Дорога сна, нечто новое...

[Клер >>>]

Дорога сна
По дороге сна пришпорь коня,
Здесь трава сверкнула сталью,
Кровью алый цвет на конце клинка.
Это для тебя и для меня,
Два клинка для тех, что стали
Призраками ветра на века.© «Мельница»

1
Грегори Льюэлл, старший помощник менеджера компании «Бест Боттлс» сидел на широком подоконнике офиса и занимался своим любимым делом – разглядывал машины на парковке, расположенной в аккурат напротив здания бизнес-центра. Именно это хобби послужило причиной появления на свет обидного прозвища «бездельник», которым Грегори наградил шеф больше года назад. На самом деле, бездельником Грегори себя не считал и редко давал повод считать так другим, но в минуты особой внутренней откровенности он признавал, что рассматривать крутые тачки и правда нравится ему гораздо больше, чем составлять отчеты о прибыли за последний квартал. Впрочем, Грегори тут же успокаивал себя тем, что такое происходит с каждым и безделье всегда слаще тяжелой пахоты.
Вот и теперь, без труда одержав очередную победу над совестью, молодой менеджер не спеша и со вкусом разглядывал отведенный под стоянку изрядный кусок земли и размышлял о том, почему каждый день примерно половина машин оказывается ему совершенно не знакомой. Конечно, многие из руководителей обитавших в здании фирм вполне могли позволить себе смену личного авто хоть после каждого приема пищи, но Грегори на собственном опыте уже убедился в изрядной хлопотности оформления всех требуемых для этой операции документов. «Неужели у них находится время? И это при нынешнем уровне конкуренции?!» Представить своего босса бегающим по бесконечным коридорам налоговых инспекций и регистрационных служб он просто не мог.
Хотя молодой человек не сбрасывал со счетов и второй вариант – машины могли принадлежать клиентам и деловым партнерам, а вовсе не обделенным временем директорам фирм. Но тут Грегори неизменно вызывал в памяти образы людей, с которыми приходилось иметь дело лично ему, и далее следовал неутешительный вывод: подавляющее большинство из них отнюдь не являлось мультимиллионерами. Все больше тихие, прилично одетые мужчины и женщины, такие же менеджеры как и он сам, покрепче прижимающие к груди папки с договорами. Все это снова возвращало его к варианту номер один…
Стараясь, чтобы в поле зрения не попадала его собственная видавшая виды «Тойота», юноша тщательно осмотрел все машины крайнего ряда и тяжело вздохнул, увидев элегантную, словно только сегодня сошедшую с конвейера черную «Феррари». Это был великолепный спортивный автомобиль, не растиражированный на постерах вульгарный красный, а черный, со спрятанными фарами и мерцающими блестками на капоте, которые Грегори так и не удалось сложить в узор из-за слепящего солнца.
- Грег! Айда пить чай на крышу! – в комнату бесцеремонно вломился его закадычный приятель и по совместительству менеджер-проектировщик Джерри.
- Угу… - Грегори с некоторым сожалением оторвался от красавицы «Феррари», поискал взглядом свою кружку, обнаружил ее как обычно грязной и заваленной бумагами, махнул Джерри рукой и отправился в туалетную комнату.
Джерри был истинным фанатом чая, совершенно не признававшим никаких чайных пакетиков и тому подобной бурды. Поэтому когда Грегори поднялся на лифте на последний этаж, а затем по пожарной лестнице взобрался на крышу, друг уже поджидал его, сидя на аккуратно расстеленной газетке и держа рукой в кухонной рукавице дымящийся заварочный чайник. Само разлитие чая Джерри называл не иначе как «чайной церемонией», посему Грегори полагалось аккуратно подставить кружку и молча наблюдать за тем, как ароматная темная жидкость вытекала из носика и, преодолевая ситечко, оказывалась в новой емкости.
- Что у нас сегодня? – у Грегори далеко не всегда получалось по запаху угадать разновидность напитка.
- О-о-о… - лицо Джерри излучало абсолютное умиротворение, а губы изогнулись в подобии загадочной улыбки. – Ты бы ни за что не догадался. Это – египетский лотос со щепоткой лимона. Напиток богов, клянусь тебе. Пробуй!
Грегори послушно взял кружку и сделал маленький осторожный глоток. Некоторое время он, не отрываясь, вглядывался в глубины чая, не решаясь поднять глаза. Весь ужас заключался в том, что для него сегодняшний «лотос» практически не отличался по вкусу от вчерашнего «горного ручья» и опробованного на прошлой неделе « чая королей». И теперь Грегори боялся поднять глаза, всерьез опасаясь, что Джерри не увидит на его лице должного восхищения, и чаепитие будет безнадежно испорчено. Поэтому он сделал вид, что просто не может найти подходящих выражений, причмокнул пару раз и только после этого тихо произнес, по-прежнему не поднимая глаз:
- Джерри, это изумительно! Мне никогда не доводилось пробовать напиток с лотосом, – этих слов оказалось достаточно, чтобы угроза срыва «церемонии» сошла на нет, а на лице проектировщика расцвела самодовольная улыбка.
- А я тебе говорил, говорю и буду говорить, что ты ничего не смысли…
Тут на противоположном углу крыши раздался странный шум, и Джерри оборвал фразу. Грегори повернулся вслед за ним и распахнул от изумления глаза.
На крыше стояли появившиеся неизвестно откуда три человека. Один почти лежал на низенькой ограде, тянувшейся по всему периметру здания, а двое других находились чуть поодаль, застыв в странных, показавшихся приятелям немного театральными позах. Стоявший спиной к Грегори высокий худой мужчина в старомодном пиджаке обеими руками крепко держал дрожащего молодого человека в волочащемся по земле черном плаще. Хотя юноша весь сжался в комок словно от сильнейшей боли, и Грегори был виден лишь его профиль, молодого менеджера поразила неестественная чернота под узкими миндалевидными глазами и впалые, как у трупа, щеки.
Не менее странно выглядел и облокотившийся о решетку третий участник этой немой сцены. Грегори с удивлением разглядывал его одеяние, напомнившее ставшие бешено популярными в последние лет десять японские мультфильмы, так называемые анимэ. Темно-коричневые кожаные брюки на покрытом причудливыми узорами широком ремне с массивной серебряной пряжкой в виде машущего крыльями орла, черная рубашка с ковбойской бахромой на рукавах, перчатки с прорезями для пальцев, слегка вьющиеся темные волосы, щетина как минимум трехдневной давности, отсутствующий взгляд, устремленный куда-то в сторону. Но все это было не так уж важно – необычнее всего смотрелась внушительного вида кривая сабля, которую незнакомец сжимал в правой руке.
Все трое не обращали на Грегори и Джерри никакого внимания.
Проектировщик, наконец, вспомнил об остывшем чае, отхлебнул глоток и попытался сострить:
- Никто не предупреждал, что здесь будут проходить костюмированные съемки.
Грегори нехотя кивнул, хотя совершенно четко понимал, что ни о каких съемках и речи быть не может. Словно разбуженные негромкой шуткой Джерри все трое пришли в движение: молодой парень, немного разогнувшись, сделал попытку вырваться из рук державшего его мужчины, но силы его не хватило даже на то, чтобы сделать шаг. Тогда он обессилено опустился на поддерживавшие его предплечья и с яростной безнадежностью произнес:
- Убей меня, и покончим с этим! Слышишь?! Давно пора это сделать!
В первый момент Грегори показалось, что молодой человек обращается к тому, в чьих руках находится, но ему хватило пары секунд, чтобы осознать свою ошибку. Все тело юноши вытянулось в сторону стоявшего у края мужчины, который даже не повернул головы в сторону просившего, но слегка дернул рукой с саблей, а из его горла вырвался низкий утробный рык.
Мужчина, державший странного самоубийцу, встал перед ним, заслоняя от человека с саблей, и произнес тихим спокойным голосом:
- Он не станет тебя убивать, Ликар. Он же твой брат…он никогда не причинит тебе вреда.
- Я больше не могу! – юноша по имени Ликар дернулся снова и закричал. – Хватит мучить меня! Убей и дай отдохнуть нам обоим! Я устал, слышишь?! Отпусти меня!!
- Устал? – мужчина у ограды повернул голову, и Грегори ослепил блеск его безумных глаз. – Ты – устал? И это все, что ты можешь сказать?
- Нет!! – Ликар как-то беспомощно всхлипнул. – Неужели ты не понимаешь? Прости меня и убей! Или лучше сначала убей, а потом прости!! Только не надо снова этого кошмара!!
- Лампуса… - державший Ликара мужчина обернулся и тяжело вздохнул. – Может быть, достаточно?
- Кто ты такой, Воин, чтобы решать, когда достаточно? – сабля угрожающе сверкнула в лучах полуденного солнца.
- Я – ваш старший брат, – просто ответил мужчина.
- Ха! – этот слог прозвучал так страшно, что Грегори и Джерри одновременно вздрогнули, расслышав недвусмысленную угрозу, таившуюся в нем. – Это не имеет никакого значения! Ты не можешь ничего сделать, Воин!
- Я могу остановить тебя.
- Можешь ли? – вооруженный мужчина бросил на своего старшего брата беглый взгляд и тут же отвернулся. – Ты способен разве что задержать меня на время, но остановить – не в твоей власти. Увы…
С этими словами он резко оттолкнулся ногами от крыши и в два прыжка оказался буквально в паре шагов от растерянно глазевших на происходящее молодых людей. Несколько секунд он осматривал их тяжелым взглядом из-под прикрытых век, после чего до слуха Грегори донесся еле слышный свист рассекающей воздух сабли и глухой удар, а потом на его лицо брызнула капля чего-то теплого и пульсирующего. Словно в замедленном кино молодой человек повернулся и увидел, как тело Джерри пошатнулось, и верхняя половина его медленно съехала вниз. На лице чайного гуру застыло удивленно-смиренное выражение, словно произошедшее чудовищное злодеяние было необходимым, но все же несколько преждевременным. Обе половины рухнули на землю с разницей в доли секунды, поэтому два отвратительных шлепка слились в сознании оцепеневшего Грегори в один невыносимый звук.
Из ступора его вывел полный отчаянной мольбы крик Ликара:
- Лампуса!!!! Нет!! – Грегори вздрогнул от того, как беспомощно и страстно прозвучали эти слова, и поднял взгляд как раз вовремя для того, что бы увидеть, как сабля с растекшимися по ней красно-бурыми лепестками снова взмыла в воздух.
Почти не понимая, что он делает, молодой менеджер нырнул влево, уходя от казавшегося неминуемым удара, но не удержался на ногах и покатился по бетону, больно ударившись при падении плечом. Кое-как затормозив с помощью ботинка, Грегори хотел подняться на ноги, но острая боль в руке заставила его охнуть. Опираясь на локоть здоровой руки, он посмотрел на Лампусу.
Нападавший не сделал ни единого шага в его сторону, только рассматривал Грегори глазами, полными страдания и легкого удивления. Грегори повернулся было к его застывшим братьям, но в этот момент Лампуса издал какой-то сдавленный крик отчаяния и бросился в атаку. Юноша мгновенно вскочил и, превозмогая боль, метнулся к противоположному краю крыши, не столько надеясь убежать, сколько рассчитывая перевеситься через край и привлечь внимание дежурившего у автомобильной стоянки полисмена. Задуманное удалось ему лишь отчасти – добежать до решетки он успел, но Лампуса отстал от него лишь на шаг, поэтому Грегори пришлось шарахнуться в сторону, а от снопа искр, брызнувших из-под обрушившейся на чугун сабли, волосы у него встали дыбом.
Грегори понимал, что продолжаться до бесконечности эта погоня не может, но ему никак не удавалось оторваться от Лампусы настолько, чтобы успеть скрыться на лестнице. Ликар и его брат следили за этим жестоким подобием игры в «кошки-мышки» с удивительным равнодушием, хотя юноша продолжал дергаться в руках Воина, но скорее от какой-то внутренней боли, чем от желания помочь Грегори. Видимо, мысль о прямой конфронтации с Лампусой казалась ему невозможной. Воин в свою очередь не был готов разжать объятия, поэтому они продолжали стоять, напоминая скорбные фигуры на мемориалах в память великих войн.
Грегори тем временем понимал, что не в силах выдерживать эту гонку в том же темпе. Правая рука отзывалась немилосердной болью при каждом его движении, ноги заплетались, солнце норовило ослепить, рубашка пропиталась потом и прилипла к спине. Однако Лампуса не выказывал никаких признаков усталости – его удары были поразительно точны, и менеджера спасала только минимальная разница в скорости, которую ему до последнего времени удавалось выдерживать. И одновременно Грегори отчетливо понимал, что пытаться разговаривать со своим преследователем совершенно бесполезно, поэтому, напрягая остатки сил, юноша метался по крыше, словно пойманная в мышеловку крыса, отчаянно надеясь на вмешательство ему самому неизвестных сил.
Небо ли услышало его мольбы или просто Грегори посчастливилось родиться под удачной звездой, но в этот момент раздалось шумное хлопанье крыльев, и на ограждение опустился большой темный сокол. Изящная головка чуть наклонилась, охватив за один взгляд всех участников происходящего, после чего птица взмыла в воздух и устремилась прямо на Лампусу, вне всяких сомнений целя клювом точно в глаз молодого мужчины.
Грегори, тяжело переводившему дух, на мгновение показалось, что Лампуса ожидал чего-то подобного, потому что он прекратил преследование юноши, и сосредоточил все внимание на пикирующем соколе. Блеснула сабля, но буквально в последний момент птица сумела увернуться от лезвия, и оружие лишь рассекло воздух и снова вернулось на исходную позицию. Сокол продолжал кружиться вокруг мужчины, выжидая удобный момент для атаки, а несчастный менеджер опустился на бетон, чувствуя, что не имеет сил даже пошевелиться.
Одновременно он не мог не обратить внимание на реакцию Ликара и Воина. Лица обоих были исполнены самого настоящего, неподдельного ужаса, при этом младший брат склонил голову на грудь старшего и шептал:
- Мы погибли… Лампуса погиб. Мы обречены... нам нет прощения, - а Воин гладил его растрепавшиеся волосы и не отрывал взгляда от парящей птицы, что-то нашептывая про себя.
Несколько минут ничего не происходило, а потом словно сноп искр вырвался из когтей сокола и обрушился на мгновенно прикрывшегося клинком Лампусу. Часть искр все же попала на одежду и незащищенную часть шеи мужчины, от чего в ткани рубашки появились оплавленные дырки, а кожа покраснела. Издав низкий рык, Лампуса отмахнулся от пернатого атакующего и внезапно бросился к Грегори. Юноша не имел ни сил, ни желания вставать на ноги, но что-то буквально заставило его подняться и броситься к застывшим в объятии братьям. Он едва успел укрыться за ними, а Лампуса, явно изумленный этой хитростью, с трудом сумел задержать готовое поразить обоих оружие.
В этот момент сокол начал очередную атаку, а в сознание Грегори ворвался странный голос, в праве которого приказывать невозможно было усомниться.
- Прыгай!! Немедленно прыгай!
Грегори затравленно обернулся, прекрасно понимая, куда именно ему предстоит прыгнуть. Стараясь не обращать внимания на яростные крики Лампусы, чья голова уже успела пару раз почувствовать на себе остроту соколиных когтей, он сделал два маленьких шажка к краю и глянул вниз, обмирая от страха.
Внизу все было как обычно – сновали машины, люди входили в здание и выходили из него, совершенно не догадываясь поднять голову и обратить внимания на происходящие наверху страшные события. Грегори сглотнул, но шею сдавило спазмом, а в мозгу настойчиво стучал молоток: «Прыгай!!!». Бедный менеджер перелез через ограду, зажмурил глаза и шагнул в пустоту.
Его словно обдало сильнейшим вихрем, в ушах по-волчьи завывал ветер, тело, казалось, сейчас будет разодрано на части. За эти несколько секунд, показавшиеся Грегори вечностью, перед его внутренним взглядом промчалась вся жизнь, а потом возникло скорбное лицо Джерри и никак не пожелало исчезать. Пытаясь отделаться от наваждения, Грегори совершенно не обратил внимания на то, что его падение чудесным образом замедлилось, и открыл глаза только когда всем телом тяжело рухнул на мостовую прямо под окнами бизнес-центра.
Мысли юноши потекли по совершенно хаотическому пути: «Почему я жив? Разве мои мозги не превратились в лепешку? Сейчас меня задавит машина…». Действительно, над его ухом сразу же раздался звук мотора, и, чуть приподнявшись, Грегори увидел в метре от себя машину своей мечты.
Тот самый черный «Феррари»…
За рулем чудо-транспорта менеджер разглядел еще большее чудо и обалдело захлопал глазами. Ей было никак не больше тридцати, волосы цвета утреннего солнца небрежно рассыпаны по плечам так, что ни один волосок не выбивался из общей массы, тонкие летящие брови чуть изогнуты в знак удивления, спокойные серые глаза не отрываясь смотрели прямо на Грегори, пронизывая его насквозь, а ярко-алые губы были сердито поджаты. Красавица помедлила еще долю мгновения, после чего просто распахнула заднюю дверцу и приглашающе кивнула головой.
- Забирайся в машину, недотепа. Раз уж тебя угораздило перейти дорогу проклятым…
Ее голос ничем не напоминал тот, что приказал Грегори спрыгнуть с крыши, но интонации были такими же – повелительными и не подразумевающими отказа. Грегори послушно поднялся, не отрывая взгляда от прекрасного лица, и уселся на сидение. Изящная рука с массивным сапфиром на безымянном пальце легла на коробку передач, машина без единого толчка тронулась с места, а из зеркала заднего вида на Грегори смотрели два абсолютно холодных бездонных глаза.
- Тебе повезло остаться в живых. Но ты, я думаю, устал? Можешь спать прямо в машине… нам предстоит долгий путь. Спи, несмышленыш. Спи.
Грегори с удивлением понял, что ничуть не обижается на «несмышленыша», свернулся калачиком на мягком, обитом чем-то вроде дымчатой шкуры сидении и мгновенно уснул.

[amyki >>>]

А вот и я.
Вы нас недолго ждали, и мы собственно и явились ))
Ну что ж, страшного и хорошего критика из меня не выйдет, но все что смогла подметила, на мой вкус и на мой вид, все это приведу ниже. А еще ниже впечатление от начала сего твоего творения.

Итак, начнем.. Будет правда мало ))

Грегори Льюэлл, старший помощник менеджера компании «Бест Боттлс» сидел на широком подоконнике офиса и занимался своим любимым делом – разглядывал машины на парковке, расположенной в аккурат напротив здания бизнес-центра.
Не понравилось - "на широком подоконнике офиса". По моему личному мнению, уж очень не сочетаются слова подоконник и офис в данном контексте. Может, я излишне придираюсь, но для меня звучит весьма странно.

Некоторое время он, не отрываясь, вглядывался в глубины чая, не решаясь поднять глаза.
"вглядываясь в глубины чая", тоже как-то немного резануло мое восприятие. Чай сам по себе может иметь глубину цвета, вкуса, но вот как в них вглядываться, я не совсем представляю. В таком контексте, мне кажется, немного неправильно составлено данное предложение.

- Лампуса… - державший Ликара мужчина обернулся и тяжело вздохнул. – Может быть, достаточно?
Здесь-то в принципе все хорошо. Привела это предложение просто потому что здесь впервые встречается имя странного, зверски настроенного, юноши, одного из трех братьев. Так вот, как наверно не сложно догадаться меня и смущает его имя. "Лампуса" в данном предложении вообще для меня имеет нечто созвучное со словом "лапуся" ))) Прости, это лишь мое такое вот восприятие.

Нападавший не сделал ни единого шага в его сторону, только рассматривал Грегори глазами, полными страдания и легкого удивления.
не совсем себе представляю взгляд, одновременно выражающий страдание и удивление.

Лампуса отстал от него лишь на шаг, поэтому Грегори пришлось шарахнуться в сторону, а от снопа искр, брызнувших из-под обрушившейся на чугун сабли, волосы у него встали дыбом.

и чуть ниже по тексту...

Несколько минут ничего не происходило, а потом словно сноп искр вырвался из когтей сокола и обрушился на мгновенно прикрывшегося клинком Лампусу.

Конечно, сам по себе данный текст располагается не совсем близко, но мне не понравилось одинаковое описание искр, а именно - "сноп искр"

Часть искр все же попала на одежду и незащищенную часть шеи мужчины, от чего в ткани рубашки появились оплавленные дырки, а кожа покраснела.
часть искр- незащищенную часть. Немного сбилась при чтении данного предложения.

Ну, вот, как оказалось это в принципе все, у меня..

Теперь относительно впечатления. Конечно, судить пока о чем-то весьма рано, но начало положено неплохое, есть интригующие моменты, есть неплохое начало сюжета, есть герой..
Единственное, для меня осталось пока непонятным поведение этих "трех фигур", их диалоги, их отношения. Может это потом в последующих главах будет раскрыто, но пока кажется немного странным и как-то неестественным их поведение, как-то немотивированным, непонятным. Причем всех троих...
Поведение же главного (как я думаю) героя Грегори, тоже местами не совсем объективно и рационально, но тут можно дать скидку на животный страх и полную дезориентацию, ну и пояснение автора, что он родился под счастливой звездой. Да и вообще ничего не бывает просто так, и не случайно он остался жить ))
В остальном, немного правда напоминает стиль анимэ, по крайней мере, мне представлялись именно такие картинки, с какими то эмоциями на лицах героев, и еще "черный феррари", да и сама эта офисная рутинная обстановка. Есть такие немного японские мотивы ))
В целом, неплохое начало, даже я бы сказала интересное и как-то несвойственное тебе, как будто новый жанр в твоем исполнении.

Да, и еще хотела отметить, что по-моему где-то местами не хватает запятых. или, хаха, это мое любимое дело понатыкать запятых везде где только можно, и я соответственно ошибаюсь.
Как говорится все это ИМХО (имею мнение - хочу озвучить)) или же имею мнение хотя ошибочное, или же имею мнение и фиг (здесь было заменено слово из-за цензуры)поспоришь)! Нужный вариант подчеркнуть.

Буду ждать продолжения.

[Клер >>>]

amyki
Спасибо за отзыв, моя милая))

Да, я действительно пробую себя в несколько новом жанре (хочется как-то развиваться, правда развитие ли это - вот вопрос))) И про "аниме2 и про Японию тоже верно подмечено)

И отдельное спасибо за валенки)))))

Как и обещала - вторая глава.

2
Грегори открыл глаза и первым, что он увидел, был расписной потолок, обильно украшенный лепниной. Ему потребовалось некоторое время для того, чтобы привыкнуть к необычному освещению – воздух показался менеджеру более прозрачным или свет более чистым…но подобного ощущения Грег не испытывал еще никогда. Словно он впервые в жизни действительно смотрел на мир широко открытыми глазами. Картина, оказавшаяся точно над кроватью, изображала сцену средневековой охоты. По краям на великолепно выписанных листьях вековых дубов блестели капельки росы, такие реальные, словно они должны были исчезнуть с первыми лучами солнца. Меж ветвей можно было разглядеть печальные серые облака, обещавшие скорый моросящий дождь. В центре, в окружении подобострастно склонившихся слуг, на великолепном вороном жеребце восседала невиданной красоты женщина. Ее огненные кудри, казалось, грозили с минуты на минуты сжечь все вокруг. На правой руке красавицы Грегори с изумлением узнал своего вчерашнего спасителя – большого черного сокола с насмешливым взглядом бусинок-глаз.
Только убедившись, что больше ничего интересного на картине нет, молодой менеджер позволил себе опустить взгляд. Он лежал в огромной кровати с балдахином, шелковые простыни приятно холодили тело, подушек оказалось не много не мало, а целых семь, а одеяло, своей шириной превосходившее ложе, показалось ему почти невесомым. Сама комната была не так уж велика, но эффект свободного пространства усиливало окно во всю стену, завешанное полупрозрачными кружевными занавесями. Напротив кровати стояло массивное трюмо, над которым юноша без особого удивления увидел овальное зеркало поразительной чистоты в тяжелой резной раме. Венецианское, не иначе, - мелькнуло у него в голове. Грегори осторожно сполз на пол, и его ноги тут же утонули в мягчайшем ковре. Молодой человек взмахнул руками от избытка впечатлений и снова уселся на кровать. Только сейчас он заметил, что вышивка на балдахине в точности повторяет роспись потолка. Из зеркала на Грегори смотрел он сам, порядком растрепанный, с заспанными глазами и скошенным левым уголком рта.
Последнее, что Грег помнил более-менее отчетливо, было нахмуренное лицо хозяйки черного «Феррари». Ему казалось, что он чего-то не разглядел в ее серых глазах, что-то важное, скрытое за сердитым прищуром. И изгиб ее губ теперь уже виделся ему не досадливым, а скорее печальным, полным неизбывной тоски. С воображением у Грегори всегда было все отлично, поэтому с течением времени он мог приписать лицу своей спасительницы (или похитительницы) еще много всяких разнообразных эмоций. Неожиданно молодому человеку стало жизненно необходимо увидеть ее снова, хотя бы на краткий миг. Словно он забыл задать ей вопрос… или нет… Грег окончательно запутался в своих чувствах. Однако сначала требовалось понять, куда же она привезла его.
Скорее всего, это было поместье. Чем дольше Грегори осматривался, тем больше укреплялся в этой мысли. Зеркало в резной деревянной раме, ножки трюмо в виде когтистых лап, большие песочные часы, обитый бархатом стул…нет, положительно Грегори оказался в каком-то загородном замке. Менеджер напрягся, пытаясь вспомнить, слышал ли он о чем-то подобном в окрестностях его родного города, но так и не смог. Разве все замки не стали давным-давно музеями? – удивился он. Однако и на этот вопрос ответить было некому, так что у Грегори не было иного выхода, кроме как снова попытаться встать с кровати и отправиться на разведку.
С наслаждением ступая по ковру, менеджер внезапно обнаружил, что на нем вовсе не его любимая рубашка и затрапезного вида джинсы, в которых он обычно щеголял дома и не элегантный серый костюм в полоску, который он носил на работу. На нем была… ПИЖАМА! Грегори с ужасом рассматривал в зеркало шаловливый рисунок с играющими на поляне розовыми слонятами. Однако следующая мысль была еще более ужасна (или, наоборот, приятна), потому что кто-то же должен был его раздеть? А если…а если это была ОНА? Несмотря на свежий воздух в комнате, Грегу стало жарко, и он поспешил заняться поисками какой-либо «обычной» одежды. Кто бы его ни переодевал, появляться в таком виде перед хозяйкой замка молодой человек не собирался.
В ящиках трюмо, однако, не обнаружилось ничего похожего на предмет его поисков. Аккуратно сложенное стопочками постельное белье, до того нежное, что хотелось зарыться в него с головой, какие-то флаконы со странными, незнакомыми надписями, сделанными готическим шрифтом, а на дне самого нижнего отделения - кружевной платок. Платками (а уж тем более кружевными) Грегори не пользовался с детского садика, но этот почему-то так и просился к нему в руки. Стоило ему вынуть платок из ящика, как в уголке блеснула вышитая серебряными нитями монограмма: «R.D.». Машинально сунув платок в карман пижамы, Грегори начал перебирать в уме имена: «Если первая буква ее имени Р… Роуз? Риз? Розмари? Рамона? Рейчел? А если Р – это фамилия? Тогда имя на Д… Диана? Дженис? Джейн? Дороти? Тьфу, ерунда какая!!»
Ни одно из имен не показалось Грегори подходящим, поэтому он осмотрелся еще раз и, наконец, из-под свисающего края одеяла заметил углубление под кроватью. В длинном ящике оказались аккуратно выглаженные черные брюки, накрахмаленная рубашка с жабо и жилет. Менеджера не столько удручала старомодность одеяния, сколько отсутствие носков, поэтому он всей душой понадеялся на встречу с прислугой до того, как предстанет перед неумолимыми серыми очами хозяйки. Вытерев вспотевшие руки о край одеяла, юноша осторожно отворил дверь.
Грег оказался в полутемном коридоре, решительно убегавшим от него в обе стороны на неопределенное расстояние. После пушистого ковра в спальне он неожиданно ступил на гладкий, тщательно отполированный пол и едва не упал. Причина сумрака выяснилась довольно быстро – в коридоре не было окон, а также электрического освещения. Единственным источником света являлись бронзовые факелы, укрепленные по всей длине стен довольно далеко друг от друга. Грегори сделал шаг в сторону и споткнулся о низенькую скамеечку, приставленную рядом с порогом его комнаты. На секунду молодому менеджеру пришло в голову, что в стене есть потайное отверстие, и кто-то все это время наблюдал за ним. Конечно, такую странную мысль можно было объяснить в первую очередь перенасыщенностью современного телевидения всякими фильмами ужасов и прочими второсортными продуктами. Однако нельзя упускать из виду тот факт, что Грегори отчасти все еще находился в глубоком шоке от произошедшего на крыше, хотя сам едва ли сознавал это. Надо отдать юноше должное – он быстро осознал всю нелепость подобных фантазий, пожал плечами и продолжил осмотр загадочного коридора.
У противоположной стены им был обнаружен зеркальный столик в стиле барокко (то есть это Грегори так подумал), на котором лежала стопка чистых салфеток, явно кем-то забытая. Уж не гостиница ли это? - мелькнуло в уме у Грегори. Гостиница, устроенная в загородном замке, решила бы как минимум половину из скопившихся у менеджера вопросов. И это не говоря уже о том, что можно просто спуститься вниз и узнать у стойки хоть немного информации о его загадочной спасительнице. Почти уверив себя в том, что находится в отеле, Грег смело повернул направо, надеясь в скором времени наткнуться на лестницу, ведущую вниз.
Однако очень скоро обнаружилось нечто, несколько поколебавшее его убежденность. Коридор оказался в довершение всего портретной галереей. И вот эти-то портреты и смутили в конец запутавшегося Грегори.
Портреты были большие, примерно в половину человеческого роста, в тяжелых золоченых рамах. Буквально впиваясь взглядом в каждое изображение, молодой человек дошел-таки до конца коридора, остановился перед запертой дверью и решил подытожить увиденное. Никакого сходства между портретами не наблюдалось. С чего менеджер решил, что это должны быть фамильные портреты? Простим ему еще раз столь странную непоследовательность. Однако стоит признать, что некий резон в доводах Грега все-таки присутствовал.
Итак, эти портреты не были семейными, то есть принадлежали совершенно посторонним людям. Далее, это совершенно точно не были копии с каких-нибудь известных картин признанных мастеров – благодаря своей матушке, долгие годы проработавшей преподавателем истории и культуры, с наиболее известными произведениями живописи Грегори был знаком. Не оценить мастерство живописца было трудно – а молодой человек готов был поклясться, что все портреты написаны одной и той же рукой. Да и, судя по всему, автор даже не пытался это скрыть.
Полное отсутствие хотя бы намека на второй план. Только лица и шеи, даже одежда в большинстве случаев обозначена очень схематично. Лица мужские и женские, очень молодые, редко кто на вид оказывался старше тридцати лет. И все печальные – уже на обратном пути Грегори все силился разглядеть хоть что-нибудь, напоминающее улыбку. Нет, ничего. Дойдя до памятного ему столика с салфетками, юноша повернулся, чтобы еще раз бросить взгляд на дверь комнаты и заметил исчезновение скамеечки. Грегори так и прикипел к полу.
Кто-то был за его спиной все это время! Кто-то настолько бесшумный, что менеджер не услышал ничего, ни малейшего шороха. Но он был слишком увлечен картинами…. Может быть, этот таинственный некто просто подошел к его комнате и забрал скамеечку, не заметив блуждающего в глубине коридора гостя? Возможно ли было его не увидеть? Да, пришлось признать Грегори. Но вот можно ли было его не услышать? Нет, тут же кивнул сам себе менеджер. Значит… значит, этот кто-то намеренно не захотел привлекать к себе его внимание. На этом цепочка логических построений безжалостно оборвалась.
Версия о гостинице разваливалась на глазах. Картинная галерея с грустными молодыми лицами, скамеечка у двери и ее таинственное исчезновение, да и сама спальня, одежда – Грегори, несмотря на очевидную путаность мыслей, упрямо пытался связать все события в нечто единое. Конечно, совершенно безуспешно. В молодом человеке неожиданно проснулось раздражение. Ведь никто даже не спросил его согласия на увоз! И теперь с ним играют в прятки вместо того, чтобы объяснить…нет, сначала накормить, а потом все объяснить. Раздражение потянуло за собой зверский голод, от которого у Грегори в животе раздалось противное бурчание. Вконец рассерженный менеджер решил продолжить свою экскурсию и найти хоть кого-нибудь, кто согласился бы ему помочь.
Поиски привели молодого человека в противоположную сторону коридора, где он, наконец, обнаружил лестницу. Лестница была деревянная, узкая и уже через несколько ступенек круто поворачивала вбок, так что низ ее тонул где-то за пределами видимости. Грегори сделал первый шаг, и тут же заледенел: пронзительный скрип заставил его сердце буквально уйти в пятки. Звук был душераздирающим, совершенно не похожим ни на что, слышанное Грегори раньше. Ему показалось, что он потревожил покой чего-то древнего, необычайно сильного и лишенного даже намека на сочувствие к случайно заплутавшему в замке человеку. Прошло довольно много времени, прежде чем Грег решился продолжить спуск.
Ступени оказались покрыты лаком, поэтому молодой человек покрепче вцепился в перила, опасаясь поскользнуться. Как-то сама собой ему на ум пришла идея сосчитать их количество - ступеней оказалось ровно тринадцать, после чего под ногами Грегори оказался мягкий ковер, похожий на тот, что лежал в его спальне. Число ступеней, явно умышленное, в очередной раз напомнило ему о бессмысленности версии о гостинице. Однако вовсе не «чертова дюжина» волновала сейчас менеджера, а то, что он оказался в полной темноте, и связь с реальностью обеспечивали лишь теплые деревянные перила, за которые он крепко держался левой рукой.
Находиться в собственном доме, когда внезапно выключили электричество, и то не слишком приятно. Хотя кажется, что знаешь каждый закоулок, высоту каждого порожка, ширину каждой комнаты, все равно рано или поздно натыкаешься на стену, или слишком рано пытаешься повернуть за угол, или даже садишься мимо стула. Но в незнакомом помещении кромешный мрак отнюдь не добавляет уверенности. Грегори растерянно поворачивал голову из стороны в сторону, тщетно надеясь, что еще немного и его глаза обретут кошачье зрение, и он сможет определить свое местонахождение. Эта надежда настолько поглотила его внимание, что внезапно вспыхнувший где-то справа свет в первое мгновение почти разочаровал его. Однако молодой человек тут же опомнился и закричал:
 Эй…эй, послушайте! Прошу вас!
Впрочем, ему ответили – эхо гулко разнесло обрывок его последней фразы и резко стихло. Грегори не оставалось ничего другого, кроме как пойти к источнику света.
Им оказалась большая керосиновая лампа, стоявшая на круглом столике, все три ножки которого были выполнены в виде кошачьих лап с обнаженными когтями. Лампа, начищенная буквально до блеска, давала не так уж много света, но ее можно было взять в руку, что Грегори немедленно и сделал, ободренный тем, что ему больше не придется блуждать в потемках. Потом он оторвал глаза от своей находки и замер, не находя слов, чтобы выразить свое восхищение. Прямо перед ним, на стене висела самая великолепная коллекция холодного оружия, которую ему только доводилось видеть.
Средневековым оружием Грегори увлекался в самом платоническом смысле – ему никогда и в голову не приходило пойти в какую-нибудь тренировочную секцию и взять клинок в руки по-настоящему. Но блеск стали вызывал у него безотчетный восторг, поэтому сейчас он неподвижно, раскрыв рот, обозревал открывшуюся его взору сокровищницу.
В самом низу, в два ряда располагалось метательное и колющее оружие: длинные копья, пики, алебарды, луки, дротики, среди которых Грегори с неподдельным любопытством углядел даже русскую сулицу, и великолепный арбалет, с прикладом, инкрустированным драгоценными камнями и слоновой костью. Несмотря на явную перегруженность декоративными элементами, оружие выглядело вполне пригодным к бою, тем более что и стрела уже покоилась в отведенном ей желобе. Отдельный ряд составляли боевые топоры. А японская нагината так и вовсе довела восторг молодого человека до своей наивысшей точки.
Прямо над ней почти вплотную друг к другу были прикреплены сюрикэны – смертоносные в прошлом лезвия, звездочки, квадраты, свастики, а центре этого ряда красовалась самая настоящая южноамериканская духовая трубка, с насечками по всей длине, от которых Грегори бросило в жар.
Посередине находилось нечто гораздо более близкое сердцу менеджера – шпаги и рапиры. Тут уж у него едва не случился удар - до того потрясающие клинки оказались перед его глазами. Разнообразие видов поразило бы и крупного специалиста: испанские, итальянские, венецианские, французские разновидности узких, изящных клинков, с эфесами самых фантастических форм и блестящими гардами. За шпагами и рапирами следовали сабли, палаши и шашки, по клинкам некоторых из них причудливо вилась вязь восточных слов. Грегори казалось, что еще немного, и он просто упадет замертво – его мозг отказывался вмещать столько информации одновременно. Но самый сильный удар ожидал его в верхнем ряду. Молодой человек не выдержал и испустил громкий свист, не находя в своем лексиконе подобающих случаю слов. Он увидел мечи.
Этот раздел коллекции начинался, в полном соответствии с историей, со скифского акинака удивительной сохранности и меча викингов, на клинке которого можно было разглядеть полуистертое изображение пира в Вальгалле. Но отнюдь не это поразило менеджера, надолго приковав его внимание – над древнейшими клинками, поблескивая украшенной золотом рукоятью, висела красавица-катана. К японскому оружию Грегори были неравнодушен вдвойне. Отчасти этот восторг коренился в его глубоком почтении к религии самураев – дзэн-буддизму, учению о постижении себя посредством отрешения от суетности мира, учению о единственном пути настоящего война. Молодой человек даже не помышлял о восточной религии для самого себя, но это не мешало ему относиться к суровым войнам и их клинкам с настоящим благоговением.
После катаны Грегори уже не слишком впечатлили двуручные мечи и кинжалы. Разве что тонкий, явно дамский стилет, висевший чуть в стороне, привлек его взгляд дымчатой пленкой на лезвии. Менеджер понял, что на сегодня впечатлений ему более чем достаточно и пообещал себе, что если его не выпроводят из этого загадочного дома сегодня же, он вернется и более детально рассмотрит и дирки шотландских горцев, и испанские навахи. Теперь же ему захотелось понять, наконец, в каком помещении он оказался.
Высоко подняв над головой лампу, он начал осматриваться, потихоньку продвигаясь вглубь комнаты. Как ни мал был обзор, можно было определить, что молодой человек оказался в гостиной – у стены стоял диван и два кресла, и Грегори уже не удивлялся изящной бархатной обивке, вышитой шелковыми нитями. Над гарнитуром висела огромная шпалера, поражавшая взгляд сначала своей величиной, а затем и искусностью выполнения. Молодому человеку никак не удавалось расположить лампу так, чтобы осветить все произведение целиком, поэтому ему пришлось определять сюжет по кусочками. Насколько он мог судить, на шпалере было выткана осада какой-то крепости – у подножия стен копошились многочисленные нападающие, вооруженные мушкетами и шпагами. Сколько Грегори не напрягал память, ему не удалось определить принадлежность солдат какой-то стране. Над крепостной башней развевался флаг с изображением сокола и полумесяца, посему менеджер решил, что укрепления вполне могут быть турецкими. В центре, на стене, высоко подняв зажатую в руке саблю, стоял мужчина – ветер трепал его длинные темные волосы, на черном, вряд ли предназначавшемся для боя платье зияли полосы от клинков, лицо закоптилось от порохового дыма, но выражение его глаз вселило в Грегори непоколебимую уверенность в том, что крепость не будет сдана. Подивившись на шпалеру, менеджер продолжил свое исследование.
В углу он обнаружил подставку для трости и хмыкнул - версия гостиницы в его сознании плавно сменилась вариантом музейной экспозиции. Такой расклад объяснял многое, если не все – и портреты наверху, и коллекцию оружия, и шпалеру, и старинную мебель. Но что же за стыдливые смотрители в этом замке? Он пожал плечами и слегка пошевелил трость. Часть стены прямо перед ним немедленно поползла в сторону, и уже через мгновение перед Грегори оказалось черное отверстие по высоте как раз равнявшееся человеческому росту.
Окончательно отбросив все свои аналитические выводы, менеджер сделал шаг вперед. Стена за его спиной мгновенно вернулась на свое место, но теперь Грегори, хотя и испугался, но не так чтобы очень – его поддерживал яркий свет зажатой в руке керосинки. Правда, очень скоро он выяснил, что попал не в другую комнату и даже не в коридор – ширина потайного прохода была едва ли больше ширины его тела. Грегори оказался внутри двойной стены.
Менеджеру мгновенно расхотелось исследовать этот ход – он развернулся на пятках и начал ощупывать стену в том месте, где, как ему казалось, была потайная дверь. Попытки его не принесли никаких результатов – мерно горело пламя лампы, которую он поставил под ногами, окружающая мгла мягко окутывала его своими бесплотными лапами, но обратная дорога по-прежнему оставалась для него закрытой. Грегори охватило отчаяние. В порыве бессильно ярости он заколотил в стену руками, крича, требуя, чтобы неведомые хозяева прекратили глупые шутки и немедленно выпустили его из западни, но только тишина отвечала на все его мольбы. Даже эхо, казалось, убежало, испуганное его агрессивными требованиями. Отчаявшись достучаться до кого-либо, молодой человек опустился на пол и закрыл голову руками.
Некоторое время он пребывал в полубессознательном состоянии – все переживания сегодняшнего дня навалились на него одновременно, затягивая в мутный омут боли и безысходности. И только по прошествии некоторого времени Грегори заметил, что к его невеселым мыслям примешивается какой-то звук, напоминавший фортепьянную трель. Надежда разом вспыхнула ярким метеором в его мозгу, он вскочил, подхватил лампу и бросился на звук, хотя ему далеко не сразу удалось определить верное направление. Однако с каждым шагом, трели становились все громче, все настойчивее, Грегори без сомнения эти звуки казались по меньшей мере сравнимыми с пением ангелов в час спасения.
Наконец, он оказался у стены, из-за которой доносилось звучание. Кричать Грегори больше не хотелось, поэтому он просто оперся о стену спиной. Пол под его ногами внезапно пришел в движение, в глаза ударил яркий свет и менеджер, неожиданно для себя обнаруживший потайной механизм, оказался в ярко освещенной библиотеке. Стеллажи с книгами, явно старинными и дорогими, изысканная мебель, висевшие кое-где небольшие полотна прославленных маринистов не так привлекли его внимание как источник звука, послужившего ему своеобразной нитью Ариадны. На столе в центре комнаты стоял древний телефонный аппарат и настойчиво оглашал неширокое библиотечное пространство пронзительными трелями. Грегори решительно шагнул вперед и снял трубку.

[Rianna >>>]

У меня 2 вопроса.
1) Повествование ведётся от лица автора? Грегори не является фокальным персонажем?
2) Все эти детальные и малость тяжеловесные описания действительно участвуют в развитии сюжета и играют важную роль в раскрытии образов героев? Просто уже хочется какого-либо действия после такого стремительного развития событий в первой главе.

[Клер >>>]

1) Повествование ведётся от лица автора? Грегори не является фокальным персонажем?

Грегори является главным героем, как ни крути) Но повествование ведется от лица автора, хотя автор пытается уследить за тем, чтобы не подавать читателю информации, о которой не знал бы главный герой) получается, возможно не всегда - книга-то еще в процессе написания)

Все эти детальные и малость тяжеловесные описания действительно участвуют в развитии сюжета и играют важную роль в раскрытии образов героев? Просто уже хочется какого-либо действия после такого стремительного развития событий в первой главе.

Думаю, это уже особенности личного стиля. Все детальные описания нужны для создания атмосферы, ИМХО, а не столько для раскрытия образов. Когда в книге один драйв, если можно так выразиться - это немного сбивает (сужу по себе, как читателю - очень не люблю книжки а-ля Перумов, где за 600 страниц герои порой и присесть не успевают).

Да, третья глава, собсно)

­3
- Алекс, Алекс – это вы? – раздался мелодичный женский голос, стоило менеджеру поднести трубку к уху. – Алекс?
В первый момент Грегори пришла мысль сделать как обычно поступали в детективах крутые сыщики – согласиться зваться «Алексом» и с помощью ювелирно проведенного допроса выяснить, куда же он попал и что, собственно, творится. Да и голос девушки ему понравился, но вот беда – воспитание возобладало над искушением, и молодой человек брякнул все как есть.
­- Нет, это не Алекс. Это….меня зовут Грегори, - он помолчал секунду и решительно спросил. – А вас?
На другом конце провода воцарилась тишина. Грег затаил дыхание – девушка, казалось, никак не могла решить, вешать трубку или нет. Наконец, ответила.
­- Калерия. Приятно познакомиться, Грегори.
Калерия? Такое имя менеджер слышал впервые, не говоря уже о том, что ни разу не встречал никого с таким же мягким, нежным и негромким голосом. Воображение молодого человека уже заработало вовсю, набрасывая неровными штрихами предположительный портрет собеседницы.
­- Взаимно, - он внезапно растерял все слова, в горле пересохло, и язык прилип к небу. – Калерия…а кто такой Алекс?
Первое правило успешного флирта – не обсуждать с девушкой других мужчин. Грег успел раз десять обозвать себя идиотом, прежде чем услышал ответ Калерии:
­- Хозяин дома, в котором ты находишься. Раз ты о нем спрашиваешь – вы, видимо, не знакомы еще. Значит, он не вернулся… - в голосе послышалась легкая грусть, а Грегори испытал первый укол ревности.
­- Честно говоря, я тут еще никого не видел, - юноша замялся, но решил пока не рассказывать о прочих странностях. – Недавно проснулся вот…
­- А ты соня! – весело рассмеялась девушка, и этот негромкий смех музыкой отозвался в ушах менеджера. – По какому телефону ты разговариваешь?
­- Тому…тому, который в библиотеке.
­- Библиотеке? Но… - теперь девушка на мгновение утратила дар речи. – Но в общей библиотеке нет телефона. Разве что в личной…а вы не так просты как пытаетесь выглядеть, Грегори. Вы любите читать?
Молодой человек возликовал – лучшей темы, чтобы растянуть разговор на ближайший час-два, просто не существовало.
­- Представь себе, очень люблю, - с оттенком бахвальства ответил Грег. – Вот, например, совсем недавно открыл для себя канадского мистика де Линта. Ты о нем слышала?
­- О старине Чарльзе? – его собеседница мило хихикнула. – Ну конечно же! Он все обещает описать меня в одном из своих романов, но ничего не получается. Говорит, не хочет напророчить мне лишней боли. Но разве истинное счастье не достижимо только через страдание?
Менеджер смутился. Менее всего Калерия походила на хвастливую болтушку, да и почему бы ей не быть знакомой с Чарльзом де Линтом? Он всего лишь писатель, а не Папа Римский или японский микадо. Но заданный девушкой вопрос поставил Грегори в тупик – не ответить было невежливо, но вот ответа он, увы, не знал.
­- Прости, я вряд ли смогу с уверенностью признать или опровергнуть твое утверждение. Эта тема так глобальна…
­- Но все остальные кажутся слишком скучными и второстепенными. Скажи, Грегори – ты счастлив?
Молодой человек окончательно растерялся – беседа никак не желала принимать форму обычной болтовни с оттеком легкого флирта, как это бывало у него раньше при знакомствах с девушками. Калерия задавала слишком серьезные, слишком важные вопросы – но никогда еще Грегу так не хотелось, чтобы разговор продолжался еще и еще. Ради этого он был готов ответить все, что угодно.
­- Не думаю, что испытывал когда-нибудь истинное счастье, - осторожно заметил он в ответ. – Да и что это такое пока еще представляю себе довольно смутно. А ты? Ты счастлива?
­- Я? – казалось, девушка не ожидала встречного вопроса. – Я - нет. Счастье – не для таких как я.
И опять Грегори инстинктивно понял, что в словах собеседницы нет ни капли пафоса или саморекламы – она говорила правду и, хотя повода для радости не было, принимала свою судьбу спокойно и с достоинством. Все существо молодого менеджера взбунтовалось против неколебимой уверенности, звучавшей в чуть рассеянном голосе девушки.
­- Это неправда, Калерия! – неожиданно для себя, с жаром возразил Грег. – И однажды, я уверен, я смогу тебе это доказать.
На другом конце провода воцарилась тишина. Молодой человек почти физически ощущал прерывистое дыхание собеседницы – его слова явно не оставили девушку равнодушной, но по первому же звуку ее голоса он понял, что Калерия не поверила.
­- Ты удивительно добрый человек, Грегори. Твоя доброта – ценный дар, не растрачивай его впустую.
Опять пауза. Грегори всегда стремился не доводить телефонные беседы до такого молчания – ему казалось, это служит сигналом, что собеседнику надоел разговор. Но сейчас…сейчас менеджер был уверен, хотя и чувствовал себя по-прежнему неловко, что Калерия молчит, потому что ждет его ответа.
­- Ты…. Ты не должна так говорить! Калерия, я…знаешь, в детстве моя мама часто уезжала на различные семинары за границу. Она у меня искусствовед, вот….и я оставался один. То есть вообще-то за мной присматривала хозяйка, миссис Хиггинс, но толку от нее было немного, если ты понимаешь, о чем я. Я пробовал разное…хулиганил, а как же…иногда ревел в три ручья. Но мама все равно уезжала. Хотя и никогда не ругала за выходки. Ты прости, что я так много говорю, сейчас объясню, к чему это. Однажды у мамы отменили конференцию в Бонне. В самый последний момент ей позвонили, когда она уже садилась в такси. А я стоял у окна, с носовым платком в кармане, готовясь зареветь, и вдруг увидел, как шофер начинает выгружать обратно ее вещи. Ты думаешь, я обрадовался? Нет, Калерия, я стоял и презирал самого себя. Презирал, потому что вовсе не радовался ее возвращению. Наоборот – обиделся! Обиделся, что в самый последний момент у меня отняли повод пожалеть себя, поиздеваться над миссис Хиггинс, разбить пару чашек. И я понял тогда, почему мама никогда меня не ругала – потому что чувствовала себя виноватой, а я никак не помогал ей, не облегчал ее души. Я ненавидел себя в этот момент, Калерия. Я не позволил ей обнять себя, потому что считал себя недостойным этой ласки. Но мама все-таки нашла меня в дальней комнате и сказала: «Не обижайся на самого себя и не кори за прошлые ошибки. Осознав их, ты становишься мудрее, но бичуя себя – принижаешь любовь тех, кому ты дорог». Я невнятно изложил суть…
­- Очень внятно, - тихо и немного удивленно ответила девушка. – Я тоже, если ты не против, расскажу историю. Я…часто общаюсь с писателями – это и профессиональный интерес, и просто человеческое любопытство. Писатели – творцы миров и повелители душ…так говорят, но это лишь часть правды. Общаясь с ними, я вижу, какая лежит на их плечах ответственность, и какие страхи преследуют днем и ночью. Мы, люди – тоже герои чьего-то длинного романа, вместившего в себя все жанры разом. И мы тоже боимся, тщимся узнать, что же наш Автор нам предназначил, что опишет на следующей странице. Но я уже читала свою страницу, Грегори. Любопытство сыграло со мной дурную шутку – заглянув в мысли Творца, я попала в ловушку неизбежности. Не спрашивай, почему я так уверена – просто поверь.
Девушка замолчала. Грегори попытался уловить в ее голосе следы слез или жалости к себе, но там была только горечь и покорность судьбе. Последнее его разозлило.
­- Неужели ты… - он запнулся, смущенный собственным порывом. – Калерия, я чувствую себя глупым, но почему ты не хочешь попытаться изменить свое будущее? Сама? Я знаю, есть карма и предопределение, но ведь и свободу воли никто не отменял. Может быть, если…
­- Прости, Грегори, мне пора уходить, - ее голос веял холодом и отчужденностью.
­- Да? Калерия….я еще хотел сказать, что я…что я очень рад с тобой познакомиться.
­- Спасибо, - казалось, она немного оттаяла. – Надеюсь, на этом наше знакомство не закончится, Грегори. Ты – светлый человек.
­- Ты тоже! – выпалил юноша, всеми силами оттягивая момент, когда нужно будет прощаться. – Ты…ты хорошая, Калерия.
­- Я? О, нет… увы, нет, - она вздохнула. – Прощай, Грегори.
В трубке сухо щелкнуло, и послышали короткие гудки. Но Грег словно не слышал этого.
­- КАЛЕРИЯ!!
Пластмассовая поверхность, еще мгновение назад казавшаяся естественным продолжением его руки, стала чужой, покрытой инеем. Трубка выпала из пальцев менеджера, и на удивление точно легла на предназначенное ей место.
Рядом с одним из стеллажей обнаружилась складная лестница, в виде скамеечки из красного дерева. С усилием сделав два шага, Грегори опустился на нее, уронив голову на руки. С ним творилось что-то странное – в ушах звенело, а голова кружилась от переполнявших ее образов.
Калерия - девушка-загадка, голос которой все еще струился по его жилам, будоража кровь. Сформировавшийся было в воображении лик расплывался перед внутренним взглядом Грегори тем сильнее, чем пристальнее он вглядывался в него. Волосы: длинные, короткие, вьющиеся, косы, кудри…бесчисленные варианты лица, взгляд, скрытый под ресницами, румянец и сразу же следом мертвенная бледность на щеках, но у всех этих портретов не доставало одного – улыбки. Юноша мучительно хотел увидеть ее, почувствовать ее свет, ее жизнь, но образ ускользал. Улыбки не было, ибо не было радости.
Постепенно Грег начал видеть за туманным девичьим ликом совсем иное. Какие-то страшные пейзажи грубыми мазками неведомой кисти рождались в его мозгу - вздыбленные скалы, о которые ежесекундно разбивались в дребезги мириады кристаллов морской пены, гонимые суровым ветром свинцовые тучи, всеми силами цеплявшиеся за вершины гор, оставляя на них клочья грязного тумана, пронзительные крики больших растрепанных птиц – все это было важным, необходимым, но для чего? Грегори замотал головой, прогоняя адское наваждение, но видения не отставали. Скалы превратились в трех мужчин – двух молодых и третьего, совсем еще мальчика со скорбной обреченностью на худом лице. Менеджеру они откуда-то были знакомы, он чувствовал это, но не мог вспомнить. Ледяные брызги, окружавшие три застывшие фигуры, все сильнее напоминали хлопья снега – одна из наиболее яростных снежинок вдруг ударила юношу изнутри, как ему показалось, и в этот момент он все понял.
Джерри…весельчак Джерри, разрубленный пополам. Отчего-то вспомнились осколки выпавшей из его руки чашки – белые кусочки фарфора, еще в полете окрасившиеся в красный. Бедный Джерри. Грегори как в калейдоскопе увидел всю историю их дружбы: как Джерри водил только устроившегося в отдел менеджера по всему зданию, не пропуская ни одной хорошенькой девушки и отпуская едкие шуточки у начальственных кабинетов. Его чаи, заваренные с таким мастерством и упоением, его смех. Грегори ощутил чудовищную пустоту внутри, осознав, что больше никогда не увидит его. Острая боль в сердце заставила его сжаться, а из глаз потоком хлынули самые настоящие спасительные слезы.
Так громко и свободно Грег не рыдал со времен глубокого детства. Вся накопившаяся в душе тоска, весь негатив за много месяцев сейчас высвобождался, оставляя его вместе с каплями соленой влаги, струившимися по щекам. Юноша полез в карман и обнаружил там шелковый платок с загадочной монограммой «Р.Д.». Воспоминания о его прелестной владелице потянули за собой обрывки, похожие на кадры плохо склеенной киноленты: падение с крыши, сокол, бегство от убийцы Джерри. Именно так, в обратном порядке. И снова мысли менеджера вернулись к таинственной незнакомке за рулем «Феррари», спасшей ему жизнь. Она была единственной, кто мог рассказать, почему он не разбился, упав с крыши небоскреба.
От слез начала ныть голова. Оглядевшись, Грегори обнаружил высоко под самым потолком маленькое окошко. Чтобы добраться до щеколды, ему пришлось придвинуть к стене столик с телефонным аппаратом и взобраться на него. Высунувшись наружу, юноша с наслаждением вдохнул свежий уличный воздух, но определить свое местонахождение так и смог. Судя по всему, окошко выходило во внутренний двор замка, потому что взгляд менеджера уперся в серую каменную кладку. Спрыгнув на пол, Грегори вдруг замер – ему в нос ударил сильный, ни с чем не сравнимый запах великолепного жаркого.
Молодой человек завертел головой, пытаясь определить источник аромата. Окно пришлось закрыть – свежий прохладный воздух вытеснял пленивший Грега аромат к потолку. Менеджеру предстояло найти выход из библиотеки, но возвращаться обратно в тайный коридор юноша не имел ни малейшего желания. Прождав несколько минут, он смог с уверенностью определить, что жаркое находится от него по левую руку. Однако всю стену занимал книжный стеллаж, и Грегу оставалось только надеяться, что он не замурован в этой комнате навсегда.
Странно, но страх совершенно оставил его. Разговор с Калерией, такой нереальной и вместе с тем близкой, словно дал ему иммунитет. А еще Грегори помнил о Джерри. Ни на секунду он теперь не позволял себе забыть о судьбе друга и поклялся выяснить все до конца. Кем были три таинственных человека на крыше, почему он не разбился при падении, и еще таинственная водительница «Феррари»… Он пообещал себе узнать все, а для этого срочно требовалось найти выход.
Стеллаж тянулся до самого потолка, поэтому Грег справедливо рассудил, что двигать его смысла нет. Нужно искать рычаг, подумалось менеджеру, и он бросился открывать и дергать все дверцы и створки. Стеклянные панели послушно отъезжали в сторону, позолоченные ручки приятно холодили ладони, но ни капли не помогали в достижении цели. Разобравшись с мебелью, Грегори принялся собственно за содержимое шкафа. Начав в самой верхней полки, до которой только смог дотянуться, юноша осторожно выдвигал по два-три фолианта, с изумительно украшенными корешками. Чего здесь только не было! Книги на самых разных языках – английском, немецком, французском, итальянском и многих других, арабская вязь перемежалась с иероглифами, и еще какими-то загадочными письменами. В любое другое время Грег осел бы здесь основательно, но сейчас его взгляд лишь мельком останавливался на самых витиеватых письменах, а все мысли были сосредоточены на одном – вырваться из библиотеки.
Книг, не тронутых аккуратной, но торопливой рукой молодого менеджера, оставалось все меньше, а надежда медленно таяла. Запретив себе поддаваться панике, Грегори тем не менее понимал, что тактику надо менять. Дело было не в книгах и не в мебели – еще секунда и долгожданное озарение все-таки посетило его. А кто сказал, что ключ должен располагаться у самой стены?
Менеджер огляделся – сдвинул оба кресла, задернул и вернул на место короткие шторы. Встав посреди комнаты, еще раз осмотрел ее – и тотчас же понял секрет. Что самое забавное, тайна все это время была у него под носом, но ассоциировалась отнюдь не с выходом, а с туманным образом загадочной девушки по имени Калерия. Телефонный аппарат!
Юноша осторожно, с непонятным ему самому трепетом положил обе руки на телефон и повернул его. Сначала по часовой стрелке, затем в обратную сторону. Раздался едва слышный щелчок, нижняя половина книжного стеллажа мягко выдвинулась вперед, повернулась на девяносто градусов и застыла.
­- Спасибо, - прошептал в пустоту Грег и нырнул в открывшийся ход.
Почти сразу же стена начала возвращаться на свое обычное место, и менеджеру на мгновение стало любопытно, как попадают в библиотеку снаружи. Только лишь через потайной коридор? Впрочем, этот вопрос мог подождать. Через пару шагов юноша наткнулся на лестницу, круто поднимавшуюся вверх. Его окружала кромешная мгла, хотя вдалеке горела лампа – по мере приближения к ней, лестничное пространство из непроницаемо черного превращалось в темно-бронзовое, напоминая чем-то бесконечные лабиринты египетских пирамид, в которых Грегу довелось однажды побывать. Стены украшали причудливые барельефы, выполненные из одного с ней материала или просто удачно закрашенные – с каждой следующей ступенькой юноша словно погружался в неведомый мир, населенный фантастическими тварями, чьи очертания окружали его с обеих сторон.
Неожиданно лестница оборвалась, в ноздри молодому человеку с новой силой ударил сказочный аромат еды, а Грег обнаружил себя в галерее, отдаленно напоминавшей ему коридор с портретами около спальни. Здесь все было строже, и отдавало нарочитым академизмом – ионический стиль колонн, естественно без базы и прочих украшений кроме волют, идеально ровные геометрические орнаменты внизу и вверху стен, девственная чистота потолка. Владелец замка не переставал удивлять Грегори своей непредсказуемостью – точнее, экцентричностью вкуса. Между колоннами на тонких цепочках висели лампадки, чем-то напомнившие церковные кадила – света они давали мало, зато тоненькие струи дыма навевали ассоциации с воскурением фимиама. Кто же был хозяином этого странного жилища?
Коридор закончился полупрозрачной занавесью, отдернув которую Грегори оказался в самой настоящей беседке, перенесенной внутрь дома. Здесь цвело бесчисленное множество цветов, тщательно подобранных по оттенкам так, что в каждом из семи углов господствовал только один цвет. Плетеные кресла располагались в точности под кронами двух небольших деревьев с гладкими темно-зелеными листьями и крупными малиновыми гроздьями неизвестных молодому человеку плодов. Не хватало только птиц – их чириканье сделало бы иллюзию райского уголка совершенной. С некоторым трудом заставив себя пройти мимо, Грег брызнул на лицо воды из маленького фонтанчика, бьющего прямо из стены, и пошел дальше.
В этот момент его посетило неожиданное ощущение, что он близок к цели. Голова чуть закружилась от смеси приятных ароматов, внезапно обрушившихся на него, пока менеджер стоял в растерянности посреди маленькой комнатки напоминавшей прихожую. Прямо за поворотом, он это знал, его ждали ответы на все вопросы. Глубоко вдохнув, юноша сделал шаг, другой и вошел в залу.
Она сидела во главе огромного дубового стола, тянувшегося через все помещение. Приглушенный экраном камин, тем не менее, горел достаточно ярко, чтобы не требовалось никакого иного освещения. Высокие стрельчатые окна, украшенные вставками из цветного стекла, были темны – незаметно наступил глубокий вечер. Грегори знал, что стоит ему сделать еще шаг, и он окажется на покрывавшей весь пол шкуре, точнее сшитом из шкур ковре, переливавшим серым и тлеющим алым около камина. Но он стоял не шелохнувшись, не в силах оторвать взгляда от женщины, сидевшей за столом.
Невозможно было определить ее возраст. Уложенные в высокую изящную прическу белокурые волосы едва касались алебастровых плеч, чуть прикрытых газовой тканью. Тонко очерченные алые губы только подчеркивали глубину больших, удивительно печальных и одновременно насмешливых глаз, платье отливало бирюзой, однако точный его цвет был гораздо сложнее. Грегори сглотнул – его утренняя спасительница выглядела такой неприступной, что он ни за что не сумел бы начать разговор первым. К счастью, дама не собиралась пытать его молчанием. Положив тонкую, унизанную браслетами руку с памятным Грегори большим сапфиром на спинку соседнего с собой стула, хозяйка кивнула менеджеру:
­- Прошу вас, мистер Льюэлл. Присоединяйтесь.

Сообщение отредактировал Клер - 21-05-2009, 9:00

[Rianna >>>]

Клер

Грегори является главным героем, как ни крути) Но повествование ведется от лица автора, хотя автор пытается уследить за тем, чтобы не подавать читателю информации, о которой не знал бы главный герой) получается, возможно не всегда - книга-то еще в процессе написания)

Ясно. Просто смутили познания Грегори в архитектуре, оружии и искусстве. Сколько знаю обычных менеджеров, даже один из них знает только одно: либо архитектуру, либо скульптуру(лепнина особенно смутила), либо оружие. А Грегори просто-таки фанат всего этого вместе взятого получается - так хорошо разбирается во всём...

Думаю, это уже особенности личного стиля. Все детальные описания нужны для создания атмосферы, ИМХО, а не столько в раскрытии образов. Когда в книге один драйв, если можно так выразиться - это немного сбивает (сужу по себе, как читателю - очень не люблю книжки а-ля Перумов, где за 600 страниц герои порой и присесть не успевают).

Чтож, будем считать, что это дело вкуса. Меня, как читателя, просто обычно утомляют громоздкие описания и перечисления.

[Клер >>>]

Ясно. Просто смутили познания Грегори в архитектуре, оружии и искусстве. Сколько знаю обычных менеджеров, даже один из них знает только одно: либо архитектуру, либо скульптуру(лепнина особенно смутила), либо оружие.

А вот тут спешу уточнить - он разбирается в архитектуре и искусстве потому что его мама искусствовед - как указано в главе 3. Тут уж волей-неволей...

Любовь же в оружию - его личная маленькая привязанность)

Средневековым оружием Грегори увлекался в самом платоническом смысле – ему никогда и в голову не приходило пойти в какую-нибудь тренировочную секцию и взять клинок в руки по-настоящему.

.


Добавлено:

Сколько знаю обычных менеджеров

Ну он не совсем обычный менеджер...мне, как автору, хочется на это надеяться

[Rianna >>>]

Не нашла про маму. Пожалуй, перечитаю ещё раз. остальное тогда спишу на собственную невнимательность.

Сильно подозреваю, что это:
"Мы, люди – тоже герои чьего-то длинного романа, вместившего в себя все жанры разом. И мы тоже боимся, тщимся узнать, что же наш Автор нам предназначил, что опишет на следующей странице." - идея этого романа. По крайней мере, я на это сильно надеюсь. Любопытно, как Вы её раскроете...

[Клер >>>]

"Мы, люди – тоже герои чьего-то длинного романа, вместившего в себя все жанры разом. И мы тоже боимся, тщимся узнать, что же наш Автор нам предназначил, что опишет на следующей странице." - идея этого романа. По крайней мере, я на это сильно надеюсь. Любопытно, как Вы её раскроете...

Спасибо, это....это как-то даже...в общем, я постараюсь. Честное слово

[amyki >>>]

Ну раз в честь моей скорой защиты, то грех не прочитать ))
Прости, радость моя, читаю в 6 утра после бессонной ночи, поэтому мало, что отмечу, но зато напишу о впечатлении.

Итак, еще со второй главы есть момент, который весьма меня смущает. А именно, обращение к герою от лица автора как, цитирую "молодой менеджер". Мм, как бы пояснить, для меня это обозначение привязано конкретно к деятельности человека и в некоторых описаниях, когда ты часто называешь героя именно так, это как-то смущает, зачем такая конкретизация и указание на его профессиональную деятельность.

Далее, в третьей главе разговор с таинственной Калерией показался каким-то нереальным, не последовательным, вернее, человек находящейся в такой ситуации чисто психологически не может себя так вести. И скорее уж точно попытается выяснить, где он находится у первого же встречного. Понятно, что отчасти изначально он этого хотел, но потом был сражен голосом и очарован таинственностью и какой-то жертвенностью прекрасной незнакомки. Но даже при всей моей вере в уникальность героя, суть разговора и реальность поведения в такой ситуации для меня осталась туманной.
Так-с, и теперь описание... Лично я в восторге, мое воображение четко с каждым словом прорисовывает весь антураж и обстановку, так красиво, плавно переходя в новые образы. Да я, если честно, уже до каждого кирпичика представила себе замок)) Но.. может потому что читаю как-то отдельно и образ забывается, но не могу вот так представить, как выглядит главный герой.

И еще, помнишь я сказала, что в начале (особенно ярко это было в первой главе) есть интересный и новый стиль похожий на японское аниме. Так вот, во второй главе его уже гораздо меньше, а в третьей его почти не чувствуешь, что обидно, потому что это была очень пикантная изюминка твоего рассказа, его непохожесть ни на что другое.

В остальном мне нравится, жду продолжение и каждая глава у тебя заканчивается на самом интересном)) Ты просто таки заманиваешь читателя и терзаешь ожиданием.
Прости меня, если что не так. Пойду отсыпаться. Позже еще напишу. Тапками не кидаться в меня, я существо излишне ранимое)) А в преддверии защиты диплома еще и нервное. Буду кусаться.

[Клер >>>]

Буду кусаться.

Еще кто кого быстрее кусит)))

не могу вот так представить, как выглядит главный герой

Придется заставить его посмотреться в зеркало)) Я серьезно - сама понимаю, что нигде не дала особо его описания, но он же не может все время размышлять о своей внешности))

цитирую "молодой менеджер

это еще одна форма обращения, не более того) чтобы не злоупотрелять именами собственными и словом "юноша")

И скорее уж точно попытается выяснить, где он находится у первого же встречного

Да он бы попытался, даже пытался...вот только не он такой необычный, а собеседница))) С ней особо не поговоришь о том, о чем она не хочет говорить)

теперь описание... Лично я в восторге, мое воображение четко с каждым словом прорисовывает весь антураж и обстановку

Пасиб))

новый стиль похожий на японское аниме

эммм) это вышло несколько спонтанно) дальше впрочем будет много разной японской мишуры - так что может у тебя снова появится похожее ощущение)

мурр, спасибо за отзывы, родная)

[Клер >>>]

А вот и продолжение...если кто еще читает

4.
Грегори сделал несколько шагов к столу и остановился. Ему стало слишком не по себе.
Стол был сервирован на тридцать персон – все согласно строгому этикету, две тарелки, несколько видов ложек и вилок по обе стороны от них, три бокала и причудливо свернутая салфетка. С краев и в центре стола возвышались вазы с тонким горлышком, в каждой стояла ветка белой сирени. На небольшом столике прямо за спиной хозяйки выстроилась флотилия бутылок и графинов. Неужели он попал на пир?
Словно услышав его мысли, женщина чуть улыбнулась.
­- Сегодня вы – единственный гость за этим столом, мистер Льюэлл. Мы не были представлены друг другу – меня зовут Рогнеда Дейн. Прошу вас, садитесь.
Аристократка. Аристократизм чувствовался буквально во всем – в наклоне головы, движении тонких пальцев, интонациях чарующего голоса. Не в силах противиться, Грегори прошел еще немного, отодвинул один из стульев с высокой резной спинкой и уселся на самый краешек, сложив руки на коленях. Все немногие правила этикета, которым его учили в детстве, улетучились из памяти, и юноша не знал как поддержать беседу. Но хозяйка словно и не замечала его смущения – сцепив руки перед собой, она одарила его еще одной улыбкой, правда, довольно холодной.
­- Не думаю, что вы на меня в обиде за этот увоз…поверьте, это было спонтанные решением напуганной женщины. Я посчитала, что после такого потрясения небольшая смена обстановки – самое то, что нужно. Согласны?
Грег судорожно кивнул. Он прекрасно помнил выражение ее лица, когда перед ним распахнулась дверца «Феррари» - на нем не было и следа даже легкого испуга. «Она знает обо всем гораздо больше. Знает и пытается обмануть меня,» -вот и все, что подумал менеджер, но резкие прямые вопросы застряли в его горле, вместо них получилось нечто невразумительное, лишь отдаленно напоминавшее согласие.
­- Я не сомневалась, что вы не истолкуете мои действия чересчур превратно, Грегори…могу я называть вас так? Так вот, Грегори – чувствуйте себя как дома, удерживать вас никто не станет, я понимаю – вам наверняка не терпится вернуться домой. Отужинайте со мной, а завтра утром вас отвезут обратно.
Она говорила все это любезным и совершенно будничным тоном, словно читала по написанному, тем самым отменяя даже саму возможность для Грегори задать мучившие его вопросы.
­- Что ж, теперь, когда мы познакомились и выяснили все недоразумения, самое время начать наш скромный ужин. Что предпочитаете – белое, красное вино или, может быть, покрепче?
Она кивнула в сторону бутылок. Грегори пригляделся и почти не удивился аккуратно сделанным надписям на этикетках, в верхнем углу – 1795, 1803, 1884 года. В этом замке не действовали обычные, привычные ему законы.
­- Если вы не против, - тихо, почти шепотом ответил юноша, - я бы предпочел обычную воду.
Дама чуть приподняла бровь, но этот жест показался менеджеру наигранным.
­- Конечно, Грегори. Вы – мой гость, а желание гостя – закон. Денджиро!
Менеджер даже моргнуть не успел, как рядом со столом оказался… нет, подобного существа Грегори видеть не приходилось никогда. Он в ужасе воззрился на длинный красный клюв и сложенные за спиной крылья. В остальном склонившееся перед Рогнедой существо было вполне человеком. Остолбеневший Грегори в немом изумлении разглядывал пеструю хламиду с повязанным поверх нее белоснежным фартуком, идеально начищенные штиблеты и умные раскосые глаза, из-под ресниц следившие за хозяйкой в ожидании распоряжений. Но крылья! И нос! Что за наваждение?
Женщина, словно бы не замечая удивления гостя, повелительно махнула рукой:
­- Воды мистеру Льюэллу и красного муската для меня. Не слишком выдержанного, пожалуй…
Она еще не окончила фразы, а слуга уже повернулся к столику с напитками, с едва слышимым хлопком откупорил темную бутылку, и в бокал Рогнеды неторопливо потекла рубиновая жидкость, от аромата которой у молодого человека закружилась голова. Без сомнения, ничего подобного он никогда в жизни не пробовал. Занятый изучением изысканного букета, менеджер не заметил, как перед ним оказался бокал с водой. Загадочный слуга исчез так же внезапно, как и появился.
­- Кто это был?
­- Денджиро? – Рогнеда, казалось, не поняла причины вопроса. – Он тэнгу.
И замолчала. Грегори попытался вспомнить, кто такие тэнгу – слово казалось знакомым, но не мог. Женщина чуть пригубила вино – едва заметная улыбка искрой пробежала по ее губам и исчезла.
­- Тэнгу – лесные демоны, - тихо произнесла Рогнеда. – Они довольно нелюдимы, очень сильны и очень чистоплотны. С ними трудно поладить, однако я не задумываясь доверила бы Денджиро свою жизнь. Понимаете, Грегори?
­- Д-да… - менеджер сделал большой глоток, чтобы хоть как-то унять дрожь. – Скажите, это ведь замок? Я имею в виду, это настоящий древний замок?
Если бы в помещении находилось больше человек, юноша мог решить, что хозяйка не расслышала его вопроса – взгляд ее рассеянно блуждал где-то на дне бокала. Рогнеда все более утрачивала выказанную ранее гостеприимность. Вот и сейчас Грегори показалось, что она обратила больше внимания на повисшую в зале тишину, чем на его слова.
­- Что ты….ах, замок…нет, то есть, конечно, да, замок, но мне больше нравится слово «крепость». И она вовсе не такая старая – какие-то девятьсот лет.
«Девятьсот»??? Грегори поперхнулся и окончательно перестал понимать что-либо. История Америки насчитывает едва ли пять веков, а до этого здесь жили индейцы, - рассуждал менеджер. Индейцы не строили крепостей, а тем более замков. Храмы были, это да, но крепостей подобной этой – не было и не могло быть. Однако, как же? Она говорит так уверенно…
­- А кто его строил, можно узнать? – решился Грег, сгорая от любопытства.
Рогнеда вдруг пристально и с какой-то неожиданной жестокостью посмотрела на него. Ничего мягкого, женственного не осталось на ее лице – существо, сидевшее напротив менеджера выглядело нечеловечески сильным и безразличным.
­- Хороший вопрос, - улыбка, мелькнувшая на коралловых губах, изгнала пугающее наваждение – перед юношей снова сидела прекрасная женщина, и взгляд ее был скорее игривый, но никак не угрожающий. – История этой крепости весьма причудлива. Сначала она была полностью деревянной, поэтому уже на следующий год после окончания строительства ее трижды пытались сжечь. Стрелами, чьи наконечники были обмотаны соломой, пропитанной смолой. Адзути едва не постигла судьба его знаменитого тезки…впрочем, это Ода не сумел спасти свой замок. Мы же отбили все три атаки; это было зрелище, достойное кисти как живописца, так и поэта.
Она посмотрела в сторону окон и промурлыкала, будто бы про себя:
Ведут семь ступеней в небо,
Семь крыльев Адзути-птицы.
Где бы сейчас ты не был -
Сумеешь сюда возвратиться.
­- Было время, мы даже считали это заклинанием, - она хихикнула. – Впрочем, стены быстро укрепили, и сейчас все дерево осталось внутри. Это было давно, Грегори…очень давно. Но Адзути по-прежнему остался белой птицей, взмывающей ввысь на семи крыльях.
Ее голос завораживал, уносил куда-то далеко-далеко, и единственным желанием Грега было, чтобы сказка не заканчивалась. Ради этого он заставил себя задать очередной вопрос:
­- Это замок вашей семьи?
­- Семьи? – эхом откликнулась женщина. – У меня нет семьи. Есть брат, но он – не семья. Он – нечто гораздо более важное и узы, связывающие нас, крепче, много крепче семейных. Кровь – великое дело, не спорю, но что делать, когда она остывает? Стылая кровь уже никого ни к чему не обязывает. Да и кровь ли это? Застывшая жидкость или заледеневшая материя? Истин много, но есть те, которые выбирают нас сами. Хотя мы об этом не просили, да. Но этому замку девять сотен лет, Грегори. Девять сотен лет внушают даже больше, чем просто уважение, поэтому сложно сказать – замок принадлежит нам или мы принадлежим замку? Я часто думаю, что Адзути – как «вещь в себе», которую Кант полагал, что придумал. Он вне времени и вне пространства, значит, не имеет отношения к миру явлений. Впрочем, старик Эммануил тоже был в некотором роде «в себе» ….или, скорее, «не в себе», но это отдельная история.
­- Все философы немного….того…
­- О, нет – нет, это вы зря так обобщаете! – она весело тряхнула головой, на щеках появился легкий румянец, а неслышно появившийся тэнгу плеснул в ее бокал еще рубиновой жидкости. – Возьмите, к примеру, эпикурейцев, софистов или даже шалуна-Фрейда. Никто не посмел бы отнести их к существам вне времени и пространства. Однако же философия - самая опасная из наук, потому что позволяет ощутить себя вне мира. Стать на миг творцом – этого мало, творцом мыслит себя даже повар, а вот истинным, неподвластным окружающим его предметам наблюдателем – лишь философ, да и то не каждый.
Грег волей-неволей заразился ее нервозной энергией, давая увлечь себя в странный разговор с непонятным подтекстом.
­- Вы забываете о таланте, - возразил он. – Без него даже самый тщательный исследователь не сможет донести свои наблюдения до мира.
­- Хорошо, но в этом ли цель? – прищурилась Рогнеда. – Нужно ли делиться найденным сокровищем с остальными? Получается, что один положит на исследование все свою жизнь, а другие могут потом пользоваться готовым? В чем справедливость, по-твоему?
­- В том, что благодаря этому открытию человечество сможет шагнуть еще дальше! – в возбуждении махнул рукой менеджер, очерчивая невидимые горизонты.
­- Тайны бытия… подлинные тайны бытия останутся сокрытыми, - грустно, но и немного ехидно протянула его собеседница. – Существует миф, что владеющий тайнами бытия подобен богу, но в этом кроется ошибка. Постичь суть всего нельзя, будучи живым – такова цена. Чем дороже знание, Грегори Льюэлл, тем больше за него приходится платить. Ты понимаешь, о чем я?
Молодой человек вздрогнул. Внезапно, безо всякого предупреждения, их беседа перестала быть легкой и беззаботной болтовней – теперь речь шла о чем-то жизненно важном. Джерри! Никакие чудеса не могли заставить Грегори забыть – воспоминания снова обожгли его, прервав вызванную голосом женщины судорогу.
­- За что?! Почему Джерри? Кто эти трое?
Они лишь покачала головой. Потом ответила:
­- Я только что сказала – знание недешево, мистер Льюэлл. Я в силах ответить на один вопрос из всех. Ты хотел знать за что. За власть. Твоего друга убили ради власти, оценить которую ты сейчас вряд ли способен. Выбор был случаен, а потому мог казаться нелепым и бессмысленным, но на поверхности чаще всего плавают лишь самые примитивные догадки.
­- Кто-то убил Джерри ни за что?? Ради собственной прихоти? – эта мысль показалась Грегу ужасной в своей очевидности.
­- Хм…ты удивлен? – Рогнеда пожала плечами. – Это как раз самый неинтересный момент, в отличие от остального. Но без рассказа очевидца я не берусь судить и даже строить гипотезы.
Решив, что «очевидец» относится именно к нему и сейчас, как в детективах, хозяйка замка начнет устанавливать личность нападавших, менеджер решил уточнить:
­- Какие детали наиболее важны?
­- Что? – она непонимающе вскинула бровь.
­- Ну… - Грег смешался. – Мой рассказ…на чем мне стоит заострить ваше внимание?
­- Сделать что? – Рогнеда расхохоталась. – Ты забавный, Грегори. Решил поиграть в «важного свидетеля»? Увы, я имела в виду показания кое-кого другого, поэтому давай немного расслабимся, тем более что сейчас подадут ужин – уже семь.
Ее слова еще не успели затихнуть, как огонь в камине вдруг полыхнул так сильно, что молодой человек ощутил себя со всех сторон окруженным запрыгавшими по стенам темными отсветами, напоминавшими вздыбленных морских коней, рвущихся на свободу. Зала расцвела на его глазах – из полусумрака горделиво выступили очертания массивных рыцарских доспехов, выстроившихся у противоположной камину стены. Манекены словно кичились разнообразием вооружения, а из-под забрал таращились разрисованные маски. Всю стену за металлическими спинами занимала огромная фреска, изображавшая книгу, страницы которой словно мгновенье назад перелистнул налетевший порыв ветра. Отсветы камина едва достигали картины, но и без них она казалась вполне живой. Грегори напряг зрение, пытаясь разглядеть выписанные с особой тщательностью строки, испещрявшие открытые страницы.
­- Зря стараешься, - тихо, без всякой насмешки произнесла над самым его ухом Рогнеда. – Язык, которым написана Книга Веков, забыт в этом суетном мире, забыт так давно, что и представить трудно. Но если бы ты смог прочесть эти строки, то в тот же миг горько пожалел об этом. Впрочем, в этом вопросе я могу ошибаться.
«Но я уже читала свою страницу…» - вспомнились менеджеру слова Калерии. Могла ли она иметь в виду…? Вопрос повис в воздухе, хотя Грег заметил, что его реакция немного удивила хозяйку.
Как всегда неслышно, в зале возник Денджиро и, дернув за невидимый шнурок, опустил на непроницаемые окна тяжелые, расшитые золотом портьеры. Уже более не стесняясь общества Рогнеды, Грег перегнулся через спинку стула, чтобы разглядеть противоположную стену. Она была утыкана тонкими деревянными штырьками, на которых висели самые разнообразные конструкции – кольца с перьями или забавные фигурки на едва заметных нитях. Юноша вспомнил, что некоторые из них называются «ловушками для снов», а другие призваны отпугивать злых духов. Невольно он развернулся и бросил быстрый взгляд на Рогнеду – нет, владелица Адзути выглядела все так же великолепно и чуть отстраненно, никак не демонстрируя суеверности или нервозности. Грегу его любопытство показалось хорошо замаскированным, но первые же слова Рогнеды вызвали у юноши смущение.
­- Не стоит выносить поверхностные суждения поспешно, особенно, если слабо разбираешься в сути вопроса, - она не улыбалась, но, судя по всему, и не обиделась. – Духи - слишком общее и в целом неверное определение для столь многочисленных сил, обитающих на свете или во мраке. В том числе, есть они и в этой крепости. Все эти талисманы – не способ заискивания или защиты, но подчас единственные помощники в сложном диалоге. Существам, лишенным бремени плоти и никогда не имевшим предков, бывает нелегко объяснить что-либо, а уж тем более убедить в своей правоте. Тогда на помощь приходят они.
В этот момент стол поплыл перед глазами менеджера – его словно окутала призрачная рябь, поверхность ожила и затрепетала, после чего на ней начали проступать очертания различных блюд. Кастрюльки, салатницы, огромные блюда, вазы и кувшины заполняли свободное пространство так быстро и четко, словно ненадолго отлучались, а теперь возвращались на привычные места. Грегори онемел от изумления, но особого испуга не ощущал – только восхищение, как после выступления виртуоза-иллюзиониста.
­- Да, в этом есть что-то от фокусов, - улыбнулась его мыслям Рогнеда. – Вся идея так называемой телепортации основана на слепой, безоговорочной вере. Впрочем, почти все в этом мире на ней основано. Так вот, телепортация основана на вере в том, что предмет может оказаться в нужном месте, если вообразить себе, что он уже там. Понимаешь? Достаточно представить, что этот чудный оливковый соус уже стекает по краям твоей тарелки, как он действительно начнет стекать. Правда, вера должна быть сильна!
­- Вы – волшебница? – выпалил Грегори.
Его искренняя и очень бесхитростная душа, с легкостью поддававшаяся всему чудесному, поверила бы в это без малейшего колебания. Но глаза женщины сердито сверкнули.
­- Что за чушь! Магия – слишком вязкая субстанция для такой, как я. Лучше ешь!
Молодой человек начал смущенно разглядывать уставленный кушаньями стол. Сказать по чести, Грег совершенно не представлял, зачем понадобилось готовить такое невероятное количество пищи, когда за столом их сидело всего двое. Но как известно, аппетит приходит во время еды, а еды было очень много. Глаза у менеджера буквально разбегались, завороженные изобилием. Фаршированная форель соседствовала с горами экзотических фруктов, жаркое из индейки – с супами и грибами, копченая свинина – с овощными закусками и нарезанным мелкими ломтиками сыром. Здесь было все, что только мог пожелать самые придирчивый гурман, поэтому Грег просто не знал, с чего начать. На помощь ему, как ни странно, пришел Денджиро – тэнгу, незаметно оказавшийся у юноши за спиной, одной рукой налил в тарелку немного жидкого соуса из ближайшей плошки, а другой бросил туда же несколько кусочков мяса, источавшего удивительно нежный, незнакомый менеджеру запах. После этого слуга наполнил бокал густой жидкостью янтарного цвета и подал юноше, тотчас исчезнув совершенно из поля зрения.
­- Денджиро предлагает тебе попробовать разновидность японской похлебки. А в бокале – смайлн, его рецепт сейчас практически утерян. Это ежевичное пиво – без пены, но как видишь, очень густое. Пробуй смелей!
Грег последовал совету и мгновенно, после первого же глотка, ощутил в каждой клеточке своего тела золотое пение лета. Пиво удивительным образом наполняло все вокруг светом и теплом, от чего слегка кружилась голова, и мерещилось далекое щебетание птиц. Менеджер почувствовал, как невольно расцветает на его лице улыбка, в которой перемешались восхищение вкусом и веселье, воцарившееся в душе. Помимо прочего, напиток помог изгнать последние следы робости, едва теплившейся в закоулках Греговой души. Он начал лакомиться всем, зачастую отправляя в рот пищу обеими руками сразу, но вовсе не от жадности, а от любопытства – глаза разбегались от царившего вокруг изобилия. Рогнеда ела мало, хотя Денджиро успел пару раз наполнить ее бокал к тому времени, как менеджер едва управился с одним. Впрочем, она пила с истинным, природным изяществом, но без тени кокетства. Сапфир на ее руке мерцал в отсветах пламени, создавая эффект парящего в воздухе маяка или путеводной звезды. Время текло незаметно, а Грегори все меньше вспоминал о приключившемся за день.
Отставив чуть в сторону тарелку и столовые приборы, Рогнеда не мигая смотрела куда-то в центр стола, чуть покачивая зажатый в пальцах бокал. На мгновение оторвавшись от пережевывания какого-то терпкого сочного фрукта с красноватыми косточками, Грег смог расслышать тоненькую мелодию, которую напевала хозяйка замка. Было в ней одновременно и что-то лихое, беспечное и затаенная грусть, и желание борьбы. Молодой человек в который раз за день пристально посмотрел на свою спасительницу. Более загадочную женщину Грегори вряд ли встречал когда-либо, но сейчас его привлекала не столько тайна, сколько игра света на почти прозрачной коже ее лица. На щеках царила мертвенная бледность, которую только подчеркивал яркий макияж. Менеджер с хрустом надкусил яблоко, привлекая к себе внимание. Песня оборвалась.
­- Вы терпеливый, хотя и немного прожорливый гость, - улыбнулась одними губами Рогнеда. – Денджиро! Как на счет небольшой истории для Грегори?
Диковинный дворецкий слегка выпучил глаза, поджал под себя правую ногу и застыл. Его клюв чуть подрагивал, хотя это мог быть всего лишь оптический обман. Наконец, нога плавно вернулась на пол, но ни одного звука не последовало. Казалось, хозяйка и Денджиро вели между собой безмолвный диалог, после которого Рогнеда с сожалением хлопнула в ладоши.
­- По его словам, сегодня духи слишком беспокойно ведут себя для подобных рассказов. Может, и в самом деле не стоит…хотя у меня отчетливое настроение побезобразничать. Сейчас самое время зажечь сторожевые огни, но лучше не надо. Да, это были бы нехорошие шутки, особенно в новолуние.
Только сейчас Грег обратил внимание на усыпанное блестящими крупинками звезд темное небо, едва видное в щели между портьерами. Его внезапно пробрал озноб. Он ведь совершенно один, неизвестно где; в огромном, полном тайн замке в компании меланхоличной хозяйки и фантастического слуги. В общем, ничего успокаивающего, да и память о Джерри не давала Грегу покоя. Где-то на самом краю сердца тонкой нитью вилась мечта о новом разговоре с Калерией.
Словно ниоткуда возник безмолвный Денджиро и остановился у стула Грегори. По взгляду узких, похожих на птичьи глаз, менеджер не мог определить ни отношение фантастического слуги, ни что ему нужно в данный момент. На помощь пришла Рогнеда.
­- Денджиро предлагает тебе узнать об Адзути чуть больше. Я бы на твоем месте не отказывалась, даже если ты не понимаешь пока, зачем это нужно.
­- Он расскажет мне о замке? – переспросил Грег, ощущая неловкость от близости человека-птицы.
­- Да, он говорит по-английски. Немного коверкает слова, но общий смысл не теряется. Так ты согласен? Хорошо!
Она обменялась со слугой взглядом, после чего, не двигаясь с места, Денджиро повел свой рассказ.
­- Замок древний. Много-много лет. Широкий ров вокруг, острые колья дно. Семь ярусов…
Как ни ужасен был стиль повествования, менеджер и сам не заметил, как увлекся им – хотя и находился внутри замка, а следовательно, не мог видеть своими глазами правдивы ли слова Денджиро. Но фантастическая картинка, соткавшаяся в его воображении, затягивала. Многое так и осталось неясным – величина замка по периметру, толщина стен, так же Денджиро ни словом не обмолвился о том, живет ли в замке кто-то еще кроме Рогнеды и его самого. Но зато описание глубоких подземных галерей, витиеватых лестниц, скрытых ширмами коридоров и утопающего в зелени сада крепко захватили мысли молодого человека. Ему уже совершенно не хотелось уходить. Наоборот, появилось твердое намерение дождаться здесь, в столовой, прихода рассвета, чтобы с первыми лучами солнца выйти на открытую террасу, вдохнуть полной грудью чистый утренний воздух, смешанный с ароматом дикой вишни, и полностью раствориться в представлявшейся ему красоте. Размечтавшись о том, как глаза будут искать распускающиеся цветки лотоса в маленьком пруду у западной стены, Грегори далеко не сразу понял, что рассказ уже кончился. Денджиро исчез, а на лице Рогнеды, смотревшей прямо на юношу, отражалась лишь глубокая печаль. Эта же печаль эхом отлетела от стен, когда она заговорила:
­- Ты – очень мечтателен, Грегори Льюэлл. Было время, правда давно, когда я считала подобный дар слабостью. Не само умение фантазировать, а именно погружение в нереальность. Ты должен понимать, что выйдя отсюда можешь увидеть совсем иную картину чем та, которую представил себе, - она помедлила, но все же закончила мысль. – А можешь и ничего не увидеть. Однако я уже не держусь прежней категоричности – и думаю, что твои мечты еще не раз тебе помогут. Но помни, Грегори – реальность есть. И она гораздо безжалостнее грез…
Снова это напоминание. Снова острая игла, засевшая внутри, дала знать о себе, разбуженная словами хозяйки замка. Грегори ощутил досаду, быстро перешедшую в злость. Он не понимал, почему был так грубо возвращен к тоскливому бытию со смертью, одиночеством и тайнами. Теперь он не будет молчать – пусть расскажет все немедленно и без всяких экивоков. Пусть скажет, кто убил Джерри…
­- Может быть, хватит ходить вокруг да около?! Вам совершенно точно что-то от меня надо. Вот и извольте объяснить немедленно… - он стушевался от собственной дерзости и добавил. – А то мне еще этих живодеров искать, убивших Джерри.
Рогнеда молча смотрела на него, не говоря ни слова. Менеджер не мог бы сказать, какие чувства выражало ее лицо в этот миг – при желании, там можно было увидеть и обиду, и злость, и жалость, и насмешку, но истина заключалась в том, что на самом деле оно не выражало ничего. Грегори даже робость растерял, ее место занял страх. Безразличие хозяйки казалось куда более опасным, чем любое проявление чувств.
В этот момент в дальней стороне зала разнеслось мелкое эхо приближающихся шагов. Рогнеда оставалась недвижимой и безмолвной, Денджиро и след простыл. Грег повернулся на стуле и посмотрел на вход, прислушиваясь.
Эхо сыграло с менеджером злую шутку – звуки еще не достигли положенного пика, а в залу уже стремительной и вместе с тем небрежной походкой вошел молодой темноволосый мужчина, от вида которого у менеджера неприятно заурчало в желудке. Во-первых, по какому-то неведомому признаку он решил, что вошедший и есть тот таинственный Алекс, с которым так хотела поговорить – только ли поговорить? – Калерия. Во-вторых, лицо мужчины он совершенно точно уже видел, но, конечно же, не мог вспомнить, где именно. И в третьих, что самое неприятное, Грегори чувствовал что-то связывающее их. Их встреча - когда же это было? – связана с гибелью Джерри… его мысли полностью спутались. Когда удалось восстановить ясность, незнакомец уже стоял между ним и Рогнедой с насмешливой улыбкой на бледном, с тонкими чертами лице.
Наряд его бросался в глаза – темно-бежевые тона перемешались с едва заметными полосами зеленого и сиреневого, создавая постоянно ускользавшие от взгляда переливы. Костюм будто жил своей жизнью, мало считаясь с желаниями хозяина. Сапоги с блестящими шпорами доходили почти до колен, камзол украшала тонкая серебряная цепочка, с медальоном в виде головы лошади. Кисти скрывали кружевные манжеты, длинные пряди волос ниспадали на плечи, а некоторые – даже на лицо, делая выражение лица мужчины таинственным и немного спесивым.
­- Алекс.. – медленно, едва разжимая губы произнесла Рогнеда.
­- Ну а кто же еще, дорогая моя? – мужчина фамильярно завладел ее рукой и поднес к губам. – Вижу, у нас гости, а при гостях не стоит отказывать себе в удовольствии показать знание этикета. Ты позволишь мне занять место среди столь блестящего общества?
Не дожидаясь разрешения, он плюхнулся на ближайший стул, закинул ногу на ногу и улыбнулся. Лицо Рогнеды оставалось каменным.
­- Денджиро! Вина господину паяцу!
И без познаний в психологии можно было заметить раздражение, охватившее женщину. Грегори сам от себя не ожидал, что появление еще одного человека может вызвать у него досаду. Несмотря на всю таинственность и умалчивание, ему нравилось общество Рогнеды, а теперь, наблюдая полыхавшую в ее глазах ярость, он ощущал себя немного лишним.
Появился Денджиро, набросил на колени Алексу салфетку, откупорил бутылку темного, вне сомнений, очень дорого коньяка и наполнил небольшой бокал. Мужчина, хмыкнув, отсалютовал сначала Рогнеде, потом Грегу, потом куда-то в сторону окна и залпом проглотил не меньше половины содержимого.
Кто ты? – вертелся на языке у менеджера вопрос. Кто ты для нее? Муж? Любовник? Сосед? Партнер по шахматам? Нельзя не признать абсурдность последнего варианта, но Грега мучило любопытство. Как вскоре оказалось – не его одного.
­- Прости за нескромность, Гнед, но кто сей юный джентльмен? Еще один отпрыск несуществующей тетки в Арканзасе?
Хотя вопрос был задан легко, чувствовалось, что не ответить на него женщина не посмеет.
­- Нет, Алекс, не угадал. Это мой гость…его зовут Грегори Льюэлл. Сегодня утром его друга убили Проклятые, а он сам…
­- Да. Теперь я вспомнил… - медленно, прикрыв глаза произнес мужчина. – Значит, нам все-таки придется это сделать. А я ведь с самого начала предупреждал тебя, сестра.

Сообщение отредактировал Клер - 14-06-2009, 15:12

[Клер >>>]

5.
Сестра! Грегори удивленно разинул рот и забыл его закрыть. Сложно представить себе столь непохожих родственников –яркая, эффектная блондинка с чуть вздернутым носиком и угрюмого вида язвительный брюнет. Черты его лица отчетливо напоминали менеджеру кого-то из животного мира, но сходство никак не удавалось уловить до конца. Немного поморгав, юноша вдруг ощутил себя очень неуютно – брат и сестра смотрели друг на друга не отрываясь, словно два голодных хищника, встретившиеся на узкой тропе. Первой нарушила затянувшуюся паузу Рогнеда.
­- Коль ты так умен, то ясно понимаешь неизбежность случившегося. Однако решение еще не принято.
­- Да ну? – довольно невежливо поддразнил ее мужчина. – Снова предложишь компромисс?
­- По-твоему я трушу?! – яростно воскликнула она.
­- О нет, сестренка, я не настолько пьян, чтобы говорить подобные глупости. Просто ты знаешь, как трудно будет вернуться, поэтому и медлишь. Сидя здесь, в окружении привычных вещей, каменных стен и Денджиро, тебе легче не думать о том, что там, снаружи. Я же прекрасно знаю, что происходит во время твоих так называемых «прогулок». Ты даже…
­- Заткнись, чертов Фрейд! – взорвалась Рогнеда. – Жалкий паяц! Все пытаешься делать вид, будто тебе легче? Оттого, что ты спишь с кем…
­- Осторожнее, Гнед. Не стоит переходить на столь интимные моменты…
Даже сейчас он улыбался. Прежней веселости простыл и след, но все же он улыбался – дерзко и печально. Грегу даже стало совестно – он вовсе не собирался становиться причиной подобных ссор. Внезапно Рогнеда усмехнулась и следующая ее фраза прозвучала уже менее враждебно.
­- Да, пожалуй сейчас не время. Так что скажешь, братец? В этот раз у нас нет особого времени на размышления.
­- Мы раз и навсегда договорились, что подобные вопросы решаешь ты.
­- Но ты знал!
­- Хм…слишком сильно сказано. Просто…совпадение неких знаков заставило меня насторожиться. Не более того. Да и ты…
­- Это была случайность! – она снова сорвалась на крик. – Я и не думала…
­- Сестра, ты как дитя, честное слово – сама знаешь, что это все равно рано или поздно тебя настигнет, но упираешься.
­- Я не хочу!
­- Верю, но об этом позже. Если да, нам придется здорово попотеть – белых пятен в этой истории предостаточно. И любое может оказаться…гм…роковым.
­- Не запугивай его раньше времени. Я еще не дала согласия. Детали стоят потери времени.
­- Понадобится жертва, - тихо оборвал ее Алекс.
В глазах Рогнеды вспыхнул огонь, который явно не был отблеском каминного пламени. Она выдержала паузу, а потом, как-то тихо, по-нехорошему вкрадчиво произнесла:
­- Кстати…как там твои дела с Кэл?
­- Кэл? – Алекс нахмурился. – Ах, ты о малютке Кэл? Надеюсь, она в добром здравии – не видел уже неделю, наверное. Сама знаешь, я не..
­- Может быть, она смогла бы…
Мужчина поднял руку, призывая сестру не заканчивать фразы. Он вообще был человеком неуловимого настроения – минутная апатия резко сменялась весельем, так же скоро перераставшим в гнев.
­- И думать забудь! – рявкнул он. – Кэл нельзя вмешивать в наши дела!
­- Значит, можно спать с ней, гулять с ней, дарить ей побрякушки из Глау и при этом еще и дорожить ее жизнью? Братец, уж не влюбился ли ты?
Грегори видел, с каким страхом ждала Рогнеда ответа на свой вопрос. Что-то еще рвалось наружу, но Грег все никак не мог понять причин. Алекс же, в своей манере, резко перешел от гнева к язвительности.
­- Позови Денджиро – срочно нужно кровопускание. Хотя…этот багровый румянец тебе даже к лицу. Гнед, ты ужасно нервна – все потому, что мало бываешь заграницей. Махни на недельку на Бали – какой там делают массаж…
­- Хватит заговаривать мне зубы, Алекс. Ты не ответил на вопрос.
­- А кто сказал, что я вообще буду на него отвечать? Это ведь ты заинтересована в истине.
Женщина не ответила. Менеджер видел, как она безуспешно пытается справиться с эмоциями, и пожалел, что не может достойно ответить насмешнику. Впрочем, Алекс еще не закончил свое выступление.
­- Сестренка, всем нам порой некому уткнуться в плечо, но это же не повод для расстройства. Ты заперлась в Адзути, словно жар-птица в клетке, но ждешь, чтобы тебя развлекали. Avec plaisir, но не сегодня. И не трогай малышку Кэл – сама ведь понимаешь, этот кусочек тебе не по зубам.
Удовлетворившись этой тирадой, Алекс откинулся на стуле, побалтывая кофейной ложечкой в своем бокале.
Грегори не мог поверить, что он решился на такую отповедь сестре, которая ничего дурного не сделала, да еще в присутствии постороннего. Подобная бестактность превращала самого Грега в немого созерцателя, а увиденное не вызывало ничего, кроме омерзения. Рогнеда при всей ее загадочности казалась менеджеру вполне доброй, и если уж речь шла о Джерри…ему только показалось, или Алекс ставит сестре палки в колеса, хотя изначально вроде бы согласился поддержать?
Не так легко оказалось решиться посмотреть на женщину – юноша не хотел причинять ей боль тем, что видит ее слезы. Но…нечто неожиданное престало ему в лице Рогнеды. О нет, она не пыталась испепелить брата взглядом сухих блестящих глаз – Грег даже не был уверен, что она видит хоть что-нибудь.
­- Не могу сказать, что словесные пощечины – самые эффективные из возможных, Алекс.
­- Зато на тебя они действуют просто феноменально, - расплылся в улыбке ее брат. – Твои реакции выдают тебя с головой, но правда – все же самое болезненное из лекарств. И самое действенное.
­- Ты – змей.
­- Нет, сестрица – я тот, кто вбирает в себя их мудрость, их бессмертие и их яд, оставаясь все тем же, хорошо тебе известным Алексом Дейном.
­- Конечно, братец, - было что-то ослепительно коварное в ее улыбке – Грегори невольно поежился.
Женщина отвернулась от Алекса, словно это не он минуту назад изводит ее насмешками.
­- Вы, думаю, уже сыты по горло нашими семейными склоками, Грегори. Сейчас Денджиро подаст десерт – сегодня у нас миндальный торт, малиновое мороженое и шоколад – много шоколада! Думаю, вы не откажетесь от подобного лакомства.
Не успел Грег поразмыслить над очередной переменой в настроении Рогнеды, как бесшумный Денджиро появился рядом с его стулом. Вместе с ним возник и десерт. Торт, возвышавшийся прямо напротив Грегори, был самым огромным из всех, что ему доводилось когда-нибудь видеть. Его украшали марципановые фигурки лесных животных – оленей, белок, зайцев и медвежат. Мороженое, разложенное по хрустальным плошкам, плавало в глубоком блюде, наполненном до краев водой и колотым льдом. Словно розовые осколки айсберга блуждали вблизи Южного полюса, при столкновениях издавая тихий переливчатый звон.
Последним появился шоколад, но тут уж менеджер не выдержал и вскрикнул от восхищения. Шоколада оказалось не просто много – его было невообразимо много .Из огромной раковины била прямо вверх густая темно-коричневая струя, после чего с журчанием падала вниз, перетекая на нижний ярус и снова неведомым образом оказываясь наверху. К шоколаду подали пиалы с маленькими черпачками и вафли.
Рогнеда, не отрывая от юноши томного лукавого взгляда, взяла двумя пальцами вафлю, обмакнула в фонтан и медленно, очень медленно облизала. Вынув кусочек изо рта и убедившись, что шоколада на нем уже нет, женщина повторила операцию еще раз. У Грега рубашка прилипла к спине, ему не хотелось признаваться в собственном возбуждении, тем более от такого банального трюка. Но менеджер не мог заставить себя отвести от нее взгляд – чувственность, сквозившая в каждом движении, завораживала юношу. Максимально копируя ее действия, он тоже обмакнул вафлю и сунул в рот. Нежнейший шоколад, казалось, мгновенно растекся по его жилам, будоража и без того почти кипящую кровь.
­- Нравится? – тихо, сквозь зубы поинтересовалась Рогнеда.
Грег заблудился среди слов, которые хотел и не мог произнести. Забавляясь, она продолжала улыбаться. Выловив себе малиновый айсберг, женщина положила мороженое на кончик языка и слизнула. Менеджер почти растворился в глубине зеленых искрящихся глаз – таких холодных и манящих одновременно.
­- Грегори, вы еще ничего не сказали по поводу моего сегодняшнего наряда. Нравится вам это платье?
Грег и раньше старался не задерживать взгляда на декольте, но сейчас…когда Рогнеда сама попросила оценить…Его колебания прервал грубый, оглушительный хохот. Алекс!
Менеджер успел позабыть о его существовании. Но он никуда не делся, и теперь обидный язвительный смех задел Грега сильнее, чем ему хотелось бы признать. Со всей доступной надменностью, менеджер процедил:
­- Можно ли поинтересоваться, что вас так рассмешило, мистер Дейн?
Он даже вспомнил фамилию Рогнеды – исключительно со злости. Алекс же, чья улыбка стала еще шире, фамильярно хлопнул его по плечу и снова рассмеялся.
­- Приятель, улыбнись. Моя сестра может быть очаровательна, как горная лань, но если ты полагаешь, что эти соловьиные трели имеют к тебе хоть какое-то отношение – то увы. Спешу разочаровать тебя, исключительно в целях охранения молодого и горячего сердца от тревог. Гнед тебя заманивает, как мотылька на огонь, но стоит тебе переступить черту, как сгоревшие крылышки мигом заставят пожалеть о сделанном. А знаешь, почему она все это делает, хотя ей глубоко на тебя все равно? Потому что хочет достать меня. Да, парнишка, тут все дело, оказывается, вовсе не в твоей милой физиономии.
­- Прекрати! – покраснев, Рогнеда поднялась. – Почему так нужно строить из себя невоспитанного хама? Алекс, ты говоришь чушь и пугаешь нашего гостя.
­- Твоего гостя, сестрица! При всей моей симпатии, я мистера Льюэлла не приглашал в Адзути. Мне казалось, мы условились не делать поспешных телодвижений.
­- Да, но его убили бы Проклятые, - упрямо возразила женщина.
Грег посмотрел на нее с сочувствием. Что бы не доказывал Алекс, именно благодаря Рогнеде он был сейчас жив, а значит, пора поставить этого грубияна на место.
­- Знаете, сэр…я бы…я бы вам не советовал так разговаривать с дамой…с вашей сестрой. Она помогла мне…выжить. И не вам, сэр, ее осуждать и насмехаться.
Алекс чуть изогнул брови, словно не веря своим ушам. Грегу подумалось, что если его сейчас выставят, это будет вполне заслуженно. Но извиняться не собирался – упрямо уставился в чашку и поджал губы.
К его удивлению, некоторое время хозяин замка молчал.
­- Мда, Гнед…и где ты их только находишь?
­- Завидуешь? – весело подмигнула ему сестра.
Словно и не было никакой ссоры.
­- Немного. Тут слишком сильно переплетено положительное и отрицательное.
­- Ты пессимист, - буркнула та. – И Кэл к тому же тянешь.
­- Я никуда не тяну ее, - с живостью возразил Алекс. – Я бы, будь моя воля….впрочем, оставим. Вы, юноша, излишне порывисты и невоспитанны – точнее, невежливы, но еще не все потеряно. Я не в обиде, тем более что у вас есть причины нервничать. Думаю, настала пора кое-что вам рассказать.
­- Алекс…
­- Гнед, я считаю, что выбор он вполне может сделать сам. Что за ребячество? Мой рассказ не будет слишком длинен – надеюсь. Но постараюсь представить дело не в самом мрачном свете.
­- Вы хотите рассказать..? – менеджер умолк.
­- Да, о Проклятых. Почему мы думаем, что на вас напали именно они? По многим признакам, попробую лишь вкратце упомянуть. Первое – вас с Гнед не преследовали. Да-да, моя сестрица, конечно, лихачка еще та, но так быстро даже она бы не оторвалась. Например, если твоего друга убили бы демоны. Далее – вся эта трагичность и вообще эмоциональность свойственна осязаемому миру, миру людей. Духи и остальные не слишком-то спешат тратить энергию на подобное. А здесь…такая патетика, что усомниться в диагнозе довольно сложно. Мистер Льюэлл, все люди от рождения - то есть в глубоком младенчестве – привязаны сразу к двум мирам, но пора взросления чаще всего начисто перерубает эту связь. Остается немногое – интуиция (тут лидируют дамы), экстрасенсорика, гадание на кофейной гуще и вещие сны. Порой это оказывает неоценимую помощь, да – но насколько же ничтожна эта доля от всего, что носится с эфире! Так вот, люди, сохранившие эту тоненькую ниточку в своей душе одновременно становятся и очень опасны. Им открыты энергетические каналы, непонятные и пугающие обычных смертных .Однако, как показывает многовековая история, чаще всего такие несчастные наносят вред сами себе в первую очередь. Среди них много поэтов, колдунов, прорицателей и шарлатанов. Да-да, последних в особенности – ведь мало почувствовать знаки, надо еще уметь их расшифровать. Но все они – люди высокочувствительные и ранимые. Поэтому слово Проклятые уже никого не удивляет – чаще всего они проклинают себя или себе подобных.
­- А я думал…думал, что они прокляли меня, - пробормотал Грегори.
­- Ну и что бы случилось? – пожал плечами Алекс. – Да, изредка тебя преследовали бы всякие мелкие неурядицы, но так как твоя связь с эфиром отнюдь не так заметна, душевные страдания, мой друг, тебе не грозят. Как, впрочем, и причинение вреда другим. Я не могу сказать почему этот Лампуса несет с собой смерть, не могу сказать, при чем здесь два его брата…
­- Так они – братья??! – выпалил Грегори, сообразив, что Алекс так и не объяснил, откуда так хорошо знает все случившееся. – Почему вы…
­- Потому что я видел все своими глазами, - спокойно посмотрел на него Дейн.
И менеджер вдруг понял, кого ему так напоминало лицо брата Рогнеды все это время. Вспомнил он и где ему доводилось видеть его. Конечно же! На том гобелене, мужчина в черном, защищавший крепость – он как две капли воды походил на Алекса. А глаза…эти глаза….в них словно плавали две бусины., две маленьких черных луны…
­- Не может быть… - пролепетал он.
­- Оставим, - улыбнулся мужчина. – Итак, Проклятые убили твоего друга и пытались убить тебя. По всей видимости, раз ты выжил – ритуал нельзя считать оконченным. Ты видел то, что видел – и остался в живых. Следствие из этого очень простое, сам понимаешь.
­- Н-не совсем…
­- Проклятые не знают покоя с того мига, как проклятие слетело с губ. Чаще всего им ведома обычная усталость, голод, холод…но ничто не сравнится по силе с горящим внутри истерзанной плоти огнем. Они не могут освободиться от наложенных пут, поэтому вряд ли способны на сочувствие и жалость. Мистер Льюэлл…
­- Нет! – Грег вскрикнул и сам себе зажал рот, словно Проклятые могли явиться за ним в любой момент даже сюда.
Если это все правда…это не может быть так, но если это правда…он теперь изгнанник на всю оставшуюся жизнь. Беглец, затравленный зверь, вынужденный скрываться, перемещаться по странам и континентам в надежде уйти от исполнения чьей-то злой воли. Он больше никогда не вернется на работу, не увидит маму…не переступит порога собственного дома. Бежать!! Бежать, укрыться в самых непроходимых лесах, в тундре, в саванне…где-нибудь очень далеко, чтобы Проклятые не нашли его. Потому что если его найдут – он умрет, и никто во всем мире не сможет спасти его от этой участи. Но неужели же…неужели…
­- Неужели же.. – он произнес терзавшую его мысль вслух.
­- Снять Проклятие? – подхватил Алекс. – Да, такая возможность есть почти всегда, более того – сами Проклятые порой совсем не против освободиться от подобного груза. Однако высшие проклятия – а твои знакомцы, все сомнения, находятся именно во власти такой силы – всегда требует некоторых…хм…не совсем обычных атрибутов для своего устранения. И самым главным из них является человеческая жертва. Смерть одной души за свободу другой – примерно так.
Грегори едва не закричал снова, но сдержался. К чему растравлять себе душу, если с ним уже все кончено. Он никогда….никогда не сможет убить человека, чтобы спастись самому – а тем более жертвоприношение! По коже побежали мурашки, менеджер уже не замечал расставленных на столе угощений, отблесков догорающего камина на стенах, он не вдел ничего, кроме пустоты, которая застилала глаза. Это навсегда…он снова и снова пытался внушить себе, что настоящая жизнь кончилась, что впереди – лишь вечное бегство и страх, который будет его преследовать до последнего вздоха. Может быть, лучше бы на месте Джерри… Бедный, бедный Джерри. Беспомощная жертва, как и он сам. Пусть он никогда не сможет снова встретиться с его мучителями, неужели же в мире не существует способа восстановить справедливость? Разве настоящее зло может остаться….
Тут он сообразил, что Алекс и Рогнеда молчат, старательно не глядя на своего гостя. А может быть, просто думают о своем.
­- Ведь они так и продолжат убивать… - тихо прошептал менеджер. – Неужели…неужели не существует способа их остановить?
Рогнеда фыркнула. Судя по всему, ее подобный факт занимал не слишком, а Алекс, старательно разглядывая свои ногти, некоторое время молчал, глядя куда-то в сторону выхода поверх головы Грега.
­- Надеюсь, ты не думаешь заявлять на них в полицию? Да, конечно – в этом мире много сил, могущественных и не очень, но связываться с Проклятыми – подчас себе дороже. Разве ты это уже не прочувствовал? Мистер Льюэлл, как я понял, вы уже осознали всю тяжесть собственного положения – неужели вас еще заботит чья-то судьба кроме собственной?
­- Я….я хочу жить, - пробормотал юноша, чувствуя, что еще немного и из глаз брызнут слезы. - Я хочу жить и не хочу всю жизнь скрываться от этих…кто бы они ни были. И я хочу, чтобы их остановили! Если меня убьют – это ничего не изменит, все продолжится. Так нельзя!
Грегори снова вспомнил мать и стиснул зубы, чтобы не заплакать. Как она сейчас там, одна в большой квартире? Беспокоится, это еще мягко сказано. Но пока с ним все в порядке. Пока….он так много не успел ей сказать, сделать. Будет ли возможность хотя бы позвонить или передать записку? Услышать еще раз родной голос, убедиться, что мама здорова? За что все это ему, за что на его голову какие-то Проклятые со своими бедами и смертельными клинками? Он самый обычный, просто человек…никому особо не нужны и не важный. Что же это за дьявольское наваждение?
Грег умоляюще посмотрел на Рогнеду. Ведь она его спасла, вытащила прямо из этого ада…что же, почему сейчас в ответ – одно холодное молчание? Женщина даже не смотрела в его сторону и с начала речи Алекса не произнесла ни слова. Что происходит, зачем он здесь? Зачем его спасли? Чтобы тут же выбросить? Чтобы посмеяться или испугать? Хорошо, он уже испуган и раздавлен, так почему бы…
­- Я хочу жить!!!!! – закричал менеджер, и ему показалось, что от крика висящие на стенах «ловушки снов» протестующе затрепетали. – Неужели…Рогнеда, Алекс…неужели вы совсем не можете помочь мне? Пожалуйста, я умоляю…я не знаю что мне делать, как жить дальше…или не жить? Или….Помогите, прошу…ведь если…
­- Думаю, завтра…. – Рогнеда задумчиво водила наманикюренным пальчиком по воздуху. – Завтра стоит одеть что-нибудь шелковое и желательно с оттенками сирени. Да…и не забыть новые сапожки. Мм, братишка? Как думаешь, мне пойдет?
Холодный, невыразимо холодный смех Алекса был ответом на ее слова. Мужчина откинулся на спинку стула, причем волосы совершенно закрыли его лицо, и хохотал. Грегори ощутил ужас. Дейн казался ему ледяным монстром, посланным чтобы окончательно растоптать его прах. Разве можно…как можно…Неужели им все равно? Эта мысль причинила Грегори сильную боль – вокруг больше не было ни одной живой души, он понятия не имел, в какой части Америки – или всего мира – находится, и главное – что делать дальше? Как бороться, где прятаться…..где найти силы и надежду, чтобы выдержать?
Постепенно нарастал гнев. Пусть они такие всезнающие и сильные, пусть он всего лишь мелкая сошка, но нельзя же так поступать только потому что ты сильнее! Видимо, это затянувшееся молчание означает, что ему предстоит решать самому, что делать дальше. Ну что ж…только бы не видеть этих холодных, безразличных лиц, не слышать этого хохота, в котором презрение смешалось с издевкой….бежать отсюда, бежать как можно быстрее и больше никогда…никогда не…
Грегори вскочил, опрокинув стул, и бросился к выходу. Никто не двинулся с места, чтобы помешать ему. Сразу за дверью коридор разделялся на два рукава – притормозив на мгновение, Грегори вспомнил, с какой стороны входил в зал и бросился в противоположную сторону. Повторять дневные плутания не было никакого смысла, но должен же в этом замке быть выход!! Впереди на много десятков метров тянулся узкий темный проход – высокий потолок усиливал впечатление тесноты пространства. Вряд ли даже два человека могли разойтись здесь, не задев друг друга. Стены на ощупь оказались теплыми и совсем не каменными – молодой человек, сбавив темп, то и дело прикасался к гладкой поверхности, которая чуть колыхалась от его прикосновений. Все в Адзути было совсем не так, как должно – но из-за переполнявшей его злой горечи Грегори едва ли замечал треть от встретившихся на его пути чудес.
Коридор уводил его все дальше – вглубь здания или наоборот, наружу – молодой человек не имел ни малейшего представления. Снова переходя на быстрый шаг, он начал отталкиваться от стен обеими руками, как будто это могло приблизить его к цели. Света явно не хватало – он едва пробивался сквозь щели меж потолочных балок. Менеджер начинал терять терпение, а вместе с ним - и надежду скоро выбраться из этого необычного места. Неожиданно его левая рука провалилась в стену, юноша с трудом удержался на ногах и остановился, чтобы заглянуть в приоткрывшееся отверстие. Стена, оказавшаяся раздвижной, послушно отошла в сторону и Грегори с изумлением увидел, что перед ним – жилая комната.
Весь пол покрывали бамбуковые циновки, очень аккуратно наброшенные одна на другую, в широком, во всю стену окне виднелись деревья и убегавшая в чащу тропинка. У стены лежал матрас, покрытый толстым пуховым одеялом, рядом с изголовьем поблескивал подсвечник в виде кустарника. В другой стороне комнаты в полу было сделано углубление, густо посыпанное золой. В ней крепился треножник с подвешенным к нему небольшим сосудом. Судя по виду, костер действительно зажигали, совершенно не опасаясь сжечь окружающую обстановку дотла. Грегори сделал шаг…и затаил дыхание. Комната напоминала музейный макет – он много раз видел подобные в альбомах, которые привозила мать. Стоянка древних монголов, китайский шатер, лагерь паломников к реке Ганг… здесь было что-то похожее, но явно жилое. Приглядевшись, он заметил на низенькой скамеечке у самого окна стопку книг, которую венчала раскрытая тетрадь.
На цыпочках, стараясь ничего не задеть, юноша прошел через все помещение и приоткрыл стеклянную дверь, ведущую в сад. Ночь давно наступила, но в саду к каждому дереву крепилось по два-три бумажных фонаря с четко выписанными иероглифами. Особенно много висело их над тропинкой, по которой осторожно ступал молодой человек. Грубо отесанные камни, из которых она была выложена, лежали неплотно – создавалось впечатление, что их просто разбросали и чуть присыпали песком, но тропинка не зарастала – плавно изгибаясь, она заманивала менеджера все дальше вглубь сада, так похожего на настоящий лес – где-то невдалеке слышалось стрекотание кузнечиков, что-то негромко ухнуло пару раз и снова наступила тишина.
Грегори не знал, правильно ли поступил, свернув в эту обитель покоя. Судя по всему он оказался на внутренней территории замка, и если коридор не увел его слишком вниз, то сад должен быть висячим. Тогда остается только пересечь его и понадеяться на везение – хотя с той же вероятностью он мог оказаться опять в треклятом обеденном зале. Глубоко вздохнув, юноша продолжил свой путь.
Плутания по замку притушили его злость, хотя горечь не торопилась уходить, растравляя душу. Острое ощущение одиночества, пронизавшее все существо менеджера после рассказа Алекса, только усилилось после безразличия, которое проявила к нему семья Дейнов. Все еще в душе благодаря Рогнеду за спасение, Грег уже не мог считать ее доброй или злой или еще какой-либо – совсем не зная этих людей, он посмел понадеяться на нечто большее, чем байки и загадки – и просчитался. Если бы не эта непоколебимая уверенность в том, что все ими рассказанное правда….Грегори считал для себя невозможным хоть на мгновение забыть о Джерри, Проклятых и своей собственной никчемной судьбе. Если уж ему суждено умереть, то пусть это случится не сейчас…пусть он еще хоть немного успеет почувствовать саму жизнь, хотя вряд ли сумеет ею насладиться.
Сад кончился внезапно – вытянутая в темноте рука встретила на своем пути грубую каменную кладку. Грегори опешил – меньше всего он ожидал встретить тупик и теперь в растерянности вглядывался во тьму, надеясь, что тропинка сворачивает в сторону. Но нет, дорожка действительно обрывалась прямо перед стеной, высоту которой он не мог определить при всем желании – но над головой, сквозь расступившиеся кроны деревьев сияли крупные звезды, щедро рассыпанные по небу. Не сидеть же в этом заповеднике до самого рассвета! Грег решительно зашагал налево вдоль стены, все время думая о том, что, возможно, стоило просто вернуться по тропинке назад в спальню.
Стена казалась бесконечной – она тонула в ночной тьме, а Грег, держась одной рукой за камни, упрямо шел вперед. В конец концов, рассуждал он, даже если я обойду этот сад кругом – ничего страшного. И тогда можно будет…
Стена внезапно кончилась, открыв его взгляду высокую металлическую решетку, приподнятую над землей. Расстояние было вполне достаточным, чтобы проползти внутрь, но наконечники решетки выглядели такими острыми, что юноша невольно заколебался. Что, если эта решетка опускается как раз тогда, когда под ней пытаются пролезть? Но выбора у него было немного – сначала он попробовал поболтать рукой – ничего не случилось. Потом просунул целиком башмак и честно выждал около минуты. С обратной стороны решетки царила мертвенная тишина. Грегори набрал побольше воздуха в легкие и осторожно, стараясь не задеть промокшей от выступившего пота спиной железные колья, пролез внутрь. Решетка не опустилась и вообще – ничего не произошло. Он снова вернулся в Адзути.
Коридор, который вел к решетке, оказался коротким – Грег внезапно оказался в широкой, хорошо освещенной множеством факелов анфиладе комнат и побрел через них, надеясь на скорейшее отыскание выхода. Комнаты сплошь были уставлены старинной мебелью – и Грегори видел, что она действительно очень дорогая, не имитация и не подделка под старину. Комоды, серванты, шкафы шириной в целую стену из темного дуба, лакированные столики, резные стулья. Попалась ему и пара небольших библиотек – воспоминание о разговоре с Калерией на мгновение резануло сердце, но Грегори не собирался больше ни о чем сожалеть. Он и так уже совершил достаточно промахов за этот день, и больше не хотел тешить себя ложными надеждами.
Комнаты вели все дальше – поворот, потом еще один. Вот и лестница – укрытая в нише, она не сразу бросилась менеджеру в глаза. Ступени не скрипели, перила не скользили – еще немного, и можно подумать, что замок внезапно принял решение выглядеть вполне обыденно, но молодой человек не стал задумываться над очередной загадкой. Преодолев два пролета, он перепрыгнул последние ступеньки и оказался в маленькой, квадратной комнате – пол и стены ее были покрыты одинаковыми бамбуковыми циновками бледно-желтого цвета. И больше ничего, кроме двух картин, висящих друг напротив друга. На одной тонкие ветки тростника чуть согнулись, покорные воле ветра, на другой – к спящему серому комочку в траве неслышно крался тигр: чувствовалось, как могучий зверь затаил дыхание, как напряглись и набухли тяжелые вены на его шее, как неслышно стекает на землю из приоткрытой пасти тягучая слюна. Пораженный мастерством неизвестного художника, Грег замер, не в силах оторвать взгляда от изображений.
По восточной традиции в правом верхнем углу тянулись цепочки иероглифов – скорее всего, цитата из подходящего стихотворения именитого поэта или собственное сочинение художника. Заглядевшись на тростник, менеджер и сам начал ощущать, как шевелит ветер волосы на его голове и не сразу сообразил, что этот ветер – настоящий и тянется к нему из неплотно прикрытой двери в конце комнаты. Распахнув ее, юноша внезапно оказался на улице, но сделав пару шагов вскрикнул – он стоял на открытой стене, в паре сотне метров под его ногами поблескивала ровная гладь широкого рва, а над головой все еще нестерпимо сияли звезды.
Защипало глаза. Грег бросился бежать вдоль стены, надеясь найти другую лестницу, стена же, словно насмехаясь над ним, не желала никуда сворачивать. Ни одной двери менеджер так и не увидел, но на повороте, пытаясь затормозить, вдруг ощутил, что под ногами ничего нет. Его крик, уже в момент полета, отразился от стен пропасти и смолк.

[Sirius >>>]

Да а вот отрывок из Мельницы хорошо вписывается)))))))

[Клер >>>]

Да а вот отрывок из Мельницы хорошо вписывается)))))))

Эммм....спасибо) Правда, я не очень поняла куда именно он вписывается)))

[Rianna >>>]

Клер, Вы пишите и выкладывайте - интересно же, что дальше будет. Пока комментировать нечего, очень хочется увидеть сюжет в его дальшейшем повороте.

[Rianna >>>]

Итак, некоторые замечания к прочитанному. Сподобилась-таки.

«Не может быть… - пролепетал он.»
+рыдание
Не уверена, что мужчина стал бы рыдать, пусть даже из-за друга. Такое поведение свойственно женщинам, но ни в коей мере ни мужчинами, если они не достигли пубретатного периода. Пару слезинок я допускаю, но рыдать... Всё понимаю: неожиданности кругом, герой застигнут врасплох рассказами Дейна и его сестрой, но чтобы так прямо и лепетать... Может, стоит всё-таки поменять лепет на недоверие, обиду, а рыдания на злость? Грегори уж слишком прекраснодушен для молодого человека: ни капли ехидства или иронии, благородные манеры... Он будто вчера из монастыря - такое прекраснодушие... Всё - ИМХО, естественно.

«Проклятые не знают покоя с того мига, как проклятие слетело с губ.»
Я тут что-то не поняла... когда Проклятые успели проклясть Грегори, раз Дейны собрались снимать проклятие? Грегори с моего ракурса выглядит пока что просто ненужным свидетелем.

«Мужчина откинулся на спинку стула, причем волосы совершенно закрыли его лицо»
Может, наоборот - спали с лица?

«Менеджер начинал терять терпение, а вместе с ним - и надежду скоро выбраться из этого необычного места. Неожиданно его левая рука провалилась в стену, юноша с трудом удержался на ногах и остановился, чтобы заглянуть в приоткрывшееся отверстие.»
Теперь труба только и делала, что поднималась вверх – Грег это ощущал совершенно отчетливо – петляя настолько безбожно, что у молодого человека начала кружиться голова.
Не помню, говорила или нет по поводу фокального персонажа. Если это Грегори - то стоит убрать из сцен с ним местоимения «его» и сочетания «молодого человека».

«Распахнув ее, юноша внезапно оказался на улице, но сделав пару шагов вскрикнул – он стоял на открытой стене, в паре сотне метров под его ногами поблескивала ровная гладь широкого рва, а над головой все еще нестерпимо сияли звезды.»
Может, он всё-таки на отвесной стене оказался?

Всё очень запутано и непонятно - как мотивации Дейнов, так и Проклятых. Было бы интересно знать подоплёку как тех, так и других.
Пока всё. Выкладывайте дальше.

[Клер >>>]

«Проклятые не знают покоя с того мига, как проклятие слетело с губ.»
Я тут что-то не поняла... когда Проклятые успели проклясть Грегори, раз Дейны собрались снимать проклятие? Грегори с моего ракурса выглядит пока что просто ненужным свидетелем.

Эээ.. Алекс вообще-то поясняет специально для Грегори, что не он проклят. А сами Проклятые - поэтому они так и названы)

Не помню, говорила или нет по поводу фокального персонажа. Если это Грегори - то стоит убрать из сцен с ним местоимения «его» и сочетания «молодого человека».

Пасиб, буду отслеживать такие моменты)

Всё очень запутано и непонятно - как мотивации Дейнов, так и Проклятых. Было бы интересно знать подоплёку как тех, так и других.

Ага) На то все и направлено - чтобы было интересно)

Пока Грегори в полном мыслительном ступоре и потому не понимает нифига) А вместе с ним и читатель - увы)

[Клер >>>]

6
Погружение в холодную воду оглушило Грегори – каждой клеткой тела ожидая неминуемого удара о твердую поверхность, он воспринял принявшие его ласковые объятия как временное препятствие на пути к смерти. Сразу же стало невозможно дышать – менеджер начал было кашлять, но от этого становилось только хуже. Осознание того, что падение уже закончилось, и теперь ему остается только всплыть на поверхность, досталось нелегко. Уже не делая бесполезных попыток вдохнуть, юноша сделал сильный взмах руками, потом еще один – каждая секунда приближала его к спасительной кромке воды. Жадно глотая воздух, он обнаружил себя в совершеннейшей темноте стоящим по горло в холодной мутной жидкости, текущей куда-то мимо него в неизвестность.
Однако Грег был жив – эта мысль доставляла некоторое удовольствие. Молодой человек попытался оглядеться, протирая глаза, но вокруг по-прежнему царила кромешная темень. В этот момент что-то липкое и скользкое коснулось его ноги, потом другой, потом в мгновение ока обвило обе голени и рвануло обратно вниз. Оступившись на осклизлом дне, менеджер не удержал равновесия и погрузился обратно в толщу воды. Неведомый противник был упрямым – его тащили куда-то, хотя и с трудом. Грегори начал отбиваться, одновременно изо всех сил работая руками – еще чуть-чуть и он уже не сможет обойтись без хотя бы одного глотка воздуха. Пиная подводное чудище, он ежеминутно ожидал встретить не мягкую, скользящую под подошвами плоть, а острые челюсти или еще чего похуже. Но, израсходовав щупальца на пленение человека, подводный охотник лишил себя возможности обороняться. Еще пара сильных судорожных рывков и Грегори взлетел к поверхности. Он старался надышаться впрок, полагая, что невидимый враг может снова атаковать его в любой миг. Но, судя по всему, приняв во внимание размеры менеджера, чудище решило поживиться в другом месте - или, с ужасом подумал Грег, оставило его на съедение кому-нибудь покрупнее.
Он начал мерзнуть. С потолка то и дело капали большие капли - такие же холодные, как и сам поток. Грег подумал, что надо идти – стоя на одном месте, он очень скоро совсем закоченеет. Вдруг до его слуха донесся едва слышимый сухой треск, похожий на одиночное стрекотание кузнечика в поле. Вот еще раз! И еще! На поверхности воды начали расходиться круги. Менеджер в испуге весь сжался, ожидая, что это снова подбирается морская гадина, но над водной гладью замелькал тоненький огонек. Потом еще один и еще – очень скоро тонкая нить из светлячков убежала далеко вперед. Юноша решил, что и такой знак – не хуже любых других. То плывя, то переходя на шаг он двигался вдоль светящийся дорожки – за его спиной светлячки тут же исчезали все с тем же едва различимым треском.
Сколько тянулся его путь Грег не знал, но где-то через полчаса постоянного движения он согрелся, и тут к треску начал примешиваться другой, посторонний шум. Иногда это бывали одиночные всплески, иногда – просто шорох, похожий на царапанье ногтем по стеклу. Пару раз ему показалось, что по воде пробежало несколько больше кругов, чем нужно. Но не более того. Таинственный преследователь явно не торопился себя обнаруживать, и, пользуясь отсрочкой, Грегори двигался вперед, понятия не имея, есть ли у него шанс выбраться из огромных подземелий Адзути.
Странное дело – он совсем не жалел о своем бегстве из теплой столовой. Лучше уж так – совсем одному, в темноте и холоде, чем там наверху при свете камина, озарявшем холодные, равнодушные лица хозяев. Грегори все еще чувствовал глубокую обиду и знал, что не скоро сможет о ней забыть. Рогнеда…холодная, гордая красавица, которой он за такое короткое время научился верить. Как оказалось – зря. А уж про ее братца – и говорить нечего. Ему вообще на всех плевать, - с тоской рассуждал Грег, бредя дальше. Подземный канал медленно мельчал – вода уже едва доставала ему до пояса. Огоньки упорно уводили дальше – как ему казалось, пару раз он повернул направо, но не мог сказать точно – из-за темноты.
Редкие всплески все еще слышались время от времени. Один раз Грегори нарочно резко остановился, чтобы застигнуть преследователя врасплох – но ничего не вышло. Возможно, эти огоньки приведут его прямо в логово таинственного зверя. И тогда путь будет закончен – уже навсегда. Хотя он будет только рад – жизнь, проведенная под знаком преследования Проклятыми, ему совсем не импонировала. Брат и сестра Дейны – его единственная надежда – отказались сделать хоть что-нибудь, так почему бы и нет? Смерть от чьих-то голодных зубов не так ужасна, как новая встреча со смертоносными клинками Лампусы. И горящими глазами Ликара…
Скоро огоньки впереди начали плавно сворачивать в сторону. Грегори все шел и шел – плыть ему надоело – но выхода из подземелья обнаружить не удалось. С каждым новым шагом тело знобило все сильнее, глаза закрывались – хотелось спать. На макушку то и дело капала с потолка вода, пальцы тянулись к карманам в надежде согреться. Огни, между тем, начали кружиться вокруг него, словно предупреждая о чем-то или наоборот – уговаривая идти быстрее. Их языка – если это был язык – менеджер не понимал, но шаг ускорил, насколько это было возможно в доходящей до пояса толще воды. Внезапно впереди мигнул свет. Раз, другой. В эти мгновения Грег успел разглядеть, что совсем близко развилка – канал разделялся на три рукава, при этом уровень воды понижался так сильно, что можно было не сомневаться в наличии потайного стока. У развилки огни внезапно исчезли, но спиной Грег чувствовал, что за ним наблюдают. Резко повернувшись, он уперся взглядом в живот.
Живот имел приятную выпуклость, которую облегала странная, расшитая геометрическими узорами перепоясанная хламида. Под животом располагались скрещенные в позе лотоса коротенькие ноги. Выше находилась замаскированная многочисленными складками одеяния грудь, крепкая шея и большая голова с плоским лицом и узкими глазками. В руках странное существо держало обыкновенную удочку, а под мышкой Грег разглядел огромную рыбину, зажатую самым немилосердным образом. Высокий колпак, венчавший голову, качнулся в сторону, и таинственный обитатель подземелья соизволил обратить на Грегори свое внимание. Впрочем, всего лишь на пару минут, после чего вернулся к прерванной рыбалке.
Юноша совершенно не понимал двух вещей – кто перед ним и как он умудряется сидеть на поверхности воды и не тонуть. Вопросы требовали ответа, тем более, что он все равно не представлял куда идти дальше.
- Ээээ…простите, сэр?
Тишина.
- Сэр? Простите за беспокойство, я всего лишь хотел узнать по поводу дороги…
- К познанию нет короткой дороги, - внезапно изрек старик и чуть передвинул удочку.
Карп у него под мышкой зашевелился и к ужасу Грегори добавил, гулко шлепая ртом при каждом слове:
- Нет ничего страшнее дурака.
Юноша остолбенел. Хотя весь сегодняшний день – или уже вчерашний – подготовил его ко всему необычному, говорящая рыба оказалась чем-то невероятным. Но узнать дорогу все-таки необходимо.
- Не будете ли вы так любезны…
- Остерегайся молчаливых людей, - изрек карп еще раньше, чем Грег успел договорить. – Пришла беда – полагайся на себя.
- Спасибо за совет, - моргнул менеджер. – Но мне очень надо…
- Конец болтовни – начало дела, - старик оторвался от созерцания водной поверхности, его прищуренные глаза смотрели прямо на Грегори. – Тише едешь – дальше будешь. Дорогу хочешь узнать? Узнать нельзя, но угадать – можно. Ответишь на три загадки – узнаешь, куда идти.
- Загадки? Ну давайте….говорите ваше загадки, - буркнул дрожащий Грегори, которому приходилось все время притоптывать, чтобы окончательно не застынуть.
- В плесени и сытости
Дух мощный заточен.
Коль он освободится –
Весь мир наш обречен.

Грег ничего не понял. Загадка явно выходила за рамки его понимания, здесь едва ли подразумевалась некая вещь – скорее понятие или, того более, что-то философско-религиозное. Вот бы сюда Рогнеду, невольно подумалось ему. Уж хозяйка замка наверняка сумела не ударить в грязь лицом, в то время как он сам…Впрочем, когда-то его учили рассуждать «логически». Сам термин выглядел смешно – ведь в любом рассуждении присутствует логика, хотя порой извращенная и туманная, но она есть. Следовательно, рассуждать «логически» - это всего лишь применять некий метод, насильно загонять мысль в рамки, следуя которым можно надеяться отыскать результат. Юноша начал думать, тем более что старик снова предался рыбалке, не замечая ничего вокруг, даже бульканья карпа под мышкой.
Мощный дух…а тем более заточенный в плесени и сытости?? Бог? Что-то не сходилось. Почему мир обречен? Какой же дух может разрушить наш мир? Ответ, который напрашивался, был Грегори не по нраву. Разрушить мир может только сам человек…так неужели…неужели, потому что у нас все есть, мы работаем, обеспечивая себя едой и теплом….только поэтому мы еще не отправили собственную планету куда подальше? Поэтому? Молодой человек ошеломленно уставился на старца.
- Это…это о человеке?
- О разуме человеческом, глупец, - прошамкал карп.
- Неправда, - живо возразил ему менеджер. – На свете хватает мыслящих людей.
- Для дураков нет лекарств, - не поднимая головы, произнес старик. – Думаешь, твой работает в полную силу?
- Пусть так, - пробормотал Грег. – А какая вторая?
- Поймана птица
В костяную клетку.
Бьется, не боится –
Поет вот только редко.

Одно другого не легче! Грегори снова почувствовал ступор – меньше всего прилипшая к телу мокрая одежда и сотрясавший тело озноб способствовали работе мысли. Птица? Что за птица…любая птица с неволи будет биться в клетке и вряд ли согласится петь – но ведь здесь наверняка опять какая-то метафора, что-то зашифрованное. Птица? Бьется… в тишине гулко билось только его собственно сердце, пытаясь согреть организм ускоренным кровообращением. Сердце? Может быть…
- Сердце? – высказал он свою догадку.
- И добро, и зло – в твоем сердце, - булькнул карп.
Ничего не добавив, старик прочел третью загадку.
- Ступив на нее – не сойти,
Сойдя – невозможно вернуться.
Стоит себя обрести –
И время настанет проснуться.

Озноб усилился. Молодой человек, прыгая с ноги на ногу, никак не мог заставить себя думать о загадке. Интуиция подсказывала ему, что решение совсем простое, вот только ждать он больше не мог ни одной минуты. Тепло…только бы согреться, только бы вылезти, наконец, из этой канализации наверх! Грег с ожесточение утер струившиеся по лицу капли. Путь, говоришь… ему уже было все равно, какой путь выбирать, но стоять вот так перед безразличным стариканом….
- Я не знаю ответа! – рявкнул он в меру своих легких. – Пропустите меня…
- Истинное терпение – это такое терпение, когда терпеть уже не под силу, - пробормотал старик.
- Да, мне уже не под силу терпеть! – рванулся вперед Грег, но дорогу ему преградила удочка.
- Плевок обратно не вернется, - словно предостерегая, произнес карп.
- Да пустите вы меня или нет?! – озлобленный менеджер проигнорировал удочку и с трудом подавил в себе желание сломать ее.
- Подумав – решайся, а решившись – не думай, - с той же безразличной интонацией пробулькала рыба.
- Вот я и решился. Все, пока! – юноша бросился вперед, радуясь тому, что воды становилось с каждым шагом все меньше и меньше.
В ответ ему донесся раскатистый, усиленный эхо хохот старика и его последние слова:
- Даже дорога в тысячу ли начинается с одного шага! Ха-ха-ха!
Грегори весь дрожал. Он ощущал дрожь пока бежал со всех ног, гулко шлепая по воде ботинками. Коридор, который он выбрал – кстати, а какой же из трех он выбрал? – уводил молодого человека все дальше и дальше от таинственного старикана с его болтливым карпом. Вода почти кончилась, но затормозить Грегори не успел и со всего бега плюхнулся в огромный водоем – быстро всплыв на поверхность, юноша понял, что все ходы так или иначе вели сюда. В стенах четырехугольного помещения, заполненного водой едва ли на десятую часть, зияли проемы, как две капли воды похожие на тот, из которого вывалился и он сам. Снова ему предстояло выбирать, куда идти – вот только гораздо сильнее было желание выбраться на тонкий бортик бассейна, прислониться к стене и не думать ни о чем.
Оставалось только гадать, зачем строители Адзути снабдили замок такими огромными, бесконечными тоннелями. Может быть, по ним воины выбирались из осажденного замка прямо в стан врага и сеяли панику, может быть, они служили для доставки или хранения продовольствия, может быть…Грегори вылез из бассейна и устало прислонился к стене. Его лихорадило. Запрокинув голову, он увидел где-то очень далеко тоненькую точку света – вентиляционное отверстие. О том, чтобы подобраться ближе, не могло быть и речи, но менеджера ужаснуло то, как глубоко под землей он находится. И угораздило же его свалиться с этого парапета…Держась за стену, он поднялся на ноги и осторожно двинулся в обход – ему хотелось заглянуть в каждый из коридоров, прежде чем делать выбор, в какую сторону идти.
Изо всех ходов одинаково тянуло сыростью. Грег подумал, что ему повезло не встретиться с крысами – неизменными обитателями подземелий. Пока что, он видел только старика с его карпом…что же все-таки он хотел сказать своими загадками? «Даже дорога в тысячу ли начинается с одного шага»…видимо, это о том, как сложно сделать тот самый шаг в неизвестность. Грег вспомнил, как сам шагнул с крыши, ожидая неминуемой смерти. Рогнеда…зачем спасать, чтобы тут же бросить? Обида отозвалась в нем глухой болью. Несправедливо…все, что с ним случилось – несправедливо. И непонятно, что же теперь делать.
Пытаясь согреться, он начал ходить вокруг водоема кругами. Ровная, ничего не отражающая гладь воды притягивала к себе, нашептывая, как тепло станет его телу, если он сейчас встанет на дно. Грегори не поддавался обману – в воде его ждет скорое переохлаждение, а на поверхности есть хоть какой-то шанс согреться. Он бы с радостью начал бежать, но кромка бассейна казалась слишком узкой – плюхнуться в воду еще раз менеджер не хотел. Стены постепенно слились перед его глазами в одну нескончаемую полосу, на которой мимолетными прорехами мелькали многочисленные входы в туннели. О том, что где-то в мире есть свет и жизнь, напоминала только маленькая точечка света над его головой.
Юноша так и не понял, как она появилась. Пробегая очередной круг, он боковым зрением заметил какую-то тень над поверхностью воды и остановился так резко, что чуть не свалился в бассейн. Галлюцинация – было его первой мыслью. Тонкая женская фигура медленно переступала по воде, не создавая на поверхности ни одного круга, и наклонялась то в одну, то в другую сторону. Ее наряд выглядел странно – широкие, явно не по размеру штаны, замысловатая тюбетейка на голове, совсем раскрытая, изящно расшитая кофта. Обнаженные руки скользили по воздуху, выписывая восьмерки и круги. Зачарованный Грегори сел на пол, наблюдая диковинный танец. Вскоре женщина остановилась, словно только что заметила его.
- Мой мальчик… - в голосе звучала неуверенность и слезы. – Мой дорогой мальчик…это ты?
Грега прошиб пот.
- Мэм… мэм, вы ошиблись. Меня зовут Грегори…
- Грегори? Но мой мальчик… я думала…все-таки, может быть, это ты? Грегори…я здесь совсем одна…
- Мэм… - менеджер просто не мог видеть, как печаль постепенно превращает ее прекрасное лицо в застывшую маску. – Мэм…я заблудился. Может быть…
- Заблудился? Мой мальчик заблудился? Я бы тоже хотела тогда заблудиться…когда они оставили меня в горах Есино. Ооо…лучше бы я заплутала, пусть меня разорвали дикие звери…или нет, я бы нашла пристанище в медвежьей пещере, ведь и медведица рожала своих медвежат, неужели бы она не пожалела меня? Ооо…лучше бы мне никогда не возвращаться в столицу…мой мальчик….о, мой мальчик…
- Мэм… - Грег чувствовал себя в высшей степени неуютно, не имея душевных сил оторвать взгляд от крупных слез, катившихся по щекам женщины. – Мэм…чем я могу вам помочь?
- Мне уже никто не поможет, мой мальчик…уже никто. Я всех их потеряла…все умерли. УМЕРЛИ!! – рыдания потрясли ее тело, захлебываясь в них, она была не в силах продолжать свою речь. – Как же жестоко проклятие…как тяжело. Да, как тяжело продолжать…быть. Мальчик мой, не позволяй им…
Мысли незнакомки путались – она бросила на Грега полубезумный взгляд и закружилась на одном месте в диком, и в то же время очень легком танце. Кто она такая – вот о чем размышлял молодой человек, потому что после Денджиро и говорящего карпа уже ничему не удивлялся. Постепенно танцовщица перешла к более плавному ритму – ее точеные маленькие ножки быстро-быстро переступали по поверхности воды, иногда она шаловливо погружала пальцы в воду и резко вытаскивала, обдавая ближайшую стену тучей брызг. Она казалась такой живой… но Грегори знал – живые не ходят и уж тем более не танцуют на озерах. Значит, перед ним – призрак или, того хуже – какой-нибудь могущественный дух, находящийся в очень расстроенных чувствах.
Танец закончился. Женщина склонилась в церемонном поклоне, ожидая, реакции единственного зрителя. Грег искренне зааплодировал, на бледном личике призрака проступил румянец – она потупилась и улыбнулась, опустив ресницы.
- Мой господин слишком добр к своей недостойной рабе, - прошептала она, подходя все ближе и ближе. – Мой господин, наверное, устал с дороги. Пусть господин позволит его недостойной рабе раздеть его, умыть его тело, увлажнить его длинные волосы…
Длинные волосы? – в ужасе думал Грег, отступив на шаг к стене. Она снова с кем-то спутала его, но тут явно чувствовалось особое, любовное влечение со стороны женщины.
- Мэм…меня зовут Грег, помните? – он в отчаянии прижался к стене, чувствуя, что еще секунда и она коснется его своими пальцами. – Мэм…опомнитесь, леди…госпожа….Госпожа, прошу вас…
- Госпожа?? Как ты назвал меня? Ооо, сидзу, сидзу, сидзу, - застонала танцовщица, отступая обратно к центру водоема. – Ооо, зачем ты оставил меня тогда? Зачем? Рассвет… рассвет вставал над горами Есино, но мне уже никогда не дано насладиться им – ведь ты покинул меня, мой господин, моя отрада….мое сердце. В чем провинилась я перед тобой, жалкая, недостойная раба? В чем? Ты оставил меня и мне пришлось возвратиться…и они схватили меня…они жалили меня своими взглядами…они убили моего мальчика…и убили тебя…Ооо, звери, звери, звери…..Где путь мой, что оборвался в горах Есино? Где солнце мое, что закатилось за грань гор Есино? Где душа моя, что заблудилась в темной чаще и уже никогда не обретет покоя? О, мальчик мой….помни о самом темном пути! Помни и никогда не сворачивай на него!
Менеджер ощутил приступ жалости – все-таки этот призрак не сделал ему ничего плохого и так красиво танцевал. Внутренне сжавшись в комочек, юноша позволил холодным, бесплотным пальцам коснуться его щеке. Женщина тоже не двигалась, пораженная случившимся еще сильнее него самого.
- Милый… - тихо прошелестели в воздухе слова – такие же невесомые, как и сама танцовщица. – Ты все-таки пришел…
В следующее мгновение она выбежала на середину водоема и начала танцевать – только теперь в танце этом чувствовалась ничем не сдерживаемая радость, звон упавших оков тоски, страстное томление, игривость и бесконечная нежность. Края длинных шелковых рукавов, обезумев, метались в разные стороны с такой быстротой, что глаз не успевал различить движения рук. Блестящие волосы превратились в вихрь, неумолимо рассекавший воздух – Грег понял, что воспринимает пляску не глазами – сердцем. Обычные органы чувств были бессильны.
Все оборвалось в мгновение ока. Один резкий всплеск, разнесенный эхом по всему помещению, заставил менеджера вздрогнуть, но женщина, замерев на месте, хрипло вскрикнула и метнулась к стене. Потом к другой.
- Снова они! Снова они! Надо бежать… бежать с этих проклятых гор Есино, подаривших бедной Сидзуке столько счастья и боли. Прощай, мой милый…беги, спасайся!! Беги быстрее ветра, возлюбленный мой. Беги и не забывай меня…
Грегори еще не успел понять, насколько эти слова относятся к действительности, как она уже исчезла. Просто растворилась во влажной дымке, не оставив после себя даже малейшего запаха или следа на воде.
Шлепанье послышалось снова - на этот раз совсем рядом, но уже не так громко. Грег обошел по периметру водоем, вглядываясь в темную муть, но ничего не увидел. Игра в кошки-мышки ему надоела, поэтому молодой человек громко чихнул, скрестил руки на груди и крикнул:
- Эй, ты! Может, хватит?! Если тебе что-то от меня надо - выходи и покончим с этим. Думаешь, я так легко позволю сделать из меня обед?! - последнюю фразу Грег произнес в надежде, что к нему вернется хотя бы толика мужества.
Он повторил призыв еще дважды, и уже было махнул рукой на таинственного преследователя, но в этот момент на поверхности появились пузыри и с громким бульканьем из воды показалось невероятное существо настолько отталкивающего вида, что менеджер поначалу отпрянул к стене и закрыл глаза руками. Существо тем временем приблизилось к краю бассейна и застыло в ожидании.
- Эй…ты что такое? - Грегу вспомнился губошлеп-карп, но «местный житель» меньше всего походил на рыбу.
Лицо его напоминало обезьянье, только в пару раз меньше. Большой «орлиный» нос нависал над большими тонкими губами, но самое страшное заключалось в том, что на темени незнакомца юноша разглядел аккуратное углубление, в котором плескалась вода. Ассоциации с выступившим наружу мозгом были слишком сильны - менеджер скривился и старался смотреть на пришельца вполоборота. Видимо, из-за этого для него такой неожиданностью оказался глубокий, чем-то напоминающий кваканье голос.
- Каппа! - водяное чудище качнуло головой и повторило. - Каппа!
- Каппа? Это твое имя? - Грегори удивился. - Кто-то из твоих родителей знал греческий? Впрочем, я пошутил. Каппа, так Каппа. А я - Грегори. Почему ты меня преследуешь, Каппа?
- Каппа! - снова квакнул незнакомец.
- Ясно, ты немногословен, - пробормотал юноша, отходя от стены. - Что ж…тогда ты наверное не сможешь мне помочь выбраться отсюда, да?
Край водоема оказался неожиданно скользким, хотя Грег уже не раз прошелся по нему прежде. Юноша неловко взмахнул рукой, удерживая равновесие, но все равно заскользил прямо к воде, туда, где стоял неподвижный Каппа. Едва не врезавшись в нового знакомого, юноша плюхнулся в воду. В следующее мгновение на его шее сомкнулись длинные когти.
Каппа, судя по всему, рассматривал его исключительно в качестве еды. Грег забился, силясь вынырнуть на поверхность. Постепенно это ему удалось - несмотря на стальную хватку, Каппа существенно уступал менеджеру в весе. Глотнув воздуха, юноша в свою очередь схватил врага за шею и хорошенько встряхнул. В лицо ему полилась вода из углубления в черепе Каппы.
В то же мгновение его противник обмяк. Пальцы, сжимавшие менеджеру шею, разжались. Казалось, Каппа совершенно утратил интерес к обеду и всему силами стремился вернуться в родную стихию. Однако на этот раз Грег был настроен гораздо менее миролюбиво, чувствуя, что у него начинается легкая лихорадка. Он вылез на бортик и втащил за собой упирающегося Каппу.
- Вот так вот уже лучше, дружок. Теперь тебе придется показать мне дорогу отсюда. Иначе не видать тебе родного болота, вот так, - обозленный, Грег толкнул недавнего врага еще раз.
В ответ на его запястье сомкнулись зубы, но сомкнулись удивительно вяло. Каким-то странным образом Каппа растерял всю свою силу или попросту не желал ее демонстрировать. Грегори растерянно смотрел в маленькие обезьяньи глазки и не знал, как правильнее поступить. Хотелось и швырнуть наглеца обратно в его лужу, и одновременно не упустить быть может единственный шанс выбраться из канализации.
Но тут Каппа, словно прочтя его мысли, сам дернулся в сторону одного из ходов. На взгляд Грега, все они были одинаковы, но существо упрямо тащило его вперед, не слишком обращая внимания на то, что пальцы менеджера все еще сжимали его шею. Когда юноша попытался перенести захват ниже, он обнаружил под хламидой у Каппы панцирь и стушевался окончательно. Судя по всему, ему встретилось очень редкое животное, вероятно, занесенное во все архиважные списки Гринписа. А он обошелся с ним не слишком радушно.
Ход то сужался, то расширялся, вода под ногами хлюпала все громче, пока, наконец, Каппа не привел Грегори к тупику и застыл на месте. Все мысли юноши о Гринписе мигом улетучились, уступив место злости. Его опять обманули, и винить кроме себя было некого. Но Каппа продолжал стоять на месте, чуть подергивая головой. От скуки Грег окинул взглядом потолок и ахнул. Гринпис действовал!
Прямо над ним зияло достаточно широкое вентиляционное отверстие и теперь менеджер не сомневался ни секунды, что выход найден.

[Rianna >>>]



«К познанию нет короткой дороги, - внезапно изрек старик и чуть передвинул удочку.
Карп у него под мышкой зашевелился и к ужасу Грегори добавил, гулко шлепая ртом при каждом слове:
 Нет ничего страшнее дурака.»

Супер! Здесь были аплодисменты.

«Значит, перед ним – призрак или, того хуже – какой-нибудь могущественный дух, на-ходящийся в очень расстроенных чувствах.»

Духи же не используют свою энергию на чувства... НеТ?



«Госпожа?? Как ты назвал меня? Ооо, сидзу, сидзу, сидзу, - застонала танцовщица, от-ступая обратно к центру водоема. – Ооо, зачем ты оставил меня тогда? Зачем? Рассвет… рас-свет вставал над горами Есино, но мне уже никогда не дано насладиться им – ведь ты покинул меня, мой господин, моя отрада….мое сердце. В чем провинилась я перед тобой, жалкая, недос-тойная раба? В чем? Ты оставил меня и мне пришлось возвратиться…и они схватили ме-ня…они жалили меня своими взглядами…они убили моего мальчика…и убили тебя…Ооо, зве-ри, звери, звери…..Где путь мой, что оборвался в горах Есино? Где солнце мое, что закатилось за грань гор Есино? Где душа моя, что заблудилась в темной чаще и уже никогда не обретет по-коя? О, мальчик мой….помни о самом темном пути! Помни и никогда не сворачивай на него!
Менеджер ощутил приступ жалости – все-таки этот призрак не сделал ему ничего плохо-го и так красиво танцевал. Внутренне сжавшись в комочек, юноша позволил холодным, бес-плотным пальцам коснуться его щеке.»

Она с центра водоёма до него дотянулась? 0_0

[Клер >>>]

Духи же не используют свою энергию на чувства... НеТ?

Мой герой не очень искушен в познаниях о духах) Он вообще о них ничего не знает

Она с центра водоёма до него дотянулась? 0_0

Нет, она к нему подлетела) Надо уточнить, пасиб)

[Rianna >>>]

Спасибо Вам. Ждем продолжения ;-)

[Vermaelen >>>]

Не знаю, как другим, а мне очень понравилось Особенно впечатлений добавило описания замка и событий в нем и вследствии того, что читал в 2 часа ночи)) Даже есть соображения по поводу конца истории...Судя по названию и по характеру героя, как он любил сидеть на подоконнике и смотреть на красивые машины, не заснул ли он случайно и не приснилось бы ему последующая история? В любом случае, дождемся продолжения.

[Клер >>>]

Особенно впечатлений добавило описания замка и событий в нем и вследствии того

Спасибо, надеюсь и продолжение будет Вам интересно)

[Клер >>>]

7
Обнаружив лаз, Грегори так обрадовался, что вспомнил о каппе лишь когда после нескольких неудачных прыжков зацепился за края отверстия и втащил себя в узкую вентиляционную трубу. Он высунул голову обратно, но никого не обнаружил. Впрочем, в сумраке канализации немудрено было и ошибиться. Глубоко вдохнув и мысленно поздравив себя с небольшим подъемом – физическим и душевным – менеджер пополз вперед. Труба оказалась сухой и хотя одежда молодого человека оставалась насквозь мокрой, он наслаждался тем, что больше не ощущает жидкости под ногами.
Вентиляция петляла так, что отвлечься даже на несколько минут у Грега не получалось. Все, что он знал об Адзути, ограничивалось пространными рассказами Денджиро и собственным печальным опытом. Единственная цель, которую ему удалось поставить перед собой, заключалась в том, чтобы забраться на еще один уровень выше и желательно поблизости от жилых помещений, а еще лучше к выходу наружу. Едва не врезавшись в стенку на очередном повороте, менеджер внезапно различил голоса – слова прозвучали так отчетливо, словно собеседники находились за его спиной. Резкий разворот едва не стоил юноше вывихнутой лодыжки, которую пришлось неестественно подогнуть под себя. В трубе больше никого не было. Оставался один вариант из возможных и Грегори весь превратился в большое ухо, чтобы не пропустить ни одного слова.
­- …не дальше Яруса Отрешения, я полагаю.
­- Гнед, я бы не спешил с выводами. Ты сужаешь круг поисков, а ведь до сих пор не вернулись мои нетопыри – это уже кое-что да значит.
­- Только то, что наш милый гость может лежать где-нибудь и дрожать от страха. Или просто без сознания.
­- Тогда они тем более должны его найти.
­- Рано или поздно…
­- Ты демонстрируешь редкостное пренебрежение к его судьбе, - до Грегори донесся короткий сухой смешок. – Это на тебя не похоже. Расстроилась?
­- Все-то тебе нужно знать, Алекс! Мне не нравится, в какое положение мы попали.
­- Заметь…
­- Да, да, черт побери! Да, это была моя идея!
­- Успокойся, – Грегу показалось, или он различил звук поцелуя? – Конечно, Проклятые – это в чем-то новый уровень, я согласен.
­- Это не просто новый уровень. Ты представляешь себе, что будет, если…!
­- Нуу…давай попробуем взглянуть философски, – менеджер так и представил, как на губах мужчины заиграла полуулыбка. – Если ты думаешь, что им делать больше нечего, как проклинать нас – что ж, я готов рискнуть, потому что сильно сомневаюсь в подобных намерениях. Судя по всему, эти Проклятые не упиваются собственным положением, оно тяготит их, и хотя по неизвестным нам причинам они вынуждены убивать первых встречных, нам с тобой это не грозит. Они убивают, но не проклинают. Ищут этого мальчишку, Грега – но не нас. Мы – не цель, сестрица.
­- Пока что!
­- Ты сама знаешь правила - не нами они писаны. Первым делом – расследование, потом уже – открытая схватка.
­- Думаешь, они дадут нам время?
­- Дадут ли они время Грегу – вот в чем вопрос. Не нам, пойми же.
­- Алекс, мне не нравится твое спокойствие.
­- А мне – твой пессимизм.
Наступила пауза, и менеджер смог немного осмыслить услышанное. И ничего не понял, кроме того, что его ищут, причем безуспешно, по всему Адзути. Интересно, что скажет ищейкам Алекса тот старикан с карпом? Однако дальнейший смысл беседы совершенно ускользал от сознания юноши.
Собираются ли Дейны помогать ему? Если да – то что за расследование, если нет – зачем все эти разговоры, если можно просто забыть о нем. Наверняка, Рогнеда была бы не против, но почему Алекс так живо старается расшевелить ее? Неужели он ошибся в оценке мистера Дейна с самого начала?
­- Гнед, все эти страхи – пустое. Для нас с тобой уж точно. Представь себе, что мы поругались с Хранителем…
­- Алекс! – испуганно шикнула женщина.
­- Погоди, не перебивай. Поругаемся мы с Хранителем, да. И что с этого, скажи? Через сотню-другую лет он и думать забудет о такой мелочи. Тоже самое с Проклятыми.
­- Ты…ты…
­- Ты порой сущий младенец. Мы сами вступили на этот путь – по доброй воле. По доброй воле выбрали такую дорогу – самую длинную дорогу, не забывай. Неужели ты думаешь, что перспектива расстроить Хранителя или получить пару ударов саблей могут меня остановить? Неужели ты думаешь, что я – Алекс Дейн – испугаюсь такой малости?
­- Брат…
­- Гнед, тогда, на стене крепости я не думал о том, что могу быть убит. Не обращал внимания на свистевшие рядом с головой снаряды. Нынешняя ситуация смотрится просто смешной в сравнении с прошлым.
­- Мы ведь никогда не воевали с Проклятыми, Алекс. Никогда. Они – отмеченные, как и мы. Это будет борьба на равных.
Грегори держался обеими руками за сердце – так сильно оно колотилось в груди. На стене крепости…ну конечно же! Какой он был болван! Ведь это Алекс…Алекс изображен на том огромном гобелене в оружейной комнате, куда он забрел утром. Утром? Как давно это было – плутания в потайном коридоре, библиотека, разговор с Калерией. Как давно…словно полжизни назад. И вот теперь Алекс, насмешливый, язвительный Алекс уговаривает Рогнеду ему помочь. Почему?
Менеджер никак не мог понять причины. Зачем сначала выводить его из себя, заставлять плутать по замку – ведь он едва не погиб в сражении с Каппой – и все для того, чтобы потом помогать? А если он никогда не выберется из этого воздуховода? Если так и будет ползать по трубам, воя от безысходности? За невеселыми мыслями юноша упустил из вида, что разговор брата и сестры успел продолжиться.
­- …немного не похоже на тебя. Мальчик оказался недостаточно смазлив?
­- Алекс, ты забываешься!
­- Гнед, я просто шучу. Ты такая обидчивая, особенно когда близится месяц Опавших Листьев. Воспоминания не дают спать спокойно?
­- Оставь ты меня, наконец, в покое! Мы же не обсуждаем твои страхи, милый братец!
Назревала новая ссора. Грегори поморщился, подозревая что Алекс снова начнет унижать свою сестру – ему это было неприятно, несмотря на то, что все пылкие чувства к Рогнеде давно улетучились. Однако Дейнам снова удалось удивить его.
­- Верно, довольно мрачная тема. Но мне хотелось бы услышать ответ, несмотря на злые искорки, что мерцают в уголках твоих прекрасных глаз.
­- Жалкий льстец… - пробормотала без злобы Рогнеда, и менеджер почувствовал, как ей приятны слова брата. – Узнать бы, что думает Хранитель…
­- Старик как всегда вне нашей досягаемости. Когда я был помладше – веков этак пять назад – мне казалось, что он нарочно скрывается от нас, чтобы не отвечать на глупые вопросы.
­- Ты мне не говорил! – рассмеялась женщина.
­- Так, всего лишь догадки. Не сподобился выяснить, насколько они точны. Гнед, мы ведь не нуждаемся в его благословении.
­- Но..
­- Гнед, я чувствую, какой силой духа пахнет это дело.
­- В этом мальчишке? Ты смеешься надо мной!
­- Не только в нем, о нет – совсем не только. Но и в нем – тоже. Может быть закроешь глаза на то, что он не сильно в твоем вкусе?
­- Он был в моем вкусе, пока не…
­- Это была провокация – грязная, признаюсь.
­- Ты так поступаешь со всеми, кто….
­- Да, со всеми, кто мне нравится. Так ты…
­- Давай разложим колоду.
­- Кельтский крест, как всегда?
Ответа Грегори не услышал. Зашелестело платье, послышалось хмыканье Алекса и все стихло. Совсем легкие отзвуки, доносившиеся до менеджера, могли означать тасование карт в колоде, но кто знает?
­- Тьфу! Эта Пара Посохов откровенно раздражает, должен тебе сказать!
­- Успокойся, - голос Рогнеды стал глубже, почти перейдя в шепот. – Двойка Посохов всегда покрывает нас.
­- В перевернутом положении?
­- Мы слишком зависимы друг от друга, только и всего.
­- А вот это твои карты врут! – торжествующе вскричал вдруг Дейн. – Наша четверка Мечей уже закончилась..
­- Ты мешаешь мне прочесть расклад, - ледяным тоном оборвала его сестра. - О боже! Шут в….
­- …пятой позиции, - закончил за нее Алекс. – Это ли не ответ на твою дилемму?
­- Но Шут….
­- Не самый плохой вариант, хотя и неопределенный до ужаса, согласен. Но смотри!! – он вдруг захлопал, как ребенок в ладоши. – Я тебе говорил, говорил! Впереди у него Императрица, неужели ты даже сейчас осмелишься поколебаться?! Гнед, это будет просто нечестно по отношению к мальчику!
­- Вот именно, - отрезала женщина. – Он еще мальчишка, а ты готов….не слишком ли – отдавать такую Императрицу? А ты сам как же?
­- Гнед, я сам? Ну ты и стерва!
­- Ладно, тихо. Седьмая карта. Что за ерунда?
­- Умножающий познания – умножает скорбь, я бы расшифровал это так.
­- Попридержи свою любовь к ересям, брат! Здесь им не место в такой момент. Так и знала, что опять Шестерка посохов в восьмой позиции.
­- Зато не перевернутая, - попытался пошутить Алекс.
­- От этого – не легче. Вот, убедился? Мы оседлали перевернутую Колесницу и несемся в пропасть!
­- Гнед…
­- И слышать не хочу ничего! Сейчас вытащу десятую карту и если она будет перевернутой, Алекс – пропади вы все пропадом с вашими Императрицами и Посохами. Я умываю руки, так и знай!
­- Ооооооооооооооо, - вот единственное, что донеслось в ответ.
Долгое время Грегори не слышал ни единого звука. Судя по всему последняя вытащенная Рогнедой карта значила очень много, потому что когда женщина прервала молчание, голос ее дрожал.
­- Раньше никогда….
­- Гнед…
­- ….не перебивай! Раньше никогда я не встречала этой карты в десятой позиции в Кельтском кресте. Это…
­- Это – наша с тобой карта.
­- Что это значит, Алекс?! Что это значит? – срываясь на крик, спрашивала его сестра. – Я хочу знать, что это значит для нас с тобой!!
­- Жаль тебя разочаровывать… - менеджер даже на расстоянии чувствовал, как тяжело дается мужчине напускное равнодушие. – Не думаю, что нечто особенное. Мы ведь….ну в общем окаменелости не оживают, я бы выразился так. И не смотри на меня так умоляюще, я не толкователь Таро, черт побери! Ты, а не я, должна знать ответ на свое идиотское гадание, раз уж начала его!
­- Прости, - женщина выдохнула. – Что ж, раз карта легла прямо, нам остается только…
­- Вот моя умница, хорошая девочка. Так и знал, что все поймешь. Нам ничего не остается как найти этого остолопа, но пока он предпочитает булькаться в нашей канализации мы можем составить хотя бы приблизительный план действий.
«Булькаться!» - с возмущением подумал Грег, разминая затекшие от сидения в одной позе пальцы. – «Да если бы моя воля, разве я бы тут булькался?! И не просил я вас ни о какой помощи!» Бедный менеджер совершенно забыл, что еще несколько часов назад был готов умолять Рогнеду что-нибудь сделать, и теперь пребывал в праведном недовольстве.
И все же…Грег до конца не мог поверить в то, что Дейны вот так вдруг взяли и согласились. Что они собираются делать? Проводить какие-то ритуалы или охотиться на Проклятых? Или чего еще похуже? Чувство беззащитности при воспоминании о Проклятых и гибели Джерри снова вернулось к нему – юношу бил озноб, он едва мог сосредоточиться – из комнаты доносился громкий шелест страниц.
­- Ты знаешь, меня данная статья нимало не воодушевляет. Что ты подсовываешь своего любимого Спенсера? Еще Демонологию Кроули можешь вытащить. Чего? На пятом стеллаже, в десятом ряду сверху. А какая по счету – не помню. Я знаю, что не демоны, - громкий голос Алекса заглушал вопросы Рогнеды, которая отошла в дальний конец комнаты. – И тем не менее – может пригодиться. Там о проклятиях неплохо рассказано, примерно в середине. Гнед, давай не будем пытаться обогнать рикшу и немного раскинем мозгами. У этой троицы уже есть некоторые отличительные черты, которые меня интересуют. Например, они совсем не боятся больших городов. Это необычно, учитывая, как Проклятые стремятся держаться вдали от большого скопления людей. О чем может говорить данное наблюдение? Правильно, но мне больше нравится предположение, что ребята попросту доведены до отчаяния. Им уже совершенно все равно, скольких этот Лампуса убьет, сколько человек это увидят и тому подобное. Ими руководит страх? Не думаю, сестренка. Тут что-то более глубокое и копать надо в направлении их семейки. Не может же быть, чтобы в анналах не сохранилось записей о столь любопытной семейке. Трое отпрысков, явно не обделенных некоторыми необычными качествами. Почему ты думаешь, что на этот раз нас не пустят? Конечно, Архив дело такое, но если у них все еще работает архивариусом та милашка в розовом паричке и с наколкой на локте…Гнед, ты снова за свое? Отстань, я всего лишь покадрил ее маленько тогда. Ааааа! Вот она – моя радость, свет очей моих! «Краткая характеристика обрядов и верований жителей Семилесья!», между прочим – первое издание. Не нуди, Гнед – это все равно непревзойденная книга, так и запомни. Давай смотреть….это все не то, не то…заклание, камлание, гадание…во! Очищение! Мы же искали с тобой обряд Очищения? Вот что здесь написано…
Что именно было написано в книге, Грегори так и не узнал – видимо, Рогнеда села рядом с братом и они читали нужную главу молча. Менеджер и сам не заметил, как дрожь прошла – так заразительна была энергия, которую излучал Алекс. Весь его монолог Грегори вслушивался в спасительное бормотание, как в обещание чуда, и уже почти позабыл свои обиды и давешние приключения. Хотелось только тепла. Тепла и безопасности, желательно в самом скором времени. Кого они там за ним послали, интересно? Денджиро? Может, выползти, несмотря на неприглядный вид? Но Грег так и не понял, где выход, а ползти по трубам все выше и выше казалось опасным. Значит, стоит подождать еще немного.
­- Интересно, сколько жертв им требуется в месяц? – вновь заговорил Алекс, задумчиво растягивая слова. – парочка в месяц или такие рейды бывают каждую неделю? Или…кто попадется без подсчета и разбора?
­- Алекс… - Грег ощутил, что Рогнеда поморщилась.
­- А что? Это было бы любопытно – ради чего они все это делают. То есть, пардон, ради чего это делает Лампуса, ведь, как я понимаю, братья не участвуют в самой бойне. И почему старший из них должен удерживать младшего? Удерживать от чего? Может быть, мальчишка хочет занять место жертвы? В чем смысл развлечения, вот что самое любопытное в этой истории. Именно это я хотел бы выяснить прежде всего.
Отворилась дверь.
­- Входи, Денджиро, - разрешила Рогнеда. – Что?
­- Со стариком Эбису? – Алекс расхохотался. – Не шутишь, Денджиро? Хотя да, ты же не умеешь шутить. Я даже боюсь представить, что эта болтливая рыбина могла навешать ему. Ой, уморил! И…
­- Ты мешаешь ему сделать доклад, Алекс, - оборвала хохот брата женщина.
Снова наступила тишина, в которой Грегори тщился расслышать хоть единое слово из того, что произносил крылатый слуга.
­- Он встретил Сидзуку? – Рогнеда, казалось, не ожидала такого поворота. – Вот нелегкая…я все думаю, хорошо ли мы сделали тогда, позволив ее духу…
­- Хорошо. Нас просил об этом сам Куро и мы не могли отказать ему только потому, что все девятьсот лет она будет являться нашим гостям. Гнед, это был долг чести и мы отдали его сполна, хотя и не закрыли. Да что я говорю – сама все понимаешь. Денджиро! Пора сыскать уже нашу пропажу – не думаю, что он далеко ушел от Перламутровой развилки. Давай, скоренько.
­- Алекс, ты знаешь, этот Ритуал Очищения не дает мне покоя. Все-таки это…
­- Осторожнее, Гнед. Для лекции о безнравственности сейчас не самое удачное время.
­- Нет-нет, я не о том. Но ведь надо же как-то…найти.
­- У тебя есть конкретные предложения? – казалось, Алекс потерял всякий интерес к беседе и задавал вопросы механически, не вслушиваясь в ответ.
­- Да, мне подумалось, что освободить – это ведь все понимают по-разному. Если предположить, что иной мир – это тоже свобода…хотя что мы можем знать об этом. Но если предположить….
­- Я правильно понял, что ты предлагаешь…
­- Он ведь все равно осуществит свое желание. Поэтому…
­- Вы не посмеете!!! - вдруг раздался звонкий, дрожащий от ярости голос, который Грегори, хоть и слышал всего единожды, уже не смог бы позабыть никогда.
«Калерия!» - рванулось вперед все его существо, он отчаянно заработал руками и ногами, стремясь успеть до того, как девушка покинет комнату. Он должен увидеть ее, во чтобы то ни стало должен увидеть!

[Vermaelen >>>]

Замечательно Клер Ждем продолжения!

[Rianna >>>]

Вот всё отлично, кроме гадания на Таро. Где их раскладывают в коридоре? Просто на ладошках? Разве они там поместятся? Просто я привыкла видеть эти довольно длинные карты хотя бы на столике. Да и сами значения карт мало о чем говорят читателю - кресты, посохи, императрицы - что всё это значит?..

[Клер >>>]

Где их раскладывают в коридоре?

эммм...а что - есть ощущение что Алекс и Гнед сидят в коридоре? вообще-то они в библиотеке.

Да и сами значения карт мало о чем говорят читателю - кресты, посохи, императрицы

дело в том, что гадающие, прекрасно знающие значения карт, не станут их объяснять. поэтому по ходу диалога нет логической надобности это расшифровывать. но почти все карты ясны и при желании читатель может отыскать очень быстро, что же получилось у Рогнеды в раскладе))

[Rianna >>>]

дело в том, что гадающие, прекрасно знающие значения карт, не станут их объяснять. поэтому по ходу диалога нет логической надобности это расшифровывать. но почти все карты ясны и при желании читатель может отыскать очень быстро, что же получилось у Рогнеды в раскладе))

Гадающие-то знают, это да. Только какой толк от этого читателю?
Карты ясны, вопрос только в том, кому они ясны. Явно не читателю, который очень даже вряд ли начнет изучать справочники или рыться в Яндексе (там ведь значения могут расходиться, да и информацию неточной окажется). Зачем отсылать читателя куда-то ещё кроме текста, который должен исчерпывать все вопросы? Дело Ваше, конечно...

[Клер >>>]

Зачем отсылать читателя куда-то ещё кроме текста, который должен исчерпывать все вопросы?

В том-то и дело, что любой текст, который не является чистейшей выдумкой (фэнтези) или публицистикой может подталкивать читателя к узнаванию чего-то нового. Я ведь не пособие по Таро пишу или энциклопедию японской архитектуры. Следовательно, какие-то моменты остаются за пределами художественного текста. Если кому-то неизвестно, что такое катана или кимоно или горгульи - всегда может узнать, при этом я даже как-то не думаю делать сноски. Человек не интересующийся прочтет и забудет, но может быть кого-то это подтолкнет к новому чтению))

[Горация >>>]

Ну что ж, вклинюсь и я со своим тапочком - драться так драться!
Перечитала еще раз: ощущение, о котором я говорила в прошлый раз - осталось. Уж коли ГГ - Грег и по превратности судьбы и желанию автора и он и читатель слушают комментарии к этому гаданию - хотелось бы некоторой эмоциональной ясности (иначе получается разговор в холостую). В данном случае (возможно, я все непростительно упрощаю) Грег (а уж вместе с ним и читатель) все же должен вынести из этого разговора некое предсказание, сулящее что-то именно ГГ. Хотя бы, уж если совсем упрощать, варианта два: либо гадание успокоило его, либо наоборот - вселило тревогу. Насколько я поняла, Шут - это Грег, Императрица - Рогнеда... все мило. Что именно означают эти посохи, будь они перевернутые или нет - меня совершенно не волнует. Я, как читатель, хочу намека на то, что этот расклад сулит для Грега.

[Клер >>>]

расклад для Грега сулит помощь) и это явственно следует из последней карты - раз уж Рогнеда вытащила ее в прямом, а не перевернутом виде) это обговаривается вполне отчетливо))

а посохи тот, кому интересно, может изучить отдельно)

[Клер >>>]

Уффф...перед отпуском всегда навалят работы(( И одновременно уже настолько отдыхаешь душой, что сложно заставить себя писать) Но я смогла, дя!=))

8
Милый голос Калерии еще отдавался эхом в ушах Грега, пока он, как бешеный, несся вперед по вентиляционным трубам замка. Хотя несся - не самое верное слово, бежавший на карачках менеджер постоянно сбивался и время от времени останавливался, чтобы понять, куда ведет тот или иной путь.
Трубы уходили все дальше вверх. Но нередко Грегу начинал мерещиться подъем там, где его не было. Воздух становился теплее, от быстрых движений юноша совершенно согрелся, даже одежда начинала подсыхать, хотя о таких деталях как носки и ботинки он старался не вспоминать. Удастся ли добраться до комнаты с камином прежде, чем подобные шастанья превратятся в обширнейшую простуду?
Внутри трубы оказались довольно шершавы на ощупь, тут и там ладони царапались о следы небрежной сварки и даже заплаты. Ясно, что ходы прокладывали давно, и теперь они основательно поизносились, хоть могли прослужить еще много лет. «Особенно, если по ним не слишком часто будут ползать чокнутые менеджеры», - подумалось Грегори. Вскоре основная труба, по которой он полз, упрямо игнорируя более мелкие боковые ответвления, резко изогнулась вправо, уводя юношу совершенно непонятно в какую часть замка. Он и так давно уже потерял ориентацию и надеялся теперь лишь достичь того места, где сможет выбраться из труб, а там уже пристанет к любому, попавшемуся на пути, лишь бы его провели в библиотеку к Дейнам. План был хорош, вот только выход все никак не желал давать о себе знать.
Близилась широкая развилка – Грег уже неплохо освоился в кромешной тьме, царившей внутри вентиляции и по мельчайшим изменениям определял, что скоро произойдет очередное соединение нескольких труб в одну центральную. Какой-то внутренний толчок заставил его остановиться – хотя определять направление давно уже представлялось ему делом безнадежным – и вглядеться в неясные контуры впереди. Послышался далекий протяжный гул, напоминающий шум паровоза, и сейчас же из ближайшего отверстия в трубу хлынула сильная струя горячего пара. Инстинктивно отвернувшись за мгновение до этого, Грег отчаянно пополз назад, надеясь, что его не поджарит на месте.
Спину обожгло – ведь он был в одной рубашке, на секунду менеджеру показалось, что подошвы ботинок сейчас начнут обугливаться – богатое воображение уже рисовало ему страшные картины собственного искалеченного трупа, красного, как вареный рак, и юноша полностью уверился, что лучше умереть, чем остаться раненым в этом месте, где никто его не найдет, и тихо умирать от боли и голода. Кстати, о голоде – Грег сильно хотел есть.
Юноша решил, что утро уже наступило. Поток горячего воздуха прекратился, но трубы раскалились так сильно, что пришлось ждать. Грегори, тоскливо дуя на обожженные ладони и избегая дотрагиваться до спины – он все еще не представлял, как сильно обжегся – думал о том, что могло понадобиться Калерии в такое неурочное время в Адзути. Может быть, она и Алекс…при этой мысли менеджер заскрежетал зубами. Он все равно найдет ее и поговорит, обязательно. Нельзя же оставлять ее с такими мыслями о самой себе….ее вообще нельзя оставлять. Как, почему, по какой причине решил он всего лишь после одного телефонного разговора, что эта девушка так важна для него? Что за глупая постановка вопроса! Важна, значит важна, и точка.
Выждав некоторое время он продолжил свой путь, миновав опасный участок на кончиках пальцев, где кожа была грубее, чем на ладонях, и менее чувствительна к горячему металлу. Теперь труба только и делала, что поднималась – Грег это ощущал совершенно отчетливо – петляя настолько безбожно, что у молодого человека начала кружиться голова. Он понял, что поднимается по спирали все выше и выше, но что он будет делать на крыше, если вдруг окажется, что труба выкинет его наружу? Любоваться звездами? Без специального приспособления или хотя бы веревки он не рискнет спускаться со скатов семиярусного здания – это слишком легкий способ сломать себе шею. Грег вздохнул – все его сегодняшние ночные мытарства теперь казались такими глупыми, начиная с самого бегства из обеденной залы. Старик с карпом, танцующий дух, каппа, канализационные и вентиляционные трубы – ничего себе, приключение. На тринадцатый подвиг Геракла точно не тянет, с грустью признал менеджер и продолжил подъем.
Неожиданно повеяло свежим, прохладным воздухом. Да, ошибки быть не могло – где-то совсем рядом находилось наружное отверстие трубы. Грегори прибавил ходу, отчаянно работая руками и ногами, он даже наклонил голову, сравнив себя с быком, который во время корриды несется на тореадора, выставив вперед рога. Сейчас же он был готов проломить отверстие наружу собственной макушкой.
Труба кончилась внезапно, а менеджер впечатался головой в небольшой навес, прикрывавший ее вместо козырька. Выглянув, он различил совсем близко под собой узкую галерею, тянувшуюся вправо и влево насколько хватало обзора. Подтянувшись и жестоко погнув заслонку, юноша вылез, спрыгнул на пол, повернулся и замер в оцепенении. Более прекрасного зрелища никогда еще не представлялось его глазам.
Солнце только-только коснулось своим верхним краем горизонта, медленно разливаясь по краю неба алой неровной лентой. Внизу, под ногами Грегори виднелись шесть ярусов Адзути – затейливые, все в золоте и деревянной резьбе фигурки украшали каждый скат каждой из шести крыш, в утренней дымке они казались сотканными из тумана. Грегори, раскрыв рот, любовался невиданным зрелищем. Дальше ярусов все утопало в кронах вечнозеленых деревьев, которые совершенно скрывали от него землю. Крепостная стена, толщиной никак не меньше трех метров, опоясывала всю территорию, подстраиваясь под естественный рельеф местности, то поднимаясь, то опускаясь совсем низко. На самой стене никого не было, да и она, судя по всему, не предназначалась для несения дозорной службы. За ней снова росли деревья, еще более могучие и раскидистые, чем на территории, а дальше, совсем низко, разливалась река, и в ее волнах уже купались первый солнечные зайчики, вспыхивая красноватыми всполохами на лениво текущих волнах. Внезапный порыв ветра, налетевший откуда-то с востока, сорвал с ближайших к Грегу деревьев целый дождь из цветов яблонь и вишен, и в ветвях огромной, растущей прямо под его ногами сакуры радостно запели первые проснувшиеся пташки. Это рай? – вот единственная мысль, пришедшая на ум Грегу за минуту до нападения.
Рой маленьких летучих тварей набросился на него неожиданно, из-за угла – мгновение назад он и представить не мог, что так близко находится целая стая. Это оказались нетопыри – маленькие, покрытые темно-бурой шерстью, с торчащими в разные стороны ушами и злобными маленькими глазками. Они отчаянно махали перепончатыми крыльями и пронзительно пищали, летя прямо на Грегори. Тот инстинктивно опустил голову, прикрыв ее рукавами, но это помогло мало – судя по всему, нетопыри были не столько голодны, сколько злы. Даже, наверное, обижены. Поэтому ожидать, что они пролетят мимо, менеджер уже не мог при всем желании.
Их визг раздражал гораздо больше маленьких коготков, больно царапавших обожженную спину и плечи. Рубашка уже через несколько минут превратилась в некую смесь стиля панк с обычным рваньем – клочья торчали во все стороны, тем более, что Грег отчаянно махал руками, пытаясь избавиться от назойливых тварей. Нетопыри не отставали, прижимая его все ближе и ближе к стене. Тогда юноша начал пятиться, огибая ярус, хотя прекрасно понимал, что совсем скоро вернется на то же самое место – седьмой ярус был самым маленьким и вряд ли использовался как жилое помещение.
При очередном бешеном взмахе он услышал звон, и дальше рука свободно прошла сквозь то место, где полагалось быть стене. Тщательно прикрывая от атаки глаза, Грег обернулся – за его спиной была комната, одно из окон которой он только что разбил. Не представляя себе, какое из зол выбрать, он понадеялся, что в помещении могут найтись источники света, которыми можно отпугнуть нетопырей, поэтому изловчился и ввалился боком внутрь, совсем не ушибившись, зато запутавшись в висевшей на окне полупрозрачной занавеси.
Ни один нетопырь не рискнул последовать за ним.
Грегори обернулся – в затылок ему ласково дунул утренний ветер из разбитого окна, все помещение словно ожило под его шаловливыми короткими, совсем не разрушительными набегами. Он лежал на циновке, одна нога все еще висела в воздухе – тончайшая ткань оказалась очень прочной и держала крепко. Менеджер приподнялся и принялся рассматривать комнату.
Ни единый луч солнечного света не проникал внутрь, хотя никаких ставней заметно не было. Этот странный оптический эффект заставил юношу несколько раз моргнуть и протереть глаза – ведь он только что наблюдал такой красивый рассвет, а здесь царила кромешная ночь, в которой яркими созвездиями мерцали расставленные повсюду свечи. Даже разбитое окно ничего не изменило – Грег сглотнул и отчетливо осознал, что в этот раз коснулся чего-то недозволенного и священного.
Семиугольная комната не могла не вызывать ассоциаций с виденными ранее изображениями молельных в буддийских храмах. Не хватало только статуй самого Будды. По стенам вились тонкой вязью едва различимые в сумраке узоры – сплошь геометрические, как и предписывал восточный канон. В нишах, помимо свеч, расположились небольшие вазы и блюда – в вазах стояли свежие, едва распустившиеся веточки сакуры, на блюдах плавали в воде лепестки маков и бумажные журавлики. В одном из углов висело кимоно –ярко-красное, с изумительной вышивкой серебром и золотом, белая подкладка – Грег поморщился, вспоминая названия, но так ничего и не сообразил. Под кимоно лежало еще несколько одеяний, сложенных во много раз.
Юноша распутал ногу и поднялся. Занавеска, мягко качнувшись, вернулась на место, словно не замечая свежего ветра, отчетливо ласкавшего ему щеки и шею. Он сделал шаг и, поскользнувшись, едва не упал – по всему полу был рассыпан рис и еще какие-то совсем мелкие крупицы. Пришлось скинуть ботинки – пол оказался теплым, а рисовые зернышки приятно щекотали ступни. Все помещение можно было пройти за пять шагов, не больше. У противоположной стены Грегори заметил небольшую полку, на которой аккуратно лежали свитки и несколько книг. Слева на том же уровне располагалась большая ромбовидная курильница – дыма в темноте он не заметил, но когда подошел ближе, ноздри начал щекотать горький аромат полыни.
Справа, куда менеджер долго не решался посмотреть, стоял алтарь. Низ его скрывала тонкая плетеная накидка, в центре же, окруженное множеством маленьких продолговатых свечей, искрилось в ночи дерево – темно-коричневый ствол причудливо изгибался, в высоту едва достигая метра, густые ветви совсем скрылись под шапкой серебряной листвы и на самой длинной ветви сверкал огненный плод. Не в силах оторвать взгляда от этой красоты, юноша замер в почтительном полупоклоне, чувствуя присутствие рядом с собой в комнате если не божества, то чего-то очень могущественного и таинственного. Сколько времени он провел в таком состоянии, Грегори не знал.
Внезапно пламя всех свечей одновременно дрогнуло, на окнах качнулись занавески – юноша очнулся и завертел головой. Очарование сакральности покинуло его душу, уступив место банальному страху быть застигнутым в неположенном месте. Но сколько не метался его взгляд по стенам, следуя за росписями, выхода видно не было. Неужели же ему суждено здесь дожидаться пока нетопыри сообщат Алексу или Денджиро об очередном проступке неразумного гостя? Наступивший день, судя по всему, обещал быть ничуть не легче предыдущего.
Свечи больше не дергались, и юноша постепенно успокоился. Напротив алтаря в углу нашлась циновка – на нее Грег и уселся, не глядя на серебряное дерево, и попытался сосредоточиться. Получилось слабо. Желудок продолжал издавать протестующие сигналы, намекая, сколько времени во рту у юноши не было даже маковой росинки. Одновременно его клонило в сон – он подумал, что в этом святилище не хватает только размеренного пения буддийских мантр. Еда и сон…вот единственное, чего требовал измученный организм, но разум все настойчивее пытался дознаться – что же происходит с его жизнью такое, чего нельзя понять? Проклятые, Дейны, Адзути…все так невероятно, но если сейчас отказаться верить в чудо, то значит совершить непоправимую ошибку. Грег вздохнул и закрыл глаза.
­- Клянусь говорящим драконом, хотя таких и не бывает – эти дети однажды выведут меня из себя! Дожили – посторонний в святилище! Не сегодня-завтра они превратят семикрылую птицу в музей!!
Грегори вскочил, метнулся влево, запутался в какой-то мягкой податливой ткани , поскользнулся на рисовых зернах и грохнулся на пол, в то время как голос продолжал разгневанно восклицать прямо над его головой.
­- Вот за это Рогнеда не погладит тебя по головке, дитя! Хотя сама виновата, взбалмошная баба! Неизвестно что здесь устраивает уже в который раз и еще имеет наглость кичиться своими победами! А братец потакает ей….ох…
Голос внезапно осекся, послышалось старческое кхеканье. Грегори осторожно высунул голову из складок ткани, оказавшейся тем самым праздничным кимоно, и увидел под алтарем согнувшегося пополам в мучительном спазме довольно полного старика в серой хламиде. Несколько редких волосин на его голове торчали во все стороны, жилы на шее вздулись, лицо покраснело от натуги. Грег выпутался окончательно и попытался помочь, но был отброшен огромной волной силы еще до того, как прикоснулся к незнакомцу.
­- Совсем сбрендил, да? – неожиданно ласково просипел старик. – Прикасаться к Хранителю, пусть даже страдающему бронхитом – смертельно рисковое дело, малыш. Так что ты забыл здесь, хотелось бы узнать, а?
­- Ничего я тут не забыл, - потирая ушибленный о полку локоть проворчал Грегори. - Я заблудился.
­- Ха-ха! Как же надо блуждать, чтобы забраться на седьмой ярус, а?
­- Я полз по вентиляционным трубам, - хмуро пояснил юноша.
­- По трубам?! Какая красота! – голос старика снова входил в полную силу. – Поэтому проползши столько времени, ты не нашел ничего лучше, как разбить окно в священную комнату, набедокурить здесь и еще смеешь утверждать…
­- Я не собирался ничего трогать! – яростно перебил его менеджер, между тем осторожно отступая ближе к разбитому окну. – Я искал выход и мне вовсе не нравится здесь торчать.
­- Торчать?! Торчать?! Ах ты, дождевой червь! Слизняк! - громыхал старик. – Да будет тебе ведомо, что в этой комнате, в этой священной зале возносятся молитвы такой силы, что тебе никогда не суждено познать и сотую часть их! Как посмел ты…
­- Я же уже сказал – я заблудился, - Грег потупился и заставил себя проглотить все оскорбления, вертевшиеся на языке.
­- Ах да, верно, - неожиданно подобрел Хранитель и кряхтя уселся прямо на пол. – Садись, чего ты жмешься там в углу? Но Рогнеда и правда тебя убьет – особенно за это кимоно.
­- А что…
­- Думаю, Алекс не преминет заметить, что она ни разу его не надевала, следовательно…
­- Я не понима…
­- Это – свадебное кимоно, малыш, - в голосе старика послышались нотки нежности. – Самое роскошное свадебное кимоно из всех, мною виденных.
­- Правда… - Грегори совсем потерялся. – Я попробую повесить…
­- Не стоит. Она лучше потом сама это сделает, в одиночестве. Так уже случалось пару раз – особо шустрых святилище так и притягивает. Хотя валяться в нем на полу вроде бы еще не смел никто. Забудь, это все суета. Не ерзай, ну! Терпеть не могу мельтешения перед глазами. Сразу кашель начинается.
­- А вы кто…
­- Хранитель.
­- Ааа…
­- Так ты заблудился…эээ…Грегори?
­- Вы меня знаете?! – так и подскочил менеджер.
­- Да нет, забудь. Только не скачи, как олень. Выход, кстати, вот за этой шторой, - старик поднялся и отдернул одну из занавесей, окно за которой оказалось фальшивым. – Все-таки в этот раз мои детишки задумали уж больно серьезную игру, Грегори. Они у меня умники-разумники, это правда – но иногда ум заходит за разум, слыхал? Я собирался здесь поразмышлять обо всем этом – здешнее святилище так умело построено, такая идеальная выбрана проекция! Столько веков прошло – а я все любуюсь, как младенец.
Кажется, он даже прослезился. Грегори наблюдал за Хранителем, не зная, что еще может случиться. Больше всего ему хотелось метнуться через всю комнату к выходу, пробежать все пролеты вниз и успеть встретиться с Калерией. Только бы успеть…
­- И думать забудь, - Грегу почудилась усмешка в неожиданной реплике старика. – Думаешь, простота помогает делу? Совсем наоборот.
­- О чем вы?
­- Разберешься сам. Когда-нибудь и при условии, что останешься в этом мире. В потустороннем тоже вовсе не так плохо, надо признать – но возможностей покуролесить гораздо меньше, это еще старик Конфуций признавал. Правда, терпеть не мог анархистов и прочих нарушителей спокойствия, скучный педант. Так вот, малыш, о чем я? Да, ты отсюда лучше проваливай побыстрее – меня, кстати, тоже давно ждут – и не вздумай извиняться перед Рогнедой. Девчонке давно пора понять, что она сама виновата в большей части происходящего, так-то. Им обоим неплохо бы уразуметь, как все серьезно.
­- Но…
­- Не существует никого, наделенного вседозволенностью, Грегори. Но порой обстоятельства… - Хранитель нахмурился, подыскивая нужные слова. - …порой обстоятельства могут сложиться так, что ты начинаешь забывать об ограничениях, которые есть у каждого – у человека или у духа или у призрака. Даже у демона есть свои барьеры. А какая-нибудь мерзопакостная привычка навроде вечной жизни….впрочем, я заболтался. Последуй моему совету, малыш…хотя совет такого как я – всегда обоюдоострое оружие. Так что последуй и не поранься, хи-кхе-кхе. Чао!
С громким хлопком старик испарился в воздухе, оставив Грега в полной растерянности. Духи, демоны, вечная жизнь…о чем он только что слушал и главное – кого? Хранитель…лучше бы поесть оставил, раз такой всемогущий. Не рис же собирать с пола! Выглянув в разбитое окно, юноша увидел, что небо затянули низкие грязно-серые облака, и по расписным скатам семиярусной крыши монотонно барабанит дождь. Менеджер все-таки попытался придать несчастному кимоно более-менее сложенный вид, хотя особо в этом и не преуспел, прошмыгнул за занавесь и толкнул фальшивое окно. Дверь бесшумно распахнулась, пропуская его в полутемную галерею, уходившую круто вниз. С потолка свисали на длинных цепях аккуратные овальные подсвечники, под ногами шуршала ткань – судя по всему подниматься в святилище полагалось бесшумно. Однако Грегори совершенно не заботили звуки – быстрыми шагами он почти бежал вниз, на поворотах отталкиваясь от стен, чтобы не потерять в скорости. Галерея, аккуратно закручиваясь в спираль, вела его все ниже и ниже вглубь Адзути.
Седьмой ярус кончился, вместе с ним кончилась и галерея. В небольшой ротонде было темно – окна во всю стену равно предполагали большое количество солнечного света, но погода распорядилась иначе. Натыкаясь на колонны, расставленные на первый взгляд совершенно хаотично, Грегори дважды едва не растянулся, поскользнувшись на натертом до блеска полу. Пол напоминал шахматную доску, колонны и несколько постаментов с вазами служили фигурами, а себя Грегори ощущал чужой пешкой, случайно оказавшейся на поле противника без единого шанса попасть в дамки. Попробовав пару дверей, он нашел их запертыми и ринулся дальше вниз по винтовой лестнице, которую с трудом обнаружил в самой затененной части ротонды. Все в Адзути поражало его – японский замок оказывался совсем не японским внутри, а владельцев прочно окутывала завеса тайны.
Лестница быстро кончилась, внезапный порыв ветра швырнул в лицо юноше пригоршню дождевых капель – пятый ярус опоясывала широкая терраса с внушительным чугунным парапетом. Грегори так и застыл, наслаждаясь стекавшей по разгоряченной коже водой, ловя дождь ртом, размазывая влагу по лицу, совершенно не думая в этот момент о Проклятых, Дейнах, Хранителе и даже Калерии. Он чувствовал себя единственным на всем белом свете и это единение с природой доставляло уставшему телу огромное удовольствие. Радостно схватившись ладонями за ледяной чугун, он медленно шел вдоль парапета, надеясь дождаться, пока солнце выглянет из облаков. Тогда можно было бы увидеть радугу. Потемневшие листья сакуры притягивали взгляд своим глянцем, лениво катившиеся по каналу волны словно убаюкивали менеджера, призывая ни о чем не думать, и он как никогда раньше был готов последовать этому совету.
За спиной раздался отвратительный гогот. Подскочив от неожиданности, Грег обернулся, но в первый момент никого не увидел. Терраса за спиной пустовала. Противный смех усилился, и тогда юноша догадался запрокинуть голову. На широких выступах, расположенных не так далеко друг от друга между шестым и пятым ярусом сидели огромные каменные горгульи с шипастыми, изрядно потрепанными погодой мордами, перепончатыми крыльями и мощными передними лапами с изогнутыми когтями. Именно они издавали жуткий хохот, показывая на менеджера пальцами и закатывая глаза. Грегори стоял раскрыв рот с запрокинутой головой и, по видимости, представлял собой очень уморительную картину, потому что стоило горгульям успокоиться, одна из них снова обращала на него внимание и все начиналось сначала.
­- Да где они такого откопали, ума не приложу! – глубоким басом надрывалась та, что была слева от Грега. – Совсем тщедушный, хиляк! Что таращишься, цыпленочек? Может, хочешь к нам присоединиться? Ползи сюда, таракашечка! Давай! Ну?!
­- Да не кричи ты так громко – его того и гляди сдует за парапет! – хихикала ее товарка. – Вон и одежда вся рваненькая, плохенькая.
­- Да вижу, вижу! – поддакивала третья. – Слышь, парниша – ты откуда такой образовался здесь? Может, они наняли нового дворецкого?
­- Тише ты! - зашипели обе горгульи сразу. – Хочешь, чтобы Денджиро пришел? Нам тогда влетит за компанию с тобой. А этот милашка не может быть дворецким – в нем едва душа держится. Да не запрокидывай ты так голову – шея обломится! Ха-ха-ха!
«Каменные издевающиеся горгульи? Подумаешь», - Грег только плечами пожал и перестал на них смотреть. Минуту или две он держался, но от грохота уродливых созданий закладывало уши- он сердито отвернулся, прошелся немного вправо и крикнул, не глядя вверх.
­- А вы сами-то что умеете? Только смеяться над гостями?
­- Тоже мне, гость! Важная птичка! – захохотали горгульи. – Да ты заблудился, зяблик, но не хочешь в этом признаться. Ишь как дрожит-то! Забирайся сюда – обогреем по-нашему! Или боишься?!
Нехотя, Грегори снова запрокинул голову. Мимо пролетел мелкий камушек, горгульи разразились жутким хохотом. Ползти по отвесной стене только чтобы доказать что-то трем каменным башкам? Тут он заметил, что действительно дрожит. Ветер усиливался, все небо заволокло темнотой, в отдалении слышался рокот. Надвигалась гроза, поэтому оставаться на открытой террасе было по меньшей мере неразумно. Он бросился вокруг яруса, ища вход – горгульи только мешали своими подбадривающими воплями и сбивали с толку.
­- Да не туда, цыпленочек! Все не туда! Да что ж ты такой неумелый – дырку в стене отыскать не можешь! Вот же она прямо перед тобой! Ах нет, не здесь – ошиблась я! Да куда ты мечешься, полоумный?!
На широкие плиты, которыми была выложена терраса, падали все новые дождевые капли. Гром гремел теперь уже почти над самой головой Грега. Менеджер в ярости кричал что-то, но порывы ветра относили его оскорбления далеко за пределы замка. Убедившись в этом, он просто погрозил горгульям кулаками, жалея, что не может ничего в них швырнуть. Потешницы же, совершенно не пугаясь угроз, смеялись все сильнее – их просто распирал хохот, казалось, они могут лопнуть в любой момент.
Стремительно темнело. Теперь уже не только небо, но и весь воздух вокруг замка был пропитан каким-то неприятным темно-серым туманом, сквозь который сыпались ледяные дождевые капли. Потерявшийся Грегори почти ослеп от внезапности грозы – он вернулся на то место, над которым сидели горгульи и попытался вспомнить, откуда шел после того, как кончилась лестница. Его вполне устроил бы и верхний ярус – лишь бы укрыться от этого кошмара. Сверкали молнии – они проносились по небу одна за другой, словно в безумной игре в догонялки. Адзути превратился в одну цельную массу, окруженную со всех сторон сплошным частоколом ливня.
В перерыве между вспышками Грегу удалось вспомнить, что вход должен быть совсем рядом. В этот момент очередная молния сверкнула совсем рядом с его лицом, он отшатнулся и понял, что непогода здесь вовсе не при чем. Загораживая темный, слившийся со стеной проход на лестницу, перед ним стоял Лампуса.
За два дня Проклятый совсем не изменился – ветер трепал бахрому на рукавах его ковбойской рубашки, волосы намокли и блестели от этого только сильнее. Взгляд по-прежнему смотрел немного в сторону, но Грегори не сомневался – стоит дернуться, как лезвие пронзит его. Горгульи испуганно квохтали, уже не насмехаясь, но все еще не понимая, в чем дело.
­- Я не заметила этого самурая. Еще один гость? – шепотом пробормотала ближайшая к Грегу.
­- Тссс, не мешай, - шикнула на нее товарка.
Менеджер понятия не имел, сколько он уже вот так простоял под проливным дождем, не шевелясь. Полузакрытыми глазами Лампуса следил за каждым движением его грудной клетки, хотя порой юноше казалось, что он и вовсе не дышит.
­- Берегииииись! – дикий визг горгулий швырнул его влево, на бок.
Клинок просвистел в метре от плеча Грега и лязгнул о стену. Рефлекторно менеджер сразу же перекатился к парапету, тем самым избежав новой атаки. Где-то совсем рядом послышался едва различимый в шуме дождя всхлип:
­- Лампуса…..нет…..пожалуйста…
Переводя дыхание, Грегори заметил сжавшегося в комочек Ликара. Юноша дрожал едва ли не сильнее, чем в предыдущую их встречу. Старшего брата нигде не было видно. Учитывая, что неширокая терраса совсем не давала возможностей для маневров, менеджер начал серьез настраиваться на прыжок. Ему не хотелось умирать вот так – шмякаясь словно тряпичная кукла по скатам семиярусной крыши, ломая ветки прекрасным деревьям и нарушая гармонию сада, но еще меньше он собирался позволить разрубить себя пополам. Лампуса нанес новый удар, и Грег впечатался в стену, не представляя, сколько еще сможет продержаться.
Горгульи, разобравшись в чем дело, искренне пытались ему помочь. Они хрипло кричали на непонятном языке и швыряли в Лампусу мелкие камушки, запас которых казался неистощимым. Проклятый не обращал на них внимания и не морщился, даже если некоторые попадали ему прямо по голове. Грег его понимал – с мечом глупо нападать на каменные изваяния. Но и его самого горгульи отвлекали своими криками и бросками.
Левая штанина беспомощно волочилась за ногой, рассеченная острым лезвием. Будь у Грега хоть одна секунда, он смог бы оторвать мешающий лоскут, но Лампуса не позволял своей жертве даже этого. Влево…! Атака!! Лезвие совсем рядом с виском…. вправо… стена…боль в плече, рассеченные ладони…к парапету! Крики горгулий….снова к стене…Грег тяжело дышал и не понимал отчетливо, почему до сих пор еще жив. Снова к парапету…
Он чувствовал, что круг должен скоро замкнуться, что снова за его спиной окажется вход на лестницу, но вместе с тем понимал, что Лампуса не даст ему шанса воспользоваться ею. Небо темнело, дождь и не думал прекращаться, Грегори в последнем отчаянном броске прижался к парапету. Силы кончились.

[Rianna >>>]

Несколько незначительных замечаний.

«Милый голос Калерии все еще отдавался эхом в ушах Грега, пока он, как бешеный, несся вперед по вентиляционным трубам замка. Хотя несся  - не самое верное слово, на карач-ках и бежать-то получается с грехом пополам, а менеджер так и вовсе постоянно сбивался и даже останавливался на полминуты, чтобы понять, куда ведет тот или иной путь.»

Он не боится, что грохот услышат Дейны из вентиляции и засекут?

«Кстати, о голоде – Грег сильно хотел есть.»

Он ведь только что поел? Или так много времени прошло?

Более прекрасного зрелища никогда еще не представлялось его глазам.
Солнце только-только коснулось своим верхним краем горизонта, медленно разливаясь по краю неба алой неровной лентой. Внизу, под ногами Грегори виднелись все шесть ярусов Адзу-ти – затейливые, все в золоте и деревянной резьбе фигурки украшали каждый скат всех шести крыш, в утренней дымке они казались сотканными из тумана. Грегори, раскрыв рот, любовался невиданным зрелищем.
Второе зрелище можно опустить.

«Он лежал на циновке, одна нога все еще висела в воздухе – тончайшая ткань оказалась очень прочной и держала крепко.»

Зацепился чтоли? Просто непонятно, почему нога висела...

«На широкие плиты, которыми была выложена терраса, упали первые дождевые капли. Гром гремел теперь уже почти над самой головой Грега. Менеджер был в ярости – он кричал что-то, но порывы ветра относили его оскорбления далеко за пределы замка. Убедившись в этом, он просто грозил горгульям кулаками, жалея, что не может ничего в них швырнуть. По-тешницы же, совершенно не пугаясь угроз, смеялись все сильнее – их просто распирал хохот, казалось, они могут лопнуть в любой момент .Грегори вполне верил уже, что такое возможно.
Стремительно темнело. Теперь уже не только небо, но и весь воздух вокруг замка был пропитан каким-то неприятным темно-серым туманом, сквозь который сыпались ледяные дождевые капли.»
Дождевые капли-дождевые капли
Здесь я бы посоветовала во втором случае убрать «дождевые» - та же ошибка, что и у меня.

«В перерыве между вспышками Грегу удалось вспомнить, что вход должен быть совсем рядом. В этот момент очередная молния сверкнула совсем рядом с его лицом, он отшатнулся и понял, что непогода здесь вовсе не при чем.»
Спустя абзац: «Где-то совсем рядом послышался едва различимый в шуме дождя всхлип:»

«Ему не хотелось умирать вот так – шмякаясь словно тряпичная кукла по скатам семиярусной крыши, ломая ветки прекрасным деревьям и нарушая гармонию сада, но еще меньше он соби-рался позволить себя разрубить пополам.»

В смысле? На самой террасе деревья росли?


В остальном, по-моему, безупречно.

[Клер >>>]

Он не боится, что грохот услышат Дейны из вентиляции и засекут?

Нет, он об этом в тот момент не думал))

Он ведь только что поел? Или так много времени прошло?

Нууу..ужин был некоторое время назад. После этого он успел побегать по комнатам и коридорам, свалиться в воду, встретиться с говорящим карпом и Сидзукой...в общем, прошла целая ночь)))

Зацепился чтоли?

Ага)) Запутался)

В смысле? На самой террасе деревья росли?

Нет, но если он свалится то неминуемо заденет растущие в саду (внизу) деревья))

Добавлено:
Огромное спасибо за отзыв) Рада что нравится и поздравляю с окончанием книги))

[Vermaelen >>>]

Неплохо) Последние главы мне начали напоминать жанр "психологического" триллера. Борьба главного героя с самим собой. Но морально он силен, иначе давно бы с ума сошел) Надеюсь на продолжение

[Клер >>>]

Вернулась из самого прекрасного отпуска на свете и спешу продолжить выкладывать сие произведение=)
9
Шум хлопающих крыльев заставил Грега опустить руки. Его спаситель-сокол кружил над ярусом, словно присматриваясь к расстановке сил. Дождь стихал – гладкие темные перья отливали металлом на фоне светлеющего неба. Грег медленно повернул голову, чтобы убедиться, что Лампуса ушел, и в этот момент птица с хищным гортанным криком ринулась вниз. Большое жесткое крыло чуть задело плечо Грегори, он увидел, как забившийся Ликар теперь прикрывает руками лицо, силясь защититься от изогнутых когтей сокола. Сомнений быть не могло – из двух братьев птица выбрала того, что был младше и слабее.
В этот момент Грег осознал, что Лампуса никуда не делся. Загоготали горгульи, но убийца не успел добраться до брата. Словно по зову сокола из-за угла вылетела печально знакомая менеджеру стая нетопырей и набросилась на Лампусу. Ярости в их тоненьких писклявых голосах только прибавилось, на Грега ни один не обращал внимания – пока сокол, неторопливо наматывая круги, подбирался к Ликару, нетопыри отважно набрасывались на человека с мечом, словно не замечая острого клинка, свистевшего в воздухе. Сражение разгоралось.
Грегори по размышлении пришел к выводу, что нетопыри договорились между собой об определенной тактике, и теперь успешно воплощали ее в жизнь. Они больше не нападали на Лампусу все сразу – пока одна половина атаковала, вторая держалась чуть поодаль, накапливая силы. Мужчина, яростно рыча и не сводя взгляда с младшего брата, раз за разом безуспешно пытался пробиться сквозь их заслон – кроме меча, он достал небольшой кинжал с широким лезвием, напоминавшим монгольские, только не изогнутый и без традиционного в таких случаях дракона на крестовине. Теперь он работал двумя руками в невероятном ритме, оба клинка давно слились у Грегори перед глазами в бликующие полосы, непрерывно ударявшие по стае. Но нетопыри тоже не уступали ему в ловкости – всего пара зверюг валялась у ног Лампусы, который продолжал сражаться с прежней яростью. Каждый шаг – если таковой удавался – стоил ему очень дорого. Грегори прекрасно помнил болезненные укусы нетопырей, но сейчас отчетливо видел, что звери стараются задержать воина, а не покалечить его.
Клекот вокруг стоял невыносимый. Визг горгулий порой переходил в ультразвук – настолько возбужденно каменные изваяния комментировали происходящее. Сокол уже не кричал, но шум его крыльев в момент большого круга перед атакой тоже примешивался к общему разрозненному гулу. Ликар еще был жив, хотя Грегори со своего места видел, что соколу рано или поздно удастся нанести достаточно сильные удары и лишить юношу сознания. Несчастный закрывал разодранными руками то лицо, то макушку, с темени стекала тонкая струйка крови – юноша даже не пытался встать на ноги, словно не веря, что они его удержат. А сокол методично, не торопясь наносил удар за ударом, ничуть не обращая внимания на все остальное.
Грегори ничего не понимал. Благодарность перед соколом соперничала с жалостью к совсем еще мальчику Ликару. Тот пребывал в полубеспамятстве – больше от страха, чем от боли – и сопротивлялся все слабее. Пару раз он вскидывал лицо, несмотря на близость птицы, чтобы взглянуть на Лампусу и даже открывал рот, чтобы крикнуть что-то – но в этот момент свист крыльев снова заставлял его прижиматься к стене. Грегори не сразу понял, почему сокол избрал такую тактику, но потом догадался, что Ликар для Лампусы, конечно, гораздо важнее его самого, поэтому теперь разлученные сражением братья могли только надеяться пробиться друг к другу, совершенно забыв о жертве. «Но жертва о них не забыла», - с горькой усмешкой добавил про себя Грег и начал медленно, на карачках подбираться к тому месту, где скорчился в ужасе Ликар.
Воздух потеплел, последние неприкаянные тучи еще болтались по небу, но ветром их постепенно сносило все дальше к западу. Мокрые плиты на террасе холодили ладони и заставляли дрожать колени, но менеджер все равно упрямо и очень медленно подползал к юноше, косясь в сторону Лампусы. Не то, чтобы он теперь опасался атаки – нетопыри знали свое дело слишком хорошо – но он не хотел показать соколу, какие у него планы. А план был один – и он пугал. Путь назад в башню закрыт – да и Грег уже перестал ориентироваться на этом ярусе совершенно. Посмотрев вниз, он сумел убедить себя в том, что скаты крыши выступают достаточно хорошо друг под другом, и если все рассчитать верно…Хотя черт с ними, с этими расчетами!
Он схватил Ликара за липкую от крови руку и дернул за собой. Сокол как раз разворачивался для новой атаки, и, заметив движение Грегори, сделал в воздухе сложнейшую мертвую петлю, но все равно не успел. Выпрямившись, менеджер потащил за собой Ликара, который от страха и шока словно марионетка механически повторял все его движения. Перебравшись через ограду, юноши одновременно шагнули вниз.
Почему в фильмах падение всегда показывают как долгий, едва ли не прекрасный процесс – ракурсы со всех сторон, развевающийся в волосах ветер, выражение лица актера умиротворенное или, в крайнем случае, вежливо-испуганное? Больно ударившись копчиком, Грегори осознал, что все это дешевая ерунда и главное – неправда. Их с Ликаром падение длилось едва ли сотую долю секунды и, хотя они довольно удачно приземлились на крышу четвертого яруса, грозило продолжиться.
Крыша оказалась очень скользкой после дождя. Грег лежал на спине и не знал, каким образом затормозить свое неизбежное медленное сползание к краю. Ликар, которого он удерживал за плотную ткань хламиды, упал на бок и никак не реагировал, прижимая к себе искалеченные пальцы. Грегори мысленно осудил себя за мальчишескую выходку с прыжком и взглянул наверх. Сокол исчез, но горгульи указывали на них пальцами и возбужденно громыхали что-то себе под нос. Слова уносил ветер.
До конца крыши оставалось совсем немного. Если сейчас не найти какой-нибудь уступ, ноги скоро окажутся в воздухе, а там и остальное тело. Он обратил внимание на то, что Ликар сползает лишь потому, что сползает сам Грег – он умудрился так упасть на черепицы, что сделал дальнейшее падение невозможным. Грегори попытался скопировать позу юноши. Но осторожные движения лишь ускорили неизбежное – ступни скользнули за край крыши и повисли в воздухе.
Грег решительно перевернулся на живот. Этим он добился лишь того, что в воздухе теперь болтались и колени. Все, что оставалось – завиток на углу, его последняя надежда. Если он повиснет на руках, то долго не продержится. В этот момент левая нога ударилась о стекло. Радостно ударив по окошку еще раз, менеджер услышал звон, который показался ему сладчайшей музыкой. Не отпуская Ликара, он вышиб второй ногой все, что еще оставалось в раме. Попасть внутрь оказалось делом непростым, особенно потому что от Ликара ему не удалось добиться никакой помощи. Держась одной рукой за крышу, а другой за юношу, он сумел оказаться в окне и утащить спасенного за собой. До пола, однако, оказалось далековато – юноши упали, причем Грегори приземлился прямо на груду осколков и разорвал обе штанины. Ликар, как и прежде, ничего не говорил.
Отряхнувшись, Грег дернул юношу за рукав. Тот поднялся. Они оказались в небольшой зале с дополнительным полуэтажом – именно там находилось овальное окно, через которое юноши попали внутрь. Из мебели там стояли лишь два массивных кресла, обитых выцветшим малиновым плюшем, потолок поддерживала увитая искусственным вьюном колонна, а вдоль стены расположился сервант, заставленный восточными безделушками и пустыми запыленными бутылками. Вниз вела белая винтовая лестница.
Грегори подошел к ограждению и глянул вниз. Зала оставалась в полумраке – маленькие окошки под самым потолком давали слишком мало света. На стенах были развешаны картины, пол устлан паркетом с геометрическим рисунком, в центре образовывавшим розу ветров. Менеджер снова потянул Ликара за рукав, предлагая спуститься, но юноша не двинулся с места. Грегори начинало злить его молчание.
­- Эй! – он легко толкнул юношу в плечо. – Ты чего молчишь?
Ликар ничего не ответил. Грегори смог впервые хорошенько разглядеть юношу – тому едва ли исполнилось шестнадцать, над верхней губой появился первый пушок, тонкие черные волосы прилипли к вискам и шее. Глаза – большие, темно-карие с искринкой – смотрели куда-то мимо Грега в пустоту, плечи вздрагивали, словно в помещении был сквозняк. Мешковатые штаны и темно-синяя хламида висели на нем, как на скелете – Ликар оказался очень худым. В чертах лица не нашлось почти ничего схожего с Лампусой – но Грегори все равно был уверен, что они родные братья. Менеджер оторвал, наконец, изрезанные клинком и стеклами края брюк и решил заняться ладонями Ликара – тот прижимал их к себе, но на темной ткани были заметны побуревшие пятна крови.
Изловчившись, Грег оторвал по локоть оба рукава своей рубашки, нарочито грубо разъединил руки юноши и тщательно перевязал обе ладони. Оставалась еще рана на голове, но она была скрыта волосами и уже не кровоточила. Решив, что об этом можно будет попросить позаботиться Рогнеду, менеджер возобновил попытки начать разговор.
­- Эй! Ты так и собираешься притворяться немым? Смотри, я ведь тебя здесь тогда оставлю одного. Я не шучу!
­- Оставь… - слабо пробормотал Ликар.
­- Ах вот как! – обиделся Грег и вдруг усмехнулся. – Теперь точно не оставлю, раз ты просишь. Дух противоречия, как любила говорить тетушка Джесси. Давай просто спустимся вниз, а там решим куда идти.
­- Мне не нужно куда-то идти, - юноша отвернулся и посмотрел в разбитое окно. – Мне здесь не место.
­- А мне, думаешь, место? – разозлился менеджер. – Я здесь торчу только чтобы узнать уже, наконец, какого черта вам от меня надо. И раз уж ты мне так удачно попался – то сам все и расскажешь.
­- Я ничего тебе не скажу.
­- Типа секрет?! – прищурился Грег. – Большой-большой секрет? Человеческой охотой развлекаетесь? Мне эти все потусторонние намеки, честно говоря, кажутся совершенно лишними! Да, в этом замке живут какие-то ненормальные…
­- Тише!
­- Почему тише? Что за…
­- Сам не знаешь, что говоришь, - Ликар схватился руками за голову. – Ты ничего не знаешь, Грегори Льюэлл.
­- Так просвети меня!! – рявкнул менеджер. – Хоть кто-нибудь в этом треклятом месте…
­- Тихо, умоляю тебя, - теперь Ликар соизволил повернуться к нему, все тело юноши выражало одну нескончаемую муку. – Ты не знаешь, где оказался. Здесь нельзя говорить таких слов. Семикрылая птица не простит тебе проклятий.
­- Что за брееееед…. – простонал Грегори. – Я думал, что раз ты не местный, то будешь более…
­- Я – Проклятый, - с каким-то подобием внутреннего достоинства произнес Ликар. – Я не могу дать тебе нужные ответы.
­- А вот и врешь! Все ты можешь и для начала скажешь, зачем вам понадобился Джерри?! А? Он же никому ничего…он мухи не обидел за свою жизнь! Что молчишь? Я понимаю, что это твой братец его угробил, а не ты…но ты сейчас же скажешь мне зачем, иначе…
­- Иначе – что? – Ликар словно издевался над ним.
­- Иначе я заору так, что сюда сбежится весь странный народ, здесь обитающий. И ты будешь отвечать Алексу Дейну, а не мне!
Алекса Грегори назвал по наитию, хотя подспудно подозревал, что допрос Рогнеды был бы не менее суровым. Но неожиданно попал в точку – мальчишка весь скукожился, его лицо побелело еще больше, он задрожал и, сделав шаг назад, едва не упал, наткнувшись спиной на столик. Судя по всему, Алекс Дейн успел приобрести своеобразную репутацию за пределами замка Адзути.
­- Пожалуйста…только…
­- Да я знаю, что ты его как огня боишься, не ной, - брезгливо поморщился Грег и добавил тихонько. – Чтобы я только понимал - почему.
­- Ты не…
­- Пока! – внушительно взмахнул пальцем менеджер перед самым носом Ликара. – Давай выкладывай все, как на духу, иначе..
­- Я не могу тебе сказать. Нет, погоди…я не упрямлюсь, честное слово. Я не могу тебе сказать, потому что это наша общая тайна. И…еще потому что ты возненавидишь нас еще сильнее, если узнаешь. Ненависть дает ему силы, понимаешь? Нельзя чтобы ее становилось все больше, нельзя…
­- С чего ты решил, что я буду вас ненавидеть сильнее? Я что – сказал, что ненавижу тебя?
­- А разве нет? – тихо, со странной улыбкой ответил юноша. – Мой брат Лампуса убил твоего друга и уже дважды пытался убить тебя. Я видел все это и ничего не сделал, чтобы остановить его.
­- А мог бы?
­- Погоди…я не об этом сейчас. Мой брат убил твоего друга и пытался убить тебя. Понимаешь, это теперь навсегда? Лампуса очень хорошо дерется на мечах…очень.
­- Если он обещает, что больше не станет меня…
­- О! – Ликар издал тихий смешок. – Ты не знаешь, о чем просишь. Это бесполезно. Дейны не позволят…теперь от тебя или меня уже мало что зависит, Грегори. Или даже от Лампусы…впрочем, он самый несчастный из нас всех. О, брат мой! Дейны не позволят этому закончится так, не позволят. Они…
­- Кто они? – выпалил Грегори. – Я должен знать! Скажи мне!
­- Не могу, - грустно улыбнулся Ликар. – Этого нельзя объяснить словами. Но если ты еще раз встретишь Хранителя – слушай его внимательнее. Он может сказать, если захочет. Он может…он может почти все. Но это недостижимые выси для таких, как мы.
­- Ликар….
­- Мне пора идти! – внезапно выкрикнул Ликар, вытянув руку в сторону окна.
Взглянув туда, Грегори увидел старшего брата, которого Лампуса называл Воином. Он стоял на самом краю крыши и неотрывно смотрел на них. Послышался резкий звон – Ликар ударом тяжелого подсвечника – как он его только удержал в руках? – разбил нижнюю часть окна и, покачиваясь, выбрался наружу. Брат подхватил его под мышки и прыгнул. Грегори, совершенно разбитый, медленно подошел к окну и глянул вниз – он не сомневался уже, что не увидит и следа двух братьев. Что за чертовщина тут творится?!
Внизу раздался похожий на птичий клекот звук. Грегори отошел от окна и перегнулся через перила.
­- Ты ждать здесь хозяйку, - он смог разобрать, что говорит дворецкий только с третьей попытки.
Денджиро стоял чуть наклонившись вперед, глазки-бусинки смотрели куда-то поверх головы Грегори – может быть, на разбитое окно. Менеджер понимал, что дворецкий имеет полное право ругать его за порчу хозяйского имущества, но оставаться здесь до прихода Рогнеды и Алекса не собирался. Его чуть не убили в их же замке! Кто знает, чего еще кроме синяков и разодранной одежды будет стоить ожидание?
«Калерия!» – внезапно вспомнил юноша. Может быть, она еще не ушла из замка?
­- Денджиро, где Калерия?
Дворецкий, до этой минуты стрекотавший на своем языке без умолку, резко стих. Глаза-бусинки впервые посмотрели прямо на Грегори, не отрываясь – у менеджера мороз пробежал по коже. Чуть наклонив длинный клюв, Денджиро молчал, словно не расслышав вопроса.
­- Почему ты не отвечаешь? Она еще в замке?
­- Не знать о чем говорит.
­- Дешевое вранье, - пробормотал Грегори. – И не думай, что я стану здесь дожидаться твоих драгоценных хозяев! Мне нужно найти Калерию – это будет поважнее фокусов Рогнеды. Понял? Так и передай, если спросят – я пошел за Калерией.
­- Лучше ждать…
­- Лучше бы вам всем провалиться пропадом! – выпалил юноша, развернулся и быстрым шагом пошел к выходу.
Резкий звук телефонного звонка заставил его забыть о Денджиро.
Аппарат нашелся не сразу – телефон, точно такой же как был в библиотеке, стоял под лестницей, за стопкой сваленных прямо на полу потрепанных книг. Грегори, словно во сне, сдернул трубку и крикнул:
­- Алло!!
­- Грегори?
Ее голос!!
­- Грегори, это вы? С вами все в порядке?
­- Калерия…
­- Грегори, вы здоровы? Я очень испугалась, когда узнала, что вы пропали. Грегори, в Адзути может быть опасно. Не стоило вам…
­- Калерия..
­- Вам нехорошо, Грегори? – девушка, казалось, забеспокоилась еще сильнее. – Грегори, не убегайте больше, хорошо? Я очень прошу вас, это важно.
­- Хорошо, я не буду. Калерия, вы были здесь..
­- Да, но совсем недолго. Мне жаль, что с вами приключилась такая неприятность, Грегори. Но теперь все в порядке?
­- Я говорил с Ликаром, - вдруг брякнул юноша, движимый одним желанием – слушать и слушать бесконечно родной голос девушки, которую он никогда не встречал.
­- С Ликаром? Кто это? – она удивилась. – Но…это один из них? Вы говорили с ними? С Проклятыми?!
­- Да, но он ничего не… Калерия, как жаль, я так хотел вас увидеть. Скажите..
­- Погодите! – девушка словно не замечала его лепета. – Ликар ничего не сказал вам? Но как же… почему вы не отвели его к Алексу, к Рогнеде?
­- Он боится их, - внезапно вспомнил менеджер. – Калерия, он до смерти боится Алекса Дейна!
­- Я понимаю… - тихо проговорила она. – Я понимаю, Грегори. Да, возможно…возможно, это ни к чему бы не привело. Но вы! Вы должны обо всем говорить с ними!
­- Почему? – Грег начинал злиться. – Почему вы думаете, что Дейны желают мне добра? Они – ваши друзья?
­- Друзья…? – ее смех показался юноше очень грустным. – Нет, Грегори. Нельзя быть друзьями Дейнов. Это…это сложно объяснить. Но они искренне постараются вам помочь, они мне обещали. Алекс мне обещал!
В голосе Калерии слышался испуг. Она действительно очень встревожена, понял менеджер. Но ведь…
­- Калерия, я не рассказал вам всего. Лампуса снова пытался убить меня и тогда прилетел сокол…я ничего не понял, Калерия – сокол пытался убить Ликара. Почему так?
­- Сокол напал на младшего брата? – уточнила девушка. – Значит, они решили вот так? Жестоко….но очень похоже на…Грегори, вы не должны сомневаться в помощи Дейнов, я заклинаю вас! Сейчас это смертельно опасно, поймите! Возможно…я знаю, вы добрый…возможно, вам жалко Ликара, жалко все братьев, но вы не должны…не должны мешать Рог…Дейнам помогать вам. Понимаете? Все слишком сложно, я не могу объяснить вам…
­- Попытайтесь, Калерия. Умоляю вас!
­- Не волнуйтесь так, Грегори. Я уверена, что Рогнеда сможет вам все…
Она так нежно уговаривала его не переживать. Грег был готов слушать и слушать эти спокойные, певучие интонации.
­- Калерия, а когда вы…ты…
­- Расскажи мне еще о Проклятых, - снова перебила его излияния девушка. – Ты видел всех троих?
Грег в очередной раз подивился, откуда ей столько известно.
­- Да…но старший исчез почти тотчас же. Забрав Ликара. Калерия, я боюсь, что здесь все гораздо серьезнее, чем просто напасть и убить меня. Дейны…
­- Верь им! – настойчиво повторила девушка. – Так было загадано, и не тебе менять их судьбу. Но верить им надо, иначе…
­- Иначе что?
­- Иначе ты останешься совсем без защиты, бедный, - Калерия вздохнула. – Тебе многое непонятно, знаю, но…
­- Калерия, я хочу выбраться отсюда! Я хочу…
«Сказать или не сказать ей о том, как я хочу видеть ее?»
­- Сейчас самое главное – твоя безопасность, - строгим голосом ответила девушка, игнорируя всю пылкость в словах молодого человека. – И никто лучше Дейнов не поможет тебе, это правда. С Проклятыми шутки плохи, запомни. Они могут выглядеть как самые безобидные ягнята, но на самом деле…
­- Да я мог этого Ликара.. - начал было Грег.
­- Мог, но ведь ничего не сделал?! – парировала Калерия. – В этом наша сила и наша слабость, Грегори. В человечности. Вот почему Дейны сейчас – идеальная защита для тебя.
«Потому что в них нет человечности?» - Грегори снова вспомнил ужас в глазах Ликара. Да, Лампуса убил Джерри. Но ведь… Почему он не может ненавидеть их? Потому что Ликар предостерег его от ненависти? Потому что он не способен на такие сильные чувства? Потому что он…трус? Вопросы душили его, а больше всего душила тоска. Тоска и страх – он был совсем один в этом огромном, опасном замке и вот сейчас единственная, кто по-доброму к нему относится, тоже повесит трубку…
Нет! Так просто, не сказав самого главного, он Калерию не отпустит!
­- Калерия, я все хотел тебе сказать…
Плохое начало для самого важного. Или девушка оказалась слишком проницательной, потому что даже вводную часть Грег договорить не смог.
­- Грегори, где ты сейчас находишься? Снова в библиотеке?
­- А? – юноша запнулся, потеряв мысль. – Нет, я в…какой-то зале. Здесь еще надстройка есть…
­- Ах, ты на Ярусе Отрешенности! Как же ты…ну да ладно, теперь иди налево, отыщи первую же лестницу и спустись на два этажа вниз. Думаю, ты без труда найдешь Рогнеду…
­- Я хотел бы еще поговорить с тобой, - насколько возможно твердо ответил Грег.
­- Со мной? Но я больше ничего не зна…
­- Калерия, мне действительно нравится говорить с тобой, - с нажимом повторил юноша. – Не о Проклятых и Дейнах, а о…о чем хочешь, одним словом. Это…
­- Глупости все это, - тихо вздохнула Калерия. – Глупости, Грегори. Не думай, что я такая грубая, пожалуйста. Но есть вещи, много важнее…
­- Для меня ты тоже очень важна, - выпалил менеджер, уже не думая о политесе и манерах. – Ведь ты ничего не говоришь о себе – только об опасности и хозяевах замка. Расскажи, как твои дела, как ты…
­- Оставь это, - мягко, с нежностью пробормотала девушка. – Оставь все мимолетное, что может встревожить тебя, Грегори. Ты все еще не понял, куда попал – но это ничего. Ничего страшного. Больше всего я мечтаю, чтобы ты смог вернуться домой, к своей матушке, к любимой работе, снова дышать родным воздухом, заниматься привычными делами – гулять, смотреть телевизор, встречаться с друзьями. Мне действительно небезразлична твоя судьба, верь этому. А сейчас тебе нужно найти Рогнеду и рассказать ей обо всем. Это важно, Грегори.
­- Хорошо. Хорошо, я…только скажи сначала когда я снова смогу услышать тебя?
­- Я не знаю. Не знаю, что может случиться…не думай об этом. Не беспокойся, все будет хорошо, Грегори. Ты – очень хороший, я это точно знаю. Прости, мне пора. Береги себя, очень прошу. Прощай.
­- Калерия! Калерия!!
Он в ярости бросил трубку на рычажки телефона. Она снова сбежала, так и не ответив на самые главные вопросы. Все в этом мире словно сговорились, чтобы водить его за нос. И в первую очередь…
Но ослушаться Калерии Грегори не посмел. Налево действительно зиял выход в коридор, куда он и намеревался бежать перед тем, как услышал телефонный звонок. Стены, обитые мягким темно-красным сукном, украшала лепнина и редкие, смотревшиеся очень сиротливо пейзажи, перемежавшиеся копиями известных маринистов. Толстые подсвечники – по 5 свечей в каждом – торчали из стен на высоте человеческого роста, заливая все пространство густым желтоватым светом. Двери попадались изредка и все они были заперты.
Грегори быстро нашел лестницу – она оказалась деревянной, очень похожей на ту, по которой он спускался в оружейную комнату вчера днем. Ступени поскрипывали, от тишины вокруг звенело в ушах. Спустившись на два пролета, Грег впервые обратил внимание на свой оборванный вид и поморщился – и он еще пытается назначить девушке свидание! Видела бы его Калерия сейчас!
Он свернул за угол и оказался в хорошо знакомой комнате. В витрине мерцало стальным блеском оружие, топорщились метательные иглы, на тетиве арбалета в нетерпении застыла стрела с черным оперением. Менеджер не мог не остановиться – весь этот арсенал притягивал его взгляд с такой силой, что всхлипы в дальнем углу залы он расслышал лишь спустя несколько мгновений. Выйдя из тени лестницы, юноша увидел у большого окна, тянувшегося во всю стену, Рогнеду. Белокурая красавица прижимала к глазам платок и неотрывно смотрела куда-то в глубь сада, раскинувшегося за стеклом. Шаркающей походкой юноша сделал еще пару шагов, пока она, наконец, обратила на него внимание.
­- Это ты! – серые глаза яростно сверкнули, платок выпал из пальцев. – Ты посмел!
­- Миледи…миледи Дейн…я…
­- Ты посмел прикоснуться к моему самому… - она снова всхлипнула. – Ты растоптал мою мечту, Грегори Льюэлл. Ты…ты…
­- Простите меня, я ведь совсем не знал, где оказался, - пробормотал Грег, смущенный ее слезами. - Хранитель мне сказал, что вы…
­- Там был Хранитель? Он видел тебя? Он говорил с тобой? Что он тебе сказал? – коршуном набросилась на него Рогнеда.
­- Что вы будете очень расстроены. И что посторонние в замке иногда находят эту комнату. Я же не знал, миледи..
­- Оставь! Что еще сказал Хранитель?
­- Что вы взялись за серьезное дело, и что он хотел поразмыслить об этом. Но я…я помешал ему..
­- Ясно, - она сжала кулаки и начала ходить вдоль окна туда и обратно. – Значит, он в курсе. И молчит. Вот будет сюрприз для Алекса, когда я расскажу ему, что его обожаемый Хранитель предпочитает держаться в стороне от всей этой заварухи. То-то он обрадуется такой предусмотрительности со стороны старикана. Что ж…что еще?
­- Я говорил с Ликаром.
­- Да, Денджиро уже сообщил мне. Этот недоносок вряд ли смог промямлить что-то полезное, да? Что ты морщишься? Думал, я буду разыгрывать из себя леди все дни напролет? Это, знаешь ли, утомительно. Даже Алекс…кстати, где он?
­- Я не знаю, - опешил Грегори. – Я его не видел…
­- Не ври! – резко прикрикнула Рогнеда. – Видеть ты его прекрасно видел, вот только куда этот шут запропастился после того, как….
В этот момент послышались гулкие шаги. Бренча шпорами, в комнату вошел Алекс Дейн – его усталое лицо выглядело еще более бледным при солнечном освещении, темные волосы клочьями торчали в разные стороны. Из одежды на нем были только кавалерийские лосины и кружевная рубашка, небрежно заткнутая за широкий синий пояс. Мутные глаза щурились от льющегося сквозь окно света. Наконец, восстановив зрение, мужчина подошел вплотную к сестре.
­- Минус три нетопыря. Не так уж плохо, но этот мошенник.., - тут он заметил Грега и поморщился, словно силясь что-то припомнить. – Гнед, а это у нас еще кто такой?

[Rianna >>>]

Рада что нравится и поздравляю с окончанием книги))

Большое спасибо Ну, Вас читать интересно)
Никаких огрехов серьёзных не нашла, всё остальное - исключительно авторский стиль и задумка. Одно замечание: не видны различия между речью Хранителя, Рогнеды, Алекса, Калерии и самого Грегори. Складывается ощущение, что за них всех говорит один персонаж - сам автор. Нужно бы оттенить реплики каждого присущими персонажам окрасками, чтобы подчеркнуть и выразить ярче характеры - Грегори - порывист, однако, голос Хранителя может быть сухим и надтреснутым - он говорит тише и не будет кричать, и вряд ли назовёт Рогнеду Гнед, а Алекса милашкой - он же мужчина («Не зевай, не пялься на декольте Гнед, не поддавайся рас-сказам мрачного милашки Алекса»). У Рогнеды могут проскользнуть визгливые истеричные нотки, она говорит протяжно, будто поёт, а Алекс «плещет» словами, будто быстро переливает чай из одной чашки в другую. К тому же каждому присущи свои слова-паразиты, характерные жесты, манера беседы и стиль.
Но, я думаю, Вы всё это ещё проработаете.
Скорее бы уже хоть кто-нибудь из героев намекнул, а что, собственно, происходит-то? Нафига убивают проклятые и зачем им жертва в виде Грегори?.. Жду продолжения.

[Клер >>>]

10
Рогнеда молчала. Вопрос повис в воздухе, и Грегори оставалось только беспомощно переводить взгляд с брата на сестру и обратно. Алекс молчал тоже – на холодном лице появилось брезгливо-презрительное выражение, губы скривились, глаза из-под ресниц тяжело следили за женщиной. Солнце, заливавшее всю гостиную, скрылось за облаком, смазанные тени уютно устроились на диване и в креслах. Повеяло холодом, словно кто-то в соседней комнате распахнул форточку.
­- Ты что-то сказал? – словно в замедленной съемке, Рогнеда повернулась к брату. – Сегодня такой сумасшедший день…
Грег резко вскинул глаза на Алекса. Мужчина насмешливо скривил губы и принялся ковырять паркет носком сапога.
­- Сквозит, - повысила голос женщина. – Неужели это с Яруса Отрешения так тянет? Пока заказанное стекло доставят, замок…
­- Ты не ответила на вопрос, - улыбался Алекс.
­- Да?! Я же говорю – прослушала…
­- Мне надоела вся эта чертовщина, - тихо пробормотал Грегори. – Я за сегодня трижды чуть не погиб и уже поэтому имею право хоть немного разобраться что здесь происходит. Почему ваш брат не узнает меня, миледи?
Серые глаза метали молнии. Не в Грега и даже не в Алекса – куда-то за их спины, туда, где висел на стене роскошный гобелен. Тонкие, унизанные серебряными браслетами руки бессильно сжались в кулаки – и медленно разжались. Теперь улыбалась и Рогнеда – тихо, иронично, одними уголками губ. Поверх темно-сливового платья с глухим воротом поблескивала маленькая хрустальная подвеска.
За секунду до взрыва Грег инстинктивно втянул голову в плечи, словно догадавшись, что сейчас последует.
­- Да чтоб вас вздернули обоих! Мне порядочно надоело вся эта канитель, любезный ты мой братец! И ты, каждой бочке затычка, Грегори Льюэлл, тоже! Хочешь знать, почему он тебя не узнает? Так я тебе скажу, мальчишка! Потому что он уже дважды спас твою жизнь, хотя я сомневаюсь, что дело того стоило! А за спасение даже такой дешевой шкуры как твоя приходится платить. За все приходится платить, ясно? За малейшее движение или слово!
­- Я…я не понимаю…
­- Все еще не понимаешь?! – рявкнула Рогнеда. – Все еще не понимаешь? Ты правда думаешь, что оборотничество – это игрушка? Думаешь, легко втиснуть свой мозг в птичью башку, а потом вернуть обратно в исходном состоянии?
­- Птичью… - растерянно бормотал менеджер. – Как птичью?
­- Так! - передразнила его разозленная женщина. – Так, недоумок! Никто не будет тебе все разжевывать! Пора уже начать соображать, а то извилины проржавели напрочь! Тут идет речь о твоей жизни, доходяга! Не о нашей!
­- Ишь, разошлась… - пробормотал Алекс, отходя ближе к лестнице. – Впрочем, почему бы…
­- Миледи, я не думаю, что… - Грег смутился и разозлился одновременно.
­- Ты не думаешь! Это я и так вижу, - процедила Рогнеда. – Почему все мужики…
­- Сестренка, а ты феминистка, каких мало, - рассмеялся ее брат.
­- Заткнись!
­- Ну зачем же? Мистер Люэлл – я правильно запомнил? – наш гость, и хотя он, судя по всему, не склонен много размышлять, мы должны..
­- Что вы имеете в виду? – повернулся на пятках менеджер и вперил в нового обидчика самый уничтожительный из доступных ему взглядов. – Что, черт побери, вы все имеете в виду? Что я не утруждаю свой мозг размышлениями о своей несчастной доле? Что мне это все нравится и я получаю удовольствие от ваших крылатых слуг, нетопырей, горгулий, вашего треклятого замка, ваших дурацких речей и этих сумасшедших, от которых нет спасенья нигде? Вы думаете, это совсем меня не занимает?
­- В вопросе всегда скрыта как минимум половина ответа, - Алекс уже не улыбался.
­- Ах так?! Тогда скажите мне вторую половину – что я здесь делаю, будь оно неладно?
­- Вы свободны идти куда пожелаете, - немедленно ответил мужчина. – Вы свободны выйти за периметр Адзути и немедленно быть разрубленным напополам. Или нашинкованы более мелким образом, это уж кому как нравится. Вы свободны не думать больше ни минуты о Проклятых, а уж о нас с Гнед и подавно. Наверное, есть более достойные кандидатуры для ваших мыслительных экзерсисов?
­- Вы… - тяжело переводя дыхание прошептал Грегори. - Вы – просто самодовольный дурак.
Сейчас он мстил не только за себя. Юноша вспомнил смертельный страх в потухших зрачках Ликара, вспомнил Калерию, которая приняла его за хозяина замка. Злость, ревность и обида душили его, хотелось унизить Дейна как можно больше, растоптать его, уничтожить морально и гордо выйти. Куда – этот вопрос был не так важен. Главное – сделать побольнее им обоим. Этим наделенным магическими силами и абсолютно лишенным души и сострадания брату и сестре.
Рогнеда вскинула брови. Алекс молчал. Грегори, шумно втягивая воздух, ждал реакции.
­- Обед подан, - высоким, корявым голосом произнес Денджиро, появившись словно ниоткуда.
­- О! – хлопнула в ладоши женщина и, проведя рукой по волосам, сделала замысловатый пируэт. – Это знак небес, не иначе. Прошу вас, сеньоры горлодеры – нельзя проявлять неуважение к повару.
Гнева как не бывало. Грегори даже опешил в первую минуту – он все никак не мог привыкнуть к резким переменам настроения Рогнеды. Она же, словно забыв про ссору, величаво прошествовала к выходу из комнаты. Замешкавшись, Грег посмотрел на гобелен – шпалера, вытканная истинным знатоком своего дела только теперь предстала перед ним во всем великолепии. Теперь сходство человека на стене с Алексом уже не подлежало сомнению. Если же он действительно умеет превращаться в сокола…
Грег мотнул головой. Загадок становилось слишком много – он никогда не считал себя мистиком, не отрицал некоторых общепризнанных явлений, вроде интуиции или дежа-вю, но тем не менее, не воспринимал жизнь, как нечто сакральное. И вот теперь – он находится черт знает где, в замке, который его обитатели считают живым, здесь у дворецкого – крылья и клюв, а хозяева всерьез гадают на Таро. Слишком много для неподготовленного разума. Слишком много.
Менеджер сделал шаг вперед, вспомнив про обед, и остановился. Не по своей воле, впрочем – дорогу ему преграждал длинный слегка изогнутый клинок. Алекс стоял совсем близко от оружейной стены, держа в каждой руке по катане. Лицо мужчины было непроницаемо, глаза потемнели и смотрели словно сквозь Грегори.
«Доболтался. Этого и стоило ожидать – такие как он языком зря не чешут – сразу достают оружие и в драку. Хорошо еще, пистолеты не достал. Сейчас он меня изрубит в капусту почище чем Лампуса за то, что я его назвал дураком. Что ж…так даже проще. Но пробиться я все равно попробую», - внезапно решил он и двинулся дальше.
Алекс, сделав неуловимое движение кистью, развернул катану лезвием к себе и протянул рукоять юноше. Грегори опешил.
Дуэль?
Он взял катану и попытался встретиться взглядом с Алексом. Ничего не вышло. Его противник, проведя по своему лезвию пальцем, отвел руку с зажатой катаной далеко назад и со свистом рассек воздух. Выглядело впечатляюще, но у Грега не осталось никаких иллюзий об исходе поединка. Он скопировал позу, в которой стоял Алекс и приготовился к первой атаке, которая по всем меркам должна была оказаться последней.
Клинок со свистом рассек воздух над головой Дейна. Алекс держал катану двумя руками, словно топор, и рубил со всей силой. Грегори, не видя способа уклониться от прямого удара, робко выставил клинок перед собой, второй рукой закрыв живот. Но звона встретившейся стали так и не последовало – виртуозно остановив свое оружие в миллиметре от катаны Грега, Алекс неожиданно ударил в горизонтальной плоскости, повернув оружие плашмя – менеджер охнул от довольно чувствительного удара по почкам, но устоял на ногах. Еще раз отсалютовав ему, Алекс кивнул на свои кисти, словно предлагая юноше переменить захват.
«Почему он не прикончит меня?»
Грегори и сам теперь вспомнил, как держали оружие самураи на японских гравюрах. Всегда обеими руками – несмотря на легкий вес клинка, вторая рука помогала улучшить маневренность. Самураи никогда не полагались на инерцию – для них атака и защита являли одно целое – защитив себя от удара противника, они тотчас же атаковали сами, желательно с неожиданной стороны, так, чтобы враг не успел блокировать или отпрыгнуть в сторону. Грегори помнил это из многочисленной литературы, но возможно ли повторить такое?
По неведомой причине Алекс ждал, пока юноша возьмет катану верно. Потом ударил снова – быстро, с плеча – сначала справа, потом слева, оба раза задержав смертоносное лезвие в ту секунду, когда Грег уже почитал себя разрубленным надвое. Менеджер дрожал – липкие от пота пальцы с трудом удерживали внезапно ставшую очень тяжелой катану, золотые ленты вокруг рукояти царапали ладонь. Ежесекундно клинок мог выпасть из его рук. А Алекс, слегка пританцовывая, со свистом рассекал воздух вокруг него, прижимая все ближе к гобелену. Грегори, в отчаянии закрыв глаза, размахнулся и нанес удар, широко раскрыв рот, но забыв крикнуть.
Алекс, поймав его удар наклоненным лезвием, позволил тому соскользнуть вниз, сделал шаг вперед и чуть влево, уходя окончательно от удара, и снова свист. Клинок замер в сантиметре от дергающегося кадыка менеджера. Дейн помолчал и, наконец, произнес:
­- Если ты не сконцентрируешься и не будешь повторять моих движений – в следующий раз они тебя достанут.
«Так это не…?»
­- Еще раз – держишь крепко обеими руками, ладони целиком лежат на рукояти, не позволяй левой руке провисать. Когда я атакую – защищаться будешь вот так, - Алекс повторил свое недавнее движение. – Не обязательно после этого пытаться ударить меня в шею, но можешь попробовать. Иногда удобнее перекрутить руки и ударить сзади. Порой таким ударом можно снести голову. Запомнил? Любой мой удар парируешь в наклонной плоскости к нему, ясно? Не пытайся держать клинок строго горизонтально – ты открываешь свой пояс для моей атаки.
­- А…разве… - робко уточнил Грег.
­- Я тут многих перевидал, - небрежно отозвался его учитель. – У всех рано или поздно появляется желание назвать меня дураком, которое лишь провоцирует меня на некоторую передачу знаний. Понял? Сам напросился, милашка.
­- А как же…. – Грег вспомнил Калерию, но так и не решился произнести ее имя.
­- То, что знаем ты и я – между нами и останется, - словно прочтя его мысли сурово отрезал Алекс. – Я знаю чуток побольше, поэтому тебе придется довольствоваться тем, что имеешь. А теперь – продолжим!
Фехтование все продолжалось и продолжалось. Грегори, хотя и втянулся в процесс, очень скоро перестал чувствовать свои кисти. Потом и ступни. Алекс, танцуя вокруг него, заставлял молодого человека вертеться, словно белку в колесе, одновременно размахивая руками в попытке не пропустить очередной удар. Сила Дейна казалась безграничной. Через полчаса, через час он выглядел таким же свежим и ничуть не вспотевшим, как и в самом начале. Грегори уже приготовился пасть на колени и кланяться, пока ему не разрешат сделать перерыв, но в этот момент клинок Алекса замер, пойманный на лету огромным, причудливо изогнутым лезвием.
В тени у лестницы стояла Рогнеда и без всякого видимого усилия держала в руках нагината – длинную японскую алебарду, грозное оружие в руках опытного воина. Алекс хмыкнул, но катану опустил.
­- Если мне не изменяет память, я пригласила вас к обеду, - ледяным тоном процедила женщина.
«Ну да…а этот час ты где была, интересно?» - простонал про себя измученный менеджер. Оружие выпало из его онемевших пальцев, звонко ударившись о пол. Солнце, в продолжение всего боя немилосердно жарившее ему бока, скрылось за легкими облаками, готовясь к долгому пути на запад. Прилипшая к мокрой спине рубашка холодила кожу, тяжело дыша, Грегори оперся о согнутые в коленях ноги и закрыл глаза. Больше всего хотелось упасть следом за катаной – и лежать, наслаждаясь бездействием. Над ухом раздался щелчок пальцами, после чего сильная рука с размаху опустилась на плечо юноши. Грегори охнул.
­- Это было совсем неплохо для начала, - Алекс с силой сжал пальцы, заставив менеджера стиснуть зубы от боли. – Да, надо еще потренировать движения корпусом – он у парня совсем деревянный, аж смотреть жалко.
­- Так ты доволен? – подняла брови Рогнеда.
­- Вполне, - поджав губы, мужчина отпустил плечо Грегори и нагнулся, чтобы подобрать упавшее оружие. – Как я уже сказал, нам предстоит еще много работы, но успехи меня радуют.
­- Что вы…
­- Рано или поздно этот анимешный пижон тебя достанет, когда меня не будет поблизости, - пояснил Алекс. – И я не так уж сильно желаю видеть тебя в виде крошева из обрубков. Ты мне не больно импонируешь, Грегори Льюэлл – моя сестрица как всегда перестаралась – но тут уж дело чести, знаешь ли. Бахвальство, можно и так сказать. Придется потерпеть.
Он взял юношу за руку и насильно всунул в онемевшие пальцы рукоять катаны.
­- Ты, конечно, волен поставить ее на место… - повернулся, и вышел из комнаты.
Рогнеда, шурша тяжелым шелковым подолом, последовала за братом. Грегори, с усилием разогнув спину, подобрал ножны, лежавшие в стороне, поудобнее перехватил оружие и захромал в сторону столовой. Больше всего ему хотелось опять провалиться куда-нибудь вниз, но лучше не в канализацию, где бы его не достали ни Проклятые братья, ни хозяева Адзути.
Столовая на этот аз предстала перед ним в совсем ином свете – тяжелые портьеры были раздвинуты, предзакатное солнце окрашивало стены и пол в нежно-оранжевые тона, солнечные зайчики играли на отполированных чешуйках рыцарских доспехов и открытая книга, нарисованная на дальней стене, совсем не выглядела таинственной и не вызывала никакого желания разбирать непонятные буквицы. Еды на столе оказалось не меньше, чем прошлым вечером – едва усевшись, Грег обнаружил в себе волчий голод и теперь ему уже не требовалась помощь Денджиро в выборе блюд. Пусть этот замок наполнен до краев чертовщиной, но кормят здесь отменно - юноша уминал уже вторую баранью ножку, облитую восхитительным соусом с легкой кислинкой.
Брат с сестрой, напротив, предпочитали еде напитки – по безмолвному распоряжению Алекса дворецкий откупорил сразу три бутылки бренди, смешал их и наполнил до краев небольшую стопку. Потом еще раз. Рогнеда, брезгливо морща нос, потягивала свое любимое красное вино – и бросала изредка в сторону менеджера отнюдь не платонические взгляды. Судя по всему, Грегори сам того не заметив, вырос в ее глазах, но менеджер, поглощенный едой, не замечал этого ненавязчивого внимания.
­- Каждая новая встреча с проклятыми добавляет вам аппетита, мистер Льюэллл, - широко улыбнулся Алекс. – Нам придется особенно усердно тренироваться, чтобы вы не набрали лишнего веса.
­- Хороша шутка, - мрачно помотал головой Грегори. – Это скорее их аппетит все возрастает…
­- Наоборот, - возразил Дейн. – Чем чаще вы ускользаете у них между пальцев, тем больше они теряют покой и сон – впрочем, покоя они и так не знают, но аппетит и сон могут и совсем пропасть…с досады. Из промежуточной цели вы превращаетесь в основную – увы, зачастую это приводит к тому, что Проклятые забывают даже самую суть своего проклятья – так застилает им глаза охота на непокорную добычу.
­- Но если они не будут есть и спать – они же быстро умрут, - в голове менеджера зажглась лампочка надежды.
­- Снова мимо, - лампочка погасла. – Порой…Я не могу отвечать за все случаи, но порой Проклятые даже не начинают стареть, пока охотятся за своей жертвой, понимаете?
­- Они становятся бессмертны?!!
Рука Рогнеды, державшая бокал с вином, дрогнула – на белоснежной скатерти проступило несколько темных пятнышек. И без того лишенные румянца щеки женщины побелели еще сильнее – она откинулась на спинку кресла и крепко сжала правый локоть, игнорируя изумленные взгляды менеджера.
­- Да, можно сказать и так, - словно не замечая состояния сестры, ответил Алекс. – Бессмертие – чрезвычайно любопытная штука, мистер Льюэлл – как обоюдоострое лезвие, которое ты сам втыкаешь в собственное сердце и не знаешь, в какую сторону оно повернется. Жизнь – смерть, смерть – жизнь, тик-так…песочные часы покрываются инеем и песчинки застывают в полете, навсегда остановленные волей того, кто превыше самого времени. Фокус не так уж сложен, на первый взгляд, но никто не знает…
­- Алекс, ты пьян! – Рогнеда резко поднялась и щелкнула пальцами. – Денджиро, мой брат сильно устал, да и рыба сегодня оказалась слишком жирной. Он плохо себя чувствует. Помогите ему добраться до покоев и лечь в кровать.
­- Сестренка, ты забываешься, - с глупой ухмылкой Алекс развалился в кресле, не обращая внимания на вставшего за спиной дворецкого. – Я и тут неплохо могу отдохнуть…
­- Главное, чтобы отдохнул твой язык!! – зло бросила женщина и повернулась к Грегори. – Прошу, мистер Льюэлл – вам тоже необходим отдых. Вечером за ужином вы сможете продолжить беседу – мой брат, когда трезвый, может быть просто изумительным рассказчиком.
У менеджера не было шанса притвориться пьяным, тем более в голосе Рогнеды таилось недвусмысленное предупреждение. Поднявшись, он последовал за ней к лестнице, ведущей на следующий ярус.
На самом верху он снова поскользнулся – проклятая лестница даже сейчас не желала пропускать его без очередной подлянки. Рогнеда, услышав вскрик, остановилась. Грегори невольно залюбовался ее силуэтом – на фоне полутемной галереи контуры бледно-желтого платья чуть расплывалась, создавая вокруг фигуры женщины эффект дымки. Когда Грегори поравнялся с ней, Рогнеда с улыбкой обвела рукой висевшие на стенах портреты.
­- Я редко прихожу сюда – это место слишком сентиментально по сути своей.
­- Все эти люди… - Грегори прищурился, вглядываясь в молодые лица. – Вы знали их?
­- Конечно, глупый, иначе причем же здесь сентиментальность?
Менеджер поморщился – насмешливый, заигрывающий тон леди Дейн ему совсем не понравился, но женщина, медленно идя вперед, словно не замечала отсутствия воодушевления со стороны собеседника. На ее лице появилось мечтательное, отрешенное выражение – портреты явно уносились ее память куда-то далеко, к дням, которые уже нельзя вернуть.
­- Казимир Збыньский… - из небольшой рамки хмуро смотрели темные, подозрительные глаза, обрамленные густыми ресницами. – Такой галантный, такой чувствительный. Его совсем нельзя было рассмешить – правда-правда. Всегда слишком серьезен, всегда готов усмотреть обиду в каждой шутке. Он мне нравился, однако. Какой-то надломленностью внутри, да. Словно самоубийство матери навсегда зачеркнуло в нем какую-то очень важную краску, и вся палитра из-за этого выглядела неестественно. А вот – Поль Летамбль, мы ласково звали его французиком. Смотри, видишь какие кудри? Их на самом деле было намного больше, он смахивал на очень симпатичного барашка, хи-хи. И так много говорил! О каждом блюде, приготовленном к обеду, о растениях, птицах, даже о песке в саду. Трещотка, да и только! Хорошенькие девушки просто сходили по нему с ума – он казался таким начитанным. А на самом деле всего понемногу, но ведь нужно уметь себя подать! У французов это в крови, je crois…
Напомаженный хлыщ в старомодном плаще и белоснежном жабо не вызвал у Грега никаких эмоций – только безотчетную досаду. Юноша совершенно не понимал, чего ради Рогнеда тащит его по коридору так медленно, со всеми этим рассказами, которые не укладывались в голове. Он хотел спать – и вместе с тем хоть немного переварить те мысли, что роились в мозгу. Требовалось хоть немного упорядочить все случившееся за последние сутки. Напротив двери в комнату Грега женщина остановилась.
­- Позволишь зайти?
Менеджер замялся. Сейчас ему как никогда хотелось побыть одному. Однако дверь открылась и Рогнеда оказалась внутри даже раньше его самого – не дожидаясь согласия. Как он и предполагал.
В зеркале отразилась его собственная физиономия – с вихрами, торчащими во все стороны словно после удара током, мятая, порванная во многих местах рубашка, и усталые, налитые кровью глаза. Спать… Уснуть и забыть обо всем, и проснуться уже у себя дома, в маленькой, уютной комнатке, позвонить сразу же матери, чтобы не волновалась, потом…
­- Прошлое если и возвращается, мистер Льюэлл, то скрытое под маской, которая очень редко бывает приятной. Лучше, чтобы оно оставалось навсегда похоронено в нашей памяти – из нее удобно доставать только те моменты, которые доставляли нам радость.
­- Что вы…
­- Не стоит грезить о том, чего не в силах совершить даже магия этого замка.
­- Значит, магия…? – со вздохом констатировал Грег.
­- Вы уже не дитя, мой друг, - она подошла совсем близко, положила руки на его предплечья и улыбнулась. – Да, вы оказались в месте не совсем обычном и уж точно не похожем на все то, что вам доводилось видеть раньше. Неожиданное приключение, верно?
­- Я не большой любитель приключений, - менеджер старательно избегал смотреть в огромные серые глаза, парившие совсем близко.
­- Это не имеет никакого значения, а теперь – тем более, - словно медуза Горгона она искала его взгляда.
Чтобы подчинить? Заморозить? Соблазнить?
­- У вас пока еще нет причин отчаиваться, Грегори. Проклятые…
­- Я больше не хочу слышать о них! – вдруг закричал он, вырываясь из ее рук. – Не сегодня, прошу вас…
­- Хорошо, - неожиданно легко согласилась она и повернулась к зеркалу, чтобы поправить прическу. – До вечера еще много времени, вы сможете отдохнуть. Мой брат не станет церемониться с вами, я предупреждаю. Держите катану всегда при себе – никто не знает, когда ему вздумается устроить следующее занятие. Придите в себя Грегори, мой вам совет. Не отталкивайте реальность только потому, что она кажется невероятной.
Все-таки ей не удалось скрыть досаду. Грег безо всякого удовольствия подумал о том, что ему удалось устоять против чар, которых он боялся больше, чем сам был готов признать. И ведь еще есть Калерия…ее голос…пусть между ними нет даже дружбы, он все равно не предаст эту девушку, которая так далеко и близко одновременно. Но теперь спать…
Менеджер радостно скинул с себя грязную и влажную одежду и без зазрения совести улегся на белоснежные простыни, хорошенько завернувшись в толстенное пуховое одеяло. Тепло и успокоение растекалось по его телу. Подняв глаза, к расписанному балдахину, юноша вздрогнул – теперь он узнал в изображенной на плафоне женщине хозяйку замка. Она и здесь преследовала его – Рогнеда Дейн. Несмотря ни на что, Грегори не мог не признать, что она была фантастически привлекательна.
­- Красота – самое совершенное оружие из всех, мне известных, – старческий голос заставил юношу подпрыгнуть в кровати. – Она это знает и пользуется им ежесекундно, мальчик мой. Ежесекундно.
Хранитель удобно расположился в дальнем углу комнаты, заняв низенький табурет, где утром Грегори нашел таз для умывания и полотенце. Старик выглядел гораздо здоровее, чем в их первую встречу на седьмом ярусе, но водянистые голубые глаза как будто просвечивали Грегори насквозь, создавая напряжение.
­- Вы пришли мне сказать, что я - в магическом замке? – сердито спросил юноша. – Если так, то мне уже сообщили.
­- Не сомневался в этом, - сухо кивнул Хранитель. – Я пришел предупредить тебя.
­- Еще троица Проклятых на мою голову? – зло съехидничал Грег.
­- Засунь свое бахвальство куда подальше! – рявкнул старик. – Ты что же, щенок, совсем не соображаешь, куда вляпался? Не понимаешь, что в этом мире – как и в твоем – ничего не бывает просто так? Думаешь, Алекс Дейн будет словно ангелочек махать крылышками и охранять твой сон?
­- Если он и так это делает.. – пожал плечами молодой человек.
­- Все имеет свою цену! Алекс платит потерей памяти, но чем ты заплатишь за свою жизнь?
­- Моя жизнь и так висит на волоске! Эти чертовые придурки теперь не успокоятся, пока не разнесут мою башку, а вы предлагаете сидеть и медитировать в порывах благодарности? Я не просил меня спасать! Не просил привозить сюда! Не просил учить драться, хотя это все равно бесполезно! Магия – это прекрасно, но теперь я знаю, что от нее стоит держаться подальше!
­- Потише, мой крикливый мальчуган, - хмыкнул Хранитель. – Я вижу, что пришел не вовремя – ты весь издерган, словно старая шарманка и срываешься на крик по поводу и без оного. Что ж, тогда буду краток. Ветер скоро переменится – уж не знаю, в какую сторону. Все лучше, чем штиль. Будь внимателен и разуй, наконец, свои глаза. Понял? Не зевай, не пялься на декольте Гнед, не поддавайся рассказам мрачного милашки Алекса. Это все – лишь декорации, малыш. Адзути – большой театр, где живут самые искусные в мире актеры. Думай только о том, что ты должен выбраться живым из этой передряги и тогда – возможно – у тебя это получится.
­- Они что.. тоже хотят меня…
­- Тебе предстоит самому понять, что хотят брат и сестра Дейны. Нелегкая задача, должен признать.
­- А Калерия? – вырвалось у Грега.
В табуретку, на которой сидел Хранитель, словно попала молния. Он подскочил и смерил инстинктивно отпрянувшего юношу долгим, мрачным взглядом.
­- Вот оно что, юноша… Больше я не стану звать тебя малышом, да. Прощай, будь осторожен.
Грег ошеломленно протер глаза. Сон пропал безвозвратно. Он лежал на горе подушек, заложив руки под голову, изредка бросая взгляды на лежащую рядом катану, и размышлял. Определенно, он начал видеть связь между собой и всей этой галерей портретов – ему предстояло стать еще один в этой череде юношей. Но с какой целью Рогнеда привезла его сюда? Зачем Алекс учит фехтовать? Защита от Проклятых – лишь предлог, в этом Грегори уже не сомневался. Его привезли в замок совсем не за этим и теперь стремятся сохранить ему жизнь ради чего-то более важного.
А Калерия? Какую роль она играет во всем этом? Она знает Дейнов, хорошо знает. Особенно Алекса. Она заботится о нем, это заметно – но знает ли она о замыслах хозяев замка? Если да – то почему не говорит? Она с ними заодно? Или наоборот? Где она живет, можно ли встретиться с ней ? Если он завтра потребует от Рогнеды дать ему хотя бы номер телефона…. что случится? Надо попытаться. Надо попытаться и старик прав – нужно начинать все выяснять самому. И уроки Алекса тоже нужно выучить – мало ли, может быть однажды… При мысли о том, что ему доведется скрестить оружие с самим Дейном, у Грега неприятно засосало под ложечкой. Никаких шансов, - шепнул ему внутренний голос. Знаю, - раздраженно прикрикнул на самого себя юноша и лег поудобнее, пытаясь заснуть.
Вечер принес с собой дождь. Яростные порывы гнули ветки деревьев, которые бились в стекло, мешая юноше заснуть. Стремительно темнело, вся комната погрузилась в сумерки, которые все сильнее поглощали контуры расставленных по углам предметов. Сон не шел. Грегори ворочался с боку на бок, уговаривая себя забыть о погоде, но в скрипе веток за окном ему слышался хохот горгулий и визг нетопырей, стоило закрыть глаза – перед мысленным взором проплывал говорящий карп и беззвучно шлепал губами.
Оглушительно треснуло оконное стекло. Грегори в одних трусах вырвался из одеяла и поднял глаза – на подоконнике, держась одной рукой за раму, стоял Лампуса – ветер трепал его длинные волосы, покрытое каплями дождя лезвие меча выглядело мутным и мертвым. Встретившись с Грегори взглядом, убийца прыгнул вперед.
В самый последний момент менеджер схватил лежавшую поперек кровати катану и встретил смертельный удар тем самым блокирующим приемом, которому научил его днем Алекс. Он сам не знал, что заставило его потянуться к оружию – еще несколько часов назад подобного эффектного появления Лампусы было достаточно, чтобы превратить его в загипнотизированного кролика. Теперь же, когда клинок скользнул вдоль катаны, он инстинктивно уклонился в сторону и отпрыгнул назад. Лампуса, приземлившись прямо на мягкую кровать, не удержал равновесия, и инерция удара уронила его на колени. «Настоящий самурай сейчас бы снес тебе голову одним ударом вакидзаси,» - промелькнула мысль у юноши, пока он отступал к двери в коридор. Лампуса, угрожающе рыча, выпутывался из одеяла, не сводя с Грега жадного взгляда.
Дверь с грохотом распахнулась. На пороге стояла Рогнеда с коротким персидским клинком в руке, сквозь распахнутые полы шелкового халата виднелись обнаженные ноги. Глаза женщины метнулись от одного мужчины к другому и обратно.
­- Быстрее!! – она схватила Грега за руку и потащила за собой.
Они бежали так, как менеджер не бегал еще никогда в жизни. Сначала вдоль знакомого портретного коридора, потом вниз по лестнице, которая на этот раз совсем не показалась юноше скользкой, потом в сторону, противоположную столовой. Мимо мелькали какие-то диковинные статуи, длинные полки с книгами и свитками, потом снова галерея – на этот раз уставленная стеклянными кубами, внутри которых искрились драгоценные камни. Быстрее, быстрее! Пару раз менеджер порывался обернуться, но женщина увлекала его за собой все с большей силой, не давай времени глазам привыкнуть к кромешной тьме, царившей во всем замке. Снова лестница – на этот раз узкая каменная, сквозь носки ступни Грега обжег смертный холод устилавших пол плит. Поворот, еще один и снова вниз. Юноша уже окончательно перестал понимать, где находится.
Неожиданно коридор закончился большим помещением, в углах которого пылали четыре светильника, но этого явно было недостаточно. Вдоль каждой стены тянулся ряд стойл, кое-где слышалось приглушенное ржанье. В центре стоял Алекс, окруженный тремя лошадьми. Он взнуздывал небольшую серебристую лошадку, которой явно не терпелось отправиться в дорогу – она ласково тыкалась Дейну в плечо мордой и скалила зубы. Рогнеда повернулась к Грегори и менеджер охнул – ее волосы больше не искрились золотом, они были такими же черными как сама тьма. Женщина, заметив произведенный эффект, сверкнула глазами.
­- Все готово? – бросила она брату.
­- Да, - Алекс осмотрел Грегори с головы до ног и прищелкнул языком. – Ты совсем раздет. Так не годится – на, одевайся, только поживей. Каждая минута на счету, пока эти дьяволы не сообразили, что мы делаем ноги. Потом будешь гадать, с чего это сестрица заделалась брюнеткой. А катану все-таки захватил – хвалю. Давай живей, напяливай это добро!
Он сунул Грегу в руки ворох тряпья. Кое-как менеджер натянул неудобные широкие рейтузы, невпопад застегнул рубашку и закутался в длинный, волочившийся по земле плащ.
­- По коням! – гаркнул Алекс и изящно вскочил на спину высокой каурой кобыле, нетерпеливо рывшей копытом землю.
Рогнеда уже сидела в седле – конь идеально соответствовал новому цвету ее волос, а грацией напоминал высеченную из мрамора скульптуру. Неуклюже Грегори взобрался на серебристую лошадку, надеясь, что для него не приготовили слишком бешеного коня. Весь его опыт скачек ограничивался редкими прогулками в парке под присмотром грума.
Алекс свистнул – все три лошади одновременно сорвались с места и перешли на крупную рысь. Грегори трясся в седле, мертвой хваткой вцепившись в поводья и распрощавшись заранее со своей спиной и ляжками. Завтра – или когда они там наконец приедут – все его тело будет состоять из одной сплошной боли. Лошади неслись все быстрее, словно стремясь обогнать свистевший в ушах ветер. В лицо немилосердно бил крупный дождь. Грегори пригнулся к холке лошади, не обращая внимания на то, что ветер поминутно заставлял гриву забиваться ему в рот и ноздри. Уж лучше так, чем оказаться на земле.
Впереди скакали брат и сестра. Закутанный в плащ Алекс напоминал каменную глыбу без признаков жизни, а леди Дейн, словно не замечая непогоды, откинула капюшон, и теперь вся ее фигура, и особенно развевавшиеся волосы составляли единое целое с разбушевавшейся стихией. Тропинка кончилась, и лошадиные копыта гулко застучали по булыжникам мостовой. Грегори не хотел думать о том, где он и куда направляется. Мир превратился для него в одно сплошное движение к неизвестной цели. Существовал лишь дождь, мрак, ветер, мерный стук подков, и очень скоро ночь поглотила трех всадников целиком.

[Rianna >>>]

«Рогнеда уже сидела в седле – конь идеально соответствовал новому цвету ее волос, а грацией напоминал высеченную из мрамора скульптуру.»
Мрамор чёрный? Просто более распространён белый....


"Весь его опыт скачек ограничивался редкими прогулками в парке под присмотром грума."
0_0 Грума? У среднестатистического американца? У менеджера?

В остальном всё отлично и очень интересно, но покров тайн всё-таки ещё не раскрыт) Жду продолжения!

[Клер >>>]

грацией напоминал высеченную из мрамора скульптуру

Он напоминал мрамор лишь грацией)) Не цветом) Но темный мрамор тоже бывает)

под присмотром грума."

Это я написала так, просто другого слова не нашлось для тех девушек (или юношей), которые катают в парке на лошадях. Кто они? вожатые, конюхи??)

[Rianna >>>]

Клер, если честно, не знаю, как они называются, поищу в яндексе, отпишусь.

[Клер >>>]

11
В детстве соседка, когда присматривала за Грегом, часто рассказывала ему сказки. Пожилая женщина знала их удивительное множество, а порой даже могла рассказать один и тот же сюжет в нескольких вариантах. Мальчик довольно рано познакомился со Снежной королевой и Красной Шапочкой, Спящей красавицей и Золушкой, Белоснежкой и Бременскими музыкантами. Лет в десять ему постепенно прискучили неизменные хэппи-энды и мягкие, плюшевые характеры героев – тогда настало время Жюля Верна и Майн Рида, но соседкины сказки все равно прочно засели в памяти, уплыв на самую ее глубину, чтобы в неожиданные моменты проявляться необычными ассоциациями и аллегориями. Так случилось и нынешней ночью.
Кони мчались с такой скоростью, словно они летели, не касаясь копытами земли. Мимо мелькали сливавшиеся в одну полосу очертания лесов и гор. Горы неизменно оставались где-то позади, но леса иногда приближались, вставая перед его взглядом огромной черной стеной. Летевший впереди на своем черном скакуне Алекс безбоязненно нырял прямо в эту мглу, и вот уже они неслись по странно изогнутым тропам, появлявшимся ниоткуда и тут же исчезавшим за их спинами. Ветки изредка хлестали всадников по плечам и спине, но никогда – по лицу, ни один корень не помешал им на пути, ни один зверь не пересек призрачную тропу. Порой случалось нечто странное – Грегори слышал уханье филина уже после того, как лес оставался далеко позади или наоборот – доносилось приглушенное фырканье и чавканье, хотя деревья виднелись где-то справа. Эти несовпадения больше удивляли чем пугали юношу – он давно уже ехал с поднятой головой, стараясь не думать о мышцах и спине.
Загадочная ночь все длилась. Грегори несколько раз пытался обратить на себя внимание Рогнеды, но женщина, окруженная развевающимися черными волосами словно роем невиданных змей, ни разу не повернула голову в его сторону. Но вот постепенно бег коней начал замедляться – вдалеке, у самого горизонта проступали в дымке очертания большой, покрытой вечными снегами вершины. По темно-синему небу плыли рваные облака – поднявшийся словно ниоткуда теплый ветер гнал их точно на восток. Там, как мнилось Грегу, разгоралась заря – но он уже не мог точно сказать обманывают его глаза или нет. Кони перешли на крупную рысь – Алекс, на мгновение поравнявшись с Грегори, что-то коротко крикнул и снова вырвался вперед. Рогнеда, щелкнув хлыстом, догнала юношу.
­- Неплохо едем? Еще держишься в седле, признавайся?
За игривостью тона чувствовалась усталость.
­- Да… - не сразу нашелся с ответом юноша. – Почему ночь такая длинная?
­- Длинная? Она еще не закончилась, вообще-то, - улыбка на секунду возникла и погасла. – Мы играем в нашу любимую игру. Она называется «Обгони время». Скачешь, скачешь и скачешь – так, чтобы время за тобой не поспевало и все время плелось где-то в хвосте. Понимаешь? В общем, неплохо получилось сегодня – но это Алекс постарался. У него лучше получаются такие забавы.
­- Я все равно не понимаю, как это может быть.
­- На нашем пути бывает и не такое, - тихо ответила женщина. – Мы ведь скачем не обычной дорогой, Грегори. Так сказать – коротким путем. Смотри внимательно по сторонам – местность сейчас пойдет совсем другая, поэтому поедем потише.
­- Хорошо…
Может быть, ей требовались другие ответы – Грег не знал. Но говорить не хотелось. Он завертел головой, рассматривая долину, в которую они неожиданно ворвались. Низенькие ряды деревьев тянулись по обе стороны от дороги, почти не скрывая от взгляда огромные поля, наполовину утопленные в воде. «Рисовые плантации», - осенило юношу. Дорога испортилась окончательно. По ней явно много раз ездили туда-сюда повозки – копыта лошадей то и дело соскакивали в глубокие колеи. Некоторые еще не высохли после недавнего дождя, и брызги долетали Грегу до самого подбородка. Он заставил себя оторвать взгляд от земли.
Они приближались к городским стенам, неизвестно как возникшим прямо там, где еще недавно дорога упиралась в линию горизонта. Даже в темноте высокие ворота выделялись среди простой каменной кладки – Грегори повернулся было, чтобы узнать название, но Рогнеда скакала несколько позади, явно не расположенная к разговору. Догнать Алекса на своей небольшой кобылке не представлялось возможным.
Пейзаж постепенно менялся – поля исчезли, ряды деревьев все увеличивались, затеняя и без того лежавшую в дымке дорогу. Грегори все казалось, что близится рассвет, но из-за горизонта не показывался даже верхний краешек солнечного диска. Уже у самого города начали попадаться каменные столбы – грубо отесанные, словно им пытались придать закругленную форму, но бросили на полпути. На каждом были вырезаны иероглифы – три или четыре один под другим. Верхушку - наиболее обработанную часть каждого камня - подпоясывала толстая, почерневшая от дождей веревка. Городские ворота беззвучно распахнулись перед всадниками, и так же неслышно закрылись за их спинами. Ни одного стража Грег не увидел, сколько ни напрягал глаза.
Погруженный во мрак город навевал тоску. Лошади, словно почувствовав то же самое, прибавили темп. Теперь они снова неслись по пустынным ночным улицам мимо низко утопленных в землю домиков, которые, казалось, состояли из одной только крыши. Некоторые окошки светились слабым, неуверенным светом, служа единственным признаком жизни в странном поселении. Грегори невольно натянул поводья, заставляя кобылку поравняться с лошадью Рогнеды. Женщина едва удостоила его взгляда – она смотрела строго перед собой, предоставив коню ехать в том темпе, в каком ему хотелось. Заметно похолодало – Грег поежился, обернув вокруг себя плащ насколько это позволяла длина ткани.
Сидеть нахохлившись в седле оказалось не слишком удобно. Город закончился – они снова оказались в открытом пространстве, но юноша все меньше различал окружающую природу. Хотелось спать. От усталости или от холода – уже не имело большого значения. Лишь бы остановиться хотя бы на несколько минут – на полчаса – и уснуть. Настоящим, спокойным сном. На горизонте снова замаячила знакомая гора. Фудзи? Иероглифы, рисовые поля – конечно, Фудзи. На мгновение это открытие рассеяло сонливость – сразу вспомнились знаменитые гравюры Хокусая. Некоторое время Грегори удавалось разглядывать гору в поисках ее легендарной изменчивости, но очень скоро даже Фудзияма оказалась не в силах побороть жажду сна. Вот прикрыть бы глаза…на минутку…все равно лошадь идет сама, я ее не заставляю.. вот сейчас на чуточек…
­- У тебя что, голова запасная есть, парень?!
Неизвестно как оказавшийся рядом Алекс подхватил Грегори в самый последний момент – еще немного, и юноша был бы затоптан собственной лошадью. Железная рука Дейна держала его на весу в нескольких сантиметрах от земли, ноги беспомощно дрыгались в стременах. Было стыдно, но вместе с тем…
­- Я больше не могу. Я уже больше суток без сна и мне тяжело держаться в седле.
­- Сочувствую, - пробормотал Дейн, рывком приподнимая его обратно в седло. – Но нам еще порядочно ехать до Хейан. – Гнед, есть с собой?
­- Я собиралась использовать смайлн несколько позже, - недовольным тоном ответила его сестра, останавливая лошадь и доставая из чересседельной сумки флягу.
­- Собираться можно до того, как в седло садишься. А в дороге надо смотреть в оба, а не витать в облаках мечтаний.
­- Алекс!
­- Что Алекс? Почему я должен следить за парнем, хотя у меня нет глаз на затылке?
­- Потому что это ты решил тащить его в Хейан.
­- Не я «решил тащить», а ты предложила собрать кафедру. Помнишь?
­- Да, но…
­- А собирать ее по определенным причинам приходится в Хейан последние несколько десятилетий.
­- Знаю…
­- Вот и все. Пей, приятель, - он откупорил флягу и протянул Грегу. – Пей как следует, не держи во рту, а сразу глотай. Знаю, что вкусно, но сейчас важно тебя разбудить. Это город так действует, не бойся. Сам спит и всех усыпляет. Просто все остальные дороги еще опаснее. Пей, вот молодец. А теперь по седлам!
Грегори собрался с духом – смайлн растекся по его жилам, наполняя все тело бодростью – и вскарабкался на спину лошади. Путешествие продолжилось.
Через некоторое время они выехали на берег небольшой каменистой речушки, с пологими, редко поросшими травой берегами, которую надежно прикрывали могучие ветви согнувшихся почти пополам ив. Грегори теперь старался ехать точно между Алексом и Рогнедой, держась поближе к мужчине – леди Дейн выглядела раздраженной и явно не хотела с ним говорить.
­- Что-то мне вот та гряда кажется смутно знакомой, - процедил сквозь зубы Алекс, бросая поводья. – Гнед, что ты…
­- Это было чертову уйму лет назад! – сплюнула женщина, всем видом демонстрируя полное пренебрежение к его вопросу. – Предлагаю немного размяться и проверить, чья лошадь быстрее.
­- Кажется, твой план придется отложить…
Алекс вытащил катану наполовину из ножен и кивком головы показал на группу из десятка мужчин, быстро приближавшихся к ним. Трое из них были на лошадях, остальные – пешие, но весь вид говорил о крайней недружелюбности. Все они были одеты в темные одежды – широкие штаны и просторные, похожие на халат рубашки. Всадники, однако, носили только черное с очень красивым горным узором на груди. Только у двух на головах были шлемы – небольшие, и, судя по всему, достаточно легкие. Грегори перевел взгляд с Алекса на Рогнеду и обратно.
­- Я думала, мы перемахнули то столетие.
­- Я тоже так думал, но, видно, не судьба. Или это какие-то остатки, шут с ними. Давай, мальчишка на твоей совести, а я…
­- Нет! – она почти взвизгнула. – Ты не смеешь оставлять меня позади!
­- Гнед, через минуту они будут здесь и я хочу, - Дейн обнажил оба клинка и обмотал поводья вокруг левого запястья. – Чтобы ты проявила некоторую понятливость. Прямо сейчас!
Нападавшие окружили Алекса. Его конь, храпя, рыл копытами землю, но стоял на месте, только яростно крутя головой в разные стороны. Рогнеда, подхватив поводья лошадки Грега, отъехала на некоторое расстояние под защиту ивовых ветвей. В их сторону по очереди поглядывали все атакующие, но, видимо, решили, что сначала разберутся с мужчиной. Алекс, держась в седле с нарочитой безмятежностью, опустил обе руки вниз, так что лезвия почти доставали до земли. Последовал короткий обмен репликами на японском, которых Грег, само собой, не понял. Но в следующую секунду, подхватив катанами пару мелких камней, Алекс ловко направил их прямо в двух всадников, и полоснул лезвием по шее третьего.
Пока двое приходили в себя, невнятно взмахивая клинками, он наехал еще на двух, теперь уж пеших. Те отскочили в разные стороны, и вдруг, низко пригнувшись, пошли в атаку. Грегори ахнул – судя по всему, целью была лошадь, а не всадник, но Алекс, сильно перегнувшись на правую сторону отбил атаку одного, а другого, высвободив ногу из стремени, ударил каблуком в грудь.
­- Сзади! – заорал Грегори, видя, что двое оставшихся всадников несутся прямо на Дейна с занесенными над головой катанами. Тот извернулся всем корпусом и принял одновременно оба удара своими клинками. Заскрежетали лезвия. Несколько мгновений было совершенно непонятно, кто же одержит верх. Рядом с Грегом послышались тихие ругательства.
­- Я и сам могу тут постоять, - неожиданно для себя повернулся он к Рогнеде. – Идите, помогите ему. Я правда сам справлюсь. У меня же вот, даже катана есть своя. Миледи…
­- Другое дело! – лихо пришпорив коня, Рогнеда подняла его на дыбы и помчалась в самую гущу схватки, крутя над головой маленькую шипастую плетку.
Она опоздала всего лишь на секунду. Резким толчком Алекс отбросил от себя обеих всадников, причем один из них при этом не удержался в седле и упал. Более ловкий наездник, отъехав назад, пошел в новую атаку, но в этот момент на его горле затянулся хвост плетки подъехавшей Рогнеды. Остальную часть сражения Грег наблюдал совершенно безучастно – его сопровождающие дрались аккуратно, не тратя силы, и очень скоро оставшиеся в живых трое раненых кинулись в сторону горной гряды, в надежде на спасение.
­- Я же велел тебе не оставлять парня одного! – Алекс с побелевшим от ярости лицом набросился на сестру, которая методично вытирала плетку о подол плаща. – Ты что, думаешь я бы и один не справился с этой трусливой сворой?! Хотелось погарцевать со своей мочалкой? Ему же одного удара мечом бы хватило…
­- Он сказал, что справится сам, - невозмутимо парировала Рогнеда. – Он уже большой мальчик, да и встречи с Лампусой явно пошли на пользу. Ты заметил, что ямамити носили только трое?
­- Да, все остальное вообще полная шваль, - презрительно кивнул ее брат. – Будь добра, займись моим конем – кажется, один из этих громил полоснул ему по крупу.
Рогнеда послушно спешилась, взяла под уздцы вороного скакуна, а Грег решил немного прояснить ситуацию.
­- А что это были за…
Стальные пальцы сжали ворот его рубашки. В следующую секунду он ощутил спиной шершавый ствол ивы. Прямо перед лицом сверкали гневом глаза Алекса.
­- Что, окончательно головой тронулся, малец? Тебе кто позволил отпускать ее от себя? Ты что думаешь, я просто так это все затеял? Один хороший удар, и твоя голова уже никогда не встретилась бы с телом, ты это понимаешь?!
­- Аххххррр… - прохрипел Грег, не зная, что сказать в оправдание.
­- Запомни – в дороге командую я, - отчеканил Алекс. – Эта стая бездомных псов – совсем не самое страшное, что еще может приключиться.
­- Кто….кто…они такие? – с трудом выговорил юноша.
­- Ронины, - хватка ослабла, Алекс прикрыл глаза и отошел на несколько шагов. – Самураи, оставшиеся без хозяина. Но, я надеюсь, ты понял меня, парень? Тут тебе не хлюпающие Проклятые, тут все несколько иначе, чем ты представляешь себе. Запомнил?
­- Если ты, - Грег демонстративно одернул рубашку. – Если ты мне хоть немного расскажешь, я буду относиться с большим пониманием.
­- Наивный… - Алекс принял от Рогнеды коня и вскочил в седло. – Не раньше, чем окажемся под крышей. Ночь еще долго продлится, не зевай.
Лошади пустились вскачь. Грегори громко застонал, совершенно не стесняясь Дейнов – мышцы болели, хотя после глотка смайлна ему стало значительно лучше. Горная гряда осталась позади – впереди вставала гораздо более серьезная преграда, и юноша ломал голову, будут ли они скакать в обход или существует какая-то тропа или перевал.
Резкая отповедь Алекса казалась сумбурной и полной недомолвок. Ему и правда ничего такого не угрожало – ни один из ронинов не имел даже шанса приблизиться к берегу реки, особенно после того, как в бой вступила Рогнеда. Может быть, Алекс не хотел этого? Хотя сражалась женщина отменно, и тут уж точно была не тревога за ее здоровье. Их отношения выглядели очень запутанно – какая-то смесь издевки с привязанностью, вроде бы взрослые люди, но так легко ссорятся. В чем причина такой болезненной нервности, которая находила то на брата, то на сестру? Судя по всему, у них нет недостатка в средствах, они могут позволить себе такую жизнь, какую хотят…но, видимо, чего-то все-таки недостает. Острых ощущений? Это из-за них они решили ему помочь…Больше-то не из-за чего.
Слева из туманной дымки величественно взмывала в небо белая верхушка Фудзи. Легкие перистые облака сменились пухлыми кучерявыми, которых становилось все больше – они окружали горные силуэты словно клочья ваты, потом отрывались и уплывали в сторону горизонта, гонимые усиливавшимся ветром. Бесконечная ночь по-прежнему не думала уступать место рассвету – недавнее зарево на горизонте потухло, деревья, меж которыми они скакали, били по лицу мокрыми листьями и заставляли пригибаться к холке лошади. Впереди, на порядочном расстоянии скакал Алекс – как и Грегори, он низко нагнулся к шее коня и теперь окончательно слился с ним в черную несущуюся глыбу. Рогнеда ехала чуть позади, изредка до слуха юноши доносились негромкие щелчки кнута.
Он так и не увидел Калерию. Девушка тогда была от него совсем близко, на расстоянии нескольких метров – и он так и не смог найти выхода из вентиляционных труб. Теперь они едут совсем в другое место, а ведь он даже не знает, где она живет, в какой стране или городе. Грег не мог себя заставить спросить Алекса, а уж тем более Рогнеду. Не мог и все. Не время показывать свою слабость перед ними, хотя они и так держат его за труса и рохлю, это очевидно. Думают, он нуждается в няньках.
Жизнь Грегори висела на волоске уже несколько раз, но чувство благодарности к спасителям было слишком слабым на фоне раздражения. Больше всего юноша ругал себя за то, что не может отважиться разузнать о Калерии, но еще и за собственную слабость. Надо тренироваться! Пусть Алекс смеется над ним, пусть ругает, но надо продолжать тренировки, иначе рано или поздно случится тот самый удар, о котором говорил Дейн. Желание доказать, что он чего-то стоит оказалось таким сильным, что Грег ударил бедную лошадку по бокам и почти нагнал Алекса, который удивленно обернулся, но не произнес ни слова. Грегори помедлил немного, но все-таки поравнялся с Дейном и молча поехал рядом.
­- Забавный ты тип, Грегори Льюэлл, - Алекс цедил слова, словно пережевывая их перед тем как произнести. – Боишься, но все равно лезешь вперед.
­- Я не боюсь!
­- Даже я боюсь, чего уж там. Правда, у нас с тобой разный страх. Из нас всех не боится только Гнед – поэтому приходится бояться за двоих. Ты напоролся на не самых милых помощников, но ведь выбор-то невелик, а?
­- Я не считаю..
­- Считаешь, - тихо рассмеялся Алекс. – Но если честно – мне на это плевать. Думаешь, ты первый такой?
­- Какой?
­- Не важно. Мир, из которого ты пришел – обыденный и тусклый, но лучше него небожители пока не придумали. Наш мир – ярче и опаснее, но в нем лучше не задерживаться.
­- Что значит – ваш мир?
­- Мир тех, кто способен проехать по дороге сна.
Дейн дал коню шпоры и ускакал далеко вперед.
Горы подбирались все ближе, стало ясно, что объехать их не удастся и предстоит подъем. У самого подножия спешились. По знаку Алекса, Рогнеда дала юноше еще глоток смайлна. Потом Дейн достал из седельной сумки длинную веревку и обернул два раза вокруг талии, затянув сложным узлом. После этого протянул Грегори.
­- Лошадей поведем под уздцы, а то тропа недостаточно широка. Обвязывайся. Гнед, помоги ему затянуть узел. Когда будешь идти, поменьше смотри вниз – тут из ущелья на той стороне такой дымок поднимается, что некоторым мерещились груды сокровищ на дне. Вот и прыгали, горемыки. Ничего кроме верной смерти, уж поверь, там не сыщешь.
Грегори молча обвязался. Его знобило и предстоящий подъем не внушал никаких радужных надежд. Затянув узел на его талии, Рогнеда обвязала остатком веревки себя и чему-то улыбнулась. Алекс, от внимания которого не ускользало вообще ничего, нахмурился.
­- Детские шалости – не самые лучшие воспоминания сегодня, Гнед.
­- Это было невероятно феерично, разве нет?!
­- Если разбирать все подробности – не думаю. На этот раз надо пройти как можно быстрее и аккуратнее, поняла?
­- Будешь меня учить?! – тотчас вскинулась она.
­- Предупреждаю, только и всего. Тронулись!
Тропу Грег разглядел не сразу – она сильно петляла у подножия, прячась за чахлыми кустами боярышника и осоки. Потом постепенно расширилась, уводя троих путников вверх. На больших высотах обычно ощущается недостаток кислорода, вспомнилось юноше. Ничего похожего на кислородные маски не наблюдалось, только ветер дул все сильнее, а веревка мешала потуже запахнуть плащ. Рука, сжимавшая поводья, быстро закоченела, вторую Грег предусмотрительно держал под рубашкой. Ноги тоже терзал холод, но подъем становился все круче и внимание юноши целиком поглотила дорога, на которой он едва помещался вместе с лошадью. Позади Рогнеда что-то напевала себе под нос, темный силуэт Алекса неуклонно маячил перед глазами и размеренный шаг Дейна вскоре помог юноше найти собственный удобный темп. Скоро дорога круто свернула влево и уже не забиралась выше по склону, уводя путников по ту сторону гор.
Алекс, почти поравнявшись с Грегом, насколько это позволяла тропа, негромко свистнул, привлекая его внимание.
­- Как тебе показалась Сидзука?
­- А? – Грег не сразу сообразил, о ком идет речь. – Ах…она…такая печальная. И красивая.
­- Ее дух давно обитает в нашем замке – она не ищет общества, просто танцует, если есть настроение.
­- Дух?
­- Сидзука жила очень давно – она любила самого сильного воина из клана Минамото, который одержал победу над войсками своих врагов. Он был великолепным тактиком, великолепным бойцом. Говорят, его в юности учили тэнгу, родичи Дэнджиро – поэтому он вырос таким непобедимым. Но старший брат сёгун заподозрил измену, и приказал уничтожить доблестного воина. Тогда вместе с горсткой верных товарищей и возлюбленой он ушел в горы Есино и там принял нелегкое решение расстаться с Сидзукой, чтобы сохранить ей жизнь. Она была лучшей танцовщицей в стране и могла рассчитывать на снисхождение жестокого сёгуна. Но вот дитя, что зрело внутри нее… Итак, он оставил ее одну спящую в горах и ушел, чтобы доблестно погибнуть от руки убийц, но Сидзука вернулась в столицу, к своей матери – ей некуда больше было уйти. Когда родился ее ребенок – сын – его умертвили по приказу сёгуна, а Сидзуку заставили танцевать перед ним. Она не выдержала горя двойной потери и умерла вскоре. С тех пор дух ее живет в Адзути, потому что столь велико было отчаяние танцовщицы, что ее душа не смогла уйти за пределы мира.
­- Бедная… - Грег почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы.
­- Да, не думаю, что с течением столетий ее горе стало хоть на йоту меньше. Таков злой рок и никто не избегнет предначертанного им.
Дорога круто повела вниз, так, что приходилось тормозить подошвами изо всех сил, чтобы не сорваться на гибельный бег. Лошади тихонько ржали, словно предчувствуя окончание утомительного пути. В лощине, которая постепенно открывалась их взглядам, висел густой туман, сквозь него проступали очертания невысоких строений, раскиданных на большой территории.
Спустившись, снова сели в седла, хотя ехать оставалось совсем недолго. Когда путники проезжали высокие ворота, состоявшие из трех перекладин и навершия с таинственными рисунками, совсем рядом послышался удар гонга. Широкий двор, усыпанный желтым песком, тянулся далеко вглубь комплекса, к широкому, богато украшенному деревянному зданию. Рогнеда первая спешилась и, бросив поводья, почти бегом кинулась навстречу трем монахам в желто-коричневых тогах, вышедших навстречу гостям. Не добежав совсем немного, женщина отвесила низкий, до самой земли поклон.
Алекс тоже слез с лошади и помог Грегори – немилосердная боль в мышцах уже не позволяла юноше проделать это самостоятельно.
­- Наш юный друг изрядно утомился – скачка сегодня вышла длиннее обычного, - коротко пояснил Дейн подошедшему служителю.
­- В комнатах приготовлено все необходимое для отдыха, - кивком монах пригласил всех троих следовать за собой в одно из одноэтажных боковых строений.
Деревянные сандалии служителя издавали едва слышный шорох, когда касались земли – он семенил так быстро, что Алексу и Рогнеде пришлось поддержать Грегори под руки, чтобы поспеть за ним. Слегка запнувшись на пороге, юноша мутным взглядом проследовал по коридору в сумрачную, но очень просторную комнату, устеленную бамбуковыми циновками. Широкие ширмы отделяли это помещение от соседних, в углу прямо на полу манила разобранная кровать. Свеча у изголовья горела ровным, мерным светом, и от шумного приземления Грега пламя протестующе дернулось вверх, едва не потухнув.
Служитель вслед за Алексом вышел, оставив юношу наедине с Рогнедой. Женщина бесцеремонно и очень ловко освободила его сначала от плаща, потом от штанов и рубашки. Ее взгляд, более рассеянный чем обычно, почти не задерживался на лице усталого Грега, не имевшего достаточно сил чтобы смущаться или протестовать.
Где-то совсем рядом послышалось негромкое стройное пение многих голосов. Грег встрепенулся – в монотонности ему почудилась скрытая тревога. Он сел на кровати и начал растерянно озираться. Собиравшаяся покинуть комнату Рогнеда вернулась и присела рядом с ним.
­- Эй, что такое? Ночь была так длинна, и порой ветер свистел так жутко, но ты не пускал страх в свое сердце. А теперь уступишь простому чтению молитв? Спи, Грегори Льюэлл…твой путь еще так далек от завершения, что даже ближайший поворот может показаться переломным. Спи.
Она положила холодную руку на его лоб и мягко уложила обратно в постель. Юноша затих, соединил ладони и подложил по щеку. Где-то за стеной слышался мягкий шорох шагов, сначала в одну, потом в другую сторону.
­- Вот и все, вот и хорошо. Спи, до утра еще дольше, чем ты думаешь. Спи, гонг бил в два часа – час Быка по здешнему. Спи.
Она вышла, оставив после себя едва уловимый аромат и шелест ткани. Грег закрыл глаза и в ту же секунду провалился в сон.
* * *
Утром юноша долго лежал с открытыми глазами, пытаясь вспомнить, что же ему снилось. Кажется, там снова был Джерри – весь окровавленный, он протягивал руки со странными бумажными полосками, исписанными иероглифами. Его сменил плачущий Ликар – иглы атаковали его со всех сторон, безжалостно жаля. И еще Лампуса, мама, монахи….вот только там не было ни Алекса, ни Рогнеды. Что же значит эта дорога сна, по которой они ехали? И куда она ведет?
Сквозь окно во всю стену Грег увидел, что солнце уже успело добежать до зенита. Наверняка, все давно встали, и только он один, по обыкновению, все еще валяется в постели. Рядом с ложем обнаружилась аккуратно сложенная чистая одежда – легкая и светлая, из хлопка с добавлением каких-то приятно пахнущих волокон. Одевшись, юноша раздвинул служившую дверью ширму и вышел в коридор. Через пару шагов он уже достиг деревянной галереи, тянувшейся сколько хватало глаз по периметру всего комплекса. Никто не заходил за ним и не запрещал перемещаться – так почему бы не посмотреть, где он оказался на этот раз?
Галерея вела его вдоль широкого озера, середину которого почти полностью покрывали опавшие лепестки сакуры и листья. Видимо, подводное течение собирало все к центру, таким образом, что у самого берега вода оставалась чистой. Зеленоватые волны отражали все окружающее пространство, не пропуская взгляд в глубины храмового озера. На противоположном берегу низко наклонилась усыпанная плодами хурма, с которой немилосердный ветер оборвал большую часть листвы. Теперь же крупные оранжевые плоды, словно волшебные фонари, казались подвешенными на тонких серых ветвях чьей-то умелой рукой.
Перегнувшись через ограду, юноша смог разглядеть собственное всклокоченное отражение – непослушные черные волосы создавали на голове что-то похожее на девятибалльный шторм, под глазами синели мешки то ли от усталости, то ли наоборот – от долгого сна, на щеке и руках зияли почти зажившие царапины – следы вчерашних приключений. Но между вчера и сегодня прошло столько времени и столько всего случилось! Вода изменила по собственной прихоти цвет его глаз – теперь они из карих превратились в зеленые, и всем обликом он напоминал сам себе изголодавшегося брошенного кота. Со сворой собак, преследующих его по пятам.
Повернув, Грегори оставил умиротворяющую водную гладь за спиной и направился дальше, уже издалека почуяв настоящий раритет для непросвещенного туриста – «дорогу паломников», о которой ему только доводилось слышать от счастливых путешественников. На высоте пары метров от земли были подвешены скрепленные лианами доски, а держаться предлагалось за стебли бамбука, протянутые с обеих сторон от моста. Без страха, но с сильно бьющимся сердцем юноша сделал первый шаг, за ним следующий – мост качнулся, но ноги прочно стояли на перекладинах, не скользили и не проваливались между досками. В несколько мгновений он уже был на противоположной стороне – к немалому разочарованию, «дорога паломников» оказалась очень короткой и совсем не опасной. Но теперь перед ним раскинулись все основные постройки во всем своем великолепии, и Грегори немедленно позабыл о своей досаде.
Прямо перед ним, в обрамлении листьев и ветвей, вырастал из ниоткуда огромный храм – ярусы словно стремились побыстрее оторваться и взлететь в небо. Не «семикрылая птица», но что-то совсем иное, одухотворенное и мирное, виделось в этих изгибах. Широкие каменные ступени, которые вели прямо ко входу, украшала осыпавшаяся листва, шуршащая под ногами, словно живая. Грегори медленно, очень медленно поднимался, не в силах оторвать взгляда от храма. Неожиданно он понял, что не один – за его плечом стоял рослый, упитанный монах и щурил раскосые глаза.
­- Ничто в мире не сравнится с пресветлым Рёан-дзи!

[Rianna >>>]

Кони мчались с такой скоростью, словно они летели, не касаясь копытами земли. (здесь либо мчались либо летели)

Летевший впереди на своем(можно опустить) черном скакуне Алекс безбоязненно нырял прямо в эту мглу, и вот уже они неслись по странно изогнутым тропам, появлявшимся ниоткуда и тут же исчезавшим за их спинами.

Эти несовпадения больше удивляли(зпт) чем пугали юношу – он давно уже ехал с поднятой головой, стараясь не думать о мышцах и спине.

Грегори несколько раз пытался обратить на себя внимание Рогнеды, но женщина, окруженная развевающимися черными волосами (зпт)словно роем невиданных змей, ни разу не повернула голову в его сторону.

По темно-синему небу плыли рваные облака – поднявшийся(зпт) словно ниоткуда(зпт) теплый ветер гнал их точно на восток.

Заметно похолодало – Грег поежился, обернув вокруг себя плащ(зпт) насколько это позволяла длина ткани.

Сидеть (зпт)нахохлившись в седле(зпт) оказалось не слишком удобно.

Трое из них были на лошадях, остальные – пешие, но весь вид говорил о крайней недружелюбности. Все они были одеты в темные одежды – широкие штаны и просторные, похожие на халат рубашки.

Но в следующую секунду, подхватив катанами пару мелких камней, Алекс ловко направил их прямо в двух всадников, и полоснул лезвием по шее(лучше «по горлу») третьего.

Легкие перистые облака сменились пухлыми кучерявыми, которых становилось все больше – они окружали горные силуэты(зпт) словно клочья ваты, потом отрывались и уплывали в сторону горизонта, гонимые усиливавшимся ветром.

Желание доказать, что он чего-то стоит(зпт) оказалось таким сильным, что Грег ударил бедную лошадку по бокам и почти нагнал Алекса, который удивленно обернулся, но не произнес ни слова.

- Забавный ты тип, Грегори Льюэлл, - Алекс цедил слова, словно пережевывая их(зпт) перед тем как произнести. – Боишься, но все равно лезешь вперед.

Снимаю вопрос про грума, раз там есть «в парке».
Интересно, хорошо и живо. Только всё равно непонятны междоусобные шутки брата и сестры. Понятно, что не всё сразу, но когда же, когда? Ясно, что герои собираются на какой-то совет в строго определённом месте, потому что, очевидно, можно только там. Возможно, там и пройдёт обучение Грегори, но вот меня больше, если честно, интересуют проклятые. За что они убивают, почему и зачем?


Сообщение отредактировал Rianna - 10-12-2009, 9:31

[Клер >>>]

Огромное спасибо за замечания))
Что-то я с запятыми поленилась видать в этой главе, пойду лишу себя сладкого))

За что они убивают, почему и зачем?

Вчера закончила писать главу с рассказом зачем, как и почему)))

Только всё равно непонятны междоусобные шутки брата и сестры

Я, по идее, знаю почему они так грызутся порой. Но мне очень хочется, чтобы Грегори сам дошел до осознания причин - а не выдавать их текстом "от автора". Ждем-с)))

[Клер >>>]

12
Грегори молча разглядывал незваного собеседника. Монах произвел на него приятное впечатление – тем, как аккуратно поддерживал полы своей выцветшей желтой тоги, чтобы они не волочились по земле, тем, что не начал знакомство с расспросов и главное – в нем чувствовалась жизненная сила и уверенность, которой так не хватало сейчас самому Грегу. Поэтому он лишь медленно наклонил голову, и молча ожидал продолжения. Монах дружелюбно улыбнулся.
­- Мое имя - Бенкей, - он сделал паузу, словно ожидая от юноши какой-то особой реакции. - В Рёандзи совсем не трудно обрести уединение, но может быть ты ищешь обратного?
Английским Бенкей владел сносно, хотя сильный акцент порой заставлял слова звучать слишком карикатурно. Грегори внимательно посмотрел на него, размышляя. Возможно, этого монаха приставили к нему по просьбе Дейнов, чтобы следить. А возможно и нет. Грегори в любом случае понимал, что на столь обширной незнакомой территории одному лучше не ходить, поэтому снова поклонился, по-прежнему не говоря ни слова. Он хорошо помнил, что на Востоке молчание ценится дороже болтовни.
­- Все еще поражен нашими красотами или просто не в духе? – уточнил монах.
­- Мне слишком многое неясно, - признался Грег.
­- Тогда следуй за мной.
У двери главного здания монах оставил свои сандалии и знаком велел Грегори сделать то же самое. Еще несколько пар обуви аккуратно стояли у самого порога в ожидании хозяев. Перед тем как шагнуть внутрь, юноша обернулся – усыпанные листвой ступени уводили взгляд все дальше вглубь зарослей незнакомых растений, с яркой, по-осеннему раскрашенной листвой. Монах был прав – обрести уединение в таком месте ничего не стоило, но Грегори не знал, принесет ли уединение так необходимое ему спокойствие духа.
Прямо за распахнутыми дверями начиналась большая зала, пол которой был сплошь устлан циновками.
­- Это – Кури, - пояснил Бенкей. – Раньше здесь спали все монахи, кроме настоятеля, но сейчас нас переселили в другие помещения. Так что это просто красивое, тихое место на пути к еще большим тайнам.
­- А разве.. – не сдержался Грег. – Разве не холодно спать вот так, на одних циновках?
­- Учение дзен говорит, что можно обрести подлинную свободу только отрешившись от забот этого суетного мира, - на мгновение Грегу почудилась лукавая усмешка на губах монаха. – Пойдем дальше.
Потолка как такового не было – тонкие межкомнатные перегородки, расписанные пейзажами, переходили сразу в мощные деревянные балки, поддерживавшие скат крыши. Раздвижные панели заменяли двери. Уже привыкший к спартанской обстановке японских зданий, Грег не удивился отсутствию мебели. Из каждой комнаты можно было попасть на крытую галерею, за которой виднелось широкое, ухоженное пространство. Медленно переходя из одного помещения в другое, монах продолжал говорить.
­- Наш монастырь не самый старый, но пятьсот лет – тоже возраст, согласись. И сжигали его только однажды. Эти земли принадлежали семье Фудзивара, которые выдавали дочерей за императоров и становились регентами, поэтому на постройку не жалели средств. Хосокава изрядно потрудился над Рёандзи. Можно сказать, он отдал ему остаток жизни и вместе с ним погиб .Тогда монастырь и сожгли. Но он возродился из пепла, и стал еще лучше, чем был до того.
Бенкей продолжал говорить, в то время как желудок Грегори начал подавать тревожные сигналы. Юноша вспомнил, что в последний раз ел еще в Адзути, а с тех пор провел неведомо сколько часов в бешеной скачке и еще столько же – во сне. Чтобы заглушить урчание, он прижал руки к животу, и теперь они с монахом выглядели словно близнецы-братья, передвигавшиеся в одинаковой позе, вот только Бенкей все рассказывал и рассказывал, а Грег мучительно старался сохранить на лице уважительно-любопытствующее выражение. Кушать с каждой минутой хотелось сильнее, и все исторические сведения проскальзывали без следа мимо его поглощенного единственным желанием сознания. Но прерывать рассказ хозяина о своем доме, да еще и в святом месте…. Грегори считал себя довольно большим невеждой, но тут решил изо всех сил держаться почтительно.
­- Вот и Ходзё! – в голосе монаха послышалось нескрываемое благоговение. – Это покои настоятеля, отсюда можно попасть на террасу, с которой созерцают наш знаменитый Сад Камней. Впрочем…
Под его испытующим взглядом юноша смутился. Бенкей хлопнул в ладоши и неожиданно рассмеялся – искренним, утробным смехом.
­- Нет большего позора для хозяев, чем голодный гость. Трапеза начнется совсем скоро – поспешим. Сад Камней подождет, ведь в таком состоянии ты все равно не сможешь медитировать.
Какая там медитация! Грегори начал шаркать ногами, чтобы заглушить преступное урчание, но Бенкея его тщетные усилия только развеселили еще больше. Грег почти забыл о своих подозрениях, но повернувшись в сторону галереи вдруг заметил на противоположной стороне две знакомые фигуры.
Алекс и Рогнеда, стояли очень близко друг к другу, склонив головы над чем-то, что Грегори никак не мог разглядеть. Его они не замечали, но он уже привык не доверять собственным ощущениям и оценкам, если это касалось Дейнов. Неожиданно Рогнеда подняла сложенные лодочкой ладони. Захлопали крылья. Сизый голубь вспорхнул высоко в небо и немедленно скрылся из вида, а помрачневший юноша поспешил за свернувшим в боковой ход Бенкеем. Почтовые голуби могли служить единственным средством связи в этом глухом месте. Если так – он может и думать забыть о том, чтобы услышать Калерию.
Столовая показалась Грегу чересчур просторной – возможно, потому что низенькие деревянные столы не занимали в ней и половины всего пространства. Кроме него и Бенкея в столовой никого не было, но тут раздался удар гонга и снаружи в помещение потекла целая очередь. Монахи шли медленно, один за другим, каждый держал в руках собственную посуду – деревянную чашку и палочки. Их одежда ничем не отличалась от одеяния Бенкея, но мало кто мог сравниться с проводником Грега по дородности и ширине плеч. Молодых лиц юноша не встретил – подавляющее большинство составляли высохшие старцы, лишь горящие глаза которых выдавали истинную силу их духа. Бенкей проводил Грегори к одному из столов, знаком велел сесть на пол и сам поместился рядом. Один из монахов в центре остался стоять, держа прямо перед собой две деревянные дощечки и словно не замечая присутствия постороннего. Когда дощечки ударились одна о другую, появились два монаха с большими кастрюлями, доверху наполненными дымящимся рисом и начали разносить еду.
Перед юношей тоже неизвестно как оказалась небольшая деревянная тарелка грубой работы и две палочки. Бенкей, видя что тот готов наброситься на рис, остановил его движением руки.
­- Подожди. Прежде чем есть, мы должны доказать, что приступаем к еде со всем пониманием и не теряем себя.
­- Что?
­- Сначала – пять размышлений о еде. Ты должен ответить на вопросы: Чего ты стоишь? Откуда это подношение перед тобой? Затем – вспомни о несовершенстве своей добродетели. Все мы – песчинки в этом мире, и не можем претендовать на полную гармонию. Задумайся – следишь ли ты за собственным сердцем, не допускаешь ли в него жадности и глупости, терпелив ли ты? Пища, что ты видишь перед собой, суть лекарство, чтобы поддерживать тело здоровым. Но она должна помочь тебе и в духовных достижениях, иначе нет проку от этого риса и от этого сакэ, что стоит здесь.
У Грега не очень получалось думать обо всем, что говорил Бэнкей. Он чувствовал, как рот переполняется слюной, желудок скручивается в спазме, требуя немедленно проглотить хотя бы несколько рисинок. Но неумолимый монах продолжал.
­- Первая ложка способствует искоренению всякого зла. Вторая помогает творить всякое добро. А третья – спасти всякое живое существо, чтобы оно могло достичь просветления и стать Буддой. Можешь есть, но помни – у нас запрещено разговаривать во время еды. Когда твоя тарелка опустеет – тебе положат еще.
Монастырскую трапезу нельзя было назвать обильной, но рис оказался очень вкусным, хоть и малосоленым. За первой порцией последовала вторая, затем каждому налили по поварешке прозрачного супа, в котором одиноко плавали водоросли. Затем наступил черед соевого творога, и затем снова подали рис. На последней порции Грег уже не мог больше есть, но под строгим взглядом Бенкея очистил свою тарелку и смиренно сложил руки на коленях, дожидаясь сигнала.
Только сейчас, когда голод отступил, он заметил, что все монахи постоянно отрываются от еды, чтобы посмотреть в его сторону. Никто не говорил ни слова, но во взглядах явственно читалось сильное любопытство. Бенкей, увлеченный добавочной порцией риса, не обращал на это никакого внимания, но Грегори почувствовал раздражение. Он и раньше не особо любил оказываться в центре внимания, а теперь, в незнакомом обществе отрицательные эмоции только усилились. Никакие размышления о пище не могли помочь забыть о назойливых взглядах, которые окружали его со всех сторон. Повернув голову, Грег уставился на ярко-красную листву росшего рядом со столовой дерева, пытаясь успокоиться.
Как только распорядитель ударил в дощечки, Бенкей немедленно чуть ли не рывком поднял Грегори с пола и потащил за собой.
­- В таком состоянии грешно вкушать пищу, - только и сказал он, без тени осуждения в голосе. – Пойдем – самое время для тебя посетить наш Сад Камней.
Они вернулись в зал Ходзё. Раздражение Грега немного поутихло вдали от толпы монахов, но ему казалось ненужным и скучным участие в еще каких-либо ритуалах. Хотелось посвятить свободное время – он понятия не имел, когда снова появятся Дейны – тому, чтобы окончательно решить, как вести себя. Где-то далеко на грани подсознания он чувствовал желание продолжить занятия с Алексом. И Калерия…ему просто необходимо связаться с ней. Столько невыполнимых задач, а тут какой-то сад камней и этот упитанный буддийский служитель, от которого никак не отвязаться….
Сад Камней оказался тем самым открытым пространством, которое опоясывала галерея. Он занимал полностью весь внутренний двор – и таким образом выйти к нему можно было из любого помещения. На усыпанном сероватым песком пространстве покоились поросшие мхом четырнадцать камней самой разнообразной формы и размера. Вокруг каждого изрядно поработали граблями – круги расходились в разные стороны, словно песок представлял собой водное пространство, а камни подобно опавшим листьям только-только коснулись его поверхности.
­- Четырнадцать поросших мхом камней – это и есть ваше главное сокровище? – чуть более грубо чем хотелось бы спросил Грег.
­- Ты ошибся. Камней пятнадцать, - поправил его Бенкей.
Юноша пересчитал снова. Получилось четырнадцать. Тогда он догадался, что встал неудачно и какой-то камень закрыт другими. Грегори пожал плечами, но любопытство пересилило и он прошел чуть дальше, на угол, и снова пересчитал камни. Четырнадцать. Да, он заметил тот камень, что раньше не попадался ему на глаза, но теперь, переместившись, он потерял из вида какой-то из старых. Пришлось сделать еще несколько шагов в сторону. И еще. Число камней по-прежнему оставалось неизменным, и тут Грегори понял, что поступил по меньшей мере невежливо.
Сад Камней несомненно проектировал гениальный мастер своего дела. Завершив полный круг и остановивших снова рядом с Бенкеем, юноша признал, что никогда не сможет увидеть все пятнадцать камней одновременно. Здесь было о чем поразмыслить.
­- В саду стоит цукубай, на котором написано – «Я учусь только, чтобы достичь удовлетворения», - тихий голос Бенкея постепенно погружал его в полумедитативное состояние. – Еще там сказано: «Быть удовлетворенным значит быть щедрым и свободным от жадности. Тот, кто учится удовлетворению, тот богат и силен духом, а тот, кто ищет лишь земных благ – тот слаб и никогда не познает истинного удовлетворения».
Грегори стоял с открытыми глазами, чувствуя, что камни притягивают его к себе, как он окаменевает и становится частью этого сада, тем самым пятнадцатым невидимым камнем. Никакие земные блага действительно не могли бы помочь ему обрести силу духа. Он должен перестать бояться собственной тени, перестать трусить перед всем, что встречается на его пути. Надо узнать, как найти Калерию. Пусть это разозлит Дейнов, пусть. Надо быть готовым к встрече с Братьями. Надо искать выход. Нельзя допускать и мысли о том, что выход – только в смерти. Надо бороться за жизнь. Он не знал, продолжает ли говорить Бенкей, но мысли его текли ровно, сознание полностью растворилось среди этих ровных кругов на песке, ни ветер, ни шелест листьев уже не могли вывести его из этого состояния.
Пронзительный крик птицы выдернул его из медитации так внезапно, что в глазах заиграли звездочки. Если бы не Бенкей, вовремя подхвативший юношу, Грегори наверняка не удержался бы на ногах.
­- Сколько…сколько я так простоял? – спросил юноша.
­- Время снаружи и внутри души течет неодинаково. Скоро ударит вечерний гонг.
В этот момент показался тщедушный, низкорослый монашек, который торопливо двигался по направлению к ним. Он семенил на своих босых ногах быстро и бесшумно – Грегори и моргнуть не успел, как тот уже пробормотал с поклоном пару слов и скрылся. Бенкей, заметив его растерянность, довольно чувствительно хлопнул юношу промеж лопаток.
­- Тебя приглашают на вечерние чтения Лотосовой сутры. Высокая честь.
­- А там будут Алекс и Рогнеда? – рискнул поинтересоваться Грег.
Бенкей издал что-то похожее на рык, но ничего не ответил.
Пройдя через Ходзё они оказались в просторном, обильно украшенном расшитыми золотом ширмами зале, у дальней стены которого возвышалась пятиметровая фигура Будды. В красных лучах заходящего солнца золото буквально полыхало пламенем, отчего помещение казалось охваченным священным пожаром. Монахи уже собрались, заняв все свободное пространство так, что Бенкею пришлось втиснуть Грега в угол, недалеко от настоятеля, который как раз разворачивал свитки. Все они были написаны на разноцветной бумаге золотыми и серебряными чернилами, а от валиков из черного дерева исходит сильный терпкий аромат.
Закончив с этой не совсем понятной Грегори церемонией, настоятель открыл один из пяти лакированных ларцов. Крышку его покрывали золотые письмена, а свиток, который он извлек на поверхность, был написан на бумаге цвета индиго и накручивался на валик из хрусталя. Все это великолепие наверняка охранялось самым строжайшим образом.
Началось чтение. Само собой, Грег не понимал ни слова, но начал постепенно входить в состояние близкое к тому, которое испытал в Саду Камней – его словно уносило вдаль что-то властное и таинственное, пределы пространства переставали ощущаться и разум отправлялся в странствия за гранью возможного и вообразимого.
Лес…кряканье уток-мандаринок где-то справа, за гранью различимого…почему я знаю что это именно мандаринки?....не важно, не важно…падающая прямо с неба налитая солнцем, разламывающаяся еще в полете хурма…это рай?....облетевшая листва на темной глади пруда…водоворот в самом центре….глубже, глубже…каждая минута есть вечность и каждое движение есть движение в никуда….гром…ласковые прикосновения деревьев, запах хвои, текущий по губам ягодный сок…когда это было?...было ли?....шаги слева, справа…все ближе….
Кто здесь? Грегори отчетливо ощущал присутствие чего-то смутно знакомого совсем рядом. Он пошевелил руками – или только собрался пошевелить? но чужак находился еще ближе, гораздо ближе чем любой из монахов в зале. Чужой разум? Грег напрягся, стараясь уловить и изгнать незваного гостя. Но боли не было. Опасности не было. Мягкое, даже робкое прикосновение чужого сознания – вот и все, что он ощутил. Снова. И еще раз. Грегори начал вспоминать. Джерри, крыша, чай, Феррари, братья…Воин??
­- Значит, ты не забыл?
Как непривычно, когда ты чувствуешь эмоции напрямую, воспринимаешь их не через призму интонаций, а мгновенно, остро, словно эти чувства – твои собственные.
­- Нет. Что ты здесь делаешь?
­- Меня здесь нет.
­- Я имею в виду – в моем разуме?
­- Молитва – это не просто воззвание к божеству, это еще и мощный информационный поток. Мы оба на него настроены, поэтому можем слышать друг друга даже на расстоянии.
­- Вы сейчас далеко?
Пауза. Чувствуется нерешительность. Но мысленный разговор – не обычный. Грегори успел уловить правду до того, как старший брат решил надо ли ее скрывать.
­- Значит, вы где-то неподалеку. Зачем вам это? Зачем вы преследуете меня? Разве от этого ваше Проклятие кончится? Разве покой…
­- Мы не знаем покоя. Такова цена, Грегори.
­- Цена чего? За что? Бросьте все это, разве вы не видите, что это путь в никуда?
­- Сейчас уже невозможно свернуть с него, увы.
­- Почему?
­- Есть воля помимо нашей.
И снова мысль почти успела ускользнуть, но Грегори и сам догадался. Дейны. Почему братья так боятся их? Почему…почему думают, что Алекс и Рогнеда не позволят им отступить? Какая у них цель? Что им в Проклятых?
­- Будь чуток и осторожен, Грегори. Ты подошел к самому краю, но еще есть шанс.
­- Шанс?
­- Мы скоро встретимся.
Диалог прервался, но вместо него возникло видение. Грегори оказался в темной комнате. Ветер трепал белые полупрозрачные шторы на раскрытом настежь окне. Три кровати – одна двухъярусная и одна в стороне, побольше. Три мальчика – все трое не спят, ворочаясь в своих постелях и стараясь устроиться поудобнее. Лежат, чего-то ждут. Настороженно вздрагивают при малейшем шуме. Вот оно!
Шаги. Легкие, невесомые. Каблуки тихонько постукивают на лестнице. Ближе. Вот рука – тонкая, перевитая браслетами, ложится на тяжелую позолоченную ручку двери. Грегори не может этого видеть – он просто знает. Чужие воспоминания становятся его собственными. Ручка поворачивается – медленно. Три пары детских глаз неподвижно смотрят прямо перед собой, дети затаили дыхание и боятся пошевельнутся. Вдруг мама уйдет?
Но наконец дверь раскрывается. Широкий луч все ширится, заливая светом центр комнаты. Неожиданно картинка сбивается. Грег чувствует боль….он стонет…ему кажется, что сейчас сердце разорвется на части. Что случилось? Что-то страшное, непоправимое? Кто сказал это? Кто осмелился? Лампуса…нет, это не Лампуса…это не Воин…..ЛИКАР!!
Контакт разорвался. Грегори, тяжело дыша открыл глаза. Прямо напротив него, на пороге зала стояли Алекс и Рогнеда Дейны.
­- Развлекаетесь, мистер Льюэлл? – ядовито поинтересовалась женщина.
Грегори хотел ответить, но Алекс опередил его.
­- Гнед, есть дела поважнее. Пойдем, Грегори. Здешняя библиотека – поистине сокровищница самых разнообразных знаний. Думаю, нам удастся подыскать подходящий охранительный обряд для тебя.
­- Обряд?
­- Пока ты еще не так силен, чтобы сражаться с Проклятыми в открытом бою – нужно постараться защитить тебя более тонким путем.
Грегори прошел к выходу под молчаливыми, ничего не выражающими взглядами монахов. Настоятель, держа свиток, даже не шелохнулся, пока Алекс говорил – как только юноша вышел, раздвижная дверь закрылась за его спиной и монотонное чтение продолжилось. Словно им было совершенно все равно – существует Грегори или нет. Даже Бенкею.
А Дейны…он покорно следовал за широкой, закутанной в плащ фигурой Алекса и не мог решить, что делать дальше. Воин так боялся их….а о Ликаре и говорить нечего. Значит, они опасны…впрочем, об этом и так нетрудно догадаться. Что же они задумали? Что же? Последний вопрос он произнес вслух. Сухо щелкнула ветка, сломанная каблуком Рогнеды.
Грегори одернул себя. Нельзя показывать, что он боится. Или ладно – наоборот, страх вполне объясним, а вот подозрения…Нельзя подавать вида, что Грегори что-то скрывает от них. Знают ли они про его разговор с Воином? А с Ликаром? Я не могу ненавидеть их, не могу! А ведь Калерия так просила его доверять Дейнам! Что же все это значит?
Они пришли в библиотеку, освещенную множеством свечей самого разного размера и формы. Свитки лежали ровными рядами на стеллажах, расставленных вдоль стен – сама комната, круглая в плане, выглядела совершенно пустой. Только в центре тяжело покоился стол – огромная ножка, казалось, с трудом удерживала внушительного вида малахитовую столешницу. Рогнеда уселась в кресло, закинув ногу на ногу, вытащила из складок плаща длинную сигару и демонстративно закурила, словно не замечая, где находится. Одной искры могло оказаться более чем достаточно, чтобы уничтожить без следа бесценный архив, наверняка собиравшийся много сотен лет.
Грегори тоже сел на низенькую скамеечку в углу и хмуро следил за тем, как Алекс доставал свитки целыми пачками и небрежно разбрасывал на столе. Дейны словно стремились продемонстрировать полное пренебрежение к приютившему их монастырю, хотя Грег прекрасно помнил, какое благоговение переполняло Рогнеду в миг приезда. Все это напоминало дешевые спектакли, но юноша никак не мог сообразить, в чем же заключалась его роль. Они играли с ним – но в какую игру, и что стоит на кону, если братья так боятся, а Калерия, наоборот, так настаивает на доверии?
Завалив весь стол свитками, Алекс одним движением вырвал сигарету из пальцев сестры, бросил на пол и с брезгливым выражением лица раздавил подошвой.
­- Тошнит порой от твоего позерства. Итак, что мы имеем? Грегори, охранительные обряды – не самые сложные, но очень многое зависит от тщательности их выполнения. Так как нас здесь всего двое, то искать придется нечто сильное и аккуратное. Ха! Ты все равно пока ничего не понимаешь. Помнишь, Гнед – тогда нам выпали двойка посохов и четверка мечей? Самостоятельность и Застой? Я думаю, что нужно трактовать те значения шире – не только начало нового этапа, но и пересечение энергий, их взаимную подпитку.
­- Шут в пятой позиции… - безжизненно уронив руки на колени, пробормотала его сестра.
­- Не ломай комедию, ради всех бодхисатв! – тут Алекс счел нужным пояснить. – Шут обычно означает, что шагающий вперед не видит цели и не разбирает дороги. Лично я тогда подумал, что речь идет не столько о Проклятых, сколько о тебе самом, парень. Ты ведь тоже не слишком-то разбираешься в происходящем. Но затем, когда выпала Императрица и шестерка посохов, я засомневался – разве можно преодолеть все препятствия, да еще с такой наградой в конце, если идти сам не зная куда? Оставался последний вариант – что это мы с Гнед ведем себя как безумцы, ввязываясь в эту авантюру. Видит небо, я готов был плюнуть на всю эту дурь. Но ты встретил Хранителя – а старикан кому попало не является.
­- Я…наша встреча не была…
­- Не так уж важно, какой она была, - чуть улыбнулся мужчина. – Важно, что была.
­- И все-таки там была перевернутая колесница, - упрямо повторила Рогнеда.
­- Да, не перебивай меня. Затем выпала перевернутая Колесница – знак того, что дорога все еще темна и мы переоцениваем свои силы. Я не из пугливых, Грег, но подобные знаки не стоит игнорировать.
­- А какой была последняя карта? – спросил юноша, и тут же понял, что выдал себя.
­- Значит, ты все слышал? – вкрадчиво поинтересовался Дейн.
В глазах его сестры заплясали огоньки.
­- Я просто….мимо….просто… - у Грега от страха свело желудок.
­- Последняя карта, - все так же тихо продолжал Алекс. – Последней картой оказалась Луна. Наша с Гнед карта. И это значит, что мы все равно одержим верх, понимаешь?
Все это время он перебирал лежавшие перед ним свитки и теперь поднял над головой один из них – почерневший с одного края, с обгрызенной кисточкой на валике.
­- Вот здесь – обряд погружения в защиту. Сложный, опасный, но – действенный. Завтра мы проведем его, если сегодня вечером ты выполнишь все, что я расскажу тебе. И тогда Проклятые…
­- Я хотел бы позвонить Калерии, - внезапно произнес Грегори.
Воздух в комнате словно почернел. Свечи резко дернулись, некоторые из них погасли. Внезапный порыв сбросил половину свитков на пол, но никто не пошевельнулся, чтобы поднять бесценные бумаги. Грегори и Алекс стояли друг напротив друга и молчали, не отводя глаз. Зрачки Дейна, и без того темные, почернели и сузились, напоминая теперь две точки, из которых в любой момент мог вырваться разряд молнии. Грегори молчал – он понимал, что Алексу ничего не стоит стереть его в порошок на месте, даже катану доставать не придется. Но он больше не мог молчать, не мог делать вид, что этой девушки между ними не существует. Что все звонки – всего лишь случайность, разговоры – не имеют смысла, и сама она ничего не значит в его жизни. Значит, и еще как. И пусть теперь перестанет…
­- Ха! Наконец-то! Наконец-то и этот сопляк показал тебе, что умеет кусаться! Что, братец? Что молчишь? Думаешь, как бы снова улизнуть от ответа? Девочка-то, кажись, нашла себе другого воздыхателя! Расстроен? Думал, она так и будет молиться на твое изображение и томно закатывать глазки при встрече? Думал, что привязал ее навсегда Книгой Судеб? Думал, она – ТВОЯ?!
­- ЗАМОЛЧИ!
Это был не крик, но Грегори пошатнулся, хотя удар предназначался Рогнеде. Черные волосы взметнулись вверх, ткань широкого воротника ударила ее по лицу, но она не опустила глаз и не перестала улыбаться. Только побледнела.
- Ты никогда не умел проигрывать, братец. Твое бессилие выглядит жалко.
- Какая же ты язва, Гнед. Впрочем, я хотел кое-что сказать и мистеру Льюэллу.
Вот оно! Что ж, Грегори не слишком испугался вопреки собственным ожиданиям. Понятно, что Алекс не собирается давать ему номер телефона или что-то подобное, понятно, что сейчас он услышит о себе много «лестного», но это не имело большого значения теперь. Страх ушел, и это радовало юношу намного больше, чем могли расстроить любые оскорбления.
- Не стоит так легкомысленно открывать свой разум кому попало, - неожиданно мягко и наставительно произнес Алекс. – Проклятые пойдут на любую хитрость, чтобы осуществить желаемое. Понимаешь?
- А..? - Грегори опешил от такого поворота беседы и не нашелся с ответом.
- Я верю, что впредь ты будешь более осторожен. А теперь пора поговорить о подготовке к обряду. Близится полночь, время самое подходящее. Придешь к себе в комнату, вымоешься как следует – волосы, ноги и все остальное, затем зашторишь окна и сядешь прямо на пол. И просидишь так двадцать минут, не шевелясь и не обращая внимания на любые посторонние звуки. В незнакомом месте такое подчас трудновато осуществить – но я могу тебе обещать, что твой покой никто не потревожит. После этого ляжешь в постель – на спину – и сразу же заснешь.
- Не забудь про сны, - Рогнеда смотрела в стол.
- Да, постарайся запомнить все, что тебе приснится. Это может оказаться важным. А теперь нам пора, да и тебя ждет серьезное дело.
Нет, нет и нет! Грегори отказывался принимать такой исход беседы, когда они все едва не поубивали друг друга, а теперь мирно расходятся, так и не поговорив о главном. Алекс сменил тему так легко, словно не прилагал никаких усилий. Но Грегори видел его ярость, видел боль – что же это значит? Какая более высокая цель может вести Дейнов? Уж не спасение его никчемной, мешающей им жизни, это точно. Нужно непременно выяснить...но не сейчас. Они так смотрят на него...ждут пока уйдет. И еще этот обряд...может быть, этот обряд несет ему смерть, поэтому Алекс так спокоен? Поэтому...
Ладно, пусть будет так. Грегори поднялся, попрощался легким кивком головы и вышел. У самого порога библиотеки стоял Бенкей.
- Ты поспешен в своих суждениях, но они могут оказаться правдой, - вот и все, что сказал монах, провожая его до комнаты.
Грегори раздвинул циновки, служившие дверью, и шагнул в сумрачное пространство, освещенное всего одной свечой. У кровати шаг его прервался – рядом с изголовьем стоял телефонный аппарат, довольно потрепанный и выполненный под старину, но провод от него тянулся к стене и уходил под нее. А это значило....
Они согласны, чтобы он говорил с Калерией!! Мысли Грега снова перевернулись с ног на голову. Но тогда...
Он бросился перерывать все в поисках номера телефона. Перевернул сам аппарат, проверил трубку, нижнюю сторону, диск с цифрами. Потом растрепал кровать – подушку, одеяло, простыню. Ничего. На всякий случай даже поднял свечу. Нет, номера ему не оставили. Грегори сел, устало взъерошил волосы и неожиданно все понял. Как по-рыцарски, вот чудак! Алекс неожиданно предстал перед ним в ином свете. Конечно же, это так очевидно и так забыто в современном мире! Он предоставил право выбора самой виновнице спора. Теперь Калерия будет решать звонить ли Грегу. И юноша не сомневался ни секунды, что Алекс сообщит ей нужный номер. Да, так и будет. Но как же это все...странно.
А если она не позвонит? Если не захочет с ним разговаривать? Оба предыдущих звонка вполне могли не предназначаться Грегори. Она ведь звонила Алексу тогда. Юноша почувствовал новый приступ жгучей ревности и, чтобы отвлечься, начал готовиться ко сну. За отдельной небольшой ширмой в углу комнаты обнаружились приборы для омовения – тазик с прохладной водой, несколько полотенец, мыло, тапочки и легкая рубашка. Он с наслаждением погрузил руки в воду, побрызгал на себя, чтобы привыкнуть, а потом резко окунул всю голову, прогоняя тяжелые мысли.
Когда процедура была окончена, Грег вышел на середину комнаты и, как было велено, зашторил выходившее в сад окно. Комната сразу приобрела какой-то иной оттенок, в ней уже не чувствовалось слияния с природой, а наоборот – резкая обособленность, очень напоминавшая одиночество. Грегори уселся на пол и закрыл глаза.
Высидеть двадцать минут оказалось пыткой. Рядом со свечой нашлись песочные часы, как раз рассчитанные на такое время. Он поставил их перед собой и перевернул. Однако песок сыпался невыносимо медленно. У него очень быстро затекли ступни, потом и руки. Он постоянно открывал глаза, чтобы посмотреть на часы, но песку в верхней части оставалось все время слишком много. Когда же он досыпался, Грегори свалился прямо на месте, и до кровати добирался уже ползком, страдая от мышечной боли.
Сон настиг его сразу же, едва голова коснулась подушки. Тени, скользившие по стенам, выросли, наполнились объемом, стали внушительнее. Грегори силился сосчитать их, наконец ему удалось это. Семь. Их было ровно семь, и среди них – тот самый старик, по-прежнему сжимавший под мышкой несчастного карпа. Все они смотрели словно сквозь него, улыбались и негромко переговаривались. Скоро Грег начал различать отдельные слова.
- Богатство при таком умишке – слишком расточительные подарок. Да и бесполезный, хо-хо! – сосед владельца карпа, тяжело поднявшись с двух больших мешков, служивших ему стулом, гулко замеялся. – Тут уж хочешь не хочешь – все профукает.
- А если ты его своим.... – владелец карпа с улыбкой показал на тяжелый молоток, зажатый в руке соседа.
- Да его уже ударили, ха-ха! Только не молотком – а телефонной трубкой!! Ха-ха-ха!
- Да не скупись ты, старый скряга!
- Ладно, коли так.. – Грегори не ощутил удара, но молоток действительно пару раз опустился на его голову.
- И тебе бы не помешало огреть его пару раз, Бисямон.
- Да он же катану не способен удержать в руке. Не смеши меня, Эбису.
- Способен-способен, - певучий женский альт раздался где-то за спиной Грега. – Ему пригодится немного ратного умения.
- Ладно, но только если потом старый Фукуро поддаст ему хорошенько своим веером. Меч без мозгов – что кузнец без кузницы. Толку не будет.
- Ты давай, давай, не болтай.
- Тише, тише, - незаметный высохший старичок с большим свитком выступил вперед и коснулся лба Грегори большим сложенным вееером. – Ума-то много ему ни к чему, а вот смекалки добавить – самое то будет. Я так разумею.
- Хотей...
- Не-не-не...мой мешочек не для таких везунчиков. Я лучше приберегу для более обделенных жизнью бедолаг. Здесь же мы имеем классический случай баловня судьбы.
- Не преувеличивай, старик.
- Вот лучше послушаем что Дзюродзин скажет.
- А что я скажу? Ничего я не буду говорить! Если сейчас не помрет – нас с вами переживет.
- Ха-ха-ха!! – дружно залились смехом все семеро. – Вот уморил! Ха-ха!
- Тогда дело за мной осталось? – все тот же женский голос. – Пусть всегда отличает добро от зла, и не будет тогда препятствий на его пути.
- Или наоборот – будет слишком много, - пробормотал Эбису.
- Все возможно, - женщина улыбнулась. – Но он сумеет воспользоваться этим даром, я уверена.
- Если выживет, - снова напомнил сварливый Бисямон.
- Я же предупреждал – даже дорога в тысячу ли начинается с одного шага, - голоса постепенно становились все тише и тише. – А дорога сна – самая длинная из всех, на которую только может попасть человек.
- Самая длинная и самая опасная.
- Истинно так....
Наступившую тишину прорезал гром. Грегори подскочил в панике, голова раскалывалась от треска, в глазах кололо. Снова! И снова. Только теперь он сообразил, что это вовсе не гром.
И бросился к надрывающемуся телефону.

[Rianna >>>]

А где Грег научился есть палочками?

Я так понимаю, это маленькие восточные божества приходили к Грегори и благословляли его? Их «приход» хорошо описан. Интригует связь с Проклятыми - почему именно с ними связался Грегори?
Создалось впечатление, что Грега дальше начнут обучать восточной философии и единоборствам для схватки с Проклятыми. Вот только чего на самом деле хотят Дейны, я до сих пор не понимаю. Ни единого намёка.
Честно - я бы на месте Грегори вытрясла из них всю правду или отказалась бы от помощи совсем. Играть настолько вслепую - себя не уважать.

Косяки:

Монах произвел на него приятное впечатление – тем, как аккуратно поддерживал полы своей выцветшей желтой тоги, чтобы они не волочились по земле, тем, что не начал знакомство с расспросов и главное – в нем чувствовалась жизненная сила и уверенность, которой так не хватало сейчас самому Грегу.
Имхо, лишнее. Фокальность.

Монах был прав – обрести уединение в таком месте ничего не стоило, но Грегори не знал, принесет ли уединение так необходимое ему спокойствие духа.
Прямо за распахнутыми дверями начиналась большая зала, пол которой был сплошь устлан циновками.
¬Слишком близко «был-был».

Но он возродился из пепла, и стал еще лучше, чем был до того.
Имхо, лишнее.

Грег почти забыл о своих подозрениях, но повернувшись в сторону галереи вдруг заметил на противоположной стороне две знакомые фигуры.
Деепричастный оборот запятыми на письме.

Алекс и Рогнеда, стояли очень близко друг к другу, склонив головы над чем-то, что Грегори никак не мог разглядеть.
Первая запятая лишняя.

Молодых лиц юноша не встретил – подавляющее большинство составляли высохшие старцы, лишь горящие глаза которых выдавали истинную силу их духа.
Имхо, лишнее.

Бенкей, видя что тот готов наброситься на рис, остановил его движением руки.
Деепричастный оборот запятыми на письме.

Они вернулись в зал Ходзё. Раздражение Грега немного поутихло вдали от толпы монахов, но ему казалось ненужным и скучным участие в еще каких-либо ритуалах.
Имхо, лишнее.

- Четырнадцать поросших мхом камней – это и есть ваше главное сокровище? – чуть более грубо чем хотелось бы спросил Грег.
После «грубо» - запятая.

Грегори пожал плечами, но любопытство пересилило и он прошел чуть дальше, на угол, и снова пересчитал камни.
Здесь, кажется после «пересилило» тоже запятая.

Пройдя через Ходзё они оказались в просторном, обильно украшенном расшитыми золотом ширмами зале, у дальней стены которого возвышалась пятиметровая фигура Будды.
Деепричастный оборот запятыми на письме.

но чужак находился еще ближе, гораздо ближе чем любой из монахов в зале.
После «ближе» запятая.

Но затем, когда выпала Императрица и шестерка посохов, я засомневался – разве можно преодолеть все препятствия, да еще с такой наградой в конце, если идти [I]сам не зная куда?[/I]
Деепричастный оборот запятыми на письме.

Придешь к себе в комнату, вымоешься как следует – волосы, ноги и все остальное, затем зашторишь окна и сядешь прямо на пол.
После «вымоешься» - запятая.

Теперь Калерия будет решать звонить ли Грегу.
После «решать» - запятая.

Грегори силился сосчитать их, наконец ему удалось это. Семь.
«Наконец» с 2 сторон запятыми.

Все они смотрели словно сквозь него, улыбались и негромко переговаривались. Скоро Грег начал различать отдельные слова.
«словно сквозь него» - с 2 сторон запятыми

- Богатство при таком умишке – слишком расточительные подарок.
Опечатка.

служивших ему стулом, гулко замеялся. – Тут уж хочешь не хочешь – все профукает.
Хочешь - не хочешь.

- Вот лучше послушаем что Дзюродзин скажет.
После «послушаем» запятая.

[Клер >>>]

Я так понимаю, это маленькие восточные божества приходили к Грегори и благословляли его? Их «приход» хорошо описан. Интригует связь с Проклятыми - почему именно с ними связался Грегори?
Создалось впечатление, что Грега дальше начнут обучать восточной философии и единоборствам для схватки с Проклятыми. Вот только чего на самом деле хотят Дейны, я до сих пор не понимаю. Ни единого намёка.
Честно - я бы на месте Грегори вытрясла из них всю правду или отказалась бы от помощи совсем. Играть настолько вслепую - себя не уважать

Если бы у бедняги был выбор - он бы вообще их кинул. Но он понимает - стоит отступить от Дейнов и его изрубят в капусту. Впрочем, может и не изрубят...но это в след. главах)
Про обучение была такая идея, конечно. Но я, в том числе, не хотела ударяться в силовые приемы - все-таки проклятие не снять силой. Тем более я давно уже от многих слышала - когда твой герой за 2-3 недели овладевает полным спектром приемов нидзюцу, читатели потом надрывают животики и больше тебя не читают. Ибо не бывает так))

Спасибо за отзыв, все огрехи буду исправлять, а как же иначе

[Rianna >>>]

Клер

Если бы у бедняги был выбор - он бы вообще их кинул. Но он понимает - стоит отступить от Дейнов и его изрубят в капусту.

Ну, да. Так оно. Но всё-таки хочется их припереть к стенке...

Тем более я давно уже от многих слышала - когда твой герой за 2-3 недели овладевает полным спектром приемов нидзюцу, читатели потом надрывают животики и больше тебя не читают. Ибо не бывает такsmile.gif))

Точно. Так что хорошо там про силу духа и мысли - он со страхом справился. Хотя, бывает, некоторым героям страх просто-напросто надоедает.

[Клер >>>]

13
Сердце Грегори радостно колотилось – тик-так, вверх-вниз, он никогда не испытывал ничего похожего даже на самых крутых американских горках. Эта девушка своим голосом переносила его в какой-то другой, очень странный мир внутри него самого. Только бы не отпустить ее слишком рано на этот раз.
­- Грегори? – Калерия говорила очень бодро, и Грегори предположил, что она сейчас находится на другом конце земного шара. – Так радостно снова слышать тебя.
­- И я….и мне… - как обычно, растерял все нужные слова юноша. – Калерия, мне столько хотелось бы…
­- Алекс сказал, ты готовишься к ритуалу…
­- Да, кстати об Алексе…
Грегори замялся. Но дольше откладывать выяснение вопроса не имело смысла – нужно узнать, что происходит немедленно, и если оправдаются его худшие ожидания – постараться…постараться…
­- Об Алексе? Что-то случилось?
­- Да… то есть нет, - поспешно уточнил Грег. – То есть…
­- Грегори, я не понимаю…
­- Калерия, что между вами происходит?!
На самом деле он произнес что-то похожее на «Калериячтомеждувамипроисходит», и запоздало сообразил, что подобным тоном настолько важные вопросы не задают. Несколько секунду в трубке стояла тишина. Грегори ощутил, как сжимается диафрагма, втягивая в себя желудок, а сердце гулко ухает в пятки. Ну вот, он снова все испортил, и кто только его за…
В трубке послышался смех. Чистый, искренний, заливистый. Калерия смеялась от души, забыв на это краткое мгновение о чопорности, правилах хорошего тона и прочих условностях. Она смеялась!!
­- Калерия….я…
­- О, Грегори….прошу прощения…это так неуместно с моей стороны…
­- Нет-нет…
­- Между нами ничего не происходит, - сглотнув последние смешинки ответила девушка. – То есть подожди…ты сейчас собираешься обвинить меня во лжи…погоди. Я не хочу сказать, что нас ничего не связывает, но рассказ получился бы слишком длинным. Тем более, ты наверное хотел спросить несколько другое. И поэтому я отвечаю тебе нет – у меня нет никаких обязательств перед Алексом Дейном.
­- Но тогда почему…
­- Почему я смеялась? Потому что мне действительно захотелось честно ответить тебе на вопрос, и я обрадовалась. Мне не часто…в последнее время…я вообще редко смеюсь.
­- Калерия, - Грегори позволил всем внутренним органам вернуться на положенные места и глубоко выдохнул. – Калерия, я хотел спросить – почему ты так доверяешь ему? Если ты и он…если вы…
­- Алекс очень много знает и так как он – никто другой не сможет помочь тебе, - строго сказала девушка. – Грегори, может быть ты…да, так и есть….может быть, ты ревнуешь и ревность заставляет тебя сомневаться…может быть…но ты не должен позволять плохим чувствам причинять тебе вред. А если ты не выполнишь все, как говорить Алекс…Ты подготовился к ритуалу?
­- Да, - Грегу совсем не хотелось думать сейчас о ритуалах.
­- Грегори… ну что ты, я ведь не хочу, чтобы…
­- Калерия, а ты никогда не задумывалась….тебе никогда не приходило в голову…
­- О чем ты?
­- Мне кажется, у Дейнов есть цель. О которой они ничего не рассказывают, но она есть. Понимаешь? Мое спасение, вся эта котовасия…все это для чего-то очень важного для них. Для них, а не для меня.
­- Грегори…
Он явно высказал мысль, которая поразила девушку. Калерия замолчала, но в этот раз Грег не чувствовал себя виноватым. Ведь она – единственная, с кем ему хотелось поделиться своей догадкой, единственная, кто никогда не пре…
­- Я думаю, это тяжело – все время подозревать тех, кто рядом, - наконец промолвила Калерия. – Но все-таки иногда…в очень сложных обстоятельствах…
­- Что?
­- Иногда лучше не знать всего, что осталось сокрытым от твоих глаз. Так просто легче, понимаешь? Легче не знать всей правды, чтобы она…чтобы она не сломала тебе душу.
­- Почему что-то там должно мне ломать душу? Я не пятилетний карапуз, чтобы ударяться в слезы от каждой…
­- Грегори, не стоит говорить так.
­- Ты считаешь меня ребенком, да? – напрямик спросил он. – Ты считаешь что я – избалованный маменькин сынок, который крупно влип, но лучше ему не знать насколько крупно? Так?
­- Я… нет…Грегори…
­- Так вот – это не так!
Они замолчали. Грегори, уже мысленно ругая себя за вспышку, не знал, какими словами ему теперь вернуть расположение девушки.
­- Грегори, тебе очень нравится Рогнеда?
О чем это она? Почему такой вопрос? Не обиделась? Что все это значит?
­- Нет, - Грегори замолчал, но тут же догадался, что его ответ звучит несерьезно. – Калерия, мне нравишься ты. Очень. Не Рогнеда – ты. И если мне удастся…когда мне удастся выкрутиться из этой…этого…в общем, когда я освобожусь….я хотел бы…хотел…
­- Да?
­- Я хочу приехать к тебе.
Наступила одна из тех пауз, которые кажутся вечностью всем, а особенно влюбленным.
­- Я буду рада видеть тебя, Грегори. Очень рада.
­- О…
­- А сейчас прости, мне пора. И все-таки постарайся…постарайся выполнить ритуал как надо. Ведь чем быстрее…
­- Да! Да! – он вскочил на ноги и закружился с телефоном по комнате, не выпуская трубки из рук. – Я все…
­- Береги себя, Грегори, - в трубке щелкнуло и послышались гудки.
Земной шар снова пришел в движение. Грегори медленно опустил трубку на рычажки и крепко прижал, втайне надеясь, что телефон зазвонит снова. В комнату прокрался рассветный холод, и постепенно отвлек внимание юноши от аппарата. Грег забрался обратно под одеяло и только сейчас вспомнил, какой ему приснился сон. В этих старичках было что-то забавное, и вместе с тем таинственное. Зачем они били его и сыпали что-то? В чем смысл подобного послания?
Солнце встало быстро, и Грег едва сомкнул глаза, чтобы подремать еще немного, как в комнату проник Бэнкей – без стука, но очень почтительно и осторожно.
­- Вижу, благословение сна не миновало и тебя. В нашу обитель приходят порой люди, измаянные оковами этой жизни, и оттого лишенные радости спокойных сновидений. Но в Рёандзи находят покой и они.
Бенкей ловко выудил из-за ширмы одеяние и положил рядом с Грегом. Юноша не уставал поражаться, как быстро и бесшумно передвигался монах по комнате, словно сплетая вокруг Грега какую-то таинственную нить. Однако он сумел разглядеть на лице Бенкея что-то, похоже на любопытство – монах явно ждал рассказа. Неужели он знает о звонке Калерии?!
­- А…наверное, непривычно ночевать на новом месте, да?
­- Это моя вторая ночь здесь, - развел руками Грег. – Я уже не пугаюсь ночных шорохов.
­- Ночных шорохов? Так ты сказал? – Бенкей хохотнул. – Вот порадуется преподобный Сэдзуе! А он-то, наивный, полагает, что его стража охраняет тебя совсем незаметно.
­- Стража? – Грегу стало жарко.
­- Да, у нас ночами бывает небезопасно. Тем более, когда здесь…
­- Когда здесь что?
­- Неважно. Так ты говоришь, тебе ничего не снилось? – монах быстро перевел тему.
Юноша ничего подобного не говорил. Но видя нежелание Бенкея рассказывать о страже, предпочел согласиться.
­- Мне снились какие-то старики. И женщина. Один из них был с молотком, а другой предлагал ему меня стукнуть. И еще они смеялись, и что-то говорили о мешочках..
­- Как-как ты сказал? – на лице Бенкея явственно проступило изумление. - Ну-ка, скажи – сколько их всего было?!
­- Сколько…я не знаю… - сон уже почти испарился из памяти Грега. – Надо посчитать…с молотом, с веером, с мешочком…потом еще эта женщина…кажется, всего семеро. Да, я точно помню, что семеро!
Бенкей отступил на шаг и поднес руку в глазам. Некоторое время он оставался неподвижен, потом сложил ладони лодочкой на уровне груди и отвесил Грегори низкий поклон. Ошеломленный юноша не знал, что сказать и только поклонился в ответ.
­- Я приветствую тебя, любимец богов, - пробормотал Бенкей, переходя на подобострастный тон. – Не думал, что небеса сподобят меня увидеть своими глазами человека, благословленного всеми семью богами счастья.
­- Ну я не могу сказать…что они меня все благословили. Больше смеялись, - пожал плечами Грегори.
­- Расскажи мне подробнее.
Удивительное дело – теперь, после просьбы Бенкея, Грегори неожиданно для себя смог воспроизвести весь разговор богов почти дословно, хотя еще минуту назад не помнил и фразы. Монах слушал очень внимательно, чуть склонив голову набок и не перебивая. Потом удовлетворенно хлопнул юношу по плечу и улыбнулся.
­- Я непременно доложу настоятелю о такой удаче. Правда, после этого он захочет чествовать тебя церемонией….не знаю, договорятся ли они…
­- Дейны? – наугад предположил Грег.
­- Дааа, - потянул Бенкей. – Тут могут возникнуть трудности. Не моего умишки эти дела, Грегори Льюэлл, но скажу тебе прямо – настоятель не властен приказывать им что-либо.
­- Потому что они сильнее?
Бенкей при этом предположении возмущенно фыркнул.
­- Потому что они – другие.
­- Это я заметил…. – пробормотал Грег, натягивая штаны.
Бенкей тем временем раздвинул шторы, скрывавшие огромное окно, выходившее в сад. Солнце заливало монастырские угодья щедрыми лучами, ветви деревьев тянулись прямо в комнату, приветствуя новый день и гостя заодно. То и дело в листве мелькали совсем маленькие юркие птицы с незатейливым серо-коричневым оперением. Грегори невольно залюбовался буйством природы, не желавшей уступать надвигающейся зиме ни одного осеннего дня. Бенкей молча наблюдал за ним, потом произнес:
­- Тебе пришелся бы по вкусу наш быт. Ты умеешь видеть красоту мира.
­- И находить приключения на свою шею тоже умею, - буркнул юноша.
­- Как и я! – радостно осклабился монах. – Ну прям точь-в-точь!
Грегори смерил его подозрительным взглядом. Ничего в нынешнем облике Бенкея, кроме манеры хлопать по плечу, не могло навести на мысль о любви к опасностям.
­- Да ты не смотри на эту хламиду, я ж в ней не родился! – фыркнул тот. – Я, конечно, хорошо затвердил, что весь мир – это лишь суета сует и бренность, что лишь внутренняя гармония имеет значение, но память-то не выкинешь.
­- Так ты…
­- Хо! – монах грозно прочертил в воздухе линию, чем-то напомнив Грегу Алекса. – От моей нагинаты не было спасения ни пешему, ни конному. Шутка ли! Я не разбирал – бедный, богатый ли, самурай или ронин, а то и мелкий князьишка мог попасться. Женщин не грабил, правда. Женщин и стариков – чего с них взять, только крику больше да слез будет. А так – никто не проезжал мимо моей заставы, не облегчив мешка. Так-то!
­- И зачем же ты… - Грегори невольно съежился, представив рослого Бенкея с алебардой, преграждавшего путь странникам.
­- Забавно оно тогда вышло, скажу я тебе. И щупленький он был вроде, и одет плохонько – в общем, с виду хоть и ямабуси, да мелкий больно. Но мешок тащил на плече до того увесистый, что меня любопытство до пяток пробрало – что же он там тащит такое! Не грабить хотел – у меня в тот день и так улов был хорош – а просто одним глазком глянуть. Свитки мож какие или утварь. В общем, попросил я его мешок распустить. По-хорошему попросил, даже алебарду в сторонку отставил. А он возьми и откажись. И смотрит на меня своими нахальными зенками, улыбается так хитренько – и с места не двигается. Знаешь, иные бежать начинают, как зайцы – я таких погоняю маленько, а потом отпускаю. А этот – ни в какую. Я даже подумал ему денег предложить, чтобы показал. А потом раздумал – нечего щедриться с такими зазнайками. А нагината все в стороне стоит – решил его голыми руками отлупить, недомерка. Не тут-то было. Только я руки развел в стороны, чтобы обхватить его посильнее – он меня раз! И положил на землю. Я сначала подумал, что оскользнулся, разозлился. Смотрю – этот монашек заливается себе хохотом. Надо мной, значит. Ну тут я не утерпел, нагинату схватил и давай махать. Обычно все трусят и бросают пожитки, а этот как размахнется своим мешком и вдруг мне по коленям как ударил! Пока я нагинату над головой крутил. Тут у меня ноги подкосились, боль – жуть какая. Пока смог подняться – глядь, а монашек уже едва на горизонте виднеется.
­- И что? Ты решил его догнать?
­- Ну да. Бросил свою заставу и пошел следом. Еще два раза мы с ним бились, и все он верх одерживал. И тогда я решил, что пойду за ним до самого конца и узнаю, в каком это месте так драться учат. Так и пришел в Рёандзи. Слышал конечно и до этого что краше монастыря не сыщешь, но довелось и своими глазами убедиться.
­- И ты остался?
­- Ну да, - как-то застенчиво пожал плечами монах. – Тут…тут неплохо, да. Тихо, спокойно.
Судя по всему, об истинных причинах поступка Бенкей предпочитал не распространяться.
Закончив с одеждой, Грегори наспех умылся и пошел за Бенкеем, снова напустившем на себя степенную молчаливость, по галерее к главному зданию, Ходзё. Там, после некоторого пререкания Бенкея с поваром, он сумел получить миску остывшего риса и плошку с водой. Ничуть не расстроившись из-за завтрака, юношу мигом умял все предложенное и поспешил к саду камней. Там, облокотившись на ограду, его уже ждали Алекс и Рогнеда – лица Дейнов вытянулись в одинаковой вежливой улыбке, которая потухла, едва успев появиться.
Не говоря ни слова, они повели Грега за собой вокруг сада. Бенкей, некоторое время смотрел в спину юноше, после чего круто развернулся и поспешил куда-то внутрь здания.
­- Настоятель разрешил использовать для ритуала Молитвенный зал, - на ходу бросил юноше Алекс. – Это большая честь.
­- Понятно, - несколько скованно ответил Грег, мучимый желанием похвастаться утренним звонком Калерии.
Впрочем, вполне вероятно, что Алекс о нем уже знал.
Рогнеда, в противоположность брату, все время сверкала на юношу глазами и молчала. Кокетство ей не шло, тем более что не оказывало на Грега совершенно никакого воздействия. Заметив это, женщина отвернулась и яростно тряхнула черными волосами. Блондинкой она выглядела более добродушно.
Придя в зал, он внезапно оказался в полной темноте. Все окна и даже любые щели тщательно скрывали черные драпировки, по углам высились кадки с большими, напоминающими бамбук растениями. Фигура Будды в темноте казалась безжизненной и очень тяжелой.
­- Снимай рубашку, - командовал Алекс. – Зачем пригладил волосы? Взъерошь их, да потщательнее. Носки тоже сними. Вот смотри – здесь в центре круг, становись в него на колени и не двигайся несколько минут. Нам с сестрой тоже надо подготовиться.
­- Смотри – щель! Смотри! – Рогнеда внезапно рванулась к Будде и бесцеремонно толкнула статую рукой.
­- Осторожнее, дуреха! – взорвался ее брат, и оттащил женщину от статуи. – У тебя галлюцинации, сестрица. Ни один луч не проникнет, не бойся. А за статую тебя монахи по головке не погладят.
­- Да какое мне…
­- Такое! – с нажимом произнес Алекс и повернулся к Грегу. – Не мерзнешь? Придется потерпеть немного, хотя тут не холодно. Начинай, Гнед.
Женщина явно с трудом держала себя в руках. Она сняла шелковую накидку, оставшись в одной тунике до пят, подошла к самому краю нарисованного круга и закрыла глаза. Алекс тихо встал за ее спиной и положил руки на обнаженные плечи сестры. В этот момент они казались единым целым, и Грегори неожиданно осознал, что так оно и есть. Теперь он знал, что Калерия не обманула его – в эту нерушимую, непостижимую для него связь между Дейнами не мог вклиниться никто. Ровным, бесцветным голосом Алекс начал пение. Грегори вспомнил, что есть и более точное слово – камлание. При мысли о том, что он участвует в настоящем шаманстве, юноша покрылся холодным потом.
Рогнеда медленно развела руки в стороны, словно пытаясь охватить ими все окружающее пространство. Над полом струился поток теплого воздуха, обволакивая онемевшие колени Грега. Холода он не чувствовал – но дрожь усиливалась, по коже побежали мурашки, волосы на голове начали жить собственно жизнью, двигаясь в такт монотонному пению Дейна. На круге вспыхнула искра – сначала одна, потом еще несколько. Постепенно Грегори оказался отрезан от Дейнов сверкающим красноватым кругом. Ему стало жарко, словно в зале неожиданно включили несколько обогревателей.
Они что – пытаются зажарить его живьем?!
Неожиданно зал снова погрузился в темноту – сияющий круг пропал, Рогнеда опустила голову, рассыпав черный шелк волос по плечам и груди. Алекс сделал шаг в сторону и протянул Грегори руку.
­- Хорошо держался. Осталось самое сложное. Садись здесь.
Неизвестно откуда прямо перед Грегори возникла низенькая кушетка, покрытая грубой циновкой. Юноша неотрывно следил за движениями Алекса – тот отступил в тень, но сразу же вернулся, неся в руках две половинки кокоса, наполненные жидкостями ядовито-зеленого и мутно-розового цвета.
­- Одна из них – безвредна, другая – даст тебе защиту. Но ни я, ни моя сестра не можем предсказать, в какой момент эта защита начнет действовать - и от чего защитит тебя. Поэтому так важно, чтобы сначала ты выпил розовую жидкость – она очистит твой разум от лишнего, даст возможность сконцентрироваться перед свершением обряда. Подумай, чего ты сам хочешь от этой магии – и сможешь ли справиться с дарованной силой. Пей.
Грегори взял половинку с розовой жидкостью, и некоторое время смотрел на нее, силясь что-то разглядеть в мутном напитке. Потом неожиданно повернулся в сторону Рогнеды, которая стояла, растерянно кусая губы и улыбалась. Хищный взгляд серых глаз неотрывно следил за питьем, оставшемся в руках Алекса.
­- В зрачках Грегори я вижу твою алчность, Гнед. Этот дар – не для нас с тобой, помнишь?
­- Помню… - еле слышно прошептала его сестра.
­- Вот и не забывай. Мы уже сделали выбор, изменить который не в силах ничто на этом или любом другом свете. Пей, Грегори Льюэлл. Близится полдень.
Грегори зажмурился и сделал глоток. В тот же миг тело его охватила странная, мертвенная слабость, руки обмякли, веки отяжелели, он почувствовал, что падает – но удара о землю уже не заметил.
Пахло маем. Лужайка, уставленная по краям каменными истуканами, кишела самыми различными насекомыми, перелетавшими с одного яркого цветка на другой, довольно жужжа. Грегори несколько раз протер глаза – он же только что был в храме…Откуда-то издалека, от самой линии горизонта к нему бежала девушка, протягивая руки и весело смеясь. И он даже знал, как ее зовут…но лицо девушки становилось все более размытым по мере ее приближения.
­- Калерия! – Грег тоже протянул руки и рванулся навстречу, но не успел.
Истуканы неожиданно пришли в движение. Некоторые просто осыпались в труху, но три фигуры остались – их очертания постепенно менялись, делаясь все более знакомыми. Еще немного, и самый высокий из них поднял над головой изогнутое лезвие меча. Грегори инстинктивно отшатнулся, угодив в руки второго брата. Где-то за гранью видения слышались всхлипы Ликара.
­- Отпустите меня, вы…
­- Тихо, тихо, - успокаивающе похлопал его по плечу Воин. – Теперь все будет хорошо, теперь все позади. Они больше не тронут тебя, Грегори.
­- Отпусти меня!
­- Пусти его, пусть катится куда хочет! – злобно рыкнул Лампуса.
Сжимавшие Грега руки разжались. Он неожиданно оказался лицом к лицу с Ликаром. Юноша улыбался.
­- Ты еще вернешься, Грегори. Я знаю, точно знаю. Теперь когда ты стал одним из нас…
­- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!
Боль заставила юношу открыть глаза. Над ним стоял с занесенной для нового удара рукой бледный Алекс Дейн.
­- Не надо… - прошептал Грег. - Я…я уже…
­- Вот видишь! – на брата накинулась Рогнеда. – Я тебя предупреждала! Я тебе говорила, чертов упрямец! Я…
­- Пей, - Алекс, даже не взглянув на сестру, протянул юноше оставшуюся половинку кокоса. – Теперь для тебя нет иного пути.
Грегори мутным взглядом продолжал смотреть на питье. Что-то внутри шевельнулось при упоминании Дейном пути. Что-то очень важное…
­- Нет! – он оттолкнул руку, державшую напиток и поднялся с пола. – Я сделал свой выбор и не буду пить то, что может изменить меня навсегда.
­- Откуда… - начал было Алекс, но его прервал торжествующий хохот Рогнеды.
­- Ха-ха! Этот парень снова кладет тебя на обе лопатки, братец! Что, съел?! Не вышло! Ха! Я знала, знала с самого начала, что это пустая идея! Бред! Ничего с этим обрядом…
Дейн жестом руки приказал ей замолчать, и женщина, к удивлению Грега, повиновалась. Мужчина некоторое время смотрел в никуда, потом повернулся и положил Грегори руку на плечо. Пальцы его, холодные как лед, казались тяжелыми, а хватка – стальной.
­- Я уважаю твое решение. Не могу счесть его лучшим, но – уважаю.
В этот момент дверь в залу распахнулась. На пороге стоял настоятель монастыря – Грегори невольно съежился под взглядом больших, выцветших глаз. Однако настоятель смотрел только на Рогнеду. Дейны, переглянувшись, поклонились и подошли к нему, оставив Грегори позади. Юноша внезапно ощутил пронизывающий холод и кинулся натягивать рубашку и носки.
Почему он ответил Алексу отказом? Грег и сам не мог понять – помнил только, что какая-то фраза, сказанная Проклятыми, заставила его переменить решение. Даже нет, не так – он вдруг понял, что МОЖЕТ принять решение. Даже если оно окажется неверным. Слова Алекса об отсутствии выбора вызвали у него только отторжение. Он отказался пить это…что бы там это ни было. Единственное, что пугало – бешеная реакция Рогнеды.
Женщина сильно изменилась с тех пор, как они покинули замок. Там в ней чувствовалась меланхолия, смешанная с грацией и печалью, здесь же – жесткость, надменность и фанатичность, которая вылезала наружу то и дело. Ясно, что у них с братом не было единого мнения о том, что следует делать. Может быть, избавить их от необходимости искать компромисс?
Грегори впервые подумал, что запросто может улизнуть из Рёандзи. Может даже, Бенкей ему поможет. Или без него справится. Да, не просто будет добраться до ближайшего населенного пункта, но все-таки Япония – не какая-нибудь Малайзия, тут есть люди, есть транспорт…наверняка, он сумеет объяснится на английском с любым встречным. И тогда…
….снова начнется охота. Грегори почувствовал, что вся его решимость испаряется при одном воспоминании о клинке Лампусы. Да, они найдут его сразу же – глупо надеяться что нынешняя Рогнеда захочет спасти его еще раз. И здесь он может разговаривать с Калерией… проклиная в душе собственную трусость, Грег невольно начал прислушиваться к разговору.
­- …богов. В Рёандзи уважают и ценят дружбу с вами, но здесь Монастырь – это накладывает определенные…
­- Ах, увольте… - Рогнеда лишь морщилась, что совсем не красило ее бледное, аристократическое лицо.
­- Гнед, помолчи. Мы уважаем ваши чувства, преподобный, - Алекс снова отвесил поклон. – И постараемся сделать все, что в наших силах, чтобы вам не пришлось выбирать между верой и…
­- Береги слова, - прошелестел настоятель, собираясь уходить.
Со стороны озера донесся хруст. Грегори резко сдернул занавесь с окна. Зрелище, открывшееся его взгляду, поистине относилось к разряду примечательных – по берегу мчался, высоко задрав подол желтой тоги, служка. Тщательно заплетенная косица моталась из стороны в сторону, голые коленки тощего паренька сверкали - вне сомнений, монашек являл собой преуморительное зрелище. Вот только никто из стоявших рядом с Грегом даже не улыбнулся. Еще издалека, заметив, что на него смотрят, служка принялся размахивать свободной рукой, выкрикивая одно и то же слово, которое немедленно подхватывал и уносил в сторону ветер. Наконец, им удалось расслышать его вопль:
­- Нападение! Нападение! Враг внутри!
Все, что происходило дальше, Грег различал смутно – у него потемнело в глазах при мысли, что, возможно, не закончить обряд было самой большой глупостью в его жизни. Настоятель вышел навстречу монаху, и они вместе бросились бежать в сторону Сада Камней – как показалось Грегу, никто в монастыре не собирался сдаваться. Рогнеда, хищно облизав губы, поправила прическу.
­- Ну что же – одно развлечение взамен другого. Неплохая замена.
В ее руке неизвестно как оказался длинный кинжал, больше похожий на охотничий нож. Женщина нагнулась, подобрала подол юбки и дважды рванула тонкую ткань. На юбке появилось два внушительных разреза – Рогнеда легко выбежала наружу и задорно свистнула.
Алекс, явно не разделяя ее оптимизма, тоже вышел на улицу. Грегори сделал было шаг за ним, но Дейн жестом остановил его.
­- Не суйся. Они думают, что ты прошел обряд – потому и напали. Это наше преимущество.
Он раскинул руки в стороны. Налетевший неизвестно откуда порыв ветра растрепал темные волосы, но мужчина не шевелился. Казалось, он собирается взлететь. Неожиданно его одеяние изменилось – плащ становился все более неровным, тут и там в нем появлялись прорехи, потом и вовсе остались одни клочки. Приглядевшись, Грегори ахнул – и вовсе не клочки, а перья! Птичьи перья! Еще мгновение – и вместо Алекса Дейна в небо взлетел уже знакомый юноше сокол, сделал круг над Золотым залом и понесся в сторону жилого корпуса.
Грег ощутил жесткий захват – его за талию втащили внутрь. Дверь захлопнулась. Юноша, вывернув шею, оглянулся – за ним стоял Бенкей. Монах выглядел непривычно серьезно, и двигался, несмотря на массивность, очень аккуратно и тихо. На полу лежала длинная нагината – лезвие сверкнуло в луче солнца, случайно проникнувшего в Залу. Монах потрепал оцепеневшего юношу по плечу.
­- Не застывай, парень! Сейчас повеселимся на славу!
Бенкеевского оптимизма Грег совсем не разделял. Известно, что нет ничего хуже ожидания – он уже настроился на то, что сидеть им тут придется долго, а потом придут довольные Дейны и расскажут, как в очередной раз прогнали Проклятых. Грегори вспомнил о последней встрече с Лампусой – наяву, а не во сне – и пожалел об отсутствии верной катаны. Пусть он не особо умеет с ней обращаться, но так хоть вид можно создать, что он тоже опасен. А теперь в случае чего придется прятаться за широкой спиной монаха, который в предвкушении битвы даже начал потирать руки. Натура все равно берет свое - хоть трижды монахом заделывайся, а все равно в драку тянет. Грегори плюхнулся на пол рядом с нагинатой, исподтишка разглядывая затейливые узоры на лезвии, и приготовился к длительному ничегонеделанию.
Бенкей тоже какое-то время просто стоял, потом поводил носом вправо-влево и нахмурился.
­- Что-то мне не нравится все это, парень. Совсем не такой расклад, как надо бы. Держи хвост по ветру!
Легко сказать – держи хвост. Грегори поднялся, попрыгал, чтобы размять ноги и неожиданно понял, почему принюхивался монах. В зале отчетливо пахло паленым. В этот момент Бенкей словно тигр прыгнул прямо на него и швырнул в сторону. На то место, где только что сидел юноша, рухнул внушительный кусок крыши, объятый пламенем. Проклятые не стали сражаться – они просто подожгли самую главную святыню Рёандзи – Золотой зал Будды.
Теперь уже отчетливо было видно и тление стен. Они обугливались медленно, но неумолимо – Бенкей почти за шиворот вытащил Грегори на улицу и закашлялся. Издалека слышались крики – видимо, монахи уже заметили случившееся и били тревогу. Для японских монастырей, которые из века в век упрямо строили из дерева и других похожих материалов, пожары были самым частым бедствием. Почти не существовало зданий, которые бы сохранились в первозданном виде – но все сгоревшее тщательно отстраивалось заново. Грегори бросился бежать, не особо понимая, почему он это делает. Нужно найти Алекса и немедленно, нужно предупредить их! За спиной раздался шорох – юноша обернулся и почти не удивился. На него смотрел Лампуса.
Грегори запоздало в который раз пожалел о катане. И об обряде тоже пожалел, но меньше. Вспомнил, что всего раз поговорил с Калерией. А противник все не нападал – просто стоял и смотрел на него.
­- Чего ты ждешь?! – послышались голоса за спиной Грега. – Давай!
Словно нехотя, Проклятый подчинился требованиям спешащих братьев. Он вытащил маленький ножик, сделал надрез на своей ладони и собрал в кучку кровь. Потом схватил Грега за руку и проделал тоже самое, при этом щедро поливая его ладонь собственной кровью. Оба брата остановились совсем рядом и заворожено смотрели на происходящее. Грегори, морщась от боли в руке, ничего не понимал. Его что – уже не собираются убивать?
Ликар подошел совсем близко и улыбнулся.
­- Вот и все. Теперь ты…
­- Я не прошел обряд! – наобум буркнул Грегори. – Если все это из-за….
Юноша побледнел и отступил на шаг. Старший брат тяжело вздохнул, Лампуса, взревев, немедленно вытащил клинок. В этот момент на него обрушился Бенкей.
Лампуса сумел увернуться от неминуемой смерти буквально за мгновение до того, как нагината рассекла воздух и обрушилась на него сверху. Он упал на землю, откатился в сторону и приготовился парировать новый удар. Грегори смотрел на все это краем глаза – вдалеке слышались крики Рогнеды.
­- Как же так… - всхлипнул Ликар. – Как же…я думал…
­- Нет времени! – ткнул его в бок Воин и повернулся к Грегу. – А ты оказался…чуть более непредсказуемым, чем мы думали. Впрочем, я боялся, что все-таки окажусь прав относительно тебя. Извини – у нас нет другого выбора.
Пока он говорил, Ликар все обходил Грега кругом и вдруг перед глазами у юноши потемнело – он понял, что ему на голову накинули мешок и отчаянно забарахтался, силясь его скинуть. Затем последовал удар по темени и мир вокруг выключился.

[Rianna >>>]

Ну, слава богу. Может, от Проклятых удастся хоть что-нибудь узнать. Калерия намекнула, что Грегори держат в неведении из жалости и чтобы не испугать до полусмерти. Значит, это те самые семь богов счастья... Нет, я не поняла, что это были за чаши...

- Да, кстати об Алексе…
после "кстати" зпт

Но дольше откладывать выяснение вопроса не имело смысла – нужно узнать, что происходит немедленно, и если оправдаются его худшие ожидания
перед "если" зпт

- Да… то есть нет, - поспешно уточнил Грег. – То есть…
после "есть" зпт

Тем более, ты наверное хотел спросить несколько другое
после "наверное" зпт

Грегори, может быть ты…да, так и есть….может быть, ты
после "может быть" зпт

Мое спасение, вся эта котовасия…все это для чего-то очень важного для них.
кАтАвасия

Ты считаешь что я – избалованный маменькин сынок, который крупно влип, но лучше ему не знать насколько крупно?
после "считаешь" зпт

И все-таки постарайся…постарайся выполнить ритуал как надо.
После "ритуал" зпт

Но видя нежелание Бенкея рассказывать о
"видя" с 2 сторон зпт

Бенкей отступил на шаг и поднес руку в глазам.
Опечатка

Ну прям точь-в-точь!
Все «ну» выделить запятыми на письме

Я не разбирал – бедный, богатый ли, самурай или ронин, а то и мелкий князьишка(князёк или князишко) мог попасться.

Свитки мож какие или утварь.
мож=может. с 2 сторон зпт

Слышал конечно и до этого что краше монастыря не сыщешь, но довелось и своими глазами убедиться.
"конечно" с 2 сторон зпт, после "этого" зпт

Потом неожиданно повернулся в сторону Рогнеды, которая стояла, растерянно кусая губы и улыбалась.
после "губы" зпт

- Пусти его, пусть катится куда хочет! – злобно рыкнул Лампуса.
после "катится" зпт

Теперь когда ты стал одним из нас…
после "теперь" зпт

наверняка, он сумеет объяснится на английском с любым встречным.
объяснитЬся

Да, они найдут его сразу же – глупо надеяться что нынешняя Рогнеда захочет спасти его еще раз.
после "надеяться" зпт

Для японских монастырей, которые из века в век упрямо строили из дерева и других похожих материалов, пожары были самым частым бедствием. Почти не существовало зданий, которые бы сохранились в первозданном виде – но все сгоревшее тщательно отстраивалось заново.
Переделать или убрать - смотрится, как копипаст в центре динамичного текста. Неуместно.

[Клер >>>]

Может, от Проклятых удастся хоть что-нибудь узнать. Калерия намекнула, что Грегори держат в неведении из жалости и чтобы не испугать до полусмерти. Значит, это те самые семь богов счастья... Нет, я не поняла, что это были за чаши...

Угумс...именно поэтому и держат. И еще по куче причин.
А от Проклятых пора узнать что они из себя представляют, ага?
Да, с богами угадала Хотя я и не старалась их скрыть. Но все же была надежда, что кто-то еще в начале книги заподозрит нечто особенное в старике с карпом
Чаши? Ээ...чаши как чаши, а вот что они туда намешали конкретно - в следующей главе.

За замечания спасибо, что-то я ленюсь с запятыми в последнее время. Копипаста как такового не было, но видать, перечитав статей, я невольно и сама написала фразу как в статье

Сообщение отредактировал Клер - 5-02-2010, 15:16

[Клер >>>]

14
У него в голове трещина. Если сейчас хоть немного пошевелиться – череп непременно расколется надвое…или даже на больше частей. Как больно! Наверное, нужно наложить швы. А для этого надо брить волосы. Теперь у него появится противная плешь прямо на затылке, это уж непременно. И всю голову забинтуют, как будто он в аварию попал или с войны вернулся. Что за бред!
Грегори моргнул и открыл глаза. Никакой трещины в черепе не наблюдалось, но из предосторожности юноша решил не двигаться. Голова его покоилась сразу на трех подушках, жестких и неудобных, руки нащупали старое, с несколькими прорехами одеяло. Никаких следов веревок или чего-то похожего. Значит, они совсем не боятся, что он убежит. Вот только где, черт, его заперли?
Чуть скосив глаза, юноша разглядел рядом с кроватью огромное, выцветшее кресло. В нем, укутав ноги пледом, дремал Ликар – даже сон не мог полностью изгладить печать страдания на лице подростка, ресницы чуть вздрагивали при каждом движении грудной клетки, хрупкие пальцы вцепились в ткань, словно в ней заключалась последняя надежда. Кроме кровати и кресла в комнатке, довольно темной и сырой, стоял покосившийся стол и огромный комод в самом углу, с которого свисали лохмотья некогда роскошной скатерти. Широкий проем вел на кухню – оттуда доносилось едва слышимое пение. Грегори вытянул шею и прислушался.
В степи, что ковылью давно поросла,
Ведет жеребенка усталая мать,
«Еще так немного, еще полчаса,
Нет-нет, погоди, не спеши засыпать.

Тебя отведу к водопою, малыш,
Там ветры стихают, там солнце блестит…»

Колыбельную оборвал столп пара, вырвавшийся из кипевшего над очагом котелка. Воин, отшвырнул в сторону хлеб, который собирался порезать, подхватил тряпки и бросился снимать с огня непокорное варево. Грегори снова откинулся на подушки, решив, что может некоторое время попритворяться спящим. Может быть, ему удастся понять, где он – и как отсюда удрать.
Его шорох разбудил Ликара. Вскочив, юноша внимательно оглядел мнимого спящего, но Грегори старался дышать размеренно, расслабил веки и ничем не выдал своего бодрствования. Ликар подобрал упавший на пол плед и вышел на кухню.
­- Ты совсем не поспал, - с легкой укоризной обратился к нему Воин.
­- Ты каждый раз так говоришь, - до Грегори донесся звук жадно поглощаемой воды. – Какой уж тут сон. Лампуса был?
­- Пока нет. Я думаю, он решил поохотиться.
­- Понятно…
Грегори нахмурился. До этого ему представлялось, что между Братьями существует менее тесная привязанность, но получалось, что Ликара волнует судьба Лампусы, словно тот не был жестоким беспощадным убийцей, не знающим ни отдыха, ни милосердия. Надо бежать отсюда и как можно скорее.
­- Ты уже решил, что мы…
­- Нет пока, - Воин не дал Ликару высказать вопрос. – Я ничего пока не решил. Дождемся пробуждения.
­- Я все думаю – может быть, это они так подстроили, что мы его забрали. И про обряд тоже..
­- Я не знаю. С одной стороны, тот Алекс Дейн, о котором я читал и которого видел, вполне может такое организовать. С другой стороны, я не верю, что Грегори Льюэлл, спящий в соседний комнате, на это согласится. Вот и попробуй тут что-то решить.
­- У него есть все поводы нас…
­- Да. Поэтому я и сомневаюсь.
Грегори из этого диалога выяснил для себя сразу несколько вещей. Первое – его считают порядочным и вообще душкой, что в нынешних обстоятельствах он никак не мог счесть за комплимент. Второе – они до смерти боятся именно Алекса, а Рогнеда, видимо, пустое место. Сразу понятно, что они ни разу не оставались с ней наедине. И третье – решение еще не принято, а значит – у него есть шанс с ними договориться. Вот только как подготовить пути к отступлению на случай неудачи? Единственный выход таился где-то в глубине дома, за кухней – пройти мимо братьев к двери невозможно, окно заколочено, правда, очень грубо – сквозь доски в комнату проникало немного света, но все равно для бегства и этот путь не годится. Придется сначала говорить, решил Грег и прислушался в ожидании подходящего момента для «пробуждения».
­- Мне кажется, он уходит слишком далеко. Страшно оставаться тут...
­- Тебе страшно со мной? – в голосе Воина прозвучало искреннее удивление и досада.
­- Я...нет...я не то совсем хотел сказать, - Ликар сбился и начал мямлить. – Просто...мне страшно, что он может не вернуться. Встретит кого-нибудь, кто сильнее его..
­- Это не так легко.
­- Даже мы с тобой знаем по крайней мере одного. И этот один совсем рядом, - возразил юноша. – А если добавить этого монаха..
­- Верно, - Воин занялся, наконец, хлебом и некоторое время молчал, сосредоточенно постукивая ножом по столу. – Лампуса рискует. Но он знает, что никто из нас больше не способен добыть еду. На одной воде и украденном рисе долго не протянешь, ты так и вовсе давно уже напоминаешь отражение самого себя.
­- Оставь, - тихо пробормотал Ликар. – Я привык, мне так лучше – когда плохо. Когда есть боль. Или голод. Так я знаю, что он там...что он страдает не один.
­- Но все равно в одиночестве, - возразил Воин и воцарилась тишина.
Значит, они с Лампусой заодно. Или не заодно, но все равно ему сочувствуют. Нечего сказать – хорошая такая работа у человека, жалостливая. Знай себе ходи да размахивай своими клинками направо и налево, руби людей, а твои братья тебя еще и пожалеют, несчастного тако...
­- Я так и думал, что ты уже проснулся, Грегори.
Увлекшись рассуждениями, юноша приподнялся с подушек и тем выдал себя. Воин, повернувшись к нему, молчал. Ликар кромсал отрезанный братом кусок хлеба, заполняя крошками пространство перед собой. Грегори хмуро сел в кровати и прижал к себе одеяло.
­- Не думаю, что мне стоит тут оставаться. Я хочу вернуться в монастырь.
Ликар умоляюще смотрел на Воина. Тот ответил не сразу.
- Мы тоже думаем, что так будет лучше. Все-таки...но ты, наверное, голоден.
- Я не..
- Садись, похлебка уже готова. Супом ее, конечно, не назовешь, так, одна вода с овощами – но все лучше, чем пустой желудок. Поешь?
- Ладно. Ладно, я согласен, - Грегори не очень хотел задерживаться, но выбора особо не оставалось.
Он выполз из кровати и обнаружил, что полностью одет. Доски поскрипывали, пока он медленно пробирался из комнаты на кухню, чтобы сесть за широкий, грубо сколоченный стол, явно рассчитанный на большую семью.
­- Чей это дом?
­- Мы не знаем, - Воин поставил перед ним тарелку с дымящейся похлебкой. – Он давно заброшен, как видишь.
Грегори оглянулся. По углам висели толстые слои паутины, очаг почернел, циновки, давно пришедшие в негодность и изгрызенные мышами, валялись у стены одной бесформенной кучей. Проклятые, поселившись здесь, явно не собирались обживать временное пристанище – они просто пользовались им как укрытием от непогоды да готовили пищу.
Суп оказался неожиданно вкусным. Грегори, сообразив, что ужасно голоден, выхлебал всю тарелку за несколько минут. Живительное тепло растеклось по телу, расслабляя мышцы и отгоняя страх. Все-таки может не стоит уходить так быстро, можно ведь выяснить хоть немного информации...
- Я бы не хотел встречаться с отсутствующим членом вашего странного семейства, - тихо сказал он, стараясь, чтобы слова звучали максимально спокойно. – Не думаю...
- Да, Лампуса может быть против, - признал Воин. – Он из нас самый...
- ..порывистый, - закончил Ликар. – Я его таким помню с самого рождения.
- И давно вы так....путешествуете? – Грегори понимал, что его вопросы выглядят неумелой попыткой замаскировать любопытство и страх. – Разве у вас нет постоянного дома?
- Мы не можем вернуться в наш дом, - Воин жестом остановил готового вскочить Ликара. – Там...там обитает слишком много воспоминаний. Они...тяжелы для всех нас.
- Но ведь когда-то...мне снилось...у вас даже была общая спальня, правда? Одна на троих? И там было большое окно с белыми занавесками...
- Прекрати!! – взвизгнул Ликар, но тут же затих, уронив голову на руки.
- Значит, ты все-таки смог увидеть, - судя по лицу старшего брата, его мучила не меньшая боль – но он держался. – Я надеялся, что Дейны не станут накладывать охранные заклятья на твой разум.
- Лучше всего вам просто оставить меня в покое, - расслабленности как не бывало, Грег выпрямился на стуле и встретился с Воином взглядом. – Так будет лучше для всех, мне кажется.
- Если бы все было...
- Мы совсем не хотим тебе зла, - выпалил Ликар. – Мы вовсе...
- Ты имеешь в виду и твоего третьего брата? – ядовито поинтересовался Грегори.
- Я....нет...я хотел сказать...все не так...
- Ликар, оставь. Невозможно доказать то, чего нет. Лампуса одержим идеей убить тебя. Но он тебя не ненавидит, Грегори Льюэлл.
- Да, я слышал, браконьеры тоже признаются в любви редким животным. Вот только бьют их без жалости.
- Здесь все...
- Когда-то мы были очень дружны, Грегори. Очень давно это было, в детстве – но с тех пор как бы мы не относились друг к другу – мы связаны навсегда. Может быть, ты знаешь – бывают такие семьи...где связь – очень сильна. Мы были так связаны, мы и...
- Ваша мать, верно? – Грегори выпалил догадку на одном дыхании, уже зная, что не ошибся.
Ни Воин, ни Ликар не ответили ему. Они сидели, глядя в никуда, каждый на своем стуле и молчали. Грегори как никогда ощутил себя лишним и собирался уже подняться, как вдруг вспомнил о том, что не задал еще один важный вопрос. Вот только когда эти Проклятые выйдут из своего ступора?
Он запустил в волосы пальцы и хорошенько дернул. Нельзя позволять себе расслабляться, нельзя снижать контроль – не хватало еще, чтобы вернулся Лимпуса и разрубил его пополам вместе с табуретом. Надо выбираться отсюда...вот только все-таки нельзя упускать шанс выяснить об этих ненормальных что-нибудь еще. Если не хотят выкладывать все сразу – зайдем с другой стороны.
­- Ликар, почему ты...я собственно хотел спросить, что за обряд со мной собирались провести?
­- Так ты даже не....! – не сдержал изумленного крика Воин. – И согласился?!
­- Ну... – Грега смутил его голос – выходило, что он едва не совершил непоправимую глупость. – Мне намекнули...что любые средства хороши, чтобы избавиться от вашей назойливой компании.
­- Он прав, - выдохнул Ликар. – Мы...это сложный и опасный обряд, Грегори. После него...если бы он удался...
­- Ты что-то сказал тогда, что я могу стать одним из вас, - вспомнил Грег. – И порезал мне ладонь.
­- Да, если бы удалось смешать нашу кровь, то ты мог...связать с нами...разделить наше проклятие. И мы уже..
­- Не могли бы меня убить?
­- Да...ты стал бы нам братом по крови, - отчего-то скривился Воин. – Ликар радовался...но должен сказать тебе честно – не самый предпочтительный вариант.
­- Как и для меня! – с вызовом парировал Грегори. – Не думаете же вы...
­- О нет, - в тоне, каким Ликар произнес эту фразу, слышались одновременно ирония и укор. – Мы вовсе так не думаем.
Грегори молчал, не желая показывать, насколько глубоко он поражен открывшейся ему сутью ритуала. Вот значит, чего добивались Дейны! Сделать Проклятым его самого, а потом с чистой совестью...да, они спокойно могли его прикончить сразу после ритуала. Или после того, как Ликар приложил к его ладони свою. И все дела. Вот почему Рогнеда смеялась тогда. Из них двоих она единственная умеет признавать поражения. Хотя он и не собирался...
Но почему? Зачем Алексу Дейну превращать его в своего врага, если он сам учил его пользоваться катаной, сам спасал ему жизнь. Ответ может быть только один. Калерия. Да, из-за нее, усыпив бдительность Грегори телефонным звонком, он мог решиться на такую подлость. Бедная Калерия. Она искренне...она так искренне просила его во всем слушаться Дейнов. Больше никогда он не доверит им свою жизнь. В монастырь так или иначе придется вернуться, но там есть Бенкей. Он расскажет монаху, какую подлость собирались провернуть брат с сестрой и тот не даст его в обиду. Если великан Бенкей столкнется с Алексом, еще неизвестно кто победит. Если...
Что-то совсем крыша едет. Почему Бенкей должен драться с Алексом? Он ничем Грегу не обязан, следовательно – не обязан и его спасать. Надо разбираться самому – драпать от Дейнов и чем быстрее – тем лучше. Да, Проклятые снова будут его преследовать. Что ж, придется положиться на удачу и знание психологии – для этого не грех посидеть еще немного и выяснить все-таки, при чем здесь их мать и что же за счастливое семейство они являли на заре существования.
­- Значит, вы попали сюда из-за своей матери? – брякнул он наугад.
Крак! Крак! Тарелка, выскользнув из рук Ликара, ударилась об пол и разбилась. Невидящие глаза юноши неотрывно смотрели на Грега. Воин, до той поры беспокойно оглядывавшийся на часы, выпрямился, словно от удара электрическим током, и прошипел:
­- Не смей поминать ни единым словом ту, что превыше всех людей на этом свете. Если тебе дорога твоя никчемная жизнь.
В душе Грегори удивился – он был совершенно готов к чему-то подобному и не дав мужчине опомниться, перевел тему:
­- Почему тебя зовут Воином? Не могли же родители дать тебе такое имя при рождении?
­- А? – тот опешил. – Почему меня так зовут?
­- Мы так прозвали его в детстве, - без улыбки произнес Ликар. – Воин всегда охотно играл с нами в разные военные игры: в индейцев, в пиратов, однажды даже в покорение Индостана. И всегда он был так благороден, всегда следовал такому нерушимому кодексу чести, в любой игре – что мы прозвали его прирожденным воином. Так и прилипло – Воин и Воин, все домочадцы тоже быстро привыкли.
­- А тебя мы называли Бекасом, - включился Воин.
­- И еще иногда Скунсом.
­- Это если ты прибегал к запрещенным приемам – вроде пряток на кухне.
- А Лампуса всегда оставался Лампусой. Он ненавидел прозвища. Всегда отзывался на свое имя,..
­- ...даже есть играл английского короля, - тихонечно рассмеялся Ликар. – В этом весь Лампуса.
­- Значит, Скунс, - буркнул Грегори. – Который очень любил свою мамочку...
Эти мысли вслух вырвались у него против воли, но братья хорошо расслышали каждое слово. Ликар вскрикнул и зарыдал, уронил голову на руки. Воин поднялся, несколько мгновений смотрел на Грега в упор, но ничего не сказал. Какой бы ни был у мужчины кодекс чести, юноша начинал подозревать, что ему сопутствовала изрядная доля нерешительности. В этот момент Воин снова глянул на часы, и Грегори отчетливо ощутил, что ему пора уходить и как можно скорее. Он рванулся было с табурета, но не успел. Послышался скрип входной двери, и затем едва слышимые шаги – пол чуть поскрипывал, но не от неловкости шедшего, а под тяжестью его ноши. Охота оказалась на редкость удачной.
В довольно просторной, пусть и обветшалой хижине, в то же мгновение стало невыносимо тесно и душно. Грегу хотелось рвать на себе воротник незастегнутой рубашки – до того сильным оказался подступивший к горлу спазм. Бежать! Лампуса все еще не появлялся – видимо, задержался в прихожей. Если он только сможет сдвинуться с места…только сделать несколько шагов и там незаметно улизнуть в лес. Знать бы только, в какой стороне монастырь! Грег с ужасом подумал, что если сейчас убежит – может плутать по лесу много суток, без еды и хоть какого-нибудь оружия, совершенно не ориентируясь на местности. Что делать? – настойчиво ломилась в голову одна-единственная мысль, а минуты предательски утекали, с каждым мгновением приближая неизбежное. Снова послышались шаги.
Лампуса вошел в комнату, покачиваясь – в одной руке он держал большую фазанью тушу, в другой – связку годовалых кроликов. Звериная жестокость исчезла с его лица, а на губах мелькало что-то, похожее на улыбку. Наверное, забота о братьях не казалась ему тяжелой ношей. Он заметил Грега не сразу – сначала посмотрел на Ликара и подмигнул. Потом хотел перевести взгляд на Воина и уперся в замершего над табуретом Грегори. Фазан полетел в угол, следом – кролики, в освободившейся правой руке немедленно сверкнул клинок. Грег, очнувшись от оцепенения, подхватил стул и отпрыгнул в дальнюю часть комнаты, гадая, как же поступят оба брата, если Лампуса сейчас изрубит его в капусту.
Убийца ринулся за ним через всю комнату, не встретив на своем пути никакого сопротивления за исключением кадки с водой, которая с грохотом покатилась по полу. Грегори не отрывал взгляда от лица Лампусы, силясь отыскать на нем хотя бы намек на то добродушно-меланхолическое выражение, которое видел минуту назад. Ничего подобного. Только звериная ярость и предвкушение скорой победы – вот единственные эмоции, которые переполняли сейчас его противника. Озлившись, юноша не выдержал.
­- Ну давай, бей! Чего медлишь, ты, образина?! Потешь своих братцев, доставь им удовольствие! А после меня будут другие…тоже, наверняка, очень достойные гибели от твоих рук идиоты! Давай…
­- Нет…..ты…. – прорычал Лампуса, задыхаясь. – Ты….последний…последний…
­- Последний?! – Грегори никогда не верил, когда в рассказах герои смеялись перед лицом гибели, но сейчас его самого душил горький, неудержимый смех. – Ха, ты так думаешь? Думаешь, я поверю, что после моей смерти ты станешь смирным как овечка?
­- Он на самом деле каждый раз верит, что эта жертва – последняя, - за спиной у Лампусы неожиданно вырос Воин. – Поэтому нападает с такой одержимостью.
Он схватил Лампусу за плечи и попытался удержать от удара. Отвлекшись на брата, убийца не смог помешать Грегу проскользнуть под лезвием и перебежать в тот конец комнаты, где захлебывался рыданиями Ликар.
­- Надеюсь, ты это не из жалости ко мне тут всхлипываешь? – зло бросил ему Грег. – Себя бы пожалел – не каждый может похвастаться, что его брат – маньяк и чудовище!
Он и сам не знал, зачем издевается над юношей. Проклятые представлялись ему единым организмом, и он жалил в наиболее уязвимую его часть. В этот момент он вспомнил, что так же поступал и Алекс Дейн, нападая на Ликара в Адзути. Тогда Грег еще ничего не понимал и спас мальчишку – может быть, пришла пора пожалеть об этом?
Ликар схватил его за рукав и потащил в угол, практически под стол, в то время как Лампуса, рыча, силился избавиться от стальной хватки Воина. Не глядя в сторону братьев, Ликар громко зашептал Грегори на ухо, перемежая рассказ еле слышными стонами.
­- Я тебе все расскажу, я знаю – ты поймешь. Нет-нет, я все понимаю – ты можешь ударить меня или даже убить, я во много раз слабее. Я не умею защищаться. Я всегда таким был. Мама много плакала в детстве над моей колыбелькой – я родился таким слабеньким, часто болел – меня до трех лет носили все время на руках, чтобы я не упал и не ударился. Понимаешь? Ты должен понять, должен выслушать меня. Так вот, мама очень расстраивалась, если меня обижал кто-нибудь. Воин…он никогда не обижал меня. Мама ему сказала однажды, что он всегда должен меня защищать – и он так и делал, правда. Всегда-всегда защищал, давал мне свою одежду, если мне было холодно, делился едой, если я просил добавки, не давал никому тронуть меня и пальцем. Никому, кроме…Понимаешь, мы все очень любили маму. Она была….она – самая лучшая на свете, она – свет, мы ждали этот свет целый день, каждую минутку. Когда она заходила в детскую, мы все прыгали с кроватей и неслись обнять ее, а она обнимала всех троих, гладила каждого по голове, шептала ласковые слова. Она любила нас всех, я уверен. Но обо мне она очень беспокоилась – я ведь был такой слабый. Могла усадить на колени , и мы сидели так очень долго, не разнимая рук – просто потому что рядом с мамой мне было так тепло, как никогда и нигде. Наверное, мне не стоило…может быть…Я иногда шутил над Лампусой. Говорил, что мама любит меня больше – поэтому и ласкает, поэтому и сажает на колени. На самом деле Лампуса просто был уже большой, чтобы залезать на коленки – но я дразнил его, я знал, что делаю ему больно. Знал, что он мне завидует. Вот Воин никогда не завидовал – но ведь ему было уже тринадцать лет тогда. А Лампусе – всего девять. И четыре – мне. Понимаешь? Она сажала меня на колени, потому что я был еще маленький и очень худой, меня было не тяжело выдержать. Она и сама была не слишком вынослива, но очень, очень любила всех троих! Да, троих! А Лампуса начинал в ответ драться со мной. Мама очень расстраивалась, и если Воин не успевал нас разнять – ругалась на Лампусу. Говорила, что он гадкий мальчишка, невоспитанный. И совсем не любит маму, раз не прислушивается к ее просьбам не трогать меня. Лампуса очень злился тогда – не плакал, но злился. А я продолжал дразнить его, не понимая, к чему это может привести.
­- Многие братья дерутся в детстве, - с недоумением пробормотал Грег. – В этом нет ничего такого, взрослеют и…
­- Ты не понимаешь, - с жаром возразил Ликар. – наша мама – не обычная мама, она – самая лучшая на свете, понимаешь? Мы любили ее, потому что она была самой лучшей, а не только потому что она нас родила. Ее нельзя было не любить, нельзя было не желать ее ласки, не тянуться к ней всем сердцем. У нее были такие густые, каштановые волосы – она каждое утро заплетала их в косу и укладывала на затылке в кольцо. Я любил прокрадываться утром в ее спальню и смотреть, как она плетет косу. Волосок к волоску….порой Лампуса успевал проснуться раньше меня, но мама иногда выгоняла его из спальни. Если все еще сердилась на ссору со мной. И тогда он рычал…совсем как сейчас. Шептал угрозы. И я знал, что однажды он осуществит их.
­- И что произошло?
­- Однажды…однажды мы сильно поссорились. Мне уже было четырех лет, я ходил в школу. Воина не было рядом – он еще не вернулся из колледжа, а мы уже разодрались в пух и прах. Лампуса сделал мне подножку, я упал на лестнице и больно ушиб локоть. А мама…мама подумала, что он пытался столкнуть меня и страшно разозлилась. Она накричала на Лампусу. Вообще-то ей нельзя было кричать, у нее начинались головные боли. Лампусе не разрешили выйти к ужину, а меня все очень жалели. Пришел Воин, он пытался помирить маму с Лампусой. Но мама не хотела ничего слышать – она очень сильно испугалась за мою жизнь. Я тебе сейчас все так складно рассказываю, понимаешь…мы уже столько раз все это обсудили, столько раз обо всем поговорили….я помню этот вечер так, словно проживаю его изо дня в день. Вечером мы все легли спать – ты ведь уже знаешь, у нас была одна комната на троих, хотя дом был большой. Но мама считала, что нам надо больше общаться, держаться друг за друга. Бедная, бедная мама… Так вот, мы легли…но не спали. Мы ждали, когда мама придет – она всегда приходила вечером пожелать нам спокойной ночи. Погладить каждого по голове, пожелать приятных снов. Никогда, за всю жизнь она не пропустила ни одного вечера. Но тут…мы лежали тихо, прислушиваясь – надеясь услышать шорох ее шагов. Лунный свет заливал все пространство между нашими кроватями, в самом центре. И вот едва заметно скрипнула половица – та самая, со сколотым краем – она всегда скрипела, когда на нее наступали. Она лежала совсем рядом с нашей комнатой. Ручка дрогнула, пошла вниз – мы замерли, не дыша. А потом движение прекратилось, а дверь так и не распахнулась. Ничего не произошло – кто-то стоял с той стороны, нажав на ручку, и не решаясь войти. Мама все еще была сердита….и она не стала заходить. Постояла и ушла. Понимаешь? Она впервые…впервые не зашла к нам перед сном. Из-за меня…из-за того, что рассердилась на Лампусу, но виноват-то был я!! Слышишь, я!!
­- Слышу, слышу, - чтобы успокоить юношу прошептал Грег. – Я тебя понял, рассказывай дальше.
­- И тогда…Лампуса бросился на меня. Воин пытался ему помешать, но он бросился на меня. И начал душить. Потом опомнился было, чуть ослабил руки – и тогда я заплакал, и сказал ему, что пусть он убьет меня, пусть убьет сейчас, потому что я не переживу, что мама не пришла к нам. Больше этого не может быть горя – так я сказал. Пусть он убьет меня…. – Ликар зарыдал снова.
­- И что он ответил?
­- О…он ответил не сразу. Он отнял руки от моего горла, посмотрел в окно и улыбнулся. Нехорошо так улыбнулся, я никогда прежде не видел такой улыбки на его лице. «О нет, любимчик-скунс, маленькая вонючка, я не трону тебя и пальцем. Она же всегда….она же всегда просила меня не трогать тебя. Но раз ты так просишь…раз ты говоришь, что в смерти для тебя избавление, я охотно выполню твою просьбу. А ты – ты будешь знать, что я должен сделать и когда. Ты сделал так, что она не пришла сюда, ты – проклятие нашей семьи! Я исполню то, что ты говоришь, я стану таким же проклятым – и тогда посмотрим, кого будут любить больше!!» Он захохотал и выбежал из комнаты.
Грегори хотел задать последний, самый страшный вопрос – но не мог. Ужас представившейся сцены сдавил ему сердце, он не мог дышать и лишь в упор смотрел на Ликара, который распухшими красными губами дошептывал свою историю.
­- В ту ночь он убил садовника. Тогда мы поняли, что действительно проклятие существует, поняли, что он продолжит убивать. И Воин предложил сбежать – всем втроем. Почему он нас не бросил…ведь мог же. Впрочем, он – Воин. С тех пор прошло уже четыре года. Мама умерла от горя…скоро уже год как. Мы были на ее могиле – но даже ее прах не может примирить нас. Теперь ты знаешь все.
Грегори молчал. У него не было слов, чтобы высказать все, что он чувствовал. Все вопросы, которые он мечтал задать, настойчиво бились в мозгу, но сейчас, в момент наивысшей искренности, прозвучали бы кощунственно. Может быть, пора начинать общаться мысленно?
­- Почему вы так боитесь Дейнов? Они же защищают меня…
­- Ты правда так думаешь? – Ликар уже не плакал, теперь он выглядел необычайно серьезно и смотрел на Грега чуть ли не с сочувствием. – Ты правда полагаешь, что они такие альтруисты? И ничего не хотят для себя? Грегори, у них есть какая-то цель, я это чувствую.
­- Да, но какая? Скука заела?
­- Нет-нет, тут должна быть какая-то цель…очень важная для них.
Мысли юноши перекликались с мыслями самого Грега. Он никогда до конца не верил в бескорыстность помощи Дейнов – слишком мало те ему рассказывали, а действия подчас совсем не отличались логикой. Но все же…все же, какая может быть тому причина? Неужели она как-то связана с Калерией?!
В этот момент он заметил, что Лампусы и Воина нет в комнате – старшему брату удалось уговорить среднего выйти наружу. Одно радовало – какое-то влияние на Лампусу все-таки существовало, пусть и не всегда срабатывало. Тут он заметил, что Ликар все еще продолжает говорить.
­- …и нельзя доверять им ни на йоту. Я думаю, они и спасение это твое затеяли ради какой-то большой выгоды, и как только получат ее – тут же бросят тебя на…
­- Ты не прав, Ликар, - в комнату вошел Воин, один. – Ты не прав, говоря так о Дейнах. Мне нечего сказать о Рогнеде, но Алекс – человек чести. В особом понимании, конечно же. Если он обещал Грегори помощь – они помогут ему, и в этом – слышишь! – в этом ключ к нашему спасению!
­- Я не понимаю….
­- Грегори, посмотри мне в глаза, - Воин развернул к себе юношу и сжал плечи. – Обещай мне, обещай нам с Ликаром – если Дейны найдут способ снять проклятие и расскажут тебе – ты расскажешь нам. Обещай. Ликар прав – у них могут быть какие-то свои цели или наоборот – им может оказаться невыгодно освобождать нас. Но поклянись – если ты узнаешь, как избавить нас, то расскажешь. Клянешься?
­- Клянусь, - твердо ответил Грег, не в силах забыть лицо Ликара во время рассказа. – Я обещаю вам это.
­- Вот и хорошо, - мужчина отпустил его, и едва улыбнулся. – У нас так давно не было чего-нибудь, хоть отдаленно напоминавшего надежду.
Личико Ликара прояснилось. Сейчас он выглядел совсем как ребенок – в глазах сияла тихая, светлая радость, пальцы теребили складки рваного плаща. Он кинулся собирать посуду со стола и осколки тарелки с пола. Потом поставил на место кадку с водой и даже бросился было вытирать пол, но Воин насмешливым фырканьем остановил его. Тогда юноша подошел к Грегу и застенчиво попросил:
­- Расскажи что-нибудь про свою маму.
­- Эээ, - запнулся тот. – Моя мама…она…у меня хорошая мама. Она работает искусствоведом. Она много разъезжала, когда я был маленьким…она и сейчас много ездит. Она очень умная. Но времени мы проводили не так уж много. У меня были нянечки или сидел с соседками. Так что…я не могу так много рассказать как ты.
­- Но как же…
­- Да, ты так здорово рассказывал. Я прям позавидовал, - тихо добавил Грег, впервые осознав, как на самом деле он мало знает и мало любит свою мать.
­- Ну ничего. Тебе пора идти, - Воин хлопнул его по спине. – Мы сейчас покажем тебе дорогу, но, боюсь, идти тебе придется одному.
­- Вы боитесь, что Лампуса меня догонит?
­- Нет, Лампуса будет здесь, с нами. Ты не думай…ты тогда сказал….мы ведь вместе с ним ходим не потому…не потому, что нам нравится вид смерти. Наоборот…мы каждый раз надеемся, что удастся его удержать. Но увы, мне больше приходится держать Ликара, который раз за разом стремится кинуться под удар катаны.
­- Может быть, это было бы..
­- Нет! – Грег развернул к себе молодого человека и внимательно посмотрел ему в глаза. – Нет, ты не должен желать себе смерти. Ты уже пожелал однажды и сам видишь, что из этого вышло! Нам нужно учиться на своих ошибках, даже на самых чудовищных. Понимаешь? Пообещай, что больше не будешь думать о смерти, хорошо?
Они вышли на улицу. На лес уже спустились первые сумерки, в тени деревьев неясным пятном темнела тропа. Воин дал Грегу свой плащ и подобрал суковатую палку, чтобы тот не споткнулся.
­- Мне все же кажется, эта встреча была важна для всех нас, - тихо сказал он, обнимая Ликара, который искренне расстроился расставанием с юношей. – Может быть, для нас еще есть надежда.
­- Надежда есть всегда, - ответил Грег заученным штампом, сильно сомневаясь в собственных словах. – Пока что мне надо добраться до Рёандзи.
­- Удачного пути, - отозвались братья.
Он зашагал по сухому, трескучему можжевельнику, повернувшись спиной к всходившей где-то далеко на горизонте громадной горе. Все-таки, это могла бы быть Фудзи, с легкой грустью подумалось ему. Грегори шагал долго, не оборачиваясь. Палка, сделанная Воином, очень помогла – коряги то и дело норовили зацепиться за ноги. Никакого света вдалеке, который бы означал жилье, не виднелось. Грегори дал себе мысленно еще полчаса ходьбы, прежде чем окончательно запаниковать. Сейчас он отчетливо понимал, что даже вернуться в хижину Проклятых уже не сможет.
Совсем рядом послышался сильный шорох, за ним треск – такой мощный, что Грегори похолодел, ожидая увидеть ломящегося сквозь валежник медведя или лося. Но ветки разлетелись в стороны, в темноте мелькнул кусок оранжевого одеяния и в следующее мгновение ноги Грега оторвались от земли, а голова закружилась. Бенкей, высоко держа его в руках и подкидывая, словно куклу, радовался как дитя.
­- Нашли! Нашелся! Нашлась пропажа! – выкрикивал он, и Грегори, наконец, понял, что спасен.

Кажется, на часть вопросов я все же ответила?))

[Rianna >>>]

Либо я спросонья, либо – либо. Но, по-моему, путаница усилилась)
Давайте определим цели и задачи, как говорила одна наша незабвенная преподавательница.
Для чего был похищен Грегори, если он не был сразу умерщвлён Лампусой?
Разве для того, чтобы Воин заручился его поддержкой, узнать, как снять проклятие. Но опять же, об этом он мог попросить и мысленно.

Теперь у него появится противная плешь прямо на затылке, это уж непременно.
Думаю, для мужчины больше бы подошло определение «уродливая».

Никакой трещины в черепе не наблюдалось, но из предосторожности юноша решил не двигаться.
Наверное, для определения этого нужно хорошо прощупать затылок, а при этом будет очень большо, когда обнаружишь гематому…

Кроме кровати и кресла в комнатке, довольно темной и сырой, стоял покосившийся стол и огромный комод в самом углу, с которого свисали лохмотья некогда роскошной скатерти.
А почему из проёма на кухню не видно ни стульев, ни табуреток?

до Грегори донесся звук жадно поглощаемой воды
может, жадные/шумные глотки?

- Ты уже решил, что мы…
- Нет пока, - Воин не дал Ликару высказать вопрос. – Я ничего пока не решил. Дождемся пробуждения.
- Я все думаю – может быть, это они так подстроили, что мы его забрали. И про обряд тоже..
- Я не знаю. С одной стороны, тот Алекс Дейн, о котором я читал и которого видел, вполне может такое организовать. С другой стороны, я не верю, что Грегори Льюэлл, спящий в соседний комнате, на это согласится. Вот и попробуй тут что-то решить.
- У него есть все поводы нас…
- Да. Поэтому я и сомневаюсь.
Они знают, что Грегори спит, так почему бы им хоть здесь не договаривать мысли до конца?

- Я...нет...я не то совсем хотел сказать, - Ликар сбился и начал мямлить.
Вот… да. Ликар здесь раздражать начал ещё сильнее, чем раньше. Плакса несчастная. Девчонка. Единственное, что его хоть как-то оправдывает – то, что он раскаялся. Да и опять же в том, в чём не был виноват. Вот Лампуса – тот да, хоть какие-то чувства есть, устремления, характер… А этот – так, золотушный какой-то…

- Это не так легко.
- Даже мы с тобой знаем по крайней мере одного.
«по крайней мере» зпт с 2 сторон

Все-таки может не стоит уходить так быстро, можно ведь выяснить хоть немного информации...
Узнать хоть немного; информация канцеляризмом смотрится

- Прекрати!! – взвизгнул Ликар, но тут же затих, уронив голову на руки.
*поморщившись* А он обязательно должен так вопить? Думаю, если бы он болезненно поморщился, было бы сильнее…

- Если бы все было...
- Мы совсем не хотим тебе зла, - выпалил Ликар. – Мы вовсе...
- Так ты даже не....! – не сдержал изумленного крика Воин
Не думаю, что в этих фразах есть что скрывать.

- Ты имеешь в виду и твоего третьего брата? – ядовито поинтересовался Грегори.
Можно проще: А Лампуса?

Он запустил в волосы пальцы и хорошенько дернул.
Вот тут он должен, как минимум, заорать – там же трещина. Да и рядом с самой гематомой некисло крови скопилось под кожей.

- Так ты даже не....! – не сдержал изумленного крика Воин. – И согласился?!
- Ну... – Грега смутил его голос
Думаю, тут смущает не голос, а смысл фразы. Можно просто: Грег смутился.

Грегори молчал, не желая показывать, насколько глубоко он поражен открывшейся ему сутью ритуала. Вот значит, чего добивались Дейны! Сделать Проклятым его самого, а потом с чистой совестью...да, они спокойно могли его прикончить сразу после ритуала.
А что бы это изменило? Проклятых бы осталось столько же, трое.

Бедная Калерия. Она искренне...она так искренне просила его во всем слушаться Дейнов. Больше никогда он не доверит им свою жизнь.
А почему он и дальше собирается после этого доверять Калерии?

В монастырь так или иначе придется вернуться, но там есть Бенкей.
так или иначе зпт с 2 сторон

- Не смей поминать ни единым словом ту, что превыше всех людей на этом свете. Если тебе дорога твоя никчемная жизнь.
Вот я после этих слов уже решила, что их мать, как минимум Сидзука. И расстроилась, когда поняла, что нет(((((((((((((((

В душе Грегори удивился – он был совершенно готов к чему-то подобному и не дав мужчине опомниться, перевел тему:
После «и» зпт

В этот момент Воин снова глянул на часы, и Грегори отчетливо ощутил, что ему пора уходить и как можно скорее.
как можно скорее зпт с 2 сторон

Мы любили ее, потому, что она была самой лучшей, а не только потому что она нас родила
Запятая пропущена

Мне уже было четырех лет, я ходил в школу.
Пропало «около».

- В ту ночь он убил садовника. Тогда мы поняли, что действительно проклятие существует, поняли, что он продолжит убивать.
Здесь я ничего не поняла. Могу предположить, что Лампуса проклял брата и решил стать таким, же, как он, чтобы мать его полюбила так же, как и Ликара. И для этого начал убивать(вот только зачем именно убивать?)… Мда… А поскольку брата тронуть не мог, убивал всех, кого ни попадя а Ликар знал об этом: когда, кого и где. Так?

Мама умерла от горя…
И смысл убивать кого-то дальше, если исходная цель не будет достигнута никогда? Если Лампуса не может не убивать - нужно сказать об этом. и почему он не может не убивать тоже)

- Ты правда так думаешь?
«правда» и «ну» с 2 сторон зпт

Но увы, мне больше приходится держать Ликара, который раз за разом стремится кинуться под удар катаны.
После «но» зпт

Ну, зато сцена видЕния спальни из 13 главы хорошо подхвачена здесь)

[Клер >>>]

Для чего был похищен Грегори, если он не был сразу умерщвлён Лампусой?

Все несколько интереснее)
Братья появились в монастыре, потому что искренне полагали, что Грег прошел ритуал) Пришли, чтобы сделать его одним из них)
Вышла осечка, план пришлось поправлять по ходу. И взять его с собой они решили в пылу сражения - Лампусы с Бенкеем, не последнюю роль тут сыграл и тот факт, что братца надо было забрать)
Принеся его и отослав Лампусу (у них странные отношения, очень странные - мерить их человеческими мерками сложно), они решили да, заручиться его поддержкой и все рассказать. Ну не то чтобы прям решили на 100%...это видно из диалога в начале, но такой вариант был. Чтобы Грег, находящийся рядом с людьми (Дейнами) кое- в чем сведующими постарался разузнать как снять Проклятие.

Разве для того, чтобы Воин заручился его поддержкой, узнать, как снять проклятие. Но опять же, об этом он мог попросить и мысленно.

Воин до последнего не был уверен, что его послание удалось. Это произошло только потому, что шла церемония (мощная поддержка молитвой и вообще усиление энергетических потоков) на которой Дейны отсутствовали.

Вот тут он должен, как минимум, заорать – там же трещина.

Да нет у него трещины))) Это просто была первая мысль, которая пришла ему в голову как проснулся)) Голова раскалывается - вот и подумал, что трещина) В медицине-то не искушен)

И смысл убивать кого-то дальше, если исходная цель не будет достигнута никогда? Если Лампуса не может не убивать - нужно сказать об этом. и почему он не может не убивать тоже)

Ха))) Об этом было в сааааамом, самом начале....Рогнеда еще просветила Грега. Что убийства НЕ ИМЕЮТ цели.... они происходят потому что есть проклятие. Они его на себя взвалили - но как снять, понятия не имеют. Жизнь или смерть матери тут не причем, она же не переставала их любить - но проклятие все равно появилось.

А поскольку брата тронуть не мог, убивал всех, кого ни попадя а Ликар знал об этом: когда, кого и где. Так?

Да, так. Этим он каждый раз наносил ему новую рану - "смотри, ИЗ-ЗА ТЕБЯ я убиваю еще одного....и еще...".

Ну, зато сцена видЕния спальни из 13 главы хорошо подхвачена здесь)

Пасиб.

Если все кажется совсем нелогичным и непонятным, надо работать...эх)

[Клер >>>]

15
Грегори тоскливо озирался по сторонам. Бенкей шел впереди быстрым, пружинящим шагом, и юноша то и дело переходил на бег, силясь догнать резвого монаха. В горле пересохло, ныли суставы, а монастыря все не было видно. Заметив, что Грег едва поспевает за ним, Бенкей сжалился и попытался идти с юношей вровень.
- Эй, не кисни, приятель! Сейчас в лесу самая пора – если бы не монашество, давно бы пошел на вепря! Эээээхххх, как бывало хорошо на охоте – снарядишь коня, нацедишь во фляжку сакэ, заточишь копье иииииии! – он взмахнул рукой, едва не зашибив Грегори. – А ты куксишься, словно барышня.
- Не, все в порядке, - вяло мотнул головой Грег. – Устал немного.
- Не то, чтобы я когда-то мечтал оказаться в плену… - Бенкей фыркнул с нескрываемым презрением. – Но я понимаю, что дельце, в общем, не из приятных. Но если смог убежать – честь тебе и хвала.
- Я не убегал, - равнодушно возразил Грег. – Меня отпустили.
- Отпустили? – почесал в затылке Бенкей. – Бывают же чудеса…а что ж эти выскочки столичные распускают байки, как тебя хотят убить?
- Это не байки. Действительно хотят.
- Что-то я запутался, птенчик. И сказать по чести – не особо хочу лезть в эту кашу, что вы заварили. Разбирайтесь сами, мое дело было тебя найти – и я с ним справился. Верно? – он гулко захохотал.
Они вышли к тоненькому ручью, который петлял между стволами деревьев, заманивая путников за собой. Бенкей уверенно последовал за приманкой, почти не замечая, что нет никакой удобной тропы. Грегори оставалось лишь следовать его примеру, помогая себе посохом почти на каждом шагу. Наконец, на опушке леса ручей превратился в достаточно широкий поток, сбегавший по склону вниз, изо всех сил стремясь к монастырскому озеру с нависшей над его берегами сочной хурмой. Завидев стены Рёандзи, юноша неожиданно почувствовал радость – монастырь в его душе означал отдых, тишину и…возможность еще раз услышать Калерию.
У ворот никого не было, и монах с Грегом беспрепятственно двинулись по расчерченной вечерними сумерками территории монастыря. Пройдя через главное здание, они оказались перед обугленными останками Золотого Зала – Грегори сглотнул, чувствуя свою вину за уничтожение великолепного молитвенного здания. Бенкей, словно подслушав его мысли, толкнул юношу в плечо:
- Эй, ты что! Думаешь, он первый раз так сгорает? У нас вообще-то почитается за добрую традицию каждую сотню лет отстраивать здание заново. Ну, чтобы не ветшало. Так что отстроим - забудь об этом.
- Да… - Грег смешался. – Да, конечно.
- Ты что-то совсем скис, парень.
- А где Рогнеда и Алекс?
- Леший их знает, - без особой почтительности буркнул Бенкей. – Сказали, что им нужно все подготовить к отъезду, что ты все равно найдешься, потому что эти Проклятые – трусы каких мало и были таковы. Видать, и правда знали, что тебя отпустят..
- Отъезду? – слух Грегори уловил только одно это слово. – Какому отъезду? Куда?
- Как куда? – пришел черед изумиться Бенкею. – В Хейан. Вы же остановились в Рёандзи просто по пути, уж больно он удобно расположен. Как я понял, у вас там какое-то собрание намечается или что-то в этом роде.
Грегори вспомнил, что по пути в монастырь Алекс и Рогнеда действительно поминали какую-то коллегию…или совет…Значит, вот оно как. Значит, монастырь – не конечная цель. Значит, снова бешеные скачки от беды или к ней.
Он сглотнул и потянул Бенкея прочь от развалин.
- Что, малыш – не хочется покидать нас? – монах подмигнул. – Брось, все нити в руках пресветлого Будды Амида. Будет его воля да если карма не отяготит – встретимся еще раз под этим небом. А сейчас, чуется мне, пора тебе немного расслабиться от всех этих передряг.
- Расслабиться?
- Сегодня самая подходящая ночь для небольшого кутежа! – Бенкей схватил его за рукав и потащил к жилым помещениям. – За это время я выбью из твоей куцей башки всю проклятую дурь, ха!
Почему его башка именно куцая, Грегори спросить не успел. За считанные минуты Бенкей протащил его по всей территории монастыря, ослабив хватку только в спальне юноши. Покопавшись за ширмой, монах сумел отыскать там чистую смену белья, тазик для умывания и полотенца. Грегори оказался раздет быстрее, чем успел об этом подумать. Ему тщательно намылили голову, не обращая внимания на слабое протестующее мычание, окатили ледяной водой, растерли полотенцем и велели одеваться.
Бенкей вообще не уделял никакого внимания протестам Грегори. Закончив с туалетом, он не дал ему опомниться и скрылся за дверью, оставив юношу растерянно протирать глаза, избавляясь от остатков едкого мыла. Грег оглянулся на молчащий телефон. А если Калерия позвонит, пока он будет «кутить» с монахом? Надо сказать Бенкею, что он не в настроении, хотя вряд ли тот прислушается…
Монах вернулся довольно быстро, и у Грега возникли одновременно с его возвращением причины как для радости, так и для беспокойства. Радовало то, что никуда из этой комнаты они уходить не собирались – все необходимое Бенкей принес с собой. А беспокоило как раз то, что было принесено.
На небольшом подносе обнаружился темный глиняный кувшин, надежно закрытый пробкой с нетронутой печатью, рядом с которым стояли две крошечные пиалы. Также в наборе присутствовала какая-то розовая растительность, нарезанная тончайшими ломтиками, лепешки, сладости и суши. Все это, несомненно, было очень вкусно, но Грега волновало содержимое кувшина. Очень скоро его опасения подтвердились.
Бенкей аккуратно разлил мутную белесую жидкость по пиалам, уселся, подогнув под себя ноги и тщательно подоткнув полы халата, и жестом пригласил Грегори следовать его примеру.
- И не смей даже упоминать, что сакэ есть соблазн, от которого я поклялся держаться подальше. Я все это знаю, но ради тебя, мой юный друг, придется пойти на такой грех. Тебе важнее испить сей божественный напиток, чем мне – сохранить в чистоте карму, которая и так пятнистее любого зверя. Садись и пей, как подобает истинному самураю – хоть ты таковым и не родился.
- Но я…
- Хочешь сказать, что я в тебе сильно ошибся? – брови Бенкея поползли вверх. – Мальчик мой..
- Нет, я не… - в итоге он все равно уселся.
И выпил. А потом еще. И еще. Сакэ отдавало одновременно горчинкой и сладостью, один вкус сменял другой, постепенно рисовая водка вытесняла из его истрепанного сознания все проблемы прошедшего дня. Бенкей лишь жмурился и похлопывал в ладоши, не отставая, впрочем, от юноши в поглощении напитка. Закуска исчезла на глазах. Когда на дне кувшина осталось совсем немного, Бенкей поймал повалившегося было на пол Грегори и пропел:
- Э нееет, дружок. И не думай валиться на боковую. Нам еще предстоит самое интересное.
- Самое…ээ…интересное? Что такое? – язык плохо повиновался юноше, голова начинала трещать по швам.
- Сейчас узнаешь, - таинственно прошептал монах и резко задул единственную свечу, худо-бедно освещавшую комнату.
Занавески сами собой взметнулись и опали. У Грега сердце ушло в пятки – в этот краткий миг он увидел, как за окном поднимаются, приближаясь, высокие, скользкие тени. Вот они обволакивают все пространство, двигаются вдоль окна, царапают его, стараясь пробраться внутри.
- Кто….кто… - Грег испуганно ползал по полу, онемевшие ноги расползались в разные стороны и не слушались команд мозга, ладони покрылись противным липким потом, волосы на голове сами собой вставали дыбом. – Кто это…эти…??
- Духи это, тсссс, - заговорщически, без тени страха зашептал Бенкей. – Спугнешь всю охоту.
- Какую о…о-охоту? – Грегори морщился, силясь разглядеть хоть что-то в кромешной тьме.
- Охоту на духов, дурачина! – Бенкей радостно хлопнул его по плечу. – Давай же, чего ты там возишься как паук. Сбегут ведь!
Монах, с неожиданным проворством метнулся к окну, и Грегори обнаружил, что кричит. Кричит, схватив голову руками и низко пригнув ее к самому полу. Бенкей обернулся, досадливо поцокал языком, повозился на полу, и тут в комнату вернулся свет. Если не считать опрокинутых вещей, в комнате ничего не изменилось. В поисках духов Грег бросился к окну и…
Смех Бенкея потряс помещение. За окном шелестели ветвями знакомые деревья. И ничего больше.
­- А ты здорово струхнул, приятель! – монах перестал скалиться и хлопнул юношу по плечу. – Ладно, давай на боковую – завтра тебя отсюда увезут не знаю куда. Ты зла не держи – надо было тебя встряхнуть после всей этой катавасии. Но гаркнул ты знатно, ей-богу. Аж уши заложило. Все, ложись.
Не успел Грегори моргнуть, как монах уже исчез, забрав с собой поднос и все, что на нем было. Юноша рассеянно собрал разбросанные постельные принадлежности, разделся и накрылся по самые уши. Далеко в углу беззвучно чернел телефонный аппарат – его единственная ниточка к Калерии. И та скоро перестанет существовать.
Он незаметно погрузился в глубокий сон без сновидений.
Утром его разбудил Алекс Дейн. Его взгляд равнодушно скользнул по заспанной физиономии Грега, по сломанной во время «охоты на духов» ширме. Ноздри расширились, и юноша смущенно залез обратно под одеяло – Алекс без сомнения почувствовал запах перегара. Но промолчал.
­- Я это…вчера…
- Собирайся, - Алекс поддел пальцем рубашку и бросил на кровать. – Скоро ехать, а ты еще не готов.
­- А куда ехать? – Грегори влез в рубашку, не расстегнув пуговиц. – Бенкей что-то говорил вчера…
­- Гнед и я решили, что лучше спросить мнения ученых людей. Твой случай достаточно сложный, хотя все случаи, касающиеся Проклятых, легкими не назовешь. Поэтому нам предстоит небольшое путешествие и совет.
­- Я…я сейчас буду готов. Наверное…
­- Время неуверенности закончилось, - мужчина вышел, не обернувшись, оставив Грега в мучительных сомнениях о своей ближайшей судьбе.
Дейны всю дорогу вели себя так, словно вчерашнего похищения для них не существовало. Грегори, обнаружив это, глубоко задумался и пришел к следующим выводам. Либо они уже достаточно знают про Проклятых, включая и их историю, поэтому не нуждаются в дополнительных сведениях, либо они не допускают и мысли, что братья могли что-нибудь ему рассказать, либо…либо что-то третье, о чем он и не подозревает. Все три варианта выглядели довольно уныло.
Неожиданно он сообразил, что скучает по Бенкею. Монах утром так и не вышел – вполне вероятно, просто не смог подняться с постели. Но теперь никто из спутников не обращал на юношу никакого внимания, оставив наедине со страхами и мучительным раздумьем о Проклятых.
Что может какой-то ученый совет, пусть все они мудрецы и семи пядей во лбу? Разве можно уничтожить подобное Проклятие, если сами братья не способны простить себя? Они связаны настолько крепко, что вряд ли посторонние смогут хоть немного приблизиться к источнику их мучений. Он, Грегори, заперт в ловушке чужой боли без какой-либо надежды на спасение.
Алекс и Рогнеда в этот раз не стали испытывать его верховой ездой. Монахи выделили им простую телегу, в которую запрягли кобылку Грега, погрузили какие-то шелковые свертки, поклонились гостям чуть ли не до земли и скрылись за воротами Рёандзи. Словно и не было их. Грегори безучастно наблюдал, как Рогнеда привязала поводья кобылы к своему седлу, и дала знак отправляться. Дейны могли затаить на него обиду после отказа от ритуала – но неужели они не понимали, что им двигал просто инстинкт самосохранения?
Дорога шла под гору, тут и там виднелись небольшие рощицы, где с большей части деревьев уже слетела листва. Настойчиво приближалась осень, но сегодняшний день выдался безветренным и теплым. Грег даже не стал заворачиваться в плед, заботливо оставленный на телеге кем-то из монахов. Ничто не напоминало адскую скачку, которая привела их в монастырь. Впереди на черном скакуне гарцевал Алекс, то и дело натягивая поводья, чтобы удержать норовистого коня. Рогнеда ехала чуть позади, она внимательно следила за дорогой, чтобы колеса телеги не угодили в одну из ям, оставленных ливнями. На горизонте справа вставали горы, впереди – только дымка, за которой Грегори тщетно пытался разглядеть цель их путешествия.
К середине дня стали попадаться строения. Они очень напоминали призрачные, закопанные в землю домики той таинственной деревни, мимо которой ему довелось проезжать. Такие же приземистые и покосившиеся, только в окнах было темно. Далеко в стороне слышались окрики и мелькали смутные фигуры работающих на поле крестьян.
­- Они все еще собирают урожай? – от удивления он задал свой вопрос вслух и еще более удивился, услышав резкий ответ Рогнеды.
­- Урожай давно собран. Теперь они подбирают жалкие крохи сена и ботвы, чтобы утащить в свои жилища, надеясь прожить еще одну зиму. Как и всегда в этих краях - вечное житье на грани смерти.
­- Разве они не могут поступить на службу к другому господину, более щедрому?
­- Поступить могут, почему нет? – хмыкнула женщина. – Их даже не будут сильно искать. Но где этот мифический господин возьмет землю, чтобы они обрабатывали ее? У него в любом случае есть собственные работники. Но здесь все не так, как ты думаешь. Дворец Нидзе пустует, а весь выращенный рис забирают слуги сегуна, который даже не хочет приехать и взглянуть на свои владения.
­- Занят, видно, - презрительно скривился Грег.
­- Те, кому видно – помалкивают о делах сегуна, - Алекс поравнялся с телегой. – Мы скоро приедем, так что придержи вопросы до совета. Только в самом дворце мы будем вдали от чужих ушей.
Дейн не соврал – они действительно приехали очень скоро. Грегори в очередной раз оставалось лишь с открытым ртом любоваться открывшимся великолепием.
Путников встретили широкие массивные ворота, к которым лепилось несколько одноэтажных строений, вымазанных белой глиной. Навершие ворот в два раза превышало действительную их глубину, таким образом в случае дождя под крышей легко могло уместиться несколько десятков человек. Украшенная резьбой и позолотой, крыша грозно нависала над каждым, кто желал попасть на территорию замка. Следовало, видимо, много раз подумать стоит ли твое дело того, чтоб беспокоить обитателей всего этого великолепия. Грегори прикинул и решил, что все-таки стоит.
Сразу за воротами начинался сад, а дорога, петляя, бежала травы, вдоль едва начавшей жухнуть, дальше, прямо к дворцу. Белые стены всех трех ярусов сияли в лучах заходящего солнца, не давая разглядеть как следует все детали и в то же время не позволяя оторвать взгляда. Грегори полагал, что нет ничего красивее Адзути. Нидзё заставил его подумать о поспешности сделанных выводов.
­- Кто живет здесь? - затаив дыхание спросил он у Рогнеды, державшейся задумчиво и отчужденно.
­- Во дворце? Никто, по крайней мере, сейчас. Сегун вообще не любитель осени – в это время вся природа готовится к смерти, и тем самым невольно напоминает ему о бренности и краткости собственного бытия. Каждую весну зелень, запахи, пение птиц возвращаются в былом великолепии, но человек с каждым годом отнюдь не становится здоровее. Сегун мудр, но у каждого свои капризы. Возможно, он вернется весной – так внушают управители слугам и пришлым.
­- А мы? Мы разве имеем право…
­- Совет имеет право, не мы, - резко поправила его женщина. – Сегун великодушен к тем, кого считает вместилищем знаний. Мы не отнимем много времени у здешних обитателей, надеюсь. И послужим хотя бы временным развлечением в череде бесконечно однообразных унылых дней.
­- Твоя меланхолия в Нидзё никогда не исчезнет? – с ними поравнялся Алекс. – Поражаюсь твоему умению переходить из одного настроения в другое.
­- А я – твоему безразличию ко всему окружающему, - парировала сестра и отвернулась. – Спорю, ты даже не подумаешь спуститься в сад за все это время.
­- Сад в Реандзи ближе моему духу, - не стал спорить Дейн. – Здесь все направлено на то, чтобы сегун не думал о занозе, разъедающей его душу. Но как бы он ни старался – настанет и его черед, и Нидзё в этом не виноват.
­- Нам впору завидовать ему, - только и пробормотала Рогнеда, останавливая коня.
Никто не встречал их, как в монастыре. Алекс взял коней под уздцы и повел куда-то за угол – видимо, там располагались конюшни. Рогнеда, махнув Грегу рукой, легко отворила небольшую дверь и скользнула внутрь. Юноша едва успел втиснуться следом за ней.
В комнате, куда они попали было темно – вдалеке слышались шорохи и приглушенные голоса. Внезапно слева появился Алекс, неся в руке большой, украшенный резьбой факел. Вспомнив, что внутри японских зданий большая часть обстановки состояла из бумаги и бамбука, Грегори не мог не подивиться подобной неосмотрительности. Дейн покачивался с носка на пятку и обратно и говорил словно с самим собой:
­- Они ждали нас утром – сейчас все в крайнем раздражении. Я объяснил задержку, и это немного рассеяло неприятное впечатление. Нам выделили три комнаты в южном крыле. Это рядом.
­- В южном? Там совсем холодно, - буркнула Рогнеда.
­- Выбор невелик. Идем.
Они поднялись по широкой деревянной лестнице на второй этаж и свернули направо. Вдоль коридора тянулся ряд одинаковых ширм, служивших дверями. Коридор вильнул еще раз и Грегори вдруг остался один перед открытой ширмой, за которой виднелось небольшое, чисто прибранное помещение. Голос Родгнеды, прозвучавший словно ниоткуда, шикнул в самое ухо:
­- Не забудь переодеться и умыться. Твоя чумазая физиономия может оскорбить совет.
Грегори сморщился. Комнату явно забыли или не смогли прогреть – руки и лицо немедленно защипал холод. Мыться в ледяной воде? Брррр. Он осторожно снял одежду, которая и правда основательно пропиталась дорожной пылью, кончиками пальцев умыл лицо, предчувствуя недовольное ворчание леди Дейн, и вышел обратно в коридор. У неизвестно как появившегося окна стоял Алекс и задумчиво смотрел на раскинувшийся вокруг дворца сад.
­- Моя сестра становится слишком сентиментальной здесь. Какой смысл выходить в сад, который можно увидеть из окна? Видишь вон те три камня? – он указал на камни, видневшиеся посреди искусственно созданного пруда. – Это остров Вечного счастья, остров Журавля и остров Черепахи. Про счастье не будем, но почему именно это два животных?
­- Долголетие? Черепаха вроде…
­- Да, оно самое, - Алекс фыркнул. – Правитель помешан на идее прожить сверх отпущенного небесами. Поэтому смотри – здесь нет ни одного дерева. Как думаешь, почему?
­- Потому что они в любом случае его переживут?
­- Нет, хотя мысль интересна. Тогда бы не было и камней. Все дело в листве – каждую осень она имеет несчастье опадать. Какое горе! Бедняга не выносит вида пожухлых листьев, которые еще совсем недавно были зелеными и шелестели над головой мелодию ветра. Но хоть деревьев и нет, он все равно не рискует заглядывать сюда в холодное время года.
­- Разве можно убежать от смерти? – спросил Грег и тут же подивился двусмысленности и глупости своего вопроса.
­- Ты именно этим и занимаешься, разве нет? – по лицу Дейна пробежала тень, он нахмурился и резким движением задвинул ширму обратно, закрыв окно. – Но это в любом случае временно.
Зашелестела ткань. Рогнеда оделась в скромное закрытое платье темно-зеленого цвета, расшитое цветами, накинув на плечи шаль. Она едва удостоила мужчин взгляда, и они последовали за ней обратно по коридору, затем налево и к лестнице, которая привела их на третий этаж. Там пахло старым деревом и бумагой, слышался скрип половиц. Наконец, они оказались в просторнойбиблиотеке, где в одном из углов в больших креслах сидело четыре человека. Все они одновременно повернули головы в сторону прибывших, не произнося при этом ни слова. В противоположном углу жарко пылал камин, с треском пожирая несколько сухих поленьев. Алекс и Рогнеда одновременно подтолкнули Грегори внутрь, сделав при этом шаг назад. Он заметил еще три пустующих кресла, сглотнул и занял то, что стояло ближе всего к источнику тепла. Дейны последовали его примеру.
По правую руку от Грега оказался грузный, весьма заросший волосами мужчина в небрежно застегнутой клетчатой рубашке и потертой кожаной куртке. Он жевал давно потухшую сигару и периодически хрустел пальцами. На соседа он даже не взглянул, лишь наморщил загорелый морщинистый лоб и прикрыл глаза. Во всем его облике чудилось что-то звериное и бешеное, до поры до времени скрываемое под телесной оболочкой. Стоило ему прикрыть глаза, как раздался ехидный смешок.
Напротив волосатого расположилась стройная маленькая женщина лет двадцати пяти в очень легком, полупрозрачном наряде. Она сидела в слишком большом для нее кресле, поджав под себя ноги, и рассеянно листала толстый фолиант, совершенно закрывавший ее колени. Пепельные волосы кольцами струились по плечам и дальше до самого пояса. Она хихикнула еще раз и бросила на Рогнеду странный, сочувствующий взгляд. За ухом у нее висело птичье перо.
Ее сосед, молодой человек в щегольской тройке и начищенных до блеска ботинках, скосил взгляд – недоумение на его лице быстро сменилось сначала презрительной холодностью, а потом – иронией. Он двумя пальцами держал тонкую трубку, из которой чуть вился сизый дымок. Каштановые волосы, прилизанные и зачесанные на затылок, придавали его облику сходство с тщательно нарисованной картиной эпохи реализма. Или напоминал кого-нибудь с полотен голландских мастеров. Галстук, идеально подобранный в тон костюму, придерживал зажим в виде маленькой ящерки с блестящими изумрудными глазками.
Алексу и Рогнеде не удалось сесть рядом – между их креслами оказался еще один участник странного собрания – сгорбленный сухой старичок, в глазах его мелькало что-то похожее на насмешку, которую Грегори видел во сне у семи богов счастья. Он чуть покашливал в кулак, и выглядел немного смущенным собственным недугом, но ровно настолько, чтобы не терять чувства собственного достоинства. Он единственный, казалось, намеревался получить удовольствие от предстоящего совета.
Некоторое время собравшиеся молчали. Грегори сразу же приуныл – ему виделось что-то необычное, далекое от нудного кабинетного собрания ученых мужей, которые неспешно перелистывают страницы скучного доклада и обмениваются замечаниями о погоде и недоказанных теоремах. Сегодняшним вечером все грозило обернуться на тот же лад, но…
­- Феям неплохо бы носить зеркальные очки! – взорвался его сосед, хрустнув в очередной раз костяшками так, что Грег подскочил в кресле. – Такая малость – не пялиться в наглую, но даже тут они пасуют. И после этого Ширмуш будет учить меня, будто от них бывает польза!
­- Мне нравится будить в тебе зверя, Лаим, - маленькая женщина, ничуть не смутившись, грациозно потянулась, отложив лежавший на ее коленях талмуд. – Всегда приятно знать наперед, что стараешься не напрасно…
­- Заткнись, а? – прилизанный молодой человек брезгливо поморщился. – Почему все время надо напоминать…
­- А ты все страдаешь вековым чистоплюйством? – поддела его соседка. – Хорошо хоть, оно не заразно.
­- Милые мои, у нас ведь серьезное дело, - старичок улыбался, прозрачно-голубые глаза его, казалось, вмещали в себя всю бездну мировой терпимости и любви. – Я хотел бы выслушать этого юношу, затем – Алекса, чтобы мы смогли приступить к нашей миссии.
Удивительно, но все смолкли, и ни словом не перебивали Грега, пока он рассказывал историю своих злоключений. Сосед перестал хрустеть пальцами и даже забыл про изжеванную сигару, женщина, наклонив голову набок, излучала сочувствие и поддержку, старичок и вовсе не пошевелился ни разу, весь обратившись в слух. Молодой человек не выказал особого сострадания, но на его лице мелькнула тень заинтересованности.
Затем говорил Алекс. Он явно не испытывал особого удовольствия от рассказа, Грег ясно видел, что совет тяготил его. Может быть, Дейн был настолько одиночкой, что не выносил никого, кроме сестры? Когда все события были озвучены, снова воцарилась тишина. Теперь ее прервал брезгливый юноша.
­- И это все? Право слово, стоило ожидать…
­- Понтуешься, как обычно, Дэрил? – волосатый Лиам окончательно раздавил сигару в пепельнице и хрустнул. – У малыша серьезные проблемы, и даже пьяный ежик ….
­- Как это мило! – воскликнула женщина и рассмеялась. – Прошлый раз я не слышала про пьяного ежика.
­- Помолчи, Сильфиль, ну хоть немного! – Дэрил с тоской отвернулся к окну, посасывая трубку. – Можешь делать вид , что не понял меня, Лиам…
­- Его проблемы не больше, но и не меньше того, что он рассказал, - твердо подытожил Алекс, и неожиданно все как-то съежились от его ледяного, равнодушного голоса. – Мы с Рогнедой надеялись, что совет сможет подсказать нам верное направление.
­- Конечно, конечно, милый, - старик Ширмуш устроил очень сложную игру бесцветными бровями, которая, видимо, выражала всецелое понимание. – Мы с тобой согласны, только сам знаешь – на верную дорогу так сразу не ступишь. Поплутаем, поплутаем маленько – глядишь, и вывернем. Что ты хотела добавить, милая?
­- Я…не… - Рогнеда, сжимавшая в руках складки платья, вздрогнула под его взглядом. – Нет, преподобный…я не….
­- Смелее, - подбодрил ее старикан.
­- Возможно, для начала стоит определиться, что представляют собой Проклятые и чего мы можем ожидать от них.
­- Ха! – Дэрил выпустил колечко дыма. – Чего от них можно ждать? Судя по рассказу – соплей и нюней, ничего больше. Небось родовое проклятие выпустили какое-нибудь, вот и маются, блаженные. Запереть их в собор на Ночь всех святых и посмотрим, как они запоют тогда.
­- У тебя на все один и тот же способ, - буркнул Лиам. – Ты сам испытал его на своей холеной шкурке, а, Дэрил? Основательно подпалил ее, хо-хо!
­- Заткнись! – прошипел тот в ответ и отвернулся.
­- В словах Дэрила на этот раз есть резон, - мило улыбнувшись, Сильфиль постучала наманикюренным ноготком по фолианту. - Может быть, мы имеем дело лишь с застаревшей эманацией, для которой окажется достаточно пары капель этой… как вы ее называете… влага… не, не так…
­- Святая вода, - без тени улыбки подсказал Алекс.
­- Да, точно!
­- Вполне вероятно, - глубокомысленно пробормотал старик, и тут Грегори не выдержал.
­- Вы ничего не понимаете!! Никакая святая вода тут не поможет! Вы что – думаете, все так легко? Они не под властью старого проклятия, они сами носят его в себе, понимаете? Вы что, думаете - это кто-то их проклял? Они сами себя прокляли, они сами себя не могут простить, ясно вам?! Что это за совет напыщенных глупцов! Я думал, вы знаете, как им помочь… - он нахохлился и умолк.
Рогнеда в ужасе смотрела на него расширившимися глазами. Ему послышалось, или Алекс одобрительно хмыкнул, отвернувшись при этом? Сильфиль поджала губки, Лиам нахмурился. Ширмуш, казалось, собирался что-то сказать, но его опередил Дэрил.
­- Твой сопляк-подопечный назвал меня напыщенным глупцом, Алекс Дейн. Кого из вас я должен вызвать, чтобы это не выглядело обычным убийством?
­- Дэрил…
­- Не вмешивайся, Сильф. У тебя нет понятия чести, так что – не лезь, хорошо?
­- Дэрил, милый…
­- Ширмуш, не надо.
­- Ты можешь драться со мной, Дэрил, если так хочешь, - Алекс поднялся и насмешливо рассматривал противника. – Парень сказал то, что думал. Я не виноват, что ты перед ним выглядел напыщенным петухом, который ничего не знает, но судит обо всем. Он прав во всем, что сказал.
­- Думаю, если будут принесены извинения, - немедленно подхватил Ширмуш, - инцидент можно считать исчерпанным, молодые люди.
­- Возможно, - прошипел Дэрил, выжидательно глядя на Грегори.
­- Давай, чего ты? – торопливо зашептала Рогнеда, наклоняясь к юноше. – Не зли Дэрила, он не будет долго ждать…
­- Ну… - Грегори сглотнул, но вставать с кресла не стал. – Прошу совет извинить меня, я погорячился.
­- Это не…
­- Совет извиняет твою молодость и горячность, юный друг, - опередил Ширмуш собиравшегося вспылить Дэрила. – И также просит извинить нашу поспешность в суждениях. Алекс, мне казалось, у тебя были предложения, которые ты собирался вынести на совет.
­- Да, преподобный, - Дейн сел, краем губ улыбнувшись Грегу. – Мне хотелось бы обсудить возможность использования майянских ритуалов в данном случае.
­- Какая мерзость! – выпалила Сильфиль.
­- Постой, я объясню. Мы имеем дело с тремя братьями – кровными родственниками. Скорее всего, это кровное проклятие, против которого святая вода бессильна, разумеется. Как и прочие монотеистические штучки. Нам нужно что-то более древнее, что-то первобытное – ибо ничего похожего на религиозное рвение у этих троих не наблюдается. Но майя знали очень хорошо - …
­- Кровь смывает все, - тихо закончил его фразу Лиам.
­- Именно, - кивнул Алекс. – Кровь, как первичная субстанция, как носитель жизни, как сосуд души смывает все. Возможно, на этом пути нам повезет.
­- Поддерживаю, - пробормотал Лиам.
­- Фигня, - зло стиснул зубы Дэрил. – Ты говоришь верно, но стоит ли заморачиваться с ритуалами такой силы, Дейн? Они могут оказаться тебе не по зубам.
­- Для этого и собран совет, - неожиданно выпалила Рогнеда. – Чтобы мы знали….чтобы мы знали, что риск оправдан.
­- Единственное, что всегда себя оправдывало – это жертвоприношение.
От произнесенного Дэрилом слова в зал словно ворвался порыв ледяного ветра. Все умолкли и как-то стушевались. Грегори отчаянно пытался вникнуть в смысл сказанного. Приношение в жертву? Но чего? Кого? Разве можно таким способом…
­- Совет услышал тебя, Дэрил, - тяжело, мигом растеряв всю лучезарность, сказал Ширмуш. – Совет услышал и осознал какую ношу ты предлагаешь взвалить на плечи просящего.
­- Ничего, Ширмуш. Это все равно должно было быть сказано, - Лиам пожал плечами. – Жертвоприношения были завязаны на крови. Вспомни – майя приносили в жертву отнюдь не только пленников или рабов. Подчас даже самые знатные могли оказаться на алтаре и вот… через мгновение их еще теплое сердце уже билось в руках жреца! Сам знаешь – избранный не тот, кого участь миновала, избран тот – кто достигнет бога.
­- Я слышу тебя, Лиам…. – старик сгорбился, его словно знобило. – Слышу, но…
­- Мы знали о такой возможности, - пробормотала Рогнеда. – Знали с самого начала. Но думали избежать.
­- Ее и сейчас можно и нужно избежать! – вмешалась Сильфиль. – Да что с вами, вы что здесь – каннибалы что ли? Будем пить теплую жертвенную кровь и резать тела?! Совет должен помнить, чем обычно чревато такое чародейство!
­- Совет помнит и то, какой силой оно обладает, - парировал Дэрил, чрезвычайно довольный произведенным эффектом.
­- Но…
Потянулся разговор, который показался Грегори нескончаемым. Собеседники перескакивали с одного на другое, их познания как о майянской, так и вообще о любой дохристианской культуре были поистине огромны. Лиам без конца сыпал цитатами из древних, считавшихся утерянными свитков, Сильфиль раскладывала по полочкам любой ритуал, объясняя какие именно эманации и в каких пропорциях были в нем задействованы. Дэрил, не расставаясь с презрительной усмешкой, успевал подкалывать собеседников и одновременно приводить на память многие события и даты. А над ними всеми витал своим духом Ширмуш, который одним предложением поворачивал разговор в неожиданные русла. Дейны по большей части молчали, но впитывали каждое слово – это Грегори видел отчетливо. Ведь что бы сейчас не наговорили эти четверо, именно брату и сестре предстояло вынести решение, которое определит его дальнейшую судьбу. Он отчетливо видел, как они боятся ошибиться и почти сожалел, что раньше подозревал их в корыстных замыслах.
Не заметив как, он втянулся в беседу. Его познания о южноамериканских народах были постыдно скупы, но Грег не стеснялся больше спрашивать, чем утверждать. Ему отвечали сначала неохотно, сквозь зубы, но потом все больше и больше отдавая должное его любознательности и пытливости. Он радовался тому, что смог оказаться вовлеченным в общую беседу, радовался кокетливым взглядам Сильф, добродушному фырканью Лиама, пронзительному взгляду Ширмуша и даже не обижался на ядовитые реплики Дэрила. Он ощущал, что наконец-то поднялся, оторвался от своего менеджерства, смог дотянуться на цыпочках до новых, неизведанных ранее высот познания. Только когда забрезжил рассвет, розовые лучи которого проникли в комнату и шаловливо заскользили по полу, он очнулся и понял, что наступил новый день.
Перед ним внезапно оказалась сонная Рогнеда, в руках у нее темнел поднос с кофе.
­- Скоро выезжаем в Мексику. Выпей и пора собираться.
­- А? Что? Разве было принято какое-то решение? – Грегори неожиданно вспомнил обещание, данное проклятым.
­- Сложно сказать, - ушла от ответа женщина. – На месте выясним. Пей пока горячее.
Грегори позволил теплу разлиться по телу и на мгновение вернулся в пережитые ночью ощущение. Совет исчез. Кто были эти четверо, от которых остался лишь запах крепкого табака да неуловимый аромат тайных знаний? Он решил, что при случае спросит у Алекса, но теперь…теперь пока еще есть кофе, можно немного помечтать о дальних неизведанных странах, горячем песке, небе, усыпанном звездами….и о Калерии, от которой его не отделяла бы даже самая маленькая черта.

[Rianna >>>]

Бенкей уверенно последовал за приманкой, почти не замечая, что нет никакой удобной тропы.
М... что за приманка?

Видать, и правда знали, что тебя отпустят..
«правда» с 2 сторон зпт

Монах вернулся довольно быстро, и у Грега возникли одновременно с его возвращением причины как для радости, так и для беспокойства.
После «причины» зпт

Сакэ отдавало одновременно горчинкой и сладостью, один вкус сменял другой, постепенно рисовая водка вытесняла из его истрепанного сознания все проблемы прошедшего дня.
Можно опустить

Ладно, давай на боковую – завтра тебя отсюда увезут не знаю куда.
После «увезут» зпт

Рогнеда, махнув Грегу рукой, легко отворила небольшую дверь и скользнула внутрь.
внутрь чего? Выше нет какого-либо здания, строения или объекта...

Наконец, они оказались в просторнойбиблиотеке
опечатка

- Возможно, для начала стоит определиться, что представляют собой Проклятые и чего мы можем ожидать от них.
после «проклятые» - зпт

Небось родовое проклятие выпустили какое-нибудь, вот и маются, блаженные. Запереть их в собор на Ночь всех святых и посмотрим, как они запоют тогда.
После «небось» и после «святых» - зпт

Совет услышал и осознал какую ношу ты предлагаешь взвалить на плечи просящего.
после «осознал» зпт

- Я слышу тебя, Лиам…. – старик сгорбился, его словно знобило.
После «его» зпт

Он отчетливо видел, как они боятся ошибиться и почти сожалел, что раньше подозревал их в корыстных замыслах.
после «ошибиться» зпт

Грегори позволил теплу разлиться по телу и на мгновение вернулся в пережитые ночью ощущение.
опечатка

теперь пока еще есть кофе, можно немного помечтать о дальних неизведанных странах, горячем песке, небе, усыпанном звездами…
после «теперь» зпт

Увлекательно - из Японии в Мексику... Грегори принесёт себя в жертву Проклятым? Вопрос такой возникает: а какой интерес Дейнам и Совету до каких-то Проклятых?..

[Клер >>>]

16

Комната по-прежнему напоминала холодильник – за прошедшую ночь не прогрелась даже на полградуса. Хотя с чего бы – камин потушен, жильца нет. Грегори содрогнулся, но заставил себя протереть глаза водой, на поверхности которой успела образовать ледяная корка. Протер их и увидел….его. Черный, блестящий, на бархатной квадратной подушечке. Телефон. Здесь, в японском средневековье – но телефон. От смешения времен хотелось злиться – очень. Но Грег, едва дыша, приблизился к аппарату и сел рядом. Она позвонит, в этом нет никакого сомнения. Если бы она не хотела – Дейны не стали бы…впрочем, кто сказал, что телефон принесли они? Алекс курил, а Рогнеда убирала со стола, когда он покинул библиотеку. Может быть, она сама здесь?!
При этой мысли его прошиб пот, но Грегори одернул себя. Будь Калерия в замке, она бы сумела обойтись без черного ящика. Значит, снова мистика…которой он уже сыт по горло, и Дейнами, и Проклятыми – только она одна еще светит ему далекой, призрачной надеждой. Она обещала, что они увидятся…скорее бы… вот только как? И где?
Звякнул телефон.
­- Да?! – рванул юноша трубку, едва не упав на аппарат всем телом. – Да?!
­- Грегори? – милый, милый голос. – С вами все хорошо? Вы так громко вскрикнули…
­- Нет….нет…со мной все в полном порядке. Если так можно сказать. Все хорошо. Я просто…просто ждал вашего звонка, Калерия. Вот и…
­- Ясно, - он даже на расстоянии чувствовал, что она улыбается. – Совет, наверное, вымотал вас. Скажите, что-нибудь решили? Преподобный Ширмуш вряд ли…
­- Мы едем в Мексику.
­- В Мексику? – она растерялась.
­- Да, что-то там с майя, их ритуалами….мне столько всего рассказали за эту ночь, что я, собственно, так и не понял, куда мы едем и что будем там делать.
­- В Мексику…майя… - она словно не слышала его последних слов. – Как же это…зачем такое…
­- Я сам не понял, Алекс и Рогнеда совсем ничего не говорят, так что…
­- Да-да…они вряд ли могут сейчас…но все же…Грегори, мне страшно! – внезапно выпалила девушка. - Это…это очень хорошо, что совет принял решение, но все же…оно пугает меня. Мексика – опасное место…там…там бродят недобрые силы, древние силы. Они могут…..могут оказаться сильнее любого ритуала.
­- Но Калерия… - теперь Грег растерялся сам. – Вы же…вы же сказали мне во всем доверять Дейнам…я так и делал…неужели, неужели я ошибался? Неужели мы ошибались?
­- Нне…не знаю, Грегори, милый. Чувствую что-то нехорошее в этом замысле, мне не нравится такая поспешность.
­- Меня могут убить – без спешки не получится, - сухо ответил юноша, подозревая, что Калерия просто наслушалась тех же сказок о кровавых ритуалах майя, которыми его кормили в начале совета. – Знаешь, меня вроде никто не проклинал – но я чувствую себя самым Проклятым из всех. Потому что не знаю, куда идти и что делать. Не знаю, где буду через пару часов. Не знаю, как защищаться в случае нападения. Да и нападет ли на меня кто-нибудь, тоже не знаю. Не знаю, кто мне друг, кто – враг, а кто – просто наблюдатель. Все крутится вокруг меня, но я всего лишь пассажир на этой карусели, и даже если она летит в пропасть – я могу этого не заметить, пока не станет слишком поздно. Скажи мне что-нибудь! Если, конечно, ты…
­- О, Грегори! – Калерия вздохнула. – Я – твой друг. Ты должен помнить об этом, даже в самый темный час, что где-то очень далеко и одновременно очень близко у тебя есть друг. Довольно бесполезный, не спорю – но все же друг. И я боюсь за тебя.
­- Ведь я буду не один, - попробовал он успокоить ее.
В трубке стояла тишина. Присутствие рядом Дейнов больше не означало безопасности. А может быть – означало нечто совсем противоположное. Грегори терялся в догадках – что могло измениться за эту ночь? Ну послушали четырех умников, посовещались. Выбрали Мексику, потому что, честно говоря, других осмысленных вариантов и не прозвучало. Как Дерил ляпнул про жертвоприношение…
Может быть…
­- Все началось с того, что один из этих советчиков сказал, что жертвоприношение….
­- Молчи! – закричала она, захлебнувшись в слезах. – Молчи, ты ничего не понял! О, если бы я могла что-то сказать…что-то изменить. Мне так страшно, мне так страшно, мне никогда еще не было так страшно. Я боюсь…теперь каждую секунду моей жизни будет пожирать страх, каждую клеточку моего тела. Грегори, может быть…
­- Может быть что?
­- Ты ведь не можешь отказаться…. – она и сама не верила в то, о чем спрашивала.
­- Конечно, нет. Мне нужно….они все говорят о какой-то дороге сна. И я начинаю понимать, что это за дорога, - он услышал сдавленный, нечеловеческий смех в трубке. – Это дорога, которой нет конца. Ты идешь, идешь по ней – не останавливаясь нигде надолго, позволяя себе только короткий отдых. Идешь, потому что нечто гонит тебя вперед .И вполне возможно, что предела – нет. И майя не помогут, и инки, и все призраки прошлого вместе взятые. Потому что если ступил на эту дорогу…
­- Дорога сна воистину не имеет конца, - тихим, необычно торжественным голосом ответила Калерия. – Но Проклятие – имеет. И ты на дороге – лишь временный попутчик, не более.
­- Не понимаю тебя…
­- Поймешь, ты все поймешь, милый. Это не моя тайна, это не мой путь – моего пути и вовсе не существует, он уже заканчивается. Но ты, ты должен помнить – дорога сна не может поглотить тебя, пока ты сам…САМ!...не позволишь ей забрать твою душу.
­- Но Калерия…ты всегда так говоришь о себе…ты ничего не говоришь о себе.
­- Книга не дает мне!
­- Книга Судьбы?! Что это в конце концов такое и при чем тут Алекс Дейн? Калерия, это очень важно – расскажи мне! – хоть что-то, чтобы сменить тему, потому что его голова уже не воспринимала больше никаких намеков и чужих тайн.
­- О…я не могу…
­- Алекс запрещает тебе? – напрямик спросил Грег.
­- Я…нет…ты не понимаешь…
­- Но хочу понять! Ты называешь себя моим другом, но разве может быть…я хочу понять тебя, но ты не даешь мне ни малейшей зацепки!
­- Хорошо…подожди....успокойся, Грегори. Успокойся, я все….я расскажу, что смогу. Книга Судьбы – древний, очень древний манускрипт. Дейны хранят его…потому что в нем записано все. Что было и что будет со всеми нами. И горе, горе тому, что заглянет туда хотя бы одним глазком! Я сделала это…о, я верила в свою уникальность, в свою удивительную судьбу, верила, что мне уготовано нечто необыкновенное. И я прочла…всего одну страницу, всего несколько строк в самом верху. О, горе! Лучше бы никогда…Теперь я знаю все. Знаю, как короток будет мой век, как…
­- Ты больна? – грубо прервал ее речь Грег, пытаясь сглотнуть подступившие слезы.
­- Больна? Нет, я…
­- Тогда ты можешь изменить….бывают, смертельные болезни, они да, неизлечимы…но если ты прочла что тебя собьет грузовик – это можно предотвратить! Тайфун, цунами…сейчас все можно предвидеть, уехать, остаться дома…Калерия, ты же взрослая девушка…
­- О, мой милый….Грегори ты… - она невесело усмехнулась. – Если бы все зависело только от нашей воли. Но ведь есть еще воля чужая, воля, уготовившая тебе муки без всякого ведома. Я не знаю, кто убьет меня…я не видела его лица, лишь руку…я не знаю где это будет, когда…знаю лишь, что очень скоро мир продолжит существование без меня и даже не заметит столь незначительной потери!
­- Замолчи…. – Грег глухо зарычал от такой покорности судьбе. – Замолчи, ты свободный человек. Ты можешь что-то придумать….мы должны что-то сделать, нельзя вот так…
­- Судьбу не обманешь.
­- Я не верю в предопределение, - твердо сказал он. – Я не верю, что Джерри было суждено умереть там, на крыше. Тогда и мне было суждено, мы были там вдвоем. Понимаешь, каждую минуту мы делаем выбор. Ты сама сказала мне…могу ли я отказаться ехать в Мексику? Могу, да, черт, могу! И даже – возможно – меня убьют не сразу. Но убьют, потому что это будет значить, что я сдался. Что я остался сидеть у дороги, ожидая неизвестно какой судьбы, ничего не меняя в ней…Калерия, ты слышишь меня?
В трубке послышался неясный гул, в этот момент дверь в комнату бесцеремонно распахнулась. Вошел Алекс, его взгляд немедленно уперся в окно за спиной Грега. Ничего не говоря, Дейн прошелся от двери до угла и обратно, одной своей походкой начисто разрушив всю интимность разговора. Грегу захотелось отлупить вторгшегося без спроса наглеца и выставить за дверь. Он плотнее прижал трубку, но там уже раздавались только короткие гудки.
Алекс развернулся, и, глядя куда-то поверх его головы, отчеканил:
­- Собирайся. Здесь должны были оставить несколько полезных вещей. В Мексике жарко – надо сменить одежду и не забудь головной убор. Спускайся через 15 минут вниз и в путь.
­- А…
Грегори хотел спросить, какой у Калерии телефон, но не успел – Дейн скрылся за дверью с несвойственной ему поспешностью. Что-то странное происходило с этой семейкой – впрочем, они были странными настолько, чтобы все происходящее выглядело обыденным. Грегори поднялся на ноги и повертел головой по сторонам. В дальнем углу обнаружилась потертая дорожная сумка, напоминавшая саквояж из вестернов о Диком Западе – кожа потрескалась и кое-где облезла, но в целом не обнаружилось ни одной прорехи. В сумке оказалась смена белья на пару дней – наконец-то нормальная одежда! – странного вида сандалии с застежкой, рубашка и легкие брюки. За сумкой лежало большое сомбреро. Грегори взвесил багаж на руке, после чего переоделся, обул не без труда сандалии и поднял шляпу. Завязки нашлись на положенном месте, так что он просто закинул ненужный пока головной убор за шею и вдруг услышал шуршание. На полу, прямо под его ногами, белел сложенный вдвое листок бумаги, явно выпавший из сомбреро. Грегори развернул записку.
Слушай сюда, несмышленый человеческий детеныш! Старик Ширмуш против любого вмешательства – старый дед искренне верит в помощь богов или все-таки доверяет глупцам, которые убеждены во всемогуществе своей расы. Но ты все-таки слушай, старый волчара плохих советов еще никому не давал на своем слишком длинном веку. Дейны затевают личный, особый праздник на майанских развалинах. Их цель – уничтожить Проклятие, а не спасти твою жалкую шкуру. Понял, парень? Ты – сам за себя, там у пирамид никто не сможет прийти тебе на выручку. Кровь смывает все – и вместе с ней уходит сама жизнь, помни о этом, малыш. Удачи не желаю, потому что ее не существует. Только наш разум способен спасти нас в час смерти.
Лиам.
Не забудь сжечь эту писульку, наивный дурак.
Грегори держал листок в руках и дрожал. Нет, не от страха – холод пробрал его до костей в легкой, рассчитанной на мексиканскую жару, одежде. А записка…что-то подобное он подозревал с самого начала. Что цель – не его спасение, или, точнее – спасение его, но любой ценой. А там уж как получится…он и так все время один, неужели Лиам не заметил, что у него никого нет рядом? Что…
А, шут со всем этим. Он смял листок, потому что сжечь его было нечем, а оставлять в комнате не стоило. Выбросить всегда можно, да и вряд ли подобное сможет заинтересовать Дейнов. Он полностью в их власти, чего уж там…церемониться. Грегори подхватил сумку и бросился к лестнице.
Внизу в вестибюле стояла высокая рыжеволосая женщина и недовольно выстукивала башмачком секунды. Услышав его торопливые шаги, она повернулась. Грегори споткнулся и едва не просчитал оставшиеся ступени собственным носом. Это была Рогнеда. Рыжий цвет невероятно шел ей, сквозняк заставлял отдельные пряди шевелиться, словно живой огонь покрывал изящную голову. Женщина заметила произведенное впечатление, и легкая улыбка едва тронула ее губы.
­- Может быть, я все-таки подойду для твоего предсмертного воспоминания, а? – она развернулась на каблуках и вышла наружу, предоставив ему догонять.
Там уже стояли оседланные лошади, и Грегори сморщился от неизбежности предстоящей скачки. Алекс молча забрал у него саквояж и приторочил к седлу смирной кобылки.
­- Едем! – Дейн легко вскочил в седло.
Рогнеда не сразу последовала его примеру. Некоторое время она стояла, наклонив голову и рассматривая Грега искоса, из-под опущенных ресниц. Юноша смутился и отвернулся – почудилось ему в этом взгляде что-то, похожее на сочувствие…или сожаление. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение, подошел к своей кобылке и взобрался в седло гораздо быстрее, чем в первый раз. Лошадь послушно тронулась за конем Алекса. Рогнеда нагнала их на своем жеребце уже за воротами замка.
­- Все любуешься умиранием? – грубовато спросил ее брат.
­- Легко находить в смерти очарование, если знаешь, что за ней последует новая, не менее прекрасная жизнь.
­- Ерунда, - он фыркнул. – Любование не должно быть легким, он должно доставлять смертную муку от невозможности достичь подобного состояния. Ты должен разрываться между желанием спасти красоту и дать жизнь следующей, иной красоте.
­- Циник, - презрительно скривилась женщина.
­- Отнюдь, меня назвали бы романтиком, начитавшимся Бодлера. Но романтизм мне чужд так же, как и твой наполненный лживым состраданием рационализм. «Ах, оно все гибнет, так и надо, но нам так жалко, так жалко» - он дразнил сестру, сюсюкая на манер нянечки. – Бред, только и всего. Есть законы, и надо просто им следовать. Дисциплина, наконец.
­- Дурак, - прошептала она, давая коню шпоры.
Они скакали по грязной проселочной дороге, оставив дворец слева. Горы вздымались совсем рядом, но дорога все время отклонялась, словно стремясь обогнуть их. По обе стороны тянулись печальные убранные на зиму поля – даже крестьян не было видно. Судя по всему, они уже утратили надежду найти еще что-нибудь годное в хозяйстве в этой серо-коричневой пустыне. Грегори с грустью провожал взглядом изредка встречавшиеся деревья – листва давно облетела с них, они шевелили кривыми ветвями, прощаясь с ним. С юга тянуло теплым, пропитанным морской солью воздухом, птицы расчерчивали небо, косяками улетая за горизонт. Природа готовилась к долгой спячке, за которой непременно должно было последовать радостное пробуждение.
В такую погоду идя пешком еще оставался шанс согреться, но на лошади, пусть и не быстрой, ветер продувал легкое одеяние Грега насквозь. Зубы клацали, он уже пару раз прикусил себе язык, когда лошадка попадала копытом в особенно большую рытвину. Пора, наконец, уточнить, каким образом они могут оказаться за много тысяч миль отсюда на другом материке. Чуть дернув поводья, Грегори как мог постарался нагнать Алекса.
­- Как мы попадем из Японии в Мексику? Самолетом?
­- Что? – Алекс притормозил коня, и повернул голову – шум ветра относил слова Грега в сторону.
­- Я спрашиваю, как мы попадем в Мексику?
­- Есть идеи? – слабо улыбнулся Дейн.
­- Ну самолеты же должны летать…
­- Самолеты? – мужчина выплюнул это слово и посуровел – Не пори чушь, ты прекрасно понимаешь, что здесь – иная жизнь и иная реальность. Мы пройдем тропами зари мира. Держись крепче – скоро начнется. Я могу не успеть поймать тебя, если снова выпадешь из седла.
Что именно скоро начнется, Грегори спросить не успел. Дорога вильнула в сторону и пропала. Теперь кони, все увеличивая темп, мчались по выжженной, пропахшей гарью земле, увязая копытами в торфе и задевая обломки поваленных деревьев. Вечерело, сумерки неожиданно прорезал гигантский огненный луч, промчавшийся по небу с быстротой молнии. Комета! Грег никогда не видел подобного, но почему-то был абсолютно уверен в правильности догадки. Его лошадка, испугавшись вспышки, собралась было встать на дыбы, но окрик Рогнеды, неизвестно как оказавшейся рядом, вернул ее в чувство. Женщина привязала его поводья к своему седлу, раздался щелчок хлыста.
Началось.
Мир расплылся перед глазами, неожиданно круто повернулся против часовой стрелки и затянул троих всадников в чудовищный разноцветный водоворот из деревьев, неба, клочков травы и ошметков дороги. Сердце бешено колотилось в груди, ему вторил пульс в обоих запястьях. Грегори зажмурился было, но быстро открыл глаза – что бы это ни было, лучше видеть, чем пропустить. Под копытами сверкали брызги – неизвестно как, но они оказались на самом побережье, медленно продвигаясь вглубь страны, ничем не напоминающей Японию. Ветер стих, и только водоворот красок, по прежнему окружавший их, пугал и манил одновременно. Горы теперь вздыбились прямо впереди, обступая землю величественным полукольцом, за которым спрятался целый горизонт. Берег кончился. Перед ними сверкали белизной снежные шапки вершин, солнце слепило глаза, так что приходилось все время смотреть вбок, полностью доверяя коню. Лошадка, на которой ехал Грег, не казалась особо довольной путешествием, но ее по-прежнему гнал за собой скакун Рогнеды. Горы все ближе, ближе…
Неожиданно снова все завертелось, горы остались, но отступили на дальний план, а вокруг всадников тянулся нескончаемый лес огромных стволов, которые где-то в поднебесье заканчивались непропорционально маленькой кроной. Слышался хруст ветвей – мимо проходил какой-то очень крупный зверь, но скачка не прекращалась ни на мгновение, и Грегори не успел ничего разглядеть. Может быть, это и к лучшему.
Кони постепенно замедляли шаг. Гигантские деревья сменились самыми обычными, солнце по-прежнему нестерпимо жарило макушку, и Грег, вспомнив о шляпе, надвинул сомбреро глубоко на уши. Вернулся ветер, вместе с ним ощущение нормальности происходящего. Пыльная дорога под ногами, жара и непривычно яркие краски и запахи подсказали Грегори, что все-таки, вопреки всем законам перемещения, он оказался в Мексике. Совсем скоро, наверное, должны были появиться знаменитые пирамиды.
Побережье осталось у них за спиной, всадники неторопливо продвигались под палящим солнцем вглубь страны. Алекс, поравнявшись с сестрой, вдруг начал насвистывать какой-то мотив.
­- Прекрати петь эту мерзость, - сморщилась Рогнеда. – Ты обладаешь удивительным даром испортить любое путешествие, даже самое приятное.
­- Разве это было особенно приятным?
­- По крайней мере беспрепятственным, если ты не заметил.
­- Подумаешь, - Дейн пожал плечами. – Конечно, если бы на тебя случайно наступил бронтозавр, я бы расстроился. Но других препятствий как-то и не предвиделось.
­- И все же это не самая приятная дорога , - настаивала на своем Рогнеда. – И ты знаешь почему.
­- Мы еще не на Дороге Мертвых, - снова пожал плечами Алекс. – Решение принято, и сожалениям, как и раскаянию, тут не место и не время. Сама знаешь.
­- Знаю, - женщина потрепала коня по холке и прикусила губу. – Знаю, но верно ли мое знание?
На этом разговор завершился. Они въехали в большую рощу, усаженную неизвестными Грегу деревьями. Тут и там попадались обломки невысоких колонн, с нанесенными на них рисунками. В основном рисунки изображали драконьи головы с высунутым языком и завитками на макушке. Впереди уже маячило открытое пространство, но, едва кони вступили на широкую дорогу, Алекс прищелкнул языком и круто свернул влево, уходя в глубь чащи. Грегори, которого ветви деревьев немедленно принялись хлестать по лицу, недовольно забурчал, не сильно надеясь, что на него обратят внимание. И действительно, за все путешествие Дейны пока не сказали ему ни слова, и это настораживало сильнее, чем любые запугивания.
Неожиданно деревья расступились, открыв взгляду Грега небольшую деревушку. Дома в ней большей частью стояли полуразрушенные, грубо сложенные из камня стены поддерживали остатки крыш, ничего похожего на дворы или заборы не было и в помине. Никто не вышел им навстречу, ветер мел по единственной улице катышки из растений и пыли. Даже запах смерти, несомненно царивший здесь когда-то, успел выветриться и уступить место пустоте.
­- А ведь когда-то…
­- Может не стоит? – Рогнеда перебила брата, соскочила с лошади и отвязала поводья Греговой кобылки.
­- Ну юноше может быть интересно. Правда, Грег?
­- А…да, конечно, - он вздрогнул – Алекс обратился к нему так, словно на самом деле его тут не было.
­- Здесь еще не так давно жили остатки племени майя. Или точнее – племени ацтеков, которое пришло сюда после майя. Они смешались с майя, и влачили довольно жалкое существование, всячески отвергая цивилизацию и все, с ней связанное. Говорят, они до самого конца поклонялись Великому Пернатому Змею.
­- Змею… - напряг память Грег. – Это его звали Кетцалькоатль?
­- Да, так звали его, а еще правителей, которые считали себя потомками того самого Кетцалькоатля, когда-то пришедшего в племя и ставшего великим вождем. Его называли богом плодородия, потом богом-творцом, потом великим защитником добра и так далее. Культ разрастался, да ты и сам, наверное, заметил эти «украшения» вдоль дороги. Мы еще много раз встретим этого Змея – на фресках, на скульптурах…везде в общем-то.
­- Он имеет какой-то отношение к Книге Судеб?
Грегори давно заготовил этот вопрос. Его не особо интересовал Великий Змей, которому майя с такой охотой приносили в жертву людей. Его интересовала книга – и как именно она связана с Калерией. Конь Рогнеды всхрапнул и приподнялся на дыбы, ветер внезапно стих. Алекс скрестил руки на груди и опустил голову, искоса глядя на сестру.
­- И ты еще говоришь, что решение слишком поспешно? – он повернулся к Грегу и положил руку юноше на плечо. – Пойдем, прогуляемся. Я расскажу тебе кое-что о Книге.
Они направились в сторону самого крайнего строения, и в продолжение всего пути пальцы Алекса стальной хваткой удерживали Грега рядом.
­- Понимаешь, Грегори – нельзя залезть в чужой сундук с бельем и рыться там, словно последний нищий. Возможно, ты почитаешь себя достойным подобного знания после всего, что тебе удалось пережить. Может быть, это так и есть. Но здесь и сейчас решаю только я – можешь ли ты обладать данным знанием без ущерба другим и себе. Впрочем, никто не может обладать знанием о Книге без ущерба для себя. Так уж повелось.
­- Я хочу знать, потому что Калерия верит….
­- У нее нет оснований не верить написанному мертвыми. Это живые могут обманывать, лгать, запутываясь в собственной паутине. Мертвые не лгут, потому что знают – правда всегда страшнее самой изощренной лжи. Ничто не причиняет большей боли, чем доподлинная правда, в которой ты не можешь усомниться и которую не в силах изменить. Ложь царапает, правда – пронзает насквозь. Книга Судеб пишется мертвыми неустанно, и чем больше согрешил человек при жизни, тем более близкие люди обретают под его пером страдания, разруху и смерть. Ведь писать судьбу какого-нибудь постороннего в сто крат легче, согласись. Не легкий труд, могу признать.
­- Зачем вы показали ей?! Зачем, если знали, какая там боль?!
­- Во-первых, я и сейчас не знаю уготованной ей судьбы. Это не те тайны, которые хочется разделить с другом или даже наставником. Она держит эту тайну внутри, храбрая малышка. Почему показал? Потому что она оказалась достойна, вот и все. Она хотела этого, мечтала, трудилась не покладая рук, не давая ни минуты отдыха своей хорошенькой головке…ах, да…ты же никогда ее не видел, откуда тебе знать что она хорошенькая? Но можешь поверить мне на слово.
­- И вам….и вам не хочется…не хочется помочь ей? Она же мучается, этот страх смерти гнетет ее….
­- Грегори, а тебя разве не гнетет тот же самый страх? – Алекс поддел носком сапога ближайший камень и подкинул его в воздух. – А каждого из нас? Я жду, пока она примет достойное решение – то или иное, подсказок я не даю. Вот только твое появление…
­- Что?
­- Может сбить ее с дороги, на которую она уже была готова вступить. Дороги, которая лишила бы ее страха навсегда.
­- Дорога сна? – выпалил Грег наугад.
Алекс странно взглянул на него, лицо его перекосилось, он выругался и побрел обратно к хижине, около которой Рогнеда привязала лошадей. Грегу ничего не оставалось, как поспешить следом, он не собирался так просто заканчивать разговор. Шут с ней, с этой дорогой, но Калерия!
­- Постойте! Понимаете, она верит, что ничего уже нельзя изменить, что раз она прочла – все сбудется, и нужно лишь сидеть тише воды, ниже травы и ждать.
­- Не самое глупое решение, - буркнул себе под ноги Алекс, не сбавляя темпа.
­- А ведь вы могли бы…Так ведь нельзя! – Грег разозлился и со всей силы дернул Дейна за рукав. – Вы спокойно дожидаетесь, пока она потеряет от отчаяния голову, так? И тогда сделает все, что вы там для нее придумали? Этого не будет, Алекс! Она не собирается вам отдаваться, не будет вручать вам свою судьбу. Но сидеть молча, ничего не предпринимая….неужели вы такое позволите ей?
­- У каждого есть право выбора, не мне лишать ее этого, - сухо парировал Дейн, вырывая свое одеяние из его пальцев. – Прекратите истерить, юноша. Эта девушка хороша, спору нет. Но она выбрала опасную дорожку, и не нам с вами…
­- Может быть не ВАМ, - зло бросил Грег. – Но МНЕ во всяком случае не безразлична ее судьба, и я сидеть сложа руки не собираюсь.
­- Тогда что вам мешает отправиться к ней прямо сейчас? – вкрадчиво поинтересовался Дейн. – Вперед, попутный ветер в спину и даже если вы по чистой случайности доберетесь до ее квартиры живым, вас зарубят вместе. Это будет конец, достойный Шекспира, ей-богу. И при этом АБСОЛЮТНО бессмысленный и глупый.
­- Значит, покориться? Сидеть и тупо ждать какой-то вымышленной судьбы?
­- Почему вымышленной? – Алекс словно издевался над ним. – Вы не верите в предопределение, мистер Льэюлл?
­- Не верю и не собираюсь верить! Потому что…потому что…. – он заметил, что в дверях хижины стоит Рогнеда и как-то странно смотрит на него…не мигая, растерянно и опустошенно.
­- Ваши «собираюсь» звучат довольно неубедительно, должен заметить, - чопорность Алекса достигла апогея. – Разве нет у вас ощущения, что все происходящее подчинено неким неумолимым и по своему справедливым законам, которые не в вашей власти отменить или обойти?
­- Вовсе нет…ничего подобного, - Грег опустил голову и бурчал уже скорее себе под нос. – Я думаю, что можно попытаться изменить то, что тебе известно. Почему нет? Почему не рискнуть, если ты все равно считаешь себя живым трупом? Почему не дать хотя бы миллионный шанс на то, что все пойдет иначе?
­- Миллионный шанс… - тихо прошептала Рогнеда, отворачиваясь от пристального взгляда Алекса. – Миллионный шанс…
­- Спорить без должной аргументации трудно, мистер Льюэлл, - Алекс прошел внутрь, легонько задев сестру плечом. – Надо собираться и ближе к закату идем обследовать пирамиды. Вы же не побоитесь пройти легендарной Дорогой Мертвых Теотиуакана?
­- И не подумаю, - принимая вызов ответил Грег, у которого душа на мгновение ушла в пятки. – Все эти майя давно мертвы…
­- О, в этом нет никакого сомнения, - насмешливо протянул Дейн, усаживаясь прямо на пол и доставая из чересседельной сумки флягу. – Глотните немного, это поможет вам….
­- Не стоит, я думаю, - Рогнеда уже собиралась забрать флягу, но взгляд Алекса пригвоздил ее к месту.
­- Будь милосердной, сестра, - Алекс без улыбки смотрел, как Грегори сделал жадный глоток и забрал флягу назад. – Не забудь достать плащ – здесь ночью не то, чтобы очень жарко и насекомые лезут. Я сейчас приготовлю факелы и можно трогаться в путь.
­- Я сплету ритуальный венок, - женщина тихо вышла наружу.
­- Венок?
­- Венок подносят Кетцалькоатлю, как покровителю всего живого, главным образом птиц. Мы будем проходить мимо его храма, - коротко пояснил Алекс и занялся изготовлением факелов.
Из сумки появился на свет сначала моток пакли, затем два идеально обструганных колышка небольшого диаметра, и довольно увесистый куб, завернутый в бумагу. Алекс в считанные секунды разжег костер прямо тут же, подвесил над ним котелок и погрузил туда куб.
­- Что это? – не удержался любопытный Грег.
­- Пчелиный воск, масло и древесная смола. Самая подходящая смесь.
По домику поплыл хвоистый запах смолы. Когда куб окончательно расплавился, Дейн погрузил в котелок всю имеющуюся паклю, потыкал в нее пару раз одним из колышков и начал наматывать. Грегори оставалось только следить, затаив дыхание, как он голыми руками управлялся с расплавленной смесью, малейшая капля которой оставила бы на коже глубокий ожог. Наконец оба факела были готовы, костер безжалостно затоптан и тронулись в путь. Застывшие факелы Алекс нес перед собой.
Они скоро вышли на ту дорогу, с которой свернули после путешествия. Впереди в неясной вечерней дымке маячило величественное сооружение, но идти до него предстояло довольно долго.
­- Вот мы и на Дороге Мертвых, Calle de los Muertos по-испански. Два с половиной километра отделяют нас от Пирамиды Солнца – самой большой на всем континенте.
­- Мы сможем на нее подняться?
­- Наш путь закончится раньше, - ответил Алекс и больше ничего не прибавил.
По обеим сторонам дороги тянулись развалины бывшего города майя. Тут и там из земли торчали столбы, украшенные резьбой с изображением Пернатого Змея – единственное, что сохранилось от оснований некогда величественных построек. Скоро по правую руку вырос первый храм. Заметив искреннее любопытство на лице Грега, Алекс милостиво свернул к нему, по дороге давая короткие пояснения. Рогнеда ушла вперед, неся в руках сплетенный из листьев венок.
­- Это и есть храм Кетцалькоатля. Видишь, он весь украшен головами Змея. Вся эта площадка называлась Цитадель, хотя название неверно – ничего похожего на европейские крепости или дворцы здесь никогда не строили. Храм пытались разрушить конкистадоры – как и все в округе, впрочем. Но как видишь, боги или иная сила сохранили эти великолепные творения рук человеческих.
Храм, содержащий в основании куб, возвышался над людьми подобно невиданному существу, исполненному величия и потаенной угрозы. Наверх вела широкая лестница, хотя храм и был одноярусным, многочисленные каменные скульптуры, опоясывающие его, делили его на много частей. Все они изображали только одного бога.
Рогнеда поднялась на несколько ступеней и остановилась напротив одной из фигур. Пока она стояла, всю долину окончательно поглотили вечерние сумерки, но Алекс не двигался, терпеливо ожидая возвращения сестры. Наконец, она надела венок на голову Змея, молитвенно сложила руки и спустилась к спутникам, ни разу не обернувшись.
­- Тебя опасно тащить в такие места после Нидзё. В тебе просыпается смиренность и набожность.
­- Во мне просыпается сомнение, которое я не в силах разрешить без помощи богов, - только и ответила она, забирая у него один факел. – Пора зажигать огни.
Стоило Алексу поднести руки, как факелы вспыхнули ярким, непослушным огнем, разбрасывая во все стороны языки пламени. Они двинулись дальше по широкой, изборожденной сотнями тысяч любопытных ног Дороге Мертвых. Пыль клубилась перед ними, послушная воле ветра, дувшего со всем сторон попеременно. Грегори только успевал вертеть головой, разглядывая развалины, но заметил, что брат и сестра идут по обе стороны от него, и торжественность в их шагах только подчеркивается мерным светом факелов, игравшим на окаменевших, бесстрастных лицах. Может быть, в древние времена именно так шли по дороге жрецы, устремляясь к Пирамиде Солнца, чтобы восславить своих богов?
До главной пирамиды, как и предупреждал Алекс, они не дошли. Слева внезапно выросла пирамида поменьше, и Дейны, освещая дорогу факелами, свернули к ней.
­- Пирамида Луны, - указал Алекс и улыбнулся. – Я начинаю чувствовать себя как дома рядом с ней.
­- Иллюзия, - горько бросила Рогнеда.
Грегори кивнул их словам, но ничего не ответил. Его разморило, дурманящий запах горевшей смолы мешал думать. Хотелось спать, но он держался. Не иначе, это скачка сделала свое дурное дело, превратив его в полное ничто. Хоть спички в глаза вставляй. Они поднялись на первый ярус пирамиды и начали обходить ее кругом. Алекс заговорил снова, и Грег удивился проснувшейся в Дейне словоохотливости.
­- Все эти археологи так и не нашли входа в святилище. Хотя в Пирамиде Солнца его обнаружили довольно быстро – скорее всего, подкупили кого-то из местных майя. Но Пирамида Луны стоит нетронутая уже больше тысячи лет.
­- Разве… - язык плохо повиновался Грегу. – Разве это кого-то интересует, кроме ученых?
­- Мало ли любопытствующих на свете! Древние знали, что знание должно быть доступно только посвященным, иначе может случиться большая беда. Нынче об этом забыли, хотя по-прежнему старательно не дают детям играть со спичками. Но игра с огнем в тысячу раз безопасней, чем игра с ритуалами и реликвиями, в которых ничего не смыслишь.
­- Ритуалы умирают, когда исчезают жрецы.
­- Если бы все было так просто, юноша, - Алекс шагнул вслед за Рогнедой в раскрывшееся в камнях отверстие, на месте которого еще секунду назад ничего не было. – Мертвые надежно хранят свои тайны, поверь мне.
Они оказались в узком коридоре, уходившем резко вниз, в недра пирамиды. Рогнеда шла первой, за ней Грег и позади Алекс. Грегори вцепился в каменную кладку, потому что ноги внезапно стали ватными, а в голове зашумело. Недостаток кислорода явственно ощущался тем сильнее, чем ниже они спускались. Но когда коридор сменился ровной прямоугольной площадкой, размерами соответствовавшей основанию пирамиды, на него хлынул поток свежего, прохладного воздуха. Однако Дейнов такой поворот событий едва ли обрадовал.
­- Слишком свежо, - Алекс недовольно обошел помещение по периметру, светя себе факелом. – Я полагал их система вентиляции давно дала сбой.
­- Пирамиды строили на совесть, - Рогнеда не выглядела расстроенной, только очень усталой. – Пройдет еще не одна тысяча лет, люди по-прежнему будут бродить здесь, но то, что строили ради вечности останется в целости и сохранности.
­- Ты права, - Алекс осветил вход в центральный коридор и шагнул в темноту.
Грегори все же успел разглядеть мутным взглядом настенные росписи, украшавшие комнату. Здесь присутствовал не только Пернатый Змей, но и более диковинные птицы, в то время как человеческих фигур не было совсем. Причудливо переплетенные орнаменты тянулись по низу и по верху, обрамляя не потерявшие свежести красок картины древних художников. В коридоре, куда он направился следом за Дейном, рисунки стали еще сочнее. Все они великолепно сохранились – видно было, что их давно не касался ни луч света, ни человеческая рука. Коридор вел их все дальше, явно за пределы самой Пирамиды Луны, и при мысли о том, что сейчас над ним толща из земли и древесных корней, не принесла сонному Грегу ни капли воодушевления.
Тем временем они пришли в само святилище. У дальней стены, как и сотни лет назад, ярко горел жертвенный огонь под статуей, изображавшей сидящую на коленях женщину. Глаза без зрачков строго смотрели прямо на вошедших, на вытянутых ладонях лежали два ритуальных предмета – нож и чаша для сбора крови. Чуть дальше от огня, почти в центре комнаты стоял большой каменный стол длиной в человеческий рост, его поверхность была покрыта бурыми пятнами и зазубринами.
­- Я расскажу тебе, почему мы пришли сюда, - Алекс воткнул бесполезный факел в одну и бронзовых подставок на стене. – Это – богиня Луны, великая Чиа. Ее майя почитали ничуть не меньше, чем Пернатого змея, она была супругой бога Солнца. Ее глаза кажутся тебе безжизненными, но это не так. Они сделаны из огромного куска матового хрусталя, поэтому хотя и не переливаются, но все равно пронзают душу насквозь. Чиа может быть очень грозной, если рассердится – и может быть милостивой, если ее задобрить.
­- Ага… - Грега неумолимо клонило в сон, тем более, что в святилище стояла сильная жара.
­- Жертвоприношения, связанные с культом крови и жизни, этих основ бытия, приносились здесь только по особым праздникам, в священные дни богини Чиа. Она принимала как юношей, так и дев, не терпела, когда ей приносили в жертву рабов или пленных. Только свободный выбор, только истинная готовность прийти к богу. Ведь смерть – это в некотором роде свобода, ты не считаешь?
Краем глаза Грег заметил, как взметнулись в такт языкам пламени рыжие волосы Рогнеда, но в следующее мгновение отяжелелые веки его опустились, ноги ослабли, он силился пробормотать что-то, но не мог. Голова его не успела коснуться земли, как он погрузился в глубокий сон.
Снилось ему что-то страшное. Женщина с пустыми глазницами, гнавшаяся за девушкой в легком, полупрозрачном платье на самом краю обрыва. Он знал, что девушка эта – Калерия, пытался вырваться, чтобы помочь ей – но женщина, а это была сама Чиа, со страшным смехом схватила девушку за волосы и пропала вместе с ней. За спиной чудился стук копыт – на разгоряченном скакуне, весь в черном, по побережью скакал Алекс Дейн – его бесстрастное обычно лицо застыло в немом крике, в руках сверкала катана. Из воды, покрытая волосами-змеями, выходила его обнаженная сестра, маня Грегори за собой. Юноша вскрикнул и проснулся.
Пошевелиться мешали веревки, туго стягивавшие его руки и ноги. Голова лежала на чем-то очень теплом и твердом, слева в глаза бил сильный огонь.
­- «Они собираются принести меня в жертву Чиа!», - вот единственная мысль, которая пронзила его, прежде чем он услышал голоса.

[Rianna >>>]

неужели, неужели я ошибался? Неужели мы ошибались?

Неужели она ошибалась? Или просто обманывала его в обмен на свою свободу?

Ну послушали четырех умников, посовещались.
- Ну самолеты же должны летать…
- Ну юноше может быть интересно. Правда, Грег?

После «ну» всегда зпт

Я боюсь…теперь каждую секунду моей жизни будет пожирать страх, каждую клеточку моего тела.

Имхо, лишнее.

Кровь смывает все – и вместе с ней уходит сама жизнь, помни о этом, малыш.
Краем глаза Грег заметил, как взметнулись в такт языкам пламени рыжие волосы Рогнеда

Опечатки

Причудливо переплетенные орнаменты тянулись по низу и по верху, обрамляя не потерявшие свежести красок картины древних художников.

Здесь бы перефразировать: Причудливо переплетенные орнаменты тянулись по низу и по верху, обрамляя картины древних художников, не потерявшие свежести красок.

Грегори зажмурился было, но быстро открыл глаза – что бы это ни было

Не легкий труд, могу признать.

Нелёгкий

Разве нет у вас ощущения, что все происходящее подчинено неким неумолимым и по своему

по-своему

Она хотела этого, мечтала, трудилась, не покладая рук
- И не подумаю, - принимая вызов, ответил Грег
то, что строили ради вечности, останется в целости и сохранности.
Я начинаю чувствовать себя, как дома, рядом с ней.
Я полагал, их система вентиляции давно дала сбой.

Мало ли любопытствующих на свете!

Просто «любопытных»

Интересный кошмар.
Я бы посмотрела на то, сбудется он или нет. Опять же Калерии рядом нет, как она может пожертвовать собой за него и отдать свою жизнь Чиа?..

[Клер >>>]

Опять же Калерии рядом нет, как она может пожертвовать собой за него и отдать свою жизнь Чиа?

Увы, факт жертвоприношения абсолютно реален. Правда, без участия Калерии.

17
Грегори дернулся, но веревки держали крепко. Он приподнял голову, осторожно повернул ее – рядом жертвенным огнем стояли брат и сестра, Алекс держал в руках чашу для сбора крови. Глаза Чиа недобро поблескивали под сводами комнаты. Заметив, что пленник проснулся, Алекс поставил чашу на место и начал идти вдоль каменной плиты, на которой лежал Грег, не глядя на юношу.
­- Поражения всегда нелегко признавать, мистер Льюэлл. Хотя я не могу назвать ваш случай окончательным поражением – все-таки Проклятие будет снято, пусть вы этого лицезреть уже не сможете. Да-да, я сам поражаюсь, как вы не поняли сразу, чем все кончится? Ведь Дэрил объяснил очень четко – когда Проклятие связывает столь близких родственников, единственный способ снять его – ритуал крови. Жертвоприношение. И да, ведь я говорил вам, что смерть – тоже свобода? Вы станете свободным, как и должно быть. Вот только слово «быть» уже не будет к вам так уж применимо.
­- Лиам предупреждал меня, - прошептал Грег, облизывая запекшиеся губы. – Он оставил мне записку.
­- Волчара становится сентиментальным на старости лет, это так трогательно, - Алекс улыбнулся. – Лиам – оборотень, если вам интересно, Грег. Сами понимаете, жизнь у него не сахар, но он не жалуется. Еще и о других успевает подумать, как видите. Ему самому ритуал крови уже не поможет, впрочем. Так что, может быть, это сродни зависти, как вы полагаете?
­- Ах ты…
­- Ну да, ругаться. Это сейчас ваше естественное желание, я понимаю. Но только совершенно бесполезное, надо признать. Проклятие должно быть уничтожено – мы с сестрой не можем отступить сейчас, когда цель почти достигнута. Ведь столько труда ушло на то, чтобы хоть как-то запутать следы – эти три дурня преследовали нас очень упорно. Точнее вас, не нас.
­- Разве нет…?
­- Увы, только путь крови. В общем сгодилась бы и любая жертва, но ведь вы оказались под рукой. И так жаждали свободы. И не верите в предопределение, пусть и напрасно. И…
­- Как знать, - голос Рогнеды, перебившей брата, прозвучал неожиданно гулко и певуче. – Может быть, это самый верный путь – не покоряться судьбе до самого конца? Алекс, я уже говорила тебе, что не так уверена…
­- Говорила, но это не имеет никакого значения. Ты не меньше меня хочешь покончить со всем этим, - брат предостерегающе коснулся ее плеча.
­- Погоди, дай мне договорить, - она вырвалась и отскочила в сторону, прямо под руку статуи Чиа. – Вот он…он совсем мальчишка. Мы ведь раньше никогда…нам ведь удавалось…
­- Не спорю, - он иронически разглядывал ее.
­- Так почему же сейчас мы опускаем руки так рано? Почему думаем, что ему суждена смерть на этом алтаре?
­- Потому что не видим другого пути, не более того. Чем раньше мы снимем проклятие, тем раньше мир не увидит новых зверств этих…
­- Новых зверств не будет, пока он жив. Вот еще один способ…
­- Ты предлагаешь нянчиться с ним ближайшие лет шестьдесят?
­- Нет, я…
Она неожиданно умолкла. Рыжие волосы разметались по плечам, глаза наливались тем же огнем, что горел в очаге. Рогнеда молчала, но внутри нее, казалось, протекал яростный, невыразимый словами диалог. Наконец она недобро улыбнулась и взяла в руку кинжал.
­- О Великая Чиа! Мать всего живого, все ведущая, все знающая! О, супруга Солнца! О, Великая богиня! Да будет вечным твое царство над всеми нами. Не гневайся Чиа, за наше слабодушие, но яви свою милость перед лицом новой жертвы, тебе уготованной! Его алая кровь стечет в чашу и да будет сладок ее вкус для тебя, о прекрасная Богиня! Этим кинжалом обагрю я древний камень, и появится на нем новый, свежий след – память о твоем величии и нашем смирении перед тобой, о Чиа! О…
­- Эй, хватит гимнов, - Алекс сделал шаг к сестре, но она легко ускользнула от него. – Заканчивай с прославлением богини, нам еще…
­- Богохульник! – яростно потрясла кинжалом неузнаваемая Рогнеда. – Как смеешь ты произносить подобные слова здесь, в святилище великой Чиа! Только она, мать всех нас, мать неба и луны, может царствовать здесь и приказывать своим жрицам.
­- Гнед…
­- Я более не твоя сестра. Я рабыня великой Чиа…
­- О, нет… - тихо заскрежетал зубами Алекс и сделал еще один широкий шаг к Рогнеде. – Отдай кинжал, дуреха. Черт, я всегда должен помнить, какая ты впечатлительная…черт, черт.
­- Не смей подходить ко мне, братец. Не смей, Чиа покарает тебя за то, что ты мешаешь ритуалу. Сейчас я дам моей госпоже напиться молодой крови…
Она оказалась напротив Алекса по другую сторону жертвенника. Грегори и сам видел, что она полностью одержима и утратила над собой контроль, он яростно извивался в веревках, но привязали его на совесть. Он нашел глазами Алекса.
­- Развяжи меня, Дейн! Да черт, это же совсем не то….этот ритуал не снимет проклятие! Братья так и будут убивать…моя смерть ничего не даст им. Это не то…
Рогнеда метнулась вперед с занесенным кинжалом. Глаза ее алчно горели, не отрываясь от груди Грега. Она уже словно проникла взглядом вглубь его плоти, и теперь недоставало одного удара лезвия, чтобы убедиться в том, что ей там открылось. Она замахнулась и нанесла удар.
Грег зажмурился.
Сталь лязгнула о сталь, послышался крик. Юноша распахнул глаза – Ронеда сжимала здоровой рукой правую ладонь, меж пальцев сочилась кровь. Алекс с катаной, тяжело дыша, зло прошипел:
­- Вот кровь, о которой ты так просила. Жаль, не слишком молодая. Все, сворачиваем этот балаган и уходим.
Женщина, потерянно блуждая по комнате, не обратила внимания на его слова. Ее глаза остекленели, руки теребили подол платья, рыжие волосы угасли, растеряв весь огонь. Алекс пожал плечами и взрезал веревки, привязывавшие Грега к жертвеннику. Юноша тут же вскочил, мышцы немного затекли и ныли, но в целом он чувствовал себя полным неизвестно откуда взявшихся сил.
­- Она всегда была такая. Любая религиозно-мистическая ерунда превращает ее в одержимую. А потом слезы раскаяния и прочие сопли, - Дейн методично смотал веревку и сунул в карман плаща. – Теперь мы еще убьем кучу времени, чтобы уговорить ее выйти отсюда.
­- Но ведь если одержимость прошла…
­- Не, не прошла. Но сейчас она считает себя недостойной зваться жрицей, потому что я остановил ее. В ее душе борются моя сестра и чертова весталка, которая только и ждет момента, чтобы вцепиться мне когтями в лицо. Нельзя быть чувствительным отчасти, вот и все. Пойдем, надо забирать ее и сваливать. Меня меньше всего привлекает идея, чтобы твои приятели-Проклятые нашли и заперли нас внутри.
Грегори моргнул. Алекс вел себя совершенно непринужденно, и, само собой, не испытывал никаких угрызений совести по поводу несостоявшегося жертвоприношения. Еще немного, и он начнет извиняться, что из-за его сестры им не удалось провести ритуал до конца. Но неужели возможен только такой способ, только такой путь?
Мысль осталась недодуманной – Грег отвлекся на Рогнеду, которая легко ускользала от брата, явно не собираясь покидать святилище. Двигалась она словно во сне, не поднимая глаз, и Грегори не оставалось ничего другого, как прийти Дейну на помощь. Он неожиданно оказался за спиной женщины и крепко прижал к себе. Рогнеда дернулась в его объятиях, потом затихла и тихо заплакала. Юноша смущенно провел рукой по рыжим кудрям и осторожно повел леди Дейн к выходу. Алекс, бормоча что-то в полголоса, следовал за ними.
Обратный путь отнял у них много времени. Рогнеда совсем обессилела, она часто останавливалась и принималась стонать, но уже не в религиозном экстазе, а просто от слабости, охватившей все тело. По-прежнему ни разу не взглянув на брата, она часто перебирала завязки на плаще Грега, теребила его рубашку, не произнося при этом ни слова. Юноша уже не слишком обращал на это внимание – он просто шел вперед, потому что оставаться дольше в пирамиде казалось совершенно невозможным. Здесь он впервые встретился со смертью, и лицо ее было лицом богини Чиа.
Оказалось, они пробыли внутри довольно долго. На горизонте тонкой алой полосой занимался рассвет нового дня. Грегу почудилось присутствие проклятых – он беспокойно завертел головой, растревожив при этом затихшую было у него на груди женщину. Алекс, быстро поравнявшись с ними, сжал рукоять катаны.
­- Да, они где-то рядом. Может быть, еще не нашли нас – но где-то рядом. Возможно, Дорога Мертвых пугает их. Или хотя бы задержит.
­- Вряд ли их может что-то напугать, - пробормотал Грег.
­- Абсолютно бесстрашны только абсолютные мертвецы, - хмыкнул Дейн. – Это не я сказал, так написано в комментариях какого-то монаха к «Книге пяти колец» Мусаси. Мне она запомнилась, потому что с тех пор я всегда сначала спрашиваю себя – чего боится мой враг? И действую соответствующе.
­- А мысль о том, чтобы он перестал быть врагом…?
­- Если в этом есть потребность, - Алекс резко нагнулся, сорвал травинку и начал жевать. – Видишь, здесь в племени майя врагов приносили в жертву. В этот момент они переставали быть врагами, они становились благодарственным даром богам. Но гораздо дороже стоило пронести в жертву кого-то своего. Царскую дочь, например, или жреца. Врага ведь не жалко лишить жизни. Следовательно, такая жертва ценилась меньше.
­- Но это варварские обычаи…
­- Безусловно, но разве современное тебе общество, с ядерной бомбой и огнем с воздуха не более жестоко? Майя, по крайней мере, стремились умилостивить богов, а ради чего люди убивают сейчас?
­- Кровь! – Рогнеда дернулась, едва не вырвавшись у Грега из рук, и ударила его кулаком в грудь. – Кровь повсюду! Испить ее….дай мне испить ее….
­- Тише, тише… - Грег погладил ее по волосам. – Тише, все уже хорошо. Все в порядке.
­- Сейчас я приготовлю нам всем хорошего отвара, пусть проспится. Да и тебе не помешает, - Алекс по пути сорвал еще несколько растений, рассовывая находки по карманам. – Завтра будет видно, что к чему. Может быть, встретить их здесь – не самый худший выбор.
Грег промолчал. Он удивлялся сам себе, этому отсутствию озлобленности или страха. Сейчас его заботила лишь притихшая Рогнеда и скорый сон. А потом надо будет о стольком подумать. Если Алекс прав и Проклятые где-то рядом…
Дорога Смерти кончилась, он снова свернули в рощицу, которая вела к вымершей деревне. Последние метры Грег всерьез подумывал взять женщину на руки – она едва брела, ноги цеплялись за каждую корягу. Он и так почти волочил ее на себе. Алекс, словно ничего не замечая, шел впереди. Грегу подумалось, что он серьезно обижен на сестру, а еще больше – на собственную непредусмотрительность.
В хижине все их вещи оказались нетронуты, но покрыты сверху какой-то липкой дрянью, от которой немедленно хотелось вымыть руки. Грегори стоял в дверях, придерживая Рогнеду, пока Алекс стелил сестре постель – развернул одну из взятых с собой тонких циновок, сверху накинул плащ и смотал свою сумку в изголовье. То же самое он кивком предложил сделать и Грегу, после чего занялся костром и снадобьем. Скоро из котелка повалил приятный травяной аромат, совсем не усыпляющий, а даже наоборот. Глядя как Дейн растирает меж пальцев очередной лист, Грегори неожиданно догадался:
­- Ты ведь тогда дал мне снотворного, верно?
­- Да, - просто признал тот. – Я считаю, что проделывать весь ритуал над жертвой в сознании – только потешать собственную звериную натуру, не более того. Но ты быстро проснулся.. или мало выпил, не знаю, - Алекс больше не обращался к нему свысока, не язвил, и юноша с удивлением понял, что Дейн общается с ним как с равным.
Неужели надо побывать на грани смерти, чтобы вызвать в этих странных людях что-то, сродни уважению?
­- А Рогнеда ведь не хотела…
­- Она вообще не была ни в чем уверена, это чисто женское свойство. Ну и, наконец, ты ей нравишься.
Последняя фраза обескуражила Грега, он машинально проглотил весь поданный Алексом отвар и завалился спать.
Ему снилась улыбающаяся Калерия, она радостно смеялась и вместе с ней в мире расцветала самая настоящая весна. Проснувшись, Грегори пожалел, что не выпил весь котелок – кто знает, сколько бы тогда продлился этот блаженный сон? Он открыл глаза и обнаружил, что Рогнеда еще спит – черты лица ее разгладились, исчезла вчерашняя бледность и отрешенность, теперь перед ним лежала красивая молодая женщина, и редкие лучи солнца, проникавшие сквозь дырявую крышу, золотили ее разметавшиеся в разные стороны рыжие кудри.
Грегори натянул плащ и вышел наружу. Алекса видно не было, но солнце уже клонилось к горизонту – очевидно, они проспали больше двенадцати часов. Он чувствовал страшный голод, но до прихода Дейна пришлось обойтись теми крохами, что положил ему в сумку Лиам. Прилив благодарности к оборотню быстро сменился тягостными мыслями о новой тайне, которую он обещал раскрыть Проклятым и не знал теперь, как это сделать. Как сообщить им, что для освобождения нужна человеческая жизнь?
Грегори не питал никаких иллюзий о состоянии Проклятых. Цена в одну человеческую жизнь не покажется им слишком большой, это несомненно. Они пойдут и убьют первого встречного ради избавления. Но ведь это он, Грег, сообщит им….значит, кровь несчастного падет и на его руки. Значит, он сам…сам….велит им убить, чтобы стать свободными. Возможно ли это сделать?
И возможно ли не исполнить клятву, данную искренне?
Грег прошел до одного края деревни и развернулся, чтобы дойти до противоположного. Солнце припекало затылок, он надвинул сомбреро на глаза и побрел обратно.
Что будет, если он промолчит, таким образом превращаясь в клятвопреступника? Раньше подобные вопросы не сильно тревожили юношу, он запросто мог отменить данное самим собой обещание ради чего-то более важного и сиюминутного, но в этом мире, с его странными правилами игры, клятва значила очень много. Возможно, она значила даже больше, чем жизнь.
Грегори уселся на землю, перебирая в пальцах теплый песок. Самое страшное – он не видел выхода. Отсутствие озлобленности по отношению к Дейнам объяснялось очень просто – он внезапно осознал, что жертвоприношение было последним способом, который они знали. Неприятным, но, по крайней мере, действенным. И теперь все сорвалось. Теперь никто не знает, как можно остановить проклятие, не прибегая к человеческим жертвам. Даже если Алекс сразится с Лампусой…есть ли шанс, что он убьет его? Допустим, есть. Проклятие не исчезнет, ведь его носят в себе трое братьев, а он, Грегори, увяз в этой паутине по самую макушку.
Снова замаячила перспектива вечного скитания. Сделаться клятвопреступником и всю жизнь бегать от тех, кому он обещал помощь. Потому что без этой помощи они убьют его, в любом случае убьют, так или иначе. Дейнам скоро надоест возиться с ним, и тогда…
Грег с жалостью подумал о Рогнеде. Все-таки она была очень уязвимой, гораздо более хрупкой, чем ее невозмутимый брат. Вся язвительность, все выпады – лишь маска, за которой скрывалась очень ранимая женщина, обделенная заботой и добротой. Юноша вспомнил, как обнимал ее накануне, как доверчиво она прижималась к нему, позволяя вести себя куда угодно. Возможно ли, чтобы Алекс не знал всего этого? Нет, он знал. Но ничего не делал, словно в их родстве было больше равнодушия, чем любви. Странная семья, от которой теперь полностью зависит его жизнь. Потому что он никогда не сможет рассказать проклятым о тайне их спасения.
А как же Калерия?
Грегори не питал никаких иллюзий – здесь, в заброшенной мексиканской деревушке телефону взяться неоткуда. Даже при всем желании Алекса Дейна. Неужели он действительно собирается ждать их прихода? Надо бежать отсюда, нельзя допускать….Ликар может совершить что-то непоправимое. Да, он может, он считает во всем виноватым себя. Нельзя допускать поединка, необходимо уговорить Дейнов уехать. Только куда? Снова в Адзути? Проклятые и там найдут их, теперь они знают много ходов в замок, их ничто не остановит. Только бы они не догадались, что Грегори известно…
­- Ты намерен превратиться в статую? – за его спиной неожиданно вырос Алекс. – Сидеть на открытом пространстве в твоем положении несколько неосмотрительно, должен заметить.
­- Знаю, - Грег не повернул головы. – Но у меня все равно нет выбора, так может быть…
­- Это всегда успеется, - Дейн положил руку ему на плечо и дернул вверх. – Тебе кажется, что выхода – нет. Может быть, сейчас это верно, но все имеет свойство меняться. Ни я, ни Рогнеда не отказываемся от твоей защиты.
­- Можно попытаться принести меня в жертву еще разок, - буркнул юноша.
­- Можно, - без тени улыбки ответил Дейн. – Правда, теперь моя суеверная сестрица уверена, что тебе покровительствуют боги и на роль жертвы ты уже не годишься. Кто знает….
­- Извращенное покровительство получается, - Грег сплюнул и побрел к хижине.
­- Сейчас перекусим, отоспимся и завтра, я думаю, мы встретимся с ними лицом к лицу. Хоть какое-то развлечение в этих мертвых краях.
­- В этом нет ничего веселого. Они в очень большой беде, и только мы можем помочь…то есть пока не можем, но все равно, все в наших руках, а…
­- Из вас всех в самой большой беде – ты! – Алекс развернул Грега к себе и прошептал. – Только ты рискуешь своей головой в этом деле, помни об этом.
Ужин оказался скудным, но очень питательным. С помощью нехитрых приспособлений Дейн запек на огне странного вида крючковатые побеги, добавил к ним прозрачный ароматный бульон и травяной чай. Рогнеда, умывшись и сменив наряд, выглядела совсем отдохнувшей, ела с аппетитом, при этом избегая встречаться с Грегом взглядом. В этом жесте сквозило гораздо больше неосознанного кокетства, чем подлинного стыда. Юноша махнул про себя рукой, и постарался сосредоточиться на том, что Алекса любой ценой нужно уговорить уехать до появления Проклятых. И как только они до сих пор их не нашли?
Виной тому, скорее всего, служило колдовство майя, все еще жившее в этих местах. Вражеские лазутчики могли блуждать вокруг поселка не одну неделю, так и не находя следов поселения. Магия, в окружении которой он прожил последние дни, не стала чем-то обыденным, скорее наоборот – начала являться в самых обычных казалось бы вещах, опровергая устои его старого, «детского» мировоззрения.
После ужина Алекс настойчиво уговорил всех лечь. Рогнеда, ластясь к нему, пыталась убедить брата, что вполне отдохнула, но Дейн оказался неумолим. Под влиянием его успокаивающих речей и терпкого травяного чая, Грегори быстро уснул. Во сне он увидел свой дом, точнее, квартиру. Она пустовала, полки покрылись пылью, на потолке в гостиной в самом углу темнело пятно. Опять соседи устраивали оргию в джакузи, не иначе. Грег скользил равнодушным взглядом по полкам с книгами, разбросанной в коридоре обуви, засохшей половинке яблока на журнальном столе. Все это принадлежало его прошлой, такой далекой жизни – Грег не знал, вернется ли когда-нибудь еще раз в это место. Более того – он не знал наверняка, хочет ли возвращаться.
Утром он вскочил вместе с рассветом, опередив Алекса буквально на пару минут. Грегори торопливо оделся, накинул плащ и в нетерпении следил глазами за тем, как Дейн быстро приготовил завтрак и разбудил сестру. Рогнеда заметила, какими глазами юноша следит за ними и впервые после той страшной ночи заговорила с ним:
­- Ты ведь хочешь что-то сказать, Грегори? Не искушай мое любопытство, говори.
­- А…да, я хотел сказать, что по-моему, пора уезжать отсюда. И как можно скорее.
­- Уезжать? – Алекс нахмурился. – Это не совсем согласуется с идеей дождаться Проклятых здесь. Я ведь обещал тебе, что сам разберусь с Лампусой, Льюэлл. Если ты боишься, что тебе придется драться….
­- Нет, - торопливо перебил Грег. – Я не боюсь Лампусы. То есть я не могу с ним сразиться, но это не та причина. Просто я думаю, поединок ничего не решит. Я думаю…
­- Я ведь могу убить его, Грегори, - мягко проговорил Алекс. – Ты ведь не сомневаешься в этом? Я могу убить его, хотя бой обещает быть трудным и долгим. Он хороший воин, он великолепно владеет своим мечом, но наш опыт неравноценен. Это так, а значит – некому будет угрожать твоей жизни. Ты сможешь спокойно вернуться к себе домой, и забыть обо всем, как о самом страшном кошмаре.
­- Но ведь Проклятие не исчезнет.
­- Я встречал альтруистов на своем веку. Некоторые из них прожили короткую жизнь, некоторым повезло больше. Но неужели ты пытаешься убедить меня, что снять с этих троих Проклятие важнее, чем твоя жизнь? Она ведь одна, никто не подарит тебе новую. Подумай, все это может оказаться роковым – я имею в виду твое сегодняшнее решение. Когда я говорю, что могу убить его…
­- Да, я верю тебе, - кивнул Грег. – Я знаю, что ты сильнее Лампусы, знаю, что ты искуснее в бою. Но я действительно хочу, чтобы проклятие было снято. Ты не знаешь их…они очень странные, их связь друг с другом так сильна…она невероятно сильна. Я боюсь даже представить, что может случиться, если один из них окажется на краю гибели. Вспомни, их старшего брата называют Воином. Значит, он…он ведь может…
­- Я не боюсь неравного поединка, - улыбнулся Алекс.
­- И меня тоже не стоит сбрасывать со счетов, - Рогнеда тряхнула головой, вызвав в комнатушке лавину живого струящегося огня. – Если кто-то из этих мальчишек осмелится на нечестную игру – я сумею с ним разобраться.
­- Все равно это не снимет Проклятия, - стоял на своем Грег. – А ведь именно Проклятие – ваша цель, верно? Вовсе не я, но сама сила, которую они вызвали своими действиями? Правда? Вы уже можете мне сказать, я не испугаюсь. Я уже ничего не испугаюсь, что бы ни услышал.
Он и сам не знал, почему решил пойти ва-банк. Но цели Дейнов все так же таились во тьме, а ему было жизненно важно знать до какой степени можно доверять им. Что его жизнь – не самое главное, они уже доказали. Но чем они не посмеют рискнуть в этой игре?
Брат с сестрой переглянулись. На их лицах появились совершенно одинаковые, тонкие улыбки – одна была зеркальным отражением другой. Они ничего не говорили, только молча смотрели друг на друга. Наконец, Алекс поднялся, его черные глаза впились в лицо Грега, и юноша невольно отвернулся.
­- Мы не можем скрывать то, чего нет, мистер Льюэлл. Цели наши меняются в зависимости от развития событий, сложно назвать какую-то одну особенную. Возможно, это станет ясно в итоге. А сейчас все-таки надо решить – оставаться или ехать.
­- Ехать, - смущенно посмотрел на него Грег. – Я, наверное, не смогу объяснить внятно, но я так чувствую. Что нельзя все решить маханием на клинках, каким бы быстрым не казался этот способ. Он неверен, так подсказывает мне сердце.
­- Ты изменился, - к нему подошла леди Дейн, взяла в руки лицо юноши и осторожно коснулась губами его лба. – Я перед тобой в долгу, и не думай, что когда-нибудь забуду об этом. Но все счета будут закрыты позже, час еще не пробил. Я ошиблась, когда поверила словам брата и согласилась ехать сюда. Алекс умеет быть убедительным, ты знаешь. Я не могу сказать, правильно ли твое решение, но сейчас мы подчинимся ему, потому что ты…
­- …глас божий, не иначе, - шутливо пропел Дейн и начал собирать вещи. – Если вы так решили, удочки надо сматывать как можно быстрее. Они скоро будут здесь.
Начались торопливые сборы. Грегори метнулся к сумке, подаренной Лиамом, наскоро кинул туда сомбреро, затоптал костер. Рогнеда уже седлала лошадей, Алекс укладывал свои вещи и одежду. Они торопились как могли, потому что в накалявшемся вместе с восходом солнца воздухе уже чувствовалось приближение чего-то печально-смертельного и неотвратимого. Грегори, тем не менее, знал, что поступил правильно. Ощущение этого наполняло его странной радостью, не слишком вязавшейся с тяжестью положения. Он не спрашивал, куда они едут, и что будут делать дальше. Главное – он не допустил убийства…как своего, так и чужого.
Только бы не выдать тайну.
Лошади рыли копытами землю, по их спинам стекал тонкими струями пот. Начиналась знаменитая мексиканская жара, от которой не спасало ни сомбреро, ни вода. Скорее, скорее, прочь из этого гиблого места, населенного памятью призраков и слезами жертв. Прочь!
Грегори не заметил, как взлетел в седло с ловкостью заправского всадника. Внутри словно распрямилась зажатая доселе пружина, он чувствовал, что эта скачка будет иной, отличной от предыдущих. Рогнеда выглядела отрешенной, Алекс хмурился. Он тщательно привязал свою сумку к седлу, еще раз оглядел хижину и вскочил на коня. Только когда они тронулись, оставив пирамиды за спиной, он пробормотал:
­- Опоздали…они вычислили нас. В галоп!
Сказано – сделано. Лошади мгновенно подчинились, перейдя на крупную рысь, а затем на бег. Грегори подпрыгивал в седле, крепко вцепившись в поводья и в гриву кобылы, для надежности. Раскаленный воздух летел прямо в лицо, царапая кожу, высушивая губы, заставляя глаза слезиться. Рогнеда скакала чуть позади, явно подстраховывая его – при желании она могла бы уехать далеко вперед. Грег подумал, что понять Дейнов становится для него навязчивой целью, которой он обязательно достигнет, так или иначе. Не выпуская поводьев он обернулся….и похолодел.
У самого края горизонта неслись три всадника. Пыль, которую поднимали копыта их коней, мешала разглядеть хоть что-нибудь кроме силуэтов, но сомневаться не приходилось. Дорога Мертвых не смогла остановить Проклятых, и все чары майя пошли прахом. Теперь оставалось надеяться, что отдохнувшие лошади Дейнов окажутся быстрее.
Расстояние между группами медленно сокращалось. До Грега пару раз доносились ругательства Алекса – Дейн явно нервничал, обдумывая как уйти от погони. Наконец, он что-то коротко крикнул Рогнеде на незнакомом юноше языке, она подхватила поводья его лошади и мир начал кружиться.
Однако в этот раз Грегори начал замечать что-то логичное в происходящем. Деревья не исчезали, но медленно изменялись, превращаясь в кустарники, большая часть которых стала затем травой. Горы, до того встававшие где-то далеко за спиной, двигались влево, все больше пригибаясь к земле, становясь холмами, которые лошади с фырканьем вынуждены были огибать. Проклятые то пропадали, то появлялись вновь, пока не исчезли окончательно. Мир успел за это время измениться необыкновенно – небо теперь застилали ровным слоем низковисящие серые тучи, грозя разразиться моросью, холмы покрывал слой дерна, дорога оказалась вымощена мелким гравием и местами кирпичом. Грег чувствовал, что они вернулись в Европу – только никак не мог сообразить, куда именно.
Хотя Проклятые и остались далеко позади, Алекс не позволял снижать темп. Они неслись мимо небольших деревень, длинных, тянущихся от края до края полей, аккуратных рощиц и пару раз Грегори пугался высоких фигур вдалеке, которые при подъезде оказывались обыкновенными мельницами. Люди, изредка попадаясь на пути всадников, шарахались в стороны, напуганные их странными легкими одеяниями и бешеной скоростью. Грег упивался влажным, сочным воздухом, лишенным какой-либо опасности и обещавшим только мелкий дождь.
Вдали появился большой серый силуэт здания. Алекс тряхнул головой, словно прогоняя морок, и указал Грегу пальцем.
­- Мы едем в Рейвенхилл, это родовой замок наших дальних родственников, давно уже заброшенный. Иногда сюда заезжают Дэрил или Лиам, но вряд ли мы застанем их сейчас. Это место дорого мне – здесь я впервые узнал радость полета, впервые рискнул отправиться в небеса один, без поддержки. Давно это было…. У замка хорошая охрана, он умеет о себе позаботиться. Но расслабляться все равно нельзя.
­- А…. – начал было Грег.
­- Да, там есть телефонный аппарат, - рассмеялся Дейн. – Если ты об этом хотел спросить.
­- Главное, чтобы там была горячая ванна, - мечтательно пробормотала Рогнеда. – Это все, в чем заключается сейчас смысл моего бытия.
Они свернули налево и полетели по дороге, делившей огромные замковые угодья ровно пополам. Тут и там виднелись причудливо подстриженные деревья – вроде бы они росли сами по себе, но искусный садовник, местами едва дотрагиваясь до кроны, придавал ей сходство с человеческими и звериными фигурами, кое-где деревья выглядели как уменьшенная копия одной из башен замка или как падающая звезда. Широкие, богато украшенные ворота распахнулись навстречу всадникам, и бесшумно закрылись за их спинами. Грегори переводил взгляд от одного крыла замка к другому, не в силах выразить свое восхищение.
Слева стена замка возвышалась над неглубоким рвом, поросшим травой. Наверняка, зимой по его склону можно было кататься на санях, без риска провалиться под лед. Центральная дверь, высотой в целый этаж, смотрела на приезжих массивным бронзовым засовом, в котором словно глаз циклопа зияло отверстие для ключа. В центральном корпусе было всего два этажа и еще небольшой мансардный. В боковых – три. Тонкие башенки венчали остроконечные вытянутые крыши, поблескивавшие в лучах заходящего солнца. Спокойный светло-серый цвет камня как нельзя лучше гармонировал с матовой зеленью травяного покрова и начинающей желтеть листвой на деревьях. Вокруг царил покой, который нельзя измерить временем – только почувствовать душой.
Дверь распахнулась от одного прикосновения руки Рогнеды. Внутри их встретил огромный пустынный холл, неуловимо напомнивший Грегу коридоры Адзути. Здесь тоже было оружие – но не в витрине, а в руках у массивных рыцарских доспехов, которые стояли по обе стороны от широкой лестницы, тянувшейся вверх и распадающейся на два рукава. Как и в японском замке, наверху тоже была портретная галерея, но взгляд Грега уперся в огромное изображение дамы в белоснежном бархатном платье, висевшее прямо над лестницей. Лицо ее было почти точной копией лица Рогнеды: большие серые глаза, чуть вздернутый нос, манящие губы. Но волосы и взгляд – все это принадлежало Алексу Дейну, и недвусмысленно свидетельствовало в пользу близкого родства хозяев замка со спутниками Грега. Портрет омрачала досадная мелочь – наискосок через ухо и часть шеи женщины тянулась узкая темная трещина, почти незаметная в волосах, но ярко проступавшая на белой коже. Грег машинально начал подниматься по лестнице и, остановившись перед портретом, попытался определить причину столь вопиющей небрежности в отношении к картине.
Алекс куда-то исчез. Рогнеда, мягко коснувшись плеча юноши, подтолкнула его вперед.
­- Мне так хочется в ванну, что я в любой момент рискую утратить дух гостеприимства. Пойдем, я покажу тебе твою комнату, и ты сможешь отдохнуть.
Они шли длинным, широким коридором со сводами, плавно перетекавшими в небольшие полуколонны. Бронзовые подсвечники на три свечи крепились к овальным зеркалам, таким образом количество света удваивалось, но сейчас пространство освещалось лишь небольшими лампами, стоявшими на столиках через каждые несколько колонн. Грег представил себе большую пышную кровать, теплую воду…и чуть не упал, когда высунувшаяся из ближайшей двери рука дернула его к себе.
Это оказался Алекс. Он не отреагировал на недовольную гримасу сестры и жестом пригласил обоих зайти. Грег не рассчитывал, что ему готовили комнату – они оказались в просторной, заставленной стеллажами библиотеке, где главной ценностью служила скорее средневековая мебель, чем несколько десятков расставленных кое-как книг.
­- Это единственное место в Рейвенхилле, где меня одолевает тоска, - признался Дейн, располагаясь в большом кресле у самого окна. – Все хорошо в этом замке, но когда один из владельцев, опасаясь, что дар превращения перейдет к кому-либо из его детей, приказал уничтожить большую часть собранных им книг, замок многое утратил. Дар все равно настигает того, кому предназначено владеть им – книги тут не при чем, но старик умер от удара, так и не осознав всей ошибочности своих поступков. Жаль, что теперь невозможно восстановить эти драгоценные крупицы знания. Книги, что ты видишь, привезены нами – их мало, потому что нет смысла перетаскивать библиотеку Адзути сюда. Тут бывает сыро, особенно осенью.
­- Твоя привычка разглагольствовать, когда другие…
­- Ты не рассказывала Грегу о тетушке Иззи? Это ее портрет висит там, на лестнице. Как-нибудь надо тебя просветить – милейшая была женщина. Только вот играть любила… и делала очень необычные ставки, - он затушил зажженную было сигару и нахмурился. – Вопреки мнению Гнед, я вовсе не собираюсь тут попусту болтать. Хотелось бы немного определиться с нашими дальнейшими действиями и главное – с действиями на случай, если твои приятели все-таки посмеют явиться сюда.
­- Они мне не… - начал было Грег.
­- Ты должен знать, что не каждое место подходит для ритуала, - Рогнеда начала мерить комнату шагами. - Таких мест как Храм Луны мало…их очень мало на всей земле. Ближайшее отсюда – далеко в море, близко от немецких берегов, но мы-то в Шотландии. Я предлагаю исходить из худшего варианта – им станет известно о ритуале, и Грегори снова окажется под угрозой принесения в жертву. Кого еще, кроме него? Значит, ты должен знать, что не везде церемония подействует.
­- Как это может мне помочь?
­- Если продолжить исходить из худшего, ты всегда сможешь запудрить им мозг и убедить, что ничего не выйдет. Но ты не думай, - она заметила, как побледнел Грег. – Мы не дадим тебя в обиду. Просто хочу, чтобы ты знал как тонко все, что касается истинной магии.
­- Я…да, спасибо, - Грегори снова потерялся в мотивах Дейнов. – Но все же…неужели не существует…
­- Чтобы заработать такое проклятие, - с нажимом произнес Алекс, - нужно пролить чью-то кровь, не так ли? Логично, что для того, чтобы снять его, требуется не меньшее деяние. Вот и все. Математика – величайшая из наук, и она ни в коей мере не противоречит волшебству. Наоборот – они тесно сосуществуют.
­- Значит…
­- Не стоит попадаться им в лапы, - подчеркнул свою мысль Алекс. – Ты однажды уже имел неосторожность – но теперь, если в их руках окажется подобное знание, ничто не спасет тебя. Проклятие имеет неограниченную власть над их душами, оно не признает ни уз крови, ни уз дружбы, ни самых светлых побуждений. Тяжесть его непомерна, а потому – ты окажешься на грани гибели, если позволишь жалости одолеть себя. Понимаешь?
­- Я…кажется, да.
­- Тогда нам всем пора отдохнуть, а завтра будет новый, надеюсь, гораздо более приятный день.
Грег шел дальше по коридору, стараясь не забыть указания Рогнеды по отысканию предназначенной ему комнаты. Рейвенхилл не казался ему живым, подобно Адзути – но здесь как нигде он ощущал, что у стен есть уши. Вот только чьи? Не могли их разговоры в библиотеке послужить во вред всему замыслу? Но ведь Алекс … он странный. С одной стороны уверен, что замок «сам о себе позаботится», с другой пугает его возможным похищением и учит, как вести себя. Значит, не так уж безопасно здесь, в странном родовом имении Дейнов? Или снова неизвестная тонкая игра? Грегори мысленно махнул рукой и приготовился насладиться крепким сном.
Когда он вошел в комнату, сон сняло как рукой. Не потому, что там действительно оказалась роскошная широкая кровать с высоким, в несколько слоев матрасом и пушистым ковром. Не потому, что пол таинственно и нежно поскрипывал под его ногами, вторя ласковому треску поленьев в небольшом камине. Просто….
….на каминной полке стоял телефонный аппарат.

Новость!! Я закончила "Дорогу сна"! А для читателей (которые, я надеюсь, существуют) впереди еще три главы!

[Rianna >>>]

Заметив, что пленник проснулся, Алекс поставил чашу на место и начал идти вдоль каменной плиты, на которой лежал Грег, не глядя на юношу.

- Ах, ты…

- Увы, только путь крови. В общем, сгодилась бы и любая жертва, но ведь вы оказались под рукой.

Она уже словно проникла взглядом вглубь его плоти, и теперь недоставало одного удара лезвия, чтобы убедиться в том, что ей там открылось. Она замахнулась и нанесла удар.

Ему снилась улыбающаяся Калерия(и какой же он её видит?)

Что будет, если он промолчит, таким образом превращаясь в клятвопреступника? Проклятие не исчезнет, ведь его носят в себе трое братьев,(и что, Воин будет убивать или Ликар??)

Рогнеда, умывшись и сменив наряд, выглядела совсем отдохнувшей, ела с аппетитом, при этом,избегая встречаться с Грегом взглядом.

Она пустовала, полки покрылись пылью, на потолке в гостиной в самом углу темнело пятно. Опять соседи устраивали оргию в джакузи, не иначе. Грег скользил равнодушным взглядом по полкам с книгами, разбросанной в коридоре обуви

Рогнеда заметила, какими глазами юноша следит за ними, и впервые после той страшной ночи заговорила с ним:

- А…да, я хотел сказать, что, по-моему, пора уезжать отсюда.

И, как можно скорее.

Я боюсь даже представить, что может случиться, если один из них окажется на краю гибели.(как-то пафосно... может, просто умрёт?)

Цели наши меняются в зависимости от развития событий, сложно назвать какую-то одну особенную. Возможно, это станет ясно в итоге.(очень уж по-авторски)

- …глас божий, не иначе, - шутливо пропел Дейн и начал собирать вещи. – Если вы так решили, удочки надо сматывать, как можно быстрее.

Они торопились, как могли, потому что в накалявшемся вместе с восходом солнца воздухе уже чувствовалось приближение чего-то печально-смертельного и неотвратимого.

До Грега пару раз доносились ругательства Алекса – Дейн явно нервничал, обдумывая, как уйти от погони.

Грегори переводил взгляд от одного крыла замка к другому, не в силах выразить свое восхищение.
Слева стена замка возвышалась над неглубоким рвом, поросшим травой.

Бронзовые подсвечники на три свечи крепились к овальным зеркалам, таким образом, количество света удваивалось, но сейчас пространство освещалось лишь небольшими лампами, стоявшими на столиках через каждые несколько колонн.

Таких мест, как Храм Луны, мало…

- Чтобы заработать такое проклятие, - с нажимом произнес Алекс, - нужно пролить чью-то кровь, не так ли?(так ведь проклятие-то бескровное, они же изначально ничьей крови не пролили, просто поругались меду собой и всё, а убивать начали после слов, вдруг)

Не потому, что там действительно оказалась роскошная широкая кровать с высоким, в несколько слоев, матрасом и пушистым ковром.

[Клер >>>]

так ведь проклятие-то бескровное, они же изначально ничьей крови не пролили, просто поругались меду собой и всё, а убивать начали после слов, вдруг

Ну как..после своих..гм неосторожных слов Лампуса все-таки пошел и убил. Алекс хочет сказать что Проклятие было вызвано словами, но обрело силу после первого убийства.
Учту при исправлениях - чтобы стало яснее)

Как всегда - огромное спасибо))) Конец близок)

[Rianna >>>]

Клер, а почему жертвоприношение Грегори должно снять проклятие? Он ведь не брат проклятым. Просто потому, что он рядом, под рукой? И сочувствует?

[Клер >>>]

Клер, а почему жертвоприношение Грегори должно снять проклятие? Он ведь не брат проклятым. Просто потому, что он рядом, под рукой? И сочувствует?

Ну да, ессно) Потому что под рукой) Плюс тут включается извращенная логика Алекса - одним ударом двух зайцев (снять Проклятие и "освободить" Грега....от земного бытия). Однако стоит помнить - это идеи Дейнов. Дейнов, которым абсолютно плевать на Проклятых как таковых... В отличие от Грега, правда ушла куча времени прежде чем ему стало не все равно. И пока Грегори сам не включит мозг и не захочет снять Проклятие - так и будут впустую стараться.

[Клер >>>]

18
Почему Калерия всегда звонит, когда находится телефон? Откуда она узнает, что Грег – рядом, если не следит за ним каким-то образом? Юноша хмуро уставился на аппарат – с одной стороны каждая клеточка его тела ждала звонка, с другой – он хотел разгадать эту тайну. Хотел задать вопросы и получить ответ, и при этом чтобы не порушилось то волшебство, которое связало их. В каждой девушке должна быть загадка, но когда на кону неожиданно оказывается твоя жизнь – может быть, лучше обойтись без нее?
Телефон, конечно же, зазвонил.
Грег постарался не бежать к нему, как обычно, но рука схватила трубку прежде, чем тело закончило движение вперед.
­- Калерия! – почти закричал он.
­- Грегори, - она назвала его по имени и замолчала, словно испугавшись прозвучавшей нежности. – Грегори, я так…
­- Мне очень не хватало тебя. Я даже думал, что больше… - тут Грег осекся.
Он внезапно решил не рассказывать о жертвоприношении. Конечно, это идеальная возможность очернить Алекса в ее глазах, но эффект может оказаться гораздо сильнее. Пусть уж лучше…как-нибудь потом. Время для рассказа еще найдется. Словно почувствовав перемену, Калерия сама перевела разговор на Мексику.
­- Как прошла твоя поездка? Вы долго там пробыли…нашли что-то стоящее?
­- Нуу… - что говорить, Грег совершенно не знал. – Там было интересно, да. Просто, произошли некоторые недо…недоразумения и в общем…ничего не вышло, а потом нам пришлось бежать.
­- Недоразумения? – голос дрогнул.
­- Ну, мы…
­- Грегори?
Он молчал. Просто не знал, нужно ли делиться произошедшим сейчас. Когда-нибудь потом – конечно, но сейчас…когда он все еще не может решить, что сказать Проклятым….если она повесит трубку, это будет более чем оправданное обвинение в недоверии и скрытности.
­- Надеюсь, ты не станешь отрицать, что случилось нечто ужасное? – прошептала Калерия.
­- Нет, - понуро ответил Грег.
­- Я поняла, я все поняла. Грегори, милый – не думай, что я.. в общем, хорошо что ты теперь в Рейвенхилле. Я никогда не была там, но слышала от…
­- Знаешь, я хотел сказать…давно хотел…сказать, что я люблю тебя,.
Только теперь юноша ясно понял, что так оно и есть. Сам не зная почему, он приберегал признание до этого часа, когда разум пришел в полное согласие с сердцем. Да, он никогда не видел ее – но разве это так важно? Это вообще не важно, если она…Где-то в черепной коробке заскреблась мерзкая мысль о том, что в плане внешности он просто доверился вкусу Алекса Дейна – если тот не побрезговал, то значит Калерия достаточно хороша. Грегори возмутился собственному подсознанию и поймал себя на том, что краснеет. Это неправда! Он никогда…
­- Я не верю тебе, милый Грегори, - вывел его из ступора грустный голос девушки. – Ты придумал себе…что я красива, и умна…ты никогда не видел меня. Разве можно…
­- Разве это имеет какое-то значение? – на полтона выше чем следовало бы прервал ее Грег. – Я знаю тебя, Калерия. Ты…ты самый близкий мне человек, ты меня так поддерживала все это время. Только ты была единственным светлым…светлым моментом, когда я уже полагал себя мертвецом. Разве ты скажешь, что это неправда? Или что это не имеет значения?
­- Но…
­- Подожди, я еще не договорил. Я хочу сказать, что твой звонок тогда, в библиотеке – я был в отчаянии, я потерялся, я едва не погиб от руки Лампусы – и твой голос вывел меня из забытья, помог ощутить себя хоть немного живым. И ты не бросила меня.. хотя кто я такой, чтобы обо мне переживать?
­- Грег…
­- Калерия, милая, дослушай. Я знаю, мои чувства кажутся тебе детскими и надуманными. Я бы и сам, наверное, не поверил …услышь такое. Но я уверен, уверен как никогда, что люблю тебя больше всего на свете. И я вижу только один способ доказать это.
­- Какой? – ее голос совсем стих.
­- Если…если ты приедешь – я скажу тебе это в лицо, я скажу это при Дейнах – или при любом другом свидетеле. А дальше…дальше ты, может быть, захочешь подсказать, каким я должен стать, чтобы…чтобы.. оказаться достойным…
­- Это вовсе не обязательно, - он чувствовал, что против воли на ее губах расцветает невидимая ему улыбка – самая прекрасная на свете. – Ты и так – очень хороший. Замечательный. Значит, ты меня…зовешь?
­- Очень, - растаял от ее комплимента Грег, ощутив внезапно холодное показывание в руках. – Я зову и жду тебя, Калерия.
­- Тогда я приду, - просто ответила она.
Дальше разговор ушел в странные, не поддающиеся определению дали. Кажется, Грег пытался объяснить, почему раньше у него никогда не было серьезных отношений с девушками дольше пары месяцев. По выводам получалось, что все это от безответственности и разгильдяйства. Калерия тихо смеялась над нескладными попытками оправдаться, потом начала говорить сама – о том, как разговоры с юношей много значат в ее жизни, как его оптимизм заражает радостью ее саму. Грегори верил и не верил одновременно, что это происходит именно с ним. Хотелось плакать от радости – впервые в жизни.
Незаметно для себя он начал рассказывать о Мексике подробнее. Однако жертвоприношение так и осталось «за кадром» разговора – Грег пытался объяснить Калерии, почему не может ненавидеть Проклятых, почему так постарался не допустить поединка Алекса с Лампусой. Мысли путались, но неожиданно появилось желание рассказать все, что накопилось за долгое время внутри. Девушка не перебивала, слушала внимательно, иногда подбадривала.
Закончить разговор удалось только, когда Калерия пообещала немедленно начать собирать вещи. Занятый прикидками времени ее приезда, Грег не успел спросить, в какой стране она живет. Теперь он мог лишь очень приблизительно предполагать, когда увидит девушку. Взгляд некоторое время блуждал по комнате, ни на чем не фокусируясь, но неожиданно он заметил собственно отражение в небольшом зеркале над неоготичным туалетным столиком. Издав вопль ужаса, Грегори осторожно подошел ближе.
Раньше он никогда не позволял себе зарастать щетиной дольше, чем три дня – в особо грустные моменты обучения в колледже. Но сейчас…сколько же он не брился? Загибая пальцы, Грег пришел к выводу, что прошло уже дней десять с момента его в высшей степени судьбоносного чаепития на крыше. Значит, это…борода?... от растительности нужно срочно избавиться! Он бросился с в соседнюю комнату, которая оказалась ванной, без труда обнаружил все необходимое и принялся за дело. Бритва возмущенно дрожала в его руке при каждом движении - волоски успели здорово отрасти. Грег, однако, не позволил этому досадному обстоятельству испортить себе настроение – под конец бритья он обнаружил, что напевает какой-то полузабытый мотив из голливудской мелодрамы. А почему бы и нет?
Спальня вернула его к реальности вычурными орнаментами на потолке и массивной громадой кровати. Вспомнился Адзути. Грег попрыгал на матрасе, убедился, что за окном давно стемнело и приготовился к беспокойной ночи – спать после разговора совершенно не хотелось, да и мало ли что может привидеться? Пол расчерчивали кружевные тени от занавесок – изгибаясь, он образовывали сложный узор, похожий на лабиринт. Как-то там Сидзука? Во всем замке остался один Денджиро, с которым особо не поговоришь – да и вряд ли дворецкий станет спускаться в канализацию, чтобы посмотреть на танцы безумного духа. А ведь она так одинока…
В какой-то момент совесть больно кольнула Грега в пятку. Правда, он быстро обнаружил, что вместо совести напоролся на зазубрину в спинке кровати, но мысль уже не пожелала уходить. Пока все вокруг страдают – Проклятые в первую очередь – он наслаждается восхитительным предвкушением встречи с Калерией, и почти забыл о ритуале и опасности для собственной жизни. Может быть, этот замок и правда защищен так, что в него нельзя проникнуть? Тогда у них с Калерией…у них будет какое-то время, чтобы привыкнуть друг к другу. Правда, еще оставался Алекс…
Мысли постепенно свивались в уютный комочек, уступая место снам. Грег запоздало вспомнил, что забыл раздеться…впрочем, он спал не раздеваясь уже много ночей подряд. Очень короткий промежуток между окончанием университета и устройством на работу ему довелось прожить в общежитии в Хьюстоне – поддавшись извечной студенческой моде, Грег безжалостно проигнорировал упорные попытки матери дать ему денег и отправился познавать прелести автостопа. В ночлежке, куда в итоге удалось пристроиться на неделю, нестерпимо воняло – кроме него там спали два обнищавших английских студента и здоровяк-мулат Сэм с неистощимым запасом сальностей и дешевых папирос. Неплохая школа жизни для типичного маменькина сынка, каким Грег был всю жизнь, несмотря на регулярные разъезды матери по миру. Тогда он впервые понял, что такое радоваться глотку свежего воздуха после сна в накуренном, провонявшем потом и грязной одеждой полубараке. Возможно, будь компания чистоплотней – он бы прожил в Хьюстоне подольше, тамошние девушки как раз начали обращать на него внимание, когда раздался истерический звонок матери и пришлось возвращаться под угрозой ее немедленного инфаркта. Видимо, она и правда чувствовала себя виноватой, что мало общалась с ним – и пыталась заглушить чувство вины непомерной заботой, не очень-то удобной для молодого человека за двадцать.
Почему он сейчас все это вспомнил? Грег все глубже проваливался в сон, и уже не мог сказать, вспоминается ему или снится громоподобный хохот Сэма, сопровождаемый шумным открыванием очередной – пятнадцатой по счету – банки пива. Сэм любил подтрунивать над Грегом, который никогда не приводил в их каморку девушек – сам Сэм делал это регулярно, но все-таки днем. Что бы он сказал, услышав о его любви к Калерии? «Да ты шизанулся на этом телефонном аппарате, амиго! Дрочишь на циферблат, а? Покайся в своих невинных грешках старине Сэму. Сэм все понимает, романтика, травка, сопли….но неужели тебе не интересно, какого размера ее сиськи?» И так далее, и тому подобное. Грегори сморщился от отвращения во сне, в то время как Сэм все хохотал и хохотал, и избавиться от его смеха казалось невозможным.
Хохот прервался неожиданным скрежетом, словно кто-то сначала резко царапнул ногтем по стеклу, а затем шаркнул ботинком по полу. Грег заворочался – из сна его выдернуло нехорошее ощущение в желудке, тот будто сморщился до невозможности и рвется наружу. Подушка пропиталась потом, рубашка противно липла к телу. Волосы на голове неожиданно сами собой приподнялись и начали двигаться. Сквозняк. Но ведь окно…
Грег подскочил и увидел, что в ногах кровати кто-то стоит. Еще пара секунд потребовалась ему, чтобы узнать Лампусу. Грегори ахнул и выскочил из-под одеяла на пол. Холодный воздух из окна немедленно схватил его голые ступни, пол тоже не отличался теплотой. Лампуса с мечом стоял не двигаясь, просто глядя куда-то мимо Грега. Потом очень медленно замахнулся и рубанул по кровати – тому месту, которое еще хранило тепло человеческого тела. Грег охнул, вспомнив, что давно уже забыл о своей катане, подаренной Алексом, и что в Рейвенхилле, вовсе не таком уж защищенном, как хотелось думать, никто не услышит его криков о помощи. Значит, придется…
­- Слушай, я не…тебе еще не надоело меня преследовать? Ты же видел, твои братья… - Грег вовремя увернулся от нового удара. – Ты видел, они не желают мне зла. Я такая же жертва, как и вы…да черт, остановись, ты!
­- Ты – последняя жертва, - тихо произнес убийца, разворачиваясь для новой атаки.
­- Последняя, как же! Тебе не приходило в голову…
Удар.
­- Да постой ты! Ты не думал, что, может быть, не во мне…
Удар.
­- ..не во мне тут дело, а?! – Грег запрыгнул на кресло и пытался кричать поверх головы Лампусы - Может быть, хватит убивать?!!
Снова. Лампуса не обращал на крики никакого внимания – его нельзя было отвлечь разговором, он казался глухим, и ни одно движение меча не замедлилось от судорожных усилий юноши перевести бой в иную плоскость. Что бы ни говорили братья, они не в силах сдерживать ярость безумца – теперь Грегори не сомневался, что Лампуса безумен. Остальные – просто страдают, а он уже вне этого мира и вряд ли сможет вернуться. Но если…
Грег подумал – слово»подумал» тут, конечно, неуместно, времени на раздумья Лампуса ему не давал – но мысль промелькнула, и даже задержалась ровно настолько, чтобы ухватить ее за хвост. У него ведь есть, есть путь к спасению .Почему бы…да, последнее. Рискованное средство. Должно сработать. Ведь если завтра приедет Калерия…он не должен, не может позволить себе сейчас погибнуть. Слишком долго длилось ожидание этого мига. Грегори уловил за вздыбленными от ветра шторами проблески рассвета. Значит, новый день…он не может себе позволить упустить этот шанс. Но сказать правду…никогда!
Лампуса вскочил на кровать, не мало не волнуясь, что его грязные, похожие на ковбойские сапоги оставляют черные следы на белоснежном постельном белье. Грегори никогда не считал себя чистюлей, но сейчас эта грязь на подушке показалась ему чем-то сродни кощунству. Чем-то отвратным. Он прижался к двери в ванную комнату и спокойным, насколько позволяло сбившееся дыхание, голосом произнес:
­- Ты, конечно, можешь меня убить. Вот только кто тогда расскажет вам, как снять проклятие?
В первый момент Лампуса словно не разобрал его слов. Скорее всего, звуки доходили до него не сразу, через толстую фильтрацию осознания собственной миссии и нашептываний проклятия. Он спрыгнул с кровати на пол, остановился в двух шагах от Грега и поднял руку. Но неожиданно замер, и Грегори немедленно воспользовался этим.
­- Как, я разве не сказал тебе? Наверное, ты просто не дал мне времени. Да, я знаю как снять проклятие. Знаю наверняка. Что скажешь? Хочешь – бей.
­- Ты блефуешь, - глухо произнес Лампуса, глядя в пол.
­- Зачем мне? – Грег понимал, что никогда не раскроет им тайну – но отступать было некуда. – Я мог бы воспользоваться этим методом гораздо раньше. Но на самом деле я говорю правду, Лампуса. И ты веришь мне, просто вида не подаешь.
­- Тогда скажи, - он облизал губы. – Скажи сейчас.
­- Так неправильно, - чувствуя, что одержал небольшую победу, возразил Грег. – Проклятие держит вас троих, поэтому справедливо, если я расскажу всем вам троим. Скоро рассвет, сюда могут нагрянуть Дейны. Тебе лучше уйти. Давай встретимся вечером, после заката там, за оградой. Я все расскажу, и тогда….
Лампуса жадно посмотрел на него
­- …тогда вы будете свободны, - отчаянно краснея от собственной лжи и стыда закончил юноша. – Я приду…можешь сам назначить место, какое считаешь удобным.
­- За грушевой аллеей….там, на западной стороне рва, - махнул рукой за окно Лампуса. – И если ты не придешь…
­- Знаю, знаю – ты прирежешь меня во сне, - Грег кивнул.. – На кону моя шкура, я помню.
­- Помни хорошенько, - он метнулся к окну и пропал.
Только теперь юноша понял, каким образом Лампуса проник к его спальню. Оконные створки стояли на полу, аккуратно снятые с петель, и Грег ужаснулся силе и ловкости убийцы. Ведь его спальня на втором этаже…одним богам ведомо, чего ему стоило проникнуть сюда. Проклятие…все это проклятие…и он только что дал этому безумцу ложную надежду.
Но если раскрыть тайну – кто-то умрет. Кто-то обязательно умрет, рано или поздно они ведь доберутся до нужного места и там….
Грег отчаялся вставить раму на место. В комнате стало нестерпимо холодно, камин не разжигался. Он вышел босиком в коридор и сел у стены, поджав колени. Нужно ли было все это говорить Лампусе? А если нет – то как избежать…
Мельком подумалось о том, что надо обрадовать Алекса и Рогнеду известием о полной ненадежности их замка. Хотя…они как всегда могли знать. Планы брата и сестры – еще большая тайна, чем выход из сложившейся бредовой ситуации. Если он не скажет Проклятым правду – Лампуса убьет его прямо там. Если скажет – они убьют кого-нибудь другого, если вдруг не сочтут Грега самой подходящей жертвой. Замкнутый круг….
Постепенно в голову начала закрадываться подленькая мысль взять с собой на встречу Алекса. Грег отмел ее как предательскую и вернулся к отчаянию. Выхода не было… «Не вырвал вовремя задницу – не жалуйся на отсутствие головы», говаривал Сэм. Очень справедливые слова.
Через открытую дверь спальни он видел, как ветер колышет занавески, и даже отваживается потревожить тяжелые портьеры, висевшие по углам. На портьерах был изображен вставший на задние лапы лев – в его когтях билась птица, по виду похожая на жаворонка. Вышивка завораживала детальной проработкой каждой мелочи – и теперь, от игры ветра шерсть на спине льва словно шевелилась, а птица, как живая, рвалась из его лап. Грег поежился – не столько от холода, сколько от сознания собственной глупости. Он успел столько натворить за какие-то полчаса.
За окном все сильнее светало. Оранжево-красные проблески солнца окрасили белые простыни, и теперь следы Лампусы выглядели словно шаги посреди пятен крови. Грег попытался придумать свою речь перед Проклятыми – что он им скажет? «Привет, я знаю как вам помочь. Да, но в общем на земле почти нет таких мест и я вам их не скажу. Да, нужно всего лишь принести человеческую жертву – для вас это такой пустяк, не правда ли? Ну вот, умницы, желаю удачи». Мерзко, пошло. Преступно.
Вот тогда другой вариант. «Привет, ребята, я вас обманул. Я не особо хорошо знаю, что там за дело – мне нужна еще неделька или две, чтобы все уточнить. Тогда и встретимся, ладно? Что? Вы хотите сейчас? Ну вот, я же сказал, что…». Удар меча, распадающиеся половинки тела. Не слишком веселая история, но зато умрет только он. Сколько народу уже пыталось его убить за эти десять дней? Вообще-то китайцев и индийцев гораздо больше, может быть, среди них потеря одного была бы не так заметна? Миллиард китайцев…минус один это девятьсот тысяч…девятьсот тысяч девятьсот девяносто восемь… почему восемь? Если один?
Так, сценарий требуется переделать. Можно сразу сказать, что принести в жертву можно лишь жреца племени тимбукту, а живут они в Папуа-Новой Гвинее рядом с третьей по счету пальмой, если считать на закате от самой большой скалы на острове. Имя вождя он, правда, не помнит, но у них наверняка все получится…да и Мексика там относительно недалеко, можно сразу к пирамидам и….
Он просто трус.
И предатель.
И кто дал ему право…
И Калерия правильно сделает, если пошлет его.
Надо было позволить Лампусе…
Холодно как-то…
Он сам – главный Проклятый в этой истории…
Хоть одна правильная мысль за все время.
Когда подошла Рогнеда и завернула его в огромный клетчатый плед, Грегори успел основательно промерзнуть. Немедленно возникло ощущение дежа-вю – теперь настала ее очередь вести его, обессилевшего, поддерживать, полуобнимая, шептать слова утешения. Когда-то она спасла его при падении с крыши – и увезла. В чем выгода этой игры для самой женщины, Грегори так и не понял – но безразличной назвать ее уже не решался.
Она отвела его в большую ванную комнату, раздела, погрузила в ванну с теплой водой и вышла. Голова юноши плыла над водой, ванна казалась необъятно огромным, спокойным океаном. В комнате обнаружилось много зеркал, под каждым расположились на тумбочках и столиках флаконы с духами, кисточки для румян и теней, расчески и пудреницы, все это было позолоченным и крайне раздражало взгляд, отражаясь множество раз. На крючках висели белоснежные полотенца, у двери на большом пуфе валялся небрежно сложенный махровый халат. По крайней мере здесь чувствовалась жизнь или ее ожидание - в отличие от его безличной гостевой спальни. Он взял ближайший тюбик с низенькой скамеечки рядом с раковиной, надписи на котором показались смутно знакомыми, и выдавил изрядную долю содержимого в воду. Потом от души поплескал руками, не заботясь о том, что брызги постепенно заполняют пол, и обрадовался как ребенок огромной шапке пены, образовавшейся над ванной. Вот теперь можно и подремать…
­- Решил стать айсбергом?! – сердитый голос Алекса вывел его из сладкой дремоты.
Вода остыла, так что некоторое переохлаждение ему и правда грозило – но нескоро. Грег подцепил рукой халат, вылез кое-как из ванной и завернулся в мягкую махровую ткань. Алекс, не мигая и не отворачиваясь, наблюдал за его одеванием и неуклюжими попытками пригладить волосы. Потом кивнул:
­- Пошли, позавтракаем в библиотеке и за работу.
­- За работу? – Грег едва не ляпнул, что встречается с Проклятыми – почему-то он больше верил в понимание Алекса, чем Рогнеды.
­- Да, с этим ритуалом многое неясно. Мы сумели подобрать пару книг, не более – нужно хорошенько все просмотреть, любая зацепка может оказаться очень полезной для твоих приятелей. Ну и…
­- Они мне не приятели!
­- Ну да, - Алекс кивнул. – Я помню, Грегори. Но вашу связь не в силах отменить определения или отрицание оных. Располагайся.
В библиотеке жарко пылал камин, на столике-каталке с зеркальной поверхностью громоздилась куча печенья, рядом с серебряной масленкой – тосты, джем, кофейник, украшенный аляповатой крышкой в виде бутона тюльпана. Чашки, явно из другого сервиза – очень красивые, китайский фарфор, полупрозрачный на свету. Рисунок на них изображал сцены охоты в духе французской живописи позапрошлого века. Тихо звякнула ложечкой Рогнеда, протягивая Грегу чай и заварную булочку.
Он с наслаждением опустился в большое кресло прямо напротив окна, так, чтобы лучи давно взошедшего солнца не резали глаза. Потом сделал пару глотков и зевнул. Если не вспоминать о вечерней встрече, день вполне мог показаться очень хорошим.
­- Поясню кое-что, пока ты ешь, - Алекс держал в руках увесистый том в бархатном зеленом переплете, переворачивая туда-обратно толстые пожелтевшие страницы с характерным, трескучим шорохом. – Ты знаешь, что в древние времена идея милосердного божества была не очень распространена?
­- Мгм… - жуя, кивнул Грег.
­- Ну там Один, Апис, Зевс…все они обладали похожими человеческими качествами, вроде грозности, любвеобильности, заносчивости порой – но слово сострадание в мифах проскальзывает нечасто. Это как раз тот трюк, на котором ловко сыграли первые христианские проповедники – если вспомнить о крестовых походах, то это действительно выглядит только рекламным трюком, не более того. Но идея такова, что жертву надо приносить именно милосердно.
­- Это как? – чуть не подавился юноша.
­- Хороший вопрос, - Алекс выглядел чуть озадаченным. – Речь идет, понятное дело, о внутреннем состоянии участников – жреца и жертвы. Возможно, жертва милосердно дарит свою жизнь ради спасения кого-либо, возможно – жрец милосерден к жертве и выбирает наименее мучительный способ казни – очень сложно ответить четко.
­- Значит, вы не знаете? – уточнил Грег, доливая чай. – Возможно…. милосердие состоит в том, чтобы отказаться от жертвы?
На его реплику никто не ответил. Алекс вернулся к чтению манускрипта, Рогнеда уставилась в окно – она мяла в руках кружевной платок и не реагировала ни на что вокруг. Грег тоже полистал книгу – вторую из лежавших на столе. Письмена оказались слишком витиеватыми и нечитабельными – он не нашел ни одной картинки и закрыл том. Потом поднялся и вышел, не в силах думать о чем-либо, кроме ловушки, в которую сам себя загнал.
В комнате за время его отсутствия кто-то успел прибраться. Оконная рама была водружена на место, кровать застелена новым, чистым бельем, с пола убраны все следы ночного посетителя. Грег зашел в ванную и уставился на свое осунувшееся, зато гладко выбритое лицо. Неожиданно зазвонил телефон, но как-то необычно – прерывисто. Он бросился к полке.
­- Грегори, милый,- голос Калерии доносился очень издалека, и постоянно тонул в шуме, словно она стояла посреди огромной толпы. – Я сейчас в аэропорту…я приеду поздно вечером, хорошо?
­- Калерия…
­- Не ложись спать, не встретив меня, - она шаловливо засмеялась и повесила трубку.
Грег остолбенело уставился на телефон. Она приедет сегодня. Она будет ждать, когда он вернется со встречи, с которой невозможно вернуться живым.
До вечера он слонялся по замку, не в состоянии на чем-либо задерживать взгляд надолго. Ему виделась Калерия…как она приезжает, как ее встречают растерянные Дейны, как они отправляются искать его. Может быть, оставить записку? Глупо. Если он не раскроет тайну, его убьют – вполне заслуженно, теперь уже. Как мерзко.
Вечером Грег заранее сказал, что ужинать не будет. Такой поворот явно огорчил Рогнеду, немного повеселевшую с утра. Алекс и вовсе не удостоил данное известие вниманием. Грег одел все, что нашел – рубашку, плащ, ботинки. Хотел для солидности нахлобучить сомбреро, но раздумал. Все равно шляпа его не спасет.
Стрелки едва подбирались к восьми вечера, но вокруг Рейвенхилла уже стояла непроглядная темень. Грег сразу почувствовал, что оделся легко – но возвращаться было бессмысленно. Надо идти…да и какая разница, в какой одежде оказаться разрубленным пополам. Пока он продирался в обход основной дорожки через подстриженные кусты, решимость не выдавать тайны все крепла. Все-таки его жизнь, может быть, еще удастся как-то…
Да, что там – не удастся. Никак. Но спасать себя за счет кого-то другого?
Он добрался до одной из многочисленных тропок, расчерчивавших околозамковые угодья и побрел налево, совершенно не представляя, где та самая грушевая аллея, о которой говорил Лампуса. Скоро он заметил канал, который тянулся от самого Рейвенхилла. Где-то недалеко темнело за оградой безлюдное шоссе. Миленькое место, чтобы попрощаться со всем миром разом.
Он добрел до грушевой аллеи довольно быстро. Что аллея именно грушевая, он определил по запаху от плодов и поразился стараниям неведомого садовника, умудрившегося вырастить в английском климате довольно прихотливый фрукт. Из-за деревьев неожиданно выступила фигура в темном. Грег резко подался назад, но потом узнал Воина. Тот смотрел на него без тени улыбки, потом махнул рукой, приглашая следовать за собой. Они прошли через двойной ряд деревьев и оказались на небольшой поляне, со всех сторон окруженной кустами белого шиповника. Идеальное место для романтического свидания, но совсем не для последнего разговора с проклятыми. Воин проследовал на середину, где на небольшом складном стуле сидел Ликар. Лампуса тоже был здесь, он обрывал с ближайшего дерева листья и нанизывал их на указательный палец.
Все трое выжидающе смотрели на Грега. Юноша сглотнул и внезапно решил сказать правду.
­- Я знаю способ снять Проклятие,- выпалил он. – Но не могу рассказать вам его.
Братья отреагировали очень по-разному. Воин положил руку на плечо Ликара, который спрятал лицо в ладони. Лампуса издал короткий рык и вытащил меч. Грег продолжал стоять, не двигаясь.
­- Потому что этот способ очень… очень опасный. Не для вас – для кого-то другого. Я бы очень хотел…
­- Ты умрешь, если не скажешь, - прервал его Лампуса. – Я предупреждал тебя.
­- Подожди, - Ликар умоляюще вытянул в брату руки, потом поднялся и подошел к Грегу. – Выслушай меня, возможно, ты изменишь свое мнение.
Смотреть на подростка без жалости было невозможно. Все трое изрядно похудели с момента их первой встречи, но кожа Ликара приобрела восковой оттенок, он едва держался на ногах. Одежда пестрела многочисленными прорехами, спутанные волосы торчали в разные стороны. Грег опустил глаза, но не мог не слушать того, что говорил юноша.
­- Мы недолго протянем, как ты сам видишь, - Ликар горько усмехнулся. – Проклятие съедает нас изнутри, гонит, заставляет совершать невероятные поступки. Все наши надежды и все наши страхи в тебе одном, Грегори. Ты теперь – не просто цель Лампусы, ты поддерживаешь в нас стремление жить. Бороться, может быть. В тебе – ключ ко всему, это замкнутый круг и ты – ты говоришь, что отказываешься разомкнуть его.
­- Тогда кто-то умрет, - глухо возразил Грегори.
­- Лампуса не тронет тебя, обещаю, - Ликар нагнул голову, чтобы заглянуть ему в глаза. – Я обещаю тебе, что ты уйдешь отсюда живым и невредимым.
­- Разве в этом дело?! – не выдержал Грег. – Неужели вам не все равно, что для вашего освобождения нужно убить человека?!!
Он поймал насмешливый взгляд Воина и осекся. Что он сказал сейчас?
­- Ты уже почти все рассказал, Грегори, - Воин мягко отстранил Ликара и подтолкнул обратно к стулу. – Значит, нужно принести в жертву человека, чтобы стать свободными? Око за око? Но…мы…Лампуса убил многих. В чем же причина?
­- Даже если вы найдете нужное место у вас ничего не выйдет! – потрясенный тем, что его попытка держать язык за зубами провалилась, Грегори дал выход отчаянию. – Ясно вам? Все эти места силы, это здорово, но у вас не будет главного, слышите? У вас никогда не будет главного, чтобы все прошло как надо!
­- И чего же? – мягко поинтересовался Воин.
­- У вас никогда не будет милосердия, - Грегори отвернулся, чтобы уйти.
Он проиграл. Чертова болтливость! Неужели он…На плечо неожиданно легла рука. Он обернулся – прямо перед ним светились в темноте кошачьи глаза Лампусы.
­- Спасибо, что сдержал слово, - только и произнес тот.
Грегори горько отмахнулся. Он совершенно не желал выслушивать благодарности, тем более, если они сейчас….ведь он знает, что они сейчас отправятся убивать. И вся его речь о милосердии…поможет ли она? Зачем он сказал про особое место? Знают ли они о местах силы? А если знают?
Грег шел по грушевой аллее, кляня себя и пытаясь не прислушиваться к тревожным предчувствиям. Казалось бы – он теперь свободен. Можно завтра же…можно уже сегодня бежать из Рейвенхилла, и больше никогда, никогда не вспоминать об этих ужасах. Что там получится у Проклятых или не получится – больше его не касается. Или касается? Грег вздохнул…он знал ответ. Конечно, все это имеет к нему самое непосредственное отношение.
Когда он добрел до замка, силы закончились. Он как старик поднялся по ступеням и с трудом отворил массивную дверь. В холле стояли Дейны, и не судя по их лицам, ждали именно его.
­- Где ты был? – спросил Алекс.
­- Я… - Грег на минуту был готов поддастся искушению придумать какую-нибудь неправдоподобную историю. – Я встречался с Проклятыми.
­- И ты… - в глазах Рогнеды отчетливо проступил страх. – И ты им сказал….
­- Ты не мог…
­- Я рассказал им как снять Проклятие. Я поклялся в этом, когда они похитили меня из монастыря.
­- КЭЛ!! – невероятно страшным, похожим на небесный гром голосом взревел Алекс и едва не сбив Грегори с ног рванулся в темноту улицы.
­- Ты что, ты не понимаешь, что ты натворил?! – Рогнеда дернула юношу за плащ, потом еще раз – уже сильнее. – Ты что – не понимаешь, что они сейчас….первого встречного….
­- Калерия… - прошептал Грегори, отказываясь верить в то, о чем говорила женщина. – Этого не может….
Они одновременно бросились наружу. Алекса уже и след простыл – очевидно, он мчался со всех ног далеко впереди. Рогнеда, несмотря на длинный подол платья, бегала не хуже Грега – ее рыжие волосы развевались за спиной, словно крылья, на груди подпрыгивал тяжелый медальон.
Стараясь не снижать темпа, Грег ощущал как его подошвы впечатываются в мелкий гравий и этим отмерял секунды. Не может быть…это была единственная доступная ему сейчас мысль. Этого не может быть, чтобы он своими руками…
Они вылетели за ограду даже не затормозив. До дороги оставалось немногим более сотни метров.
­- Направо! – выкрикнула на бегу Рогнеда, показывая ему направление рукой. – Она должна приехать оттуда.
Грег послушно свернул. Теперь они бежали прямо по асфальту. Слева тянулся нескончаемой полосой глухой перелесок – березы стояли голые, теряясь в основной массе стройных молодых елей. Вперед замаячил какой-то черный силуэт, контуры его расплывались, по мере того, как они приближались все ближе. Это была машина – самый обычный Opel, какие всегда в избытке есть в службах по аренду транспорта. Передние колеса, резко вывернутые, стояли на обочине, дверь со стороны водителя распахнута. В салоне никого не было. Алекс, сидя прямо на асфальте рядом с багажником, водил пальцем по земле. Он дождался, пока Рогнеда и Грегори остановятся перед ним и произнес:
­- Именно это она и видела в Книге Судеб. Собственное жертвоприношение.

[Rianna >>>]

Запятые:

Хотел задать вопросы и получить ответ, и при этом(зпт) чтобы не порушилось то волшебство, которое связало их.

- Разве это имеет какое-то значение? – на полтона выше(зпт) чем следовало бы(зпт) прервал ее Грег

Вспомнился Адзути. Грег попрыгал на матрасе, убедился, что за окном давно стемнело(зпт) и приготовился к беспокойной ночи – спать после разговора совершенно не хотелось, да и мало ли что может привидеться?

Грег запоздало вспомнил, что забыл раздеться…впрочем, он спал(зпт) не раздеваясь(зпт) уже много ночей подряд.

Возможно, будь компания чистоплотней – он бы прожил в Хьюстоне подольше, тамошние девушки как раз начали обращать на него внимание, когда раздался истерический звонок матери(зпт) и пришлось возвращаться под угрозой ее немедленного инфаркта.

Да, я знаю(зпт) как снять проклятие.

- …тогда вы будете свободны, - отчаянно краснея от собственной лжи и стыда(зпт) закончил юноша.

Хотя…они(зпт) как всегда(зпт) могли знать.

Грег отмел ее(зпт) как предательскую(зпт) и вернулся к отчаянию.

«Привет, я знаю(зпт) как вам помочь. Да, но(зпт) в общем(зпт) на земле почти нет таких мест и я вам их не скажу.

По крайней мере(зпт) здесь чувствовалась жизнь или ее ожидание - в отличие от его безличной гостевой спальни.

- Ну(зпт) да, - Алекс кивнул. – Я помню, Грегори.

- Даже если вы найдете нужное место(зпт) у вас ничего не выйдет!

У вас никогда не будет главного, чтобы все прошло(зпт) как надо!

Он(зпт) как старик(зпт) поднялся по ступеням и с трудом отворил массивную дверь.

- Я рассказал им(зпт) как снять Проклятие.

- КЭЛ!! – невероятно страшным, похожим на небесный гром голосом взревел Алекс и(зпт) едва не сбив Грегори с ног(зпт) рванулся в темноту улицы.

Они вылетели за ограду(зпт) даже не затормозив.

Он дождался, пока Рогнеда и Грегори остановятся перед ним(зпт) и произнес:

Лишние местоимения
Грег, однако, не позволил этому досадному обстоятельству испортить себе настроение – под конец бритья он обнаружил, что напевает какой-то полузабытый мотив из голливудской мелодрамы. Спальня вернула его к реальности вычурными орнаментами на потолке и массивной громадой кровати.

Лампуса вскочил на кровать, не мало не волнуясь, что его грязные, похожие на ковбойские сапоги оставляют черные следы на белоснежном постельном белье.
Нимало

Опечатки.

- Знаешь, я хотел сказать…давно хотел…сказать, что я люблю тебя,.

Он бросился св соседнюю комнату, которая оказалась ванной, без труда обнаружил все необходимое и принялся за дело.

- Знаю, знаю – ты прирежешь меня во сне, - Грег кивнул..
– На кону моя шкура, я помню.

Только теперь юноша понял, каким образом Лампуса проник к его спальню.

Грег подумал – слово"подумал» тут, конечно, неуместно, времени на раздумья

- Подожди, - Ликар умоляюще вытянул в брату руки

В холле стояли Дейны, и не судя по их лицам, ждали именно его.

- Я… - Грег на минуту был готов поддастся искушению придумать какую-нибудь неправдоподобную историю.
-------------------------------
Хороший поворот. Значит, кошмар всё-таки сбывается... Ещё вопрос:
Как и почему Грегори связан с Проклятыми?

[Клер >>>]

Rianna
Каждое событие в книге все больше связывает его с Проклятыми - не веревкой, но узами, невидимыми глазу)


19
Смысл фразы не сразу проник в сознание Грегори, потребовалось некоторое время, чтобы окончательно сложить всю картину в единое целое. Проклятые похитили Калерию и теперь…Грег с силой хлопнул дверцей несчастного «Опеля».
­- И что, мы теперь вот так вот будем….
­- Заткнись, молокосос! – Алекс подпрыгнул и, схватив его за воротник, припечатал к стеклу. – Это все – твоих рук дело, понял? И если….
­- Что если? – Грег чуть оттолкнул Дейна. – Что если? Ты говоришь – я виноват? О, не спорю – конечно, виноват! Что вы меня таскаете за собой по всему свету словно собачонку, приманивая их! Что вы не делаете ничего, чтобы решить этот вопрос! Ах, да, прости – кое-что вы чуть было не сделали тогда, в пирамиде Луны! И вот теперь, когда из-за вашего бездействия меня вынудили…
­- Тебя вынудили?! Правда! – саркастически процедил Алекс. – Кто тебя просил назначать эту встречу? Кто просил идти одному? Кто просил…в конце концов неужели ты не мог заткнуть собственную эгоистичность хоть немного и отговорить ее от приезда?! Ты что думаешь – она просто так просидела в своем доме, не выходя, последние два года? Не отвечая на предложения о прогулке, работе, сводя с ума то малое количество родственников, что у нее осталось? Думаешь, это легко – заглянуть в собственную смерть?!
­- Благодаря тебе я уже это сделал!
Наступило затишье. Ни один из оппонентов не обращал внимания на стоявшую чуть поодаль Рогнеду. Она же рассматривала то небо, то деревья, росшие вдали от обочины и едва прислушивалась к ссоре. Грегори перевел дух, видя, что Алексу пока нечего возразить, и ринулся в новое наступление.
­- В конце концов, могли бы сказать, что вам от меня надо! Чего ради весь этот спектакль, эти переодевания, бегство, дурацкие советы?! К чему это все, вам что – развлечься больше нечем?! Я устал от напыщенного вида и якобы попыток помочь!
­- Интересно, и где бы ты был без нашей, якобы жалкой, помощи! – мужчина сжал побелевшими пальцами эфес клинка. – А, сопляк?! Ты не заметил, что жив только благодаря нам с Гнед?!
­- Замечательно! – Грег сплюнул и сложил ладони перед собой – Я буду вечно молиться Будде за вас! А теперь нужно спасти Калерию!
­- Тебе уже ничего не нужно… - мрачно отрезал Алекс и отвернулся.
­- Ты думаешь, тебя одного волнует ее судьба, так? – Грег резко развернул его к себе. – Ты, отвечай! Ты думаешь, ты один – великий герой и спаситель! Ведь это ты дал ей книгу, подлец! Ты!
­- Да, я! – сбрасывая Грега со своего рукава прошипел Дейн. – И не тебе меня отчитывать, щенок! Не выношу твоего скулежа! Ты всегда при первом свидании отправляешь девушку на смерть, а?
­- Да пошел ты! – Грег пнул со злости заднее колесо и побрел вдоль шоссе. – Я сам помогу ей, без твоих магических выкрутасов! Супермен, тоже мне!
Начал накрапывать мелкий дождь. Грег плотнее запахнул плащ. Руки подрагивали, он брел прямо по центру шоссе в неизвестном направлении. Он хотел спасти Калерию, и прекрасно понимал, что в одиночку вряд ли сможет что-то сделать. Он ведь даже не знает, куда они могли утащить ее, что это за места силы. Стоило провести утром больше времени в библиотеке. И много чего не стоило. Проклятый Дейн.
Неожиданно раздался шум крыльев. Жесткие перья царапнули щеку. В несколько взмахов сокол поднялся высоко в небо и превратился в крошечную точку над горизонтом. Грег едва не бросился за ним следом – но остановился. Какой прок, если все нити отрезаны и больше их ничего не связывает. Теперь он свободен, вот только чего стоит такая свобода?
Где-то далеко слышалось тяжелое, усталое уханье совы. Если здесь и днем никто не проезжает, то вероятность поймать машину ночью невероятно низка. Надо было забрать «Опель», но Грег не мог заставить себя даже обернуться. Все, эта страница закрыта навсегда. Будь оно проклято.
Злость постепенно утихала, уступая место горечи и боли. Боль вызывало прежде всего чувство беспомощности, а горечь – собственная никчемность. Если это сказка, где герой должен возмужать и совершить подвиг, то в нее запихнули неудачного персонажа.
Когда самобичевание достигло апогея, рядом с Грегом послышался визг автомобильных покрышек. Знакомый «Опель», не слишком изящно затормозив на полном ходу, остановился справа от него и распахнул переднюю дверцу. За рулем сидела Рогнеда и, не говоря ни слова, кивнула на сидение рядом с собой. Грег нахмурился, но строить из себя обиженного раздумал. Уселся на сидение, не сразу сообразив, что находится справа из-за принятого в Англии левостороннего движения. По привычке накинул на колени ремень безопасности и захлопнул дверцу. Машина взвизгнула и рванулась с места.
­- Иногда мужчины ведут себя как малые дети, при этом совершенно независимо от возраста, - Рогнеда недовольно пощелкала ногтем по спидометру. – Видишь ли, я совсем не так хороша в перемещениях, как Алекс – но попробую сделать все, что в моих силах.
­- Зачем? – Грег не отрывал взгляда от дороги – потемневший от дождя асфальт уходил в никуда за горизонт, справа и слева тянулись однообразные ряды деревьев, не перемежающиеся даже маленькой тропинкой.
­- Затем, что так надо! Ясно? – отрезала женщина. – Все возвращается на круги своя, не заметил? Мы снова в машине, снова едем куда-то – впрочем, как и тогда, один из нас знает куда.
­- И куда?
­- На остров Рюген. Слышал о таком?
Грег помотал головой. Остров мог подождать.
­- Кто вы такие, Рогнеда? Что вам нужно, почему бы просто не оставить меня в покое? Ведь моя история закончилась, так? Спектакль подошел к концу, и на алтаре окажется вовсе не та марионетка, что планировалась изначально.
­- Дурачок, - женщина ухмыльнулась, поправляя прическу. – Но в твоих словах есть резон. И хватит самоуничижаться – то, что сейчас происходит, ты создал своими собственными руками, как опытный кукловод, а вовсе не марионетка. Ты думаешь, тебя держали на привязи? Это не так – ты все время оставался свободным, хотя нам и приходилось менять места проявления твоей свободы. Ты спас свою жизнь, а это уже о многом говорит.
­- Вместо меня умрет Калерия.
­- На счет умрет – это еще неизвестно. Надеюсь, братец успеет. Но он летит спасать девчонку – а не разрубать Гордиевы узлы. Для этого нужен ты – центральная фигура всей заварушки, как бы мелко ты себя не ставил. Если хочешь, я и Алекс –всего лишь декорации.
­- Ну да, как же….
­- Алекс старше меня на три года, но в детстве было особенно смешно – этакий карапуз с покровительственным тоном поучающий младенца – то есть меня. Он всегда был умнее – казался умнее – выглядел умнее, не важно. Так я внушила сама себе. И доверяла ему – когда речь шла о знаниях. Сколько мне лет, на твой взгляд?
­- Эээээ…,- несмотря на серьезность момента, юноша все равно смутился.
­- Смелей!
­- Двадцать семь?
­- Льстец, - хохотнула она. – Я знаю, что выгляжу старше, но не важно. Мне – да и Алексу – больше семисот лет, если отсчитывать все дни. Семисот, малыш – понимаешь?
­- Но…?
­- Однажды – довольно погожий был день, как я припоминаю – Алекс заговорил о неизбежности смерти. Я мало об этом думала, вокруг меня кружились кавалеры, но каждого мой брат умудрялся заткнуть за пояс и выставить посмешищем. И я отказывала снова и снова, подсмеивалась, дразнила. Но жизнь в целом представлялась мне прекрасной и нескончаемой. Так вот, он развеял мои иллюзии. Сказал, что еще немного - и моя кожа станет вянуть, руки – подрагивать, тело расплывется или усохнет, волосы частью выпадут, а частью – покроются сединой. Он и для себя представлял подобную картину. Как ты думаешь, легко ли было цветущей, упивающейся собственной красотой девушке услышать такое?
­- Но…
­- Он умеет быть чертовски убедительным, мой братец, - Рогнеда мечтательно прикрыла глаза. – Вот так мы и оказались перед гранью, за которую трудно ступить и невозможно вернуться. Тогда нам встретился Хранитель – слуга высших сил, хотя он сам себя любит называть философом и сибаритом. Это, конечно же, только полуправда. Так вот, упорство Алекса поразило его. Обо мне с самого начала решено было не заикаться – Алекс представил меня как взбалмошную младшую сестренку, которая все время за ним увязывается, но ничего не смыслит. Так мы учились. Долго, тайно. Хранитель постоянно напоминал нам, что бессмертие –не дар, но проклятие. Алекс слушал его вполуха в такие моменты. Они противоречили его теории.
­- И…и как вы?
­- Да, однажды мы вступили на Дорогу Сна. Зная, что больше никто и никогда не сможет разделить ее с нами. Ее называют Дорогой Сна, потому что все вокруг продолжает двигаться, продолжает жить – и ты тоже можешь участвовать в этом видении, но так и остаешься невредимым, словно спящим в уютной постели, по ту сторону всех граней. Между жизнью и смертью. Мы отрекались от всего – от родных, от надежд. Лишь бы жить вечно. И единственное счастье состояло в том, что мы были друг у друга. Такие разные и вместе с тем связанные навсегда. Годы все идут, Грегори, за это время чего только не случилось – мы успели по сотне раз отчаяться, проникнуться надеждой, доводили друг друга почти до самоубийства в минуты жесточайшей депрессии. Нас только двое – но ведь и вдвоем иногда бывает тесно. И даже Книга Судеб, из которой навсегда и с корнем вырваны наши страницы, не может помочь.
Грегори молчал, не зная, что можно сказать в ответ на такое признание. Вся эксцентричность объяснялась так просто и так страшно одновременно. Вот почему они с такой легкостью путешествуют сквозь пространство и время. Потому что сами существуют вне этого.
Он заметил, что рассказ взволновал Рогнеду. Машина стала набирать скорость, мимо замелькали странного вида дома, полуразрушенная колокольня, стога сена. Солнце вдруг нестерпимо ударило в глаза, но уже в следующую минуту скрылось за горизонтом.
­- Мне определенно не хватает изящества, - вздохнула женщина, сжимая обеими руками руль. – У Алекса есть выдержка, чтобы учиться раз за разом – и так много тысяч раз. Мне же важно понять основу, суть – и вот я уже готова действовать. Правда, нетерпение не всегда мне помогает. Ты, наверное, хотел спросить, причем тут Калерия.
­- Ну… - Грег уже не знал, чего он хочет – наверное, все-таки, чтобы машина перестала вилять из стороны в сторону.
­- Я говорила ему, остолопу, что у него не выйдет с этой девчонкой так же, как не вышло со всеми предыдущими. Я – его судьба, я!! Он сам выбрал меня! – голос сорвался на визг. – И все равно упрямо пытается.. Думает, чем обреченнее цыпочка – тем легче заманить ее. Чушь! Бред! Ни одна дура, кроме меня, не рискнет вступить на Дорогу Сна.
­- Я немного не понимаю…
­- Он находит талантливых, красивых милашек – учит их немного магии, немного шарлатанству. Потом дает заглянуть в Книгу. Если та изъявляет желание, да. И если судьба окажется неблагосклонна на первый взгляд – а больше одного взгляда он не позволяет – начинается шантаж. Сочувствие, мировая скорбь и прочий хлам. Девушка мягчеет, она уже почти приблизилась к тому, чтобы спросить о бессмертии…но тут чаще всего ниточка рвется! Ха! Нет больше такой дуры во всем мире…как ему не понять?
­- Он хотел сделать Калерию бессмертной???
­- Тогда можно послать меня к черту и быть счастливым…какое-то время.
Рогнеда отвернулась, пытаясь незаметно вытереть уголки глаз. Грегори ошеломленно молчал. Они мчались по плохому, выщербленному асфальту, слева высились гранитные скалы, на вершине которых в такт ветру качалась редкая поросль молодых сосен. Грег чувствовал, что по-хорошему надо остановить машину и подождать, пока женщина придет в себя, успокоить ее – но не мог. Каждая секунда приближала Калерию к смерти – нельзя, нельзя допускать, чтобы Алекс успел первым. Ни в коем случае.
Он чуть опустил стекло. В лицо немедленно ударил крепкий соленый ветер, смешанный с запахом бензиновых паров и жухлой травы. Неужели им никогда не выбраться из этой вечной осени? Вспомнил деревья в саду Нидзё. Значит, Алекс только потешался над мечтой сегуна о бессмертии? Потешался, потому что сам бессмертен.
Машина резко вильнула, накренилась и какое-то время они ехали на двух колесах, как заправские каскадеры. Потом тяжело грохнулась обратно, подпрыгнув на очередной колдобине. Грегори нарочно громко щелкнул ремнем безопасности, надеясь привлечь внимание Рогнеды к качеству езды, но безуспешно. Они продолжали прыгать по ухабам, машина виляла по дороге, едва не выезжая на встречную полосу, которая угадывалась лишь по более худшему состоянию покрытия.
Рогнеда что-то процедила сквозь зубы, и машина ушла вправо, на всем ходу огибая невесть откуда выросшую скалу. У юноши возникло твердое убеждение, что теперь смотреть в окно не стоит - и все-таки не удержался. Они мчались над высоким обрывом, уходящим глубоко вниз к каменистой отмели. К свисту ветра за окном примешивался гортанный крик чаек, круживших над самой водой. Скала все возвышалась по правую руку от них, ее поросшие редким мхом склоны то и дело нависали над крышей машины, грозя наказать путников за проникновение в чужие владения. Рогнеда, все крепче сжимая руль, чертыхалась не переставая, но и не думала убирать ногу с педали газа. Первая же встречная машина могла положить конец как их путешествию, так и жизням. Надо полагать, будучи бессмертной, леди Дейн не особо заморачивалась на таких мелочах.
Дорога, по прежнему огибая скалу, потихоньку поднималась. Изгибы ее казались Грегу уже не такими резкими, крики чаек остались где-то внизу, но ветер крепчал. Окно пришлось закрыть – в салон залетали осколки щебня. Рогнеда потянулась к коробке передач, и юноша с ужасом понял, что она намерена прибавить скорости. Может ли несчастный «Опель» мчаться еще быстрее, он представлял с трудом. Скала резко кончилась, он оказались на ровном, многополосном шоссе, по обочинам которого росли редкие кусты колючек и репейника. Вдали горизонт закрывали величественные, геометрически выверенные массивы многоэтажек – машина явно приближалась к крупному городу, хотя Грег уже отчаялся разобраться, где они находятся. Мимо со свистом проносились тяжеленные фуры, пыхтели туристические автобусы, несколько раз проехали элегантные элитные модели. В сторону города никто не обгонял их, но в зеркале заднего вида отражалось несколько джипов, безуспешно пытавшихся соревноваться с заморышем-«Опелем». Рогнеда поймала взгляд Грега, обернулась, лихо присвистнула и надавила на газ сильнее. При въезде в город они с такой скоростью пронеслись мимо поста полиции, что вряд ли служители правопорядка вообще поняли, что это было.
Теперь она просто обязана была сбросить скорость, но Грег снова ошибся. Рогнеда лавировала по узким улочкам, нарочно не въезжая в центр города, ни разу не затормозила на светофорах – которых, по счастью, им встретилось не так уж много, но он не сомневался, что их приметы – то есть номер и модель машины, давно уже переданы куда надо и первый же встречный патруль устроит им отличную трепку. Однако то ли патрули были заняты в другом месте, то ли Рогнеда умела воздействовать на всех, кто едва не попался под колеса, но они оказались на другом краю города раньше, чем заметили хотя бы одну машину с сигнальным огнем. Грег увидел, что город стоит на берегу океана, он только краем глаза успел заметить портовые доки, как они уже неслись прямым ходом к мосту-дамбе, и у него захватывало дух от того, каким черепашьим, медленно-ползущим казался мир за ветровым стеклом автомобиля.
Дамба высилась над окружающим пространством словно ворота в иной мир – уровень воды по другую сторону ее довольно сильно падал, однако рев сотни струй, с грохотом и пеной падавших вниз, перекрывал все вокруг. Мост тянулся долго, и за проезд по нему предполагалось платить – шлагбаум и небольшая будка служили тому красноречивым подтверждением. Рогнеду это малость озадачило – скорость машины резко упала, она пробормотала какое-то ругательство, но затем снова надавила на газ. Машина с ревом понеслась вперед, Грег от ужаса вцепился в бардачок – ему еще никогда не приходилось сбивать шлагбаум. Кажется, охранник в будке тоже не ожидал подобного, он высунулся в окошко, крича что-то, но Рогнеда не обратила на него ни малейшего внимания. Подброшенная «лежачим полицейским» машина, на полном ходу сорвала шлагбаум, словно натянутую поперек дорогу ниточку, пролетела еще сотню метров и тяжело грохнулась на мост. Послышались свистки сирен, некоторые проезжавшие замигали фарами. Рогнеда, расценив это как комплимент, довольно улыбнулась и вдавила педаль газа в пол. Машина на полной скорости неслась над бездной, наполненной пеной и ревом воды. Грег, разжав руки, позволил им упасть на колени – все равно от него в этой гонке уже ничего не зависело.
На противоположном конце дамбы, слыша гудки, машины останавливались, и приходилось лавировать, объезжая наиболее неудачно расположившихся водителей. Впереди вырос самосвал – Рогнеда резко вывернула руль, и Грег понял, что она превысила допустимый угол поворота – еще немного, и они вылетят за ограждение моста. Он схватил руль и резко повернул на себя. При этом запястье легло на одну из рук женщины, и Грегори ощутил, какой страшной судорогой сведены ее пальцы. Колеса взвизгнули от резкой смены курса, но покрышки выдержали – «Опель» встал поперек дороги, непонимающе мигая фарами в разные стороны. Рогнеда выдохнула и сняла руки с руля.
­- Ничего не скажешь, приятная прогулка. Но скорость, пожалуй, можно и снизить. Пора валить отсюда.
Она мягко отняла у Грега управление, надавила на педаль и вдруг подмигнула ему в зеркале заднего вида.
­- Не дрейфь! Знаю, мне стоило быть аккуратней- но время поджимает.
Они помчались как раз вовремя – сзади уже приближались две полицейские машины, ожесточенно мигая. За дамбой начался лес, который они проскочили едва заметив – за ним – пустынная местность, единственными обитателями которой оставались колючки и ветряные электростанции, напоминавшие стройных белых птиц, безуспешно пытающихся взлететь. Грег выдохнул, заметив, что они снова приближаются к берегу моря. Рогнеда выглядела усталой и побледневшей, а рыжие кудри придавали ее лицу мертвенный сероватый оттенок. Она снизила скорость и кивнула в сторону широкого, вполне современного моста, за которым виднелась сильно изрезанная береговая линия острова.
­- Остров Рюген, - неожиданно заговорила Рогнеда, аккуратно въезжая на мост. – центральное место силы во всей Европе. Мало кто из наших приезжает сюда без серьезной причины. Слишком уж…жестока его история.
­- Что это за место?
­- Сейчас – самый обычный остров, как полагает большая часть обывателей. Лишь немногие знают, каким великим было некогда святилище Святовита на этой территории. Бог – Вечность, Бог – Свет…бог всего и Бог небытия…все в одном, бог, который объемлет весь мир. Это лишь малая толика его титулов. Король Вильгельм полагал, что навсегда покорил языческие племена, жившие здесь – они постепенно христианизировали большую часть жителей, обложили данью, установили свою власть. Но поверь мне – остров жив до сих пор. Он дремлет, и мало кто осмеливается прибегнуть к истинной его мощи. Такова данность.
­- Он большой…
­- Да, немаленький. Но его берега сильно изрезаны, и приличная часть поглощена морем. Нам предстоит хорошо подумать, пока будем искать. Я очень надеюсь, что они выберут не…ладно, все равно начнем с Ясмунда. Это самые светлые места здесь, вечно зеленые в памяти многих и многих. На его берегах никогда не смолкают крики чаек, и журавли обязательно ночуют здесь, когда летят на юг. Странное, волнующее место даже для самого Рюгена. Заповедное.
Они проехали мимо небольшой общины, состоящей из десятка домов. Грегори приблизительно сообразил, где они находятся – на самом севере Германии, и подивился тому, как легко одевались редкие поселенцы, попадавшиеся им. Судя по всему, на Рюгене царил особый, не поддающийся объяснениям микроклимат.
Рогнеда свернула влево, огибая очередную деревушку. Морской берег от них отделяла тонкая полоса хвойного леса, деревья подступали почти к самой воде, то и дело сгибаясь под порывами ветра. Дорога шла вверх, она петляла между небольших полей, иногда сужаясь, иногда и вовсе превращаясь в тропу. Преодолев узкий перешеек, на котором под шинами колес шуршали камни и галька, они оказались в заповеднике Ясмунд. Здесь деревья, казалось, грозились достать до самого неба – стройные сосны, гибкие осины, изредка попадались могучие ясени и скромницы-березы. Грег вертел головой по сторонам, с трудом представляя как в этой чаще можно отыскать жертвенник. Рогнеду, видимо, заботило то же самое. Она остановила машину, вышла и недовольно потянула носом.
­- Что-то воздух слишком свежий, боюсь – Ясмунд хорошо хранит свою девственность от всяких Проклятий. Давай ради очистки совести наведаемся на побережье, но думаю уже сейчас стоило бы повернуть к Арконе.
­- К Арконе?
­- Да, мыс Аркона. В древности это была самая северная точка острова – и самая священная. Главное капище, торжественные церемонии….эй, ты куда?
Пока Рогнеда на память расписывала прелести мыса, Грег уже забрался в машину и даже набросил ремень безопасности.
­- Едем туда! К мысу этому. Нечего тут время терять, его и так не осталось.
­- Ну как скажешь, - Рогнеда немного опешила от решительности, прозвучавшей в голосе юноши. – Тем более, ты прав.
Взвизгнув тормозами, машина поехала задним ходом прочь из заповедника. Рогнеда оглядывалась по сторонам, ища подходящее место для разворота, но деревья стояли вдоль дороги таким плотным строем, что пока они не выехали за ворота – сделать этого не удалось. Но тут уж она дала волю мотору – машина помчалась вдоль узкой полосы невысоких кустарников, отделявших дорогу от моря. В салоне, несмотря на включенное отопление, похолодало – Грег съежился на переднем сидении, почти не обращая внимания на езду Рогнеды.
Остров Рюген поражал его своей холодной, величественной красотой, строгостью и вместе с тем человечностью. Дома, изредка попадавшиеся то там, то сям, стояли группками, отгороженные от внешнего мира рядами высоких тополей. Дороги, пусть и не асфальтированные, были заботливо засыпаны мелким гравием, газоны аккуратно подстрижены, тут и там вдоль дороги попадались колодцы. Судя по всему, люди относились заботливо к доставшейся им святыне – и в ответ получали мирную, спокойную жизнь.
До мыса Аркона они добрались в считанные минуты – все-таки остров был относительно мал. Мыс слегка вдавался в море своим изъеденным волнами носом, приличную часть его занимал современный маяк. Людей видно не было. Рогнеда остановила машину, и вылезла. Ее совсем не зимнее платье безжалостно трепал ветер, она обняла плечи руками, чтобы не замерзнуть и твердо направилась вниз к самой воде. Грегори следовал за ней на небольшом расстоянии, оглядываясь.
Неизвестные ему птицы молча следили за их приближением, сидя на выступавших из моря камнях. Желтые клювы покачивались из стороны в сторону, словно в такт накатывавшим волнам. Близился отлив – море постепенно отступало, высвобождая все большее пространство суши прямо под маяком. Рогнеда брела вдоль самой воды, выискивая ей одной известные следы. Потом коротко вскрикнула, помахала рукой и побежала в сторону. Грег в несколько шагов нагнал ее.
­- Что случилось? Мы уходим?
­- Я перестала видеть причину и следствия. Сама же сказала тебе, что Аркона в древности была самой северной точкой. Теперь же море съело приличный кусок …все появилось из вечных вод и в них же постепенно уходит. Самая северная точка чуть дальше…километр отсюда примерно. Оно называется Геллорт.
­- А как же…
Грег обернулся. За его спиной над мысом торчал маяк и едва заметные следы развалившейся славянской крепости. Он-то надеялся, что именно в этих развалинах найдет…
­- Меня беспокоит, что времени почти не осталось, - Рогнеда с тоской всмотрелась в медленно приближавшееся к кромке воды солнце. – Скоро закат.
Они добирались до Геллорта, ни на минуту не переставая бежать. Вдали показалось нагромождение камней – между ними виднелся вход в пещеру, явно искусственного происхождения. Рогнеда внезапно остановилась и схватила Грегори за рукав.
­- Ты чего? – он удивленно смотрел на нее, переводя дух.
­ Дальше…я не смею… - она избегала встречаться с ним взглядом, и юноша неожиданно понял, что она боится повторения случившегося в Мексике.
­- Но ведь я совсем не знаю…
­- Иди, - женщина подтолкнула его в спину. – Иди, она ждет тебя.
Грег еще раз нерешительно оглянулся и побежал. Нескошенная трава местами доставала ему до пояса и мешала как следует разглядеть, что происходило в самой пещере. Грегори то и дело проваливался в небольшие рытвины, наступал на кротовые норы, но мало что из этого привлекало его внимание. Главное было там, впереди.
Высокая фигура Лампусы с клинком загораживала большую часть пространства пещеры. На стенах плясали отблески невидимого Грегу пламени. В центре он различал контуры огромного жертвенного камня, похожего на стоявший в Пирамиде Луны, но обработанного более грубо и не такого высокого. И вот на нем-то он уже сейчас мог разглядеть лежавшую фигуру девушки, которую никогда прежде не видел наяву.
До пещеры оставалось не так много. Теперь он уже различал фигуру Воина, суетившегося чуть поодаль. Потом заметил Ликара – юноша склонился над жертвенным камнем так низко, что из-за прыгавших по сводам теней стал почти невидимым. Он явно говорил о чем-то с Калерией – о чем могут говорить палач и жертва? Вся жалость, которую Грег испытывал когда-то, исчезла – сейчас он видел перед собой только убийц, и собирался остановить их во что бы то ни стало.
В пещере его заметили. Засуетились, забегали, даже Лампуса потерял часть самообладания и выхватил клинок из ножен. Видимо, этот сигнал предназначался Грегу, но юноша его проигнорировал. Еще, еще немного – высокая трава по-прежнему мешала передвигаться, ноги заплетались, но Грегори упрямо шел вперед, жалея, что не может бежать. Пламя вспыхнуло ярче, Воин принял из рук Лампусы клинок. Ликар чуть отодвинулся, но Грег разглядел, что он держит девушку за руку. Лица Калерии он не видел – она говорила что-то Ликару, отвернувшись от входа в пещеру. Грегори оценил отделявшее его о девушки расстояние и с ужасом понял, что не успевает. Еще немного, добежать бы до той тропинки….Но где же Алекс?
Он стал кричать. От безысходности, потому что в пещере уже завершили подготовку к обряду и Воин стоял над Калерией с занесенным мечом. В этот момент с неба упало что-то большое, и Грег неожиданно увидел Алекса Дейна верхом на коне. Конь был самый обычный, не крылатый, он бешено перебирал по воздуху копытами и испуганно фыркал, с трудом подчиняясь железной воле наездника. Какая дьявольская сила могла помочь Дейну поднять вместе с собой в воздух несчастное животное, Грег не знал. Алекс ворвался прямо в пещеру, оттолкнул Ликара, и бесцеремонно, словно куклу, втащил девушку в седло. Грег выбрался из травы как раз вовремя, чтобы увидеть их взмывающими вверх. До него донесся крик Калерии:
­- Грегори!!!!
Он рванулся было следом, но замер. Конь быстро превращался в едва различимую точку на закатном небе. Грег опустил голову, уже не пытаясь следить за ним взглядом. Все, все в этой игре оборачивалось против него и каждый раз на противоположной стороне оказывался столь мощный арсенал потусторонних средств, с которым вряд ли сладил бы даже кто-то гораздо сильнее него. И что теперь? Калерия спасена, но для чего? Может быть, сейчас Дейн в последний раз предлагает ей вступить на Дорогу сна, и, устрашенная блеском стали, она соглашается? Юноша сделал еще несколько шагов и в изнеможении сел на землю. Чего ради теперь все?
Всхлипы Ликара уже не трогали его. Грег поднялся и подошел к братьям, в опустошении собравшимся вокруг жертвенника. Воин положил меч на камень, словно символ недоступности спасения. Лампуса смотрел на огонь – его глаза поблескивали в мерцании пламени, и Грегу на миг показалось, что он видит в них слезы. Вот куда это Проклятие завело всех нас. В тупик! В безнадежность…
На место надежды и сочувствия в душу пришла горечь. В пещеру, играючи, то и дело заглядывал ветерок – он ловко приподнимал края потрепанных плащей, забирался под полы, а потом тихо уползал, обессиленный, до новой попытки. Резко садилось солнце – еще немного, и оно полностью скроется за горизонтом до нового дня. Грегори сделал еще шаг и оказался внутри импровизированного круга, созданного Проклятыми. Словно он был одним из них. В этот момент за спиной послышались тихие, нерешительные шаги. Все четверо одновременно повернулись.
Рогнеда приближалась медленно, ступая словно балерина – на одних носках. Словно подкрадывалась. Ресницы скрывали выражение ее глаз, дыхание было глубоким и взволнованным – женщина чуть улыбалась. Притяжение святилища оказалось для нее сильнее воли – Грег инстинктивно отступил вглубь пещеры, зная, что теперь она уже не сможет ничем опоить его или подойти незамеченной. Однако леди Дейн словно не замечала его действий. Она обращалась только к братьям.
­- Пташка упорхнула из силка, - ее певучий голос разнесся по пещере. – Ах, как жалко! Ах, какая утрата. Но все это лишь сны, мои милые. Сны Рюгена, его сети. Все, что вам нужно – в ваших руках. Ключ ко всему. Нужно лишь вставить его в замочную скважину, ха-ах. Да, вот он там, в глубине – скорчившийся, словно пойманный заяц. Бедняжка! Огонь еще не погас, новая заря не успела вспыхнуть – быстрее! Быстрее! Что вы медлите, Проклятые?! Вам ли не знать цену мгновения?!
Она размахивала руками, и широкие рукава ее одеяния вздымались и опускались, словно паруса застигнутого бурей корабля. На лице горел лихорадочный румянец, который делал ее еще прекрасней, превращая в духа стихии, неподвластного ничему человеческому. Братья отшатнулись, но Грег заметил, что ее речь подействовала – Ликар перестал плакать и смотрел на него со страхом и осуждением, Воин не двигался, Лампуса переводил взгляд с лежащего на камне клинка на женщину и обратно. Еще немного, и она заразит их…
­- Не слушайте ее! – Грег сделал еще шаг назад и спиной почувствовал каменную стену. – Не слушайте, это не тайные знания – она просто становится жрицей в любом святилище, куда бы не попала. Слышите? Не верьте, она сейчас говорит не то, что думает, это остров внушает ей…
­- Один раз ты уже едва не предал нас, - Лампуса погладил рукоять клинка. – Откуда нам знать, что ты…
­- Да! Да! Вяжите его, кладите его сюда, сюда! Скорее! Пока огонь еще горит, пока кровь еще течет по жилам. Живее! Мы должны успеть, все должно кончится этой ночью! Все!
Она запрокинула голову и захохотала, наполняя пещеру громом и силой. Грег сглотнул, чувствуя, как страх крадется по его спине. Он не сможет уговорить их…нет, сейчас его схватят. Однако Рогнеда не собиралась ждать – она схватила клинок и сама бросилась к нему. Грег затравленно отшатнулся, зная, что отступать ему некуда. Последняя попытка.
­- Она же безумна, разве вы не видите?! – меч просвистел в дюйме от его уха и царапнул камень. – Помогите мне! Слышите?!
Воин метнулся вперед и схватил Рогнеду за запястье. Женщина извернулась и уже собралась было нанести удар, когда ее одновременно остановили с двух сторон Грег и Лампуса. Она извивалась в их руках, кричала что-то неразборчивое, плевалась. Наконец, меч выпал из окаменевшей руки, она обессилела, позволив уложить себя прямо на пол и затихла. Грегори осторожно укрыл ее своим плащом.
­- Бедная… - тихо пробормотал Ликар. – И она…она потом все помнит?
Грег кивнул. Снова смерть прошла на волосок от его головы, но сколько еще от нее бегать? Он вспомнил про милосердие, о котором говорил Алекс. Может быть, все это ради него, ради его милосердия? Может быть, в словах Рогнеды все-таки была своя жуткая, невыносимая истина?
­- Если честно, я не знаю, что такое милосердие. И, может быть, наступил момент испытать его по-настоящему. Я очень хочу помочь вам, вы…многое сделали, чтобы я стал тем, кем стал, - он смотрел в пол, ковыряя носком ботинка трещины в камне. – И милосердие, оно должно быть добровольным. Я это точно знаю. У меня…у меня за эти несколько дней мир перевернулся. Просто перестал существовать. Я многое понял. Знаю, вы измучены, озлоблены, возможно…и я частью причина этого. Но главное – вы не можете простить себя. Ты, Ликар – за то, что смеялся над Лампусой, что делал ему больно. Ты, Воин – что не уберег своих братьев, не был им хорошим примером, иногда не обращал на них внимания. Тебе же, Лампуса – тяжелее всех, потому что ты винишь себя во всем. В том, что Ликар умирает на твоих глазах, в том, что Воин отчаялся и не верит больше в спасение, в том, что ваша мать….ушла и не вернется. И в том, что ты призвал это Проклятие. Вы терзаете себя изнутри во много раз больше, чем друг друга. Вы одновременно и свои палачи и жертвы, вы сами себя ежесекундно приносите в жертву, а искупление все не настает. Потому что нет милосердия. Потому что вы не можете простить себя, простить искренне, по-настоящему. Я хочу, чтобы мы сейчас сделали это вместе, здесь. Вы попросите прощения друг у друга и у себя самих. Искренне. Если же…если же я не прав и это не подействует – тогда права Рогнеда. Стоит принести меня в жертву, коль уж я – ключ ко всему. Прошу вас….неужели мы все пережили недостаточно, чтобы попытаться исцелить себя?

Следующая глава - финал

[Клер >>>]

20
Он по очереди посмотрел на братьев. Его слова словно не достигали их разума, оставались на поверхности, И Грегори знал, что мешает Проклятым услышать.
Боль.
Боль, которую они причинили друг другу, и тем самым – себе. Грег еще раз посмотрел на каждого и решил начать с Лампусы.
­- Неужели ты до сих пор не простил Ликара? - тот дернулся, словно юноша ударил его. – Все еще считаешь его маменькиным любимчиком? Все еще борешься за ее любовь? Пола…
­- Замолчи! – прорычал Лампуса. – Ты ничего не знаешь…
­- Нет, теперь я все знаю, - Грега уже нельзя было остановить. – Теперь я знаю все, и мы здесь и сейчас должны положить конец этому кошмару. Понимаете? Все вместе. Ликар, ты все еще вспоминаешь, как Лампуса делал тебе подножки? Толкал тебя? Грозился отомстить?
­- Грегори, я…
­- Воин, а ты? Ты назвал себя Воином, ты заковал себя в доспехи – и ты тоже уязвим, несмотря ни на что. Ты тоже страдаешь вместе с ними. Неужели вы даже не хотите попытаться простить себя?
­- Грегори, твой порыв очень искренний, но ведь мы..
­- Вы – что?
­- Мы уже не знаем, что такое прощение, - мягко ответил Воин. – Прошло много времени, безжалостность к миру и друг к другу вошла в нашу плоть и кровь.
­- Поэтому я и предлагаю вам вспомнить.
­- Как здесь душно…
Все четверо только сейчас заметили, что Рогнеда очнулась и сидит прямо на голых камнях у входа в пещеру, запустив пальцы в волосы. Грегори присел рядом.
­- Как ты себя чувствуешь? Этот приступ…
­- Все прошло, - она слабо улыбнулась. – То есть я все равно чувствую волю Святовита, чувствую мощь Рюгена – но теперь я думаю, что ты прав. Этим несчастным нужно перестать быть несчастными, в конце концов. Только вы можете освободить друг друга – искренним чистым желанием и прощением.
Она посмотрела на братьев и прибавила.
­- Такова воля богов.
Ликар отвернулся, Воин пожал плечами. Лампуса недоверчиво скривился.
­- Какое нам дело до них? Эти боги, что они такое? Где они были, пока..
­- Вы сами создали свое Проклятие, - Рогнеда поднялась, опираясь на руку Грега. – Вы сами разрушили свою жизнь во имя боли, согласившись творить ее вечно. Не боги заставили вас, не богам вас спасать. Но предложить выход – почему нет? Вы гонялись за этим мальчиком – не обижайся, Грегори – потому что в глубине души знали: в нем – ваша надежда. Вы мечтали его убить – но все же не тронули. Причинили ему много боли – да и мы в этом не без вины – и все же он готов попытаться спасти вас. Искреннее желание – это ли не самый большой источник силы на земле?
Грег хотел бы научиться говорить так же складно. Слова Рогнеды тронули их сильнее, чем его неуклюжие попытки. Но все равно им еще предстояло вспомнить, что такое прощение. И тут…могла ли Рогнеда Дейн, бессмертная, вечная возлюбленная своего брата, знать эту тайну? Грег помедлил еще чуть-чуть, страшась упустить нужный момент.
­- Давайте, нечего медлить. У нас все есть, что нужно – очаг, жертвенник. Вставайте вот сюда, вокруг камня. А теперь я хочу…может быть, это чересчур самонадеянно, но я попытаюсь…
­- Хватит притворятся глупышом, - Рогнеда шаловливо толкнула его в бок. – Сегодня твой день, Грегори Льюэлл.
­- Да, день, - Грег обратил внимание, что солнце уже скрылось за горизонтом. – Я хочу чтобы вы вспомнили, как играли вместе в детстве. Все трое. Как ваши родители смотрели издалека на вашу возню, как их лица озарялись счастливыми улыбками, видя ваше единство, вашу дружбу. Я хочу, чтобы вы думали только об этом. Как вы играли в пиратов, в разбойников….может быть, в лотерею. Ты, Воин всегда защищал слабых и оставался верен кодексу чести, всегда был готов сразиться за справедливость. Ты, Лампуса – всегда был бесстрашным, рвался в эпицентр опасности – тебе все было нипочем, огонь, вода, ветры, горы. Ты, Ликар, смотрел на своих старших братьев, и мечтал однажды стать таким же сильным и благородным, верно? Так же не страшиться никаких преград на своем пути, так же следовать долгу и чести. Помните?
­- Д-да, - неуверенно кивнул Ликар, и за ним братья.
­- Очень хорошо. Теперь я хочу…вам будет больно, но это важно, очень. Теперь вы должны вспомнить свою мать. Подожди, не прерывай меня, Лампуса! Я хочу чтобы вы вспомнили ее улыбку. Как она смотрела на каждого из вас, когда приходила целовать на ночь. Как встречала утром на кухне, раскладывая вам завтрак. Как радовалась каждой хорошей новости, каждому событию. Вашим дням рождения. Все, кроме ваших ссор и последней ночи. Все остальное, всю ее любовь к вам. Вспомнили? Я вижу….
На лицах невольно появились робкие, еще неоформившиеся улыбки. Грег снова в который раз позавидовал тому, как глубоко и трепетно эти трое хранили свою любовь к матери.
­- И вот мы подошли совсем близко. Каждый из вас шалил в детстве, каждому приходилось просить прощения. Бывало, чего уж там. И ваша мама всегда прощала вас…может быть, не сразу, может быть, через 5 минут – но прощала. И я хочу, чтобы вы вспомнили ее глаза в этот миг. Что вы видели в них?
­- Нежность, - тихо пробормотал Воин.
­- Любовь, - добавил Ликар.
- Милосердие, - откликнулся Лампуса.
­- Да! Да! Все это, вместе взятое. И вот сейчас, вы должны тоже так посмотреть. Но не друг на друга – на себя. Внутрь себя. Каждый скажет, что прощает себя…скажет из самых глубин души, искренне.
Грегори метнулся к очагу, и, отвернувшись, чтобы не опалить лицо, выхватил ближайшую, наполовину сгоревшую головню. Едва не обжегшись, он кинул ее на камень.
­- Вот, этого огня…его хватит, чтобы нам всем стать чище. Я уверен.
­- Молодец, малыш! – Рогнеда хлопнула в ладоши. – Он загнал вас в угол, завлек в чары самых сладких, самых драгоценных воспоминаний. Он молодец, право слово. Я начну, а Грег закончит – мы сыграем роль жреца и жрицы в этом импровизированном ритуале, подобного которому еще не знал свет.
Она отбросила плащ Грега в сторону и встала напротив него. Потом простерла над огнем руки.
­- Мир вышел из праха и обратится в прах. Из пепла свиваются нити, которые сплетаются в гобелен бытия. Ничто не в силах порвать нить – ничто не в силах срастить однажды разорванную нить заново. Наши души хранят ткань бытия от тлена времени. Но и душа порой приходит в упадок, слабеет под гнетом боли и страха. Чтобы этого не случилось, мы должны открывать наши души богам и просить помощи. Здесь, в величайшем месте силы, мы сложили этот алтарь, дабы умилостивить богов крови и мрака, мести и отчаяния – чтобы не отдать наши души полностью в вечное рабство небытия. Если ваши молитвы окажутся искренними и горячими – будут услышаны. Говорите.
Она сложила покрасневшие ладони перед собой и склонила голову. Теперь Воин поднес руки к огню.
­- Я прощаю себя за то, что никогда не решался сказать хоть слово в защиту Лампусы. Хотел, много раз мечтал вздуть как следует этого капризного мальчишку – и не мог. Боялся, что это только расстроит маму, боялся, что Лампуса меня подговорит на какую-нибудь подлость – и я окажусь в ловушке собственной справедливости. Я прощаю себя за то, что я – вечный трус. Я прощаю себя за то, что так ошибался в тебе, Ликар. Только сейчас, только за эти годы я понял, какой ты на самом деле. Мне…я не жалею ни о чем, ни об одном дне. Мне было радостно заботиться о тебе, помогать хоть в чем-то нести твою ношу. Я еще во многом виноват, многое грызет меня изнутри. Я прощаю себе собственную слабость, прощаю, что позволил нам всем тогда уйти из дома, прощаю себе, что дал проклятию сорваться с твоих губ, Лампуса…друг, брат. Прощаю себя, что мечтал о порядке и свободе, вместо того, чтобы бороться и верить. Прощаю, что не отправил ни одно из писем, написанных для мамы – может быть, ей было бы легче, знай она, что мы живы. Прощаю себя…и надеюсь, вы простите меня тоже – за все.
Грегори оставалось только дивиться, как этот невероятно сильный духом человек мог…мог так говорить о себе. И ведь даже сейчас, в такой момент он думал о своих братьях – подавал им пример собственным самоуничижением. Грег почувствовал, как внезапно изменился запах – над огнем держал руки Лампуса, так и не снявший перчаток.
­- Ну как, подействовало? – язвительно скосился он в сторону старшего брата. – Что-то сомневаюсь. Прощаю себя…ха! Мне не за что себя прощать, я – такой, как я есть. Да, подонок! Да, убийца! Да-да, трижды да! И что здесь прощать?
­- Ты хочешь сказать, тебе нравилась такая жизнь? – тихо спросил Грег.
­- Да ты знаешь.. – он хотел бы отбрить юношу, но не смог. – Что-то в ней есть, в такой жизни! Эти два неразумных вечно путались под ногами, но с ними тоже бывает весело. Так что.. хотя, наверное, они ненавидят меня и клянут все время. Но мне плевать! Нечего было уходить вместе.
­- Прости себя за это, - Грег кивнул. – Прости себя, что не смог от них отказаться, хотя знал, на что идешь. Прости себя, что ты не такой, как по твоему мнению, им бы хотелось. Прости себя, что не можешь усидеть на одном месте, что мечешься, под властью Проклятия забредая неизвестно куда. Прости себя за это…можешь?
­- Не знаю, - он опустил голову, и спутанные косматые волосы едва не попали в огонь. – Это почти невозможно.
­- Попробуй, - настаивал Грег. – Ты – такой, и они любят тебя, своего брата. Они не держат на тебя зла. Ненависть к себе лишь спутывает тебя. Освободись от нее. Сейчас.
­- ДА! – внезапно выкрикнул Лампуса, словно в экстазе запрокидывая голову и громко смеясь. – ДА! Ха-ха-ха!
Ликар, не веря своим ушам, не замечал, как слезы текли по его лицу. Он бросил к Лампусе и крепко обнял его, но тут же отпрянул, словно устыдившись своего порыва, на который пока не имел права. Брат легонько толкнул его.
­- Давай, это совсем не больно. И это работает!
­- Я… - Ликар осторожно протянул над огнем руки. – Я знаю, это все случилось из-за меня. Я всегда так думал – и это правда. Я никогда не мог…я не могу, слишком виноват перед тобой, Лампуса! Слишком виноват!
­- Я больше так не думаю, парень, - Лампуса улыбался неуверенной улыбкой, словно заново узнавая ее вкус. – Слышишь? Я больше не думаю, что кто-то из нас виноват.
­- Тогда…я могу простить себя? – робко спросил Ликар. – Я…Могу? Я больше не…это правда?
­- Правда, - тихо сказал Воин обнимая одновременно его и Лампусу.
­- Пора завершать, - Рогнеда неожиданно нахмурилась. - Давай, Грег – последнее слово. Ты – жрец сегодня.
Юноша непонимающе посмотрел на нее. Неожиданно его нога сама собой дрогнула. Потом сильнее. Земля перестала быть неподвижной.
­- В общем…. Я рад, что все завершилось. Я чувствую, что оно должно было закончиться как-то.
­- Не то! – рявкнула Рогнеда. – Не разливайся тут соловьем, заканчивай ритуал!
­- Да…но я не знаю..ой! - пол пещеры заходил ходуном. – Но как?!
­- Запечатай то, что они сказали, - перекрикивая поднявшийся ветер и треск, закричала женщина.
­- Да…Здесь и сейчас, я свидетельствую искренность пути, который начинается для вас троих, которые были прокляты и говорю, что Проклятия – более нет! Агония всегда уступает место покою, и после бури наступает штиль – таковы законы, единые для всех. Идите с миром, дети боли – сегодня для вас открывается новая страница в Книге Судеб, и никому из живущих не дано знать, что она вам готовит. Идите с…
Головня погасла.
Резкий порыв ветра поднял стену пыли прямо перед входом в пещеру. Грег заслонил лицо рукавом, но эта мера не слишком спасала. Пол трещал, он видел, как по стенам, словно струйки воды, разбегаются тонкой сеточкой трещины. Братья что-то кричали ему, но хотя их разделяло всего ничего, он не мог разобрать слов. Может быть, это конец?
Грегу как-то не приходила мысль, что вместе с Проклятием может закончиться и его собственная жизнь. Сделавшись частью этой странной истории, он всегда воспринимал себя с двух сторон – как одного из персонажей и одновременно как зритель, пришедший извне. Никакие события не смогли заставить его окончательно погрузиться в происходящее, и эта доля отстраненности сейчас всколыхнулась в нем, требуя немедленного занавеса, перерыва, рекламной паузы. Все становилось слишком напряженно, от сводов пещеры уже начали откалываться первые небольшие куски камня. Землетрясение только усиливалось, и ветер доносил до слуха юноши рев морских вол, рассерженных и грозящих отомстить любому за их потревоженный покой.
Неожиданно в ноздри ударил резкий хвойный запах. Омела! Грег завертел головой, все еще пытаясь неуклюже прикрыть голову от падающих осколков. Прямо перед ним мелькнули рыжие кудри Рогнеды и пропали – кажется, женщина металась по пещере, что-то делая или просто молясь о помощи. Грег шагнул вправо, потом прислонился к ближайшей стене, чувствуя, как она медленно расползается за его спиной. Братья тем временем словно отдалились – они не выходили из пещеры, но Грегу виделись в какой-то неясной дымке, полупрозрачные и тихие, совершенно не замечающие творившейся вокруг катастрофы. Он начал им кричать, что нужно бежать – они не обращали внимания.
Потом Ликар сделал шаг вперед и коснулся его руки.
­- Мне так жаль, Грегори, - он улыбался несвойственной, совсем взрослой улыбкой. – У нас так и не нашлось времени просто побыть всем вместе. Может быть, прогуляться или посидеть у камина. Поговорить о том, что дорого каждому. Мне так жаль, правда. Но ведь ты не в обиде на нас, скажи?
­- Н-нет, - тот с усилием помотал головой, не отнимая рукава рубашки от лица.
­- Это очень хорошо, ведь ты столько сделал для нас.
­- Я знаю, что ты не дал мне сразиться с Дейном, - Лампуса занял место Ликара. – Сложно сказать, что я тебе благодарен – этому заносчивому пижону давно бы надо преподать урок. И я еще не отомстил ему за Ликара там, в замке. Ну да пусть остается со своим хваленым бессмертием, которое рано или поздно изгложет его изнутри. Пусть мучается. А ты оказался прав – видишь как оно вышло…и твоя смерть там, на крыше была бы не просто напрасной – она стала бы роковой. Не меняй курса и все будет просто отлично!
­- У нас мало времени, а ты как всегда драматизируешь, - Воин улыбался Грегу, чуть отстраняя Лампусу. – Как видишь, все имеет начало и все имеет конец. Забавная вышла сказка, да? С элементами триллера…а ты держался молодцом, правильно сказал Лампуса. Так и продолжай, не поддавайся.
­- Куда вы?! – выкрикнул Грег, и в горло тут же набилась кружащая повсюду пыль.
Они лишь улыбались, все более растворяясь перед его глазами. Он нашел взглядом Рогнеду, она стояла на другом краю пещеры, и зачем-то выбрасывала из потухшего костра головешки прямо на пол. Трещины в стенах стали все больше, гром гремел не переставая. Грегори отчаянно хотелось зажать уши ладонями, чтобы не слышать этого адского грохота.
­- Надо уходить отсюда! – пытался крикнуть он женщине, но она не обращала на него внимания. – Рогнеда!
­- Да, я знаю…кто-то из богов решил повеселиться напоследок! – она безжалостно растаптывала головни, часть из которых уже успела провалиться в образовавшиеся разломы в полу. – Наша машина, думаю, давно уже на дне моря! Теперь надо…
Она не успела договорить. Пол пещеры окончательно разошелся на несколько кусков, они оказались разделены не только трещинами, но и провалившейся алтарной плитой, которая встала на дыбы, загораживая их друг от друга.
­- Грегори! – вот теперь в голосе Рогнеды звучал неподдельный страх.
­- Держись, я сейчас…обойду эту штуку и найду тебя, - юноша плохо понимал, как он собирается выполнить обещанное – пропасть между ним и Рогнедой стремительно увеличивалась.
­- Нееееет! – сквозь гул надвигающегося моря донесся ее крик. - Не наааа….
Вряд ли за ними спустится какой-нибудь крылатый конь. Судя по всему, Алексу глубоко наплевать на возможную гибель сестры. Грег со всей злости навалился на ближайший камень и сдвинул его с места, расчищая себе проход. И не надо, без героев обойдемся…тоже мне, спаситель юных дев!
В следующую минуту над его головой раздался неясный гул, и пока юноша решал оборачиваться или проигнорировать его, что-то бесконечно тяжелое опустилось на его голову, погрузив мир в тишину и покой.
* * *
Он открыл глаза и тут же закрыл – перед ними танцевали белые звездочки. Потом подумал, и решительно приподнял одно веко – звездочек не было. Рискнул открыть второе. Большое цветное пятно, в котором перемешались все цвета радуги поплыло над ним куда-то влево. Грегори закрыл глаза и поморщился от резкой боли в голове. В ушах слышался слабый шум. Руки нащупали мягкие шелковые простыни и одеяло, натянутое по самый подбородок. Оставалось решить – пробовать взглянуть еще раз или не стоит. Клонило в сон, непомерная усталость поднялась изнутри, заполняя собой все тело. Грегори сжал зубы – при этом голову пронзил новый приступ боли – и раскрыл глаза. Неясные контуры постепенно стали четче и приобрели несомненное сходство с Рогнедой – снова светловолосой и очень красивой в лазоревом халате-кимоно.
­- Так-так, - пропела она, исчезая из его поля зрения. – Кажется, наш больной все-таки жив. Какая неожиданная радость для всех обитателей Адзути.
Послышался звук, словно по полу передвигали что-то тяжелое. Потом женщина устало выдохнула и вернулась к изголовью кровати.
­- А наш птенчик знает, что ему пока нельзя не только подниматься, но даже разговаривать? Да-да, так сказал доктор, - она насмехалась над ним – Грегори разозлился, но все еще не решался открыть рот. – Вот будешь хорошим мальчиком, через пару дней поговорим. И еще через пару – если будешь хорошо кушать и не вертеться – начнем заново учиться ходить.
От нее веяло едва различимым ароматом жасмина и лета. Тонкий пальчик легонько пощекотал Грегори щеку, потом спустился дальше, к шее и пропал.
­- А тебя крепко треснуло по башке, должна заметить, - неожиданно сменила тон Рогнеда. – Когда я увидела, под какой глыбиной ты лежишь – думала все, капутики. Разревелась там, как девчонка. Но оказалось, у тебя крепкий череп. Неделю всего провалялся без сознания, не так уж и долго. Теперь на поправку пойдешь.
Неделю!! Грег ощутил, как его сердце ухнуло вниз в ужасе и с трудом вернулось на место. Да за это время Алекс мог…мог уговорить Калерию и тогда…неужели ему совсем-совсем нельзя говорить? А Проклятые? Где они теперь? Он устремил умоляющий взгляд на Рогнеду, но та словно не замечала его мучений – или замечала, но предпочитала игнорировать.
­- Ну что ты смотришь на меня, словно телок на матку? Думаешь, тебе можно волноваться? Фииигушки, - она наматывала его волосы на кончик пальца и легонько дергала. – Да-да, никаких драматических историй. Тем более Денджиро скоро принесет завтрак. Я тут поработаю немного и потом тебя покормлю.
Грегори взбесился и требовательно ударил кулаком по кровати. Кулак вяло упал на простынь, не издав никакого звука и только рассмешив женщину.
­- Какие мы грозные!! – она отошла в сторону и села – Грег расслышал шорох халата. – Да здесь я, здесь. Могу рассказать, как тебя вытащила оттуда – хотя ты, надо признать, весишь немало. В общем, добралась через эту столешницу дурацкую, поревела малость и поняла, что надо очень быстро делать ноги. Кое-как тебя приподняла – все время думала, что сейчас упаду – и побрела оттуда прочь. Пару раз пришлось попрыгать через трещины, а тут еще прилив – так все это начало заливать. Машины, понятное дело, на месте не оказалось, кое-как доковыляла до маяка – а там уже никого не осталось, разбежались глупые людишки. Неужто кто-то из богов посмел бы разрушить Аркону? Идиоты! От нее, впрочем, и так уже немного осталось. Переждала там, перевязала твою дурную голову – ты так стонал, что аж дурно делалось порой. Потом мы уже привезли тебя сюда.
Мы?! Грег вскинул глаза и попытался повернуть голову.
­- Ой, ну что ты вертишься, дурак! – прикрикнула Рогнеда. – Конечно, Алекс приехал. А ты думал, он меня бросит? Раньше, чем найдет замену? Ха! Никому, даже самому крутому бессмертному и в страшном сне не привидится полное одиночество.
Она замолчала, занимаясь невидимым Грегу делом. Едва он успел погрузиться в сон, как появился Денджиро и пришлось выдержать унизительную процедуру кормления с ложечки, в течение которой дворецкий не произнес ни звука, зато хозяйка щебетала без умолку, доставая юношу ничего не значащими рассказами о первом снеге, ремонте и тому подобной ерунде. После еды он незаметно для себя погрузился в глубокий сон.
Следующий день прошел так же – Рогнеда часто навещала его, оставляя лишь в часы сна, по-прежнему делала что-то таинственное неподалеку от его кровати. Никакие безмолвные мольбы не могли заставить ее произнести хоть слово о Калерии и Проклятых. Грегори, в душе выбрав худший из вариантов, помрачнел и в знак протеста отказался от вечерней еды. Денджиро, посмотрев на него с суровым укором, унес поднос, а Рогнеда только посмеялась:
­- Наш питомец идет на поправку, честное слово! Это так мило!
В ней появилась странная живость и безудержная болтливость. Грег все пытался объяснить данную перемену – и не мог. Словно не осталось ничего от таинственной и грустной жрицы, последний раз виденной им на острове Рюген. Только веселье и разговоры ни о чем. Он с нетерпением ожидал, когда сможет разговаривать и расспросит ее обо всем.
Утром третьего дня никто не принес ему завтрак, и Грег нащупал всунутую ему в руку записку. Поднес ее похудевшей рукой к самому носу и прочел: «Можешь подниматься, лежебока. Хватит делать вид, что неизлечимо болен. Здесь столько интересного вокруг. Гнед.»
В первый момент он не поверил своим глазам. Чего ради было держать его в кровати столько времени, если он давно уже здоров?! Грег резко отбросил одеяло и пошевелил пальцами ног. Ни боли, ничего. Потом оторвал голову от подушки – головокружения не чувствовалось. Тогда юноша подскочил на кровати, издал боевой клич – для проверки голосовых связок – и ринулся вон из комнаты.
На пороге едва не разбил нос – штанины у пижамы оказались несколько длиннее положенного. Пришлось закатать их, и заодно обратить внимание на свой внешний вид. Грег обнаружил, что пижама у него нежно-лимонного оттенка с голубыми пуговицами и фыркнул. Комната, из которой он вылетел, находилась в знакомом коридоре с портретами. Грег без труда нашел свою бывшую спальню, но дверь оказалась заперта. Он отправился на поиски лестницы, потому что голод определенно давал о себе знать.
Неожиданно пришла некоторая ностальгия по беспокойным дням перед болезнью. Что-то навсегда ушло вместе с этими гонками, подозрениями, недоразумениями и ссорами. Вспомнился Рейвенхилл – но там Грег ощутил только боль, очень много боли. Затем Нидзё – это пропитанное страхом и подозрениями здание только отталкивало, несмотря на печальную красоту. А вот Адзути, вопреки всему, никак не желал вызывать ничего, кроме приятных эмоций. Грег припомнил ворчуний-горгулий, и пообещал себе их обязательно навестить.
Значит, все тогдашние рассказы Рогнеды были правдой…и замок стоит здесь уже очень много веков, а хозяева остаются все такими же молодыми. Грегори точно знал, что никогда не позавидует бессмертию Дейнов – нечему тут завидовать, одни проблемы. Побывав на волосок от смерти слишком большое для одного человека количество раз, он научился ценить жизнь – и осознал неизбежность смерти в то же время. Просто надо уметь ждать.
Спустившись по лестнице, юноша оказался перед знакомой коллекцией оружия. Катана, некогда выданная ему Алексом, снова висела на положенном месте. Грег повернулся к гобелену – теперь он знал, кто на нем изображен, и не так уж важно, в штурме какой из крепостей принимал участие Алекс. Главное, что это все было правдой – бесконечной историей брата и сестры, заблудившихся на стыке времени и пространства. Попытавшись вызвать в себе гнев к Дейну, Грег был вынужден признать поражение – он больше не мог их ненавидеть. Они были теми, кем были – и не ему судить их поступки. Они ведь и правда спасли ему жизнь – не единожды.
Тут он внезапно вспомнил еще об одном, очень важном приключении – первым из случившихся с ним здесь. На то, чтобы найти потайную дверь, ушло немного времени, и скоро Грег уже брел по скрытому коридору между стенами. Он хотел вернуться в библиотеку, где его спас от отчаяния и безумия родной голос девушки, в глаза которой так и не удалось посмотреть. Он осторожно заглянул внутрь, убедился, что никого нет и вошел. Библиотека, ничуть не изменившаяся за время его отсутствия, встретила его тишиной и блеском черного телефонного аппарата на столе. Грег подошел ближе и увидел, что рядом белеет тонкая полоска бумаги. На ней вычурным готическим шрифтом было написано:
«Калерия Монтгомери. Олд-Черч-роад, Арондель, графство Суссекс» и номер телефона ниже. Грегори сглотнул…затем еще раз. Вот оно – то, чего он так ждал. Сейчас вся правда, какая бы болезная, какая бы мучительная она ни была – откроется ему. Он снял трубку и набрал номер, поражаясь тому спокойствию, что постепенно заполняло все его существо. Нельзя осуждать принятое человеком решение – каким бы оно не оказалось.
­- Слушаю, - голос Калерии, неожиданно официальный и резкий, заставил его вздрогнуть.
­- Калерия….
­- Ты! Нет…..это…Грегори! Не может быть! Я так боялась!! Я так боялась… - она расплакалась. – Алекс ничего не рассказывал…я думала, ты умираешь…
­- Алекс? Так ты…
­- Что? – непонимающе переспросила девушка. – Неужели ты все еще ревнуешь меня? Нет-нет, просто я уже надоела ему звонками о тво…
­- Так ты отказалась?! – от равнодушия не осталось и следа.
­- От чего? – все еще не понимала Калерия.
Грегори внезапно потерял равновесие. Так значит – Алекс ничего не предложил ей? Кровожадный похититель женских сердец, коварный искуситель, ловкий фокусник, в общем – Алекс Дейн не предложил ей бессмертия?! Но почему?! Как? Голос испуганной Калерии донесся до него сквозь туман сомнений.
­- Алло, Грегори? Ты здесь?
­- Да-да… - рассеянно ответил юноша, чтобы не пугать ее.
­- Фух, я уж было подумала, что тебе стало плохо. Твой голос так изменился…а потом вдруг совсем пропал. Ты спрашивал об Алексе? Мы…понимаешь, мы договорились, что больше не встретимся.
­- Что?
­- Да, мы попрощались навсегда. Я сказала ему….сказала, что раз Книга Судеб обманула меня, нет смысла больше погружаться в этот ужас. А он засмеялся и ответил, что я всего лишь прочла одну строчку и сделала неверные выводы. Может быть, он прав. Но я больше не хочу, слышишь? Я больше не хочу бояться собственной тени, сидеть взаперти. У меня снова появилась работа….по правде я сначала подумала, что звонит клиент – есть тут такой назойливый один….в общем….Грегори…
­- Да?
­- Ты еще хочешь со мной встретиться?
Она еще спрашивала! Грег засмеялся…он не помнил, когда последний раз смеялся так искренне, так свободно. Калерия все поняла и засмеялась вместе с ним. Они смеялись долго, то затихая, то через некоторое время начиная заново, уже не помня чему смеются. Ощущение счастья выглядело настолько реальным, что Грегори чувствовал, как его частички покалывают ему пятки и щекочут за ушами. Наконец, выдохшись, они перешли в самому главному.
Теперь он уже не позволил ей никаких недомолвок – место, время, с точностью до минуты. Хорошо, что у нее под рукой оказался компьютер и расписание полетов удалось согласовать сразу же. Они договорились встретиться в Детройте – городе ярких огней и мостов. Даже повесив трубку, Грег то и дело повторял про себя все числа – время отлета, время прилета, место встречи…больше он уже никогда не позволит ей пропасть из-под самого носа. И никакие Проклятые…
Он осекся.
Все-таки, неужели никто не скажет ему, что случилось с Проклятыми? Он с трудом припоминал, как они пропали из вида в момент землетрясения. Осталось ли у них возможность воспользоваться хоть каким-то колдовством, чтобы избегнуть участи погребенных под камнями? Решив, что необходимо найти Рогнеду и заодно собраться, Грег кое-как нашел выход из библиотеки, еще раз посмотрел на гобелен и катаны, и поднялся по лестнице обратно. Едва оказавшись в портретной галерее, он окаменел – на невысокой стремянке у стены стоял Алекс Дейн и примерял на свободное место тяжелую раму. Прошло несколько мгновений, прежде чем мужчина заметил его.
­- Я все-таки голосую за более темный цвет рамы, - задумчиво протянул Алекс, зачем-то глядя сквозь деревянный квадрат на Грега. – Так будет гармоничнее…впрочем, всегда можно заменить, если что. Рад, что ты уже здоров.
­- Почему ты… - Грег не мог найти подходящих слов. – Почему ты не… попросил ее?
­- У меня слишком много свободного времени впереди, чтобы зариться на чужое, - хмыкнул Алекс, опуская раму и слезая со стремянки. – И Гнед бы расстроилась.
­- Значит…
­- Не пытайся понять суть того, что никогда не испытаешь, Грегори, - Алекс поманил его за собой и начал спускаться по лестнице. – Мы – как две части одной картинки…даже если порой это раздражает. Она пошла за мной добровольно, понимаешь? И нечего пищать сейчас, сотни лет спустя, что я не оказался таким уж херувимчиком.
­- Ты все-таки… - Грег запнулся. – Береги ее.
­- А вот об этом меня и просить не надо. Каждый бережет свою жизнь, но бывают вещи и подороже. Мы вызвали тебе такси, но этот остолоп не знал, как подъехать к замку. Поэтому тебе придется пройти немного до ворот.
Они вышли во двор, и Грег поразился, каким красивым выглядел зимний сад. Деревья, чуть сгибаясь под тяжестью лежащего на ветвях снега, серебрились в лучах полуденного солнца. Дорожки были аккуратно выметены, на камнях и пригорках стояли бумажные фонарики. Грег ощутил комок в горле и торопливо сглотнул. Он прощался с миром, где волшебство не казалось невозможным. И прощался навсегда.
Грегори внезапно раздумал спрашивать у Алекса о Проклятых. Ведь он сам отпустил их.
­- Ну вот и молодец, что все понял – Алекс хлопнул его по плечу.- Вперед в любом случае добротная история с гарантированным концом. А это порой значит очень много.
­- Черт, куда ты утащил раму?! Идиот! – из ворот вылетела Рогнеда, таща в руках большой холст. – Я же просила примерить! Грегори?
Казалось, она только сейчас заметила, что он уходит. Женщина прикусила губу, но ничего не сказала – только смотрела на него так, словно фотографировала. Потом забрала у брата из рук раму, и в несколько ловких движений вставила полотно. Грегори подождал, пока она развернет картину к нему и ахнул. С портрета на него смотрел он сам – в небрежно запахнутом плаще, рубашке, и с улыбкой, которой никогда не замечал у себя раньше. И этот портрет будет висеть в ее галерее…Галерея!
­- Гнед всегда тяжелее переживает расставания, чем я. Хотя уже понемногу учится относиться философски. Портреты помогают ей сохранить частичку прожитого в Адзути.
­- Но…кто? Кто все эти…
­- Такие же попавшие в передрягу однажды, как и ты, - Алекс подмигнул. – Гнед не выносит печальных концов в истории. Я думал в этот раз традиция нарушится – но она снова все испортила и ты остался в живых. Значит, так было суждено. И теперь твой лик займет достойное место…да, пожалуй, Хранителю будет интересно послушать наш рассказ.
­- Он напросился завтра на обед, - Рогнеда поставила тяжелый портрет на носок своего ботинка и улыбнулась. – Будь счастлив, Грегори Льюэлл. Чем дороже куплено счастье – тем больше его нужно беречь, сам знаешь.
­- А…я… - Грег только сглатывал, а женщина осторожно коснулась рукой его щеки и не спеша пошла обратно в замок.
­- Прощай! – Алекс свистнул, и неизвестно откуда, разрывая копытами белую пелену снега, примчался гнедой скакун.
Дейн вскочил в седло и поднял руку в приветственном жесте. Потом дернул поводья и конь рванулся с места. Грегори долго смотрел ему вослед, пока не заставил себя развернуться и пойти к воротам в обычный мир.
ЭПИЛОГ
Электронные часы в аэропорту Детройта отсчитывали минуты с легким цоканьем, словно механизм с трудом перемещал стрелку, каждый раз прилагая неимоверные усилия. Тик-так, тик-так…
14-25, 14-30…14-53
Внимание! Рейс номер БА5509 Чикаго – Детройт заходит на посадку.
Внимание! Рейс номер ДЛ 2262 Сан-Франциско-Детройт заходит на посадку.
14-59…..15-01….15-02….
В самолете из Чикаго молодая девушка поправляла солнечные очки и с изумлением смотрела на огромные небоскребы, сурово встречающие ее мириадом сверкающих зеркальных панелей.
В самолете из Сан-Франциско, утомленный длительным перелетом из Токио, боролся со сном молодой человек в изрядно помятой рубашке и странного покроя куртке. Примечательной его особенностью служило разве что полное отсутствие багажа.
15-03…15-04….
Они шли навстречу друг другу среди огромной толпы прилетевших, встречающих, просто забредших случайно из другой зоны людей и не видели никого вокруг.
Глаза их встретились…
Конец

Ну вот и.....Спасибо тем, кто читал) Как всегда перед предстоящим редактированием нескромная просьба черкнуть пару строк - впечатления, пожелания, замечания...все, что угодно)