Фанфики от Лин Тени, по DL, естессно...

[Олегович >>>]

Лин, от этого, кстати, ещё грустнее становится.

[Лин Тень >>>]

Нянька


Автор: я (Лин Тень)
Бета: тоже я
Название: "Нянька"
Дисклеймер: герои принадлежат Маргарет Уэйс и Трейси Хикману, я взяла их с целью сотворить AU
Предупреждение: продолжение "Каждый выбирает свой путь сам", приквел к «Запретам» и «Уроку алхимии».
Рейтинг: G
Тип: джен, AU, OMC, OOC Рейстлин, Лорана и немножко Даламар
Пейринг: Рейстлин/Лорана
Жанр: fluff
Размер: мини
Герои: Даламар Арджент, Рейстлин Маджере, Лоранталаса Канан
Саммари: А нам не с кем оставить сына. Пока ты готовишься, он мог бы посидеть с тобой. Насколько ты можешь знать, Эйвин довольно спокойный, вряд ли он тебе помешает.
Размещение: только с моего разрешения. Вначале связаться со мной и получить разрешение и условия. Уже потом что-то размещать.
Благодарности: Storm за картинку, в каком-то смысле вдохновившую меня.


Даламар читал книгу, или, во всяком случае, он пытался это делать. Он не спал эту ночь, пытаясь выучить весь материал к занятию, которое шалафи обещал провести завтра с утра. Солнце клонилось к линии горизонта так же неумолимо, как и голова тёмного эльфа — к магическому фолианту. Пару раз Даламар утыкался лбом в мягкие, пахнущие чернилами и кожей страницы, которые были для него сейчас лучше любой подушки…
Даламар выпрямился. Ну уж нет, нельзя себя так вести… по крайней мере сейчас. Хотя бы потому что он тут не один.
Маленький сын Рейстлина, Эйвин Маджере, сидел очень тихо, за что тёмный эльф одновременно был ему благодарен и ненавидел его. Благодарен — что не лезет, не просит объяснить, почему небо голубое, как все маленькие дети, не хнычет, не просится к маме. Даламар боялся, что у него просто не хватило бы сил возиться с ребёнком.
А ненавидел эльф сына шалафи за то, что мальчик сидел СЛИШКОМ тихо. Казалось, он вообще не шевелился и даже не дышал. Периодически Даламар просто забывал о нём. И начинал вести себя так, как будто бы был наедине с самим собой. Например, засыпал на книге…
Сегодня после полудня Рейстлин позвал своего ученика в кабинет. Даламар успел уже перебрать в голове все варианты, зачем шалафи мог это сделать, но так ничего и не придумал. Тёмный эльф положил ладонь на грудь. Под мантией белели пять шрамов — такую отметину оставил Рейстлин Даламару, когда вскрылся факт его шпионажа. Правда, выяснилось, что шалафи всегда знал об этом…
Тёмный эльф был уверен, что его ожидает смерть. Ну или хотя бы, что Рейстлин больше не будет его обучать. Однако на следующий же день он получил строгий нагоняй за невыученный материал. Обучение продолжилось, за что Даламар возблагодарил Нуитари, покровителя Чёрной Магии.
Когда ученик вошёл в кабинет своего учителя, он очень удивился. Выражение лица Рейстлина было… довольным! Обычно он, как любой хороший учитель, был бесстрастен, но сейчас, видимо, собирался сообщить что-то, не относящееся к занятию.
— Вчера утром ты получил задание, так?
— Да, шалафи, — кивнул Даламар.
— Замечательно, у тебя, если я верно помню, есть ещё время до завтрашнего утра, чтобы подготовиться. А нам не с кем оставить сына. Пока ты готовишься, он мог бы посидеть с тобой. Насколько ты можешь знать, Эйвин довольно спокойный, вряд ли он тебе помешает. А если будет мешать…
— Конечно же, не будет, — тёмный эльф изобразил улыбку на измученном лице. Как будто бы у него был выбор!
Вчера Рейстлин, Лорана и Эйвин целый день провели в Палантасе. Видимо, сегодня шалафи с женой собирались пойти в Библиотеку или куда-то ещё, где сын им будет мешаться.
И вот теперь Даламар хотел только одного — спать. Но он не мог себе позволить такой роскоши. Если уж с уроком он худо-бедно справился (в крайнем случае, можно будет доучить ночью), то на нём был ещё пятилетний Эйвин.
В самом начале тёмный эльф спросил у мальчика, чего он хочет. От еды, сна и игрушек он отказался сразу же. Даламар вообще не очень хорошо представлял, как нужно воспитывать детей, как нужно присматривать за ними, поэтому он просто посадил ребёнка в кресло, выдал ему пару чистых листов пергамента и карандаш. Все дети любят рисовать!
Лоб тёмного эльфа вновь уткнулся в книгу. Даламар выпрямился и помотал головой. Нет, так он ничего не выучит. Нужно отвлечься, раз уж он не может поспать.
Волшебник искоса глянул на Эйвина, тихо сидящего в углу. Пара сине-зелёных чуть раскосых глаз уставилась на эльфа. В руках мальчик по-прежнему держал листы и карандаш, но, судя по всему, ему давно наскучило рисование.
Даламар осторожно встал, опираясь ладонью на стол, и подошёл к мальчику. Тот по-прежнему смотрел на чёрного мага, не отводя глаз. Даламар посмотрел на листы пергамента и обомлел — они были исчерчены, но не обычными детскими каляками, а рунами! Да, насколько мог видеть тёмный эльф, многие из них были неправильно нарисованы, да и стояли они не в должном порядке, но…
— Эйвин, — обратился Даламар к мальчику. — Что это?
— Как что? — переспросил тот, лукаво прищурившись. — Руны, конечно. Папа говорил, что вы неплохо в них разбираетесь. Может, поможете мне, господин Даламар? Скажете, какой порядок должен быть правильным?
Ребёнок улыбнулся столь очаровательной улыбкой, что тёмный эльф не сопоставил бы Эйвина сейчас и молчаливое привидение, пугавшее волшебника несколько часов подряд. Удивительно было, что Эйвин выговаривал все слова правильно, не картавил, как дети в его возрасте.
— Откуда ты вообще взял это? — прошептал Даламар, видя в рунах что-то знакомое
— У отца на мантии такие вышиты. Я хочу знать, что они значат. Я их по памяти рисовал, скорее всего, тут много ошибок. Вы мне поможете, господин Даламар?
Такой титул коробил тёмного эльфа, учитывая, что он сам был всего лишь учеником. Да, он всегда мечтал, чтобы его так назвали, но сейчас получалось, что этот титул применим к нему только потому, что он старше ребёнка. Маг присел на корточки рядом с мальчиком и доверительно произнёс:
— Слушай, давай ты просто будешь называть меня Даламаром и на «ты», ладно?
— Хорошо, — закивал Эйвин, — ну что, Даламар, ты поможешь мне?
— Помогу.
Глаза ребёнка радостно заблестели. Тёмный эльф взял пергамент, затем встал и поманил за собой Эйвина. Волшебник сел за свой стол, затем, убрав с него книги, посадил на столешницу маленького сына шалафи. Казалось, Эйвин вообще ничего не весил — так он был лёгок — Даламар без труда поднял его на руки.
— Ну, давай смотреть…
Маг взял перо, обмакнул его в чернила и принялся отмечать ошибки, попутно объясняя, как надо было сделать, и почему именно так.
— Спасибо, — сказал, в конце концов, Эйвин. — А можно я возьму это себе? — он протянул руки к пергаменту.
— Зачем тебе? — удивлённо поднял брови Даламар.
— Хочу такие руны себе на мантию, — глаза мальчика просто пылали. — Я возьму нитки и…
Тёмный эльф рассмеялся.
— Эйвин, ты ещё очень маленький. Мало вышить руны, нужно ещё прочесть заклинание, а желательно перед этим пройти Испытание… Не всё так быстро. Ещё успеешь, поверь.
Эйвин немного скис. Но быстро решил внутри себя, что долго он ходить в бурой мантии не будет. Что пройдёт Испытание как можно раньше. Затем мысли мальчика потекли в другую сторону:
— А что ты читал?
— Там… — Даламар попытался вспомнить, что же именно он читал час назад. — Эээ.. ну, про синтез алхимический. Ты всё равно ещё маленький для того, чтобы такое читать.
Похоже, ребёнка это всерьёз оскорбило то, что его вторично назвали маленьким:
— Я не маленький! — вскинулся он. — Меня уже папа учит, между прочим. Ну, чуть-чуть. Немного совсем, только анатомии и медицине, — этот факт явно печалил Эйвина. — Зато мы вчера были на пляже, а ещё гуляли по Палантасу. И ещё я видел Посвящённую Паладайна Крисанию — полуэльф показал Даламару язык и отвернулся.
Тёмный эльф чуть не подавился смехом. Последний жест Эйвина лучшим образом показал, насколько мальчик «не маленький».
— Крисанию? — удивился Даламар. — Как же вы познакомились?
Но рассказать Эйвин не успел — в комнату вошли Рейстлин и Лорана.
— Привет, — улыбнулся родителям мальчик, обернувшись.
— Привет, Эйвин, — Лорана поманила сына пальцем, тот послушно спрыгнул со стола Даламара и подошёл к матери и отцу.
— Надеюсь, он не мешал тебе заниматься? — проницательно посмотрел Рейстлин на ученика.
Даламар быстро закрыл широким рукавом мантии разложенные на столе листы:
— Конечно же, нет, шалафи.
— Ну хорошо. Завтра утром придёшь ко мне, — затем волшебник обернулся к сыну. — Идём, мы тебе кое-что принесли.
Эйвин едва не подпрыгнул от нетерпения:
— Да? Правда? А что?
Рейстлин лишь усмехнулся и прошёптал:
— Увидишь, идём.
Маджере вышли из комнаты Даламара. На пороге Эйвин обернулся и одними губами прошептал:
— Потом расскажу.
Тёмному эльфу оставалось только догадываться, говорил ли маленький сын архимага о сюрпризе или о встрече с Посвящённой Паладайна.

Сообщение отредактировал Лин Тень - 29-12-2010, 18:08

[Лин Тень >>>]

Цветы у Храма


Автор: я (Лин Тень)
Бета: тоже я
Название: "Цветы у Храма"
Дисклеймер: герои принадлежат Маргарет Уэйс и Трейси Хикману, я взяла их с целью сотворить AU
Предупреждение: продолжение "Каждый выбирает свой путь сам", приквел к «Няньке», «Запретам» и «Уроку алхимии».
Рейтинг: G
Тип: гет, AU, POV Крисания, OMC, OOC Рейстлин, Лорана и немножко Крисания
Пейринг: Рейстлин/Лорана, Крисания/Рейстлин
Жанр: ангст
Размер: мини
Герои: Крисания Таринская, Рейстлин Маджере, Лоранталаса Канан
Саммари: — Всё дело в том, — терпеливо объяснил волшебник, — что для моих опытов мне нужны именно здешние экземпляры. Растущие возле Храма Паладайна.
Размещение: запрет, без вариантов
Пометки: посвящается одному замечательному человеку.


Солнце едва-едва показалось над горизонтом, но я уже проснулась и привела себя в порядок. Кинув последний взгляд в зеркало и убедившись, что всё нормально, я поспешила вниз по лестнице — очень не хотелось опоздать. Беломраморные коридоры были пусты в этот час — я никого не встретила и спокойно вышла в сад.
Воздух пах весной. Деревья цвели, и свежие ароматы кружили голову. На небе не было ни облачка, косые солнечные лучи чуть пригревали кожу, а лёгкий ветерок шевелил молодую листву. Полюбовавшись некоторое время на эту красоту, я пошла в сторону ворот.
Я подошла как раз вовремя. Я увидела, как на улицу, ведущую к Храму, свернул волшебник в чёрной мантии. Мужчина был очень худым, а лицо он прятал в глубоком капюшоне. И я точно знала, почему он это делает. У человека было самое необычное лицо, которое мне когда-либо приходилось видеть. Вместо кожи — золотая маска, чудесным и жутким образом сочетающаяся по цвету с вышитыми золотом рунами по подолу мантии и краю широких рукавов. Маг опирался на посох из чёрного дерева с навершием в виде сферы, которую держала лапка дракона.
Когда я только-только ступила на путь жречества и службы Паладайну, я увидела Рейстлина Маджере на территории Храма, и ситуация получилась не очень красивая. Я захотела выпроводить его вон, но к счастью, подошёл Элистан и уладил конфликт. Мне стыдно вспоминать, что я тогда наговорила Рейстлину. Потом Элистан объяснил мне, что Рейстлин Маджере чёрный маг, а не жрец Такхизис, а значит, он вполне может находиться на территории Храма Паладайна. Он говорил о равновесии и маятнике, о Трёх Богах Магии и Палантасской Башне Высшего Волшебства. Я не поняла. Я долго не могла понять.
Рейстлин и Элистан долго о чём-то беседовали в тот раз. Я очень хотела знать, о чём же, но подслушивать — это недостойно жрицы Паладайна. Однако Элистан сам всё потом рассказал. Оказалось, они с Рейстлином давно знакомы. И теперь чёрному магу требуется кое-что от Элистана. А вернее, от Храма. Он сказал, что ему зачем-то нужна какая-то трава, которая растёт у нас в саду.
С тех пор многое изменилось. Мне стыдно вспоминать, какой я была. Когда раз в месяц Рейстлин приходил за этими растениями, я задирала нос и делала вид, будто не вижу его. И всё потому что он одет в чёрную мантию…
Какая я была глупая!
Я многое узнала от Элистана. Например, что Рейстлин — Герой Войны Копья. Я задумалась над словами о маятнике и равновесии. Я наведалась в Библиотеку и нашла там Истарские Хроники.
Я многое поняла.
Теперь Элистана нет. Уже давно нет. Я считаюсь Посвящённой Паладайна, Верховной Жрицей. И я стою здесь, в ожидании, когда Рейстлин Маджере подойдёт к воротам Храма.
К воротам, что открыты для всех.
Я должна поприветствовать Хозяина Палантасской Башни. И не только потому что этого требует этикет, но и потому что мне самой хочется этого.
Рейстлин вошёл на территорию Храма. Меня он заметил давно, за это можно было поручиться. Волшебник снял капюшон и чуть улыбнулся.
— Доброе утро, госпожа Крисания.
— Доброе утро, Рейстлин, — я кивнула. — Вы за… фели…
— Феницией.
Фраза была пустой формальностью. Мы оба знали, зачем он пришёл. Он уже знал дорогу — каждый месяц он приходил, срезал несколько стебельков с одной из клумб и уходил. Иногда он присылал вместо себя своего ученика — тёмного эльфа Даламара. Мне он не очень нравился, может от того, что у меня другое представление об эльфах. Чаще всего, Даламар приходил, когда было холодно. Как я поняла позже, все потому, что Рейстлин много болеет.
Мы двинулись в глубь сада.
— Если не секрет, Рейстлин, расскажите, наконец, зачем вам фениция? Это же обычные цветы, которые почти круглый год растут везде. Я слышала, что на территории Палантасской Башни выращивают очень много разных трав и цветов, неужели какая-то фениция… — я замолчала.
— Всё дело в том, — терпеливо объяснил волшебник, — что для моих опытов мне нужны именно здешние экземпляры. Растущие возле Храма Паладайна.
Я очень удивилась.
— Не сочтите мой вопрос оскорбительным, но… — я замялась, не зная, как сказать.
К своему удивлению, я услышала негромкую усмешку Рейстлина.
— Посвящённая, вы хотите сказать, зачем мне растения пропитанные верой в Паладайна, если я — чёрный маг?
— Да, — смущённо призналась я, чувствуя, как к щекам приливает кровь.
— Я сейчас обучаю мальчика, который не прошёл Испытания, и ему для экспериментов нужны подобные вещи. Никто ещё не может сказать, в какую Ложу он попадёт.
— А Даламар?
И снова усмешка:
— Даламару недолго осталось учиться, он прекрасно справляется сам.
Мы дошли до клумбы. Рейстлин неуловимым движением вывернул правую кисть, и в его ладони оказался серебряный кинжал. Волшебник осторожно срезал несколько цветочков, перед этим придирчиво их выбрав. Затем он сложил их в мешочек и подвязал его к поясу.
Мы двинулись в обратный путь. Мне бы очень хотелось, чтобы Рейстлин задержался здесь, но у нас обоих были дела.
— Большое спасибо, Посвящённая, что любезно проводили меня, — чуть поклонился волшебник у ворот. — Хотя, как я уже говорил, вам нет надобности вставать так рано. Я и сам прекрасно справлюсь. И можете быть уверены, что я всего лишь срежу несколько растений и уйду.
Я вновь покраснела. Мне стало неловко. Он подумал, что я не доверяю ему!
— Нет, что вы, Рейстлин, дело не в… — продолжить я не смогла. — Просто приятно с вами поговорить.
— Приятного вам дня, Посвящённая.
Волшебник обернулся и, чуть ссутулившись, пошёл по улице Палантаса. Через несколько шагов он замер на секунду — и исчез.
Я постояла ещё некоторое время, глядя на Башню Высшего Волшебства, чёрной громадой возвышающуюся на фоне голубого неба. «Теперь только через месяц…» — подумала я невольно, и тут же оборвала себя. Я решительно повернулась в сторону Храма и пошла по дорожке, мощенной белым мрамором.

На следующий день я решила посетить Библиотеку Астинуса. Но мне хотелось не засесть за пыльные книги, а прогуляться, развеяться, так что, по сути, имел смысл сам поход до Библиотеки, а не посещение её.
Я вошла внутрь и поздоровалась с Бертремом — тот раскланялся и проводил меня внутрь, попутно спросив, что я желаю. Я задумалась.
— Я бы хотела почитать об исходе Войны Копья, — сказала я тихо.
Бертрем проводил меня в полутёмный зал и указал на стул — я присела и принялась ждать. Эстетик зажёг лампу и ушёл искать нужный том. Стеллажи бесконечными рядами уходили в темноту, где-то среди них скрылся и Бертрем. Но вскоре он вернулся, найдя нужную книгу. Она пахла пылью, но сохранилась отлично — плесень её не коснулась.
— Вот, Посвящённая, это то, что вы просили, самый конец, — вновь поклонился эстетик, положив книгу на стол и рядом поставив лампу. — Если вам что-нибудь понадобится — зовите меня.
Бертрем вышел. Я раскрыла толстый фолиант и принялась его листать. Я даже не знала, что собиралась там найти. Взгляд пробегал по строчкам, не задерживаясь на них. И вдруг я заметила кое-что, заинтересовавшее меня: «Маг Рейстлин Маджере взял с собой эльфийку Лоранталасу Канан, бывшую принцессу Квалинести, и они улетели на зелёном драконе Циане Кровавом Губителе к Башне Высшего Волшебства в Палантасе. Не известно точно, как они сумели пробраться через Шойканову Рощу и открыть Башню, что была запечатана веками, но после этого Конклав признал Рейстлина Хозяином Башни, а Лоранталаса осталась жить в Башне, в качестве помощницы мага».
Я закрыла книгу и вскочила со стула. Щёки горели, губы сжались.
— Какая глупость! — сказала я сама себе и поспешила прочь из Библиотеки.
Однако всю дорогу я думала о том, что прочла. «Лоранталаса осталась жить в Башне…». Я не заметила, как разозлилась, причём так и не поняла сама, на кого — на эту неведомую эльфийку или на себя. Я шла, не разбирая дороги, и, в конце концов, свернула не на ту улицу.
Я прикинула маршрут и решила пройти между домами, чтобы быстрее попасть к Храму. Я уже успела сто раз пожалеть, что пошла сегодня в Библиотеку. Дойдя до прохода, куда я собиралась свернуть, я вдруг увидела посреди улицы ребёнка лет пяти. «Потерялся, наверное», — решила я и подошла к нему. Это оказался очаровательный мальчик с каштановыми волосами, симпатичным лицом и сине-зелёными миндалевидными глазами.
— Здравствуй, — улыбнулась я ребёнку. — Ты откуда?
— Здравствуйте, — вежливо сказал мальчик. — Я оттуда, — он неопределённо махнул рукой куда-то в сторону Палантасской Башни Высшего Волшебства. — Меня зовут Эйвин, а вас как?
— Я Крисания.
— Посвящённая Паладайна? — глаза Эйвина засияли от любопытства.
Я удивилась, что в таком возрасте он меня знает. Он казался очень маленьким — худенький, с заострёнными, немного эльфийскими чертами лица.
— Да, это я.
— Здорово! Это означает, что вы знаете дорогу к Храму Паладайна.
Я немного растерялась.
— Ну… конечно знаю, — я смотрела на Эйвина и понимала, что его внешность напоминает мне кого-то. — Но зачем тебе туда? У тебя что-то случилось?
— Нет, — пожал плечами мальчик. — Просто было интересно посмотреть на него. Хоть оттуда, — он снова указал в направлении Башни, — и хорошо видно, но мама не пускает на балкон, боится, что упаду или что Циан меня слопает, когда будет приземляться. Думаю, она меня просто пугает.
У меня голова пошла кругом. Циан? Циан Кровавый Губитель? Зелёный дракон, чудище, творение Такхизис?!
— Эйвин… — прошептала я. — А ты… живёшь в этой Башне, да?
— Ну да, — кивнул мальчик, как будто это было само собой разумеющимся фактом. — А вон уже родители идут, жалко, а я хотел у вас спросить дорогу до Храма Паладайна.
Я подняла взгляд… и обомлела. Из лавки вышли двое, и один из них был знаком мне. Другая же… не было надобности даже догадываться, кто это. Прекрасная золотоволосая эльфийка с зелёными глазами. Лоранталаса Канан, бывшая принцесса Квалинести.
Или теперь уже Лорана Маджере?
Вот почему у Эйвина эльфийские черты…
— Добрый день, Рейстлин, — внезапно охрипшим голосом проговорила я.
— Добрый день, госпожа Крисания, — поздоровался волшебник. — Спасибо, что присмотрели за Эйвином — он умудрился улизнуть из магазина, пока мы были заняты выбором товара. Где бы мы его потом искали?..
— Я хотел пойти к Храму Паладайна, — возразил Эйвин. — Это недалеко.
— Я же тебе обещала, что мы туда сходим, но позже, — Лорана погладила сына по голове. Затем эльфийка посмотрела на меня и искренне улыбнулась: — Большое вам спасибо. Наш сын не в меру любопытен, и иногда из-за этого случаются казусы. Приятно познакомиться, госпожа Крисания, я Лорана Маджере.
Эльфийка протянула мне руку для рукопожатия. Её рука была изящнее моей, но кожа была изранена шрамами, полученными, вероятно, в боях. Я заметила также, что, хоть Лорана ходила в красивом платье, а вовсе не в доспехах, при себе она носила пояс с кинжалами.
Я не знала, что и сказать.
— Просим прощения, что отняли у вас время, Посвящённая, — извинилась Лорана, и семья, попрощавшись со мной, двинулась по улице.
Я осталась стоять, глядя им вслед. Чувство потери, родившееся во мне ещё в Библиотеке, и обретшее силу сейчас, не давало мне сдвинуться с места. Я вспоминала Рейстлина, Эйвина. И Лорану. Я понимала, как хорошо им вместе.
Меня Рейстлин уважает.
Лорану он любит. И не потому что она — мать его ребёнка, а наоборот.
И я с горечью осознавала, что могла бы быть на её месте. Я могла бы рожать ему детей. Но Лорана, а не я пошла за ним во тьму, и теперь я могу предложить ему лишь цветы у Храма.

[Лин Тень >>>]

Я всё могу обяснить! (пьеса)


Автор: я (Лин Тень)
Бета: тоже я
Название: "Я всё могу объяснить!"
Дисклеймер: герои принадлежат Маргарет Уэйс и Трейси Хикману, я взяла их с целью сотворить AU
Предупреждение: первый опыт в написании юморных пьес
Рейтинг: PG
Тип: джен, AU
Пейринг: нет
Жанр: пьеса, юмор, пародия
Размер: мини
Герои: Даламар Арджент, Рейстлин Маджере, Циан Кровавый Губитель, Такхизис, Китиара Ут-Матар, Ладонна, Пар-Салиан, Юстариус
Саммари: Ааааа! Мертвяки! Помогите! Помогите! Видит Даламара. Ааааааа!!! Смерть за мной пришла! Смерть с косой! Делает несколько шагов назад, наступает на грабли и падает без чувств, эротично раскинув руки и звякнув оружием и доспехами.
Размещение: запрет, без вариантов


АКТ 1. ПАЛАНТАССКАЯ БАШНЯ ВЫСШЕГО ВОЛШЕБСТВА. КОМНАТА РЕЙСТЛИНА.
Декорации: ярко пылающий камин, книжные полки по стенам, Врата в Бездну, полуприкрытые шторкой. Огромный стол РЕЙСТЛИНА стоит посередине круглой комнаты, на столе книги, колбы, пробирки. В кресле за столом — РЕЙСТЛИН. Перед столом — красный ковёр с белыми кроликами, на ковре ДАЛАМАР.
РЕЙСТЛИН, загибает пальцы, говорит свистящим шёпотом: Все растения поливать на рассвете, кроме тех, что на огороженной клумбе — их в полнолуние. Те, что на клумбе под правым минаретом — на закате, те, что под левым — на убывающую луну в сумерках и только два раза в месяц. Мести дорожки не реже двух раз в неделю, мётлы в пристройке, ключи в замке. Мыть лестницу и коридоры не реже раза в неделю, тряпки и швабры в подвале, ключи в замке. Мыть мою лабораторию не реже раза в день, обязательно стирать пыль отовсюду. Кормить живчиков не реже раза в день, еду готовить на кухне. Приносить мне фрукты с островов минотавров не реже трёх раз в неделю, чтобы не успели испортиться. Забирать почту у Астинуса один раз в неделю. К Циану не лезть ни под каким предлогом, окажешься съеденным — убью. Врата в Бездну не трогать, вот эти чёрные и синие книжки — тоже. К моей сестре не клеиться. Понятно?
ДАЛАМАР, затравленно: Понятно, шалафи. В сторону: Фу, блин горелый, жара какая! И как он тут не запарился ещё? Ох, запомнить бы, когда и что делать…
РЕЙСТЛИН: Отлично. Приступай. Раскрывает одну из книг, лежащих на столе и принимается её листать.
ДАЛАМАР: Э… шалафи? А когда я буду учиться магии?
РЕЙСТЛИН, усмехаясь: В свободное от работы время. Поторопись.

АКТ 2. ТЕ ЖЕ, ТАМ ЖЕ.
РЕЙСТЛИН, вставая из-за стола: Мне нужно встретить на Балконе Смерти Циана. Давай, начинай убираться, чтоб я пришёл — было чисто. Уходит.
ДАЛАМАР: Вот мне только счастья ещё не хватало! Гад ползучий, змий зелёный… чтоб ты упал посреди Шойкановой Рощи! Берёт тряпку, начинает оттирать стол, шкафы. Та-ак… вроде бы всё очистил… ах да, пыль с книжных полок!
Идёт к книжным полкам, проводит тряпкой по книгам.
ДАЛАМАР: Ааауояй!!!! Моя рукаааа!
Вместо руки — кубик льда, в который вморозилась одна из книг, вместе с тряпкой и кистью эльфа. ДАЛАМАР стучит льдом о стол РЕЙСТЛИНА, но лёд не трескается.
Входят РЕЙСТЛИН и ЦИАН.
РЕЙСТЛИН, продолжая начатый с ЦИАНОМ разговор: …давай до завтра? Уж потерпи как-нибудь.
ЦИАН, обиженно: Болит, вообще-то.
РЕЙСТЛИН, смотрит на ДАЛАМАРА, ДАЛАМАР — на РЕЙСТЛИНА. Немая сцена.
ДАЛАМАР: Я всё могу объяснить, шалафи…
РЕЙСТЛИН: Вон!!

АКТ 3. КОРИДОР БАШНИ.
Декорации: длинный тёмный коридор, по стенам развешаны шарообразные магические светильники в зажимах-когтях дракона. Пол, стены, потолок выложены тёмным камнем. ДАЛАМАР моет пол, рядом стоит ведёрко, и пара швабр.
ДАЛАМАР, стоя в известной позе и натирая пол: Ну вот! Ни за что ведь получил! Ни за что! Я ведь ничего не делал, только пыль хотел стереть… А он мне — наряд вне очереди на помывку коридоров! И рука теперь болит. А мне ещё лестницу мыть… Ууу! Знал бы архитектора этой несчастной Башни — уши бы оборвал! Хм, хотя нет, он же уже давно умер… ну, значит станцевал бы на его могиле!
Продолжает мыть коридор, пятясь назад. Вдруг вляпывается в огромную лужу. Вода продолжает прибывать, явно из соседней комнаты. ДАЛАМАР спешит туда. Посреди комнаты лежит ЦИАН в образе дракона и льёт горючие крокодильи слёзы.
ДАЛАМАР: Циан, мать твою драконицу! Ты залил весь коридор, а кому это убирать теперь? Мне! Чтоб ты в той же позе стоял, что и я! Ну-ка прекрати немедленно, проклятый драконище!
ЦИАН, продолжая реветь: Не могу-у-у! Больно!
ДАЛАМАР: Сейчас тебе будет больно, если не перестанешь сырость разводить! Что ты ревёшь, как эльфийка… эээ… то есть, девчонка… ну, драконка… драконица, короче.
ЦИАН: Зуб боли-и-и-ит! А Рейстлин не хочет меня лечить, ну хоть в Храм Паладайна лети! Кариес у меня, сожрал я какого-то порченного соламнийца, Сотом звали. Уж не знаю, что с ним было не так, но он был какой-то чёрный, холодный и мерзкий. Мало того, что несварение заработал, так теперь ещё и кариес замучил!
ДАЛАМАР, демонстрируя безупречно-белые зубы: О, соболезную. Ты не представляешь, Циан, как мне больно это слышать. В сторону: Хе-хе-хе, мучайся, гад летучий!
ЦИАН: Слышь, эльф, вылечи меня.
ДАЛАМАР: Щас тебе! Показывает нос. Зубная боль, знаешь ли, страшная мука…
ЦИАН: А иначе я реветь не перестану.
ДАЛАМАР: Да мне-то что? Реви себе на здоровье, пока шалафи не пришёл и за шум тебе по чешуе не надавал.
ЦИАН: Нет, эльф, ты не понял. Я лить слёзы не перестану. А значит, ты никогда не уйдёшь из этого коридора — будешь мыть пол. Гадко усмехается, потом морщится от боли.
ДАЛАМАР, секунду подумав, взвесив все «за» и «против»: Ладно, червь зелёный, чтоб тебя ветром в полёте да по этому самому месту… Давай посмотрю, что у тебя там.
Подходит к ЦИАНУ, разинувшему пасть, суёт туда голову, пытается отыскать там больной зуб.
ДАЛАМАР: Фууу! Ты вообще слышал что-то о щётках, пастах, мятных жвачках и конфетках? Ну, хотя бы о полоскании?
ЦИАН рычит.
ДАЛАМАР: А, вон он, твой зуб больной. Подожди, я так не достану… Лезет ещё глубже в пасть.
Входит РЕЙСТЛИН. ДАЛАМАР оборачивается. Немая сцена.
ДАЛАМАР: Шалафи, я всё могу…
РЕЙСТЛИН: Пошёл вон!!

АКТ 4. ДВОР БАШНИ
Декорации: на заднем плане тёмная высокая башня с двумя красными минаретами. Рядом несколько клумб с цветами, свежескошенный газон, метла и грабли лежат рядом.
ДАЛАМАР стоит, опираясь на косу: Так, коридоры помыл, лестницу протёр, в комнатах убрался, дорожки подмёл… Фууух, устал, блин! Какая несправедливость! За что ещё газон-то косить заставили? А всё Циан виноват, гадюка зелёная! Так, что там ещё надо было сделать?.. Ах да, встретить сестру шалафи, Китиару. Так, раз-два, пошли…
Едва передвигаясь, идёт к воротам, по-прежнему опираясь на косу. Открывает ворота, ждёт.
КИТИАРА, пулей выбегает из Шойкановой Рощи: Ааааа! Мертвяки! Помогите! Помогите! Видит Даламара. Ааааааа!!! Смерть за мной пришла! Смерть с косой! Делает несколько шагов назад, наступает на грабли и падает без чувств, эротично раскинув руки и звякнув оружием и доспехами.
ДАЛАМАР опускает косу и приседает рядом с Китиарой: Ну вот, ещё одна нервная. Что мне теперь с ней делать? Эй, девушка! Вставай уже, хватит спать. Я не смерть, я эльф, просто в чёрной мантии. Ну? Девушка, а девушка? Встаёшь или нет?
КИТИАРА по-прежнему лежит в обмороке.
ДАЛАМАР: Ну и что прикажете делать? Встаёт, берёт КИТИАРУ за ногу, пытается сдвинуть с места, но добивается только того, что у него в руках остаётся латный сапог. Придётся как-то её реанимировать, поскольку волоком тащить не удалось — тут ведь вон какой ходячий арсенал. Откладывает косу, садится рядом с КИТИАРОЙ и начинает делать ей искусственное дыхание.
Из окна Башни высовывается РЕЙСТЛИН.
РЕЙСТЛИН: Руки прочь от моей сестры!
ДАЛАМАР: Шалафи, я сейчас всё объя…
РЕЙСТЛИН: Вон отсюда!!

АКТ 5. КАБИНЕТ РЕЙСТЛИНА.
ДАЛАМАР готовит стол для РЕЙСТЛИНА и КИТИАРЫ. Раскладывает продукты и столовые приборы.
ДАЛАМАР: Нет, ну что за день! Я же спасти хотел шалафину сестру! А теперь ещё и поваром и официантом пришлось работать…За что мне такая жизнь? Я когда из Сильванести уходил, не на это подписывался. Я, может, сам Хозяином Башни хочу быть! Главой Чёрной Ложи, вот! Нет, Главой Конклава! Как звучит, а?
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Хорошо звучит, как по мне.
ДАЛАМАР: Да, и женщины меня будут любить!
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Конечно будут. Хочешь, прямо сейчас?
ДАЛАМАР: Конечно хочу, спрашиваешь ещё. Тут же только шалафи, Циан и я. А женщин-то и нету! К Китиаре мне запретили подходить, а Крисания уже на шалафи запала. Эй, а ты кто, кстати?
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Воплощение твоих самых смелых фантазий, мой маленький друг.
ДАЛАМАР: Тогда хотя бы покажись, а то вдруг это опять Циан прикалывается, как в тот раз… Ну, где ты?
Штора отодвигается, открываются Врата в Бездну и оттуда выходит аватар ТАКХИЗИС — прекрасная черноволосая женщина в очень нескромной одежде.
ТАКХИЗИС: Ну, милый мой, теперь поверил?
ДАЛАМАР, подобрав челюсть: *затейливые эльфийские ругательства* Ты это… слышь, давай иди туда, откуда пришла! Я с тобой не вожусь, я честный чёрный маг, хоть и предатель!
ТАКХИЗИС, издевательски: Ой-ой-ой! Посмотрите на него, честный предатель! Я могу тебе дать всё, что ты хочешь — и эту несчастную Башню, и твой никчёмный Конклав… Подходит вплотную к ДАЛАМАРУ, обнимает его, проводит ногой по его бедру. И даже больше. Ну так как? Я смотрю, ты и столик для нас уже подготовил, какой умненький… а кроватка где?
ДАЛАМАР: Ты это… отстань от меня, да! Я шалафи верность храню!
ТАКХИЗИС: А кто тут о женщине мечтал?
ДАЛАМАР: Не в этом смысле! Я хотел сказать, что я ему верен, а тебе служить не буду!
ТАКХИЗИС: Мда? А Конклаву кто служит?
ДАЛАМАР, смутившись: Ну, я только иногда…
ТАКХИЗИС: Ну же, будь паинькой, присягни мне на верность. Ты же хороший ренегатик. Ты уже и так предал и Конклав, и своего ненаглядного шалафи.
ДАЛАМАР берёт ТАКХИЗИС за талию, затем закидывает к себе на плечо и идёт в сторону Врат.
ТАКХИЗИС: Эй! Ты не смеешь так поступать с богиней! Подумай хорошенько!
ДАЛАМАР: Да вот я как раз подумал. И решил, что шпионить за троими — это чересчур. Я и так забываю иногда, кому что говорить. Да и потом, есть более веский довод. Мне от шалафи крепко влетит, если я соглашусь на твоё предложение, и тогда он наверняка меня заставит подвал с живчиками вымыть. Так что аривидерчи, бейби! Зашвыривает протестующую ТАКХИЗИС в Бездну, берёт кресло и подпирает им Врата. Чтоб уж наверняка.
Входит РЕЙСТЛИН. Немая сцена.
ДАЛАМАР, тихо: Видимо, мне уже не нужно ничего объяснять…

ЭПИЛОГ. ВАЙРЕТСКАЯ БАШНЯ ВЫСШЕГО ВОЛШЕБСТВА. ЗАЛ ЗАСЕДАНИЯ КОНКЛАВА.
Декорации: серые стены, пол, потолок. Двадцать одно кресло, заняты только три, в них — ЛАДОННА, ЮСТАРИУС и ПАР-САЛИАН. ДАЛАМАР стоит рядом и отчитывается.
ДАЛАМАР: Он догадался, что я за ним слежу по вашему указу.
ЛАДОННА: Значит, плохо следил!
ЮСТАРИУС: А почему ты думаешь, что догадался?
ДАЛАМАР рвёт на себе мантию и показывает пять кровоточащих царапин на груди — след руки РЕЙСТЛИНА.
ПАР-САЛИАН: Это он тебя так наказал? За шпионаж?
ЛАДОННА, в сторону: Хм, странно, а по моим подсчётам должен был бы убить…
ДАЛАМАР, торжественно: Ну конечно же за шпионаж, за что ж ещё! Так что вы должны дать мне премию, потому что теперь я — инвалид труда, можно сказать!
ПАР-САЛИАН, ЛАДОННА и ЮСТАРИУС совещаются.
ЛАДОННА: Ладно, так уж и быть. Дадим тебе премию. А теперь марш выполнять задание, вымогатель!
ДАЛАМАР, в сторону: Хи-хи-хи! Лопухи, поверили! Поглаживая грудь. Однако, болит. Я, пожалуй, больше всё же не буду лезть куда не надо в шалафиной Башне…

[Лин Тень >>>]

Кошмары на улицах Палантаса


Автор: я (Лин Тень)
Бета: тоже я
Название: "Кошмары на улицах Палантаса"
Дисклеймер: герои принадлежат Маргарет Уэйс и Трейси Хикману, я взяла их с целью сотворить AU
Предупреждение: шапка, по ходу, больше самого фанфика...
Рейтинг: PG-13
Тип: гет, AU, ОOC Рейстлин, ООС Крисания
Пейринг: Рейстлин/Крисания
Жанр: сказка, юмор, пародия
Размер: мини
Герои: Рейстлин Маджере, Крисания Таринская, Даламар Арджент, Циан Кровавый Губитель
Саммари: В рыцарском царстве да в усатом государстве, в белом городе, на пустой улице, в зелёной роще, да в чёрной Башне с красными минаретами жил-был...
Размещение: только с моего разрешения. Вначале связаться со мной и получить разрешение и условия. Уже потом что-то размещать.


Подойди ближе, и я расскажу тебе сказку, но только если ты не боишься. Потому что сказка моя страшная-страшная! Бу!
В рыцарском царстве да в усатом государстве, в белом городе, на пустой улице, в зелёной роще, да в чёрной Башне с красными минаретами жил-был... нет, не светофор, тупица! Чёрный-чёрный маг! Был он страшен, как его собственная жизнь, худой, как жердь, сед, как лунь, покрыт золотой кожей, имел длинные пальцы, огромные глазищи с зрачками, по которым можно было отсчитывать время. И любил постоянно повторять:
— Кхе-кхе-кхе... кха-кха-кха... пфффф-пшшшш...
И всё в этом духе. Пил он, как и положено злодею, очень гадкий горький чай, всё время горбился, никогда не смеялся, а если и смеялся, или даже улыбался, то все вокруг сразу плакали, особенно дети. Ещё он любил в говорить шёпотом и всегда загадками. Вот такой был чёрный-чёрный маг по имени Рейстлин Маджере.
Как и положено приличному чёрному магу, был у него ученик — тоже чёрный, и звали его Даламар. Был он эльфом и, конечно же, предателем, всё время пытался обхитрить своего учителя, да всё одно — не получалось.
Также был у мага собственный дракон, и звали его Циан. Зелёный, как та роща, страшный и злодейский, ненавидел он всех вокруг себя.
Так и жили — не тужили они и все их боялись.
А на через улицу в белом Храме жила-была жрица Крисания. Была она красивой, но дура-дурой... умудрилась она в злодея влюбиться. Думала-думала, что бы такое сделать, чтобы завоевать чёрное, сморщенное, как изюминка, сердце Рейстлина Маджере. И письма ему любовные писала, да только не ходила почта в страшную Башню — через ту рощу только мертвецы и шастали. И сама Крисания пыталась пройти, в Башню в ту постучать, но в панике убегала домой (а какой приличный злодей обходится без ауры страха, окружающей его дом?!). Всё без толку. Тогда хитрая жрица (всё-таки мозги у неё были, хоть какие, а были!) решила подкарауливать злодея.
И, надо сказать, удача улыбнулась ей.
Пошёл как-то злодей-маг в Библиотеку, с намерением ужасным, почитать очередную жуткую книжку, чтоб ещё больше запугать честных бюргеров белого города Палантаса. А жрица уже тут как тут — стоит в Библиотеке, спряталась меж шкафов, поджидает, когда волшебник подойдёт. Надушилась духами прекрасными от "Диор", с феромонами, чтобы страсть возбудить в Рейстлине, и затаилась. А маг как почувствовал аромат дивный, так сразу и забыл, зачем шёл. Увлёк его запах прекрасный в глубь зала, где полумрак интимный стоит.
И наткнулся там злодей на жрицу, одетую с иголчки, да причёсанную в салоне красоты. У него даже зрачки в глазах перевернулись от зрелища эдакого, и время в них потекло в обратную сторону. А Крисания-то застенчивая женщина была, да не ожидала, что понравится извергу, разбившему не одно девичье сердце. Помнила она хорошо письма от поклонниц Рейстлина, девушки все, как одна отговаривали её от бесполезных попыток. Говаривали, будто никого он не любит, а кто-то даже со злости клеветал, что он привязан к ученику своему и дракону. Жрица столбом стоит, да что говорить — не знает. Возьми да ляпни, дурочка молодая:
— Я тут сон про тебя смотрела, злодей ты злодейский! Говаривали мне во сне, что ты мир разрушить хочешь!
Рейстлин-то поди не растерялся, на ум хитрый волшебник никогда не жаловался, и решил согласиться с жрицей, чтобы побыстрее разговор завязался:
— Ну да, мир разрушу вот в ближайшие дни, а тебе-то что?
Жрица от такой наглости растерялась даже. И что сказать-то не знает. Смутили её слова чародея.
— Ну, ничего, в общем...
— А я уж подумал, ты со мной его хочешь разрушить, — ответствовал ей дерзкий чёрный маг.
— А может и так! — раскраснелась жрица, распалилась вся от такого диалога, да от присутствия ужасного злодея. — Может, я тебе помешать хочу, изверг!
— Ну, тогда давай так — я тебе сообщу, когда я начну рушить мир?
С лёгкостью согласилась Крисания, ибо была она глупенькая и доверчивая, как уже и говорилось. И дала она волшебнику адрес свой, чтобы он мог письма слать туда.
Так они и жили — не тужили, да письма нескромные друг другу передавали, а почтальоном использовали эльфа Даламара и дракона Циана.
А кто-то даже говаривает, что они ещё и встречались, да и не только чтобы разрушение мира обсудить...

[Лин Тень >>>]

Это фанфик в четырёх частях, выкладываю как единый, ибо эпилог относится сразу ко всему.

Автор: я (Лин Тень)
Бета, гамма: я и мои ПЧ
Название: "День Всех Влюблённых"
Дисклеймер: герои принадлежат Маргарет Уэйс и Трейси Хикману, я взяла их с целью сотворить AU
Рейтинг: PG
Тип: гет, AU, OOC Рейстлин, OOC Крисания, OFC
Пейринг: Рейстлин/Крисания
Жанр: юмор, романтика
Размер: миди
Герои: Рейстлин Маджере, Даламар Арджент, Крисания Таринская, Фисбен, Элистан, Бертрем, Астинус Палантасский, Китиара Ут-Матар
Количество глав: 4 +эпилог
Саммари: — Шалафи нашёл себе тёл… то есть девушку! — пробормотал Даламар, протирая глаза. — Не может быть! Я отказываюсь в это верить.
Размещение: только с моего разрешения. Вначале связаться со мной и получить разрешение и условия. Уже потом что-то размещать
Благодарности: SilverSare, она меня вдохновила
Пометки: нет, а почему вы думаете, что на Кринне нет такого дня — дня Всех Влюблённых?


1. День Всех Влюблённых
День в Палантасе выдался чудесным. Было совсем по-весеннему тепло, и хотелось петь и плясать. Тёмный эльф Даламар Арджент сегодня был отпущен из Палантасской Башни Высшего Волшебства, чему не переставал радоваться. На крышах орали кошки, в парках тут и там обнимались парочки. Даламар вздохнул. Он бы тоже был не против завязать с кем-нибудь роман, но магия занимала всё свободное время.
Да и вряд ли Рейстлин был бы рад, если бы узнал, что ученик занят чем-то ещё, помимо заданий учителя.
Чтобы как-то себя подбодрить, поднять себе настроение, заставить забыть о девочках и о родине (весной и осенью начиналось обострение тоски по эльфийской стране), тёмный эльф решил спеть песню:
— Вот перед нами лежит голубой Сильване-е-ести… — Даламар осознал двусмысленность фразы и заткнулся.
«Ну почему никто меня не любит?» — насупился тёмный эльф, недовольно стреляя взглядом по проходящим девушкам.
Чёрный маг был послан в город с заданием купить ряд товаров на рынке и забрать почту. Первое Даламар уже сделал, и теперь нёс с собой увесистую корзину, осталось только зайти к Астинусу в Великую Палантасскую Библиотеку и забрать письма.

Крисания Таринская, жрица Паладайна, была смущена. Она знала, что всё это выглядит глупо, но с другой стороны… но с другой стороны, может, это сработает? Вот только она не знала, что точно нужно сделать, она никогда раньше…
«Мне нужен совет, — твёрдо сказала себе Посвящённая. — Совет какой-нибудь молодой девушки. Например, Лейлы. Точно, пойду к Лейле!».
Крисания быстро направилась по коридорам Храма к молоденькой жрице Лейле. Той было только восемнадцать лет, она совсем недавно отдала себя служению Паладайну.
«Как бы только она не разболтала…» — подумала Посвящённая с опаской.
Лейла, симпатичная веснушчатая румяная девушка, жила в отдалённой тесной келье, но никогда, как и все жрецы, не жаловалась на неудобства. В конце концов, нынешний Палантасский Храм Паладайна не шёл в сравнение с тем, что когда-то был воздвигнут в Истаре.
— Праведная Дочь Крисания! — улыбнулась молодая жрица. — Входите!
Та закрыла за собой дверь и присела на стул, сама Лейла сидела на узкой кровати. Из мебели в комнате был ещё небольшой шкаф и стол.
— Лейла… — Крисания тщетно старалась придать голосу уверенность. — Мне нужна твоя помощь в одном деле. Только обещай, что не скажешь никому, что я тебя об этом просила, хорошо?
— Моя помощь? — карие глаза девушки расширились от удивления. Она зарделась от гордости. — Правда? Ну что вы, Посвящённая, обещаю, я не скажу никому ни словечка, во имя Паладайна!
Эта клятва успокоила Крисанию.
— Мне нужно написать письмо… — Праведная Дочь осеклась, надеясь, что Лейла всё поймёт сама, но девчушка только хлопала глазами.
— Но госпожа, я совсем не знаю, как я могу вам в этом помочь… вы ведь гораздо лучше меня умеете писать официальные письма… да и вообще писать, — стыдливо призналась она. — Я из деревни, у меня плохо с письмом.
Крисания нетерпеливо цокнула языком.
— Нет. Не официальное письмо, а совсем наоборот.
— Наоборот?.. — Лейла несколько секунд думала, а затем взгляд её прояснился: — Вы хотите сказать, что вы напишете кому-то… — девушка перешла на заговорщицкий шёпот, а глаза её заблестели: — …любовную записку?
Посвящённая порозовела. Пытаясь скрыть своё смущение, она опустила глаза, отчего только выдала себя ещё больше. Лейла хихикнула.
— Ну что вы, госпожа Крисания, со всеми бывает, я-то знаю. Тут нечего стесняться! Вот когда мне было пятнадцать лет, я одному мальчику целую кучу таких писем написала… только все они были с ошибками, конечно же… — Лейла блаженно вздохнула. — А кому вы пишете? — в глазах девушки горел огонь любопытства.
Крисания проигнорировала вопрос. Она вытащила из сумки прихваченные с собой листы пергамента, чернильницу и перья.
— Ты поможешь мне? Я… совсем даже не знаю, как начать… Не представляю себе!
— Конечно, госпожа, о чём речь! — Лейла от нетерпения хлопнула в ладоши. «Элистану пишет, — сообразила девушка, — он, конечно, в возрасте, но всё ещё красивый, этого не отнять!».

Рейстлин как всегда работал в лаборатории над очередным трактатом, когда вошёл Даламар. Как обычно, продукты он отнёс в кухню, различные ингредиенты — в классную комнату, а сейчас пришёл с почтой. Астинус складывал все письма в большую чёрную сумку, чтобы ушлый эльф не прочитал чего-нибудь по дороге. На сумке стояло особое заклятие, которое в своё время устанавливал сам Рейстлин, как только поселился в Башне.
— Шалафи, я принёс почту, — тёмный эльф чуть поклонился.
Рейстлин поднял глаза на ученика, и мурашки в который раз затанцевали на спине Даламара. «Ужас. Хорошо, что я не такой страшный», — подумал эльф, но тут же осёкся. Не стоило даже думать о чём-то не том в присутствии Рейстлина.
Волшебник поднял костлявую руку, обтянутую золотой кожей и произнёс короткую фразу. Всё. Теперь Даламар мог открыть сумку.
— Что там? — спросил Рейстлин больше для проформы, снова принимаясь за изучение трактата.
Тёмный эльф доставал из сумки по одному письму и озвучивал их содержимое:
— Земельный налог от господина Амозуса… а, нет, прошу прощения, господин Амозус после вашего последнего ответа извиняется, что его город построен рядом с вашей Башней, шалафи… Жилищно-коммунальные услуги… вот не пойму, в который раз они присылают это, а обратного адреса нет… счёт за Око Дракона, сроки поджимают, нам могут отключить связь. Нет, шалафи, я не против живчиков, не подумайте… просто Око… гигиеничнее. Ну и как всегда письмо из Конклава.
— Что пишут? — на автомате отозвался Рейстлин.
Даламар развязал свиток, взглянул на текст письма и отшвырнул пергамент туда же, куда он до этого швырял остальные — в жарко пылающий камин.
— То же, что и всегда. Нецензурщину. Всё, больше писем… а это что такое? — пальцы Даламара нащупали в конверте ещё один свиток. Тёмный эльф его достал — свиток был в футляре с вышивкой ручной работы в бело-розовых цветах. — Что это? — изумлённый Даламар вертел в руках свиток. — Кому это?
Рейстлин оторвался от своей работы и раздражённо заметил:
— А там что, не написано, кому? Хотя я уверен, что тебе! Я так и знал, что ты развлекался в Палантасе, вместо того, чтобы выполнять мои задания!
Даламар приободрился. Да, шалафи недоволен, но сейчас не это важно. Кто-то прислал ему любовное письмо! Значит, есть шанс…
Тёмный эльф посмотрел на фултяр и увидел вышитые нитками слова: «Для Рейстлина Маджере».
— Ша…ша… лафи… — пробормотал Даламар, слегка заикаясь. — Вообще-то это для вас.
«Может, это чья-то злая шутка? — резонно подумал сильванести. — Я слабо себе представляю женщину, способную полюбить это убожество…».
— Не мели чепухи, — откликнулся Рейстлин, с усердием скрипя пером по страницам книги.
— Но шалафи! — оскорбился ученик. — Смотрите сами, — Даламар положил письмо на стол учителя так, чтобы было видно послание.
Рейстлин на секунду поднял глаза, а затем, воочию увидев, что тёмный эльф не лжёт, волшебник дёрнулся в своём кресле так, что перевернул чернильницу, смахнул перья и припечатал тяжёлым фолиантом собственные ноги.
— Ауууой! — взвыл Рейстлин. Даламар поспешил на помощь учителю, который смотрел на письмо как на зверя, готового броситься. — Что это ещё за глупые шутки? Я не могу себе вообразить женщину, которая бы в меня влюбилась!
Даламар не знал, что ответить на это. Он просто стоял и молчал. Волшебник вскочил и некоторое время просто носился по круглой комнате, изрыгая ругательства и проклятия. Полы и широкие рукава мантии Рейстлина развевались, и то тут, то там падали пробирки и колбы, но мага это не волновало.
В конце концов, он обернулся на письмо, затем на Даламара.
— Ты что тут стоишь? У тебя дел мало?
— Нет, шалафи, — тёмный эльф бы никогда в жизни не признался своему учителю, что ему до смерти интересно, кто же прислал это письмо.
Второго приглашения за дверь не требовалось. С кислой миной Даламар вышел.
Вначале Рейстлин запер дверь на пять заклятий, хотя обычно использовал всего три.
Затем он поплотнее зашторил Врата.
Отойдя на несколько шагов, он покачал головой и удалился в спальню, естественно, прихватив с собой письмо.
Напоследок он и дверь спальни запер на пять заклятий.
Властелин Прошлого и Настоящего присел за стол и, чувствуя, как против воли у него дрожат руки, начал разворачивать футляр.
В жизни Рейстлина Маджере, молодого человека из деревни под названием Утеха не было ни девушек, ни поклонниц, ни любовных писем. Были только припадки матери, была её ужасная смерть и смерть отца. Был брат Карамон, доводивший своей жалостью до крика, была школа с жестокими законами, были бесконечные болезни…
И были Утехинские девицы, для которых Рейстлин был слабым и худым. И был Карамон — красавец и любимец.
Кто мог отправить это письмо?
Кто так зло пошутил над Властелином Прошлого и Настоящего?
А в том, что это злая шутка, Рейстлин не сомневался. Но первые же строки разубедили волшебника в этом:

Я пишу тебе, потому что моё сердце живёт лишь тобою. Я знаю, что у тебя, наверное, сотни почитательниц. Что ж, я одна из тех, кто попал в сети твоих чар, но я счастлива, потому что люблю. Иногда мне кажется, что я умру от тоски по тебе, а когда я представляю нас вместе (да простит меня Паладайн!), дыхание останавливается. Если это когда-нибудь всё же случится так, что мы будем вдвоём, то это будет счастливая смерть! И я согласна пойти на всё, даже на это.
Если место в твоём сердце не занимает какая-то другая женщина, ответь мне. Я буду ждать.
Всего лишь одна из,
Крисания Таринская

Рейстлин несколько раз перечитывал короткое послание и всё не мог понять, кто шутит — Крисания или Паладайн? А может, оба? Какие сотни почитательниц? У седого в неполные тридцать лет мужчины с золотой кожей и золотыми глазами? У Рейстлина Маджере, худого и болезненного? Скорей, сотни врагов… Какие сети чар, они с Крисанией виделись полтора раза, да и то случайно, Рейстлин просто зашёл поздороваться с Элистаном и посмотреть на отстроенный Храм. Волшебник мог бы поспорить на Посох Магиуса, что Посвящённая просто не разглядела его, вот и пишет всякие послания.
И всё же Рейстлину было радостно, хотя он и знал, что радость беспочвенна. Он тоже не очень хорошо запомнил, кто такая эта Крисания, вроде как брюнетка, насчёт внешности… с этим у Рейстлина, как всегда были проблемы. А вернее, не у него, а у его зрения. Он не мог бы точно сказать, как выглядит Посвящённая.
Хотя какая ему разница?..
«Сейчас же прекрати радоваться», — строго приказал себе маг, когда почувствовал, как против воли улыбается.
— Хотя почему бы не проверить? — вслух пробормотал волшебник, пожал плечами, а затем взял чистый пергамент. Вот-то он посмеётся, глядя на то, как Праведная Дочь будет улепётывать, сверкая пятками, увидев Рейстлина вблизи…
…А если нет?..
— Да, — твёрдо сказал Властелин Прошлого и Настоящего и обмакнул перо в чернила.

Когда Солинари будет полна, встретимся в Библиотеке Астинуса после заката.
Рейстлин Маджере

Волшебник поискал взглядом чёрную ленту, чтобы перевязать письмо, но не нашёл. Тогда он вышел в лабораторию (предварительно сняв все пять заклятий), но и там ничего отыскать не удалось.
«Мда. Забыл я сказать Даламару, чтобы купил на базаре дешёвых чёрных лент… ну да ладно, так уж и быть, для Посвящённой не жалко», — Рейстлин распустил волосы и перевязал свиток дорогой чёрной лентой, с помощью которой он всегда завязывал себе хвост.

Крисания лежала на кровати и всхлипывала в подушку. Ну зачем она пошла к этой дуре Лейле? Написала невесть чего! «Когда я представляю нас вместе…», тьфу, стыд-то какой! «Но ведь я и вправду представляю…», — пронеслась мысль.
— А если он подумает, что я распутница, одна из тех, каких у него десятки?.. — прошептала Посвящённая в отчаянии. — Какой ужас, и я ещё смею надеяться на ответ!
В дверь комнаты постучали. Крисания быстро вытерла слёзы и, расправив платье, пошла открывать. Это была Лейла. В глазах девушки стоял неподдельный ужас, а в руках она, точно ядовитую змею, держала свиток, перевязанный чёрной лентой.
— Это вам пришло, — прошептала она. — Госпожа Крисания, какой кошмар! — девушка чуть не плакала.
— Кошмар? — Крисания не понимала. — Почему?
— Потому что с тех пор как Лорд Амозус получил такое, он такой дёрганный стал! Это от… — она понизила голос, — Властелина Прошлого и Настоящего.
— От Рейстлина Маджере?! — только воспитание не позволило Посвящённой открыть рот от изумления.
Лейла печально кивнула. На глаза её навернулись слёзы. Крисания же, наоборот, едва сдерживала свою радость.
— Спасибо, что принесла, — она забрала свиток, стараясь казаться расстроенной и озабоченной, хотя на самом деле женщине хотелось прыгать до потолка, петь и танцевать с этим письмом.
— Госпожа Крисания, а Элистан… у вас с ним всё в порядке? — Лейла многозначительно подмигнула.
— У нас всегда было всё в порядке, — ошарашенная Крисания не могла понять, в чём подвох. — Но что ты имеешь в виду?
— Он… ответил вам? На то письмо?
Посвящённая едва не подавилась собственной радостью.
— Я писала не Элистану, — строго сказала она. — Ты не знаешь этого человека.
Лейла расстроено кивнула и ушла. Она явно надеялась посплетничать о делах любовных.
Крисания дала волю чувствам и немного поскакала по комнате, сияя в своей немой радости. «Рано, — сказала она сама себе. — Ведь ещё не известно, что он написал, а может, там ругательства, что ты его побеспокоила?». Жрица бережно развязала чёрную ленту. При первом же прикосновении к ней женщина поняла, что это дорогой шёлк. Не отдавая себе отчёта в действиях и продолжая руками теребить ленту, Крисания поднесла её к губам.
От ленты исходил слабый запах. Жрица словно своими глазами увидела, как Рейстлин снял ленту с волос и перевязал ею письмо.
Крисания резко развернула письмо и прочла его. Его слова могли означать всё, что угодно, и оставалось верить в лучшее. А также готовиться к встрече.
Посвящённая, напевая что-то себе под нос, заплела косу и завязала её сладко пахнущей чёрной лентой.

2. Превое свидание
Крисания сидела на пуфе рядом с туалетным столиком. Жрица то в отчаянии заламывала себе руки, то вдруг начинала метаться по комнате, поминутно выглядывая в окно.
Солнце садилось, а полный диск серебряной луны Солинари — вставал. День заканчивался, и нужно было идти, если она не хотела опоздать.
Посвящённая без сил упала на пуфик и посмотрела на себя в зеркало.
— Какой ужас, — прошептала она своему отражению.
Молодая женщина сегодня была приглашена на встречу, но не знала, как нужно вести себя на ней. У Крисании Таринской, в прошлом знатной аристократки, было много поклонников, но ко всем она была холодна. Никто не затронул её сердца до сего момента.
Но теперь… Она сама написала Рейстлину Маджере письмо, и, подумать только, он ответил ей. Он позвал её в Библиотеку. Что она должна сделать на этой встрече, что сказать?
Неужто придётся ещё раз прибегнуть к помощи Лейлы? Похоже, что так. Крисания вздохнула.

— У вас первое свидание? — округлила глаза девушка и даже запрыгала на месте от радости. — Госпожа Крисания, я так рада за вас! Но кто же всё-таки ваш избранник?
Женщина, чувствуя себя неловко, снова проигнорировала вопрос. Не стоило молоденькой жрице знать, что Посвящённая безнадёжно влюбилась в чёрного мага…
— Я хотела у тебя спросить, — быстро перевела тему Крисания, — что мне делать? Я никогда раньше…
— Понимаю, понимаю, — закивала Лейла. — Ну, давайте я вам объясню, да простит меня Паладайн. Ну, вот это ваше платье. Найдите что-нибудь другое.
Крисания удивлённо распахнула глаза:
— Другое?
— Ну… мужчины любят сексуальные наряды…
— Лейла!
— Но я же попросила прощения у Паладайна! И потом, госпожа Крисания, вы же знаете, что наш Отец будет только рад, если вы найдёте себе достойного мужа!
«Можно ли назвать достойным чёрного мага-ренегата? — задала себе риторический вопрос Крисания. — Вряд ли… Думаю, Паладайн ненавидит Рейстлина Маджере…».
— А вот эта ваша причёска, — продолжала молоденькая жрица. — Зачем вы носите косу с невзрачной чёрной лентой? Вы могли бы уложить волосы красиво и сразу покорить сердце вашего избранника…
— Нет, — запротестовала Крисания. — Я хочу косу. С этой лентой. Лучше расскажи мне тонкости поведения.
— Хорошо. Слушайте…
Женщины сели друг напротив друга.

Рейстлин ступил в полумрак Великой Библиотеки. Его встречал, конечно же, Бертрем, который взялся проводить его в зал, где и должна была ждать Крисания, Посвящённая жрица Паладайна. Однако в одном из коридоров путь им преградил сам Астинус. Высокий статный человек, возраст которого не отражался на его внешности, держал в руках увесистую книгу, на которой каллиграфическим почерком было выведено: «История Кринна, год 356 после Катаклизма, месяц Мишамонт, день 3, том LХXIX».
— Здравствуй, старый друг, — поприветствовал Рейстлин Астинуса.
— Здравствуй, — сказал в ответ историк, однако в словах его слышалась язвительность, чего раньше не случалось. — Я предупреждаю тебя, если ты выбрал мою Библиотеку в качестве места, где можно устраивать свидания…
— С чего ты это взял? — волшебник пожал плечами. — Я просто собирался…
— Вот с чего! — Астинус потряс перед носом Властелина Прошлого и Настоящего книгой, от чего Рейстлин отшатнулся. — Я даю вам полчаса. А потом — марш отсюда!
Историк круто развернулся и ушёл.
— Я просто собирался показать ей, что она была не права, — в спину ему прошипел обиженный Рейстлин и пошёл дальше за ошалевшим Бертремом.

— Здравствуй, Посвящённая, — таковы были первые слова мага, когда он вошёл в полутёмный зал, освещённый лишь несколькими свечами и камином.
Сердце Крисании пропустило удар. В зал вошёл худой человек в чёрной мантии. Он опирался на посох, который сжимала рука, покрытая золотистой кожей. Длинные, выбеленные преждевременной сединой волосы рассыпались по плечам, а золотые глаза зловеще поблёскивали в свете свеч, оттеняя необычные вертикальные зрачки в форме песочных часов.
— З…дравствуй… маг, — выдохнула жрица.
Завязался разговор, предмет которого оба участника потом даже не могли вспомнить. Вопрос, не несущий смысла и такой же ответ.
«Ну же, — нетерпеливо думал Рейстлин, хмурясь. — Давай, Посвящённая. Охай, ахай, ужасайся, беги».
«Он такой необычный… я никогда не видела таких мужчин», — Крисания старалась не слишком пристально рассматривать Рейстлина, но получалось плохо. Когда она видела его впервые, там, в Храме, она заметила, что он выглядит не так, как другие, но отчего-то женщина думала, что он старше. Только теперь жрица осознала, что волшебнику не больше тридцати. Но он полностью сед! Что же он пережил?..
"Смотрит на меня во все глаза", — недовольно думал Рейстлин, попутно замечая, что эти самые глаза у Крисании очень даже красивые: большие, серые, с длинными пушистыми чёрными ресницами и тонкими изящными линиями бровей. Да и сама она была просто красавицей — здесь даже зрение Раэланны не могло испортить картину. Посвящённая была среднего роста женщиной с высокой полной грудью, красивым изгибом бёдер и тонкой талией. На чёрных волосах Крисании танцевали отблески огня, и это было своеобразной короной, контрастирующей с простым белым жреческим платьем. "Интересно, как ты отреагируешь вот на это", — чуть ухмыльнулся маг и вдруг начал кашлять.
Волшебника скручивало в судорогах, а на ладонях, которыми он прикрывал рот, тут же выступила кровь.
— Рейстлин! — Крисания рванулась к магу и присев на колени возле его стула, трепеща всем телом, положила руки ему на плечи и прошептала исцеляющую молитву.
Рейстлин тут же задышал спокойнее. «Она не убежала. Почему?» — удивился волшебник.
«Он подпустил меня к себе, именно меня. Почему?» — удивилась жрица.
В дверь постучали, маг поднялся со стула и предложил женщине руку, чтобы ей легче было подняться с пола. Та покраснела, когда их руки соприкоснулись.
— Войдите, — твёрдо сказал Рейстлин.
— М-м-м-мас…стер… М-маджере… — дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы туда пролезла лысая голова Бертрема. — М-мастер Ас-стинус п-п-прос-сил напомнить, что…
Рейстлин, обернувшись, рявкнул на ни в чём не повинного библиотечного смотрителя:
— Скажи Мастеру Астинусу, что он… — волшебник прикусил язык. Всё-таки если он сейчас поссорится с историком, то он лишится возможности получать почту. — Что мы уже уходим, Бертрем, — фальшиво-дружелюбным тоном пропел Рейстлин.
Дверь хлопнула.
— Он нервный, — заметила Крисания.
Волшебнику оставалось с ней согласиться. Ну не пересказывать же историю, из-за чего спокойный, как удав, эстетик, заместитель самого Астинуса, стал вдруг нервным! И становился он нервным всякий раз, как видел «М-м-мас-с-стера М-м-маджере».
— Не хочешь ли ты прогуляться по ночному Палантасу, Посвящённая? — Рейстлин был сама обходительность. Ему было даже интересно, насколько хватит этой жрицы. Способна ли она пойти на ночную прогулку с чёрным магом? Наверняка сейчас скажет, что ей надо в Храм, к папеньке Паладайну…
«Всё как и говорила Лейла!» — от радости Крисания чуть ли не визжала. Молодая жрица сказала ей, что если всё пойдёт хорошо, то избранник обязательно пригласит её на прогулку, а потом, возможно… нет, об этом ещё думать рано. Да и грешно!
— Конечно, — Крисания опустила взгляд, чтобы скрыть радость в глазах. — Я буду рада составить тебе компанию.

Даламар сегодня весь вечер провёл за отрабатыванием заклятия. Шалафи сказал, что у него дела, и куда-то ушёл, подумать только, а он, Даламар, даже не знает, куда! И как теперь отчитываться перед Конклавом? Тёмный эльф не находил себе места, ему было уже не до заклятий.
«Мне нужно расслабиться, — плакался Даламар сам себе. — Какая несправедливость, я сижу в этой мрачной чёрной Башне, окружённой жуткой Рощей… Ужасно! И чего я в Сильванести не остался?».
Даламар, пытаясь играть в хорошего ученика, начинал то одно, то другое дело, но ни одно не доводил до конца. Перья ломались, чернила вытекали кляксами, и он не мог закончить письменную работу, руки и голос дрожали, из-за чего тёмный эльф раз за разом проваливал заклинания. В конце концов, когда Даламар окончательно пришёл к выводу, что не может сосредоточиться, он решил нарушить наказ учителя.
«Пойду в город, быстренько по бабам прошвырнусь и приду, он даже не заметит…» — решил тёмный эльф, и исчез, с помощью магических коридоров достигнув сразу центра города.

Ночные улицы прекраснейшего из городов не были темны — уже зажгли огни, да и потом, Солинари светила в полную силу, небо было сегодня чистым. Однако чем больше город, тем больше в нём не только удобств и прибыли, но и разбойников. Известная на весь Ансалон Гильдия Воров находилась именно здесь. Поэтому даже на чистых светлых улицах был велик шанс попасть в лапы людей, нечистых на руку.
Ни один уважающий себя гражданин Палантаса не будет просто так без надобности шататься по ночным улицам. И уж тем более он не будет этого делать в компании чёрного мага!..
— И что было дальше? — с неподдельным интересом спросила Крисания, идя рядом с Рейстлином.
— Ну… — немного смутился волшебник. — А потом я понял, что она — лич, а вовсе не прекрасная дама.
— Лич? А что это?
Рейстлин долго хмурился, думая, как это лучше объяснить… да и стоит ли объяснять? Они гуляли уже полчаса, и за это время Рейстлин успел упомянуть об их маленьком приключении с Карамоном в ранние годы, когда они были наёмниками.
Жрица вопросительно смотрела на мага, ожидая ответа.
— Ну… объективно, — Рейстлин проклинал себя за то, что упомянул личей, также он проклинал любопытство Крисании, — лич был когда-то человеком, но ради обретения бессмертия отдал своё тело и душу Такхизис. Личи немного похожи на рыцарей смерти, только это маги… в общем, давай не будем углубляться в эту тему.
«Вот он, настал момент! — Крисания едва ли не прищёлкнула пальцами. — Об этом тоже говорила Лейла!».
— Какой кошмар! — ахнула жрица и, будто бы испугавшись, схватилась за горячую руку мага.
Рейстлин не ожидал таких действий, но нельзя сказать, чтобы он был очень уж против. Дальше чёрный маг и белая жрица пошли под руку…

Даламар почувствовал, что если он сейчас не закроет рот, то туда залетит муха. «Какие мухи, ещё только Мишамонт на дворе», — машинально подумал тёмный эльф. Он смотрел вслед удаляющейся парочке.
— Шалафи нашёл себе тёл… то есть девушку! — пробормотал Даламар, протирая глаза. — Не может быть! Я отказываюсь в это верить. И Конклав не поверит. Госпожа Ладонна уволит меня за профнепригодность — подумает, что я повредился умом. Ладно, я ещё пойму, что какая-то дурочка запала на его внешность… разное в жизни бывает. Но характер! Я уж точно знаю! Это же ужас, а не характер, его никто, кроме меня и этого придурка-Карамона терпеть не может! Эта дамочка точно психованная…
Острое эльфийское зрение Даламара позволяло ему видеть даже на таком расстоянии, когда Рейстлин с его пассией удалились на достаточное расстояние.
— А ведь на ней жреческое платье, подумать только… Шалафи жрицу закадрил! Надо срочно написать об этом в Конклав!
И тёмный эльф, забыв, что сам хотел развлечься, тут же пошёл магическими коридорами обратно в Башню, прямо в свою комнату.
— Скорее, скорее, скорее, ну где же пергамент, где перо, где чернила! — приговаривал Даламар, носясь по комнате.
— Красавчик, ты куда-то торопишься?
Тёмный эльф настолько не ожидал, что его будет тут кто-то ждать, он так привык, что в этой Башне живут только они с шалафи (Циан не в счёт, его прилёт не заметить невозможно!), что даже подпрыгнул от неожиданности. Голос был низким, но определённо принадлежал женщине. Даламар медленно и с опаской повернулся.
На его кровати разлеглась, не потрудившись снять даже сапоги, шикарная женщина с короткими чёрными волосами и блестящими карими глазами, одетая в синие чешуйчатые доспехи. И… она была неуловимым образом похожа на шалафи!
— Ну что же ты пугаешься, как эльфиечка? — криво улыбнулась женщина, затем она рывком поднялась с кровати и подошла к Даламару. — Давай, скажи мне, где мой младший братишка.
— Значит, ты — Китиара, — догадался тёмный эльф. — Старшая сестра шалафи. Я ученик Рейстлина, Даламар. Сожалею, но моего учителя сейчас нет, — Даламар старался вести себя максимально учтиво, хотя чувствовал, как обжигает его взгляд Китиары. Похоже, что это женщина без комплексов.
— Ты можешь звать меня просто Кит, красавчик, — промурлыкала Китиара. — Что ж, как жаль, что братишка ушёл… но ведь мы найдём, как провести время с пользой, правда, Дама… как тебя там?
— Даламар…
— Неважно…

Рейстлин и Крисания подошли к улице, на которой стоял Храм Паладайна.
— Пожалуй, Посвящённая, тебе пора домой, да и мне нужно присмотреть за учеником, — маг поклонился. — Спасибо за прогулку.
Крисания не знала, что нужно ответить, поэтому просто кивнула. «Какой он обходительный… — думала она. — Настоящий аристократ. Но почему же я не знакома с ним? Он не палантасец и не эрготианец… может, с Санкриста? Или из Тарсиса? Говорят, он откуда-то с юга…».
«Мне так понравилось, как она пугается, — размышлял в свою очередь Рейстлин. — Что бы ещё такого сделать, чтоб испугать её?..». Несколько мгновений магу потребовалось, чтобы вспомнить, что он живёт в Башне, которая является бессменным ночным кошмаром всех палантасцев.
Они одновременно заговорили, и, в конце концов, Рейстлин умолк, предоставляя право женщине высказаться первой.
— Скажи, Рейстлин, а ты из Тарсиса? Прости, если я заставила тебя вспомнить…
— Тарсиса? С чего ты взяла? — золотые глаза в удивлении расширились. — Я из Утехи.
По лицу Посвящённой стало понятно, что ей это название не сказало ровным счётом ничего.
— Это в Абанасинии.
— Абанасинии? — Крисания наморщила лоб, вспоминая уроки географии. Кажется, это такая маленькая страна, зажатая между Пыльными равнинами, лесами Квалинести, болотами и Новым Морем… — Ну… — жрица почувствовала себя неловко. — Наверное, Утеха — это большой город…
— Это деревня, — сухо отрезал Рейстлин. — Мой брат-близнец, о котором я говорил, до сих пор там живёт.
В памяти Крисании вдруг что-то шевельнулось. Утеха, Абанассиния, Маджере…
— Как ты сказал, зовут твоего брата?
— Карамон.
— Карамон Маджере?! Герой Копья? — Крисания, забыв про все приличия, уставилась на Рейстлина. — А ты, получается тот самый маг, который… который спас Сильванести! Получается, ты тоже Герой Копья…
— Я не думал, что это неочевидно, — хмыкнул волшебник.
Крисания смутилась. «Какая же я дура! Но ведь он выглядит как истинный аристократ — тонкие черты, изящные манеры… удивительно, как он может быть из какой-то деревни, о которой даже не все знают?».
— Посвящённая, это был прекрасный вечер, почему бы его не повторить?
В груди у женщины ёкнуло. Она даже не надеялась, что он предложит! Она поспешно закивала.
— Я приглашаю тебя к себе в Башню, через два дня, когда Лунитари будет полна.
— Конечно же, я приду, — заверила его жрица.
Рейстлин и Крисания распрощались, затем женщина направилась к Храму. Волшебник смотрел ей вслед — коса, в которую были сплетены длинные блестящие волосы Посвящённой, была перевязана подозрительно знакомой чёрной шёлковой лентой…

3. Love Seat
Рейстлин покрутился перед большим зеркалом в спальне. Надо сказать, зеркало было под стать всей обстановке комнаты — большое и старинное, но при этом не вычурное, а сдержанно-красивое. В таком большом зеркале худой Рейстлин обычно казался ещё меньше. Сейчас же на волшебнике была парадная чёрная бархатная мантия с вышитыми золотыми рунами по краям широких рукавов, капюшона и по подолу, и эта мантия несколько увеличивала размеры костлявого мага.
— Мне кажется, я в этой мантии немножко полнее, — удовлетворённо заключил Властелин Прошлого и Настоящего и, снова отрепетировав взгляд, которым он собирался пугать Крисанию, вышел в кабинет. Через несколько минут туда же пришёл Даламар, который был неприлично весел прошедшие два дня.
Рейстлин решил на нём и испробовать свой страшный взгляд, для постановки которого потребовалось две практически бессонных ночи. Тёмный эльф побледнел, а кончики длинных ушей затряслись.
— Ша… ла… фи… — «Отличное начало», — поздравил Рейстлин сам себя, услышав лепет ученика. — Вы звали меня?
— Да, звал. Сегодня к нам придёт Посвящённая Паладайна, жрица Крисания. Я надеюсь, ты заплатил за Око Дракона? — Рейстлин снова посмотрел на своего ученика страшным взглядом.
— Конечно-конечно, — заверил эльф своего учителя, отходя на шаг, будто бы боясь, что Властелин Прошлого и Настоящего сейчас бросится на него. Он отошёл бы ещё на шаг, но дальше был стул. — В Башне есть связь, не беспокойтесь… а зачем она вам? — не мог не поинтересоваться любопытный Даламар.
Рейстлин не ответил. Ему было как-то неловко говорить ученику, что он собирается поиграть на нервах жрицы Паладайна не потому, что ему нужно открыть Врата в Бездну и не потому, что он жаждет подорвать мораль Храма… а только потому, что в прошлый раз ему ужасно понравилось, как пышная грудь Крисании, обтянутая платьем, касалась его плеча…
— А вы уверены, что она преодолеет Шойканову Рощу? — с сомнением спросил тёмный эльф.
Рейстлин хотел что-то ответить, а потом хлопнул себя по лбу:
— Как же я мог забыть!
— Что вы забыли, шалафи? — участливо спросил Даламар.
— Дать Посвящённой печать на вход! — волшебник пересёк комнату и высунулся в окно, опасно наклонившись вниз. Мрачные верхушки вечнозелёных дубов жуткой Шойкановой Рощи молчаливыми стражами окружали внутренний двор чёрной Палантасской Башни Высшего Волшебства. От неподвижных деревьев дул холодный ветер, и Рейстлин поспешил отойти от окна. — Мне придётся встретить её возле входа в Рощу, а иначе она умрёт от ужаса…

— И запомните, госпожа. Женщина, даже если она жрица, не должна стесняться того, что ей страшно. Скорей наоборот. Она должна выгодно использовать это! Женщина слабее, мужчина должен защищать её… Ну, вы понимаете! Вспомните, как хорошо всё прошло в тот раз, и он даже пригласил вас снова на свидание!
Молодая жрица Лейла вновь наставляла Посвящённую Крисанию, как надо себя вести. Женщины даже отрепетировали, как именно Крисания должна пугаться (последняя, правда, лепетала про грех, но Лейла была настойчива). Целый час Крисания упорно изображала страх и прижималась к Лейле, которая изображала «избранника» (Посвящённая так и не назвала имени).
— Спасибо тебе, — Крисания встала со стула и выглянула в окно. Отсюда виднелась мрачная Башня Высшего Волшебства. Посвящённой следовало уже идти, иначе она рисковала опоздать.
Лейла собиралась отправляться к себе — на этот раз они сидели в комнате Крисании — и тоже поднялась с пуфа. В тот момент, когда девушка отошла от зеркала, взгляд Посвящённой упал на своё отражение:
— Мне кажется, я в этом платье немного полнее! — в отчаянии воскликнула женщина. — Лейла, ты уверена, что стоит надеть именно его? Я сразу становлюсь похожа на плюшку!
Девушка всплеснула руками. Полдня ушло у неё на то, чтобы убедить госпожу Крисанию в том, что ей очень идёт это платье. И на тебе — всё пошло прахом! Лейла прошлась по комнате Посвящённой туда-сюда — здесь-то место было побольше, чем в её темной келье, и можно было себе позволить это сделать. Затем она вновь посмотрела на жрицу.
— И вовсе не полнее! — возразила девушка, уперев руки в бока. — Вы становитесь… аппетитнее. Мужчинам это нравится.
— Я такая толстая… — не слушая её, стенала Крисания, спрятав лицо в ладонях. — Ему не нравятся толстые девушки, я точно знаю! — Посвящённая просто не могла себе представить полную девушку рядом с Рейстлином, а сама себе она казалась катастрофически жирной!
Платье, надо сказать, было знатным. Таких платьев жрицы не носили. Его скроила для Крисании Лейла за два дня, переделав его из обычного жреческого наряда. У платья был глубокий вырез декольте, не было рукавов, если не считать двух тонких лямок, конечно. Чтобы не замёрзнуть, предполагалась полупрозрачная накидка, скрывающая плечи (за куском белого шёлка Лейла устроила вылазку на склад) и были два довольно откровенных разреза на юбке, которые при ходьбе открывали великолепные белые стройные ножки Посвящённой.
— Вот увидите, ему понравится! Вот только бы вы не замёрзли… Всё же сейчас только начало Мишамонта.
— Не замёрзну, — заверила Крисания свою советчицу и помощницу, перестав хныкать. — Ты права, стоит пойти в этом, раз уж ты говоришь, что мужчины такое любят… во всяком случае, Лейла, я должна признать, что ты ещё ни разу не ошибалась, — Посвящённая вздохнула. — И ещё раз спасибо тебе — в том числе и за платье. Я совсем не умею шить…

Ветер, дующий с Шойкановой Рощи, пробирал до костей, а Рейстлин клял себя последними словами за забывчивость. Пусть бы Посвящённая сама шла сейчас через проклятый лес! Сама бы и мёрзла!
Но вот в свете двух лун появилась фигура в белом и двинулась вниз по улице. Интересно, дойдёт ли она до деревьев или убежит, проникнувшись всепоглощающим страхом, раньше?..
Что за глупости, ну конечно же, не дойдёт. Только кендеры способны дойти до первого ряда деревьев легендарной Шойкановой Рощи. Да и то, не всякий кендер сможет…
— Ширак! — Рейстлин зажёг сферу на конце Посоха Магиуса.
Теперь посвящённая увидит, куда нужно идти. Рейстлин зашагал вперёд, навстречу Крисании. В конце концов, если он хочет иметь возможность напугать её, то стоит позаботиться о том, чтобы она не умерла от страха раньше. От страха, источником которого будет не он, Рейстлин Маджере…
Когда чёрный маг увидел Посвящённую, он на некоторое время даже утратил дар речи. Если у них в Храме все жрицы так одеваются, то Пар-Салиан крупно просчитался — проклятое зрение уже не в состоянии было испортить картину.
Когда Крисания увидела Рейстлина, она некоторое время просто рассматривала его. «Если все чёрные маги такие… прости, Паладайн, такие сексуальные, то я готова жить в Башне!» — подумала она и тут же смутилась.
Когда церемония приветствия всё же состоялась, Рейстлин сказал:
— Нам придётся пересечь Шойканову Рощу, думаю, ты наслышана о ней, — «Она будет пугаться», — волшебник едва ли не потёр худые ладони от предвкушения.
— Но там же так страшно! — воскликнула в ответ Посвящённая, при этом коварно подумав: «Отличная возможность испугаться и прижаться к нему!».
— Да, — продолжал Рейстлин, добавив немного трагизма в тон. — Но я буду с тобой. И потом, я должен дать тебе печать, чтобы ты не умерла от страха. «Ну-у-у… — уточнил про себя маг, — вообще-то печать нужна только для самостоятельных проходов… Но уж очень красиво ты выглядишь сегодня, жрица, а я — чёрный маг, мне положено хитрить».
— Печать? — Крисания никогда не слышала ни о чём подобном, но звучало это как какой-то предмет.
И поэтому её застали врасплох действия Рейстлина. Волшебник вдруг шагнул к ней, оказавшись совсем близко, что она почувствовала запах роз и каких-то других цветов, исходящих от него, его горячие тонкие пальцы приподняли её лицо, а губы коснулись её лба.
Щёки Посвящённой вспыхнули. Могла ли она думать об этом? Могла ли она мечтать об этом? Женщина закрыла глаза и почувствовала, что «печать» длится уже несколько секунд, постепенно смещаясь по линии брови к щеке…
Вдруг что-то скрипнуло, а затем послышался грохот. Несостоявшиеся голубки отскочили друг от друга фута на три, Рейстлин поднял над головой Посох Магиуса, чтобы было лучше видно, откуда звук.
— Какое неуважение к старшим! — послышался старческий голос, а затем снова грохот — со стороны одного из домов пустынной улицы.
Рейстлин мгновенно посветил туда — оказывается всё это время они с Крисанией стояли возле старой обветшавшей таверны, на вывеске которой был изображён чудаковатый маг, хлещущий эль из собственной шляпы. Когда-то давно именно здесь Рейстлин провёл один из самых сложных в своей жизни ритуалов.
На пороге таверны лежала какая-то руда серых тряпок… и она пошевелилась! Нет, это был человек! Просто на нём были обтрёпанные серые одежды, серая шляпа, также у него была длинная белая борода.
— Отец, давай я помогу тебе, — Крисания подбежала к старику и протянула руку. — Ты не ударился?
Тот без особого труда поднялся, приняв помощь Крисании, казалось бы, просто из вежливости.
— Кажется, я ударился настолько, что забыл своё имя, — старик почесал голову, отчего шляпа съехала набок.
— Давай я отведу тебя в Храм? — тут же предложила Крисания.
— Благодарю покорно, — замахал руками старик. — Но в следующий раз просто сделай так, чтобы дверные косяки не дрались и не стояли у меня на пути!
— Фисбен, — встрял Рейстлин, тихо смеясь. — Тебя зовут Фисбен.
— Правда? — искренне удивился тот. — А разве это имя?
— Ну-у-у… — протянул чёрный маг. — Во всяком случае, ты сказал тебя так называть, разве нет? Вот я и называю.
Фисбен просиял:
— Я вспомнил! Ты тот парнишка из Утехи, говорят, ты неплохой маг! Слушай, мне по-прежнему нужна какашка летучей мыши, ты случайно не прихватил с собой…
Рейстлин, хихикая, отвязал от пояса целый мешочек и протянул Фисбену. Тот взял.
— Ну всё, сейчас я задам этим гоблинам… А вы чего стоите? — Фисбен сверкнул глазами на парочку. — Тили-тили-тесто, жених и невеста! Давайте, идите куда шли, — старик подозрительно быстро исчез в ночи.
Крисания наблюдала эту сцену в полном непонимании.
— Кто это был? Ты знаешь его? — спросила она у волшебника.
— А разве ты его не узнала? — удивился тот. Затем, видя реакцию Посвящённой, он понял, что Паладайн не захотел, чтобы его собственная жрица поняла, кто он такой. — В общем, он просто старый знакомый. Идём же.

— …На что же мы теперь будем жить, любимый? У нас же совсем нет денег, налоги господина Амозуса стоят так дорого…
— Я… попробую занять у кого-нибудь, любовь моя.
— Но у нас же ещё дочь и сын! Милый, давай я попробую поговорить со своей тёткой…
— Что? Пойти в Воровскую Гильдию? Никогда! Мы — честные люди…
Крисания тихо всхлипывала у Рейстлина на плече, на самых жалостливых моментах утыкаясь в бархат мантии и начиная плакать. Маг случая не упускал и тут же начинал гладить Посвящённую по мягким волосам, испытывая от этого истинное наслаждение.
В кабинете Рейстлина царил полумрак, сюда заглядывал только неверный свет двух лун, да Око Дракона показывало красочные сюжеты из жизни бедняков Палантаса. И Рейстлин, и Крисания, наслаждались не столько мелодрамой, сколько последствиями её, а также каждый вспоминал, как они шли через Шойканову Рощу…
…Рейстлин, как хороший чёрный маг, исправно пугал призраками, зомби и другой нежитью, а Крисания, как хорошая белая жрица, исправно пугалась всего этого. Удовольствие, опять же, получали оба.
И сейчас маг и жрица удобно расположились в кабинете Рейстлина, чтобы можно было не тянуться друг к другу через стол. Волшебник аккуратно приобнял Посвящённую за плечи…
«Шалафи с этой жрицей кино смотрят, ну ничего себе!» — Даламар даже отпрянул от замочной скважины.
В конце концов, Рейстлин всё же произнёс магическую фразу, и Око Дракона выключилось, а свечи в кабинете — зажглись.
— К сожалению, Посвящённая, наше время подошло к концу, — сказал он.
— Спасибо, что принял меня у себя. Но не дашь ли ты мне печать на выход, иначе я не смогу уйти отсюда? — робко спросила жрица, втайне надеясь, что на этот раз никакого старика не будет, и закончится эта «печать» чем-то другим.
Рейстлин покачал головой.
— Лучше я провожу тебя домой, Крисания. Но для этого тебе придётся подойти ближе, — он усмехнулся.
Жрица смотрела только в золотые глаза, в которых отражался блеск огоньков свеч. Она сделала шаг навстречу, и вдруг Рейстлин обнял её и прошептал: «Закрой глаза». Крисания так и сделала.
Миг — и они возле Храма Паладайна. Жрица боялась себе признаться, но она хотела побывать в этих горячих объятиях ещё раз.
— Я дам тебе ещё одну печать, чтобы ты могла прийти ко мне в гости, когда пожелаешь, — тихо сказал Рейстлин и поманил Посвящённую пальцем.
Та несмело сделала шаг вперёд и почувствовала жар — вновь объятия Рейстлина. Он коснулся кубами её лба… а затем, через пару секунд, будто бы решение далось ему не сразу, он едва коснулся её губ.
Затем он быстро отступил на шаг и только его Крисания и видела — улица была пустынна. Тени двоились и троились — Солинари и Лунитари светили с неба, также по двум сторонам мостовой были фонари.
Счастливая Посвящённая буквально полетела к Храму, но каблук вдруг попал в выбоину между камнями, и женщина рисковала сломать себе ногу, как вдруг кто-то схватил её под локоть, удерживая твёрдой рукой.
— Аккуратнее надо быть, дочка! — послышался знакомый голос.
— Отец? — Крисания обернулась, узнав давешнего странноватого человека по имени Фисбен. — Но как ты…
— А где твой жених? — с любопытством огляделся старик.
— Он мне не жених… — покраснела Крисания.
— Да ладно уж, — махнул рукой Фисбен. — Молодёжь, тоже мне… Кстати, хороший жених, да! Ну всё, иди в Храм.
— А откуда ты знаешь, что я…
Но старика уже не было. Крисания задумалась над словами Рейстлина: «А разве ты его не узнала?». Посвящённая дала себе слово, что завтра же в свои свободные часы наведается в Библиотеку Астинуса — там точно можно выяснить, кто же такой этот Фисбен.

4. Сотни Поклонниц Рейстлина Маджере
— Госпожа Крисания, мы правда не знаем…
Так отвечали Посвящённой все монахи-эстетики, как один. Они раскланивались, расшаркивались, но не могли ничего предложить по делу. Никто из них не знал ответа на простейший вопрос: в какой книге искать информацию о старике по имени Фисбен?
Жрица перерыла уже несколько томов, ни ничего похожего не нашла. Она надышалась пылью и была сыта этой библиотекой по горло. Может, этот Фисбен какой-нибудь утехинец, дальний родственник Рейстлина? Но нет, не похоже…
— Не может человек просто так потеряться, — твердила Крисания эстетикам, которые качали головами. — Такого не бывает, ведь всем известно, что Астинус Палантасский записывает абсолютно всё… — в голову Крисании пришла светлая мысль. — Вот и спрошу у него лично. Он точно должен знать!
Посвящённая решительно направилась вон из читального зала, твёрдо намереваясь достичь своей цели, а именно — увидеться с самим Астинусом.
— Не-е-ет! — путь ей перегородил полный, лысый, но чрезвычайно отважный и самоотверженный Бертрем. — Помилуйте, госпожа, к нему нельзя, — библиотечный смотритель казался очень несчастным — если на чёрного мага Рейстлина Маджере он мог хотя бы злиться, пусть и в глубине души, когда тот нарушал правила, то как бы он разозлился на жрицу Паладайна? — Нельзя отрывать Мастера от его работы, прошу вас, не ходите.
В голосе Бертрема звучала мольба, и доброе, отзывчивое сердце жрицы на миг дрогнуло, но тут же она вспомнила, зачем она сюда пришла.
— Ну уж нет, Бертрем, — губы Крисании сжались в тонкую нитку, — ни ты, ни кто-либо другой не помешает мне, разве что только сам Гилеан явится в эту Библиотеку и…
— И что? — послышался громовой голос.
Эстетики в панике бросились врассыпную с такой огромной скоростью, что только сандалии сверкали в коридорах. Крисания осталась один на один с вступившим в зал Астинусом. Глаза историка метали молнии, рядом с этим статным человеком Крисания почувствовала себя маленькой мышью. Ей очень захотелось последовать примеру Бертрема и остальных и с жалобным писком пуститься наутёк от той силы, что источал этот человек… или уже не человек?!
— И… ничего… — тихонько прошептала жрица.
— Зачем ты оторвала меня от моей работы? — нахмурился Астинус, пристально глядя на Посвящённую.
— Я… я просто хотела сказать… спросить… не встречал ли ты где-то в хрониках человека по имени Фисбен… ты же должен был записать это имя.
Астинус вдруг усмехнулся. Напряжение мгновенно спало.
— Фисбен? Ты спрашиваешь об этом у меня, жрица? Стоя здесь, в обители, где почитают Гилеана?
Крисания окончательно потеряла нить разговора:
— Ну… да, а что такого я сказала?..
Астинус вновь усмехнулся и направился к двери. Прежде, чем женщина успела крикнуть «подожди!», он обернулся и сказал:
— Тебе лучше отправляться в свой Храм. Там ты узнаешь больше. А в хрониках ты ничего не найдёшь. Если даже там что-то и будет, то ты всё равно не поймёшь.

Всю дорогу от Библиотеки до Храма, Крисания не переставала думать о том, что сказал ей Астинус. Может, этот Фисбен — жрец Паладайна? Но откуда бы его знал Рейстлин… Первым жрецом Паладайна после Катаклизма был Элистан, и это было во время Войны Копья, таким образом они знакомы с Рейстлином, но кто такой тогда Фисбен?..
Вечерело, и прохожих было всё меньше и меньше. Крисания шла, рассеянно глядя по сторонам, и всё пыталась сопоставить те факты, которые у неё имелись. От Библиотеки до Храма идти было недалеко, но к тому моменту, как Посвящённая добралась до своей комнаты, голова у неё всё равно гудела от догадок и предположений. Она не хотела спрашивать об этом Фисбене в Храме впрямую, потому как боялась выдать себя с головой. А если откроются её похождения с Рейстлином…
При мысли об этом Крисания зажмуривалась.
«Надо пойти и всё рассказать Элистану, — подумала женщина, лёжа в кровати и пытаясь уснуть. Крисания устроила себе подушку так, чтобы видеть Башню Высшего Волшебства. — Он поймёт, он посоветует, он не выгонит меня. Я так дальше не могу! Но с другой стороны…».
Крисания вспомнила жаркие объятия мага, и её унесло куда-то на тёплых волнах грёз. А когда Посвящённая вспомнила поцелуй, она издала тихий стон и закрыла глаза. Но её воспоминания были прерваны осторожным стуком в дверь.
Жрица, выражая крайнее недовольство громким шлёпаньем босых ног по полу, вылезла из-под одеяла и пошла открывать, предварительно накинув поверх ночной сорочки жреческий плащ.
Это оказалась Лейла.
— Простите, госпожа, можно? — робко спросила она, заглядывая.
— Ах, Лейла, заходи, — Крисания скинула плащ и снова прыгнула в кровать. — Я уж думала, это Элистан или кто-то ещё…
— Да что вы, госпожа, — девушка поспешно зашла и закрыла за собой дверь, затем устроилась на мягком пуфике перед зеркалом. — Они уже все спят, — она подмигнула Посвящённой. — Я просто хотела узнать, как у вас вчера всё сложилось?
Крисании было стыдно что-то рассказывать молодой жрице, но с другой стороны… ей так хотелось с кем-то поделиться радостью, впечатлениями! В конце концов, просто потрепаться, как нормальной женщине.
— Ну… — она покраснела, и это было видно даже в неверном свете двух лун. — Да… всё было хорошо…
— Целовались! Вы целовались! — мгновенно догадалась Лейла и, вскочив, закружилась по комнате Крисании. — Госпожа, если бы вы только знали, как я за вас рада! А он красивый? Ваш избранник? Он необычный?
— О да, — оживилась Посвящённая, даже приподнявшись с кровати. — Он очень красивый и очень, очень необычный.
Лейла снова села на пуф и мечтательно посмотрела в окно.
— Как вам повезло, госпожа Крисания.
Повисло молчание, Лейла то ли мечтала о ком-то, то ли вспоминала какую-то свою прошлую любовь, а Крисания вдруг подумала, что она может задать интересующий её вопрос молодой жрице. Ведь если та до сих пор не разболтала ни о чём, есть шанс, что и про Фисбена можно спросить.
— Скажи, Лейла, — как бы между прочим начала Посвящённая, не глядя на девушку. — Тебе не знакомо имя Фисбен?
Та рассмеялась.
— Да разве ж это имя, госпожа Крисания? — она утёрла глаза. — Но я ничего подобного никогда не слышала. Подождите, — Лейла вдруг в упор посмотрела на Крисанию. — Так зовут вашего…
— Нет! — Посвящённая даже замахала руками. — Мне… приснилось это. Просто приснился человек, которого так зовут, — нашла неожиданный выход из положения жрица. — Это никак не связано с моим избранником.
Лейла кивнула и сказала:
— Тогда я советую вам рассказать об этом завтра Элистану. Вдруг это был очень важный сон?

— Как ты сказала, дитя моё? Фисбен?
Элистан впервые смотрел на Крисанию так. Глаза пожилого жреца расширились, рукой он схватился за стол, чтобы не упасть. Затем и вовсе опустился в кресло, а также указал Крисании сесть напротив него.
— Опиши мне, как выглядел этот Фисбен.
Посвящённая успела уже несколько раз пожалеть, что задала вопрос Элистану, но отступать было некуда. Она заговорила, стараясь быть максимально осторожной, будто бы ступала по топкому болоту:
— Ну… он похож на очень старого мага. И такое впечатление, будто бы он… ну…
— Слегка не в себе, — кивнул Элистан, подбадривая женщину.
— Ты знаешь его? Ты видел его? — с надеждой спросила Крисания, затем осеклась. Она ведь позиционировала это всего лишь как свой сон! — То есть, он существует на самом деле!..
Элистан вздохнул и улыбнулся.
— Я видел его не так много, как мне бы того хотелось. Но есть те, кто путешествовал с ним. Сейчас их зовут Героями Копья.
— Но ведь ты тоже Герой Копья, — недоумевала Крисания.
— Тот, кого ты называешь Фисбеном, повстречался мне только один раз. Его видели такие люди, как Золотая Луна, Лоранталаса Канан, Карамон Маджере, Рейстлин Маджере…
«Рейстлин Маджере! — сердце Крисании застучало быстрее. — Потрясающе, так вот, откуда они знакомы! Но кто всё-таки такой этот Фисбен?».
А Элистан тем временем продолжал, хотя Крисания уже не слушала перечисления имён других Героев Копья.
— …и Тассельхоф Непоседа. Тот, кого ты называешь Фисбеном, присутствует во мне и в тебе. Фисбен — это один из аватаров нашего бога Паладайна.
Жрица вскрикнула. От природы Крисания Таринская была сильной женщиной, вопреки сложившемуся стереотипу об аристократках, которые готовы упасть в обморок при виде мёртвой птички. Но эта новость потрясла её настолько, что она чуть не потеряла сознание.
«Можно ли назвать достойным чёрного мага-ренегата? Вряд ли… Думаю, Паладайн ненавидит Рейстлина Маджере…»
«Фисбен. Тебя зовут Фисбен…»
«Я вспомнил! Ты тот парнишка из Утехи, говорят, ты неплохой маг!..»
«Тили-тили-тесто, жених и невеста. Давайте, идите куда шли …»
«А разве ты его не узнала?..»
«В общем, он просто старый знакомый…»
«Кстати, хороший жених, да!..»
«Фисбен? Ты спрашиваешь об этом у меня, жрица? Стоя здесь, в обители, где почитают Гилеана? Тебе лучше отправляться в свой Храм. Там ты узнаешь больше. А в хрониках ты ничего не найдёшь. Если даже там что-то и будет, то ты всё равно не поймёшь …»
Что это всё означает? И главное — что теперь делать? Крисания находилась на грани истерики. Неужели это был Паладайн? Неужели…
— Элистан… — прошептала женщина, и голос её был полон отчаяния. — Я согрешила…
Казалось, старый жрец ни капельки не удивлён. Он лишь вздохнул и спросил:
— Что случилось, дитя моё? Расскажи, и тебе станет легче. Паладайн простит тебя.
— Такое нельзя простить, — женщина сама не заметила, как начала плакать.

Через полчаса Элистану всё же удалось узнать, что случилось. На это потребовалось некоторое количество нервов, чтобы успокоить Посвящённую, и три носовых платка.
— Подожди, Крисания, постой на секундочку, — Элистан сделал предупреждающий жест рукой. Жрец имел хорошо развитый логический разум и лидерские качества, ведь до того, как ему открылись диски Мишакаль, он был предводителем рабов Пакс Таркаса. А в первое время своей жреческой практики ему досталось непростое задание уговорить следовать за ним Бедесующего-с-Солнцами Солостарана. — Ты мне хочешь сказать, что ты согрешила с чёрным магом Рейстлином Маджере…
— Да! — воскликнула женщина, заламывая руки, но Элистан, не слушая её, продолжал:
— …И ПАЛАДАЙН ОДОБРИЛ ЭТО?!
— ДА!!! — Крисания вскочила с кресла и закрыла руками лицо. — Да!
Элистан не выдержал и тихо засмеялся. Посвящённая отреагировала на это и посмотрела на жреца недоумевающим взглядом.
— Крисания, я чего-то не понимаю. Ты уверена, что всё было именно так?
— Конечно… — прошептала сбитая с толку жрица. — Именно так всё и было.
— Тогда я делаю единственный логичный вывод в данной ситуации — Паладайн хочет вашего союза.
А вот теперь даже природная стойкость не помогла Посвящённой. Очнулась она уже на своей кровати, а рядом сидела Лейла, которая сказала, что Элистан обещал скоро зайти, справиться о здоровье.

— Ну наконец-то я вижусь с тобой, братишка, а не с твоим слугой, — пропела Китиара, входя в кабинет Рейстлина.
— Он мой ученик, — сухо поправил её волшебник. — И я не очень понял, что значит «ты с ним видишься»?
Китиара захихикала, присаживаясь на стул и закидывая ногу на ногу.
— Ой, братик, ты у меня ещё такой маленький… впрочем, не важно. Я хотела поговорить с тобой.
Рейстлин как раз заканчивал работу. Он хотел сказать, что приёмные часы у него уже прошли, и шла бы Кит к Чемошу, но потом подумал, что от этой заразы будет легче избавиться, один раз выслушав.
— Я весь внимание, — холодно сказал маг, продолжая делать какие-то пометки на полях книги. — Говори как можно быстрее и уходи.
Китиара фыркнула:
— Как негостеприимно! Ну и ладно. Я тут подумала, не нужны ли тебе отличные воины?
— Кит, — как бы проводя ликбез, начал Рейстлин, не отрываясь от своего занятия. — Я хочу тебя заверить, что твоё Синее Крыло морально устарело со времён Войны Копья. Поэтому нет, спасибо, не нужны. Можешь продать свои войска в антикварный магазин, они больше ни на что не годны.
— Но как же Рыцарь Смерти, Лорд Сот, он в отличном состоянии, его все боятся… — возмутилась воительница.
— Предпочитаю связываться только с теми андедами, которых могу сам контролировать, — отрезал волшебник. — Поэтому я ничем не могу тебе помочь…
Спор бы продолжился, но Рейстлин вдруг сказал, глядя на вход:
— Да, Даламар?
— Госпожа Крисания с визитом к вам, шалафи, — торжественно объявил Даламар из-за двери.
— Что-о-о?
Первым порывом Рейстлина было вскочить из-за стола и хоть как-то привести себя в порядок, но он очень быстро понял, что за пару секунд не успеет сделать ничего. Оставалось только обречённо сказать:
— Войдите.
И отдаться судьбе.

Крисания всё же решила наведаться в Башню. Когда эмоции немного улеглись, она поняла, что, судя по всему, как бы парадоксально это не звучало, Паладайн одобряет её встречи с Рейстлином Маджере… что ж, значит, стоит прийти к магу в гости.
Тем более что жрица не могла спать — она всё время думала о предстоящей встрече.
Даламар провёл её прямо к кабинету Рейстлина, дверь открылась… и Крисания обомлела! Волшебник там был с какой-то другой женщиной! Незнакомка была красива, даже очень. Короткие кудрявые волосы, кривая улыбочка, которой она одарила жрицу, идеально сложенное тело — гибкое, сильное, пропорциональное…
«Не чета мне, — это была первая мысль Крисании. — Я же говорила Лейле, что я толстая…».
— Я… помешала? — прошептала жрица. — Я зайду в другой раз…
— Нет-нет, — замахал руками Рейстлин. — Я уже закончил. Кит, тебе пора, Даламар, проводи её.
— Да, Даманар, проводи меня, — подмигнула эта самая Кит тёмному эльфу.
— Я Даламар, — процедил тот.
Женщина послала эльфу воздушный поцелуй и кривую улыбку, давая понять, что ей всё равно.
Рейстлин встал из-за стола.
— Я что-то не понял, что в моей Башне творится. Китиара! Даламар! Вон отсюда, увижу вместе — убью обоих!
— Что? — Посвящённая схватилась за дверной косяк. «Куда я попала? Это же гнездо разврата!». — Я забыла в Храме одну важную вещь, — пролепетала Крисания. — Мне очень нужно домой!
Тут до Рейстлина дошло. Но поздно — жрица уже исчезла в коридоре.
— Так, вас я убью позже, — длинный палец указал сначала на тёмного эльфа, затем на воительницу. — Стоять здесь, кто посмеет уйти, умрёт особо страшным образом!
С этими словами Рейстлин исчез.
«Это одна из сотни поклонниц, — плакала Крисания, пока бежала по тёмному коридору неведомо куда. — Ну конечно, неужели я могла быть такой дурой и подумать, что я у него единственная! Это испытание, посланное Паладайном…».
В какой-то момент нога её не нашла опоры, и Посвященная упала бы, но чьи-то руки подхватили её и оттащили от опасного места.
— Ширак, — сказал знакомый голос совсем рядом. Вспышка света на миг ослепила жрицу, а затем глаза привыкли к свету.
Рейстлин сжимал Посох Магиуса с горящим навершием в правой руке, левой же он обнимал Крисанию за талию. Жрица вскрикнула, когда увидела, куда она только что чуть не угодила. Она выбежала точно на винтовую лестницу без перил. В центре зияла огромная чёрная дыра-пропасть.
— Здесь не следует ходить в одиночку, — тихо сказал маг. — А Китиара — моя сестра, если тебя это беспокоит.
— Сестра? — прошептала жрица и вдруг почувствовала себя полной идиоткой. — Прости, пожалуйста. Я подумала, что это одна из сотни твоих поклонниц…
Рука волшебника сильнее стиснула посох.
— Какие сотни поклонниц, Крисания? — его губы сжались, глаза сузились, тон голоса стал злым.
— Ну, как какие, — смутилась Посвящённая, понимая, что опять попала впросак. — Ты же самый сильный маг, Властелин Прошлого и Настоящего, такой необычный, красивый… — женщина покраснела и опустила глаза.
Маг издал слабый стон.
— Нет и не было никогда никаких поклонниц, Крисания! Меня всегда считали уродом, насмехались и гнали отовсюду. Даже мои собственные друзья, те, кого называют Героями Копья, чурались меня. Откуда бы взяться поклонницам у больного и некрасивого человека, который выглядит, как демон из Бездны?..
Продолжить Рейстлин не смог, хотя ему было, что сказать. Крисания запечатала ему рот поцелуем.

Эпилог
— Шалафи, я нашёл кое-что, — Даламар влетел в кабинет к учителю, потрясая листом пергамента. — Помните, мы давеча разговаривали про мир на другом плане?
— Да, да, ты что-то нашёл? — взволнованно отозвался Рейстлин.
— Ещё бы! — тёмный эльф едва не танцевал от радости. — Вот только… — он понизил голос. — Вот только госпоже Крисании не говорите ничего.
Властелин Прошлого и Настоящего подозрительно свёл брови:
— Это ещё почему?
— Потому, шалафи, что я нашёл сотни ваших поклонниц! Тысячи ваших поклонниц! Поколения сотен и тысяч ваших поклонников и поклонниц!

Сообщение отредактировал Лин Тень - 20-03-2011, 0:41

[Лин Тень >>>]

Первая брачная ночь


Автор: я (Лин Тень)
Бета, гамма: я и мои ПЧ
Название: "Первая брачная ночь"
Дисклеймер: герои принадлежат Маргарет Уэйс и Трейси Хикману, я взяла их с целью сотворить AU
Предупреждение: в какой-то мере продолжает тему «Дня Всех Влюблённых», «Первого свидания», «Love Seat» и "Сотен поклонниц Рейстлина Маджере"
Рейтинг: PG-17 (на самом деле это почти NC!)
Тип: гет, AU, OOC Рейстлин, OOC Крисания
Пейринг: Рейстлин/Крисания
Жанр: пьеса, юмор, романтика
Размер: мини
Герои: Рейстлин Маджере, Крисания Таринская, Даламар Арджент
Саммари: КРИСАНИЯ, робко: Может быть, ты меня поцелуешь?
РЕЙСТЛИН, нервно: А, ну да, конечно.
Размещение: только с моего разрешения. Вначале связаться со мной и получить разрешение и условия. Уже потом что-то размещать

АКТ 1. ПАЛАНТАССКАЯ БАШНЯ ВЫСШЕГО ВОЛШЕБСТВА. КАБИНЕТ РЕЙСТЛИНА.
Декорации: ярко пылающий камин, книжные полки по стенам, Врата в Бездну, полуприкрытые шторкой. Огромный стол РЕЙСТЛИНА стоит посередине круглой комнаты, на столе книги, колбы, пробирки. На краешек стола присел ДАЛАМАР, РЕЙСТЛИН носится по комнате, нервно накручивая пряди волос на пальцы.
ДАЛАМАР, успокаивающе: Вам не стоит так беспокоиться, шалафи, всё будет хорошо, я уверен. Берёт печенье из вазы учителя, которая стоит на столе, далее, похрустывая печеньем. В конце концов, вам же не впервой, ведь так?
РЕЙСТЛИН, поворачиваясь к ученику, глаза горят, волосы растрёпаны: Представь себе!
ДАЛАМАР, давится печеньем: Но шалафи… все эти мифы про ваших поклонниц…
РЕЙСТЛИН, разъярённо: Это мифы!! Представь себе!! Огорчённо: Надо было на ком-нибудь потренироваться.
ДАЛАМАР, давится печеньем вторично, откладывает его от греха подальше: Кого вы сейчас имели в виду?..

АКТ 2. ПАЛАНТАССКАЯ БАШНЯ ВЫСШЕГО ВОЛШЕБСТВА. КОРИДОР.
Декорации: длинный тёмный коридор, по стенам развешаны шарообразные магические светильники в зажимах-когтях дракона. Пол, стены, потолок выложены тёмным камнем. РЕЙСТЛИН не идёт, а скорее крадётся по коридору своей же Башни, в руках нет привычного Посоха Магиуса.
РЕЙСТЛИН: Надо было всё-таки потренироваться. Нет, ну ведь за стенами Башни целый город! Один из самый больших на Ансалоне, между прочим. Неужели там не нашлось бы, на ком потренироваться? Не верю. Нет, ну в самом деле, не на Даламаре же с Цианом! И о чём я только думал? Что удастся этого избежать? Каким идиотом я был! Нет, чисто в теории я знаю, как это делается… но что мне та теория! И почему я не интересовался у своего братца о таких вещах? Он бы мне всё рассказал… но нет! Рейстлин Маджере был глупым мальчишкой, думавшим, что его минует доля сия… Останавливается. Прислоняется к стене, переводит дух, затем почти кричит: А она никого не минует! Даже такого урода от рождения, как я! Успокаивается, вытирает лоб широким рукавом мантии, и так же крадучись идёт дальше. Нет, надо было потренироваться… Сталь решает всё, а у меня её достаточно. И тогда я был бы спокоен сейчас. Проходит несколько шагов, затем хватает себя за волосы. Позор! Позор на мои седины! Натягивает капюшон до подбородка. Мой ученик и мой слабоумный брат знают больше меня!!! Эхо разносит крик по коридору, РЕЙСТЛИН вздыхает, снимает капюшон и с обречённым видом идёт дальше. Ладно, анатомию я знаю, там уж как-нибудь разберёмся…

АКТ 3. ПАЛАНТАССКАЯ БАШНЯ ВЫСШЕГО ВОЛШЕБСТВА, СПАЛЬНЯ КРИСАНИИ.
Декорации: большая трёхспальная кровать с пологом, застеленная чёрными шёлковыми простынями, окно закрыто ставнями, рядом с окном туалетный столик из чёрного дерева со старинным зеркалом, ширма, за ней виднеется столик с каменным кувшином для умывания. Пара мягких кресел и стол. Вся обстановка в тёмных тонах, ковёр на полу тоже тёмный, в чёрных подсвечниках горят чёрные свечи. КРИСАНИЯ полулежит на кровати в белой сорочке, поджав под себя ноги и осматривая помещение.
КРИСАНИЯ: По-моему, я смотрюсь тут несколько глупо… Я бы даже сказала — лишне. Может быть, стоило пригласить его в Храм? Но тогда он бы смотрелся там лишне. Вздыхает. Ну где же он? Но как же мне ему сказать?.. Ах, а если он обидится на меня? Наверное, он так ждал этого момента, а я… Помоги мне Паладайн! Что же делать?
Открывается дверь, входит РЕЙСТЛИН.
РЕЙСТЛИН: Крисания? О, ты меня ждёшь! В сторону: Как будто бы я мог надеяться, что будет не так…
КРИСАНИЯ: Да, конечно же, я тебя жду. В сторону: Как будто бы я могла надеяться, что ты не придёшь… РЕЙСТЛИНУ, стесняясь: Знаешь, мне кажется эта обстановка, ну, она слегка не моя…
РЕЙСТЛИН, пожимая плечами: Всё переделаем в разумных рамках. Сделаем, как тебе нравится. А почему ты закрыла окно? Тебе холодно?
КРИСАНИЯ: Да, дует, погода не очень тёплая…
РЕЙСТЛИН, в сторону: Та-ак, пошли разговоры о погоде. Она ждёт, что я начну. Все женщины ждут, что мужчина начнёт. И что я должен сделать? Присаживается на краешек кровати. Ну что ж, это уже начало.
КРИСАНИЯ придвигается поближе к РЕЙСТЛИНУ.
КРИСАНИЯ, в сторону: Что же делать? Как же быть? Но я же не могу просто обойти вниманием его жест!
РЕЙСТЛИН кладёт руку на плечо КРИСАНИИ, она в ответ неуверенно кладёт руку на его плечо.
КРИСАНИЯ, робко: Может быть, ты меня поцелуешь?
РЕЙСТЛИН, нервно: А, ну да, конечно. Целует КРИСАНИЮ, в процессе распаляется и целует её ещё раз, прижимая к себе.
КРИСАНИЯ, в сторону: Какой он горячий! Какой страстный! Представляю его в деле… ой, то есть не представляю, прости Паладайн. Ну вот как я ему теперь скажу?..
РЕЙСТЛИН, в сторону: А это было приятно. Нет, я, конечно, уже целовал её раньше, но не так! Ладно, может, всё не так страшно. Что там дальше надо сделать?.. Наверное, раздеть её? Рука РЕЙСТЛИНА тянется снять сорочку КРИСАНИИ, но задерживается на груди жрицы. Через какое-то время, преодолев оба «препятствия», перед этим их пощупав, РЕЙСТЛИН всё-таки раздевает КРИСАНИЮ. Ого! Нет, я, конечно, знал, что она хороша собой, но в таком виде даже лучше, чем обычно!
КРИСАНИЯ, в сторону: Кажется, я ему понравилась… о Паладайн! Что делать? Но до чего ж хочется его раздеть… Расстёгивает мантию РЕЙСТЛИНА, затем снимает её.
РЕЙСТЛИН, в сторону: Кажется, я понял, что делать дальше. Я напрасно волновался, что не смогу. Обнимает КРИСАНИЮ и ложится с ней на кровать, целует её.
КРИСАНИЯ, в сторону: Я должна ему сказать сейчас. Пока не поздно.
РЕЙСТЛИН: Что с тобой? Тебе не нравится?
КРИСАНИЯ: Нет, очень нравится, просто…
РЕЙСТЛИН: Просто что?
КРИСАНИЯ: Просто я не могу.
РЕЙСТЛИН, злится: А мне казалось, мы уладили все твои вопросы с целибатом и Паладайном! Ты вроде как моя жена!
КРИСАНИЯ: Ну что ты, милый, дело не в этом. Я… не могу. Сегодня.
РЕЙСТЛИН: То есть как? Что значит — «сегодня»? Крисания!
КРИСАНИЯ, начинает плакать: Я сегодня не могу, правда не могу. Совсем не могу!
РЕЙСТЛИН: Я не понимаю…
КРИСАНИЯ: Вы, мужики, никогда не понимаете! И не поймёте! Отталкивает РЕЙСТЛИНА, продолжает рыдать в подушку.
РЕЙСТЛИН: Ты мне хочешь сказать, что у тебя…
КРИСАНИЯ: ДА!!! У меня «эти дни»!! Что непонятного?
РЕЙСТЛИН, ошеломлённо: А ты сразу не могла сказать? В сторону, вставая и одеваясь: Если б я знал, что у меня столько времени, я бы так не нервничал…
КРИСАНИЯ, поворачиваясь и вытирая слёзы: Я боялась. Ты, наверное, очень расстроен, да? Наша первая брачная ночь не удалась. Встаёт и одевается. И всё из-за меня. Может быть, я что-то могу для тебя сделать?
РЕЙСТЛИН, после паузы: Да, можешь. Сыграй со мной в кхас.

ЭПИЛОГ. ПАЛАНТАССКАЯ БАШНЯ ВЫСШЕГО ВОЛШЕБСТВА. СПАЛЬНЯ РЕЙСТЛИНА.
Декорации: большая кровать, стол, окно, книжные шкафы и полки, ковёр на полу. Два кресла сдвинуты друг к другу, между ними на столике стоит доска для кхаса. В креслах — КРИСАНИЯ и РЕЙСТЛИН.
РЕЙСТЛИН: Ты не можешь так ходить.
КРИСАНИЯ: Да? Ну хорошо, тогда так.
РЕЙСТЛИН: Согласись, так или иначе, а ночь мы провели хорошо.
КРИСАНИЯ: Да, кхас очень увлекательная игра. Хитро прищуривается. Кстати, послезавтра мы уже можем начать исполнять всё то, что проиграли друг другу сегодня…

[Elberet >>>]

"День Всех Влюблённых" со всеми продолжениями - супер))
Кстати, почему Элистан говорит, что не видел Фисбена? Видел, и даже по-моему неоднократно.

РЕЙСТЛИН, разъярённо: Это мифы!! Представь себе!! Огорчённо: Надо было на ком-нибудь потренироваться.
ДАЛАМАР, давится печеньем вторично, откладывает его от греха подальше: Кого вы сейчас имели в виду?..

[Лин Тень >>>]

Кстати, почему Элистан говорит, что не видел Фисбена? Видел, и даже по-моему неоднократно.

Я проверила по книгам. Оказывается - нет. Фисбен "умер в куче перьев", когда Элистана только спасли из Пакс Таркаса. Потом компания пошла в Тарсис, а затем Элистан пошёл со Стурмом, Лораной, Тасом и Флинтом в гости к Феал-хасу. Затем они пошли к эльфам - Элистан там осел, а Фисбен появился чуть позже, в Усыпальнице Хумы. Затем они доставили Око на Совет Белокамня - и только там Элистан мельком увидел Фисбена. Наверное, всё-таки надо исправить, вы правы. Потому что один раз всё же они виделись.

Я рада, что вам понравились фанфики

[Elberet >>>]

Затем они доставили Око на Совет Белокамня - и только там Элистан мельком увидел Фисбена.

Ну, они вообще-то и после совета виделись и разговаривали и Элистан его узнал. )) ДЗН:

Внезапно,  подняв  глаза,  Элистан  увидел  перед  собой рассеянного старого мага, запомнившегося ему по Совету...
но тут старик поднял голову и заморгал:
    - Тысяча извинений! Мы уже встречались или мне кажется?..
    И Элистан внезапно утратил  дар  речи.  Загорелое,  обветренное  лицо жреца  покрыла  смертельная  бледность.  Хрипло,  с  трудом,  он  наконец выговорил:
    - О да, господин мой, мы встречались, только до сих пор  я  этого  не понимал. Мне казалось, что нас только что познакомили; на самом же деле  я знал тебя очень, очень давно...

[Лин Тень >>>]

Elberet, да, спасибо огромное, я исправила.

[Лин Тень >>>]

Кроссворды


Автор: я (Лин Тень)
Бета, гамма: я и мои ПЧ
Название: "Кроссворды"
Дисклеймер: герои принадлежат Маргарет Уэйс и Трейси Хикману, я взяла их с целью сотворить AU
Предупреждение: мы представим, что на Кринне есть типография
Рейтинг: G
Тип: AU, ООС Даламар, OОС Рейстлин
Пейринг: нет
Жанр: юмор, пародия
Размер: мини
Герои: Даламар Арджент, Рейстлин Маджере
Саммари: — Парус, — на автомате ответил Рейстлин, снимая перчатки.
— Точно, парус! — хлопнул себя по лбу тёмный эльф.
Размещение: только с моего разрешения. Вначале связаться со мной и получить разрешение и условия
Благодарности: моей маме.

Даламар склонился над листом пергамента. Брови тёмного эльфа сошлись на переносице, перо, которое держал Даламар, было обгрызено и обсосано, на кончике носа виднелся чернильный след. Можно было легко себе вообразить, что ученик корпеет над очередным заданием своего шалафи, однако…
— Фамилия последнего Короля-Жреца Истара… — пробормотал тёмный эльф. — Ах ты ж задери тебя живчик! — Даламар отбросил перо. — Не знаю я, не знаю! Но я знаю того, кто знает…

Рейстлин, одетый в лабораторную мантию и защитные перчатки, проводил алхимические опыты в своём кабинете, когда услышал стук в дверь. Это мог быть только Даламар, его ученик, потому что больше в Башне никого не было, не считая призраков, конечно. На данный момент Даламар должен был изучать новые заклинания. Видимо, ему было что-то непонятно.
— Войди, — волшебник щёлкнул пальцами, и запирающее заклятье спало.
Тёмный эльф ступил в комнату, закрыл за собой дверь и кивнул своему шалафи.
— Что ты хотел? — не оборачиваясь, спросил Рейстлин, продолжая работу.
Даламар помялся немного, но затем всё же решился задать вопрос:
— Скажите, шалафи… а вы знаете, кто был последним Королём-Жрецом Истара?
— Белдинас Пилофиро, — ответил маг, не оборачиваясь. — А тебе зачем?
— Да так, историю изучаю… — эльф принялся ковырять носком сапога коврик. — А вот ещё… — Даламар, убедившись, что шалафи на него не смотрит, быстро вынул из рукава мантии сложенный вчетверо лист пергамента. — Ммм… вот, вы случайно, не знаете: устройство, придуманное гномами-механиками для управления кораблём и добычи рыбы.
— Парус, — на автомате ответил Рейстлин, снимая перчатки.
— Точно, парус! — хлопнул себя по лбу тёмный эльф.
— Даламар!
Властелин Прошлого и Настоящего круто развернулся и встретился с ликующим взглядом ученика. Радость в глазах тёмного эльфа мгновенно угасла, а левой рукой он попытался убрать в правый рукав мантии пергамент.
Рейстлин одним прыжком подскочил к своему ученику и схватил за запястье, затем выдернул злосчастный пергамент из пальцев эльфа.
— Так-так-так, — нехорошо улыбнулся волшебник. — Что это у нас тут? — Рейстлин развернул помятый лист. — Кроссворды! Ученик! Чем ты занимаешься!
Даламар казался сейчас очень несчастным. Он старался не смотреть в глаза учителю. Пальцы тёмного эльфа беспрестанно сцеплялись и расцеплялись от нервозности, взгляд бегал.
— Ты обязан отрабатывать заклинания и читать теорию, а ты страдаешь ерундой! — продолжал отчитывать ученика Властелин Прошлого и Настоящего. — И, кстати, — Рейстлин вгляделся в пергамент, — Вот это слово у тебя написано неправильно. Башня чёрных магов — это Лосаркум, а не Далтигот. Тогда по горизонтали у тебя получится «Торбардин».
— М-да, точно, спасибо, шалафи, а то у меня не сходилось…
— Не сходилось? Не сходилось у него! А ну как сейчас проверку устрою! Ты заклинания выучил?
— Ну я…
— Ты кроссворды гадал! Ну-ка быстро за работу! И наряд на мытьё лестниц вне очереди!
Расстроенный Даламар вышел из кабинета. Лучше б в книжке поискал фамилию этого несчастного Короля-Жреца…

— Шалафи, я закончил, — отчитался тёмный эльф по прошествии нескольких дней, снова стоя в кабинете своего учителя. — Лестницы вымыты, заклинания выучены и отработаны. Вы хотели принять у меня экзамен.
Рейстлин сидел за своим столом и не реагировал на присутствие ученика. Он весь погрузился в изучение какого-то листочка. Властелин Прошлого и Настоящего морщился, бормотал что-то вполголоса и иногда что-то записывал.
— Шалафи?
— Угу, — промычал Рейстлин. — Даламар, ты из Сильванести?
— Э… ну… да, — это был тот вопрос, который тёмный эльф меньше всего ожидал услышать.
— Какая у вас самая южная точка?
— Фалиност, — оторопело сказал Даламар. — Это южный порт.
Рейстлин аккуратно что-то записал, затем поднял взгляд золотых глаз на ученика.
— Тогда здесь у меня будет «Галан».
— Шалафи, — тёмный эльф не верил своим длинным ушам, — вы что… гадаете кроссворды?
— Я? Нет, конечно! Как ты мог такое подумать? — Рейстлин быстро схватил толстый фолиант и положил сверху на пергамент. — Маг не должен тратить своё время на такую ерунду! А зачем ты… а, да, точно, экзамен. Давай им и займёмся.

Сообщение отредактировал Лин Тень - 21-03-2011, 13:41

[Лин Тень >>>]

Вечер 16 дня месяца Коридж


Автор: я (Лин Тень)
Бета, гамма: я и мои ПЧ
Название: "Вечер 16 дня месяца Коридж"
Дисклеймер: герои принадлежат Маргарет Уэйс и Трейси Хикману, я взяла их с целью сотворить AU
Предупреждение: эрготианское название месяца взято с Нексуса, переведено мной так, как я сочла правильным
Рейтинг: G
Тип: AU
Пейринг: Карамон/Тика (малозначимо)
Жанр: смарм, немножко ангст
Размер: мини
Герои: Рейстлин Маджере, Даламар Арджент, Карамон Маджере, Тика Вейлан
Саммари: Зачем я вообще заговорил с ним? Два месяца мы спокойно жили, практически не общаясь, не считая чисто прикладных тем. Что побудило меня начать рассказывать о себе?
Размещение: только с моего разрешения. Вначале связаться со мной и получить разрешение и условия
Благодарности: Faery за идею (которая, кстати, подверглась кардинальной метаморфозе) и за названия месяцев.


— На сегодня всё, ты свободен, ученик, — Рейстлин махнул рукой и отвернулся от Даламара.
— А… подождите, шалафи! — эльф лихорадочно оглядел классную комнату, где они практиковали заклятье, в надежде, что его взгляд зацепится хоть за что-то, и в мозгу родится идея, как можно будет продлить занятие.
За окном была уже глубокая ночь. Рейстлин всегда старался лечь спать рано, если, конечно, он вообще ложился спать. Бывало и такое, что великий архимаг сидел в кабинете ночами. Правда, он с лихвой компенсировал часы работы часами дневного сна, оставляя Башню полностью на попечение своего ученика. Даламар не решался тревожить шалафи, когда тот спал. Не только из соображения, что Рейстлин будет зол, что его сон оказался прерван, но ещё и потому что эльф не на шутку волновался за здоровье учителя.
Вначале Даламар объяснял себе это беспокойство тем, что такого учителя нельзя терять, но потом вынужден был признаться, что в какой-то мере относится к Рейстлину как к отцу. Шаблон, который десятилетиями собирали и прочно вбивали в него на родине, вдруг порвался. Человек, который был младше Даламара минимум вдвое, да ещё и был болен настолько, что, казалось, вот-вот уже должен умереть, хоть ещё и не старик, оказался для слуги, давно потерявшего и мать, и отца, роднее, чем целая страна, жители которой изгнали его. Его, который когда-то был её героем… или во всяком случае послужил с тем, чтобы армии Фейр Керон не заняли Сильванести. Пусть он сделал это своеобразно, но никто не пострадал, кроме, разве что, глупой Илле Сават. Но действия Даламара так или иначе уж точно оказались полезней дурацких молитв богу, который не желал отвечать…
Даламар вздрогнул, осознав, что он снова погрузился в воспоминания, а на него направлен проницательный взгляд золотых глаз. Рейстлин обернулся и в необычных зрачках архимага неподвижно застыло отражение его ученика.
— Что ты хотел?
— А… я… — поняв, что так ничего и не придумал, Даламар опустил голову. — Может, убраться у вас в кабинете? Я там убирался давно уже…
— Позавчера, — холодно напомнил Властелин Прошлого и Настоящего. — У тебя проблемы с памятью?
— Нет, — выдохнул Даламар.
— У тебя проблемы со свободным временем? Тебе некуда его деть?
— Нет, — тёмный эльф обречённо покачал головой.
За короткий срок своего пребывания в Башне он успел привязаться к своему учителю. Рейстлин же… по правде говоря, Даламар до недавнего времени сомневался, может ли этот человек вообще что-либо чувствовать. Тон архимага всегда оставался тихим и спокойным. Казалось, случись здесь второй Катаклизм, Рейстлин останется таким же. Даламар даже пробовал специально вызывать в своём учителе злость — вёл себя глупо, бил колбы, «терял» книжки. Не вышло. Всё тот же спокойный тон, всё тот же незаинтересованный вид.
Иногда Даламар начинал напоминать сам себе подростка, который пытается хоть чем-то привлечь внимание родителя. Ну хоть чем-то! Однако всё без толку…
Но позавчера, когда эльф убирался в кабинете своего шалафи, тот вдруг начал рассказывать ему историю. Начал — и не закончил. Рейстлин рассказывал без имён, но Даламар догадался, что шалафи рассказывает про себя… и кого-то ещё. Похоже, этим кем-то являлся брат Рейстлина, о котором тёмный эльф как-то слышал. И это было так необычно… начать хотя бы с того, что шалафи сам начал что-то рассказывать! С чего бы это? Эльф мог бы отдать ухо на отсечение, что этого не случится никогда, что Влестелин Прошлого и Настоящего, несмотря на то, что источает жар, на самом деле абсолютная ледышка.
А интонации! Даламар никогда не слышал ничего подобного от своего шалафи. Архимаг будто бы снова переживал все события, о которых он рассказывал своему ученику. Он хмурился, улыбался, опускал глаза, сцеплял и расцеплял худые пальцы…
Даламара это поразило настолько, что он застыл с колбой в руке, глядя на своего учителя, который — подумать только — не заметил, что уборка вдруг прекратилась! В конце концов, тёмный эльф взял себя в руки и продолжил, словно заворожённый слушая рассказ шалафи.
И, естественно, он отчистил лабораторию до блеска, лишь бы дослушать до конца. Однако Рейстлин встрепенулся и отправил ученика спать, так и не досказав, чем кончилось дело.
Весь вчерашний день Даламар ждал, что учитель закончит свой рассказ, смотрел на Рейстлина с надеждой, но тот старался не встречаться взглядом со своим учеником. И вот, сегодня они отрабатывали заклятье в классной комнате. Архимаг вновь не вымолвил лишнего слова. Только учёба. Тёмный эльф сегодня чувствовал себя одновременно счастливым и несчастным — он даже не знал, что такое бывает! Магия заполняла его до краёв, переполняла каждую его клетку, текла в жилах… но при этом Даламар очень надеялся на то, что они поговорят с шалафи не только о магии.
— Так значит, никаких вопросов у тебя ко мне нет? — хриплым шёпотом спросил Рейстлин.
Даламар склонился так, что длинные чёрные волосы закрыли лицо, и покачал головой. «К сожалению, нет», — мысленно произнёс он.
— Тогда иди к себе. Спокойной ночи, — всё так же ровно произнёс Рейстлин и исчез, пройдя магическими коридорами в свою комнату.

Появившись у себя, Рейстлин зажёг свечи и камин, и первым делом проверил наличие запирающих заклятий на двери. Затем подошёл к Вратам, осмотрел их на предмет того, плотно ли задёрнута штора. Архимаг не мог чувствовать себя спокойно, пока не убеждался, что Такхизис заперта и никак не сможет выйти.
И всё равно ему иногда казалось, что Тёмная Королева наблюдает за ним.
Рейстлин нервно передёрнул плечами и подошёл к книжной полке, где рядами выстроились томики в чёрных и тёмно-синих переплётах. Волшебник достал оттуда небольшую книгу, или скорее даже тетрадь отделанную чёрной кожей — одну из тех, что запрещалось брать Даламару — и сел за стол. На обложке не было названия, не было также и рун. Не было вообще никаких пометок, которые могли бы хоть как-то намекнуть на содержание этой загадочной книжки.
Рейстлин прошептал магическую формулу, и только затем открыл тетрадку. Страницы её оказались пустыми. Архимаг нараспев произнёс ещё одно заклинание — и каллиграфически написанные слова проступили на пергаменте. Рейстлин быстро пролистал несколько первых листов, взял перо и обмакнул его в чернила. На секунду рука чёрного мага дрогнула, зависла, но затем Рейстлин всё же вывел всё тем же каллиграфическим почерком:

16 день месяца Коридж
Сегодня я окончательно убедился в том, что не стоило рассказывать Даламару о нашей с Карамоном жизни. Более чем уверен, что вся эта информация уже в Конклаве! С другой стороны, чего такого не знает обо мне Конклав? Что у меня есть брат-близнец? Им и в голову не придёт шантажировать меня им, поскольку эти идиоты полностью уверены, что мне на Карамона наплевать. Что ж, это хорошо, для меня их заблуждение весьма выгодно. Правда, обратная сторона медали такова, что и Карамон уверен, что мне нет дела до него… но, вполне вероятно, что так даже лучше. О некоторых вещах братцу лучше не знать. На крайний случай, у меня есть моя магия, которая поможет мне за считанные минуты перенестись в Утеху, хотя видят Три Луны, как не хочу я вновь там оказаться!
Так что насчёт Конклава, полагаю, не стоит волноваться. Даже если эльф и донёс им всё то, что я рассказал… что они узнают нового? Подробности моей жизни? Ничего интересного с практической точки зрения.
И всё же меня не отпускает чувство, что не стоило с ним говорить. Он всего лишь мой ученик. Он даже не мой брат, а я с Карамоном-то мало разговаривал… ну, разве что иногда.
Зачем я вообще заговорил с ним? Два месяца мы спокойно жили, практически не общаясь, не считая чисто прикладных тем. Что побудило меня начать рассказывать о себе? Если я не разберусь с этим сейчас, то, вполне вероятно, мне это аукнется в будущем.

Рейстлин замер, вглядываясь в массивную дверь, как будто бы ожидал, что она сейчас откроется. Волшебник решал внутри себя сложную задачу — почему ему, которого всегда бесило, если к нему начинали лезть, его, который всегда был малообщителен и любил уединение, вдруг понадобилось какое-то общение?
Пламя свечей танцевало, давая призрачные тени, потрескивал огонь в камине. Даже летом Рейстлин зажигал его. Хотя сейчас было открыто окно, поэтому камин служил не столько для обогрева, сколько просто для создания уютной обстановки.
Через некоторое время Рейстлин продолжил писать:

Значит получается, что моя автономность — это лишь видимость. И мне тоже нужно общение. Забавно, ведь мне так не нравилось, когда Карамон доставал меня, и тут мне вдруг стало не хватать простого банального разговора.
Полночь близится. Завтра семнадцатый день. Интересно, Карамон вспомнит? Хм, ну что за глупости, конечно вспомнит! Вот только подумает, что я не вспомню.
Удивится, наверное, когда обнаружит подарок на свой день рожденья…

В дверь вдруг постучали. Рейстлин быстро закрыл дневник (а именно им книжка и являлась), и, не успев наколдовать обычные заклятия, просто положил её на стол, внутренне посетовав, что Даламар убрался совсем недавно, и на каменной столешнице нет никаких больших фолиантов, под которыми можно было бы спрятать неприметный дневничок.
— Войди, Даламар, — архимаг снял с двери все запирающие заклинания. Бросил косой взгляд на дневник — вроде не очень привлекает внимание… Ну что ж, может быть, эльф скоро уйдёт. — Что ты хотел?
— Я… — ученик вначале смотрел в пол, но потом вдруг поднял глаза на Рейстлина. — Я бы хотел вас попросить, шалафи.
— Попросить? — удивился тот. — О чём же?
Даламар глубоко вздохнул, как будто бы собирался нырнуть, а затем, продолжая глядеть своему учителю в глаза, сказал:
— Вы не расскажете ту историю до конца? Я очень хочу знать, что же было дальше.
Рейстлин в удивлении приподнял брови. Он оценил смелость ученика. И ещё одно — Даламар, похоже, говорил от чистого сердца. Неужто ему так интересно узнать окончание? В седую голову Рейстлина закралась мысль, что эльф ещё не передал эти сведения в Конклав… и, возможно, не передаст.
— Сядь, — кивнул архимаг, и тут же понял, что совершил ошибку.
Тёмный эльф присел в кресло по другую сторону стола так, что дневник оказался точно у него на виду. Прятать чёрную книжицу обратно на полку было поздно — так Рейстлин бы только привлёк внимание Даламара к ней, а, надо сказать, эльф был очень любопытным. Оставалось делать вид, что никакого дневника на столе не лежит.
— На чём я закончил? — Рейстлин поднялся со стула и подошёл к окну.
— Ну том, что ваш брат… то есть…
— Да-да, — нетерпеливо перебил архимаг своего ученика. — Отрицать очевидное глупо. Это история про меня и моего брата.
— Скажите, шалафи… — робко встрял Даламар. — Неужели вы и впрямь жили… так плохо?
Рейстлин посмотрел на Палантас. Когда-то он мог лишь мечтать о том, что попадёт в город мечты, «город городов», прекраснейший самоцвет на груди Ансалона. Что у него будет целая Башня… Когда-то он был босым утехинским мальчишкой, которому глупо было на что-то надеяться.
— Я жил, как все в Утехе, — поджав губы, сказал Рейстлин. — Ну, может быть, мы были чуть беднее.
«Судя по рассказам, — сделал вывод Даламар, — твоей семье не всегда было, что есть, а ты говоришь «чуть беднее»! Я тоже на своей родине жил не очень, но, по крайней мере, я точно знал, что меня не бросят. Потому что я был рабочей силой. Слугой. А слуги нужны всем».
— Вы остановились на том, как ваш брат заболел.
— Да, и верно, — медленно проговорил Рейстлин, всё ещё глядя на ночной Палантас. — Эпидемия чумы. Впервые в жизни заболел не я, а Карамон. Я не удивился так сильно, как мой близнец. Он долго не хотел верить. Если бы он не сопротивлялся лечению первое время, то болезнь прошла бы легче. Карамон постоянно нервничал, что я хожу к больным, но ведь это больше некому было делать, только я и Меггин что-то понимали в лечении, — Рейстлин пожал плечами и сел на широкий подоконник. — Впрочем, опасения Карамона оказались напрасными. Я так и не заболел. Вот поэтому, ученик, я и говорю тебе всё время мыть руки после экспериментов. Это хорошая защита. А вернее, я бы сказал, что это лучше, чем ничего.
Даламар заворожёно слушал. Ему и впрямь было очень интересно узнать подробности жизни своего учителя.
— Мне очень жаль, что это произошло с вашим братом, шалафи… — осторожно сказал тёмный эльф, осознав, что пауза длится уже достаточно долго.
— А? Что? — Рейстлин словно вернулся из каких-то своих мыслей. — Ах, это… Да нет, он вылечился. Куда бы этот медведь делся, можно подумать, его может сразить какая-то чума. Нет, только не Карамона.
Рейстлин всё это произнёс нервно и на одном дыхании, и Даламару стало ясно, что на самом-то деле, в тот момент, когда этот неведомый ему Карамон болел, шалафи вовсе так не думал. Эльф увидел, как его учитель днюет и ночует рядом со своим братом (который представился Даламару совершенно не похожим на своего близнеца), меняет ему компрессы и постельное бельё, кормит его и даёт ему лекарства.
— А вот та женщина, про которую я рассказывал... Она была матерью моего… — Рейстлин вновь замолчал, затем продолжил с горечью: — Друга. Правда, он, наверное, был другого мнения. Стурм всегда очень плохо относился ко мне, но это неважно. Его мать, Анна Светлый Меч, умерла, я не смог её спасти. Слишком поздно заметили болезнь, и потом, её организм был не таким молодым и здоровым, как у Карамона. Она умирала у меня на руках… и, знаешь, у меня было впечатление, что Стурм винит меня в смерти своей матери. Семейство Светлых Мечей всегда недолюбливало нас. Но, оправившись после смерти матери, Стурм пришёл к нам. Он поблагодарил меня… хотя, к сожалению, наши отношения не улучшились.
Рейстлин вздохнул и встал с подоконника. Он прошёлся по лаборатории, по пути переставляя колбы, передвигая книжки. Движения волшебника не несли никакого смысла. Он просто хотел чем-то занять руки.
— Ну а потом, — ответил он на невысказанный вопрос своего ученика, — эпидемия ушла. Карамон наконец-то узнал, что такое болеть, он понял, что это случается не только со слабыми и хилыми людьми, такими, как я. А Стурм наконец понял, что его происхождение не ограждает его от тягот жизни. И что он тоже может потерять родителей. И он ничем не лучше нас с Карамоном.
Повисло молчание. Даламар не мог поверить, что шалафи всё это рассказал ему. Рейстлин не мог поверить, что решился кому-то что-то рассказать. «Ты же только что выдал тайны своей души! Безмозглый идиот!» — обругал сам себя Властелин Прошлого и Настоящего. Рейстлин стал думать, как бы повернуть ситуацию в свою пользу, и на ум пришло только одно:
— А ты, Даламар? Как ты жил? Я про тебя почти ничего не знаю.
Это было ложью. Рейстлин достаточно разузнал о странном эльфе-сильванести, которого ему подкинула госпожа Ладонна на воспитание. Другое дело, что до сих пор для волшебника оставались тайной глубины души его ученика.
Даламар не ожидал такого вопроса. Он не мог предполагать, что Рейстлина когда-нибудь заинтересует подобный вопрос.
— Я… вообще-то я был слугой в своей стране. Сильванести… ну, вы, верно, знаете, там чёткое деление на касты. Так вот, я родился в семье слуг. И мне предназначалась роль слуги. На всю жизнь. Либо, другой вариант — уйти с родины. Что, в общем-то, я и сделал. Моя вера в Эли, коего люди называют Паладайном, умерла. И я попросил покровительства у Нуитари. Сын Тьмы принял меня, но за это мне пришлось расплатиться тем, что меня с позором выгнали из Сильванести.
— Жалеешь? — как бы между делом спросил Рейстлин.
— Если бы я жалел, — тихо сказал Даламар, — то Нуитари давно лишил бы меня магии. Зачем я был бы ему нужен?
— Это верно, — кивнул архимаг. — А затем ты направился в Вайрет?
— Нет, затем я очень долго скитался. Но потом я всё-таки направился в Вайретскую Башню и прошёл Испытание, — Даламар почувствовал, что разговор подходит к опасной грани. Госпожа Ладонна об этом предупреждала, и эльф знал, как отвечать на каверзные вопросы.
Вопреки ожиданиям, Рейстлин не стал спрашивать о Конклаве. Архимаг вернулся к своему столу и сел за него. Даламар, помолчав немного, понял, что может продолжить свой рассказ.
— Я почти спас Сильванести, использовав заклинание школы иллюзии. Но, знаете, даже если бы я стал героем, я не перестал бы быть слугой. Только навсегда покинув родину, я почувствовал себя свободным…и никому не нужным, — последнее вырвалось у эльфа само собой. Он посмотрел на Рейстлина, ожидая увидеть в золотых глазах искры торжества — ведь архимаг узнал сокровенную тайну души Даламара. Но нет. Рейстлин был умиротворённо-спокойным. — И всё равно моя жизнь, пусть была и длиннее, но не столь интересна, как ваша. Я не участвовал в Войне Копья, например.
Рейстлин усмехнулся. Он снова встал и прошёлся по лаборатории.
— Ну что ж, Даламар, теперь я закончил свою историю, и ты можешь идти спать.
Тёмный эльф вскочил со своего места, руки его непроизвольно сжались в кулаки. Но он понимал, что продолжить разговор никак не удастся. Поэтому взгляд Даламара потух, он удручённо кивнул, пожелал доброй ночи и исчез, пройдя магическими коридорами в свою комнату.
«Надо тоже ложиться, — подумал Рейстлин, отпирая дверь в смежную комнату. — А то я совсем устал. Странно как-то вроде ничего такого не делал сегодня…».
Архимаг не успел обдумать эту мысль, потому что очень быстро уснул. А зря. Если бы он выделил полчаса на то, чтобы поразмыслить, почему его состояние вдруг ухудшилось, возможно, утро не было бы таким печальным.

Пробуждение принесло с собой боль. Рейстлин открыл глаза, когда ещё не встало солнце. Причиной пробуждения стал раздирающий лёгкие кашель. «Нет, только не это! Мне же сегодня надо быть в Утехе! — это была первая мысль чёрного архимага. — Почему? Откуда? Кашель не беспокоил меня уже очень давно!»
Рейстлин с горечью понял, что вылечиться от болезни ему не удастся никогда. Ему нужно профилактически пить свой чай… который он, кстати, давно не пил! Недолго пытался архимаг успокоить свой организм, поскольку быстро понял, что сам не справится.
«Даламар! — завопил волшебник мысленно, успев лишь порадоваться, что не запер входную дверь. — Теперь никогда не буду запирать… только в крайнем случае», — твёрдо решил для себя Рейстлин.
Не прошло и пяти минут, как тёмный эльф, всё ещё немного опухший после сна, появился в спальне.
— Что случилось, шалафи? Шалафи!..
Ответить Рейстлин не мог. Его скрутил приступ кашля. Что нужно делать, Даламар сообразил очень быстро: момент — и чашка с настоем уже готова. Тёмный эльф легко приподнял своего шалафи, чтобы тот мог пить горячий чай. Рейстлин пил маленькими глоточками, и только когда в чашке осталось совсем немного, волшебник допил всё разом. Как только Рейстлин смог сам сидеть, он хрипло прошептал:
— Мне надо встать. У меня сегодня очень важное дело.
— Но шалафи, вам нельзя! Что бы это ни было, оно может подождать, — резонно рассудил эльф, в глубине души понимая, что разубедить Рейстлина будет очень сложно. «Ты же убьёшься», — с ужасом подумал эльф.
— Нет, — упёрся архимаг. — Не может. Это надо сделать сегодня. Обязательно!
— Вы погубите себя! — всплеснул руками Даламар. — Простите моё любопытство, но что это за срочное дело? Может, я смогу чем-то помочь?
Рейстлин молча пил уже вторую чашку настоя, которую ученик приготовил для него. И обдумывал предложение Даламара. «А что, вполне можно», — в конце концов, решил он, а вслух сказал:
— Да, думаю, ты можешь мне помочь. Выйди в кабинет, там на стуле лежит маленький свёрток. Тебе нужно будет доставить его в Утеху, в гостиницу «Последний Приют», но так, чтобы никому не попасться на глаза. Сумеешь? Заклинание телепортации на большие расстояния я тебе дам.
Даламар кивнул.
— Конечно смогу.
— Иди за свёртком. И не вздумай открывать его!
Даламар поклонился и выскочил в лабораторию. Он поискал глазами то, что ему было нужно, но тут взгляд его наткнулся на книжку в чёрной обложке, которую он приметил ещё вчера. Словно зачарованный, Даламар подошёл к большому каменному столу и протянул руку к книге. Пальцы эльфа дрогнули — однажды он чуть не лишился кисти, схватив подобную книжку… но эта не казалась опасной. Даламар не чувствовал от неё никакой магической энергии.
Тёмный эльф решительно схватил книгу и раскрыл на середине — как раз на том месте, где заканчивались исписанные страницы и начинались чистые. Когда Даламар прочёл первые несколько строк, удивление его не знало предела. «Неужели шалафи ведёт дневник?» — Даламар в ужасе оглянулся на дверь спальни, как будто бы ожидал, что Рейстлин сейчас сможет сам встать и самостоятельно выйти в лабораторию.
Впрочем, от него можно было ожидать чего угодно…
Тёмный эльф быстро прочёл последнюю запись.

Полночь близится. Завтра семнадцатый день. Интересно, Карамон вспомнит? Хм, ну что за глупости, конечно вспомнит! Вот только подумает, что я не вспомню.
Удивится, наверное, когда обнаружит подарок на свой день рожденья…

Ещё секунда Даламару потребовалась, чтобы осознать, что раз Рейстлин и Карамон — близнецы, то родились в один и тот же день. А значит, сегодня, семнадцатого дня, день рожденья ещё и у шалафи! И этот свёрток — это подарок, который Рейстлин решил передать своему брату!
Даламар аккуратно положил дневник туда, где он был и взял искомый свёрток, затем, как ни в чём не бывало, пошёл обратно в спальню. У эльфа уже созрел план.

Солнце позолотило некогда гордые утехинские валлины. Когда-то их было много — весь город располагался на них. После войны остались считанные деревья. И много, очень много обгоревших остовов. Однако, словно знак того, что жизнь продолжается, кое-где уже виднелись молодые деревца.
Город начинал просыпаться. Уже слышался редкий скрип дверей — кто-то выходил на улицу. Солнышко потихоньку начинало припекать, и жители открывали окна, чтобы впустить свежий воздух.
Карамон встал рано утром, когда Тика ещё спала. Вообще-то великан любил подольше, насколько это было возможно, поваляться в постели, но сегодня ночью ему плохо спалось. Неясное беспокойство терзало его. Он всё время просыпался и вспоминал про Рейстлина. Карамону казалось, что он слышит его надсадный кашель, и постоянно хотелось встать и заварить этот гадкий отвар, чтобы брату, наконец-то, стало лучше.
Но Рейстлина не было. Рядом была Тика. Утеха ещё не успела оправиться после Войны Копья, и пока молодая пара, не успевшая ещё стать семьёй, жила в гостинице Отика «Последний Приют». Карамон очень много работал, помогал строить новые дома, а Тика готовила для пострадавших, а также участвовала в посадке молодых валлинов, чтобы через некоторое время людям было где жить.
Великану было как-то нерадостно от того, что сегодня его день рожденья. Наверное, кто-нибудь сегодня вспомнит об этом, может быть, даже поздравит, но ведь…
…Но ведь до этого они всегда праздновали день рожденья с Рейстом. Даже если у них совсем не было на это денег.
Карамон спустился на первый этаж гостиницы. Он посмотрел в окно, вглядевшись в витраж — всё то же, что и вчера. Ещё столько обгоревших валлинов выкорчевать, ещё столько новых насадить, ещё столько временного жилья построить… А деревья растут небыстро. Похоже, всю свою жизнь он так и проведёт, живя на земле и вспоминая детство, когда они с друзьями бегали по мосткам.
Карамону стало грустно. Он собирался выйти на улицу, прогуляться, подумать немного, чтобы его никто не тревожил, но вдруг послышались шаги. «Кто это в такой ранний час?» — Карамон пошёл открывать, не дожидаясь стука.
Однако за дверью никого не оказалось. За порогом лежал довольно объёмный свёрток, обёрнутый в плотный пергамент и перетянутый чёрной лентой.
— Что это? — себе под нос пробормотал Карамон и протянул руку.
— Стой! Не трогай это! — раздался сзади голос Тики, и великан обернулся. Оказывается, она уже успела встать и одеться. — Мне кажется, не стоит даже прикасаться к тому, на чём чёрная лента.
Карамон усмехнулся.
— Ну что ты, милая. Неужели ты думаешь, что сейчас стоит кого-то бояться? Война закончилась…
Карамон поднял свёрток и легко развязал ленту. Пергамент не выдержал, и содержимое свёртка тут же рассыпалось по полу. Тика вскрикнула и отскочила, а Карамон успел поймать последнее, что было в свёртке — маленькую шкатулку.
На полу же лежали необычные фрукты, чем-то напоминающие очень бледные яблоки.
— Что это? — тихо спросила Тика, будто бы боясь, что фрукты сейчас нападут на неё.
— Не знаю, — пожал плечами Карамон. — Но имеет смысл попробовать, — великан схватил фрукт прямо с пола и под аккомпанемент протяжного крика Тики откусил сразу половину. — А он ничего, — проговорил Карамон с набитым ртом. Прожевав, он сунул в рот остаток фрукта. — Интересно, как это называется?
— Да ты с ума сошёл! — начала ругаться Тика. — А вдруг оно ядовитое?
— Брось, милая, — рассмеялся Карамон. — С чего бы? Кому нужно меня травить? Дракониды, если они бы хотели сделать мне что-то плохое, сразу бы пришли и убили. Мне кажется, ты преувеличиваешь.
Тика печально вздохнула и начала собирать фрукты.
— Можно я их выкину? — без особой надежды спросила она.
— Конечно же нет! — возмутился Карамон. — Мне они нравятся! Попробуй, они необычные и вкусные. Ты таких в жизни не ела, — затем внимание великана привлекла маленькая шкатулка. — А тут что?
Тика оставила попытки остановить мужа. Больше всего на свете ей бы хотелось отмотать время назад и найти этот свёрток раньше… и просто выкинуть его. Она чувствовала, что ничего хорошего этот подарок не сулит.
Конечно же, она помнила, что у её будущего мужа сегодня день рожденья. Но кто мог прислать этот свёрток? Тика догадывалась, но боялась, что окажется правой.
Неужели даже здесь им не избавиться от Рейстлина?!
Карамон покрутил шкатулку в руках — она была деревянная с вырезанными дракончиками.
— Не открывай, — покачала головой Тика. — Я прошу тебя. Видишь — это что-то, связанное с Такхизис, тут же драконы изображены.
— Почему с Такхизис? — пожал плечами Карамон. — Тут же не пять драконьих голов, правда? Тут просто драконы. И мы не знаем, какого они цвета.
И великан решительно открыл шкатулку: в ней была только запечатанная воском стеклянная бутылка.
— Что это? — озвучил свои мысли Карамон, нахмурившись. Он вынул бутылочку, а шкатулку поставил на стол.
Бутылка была небольшой — она умещалась в ладони гиганта. На ней была бирка с надписью: «Ускоритель роста». Буквы были мелкими и изящными, очень разборчивыми. Сердце Карамона ухнуло и ушло куда-то вниз. Почерк был ему слишком знаком. На обратной стороне бирки было подписано: «Инструкция прилагается».
Карамон чувствуя себя, словно во сне, осмотрел шкатулку и нашёл там сложенный вчетверо кусочек пергамента, на котором было написано:

Ускоритель роста, использовать ТОЛЬКО на растениях! Беречь от кендеров!
Разводить в пропорции 1 часть зелья на 100 частей воды. Поливать нужное растение не более одного раза, количество разведённого зелья соответствует размерам растения, см. таблицу.

Полминуты потребовалось Карамону, чтобы понять, что одна эта маленькая бутылочка ценней для Утехи, чем десять таких силачей, как он. Ведь валлины вырастут быстрее!
— Тика! Тика! — восторженно вскрикнул великан, осторожно положив бутылку в шкатулку. — Это от Рейста! Он прислал зелье, которое ускоряет рост растений! У нас снова будут высокие валлины! Тика, милая!
Карамон обнял свою будущую жену и закружил по залу.
«Может, я ошиблась в Рейстлине…» — думала рыжеволосая женщина.
«С днём рожденья, Рейст… жаль, я не знаю, где ты», — думал Карамон.

Даламар испытывал чувство гордости — он считал, что ему неплохо далось перемещение на дальние расстояния. Он успел побывать на островах минотавров и купить там немного фруктов. Изначально это был полностью подарок шалафи, но потом тёмный эльф решил, что в честь так удачно сложившихся обстоятельств, можно несколько увеличить в весе и подарок Карамона.
В конце концов, почему бы и нет? Раз уж они с Рейстлином близнецы.
Осталось поздравить шалафи.
Даламар постучался в комнату.

Сообщение отредактировал Лин Тень - 3-07-2011, 2:07

[Лин Тень >>>]

Никого не трогаю, в кхас играю...


Автор: я (Лин Тень)
Бета: я и мои ПЧ
Название: "Никого не трогаю, в кхас играю..."
Дисклеймер: герои принадлежат Маргарет Уэйс и Трейси Хикману, мы взяли их с целью сотворить AU
Предупреждение: мы представим, что у Криннской "небесной канцелярии" была телефонная связь, а на Ансалоне были типографии
Рейтинг: G
Тип: gen, AU
Пейринг: нет
Жанр: humor, parody
Размер: vignette
Герои: Рейстлин Маджере, Такхизис, Паладайн
Размещение: только с моего разрешения. Вначале связаться со мной и получить разрешение и условия. Уже потом что-то размещать
Пометки: сюжет с шахматами рождён после пересмотра фильма "Куб 0".


— Шах и мат, я полагаю, — довольный собой Рейстлин откинулся в кресле и посмотрел в глаза своей партнёрше по игре. — Не расстраивайтесь, Ваше Тёмное Величество, может, вы выиграете в следующий раз? — в словах Властелина Прошлого и Настоящего сквозила неприкрытая ирония.
— Иди к Чемошу, гадёныш! — чёрные волосы Такхизис зашевелилсь, словно змеи, богиня была в ярости.
— Уже можно, да? — скривил губы в усмешке маг. — Вы меня отпускаете?
Такхизис смела с доски все фигуры и упёрла руки в стол.
— Жди! Будешь сидеть здесь до тех пор, пока не научишь меня хорошо играть! Я проигрываю уже в семнадцатый раз, и после каждого проигрыша ты повторяешь одно и то же, — Такхизис скорчила гримасу и шёпотом спросила, карикатурно подделываясь под Рейстлина: — Может быть в следующий раз вы выиграете?
Архимаг тихо рассмеялся.
— У меня прекрасное посмертие, — волшебник возвёл глаза к тому, что в Бездне называлось небом.
Вдруг раздался резкий звонок. Такхизис потянулась к телефону, который стоял на тумбочке. Вся мебель размещалась прямо посреди унылого бурого ландшафта. А точнее, это были два кресла, стол с доской и та самая тумбочка.
— Алло? Да? — произнесла Королева Тьмы, разговаривая с тем, кто был на том конце провода. — Здравствуй, и тебе того же. Да, здесь. Да, сейчас, — Такхизис отняла трубку от уха и закрыла микрофон ладонью. — Рейстлин, это тебя.
— Меня?! — сказать, что архимаг удивился — это значило бы не сказать ничего. Он взял трубку, откашлялся и осторожно произнёс: — Слушаю. Да, привет. Да, хорошо. Нет, у меня тут нет газет. Ну только этого не хватало! Слушай, а я-то при чём? Чего ты меня-то дёргаешь, я никого не трогаю, в кхас играю... Какой ещё племянник?.. Два племянника?.. Дочь?! Вы там с ума посходили что ли? Ладно уж, хорошо, уговорил.
Рейстлин кинул трубку на рычаг и некоторое время обиженно молчал. Затем он поднял глаза на Такхизис.
— Похоже, я беру отпуск. Ненадолго. Вернусь — продолжим. Расставляй пока фигуры.

Сообщение отредактировал Лин Тень - 8-06-2011, 3:35

[Лин Тень >>>]

Уборка по-эльфийски


Автор: я (Лин Тень)
Бета: я и мои ПЧ
Название: "Уборка по-эльфийски"
Дисклеймер: герои принадлежат Маргарет Уэйс и Трейси Хикману, я взяла их с целью сотворить AU
Предупреждение: в некоторой степени продолжает фанфик «Неплохо посидели»
Рейтинг: PG-13
Тип: gen, AU, OOC Рейстлин, ООС Даламар
Пейринг: Рейстлин/Крисания, Даламар/Китиара
Жанр: humor, parody
Размер: mini
Герои: Рейстлин Маджере, Даламар Арджент, Китиара Ут-Матар, Циан Кровавый Губитель (Глокоус), Крисания Таринская, Карамон Маджере, Тассельхоф Непоседа
Саммари: — Проклятье, опять перемывать всё, — вздохнул Даламар и принялся натирать пол.
Размещение: только с моего разрешения. Вначале связаться со мной и получить разрешение и условия. Уже потом что-то размещать
Пометки: автор НЕ ЗНАЕТ, что все эти герои делали в Башне))


Тряпку макнуть, отжать, насадить на швабру…
— Как я ненавижу это, — бормотал Даламар, вставая на четвереньки и начиная драить пол. — Я, чёрный маг, который прибыл в Палантас учиться, а не оттирать лабораторию… и коридор… и лестницу… и кухню… Ненавижу!
На Даламаре Ардженте, тёмном эльфе-сильванести, бывшем ученике самой госпожи Ладонны, а ныне ученике самого Рейстлина Маджере, Властелина Прошлого и Настоящего, была сегодня не мантия. То есть, технически это можно было назвать мантией, но скорее одежда походила на очень длинную тунику. И, конечно же, эта вещь, как бы она не называлась, не была бархатной. Материал был груб, как мешковина. Поверх этой самой туники-мантии был повязан кожаный фартук наподобие тех, что носили гномы-механики в Горе Небеспокойсь, а на руках красовались кожаные же перчатки. Длинные волосы эльфа были заколоты на затылке, а поверх был повязан платок.
О том, что Даламар всё-таки чёрный маг, напоминал только цвет всего этого наряда.
— Да-да, я знаю, мы должны убираться руками, а не магией, — продолжал возмущаться Даламар, — но не когда я один, а Башня такая огромная!!!
Сейчас тёмный эльф отмывал пол в кухне. Это была последняя локация на сегодня, и дальше можно было отдыхать, заниматься магией — делать всё, что угодно.
Скрипнула дверь — Даламар быстро обернулся. В кухню шагнул Рейстлин. Он редко навещал это помещение Башни — чаще с кастрюлями и сковородками танцевал его ученик. «И лучше б ты сюда не приходил, — сердито подумал Даламар. — Я ещё не скоро забуду тот тортик!».
Однако ничего поделать было нельзя, периодически на шалафи нападала жажда деятельности (Рейстлин, к сожалению, умел и любил готовить). Или в голове рождалась очередная безумная идея. «О нет, ну только не сейчас, я же только что вымыл пол! Я не хочу никаких тортов, пожалуйста, не надо!».
— Даламар, — бодро сказал Рейстлин, ступая сапогами по только что вымытой поверхности каменного пола. — Давай живее управляйся здесь, у меня сегодня будут гости, ты же не можешь им показаться в таком виде.
Властелин Прошлого и Настоящего прошёл к столу и взял вазу с засахаренными фруктами. Затем он кивнул ученику и исчез, пройдя магическими коридорами в свою лабораторию.
Первым порывом Даламара было в ответ на кивок пригрозить шалафи кулаком. Но тёмный эльф вовремя спохватился и опустил глаза.
— Проклятье, опять перемывать всё, — вздохнул Даламар и принялся натирать пол.
Тёмный эльф почти закончил, когда дверь вновь скрипнула. Послышались лёгкие шаги — Даламар круто развернулся и встал, чтобы пресечь загрязнение пола.
— Ой, простите… — смущённо пробормотала женщина. — Я тут… заблудилась немного… Я Крисания, вы помните меня?
«Смутно, — подумал Даламар, — я был не очень трезв в тот раз… Как и Рейстлин, впрочем. Нет, я не скоро забуду этот чёртов торт!».
«Как же его зовут? — пыталась вспомнить Посвящённая. — Неужели я столько выпила, что не помню, как зовут ученика Рейстлина?».
— Да, конечно же помню, — мрачно отозвался Даламар. — Если вы идёте к Рейстлину, то вам надо выше, Посвящённая. А это всего лишь кухня.
«И убиралась бы ты отсюда побыстрее», — это рассерженный эльф добавил уже про себя.
— Ой, да, — Крисания нервно сцепляла и расцепляла пальцы, — конечно. Спасибо вам большое…
Потоптавшись ещё немного, жрица, наконец, ушла. Даламар, тихо постанывая, вновь взялся за тряпку. Он уже домывал пятачок перед входом, когда дверь вновь распахнулась. Даламар только успел подумать о том, что на его удачу он оказался не со стороны открывающейся тяжёлой дубовой двери, иначе травмы было бы не миновать, когда вдруг кто-то наступил ему на руку.
Тёмный эльф взвыл и вскочил на ноги. Нос к носу он столкнулся с Глокоусом — Цианом Кровавым Губителем в обличье белокурого эльфа. Тот недобро ухмыльнулся. Было совершенно очевидно, что он наступил на руку Даламару специально.
— Эй, сильванести, — протянул Глокоус, — подай-ка мне бутылку вина.
— Я тебе не прислуга! — Даламар схватился за швабру, готовый врезать ею эльфу-дракону по красивому лицу. — Иди и сам возьми.
— О, да? — притворно удивился тот. — Ну что ж, ты сам напросился.
Даламар поздно понял, какую глупость он только что совершил. Глокоус бесцеремонно прошёл по только что перемытому полу.
— Где же тут вино? — Циан явно издевался над тёмным эльфом. — Здесь? — он прошёл к одному шкафу. — А может, здесь?
— Ну держись, змеюка! — Даламар схватил ведро с грязной водой и опрокинул его на голову белокурому эльфу.
— Что… что ты сделал, сильванести! Ты мне причёску испортил! — Глокоус был одновременно и обижен, и зол.
Даламар быстро достал бутылку вина и всучил её Циану:
— Вот тебе вино и пошёл вон отсюда!
Глокоус прошипел что-то вроде: «Мы ещё поквитаемся» и вышел, гордо подняв подбородок и разбрызгивая образовавшуюся грязную лужу.
— О, проклятье Бездны, — простонал Даламар, глядя на содеянное им же самим. — Я это до вечера буду убирать…
Тёмному эльфу действительно пришлось постараться, чтобы вновь отмыть кухню. Спину ломило, руки и ноги дрожали. Но зато дело было сделано — наконец-то!
Дверь вновь скрипнула. «Нет», — только успел подумать Даламар, однако противостоять был уже не способен. В кухню ворвался… Карамон! Да, не могло быть ни каких сомнений в том, что это брат шалафи, хоть он были и не очень похожи.
— Что ты здесь делаешь? — подозрительно спросил тёмный эльф, думая о том, что это, возможно, галлюцинация.
Однако следы грязных сапог на полу весьма настоящие!
— Скорее, — он взволнованно взмахнул руками. — Нужен чай, Рейст сказал, что он хранится где-то здесь! Где он?
Не спрашивая разрешения, великан принялся заглядывать во все шкафы и искать целебную смесь от кашля шалафи.
— Кхм, — напомнил о своём присутствии Даламар, — парень, ты не это ищешь?
Тёмный эльф подцепил кончиками пальцев мешочек, лежавший на столе, на виду у всех.
— А, точно! — хлопнул себя по лбу Карамон и убежал в коридор, напоследок оставив ещё несколько грязных следов.
— У них там что, общее собрание? — ворчал Даламар, отмывая пол после Карамона. — Циан, Крисания, Карамон, шалафи… что они там все вместе-то делают? Кто будет следующим?
Ответ не заставил себя ждать. Даламар ещё не успел закончить с полом после вторжения Карамона, как вдруг что-то маленькое и очень быстрое пронеслось мимо Даламара.
— Эй привет! А ты чёрный маг? Это значит, ты совсем злой, как Рейстлин! А ты можешь сделать что-нибудь злое?
— Кендер! — вскрикнул Даламар, с неподдельным ужасом глядя на мальчишескую рожицу. — Нет! Нет, прошу вас, боги, нет! Умоляю!
— А меня зовут Тассельхоф Непоседа, а ты кто? Ой, какая сковородочка, она, наверное, не очень тебе нужна…
Кендер имел пышный хвост из каштановых волос, завязанный на затылке, был одет во всё яркое — по кендерскому обычаю. И, конечно же, имел тьму мешочков и кармашков… которые сейчас будут набиты ценными вещами из Палантасской Башни!
— Вон! Вон отсюда! — Даламар замахнулся шваброй на Таса.
Тот ловко увернулся, однако тёмный эльф был непримирим. Он не был намерен терпеть в кухне кендера.
— Как грубо, — обиженно произнёс Тас, вновь и вновь увёртываясь от швабры.
…Оставляя всё больше и больше грязных следов…
— Вон отсюда!!! — Даламару удалось поймать Тассельхофа за шкирку и, до того, как тот применил излюбленный кендерский приём «выворачивание из одежды», просто выкинул его из кухни и закрыл дверь.
Прижавшись к ней спиной, Даламар оглядел последствия. Все усилия пошли прахом — всё было раскидано и разбросано. Должно быть, многое пропало. И грязные следы — везде, даже на столешницах.
Обречённо вздохнув, тёмный эльф взялся за верную тряпку…

— Всё. Наконец-то!!
От радости Даламару хотелось петь и плясать. Он смотрел на сверкающую чистотой кухню и улыбался. «А теперь я пойду и всё-таки узнаю, что же там творится, и откуда в Башне взялись все эти странные личности».
Дверь вышибли пинком ноги. Перед Даламаром стояла женщина, одетая в синие чешуйчатые латы, страхолюдный шлем-маску Повелительницы Драконов она держала под мышкой.
— О, кажется я попала не туда, — скривила губы Китиара — а это была именно она. — Но не сказать, чтобы я была так уж недовольна. Какой красавчик, несмотря на то, что эльф. Ты не занят?
— Нет, — как в тумане проговорил Даламар, опустив глаза и следя только за сапогами женщины.
— Вот и отлично! — Китиара успела сделать два шага. А потом…
…Даламар так и не понял, откуда в нём взялась эта ярость. Он видел всё, как будто бы время стало идти медленнее. Грязный след от синего латного сапога, ещё один… Тёмный эльф снял с себя фартук и, понимая, что багровая пелена застлала глаза, накинул завязку от него на незащищённую шею сестры шалафи. Мышцы Даламара напряглись, лицо Китиары вначале покраснело, затем начало приобретать синеватый оттенок.
Женщина упала на пол, грохоча доспехами. Даламар испуганно отпрыгнул от тела.
— Что же я наделал? Меня же самого теперь… — тёмный эльф, не отрываясь, смотрел на белый след от удавки на шее Китиары.
В кухне появился Рейстлин в обнимку с Крисанией — они перенеслись магическими коридорами. Взгляд жрицы тут же упал на лежащее тело.
— Ты… убил её? — вскрикнула Посвящённая и тут же уткнулась в плечо Рейстлину, чтобы не видеть труп.
Через секунду в дверь кухни забежали Карамон и Тас.
— Ой, это же Китиара! — констатировал кендер. — Но что с ней случилось?
— Кит! — вскрикнул Карамон.
Рейстлин молча передал всхлипывающую жрицу брату и подошёл к сестре.
— Да жива она, — лениво сообщил он всем присутствующим. — Её тяжело убить какой-то там, — Властелин Прошлого и Настоящего усмехнулся и посмотрел на ученика, — завязкой от фартука.
Затем волшебник подошёл к брату и зло посмотрел на него, Карамон лишь растерянно убрал руки от Крисании, всем своим видом будто говоря: «Рейст, я ничего, я женат!». Рейстлин с удовлетворённым видом забрал Посвящённую в свои объятия.
— Ладно, мы пойдём, а ты приведи её в чувство, заканчивай здесь и присоединяйтесь.
Рейстлин, Карамон, Тас и Крисания исчезли.
Даламар со вздохом присел на колени рядом с женщиной, снял перчатки, смочил руки и побрызгал водой на лицо Китиары. Та, застонав, пришла в себя.
— Ого, эльф, — прохрипела она, криво улыбнувшись, — да ты, я вижу, любишь игры погорячее. Это как раз то, что мне нравится. Иди ко мне!
— Нет! Мне кухню надо мыть! — Даламар всерьёз запаниковал. Он попытался отползти, но не тут-то было. Рука в латной перчатке сомкнулась на его запястье.
— Куда это ты? Ну же, иди ко мне…
…Полчаса спустя Китиара вышла из кухни, а волшебник смотрел на разгром и с ужасом понимал, что это теперь убирать не кому-нибудь, а ему, Даламару Ардженту, тёмному эльфу-сильванести, бывшему ученику самой госпожи Ладонны, а ныне ученику самого Рейстлина Маджере, Властелина Прошлого и Настоящего…

[Лин Тень >>>]

Битва в Башне или яой по-Криннски (пьеса)


Автор: я (Лин Тень)
Бета: я и мои ПЧ
Название: "Битва в Башне или яой по-Криннски"
Дисклеймер: герои принадлежат Маргарет Уэйс и Трейси Хикману, я взяла их с целью сотворить AU
Предупреждение: это ВЫСМЕИВАНИЕ яоя и слэша
Рейтинг: PG-13
Тип: gen, AU, ООС
Пейринг: Рейстлин/Крисания, Лорана/Танис, Китиара/Стурм (всё малозначимо)
Жанр: humor, parody
Размер: mini
Герои: Рейстлин Маджере, Даламар Арджент, Китиара Ут-Матар, Крисания Таринская, Карамон Маджере, Тассельхоф Непоседа, Стурм Светлый Меч, Танис Полуэльф, Лоранталаса Канан
Саммари: СТУРМ: А я согласен с Китиарой! Давайте выйдем на честный бой, и…
ДАЛАМАР: …И сдохнем а адских муках! Нетушки, я не согласен, у меня ещё сохранился здравый смысл, в отличие от соламнийцев.
Размещение: только с моего разрешения. Вначале связаться со мной и получить разрешение и условия. Уже потом что-то размещать
Пометки: это очень быстрая зарисовка, юмор тут так себе, заранее извиняюсь. В некотором смысле продолжает тему фанфика «Уборка по-эльфийски»
Благодарности: Faery за идею.


АКТ 1. ПАЛАНТАССКАЯ БАШНЯ ВЫСШЕГО ВОЛШЕБСТВА. КОМНАТА РЕЙСТЛИНА.
Декорации: каменный стол и кресло посередине круглой комнаты, над столом большая люстра. Потухший камин, затоптанные и смятые коврики, шкафы и книжные полки по стенам, Врата в Бездну за чёрной бархатной шторой. В комнате РЕЙСТЛИН, КАРАМОН, ДАЛАМАР, СТУРМ, ТАНИС, КИТИАРА, ТАССЕЛЬХОФ, ЛОРАНА, КРИСАНИЯ.
ТАНИС, восседая в кресле за столом: Ну, что мы будем делать? У кого-нибудь есть предложения?
КИТИАРА: Ха, да что тут думать? Открывайте эту чёртову дверь, и я набью морды всем!
ЛОРАНА: Тебе лишь бы кому морду набить. Всё не так просто, видишь ли. Их в несколько сотен раз больше, чем нас.
СТУРМ: А я согласен с Китиарой! Давайте выйдем на честный бой, и…
ДАЛАМАР: …И сдохнем а адских муках! Нетушки, я не согласен, у меня ещё сохранился здравый смысл, в отличие от соламнийцев.
КИТИАРА и СТУРМ, хором: Что ты сказал про соламнийцев?
ТАССЕЛЬХОФ, в сторону: Как они всё же друг другу подходят…
КАРАМОН: Рейст… Рейст, ну слезай… Ну Рейст… Нам сейчас очень нужен твой совет…
ДАЛАМАР, жалобно: Шалафи…
РЕЙСТЛИН, покачиваясь на люстре: Ни за что! Не заставите! Фигушки вам! Я там был, и я туда больше не пойду. Пусть безмозглые соламнийцы прут на них лбом, а я останусь вот на этой люстре, и вы меня отсюда не снимите, ни-ни!
ТАССЕЛЬХОФ, поднимая глаза: Ой, Рейстлин, а как ты туда забрался? А можно я к тебе?
РЕЙСТЛИН: Нееет! Пошёл вон! Отбивается от кендера.
КАРАМОН: Ну Рейст…
ДАЛАМАР: Ну шалафи…
ТАНИС: Рейстлин, нам бы действительно не помешала твоя помощь!
КРИСАНИЯ, смиренно глядя в пол: Рейстлин… может, ты скажешь хотя бы сколько их… Меня там, в Храме, совсем заждались, я не могу сидеть в этой комнате долго…
РЕЙСТЛИН, недовольно: Это кто это там тебя заждался?
КРИСАНИЯ, почти шёпотом: Рейстлин, ну пожалуйста…
РЕЙСТЛИН, ворчливо: Ладно, уговорила, так и быть. Их там сотни и сотни. Нам с ними не сладить. Если уж я не справился, то вам лучше даже не лезть.
ЛОРАНА: Да кто они хоть такие?
ДАЛАМАР, трагическим шёпотом, вжав голову в плечи: Фанфикеры…
Минута молчания.

АКТ 2. ТЕ ЖЕ, ТАМ ЖЕ.
ТАНИС, вставая из-за стола: Так, это, конечно, здорово, что мы сидим здесь, эта комната — самое безопасное место на Кринне…
РЕЙСТЛИН: …Моя комната, не забывай об этом! Которую вы всю затоптали и изгадили!..
ДАЛАМАР, в сторону: …И которую мне после всего убирать…
ТАНИС: …И всё же мы должны что-то придумать. Надо как-то выбираться отсюда. Рейстлин, ты должен нам помочь.
РЕЙСТЛИН, крепче вцепившись в люстру: Ни за что! Я туда не выйду!
КИТИАРА, встав на стол и планомерно откручивая люстру: Сейчас он у меня быстренько слезет!
Грохот, люстра падает, КАРАМОН вовремя хватает РЕЙСТЛИНА.
РЕЙСТЛИН: Ладно, ладно. Хорошо. Мы попробуем.
ДАЛАМАР, бледнея: Шалафи, опять? Нет, я не хочу, я не извращенец!
РЕЙСТЛИН, зеленея, уничтожающе смотрит на ученика: Молчать! Так, вперёд пойдёт кендер.
ТАССЕЛЬХОФ: О, правда? Это ты серьёзно, Рейстлин? Это так здорово…
РЕЙСТЛИН: Да, да, серьёзно. У них есть главное оружие — ручки. Тебе нужно отобрать их. Ну а уж дальше мы их перебьём.
ТАССЕЛЬХОФ: Хорошо, я сделаю это, но что такое «ручка»?
РЕЙСТЛИН кивает ДАЛАМАРУ, тот достаёт из мешочка обычную гелевую ручку для письма.
РЕЙСТЛИН: Вот один из вариантов. Мы захватили её, когда пытались от них отбиться. Без этой штуки они бессильны.
ЛОРАНА, с интересом: И чем кончилась битва?
КРИСАНИЯ начинает тихо плакать.
ДАЛАМАР: Тебе лучше не знать…
РЕЙСТЛИН, успокаивая КРИСАНИЮ: Это была фантазия фанфикеров. Мы же это делали только в их мыслях.
КРИСАНИЯ кивает, утирая слёзы.
КАРАМОН: А некоторые ещё рисуют... Отодвигается подальше от РЕЙСТЛИНА, чем изрядно удивляет присутствующих.
ДАЛАМАР: В общем, они страшные люди, поверьте.
КИТИАРА: Да мне никто не страшен! Тоже мне, какие-то фи… как вы их назвали?
ЛОРАНА, презрительно: Фанфикеры. Ладно, я их тоже не боюсь.
СТУРМ: А я вообще никого не боюсь! Открывайте дверь!
ДАЛАМАР и РЕЙСТЛИН, мрачно переглянувшись, открывают дверь. За дверью — толпа юношей и дам разного возраста с блокнотами и ручками. Начинаются оры, крики, фанфикеры начинают быстро что-то записывать, ТАССЕЛЬХОФ бежит в толпу, поочерёдно отбирая у всех ручки.
РЕЙСТЛИН: О, нет… началось! Идите в Бездну! Кит, зачем ты открутила люстру? Резво забирается на шкаф.
ДАЛАМАР, чуть не плача: Я не извращенец, шалафи!! Клянусь!
СТУРМ, заикаясь: Р…рейстлин?..
ТАНИС, в недоумении: Стурм?.. Рейстлин?.. Я не... не хочу!
КАРАМОН, жалобно: Рейст…
РЕЙСТЛИН: О, нет, проклятые фанфикеры!!! Ну почему всё время я?! Ну почему?!? Натягивает капюшон на голову, начинает в отчаянии молотить кулаками в стену.
КИТИАРА, растерянно: Лорана?.. Нет, этого не может быть…
ЛОРАНА: Да иди ты в Бездну, я Таниса люблю!.. Задумчиво: Хотя ты тоже ничего…
КРИСАНИЯ, тихо рыдая в уголочке: Рейстлин меня не любит… Никто меня не любит… Меня даже фанфикеры не любят… Никому я не нужна…
ТОЛПА ФАНФИКЕРОВ начинает роптать, пытается поймать кендера. В конце концов ТАССЕЛЬХОФ протискивается обратно в комнату с набитыми карманами и мешочками, ручки у него в руках и даже в зубах.
ТАССЕЛЬХОФ, гордо</i>: Я всё!
[i]ВСЕ ПРИСУТСТВУЮЩИЕ В КОМНАТЕ разом выдыхают, РЕЙСТЛИН слезает со шкафа.
РЕЙСТЛИН и ДАЛАМАР, выходя вперёд и засучивая рукава: Ну а теперь мы вам покажем, что такое яой по-Криннски… но только на вашем примере.
ТОЛПА ФАНФИКЕРОВ пятится назад, испуганно вздыхая.

ЭПИЛОГ. КОМНАТА РЕЙСТЛИНА.
ТОЛПА ФАНФИКЕРОВ уничтожена, в комнате, как и прежде, РЕЙСТЛИН, ДАЛАМАР, КАРАМОН, КРИСАНИЯ, СТУРМ, КИТИАРА, ТАНИС, ЛОРАНА и ТАССЕЛЬХОФ.
ЛОРАНА и КИТИАРА упорно не смотрят друг на друга.
СТУРМ и ТАНИС, РЕЙСТЛИНУ: Не подходи больше к нам ближе, чем на милю!
СТУРМ, ЛОРАНА, ТАНИС и КИТИАРА гордо уходят из комнаты.
РЕЙСТЛИН, в сторону: Ну почему всегда я?.. Я же самый уродливый человек на Кринне… Ну почему всегда я?!
ДАЛАМАР и КАРАМОН, наперебой: Рейстлин, я не извращенец! Я не того… Не верь им, это всё фанфикеры!
РЕЙСТЛИН, философски: Ну почему всегда я? Чем я так приглянулся фанфикерам и почему, раздери дракон, нельзя написать не о всяких гадостях, а о счастливой жизни? Ну почему всегда я?.. Не слушая КАРАМОНА и ДАЛАМАРА, подходит к КРИСАНИИ. Посвящённая, может быть, прогуляемся?..

Сообщение отредактировал Лин Тень - 3-07-2011, 2:00

[Лин Тень >>>]

Переговоры на морском берегу


Автор: я (Лин Тень)
Бета: я и мои ПЧ
Название: "Переговоры на морском берегу"
Дисклеймер: герои принадлежат Маргарет Уэйс и Трейси Хикману, я взяла их с целью сотворить AU
Предупреждение: это про Криннских богов
Рейтинг: G
Тип: gen, AU
Пейринг: нет
Жанр: humour
Размер: vignette
Размещение: только с моего разрешения. Вначале связаться со мной и получить разрешение и условия. Уже потом что-то размещать


На берегу Нового Моря, там, где волны омывают песок, встретились двое — воин в сияющих доспехах и женщина в платье из бурлящей пены.
— Зебоим, — обратился мужчина к своей собеседнице, — мои рыбаки жалуются. Говорят, ты всё время штормишь, жить не даёшь.
— Ну и что! — насупилась та. — Моё море — хочу и штормлю! Не лезь не в своё дело, Хаббакук, и рыбакам своим скажи то же самое, пока я их утлые лодчонки не затопила к Хаосу!
— Море-то может и твоё, — пожал плечами Хаббакук, — но вот морские жители — нет. И ты не даёшь им покоя.
— А плевала я на морских жителей! — Зебоим топнула босой ногой, разметав воду и песок. — И на всех я вообще плевала! Буду штормить, буду-буду-буду!
Зебоим для убедительности сжала кулаки и затопала ногами сильнее, обдав своего собеседника мириадами солёных брызг.
— Но ты ведёшь себя неконструктивно и просто ужасно! — воин попытался защититься от воды, но это было не так-то просто.
— А мне всё равно! — разбушевалась Морская Ведьма, вслед за нею разбушевалось и море под внезапно потемневшими тучами. — Хочу — вообще всё время штормить буду, понял?!
Невдалеке, под деревцем, никем не замеченные, сидели два мага — один в чёрной мантии, другой в кипенно-белой с серебром. Чёрный маг был худощав, имел резкие черты лица, длинные чёрные волосы, белёсо-бледную кожу и проницательные чёрные глаза, белый же был нормального телосложения, имел светлые волосы и серо-голубые глаза.
— Как думаешь, они договорятся сегодня? — приподнял бровь белый.
— Они и завтра не договорятся, — лениво ответил чёрный.
— Да ну, брось… — передёрнул плечами белый. — Брат неплохо умеет вести переговоры.
— А вот сестрица — совсем не умеет, — зевнул чёрный маг, глядя, как Морская Ведьма в очередной раз бесится, брызгается, кричит и топает ногами. — Так что до второго Катаклизма они договорятся, кузен…

Сообщение отредактировал Лин Тень - 28-04-2011, 2:41

[Лин Тень >>>]

Вопрос раздора


Автор: я (Лин Тень)
Бета, гамма: я и мои ПЧ
Название: "Вопрос раздора"
Дисклеймер: герои принадлежат Маргарет Уэйс и Трейси Хикману, я взяла их с целью сотворить AU
Предупреждение: это о странствиях близнецов Маджере в период наёмничества
Рейтинг: PG
Тип: джен, упоминается некий OMC
Пейринг: нет
Жанр: action, немного detective
Размер: мини
Герои: Рейстлин Маджере, Карамон Маджере
Саммари: — А ты тупой!
— А ты надменный!
— Ast tasarak sinuralan kyrnawi!
Размещение: только с моего разрешения. Вначале связаться со мной и получить разрешение и условия. Уже потом что-то размещать
Пометки: несколько надоел ООС-ный Рейстлин. Здесь Рейстлин как есть in character

Солнце уже село за верхушки безымянного леса. Близнецы Маджере, которые шли по тракту весь день, решили остановиться и свернули, найдя неплохое место для лагеря. Конечной целью близнецов была усадьба некоего барона Марлеса — там они собирались наняться в его личную охрану. Рекомендации от прошлых нанимателей у них были, так что дело не представлялось особенно сложным.
Младший из близнецов, Рейстлин, преследовал ещё одну цель. Ходили слухи, что Марлес владеет искусством магии. В своё время Рейстлина отказались взять на обучение в Алой Ложе все архимаги. И теперь волшебник думал хотя бы частично исправить эту несправедливость. Возможно, Марлес захочет чему-то обучить молодого Маджере?
Во всяком случае, этот шанс не стоило исключать…
— Завтра, если будем хорошо идти, то дойдём за пару-тройку часов до полудня, — сказал Карамон, кидая свои вещи и вещи брата на землю и подкатывая трухлявое полено поближе.
В это время его брат-близнец Рейстлин уже устроился на пеньке. Маг поднял необычные золотые глаза на силача и ехидно прошептал:
— А если мы будем плохо идти, братец?
Карамон смутился:
— Ну… дойдём к полудню…
Дневной свет гас так же быстро, как и небо на западе, запели вечерние птахи. В тенях приближающейся ночи внешность волшебника выделялась особенно жутко. Золото кожи начинало блестеть, а от глаз со зрачками в форме песочных часов пробирал мороз.
Правда, Карамон давно привык. И считал, что Рейстлин всё равно его брат, несмотря ни на какую внешность.
Что не мешало, впрочем, Рейстлину ходить всё время в капюшоне…
— Мне не нравится это место, — резко сменил тему волшебник. — Нам лучше уйти отсюда, пока не случилось беды.
Карамон только-только устроился на бревне, и он совсем не хотел никуда двигаться.
— Да брось, Рейст, здесь хорошо. Тебе удобно сидеть на пеньке, а для меня есть вот это полено…
— Вот именно, остолоп! — не выдержал Рейстлин, вскочив. — Здесь всё для нас. Готов поручиться, что тут ещё и хворост для костра окажется. Давай, поднимайся, ленивый бык, поищем другое место для лагеря.
Близнецы только успели подняться, как раздался хруст ветки, нехарактерный для леса. А затем оба близнеца отключились.
Из кустов вышел эльф, который присоединился к своим товарищам — человеку и людоеду.
— Знаете, — посмотрев сначала на поверженных Маджере, затем на свои руки, сказал он, — я всегда считал, что удар дубиной по голове — это отличный аргумент… Хоть и, признаться, не совсем эльфийский. Но каков маг, а? Почти разгадал нашу ловушку! Ты его хоть не убил? — он обратился к человеку.
Тот пожал плечами.
— Я несильно бил. А то развалится ещё. Экая дохлятина!..

«Дохлятина» пытался собрать глаза в кучу. Всё, что на данный момент понимал Рейстлин — это то, что уже давно наступила ночь, и то, что где-то невдалеке горит костёр.
Следующей мыслью было то, что он связан. Более того, он привязан к дереву, да ещё и таким образом, что нет никакой возможности ни развязаться, ни перерезать путы кинжалом. Маг сидел на земле, ноги его были вытянуты и связаны у лодыжек, грудь и плечи полностью были примотаны к стволу, а руки заведены за ствол и связаны там.
Даже если бы Рейстлин исхитрился и достал кинжал — он не смог бы перерезать сам себе верёвки.
— Рейст, Рейст, — позвал знакомый голос слева. — Ты жив?
Маг обернулся и увидел левее себя своего брата — его точно так же связали. В голове у Рейстлина начала формироваться идея.
— Тише, Карамон, — шикнул на него волшебник. — Что тут происходит?
— Они ждут, когда ты очнёшься. Не знаю, зачем, но я порву эти чёртовы верёвки и…
— Ага, как же, порвёшь, — съехидничал Рейстлин. — Тише, кто-то идёт.
Братья моментально обвисли на путах, как будто бы и не приходили в себя. Рейстлин прикрыл глаза ресницами, чтобы видеть, кто к нему подошёл.
Это был мужчина средних лет, выглядящий как типичный разбойник — щетина двухнедельной давности, шрамы на лице и руках, отсутствие нескольких зубов, одежда, не знавшая стирки с самого пошива, но главное — это свирепый разбойничий взгляд, который вызывал трепетный ужас у торговцев.
— Нет, они не очнулись, — крикнул он в сторону костра, — тебе послышалось.
— Сколько раз тебе говорить, — раздался мелодичный голос, — мне не может послышаться! Мой слух лучше твоего как минимум на порядок! Я сказал — они шептались.
Рейстлин осторожно перевёл взгляд, стараясь, чтобы движения глаз не было видно под веками. Мелодичный (и исполненный надменности) голос принадлежал эльфу. Видимо, всё-таки тёмному, поскольку все светлые эльфы не преступали границ своих государств. Да и не стал бы светлый эльф бить по головам двух путников.
— Хватит уже разговаривать, — послышался грубый низкий голос с третьей стороны. — Дайте я встряхну их, быстро придут в себя.
Рейстлин снова осторожно шевельнул глазами… людоед! В этой части Абанассинии — невероятно! Да, ну и компания подобралась… Что делать прикажете?
— Осторожнее, только мага не зашиби, он и без этого в Чертоги Чемоша просится, — предупредил эльф.
— Что такое «Чертоги Чемоша»? — переспросил человек.
— Люди — просто необразованные варвары, — театрально возвёл глаза к небу тёмный эльф. — Это… ну… в общем… — тут «знаток» несколько смутился. — Просто выражение такое, если честно, я и сам не очень помню.
Человек изобразил презрение, а когда эльф обиженно отвернулся, бандит пантомимой показал всё, что он думает об эльфах.
Рейстлин решил, что самое время показать, что он уже пришёл в себя, поскольку его совершенно не прельщала перспектива, чтобы его отхлестал по щекам здоровенный людоед. Так можно и зубов не досчитаться.
— Чертоги Чемоша, — тихо зашептал волшебник, — это место, куда мы все попадаем после смерти. Потому что Чемош — это бог смерти.
— Что за бред? — человек поморщился, как будто бы ему дали понюхать навоз. — Может, мы не мага поймали, а проповедника какого-нибудь или шарлатана?
— Это маг Алой Ложи, поверь мне, — поджал губы эльф. — Магов сложно с кем-либо перепутать. Вечно ходят в своих мантиях и обвешавшись перьями и мешками со всяким дерьмом.
— Посмотрите на него, — вдруг сказал людоед, откидывая капюшон Рейстлиновой мантии. — Что за урода мы словили? Клянусь Бездной, на нём проклятье!..
Некоторое время вся троица зачарованно смотрела на юного мага, который был полностью сед и имел золотую кожу, отсвечивающую в неровном пламени костра, и жуткие глаза. Рейстлин же подогревал их ужас, опустив голову таким образом, чтобы вид был ещё более страшным.
Наконец человек отвернулся, тихо сказав:
— Отпустим его, пока он и нас в такое не превратил. А вдруг это заразно? Я не хочу стать таким…
— Что за бред? Никого я не отпущу, — запротестовал людоед.
Однако компании явно стало не по себе.
— Ладно, к делу, — сказал эльф после затянувшейся паузы. — Маг, нам нужно, чтобы ты сделал кое-что для нас. Если ты всё сделаешь, мы не причиним тебе вреда и отпустим тебя. Неподалёку отсюда живёт барон Марлес. В его подвалах — довольно много безделушек, но унести всё ты не сможешь. Ты и один сундук-то не унесёшь — пополам треснешь. Нам нужно волшебный камень, но, к сожалению, он хранится под таким заклятием, что его может увидеть только маг. Ты должен доставить камень нам, мы даём тебе сутки. А иначе твоему спутнику придёт крышка. Впрочем, поскольку убивать его мы будем медленно, у тебя будет шанс спасти… некоторые его части, если ты несколько опоздаешь, — эльф засмеялся, за ним захохотали человек и людоед.
— Я его брат! — вдруг закричал Карамон. — Брат-близнец!
— Болван… — прошипел Рейстлин. — Остолоп со шлемом вместо головы…
— Но Рейст…
— Молчать! — прикрикнул волшебник.
Смех стих, человек подошёл к Карамону и чуть попинал его ноги.
— Брат-близнец, говоришь? Ну что ж, значит, это проклятие не заразно. Можно не волноваться. Этот-то бык, я смотрю, живее всех живых.
Рейстлин зевнул.
— С чего вы взяли, что мне есть дело до моего братца? Вы решили меня шантажом заставить делать то, что вы хотите, но у вас ничего не выйдет. Мне наплевать на этого придурка, который тащится за мной всю дорогу.
Волшебник почувствовал на себе удивлённый взгляд брата. «Какой же он простак! Для него проще победить силой, чем хитростью!».
— Ах так, да? — приподнял бровь людоед. — Ладно. Тогда я, пожалуй, отрежу твоему брату пару пальцев с каждой руки, оставлю его калекой, ты не возражаешь?
Огромный людоед достал кривой нож. Лезвие сверкнуло в свете костра. Людоед уже собирался шагнуть за дерево, чтобы исполнить угрозу, но Рейстлин, который как раз только что кое-как достал свой серебряный нож из ремешка, остановил его:
— Ладно, не надо. Хорошо, ребята, я понял, что вы серьёзно настроены. Более того, вы довольно перспективны, но я не могу уяснить ваш план до конца. По голове меня саданули сильно, и она сейчас, признаться, раскалывается, поэтому, я немножко не улавливаю, о чём речь. Помню, был камень и барон. Ещё подвал. А что там было дальше я, надо сказать, забыл, да забыл прочно, к тому же, стоит уяснить детали, как вы считаете? Ведь я не могу пойти на дело без выяснения подробностей.
Карамон остолбенел. Он никогда ещё не слышал, чтобы брат так много говорил, если, конечно, это был не очередной выговор ему или же не рассказ о чём-нибудь. Но тут… Рейстлин молол языком как кендер — так же много и так же быстро! Причём речь Рейстлина имела примерно столько же смысла, сколько речь кендера.
Но очень скоро Карамон понял причины странного поведения брата. В руку воина ткнулся кинжал. Карамон попытался им перерезать верёвки, но это оказалось практически невозможно. И тут до него дошло, почему брат дал кинжал ему.
Чтобы он перерезал верёвки Рейстлина!
Карамон принялся за работу.
— Так что, если не возражаете, давайте обсудим дело поподробнее, — несколько снизил скорость речи маг. — Только пусть говорит кто-нибудь один, а то у меня очень сильно болит голова, а я так понимаю, что камень вам всё-таки нужен, то есть, вам нужен я. Кто у вас тут главный?
Последний вопрос повис в воздухе. Пауза длилась не меньше полминуты, в это время Карамон был вынужден остановиться — опасался, что эльф услышит что-нибудь.
— Я, — ответил тёмный эльф. — Конечно же я главный. Я расскажу тебе подробности.
— Почему это ты? — возразил человек. — Ты этих подробностей и не знаешь. Ты не служил у Марлеса!
— Мину-уточку, — вклинился людоед. — Всё, что ты нам принёс, — это было обращено к человеку, — это досужие слухи из армии. Разве не я поймал мага, который рассказал всё достоверно?
— Но я придумал ловушку, в которую попали эти недоумки, — вновь заговорил эльф.
— Да её разгадал этот колдун!
— Ты ничего не делал, это мы их поймали!
— Это не эльфийское дело — марать руки о таких. Мое дело думать, ваше дело — ловить, разве непонятно? Я — вождь! И вообще, я старший!
— А я — сильный!
— А я — опытный!
— Ага, и суеверный!
— А ты тупой!
— А ты надменный!
— Ast tasarak sinuralan kyrnawi!
Освободившийся Рейстлин бросил горсть розовых лепестков на людоеда. Тот упал, как подкошенный. Эльфа и человека Карамон, которому разрезал верёвки Рейстлин, столкнул лбами.
— Ловко ты их, Рейст, — восхищённо сказал Карамон. — Как ты догадался, что они поссорятся?
— Они были дезорганизованы, — пожал плечами Рейстлин. — Идём же, братец, нам нужно спешить. Бери наши вещи — и выходим на дорогу.
— Зачем, Рейст? — удивился воин, но, тем не менее, подчинился.
— К рассвету будем у Марлеса. Сообщим ему о трёх воришках, которые хотят заполучить нечто, лежащее у него в подвале.
— О, Рейст, это действительно хороший поступок…
— Ох, Боги Кринна, Карамон, ну неужели трудно сообразить, что я говорю о награде?!
Братья шли, продираясь сквозь кустарник, и вскоре попали на тракт. Солинари сегодня была в ущербе, а Лунитари не являла свой лик. Зато звёзды светили ярко, идти было легко.
— Скажи, Рейст… А тебе правда наплевать на меня? — вдруг тихо спросил Карамон.
— Ты такой доверчивый. Ты даже мне веришь, — маг чуть улыбнулся, но брат не увидел этого из-за алого капюшона, в ночи казавшегося чёрным.

Сообщение отредактировал Лин Тень - 8-06-2011, 3:48

[Лин Тень >>>]

Автор: я (Лин Тень)
Бета, гамма: я, Faery и мои ПЧ
Название: "Кендерская байка"
Дисклеймер: герои принадлежат Маргарет Уэйс и Трейси Хикману, я взяла их с целью сотворить AU
Предупреждение: гиперболизация и преувеличение, свойственное юморному жанру и мультфильмам, автор в курсе, что в жизни так не бывает
Рейтинг: G
Тип: джен, OMC
Пейринг: нет
Жанр: action, humour, parody
Размер: мини
Герои: Рейстлин Маджере, Карамон Маджере, Тассельхоф Непоседа, Отик Сандат, Тика Вейлан, Стурм Светлый Меч, Флинт Огненный Горн, Танис Полуэльф, Китиара Ут-Матар
Саммари: Рейстлин тоже даром времени не терял. Он, как и брат, попытался встать, но пол гостиницы, казалось, штормило, а посему юный волшебник успел опрокинуть лавку, наступить в ведро с водой левой ногой, а правой впечататься в швабру, кончик которой, естественно, тут же с размаху дал Рейстлину по затылку. Волшебник на миг подумал, что его череп вибрирует. В глазах начало двоиться.
Размещение: только с моего разрешения. Вначале связаться со мной и получить разрешение и условия. Уже потом что-то размещать
Пометки: эпизод перекликается с упоминанием в основной линейке некоего празднества в честь совершеннолетия близнецов, но не является прямым его раскрытием
Благодарности: близнецам Маджере.


Если б тюремщик мог, он бы заткнул уши. Но тогда он бы не услышал скрежета отмычек в замках и шагов в коридоре — мало ли кто намерится сбежать? А охранник был на редкость добросовестным, что и заставляло его страдать. Соблазн был так велик, ведь пару часов назад в камеру бросили КЕНДЕРА!!! А это тюремщик счёл не просто проклятием лично на свою голову, а наказанием за грехи.
«Зато когда всё это кончится, — устало думал охранник, — я попаду в лучший мир, потому что сполна отработал за все злодеяния…».
Кендер улыбался, подпрыгивал, смешно дёргая кончиком каштанового хохолка, в карих глазах искрился смех… но уж кому как не тюремщикам знать, насколько опасны эти мелкие воришки.
Это проклятие всего Ансалона, не иначе!
Как назло, свободная камера оказалась самой ближайшей к тюремному посту — буквально в двух шагах от него. И охранник был вынужден слушать бесчисленные «правдивые» кендерские байки.
— Так вот, и они как-то справляли День Дара Жизни. Видел бы ты их! Совершенно не похожи друг на друга, но близнецы. Тот, что постарше, Карамон, высокий, выше тебя, здоровяк, может быка поднять. А тот, что помладше, Рейстлин, он пониже будет и похудей, зато он маг, очень умный. Он хороший маг, хотя ещё и молодой совсем. И вот, они как-то решили отпраздновать свой День Дара Жизни в Отиковском «Последнем Приюте», ну, это тот, что в Утехе, там ещё жареную картошку со специями подают, не слыхал? Что там было, сейчас расскажу! Я там сам был, всё видел.
Тюремщик взвыл. Меньше всего на свете он хотел слушать, как какие-то безвестные ему маг Карамон и воин Рейстлин справляли свой День Дара Жизни в каком-то приюте с картошкой…

— Карамон, я не хочу шумных празднеств, мне надо повторять заклинания… — протестовал Рейстлин, но силач, не слушая, тащил своего близнеца в гостиницу «Последний Приют».
— Да ладно тебе, Рейст, не каждый день такое бывает. И даже не каждый год. У нас День Дара Жизни и наконец-то есть достаточное количество денег, чтобы хорошо отметить его!
— …Ага, чтобы потратить эти самые деньги и потом жить на хлебе и воде, — съехидничал маг.
Карамон только добродушно улыбнулся. Оба брата прекрасно знали, что отметить праздник Рейстлину хочется, просто он никогда в этом не признается.
Уже через полчаса всё было готово. Китиара, Танис, Флинт, Тас и Стурм сидели за накрытым столом в «Последнем Приюте» и шумно поздравляли близнецов. Прыткая и изворотливая официантка Тика — совсем ещё девочка лет пятнадцати от роду — бегала меж столов с подносом, на котором было очередное яство или полные кружки эля.
Произносились тосты, рассказывались шутки, вспоминались эпизоды из жизни. Всем было хорошо и весело. Именинников поздравляли и пили за их здоровье.
Вначале Рейстлин не хотел пить. Затем решил, что выпьет воды — просто со всеми за компанию, но принесённый стакан не прельстил молодого мага, он подумал, что хочет вина.
А потом зачем-то Рейстлин выпил эля.
Голубые глаза лихорадочно блестели — волшебник никогда ещё не пьянел так сильно. Он вообще не имел пристрастия к выпивке, и, соответственно, пить не умел. На худых щеках обозначился румянец. К этому моменту вся компания уже успела изрядно напиться. Танис с Китиарой нашли самый тёмный угол зала гостиницы. То, чем они там занимались, ведомо было лишь одним богам. Как, впрочем, и то, почему нельзя было этим заняться дома.
Стурм вступил в спор с Флинтом о качестве оружия и доспехов. Дискуссия была вялая и происходила она в другом углу зала. Тассельхоф уютно устроился на лавке и прикорнул. Остальные посетители давно разошлись. Тика тихонько мыла полы, подбираясь с тряпкой, ведром и шваброй всё ближе.
За столом остались только близнецы.
— Не нравится мне эта тишина… — зловеще сказал Рейстлин, немного растягивая промежутки между словами.
Карамон закивал, что кончилось для него громкой икотой. Справившись с этой напастью, он, наконец, смог говорить:
— Того и гляди, какой гад вылезет…
— Или червяк… — продолжал нагнетать Рейстлин.
— А такие бывают? — удивлённо приподнял брови Карамон, отчего его лицо немного перекосилось.
— Бывают, — серьёзно покачал пальцем маг. — Вот, например, Катирпле… Каритле… Катарпли…
— И какой он? Этот Кати-как-его-там? — воин заворожено смотрел в глаза брату.
Рейстлин покрутил головой в поисках сравнения, но ничего не нашёл. Получил только ещё большее головокружение.
В этот момент из кухни вышел Отик, вытирая руки о фартук. Он собирался деликатно напомнить собравшейся компании, что за окном уже глубокая ночь, и гостиница закрывается. И если близнецы хотят продолжить праздновать — ради всех несуществующих богов, но только не здесь, потому что он, Отик, тоже хочет спать.
— Вот такой! — вдруг сказал Рейстлин, указывая худой рукой на остолбеневшего Отика, застывшего в дверном проёме. Трактирщик ошалело глядел на волшебника круглыми глазами.
Карамон с боевым кличем, а вернее с хриплым его подобием, вскочил со стула, но вместо того, чтобы по законам жанра уронить ненужную мебель и твёрдо встать в боевую стойку, воин сам бесславно упал на пол, а стул гордо остался стоять. Карамон попытался подняться, схватившись за стол, но тяжёлая полированная дубовая мебель перевернулась, и вниз полетели все кушанья и выпивка.
Кое-как силачу всё же удалось встать. Только теперь он был весь мокрый от пролившегося эля, а в волосах застряли остатки еды.
— Сдавайся, червь! — сказал Карамон несчастному корчмарю, в немом ужасе взирающему на разрушения.
Рейстлин тоже даром времени не терял. Он, как и брат, попытался встать, но пол гостиницы, казалось, штормило, а посему юный волшебник успел опрокинуть лавку, наступить в ведро с водой левой ногой, а правой впечататься в швабру, кончик которой, естественно, тут же с размаху дал Рейстлину по затылку. Волшебник на миг подумал, что его череп вибрирует. В глазах начало двоиться.
Однако эти мелочи не остановили осоловевшего героя. Он встал рядом с братом и приготовился к борьбе с червяком, не имеющим точного названия.
— Эй, ребята! Вы что! — вскричал Отик.
— Чудище разговаривает, — удивился Карамон.
Трактирщик понял, что настроены эти двое серьёзно. «Как бы гостиницу не разнесли, чем я с них потом брать буду, денег у них всё равно нет, а мне что же — терпеть убытки?» — подумал практичный хозяин. Но сделать он всё равно ничего не мог.
А вернее, не успел.
Карамон хотел вынуть меч, но обнаружил его отсутствие (а зачем бы ему брать оружие с собой на праздник?), потому выхватил у взвизгнувшей Тики швабру и помчался на Отика с грозным оружием наперевес, но при этом головой вперёд.
Рейстлин отчаянно пытался вспомнить хотя бы одну заклинательную формулу, но ничего не выходило: в связи с количеством алкоголя, ум и разум находились в ссоре и заходили друг за друга, да и вдобавок ко всему правый глаз почему-то периодически косил. Всё это создавало в голове полный вакуум и хаос, отчего в ней рождались только неприличные ругательства, но никак не заклинания.
Громкие возгласы и звуки падающей мебели привлекли внимание Стурма и Флинта, но они слишком поздно поняли, что происходит. Стурм, как более-менее трезвый, поспешил на выручку Отику, но был снесен Карамоном, который не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Три немаленьких тела врезались в стену.
Тика зажмурила глаза и закрыла лицо руками. В тот момент она подумала, что стена гостиницы не выдержит такого удара…
Однако стена выдержала, но хуже всего пришлось Отику, который был похоронен под телами Карамона и Стурма.
Флинт же, подумав, что Рейстлин вошёл в магический транс (на самом деле волшебник пытался унять тошноту), бросился ему наперерез. Мало ли чего этот мальчишка наколдует!
Но короткие ноги гнома зацепились за ножки поваленного Карамоном стола, Флинт упал и дальнейший путь проделал на пузе, скользя по чистеньким, только что вымытым Тикой полам. Гном въехал головой точнёхонько в опрокинутое Рейстлином ведро. Конечным пунктом гнома была стена, о которую он стукнулся новоприобретённым шлемом, несколько погнув его.
Флинт на ощупь встал и попытался снять ведро, но ничего не вышло. Слепо сделав пару шагов, гном снова споткнулся, но на этот раз о стул. Равновесие удержать не удалось, и Флинт кубарем покатился в другую сторону.
Раздался крик, а затем отборная солдатская брань, от которой Стурм стал пунцовым. Из тёмного угла выскочила Китиара, больше напоминающая разъярённую кошку. Из одежды на ней осталась развязанная кофта да штаны. Кожаный ремень жалобно бряцал расстёгнутой пряжкой. Далее из тени появился Танис, на ходу застёгивающий штаны.
Стурм вскочил на ноги, подобрал швабру и хотел врезать Карамону по голове, но промахнулся и попал по Флинтову ведру, так как гном как раз подошёл к свалке из Карамона, Стурма и Отика. Ведро загудело и вновь погнулось.
Китиара, рыча и шипя, кинулась на Стурма с одной лишь мыслью — отобрать швабру и отходить по спинам всех, кто помешал их с Танисом времяпрепровождению. Стурм бы никогда не отдал Кит травмоопасный предмет, однако будущий рыцарь остолбенел, увидев голые груди женщины, временами выглядывающие из-за развязанной шнуровки кофты. Получив преимущество, Китиара завладела злосчастной шваброй и, наконец, пошла творить возмездие.
Надо сказать, «возмездия» с лихвой хватило на всех, включая ни в чём не повинного Таниса. Пара ударов досталась даже Рейстлину, который всё ещё пытался вспомнить заклинание. Невредимой осталась только вёрткая Тика, вовремя спрятавшаяся под стол.
Крики привлекли не только постояльцев, которые осторожно наблюдали за развитием событий с лестницы. Соседи тоже сбежались посмотреть, кого убивают, но ничего толком понять не могли, поскольку дверь была заперта, а стёкла в гостинице были цветными, витражными, и сквозь них сложно было что-то рассмотреть.
Флинт, будучи самым низким, постоянно сшибал то одного, то другого, поскольку не видел, куда идёт.
Карамон врезался то в один, то в другой предмет, руша и сваливая их.
Танис бегал от Китиары.
Стурм бегал за Китиарой.
Китиара бегала за всеми.
Отик голосил, что было сил.
А Рейстлин забрался на стол, справедливо полагая, что там его не достанет месть сестры, и всё ещё пытался вспомнить мудрёные слова…
— Вспомнил! — вскрикнул юный маг и начал читать заклинание.
У Отика вспыхнул фартук.
— Горим, горим! — тут же закричал трактирщик, пытаясь потушить огонь.
Этот вскрик подействовал на всех. Стурму удалось прижать Китиару к стене, Танис бросился к пострадавшему и быстро затушил пламя, банально вылив кружку эля на и без того измученного Отика.
Карамон, пнутый Флинтом, которому наконец-то удалось снять ведро с головы, закатился точно под стол к Тике. Девушка ойкнула.
— Мы проиграли, моя прекрасная леди, — торжественно сказал Карамон, а затем… захрапел.
Постояльцы осторожно выходили в зал, а кто-то из кухарок открыл входную дверь, в которую настойчиво стучали соседи. Соседи?.. Какое там! Можно подумать, что вся Утеха собралась поглазеть на…
…Тощего мага-недоучку, стоящего на столе и затравленно озирающегося вокруг.
Отик, обычно добрый и радушный, сейчас был не просто зол — он был в ярости. Левый глаз дёргался, на виске билась жилка. Обгоревшим концом передника он утирал мокрое лицо, размазывая копоть.
Вокруг был полный хаос: перевёрнутые столы, стулья, обломки посуды, ошмётки еды, разворошённый (к счастью, уже потухший) камин. И грустное погнутое ведро посреди лужи, как символ всех бед.
— Кто… — от злости Отик не мог нормально говорить. — Кто, я спрашиваю? Кто мне за это ответит?
Рейстлин уже пришёл в себя. Болела голова, тело мелко дрожало, но ум соображал трезво. Первым делом маг слез со стола. Быстро окинув взглядом зал, он понял, что даже если они с Карамоном продадут их захудалый домишко, денег едва ли хватит на покрытие расходов.
— Отик… — язык плохо слушался Рейстлина, но на этот раз не из-за того, что волшебник был пьян. А из-за того, что он был в отчаянии и не знал, что говорить. — Я обещаю, мы с Карамоном возместим ущерб.
— Когда? — саркастически отозвался Отик. — К моей смерти? Или будете у меня вместо официанток? Весь город знает, что у вас нет денег!
Щёки Рейстлина вспыхнули.
— Да, господин Сандат, мы виноваты, — ледяным тоном сказал юный волшебник. — Но это не означает, что вы можете оскорблять нас. Я обещал, что мы покроем расходы.
Настал черёд Отика смущаться. Он всегда был добродушным. Например, Тика могла в подробностях рассказать о том, насколько Отик добр. Девочка рано осиротела, и ей была уготована незавидная участь. Но Отик Сандат взял её к себе и стал воспитывать, как родную дочь.
Конечно же, трактирщик не хотел оскорбить близнецов (старший из которых, правда, беспробудно спал под столом).
— Так, чего стоите? Кыш отсюда, здесь вам не рыночная площадь, — резво погнал Отик непрошенных зевак.
Когда в зале никого не осталось, кроме участников разгрома, корчмарь подошёл к Рейстлину и взял его за руку.
— Ну будет тебе. Я не хотел, правда. Просто разозлился. Ладно уж, идите, у вас всё-таки День Дара Жизни… Не надо мне ваших денег.
Рейстлин, хоть и улыбнулся Отику, всё-таки сказал:
— Спасибо, но мы вернём вам деньги. Я обещал.
Компания быстро привела в порядок то, что было возможно, добудилась Карамона, а затем двинулась к выходу.
— Эй! — Тика догнала их у самой двери. — Ничего не забыли?
Друзья переглянулись и пожали плечами.
Тика указала на одну из лавочек, на которой мирно посапывал кендер…

— …А потом мы встретили чудищ, и… — вдохновенно рассказывал Тас, не забывая показывать в лицах.
— Да брешешь ты всё, — не выдержал тюремщик, против воли заметив, что заинтересовался рассказом кендера. — Небось, ты вообще драку-то ту проспал на какой-нибудь лавке.
— Я? — праведно возмутился Тассельхоф Непоседа. — Проспал? Никогда! Я был в самой гуще событий, и это я напомнил Рейстлину слова заклинания…
— Врёшь, — тюремщик махнул рукой. — Да и вообще, не было никаких Рейстлинов и Карамонов. И Дара Жизни в «Последнем Приюте» тоже не было. Наверняка только что сочинил всю эту белиберду.
— Я не вру, — не на шутку обиделся кендер, — и вообще, я там ещё про чудищ не досказал!
Скрипнула дверь, и к тюремному посту подошли двое. Первый — силач, больше самого охранника, хотя он считался немаленьким детиной. Длинные каштановые волосы незнакомца в таком свете чуть отдавали в рыжину, карие глаза были спокойны. На человеке были доспехи и он был вооружён, казалось, всем, чем только можно.
Его спутник был неуловимо на него похож и не похож одновременно. Не такой высокий, худой, с теми же каштановыми волосами, но голубыми глазами. Этот человек носил белую мантию, что выдавало в нём мага.
— А, Тас, вот ты где, — пробасил здоровяк. — Мы тебя обыскались.
Маг же сразу перешёл к делу. Он достал из рукава мантии кусок пергамента и вручил его охраннику. Тот прочёл. «За заключённого кендера Тассельхофа Непоседу уплачен штраф, заключённый передаётся в распоряжение носителю сего». И стояла печать мэра.
— Пр…ростите, — тюремщик ошалело смотрел на мага и воина, переводя взгляд с одного на другого. — А вы случайно не близнецы Маджере, Рейстлин и Карамон?
Те переглянулись и, казалось, о чём-то договорились меж собой.
— Да, — тихо сказал маг, — это мы. Но откуда вы о нас знаете?
Ответ не заставил себя ждать. Тассельхоф радостно вскрикнул:
— Я ему рассказал о вашем Дне Дара Жизни! Правда, там было весело?
— Ты-то откуда знаешь, ты вообще спал, — хмыкнул Карамон.
— Но не очень крепко, — улыбнулся Тас и достал из мешочка флягу с бренди, явно прихваченную на кухне у Отика.
Уже уходя из тюрьмы, кендер обернулся к охраннику:
— Жаль, ты меня уже выпускаешь, а то я бы тебе ещё про чудищ рассказал.
Тюремщик с ужасом понял, что ему будет не хватать заключённого-кендера, рассказывающего интересные истории про странных близнецов — мага и воина.
— Про каких чудищ? — с надеждой спросил охранник.
— Не знаю, — пожал плечами Тас. — Мы с ними ещё не сразились. Ну всё, пока, не поминай лихом!

[Лин Тень >>>]

Нежданный выходной


Автор: я (Лин Тень)
Бета, гамма: я и мои ПЧ
Название: "Нежданный выходной"
Дисклеймер: герои принадлежат Маргарет Уэйс и Трейси Хикману, я взяла их с целью сотворить AU
Предупреждение: намёк на NC, кто понял, тот понял
Рейтинг: PG-17
Тип: гет, AU, OOC Рейстлин, ООС Даламар, ООС Крисания
Пейринг: Рейстлин/Крисания
Жанр: humour
Размер: vignette
Герои: Даламар Арджент, Рейстлин Маджере, Крисания Таринская
Саммари: — …пожелание, — шёпотом завершил фразу Рейстлин.
Если бы архимаг в этот момент смотрел на своего ученика, он бы увидел, как округлились красивые миндалевидные глаза Даламара.
Размещение: только с моего разрешения. Вначале связаться со мной и получить разрешение и условия. Уже потом что-то размещать
Благодарности: Faery


— Кора дуба, тёртый имбирь, лимон… нет, это, кажется, из другой оперы… розовые лепестки… нет, и тут ошибка… полынь, точно! — Даламар Арджент, ученик чёрного архимага Рейстлина Маджере, бубнил какие-то бессвязности, пешком поднимаясь в кабинет своего шалафи.
Причина этого была вовсе не в том, что тёмный эльф вдруг возжелал физических нагрузок (признаться, ему их и так хватало — полить-обрезать цветы на клумбах, убрать главные помещения Палантасской Башни Высшего Волшебства, ассистировать при опытах учителя…). Просто Даламар чувствовал себя не вполне готовым к встрече с шалафи, а поэтому решил пробежаться по винтовой лестнице. Хотя, конечно, «пробежаться» — это сильно сказано, ибо бегать по ней осмелился бы только сумасшедший. Даламар себя к таким не причислял и, в очередной раз кляня неведомого строителя Башни, поднимался максимально быстро, прижимаясь к стене. «А ведь когда-то эта Башня принадлежала Белым Мантиям», — некстати вспомнилось эльфу.
На сегодня вроде бы не было назначено урока, но Рейстлин зачем-то позвал Даламара. Тёмный эльф ожидал от своего учителя всего, чего угодно, а посему наскоро повторял материал, в надежде воскресить в памяти всю неподъёмную тяжесть знаний, пройденных за неполный год.
Лаборатория встретила Даламара привычным потоком жаркого воздуха. Рейстлин стоял спиной ко входу и, вытянув костлявые длиннопалые руки, грел их возле камина.
— Даламар, — обратился к ученику архимаг, не повернувшись. — У меня будет к тебе…
«Задание, — мысленно закончил за учителя тёмный эльф. Он нашёл глазами чайник и мешочек с травами. — Заварить чаю? А может быть… — Даламар пошарил взглядом по лаборатории, пока не наткнулся на стопку книг. — Рассказать основные принципы магического подавляющего воздействия… Или… Или… Рецепт зелья обратимости? — взгляд Даламара скользнул по пробиркам. — Или различие некровоздействия?.. А может быть перечислить список растений, собираемых в полночь?.. Кстати, по нему я помню не все пункты, пусть бы он лучше спросил отличие дэварских рун от истарских».
— …пожелание, — шёпотом завершил фразу Рейстлин.
Если бы архимаг в этот момент смотрел на своего ученика, он бы увидел, как округлились красивые миндалевидные глаза Даламара.
— Д-д-да, шалафи? — недоверчиво спросил тёмный эльф, вновь стрельнув глазами по книгам, пробиркам и чайнику.
— Ты уже почти год учишься. Почему бы тебе не отдохнуть пару дней? — неожиданно бодро сказал Рейстлин, повернувшись к ученику всем корпусом. Уголки тонких губ волшебника чуть приподнялись: очевидно, так Рейстлин пытался выразить восторг по поводу сомнительной идеи Даламарова отпуска.
Тёмный эльф, всё ещё с круглыми и совсем не эльфийскими глазами, перекосился, пытаясь изобразить улыбку. Однако, архимагу было вполне достаточно подобной демонстрации «радости» ученика.
— Ну вот, я знал, что тебе понравится! — кивнул Рейстлин, планомерно выпихивая ученика из лаборатории. — Погодка в Палантасе нынче отличная, предлагаю тебе сходить на пляж. В общем, наслаждайся жизнью, Даламар.
Вслед за последней фразой захлопнулась дверь.

Даламар лежал на песочке, греясь в лучах заходящего солнца. Вначале молодой маг пытался расстраиваться из-за неожиданных выходных, но затем решил: «А почему бы и нет?».
Ближайшие два дня не помешает проветрить мозги и дать отдых телу.
— Молодой человек… то есть, простите, эльф, а вот тут рядом с вами, не занято? — пропела очаровательная дама, намереваясь пристроиться по соседству с симпатичным эльфом.

— Он ушёл? — прошептала госпожа Крисания, крадучись входя в лабораторию Рейстлина из смежной комнаты.
— Ушёл, ушёл, — хмыкнул волшебник. — Но можно было уйти отсюда и так, что он и не заметил бы, я тебе это уже говорил!
Крисания зябко повела плечами.
— Да ну его, — затем жрица улыбнулась. — Зато теперь у нас есть ещё две ночи, так ведь?