Цитадель Мага располагалась на вершине самого сурового пика на всем Кринне. В небе над ним разрасталось черное грозовое облако, роняя молнии на пустынные склоны. Малейшим следам жизни и пыли, что цеплялись за скалы, приходилось бороться с холодным непрерывным ветром.

Три столетия ни один смертный не подходил ближе, чем на расстояние видимости пика, их путешествия и любознательность заканчивались при виде бушующего шторма. Лорды и короли переключали свое внимание на другие темы; великие волшебники исследовали менее опасные тайны.

Так это продолжалось до сих пор, когда, обнаружив внутри замка незваного гостя, хозяин цитадели пришел одновременно в замешательство, ярость и восторг. Он приказал своим неживым слугам доставить нарушителя в свой рабочий кабинет, чтобы допросить его, а сам отправился туда ожидать его прибытия.

Поимка незваного гостя не была выдающимся подвигом, хотя он был достаточно ловок, ускользая от погони. Однако, в положенный срок в кабинет вошли два человекоподобных автомата, которые служили Магу, нарушитель был подвешен за руки между ними.

Маг внимательно посмотрел на незваного гостя, который, едва увидев колдуна, прекратил лягаться. Нарушитель был неполных четырех футов высотой и тонкого телосложения; у него были яркие карие глаза и лицо десятилетнего человеческого дитя. Сквозь его светло-коричневые волосы, собранные на макушке наподобие хвоста пони, виднелись узкие заостренные уши. Маг опознал в нем кендера, надоедливую второстепенную расу, разделявшую с ним этот мир.

Он привык видеть ужас на лицах своих пленников. Маг был обескуражен, видя, что этот глазел на него с открытым от удивления ртом и живым любопытством. Затем пленник улыбнулся улыбкой мальчика, застигнутого с одной рукой в банке с печеньями.

«Эй»,– сказал нарушитель,– «должно быть, ты один из тех некро-парней-некромантов, кудесотников, чего-то-там-заклинателей». Он вытянул шею и осмотрел кабинет, точно это была гостиная друга. «А у тебя здесь мило».

Начиная тихо раздражаться, Маг кивнул. «У меня многие годы не было посетителей. Сегодня я обнаружил тебя внутри своей крепости. Вежливости ради, я сперва спрошу твое имя, прежде чем потребовать объяснений, как ты проник сюда».

Нарушитель немного повырывался, но ничего не смог поделать с хваткой своих восьмифутовых тюремщиков. Вздохнув, он дал себе зарок не выболтать способ.

«Меня зовут Тассельхоф Непоседа»,– блестяще начал он. Он едва не добавил «Мои друзья зовут меня Тас», но решил не продолжать. «Не могли бы твои охранники опустить меня? Моим рукам больно».

Маг проигнорировал эту просьбу. «Тассельхоф. Незнакомое имя, хотя я помню, что Непоседа – достаточно распространенное прозвище среди кендеров. Как ты проник в крепость?»

Тассельхоф улыбнулся, сама невинность, хотя был уверен, что у него на руках останутся синяки. «О, я не знаю, я странствовал и увидел здесь твой дом, поэтому я подумал, что нужно войти, посмотреть, как ты поживаешь…»

Маг зашипел, словно гадюка, которой наступили на хвост. Голос кендера сник. «Похоже, это не сработает, так ведь?»– нескладно закончил Тассельхоф.

«Жалкий червь!»– свирепо произнес Маг. Его бледное похожее на череп лицо стало от гнева белым как у мертвеца. «Я теряю с тобой время! Говори прямо!»

Хотя кендеры обожают дразнить и выводить из себя, они знают, когда заходят слишком далеко. «Ладно, ну»,– начал Тассельхоф,– «Я не знаю, как попал сюда. Я имею в виду, э-э, я надел это кольцо». Он кивнул в сторону своей левой руки, все еще крепко удерживаемой автоматом. «И я телепортировался сюда, но, гм-м, я не знаю, почему. Просто так, э-э, получилось».

Воцарилась хрупкая тишина. Маг с любопытством уставился на кендера. «Это кольцо?»– спросил он, указывая жестом на тяжелое резное изделие с огромным изумрудом на среднем пальце кендера.

«Да»,– со вздохом сказал Тассельхоф.– «Я нашел его на прошлой неделе, и тогда оно выглядело интересным; ну, я надел его, и затем телепортировался». Кендер в легком смущении улыбнулся. «Теперь я никак не могу остановиться, все время телепортируюсь».

На мгновение Тассельхоф подумал, что Маг не поверил ему. «Ты надел его и появился здесь. Кольцо телепортирует носителя». Кажется, маг рассматривал такую вероятность.

Тассельхоф пожал плечами. «Ну, в этом есть положительный и отрицательный аспек…»

«Сними его»,– сказал Маг.

«Снять его?»– слабо спросил Тассельхоф, его улыбка начала угасать.– «Ну, ладно, я попытаюсь, если твои большие друзья отпустят меня».

Маг сделал жест, и неживые автоматы разжали свою хватку, уронив кендера на пол. Вставая, пленник потер свои мышцы, вздохнул, затем крепко ухватился за кольцо. Он тянул и дергал, пока его лицо не покраснело, но его действия не имели эффекта.

«Дай, я попробую»,– сказал Маг.

 

Тассельхоф инстинктивно спрятал руку с кольцом. Хотя он и не боялся Мага, но в любом случае не желал, чтобы тот приближался к нему.

 

Маг произнес несколько слов, и воздух внезапно наполнился энергией. Вокруг его правой руки, которую он вытянул в сторону Тассельхофа, возник ореол света.

 

«Покажи кольцо»,– произнес он.

 

Тассельхоф неохотно показал руку, надеясь, что заклинание не оторвет ее. Со спокойной уверенностью Маг протянул руку и коснулся кольца.

 

Ослепительная вспышка зеленого света наполнила комнату, сопровождаемая громким хлопком. Тассельхоф в удивлении отдернул руку, но она была невредима. Когда его зрение прояснилось, кендер заметил, что Маг медленно с трудом поднимается на противоположном конце комнаты. Вспышка отшвырнула его, словно старую ветку.

 

«Вау!»– с расширившимися глазами произнес кендер.– «Это сделало кольцо? Я понятия не имел…»

 

С губ Мага сорвалось долгое шипение. Тассельхоф немедленно замолчал. Где-то с минуту Маг ничего не говорил, затем отряхнул свою мантию от пыли и посмотрел на автоматы.

 

«Взять его»,– прошептал он. Его голос напомнил Тассельхофу закрывающуюся дверь мавзолея.

«Ну»,– сказал сам себе Тассельхоф, его голос эхом отразился от стен камеры,– «Полагаю, я бывал и в худших переделках».

 

К несчастью, он не смог придумать худшую, чем та, в которую он теперь влип. Он почти поверил, что Боги Кринна рассердились на него, и что они даже теперь забавлялись с его окончательной карой.

 

Он пошарил в памяти, чтобы вспомнить какой-либо совершенный им грех, не считая богохульства или одалживания вещей и забывания вернуть их на место. Другие называли это воровством, но этот термин заставлял его морщиться. Это было перемещение, одалживание, но никак не хищение. Разница существовала, хотя и слегка туманная для Тассельхофа, и он никак не мог сформулировать ее.

 

Он перекатился и сел. Автоматы, выйдя из покоев мага, бросили его в камеру, освещаемую только тускло горевшей свечой. С потолка свисали лохмотья паутины. Тассельхоф апатично похлопал рукой по полу, и кольцо выстучало однотонный ритм.

 

Мне следовало послушаться Маму и податься в клерки,– размышлял он,– но составление карт и путешествия всегда были интереснее, чем ведение бухгалтерских книг. Ребенком, он заполнял свою комнату дюжинами карт и запоминал названия на каждой из них. Это позволяло ему легко придумывать неправдоподобные рассказы о своих путешествиях, которые всегда веселили и развлекали его друзей.

 

Тассельхоф часто пытался составлять свои собственные карты, но ему не хватало усидчивости, чтобы аккуратно нарисовать их. Вместо этого он рассматривал себя в качестве исследователя, которому нет необходимости составлять точные карты, доверяя тем, кто пойдет после него, уточнять такие детали, как направление на север. Было важным оказаться где-то первым, а не нарисовать по следам карту.

 

За прошедшие годы он исшагал мир и повидал множество достопримечательностей, больших и малых. На высокой серой горе он наблюдал, как золотая химера насмерть сражается с мантикорой с окровавленными клыками. Квалинести, эльфийский народ высоких лугов, брали его в свидетели коронации принца своего лесного королевства, нарядив Тассельхофа в серебро и шелка редкого пошива. Он беседовал с путниками дюжины наций и всех цивилизованных и не столь цивилизованных рас.

 

Время от времени Тассельхоф сталкивался с кем-либо из старых друзей по прошлым приключениям, и они некоторое время странствовали вместе. Он делал грубые наброски карт своих странствий, чтобы показывать друзьям и для придания своим приключениям больше правдоподобности, в ожидании улыбки слушателей. Он любил рассказывать истории по карте.

 

Однако составление карт было не единственным его хобби. Иногда Тассельхоф замечал что-нибудь маленькое и интересное в пределах досягаемости. Когда никто не видел, он одалживал эти предметы, чтобы полюбоваться ими; часто, когда он заканчивал разглядывать их, владелец уже уходил. Со вздохом, кендер бросал этот предмет в один их своих многочисленных карманов и шел дальше. Он никогда и в мыслях не держал ничего красть. Вещи просто сами попадали к нему таким вот образом.

 

Неделю назад Тассельхоф нашел это кольцо.

 

Тассельхоф при тусклом освещении поскреб нос и вспомнил. Он был в своем домашнем городе, сельской общине под названием Утеха. Он рано встал, чтобы приобрести в ближайшей пекарне горячую выпечку. Ожидая открытия магазина, кендер услышал в переулке крики двоих людей.

 

Спор перерос в потасовку, затем послышался страшный крик, заставивший кендера подпрыгнуть. Трое проходивших поблизости стражников немедленно ринулись к переулку, когда из него выбежал убийца.

 

Убийца с тонким лицом слишком торопился спастись. Он споткнулся о торчавший камень и разжал стиснутую руку, чтобы удержать равновесие. Из его ладони выпала блестящая безделушка и запрыгала рядом с Тассельхофом, прятавшимся позади деревянного ящика у двери пекарни. Кендер легким движением прикрыл кольцо. Убийца заколебался, кляня себя за потерю, но продолжил бегство, увидав направлявшихся к нему стражников. Спустя несколько секунд, преследуемый и его преследователи скрылись из вида. Тассельхоф небрежным жестом опустил кольцо в карман и отправился изучить его.

 

Вне всякого сомнения, оно было очень впечатляющим: из цельного золота, с мозаикой из маленьких зеленых изумрудов, и с большим ограненным изумрудом сверху, вызывавшим у Тассельхофа приступ головокружения.

 

Несомненно, кольцо стоило целого состояния, и на него одного можно было купить небольшой дворец, да и, в сущности, все, что только мог себе представить кендер. Из любопытства он сравнил свой безымянный палец левой руки с диаметром кольца, а затем и надел кольцо, чтобы полюбоваться им.

 

Спустя какое-то время Тассельхоф обнаружил, что кольцо не снимается. Он дергал его, тянул, использовал мыло и воду, но все было бесполезно. Через несколько минут после последней попытки снять его, кольцо вспыхнуло, заполнив зрение кендера бархатным зеленым светом. В тот же миг оно телепортировало его в океан, предположительно в сотнях миль от этого места.

 

Эта перемена была столь внезапна, что он едва не утонул, прежде чем смог восстановить достаточно самообладания, чтобы смочь удерживать себя на плаву. Тассельхоф боролся, слабея с каждой проходившей минутой. Затем его накрыла высокая волна, он начал задыхаться, и тут кольцо снова вспыхнуло зеленым и телепортировало его прочь – в заросли колючего кустарника.

 

Этот процесс продолжался несколько дней. Каждые несколько часов, кольцо отправляло его в новое место, которое он прежде не видел. Если грозила опасность, кольцо вытаскивало его из нее и уносило куда-нибудь еще. Кендер понимал, кольцо было проклято и неуправляемо, и что ему лучше найти способ прекратить телепортацию, прежде чем его зашвырнет куда-нибудь в вулкан. Зато он достаточно быстро научился плавать.

 

Прошло не так много времени, прежде чем Тассельхоф заметил, что расстояние между прыжками сокращалось, и со временем он стал телепортироваться только на милю-другую за раз, хотя и чаще. Запомнив местность, кендер также сделал вывод, что движется по прямой; и это открытие воодушевило его. Кольцо его куда-то вело. Настоящее приключение!

 

Это радостное настроение полностью пропало, когда на горизонте в поле зрения показался гигантский грозовой фронт. Под ним, освещаемая вспышками молний, располагалась огромная голая гора, увенчанная цитаделью из черного камня. Он направлялся прямо к ней.

 

Тассельхоф произнес слово, однажды услышанное им из уст рассерженного варвара. Ему нравились приключения, но всему есть предел. Будто обидевшись на его комментарий, секундой спустя кольцо телепортировало его на расстояние мили от горы.

 

Кендерам неведом страх, но они могут распознавать плохие вещи, когда видят их. Отнеся эту грозу, гору и цитадель к разряду таких вещей, Тассельхоф принялся карабкаться по камням и обломкам в безумной попытке убежать. Кольцо снова вспыхнуло, и он появился в паре десятков метров от неумолимых стен замка.

 

«Нет, нет! Прекрати!»– вопил он, пытаясь разбить кольцо камнем размером с кулак. «Тпру! Давай обратно в океан! Я не хочу…»

Зеленая вспышка в его камере прервала воспоминания кендера. Паук, глазевший на Тассельхофа с безопасной темноты потолка камеры, удивленно поджал лапы. Теперь он был единственным обитателем камеры.

Сперва Тассельхоф решил, что телепортировался в пещеру. Вспышка, как обычно, ослепила его, и когда этот эффект прошел, он по-прежнему не мог ничего разглядеть в темноте. Пошарив вокруг руками, кендер мог сказать, что находится в узком квадратном туннеле высотой всего с метр. Он медленно пополз в случайном направлении, ощупывая пол в поисках ловушек или глубоких ям (которых здесь не оказалось). Вскоре Тассельхоф увидел слабый свет впереди и устремился к нему.

 

В стене справа от него находилось маленькое зарешеченное отверстие, похожее на окно; кендер осторожно заглянул в него. За отверстием находилась огромная высеченная в камне комната, около тридцати метров в поперечнике и с половину ширины высотой. Окно располагалось на двух третьих высоты комнаты от пола. Логика подсказала Тассельхофу, что он оказался в неком подобии вентиляционной шахты; кендер чувствовал слабый поток воздуха, пока полз, но не придал этому внимания.

 

Внутри комнаты широким круговым рисунком на полу мерцал свет дюжин светильников. Уставившись на рисунок, Тассельхоф узнал в нем колдовской круг, из тех, что волшебники используют для вызова духов из невидимых миров. Слабый узор, нанесенный цветным мелом, терялся внизу в колышущейся тьме вокруг неподвижных языков пламени.

 

Вздрогнув, Тассельхоф увидел, что комната не была пуста. Далеко внизу, подойдя тихо к границе огненного круга, застыла фигура в темной мантии. Тассельхофу понадобилось не больше мгновения, чтобы понять, что это был Маг. Он собрался было спрятаться, но любопытство взяло верх, поэтому он прижался ближе к решетке.

 

Маг остановился в трех метрах от границы круга, внутри меньшего, нарисованного мелом рядом с первым, круга. Какое-то время казалось, что он созерцает пламя перед собой. Красные отблески играли на его искаженном лице, белом, словно у привидения; его темные глаза впитывали свет, не отражая ничего.

 

Маг медленно поднял руки и воззвал к огненному кругу на языке, который кендер прежде никогда не слышал. Сперва языки пламени затрещали и взвились; но по мере того, как Маг продолжал говорить, огонь тускнел и опускался, пока практически не исчез. В воздухе заметно похолодало, и Тассельхоф задрожал, потирая руки, чтобы согреться.

 

Внимание кендера было внезапно привлечено центром колдовского круга. В перекрещивающихся рисунках на полу, внутри конструкции из светильников, возникли красные полосы, будто пол разделили на части красной лавой. В комнате заклубился легкий туман, и светильники вспыхнули ярче. Комната постепенно наполнилась странным ревом, будто огромная океанская волна ударила о берег, этот звук вырос до грохота, заставившего содрогнуться саму скалу. Тассельхоф стиснул решетку перед собой, гадая, не заклинания ли колдуна вызвали землетрясение.

 

Далеко внизу Маг выкрикнул три слова. После каждого слова, в центре колдовского круга вспыхивал свет, и взметались языки пламени. Каждая вспышка острой болью отдавалась в глазах кендера, но он не мог отвести взгляда от этого зрелища. Внутри круга раскаленным светом сияла желтая магма, заглушая свет окружавших ее светильников. Волна жара заставила покраснеть лицо и руки Тассельхофа, там, где они не были прикрыты мехами, в которые он был одет. Казалось, жара совсем не действовала на Мага.

 

В последний раз воззвала темная фигура, произнеся единственное имя. Когда Тассельхоф услышал и узнал его, ему показалось, что его сердце остановилось. Оглушительный рев тотчас исчез, и на протяжении шести ударов сердца комната погрузилась в зловещую тишину.

 

С пронзительным свистом лава внутри круга полностью исчезла, и вместо нее возникла тьма со столбом обжигающего глаза фиолетового свечения, похожим на невероятное отверстие в ночном небе. Тассельхоф напряженно вглядывался в эту яму, когда из нее, из этой ночи-ямы, поднялось нечто титанического размера.

 

Кендеру доводилось слышать об этом существе, которое стояло перед ним, но до настоящего момента он никогда по-настоящему не верил этим слухам. Это существо, возвышавшееся над Магом, было высотой с три человеческих роста. Из его плеч, там, где обычно располагаются руки, свисали два огромных щупальца, а там, где положено было находиться одной голове, торчали две головы с гривами черного меха. Его кожа блестела чешуей, и в пламени светильников кендер видел, что ноги существа украшали когти, как у хищной птицы. Слизь и масло капали с него, падая на каменный пол, и эти капельки дымились.

 

Головы пристально посмотрели вниз на Мага. Нечеловеческие рты заговорили, их скрежещущие голоса зазвучали не в унисон друг с другом.

 

«Снова»,– произнесли голоса,– «ты вызвал меня из Бездны, чтобы оскорбить мое существование своим присутствием. Ты призвал мою божественную личность, чтобы исполнить свои жалкие желания, и ты навлекаешь на себя мой вечный гнев. Я страстно мечтаю отомстить этому миру за то, что он породил тебя, тебя, который забавляется с Принцем Демонов, точно с рабом. Я жажду твою душу, как умирающий в пустыне воду».

 

«Я вызвал тебя не для того, чтобы выслушивать твои проблемы»,– ответил маг надтреснутым тонким голосом.–

 

«Подчинил тебя себе, подчинил с помощью Круга. Ты выслушаешь меня».

 

С воплями, заставившими Тассельхофа отпрянуть от решетки и закрыть уши, головы существа ринулись на Мага – и были отброшены невидимым барьером, заискрившимся и вспыхнувшим, точно молния. Щупальца существа извивались и молотили в воздухе, словно хлысты титанов.

 

«Ааашшеее! Ничтожество! Говорить со мной подобным образом! Десять тысяч раз ты будешь страдать, когда падут эти узы! Десять тысяч раз я буду рвать тебя своими кольцами, пока твоя черная душа не сгниет!» Несколько минут демон в бешенстве рычал. Маг стоял перед ним неподвижно, и не произнося ни слова.

 

Спустя какое-то время существо перестало вопить. Его дыхание стало напоминать затихающий усталый гром.

 

«Говори»,– злобно произнесли головы.

 

«В моей крепости какой-то искатель приключений»,– сказал Маг,– «который носит кольцо с зеленым камнем. Кольцо не стягивается с его руки и сопротивляется магическим попыткам снять его. Оно телепортировало этого искателя приключений в мою цитадель против его воли. Что это за кольцо? Как мне снять его? В чем его сила?»

 

Существо сплело шеи. «Ты призвал меня, чтобы идентифицировать кольцо?»

 

«Именно»,– ответил Маг и принялся ждать.

 

Две головы наклонились ближе к Магу. «Опиши самый большой камень».

 

«Изумруд, размером с мой большой палец, прямоугольной формы с шестью гранями и без трещин. На поверхности выгравирован шестиугольник с меньшим шестиугольником внутри него и еще с одним, внутри этого».

 

Тишина наполнила погруженную во тьму комнату; даже извивающиеся руки существа замерли. После некоторой паузы, существо поднялось во весь рост. Его головы колыхались независимо друг от друга. Тассельхоф съежился у противоположной стены туннеля, когда одна из голов повернулась в его сторону.

 

Голова замерла, когда посмотрела в зарешеченное окно вентиляционной шахты. В ее глазах выросли красные языки пламени, и словно копья пронзили Тассельхофа.

 

Тассельхоф Непоседа никогда не знал страха, хотя видал зрелища, от которых саамы храбрые из людей затряслись бы в ужасе. Когда глаза этого существа вперились в него, у него перехватило дыхание, и он задрожал, его душу охватило новое чувство.

 

Некое подобие улыбки промелькнуло на губах существа. Голова медленно отвернулась.

 

«Маг»,– сказало существо,– «не волнуйся насчет кольца. Переключи свое внимание на другие темы. Ты исследуешь пределы невидимых планов и манипулируешь судьбами миров. Ни это кольцо, ни его носитель не будут уже волновать тебя сегодня после захода солнца».

 

Последовало длительное молчание, на протяжении которого ни монстр, ни заклинатель не двигались.

 

«Это не тот ответ, который я ждал от тебя»,– сказал Маг.

 

Некоторое время существо не отвечало. Затем его головы тяжело рассмеялись, и этот звук прокатился по комнате.

 

«Я сказал»,– произнесло оно, и затем исчезло, словно тень, в круге фиолетового свечения и тьмы.

 

Маг долго стоял перед кругом, склонив в раздумье голову. Как раз тогда, когда Тассельхофу пришлось бы либо сделать вдох, либо взорваться, волшебник повернулся и направился к потайной двери, которая быстро закрылась за ним.

 

Кендер, обливаясь потом, прислонился к стене. Если Маг теперь его поймает, он умрет. Он опустил взгляд на изумрудное кольцо и задумался, как долго сможет прятаться, прежде чем Маг, наконец, отыщет его.

Двадцать минут спустя Тассельхоф был доставлен к другому зарешеченному окну, открывавшему вид на обветшалую библиотеку, освещавшуюся стоявшими на столе свечами. Продираясь и задыхаясь, кендер протиснулся сквозь прутья и упал на книжную полку, с которой уже и спустился на пол.

 

Он стряхнул с рук серую пыль и огляделся. На каменных стенах плясали тени. Его окружали башни полок, заставленные потемневшими от времени томами, обернутыми в экзотические кожи и клейменные темными символами. При взгляде на эти тома его любопытство снова взяло верх.

 

Кендер бережно потянул большой том из стопки на столе перед ним. Брошенный на обложку взгляд подтвердил, что надпись была нечитаемая и, скорее всего, волшебной по природе. Он открыл книгу, и древние страницы захрустели и раскрылись при свете свечей.

 

Тассельхоф, задыхаясь, захлопнул книгу. Он нерешительно потянулся к другой, надеясь, что та менее тошнотворно иллюстрирована. К его облегчению, следующая книга была написана на общем языке и совсем не имела картинок.

 

«Краткое Руководство по Волшебной Защите и Колдовским Надписям для Вызова Существ из Темных Миров»,– прочитал он вслух. Похоже, книгой часто пользовались. У кендера возникла мысль, и он пролистал том, его глаза пробегали по страницам в поисках имени монстра, которого видел Тассельхоф. В конце текста был список существ, которых можно призвать, и имя этого чудовища было среди них.

 

Он молча прочел отрывок под списком имен, впитывая каждое слово. Его рука похолодела и стала влажной от прочитанного. Закончив, кендер закрыл книгу и бережно вернул ее в стопку, выровняв с другими томами, чтобы скрыть следы своего любопытства.

 

«Ну»,– произнес Тассельхоф вслух, вытирая руки. К нему вернулась часть его самоуверенности, хотя и несшая на себе отпечаток обстоятельств. «Призывание более опасно, чем я думал. Если волшебник облажается, бабах! Его утащат навсегда. Демоны не прощают…»

 

Его глаза слегка потускнели, когда он задумался о различных вариациях этой возможности. Кендер мысленно вычеркнул занятие колдовством из списка вещей, о которых хотел бы узнать больше. Лучше оставить его людям вроде…»

 

Он услышал, как открылась дверь, скрытая стопками книг. Тассельхоф опустился на четвереньки и заполз под стол.

 

Скрипнул пол. Прошуршала толстая мантия, и наступила тишина. Казалось, целую вечность не раздавалось ни звука.

 

«Тассельхоф»,– произнес неуверенный голос.

 

Ответа не последовало.

 

«Жалкий щенок, ты не сможешь сбежать от меня». Дверь скрипнула и с глухим стуком захлопнулась. «Ты подсматривал в Зале Заклинаний, когда я разговаривал с повелителем демонов. Я знаю, ты был там. Теперь выходи. Не прячься, Тассельхоф».

 

Мантия тихо и медленно прошуршала позади книжного шкафа. С блеском в глазах, кендер прижался к ножке стола.

 

«Ты за книжным шкафом, под столом». Голос обрел уверенность. «Выходи».

 

Длинная тень, ступив из-за полок, возникла на дальней стене.

 

«Тассельхоф». Маг поднял руку и указал пальцем.

 

Комната озарилась зеленой вспышкой. Кендер опрокинулся на пол, когда комната осветилась, и затем последовала новая вспышка.

 

Теперь он находился в Зале Заклинаний. Тассельхоф кинулся в угол и попытался вскарабкаться на стену. Свалившись, он рванул к двери, которая, как он надеялся, вела к выходу.

 

Через эту самую дверь в комнату вошел Маг. Тассельхоф замер, пригнувшись и приготовившись прыгнуть в любую сторону.

 

«Будь любезен составить мне компанию»,– сказал Маг.

«Должен признаться»,– сказал Маг,– «я не понимаю, почему кольцо, которое ты носишь, телепортирует тебя туда-сюда таким образом. Ты в его власти, еще оно вырывает тебя из моих рук и оберегает тебя. Кольцо вот уже несколько дней сохраняет тебе жизнь, принеся тебя ко мне в этот замок. Я не понимаю этого, и я знаю, что мне это не нравится».

 

Тассельхоф ястребом следил за своим оппонентом. «Я тоже не пляшу от радости от всего этого»,– сказал он.–

 

«Я предпочел бы быть дома в таверне».

 

«Не сомневаюсь»,– резко ответил Маг, медленно обходя кендера. Волшебник костлявым пальцем поскреб щеку.

 

«Однако, обстоятельства диктуют другое. Я хочу покончить с этим немедленно, до захода солнца. Ты первый, кто смог вторгнуться в мой замок. Ты заслужил особой участи».

 

«А не хочешь просто быть другом и позволить мне отправиться домой?»– слабым голосом спросил Тассельхоф.

 

Маг улыбнулся, кожа на его лице натянулась, словно сухой пергамент. «Нет»,– сказал он.

 

Тассельхоф метнулся к открытой двери. Маг сделал жест, и кендер со всего разбега врезался в захлопнувшуюся дверь. Оглушенный, он убедился, что нос не сломан, хотя из глаз хлынули слезы.

 

Позади него разгорался свет. Тассельхоф обернулся и увидел, что светильники колдовского круга запылали. Темная фигура с простертыми руками стояла перед кругом, тихо напевая заклинание.

 

Тассельхоф пошарил в карманах в поисках какого-либо трюка, который сможет вытащить его из опасности. Он обнаружил пару метров лески, серебряную монетку с отверстием в ней, булочку с сахаром, хрустальную пуговицу, чью-то трутницу, перо сойки и кусок речной гальки пяти сантиметров в поперечнике. Никаких чудес…

 

Он до боли бил и пинал дверь. Его зубы выстукивали дробь, на него накатывали волны холода и жара.

 

Услышав, как Маг назвал имя существа, Тассельхоф сдался. Прислонившись спиной к двери, кендер повернулся лицом к представлению. Если ему не суждено спастись, по крайней мере, он сможет уйти как исследователь. Тассельхоф мог бы прожить дольше в качестве клерка, но так, в некотором смысле, было лучше. Клерки живут такую скучную жизнь. Эта мысль утешила его, когда он оценил размеры существа, восставшего из воронки фиолетового свечения и тьмы.

 

Глаза существа сверкали, одна голова уставилась на Тассельхофа, другая на мага. «Дважды за один день, Маг?»– прошипело существо.– «Смотрю, у тебя компания. Я теперь цирковой экспонат?»

 

«Слушай меня!»– закричал волшебник.– «Вот подношение тебе, душа, которую ты можешь съесть к своему удовольствию. Я заклинаю тебя словами и чарами власти, под страхом вечной пытки и унижения, забрать этого кендера с собой в Бездну до скончания времен! Забирай его!»

 

Разум Тассельхофа помутился. Его рука, нырнув в карман, стиснула камень, который он подобрал какое-то время назад, и гладкой формой которого периодически любовался. В тот же миг кендер выхватил камень и швырнул его.

 

Маг поперхнулся и пошатнулся, когда камень шлепнул его по затылку. Споткнувшись и схватившись руками за голову, он шагнул вперед. Нога в тапочке заступила за бледную меловую линию, окружавшую его.

 

Светящиеся руны и рисунок на полу потемнели, словно загасили свечу. Бесшумно и беспрепятственно маслянистое щупальце протянулось к Магу и схватило его за ногу. Тот закричал.

 

«Тысячи лет назад»,– сказало существо, дрожавшим от переполнявших его эмоций голосом,– «мне пришло в голову, что мне нужна защита от тех, кто оскорбит мой статус Принца Демонов, кто захочет использовать меня в качестве подставки для своей гордыни. Однажды что-нибудь понадобится, чтобы повернуть удачу в мою сторону, если это все же случится».

 

Щупальце существа подняло Мага высоко в воздух, медленно повернуло его вокруг, как человек пойманную за хвост мышь. «Я придумал множество таких способов защиты, но тот, которым я теперь больше всего горжусь, это кольцо, что ты, кендер, носишь».

 

Тассельхоф бросил взгляд на кольцо. Изумруд едва светился.

 

«Это кольцо»,– продолжало существо,– «активируется только тогда, когда я нуждаюсь в его услугах. Оно защищает носителя от смерти, хотя может и доставлять тому неудобство. Прыжками и скачками кольцо телепортирует его ко мне. Оно препятствует всем попыткам снять его, пока носитель не окажет мне услугу, сделав то, чего я больше всего жажду. Ты носил мое устройство, не ведая того, но очень удачно».

 

Тассельхоф посмотрел на существо, у него во рту пересохло от осознания содеянного.

 

«Сними кольцо»,– проскрежетал голос существа,– «и ты будешь телепортирован обратно домой. Ты мне больше не нужен».

 

Тассельхоф осторожно стянул кольцо с левой руки. Едва покинув палец, оно вспыхнуло чистым зеленым пламенем и упало на пол. И в то же мгновение Тассельхоф исчез.

 

Головы существа зарычали, смеясь. Маг вопил, и вопил, и…

Тассельхоф допил и отодвинул стакан. На другом краю стола таверны двое старых друзей, мужчина и женщина, моргнули, как только нить повествования резко оборвалась.

 

«Это»,– сказала Китиара, покачав головой,– «была самая невероятная история из тех, что я когда-либо слышала от тебя, Тассельхоф». На ее лице медленно появилась усмешка. «Ты не теряешь хватки».

 

Кендер засопел, на его лице появилось разочарование. «Думаю, вы мне не поверили».

 

«Предполагалось, что это правда?»– спросил Стурм, уставившись на Тассельхофа. В его глазах светилось изумление. «Ты в самом деле хочешь сказать, что встретил принца демонов, помог уничтожить колдуна, нашел и потерял волшебное кольцо и пересек полмира?»

 

Кендер кивнул, на его лице появилась игривая ухмылка.

 

Несколько секунд слушатели не отвечали. Мужчина и женщина посмотрели друг на друга, а затем на кендера.

 

«Милостивые боги, Тассельхоф»,– выдохнула женщина, отодвигая свой стул. «Ты можешь гоблина убедить, что камни драгоценные». Она поднялась, бросила несколько монет на стол и махнула рукой кендеру и воину.

 

«Думаю, на этом мне пора в кровать».

 

Стурм засопел в легком замешательстве. Хотя история кендера и была фантастической, но тыкать в это носом вовсе не было необходимости. Он повернулся к Тассельхофу с застенчивой улыбкой, как бы прося прощения, и замер.

 

Тассельхоф смотрел Китиаре вслед странным задумчивым взглядом. Его левая рука покоилась на столе рядом с растаявшей наполовину свечой. Вокруг безымянного пальца был виден бледный след, шире, чем могли бы оставить большинство колец. Кожа по обе стороны от следа была поцарапана и ободрана, как если бы кто-то пытался снять кольцо, носимое здесь.

 

Тассельхоф повернулся к Стурму, не заметив его взгляд, и пожал плечами. «Ну»,– сказал он,– «может, я и чуть-чуть приукрасил. В конце концов, и правда пора спать». Он улыбнулся и отодвинул стул. «Увидимся завтра».
Стурм слабо махнул рукой. Кендер оставил его в таверне наедине со своими мыслями.