Этот фанфик (неоконченный) написан по мотивам Дренайского цикла Дэвида Геммела. Время действия - незадолго до событий книги "Легенда о Побратиме смерти".


P.S. Это черновой вариант, так что любая конструктивная критика приветствуется.

Добавлено:
Пролог

Карда-Лучница осторожно выглянула из укрытия. То, что ей не удалось пока обнаружить ни одного сатула, абсолютно ничего не значило. Поговорка “Если не видишь сатула, значит он рядом, если видишь – ты уже мертвец” не была пустым хвастовством. За три года она неплохо научилась вычислять, где горный народ выставляет стражу. Перед ней было как раз такое место.
Девушка прикрыла глаза и сосредоточилась, как ее учил настоятель Магнар. Несколько минут она пыталась хоть что-то уловить – бесполезно. Когда голова начала раскалываться от боли, Карда прекратила тщетные попытки.
Дар Карды был слабым. Она не могла читать чужие мысли, не умела лечить прикосновением. О более высоком искусстве путешествия по Туманным Тропам глупо было даже мечтать. Но хуже всего была невозможность покинуть свое тело. Как бы ей это сейчас пригодилось - взлететь и увидеть все сатулийские посты как на ладони!
Единственное¸ на что Карда была способна – чувствовать опасность. Даже это срабатывало далеко не всегда. Настоятель Магнар сделал для нее все, что мог, но, как говорится, из березы осину не воспитаешь.
Как всегда при мысли об учителе девушка улыбнулась. Большинство священников Истока, которых она знала, были высокомерными ханжами, которым дурно делалось при одной мысли обучать мистическим навыкам женщину. Тем более женщину-воина.
Настоятель Меченосцев был совсем другим.

- Запомни, девочка, мудрость нельзя вычитать из книг. Тот, кто отворачивается от жизни, копаясь в том, что написали другие, получает ученость, но никак не мудрость.
- А как же вы, отец настоятель? Вы же получаете мудрость прямо из рук Истока - лукаво заметила Карда. - По крайней мере, я так слышала.
- Вот что я тебе скажу, – Магнар почесал старый шрам на щеке. - Надо быть очень осторожным с людьми, которые заявляют, что им ведома воля Истока. Неподготовленному человеку очень легко спутать божественное послание с чем-то другим. В библиотеке Ордена описана уйма таких случаев. Но даже знания и могущество не спасают от ошибок. В этом смысле очень примечательна история Шаошада.
- Странное имя. Он что, чиадзе?
- В нем текла и чиадзийская, и надирская кровь. Но эта история касается только надиров, поэтому будем для простоты считать его надиром. Так вот, в те времена надиры создали из камня и магии огромную статую волка - Альказарра. Она стала символом единства племен. Но у Шаошада, который был одним из создателей статуи, было видение. Он решил, что сможет использовать Глаза Альказарра чтобы воскресить из мертвых Ошикая, величайшего из надирских героев, и покончить с готирской угрозой. Что ж, видение оказалось ложным. Ошикая никто не воскресил, а надиры после потери Глаз распались на множество мелких племен, совершенно неопасных для готиров. Ошибка Шаошада дорого обошлась и его народу, и самому шаману – разгневанные кражей соплеменники пытали и убили его.
- Значит, надиры никогда не объединятся?
- Пока Глаза не найдутся. А это обязательно случится, - тихо добавил настоятель, скорее для себя, чем для нее.

Внезапный холодок во всем теле отвлек ее от воспоминаний. Сатулы! Карда достала из колчана стрелу, еще три воткнула в землю рядом с собой и стала ждать, не отпуская натянутой тетивы.
Фигура в белом показалась из-за скального уступа. Карда не торопилась стрелять. Если сатул не один, не стоит выдавать себя раньше времени.
Минута, другая… Девушка успокоилась. Вряд ли опытный боец стал бы поднимать столько шума.
Должно быть, сатулы не ожидали, что кто-нибудь сможет подобраться к ним с этой стороны, и выставили стражу скорее для порядка.
Молниеносно распрямившись, Карда выпустила стрелу. Сатул собрался было крикнуть, но стальной наконечник, врезавшийся в горло, заставил его замолчать навсегда.
Не забывая об осторожности, лучница приблизилась к трупу. Теперь она видела, что сатул был совсем молод. Его возраста не могла скрыть даже черная борода, которой юный воин явно гордился. Сноровисто обшарив карманы мертвеца, Карда нашла лишь пригоршню монет и золотое колечко, по всей видимости, снятое с убитого дреная. Сабля и лук тоже разочаровали ее. Ее короткий меч, невзрачный, без украшений на рукояти, был куда лучше уравновешен. Что до лука, то оружие Карды, изготовленное в Вагрии шесть лет назад, стоило десятка таких поделок.
Девушка решила припрятать трофейное оружие. Может быть, удастся вернуться сюда, чтобы забрать все это и продать в Дельнохе. Труп она без лишних церемоний сбросила в ближайшую расщелину.
Выбросив из головы все мысли о неудачливом воине, Карда двинулась туда, куда собиралась с самого начала.

Девушка спала в своем укрытии, положив руку на рукоять меча, и не знала, что за ней наблюдают. Будь на ее месте обладатель настоящего Дара, он бы тут же заметил парящий над скалами дух. Дух молодой женщины с длинными волосами, одетой в простое белое платье без украшений.
Ровена оказалась здесь не случайно. После ухода Друсса в Дельнох она несколько раз видела юную воительницу во сне. Решив посоветоваться с Винтаром, Ровена довольно много узнала о Лучнице. Но этого было недостаточно. Ясно, что девушке выпала непростая судьба (Настоятель Мечей Магнар, учитель Винтара, считал так же), но в чем она заключалась? И какая роль уготована самой Ровене? Что бы не означало столь неожиданное переплетение судеб, в одном провидица была уверена. Это связано с войной.
Я говорю не об одной из бесчисленных войн между государствами, вспомнились ей давние слова Винтара. По сравнению с этой они все кажутся ничтожными. Война, о которой я говорю, идет между Истоком и Духом Хаоса. Они сражаются с начала времен, с самого Изначального Мига. Любой человек может стать солдатом на этой войне – даже если никогда не брал в руки оружие.

Война…
Ровена тяжело вздохнула. Несмотря на то, что ее муж был великим воином, сама она питала к войне и смерти только отвращение. Никогда ей не забыть, как разбойники врывались в ее селение, убивая направо и налево. Не забыть страшное зрелище Друсса, залитого чужой кровью, больше похожего на демона, чем на человека, и серебряный топор, поднимающийся и опускающийся, несущий смерть с каждым ударом. А последняя атака Бессмертных на стены Реши… Ровена отогнала неприятные мысли.
Когда-то она мечтала о собственном домике в горах, где бы они могли жить. О том, как Друсс будет уходить рано утром, а под вечер возвращаться с вырубки, усталый, но довольный. Он поставит топор в сарай, она накроет на стол, пока Друсс будет смывать с себя пот. Их маленький сын подбежит к отцу и взлетит на его могучее плечо.
Ровена грустно улыбнулась. Мечты не всегда сбываются. Когда разбойники напали на их деревню, Друссу пришлось взять совсем другой топор – Снагу-Паромщик, легендарное обоюдоострое оружие, выкованное еще во времена Древних. Оружие воинов и королей, а не крестьян – но Друсс, переживший гибель их селения, смерть отца и ее похищение, уже не был крестьянином.
Муж искал ее семь лет. Сначала в Машрапуре, потом в Вентрии и Наашане. Прошагав множество миль, победив могучих врагов, он сам превратился в страшное живое оружие. Друсс-Топор, Серебряный Убийца, Победитель Хаоса… Как сказал ей сам Друсс после их возвращения в Скодию, «стать Легендой легко, а вот жить так очень трудно». Увы, быть женой Друсса-Легенды еще труднее.
Да, они живут не в хижине, а в настоящей усадьбе. Но детский смех не звучит в этих стенах – и не зазвучит никогда. Ровене было очень тяжело, что она не может подарить своему мужу ребенка.
Конечно, к ним заглядывали друзья. Но это были друзья Друсса – Ровена никогда не заблуждалась на этот счет. Она была лишь спутницей жизни Мастера Топора, которым они восхищались. А для Ровены эти люди были вехами на пути, который молодая женщина от всей души ненавидела.
Даже ледяное дыхание Судьбы в их присутствии становилось сильнее.
«Игры в Гульготире», глаза Борчи горели, лысая макушка пожилого борца блестела, как начищенный шлем. «Там состязаются лучшие из лучших. А кому посчастливилось туда попасть, хватит воспоминаний до конца жизни. Ты непременно должен поехать на следующие Игры, Друсс. Показать этим хвастунам с фарфоровыми подбородками, на что способны парни из Скодии. Ну же, парень! Скажи только слово – я все брошу и займусь твоей подготовкой. Ядра Шемака, да я и сам бы поехал – лет десять назад, когда я чего-то стоил как боец, а не превратился в развалину!».
Друсс тогда отшутился, но Ровена знала, что ее муж непременно попадет на Пятые Игры. И что эта поездка закончится отнюдь не парой разбитых носов. Но говорить об этом просто-напросто бесполезно. Друсс не верит в судьбу.
«Друсс только прикидывается простаком, госпожа моя, но мы оба знаем, - он куда умнее, чем кажется» , Бодасен еще не оправился после ранения, когда провожал Серебряного Убийцу и его чудом обретенную супругу на корабль. Лицо вентрийца было бледным, но костюм, как всегда, безупречен. «Удивительное дело – он едва умеет читать и писать, но воинские премудрости впитывает как губка. Когда мы были заперты в осажденном Эктанисе и начали потихоньку впадать в отчаяние, именно он пришел ко мне с планом вылазки. Если когда-нибудь Друссу придется командовать, а не подчиняться приказам, кое-кто сильно удивится».
Ровена знала, что командовать ее мужу непременно придется. Она видела огромную каменную крепость, Друсса, отдававшего распоряжения, что нужно сделать перед началом осады, и двух офицеров, слушавших ее мужа как пророка.
Пожалуй, худшую из всех возможных услуг Друссу оказал Зибен-поэт, самый близкий из его друзей. Он сотворил легенду о Друссе, ни на минуту не задумываясь, чем это обернется для скромного скодийца, никогда не стремившегося к славе. Благодаря песням и рассказам Зибена о Друссе-Легенде прослышали далеко за пределами Дреная – в Вагрии, Лентрии, даже в Чиадзе. И громкая слава положила конец мечтам Ровены, что Друсс когда-нибудь повесит топор на стену и заживет обычной жизнью. Во всех вариантах будущего, которые она видела, Друсс уходил на войну, возвращался и снова уходил, как только начиналась очередная заварушка. Она даже не пыталась удержать мужа, когда тот решил вступить в ополчение против сатулов – она знала, что если Друсс не пойдет на войну, война придет к нему сама.
Ровена помнила пророчество, обещавшее Друссу еще три с лишком десятка лет. Ее собственный Дар говорил то же самое. Но разве может жена не бояться за мужа, когда он уходит на войну?…

Вспомнив, зачем она здесь, Ровена подлетела к спящей девушке и положила бесплотную руку ей на голову. Тут же к ней пришло видение. Очень четкое видение. Даже слишком.
Ровена резко взмыла в воздух. Поднявшись выше облаков, она устремилась в Скодию. Снизившись и пройдя сквозь крышу дома, женщина вернулась в свое тело.
Увидев, что госпожа открыла глаза, Пудри поспешил к Ровене.
- Как вы себя чувствуете? Вас не было очень долго… - он осекся, увидев бледность Ровены и слезы на ее щеках.
- Бедное дитя, - прошептала Ровена. – Бедное дитя…

Сообщение отредактировал Кайран - 1-12-2007, 18:58

Я понимаю, это дань уважения Дэвиду Геммелу (пусть он вечно витает одесную Истока!)...

персонаж Карды получился на славу, и первый пост - очень похож на пролог Великого Творения, даже близко к самому Создателю, Истоку Дрейнайского Цикла. Образно, и весьма привлекательно. Кайран, ты молодчина - сохранил ту самую незаметную изуминку, которой дорожил Дэвид. Но продолжение... меня убило. Если в первом кусочке все дается мелкими глоточками, не вызывает обилие готиров, надиров, сатулов и прочих человеческих рас дрейнайского цикла, то второй кусок даже в подметки не годиться художественной литературе, прости, но это так. СЛИШКОМ много информации сразу на бедную голову читателя, даже меня, читавшего Гэммела. Воспоминания - это хорошо, но зачем было перечислять всех друзей Друсса?! Когда можно было вводить их по одному, по двое, не спеша... электронной Вордовской бумаги хватит еще не на одно произведение по миру Дэвида. Второй кусок получился сухим пересказом "предыдущих книг", не больше... здесь не видно ни сюжета, ни развития первого кусочка. Первый пост - замечателен, второй - графоманство...

Не знаю, почему, но вжиться в образ Ровены мне не удалось. Вторую часть честно пытался переделать, но получалось только хуже.


* * *

Пинок под ребра вырвал Джасина из тяжелого сна.
- Вставай, сатулийская мразь! Ишь, разлегся! Быстро готовь мне завтрак!
Зарен Чоу смотрел на своего раба сверху вниз, что со стороны выглядело довольно комично – огромный сатул даже сейчас, одетый в лохмотья, выглядел внушительнее чиадзе.
Джасин, не говоря ни слова, свернул одеяло (за что получил дополнительный нагоняй) и поплелся к погасшему костру. Огонь загорелся далеко не сразу – прощальный подарочек от вчерашнего дождя. Разумеется, Зарену Чоу даже в голову бы не пришло тратить магические силы на банальное разжигание походного костра.
Помешивая в котелке, сатул наслаждался минутами, когда можно не слышать голоса ненавистного господина – Зарен погрузился в медитацию. Прожив пару лет в рабстве, поневоле начнешь радоваться даже таким мелочам. К сожалению, помечтать о меткой стреле, обвале или скользком камне Джасину не удалось. Снова и снова в его сознании возникал хозяин.
Джасин не знал, за что высокородного чиадзе изгнали, и был достаточно умен, чтобы не спрашивать об этом вслух. То, что он знал о желтокожем народе, подсказывало две возможные причины столь сурового наказания – политика или колдовство. Куда большей загадкой было, как Зарин Чоу рассчитывает вернуться в Чиадзе и расквитаться со своими врагами, избежав при этом насаживания на золотой кол.
Сам Джасин никогда не предполагал, что вернется в родные горы. Тем более в качестве раба.

По меркам своего народа Джасин, совершил тягчайшее преступление. Он верил в Исток, ложного бога дренаев. Святотатство усугублялось тем, что Джасин был Храмовым Стражем.
Сбежав от жестокой казни, полагавшейся за вероотступничество, Джасин ни на что не надеялся. Его бывшие соотечественники отправились бы даже в Пустоту, приди беглецу в голову укрыться там. Поэтому самое большее, что он мог выиграть – быструю смерть в бою.

Это была хорошая оборонительная позиция. Скалы не давали окружить его, солнце светило преследователям в глаза.
- Ты заставил нас неплохо побегать, - ухмыльнулся незнакомый ему одноглазый воин. – Но теперь, кажется, тебе некуда бежать, верно, жалкий изменник с сердцем шавки?
- Ну так подойти и вырежи мне сердце, - презрительно ответил Джасин, - Или ты только и можешь, что гавкать?
- Сейчас, - процедил тот, бросаясь вперед. Джасин не пытался парировать его удар – пригнувшись, он выбросил руку с саблей вперед. И немедленно вернулся в исходную стойку, едва услышал вопль. Джасин не пытался добить одноглазого – глубокая рана в животе так же верно, как удар в сердце, пусть и не столь быстро.
Теперь на него напали двое. Один – почти такого же роста, как сам Джасин. Другой, с редкой бородой – невысокий, но гибкий, как змея. Опасный противник – сразу понял Страж. Ему пришлось отступить на шаг, потом еще на шаг, и еще. Скоро придется выйти на открытое место, а это – верная смерть.
В обычном бою Джасин никогда не стал пробовать ничего подобного. Но когда встает выбор между смертельным риском и неминуемой смертью…
Он взмыл в воздух и, чудом умудрившись увернуться от чужих сабель, оказался позади противников. Клинок Джасина отбил саблю высокого воина в сторону. Поворот – и Редкая Борода, пытавшийся поразить врага в спину, рухнул с подрубленной ногой. Когда высокий понял, что его провели, темные глаза загорелись яростным пламенем, и он с утроенной силой бросился в атаку.
Наставник Гамар предупреждал молодого Джасина, что когда встречаешься в бою с одержимым, самое лучшее – защищаться, пока тот не выдохнется. Можно наносить такому бойцу рану за раной – он не остановится. Но даже защита давалась с огромным трудом.
И тут сам Исток пришел на помощь к своему служителю. Джасин уловил сзади какое-то движение, и, отразив очередной удар одержимого, отпрыгнул. И с удовольствием увидел, как сабля Редкой Бороды, пронзив белую ткань, вонзилась высокому в легкие. Одержимый, захрипев от боли и ярости, отрубил руку тому, кто осмелился его ранить. Начисто забыв и о Страже, и об оставшейся в теле сабле, безумец наносил удар за ударом, пока мертвое тело не было изрублено до неузнаваемости.
Джасин, воспользовавшись подаренной передышкой, переводил дыхание, прислонившись к огромному камню. Запоздало воин почувствовал тупую боль в боку. Трюк с прыжком через вражеские клинки стоил ему легкого ранения.
Тут Исток сделал Джасину еще один подарок. Одержимый не заметил его в тени скалы, и размахивая обеими саблями (вторую он извлек из собственного тела) бросился в противоположную сторону – прямо на своих товарищей. Те, ошеломленные чудовищной гибелью одного из них и безумием другого, едва не дали застать себя врасплох. Затем стрела с черным оперением, прилетевшая откуда-то сверху, выбила одержимому глаз. Это убило бы обычного воина, этого – всего лишь остановила. Следующая стрела вонзилась в живот.
Впервые Джасину стало страшно. Он знал, чьи это стрелы.
А невидимый лучник продолжал осыпать безумца убийственными стрелами. Правая рука, плечо, левая нога… Наконец, тот рухнул - со стрелой в сердце.

- Ты, отродье вонючей крысы, посмотри, что стало с моим завтраком! – завопил Зарен Чоу на ухо сатулу. Погрузившись в собственные мысли, тот и не заметил, что позволил воде почти полностью выкипеть.
Джасин, стиснув зубы, готовился к неизбежному. Маг направил скрюченный палец на сатула-изгнанника и произнес несколько слов Власти.
Боль сжала голову воина огненным кольцом. На этот раз мучения были куда сильнее обычного – видно, колдун не на шутку рассердился. Когда Джасин снова обрел способность видеть и дышать, пришлось чистить котелок и снова готовить завтрак. Для хозяина – самому Джасину лучше и не заикаться сегодня о еде.

Сообщение отредактировал Кайран - 29-11-2006, 2:09

Ну вот, я Геммела не читала, и, честно сказать, вряд ли толком смогу оценить, ибо вряд ли ты будешь дальше по тексту объяснять все не очень ясные вещи.
Несмотря на некоторые непонятные вещи... да что там, непонятных вещей хватает в любом тексте Я совершенно не в состоянии последние пару недель оставлять ничего конструктивного, но особенной тяжести текста нет, даже если учесть, что я понятия не имею о том, что тебе, наверное, отлично известно. Воть.

То в чем одни видят недостатки, другие могут увидеть достоинства.
Я как и DiVert не читала книг Дэвида Геммела, и возможно вообще не имею право что-либо тут псиать, ибо человек абсолютно не знающий ни предысторию героев, ни развитие сюжетной линии в оригинальных книгах, а может это и к лучшему, по крайней мере я могу сформировать мнение о рассказе, не обращая внимание на его переплетение или противоречие с книгами, а рассматривать данный рассказ как собственное индивидуально творение.
Мне лично, наоборот понравилась вторая часть про Ровену, по крайней мере что-то стало мне понятно, хотя я бы все равно сделал ее по короче...Но как я поняла, автор и без того несколько раз пытался переписать ее. Поэтому мой вердикт - оставить пока без изменений... В целом общее впечатление очень даже не плохое, мне нравится стиль, мне нравится идея, я с большим удовольствием буду читать дальше.

- Привал! - скомандовал бар Эстин. Кажется, уже в стотысячный раз он спросил себя, почему ему дали этот сброд вместо настоящих солдат. Единственным (но не слишком приятным) ответом было, что его таким образом наказывают.
Будь оно все проклято! И пусть сгниет в аду душа того ублюдка, который разрешил продажу офицерских званий!
Одернув себя – нельзя позволять себе размякнуть - Эстин рявкнул на кула-новобранца, явно решившего за один присест выпить половину своего запаса воды.
- Ты хоть одно слово слышал из того, что я говорил? Клянусь Шемаком, если выпьешь свою воду, больше не получишь ни капли! Я с радостью брошу тебя подыхать от жажды, ты, жалкое подобие солдата!
- Но ведь мы всегда можем пополнить запас в…
- Боги, уберегите нас от недоумков, которые думают, что они опытные солдаты! А если не сможем? Если сатулийские ублюдки отравят воду? Или если придется срочно отступить? Что тогда? Будешь молиться Истоку о дожде?
- Но…
- Наряд вне очереди! – рявкнул обозленный Эстин. Увидев, что новобранец снова собирается открыть рот, добавил: - Одно твое слово, и будет два наряда!
Спорщик увял.
Проследив, чтобы кул убрал фляжку, бар Эстин устроил разнос еще одному разгильдяю, умудрившемуся стереть себе ногу на ровной местности. Остальные, вопреки ожиданию, на этот раз ничем не отличились.
«Может, мне все-таки удастся сделать из них приличных вояк», подумал офицер. «А может, лошади научатся летать».

* * *

Хореб, которого незадолго до привала послали в разведку, коротко отсалютовал.
- Мертвые сатулы. Трое, - доложил он.
- Где? – Хореб объяснил. Это место было Эстину знакомым. Сатулы любили устраивать засады в подобных естественных укреплениях.
- Кто их убил?
- Один человек. Среднего роста, оружие - длинный лук и меч. Не новичок в горах. Подобрался к ним сзади и застрелил двоих. Третий убит ударом в сердце. – Хореб немного помолчал: - Похоже, сатул рассмотрел что-то в нападавшем, что заставило его опустить саблю. Он просто обязан был отразить такой удар.
- Еще дурацких загадок мне не хватало, в дополнение к этому сброду…Я не про тебя говорю, Хореб, - добавил бар. – Видят боги, ты – лучший здесь солдат за исключением меня самого.
- Я могу говорить откровенно? – солдат понизил голос.
- Валяй. Дурацкие церемонии будем разводить в Дельнохе, не здесь.
- Бар Эстин, вам не стоит так откровенно показывать свое отношение к ним. Согласен, этот отряд и в подметки не годится вашему прежнему. Но если постоянно давать им понять, что они никудышные солдаты, даже у самых старательных опустятся руки.
- Я обращаюсь с ними не лучше и не хуже, чем…
- Но те, кто погибли, знали вас. Они понимали, когда вы ругаете их по делу, а когда просто ворчите. – Хореб посмотрел в глаза командира и добавил, - И никто не виноват в их смерти, кроме дуна Пардиса. Никто.
Это имя всколыхнуло в душе старого воина такую бурю гнева, что он чуть не задохнулся. Только железная дисциплина, вбитая тремя десятилетиями службы, не дала Эстину броситься на кула, ткнувшего в еще свежую рану. Хореб стоял спокойно, глядя взбешенному командиру в лицо. Это отрезвило Эстина.
- Не называй мне больше это имя, - хрипло сказал он, – и в следующий раз говори мне, когда я буду вести себя как дурак, или срывать злость на твоих товарищах. Это приказ, ясно?
- Слушаюсь, - Хореб снова отсалютовал и удалился.

По-моему, здесь небольшой перебор со "свой" и "себя". И еще ты увлекся диалогом (понимаю, стиллизация), не хватает описаний.
А так интересно и очень близко к оригиналу. Жду продолжения.

Сообщение отредактировал Аурелика де Тунрида - 29-11-2006, 22:17

Карда проснулась еще до рассвета. Как всегда.
Какое-то она размышляла, с какой стати ей снятся летающие женщины, затем выкинула дурацкий сон из головы. Спустившись к ручью, девушка умылась, затем старательно расчесала коротко остриженные волосы. То, что Лучница давно махнула рукой на свою внешность, вовсе не означало, что она позволила себе зарасти грязью.
Мечты Карды никогда не соответствовали реальности.
В пять лет она хотела братика или сестренку. Обязательно младшую. Но мать перечеркнула ее надежды, когда умерла в родах. Новорожденный был слишком слабым, и через день умер. Отец не женился второй раз и воспитывал девочку один. Оглядываясь назад, можно сказать, что это не слишком хорошо у него получалось.
Она воображала себя стройной высокой красавицей с огненными глазами и копной иссиня-черных волос. Увы, волосы девушки с возрастом приобрели заурядный каштановый оттенок, ее рост лишь на пару дюймов превышал средний. Добавьте к этому вздернутый носик, веснушки и шрамик, перечеркнувший бровь – памятку о не слишком приятной истории в детстве. Ожесточенные физические упражнения избавили ее от ранней полноты, но женственности Карде это не прибавило. Так, во всяком случае, казалось ей самой. И рядом не было матери, которая бы могла научить, как скрывать недостатки внешности, или шепнуть «Ты у меня самая красивая».
На ехидные слова и насмешки Карда отвечала кулаками. Если у девушки с подбитым глазом или распухшим носом оказывался брат, приходилось разбираться еще и с ним. Недостаток роста она с лихвой возмещала физической силой и умением драться – дядя Барис был кулачным бойцом.

- Уроки кулачного боя? Что за странные идеи? Это не для девочек, - Барис только что закончил подтягиваться, и его тело блестело от пота.
- Но ведь я не всегда буду девочкой, дядя?
- Верно, - ухмыльнулся Барис. – Ты станешь взрослой, и надо будет найти тебе мужа. Вряд ли кому-то захочется жениться на женщине, способной свалить его одним ударом.
- На мне все равно никто не женится, - Карда посмотрела дяде в глаза. – Вы это знаете, и я тоже знаю. Но если я смогу давать сдачи, по крайней мере никто не будет чесать языком по поводу меня. Как эта маленькая змея, Серилла.
- Я знал когда-то ее мать. Могла ошкурить бревно своим язычком. Если дочка пошла в нее, не завидую тебе, - Барис невесело рассмеялся. Потом заговорщически добавил: – Знаешь, если задать ей взбучку, она перестанет тебя доставать.
- Я бы давно проучила ее, - призналась Карда, - но она непременно пожалуется брату. А с ним я не справлюсь. Он старше меня и намного сильнее. Вот если бы вы дали мне пару уроков, дядя…
- А что скажет твой отец?
- Он против, но сказал, что я имею право на собственные ошибки. И что ты наверняка откажешься, он готов поспорить на свой лучший лук против пары медяков, - девочка так похоже воспроизвела отцовские интонации, что Барис не мог не рассмеяться.

Очень скоро односельчанки юной Карды поняли, что ее лучше не задевать. Но возможности обзавестись друзьями и подругами она лишилась окончательно. Поэтому Карда просто убедила себя, что ей никто не нужен. И когда отец погиб на охоте, девушка покинула родную деревню, как только нашла покупателя для дома. Она была полна решимости стать великой воительницей, как легендарная Серебряная Королева.
И снова Карда была разочарована. В деревне никто не стрелял лучше, даже отец. Но Серебряную Стрелу в Дросс-Пурдоле она никогда не выигрывала, хотя два раза оказывалась в первой десятке. Да и успехи в фехтовании были не блестящими. Многие приемы, которые использовали наставники из Храма Тридцати, оказались ей не по плечу из-за слабости Дара.
Именно никудышный Дар стал кульминацией всех жизненных неудач Карды. До того, что большинство людей прекрасно обходились без магии, ей не было никакого дела. Карда не относила себя к большинству. О временах, когда всех женщин с Даром сжигали живьем, забивали камнями или топили, Лучница тоже благополучно забыла.
Поэтому Карда ухватилась за рассказ Старухи, как утопающий за соломинку. Поэтому она, не задумываясь, отправилась в самое сердце Дельнохских гор, куда в одиночку не сунулся бы даже Шадак. Возможно, сатулы уже знают о чужаке, нарушившем их границы. Возможно, по ее следам уже идет летучий отряд. Но призрачная надежда неумолимо влекла Карду-Лучницу вперед.

Сообщение отредактировал Кайран - 30-11-2006, 20:35

Кайран
Очень, очень и очень хороший отрывок, пожалуй, лучший. Ничего лишнего. Именно то, что нужно)

- Еще чаю? – предложила жрица.
- Нет, спасибо, - ее гостья отставила чашку. – Знаешь, Устарте, я всегда ценила твой такт. Ты никогда не задаешь мне вопросы, пока не угостишь обедом.
- А ты ждешь, когда с формальностями будет покончено, чтобы наконец-то поведать о своих приключениях, - улыбнулась жрица. – Так у кого из нас больше такта?
Гостья и хозяйка смотрелись вместе довольно необычно. Голова Устарте была аккуратно выбрита, черные волосы ее собеседницы, в которые седые пряди были почти незаметны, спадали на плечи. Лицо жрицы излучало умиротворение, женщина, сидящая напротив, хранила непроницаемое выражение лица, лишь иногда освещаемое улыбкой. И, конечно, красное жреческое облачение ничем не напоминало черный камзол с кольчужными вставками.
- На этот раз я никого к тебе не привела. В том мире магию Смешения не используют. Там вообще нет Одаренных, как бы странно это ни звучало.
Устарте аккуратно допила свой чай, затем предположила:
- Они заменили магию чем-то другим, еще более смертоносным?
- К сожалению, ты права. Там где нет магии, расцветают ремесла и технологии – а люди перестают думать о своем мире, точь-в-точь как Древние. И почему человек всегда настолько уверен, что будет жить вечно?
- Хочешь сказать, тот мир на краю гибели?
- Не на краю. Но очень, очень близко. А я ничего не могу сделать, - тихо добавила Мириэль.
- Ты так и не смирилась? – мягко спросила Устарте.
- Ядра Шемака, с этим НЕЛЬЗЯ смириться! – огрызнулась Мириэль. Синяя молния с треском проскочила между ее сжатыми кулаками.
Устарте промолчала. Она уже давно привыкла к подобным выходкам своей старой знакомой.

Мириэль еще в ранней юности была своевольной и упрямой, с возрастом эти качества только усугубились. Когда подобный характер сочетается с магической силой, это обычно приводит к чудовищным бедствиям. К счастью, приемный отец, легендарный убийца Нездешний, научил ее не давать воли эмоциям. Лишь иногда Мириэль разряжала свою злость в коротких магических ударах, взрывая ни в чем не повинные камни.
Еще в начале обучения молодая колдунья освоила секрет долголетия и омоложения. Она знала, что когда-нибудь станет сморщенной старухой без единого зуба, но решила позаботиться, чтобы этот «счастливый» миг наступил попозже. В результате, перевалив за пять столетий, Мириэль выглядела лет на тридцать, и даже седые пряди в волосах не делали ее старше. Ее коже могла позавидовать двадцатилетняя, а физической форме – чемпион Гульготирских Игр.
Колдовское обучение Мириэль было довольно узконаправленным. Воительница до мозга костей, она предпочитала те разделы тайных наук, которые можно использовать в бою. Сюда относилось и целительство, в котором куда большие успехи делала Устарте.
Однако все познания Мириэль не могли помочь ей самой.
Это случилось во время одной из первых вылазок колдуньи в другие миры. Молодая и невероятно самоуверенная Мириэль наткнулась на мир, почти опустошенный магическими войнами. Уцелевшей его частью - Долиной Крепостей (кстати, довольно небольшой) управлял могущественный колдун Геррейд. Хорошего о его правлении можно было сказать очень немного. Достаточно упомянуть о том, что Мириэль оказалась преступницей с момента своего появления в Долине – и оружие и магия в руках женщины по закону были почти святотатством. Поэтому Мириэль без колебаний выступила против Геррейда, возглавив почти разбитую повстанческую армию.
Позже, размышляя об этом восстании, Мириэль признавала, что добиться успеха ей помогли скорее удача, чем таланты полководца и магическая сила. Да еще спесивая уверенность помощников Геррейда, что колдунья-женщина не может противопоставить их собственной магии ничего серьезного. Поэтому они гибли (многие - так и не поняв причины поражения), а их Пограничные Крепости были захвачены.
Армия Мириэль росла, как на дрожжах. Армии Геррейда терпели поражение за поражением, их вера в собственную непобедимость была сломлена. Наконец, в день Середины Лета Мириэль штурмовала Главную Цитадель.
Воины Мириэль, которых волшебный плащ перенес за стены вместе с ней, увязли в схватке со Стражами Цитадели. В Зал Управления вступила только молодая колдунья. Победившие повстанцы нашли ее без сознания среди обломков магической машинерии – с обломком вентрийского меча в руке, в оплавленной дырявой кольчуге, роскошные волосы сгорели почти до корней. Геррейд лежал шагах в пяти от нее. Настолько мертвый, насколько это вообще возможно для человека с перерубленной шеей и с ножом в глазу.
Празднование победы и переустройство жизни в Долине омрачилось известием о неожиданном и резком ухудшении климата в пограничных областях. Управление погодой не было сильной стороной Мириэль. В поисках решения она обратилась к уцелевшим книгам Геррейда… и наткнулась на ужасную разгадку.
Крепости, кольцом окружившие Долину, были предназначены для контроля над климатом. Без них Долина стала бы такой же пустыней, как и весь остальной мир. Верховный маг и его ученики, обосновавшиеся в Крепостях, поддерживали эту систему своей магией.
Проходило столетие за столетием, одни маги сменялись другими, Постепенно они забыли о своем долге и стали править теми, кого защищали. Геррейд, если говорить по справедливости, был еще не самым худшим из них.
Своим вмешательством дренайская колдунья невольно обрекла Долину на гибель – она не могла быть во всех Крепостях одновременно, и не было магов, чтобы заменить тех, кого она убила. Самое худшее, что она сама могла переместиться в другой мир, но ее волшебная сила тогда еще не позволяла прихватить кого-то еще. Скрепя сердце, Мириэль вернулась в Дренай, когда ее отчаянные попытки спасти остатки Долины провалились.
Это была первая крупная неудача в ее жизни. Но, увы, не последняя.

Негромкий голос Устарте вырвал Мириэль из плена воспоминаний.
- «Прошлое умерло, будущее не родилось, есть лишь настоящее», помнишь? Тебе нужно перестать грызть себя. Все мы иногда принимаем неправильные решения. Просто последствия ошибки короля или мага гораздо значительнее, чем у крестьянина.
Жрица не без усилия встала и поманила колдунью за собой.
- Пойдем. В нашей галерее появилось несколько новых портретов. Ты знаешь, что послушник Кхазард, которого ты привела из последнего путешествия, оказался великолепным художником?
- Я знала, что он составляет отличные карты и хорошо фехтует, но живопись… Ты умеешь выявлять таланты, а? – Мириэль рывком поднялась с кресла и двинулась следом. Колдунья давно научилась не предаваться печали слишком долго - абсолютно необходимое качество для того, кто постоянно сталкивается со смертью.

Мне очень нравится, как ты пишешь. Но, согласна с Тоги - начало замечательное, а дальше перессказ... Вот если бы ты окончательно отошел от героев Геммела, а оставил лишь фон и антураж - вот это было бы потрясающе!
Но, в любом случае, мне нравится!

Сообщение отредактировал Gorac - 4-12-2006, 20:30

Ты имеешь в виду - мир Дреная, но все персонажи свои? Открою страшную тайну - по большей части, так и будет.

Сообщение отредактировал Gorac - 4-12-2006, 20:36

А вот это радует. Скажу честно, я не люблю фанфики, точнее, не совсем понимаю, зачем переписывать уже написанное... А у тебя, насколько я заметила по твоим постам, фантазии и таланта хватит на десятерых! В общем, я за полностью индивидуальное творчество, чего и тебе желаю!

Перед глазами Эстина как наяву стояло лицо дуна Варгиса. Ветеран, удостоенный множества наград, он был безжалостен, когда вбивал в головы молодых солдат походные премудрости.
«Отвечайте, вы, жалкие недоноски, что может быть хуже, чем сражаться в городе?» – Варгис обвел новобранцев ястребиным взглядом. – «Не знаете? Так я вам скажу. Только одно – сражаться в густом лесу. Если, конечно, ты не сатул, и не помнишь наизусть каждое деревце».
Прослужив почти тридцать лет, Эстин неоднократно убеждался в правоте дуна. Увы, на сей раз избежать сражения в лесу не получится. Более того, на его полусотню придется примерно восемьдесят сатулов.
Будь здесь его старый отряд, приученный к сражениям в Дельнохских горах, бар Эстин вступил бы в бой без колебаний. Сейчас же приходилось уповать на удачу и на десяток-другой проверенных солдат.
В воздухе засвистели стрелы. Но проклятый лес не давал возможности использовать преимущество дренайских луков. По два-три человека с каждой стороны вышло из строя, остальные стрелы угодили в деревья.
- Бей их! Врукопашную! – заорал Эстин, срывая голос.

* * *

Занятый собственным противником, бар Эстин успевал подмечать только обрывки битвы. Воин-дренай выбрасывает вперед руку, и белый бурнус окрашивается кровью. А вот другой солдат, потерявший шлем, - его пронзают сразу две сабли. Четверо горцев с горящими глазами рубят чье-то тело, позабыв о бое. Дренайский лучник встречает врага стрелой в упор, и падает с раскроенным черепом, так и не выпустив оружия.
Слева сопротивление возглавил Грэйг, которого прозвали Кайдорцем – по месту рождения. Солдат-чужеземец сражался с безмятежным лицом. Ни один сатул не мог задержать его надолго. Их ярость сталкивалась с хладнокровным расчетом и мастерством, необычным для солдата. Не в первый раз Эстин спросил себя, кем был Кайдорец раньше.
На правом фланге дела обстояли похуже. Хореб, увидев, что солдаты готовы сломаться, бросился в отчаянную контратаку. Попутно он разворачивал тех, кто дал слабину, руганью, пинками и зуботычинами. Нехитрое лекарство подействовало. Сатулы, потеряв пятерых убитыми против двух солдат Хореба, вынуждены были отступить.
Новый противник появился словно из ниоткуда.
На ладонь выше Хореба и куда сильнее, сатул ожесточенно наступал. Дренайский воин защищался изо всех сил. Он не терял мужества, хотя уже получил пару мелких ран. Неожиданно меч Хореба переломился у самой рукояти.
Сатул хищно усмехнулся. Я не успею, подумал Эстин. Слишком далеко. Он мог только бессильно наблюдать, как умрет его лучший воин. Внезапно глаза сатула остекленели, он выронил саблю и упал лицом вниз. Причина его странного поведения сразу же стала очевидной – в затылке нелепым украшением торчала стрела. Сатулы разразились злобными воплями – видно, убитый не был простым воином.
- В атаку! – хрипло заорал Эстин, не задумываясь, кто так удачно выстрелил. – Добивай их!
Воспрявшие духом дренаи ринулись в бой с удвоенной силой. Лесной лучник быстро сориентировался – одного сатула пригвоздило к дереву, другому стрела вошла в бок. Отступление врага быстро превратилось в беспорядочное бегство.
Когда последние уцелевшие сатулы скрылись, бар Эстин, даже не переведя дух, стал отдавать распоряжения. Угомонив разгоряченных солдат, он выставил дозоры и велел походному лекарю позаботиться о раненых. Затем офицер подошел к двоим разведчикам, которые оживленно о чем-то беседовали. У одного из солдат в руках была стрела с окровавленным наконечником.
- Ну?
- Стрелы, бар Эстин. Это не наш.
Теперь офицер видел это сам. Древко и оперение сделано на заказ – ничего общего с армейской дешевкой. Эстин стер полузасохшую кровь пучком травы. Так и есть – вентрийская сталь.
- Мне бы хотелось получить свои стрелы обратно, если вы не возражаете, - сказал кто-то за их спинами.
У Эстина вырвалось заковыристое ругательство.

Сообщение отредактировал Кайран - 11-03-2007, 13:48

Послушник Реттамлас вытер пот со лба.
За полдня, проведенные в этих бесплодных горах, на него четырежды нападали. Очевидно, что противник знал о его присутствии, но посылал своих помощников (учеников? слуг?), вместо того, чтобы сразиться самому.
Но тактика изматывания, пригодная против человека, с Реттамласом не срабатывала. Ментальные приемы, изученные в Куанском храме, позволяли противостоять жаре и быстро восстанавливать растраченные силы. Так что послушник получил в боях лишь пару царапин и небольшой синяк на бедре. Сейчас, когда его разум, дух и тело находились в полной гармонии, Реттамлас мог справиться с десятком одержимых. Но он знал, что враг не был человеком.
Как, впрочем, и сам Реттамлас.
Неясная серая тень мелькнула на самой границе восприятия. Очень грамотно придумано. Если бы я замешкался с тем, последним… Немыслимый прыжок со скалы и рубящий удар слились воедино. Припав на одно колено, послушник отразил удар, хотя ему показалось, что по клинку ударили кузнечным молотом. Ложный выпад в лицо оказался отбит почти с такой же силой.
Несколько минут Реттамлас и серый убийца кружили, пробуя чужую защиту, но не пытаясь атаковать всерьез. Послушник знал, что долго так продолжаться не может. Очередной отвлекающий удар внезапно изменил направление. Серый, не ожидавший этого, смог отскочить – меч Реттамласа зацепил только одежду.
И снова Реттамласу пришлось вынести град мощных ударов. В ответ он рубанул Серого поперек груди. Когда мечи столкнулись, послушник пнул врага в коленную чашечку – и попал. Раздалось яростное шипение.
Еще одна удачная атака – и по рукаву Серого потекла кровь. Теперь уж послушник стал наступать на слабеющего противника. Хромота мешала парировать удары, и в конце концов меч Реттамласа перерубил шею врага. Наполовину обезглавленное тело мешком повалилось на камни.
Огромный гранитный валун замерцал и превратился в женский силуэт.
- Оценка «очень хорошо», - проговорила Мириэль, когда ее невидимость полностью исчезла.
- Но не «отлично»?
Колдунья тяжело вздохнула, движением руки убирая иллюзорный труп:
- Я же говорила - ты по-прежнему чересчур надеешься на силу. Да, тебя создали сильнее среднего человека. А если ты столкнешься с другими Смешанными? С полудемоном? С человекоподобной машиной для убийства, вроде той, что ты видел в музее?
Не переставая говорить, колдунья расстелила на земле волшебный плащ, готовясь к обратному пути в Куанский храм.
- Но самое худшее – если ты столкнешься с бойцом-человеком, и проиграешь. Сейчас в мире есть по меньшей мере пять человек, поединка с которыми тебе не выдержать. Например…
Мириэль сделала сложное движение кистью, и в воздухе появился силуэт. Чернобородый воин с обоюдоострым топором. Ледяные глаза, казалось, уставились прямо на Реттамласа.
- Этого я знаю. Твой потомок, дренайский герой Друсс-Легенда. Он что, действительно убивал драконов?
Шутливый тон послушника явно не понравился женщине.
- Жаль, что ты с ним не встречался, - сразу бы расхотелось шутки отпускать.
- А остальные четверо? – извиняющимся тоном спросил послушник.
Рядом с призрачным Друссом появились еще четыре бойца. Один - чернокожий великан, сжимающий копье с широким наконечником, в глазах – ярость едва обузданного зверя. Другой – скорее гибкий, чем сильный, с татуировкой пантеры на груди, волосы зачесаны в виде гребня. И два чернобородых воина – один в богатых одеждах, другой в лохмотьях.
- Гигант – это Катаси, лучший боец в гвардии короля Опала. Татуированный - Маланек, наашанский учитель фехтования. А эти двое - вентрийский полководец Бодасен и Джасин, сатул-изгнанник. Запомни, встреча с любым из них закончится твоей смертью.
- Это что, предсказание?
- Нет, просто предупреждение.
С этими словами Мириэль, уже приказавшая плащу зависнуть в воздухе несколькими Словами Силы, и удобно устроившаяся на нем, взмыла в воздух.
- А как же я? – крикнул послушник.
- Пройдешься пешком – тебе полезно, - расхохоталась Мириэль, улетая.
«Если хочешь учиться у Мириэль – учти, что она абсолютно непредсказуема», вспомнил Реттамлас давние слова Устарте. Сейчас он очень хорошо понимал серьезность предупреждения.

Сообщение отредактировал Кайран - 11-03-2007, 13:46

Привет решила вот таки пройтись по двум последним постам.

Пост 15:

Немного странноватая связочка выходит. ИМХО, конечно, но сюда вроде как просится нечто вроде уточнения:
"...Сейчас же, лишь отсутствие выбора заставляло его начать сражение, и тут уж приходилось уповать на удачу да на десяток-другой проверенных солдат..."
Хм.. ну, или что-то вроде того

Кстати, а что, эти Дельнохские горы такие лесистые? Речь-то вроде как о противниках-горцах идет, а сражение в лесу. И у горцев в нем преимущество?

Получается, у горцев тоже особого преимущества в стрельбе не было? Тогда, почему это не упоминается?

Хм.. у мя создалось полное ощущение, что он тетиву спустить так и не успел и противник на стрелу просто напоролся. А дренаец ее из рук так и не выпустил.
Может все-таки, он не успел выхватить меч *или чем они сражаются?*. Ну, или, хотя бы не успел сменить оружие.. а?

Хм, а судя по дальнейшему тексту это скорее подмога была..
Во втором предложении лучше уточнение добавить, а то по первым словам полное ощущение создается, что речь о местности идет. Типа - чуть выше по склону холма или что-то вроде того. Добавь хотя бы будучи что ли..
"...Будучи на ладонь выше Хореба и куда сильнее..."

Пост 16:

Сразу после стражения с Серым убийцей не очень удачно вышло.. может камень другого цвета будет? Или просто - ближайший?

Воть. Це - имхо. Можно не учитывать, ибо я - занудо А продолжение де?
Мурк, удачи и вдохновения тебе. Так, на всякий случай

* * *

Кайдорец давно привык к своему прозвищу.
Назовись Грэйг вентрийцем или готиром, дорога в армию оказалась бы закрытой. Вполне разумное решение – не набирать солдат из стран, с которыми Дренай воевал. Кайдор же был слишком далеко – половина дренаев даже не подозревало о существовании этой страны. Еще один плюс. Некому подтвердить или опровергнуть твою историю.
Но кайдорский акцент воина тем не менее был безупречен. Грэйг два года прожил в этой странной маленькой стране, и знал о ней почти все. Даже приучил себя поминать святого Шардина (и ни разу не позволил себе высказать вслух отношение к диким историям, ходившим вокруг этого имени).
«Нельзя сказать, что мне повезло» - взгляд скользил по лезвию меча в поисках несуществующих изъянов. «Попал в наспех сформированный отряд, и сразу отправился в рейд против сатулов. Шансов погибнуть гораздо больше, чем отличиться. Потеряли больше десятка в первой же стычке. Подкрепление получить неоткуда, Еще один бой не за горами, а сержант закусил удила…».
- Можно тебя на пару слов, Кайдорец?
- Не слышал, как ты подошла, - на самом деле он слышал, но решил немного польстить. Воин знал по личному опыту, что женщин, невосприимчивых к лести, просто не существует.
- Я и не хотела, чтобы ты слышал, - на лице Карды появилась неуверенная улыбка. Похоже, она не привыкла к тому, чтобы ее хвалили, подумал Грйэг.
- Бар Эстин до сих пор злится?
- Это не первый офицер, который заявляет мне в лицо, что на войне женщинам не место. Думаю, и не последний.
- Но тебе удалось его переубедить? – Грэйг знал, что удалось. Иначе бы она сейчас кипела от злости.
- О нет, только не мне, - рассмеялась Карда. – Тому парню, Хоребу. Хорошо, что он остался в живых, иначе некому было бы вправить бару Эстину мозги.
Грэйг в очередной раз отдал должное способности Хореба убеждать других. Солдаты уже давно привыкли прибегать к его помощи для разрешения споров. Но Эстин, с его-то отношением к женщинам-воинам…
- …не мог бы немного рассказать о своей стране? – воин обнаружил, что, задумавшись, потерял нить разговора.
- О Кайдоре? Откуда такой интерес к географии?
- Я читала «Путешествие в Кайдор» преподобного Вергана. Так что знаю о твоей родине довольно много. И когда я узнала, откуда ты, сразу решила найти время, чтобы поговорить. Все-таки книга – это одно, а рассказ местного уроженца – совсем другое.
Грэйг немного удивился. «Путешествие» было редкой книгой. И ему до сих пор не встречался ни один дренай, знакомый с трудами Вергана. К этой девушке с луком определенно стоило присмотреться.
Последовавший разговор (к тому времени Грэйг вложил меч в ножны и занялся доспехами) заставил воина удивиться еще больше. А еще - сделать кое-какие выводы. Такие разносторонние познания можно было приобрести либо в Большой Дренайской Библиотеке – а Карда вскользь упомянула, что бывала в Дренане лишь однажды – либо в книгохранилище какого-то большого монастыря. «Но если она училась в монастыре…»
- У тебя есть Дар? – вопрос был задан притворно-небрежным тоном.
- Я не могу читать твои мысли, если ты об этом, - столь же небрежно ответила Лучница.
- Это не то, о чем я спрашивал.
- Другого ответа не будет! - Карда круто развернулась и ушла.
Грэйг пожал плечами. Кто же знал, что вопрос о Даре окажется для нее таким болезненным? И продолжил отдраивать доспехи.
В конце концов, он был солдатом…

Сообщение отредактировал Кайран - 10-03-2007, 15:11

Стиль хороший, читается легко. Мне не все понятно, но это потому, наверно, что Геммела я никогда даже не пролистывала. =)

С пунктуацией недочеты есть.


Фразу в кавычках обычно отделяют тире.


Если это не по книге, то это стереотип. И он не соответствует действительности.

Аксалин

1. Спасибо, не обратил внимания.
2. Я же написал "по личному опыту". Т.е. это Грэйг так полагает. Я не утверждаю, что это истина в стопроцентной инстанции.