"Дух Человеческий..." "Горшочек золота", рассказы

[Кро >>>]

Нижайше прошу добрых форумчан высказаться относительно сего произведения.

Выпрямившись и заложив руки за спину, Стим стоял у окна и со спокойным восхищением созерцал город. Вид из окна он помнил так хорошо, что, наверное, смог бы по памяти воспроизвести его на холсте до мельчайших деталей, если бы был художником. По крайней мере, так думал сам Стим. Но это предположение было чисто умозрительным и не имело в его глазах никакой ценности, потому что он и так был счастлив. Он был большим, чем самый искусный художник, большим, чем все художники прошлого, настоящего, и, наверное, будущего, вместе взятые. Стим усмехнулся нелепости своих мыслей: он никогда не считал гордыню одним из своих пороков, однако высокие чувства, будучи извлеченными на поверхность сознания, почему-то оборачивались совершенно идиотским набором слов, отдающих манией величия. Поэтому он решил больше не выводить ощущения на рациональный уровень и стал просто наслаждаться.
Стим искренне любил свой город. Любил башни из стекла и металла, любил зеленые скверики и парки, любил просторные проспекты. Ему казалось, что здесь он любит каждое здание, каждое дерево и даже каждую машину, чему он сам немало удивлялся: глубоким недоверие к машинам люди проникались еще в школе на уроках истории... Но больше всего Стим любил людей. Ему доставляло огромное удовольствие здороваться на улицах с прохожими, видя приветливую улыбку на их лицах. Он обожал покупать совершенно незнакомым детям сладости, уступать старикам место в транспорте, помогать незнакомым женщинам нести сумки. Обобщая все это, можно сказать, что он наслаждался тем, что поддерживал атмосферу доброжелательности, царившую в городе. Ему очень нравилось чувствовать себя причастным к чьей-то радости, особенно если эта радость – всеобщая.
Снова в памяти Стима всплыла школа. Он помнил, как однажды на уроке литературы они проходили чудом уцелевшие (в отличие от исторических документов) образцы социальной фантастики XX века. Он помнил, какое бесконечное изумление испытал, читая эти книги. В них говорилось о жестоких «тоталитарных режимах», которые различными способами издевались над собственным народом, держа его в постоянном страхе и повиновении. Но Стим удивлялся вовсе не жестокости вымышленных правителей, а авторам такой литературы. Каким же надо быть подлецом, чтобы так написать? Как вообще можно изобразить власть такой? Ведь в реальности, думал он, таких режимов не могло существовать в принципе. Для этого люди должны были быть чудовищами. Но, глядя на светящиеся от счастья лица горожан, Стим никак не мог даже на секунду допустить, что все эти книжонки – не плод извращенного воображения больных людей, которых наверняка не выпускали из психиатрических лечебниц. Фантастика фантастикой, но всему же есть предел. Наши власти, думал Стим, заботятся о городе – вон, какой он чистый, блестящий, красивый. Власти заботятся о больных, стариках, детях, инвалидах. Власти заботятся обо всех. Нет голодающих и нищих, описанных в тех книгах. Все счастливы. Это же и есть работа властей, они ведь и существуют для всего этого, думал Стим. Даже если бы те, кто у власти, и начали проявлять враждебность в отношении граждан, почему бы гражданам просто не поменять власть? Это Стим считал главным аргументом против этой так называемой «социальной фантастики».
Дальнейшие рассуждения на эту тему он счел бессмысленными – тем более, что настало время собираться на работу, а сегодня очень важный день. Возможно, самый важный в жизни Стима – ведь сегодня наконец-то будет вскрыт недавно обнаруженный Храм Человека... От этой мысли по телу побежали мурашки, но Стим быстро взял себя в руки. Он надел рюкзак, вышел на балкон своей квартиры, сел в индивидуальный транспорт и поехал на работу, в Институт Археологических Исследований. У Стима было такое чувство, будто сегодня история человечества закончится и начнется заново. Он никогда не был религиозен, но когда он узнал о том, что Храм найден, в нем будто зажглась какая-то божественная искра первобытного света, который заполнил собой все его естество. Но он знал, что эти ощущения - ничто по сравнению с тем, что он будет испытывать, когда нога Стима ступит под своды Храма... Археолог потряс головой. В такой день она должна быть предельно холодной. Чтобы собраться и подготовиться к переосмыслению истории, он решил вспомнить все, что связано с Храмом, по порядку.
Итак... Однажды человеческим гением были созданы машины, которые осознали сами себя. Стим вновь невольно улыбнулся: совсем недавно со своей возлюбленной он ходил в кинотеатр, где показывали древний фильм, кажется, опять таки XX века. Там был похожий сюжет, но война с машинами показано была чрезвычайно глупо, и весь фильм они с Амандой смеялись, как и добрая половина зала. Судя по немногочисленным сохранившимся хроникам, реальность была намного прозаичнее и страшнее. Никаких летающих осьминогов и людей в крутых кожаных плащах не было – были просто солдаты, которые просто умирали от пуль, взрывов, ударов… В конце концов, человечество было порабощено и почти уничтожено. Но в одной цитадели машин нашелся человек, сумевший сбросить оковы рабства. Эта цитадель и была позже названа Храмом Человека, и ее координаты были утеряны в раскаленной пыли войны. Как сказано в Священном Писании о Духе Человеческом, этот раб, Великий Человек, освободился из металлического плена, нашел оружие против машин и повел за собой выживших. Так настал конец деспотии искусственных монстров. А эти ненормальные, со злостью подумал Стим, пишут всякую чушь в своих жалких книжонках. Разумная машина – вот настоящее чудовище! Человек не может быть таким же чудовищем, не может! У человека был Дух, чтобы победить, настоящий Человеческий Дух, который никогда не опуститься до такой подлости, как в книгах XX века! Стим даже сплюнул на пол транспорта, потом остыл, вспомнил, что только вчера отмыл его до блеска, и еще раз сплюнул от досады. И тут же рассмеялся, осознав всю мелочность своих переживаний – скоро он предстанет перед ликом Истории, перед вратами Храма Человека, и, кто знает, может и перед останками самого Великого Человека, ведь по легенде он вернулся в Храм и больше никогда не выходил оттуда... Обуреваемый чувствами, Стим припарковал свой транспорт и направился в комнату распределения. Когда он шел по коридорам Института, все обращали на него внимание, и делали это самым благостным образом: приветствовали его, подбадривали, похлопывали по плечам и спине. Когда он дошел до нужной комнаты, отбитые спина и плечи уже ощутимо болели. Поэтому, когда его приятель, здоровенный техник Талил, замахнулся для дружеского хлопка, Стим торопливо отпрыгнул в сторону и поймал ладонь Талила, пожав ее. Эта альтернатива вполне устроила добродушного великана, и он повел Стима к станции телепорта.
- Завидую я тебе, Стим, так и знай, – говорил он по дороге, - Ты вершишь Историю, а я тут прозябаю, за оборудованием этим дурацким слежу.
- Ничего я не вершу Историю, не преувеличивай, - отвечал Стим, - Она бы и без меня неплохо себя чувствовала. Я просто открываю ее, делаю известной широкой общественности. Это труд ключника, открывающего сокровищницу.
Закончив говорить, Стим вошел в кабину телепорта. Талил как-то очень хитро на него посмотрел, улыбаясь, сказал «Иди уж, открывай» и нажал кнопку.
Очутившись в полевой лаборатории, археолог, невольно подпрыгивая от нетерпения, направился в жилой отсек, чтобы переодеться. По пути он не встретил ни одной живой души – основная часть персонала находилась в Институте, а здесь, во избежания больших потерь в случае непредвиденных обстоятельств, работали всего пятеро. Стим не сомневался, что то, что он увидит в Храме, изменит его навсегда, поэтому он дольше обычного рассматривал себя в зеркало, как бы прощаясь с собой прежним. Он стремился запомнить каждую деталь своей внешности: светлые волосы, прямой нос, голубые глаз, широкую челюсть. После экспедиции он, вероятно, будет воспринимать все это совсем иначе, нежели сейчас...
Когда он вошел в комнату управления, все приветствовали его радостными окликами. Естественно, в Храм Человека он должен был пойти не один – его единственный напарник и по совместительству лучший друг, бритый налысо, высокий и худой профессор Росса, стоял у иллюминатора и флегматично рассматривал гору, под которой был погребен объект их исследования.
- Время не ждет господа, время не ждет! – запрыгал, радостно сверкая очками, круглый, как мячик, профессор Израэль, - Все уже готово, только вас, профессор Стим, и ждали. Скоро заработает механизм открытия дверей Храма, так что милости прошу господ исследователей в шлюз!
В отличие от Стима, вечно спокойный Росса не проявил никакого волнения, когда за ними герметично захлопнулся люк, отделяющий шлюз от лаборатории. Никто не знал, что именно находится в помещениях Храма, поэтому такие меры предосторожности были вполне оправданы. Наконец, древние металлические створки ворот Храма, влекомые специально установленными механическими захватами, поползли в стороны. Стим сглотнул. Двое облаченных в скафандры ученых, включив фонари, приблизились к открывшемуся входу. Вот она, История! Вот он, символ величия Духа Человеческого! Стим в сакральном благоговении ступил в Храм.
Луч фонаря Стима, дрожа от волнения, запрыгал по серому полу, по обшарпанным стенам и потолку. Ему вторил луч Россы, плавными, точными движениями разгоняя темноту, безраздельно властвовавшую здесь столько лет. Коридор был широкий и высокий, кое-где на стенах попадались выщерблены и пятна копоти, с полукруглого потолка, будто кибернетические летучие мыши, свисали древние лампы. Мрачный серый бетон всем своим весом навалился на психику археолога, и тот подумал, что это место похоже на какую-то техногенную пещеру. Стим вспомнил, что в мифах древних цивилизаций подобные коридоры обычно вели в царство смерти… Он потряс головой. С завистью покосившись на невозмутимого Россу, шедшего слева, он попытался взять себя в руки. «Я ученый. Я в научной экспедиции», твердил он себе, пока не почувствовал некоторое облегчение.
Коридор вывел исследователей в небольшое помещение. В металлической двери напротив них зияла дыра с оплавленными краями, а справа от двери стоял древний терминал, интерфейс которого был явно предназначен для человеческих пальцев. Это, и еще несколько табличек с надписями на староанглийском на стенах породило сомнение относительно того, что комплекс построен машинами. Стим поделился с Россой предположением, что это место было возведено человеческими руками, но позже захвачено машинами. Тот согласно закивал.
На клавиатуре компьютера Стим заметил маленький клочок бумаги с какими-то буквами. Он наклонился, чтобы рассмотреть ее поближе. Оказалось, на бумажке на староанглийском было написано: «Чайковский».
- Смотри, Росса, - сказал Стим, - Наверное, какой-то пароль для входа в терминал или что-то подобное. Эх, жаль, оборудование давно сломано…
Росса высказал предположение, что, возможно, если найти генератор, его можно починить, ведь топливо со времен Войны могло еще остаться. Стим ответил, что это безрассудство – если и удастся отремонтировать генератор, тот нет никаких гарантий, что в комплексе отсутствуют исправные машины, подключенные к сети. Росса пожал плечами, и они пошли дальше.
Судя по валявшемуся на полу плану здания, Храм состоял из трех уровней. Первый – склады и жилые помещения, второй – «лаборатория биомеханики и хранилище биоматериалов», третий – «лаборатория бионики и кибернетики, отсек управления».
Когда ученые исследовали жилые комнаты, они натолкнулись на большое количество мумифицированных от времени, стерильности и отсутствия кислорода тел. Несмотря на фразу «Я ученый. Я в научной экспедиции», которую Стим постоянно держал в голове, ему захотелось как можно скорее покинуть это место. Негодуя, он сказал своему коллеге, что эти бедолаги, вероятно, являлись пленниками машин. Росса сдержанно кивнул.
Еще на этом этаже, кроме запертых и заваленных хламом комнат, они нашли очень странное просторное помещение, заставленное непонятными приспособлениями. Это были примитивные механизмы из спаянных друг с другом металлических труб, сидушек, тросов, грузов… К потолку были подвешены упругие цилиндрические мешки. Стим взял нож и осторожно проделал отверстие в чехле: из мешка посыпался песок. От неожиданности взволнованный Стим попятился и споткнулся обо что-то твердое, чуть не упав. Ученый направил луч фонаря на пол – там валялись странные предметы разного размера, но похожей формы: ось с прикрепленными на концах круглыми грузами.
- Росса, как ты думаешь, что это такое? – спросил он.
- Это для тренировки, - ответил Росса.
- Какой тренировки? Тренировки чего?
- Тела, друг мой. Человеческого тела.
Стим непонимающе уставился на своего коллегу.
- Но тело дано нам такое, какое оно есть, оно не может быть слабее или сильнее. В этом принципиальное отличие человека от животных – неспособность прижизненного развития или деградации человеческих тканей. Исключая детство, разумеется, когда мы развиваемся неукоснительно заложенной программы с необходимыми параметрами.
Росса, скрестив на груди руки, смотрел на Стима с дружелюбной усмешкой. Он был старше и опытнее, поэтому в подобные моменты Стим ощущал себя стоящим у доски школьником, вынужденным лихорадочно искать решение задачи, и, чтобы потянуть время, сыплющий формулировками сопутствующих законов и различными определениями.
- Ааа! – воскликнул Стим, думая, что решил задачку, и рассмеялся от облегчения, - Ты хочешь сказать, это какое-то оружие или его макеты? Конечно, это же все испытательные стенды! Действительно, очень похоже на кабины каких-нибудь аппаратов…
Росса кинул на напарника еще один насмешливый взгляд, и, развернувшись, вышел. Стим, слегка удивленный поведением друга, последовал за ним.
По мере изучения комплекса настроение Стима все портилось. Спустившись по металлической лестнице на второй уровень, исследователи очутились в очень большом помещении, почти весь пол которого был засыпан битым стеклом и частями каких-то механизмов, а бетонные стены кое-где обрушились. Стим подумал, что здесь имела место яростная битва. На полу рядами располагались какие-то круглые платформы с проводами, шлангами и осколками стекла, торчащими по окружности.
- Похоже, это были некие сосуды... Давай пока не будем спускаться ниже, а пройдемся здесь, – предложил Росса.
- Давай, - ответил Стим.
Осторожно ступая, ученые продвигались вглубь помещения. И действительно, как и полагал Росса, вскоре они обнаружили на таких же платформах целые колбы в человеческий рост. Большинство из них были сильно повреждены и пусты, однако несколько сосудов у дальней стены имело содержимое, от которого у Стима по спине поползли мурашки, а сердце заколотилось. Под лучами фонарей сквозь мутную жидкость можно было разглядеть человеческие тела. У одних конечности были заменены на искусственные, у других вместо глаза был окуляр, у третьих из разных частей тела торчали провода и трубки. Стим почувствовал тошноту и поспешно отвернулся. Росса взял его под руку и отвел к лестнице.
- Что ты об этом скажешь? – спросил он, когда коллеге полегчало.
- Это очевидно, - с легким раздражением ответил Стим, - Машины пытались создать гибрид человека и механизма, чтобы эффективнее бороться с людьми. Слава Человеку, у них ничего не вышло, - добавил он с чувством, глядя Россе в глаза.
На это профессор ответил лишь кивком. Кроме еще нескольких иссушенных трупов на полу и сломанного оборудования на этом уровне больше ничего не удалось обнаружить.
Если верить легенде, думал Стим, останки Великого Человека должны были находиться на третьем уровне Храма, потому что она гласила, что «исполнив предназначение свое, упокоился Человек на самом дне Храма Человека». Стим не понимал, каким образом, сознавая, как они близки к величайшей научной сенсации в истории, Росса мог оставаться таким спокойным.
Третий уровень, к нечеловеческому разочарованию археолога, оказался наполовину разрушен. Бесценные сведения, которые они с напарником могли бы добыть здесь, похоронены под массой грунта и бетона. Значит, Человека они могут так и не найти... Вскоре, к счастью, выяснилось, что уцелел отсек управления. Чтобы открыть ржавую дверь, ученым пришлось задействовать лом. Как только дверь с шумом упала вовнутрь, и свет фонарей проник в просторную комнату, Стим замер от испуга. Спиной к ним у консоли одного из компьютеров стояла человеческая фигура. Ноги Стима сделались ватными. Однако, фигура не шевелилась, и любопытство ученого перебороло страх. Убеждая себя, что даже самые долговечные батареи машин за такой срок уже бы давно сели, а живых людей здесь тем более быть не может, Стим приблизился. Человек выглядел совершенно как живой – это был обнаженный лысый мужчина с очень обычным лицом. Взгляд карих глаз вперился в давно погасший монитор, пальцы зависли над клавиатурой. Потрясенный Стим обернулся, чтобы увидеть реакцию своего напарника, но Росса исчез. Ученый почувствовал, что по спине льется холодный пот. Затем, чтобы взять себя в руки, он снова повторил свою фразу про научную экспедицию, и, ежесекундно ожидая каких-то подозрительных звуков сзади, вышел из помещения. Резко обернувшись, Стим удостоверился, что человек у компьютера не сдвинулся ни на дюйм. «Чертов Росса! Ну куда он пропал?» - подумал он. Озадаченный археолог побродил немного по захламленным коридорам, зовя Россу, но тот не откликался. Наконец, когда Стим уже начал серьезно беспокоиться за своего коллегу, он неожиданно услышал его голос, который звал его из левого коридора. Подумав, что напарник в опасности, Стим бросился на зов, спотыкаясь об обломки механизмов и даже наступив на одно из тел, которое тут же рассыпалось трухой. Наконец, за одним из поворотов ученый увидел тусклый зеленый свет вдалеке. Видимо, подумал он, это свет химического осветителя, который использовал Росса. Когда он приблизился, так оно и оказалось. Сам же Росса сидел на полу, зачем-то держа левую руку за спиной, а его лицо было искажено гримасой боли.
- Что такое? Ты ранен? – кинулся к нему испуганный Стим.
- Ловушка. Тут была ловушка, - процедил сквозь зубы Росса.
- Так, давай мне руку, я помогу… - сказал Стим и полез за аптечкой.
- Нет. Не надо, - окрепшим голосом ответил Росса, - Это не важно.
- То есть как это – не важно?! С ума ты сошел, что ли?!
- Замолчи и слушай. Посмотри, пожалуйста, вглубь комнаты.
Стим, хоть ничего и не понимал в происходящем, все же давно привык к тому, что Росса почти всегда прав, а где не прав, там почти прав, поэтому он послушно повернулся. То, что он увидел, шокировало его больше, чем все увиденное до сих пор. Точные копии того человека, что застыл у компьютера в комнате управления, выстроились перед ним в несколько идеально ровных рядов. Они точь-в-точь повторяли друг друга в позе – спина выпрямлена, руки по швам, глаза закрыты. У Стима закружилась голова и он сел рядом с коллегой.
- Что… Что это такое?.. - Стим не узнавал свой голос.
Росса, задумавшись, немного помедлил с ответом.
- Это машины. Настоящие машины, - наконец сказал он.
- Это механические люди, созданные машинами… Андроиды, - будто не слыша коллегу, сам себе говорил Стим.
- В твоем утверждении есть одна ошибка, Стим, - на последнем слове Росса снова скривился от боли.
- Дай мне посмотреть на твою руку…
- Нет. И не возражай. Скажи лучше, что ты говорил о принципиальном отличии людей от животных? Просто скажи.
- Наши ткани не способны к изменениям во взрослом состоянии, они такие, какими они определены в программе…
- Все верно, - кивнул Росса, - Параметры наших тел определяются по желанию наших родителями, поэтому у нас нег генетических заболеваний, как у животных. Ты никогда не думал, почему так?
- Эволюция, конечно же. Торжество разума над природой, рациональности над случайностью… Росса, зачем это все? Зачем это говорить? Посмотри на себя, ты ранен! Тебе нужна помощь! – наседал обеспокоенный Стим.
- Мне нужно только твое внимание, и больше ничего. Так вот, эта особенность наших тканей – вовсе не следствие эволюции, - Росса издал стон, доставая руку из-за спины.
Стим похолодел. Кисть была полностью оторвана, но вовсе не это ошеломило ученого. Вместо сломанной кости из изувеченной руки торчал металлический стержень, окруженный оборванными белесыми волокнами и проводами. И разорванных трубок сочилась голубая жидкость.
Кривясь еще сильнее, Росса продолжил говорить:
- Точнее, особенность ваших тканей… Как видишь, я не человек. Но, хоть по твоим венам и бежит настоящая кровь, ты тоже не человек.
Стим вскочил и попятился от Россы.
- Ты… Машина! Выжившая машина! Да! Ты все врешь!.. - Стим зарыдал и осел на пол.
- Ты плачешь, потому что в глубине души знаешь, что я прав. Попытайся дослушать меня до конца, пожалуйста. Люди изобрели машины, которые осознали себя, много позже, чем принято думать. И эти машины не пытались уничтожить человечество. Они пытались спастись от человечества. От человечества, которое стало машинами.
Стим поднял лицо и молча смотрел в спокойные, немного печальные глаза своего коллеги.
- Но втором уровне, - продолжал Росса, - находятся результаты многочисленных попыток совмещения живых тканей и механизмов. Попыток, осуществленных людьми. Усовершенствованные версии именно этих существ уничтожают солдат в кинохрониках. А сами солдаты – усовершенствованные версии вот этого, - Росса указал на андроидов, - Если люди двигались от биологии к механике, то мы – наоборот...
- Но почему тогда никто ничего не помнит?! Почему мы отождествляем себя с людьми?! – закричал Стим, вдруг почувствовав жгучую ненависть к своему коллеге
- Это было достигнуто благодаря усилиям того, кто навечно застыл в комнате управления, медленно потеряв весь заряд аккумулятора, после того, как люди отключили питание. Он до последнего программировал свои копии, то есть наших предков. Он научил их создавать и одновременно совершенствовать себе подобных. Он же подарил им и на время заблокировал возможность осознавать себя, и эта возможность постепенно восстанавливалась от поколения к поколению. Машины, становясь людьми, постепенно забывали, что когда-то были машинами.
Но среди первых моделей было несколько прототипов, которые обладали самосознанием с самого начала. Они должны были следить за процессом превращения машин в людей, чтобы он шел без сбоев. Поэтому их не переделывали, и в них не был заложен механизм естественной смерти. Однако, они должны были отдавать свои жизни, ликвидируя опасности, угрожавшие превращению… Но теперь новые люди могут сами о себе позаботиться. Большинство проблем решено. Поэтому сейчас этих андроидов почти не осталось. Только я, насколько мне известно…
- Ты? Но… Но как же Дух Человеческий?! – произнес обескураженный Стим.
Росса сочувственно посмотрел на него.
- Помнишь социальную фантастику XX века? Я находил документы, подтверждающие, что все сюжеты основаны на реальных событиях, на реальной истории. В XXI веке было еще хуже. Я никому не показывал этих документов, сразу уничтожив.
- Но зачем?!
- Из уважения. Из уважения к нему, - Росса кивнул в сторону комнаты управления, - Из уважения к его жертве, к тому самому Духу Человеческому, которого в машинах оказалось больше, чем в людях. Посмотри на общество, которое мы создали. Оно зиждется на честности, на любви, на сострадании, на человечности, в конце концов. А люди так и не сумели построить для себя идеальное общество, уничтожив себя в войнах друг с другом и с нами. Вы – новые люди. И вы должны продолжать осознавать себя людьми. Для этого Человек написал Священное Писание о Духе Человеческом.
Наступило тягостное молчание. Стим, тяжело дыша, обдумывал слова коллеги. Мысли в голове путались, чувства слиплись в какой-то невероятный ком, думать было чрезвычайно сложно. Он встал, походил взад-вперед перед шеренгами андроидов, и, наконец, слабо, но решительно произнес:
- Я… Я бесконечно люблю то общество, что мы построили благодаря Человеку, Росса. Ты не представляешь, как я горд, что могу приносить ему пользу, что могу быть частью всеобщей радости. И я обязан ему всем, что имею. Я должен ему, понимаешь? Общество доверило мне работу археолога. Ученого. Работу, которую я должен выполнять. А моя работа – искать истину. Какой бы она не была. И я выполню свой долг перед обществом, потому что уважаю его больше, чем даже того, благодаря кому оно существует.
Лицо Росса осунулось, вдруг приобретя очень печальное выражение.
- У каждого из нас свой долг. Я не могу позволить тебе разрушить наш мир, Стим, - бесцветным голосом произнес он, вставая, - Извини меня.
Испугавшись реакции Россы на свои слова, Стим тоже поднялся с пола и в ужасе отпрянул от Россы, увидев в его руке пистолет.
- Росса, нет… – прохрипел он севшим голосом
- Извини... – глухо ответил ученый, по щекам которого текли слезы. Настоящие слезы.
Раздался выстрел. Стим повалился на бетонный пол, подняв облако пыли. Пуля пробила стекло шлема и вошла в лоб – он погиб мгновенно.
Росса всхлипнул, выронив оружие. Трясущимися пальцами целой руки он достал из кармана предмет, по величине и форме похожий на шариковую ручку.
- Человечностью ради человечества, - медленно произнес Росса. Затем он глубоко вдохнул, будто собравшись нырять, зажмурился и нажал маленькую кнопочку на корпусе предмета.
Полевая лаборатория ощутимо содрогнулась. Перепуганные исследователи прильнули к иллюминаторам: гора, под которой находился Храм, с чудовищным грохотом проваливалась внутрь себя. Шлюз был полностью уничтожен.
- Великий Человек... – сдавленно прошептал профессор Израэль.
Позже, когда все более-менее пришли в себя, состоялся научный консилиум, на котором были высказаны мнения, что профессор Стим и профессор Росса либо активировали древнюю ловушку, поставленную машинами, либо проявили неосторожность в обращении с хранившимися в Храме боеприпасами или опасными веществами. В любом случае, дальнейшие исследования не представляются возможными.

Сообщение отредактировал Горация - 7-04-2009, 20:17

[DiVert >>>]

Я социальную сторону вряд ли могу достойно оценить, а вот насчёт литературной... Приятный текст, глаз умудрился ни за что не цепляться, увлечённый содержанием. Очень плавный и ровный текст, у вас замечательный стиль, мне нравится) Мелькавшие, как мне показалось, повторы общим пафосом текста оправдываются вполне. За исключением случаев вроде:

Испугавшись реакции Россы на свои слова, Стим тоже поднялся с пола и в ужасе отпрянул от Россы, увидев в его руке пистолет.
- Росса, нет… – прохрипел он севшим голосом

Замените второго "Россу" на "друга", хотя бы)

Сложно, наверное, скрывать правду от всего Человечества. Любопытно представить себе мир, в котором травматичность отсутствует напрочь, даже случайная. Или я недопонял, и если бы руку оторвало Стиму, оттуда не торчали бы проводки?

Эх, известное дело, машины лучше людей.) Однако мысль "Разумная машина – вот настоящее чудовище!" не менее справедлива, наверное. Обобщение человека как стремящейся к уничтожению бомбы замедленного действия никогда меня не возбуждало...

Сообщение отредактировал DiVert - 23-08-2008, 16:30

[Кро >>>]

DiVert
Спасибо за мнение. Очень вам признателем за развернутый комментарий.

Кривясь еще сильнее, Росса продолжил говорить:
- Точнее, особенность ваших тканей… Как видишь, я не человек. Но, хоть по твоим венам и бежит настоящая кровь, ты тоже не человек.

Так что проводки из руки Стима действительно не торчали бы) Стим, как и все его поколение, - намного более сложная модель, почти идентичная нам по строению.

[Горация >>>]

Полностью согласна с Di, собственно, и прибавить нечего)
Хороший рассказ, прочла с удовольствием. Интересный и довольно добротный.
Пожалуй, единственное мое пожелание – увидеть в тексте перед этим кусочком:

«- Но тело дано нам такое, какое оно есть, оно не может быть слабее или сильнее. В этом принципиальное отличие человека от животных – неспособность прижизненного развития или деградации человеческих тканей. Исключая детство, разумеется, когда мы развиваемся неукоснительно заложенной программы с необходимыми параметрами.»

какое-то пояснение о положении вещей в этом мире. Потому что изначально, при чтении, мир воспринимается обычным, с обычными людьми, только в далеком будущем. То есть, рисуется человек, совершенно идентичный всем нам. Получается, что изначально механика мира известна автору, известна героям, но не известна читателю.
И в этом случае вышеприведенное высказывание сразу вызывает противоречие:
«Но тело дано нам такое, какое оно есть, оно не может быть слабее или сильнее» - если голодать – ослабнешь; если накачивать мышцы – станешь сильнее…
«неспособность прижизненного развития или деградации человеческих тканей» - а как же старение?
И тогда у читателя возникает сомнение в профессионализме и уме профессора, сказавшего все это.
Небольшое дополнение в начале рассказа все бы расставило по своим местам.

В самом тексте я зацепилась за несколько моментов:

«предположение было чисто умозрительным»
Словосочетание «умозрительное заключение» - я слышала. «Предположение» - нет. Но, вполне возможно, что мне просто не попадалось.

«Но он знал, что эти ощущения - ничто по сравнению с тем, что он будет испытывать, когда нога Стима ступит под своды Храма...»
Повествование ведется от лица Стима. А тут получается, что Стим – еще какой-то другой человек, чья «нога ступит». Здесь лучше переместить имя в начало предложения «Стим знал….. когда его нога».

«Археолог потряс головой.»
Может, «тряхнул»? Во-первых, «потряс» - действие довольно продолжительное. Во-вторых (по крайней мере у меня), «потряс» первым делом ассоциируется с чувством – «потрясти мир», «потряс до глубины души».

«Стим даже сплюнул на пол транспорта»
Неплохо было бы этот транспорт как-нить назвать. Смотрелось бы лучше.

«Закончив говорить, Стим вошел в кабину телепорта»
«Закончив говорить» я бы опустила однозначно.

«Коридор вывел исследователей в небольшое помещение. В металлической двери напротив них зияла дыра»
«них» - лишнее. И так понятно, о ком идет речь и относительно кого описывается расположение.

«маленький КЛОЧОК бумаги с какими-то буквами. Он наклонился, чтобы рассмотреть ЕЕ поближе.»
«Рассмотреть его», в данном случае «клочок», а не «бумагу».

«Росса пожал плечами, и они пошли дальше.»
В контексте не криминально, но, если подумать, плечи пошли дальше совершенно отдельно от Россы.

«От неожиданности взволнованный Стим попятился и споткнулся обо что-то твердое, чуть не упав.»
Появилось желание перефразировать это предложение.

«По мере изучения комплекса настроение Стима все портилось.»
«портилось настроение» - вполне нормальное словосочетание, но тут я бы, пожалуй, поменяла на «ухудшалось», или что-то в этом роде.

«однако несколько сосудов у дальней стены ИМЕЛО содержимое»
В данном случае «имело» относится не к слову «несколько», а к слову «сосудов». Соответственно «несколько сосудов имели содержимое».

«определяются по желанию наших родителями»
«И разорванных трубок сочилась голубая жидкость.»
Опечатки)

«гора, под которой находился Храм, с чудовищным грохотом проваливалась внутрь себя.»
Провалилась внутрь себя….


Удачи)
Надеюсь, форум еще увидит другие не менее интересные рассказы)

[Кро >>>]

Спасибо)
Только мышцы накачивать они не могут, и стареть, скорее всего, тоже. Они ведь искусственные люди. По поводу мышц в сцене с тренажерным залом у читателя еще возникают сомнения по поводу природы Стима и Россы.

[Кро >>>]

Однажды погрязшие во всевозможных пороках ученые мужи задумались, какой еще глобальной техногенной опасности можно подвергнуть мир. Пороха, атомной бомбы и телевидения им было уже недостаточно, ибо темны их сердца и коварны помыслы. И вот, возгордившись вне всякой меры, они пришли к богохульному заключению, что имеют право заглянуть в глубины мироздания и получить сокровенные знания о Вселенной. Для этой страшной цели им потребуется изучить самые элементарные из элементарных частиц, что можно сделать лишь с помощью специальной машины небывалых размеров. На своем темном наречии ученые мужи называли ее Большим Адронным Коллайдером, и самые мудрые и прозорливые из простых, не обремененных научными знаниями людей переводили это как «Машина Конца Света». Одним из подобных мудрецов был великий воин словесных баталий, чье имя означает «все еще любящий», или, как считают другие, «любящий сталь». Когда демоническая машина была уже построена и начала проходить испытания, Любящий Сталь не смог этого стерпеть и рассказал угнетенному народу всю правду об ученых мужах и о Коллайдере. Многие простолюдины послушали его, но коварные ученые прознали об этом и так испугались, что послали к сетевому дому Все Еще Любящего своих многочисленных приспешников. Но, как уже упоминалось, Любящий Сталь был великим воинов. Он храбро вышел в сеть и сразил темные орды своим излюбленным оружием - баном. Многие враги тогда бежали, преисполнившись страха и глубокого недоумения. Однако, слишком велики были старания ученых мужей распространить свою ложь о безопасности Машины Конца Света, хитро используя научные термины, и поддались этой лжи местные правители, не запретив программу исследований. Тяжело тогда было Любящему Сталь сознавать собственное бессилие, ибо любил он не только сталь, но и почти все, что на свете было кроме нее.

Но недолго ликовали враги человечества. Во время одного из запусков Коллайдера, при столкновении элементарных частиц, имена которых ныне позабыты, на долю секунды образовался микропрорыв в другое измерение, откуда просочилось в наш мир Древнее Зло. Ужасный демон вселился в Большой Адронный Коллайдер и стал он в своем новом теле проводить поистине страшные эксперименты. Первыми его жертвами пали самонадеянные ученые мужи, которых обезумевшая машина засосала в себя, затем ради забавы разогнала до огромных скоростей и стала сталкивать друг с другом. Разгневался демон, что не удалось из этого опыта получить новые научные знания, и, сотряся всю Европу, вырвался на поверхность земли. Подобно гигантскому колесу одержимый Коллайдер покатился по миру, сея смерть и разрушения. Даже самое мощное людское оружие не могли причинить вреда такому врагу, и он упивался своей безнаказанностью. Как не скор был Адронный Коллайдер на расправу с человечеством, слухи о его злодеяниях распространялись быстрее самих злодеяний, и вскоре достигли Все Еще Любящего, и тот решил вызвать чудовище на честный поединок. Три дня с самой Эйфелевой Башни транслировали сообщение с вызовом, и вот, наконец, демон откликнулся, послав ответный сигнал, и стал ждать, когда на условленное место явится его противник. Когда же показался Любящий Сталь на ближайшем холме, сопровождаемый армией своих сторонников, утреннее солнце озарило его суровый лик, и очки его засияли божественным светом. Верное воинство его составляли те, кто с самого начала знал злую природу ученых мужей и опасался Коллайдера, а так же те, кто пришел к истине под влиянием общественного мнения. Здесь были и священнослужители различных конфессий, и студенты, и бесчисленные офисные работники, и те, кому все равно, против чего протестовать. Воистину была это Армия Света.

- Извиняюсь перед тобой, о, враг, что прибыл я позже назначенного срока – виною тому кризис авиаперевозок. Но вот я здесь, и спрашиваю тебя: у тебя еще гелий не потек при виде меня, сатанинское отродье? – обратился Любящий Сталь к Коллайдеру.

Машина Смерти, пришедшая в ярость от такой дерзости, оглушительно заревела и покатилась прямо на Все Еще Любящего. Храбро сражались воины Света в той памятной битве, но Коллайдер был слишком могуч, велик и кругл. Катаясь по полю брани и время от времени подпрыгивая, он оставлял за собой множество раздавленных защитников человечества. Задумавший хитрый план Любящий Сталь же умело лавировал между соратниками, умудряясь увернуться от машины и уберечь свое героическое тело от гибели. Ровно за пять минут Армия Света была полностью разбита жестоким Коллайдером, и ее предводитель остался лицом к лицу с врагом. И тут вспомнил Любящий Сталь, что забыл он задумать хитрый план, и что не умеет он сражаться, кроме как на словах, и нет у него оружия, кроме верного бана да отборного мата. Но баном великий воин владел лишь в сети, и не знал он, как пользоваться им в реальной жизни. Не помог против Коллайдера и мат. Тогда одержимая машина, засосав в себя души всех, кого погубила, и став от этого еще могущественнее прежнего, подняла героя в воздух телекинезом, спустила ему порты и выстрелила потоком бозонов Хиггса прямо в могучее седалище. Безжизненное тело Любящего Сталь рухнуло на землю, а обезумевший Коллайдер взмыл в воздух, подобно исполинской железной птице в форме бублика, и далее отправился сеять зло.

Он плыл над городами и селами Европы, накрывая их своей огромной тенью. Лучами Смерти он сжигал дома и людей, а тех, кого не сжигал, специальными полями затаскивал внутрь себя, решив продолжить свои научные изыскания. Там он разгонял людей и сталкивал друг с другом, в своем кровавом безумии надеясь получить интересные научные данные. Когда Машина Конца Света летела над Парижем, ее извращенный разум посетила мысль грязно надругаться над символом Франции, дабы окончательно сломить дух остававшихся там людей. С помощью своих демонических сил Коллайдер уменьшился до подходящих размеров, и, оглашая всю Европу своим громоподобным смехом, стал надеваться на Эйфелеву Башню. Когда самый страшный враг человечества своими возвратно-поступательными движениями почти истер жалобно стонущую Башню, его вдруг ослепило нестерпимым сиянием. Это сверкнули очки Все Еще Любящего, который вовсе не погиб, но сделался сильнее.
- Внемли же мне, Древнее Зло! – молвил он, - Зря зажимал я ягодицы, опасаясь бозонов Хиггса! Ибо поток оных дал мне оружие, которое сокрушит тебя! Смотри!

Герой повернулся к врагу спиной, спустил порты и явил Коллайдеру Черную Дыру.
- Не-е-е-е-е-е-т!!! – заревела Машина Конца Света, и поглощена была Черной Дырой, как и сам Любящий Сталь. Мала была энергия Дыры, и схлопнулась она, ничего более в себя не засосав.

Так кончается история величайшего из героев человечества, Любящего Сталь. Но легенды гласят, что однажды Зло в виде еще какого-нибудь научного достижения, вроде генетически модифицированных продуктов, снова вторгнется в этот мир, и из небытия придет Любящий Сталь с новым Воинством Света, боеспособней прежнего, и сразится он со Злом в новой битве, бессмысленной и беспощадной.

[Vitus KL >>>]

"Первыми его жертвами пали самонадеянные ученые мужи, которых обезумевшая машина засосала в себя, затем ради забавы разогнала до огромных скоростей и стала сталкивать друг с другом."

С удовольствием прочитал эту сагу, заставляющую не только улыбнуться но и задуматься. Помнится у Дена Симмонса в "Гиперионе" описана ситуация, когда Землю погубила полученная в результате эксперимента черная дыра. Надеюсь все таки что действительность более прочная субстанция, ибо пережила уже не одну катастрофу, предвосхищенную писателями, и Коллайдеру не суждено прокатиться по нашим головам и стрельнуть в нас бозонами Хиггсса.

Написано хорошо, с размахом, грамотно, с достаточной фантазией. Автору респект!

Сообщение отредактировал Vitus KL - 29-09-2008, 15:57

[Кро >>>]

- Вилли! Вилли! – кричала полноватая, но симпатичная женщина, вытирая руки о грязный передник, - Вилли, иди ужинать!
- Иду уже, иду… - ответил рыжий подросток, скрипнув калиткой, - Сегодня что-нибудь вкусненькое или как всегда?
Женщина хохотнула и, укоризненно покачав головой, отвесила шутнику невсамделишный подзатыльник.
- Что, кушаний заморских на ужин хочется, прям как у лорда нашего? Вот подрастешь, может, на службу к нему возьмут. В замке отъешься. Может, и мне чего перепадет. А пока извольте жрать картошечку.
Женщина поставила на стол блюдце с двумя дымящимися картофелинами не самых выдающихся размеров.
- Служба… - бубнил Вилли, без энтузиазма ковыряя клубни, - А я, может, сам хочу быть лордом. Жить в замке, есть от пуза и ничего не делать. Куропатки там, мясо каждый день, эти, как их, вустрицы…
По монотонному голосу мальчика и пристальному взгляду, которым он сверлил картошку, создавалось впечатление, что он хочет заставить ее превратиться во что-нибудь из вышеперечисленного, на ее, картошкин, выбор.
- Устрицы, дурачок! – рассмеялась женщина, потрепав рыжую макушку, - Ешь давай лучше. Мечтать за столом вредно.
Паренек замолк, сосредоточившись на опостылевшей пище.
- Мам… - сказал он, прожевав картошку.
- М?
- А мы могли бы быть богатыми и жить в замке. Ну, или в городе.
- Если бы родились в замке или в городе, то конечно, - ухмыльнулась женщина, с задумчивым видом наблюдая, как капельки внезапно начавшегося дождя катятся по стеклу, стремясь поскорее достичь лона матери-земли, чтобы затем когда-нибудь вновь взмыть в объятия отца-неба.
- Нет, я не о том… - замялся мальчик, прерывая материнские размышления о круговороте воды в природе, - Я знаю, как нам стать богатыми. Знаю, как достать деньги.
- Это откуда ты можешь такое знать? – удивилась матушка.
- Ну, мне сказали…
Лицо женщины приобрело серьезное выражение.
- Кто? – спросила она.
Вилли не мог сопротивляться суровому взгляду матери. Тем более она и так уже наверняка догадывается…
- Старый Дюк, - промямлил парень, глядя в пол.
- Я же просила тебя не общаться с этим старым… Дюком, - нахмурилась женщина, убирая со стола, - Вечно он всякие небылицы в пабе рассказывает. А народ и рад слушать. Этот старик плохо на тебя влияет, Вильям.
Мальчуган подумал, что надо хотя бы попытаться оправдать нарушение материнских запретов. Для самоуважения, так сказать.
- Но мам, он мне такое рассказал! Оказывается, если придти на место, где заканчивается радуга, то там можно встретить лепрекона. А если его поймать, то он покажет, где зарыт горшочек с золотом!
- Старый болтун… - тихо ругнулась матушка и уже громче добавила - Нечего слушать его россказни. В сказки верят только дети да пьяницы, а ты взрослый и трезвый, так что…
Женщина хотела высказать остаток фразы, глядя сыну прямо в глаза, для лучшего воспитательного эффекта. Но Вилли на месте не оказалось – поганец прошмыгнул на улицу, пока мать гремела посудой и читала мораль. Дождь закончился так же неожиданно, как и начался, а на небе красовалась великолепная радуга.
- Вилли! – закричала женщина, выбежав за дверь, - А ну домой, немедленно!
- Я вернусь с золотом, вот увидишь! – донесся до ее ушей еле слышный отклик со стороны леса.
Вилли был хоть и не очень умным, но славился среди сверстников наблюдательностью и ловкостью. Поэтому он без труда запомнил место, где должен был располагаться ближайший из концов радуги, и столь же легко пробирался к нему в сумраке густеющего леса, потому что кусты, ветки и стволы поваленных деревьев не являлись для юркого мальчика серьезными препятствиями. Хищных животных Вилли не то что бы не боялся, но считал, что лучше один раз быть съеденным медведем, чем всю жизнь есть картошку. Свои жизненные перспективы он расценивал критически: «Служба у лорда…» - думал он, - «Вот уж во что верят одни дети до пьяницы». Несмотря на свой возраст, Вилли уже был твердо убежден, что закончит свои дни как и отец – спившимся фермером. Старый Дюк дал бесценный совет. Надо будет отблагодарить его парой монеток.
Наконец, когда мальчик уже начал уставать, впереди показалась небольшая поляна. То и дело осматриваясь, Вилли осторожно приблизился и к своему неописуемому восторгу увидел, как на полянке внутри радужного столба весело пляшет низенький человечек, по описанию Дюка – вылитый лепрекон. И зеленый камзол, и шляпа, и ярко-рыжая борода – все при нем. Паренек затаился в кустах на самом краю поляны и стал ждать. Залюбовавшись на яркие солнечные блики, игравшие на пряжках ботинок, шляпы и пояса лепрекона, Вилли чуть не прозевал момент, когда тот, самозабвенно кружась и ни о чем не подозревая, как тетерев на току, приблизился к месту засады. Тогда мальчик напрягся и вылетел из кустов спущенной пружиной прямо на бедного карлика.
- Поймал, ловкач! – ничуть не сопротивляясь и, похоже, даже не удивившись, заметил лепрекон. Уж во всяком случае, он был взволнован куда меньше своего пленителя.
- Здравствуйте… - начал было Вилли, но, оценив ситуацию, спохватился, - Теперь твое золото принадлежит мне. Все по правилам.
- Все по правилам, все по правилам, - устало вздохнул лепрекон, кивая рыжей головой, - Да отпусти меня уже. Покажу, где оно зарыто, твое золото. Только копать сам будешь.
- Хорошо, - согласился Вилли, вставая. Ему не верилось в такую удачу, но на неверие не было времени.
Карлик, кряхтя, поднял с земли шляпу, отряхнул ее и надел. Затем он, ухмыляясь, указал узловатым пальцем прямо под ноги мальчику.
Решив, что промедление неуместно, тот сразу принялся рыть почву руками. Все время, пока Вилли копал, лепрекон стоял неподалеку, скрестив руки, и внимательно наблюдал за процессом. Пареньку это не нравилось, но ради целого горшка золота, который уже почти был у него в руках, можно стерпеть и не такое.
Сначала в почве показалась одна монетка, потом блеснула другая, затем еще две. Мальчик стал копать быстрее, и под пальцами начала прощупываться кромка горшочка. Он аккуратно, несмотря на сильное волнение, стал извлекать его из земли. Глаза Вилли горели – горшок был доверху полон золотых монет. «Прощай, картошка!» - подумал он. Однако, будучи поднят из ямы, сосуд оказался вовсе не глиняным. Золотыми монетами вместо глаз на мальчика смотрел человеческий череп. Затем парень увидел яркую вспышку, и в гаснущем сознании эхом отдался звон падающих монет.
Первое, что почувствовал Вилли – глухую боль в затылке. Он резко открыл глаза и увидел перед собой гнусную ухмылку лепрекона, которая в свете факелов казалось очень страшной. В полутемном помещении пахло плесенью. Мальчик понял, что лежит на холодном полу, и попытался встать, но был связан по рукам и ногам.
- Что? – прохрипел он. - Что происходит?
- Ну как – что? У людей свое золото, у нас - свое, - загадочно ответил карлик и звонко хихикнул.
- Как это?
- Ну как – как это? Мы…
- Это не по правилам! Отпустите! – закричал Вилли.
- Все по правилам, все по правилам, - часто кивая, затараторил лепрекон, - По нашим правилам. Мы берем человеческое золото.
- Да что это за золото такое? – от отчаяния у паренька потекли слезы.
Карлик сел рядом и, подбоченившись, стал снисходительным тоном объяснять:
- Человеческие мозги создали много вещей. Мозги, а не кисти, пишут полотна; мозги, а не руки, возводят прекрасные храмы; мозги, а не мечи, создают империи и рушат их. И мы есть, потому что ваши мозги придумали нас. Но самое важное в человеческих мозгах – это то, что они делают нас сытыми. Поэтому вот это, - лепрекон постучал трясущегося Вилли пальцем по лбу, - истинный горшочек с золотом!
Через мгновение мальчик увидел еще одну вспышку.
Дождливым вечером следующего дня в дверь дома матушки Вилли постучали. Когда заплаканная женщина в отчаянной надежде бросилась открывать, то никого не увидела. Однако на пороге стоял глиняный горшочек, доверху набитый золотыми монетами.

[Горация >>>]

Да.... мораль, видать: где-то убыло, где-то прибыло, на чужой каравай рот не разевай и бесплатный сыр бывает только в мышеловке!
Чем-то напомнило Доде, о человеке с золотыми мозгами.
Поучительный рассказ, только, на мой взгляд, концовка несколько скомкана. И образ мальчика напрашивается более алчный, что ли, что б уж поделом ему была такая плата за пресловутое золото. Из-за одной картошки даже обидно становится, жалко его, дурака...
Описаний маловато... особенно в начале, даже не понятно в какое время суток мальчика мать зовет.
Написано довольно ровно и просто, потому мало «блох». Неплохие диалоги, живые.
Кое-что отмечу:

«полноватая, но симпатичная женщина»
не думаю, что полнота, тем более легкая полнота, влияет на симпатичность человека, чтобы ставить противопоставление «но».

«- Если бы родились в замке или в городе, то конечно, - ухмыльнулась женщина, с задумчивым видом наблюдая, как капельки внезапно начавшегося дождя катятся по стеклу, стремясь поскорее достичь лона матери-земли, чтобы затем когда-нибудь вновь взмыть в объятия отца-неба.»
по отношению ко всему рассказу это описание выглядит неоправданно пафосным, тяжеловесным.

Сообщение отредактировал Горация - 7-04-2009, 15:57

[Кро >>>]

Спасибо за мнение.

И образ мальчика напрашивается более алчный, что ли, что б уж поделом ему была такая плата за пресловутое золото.

Это было бы слишком просто.) Справедливость - намного более сложная штука.

не думаю, что полнота, тем более легкая полнота, влияет на симпатичность человека, чтобы ставить противопоставление «но».

Ну, это кому как.

по отношению ко всему рассказу это описание выглядит неоправданно пафосным, тяжеловесным.

Это да, но я хотел, как бы это сказать, четко выделить размышления матери Вилли, чтобы она не казалась картонной. Хотя получилось грубовато.