Здравствуйте Гость ( Вход | Регистрация )

 
Тема закрыта Новая тема | Создать опрос

> Дневник одного злодея

Лин Тень >>>
post #1, отправлено 20-02-2012, 1:49


Товарищ генерал
*******

Сообщений: 3127
Откуда: Башня Теней
Пол:женский

Взмахов катаной: 1573

Что-то я не помню, чтобы размещала эту повесть здесь. В общем, для начала предупреждение - образы героев собирательные, если поднапрячься, можно узнать знакомых персонажей. Каждый из нас слышал о таких понятиях, как «добро» и «зло». А как это выглядит изнутри и снаружи? Кто теперь прав, а кто виноват? Кого называть добрым, а кого злым?

Дневник одного злодея

Запись 1. Начало и обо мне.
Меня зовут Чародеус, я советник короля, с этого дня я решил вести дневник. Главное теперь не перепутать его ни с одной из своих экспериментальных тетрадей, а то будет казус.
Маленький экскурс в историю. Мой братец, король Монархус, явно обделён мозгами. Для тех случаев, когда его убогие несмазанные головные шестерни начинают усиленно скрипеть, будучи не в силах переварить информацию, существую я — советник. Братец привык, что у него есть умный я, что я всегда подскажу, как правильно поступить. Ну а я привык, что у меня есть место за троном, собственная лаборатория и библиотека. Ведь я ещё и исследователь — похоже, единственный в этой стране. Всех всё устраивает. Ну, или почти всех...
Брат старше меня на восемь лет, по этому праву он и получил корону. Меня же дядя Инквизиторус, родной брат покойного отца, архиепископ Церкви, хотел взять к себе, чтобы я пел в церковном хоре. Хорошо, что покойная ныне бабка по матери, Ведьмасса вовремя заметила мой магический дар и не дала дядьке сделать из меня певичку с крылышками. Нет, у меня хороший голос, но хочется им выпевать магические формулы, а не молитвы. Вот, пожалуй, Инквизиторус и является той персоной, которую вечно что-то не устраивает, причём именно во мне. Ему никогда не нравилась магия и наука (а вообще, я считаю, что это одно и то же).
И, кстати, именно Инквизиторус распространил в народе моё прозвище. Меня все зовут Чёрной Муреной (за глаза — Скользкой Муреной). Чувствуется, мы с дядькой ещё не раз поссоримся...
Ну и насущном — моё новое зелье почти готово, но теперь мне нужно свободное время. Надо пойти к Монархусу и договориться о том, чтобы он дал мне пару-тройку выходных дней. Как-нибудь сам справится. Я не могу упустить это полнолуние, ведь иначе полгода работы насмарку!

Запись 2. Я взбешён!
Я готов убить своего братца! Ну как можно быть таким безголовым?! Этот идиот не способен управлять страной. Стоило мне выпросить три (всего три!) дня выходных, чтобы спокойно закончить зелье в лаборатории, как наш великий король напился и подрался с послом. Посол с подбитым глазом, естественно, грозился войной, и я могу его понять. Вот нам только войны не хватало, у нас и так в южном регионе засуха, в северном — мор, на западе плотину прорвало, река разлилась, дома по порог стоят в тине, на востоке волки обнаглели. Вот нам в этих условиях только бы войну, учитывая, что у нас от армии — пшик! Одно название. Она морально устарела, оружие ржавое. Да и не бойцы у нас, а крестьяне какие-то.
Ну, естественно, дело улаживал я. С этой работой у меня не будет времени на исследования... зря я согласился быть советником, похоже. С другой стороны, если уйду в отставку, не миновать войны. Проигранной. Ну и кто поручится, что моя лаборатория и библиотека останется в целости? Правильно, никто.
Что, ж, делать нечего, буду советником во имя науки.

Запись 3. Утренняя служба.
Ночь работал. Утром потащился на службу. О великий тетраэдр, прошу тебя, сделай так, чтобы походы в Церковь стали делом добровольным! Нечего и надеяться, пока Инквизиторус является архиепи... *клякса* Спал сидя. Случайно наклонил голову на плечо к какой-то даме. Мне снилось, что это подушка. Спать хочу. *клякса* Пошёл спать.

х - 2/3у = 2n - 1; n(4x - 7y) = k (4/7a + 12b); L= 12,7; W= 5,7; B= 6,(66)

Запись 4.
Засыпая, я всё-таки перепутал дневник с экспериментальной тетрадью. Интересно, что я хотел показать этой записью?.. Когда я засыпал, мне казалось, что это гениально. Ладно, разберусь позже. Отлично выспался. Только кажется, я что-то забыл...
Ах, интеграл тебя подери!! Инквизиторус мне сказал зайти к нему, а я отпросился по естественной нужде. Интересно, что он подумал?.. Что я переел бобовых?
Срочно в Церковь!

Запись 5. Сходил в Церковь.
Квадрат твоего катета! Ненавижу церковные благовония. Вся мантия ими провоняла. Ну, ясное дело, Инквизиторус звал меня не для того, чтобы выразить мне свою любовь и приязнь.
Дядька прицепился к моему внешнему виду, спросил, почему я пришёл на утреннюю службу в чёрной мантии. Ну, по правде говоря, я просто забыл переодеть лабораторный халат после ночной работы, но не говорить же об этом Инквизиторусу? Отговорился тем, что ночью умерла моя любимая экспериментальная крыса, и по этому поводу у меня траур.
Не улучшило дядино настроения и то, что я явился к нему на четыре часа позже, чем он меня звал. Ну и, конечно же, он не мог меня не упрекнуть, что я снова (как и восемнадцать лет до этого) спал на службе. Но в тот момент, когда он мне читал эту гневную проповедь, я уже дремал с открытыми глазами. Мда, а ведь мне ещё эту ночь работать… Надо закончить с телескопом, который я начал собирать. Думаю, это будет великолепная вещь!
Кстати, а сколько времени? Святой параллелепипед! Я должен быть на совете!

Запись 6. Посидели с братом.
Ну и с советом. Уговорил отправить помощь в западную область. Возможно, скоро отосплюсь за вчерашнюю и за сегодняшнюю ночи — выяснилось, что завтра утром прибывает делегация из соседнего королевства во главе с самой королевой Клыканой. В первый день всё равно будут пир и танцы. Мне можно не присутствовать.
Наконец-то я закончу телескоп и отосплюсь!

Запись 7. Утро, опять утро…
Был на службе. Спал. Опять привалился к какой-то женщине. И снова почему-то снилась подушка. Спать хочу. Пошёл спать.

Запись 8. Ненавижу!
Ночью закончил телескоп, записал вычисления, а сейчас есть большое желание предложить братцу взглянуть в моё новое изобретение на солнце. Паж от Монархуса разбудил меня после двух часов сна и сказал, чтобы я срочно спускался в зал.
Ну что опять? Брат подрался с Клыканой? Тогда я не завидую брату… Эта женщина себя в обиду не даст, тем более такому придурку, как Монархус.
Черномагия — одно из самых процветающих королевств в округе. Не то, что наша Богоугодия. Я даже подумывал в своё время туда эмигрировать, но узнал, что Клыкана ведёт учёт приезжих. Вряд ли я бы смог так просто сбежать отсюда… а вернее, вбежать туда.
Но мечты о шпилях башен Черномагии не оставляют меня и по сей день. Хотя погодите, кто мне мешает поговорить с Клыканой лично?
Гениально!

Запись 9. Клыкана.
Как выяснилось, принцесса наотрез отказалась говорить с Монархусом, потребовав «кого-то более вменяемого». Что ж, могу её понять. Естественно, послали за мной, нагло разбудив. От танцев принцесса тоже отказалась. Вместо обычного пира у нас был перекус, Монархус ещё долго пускал слюни.
Я, правда, так и не понял, это он от голода или всё же на Клыкану запал? Если второе, то зря он так, зря. Никто не знает, сколько ей лет и почему она до сих пор не замужем. Одни говорят, что ей уже за сотню, но она продлевает себе жизнь и остаётся вечно молодой. Другие говорят, что она замужем за демоном из Бездны, и, чтобы он давал ей вечную красоту, она вырезает печень очередному своему фавориту и кладёт на чёрный алтарь.
Но всё это бред, конечно же. Я всегда хихикаю над теми, кто не читает историю. Клыкана взошла на трон не так давно — ей просто не успело бы исполниться сто лет.
Зато нельзя отрицать, что в Черномагии Клыкана самая сильная волшебница. Она попросила меня показать мою лабораторию. Я не был готов, и пришлось вести её на экскурсию в полный бардак. Зато телескоп ей очень понравился, она захотела купить его у меня.
Я не продал. Сказал, что сделаю копию, тогда можно будет говорить о продаже. Расстались довольные друг другом.

Запись 10. Бал.
Твою ртуть в серу! Монархус всё-таки затеял бал с полноценным пиром! Но, что самое ужасное, с обязательным присутствием меня. Похоже, братец и впрямь втюхался в Клыкану. А я ему нужен, как моральная поддержка.
Очень хочу спать. У меня на эту ночь как раз не было ничего назначено, я так хотел отоспаться… и тут этот бал! А ведь я ещё хотел поговорить с Клыканой насчёт моего гражданства. Похоже, номер не пройдёт, Монархус целый вечер танцует с ней. Танцует королева, кстати, хорошо.
А я безумно хочу спать. Как только закрываю глаза — мне видится кровать. С большой взбитой подушкой… Бррр, да что такое?! Какая подушка? А чем пахнет, кстати? И почему среди оркестра мне всё время слышатся какие-то молитвенные напевы?
Досиделся. Меня уже дамы приглашают. Отказывать — совсем невежливо, но мне по-прежнему видится подушка и молитвенные напевы… такие сладкие, убаюкивающие…

Запись 11. В своих покоях.
Я так и не понял, как я оказался у себя. Но что-то мне подсказывает, что я уснул прямо во время танца. А как хоть выглядела та дама? Ладно, всё равно не вспомню. Спать и спать. Сейчас же.

Запись 12. Сделал крюк по стране.
Пришлось решать всё самому. Магически осушил местность, воду сохранил. Погнал этих лентяев, с которыми я путешествовал, на восток, вылил воду в засушливые местности. Распорядился, чтобы плотину перестроили, убрали последствия оползней и завезли новые партии зерна и овощей. Пока ещё не поздно — можно высадить. С моими катализаторами всё взойдёт.
Вернулся назад. У меня было предостаточно времени, чтобы подумать, надо ли мне говорить с Клыканой. Решил пока повременить. Кстати, королева пока гостит у нас. Думаю, она ждёт, пока я закончу телескоп для неё, поскольку мне слабо верится, что её могла задержать внезапно вспыхнувшая к ней любовь Монархуса.
Зато тот, похоже, совсем потерял голову. Дарит ей подарки из казны, гуляет с ней, танцует… Если против первого Клыкана явно ничего против не имеет, то вот остальное её раздражает. Но когда бы это заботило брата?
Клыкане придётся ещё немного подождать. Сейчас я должен приготовить лекарство для северной провинции, а потом надо бы сделать катализаторы. Затем возьмусь за телескоп. Ох, почему у меня не десять рук?
Хорошо было отлучиться из столицы. Не надо в Церковь ходить. Завтра опять на утреннюю службу. Желаю себе снова хорошо спать под хоровое пение!

Запись 14. Подельникус.
На службе выспаться не удалось. Я по обыкновению привалился к соседу справа, но от него пахло не духами, как обычно, а чем-то резким. Да и сам сосед был жёстким и костлявым. Он начал со мной о чём-то говорить — ха, нашёл когда! Я так и не понял, чего он от меня хотел. Я даже плохо различил, какого пола этот человек. Вроде бы был в юбке. Наверное, женщина.
Как выяснилось, мужчина. Богослов, поэтому и в юбке. В рясе, то есть. Когда он пришёл ко мне в лабораторию три часа спустя после службы, я думал, что как минимум настал конец света. А как максимум — вслед за ним прибежит потный красный Инквизиторус и сожжёт меня вместе с лабораторией и библиотекой.
Назвался этот странный тип Подельникусом. Сказал, что ему известно о проблеме мора на севере, хочет помочь, поскольку хорошо знает алхимию. Ну, судя по запаху от рясы, который не смогли перебить никакие церковные благовония, Подельникус и впрямь неплох в этом деле.
Вот только нервный он какой-то…

Запись 15. Опять утро.
Ночью готовили лекарство от болезни, но ничего так и не получилось. Чуть не уснули за столом. На службе оба спали друг на друге. Схлопотали по выговору от Инквизиторуса. Я добрёл до покоев и собираюсь спать.
А Подельникус живёт далеко. Жалко мне его — как бы не упал по дороге…

Запись 16. Нас теперь двое.
Как выяснилось, Подельникус спросонья зашёл не в свой дом. Парню крупно не повезло. Он вломился к толстой старухе Вдовелле. Она, естественно (а могло бы быть иначе?) заподозрила беднягу в нечистых помыслах и отходила скалкой по хребту. В общем, решено, поселю его у себя, пусть берёт своё жалкое барахло и располагается в соседней комнате. Раз уж он взялся мне помогать, то пусть хотя бы живёт рядом.
А ещё Подельникус признался мне, почему он такой нервный. Оказывается, он ученик Инквизиторуса (бедняге не повезло вместо меня). И его мечта — сбежать из-под крылышка Церкви.
Ладно, поговорю с Монархусом, тем более что я вроде как мечтал о лишней паре рук, а тут подворачивается человек, который хочет и может помогать.

Запись 17. Спасибо Клыкане. Ну и мне тоже.
Мда, похоже с Монархусом я не поговорю. Он разучился это делать. Надо разговаривать с Клыканой. Я пошёл к королеве Черномагии и честно изложил ей, что я не закончу её телескоп до тех пор, пока у меня не будет помощника. Она обещала помочь.
После чего дело было за малым. Подойти к Монархусу и выторговать титул «помощника главного королевского советника» для Подельникуса в обмен на полезный совет, «как понравиться Клыкане». В общем, судя по всему, королева вовремя улыбнулась моему братцу, что и послужило свидетельством полезности совета.
Подельникус, благодари Чародеуса Чёрную Мурену и Клыкану Некромантийскую! Инквизиторус, сожри гипотенузу!

Запись 18. Мы сделали это!
Всего три бессонных ночи. Зато лекарство наконец-то готово. Считаю, что мы с Подельникусом молодцы и достойны награды, но вряд ли кто-то ещё разделит моё мнение.
Теперь, когда мы установили точные пропорции компонентов, я поручаю Подельникусу готовить лекарства и вакцины в промышленных масштабах. В помощь ему я взял дюжину молодцев из тех, у кого руки половчее (я так и не понял, почему начальник стражи побагровел при их виде... обознался, наверное). Пусть выполняют задания по нарезке и измельчению компонентов.
А мне надо отдать последние распоряжения по поводу нашей поездки. Также дал пинков начальнику по обеспечению — в западные и южные провинции можно и без меня еду завезти!
Нам бы пришлось ещё целую ночь потратить на то, чтобы перекроить из подельникусовской рясы нормальную лабораторную мантию, но вновь выручила Клыкана. Не знаю, что она сказала нашим служанкам, но назавтра же нам всё перешили.
Хе, ради меня, хотя я и главный советник, они бы копались очень долго. Да и ловить этих служанок по коридорам — дело муторное, они при виде меня обычно прячутся. Боятся Скользкой Мурены, как же. Я бы мог приструнить их, но на это нужно время, а как раз его у меня очень мало.
А ещё выяснилось, что на утренних службах я совершенно не могу спать на Подельникусе. Он весь провонял реактивами! Неужели и я так же пахну? Ужас… В общем, я посадил его слева от себя, а справа вдруг снова раздался тот самый запах, который я чувствовал до этого. Я мгновенно увидел перину с подушкой и одеялом. И уснул под хоровое пение, склонив голову направо.
Да здравствует здоровый утренний сон во имя всех синусов и косинусов!

Запись 19. Прекратили мор.
Отправил Подельникуса на север, он прислал гонца с донесением, что болезнь прекращена, угрозы нового заболевания нет. У меня же почти готовы катализаторы для того, чтобы выросло всё то, что посеяли так поздно на западе и юге. Мне понадобится Подельникус и дюжина-другая ребят для того, чтобы мою работу можно было представить в нужном количестве. Но я с удивлением узнал, что тех молодцев, которые помогали нам готовить лекарство, посадили за решётку. Попытаюсь решить это как-то.
Продолжаю сладко дремать на службах. Я абсолютно уверен, что справа от меня садится всё время один и тот же человек. Всё время хочу посмотреть, кто это, но каждый раз не могу. В начале службы нужно изображать примерного прихожанина. Ну хотя бы для видимости, ведь Инквизиторус уж как много лет назад меня разгадал, он и так посылает мне «пламенные» взгляды каждый раз при встрече, не стоит накалять и без того не самые лучшие отношения. Так что в начале я, как идиот, пялюсь на хор, на фрески, на витражи… А чуть позже меня срубает. Почти моментально. Хор, запах и постель, которая мне снится — всё это в совокупности действует, как отличное снотворное.
Интересно только, кому понадобилось садиться рядом с Чёрной Муреной? Да ещё и раз за разом?

Запись 20. После совета.
Выступил на совете, то бишь выдал в голову лентяям. Надо идти на восток, защищать тамошний народ от волков, иначе у нас не останется подданных. Собрали нашу с позволения сказать армию, которая больше похожа на народное ополчение, отправили. Промыл брату голову (не мозги, их в черепной коробке не обнаружено) насчёт того, что армию нужно тренировать регулярно. И было бы неплохо заняться этим. Вроде как брат понял.
Мне заказали радуги и фейерверки. Скоро ежегодный парад и народные гулянья в честь короля.

Запись 21.
Поговорил с Клыканой, она согласилась подождать с телескопом ещё немного, пока я сделаю фейерверки и радуги. Ну и проведу парад, конечно. Без меня там не обойдётся. Фейерверки всё равно все боятся зажигать сами, как бы я не упрощал конструкцию. А ещё цирк встречать, а ещё… ох, ненавижу этот парад, одна головная боль от него, а проку — ноль.
В общем, королева поняла мою ситуацию и пожелала удачи.

Запись 22. Перед парадом.
Сделали шутихи, фейерверки, радуги и всё прилагающееся. Завтра парад. По сообщениям, на востоке успели закончить с волками, армия мало-мальски пришла в должный вид перед праздником — как-никак день начнётся с того, что солдаты будут маршировать через город.
Устал, как десятичный логарифм. Чувствую себя раздробленным. Надо сегодня выспаться, всё равно завтра тащиться на службу, без неё в Богоугодии не начинается ни один день. Даже парадный.
Эх, а слыхал я, что в Черномагии нет утренних служб… Надо всё же поговорить с Клыканой. Даю себе слово (письменное), что сделаю это после того, как закончу её телескоп. Но вначале нужно пережить этот дурацкий парад и праздник. Так удачи же мне, о великий два пи эр в квадрате.

Запись 23. После парада.
О святой интеграл, я выжил?! Я не верю? Но я думаю, а значит, могу существовать.
Мда, существовать, не жить. Подельникус выглядит немногим лучше меня. Уже глубокая ночь, а завтра опять на службу. Мне кажется, я не встану из-за этого стола, даже чтобы дойти до кровати…
В общем, день парада в честь короля прошёл как всегда. Вначале мы с Подельникусом запустили пару радуг, под это всё в центр города промаршировали войска, окружающие карету с Монархусом. Брат вчера, кстати, в очередной раз предлагал мне ехать с ним в карете, но я в очередной раз отказался. На то есть несколько причин.
Во-первых, в той же карете поедет дядя. А я начинаю нервничать, оказавшись с ним в одном закрытом пространстве. Нет, я понимаю, что в карете скорей я его, чем он меня (хотя… если только весом придавит), да и брат не даст состояться драке, но мозги он мне капитально промоет.
Основная проблема Богоугодии состоит (с моей точки зрения) в том, что здесь установлена непререкаемая власть Церкви. Магов то ли рождается, то ли выживает мало стараниями дяди — я так и не смог понять. Долгое время я вообще думал, что в целом Столеграде я один маг. Но вот объявился Подельникус, до этого успешно маскировавшийся под богослова (правда, не по своей воле).
Вторая причина моего отказа ехать с Монархусом — это неудовольствие народа. Я стараюсь поменьше бывать в местах массового скопления людей. Как ни крути, а меня даже служанки боятся.
Ну и третья причина… а шутихи да радуги кто запускать будет, пока я триумфально буду ехать в карете? Несколько прошлых лет я пытался договориться людьми самых разных профессий, даже с солдатами посмелее, но ничего не выходило. Все боялись, хотя конструкция механизма проста, как ро-же-аш.
Кто-то всегда работает, чтобы у других был праздник. И именно поэтому этот «кто-то» ненавидит все эти праздники!! Нет, конечно, я мог бы отправить Подельникуса… но тут уже вступают в силу первые две причины. А раз я всё равно не собираюсь ехать в карете с братом, то можно и позапускать эти дурацкие фейерверки, ведь спокойно поработать в лаборатории мне так или иначе не даст шум площади.
В общем, вначале войска промаршировали, затем брат и дядя вышли из кареты (с ними был ещё министр безопасности Обстенкус и королева Черномагии Клыкана). Затем были обычные королевские и церковные речи (Инквизиторус всех как всегда призывал быть примерными рабами божьими… бррр, не люблю быть рабом), ну а потом выкрики «да здравствует король!», «долгой жизни королю» и прочее. Начался праздник, посыпались мелкие королевские монеты, загремели шутихи, стража отошла от казённого угощенья, чтобы народ мог насытиться, заорали торговки, призывая купить у них что-нибудь. В общем, как всегда. И так до вечера. Танцы, песни, крики, соревнования, цирк, фокусы…
К вечеру подвыпивший народ славил короля и архиепископа уже более искренне. Кричали что-то вроде «слава Монархусу, спасителю от засухи и наводнения!», «слава Инквизиторусу, прекратившему мор!», «слава Обстенкусу, волков усмирителю!». К ночи тут и там валялись тела.
Мои обязанности на этом не кончились, так как на ночь была припасена основная масса фейерверков. В общем, оба сейчас похожи на параллелограммы — такие же косые.
Ого! Оказывается, пока я писал всё это, солнце почти успело встать! А ведь я хотел лишь коротко отчитаться и лечь! Срочно бужу Подельникуса и бежим на службу!

Запись 24. Начали телескоп.
Я не помню ничего. Ни того, как мы добрались до Церкви, ни того, как началась служба. У меня уже не было сил изображать что-либо из себя. Я по привычке прилёг на что-то справа от себя и мгновенно отключился.
Помню только, как я вышел даже не в реальность, а в полудрёму из сладкого сна из-за того, что кто-то ущипнул меня за бок и обвинительно пробормотал: «Господин Мурена, вы храпите!». Я торжественно пообещал этого не делать. Но, как потом понял, сделал я это во сне, а не наяву.
Интересно, когда мне ждать Инквизиторуса у себя? Храпа на службе он не простит, это уж точно! Кстати, интересно, кто это меня пытался добудиться? Подельникус зовёт меня по имени, он не стал бы называть меня так диковинно — «Господин Мурена»...
Но есть и хорошие новости — мы с Подельникусом начали клыканин телескоп. Из чего сделать корпус мы найдём, а вот с линзами беда. Линз нет совсем. Придётся делать всё заново по моим записям.
А ещё я хочу подарить королеве небольшую подвижную планетарную модель. Делается она недолго, зато полезна в практике.

Запись 25. Тревожно.
Инквизиторуса всё нет. Если честно, то мне тревожно. И странно. Мне всё это не нравится, корень из двух квадрат твоего ангидрида. Он что-то затевает.
Сделали линзы. Осталось только собрать всё воедино. Нужна точность, а у меня постоянно трясутся руки с недосыпа. Подельникус-то более привычный, но он в телескопах плохо разбирается. Да, он хорошо учится, и всё же сам собрать не сможет. Надо что-то придумать.
О, точно! Адреналин твоего надпочечника! Скажу, что болен. Больных не заставляют ходить в церковь. Правда, раз в неделю всё равно придётся исповедоваться, но я надеюсь, что мы закончим раньше, и Инквизиторус не пришлёт очередного слугу Триждыбога прямо сюда, в лабораторию. Иначе это будет катастрофа, сравнимая с просчётом числа пи до миллиона после запятой.
Сейчас быстро приготовим с Подельникусом зелье для повышения температуры — и я буду «готов».

*неразборчиво* 2 ч. наст. лопуха к 3 ч наст. *зачёркнуто* белены *подчёркнуто* мать-и-мачехи, сахар, *далее нечитаемо*

Запись 26. Подери тебя сферический куб!
Святые эффузии, я опять перепутал эксперименты с дневником!
Нет, я решительно не могу работать в такой обстановке. Лаборатория после всех наших экспериментов полностью загажена. Надо убираться. Придётся потратить ещё один день. Только бы нам хватило недели…

Запись 27.
Нам понадобился не один день, а три, потому что мы разбирали ещё и библиотеку. В общем, сейчас в темпе гиперболы собираем телескоп, но ведь такие точные вещи не делаются абы как. Тут нужно упирать не на скорость.

Запись 28.
Почти всё закончили, неделя тоже завершилась. Либо я сегодня иду на исповедь, либо исповедник приходит сюда. Выбираю первое. Ладно, разберёмся как-нибудь, основную работу, требующую предельной точности, мы сделали.

Запись 29. Служба и исповедь.
Нам повезло — за ночь сделали всё. Можно представлять телескоп Клыкане. Я даже успел быстро собрать подарочную планетарную модель. Но на службе я снова был никакой. По привычке устроился на соседе справа, тут кто-то спросил меня: «Господин Мурена, а вы не заразный?». Видимо, весть о моей болезни разнеслась стараниями братца по всей округе. Я привычно съязвил: «Ужасно заразный, вы уже начали умирать».
В тот же миг я бухнулся на церковную скамью, лишившись опоры справа. Хорошо Подельникус придержал, а то я бы упал на пол. Но Инквизиторуса всё это явно не порадовало.
Прелестно, я лишился своей «подушки»!
На исповеди, как всегда, пробормотал что-то невнятное о том, как я грешен и как мечтаю искупить грехи. В общем, стандартно. Сильно сомневаюсь, что исповедник поверил словам Скользкой Мурены.

Запись 30. Ничего не понимаю.
Представил Клыкане телескоп — ей понравился. И планетарная модель тоже. Я улучил минутку и поговорил с ней насчёт гражданства. Королева как-то странно посмотрела на меня и сказала, что я, конечно, могу его получить, она будет не против, вот только скоро это не будет иметь никакого значения.
Я не люблю чувствовать себя дураком. Я спросил у неё, что это значит, она ответила мне, что она совсем скоро собирается возвращаться в Черномагию. И зовёт меня к себе в гости.
Что она хотела этим сказать?
Но, так или иначе, предложение заманчивое. Я не могу от него отказаться. Пусть здесь пока заведует Подельникус, а я сам посещу Черномагию и попытаюсь разгадать слова королевы.
А заодно и от служб отдохну. О великие биссектрисы, я отосплюсь!

Запись 31. Пишу из Черномагии.
Да, вот это образованная страна, не то, что мы. Черномагия — страна небольшая, она разительно отличается от нашей. Со здешними людьми есть о чём поговорить. Каждый человек тут получает нормальное образование.
А какая тут архитектура! Живопись! Цветы! А уж с какой лёгкостью черномаги дали бы отпор нашим идиотам-воинам… Восторг мой невыразим на бумаге.
Вот только не улавливаю я… Что-то тут не так. Но я никак не могу понять, что. Или мне только кажется?

Запись 32.
Ну конечно же! Как я сразу не заметил! Здесь нет крестьян и рабочих! Их… нет. Просто нет. То есть, я уверен, что они где-то есть, ведь иначе кто бы выращивал зерно, овощи и скот…
Я понял! Похоже, у Клыканы проблемы, обратные нашим. У нас почти не рождается магов. Одни простолюдины, необразованные смерды, не желающие ничему учиться. А в Черномагии тоже всё не так хорошо, как кажется с первого взгляда, но это видно только изнутри. Здесь, наоборот, одна интеллигенция. Но ведь маги не могут, не хотят и не умеют пахать землю и сеять пшеницу, выращивать скот, охотиться — это будет занимать всё их время. То время, которое маги хотят потратить на учёбу.
Но что Клыкана хотела мне сказать?.. Не собирается же она…
О нет, нет, королева, не делай этого, во имя всех матриц, я прошу тебя!!!

Запись 33. Тщетные попытки переубеждения.
Пытался отговорить Клыкану от безумной затеи. Получил промеж ушей за то, что лезу не в своё дело. Королева сказала, что на данный момент это единственный выход, и что она не идиотка и прекрасно понимает, на что идёт. Что она успела за время, пока гостила у нас, впечатлиться моим братом. Но ей нужны чернорабочие. А значит, она пойдёт на то, чтобы объединить наши страны.
Вопрос наследника её не волнует. Монархус может зажимать в углах служанок и даже знатных особ. Но на трон сядет всё равно маг. Где его раздобудет Клыкана — это её дело (признаться, в тот момент, когда она это говорила, я невольно подумал о демоне из Бездны). Инквизиторуса и Церковь она прищучит до той степени, чтобы они не смели задираться.
Я слушал всё это и пытался сказать, что так, как она хочет, не будет. Дядю очень тяжело подвинуть с его позиций. Тем более он не даст этого сделать женщине-магу. Да и последующий правитель у нас обязательно должен быть прямым родственником предыдущего. В её плане много слабых мест.
Но королева сказала мне, что она сама разберётся. Она добавила: «За те несколько лет, что я царствую в Черномагии, я убедилась, что другого выхода просто нет. Иначе огромное количество учёных людей умрут с голода. А так у нас будет больше территории, и на нас будут работать крестьяне».
Когда я заикнулся о торговле, она напомнила о неудобном положении Черномагии и неучёности населения стран, расположенных вокруг. Да, похоже, тут она права.
Но она не знает, на что идёт!

Запись 34. Я дома.
Я уже в Богоугодии. Как выяснилось, работы тут невпроворот, Подельникус один со всем не справляется. По дороге я думал о том, что мне надо бы радоваться. Скоро Богоугодия и Черномагия станут одним государством, а значит, настанет конец главенства Церкви. Никаких служб и дядиных придирок…
Кстати о нём. Как выяснилось, он так и не спрашивал про меня. А вот теперь мне уже страшно. Это совершенно не похоже на него. Можно сказать с вероятностью 99,(9) процентов, что он замыслил что-то очень мерзкое. Теперь я не смогу спать вообще.
Великолепно! Просто класс!

Запись 35. О насущном.
Нам снова заказали шутихи и радуги к свадьбе. Я очень расстроен, потому что не нравится мне клыканина затея… никак не могу переключиться на то, что мне-то это выгодно.
Я уже начал собирать фейерверки, когда Подельникус обратил моё внимание на количество заказанных единиц. Удивительно. Нет, я понимаю, свадьба самого короля… но зачем же ТАК много?! Или они собираются взорвать весь пространственно-временной континуум?
Впрочем, какое мне дело? Я — советник. И исследователь. Мне — всё равно.

Запись 36.
Я сильно ударился головой о мраморный пол. Лежу с компрессом, не встаю. Голова болит.

Запись 37. Он подкрался незаметно.
Дядя Инквизиторус. Мы столкнулись в дворцовом коридоре. Ухмыляясь, дядя спросил меня, веду ли я работу по подготовке фейерверков. Я честно ответил, на какой стадии работа. Дядя ехидно подметил, что лучше бы мне поторопиться, иначе я могу не успеть к свадьбе, а жениху некрасиво опаздывать.
Тогда-то я и упал. Я всё ещё лежу.

Запись 38. Не хочу жениться, хочу учиться!!!
Сегодня утром пришёл Подельникус и, переминаясь с ноги на ногу, сказал, что Инквизиторус велел идти свататься. Я швырнул в ни в чём не повинного помощника тряпкой, которая до этого была у меня на лбу, и пошёл к дяде сам. У нас состоялся бурный семейный разговор. Победил, как всегда, дядя. У него есть большой жирный козырь — тысячная толпа с факелами на мою бедную-несчастную библиотеку и лабораторию.
О линейные координаты, как я ненавижу Инквизиторуса! Схитрить тоже не вышло. Дядя уже понял, что его абсолютной власти скоро придёт конец, и решил меня женить. В качестве последнего «подарка».
А жена — это и шпион, и обязательства, и просто нечто ненужное. Зачем она мне, святые науки? Но я очень быстро понял, что изменить что-либо я бессилен. Кроме дяди живых родственников у нас с Монархусом не осталось. Заступиться за меня некому, сам за себя не могу по причине того, что власть и репутация дяди выше в сотни раз, чем моя… ну а Монархус настолько воодушевлён своей собственной свадьбой с красавицей-Клыканой, что и знать не хочет обо мне. Хотя нет, мысль о том, что будет две свадьбы, его впечатлила ещё больше. С ним разговаривать бесполезно.
Напоследок я попросил хотя бы сказать мне, к кому свататься. Кому так «повезло» — оказаться невестой Чёрной Мурены? Некая госпожа Молитвасса, «примерная раба божья, не чета тебе», как выразился дядя. Я попытался осторожно намекнуть, что, раз она не чета мне, то, может быть, не стоит и свадьбу играть?..
Но, естественно, ничего из этого не вышло.
Это конец. Это катастрофа!

Запись 39. А вот теперь лежит Подельникус.
А я — сижу рядом и думаю, что вот теперь-то жизнь точно кончена. Дело в том, что я отправил своего свата, как того требует обычай, в дом родственников невесты. Моим сватом, естественно, был Подельникус.
Ни он, ни я даже представить себе не могли, что ближайшая (и единственная) родственница госпожи Молитвассы — это старуха Вдовелла!! А карга никого не забывает. Ну и бедняге Подельникусу досталось в два раза больше, чем в прошлый раз…
Как выяснилось позже, Вдовелла — не родная бабка Молитвассы. Но так или иначе, а ведь она будет моей тёщей.
Я в прошлой записи писал, что это катастрофа? О нет, во имя параболы. Катастрофа — вот это!!!

Запись 40. Чуть душу святым наукам не отдал!
Приходил Инквизиторус, я не пустил его дальше порога. Хотя он пока и не за тем, чтобы изъять мою аппаратуру и книги, в первый момент я не на шутку струхнул. Дядя предупредил, чтобы я сватался быстрее, иначе он придёт сюда с факелом. Оба мы с ним понимаем, что вскоре силы разума восторжествуют над силами добра, но пока Клыкана не в силах меня защитить. Придётся жениться.
Поскольку Подельникусу всё ещё плохо, обойдёмся без свата. Да и потом, если я его отправлю к Вдовелле снова, боюсь, я могу совсем лишиться помощника. Я вспомнил, что во время сватовства родственникам дарят подарки. А у меня сейчас ничего нет. Можно, конечно, попросить что-нибудь у Монархуса, но я, если честно, видеть его не желаю. Можно пойти и купить чего-нибудь, но я редко выхожу на улицу (гулять по резко пустеющим улицам — то ещё удовольствие), да и потом, надо же будет за шкирки отлавливать разбегающихся лавочников. А Подельникуса, опять же, не отправишь.
В общем, надо взять что-нибудь собственного изобретения. Это проще всего. Подельникус предложил подарить грымзе яд. Идея хороша, но, пожалуй, неисполнима. А жаль.

Запись 41. Ещё катастрофа. Уже стандартно.
Какая эрозия постигла мою голову, что я подарил этой дуре фейерверк?! Где были мои мозги? Я так расстроился из-за свадьбы, что схватил первый попавшийся предмет со стола. Теперь Вдовелла кричит, что я напустил в её дом огненных демонов!
Самое интересное, что женитьба из-за этого не отменяется… обидно. Госпожу Молитвассу я так и не видел, между прочим. И не видел бы до конца жизни. А ведь совсем скоро она станет моей женой и придётся селить её где-то здесь… И хотя бытует мнение, что «брак» от слова «брать», так как невесту берёт к себе жених, но я вот считаю, что хороший чертёж браком не назовут.
У меня и так покои катастрофически маленькие, комната на меня, комната на Подельникуса, комната на лабораторию и комната на библиотеку. Одна ещё общая ну и технические, вроде склада, балкона и прочего. Ну и где селить эту, сожри её фагоцит, жену? Могу на складе, но вряд ли кто-то оценит мою доброту.
Попробую выторговать у брата соседнюю комнату, она ему всё равно не нужна.

Запись 42. Может, жизнь не так плоха?
Монархус отдал мне две соседних комнаты. Отлично, теперь вся башня моя.
Чтобы как-то поднять мне настроение, Подельникус где-то достал сборник шутливых задач по физике, математике, химии и биологии. Так и не признался, откуда у него такая прелесть. Сам, наверное, сочинил, а признаться постеснялся. Хохотали до утра, делая фейерверки. Я так смеялся, что случайно активировал одну из шутих, и она, пробив нам крышу, взорвалась над башней. Надеюсь, никого не разбудили.
Хотя, признаться, грохот был такой, что встал бы и человек с полной остановкой сердца…
Да бензоат с нею, с женой. Жил до неё, проживу с ней. А крышу, кстати, надо починить. Скоро сезон дождей.

Запись 43. Утро того же дня.
Подремал на службе. Я был в приподнятом настроении, а Подельникус почему-то нервничал. Я спросил, что не так. Хорошо повеселились ночью, заказ выполнили…
Ответ помощника меня изумил: «Совсем не боязно?». На мой подозрительный вопрос, чего мне бояться, Подельникус выразительно изобразил свадебное платье.
Как я умудрился забыть, что свадьба сегодня?!

Запись 44. Перед свадьбой.
Чувствую себя идиотом. Я очень хотел отоспаться после бессонной ночи, но пришли слуги и начали одевать меня в дурацкий костюм, в котором предполагается быть на свадьбе. На мои возражения, что ещё целых три часа, они отвечали, что так велел Инквизиторус. Сопротивляться было бесполезно.
После таинственной смерти отца Инквизиторус заменял нам всех сразу — и маму, и папу. А соответственно, его мы обязаны были слушаться. Более того, некоторое время страна жила при его регентстве. Только когда Монархус достиг совершеннолетия, он смог немного подвинуть власть дяди. Но если уж на то пошло, Монархус совершенно ничего против власти Церкви не имеет. В отличие от меня…
Слуги ушли, и у меня есть ещё пара часиков. Пойду, посплю.

Запись 45. После свадьбы.
С чего начать? Может, с того, что я проспал? Подельникус честно клялся, что пытался меня добудиться, но я, по его словам, «неприлично ругался и произносил иррациональные числа».
Затем стоит сказать, что когда я всё же проснулся и понял, что опаздываю, я всё-таки догадался посмотреть в зеркало. О ужасы изометрии! Я был кошмарен, как никогда! Всё, что с таким трудом и кропотливостью напяливали на меня слуги, было помято и перекручено. Банты, рюши, кружева…
Да и сам я, признаться, был изрядно помят и перекручен. И несколько опух после непродолжительного сна. Нет, в таком виде нельзя было идти. Я, конечно, учёный и маг, но меня всё же заботит мой внешний вид!
Я быстро умылся и снял дурацкий костюм, присланный дядей. Взамен его достал выходную мантию — её я брал с собой в Черномагию. В общем, тоже неплохо… Зато сразу будет понятно, что сегодня у меня траур, как и в тот день, когда я пришёл в лабхалате в Церковь. Ну и к тому же, Молитвасса должна знать, за кого она выходит замуж.
Стоит упомянуть о том, как я был воспринят окружающими. Дядя откровенно скрежетал зубами, но ничего, естественно, сказать уже не мог, Монархус удивился, Обстенкус ахнул, Вдовелла начала молиться, а Клыкана (сама одетая в чёрное платье, покроем также напоминавшее мантию) подмигнула. Какая-то девушка попыталась упасть в обморок, бормоча что-то, вроде «нет, нет!», но её придержали стоящие рядом люди. Подельникус сегодня работал за двоих — кто-то должен взрывать эти проклятые фейерверки. Так что со мной никого не было.
Дальше случилось сразу несколько вещей.
1. Ко мне подвели ту самую девушку, которая миг назад пыталась упасть в обморок.
2. До меня дошло, что это — моя будущая жена, госпожа Молитвасса.
3. Я явственно почувствовал знакомый запах, услышал церковный хор и увидел подушку.
Всё происходящее далее было в состоянии полусна. Периодически я по привычке склонялся к Молитвассе, она щипала меня за бок и гневно шептала мне в ухо: «Господин Мурена, вы же женитесь! Проснитесь немедленно!». Я не помню гуляний, я не помню танцев и пира. Я почти всё время спал или дремал. Иногда даже с открытыми глазами.
А вот сейчас я сижу у себя. Гулянья прекратили, потому что дождь всё-таки пошёл, как я и говорил. Мелкая морось очень скоро превратилась ливень. Фейерверки Подельникус, молодчина такая, спас. Иначе пропали бы впустую силы, потраченные на заказ.
А башня из-за дыры в крыше отсырела, хорошо хоть мы догадались ещё перед утренней службой убрать всё важное. Надо срочно заделывать потолок, а то мы лишимся всей литературы! Это будет даже хуже, чем Инквизиторус с факелом.
А тут эта Молтивасса. Вечно норовит в обморок упасть, мешается под ногами, работать не даёт. Я с тоской думаю, что я женат, но как будто этого мало. Мне предстоит первая брачная ночь. О ломаные кривые, удачи мне!

Запись 46. Утро.
Жизнь — великолепна. Я люблю встающее солнце, я люблю небо, я люблю всех этих людей, которые ни свет ни заря бегут в Церковь, я люблю… нет, ну я ещё не настолько отлежал мозг, чтобы полюбить Церковь и Инквизиторуса. Но вот в церковном хоре определённо есть что-то.
Молитвасса всё утро рыдает. Даже на службе не дала прикорнуть, всё время тряслась и всхлипывала. Пришлось бодрствовать.
А вообще, быть женатым — не так уж и плохо!

Запись 47.
Не могу понять, почему эта женщина до сих пор ревёт. Попросил, чтобы она выплёскивала свои эмоции потише, так как мешает работать нам с Подельникусом, а у меня днём ещё совет.

Запись 48. Задачка.
Дано: женщина — пропорции средние; время — около трёх часов.
Найти: какое количество слёз может вылиться из указанной женщины за указанное время при известном среднем объёме жидкости в человеческом организме?
Невероятно, она всё ещё рыдает! Может, перейти на изучение женщин? Спросил у жены, как она к этому относится, она осенила себя (и меня заодно) знаменем Триждыбога и сквозь слёзы начала молиться.
Я не понял, что я такого сказал. Я же не собираюсь её резать насмерть. Всего несколько экспериментов, и те без рукоприкладства.
В общем, жена моя, похоже, не очень-то рада своему браку. Да и замуж, видимо, она не очень хотела. Ну, я могу её понять, мне тоже было бы спокойнее без неё… и всем давно понятно, что наш дурацкий брак — дело рук Инквизиторуса.
Но я одного не понимаю — зачем, если она так меня боится, было подсаживаться ко мне на службах и даже позволять спать? А приглашать на танец?
Голова тороидная уже от догадок. Пойду на совет.

Запись 49.
Монархус сегодня хмур. Я спросил у него, как он провёл ночь. Братец сквозь зубы буркнул «отлично», и я зачем-то ляпнул: «А, так ты тоже отоспался?».
По-моему, брат хотел меня убить взглядом. А может быть, тем тяжёлым стулом, которым он на меня замахнулся…
Сегодня на совете присутствовала королева Клыкана. Основным предметом обсуждения было объединение стран и реформы, конечно же. За один день всё обсудить не успели, но могу сказать, что Клыкана взяла быка за рога. Она уже назвала некоторые законы Богоугодии, которые надо отменить. Пока она мотивирует это тем, что черномаги живут в других условиях, и если не сделать Богоугодию более политически прогрессивной, то никакого объединения стран не будет. А значит, не будет и брака. По её словам (Монархусу): «Я тебе свою руку под кольцо дала, я и заберу».
Что ж, пока ей боятся перечить. Если так пойдёт и дальше, я с облегчением пойму, что ошибся в своих первоначальных выкладках. Но что-то меня не отпускает. Зачем бы дяде меня женить? Из простой мести, что я сплю на его службах?
Глупо и нерационально. Инквизиторусу наверняка пришлось уговаривать Вдовеллу отдать за меня свою внучку, ведь я, конечно, королевской крови, но вся страна меня боится. А что насчёт самой Молитвассы? Не похоже, чтобы она была шпионкой… Но может, её функция и не в этом?

Запись 50. Ещё одно прекрасное утро.
Никогда не думал, что скажу такие слова про утро! Прощайте, мои бессонницы! Прощай, мой недосып! Теперь у меня есть жена, которая действует лучше любого снотворного или заклинания.
Каждый учёный страдает этими двумя хворями. Они преследуют его, как гипербола — бесконечность. Бессонница возникает от неумения отключить логический мозг. Вот и лежишь в кровати, продолжая додумывать уже начатый проект. Ну а недосып — вечный спутник бессонницы. Вовремя не заснул — вовремя не проснулся. И весь день как ватный.
А у меня есть лекарство! Жена! Оказывается, она тоже может быть полезна в хозяйстве.
Не забыть: сегодня после совета начать собирать бинокуляр.

Запись 51.
Бинокуляр я вчера собирать не начал. Я увалился спать. Молитвасса снова начала плакать, но я сказал, чтобы не разводила сырость, и она затихла. Я всегда засыпаю на её кровати, а просыпаюсь один. Она уходит в соседнюю комнату. В другие же комнаты она вообще боится ходить.

Запись 52. Несколько дней спустя.
Это невозможно! Уберите от меня эту женщину! Да, я теперь сплю… но когда я буду работать?! Я же теперь всё время сплю! Всё время!! КАЖДУЮ НОЧЬ!!! Это ненормально. Я не хочу больше быть женатым. Хочу бессонницу и недосып.
Лучше уж так, чем то, что сейчас. Ужасно, мне ведь теперь некогда работать… Я же ведь так и не начал бинокуляр!
Подельникус попытался успокоить меня тем, что брак — это не навсегда. На что я ему напомнил, что это до тех пор, «пока смерть не разлучит вас». А я пока ни умирать, ни убивать не собираюсь.
Попытался разобраться, почему я засыпаю. Это смесь ассоциаций — церковный хор, запах и желание поспать. И всё: мне моментально мерещится подушка и перина. Если бы Молитвасса не сидела рядом со мной в Церкви — меня бы так не клонило в сон в её присутствии.

Запись 53.
Выяснил у жены, зачем она садилась всё время рядом со мной и даже один раз пригласила меня на танец. Оказывается, она давно знала о том, что её выдадут за меня. Она старалась привыкнуть ко мне, как люди иногда привыкают, входя в холодную воду.
Правдоподобно, особенно учитывая её поведение. Такая не сможет шпионить, это же «примерная раба божья», чуть что — начинает молиться. Она сможет только плакаться, а не шпионить…
Плакаться! Ну конечно же! Я законченный болван!

Запись 54.
Теперь, когда я всё знаю, надо срочно бежать к брату и рассказать ему правду. Подельникуса оставил заканчивать починку крыши, сам ухожу.

Запись 55. Сижу за решёткой в темнице сырой…
События развивались так быстро, что я не успел их записать. Хорошо хоть дневник с собой прихватил, когда меня взяли под белы рученьки в чёрных рукавчиках и потащили в подземелья. Нет, я законченный балбес. Я тупиковая ветвь эволюции. Как можно было ТАК облажаться?! Я-то думал, Инквизиторусу нужен я. Святые науки, как же я ошибался…
В общем, я пошёл к Монархусу и высказал свои подозрения насчёт дяди. Мне даже почти удалось убедить брата. Я надеялся, что ещё пара таких разговоров — и дело в круге, но тут случилось то, чего я ну никак не предполагал.
Когда я шёл обратно в башню, меня схватила дворцовая стража. Да-да, та самая, которая всегда мне кланялась, как главному советнику короля. Обстенкус кричал и плевался, чтобы мне рубили голову прямо на месте, но тут подошёл Инквизиторус. Он вкрадчиво сказал, что мне надо не рубить голову, а жечь, причём не здесь, а на площади. А вслед за этим жечь мою башню, моего «грязного безбожного помощника» и… жену! Да просто за то, что она моя жена, как я понял.
Когда я спросил, в чём же, собственно, меня обвиняют, мне выдали, что, оказывается, я успел стать цареубийцей. Ну, это помимо обычных обвинений в колдовстве и безбожии. Видите ли, никто не может найти его величество короля Монархуса. Он таинственным образом исчез, а я был последним человеком, с кем он разговаривал.
Всё просто, как дважды-два-четыре в кубе помножить на три пи пополам. Инквизиторус — исповедник Молитвассы. Уже очень давно. Именно поэтому она и была назначена для меня в качестве невесты. Чтобы дядя всегда знал, что я делаю, как я делаю и зачем. А поскольку моя драгоценная жёнушка «примерная раба божья» и не допускает мысли о корыстности исповедников… То она будет выплакивать дядюшке всё. Абсолютно всё про меня.
А выплакивать она будет, поскольку я — Чёрная Мурена, и меня все боятся. Расчёт дяди был верным, как дифференциальное уравнение…
Но разве мог Инквизиторус вообразить, что к этому моменту надумает жениться и Монархус? Одно дело я — меня просто застращать. Факелами да костром, костром да факелами. И как миленький под венец побегу. А вот Монархус женился не на ком-то там, а на Клыкане Некромантийской! А это женщина кусачая.
Дядя и в этом нашёл выгоду. Он понял, что можно свои маленькие мстительные планы превратить в большие и политические…
Теперь я понял, чего хочет Инквизиторус. Ему понравилось регентствовать, и, похоже, он решил снова сесть на трон и установить в Богоугодии абсолютную власть Церкви. Убрать моего братца, свалить вину на меня и тем самым избавиться от всех сразу. От предавшего его Подельникуса, от надоевшего меня и даже от своего «информатора»… да, ведь это Молитвасса сказала дяде, что я ушёл лично поговорить с Монархусом. И Инквизиторус одним махом провернул эту аферу.
В связи с этим могу добавить только одно. Есть ещё человек, которому во всей этой свалке крупно не повезло…
Королева Клыкана! Её собираются жечь вместе с нами по обвинению колдовстве, приворотах, безбожии, посягательствах на трон и участии в дворцовом перевороте.
Сидим мы в камере вчетвером. И ничего не можем сделать, потому что вокруг нас толпа стражников. Тут не магия нужна, а таран.
Но самое страшное во всём этом то, что Черномагия успела присоединиться к Богоугодии. Черномаги, конечно, не узнают, что их принцессу сожгли. Но они окажутся под властью деспота-Инквизиторуса. Будет война.
Интересно, где брат? Да и жив ли он?..

Запись 56. Моя последняя запись.
Казалось, я совсем недавно начал этот дневник. Но вдруг перевернул последнюю страницу.
Я спросил у Молитвассы, почему она всё время плачет и не сможет ли она в случае чего затушить костёр под нами. Я пытался поднять всем настроение, но вышло кисло. Жена вдруг начала истерику со словами: «Я что, такая страшная, что ты на мне только спать можешь?! Я что, так и умру девкой?!». Успокоилась она сама, когда стражник зазвенел ключами.
Сейчас нас поведут на костёр. Дневник сгорит вместе со мной, Чародеусом Чёрной Муреной во имя святых точных и естественных наук.
P.S.: Если быть честным, то науки науками, но мне ещё жить хочется...

Эпилог.

Запись 57. На вложенном листочке.
Я, Чародеус Чёрная Мурена, ещё жив. И дневник мой ещё жив, правда листик нужно будет подклеить, чтобы не потерять случайно.
Мы уже были привязаны к столбам, когда на площадь ворвался какой-то ненормальный здоровяк с дубиной. Мужчина был немыт, волосы растрепались, одежда кое-где была в засохшей крови, на лице были видны следы побоев. Но самое странное, что вслед за оборванцем на эшафот вскочила… старуха Вдовелла! Со своей вечной неубиваемой скалкой. В тот момент я ей был рад, как равнобедренному треугольнику!
Вдовелла принялась молотить Инквизиторуса по голове, вереща на весь город: «Мою деточку — спалить?!». А бродяга, что пришёл с ней, мычал что-то неразборчивое. Мне показалось, я слышу слово «помощь». Да, помощь в тот момент бы не помешала…
И вдруг появились черномаги. Видимо, они всё это время сидели в засаде в пространственных дырах. Судя по меткам на мантиях — личная охрана королевы. И эти ребята были очень сильно не рады, что Клыкану собираются жечь.
Когда королеве освободили руки, она мгновенно напустила на площадь тёмную тучу. Я, будучи также освобождён, добавил спецэффектов, в виде ощеренных звериных морд, щёлкающих зубами, Подельникус постарался и склепал отличные зелёные молнии. И зеваки, и стражники мгновенно разбежались. Ха, простаки, это же была обычная иллюзия, обманка!
Осталась Вдовелла, доблестно придавившая неродную внученьку толстым телом (Молитвасса слабо дрыгала руками и ногами), Подельникус, Клыкана, я… и тот бродяга, в котором я с удивлением узнал своего брата, а «дубина» у него в руках оказалась королевским скипетром, вымазанным грязью. Вот только Монархус, похоже, не узнал меня. Да и остальные тоже не признали в нём короля.
Вдовелла, поднявшись, сбивчиво объяснила, что она нашла «этого несчастного парнишку» где-то на окраине города, она хотела помочь ему, но услышала, что собираются жечь её внученьку. Вдовелла кинулась к площади, а он — за ней. Черномаги были единственными, кто, похоже, признал в оборванце короля. Тут-то они и поняли, что дело пахнет жареным (в прямом смысле) и пошли на выручку своей госпоже.
Черномаги и Инквизиторус также не ушли с площади. Клыкана спросила у меня, как в Богоугодии поступают с заговорщиками. Я думал, как бы ей намекнуть, что я не король, чтобы решать. И король не мёртв, вот он, с нами, просто он, похоже, болен. Он придёт в себя и сам всё решит. Но Клыкана будто бы назло мне была упорна. Я сказал, что можно заставить дядю служить науке. Например, ставить на нём опыты…
Пока мы препирались, на площадь снова стеклись зеваки. Но теперь уже осторожно, не подходя близко к эшафоту. Клыкана начала вдохновенную речь о правых и виноватых, о предателях и преданных, о королях, королевах, королевствах… У неё хороший дар оратора! Я насторожился, когда вдруг прозвучало моё имя. «Новым королём объединённых стран по праву королевской крови станет Чародеус!» — после этих слов я оказался перед толпой. Я пытался сказать Клыкане, что Монархус жив, что я не хочу, не умею и не буду королём, но та только злобно шипела на меня.
Следующая фраза поразила слушателей так, что они выглядели прижатыми к абсциссе. Клыкана сказала: «Ну а я, как и прежде, являюсь вашей королевой, поскольку наши страны объединены». После этого Инквизиторуса увели в темницы, а толпа начала потихоньку расходиться.
Клыкана направилась во дворец, Подельникус пошёл за ней, я же обернулся к брату и увидел, как старуха Вдовелла, обняв Молитвассу и Монархуса, причитает: «Детки мои, детки!». Ну, всё ясно. При всей своей злобности, Вдовелла очень падка на всяческое усыновление и удочерение, поскольку своих детей у неё так и не родилось, а муж давно умер. Она сочла, что несчастный избитый, валяющийся в канаве Монархус может стать ей приёмным сыном…
Попытаюсь вылечить брата. Сильно же его контузило. Он ничего не помнит.

Запись 58. Снова на листочке.
Монархуса мы с Подельникусом так и не вылечили. Бесполезно, ему отшибло память. Он не помнит ни меня, ни дворца, ни Клыкану. Зато заигрывает с моей женой, которая уже который день живёт там же, у Вдовеллы.
Клыкана, оказывается, давно поняла, что Монархус жив. Но её вполне устраивает, чтобы на троне был я. Я же решил подойти к Клыкане с самым непонятным для меня вопросом. Как мы можем быть королём и королевой одной и той же страны, если у нас у обоих есть супруги?!
Бывшая королева Черномагии, а ныне королева объединённых стран, пожала плечами и спросила, интересуюсь ли я женщинами. Мы сошлись с ней во мнении, что противоположный пол нам интересен в качестве изучения. Хм, может она и вправду замужем за демоном из Бездны?..
Следующая клыканина выкладка поразила меня своей простотой, как метод математической индукции. Нас обоих венчали именем Триждыбога. Но оба мы — и Клыкана, и я — не верим в такового… а значит, и венчание можно считать недействительным!
Так что теперь можно считать нас с Клыканой в каком-то плане супругами. Хотя мы скорей соседи по лаборатории (её башня действительно соседствует с моей).
Но на мне же ещё трон… Трон? Трон! Я смогу загнать Церковь в нору, чтобы они не смели больше тронуть ни единого мага, чтобы ни одна книга больше не была сожжена!

Запись 59. Листочек третий.
Прошло уже несколько месяцев. Мне было не до записей, но вот, когда разгребал барахло, обнаружил свой старый дневник. Решил отчитаться. С чего начать?
Дядя Инквизиторус умер. Но не от рук магов — у него остановилось сердце, когда он попытался сбежать. Надо было меньше жирного жрать в посты…
Монархус женился на Молитвассе. Своей бывшей жене я сказал, что она свободна от меня. Они живут у Вдовеллы, старуха счастлива и, говорят, даже стала не такой злобной. Я им выделяю сумму из казны, всё-таки Монархус мой брат. Хотя они и без этого живут небедно.
Церковь без Инквизиторуса ведёт себя очень достойно. Искоренять её совсем — глупо, верующим некуда будет ходить. Главное — мы устранили конфликт, и теперь ничто не мешает стране развиваться.
Мы немного изменили цвета гербов и флагов. Дело в том, что красно-зелёные, как раньше, не подойдут, вся правящая верхушка ходит большую часть времени в чёрных лабораторных халатах.
Простой люд доволен. Теперь достаточно рабочих рук, чтобы делать катализаторы для растений, помогать с селями, наводнениями, дикими животными, засухой и мором. Больше не приходится нанимать воров, как раньше. Культурная прослойка (то есть бывшие черномаги) тоже довольны — есть достаточное количество народа, которое будет их кормить.
Кстати, страна была переименована в Черноугодию.
Мы с Клыканой и Подельникусом сейчас заканчиваем совместный проект — это будет грандиозное открытие! А ещё у нас в планах построить несколько школ.
Надо начать новый дневник, а то на листочках и впрямь писать нехорошо. Всем магам и учёным я завещаю — ведите дневники! Это очень помогает.
Это писал я, король Чародеус Чёрная Мурена.

Пролог, который надо читать после эпилога.
Сегодня в самом обычном, дымном и жарком зале самой обычной таверны самого обычного города самой обычной страны царила непривычная тишина — все посетители дружно скинулись и поставили выпивку знатоку окрестных баек за то, чтобы он им рассказал страшную историю.
— Есть на севере страна, — начал рассказчик, осушив первую кружку эля. — Она называется Черноугодия. Там под чёрными флагами стоит замок, в котором живут колдуны. Король их — сам колдун, его так и зовут все — Чёрная Мурена. А видели бы вы их королеву! Нечеловечески красива, говорят, роднится с демоном из Бездны… тоже чёрная колдунья. Дети в этой стране, вместо того, чтобы гулять и играть, с утра и дотемна пишут закорючки, из башен доносится хохот, огонь пышет — не иначе за дьяволами гоняются там. Богу они не молятся. Но раньше там всё было совсем по-другому.
— Как? — спросил кто-то из слушателей
— Не перебивай, — взмахнул рукой рассказчик. — Когда-то эта страна называлась Богоугодией. Там все чтили Церковь и приходили на службу каждое утро, а исповедовались каждую неделю. Правили ими добрый и справедливый король и святая Церковь. Но в ту пору ещё советник короля, Чёрная Мурена, задумал заговор против своего же брата. А эта колдуниха, — мужчина отпил из заботливо подставленной кружки, — ну, которая ихней королевой стала потом, приворожила того короля, захотела на трон. Но архиепископ, не жалея живота своего, разгадал тот заговор и решил приструнить зарвавшегося советника и дерзкую волшебницу. Но ведь советник-то был ему племянником родным, а потому архиепископ не хотел ему зла. Он решил его женить, может, уйдёт дурь из башки.
Слушатели одобрительно закивали и загалдели. Но по мановению руки рассказчика вновь стало тихо.
— Несчастная женщина, жена этого колдуна, до того перепугалась — в башне холодно, вода капает, ветер сквозит — что побежала скорей в Церковь, искать убежища от своего же мужа. Но перед этим услышала, как колдун со своим верным слугой обсуждали план убийства славного и доброго короля. Вот она всё и рассказала. Архиепископ скорее туда, с подмогой, но короля уж нет нигде, пропал он. Тогда архиепископ велел вести заговорщиков на костёр, но тогда колдунша та вызвала своих демонов, что были хуже пожара и выли страшнее волков. И они порвали несчастному архиепископу сердце.
Слушатели синхронно ахнули, кто-то осенил себя святым знаменем.
— Что, вот так прям и порвали? — прошептал какой-то молодой парень.
— Прям так и порвали! — угрожающе надвинулся на него рассказчик. — Они же демоны, остолоп! И тогда тот колдун сел на трон — с тех пор в Черноугодии колдунская тирания. А прошлого короля так никто и не видел…
С минуту все сидели тихо, пока не раздался бодрый голос:
— Так может это? Того? — мужик выразительно посмотрел на вилы, стоящие в углу.
— Ага, как же, — вздохнул кто-то. — Им твои вилы — что зубочистки, они же колдуны все. Страшные и чёрные. Не видал что ли чёрных флагов?!
— Ох, зло это всё, — прошамкал старый дед. — Ох-ох-онюшки, зло-то какое, зло-о-о…

Сообщение отредактировал Лин Тень - 20-02-2012, 1:52


--------------------
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Лин Тень >>>
post #2, отправлено 20-02-2012, 22:40


Товарищ генерал
*******

Сообщений: 3127
Откуда: Башня Теней
Пол:женский

Взмахов катаной: 1573

Я впала во грех сиквелов, а потому выкладываю продолжение приключений "злодеев". У великих богов Мифлэнда, видимо, отменное чувство юмора. Они вздумали примирить враждующие уже полтора тысячелетия народы силами... некроманта! Или всё же нужно было соблюдать технику безопасности в лаборатории?..

Справедливый некромант

Пролог
Солнце только успело взойти, а с поля боя уже принесли раненых. Клирики тут же занялись ими, хотя, конечно же, было понятно, что выживут далеко не все. Старейшина Альвус окинул тяжёлым взглядом лазарет, который занимал большую часть храма. Здесь было много окон — всем ведь известно, как солнечный свет полезен для больных. Также строители не поскупились на позолоченные архитектурные украшения, а всё ради того, чтобы воины выздоравливали быстрей. Из городского бюджета на лазарет выделялось средств едва ли не больше, чем на армию.
А на что ещё тратить деньги, если война длится уже полторы тысячи лет?
Горько вздохнув, Альвус направился двери, собираясь выйти в коридор.
— Куда же вы? — окликнул его один из суетящихся рядом с воинами целителей.
— Мне нужно посоветоваться с богами, — ответил старейшина. — Так дальше продолжаться не может.
Седой, умудрённый годами (хотя, в его случае уместнее было бы сказать — столетиями) эльф затворил за собой резную дверь лазарета и ступил в полумрак коридора. Шаги Альвуса отдавались гулким эхом.
Дойдя до нужной двери, эльф отворил её и, войдя, сразу же плотно прикрыл. Он подошёл к алтарю, находящемуся в центре комнаты. Покои старейшины резко контрастировали с лазаретом, помещение больше напоминало келью монаха-аскета, к тому же солнце сюда почти не заглядывало.
Альвус привычным жестом зажёг курильницу и свечи, а затем присел на колени рядом с алтарём.
— О, великие боги, — шёпотом начал он. — Сделайте же что-нибудь! Мы не можем существовать так и дальше. Три поколения выросли в бесконечной войне с этими грязными тварями! Пожалуйста, пошлите нам спасение! — Альвус воздел руки к потолку.
В тот же миг за спиной старейшины раздался звук удара, звон каминной решётки, а потом отборные выражения, вроде: «Зашиби тебя параллелограмм, коэффициент твоего синуса!».
Альвус даже не вздрогнул, словно бы ожидал именно такого эффекта. Прикрыв глаза, он прошептал:
— Спасибо вам, великие боги!

Глава первая. Каминный гость
Надо сказать, я сильно ударилась мягким местом. Но самое страшное, как выяснилось, оказалось впереди — как только я воспроизвела соответствующие случаю слова, которые правильнее назвать ругательствами (ох, целлюлозная соль, отец услышит — точно заставит библиотеку разбирать!), в лёгкие мне попала… зола! Я начала отчаянно кашлять. Ситуация осложнялась ещё и тем, что вокруг резко стало очень мало свободного пространства. А точнее, его вообще не было. Я не могла даже свободно вздохнуть, чтобы откашляться. В довершение моим злоключеньям куда-то исчез весь свет, словно бы его выключили.
В конечном итоге препятствие, в которое упиралась моя спина, не выдержало и упало. Следом за ним на пол полетела я. В падении ничего хорошего, разумеется, не было, но зато я смогла, наконец, нормально дышать. Прибавив ещё несколько словечек из папиного богатого арсенала (и он ещё хочет, чтобы я не ругалась, ха!), я, наконец, смогла осмотреться. Надо мною был каменный потолок, вся нижняя часть тела почему-то оказалась в камине, а подо мной, надо полагать, была решётка, больно впивающаяся в спину.
Я уже собиралась встать, как надо мной склонился незнакомец. У него были длинные, выбеленные сединой волосы, короткая чёлка, спадающая на высокий лоб, на котором красовалась бело-золотая тиара, смуглая кожа и какие-то странные черты лица. Если бы это был портрет, я бы предположила, что художница (а такое, без сомнения, могла нарисовать только женщина) любит орнаменты. Прямой длинный нос (кончик чуть опущен вниз), высокие скулы, плавный изгиб губ, миндалевидные глаза, острые уши… интересно, это у него врождённый порок или просто неудачный хирургический эксперимент? Тем не менее, несмотря на свою необычность и возраст, мужчина был красив. Я бы даже сказала, очень красив.
Умные зелёные глаза смотрели на меня с нескрываемым удивлением. Оно и понятно, не каждый день к тебе в камин вламываются гости… но нет, в следующий момент я поняла, что, похоже, его удивил вовсе не способ прибытия, а моя внешность. Он смотрел на меня с не меньшим интересом, чем я на него.
— Это и есть посланник богов? — пробормотал хозяин комнаты несколько разочарованно.
— Нет, вы, видимо обознались, — пожала я плечами и поморщилась — каминная решётка под спиной давала о себе знать. — Я маг. Прошу прощения за несвоевременный визит, вы не поможете мне встать?
Мужчина протянул мне руку, и я, наконец, поднялась. Поморщившись, я потёрла спину — синяк останется, это точно. Осмотрев разрушения, я пришла к выводу, что всё не так печально. Только золу рассыпала, ну и мантию запачкала.
— Вот спасибо, — сказала я искренне. — Не подскажете, в какой части Столеграда я оказалась?
— Столеграда? — рассеянно переспросил тот.
— Ох, неужто меня занесло в провинцию? — обеспокоилась я.
Как-то мне не улыбалось тащиться домой пешком, а средств на то, чтобы нанять экипаж, с собой не было. Нет, конечно, можно встать в позу и сказать, что я королевской крови. А можно найти ближайшую башню и попросить тамошних магов перенести меня через портал…
Пока я прикидывала, как лучше теперь будет добраться до дома, странный человек продолжал меня рассматривать.
— Что такое? — не на шутку испугалась я. — Я вообще в Черноугодии или нет?
— Я не знаю, о чём ты говоришь, — развёл руками мужчина. — Я никогда не слышал ни о какой Черноугодии. Ты находишься в храме великих богов, что в Лойсе, столице Эльфландии.
— Лойс, Эльфландия, великие боги… — раздражённо пробубнила я. — А ты, наверное, тут главный эльф, так? Да-да, конечно, так я и поверила! Мам, пап, убирайте иллюзию! — я повысила голос. — Тоже мне, вздумали пошутить! Я уже большая, не верю в сказки об эльфах.
В детстве я действительно любила сказки. Видимо, родители решили так подшутить надо мной. Что ж, не выйдет!
Но ответом мне была тишина и подозрительный взгляд мужчины. Затем он осторожно сказал:
— Но вообще-то я и есть эльф… Меня зовут Альвус, я старейшина. А как твоё имя?
Спина по-прежнему болела — вполне натурально. Происходящее совсем не походило на иллюзию.
— София Чёрная Мурена, — ошарашено сказала я. Эльф! Святые науки, теперь понятно, почему он такой странный! — Куда же я попала… — слабо проговорила я. — И главное — как!
Всё, с этого момента я зарекаюсь лазить в папины эксперименты. Они с Подельникусом пытались доказать маме, что параллельные миры существуют и, в отличие от прямых, могут пересекаться. Ну а я, как обычно, ошивалась возле лаборатории… вот вам результат! Похоже, дорога домой отсюда займёт гораздо больше времени и сил, чем пешком из провинции…
Альвус прервал паузу. Не переставая меня рассматривать, он спросил:
— А ты… совсем не похожа на эльфа. Для гнома ты высока, но ты и не гоблин, и не тролль. Кто же ты?
— Человек! — возопила я. Гномы-тролли-эльфы, подумать только! Это вам не диффузии с эффузиями, это другой мир!
Губы Альвуса чуть изогнулись в снисходительной усмешке.
— Видимо, ты решила меня разыграть? Так вот, смею тебя уверить, что я тоже уже вырос из сказок.
— К-как это… к-каких сказок? — я невольно начала заикаться.
— В людей верят только маленькие дети. Так кто же ты — на самом деле?
Могу лишь догадываться, что в этот момент я была очень похожа на рыбу, вытащенную на берег — так же хватала ртом воздух. Я была не в силах что-либо сказать — не каждый день тебе заявляют, что ты, оказывается, сказочный персонаж!
В голову мне пришла мысль о том, что Альвус, должно быть, тоже очень удивился, когда я объявила его ненастоящим. Это что, месть?
— У нас и правда нет людей, — спокойно сказал Альвус, словно прочитав мои мысли.
— А кто у вас живёт?
— Ну, гномы, феи, лепреконы, грифоны — это наши союзники. И наши враги: орки, гоблины, тролли, огры и драконы… но обо всём по порядку, — он махнул рукой в сторону койки — единственного места, где можно было сидеть.

— Полторы тысячи лет?! — взвыла я, когда Альвус закончил свою историю. — А договориться вы не пробовали?
— Конечно, пробовали, — пожал плечами эльф. — Но ты же знаешь этих орков… а впрочем, откуда тебе знать? Так вот, эти нечистые твари совершенно невменяемы. Они не воспринимают доводы разума. Война и убийство — это их всё. Ах, да о чём я говорю, они даже животных не щадят! Подумать только, они употребляют их мясо в пищу!
Я нахмурилась. Тоже мне, какие мнительные!
— Ну, вообще-то люди тоже едят мясо. И я не вижу в этом никакой катастрофы, — заметила я.
Видимо, я зря это сказала, так как тут же была награждена пылающим праведным гневом взглядом старейшины.
— Хорошо-хорошо, — примирительно сказала я, подняв ладонь. — Очень рада за вас, за вашу войну и за ваших орков… но я-то тут при чём?
— Как это при чём? — возмутился Альвус. — Ты же посланница богов! Твоя миссия заключается в том, чтобы прекратить войну.
Я скорчила гримасу:
— Сколько раз повторять, что никакая я не посланница, я принцесса Черноугодии София Чёрная Мурена. Чтоб ты знал, отношение к богам я имею весьма слабое, я даже на службы церковные не хожу.
— Службы? — непонимающе переспросил Альвус. — Впрочем, какая разница, дела это не меняет. Ты явилась на мой зов, когда я просил у богов помощи. Правда, ты, с моей точки зрения, ещё довольно молода для такого бремени… — задумчиво добавил он. — Сколько же тебе десятилетий?
— Два без двух, — ответила я с готовностью.
— Это как? — растерялся старейшина.
— Это значит, что мне восемнадцать лет, твою плюсну в бедро! — не выдержала я. — Ты что, математику не учил?
— Восемнадцать лет?! — в глазах Альвуса отразился самый настоящий ужас. — Ты же ещё дитя!
Я даже немного обиделась на его слова:
— Мой папа, между прочим, в моём возрасте уже женился, так что я вполне взрослая и даже совершеннолетняя. Не знаю уж, как там у вас, эльфов… — последнее я произнесла с нескрываемым презрением. — В любом случае, я не планирую здесь задерживаться. Мне понадобится лаборатория и некоторое количество маткомпонентов для создания портала. Буду надеяться, что смогу вспомнить, как его сделать… — сказала я совсем тихо.
Действительно, уверенности у меня не было никакой. Перед своим внезапным перемещением я лишь успела бегло прочесть папины выкладки в дневнике. Дёрнула же меня трансцендентальная бесконечность лезть во всё это!
— У нас нет лабораторий, — развёл руками Альвус. — И тем более нет этих, как их там… маткомпонентов.
— Ерунда, они-то как раз есть везде. Да и без лаборатории можно как-нибудь обойтись, нужный порошок можно изготовить в обычной ступке.
— Но как же наша война! Ты ведь обязана помочь нам победить!
Я поднялась с кровати, и, вплотную подойдя к Альвусу, зло сказала:
— Слушай, я никому ничего не должна, усёк? Я попала сюда из-за ошибки в эксперименте. Нет никаких богов, которые, по твоим словам, перенесли меня сюда.
Я рассчитывала на то, что Альвус сдаст позиции. Но не тут-то было, он лишь хищно улыбнулся и ответил:
— Если это так, тогда объясни, почему ты появилась здесь именно тогда, когда я взывал к богам?
Я растерялась. Ответить было нечего, и потому я просто недовольно пробурчала:
— Случайность.
Альвус посмотрел на меня так, как обычно смотрят на детей или глупцов, и отошёл к окну. Молчание длилось несколько минут, эльф задумался о чём-то своём, а я пыталась вспомнить, что мне потребуется для создания портала. Слова-то я знала, а вот нужные травы и корни…
— Мне понадобится лопух, хвощ, песчаная колючка… — я не заметила, как начала проговаривать компоненты вслух.
— У нас не растут песчаные колючки, — напомнил о своём присутствии Альвус.
— Как не растут? Но ведь это ключевой компонент! Без него меня просто распылит на молекулы!
Старейшина развёл руками.
— Вынужден тебя огорчить. На нашей территории их нет, — эльф сделал упор на этой фразе.
— Но где-то же они есть, так? — воодушевилась я, не заметив тона собеседника.
— Так, — Альвус ухмыльнулся. — В землях орков. Ты до сих пор не веришь в великих богов?
Я издала какой-то задавленный стон. Похоже, этот плод бурной фантазии писателей от меня не отстанет со своей войной, будь она аддитивна…
А впрочем, провались оно всё в вакуум! Найду компоненты — и смотаюсь отсюда с возрастающей в геометрической прогрессии скоростью!

Глава вторая. Из Лойса в Суар
Из дальнейшего развития события я усвоила одно — все эти существа (я при всём желании не могу назвать их людьми!) ждут от меня каких-то чудес. Альвус познакомил меня с клириками лазарета. Восприняли меня так, словно я — живое воплощение этих самых великих богов, о которых старейшина всё время твердил. Эльфы, гномы и остальные смотрели на меня с такой надеждой, что если бы я не была от рождения сухарём (у меня это и по отцовской, и по материнской линии), я бы тут же прослезилась и пошла бы, не щадя живота, биться с орками за правду.
Но, к счастью, профессия обязывает меня обладать здравым смыслом. Эмоции при этом совершенно не обязательны. Кстати, о профессии, хоть я порядочно нахваталась у отца и Подельникуса, я всё же некромант. Материнские способности во мне сильнее.
Вопрос дня: чем, по их мнению, некромант может им помочь? Воскресить всю их армию я всё равно не смогу, да и мама бы не смогла. Тут нужна целая толпа хорошо обученных магов. А их тут нет — так мне сказал Альвус.
Подумать только! Ни одного мага, одни клирики! Не мир, а какая-то дыра!
Целый день прошёл в рассказах о том, какие орки и гоблины ужасные существа, и как они досаждают эльфам. Под вечер у меня уже просто голова трескалась по швам от полученной информации.
Но главное, что я поняла — эта толпа меня просто так не отпустит. Если я только заикнусь об этом, её настроение в момент поменяется, и я окажусь не посланницей богов, а каким-нибудь демоном во плоти, не меньше. От этих мыслей было нерадостно.
Альвус радостно сообщил мне, что завтра на рассвете я должна идти в лагерь к оркам. Вроде как я должна их всех уничтожить и освободить Мифлэнд от страшного ига. Я же решила потихоньку стащить песчаную колючку и мотать отсюда поскорее.
Мне выделили вполне приличную комнату в том же самом храме, прямо напротив кельи Альвуса. Стараясь не думать о завтрашнем дне, я повалилась на кровать, забыв даже раздеться. Хлоргидрид натрия, пусть я проснусь у себя в башне, и всё это окажется дурным сном!

Нормально выспаться мне не удалось. Всю ночь в моём воспалённом сознании мелькали образы эльфов, причём у всех у них было лицо Альвуса, и все они в один голос твердили мне, что я орчиха, а значит, должна умереть. Надо мной, точно мухи, вились назойливые маленькие феи, под ногами путались бородатые коротышки-громы, а в небе парили пронзительно кричащие грифоны. Под конец сна появился отец, который явно был недоволен мной. Он сказал голосом дяди Монархуса, что если я такая умная, то с этого дня буду ходить на каждую церковную службу.
После этого он начал стучать мне по черепной коробке, а я кричала, что я сделаю всё, только пусть он не отправляет меня в Церковь.
Всё ещё шепча: «Папочка, только не в Церковь!», я проснулась. Оказывается, стучали не по моей голове, а в дверь, но разница была невелика. Так или иначе, я разозлилась от такого способа побудки.
— Пошли все прочь, гомогенные инвективы! — крикнула я в ту сторону где, как я полагала, была расположена дверь. — Поспать честному некроманту не дают! — после этого я укрылась одеялом с головой.
Но стук не прекращался. Секунду спустя к нему добавился ещё и голос, раздраживший мой мозг не хуже щелочной кислоты:
— Госпожа София… как вас там… Чёрная Акула… уже рассвет, старейшина приказал вас разбудить.
— Мурена, а не Акула, деструктивный ты нейтрон! — я в бешенстве вскочила с кровати. Так королевскую фамилию ещё никто не уродовал! — Передай старейшине, что он иррациональный убиквист, и вали отсюда, пока я тебя не замочила в формалине для последующей препарации!
— Ничего старейшине передавать не надо, — раздался спокойный голос из-за двери. — Он уже и так тут.
Мне стало немного стыдно, всё-таки Альвус был намного старше меня, как-то совсем нехорошо я его назвала. Впрочем, у меня сложилось впечатление, что он не понял ни слова… что и к лучшему. Услышь меня сейчас папа… ой, нет, лучше не думать об этом.
Мне потребовалось всего полчаса, чтобы привести себя в порядок и нехотя поковырять завтрак, который мне любезно подали в комнату. Эти полчаса я моя ненависть к миру (в частности — этому миру, куда меня так неудачно занесло) была прямо пропорциональна тошноте. Тех, кто будит магов по утрам, надо дифференцировать. На месте.
Затем мы с Альвусом вышли на улицу. На прихрамовой площади скопилось фантастическое количество народа. Мне тут же захотелось обратно в камин, из которого я вчера вывалилась. Вот уж чего не люблю, так это толпы…
— Мы совместной молитвой перенесём тебя прямо в Суар, столицу Оркландии, — сказал мне Альвус. — Видишь вон тех клириков?
Я кивнула, сглотнув. В самом центре площади стояли четыре эльфа, держащиеся за руки. Остальной же народ заботливо расступился, чтобы я могла пройти. Пояснений не требовалось — я, стараясь не смотреть по сторонам и идти как можно быстрее, двинулась в сторону клириков. Альвус пошёл за мной. Ха, да кто бы сомневался, что он захочет принять в этом участие!
Предвидя ответ, я всё же уныло спросила, больше для проформы:
— А домой вы меня перенести не можете? — я встала в центр круга.
И конечно же, Альвус покачал головой.
— Мы ждём тебя с победой. На этот раз орки точно будут разгромлены!
После этих слов клирики начали хором читать молитву. Последнее, что я запомнила, было выражение лица Альвуса. Оно словно противоречило его словам, сказанным секунду назад. То ли на самом деле он не верил в мои силы, то ли ему было меня просто по-человечески… то есть по-эльфийски жалко.
В следующий миг реальность качнулась — и вот уже нет ни толпы, ни клириков, ни Альвуса. То место, куда я попала, уместнее было бы назвать не городом, а деревней. Оно резко контрастировало со сверкающим и начищенным до блеска Лойсом. Вместо мостовых тут были колеи от телег, вместо домов, выдержанных в высоком архитектурном стиле, — шатры из шкур животных, вместо чинных прохожих — хрюкающие поросята, роющиеся в грязи.
Пахло тут, конечно, не розами, но, тем не менее, я ожидала худшего. Судя по рассказам эльфов и фей, орки были просто варварами, не обременёнными ни гигиеной, ни интеллектом, ни разумной речью, ни почитаемыми святынями. Мне же так не показалось. Деревня как деревня. Двадцать лет назад у нас почти так же было, если судить по рассказам мамы.
Я стояла на небольшой площади (интересно, а клирики специально целились, чтоб я попала не куда-то там, а именно в центр города?), прямо по курсу у меня был грубо сколоченный сруб, окружённый забором из цельных стволов, заострённых на концах. Вокруг не было ни души, если не считать, конечно, розовоносых хрюшек. Ещё секунду я думала, что мне теперь делать — потрясения заставили меня на миг забыть, зачем я согласилась на это сомнительное предприятие.
И вот, когда я уже собиралась двинуться на поиски так интересующих меня песчаных колючек, из-за одного из шатров появился… некто. Я не могу по-другому назвать это существо. Он был очень высокий, сутулый, покрытые обильной шерстью руки доставали ему до самых колен, кожа была желто-зелёного цвета, изо рта (хотя, это, наверное, всё же лучше назвать пастью) торчали длинные клыки.
— Эльфийка! — взвизгнул он неожиданно тонким голосом, увидев меня. — На помощь, спасите! Эльфы в городе!
— Я не… — начала я, но, как выяснилось, говорить остаток фразы было уже некому — субъект поспешно скрылся в неизвестном направлении.
Я недоумённо почесала ухо — этот орк (а видимо, это и был он) мог бы прикончить меня одним взмахом мощной лапы. Но он позорно сбежал. Неужто они тут так боятся эльфов? А обитатели Эльфландии-то об этом знают?
Ещё миг спустя с той стороны, куда скрылся орк, послышались крики:
— Она точно одна?
— Да, да, клянусь эйфорией!
Из-за шатра выбежало четыре орка-охранника — их нетрудно было опознать по доспехам, оружию и знакам отличия. Следом за ними мчался тот самый звонкоголосый, заприметивший меня.
— Стоять! — крикнул один из охранников. — Сколько вас тут, отвечай!
— Если вы пообещаете меня не трогать, я отвечу на все вопросы, — клятвенно пообещала я, поднимая руки вверх в знак своей безоговорочной капитуляции.
Орки переглянулись и сообщили мне «радостную» новость:
— Говорить будешь у старосты.
Я вздохнула и повиновалась — это было в моих интересах. Как я предполагала, меня повели в тот самый сруб, который я заприметила в самом начале…

Глава третья. Шаманские пляски
Внутри домика было темно и тесно, но я при всём желании бы не могла назвать обстановку неприятной. Сама староста оказалась пожилой орчихой. Она была на две головы выше меня и в два раза шире в плечах. Нижняя челюсть её была существенно больше верхней и выдавалась вперёд. Однако, несмотря на свой устрашающий вид, она мне понравилась тем, что нормально отнеслась ко мне. Как только меня ввели в её покои, она сказала охранникам:
— Это не эльфийка, тупицы. Или у вас носы заложены? Идите на свои посты, и в следующий раз сначала нюхайте, а потом смотрите.
— А что, эльфы как-то по-особому пахнут? — с интересом спросила я.
— Они смердят, — поморщилась орчиха, когда охранники покинули комнату. — Можешь называть меня Шаманесса. А кто ты?
Заранее запасясь терпением, я выдала на одном дыхании:
— Я человек, меня зовут София Чёрная Мурена, я попала сюда случайно, старейшина эльфов о чём-то там просил своих богов, а у меня вышла ошибка в эксперименте, я полезла в папины записи, и создался портал, который и перебросил меня сюда, но эльфы думают, что я посланница богов, и что я помогу им победить вас, а я не хочу участвовать в войне, я вообще не из этого мира, мне нужна только песчаная колючка — и ничего больше.
С каждым моим словом лицо орчихи приобретало всё более удивлённое выражение. Когда я закончила, староста поскребла когтистыми пальцами массивный подбородок и уточнила:
— Человек, значит?
— Да, Альвус мне уже сказал, что я, оказывается, для этого мира — сказочный персонаж, — раздражённо откликнулась я.
— Я знала, что великие боги не останутся равнодушными к нашим страданиям, — прошептала Шаманесса. — Сегодня я гадала на свиных кишках. Мне было предсказано, что ты придёшь.
Я всплеснула руками.
— Кинетическая коллизия, да что ж это такое!! Вы тут что, все помешались на своих великих богах?! Я никакая не посланница и не спасительница! Просто дайте мне песчаную колючку, неужто вам жалко?
Но Шаманесса будто бы и не слышала меня. Она с воодушевлением продолжала свой рассказ:
— Мне было видение, что появится не эльф, не орк и прекратит войну. Ты — залог нашей победы над грязными тварями. Надо немедленно сообщить всем!
Я закрыла лицо руками, потому что уже знала, что будет дальше. Кто-то бегал вокруг меня, раздавались восклицания: «Ура! Конец убийствам!», а я думала лишь об одном — знают ли они, что в точности повторяют реакцию своих заклятых врагов на меня?

До самого вечера я пыталась втолковать оркам, что я не обладаю никакими сверхъественными способностями (магия не считается) и божественными силами. Более того, даже и не хочу лезть в их разборки, пусть хоть убьют друг друга. Но я убедилась, что доказывать что-то что одной, что другой стороне — столь же «плодотворное» занятие, сколь деление на ноль…
Также меня под завязку нашпиговали рассказами о том, что эльфы притворяются слугами добра, на самом деле они всего лишь обычные мародёры. Что они не щадят ни женщин, ни детей, вырезают деревни подчистую. Мне очень хотелось рассказать им вчерашнюю версию, донесённую до меня другой стороной, но я всё-таки сдержалась. Толпа — сама по себе мощное оружие, лучше с ней не ссориться.
Поэтому я пообещала решить все проблемы завтра и спешно уединилась в отведённом для меня шатре. На самом деле я понятия не имела, как выпутаться из этого жуткого конгломерата! Сбежать ведь не получится, меня так просто не отпустят. Ну и потом, я же не знаю, где именно произрастает эта колючка, будь она некогерентна!
Но должен же быть какой-то выход… Ох, папа, где ты сейчас? Ты бы что-нибудь обязательно придумал. А у меня натуральным образом пухнут мозги и началась идиосинкразия всей этой чепухи! Вот с такими невесёлыми думами я и уснула.
На этот раз мне снились другие чудики — зелёнокожие клыкастые орки, здоровенные толстые огры, мелкие гоблины, которые противно хихикали надо мной, и волосатые громадины, в которых я узнала троллей. Шаманесса (у которой почему-то был свиной пятачок) пичкала меня чем-то мерзким, похожим на замоченные внутренности, убеждая, что это и есть песчаные колючки. Проснулась я в холодном поту.
Было прохладно, а из-под шкуры, заменяющей дверь в шатре, пробивался слабый свет — похоже, солнце только вставало. Вздохнув, я повернулась на другой бок, твёрдо нацеленная на здоровый сон без сновидений. И вот, когда мне уже почти удалось погрузиться в сладкую дрёму, мои головные нейроны взорвал противный звон, словно бы кто-то стучал ложкой в днище сковороды. Звук то приближался, то удалялся, похоже, «звонарь» ходил кругами. Он точно поставил своей целью разбудить весь городишко. Будь у меня возможность — задушила бы на месте… но ведь для этого надо выползти из-под тёплых шкур! Что за напасть?
Отчаянно зевая и пытаясь хоть как-то разлепить глаза, я встала. Сейчас я в полной мере понимала своего папу, который рассказывал мне, как он в молодости ходил на церковные службы по утрам. И так каждый день, подумать только!
Я выглянула из-за занавеси — весь Суар уже был на ногах. Народ толпился на городской площади, в свежем утреннем воздухе отчётливо ощущался аромат мясной похлёбки. Похоже, там раздавали еду, и я решила поторопиться — есть, как водится, не хотелось, но неизвестно, что ждёт меня дальше. Так пусть это «что-то» хотя бы случится на сытый желудок!
А вообще, у меня сложилось нехорошее впечатление, что все жители этого мира — жаворонки, и им просто нравится вставать на рассвете. Ничем другим я такое поведение объяснить просто не могу. Нет, ну какой нормальный человек… или не человек будет просыпаться в такую рань?
После завтрака я снова посетила Шаманессу, на этот раз по собственной воле. Она сидела на полу при свете свечи, хотя на улице был белый день, обложившись различными предметами, среди которых были пряно пахнущие травы и коренья, нож и какие-то зелья. Я начала разговор с выяснения подробностей её работы, но, само собой, орчиха не владела знаниями о том, как открыть портал в другой мир. Тогда я просто поинтересовалась, что она делает.
— Я хочу подобрать правильные компоненты для вхождения в экстатический транс, — ответила Шаманесса. — В высшем мире мне откроется разгадка твоей миссии.
Я закатила глаза. Там клерикальные молитвы, тут шаманские пляски… как говорит мой папа, шар сферы не квадратней. Магов тут просто нет, совета спросить мне не у кого. И как так можно жить, не понимаю!
— Подожди входить в транс, — поспешила я отвлечь Шаманессу, уж больше мне не хотелось неизвестно сколько ждать, пока она придёт в себя. — Мне нужна песчаная колючка, где я могу её достать?
— Здесь она не растёт, — пожала мощными плечами орчиха. — На наших землях её вообще нет.
— Как это?! — вытаращила я глаза. — Как не растёт? Но Альвус сказал…
Шаманесса, точно не слыша меня, добавила:
— Песчаную колючку нужно искать в песках, а это на пограничной территории.
Я чуть не зарычала. Но, увидев, что староста Суара собирается выпить одно из зелий, и поняв, что времени у меня не так много, как хотелось бы, я быстро сказала:
— В какую хоть сторону идти отсюда, чтобы попасть в пограничные земли?
Орчиха мне не ответила. Вздохнув, она одним махом выпила жидкость из пузатой бутылочки. Я так и замерла с открытым ртом и вытянутой вперёд рукой. Шаманесса повалилась на пол, глаза её закатились, а дыхание стало частым и прерывистым. «Надеюсь, она не умрёт, — мелькнула у меня эгоистичная мысль, — а то ведь всё на меня свалят, не иначе…».
Присев на пол и обхватив коленки руками, я стала думать над сложившейся ситуацией. Происходящее напоминало фарс, но нежелание Шаманессы отвечать на мой вопрос дало мне повод для того, чтобы мыслить более глобально. Всё это очень смахивало на то, что я сама себя подставила, рассказав всем, что мне нужна эта дрянная колючка. Смекнув, что без неё я никуда отсюда не денусь, Альвус и Шаманесса начали манипулировать событиями, притворяясь, что просто не слышат или не понимают моих прямых вопросов.
Похоже, эти сказочные существа просто облапошили меня! И теперь мне и вправду некуда отсюда деться, ведь пока я как-то не прекращу войну, никто не скажет мне, где колючка!
Я решила проверить свою гипотезу и вышла на улицу Суара. С самым непринуждённым видом я начинала разговоры с прохожими. Говорила обо всём подряд — о погоде, о моде, о пище… но как только тема касалась ботаники и песчаной колючки в частности, прохожие тут же начинали куда-то спешить и в момент скрывались из поля моего зрения. Тогда я стала действовать хитрее, я попыталась узнать, в какой стороне находятся пограничные территории, но и это не дало результата. Не на шутку разозлившись, я вернулась в дом старосты — та всё ещё пребывала в «экстатическом трансе», который я бы скорей назвала наркотическим опьянением.
Я начала расхаживать из стороны в сторону и размышлять вслух. Было совершенно очевидно, что Шаманесса меня не слышит:
— Так, успокойся, София. Успокойся и выдохни. Надо рассуждать логически. Чего от меня хотят? Чтобы я помогла каждой стороне победить другую. Никого убивать я не собираюсь, да и даже если б собиралась, не смогла бы. Какое решение ещё возможно в этом случае? Запугать жителей Мифлэнда, чтобы они в страхе выдали мне, где же растёт эта колючка?.. Ха, да при таком соотношении сил уж скорей они меня, чем я их. Мой шанс на победу в этом случае — не более одной миллионной процента… — я остановилась у окна и с грустью глянула на улицу. Всё бы сейчас отдала, чтобы оказаться в замке Столеграда… — Хм, а что бы сделал мой папа?
Я задумалась. Отец рассказывал, что он несколько лет был советником у дяди Монархуса (ещё до того, как того контузило). И именно он прекращал все ссоры, в которые так любил ввязываться его брат. Интересно, а мне хоть немного папиных способностей дипломата досталось? Надеюсь, что да, ведь мне предстоит нелёгкая задача…
Обернувшись на слабый стон, я увидела, что Шаманесса просыпается. «Ну что ж, отлично, — решила я. — Не стоит затягивать с этим разговором».

Глава четвёртая. Рунические таблички
— Так, ещё раз, я не поняла, — замахала я руками, прерывая рассказ Шаманессы. — Что за руны и кто ими владеет?
— Не руны, — поправила меня орчиха, — а рунические таблички. Это наша древняя магия. Эльфы украли её у нас полторы тысячи лет тому назад и не хотят отдавать по сей день.
— Значит, — логично предположила я, — если вам вернуть эти таблички, то война прекратится?
— Ну… — Шаманесса задумалась. — Думаю, да.
Я мысленно похвалила себя за находчивость. Нужно было всего лишь выяснить, из-за чего началась свара — и только. Я даже опрометчиво решила: «Ха, это плёвое дело — договориться с эльфами, чтобы они вернули то, что взяли! Тоже мне проблема, я-то думала, будет сложней!». Забегая вперёд, скажу, что я очень ошибалась…
— Это что-то шаманское? — спросила я у орчихи больше для проформы, признаться, мне даже не было это интересно.
— Нет. Шаманское искусство — это лишь часть магии. До этого мы владели всей информацией, которая записана в табличках, но теперь нам приходится обходиться тем, что осталось. Когда-то среди нас было множество магов, мы могли управлять погодой, разжигать костёр щелчком пальцев… но сейчас мы утратили этот дар из-за эльфов. Эти рунические таблички просто необходимы нам для выживания!
— Отлично, тогда я пойду к Альвусу и попрошу его вернуть вам их, — улыбнулась я, страшно довольная собой.
— Ты и правда готова это сделать? В этом случае тебе понадобится быстрый конь, чтобы он мчал тебя быстрее ветра, иначе ты достигнешь Лойса не раньше, чем через неделю, — Шаманесса поднялась со своего стула, на котором она до сих пор сидела, и, выглянув из окна сруба, крикнула дежурившим у дверей охранникам: — Ведите сюда лошадь, быстро!
Я ухмыльнулась. Всё складывалось как нельзя лучше — мне, так или иначе, придётся пересечь пограничные территории, а именно там, по словам орчихи, растут пресловутые колючки. Так что, возможно, мне даже не нужно будет никого мирить…
Я обернулась к Шаманессе — та выбирала зелье из своего богатого запаса.
— Что, снова надо в верхний мир? — поддела я её.
— Это не для меня, — обернулась ко мне орчиха. — А для твоего коня.
— Не стоит, — спешно начала противиться я, представив последствия, — я и так прекрасно доеду…
Но та, как и следовало ожидать, не слушала меня. Выбрав что-то довольно мерзкое на вид, она вышла из дома, сделав мне знак следовать за ней. Мы вышли за ограду — там нас (а вернее, всё-таки меня) ожидал осёдланный поджарый скакун. Шаманесса не дала мне и слова сказать, она просто, без лишних церемоний, подошла к лошади и, придерживая её голову, вылила зелье ей прямо в рот. Животное испуганно заржало, но через миг успокоилось. Шаманесса выглядела довольной, мне же, в свою очередь, очень не понравился огонёк, появившийся в глубине глаз лошади. «Ох, что-то будет…» — подумала я с опаской.
Могла ли я ожидать, что как только я села в седло, Шаманесса прошепчет на ухо коню что-то неразборчивое (наверняка это были слова шаманского заклинания) и шлёпнет животное по крупу огромной ручищей? Да, наверное, могла… но я уж точно не ожидала того, что случится потом!
Я вообще не знаю, как удержалась в седле. Конь рванулся и… полетел, да! Безо всяких крыльев или хитроумных приспособлений, он просто перебирал ногами где-то в футе от земли. Суар мелькнул и остался позади. Мы мчались быстрее ветра, как и предсказывала староста, не снижая скорость ни на секунду. Встречный ветер бил в лицо, и мне пришлось прижаться к самой конской шее.
Животному всё было нипочём, а вот меня всё явственней начинало тошнить. Я старалась смотреть только на гриву чудо-лошадки (а точней, обычной лошади, напоённой чудо-зельем Шаманессы), и всё же от вида пролетающих мимо окрестностей меня изрядно мутило.
Всё слилось в одну сплошную бурую полосу. Мне при всём желании не удавалось рассмотреть ландшафт. В конечном итоге я закрыла глаза и начала мысленно перемножать пятизначные числа. Математика меня всегда успокаивает.
И, конечно же, никакую колючку мне сорвать не удалось. Часа через два бешеной скачки (полёта?) пространство вокруг меня приобрело желтовато-серый цвет, видимо, это и были пограничные земли. На мои истошные крики: «Стоять, гипоциклоидная мантисса!» животное не обратило ни малейшего внимания, как, впрочем, и на мои попытки дёрнуть повод на себя. Кстати, именно в тот момент я и заметила, что вместо обычной узды на морду лошади надет недоуздок. Я мысленно прокляла Шаманессу, завещав ей до конца жизни высчитывать корень из двух.
Признаюсь, спрыгнуть у меня духу не хватило. Да и хотела бы я посмотреть на такого смельчака! Мне оставалось только вновь зажмуриться и повторять:
— Шестью семь — сорок два и девять в уме, трижды восемь — двадцать четыре и семь…
Я не знаю, сколько часов прошло. Да и признаться, меня это не очень интересовало, потому как то, что случилось дальше, отбило у меня охоту интересоваться вообще чем-либо, во всяком случае, на ближайшее время. Я почувствовала сильный толчок, и ко мне пришла запоздала мысль о том, что конь, похоже, остановился. Запоздалая, потому что в седле я не удержалась, и полетела прямо через конскую голову на мостовую. Я ударилась спиной и головой, и была не в силах даже вздохнуть.
Последнее, что я услышала, были голоса — должно быть, эльфийские. Среди них выделился один, знакомый:
— Отойдите от неё немедленно! Я сам всё сделаю!
Надо мной склонился Альвус. Я успела только слабо прошептать:
— Ковалентный изотроп тебе в печёнку…

Глава пятая. Алхимическая книга
Наверное, после этого я потеряла сознание. Сложно говорить с уверенностью, когда речь идёт о тебе самой, любимой. В любом случае, когда я открыла глаза, я уже лежала в выделенных для меня покоях — тех же самых, что и позавчера. Чувствовала я себя прекрасно, даже как-то не верилось, что недавно я свалилась с лошади… хм, кстати, хорошо бы знать, насколько «недавно» это было. Повернувшись к окну, я увидела заходящее солнце.
— Интересно, сколько суток я провалялась? — спросила я у окружающего пространства. И чуть было не подпрыгнула на кровати, когда оно мне ответило голосом Альвуса:
— Полтора часа.
— Твою резорбцию! Нельзя же так пугать! — набросилась я на Альвуса, который сидел в кресле в углу и читал книгу. — И вообще, с сотрясением мозга не лежат полтора часа.
— У тебя ещё было смещение позвонков, — будничным тоном сказал эльф, переворачивая страницу и не отрываясь от чтения. — В общем, ничего серьёзного.
Я надулась и решила промолчать. Ему, клирику, легко говорить! Дома бы я проболела как минимум неделю!
— Какие-нибудь жалобы на данный момент у тебя есть? — Альвус посмотрел на меня исподлобья. Я только сейчас заметила, что он нынче в белой мантии и белой повязке на лбу вместо тиары. Наверное, у них так одеваются целители.
Я промычала:
— Не-а. А вставать-то уже можно?
— Конечно, — кивнул тот.
— Вот и замечательно, — я тут же откинула одеяло. Сев на постели и поджав под себя ноги, я продолжила: — По поводу вашей войны, Альвус. Мне надо поговорить с тобой.
Тот закрыл книгу, положил её на стол и уставился на меня, словно бы говоря: «Начинай. Я весь внимание».

— Это они тебе сказали, да? — Альвус вскочил с кресла и принялся метаться по комнате. — Грязные твари! А ты поверила! Ха! Рунические таблички! Мы не воры, мы просто вернули себе то, что всегда было нашим! А насчёт алхимической книги они, конечно же, умолчали! Подлые лжецы!
— Так, погоди-погоди… — я почувствовала, что совсем запуталась. — Так чьи же это таблички на самом деле? Нет, об этом можно даже не спрашивать, и так понятно, что ты ответишь. Лучше расскажи мне об алхимической книге: что это такое, и с каким ингибитором её употреблять?
Альвус вернулся на своё место, перестав раздражать мою сетчатку беспорядочным мельтешением, и чинно произнёс:
— Алхимическая книга или алхимический трактат — это полное собрание знаний по алхимии. Орки украли её у нас полторы тысячи лет назад, и теперь пользуются ей для своих жутких шаманских опытов.
— Я ничего не понимаю… вы украли у них таблички, а они у вас — этот трактат? Так почему бы вам просто не обменяться «заложниками»? Шаманесса сказала, что как только вы вернёте таблички, она готова прекратить агрессию в вашу сторону.
Альвус разъярённо ответил:
— С чего это мы должны отдавать им рунические таблички? Между прочим, это часть нашей исцеляющей магии…
Я тряхнула головой.
— То есть получается, что ваша исконная магия состоит из рунических табличек и алхимической книги?
— Да, именно так. Наша настоящая магия всегда состояла из этих компонентов. Без них мы вынуждены быть теми, кем ты нас знаешь — клириками.
Я впала в глубокую задумчивость. Вот ведь незадача! Что-то подсказывало мне, что даже если выторговать у обеих сторон то, что они, по словам противника, «украли», то ничего не изменится. Каждой стране нужно и то, и другое. Видно когда-то эти знания были общими, но теперь каждый уверен в том, что и трактат, и таблички — его и ничьи больше. А противники — просто грязные варвары, покушающиеся на святыню.
Какое самое простое решение этой задачи? Правильно, помножить переменную на два!
— А вы не пробовали скопировать свои таблички и книгу? Тогда знания бы стали доступны всем. И не было бы войны, — поделилась я с Альвусом светлой мыслью.
— Смеёшься? — хмуро откликнулся тот. — Даже если мы так и сделаем, подлые орки всё равно продолжат на нас нападать. А то мы не знаем их нрав!
— Но они нападают только из-за этих табличек, раздери их квантовая волна на молекулы! — всплеснула я руками.
Альвус лишь пожал плечами и сказал:
— Они убивают всех, кого видят на своём пути. Если бы ты видела разгромленные города, ты бы никогда не поверила словам Шаманессы.
— Кстати, то же самое она говорила про вас, — не удержалась я от колкости.
Упрямство эльфа просто не знало границ. Впрочем, что-то мне подсказывало, что орчиха скажет мне то же самое… Обе стороны уверены в своей правоте. Что же мне с ними делать и как, о сферический гексаэдр, мне во всём этом шизофреническом безумии достать песчаную колючку?

Глава шестая. Самый старший
В эту ночь мне так и не легла спать. Я пыталась придумать хоть какой-то выход из сложившейся ситуации. Я попросила у Альвуса перо, чернила и пергамент, чтобы прикинуть схему.
— Так, — бормотала я, рисуя чертёж. — Таблички тут, книга там. Что я могу сделать? Выкрасть таблички, скопировать их и отдать оркам, а затем взять у них книгу и переписать её, чтобы вернуть эльфам? Нет, это займёт не один год, Альвус сказал, что это целый трактат… Этим должен заниматься не один человек. То есть эльф. Я успею состариться тут, пока закончу работу.
Сидя на кровати и занеся руку с пером над пергаментом, я предалась невесёлым мыслям о старости. Может, у этих сказочных существ впереди бесконечность, но мне нужен более быстрый результат. Родители, наверное, и так волнуются, куда я пропала. Боюсь даже представить, что они подумали.
— Что-то не улыбается мне пробыть тут до самых седин, — я отложила перо и отодвинула от себя пергамент — голова была решительно пуста. — Хотя совет кого-то старшего мне бы сейчас не помешал, это точно. Знать бы хоть, с какого конца кусать эту проблему, знать бы, с чего на самом деле всё началось. Не те редуцированные версии, которые мне поочерёдно выдаёт каждая из враждующих сторон. Иметь бы перед собой полную картину…
Но кто сейчас об этом помнит, кроме стариков?
И тут меня осенило. Святая экспонента! Как же я раньше не догадалась? Не дожидаясь наступления утра, я помчалась в коридор и, бесцеремонно распахнув дверь альвусовой спальни, провозгласила:
— Поднимайся, эльф! Мне срочно нужно узнать кое-что!
— О великие боги! — Альвус натуральным образом подскочил на кровати. — Да ты с ума сошла, София, ночь же на дворе!
— Как меня на рассвете будить, так можно, значит, — ехидно сказала я, — ну-ка скажи мне, кто у вас тут самый старший?
Альвус недовольно пробурчал что-то про личную территорию, но всё-таки встал. Он быстро накинул белую мантию, больше похожую на медицинский халат, и пригласил меня в комнату.
— Я, — ответил мне эльф, когда я вошла.
Я остолбенела.
— Но ты совсем не кажешься мне старым…
Эльф указал мне на жёсткую койку, приглашая меня сесть. Я подчинилась.
— А почему ты думаешь, я старейшина? Мне неделю назад исполнилось четыреста двадцать шесть лет.
— С днём рожденья, — хмуро откликнулась я, забираясь на кровать с ногами. — Но разве эльфы живут не вечно?
Тот снисходительно засмеялся.
— Кто тебе сказал такую чушь? Самый долгий срок жизни у эльфов — пятьсот, плюс-минус пятьдесят лет.
— Ну, а орки? — с надеждой спросила я. — Сколько живут они?
— Столько же, так что не обольщайся, — старейшина быстро достал свечи и зажёг их, в комнате сразу стало уютнее.
— То есть, — я с нескрываемым ужасом воззрилась на Альвуса. — Никто не помнит начала этой войны? Три поколения минуло с того момента, так?
— Можешь быть уверена, больше меня тут никто ничего не знает. Ну и Шаманессы, у нас с ней разница в два года. А зачем тебе старики? — спросил Альвус, присаживаясь рядом со мной.
Я не ответила. Похоже, всё пропало. Я ведь надеялась выяснить настоящие причины войны, кто был первым похитителем знаний, и были ли таковые вообще. А получается, что все они давно мертвы, и мне не удастся восстановить хронику происходивших событий…
Но постойте… разве смерть — это препятствие или приговор? Ведь я же некромант! Я могу воскресить мёртвецов и обо всём их расспросить! В этот момент я прониклась теплейшими чувствами к родителям, обучившим меня искусству работы с мёртвыми.
— Альвус! Это гениально! — я бросилась на эльфа. — Я нашла выход, святые точные и естественные науки! Я нашла его!
Смущённо и немного удивлённо похлопав меня по спине, старейшина отстранился и спросил:
— Что именно ты придумала, София?
— Ничего больше не говори, — улыбнулась я. — Просто покажи мне, где захоронены твои предки. Твой прадед, который помнит начало войны.
— Ну… тогда всё было совсем по-другому, — признался Альвус. — Тогда Лойс был просто деревней. Старейшины жили не здесь. Да и храма-то не было, он был построен, когда воины стали получать многочисленные ранения. Сначала был просто лазарет, а потом выстроили всё остальное. Это было ещё во времена моего деда.
— То есть, ты не знаешь, где может быть похоронен твой прадед? — спросила я.
Альвус посмотрел мне в глаза, а затем глухо произнёс:
— Нет, я знаю это. Но если я скажу тебе, ты бросишь нас на произвол судьбы. Стащишь свои эти, как их там… маткомпоненты, и откроешь портал, — эльф немного помолчал, а потом добавил: — Ведь старый разрушенный город Миддр находился как раз в пограничных землях, где сейчас пески.
Мне стало стыдно — чуть ли не впервые за всю жизнь. Я опустила взгляд, не в силах смотреть на Альвуса. Да, он был во всём прав, именно об этом я и подумала. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что я озабочена, прежде всего, сохранностью своей жизни. А этот мир — не мой. И мне действительно наплевать на то, будет тут продолжаться война или нет.
— Ну вот, — продолжал Альвус с грустной улыбкой. Вокруг зелёных глаз сразу проявились мелкие морщинки. — Я так и думал. Что ж, я могу тебя понять. Просто ты была нашей последней надеждой, София. Мы все очень устали от этого кошмара. Устали рождаться, чтобы быть убитыми.
— Но тогда почему вы с Шаманессой просто не можете помириться? — спросила я в отчаянии. — Она ведь не маньячка. Может, только слегка перебирает с этими её зельями…
Альвус покачал головой.
— Как же ты не понимаешь? У них секрет нашей магии. Рунические таблички — ничто без алхимической книги. Без неё мы просто клирики.
— А они — просто шаманы! — воскликнула я в сердцах. — Соедините ваши знания, и дело с концом.
— Полторы тысячи лет бесконечного боя — это изрядный срок для того, чтобы потерять веру в честность противника… Мы все надеялись на чудо, София. На тебя. На то, что ты принесёшь нам мир.
Я вскочила с кровати и зло сказала:
— Я отправляюсь в Миддр. Надеюсь, оркская лошадка ещё жива. Я вернусь, понял меня, эльф?! Я вернусь!
Альвус прикрыл глаза и едва слышно прошептал:
— Конюшня от главного входа вдоль по улице. Езжай всё время на запад, и к вечеру этого дня будешь на развалинах старого города, — в его голосе была какая-то обречённость.
Я вдохнула, шумно, сквозь зубы выдохнула и, зачем-то напоследок пригрозив эльфу пальцем, выбежала вон.

Глава седьмая. Работа некроманта
День заканчивался. Меня уже в биллионный раз за этот день посещала мысль, что надо было хотя бы отоспаться перед поездкой. Кажется, я познала искусство сна сидя… и не могу сказать, чтобы оно мне очень уж нравилось. Я бы всё-таки предпочла удобную кровать.
Однако одно меня не могло не радовать — на этот раз моя лошадка шла по земле, а не летела над ней в темпе гиперболы!
Окрестности не радовали разнообразием — поля да леса. Я заметила разительный контраст между землями эльфов и орков — у последних в основном были глина да камни. Становилось понятно, почему они ели мясо: в такой земле мало что можно взрастить. Только охота, да разведение свиней и спасёт.
Когда солнце уже почти зашло, я, наконец, выехала к песчаной местности. Тут было не намного лучше, чем в пустыне — почти ничего не росло, кроме… колючек!
Я сию же секунду остановила лошадь и, не спешиваясь, наклонилась к одному из кустов и в достатке нарвала вожделенных компонентов. После этого я вновь тронула лошадь.
Уже в сумерках я достигла Миддра. Я почуяла его ещё до того, как он появился на горизонте. Запах — вот, что выдало старый город. Ветер донёс до меня знакомый запах мертвечины — можно было подумать, что здесь находится…
Поле боя. Да, вот уж чего я не могла ожидать, так это того, что воины будут биться прямо на развалинах Миддра! Некогда большой (а в этом не было сомнения) город ныне представлял собой жалкое зрелище. Тут и там виднелись полуистлевшие остовы зданий. Повсюду лежали кости — десятки, сотни и тысячи костей, находящиеся на разной стадии гниения. Всё было просто переполнено некротической энергией.
Вначале я подумала, что это хорошо, но уже через минуту поняла, как ошиблась. Мне ведь нужно отыскать всего одного человека… а вернее эльфа или орка — вот уж не знаю, кем он окажется. Тут это было сделать не легче, чем разделить атом без последствий.
Я спешилась и от греха подальше привязала свою лошадь к торчащей прямо из земли балке. Кобылу я всё же решила назвать Мантиссой. Как выяснилось, милейшее и добрейшее существо на свете, до тех пор, пока ей в рот зелье не влить. Наверное, я зря беспокоилась о том, что она может убежать, коняшка действительно была послушной. К тому же, не самой молодой.
Бродя меж остатков каменных и деревянных стен, под которыми грудами лежали смердящие ошмётки, я пыталась придумать, как же мне воскресить не кого-нибудь, а именно нужную мне персону. В итоге я достигла центра города, а вернее того, что некогда было таковым. Здесь стояло неплохо сохранившееся, правда, изрядно занесённое песком здание, которое когда-то являлось ратушей. Я никак не могла сообразить, куда же мне теперь идти, где в этих песках искать склеп с захороненными старейшинами. Впрочем, если поблизости и было кладбище, мне его не найти — время, бои и песок отлично постарались над сокрытием этой тайны. Я могу стоять прямо на этом самом кладбище и не знать об этом!
Я в отчаянии обхватила голову руками и присела на бортик давно пересохшего колодца. Почему же мне всё время так не везёт? Словно кто-то нарочно ставит мне палки в колёса! Я с каким-то мазохистским удовольствием окунулась в безрадостные мысли и даже думала поплакать немного, но потом вспомнила, что от этого бывает обезвоживание, а у меня с собой всего одна полупустая фляга, которую мне дал конюх.
— Да, вода бы сейчас не повредила, ведь в один прекрасный момент она всё же кончится, — протянула я задумчиво. — Только где её взять, тут даже колодец пересох. Колодец… Колодец!
Я вскочила с бортика. Всё просто, как лабильные матрицы! Колодец собирает на себя всю воду в округе. А вода, как известно, запоминает информацию. Значит, нужно всего лишь найти оставшуюся тут воду и всё узнать у нее! Где-то же всё-таки должна быть вода, так?
Я склонилась над колодцем. Если где и стоит начать поиски, то в его недрах…

— Вот так всё и было, — закончил свой рассказ призрак.
Было уже глубоко за полночь, с разрешения своего гостя я разожгла костёр — песок быстро остыл, и стало холодно. Мне потребовалось не так много времени, чтобы с помощью магии вывести воду наружу. Затем она привела меня прямиком к старому склепу, который я бы никогда не нашла самостоятельно. Ещё час мне потребовался, чтобы вдумчиво, с расстановкой и всеми предварительными приготовлениями воскресить мертвеца. Точнее, я всё же призвала духа, потому что кости и плоть давно истлели.
Я отчаянно зевала и куталась в вальтрап. Меня морозило больше с недосыпа, чем от ночной прохлады. Костёр почти не грел.
— Значит, как я и предполагала, когда-то орки и эльфы были одним народом? — сонно пробормотала я, подавив очередной приступ зевоты. — И владели этими их… а-а-а-а-а, — я всё же не сумела сдержаться и зевнула, чуть не вывихнув челюсть, — табличками и книгой.
— Скорей, жили в одном городе, — поправил меня призрак. — Вот в этом самом, кстати.
— Ну и что же случилось потом? — спросила я, хотя мне уже было нисколечко не интересно.
Я думала только о постели. Костёр превратился в яркое солнце, раздражающее мои глаза. Я сомкнула веки — стало гораздо комфортнее. Как в тумане я слышала голос вызванного мною духа:
— А потом у меня родились близнецы, дочь и сын. Они как раз вступили в возраст совершеннолетия, когда вдруг грянула засуха. Это был страшный год, мы просто не знали, что делать. Посевы погибали, не успев толком взойти. И тогда моя дочь предложила перейти на животную пищу, но мой сын сказал, что скорей умрёт с голода, чем будет есть мясо.
Я встрепенулась. Открыв глаза, я уставилась на призрака.
— То есть ты хочешь сказать, что война длительностью в тысячу пятьсот лет началась с вопроса, этично ли есть мясо животных?! Биссектрисы и медианы!
Если бы сейчас передо мной оказались Шаманесса и Альвус, я бы без зазрения совести их убила. Честно. В тот момент я была настолько зла, что вполне могла заняться рукоприкладством.
— До этого года мы ели только растительную пищу, но не отказывались от мёда, яиц и молока, — печально продолжал дух. — Я не могу сказать, кто из моих детей был тогда прав, но кончился это тем, что королевство раскололось на два враждующих меж собой лагеря. И грянула гражданская война… я был убит во время одной из схваток. Я пытался помирить стороны.
— Это просто немыслимо! — я вскочила на ноги, отбросив вальтрап, и стала лихорадочно нарезать круги вокруг костра. — Подраться из-за куска мяса! Это самая иррациональная причина войны, которую мне только приходилось слышать! Но постой, — я обернулась к привидению. — А как же рунические таблички и алхимический трактат? Разве они не при чём?
Мой неживой собеседник посмотрел на меня большими, белыми и очень грустными глазами, и сказал:
— Это не причина войны, а её следствие. Дело в том, что мои дети как раз изучали магию. Один изучал одно, а другая — другое, потом они должны были обменяться своими «учебниками». На момент той засухи моя дочь как раз получила в руки алхимический трактат, а мой сын — рунические таблички. Я пытался их примирить, предупреждал, что без второй части древних знаний их магия рано или поздно выродится. Но они не хотели меня слушать, настолько они были поглощены ненавистью.
Я вспомнила слова каждого народа о своём противнике и подумала о том, что мне следовало раньше догадаться, что дело совсем не в табличках и книге. Я ведь предлагала Альвусу скопировать эти таблички, но он отказался! Потому что дело вовсе не в них!
Как обычно и бывает при решении сложной задачи, ответ лежал на самой поверхности. Я в самый первый день своего пребывания в Мифлэнде узнала, что эльфы и орки не сходятся в вопросах питания.
Я опустилась на колени и сдавленно застонала. Столько времени я мучилась, а они всего-то по вопросам вегетарианства воюют! Все эти метания туда-сюда не имели никакого смысла, подумать только!
Однако показательно пострадать мне не удалось — свежий ветерок мгновенно дал о себе знать, и я отползла в сторону опрометчиво сброшенного вальтрапа. Вновь закутавшись, я спросила у приведения:
— Ну и что же мне делать? — пробормотала я. — Как мне их помирить?
— Я не знаю, — пожал бестелесными плечами мой призрачный гость. — Мне в своё время это не удалось.
Я сжала виски. Невыспавшийся мозг отказывался работать.
— Мне нужно поговорить с Альвусом и Шаманессой, — решила я, наконец. — Вот только как бы это устроить?
— О том, чтобы оповестить их, я позабочусь, — заверил меня дух. — Они придут на рассвете. А ты пока спи.
Я не успела отследить момент, когда просто повалилась наземь и уснула.

Глава восьмая. Примирение
Разбудили меня громкие голоса. Кто-то спорил прямо над моим ухом. Один голос был настоящим зычным басом, второй же — бархатистым баритоном. Мне ужасно не хотелось просыпаться, но спорщики умолкать и приходить к какому-то компромиссу, видимо, не желали. Через секунду я уже пришла в себя настолько, что стала различать слова.
— Да ты смердишь!
— Ты пахнешь куда хуже, будь уверена! Неслыханная наглость, сказать честному чистоплотному эльфу, что он смердит! От тебя запах не лучше, чем от тех бедных свинок, которых вы выращиваете на убой!
— Что-о? Да подавись своими словами, проклятый травоед!
— Всем молчать! — крикнула я, садясь на песке.
Я тихо выругалась — ещё один подъём на рассвете! Нет, долго я так не выдержу, это точно. Я, кряхтя, встала на ноги. Рядом со мной, как и обещал призрак, стояли свирепо глядящие друг на друга Альвус и Шаманесса.
Я отряхнула мантию и решила сразу брать быка за рога, промедление в этом случае не дало бы ничего, кроме проблем.
— Вы оба, — я с яростью воззрилась на эльфа и орчиху, — заткнитесь сейчас же. Вы зазря гоняли меня туда-сюда, мололи чепуху про какие-то таблички и книгу, а на самом деле проблема вовсе не в этом!
— Как не в этом? — опешила Шаманесса.
— Вот так. Я предлагала Альвусу скопировать таблички и отдать их вам, а взамен получить копию алхимического трактата. Что ты мне на это ответил? — я повернулась к эльфу.
Тот, всем своим видом выражая презрение и обращаясь только и исключительно ко мне, сухо произнёс:
— Что мы не доверяем оркам. Получив таблички и отдав нам копию книги, они продолжат войну.
— Можно подумать, вы остановитесь! — фыркнула Шаманесса.
Альвус уже набрал побольше воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой, но я вовремя прервала зарождающуюся ссору:
— Тихо! Вы просто не хотите мириться, вот, что я вам скажу. Потому что вы знаете, что примирение будет означать совместное существование. И вы не представляете, как это возможно, потому что поссорились из-за образа жизни. Эльфы — вегетарианцы, а орки — мясоеды. И в глубине души вы не понимаете друг друга, а потому просто боитесь мириться, предпочитая этому бесконечные войны.
Шаманесса и Альвус казались смущёнными. Я просто полыхала гневом. Неслыханно — они перекидывали меня, точно мяч, когда сами вполне могли бы помириться! Альвус решил нарушить затянувшееся неловкое молчание:
— Ну хорошо, может, и так. Но что ты предлагаешь?
Орчиха закивала, выражая своё согласие в желании узнать мою версию дальнейшего развития событий.
— Вам не обязательно строить какой-то специальный город, вроде Миддра, где будут жить и орки, и эльфы, и феи, и тролли и все остальные. Тем более что тут не особенно приятно будет жить, всё-таки почти пустыня, — сказала я. — Чтобы избежать ссор, вам достаточно всего лишь принять тот факт, что кроме вас в Мифлэнде существуют другие. Они отличны от вас, у них совсем другие нравы и другие обычаи. Перестаньте пичкать своих детей рассказами о том, какие эти другие ужасные просто потому, что они употребляют или не употребляют мясо. Принять, как аксиому, что не требует доказательств.
— Но как же мы сможем так жить? — удивилась Шаманесса. — Мы ведь привыкли…
— …Воевать, — закончила я за неё. — И ненавидеть. На этом строится вся ваша жизнь. Вы просто не представляете себе, как это — жить без войны. Ну, дорогие мои, тут только два варианта. Либо вы миритесь и живёте счастливо, либо же вы продолжаете воевать, но не жалуетесь тогда, как вам плохо и как вы устали. И уж конечно, не зовёте ни в чём не повинных некромантов из других миров и после этого не запрещаете им уйти домой. Поймите, если вы хотите что-то изменить, вам придётся поменяться самим! И работёнка эта, я вам скажу, не из лёгких. А вы всё надеетесь на то, что из другого мира придёт чудо и всё за вас сделает. Ну уж дудки, оксид вашего бензоата!
Заклятые враги сейчас выглядели так, словно хотели провалиться сквозь землю. Оба не поднимали на меня глаз, а орчиха даже начала попинывать ножищей песок, словно стараясь отвлечься от обличающей тирады.
— Ну, так что вы решили? — спросила я после паузы. — Мир или война?
— Мир, — выдохнул Альвус. — Я согласен.
— Я тоже, — прогудела Шаманесса.
— Отлично, — улыбнулась я. — Скрепите примирение дружеским рукопожатием.
Орчиха и эльф подчинились, нехотя протянув руки.
— Только не думайте, что это будет просто — наладить связи, — поспешила я предупредить их. — Но вы должны постараться. Торгуйте, обменивайтесь знаниями. И скопируйте, наконец, ваши дурацкие таблички и книгу!
— Хорошо, — пообещал Альвус, а затем посмотрел на Шаманессу. — Пришли к нам делегацию через месяц. Мы отдадим вам рунические таблички, а вы нам — алхимический трактат.
— Почему это мы должны идти к вам? — тут же воспротивилась орчиха. — Почему не вы к нам?
— Отставить! — я рубанула воздух рукой. — Встретитесь здесь, ровно на этом же месте через месяц. У каждой из сторон должна быть копия. Это и будет залогом мира. Всем всё понятно?
Я дождалась положительного ответа от каждой стороны, а затем повернулась к Альвусу:
— Мне надо в Лойс. Ты ведь не забыл, что мне, кроме песчаной колючки, нужны другие ингридиенты? А ты, Шаманесса, забирай свою лошадку. Я привязала её там, — я махнула рукой. — И это… поаккуратней там со своими зельями, Мантисса всё-таки уже старушка!
Орчиха кивнула и удалилась в указанном мной направлении. Что-то мне подсказывало, что у неё наготове ещё одна шаманская штука, для того, чтобы «конь мчался быстрее ветра». Я мысленно пожалела мою бедную кобылку, к которой я успела привязаться.
Я так увлеклась мыслями о Мантиссе, что не заметила, как мы с Альвусом телепортировались в Эльфландию.

Пригород Лойса был богат разнообразными травами, поэтому собрать компоненты не представлялось трудной задачей. Я управилась с этим меньше чем за час. Затем, чтобы изготовить необходимый для создания портала порошок, я уединилась в своей комнате. К обеду всё уже было готово, хотя я не могла бы поручиться за то, что эта штука, во-первых, сработает, а во-вторых, перенесёт меня в целости и сохранности именно туда, куда мне надо.
И всё же, мне придётся рискнуть. Снова припомнив слова заклинания, я вышла из комнаты и постучалась к Альвусу. Дождавшись разрешения войти, я открыла дверь.
— Пришла попрощаться? — спросил эльф, грустно улыбнувшись. В углах миндалевидных глаз вновь проявились знакомые мне морщинки.
— Да, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал бодро. — А ещё я решила открывать портал здесь, в твоей комнате. Ведь именно отсюда я пришла, — я указала взглядом на камин.
Альвус вздохнул.
— София, я… хотел попросить у тебя прощения. Я… нет, мы все вели себя глупо и эгоистично.
— Да ладно, не ты же виноват в том, что я полезла в папину лабораторию, — подбодрила я эльфа. — И потом, я вела себя не лучше. Так что расстанемся друзьями.
— Конечно, — прошептал Альвус. — Друзьями.
Я подошла к камину и, сосредоточившись на своей цели, бросила в него приготовленный порошок, одновременно пропев слова заклинания. В тот же миг меня ослепила вспышка, было полное впечатление, что в камине поселилась небольшая, но очень яркая звезда.
Секанс тангенса меня раздери, получилось! Невероятно! После стольких приключений мне всё-таки удалось сделать это!!
Я уже собиралась шагнуть в созданную мной пространственную дыру, как почувствовала прикосновение к своей руке.
— София…
— Я вернусь, понял меня, эльф? — я обернулась и подмигнула Альвусу.
«Я вернусь», — повторила я мысленно и шагнула в портал.

Сообщение отредактировал Лин Тень - 20-02-2012, 22:41


--------------------
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Лин Тень >>>
post #3, отправлено 20-02-2012, 22:51


Товарищ генерал
*******

Сообщений: 3127
Откуда: Башня Теней
Пол:женский

Взмахов катаной: 1573

Эпилог. Отрывок из дневника Чародеуса Чёрной Мурены (выпавшая и потерянная в вечном бардаке страница)
Я просто не могу поверить в слова Софии! Значит, я был прав, и параллельные миры не только существуют, но ещё и пересекаются! Долгие годы работы оправдали себя! Я счастлив, как свободный радикал!
Если всё то, что дочь говорит, — правда, то нужно срочно налаживать дипломатические связи с этим миром, нужно отправлять делегации, нужно… ох, святые науки! Столько всего нужно — и не перечислить!
Так-так-так, надо быть последовательным и логичным. Лучше я сам посещу этот мир, Черноугодию пока оставлю на Клыкану, а лабораторию — на Подельникуса. Хотя вообще-то сейчас его беспокоят вовсе не исследования… впрочем, об этом как-нибудь в другой раз. Если что, я всегда знаю, что Клыкана справится, всё-таки у неё есть опыт управления страной. К тому же она старше и меня, и Подельникуса.
София почему-то просится со мной. Хм, неужто ей там так понравилось? Насколько я понял из её рассказа, она попала туда не в лучшие времена — война и всё такое… Впрочем, если я её возьму, это будет мне только на руку, ведь её жители Мифлэнда уже знают, а значит, наладить контакт будет куда проще.
Должен сказать, я горд своей дочкой. Так что, если она так хочет, я удовлетворю её просьбу. На мой прямой вопрос, зачем ей снова в этот мир, она лишь уклончиво ответила: «Я обещала». Я, конечно же, не понял, кому и что. А она не хочет говорить, только глаза прячет всё время.
Странная она какая-то стала после этого путешествия. Клыкана, заметив поведение Софии, загадочно улыбнулась, но тоже не снизошла до пояснений.
Нет, всё-таки женщины — удивительные существа, я всегда это говорил. А когда речь идёт о твоей дочери, то коэффициент удивительности возводится в квадрат и помножается на десять. Я решительно не понимаю её поведения, а спросить толком не у кого — Подельникус тоже сам не свой. В такие моменты я начинаю сам себе казаться наитупейшим углом треугольника.
Я и Клыкану-то не всегда понимаю, признаться…
В общем, оставлю эти деструктивные мысли. Меня ждёт большая работа. Завтра же буду проводить эксперимент по открытию портала. Может, если я увижу всё сам, то пойму поведение Софии?..


--------------------
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
И'Kat >>>
post #4, отправлено 11-05-2012, 20:50


Приключенец
*

Сообщений: 18
Откуда: Психуууууушка :)
Пол:нас много!

Флакончиков синей краски: 15

Лин Тень, это супер! biggrin.gif Спасибо большое! Скажите, а вы продолжение не пишете? smile.gif


--------------------
Никогда не думай, что иная, чем могла бы быть иначе, чем будучи иной в тех случаях, когда иначе нельзя не быть.
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Лин Тень >>>
post #5, отправлено 11-05-2012, 22:52


Товарищ генерал
*******

Сообщений: 3127
Откуда: Башня Теней
Пол:женский

Взмахов катаной: 1573

И'Kat, спасибо за отзыв. Да, есть продолжение. Склероз... забыла выложить. Это вообще трилогия - "Дневник одного злодея", "Справедливый некромант" и "Ангельская диверсия". Сейчас займусь выкладыванием.


--------------------
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
Лин Тень >>>
post #6, отправлено 11-05-2012, 23:00


Товарищ генерал
*******

Сообщений: 3127
Откуда: Башня Теней
Пол:женский

Взмахов катаной: 1573

Продолжаем грех сиквелов.

"Ангельская диверсия"


Пролог. Страница из дневника Чародеуса, запись n
Мы с Клыканой сегодня чуть не поссорились из-за теории параллельности миров. Я полностью уверен в своей правоте, она же только и твердила: «Доказательства! Где доказательства?». Это только вопрос времени, я убеждён. Скоро я, наконец, выиграю наш давний спор.
Сегодня стражники приволокли Подельникуса. О коэффициенты нестабильных переменных, он был пьян! Я вначале не поверил своим глазам, но всё было ясно, как параметры констант. Мой первый советник, по совместительству друг и напарник в исследованиях умудрился напиться до зелёных чертей.
Насколько я его знаю, он со своих церковных времён не брал ни капли в рот. Святые науки, что же должно было случиться, что он позволил себе такое?.. Видимо, я узнаю об этом только завтра. Ближе к вечеру.
Я распорядился, чтобы стражники отнесли Подельникуса в его спальню, ну а мне, видимо, стоит приготовить антипохмельное зелье…
Да, и нужно будет разобраться с волнениями в Церкви, поступили сообщения о каких-то странных событиях, творящихся в центральном соборе.

1
— Ты п-понимаешь? — Подельникус поднял глаза на собеседника. — Нет, ты вообще п-представляешь себе?
В тёмной душной таверне в такой час уже не осталось никого, кроме них. Трактирщик, протирая кружки несвежим полотенцем, смотрел на парочку и неодобрительно качал головой. Странный человек в чёрном плаще с капюшоном, сосед Подельникуса, сидел здесь весь день, заказав лишь эль и какую-то закуску, но еда и питьё так и остались нетронутыми.
Вечером посетители — простые люди, которым хотелось поесть, выпить и посудачить после тяжёлого рабочего дня — стали прибывать, но никто из них так и не рискнул подсесть к незнакомцу, который, судя по всему, был ещё чужаком. Подельникус, зашедший сюда под вечер, занял единственное оставшееся свободное место. Весь вечер бывший монах заказывал себе только крепкое спиртное.
Корчмарь знал Подельникуса — ещё б не знать, всё же первый советник самого короля Чёрной Мурены! Также он знал, что Подельникус не пьёт, и даже пытался его вразумить, но тщетно. Хозяин заведения тихо шепнул своей жене, которая подошла за посудой, чтобы та звала стражников. На своих ногах королевский советник отсюда уже точно не уйдёт…
Бывший монах поднял стакан и осушил его, затем беззастенчиво забрал эль у своего соседа.
— Я… её оч-чень любил, — чуть заикаясь, продолжил свою тираду Подельникус, размахивая кружкой и разбрызгивая её содержимое вокруг себя. — Но разве я мог себе по-по-позволить? Скажешь, мог?
Человек в плаще лишь неопределённо пожал плечами. За то время, пока они сидели вместе, он так и не вымолвил ни слова. Зато Подельникус изливался как только мог: успел рассказать о своём детстве, о юности, обо всех неудачах и о своей несчастной любви к Клыкане. Даже Чародеус, его лучший друг, не знал этой маленькой, но очень болезненной тайны.
Если бы королевский советник не был настолько пьян, он бы ужаснулся своей собственной болтливости, ведь обычно из него тяжело было и слово лишнее вытянуть. И, конечно же, принялся бы рвать на себе волосы, если бы узнал, что сам за пару часов рассказал первому встречному человеку о себе почти всё…
Но Подельникус уже не отвечал за себя. Его даже не заботило, слушает его собеседник или нет, важно было само присутствие. Королевский советник задумчиво уставился в кружку с остатками эля, а потом одним махом выпил всё.
Скрипнула тяжёлая входная дверь, на пороге появились два стража из королевского спецотряда — дюжие парни в мантиях и при оружии. Это были представители специального элитного подразделения. Числившиеся в нём были далеко не профанами в магии и при этом отлично управлялись с оружием.
Чужеземец весь как-то сжался, будто надеялся, что его не заметят, но целью стражников был вовсе не он. Они встали по обе стороны стула Подельникуса.
— Идёмте, господин, — вежливо сказал один, аккуратно приподнимая советника. — Кажется, вы перепили.
Тот даже не сопротивлялся, поскольку уснул прежде, чем его успели поднять на ноги. За всё время дороги до дворца Подельникус пробудился лишь однажды — чтобы дать выход элю, который не подружился с остальным содержимым желудка…

2
На следующий день бывший монах чувствовал себя закономерно-препаршиво. Целебная смесь Чародеуса, конечно, уменьшила головную боль, но всё же не избавила от неё. По совету друга он решил воспользоваться старым проверенным способом — пойти и опохмелиться.
Физически ощущая, как яркие краски, резкие запахи и громкие звуки Столеграда разрывают его бедный мозг, Подельникус шёл по улице, дав себе твёрдое слово свернуть в первое же заведение, где ему смогут налить эля. Наконец, он зашёл в таверну (похоже, ту самую, хотя Подельникусу тяжело было сказать точно), где царил полумрак, к тому же было тихо: обед уже закончился, а ужин — ещё не начался.
Советник уже хотел пойти в самый дальний конец зала и плюхнуться за столик, как к нему подбежал худощавый человек в чёрном плаще и, схватив его за мантию, начал быстро говорить:
— Добрый господин, вы должны мне помочь, пожалуйста, я прошу вас!
— Я и себе-то помочь сейчас не могу, — сказал бывший монах, едва ворочая распухшим языком.
— Пожалуйста, умоляю! — не отставал незнакомец.
— Эй ты, а ну уйди от господина Подельникуса! — прикрикнул на него корчмарь. — Вздумал тут, понимаете ли, королевских советников трогать! Совсем совесть потеряли, проклятые чужестранцы! — дальше ворчание перешло в неразборчивый бубнёж.
Человек посторонился, давая проход. В глазах незнакомца читалось такое беспросветное отчаяние, что по природе отзывчивый Подельникус вздохнул, махнув рукой:
— Ладно, иди сюда, — они дошли до странно знакомого закутка со столиком и присели. — Чего тебе?
— Я… — человек набрал в грудь побольше воздуха, нацеливаясь на долгий рассказ, но маг скривился, перебивая его:
— Я спрашиваю, что заказывать будешь.
Тот потупил взгляд и шёпотом признался:
— У меня нет денег, господин…
— Угощаю, — нетерпеливо согласился Подельникус. — Но только если ты быстро скажешь, что хотел, и уйдёшь с моих глаз.
— Быстро не получится, — он ниже опустил голову. — Это… очень большая проблема, просто поверьте. И никто, кроме вас, не может мне помочь.
Советник закатил глаза и, подозвав официантку, заказал жаркое и вожделенный эль. Та, кивнув, убежала, а Подельникус вдруг обратил внимание на своего собеседника… похоже, это был вчерашний чужак. Вообще из прошлой ночи маг помнил мало что — таверну, какого-то странного типа рядом с собой и спиртное… много спиртного.
«Да ведь это женщина, — некстати заметил Подельникус, присмотревшись повнимательнее. — Вот я балбес, как раньше не видел?». У неё была тоненькая фигурка, из-за чего её легко было принять за худого молодого человека, а лицо она прятала под капюшоном. Но ошибки быть не могло. «Получается, — внутри Подельникуса всё нехорошо сжалось, — что вчера я надрался при женщине… какой ужас, надеюсь, я ей ничего такого не наговорил!».
Если бы он знал, что именно он ей сказал, то добровольно вернулся бы в монастырь, только чтобы не смотреть в глаза незнакомке…
— А вы от питья опять будете таким же весёлым, как вчера? — вдруг спросила она.
— Ты хочешь сказать — пьяным? — не понял Подельникус. Ему стало очень стыдно, краска прилила к лицу. — Ну… да, я перебрал немного. Со мной такого обычно не случается.
— Вы были смешным, — хихикнула его собеседница.
«Да уж, — сказал маг про себя. — Ужасно смешным. О Боже… то есть, я хотел сказать, о… хм, вот этот стул, что ж я такого вчера сказал?».
Подельникус уже много лет безуспешно отучал себя поминать бога в мысленной и устной речи. Религию он ненавидел люто и рьяно, для него любые её проявления ассоциировались только с ныне покойным Инквизиторусом. Бывший монах считал себя атеистом, отрицая любую веру, будь то распространённый в Черноугодии Триждыбог, или какие-нибудь далёкие заграничные боги. Всех церковников без разбора он считал корыстными шарлатанами и лжецами, ищущими власти и денег.
Вчера утром в центральном соборе якобы произошло небывалое — внезапно засветились все божественные знамёна. Память мага моментально воскресила тысячу точно таких же случаев, которые два десятка лет назад подстраивал Инквизиторус. И ему, Подельникусу, волей-неволей приходилось участвовать в этой дешёвой театральщине, намеренно обманывая людей.
Подельникус пунктуально сообщил о вчерашнем происшествии королю, не преминув высказать своё отношение и пометив, что он этим делом заниматься не будет, пусть расследует кто-нибудь другой. Чародеус и не настаивал — он слишком хорошо знал принципы своего друга, обходившего все церкви и храмы по широкой дуге.
Именно из-за этих «светящихся знамён» бывший монах и напился. Он-то точно знал, что всё это неправда, что просто ныне позабытая Церковь хочет вернуть себе былое величие… Но разве простые люди, которых так легко обвести вокруг пальца, поверили бы ему?
— Как тебя зовут? — спросил Подельникус, когда принесли заказ.
— Сапфирэтт.
Девушка пристально наблюдала за тем, как маг ест, не трогая при этом свою порцию.
— Я — Подельникус, — представился он, и, заметив взгляд девушки, пожал плечами: — Что такое?
— Ничего, — поспешно сказала она, принимаясь за еду. — Просто смотрела.
Было полное впечатление, что нож и вилку девушка держит впервые в жизни. Минуты две она ковырялась в мясе, пытаясь подцепить кусок, а потом бросила это занятие и стала есть руками. По всему было видно, что Сапфирэтт очень голодна. Подельникус с удивлением смотрел на неё.
— Я делаю что-то не так? — подняла глаза девушка.
— Откуда ты? — осторожно спросил маг, не ответив на её вопрос.
— Это… правда долгая история, — вздохнула та, отставляя пустую, едва ли не вылизанную тарелку и вытираясь салфеткой.
— Если хочешь, я закажу ещё что-нибудь, а ты рассказывай. Только для еды существуют нож и вилка, разве не знаешь? Ты будто с неба свалилась.
К его удивлению Сапфирэтт всхлипнула, уткнувшись в салфетку. «Что? Что я сказал? — стал лихорадочно думать Подельникус. — Наверное, на её родине жаркое едят руками, а я… идиот, разве так общаются с женщинами! А потом я ещё жалуюсь, что мне с ними не везёт. Кретин!».
Вытерев слёзы, девушка прошептала:
— Я… и свалилась…

3
— И ты надеешься, что я поверю в эту чушь? — спросил Подельникус, когда Сапфирэтт закончила.
Глаза мага блестели от ярости. Ему в жизни не рассказывали ничего глупее, нелепее, неправдоподобнее. Вот уж чего Подельникус никогда не любил — это обмана. Слишком много его было в годы монашеской юности, причём обмана неявного, но от этого не менее опасного и страшного.
Слишком живы были ещё воспоминания о лживых проповедях Инквизиторуса с целью обращения людей в безвольное стадо, которым легко управлять. И, хотя прошло уже достаточно времени, маг не думал, что когда-нибудь забудет это.
— Но ведь это правда! — воскликнула Сапфирэтт.
— Знаешь, что? — бывший монах сжал губы и свирепо посмотрел на собеседницу. — Я не знаю, кто ты и откуда, но я сделаю доброе дело. Уплачу трактирщику долг за твой вчерашний ужин, который ты по каким-то причинам не съела…
— Я не знала, как! Я просто заказала то, что мне посоветовала официантка!
— …и за комнату, которую ты арендовала у него, — невозмутимо продолжил маг. — Но после этого не смей показываться мне на глаза. Ненавижу врунов.
— Но я не вру, Подельникус! — в голове девушки послышалось отчаяние. — Идём со мной, я покажу тебе кое-что.
Она вскочила со стула и, схватив мага за руку, буквально потащила его к лестнице наверх, к гостиничным комнатам. Советник поначалу пытался упираться, но Сапфирэтт явно была настроена очень серьёзно. Проходя мимо стойки, Подельникус успел кинуть на неё мешочек с монетами и сказать ничего не понимающему трактирщику:
— Тут за всё сразу.
Девушка добежала до своей комнаты и, втолкнув туда Подельникуса, зашла сама, плотно закрыв дверь. Некоторое время она стояла, прижавшись спиной к стене. Бывший монах бегло осмотрелся — типичная комната не самой лучшей гостиницы, даже штор на окнах не было. О чистоте белья лучше было вообще не задумываться…
Сапфирэтт подняла взгляд на Подельникуса, а затем спросила ехидно:
— А теперь скажи мне, недоверчивый умник, люди вот так выглядят?
Она, наконец, скинула капюшон. Вообще, Подельникус уже задавался вопросом, почему она в летний день сидит в плаще. Теперь всё стало яснее ясного… Наверное, если бы сам королевский советник так выглядел, он бы тоже закрывал лицо, по крайней мере в публичных местах!
Девушка была «счастливой» обладательницей синих волос, сочетающихся с бледной, чуть голубоватой кожей и губами и сапфирового цвета глазами. Подельникус пропустил вдох. Внешность девушки была завораживающей, даже в чём-то красивой… но никак не человеческой!
Заметив реакцию Подельникуса, Сапфирэтт поспешно накинула капюшон.
— Так ты утверждаешь, что ты ангел? — тихо переспросил маг. — Правильно я понял?
— Ангелица, — почему-то грустно вздохнула девушка.
— Допустим. Но что тебе вообще здесь надо? Зачем ты пришла?
— В том-то вся и проблема, что ничего! — воскликнула Сапфирэтт. — Я застряла, понимаешь? Я и сама не знаю, как оказалась среди людей.
Подельникус поморщился:
— И чего ты от меня хочешь? Чтобы я расследовал трагическую историю твоего изгнания?
— Нет-нет, — поспешно замотала головой девушка. — Это совершенно излишне. Я просто хочу вернуться, и ничего больше. Только ты можешь мне помочь.
— И почему же? — скептически бросил Подельникус.
Он пытался сообразить, может ли всё это быть обманом. Наличие ангелов говорит о наличии бога, в которого бывший монах не верил. Но с другой стороны, Сапфирэтт действительно слишком странная, чтобы быть обычным человеком. А может быть, она просто имеет какую-то патологию, что и отражается на внешности? Или она пришла из параллельного мира, ведь теория их существования почти доказана…
Признать, что Сапфирэтт не врет, было для Подельникуса всё равно что вернуться в лоно Церкви, а, следовательно, неприемлемо. «Нет, надо уходить отсюда, — решил он твёрдо, — пусть пытается обмануть кого-нибудь другого. Дело вообще не касается меня, вот и не буду впутываться».
— Потому что ты — бывший монах, — отозвалась девушка.
— Откуда ты знаешь? — удивлённо спросил Подельникус.
— Ты мне сам сказал вчера, — Сапфирэтт пожала плечами.
Маг посмотрел на неё с откровенным ужасом. Несколько раз глубоко вздохнув, он робко спросил:
— Что… что ещё я говорил?
— Про какую-то женщину, Клыкану…
Застонав, Подельникус закрыл лицо руками. Как же он мог позволить себе надраться до такого состояния, чтобы выболтать такое? Где же его хвалёный самоконтроль и скрытность? «Какой кошмар, — думал он. — А если об этом узнает Чародеус… или того хуже, сама Клыкана? Нет, надо срочно прощаться с этой дамочкой, пока не вышло беды!».
— Я бывший монах, — с нажимом ответил Подельникус, наконец, справившись с собой. — И потому не верю в религиозные сказки об ангелах. Потчуй этим бредом детей из воскресной школы. И позволь совет: забудь обо мне и о том, что я говорил вчера.
— Ах, так? — Сапфирэтт сжала губы. — Ну, тогда я, пожалуй, найду эту Клыкану и всё ей расскажу. Может, тогда ты будешь верить в правду?
Королевский советник подавился тем, что хотел сказать. Он быстро прикинул в уме шансы на такой расклад. «А ведь получается, что она вполне может это сделать, — решил он. — Недопустимо! Кем я себя буду чувствовать, если всё это обнаружится?». Верно расценив ситуацию, взвесив все «за» и «против», Подельникус примирительно сказал:
— Ладно, ты меня уговорила, — сказал он недовольно. — Хотя, признаться, твои методы воздействия несколько не подходят ангелу…
— Ангелице, — поправила его девушка. — Я только отправлюсь домой — и всё. Мне не место среди людей.
Подельникус махнул рукой, давая понять, что ему неинтересны переживания Сапфирэтт. Гораздо больше его волновало то, что он вчера по глупости разболтал. И, таким образом, сам дал этой шарлатанке все козыри: она может им манипулировать, как только вздумается. «Как глупо! С другой стороны… пусть катится на своё небо. И тогда уж точно никто не узнает о моей тайне, — маг остановился и строго сказал себе: — Да ни на какое небо она, естественно, не вернётся! Она ведь не ангел, в самом деле!».
— Мне нужно подойти к церковному алтарю, — сказала девушка.
— Так иди! Зачем тебе я?
— Я не могу! Ведь как только я переступаю порог храма…
— …святые знамёна начинают светиться, — закончил Подельникус, глядя на Сапфирэтт как зачарованный.
Кажется, он начинал верить во всю эту чепуху, как бы парадоксально это ни было. Маг глубоко вздохнул. «Да ну прекрати же! — строго сказал он себе. — Неужто не бывает совпадений? Наверное, она и впрямь из другого мира, и свечение появляется из-за реакции каких-нибудь веществ…». Удовлетворившись этим объяснением, Подельникус успокоился.
— Похоже, я наделала много шума в соборе, раз все об этом знают… — Сапфирэтт смущённо опустила глаза.
— Да не то слово! — поддел её Подельникус. — Всё верующее даже и часть неверующего населения взволнованы.
— Я не виновата, я просто делала то, что считала нужным. Откуда ж я знала, что так выйдет? — девушка пожала плечами и отвернулась.
Повисло молчание, стал слышен гомон голосов внизу, в общем зале. День клонился к закату, наступало время ужина, и таверны переполнялись. Пауза затянулась до неловкости, и Подельникус сказал первое, что пришло в голову:
— Я вообще атеист, ты знаешь об этом? И в ангелов, как и в бога, не верю… И, кстати, я всегда думал, что ангелы — это такие дюжие светловолосые мужчины, — в его тоне послышались отголоски обиды. — Так нас учили в монастыре.
— Ангелы бесполы, — равнодушно сказала Сапфирэтт. — И похожи на сгустки яркого света. То, что ты видишь — всего лишь оболочка, выглядящая необычно потому, что я всё же не человек.
Впервые за много лет в голову Подельникуса закралась мысль о том, что, похоже, религия — это совсем не то, что он привык думать. Что есть что-то большее, чем Церковь и её догматы.
— Я… попытаюсь что-нибудь придумать, — кивнул маг. — Только объясни мне, почему ты так боишься входить в Церковь? Ну, светятся знамёна, что в этом такого?
Сапфирэтт подошла к окну и тихо сказала:
— Да я не Церкви боюсь. Меня ведь вчера даже не было в соборе, я лишь вошла в ворота, а потом услышала, как люди кричат о божественных знамёнах. Представь, что случится, если я попаду внутрь? Наверняка засветятся и все близлежащие храмы. Думаешь, люди этого не заметят? И, как по-твоему, после этого они меня отпустят? Ты, как никто другой, должен понимать, что такое толпа верующих людей вместе с толпой учёных. Если кто-нибудь — хоть кто-нибудь! — узнает всю правду… то из меня либо сделают живой символ, либо же истерзают исследованиями.
Подельникус вынужден был согласиться. Он в красках представил себе, что бы произошло, прознай Чародеус о живом ангеле среди людей.
— Но подожди, — вдруг сказал он, — если ты быстро войдёшь и проберёшься к алтарю…
— Нет же! — воскликнула Сапфирэтт, оборачиваясь. — Пойми, я даже не знаю, что произойдёт в том случае, если я его коснусь! Последствия непредсказуемы, здание вообще может взлететь на воздух! Но это единственный выход, я должна попробовать на свой страх и риск. Потому я и обратилась к тебе — как ты сам сказал, ты атеист. У тебя незамутнённый взгляд, к тому же есть надежда, что ты не выдашь меня.
— Хорошо, — Подельникус сел на кровать. — Услуга за услугу. Ты хранишь мои секреты, а я — твои. А насчёт твоего возвращения мы что-нибудь придумаем.
— Спасибо, — с чувством сказала ангелица, улыбнувшись.

4
— Я думала, что можно будет пробраться туда ночью… свечение, конечно, никуда не денется, но, по крайней мере, не будет толпы прихожан, и я успею быстренько…
Сапфирэтт не закончила фразу, посмотрев на хмурое лицо Подельникуса.
Они сидели на полу, склонившись над листом бумаги, который взяли у трактирщика. Когда бывший монах спустился, корчмарь подмигнул ему и спросил: «Ну и как?». Подельникус сделал вид, что не расслышал, и, добыв лист и перо, вернулся в комнату.
На бумаге был план собора имени святого Святуса, который маг набросал по памяти. От главного входа начинался широкий коридор, который вёл в молитвенный зал с рядами скамеек и алтарём. В дальнем конце зала было хоровое место, а справа и слева от него две боковые двери в коридоры, ведущие к чёрному ходу — им пользовались священники.
Подельникус критически прищурился:
— А как же ночные службы? В соборе обязательно присутствует несколько монахов. Уж поверь мне, это серьёзные ребята. И если они захотят нас остановить, им это удастся.
— Ну хорошо, а бывает время, когда собор пустует?
Маг покачал головой. Заговорщики задумались, пару минут царило молчание. На лестнице послышались тяжёлые шаги, а затем осторожный стук в дверь.
— Господин Подельникус, не желаете ли ужин? — раздался голос трактирщика. — У нас сегодня вырезка.
Тот посмотрел на свою спутницу, она в свою очередь приложила руку к жалобно уркнувшему животу и виновато улыбнулась.
— Неси, — крикнул королевский советник.
Затем он вновь обратил взор к листочку. Маг задумчиво посасывал кончик пера — эту привычку из него в своё время не смогли выбить ни настоятель монастыря, ни Инквизиторус. Ему сейчас остро не хватало простой и гениальной идеи, которую можно было услышать лишь от человека с ясным умом, от человека, не замешанного в деле. Чаще всего, если у Подельникуса что-то не сходилось, он звал Чародеуса, и тот, окинув свежим взглядом проблему, выдавал решение. Не всегда единственное, не всегда верное, но уж точно новое.
«На этот раз придётся как-то обойтись своими силами», — маг отгрыз печально хрустнувший кончик пера и тут же выплюнул его.
— Хм… Мы не можем пробраться незаметно, поскольку в соборе всё время кто-то есть, — решил Подельникус. — Поставим вопрос следующим образом: что требуется для того, чтобы помещение пустовало? — он закусил губу. На лбу мага залегла глубокая морщинка. — Хм, а ведь если место станет опасным, то его покинут все. И ничто не помешает тебе…
Сапфирэтт округлила глаза и перебила своего собеседника:
— Ты что же, пожар устроишь?
— Как вариант, почему бы и нет, — согласился маг. — Пожалуй, это мы и назначим планом «А».
— Ты… всерьёз? — в голосе ангелицы был настоящий ужас. — Но нельзя жечь церкви, это варварство!
— Это здравый атеизм. А не нравится — разрабатывай операцию сама, — отчеканил бывший монах, и девушка пристыжено притихла. Через минуту она прошептала:
— Я чувствую себя каким-то шпионом-диверсантом…
Советник пожал плечами и равнодушно сказал:
— В общем-то, мы с тобой именно ими сейчас и являемся. Потому что путь в храм закрыт нам обоим. Ведь я был отлучён от Церкви ещё Инквизиторусом почти двадцать лет назад, когда меня, нынешних короля и королеву и ещё одну женщину хотели сжечь на костре.
В дверь вновь постучали. Подельникус вскочил на ноги, сделав Сапфирэтт знак оставаться на месте, и пошёл открывать. «Может, она и гнусная обманщица, — объяснил он собственный поступок. — Но она женщина, а значит, я должен за ней ухаживать». Взяв поднос с едой, который принёс трактирщик, маг поставил его прямо на пол.
Сапфирэтт, облизнувшись, нацелилась на мясо, Подельникус же взял вилку и покачал ей из стороны в сторону, привлекая внимание ангелицы. Та стушевалась и со вздохом взяла столовый прибор.
— И зачем только нужно всё усложнять? — пробурчала она, тщетно пытаясь подцепить еду. Мало-помалу у неё начинало получаться. Набив рот, девушка продолжила прерванный разговор: — Ну и что же дальше? Как ты собрался организовать пожар? Кстати, я надеюсь, ты учёл, что стены каменные?
— Если я всё правильно помню, то внутри есть чему гореть, — заверил её Подельникус, отставляя тарелку. — Да и зажигательную смесь сделать очень просто. Вопрос в другом: как её пронести в собор? Ты не сможешь и порога перешагнуть, а меня духовенство тут же развернёт, высказав наилучшие пожелания в дорогу, — маг уставился в окно, задумавшись.
Воспользовавшись тем, что на неё никто не смотрит, Сапфирэтт отбросила вилку и доела остатки руками. Подельникус услышал жалобный звяк закатившегося под кровать столового прибора и обернулся. К этому моменту тарелка ангелицы была пуста, а сама Сапфирэтт напоминала виноватого хомяка. Маг чуть улыбнулся — в невоспитанности этой девушки было что-то забавное.
С трудом прожевав, она сказала:
— Но ведь ты королевский советник, так? Разве ты не можешь приказать…
— Нет, — нетерпеливо перебил её Подельникус, — Церковь мне не подчиняется. Конечно, Чародеус — наш король — может распорядиться, чтобы я снова стал вхож в храмы, но он задаст логичный вопрос — зачем это мне? А ты сама просила никому ничего не говорить. Он не поверит, что я вновь захотел молиться, и быстро сообразит, что к чему. И тогда тебе уж точно не избежать пристального внимания учёных.
— Тогда что делать? — развела руками Сапфирэтт.
Почесав подбородок, Подельникус выдал:
— Кажется, я знаю, кто нам поможет… Сиди здесь, ни шагу из гостиницы, я скоро буду!

5
— А, Подельникус, заходи! — мага встретили медвежьи объятия и широкая улыбка Монархуса. — Чего это ты так поздно?
Из гостиницы бывший монах помчался в свою лабораторию и приготовил смесь, дающую больше дыма, чем огня. Как бы он не относился к Церкви, всерьёз жечь храм он, конечно же, не собирался.
Ему пришлось откопать черновики своих старых дневников, которые он вёл ещё до встречи с Чародеусом. В одном из них был потрясающий по своей гениальности и простоте рецепт взрывной смеси, которая приводилась в действие дымом церковного ладана. Своеобразная бомба, которую молодой одарённый алхимик разработал, будучи очень злым на настоятеля. Тогда Подельникус всерьёз собирался взорвать монастырь.
Проверить бомбу в те годы так и не удалось — не хватило духу. Теперь, модифицировав рецепт и превратив бомбу в дымовую шашку, Подельникус надеялся на лучшее, ведь могло и не сработать.
— Надеюсь, вы ещё не спите, — виновато улыбнулся маг. — Вот, мимо проходил, решил заглянуть на огонёк, ты не против?
— О чём разговор! — Монархус обернулся к двери в гостиную. — Молитвасса, у нас гость, неси вино!
«Опять пьянствовать, — обречённо вздохнул Подельникус. — Ну ничего, вот спроважу Сапфирэтт, и больше ни капли в рот, клянусь… вот этой вешалкой!».
Монархус и Молитвасса счастливо жили в доме покойной старухи Вдовеллы уже почти двадцать лет. Обстановка здесь была богатой, если не сказать шикарной, бывший король во всём старался угодить жене, исполняя любые её капризы. Столики с икебанами, различные статуэтки, дорогая мебель, цветы, полки, заставленные святыми книгами, просто переполняли дом. Здесь было даже уютно, но Подельникусу не нравилось. Ему милей была его скромная башня с лабораторией.
Они сидели в просторной гостиной уже час, мило беседуя о ничего не значащих вещах. За это время Подельникус, возродивший в себе старые таланты к ненавязчивому выпытыванию нужной информации, успел узнать, что Молитвасса и Монархус по прежнему ходят на церковные службы каждое утро. Искусству осторожного и полезного для себя общения маг также научился в монастыре, как раз после того, как потерял веру в Триждыбога.
Когда время приблизилось к полуночи, Подельникус поднялся из кресла и, откланявшись, поблагодарил хозяев за гостеприимство.
— Нет-нет, не провожай, я и так засиделся, — замахал руками маг, когда Монархус встал со своего места. — Не хочу быть обузой, вы идите спать, а я вполне справлюсь сам.
Он пожал руку бывшему королю, попрощался с его женой и поспешно вышел в прихожую. Увидев рядом с дверью обувь хозяев, Подельникус присел. «Надеюсь, вы меня простите», — мысленно извинился он, обильно натирая сапоги Монархуса и туфельки Молитвассы алхимической смесью.

6
Стражник быстро и коротко махнул рукой, и его напарник устремил свой взор на дорогу, ведущую к королевскому дворцу — по ней кто-то двигался. Стражей-воинов уволили с этого поста, как только был сформирован спецотряд боевых магов, охраняющих непосредственно короля и его ближайшее окружение. Ну, или выручающих их из разных переделок, вроде того неожиданного пьянства первого советника…
Сливающаяся с ночью фигура в чёрном приближалась. Стражи давно привыкли к тому, что кто-то из королевской семьи может вернуться за полночь, а иногда и перед самым рассветом, и всё же тщательно выполняли свою работу, проверяя каждого, кто приближался к дворцу.
Боевые маги могли бы подумать, что сюда идёт кто-то из своих — ведь почти все носили чёрные мантии — но проблема состояла в том, что никто не уходил. А значит, это чужак.
Человек подошёл к самым воротам, перед которыми и стояли стражники.
— Имя и цель визита? — строго спросил один из них.
— Э… меня зовут Сапфирэтт, я ищу господина Подельникуса.
— Приёмные часы первого советника короля закончились. Приходите завтра.
— Подождите! Я не на приём, просто вчера он забыл в таверне вот это, — незнакомка показала какой-то свиток.
— Мы передадим.
— Нет, я должна сделать это сама, — с нажимом произнесла девушка, нервно поправляя капюшон. — Он просил, — чуть помолчав, Сапфирэтт ехидно добавила: — Интересно, что он скажет, узнав, что вы выпроводили меня?
Один стражник кивнул другому, и тот знаком показал девушке следовать за ним. Они миновали внутренний двор и вошли в замок. Здесь было красиво — лепнина, мраморный пол, огромные люстры, картины по стенам и другие украшения. «У того, кто живёт здесь, кажется, отличный вкус», — подумала Сапфирэтт. Ей понравилась обстановка, но насладиться в полной мере ангелице не удалось — стражник свернул в боковой проход, который, должно быть, вёл в одну из башен.
Девушка уже собиралась последовать за своим проводником, как тот, точно ошпаренный, выскочил из коридора и согнулся в почтительном поклоне:
— Ваше величество… — пробормотал он.
В следующий миг в зал вышли два человека — мужчина и женщина, оба в чёрных мантиях. На стражника они не обратили ни малейшего внимания, так как были поглощены своим спором:
— А я тебе говорю, есть! — с жаром сказал мужчина. — Почему ты всегда со мной споришь?
— Потому что тебе нужен адекватный критик, — произнесла женщина в ответ.
— Ну… это верно, — неожиданно рассмеялся её собеседник. — Кстати, Клыкана, ты не видела Софию?
Та покачала головой. Сапфирэтт в немом удивлении уставилась на королеву.
— Так вы и есть Клыкана? — прошептала девушка.
Маги разом обернулись и посмотрели на неё.
— Ой… — Сапфирэтт прикусила язык, искоса глянув на стража, замершего в поклоне.
Внутри ангелицы всё сжалось. Ну всё, теперь ей точно обеспечены эксперименты. Какая же она дура, что пришла сюда! Надо было сидеть в комнате, как и было сказано. Однако с наступлением ночи ожидание стало невыносимым, Подельникус обещал вернуться — и не пришёл, поэтому Сапфирэтт решила сама найти своего невольного помощника.
Вот ведь незадача, она никак не ожидала встретить тут короля и королеву! И ещё по глупости привлечь к себе ненужное внимание. Что-то теперь будет…
Следуя примеру охранника, Сапфирэтт поклонилась, решив, что так принято.
— Ты к кому? — только и спросил Чародеус устало.
— К господину Подельникусу, ваше величество, — отчеканил страж, выпрямляясь. — Говорит, что он что-то забыл в таверне и просил передать лично.
— Возвращайся на пост, — махнул Чародеус рукой, а затем обратился к девушке: — Сейчас направо и вверх по лестнице, только не буди его, если спит.
Ангелица выжала из себя сдавленное «спасибо» и буквально бросилась к коридору. Уже достигнув лестницы, она услышала:
— Добрый ты всё-таки. Я бы выставила, нечего по ночам во дворце шастать!
— Ты про мою доброту расскажи той кошке, которую я вчера препарировал.
— Да ну тебя, она была уже мёртвая…
Поднимаясь по ступеням, Сапфирэтт думала только об одном: Клыкана и впрямь красивая. Стройная, с истинно королевской осанкой, длинными блестящими волосами, правильными чертами лица, высокой грудью… «Неудивительно, что он её полюбил», — вздохнула ангелица, опуская взгляд.
Достигнув дверей в покои Подельникуса, девушка остановилась, прислушиваясь. «Ну и как мне, интересно, узнать, спит он или нет? — недовольно подумала девушка. — Может, он громко храпит? Ну, если так, то можно не бояться, потому что я не слышу вообще ничего. Да и вообще, неужто, придя сюда, я вот так отступлюсь просто потому, что кто-то там может спать?». Сапфирэтт решительно постучала.
Через несколько секунд раздалось негромкое ворчание, а потом звон — кто-то явно опрокинул на пол стеклянную посуду. Затем дверь открылась, на пороге стоял Подельникус в помятой и надетой задом наперёд мантии.
— Сапфирэтт, какого… хм… потолка ты тут делаешь? Как тебе удалось пройти во дворец?
— Я сказала, что несу тебе важный свиток, — девушка развернула лист бумаги, который всё это время носила с собой. На нём был начертан план собора святого Святуса.
— Изобретательно, — хмыкнул бывший монах. — Неужто сработало?
— Ну, я же здесь, — гордо вздёрнула подбородок девушка, ей была приятна похвала. — Король сказал тебя не будить, но я так и не поняла, что он имел в виду, поэтому всё-таки разбудила, извини.
Подельникус попытался справиться с зевотой, одновременно сделав Сапфирэтт знак войти и закрыв за ней дверь.
— Он просто вечно забывает, что не все мыслят, как он, — пожал плечами советник, усаживаясь на диван.
Обстановка здесь была очень специфической. Выдержанная в стиле минимализма комната — никаких излишеств, только нужные и функциональные вещи, стоящие в безупречном порядке. К аскетизму Подельникус привык ещё с монастыря, а потому чувствовал себя не в своей тарелке в шикарно обставленных помещениях, как у Монархуса, или в вечно захламлённых, как у Чародеуса.
— Кстати, — вдруг встрепенулся маг. — Разве ты видела Чародеуса?
— Да, — комкая несчастный лист бумаги, Сапфирэтт смотрела только на свои пальцы. — И Клыкану.
Подельникус медленно произнёс:
— И… что?
— Ничего, — отозвалась девушка. — Мы же заключили с тобой соглашение, так?
Магу существенно полегчало. Сапфирэтт склонилась ещё ниже, сгорбив плечи, но собеседник даже не заметил её поведения.
— Я хотел прийти за тобой утром, до начала службы, чтобы у нас было время добраться до собора, — сказал он. — Я всё сделал, дальнейшее зависит от тебя. Раз уж ты пришла, то ночуй у меня. Располагайся на моей кровати, а я буду в гостиной. Советую тебе хотя бы попытаться выспаться.
Девушка кивнула и поплелась к дверям спальни. На пороге она обернулась — Подельникус уже лежал на диване, закрыв глаза.

7
Диверсантам повезло, что возле собора было полно деревьев и кустов — именно среди них и расположились Подельникус и Сапфирэтт. Перед ними была калитка, за которой начиналась дорожка через внутренний дворик, ведущая к чёрному ходу храма. До начала службы оставалось всего несколько минут, люди шли через центральный вход, их разговоры заглушались колокольным звоном.
Отчаянно зевающий Подельникус шепнул ангелице:
— Дождись, пока я дам тебе знак. Забежишь через чёрный ход — и дело с концом.
Та кивнула. С самого утра она не поднимала на бывшего монаха взгляд. Ночью она так и не спала, из-за чего цвет её лица стал сероватым, а под глазами выступили тёмные круги.
— Кажется, началось, — сказал Подельникус. — Помни, не шевелись, пока я не скажу.
Маг быстро переместился. С его нынешней позиции открывался прекрасный вид на главный вход. Когда смесь среагирует, люди бросятся именно через эти двери. «Если среагирует, — поправился Подельникус. — И всё же мне стоит быть оптимистом».
Шли минуты, ничего не менялось. Услышав отголоски церковного хора, маг тихо подпел. Он не слышал этих гимнов почти двадцать лет, подумать только… Интересно, а внутри собора что-нибудь изменилось? Через миг он с силой шлёпнул себя по губам. «Вот ещё вздумал, — выругался он на самого себя. — Или захотелось обратно в Церковь?».
Подельникус так увлёкся самобичеванием, что пропустил самый главный момент — протяжный женский крик, заглушивший хор. Вслед за ним раздались другие голоса, хор смолк, а ещё через пару секунд на улицу ринулась толпа прихожан. «Сработало», — удовлетворённо подумал Подельникус и махнул ангелице рукой.
Он видел, как из храма выбежал Монархус в дымящихся сапогах, на руках он нёс свою жену. Вокруг перепуганных людей суетились священники, успокаивая и осеняя знаменем Триждыбога.
Подельникус не ощущал ни капли раскаяния, скорее какое-то удовлетворение от совершённого — всё-таки он мечтал об этом с самой юности!
Увлёкшись наблюдением за паникой в храме, маг так и не посмотрел в сторону Сапфирэтт.
Та, заметив сигнал, ринулась к калитке и… наткнулась на замок! «Мой единственный шанс», — решила она и полезла через забор. Удачно преодолев неожиданно возникшее препятствие и пробежав через двор, она открыла дверь чёрного хода. В точности следуя указаниям, которые ей дал Подельникус, девушка достигла молитвенного зала.
Он встретил Сапфирэтт духотой — дыма было явно больше, чем планировалось. Ангелица не видела и своей вытянутой руки. Стараясь реже дышать, она повторяла про себя: «Алтарь, где алтарь?».
Девушка натыкалась на скамейки, спотыкалась о ступени хора, но никак не могла найти алтарь. Тусклое голубоватое свечение, которое поначалу шло от божественных знамён, быстро гасло, вокруг становилось темнее, а дыма было всё больше. В какой-то момент ангелица поняла, что задыхается.
Она упала на колени, больно ударившись головой о край скамейки. Последним, что смогло уловить её сознание, были тлеющие туфельки, которые, собственно, и являлись причиной дыма.

8
Наконец, Монархус догадался снять свои сапоги. Он швырнул их наземь и принялся яростно топтать, хотя те уже почти не дымили — поблизости не было церковного ладана. В это время Молитвассу приводили в себя, брызгая ей на лицо святой водой. Женщина открыла глаза и тут же вскочила, бросившись мужу на руки. Подельникус не слышал, но был полностью убеждён в том, что она рыдает.
Тут внимание мага привлекла одна деталь — на Молитвассе не было туфель. А раз он не видел, как их с неё снимали, это могло означать только одно…
Сонливость как рукой сняло. Выругавшись, Подельникус побежал к воротам храма, сбив по дороге одного из священников, который спешил с ведром воды. Не обращая внимания на крики и набрав в лёгкие побольше воздуха, маг ворвался в молитвенный зал.

9
— Как это понимать? — вопросительно поднял брови Чародеус.
Обычно в этой комнате собирался совет Черноугодии, но сегодня Подельникус остался один на один с королём. Восемнадцать лет назад здесь заседал старый состав богоугодского совета, в который входил Инквизиторус. Место советника по делам религии сохранилось и ныне, но на заседания нового архиепископа приглашали лишь в тех случаях, когда речь заходила о вверенных ему вещах.
Чародеус сидел за овальным столом, на котором лежала разнесчастная туфелька. Подельникус расположился рядом, поглядывая на источник всех своих несчастий с сомнением и страхом. Было полное впечатление, что туфля встала у него костью в горле.
— Это была случайность, — советник опустил глаза.
— А по-моему, нет, — строго сказал Чародеус. — Всё указывает на то, что ты сделал это намеренно, вот только я одного понять не могу: зачем, Подельникус? Это глупая и бесполезная диверсия, неужели ты сам этого не знал?
Тот молчал. Дело принимало скверный оборот. Быший монах хорошо знал Чародеуса — он не успокоится, пока не найдёт логичной причины, по которой его старый друг «поджёг» собор. А в этом случае непременно выяснится вся правда о Сапфирэтт.
— Ты понимаешь, что вот такая твоя проделка может стать началом гражданской войны? Мы существуем мирно только благодаря тому, что помирились с Церковью. Я не ожидал от тебя подобного, друг мой…
Чародеус покачал головой.
— Уверяю тебя, это случайность, — повторил Подельникус. — Я клянусь, такого больше не повторится!
Неведомо как, но ему всё же удалось убедить короля в том, что он совершенно случайно просыпал свою смесь на обувь Монархуса и Молитвассы.
— Странный ты какой-то стал, — сказал напоследок Чародеус, выходя из комнаты. — Очень странный.
«Интересно, что он имел в виду?» — пожал плечами Подельникус, уже будучи на полдороге к своей Башне. Маг даже не задумался над тем, что он только что совершил преступление — солгал своему королю. И всё ради какой-то девчонки, которую он знает третий день…
Проблему Сапфирэтт он теперь воспринимал, как свою собственную.

10
Девушка пришла в себя от резкого запаха, шибанувшего ей в ноздри. Она находилась в спальне Подельникуса, на кровати. В голове шумело, перед глазами всё расплывалось, а ещё добавилось доселе неизвестное для Сапфирэтт ощущение — её желудок явно бесновался, собираясь вывернуться наизнанку. Признаться, она дорого бы заплатила, чтобы никогда не знать этого чувства! Легкие словно сдавило стальным обручем, она не могла нормально вздохнуть. На лице и груди лежали компрессы, а руки онемели от холода — кажется, Подельникус настежь открыл окно.
Удостоверившись, что Сапфирэтт очнулась, маг убрал из-под её носа бутылочку с какой-то прозрачной и ужасно вонючей жидкостью.
— Лежи, — пробормотал он, меняя тряпицы. Сразу стало легче дышать. — У тебя отравление угарным газом и к тому же ушиб головы. Но, как я посмотрю, ты из крепких.
Сапфирэтт слабо усмехнулась. Она была полностью уверена, что Подельникус издевается. Потому что чувствовала себя так, словно это человеческое тело собралось в ближайшие несколько минут отдать концы.
— А теперь чуть приподнимись и выпей вот это.
Бывший монах, осторожно взяв Сапфирэтт за плечи, помог полусесть на кровати, положил ей под спину подушку и дал чашку с отваром.
— Эта штука такая же мерзкая, как и та, которой ты меня будил? — поморщилась ангелица.
— Что?.. — не понял тот вначале, но потом ответил: — Нашатырь? Нет, его нельзя пить. А это просто отвар из трав.
Когда Сапфирэтт допила, она легла обратно и зябко поёжилась:
— Ты можешь закрыть окно и убрать эти мокрые тряпки? Мне очень холодно.
Тот покачал головой.
— К сожалению, нет. Тебе нужен свежий воздух. А ты… и вправду замёрзла, — согласился он, тронув её ладонь.
Он заключил её руки в свои и начал растирать. Сапфирэтт чувствовала, что ей уже лучше: она легко дышала, её не мутило, реальность не качалась перед глазами. Осталась лишь навязчивая головная боль и холод.
— Так что же случилось там, в соборе? — наконец, спросила она. — Куда делся алтарь? Я полностью убеждена, что его там просто не было, я ведь искала…
— Его спрятали в тайное подалтарное место, — продолжая растирать ладони девушки, отозвался Подельникус. — Честно говоря, я не ожидал этого… да я вообще забыл, что так принято делать в случае опасности! За то время, пока я был церковником, не случалось ничего подобного. Так что наша операция с успехом провалилась…
— Что мы теперь будем делать? — в голосе Сапфирэтт послышались нотки отчаяния.
Маг принялся согревать изящные пальчики пострадавшей своим дыханием. Искоса глянув на девушку, он отметил, что почти привык к её необычной внешности и даже счёл её красивой.
— Не думай об этом, — произнёс он. — Я потом что-нибудь придумаю, а пока отдыхай. Тебе надо восстановиться.
— Очень холодно, — Сапфирэтт сняла тряпицу со лба, а затем потянулась к груди.
— Не надо, полежи ещё так, — Подельникус потянулся, чтобы остановить её руку, но коснулся полуобнажённой груди девушки.
Та обернулась и посмотрела в глаза магу.
— Холодно, — как заворожённая прошептала она.
Её глаза были драгоценными сапфирами. Её губы были нежными розами. Её тело пахло так, как, наверное, должен пахнуть ангел…

11
— Подельникус!
Маг почувствовал, что его тормошат. Он открыл глаза и посмотрел на виновато улыбающуюся Сапфирэтт.
Они легли спать вместе. Вся трудность заключалась в том, что кровать в спальне привыкшего к одиночеству Подельникуса, была довольно узкой, а потому приходилось прижиматься друг к другу… что, впрочем, нравилось обоим.
В первую секунду маг не понял, зачем его разбудили — за окном только занимался рассвет.
— Я подумала, что что-то случилось, ты начал метаться, — объяснила ангелица своё поведение. — Тебе снился плохой сон?
Подельникус не ответил. Он обнял девушку и, почувствовав, что она сползает с кровати, осторожно притянул её ближе. Затем устремил взгляд вверх, и тихо спросил:
— Ты знаешь, как я пришёл к атеизму? — дождавшись отрицательного ответа, он продолжил: — Подростком я страдал от систематической бессонницы и неврозов. Мне казалось, что я ужасно грязное создание.
— Почему? — удивилась ангелица.
Маг усмехнулся.
— Я был нормальным парнем. Я думал о еде, выпивке, играх, прогулках. Обо всём, что было для меня недоступным… о девчонках, например. Я с одной стороны ощущал, что жизнь проходит мимо меня, а я словно осуждён на пожизненное заключение в стенах монастыря, а с другой стороны все эти крамольные мысли заставляли меня чувствовать себя последним грешником на земле. В одну прекрасную ночь я не выдержал и пошёл к настоятелю. Но в темноте я свернул не в тот коридор, в результате чего попал прямиком к архиепископу Инквизиторусу. То, что я там увидел, убедило меня в том, что я святой…

12
…Ярко раскрашенная девица в ничего не скрывающих прозрачных кружевах с коротким вскриком отскочила от архиепископа. Тот оправил рясу и встал.
— Вон, — холодно сказал он дамочке. Та быстро влезла в туфли, захватила ту одежду, которую успела, и скрылась в темноте. — Входи… Подельникус, так?
Юноша пребывал в шоке — его глаза были расширены, а рот открыт. Первый раз он видел обнажённую женщину… и не где-нибудь там, а в келье самого архиепископа!
— Входи, входи, — поторопил его Инквизиторус. — И дверь закрой.
Подельникус подчинился. Он окинул быстрым взглядом апартаменты архиепископа. Да, пожалуй, это были именно «апартаменты» — слово «келья» как-то не вязалось с шикарной комнатой, набитой украшениями и позолоченной мебелью с бархатной обивкой. Подельникус никогда бы не подумал, что в монастыре всё это есть!
На столе стояла бутылка чего-то крепкого, а рядом, словно бы дополняя картину — различные яства.
— Сядь.
Монах осторожно приблизился к стулу и, стараясь не смотреть на дамские трусики, зацепившиеся за его спинку, присел на самый краешек сиденья.
— Выпей и съешь что-нибудь.
— Нельзя, — выдавил из себя Подельникус, искоса поглядывая на отбивные и копчёное мясо.
— Я разрешаю, — махнул рукой архиепископ.
Монах осторожно взял кусок мяса и положил его в рот.
— Ты ещё молод, у тебя впереди вся жизнь, — вздохнул Инквизиторус. — И будет очень обидно, если ты останешься здесь до старости, не так ли? Уверен, тебе приходили такие мысли. Я вижу в тебе большой потенциал развития. По счастливой для тебя случайности сейчас мне как раз нужен талантливый молодой человек, и, думаю, ты подойдёшь. Приходи завтра, и мы обговорим подробности. А теперь иди спать.
Юноша, так и не вымолвив ни слова, встал и направился к двери. Когда он был уже на пороге, Инквизиторус тихо и угрожающе сказал ему в спину:
— Надеюсь, ты понимаешь, что только я способен изменить твою жизнь к лучшему. Иначе сидеть тебе простым монахом до конца твоих дней, помяни моё слово. Я надеюсь, что мы договорились.
Подельникус со вздохом ответил:
— Да… ваша светлость.
Как только за монахом закрылась тяжёлая дверь, он выплюнул кусок мяса, который всё это время держал за щекой…

13
— То есть он подкупил тебя? — уточнила Сапфирэтт. — Чтобы ты никому не рассказал о случившемся?
— Да. Я хотел выбраться из монастыря, быть кем угодно, но только не обычным монахом. А ведь именно это мне, как подкидышу, и светило: до конца моих дней томиться в этой тюрьме. Так я стал неверующим помощником самого архиепископа. Но знаешь что? Я не вижу своей вины в заключённой сделке. Именно тогда я потерял веру в Триждыбога, потому что если бы он был, то уж точно не допустил бы такого.
— Он есть, — мягко сказала Сапфирэтт. — Просто люди странно воспринимают его. Чем больше я узнаю о вашей жизни, тем больше удивляюсь. Такое впечатление, что вы решили, будто бог — надсмотрщик. Что он следит за вами, собирает досье, в которых пунктуально подмечает, сколько грехов вы совершили за свою жизнь. А потом на основании этого материала судит вас.
Девушка села на кровати и подтянула колени к подбородку. Подельникус, поднявшись вслед за ней, решил, что пора одеваться — всё равно дальнейший сон уже представлялся чем-то фантастическим. «Надо же хоть раз в жизни встать пораньше», — думал королевский советник, натягивая мантию и умываясь.
— Вообще-то, — отфыркавшись, сказал он ангелице, — так и есть. Именно этому учат детей святые книги. Скажешь, всё не так?
— Нет, — поджала губы Сапфирэтт. — Всё совсем не так. Понятия не имею, как вы пришли к такой трактовке священных текстов, но это и близко не отражает действительности. Бог всего лишь показывает, как жить счастливо и делать счастливыми других.
— Да уж счастье, — проворчал Подельникус, — каждое утро ходить на службы, каждую неделю выкладывать незнакомому человеку подробности своей жизни, каждый год отказывать себе в различных удовольствиях. Счастье, ничего не скажешь!
Сапфирэтт тоже встала с кровати и оделась. Она кинула неодобрительный взгляд на Подельникуса и сказала:
— По-твоему, это универсальный рецепт и определение святости? Это всего лишь рамки, придуманные людьми. Это средство управление верующими, ничего более.
— Мне всё равно. Вера, религия, Церковь… для меня это одно и то же. Я не верю — и точка.
— И в меня не веришь?
Подельникус замялся. Сложно было не верить в то, что ещё несколько часов назад обнимал и целовал. Он не хотел обижать Сапфирэтт фразой о лжи, с другой стороны признание её происхождения означало бы крах убеждений самого Подельникуса. Разрыв того шаблона, который помогал ему сохранять душевное равновесие и не метаться меж своих неразрешённых моральных проблем.
Подсознательно он понимал, как всё это глупо — он не может сам себе сказать, что ошибался. Обычно он легко признавал свою неправоту, но только не в тех случаях, когда речь заходила о делах духовных. Потому что это означало для Подельникуса, что вся его стройная теория атеизма, по которой он жил много лет, на самом деле полная чушь.
А кроме неё у него ничего не было. Не было другой правды на замену…
Это Чародеус мог бы пожать плечами и сказать: «Да? Ну хорошо». Это он мог бы легко принять другую истину, приспособиться к ней и жить дальше. Подельникус, воспитанный на догматах, не обладал такой гибкостью ума.
Он не умел жить иначе, жить по неизвестным для него законам. Ему хватило и первой душевной встряски, когда он увидел истинное лицо архиепископа.
— Послушай, — грубо сказал Подельникус, — давай ты просто коснёшься алтаря, и мы не будем вести этих душеспасительных бесед.
— Значит, не веришь, — вздохнула Сапфирэтт. — А вернее, не хочешь верить.
— Да какая тебе разница? Почему ты лезешь ко мне в душу?! — воскликнул маг.
Девушка молча направилась к двери.
— Куда ты?
— А какая тебе разница? — грустно сказала она, обернувшись. — Я иду в собор.
— Но тебе нельзя туда!
Сапфирэтт пожала плечами и вышла из комнаты.
— Ну и уходи! — крикнул бывший монах ей вслед. — Встретишь Клыкану — расскажи ей всё! Мне наплевать!
Он принялся нервно расхаживать по комнате. «Да пусть делает, что хочет! — думал он. — Действительно, что мне за дело до неё? Одна ночь ничего не решает. Можно подумать… можно подумать… да пусть катится!».
Пока Подельникус мысленно ругался на ангелицу, его руки перерывали шкаф с одеждой. Кажется, он так и не выкинул свою монашескую рясу…

14
Молитвенный зал был пуст — служба закончилась, и все священники ушли на исповедь в боковые помещения. Сапфирэтт стояла на коленях возле алтаря, и по её лицу катились слёзы.
— Я совершила ошибку, отец, — шептала она. — Я не думала, что всё выйдет так! Я хочу домой. Пожалуйста!
Тщетно. Она не слышала голоса внутри себя. Больше не слышала.
Скрипнули двери, и в зал вошёл Подельникус. Ему пришлось закрыть капюшоном лицо, чтобы никто не узнал, что отступник вновь в Церкви. «Если Чародеус об этом узнает, он убьёт меня», — подумал маг и переступил порог. Прийти сюда было для Подельникуса одновременно и подвигом, и преступлением против самого себя. Он встретился со своим прошлым, которое, как ему казалось, он удачно забыл.
Но, едва оказавшись здесь, он осознал, как долго мучил себя попусту. Собор не вызывал неприязни, скорей наоборот. В груди появилось какое-то щемящее чувство. Глянув на пустые ступени хора, он понял, что едва ли хотел бы вернуться к той жизни. Но, как ни крути, а это его прошлое. «Наверное, всё-таки нельзя забывать, кем ты был. Потому что это определяет, кто ты есть, — сказал себе Подельникус. — Я так долго прятался от самого себя…».
Его длинная тень стелилась до самого алтаря, и он не сразу заметил болезненно сжавшуюся фигуру в дальнем конце зала. Маг быстро прошёл мимо скамеек. Плечи Сапфирэтт вздрагивали — похоже, девушка плакала. Подельникус протянул руку, чтобы успокоить её… и вдруг одёрнул. Он посмотрел вокруг.
Ни одно знамя Триджыбога не светилось.
Подельникус почувствовал себя преданным. Ему захотелось как можно скорее покинуть собор и больше никогда не вспоминать о нём.
— Так значит, ты всё-таки лгала, — жёстко сказал он. — А я, признаться, как раз собирался поверить тебе и извиниться.
— Ты слышишь звон, да не знаешь где он, Подельникус, — прошептала девушка, не оборачиваясь. — Да, я врала тебе. Но только не в вопросе своего происхождения.
Ответом ей было молчание. Сапфирэтт чувствовала на себе яростный взгляд. «Будь что будет», — решила она и продолжила:
— Я пришла сюда не просто так, моё пребывание среди людей — не случайность. Я давно знала, кто ты такой и очень хотела тебя увидеть, но всё сразу же пошло наперекосяк. Попав в чужую для меня среду, я очень испугалась… к тому же ты сказал, что влюблён в Клыкану. И тогда я решила, что мне нечего здесь делать, если твоё сердце уже занято другой женщиной. Я действительно хотела вернуться домой, и мне правда нужна была помощь. Но кто же знал, что всё выйдет так? — она полуобернулась к магу.
— Это ложь, неправдоподобная, неубедительная…
— Тогда зачем ты пришёл сюда? —Сапфирэтт повысила голос, и он отозвался эхом в высоких сводах собора.
Её глаза блестели от слёз. Подельникус почувствовал себя последним гадом на свете. «Нельзя так с ней, она же женщина», — решил он и вдруг замер. На него смотрел почти незнакомый человек — только теперь, при свете дня, маг заметил, как изменилась Сапфирэтт. От её необычности не осталось и следа — вполне нормальный цвет кожи и губ, чёрные волосы… только глаза были по-прежнему ярко-синими, точно сапфиры.
— О Господи… — Подельникус бросился на колени рядом с ней. — О Боже мой… что же я наделал? Сапфирэтт, если бы я знал, если бы я только знал… Я бы даже не притронулся к тебе!
Та всхлипнула, смешно дёрнув носом, и слабо улыбнулась:
— Зато я знала, Подельникус. И поверь, если бы я ценила свой дом больше твоих ласк, я бы смогла тебя остановить. Даже не я, а мой отец, — добавила она, помолчав.
— И что было бы? — маг подозрительно прищурился.
— Ты сгорел бы в синем пламени, — ответила Сапфирэтт так, словно бы это было чем-то нормальным.
— Да мне, я смотрю, повезло с тестем, — ошарашено сказал Подельникус.
Девушка пару раз забавно хрюкнула, а потом рассмеялась в голос и бросилась в его объятия.
Солнечные лучи, проходя сквозь витражные стёкла, дробились, становясь миллионами цветных пятен на полу, скамейках и стенах большого зала. В сводах ещё звучал смех Сапфирэтт… а может, он отдавался эхом в душе Подельникуса? Душа больше не страдала от дурацких правил, которые он сам же себе и установил, а разуму не нужно было выстраивать стены.
Маг чувствовал свободу. Свободу от всего — от прошлого, от догматов, от правил. И не потому, что он нашёл себе какую-то другую истину, а потому что примирился с собой и нашёл ту женщину, которой готов без остатка отдать себя.
В этот момент бывший монах понял, что такое счастье.
— Молодые люди, вам никто не говорил, что Церковь — не место для обжиманий? — раздался строгий голос священника, вошедшего в зал.
— Уже уходим, святой отец, — лучезарно улыбнулся Подельникус и, беззастенчиво подхватив вскрикнувшую Сапфирэтт на руки, двинулся к выходу.

Эпилог. Страница из дневника Чародеуса, запись n + k
Я давно не был так зол! Индуцированные параметры, я готов убить Подельникуса! Ещё друг называется! Нашёл живой экземпляр ангела, а мне ничего не сказал! Это мог быть целый научный труд, который, наконец, объединил бы теорию магии и религии. Но нет, мой жадный советник не дал этому случиться. Ух! Квадраты катетов ему на голову!
Я обозвал Подельникуса недоказанной теоремой, но, похоже, он даже не обратил внимания на это. Я вообще что-то сомневаюсь, чтобы он слышал хоть слово из моей длинной гневной тирады, которая и завершалась вышеупомянутым оскорблением.
У Подельникуса в последнее время весьма идиотский вид — перманентная улыбочка на лице, рассеянный взгляд. Точно как у Софии. Ну ладно, дочкино состояние я могу списать на шок от перемещения по мирам, но что с моим другом? А если это обострение какой-то новой болезни? Нет, я должен детально всё исследовать, а вдруг это угрожает жизням граждан Черноугодии?
*подчёркнуто* Выяснить симптомы, динамику и найти лекарство!
Клыкана сказала, что я несносный кретин, и попросила оставить Подельникуса и Софию в покое. А ещё добавила, что я ничем не лучше. Интересно, это она всерьёз? Я и правда так же по-дурацки выгляжу порою? Мда уж…
Нет, я определённо очень рассержен. Мало того, что Подельникус скрывал от меня происхождение Сапфирэтт, так он ещё и пытался не дать мне исследовать её, когда, наконец, открылась правда. Нет, ну вот словно я насмерть резать буду. От анализа крови ещё никто не умирал, мать вашу биологию!
Сама Сапфирэтт пряталась за спину моего советника и бегала от меня по всему дворцу, пока я не уговорил её дать мне капельку крови. В лабораторию её пришлось чуть ли не заносить — так она боялась. Я уговаривал её, как мог, ну не собираюсь же я, и в самом деле, никого разбирать на органы.
Тогда она уточнила, что бы я сделал с ней, если бы нашёл парой дней раньше. Я пожал плечами и сказал, что то же самое. Пара анализов, общее исследование — и всё. Только после этих слов Сапфирэтт окончательно успокоилась… и всё же у меня чувство, что в глубине души она меня побаивается.
В общем, заключение: если она когда-то и была ангелом, то на данный момент таковой не является. Ничего необычного в ней нет, кроме странного синеватого оттенка волос девушки, который можно видеть только при ярком свете. Я обратил на это внимание Подельникуса, однако мой друг, как я понимаю, временно выпал из жизни — он даже не ответил мне. Ну что ж, этот неприметный блеск может быть врождённой патологией. Или же какой-нибудь краской.
Главное то, что она человек, а не какое-то другое существо. К моему величайшему сожалению.
София ободрила меня тем, что совсем скоро у меня будет огромное количество материала для изучения. Различные расы Мифлэнда — это действительно очень привлекательная тема для научной работы.
А Клыкана пожала плечами и добавила: «Даже хорошо, что Сапфирэтт оказалась человеком, ведь представь, как бы ты пытался увязать магию, науку и религию… это же такие дебри, и потом, неблагоприятно с политической точки зрения». Ну что ж, как это ни печально, но, думаю, мне стоит согласиться с женой.
Ещё Подельникус попросил личной встречи с нынешним архиепископом и заручился моей поддержкой. Он хочет, чтобы ему снова разрешили входить в храмы. Честно говоря, услышав такое, я чуть не упал с трона. Мой друг объяснил мне, что он бы хотел время от времени посещать утренние службы и пометил, что это вроде «визита к родителям». Откровенно говоря, я не понял, о чём он, ну да ладно.
Ну что ж, если таково его желание, если он действительно хочет посещать Церковь, я сделаю всё, что смогу… Но я никогда бы не подумал, что всё так обернётся, причём из-за девушки!
Я почти отошёл, пока писал всё это. Но Подельникуса пока держу под домашним арестом… хотя, вообще-то, если быть до конца честным, то он сам арестовал себя и запер в своей же башне. И здравый смысл мне подсказывает, что он там не один и уж точно не скучает.
Что ж, счастливых тебе ночей, друг Подельникус!


--------------------
Скопировать выделенный текст в форму быстрого ответа +Перейти в начало страницы
2 чел. читают эту тему (2 Гостей и 0 Скрытых Пользователей)
0 Пользователей:

Тема закрыта Опции | Новая тема
 




Текстовая версия Сейчас: 28-03-2024, 21:11
© 2002-2024. Автор сайта: Тсарь. Директор форума: Alaric.