Мрак скрывал землю в этом месте. Зловонные миазмы окутывали скелетоподобные останки деревьев, обрисовывали контуры лишенных листвы веток, ласкали гниющую разваливающуюся кору. Туман убывал и тек, возвращался и отступал, был то зеленым и серым, то бледным и белесым до болезненности. Он стелился над самой почвой, заполнял собой мелкие пустоты и время от времени выплескивался тошнотворным потоком поверх мертвых деревьев, высившихся подобно сваям разрушенного пирса.

Лес выглядел как россыпь гигантских спичек, переломанных и брошенных гигантскими руками: множество некогда надменных сосен были свалены наземь, некоторые бревна оставались невидимы во власти тумана, в то время как другие высились, окостенев, на фоне тусклого серого неба. Никакие существа не жили здесь – ни крысы, ни стервятники, ни иные падальщики. Казалось, даже ветер боялся дуть здесь, чтобы случайно не придать окрестностям хоть какую-то видимость жизни. Вместо этого вонючий воздух душил землю ядовитым одеялом, вытягивая из нее остатки жизненных сил.

Все пребывало в бездыханности, даже шум. Пузыри сернистого газа просачивались сквозь заболоченную почву и лопались с ошеломляюще тягучим звуком. Ветви и стволы деревьев беспричинно трещали и скрипели; но любой резкий треск немедленно гас – мертвый лес стремился поглотить все звуки, словно искореженные тайны своей гнилой души.

 

Время от времени жуткий грохот сотрясал плоть мира, а отталкивающие скрипы и вопли царапали землю. Тогда деревья гнулись и шатались, а иссохшие ветки сыпались жалящим дождем. Одно-два дотоле прямостоящих дерева отклонялись слишком далеко, издавая стоны, как если бы умирали в огромных мучениях. И вот надрывным треском какой-нибудь древний лесной гигант ломался у основания и падал наземь к гниющим трупам своих товарищей.

 

Лес разлагался и умирал повсюду, но даже он не был столь мертв, как озеро. Обширным пространством отравленной влаги лежало оно, представая во всем своем ужасном опустошении. Толстые масляные щупальца течений танцевали на зловонной поверхности, ползущий к низким берегам пар походил на привидение. Его извивы наматывались друг на друга, кружились и, достигая почвы, превращались в грязные пальцы тумана, тянущиеся через пустошь леса. Похожие на дым пряди ласкали каждый гниющий ствол, исследовали кротовьи ямы и гладили трещины, проникавшие в самую глубь древесины, и таким образом ускоряли необратимое разложение.

 

Вдалеке на безжизненном пространстве воды разорвалась пена. Столб зеленого пара и едкой жижи, способной прожечь пластины брони, взметнулся высоко в небо. Несколько минут возникший гейзер бесновался и ревел, расплескивая кислоту, в то время как пар завис над местом как отравленное перо, приставленное к поверхности. В течение долгого времени его облако ширилось и вплетало свои бесчисленные клочья в туман, пробирающийся сквозь безжизненный лес.

 

Вдалеке от берега, едва различимые в тумане, к глади озера кренились укрепленные верхние галереи башни. Балконы, некогда изваянные из хрусталя и серебра, теперь были изъедены ржавчиной и серым налетом. В стенах зияли проломы.

 

Угол, под которым клонился к воде шпиль, казался невозможным – одним чудом он держался на месте и не проваливался в мутную глубину, чтобы исчезнуть навсегда.

 

- Та башня была в тысячу футов высотой.

 

Голос принадлежал высокому изможденному человеку с ястребиным носом. Спутанные седые волосы и окладистая седеющая борода скрывали выражение его лица. Под сросшимися щетинистыми бровями, нависшими над массивным носом, прятались глубоко посаженные глаза. Хотя вернее было бы сказать – глаза запавшие, потому как, находясь на совершенно изможденном лице, эти глаза искрились интеллектом, амбициями… и, вероятно, намеком на безумие.

 

- Как ей удалось бы до сих пор выстоять? - поинтересовался второй человек, намного ниже и круглее первого.

 

Его борода была аккуратно подстрижена, в то время, как растительность на лице его компаньона топорщилась как попало. Отполированные ногти время от времени мерцали даже сквозь мглу тумана, - Землетрясение, вызванное падением Зеленой Госпожи и разрушившее это место, должно было развалить ее на куски. Здесь же каждое здание лежит в руинах, и сама Берил сокрушила сотни построек, когда ее тело ударилось оземь!

 

- О, но ведь Башня Солнца не была изваяна из обычного мертвого камня. Даже среди эльфийских зданий, возведенных из хрусталя и усыпанных драгоценностями на каждой из сторон, ее шпиль являлся венцом древней мощи. Я не удивлюсь, если она все еще стоит, пусть даже и косо, - высокий человек махнул с презрением в сторону руин, - Но та башня ничего не значит для нас, она меньше, чем ничто.

 

- Отлично, Калракин, - коротышка пожал плечами и обернулся назад, вглядываясь сквозь мертвые деревья.

 

Туман немного разошелся, показав проблеск живой зелени – там, вдалеке, остался нормальный лес, - Но меня беспокоят возможные преследователи. Возможно, сейчас самое время сказать, что ты планируешь сделать.

 

- Разве не ты говорил мне, что со временем истинный путь сам откроется нам? Лутар, ты удивляешь меня. Я не думал, что ты окажешься типом, погрязшим в сомнениях. Но, если ты желаешь, то, конечно, я уверен, что Рыцари Тьмы будут рады присоединиться к тебе. Хотя после того кровопролития, которым сопровождался наш отъезд, они могут чувствовать себя немного в долгу и захотят сравнять счет.

 

- А что, необходимо было перебить стольких? - фыркнул Лутар, - Я говорил, что они были готовы и так позволить нам убраться прочь с артефактом. Они обошлись бы без дополнительного развлечения в виде преследования двух своих искуснейших волшебников вне зависимости от того, что им приспичило прихватить с собой перед отъездом. Даже без утренней демонстрации у них имелись веские причины бояться нашей власти.  

 

Калракин улыбнулся при упоминании артефакта – воспоминания освежали. Его рука с костлявыми, как у скелета, пальцами полезла в мешочек на поясе и выудила оттуда жемчужную сферу размером с детский кулак. Даже невзирая на клетку из пальцев взрослого человека камень изливал свет достаточно яркий, чтобы проникать сквозь полуденный туман.   

 

- Он – все, что имеет значение. Те, кто мешал нам, были ничего не значащими людьми, их жизни – ничто.

 

- Однако у нас нет необходимости заводить себе врагов и дальше! Уничтожая многих, мы оставляем за собой еще больше тех, кто желает отомстить.

 

- Лутар, ты не понимаешь всей власти страха. Те, кто был свидетелями нашего отъезда, могут напялить траур по убитым товарищам и могут сколько угодно поливать нас в разговорах своей ненавистью, но вряд ли они пойдут вслед за нами – они боятся. Что же касается тех, кто умер, у них не было ни одной причины, чтобы жить, - Калракин сочился высокомерием, - Их генерал мертв. Земля, которую они заняли, которую когда-то называли Квалинести, ныне – безжизненная пустошь. Ее прежние хозяева-эльфы ушли, зеленая драконица – мертва. Позволим Рыцарям Тьмы сдохнуть тоже, и об этом месте, наконец, все забудут. Они не заслуживают лучшей участи.  

 

Выражение лица Лутара стало хитрым.

 

- Но не мы? Особенно здесь, на берегах прежнего эльфийского королевства, потому как Квалинести являлось также домом Камня Ирда?

 

Высокий чародей посмотрел вниз на жемчужную сферу. Он сжимал ладонь, и свет пульсировал, отражаясь искрами в глазах.

 

- Высокомерные эльфы не понимали могущества вещи, которую бездарно хранили в казне, запертую с тысячей других симпатичных безделушек. И когда Рыцари Тьмы требовали драгоценности в качестве дани, маршал Медан был точно таким же остолопом. Только ты, мой дорогой помощник, принес мне этот камень и видел его истинную власть. Его настоящая суть скрывалась в течение тысяч лет, но я смог повторно пробудить ее. Мы желали шанса – нам выпал шанс, а сам камень не мог просить ничего меньше!

 

Земля содрогнулась снова, грохот, прокатившийся по мертвому лесу, выбивал почву из-под ног. Оба приятеля покачнулись, и Лутар вцепился в товарища, надеясь закрыться им как щитом. Сгнившие деревья валились там и тут, все тряслось даже у самой линии берега, взбаламучивая волны ряби в кислотной жиже.

 

Никаких следов развлечения не осталось на лице Калракина теперь, когда он поднял голову и взглянул на озеро смерти. Пар еще танцевал и закручивался, шпили смертоносного газа перемещались над поверхностью со странной синхронностью. Другой гейзер бил ввысь, взмывая вверх почти к невозможной высоте – как Башня Солнца, некогда венчавшая прекрасный город.

 

- Я боюсь этого места, - признался Лутар, - Разрушенная башня насмехается над нами и гонит нас прочь.

 

Калракин фыркнул:

 

- Та башня – ничто, ничего не значащая часть руин. И все же где-то есть другая… она зовет нас сквозь этот камень.

 

- Другая башня? Где?

 

- Камень укажет путь. Нам пора двигаться, - ответ высокого чародея был прост.

 

Лутар кивнул.

 

- У тебя все под контролем, - признал он.

 

Калракин поднял руку и принял торжественную позу. Оставив левую руку висеть неподвижно, правую, в чьей горсти все еще был зажат жемчужно светящийся камень, он выставил прямо перед собой. Помедлив и сосредоточившись, он воззвал к дикому колдовству мира, к власти, принесшей ему высокий – даже величайший – ранг среди Серых Одежд. Калракин разжал хватку, раскрыл кулак ладонью вниз, и широко растопырил пальцы – теперь ладонь напоминала паука с пятью золотыми лапами. Артефакт, удерживаемый невидимыми силами, остался будто бы приклеенным к коже человека.

 

Магия пульсировала так, что были видимы вспышки легких ударов у берега, стремительно поглощаемые жадным туманом. Камень наливался сначала приятной теплотой, потом стал горячим и, наконец, запылал невыносимым жаром. Теплая сила прилила изнутри, готовая подчиниться воле хозяина, щупальца колдовства проникли в почву, намертво связывая все в единое целое.

 

Высокий чародей оставался неподвижным за исключением своих пальцев. Они сгибали и крутили нечто невидимое, каждое движение оставалось отточенным и исполненным мастерства. Он творил свою магию, как если бы дикое чародейство было лютней, поющей о бесконечных и невидимых последовательностях, а сам Калракин – музыкантом, творящим свою мелодию. Сила изгибалась вниз от каждого его пальца, потрескивающие потоки золотого света обвивали землю, то же самое волшебство пульсировало в ступнях и поднималось вверх по ногам, черпая силу из воли мага, усиливаясь от могущества драгоценного артефакта. Калракин начал поднимать правую руку, вытолкнув сквозь сжатые зубы звук, в котором поровну смешались шипение и стон, отчаяние и наслаждение.

 

Лутар вздрогнул, когда чародейские силы начали откликаться на призыв. Рябь, смявшая ровную поверхность озера, распространялась прочь от места, где стоял Калракин. Земля дрожала под ногами, и позади, у края леса, несколько поваленных деревьев расщепились с отвратительно громким звуком на фоне общего мертвенного оцепенения.

 

Лутару подумалось, что могущество места действительно огромно: некогда прекрасный город, пронизанный древним колдовством, и ныне – могила чудовища отвратительной мощи. Великая Башня Солнца покоилась здесь, и ее руины погребали под собой не столько город, сколько целый народ. Особняки и поместья Квалиноста, хрустальные башни и серебряные купола исчезли – все поглотила тяжелая гнилая зловонная жижа.

 

Но старые чары этого места, древнее могущество эльфов и самого мира все еще держались, скрытые под ядовитой поверхностью. И теперь, когда вся сосредоточенная мощь обретала свое воплощение, высокий чародей посылал потоки своей силы в основание озера, ниже города и даже самого мира. Калракин выталкивал перед собой руку, все еще сжимавшую камень, и невероятный звук его заклинания все возрастал и ширился. Усиленное могуществом Камня Ирда, дикое волшебство захватило дно и начало выкручивать, тянуть и поднимать его.

 

Вода пошла большими волнами, дыхание ветра разгоняло солоноватый воздух, рассеивало нагромождения тумана. Почва содрогнулись.

 

Наконец Калракин вытолкнул кулак перед собой, и шквал беснующейся воды плеснулся прочь от линии, наметившейся между ним и другим берегом. Отравленная грязная вода вылилась прочь по обе стороны, скатываясь прочь с поверхности, повышавшейся прямо на глазах. Миазмы стали сильнее, и Лутар прижал ткань ко рту, раскашлявшись и зажмурившись. Лужи кислоты шипели и испарялись на плоской каменной тропе, понемногу стекая обратно в озеро.   

 

Если Калракина одолевали колебания или неудобства, виду он не подал. Он вытянул руку над головой – камень полыхнул светом, и холодные белые лучи осветили длинную прямую дорогу, вытянувшуюся перед ними на поверхности озера. Ее дрожь постепенно угасала, и на смену приходили основательность и надежность.  

 

Созданная артефактом дорога выглядела достаточно широкой для того, чтобы двое могли идти рядом. Гладкая поверхность была на фут или два выше опасной воды. Вырастая из берега, где стояли маги, она уходила вдаль и терялась в тумане, все еще пресекавшем попытки вглядеться в то, что ожидало впереди.

 

- Имей в виду, в нашем распоряжении минуты, - резко бросил Калракин.

 

- Я не могу видеть, - огрызнулся Лутар, моргая и протирая глаза после нового приступа кашля.

 

- Держись за полу моей одежды, - высокий колдун схватил руку своего товарища и вложил в нее складку коричневой ткани. Лутар вцепился в материю так, как если бы в ней был залог его выживания. Впрочем, в некотором роде так и было.

 

Калракин шагнул на волшебную мостовую, не обращая внимания на кипение пузырей и бульканье по обеим сторонам. Лутар несколько мгновений пытался удержать равновесие и, наконец, встал рядом. В следующий миг оба начали свой путь по дороге, сотворенной дикой магией, через огромное ядовитое озеро.