Рассказики, фантастические и не очень :)

[DiVert >>>]

Это очень сложно - переключиться с большой прозы на маленькие рассказики.
А я всегда писала большие книги, с масштабной задумкой, с проработкой целого мира... И тут решила, что краткость не зря считается сестрой таланта.
Как вы считаете, у меня получается "малая проза"?!?!?

Совсем свеженький рассказик...

Человек
Я встретила этого человека несколько лет назад… на кладбище. Я хорошо помню, как это было. Помню своё настроение, когда я брела по палой листве между могил, не разбирая пути и не уступая дороги идущим навстречу людям. Тогда я только приехала в город, в котором не была шесть лет. Вернулась почти без денег, в давно заброшенную квартиру, которую даже никто не снимал, в заросшую пылью комнату, маленькую кухоньку с разбитым окном… В город, который был для меня родным так долго, но который я покинула в погоне за обещанной прибыльной работой. Проторчав в Москве полтора года на хорошем заработке, я вдруг лишилась всего. Фирма, в которой я работала, оказалась левой, отмывающей деньги, начались таскания по судам, безумные траты, какие-то угрозы, потом проблемы с милицией… Я хотела вернуться домой уже давно. Но Москва оказалась местом, из которого очень трудно уехать. Я постоянно размышляла: а найду ли я хорошую работу дома? В конце концов, я жила в Москве в коммуналке, подрабатывала где придётся, но ведь – жила. А на что ехать обратно? Поднимать квартиру? Начинать с нуля жизнь?
Год за годом, Москва мне опостылела. Плюнув, я получила последнюю зарплату и на первом же поезде вернулась домой. Едва только приведя в порядок квартиру. Выбросив старую мебель и купив еды на первый срок, я решила наведаться на могилу родителей, на Восточное кладбище.
Взяла с собой пакет, положила туда лопатку, маленький веник, несколько тряпок, средство для чистки металла, сунула в карман куртки кошелёк и минут сорок тряслась на электричке…
Я хотела привести в порядок могилу родителей, на которой меня не было уже столько лет, но меня на кладбище ждал новый удар.
Я никогда не думала, что всего за шесть лет может произойти такое изменение. Некоторые могилы десятилетиями стоят нетронутыми, постепенно порастая травой, или даже деревьями, но почему-то именно ко мне судьба оказалась неблагосклонной.
Могила моих родителей стояла на склоне, внизу, где-то в метре, уже текла мелкая речка… Оказалось, кому-то в голову пришло засыпать речку – видимо, чтобы потом можно было делать там новые захоронения, потому что места на кладбище не хватало. Судя по всему, работали неаккуратно, машины, двигавшиеся вдоль оврага, подвозившие песок, своротили, раскололи памятник с могилки родителей, смяли тонкий железный паребрик. Земля встала дыбом, и на ней ясно виднелись засохшие следы шин, так и нетронутые ни дождём, которым нынешний год не радовал, ни ветром.
Вокруг было ещё несколько повреждённых могил, но они меня не волновали. Я стояла, выронив пакет на землю, прямо на перекрёстке, глядя на этот мрачный пейзаж, и не знала, что мне больше хочется – плакать или рвать и метать.
Жаловаться? Подавать в суд? Всё равно, восстанавливать могилу нет денег!.. А ведь меня не было в городе всего шесть лет!
Как завороженная, ничего и никого не замечая и совершенно ни о чём не думая, выжатая до конца, я пошла прочь от своего участка, не по широкой дороге, а по узким тропкам между крестов и памятников…
Так я шла долго, и углубилась в совсем старый участок кладбища. Могилы здесь были такие старые, что многие из них давно провалились. Пожалуй, дети этих людей успели уже умереть, или забыть напрочь своих родственников… Перешагивая через втоптанные в землю полусгнившие искусственные цветы, я безразличным взглядов всматривалась в истёршиеся надписи на могилах, зацветшие портреты на камнях…
Тогда я и встретила этого человека. Он сидел на одной из покосившихся скамеечек, локтём опираясь на железный столик. На столике стояла бутылка, пластиковая, без этикетки, с жидкостью невнятного цвета, рядом лежали несколько одноразовых стаканчиков, и ещё один, полный, человек держал в руках.
Он был одет в синюю куртку, плотную, хотя было вполне тепло, джинсы и кроссовки, не новые, с налипшими хвойными иголками и запутавшейся в шнурках веточкой. Он заметил меня, когда я остановилась напротив – сама не знаю, почему остановилась, – сдвинул кепку за козырёк подальше на затылок, и я увидела его лицо.
Это было самое обыкновенное лицо. Такие редко остаются в памяти надолго – только у меня осталось. Лицо изображало настороженность, постоянную, он изучал меня тёмными, очень глубоко посаженными глазами, отчего они были в тени, и не улыбался, хотя и не казался неприветливым. Он казался старше, чем был – по фигуре, глазам он был моложе меня, а лицо с ярко выраженными скулами, будто бы морщинами у подбородка, делало его взрослее.
- Хотите пить? – спросил он, свободной рукой ставя на донышко лежащий белый стакан.
Он угадал мои мысли. Я кивнула и подошла ближе, бросив пакет, в котором лежали ещё гвоздики и саженцы анютиных глазок, которые я хотела посадить родителям, на траву.
- Что это? – спросила я. – Пиво?
- Сок, - ответил он, не улыбаясь. – Виноградный. Любите?
- Да не очень, - я осушила стакан и рассеянно посмотрела на него. Он осторожно улыбнулся и подвинулся. – Садитесь.
- Спасибо, - я подумала, что стоит пойти дальше… Я вдруг вспомнила о квартире, о доме, о поисках работы… Но всё-таки села рядом с ним.
Солнце сюда не проникало. Здесь рос мощный, частый ельник. Могила, перед которой мы сидели, остро напомнила мне о родительской. Крест хотя и стоял ровно, овальная фотография на нём висела вверх ногами, буквы и цифры стёрлись, и даже прочесть фамилию было сложно… Чернов Алексей Дмитриевич. Хотя я и смотрела на перевёрнутое, пожелтевшее фото, мне понравились глаза лежащего здесь человека. Они были добрыми, только чуть-чуть укоряющими, и правый немного прищурен, а улыбка – неширокая, но приятная, доброжелательная, с лёгкой морщинкой у рта… В сердце остро кольнула мысль, что я так и не сделала родителям на памятник фотографии. Только заплатила за то, чтобы буквы выкрасили белой краской… и крестик нарисованный позолотили.
Внизу креста на старой-старой чёрной ленте, местами выцветшей до светло-серого, можно было различить слова: "любим, помним, скорбим"… На могиле густо рос бурьян, мох. Оградку оплетал вьющийся сорняк, она была чёрной от налипшей грязи, паутины. Упавшее когда-то от сильного ветра дерево лежало поперёк могилы, оттого в одном месте ограда прогнулась.
- Будете ещё сок? – спросил меня мой сосед.
- Не жалко? – поинтересовалась я и не отказалась от сока. Он налил мне ещё, сок был кисловатый, пожалуй, не совсем свежий… - А что вы в таком состоянии могилу содержите? – спросила я его, набравшись смелости. – Трудно ли убрать?
- Да как-то,… - замялся он, глядя на меня с возросшей осторожностью. – У меня нет с собой ничего…
Я вздохнула.
- Жалко… Хороший человек лежит, - я была уверена, что Чернов Алексей Дмитриевич был хорошим человеком. Плохой не смог бы так улыбаться. – Давайте, я вам помогу. Я вот… Вроде как у меня всё есть.
- Хорошо, - мне показалось, что он удивлён. – Спасибо,… - он поднял мой пакет, заглянул туда и спросил. – А у вас тут цветы лежат…
- Мне больше не надо, - с надрывом проговорила я. – У вас посадим.
Я не понимала, почему он так на меня смотрит. У него был весьма тяжёлый взгляд, будто он всю жизнь никому не доверял и жил один, и вдруг встретил человека, который не бросился на него с камнем.
Почти два часа мы провозились с ним на могиле Алексея Чернова. Он сдвинул дерево, с трудом, и мы положили его между соседними, не менее заброшенными могилами. Я отчищала ограду, он выдирал колючие кусты и соскабливал мох, снимал паутину с креста. Чёрной тушью – моей, мне она была не нужна и не слишком подходила для этой цели, но большего мы пока сделать не могли – я обновила буквы. Он разрезал чёрную ленту карманным ножичком на узкие полоски и одной из них подвязал фотографию, чтобы она стояла ровно. Я обмолвилась, что нужно будет приклеить её, и он согласился…
Мы смели с могилы весь мусор и листья, оставили только ростки травы. Я взрыхлила землю, посадила туда свои саженцы, а он сбегал за водой, принёс её в опустевшей бутылке из-под сока, чтобы смочить землю. Обломав концы гвоздики и бросив рядом, мы воткнули цветы в землю у подножия креста…
Время шло к вечеру. Запоздало бросив взгляд на часы, я стащила перчатки и бросила их в пакет.
- Мне домой пора, - сказала я.
- Да мне тоже, - пожал он плечами, одевая куртку. Он скинул её, пока мы приводили в порядок могилу. – Мне к южному выходу, а вам?
- К северному, - только сейчас я поняла, что даже не знаю его имени. Но спрашивать было как-то уже неудобно.
- Ну, тогда до свидания, - он бросил ещё один взгляд на преобразившуюся могилу и уже собрался идти, когда я, сложив инструменты обратно в пакет, вдруг поймала взглядом совершенно непохожий на лицо моего случайного знакомого портрет Чернова и спросила ему вслед:
- А кто он вам?
Человек обернулся, рукой касаясь ствола ели, улыбнулся – впервые за это время, без осторожности, и громко ответил:
- Мне? Никто. Я просто сел здесь на скамейку попить сок. Прощайте, удачи вам, - он коснулся пальцем козырька кепки, отвернулся и исчез за крестами…
В тот день я вернулась домой растерянная, но уже не такая отчаявшаяся. У меня было такое ощущение, что весь день я билась не над чужой могилой незнакомого человека, а над местом упокоения моих родителей. Я думала, что все дела будут валиться у меня из рук, что я буду мучиться совестью… Но в ту ночь я спала, как убитая, а потом дела неожиданно пошли в гору.
Мне удалось найти хорошую работу, очень быстро, я даже удивилась. Я сделала в квартире ремонт, не евро, но зато трубы больше не визжали, и отопление работало исправно. Я восстановила могилу родителей, выиграла судебный процесс с руководством кладбища…
Два раза в год я бываю на Восточном кладбище. Но навещаю там не только могилу родителей, но и ту, что мы так долго восстанавливали. Бывает, что я сижу перед крестом Чернова дольше, чем у родителей… Я покрасила заново крест, обновила фотографию, только ограду так и не поменяла – она осталась смятой с одного боку. На его могиле я всегда сажала анютины глазки… Мне хотелось ещё раз встретить здесь того человека, с которым мы пили сок. Но он больше сюда не приходил.
Кто-то рассказал мне старую-старую, давно забытую легенду о призраке, который бродит по заброшенным могилам. Говорят, когда-то при строительстве часовни его могилу повредили, и никто её так и не восстановил, и с тех пор он постоянно бродит по самым бесхозным участкам, пытаясь привлечь к брошенным могилам внимание.
Я не верю, что это был призрак. В конце концов, вместе с тем человеком мы пили виноградный сок, сажали цветы… Но больше я не видела его на кладбище. Должно быть, тогда он и вправду забрёл туда так же случайно, как и я.


Как вам?

Сообщение отредактировал DiVert - 31-08-2007, 17:10

[sinobi >>>]

Мне понравилось. Немного грустно - приятный такой мягкий оттенок. Придраться не к чему, да и не хочется. Идея и ее воплощение очень удачны. Детали, атмосфера... Даже не знаю, что можно сказать. Все хорошо. Попытка в "малой прозе" прошла на "ура".

[DiVert >>>]

Вот, тоже сравнительно недавно написано... Эту сказку мне кто-то рассказал... А я записала.

Сказка о том, как все люди были прозрачными
Давным-давно все люди были прозрачными. И жилось им хорошо и приятно, все друг друга любили и никогда не ссорились. Если вдруг возникала какая-то проблема, она решалась мирно и быстро, и никто никогда не обижался надолго.
Да, люди были прозрачными, и все их мысли тоже были прозрачными. В прозрачных головах прозрачных людей была видна каждая мысль, которая появлялась у них. Им не нужно было ничего друг от друга скрывать, и они никогда не задумывались о том, что любой встречный легко читает их светлые и красивые мысли.
Но однажды один из людей затаил на другого обиду. Тот совершил какой-то пустяк и конечно же тут же извинился, а человек его не простил. Шло время, и человек замечал, что другие почему-то его сторонятся. Он оказался одинок и затаил на всех людей злобу.
С тех пор он жил один, отдельно от людей, и никто не приходил к нему, не заботился о нём, не спрашивал, как ему живётся. А однажды он, купаясь в озере, увидел, что его отражение не такое уж прозрачное. В голове вместо обычных ярких и прозрачных мыслей крутится чёрный-чёрный комок – его злые и тёмные мысли.
"Так вот почему они все избегают меня, - подумал он, глядя на себя, - они же видят меня насквозь!"
И тогда человек решил стать непрозрачным, чтобы никто не знал его мыслей и чтобы он не был отрезан от людей. Ему пришлось непросто, но он сумел достичь успехов. Чтобы от него не отшатывались, он решил сделать себя красивым и светлым. Кожа стала розоватой, бледной, глаза – тёмными, синими, волосы – оттенка сгнившего дерева…
Он понравился самому себе и отправился показаться людям. Люди не узнали в этом новом, ярком и красивом человеке своего изгнанного прозрачного собрата. Им восхищались, вокруг него было всегда множество поклонников, желавших тоже научиться стать красивыми и непрозрачными. Зародилось жестокое соперничество, и чёрные, злые мысли были часто заметны в прозрачных головах людей. А человек учил их скрывать злость и недоверие за красивой и непрозрачной оболочкой…
Так люди потеряли свою прозрачность, и вместе с непрозрачным телом к ним пришли многие черты, которых раньше не существовало. Они стали реже улыбаться друг другу, перестали быть откровенными, строили коварные планы и начинали войны ради собственной прихоти. И даже те, кто хотел сохранить прежнюю, славную жизнь, не сумели противиться этой непрозрачной заразе…

Сообщение отредактировал DiVert - 9-05-2006, 0:40

[sinobi >>>]

В прозрачных головах прозрачных людей была видна каждая мысль, которая появлялась в их головах.

Головы...

Кожа стала розоватой, бледной, глаза – тёмными, синими, волосы – оттенка тёмного дерева…

Темными ...

А человек учил их скрывать злость и недоверие за красивой и непрозрачной оболочкой…

"а ЭТОТ человек" звучло бы лучше.

Так люди перестали быть прозрачными, и вместе с непрозрачным телом к ним пришли многие черты, которых раньше не существовало. Они стали реже улыбаться друг другу, перестали быть откровенными

Слишком близко стоят два "перестали".

А вообще сказки я люблю. Особенно такие. Здорово!

[DiVert >>>]

Спасибо! А я не заметила!

Вот, теперь отредактировала! Посмотри - так тебе больше нравится?
А вот "этот" человек я ставить не буду. Понимаешь, до этого люди были не совсем люди... А стали человеки.

Ещё одна благодарность!

Мне тоже понравилась эта сказка...

Вот ещё одна маленькая история:

Жизнь
Всего на несколько секунд он взлетел. Там, внизу, ветра не было. Только движения воздуха, создаваемые бегущими людьми. А здесь, наверху, ветер был. Прохладный, ласковый, упругий, приятный…
Отсюда, сверху, был прекрасный вид. Тёмно-серое небо сливалось с крышами зданий, и вечерние сумерки разрезались только яркими фарами проезжающих машин и тусклыми прямоугольниками окон. Он ещё никогда не видел ничего подобного. Он вообще был совсем новенький в этом деле, и успел повидать только зелёную истоптанную траву и разноцветные толпы людей, и всё.
Здесь, наверху, было гораздо тише. Кроме свиста ветерка и едва доносящегося шума снизу он ничего не слышал. А там, внизу, были постоянный гул, который он успел возненавидеть, и резкие окрики…
В небе он почувствовал себя свободным. Эта свобода ему так понравилась, что ему расхотелось вниз. Там им все управляют. Там он зависит от других…
Там ему постоянно больно. Всё кружится Почти никогда не удаётся передохнуть. Здесь его никто не трогает и никто не обижает. Здесь так хорошо!
Всего на несколько секунд он взлетел над полем. А потом упал обратно, вниз. Последовал сильный удар, от которого внутри всё перевернулось. Это было больнее, чем все предыдущие удары, и показалось, что его разорвало на части…
Он упал на холодное твёрдое искусственное покрытие. Всё вокруг слилось в один бело-зелёно-красный водоворот. Потом кто-то подобрал его и отнёс в сторону, в темноту.
Через какое-то время он очутился в душном, мерзком месте в окружении ужасных, неприветливых, грязных вещей. Там никто не сочувствовал ему, никто не понимал его, и никому не было до него дела. В принципе, как и тогда, когда он не валялся на помойке. Как выяснилось, жизнь не слишком отличается от смерти…
* * *
После сильного удара нападающего мяч деформировался и был уже непригоден для игры. Пришлось его выкинуть.

Ой, какое у меня красивое число сообщений! 222!

[sinobi >>>]

только зелёную истоптанную траву и разноцветные толпы людей, и всё.

Не знаю, но, вроде, без первого "и" лучше? А то оно так разделяет предложение, что о второе "и" спотыкаешься... пардон, -юсь!

свиста ветерка

Раз свистит, то не такой уж это и "ветерок" ))) Тут что-то посильнее.

Последовал сильный удар, от которого внутри всё перевернулось. Это было больнее, чем все предыдущие удары

Получилось два "удара" подряд. Какой-то из них лучше заменить.

Сначала пошла ассоциация с "Чайкой Джонатан" Баха - начиталась, называется. Но потом я сбилась и гадала, что же это... Мяч!!! Перечитала - и правда! Поздравляю, еще одна удачная история!

Сообщение отредактировал sinobi - 10-05-2006, 0:30

[DiVert >>>]

Свист ветерка... Понимаешь ли, мячу там нравится... Почему бы ему не сказать "ветерок"?







Свидание
А не придуман ещё мой мир,
Оттого голова легка,
Нет звезды ещё в небе и
Нет закона пока.
Пикник, "Говорит и показывает"

Мы открыли эти двери,
Но закрыть их не сумели.
Оказалось: жили, пели
Про другие параллели.
Кукрыниксы, "Параллели"
В мой кабинет проникал зеленоватый свет луны. Июньская ночь была чуть прохладной, и я оделась потеплее. Тонкий тюль шевелился от ветра, проникавшего через форточку, но не мешал мне любоваться невесёлой картинкой: залитая бетоном дорожка, с другой стороны от неё – маленькая клумба с помятыми цветочками и следами собачьих лап, за клумбой – кусты смородины с поеденными листьями и сетка забора.
Пейзаж не способствовал вдохновению, и я редко отрывала от монитора глаза, чтобы посмотреть туда. Интересовала меня за окном только луна, сегодня почему-то не жёлтая, а зеленоватая. Давно я такого не видела…
Лунная дорожка пролегала через мои колени прямо к двери, закрытой на два оборота ключа – чтобы посреди ночи родичи не вздумали ломиться ко мне и заставлять ложиться спать. Я работаю.
В углах собрались в серые пучки тени от немногочисленной мебели. Пол был ровным слоем покрыт пылью и моими следами – в свой кабинет, святую святых, я никого кроме себя не пускала. Мои следы иногда пересекались, видимо, я топталась перед книжными полками, но так ничего оттуда не достала – журнальный столик был пуст, только стопка тонких тетрадок лежала рядом со мной на кресле.
Шумно тикали часы, вызывая у меня раздражение. Вечно они напоминают мне о течении времени, которое я часто провожу так бездарно и бесполезно. Я даже потянулась рукой в сторону валявшегося в стороне диска, чтобы тишину хоть немного разнообразить музыкой, но в тот же миг заметила, что произошло что-то не то…
Тиканье прекратилось. Я хмуро поглядела в зеркало – там, за моей головой, отражались часы. Секундная стрелка стояла, даже не подрагивая. Моё собственное выражение лица мне не понравилось.
А я не ждала его сегодня… Стремительно расширялись стены кабинета. Дурацкие жёлтые обои в цветочек исчезли, чуть задрожал пол. Я закрыла глаза, ощущая, как меняется вокруг пространство. Положила ноутбук на кресло и встала на ноги. Под моими ногами были больше не деревянные доски, а холодные каменные плиты – босые ноги ощущали мёртвую шероховатость камня.
Вспыхнули под потолком тысячи свечей – да, я всегда любила свет… Как можно больше света, чтобы изгнать тени из каждого зала, каждого закутка… Жёлтый свет свечей уничтожил зелёную полоску лунной дорожки, и она только чуть дрожала на краешке подоконника, пока тот тоже не исчез.
Я растерянно провела руками по джинсам. Да уж, вот что значит позволить застать себя врасплох.
Узкие стрельчатые окна в большинстве были занавешены тяжёлыми шторами, только несколько, с лунной стороны, были открыты. Когда-то в этой зале мы с ним устраивали прекрасные балы, на которые съезжался высший свет почти со всех миров… Но с тех пор, как он избрал себе другой путь, я редко бывала здесь. Я почти уже забыла эти по моей инициативе раскрашенные в разные цвета плиты, узкие столы вдоль стен и множество зеркал…
Когда-то эти столы ломились от угощений и напитков из самых разных уголков Вселенной. Сегодня здесь был не бал, а всего лишь встреча старых друзей, и они были пусты. Два кресла, жёстких, с высокими спинками, были предназначены именно для этих двоих.
Я ещё раз посмотрела в окно. Какая большая луна, словно я совсем к ней близко. Такая большая и такая невероятно-зелёная… И огромные звёзды вокруг. Те звёзды, которые я так любила. Особенно вон ту, которая мигает так часто и весело.
Вокруг нет сейчас ничего, кроме этой луны или звёзд. Зачем твёрдая опора тому, что создано в ином мире и перемещено в этот лишь в нашем с ним воображении?
Огромные двери в залу отворились бесшумно, и я получила возможность увидеть своего гостя, не удосужившегося предупредить меня о своём приходе. Как он изменился… Ещё сильнее, чем с того раза.
Он мне не улыбнулся и даже не поприветствовал, просто изучал меня, тщательно и молчаливо. Я удивилась его мрачности и неприветливости, но решила не подавать виду. Пошла навстречу, делая вил, что не замечаю, как желчно он цепляется взглядом за мои самые простые голубые джинсы и футболку с котёнком. Пусть смотрит, как хочет. Я не обязана встречать его в парадном платье или трауре.
- Здравствуй, а я уже и не ждала тебя, - я улыбнулась, надеясь вызвать у него что-нибудь иное, чем неприветливое молчание. Он так и остановился на пороге. – Проходи, ты, должно быть, устал. Не так-то просто добраться до меня…
- Не так уж сложно, - возразил он, и это были первые его слова. Голос был бесстрастный и пустой, и я вдруг ощутила острую жалость при воспоминаниях о тех временах, когда он умел так же весело и заразительно смеяться, так же печалиться, как я. – Здравствуй, - он взял мою руку и поцеловал. Длинные волосы моего гостя, голубоватые, как иней, и чуть сияющие, как снег на солнце, защекотали руку. Я едва сдержалась, чтобы не обнять его – теперь, он уже этого не поймёт.
Я высвободила руку и нарочито беспечно заговорила:
- А я уже думала, ты не придёшь никогда… Садись, восход ещё не скоро, успеем наговориться… Расскажешь, что ты видел, должно быть, много интересного… Скучал по мне, а? Признайся? – я опустилась в кресло и снова обратила на него взгляд.
Он сел напротив, неестественно выпрямив спину и опять не улыбнувшись. Я не узнавала его лица – оно было совсем чужим и даже отталкивающим. Будто бы не его я знала давным-давно.
Глаза, тёмные, синие, упрямые поблёкли. Это были не глаза человека, повидавшего сотни миров, хотя он и был им… Мёртвые, чужие глаза. У меня появились нехорошие ощущения, я передёрнула плечами, и он это заметил. Поднял брови и спросил:
- Ты мне не рада?
- Рада, - быстро ответила я. – Ты же знаешь, я всегда тебе рада… Просто я не ждала тебя сегодня, чтобы устроить в твою честь пир… Я прикажу подать вина… Надеюсь, ты не будешь сидеть, как истукан, и расскажешь мне что-нибудь?
Через несколько минут перед нами оказался поднос с бокалами вина. Он наклонился вперёд, взял один, но пить не стал.
- Что же ты пришёл, если мрачен и не говоришь со мной? – спросила я. – Неужели, ты уже настолько изменился?! Ты не веришь, что я тебе рада? Ты же знаешь, что ты всегда был мне дорог…
- Я пытаюсь понять, как ты могла остаться такой же живой, как раньше, - он крутил бокал аккуратными бледными пальцами и только сейчас отвёл глаза, - живя там. Я каждый раз прихожу и вижу тебя прежней, даже если ты не в тех роскошных платьях…
- Время кутежа прошло, ты бросился изучать Вечность, я осталась здесь, в этом милом, но неприветливом мире… Здесь слишком скучно, чтобы я могла потерять и свою радость. Растворись я здесь, ты бы меня сейчас не увидел бы. Я бы разуверилась в существовании этого нашего дворца, я бы в твоём существовании разуверилась!..
- Ты и так изменила тем чудесам, в которые мы оба верили, - возразил он. – Зачем ты осталась здесь?
- Когда-то я здесь родилась… Помнишь, как мы с тобой встретились?.. – я пыталась хоть как-то разбудить у него улыбку. – Почему я должна бросить его?
- А мой мир помнишь? – переспросил он. – Почему наш дворец мы переместили сюда? Потому что я ненавидел свою темницу, и избавился от неё. А ты не нашла в себе сил разорвать свою связь, вот и сетуешь мне сейчас на скуку и отсутствие чудес…
Я хотела его перебить, но он продолжал. Пожалуй, я этого и добивалась – разговорить его, такого неожиданно-молчаливого. Но то, что он говорил, меня не радовало. Всё это было каким-то чужим, пустым, непохожим на него.
- Я предлагал тебе пойти со мной, помнишь? Здесь, после очередного маскарада… У тебя была ещё такая грустная синяя маска, - он закрыл на миг глаза. – Ведь мы вместе открывали миры, перекидывали мосты… Но ты не любила путешествовать. Ты любила свой душный, застойный мирок! – он поставил бокал на стол обратно и руками опёрся о колени. – Ты побоялась броситься со мной в эти дебри, чтобы открывать те тайны и чудеса, которых не побоялся я… И теперь жалуешься мне…
- Я не жалуюсь! – возразила я, хватая его за руку. Он вздрогнул, как будто моё прикосновение было ему неприятным. – Ты сам заметил, что я счастлива! Я его люблю таким, какой он есть, мне хорошо жить здесь, я привыкла и к пыли, и к серости… Когда я хочу, я прихожу сюда, вижусь со старыми друзьями…
- Когда последний раз ты была здесь, признайся! – перебил он меня. – Где твои музыканты, знатоки ветра и воды, управлявшие природной музыкой так, как виртуозы твоего мира не умеют играть на своих мёртвых инструментах? Они переманены другими за большие деньги, чем им платила ты. И потом, кому им играть, если ты здесь – раз в столетие? Где твои цветы, множество цветов, обвивавших стены и зеркала? Мы вместе выискивали семена в самых невероятных уголках… Они завяли и умерли, потому что слуги, ухаживающие за ними, обленились. Ради кого им поддерживать эти цветы? Ради хозяйки, которой тут нет?..
Он был так неожиданно прав, что я даже не поверила в это. Оторвала свою руку и помотала головой:
- У меня есть свои дела…
- Дела, приниженные до суеты обычных людей.
- Я делаю всё это, потому что…
- Потому что мир этот тобой завладел.
- Я его люблю!
- Потому что боишься любить другие!
- Мне там нравится!
- Потому что как только я тебя бросил, у тебя не хватило энергии существовать, как раньше. Как это делали мы вдвоём. Как только я ушёл, ты потеряла прежнюю свою жизнь…
- Эстер! – не выдержала я и повысила голос. Он впервые улыбнулся, но так, что мне захотелось отшатнуться. – Эстер, ты ничего не понял. Да, я не захотела участи вечной скиталицы по чужим мирам, - я заставила себя успокоиться. – Ты не способен разделить мою обиду и мою любовь. Да, мой мир угрюм, но он – мой дом.
- Посмотри на него, на этот свой дом. Жёлтое солнце, тусклые души… Неужели, он стоит мелькания пёстрых миров?
Я поднялась и отошла к окну. Мне не нравился этот разговор. Он слишком хорошо меня знал, но в то же время слишком заблуждался. Сейчас он следил за мной глазами, и я чувствовала себя неуютно.
- Стоит ли спорить, Эстер? Не будем. Будет рассвет, и ты опять исчезнешь, уйдёшь в чужую жизнь, оденешь чужую маску… Кому ты мстишь? Мне? За что? Может, это тебе не нравится твоя новая судьба? Помнишь, что ты сказал мне тогда? – я села на край окна, не глядя вниз, в заманчивую черноту. – Одиночество – сказка… Так и сказал… Могла ли я пойти с тобой, услышав такие твои слова?
- Мы могли бы испытать одиночество вместе.
- Вместе? Ты смешной, Эстер, - я поймала его взгляд и поняла, что он уже сбит немного с толку. – Вместе! Мы вместе исходили много миров.
- Совсем не так, как это теперь делаю я, - отозвался он.
- Мы сплетали их вместе, мы дружили с ними со всеми, гуляли по их структурам и узнавали их тайны… Но мне всегда было это тяжело. Вечность меня не любила, она тебя любила… Пустись я с тобой в странствия, я нашла бы там только грусть для себя. А тебе это нравилось. Ты хотел изучать Вселенную глубоко и со всей отдачей… Зачем мы сейчас ругаемся? Просто расскажи мне сегодня что-нибудь чудесное и приятное, - я опёрлась спиной на стену и закрыла глаза. – А то опять уйдёшь, и когда мы ещё увидимся…
Он поджал губы, осклабившись. Ему не понравилось, что я перевела тему.
- Я многое видел, да. Я один бросался в любой уголок Вселенной, только услышав о неразгаданной тайне там. Я был знаком с бесконечностью лиц, которые таяли потом в моей памяти, едва они становились мне не нужны. Я пережил множество вечностей лет, тысячи тысяч чужих приключений. Я пересёк миллионы тропинок в чьих-то мирах или между мирами, я узнавал, что каждая песчинка – это то же, что и капля воды, что каждую секунду можно измерить на вес… Я научился сочетать в себе крайности, - воодушевился он, - а ты заснула куколкой в своей колыбельке, лишённой вообще тайн! Ты свою душу вложила в мир, так похожий на ад! Зачем тебе мои тайны?
Я вздрогнула, открывая глаза. Почему он так ранит словами моё сердце? Разве мы не любили друг друга? Разве мы не стали потом самыми близкими друзьями? Разве я не пожертвовала своей судьбой ради его счастья? Каково ему было бы странствовать со мной, зная, что я страдаю? Раньше он заботился обо мне так, как я о себе не заботилась…
- Эстер…
- Не говори ничего, - он вскинул руку, останавливая меня. – Я помню нашу с тобой дружбу, пускай она будто бы была вечность назад. Я очень ей дорожу. Но если сейчас я открою тебе эти тайны, как же ты будешь дальше жить здесь? Я ведь уйду обратно…
- Всё ясно, Эстер, - я соскочила с окна и стремительно подошла к нему. – Прости, но ты, вероятно, сам не заметил кое-чего в своей жизни… Тайны Вселенной тебе доступны, а самого себя ты так и не раскрыл, - я потянула его за руку, заставляя встать. Он был выше меня почти на голову и смотрел спокойно, даже не удивлённо. – Ты видел себя со стороны, Эстер? Сколько времени ты живёшь чужими судьбами, что уже забыл о своей? Ты потерял свой светлый, живой взгляд, в котором бились страсти, ты разучился улыбаться ласково и искренне, ты отказался от быстрого ветра мыслей, избрав холодность рассудка! Ради всезнания ты свой дух, свою душу сжёг, Эстер!
Он снисходительно усмехнулся и пожал плечами, желая освободить свои руки, но я не отпускала.
- Где в тебе прежняя жизнь? Почему я её не вижу? Потому что её нет! Нет ни жизни, ни строптивости, ни чувства! Ты умираешь, Эстер, хотя ты и хранитель тысяч чужих тайн и сотен миров! Скоро от тебя ничего не останется.
- Это твоё видение, - он высвободил-таки руки. – Ты судишь, как простой человек своего мира.
- Посмотри, - я протянула руку к зеркалу прямо перед нами. – Посмотри туда. Там мы с тобой, там наши души отражаются, а не тела… Помнишь, как мы делали с тобой эти зеркала?
- Да, - угрюмо отозвался он. – Чтобы каждый, кто приходил сюда, видел не себя со стороны, а себя изнутри…
- Ну так почему ты отрицаешь мои слова! Почему вместо тебя там безликая тень? Почему на моём месте хотя и маленький, и печальный, но всё-таки теплящийся сгусток зелёного света?
- Это твои заблуждения, - он резко отошёл в сторону. – Эта тень – мудрость миров, которая заключена во мне.
- Нет, Эстер, это ты! – горячо ответила я. – Ты пойман в ловушку, а не я! Наивное счастье – я так рада была тебя видеть, хотя ты и пришёл неожиданно! Но от тебя прежнего ничего не осталось,… - я махнула рукой. – Скоро утро, - коротко добавила я, - давай потанцуем, как тогда, и ты пойдёшь?
Он усмехнулся криво, подошёл и взял меня за талию, рука у него была тяжёлой и холодной даже через футболку. Я заставила себя, как ни в чём ни бывало, одну руку положить ему на плечо а второй коснуться его ладони. Когда-то мы любили танцевать вдвоём. Мы могли танцевать часами…
Я закрыла глаза, положив ему на плечо голову, и представила, будто бы это действительно происходит много лет назад. Играет музыка, приятная, но не совсем медленная, и мы не обидели только что друг друга колкими и правдивыми словами…
Пускай он улыбается. Загадочно, но дружески… Пускай он – такой, как раньше. Пускай я – не в джинсах и футболке, а в одном из тех нарядов, которые я так любила приносить в этот дворец из других миров. Пускай музыка – не в моей памяти. Пускай свечи – не жалкие огарки… Пускай вокруг нас старая, любимая жизнь, которую нельзя вернуть…
- Ну, хватит, - оборвал он мои мысли и остановился. – Не хочу дразнить твои воспоминания.
- Но для тебя это тоже – только воспоминания, - я скрестила руки на груди, отвернулась и сухо промолвила. – Прощай.
- Прощай, если хочешь. Но я ещё загляну к тебе, пока не разрушился этот бесхозный дворец, - он насмешливо поклонился и направился к дверях.
У меня в глазах дрожали слёзы. Почему он так со мной? Почему он не видит? Почему не понимает, что он не прав!
В дверях он не обернулся. Взял руками за ручки створ и захлопнул их за собой так, что задрожали мои всевидящие зеркала. То, рядом с которым стояла я, мгновенно треснуло и разлетелось на осколки.
Почему ты была к нему жестока, Вселенная? Мы были с ним самыми близкими друзьями, насколько могут быть близки двое бессмертных, которые никогда не умрут, и у которых – вечности для познавания себя и других. Но он выбрал других, а я – себя… Кто бы мог подумать, какими разными мы от этого стали!
Ветер подул мне в спину из окна. Я обернулась и торопливо захлопнула форточку, защемив между ней и рамой кусок тюля. Раздражённо дёрнув за тонкую ткань, я прорвала в ней прореху и махнула рукой, не в силах даже выругаться.
Небо занималось с краю розоватым цветом. От зелёной луны остался тусклый краешек. Скоро родичи начнут барабанить в дверь и выяснять, почему я так и не ложилась спать…
Я выключила ноутбук, выдернула из сети зарядку и бросила его на журнальный столик. Краем глаза отметила, что по зеркалу пробежала трещина, а на пыльном полу появились новые, совсем не мои следы. Потом упала в кресло и зажмурилась, заставляя себя не обращать внимания на равномерное тиканье ненавистных часов.

[DiVert >>>]

Этот пост относился к тому, что уже удалено, Gorac. Конечно, оно предназначается лично мне, но, бывает, люди не догадываются заглянуть в личку, как я, например...

Старенькое нашла... Давайте, пишите чего-нибудь, а то как-то скучно мне просто выкладывать... Надеюсь, хоть читает кто!

Прощение.
Он бежал, задыхаясь, спотыкаясь на трещинах в асфальте. Ему не давали сойти с дороги, улюлюкая и свища позади, эта безумная охота на него истощила его силы, но он боялся остановиться, потому что понимал: его догонят, и тогда ничто не спасёт его от безумной толпы, жаждущей его крови. Толпы, которой всё равно, кто он, куда шёл сегодня. Которой всё равно, может он или нет хотя бы попытаться защититься… Толпа была силой, а он был один. Толпу забавляла эта гонка, только кровь нужна была ей. Зачем ей было задумываться над чем-то? Их жадный до жестокости аппетит раздразнила его одинокая фигурка, торопящаяся домой после долгого рабочего дня. Они не знали иного развлечения, кроме избиения, никакого удовольствия, кроме жестокости и убийств. И ничто не волновало их… Он попался им на дороге, и какая разница, что он ничего не сделал им? Как стая голодных волков, бросились они на него, а ему оставалось только бежать…
Толпа знала, что он устанет. Что он упадёт без сил, и тогда они, уже вкусившие сегодня вкус чужой крови, накинутся на него, как дикие звери на загнанную жертву. Их не разжалобят ни стенания, ни мольбы, ни крики, они будут слепы и глухи. Сильная ли доза наркотика, лишняя ли бутылка алкоголя собрали их вместе – не важно. Толпа хочет крови. Толпа жестока. Она играет с ним сейчас…
Но он так не хотел умирать! Тёмные улицы не выпускали его из своих тисков, загоняя в пустынные и незнакомые кварталы. Он падал, вставал, снова бежал, пот заливал глаза. Толпа продолжала гнать его, она понимала: он обречён. Скоро он сам остановится, потому что в нём больше не будет сил бежать.
Какие же жестокие люди! Особенно те, что в толпе, и что не видят ничего, кроме затылка идущего впереди. В таких людях развивается только ненависть и жестокость. Каждый выживает, как умеет, в этом мире.
Улица сворачивала. Это был последний его шанс, он чувствовал это, потому что вслед уже летели камни и бутылки. Одна попала ему по руке, но он словно не заметил этого…
Он замер, обречённо глядя вперёд. Стена. Тупик.
Слёзы высохли на глазах. Они не спасут, эти слёзы. Их даже не заметят.
Толпе нет дела до того, кто он. Она хочет его смерти, хочет убить его… За что?! За то, что он поздно возвращался с работы?!
Он обернулся. Толпа окружала его, гвалт, хохот, запах перегара… Налитые кровью глаза, оскаленные зубы, тянущиеся к нему руки, хватающие его, толкающие…
Он извивался, пытаясь защитить хотя бы лицо, словно это могло спасти его.
Удары обрушивались со всех сторон, он не успевал даже вдохнуть, чтобы крикнуть, а толпа хохотала, хохотала над ним, над его болью, над его страданиями…
- Господи, ну за что?! – отчаянно вскричал он, невероятным усилием протягивая руки вверх, к чёрному-чёрному, как души этих людей, небу.
Крик замер где-то высоко-высоко, но лишь смехом отозвалась страшная толпа…
Смех смолк. Он лежал, закрыв руками лицо, но отчего-то больше не опускались на него тяжёлые ботинки и обломки железных труб.
Дрожа, он отнял руки от лица.
Зверская толпа словно замерла, застыла, будто бы время остановилось.
Он боялся шевельнуться.
Он умер? Тогда всё кончилось для него. Всё кончилось…
Какая-то светлая фигура стояла над ним. Огромная фигура, окутанная сиянием, тёплым и ласкающим. Светлый человек наклонился к нему. За его плечами можно было различить белоснежные перистые крылья.
Он с благоговением смотрел на фигуру. Голос отказывал ему, да и нечего было говорить, хотелось только, чтобы Светлый человек не уходил, чтобы продолжал согревать своим теплом, исходящим от него самого…
Мягким, ласковым прикосновением ангел стёр кровь и грязь с его лица.
- За что?... – выдавил он. – Меня – за что?...
Ангел печально улыбнулся. Глаза его тоже ласково светились, грусть в них была так велика, он скорбел о всём мире, о том, что преследует жизни всех людей.
- Не бойся смерти, - голос ангела был негромким, проникнутым теплотой и горечью. – Она лишь приближает тебя к Богу. Ваша жизнь преисполнена грехами, но главное – последние минуты её.
- Но я не хочу умирать! – воскликнул он.
- Смерть неизбежна. Не печалься о своей семье. Господь не оставит их.
- Но я так много не сделал! Я хочу жить!
- Там будет совсем другая жизнь. Господь прощает грехи, слишком изменилась мирская жизнь. Не бойся смерти.
- Но почему я?! – прикосновение ангела дало ему силы спорить. – Почему я, я ничего не сделал им! Почему они наслаждаются моими криками, но не страдают сами?! – в голосе послышалась ненависть к толпе. – Пусть они тоже страдают!
Ангел отпрянул. Его чистое лицо исказилось болью и горечью.
- Как вы можете прийти в Рай, если в вас нет прощения! – прошептал он. В голосе смешивались сострадание и грусть. – Как можно спасти ваши души, если вы никого не можете простить? Даже пытаясь указать вам на путь истинный, мы не способны спасти вас… Куда исчезло всё светлое в этом мире? Куда пропали свет, добро, сострадание, вера? Почему вы разучились даже прощать? – он таял в воздухе.
- Не уходи! – он потянулся к ангелу. – Не покидай меня! Мне страшно умирать! Не уходи, прошу!
Яркая вспышка, и серебристой пушинкой свет рванул куда-то ввысь. Он пытался протянуть руки следом, но толпа ожила в этот миг.
Всё новые удары сыпались на него, он всё ещё пытался защититься от них, пытаясь удержать в памяти светлый образ посланца Божия, но он ускользал от него, вытесняясь ненавистью и злобой к своим убийцам.
- Будьте вы все прокляты! – вскричал он. – Все прокляты!!!

[sinobi >>>]

Вроде не отписывалась, что "Свидание" понравилось... Исправляюсь! Это действительно здорово!

А вот "Прощение" немного суховато. Схвачено вроде верно, но... чего-то не хватает. Просто по своему восприятию говорю...

эта безумная охота на него истощила его силы,

"на него" можно опустить?

Чересчур много повторений "он", "его" и "толпа". И правильно, вроде, применяется, но на слух тяжело, когда несколько раз подряд идут одни и те же слова без вариаций. Наверно, нужно как-то разбавить.

Сообщение отредактировал sinobi - 18-05-2006, 21:53

[DiVert >>>]

Да, сразу все ошибочки становятся заметны!!!
И сразу заметно, что рассказик старенький...
Хотя, он должен оставлять ощущение тяжести. Может быть, даже неприятное ощущение...
А причина повторения местоимения "он" всегда лежит в безликости персонажей... Я часто не даю им имён...
Рада, что "Свидание" понравилось! Мне тоже оно нравится (так скромненько о себе, ну я вообще скромная!!! )
Наверное, тяжесть оттого, что большой разброс между длиной предложений, sinobi, как думаешь? Они то длинные, с нагромождением трудно читающихся слов, то короткие... Хм... Перекраивать всё, что ли?

[sinobi >>>]

Наверное, тяжесть оттого, что большой разброс между длиной предложений, sinobi, как думаешь? Они то длинные, с нагромождением трудно читающихся слов, то короткие... Хм... Перекраивать всё, что ли?

Думаю, достаточно добавить между существующими предложениями еще - с красками (разбавить повторы). Пусть темными, мрачными, но ... "атмосферными". Они вроде и присутствуют, но как-то сероваты. Повторюсь: вроде все правильно, все на местах... Но наверно СЛИШКОМ правильно. Да, чувствуется, что задумывался рассказик как оставляющий... не тяжесть, но горькую печаль... Правильно?
Но перекраивать не стоит. Только прочувствовать еще раз.
И снова повторюсь, что "Свидание" - это просто потрясающе! Вот там атмосфера выдержана наилучшим образом. Ну и тема мне понравилась, конечно... Давай исчо!

Сообщение отредактировал sinobi - 18-05-2006, 22:33

[DiVert >>>]

Итак, исчо.
Это нечто невнятное, новое, неотработанное и совершенно не в моём стиле. Что с этим делать, ума не приложу. Переругались с второй половиной моего сознания, но так и не пришли к консенсусу.
Просьба высказать конструктивные упрёки либо сказать, что это бред!

Вокруг шумно.
…Что ты о нём думаешь?..
…Я? О нём? Думаю?..
…Ну да, конечно же! Ты только о нём и думаешь… Он замечательный, правда? Действительно замечательный……
Я не думаю о том, что ты думаешь, что я думаю… Ой! В общем, ты же знаешь, я такая осторожная…
…Зачем его бояться? Ты же чувствуешь, он добрый. Может быть, действительно не светлый, но ведь тёплый, уютный…
…Проклятье! А как он называет себя? Зря, что ли?..
…Но тебе не страшно рядом с ним. Пора уже обрести какое-то постоянство. Разве он – не лучшая кандидатура?..
…Нет, ну тебя! Ты же знаешь – я одиночка…
…Нельзя вечно быть одиночкой. Тебе разве не кажется, что он похож на твой идеал?..
…У меня нет никакого идеала! Ты прекрасно знаешь – его нет, и он мне не нужен…
…Значит, он тебе не нужен?..
…Не нужен!..
…Отдашь его мне?..
…
…Так отдашь?..
…Я подумаю…
…Он всё-таки тебе нравится? Я так и знала!..
…Мне никто не нравится…
…Но тебе приятно, что сейчас ты чувствуешь его рядом…
…Отстань!..
Вокруг шумно.
…Ты решила?..
…Заткнись!..
…Ты ему нравишься…
…Это невозможно. Я никому и никогда не нравлюсь…
…Я чувствую, что ты ему нравишься. Это всё не зря. Ты же знаешь, я чувствую всё то, что чувствуешь ты…
…Это вынужденно! Это закончится!..
…Но сейчас – он тебе нужен!..
…У меня есть ты. Ты, если что, защитишь меня ещё надёжнее…
…Значит, не нужен?..
…Свет, да исчезни же!..
Вокруг шумно.
…Я же чувствую, что тебе уютно…
…Да не влюблена я в него! Исчезни! Ты мне мешаешь!..
…Что мешаю? Наслаждаться тем, что всё так гармонично?..
…Нет, ты мешаешь мне слушать…
…Ты не слушаешь. Я ведь разделяю каждую твою мысль…
…Да что ты привязалась? Будто мы в первый раз беседуем! Ты же знаешь, что даже если он в меня влюблён, мне до этого нет никакого дела!..
…Ты ему нравишься…
…Ты повторяешься, Ночь тебя забери! Я не могу нравиться!..
…Почему? Ведь я могу!..
…Вот ты и нравишься!..
…Так ты отдашь его мне?..
…Нет! Знаю я тебя!..
…Так ты заботишься о нём, верно? О его судьбе?..
…Отвали, чудовище!..
Вокруг шумно.
…Так ты решила или нет?..
…Почему я должна решать его судьбу?..
…Ну, потому что мне лично он нравится! Даже очень!..
…Слушай, исчезни!..
…Ну что тебя так беспокоит? Ну дай мне поиграть!..
…Пока ты сидишь в моём теле, никаких "поиграть"!..
…Тебе так его жалко? Неужели, ты действительно не чувствуешь, что ты ему нравишься?..
…Так я же, а не ты!..
…О! Так всё-таки ты признаёшь…
…Свет, ты кого угодно выведешь из себя! Да, я чувствую! Но я плохо разбираюсь в людях! Я не уверена!..
…А я уверена. Оглянись на него!..
…Не хочу! Я занята!..
…Чем? Смешно!..
…Что ты пристала ко мне? Не смей его трогать! Оставь человека в покое! Это из-за тебя он…
…А если бы меня не было, и его бы не было…
…Ну и пусть!..
…Ты врёшь себе и не замечаешь! Если тебе хорошо, когда он рядом…
…Дело не в нём!..
…В нём!..
…Нет, не в нём!..
…Ты хочешь, чтобы он не исчез так быстро, как исчезали остальные…
…Они все были выдуманы тобой, эти остальные! Ты никогда не давала мне жить! Я уверена, и он выдуман тобой!..
…Нет, он сам тебя нашёл…
…Я тебе не верю…
…Он почти такой же сильный, как я! Он выдумал и себя, и думает, что выдумал тебя. Он мне нравится. Пусть он и тебе понравится…
…Исчезни!..
…Тогда зачем же ты привязываешь его к себе, если он ни тебе не нужен, ни мне ты его не отдашь?..
…Я не привязываю…
…И не прогоняешь…
…Он расстроится…
…Ты хочешь, чтобы он был!..
…Не хочу!..
…Какая капризная! От меня научилась! Ты хочешь, хочешь, я знаю! Просто ты не желаешь, чтобы мне было хорошо!..
…Ах, значит, главное, чтобы тебе было хорошо?!..
…Успокойся! Так отдашь мне его или нет?..
…Нет!..
…Тогда я всё-таки сделаю, чтобы он тебя полюбил! Именно тебя!..
…Любовь – это всё ерунда. Он же не идиот. И я не идиотка…
…А ты его полюбишь! Или не я столько лет живу с тобой в одном теле!..
…Я больше не хочу тебя слушать!..
…Я сделаю, будь уверена!..
…Мне плевать!..
…На него?..
…На тебя!..
…Я тебе припомню!..
…Да хоть вывернись наизнанку!..
Вокруг шумно. Но даже если бы было тихо, никто бы не услышал нашей перебранки…
- Что-то ты погрустнела… Случилось чего?
- Нет, - я всё равно не оборачиваюсь, только чуть-чуть наклоняю голову, - всё в порядке.


Воть...

[Аурелика де Тунрида >>>]

Это похоже на стихотворение, не знаю...по-моему даже ритм есть. Весьма интересный "рассказик", немного не в моем "вкусе", но читается легко и приятно. Остается "послевкусие", а это здорово!

пссс....Ура шизофрении!

[Enshantress >>>]

Мы есть... А еще иногда и пить, причем чрезмерно.
Прочитала запоем, на одном дыхании. Ближе всего мне по духу и стилю - Свидание. Первый рассказ - просто и коротко: задевает за душу, читается на одном дыхании, запоминается в деталях. Выше похвалы от меня еще никто не слышал, честно
Если такие маленькие рассказы, то каковы же крупные произведения?

Сообщение отредактировал Enshantress - 24-05-2006, 22:29

[DiVert >>>]

А вот это... Это тоже бред, только куда более продожительный! По крайней мере, он уже точно не философский. На самом деле, это конечно не рассказ, но по размерам, в сравнении с моей обычной прозой, просто "тьфу". К тому же, я в таком стиле пишу редко - это написано после того, как мне много-много ночей подряд снился один и тот же сон - вот этот. Я решила, что если запишу его, он исчезнет. Сработало!


Итак, начало:

День из моей жизни

Ты мечтал родиться
Сотни лет назад,
Биться на турнирах
В блеске чёрных лат,
Закат багровой краской
Твой бы красил щит,
И враги бы знали:
Ты лишён души.
Ты так мечтал
С утра и до утра…
1
После концерта "Арии" мы выползали из "Юбилейного" , возбуждённо перекрикиваясь, потому что иначе расслышать что-либо было невозможно – в ушах выли гитары. Моя компания собиралась идти гулять всю ночь по городу, у меня были более скромные планы. Я предполагала дождаться отца и пойти домой.
Попрощавшись со всеми, я отправилась в сторону остановки, куда должен был подъехать папа. Где-то в мозгу всё ещё звучало тяжёлое гитарное рубилово, и я плохо слышала даже, как проносятся мимо редкие машины. Было уже около одиннадцати вечера, и темно – ноябрь, всё-таки. На следующий день я должна была пойти в школу, потому что мне, круглой отличнице и вообще паиньке, не положено гулять школу из-за того, что предыдущим вечером был концерт "Арии".
Усиленно зевая и морщась, я разглядывала дорогу. Отец пока что не торопился появляться, и я решила ему позвонить. Мобильник, сообщавший мне, что я и так забыла его зарядить, и он сейчас выключиться, всё-таки согласился соединить меня с папой. Выяснилось, что он задерживается минут на двадцать. Мне так хотелось спать, что я подумала, что за эти двадцать минут засну прямо на остановке. Чтобы не уснуть, я решила прогуляться туда-сюда по тротуару, и таким образом забрела на небольшую площадку с фонтаном, похожим на большой одуванчик. Присев на край фонтана, который хотя бы был освещён, я принялась смотреть на дорогу. Вокруг не было ни души, народ уже вытек из "Юбилейного" и расползся по домам или по кабакам – это как кому хотелось.
Мобильник пиликнул и выключился. Браво. Класс.
Я откинулась немножко назад, так, что на голову мне падали капельки воды, и закрыла глаза. Надо бы вернуться на остановку. Тут меня папа вряд ли увидит.
Однако когда я открыла глаза, я поняла, что не могу пошевелиться. Зрелище предстало мне совершенно непередаваемое, и сначала я вообще подумала, что у меня галлюцинации. Огненно-красная вспышка, как огромный цветок, распустилась прямо над одной из скамеечек. Моргая, я сдвинулась немного вбок. В вспышке появился какой-то странный силуэт, но потом свет померк – заодно со всеми фонарями в округе. Мне очень захотелось сказать что-нибудь нехорошее. Неожиданно наступившая темнота совершенно добила мои нервы, и когда в этой темноте послышался металлический скрежет, я едва не шмякнулась назад себя в фонтан.
Кто-то громко и тяжело ступил со скамейки на асфальт. Очень захотелось завизжать.
Замигал и включился один из фонарей. Спиной ко мне стоял какой-то… мужчина, наверное. А хотя, фиг его знает. Всё, что я видела, это груду металлолома. Когда я с опаской отодвинулась ещё дальше, груда металлолома стала поворачиваться.
Я вообще-то очень нервная. Бывает, могу заорать просто так. Ну, без особой причины. Комара там увижу, например. Но к галлюцинациям я отношусь очень осторожно. Я точно знаю, что их у меня не бывает, и потому не боюсь, что они появятся. И, увидев вышедшую из огненной вспышки человекообразную фигуру, я точно поняла, что глюком это быть не может. Может быть, думай я, что это глюк, я бы и не закричала, а, может, даже пообщалась бы с ним. Но раз уж это был не глюк, я заорала, чем привлекла его внимание.
Можно, конечно, сказать, что я поступила глупо. Но я не знаю, смогли бы вы молчать, если бы после двух с половиной часов концерта "Арии" увидели мужика в средневековых доспехах, в шлеме и с здоровенным мечом на поясе. Честно признаюсь, у меня была мысль, что мне он кажется. Но я закричала всё равно – глюки не могут быть такими воинственными. Это не по моей натуре. Глюки ведь – создания воображения. А чтобы мне вообразилось такое нечто?..
В общем, кажется, мужику не понравилось, что я тут ору. А может, я просто ему не понравилась. Поэтому он решительно направился в мою сторону, громко топая ногами по асфальту.
Собственно говоря, любопытство во мне проснулось, конечно, но инстинкт самосохранения оказался сильнее. И когда под шлемом сверкнули красные глаза, я рванулась с места прочь, в сторону безлюдной улицы. Существо в доспехах развернулось опять и последовало за мной. Не очень торопилось, кстати, однако как я ни бежала (а я и так бегаю не очень быстро, особенно после стольки часов концерта, билет-то у меня был входной), он всё равно оставался где-то недалеко.
Почему он не оставил меня в покое сразу, мне думать не хотелось. Мог бы и наплевать на рокершу под фонтаном, однако взялся меня преследовать. Только на мосту я остановилась, переводя дух. Закололо в боку. Я с опаской обернулась, однако никого там не было.
- Неужто, всё-таки глюк? – вздохнула я. – Неужели, стойкий запах пива и курева способен так на меня подействовать?
Качая головой и ругая себя на все корки, я оперлась руками на перила. Надо привести себя в порядок и вернуться, а то папа меня не найдёт…
К тому же, было уже холодно. На мне был простой "арийский" балахон да джинсы, по идее, должна была быть ещё куртка, но я, кажется, оставила её у фонтана. А конец ноября – это не лето.
Заставляя себя смеяться странному событию, я развернулась, и подавилась воздухом. Чёрная фигура выросла передо мной почти мгновенно. Кричать я уже не стала, хотя, раз вернулся, значит, точно не глюк. Не может же два раза за день быть один и тот же глюк…
В узкой прорези шлема сверкали красные глаза. Я очень старательно прижалась к перилам и попыталась сдвинуться в сторону. Однако он не дал мне этого сделать.
Так как перчатки у него были железные, а стиснул он мне плечи сильно, я не могу сказать, что это было не больно. Это было больно.
- Что вам от меня надо?! – когда меня подняли над мостом на приличное расстояние, мне не очень это понравилось. – Поставьте меня обратно! Эй!
Мужик в доспехах оказался неразговорчивым. Он просто поднял меня ещё выше и со всей дури швырнул с моста.
Честно говоря, я ведь совсем не умею плавать. Вернее, на воде-то я держусь. Но если мне надо куда-то доплыть – то я утюг утюгом. Однако, падая, я сумела как-то вывернуться и войти в воду сначала руками, а потом головой, ну а затем уже целиком. Где-то я слышала, что нехорошо плюхаться о воду сдуру спиной.
Одежда мгновенно прилипла ко мне, к тому же, вода оказалась ледяной. Наглотавшись её, я едва вынырнула и от греха подальше забила руками по воде. Один раз я уловила, что фигура всё равно возвышается на мосту.
"Нет уж, это не галлюцинация, - я заметила ступенчатую опору моста и изо всех сил попыталась достичь её. – Я же не сама прыгнула в реку? Я же не дура!"
Вцепившись скрюченными пальцами в опору, я сделала самый великий подвиг в своей жизни – подтянулась – и вылезла на неё. С меня стекала вода, меня всю трясло, и я чудом вообще не утонула. Фигура на мосту, кажется, потеряла меня из вида, решила, что я утонула, и исчезла.
Я схватила свой мобильник и тут же обозвала себя дурой. Он побывал в воде, к тому же, всё равно батарейка у него уже села. В общем, я осталась на опоре моста, мокрая и без связи. И до утра меня явно никто не найдёт.
Ворочая головой по сторонам, я увидела недалеко на набережной спуск. Если бы доплыть дотуда, может быть, удастся выйти на набережную. А уж там как-нибудь найти отца.
Я перевела дух и ещё раз глянула в сторону спуска. Эх, что за фигня такая? Что это за спектакль такой со средневековым рыцарем-альбиносом? Не может быть, чтобы я после концерта съехала с катушек.
Плаваю я вообще хреново. Хорошо ещё, что течение было в сторону спуска. Кроссовки совсем размокли, джинсы стесняли движения, хоть раздевайся. А раздеваться было не по погоде.
Меня, собственно, спасло то, что невысоко над водой вдоль набережной был протянут какой-то канат, река-то судоходная. Вот я, цепляясь за него, и добралась до спуска, мокрая, замёрзшая и напуганная. Видимо, мозг в зависимости от холода окружающей среды тормозит, потому что в голове не было совершенно никаких мыслей. Только тупое желание попить чего-нибудь горячего.
Сев на грязный спуск, я обхватила руками колени и попыталась немного успокоиться. Долго сидеть на одном месте не стоило, а то можно потерять сознание – обрывочные сведения про то, что холод – это нехорошо, скользили где-то на заднем плане моего сознания.


Добавлено:
- А ты живучая, - вдруг раздалось сзади. Голос был абсолютно бесстрастным. Я подскочила на одном месте и, разворачиваясь, попятилась. Как это я не услышала грохота его доспехов? Или всё-таки галлюцинация?
- Вы мне кажетесь, - заявила я. – Уходите. Вы – глюк. Вас нет. Оставьте меня в покое!
Шаги у него теперь действительно были бесшумными – хотя иногда что-то из того, что было на нём навешено, брякало. Он спускался, а я очень хотела подниматься, но у меня сводило конечности и кружилась голова.
- Мне не хочется, чтобы обо мне знали, пока я не найду, откуда начать, - заявило существо с красными глазами. Мне показалось, что на нём нет уже шлема, однако было так темно, что быть в этом уверенной я не могла.
- Я никому не скажу, - быстро пообещала я. Кажется, он не поверил, потому что я поняла, что меня опять подняли в воздух. Я отчаянно задёргала ногами и вцепилась руками в холодное железо перчаток. – Ой, поставьте меня на землю!
Судя по тому, что я уже видела не край воды, а дома на набережной, меня развернули. Может быть, я даже уже над водой.
Кажется, существо в доспехах, говорившее по-русски совершенно без акцента, о чём-то задумалось.
- Поставьте меня, пожалуйста, - повторила я. Соображать, что я говорю, было некогда. Вообще-то обычно я не такая неуравновешенная. Всегда думаю, о чём говорю. Но тогда думать было как-то не с руки. Я висела над водой, а ведь он мог меня утопить. – Я что, дура, что ли? Если я кому-то о вас скажу, меня посадят в психушку! Вы ведь – галлюцинация, - мне было странно называть свой глюк на "вы", но он внушал какое-то опасливое уважение. – Расскажи я об этом, за это буду в четырёх стенах всю жизнь сидеть!
Это вряд ли произвело на него большое впечатление. Меня вообще пугало то, что я не вижу его лицо, когда на нём точно нет шлема. Глаза-то красные я видела. Они изучали меня со скучающим выражением. И ему совершенно не составляло труда держать меня на весу.
- Мне не нужны свидетели, - повторил он. – Я должен найти, откуда начать, и только потом открывать себя, - вообще-то потом он разжал руки, но я так крепко вцепилась в них своими, а от мороза пальцы ещё и застыли в таком положении, что ему пришлось встряхнуть ими. Я полетела совсем даже не в воду, а обратно на спуск. Больно ударилась спиной о ступеньки и слабо застонала.
- Ой-ой… Я же не игрушечная… Нельзя же меня так бросать,… - мне показалось, что он сморщился. Видимо, я отнимала у него время. – Ай, идите по своим делам, только меня не трогайте, - я даже умудрилась сесть. – Я вообще вас не видела… Честное слово.
- Ты всё равно умрёшь, - заявила груда металлолома с красными глазами.
- Ну да, мы все когда-нибудь умрём, - философски заметила я.
- Вы – да, - ответил он. – Этот мир будет уничтожен.
"Что за бред?" – подумала я.
- Что за бред? – спросила я вслух. Меня опять схватили за воротник и подняли. Это был определённо не мой день.
- Я пришёл, чтобы уничтожить его.
- Зачем? – меня очень волновало то, что я опять не достаю ногами до земли. – Что мы такого сделали? Почему наш мир надо уничтожать?
"Не фига себе глюки! А может, всё-таки не глюки? Не помню, чтобы к кому-то приходили такие монстры!"
- Я так решил, - ответило существо. Чем-то он напоминал человека, наверное. Я только сейчас сумела понять, что у него человеческое лицо, мужское, только красные глаза казались необычными, к тому же, у него были огненно-красные волосы, короткие, этаким длинным ёжиком.
- Но это же очень хороший мир, - "кажется, я спятила. Я не ослышалась? Он хочет уничтожить мир?" – Не надо уничтожать мой мир…
Кто надоумил меня сказать два слова "мой мир"? Не знаю, я ведь плохо соображала. Но, может быть, то, что я сказала эти слова, спасло и меня, и не только.
- Твой мир? – переспросило существо в доспехах, кажется, заинтересованно. У него была неестественно-белая кожа, как у призрака. Я, конечно, не видела призраков, но мне пришло на ум именно это сравнение
- Ну… Ну да, мой мир… В смысле, - заметив интерес в красных глазах, я попыталась задуматься, что можно вытянуть из этого интереса. Но соображать было трудно. – Не то, чтобы мой, совсем мой… Но, как бы,… - я совсем запуталась. Мой мир, или не мой? – Мой, - наконец, уверенно сказала я. Уверенно настолько, насколько могла, болтая в воздухе ногами.
- Твой мир! – хмыкнул воин. Как назвать его по-другому, я не знаю. Мужик в средневековых доспехах – чем не воин? – Ты не похожа на хозяйку этого мира. Я видел многих, кто владел мирами. Они могли хотя бы попытаться защитить его. А что можешь ты?
"Кажется, он не так меня понял", - дошло до меня.
- Нет, вы не так,… - попыталась сказать я, однако он резко тряхнул меня.
- Ты – хозяйка этого мира? Если нет – кто хозяин?
"Вот я попала, - подумала я, и даже умудрилась почесать нос, по-прежнему вися в воздухе. – Сейчас скажу, что не я хозяйка, он и выкинет меня в реку… А вдруг, если я скажу, что я – хозяйка, он решит меня первой кокнуть? Вот незадача…"
- Что-то ты надолго задумалась, - мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что меня окунули в ледяную воду и выдернули обратно.
- Мамочки! – завопила я, отплёвываясь. – Мне надо домой! Я не разговариваю с глюками, которые хотят уничтожить мир!
Потом я провела пару секунд в воде, и когда воин вытащил меня обратно, я уже была склонна к сотрудничеству.
- Вы не так меня поняли, - быстро заговорила я, стараясь уловить в красных глазах хотя бы намёк на доброжелательность. – Я ведь тут не одна. Нас тут много. И у нас у всех завышенная самооценка. Каждый уверен, что это – его мир. Поймайте любого, каждый так скажет! – я старалась говорить убедительно. – Так что можете меня отпустить…
- У мира может быть один хозяин, - прервал меня воин. Господи, только бы у него руки не устали держать меня на весу! А то вдруг я ему надоем? – Это действительно ты?
- Чёрт возьми,… - выругалась я. – Если это я, я обязана помешать вам его уничтожить. Я не желаю иметь с вами никаких дел. Так что это не я!
Он рассмеялся. Его смех мне совсем не понравился.
- Так ты просто боишься меня? – меня всю колотило, и ещё больше захотелось, как ни странно, спать. – Боишься признать, что ты – хозяйка, потому что осознаёшь свою ничтожность в сравнении со мной! Да уж, уничтожить этот мир будет просто, если его хозяйка – такое бесполезное и ничтожное существо.
- А вы – большое чмо в доспехах! – не осталась я в долгу. – Ни фига я вас не боюсь!
- Это похоже на оскорбление, - задумчиво произнёс воин. У меня по спине побежали мурашки. То ли от страха, то ли от холода. – Меня оскорбляли многие, но я впервые слышу нечто подобное. Как ты сказала?
- Чмо в доспехах, - повторила я. – Поставьте меня немедленно! Я хочу чувствовать под ногами что-нибудь твёрдое!
Честно говоря, я думала, что он меня бросит в реку, не задумываясь, чтобы я ногами дно почувствовала твёрдое. Однако он поставил меня обратно и разжал железную хватку. Потирая уставшую от такого положения шею и постанывая, я сделала вид, что его совсем нет. В конце концов, я слышала, именно так надо поступать с особо воинственными галлюцинациями.
- Ты пойдёшь со мной, - грохотнул у меня над ухом голос. – И не смей перечить мне, иначе ты умрёшь первой.
Я крепко зажмурилась. Никогда раньше – что вполне нормально – не попадала в такое положение.
- Мне надо позвонить домой, - вздохнула я. – Иначе мне нельзя идти.
Мне совсем не понравилось, как он на меня смотрит. Постепенно ко мне возвращалась способность думать логично. Откуда он мог такой взяться, в доспехах, с мечом, и такой добрый? Из какого-то мрачного средневековья. Наверное, надо изъясняться с ним на его языке.
- Это такое проклятье, - заявила я. – Сначала я должна позвонить домой.
- Позвонить? – переспросил он.
- Ну… По телефону. Телефон – такая вот штука, - я выудила из кармана свой мокрый мобильник и сделал вид, будто тыкаю пальцами по кнопкам. – Надо позвонить.
- Звони. С первого взгляда, ты не похожа на способную перейти дорогу кому-нибудь, кто может наложить проклятье. Ну? – явно поторопил он.
- У меня телефон сломался. Вы его вымочили в воде, - я очень хотела как-нибудь обвести его вокруг пальца, но пока не знала, что сделать для этого. – Мне надо найти другой телефон.
- Найди.
Я вздохнула и поднялась. Я была вся грязная и мокрая, и вообще перестала походить на приличную одиннадцатиклассницу.
- Я не знаю, где на улице есть телефонные будки. То есть, на какой улице они есть…
- Меня это мало волнует, - кажется, он почувствовал, что я пытаюсь его обдурить. – Ты идёшь за мной прямо сейчас или я просто отрублю тебе голову, - он совершенно неуловимым движением выхватил меч. У меня появилось очень гадкое ощущение.
- Ладно… Но мне всё равно очень нужен телефон, - боком, прижимаясь к стенке, я поднялась на набережную, осторожно пройдя мимо воина, пришедшего неизвестно откуда. Со звоном меч скользнул обратно в ножны, что вызвало у меня приступ облегчения.
Следующие полчаса мне пришлось идти следом за большой тёмной фигурой в доспехах, которая на меня не оборачивалась, но убегать от которой я не решалась. Догонит – убьёт ведь… Спрятаться бы…
Я вертела головой, размышляя, куда бы смыться. Иногда воин поворачивал голову в мою сторону. У меня было ощущение, что я – добровольная пленница.
У меня сильно кружилась голова, я стучала зубами, как ненормальная, и мечтала, чтобы кто-нибудь попался нам на пути. В конце концов, как можно столько идти и никого не встретить!
Краем глаза я заметила телефонную будку.
- Э… Простите, - воин недовольно посмотрел в мою сторону. – Телефон, - я ткнула пальцем в сторону. – Можно мне пойти позвонить?
- Иди. И знай, что я не спускаю с тебя глаз.
- Да ладно вам,… - я отвернулась и быстро пошагала к будке. Рискнуть? Убежать?
Звонила я, само собой, в милицию. Но когда я сказала, что за мной гонится мужчина в доспехах с красными глазами, мне сказали, чтобы я пошла и поспала. Я позвонила второй раз и заявила, чтобы они приезжали и посмотрели сами, но там совсем положили трубку. Вздохнув, я собралась звонить домой, но в этот момент меня насильно вытащили из будки.
- Я думаю, ты уже позвонила.
- Как бы… Не совсем,… - попыталась я выкрутиться из рук воина. – Мне надо бы ещё…
- Тебе хватит. Не зли меня.
- Так вы же всё равно хотите меня убить! – возмутилась я. Ну почему никого нет! Господи, чтобы я ещё хоть раз сходила на концерт "Арии"! Интересно, после каждого такого концерта в наш мир приходит злой дядька с мечом?
- Тебе же есть разница, как, правда? – хмыкнул он.
- Послушайте… Вам не кажется, что это неправильно? – он наконец-то перестал удерживать меня в каком-то полугоризонтальном положении. – В смысле, вы пришли в этот мир, неважно, зачем, видите его в первый раз, но при этом вы ведёте меня, жительницу этого мира, а не наоборот. Вот вы знаете, куда идти?
- Это не имеет значения, - воин отпустил мою кисть, и я принялась тереть её.
- Неужели, вы не предполагаете, что если будете идти неизвестно куда, вы можете встретить что-нибудь нехорошее? – я прекрасно понимала, что воспаление лёгких мне уже обеспечено. Но спать-то как хочется…
- Что бы это ни было, оно не убьёт меня. Меня нельзя убить.
- То есть вы – бессмертный? – пискнула я. Это совсем не входило в мои планы. Не то, чтобы я собиралась его убивать, но бессмертный и злой вояка, который хочет уничтожить весь мир, не нравился мне ещё больше, чем просто злой вояка. – Ладно, если вам не нравится вопрос, можете на него не отвечать… Но неужели нет ничего, что бы могло вам повредить?
- Я лучший воин в сотнях миров, - заявил альбинос.
- Но у нас не дерутся на мечах. У нас стреляют из всяких пистолетов, автоматов, базук и ракетниц, - я никогда не видела, чтобы на улицах Питера кто-то стрелял из ракетницы, но решила, что небольшое преувеличение подойдёт. – Того, в кого стреляют, разрывает на маленькие кровавые кусочки, - у меня в глазах было темно-темно, и я едва сдерживала позывы зевнуть.
- Я найду способ бороться против этого. Не пытайся напугать меня.
- И в мыслях нет, - всё-таки зевнула я. – Просто я предупреждаю. Я очень ярковыраженная гуманистка. Мне не хочется, чтобы вас разорвало на клочки. Я очень кровь не люблю. Честное слово…
- Если ты пытаешься меня обмануть…
- Ничего подобного… Я совсем не люблю врать. Это очень хороший мир, но тут очень любят коцать друг друга.
- Почему же ты не остановишь это, если тебе не нравится?
"Вот чёрт, я совсем забыла, я же – хозяйка этого мира…"
- Ну а вы как полагаете, я им буду разглагольствовать про человеколюбие, а они будут на меня прицел наводить? Лучше сюда вообще не соваться, - воодушевилась я. – Вашу броню пуля как нечего делать пробьёт.
- Ты хочешь, чтобы я тебе поверил?
- Я хочу… Я не хочу, чтобы меня посчитали за сумасшедшую… Честное слово, если я вернусь домой, я никому про вас не скажу…
Так, ко мне опять потянулась рука в железной перчатке. Я не успела увернуться, потому что руки с ногами очень плохо меня слушались, и снова оказалась поднята над землёй. Это определённо стало мне надоедать.
- Я хочу объявить всему твоему миру, кто я и зачем я пришёл. Ты должна знать, как это сделать.
- И-и,… - вырвалось у меня. Он так схватил меня, что я начала задыхаться.
- Отвечай!
- Ы-ы,… - он чуть-чуть ослабил хватку, и я закашлялась. – Как я буду вам отвечать, если вы меня душите?.. Если хотите поговорить с миром, вам надо на телевидение.
- Куда? – переспросил он, щуря красные глаза.
- На телевидение…
- Это магия? – спросил он, подумав.
- Нет… Это техника… У нас тут нет магии…
На его лице появилась ухмылка.
- А твоё проклятье? – он отпустил меня, и я благополучно плюхнулась на асфальт. Джинсы мои переживали не лучшее время. Рука в железной перчатке лежала на рукояти меча. – Ты запуталась в своей лжи. Я начинаю сомневаться, что ты – хозяйка этого мира.
- Ну, мне не хотелось с вами идти, - заявила я, сидя на земле и упираясь руками в бока. – Знаете ли, это не очень приятно, когда тебя полощут в воде, а потом говорят, что сейчас отрубят голову. Тут не только про проклятье придумаешь, тут сама в него поверишь. А на телевидение вас всё равно в таком виде не пустят, - на меня накатило усталое нахальство. – Во-первых, сейчас ночь. Во-вторых, они попытаются вас выкинуть, а вы их перебьёте. А если вы всех перебьёте, то никто не сможет наладить трансляцию.
- Значит, ты пойдёшь со мной, - равнодушно произнёс альбинос.
- И что я буду делать? – подняла я брови. Чёрт возьми, нельзя столько сидеть на холодном асфальте, предварительно выкупавшись в реке поздней осенью.
- Ты же хозяйка этого мира. Или они тоже этого не знают?
- У нас демократия, - заявила я. – Все равны. А раньше был ещё и социализм – всё общее. Они все думают, что это они – хозяева мира. Так что я буду совершенно там бесполезна…
- Может, ты вообще бесполезна? – воин вытащил меч где-то на ладонь.
- Может быть, - вздохнула я обречённо. – Но мой мир всё равно не надо уничтожать…
- Дождёмся утра, - заявило существо из каких-то других миров, похожее на человека. – Потом я решу, что с тобой делать.
Я с трудом соскребла себя с асфальта.
- Лучше не посреди улицы ждать, - пробормотала я. – Надо найти парк какой-нибудь,… - я интенсивно тёрла руками плечи. – Где людей поменьше…
Он отвернулся, отпуская свой меч. Я, стиснув зубы, сделала несколько шагов назад. Воин стал разворачиваться, недовольный тем, что какая-то пузатая мелочь, называющая себя хозяйкой этого мира, не хочет его слушать. Но меня уже меньше всего волновало, что будет дальше. Я никогда не бежала так быстро. Мокрая и уставшая, совершенно сонная, я даже не думала о том, что обычно после полутора километров бега в школе падаю в обморок. Я также не знала, гонится ли за мной мой настоящий глюк или не гонится. Мимо мелькали какие-то дома и кучи мусора. Я видела одного человека – какой-то бомж спал, кутаясь в рваную куртку. Ему было теплее, чем мне.
Поворачивая в один из переулков, я споткнулась о лежащий посреди тротуара кирпич и пролетела вперёд, проехавшись по асфальту. Что было через мгновение после того, как я соприкоснулась с тротуаром, я уже не помню.

[sinobi >>>]

Действительно, по языку повествования больше похоже на пересказ сна.

Мобильник пиликнул и выключился. Браво. Класс.

Как знакомо

я едва не шмякнулась назад себя в фонтан.

оригинальная формулировка ))) Я как-то слышала подобную, но она не показалась мне очень уж граммотной

К тому же, было уже холодно.

Не люблю я слово "уже"...

С меня стекала вода, меня всю трясло, и я чудом вообще не утонула.

А слово "вообще" хочется переставить на одно назад. Что думает гениальный автор? )))

А на телевидение вас всё равно в таком виде не пустят

Вспомнился мультфильм про кота, который пробовал на телевидение прорваться "А вот это вы видели?!" Как же он назывался-то...

– Где людей поменьше…

Их ведь и так нет. Гость не мог не заметить данный факт.

А что дальше? Или на этом сон заканчивается?

Сообщение отредактировал sinobi - 27-05-2006, 2:34

[DiVert >>>]

Нет, по тому, какие были в тот момент в голове мысли, я именно "шмякнула назад себя в фонтан" и "чудом вообще не утонула". Это разговорные формулировки, не рассчитанные на суровых критиков вроде тебя!
Ну а то, что она дурит этого гостя... Это ж ёжику понятно!

Всё меняет время
В мировой сети,
Ты – бессмертный воин
Лучше не найти.
"Найти и уничтожить" –
Твой девиз такой.
Трупы и руины,
Кровь течёт рекой.
Идёт игра
С утра и до утра…
Не знает боли и прощальных горьких слов
Этот самый новый из миров…
2
Первое, что я почувствовала, когда проснулась, это то, что я с трудом дышу, и что у меня почти высохла одежда. Второе – что я лежу на чём-то твёрдом.
"Так. Он меня не догнал! – эта мысль меня воодушевила. Я зашевелилась, чувствуя, что с руками что-то неладно. – А может, его и не было? Может, кто-нибудь там, на концерте, травку курил, а я надышалась?"
С такой обнадёживающей мыслью я открыла глаза.
Надо мной было дерево. Голое чёрное дерево на фоне серого неба. Очень мрачно.
Я села. Мой взгляд упал сначала на разодранные рукава балахона, сквозь которые были видны ссадины с запёкшейся кровью – вероятнее всего, последствия моего вчерашнего последнего падения. Потом я поняла, что сижу в парке, на скамейке, и уже прилично времени. Потянувшись затёкшей рукой к телефону, я вспомнила, что он теперь безнадёжно ненужная штука.
- Блин, - шмыгнула я носом. Ой, я, небось, вчера порядочно выкупалась. Подхватила воспаление лёгких, по такой-то погоде. – Как мне влетит, - я размяла плечи. – И ведь не пила же! – грустно сказала я себе.
Потирая глаза, я зевнула. Надо срочно добраться до дома, чтобы получить по башке. Вот чёрт, я же пропустила школу! А, всё равно, мне сейчас на больничные каникулы, отлёживаться…
Тут я заметила, что недалеко от моей скамейки стоит ещё одна, и на ней сидит какой-то парень. Парень на меня не смотрел, любовался гнилыми листьями под скамейкой. Я ещё какое-то время разглядывала его: самый обычный парень, тёмненький, с восточными чертами, ничего интересного. Я блондинов больше люблю.
Забыв про парня, я решила подумать на другую тему. Как оказалось, что я в парке, а не на той улице, на которой проехалась по тротуару? Ладно хоть, лицо не разбила… А хотя, кто знает, что у меня сейчас с лицом? Размышляя об этом, я вытащила из влажного кармана кошелёк. Ну, то, что десятки размокли, было неудивительно, но обычная мелочь, кажется, была в порядке. Вытащив все пятёрки и двушки, которые у меня были, я решила срочно поехать домой.
Проблема была только в том, что меня в таком виде не пустят ни в один приличный трамвай. Так что придётся идти пешком… Где я, интересно? Что это за район?
- Ни фига себе. Кому сказать – не поверят. Такие глюки! – пробормотала я, опуская ноги со скамейки и чувствуя, что не вся вода ещё покинула кроссовки – в них что-то хлюпнуло.
Руки шевелились очень неохотно. Попытавшись пальцами расчесать волосы, я потом бросила это неблагодарное занятие.
А, всё-таки, неужели правда привиделось? Но кто-то же меня купал в Неве, я же не могла сама туда нырнуть, даже если бы напилась! Во-первых, я не пила, а во-вторых, если бы я пила, я бы не выплыла.
У меня всё всегда было в порядке с логикой, и на этот раз она ясно говорила мне: я не могла на один вечер сойти с ума, выкупаться в Неве, измазаться в грязи, а на следующее утро не чувствовать никакого помутнения.
"Но это надо же – воин, который хочет уничтожить мир! А может, это после впечатления от концерта? Да вряд ли… Но ведь такой реальный был… в доспехах…"
На всякий случай я приказала себе никогда не рассказывать никому об этом глюке, а сейчас найти способ позвонить Ксюхе или ещё кому-нибудь. Она обязана пустить меня домой, я у неё помоюсь, приведу себя в порядок, а потом скажу, что переночевала у друзей, телефона не было, а мой сел…
- Бред, - сказала я сама себе. – Не поверят.
Я поднялась со скамейки, попрыгала, закашлялась и окончательно расчихалась. Что ж, кажется, я раскисла совсем. Продолжая чихать, я направилась в сторону, откуда слышался рёв машин.
- Я тебе не разрешал никуда идти, - донеслось мне в спину.
Я остановилась, не оборачиваясь. Никого больше я не услышала. Замотав головой, я решительно шагнула ещё раз, и…
- Я не разрешил тебе идти, - повторил голос.
Я резко обернулась. Парень, сидевший на соседней скамейке, оторвался от созерцания умирающих листьев и повернул ко мне своё немного азиатское лицо.
Собственно говоря, главное, что мне не понравилось в этом парне, это горящие красные глаза.
Я вымученно сморщилась, опуская руки. Парень не шевелился. На мой предыдущий глюк он был не похож, но красные глаза явно придавали сходство, хотя доспехов на нём не было – джинсы и вельветовая куртка.
- Так ты всё-таки настоящий? – уточнила я.
- Ты в этом сомневаешься? – спросил он. – Садись обратно.
- Спасибо, я постою, - огрызнулась я. Его просто не может быть! Вернее, это не может быть он! Может, это – не тот мой глюк? Я попыталась мыслить логически. Бывают же люди-альбиносы? Может, этот парень меня нашёл и, предположим, притащил сюда? Предположим…
Однако взгляд красных глаз успел за вчерашний вечер стать мне знакомым. Растерянно переминаясь с ноги на ногу, я принялась гадать, сошла я всё-таки с ума или не сошла? Я ведь определённо не сумасшедшая… Хотя, ведь сумасшедший никогда не признается в том, что он сумасшедший. Но ведь внутри-то он наверняка должен это понимать!
- А что это с тобой такое стало? – спросила я, передёргивая плечами. Когда на нём не стало доспехов, да и вообще его внешность стала более обыденной, называть его на "вы" мне расхотелось. Какое право имеет галлюцинация называться уважительно? Может, мне ещё и отчество у него спросить?
- Я решил, что мой истинный облик пока не подходит для этого мира.
- Ты умеешь менять облик? – поинтересовалась я. Офигенно.
- Я могу выбрать себе тело из тех, кого вижу, - парень-азиат с красными глазами закинул ногу на ногу.
- А что при этом случается с тем, кто мирно жил в своём теле? – осторожно спросила я.
Он только поднял одну бровь, и мне расхотелось знать это. Но на этот раз я мыслила вполне разумно, и решила не показывать, что мне жутко. Поэтому я ещё раз попыталась разобраться со своими волосами, а заодно как бы ненароком спросила:
- А меч твой где?
- Здесь, - ответил он. Что-то звякнуло, но я так ничего и не увидела.
- М-м… Невидимый?
- Но всё такой же острый, - он высокомерно улыбнулся.
- Ладно. А почему ты меня так и не убил? Я же ясно дала понять, что не хочу иметь с тобой дел, - я присела, чтобы завязать шнурок, но на самом деле, чтобы просто на него не смотреть.
- Раньше я убивал хозяев миров сразу. Сам мир не может защитить себя от вторжения извне. Ему нужен хозяин, и я, убивая хозяина, становился абсолютно свободен в чужом мире, чтобы уничтожать его, - что-то мне не очень нравился ход его мыслей. – Но есть особое удовольствие в том, чтобы дать потерявшему свой мир понаблюдать за его уничтожением. Поэтому ты пока будешь жива.
- Офигеть, - я чихнула. – А можно я буду жива у себя дома? – невозможно было бесконечно завязывать шнурок.
- Нет.
- М-м… Но ты же не хочешь меня пока убивать, а оставаться с тобой я не собираюсь, - я выпрямилась, всем своим видом показывая, что я ухожу.
- Иногда я делаю исключения, - кровожадный воин из другого мира дал мне ещё один повод порадоваться. Я всё-таки не ненормальная. Раз он опять вернулся, то я в своём уме определённо. А значит, он вправду хочет уничтожить наш мир.
- Кошмар, - негромко сказала я сама себе, но он принял это на свой счёт и довольно ухмыльнулся. – А если я найду способ выгнать тебя отсюда? – Я очень постаралась, чтобы в моих же словах не слышалось сарказма. Сама я в них бы никогда не поверила.
- Вряд ли ты можешь быть мне противником. Я видел много тех, кто владел мирами. Это были воины и купцы, дворяне, короли, нищие, путешественники, это были лжецы и люди чести, трусы и смельчаки, подлые и благородные. Миром не всегда владеет тот, кто обладает в нём формальной и даже реальной властью. Хозяином мира может быть маленький ребёнок.
- А я, значит, даже на ребёнка не тяну, - обиделась я, вытирая рукавом сопли. Надо же было так простудиться! – Ладно, я, значит, ничего не могу? А если я вытолкну тебя из этого мира взашей? – поинтересовалась я. – Ну, предположим, у меня получится?
Он рассмеялся, и смеялся довольно долго. Я сама понимала, что это смешно, но делала серьёзный вид.
- Ну что ж, тогда я буду вынужден уйти, - сказал, наконец, он.
- Такое уже бывало?
- Нет, - он качнул головой. Что ж, кажется, я, по крайней мере, не воспринимаюсь им всерьёз. Хорошо. Можно попытаться обхитрить его и всё-таки удрать. Сейчас день, всё-таки. Не станет же он гнаться за мной прямо через толпу…
Правда, если вспомнить, зачем он вообще пришёл, он может даже не гнаться, а прорубаться через толпу…
И потом, какое право я умею удирать, когда он хочет всё здесь уничтожить.
- Ну тогда понятно, - я покивала головой. – Я буду думать на эту тему, если ты не против.
- Ты отведёшь меня на своё телевидение, - мгновенно переменил тему альбинос. Я очень-очень расстроилась, что он вспомнил про него. Надо было не говорить ему ничего подобного. Ну ладно, я вчера плохо соображала, вот и заварила эту кашу. Исправляться всё равно надо самой.
- Э-э… Сейчас, как бы… Рано, рано совсем, - заявила я и вдруг так закашлялась, что сама испугалась.
- Ничего, я думаю, мы долго будем туда идти, - он поднялся на ноги. Да уж, а он подозревает, что я хочу водить его за нос.
- Знаешь, если мне сейчас не зайти в аптеку, я умру до того, как ты сможешь сделать своё дело, - я ещё раз оглушительно чихнула. – От воспаления лёгких. Поэтому мне срочно надо купить лекарства.
- Ты тоже не знаешь, где это находится?
- Нет, я не знаю, где находится телевидение, - призналась я. – А аптек повсюду натыкано.
- Идём, - кивнул он. – Я не люблю начинать уничтожать мир, не предупредив его. Делать это, когда нет паники, совсем неинтересно.
- Знаешь, мне кажется, это вообще неинтересно. Разрушить может каждый дурак, - я сунула руки в мокрые карманы. Воин пристроился за моей спиной. – А вот созидать может далеко не каждый, - пафосно заявила я.
- Вот и попробуй создать что-нибудь, что остановит меня.
- Но мне же нельзя от тебя шагу в сторону ступить! – возмутилась я. – Это же нечестно!
"Не может быть, чтобы он остался жив, если бросить в него маленькую бомбу, даже если он очень бессмертный… Ой, о чём это я? У меня ведь нет маленькой бомбы. И большой тоже. Ох, что же мне делать с ним?!"
- Бывало, когда мне пытались противостоять захваченные в плен. Это тоже очень забавно.
- Это тебе не зоопарк, а я – не антилопа гну, - сказала я. – Забавляться будешь потом.
Я старалась идти как можно медленнее, останавливалась, чихала, кашляла, завязывала шнурки. Воин из другого мира, кажется, не очень пока злился. Я очень старалась не замечать, какие взгляды на меня – грязную и лохматую – направлены, но мечтала встретить какого-нибудь знакомого. Однако район этот был мне совершенно не знаком, и я никого тут не встретила.
Наконец, я увидела аптеку. Поразмыслив, пустят ли меня в таком нестерильном виде в это заведение, я решила рискнуть.
- Можно мне туда пойти? – я ткнула пальцем в большую зелёными буквами написанную вывеску. Альбинос, подобно мне, шедший, засунув руки в карманы джинсов – видимо, решив, что так положено, ведь вряд ли раньше он сталкивался с джинсами – кивнул и пошёл следом. – Эй, тебе лучше туда не ходить! – воспротивилась я. – У нас почти не бывает людей с красными глазами. Тобой сильно заинтересуются, - им и так сильно интересовались все прохожие. Говорила я шёпотом.
- Это не страшно.
- Тьфу, - я ещё разок чихнула и на красный свет перебежала дорогу, оставив альбиноса по ту сторону потока машин. На самом деле, у меня был реальный шанс унести от него ноги. Вряд ли он сумел бы найти меня в такой толпе, в чужом мире, о котором он ничего не знает. Но меня очень сильно смущало, что он хочет уничтожить мир. Помимо всего прочего, завтра "Зенит" должен играть с "ЦСКА". Пока мы не порвём "коней" на клочки, никаких концов света быть не должно. "Зенит" всё равно должен взять кубок УЕФА!
Под такие патриотичные мысли я вошла в аптеку. Женщина в окошечке очень странно на меня посмотрела. Я почти подпрыгнула к ней и лихорадочно затараторила:
- Пожалуйста, позвоните в милицию! За мной идёт страшный преступник! – я обернулась на дверь. Никого там не было.
- Преступник? – фыркнула продавщица.
- Вы что, не чувствуете, что я трезвая? – обиделась я. – Я от него бежала, вот поэтому в таком виде… Пожалуйста, позвоните! Я буду водить его по этому району! – я ещё раз повернула голову. Вряд ли, конечно, менты что-то смогут сделать, если он бессмертен, однако есть хоть какая-то надежда. А если удастся засунуть его за решётку?
- Как выглядит этот твой преступник? – продолжала не верить мне женщина.
Звякнул висящий над дверью колокольчик. Продавщица подняла голову и, заметив парня с красными глазами, малость побелела.
- Вот-вот, это он, - одними губами сказала я. Интересно, он успел догадаться, зачем я оторвалась от него? – Да, и можно мне чего-нибудь от простуды… И насморка. Я подхватила что-то вчера, - громко попросила я. Продавщица – благо, за уставленными лекарствами полочками нежданный гость этого мира не мог видеть её лица – начала что-то выставлять передо мной. Я высыпала всю свою мелочь на подставку и вздохнула. – Хватит?
- Да, - не глядя, она сунула деньги в кассу.
- Спасибо, - кивнула ей я, подхватила лекарства и, не останавливаясь рядом с противно улыбающимся альбиносом, вышла на улицу.
Он появился через минуту. Я всерьёз заволновалась: зачем он задержался в аптеке? Однако возвращаться туда под каким бы то ни было предлогом, было слишком подозрительно.
- Итак, когда начинает работать телевидение, и где оно находится? – тут я поняла, что что-то такое холодное и острое тыкается мне в спину. Я нервно повернула голову, однако ничего не было видно. Альбинос шёл позади, однако одна его рука была так повёрнута, будто он что-то в ней держал…
"А меч-то у него ведь невидимый! – встревожилась я. – Чёрт, он что, хочет проверить, не придёт ли мне чего в голову?"
- Я понятия не имею, - буркнула я. – Говорю же, рано ещё.
Ощущение стало совсем неприятным. Я пошла быстрее, однако эта острая штука всё равно касалась моей спины. Воин меня догнал и пошёл рядом, но я всё равно чувствовала его меч. Теперь альбинос как бы обхватил меня за талию, и мы походили на что-то вроде влюблённой парочки, если бы у меня не было такого выражения лица, а его меч не касался плашмя моей щеки, отчего та ещё больше похолодела.
- Руки убери, - процедила я.
- По крайней мере, ты теперь никуда не денешься. А если ты попытаешься, очень пожалеешь.
- Ну меч-то ты можешь убрать? – вздохнула я. От одного присутствия рядом ненормального воина с дурными намерениями становилось дурно.
- Нет, мне нравится так.
Дальше мы шли в полном молчании, я чувствовала потребность причесаться и чем-то смазать больные руки. Совсем забыла попросить в аптеке хотя бы пластырь.
Через какое-то время я поняла, что у меня разболелись ноги, а голова в отклонённом положении – я пыталась как можно меньше соприкасаться щекой с мечом – и вовсе затекла. Шею покалывало.
- Слушай, я устала, - пожаловалась я. – Убери меч, пожалуйста… Я хочу где-нибудь посидеть.
Он внимательно посмотрел на меня, ухмыльнулся.
- Посидишь потом.
- Послушай, тогда я не поведу тебя на телевидение, - я резко остановилась. Меч царапнул меня по щеке, я вздрогнула и, машинально оттолкнув парня рукой в грудь, схватилась за щёку. Ладонь стала красной. – Ну ты зараза! – не выдержала я. Мы стояли посреди тротуара, и на нас оборачивались люди.
Воин прищурил глаза и, схватив меня за руку, потянул куда-то в сторону, пробиваясь через толпу. Я едва успевала уворачиваться, чтобы не сбивать с ног людей.
- Куда ты меня тянешь?! – пыталась я вырваться. Он не отвечал, и хватка у него была стальной. Воин затянул меня в одну из арок и почти швырнул в сторону покосившейся скамейки. Я больно ударилась, но промолчала.
- Сиди, - рыкнул он. – У тебя есть несколько минут. После этого тебе лучше сделать то, что я хочу.
Опираясь локтями о колени, я обхватила себя за голову и крепко задумалась. Пришелец из другого мира стоял прямо передо мной, и даже несмотря на то, что он был сейчас всего лишь парнем с азиатскими чертами лица, он внушал жутковатое чувство страха.
Я не люблю признавать, что чего-то боюсь. Вообще люди никогда не любят в этом признаваться, даже себе. Но я, например, могу сказать, что боюсь людей. Других людей. Тех, которые по улице ходят, смотрят на меня. Тех, которые за прилавками в магазинах, когда я прихожу туда, мне надо говорить с ними, смотреть на них, а они смотрят на меня, и чего-то думают… Обо мне, может быть. Например: "А зачем эта приличная девочка купила банку джин-тоника? Вот, наверное, она пьёт тайком от родителей…" А я вовсе даже не пью джин-тоник. Я покупала его Ксюхе, потому что была моя очередь покупать. И Ксюха выпьет этот джин-тоник, а я выпью колу, с чистой совестью, потому что буду знать, что ничего плохого не сделала… Но у меня останется ощущение, что эта женщина, или, там, этот мужчина, подумали, что я пью тайком… Скажем, краду деньги у родителей… А деньги-то вообще были Ксюхины. Просто была моя очередь… Поэтому я и боюсь людей. Никогда не знаешь, что у них в голове, у этих огромных масс, которые прутся по улицам мимо… Кроме людей я боюсь ещё метро. Нет, я его люблю: меня не смущает, что оно глубоко под землёй, может, даже под водой, или рядом с водой. Мне нравится запах метро, ветер метро, все эти жетончики, эскалаторы… Я боюсь только в тот момент, когда подходит поезд метро. Вот он мчится: свет, ветер, народ толпится рядом с самым краем… Я боюсь, что высунется из ниоткуда злая рука и столкнёт меня туда, под шумящие колёса…
Да. Я боюсь людей и боюсь поездов метро. Но в тот день я поняла, что боюсь ещё пришельцев из других миров. Красноглазых пришельцев. Потому что я не знаю, что с ними делать.
Я обнаружила, что у меня по щекам текут слёзы. Разозлившись на себя, я постаралась незаметно размазать их по лицу.
"Ладно, Дашка… Ты же не дура. Ты книжки пишешь. Обрабатываешь всякие ситуации… Твои герои из таких… выбирались… А ты сама мир не можешь спасти?" – подумала я и заставила себя очень рассердиться на красноглазого пришельца.
Он меня испугал! Он истрепал мне мои несчастные нервы! Он заставил меня подхватить нехилый насморк, и ещё неизвестно, какие будут последствия! Он скинул меня в Неву! Он меня поцарапал своим мечом! Нельзя же оставить всё это просто так?
Можно просто попытаться от него удрать. В конце концов, это тоже будет реальной местью. Я обведу его вокруг пальца, он будет очень зол. Но мир при этом никто не спасёт.
- А откуда ты взялся? – подняла я голову.
Кажется, он немного удивился вопросу. Это было маленькой победой.
- Из другого мира.
- Это и пню ясно, - вздохнула я. По-прежнему я руками закрывала лицо, чтобы он не видел, что я плакала. – Ещё бы ты был из нашего мира… И ты всегда уничтожаешь миры, в которые приходишь?
- Да. Я покоряю миры себе и уничтожаю их.
- Зачем? Это же бессмысленно! Зачем много мёртвых миров?
Красные глаза воина засветились:
- Ты ничего не знаешь о других мирах. Как правило, все более-менее развитые миры знают, что есть и другие. Они знают о своих хозяевах, и знают обо мне. Обо мне слышали во всех мирах.
- Мы никогда не слышали ничего о тебе, - по крайней мере, он спокойно говорит. Есть смысл кое-что разъяснить для себя. – И о других мирах…
- Когда я прихожу в новый мир, чтобы покорить его, никто не удивляется моему приходу. Миры попадаются мне случайно, и их очень много. Но когда-нибудь я уничтожу все.
- И что будет дальше? Ну, уничтожишь ты все миры, и что? Что останется?
- Ничего не будет, - он улыбнулся и чуть наклонил набок голову. – Буду только я.
- И тысячи разрушенных миров, так? – уточнила я.
- Да.
- И это – твоя мечта? – спросила я. – Всё разнести в пух и прах? Всех переубивать – и остаться одному? Что же ты будешь делать, когда всё уничтожишь?
Он очень внимательно посмотрел на меня. Я впервые поняла, что у него не просто красные глаза. У него белый зрачок. Совсем белый – и потому за красным свечением не заметен, и кажется, что глаза просто красные. А в них такой подвох… Белые зрачки сузились, стали немножко вытянутыми, как у кошки.
- Это будут мои миры. Такие, как я хочу.
- Мёртвые миры? Но это же нелепо! – я искренне не понимала, в чём кайф всё уничтожить. Конечно, мне знакомо чувство, когда, например, хочешь, чтобы чего-то не было. Там, например: "Чтоб эта школа провалилась!" Или: "Не было бы этих ужасных дождей". Но чтобы хотелось взять и уничтожить много-много миров… - С какой целью их надо уничтожать? Потому что тебе больше нравится, когда ничего нет?
- Неужели, ты, хозяйка этого мира, настолько некомпетентна, - фыркнул он. – Мир нельзя захватить. Нельзя просто стать хозяином целого мира, придя туда и, скажем, убив его прежнего хозяина. Это ничего не будет значить. Мир не станет моим. Мир можно приобрести себе только одним способом: уничтожив его. У меня уже больше сотни миров, и я не остановлюсь, пока не получу все.
- Дайте мне таблеток от жадности, - пробормотала я, - да побольше, побольше… Тебе они для галочки нужны, миры эти? Большой такой список, и напротив каждого мира – галочка. Мол, мой. Тупо, - я пожала плечами. – Один большой список… И никакого смысла.
- Это было моей мечтой, когда я ещё не был тем, кто я есть, - он наклонился ко мне, потому что я продолжала сидеть, наклонив голову почти к самым коленям и обращаясь больше к потрескавшемуся асфальту, чем к этому альбиносу.
- То есть, ты кем-то был? – заинтересовалась я. – Слушай, что ты стоишь? – вдруг накатило на меня. – В конце концов, ты припёрся в мой мир, хоть я тебя и не звала, и стоишь. Садись. Чувствуй себя, как дома, - я качнула на скамейку головой. – В конце концов, тебе ведь не запрещается поболтать немного?
Он фыркнул ещё раз, помедлил немного, но сел рядом. Невидимый меч звякнул о скамейку.
- Зачем тебе надо знать что-то обо мне?
- Ну ведь, все знают, сам сказал. Во всех мирах все знают. Значит, и я имею право знать…
Он засмеялся, чему-то своему, видимо, смешному. Потом снизошёл до пояснения:
- Там знают, что я есть. Что я могу прийти в любой момент, уничтожить мир, и ничто не остановит меня. Вряд ли кому-то известно, кто я на самом деле.
- И кто ты?
- Я – бессмертен. И у меня нет души – я отдал её.
- Отдал? – переспросила я. Окинула его взглядом. Ну нет, он вначале пришёл такой большой горой мускулов в доспехах. Может, у него и не было души. А так – не похоже…
Интересно, как выглядит человек без души? Он чем-то отличается от других? Ведь без души – это ведь вроде как без ноги или там без руки… Хотя, почему? Руки и ноги мы ощущаем. Вот она, рука, вот она, нога… А душу мы не ощущаем. Знаем, что она есть… И всё. И знаем, что вроде как она должна быть, без неё – мы все попадаем в ад.
Но что такое тогда ад? С точки зрения сотворения мира, с точки зрения христианства, есть наш мир, поганенький, ад, ещё поганее, и рай, самое классное место. Только три, так сказать, мира. А вот он говорит – сотни. Так что тогда думать о душе? Раз он её отдал, значит, она у него была. Значит, по идее, и у меня она должна быть… Я как-то непроизвольно потрогала свой живот, будто там и должна быть душа. Успокоившись, вроде как, что душа на месте, сидит себе где-то на уровне груди, может быть, даже не подозревает, как я мучаюсь, я продолжила думать дальше.
- Отдал? – он не ответил. – Ты, типа, хвастаешься? Отдал свою душу – это типа круто? – я даже разгорячилась. – Кому ты её отдал?
- Я не знаю, - он поджал губы. – Но взамен на это они исполнили мою мечту.
- Сделали тебя бессмертным воином, и ты стал всё крушить? – я вдруг стала задумываться на тему, не связан ли всё-таки приход этакого феномена с концертом моей любимой рок группы.
- Можешь назвать это так, - кивнул он, откидываясь на спинку скамейки. Скамейка была грязная – я сидела на самом краешке. Ему же, видимо, было всё равно.
- Пф… Тяжело с тобой разговаривать, - призналась я. – То есть, ты отдал свою душу взамен на то, чтобы получить возможность исполнить свою мечту? Порубать всех на колбасу?
- Это было не так. Просто однажды я понял, что у меня нет души. Больше нет, - он усмехнулся уголками губ. – И то, что я очнулся в каком-то ином мире. Я стал, как ты сказала, бессмертным воином. Да, именно им. И больше ничто не может остановить меня.
- То есть, тебя никто не предупреждал? Просто забрали твою душу?
- И я доволен, - кивнул он. – Я благодарен тем, кто это сделал. Хотя, может, я уже уничтожил их мир…
- Чёрт возьми, мир – это тебе не гнездо тараканов! Чтобы уничтожить его, нужна причина! Такая эгоистичная причина, как его завоевание, совсем не считается! – обиженно воскликнула я. – Это же нечестно! Я про тебя и твои миры ничего не слышала! А ты появился и хочешь всё уничтожить! Какие у тебя аргументы? Что тебе не нравится?
- То, что это – не мой мир. Не мой, а твой, - он ткнул в меня пальцем. Больно.
- Ну так я тебе его так отдам. И тебе не надо будет ничего уничтожать. У тебя будет один живой мир – а ты пойдёшь себе дальше… А?
Не знаю, чем я его так веселила, но он опять расхохотался. Я плюнула. На самом деле, я, как приличный человек, не люблю делать такие противные вещи. Но мне было так гадко во рту, что я просто не выдержала. Вот… футболисты. Я очень люблю футболистов. Особенно зенитовцев. Но они все плюются на поле – потому что у них после полутора часов бега во рту просто горько. Вот если я вижу просто на улице парня, который плюётся, мне противно. Но если я вижу футболиста, который плюётся, я отвращения не чувствую. Мне его жалко, он устал. Вот и я тоже устала, мне было себя жалко, и я не чувствовала никаких угрызений совести, что я избавилась от едкой горечи во рту.
Кроме горечи во рту у меня был сильный насморк, и я говорила в нос. Периодически я кашляла, но уже перестала обращать на это внимание.
- Ну, должен же быть способ, чтобы ты не уничтожал мой мир, - я решила рассуждать логически и вслух. – Поставь себя на моё место. Я стараюсь найти способ спасти мир, а ты всё знаешь и молчишь. Дай мне какую-нибудь подсказку. Ведь нечестно, что ты свалился на меня тогда, когда я совсем ничего не понимаю, - я вздохнула. – Ну, согласись?
- Я в любом случае уничтожу его. Ничто не остановит меня. Ничто не заставит уйти, - появилось ощущение, будто он опять взял в руки меч. По крайней мере, что-то звякнуло.
- Но… Ты когда-нибудь задумался, в каком случае не стал бы уничтожать мир? Ну, были у тебя такие мысли?
- Хм… Ты начинаешь вести себе слишком раскованно для пленницы.
- Тебе трудно ответить? – обиделась я.
- Нет, не трудно. Я бы, наверное, не стал уничтожать мир, который бы вскоре уничтожил себя сам. Тогда я не стал бы тратить время на него, и пошёл бы дальше. Потом, когда мир уничтожит сам себя, он станет моим. Я не стал бы уничтожать мир, который уничтожил своего хозяина. Это – плохое качество мира. Такой мир даже мёртвым сможет уничтожить меня.
- Бессмертного? – переспросила я.
- Бессмертного, - кивнул он. Я задумалась.
Вся эта информация пока никак мне не помогала. Я, поджав губы, раскачивалась из стороны в сторону. У меня болела голова и живот. Опять на глаза наворачивались слёзы бессилия.
- Это нечестно! Нечестно! – воскликнула я, ударяя кулаками о колени. – Какой же ты всё-таки подлец! – я отвернулась от внимательно разглядывавшего меня альбиноса и уставилась в дерево.
Дерево. Большое дерево. Голое дерево. Большое, голое дерево. Беззащитное. Его могут срубить. Придут такие мужики с пилами, и срубят большое, голое дерево… Вот наш мир – мой мир – такой же беззащитный, как это дерево. Вот пришёл воин с большим мечом, он хочет срубить мой мир. Что бы я сделала с мужиками, которые пришли меня рубить, будь я деревом?
Ну, я ничего не смогла бы сделать. Дерево не может двигаться, разговаривать… Но ведь у дерева есть дух. У каждого дерева свой дух. В это ещё древние народы верили. Дух дерева – он может что-то сделать. Значит, я должна себе представить, что я – дух этого мира. Я должна спасать мир, напугать мужиков с пилами…
Я затрясла головой. Схожу я с ума, или нет?
- А ты помнишь свой мир? – обернулась я опять. Всё-таки было любопытно. – Тот, в котором ты жил… ещё с душой?
- Нет.
- Что, совсем? – я подняла брови, удивляясь.
- Да, совсем. Зачем мне его помнить?
- А если бы ты попал туда, в очередной раз, если бы ты узнал его… Ты бы его тоже уничтожил?
Он посмотрел куда-то в сторону.
- Мне не было причин думать об этом. Наверное, я не пойму, что это мой мир. Я ничего не помню о нём. Только момент, когда у меня не стало души. Меня мало интересует мой настоящий мир.
- Неужели, ты его уничтожил бы? – я уставилась на него широко раскрытыми глазами. – Свой родной мир? Да ты псих! – до этого момента у меня было ощущение, что психичка тут я. Нет, и он тоже.
- Может быть, - ледяным тоном произнёс он, поднимаясь. – Хватит сидеть. Поднимайся.
- Знаешь… Сегодня же воскресенье, - соврала я, надеясь, что он не успел обзавестись информацией, какой сегодня день. – Телевидение сегодня не работает… Выходной, и…
Мгновенно я ощутила крепкую хватку на горле. У него не убавилось силы даже в теле какого-то бедняги. Я поняла, что вот-вот задохнусь, потому что едва доставала носками кроссовок до асфальта. У него мгновенно стали злые-злые глаза, они даже светились кровавее.
- Тебе не стоит шутить со мной, - процедил он.
Я крепко зажмурилась и с размаху пнула его в живот. Он ослабил хватку – видимо, привык, что в доспехах ему на всё плевать – и я грохнулась на асфальт. Пока он был в согнутом положении, я поторопилась подняться на ноги и выскочить из арки.
Я видела, как он выпрямляется, как зло смотрит в мою сторону и делает несколько шагов. Я перебежала дорогу, а он выходил на проезжую часть, когда я увидела, как в него врезается на огромной скорости машина. "Газель", маршрутка, сбила его, он будто бы переломился, прокатился по покатому капоту, отлетел далеко вперёд и с хрустом упал на асфальт. Я коротко вскрикнула, закрывая руками лицо. Вокруг поднялся шум, у тела образовалась толпа. Водитель "Газели" выскочил и что-то запричитал. Вырулившая из-за угла милицейская машина с визгом тормозов остановилась рядом, оттуда выскочили два гаишника.
Я отвернулась и поторопилась уйти. Мне не хотелось подходить и смотреть на измятое машиной тело, удостоверяться, жив ли бессмертный…
Я уже вышла на знакомый Московский, сторонясь людей, озираясь, и ещё не сравняв дыхание. Страшное ощущение пустоты было где-то там, где раньше, по моим представлениям, была душа. Я едва не ударялась о столбы, и наверняка люди думали, что я пьяная… У решётки парка и присела на каменную основу. До дома осталось совсем немного. Но я ведь не могу появиться там в таком виде!
К этому времени у меня, кажется, поднялась температура. Глаза закрывались на ходу, я просто засыпала, голова кружилась и болела, дрожали руки, и хотелось просто лечь и забить на то, кто что про меня думает.
Я видела, как его сбивает маршрутка. Видела, как в воздухе переворачивалось его тело, видела, как он упал, видела лужу крови и людей вокруг. Но я ещё знала, что это было не его тело. Где он сейчас бродит? Где? Вдруг, он ищет меня? Ну, вдруг?
Я с усилием поднялась и побрела вдоль решётки, цепляясь за неё. Горло рвал кашель.
Вдруг я на кого-то наткнулась. Есть такой приём в фильмах: когда человек идёт, понурив голову, а навстречу ему другой, тоже думает о своём, смотрит себе под ноги… И они сталкиваются… Потом бывают разные продолжения… У меня было весьма банальное продолжение, снимай я по этому сюжету фильм.
Когда я подняла голову, чтобы извиниться, меня встретили пылающие красные глаза.
- Это опять ты? – обречённо прошептала я. На нас никто не обращал внимания.
Сейчас это был уже он. На нём не было доспехов – какая-то странная одежда, вроде как осенний плащ, такой серый, с пуговицами… Странная – потому, что я не представляла его в таком плаще. У него было прежнее лицо – такое, какое я едва видела в темноте ночью. Короткие красные волосы уже никого не удивляли – и его внешность никого не смущало. А в глаза люди друг другу сейчас редко смотрят. Особенно на улице…
- Знаешь, я подумал, - он оттолкнул меня к решётке. – Я сначала не верил, что ты – хозяйка этого мира. Я ведь много видел хозяев миров. Ты совсем не была на них похожа. Ты не скрывала, что боишься меня, не храбрилась, и будто бы смирилась с тем, зачем я здесь, - я очень плохо его понимала. – Я подумал, что ты, должно быть, просто пытаешься спасти свою шкуру. Это было очень забавно: смотреть на тебя. Я собирался убить тебя там, во дворе, потому что раскрыл тебя. Однако теперь ты меня переубедила. Да, ты – хозяйка этого мира. Поэтому ты не умрёшь, пока я так не решу, и потому ты никуда не денешься.
- Отстань от меня. Я – не хозяйка никакая, - я вяло отмахнулась от него. – Отстань… Я тебе наврала…
- Не пытайся меня перехитрить, - он опять схватил меня за локоть и потянул за собой. Я шла, спотыкаясь, налетая на людей.
- Оставьте меня в покое… Я сейчас отключусь… Ой, я домой хочу, - голова у меня совсем не работала.
Мимо проехала машина милиции. Я с надеждой проводила её глазами. Она затормозила… на красный свет. Никто не обращал на нас внимания.
- Эй! – крикнула я. – Помогите! – такой крик посреди улицы привлёк внимание мгновенно. Мент высунулся из машины.
Меня тряхнули за локоть и потащили в сторону.
- Помогите! – заорала я благим матом. – Он меня убьёт! Он маньяк!
Потом я поняла, что меня стукнули по голове, и я наконец-то получила возможность отдохнуть…

[Аурелика де Тунрида >>>]

Признаюсь честно, дочитала до половины! ( значит будет 2 отзыва!). Неплохо, ярко! Но единственное, что уж очень меня смутило - это обилие "глюков" и "фигней" . Как-то многовато, не находишь? Но это ИМХО! Просто лично мне глаз и слух резануло!
Насчет сюжета...Хм, сюжет интересный, но не новый. Очень интересно узнать, что будет дальше. Надеюсь на оригинальность, потому что в последнее время уж очень популярной стала тема про то, как "наш человек, туда попал" и наоборот... Но я в тебя верю!

псссс. Ты Ангел? Да? Так не бранись, как старый слесарь!

Сообщение отредактировал Аурелика де Тунрида - 27-05-2006, 22:57

[DiVert >>>]

Признаюсь честно, дочитала до половины! ( значит будет 2 отзыва!). Неплохо, ярко! Но единственное, что уж очень меня смутило - это обилие "глюков" и "фигней" . Как-то многовато, не находишь? Но это ИМХО! Просто лично мне глаз и слух резануло!
Насчет сюжета...Хм, сюжет интересный, но не новый. Очень интересно узнать, что будет дальше. Надеюсь на оригинальность, потому что в последнее время уж очень популярной стала тема про то, как "наш человек, туда  попал" и наоборот... Но я в тебя верю!

псссс. Та Ангел? Да? Так не бранись, как старый слесарь!

Глюки и фигня - это ж сон, верно? И потом, настрой соответствующий - задолбало всё!!!


Прости... "та Ангел" - это ты что имела в виду? Где?

[sinobi >>>]

Это разговорные формулировки, не рассчитанные на суровых критиков вроде тебя!

Я суровый критик? Докатилась... Я всего-то указываю, на что обратила внимание как читатель, потому что сама не занимаюсь писательством всерьез.

Я попыталась мыслить логически. Бывают же люди-альбиносы?

Вот поправьте меня, если я не права, но разве одни только красные глаза делают альбиносом?