Куда приводит соавторство

[Tardaerog >>>]

Вот мы с Клер решили кое что написать, сами судите что получилось.

Ну вот...как-то оно так само вышло. Точнее вылилось или даже где-то излилось. Из души, а точнее из душ. Двух. О соавторстве много говорили и говорят на Утехе, возможность создания действительно талантливого творческого тандема волнует многих. Ибо как известно "одна голова - хорошо, а две - лучше". Что ж....как было сказано выше, судите сами что получилось.
Клер.

Глава 1.
Эта ночь была сотой или около того в череде бесцельных скитаний по городу. Удушающее одиночество снова и снова гнало его по улицам, заставляло заглядывать в чужие, равнодушные лица спешащих мимо прохожих, словно ища – кого? Кого надеялся встретить он в лабиринтах однообразных улочек, скользя между нависавшими однообразными коробками многоэтажек. Судьбу? Любовь? Удачу? Он давно не верил во все это – или запретил себе верить. Слишком много боли, слишком много страданий вокруг. Прежние ценности, или то, что являлось таковым, давно умерли, но им на смену так и не пришли новые. Мир продолжал крутиться вокруг своей оси или, как белка в колесе, вокруг оси чужой, дни сменялись днями, складывались в месяцы и годы, но за этой полупрозрачной завесой времени было невозможно разглядеть хоть что-либо, внушавшее ему надежду. Все останется таким же серым, таким же спертым, как загазованный воздух над центральным проспектом. Бежать от этого!
К своим двадцати двум годам у Эфраима сложилось очень четкое мироощущение и ощущение себя в мире, которым могли бы позавидовать и люди втрое старше. Родители, ортодоксальные евреи, давно эмигрировавшие в Бруклин, так и не сумели дать сыну надежной опоры в виде веры – того самого стержня, вокруг которого столь многие строят свое бытие, надеясь на силу спасительной тростинки. У Эфраима не было и этого. Вернувшись в Россию после службы в Израиле, он остался в родном городке, один в огромной квартире и еще раз напомнил себе о том, что ему не нужен никто в этом мире. Потому что никто не нуждался в нем самом.
Большинство парней его возраста уже заканчивали учебу в ВУЗах, подрабатывали, ухаживали за девушками и тусовались по вечерам в барах. Против баров Эфраим, собственно, ничего не имел, но выпивка, казавшаяся такой спасительной в школьные годы, теперь все отчетливее сдавала свои позиции. Кайф уходил, не успев прийти, растворялся в дыму очередной сигареты, в то время как сквозь плотную серую завесу можно было разглядеть расплывчатые контуры прильнувших друг к другу тел. Но то были лишь миражи, призраки, обманутые и обманывавшие других. Что есть дом? Работа? Семья? Эфраим пожимал плечами каждый раз, когда кто-то начинал выяснять его взгляды на эти, казалось бы, основополагающие вещи, сплевывал и уходил. Все слишком зыбко, а люди слишком большие скоты, чтобы из этого могло получиться что-то стоящее, говорил он себе, отшивая очередную претендентку на звание «дамы его сердца». «Мое сердце - лишь кусок мяса и мускулов, по которым бегут электрические импульсы. Тук-тук, слышишь? Все так просто…». Ни одна не выдерживала и пяти минут этой странной, убийственно точной лекции по анатомии.
Это утро застало его за городом, в стоявшем под паром поле. Рассвет только наступил и пока еще не решался объявить об этом. Полумгла постепенно рассеивалась, переходя в плотные клубы тумана, не предвещавшие синоптикам ничего хорошего. Впрочем, Эфраим любил позднюю осень с ее моросящими холодными дождями, порывистыми ветрами, умело забиравшимися под самые толстые слои одежды, редким мокрым снегом, залеплявшим глаза так, что казалось, будто ты непрерывно льешь слезы по чему-то дорогому, но утраченному навеки. И сейчас эта картина – безбрежное море плотного, почти осязаемого белого покрова поразила его до глубины души. Сколько времени простоял он так, снова и снова пожирая глазами бледный, невыразительный пейзаж? Чувство времени покинуло его, отчаявшись достучаться до охваченного невыразимым чувством собственного предназначения человеческого существа.
Тем временем туман потихоньку начал сгущаться, собираясь в совершенно определенной точке, в каком-то десятке метров от Эфраима. Сама реальность, казалось, вздрогнула и сместилась, почва постепенно уходила из-под ног, точно земной шар внезапно раскрутили со страшной силой и бросили, подобно волчку, в бескрайние просторы вселенной, предоставив ему кружиться, раскачиваясь в разные стороны. Туман все более походил на кокон, и Эфраим, вспомнив бессмертный «Понедельник начинается в субботу» Стругацких гадал, не закукливается ли и время тоже в эту адскую воронку. Внезапно все стихло.
Клубы пара медленно разошлись в стороны, и посреди белой пенистой мглы возник горделивый силуэт единорога. Животное, не поворачивая головы, сделало два шага к застывшему, ошеломленному происходящим Эфраиму. Он дрогнул под острым, пронзительным взглядом огромных серых глаз, медленно, не ощущая себя, протянул вперед дрожащую руку и коснулся сверкающего кончика рога. В этот миг равновесие оставило его, а когда ему снова удалось обрести опору под ногами, на месте удивительного существа стояла девушка поистине неземной красоты.
Кьяра чувствовала себя странно. Не плохо, а именно странно – она словно стала свидетелем шутовского представления, и все это происходило вовсе не с ней. Пространственная воронка, в самом центре которой она оказалась, выглядела точь-в-точь как на свитках, посвященных Магии Сущностей. Как следовало из подписей к рисункам, ее жизни ничего не угрожало до тех пор, пока она не решилась бы пошевелиться. Достаточно грозное предупреждение, посему Кьяра просто наблюдала за происходящим, никак не вмешиваясь в ход событий. И в результате собственного бездействия оказалась не просто в «иной точке пространства», как обещали свитки, а в ином, чуждом ей мире. «И поделом мне, разине…» - с горечью констатировала она.
Туман перед ее взором постепенно рассеивался, и девушка получила возможность оглядеться. Куда ни кинь взгляд, расстилалось безбрежное ровное поле, явно заброшенное или совсем бесхозное. Оглянувшись, Кьяра заметила у самой линии горизонта чернеющую полоску леса, и это немного успокоило ее. Судя по всему, этот мир был близок ее собственному, а значит, достаточно добраться до любого крупного поселения, найти сведущего в перемещениях мага и тогда… Однако в какую сторону идти?
Кьяра по привычке мысленно воззвала к Ведунье, запоздало сообразив, что их ментальная связь вряд ли может проникать сквозь толщу пространственных разрывов. А как ей сейчас не хватало хрустальных глаз своей воспитательницы! Одного взгляда, одного ласкового слова Ведуньи обычно бывало достаточно для того, чтобы девушка обретала душевное равновесие и собиралась с мыслями. Более всего Кьяру смущало полное отсутствие воспоминаний о времени перед самым попаданием ее в воронку. Пострадавшие в боях, с которыми ей доводилось беседовать, неизменно подчеркивали необычайную четкость и яркость в памяти событий, непосредственно предшествовавших ранению. Почему же она ничего не помнит?
Внезапно перед внутренним взором поплыли самые радостные моменты ее жизни – годы ученичества у Ведуньи. Небольшой, надежно укрытый раскидистыми ивами домик на самом берегу чистейшего Жемчужного озера, пение лесных птиц, редкие гости в виде любопытных оленят и медвежат, всегда жарко натопленный камин – хотя Ведунья не упускала случая напомнить Кьяре о ее происхождении, девушке не хотелось покидать сокровенный уголок. Там она как нигде чувствовала себя свободной и счастливой. Она вспомнила, как часами просиживала на скалистом берегу, обложившись свитками, как ползала в высокой траве, выискивая целебные растения, как забиралась на ветку старого, накренившегося вяза и пыталась подражать свисту жаворонка. И всему этому так быстро настал конец.
Она повернулась обратно и встретилась взглядом с юношей, все это время безмолвно стоявшим в трех шагах от нее.
Эфраим никак не мог собрать разрозненные мысли воедино. Закукливание времени, плотная завеса тумана, и, наконец, эта странная девушка, еще секунду назад бывшая единорогом – все это не укладывалось в его представления о реальности, не подчинялось выстроенным им системам, отказывалось соответствовать известным ему законам физики. Это было слишком фантастично. Тем временем девушка, судя по всему, только сейчас обнаружила его присутствие. Она широко распахнула большие серые глаза, приоткрыла изящный ротик, словно хотела что-то сказать, поднесла к лицу тонкую, почти изможденную руку и слабо вскрикнула. Эфраим не мог сдвинуться с места – девушка казалась ему иллюзией, нереальным видением, и любое движение угрожало разрушить восхитительную грезу.
Девушка пришла в себя быстрее него и, видя, что он никак не реагирует, внезапным резким движением толкнула его в плечо. Удар, почти не ощутимый, тем не менее, достиг цели. Резко мотнув головой и обнаружив, что удивительный призрак и не думает растворяться в утренней дымке, он отделался от слабо протестующего сознания сакраментальным «Есть многое на свете, друг Горацио» и задал очевидный вопрос:
- А ты чьих будешь? – при этом Эфраим благоразумно сделал полшага назад.
- Чьих? – девушка эхом повторила это слово, но в печальных глазах не было и тени понимания. – Чьих?
«Так, это дело надо обкурить, - подумал он, присел на корточки и закурил сигарету. – Красавица, кажется, по-русски не понимает…кстати, а она из себя очень даже ничего…только недавно была единорогом. А может, она эльф-оборотень? Что там Юлька говорила про эльфийский язык? Слово какое-то было такое…наме…нама…»
- Намариэ! – громко произнес он вслух, для верности подкрепив слово вытянутой вперед рукой.
Девушка захлопала ресницами, губы ее дрогнули, и через секунду из прекрасных серых глаз потоком хлынули слезы. Во взгляде, который она украдкой бросила на Эфраима, сквозило непонимание и какая-то детская обида. Худенькие плечики вздрагивали точно в такт бесшумным, но от этого не менее душераздирающим рыданиям.
- Эй, ну что ты?! – он резко шагнул вперед и машинально обнял ее. – Ну что ты, все в норме, правда.
Странное дело, но именно в этот момент он перестал воспринимать все происходящее, как нечто неестественное. И к тому же совершенно не мог вынести вида плачущей девушки.
Некоторое время она все еще всхлипывала, больше по инерции, чем от обиды. Только теперь ему пришло в голову, что для нее потрясение от перемещения в другой мир могло оказаться гораздо более сильным, чем ее внезапное появление – для него. Такое ни для кого не прошло бы даром, чего уж говорить о столь хрупком создании, как эта худенькая незнакомка…или единорог. Слезы постепенно высохли, но отстраняться девушка не спешила. Да и Эфраиму как-то не хотелось отпускать ее, ведь, в конце концов, не каждый день случается обнимать столь удивительное создание.
Однако, несмотря на его осторожные объятия, девушка быстро начала дрожать. Только сейчас Эфраим заметил, что на ней надето нечто, более подходящее подруге Тарзана, чем обычной горожанке. Легкое, полупрозрачное одеяние оставляло открытой большую часть тела, а на улице давно стояла глубокая осень, и как раз сегодня утром грянули первые заморозки. Еще немного, и таинственная гостья начала бы клацать зубами. Эфраим снял с себя теплый шерстяной пиджак и набросил на хрупкие белоснежные плечи. «Интересно, как она воспримет подобное подношение?» Его действие девушку отнюдь не удивило, но пиджак как таковой она явно видела впервые. Не продевая руки в рукава, незнакомка ощупала ткань, повертела в руках пуговицы, попробовала поднять и опустить воротник. Потом ее пальцы сами собой оказались во внутреннем кармане и извлекли наружу мобильник и пачку сигарет.
- Так… - начал по привычке беседовать сам собой Эфраим, - и что мне с тобой делать? По городу в таком виде нельзя…и пиджак не поможет.
От Кьяры не укрылась растерянность в его чуть хрипловатом голосе. Неожиданная участливость незнакомца почти изгладила из ее памяти первое впечатление от произнесенной им на сильно искаженном эльфийском языке грубости. Девушка быстро догадалась, что бранное слово было сказано им совершенно случайно, без понимания смысла и понемногу успокоилась. Он не собирался причинять ей вред… он не был врагом. Ей бы только вспомнить, как она здесь оказалась и главное – зачем. Но услужливая в прошлом память отказывалась приходить на помощь, и Кьяра продолжала растерянно вертеть в руках странные предметы, извлеченные из непонятного одеяния, щедро поднесенного ей незнакомцем. Материал, из которого они были сделаны, оказался совершенно непроницаем, Кьяра напрасно пыталась постигнуть его наполнение, она снова и снова пробовала осязать диковинные предметы, но тщетно – материя в ее руках была безнадежно мертва. Девушка хмуро огляделась.
В ее мире никогда не бывало таких холодов. От Ведуньи она слышала, что далекие горные хребты на востоке в течение всего года прокрыты белыми шапками из замерзшей от холода воды, но это казалось чем-то сродни волшебному сну, буйству фантазии, граничащему с нереальностью. Она не могла не верить своей воспитательнице, но только теперь воочию поверила в возможность мороза такой силы. Внезапно один из предметов в ее руках издал громкий, пронзительный звук и задрожал. Кьяра вздрогнула от неожиданности и выронила его из рук.
Мобильник гулко шлепнулся о землю. Эфраим поднял его, взглянул на дисплей, и лицо его просветлело.
- О, это то, что нужно! – он нажал кнопку приема звонка. – Привет, Юля. Послушай, некогда объяснять, ты прямо сейчас можешь подъехать? Знаешь поле за новыми высотками в пролетарском районе? Как с Металлургов съезжаешь – сразу направо…
Девушка смотрела на него расширившимися от изумления глазами. Он говорил, но при этом обращался явно не к ней. Инстинктивно Кьяра обернулась, ища глазами невидимого ей собеседника. Ей потребовалось некоторое время, чтобы осознать простой факт – ее визави говорил в ту самую коробочку, так неловко брошенную ей на землю. Свойственное девушке любопытство мало-помалу пересилило страх, она приблизилась к незнакомцу вплотную и протянула руку к мигающему предмету у его уха. Оттуда до нее донесся приглушенный женский голос:
- Ну да, я знаю это место. Как тебя туда занесло?
- Гулял. Слушай, очень срочно…приезжай, пожалуйста.
- Так что случилось, Эфи?
- Не по телефону, Юль. Но ты обалдеешь, клянусь.
- Ладно, только ради тебя. Буду минут через сорок…
- Ты – чудо! – закричал Эфраим, чувствуя неимоверное облегчение оттого, что скоро он уже не будет единственным вляпавшимся в эту историю.
- Знаю. Скоро буду – жди.
Видя, что он не обращает на нее внимания и продолжает говорить, Кьяра опустила руку и нахмурилась. Все ее подозрения разом воскресли. В этом незнакомом мире она была практически беззащитна, лишена магии и слишком взволнована, чтобы доверять интуиции. Этот юноша напротив был первым встреченным ею живым существом, он был неотличим от обычного человека, казался таким смутно знакомым и близким, но Кьяра знала свою доверчивость и не спешила следовать собственным чувствам. Кто стоял сейчас перед нею – друг или враг? Или, что еще хуже – совершенно посторонний, безразличный к ней и ее бедам человек? С кем он только что разговаривал? Кому рассказал о ее появлении?
- Ну, вот и все! – Эфраим радостно хлопнул руками. – Сейчас мы отвезем тебя к Юле и накормим. Понимаешь? Не, не понимает…ладно. Эээ…дай, пожалуйста, сигареты.
Он протянул руку к пачке Ротманса, которую она все еще крепко сжимала в кулаке. «Вытянутая вперед рука – символ мира», - вспомнились Кьяре слова Ведуньи, и она спокойно подала ему свою тоненькую руку в ответ.
- Спасибо, - тепло кивнул он, достав трофей из узкой ладони и закурив еще одну сигарету; только сейчас он бросил взгляд вниз и с ужасом осознал, что его незнакомка стоит на земле голыми ногами. – Так, подруга…эээ…ты ведь и обморозиться можешь. Ну-ка присядь вот сюда…
Быстро оглядевшись, Эфраим не нашел ничего более удобного, чем плоский валун и похлопал по нему рукой, подкрепляя свои слова жестом. Девушка неловко переступила окоченевшими ногами по затвердевшей от заморозков почве и села на предложенный камень. Эфраим стащил с себя теплую байковую рубашку, оставшись в одной тельняшке, и тщательно обмотал ее ступни. «А ножки у нее тоже очень даже…», – внутренний голос немедленно напомнил ему, что она вообще-то единорог, но как-то очень тихо.
От неожиданной заботы все подозрения Кьяры мигом улетучились, как дым. В ее собственном мире такой жест вряд ли показался бы ей чем-то особенным, но, если честно, с ней самой еще никто не обращался так галантно. Одно дело – читать в повестях о благородных рыцарях или заучивать нудные свитки с правилами дворцового этикета, а совсем другое – когда это происходит с тобой наяву. И главным действующим лицом является вовсе не воспитанный при дворе вельможа, досконально знакомый с наукой ухаживания за дамой, а странный юноша в чужом ей мире, так непохожем на ее собственный. Не зная, как лучше выразить свою признательность, Кьяра протянула руку и провела ладонью по его щеке.
«Ой, а я ей, кажется, нравлюсь!» - Эфраим еще не успел осознать, почему ему так приятна эта мысль, но поднял на нее глаза и чуть коснулся нежной ладони губами. Она испуганно отдернула руку и слегка покраснела, избегая встречаться с ним взглядом. «Ну, вот так всегда! Стоит только и сразу…мда…стоп, она же не местная! А если я сейчас сделал страшную глупость?»
- Эээ…мир? - он робко воспроизвел известный жест североамериканских индейцев, означавший добрые намерения.
«Я его обидела, - догадалась Кьяра. - вон как весь сжался…не стоило так поспешно отдергивать руку. Он ведь не знает, до чьей ладони осмелился коснуться губами. В тому же, - мелькнуло у нее в голове, - отец все равно никогда об этом не узнает. Я расскажу только Ведунье…потом как-нибудь.» Надо было срочно исправлять ситуацию, ведь это она неизвестно откуда на него свалилась, сидит в его теплом плаще удивительного покроя и с рубашкой вокруг ног, а он сейчас замерзнет из-за нее. Девушка подняла свою руку, копируя его жест, и коснулась ладонью его ладони.
"И что мне теперь делать?" - спросил Эфраим сам себя, взял ее ладонь в свои и твердо сказал:
- Все будет хорошо.
«Надеюсь, это не его имя. Как-то слишком длинно и не изящно», - девушка показала свободной рукой на себя и представилась:
- Кьяра, - потом перевела руку в его сторону и вопросительно вскинула брови.
- Эфраим, - показал он на себя. - Можно просто Эфи.
- Эфи… - повторила Кьяра, это имя показалось ей глубоким и одновременно недостаточно емко выражавшим свою же суть.
В безмолвном знакомстве друг с другом незаметно пролетели следующие полчаса. Наконец, к ним подъехала Пежо-206, из которой вышла высокая девушка с длинными светлыми волосами ниже пояса, одетая в простые синие джинсы и рубашку. Кьяра при виде автомобиля вздрогнула и нахмурилась. Конечно, не так уж она и испугалась, как любая другая на ее месте, все-таки годы обучения у Ведуньи не прошли даром. Честно говоря, ее гораздо больше смутила незнакомая девушка, чем ее железный конь.
- Только ты умудряешься забраться в такие богом забытые места, а потом иметь наглость просить меня приехать, - Юля недовольно покачала головой.
Но тут она заметила сидевшее на валуне хрупкое фантастическое создание с огромными глазами, в пиджаке и с рубашкой на ногах. Причем одежда явно принадлежала Эфраиму. Создание тоже смотрело нее, не отрываясь. Неприкрытые одеждой участки кожи давно покрылись синевой, и Юля поняла, что все вопросы она задаст только после того, как это нечто будет сидеть в ее машине
- Та-ак... и во что ты опять умудрился вляпаться? Ладно, потом расскажешь. Ты кто? - обратилась она к странной девушке, беря ее под локоть с намерением отвести к машине.
Кьяра резко выдернула руку, даже не взглянув на Юлю, и умоляюще посмотрела на Эфраима. Она не хотела, чтобы эта незнакомка дотрагивалась до нее, не хотела, чтобы она говорила с ней…она вообще хотела, чтобы она и ее странное животное немедленно исчезли. Но наяву ничего подобного не происходило.
- Юль, я сам. Тут такая история - сначала был единорог из тумана, потом она вот. Она не говорит по-нашему, но, кажется, что-то понимает. Ее зовут Кьяра, - Эфи приобнял девушку за плечи и, глядя ей в глаза как сыч, сказал - Давай, пойдем.
Под этим почти гипнотическим взглядом красавица обмякла и покорно позволила усадить себя в салон. Юля, всем своим видом требуя объяснений творящейся у нее на глазах ахинее, уселась за руль и включила печку.
- Так, и сколько ты вчера выпил?
- Нет, я трезвый. Я тебе говорю - я сам не знаю, зачем сюда забрел. А тут она, ну, то есть сначала единорог, потом она. Вот и не знаю - по-русски не понимает, на эльфийском тоже.
- Может, теперь уже травка в дело пошла? Ты сам себя послушай... ну какой единорог? Это геральдическое животное... животное - понимаешь? Она, может, и одета в твой пиджак, но на животное не похожа, – Юля начинала злиться.
- Ну тогда, рациональная ты моя, поговори с ней сама. Может, тебе она объяснит, что происходит, - Эфраим закурил очередную сигарету и отвернулся к окну.
Юля только моргнула на эту грубость и повернулась к незнакомке в салоне. Та, конечно, отогреться полностью еще не успела, но синева постепенно исчезала, уступая место обычному цвету кожи.
- What's your name? - спросила Юля, предполагая, что девушка может оказаться обычной заблудившейся туристкой.
Но девушка и не думала реагировать на вопрос. Никакого признака узнавания английского языка. Судя по всему, туризм тут был ни при чем…
- Но не зулусска же она, в конце концов? – эти слова Юля произнесла прямо в лицо Эфраиму, принуждая его вернуться к реальности.
- А что я тебе говорил?
- Ладно, - устало согласилась Юля. - Она не понимает ни по-русски, ни по-английски. Но единорог-то тут причем?
- Не знаю. Я говорю - был единорог, потом на его месте она. Лучше давай подумаем, что с ней делать. Мы сейчас к тебе?
Юля хотела спросить: "А почему не к тебе?", но злость уже прошла.
- Идет.. - кивнула она и повернула ключ зажигания.
***
Юля жила в обычной панельной многоэтажке. Большую часть единственной комнаты занимал огромный матрас с валявшимся посередине лаптопом, в углах были накиданы книги и странного вида доспехи, оставленные в качестве своеобразного наследия бурного ролевого прошлого. Кьяра, которую крепко держал за локоть Эфраим, затравленно обернулась на звук захлопываемой за ее спиной двери. Она чувствовала себя словно в ловушке, здесь, в доме странной девушки. Юля, до поры до времени предоставившая гостью заботам Эфи, отправилась на кухню.
Кухня в отличие от комнаты аскетизмом не отличалась, и была оборудована по последнему слову техники. Увы, это вряд ли могло служить характеристикой самой Юле, так как все эти немыслимые достижения инженерной мысли достались ей вместе с квартирой и большей частью простаивали в бездействии.
- Присаживайся, - Эфи плюхнулся на матрас и указал Кьяре на место рядом с собой.
Кьяра молча повиновалась. Юля, гремевшая посудой, крикнула Эфраиму из кухни:
- Языку ее пока поучи, что ли! А то твой единорог уже достал!
- Из меня лингвист… - начал по обыкновению отмазываться Эфраим, но тут же умолк.
Ведь это именно он не далее как три месяца назад вернулся из Израиля, отслужив в его войсках без малого три года. И хочешь - не хочешь, а иврит он за это время с грехом пополам выучил. Однако никогда не пробовал вдохновлять кого-то на подобные подвиги.
- Мда, а как я ее учить-то буду? – жалобно воззвал он к Юле.
- По старинке давай, - безжалостно ответствовала подруга, - Показывай на предметы и называй их. И проси, чтобы она в ответ называла на своем языке. А потом включим языковую программу и узнаем, откуда она.
- Тогда ты сначала покорми нас хотя бы, - таким образом, Эфраим выклянчил себе час на моральную подготовку.
Пока ее гости за обе щеки уплетали скромный обед, Юля, с головой погрузившись в недра платяного шкафа, пыталась отыскать одежду для Кьяры. Во все стороны летели джинсы самых разнообразных оттенков, рубашки, свитера и безрукавки. Через некоторое время она заметила, что Кьяра с любопытством следит за поисками из-под опущенных ресниц, и в который раз обругала Эфраима за дурацкую идею о единороге.
Наконец, Юля вытащила из всей этой груды простые черные джинсы и свитер с высоким горлом.
- Вот... скажи ей, чтобы оделась, - бросила она Эфраиму и начала собирать посуду.
- Мм… Юль, - смущенно протянул тот, - Может, лучше ты, а я пойду покурю пока.
- О,...только не строй из себя то, чего отродясь не бывало, – сердито фыркнула девушка. - Дай ей одежду и выйди. Заодно выясним, девушка она или единорог. Нормальная девушка, даже если она с Гаити, и без подсказок всегда догадается, как одеться. А вот если она единорог... короче, выходи уже!
Эфи взял одежду и протянул неподвижно глядящей на него Кьяре. Казалось, её и без того огромные глаза стали еще больше. Она приняла вещи очень осторожно, словно боясь причинить им вред, и продолжила стоять посреди комнаты, беспомощно провожая взглядом выходившего боком парня.
Юля вышла на кухню вслед за ним.
- Ну что ты теперь об этом думаешь? – судя по тону, Эфи -тчаянно нуждался хоть в каком-нибудь подобии поддержки.
- Я думаю, что это чья-то жестокая шутка. Привезти в Россию девочку-эскимоску... не перебивай... и бросить на пустыре за городом…. – Юля увидела, что он сейчас начнет отчаянно спорить, и уточнила. – Я так сказала про эскимоску, к примеру.
- Но она понимает по-эльфийски!- возмутился ее приятель.
- Докажи.
- Она узнает корни квенья. Хотя и реагирует как-то странно. Возможно, она из тех эльфов, что остались у вод пробуждения.
- А может быть, эти созвучия просто ближе всего к ее родному языку. Какое-нибудь отсталое кельтское племя... они, кстати, светловолосые были. Профессор же свой язык не на пустом месте создавал! – Юля прекрасно понимала, что по части Толкиена она легко заткнет за пояс практически любого оппонента, но сейчас было важно доказать Эфи, как сильно он оказался во власти странной иллюзии.
- Интересно, мы будем в одной палате с Наполеоном или нет?! - кипятился Эфраим. - Ты на секунду нас с тобой послушай. Или злобная русская мафия исколесила всю Ирландию, чтобы привести ее сюда и бросить на пустыре, или она пришла к нам прямиком из «Властелина колец», причем не важно, в чьем переводе.
- То есть третьего не дано, да? - Юлю начинало раздражать его упорство.
- Похоже на то, и не забывай еще про единорога, - не заметив ее сарказма, Эфраим кивнул.
- Я помню про единорога, твою мать! И при чем здесь русская мафия? – но договорить Юля не успела, потому что в этот момент подняла голову и замерла с открытым ртом.
На пороге стояла странная гостья. Джинсы Юли оказались Кьяре совсем впору, ну разве что края штанин слегка волочились по полу. Зато в свитере она утонула и, видимо, была этим очень довольна. Длинные пепельного цвета волосы струились по плечам, скрывая от взглядов посторонних белизну шеи. Тонкие пальцы робко теребили мягкий ворс свитера, глаза покрылись удивительно нежной поволокой. Юля услышала за своей спиной вздох и резко повернулась к раковине.
- Вау! – Эфи, как всегда, крайне лаконично выразил свои чувства.
Кьяра моргнула, подошла к столу и села на свободный стул. Взгляд Эфраима был крайне восхищенным, в нем светился определенный и нескрываемый интерес. Похоже, мысли о единороге покинули его окончательно. Юле бы, конечно, следовало этому обрадоваться, но у нее как-то не получилось. То ли она была все еще зла на него за тупую идею про мир Толкиена, то ли... Юля посмотрела на Кьяру, принесла из комнаты лист бумаги и карандаш.
- Сейчас будем рисовать предметы и разберемся, откуда она взялась.
- На меня даже не смотри, - немедленно откликнулся Эфраим. - У меня по ИЗО тройка была.
- А я на тебя и не смотрю. Дался ты мне... - Юля быстрыми точными штрихами набросала изображение человека. - Че-ло-век.
Она показала на себя, Рабиновича, помедлила и показала на Кьяру тоже.
- Человек, понимаешь? Мы – люди.
Но Кьяра, казалось, не была готова к такой игре. Он показала на себя, прошептала:
- Ла.. ла иста, - и заплакала.
Юля с Эфраимом переглянулись не зная, что сказать. Эфи накрыл руку плачущей гостьи своей, словно не обращая внимания на вытянувшиеся в узкую полоску Юлины губы.
- Надо попробовать перевести.
- Надо, - нехотя кивнула Юля, включая лаптоп. – Но если мой эльфийский словарь это не одолеет, тебе придется учить эскимосский.
- Угу… - буркнул Эфи, не слишком вслушиваясь в ее слова, настолько чудесным было ощущение волшебства, исходившее от маленькой теплой руки Кьяры, все еще покоившееся в его собственной.
- Есть! – выпалила Юля, но тут же сникла. – «Ла иста» переводится как «не знаю».
- Да, не везет, – резюмировал Эфраим, неохотно возвращаясь к проблемам насущным. – И чего, интересно, она не знает?
- Надо срочно учить ее языку. Или записаться на экспресс-курс эльфийского, - Юля выключила лаптоп и смерила его строгим взглядом.
- Честно говоря, оба варианта меня не слишком возбуждают, - откровенно признался Эфраим.
- А тут никто тебя возбуждать и не собирается! – выпалила окончательно доведенная до белого каления девушка. – Ты хочешь вернуть ее домой или нет?
- Ну, как тебе сказать… - он пристально оглядел Кьяру с ног до головы.
- Эфи, она не понимает всей похабщины, что ты сейчас тут несешь. Уже поэтому необходимо срочно научить ее русскому, чтобы она могла с полным правом тебе врезать.
- А откуда ты знаешь, что ей не понравятся мои слова? – в глазах Эфи плясали веселые чертики.
- Эфраим, ты - осел! Она же из мира фэнтази! Вот представь, если бы Арагорн разговаривал так с Арвен - долго бы он прожил после этого? И вообще, там совсем другая система нравственных ценностей...
- Ага, конечно. И все такие белые и пушистые, – он рассмеялся. – Давай лучше решать с ее местом жительства. Ты ведь оставишь ее у себя и даже, может быть, поучишь языку? А, Юлечка?
- То есть я не только буду ее у себя держать, одевать и кормить, но и заниматься с ней? А работать мне, по-твоему, не надо? И учиться тоже? Это ты у нас на вольных хлебах, сам себе бог и господин, а некоторые, да будет тебе известно, пока еще вкалывают с девяти до шести.
- Хорошо, уговорила. Жить она будет у меня, - Эфраим весьма натурально изобразил на лице некое подобие плотоядной улыбки.
- У тебя? Договорились, - неожиданно легко согласилась Юля. - Это заставит тебя изъясняться на нормальном русском языке и держать руки в карманах. А сейчас мне пора, можете пока остаться тут - вечером отвезу вас к тебе домой.
- Ну, тогда нежно целую и счастливо вернуться, - Эфи по привычке улыбнулся самой милой из своих улыбок
- Дурак... - буркнула Юля и хлопнула на прощание дверью.
- Ну и что я сделал не так? - обратился Эфраим к Кьяре, удивленно наблюдавшей весь спектакль.
Девушка, словно угадав его мысли, едва заметно пожала плечами и ответила ему нерешительной, но очень искренней и теплой улыбкой.

Сообщение отредактировал Tardaerog - 3-02-2007, 20:41

[Танцующий с Тенями >>>]

Любой отзыв для меня есть тяжкий труд и работа непосильная.
Поэтому я обычно воздерживаюсь от написания полноценных комментариев. Однако это не тот случай. Сего произведения я ждала давно и с нетерпением, за что мое огромное спасибо одному из его авторов, нашей несравненной Клер, безумно меня заинтриговавшей. И я таки дождалась!

Первую главу прочитала на одном дыхании.
Мне безумно хочется продолжения.

И я хочу торжественно заявить: если новые главы будут появляться пропорционально отзывам, то я самолично обязуюсь оставлять подробный и развернутый комментарий после каждой главы. Только ради бога, выкладывайте еще, дорогие мои!

Сама идея работы в соавторстве мне весьма близка; увы, самой найти соавтора так и не удалось, ну да не в том суть. Да будет мне дозволено поинтересоваться, на чем именно зиждется ваше соавторство? Пишете ли вы вдвоем каждую главу, или один пишет, а другой редактирует, в общем, хотелось бы уяснить суть процесса - для общего развития. Впрочем, это, так сказать, лирическое отступление - но что я действительно хочу сказать - ребята, у меня нет никаких сомнений, что вы прекрасно сроднились-сработались, и ваше соавторство - это находка. Они нашли друг-друга! Ведь посудите сами: соавторство - это вам не хухры-мухры, здесь важна общность стиля написания, умение соединить два, быть может отличных друг от друга взгляда на... на все!
И, кажется мне, у вас получилось!


Отметить хочется:

- сюжет - он вышел весьма своеобразным, соединяя два таких абсолютно разных мира, образуя колоритный тандем...
- самый стиль написания - он вкусный, легко читается, своеобразный и не создается ощущения раздвоенности...

Ну и... с такими авторами произведение просто не может не быть жемчужиной!

В общем, спасибо, ребята! Это... восхитительно!

ЗЫ: Клер, я жду-у-у... Продолжения! Жду! Я!

С огромным уважением к вам обоим, Танцующая.

Сообщение отредактировал Танцующая с Тенями - 3-02-2007, 21:32

[Горация >>>]

Бог мой! Я не верю собственным глазам, ибо уже и не чаяла увидеть это здесь! Поздравляю, друзья мои, с этим замечательным начинанием!
Ну, мое отношение к написанному вы прекрасно знаете - интересно, добротно и чертовски увлекательно. Мои комментарии вы получаете с самого первого листа, по этой причине не вижу смысла повторяться здесь.
Tardaerog - респект за смелость, а форум должен знать своих героев в лицо!

[Чопрный-и-Надменный >>>]

Многие великие произведения начиналис со-вместного творчества.Ильф и Петров=)

Ну для начала хочу заметить чувсвтенное отношения авторов к своему персонажу.

Красивые двусмысленнные обороты возможно автор и сам не подозоревал что пишет глубокосмысловые словосочетяния....
фраза про крятщийся мир и белку в колесе тоже понравилась...

Теперь Ложечка дёгктя чтобы жизнь мёдом не казалась
слишком много раз в текста повторяеться имя Эфраим.
Наверное его имя это 17 процент всего текста.
Чувству.
Да и очень много туманностей.

Будут лихие продолженые и потом новая книга о том как вы это делали писаю И так шампанское ударяем о корабль...а каорблик назвовите сами всё таки названия нет!!как назовётёе так и поплывёт!The french champaign... are good for the brain.В обшем народ требует хлеба и зрелищ!!!Так кормите и ждём-с

Сообщение отредактировал Чопрный-и-Надменный - 4-02-2007, 5:51

[DiVert >>>]

Крайне положительные ассоциации после прочтения. Правда одно слово "эльф" заставляет Ди нервно подпрыгивать на стуле в поисках чего-нибудь острого чтобы метнуть в ближайший шевелящийся объект, но это тут не при чём...
Потому что у вас всё замечательно получается. Язык красивый, и фраза одна за другой вьётся...


Танцующая с Тенями

будет мне дозволено поинтересоваться, на чем именно зиждется ваше соавторство?

Присоединяюсь к вопросу. У самой в соавторстве работать катастрофически не получилось...

[Gathering >>>]

Очень многообещающее начало все вкусно и очень хорошо проработано, так что без придирок. Соавтоство действительно штука мегаположительная живой яркий язык, красивые непростые образы (чего только стоит скуклившееся время)!!!!! В общей даже слов не хватает! Ну это ситуация обычная,когда посты к хорошму тексту пишешь, поскольку придрать не к чему и следовательно дискуссию не разведешь
Творческих успехов жду продолжения
С безграничным уважением, Гэс

[Kyona d'ril Chath >>>]

Приветствую авторов темы.
Клер, солнышко, прости за задержку. У мя последние две недели что-то странное с сетью творится. Даже сейчас только со второго раза отправилось.
*Надеюсь, ты валерианкой (еще лучше - коньяком) запаслась? Своего напарника после моего поста отпаивать? А меня - после общения с тапками, которыми ваши поклонники закидают?*
Ладно, рискну. Итак - обещанный пост:

1. К своим двадцати двум годам у Эфраима сложилось очень четкое мироощущение и ощущение себя в мире, которым могли бы позавидовать и люди втрое старше.
2. Родители, ортодоксальные евреи, давно эмигрировавшие в Бруклин, так и не сумели дать сыну надежной опоры в виде веры – того самого стержня, вокруг которого столь многие строят свое бытие, надеясь на силу (?) спасительной тростинки.
...
3. Вернувшись в Россию после службы в Израиле, он остался в родном городке, один в огромной квартире и еще раз напомнил себе о том, что ему не нужен никто в этом мире.
...
4. «Мое сердце - лишь кусок мяса и мускулов, по которым бегут электрические импульсы. Тук-тук, слышишь? Все так просто…».
...
5. Рассвет только наступил и пока еще не решался объявить об этом.
...
6. Сколько времени простоял он так, снова и снова пожирая глазами бледный, невыразительный пейзаж?
...
7. Тем временем туман потихоньку начал (?) сгущаться, собираясь в совершенно определенной точке, в каком-то десятке метров от Эфраима.
...
8. Внезапно все стихло.
...
9. Клубы пара медленно разошлись в стороны, и посреди белой пенистой мглы возник горделивый силуэт единорога.
10. Животное, не поворачивая головы, сделало два шага к застывшему, ошеломленному происходящим Эфраиму.
...
11. В этот миг равновесие (?) оставило его, а когда ему снова удалось обрести опору под ногами, на месте удивительного существа стояла девушка поистине неземной красоты.

1. "К своим ... сложилось..." - (имхо) не годится.
Либо "в свои (его) двадцать два...", либо дальнейшую часть фразы перестраивать. Можно просто своим убрать.
2. Возможно стоит добавить этой.
И, если они давно эмигрировали, то, в общем, ничего удивительного, что не сумели дать. Или, все-таки, вся семья эмигрировала?
3. Честно говоря, не поняла откуда вдруг взялся Израиль.
4. Всю жизнь считала, что сердце - это сплошные мышцы, а в мясо превращается при попадании, например, разрывной пули
А вообще, мне кажется, лучше что-то одно оставить - или мясо, или мускулы (мышцу). Второе вроде точнее для лекции по анатомии.
5. Может - только начинался? И "не решался объявить о своем приходе (появлении)..." ?
6. Не уверена, что слово пейзаж подходит к "безбрежному морю плотного, почти осязаемого белого покрова".
Или он совсем понизу (по земле) стелился?
7. Возможно стоит добавить еще (больше), либо сгущаться заменить на уплотняться.
8. Ммм.. закончилось?
Стихло - это больше к буре, а у меня почему-то сложилось ощущение неторопливости происходящего. Либо почва должна бы резко из-под ног уйти.
9. Слово пар не особенно понравилось. И пенистая как-то сюда не очень.
10. Единорог на него смотрел? Тогда не поворачивая не нужно.
Или, судя по дальнейшему тексту, он таки отвернувшись стоял? Тогда откуда пронзительный взгляд?
Кстати, мне кажется, лучше - пару шагов.
11. Я бы все же(окончательно) добавила.
И обрести опору заменила бы на твердо встать на ноги (или нечто в этом роде). Он же не в воде. Если только вдруг воспарил над землей. Тогда потеря равновесия ни при чем.
И еще. Следующий абзац стоит пустой строкой отделить.

1. Куда ни кинь взгляд, расстилалось безбрежное ровное поле, явно заброшенное или совсем бесхозное. Оглянувшись, Кьяра заметила у самой линии горизонта чернеющую полоску леса, и это немного успокоило ее.
...
2. А как ей сейчас не хватало хрустальных глаз своей воспитательницы!
...
3. Небольшой, надежно укрытый раскидистыми ивами домик на самом берегу чистейшего Жемчужного озера, пение лесных птиц, редкие гости в виде любопытных оленят и медвежат, всегда жарко натопленный камин – (?) хотя Ведунья не упускала случая напомнить Кьяре о ее происхождении, девушке не хотелось покидать сокровенный уголок.
...
4. Она вспомнила, как часами просиживала на скалистом берегу, обложившись свитками, как ползала в высокой траве, выискивая целебные растения, как забиралась на ветку старого, накренившегося вяза и пыталась подражать свисту жаворонка.
5. И всему этому так быстро настал конец.
6. Она повернулась обратно и встретилась взглядом с юношей, все это время безмолвно стоявшим в трех шагах от нее.

1. Во-первых, безбрежное странновато выглядит рядом с городом.
Во-вторых: под паром - это не заброшенное или бесхозное.
Или под паром - имелся ввиду туман?
И третье - если она оглядывалась (озиралась), когда туман уже настолько рассеялся - почему она Эфраима не заметила?
2. Точно хрустальных?
3. Мне кажется предложение стоит на два разделить.
Либо - кусочек про напоминания Ведуньи в самый конец переместить. Здесь он странновато смотрится.
"... - Кьяре не хотелось покидать сокровенный уголок, хотя Ведунья и не упускала случая напомнить девушке о ее происхождении".
4. Слово ползала не понравилось. Не могу сформулировать почему именно, но почему-то режет.
Может, тогда хотя бы - в густой траве?
И еще. Жаворонок - полевая птица. И поет, зависая в небе над ним. Так что, я бы, на месте Кьяры, вряд ли стала на дерево залезать, чтобы ему подражать.
Может, это иволга была?
5. После того, как она "часами просиживала со свитками", смотрится немного не в тему. Да и само предложения для Кьяры (имхо) грубовато сформулировано.
К тому же, как я понимаю, все это закончилось благодаря ее внезапному перемещению? Тогда, возможно:
"И все это так неожиданно закончилось".
6. Странно, что она не почуяла пристального взгляда. Она же еще единорогом была в это время? Или - это чисто глюк Эфраима?
И, кстати, если нет, то явно не хватает ее ощущений от превращения.
Следующий абзац тоже лучше пустой строкой отделить.

1. Девушка пришла в себя быстрее него и, видя, что он никак не реагирует, внезапным резким движением толкнула его в плечо.
...
2. Резко мотнув головой и обнаружив, что удивительный призрак и не думает растворяться в утренней дымке, он отделался от слабо протестующего сознания сакраментальным «Есть многое на свете, друг Горацио» и задал очевидный вопрос:
- А ты чьих будешь? – при этом Эфраим благоразумно сделал полшага назад.
3. - Чьих? – девушка эхом повторила это слово, но в печальных глазах не было и тени понимания. – Чьих?
4. «Так, это дело надо обкурить, - подумал он, присел на корточки и закурил сигарету. – Красавица, кажется, по-русски не понимает…кстати, а она из себя очень даже ничего…только недавно была единорогом. А может, она эльф-оборотень? Что там Юлька говорила про эльфийский язык? Слово какое-то было такое…наме…нама…»
...
5. Во взгляде, который она украдкой бросила на Эфраима, сквозило непонимание и какая-то детская обида.
6. Худенькие плечики вздрагивали точно в такт бесшумным, но от этого не менее душераздирающим рыданиям.
7. - Эй, ну что ты?! – он резко шагнул вперед и машинально обнял ее. – Ну что ты, все в норме, правда.
...
8. И, к тому же, (?) совершенно не мог вынести вида плачущей девушки.
...
9. Такое ни для кого не прошло бы даром, чего уж говорить о столь хрупком создании, как эта худенькая незнакомка…или единорог.
...
10. Только сейчас Эфраим заметил, что на ней надето нечто, более подходящее подруге Тарзана, чем обычной горожанке.
...
11. Эфраим снял с себя теплый шерстяной пиджак и набросил на хрупкие белоснежные плечи.
...
12. Не продевая руки в рукава, незнакомка ощупала ткань, повертела в руках пуговицы, попробовала поднять и опустить воротник. Потом ее пальцы сами собой оказались во внутреннем кармане и извлекли наружу мобильник и пачку сигарет.

1. Него вполне можно убрать.
2. Возможно - тряхнув (помотав)?
Если честно - весьма НЕочевидный вопрос для горожанина (имхо). Может, все-таки - ты кто?
Кстати, не совсем поняла, в чем его благоразумие заключалось. Он же не с Терминатором разговаривал. Да и маловато для благоразумия пол-шага
3. Печальные сюда немного не в тему.
Возможно - удивленные (изумленные, растерянные и т.п.).
4. Ммм.. а он не боялся, присаживаясь на корточки, что его неверно поймут? Тем более, что там, рядом, как позже выяснилось, камушек был.
И еще - а почему он, собственно, вообще присел? Ноги не держали?
5. Украдкой (имхо) не годится. Создается щущение, что весь ее душераздирающий плач не более, чем хорошо разыгранный спектакль.
6. Лучше - беззвучным.
7. Это из сидячего-то на корточках положения?
8. Возможно, стоит добавить как выяснилось (оказалось). Либо - выносить.
Если это относится вообще конкретно к слезам именно Кьяры, то это так же стоит подчеркнуть.
9. Ммм.. имхо, но вообще-то, единорог (в фэнтази) обычно олицетворяет природу и описывается как довольно могучее создание.
10. Если честно, в первую очередь возникает ассоциация с одеждой из шкур. Уж никак не с легким и полупрозрачным одеянием.
11. На мой взгляд, с этого предложения стоит начать новый абзац.
12. Мне кажется, что лучше, все-таки, если в кармане окажется рука, а вот пуговицы она вполне могла вертеть и в пальцах.
А то возникло ощущение - какие мелкие карманы и огромные пуговицы!

1. Материал, из которого они были сделаны, оказался совершенно непроницаем, (?) Кьяра напрасно пыталась постигнуть его наполнение, она снова и снова пробовала осязать диковинные предметы, но тщетно – материя в ее руках была безнадежно мертва.
2. Девушка хмуро огляделась.
...
3. Внезапно один из предметов в ее руках издал громкий, пронзительный звук и задрожал. Кьяра вздрогнула от неожиданности и выронила его из рук.
Мобильник гулко шлепнулся о землю
...
4. Ей потребовалось некоторое время, чтобы осознать простой факт – ее визави говорил в ту самую коробочку, так неловко брошенную ей на землю.
...
5. Быстро оглядевшись, Эфраим не нашел ничего более удобного, чем плоский валун и похлопал по нему рукой, подкрепляя свои слова жестом.
...
6. - Юль, я сам. Тут такая история - сначала был единорог из тумана, потом она вот. Она не говорит по-нашему, но, кажется, что-то понимает. Ее зовут Кьяра, - Эфи приобнял девушку за плечи и, глядя ей в глаза как сыч, сказал - Давай, пойдем.
7. Под этим почти гипнотическим взглядом красавица обмякла и покорно позволила усадить себя в салон. Юля, всем своим видом требуя объяснений творящейся у нее на глазах ахинее, уселась за руль и включила печку.
...
8. Та, конечно, отогреться полностью еще не успела, но синева постепенно исчезала, уступая место обычному цвету кожи.
9. - What's your name? - спросила Юля, предполагая, что девушка может оказаться обычной заблудившейся туристкой.
Но девушка и не думала реагировать на вопрос. Никакого признака узнавания английского языка. Судя по всему, туризм тут был ни при чем…
10. - Но не зулусска же она, в конце концов? – эти слова Юля произнесла прямо в лицо Эфраиму, принуждая его вернуться к реальности.

1. Предложение стоит разбить на два. Перед Кьярой вполне можно добавить и, а с она начать новое.
Непроницаем. Если материя (я так поняла - в общем, а не только пиджака?) безнадежно мертва, то это слово немного не в тему. Она же не защищается от изучения, а просто не может ответить.
Наполнение. Возможно - сущность? Раз уж о материале речь.
Осязать. Опять не совсем то. Возможно - почувствовать?
2. Мне кажется, это предложение надо с новой строки ставить. Еще если бы она в городе находилась и вокруг было бы полно предметов из мертвой материи, оно бы на месте было. Но это чисто мое ощущение
И слово хмуро я бы на растерянно заменила.
3. Вторые руки можно убрать.
Слово гулко мне кажется не годится. Мобильник же не пустой и не огромный. Да и эху там взяться неоткуда.
4. Брошенную? Или, все же, оброненную?
Где-то стоит подправить - или тут, или там, где она его выронила.
И еще. Визави - это как-то слишком официально что ли.
5. Ох, мужики! Надо же догадаться - девушку на ледяной булыжник сажать! Сам-то небось на корточки присел. Нет бы - самому присесть, а даму на колени.
Кстати, откуда посреди безбрежного поля под паром здоровенная каменюка?
И еще. При затвердевшей от заморозков земле туману вроде как неоткуда взяться.
6. Как сыч? Хм.. может, лучше просто - пристально? Или он таки ее пытался запугать?
7. Хм.. имхо конечно, но, учитывая состояние и внешний вид девушки, эпитет красавица в данном месте выглядит малость издевательски.
И не совсем согласна с определением - ахинея. Как-то я привыкла, что ее скорее несут, а не сама она творится.
8. Если честно, вторая часть предложения не очень понравилась.
Может, стоит "уступая место обычному цвету кожи" заменить на "да и дрожать почти перестала"? Или нечто вроде того.
9. Если честно, тут уже не на туризме стоит внимание заострять.
Потому как, хоть раз-два в жизни, пускай по тому же телеку или радио, но английский практически любой человек слышал. Если Кьяра на него никак не среагировала значит он ей вообще незнаком.
Может, так:
"Судя по всему, она его вообще ни разу не слышала..." ?
10. Он же, если не ошибаюсь, перед этим к окну отвернулся.

1. Длинные пепельного цвета волосы струились по плечам, скрывая от взглядов посторонних белизну шеи. Тонкие пальцы робко теребили мягкий ворс свитера, глаза покрылись удивительно нежной поволокой. Юля услышала за своей спиной вздох и резко повернулась к раковине.
...
2. Она показала на себя, Рабиновича, помедлила и показала на Кьяру тоже.

1. Если свитер с высоким горлом (воротом), то шею и так видно не будет.
И посторонних тут не очень хорошо смотрится. Разве что - от сторонних взглядов?
Может, лучше - гладили?
Резко отвернулась?
2. Если честно, слишком резкое упоминание Рабиновича. Я даже не сразу сообразила, что это Эфраим имеется ввиду.

Вот. Еще одна большая придирка - непонятно, откуда взялась Юля, названивающая Эфраиму аж на рассвете. Учитывая, что друзей, как таковых, у него вроде как не было, а все потенциальные поклонницы сбегали.
В целом же - просто здорово. И очень хочется читать дальше.
Мурк, господа! У вас получается просто замечательный дуэт.
Так что - Удачи вам и Вдохновения
С теплом,
Местное Занудо

[Клер >>>]

Всем привет) В первую очередь - огромное спасибо всем тем, кто не поленился, а также не испугался сюда зайти. Ваши отзывы вдохновляют на дальнейшие подвиги)

Теперь хотелось бы сказать отдельное спасибо Kyonе d'ril Chath
Кеночка, надеюсь, тебе было не слишком тяжко продираться сквозь этот текст)) Просто меня в некотором роде мучит совесть за то, что я так усиленно упрашивала тебя сюда зайти. Но я не могу скрыть, как рада, что ты это все-таки сделала.
У тебя получился удивительный разбор. Такой, о котором я не смела и мечтать..
Спасибо тебе огромное, светлый ангел нашего форума. Все замечания исправим, однако хотелось бы отметить, что:
1. почему бы Эфраиму не послужить в Израиле? мы оба не поняли, чем тебя это удивило
2. откуда взялась Юля при том, что друзей не было, а подружки сбегали, станет ясно из следующих глав

ЗЫ Ты ведь не откажешься взглянуть и на следующую главу тоже??

Сообщение отредактировал Клер - 8-02-2007, 20:19

[Kyona d'ril Chath >>>]

Кеночка, надеюсь, тебе было не слишком тяжко продираться сквозь этот текст)) Просто меня в некотором роде мучит совесть за то, что я так усиленно упрашивала тебя сюда зайти. Но я не могу скрыть, как рада, что ты это все-таки сделала

Ууу, какая Я же обещала. Я бы этот пост еще в пнд выложила, если бы не сеть.
К тому же, ты тоже ко мне заходишь. Иногда :Р

1. почему бы Эфраиму не послужить в Израиле? мы оба не поняли, чем тебя это удивило

Просто не совсем ясно как он вдруг там оказался, учитывая, что родители вроде как в Бруклин эмигрировали.

2. откуда взялась Юля при том, что друзей не было, а подружки сбегали, станет ясно из следующих глав

Тогда стоит пожалуй упомянуть, что кое-кто из друзей у него все же был

ЗЫ Ты ведь не откажешься взглянуть и на следующую главу тоже??

Ну, читать мне и самой интересно. Ты типа намёкаешь, что и ее так же разобрать?

[Клер >>>]

Обещанная вторая глава)) Готовьте тапки....дамы и господа)
Глава 2.

Кьяра чувствовала страх. Это не был страх перед незнакомым миром - со свойственным ей внутренним чутьем она угадала, что повстречала людей, которые не причинят ей вреда. Они предоставили ей крышу над головой, пищу, одели и кое-как успокоили, но страх не оставлял ее. Она боялась, что не вспомнит вовремя, зачем она здесь. Кьяра прилагала неимоверные усилия, чтобы ни на миг не отвлекаться от самого главного - контроля над своей разрозненной памятью, в то время, как все вокруг мешало ей в этом. И в первую очередь ее новый знакомый со странным именем Эфи.
В его присутствии Кьяре было одновременно очень хорошо и неуютно. Она начинала испытывать странные, незнакомые ей раньше ощущения, и никак не могла понять, чем они вызваны и правильно ли это. Ведуньи рядом не было, спросить было не у кого, и Кьяра продолжала терзаться сомнениями - иногда девушке казалось, что она должна дать ему пощечину, иногда - что поцеловать. А причина ее мучений даже и не подозревала, что вызывает у эльфийской красавицы такие проблемы.
Тем же вечером Эфи привел Кьяру к себе домой. Как давно уже было подмечено, порой жилище может сказать о своем хозяине куда больше, чем он сам. Огромная квартира в доме еще довоенной постройки, представшая перед глазами Кьяры, с виду выглядела настоящим музеем эпохи сталинского барокко. Как прежние, так и нынешние ее владельцы явно не поддерживали развернувшуюся в конце пятидесятых борьбу с накопительством и украшательством. Вся мебель, массивная, тяжелая, темного дерева, казалась скорее деталью строения, чем привнесенной извне. Миновав квадратную прихожую с большой трехъярусной этажеркой, встроенным одежным шкафом и зеркалом в вычурной латунной раме, Эфи ввел девушку в гостиную - комнату площадью не менее сорока квадратных метров, с огромным шестирамным окном во всю стену. Первым в глаза бросался явно ручной работы диван, с очень высокой плоской спинкой, обитой черной кожей. Все деревянные детали дивана были украшены замысловатой резьбой, а круглые кожаные валики по краям так и манили положить на них голову. По верху тянулась этажерка с традиционно расставленными по росту слониками. В противополож-ность большинству сохранившихся с советских времен квартир здесь не стояло серванта с выставкой семейного фарфора и хрусталя, зато было аж три книжных шкафа. Из-за потемневшего лака или чего-то другого, неуловимого, они явственно напоминали любому входившему о неумолимом беге времени. У противоположной стены стоял кабинетный рояль "Красный октябрь", над которым висела очень качественно выполненная репродукция "Спора о вере" Перова. Под люстрой, обильно украшенной хрусталем, размещался круглый стол из ореха, покрытый темным лаком, и четыре стула. Пол был устлан китайским ковром с очень сложным орнаментом в красных и черных тонах - несмотря на почтенный возраст ковра, ноги в нем по-прежнему утопали по щиколотку. Кьяра, оказавшись в экзотической для нее обстановке, некоторое время растерянно переводила взгляд с одного предмета на другой, явно теряясь в таком просторном помещении. Наконец, ее внимание прочно приковали к себе две вещи - рояль и книжные полки. Глаза перебегали с одного незнакомого названия на другое, она взяла в руки одну из книг, которая оказалась подарочным сборником речей Брежнева. Пальцы ее скользили по мелованной бумаге, на лице читалось неприкрытое удивление.
- Это еще до меня было куплено, - начал было оправдываться Эфи, по привычке говоря с ней на русском.
В ответ он получил только вопросительный взгляд. Иногда Эфраиму казалось, что таково нормальное выражение ее лица, но это, конечно, было не так. Редкие, но от этого еще более дорогие улыбки девушки опровергали это предположение. Однако пока они совершенно не понимали друг друга, так что Эфи прибег к своему излюбленному способу разрешения неловкостей.
- Пошли, чаю, что ли, выпьем.
Он провел Кьяру на поистине гигантских размеров кухню, напичканную всякой современной техникой. В раковине укоризненно громоздилась куча невымытой посуды - коллекция из пяти столовых сервизов на 12 персон позволяла Эфраиму крайне редко задумываться о мытье тарелок и прочего. Сейчас как раз подходил к концу японский фарфор с темно-коричневой росписью, и очередь была за тончайшим севрским; никогда прежде Эфи и в голову не приходил стесняться беспорядка, царившего у него на кухне, но перед Кьярой ему стало как-то неудобно. Так они и скоротали остаток вечера, не имея возможности ни поговорить, ни даже понять друг друга.
На ночь он устроил Кьяру в спальне, а сам перебазировался в кабинет, который, собственно говоря, был его самой любимой комнатой во всей квартире. Большую часть пространства занимал стол, со множеством ящиков, роскошным малахитовым письменным прибором и лампой с гербом СССР. Даже телефон сохранился старый, эбонитовый, и тоже гербовый. Все стены были закрыты книжными стеллажами, упиравшимися в потолок, между двумя небольшими диванами помещался столик с шахматами. Эфи лег на диван как был, в одежде и, подложив руку под голову, еще долго смотрел в идеально выбеленный потолок, размышляя о прошедшем дне. Мысли его растерянно метались, силясь вырваться из тесного пространства черепной коробки, ибо только сейчас он, собственно, осознал, что произошло. Нечто невероятное. Невозможное. Фактически, в соседней комнате сейчас мирно спало доказательство существования где-то рядом другого мира, что совершенно не согласовывалось с нынешними научными воззрениями. А может быть, этот мир не один, может быть, их множество. Эфи, осознав, что по-старому больше никогда не будет, и переворот, случившийся в его сознании, никуда не денется, начал рисовать в голове контуры родного мира Кьяры, навеянные, конечно же, прочитанными еще в подростковом возрасте книгами подлинных мастеров жанра фэнтези. Он вдруг понял, что должен любой ценой оказаться там, дышать этим пропитанным волшебством воздухом, видеть все своими глазами, почувствовать, наконец. С этим решением он и заснул, крепко, без всяких сновидений.
Проснулся Эфраим по привычке рано, проспав часов пять. Выспавшись, он стал воспринимать мир гораздо более спокойно, после ночи вчерашние события немного потускнели в его памяти и уже не вызывали отторжения. На улице постепенно светало. Утром город всегда выглядел как-то необыкновенно, особенно центральная его часть, пока еще погруженная в фиолетовые сумерки. Он стоял у огромного окна и смотрел вниз, чувствуя себя каким-то очень маленьким по сравнению с этим гигантским проемом. Мысли его странным образом переносились в прошлое, подводя итог прожитым годам. Но контрапунктом к ним все время шла мысль о прекрасной девушке, спавшей в соседней комнате. Прошедшие годы сильно изменили его, бывшего наивного подростка с ворохом полуфантастических идей и невероятным самомнением. Теперь он вернулся другим человеком, с четкой системой ценностей и приоритетов. Он не хотел жить только для себя, замкнуться в своем углу и сосать лапу, пусть даже в обнимку с любимой девушкой. Путь, который выбирало подавляющее большинство, претил ему. Учеба, работа, брак, дети - нет, говорил он себе. Никого из них не волнует, кто мы, куда мы идем и что делаем. Во имя чего все это? Откуда же в нас столько эгоизма? Все это чудесно, но только не для меня, раз за разом повторял Эфи, глядя вниз. Я хочу быть ветром, что несется куда хочет, чтобы вся жизнь проходила в непрерывном движении вперед, пока люди вокруг медленно превращаются в неподвижные камни. Эфраим резко отвернулся от окна и сделал ногой вертушку, снося голову воображаемому противнику - окружающей действительности. Но нога лишь прошила воздух, никого не задев, а из спальни донесся легкий шорох, после чего на пороге кабинета возникло так нежданно свалившееся на его голову сказочное создание по имени Кьяра с заспанным лицом и вороньим гнездом вместо прически.
- С добрым утром, - весело усмехнулся Эфи, снова возвращаясь в реальный мир.
Кьяра смотрела на этого странного юношу и все никак не могла почувствовать его. Каждый раз, когда ей казалось, что вот еще немного, и она разгадает загадку его странной отчужденности, Эфи делал что-нибудь настолько невероятно обычное, что девушка внутренне ахала от изумления. В ее собственном мире, где, встречая человека, она с ходу могла определить, кто перед ней: рыцарь, маг, торговец или простолюдин, этого зачастую бывало довольно для того, чтобы составить свое мнение. Рыцари обычно выглядели тем напыщеннее и любезнее, чем меньше у них было в душе и разуме, маги напускали на себя непроницаемость и любили говорить загадками, иногда меля совершеннейшую чушь, торговцы и простолюдины были и того прозрачнее. Кьяре не составляло особого труда подобрать ключик к каждому, отвечая заученными репликами и скромно опуская глаза в случае неловкости. Ведунья терпеть не могла этой ее привычки, и каждый раз больно дергала подбородок девушки вверх, заставляя встречаться с собой взглядом. Но то была Ведунья, самая мудрая и чуткая женщина во всем королевстве. А кто этот юноша? Почему с ним она чувствует себя в безопасности, но одновременно не может понять его сути? А вот Юля, у которой Кьяра оказалась в первый день, была совсем другой - открытой и искренней, душа ее была цельной, а сердце живым. Кьяра бы даже, наверное, не постеснялась признаться в том, что Юля ей симпатична, но девушка на следующий день в квартире у Эфи так и не появилась.
Так прошла целая неделя. С головой зарывшись в книгах по лингвистике и прочих учебных пособиях, Эфи с горем-пополам смог начать с Кьярой некое подобие диалога. И хотя было выпито немыслимое количество чая и выкурено рекордное количество сигарет, дело того стоило. Кьяра делала поразительные успехи в русском, словно была рождена говорить на этом языке. Эфраим быстро понял, что его жертва в виде временного отказа от всякого рода жаргонных словечек, оказалась ненапрасной. Начали они, разумеется, с самых простых слов, обозначавших окружающие их предметы, но каждое второе слово приходилось сопровождать лекцией о его назначении, исходном материале и принципе действия, так что зачастую Эфи вставлял в пояснение основные законы физики и химии, на которых базировалось большинство изобретений в его мире. От этого процесс делался только увлекательнее, причем Эфи внимательно следил за тем, чтобы его гостья понимала все его объяснения, и никогда не ленился повторить то же самое, но другими словами.
Когда через неделю их навестила Юля, разговор обещал получиться более чем продуктивным. Но еще более интересным было изменение их отношений. Порой, нечто, словно искра проскакивало между ними. Неожиданный взгляд глаза в глаза, сопровождавшийся поистине вселенским молчанием. Неожиданная улыбка. Эфи засыпал и просыпался с мыслями о ней. И странно, обычно его общение с девушками протекало под девизом "наглость-второе счастье", это, правда, касалось лишь определенной категории, с остальными же он вообще дел не имел, однако, с Кьярой не позволял себе и десятой доли обычной фамильярности, и вел себя крайне скромно, как ему, во всяком случае, казалось. Но в то же время Эфраим понимал, что его чувства к этой девушке давно перешли границы интереса и удивления. Он уже не мог представить, что всего неделю назад он даже не знал её. Просто дотронуться до тонкой руки уже было для него чем-то волшебным.
* * *
Юля переступила порог квартиры со смешанным чувством неловкости и стыда. Конечно, ей не стоило оставлять ни в чем не повинную девушку в обществе Эфи. Мало ли чего ей довелось выслушать за эту неделю от не стесняющегося в выражениях парня, но одновременно ее не оставляло странное ощущение, что в помощи здесь не сильно и нуждаются. Да, она принесла одежду, она действительно хотела убедиться, что все в порядке, но кому нужна была эта забота кроме нее самой?
Навстречу вышла Кьяра, одетая в джинсы и рубашку, которые, надо признать, смотрелись на ее точеной фигурке ничуть не хуже эльфийского одеяния. Юля окинула ее беглым взглядом и выдохнула - девушка выглядела точно как и в день их встречи, если не сказать лучше. На бледных от природы щеках появилось некое подобие румянца, волосы блестели в ярком свете люстры, глаза светились тихим и необыкновенно мудрым светом. Юля почувствовала, что эльфийке доступно какое-то тайное знание, навсегда запретное для нее самой, и погрустнела.
Вслед за Кьярой в прихожую вышел Эфи и, приобняв эльфийку за талию, улыбнулся.
- Хай! Как твои дела?
От Юли не укрылось некоторое смущение девушки, вызванное столь неприкрытой фамильярностью, и пообещала себе заняться вопросом тактичности в самое ближайшее время, тем более что Эфи, конечно же, совершенно не обращал внимания на собственное поведение.
- Лучше всех, - Юля шагнула вперед так резко, что Эфраиму пришлось разорвать объятие. - А как вы тут поживаете?
- Да так себе, учимся. Правда? - обратился он к Кьяре.
- Прав-да... - неуверенно кивнула девушка и посмотрела на Юлю, с сомнением наблюдавшую за ее усилиями. - Эфи о-чень мно-го-му нау-чил меня.
Эфраим расплылся в улыбке.
- И это еще только начало, - многообещающе кивнул он
- Думаю, нам надо поговорить! - Юля яростно дернула его за рукав и потащила в гостиную. - Немедленно перестань вести себя так! Она же еще совсем ребенок!
- Кто ребенок? Ты на нее внимательно посмотри! Она взрослая девушка и очень, кстати, красивая.
- Красивая, не спорю. Но тебе не кажется, что так ее... использовать по меньшей мере подло? Она же думает, что твое поведение нормально! И терпит... я же вижу, ей жутко неудобно!
- А что я плохого делаю? - больше всего в Эфраиме Юлю бесила его привычка притворяться дурачком, каковым он совершенно точно не являлся. - А вот ты часом не ревнуешь?
- Часом нет!! - Юля стиснула руки, чтобы не ударить его. - Откуда у тебя такое самомнение?! Думаешь, все девчонки мечтают быть облапанными тобой? А вот мы сейчас проверим! Кьяра!
Эфраим заинтересованно начал ждать, гадая, что же собирается учудить его подруга. Кьяра появилась буквально через долю мгновения и застыла на пороге, почувствовав, как накалена атмосфера в комнате.
- Кьяра, скажи мне, в твоем мире, - Юля говорила медленно, следя, чтобы девушка понимала смысл ее слов, - ...в твоем мире мужчины могут обнимать… ммм... неродную им женщину?
- А почему только обнимать? - немедленно встрял Эфраим, которого происходящее откровенно забавляло.
- Помолчи, Эфи! - Юля смотрела на Кьяру.
Девушка сначала колебалась, но потом все-таки отрицательно мотнула головой. Юля кивнула.
- И у нас - нет, - твердо сказал она.
Кьяра вся вспыхнула и стремглав выбежала из комнаты. Эфи, до которого понемногу начал доходить весь смысл ситуации, укоризненно посмотрел на Юлю.
- Ну и что ты наделала? Расстроила девушку… - казалось, он и сам расстроился.
- Я ей объяснила, как ты должен себя с ней вести, - Юле было недостаточно его понимания - она ждала хотя бы проблеска раскаяния. - А тебе придется объяснять, почему ты ведешь себя иначе. И еще, скорее всего, извиняться.
- Ну, а я так привык, - упрямо ответил насупившийся Эфи.
- А она - не привыкла, - настаивала Юля. - Если она тебе нравится, мог бы и подумать немного головой, а не другими частями тела. А теперь пошли - надо выяснить, что же ей тут надо и как вернуть ее домой.
- Ладно, пошли, - словно нехотя согласился он, но не удержался от того, чтобы оставить последнее слово за собой. - И все-таки, ты не права.
Кьяру они скоро отыскали на кухне, где девушка, забившись в углу на стул, молча пила воду. Для нее сказанные Юлей слова прозвучали громом среди ясного неба. Нельзя сказать, что объятия Эфи, в которых она, надо признать, оказывалась в течение всей недели постоянно, были ей неприятны. То странное ощущение, которое появлялось у нее в присутствии Эфраима, только усиливалось от прикосновений его сильных рук, от мягкого шепота у самого уха, и Кьяру, конечно, это сильно смущало. А теперь, получается, что это вовсе не было типичным для их мира дополнением к вербальному общению. Получается… какого же он мнения о ней? Кьяра была готова пойти и выпалить ему в лицо всю правду о собственном происхождении, сопроводив слова неслабой пощечиной. Но ей требовалась помощь этих людей… хотя какая именно, она не имела ни малейшего понятия. И чем заслужил Эфи эту пощечину? Она сама позволила ему слишком много, да, по незнанию, но и его винить было не в чем. Кьяра совершенно запуталась, и едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Ведунья не забывала повторять ей, что рыдания - плохой помощник и еще худший советчик, но слезы так и наворачивались на глаза. Когда Эфи и Юля вошли на кухню, Кьяра ощутила себя загнанной в угол и уткнулась в чашку.
Эфраим, как обычно, попытался уладить возникшую неловкость улыбкой, но эльфийка даже не отреагировала на его жест - она сделала еще один глоток и отвернулась к окну.
- Вовремя ты решила заняться нравственным воспитанием, - упрекнул Юлю Эфи, силясь скрыть собственную растерянность.
- Это всегда вовремя, - спокойно парировала Юля, взяла свободный стул и села напротив Кьяры.
- Ну, тогда тебе и карты в руки. Со мной она, наверное, теперь и разговаривать не захочет, - Юля с удовлетворением отметила нотки досады в его голосе.
- Кьяра, - девушка терпеливо дождалась, пока эльфийка повернет к ней лицо со следами еще не высохших слез. - Да сядь уже, Эфи, не маячь! Кьяра, он не хотел тебя обижать. Это... он сейчас попросит прощения.
Раскрыв рот от изумления, Эфи вопросительно уставился на Юлю.
- Я - что?
- Он сейчас извинится, - повторила Юля, грозно сдвинув брови. - И пообещает так больше не делать... ну... пока ты сама этого не захочешь.
Кьяра покраснела. Эфи потоптался на месте, но, поняв, что произнести хоть что-то все-таки придется, выбрал наиболее пространный вариант извинения…единственный, имевшийся в его арсенале.
- Кьяра, слушай, я… ну… это… ну не знаю я, как оно там в вашем мире. А ты... ты мне нравишься… вот!
Девушка покраснела еще сильнее. Те немногие слова, что она выучила, вылетели у нее из головы. Понимая, что должна как-то отреагировать, Кьяра кивнула и бросила на Эфраима короткий, но пронзительный взгляд, правда Эфи так и не понял, что же этот взгляд означал.
- Теперь, когда все точки над "ы" расставлены, перейдем к делу, - Юля казалась довольной результатом. - Кьяра, сосредоточься и как сможешь, расскажи нам о своем мире.
- Я не уверена, что смогу… - девушка заметно волновалась, она стиснула руки так, что побелели костяшки тонких пальцев. - Королевство, в котором я родилась, называется Эймсард и находится на юге большого материка. Самым главным нашим сокровищем является магический щит, оберегающий все земли.
- Что за щит? - деловито поинтересовался Эфи, видимо, по наивности полагая, что сейчас ему объяснят природу щита законами физики.
- Говорят… сохранились предания, что когда-то давно демоны пытались захватить наше королевство. Тогда великий волшебник возвел этот щит, и в нашем мире воцарился покой. Моя страна - самая красивая на свете, клянусь вам. И… и люди счастливы в ней, - тут Кьяра не удержалась и всхлипнула. - Но мой… однажды наш правитель захотел расширить свои владения. К нам охотно присоединились несколько приграничных герцогств… хотя они и не оказались под щитом, быть вассалами могущественного короля всегда выгоднее, чем противостоять возможным захватчикам в одиночку.
- Ты хорошо осведомлена о таких вещах, которые обсуждают только при дворе, - пристально посмотрела на эльфийку Юля. - Ты - дочь знатных родителей?
- Да ладно, Юль, это сейчас не важно. Пусть доскажет…
- А потом… потом было восстание, настоящая резня+я читала в свитках, - Кьяра содрогнулась. - Один из герцогов хотел захватить часть земель под щитом. И в первый раз за тысячу лет случилась война. Король возглавил рыцарскую дружину и разгромил войско мятежника. Там он встретил свою первую…нет, она так и не стала его женой. Она умерла в родах, но остался сын Тьел, которого король взял во дворец и воспитывал как настоящего принца. Однако когда он женился во второй раз, что-то случилось между ними. Правда, Тьел всегда был очень замкнутым и странным…
- Ты встречала его? - поинтересовалась Юля, однако Кьяра отрицательно мотнула головой.
- Я… я была совсем маленькой, когда все случилось. Тьел рано начал учиться магии, и вместе с тем много бывал за щитом. В одном из таких путешествий он и встретил темного мага Санкара. Санкар внушил Тьелу, что тот должен бороться за трон, который ему якобы принадлежит по праву. И они решили вместе разрушить королевство.
- Кто такой этот Санкар?
- Ему отказали, когда он хотел стать верховным магом… вот и затаил обиду. Теперь он грозит обеим мирам - нашему и вашему, а Тьел даже не понимает, что в лучшем случае станет королем в руинах.
Кьяра понимала, что едва ли смогла рассказать хотя бы сотую долю из всех тех обрывков воспоминаний, что остались в ее памяти. Словарный запас ее был не так уж мал, но для многих слов просто не было эквивалента, многое было скорее на уровне чувств и не поддавалось передаче на словах. Она огорченно покачала головой, понимая, какое исковерканное впечатление произвел ее рассказ на Юлю и Эфи, все еще не смевших верить в истинность происходящего. Но как она может объяснить им чистоту неба в погожий день, шум листвы при малейшем дуновении ветерка, мягкость рук Ведуньи, когда та расчесывала длинные шелковистые волосы Кьяры, теплоту оленьего бока, журчание ручья? Им надо побывать в ее мире, чтобы он стал частью их, а они - частью его, но как сможет она уговорить их? Здесь, в мире, почти совсем лишенном магии, им ничто не угрожает… ничто, кроме Санкара. И Кьяра, содрогнувшись внутренне при одном воспоминании о ненавистном темном маге, смело подняла глаза и встретилась взглядом с Юлей, которая, не отрываясь, смотрела на взволнованную эльфийку. Тысячи вопросов сменяли друг друга в ее голове.
- Неужели все это правда? И твой мир… он действительно существует?
- Наш мир здесь, очень близко, - слова сами приходили Кьяре на ум, а постепенно возвращались и знания, полученные у Ведуньи. - Когда-то наши миры были братьями.
- Братьями? - Эфи, не удержавшись, усмехнулся, но тут же умолк под строгим взглядом Юли.
- Как ты попала к нам?
- Между такими близкими мирами как наши, расстояние совсем невелико и можно перемещаться без особого труда. Есть места, где грани миров слабее, и есть специальные заклинания, помогающие их преодолеть.
- То, что ты попала к нам… Это произошло случайно? - Юля отчего-то продолжала воспринимать Кьяру как ребенка... милого, но неопытного.
- Нет, - Кьяра облегченно выдохнула, оттого что теперь могла рассказать им о своей истинной цели. - Меня послал верховный маг нашего королевства, потому что…просто в нашей семье способность перемещаться между мирами в крови.
- Он специально отправил тебя сюда? - Юля, впрочем, уже знала ответ.
- Да, - просто кивнула девушка.
- На фига? - не удержался изумленный Эфи.
- Чтобы я привела помощь… пусть вам нет дела до нашего мира, но ведь Санкар собирается уничтожить и ваш.
- Стоп-стоп... - Юля поняла, что Эфи готов идти хоть сейчас, и протестующе подняла руку. - Чем это ваш маг нам угрожает? У нас и магии-то нет...
- Я не знаю, - вздохнула Кьяра, понимая, что знает слишком мало ответов, некоторые из которых вообще не имеет права открывать.
- Ладно, пока оставим. А вы, значит, боитесь, что трон достанется этому Тьелу?
- Да.
- Ну и пусть достанется принцу, - Юля снова опередила Эфи на долю секунды. - Чем вас принц не устраивает? Принц все-таки, не дворник.
- Он бастард, - возмущенно вскинулась Кьяра. - Но этого мало. Сардант полагает, что Санкар просто использует Тьела…что у него на уме не захват власти, а уничтожение королевства. Эти двое теперь - воплощение всего зла на нашей земле…
- Так прям и всего зла... - фыркнула Юля. - Принц Ужас...ха! Ладно, допустим. И как вы с ним планируете бороться?
- Я и этого не знаю, - пожала плечами Кьяра. - Архимаг Сардант всего лишь послал меня найти тех, кто сможет помочь…
- Ну а почему ты выбрала нас? - Юля как-то невесело усмехнулась. - Ладно, Эфи, он воевал хотя бы, а я-то тебе зачем? Я - переводчица, а не паладин.
- Не знаю…
- Вот заладила... - с досадой сказала Юля. - Тогда хотя бы расскажи, кто ты такая...ты ничего про себя не сказала… или ты и этого не знаешь?
- Юль... - на ее плечо внезапно опустилась потяжелевшая рука Эфи. - Не издевайся на ней, хорошо?
- Я…я - Кьяра, - только и смогла вымолвить расстроенная девушка.
- Вот... - но рука все еще лежала на ее плече, и Юля промолчала. - А родители твои хотя бы кто?
- Просто родители.. как и у любого.
- Тупик... капитальный, - от Юли не ускользнуло явное замешательство Кьяры при последнем вопросе, но давить на гостью в присутствии Эфи она не могла. - Ладно, допустим, мы согласны. Допустим. Как нам-то попасть в твой мир?
- Не знаю, Сардант сказал, что избранные сумеют найти дорогу.
- О, кайф! - Юля прищелкнула пальцами. - Просто отлично! И куда пойдем? Из подворотни налево?!
Кьяра непонимающе смотрела не нее - в пылу беседы Юля забыла, что говорить надо медленнее и четче.
- Юль, да что с тобой сегодня? - не выдержал Эфи, видя, что его рука утратила свою авторитетность. - Она-то тут при чем?
- Да не знаю… Эфи, все это ерунда какая-то... ну, что мы пойдем втроем...отряд Хранителей, блин.
- А почему нет? У меня на ближайшие пару месяцев особых планов нет.
- Эфи, ну подумай головой! Куда идти - неизвестно! Ладно, допустим мы найдем этот портал... мы не знаем, что нас там ждет... мы вообще ничего не знаем о ее мире... может, мы подох-нем в первый же день? Ты что себя, Арагорном возомнил?
- Ну, не совсем… - притворно потупил глаза Эфи. - Мне всегда Гэндальф больше импонировал, юморной старикан.
- Да, только он был магом, майаром и еще черта в ступе! Ты пойми - мы самые обычные люди. Не супергерои... - Юля расстроено выдохнула и опустила плечи.
- Ну и...?
- Что "ну и..."? У них там черные маги, принцы какие-то... там армия нужна как минимум, а не два сопляка вроде нас с тобой, - снова попыталась спустить его с небес на землю Юля.
- Подумай, Юль, какой шанс представляется! Ты понимаешь, что такое волшебный мир? Все, о чем другие писали или читали, мы увидим и даже потрогаем… - он улыбнулся.
- Ты уже потрогал... - съехидничала Юля. - Просто мне кажется, получится нечестно - люди на нас надеются, вон, избранными называют... а мы только так пришли, поглазеть.
- Ну, я думаю, не без причины именно нас выбрали из шести миллиардов, составляющих население земного шара…
- Да никто нас не выбирал! Ты просто так, случайно на Кьяру наткнулся, потом мне решил позвонить... - Юля, казалось, очень хотела верить в свою избранность, но не могла.
- А почему я с проспекта пошел именно туда, хотя обычно в ту часть города не захожу? И почему на пустыре не было ни одного бомжа? - не отступал Эфи. - И почему я оказался там секунда в секунду с ней? И зачем ты мне утром звонила?
- Зачем звонила... не помню зачем. Наверное, проверить, что ты еще живой... - Юля растерялась. - Эфраим, я очень хочу туда попасть. Ты прав, это шанс на миллион. Но я не хочу попасть туда по ошибке...
- Ну, от ошибок никто не застрахован, но тут... ну, в общем, сейчас все по-другому…мне кажется..
- Да поняла я, что по-другому... - Юля смотрела на него с надеждой и страхом. - Неужели вот так, просто выйдем за дверь и все?
- Ну, для начала дверь еще надо найти. Но, в общем и целом, - да.
- Я имела в виду дверь твоей квартиры, Эфи, - Юля рассмеялась, и, глядя на нее, улыбнулась даже Кьяра, словно почувствовав, что долгожданное решение принято.
- Но сначала мы пообедаем! - и он в порыве братской нежности поцеловал подругу в щеку и щелкнул по носу.
- Не наглейте, сэр Эфи! - прежняя угрюмость сменилась у Юли каким-то дерзким задором. - А обед вам, так и быть, будет. Не скоро теперь увидим электроплиту.
Вместо ответа Эфраим послал ей воздушный поцелуй.

[Kyona d'ril Chath >>>]

А тапочег-то сегодня сафсем маааленький

Это не был страх перед незнакомым миром (-) со свойственным ей внутренним чутьем она угадала, что повстречала людей, которые не причинят ей вреда.

Мне кажется предложение стоит на два разбить. И угадала я бы на чувствовала (ощущала) заменила бы.

Тут в основном мои тараканы :

1. Миновав квадратную прихожую с большой трехъярусной этажеркой, встроенным одежным шкафом и зеркалом в вычурной латунной раме, Эфи ввел девушку в гостиную - комнату площадью не менее сорока квадратных метров, с огромным шестирамным окном во всю стену.
...
2. Все деревянные детали дивана были украшены замысловатой резьбой, а круглые кожаные валики по краям так и манили положить на них голову. По верху тянулась этажерка с традиционно расставленными по росту слониками.
...
3. У противоположной стены стоял кабинетный рояль "Красный октябрь", над которым висела очень качественно выполненная репродукция "Спора о вере" Перова.
...
4.  Пол был устлан китайским ковром с очень сложным орнаментом в красных и черных тонах - несмотря на почтенный возраст ковра, ноги в нем по-прежнему утопали по щиколотку.

1. Не знаю почему, но у меня стойкое ощущение, что для больших зеркал в духе барокко рамы резали из дуба и красили под золото (а то и золотили - смотря для кого делали),
2. Хех.. повезло вам с диваном. У того, с которым я общалась, эти подушки были набиты конским волосом (если не ошибаюсь) и больше напоминали средней жесткости деревянный чурбачок
3. У противоположной чему? И слишком близко от в противоположность предыдущего предложения..
4. Еще один таракан. Не вяжутся у мя между собой китайский ковер и ворс по щиколотку. Больше с персидским или туркменским..

1. Редкие, но от этого еще более дорогие (?) улыбки девушки опровергали это предположение.
...
2. Сейчас как раз подходил к концу японский фарфор с темно-коричневой росписью, и очередь была за тончайшим севрским; никогда прежде Эфи и в голову не приходил стесняться беспорядка, царившего у него на кухне, но перед Кьярой ему стало как-то неудобно.
...
3. На ночь он устроил Кьяру в спальне, а сам перебазировался в кабинет, который, собственно говоря, был его самой любимой комнатой во всей квартире.
...
4. Прошедшие годы сильно изменили его, бывшего наивного подростка с ворохом полуфантастических идей и невероятным самомнением. Теперь он вернулся другим человеком, с четкой системой ценностей и приоритетов.
...
5. - А почему я с проспекта пошел именно туда, хотя обычно в ту часть города не захожу? И почему на пустыре не было ни одного бомжа? - не отступал Эфи.

1. Тут я бы для него (ему) добавила или слегка перестроила предложение.
2. Предложение стоит на два разбить. Точкой
И еще. Если честно, немного странно, учитывая, что в кухне полно современной техники. Неужто посудомойки нету?
3. Вторая часть предложения не понравилась. Может, примерно так:
"... в кабинет, который, откровенно говоря, он предпочитал любой другой комнате огромной квартиры". ?
Хотя, конечно, если он все комнаты любил, просто кабинет больше других, то мой вариант не годится
4. Хм.. создается ощущение, что это уже после его знакомства и общения с Кьярой впечатления.
5. Эээ.. там вроде безбрежное поле под паром было

Воть. На этом все. Придирки вроде как закончились. Ждем-с следующую главу. Ну и, несогласных с моим мнением и просто других читающих

Мурк, ребята. Удачи и Вдохновения вам

[DiVert >>>]

М-м... А-а...
*та-ак =) говорят, восторги талантливых авторов развращают... ох, что же мне делать?*

Огромная квартира в доме еще довоенной постройки, представшая перед глазами Кьяры, с виду выглядела настоящим музеем эпохи сталинского барокко.

Мне так показалось, что сначала описывается всё несколько глазами Кьяры. Не совсем от её лица, конечно, но всё-таки это её мысли. Не знаю, моё придирчивое как читателя, мнение, что можно описать здание "довоенное" и "сталинского барокко" как-то иначе... Словами, которые были бы понятны и самой Кьяре. Хотелось бы увидеть это её глазами. Когда Эфраим остаётся один, тогда уже... Ну, ладно Вне всего этого, описание очень, очень мурчаще...

С этим решением он и заснул, крепко, без всяких сновидений.

Мне почему-то показалось, что человек, столкнувшимся с иным миром совсем рядом, должен был бы увидеть сны, даже если бы это пришлось ему сделать впервые в жизни...

А вот Юля, у которой Кьяра оказалась в первый день, была совсем другой - открытой и искренней, душа ее была цельной, а сердце живым.

Они с Юлей всё-таки представились? По-моему, это не описано в предыдущей главе. Хотя, Кьяра вполне могла понять это и так, да... И потом, это, конечно, моя особенность, но я бы написала что-то вроде "Та девушка, со странным именем Юля"...

И хотя было выпито немыслимое количество чая и выкурено рекордное количество сигарет, дело того стоило.

Хм... А как у эльфов с сигаретами? Ничего?

- А потом… потом было восстание, настоящая резня+я читала в свитках, -

Очепятка

Кстати... Она так быстро болтает на хм... на незнакомом языке спустя так мало времени... Ей хотя бы для реалистичности можно сделать пару ошибок в лексике скажем =) А то я начну ей завидовать, спустя десять лет изучения французского, и совсем возненавижу эльфов =)

- Он бастард, - возмущенно вскинулась Кьяра

Ох уж эти эльфы...
*вздыхает*

Не скоро теперь увидим электроплиту.

Бедные люди! Как же ж можно ж жить без техники-та?



*ну вот, теперь можно вовсю восторгаться!*
*восторгается*
нет, правда-правда классно =))))))

Присоединяюсь к Кене:

Удачи и Вдохновения вам

Сообщение отредактировал DiVert - 13-02-2007, 4:17

[Танцующий с Тенями >>>]

*улыбка во все 32 клыка*
Итак, я торжественно заявляю, что на данный момент (Сестренк, чур не обижаться ) самый маленький тапочек - мой! Са-а-амый-самый. Крохотный такой. Ну прямо-таки даже и незаметный почти. И не вздумайте его на себя примерять - дан во временное пользование. Знакомым цвяточным ельфом, да. А то разносите еще, а я потом отвечай.

Так... куда-то меня не туда понесло.
*басовито поет, без особого успеха пытаясь косить под Финрода*
Не то беда, что авторов несет,
А то беда, куда их всех зано-о-о-осит.

Слова не мои, так что ко мне чур никаких претензий.

Хм. Да. Но я о чем-то другом, кажется. Уж простите ста... так, это явно не тот эпитет. В общем, уж простите меня, больного (да-да, и не только наголову, так что имейте сочувствие) чел... ну вот, и опять не тот эпитет.
Короче, простите меня! Этого на первый раз хватит. Я все же еще не столь тщеславное чучество, чтобы претендовать на грандиозный шлейф метких хвалебных слов в свою честь, выраженных именем прилагательным; ограничимся местоимением.

*с робкой надеждой*
Во мне все еще жива слабая вера в то, что вышесказанного хватило для того, чтобы у всех читающих в данный момент эти строки окончательно поехала крыша, и теперь они судорожно пытаются понять, что же именно я вообще тут делаю и кто они такие. Надеюсь, они не придут в себя к началу следующего абзаца. Во всяком случае настолько, чтобы оценить полнейшую безвкусность этого, с позволения сказать, комментария, меркнущего на фоне остальных, жемчужинами рассыпавшихся вокруг двух бриллиантов. Ну, а бриллианты - это, конечно же, главы. И, конечно же, главы эти - бриллианты чистой воды. Та-а-акая редкость в нашем загазованном мире, знаете...

*мурчит*
А блестят-то как... Мрррр...

*показывает язык и щурится*
А только добавлю я в ложку дегтя бочку меда.... тьфу, ты. Нет, деготь - это как-то уж совсем не по-нашему. Устарело, да и вообще. Нехорошо это - таким замечательным людям всякую гадость подсовывать. Добавлю... Мнэээ... Ложку орехов! Вот! Орехи в меду - это самое то. А добавлю я их, предварительно два раза щелкнув ими по лбу авторов. Каждого - один раз. Для ровного счета и по справедливости. Два автора - два ореха.
Логично?

Так вот, бриллианты - это весчь хорошая, конечно. Но только не надо! Не надо забывать, что любой бриллиант есть ограненный алмаз! Отшлифованный, тряпочкой протертый - и под стекло. А можно - на шею. Или в колечко. Лучше, если в обручальное...

(Ооооо. Нэт, нэт дарагой друг, ты мнэ скажи, что тут за безабразие тварицца, а? Что эта за грязные намеки, я не понял, а? Ты что, озабоченный, а?)

Простите меня!

*виновато пожимает плечами*
Я ни на что не намекаю, нет. Это, так сказать, вспомнилось кое-что. Моло... юность, счастливая и беззаботная юность.

Так что прошу не обижаться.

Но я, кажется, опять отвлекаюсь. Знаете ли, скле... это, память... как ее там? Да, девичья. Ну да и бог с ней, с моей памятью, я что-то сказать хотела... Сказать... Ска... А, вот!

Пришел злой, нехороший Тень и стал придираться. Тень обещал два - ровно два шт. и ни шт. больше, он жадный! - получите и распишитесь!

- Ему отказали, когда он хотел стать верховным магом… вот и затаил обиду. Теперь он грозит обеим мирам - нашему и вашему, а Тьел даже не понимает, что в лучшем случае станет королем в руинах.

Мой нежный слух коробит окончанье
Сего великолепного абзаца.
Хотя, быть может, это не абзац,
А если и абзац - еще не полный.
Еще, я верю, что-то исправимо.
Вот только тапком бить меня... не надо!
Мне это точно не пойдет на пользу,
А вам потом замаливать свой грех -
Подняли руку на того, кто с лучшим
Намереньем пришел...
И нафлудил.

С головой зарывшись в книгах по лингвистике и прочих учебных пособиях, Эфи с горем-пополам смог начать с Кьярой некое подобие диалога.

В детстве в голову каждому русскому людь,
Падежи с И. по П. годков пять так долблють.
В предложении этом одна лишь беда -
Потому что "зарывшись" не "в чем?", а "куда?"...
Не "куда?" Ну, звиняйте. Зарывшись "во что?".
Но, скажу честно я - обратились в ничто
Все придирки мои, ибо меркнут подчас
Перед сонмом изящных и мастерских фраз
Недочеты, и хоть "развращает хвала", (Ди-и? )
Написала б поэму я, если б смогла,
Вознеся все достоинства текста и вас...

Но - пока не могу... (А вот в следующий раз... )

Засим я удаляюсь, исполнив долг, исполнив долг.
Но от меня так просто не избавиться, нет. И не надейтесь.

Мавр сделал свое дело, мавр может уйти.

*издалека*
Я еще верну-у-усь!

*возвращается, запыхавшись*
А?! Тень обещал - Тень сделал!

*фффууух!*
*проникновенно*

Клер, милая! Я дарю тебе этот прекрасный шну... цветок. Точнее, даже не цветок, а много, много... цветков... цветов...

Цветки, конечно, дорогие вы мои, страх, как хорошо... но не здесь...
Ценю душевный порыв, но раз уж я поставлена здесь наводить порядок, то своими прямыми обязанностями не вправе принебрегать.
Дамочки, не увлекайтесь!!!

Есть! *отдает салют*
А "вправе" сли-итно пишется.

Спасибо вам двоим за солнечное настроение, которое вы мне подарили.
Я вас люблю-ю-ю-ю! Мням!

Сообщение отредактировал Gorac - 19-02-2007, 9:49

[Tardaerog >>>]

Глава 3

Всю кухню заволокло дымом от пригоревшего обеда. Эфи угрюмо разглядывал содержимое сковородки, Кьяра кашляла, а Юля, которой теперь было в буквальном смысле море по колено, откровенно улыбалась.
- Мда… - протянул Эфраим. – Приятного всем аппетита.
- Да брось, Эфи! Нас теперь ждут в лучшем случае завернутые в листья лепешки и глоток родниковой воды. Неужели мы будем горевать из-за сгоревших котлет?
- Очень будем, ибо на голодный желудок приключения не начинаются, - расстроенное лицо Эфи вызвало у Юли новый приступ смеха. – Надеюсь, хоть пельмени есть?
- Ты есть приземленный тип! – возвестила Юля и полезла в холодильник. – Гм…холодная картошка есть… пожарить?
Она бросила лукавый взгляд сначала на Эфи, потом на дымящуюся сковородку.
- Нее…давай лучше я быстро сбегаю в магазин.
- А если на пути внезапно откроется портал и проглотит тебя? – Юля, кажется, всерьез верила в подобную возможность. – Мы тебя одного не пустим. Поэтому пойдем все вместе в забегаловку напротив – тем более что гамбургеры в ближайшее время тебе точно не светят.
В ресторанчике как всегда была толкучка. Несмотря на кажущееся обилие столиков, желающих перекусить всегда оказывалось больше, чем свободных мест, к тому же касс было всего четыре, и очереди к каждой выглядели весьма внушительно. Пробравшись сквозь толпу и вовремя сделав заказ пробегавшей мимо официантке, девушки с Эфраимом нашли маленький столик в углу у окна и сели. Эфи отправился забирать еду, а Юля осталась с Кьярой, которая сидела, глубоко погруженная в свои мысли.
Эльфийка вообще практически не открывала рта с того момента, как спор Юли и Эфи закончился в пользу последнего, и было решено отправиться в мир Кьяры всем вместе. Она никак не реагировала на уверенность исполненного решимости Эфи, на бесшабашность опьяненной близостью чуда Юли – выполнив свою миссию, Кьяра вдруг с невыносимой ясностью поняла, во что вовлекла этих, в сущности, хороших ребят. Ведь они на самом деле так ничего и не поняли о ее мире – о придворных интригах, о постепенно расползающихся сетях черного колдовства, о страшной рати, которую собирал в Северной пустоши Тьел, – в их книгах все заканчивалось хорошо, героям всегда везло, им помогали звери и птицы, таинственные маги и загадочные племена. О, Кьяра успела неплохо поладить с огромной библиотекой Эфраима, особенно с той ее частью, которая отводилась под фантастическую литературу. Некоторые миры казались ей неуловимо похожи на ее собственный, но все же недостаточно похожи для того, чтобы вселять непоколебимую уверенность в счастливый исход. Ведунья любила повторять, что в мире все закономерно, но, к сожалению, людям эти самые законы совершенно непонятны. Кьяре хотелось думать, что все будет хорошо, но пока ее желания расходились с возможностями, и поэтому она сидела, с головой уйдя в невеселые мысли.
Девушка не сразу поняла, что Юля пытается привлечь ее внимание.
- Кьяра, расскажи поподробнее, как ты попала в наш мир?
- Это магия, Юля… - Кьяра сомневалась, что сможет подобрать нужные слова. – И отправить вас в мой мир можно только с помощью магии. Но я не знаю, какой…
Эфи, отправившись за заказом, не мог не завязать разговор с мило улыбнувшейся ему официанткой. Тем более что его наметанный глаз тут же отметил возможность приятно провести грядущий вечер.
- Привет! Слушай, а почему я раньше тебя тут не видел? Такую красавицу я бы запомнил…
- Я тебя тут раньше тоже не видела, - машинально стрельнула глазками девушка.
- Это уже отличный повод познакомиться.
- Это отличный повод взять, наконец, свой поднос и пропустить следующего, - она отвернулась и обратилась к кому-то за спиной Эфраима. – Добрый день. Ваш заказ номер?
- А… Кристина? - он прочел имя на бейджике. – А что так невежливо? Я, можно сказать, со всей полнотой чувств…
- А...парень, - передразнив его, Кристина ослепительно улыбнулась следующему клиенту. - Твои девушки со всей полнотой чувств ждут своего обеда. Не заставляй их ждать.
- Ну… вот так сразу. – Эфи даже не обернулся. – Думаю, я могу оставить сестренку без присмотра. Она уже вполне взрослая. Ты в восьмом часу заканчиваешь?
- Предположим... - Кристина смотрела на настойчивого парня со все большим интересом. - И что ты станешь делать с этой бесценной информацией?
В его глазах заплясали веселые чертики.
- Я подумал, почему бы такому очень скромному парню как я, не пригласить такую очень красивую девушку как ты, куда-нибудь? – он воспользовался фразой из старого фильма двадцатилетней давности.
- Да, ты очень скромен, - лукаво кивнула она. - Что ж... полвосьмого и ни минутой позже.
- Я буду в черных очках и с газетой «Правда» в руке, - он мило улыбнулся и взял подносы.
Заметив, что Эфи, наконец, отлип от официантки и направляется к ним с подносами, Юля испытующе посмотрела на него и по улыбке, отдаленно напоминавшей чеширского кота, поняла все.
- Что делаем вечером? - мягко спросила девушка, почти не сомневаясь в том, каким будет ответ.
- Ммм… - он подошел к столику, лучась самодовольством от отлично выполненной работы, из разряда тех, которыми человек, прежде всего, гордится сам. - Есть чем заняться.
- Это радует, - понимающе кивнула Юля. - Тогда мы пока можем обсудить, как нам попасть в мир Кьяры. Надеюсь, твои планы не помешают тебе пойти с нами? Кьяра говорит, что мы должны воспользоваться магией. Вопрос в том, как эту магию найти?
- Надеюсь, вы не сегодня вечером решили туда отправиться, – Эфи был настолько поглощен едой, что никак не прореагировал на откровенный сарказм в ее репликах. - А никаких указаний нет, где эту магию достать?
- Это ты обнаружил Кьяру… если при ней ничего не было, значит, надо думать своими мозгами, - Юля с грустью посмотрела на эльфийку, которая, конечно, ничего не поняла про сегодняшние планы Эфи.
- Чем? – его по-прежнему больше всего занимало содержимое собственной тарелки.
- Башкой своей! - Юля яростно зажевала соломинку от кока-колы. - Я предлагаю завтра с утра вернуться на тот пустырь и исследовать его на предмет какого-нибудь знака… или там камня волшебного… да чего угодно!
- Ладненько, я как раз к утру освобожусь, - кивнул Эфраим, не переставая жевать.
- Значит, договорились, - не глядя на него ответила Юля. - И Кьяра сегодня ночует у меня… подумаем, что надо взять с собой. Позвони утром, пересечемся где-нибудь.
- Нет проблем, и перестань быть такой букой. Тебе не идет… - Эфи пожал плечами.
- Я-то перестану. А вот когда ты перестанешь…?
- Ну и что я опять сделал? - на Кьяру они совершенно не обращали внимания.
- Ты? - Юля поднялась, показывая, что обед и разговор закончены. - Ты все сделал как всегда. Пойдем, Кьяра, обещаю, мы замечательно проведем вечер. До встречи…Дон Жуан.
* * *
Эфраим долго стоял перед трюмо и смотрел в зеркало высотой почти в человеческий рост. Он готовился к свиданию автоматически, заблаговременно надев одну из своих бесчисленных масок - маску веселого и не очень далекого парня, которому все параллельно. Погода позволяла ему одеться в строгий костюм и теплое пальто. Ровно полвосьмого он уже был на месте с одной белой розой в руках. К этому времени Кристина успела сменить униформу на короткую юбку и кофту с откровенным декольте, весьма эффектно подчеркивавшем то, что надо было подчеркнуть; поверх была накинута дубленка. Макияж у девушки оказался выполнен на грани вульгарности.
- Ты просто очаровательна, - сказал он, протягивая розу.
- Спасибо. Отлично выглядишь, - она приняла розу спокойно, как часть давно установленного ритуала. - Ну что, куда пойдем?
- Не знаю, я в городе недавно. Выбирай, - ему было абсолютно все равно, куда вести её.
Это тоже была часть ритуала, с которой все соглашались. Подчинялся этим правилам и он, вернее его маска.
- Тогда давай в «Единорог». – Кристина среагировала практически мгновенно, словно выбирала место заранее.
«Единорог…?» Эфи удивился названию - когда он уезжал, такого бара в их городе не было.
- Это тут рядом, на Советской, – девушка словно поставила точку в его раздумьях, которых на самом деле не было.
По негласной традиции, одна из центральных улиц города называлась в честь страны Советов. Бар располагался на первом этаже красивого старого дома. Ничего примечательного, кроме названия, в нем, как и следовало ожидать, не было. Все тот же приглушенный свет, красные скатерти, длинная стойка с большим выбором напитков, даже музыка ничуть не выделялась из положенного образа. Сняв верхнюю одежду, они сели за столик. Эфраим по привычке отставил стул для Кристины, но она то ли не заметила, то ли просто не была знакома с подобным правилом хорошего тона. Усевшись на отставленный стул, он подумал: «Ставлю сто долларов, что она закажет мартини со льдом».
- Мне, пожалуйста, мартини со льдом, - сказала девушка подошедшей официантке.
Эфраим мысленно усмехнулся. «Что ж, не будем отступать, ну почти не будем, от выбранного образа».
- Мне, пожалуйста, «Henessy X.O».
- А откуда ты приехал? – спросила, закурив сигарету, Кристина, когда принесли напитки.
- Из Израиля.
- Шутишь что ли? – кажется, она действительно удивилась; впрочем, даже удивление у нее получилось не натуральным, а каким-то излишне театральным.
- Нет, абсолютно серьезно.
- Интересно, и как там?
Следующие полтора часа протекли в неспешном и абсолютно пустом разговоре. Вставляя в подходящие моменты старые и не очень шутки, делая прозрачные намеки, и просто улыбаясь в нужных местах разговора, протанцевав два медленных танца, они пришли к полному взаимопониманию. Или почти к полному. Иногда он пристально смотрел на неё, затягиваясь сигаретой, а она медленно водила пальчиком, украшенным замысловатым маникюром, по краю бокала. Улыбка, изредка появлявшаяся на ее губах, явно претендовала на то, чтобы выглядеть таинственной. Она даже не пыталась изобразить интерес или волнение – темные глаза оставались совершенно безразличными, хотя ресницы послушно хлопали, а щеки чуть порозовели после третьего бокала. От всего этого маскарада ему почему-то очень хотелось расхохотаться.
Время шло, и мысли Эфраима принимали все более мрачное направление, но, конечно, внешне это никак не проявлялось. Когда Кристина отлучилась в дамскую комнату, Эфи взял очередную порцию коньяка, закурил сигарету и начал поиски истоков собственной неудовлетворенности происходящим.
«Господи, и как люди могут быть такими пустыми, такими инкубаторскими? Мысли, слова, я почти наперед знал все, что она скажет. Никаких интересов. Ни желаний, ни чувств. Сейчас я поведу ее к себе, мы переспим, а утром хорошо, если она вспомнит, как меня зовут. Это как приложение к хорошо проведенному вечеру. Но почему меня это не устраивает? Почему я уже не хочу этого? Может, старею?» Неожиданно ему вспомнились глаза Кьяры. «А она вот не такая». От этой мысли ему самому стало смешно «Еще бы она была такой».
- Тогда что, твою мать, ты здесь делаешь? - произнес он вслух, но не очень громко.
- Как что? Хочу переспать с этой девчонкой… нормальные человеческие потребности. Что я, собственно, и раньше делал.
- А зачем?
- Так надо.
- Кто сказал?
Молчание. Маска не смогла ответить. Он залпом выпил коньяк, и тут из дамской комнаты вернулась Кристина.
- Слушай Кристина, давай я вызову такси и отвезу тебя домой.
- А что случилось? - девушка была крайне удивлена его поведением, этим нарушением всяческих канонов – на ее лице мгновенно отразилась вся нехитрая работа мысли, она перебирала собственные реплики, ища какие-нибудь отступления от сценария, которые могли бы вызвать подобную реакцию с его стороны.
- Понимаешь, мне срочно надо ехать по делам.
- В 10 часов вечера? – моргнула она.
«Не совсем дура», - с каким-то облегчением подумал Эфи. Но вслух, конечно же, сказал совсем другое.
- Да, так уж получилось. Спасибо за вечер, ты потрясающая девушка. Не представляешь, как я сожалею, но мы же ещё увидимся.
- Конечно, - улыбнулась она, старательно разыгрывая роль до конца.
Расплатившись и выйдя из бара, он взял одно из припаркованных такси, поцеловал Кристину в щеку, заплатил водителю и отправил её домой. Сам же Эфраим решил пройтись пешком. В раскрытом пальто он медленно брел по ночному городу, не замечая людей и думая лишь о том, что за этот вечер что-то изменилось. Та маска, которая столь долго была его жизнью, явно утратила свою необходимость. Да что там – она просто была не нужна ему больше. Но почему так случилось? Он не находил ответов.
* * *

Юля привезла молчаливую Кьяру к себе и долго не решалась подступиться к эльфийке с расспросами. Девушка как никогда показалась ей хрупкой и беззащитной, и Юля терялась в догадках, какой она окажется, когда вернется в свой мир. «Если вернется», - заставила она себя уточнить, ведь способ перехода через грань миров пока оставался для них загадкой. «Почему я все время чувствую себя какой-то живодеркой, когда начинаю расспрашивать ее? Я ни черта не верю в эту странную амнезию. Она что-то скрывает…да она скрывает от нас до кучи всего, но не могу же я клещами вытягивать из нее информацию. Сейчас рядом нет Эфи, этого рыцаря без страха и упрека, но все равно я не знаю, как к ней подступиться». Юля подавила вздох и присела на тахту напротив Кьяры.
- Кьяра, если нам удастся завтра попасть в твой мир, мы не должны идти с пустыми руками, - Юля все время напоминала себе говорить как можно медленнее. – Если можешь, расскажи еще хоть немного. Какая у вас там погода? Есть ли ядовитые насекомые? Я не знаю… хоть что-нибудь!
- Юля… - Кьяра подняла на девушку свои огромные серые глаза. – Я пытаюсь…у нас гораздо теплее, чем у вас сейчас, но говорят, Санкар может наслать и страшные холода. Многие считают, что он вообще всемогущ. О каких насекомых ты говоришь, я не знаю. Мне сложно сравнивать…ваш мир так непохож на наш. Если ты хоть однажды побываешь в Зачарованном лесу, заглянешь в Жемчужное, мне не потребуется больше ничего рассказывать. Наш мир нужно впустить в себя, упиться им и тогда все вопросы исчезнут сами собой.
Юля расстроено опустила плечи. «Как она не понимает, что мы должны заранее продумать поклажу. Эфи, конечно, служил и знает, что брать с собой в поход, но ведь наверняка забудет про аптечку и сменную одежду». Девушка залезла в шкаф и начала подбирать подходящие джинсы и обувь. Однако отпускать Кьяру без еще одной порции вопросов она была не намерена.
- Кьяра, расскажи о своей семье. Где вы живете? Кем работают твои родители? То есть чем они занимаются?
Повисло молчание и на секунду Юле показалось, что сейчас Кьяра все ей расскажет, но эльфийка испустила глубокий вздох и свернулась калачиком на постели.
- Я не помню, Юля…прости меня.
Юля судорожно сжала кулаки, но тут же расслабила их. Она не могла ничего поделать против той ауры беззащитности, которая исходила от ее гостьи, не могла обойтись с ней так же, как с любой другой девчонкой, вздумавшей утаивать от нее что-либо. Отложив собранные вещи в угол, Юля отправилась готовиться ко сну.
* * *
Эфраим пришел домой. Странное настроение обуревало его, чувствовалось окончание - окончание чего-то, что подспудно давило на него все эти годы. Маска его умерла, а вместе с ней умерла та часть его личности, которая так нравилась окружающим, создавая впечатление парня, которому все удается. Что-то новое требовало выхода, отметая старое. Эфи сел за рояль. Только теперь ему стало ясно, почему он так любил арию Каварадосси из «Тоски» Пуччини "И сверкали звезды…". Пора было отмести прошлое. Сегодня он переживал окончание целого этапа в собственной жизни. Никогда ещё, даже на выпускном концерте в музыкалке, он не играл так, как сегодняшней ночью. Он буквально сливался с Каварадосси, он был им, жил его жизнью, чувствовал, что никогда больше не увидит Тоску. Её ему заменял прежний старый мир – мир, в котором он, Эфраим, раньше был всего лишь маской.
Музыка как всегда помогла ему. Распрощавшись с прошлым, он сидел у рояля, раздумывая о грядущем. Обрывки фраз метались в его голове. «И как же нам попасть в её мир?» размышлял Эфи. «Наши миры были братьями» - вспомнились ему слова Кьяры.
- Эфраим, ты непроходимый кретин. Ты ведь сам когда-то верил, что мифы северной Европы не могли родиться на пустом месте! – пойманная мысль билась в силках, стараясь выскользнуть, но Эфи не собирался отпускать ее. – Конечно, это все объясняет.
Он лихорадочно начал рыться в книжном шкафу.
- Лермонтов, Лесков… все не то…ага, вот оно! Франсуаза Леру!
Небольшая книжка в темном переплете словно сама легла ему в руки и послушно открылась на содержании. Эфраим быстро нашел подтверждение своей догадке. Древний праздник кельтов Самайн, в который, как считалось, открывался переход между мирами, действительно отмечался 1 ноября, то есть послезавтра. Или даже завтра – за музицированием Эфраим не заметил, как перевалило за полночь. Но ценность книги заключалась еще и в том, что там подробно описывались все необходимые детали обряда, такие как рыба, пиво, орехи, колбаса, сбитое молоко, хлеб, свежее масло и, конечно, самое главное – священный костер на холме. Также автор честно предупреждал желающих поэкспериментировать, что в эту ночь «все сверхъестественное устремляется наружу, готовое поглотить людской мир и Бессмертные приходят в мир людей…» На этом месте Эфраим пережил еще одно озарение. «А ведь Кьяра понимает по-эльфийски…а кто у нас самые известные представители бессмертной братии? Конечно, эльфы».
Он набрал номер Юли. Через два гудка в трубке раздался сонный голос.
- Алло…
- Привет, не спишь?
- Эфраим? – Юля так удивилась, что совершенно проснулась. - А ты что звонишь, ты же собирался…
- Собирался да раздумал. Слушай, тут такое дело…. Кажется, я понял, как нам попасть в её мир. Давай, бери Кьяру и подъезжай ко мне.
Где-то через час взволнованные девушки уже были в гостиной Эфраима.
- Кьяра,- сразу пошел ва-банк Эфи.- Помнишь, ты говорила, что именно твой род лучше всего перемещается между мирами. Это оттого, что в вас течет кровь бессмертных эльфов.
Кьяра раскрыла рот от удивления.
- Да, но как ты узнал…?
- Догадался. Вопрос номер два - слово Самайн тебе ничего не говорит?
Некоторое время в комнате стояла абсолютная тишина, пока, наконец, Кьяра не издала какой-то совершенно дикий вопль и повисла на Эфраиме, никак не ожидавшем такой реакции. Потом она взяла себя в руки, отстранилась и начала быстро что-то объяснять на эльфийском, но, сообразив по непонимающим лицам Эфраима и Юли, что они её не понимают, перешла на русский.
- У нас этот день называется немного по-другому. Нам надо вернуться в то место, где я совершила переход, разжечь костер и взять…
- Рыбу, пиво, орехи, колбасу, сбитое молоко, хлеб и свежее масло, - без запинки выдал Эфи.
- Откуда ты знаешь? - Кьяра больше не кричала, но в шоке уставилась на него.
- Опять догадался.
- Вы можете пройти в портал только вместе со мной и это надо сделать именно завтра, - Юля с удивлением обнаружила в эльфийской девушке некие зачатки хладнокровия.
- Ну что на сборы у нас сутки, - подытожил Эфраим. – А теперь всем спать.
Утром Эфи отправил Юлю за покупками, а сам, как человек, немало ходивший в походы, стал снаряжать рюкзаки. Он почти автоматически укладывал все требуемое - три пены, три спальника, командирская палатка – «ежик», горные ботинки, ножи, веревки, консервы и ещё куча вещей почти на все случаи жизни. Ему пришлось сильно побегать по магазинам и неплохо потратится, но к вечеру два огромных рюкзака - на 90 и 50 литров - были упакованы, и ничего забыто не было. Собравшись на кухне в ожидании того, когда закипит чайник, все трое чувствовали, что теперь не скоро все будет как раньше. Если вообще когда-нибудь будет…
- Всегда думала, что стоять на перепутье – это так трудно, - Юля разлила заваренный Эфи чай и встряхнула обожженными пальцами. – А оказывается – это очень даже легко. Не знаю, как вы, а мне хочется, чтобы мы скорее оказались на пустыре, и пробила полночь, и вспыхнул костер…и все твои выкладки, Эфи, оказались верными.
- Окажутся, вот увидишь, - Эфраим старался казаться полным сил – его ночь озарений закончилась, день порядком вымотал, и теперь энергии хватало только на то, чтобы поддерживать видимость бодрости.
- Неужели… - Кьяра непонимающе покачала головой. – Неужели вам совсем не страшно?
- А чего бояться? – бодрость бодростью, а здоровый пофигизм был Эфи никогда не чужд. – Нас же ждут…этот ваш архимаг. Ты же сама говорила…
- Кьяра просто знает гораздо большего нашего и, наверное, понимает, чего следует бояться, - Юля отчаялась «расколоть» эльфийку, но не преминула вставить шпильку. – Вот бы нам хотя бы часть ее информации – мы бы уже тряслись от страха.
- Сейчас, бегу и падаю! – фыркнул Эфраим. – Зачем трястись раньше времени?
- Вы…вы такие странные, - другого слова Кьяра просто не смогла подобрать.
- А ты очень красивая, - не удержался от комплимента Эфи, с удовольствием наблюдая, как кончики ушей девушки немедленно покраснели.
- Началось… - пробурчала Юля, но в этот момент ей пришла в голову замечательная мысль и она побежала в комнату, откуда скоро донесся весьма выразительный грохот
К полуночи они уже были на окраине города. На небе ярким диском сияла полная луна, так, что даже звезды блекли перед ее светом. Дул пронзительный западный ветер. Поле на вид совершенно не изменилось, но воздух был абсолютно прозрачен – ни следа того таинственного тумана, которым сопровождался приход Кьяры. Эфраиму впервые за всю неделю вдруг вспомнился единорог и он понял, что так и не спросил эльфийку о чудесном животном. Подгоняемые усиливавшимся ветром, все трое начали приготовления.
Эфраим отправился за ветками для костра, в то время как Юля под руководством Кьяры занялась приготовлением необходимого состава. Молоко перемешали с пивом – от одного вида получившейся смеси Юлю затошнило. Кьяра бросила в емкость порядочный кусок масла, объяснив девушке, что оно само растает при соприкосновении с пламенем. Рыбу, хлеб и колбасу порезали и покрошили туда же. Юля поняла, что долго она запаха и вида этой бурды не выдержит, но Кьяру, казалось, это ничуть не смущало. В Юле шевельнулось подозрение при мысли, что в ее мире вся пища может оказаться подобной этой смеси. Консервы, взятые Эфи скорее по привычке, чем из-за большой необходимости, послужили ей небольшим утешением.
Собрав небольшую кучу хвороста, Эфраим чиркнул зажигалкой. Конечно, по всем правилам полагалось добывать огонь трением, но в таком холоде он даже не представлял, сколько часов это заняло бы. Так как снег еще не выпал, ветки оказались сухими, хотя и промерзшими – они занялись быстро и скоро веселый треск огня наполнил сердца радостью и предвкушением волшебства.
Юля оглядела себя и остальных, вставших сейчас вместе с ней вокруг этого маленького островка живого пламени посреди пустынного океана стылой земли. Эфраим в своей неизменной четырехцветной камуфляжке, которая была ему второй кожей, Кьяра, совершенно сжившаяся с джинсами-клеш и мягким свитером из натуральной шерсти и она сама, в доспехах, надетых прямо поверх джинсовой рубашки. Дома перед зеркалом собственный наряд показался Юле донельзя смешным, но сейчас, глядя в непрерывно изменяющуюся огненную ткань костра, все казалось оправданным. Поставленный на таймер мобильник разразился торжественной трелью, прозвучавшей так веско и значимо, что ни у кого не возникло и мысли оттягивать то, что должно было свершиться немедленно.
Кьяра высоко подняла дурно пахнувшую смесь и медленно вылила прямо в пламя, которое протестующе зашипело, но затем, будто распробовав состав, взметнулось необычайно высоко, выпуская на волю целые тысячи искр. Эльфийка взяла Эфи и Юлю за руку и что-то произнесла совсем тихо, но эффект ее слов был потрясающий. Земля словно пошатнулась, огонь превратил реальность в охваченное рябью море, слезы начали застилать глаза, жар становился все нестерпимей. В какой-то момент Юле показалось, что она сейчас отпустит руки, чтобы хоть как-то защитить себя от огня, но тут прямо ей в лицо дунул порыв такого сильного ветра, что остановилось дыхание. Она чувствовала, что нырнула куда-то очень глубоко и испугалась, что может не выплыть. Хотелось закричать, но ветер по-прежнему не давал ей вдохнуть, легкие были готовы разорваться от напряжения, и тут внезапно все исчезло. Девушка в прямом смысле оказалась в полной тьме и наконец-то смогла закричать.
- Юль…ты в порядке? – без сомнения, этот голос мог принадлежать только одному человеку. – Открой глаза…все уже позади. У нас получилось.
- Получилось? – девушка медленно подняла веки и поняла, что лежит прямо на полу в какой-то странной комнате, а над ней стоят взволнованные Эфи и Кьяра.

Отвечаю на многочисленные вопросы читающих - термин сталинское барокко ЕСТЬ!
Приятного чтения
Клер

Сообщение отредактировал Tardaerog - 17-02-2007, 0:25

[Чопрный-и-Надменный >>>]

Изначально рассказ кажется необычным.... герои напоминают современную молодёжь, которая, естественно, увлекается фэнтэзи...
Очень понравилась сцена на кухне - жизненно и перспективно=)

Что я могу ещё сказать, кроме как жду продолжения...


(Ну, и в скобочку возьму, чтобы не портить себе впечатление от прочитанного. Не сочитаются имена: Эфи, Кьяра и Юля звучит так же, как Арагорн, Сэм и Фёдр!=)) Но, не в именах же дело..... соавторство -красивая и очень сложная штука, за это тоже респект.

Да... Но три ошибки в слове "еще" - это уж слишком!
Предупреждаю в последний раз: проверяй свои тексты! Пара-тройка ошибок - не беда, но 17 на такое маленькое сообщение - перебор!
Предупреждаю в самый последний раз, иначе схлопочешь еще одно замечание!

Сообщение отредактировал Gorac - 19-02-2007, 9:55

[Горация >>>]

А вот и я!
В связи с тем, что в этой главе я нашла намного меньше ошибок, чем в двух предыдущих, отписываюсь в теме.

Макияж у девушки оказался выполнен на грани вульгарности.

по моему не совсем удачное словосочетание, относительно макияжа.

- Ты просто очаровательна, - сказал он, протягивая розу.
- Спасибо. Отлично выглядишь, - она приняла розу спокойно, как часть давно установленного ритуала. - Ну что, куда пойдем?

ничуть не выделялась из положенного образа.

Может, сложившегося образа?

не выделялась из положенного  образа. Сняв верхнюю одежду, они сели за столик. Эфраим по привычке отставил стул для Кристины, но она то ли не заметила, то ли просто не была знакома с подобным правилом хорошего тона. Усевшись на отставленный стул, он подумал: «Ставлю сто долларов, что она закажет мартини со льдом».
- Мне, пожалуйста, мартини со льдом, - сказала девушка подошедшей официантке.
Эфраим мысленно усмехнулся. «Что ж, не будем отступать, ну почти не будем, от выбранного образа».

Все равно мне кажется близко...

Время шло, и мысли Эфраима принимали все более мрачное направление

либо мрачный оттенок, либо направление какое-нибудь другое. Как может быть направление мрачным?

В раскрытом пальто он медленно брел по ночному городу

Может, растегнутом пальто?

Юля все время напоминала себе (что нужно) говорить как можно медленнее.

кажется, не хватает связки.

Маска его умерла, а вместе с ней умерла (и) та часть его личности

союз на мой взгляд, будет не лишним...

в доспехах, надетых прямо поверх джинсовой рубашки.

А тут просто тупая придирка.. Думаю, что ролевики меня поддержат: железный доспех поверх одной джинсовой рубашки - это редкий мазохизм! Через пару часов кожу натрет так, что свое имя забудешь!

[Kyona d'ril Chath >>>]

Воть. Соррь за опозданию - мя слегка приболело (в смысле организьма, а не головы - та уже давно).
Так что, если где путанно получилось - проститя. Если что - поясню

1. Всю кухню заволокло дымом от пригоревшего обеда. Эфи угрюмо разглядывал содержимое сковородки, Кьяра кашляла, а Юля, которой теперь было в буквальном смысле море по колено, откровенно улыбалась.
...
2. - Ты есть приземленный тип! – возвестила Юля и полезла в холодильник. – Гм…холодная картошка есть… пожарить?
...
3. В ресторанчике как всегда была толкучка.
...
4. Она никак не реагировала на уверенность исполненного решимости Эфи, на бесшабашность опьяненной близостью чуда Юли – выполнив свою миссию, Кьяра вдруг с невыносимой ясностью поняла, во что вовлекла этих, в сущности, хороших ребят.
...
5. Кьяре хотелось думать, что все будет хорошо, но пока ее желания расходились с возможностями, и поэтому она сидела, с головой уйдя в невеселые мысли.
Девушка не сразу поняла, что Юля пытается привлечь ее внимание.

1. Хм.. так и просится - скалилась
Может, хотя бы - веселилась?
2. Имхо, но: либо разогреть, либо обжарить.
3. Я бы этот абзац пустой строкой отделила.
4. Эээ.. а она должна была вовлечь плохих ребят? Неужели им все равно было, кто на зов о помощи придет? Как-то обычно по умолчанию ожидается, что избранный будет как минимум положителен.
Если честно, тут (имхо) гораздо больше подошло бы что-то вроде наивных (восторженных, загоревшихся идеей спасения мира и т.п.) или наивно ожидающих чуда.
А потом, не думаю, что она никак не реагировала, раз она об этом задумалась. Возможно - в данный момент не реагировала?
5. Мне кажется эти два предложения стоит малость перекроить. Примерно так:
"Кьяре хотелось думать, что все будет хорошо, но пока ее желания расходились с возможностями. Поэтому в данный момент она сидела, с головой уйдя в невеселые мысли и даже не сразу поняла, что Юля пытается привлечь ее внимание".

1. Эфи, отправившись за заказом, не мог не завязать разговор с мило улыбнувшейся ему официанткой.
...
2. - Это отличный повод взять, наконец, свой поднос и пропустить следующего, - она отвернулась и обратилась к кому-то за спиной Эфраима. – Добрый день. Ваш заказ номер?
...
3. - Ну… вот так сразу. – Эфи даже не обернулся. – Думаю, я могу оставить сестренку без присмотра. Она уже вполне взрослая. Ты в восьмом часу заканчиваешь?
...
4. Заметив, что Эфи, наконец, отлип от официантки и направляется к ним с подносами, Юля испытующе посмотрела на него и по улыбке, отдаленно напоминавшей чеширского кота, поняла все.
5. - Что делаем вечером? - мягко спросила девушка, почти не сомневаясь в том, каким будет ответ.
- Ммм… - он подошел к столику, лучась самодовольством от отлично выполненной работы, из разряда тех, которыми человек, прежде всего, гордится сам. - Есть чем заняться.
6. - Это радует, - понимающе кивнула Юля. - Тогда мы пока можем обсудить, как нам попасть в мир Кьяры. Надеюсь, твои планы не помешают тебе пойти с нами? Кьяра говорит, что мы должны воспользоваться магией. Вопрос в том, как эту магию найти?
...
7. О, Кьяра успела неплохо поладить с огромной библиотекой Эфраима, особенно с той ее частью, которая отводилась под фантастическую литературу.
...
8. Погода позволяла ему одеться в строгий костюм и теплое пальто.
...
9. Эфраим по привычке отставил стул для Кристины, но она то ли не заметила, то ли просто не была знакома с подобным правилом хорошего тона. Усевшись на отставленный стул, он подумал: «Ставлю сто долларов, что она закажет мартини со льдом».
...
10. «Господи, и как люди могут быть такими пустыми, такими инкубаторскими? Мысли, слова, я почти наперед знал все, что она скажет.
...
11. Та маска, которая столь долго была его жизнью, явно утратила свою необходимость. Да что там – она просто была не нужна ему больше. Но почему так случилось? Он не находил ответов.

1. Пустая строка перед предложением ))
2. Ммм.. по-моему тут надо бы или после заказа еще один вопр. ставить, или после номер многоточие.
3. Хм.. и которая из них сестренка?
4. Мне кажется лучше будет наконец-то.
И (имхо), но испытующе посмотрела можно убрать. Раз она за ним наблюдала, полагаю она и так догадывалась к чему дело идет. Так что улыбка только подтвердила догадку и все.
5. Честно говоря, складывается ощущение, что вопрос она ему на весь зал задавала. По идее, она бы его спросила, когда он уже подошел к столику и подносы на него ставил. Или даже садился.
Еще - имхо - буквально излучал самодовольство. Мне кажется так малость ровнее.
...
А вообще, мя сильно удивлено. Неужели у него в такой момент желания нижней головы перевешивают? Учитывая, что им надо придумать, как открыть проход в другой мир, да и Кьяра ему вроде как нравится. Даже если он еще сам себе в этом не признался.
Я конечно понимаю, что этот эпизод важен с точки зрения его хм.. "очищения" что ли от той маски-скорлупы, в которую он тут наряжается. По идее все верно - он осознал, что маска ему больше не нужна (вполне вероятно, что где-то на уровне интуиции сработало то, что маску вряд ли бы пропустили в мир Кьяры) и именно поэтому его осенило идеей.
Но, имхо, эта сцена должна бы произойти чуть раньше. Возможно, даже, в первый же день появления Кьяры, когда она тоже ночевала у Юли. Собственно, тогда его удивление "отмиранием" маски было бы вдвойне оправданным. А на данный момент это уже малость странно - он уже верит в мир Кьяры, в то, что туда можно попасть. Прекрасно представляет, что там все не так, как тут, так что ненужность (а, возможно, и небезопасность) маски, "настроенной" на этот мир вполне логична.
Я не верю, что он считает всех женщин такими же "инкубаторскими", как Кристина. Это видно хотя бы на примере Юли. Вряд ли она долго задержалась бы у него в друзьях. Да и Кьяра не такая, а общаться ему предстоит в основном с ними (большей частью). Или, хотя бы с Юлей. Т.е. - маска опять же уже не нужна. Более того - даже вредна.
Так почему его это удивляет?
6. Я бы перефразировала - "Тогда, может, мы пока обсудим, как..."
7. Хм.. она настолько освоила язык? Учитывая, что художественный текст гораздо сложнее понять, чем разговорную речь.
Кстати, вопрос - а сколько времени прошло с момента ее появления?
8. Ммм.. т.е. - специально похолодало, чтобы он мог одеть теплое пальто?
Может, стоит уточнить, что вместо пуховика (куртки, дубленки) - всего лишь теплое пальто? Либо теплое не нужно.
9. Эээ.. а Кристина мимо села? Может, если бы Эфи чуть отодвинул стул, приглашая Кристину сесть, а не отставил его, она бы поняла намек?
По-моему, стоит добавить, что она села на соседний стул, а Эфи (возможно, даже - незаметно пожав плечами сел на приготовленный для нее.
10. Имхо, но, все-таки - знаю. Он же не перестал знать только потому, что она ушла в дамскую комнату.
11. Возможно - актуальность? Интересность? Иначе следующуе предложение малость странновато выглядит.

1. О каких насекомых ты говоришь, я не знаю. Мне сложно сравнивать…ваш мир так непохож на наш.
...
2. Юля судорожно сжала кулаки, но тут же расслабила их. Она не могла ничего поделать против той ауры беззащитности, которая исходила от ее гостьи, не могла обойтись с ней так же, как с любой другой девчонкой, вздумавшей утаивать от нее что-либо. Отложив собранные вещи в угол, Юля отправилась готовиться ко сну.
...
3. Эфраим пришел домой. Странное настроение обуревало его, чувствовалось окончание - окончание чего-то, что подспудно давило на него все эти годы.
...
4. - Эфраим, ты непроходимый кретин. Ты ведь сам когда-то верил, что мифы северной Европы не могли родиться на пустом месте! – пойманная мысль билась в силках, стараясь выскользнуть, но Эфи не собирался отпускать ее. – Конечно, это все объясняет.
...
5. Небольшая книжка в темном переплете словно сама легла ему в руки и послушно открылась на содержании. Эфраим быстро нашел подтверждение своей догадке.
...
6. Но ценность книги заключалась еще и в том, что там подробно описывались все необходимые детали обряда, такие как рыба, пиво, орехи, колбаса, сбитое молоко, хлеб, свежее масло и, конечно, самое главное – священный костер на холме.
...
5. - Кьяра,- сразу пошел ва-банк Эфи.- Помнишь, ты говорила, что именно твой род лучше всего перемещается между мирами. Это оттого, что в вас течет кровь бессмертных эльфов.
...
6. Некоторое время в комнате стояла абсолютная тишина, пока, наконец, Кьяра не издала какой-то совершенно дикий вопль и (не) повисла на Эфраиме, никак не ожидавшем такой реакции.
...
7.- Откуда ты знаешь? - Кьяра больше не кричала, но в шоке уставилась на него.
...
8. - Вы можете пройти в портал только вместе со мной и это надо сделать именно завтра, - Юля с удивлением обнаружила в эльфийской девушке некие зачатки хладнокровия.

1. Даже если там нет ядовитых насекомых, Кьяра в любом случае должна бы хоть что-то знать (слышать) о ядах вообще.
Если честно - создается ощущение, что их там прямо геена огненная ждет, просто она раньше времени спугнуть боится.
2. Ммм.. а любую другую побила бы, если бы та что-то отказалась рассказывать? Хм?
Имхо, но тут вполне можно написать, что она спать отправилась. Еще если бы Эфи ей позвонил в процессе этой подготовки и помешал, то упоминание о ней было бы важно.
3. Первое предложение какое-то не такое - как фраза из отчета.
Возможно, тут как раз стоит объединить оба предложения. Либо немного перекроить.
Нечто вроде:
"Когда Эфраим добрался (добрел) до дома, его обуревало странное настроение: чувствовалось некое завершение - окончание чего-то, что подспудно давило на него все эти годы".
4. Хм.. может - словно птица, попавшая в силки? Рыбка, попавшая на крючок - того гляди сорвется?
5. Может я и не права, но по-мне - лучше бы она прямо на Самайне и открылась.
В принципе, можно расценить как некую подсказку - лишнее подтверждение, что он двигается в верном направлении.
Опять же - все вполне логично и объяснимо: раз он в свое время мифами увлекался, вполне мог уделять Самайну чуть больше внимания и поэтому книга именно так раскрылась.
6. Ох, имхо конечно, но вряд ли у них с магазинными продуктами что-либо путное вышло. По идее, надо бы самим все это собирать-ловить-готовить. Потому как - сляпанное на производстве - мертвая материя. На нее вряд ли польстились бы "Отворяющие Врата".
По крайней мере, молоко (кстати, в каком смысле сбитое?) и масло должны быть деревенские, да и колбаса - домашняя, та, что в колясочки такие свернута
Кстати, хлеб вполне можно за день домашней выпечки приготовить (либо опять же - купить в деревне).
Рыбу тоже скорее всего свежепойманную надо бы, еще живую.
Сложнее всего с пивом - фиг его добудешь домашнего производства, хотя - возможно - бочковое сгодится ))
Конечно, подробно описывать процесс дОбычи всех компонентов - маразм, но - имхо - как-то уж слишком все просто у них получилось: пошли в магазин, купили что надо и айда костры жечь. Слишком легко, даже для Избранных.
Кстати, неплохо бы обосновать замену холма полем
*не пинайте мя, ладно? я сразу признавалась, что Занудо*
5. Ммм.. а не лучше будет - в атаку? Или - взять быка за рога?
Она же лицо скорее заинтересованное, чем просто испытатель. который, если "карты вдруг не так лягут", пошлет их куда подальше.
6. Имхо, но несколько мгновений (секунд, ударов сердца)...
7. Эээ.. может - на этот раз не закричала (заорала дурным голосом?
Либо так:
"- Откуда ты знаешь? - На этот раз обошлось без радостных вскриков и повисаний на шее: Кьяра просто в шоке уставилась на него".
8. Хм.. а вот фиг бы я пошла после такого. По крайней мере, первая реакция была бы весьма отрицательной.
Еще если бы Кьяра не разыгрывала амнезию (о которой Юля догадалась), а сразу им сказала, что решение они должны сами найти, все было бы понятно и нормально. А так?
По мнению Юли она явно что-то скрывает, а тут выясняется, что она была в курсе - КАК им открыть дверь между мирами. Да еще это:
"...только вместе со мной..."
Довольно оскорбительно, если честно. Такое ощущение, что она им недоверяет и боится, что ребята рванут без нее.
Кстати, не совсем понятно, к чему тут про зачатки хладнокровия упомянуто. Учитывая все перед_этим_произошедшее, Кьяра вообще на редкость хладнокровно себя ведет. ))

1. Утром Эфи отправил Юлю за покупками, а сам, как человек, немало ходивший в походы, стал снаряжать рюкзаки. Он почти автоматически укладывал все требуемое - три пены, три спальника, командирская палатка – «ежик», горные ботинки, ножи, веревки, консервы и ещё куча вещей почти на все случаи жизни. Ему пришлось сильно побегать по магазинам и неплохо потратится, но к вечеру два огромных рюкзака - на 90 и 50 литров - были упакованы, и ничего забыто не было.
...
2. - А чего бояться? – бодрость бодростью, а здоровый пофигизм был Эфи никогда не чужд. – Нас же ждут…этот ваш архимаг. Ты же сама говорила…
...
3. - А ты очень красивая, - не удержался от комплимента Эфи, с удовольствием наблюдая, как кончики ушей девушки немедленно покраснели.
...
4. К полуночи они уже были на окраине города. На небе ярким диском сияла полная луна, так, что даже звезды блекли перед ее светом.
...
5. Подгоняемые усиливавшимся ветром, все трое начали приготовления.
Эфраим отправился за ветками для костра, в то время как Юля под руководством Кьяры занялась приготовлением необходимого состава. Молоко перемешали с пивом – от одного вида получившейся смеси Юлю затошнило. Кьяра бросила в емкость порядочный кусок масла, объяснив девушке, что оно само растает при соприкосновении с пламенем. Рыбу, хлеб и колбасу порезали и покрошили туда же. Юля поняла, что долго она запаха и вида этой бурды не выдержит, но Кьяру, казалось, это ничуть не смущало. В Юле шевельнулось подозрение при мысли, что в ее мире вся пища может оказаться подобной этой смеси.
...
6. Собрав небольшую кучу хвороста, Эфраим чиркнул зажигалкой. Конечно, по всем правилам полагалось добывать огонь трением, но в таком холоде он даже не представлял, сколько часов это заняло бы. Так как снег еще не выпал, ветки оказались сухими, хотя и промерзшими – они занялись быстро и скоро веселый треск огня наполнил сердца радостью и предвкушением волшебства.
7. Юля оглядела себя и остальных, вставших сейчас вместе с ней вокруг этого маленького островка живого пламени посреди пустынного океана стылой земли.
8. Эфраим, в своей неизменной четырехцветной камуфляжке, которая была ему второй кожей; Кьяра, совершенно сжившаяся с джинсами-клеш и мягким свитером из натуральной шерсти, и она сама - в доспехах, надетых прямо поверх джинсовой рубашки. Дома перед зеркалом собственный наряд показался Юле донельзя смешным, но сейчас, глядя в непрерывно изменяющуюся огненную ткань костра, все казалось оправданным.
9. Поставленный на таймер мобильник разразился торжественной трелью, прозвучавшей так веско и значимо, что ни у кого не возникло и мысли оттягивать то, что должно было свершиться немедленно.
...
10. Эльфийка взяла Эфи и Юлю за руку и что-то произнесла совсем тихо, но эффект (от) ее слов был потрясающий.
...
11. В какой-то момент Юле показалось, что она сейчас отпустит руки, чтобы хоть как-то защитить себя от огня, но тут прямо ей в лицо дунул порыв такого сильного ветра, что остановилось дыхание.
...
12. Хотелось закричать, но ветер по-прежнему не давал ей вдохнуть, легкие были готовы разорваться от напряжения, и тут внезапно все исчезло. Девушка в прямом смысле оказалась в полной тьме и наконец-то смогла закричать.

1. Хм.. может я и ошибаюсь, но пену, спальник и палатку вроде в мешки не пихают. А, учитывая, что ему тоже пришлось побегать, покупая наполнение для рюкзаков, не совсем понятно за какими покупками он отправил Юлю. По идее, конечно - за ингридиентами для зелья, но в первый момент это непонятно.
В принципе, учитывая наличие у Юли машины, вполне логично, что ей пришлось помотаться по области, покупая ингридиенты домашнего изготовления ))
Воообще, на мой взгляд, надо бы пересмотреть этот кусок. Имхо - слишком скомкано получилось.
2. Ммм.. показная бодрость? Или, возможно нечто вроде:
"... - пускай бодрился Эфи скорее для вида, но и здоровый пофигизм никогда не был ему чужд".
3. У Кьяры уши заостренные? Может, просто - ушки девушки? Щеки? И желательно - порозовели (заалели). Либо - покраснела.
4. В небе.
5. Можешь кинуть в мя кирзовым сапогом, но я не совсем понимаю, почему умудренный походной (военной) жизнью Эфи (да и Юля, как я поняла, по ролевкам помоталась - наверняка же и с ночовкой ходила) не заготовил дрова заранее? Уголь конечно не годится, но ветки прогорают мгновенно (особенно на морозном ветру). А им, по идее, нужен был небольшой ровный костер, который не потухнет в самый ответственный момент.
Да и, по логике - чем больше они своими руками сделают, тем вернее у них получится. Наколоть полешек не так уж и долго, а Эфи наверняка и умеет, и топорик взял.
Хм.. а если в магазине вместо масла маргарин подсунут - фигушки он при соприкосновении растает. Да и масло современное тоже.
И еще - больно слабенькая Юля на желудок. Неужто, только в квартирных ролевках участвовала?
Кстати, на холоде там особенно вонять нечему, а в лунном свете не особенно разглядишь что за бурда в итоге получилось.
По-моему, все же - подобна..
6. А тут как раз ничего страшного, как мне кажется. Если, конечно, зажигалка не пьезо. Кремень для добывания огня тоже давненько используют ))
Имхо, но промерзшие ветки и под снегом будут довольно сухими. Главное обтряхнуть как следует. Но лучше, все-таки - на удивление быстро. Промерзшие ветки все же довольно долго разгораются.
И, кстати - а откуда на поле в достаточном количестве хворост, пригодный для костра?
7. Имхо, но лучше - всю компанию. А еще лучше перечислить по именам. Либо перефразировать.
А еще - вместе с ней убрать. Иначе создается ощущение, что ведущий Юля, а не Кьяра.
Еще не очень нравится островок живого пламени. Ну вот не вяжутся у мя эти две вещи. Огонь слишком живой что-ли.. подвижный. Это не "островок стоячей воды".
Да - пустынный -- стылая не очень хорошо рядом смотрятся.
...
Хихи.. свой вариант "ответа":
"Неожиданно Юля словно взглянула на все происходящее чужими глазами: раскинувшаяся вокруг стылая пустыня, три фигуры, будто обращенные магическим светом луны в серебристый камень, и в центре - словно средоточие жизни - пульсирующее огненное сердце.
"Прямо Стоун-хендж в миниатюре!" - мысленно усмехнулась Юля, стряхивая наваждение и окидывая всю "партию приключенцев" уже "своими" глазами."
*Вот завернула-то! Ужос! Температура, простите!*

8. Ммм.. по поводу доспеха прямо поверх джинсы Горация уже сказала. Кстати, с остальными ее замечаниями полностью согласна. Имхо - в распахнутом пальто. Либо - нараспашку..
У мя другой вопросец - а что за доспех-то? Латы? Кольчуга? (Очень сомневаюсь, если честно, бо - для реконструктора-профи, участвующего в приближенных к реальным боях на настоящих мечах, Юля кажется недостаточно опытной, а для обычного ролевика-понтовщика - недостаточно богатой. Разве что - одолжила у кого).
Или стеганное с клепками (металлическими вкладышами) что-то?
Еще кое-что по поводу одежки:
А во что, простите, Кьяра обута?
На джинсах и свитере (кстати, я думала, что бОльшую роль сыграла ручная вязка, давшая "жизнь" материи ) внимание не первый раз заострили, а что с обувью?
И девушки что - вот так - без верхней одежды на таком ветру?
9. Упс.. может не-на-да, а?!
Пусть лучше Кьяра, одним ей ведомым чутьем определила час икс. Мобилка убивает весь антураж. Особенно, после:

...скоро веселый треск огня наполнил сердца радостью и предвкушением волшебства.

Не обижайтесь, но это как с магазинными продуктами - еще и слишком легко и примитивно что ли. Типа - разгадали квест, порядок действий выяснили, а качество исполнения уже не важно.
10. За руки.
11. Ммм.. по-моему, надо либо уточнить какие именно руки она отпустит, либо перефразировать.
Кстати, за руки-то эльфика (как быстро к ней это определение прилипло) ребят взяла. Так что, скорее - вырвется (выдернет из неожиданно цепких пальцев Кьяры; разомкнет кольцо, отшатнувшись... и т.п.).
12. Возмжно, смогла "наконец-то сделать вдох"? Тогда сразу закричать вряд ли получится - для начала отдышаться надо. А не вдохнув тоже не особенно крикнешь

Воть. Еще один огроменный вопрос:
Эфи, как я поняла - чел свободный? Т.е. - постоянно нигде не работающий. А Юля? Как она с работой вопрос уладила?
И, в любом случае - а как же квартиры, машина Юли? Ребята же, вроде как вернуться не против? Или я не права?

Резюма: хотю ишшо!!! Даже если комментить больше не разрешат
Мурк, ребята. Удачи и Вдохновения вам.

[Ancalime >>>]

Мне очень понравилось - даж не знаю, что еще сказать) Я, as usual, страдаю невозможностью забуквить собственные впечатления от прочитанного.
Учитывая тот факт, что я люблю читать в метро, то вчера еле успела выскочить на нужной мне станции - время в повествовании и в реальности течет по-разному))) Ошибки... ошибки есть всегда и от этого никуда не денешься, но фантастическая распечатка принтером темы не позволила их заметить. К тому же я тот тип читателя, который ловит общую картину, не анализируя детали - не умею я иначе читать.
Но как бы то ни было, в данном случае соавторство - это плюс =))) По сему: "А дальше?" и буду ждать продолжения)

[DiVert >>>]

Хех, я на этот раз без пушистых кирпичиков. На самом деле, я просто получаю удовольствие от чтения

- Ты есть приземленный тип! – возвестила Юля и полезла в холодильник

Обычно это говорят мне, когда я заявляю, что ничего не могу делать, основательно не перекусив =)

Древний праздник кельтов Самайн, в который, как считалось, открывался переход между мирами, действительно отмечался 1 ноября, то есть послезавтра.

Эх, сколько всего разные люди не праздновали в мой день рождения =)))

Ему пришлось сильно побегать по магазинам и неплохо потратится, но к вечеру два огромных рюкзака - на 90 и 50 литров - были упакованы

Ух ты, а рюкзаки правда в литрах измеряются?

Мурк

[Gathering >>>]

*мечтательно*Вот мне бы в тему столько многотапковых отзывов! Ох!!!
Тут все практически что-то прям критикуют, а я не буду, вам, товарисчи, и без меня тут хватает) третья глава мне почему-то больше второй понравилась, мень сумбу ра что-ли... а там впечатление отлюбого куска текста очень положительное. Только (видно без тапка не обойдется) меня настораживает образ Юли, имхо не очень понятно прописанный. Она вся такая резкая, грубая порой, а Кьяра воспринимает ее уж очень хорошо сразу. Как-то это не очень. По-моему, такое поведение только оттолкнуло бы эмоционально открытую. слегка истеричную и ранимую Кьяру. Как будто она не замечет Юлиных приказных интонаций и сжатых кулаков. Но ... в общем, не ругайтесь на меня, просто показалось слегка непрописанным
творческих успехов

[amyki >>>]

Ох...ну что ж...вы меня не ждали, а вот я и ...
Ладно, для начала хотелось бы процитировать Ди:

М-м... А-а...
*та-ак =) говорят, восторги талантливых авторов развращают... ох, что же мне делать?*

Так-с, критики после третей главы добавить не могу, поэтому жду четвертой, встану в очередь желающих первыми прочитать сие творение. Теперь о впечатлениях. Нет, это просто захватывающе, описания эмоций и переживаний героев настолько переданы, что появляется ощущение, что тебя тоже охватывают те же чувства. Мне понравилась вторая глава, она наполнена именно чувствами, то, что сложно передать словами и еще сложнее передать на эмоциональном уровне. Видно, что авторы вкладывали в каждую строчку не просто информационный поток слов, а сами переживали за своих героев. Третья глава, конечно, интересна своими событиями и вообще читается на одном дыхании, но это просто наказание, когда они (главы) так быстро заканчиваются. Кажется, только начал читать и вот уже прокрутка нещадно мотает страничку вниз... и еще...Глава заканчивается на самом интересном месте. Подогрели интерес. Читается легко и быстро. В общем, нет столько слов, чтобы передать все впечатления. Одно могу сказать точно, жду продолжения, причем очень сильно жду...

[Клер >>>]

Всем вечер добрый. Во мне, наконец, проснулась совесть, и я решила одни махом семер....ответить на все скопившиеся выше вопросы.

И, если они давно эмигрировали, то, в общем, ничего удивительного, что не сумели дать. Или, все-таки, вся семья эмигрировала?

Семья эмигрировала вся. Лет Эфраиму в ту пору было примерно 12. Однако долго он в Штатах не протянул и быстренько вернулся в Россию, откуда уже в 18 лет отправился учиться ратному делу в Израиль

1. Не знаю почему, но у меня стойкое ощущение, что для больших зеркал в духе барокко рамы резали из дуба и красили под золото (а то и золотили - смотря для кого делали),
2. Хех.. повезло вам с диваном. У того, с которым я общалась, эти подушки были набиты конским волосом (если не ошибаюсь) и больше напоминали средней жесткости деревянный чурбачок 

Латунь в сталинскую эпоху была очень любима, посему и зеркало даже в нее вставили. Что же касается дивана, то тебе, Кеночка, выпала тяжкая доля знакомства именно с диваном сталинской эпохи, который действительно имел приведенные тобой характеристики. А у нас диван дореволюционной работы...посему гораздо более комфортный в употреблении

4. Еще один таракан. Не вяжутся у мя между собой китайский ковер и ворс по щиколотку. Больше с персидским или туркменским..

Так как квартира довольно старая, то в ней еще сохранились вещи, сделанные до эпохи "Made in Сhina". Коврик ручной работы, поэтому ужасно мягкий и пуфыфтый.

А вообще, мя сильно удивлено. Неужели у него в такой момент желания нижней головы перевешивают? Учитывая, что им надо придумать, как открыть проход в другой мир, да и Кьяра ему вроде как нравится. Даже если он еще сам себе в этом не признался.
Я конечно понимаю, что этот эпизод важен с точки зрения его хм.. "очищения" что ли от той маски-скорлупы, в которую он тут наряжается. По идее все верно - он осознал, что маска ему больше не нужна (вполне вероятно, что где-то на уровне интуиции сработало то, что маску вряд ли бы пропустили в мир Кьяры) и именно поэтому его осенило идеей.
Но, имхо, эта сцена должна бы произойти чуть раньше. Возможно, даже, в первый же день появления Кьяры, когда она тоже ночевала у Юли. Собственно, тогда его удивление "отмиранием" маски было бы вдвойне оправданным. А на данный момент это уже малость странно - он уже верит в мир Кьяры, в то, что туда можно попасть. Прекрасно представляет, что там все не так, как тут, так что ненужность (а, возможно, и небезопасность) маски, "настроенной" на этот мир вполне логична.
Я не верю, что он считает всех женщин такими же "инкубаторскими", как Кристина. Это видно хотя бы на примере Юли. Вряд ли она долго задержалась бы у него в друзьях. Да и Кьяра не такая, а общаться ему предстоит в основном с ними (большей частью). Или, хотя бы с Юлей. Т.е. - маска опять же уже не нужна. Более того - даже вредна.
Так почему его это удивляет?

Инкубаторскими он считает вовсе не всех женщин, а именно вот такой типаж, как Кристина. Раньше этот момент произойти не мог...потому что не было определено ближайшее будущее. Теперь же, когда стали ясны цели и задачи, он по привычке решил расслабиться "перед тем, как...". Маска эта для него лишь одна из многих, с Кьярой, чувства к которой лишь зарождаются внутри него, он безусловно никакой маски не носил. Он привык надевать их вразличных ситуациях, но теперь и надобность в этих ситуациях отпала. Оказалось, что быть собой проще. Но для этого понадобилась неделя совместного житья с Кьярой.
P.S. Первую свою ночь Кьяра провела уже на квартире Эфраима - см.по тексту.

6. Ох, имхо конечно, но вряд ли у них с магазинными продуктами что-либо путное вышло. По идее, надо бы самим все это собирать-ловить-готовить. Потому как - сляпанное на производстве - мертвая материя. На нее вряд ли польстились бы "Отворяющие Врата".
По крайней мере, молоко (кстати, в каком смысле сбитое?) и масло должны быть деревенские, да и колбаса - домашняя, та, что в колясочки такие свернута 
Кстати, хлеб вполне можно за день домашней выпечки приготовить (либо опять же - купить в деревне).
Рыбу тоже скорее всего свежепойманную надо бы, еще живую.
Сложнее всего с пивом - фиг его добудешь домашнего производства, хотя - возможно - бочковое сгодится ))
Конечно, подробно описывать процесс дОбычи всех компонентов - маразм, но - имхо - как-то уж слишком все просто у них получилось: пошли в магазин, купили что надо и айда костры жечь. Слишком легко, даже для Избранных.

В качестве ответа на данный тапочег позвольте процитировать моего соавтора. Ибо точнее я сформулировать все равно не смогу.
"Почему "Открывающие врата" не могут позариться на обычную пищу? Во-первых, кто это такие, лично я не знаю, я про таких не писал. Во-вторых - тогда врата открывали тем, чем питались в те времена. Теперь времена изменились и народ питается продуктами из супермаркетов. Значит, и открывать будем продуктами из супермаркетов!"

8. Хм.. а вот фиг бы я пошла после такого. По крайней мере, первая реакция была бы весьма отрицательной.
Еще если бы Кьяра не разыгрывала амнезию (о которой Юля догадалась), а сразу им сказала, что решение они должны сами найти, все было бы понятно и нормально. А так?
По мнению Юли она явно что-то скрывает, а тут выясняется, что она была в курсе - КАК им открыть дверь между мирами. Да еще это:
"...только вместе со мной..."
Довольно оскорбительно, если честно. Такое ощущение, что она им недоверяет и боится, что ребята рванут без нее.

Амнезия у нее и правда была. Сняло ее слово Самайн, произнесенное Эфраимом. Она им вполне доверяет...да и что они в том мире без нее будут делать?

1. Хм.. может я и ошибаюсь, но пену, спальник и палатку вроде в мешки не пихают. А, учитывая, что ему тоже пришлось побегать, покупая наполнение для рюкзаков, не совсем понятно за какими покупками он отправил Юлю. По идее, конечно - за ингридиентами для зелья, но в первый момент это непонятно.
В принципе, учитывая наличие у Юли машины, вполне логично, что ей пришлось помотаться по области, покупая ингридиенты домашнего изготовления ))

Как мы уже выяснили, продукты они покупали в магазине и никто по деревням не мотался. А рюкзак собирается так (как мне повезло с соавтором -спелеологом ): сначала идет большой плиэтиленовый мешок, в него цилиндр из скрученной пены, а в нее уже все остальное. И Юлину машину узурпировал Эфраим - ему пришлось побольше помотаться

5. Можешь кинуть в мя кирзовым сапогом, но я не совсем понимаю, почему умудренный походной (военной) жизнью Эфи (да и Юля, как я поняла, по ролевкам помоталась - наверняка же и с ночовкой ходила) не заготовил дрова заранее? Уголь конечно не годится, но ветки прогорают мгновенно (особенно на морозном ветру). А им, по идее, нужен был небольшой ровный костер, который не потухнет в самый ответственный момент.
Да и, по логике - чем больше они своими руками сделают, тем вернее у них получится. Наколоть полешек не так уж и долго, а Эфи наверняка и умеет, и топорик взял.
Хм.. а если в магазине вместо масла маргарин подсунут - фигушки он при соприкосновении растает. Да и масло современное тоже. 
И еще - больно слабенькая Юля на желудок. Неужто, только в квартирных ролевках участвовала?
Кстати, на холоде там особенно вонять нечему, а в лунном свете не особенно разглядишь что за бурда в итоге получилось.

Ну ладно вам....уж Юля масло от маргарина думаю сумеет отличить. О топорике речь впереди...безусловно он у него был. Но где они посреди города могли достать дрова?? У нас все-таки поле...не лес.

У мя другой вопросец - а что за доспех-то? Латы? Кольчуга? (Очень сомневаюсь, если честно, бо - для реконструктора-профи, участвующего в приближенных к реальным боях на настоящих мечах, Юля кажется недостаточно опытной, а для обычного ролевика-понтовщика - недостаточно богатой. Разве что - одолжила у кого).

Ну во-первых не ясно, с чего вы Юлю такой бедной сочли. Из-за спартанской обстановки дома? Так это удобства ради, а вовсе не из-за недостатка средств. Средств у нее хватает, поэтому кольчужка у нее легкая и прочная. Не из дешевых (жаль, не мифриловая ).

меня настораживает образ Юли, имхо не очень понятно прописанный. Она вся такая резкая, грубая порой, а Кьяра воспринимает ее уж очень хорошо сразу. Как-то это не очень. По-моему, такое поведение только оттолкнуло бы эмоционально открытую. слегка истеричную и ранимую Кьяру.

Истеричность Кьяры изрядно удивила нас с соавтором. Мы ее такой не планировали и не прописывали Теперь про Юлю..ибо за нее ответственна исключительно я. Юля - девушка со множеством противоречий внутри. Кьяра относится к ней хорошо, потому что чувствует доброту в ней. Однако Юля не видит для себя будущего...да, у нее все "как у других": работа, квартира, машина, не хватает самого малого. Счастья. И поэтому она часто срывает на других свою неудовлетворенность этим миром. В последующих главах, я надеюсь, вы увидите как изменится ее образ.

Всем спасибо за внимание. Продолжение будет совсем скоро...честно-честно
Всех вас люблю...

Сообщение отредактировал Клер - 26-02-2007, 23:04

[Kyona d'ril Chath >>>]

Так как квартира довольно старая, то в ней еще сохранились вещи, сделанные до эпохи "Made in Сhina". Коврик ручной работы, поэтому ужасно мягкий и пуфыфтый.

Дело не в "Made in Сhina". Просто, ни разу не слышала о пушистых коврах из Китая. Они же шелковые, если не ошибаюсь и берут не пушистостью, а сложностью рисунка. Хотя, если кому на заказ делали, все может быть

В качестве ответа на данный тапочег позвольте процитировать моего соавтора. Ибо точнее я сформулировать все равно не смогу.smile.gif
"Почему "Открывающие врата" не могут позариться на обычную пищу? Во-первых, кто это такие, лично я не знаю, я про таких не писал. biggrin.gif Во-вторых - тогда врата открывали тем, чем питались в те времена. Теперь времена изменились и народ питается продуктами из супермаркетов. Значит, и открывать будем продуктами из супермаркетов!" tongue.gif

Повторюсь, для меня в продуктах из маркета два основных но:
1. Мертвость материи и 2. Излишняя легкость добычи.
Просто это - имхо - умаляет значимость сюжета, только и всего.

Амнезия у нее и правда была. Сняло ее слово Самайн, произнесенное Эфраимом. Она им вполне доверяет...да и что они в том мире без нее будут делать?

Но Юля-то не в курсе, правда? Да и не полная амнезия у Кьяры была, раз она про родителей молчит. У вас по тексту так выходит, что Кьяра и помимо сведений о родителях может что-то скрывать.
А что касается того, что будут делать.. ну, кто ж его знает. Просто у мя после прочтения сложилось вот такое двоякое мнение - что Кьяра больше прикидывается, чем и правда не помнит, и что она доверяет вынужденно, поскольку времени маловато осталось. Вы же не будете к каждому ключевому моменту ссылку с разъяснением давать. Значит должно быть по тексту понятно. То, что Самайн оказалось катализатором и заставило вспомнить, можно как-то обыграть.
*кстати, это же касается истории Эфраима.. из текста то, что ты рассказала ничуть не ясно*

Ну ладно вам....уж Юля масло от маргарина думаю сумеет отличить. О топорике речь впереди...безусловно он у него был. Но где они посреди города могли достать дрова?? У нас все-таки поле...не лес.

Сейчас-то? В эру каминов_в_квартирах? Если честно, на рынке вполне. А вот откуда посреди поля дрова взялись совершенно неясно. К тому же, раз уж вас не напрягли продукты из магазина, то и уголь для гриля сгодился бы.

Ну во-первых не ясно, с чего вы Юлю такой бедной сочли. Из-за спартанской обстановки дома? Так это удобства ради, а вовсе не из-за недостатка средств. Средств у нее хватает, поэтому кольчужка у нее легкая и прочная. Не из дешевых (жаль, не мифриловая sleep.gif ).

Не бедной. При своей машине *весьма неплохо* бедной она не может быть по определению. Но и на богатенького псевдоролевика-распальцовщика не тянет. А для серьезного реконструктора, которому настоящая кольчуга реально важна, она недостаточно опытна. Просто на мой взгляд наличие у нее настоящего доспеха весьма необоснованно. Еще если бы где-то упоминался подарок или что она просто фанат чего-то такого, было бы логичнее. Вы же не пишете исключительно для тех, кого подобные детали не интересуют. Попадаются еще и зануды вроде меня, для которых некоторые детали важны, бо - неясности сбивают
Вы уж не обижайтесь, плизз.. если мои указивки не в тему, больше не буду

[Клер >>>]

Вы уж не обижайтесь, плизз.. если мои указивки не в тему, больше не буду

Твои указики всегда в тему, Кеночка Будем думать-с))

[Tardaerog >>>]

Ну чтож... глава 4)
Прошу прощения за задержку, тут целиком моя вина, но лучше поздно чем никогда)
Глава 4
Поднявшись с помощью Эфраима на ноги, Юля смогла оглядеться, как следует. Они оказались в просторной круглой комнате сочень высоким белым потолком, напоминавшим небесный свод в полуденные часы, когда солнечное сияние почти полностью вытесняет голубизну. В огромные, прорубленные в стене окна лился дневной свет, наполняя все помещение какой-то особой чистотой. Между оконными проемами стояли шкафы в полтора человеческих роста, битком набитые фолиантами и свитками. Дверцы их, казалось, каждое мгновение грозились разверзнуться и исторгнуть все содержимое библиотеки прямо на пол. Посреди комнаты располагался массивный, темного дерева стол, и высокое кресло, обитое чем-то наподобие бархата. Под потолком висел большой хрустальный шар на тонкой золотой нити.
Из кресла навстречу гостям поднялся высокий сухопарый мужчина в длинной мантии, его колючие глаза оглядели каждого по очереди и остановились на Кьяре. На вид ему было лет пятьдесят, темное одеяние делало его фигуру очень худой, черные волосы были изрядно смешаны с проседью, которая виднелась и в небольшой бородке, едва касавшейся его груди. Мужчина чуть наклонил голову, как обычно делают люди, подчиняющиеся правилам, которые они не совсем одобряют.
- Рад встретить вас. То, что вы открыли межпространственные врата, означает, что магия еще не покинула ваш мир окончательно.
Кьяра в свою очередь ответила ему глубоким поклоном.
- Приветствую тебя, верховный маг Эймсарда. Как и обещала, я привела тех, кто поможет спасти наш мир от зла.
- И выпить на халяву, - Эфраим, как всегда, юмором постарался прикрыть неудобство от сознания того, что он не вполне контролирует ситуацию.
- Эфи! - одернула его Юля, почувствовавшая себя очень неуютно под проницательным взглядом мага. - Не паясничай - не время сейчас.
- Ладно, не буду.
Маг тем временем опустился в кресло, жестом пригласив всех троих занять места напротив него. Кьяра, вернувшись в свой мир, почувствовала себя гораздо увереннее. Теперь настал ее черед подбадривать взглядом новых друзей, при этом на Юлю она смотрела очень по-дружески, а вот на Эфраима – как-то искоса, осторожно и вместе с тем – с явным удовольствием.
- Ну, вот, собственно, мы и здесь, - сказал Эфраим, чтобы хоть как-то прикрыть возникшую паузу.
- Я вижу, - равнодушно ответил маг, его лицо стало еще более непроницаемым, а глаза - еще более колючими.
- Мы хотели бы понять... узнать, - сбилась Юля. - Чего вы от нас хотите? То есть чем мы можем помочь?
- Вы весьма стремительны, юная леди, но здесь, в глуши, мы привыкли к размеренности и нарушать ее не собираемся, - маг произнес это с таким лицом, словно оказал девушке огромную услугу столь длинным предложением. - Все откроется своим чередом.
- В глуши? - изумилась Юля. - А это... мы... мы разве не в столице?
- Выгляните в окно. Вы находитесь в Хелькарто, северной твердыне Эймсарда.
Юля подошла к окну. Перед ней открылась потрясающая картина - холодное стылое небо, а где-то глубоко внизу каменная равнина, покрытая мхом и лишайником, с видневшимися кое-где рощицами карликовых сосен. Кабинет, очевидно, находился на самом верху очень высокой башни, неизвестно кем и для чего возведенной в этой глуши.
- О-о... - Юля от изумления только всплеснула руками. - И... как вы здесь живете? Ведь... ведь совсем никого вокруг?
- Когда занят делом, а не балами и приемами, жизнь в глуши лишь помогает, - сурово ответствовал хозяин кабинета.
- Конечно-конечно, - поспешила согласиться девушка. - У вас вероятно, очень много дел. Но разве вам не бывает одиноко?
- Одиночество - болезнь праздных молодых людей.
Юля обиженно замолчала. Она не понимала, почему ее искреннее дружелюбие снова и снова разбивается о стальные реплики верховного мага. Ощущая собственное бессилие, девушка растерянно посмотрела на Эфраима. Поймав ее взгляд, он решил подключиться к беседе.
- Хм… но и отдыхать ведь тоже надо иногда, - фраза получилась похожей на плохо замаскированный упрек.
- Лучший отдых – смена занятий, - ответил Сардант.
- И чем вы предпочитаете заниматься во время отдыха? - улыбнулся Эфи, решив, что сейчас маг разговорится.
- Молодой человек, мои скромные занятия вряд ли заинтересуют вас
- Сурово... - Эфи приподнял бровь и повернулся к Кьяре. - Милая, почему этот почтенный товарищ так нелюбезен?
Услышав подобное обращение, Сардант вопросительно изогнул бровь, но промолчал. Эфи, словно не обращая внимания на это движение, продолжал с полуулыбкой смотреть на Кьяру. Эльфийка моргнула и вдруг улыбнулась.
- Эфи, это верховный маг нашего королевства. Он может быть таким, каким ему хочется.
- Тогда, будь добра, сообщи верховному магу вашего королевства, что вообще-то мы тут по его милости и даже просьбе, если я правильно понимаю ситуацию.
Кьяра продолжала улыбаться.
- Думаю, ты сам можешь ему сказать об этом. Он же сидит прямо напротив тебя, - Юля бы рассмеялась, если бы к комизму ситуации не примешивалась изрядная доля тревоги.
- Молодой человек, должен вам заметить, что просьба исходила отнюдь не от меня, и я изначально был против столь безрассудной идеи, но есть воля выше моей, - холод арктических льдов чувствовался в его голосе, каждое слово падало подобно каплям в тишине подземного грота.
- Оч-чень интересно... - потянул Эфи, опережая готовую сорваться Юлю. - Так нам еще и не рады?
- Отнюдь. Я уверен, что при дворе вы будете приняты весьма благожелательно, там любят все странное и эксцентричное.
- При дворе? - начитанный Эфи прекрасно знал, что двор - это последнее место, где могут происходить приключения. - Но мы не ко двору прибыли, а к вам. Значит, вам от нас что-то надо. Так?
- Меня попросили встретить вас, так как портал с наибольшей вероятностью должен был открыться именно здесь. Более того, как только вы оказались в этой комнате, вступило в действие заклинание, довольно древнее, между прочим…суть его заключается в пробуждении памяти вашей крови. Теперь в любом уголке нашего мира вы сможете понимать язык его обитателей и в свою очередь объясняться на нем. Я исполнил требуемое, остальное вам станет известно позже.
- Ладненько... - с деланным безразличием отозвался Эфи, устраиваясь в кресле поудобнее. - Что теперь делать будем?
- Теперь, полагаю, вы можете пройти в отведенные вам комнаты, - Сардант, казалось, потерял к ним даже тот малейший намек на интерес, который был в начале. – Выйдете из моего кабинета, и сразу налево будет лестница. Она довольно крутая… спуститесь этажом ниже, и вас проводят в покои, а вечером после ужина мы встретимся снова.
Юля и Эфи, безрезультатно подождав продолжения еще пару минут, поднялись и вышли. Кьяра несколько мгновений задумчиво смотрела на массивную дверь, за которой скрылись ее новые знакомые, а потом повернулась к Сарданту.
- Зачем вы с ними так, сир?
- Ты знаешь, девочка, что я не в восторге от сумасбродных идей твоей наставницы, - мага словно подменили – его тон потеплел, глаза уже не сверлили собеседницу, в них скорее проглядывало что-то схожее с отеческой заботой. - Слишком много непредвиденных случайностей сулит нам осуществление этого плана.
- Ведунья редко ошибается в людях, - уверенно ответила Кьяра. - Они... они хорошие, сир. Я пробыла в их мире целую неделю, и они не причинили мне никакого вреда.
- Ты не понимаешь, - устало покачал головой Сардант. - Привнесение чужих в наш мир может спутать все карты, и привести к совсем уж непредвиденным последствиям.
- Но разве есть способ победить Санкара и принца без их помощи?
- Способ есть всегда. И я не очень пока представляю, чем они смогут помочь.
- Поэтому вы им ничего не ответили? - Кьяра покачала головой. - Я ведь только что сама побывала в чужом мире. Им очень странно быть здесь. Можно хотя бы не быть с ними таким строгим, сир.
- С чего ты взяла, что я был строг? – маг нахмурился.
- Я вас не первый раз вижу, сир, - Кьяра лукаво улыбнулась. - И знаю, что вы можете быть и более снисходительным.
- Подобного греха я за собой не знаю, - твердо качнул головой Сардант. - Снисходительность воспитывает слабых.
- Рада видеть, что вы ничуть не изменились, - девушка кивнула. - Так вы расскажите им...?
- Что?
- Про Санкара и принца, и... и что им предстоит. Не могу поверить, что вы отпустите их отсюда без доброго совета и какого-нибудь магического оружия! Вы же нам поможете, правда?
- Ох, не знаю, стоит ли, - маг колебался. - Твоя наставница и ты вместе с ней, боюсь, сами не поймаете, что за кашу завариваете.
Кьяра моргнула. Сардант явно напрашивался на уговоры, но зачем ему это?
- Сир, вы же знаете, судьба иной раз бывает милостива к тем, кто вступает в спор с нею.
- Я знаю гораздо больше обратных примеров, - Сардант понял, что девушка не уйдет без ответа, и частично капитулировал. - Давай сделаем так - я поведаю им предысторию и после этого умываю руки.
- Но ведь у вас наверняка найдется и парочка добрых советов, сир? - не отступала Кьяра.
- Я буду что-либо делать не ранее, чем переговорю с твоей наставницей. Ох, аукнется нам твое путешествие в другой мир… впрочем, об этом будет разговор на королевском совете.
- Ясно... - Кьяра задумчиво опустила голову и поднялась. - Не буду долее утруждать вас, сир.
- Не смею задерживать вас, принцесса.
Кьяра кивнула и вышла, не обернувшись. Маг после ее ухода еще долго продолжал сидеть не двигаясь, уронив подбородок на сцепленные пальцы.
* * *
Вечер наступил очень быстро - на беззвездном небе равнодушно сияла луна, слышно было, как у подножия башни скорбно завывает ветер, от стен резко повеяло холодом и сыростью. Ужин оказался не обильным, но питательным, хотя и состоял почти полностью из растительной пищи. Когда со стола было убрано безмолвными слугами-карликами, Сардант пригласил своих гостей придвинуть кресла к жарко натопленному камину и медленно, тщательно подбирая слова, начал свой рассказ.
- Ну что ж, я, пожалуй, начну издалека, как это, впрочем, всегда стоит делать в подобных случаях. Кьяра вам уже рассказала о щите. Скоро минет тысяча лет, как он мерцает над Эймсардом. Много воды утекло с тех пор, многое забылось и утеряно, но я тешу себя надеждой, что не так много, чтобы этого нельзя было поправить. Тысячу лет назад здесь, где мы находимся сейчас с вами, совет магов тогдашнего королевства воздвиг этот щит. Многие сгорели в этом акте творения, а оставшиеся сошли с ума, ибо они задействовали силы, которые не могут взаимосочетаться, но им удалось скрепить их. Хотя цена была страшна. То было время дикой магии, время проб и ошибок, порой слишком страшных, порой чрезвычайно удачных. Многие порождения магии жили тогда здесь, в том числе и серые демоны. Говорят, что их создали сами маги, я же предполагаю, что они существовали всегда, а маги лишь изменили их, дав возможность контактировать с тканью реального мира. Но они не дали демонам оболочки, и с тех пор они охотятся за живой плотью. Некоторые из них даже бывают временно разумны, но не слишком долго. Вот от этих-то созданий, попавших под власть темного мага Улькаса, волшебники и надеялись защитить свою страну.
- Всегда во все времена людьми и магами владело желание обладать этой землей. Предание гласит, что некогда здесь находилась столица древней эльфийской империи, но это событие столь глубоко запрятано в толще времен, что никто уже не может отличить легенду от правды. Поэтому маги стремились сюда в поисках силы, а люди - в поисках той благодати, что до сих пор скрыта в камнях и реках этого места. И вправду, климат здесь мягкий, земля родит щедро. Только это место по неизвестным причинам показывает истинный лик земли. И Улькас вознамерился захватить Эймсард. Против его демонов не было защиты, в последнем отчаянном усилии был возведен щит, а впоследствии удалось создать заклятие развоплощения, и состоялась страшная битва, ибо Улькас собрал под свои знамена очень многих. Следы той войны до сих пор страшным шрамом зияют на теле мира, но все же Улькас был уничтожен.
- Сказать, что после этого наступил мир и покой, конечно же, нельзя, щит защищал лишь от демонов и большей части заклятий тех времен, связанных напрямую с первозданной магией, а посему обладавших огромной силой, способной обрушить горы и высушить океаны. С тех пор маги стали гораздо более искусными, нынешние утонченные заклятия - суть многосложные схемы, использующие тончайшие магические потоки и сплетающие их в узор. Конечно, они не обладают той же мощью, что и прежние, но, наверное, это к лучшему, - тут в голосе мага Юле почудилась нотка грусти, и девушка засомневалась в том, что Сардант так уж сильно рад утрате старой магии.
- С тех пор были и войны, причем весьма кровопролитные, дважды под угрозой оказывалась столица, ибо людей по-прежнему притягивала эта земля. Но ужас тех времен безвозвратно канул в прошлое, став частью Истории, по крайне мере, нам так казалось. Нынешний король, Манейар, взошел на престол 34 года назад. Он достойный продолжатель своей династии, обладающий всеми качествами, которые так нужны владыке в мирное время, кроме, наверное, скромности. В начале своего правления он решил присоединить к королевству три пограничных герцогства. В сущности, они давно уже были частью государства, но ему хотелось отметить свое правление. И вот торжественное действо состоялось. Я предупреждал его о последствиях, но молодые всегда склонны преувеличивать свою мудрость, а советы стариков принимать за простое ворчание. Герцог Мальтар, владелец золотых рудников, вознамерился расширить свой майорат за счет владений самого королевства - земель свободных общинников, что граничат с его герцогством. Разумеется, ему был дан отказ. Как и следовало ожидать, вассалом короля он признавал себя лишь на бумаге. Войдя в союз с троллями гор, которые собственно и помогли ему с рудниками, он ворвался в наше королевство, опустошая землю огнем и мечом. Впрочем, не он первый, не он последний. Не знаю, на что он рассчитывал, но в первой же битве его войско был разгромлено на голову, но главное отнюдь не в этом. В том походе Манейар не только одержал вполне убедительную победу – тогда же он встретил Мириам.
- Наверное, это была любовь, причем любовь, которую редко встретишь среди королевского рода. В результате родился Тьел, а его мать скончалась родами. Манейар на время отошел от дел и посвятил себя воспитанию сына. Но королевство не может жить без владыки. И ему пришлось вернуться на трон. Со временем боль потери притупилась, а государству потребовался наследник, ведь Мириам не была королевой; взойди Тьел на престол, междоусобица была бы неизбежна. И король выбрал себе во всех отношениях достойную супругу, родившую в скорости законного наследника. Тьел унаследовал от матери потрясающие магические способности, оно и не удивительно, ведь известно, что кровь шаманов, рожденных за щитом, намного лучше чувствует магию. Обнаружив это, я взялся учить его. Однако скоро увидел в нем противоестественную тягу к тьме, вроде бы никак явно не проявлявшуюся, но столь очевидную, что нельзя было в ней усомниться. Наверное, любовь к ученику немного сбила меня с толку, и был период, когда я колебался… слишком долгий период. Я закрыл перед ним свои двери и сообщил Манейару, но было уже поздно. Мальчик избрал свой путь.
- Я и другие маги по возможности следили, что происходит за щитом. Мы старались находить выдающихся людей, способных сменить нас. Но, наверное, он ускользнул от нас. Лет пять назад мы стали ощущать за щитом присутствие сильного, очень сильного мага. В магическом эфире появились следы тех древних заклятий, которые, как мы думали, навсегда покинули наш мир. Это был Санкар. Мне до сих пор неизвестно, что за источник древней мудрости он нашел. Но не это так обеспокоило совет магов. Не далее как месяц назад мы стали замечать мельчайшие частицы тьмы, тени теней, проникающие в наш мир, сюда, за щит заклятий. После долгих поисков мы поняли, что источник зла находится в вашем мире. Но после разделения магия ушла из него, поэтому наши собственные выводы казались совершенно абсурдными.
- Недавно в библиотеке Игнол – самой древней из всех, она находится в отдаленном герцогстве рядом с Пустошью - был обнаружен древний трактат, повествующий о войнах далекого прошлого времен упадка эльфийского королевства. Сам по себе этот трактат - в высшей степени уникальный и ценный документ. Но особое внимание привлекло к себе место, где повествуется о крылатых воительницах - порождениях магии огня, которые внезапно обрушились на столицу из прохода, бравшего начало в пустынях южного материка и проходившего через ваш мир. Поэтому меня… уговорили доставить вас сюда. Я не знаю, какими соображениями руководствовалась Ведунья и пока что не могу открыть вам все цели вашего прихода сюда. Думаю, вам стоит как можно быстрее связаться с ней. Кьяра, расскажи своим друзьям о том, как нужно себя вести при перемещении, и я доставлю вас прямо к жилищу моей…гм…коллеги.
Поспешность, с которой маг стремился избавиться от их общества, показалась Юле какой-то ненатуральной. Сардант безусловно тщательно разыгрывал свою роль, но все же что-то неподконтрольное ему вырывалось наружу. К тому же Юля судила по эльфийке – Кьяра общалась с магом так запросто, словно он приходился ей двоюродным дедушкой. Будь Сардант все время замкнутым и отталкивавшим любое общество, девушка вряд ли чувствовала к нему привязанность. Судя по всему, у архимага Эймсарда имелась веская причина демонстрировать нелюдимость своим гостям.
Кьяра воспользовалась всеобщим молчанием, чтобы подготовить Эфи и Юлю к перемещению.
- Переход происходит за доли мгновения, но нужно соблюдать несколько правил. Первое и самое главное – не шевелить руками и ногами. Иногда перед глазами могут возникать иллюзии…на них не нужно обращать внимания. Глаза можно закрыть заранее. И последнее – не издавать никаких звуков…чтобы не нарушить равновесие межпространственной материи. Кажется, все, - она взглянула на Сарданта, который ответил ей коротким кивком.
- Благодарю… - кивнул маг, хотя в его тоне не было и намека на признательность. – Прошу вас сомкнуть руки и встать вокруг меня. Приготовились…
* * *
Второй раз за сутки Юля ощутила, как земля уходит у нее из-под ног. На нарушение указаний Кьяры просто не осталось времени – переход действительно произошел мгновенно, и она не успела ощутить ничего, кроме легкого головокружения. Они оказались посреди лесной чащи. От необычайной чистоты воздуха и запаха хвои Юля почувствовала огромный прилив сил и с трудом удержалась от того, чтобы не помчаться по тропинке бегом. Через несколько минут им открылось притаившееся в глуши леса озеро Жемчужное.
На берегу его стоял двухэтажный домик с черепичной крышей и уютной мансардой. Стены были украшены вьющимися зелеными растениями с мелкими золотистыми цветами, из едва различимой трубы сочилась узенькая струйка дыма, широкая деревянная дверь была распахнута настежь, словно приглашая гостей внутрь. Чем ближе подходили они к дому, тем сильнее билось сердце Кьяры – она, наконец, вернулась домой, в то единственное место, где чувствовала себя свободной.
Дом окружали разноцветные клумбы с цветами, дорожки между которыми были выложены крупным светлым камнем. Навстречу гостям выбежал огромный лохматый пес, белый с рыжими подпалинами и с радостным лаем закружился около Кьяры.
- Твоя псина? - поинтересовался Эфи.
- Это Кенд! - радостно откликнулась Кьяра, трепля собаку по загривку. - Ведунья принесла его, когда я... когда меня сюда... для меня, в общем. Мы с ним большие друзья!
- Заметно,- сказал Эфи. - А теперь неплохо бы познакомиться и с самой Ведуньей.
- Это она будет с нами знакомиться, - пробормотала Юля. - И если мы ей понравимся так же, как Сарданту...
- Знаешь, я бы на месте Сарданта себя так же вел. Навязали, понимаешь, компанию иногородних малолеток…
- Ага... то есть мужская солидарность пошла? - Юля фыркнула. - Ты бы ему это в лицо сказал, когда он меня ниже плинтуса опускал.
- А ты бы не лезла с вопросами, что да как, - парировал Эфраим. - Видно же, что дедушке не до нас, грешных.
- А что мне оставалось? - Юля пожала плечами. - Надо же было выяснить, зачем нас сюда притащили!
- Ну, вот сейчас и узнаем, - невозмутимо ответил Эфи.
Кьяра, не обращая внимания на их спор, поднялась на крыльцо и скрылась внутри дома. Эфи и Юля последовали за ней, стараясь не наступить на хвост скачущему Кенду. Они оказались в просторной комнате, отделанной деревянными панелями со множеством подвешенных на красивых лентах мелочей, которые так и притягивали взгляд, тем самым рассеивая внимание. У дальней стены ярко пылал камин, и по всему помещению плыл странный, ни на что не похожий терпкий аромат. У окна, скрестив руки, стояла высокая рыжеволосая женщина в лазоревом платье с широкими рукавами и встречала вошедших непроницаемым взглядом глубоких темно-синих глаз
- Здрасте, - только и сказал Эфи.
- Приветствую вас, долгожданные гости, - голос у Ведуньи оказался необычайно глубоким и словно доносившимся из какого-то бездонного источника.
- И мы вас, - Эфи в душе как-то уже успел встать на сторону Сарданта, несмотря на то, что маг продемонстрировал сомнения в самой необходимости приглашения гостей из другого мира.
Ведунья улыбнулась.
- Да, именно в таких людях и нуждается наш мир, - она повернулась к Кьяре. - Ты отлично справилась, девочка моя.
Эфи молча ждал продолжения, но расстроенная нелюбезным приемом архимага Юля горько усмехнулась.
- Что же, вы теперь тоже начнете нас кормить загадками и старыми легендами, по примеру Сарданта?
Ведунья успокаивающе коснулась плеча девушки.
- Ты сильно встревожена, и, не скрою, для этого хватает причин. Но сейчас я приглашаю вас немного прогуляться вокруг озера, и, может быть, будущее для вас окрасится в более светлые тона.
- Пардон, а что, оно сейчас в темных? - спросил Эфи, которому хижина и вся обстановка после строгой, суровой величественности Северной Башни показались подозрительными.
- Скажем так – оно как великолепный скакун в серых яблоках. Его нужно оседлать и покорить, без этого дни Эймсарда сочтены, - блеснула глазами Ведунья. - Или рассказ Сарданта не произвел на вас должного впечатления?
- Ну, у каждого свои заморочки, у наших братков и покруче бывают, и ничего – разбираются как-то.
Незнакомые слова не произвели на Ведунью никакого впечатления. Кьяра, видя, что разговор заходит в тупик, порывисто схватила Эфи за рукав.
- Ты не должен думать, что все так просто. Прошу, выслушай мою наставницу!
- Я с удовольствием, - он подмигнул эльфийке, отчего она покраснела.
- Ну, вот и чудесно! - улыбнулась Ведунья. - Идем?
Они медленно шли по песчаному берегу озера Жемчужного, перешагивая через тянувшиеся к воде корни столетних дубов и вязов. Через несколько минут Ведунья нарушила тишину:
- Как вы знаете, король нашего государства уже не молод. И хотя он был хорошим правителем и надеюсь, пробудет им еще много лет, сейчас у него уже нет достаточно сил, или, если хотите, куража, бороться с Санкаром и Темным принцем. Это будет ваша задача...
- Вау, и как мы это сделаем? - скептически усмехнулся Эфраим. - Перенесем сюда семьдесят вторую воздушную армию Ленинградского военного округа?
- Боюсь, армия из вашего мира тут не справится. Санкар хочет не просто покорить наш мир - по пути он собирается уничтожить и ваш. Сила его велика, а армия незаконного претендента на престол - сильна. Он сумел подкупить троллей с Севера, не говоря уже о простых головорезах, жадных до добычи и крови, которых, увы, за щитом хватает.
- Так перекупите их, - пожал плечами Эфи, не обращая внимания на гневный взгляд Юли.
- Тролли нужны лишь для того, чтобы грабить селения на его пути. Главная опасность - Санкар. Если ему удастся разрушить защитный щит...
- Ага, и вы предлагаете нам его прихлопнуть? Вот так, одной левой?
Ведунья вздрогнула.
- Прямоты вам не занимать, юноша. Я не уверена, что его можно уничтожить. Но одолеть необходимо - иначе вашему миру тоже грозит гибель.
- И как же это сделать, если не касаться его драгоценной персоны?
- Увы, я если бы я знала - пошла бы сама, - как показалось Юле, это была скорее шутка со стороны Ведуньи. - Но никто не знает его слабых сторон.
- Ага, портрет становится все страшнее и страшнее, - Эфи не смог удержаться от смешка.
- Шуткам скоро придет конец, - Ведунья грустно покачала головой. - Вам, конечно, придется съездить в столицу... да, Кьяра, тебе теперь надо быть осторожной вдвойне...
- Столицу? Это я люблю, - повеселел Эфраим.
- Ты же там никогда не был! - изумилась Юля. - А почему ты должна быть осторожной, Кьяра?
Девушка вдруг смутилась и отвернулась. Ведунья пришла ей на помощь:
- Кьяра - не просто посланница. И не просто моя ученица. Санкар будет стараться захватить ее.
- А я вообще столицы люблю, - не обращая внимания на суровый тон Ведуньи, продолжал веселиться Эфи. - Юль, что за странные вопросы? Ты на месте Санкара не попыталась бы захватить такую красавицу?
Кьяра покраснела. Ведунья испытующе оглядела Эфи и приподняла бровь, но говорить ничего не стала. Юля фыркнула.
- У меня, между прочим, нормальная ориентация, если ты забыл! – рассвирепела от его несерьезного отношения девушка.
- Нет, родная, я этого никогда не забуду, - ласково протянул Эфи.
Теперь пришел черед Юли краснеть. Ведунья же только рассмеялась.
- Чувствую, в столице вы придетесь ко двору.
- Кьяра, милая моя, пора накрывать на стол, – неожиданно свернула колдунья разговор. - После обеда подумаем, как быстрее доставить вас в столицу.
Разочарование Юли от еще одного малоинформативного разговора несколько сгладилось после беседы во время обеда. Стол, который Кьяра накрыла прямо на траве, не отличался разнообразием, каждое блюдо сочетало в себе немного мяса и овощей, но зато легкое летнее вино благодаря добавлению цветочного нектара, вызывало желание откинуться на спину и мечтать, провожая глазами медленно уплывавшие за горизонт облака.
- Маг Сардант рассказал вам о том, почему мы вызвали вас, - так Ведунья продолжила свой рассказ, когда ее гости насытились.
- Не совсем, - тут же возразил Эфи. - Он рассказал нам долгую и увлекательную историю, но у меня сложилось впечатление, что он и сам не знает, зачем мы здесь.
- Что ж, скоро и он узнает и, надеюсь, поймет мои мотивы до конца. Кьяра говорила вам, что наши два мира были когда-то мирами-братьями. Это означает, что грани между ними были крайне тонки. Одним из последствий создания щита стал разрыв это связи. Когда мы поняли, что Санкар возобновил эту связь в своих черных целях, мы поняли и ответ на вопрос, какой магией он пользуется. Это древняя магия, обращенная к первозданным костям нашего мира. И это значит, что пришельцы из другого мира неуязвимы для нее.
- Ага, и вы предлагаете незаметно пробраться в его штаб, перерезать тысячи три охраны, одолеть Тьела, который, как я понял, не только в древней магии разбирается, ну а потом со спокойным сердцем завалить самого Санкара. Как вы думаете – мы не надорвемся?
- Конечно, все будет немного не так, - с легкой улыбкой ответила Ведунья. - Мы полагаем, что Санкар ведет атаку через Арку Смерти…впрочем, об этом я скажу подробнее на королевском совете.
- Но я так и не понял, а нашему миру какой вред от всего этого? – Эфи быстро сменил тему.
- Дело в том, что, проходя через ваш мир, эти древнейшие заклятия вызывают опаснейшие для вас болезни
- Болезни?
- Есть какое-то другое слово…как же…порчу! То, что губит вас.
Эфраиму немедленно пришел на ум скандал месячной давности, где все вертелось вокруг повышенного радиационного фона в Африке. Говорили, что Аль-Каида добралась-таки до ядерного оружия…. «А что, если? – пришла ему в голову невероятная мысль. – Конечно, ведь были обнаружены следы воздействия похожего на радиацию вещества… ну-ка, вспоминай физику! Радионуклиды накапливаются в органах, в процессе обмена веществ в организме человека они замещают атомы стабильных элементов в различных структурах клеток. При распаде радионуклида образуются изотопы химических элементов, принадлежащие соседним группам периодической системы, что может привести к разрыву химических связей и перестройке молекул. Но какое отношение изотопы радиоактивных элементов имеют ко всему этому?... Стоп! Точно! Протоны… чем выше их энергия, тем больше длина пробега. Именно они и воздействуют на ткани, значит… значит, это самое колдовство превращается в нашем мире в гамма-излучение, причем очень и очень интенсивное….»
- Ндааа… - так он вслух выразил результаты своего мозгового штурма. – А ведь это и правда грозит нам…гм, много чем грозит.
* * *
Если Юля надеялась попасть в столицу так же быстро и просто, как они оказались у Ведуньи, то сильно ошибалась. Выяснилось, что в городе нет достаточно сильного мага, чтобы поддерживать открытыми порталы, поэтому путешествовать им предстояло более традиционным способом. Коротко посовещавшись с Кьярой, Ведунья попрощалась с друзьями и пообещала скорую встречу на королевском совете. Втроем они начали углубляться в лес, следуя той же самой тропинкой, по которой спускались к берегу озера.
Кьяра уверенно шла впереди, ничего не говоря, но безошибочно ориентируясь в изрядно поросшей папоротником дороге. Не прошло и получаса, как они вышли на опушку леса и остановились, обозревая открывшиеся их взгляду бескрайние поля с видневшимися вдалеке холмами. Кьяра глубоко вдохнула и вдруг свистнула, да так громко, что Юля поморщилась, а Эфи издал восхищенный возглас. Некоторое время ничего не происходило, но потом до их слуха долетел отдаленный стук копыт, приближавшийся с каждым мгновением все ближе. Не прошло и пяти минут, как перед изумленными Юлей и Эфраимом предстали четыре великолепных гнедых скакуна, которые громким ржанием приветствовали своих будущих всадников.

[Танцующий с Тенями >>>]

Простите меня, милые мои, за что, что я сейчас скажу...
А скажу я, что... что мне и сказать-то, в общем, нечего. Слово, знаете ли, такая странная штука... Оно бесценно и в то же время порой абсолютно ничтожно. Сейчас бесценны ваши слова, но ничтожны мои. Потому что... Да просто потому, что иногда нужно промолчать. Промолчать, чтобы не спугнуть Чудо. Промолчать, чтобы сохранить, законсервировать то волшебное ощущение, созданное вами. Промолчать, окунаясь в сказку и забывая о реальности.

И я могу только выразить свое глубочайшее сожаление по поводу того, что почти незнакома с несравненным автором сего великолепия по имени Tardaerog...
И выразить такое же глубочайшее чувство радости по поводу того, что я знакома с несравненной Клер...
С вами, ребята!

И потому преклоняю колени и смиренно отхожу в сторону, дабы не нарушать своими ненужнымии, в общем-то, комментариями Волшебство, которое вы нам дарите.

Вот это я называю Мастерством...

Спасибо!
С любовью и уважением к вам обоим, Тень.

[Gathering >>>]

Насторожила одна штука: почему Эфи и Юля сразу не удивились, что понимают язык житетелй Эймсарда????
А так, все просто замечательно и оооооочень вкусненько!!!!
Псиб за увлекательные минуты

[Горация >>>]

Мда… смотрю я, что нынче на тапки как-то не расщедрились… что ж, видимо, придется мне самой втыкать палки в колеса телеги авторского самолюбия… да… придется.

в полтора человеческих роста

Замеряли??? Не очень убедительная цифра, впрочем, как и сама величина измерения…

высокое кресло

в каком смысле высокое? С высокой спинкой или с высоким сиденьем?

делало его фигуру очень худой

не нравится мне слово «делало». Может, предавало его фигуре чрезмерную худобу, или что то в этом роде?

смешаны с проседью

тогда смешены с сединой… потому, что проседь уже и есть сама по себе смешение. Волосы с проседью.

в небольшой бородке, едва касавшейся его груди

Это вы называете небольшой?! По-моему это уже довольно изрядная растительность, если все же касалась груди, пусть и едва!

занять места напротив него

Какие места? Из мебели, на которой можно занять место, упоминалось только кресло, но оно уже занято… Тогда им нужно либо занять места на «чем-то», либо «встать напротив».

Более того, как только вы оказались в этой комнате, вступило в действие заклинание, довольно древнее, между прочим…суть его заключается в пробуждении памяти вашей крови. Теперь в любом уголке нашего мира вы сможете понимать язык его обитателей и в свою очередь объясняться на нем.

Наконец-то!!! Теперь гораздо правдоподобнее!

кроме, наверное, скромности

не думаю, что такой мудрый маг вставил бы эту фразу о своем собственном короле в разговоре с чужаками. И короля порочит, и о маге заявляет не в лучшую сторону.

Поэтому меня… уговорили доставить вас сюда. Я не знаю, какими соображениями руководствовалась Ведунья и пока что не могу открыть вам все цели вашего прихода сюда.

Дом окружали разноцветные клумбы с цветами, дорожки между которыми были выложены крупным светлым камнем.

Может, я слишком дотошная, вот только первое, что приходит на ум, что дорожки не между клумбами, а между цветами… Почему-то слово «дорожки» крепится у меня к «цветам».


Вроде все... согласна, маловато, но что поделать!

[DiVert >>>]

Прости, Клер, что задержалась)

Прочитала с большим интересом, комментариев, правда, немного, больная голова она не то, чтобы не давала покою, наоборот, к сожалению, она его постоянно требует.

Между оконными проемами стояли шкафы в полтора человеческих роста, битком набитые фолиантами и свитками. Дверцы их, казалось, каждое мгновение грозились разверзнуться и исторгнуть все содержимое библиотеки прямо на пол. Посреди

Я хочу так жи-и-и-ить!
*рыдает*))

- Ладно, не буду.

По мне, так и напрашивается снабжение этой реплики каким-нибудь взглядом или жестом говорящего)

- Ага, портрет становится все страшнее и страшнее, - Эфи не смог удержаться от смешка.

Дядя часом не станет похож на Кухулина в минуты битвы?


Вполне любопытственное повествование, господа))) Правда, я рассчитывала найти тут главы три с тех пор, как не посещала, к моему великому сожалению, эту тему...

Удачи в творчестве)

[Клер >>>]

Ну воть-с...это снова мы Так сказать вняли гласу отсутствующей совести и решили вас навестить) И конечно не с пустыми руками, а с 5 главой

Глава 5
Они ехали уже четвертый час кряду, и каждая минута лишь увеличивала Юлины муки. За всю свою жизнь девушка сидела в седле от силы пару раз, когда в глубоком детстве ходила с мамой в парк, и, конечно, никаких впечатлений кроме «доброй лошадки с грустными глазами» у нее не осталось. То, что Эфраим тоже оказался неготовым к столь обычному для фэнтези-мира способу передвижения, служило слишком слабым утешением ее ноющей спине и затекшим ногам. Она в очередной раз обернулась назад, чтобы проверить четвертую лошадь, которой выпала нелегкая ноша в виде их с Эфи рюкзаков. Вспомнив, сколько усилий было потрачено на их закрепление по обе стороны от седла, девушка скептически покачала головой.
Первые трудности начались еще до того, как они забрались на скакунов – оказалось, что это отнюдь не так легко, когда никто не подсаживает тебя и не держит рукой стремя. Кьяра, поначалу немного удивленная беспомощностью своих друзей, без малейшего намека на смех пришла им на помощь – после нескольких бесплодных попыток оказалось, что хотя и Юля, и Эфраим были правшами, на лошадь требовалось забираться с левой стороны. При этом приходилось учитывать и то, что конь – это живой транспорт, который требует соблюдения элементарных правил вежливости, как то – не ударять левой ногой по ребрам, не скрести правой ногой по крупу и крепко держаться за обе луки седла. Однако, как выяснилось довольно скоро, это было только начало.
Всем известно, что, когда катаешься в парке, лошадь ведет за узду ее хозяйка. Теперь же Юле и Эфи требовалось за кратчайшее время научиться управлять своими четвероногими приятелями самим, да так, чтобы не разозлить оных. Кьяра не сразу поняла, что именно у нее спрашивают – для нее искусство верховой езды было чем-то сродни умению говорить или дышать, но, оправившись от удивления, эльфийка начала объяснять самые азы. Юля быстро сообразила, что поводья в принципе можно сравнить с автомобильным рулем – натягивая их справа или слева можно было заставить лошадь повернуть в нужную сторону, а потянув на себя – затормозить. Но на закрепление пройденного ушло довольно много времени, в течение которого они ехали буквально черепашьим шагом и не сильно приблизились к своей цели – столице Эймсарда Орофарну.
Местность так поразительно напоминала Юле Россию, что за каждым поворотом она ожидала увидеть традиционные дачные домики или хотя бы автозаправочную станцию. По обе стороны от проселочной дороги, по которой они ехали, тянулись сплошные стены соснового бора, в ясной голубизне неба что-то кричали на незнакомом языке большие синегрудые птицы с остроконечными, похожими на ласточкины, хвостами и широкими крыльями. Лес без предупреждения сменился полями, такими идеально ровными, уже убранными к зиме, но все равно еще хранившими память о недавних стройных рядах спелых колосьев. Лошади без всяких просьб сменили шаг на рысь, отчего тряска только усилилась, но поначалу это показалось Юле сравнительно небольшой компенсацией за увеличение скорости. Скоро ей пришлось пожалеть об этом своем заблуждении.
Поля наползали на попадавшиеся изредка по обеим сторонам от дороги холмы, но и те, и другие были вынуждены отступить перед глухими частоколами деревьев. Кроме сосновых боров встречались и лиственные чащи, тогда раскидистые ветви кленов и ясеней нависали над самой дорогой, ласково поглаживая всадников по плечам, а однажды вдалеке мелькнуло пятнышко голубой глади озера. Если бы не боль в спине, Юля назвала бы эту прогулку лучшей в своей жизни – чистейший воздух, никогда не ведавший автомобильных выхлопов, ударял в голову не хуже алкоголя, а теплота скачущего под ней животного и свист ветра в ушах доставляли невыразимое наслаждение.
Кьяра быстро заметила, что ее спутники жестоко страдают после скачки в течение нескольких часов, но ничем не могла облегчить их страдания. Юля и Эфи пытались по ее совету расслабиться, держать спину гибкой и сохранять вертикальное положение грудной клетки, но мышцы отказывались фиксировать нужное положение, – они нещадно ныли и требовали отдыха. На Эймсард медленно опускался вечер, а Орофарн все не показывался – еще немного, и Юля потребовала бы остановиться и заночевать в поле, так нестерпима была боль и чувство одервенения в ногах и руках. Даже шея, казалось, готова была сломаться при малейшем увеличении лошадью темпа. Эфи с виду все еще держался, но Юля не знала, сколько в его позе бравады, и насколько он близок к тому, чтобы свалиться со скакуна. Однако их путешествие просто не могло начаться с поражения – обогнув очередной холм, они увидели расположенную на отрогах невысокого горного кряжа столицу. Инстинктивно пришпорив лошадей, все трое поскакали к едва различимым в глубоких сумерках воротам в городской стене.
На их счастье, в мирное время подъемный мост через ров был опущен, иначе в темноте они вполне могли бы на полной скорости влететь прямо в воду. Пока путники ехали по широкому деревянному мосту, Эфи мысленно прикинул ширину рва – если он верно сумел разделить берег и волнующуюся темную гладь, выходило никак не меньше двадцати метров. Сама стена ничем не отличалась от того, что ему приходилось видеть в учебниках и книгах – по обе стороны от ворот тянулись высокие куртины, очертания угловых башен были слишком неясны, но отчетливо угадывался так называемый дозорный путь наверху крепостной стены, защищенный зубчатым парапетом. Над воротами виднелась поднятая решетка, и Юля подумала, что Орофарн не так уж плохо защищен, и взять его Тьелу будет ох как непросто.
Из караулки, почти незаметной в окружающей их темноте, вышел отчаянно зевающий солдат, но, увидев перед собой троих всадников, мгновенно положил руку на эфес и приосанился, тем самым выдав свою принадлежность к офицерскому составу. Эфи и Юля как по команде посмотрели на Кьяру, которая отчего-то поглубже надвинула на лицо капюшон и протянула стражнику небольшой конверт.
- Нам нужно как можно скорее попасть в королевский дворец. Это письмо от Ведуньи с Жемчужного озера.
Офицер не сразу обратил внимание на бумагу – он продолжал пристально смотреть на двух всадников, инстинктивно угадав в них чужаков, к тому же впервые севших в седло. Но имя Ведуньи явно произвело на него должное впечатление, потому что он все-таки оторвался от разглядывания гостей, коротко пробежал глазами написанное и вполголоса скомандовал открывать ворота. Кьяра легонько хлестнула своего коня поводьями, и первой въехала за крепостные стены.
Сразу за воротами дорога делилась на три луча, мгновенно исчезавших в ночной мгле. Кьяра резко остановила лошадь и провела рукой по усталым глазам.
- Я давно не была здесь… все так неуловимо изменилось.
- Ну я-то вообще здесь никогда не был, - неуклюже попытался подбодрить ее Эфи.
- Это и так понятно, - осадила его измотанная в конец Юля, давно пожалевшая о том, что напялила взятые из дома доспехи – ей было жарко, спина нещадно ныла, затекшие руки и ноги отказывались повиноваться. – Куда мы сейчас едем, Кьяра?
- Во дворец… – с еле различимым вздохом ответила эльфийка. – Больше некуда.
Чтобы проехать нижний двор им потребовалось около получаса. Дорога все время шла под уклон, цокот конских копыт по булыжникам отдавался гулким эхом от многочисленных, буквально прижатых друг к другу построек. В другое время и в другом состоянии Юля обязательно расспросила бы Кьяру о каждой из них, но сейчас она мечтала только об одном - поскорее вылезти из седла и упасть на любую кровать…а можно и на пол.
- А ничего городок… - подал голос Эфи, и за непринужденностью его тона девушка угадала смертельную усталость.
- При свете дня он гораздо красивее, - как-то застенчиво произнесла Кьяра. – Солнце играет на крышах, кружат ласточки…а если доехать до фонтана, то можно увидеть резвящихся ребятишек. Не могу поверить, что Тьел готов все это уничтожить!
Сил поддерживать разговор у Юли уже не было. Они молча въехали в ворота второй ограды, которые даже не охранялись, оставили позади верхний двор, не такой тесный, как нижний, но такой же безмолвный в ночное время. Наконец, проехав третьи ворота, усталые путешественники оказались перед возвышавшейся в темноте громадой королевского замка.
Глаза у Юли отказывались воспринимать действительность, но она различила остроконечные башенки, резные украшения по всему периметру крыши и несколько фигурок горгулий, скалящихся в беззвездное небо. Готика никогда не была ее любимым стилем, и уже тем более не ассоциировалась в сознании девушки с фантастическим миром, но сегодня она была согласна на все – лишь бы ей позволили, наконец, слезть с лошади и отдохнуть.
К высоким остроконечным дверям вел подъезд, отделанный по краям красным кирпичом. Кьяра подала своим друзьям пример, спешившись, но когда Эфи и Юля оказались на земле, то едва удержались от крика – сутки в седле были для них – новичков – равносильны ужасной пытке. Кьяра понимала, что может помочь им только одним способом – как можно скорее попасть внутрь, поэтому схватилась за тяжелое кольцо и постучала им три раза по двери. Ждать пришлось довольно долго, прежде чем одна створка приотворилась, и на порог вышел заспанный привратник. Оглядев всех троих с ног до головы, он недружелюбно сказал:
- Вы что, совсем ополоумели, оборванцы? Скоморохи чертовы…вы куда претесь? Ночью во дворце нет приема! А для таких, как вы, и днем нет!
- Слышь, халдей, за базаром следи! – на автомате произнес Эфраим. – Тебя тут зачем поставили? Ворота открывать да кого надо пропускать. Так что открывай, пропускай и не ори.
Привратник тут же схватился за меч. В ладонь Эфи упал нож из рукава, но тут Кьяра схватила привратника за руку и сняла свой капюшон. Тот так и застыл с разинутым ртом, напоминая собой рыбу, внезапно вытащенную из воды. Наконец, он сумел совладать собой и изобразил некое подобие поклона:
- Прошу вас… проходите, - створки разошлись в стороны без малейшего скрипа.
- Замечательный прием, - съязвил Эфи.
- Как ты уговорила его, Кьяра? – Юля попыталась было схватить эльфийку за рукав, но та увернулась.
- Не важно…идите за мной.
Прихожую замка освещал тусклый свет одного-единственного факела, воткнутого в стену недалеко от двери. Вправо и влево мгновенно уходили два темных коридора, да и вся остальная обстановка терялась во мраке, кроме широченной парадной лестницы, устланной ковром с истертым рисунком. Кьяра легко взбежала по ступенькам, взмахом руки поманив Эфи и Юлю за собой. Они миновали второй, затем третий этаж и только у четвертого им встретился высокий сухопарый мужчина в богатых одеждах. Редкие волосы на его голове упорно торчали в разные стороны, глубоко посаженные глаза не мигая смотрели на гостей, рот являл собой одну тонкую полоску, руки были сложены спереди.
- Вы уже здесь? – он не спрашивал, просто констатировал факт; и в размеренном тоне его голоса не было удивления. – Мы ждали вас только завтра.
- Позвольте вам представить канцлера Сайласа – главного советника короля, - покончив с церемониями, Кьяра как-то по-особенному посмотрела на мужчину и отвела его в сторону.
- Вы…милорд, прошу вас пока не называть мой титул. Где отец?
- Как обычно, сегодня они пошли на кабана…
- Ну конечно… - Кьяра расстроено покачала головой, выдавая этим все свое неодобрительное отношение к охоте. - Значит, раньше завтра мы не сможем его увидеть?
- Я, конечно, пошлю ему гонца, но вы не хуже меня знаете вашего батюшку…
- Да, я знаю. Тогда что вы посоветуете нам сейчас милорд?
Юля с подозрением смотрела на шепчущуюся пару.
- Она что-то скрывает от нас, Эфи, и мне очень хотелось бы знать – что именно.
- Скрывает? – не понял ее Эфраим. – У них тут во дворце свои тёрки, нам о них и знать не надо.
- Что-то ты стал слишком доверчив… - Юлю его ответ рассмешил. – Она, конечно, вылитый ангелочек…
- И?
- И ничего, - свернула она разговор, видя, что Кьяра и канцлер возвращаются. – Как-нибудь потом договорим…
- Мне кажется, - канцлер мгновение раздумывал над вопросом девушки, – твои спутники провели весь день в седле и для них это явно в новинку…
- Да, им надо хорошо отдохнуть, - кивнула Кьяра.
- Но…простите…их разместить в комнатах для слуг или для гостей? И сколько комнат им нужно…?
- Конечно, для гостей! – рассерженно сверкнула глазами Кьяра. – Им нужно…две комнаты. Вы сможете их найти или мне заняться этим самой?
Канцлер несколько секунд не сводил взгляда с ее лица, явно читая на нем что-то, доселе ему незнакомое. Нельзя сказать, что он часто видел принцессу в течение ее жизни, ведь большую часть времени она проводила на Жемчужном озере. Но в людях королевский советник разбирался очень неплохо и теперь безо всякого сожаления мог констатировать совершенно неопровержимый факт – королевская дочь выросла, повзрослела, восхитительно похорошела, но ни на йоту не стала принцессой по своей сути. Он поклонился ей.
- Позвольте все же мне заняться этим, Ваше высочество.
- Вы так любезны, - Кьяра хотела было присесть в церемонном поклоне, но вовремя вспомнила, что на ней джинсы. – Мы очень благодарны вам, милорд Сайлас. И простите, что так неудачно потревожили вас среди ночи.
- Ничего страшного, - тон Сайласа смягчился. – Идите в ваши покои и хорошенько выспитесь, а о гостях я позабочусь.
Эфи и Юля растерянно проводили взглядами легко взбежавшую по лестнице Кьяру, которая быстро скрылась из глаз в полумраке четвертого этажа. Девушка с подозрением посмотрела на канцлера.
- В этом замке найдется комната, где можно отдохнуть, или вы оставите нас спать на лестнице? – она тут же пожалела, что ее слова прозвучали так резко, но Сайлас словно бы и не заметил этого.
- Разумеется, есть. Следуйте за мной.
На пятом, последнем этаже замка обычно готовили несколько комнат на случай, если гости захотят остаться ночевать после охоты. Именно туда и повел Эфраима с Юлей канцлер.
Девушка сделала шаг внутрь и притворила за собой дверь. В комнате было просторно, но немного прохладно – поняв, что король сегодня уже не вернется, служанки успели потушить огонь. Ничего, кроме огромной квадратной кровати и небольшого туалетного столика с зеркалом над ним Юля не увидела, зато напротив кровати помещался огромный камин, над ложем висел самый настоящий парчовый полог, расшитый золотыми нитями, но на любование у девушки просто не осталось сил, – она камнем рухнула на пуховое одеяло, застонав от острой боли в спине. Однако скоро она заставила себя снять доспехи и раздеться, тем более что в углу обнаружился таз с остывшей водой и полотенце. Мечтать о большем Юля не смела, и уже через десять минут спала мертвым сном.
Эфраим, запретив себе думать о мышечной боли, уселся на кровать и стал разбирать рюкзак. Как и Юле, ему всю дорогу хотелось поскорее добраться до Орофарна и оказаться в замке, но теперь, достигнув цели, Эфи не чувствовал удовлетворения. Несмотря на всю усталость, заснуть ему так и не удалось, и задремал он только под самое утро.
Юлю разбудил ослепительный солнечный свет, ворвавшийся в комнату, как только бесшумно исчезнувшая служанка отдернула шторы. Девушка не сразу поняла, где находится, однако оделась за секунду, побрызгала в глаза водой и отправилась будить своего друга. Проснувшись от ее легкого прикосновения, Эфраим развернулся и открыл глаза.
- Доброе утро.
- Доброе-доброе! – Юля чувствовала себя выспавшейся, хотя спина все еще ныла. – Так это не сон? Мы и правда попали в королевский замок? Я, кажется, только сейчас поверила, что мы в другом мире…
Эфи наполовину выбрался из-под одеяла и облокотился о спинку кровати, освобождая место для нее. Юля огляделась – его комната был точной копией ее спальни, хотя на месте туалетного столика и зеркала обнаружился простой обитый кованым железом сундук.
- Скажи, что твоя спина болит так же сильно, как моя! – с улыбкой потребовала девушка.
- Болит, причем очень.
- Ура… мне было бы обидно страдать одной. Интересно, а где же комната Кьяры? Может быть, прямо под нашими? Почему она не пришла к нам с утра?
- Не знаю… у нее могут быть свои дела.
- Свои дела? – Юля пожала плечами. – Просто странно как-то…она в этом замке как будто своя и в то же время чужая. Не верю, что она не помнит, кто ее родители.
- Ты никак не можешь отделаться от своих подозрений? – почти сочувственно посмотрел на нее Эфи.
- Не могу. Смотри, нас сюда позвали воевать с Санкаром и принцем Тьелом. В военное время без подозрений обойтись нельзя. Я не говорю, что она замыслила что-то плохое. Просто могла бы поделиться... мы ведь тут совсем чужие...
- Скоро все узнаем, – ее слова ничуть не изменили его настроя. - Перекусить бы сейчас. И что ты вся такая недоверчивая? Особенно к Кьяре?
- А потому, что ты такой доверчивый, - Юля с наслаждением потянулась и подмигнула ему. - Так положено... один из путешественников обязательно должен быть подозрительным. Чтобы в конце оказалось, что все его подозрения были ложными.
Эфраим приобнял ее за плечо.
- И все-таки зря ты так. Она хорошая и ты ей, похоже, нравишься. В простом смысле.
- Да, я вижу, что нравлюсь. Просто... она кажется такой наивной временами. А я в наивность в наши дни не верю... но здесь, конечно, все может быть по-другому.
- А зря, что не веришь, - он внезапно сменил тон. - Вот как на твой женский взгляд - я ей нравлюсь?
- На мой замыленный подозрениями взгляд? - Юля рассмеялась. - Нравишься, только я пока не поняла, чем именно. Она же таких, как ты, никогда не встречала. Это может быть просто удивление.
- Это каких - таких как я?
- Ну каких-каких... - Юля замялась. - Таких простых, не в обиду будет сказано. Тут одни рыцари, этикеты там и вообще... а ты говоришь, что думаешь, делаешь, что хочешь. Как тут не впечатлить девушку?
- Ясно, - судя по всему, она не сильно его убедила.
- Ну вот... просто дальше все будет зависеть уже от тебя. А почему тебя это так интересует? - Юля хитро прищурилась.
- Ну, как тебе сказать, нравится она мне.
- Да это и невооруженным глазом видно. Но тебе все девушки нравятся, - Юля рассмеялась. - Неужели так сильно нравится? Смотри, она совсем не такая, как девушки в нашем мире... к тому же она эльфийка...
- Так это как раз и самое интересное, - подмигнул он.
- Экспериментатор! - фыркнула Юля. - Ты на нее как на опытный образец, что ли, смотришь?
- Ну… вроде того, - запнулся на мгновение Эфраим. - Хотя она сама по себе интересная.
- А...так я и подозревала, - Юля нахмурилась. - Надеюсь, она окажется крепким орешком. Мне бы не хотелось потом быть ее жилеткой... потому что мне будет ужасно неприятно – я знала с самого начала и не предупредила ребенка.
- Да ладно тебе… - он попытался отшутиться. - Ты, по-моему, была всем довольна в наших отношениях.
- Это тебе так казалось, - а вот Юля уже не шутила, и тон ее резко стал холодным. - Ты думаешь, я докладывала тебе каждый раз, когда моя подушка промокала насквозь от слез?
- А почему нет? - он серьезно посмотрел ей в глаза. - Мы же друзья… или нет?
- Теперь - да. Но я и теперь тебе не буду об этом докладывать, - Юля не мигая выдержала его взгляд. - А когда мы встречались, я считала, что не стоит перекладывать вину с больной головы на здоровую и молчала. Может быть, зря…
- Я всегда говорил, что ты странная, - однако в противоположность своим словам он поцеловал её в щеку.
- В том-то и беда, Эфи, что я самая обычная, - вздохнула Юля. - Самая обыкновенная.
- Не ври, а? - он съехал по подушкам вниз и положил подбородок ей на живот.
- Ну что ты делаешь? - Юля попыталась его спихнуть, но впрочем, не сильно стараясь. - Сейчас кто-нибудь войдет... Кьяра, например, как это в мыльных операх бывает. И что она подумает?
- А что именно она может подумать, а? - Эфи весело смотрел на нее снизу вверх
- Ой, ну теперь ты еще и дурачка будешь из себя строить? Забыл, где мы? Не в двадцать первом веке, это точно, - Юля изо всех сил сдерживала смех. - Она как минимум подумает, что я - твоя невеста.
- Ну… мы ей объясним, что это не так.
- Ну-ну, мы объясним... - Юля рассмеялась. - Опять я буду вытирать птичке слезки и доказывать, что у нее обман зрения.
- Угу.
В этот момент раздался тихий стук в дверь.
- Войдите! - крикнул Эфраим.
Дверь приоткрылась, и в комнату в буквальном смысле просочился канцлер Сайлас.
- Доброе утро, канцлер, - улыбнулся Эфи, не меняя своего положения.
Брови Сайласа медленно поползли вверх.
- Кхм… простите, я не знал, - ему удалось сохранить видимость официального тона. - Я зайду попозже…
- Ничего-ничего, мы просто так устали за вчерашний день, что не можем никак отойти, - Юля бросила укоризненный взгляд на Эфи. - Вы хотели что-то спросить, канцлер?
- Я всего лишь хотел поинтересоваться, хорошо ли вы устроились, не нужно ли вам что-нибудь. Кстати, вечером, думаю, будет дан бал в вашу честь.
- Бал в нашу честь? - растерянно переспросила Юля. - А... мы хотели узнать, скоро ли будет подан обед? И когда мы сможем увидеть Кьяру... вернее, леди Кьяру?
Эфи резко развернулся.
- А с чего ты решила, что она - леди?
- Ну... мне так показалось. Раз у нее есть в этом замке своя комната, и она воспитывалась у Ведуньи… она просто обязана быть дочерью знатных родителей, - девушка повернулась к канцлеру. - Ведь я права?
- Да, вы правы, - сдержанно кивнул тот. - Ее родители занимают определенное положение при дворе. Касаемо обеда, что вы желаете? Мы не знаем, как питаются теперь в вашем мире.
- Ну... - Юля пожала плечами. - Мне что-нибудь с овощами. А Эфи вам сейчас закажет обед из пяти блюд.
- Да нет, - Эфраим все еще казался слегка сбитым с толку. - Мне баранины побольше с картошкой и грибов… тоже побольше.
- Да, порций пять, - толкнула его в бок Юля. - И воды там, что ли... чая у вас же, наверное, нет?
- И вина красного, - перебил ее Эфи.
- Да, лучше вина. Но воду тоже принесите... - Юля спохватилась. - Ой, мы, наверное, вас уже утомили своими требованиями. Спасибо вам огромное за ваши хлопоты.
- Не беспокойтесь, скоро все принесут.
Дверь за канцлером закрылась. Юля рассмеялась.
- Итак, все получилось еще замечательнее. Скоро о наших отношениях, которых нет, узнает весь замок.
- Не думаю, что он что-то расскажет, - рассудительно возразил Эфраим. - Канцлер из таких людей, которые всякую информацию считают оружием и не спешат его применять.
Он по-прежнему лежал, развалившись поперек кровати и положив голову ей на живот.
- Ну… он, конечно, не производит впечатления базарной трещотки, - была вынуждена признать Юля. - Но он может рассказать королю... или просто нашептывать всем и каждому, какие мы нехорошие.
- А что мы такого сделали? Мы даже не спали вместе.
- Эфи, ну что ты как маленький, в самом деле? Здесь совсем другие нормы морали. Спорим, на что хочешь, здесь девушки одни не ходят по спальням рыцарей.
- С чего ты это взяла? В нашем средневековье тоже всего хватало, главное соблюсти приличия. Да и ты меня извини… я не совсем рыцарь,… а ты тоже не совсем...
- Не совсем кто? - вопросительно приподняла бровь Юля. - Не совсем девушка, что ли? Я про приличия, между прочим, и говорю. Вот их ты и не стараешься соблюсти, ни капельки при чем.
- Да ладно, мы же типа туристы… значит, и ведем себя как нам удобнее. Давай лучше подумаем, чем заняться до вечера. И вообще, где моя любовь Кьяра? – тон у него был шутливый, но глаза говорили о том, что в этой шутке есть лишь доля шутки.
- Хороший вопрос. Канцлер, между прочим, так и не ответил на него, - Юля мигом вспомнила обо всех своих подозрениях. - Редиска он... и почему не несут еду?
- Не знаю, может, готовят еще, - он поднялся с кровати, и стал одеваться, предварительно придирчиво осмотрев форму и чуть поморщившись от конского запаха.
- Может, оденешь что-нибудь другое? Все-таки сегодня поход нам не светит...
- Думаешь, стоит? – камуфляж все еще оставался для Эфраима самой удобной одеждой из возможных.
- Стоит-стоит... Ну, сам посуди - чего ты весь пятнистый ходишь? И еще этот бал... - Юля скептически посмотрела на собственные джинсы. - Зачем он вообще нужен... война же вроде назревает?
- Значит, не так уж и назревает. Ладно, ты права, - Эфи переоделся в черные джинсы и рубашку, застегнув особый генеральский ремень с пряжкой с гербом с одиннадцатью флагами, упрямства ради оставив на ногах столь любимые им горные ботинки.
- Другое дело, - Юля придирчиво обошла его кругом. - А и правда - что мы будем делать до вечера?

В этот момент после короткого стука вошли несколько слуг, первый из них нес в руках небольшой деревянный столик, который он поставил в ногах кровати, а остальные в мгновение ока расположили на нем блюда, бутылки и бокалы, после чего бесшумно испарились. Надо признать, канцлер намного перевыполнил скромные пожелания Юли и Эфраима. На столе перед ними оказалось как минимум три вида дичи – зайца Юля распознала по своеобразному вкусу, а вот остальных назвать не смогла. Кроме того, с мясом мирно соседствовала жареная и копченая рыба. В качестве гарнира им подали вместо ожидаемых Юлей овощей лишь листья салата, что заставило Эфи сморщиться и отпустить пару шуточек по поводу травоядных и парнокопытных животных. По изобилию с мясом могли поспорить лишь сыры, которых оказалось целых шесть видов, каждый на особом маленьком серебряном блюде. На вино Сайлас также не поскупился – им принесли четыре бутылки, дополнив их кувшинами с водой. Единственное, что ненадолго смутило Юлю и Эфраима – это отсутствие ложек и вилок, но запасливый Эфраим не забыл прихватить с собой и это.
- А я боялась, что они тут едят такую же бурду, как та, что мы готовили на Самайн, - Юля откинулась на кровать и прикрыла глаза. - Хорошо...
- Ага, - Эфраим, усевшись в кресле, закурил трубку, которую предусмотрительно захватил с собой, справедливо предположив, что табачных ларьков он в этом мире не найдет, а сигареты имеют довольно странное свойство заканчиваться очень быстро.
- И все-таки, так и проваляемся тут до вечера? Где же Кьяра...? – не прошло и пяти минут, как девушка начала маяться от безделья, к тому же медленно переваривающееся мясо требовало встряски.
- Ну, можно проваляться с пользой, - чуть улыбнулся ей Эфи сквозь клубы дыма.
- Пошляк... - спокойно ответила Юля. - Ты за этим сюда приперся, что ли? Кстати, а что там с этой официанточкой случилось?
- А почему сразу «пошляк»? – тут же вскинулся он. - Нормальные человеческие желания. И вообще - ты себя вспомни раньше. А с Кристиной посидели в баре, да и все.
- Что значит "вспомни раньше"? - Юля замахнулась на него в притворном возмущении. - Я свои гормональные всплески так открыто не демонстрировала. И все равно ты пошляк...
- Нет, я просто верист… как Пуччини, - не преминул ввернуть своего любимого композитора Эфраим.
- Веризм не подразумевал столь открытой демонстрации... как ты это называешь..."нормальных человеческих желаний", - Юля собралась было разразиться лекцией, но раздумала. - Так чем займемся, если не тем, что ты уже предложил?
Он осмотрел комнату, заметил сундук, с небольшим усилием открыл и извлек наружу доску с шахматами.
- Давай партиечку?
Юля не сильно удивилась своей победе - стиль ее игры был уникален и состоял в полной абсурдности ходов, которые в конце концов доводили противника либо до бешенства, либо до проигрыша.
- Давай еще одну, - потребовал реванша Эфи.
- Пощади! - девушка в притворном ужасе подняла руки. - Ты же знаешь мою любовь к шахматам. По силе с ней может сравниться только любовь к тебе. Давай больше не будем.
- Ладно, но ты мне должна партию, - неумолимо ответствовал он.
- Торжественно клянусь, - Юля обрадовано приложила руку к груди, - что отдам тебе эту партию в любое время дня и ночи, при любой погоде и атмосферном давлении.
- Вот на счет ночи поподробнее, - тут же среагировал Эфраим.
- Ну... - она поняла, что ее подловили. - Только если ты сумеешь меня добудиться, конечно.
- Раньше мне это удавалось, - он щелкнул ее по носу.
- С тех пор я постарела и начала принимать барбитураты, - рассмеялась Юля, возвращая ему щелчок. - Так что теперь?
- А вот теперь пошли гулять, - величественно махнул рукой ее друг.
- Гулять? Ну, наконец-то... - Юля мигом соскочила с кровати. - Ты хоть понимаешь, что мы попали в настоящий средневековый замок? Сколько же тут должно быть всего интересного!!
Они вышли в неширокий коридор и почти сразу же оказались перед широкой лестницей, на которой прошлой ночью повстречали канцлера Сайласа. Теперь у Юли появилась возможность более тщательно приглядеться к внутреннему убранству замка, – напротив лестницы во всю высоту стен висел громадный гобелен, изображавший сам Орофарн в ясный солнечный день с кружащими над главной башней птицами и развевающимся королевским штандартом, изображавшим изящно вставшего на дыбы единорога. Ткань гобелена показалась Юле гораздо мягче тех, что встречались ей в музеях. Спустившись на четвертый этаж, они прошли по длинному коридору, по одну сторону от которого тянулась вереница совершенно однообразных дверей, за некоторыми из которых слышались приглушенные разговоры и женский смех. На другой стене висели шпалеры, похожие на уже виденный ими гобелен, изображавшие различные пейзажные виды Эймсарда. Эфи старался запомнить отличительные моменты на каждой из них, ведь если им предстоит поход, самые скудные представления о местности могут сослужить хорошую службу в будущем. Потолки кое-где оставались необработанными, но над лестницей и по всей длине коридоров были украшены замысловатыми геометрическими узорами и все тем же геральдическим единорогом в окружении витиеватых орнаментов.
Таким образом они очень быстро обошли весь этаж по кругу, а точнее по пятиугольнику, которым оказался в своем плане замок. В углах им встречались набитые соломой чучела в легких, ничем не напоминающих тяжеловесные максимилиановские доспехи латах. Кольчуги были сделаны из тончайших витых колец, а сочленения казались такими тонкими, что подобное вооружение явно никак не стесняло воина в бою. А вот на оружие стоило подглядеть – тонкие, украшенные резьбой луки и мечи со слегка изогнутым обоюдоострым лезвием. Копий им не встретилось, а доставать кинжалы из ножен Юля и Эфи не решились – они и так вели себя как не очень воспитанные гости, отправившись бродить по чужому замку без хозяев. Под их ногами шуршал казавшийся живым ковер из набросанных сушеных цветов и камыша – Юля поначалу смущалась невольно производимым их обувью шумом, потому что стебли непрестанно трескались, сопровождая проходивших по ним людей чем-то вроде торжественного и довольно громкого шороха. Окон в коридоре было мало, хотя света от них вполне хватало для его освещения.
На третьем этаже коридор почти сразу же уперся в тупик, хотя было ясно, что за стеной тоже располагались комнаты. Только вот способ попасть в них некоторое время оставался загадкой для путешественников, но, вернувшись на предыдущий этаж и обойдя его еще раз, они обнаружили тонкую винтовую лестницу, предположительно ведущую в те самые таинственные покои. Эфи предположил, что это покои короля, и на случай осады замка проход в них с главной лестницы сделан невозможным. Юля, пожав плечами, временно с ним согласилась, тем более что спросить ей было не у кого – за все время их исследования им встретился только один поваренок, с быстротой молнии юркнувший в какую-то неприметную дверцу, едва заметив, что к нему приближаются чужеземцы. Это позволило девушке предположить, что замковая челядь либо очень немногочисленна, либо хорошо вышколена и умеет передвигаться практически бесшумно. Оба варианта казались ей в чем-то подозрительными, но выбрать из двух подозрений меньшее никак не удавалось.
Эфи что-то тревожило. Юля пару раз попыталась вывести разговор на то, что его волновало, но ее друг, обычно с охотой делившийся с ней своими мыслями, на этот раз вел себя не хуже заправского шпиона и так ничего толком и не рассказал. Юлю подмывало спросить напрямик, имеют ли его терзания хоть какое-то отношение к Кьяре, но она каждый раз прикусывала язык, говоря себе, что лезть человеку в душу без его разрешения не слишком-то по-товарищески. Они спустились до второго этажа, свернули в коридор, походивший на все предыдущие как две капли воды и тут впервые увидели обитателя замка, явно не относящегося к обслуживающему персоналу.
Навстречу им шел высокий, стройный парень, одетый в изящные дорогие одежды неброских тонов – светло-бежевую рубашку, что-то наподобие короткого шерстяного платья, узкие темные штаны и туфли. Лицо его отличалось правильностью черт, с четко очерченной линией подбородка и глубоко посаженными серыми глазами. Светлые волосы юноши были коротко острижены. Он остановился, не дойдя до гостей пары шагов, и принялся со спокойным интересом изучать их.
- Добрый день, - вежливо поздоровалась Юля, так и не решив, надо ли ей кланяться и приседать.
- Здравствуйте, - с легким кивком ответил тот. – Вы, очевидно, и есть посланцы Вальгаллы.
- Вальгаллы? - изумилась Юля. - Эээ... это вы так называете наш мир? А у нас так называют... гм... мир загробный.
- Да и то не все, - Эфраим протянул руку, на что принц после секундного размышления ответил рукопожатием
- А...с кем мы имеем честь говорить? - Юля решила по возможности сохранять вежливый стиль общения и надеялась на сознательность Эфи. - Это Эфраим, а меня зовут Юля.
- Позвольте представиться, - снова наклонил голову юноша. - Принц Нолан.
- Ваше высочество... - Юля поняла, что поклониться при встрече все-таки стоило, но теперь было уже поздно. - Мы... спасибо за ваше гостеприимство.
- Мы рады вам, ведь более двух тысячелетий в Эймсарде не бывало пришельцев из вашего мира.
- И вот мы снова здесь, - бодро ответил Эфи.
- Честно говоря, мы были удивлены вашей просьбой о помощи, - сказала Юля, решившая, что из принца ей удастся вытянуть больше чем из волшебников.
- Это было практически неизбежно, - заметив, как расширились от удивления глаза гостей, принц поспешно пояснил. - Почти все предания древности говорят о помощи из Вальгаллы.
- Интересно, что у нас это скорее курорт для павших в бою героев, - не преминул заметить Эфраим.
- Курорт? - непонимающе переспросил принц.
- Он имеет в виду, - поспешно вставила Юля, - что в нашем понимании в Вальгаллу попадают только самые достойные.
- Или почти, - оставил за собой последнее слово ее друг. - А чем у вас тут принц занимается?
- Как это чем? - Рауль, казалось, сильно удивился такому вопросу. - По мере сил помогает отцу в государственных делах и одновременно укрепляет свои познания о мире. А что делают принцы у вас?
- А у нас последнего в 18-м году завалили, - небрежно заметил Эфраим, как будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся.
- Многое зависит от правящего короля, - дипломатично ответил слегка обескураженный принц.
- Ну, кое-где у нас принцы еще остались, - Юля бросила на Эфи предупреждающий взгляд. - Скажите, чего вы от нас все-таки ждете? Сами видите, особыми героями мы не выглядим...
- История учит нас тому, что мы едва ли можем предугадать наш путь, - Нолан, казалось, приободрился, видя, что она не столь категорична.
- А я вообще в детерминизм не верю, - коротко заметил Эфраим, но чаша Юлиного терпения переполнилась.
- Я вообще-то не тебя спросила, - скривилась девушка. - Ваше высочество, какой он, этот Тьел, о котором мы только и слышим от всех?
Вместо коридора на их пути оказалась длинная анфилада широких покоев, через которые и повел их принц Нолан, неторопливо отвечая на вопрос Юли.
- Сложно рассказывать о нем. По младости лет я им восхищался, как, впрочем, все младшие братья восхищаются старшими. Но он не обращал на меня никакого внимания – скорее, ему вовсе не было дела до меня, да и до любого в замке. Тьел уже тогда был очень нелюдим, - тут принц решил быть объективным и заметил. - Это вообще у нас семейное. Моя сестренка - счастливое исключение. Я очень мало видел его, он все время пропадал или у верховного мага, или в замковой библиотеке, или ещё где-то. Как охарактеризовать его…он казался сделанным из камня. Я помню, как он презирал отца за то, что тот открыто улыбается или шутит с придворными. Тьел говорил, что правитель не должен быть человеком, он должен быть правителем. Под конец мне показалось, что брат как-то оттаял, но продолжалось это не больше месяца, и потом он убежал. Когда маг сообщил отцу про его увлечение тьмой… я думаю, он стал таким из-за отца. Король привез его сюда в 6 лет, а до этого, вы знаете, отец на долгое время отошел от дел. Они жили в месте…как бы вам описать, ведь вы же нигде не были пока…да, это место похоже на Зачарованный лес вокруг озера Жемчужного, где живет Ведунья. Я думаю, что переезд и повлиял так на него, ведь в детстве отец был для него идеалом, а, оказавшись во дворце, он увидел в идеале короля. И тогда его идеалом стала власть. Тьел так и не понял, что даже король - прежде всего человек. В конце он уже откровенно презирал отца и все больше уходил во тьму. Даже обедал всегда отдельно, а в той части замка, где он жил, слуги говорили лишь шепотом, и сам я видел, как они ускоряли шаг, чуть ли не бежали, проходя через нее. От него исходило нечто такое, что буквально отбрасывало людей - никто не хотел говорить с ним, да и он никого не желал видеть. Я ещё раз повторюсь - я очень мало знал брата, и поэтому вряд ли смогу вам помочь чем-то более существенным.
И все же его рассказ много сказал Эфраиму и притихшей Юле. Проходя мимо окна, девушка заметила, что солнце уже успело сесть за горизонт, оставив после себя лишь узкую красноватую полоску. Им навстречу спешил канцлер Сайлас, шурша по полу своей длинной развевающейся мантией. Принц Нолан мгновенно раскланялся и скрылся из глаз. Канцлер, порядком уставший и взъерошенный, поприветствовал гостей коротким кивком и приступил к инструктажу.
- Я не знаю, каковы ныне у вас правила этикета, как понимаю, и вы не слишком знакомы с нашими. Так что давайте постараемся прийти к некоему взаимопониманию.
- Так я и знала, что тут будут разные правила, - Юля покосилась на Эфи. - Вы только скажите - бумагу с карандашом надо брать или их реально запомнить?
- Эй, Юль, погоди, - рассказ принца Нолана привел Эфраима в странно-отчужденное состояние. – Думаю, все проще. Мы ведем себя спокойно и с достоинством, не рыгаем на стол, не бьем посуду, не кричим. Мило улыбаемся и смотрим, что делают другие. Большего от нас, полагаю, и не требуется. Я прав, канцлер?
- Понимаете, уважаемый канцлер, - Юля хмыкнула. - Думаю, нет смысла отвечать. На большие жертвы Эфи все равно не пойдет. Бал прямо сейчас?
- Это приблизительно именно то, что я и думал, - канцлер посмотрел на Эфраима с одобрением. - Итак, вы входите в зал через парадные двери сразу следом за королевской четой…
Юля толкнула Эфи в бок.
- Смотри, не наступи королеве на шлейф, - хмыкнула она.
- Не волнуйся - не наступлю, - не моргнув, парировал ее друг.
В главный зал, расположенный между первым и вторым этажами, вела широкая каменная лестница, на каждой ступени которой стоял стражник в блестящих доспехах. На самом верху ожидали почетных гостей король и королева. Эфраим, полушутливо улыбнувшись, подал руку Юле.
Королевская чета выглядела... странно. Юля ожидала, что в их присутствии почувствует какую-то величественность, но сейчас, растерянно беря Эфи под руку, она видела перед собой самых обычных людей. Король выглядел очень молодо - ему трудно было дать больше сорока. Коротко остриженные темные волосы были зачесаны назад и слегка приподняты, глаза светились странным спокойствием, с которым контрастировала промелькнувшая на губах мягкая улыбка и чуть пухловатые щеки. Он, казалось, принадлежал к тому редкому типу правителя, который хочет и умеет править государством, при этом не причиняя страданий ни окружающим, ни себе. Одет он был в богато расшитую золотом рубашку, бархатный камзол бардового цвета, а с плеч струился до самого пола подбитый горностаевым мехом плащ. Стоявшая рядом с супругом королева оказалась не просто красавицей - она была ослепительна и знала об этом. Строгое темное платье с бардовой оторочкой на рукавах только подчеркивало изящество ее фигуры, отсутствие ярких украшений выгодно оттеняло белизну кожи, взгляд черных миндалевидных с поволокой глаз скользил поверх голов беспрестанно кланявшихся ей придворных, ни на ком особо не задерживаясь. Тонкие, похожие на греческие контуры лица буквально дышали благородством, а некоторую порывистость натуры выдавали разве что тонкие, плотно сжатые губы, в нужный момент превращавшиеся в ослепительную улыбку примадонны. Полуопущенные ресницы надежно скрывали выражение царственных глаз.

Эфраим с интересом разглядывал окружавшую их свиту, на автомате отмечая всех хорошеньких девушек и мило им улыбаясь. Юля высматривала Кьяру. Несомненно, их знакомая должна была оказаться на этом балу, где не было недостатка в красавицах. Но знакомых серебристых волос нигде не было видно. В этот момент раздался голос герольда.
- Их королевские величества король Эймсарда Манейар Четвертый и королева Мирада.
Друзья вошли вслед за царственными особами в парадную залу, и все находившиеся в ней склонились в поклоне королевской чете, после чего окружили тронное возвышение. Король галантно помог королеве усесться на трон, сел сам и после этого обратился к Эфи с Юлей.
- От имени Эймсарда и всего нашего мира мы приветствуем первых за многие тысячелетия посетивших нас посланцев Вальгаллы.
Юля чуть поклонилась и ответила со всей доступной ей вежливостью.
- Мы благодарим вас за гостеприимство, Ваше величество. Это большая честь для нас.
- Это взаимная честь, леди Юлия, - Манейар откуда-то знал, как звучит ее полное имя. – Я прошу вас сегодня не думать о предстоящем, о том, зачем вы оказались здесь сейчас, прошу вас оставить за дверями этого зала все сомнения и тревоги и веселиться. Однажды, еще во времена эльфов, король Талийяр сказал: «Орофарн так крепок, что разрушить его сможет только искренний смех». И вот с тех пор каждый король Эймсарда в некоторой мере рискует остаться без жилища, но риск – дело благородное. Так, кажется, у вас говорят? Поэтому не бойтесь оставить меня без крыши над головой и радуйтесь от души. Герольд, возвестите начало пира!
Однако к столу никто особо не спешил. Присутствующие разбились на несколько групп, больших и малых, между которыми без видимого усилия скользили король и королева, постоянно улыбаясь кому-то, шутя и просто отвечая кивком головы на поклоны. Зал казался огромным, и это впечатление только усиливали высокие и узкие стрельчатые окна, высотой почти равнявшиеся стенам. Под ними стояли длинные деревянные скамьи, на которые некоторые кавалеры усадили своих дам. По всему периметру горели прикрепленные к стене факелы, отчего воздух казался слишком густым, а над головами приглашенных как будто скользила волшебная вуаль. Потолок украшала красивая фреска, изображавшая коронацию какого-то эльфийского предка нынешнего правителя. Стены, как и на верхних этажах, были завешаны гобеленами, и только пол смотрелся странно голо без ковров или хотя бы цветочного настила.
Канцлер Сайлас неотступно следовал за Юлей и Эфраимом, направляя их от одной группе к другой, хотя обоим скоро приелись похожие вопросы и надоело давать одни и те же односложные ответы. Кьяры так и не было. Юля уже подумала, а не спросить ли о ней Сайласа , который казался сдержанным и очень занятым, или Нолана, который был до того предупредителен, что становилось тошно. Но Юля не успела решить, кого бы спросить. Герольд, восстановив тишину при помощи посоха, зычно объявил:
- Ее королевское высочество, принцесса Аласса!
По ступеням медленно спускалась совсем юная девушка в струящемся бледно-зеленом платье. Волосы ее были собраны в две тугие косы и уложены кольцами, две тонкие прядки струились по плечам... и только большие серые глаза, в которых, казалось, отражались звезды, выдавали в ней знакомую им Кьяру.
- Это же… господи, да это Кьяра. Какая же она красивая!! - не смог удержатся от восхищенного вскрика Эфраим.
- И правда... - Юля тоже не сводила с эльфийки глаз. - Значит, она принцесса... нечего сказать, ее родители и правда "занимают определенное положение при дворе".
- Вообще - то стоило этого ожидать, - ее друг не обратил никакого внимания на предназначенную для канцлера шпильку. - Ну что… пошли здороваться с принцессой.
Впрочем, Кьяра и сама уже шла к ним навстречу. Неприкрытое восхищение в глазах Эфи немедленно отозвалось на ее щеках легким румянцем, но чувствовалось, что здесь, у себя дома, она чувствует себя гораздо увереннее… или только старается чувствовать. Эфраим взял в руки ее ладонь и, дотронувшись до нее губами, прошептал:
- Ты прекрасна, моя принцесса.
- Благодарю… - чуть слышно ответила она.
Юля решила пока не комментировать внезапную галантность Эфи и в свою очередь улыбнулась Кьяре:
- Привет, замечательно выглядишь. А мы все гадали - почему ты к нам не заходишь весь день?
- И очень скучали, - немедленно встрял Эфи.
Кьяра, видя, что на них смотрит весь зал, осторожно высвободила свою руку.
- Надо было повидаться с мамой - она сильно беспокоилась за меня. Ну и приготовиться к балу… - она кивнула на свое платье и внезапно добавила. - Мне тоже было скучно без вас.
Лицо Эфраима расплылось в улыбке.
- Нолан мне рассказал, что вы встретились, - продолжала тем временем Кьяра. - Как вам понравился замок?
- Ничего так домик, жить можно.
- Он великолепен, - искренне сказала Юля, видя, как растерялась Кьяра от сравнения замка с домиком. – Нам, правда, очень понравилось, но мы успели осмотреть не так уж много.
- Ага, но думаю, ты нам организуешь более подробную экскурсию, правда? – взгляд у Эфи был сама невинность, но тон его был слишком многозначителен.
- Конечно, - она улыбнулась. – Может, и сама найду что-нибудь новое. Я ведь выросла у Ведуньи и иногда теряюсь в этих громадных стенах.
- Прошу вас, пройдемте к столу, - сказал в этот момент канцлер, увлекая всю компанию за собой.
В соседней зале были накрыты длинные столы, буквально ломившиеся от яств. Чего здесь только не было: жареные олени, кабаны, павлины и лебеди, зайцы и кролики, всевозможные птицы, пироги с начинкой, рыба жарена и запеченная; во фруктах также не было недостатка – гранаты, финики, яблоки и еще несколько видов, совершенно Юле не знакомых.
- Да… смерть от голода нам явно не грозит, - сказал Эфраим, усаживаясь за королевский стол, стоявший на возвышении в центре зала.
Кьяру бдительный канцлер посадил напротив. Юля же ловко ускользнула, когда Сайлас попытался усадить ее рядом с Ноланом, и села вместе с Эфи, не ожидая от общества принца ничего веселого.
Эфи почти неотрывно смотрел на принцессу. Как будто какая-то пелена спала с его глаз - ее взгляд, улыбка, поворот головы - все было новое, ранее невиданное и прекрасное. Кьяра сидела, не поднимая на него глаз, потому что боялась этого взгляда или того взгляда, которым могла бы ответить. Все замечающий Сайлас взял этот взгляд на заметку, как, впрочем, и сидевший неподалеку принц.
Кьяра не понимала, что делать. Ей очень хотелось поговорить и с Эфи, и даже с Юлей, ей хотелось выдержать его восхищенный взгляд, но предательский румянец не желал покидать ее щек. Юля, чутко замечавшая любую неловкость, наклонилась к самому уху Эфи и прошептала:
- Смени объект наблюдения, бедная принцесса ни кусочка из-за тебя не может проглотить.
- Я из-за нее тоже, - но все же он отвел взгляд, и тут же залпом осушил бокал вина.
- Уже поверила, - хмыкнула Юля и повернулась к Кьяре. - Кьяра, ты какая-то грустная. Ты знаешь что-нибудь о пресловутом королевском совете?
- Он состоится завтра…скорее всего после обеда, когда съедутся все, кого ожидает отец.
Эфраим завел разговор с канцлером о государственном устройстве страны, не забывая изредка бросать взгляды на Кьяру, а принцесса, рассказывая Юле о своей семье, отвечала ему тихой, ни на что не похожей улыбкой, вспыхивавшей на ее лице подобно лунному блику на нежном лепестке цветка.
За огромными стрельчатыми окнами давно царила мягкая ночная мгла, в приоткрытую балконную дверь осторожно заглядывала в залу скромница-луна. Когда отзвучали все тосты и здравицы, а столы опустели, их убрали и началось некое подобие танцев. Конечно, Эфи и Юле движения были совершенно незнакомы, да и музыка мало напоминала хорошо известные им классические мелодии. Танцевали не парами, а в два круга - женский внутри мужского, и эти хороводы сопровождались тихими напевами устроившегося в уголке менестреля, выводившего на своей лютне незамысловатый мотив.
Кьяра в танцах участия не принимала. Она почти не обращала внимания на тех, кто пытался завязать с ней беседу, и оставалась стоять у высокого стрельчатого окна. Ее силуэт на фоне ночной мглы казался совсем тонким, словно призрачным. Эфраим почувствовал, что в зале он оставаться больше не может. В нем медленно закипало раздражение, превращавшееся в желание выкинуть что-то противоестественное. Он вышел из залы на балкон.
Внизу раскинулся надежно укрытый высоким кустарником сад и, хотя цветы спали, в воздухе плыл пьянящий аромат роз, жасмина и чего-то незнакомого и терпкого. Закурив сигарету из неприкосновенного запаса, он глубоко затянулся, стараясь успокоить бушевавшие в нем ему самому не понятные чувства и мысли. Из раздумий его вывел легкий шорох за спиной. Он повернулся и увидел Кьяру.
- Почему ты не веселишься со всеми? - спросила девушка.
- А как ты думаешь? – ответил он вопросом на вопрос.
- Наши развлечения тебя не увлекают? - тихо улыбнулась Кьяра. - Меня тоже, хотя должны бы. Но большую часть своей жизни я проводила такие вот ночи на берегу Жемчужного, слушая птиц и любуясь лунной дорожкой.
- Да мне плевать на ваши развлечения, - он тут же пожалел о резкости своего тона. - Я... Я не могу сидеть там, видеть тебя и быть как за стеклом. Ты ведь знаешь, что ты самая прекрасная девушка на свете.
- Разве? - она наклонила голову набок. - Впрочем, так говорят все мужчины всем девушкам. Почему я должна верить тебе больше, чем другим?
- А в чем мне выгода лгать тебе?
- Не знаю... может быть, тебе нравится играть со мной? - она погрустнела. - Хотя нет, я не хочу так думать. Это было бы слишком жестоко...
- Кто вбил тебе в голову этот бред? – с внезапной злостью выкрикнул Эфи.
- Вбил? - она заморгала. - Почему ты кричишь? Я тебя обидела?
- Я ... Я не ожидал от тебя такого, - он отвернулся, сделав последнюю глубокую затяжку, и окурок огненной дугой полетел в темноту.
- Чего такого? - девушка схватила Эфраима за рукав и развернула к себе. - Я - принцесса, неужели ты не понимаешь, как меня воспитывали? Мне говорили, что я не должна быть доверчивой. И я старалась... Но ты такой... совсем другой, понимаешь? И я не знаю, что со мной происходит...
Словно устыдившись своего порыва, Кьяра опустила голову. «Сейчас поцелую», - подумал Эфи и наклонил к ней голову. Она не двигалась, только смотрела на него снизу вверх своими огромными глазами. Их губы соединились, что-то обжигающее и в то же время очень нежное было в этом бесконечно долгом и сладком поцелуе.
Кьяра подумала, что сейчас задохнется, но вовсе не от недостатка воздуха. Она чувствовала одновременно и слабость, и наслаждение, такие, каких не испытывала никогда доселе. Медленно, как затихающий обертон, он отстранился от нее. Принцесса несколько мгновений просто смотрела на Эфраима не отрываясь, потом поспешно развернулась и ушла с балкона. Не обратив внимания на попытавшихся ее задержать брата и мать, Кьяра покинула зал.
Эфи не стал догонять ее. Он вообще не знал, что теперь делать. Какая-то часть его сознания уже вообще начала жалеть об этом путешествии в призрачную страну. Он закурил вторую сигарету.
Через четверть часа Эфраим вернулся в зал и, коротко попрощавшись с попавшимся на его пути канцлером, сославшись на усталость, вернулся в свою комнату.
Кьяра бежала по коридору, пряча лицо от попадавшихся на ее пути слуг. Каждое движение выдавало ее с головой, и она это знала. Юля проводила принцессу грустным понимающим взглядом. Но то, что Эфи, вопреки всем ее расчетам, вовсе не выглядел довольным, покидая зал, ее удивило. Делать на балу больше было нечего, поэтому девушка отправилась спать, размышляя, какие же последствия для всех их будет иметь эта праздничная ночь.
Лунный свет безудержно лился в окно, заполняя комнату тихой печалью. Он без сил рухнул в большое кресло, и закрыл лицо руками. Так Эфраим просидел минуты три, после чего стал ходить из угла в угол.
«Что это? Почему это происходит? Она… почему так сжимается сердце, когда я вижу её? Мне так хотелось обнять её и унестись далеко-далеко отсюда. Но нет, все это глупо», - его губы пересекла презрительная усмешка. «Ты последний человек на земле что создан для любви, – напомнил себе свой собственный тезис Эфраим. - А что есть любовь…последний раз такой вопрос, кажется, задавал князь Андрей, да и то при смерти, неся одновременно какую-то чушь про бога в духе дзен».
Он присел на подоконник. «Любовь. Когда я и я превращаются в Мы. Как там Аня говорила… до этого жизнь была серой и неинтересной. Очень верно. Наверное, жизнь без любви - не является настоящей жизнью.» В то время как он сидел на подоконнике и курил сигарету, его мозг с лихорадочной скоростью прокручивал все когда-либо прочитанное, виденное и слышанное. Бальзак. Мюссе, Дюма-сын, Гетте, Гюго, «Призрак оперы» Веббера и «История любви», он незаметно для себя начал тихо напевать «Where do I begin...». Эфраим стоял на пороге некоего просветления, и вот оно пришло к нему - ясное и четкое осознание истины сложилось в его душе.
Ведь говоря о настоящей, истинной любви, мы подразумеваем то всеохватывающее чувство, которое подчиняет себе всего человека, которое влияет на все его мысли и поступки. Человек может быть максимально занят умственной или физической деятельностью, но без любви вся эта деятельность, является, лишь некоей данью внешнему миру. Человек, не испытывающий любви, совершает свои действия ради чего-то внешнего, как то: жажды познания, чувства долга, карьеры и так далее. Человек же влюблённый обладает неким сознанием внутренней, глубинной сущности, кроющейся в единстве двух влюблённых сердец, и действует для обогащения этой внутренней сущности. И вот тогда в деятельности его появляется смысл для него же самого, вот тогда человек живёт по настоящему.
Он обнаружил себя бешено носящимся от стены к стене, как молодой барс, запертый в тесной клетке. Эфраим остановился посреди комнаты, смакуя и как бы разглядывая пойманную мысль со всех сторон. «И пьяницы с глазами кроликов in venus veritas кричат», - он чуть усмехнулся от такой перефразировки Блока. Значит, истина в любви. Неужели…но пытливый его ум, насладившись лаврами победы, вновь взялся за работу.
- Истина возможна лишь в математике и в дзен-буддизме, - раздраженно сказал он в слух. - Дуализм - основа мироздания, как Инь и янь. Как волна и частица, как ноль и единица…у любви должен быть антипод. Ненависть? Нет, слишком поверхностно и не отвечает сути… тогда что? Бог есть любовь, а что есть бог? А бог это наша, западная выдумка. Такой бог, как нам его рисуют, во всяком случае. Но в мире кроме запада есть ещё и восток. А там… а там медитация и самопознание. Долг и достижение нирваны. Там…одиночество.
- И что мне делать с одиночеством против любви? – спросил он сам себя. - Которая суть есть континуум двух людей, максимально приближенный к нирване.
Несмотря на всю серьезность рассуждений, Эфраим не мог не улыбнутся такой формулировке. «А они могут быть тождественны? Что изучают на востоке? В числе всего остального основы дзен. Первопринцип невыразим, значит, любовь не первопринцип…. А вот абсолютное познание человека… Цель человека - обретение истинного знания о человеке. Истина обретается, когда познающий и познаваемое сливаются. Когда субьект познания полностью отождествляет себя с обьектом. Любовь - это путь обретения истинного знания о человеке через систему человек плюс человек…т.е. когда наличествует истинное чувство, влюбленные познают истину друг о друге. Одиночество же есть познание истины о человеке путем познания себя самого, достижение внутренней гармонии, когда me and I сливаются, когда вопрос "Почему я такой, а не иной?" перестает быть вопросом. Но в конечном итоге эти казалось бы противоположные явления приходят к одной цели - познанию истины о человеке.
Он закурил очередную сигарету. Светало, сил его хватило только на то, чтобы снова рухнуть в кресло. Эфраим чувствовал себя как после девяностокилометрового марш-броска - вымотанным, но счастливым. Лишь на один вопрос он так и не ответил в результате своих ночных рассуждений. А какой же путь выбирает он сам?
Кьяра прижимала к щекам тыльные стороны ладоней, тщетно стараясь унять жар. Если ее мать зайдет пожелать ей спокойной ночи, никакая ложь не поможет девушке скрыть истину. Хотя…мысль о том, что королева уже успела все понять по ее лицу, пока Кьяра выбегала из зала, заставила принцессу похолодеть. Только не это!
Как оказалось, девушка волновалась зря. Занятая гостями, ее королевское величество пренебрегла ежевечерним ритуалом, чему Кьяра впервые в жизни была только рада. Плотно завернувшись в одеяло, девушка забралась на высокий подоконник и смотрела на единственную свидетельницу ее проступка, которая, к счастью, была лишена возможности ее выдать. Кьяра смотрела на луну, но не видела ни молочной белизны диска, ни укутанных призрачным светом верхушек сосен, ни даже донжона, отделенного от королевской башни всего лишь внутренним двором. Эфраим поцеловал ее!!!
Воспоминания, которые она с некоторым успехом гнала от себя все время после побега, вдруг вырвались на свободу и нахлынули, подчиняя себе все ее существо. Девушка беспомощно опустила руки, так как огонь сжигал ее целиком и даже холодный камень стены, к которому она прислонилась виском, ничуть не уменьшал его силу. Это ощущение было невыносимо приятно, и Кьяра на несколько мгновений отдалась ему целиком, понимая, что бороться бесполезно. Но вслед за наслаждением пришел страх, точнее – много страхов сразу.
Он должен идти в этот поход! Более того, это она сама можно сказать за руку притащила его сюда! Кьяра никогда не встречалась ни с Санкаром, ни с Тьелом, но рассказов старшего брата и Ведуньи ей вполне хватало, чтобы не питать иллюзий – победить их будет очень непросто, а что есть у Эфи? Кураж и самоуверенность? О да, этого в нем хоть отбавляй, с улыбкой подумала девушка. Но вот только хватит ли такого набора для победы над могущественным черным магом? Мысли ее с каждой минутой становились все более угрюмыми. Сардант прав – чем двое гостей из чужого, лишенного магии мира могут помочь их королевству, над которым нависла ужасная опасность? И главное - чем она сама, Кьяра, может помочь Эфи?
Внезапно мысли ее резко поменяли направление. Хотя Ведунья никогда не учила ее ничему подобному, Кьяра общалась и с простыми горожанками, с прислугой во дворце и знала, что женщины и мужчины трактуют одни и те же поступки совершенно по-разному. Он поцеловал ее, но что это значило для него? Был ли его поступок продиктован настоящим, искренним чувством, или просто желанием развлечься? Кьяра почувствовала, что ее словно опустили в ушат с холодной водой. Все приятные ощущения сменились щемящей болью где-то в глубине груди, такой настойчивой и обреченной, что из глаз сами собой медленно потекли слезы. Неужели….? Принцесса не хотела, не могла так думать, но мысли неотступно вертелись у нее в голове, вытесняя воспоминания о его взглядах, ласковых словах и прикосновении его рук. Неужели…? Кьяра уткнулась в одеяло на своих коленях, чтобы не разрыдаться в голос.
Но, в конце концов! Она все-таки принцесса, она у себя дома и не позволит обращаться с собой словно с игрушкой. Она обещала ему и Юле прогулку по замку – завтра она зайдет за ними и если он только посмеет…осмелится до нее дотронуться, она сумеет за себя постоять. А если…? – шепнул ей тоненький голосок. – А если он любит тебя, Кьяра? Тогда… - девушка сглотнула, и на секунду ее щеки снова полыхнули пламенем. – Тогда я буду самой счастливой на свете! Самой!

Ой, совсем забыла - я вас всех люблю

[Gathering >>>]

Здравствуте-здравствуйте! Ну наконец-то порадовали новой главой Прочитала неотрываясь псиб большой! А теперь парочка тапочек:
1.

Ткань гобелена показалась Юле гораздо мягче тех, что встречались ей в музеях.

Э... по-моему, в музеях НЕЛЬЗЯ трогать экспонаты, а на глаз опредилить мягкость уж очень трудно, тем более сравнить с другим так сказать образцом по памяти.
2. Почему Кьяра сероглаза и является обладательницей серебристых волос, если король и королева чернооки и черновласы? Неувязочка, товарисчи! И это вам скажет не только знаток генетики, но и самый обычный человек - дети похожи на своих родителей. Хотя я тут бабушку с дедушкой не учла... так что это почти даже и не тапок
3. И как-то странно, что Юлю король назвал по имени. а к Эфраиму персонально не обратился даже, а стоило, хотяб ради приличия, да и чтоб человеку приятно сделать.
На этом моя придирчивость иссякла.
Успехов и СПАСИБО еще раз

[Танцующий с Тенями >>>]

Чую, сейчас я буду нещадно бита. ))
Итак...
Мои тапочки. В большинстве своем абсолютно дырявые...

схватилась за тяжелое кольцо
Ну... не знаю.) Мне кажется, лучше было бы взялась. Я понимаю, конечно, что она торопилась и потому выбран именно этот глагол, но все же... ))

Как ты уговорила его, Кьяра?
Но она же с ним не разговаривала, верно? Поэтому уговорила здесь не совсем к месту, по-моему. )

воткнутого в стену
Это даже вовсе и не тапок... звучит просто несколько... нет, все верно... Но вот на слух. )))

Вправо и влево мгновенно уходили два темных коридора
Мгновенно уходили?) Может, внезапно? Тут же? Или еще что-то?)))

руки были сложены спереди
Мне кажется, можно сказать как-нибудь иначе... Но, впрочем, это ваше и только ваше дело, а?))

но на любование у девушки просто не осталось сил
Это слово редко употребляется подобным образом. Я взяла бы глагол любоваться.

Вот на счет ночи поподробнее,
Насчет пишется слитно - думаю, просто недочет.))

Они вышли в неширокий коридор и почти сразу же оказались перед широкой лестницей, на которой прошлой ночью повстречали канцлера Сайласа.
Почти - сразу же, неширокий - широкой. Мням. )) Почти и сразу же - это почти одно и то же.)))

изображавший сам Орофарн в ясный солнечный день с кружащими над главной башней птицами и развевающимся королевским штандартом, изображавшим изящно вставшего на дыбы единорога.
изображавший, изображавшим - тавталогия. Немного режет, на мой взгляд.

шпалеры
Вообще, я знакома только с теми шпалерами, по которым вьется виноград в моем саду. Они деревянные и на них ничего не нарисовано. Расскажи о том, что значит это слово, а?))) Прошу.

которым оказался в своем плане замок
Не знай. Как-то оно странно звучит... )

Нолан, Рауль
Так ведь он был все же Нолан, верно? Оши-и-ибка.)))

И еще тапок - очень много мест, в которых следует ставить точку с запятой, а не запятую... Но это, думаю, еще исправится, да? )))

И... что же... Все великолепно - как и всегда! К сюжету - ни одной придирки. Да и вообще... люблю романтику. )) С нетерпением жду следующей главы.

Слов нет. )) МНЯМ!!

СПАСИБО!

Сообщение отредактировал Танцующая с Тенями - 26-03-2007, 14:34

[Kyona d'ril Chath >>>]

Ребят, простите великодушно.. предыдущую главу уже почти трогать не буду.. свои придирки по последней выкладываю прикрепленным файлом.
Собственно - *воть он* из-за форматирования 464 кило получилос, а архив не крепитсо.. так что - звиняйте..
Почему - поймете сами.. боюсь, правда, после такого разбора меня тут точно видеть не захотят

Общее впечатление - прошу не обижаться, но более неправдоподбного текста я уже давно не читала!
Клер! Солнышко! Ты же вроде медик.. даже я в курсе, что натруженные мышцы накапливают молочную (кажется) кислоту и именно потому ноют.. вплоть до полного сведения и онемения - это уже на собственном опыте - без должного приведения их в порядок. И процесс этот довольно долгий и нудный.. а у вас?!! Да, Голливуд отдыхает, если честно!

Откуда вообще взялись лошади? Типа - на воле бегали и на свист Кьяры прибежали? Тогда почему именно четыре как по заказу?
Кто их седлал? И откуда седла взялись? А если уже оседланные хм.. паслись.. то почему не от домика Ведуньи сразу поехали? В конце концов, до нормальной дороги их можно было и в поводу довести..

Я не знаю как вы себе это представляете - провести целый день (откуда у вас сутки взялись так и не поняла) в седле.. едва ли не первый раз в жизни сев на лошадь.. и так легко отделаться?!!

Во-первых - не выдержит лошадь! Человек, не умеющий на ней правильно сидеть, банально собъет ей спину.. до крови! А учитывая, что конский пот очень едкий - лошадь может взбеситься и понести.. или попросту сбросить.
Юле с Эфи это может и ни к чему, но Кьяра-то должна знать!

Во-вторых - ноющие спина и шея - это дело десятое. То, что копчик с непривычки (это же не мягкое эргономичное кресло в иномарке) внутрь завернется - тоже. А вот то, что внутреннюю поверхность бедер и икр, потеющую от непривычного напряжения и трущуюся о седло и бока лошади в течение нескольких часов можно стереть до мяса - это да! И попу, кстати, тоже.. да и руки без перчаток, с непривычки, натираются до кровавых мозолей..
Мышцы ног (все!) будут болеть так, что о спине уже просто не вспомнишь. Это же не просто бочку оседлать и сидеть на ней, терпеть неудобство.. стремена, вообще-то, не столько для залезания придуманы, сколько для облегчения жизни лошади, если не ошибаюсь. Всадник, опираясь на них, как бы пружинит, смягчая нагрузку на спину коня. Нагрузочка будет похлеще, чем весь день на велике в горку катить.
А вообще - из-за попыток опытным путем подобрать удобную, но весьма непривычную позу болеть будут все мышцы организма. Даже те, о которых до этого и не подозревал.

После такого подвига человек с седла в лучшем случае медузой сползает на землю и тихо лежит. В худшем - чуть-чуть расслабившись или просто от переутомления - падает в обморок.
Идеальный вариант - если его осторожно снимут, отнесут в комнату, разденут и засунут в горячую ванну с правильной подборкой травок. А после еще и разомнут по всем правилам.. учитывая волшебность мира, возможно, еще и специальным, приводящим в порядок (или, хотя бы ускоряющим сей процесс) зельем напоят..
И не говорите мне, что в королевском дворце, где охота - дело довольно привычное, но отнюдь не каждодневное, подобного не знают и не умеют.
Или над Юлей и Эфи специально так издевались? Типа - сдюжат - значит достойны нас спасать?
Правда, еще - как вариант - к ним сразу относятся либо как к "агнцам на заклание", либо как к тупым наемникам для грязной работы, не достойным уважения..

Вообще-то, по хорошему, они бы свалились в лучшем случае еще на мосту.. а уж если бы и сдюжили переть через город по (булыжнику!), то к дверям дворца отупели бы так, что им уже вообще на все мягко выражаясь пофиг было бы.
И уж конечно они не то что встать - шевельнуться на следующий день (да и еще пару дней) не смогли бы толком. А не порхать, как Юля, одевшаяся за секунду, да экскурсии по дворцу устраивать.. хм..
В общем - Терминатор может отправляться на покой. Типа - здравствуй, племя молодое! Незнакомое..

Кстати - еще вопрос: а что - лошадки вот так вот и испарились обратно? Прямо от ворот дворца обратно к озеру телепортировались?
Как я понимаю, никто не озаботился о них вспомнить.. правда, если уж к Юле с Эфраимом так отнеслись, то в принципе ничего удивительного.. хотя..
Как говорится - какие продукты на Самайн пожертвовали - такой и прием!

По поводу расположения и охраны столицы.. и освещения-обслуживания во дворце и придворного этикета - это отдельная песТня..
И, кстати - а какому примерно периоду нашего Средневековья мир Кьяры соответствует?

В общем.. подробности в файлике..
По поводу верхового путешествия и его последствий почти не проходилась, ибо - имхо - но главу надо перелопачивать по-полной. В идеале - кое-что дополнить и разделить на две.
Уж простите, если слишком резко или обидно.. но.. меня, если честно, весьма удивляет, что народ на подобные вещи внимания не обращает.
Или это я урод такой?

ПыСы: Да! Еще вопрос!
Почему вы пишете бАрдовый цвет?
В принципе, конечно, не конкретно вы, а вообще.. это же от слова бОрдо.. местечко во франции, давшее название вину, которое, в свою очередь, дало название цвету..
Что касается слова бАрдовый.. хм..

Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля

БАРДА ж. гуща, остатки от перегона хлебного вина из браги, броженного затора; идет на откорм скота. Отъелся, как свинья на барде.
|| Мутное, дурное питье, бурда.
|| Арх. грязные подонки и мутный отстой при перетопке сала, вышквар; кислая, загнившая ворвань; кислая огуречная слизь;
|| плохая почва (барда?), бесплодная, болотная или каменистая.

Барденный, бардовый скот, барденик, скот, откормленный бардою, стоявший на барде.
Барденный ларь, в который, после каждой выгонки, спускают барду из бражного чана (куба).
Бардоватый, бардовитый, бардовистый настой, грязный, густой, мутный.
Бардовщик, торгующий бардою.
Бардинка ж. твер. порода небольших квасоватых яблок.

Материалы предоставлены проектом Рубикон..

Не уверена, что эээ.. подобный цвет весьма изящен..

В общем.. соррь, но, как говорится - имха - она имха и есть..
Надеюсь, все же, что не сильно обидела..
Мурррк..

[amyki >>>]

Ну что ж, здравствуйте уважаемые авторы, и не менее уважаемые критики. Поскольку я имею некоторое право на свое личное мнение, то, пожалуй, выскажу его не в зависимости от прочитанного мною выше «разбора полетов». Во-первых, чем далее я читаю, тем более начинает захватывать меня произведение, необычное переплетение волшебности с обычными на первый взгляд вещами, жизненными обстоятельствами. Погружаясь в эту среду, в обстановку, переживаю за героев, кажется, что нет ничего странного, вот так пойти прогуляться и встретить небывалый красоты существа из другого мира… Я считаю, что когда автор может перенести читателя в мир своих фантазий, это называется мастерством.
Ну а теперь поговорим о глобальном. Начнем с того, что отчасти с мнением Kyona d'ril Chath я не согласна, да будет мне не ладно…В общем, лично я когда читаю, бывает что взгляд задевает пару нечетких моментов, но простите до такой степени продумывать сюжет я считаю легким маразмом… Если уж описывать все «неладности», чтобы все было согласованно и четко, вполне можно уйти от жанра сего произведения. Когда читатель будет отвлекаться от сути, событий на долгие (или не очень) объяснения автора откуда у героев взялось то или иное (в данном контексте мы обсуждаем лошадей) он потеряет ту важную ниточку повествования… И вообще, говорю лично за себя, читая, допустим роман Виктора Гюго «Человек который смеется», пролистывала страниц наверно 5-7 с описание как же великолепно пасутся барашки на прекрасных зеленных полях … Извиняюсь за оффтоп… для автора это было важно, это было частью произведения, но лично я из-за этого сбивалась с сути. Нет, что вы… я не говорю, что нужно отказаться от излишнего объяснения происхождения каких-либо вещей у героев..нет, я просто говорю, что порой можно и читателю давать додумать те или иные вещи… Читая книгу, вы позволяете своей фантазии погрузить вас в этот мир, прочувствовать и если вы действительно чувствуете это, значит вы «перенеслись», увидели нечто больше, нежели обычный текст.
Соглашусь лишь с одним, что боль после поездки на лошади просто несусветная, это факт… и с непривычки и вправду можно упасть в обморок…
Да и еще насчет бАрдового, пожалуй, это больше похоже на описку, нежели указание на оригинальность в этом вопросе авторов…

Ну и общее впечатление… Стоит добавить, что наверно, если бы я не прочитала пост выше, я бы и не заострила на этом свое внимание, эта глава мне показалась единой целой, со своей особенностью, описанием, быстро развивающемся сюжетом... Могу сказать честно, почти не было мест в тексте, которые бы вызвали у меня запинку, вопрос или еще что… может дело во мне, в моей невнимательности, или восприятии текста…
Но лично я ищу в этом произведении не правдоподобности, а как раз таки отвлечение от реальности, но при этом сохраняя тонкую грань между волшебством и простой жизнью. И мое мнение, авторам это вполне удается.

[Клер >>>]

Ну......что тут скажешь? Да, пропали мы, да - надолго, но не навсегда же (в смысле не надейтесь на такое счастье )
Вопреки вашим предположениям, это - не продолжение. Это - исправленная 5 глава. Почему мы ее выкладываем?
Да потому что если не выложим, получится путаница и т.д. Ибо кое-что изменилось кардинально, кое-что слегка, а такого, что не изменилось совсем, почти и не сыскать)
Надеюсь, вам понравится)

Глава 5
С незапамятных времен озеро Жемчужное и столицу Эймсарда соединял единственно возможный путь – древний тракт, о котором в народной памяти не сохранилось ни одной легенды, и даже летописи молчали о его творцах. Дорога с виду была самая обычная, неширокая – как раз для трех лошадей в ряд – вымощенная темным камнем. По обеим сторонам от нее тянулись бесконечные золотистые поля, легкий ветерок заставлял колосья трепетать, создавая иллюзию шторма в безбрежном море с крошечными, разбросанными в беспорядке островками полевых цветов. Над трактом все еще неуловимо царило волшебство давно ушедших лет – как ни редко пользовались им путники, трава не смела заползать за границы, отмеренные создателями пути, и в течение всего путешествия Эфи, Юле и Кьяре не встретилось ни единой рытвины или ямы.
Изредка, словно играя, дорога резко сворачивала в сторону, тут же теряясь под сводами очередного перелеска. Ветви ласково гладили путников по плечам, деревья своими сводами скрывали от взглядов небо с постепенно уходившим за горизонт солнцем, что-то незнакомое, но невыразимо нежное напевали укрывшиеся в глубине леса птицы.
Кьяра держалась чуть впереди своих друзей и в глубине души сильно жалела, что они не увидят всего великолепия столицы при свете дня. Орофарн называли белоснежной цитаделью из-за светло-серого гранита бастионов, которые в ярких лучах солнца отливали серебром. По легенде, стены города были цельными каменными блоками, силой эльфийской магии поднятыми из недр земли. Однако путникам предстояло оказаться у ворот столицы поздним вечером, а значит, ее гости не увидят семи парящих над широким каналом мостов, тонких, устремленных в небо дозорных башен на вершинах скал, проедут в темноте мимо домов Нижнего Города, не разглядят вырубленных прямо в камне террас, утопающих в зелени богатых усадеб, и лишь нежный аромат подскажет о цветочных гирляндах над их головами. Погруженная в воспоминания девушка не заметила, как они оказались на вершине холма.
Эймсард уже успели окутать сумерки, но, несмотря на это, Эфраим и Юля зачарованно любовались открывшимся видом – дорога резко уходила вниз, безжалостно петляя, и вела прямо к подножию центрального моста. Погруженный в полудрему канал поблескивал в темноте, отражая свет только что народившейся луны. Кьяра, видя восхищение друзей, и сама будто увидела свой родной город заново, поэтому когда совсем рядом раздался приглушенный мужской голос, она вздрогнула и не сразу узнала его обладателя.
- Вы вовремя, - в темноте видно было лишь крупную фигуру говорившего, с некоторым трудом сдерживавшего недовольно фыркающего коня. – Мне выпала честь приветствовать вас здесь, в самом сердце королевства. Позвольте представиться – Волотар, маршал войск его величества короля Манейара.
Юля определила в нем военного почти сразу – по безупречной выправке в седле и некоторой скованности речи, выдававшей непривычку к чему-то отличному от четких, лаконичных команд. Эфи, как ей показалось, собрался ответить, но маршал опередил его.
- Чем быстрее мы окажемся в королевском замке, тем лучше. Время позднее – спускайтесь за мной, - с этими словами Волотар развернул лошадь и направил ее вниз по склону.
Эфраиму и Юле ничего не оставалось, как последовать за провожатым. Кьяра замыкала цепочку, недоумевая, почему среди всех приближенных король выбрал именно маршала, известного своим неумением поддержать любую беседу.
Спуск с холма занял не больше четверти часа. Копыта лошадей с еле уловимым звоном ступали по монолитному полупрозрачному камню моста, перед центральными воротами. Его называли Нинканта или Белый Мост. Ворота бесшумно распахнулись перед четырьмя всадниками и так же беззвучно закрылись за их спинами.
Орофарн спал. Ни одно окно в невысоких трехэтажных зданиях, бесконечно тянувшихся вдоль центрального проспекта, уже не было освещено, лишь мягкое журчание фонтанов напоминало о непрекращающемся сердцебиении города. К концу ущелья Орофарн поднимался вверх, Нижний город перетекал в Верхний или Белый Город – здесь стояли дома знати, приближенных короля и сам дворец. Юле на мгновение показалось, что они снова оказались в лесу – по обе стороны от проспекта в два ряда росли высокие раскидистые деревья, к макушкам которых были прикреплены цветочные гирлянды.
У решетки, окружавшей королевский дворец, трое слуг помогли подъехавшим путникам спешиться, и маршал повел их дальше, по аллее, ведущей к главному входу. Очертания дворца терялись в ночной мгле, но даже темнота не могла скрыть его великолепия и пяти высоких башен, возникавших словно ниоткуда, подобно маякам с ярко-освещенным окном под самой крышей.
- Что означают эти башни? – повернулся Эфи к Кьяре, но никого позади себя не обнаружил. – А куда это исчезла наша эльфийская красавица?
- Думаю, она уже на полпути к своей спальне, - ответил ему чей-то голос, но вовсе не с той стороны, где стоял маршал. – Прошу вас следовать за мной, дорогие гости.
Двери приоткрылись, и в лицо Эфи и Юле хлынул мягкий свет. Они поднялись по ступеням следом за маршалом и оказались в приемной зале. Все помещение было разукрашено причудливой игрой пламени ярко пылавших факелов, отражавшемся в зеркальных плитах пола, хрустальных колоннах, украшенных золотом и изумрудами, а потолок, цвета самой нежнейшей лазури, словно манил в вышину и, повинуясь безотчетному порыву, они начали подниматься по широкой мраморной лестнице.
Лишь дойдя до третьего этажа, друзья с удивлением обнаружили, что впереди них поднимается вовсе не маршал – так поразило их внутреннее убранство королевского замка. Провожатый, словно почувствовав спиной их изумление, остановился и обернулся.
- Я – канцлер Сайлас, главный советник его величества. Для вас приготовлены комнаты.
Канцлеру на вид было лет шестьдесят – он был высок и худощав, что только усиливала темная мантия, расшитая красными блестящими нитями, волосы казались слегка взъерошенными, но глаза необыкновенно проницательно и спокойно смотрели на гостей из другого мира.
- Эээ, - только и смог сказать Эфи, потому что впечатлений ему на сегодня было явно достаточно. – Благодарим за гостеприимство.
- Его Величество только сегодня вернулся с охоты, поэтому примет вас завтра во второй половине дня, - Сайлас говорил и одновременно увлекал их за собой по коридору. – Надеюсь, путешествие не сильно утомило вас? Эти стены поистине хранят в себе частицы эльфийской благодати – утром от усталости не останется и следа.
Юля рассеянно следила за речью канцлера: все вопросы, крутившиеся в голове, куда-то исчезли, осталась лишь пелена тумана и непреодолимое желание уснуть. Едва она закрыла за собой дверь комнаты, как тут же рухнула ничком на огромную кровать. Эфраиму спать не хотелось. Все события прошедших двух дней роились в его мозгу, не давая полностью расслабиться. Он по привычке начал распаковывать рюкзак, и лишь под самое утро его, наконец, сморил глубокий, беспробудный сон.
* * *
Юлю разбудил луч солнечного света, осторожно кравшийся по ее щеке в течение получаса и в итоге добравшийся-таки до глаза. Девушка с наслаждением потянулась в постели и огляделась. Большую часть ее спальни занимала кровать, на которой она и находилась сейчас – с расшитым шелком балдахином, тончайшим одеялом и множеством подушек, большую часть которых она обнаружила позже на полу. Слева во всю стену тянулось залитое ярким сиянием окно – прикрыв ладонью глаза, Юля сумела разглядеть совсем близко очертания одной из пяти башен с по-прежнему горевшим наверху огоньком. У подножия кровати кто-то позаботился поставить таз для умывания и пару полотенец, а у противоположной стены над широким камином висело причудливой формы зеркало. Стены комнаты были выкрашены в нежный светло-зеленый оттенок, а украшавшие их бронзовые канделябры напоминали взлетающих в небо фантастических птиц. Юля неторопливо оделась, побрызгала в глаза водой и отправилась будить Эфраима. Проснувшись от ее легкого прикосновения, он развернулся и открыл глаза.
- Доброе утро.
- Доброе-доброе! – Юля чувствовала себя как никогда выспавшейся. – Так это не сон? Мы и правда попали в королевский замок? Я, кажется, только сейчас поверила, что мы в другом мире…
Эфи наполовину выбрался из-под одеяла и облокотился о спинку кровати. Юля огляделась – его комната был точной копией ее спальни, только из его окна башня казалась еще ближе и величественнее.
- Ну если мы не объелись галлюциногенов – то да, – с улыбкой ответил он.
- Ура…. Интересно, а где же комната Кьяры? Почему она не пришла к нам с утра?
- Не знаю… у нее могут быть свои дела.
- Свои дела? – Юля пожала плечами. – Просто странно как-то…она в этом замке как будто своя и в то же время чужая. Не верю, что она не помнит, кто ее родители.
- Ты никак не можешь отделаться от своих подозрений? – почти сочувственно посмотрел на нее Эфи.
- Не могу. Смотри, нас сюда позвали воевать с Санкаром и принцем Тьелом. В военное время без подозрений обойтись нельзя. Я не говорю, что она замыслила что-то плохое. Просто могла бы поделиться... мы ведь тут совсем чужие...
- Скоро все узнаем, – ее слова ничуть не изменили его настроя. - Перекусить бы сейчас. И что ты вся такая недоверчивая? Особенно к Кьяре?
- А потому, что ты такой доверчивый, - Юля с наслаждением потянулась и подмигнула ему. - Так положено... один из путешественников обязательно должен быть подозрительным. Чтобы в конце оказалось, что все его подозрения были ложными.
Эфраим приобнял ее за плечо.
- И все-таки зря ты так. Она хорошая и ты ей, похоже, нравишься. В простом смысле.
- Да, я вижу, что нравлюсь. Просто... она кажется такой наивной временами. А я в наивность в наши дни не верю... но здесь, конечно, все может быть по-другому.
- А зря, что не веришь, - он внезапно сменил тон. - Вот как на твой женский взгляд - я ей нравлюсь?
- На мой замыленный подозрениями взгляд? - Юля рассмеялась. - Нравишься, только я пока не поняла, чем именно. Она же таких, как ты, никогда не встречала. Это может быть просто удивление.
- Это каких - таких как я?
- Ну каких-каких... - Юля замялась. - Таких простых, не в обиду будет сказано. Тут, наверное, одни рыцари, этикеты там и вообще... а ты говоришь, что думаешь, делаешь, что хочешь. Как тут не впечатлить девушку?
- Ясно, - судя по всему, она не сильно его убедила.
- Ну вот... просто дальше все будет зависеть уже от тебя. А почему тебя это так интересует? - Юля хитро прищурилась.
- Ну, как тебе сказать, нравится она мне.
- Да это и невооруженным глазом видно. Но тебе все девушки нравятся, - Юля рассмеялась. - Неужели так сильно нравится? Смотри, она совсем не такая, как девушки в нашем мире... к тому же она эльфийка...
- Так это как раз и самое интересное, - подмигнул он.
- Экспериментатор! - фыркнула Юля. - Ты на нее как на опытный образец, что ли, смотришь?
- Ну… вроде того, - запнулся на мгновение Эфраим. - Хотя она сама по себе интересная.
- А...так я и подозревала, - Юля нахмурилась. - Надеюсь, она окажется крепким орешком. Мне бы не хотелось потом быть ее жилеткой... потому что мне будет ужасно неприятно – я знала с самого начала и не предупредила ребенка.
- Да ладно тебе… - он попытался отшутиться. - Ты, по-моему, была всем довольна в наших отношениях.
- Это тебе так казалось, - Юля уже не шутила, и тон ее резко стал холодным. - Ты думаешь, я докладывала тебе каждый раз, когда моя подушка промокала насквозь от слез?
- А почему нет? - он серьезно посмотрел ей в глаза. - Мы же друзья… или нет?
- Теперь - да. Но я и теперь тебе не буду об этом докладывать, - Юля не мигая выдержала его взгляд. - А когда мы встречались, я считала, что не стоит перекладывать вину с больной головы на здоровую и молчала. Может быть, зря…
- Я всегда говорил, что ты странная, - он поцеловал её в щеку.
- В том-то и беда, Эфи, что я самая обычная, - вздохнула Юля. - Самая обыкновенная.
- Не ври, а? - он съехал по подушкам вниз и положил голову ей на живот.
- Ну что ты делаешь? - Юля попыталась его спихнуть, но впрочем, не сильно стараясь. - Сейчас кто-нибудь войдет... Кьяра, например, как это в мыльных операх бывает. И что она подумает?
- А что именно она может подумать, а? - Эфи весело смотрел на нее снизу вверх
- Ой, ну теперь ты еще и дурачка будешь из себя строить? Забыл, где мы? Не в двадцать первом веке, это точно, - Юля изо всех сил сдерживала смех. - Она как минимум подумает, что я - твоя невеста.
- Ну… мы ей объясним, что это не так.
- Ну-ну, мы объясним... - Юля рассмеялась. - Опять я буду вытирать птичке слезки и доказывать, что у нее обман зрения.
- Угу.
В этот момент раздался тихий стук в дверь.
- Войдите! - крикнул Эфраим.
Дверь приоткрылась, и в комнату в буквальном смысле просочился канцлер Сайлас.
- Доброе утро, канцлер, - улыбнулся Эфи, не меняя своего положения.
Брови Сайласа медленно поползли вверх.
- Кхм… простите, я не знал, - ему удалось сохранить видимость официального тона. - Я зайду попозже…
- Ничего-ничего, мы просто так устали за вчерашний день, что не можем никак отойти, - Юля бросила укоризненный взгляд на Эфи. - Вы хотели что-то спросить, канцлер?
- Я всего лишь хотел убедиться, что вы хорошо устроились. Не нужно ли вам что-нибудь?
- А... мы хотели узнать, скоро ли будет подан обед? - оживился Эфи.
- И когда мы сможем увидеть Кьяру... вернее, леди Кьяру? – добавила Юля.
Эфи резко развернулся.
- А с чего ты решила, что она - леди?
- Ну... мне так показалось. Раз у нее есть в этом замке своя комната, и она воспитывалась у Ведуньи… она просто обязана быть дочерью знатных родителей, - девушка повернулась к канцлеру. - Ведь я права?
- Да, вы правы, - сдержанно кивнул тот. - Ее родители занимают определенное положение при дворе. Касаемо обеда, что вы желаете? Мы не знаем, как питаются теперь в вашем мире.
- Ну... - Юля пожала плечами. - Мне что-нибудь с овощами. А Эфи вам сейчас закажет обед из пяти блюд.
- Да нет, - Эфраим все еще казался слегка сбитым с толку. - Мне баранины побольше с картошкой и грибов… тоже побольше.
- Да, порций пять, - толкнула его в бок Юля. - И воды там, что ли... чая у вас же, наверное, нет?
- И вина красного, - перебил ее Эфи.
- Да, лучше вина. Но воду тоже принесите... - Юля спохватилась. - Ой, мы, наверное, вас уже утомили своими требованиями. Спасибо вам огромное за ваши хлопоты.
- Не беспокойтесь, скоро все принесут.
Дверь за канцлером закрылась. Юля рассмеялась.
- Итак, все получилось еще замечательнее. Скоро о наших отношениях, которых нет, узнает весь замок.
- Не думаю, что он что-то расскажет, - рассудительно возразил Эфраим. - Канцлер из таких людей, которые всякую информацию считают оружием и не спешат его применять.
Он по-прежнему лежал, развалившись поперек кровати и положив голову ей на живот.
- Ну… он, конечно, не производит впечатления базарной трещотки, - была вынуждена признать Юля. - Но он может рассказать королю... или просто нашептывать всем и каждому, какие мы нехорошие.
- А что мы такого сделали? Мы даже не спали вместе.
- Эфи, ну что ты как маленький, в самом деле? Здесь совсем другие нормы морали. Спорим, на что хочешь, здесь девушки одни не ходят по спальням рыцарей.
- С чего ты это взяла? В нашем средневековье тоже всего хватало, главное соблюсти приличия. Да и ты меня извини… я не совсем рыцарь,… а ты тоже не совсем...
- Не совсем кто? - вопросительно приподняла бровь Юля. - Не совсем девушка, что ли? Я про приличия, между прочим, и говорю. Вот их ты и не стараешься соблюсти, ни капельки при чем.
- Да ладно, мы же типа туристы… значит, и ведем себя как нам удобнее. Давай лучше подумаем, чем заняться до вечера. И вообще, где моя любовь Кьяра? – тон у него был шутливый, но глаза говорили о том, что в этой шутке есть лишь доля шутки.
- Хороший вопрос. Канцлер, между прочим, так и не ответил на него, - Юля мигом вспомнила обо всех своих подозрениях. - Редиска он... и почему не несут еду?
- Не знаю, может, готовят еще, - он поднялся с кровати, и стал одеваться, предварительно придирчиво осмотрев форму и чуть поморщившись от запаха конского пота.
- Может, оденешь что-нибудь другое? Все-таки сегодня поход нам не светит...
- Думаешь, стоит? – камуфляж все еще оставался для Эфраима самой удобной одеждой из возможных.
- Стоит-стоит... Ну, сам посуди - чего ты весь пятнистый ходишь? - Юля скептически посмотрела на собственные джинсы. - Зачем он вообще нужен... война же вроде назревает?
- Значит, не так уж и назревает. Ладно, ты права, - Эфи переоделся в черные джинсы и рубашку, застегнув особый генеральский ремень с пряжкой с гербом с одиннадцатью флагами, упрямства ради оставив на ногах столь любимые им горные ботинки.
- Другое дело, - Юля придирчиво обошла его кругом. - А и правда - что мы будем делать до вечера?

В этот момент после короткого стука вошли несколько слуг, первый из них нес в руках небольшой деревянный столик, который он поставил в ногах кровати, а остальные в мгновение ока расположили на нем блюда, бутылки и бокалы, после чего бесшумно испарились. Надо признать, канцлер намного перевыполнил скромные пожелания Юли и Эфраима. На столе перед ними оказалось как минимум четыре вида дичи – зайца Юля распознала по знакомому своеобразному вкусу, а вот остальных назвать не смогла. Кроме того, с мясом мирно соседствовала отварная и копченая рыба. В качестве гарнира им подали вместо ожидаемых Юлей овощей лишь листья салата, что заставило Эфи сморщиться и отпустить пару шуточек по поводу травоядных и парнокопытных животных. По изобилию с мясом могли поспорить лишь сыры, которых оказалось целых шесть видов, каждый на особом маленьком серебряном блюде. На вино Сайлас также не поскупился – им принесли четыре бутылки, дополнив их кувшинами с водой.
- А я боялась, что они тут едят такую же бурду, как та, что мы готовили на Самайн, - Юля откинулась на кровать и прикрыла глаза. - Хорошо...
- Ага, - Эфраим, усевшись в кресле, закурил трубку, которую предусмотрительно захватил с собой, справедливо предположив, что табачных ларьков он в этом мире не найдет, а сигареты имеют довольно странное свойство заканчиваться очень быстро.
- И все-таки, так и проваляемся тут до вечера? Где же Кьяра...? – не прошло и пяти минут, как девушка начала маяться от безделья, к тому же наполненный желудок настоятельно требовал встряски.
- Ну, можно проваляться с пользой, - чуть улыбнулся ей Эфи сквозь клубы дыма.
- Пошляк... - спокойно ответила Юля. - Ты за этим сюда приперся, что ли? Кстати, а что там с этой официанточкой случилось?
- А почему сразу «пошляк»? – тут же вскинулся он. - Нормальные человеческие желания. И вообще - ты себя вспомни раньше. А с Кристиной посидели в баре, да и все.
- Что значит "вспомни раньше"? - Юля замахнулась на него в притворном возмущении. - Я свои гормональные всплески так открыто не демонстрировала. И все равно ты пошляк...
- Нет, я просто верист… как Пуччини, - не преминул ввернуть своего любимого композитора Эфраим.
- Веризм не подразумевал столь открытой демонстрации... как ты это называешь..."нормальных человеческих желаний", - Юля собралась было разразиться лекцией, но раздумала. - Так чем займемся, если не тем, что ты уже предложил?
Он осмотрел комнату и заметил в углу, рядом с окном небольшой кованый сундук. Поковырявшись немного с замком, Эфи откинул крышку, заглянул внутрь и извлек наружу доску с сшахматами.
- Давай партиечку?
Юля не сильно удивилась своей победе - стиль ее игры был уникален и состоял в полной абсурдности ходов, которые в конце концов доводили противника либо до бешенства, либо до проигрыша.
- Давай еще одну, - потребовал реванша Эфи.
- Пощади! - девушка в притворном ужасе подняла руки. - Ты же знаешь мою любовь к шахматам. По силе с ней может сравниться только любовь к тебе. Давай больше не будем.
- Ладно, но ты мне должна партию, - неумолимо ответствовал он.
- Торжественно клянусь, - Юля обрадовано приложила руку к груди, - что отдам тебе эту партию в любое время дня и ночи, при любой погоде и атмосферном давлении.
- Вот на счет ночи поподробнее, - тут же среагировал Эфраим.
- Ну... - она поняла, что ее подловили. - Только если ты сумеешь меня добудиться, конечно.
- Раньше мне это удавалось, - он щелкнул ее по носу.
- С тех пор я постарела и начала принимать барбитураты, - рассмеялась Юля, возвращая ему щелчок. - Так что теперь?
- А вот теперь пошли гулять, - величественно махнул рукой Эфи.
- Гулять? Ну, наконец-то... - Юля мигом соскочила с кровати. - Ты хоть понимаешь, что мы попали в настоящий замок? Сколько же тут должно быть всего интересного!!
* * *
В широкие, похожие на небесные врата окна галереи лился удивительно нежный, но вместе с тем ослепительный солнечный свет. Изящные золотые канделябры на противоположной стене пылали сами по себе, хотя свечи не были зажжены, делая пространство буквально напоенным сиянием – естественные и отраженные лучи, скрещиваясь, создавали в воздухе почти осязаемую блестящую сеть. Эфраим и Юля медленно шли по мозаичному полу из янтаря и оникса и с каждой секундой все более погружались в непередаваемую по своей глубине и чистоте атмосферу королевского дворца.
Снаружи доносилось пение птиц, неуловимо знакомое и полное восторга, журчание фонтанов и легкий, едва различимый на общем фоне шелест листвы. Выглянув, друзья увидел далеко внизу небольшой дворик, где между стройными рядами молодых лип и незнакомых кустарников с крупными ярко-синими цветами прогуливались придворные. Мужчины, почти все темноволосые и загорелые, носили короткие туники и расшитые шелковыми нитями бархатные плащи, дамы – легкие, свободного покроя струящиеся платья, оставлявшие открытыми шею и плечи. Волосы у них были убраны в незамысловатые, но изящные прически, которые были украшенные жемчужными нитями и живыми цветами.
Из галереи открывался вид на одну из величественных пяти башен, которые высились над всем дворцовым комплексом подобно стелам, едва не пронзая небеса тонкими, словно иглы шпилями. Окошко на самом верху башни было по-прежнему ярко освещено, ветер трепал полупрозрачную занавесь, а раскаленная черепица напоминала истекающий лавой вулкан.
По стенам галереи были развешаны картины, рамами которым служили цветочные гирлянды, а сюжеты оставались сокрытыми в буйстве красок и таинственности образов. Галерея заканчивалась неширокой мраморной лестницей, которая привела Эфи и Юлю к разбитому прямо во дворце саду с бассейном в форме полумесяца в центре. На безмятежной водной глади покоились цветки хризантем, по полу вились стебли лиан, а статуя в дальнем углу изображала взмывающую ввысь птицу. За садом оказался подвесной мост, ведущий к следующему корпусу дворца; ступив на него, гости с изумлением ощутили себя буквально парящими между небом и землей, однако не прошло и пары минут, как они оказались в очередном помещении.
Пройдя длинной анфиладой бесконечно красивых залов с плетеной мебелью и искусно вышитыми гобеленами на каждой стене, Эфи и Юля попали в длинный, погруженный в полусумрак коридор с мерцающим потолком, пол же был устлан густым ковром, делавшим каждый шаг совершенно бесшумным. Их глаза, переполненные волшебными образами дворцового убранства, были почти не в силах воспринимать еще что-либо, но они все же не могли не заметить полупрозрачные фигуры, тихо скользившие вдоль стен. Бесплотные, с расплывчатыми контурами одежд, призраки едва ли удостаивали их секундой внимания, однако странное ощущение единения возникало, стоило любому из них хоть немного повернуться в сторону двух друзей. Уже у самого выхода из коридора Юля решилась было заговорить с одной из теней, но в эту минуту рядом послышались неторопливые шаги, и момент был упущен.
Навстречу им шел высокий, стройный молодой человек лет двадцати пяти, одетый в изящные дорогие одежды неброских, бежевых тонов – рубашку, что-то наподобие короткого шерстяного платья, узкие темные штаны и черные туфли. Лицо его отличалось правильностью черт, с четко очерченной линией подбородка и глубоко посаженными серыми глазами. Светлые волосы юноши были коротко острижены. Он остановился, не дойдя до гостей пары шагов, и принялся со спокойным интересом изучать их.
- Добрый день, - вежливо поздоровалась Юля, так и не решив, надо ли ей кланяться и приседать.
- Здравствуйте, - с легким кивком ответил тот. – Вы, очевидно, и есть посланцы Вальгаллы.
- Вальгаллы? - изумилась Юля. - Эээ... это вы так называете наш мир? А у нас так называют... гм... мир загробный.
- Да и то не все, - Эфраим протянул руку, на что юноша после секундного размышления ответил рукопожатием
- А...с кем мы имеем честь говорить? - Юля решила по возможности сохранять вежливый стиль общения и надеялась на сознательность Эфи. - Это Эфраим, а меня зовут Юля.
- Позвольте представиться, - снова наклонил голову юноша. - Принц Нолан.
- Ваше высочество... - Юля поняла, что поклониться при встрече все-таки стоило, но теперь было уже поздно. - Мы... спасибо за ваше гостеприимство.
- Мы рады вам, ведь более тысячелетия в Эймсарде не бывало пришельцев из вашего мира.
- И вот мы снова здесь, - бодро ответил Эфи.
- Честно говоря, мы были удивлены вашей просьбой о помощи, - сказала Юля, решившая, что из принца ей удастся вытянуть больше чем из волшебников.
- Это было практически неизбежно, - заметив, как расширились от удивления глаза гостей, принц поспешно пояснил. - Почти все предания древности говорят о помощи из Вальгаллы.
- Интересно, что у нас это скорее курорт для павших в бою героев, - не преминул заметить Эфраим.
- Курорт? - непонимающе переспросил принц.
- Он имеет в виду, - поспешно вставила Юля, - что в нашем понимании в Вальгаллу попадают только самые достойные.
- Или почти, - оставил за собой последнее слово ее друг. - А чем у вас тут принц занимается?
- Как это чем? - Нолан, казалось, сильно удивился такому вопросу. - По мере сил помогает отцу в государственных делах и одновременно расширяет свои познания о мире. А что делают принцы у вас?
- А у нас последнего в восемнадцатом году завалили, - небрежно заметил Эфраим, как будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся.
- Многое зависит от правящего короля, - дипломатично ответил слегка обескураженный принц.
- Ну, кое-где у нас принцы еще остались, - Юля бросила на Эфи предупреждающий взгляд. - Скажите, чего вы от нас все-таки ждете? Сами видите, особыми героями мы не выглядим...
- История учит нас тому, что мы едва ли можем предугадать наш путь, - Нолан, казалось, приободрился, видя, что она не столь резка.
- А я вообще в детерминизм не верю, - коротко заметил Эфраим, но чаша Юлиного терпения переполнилась.
- Я вообще-то не тебя спросила, - скривилась девушка. - Ваше высочество, какой он, этот Тьел, о котором мы только и слышим эти два дня?
Принц, отвечая на Юлин вопрос, неторопливо повел их за собой по длинной зале.
- Сложно рассказывать о нем. По младости лет я им восхищался, как, впрочем, все младшие братья восхищаются старшими. Но он не обращал на меня никакого внимания – скорее, ему вовсе не было дела до меня, да и до любого в замке. Тьел уже тогда был очень нелюдим, - тут принц запнулся и, подумав, добавил. - Это вообще у нас семейное. Моя сестренка - счастливое исключение. Я очень мало видел его, он все время пропадал или у верховного мага, или в замковой библиотеке, или ещё где-то. Как охарактеризовать его…он казался сделанным из камня. Я помню, как он презирал отца за то, что тот открыто улыбается или шутит с придворными. Тьел говорил, что правитель не должен быть человеком, он должен быть правителем. Под конец мне показалось, что брат как-то оттаял, но продолжалось это не больше месяца, и потом он убежал. Когда маг сообщил отцу про его увлечение тьмой… я думаю, он стал таким из-за отца. Король привез его сюда в 6 лет, а до этого, вы знаете, отец на долгое время отошел от дел. Они жили в месте…как бы вам описать, ведь вы же нигде не были пока…да, это место похоже на Зачарованный лес вокруг озера Жемчужного, где живет Ведунья. Я думаю, что переезд и повлиял так на него, ведь в детстве отец был для него идеалом, а, оказавшись во дворце, он увидел в идеале короля. И тогда его идеалом стала власть. Тьел так и не понял, что даже король - прежде всего человек. В конце он уже откровенно презирал отца и все больше уходил во тьму. Даже обедал всегда отдельно, а в той части замка, где он жил, слуги говорили лишь шепотом, и сам я видел, как они ускоряли шаг, чуть ли не бежали, проходя через нее. От него исходило нечто такое, что буквально отбрасывало людей - никто не хотел говорить с ним, да и он никого не желал видеть. Последние месяцы он все время проводил там, в башне Улькаса.
Нолан кивком головы указал Юле и Эфи на одну из башен, сейчас наполовину скрытую от них самим дворцом.
- Правда Я ещё раз повторюсь - я очень мало знал брата, и поэтому вряд ли смогу вам помочь чем-то более существенным. А теперь прошу меня извинить – я вас оставлю.
Принц учтиво, но несколько торопливо поклонился и исчез в одной из многочисленных арок.
Разговор с Ноланом привел Юлю и Эфраима в состояние молчаливого раздумья. Не особо следя за дорогой, они не заметили, как оказались в длинной галерее, украшенной хрустальными панно и длинными, похожими на сталактиты светильниками, свисавшими с потолка на серебряных цепях. Здесь царило удивительно звучно эхо – каждое движение, каждый шаг многократно повторялся, создавая иллюзию пребывания множества людей, и лишь некоторое время спустя нехотя затихал вдали. Галерея заканчивалась изящной аркой, словно выточенной из слоновой кости, в которой внезапно возникла спешащая им навстречу стройная женская фигура.
На девушке было надето легкое воздушное платье зеленого цвета, расшитое серебряными лилиями, длинные волосы, заплетенные в две косы, свернулись в кольца вокруг ушей, оставив на свободе лишь пару вьющихся прядей, талию стягивал блестящий черный пояс, а на шее сверкала цепочка с едва различимой издалека жемчужиной. К Юле и Эфи спешила самая настоящая эльфийская принцесса из столь любимых ими фантастических книг, и лишь когда между ними и девушкой оставалось не более полусотни шагов, они узнали в ней Кьяру.
Неприкрытое восхищение в глазах Эфи немедленно отозвалось на ее щеках легким румянцем, но чувствовалось, что здесь, у себя дома, она чувствует себя гораздо увереннее… или только старается чувствовать. Эфраим взял в руки ее ладонь и, дотронувшись до нее губами, прошептал:
- Ты прекрасна, моя принцесса.
- Благодарю… - чуть слышно ответила девушка.
Юля решила пока не комментировать внезапную галантность Эфи и в свою очередь улыбнулась Кьяре:
- Привет, замечательно выглядишь. А мы все гадали - почему ты к нам не заходишь весь день?
- И очень скучали, - немедленно встрял Эфи.
Кьяра осторожно высвободила свою руку.
- Надо было повидаться с мамой - она сильно беспокоилась за меня, - она помедлила, но все же решилась добавить. - Мне тоже было скучно без вас.
Лицо Эфраима расплылось в улыбке.
- Я вас искала, чтобы пригласить на аудиенцию. Отец ждет.
Не дожидаясь ответа, Кьяра развернулась и повела их за собой. Галерея кончилась, ее сменила очередная анфилада покоев, стиль которых чем-то напоминал восточный – может быть, мягкими пуфиками на креслах и обилием настенных ковров. Спустившись по широкой деревянной лестнице с украшенными искусной резьбой перилами, принцесса и ее гости прошли в массивные белые двери и оказались в небольшой гостиной с круглым столом в центре и широкими окнами, через которые внутрь проникали живительные лучи клонившегося к закату солнца. Из-за стола, приветствуя вошедших, поднялись король и королева Эймсарда.
Королевская чета выглядела... странно. Юля ожидала, что в их присутствии почувствует какую-то величественность, но сейчас, растерянно беря Эфи под руку, она видела перед собой самых обычных людей. Король выглядел очень молодо - ему трудно было дать больше сорока. Коротко остриженные темные волосы были зачесаны назад и слегка приподняты, глаза светились странным спокойствием, с которым контрастировала промелькнувшая на губах мягкая улыбка и чуть пухловатые щеки. Он, казалось, принадлежал к тому редкому типу правителя, который хочет править государством, при этом не причиняя страданий ни окружающим, ни себе, и у него это получается. Одет он был в богато расшитую золотом рубашку, бархатный камзол бордового цвета, а с плеч струился до самого пола подбитый горностаевым мехом плащ. Стоявшая рядом с супругом королева оказалась не просто красавицей - она была ослепительна и знала об этом. Строгое темное платье с бордовой оторочкой на рукавах подчеркивало изящество ее фигуры, отсутствие ярких украшений выгодно оттеняло белизну кожи, взгляд черных миндалевидных с поволокой глаз скрывали длинные полуопущенные ресницы. Тонкие, похожие на греческие черты лица буквально дышали благородством, а на губах при появлении гостей расцвела ослепительная улыбка.
- Его королевское величество Манейар Четвертый и королева Мирада, - торжественно обратилась к родителям Кьяра. – Позвольте вам представить гостей из далекой Вальгаллы – Эфраима и Юлию.
- Спасибо, Аласса, - кивнул дочери король. – Еще одна просьба – найди Нолана и скажи, что я поручаю ему все приготовления к завтрашнему совету.
Девушка поклонилась и выскользнула из комнаты, притворив за собой двери. Манейар знаком руки предложил Юле и Эфи занять места за столом.
- Гостей из Вальгаллы не бывало в нашем мире почти тысячелетие – огромный срок. Наш край изменился, изменилась жизнь, обычаи, законы – но память вечна. В час нужды те, кто населял эти земли в древности, призывали помощь из другого мира. Мы последовали их примеру, хотя не до конца сознаем последствия этого решения. Но вы уже здесь, а значит – так было суждено…
Король говорил долго, по большей части пересказывая события, уже известные обоим гостям от архимага Сарданта и Ведуньи. Однако Эфраим мысленно находился настолько далеко от королевской приемной, что на это обратила внимание даже королева. Юля, стараясь отвечать складно на немногочисленные вопросы владыки, терялась в догадках, что же могло повергнуть ее друга в столь глубокое раздумье – Эфи смотрел прямо перед собой, словно малахитовая столешница знала ответы на все вопросы в мире, на губах у него изредка вспыхивала странная полуулыбка и он даже не пытался прислушиваться к разговору.
Беседа продлилась до самых сумерек. Юля услышала о семи мостах города, пять из которых строили эльфы, а два – гномы, которые сумели создать настолько хитроумные разводные механизмы, что и сотни лет спустя их секрет оставался неразгаданным для мастеров города. Немалую часть времени Манейар посвятил королевскому роду, возведению Орофарна и строительству дворца. Каждая история в его изложении была безумно интересна, и тем отчужденнее выглядел на фоне поглощенной рассказами девушки Эфраим. Королева Мирада, на протяжении всей беседы не проронившая ни слова, не выдержала:
- Мне кажется, нашему гостю нехорошо…
Юля вздрогнула и поняла, что встречу на высшем уровне пора заканчивать. Потому что теперь требовалось срочно разобраться с душевным состоянием Эфи.
- Ему…он просто еще не до конца привык. Новый мир ошеломил его, - Юля сознавала, что говорит ерунду, но выбора у нее не было. – Думаю, ему надо хорошенько выспаться. Прошу нас простить, ваше величество…
- Ну что вы… - великодушно махнул рукой Манейар. – Конечно, благодарю за интересную беседу и надеюсь иметь честь еще не раз общаться с вами, леди Юлия. До встречи завтра на королевском совете.
Поднявшись по лестнице, Юля дернула Эфи за рукав, разворачивая к себе.
- Можно узнать, где ты пребывал во время всего приема? Король был, мягко сказать, немного удивлен твоим... мысленным отсутствием. Что-то случилось?
Они остановились возле арки, через которую на них смотрела Башня Улькаса.
- Ну, ты же у нас умная… - он отошел к арке, за которой открывался вид на западную сторону ущелья.
- Эй... ты предлагаешь мне сыграть в угадайку? - Юля не выглядела обрадованной подобной перспективой. - Не проще ли сказать сразу? Может, я могу помочь?
- Слушай ты меня сколько знаешь? – внезапно повернулся к ней Эфи. - Лет десять или больше?
- Ну… - Юля запнулась. - Вроде того и что?
- Я похож на человека, который может чувствовать что-то всерьез?
Юля открыла рот...потом подумала и закрыла. Помолчала. Посмотрела в его глаза...
- Вот прямо сейчас – похож.
- Так я и думал. Я боюсь, это не очередная блажь.
- Ладно...а теперь сначала. Что случилось?
- Кьяра.
- Нет... - Юля помотала головой. - Ну нет... ну не хочешь же ты сказать....?
- Не хочу...- он в такт с ней мотал головой. - А надо.
- Что надо? Ну, пожалей ты девочку хоть немного, - Юля попыталась взять строгий тон. - Она и так под впечатлением.
- Чего?
- Не чего, а кого. Тебя…сам же видишь!
- С чего ты взяла?
- Ой, ну Эфи, - Юля поморщилась. - Да даже ежику слепому видно, что таких как ты она в жизни больше не встречала. Я бы сказала, что она тобой отчасти восхищается, отчасти пугается… и еще наверное что-то есть.
Он закурил трубку.
- Ну и чего молчим? – не выдержала девушка. - Вид у тебя, честно говоря, тебе не свойственный...она тебе просто нравится...или?
- Вот я и начинаю всерьез бояться, что «или». Понимаешь, если я бы просто хотел экзотики - оно понятно, но не хочу.
- Ага, - сказала Юля, потому что сказать ей собственно было нечего. - И давно ты боишься?
- Да вот уже пару часов как.
Девушка чуть повеселела.
- Ну... не обижайся, конечно... но пара часов - это не так много, правда. Вон ты с ней неделю прожил в одной квартире и без всяких страхов.
- Занят был потому что или как-то не замечал.
- Эфи... – отчаянно взмолилась Юля. - Ты что - пытаешься мне сказать, что в одночасье влюбился в нее по самое немогу?
Он покивал головой. Юля растерялась. Таким она его точно еще никогда не видела.
- Ну...плюс я вижу в том, что ты ей тоже нравишься. Минус - в том, что ты у нас ветреный, а она - принцесса. Королевская дочка и все такое.
- Я ветреный? – неожиданно для нее возмутился Эфраим. - Назови хоть один случай, чтобы я изменил девушке!
- При чем тут изменил? - поморщилась Юля. - Я о том, что ты относишься к отношениям как к чему-то легкому и приятному.. и главное - временному. С Кьярой...ну...мне не кажется, что она разделяет такой взгляд.
- Просто... – Эфи сделал последнюю попытку выразить свои чувства. - Не хочется мне её упускать…
- Даа... - потянула Юля. - Сколько тебя знаю, ни про одну девушку такого не слышала. Значит, не упускай. А там... кто его знает, как все будет.
- «И пьяницы с глазами кроликов in venus veritas кричат», - усмехнувшись, перефразировал Блока ее друг.
У дверей Юлиной комнаты они расстались – девушка отправилась спать, а Эфи пошел дальше, стараясь справиться с царившим внутри него смятением. Он шел в противоположную их утренней экскурсии сторону, поэтому скоро заблудился в бесконечной череде коридоров. В центре очередного перехода он увидел зеркальную дверь, толкнул ее и оказался на балконе. Его взгляд встретился с взглядом стоящей у самой решетки Кьярой.
Принцесса казалась бледнее обычного на фоне непроглядной темноты, спустившейся на столицу в считанные минуты. Едва заметный теплый ветерок ласково шевелил две тонкие пряди волос, большие глаза были широко распахнуты и словно смотрели прямо в душу Эфраиму. Прошло несколько бесконечно длинных мгновений… больше удерживать себя он мог и сделал шаг вперед.
«Сейчас поцелую», - подумал Эфи и наклонил к ней голову. Она не двигалась, только смотрела на него снизу вверх своими огромными глазами. Их губы соединились, что-то обжигающее и одновременно очень нежное было в этом бесконечно долгом и сладком поцелуе.
Кьяра подумала, что сейчас задохнется, но вовсе не от недостатка воздуха. Она чувствовала одновременно и слабость, и наслаждение, такие, каких не испытывала никогда доселе. Медленно, как затихающий обертон, он отстранился от нее. Девушка несколько мгновений просто смотрела на Эфраима не отрываясь, потом поспешно развернулась и выбежала с балкона.

Сообщение отредактировал Клер - 26-04-2007, 23:31

[Горация >>>]

Ну что ж… Я прочла)
Да, на самом деле, после переделки все стало более логичным и правдоподобным, и в то же время прибавилось какой-то красивой сказочности…
Но, тем не менее, я кое-что накопала… Правда, совсем немного и, в основном, почти безосновательно.

«…к макушкам которых были прикреплены цветочные гирлянды»…
Если честно, то я едва ли могу это представить. Возникает вопрос – зачем?…. А следом другой – как их туда громоздили?… ну… и третий – целесообразность такого труда, если цветы так быстро вянут?

«- Что означают эти башни?»
Хм… довольно странный вопрос. Почему Эфи моментально пришло в голову, что они что-то означают? Мне кажется, что в данной ситуации стоило бы восхититься красотой, величием, чем-то там еще… а уж потом, неделю спустя, дотумкать, что они стоят там неспроста и что-то означают)

«хлынул мягкий свет»
На мой взгляд, «хлынул» - не совсем подходящее слово для МЯГКОГО света. Хлынул яркий свет – логично, но мягкий скорее польется…

«Лишь дойдя до третьего этажа, друзья с удивлением обнаружили, что впереди них поднимается вовсе не маршал – так поразило их внутреннее убранство королевского замка.»
Во-первых – перебор с «их-них». А вообще, мне почему-то не нравится как скроено это предложение. Может, заменить на что-то вроде «их сопровождает вовсе не маршал»?

«рухнула ничком на огромную кровать»
Сдается мне, что «ничком» здесь уже лишнее…

«осторожно кравшийся по ее щеке в течение получаса»
Я бы убрала отсюда такую математическую точность.

«с по-прежнему горевшим наверху огоньком.»
М… не думаю, что в яркий солнечный день он был бы заметен, этот огонек.

«побрызгала в глаза водой»
Что-то Юлька у вас безолаберная какая-то! Скорее, это мальчишеский жест. Уважающая себя девушка непременно тщательно умоется, тем более, что она улеглась спать, не наведя совсем никакого марафета. Жжжжуть!

«скоро ли будет подан обед»
То есть завтракать они не будут? Или они его благополучно проспали… но… даже если я встаю в час дня, то все же сперва завтракаю)))

«Окошко на самом верху башни было по-прежнему ярко освещено»
См. выше.

«а раскаленная черепица напоминала истекающий лавой вулкан.»
Там что, такая убойная температура??? Не жарковато?

«погруженный в полусумрак коридор»
Полусумрак мне как-то не очень… может, полумрак?

«- Это Эфраим, а меня зовут Юля.»
Нужно сперва представится самой, а уж потом представлять спутника.

«Позвольте представиться, - снова наклонил голову юноша»
Ну что же это за прынц такой!! Чуть что – голову гнуть… Не положено!

«- А у нас последнего в восемнадцатом году завалили,»
Совершенно жуткое неуважение к принцу!!!! Просто убийственное… я бы на месте Эфраима мигом подумала, что за такой репликой могут последовать очень большие неприятности, будь ты хоть трижды посланником!

«Принц учтиво, но несколько торопливо поклонился»
См. выше.

«мягкими пуфиками на креслах»
Пардон, но это я совсем не поняла… Зачем громоздить пуфик на кресло? Это же табуретка…

«девушка отправилась спать»
Уже вечер настал? Просто я наверное не уловила, или это не обозначено.

Ну вот… это все мои «подарочки»!

[Tardaerog >>>]

Ну вот и шестая глава
Глава 6.
Эфраим, придя к себе, залез с ногами на подоконник и закурил сигарету. "Ну вот… кажется, я опять наделал глупостей. Права Юлька - здесь вам не тут. И что теперь делать? Пойти с ней что ли обсудить?" Он выкинул окурок в окно и пару раз прошелся по комнате, но стены давили на него с каким-то осуждением. Эфи вновь подошел к окну - луна только что вышла из-за шпиля башни Улькаса, и повинуясь внезапному импульсу он отправился на ночную прогулку по замку.
Кьяра бежала долго... ей, по крайней мере, так казалось. Щеки пылали, из глаз струились слезы, причину которых она едва ли могла сформулировать - стыд, досада, радость? Наверное, все вместе и в то же время что-то иное, не поддающееся определению. Принцесса остановилась у дверей своих покоев. Ей очень хотелось сейчас забраться под одеяло и, сжавшись в комочек, выплакаться и уснуть, с тем, чтобы завтра утром все случившееся показалось сном... таким мимолетным и таким нереальным. Но желание понять оказалось сильнее слабости - отдернув руку, девушка направилась в сторону башни Улькаса. Самая мрачная из пяти башен еще с детства служила королевской дочери убежищем в моменты растерянности и отчаяния. Иногда ей казалось, что она различает мужской голос, что-то читавший нараспев - Кьяра думала, что он принадлежит ее мятежному брату Тьелу, но так и не решилась кому-либо рассказать о своем открытии. В башне царил полумрак – единственный источник света находился отнюдь не внутри маленькой комнатки под самой крышей, а снаружи – по всему периметру купола тянулся сияющий в любое время суток обруч, и достигавшие комнаты отблески его лучей неторопливо скользили по мозаичному полу. У самого потолка, украшенного, как и стены, вставками из порфира, царила, однако, непроглядная мгла. Кьяра забралась на узкий подоконник и прислонила пылавший лоб к ледяному стеклу.
Эфраим осторожно поднялся по каменной винтовой лестнице, ведущей на верх башни, перешагнул через порог и замер – тоненькую фигуру, сидевшую на окне, он узнал бы и без помощи призрачного магического сияния. Его шаги заставили ее взглянуть в его сторону, и Эфи ощутил как взгляд этих невероятно больших глаз буквально пронизал его насквозь.
- А ты что здесь делаешь? – задал он первый пришедший в голову вопрос.
- Я? - Кьяра чуть вздрогнула и отвернулась обратно к окну. - Не знаю... пытаюсь снова обрести себя.
- Тогда… - он запнулся, - похоже, мы тут с одинаковыми целями.
Кьяра чуть покачала головой, не зная, что сказать…ее лицо напоминало застывшую японскую маску.
- Вчера произошло нечто, что должно быть объяснено, - Эфраим говорил так, словно речь шла о каком-то преступлении. - Ты не находишь?
- Если... если, по-твоему, это требует объяснений... - маска спала с ее лица, на глаза навернулись слезы.
Эфраим очень глубоко вдохнул, как будто готовился нырнуть в ледяную воду.
- Кьяра, ответь… что ты чувствуешь ко мне?
- Что чувствую? - она так и осталась стоять около двери. - Неужели это видно всем, кроме тебя? Я не могу выйти в коридор... мне кажется, самая последняя служанка прочтет на моем лице, что я чувствую к тебе.
Он, не поднимая глаз от мозаичного узора, подошел к ней.
- Как это случилось, когда?
- Не знаю... - с каждым его шагом ее все сильнее охватывал жар. - Я не успела понять этого... я и сейчас не понимаю. Я искала силы, чтобы бороться, но так и не нашла.
- Не нашла, - тихо повторил он; все его теории вылетели куда-то. - И что с нами теперь будет?
- С нами... неужели и правда есть это Мы? - она не смела поднять на него глаза. - А что ты чувствуешь ко мне?
- Не знаю, или не хочу знать. Но ты... Я... Не знаю, любовь ли это, но ты - то, без чего я не могу.
- Я тоже не могу без тебя, - с этими словами, вырвавшимися, казалось, из самой глубины ее души, она сделала шаг вперед.
Эфи взял ее руки в свои.
- Так что же будет? – ему было жизненно важно услышать ее ответ.
- То, что должно быть, - принцесса встретилась с ним взглядом. - Мы не знаем этого, но у нас есть Здесь и Сейчас.
Он улыбнулся.
- Ну, ты и... Поймала-таки меня.
- Тебя должно утешать то, что ты тоже меня поймал, - улыбнулась Кьяра в ответ.
Заставший их на вершине башни рассвет разлился по всему Орофарну багровым румянцем радости, но влюбленные едва ли обратили внимание на его смущение – так велико было соединившее их чувство.
* * *
Давно уже Юля не чувствовала себя так неудобно. Ей и раньше изредка приходилось бывать «третьей-лишней», но в этом случае все оказалось просто невыносимо. От Кьяры и держащего ее за руку Эфраима исходило настолько сильное ощущение безграничного счастья, что Юля изредка ловила себя на том, что проверяет собственные пальцы – не держит ли и ее за руку кто-нибудь бесконечно в нее влюбленный. Но рука каждый раз захватывала лишь пустоту, отчего у девушки щемило сердце, и экскурсия, устроенная Кьярой, быстро перестала доставлять ей удовольствие. Хотя принцесса, надо признать, очень старалась не только почаще приникать к возлюбленному, но и показать своим друзьям самые интересные места в королевском замке. Они побывали на старой голубятне, вспугнув своим появлением около сотни пернатых обитателей, затем отправились в библиотеку, где даже Юля смогла ненадолго оторваться от захватившей ее тоски, потом в планах Кьяры были еще подвальные помещения, но Юля, загнав подальше совесть, позволила себе оставить влюбленных наедине. Что-то новое, увиденное ею нынешним утром на лице Эфраима, убедило ее в том, что с ними все будет в порядке… девушка вынуждена была признать, что друзья не сильно уговаривали ее остаться. Им отныне всегда будет слишком хорошо вдвоем, чтобы жаждать ее общества – Юля кивнула сама себе, признавая сей неопровержимый факт, и отправилась искать канцлера Сайласа.
К середине дня в замок стали собираться приглашенные на королевский гости. Раньше остальных прибыл архимаг Сардант, который сразу заперся с королем и канцлером в библиотеке, а приехавшая чуть позже Ведунья увела Кьяру в сад. Посланники двух герцогств, граничивших с восточными пустошами, без дела слонялись по дворцу, разглядывая невиданную ими роскошь. Командующий армией маршал Валатар спокойно сидел в малой столовой, уплетая за обе щеки то, что принесла ему сердобольная главная повариха.
Эфи уже успел соскучиться без Кьяры, которую Ведунья забрала меньше часа назад, и поэтому пошел на свой страх и риск гулять по дворцу. Сам не поняв толком как, он оказался в отделанном золотом и изумрудами главным входом, который они с Юлей по приезде видели лишь полумельком. Возле одной из хрустальных колон, поддерживавших красивый, выкрашенный в лазурь свод, Эфраим увидел задумчиво стоявшего Нолана. Тот, судя по всему, встречал здесь гостей, как и положено наследному принцу.
- Привет,- он протянул руку.
Нолан с каким-то интересом во взгляде посмотрел на него, и ответил на рукопожатие.
"Интересно, а он знает?" – подумалось Эфи. - "Этот умный, этот точно догадался. Ну и черт с ним"! Тут за воротами послышались крики и ругань стражников. Удивительно, что один из голосов явно принадлежал на девушке, он был звонкий и мелодичный, как перезвон серебряных колокольчиков. Эфраим с принцем переглянулись.
- Пойдем-ка глянем, - предложил Эфраим.
Они вышли наружу, где их глазам предстала в высшей степени уморительная картина - начальник охраны, отличавшийся значительными габаритами, как в ширину, так и в высоту, стоял, широко расставив ноги и уперев руки в бока, и грозно смотрел на довольно высокую тоненькую девушку с волосами цвета вороного крыла, идеально ровно подстриженными в каре, большими темными глазами на пол-лица, и абсолютно белой кожей. Она, казалось, абсолютно не обращала внимания на разницу в весовых категориях и пыталась отпихнуть начальника, загораживавшего её дорогу. Рядом с девушкой стоял закутанный с ног до головы в фиолетовый плащ молодой парень с каким-то чересчур женственным лицом, вьющимися каштановыми волосами и ямочками на покрасневших щеках. Он старался объяснить стражу, что ему и его друзьям очень надо во дворец по самому срочному делу к самому архимагу Сарданту. Чуть поодаль покатывалась со смеху весьма колоритная парочка - среднего роста человек неопределённого возраста и коренастый крепыш, невероятно широкий в плечах и заросший бородой.
- Сильм, Аскар, ну что вы не видите - это бесполезно. Пошли отсюда, - крикнул, отсмеявшись, один из них.
Только сейчас все присутствующие обратили внимание на подошедших принца с Эфраимом.
- Ваше высочество, - охрана как по команде склонилась в поклоне.
Девушка, мгновенно утратив всяческий интерес к начальнику охраны, рванулась было к принцу, но была перехвачена тем же самым начальником, как будто ожидавшим чего-то подобного.
- Что здесь происходит? Кто эти люди? – спокойно спросил Нолан.
- Не знаем, ваше высочество! – бодро отрапортовал начальник стражи. – Они пытаются пройти во дворец… говорят, им надо к архимагу.
- Ваше высочество, - чуть отстранив девушку, заговорил юноша в плаще. - Нам необходимо увидеть архимага. Я знаю, что он здесь.
- Вы маг? – высказал догадку принц.
- Пока только ученик.
- И зачем же вам нужен верховный, позвольте спросить?
- Я не могу этого сказать, - твердо сказал молодой маг.
- Тогда сожалею, - сухо пожал плечами Нолан. - Верховный маг сегодня очень занят.
- Ваше высочество,- после недолгой внутренней борьбы юноша подошел ближе, и прошептал ему что-то на ухо.
Лицо принца вытянулось в удивлении, и в нем промелькнуло что-то ещё, что Эфраим не смог классифицировать.
- Вы уверены?
- Настолько, насколько может быть уверен маг.
Нолан с полминуты смотрел в пол, не замечая, что его решающего слова ожидают все.
Эфраим чуть кашлянул.
- Ах да, вы здесь, - очнулся от раздумий принц. - Следуйте со мной.
- Они тоже там были - маг показал на сопровождавшую его компанию.
- Идемте все, - Нолан, увлекая за собой эту странную группу, двинулся куда-то во внутренние покои дворца, оставив Эфраима одного во дворе замка.
Ведунья с тихо шедшей рядом Кьярой вышли в сад, откуда расстилался великолепный вид на усыпанный холмами горизонт.
- И давно ты любишь его?
Ведунья и ее воспитанница никогда не имели секретов друг от друга – как по причине большой привязанности, так и из-за существовавшей между ними ментальной связи, о которой знали немногие. Поэтому девушку ничуть не удивил вопрос…скорее, ее бы удивило, если бы он не прозвучал.
- Как я могу назвать тебе время и место? – тихо ответила Кьяра. – Я не знаю, как давно, но знаю, что люблю.
- Интересно, какие способы ты использовала, чтобы дать своим чувствам верное определение? – можно было подумать, что Ведунья шутит, но на прекрасном лице женщины не было и намека на улыбку. – Что убедило тебя – жар в груди? Слабость в коленях? Шум в ушах и учащенное сердцебиение? Все эти ощущения возникают у нас и помимо влюбленности…когда нам страшно, например. Может быть, ты просто его боишься, девочка?
Кьяра понимала, что никаких слов не будет достаточно, чтобы ответить. Сколько тысячелетий люди пытаются выразить любовь, но все их усилия неизменно оборачиваются крахом.
- Прочти меня, - попросила она свою воспитательницу. – Прочти мою душу, Этеле.
Ведунья вздрогнула от такого обращения – за всю свою жизнь Кьяра никогда не обращалась к ней по-эльфийски как к матери.
- Хорошо…хорошо, Кьяра. Дай мне свою руку.
Тонкие белые пальцы коснулись руки Ведуньи, и волшебница поразилась тому, какими горячими на ощупь они оказались. «А ведь она и правда влюблена…девочка моя, неужели нам суждено расстаться навсегда?!», - на мгновение волшебнице стало так больно, что она была готова забыть те намерения, с которыми приехала на совет. Но любовь к воспитаннице победила проснувшийся было эгоизм.
- Да, ты действительно любишь его, Кьяра. И, во имя неба, пусть он окажется достоин твоей любви. А теперь иди…мне надо повидать Сарданта и Сайласа.
Увидев идущую по двору Кьяру, Эфраим отошел от ворот и быстрыми шагами приблизился к ней.
- Я уже соскучиться успел.
- Я тоже, - она хотела обнять его, но увидев сворачивавшую ко входу в замок группу придворных, остановилась.
Он заключил ее ладонь в свои и дотронулся до них губами. Порой взгляд может сказать нам много больше, чем самые теплые слова, но ее взгляд был печален.
- Скоро начнется совет... вы... Ведунья сказала.. .вам придется идти, да?! - последние слова она выпалила на едином дыхании и потупилась.
- Ну, так и предполагалось, - мысли Эфи были сейчас настолько далеко от советов, походов и прочей ерунды, что он не сразу уловил нотки отчаяния в ее голосе.
- Ты хоть понимаешь, насколько это опасно? Санкар бесчеловечен, Тьел жесток... а ведь вам еще придется переплывать пролив...
- Да ладно тебе. Что ты волнуешься, если я не волнуюсь? - попытался отшутиться он.
- Эфи... - принцесса подняла на него свои большие серые глаза. - Мне страшно... ты ведь совсем не знаешь нашего мира.
- Вот и представится случай узнать, - они отошли за ближайшую колонну.
- Я хочу пойти с вами! - заявила Кьяра. - Как же вы вдвоем... степи такие большие!
- Степи - это не проблема, - отмахнулся он. – Проблема - это ты. Сама подумай, если с тобой что случится…
- Я - проблема? - девушка возмущенно сжала руки в кулачки. - Ты предлагаешь мне остаться здесь и сходить с ума от неизвестности и беспокойства?
- А ты предлагаешь сходить с ума мне? – уже серьезно спросил Эфраим. – Пойми, в любой военной операции существует доля применимого риска, на который необходимо пойти. Как ты думаешь, смогу ли я рисковать, если ты будешь рядом со мной?
- Но это моя страна!! - продолжала протестовать Кьяра. - Мне все знакомо здесь... я могу быть полезна... правда... или... ты просто не хочешь быть со мной?
Он взял ее за плечи - не то, чтобы сильно, но достаточно жестко.
- Ты вообще думай, что говоришь…
- Прости... но я всего лишь хочу помочь тебе, – Кьяра не выглядела виноватой и продолжала настаивать на своем.
- Я знаю это, - он чуть дотронулся губами до ее шеи, отчего у девушки вырвался легкий, похожий на вздох стон.
- Тогда не оставляй меня в этом каменном мешке одну!
- А как же твои родители, брат? – было видно, что принцесса уже победила, но Эфраим пытался создать хотя бы видимость поединка. - Если что-нибудь с тобой случится, я ...
- Если я буду с тобой - ничего не случится, - она прижалась к нему. - Мои родители и брат неплохо жили без меня все эти годы...
- Ну что мне с собой делать, а? - ласково прошептал он, обнимая Кьяру.
- Взять с собой, - улыбнулась она сквозь стоявшие в глазах слезы. - Ты мне очень нужен, Эфи...
- А ты мне... и откуда ты такая свалилась? - улыбнулся Эфраим.
- Вот отсюда.
В этот момент раздался голос приближавшейся Юли.
- Играть в прятки - это конечно замечательно, но вас давно ждут на совете, между прочим.
- Уже идем, - Эфраим неохотно разжал объятия и внимательно посмотрел на подошедшую подругу. – Как провела время?
- Продуктивно, - лаконично ответила Юля, увлекая парочку за собой. – Нас и правда ждут…великие дела.
В зале, по форме напоминавшем капеллу, с узкими стрельчатыми окнами, между которыми висели горящие факелы, вокруг большого инкрустированного серым мрамором стола были расставлены высокие деревянные кресла, в которые и уселись все приглашенные на Большой королевский совет. Где-то высоко над головами белоснежные своды сливались в один купол из полупрозрачного стекла. Колонны из чистейшего мрамора были перевиты серебряными лентами, которые собирались под капителью в диковинный узел, а по всей их длине блестели подобно слезам крохотные жемчужины. Как рассказал Юле Нолан, последний раз подобный совет собирался в год побега принца Тьела. Девушка шепотом представила Эфраиму тех участников, которых он видел впервые. Командующий армией маршал Валатар оказался сухопарым и очень высоким мужчиной неопределенных лет, однако при всей ослепительности его вооружения и внушительной длины усов он явно чувствовал себя неуютно, сидя напротив Ведуньи, которая смотрела прямо перед собой, не поднимая глаз на присутствующих. По обе стороны от короля сидели Нолан и Кьяра, рядом с которой посадили посланников двух сильно отдаленных от Эймсарда герцогств. Оба лорда также время от времени бросали тревожные взгляды на сидевших друг напротив друга архимага Сарданта и канцлера Сайласа. Больше на совет не был допущен никто.
На некоторое время в зале, прозванном в далеком прошлом залом Благих Намерений, воцарилось торжественное молчание и лишь выждав эту паузу король Манейар заговорил.
- Нерадостный повод собрал нас здесь. Мы стоим перед угрозой, с коей Эймсард не сталкивался больше двух тысяч лет. Все присутствующие, я думаю, осведомлены о наших проблемах.
Архимаг…
Верховный маг, оглядев всех присутствующих пристальным взглядом и чуть задержавшись на Нолане, поднялся со своего кресла.
- Всем известно, что щит Эймсарда положил конец дикой магии, бушевавшей когда-то на просторах мира. Маги потеряли возможность управлять силами, способными менять облик самой земли, да и число носителей древнего знания с тех пор весьма и весьма поубавилось. Ваше величество, вы помните, что ещё в те далекие времена тогдашний верховный маг, Астал, предрекал, что настанет тот день, когда магам придется вспомнить забытое. Теперь я должен сказать - этот день настал, - Сардант устало опустился обратно в кресло.
- Мы с тобой это уже не раз обсуждали, - заговорил канцлер, судя по всему, давно бывший с архимагом на ты.- Почему ты так уверен, что Санкару удалось сделать это? Откуда он мог узнать?
- Слишком многое из древнего знания было утеряно, - не скрывая разочарования в голосе бросил архимаг. - Мы, нынешнее поколение магов, почти не бывали за щитом. Судя по всему, Санкар наткнулся на какие-то указания об Арке Смерти.
- Что это за арка? – удивленно спросил Нолан, судя по всему, не ожидавший услышать что-либо, ему не известное.
- Если верить древним манускриптам, на южном материке в пустынях затеряна Арка, открывающая проход между мирами. Она - наследие народа, о котором мы знаем лишь то, что он когда-то существовал. Да и в этом есть некоторые сомнения…
- Это проход похож на тот, через который мы попали к вам? – поинтересовалась Юля.
- Нет, у него другие свойства, - покачал головой Сардант. - Живым не пройти через нее, но заклятие, отправленное через эту арку, может появиться здесь, в Эймсарде, пройдя через ваш мир.
- Почему именно в Эймсарде? – Эфраим вспомнил о теории, предполагавшей существование бесчисленного множества параллельных миров.
- Это нам не известно, - сухо ответил архимаг. – Единственные, кто может дать ответ, так это эльфы. Но они ушли из мира.
- Можно ли уничтожить эту арку? – поинтересовался маршал Валатар, на смуглом, выдубленном солнцем и ветром лице которого читалось явное недоверие к длинным рассуждениям и желание поскорее перейти от слов к делу.
- Никаких упоминаний об этом нет.
- Послать в пустыню армию было бы самоубийством, - заявил командующий, не обращаясь ни к кому в особенности.
- Да, этого делать нельзя. Ваше величество, верховный маг, ваши высочества, - невысокий, с солидным брюшком человек нервно поднялся с кресла.
- Я не имею чести знать ваших уважаемых гостей,- он кивнул в сторону Эфраима и Юли. - Мы с почтенным Хайланом прибыли из наших герцогств, чтобы сообщить совету о том, что пустошь поднимается. Чего скрывать, мы весьма плотно торговали с троллями северных гор и орками пустоши. Но три-четыре месяца назад они все стали сниматься с насиженных стоянок и уходить в глубь пустоши. А недавно прошел слух, что там, в дальней пустоши, некто собирает под свои знамена детей Тьмы, обещая им в награду Эймсард. И раньше из пустоши выходили дети Тьмы. Но никогда их не было столько, и никогда они не собирались завоевывать Эймсард, а всего лишь грабили наши несчастные герцогства. И еще говорят, что собирает их под знамена… ммм….
Он замялся, не находя нужных слов.
- Мой сын, - голос Короля был полон муки и усталости, - Вы это хотели сказать, герцог Омент?
Вместо ответа мужчина опустил голову, покорно качая ей.
- Да, это делает мой сын. Я ждал этого, ждал и боялся. Я чувствовал, что когда-то это должно случиться. Боги дали мне любовь, которая бывает лишь на небесах. А теперь они требуют за нее расплату…
- Сейчас не об этом речь, ваше величество, - прервала короля Ведунья, и звук ее голоса заживляющим бальзамом пролился на кровоточащее сердце Манейара.
- Велики ли их силы? – деловито поинтересовался Валатар.
- Нам не известна точная численность, - пожал плечами Хайлан, герцог Тунгара. - Они собираются глубоко в пустоши, никто из наших людей там никогда не бывал.
Король вопросительно посмотрел на командующего.
- Мы всегда ожидали возможности этого, - ответил на его немой вопрос Валатар. - Слухи распространяются быстро, и свободные герцоги уже поговаривают об общей дружине.
- Понятно, - однако канцлер Сайлас не пожелал уточнить, что же именно прояснили для него слова маршала.
- Ммм…уважаемые господа, - Эфраим, выдержав достойную МХАТа паузу, обвел взглядом всех присутствующих. - Позвольте в конце концов поинтересоваться - а что, собственно говоря, здесь делаем мы?
Все вопросительно посмотрели на него и Юлю.
- Хм, Марилла… а ведь ты так и не объяснила, зачем понадобилась эта твоя сумасбродная идея с гостями из Вальгаллы, - Сардант задумчиво пригладил свою бороду.
Ведунья, у которой к удивлению Юли оказалось вполне нормальное имя, посмотрела на верховного мага, и что-то в ее взгляде сказало девушке, что между этими двумя людьми лежит более глубокая пропасть, чем может показаться по их беседе.
- Не ты ли сокрушался, что утрачено древнее знание? – шпилька попала в цель, тем более что Ведунья не потрудилась сделать свой тон хотя бы чуточку менее насмешливым. - Ну так вот, отнюдь не только магия была основой того древнего и страшного мира, который некоторые до сих пор в глупости и тщеславии своем именуют золотым веком. Нет, не было тогда золотого века, а были лишь бездны горя и страдания. Маги, дорвавшиеся до вершин знания, творили с несчастной землей то, что ещё долго будет символом глупости человеческой. Или ты забыл, как появилась южная пустыня, и почему ушли из мира эльфы? Прошло две тысячи лет, а вы, маги, не хотите или не можете измениться ни на йоту. Я знаю, Сардант, что ты уже начинаешь строить хитроумные заклятия, по чуть-чуть собирая силу из тайников. В том числе и тех, что использует наш темный приятель Санкар. Но вы, маги, забываете древние легенды. Когда тени удлиняются и мрак раскрывает крылья над миром, светлая звезда надежды идет к нам из Вальгаллы.
- И руководствуясь этим поистине великим знанием, ты решила смешать все карты и нам и, возможно, Темному, - архимаг не скрывал своего скептического отношения. – Я, например, не знаю, как их присутствие отразится на охранных заклятиях и на магии вообще.
- Во-первых, ты забываешь, что и их миру грозит опасность. Это и их война. Во-вторых, в том, что они своим присутствием вносят путаницу, есть свои плюсы. Не забывай, что они неуязвимы ни для чьей магии в пределах этого мира.
- Я так и не понял, что вы будете делать с нашими бесценными способностями? – Эфи уже начала раздражать разгоравшаяся перепалка.
- Я хочу, - Ведунья не колебалась ни мгновения, - чтобы вы уничтожили Арку Смерти.
В безмолвии, спустившемся на зал Благих Намерений, раздался полный отчаяния вскрик Кьяры.
- Всего-то? – со всем доступным ему цинизмом приподнял брови Эфраим.
- Это безрассудство, - немедленно заявил архимаг.
- А что ещё остается, Сардант? Армию нельзя отсылать, особенно теперь. Ни ты, ни я в пустыню не пойдем. Темный обнаружит нас, как только мы покинем щит.
- А с ними, конечно, ничего не случится, - Юля еще раз убедилась в том, что маг и канцлер выступают единым фронтом.
Нельзя сказать, что предложение Ведуньи сильно удивило остальных присутствующих. Король лишь приподнял голову и бросил на гостей из Вальгаллы глубокий, пронзительный взгляд, от которого у Эфи засосало под ложечкой, маршал пожал плечами, словно отказываясь обсуждать столь нелепую идею, а герцоги, не сговариваясь, дружно повернулись к Юле, отчего девушка покраснела, прочитав в их взглядах слишком много лестного.
- Кхм… - неожиданно с места поднялся принц Нолан. – Боюсь, у меня для вас всех есть очень неприятные известия.
- О чем ты говоришь? - архимаг удивленно поднял бровь.
- Сегодня во дворец прибыла команда наемников…
- Наемников? - переспросил для верности канцлер Сайлас, словно речь шла о выводке ядовитых скорпионов.
- Да, наемников, - проигнорировал скрытый упрек Нолан. - Возглавляемых молодым магом Аскаром. Доставленные ими сведения, думаю, как никогда важны для нас.
- Что ж… - кивнул его отец. - Пригласи их.
Нолан отворил двери, и в зал вошли маг и девушка. Их спутники жались у входа, не испытывая ни малейшего желания входить внутрь. Все с интересом посмотрели на вновь прибывших.
- Ну давай, - толкнула мага в бок девушка, за спиной которой Эфи только сейчас разглядел музыкальный инструмент, отдаленно напоминавший гитару.
- Ммм… ваше величество, верховный маг, ваши высочества, досточтимая Ведунья, - юноша отвесил изящный поклон. - Меня зовут Аскар, это мои спутники Квилд и Улле. И Сильм…она - менестрель. Мы наемники, сопровождаем караваны и выполняем другие поручения, работаем и на севере, и на юге, и на востоке.
Взгляд Сарданта мягко посоветовал ему поскорее переходить к сути.
- Не далее, как месяц назад один из герцогов дальнего северо-востока - Оршен, - при упоминании этого имени герцоги Омент и Хайлан нахмурились, - послал нас в пустошь. Ему стало известно, что в 30 лигах к востоку от его границ лежат развалины некоей древней крепости, и он просил нас разведать местность до этой крепости с целью включить её в свои владения. Мы прошли до самой крепости, затерянной в одной из болотистых низин, не встретив на своем пути ничего необычного. Крепость была вся почерневшая от времени, кое-где еще сохранились остатки стен, но едва ли выше человеческого роста. Чувствовалось, что она очень-очень старая. Мы остановились там ночевать. Конечно, всегда неуютно чувствуешь себя по соседству с такой древностью, но эти обломки давали хоть какую-то защиту от ветра. Была моя очередь стоять на часах, и где-то около полуночи я услышал пронзительный и очень низкий свист, исходивший из самого сердца крепости. Шли минуты, но свист не прекращался. Я разбудил остальных, и мы отправились на разведку. И увидели… - тут юноша запнулся. - Там была чистая , идеально ровная поляна, посредине которой мерцала голубоватая воронка. А в ней… серые, почти прозрачные тени, только глаза у них были красные, как угли, и в них светился разум…
В зале повисла абсолютная тишина. По тому, как выпрямился в своем кресле маг, и чуть слышно вскрикнула Ведунья, было понятно, что услышанное поразило их.
- Мы не успели ничего сделать, - продолжал тем временем свой рассказ Аскар. - Они окружили нас… их было четверо. Я услышал в голове слова на темном наречии, но не на том, которым пользуются орки пустоши… похожие фразы все еще встречаются в самых старых рукописях времен великого Астала. Если я правильно понял, они хотели завладеть нашими телами. Но тут подул резкий ветер… их унесло прочь. Последнее, что я расслышал, были слова: «Арка Смерти уничтожит вас всех!» Наутро мы уже были на пути сюда. Ведь это они, серые демоны?
Верховный маг отрешенно покачал головой.
- Нет… это… это невозможно. Только не они.
- Я видел их так же отчетливо, как сейчас вижу вас, - твердо сказал Аскар и указал рукой на своих спутников. - И они тоже.
Все трое согласно кивнули.
- Ваше величество, - обратился Сардант к королю. - Надо отложить совет до завтра.
В его дрогнувшем голосе смешались неприкрытый ужас и смертельная усталость. Вне всяких сомнений, становиться вторым Асталом, отдавшим свою жизнь при создании защитного щита, архимагу не хотелось, да и главное - он не чувствовал в себе для этого достаточно сил.
- Значит, вы их видели? – канцлер, казалось, не заметил, что его друг сразу постарел лет на десять.- Это все-таки случилось, и они вернулись. Теперь…
- Это те самые серые демоны, о которых вы нам говорили? – прервал его Эфраим.
- Да, те самые, - ответила Ведунья, которая тоже, казалось, погрузилась в собственные невеселые мысли.
- Но они же не могут проникнуть через щит, разве не так? – взволнованно спросила Юля.
- Боюсь, что могут, если воспользуются Аркой Смерти, - устало пояснил Сардант. - С давних времен шли споры, являются ли они живыми существами или же порождениями магии. Если верно второе, то демоны могут проникнуть через Арку.
- Тогда почему они ещё не здесь? – задала резонный вопрос девушка.
- Не знаю.
- Зал погрузился в раздумья, больше частью не слишком оптимистичные. Герцоги перешептывались между собой, пару раз Юля незнакомое ей слово «Каукор». Командующий армией просто смотрел на своего короля, однако Манейар, казалось, не замечал этого полного тихой надежды взгляда. Приглашенные в зал наемники старались слиться со стенами, и один лишь молодой маг стоял перед кругом кресел, держа в руке тоненькую ладошку Сильм. Первым нарушил молчание Эфраим, которого давно уже подмывало покончить с нудным перемалыванием старых новостей, и теперь он, кажется, знал, как это сделать.
- Скажите, уважаемый Сардант, если верно второе предположение, то эти демоны могут сделать что-либо нам, гостям из Вальгаллы?
- Маг в первый момент посмотрел на него удивленно, но ответ еще не успел слететь с его губ, а глаза архимага уже запылали радостным огнем.
- Нет, не могут.
Эфраим по привычке поджал губы, перед тем как поставить жирную точку в собственных рассуждениях.
- Гардемарины, а задачка-то сошлась с ответом, а? – он бросил беглый взгляд на Юлю, но девушка лишь кивнула, прекрасно зная, что это означает, и только тогда Эфи осмелился посмотреть в глаза застывшей на своем месте Кьяры.
Не успел он осознать все, что принцесса пыталась ему сказать, как встала Ведунья.
- Думаю, вы забыли еще об одном участнике. Моя воспитанница тоже должна принять участие в походе.
Тишину, воцарившуюся в зале прорезал шумный скорбный выдох канцлера Сайласа.
- Это безумие, Кьяра никуда не пойдет, - король повернулся всем корпусом в сторону Ведуньи, проверяя, в своем ли уме волшебница. - Она моя дочь, Марилла.
- Я еще не потеряла память, ваше величество. Да, она принцесса Эймсарда, в жилах которой течет кровь эльфов. Она нужна походу... она - залог его успеха.
- Поясни, будь добра, - скепсиса у верховного мага изрядно поубавилось.
- Сардант, я, увы, не строю свои гипотезы на логических построениях. Я просто знаю... и ты понимаешь, насколько верно мое знание. Почему Кьяру отдали мне? Потому что в ней первой... столь ярко играет эльфийская кровь. Посмотри на нее! Она эльфийка больше, чем вся ее семья вместе взятая.
- В этом возрасте все они кажутся эльфами, - парировал маг. - Не забывай, кто она.
- Кому, как не мне, помнить об этом, Сардант, - Ведунья нахмурилась. - И из младенческого возраста она уже вышла. Я еще раз говорю - Кьяра - залог успеха этого похода.
- Со всем уважением моим к вам, Марилла, - не пожелал оставаться в стороне Манейар. - Вы хотите рисковать жизнью моей единственной дочери из-за ваших предчувствий?
- Мы все рискуем, ваше величество. Ежечасно, ежедневно. Я говорю, что она может помочь обрести мир всему королевству. Это ли не оправданный риск? Она идет не одна, ее есть кому защитить..
- Я не могу отпустить ее, - твердо отчеканил король.
- Можете...да вы уже ее отпустили. Удерживать нужно было раньше, - Юле показалось, что на губах Ведуньи скользнула лукавая усмешка. - Теперь она свободнее всех вас... впрочем, если она не захочет пойти...
- Этих двоих ты тоже вызвала по наитию, а оказалось... – маг задумчиво поглаживал бороду.
- ...и оказалась права, ты это хотел сказать, Сардант. Права даже больше, чем могла предвидеть.
- Что значит раньше? – не отступал король - От чего удерживать?
- Удерживать при себе, ваше величество. Отдав вашу дочь мне, вы открыли перед ней мир, который раньше ограничивался замком. Теперь она дитя этого мира, а может быть, и спасительница.
- Можешь ли ты предвидеть, чем этот поход окончится? – Юля пыталась уловить хотя бы искорку насмешки в вопросе канцлера, но не сумела.
- Я не могу этого предвидеть. Я знаю то, что знаю и не собираюсь обещать что-либо.
- Я сам поговорю с дочерью, - решил, наконец, Манейар, изумленный поддержкой, оказанной Ведунье архимагом и канцлером.
Кьяра помедлила, но все-таки подняла голову и твердо посмотрела на короля.
- Позволь мне пойти, отец. Если такова моя судьба - я хочу принять ее.
Король встал и тяжелой поступью подошел к ее креслу, после чего чуть подтолкнул принцессу в спину, предлагая прогуляться за пределы комнаты.
Манейар ступал медленно, тяжело, на всю ногу, и его шаги гулким эхом отдавались по всему этажу.
- Отец... - Кьяра чувствовала его досаду, его расстройство. - Я знаю, ты сердишься... потому что переживаешь...и мне больно оставлять вас с мамой в тревоге...но наш мир гибнет...
- Неужели я был таким плохим отцом? - прервал он ее.
- Ну что ты! - протестующе вскрикнула девушка. - Мне кажется, ты был лучшим отцом на свете. И я хотела бы, чтобы ты мной гордился... папа.
- Сначала Тьел, теперь вот ты. Почему? Девочка, ты ведь даже не знаешь, на что идешь. Это я должен идти в этот поход, а не ты.
- Ты - король, папа. Ты нужен всем нам... каждому в этой стране. Ты не можешь уйти бродить по степям и бросить свой народ. Но я могу быть твоим полномочным представителем...ты доверяешь мне? – Кьяра попыталась улыбнуться, но не смогла.
- Каким представителем? Куда? На тот свет? Пойми же ты, наконец, это не шутки. Ты никогда не бывала за щитом, и не знаешь, что таится там.
- Мне кажется... - тихо произнесла Кьяра. - Ты в землях за щитом встретил не только войну, но и счастье. Отец, ты знаешь, что мне надо идти, но боишься отпускать меня. Верь мне - я вернусь. Обещаю...
Он покачал головой.
- Подумай хотя бы о матери. Что с ней будет, если ты уйдешь?
- Нолан поддержит ее. Папа... пойми меня и постарайся простить.
- Почему ты так хочешь бежать из дома, я не могу понять?
- Мой дом не здесь, отец... ты это знаешь. Мой дом - весь Эймсард, а может быть он где-то далеко, может быть я смогу его найти... – Кьяра прикусила до крови губу – ей хотелось рассказать отцу об Эфи, о своей любви, но она понимала, что худшего момента для подобной новости и придумать нельзя.
- В тебе действительно чересчур много эльфийской крови, - произнес, сдаваясь, Манейар. - Ну и как я смогу объяснить твоей матери, что наша дочь решила воскресить славу древних воительниц?
- Я попрошу Ведунью поговорить с ней. Она сможет... найти нужные доводы...
- Только учти, я за тебя заступаться не буду, когда мать в гневе захочет тебя наказать, - отец и дочь взглянули в глаза друг другу, скрепляя заключенный мирный договор.
- Договорились, - Кьяра обняла его и чмокнула в щеку. - Ты замечательный
- Надеюсь. Очень надеюсь, - вздохнул король.
Совет закончился сам собой. Канцлер увел рассерженных невниманием герцогов, Ведунья вместе с Кьярой отправились в покои королевы, Эфраима задержал у самого выхода архимаг, а Юля пригласила к себе в комнату заинтересовавшую ее с первого взгляда девушку-менестреля. Когда не без возражений со стороны маршала было решено, что все четверо наемников будут сопровождать Эфраима, Юлю и Кьяру, Сильм, как ей показалось, сильно обрадовалась такому повороту событий, и девушке очень хотелось знать причину неуместного с ее точки зрения веселья. И теперь она смотрела на совсем еще девочку, сидевшую напротив, и гадала, что на самом деле гонит таких как она, из отчего дома. А та, наклонив голову на бок и весело улыбаясь, болтала ногами.
- И что же во мне такого интересного, что ты пригласила меня поговорить?
- Почему ты хочешь идти нами? - напрямик спросила Юля. - Нам ведь будет не до песен...
- Где я, там и дорога. А песня есть везде. И, в конце концов, кто-то же должен сложить балладу о вашем походе, - блеснула белоснежными зубками Сильм. - А то ведь потом переврут все.
Юля не смогла сдержать ухмылки.
- Ты большая оптимистка, Сильм. Но ведь нам, может статься, придется воевать... где война - там кровь, боль...этобудет нелегко
- А об этом я сложу еще одну балладу. А почему идешь ты? – вдруг спросила менестрель.
- Ну... - Юля, если честно, и сама для себя еще не поняла почему. - Раз уж я согласилась пойти с Кьярой сюда... наверное, потому, что вдруг попала в свою мечту, куда, казалось бы, хода нет никому.
- Вот ты сама и ответила на свой вопрос, - просияла девчушка.
- Только не пытайся убедить меня, - улыбнулась Юля, - что твоя мечта - это помыкаться по степям и познакомиться с троллями Тьела поближе.
- И это тоже.
- Ты упряма как... - Юля хотела сказать "как Эфраим", но сдержалась. - Но я рассчитываю на твои песни, Сильм. Они должны принести нам удачу.
- Песня и есть удача, Юля, - спокойно произнесла девушка. - Можешь мне поверить.

[Клер >>>]

Читатели у нас, конечно, замечательные. Прочесть - прочли, ни одного коммента не оставили, тапочков не роздали, а тут вдруг в один день начали просить продолжения. Но мы - авторы дисциплинированные, а потому - вот оно.

Глава 7
В первое утро похода погода, словно в насмешку над путниками, одарила их пронзительным ветром и затянутым тучами небом. Стоя во внутреннем дворе замка, можно было видеть, как мечется в разные стороны королевский штандарт, птицы не спешили с ночи покидать теплых насиженных укрытий, а лошади переминались с ноги на ногу и грызли удила, призывая своих будущих седоков поскорее покончить с церемониями.
Юля, стоя между Эфраимом и Сильм, куталась в подаренный Кьярой плащ и разглядывала попутчиков. Она все еще не могла взять в толк, зачем король Манейар дал им в нагрузку двух герцогов – оба вельможи были явно не к месту в подобравшейся компании, где их чопорность казалась чем-то инородным и неестественным. Омент не спускал взгляда с канцлера Сайласа, видимо, тщась разглядеть на лице советника хотя бы отблеск его мыслей, но усилия его пропадали втуне. Хайлан, в герцогство которого вел выбранный Аскаром и наемниками Восточный тракт, держался чуть поодаль, хмуро уставившись в одну точку своими темными, с удивительно длинными ресницами глазами. Герцога что-то сильно тревожило, но Юля сомневалась, что Хайлан станет откровенничать во время путешествия.
Эфи в своей неизменной камуфляжной форме и плотной куртке крепко держал за руку Кьяру, справедливо рассудив, что скрывать им уже все равно нечего. Ему внезапно пришло на ум, что сегодняшнее прощание какое-то ненормальное в том смысле, каким его всегда описывали в книгах. И дело было даже не отсутствии единства или крепкой дружбы внутри их маленького отряда, - они словно не видели перед собой цели. И кроме того, у них не было лидера.
Эфраим отчасти сознавал, что в этом есть и его промашка – слишком занятый принцессой, он не потрудился даже слегка познакомиться с будущими попутчиками, беспечно оставив все «на потом». В проработке первичного маршрута он тоже почти не принимал участие – этим занимались молодой маг и наемники, конечно, не без помощи сильных мира сего. Восточный тракт предпочли Южному по нескольким причинам, главная из которых заключалась как раз в библиотеке замка Игнол. Прежде чем идти к самой Арке Смерти требовалось досконально изучить сохранившиеся манускрипты, чтобы по возможности уменьшить неточность в расчетах ее местонахождения. А после новостей, принесенных группой Аскара, возникла потребность и в разрозненных упоминаниях о серых демонах, крупицы которых бережно оберегал хранитель Игнола.
Какое-то время никто не решался нарушить тишину, прерываемую лишь редкими завываниями ветра. Король Манейар, выглядевший постаревшим лет на пять, невидящими глазами следил за бегущей по небу сплошной полосой темных облаков. Он явно собирался с мыслями перед тем, как провожать в неизвестность девять человек, двое из которых были пришельцами из другого мира, а одна… одна была его единственной и горячо любимой дочерью. Брови короля чуть сдвинулись, словно отгоняя последние сомнения, перед тем как заговорить.
- В моей жизни тоже бывали далекие и трудные походы. Бывало, приходилось посылать людей в бой, и для многих из них это означало гибель. Мне тяжело сознавать, что я впервые отправляю кого-то в неизвестность, сам при этом оставаясь в безопасности за стенами Орофарна. Куда приведет в итоге ваша дорога, не знаю ни я, ни мои советники. Да будут звезды благосклонны к вам… - возможно, он хотел сказать что-то еще, но в этот момент случайно встретился глазами с дочерью и умолк; продолжать прощальную речь пришлось вовремя заговорившему архимагу.
- Ничто не вечно в этом мире – не мне вам об этом напоминать. Два тысячелетия отделяют нас от эпохи владычества дикой магии, страшной и прекрасной одновременно. Однако наша эпоха, какой бы мирной она не казалась, тоже подходит к концу. Смена эпох – это всегда войны и кровь. Это всегда смерть, несущаяся подобно огромной лавине, сметающей все на своем пути. Но на гребне самой высокой волны оказываются люди, которых выдвигает сама история - своенравный и вместе с тем удивительно беспристрастный властелин. Эти люди способны обрушить лавину и покорить ее. Они идут впереди новой эпохи в тот переломный момент, когда возможно все, и нет разницы между завтра и вчера. Именно им предстоит определить, куда же пойдет мир в новой эре, - несколько театрализованным жестом Сардант вскинул руку в направлении путников. – Вот эти люди – они стоят сейчас среди нас. Пожелаем, чтобы их путь оказался светел.
Кьяра с трудом понимала, что происходит вокруг нее. Она стояла в окружении практически незнакомых ей людей, крепко сжимая руку Эфраима, и думала о том, что сегодня снова покидает свой дом. Она и раньше редко оставалась в Орофарне больше чем на пару месяцев, предпочитая тихую гладь Жемчужного озера и общество Ведуньи, но сегодня все казалось иным. Принцесса уходила в никуда, в полную неизвестность и вся ее уверенность основывалась лишь на любви к стоявшему рядом молодому человеку. Кьяра тщетно искала в себе стремления спасти Эймсард, который, конечно же, был дорог ей, или помочь населявшим его людям – подданным ее отца… ничего этого не было в ее душе. Только одно желание прочно поселилось там, заполонив собой все имевшееся пространство – быть рядом с ним. Вот и сейчас девушке казалось, что нужно что-то ответить, поблагодарить… но слова терялись еще на полпути.
Один Эфраим был в отличном настроении и попытался разрядить ставшую вдруг невыносимо душной атмосферу на внутреннем дворе.
- Нет…мы, конечно, со своей стороны, все что сможем…
- Угу, - буркнула Юля в ворот плаща, уловив излишнюю браваду в его голосе.
Ей хотелось побыстрее покончить со стоянием на месте и уже пойти куда-нибудь, все равно куда. Даже перспектива провести бессчетное количество дней в седле уже не представлялась ей такой ужасной. Сильм рядом с ней напевала себе под нос какой-то мотивчик, и девушка в который раз подивилась беспечности юного менестреля.
- Наша верность свету непоколебима! – выпалил молодой маг, видя, что все молчат, однако невольная высокопарность его слов не принесла желаемого результата, и лишь резанула слух остальным.
«И что за дурная привычка говорить за весь коллектив!» - подумал Эфраим. Стоявшую рядом с ним Кьяру громкие слова Аскара тоже не вдохновили. Девушка поняла, что пора подводить черту под прощаниями, уж хотя бы это она, как принцесса, сделать могла. Ее движение в сторону родителей словно нарушило оцепенение, сковавшее всех участников сцены. Пара наемников, до этого явно скучавшая и изо всех сил сохранявшая почтительное выражение лица из уважения к особам королевской крови, тут же взяла под уздцы своих лошадей и неторопливо направилась к выходу. Кьяра на мгновение расслабилась в уютных объятиях матери, отчетливо сознавая, как часто ей будут сниться теперь прекрасные заплаканные глаза королевы. Потом пришел черед Манейара, который даже не пытался скрыть своего огорчения ее отъездом и так крепко прижал дочь к себе, что принцесса на мгновение задохнулась.
- Будь осторожна, доченька. Береги себя, - эти слова, произнесенные полушепотом, заставили принцессу вздрогнуть и прикусить губу, чтобы не разрыдаться.
Ведунья, как всегда, поспешила откликнуться на ее мысленную мольбу и подняла руку в прощальном жесте.
- Слова все сказаны и не будем увеличивать тяжесть момента долгими проводами. Звезды да помогут вам на трудном пути!
Звонкий аккорд в соль-бемоль мажоре, взятый Сильм, на секунду развеял торжественную грусть, укутавшую внутренний двор замка мягким покрывалом тишины. Через мгновение по булыжнику зацокали конские копыта и путешествие в неизвестность началось. Оправдывая высокое звание менестреля, сразу за воротами столицы Сильм затянула дорожную песню, непостижимым образом умудрившись втянуть в процесс всех остальных.
Мелькают овраги, клубится туман,
По небу дождливый плывет караван,
И жалобный слышится крик.
Зовут нас тенистые чащи и степь,
Пустыни и гор бесконечная цепь,
Но краток спокойствия миг.

Стальные кольчуги и кожа плаща,
Кинжалы и стрелы с мечом сообща
Героев хранят от беды.
Увы, но героев непросто сыскать,
Ну что же, попробуем не спасовать,
И намеренья наши тверды.

Кольчугу и меч нам заменит мотив,
Крепко наше слово, а норов строптив,
Дорога зовет нас вновь.
Враги пусть трепещут, завидев вдали,
Тех, кого вновь одолеть не смогли,
Тех, кого ведет любовь.

Восточный тракт отделился от Южного, как только за спиной всадников пропали башни Орофарна. Он представлял собой хорошо наезженную древнюю дорогу, с остатками межевых камней в густых зарослях только-только начавшей увядать травы. Кто-то из герцогов предлагал запрячь лошадей в повозки, но против этого неожиданно для них выступил Эфраим. Прошлая верховая прогулка еще не изгладилась из его памяти, но он прекрасно понимал, что повозки – транспорт ненадежный и в столь долгом путешествии будут скорее обузой, чем удобством. Поэтому теперь Эфи трясся в седле, уже предчувствуя очередную бессонную ночь с безумно ноющей спиной, но ничто не могло поколебать его уверенности в победе. И уверенность эту перед самым отъездом подарил ему канцлер Сайлас.
Уверенность была черного цвета, блестящая, чуть меньше метра в длину и весом в три с половиной килограмма. Когда канцлер немного дрожащими руками протянул Эфраиму большой сверток, на лице его читались сомнение, к которому примешивалось явное любопытство.
- Возьмите, Эфраим… архимаг Сардант счел, что в нашем мире вам будет привычнее воевать таким оружием.
Эфи ожидал всего чего угодно, но только не одну из последних моделей М-4. Развернув ткань, он первым делом посмотрел на номер на автомате и на прицеле и обомлел от изумления. Это был тот самый автомат, с которым он прошел Ливан и Газу. Оружие было заряжено скрепкой из двух обойм по двадцать девять патронов в каждой. Пальцы Эфраима привычно легли в углубления на ручке, ствол устроился между средним и указательным пальцами, раскинутый на максимальную длину приклад уперся в правую сторону груди между плечом и сердцем, щека легла на приклад. В перекрестье прицела попалось одинокое дерево, росшее во внутреннем дворе. Эфи прекрасно понимал, что тут замешана какая-то очень высокая магия. Но ему было все равно, потому что его верный помощник, с которым он уже не ожидал когда-либо встретиться, опять был с ним. На прицел ночного видения с лазерным целеуказателем, также оказавшийся в свертке, Эфраим уже едва бросил взгляд – мысль о том, что их поход может закончиться неудачей, больше не посещала его ни разу.
Ветер и тучи, провожавшие их из Орофарна, неожиданно исчезли, уступив свое место яркому полуденному солнцу и тишине. Поля сменились привычным уже для Эфи и Юли густым лесом, изредка до них доносилось возбужденное щебетание птиц. Лошади ускорили шаг, и скоро липы, осины и раскидистые клены превратились в одну сплошную стену, где на основном фоне – зеленом – уже отчетливо различались желтые вкрапления увядающей листвы. Эймсард укутывала своим покрывалом мягкая осень: на камнях вдоль дороги темнел взбодренный дождиком мох, и без труда угадывался самый разгар грибного сезона.
Дорога неожиданно нырнула под уклон, так что путешественники невольно натянули поводья и пригнулись к лукам седел. Спуск еще не закончился, а в ноздри им ударил сильный и удивительно приятный запах свежей древесины. Леса закончились, уступив место отдельно стоящим фермам и небольшим поселениям, отделенным друг от друга высокими холмами, поросшими карликовыми березами и молодыми елями не выше человеческого роста. Журчание мелких речушек, которые так незаметно сменяли одна другую, что казались одной вечной вьющейся лентой неуловимо-перламутрового цвета, пение разноцветных птиц, иногда осмеливавшихся пролетать рядом с головами всадников, мягкий шелест листвы – все это неуловимо напоминало Юле и Эфраиму их родину, и вместе с тем было таким фантастическим, таким волшебным, что ни на минуту не давало им забыть, где именно они находятся.
Аскар рассказал гостям из Вальгаллы, что жители восточной части Эймарда занимались в основном торговлей лесом, медом и пушниной. К тому же более чем плодородная почва обеспечивала их практически всем необходимым для жизни, а по Восточному тракту – основному пути в приграничные герцогства – шел нескончаемый поток торговых караванов и просто заезжих гостей. Сильм, оказавшаяся настоящей непоседой, постоянно вертелась возле Эфраима и Кьяры, которые были настолько поглощены друг другом, что даже чопорные герцоги не решались открыто комментировать поведение королевской дочери. В седле менестрель держалась так, словно родилась в нем, при этом обладая удивительной способностью очаровывать своей искренностью не только людей, но, похоже, даже животных. На первом же привале она мило побеседовала с целым семейством ежей – вряд ли эту беседу можно было назвать диалогом, но Сильм после нее развеселилась еще больше, а ежи унесли с собой три яблока. Не замедлила появиться на свет и веселенькая песенка. Но главным развлечением очаровательной музыкантши все равно оставалась пара Эфраима и Кьяры, а точнее обуревавшие обоих чувства. Интересу Сильм буквально не было предела, и только Юле изредка удавалось отвлечь непосредственную девушку от постоянного мельтешения рядом с влюбленными. Уже в самом начале пути она попросила юную певунью рассказать хоть немного о самой себе.
- Я просто ушла, - отвечала на ненавязчивый Юлин вопрос Сильм, и по ее тону девушка поняла, что менестрель рассказывает свою историю далеко не в первый раз. - Я родилась в Хьярмене..
- Что на юге, да? - Юля перед отъездом не поленилась немного освежить в своей памяти наречие Высоких эльфов.
- Да, это южная гавань, она находится как раз в том месте, где Куинен впадает в море. Моя семья испокон веков занималась торговлей. Отец входит в первую гильдию купцов Эймсарда. Они заранее определили мое будущее! – тут Сильм немного разгорячено взмахнула рукой. - За кого я выйду замуж, и сколько приданого за мной возьмут. В доме я постоянно слышала рассказы о странствиях и путешествиях, но отец никогда даже не выезжал из города, да и братья тоже. Они считали, что если ты знаешь что, где и почем – ты знаешь весь мир. Мне было очень одиноко, потому что они не видели меня…моей сути, моей души. Как будто я гостила у них. И все ждали, когда же мне исполнится четырнадцать. Я поклялась, что испорчу им этот праздник, - она озорно улыбнулась, целиком поглощенная воспоминаниями. - Зато я была свободна и имела все то, чего были лишены братья. Впрочем, не думаю, что они понимали это. Я играла на гитаре, брала уроки у менестрелей, которые всегда стекались к нам на фестиваль, и однажды твердо решила, что сама стану таким бродячим певцом. Незадолго до дня рождения я все-таки рассказала маме… не удержалась. А она…она только ответила, чтобы я выкинула эту чушь из головы и что пора взрослеть и вообще что мне скоро замуж. И продолжила заниматься своими делами, будто ничего и не случилось. Вот, наверное, все удивились, когда в мой день рождения, на который они успели пригласить пол города, нашли утром пустую комнату, - певунья хихикнула. – Я ушла в центральные районы Эймсарда. Там мало менестрелей…поэтому у меня находились слушатели. Правда, не обошлось без неприятностей…. но я что, зря столько времени проводила со стражниками отцовских караванов? - девушка ловка прокрутила через пальцы стилет и вновь незаметным движением убрала его в подрукавный чехол. - А потом я встретила Аскара, Улле и Квилда. Они очень-очень не хотели брать меня с собой, но просто сразу не поняли, с кем связались. Я быстро почувствовала, что они особенные. Понимаешь, Юля, они не работают ради денег. Их, как и меня, зовет дорога. Правда, они в этом никому не признаются, так что даже не пытайся спрашивать. Недели две я просто ездила за ними по пятам. А потом они осознали всю тщетность попыток избавиться от меня и взяли к себе с условием, что я прекращу петь им по ночам баллады.
Девушки весело рассмеялись. Юле искренне нравилась Сильм с ее неизменным задором, горящими глазами и удивительными песнями, так цеплявшими за душу, что порой хотелось плакать. Девушка понимала, что не в текстах песен и даже не только в музыке тут дело – само пребывание в Эймсарде меняло что-то в далеких глубинах ее естества, дарило неожиданное умиротворение в преддверии войны и боли. Юля ловила себя на том, что часто оглядывает своих спутников, ища на их лицах следы подобного превращения.
Для Эфраима, как легко можно было заметить, путешествие больше походило на сказку. Неудобства, которыми сопровождалась верховая езда, не просто меркли, а превращались в ничто по сравнению с тем, что рядом была она – Кьяра. Его принцесса. Самое прекрасное создание на свете. И просто любимая девушка. Желание дарить радость всему миру, казалось бы, такое банальное и глупое, охватывало его при одном только взгляде на изящную белокурую фигурку, гарцующую в полуметре от него. Эфи никогда еще в своей жизни так не желал счастья всему миру, и Юля невольно улыбалась, встречаясь глазами со своим другом, наконец-то нашедшим настоящую любовь.
Трудно было удержаться от улыбки и при взгляде на саму Кьяру. Уже одно присутствие рядом любимого делало ее упоительно прекрасной – бесконечная нежность сквозила в каждом ее слове, обращенном к Эфи, в каждом жесте или наклоне головы. Юля невольно думала о том, что эльфийка вполне может и на смерть пойти с той же ласковой улыбкой, ничуть не жалея ни о своем чувстве, ни о своем участии в их рискованном путешествии. Девушка гнала от себя дурные предчувствия, неизменно думая о том, что в Эймсарде не место шекспировским трагедиям. Мысль о различиях между двумя мирами все чаще посещала ее, снова и снова подталкивая к какому-то непонятному выбору.
Герцоги Омент и Хайлан почти всю дорогу разговаривали исключительно о пошлинах, торговых гильдиях и прочих откровенно скучных вещах, старательно отводя глаза от Кьяры и Эфраима. Впрочем, Юля сумела нащупать разницу между ними уже к концу первого дня – Омент в ее глазах сильно проигрывал герцогу Хассала, не в последнюю очередь из-за громкого голоса с капризными интонациями и презрительного взгляда, которым он изредка одаривал наемников и Сильм. Хайлан же оказался вполне дружелюбным человеком, не чуравшимся общения с людьми некоролевского происхождения. Однако даже это не могло спасти его от назревавшего между наемниками маленького заговора.
Аскар с самого начала держался молчаливо, и Юле никак не удавалось втянуть его в разговор. Он настолько погружался в свои мысли, что тревожить мага отваживался только Улле, сопровождая свой окрик довольно ощутимым хлопком по плечу. Бешеная гонка до королевского дворца в Орофарне несколько выбила его из колеи, за беседой с принцем последовал совет, встреча с легендарными Сардантом и Ведуньей, знакомство с настоящими гостями из недостижимой Вальгаллы и в заключение всего этот поход. Все то, что когда-то казалось ему лишь древними преданиями, внезапно обрело реальность, стало осязаемым – и королевская дочь, и серые демоны, и далекая, но явственно ощутимая даже на расстоянии Арка Смерти. И самое главное – Сильм… Аскар в очередной раз дал себе слово быть с ней смелее и непринужденнее…ведь она просто член их маленького отряда, разве нет? Нет, тут же отвечал он сам себе. Маг понимал, что никогда не сможет относиться к ней так же, как в Квилду и Улле. Нельзя сказать, что он мало повидал за свою пока еще недолгую жизнь, случалось попадать и очень серьезные переделки, но никогда не испытывал он страха подобного тому, что внушало ему это существо, состоявшее целиком из улыбки и лучащихся весельем глаз.
Отчаявшись достучаться до замкнутого молодого человека, Юля решила напустить на мага Эфраима, прекрасно зная, что ее друг и мертвого разговорит при желании. Желания пытать Аскара у Эфи не было и в помине, но отказать Юле он попросту не мог, пребывая в состоянии полнейшего благодушия. Он поравнялся с лошадью Аскара и заговорил на самую близкую любому магу тему.
- Ну и как это – изучать магию?
- Магия – важнейшее и прекраснейшее из искусств, - юноша оторвался от своих размышлений, но говорил механически, словно повторяя прописные истины. – И конечно, самое сложное. Я лишь прикоснулся к его глубинам…пока.
- Мда… - Эфи начинал понимать, почему Юля передала эстафету ему. – Ну, а еще чем-нибудь ты занимаешься?
- Как это чем занимаюсь? – Аскар окончательно пришел в себя и уставился на собеседника. – Я…учусь, собираю знания….помогаю людям в конце концов.
- Помогать это хорошо, - Эфи скопировал его назидательный тон. – А помимо магии у тебя есть увлечения?
Маг бросил мимолетный взгляд в сторону напевавшей какой-то мотив Сильм и покраснел.
- Да…почти нет. Магия отнимает все мое свободное время.
- Ну-ну…понятно, – Эфи даже не попытался скрыть издевку в своем тоне, от чего маг дернулся.
- Ты на что намекаешь?
- А ты что, будешь утверждать, что тебе не нравится Сильм? - парировал Эфраим.
- Что…кто? Мне? – вряд ли можно было покраснеть сильнее, чем это произошло с Аскаром. – Да как ты…как тебе…ты ведь ей не расскажешь, правда?
- Уверен, что она об этом знает, - Эфи насмешил умоляющий шепот юноши.
- Знает?? – теперь на лице мага был написан ужас. – Но…как же… что же мне…да врешь ты все, ничего она не знает! Если бы знала, давно бы….ну…
Эфраим позволил себе мимолетную усмешку. «Дети», - пробормотал он. Про детей Аскар, конечно не расслышал, но усмешку растолковал по-своему.
- Ты, может быть, думаешь, что она специально надо мной издевается? Так вот – это не так! Это была бы не Сильм…
- Девушки видят все намного лучше, чем мы, - как младенцу, начал объяснять ему Эфи. – Просто тебе надо что-то делать…Влюбленные взгляды – это хорошо, но недостаточно.
- Делать? Что делать? – теперь юноша был готов смотреть Эфи в рот. – Да как такой недоумок как я, может ей понравиться?
- О, черт! – не сдержался Эфраим. – Тебе сколько лет?
- Восемнадцать…. – обалдело прошептал маг.
- Ясно…тяжелое детство, скользкий подоконник, деревянные игрушки, прибитые гвоздями к потолку, - пробормотал пришедшую на ум присказку Эфи. – И что же ты делал последние пять лет?
- Учился, - Аскар явно не понимал, к чему клонит его собеседник. – И у меня не было деревянных игрушек…
- Еще хуже. И девушки у тебя тоже не было?
Тут маг окончательно смутился и пробурчал что-то про то, что это его личное дело. Из невнятного объяснения следовало, что девушки у него действительно не было.
- Бывает... Может быть, это даже и правильно, - Эфи посмотрел в сторону Кьяры и вдруг ушел в себя, перестав замечать кого-либо вокруг.
Маг продолжал вопросительно на него смотреть. Он, видимо, ожидал очередного резкого ответа, но молчание собеседника сбило его с толку. Эфраим, почувствовав на себе недоумевающий взгляд Аскара, с трудом заставил себя продолжить разговор.
- Короче, веди себя естественно, а не шарахайся как зверь от огня. Поверь, она не кусается.
- Я и не думаю, что она кусается, - оскорбился маг. - Просто...она такая красивая и такая талантливая...зачем ей я? У нее есть музыка..
- Да в ней вообще соединились все мыслимые достоинства вместе взятые, - фыркнул Эфраим. - Что значит, зачем ей ты? Вы же в одной команде работаете.
- Она с нами не работает, она нас вдохновляет, - поправил его маг. - И я ей совершенно точно не нужен... ей и принца было бы мало, мне так кажется.
Эйраим в который раз не смог сдержать смеха.
- И обязательно на белом коне, да?
- При чем тут конь? - снова обиделся маг. – Принц с замком и в короне, конь уже не важен. Вот ты говоришь - вести естественно...а я не могу...я даже взглянуть-то на нее боюсь..
Время давно перевалило за полдень, и, пока Эфраим с Аскаром спорили, Квилд и Улле успели выбрать подходящую полянку для привала и развести костер. Эфи огляделся и чуть повысил голос.
- Сильм, подойди, пожалуйста, - безмолвный ужас Аскара был оставлен им без внимания.
Темноволосая красавица оглянулась и чуть приподняла бровь в знак удивления. Но подошла и окинула молодых людей веселым взглядом.
- Что, без третьего с гитарой никак?
- Абсолютно, - кивнул Эфи.
- Здорово! – она, казалось, не замечала превратившегося в маску лица мага. – О чем вам спеть?
- Погоди петь, а лучше объясни мне, зачем ты так его пугаешь? – Эфраим показал глазами на мага.
- Кого пугаю? – не сразу поняла его мысль Сильм. - Его? А он, наверное, каждого дерева боится, вот и меня тоже. Я ведь такая страшная, правда?!
Она, конечно, шутила, потому что через мгновение воздух вокруг наполнил ее звонкий смех. Отсмеявшись, менестрель лукаво посмотрела на Аскара. Маг затравленно огляделся, но путей к отступлению не было, потому что рядом, вопросительно изогнув бровь, все еще стоял Эфраим. Наконец, юноша выдавил:
- Ты не страшная... совсем наоборот...
- Ну, вот и хорошо, - сочтя свою миссию исполненной, Эфи начал разворачиваться, чтобы уйти. – Общаетесь на здоровье!
- Так в чем дело? - Сильм перестала улыбаться. – Это такая шутка?
Девушка тряхнула головой и отошла в сторону, не забыв изобразить на гитаре выразительное скерцандо.
- Ну вот, теперь иди и исправляй ситуацию, - Эфи чуть подтолкнул Аскара локтем и поспешил вернуться к Кьяре, без которой прошедшие полчаса показались ему самыми длинными за весь день.
Аромат горячей похлебки помог путешественникам немного снять напряжение, а сытный обед так и вовсе располагал к разглагольствованиям. Как Юля уже успела убедиться, по этой части равных Улле и Квилду просто не было.
- Послушай, это совершенно невыносимо - мы пробыли в городе всего день, и они снова послали нас куда-то в степь! – громко возмущался Улле, размахивая огромной пятерней с зажатой в ней трубкой. - Я даже не успел попробовать знаменитого орофарнского эля!
- И к тому же мы не побывали у крутизанок, - с явным сарказмом добавил Квилд. - Ужас, в кои-то веки выбрались в столицу и пропустили такое!
- Ты специально давишь на больное, да? - Улле повысил голос. - Тебе до этих куртизанок и дела нет, а мне есть... те пышечки, что встретились нам на нижнем дворе, были просто восхитительны!
- Для тебя вообще восхитительно все, что движется, - пожал плечами Квилд.
- А для тебя все серо и вообще - завтра конец света настанет. Впрочем, скоро мы придем в герцогство и уж там... помяни мое слово, я побываю в каждом трактире и выкурить меня оттуда будет сложно!
- А вынести еще сложнее, - громкий хохот окружающих заставил Улле принять деланно-равнодушный вид.
- Да брось! От пары-тройки кружек пива ничего мне не сделается! И уж конечно, я буду в состоянии доковылять до ближайшего борделя... упасть я готов только там!
- Ага, в последний раз ты доковылял только до свинарника, но разницы похоже не заметил, - раздался очередной взрыв хохота, тем более что Квилд произносил свои реплики с совершенно непроницаемым лицом.
- А почему, спрашивается? - перешел в наступление Улле. - Потому что это ты, добрый друг, меня туда отвел...
- Ага, при этом кто-то постоянно утверждал, что знает город как свои пять пальцев…
- Да, знаю!! Да! Да! И еще раз да! Я готов драться с любым, кто посмеет утверждать обратное! На кулаках или на дубинах - без разницы! А вот ты не можешь отличить свинью от девушки... что есть факт, - Улле с притворным сожалением пожал плечами.
- Главное, что девушка может отличить меня от свиньи, чего о тебе, увы, не скажешь, - Юле казалось, что она сейчас лопнет от смеха, глядя на эту парочку.
- Ну, знаешь!! - взревел Улле. - Ты когда последний раз был в борделе, а? Ты меня оттуда вытаскивал, не спорю... но не за мной, а за делом ты там вообще бывал??
- В том-то и суть, друг мой, что тебя только там и принимают. Но что поделать, если бы мы выбирали, кем родится...
- Ой, вот занудил... меня этот твой тон бесит. Только святошу из себя не строй! Ты сам от меня не далеко ушел.
- Если ты не заметил, мы и до сих пор идем вместе, - Квилд позволил себе снисходительную улыбку. - И зачем ты за мной таскаешься?
- Я за тобой?!! Я за тобой? Это я терплю твое присутствие и твое нытье, между прочим. И из борделей позволяю себя вытаскивать в надежде, что ты кого-нибудь там присмотришь. И пить учу… а все без толку.
- Ну, если от этого тебе станет лучше, то пусть будет так, - Квилд склонил голову и начал запрягать лошадей.
- Снова-здорово?! - Улле не терпел такого покорного согласия, очень похожего на издевательство. - Да пойми ты, дурачина, я же о тебе пекусь, не о ком-нибудь. Ты мне все-таки товарищ...
- Ладно, уговорил.
Улле понял, что на сегодня его друг себя исчерпал. С ним так бывало всегда - разговор редко длился дольше получаса и всегда заканчивался чем-то подобным. Знаком показав слушателям, что представление окончено, наемник присоединился к товарищу.
К вечеру они оказались в небольшом селении, едва ли насчитывавшем три десятка домов. Юля во все глаза разглядывала деревянные постройки самых причудливых форм – от пятиугольного конуса, увенчанного замысловатой крышей, до обыкновенного сарая, превращенного владельцем в фантастический дворец с помощью искусной резьбы и живых цветов. Жителей на улицах было немного, но у тех, кто им встретился, Юля отметила всякое отсутствие страха перед разодетыми герцогами и камуфляжем Эфи. На окраине поселка путешественники обнаружили постоялый двор – небольшое трехэтажное бревенчатое здание с флюгером в виде ласточки, окруженное яблоневым садом. Приветливая хозяйка мгновенно определила мужчин в три свободные комнаты, а одну предоставила девушкам, предупредив, что ужин будет подан через несколько минут. За столом Юля наслаждалась даже не вкусом отменно приготовленного мяса, а скорее возможностью вытянуть ноги и погреться у очага. Блеск в глазах Сильм подсказал ей, что спать неугомонный менестрель собирается только после задушевного разговора, и приготовилась оказать поддержку лучащейся счастьем принцессе.
Их комната выглядела очень просторной даже в быстро сгустившихся за окном сумерках. Ее убранство составляли высокий потолок, к которому крепилась деревянная люстра с десятью свечами, три кровати с таким количеством перин, что вспоминалась сказка о принцессе на горошине, скамейка с умывальными принадлежностями в дальнем углу и соломенная циновка на полу. Сильм, скинув сапоги, с ногами забралась на постель и тут же взяла в руки любимую гитару. У Юли ломило спину. Этот день в седле прошел гораздо легче первого, но мышцы все равно болели.
- Кьяра, а как ты полюбила? - Сильм все-таки дорвалась до своей цели, как всегда сопроводив вопрос аккордом на гитаре.
Юля с некоторым удовлетворением отметила, что краснеть принцесса не стала. Но на ее губах заиграла тихая и очень волшебная улыбка.
- Я и сама не поняла, как это произошло, Сильм.
- То есть как - не поняла? – широко раскрытые глаза менестреля говорили о том, что просто так девушка не отстанет.
Кьяра моргнула.
- Понимаешь, я ведь оказалась в другом мире. И все... все было очень странно, очень непохоже на Эймсард. Мне постоянно казалось, что это ничего... что я просто пытаюсь привыкнуть... что я вернусь домой, и все станет прежним.
- И когда ты вернулась? - взгляд Сильм горел тем чистым светом, с которым ребенок обычно смотрит на что-то необычное и чудесное.
- Когда я вернулась... - по лицу Кьяры Юля поняла, что принцесса оказалась во власти воспоминаний о той ночи на башне. - Когда я вернулась, мои чувства становились только сильнее с каждой минутой.
- И что ты чувствовала?
Юля подумала, что на месте Кьяры давно бы заткнула девушку чем-нибудь. Но принцесса оказалась поистине ангелом трепения.
- Сильм, это слишком сложно описать словами... я чувствовала так много всего разом...
- Может, это просто волшебство, - вдруг сделала неожиданный вывод из ее слов Сильм и извлекла из гитары мелодичное пьяниссимо.
- Конечно, волшебство, - спокойно согласилась Кьяра. – Но, наверное, не совсем то, что ты имеешь в виду. Это волшебство, которое мы же и создаем друг для друга.
В комнате на мгновение воцарилась тишина, но Юля даже не успела ахнуть, как в свою очередь оказалась объектом внимания непоседливой девушки.
- Юля, а какой он - твой мир?
- Он...совсем другой...не знаю как рассказать в чем отличие, - девушка попыталась выиграть время.
- Какая у него душа? – пришла ей на помощь Сильм.
- Душа? - Юля запнулась.
Ее подмывало сказать, что никакой души у земного мира уже нет, что там есть только деньги и удовольствия...но...как ни странно, ее остановила мысль об Эфи.
- Разная. Для каждого – своя.
- Это как?
- Это...понимаешь, Сильм, у нас вообще теперь с душой отношения напряженные. Она стала не нужна...многим. Ее место заняли деньги...слава...власть...так что иногда бывает сложно определить, что есть истинная душа нашего мира
- Грустно-то как… - странно было слышать из уст Сильм такую фразу, как будто само ее существо отвергало понятие печали.
- Да нет... - Юля поняла, что немного переборщила. - Все не так уж плохо, Сильм! И в нашем мире много прекрасного, поверь.
- Так расскажи, - тихо попросила девушка.
- Эх...фоток нет, - пробормотала про себя Юля. - У нас, бывает, рождаются очень талантливые люди...скульпторы, художники, поэты...увы, я не могу показать тебе их творения…
- А я думала, ты мне расскажешь, как дует ветер на закате, - перебила ее менестрель.
- Ветер на закате? - Юля в первый момент растерялась - уж слишком давно она не смотрела на закат. - Знаешь, Сильм, на Земле есть места, где вечером небо окрашивается в нежно-розовый цвет и внезапно наступает тишина. Но не пугающая и тревожная, а очень ласковая. Ветра нет, и кажется, что он унес с собой все печали и горести мира. Поэтому никто не решается даже повысить голос, чтобы не спугнуть это прекрасное мгновение.
Сильм распахнула глаза, улыбнулась и с ее пальцев полилась тихая, удивительно нежная песня.
Звездою в небе ночном,
Исчезнувшей поутру,
Желтым кленовым листом,
Трепещущим на ветру.
Тонким зеркальным льдом
Окно свое уберу.
Я буду мечтать о нем,
Я буду ждать весну.

Эфраим почувствовал, как сердце его на минуту сжалось от пронзительной мелодии, донесшейся из соседней комнаты. Погруженный в раздумья Аскар вздрогнул и посмотрел в окно таким печальным взглядом, что Эфи решился подбодрить его, на это раз обойдясь без ненужных вступлений про магию и детство.
- Как ты пообщался с Сильм на привале?
- Пообщался? - маг смутился от прямоты вопроса. - Мы не общались.
- А что так? Ты же видел, она не кусается.
- Ну да... - замялся тот. - Просто... да говорить особо было не о чем. Не о ежах же…ты ведь видишь – она такая…глубокая. Что я могу ей сказать?
- Между прочим ежики - премилые создания. Тут важен сам предмет разговора, а не смысл, - наставительно сказал Эфраим. - Только если не про двадцатый съезд партии, конечно.
- Про что? - не понял юноша. – Понимаешь, мне кажется... если я начну говорить, она сразу все поймет... и это ее оскорбит.
- Что поймет и что оскорбит? Чему тут оскорбляться?
- Ну...она может подумать, что я…что у меня какие-то недостойные мысли.
- А у тебя их нет?
- Я...конечно, нет!! Но если она так подумает, то уже никогда даже не посмотрит в мою сторону!
- Почему? -продолжал допытываться Эфи.
- Как почему? - изумился Аскар. - Потому...потому...потому что это плохо.
- Мда….нет, конечно, что-то в этом есть, - протянул Эфраим. - Но я не думаю, что это первое, о чем она подумает.
- Я не могу быть уверен, - качнул головой маг. – Я ведь знаю, что недостоин даже дружбы с таким…неземным созданием как Сильм. Но меньше всего на свете хочу ее обидеть своими... своими... гм... мыслями.
- Тоже мне маг! – насмешливо фыркнул Эфи. - Типа умный, а не знаешь, что мыслями обидеть нельзя. Обидеть можно только словами.
- Еще как можно обидеть, - возразил юноша. - Все наши мысли отражаются в глазах...
- И что ты думаешь, у тебя отражается?
- Что я ее люблю...
- Ну вот и думай - обидится она или нет, - улыбнулся Эфраим, пожимая плечами.
- Я все время об этом думаю! - огрызнулся маг. - И поэтому боюсь с ней разговаривать.
- А ты не раздумывай. Ты действуй, - Эфи вдруг осознал, что и эта их беседа закончилась ничем.
- Как? - лицо мага словно озарилось идеей. - Вот ты...ведь ты и принцесса...может быть, ты мне подскажешь, как?
Эфраим ответил ему долгим, очень мудрым взглядом.
- Я тоже много думал об этом, Аскар. Но все пришло само, и поверь, тут никакие подсказки не помогут. Должна быть глубина….

Юля дождалась, пока обе ее соседки уснули, и тихонько выскользнула в коридор. Она хотела немного подышать свежим воздухом, но громкие голоса, доносившиеся из комнаты герцогов, заставили ее замедлить шаг. Девушка осторожно заглянула в приоткрытую дверь и через секунду ее брови поползли вверх.
Посередине комнаты, за высоким четырехугольным столом сидели наемники и оба герцога. У ног Улле выстроилась флотилия пустых кувшинов, Квилд методично тасовал карты, а Омент и Хайлан горящими глазами следили за каждым движением его тонких пальцев. Юля сразу определила, что меланхолик единственный из всех четверых был вполне трезв, и от души посочувствовала беднягам герцогам, которым предстояло лишиться изрядной доли монет. Впрочем, наверняка у себя в замках им не часто выпадал случай так расслабиться.
На крыльце она обнаружила курящего трубку Эфраима и Аскара. Ночь была поистине прекрасна – огромная луна нависала над самой крышей, заливая все вокруг своим призрачным светом. На лице мага девушка увидела странную тоску, под влиянием которой юноша изредка бормотал что-то себе под нос. До Юли донеслись слова:
- Она прекрасна… - маг запнулся и скрылся в доме, а Эфи закончил фразу для удивленной Юли.
- …как наша черноволосая менестрель.

* * *
Ночь опустилась на мир, и та же луна, которой любовались Эфи и Юля, освещала балкон мрачной цитадели далеко на востоке. Тьел, как всегда одетый в черное, стоял с бокалом вина в руке, глядя, как серебристый свет заставляет играть новыми красками северные пустоши. Легкий шорох за спиной заставил его обернуться, на мрачном лице промелькнуло некое подобие улыбки. Ему навстречу шла невысокая девушка с коротко стриженными белыми волосами и красивым спокойным лицом, говорившем о внутренней доброте и силе. Её синие глаза лучились странным магическим светом, присущим только истинно влюбленным.
- Здравствуй, любимая, - ласково произнес Тьел, заключая её в объятия; отец и брат, наверное, очень сильно удивились бы, услыхав столь мягкие нотки в его голосе.
- Привет, - она прильнула к нему. – Ты, как всегда, один наедине с миром? Тебя что-то тревожит?
- Я чувствую какие-то странные всплески магического эфира. Они как круги, расходящиеся от брошенного в воду камня. Там что-то затевается…
- Эта война… - девушка опустила голову. - Она отдаляет нас друг от друга.
- Ты знаешь, что я не могу иначе, - Тьел крепче прижал ее к себе. - Есть вещи, которые превыше меня.
- Знаю, - она положила голову ему на плечо. – Не забывай, я очень тебя люблю.
- И я тебя, - его голос дрогнул.
- Тогда прощайся со своей старой знакомой, - девушка указала глазами на луну. - Пора спать.
Под еле различимый шепот дикого ковыля, они медленно удалились в глубь древней цитадель Тьмы.

[Gathering >>>]

Кхм... начало что-то меня совсем огорчило. Как-то сухо-описательно и все. Не вкусно и не интересно. Раньше лучше было, ярче что ли? Слишком много предложений со вводными конструкциями - напрягает. А теперь по тексту:

В первое утро похода погода, словно в насмешку над путниками, одарила их пронзительным ветром и затянутым тучами небом.

Корявенько. Я бы перестроила фразу, но на усмотрение авторов.

Сильм, оказавшаяся настоящей непоседой, постоянно вертелась возле Эфраима и Кьяры, которые были настолько поглощены друг другом, что даже чопорные герцоги не решались открыто комментировать поведение королевской дочери.

Не логично. Начали с Сильм а закончили неоткрытыми коментариями чопорных герцогов, да еще и влюбленных в это же предложение запихали. Смысл как-то ускользает, понимаете...

Желание дарить радость всему миру, казалось бы, такое банальное и глупое, охватывало его при одном только взгляде на изящную белокурую фигурку, гарцующую в полуметре от него.

ГАРЦУЮЩУЮ??????? Это он о Кьяре как о лошаде???

Тут важен сам предмет разговора, а не смысл

Быть может не предмет разговора, а факт разговора, его,собственно, наличие??????

один наедине с миром?

плеоназм
Больше тапочков не будет. Порадовал момент, когда Сильм докапывает Кьру и Юлю вопросами. Не банально. Сразу оживилась.
Жду более совершенного продолжения
С наилучшими пожеланиями.

[Imp >>>]

В первое утро похода погода, словно в насмешку над путниками, одарила их пронзительным ветром и затянутым тучами небом.
Корявенько. Я бы перестроила фразу, но на усмотрение авторов

а мну нравится!
ИМХО, соплей много, действий мало - потому кажется размытым. И вообще...складывается впечатление, что эт только в нашем мире козлы водятся, а тута у них все белые и пушистые... а главгерои вообще выехали на загородную прогулку в соседний парк.

Их комната выглядела очень просторной даже в быстро сгустившихся за окном сумерках. Ее убранство составляли высокий потолок, к которому крепилась деревянная люстра с десятью свечами, три кровати с таким количеством перин, что вспоминалась сказка о принцессе на горошине, скамейка с умывальными принадлежностями в дальнем углу и соломенная циновка на полу.

Богатая таверна. однако... Чересчур.

Тапки пока кончились.
Даёшь прогу!

[Танцующий с Тенями >>>]

У меня есть один тапочек к предыдущей главе – Нолан ну никак не мог сказать следуйте со мной. Не по-людски это, не по-людски. Этак только в милиции говорят, да и то, не следуйте, а пройдемте. =РР Вот за мной – эт хорошо звучит, эт я понимаю. ))

К сюжету последней выложенной главы у меня, как всегда, нареканий нет. Вот что очень понравилось: своеобразная концовка. Правда, сомневаюсь, что таким макаром у вас получатся отрицательные персонажи, потому что толика света в них, как я вижу, присутствовать все равно будет. )

Мелькают овраги, клубится туман,
По небу дождливый плывет караван,
И жалобный слышится крик.
Зовут нас тенистые чащи и степь,
Пустыни и гор бесконечная цепь,
Но краток спокойствия миг.

(Я бы заменила но на и, потому что смысл странноват.)

Стальные кольчуги и кожа плаща,
Кинжалы и стрелы с мечом сообща
Героев хранят от беды.
Увы, но героев непросто сыскать,
Ну что же, попробуем не спасовать,
И намеренья наши тверды.

(А тут вообще не надо и, посчитайте слоги. =РР )

Кольчугу и меч нам заменит мотив,
Крепко наше слово, а норов строптив,
Дорога зовет нас вновь.
Враги пусть трепещут, завидев вдали,
Тех, кого вновь одолеть не смогли,
Тех, кого ведет любовь.

(Мне не нравится эта строчка. Она бывивается из ритма, но это еще ладно... Я бы сказала, тех, кто в сердце несет любовь. Или еще как. ))) )

- Ой, вот занудил... меня этот твой тон бесит. Только святошу из себя не строй! Ты сам от меня не далеко ушел.

(В этом случае недалеко пишется слитно. =))) )

Мне одним ваш стиль не нравится. У вас слишком много ... и ; . И пророй их с успехом можно чем-нибудь заменить, а кое-где они (многоточия, в данном случае) просто лишние и смотрятся, как пороги на реке.

Давайте ЕЩЕ!

[Клер >>>]

Мне одним ваш стиль не нравится. У вас слишком много ... и ; . И пророй их с успехом можно чем-нибудь заменить, а кое-где они (многоточия, в данном случае) просто лишние и смотрятся, как пороги на реке.

Спасибо огромное за отзыв)) Как ты верно угадала, мы придерживаемся той точки зрения, что абсолютно отрицательный персонажей не бывает) Так что стараемся и отрицательных показывать с разных сторон)) А замечания твои я как редактор возьму на заметку и стану тщательно сканировать каждую главу на переизбыток многоточий))

[Клер >>>]

Да, нас тут давно не было. Когда количество гневных обращений приняло угрожающие размеры, мы решили не рисковать дальше и выложить продолжение

Глава 8.
Вся следующая неделя их путешествия к восточной границе Эймсарда прошла на удивление однообразно. Дни сменялись днями, а дорога даже ни разу не отклонилась хоть немного в сторону. По подсчетам Юли, в Эймсарде сейчас стояла глубокая осень, но температура воздуха не снижалась, позволяя путешественникам забыть на время о теплой одежде. Поселения, хотя и попадались все реже по мере приближения отряда к границе, выглядели все так же ухоженно и приветливо, как и в первый день. На постоялых дворах их неизменно встречали приветливо, без лишних расспросов предоставляя в распоряжение путников лучшие комнаты. Герцоги больше не позволяли себе азартных игр, но в распитии огромного количества эля неизменно принимали живейшее участие. Не прошло и трех дней, как Сильм начала в буквальном смысле сходить с ума от скуки. Ей, привыкшей к различным опасным и не очень походам в компании Аскара и наемников, было в тягость абсолютное спокойствие и умиротворение, царившее в их маленьком отряде. Непоседливой девушке хотелось приключений, трудностей или хотя бы изменений в настроении попутчиков.
Даже Эфраиму, меньше всего обращавшему внимание на дорогу, стало казаться, что это вовсе не поход, а просто загородная прогулка с любимой девушкой. Что удивительно, присутствие еще семи человек совершенно ему не мешало – он видел, слышал и чувствовал только Кьяру, поэтому уставшей от безрезультатных окликов Юле приходилось подъезжать к нему и толкать в плечо. Кроме нее только Сильм отваживалась на что-то подобное. Эфраим мог поклясться, что никогда прежде не чувствовал такой внутренней цельности, никогда не владело им столь сильное чувство достигнутого счастья. Это напоминало легкое опьянение – реальность казалась нечеткой и в то же время удивительно яркой, а в центре сверкающей дымки вечным солнцем горел образ принцессы Эймсарда. Такая далекая Арка Смерти и серые демоны оставались глубоко в тени его памяти, никак не омрачая радостных дней. Эфи то и дело принимался напевать арию Ленского из «Евгения Онегина», пытаясь в меру своих сил подражать лиричной манере исполнения Лемешева. Усилия обычно приводили к тому, что модерато становилось анданте, а анданте, соответственно, тоже перестало быть таковым, так что в итоге ариозо удлинялось минимум раза в полтора. Зато кульминация «Я люблю вас…» получалась такой громкой, что, услышав ее в первый раз, лошадь Эфи взбрыкнула и метнулась в сторону.
Впрочем, основные слушательницы ничуть не возражали ни против увеличения времени, ни против громкости. Сильм и Кьяра слушали, затаив дыхание – принцесса так и вовсе закрывала глаза, целиком отдаваясь во власть песни, а менестрель, отчаявшись пристроить гитару прямо перед собой на седле, тихонько насвистывала мелодию. Правда, Кьяра поначалу очень настойчиво допытывалась, кто же такая неведомая Ольга, любовь к которой так воспевал Эфи. Певцу пришлось потратить некоторое время, чтобы убедить принцессу в том, что к нему лично эта героиня не имеет ни малейшего отношения. Завершилось объяснение тем, что Эфраим очень удачно заменил Ольгу на Кьяру, и все встало на свои места.
Совсем иное творилось в душе у Юли. Ее единственную из всех совсем не удивили выводимые Эфраимом пассажи – как-то незаметно она оказалась позади всего отряда и была этому даже рада. Такая обособленность позволяла девушке сосредоточиться на творившемся в ее душе сумбуре. С каждой лигой, с каждым днем она все больше влюблялась в Эймсард. Это не было простым восхищением – ощущение почти физического погружения в фантастический мир не давало ей покоя, заставляя искать истоки странных метаморфоз. Юля не сразу осознала, что вовсе не природа или жители были тому причиной. Местность должна была бы вызывать скорее ностальгию: почти все породы деревьев были ей знакомы, и птицы, хотя и выглядели странно, щебетали вполне узнаваемые мелодии. Нет, отнюдь не яркая зелень листвы и не взмывающаяся под копытами коней дорожная пыль щемили девушке сердце. Казалось, что самый дух этого удивительного мира, сама его суть взывает к ней, стучится в ее сердце, заполняет собой все ее существо. И чем больше затягивал ее Эймсард, тем чаще Юля возвращалась в воспоминаниях к своей родной Земле.
Теперь она понимала, что Сильм подразумевала под душой мира. Это чувство по-прежнему оставалось неподвластно словам, но все же девушка могла если не подобрать определение, то, по крайней мере, запомнить свои ощущения. Так, совершенно неожиданно, она начала постигать душу своего родного мира. Такую быструю, стремительную, подчас жестокую, но в то же время романтичную и даже где-то тихую. Вся история Земли предстала перед ней как огромное полотно немыслимой длины, на которой искусной вышивкой было обозначено самое главное. То, что на самом деле являлось главным, несказанно поразило Юлю - вехи мировой истории для самой сердцевины ее мира оказались ничего не значащими событиями. Нет, не крестовые походы или пирамиды, не статуи Будды или атомная бомба, не теория относительности или первый полет на Луну имели первостепенное значение. На огромном гобелене девушка увидела, как распускаются весенним утром цветки сакуры, словно в замедленной съемке наблюдая за трепетанием каждого лепестка, за тем, как первые солнечные лучи пронизывают его насквозь, постепенно превращая в золотой купол. А рядом было выткана крепость, старательно выстроенная пятилетним карапузом на берегу пенящего моря. Когда прибрежная волна угрожающе плеснулась в каком-то миллиметре от первых укреплений, Юля чуть было не крикнула «Осторожно!», так неожиданно важна стала ей эта мимолетная красота. И много, очень много подобных сюжетов разворачивалось перед ней по мере того как неторопливо текли дни их путешествия.
Но каждый раз, когда она начинала признаваться самой себе в любви к Земле, видения неожиданно пропадали и перед ее глазами снова оказывался Эймсард с его волшебной, напоенной эльфийским духом природой, с чарующими запахами полей и холмов, прозрачным воздухом и багряными закатами. Слова признания застревали у девушки в горле, и Юля лишь беспомощно задыхалась, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами. Внутренняя борьба немного стихала к вечеру, когда она заворачивалась в одеяло на очередном постоялом дворе, и совершенно отчетливо понимала, что однажды выбор все-таки придется сделать. Окончательный выбор.
Был в отряде и еще один участник похода, с каждым днем все больше погружавшийся в себя – Аскар. Чаще всего именно его спина маячила перед Юлей на всем протяжении дневного перехода, и если бы девушка не была так занята изменениями внутри себя, это могло бы показаться ей странным. Молодой маг по-прежнему держался в седле удивительно прямо, как и подобает человеку благородного происхождения, но это не помогало скрыть царившего внутри него напряжения. Заметил это даже паривший в счастье Эфраим, но, хорошо помня предыдущий опыт, не стал трогать юношу. С собственными тараканами надо разбираться самостоятельно, это был один из его незыблемых принципов, и он старался следовать ему большую часть жизни. Аскар же, никогда прежде не попадавший в такой переплет, торжественно поклялся навсегда оставить всякие мысли о Сильм и целиком посвятить себя магии. Зачем нужна такая клятва, он плохо понимал, но юноше ужасно хотелось сделать хоть что-то, внести какие-то изменения в кажущуюся такой безысходно ситуацию. Конечно, от данной клятвы его страх перед Сильм никуда не исчез. И на самом деле где-то очень глубоко в душе еще жила надежда, что однажды он окажется достоин ее любви и завоюет сердце прекрасного менестреля. Слова Эфраима о том, что девушка давно знает о его чувствах, изредка дарили Аскару мимолетную уверенность в том, что Сильм не презирает его. Однако большую часть времени маг боялся признаться самому себе в этих мыслях, представить, как можно завоевать такую девушку его разум отказывался напрочь, а уж о том, чтобы ей подходила его собственная персона, и речи быть не могло. Поэтому каждый вечер юноша просиживал над книгами до глубокой ночи, иногда что-то писал, покрывая пергамент идеально ровными строчками, где ни одна буква не осмеливалась выбиваться из ряда, а иногда Эфи заставал его сидящим перед камином, погруженным в созерцание пляшущих языков пламени.
Проще всего вели себя наемники и герцоги. Они несомненно нашли друг друга в том смысле, как люди радуются попутчикам, готовым разделить с ними их собственное времяпрепровождение. Количество выпитого за вечер отнюдь не уменьшалось, табу на карточные игры было снято уже на второй вечер, и об этой четверке можно было сказать, что путешествие пришлось им по вкусу.
Отчасти дело было в самом Эймсарде и окружавшем его щите. Любая внешняя угроза казалась такой призрачной и тусклой, что путешественники помимо своей воли старались не думать о приближающейся границе королевства.
В последнюю ночь перед тем, как отряду предстояло покинуть пределы королевства, Юля уснула на удивление быстро. Спор внутри ее души отнимал много сил, и девушка часто по полночи просто смотрела в звездное небо, радуясь короткой передышке. Но в эту ночь она мгновенно провалилась в глубокий сон, едва донеся голову до подушки.
Она парила над широкими, почти бескрайними полями. Странное это было ощущение – Юля назвала бы его невесомостью, потому что хотя она летела на очень большой скорости, ветер и не думал бить ей в лицо. Тело ее словно парило высоко над вращающейся внизу землей. Лоскутной картой разворачивались перед ее глазами земли Эймсарда – на юге тонкой полосой у самого горизонта блестело море, и, хотя Юля никогда даже не слышала о нем, девушка знала, что оно очень соленое и теплое, с ласковой пеной и янтарным песком. Ей стоило усилий повернуть голову и посмотреть, что же ждало ее впереди. На другом краю мира в величественном безмолвии высился Великий ледник – вечно замерзшие глыбы, росшие из самой земли, покоренной ими многие века назад. Вот промелькнул Орофарн, и что-то, Юля почувствовала это, неуловимо изменилось в городе, сделало его моложе и беззаботнее. Но высокие башни замка по-прежнему гордо вздымались в небо, и все так же реял над главным донжоном королевский штандарт. Но внимание Юли привлекло красное сияние на севере – доля мгновения и девушка уже знала, что перед ней. Северная башня архимага – Хелькарто.
Какая-то сила во много раз могущественнее простого любопытства влекла ее к круглому кабинету под самой крышей, который был первым помещением, увиденным ею в Эймсарде. Внезапно, не успев осознать как именно, она оказалась внутри башни, и в этот раз он показался ей вовсе не таким уж большим, как раньше. В помещении находилось более дюжины людей, мужчин и женщин, молодых и старых, но от всех них исходила невероятная магическая аура, от которой у Юли начали слезиться глаза. На столе в центре комнаты находился небольшой стеклянный куб, а по обе стороны от него стояли архимаг и чародейка и мерили друг друга странными, пронзительными взглядами, в которых смешалось столько чувств, что девушка не рискнула пробовать распутать этот клубок. В этот момент она начала слышать голоса.
- Астал, ты не понимаешь, - женщина напротив архимага сердито поправила упавшую на лицо прядь густых темных волос. – Ты погубишь саму магию, если решишься на этот шаг.
- Медея…. – высокий мужчина с горделивым профилем говорил спокойно, но тон его не позволял усомниться в том, что решение давно принято. – У нас нет выхода. Демоны стали обретать разум. Еще немного, и они перестанут гоняться за мороками и примутся за людей. Проклятые эльфы!! Это их магия делает их разумными!
Женщина, которую архимаг назвал Медеей, слегка развернулась к окружавшим стол волшебникам, и Юля смогла увидеть ее всю. Она была замечательно красива – кожа оливкового цвета, струящийся до пояса шелк волос, зеленые миндалевидные глаза и тонкая шея, которую украшало ожерелье из неграненых изумрудов. Ростом она почти не уступала Асталу, а уж силой воли и подавно.
- Опустив щит, ты уничтожишь магию, - Медея обращалась к архимагу, но при этом обводила взглядом всех присутствующих, словно ища если не поддержки, то хотя бы осознания своей правоты. – Ты погубишь живительную силу, питающую нашу страну. Ты уничтожишь нас всех и сделаешь Эймсард изолированным от всего мира.
- Иначе демоны уничтожат саму жизнь, - тихо произнес Астал, и Юля осознала, что так оно и есть.
- Мы можем справиться с ними, - возразила Медея, но девушка видела по лицам присутствующих, но она одинока в своей уверенности.
- Даже не думай! – по тону архимага Юля поняла, что Медея имела в виду что-то опасное. – Я не позволю тебе еще раз воспользоваться Аркой!!
- Почему? – Юля поняла, что волшебница задает этот вопрос уже не в первый и может быть даже не в сотый раз, но все не может расстаться с надеждой на другой ответ.
- Не забывай о тех, кто создал ее.
- Астал, очнись! – Медея рассмеялась низким гортанным смехом, который прозвучал неожиданно тоскливо и одиноко. – Ты, верховный маг Эймсарда, веришь этим бредням!!
- Никто из вас, кроме меня, не видел Арку Смерти, - слова падали с его губ так медленно и тяжело, что, казалось, грозили расколоть каменный пол. – Я знаю, о чем говорю, Медея. И я сделаю щит, чего бы это не стоило.
К женщине подошел пожилой гном в поникшем остроконечном колпаке и мешковатом костюме.
- Медея, смирись….это наш путь.
- Никогда, Хротар! – она раздраженно вырвала унизанную кольцами кисть. – Закрывайте крышку склепа, если хотите! Но без меня!
Медея сделала шаг в сторону и просто исчезла. Астал долго смотрел на то место, где она стояла. Юля поняла, что архимаг предвидел исход их разговора заранее, и в этот момент мужчина тихо прошептал:
- Прощай, любимая. Прощай навсегда и сохрани то, что нам суждено утратить. Когда-нибудь они вернутся… - последние его слова Юля еле расслышала, потому что неудержимо проваливалась в безмолвную темноту.
Что-то вырвало ее из сна так резко, что девушка еще некоторое время после пробуждения лежала с широко открытыми глазами, хватая ртом воздух. Видимо, она кричала, потому что Кьяра проснулась и, сидя на кровати, с тревогой наблюдала, как Юля постепенно приходит в себя. Принцесса предложила было свою помощь, но девушка слабым движением кисти отказалась и отправилась умываться. Мысли об увиденном сне не оставляли Юлю ни на минуту, она с трудом высидела завтрак, стремясь поскорее покинуть постоялый двор и продолжить путь. На первом же привале она потребовала всеобщего внимания и, стараясь сдержать волнение, рассказала все, что произошло с ней ночью.
Реакция остальных участников похода была резко неоднозначной. Эфраим, которому Кьяра успела в двух словах намекнуть об утреннем состоянии Юли, выглядел озабоченным и не обратил особого внимания на сам сюжет сна. Улле и Квилд как по команде переглянулись и уставились на Аскара, который не скрывал своего изумления и явно собирался с мыслями, прежде чем давать какие-то пояснения. На лицах герцогов отчетливо читался так и не заданный вопрос о том, стоит ли вообще обсуждать такой пустяк как ночной кошмар.
Из его рассказа следовало, что в создании магического щита над Эймсардом действительно не участвовала одна из сильнейших волшебниц древности, Медея… однако мнения магов до нынешнего времени расходились в вопросе ее дальнейшей судьбы. Большинство предпочитало считать, что Астал не мог допустить, чтобы сила Медеи продолжала существовать за пределами государства, и убил возлюбленную в магическом поединке. Однако были и те, в том числе архимаг Сардант, которые полагали, что события развивались противоположным образом – таким, каким его увидела Юля. Аскар, по мере того, как из него сыпались все новые и новые теории, разгорячился, начал жестикулировать и окончательно погрузился в глубины собственной памяти. Даже Юля, как никто заинтересованная в объяснении своего сна, скоро потеряла нить рассуждений и откинулась на спину в густой граве, любуясь осенним небом. Единственной, кто дослушал Аскара до конца, оказалась Сильм – когда юноша, тяжело выдохнув, прервался, на личике менестреля отразилось разочарование. Она достала гитару и медленно пошла в сторону близлежащей рощицы – такая внезапная потребность в уединении удивила всех, но, утомленные рассказом, путники быстро забыли об этом случае. Тем более что в этот день их ожидало много новых впечатлений – они наконец-то добрались до восточного края государства.
Границей между Эймсардом и герцогствами служил грязно-бурый ручей, наполовину пересохший после жаркого лета. Вода в нем была ледяной и зеленоватой, берега поросли камышом и осокой. Эфи и Юля впервые смогли познакомиться с водными обитателями Эймсарда – фэнтезийные лягушки, как оказалось, ничуть не отличались от земных ни кваканьем, ни способностью к прыжкам. Межевые камни, обильно поросшие мхом, грустно проводили спешившихся путников, которые с некоторой опаской отважились вступить на мост. Он был сделан из огромных бревен такой толщины, что судить о возрасте использованных для этого деревьев представлялось просто невозможным. Зато ширина не особо впечатлила гостей из Вальгаллы – только две лошади и два седока могли пройти по нему в ряд, не рискуя свалиться в ручей. Опоры казались вполне прочными, но общая картина на противоположном берегу не располагала к оптимизму. Они осторожно переправились на другой берег, оставив за спиной прекрасное государство короля Манейара, а вместе с ним ровные дороги и чистейший воздух.
Вдали маячила деревенька, а между ней и границей тянулась полоса заросшего травой поля. Дорогу от него отделяли две неаккуратно вырытые канавы, обнаружившиеся только после того, как в одну них угодила копытом лошадь герцога Хайлана. Едва не вылетевший из седла герцог выругался сквозь зубы и, мрачно нахохлившись, ускакал вперед. Судя по всему, поле давно не распахивали, не говоря уже о том, чтобы снимать урожай. Пожухлая трава покрывала его ровным, грязно-бурым ковром, а в воздухе чувствовался кисловатый запах гниения. Юля впервые осознала, что они оказались не просто в другом государстве, но и покинули пределы магического щита. Там и сям по краю неровной просеки росли дикие яблони, однако ни одного плода на ветках было не видать. Деревья стыдливо прикрывали остатками листвы собственную неухоженность, а внезапно поднявшийся ветер заставлял стволы скрипеть и дрожать, добавляя к неприятному запаху еще и царапающие слух звуки.
Над деревней с хриплым криком кружили птицы, и в их голосах слышался голод и досада на самих себя. Юля сощурилась, пытаясь разглядеть, похожи ли они на воронов, но пернатые практически сливались с потемневшим небом, по которому неслись грязные, клочкообразные облака. День медленно перевалил за середину, но солнце так и не выглянуло. Деревня состояла всего из десяти покосившихся домиков. Ненастная погода превратила их в одну сплошную серую массу, лишь кое-где еще оставались следы облупившейся краски. Никаких признаков домашнего скота или птицы… перед ними словно предстало отражение Эймсарда в кривом зеркале. Сидевшие на заборе три ребятенка, завидев всадников, немедленно скрылись из глаз, но занавеси на окнах все-таки кое-где приподнимались. Обратили ли жители внимание на богатые одежды герцогов, необычное снаряжение Эфраима, гитару Сильм? Заметили ли разницу между их отрядом и группой обычных торговцев? Искать в таком поселении постоялый двор было бы слишком самонадеянно, поэтому всадники не стали сдерживать лошадей и быстро оставили деревню позади. Долго еще не смолкали в Юлиной памяти птичьи крики и злобный свист ветра.
Унылое селение давно скрылось из глаз, однако унылый пейзаж не спешил исчезать. Небо все темнело и набухало, готовясь исторгнуть на головы путешественников всю накопленную за день тоску. Поля продолжали тянуться по обеим сторонам от дороги, такие же заброшенные, как и первое. Запах пожухлой травы мешался с долетавшим дымом далеких, притаившихся за холмами костров, что совсем не прибавляло отряду бодрости. Дорога, по которой они продолжали свой путь, уже не являлась собственно таковой – дожди превратили ее в грязное месиво, лошади то и дело оскальзывались, попадая копытами в лужи и проложенные повозками колеи. Все чаще раздавались приглушенные чертыханья наемников, от которых не отставали и герцоги. Эфраим грязь оставил почти без внимания, однако старался скакать вплотную к лошади Кьяры, все время забывая, что в случае чего именно эльфийской принцессе, как опытной наезднице, придется его страховать. Сильм напевала себе под нос медленный, торжественный мотив, сначала показавшийся Юле совершенно неуместным в такую хмурую погоду. Однако чем дольше девушка вслушивалась в витиеватые эльфийские слова, тем отчетливее отдавались они в ее сознании ощущением какой-то удивительной четкости и тонкости. Видимо, менестрель была права, когда говорила, что в песне сокрыта великая сила. Или, внезапно подумалось Юле, сила сокрыта в этой юной хрупкой девушке с большими и удивительно чистыми глазами.
Во второй половине дня зарядил мелкий противный дождь, так что пришлось спешно натягивать позабытые было капюшоны и перчатки. К вечеру стали попадаться телеги, и настолько жалкие клячи были в них запряжены, что Кьяра не смогла сдержать горестного вздоха. Крестьяне редко осмеливались поднять глаза на проносившихся мимо путников, только покрепче сжимали поводья и слегка притормаживали и без того медленный шаг животных. Что именно они везли на продажу, Юля не разглядела, но, судя по усталым лицам, вряд ли эти люди ожидали многого от завтрашнего дня.
Когда они въехали в городок, тени уже сгустились, но недостаточно для того, чтобы скрыть от взгляда гостей общую картину. Город напоминал клоаку, – грязные, заплеванные улицы, где выброшенные отходы соседствовали с разорванными клочками белья, хмурые, одутловатые лица горожан, которые провожали всадников нелюбезными, липкими взглядами, нищие, подскакивавшие прямо к стременам и протягивавшие заскорузлые ладони со скрюченными пальцами за милостыней… уже этого хватило бы с лихвой, но чем дальше вглубь уводили их кое-где вымощенные темным булыжником улочки, тем непригляднее оказывалось их истинное лицо. Постоялый двор со своими наглухо закрытыми окнами и полуистертой вывеской «Загляни на огонек» вовсе не показался им заманчивым. Все увиденное являло столь разительный контраст с напоенным солнцем Эймсардом, что Кьяра к вечеру оказалась близка к обмороку, а когда у самого входа к ним подошли три полуобнаженные девушки и сделали в сторону мужчин несколько неприличных жестов, она и вовсе уткнулась в куртку Эфи да так, с закрытыми глазами, и вошла внутрь.
Внутреннее убранство слегка примирило принцессу с тем, что осталось за порогом таверны. Широкие дубовые столы, бронзовые подсвечники на подоконниках, жарко натопленный камин и приветливые хозяева произвели на Кьяру впечатление, однако девушка за весь вечер не проглотила ни кусочка. Она видела, что Юля, затянутая во внутреннюю борьбу, почти не замечает, как изменился окружавший их мир. Но Кьяру удивляло поведение Сильм – переход границы никак не отразился на жизнерадостности и беззаботности менестреля: она по-прежнему пела задорные песни, без умолку болтала с Улле и Квилдом, как будто ничего не изменилось. Принцесса воспользовалась первым же удобным моментом, чтобы покинуть обеденный зал и лечь спать.
Когда Кьяра жила у Жемчужного озера, утром ее будили солнечные зайчики, кружившиеся по комнате под нежные трели жаворонков. Она так привыкла к их пению, что далеко не сразу поняла, что под ее окном сейчас поют вовсе не птицы. Принцесса лежала на подушке и чувствовала, как по ее лицу расплывается улыбка безграничного счастья. Она не знала, что ария, которую исполнял сидящий на крыше Эфраим, называется «Никто не уснет» и поется в ней о прекрасной принцессе, для которой вместе с рассветом в сердце придет любовь, но это было не важно. Чувство нежности захлестнула все ее существо, Кьяра соскочила с кровати и босиком бросилась открывать окно.
Когда через полчаса в комнату ворвалась весело насвистывающая Сильм, принцесса снова лежала, закутавшись в пуховое одеяло по самый подбородок, и в уголках ее огромных серых глаз сверкали крохотные слезинки радости. Внезапное появление менестреля испугало Кьяру, так резко выхваченную из прекрасных мечтаний, и девушка уткнулась в подушку, чтобы случайно не выдать свою досаду. Как и следовало ожидать, Сильм истолковала ее движение совершенно не так, как могла предположить Кьяра.
- Ну что с тобой вчера стряслось? - Сильм присела на краешек кровати. – Ты на себя не похожа с тех пор, как мы въехали в город. Полдень почти, а ты все слезы в подушку льешь.
Кьяра приподнялась и бросила грустный взгляд в сторону приоткрытого окна. Ей мигом вспомнились все ее вчерашние ощущения и раны, только что умело залеченные Эфи, открылись снова.
- Какое гиблое место, Сильм, - прошептала она. - Здесь словно все умерло...
- Таких мест не бывает, где все умерло, - авторитетно заявила менестрель. - Это как смена звуков.
Она проиграла одну и ту же фразу в миноре, а затем в мажоре.
- Нет... ты посмотри на этот город, - музыкальная аналогия принцессу вовсе не убедила. - Все заражено... люди утратили свет... они не плохие, не хорошие, не злые, не добрые... никакие. Как болото... не озеро, но и не суша.
- А ты была на болоте? – парировала Сильм. - Там есть такие маленькие-маленькие, но очень красивые цветы, и птицы… а знаешь, как рассветные лучи прорезают туман? Это так красиво…
- Ладно... - Кьяра подняла руку, признавая раунд за своей собеседницей. - Я неудачно сравнила, но суть города от этого не меняется. Почему все так резко меняется? Стоило нам пересечь границу, и поля стали заброшенными, деревни - полупустыми, а города... невыносимыми... как же так?
- Это щит, - пожала плечами Сильм. - Эймсард отличается от всего остального мира… он как специально разбитый парк, окруженный лесами.
- Твое сравнение не менее неудачно, - улыбнулась Кьяра. - Лес прекрасен, даже если тебе больше по душе парки. Его красоту нельзя не заметить… а здесь... можно ли увидеть красоту там, где ее нет?
- Красоту можно увидеть во всем.
- Тогда покажи мне красоту этого места, потому что его оболочка убивает меня... – попросила принцесса.
- Поверь, и здесь есть прекрасные люди, - уверенно сказала Сильм. – Их даже больше, чем в Эймсарде, потому что здесь сама жизнь красива своей страшнотой.
- Красива страшнотой? - Кьяре показалось, что она ослышалась. - Я понимаю, как можно жить в глуши, в лесу, в скалах... но жить среди вечного гниения... ты чувствуешь, какой здесь запах? Это запах тлена... тлена, который длится столетиями.
- А ты посмотри на тех детей, что играют в грязи, - менестрель кивнула в сторону окна. - Им предстоит тяжелая, но интересная жизнь. Ведь жизнь…она и рождается в борьбе. Она состоит из многих мотивов, не все из них светлы и безоблачны. Бывают и печальные мелодии, но и в печали можно обрести радость.
Девушка чуть коснулась рукой струн своей гитары и вдруг заиграла невероятно сложную мелодию. Словно каждый палец независимо от остальных выводил какую-то свою тему, и все они, хотя и переплетались в единое целое, тем не менее, оставались обособленными и явственно различимыми на слух. Кьяра заворожено наблюдала за движениями маленьких рук, она окунулась в чарующие звуки всем своим существом, но как только в комнате стихло, вспомнила о сути разговора.
- Сильм, твоя музыка прекрасна, но жизнь в борьбе с тем, что нельзя победить, не кажется мне счастьем. Ведь живя здесь, эти люди никогда не узнают, что все может быть по-другому…
- Думаешь?
- А разве нет? Когда вокруг вечная ночь, откуда человек узнает, что есть солнце?
- И ночь прекрасна, - мечтательно улыбнулась Сильм. - А они… они тоже живут, радуются своим радостям, печалятся своим печалям, может, эти люди и вовсе не хотят менять свою жизнь. Жизнь красива сама по себе.
- Но жизнь в кошмаре? – не соглашалась Кьяра. - Я понимаю, когда не с чем сравнить, тогда и в том, что есть вокруг, можно найти светлые пятна. Наверное, они умеют быть по-своему счастливы... но я, зная, что оставила за спиной, не могу радоваться их судьбе.
- Ты просто смотри …
- Я уже посмотрела вчера… - Кьяра грустно кивнула на кровать и подушки. - Провести еще один день в постели я не хочу...
- Какая же ты маленькая, - вдруг рассмеялась менестрель, откинув со лба челку.
- Маленькая? - слышать такое из уст Сильм было, по меньшей мере, странно. - Маленькая? Что ты имеешь в виду?
- Ты пошла в поход, даже не понимая, что это такое.
- Я пошла, потому что... - Кьяра не стала развивать мысль. - Да, я первый раз в походе. И мои глаза еще не привыкли... видеть такое.
- Привыкнешь, - безапелляционно заявила Сильм. - Просто пойми, что жизнь в Эймсарде совсем другая. Это-то и прекрасно в путешествии, что вокруг все время перемены.
- Надеюсь, ты права, и перемены скоро начнутся и здесь, - попыталась пошутить принцесса. - А то уж больно тоскливо...
- Перемены будут у нас, - покачала головой менестрель, соскакивая на пол.
- Какие же? - Кьяра приподняла брови
- Дорога, - рассмеялась ее собеседница и скрылась за дверью.
Дорога вела их все дальше вглубь герцогства. Столицу они благополучно миновали, даже не заехав во дворец, потому что в этом вопросе герцоги сильно разошлись во мнениях. Хайлан настаивал на необходимом отдыхе для лошадей и теплых комнатах для отряда, а Омент только бурчал что-то сквозь зубы, но как ни странно его молчаливый протест повлиял на всех остальных участников. Поэтому замок с его уютными покоями заменили ночевкой на обычном постоялом дворе, где щелей в комнатах, казалось, было больше, чем звезд на небе. Местность, как и предсказывала Сильм, изменилась, а погода все улучшалась по мере того, как они приближались к Пустоши. У самой границы путешественникам встретилась удивительно ровная поляна, застеленная ровным ковром зеленой травы, словно и не подозревавшей о том, что где-то рядом давно наступила глубокая осень. Лужайку окружал ряд невысоких кленов, их красные листья – сердечки и не думали осыпаться вниз, а только приветливо шелестели над головами спешившихся путников.
Аскар, поискав по привычке глазами Сильм и не обнаружив ни следа менестреля, решил, что может позволить себе прогулку в тени деревьев, не опасаясь встречи с черноволосой красавицей. Однако стоило ему подойти к ближайшему клену, как раздалось громкое шуршание, ветки хлестнули юношу по лицу, на голову посыпался дождь из сердечек. Аскар попятился и заслонился рукой от неведомой опасности.
Лихим движением закинув гитару за спину, девушка спрыгнула с дерева и оказалась прямо перед лицом мага. Аскар от неожиданности сделал еще шаг назад, но менестрель была так прекрасна с растрепавшимися темными локонами, украшенными желтой листвой, что он невольно залюбовался ей.
- Нравится? - хитро улыбнувшись, спросила Сильм.
Маг сглотнул, не сразу совладав с собой. Но девушка перед ним была неизмеримо выше его, чутче... волшебнее. Аскар пожал плечами:
- Ты искала вдохновение в кроне этого скрюченного клена?
Наигранная холодность собственного тона доставляла юноше сильную боль, но. скрипнув зубами, он решил, что выдержит. Ради нее!
- Нет, просто там удобно. А ты что такой серьезный?
- Ну... - момент для окончательного удара был слишком удобным, но маг все медлил. - Понимаешь... я уже вырос из пеленок, Сильм. Мы взяли на себя тяжелую ношу, согласившись идти в этот поход
- И?
С еле заметным вздохом Аскар дал волю своему сарказму.
- Мы не имеем права на шалости и бесполезную трату времени. Хотя тебе этого, наверное, не понять... - его тошнило от собственных слов и от себя тоже.
- Странный ты, - она по-прежнему улыбалась.
- Почему ты улыбаешься...? - выпалил юноша. - Улыбаешься так... так...
- Как?
- Так светло, как никто другой в этом мире!! - он тут же мысленно дал себе тумака, но слова уже вырвались из него.
Менестрель с интересом наклонила голову, как бы разглядывая его с нового ракурса. "Не смотри так на меня....ну не смотри... что же ты делаешь?!" - мысленно кричал Аскар, не решаясь нарушить их странный безмолвный диалог. Сильм внезапно подошла к нему вплотную и поправила его челку.
- А ты и в правду странный…
Магу пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы остаться на месте. Хотя, конечно, дрожь вряд ли удалось скрыть, но Аскара это уже не волновало. Кожа его горела в том месте, которого коснулись ее пальцы. "Неужели я... мы... нет, какой бред!"
- Если тебе ничего не нужно, я, пожалуй, предпочел бы поразмышлять в одиночестве! – юноша не знал как сумел выдавить из себя эти слова.
Развернувшись, Сильм пошла к остальным, напевая какой-то веселый мотив. Провожая ее горящими глазами, маг не знал, по какой причине он больший тупица, - потому что вообще говорил с ней или потому что позволил ей уйти.
Эфраим не сразу заметил, как осунулся молодой маг. Только когда они уже отъехали на порядочное расстояние от злополучной поляны, юноша вдруг повернулся к нему и с глубоким отчаянием в голосе произнес:
- Это проклятие какое-то!!! Как…как мне жить с этим?!
- Это что еще за страсти Господни? – поднял брови Эфи.
- Господни? - недоуменно переспросил Аскар. - Что означает это слово?
- Ну, которые Всевышний творил, - не сразу понял его недоумение Эфраим. - Последний раз его личное присутствие было замечено на Синае тысячи три с половиной лет назад.
- Всевышний? - это слово явно ничего не говорило малодому магу. - Вы так называли вашего архимага?
Эфраим аж поперхнулся.
- Ну почти, - тут он понял, что без серьезного объяснения не обойдешься, и может хотя бы это немного отвлечет юношу от тягостных раздумий. - Если серьезно, Бог… по словам раввина Моше Бен Маймонида, Бог есть первопричина всего.
И Эфи полушепотом по привычке процитировал на иврите первый принцип Рамбама.
- А кто такой Бог и как один, пусть даже очень сильный маг, может быть первопричиной всего?
- Нет, бог это не маг. Он именно первопричина. Вот смотри, - Эфраим остановил лошадь, поднял с земли камень, снова вскочил в седло и бросил булыжник вниз. – Видишь, он ударил другой и отскочил. То есть у одной причины было несколько следствий, а если мы пойдем назад во времени увидим, что все проистекает из одной причины
- Из одной? - недоверчиво переспросил Аскар. - Но... вот смотри. Этот камень бросил ты. По своей воле. А мог и не бросать. И тогда бы это не коснулось второго камня. Но то камни - неужели можно сравнивать с ними целый мир?
- А из чего состоит мир?
- Я о том и говорю. Мир как раз и состоит из этих самых камней и много чего еще. Но откуда ты можешь знать, что за всеми ними стоит одна и та же первопричина? Одна и та же чья-то воля?
Эфраим, поморщился, поймав себя на мысли, что повторяет слова отца, только оппонентом тогда выступал он сам.
- Лично я это никак не объясняю, но у нас в мире одна из главенствующих религий проповедует, что время и материю создал Всевышний, который находится вне нашей логики
- Религий? А это еще кто? И что значит проповедовать? - впервые за все их путешествие Аскар действительно казался заинтересованным
- Фуф, - невольно выдохнул Эфи. – Религия - это учение, которое пытается объяснить, как появился мир и куда он катится через призму некоей высшей силы. А проповедовать - значит убеждать в правильности именно этой точки зрения.
- Ага...и при этом единой точки зрения нет? – сообразил маг.
Эфраим чувствовал, что его объяснение весьма отличается от энциклопедического, но с религией у него были всегда обостренные отношения. Он находился между двух огней - с одной стороны дедушка, в свое время инструктор ЦК КПСС, с другой стороны отец, закончивший философский факультет и ставший раввином. Мог ли он убедительно доказать этому парню, что такое бог или религия, если сам не был уверен в их необходимости.
- Сейчас нет, - Эфи пожал плечами. – Наше время называется постмодернизмом…. когда люди вообще перестали искать единственно правильную идеологию.
- А для чего вы так пытаетесь отыскать первопричину мира, если заведомо признаете, что она лежит за гранью логики?
- Ну, потому, что есть книга, которая была якобы дарована людям самим Всевышним, - Эфраим всеми силами старался свернуть разговор, но без объяснений все равно не получалось. - Более того, утверждается, что Всевышний и люди - партнеры в доведении мира до ума. И человек как раз и должен этой книге следовать. Но, чтоб ему жизнь медом не казалась, Всевышний, говорят, сделал мир таким, чтобы у человека родилась альтернативная теория, исключающая Всевышнего. Вот пускай сам человек и выбирает.
- Фух, - в свою очередь изумился Аскар. - Не слишком ли запутано? Мне кажется, вы все равно пытаетесь приложить к этому Всевышнему свою собственную логику... партнерство там или нарочное усложнение жизни.
- Запутанно? - Эфраим улыбнулся. - Ты ещё не видел комментариев к этой книге. Вот там действительно запутанно. А то, что я тут тебе объяснил на пальцах - это так, самые основы.
- Хм... - Аскар пожал плечами. - А почему ты говоришь об этой самой религии или как ее там с такой горечью?
- Это семейное, - буркнул Эфи, подводя под разговором жирную черту.
- Вот теперь все стало ясно, - натянуто улыбнулся Аскар. – Скоро вы узнаете, что такое семейное для меня.

[Танцующий с Тенями >>>]

Тапочки сыплются с самого начала. Но, как всегда, не такие уж они и существенные. )) В конце-концов, у меня 37-й.

Поселения, хотя и попадались все реже по мере приближения отряда к границе, выглядели все так же ухоженно и приветливо, как и в первый день. На постоялых дворах их неизменно встречали приветливо, без лишних расспросов предоставляя в распоряжение путников лучшие комнаты.
Туфталогия. )

Усилия обычно приводили к тому, что модерато становилось анданте, а анданте, соответственно, тоже перестало быть таковым, так что в итоге ариозо удлинялось минимум раза в полтора.
Мне кажется, лучше было бы сказать переставало. )

Зачем нужна такая клятва, он плохо понимал, но юноше ужасно хотелось сделать хоть что-то, внести какие-то изменения в кажущуюся такой безысходно ситуацию.
Просто очепятка. )

Проклятые эльфы!! Это их магия делает их разумными!
Туфталогия, опять же. )

Женщина, которую архимаг назвал Медеей, слегка развернулась к окружавшим стол волшебникам, и Юля смогла увидеть ее всю.
Почему-то меня смущает это выражение. )

- Мы можем справиться с ними, - возразила Медея, но девушка видела по лицам присутствующих, но она одинока в своей уверенности.
Что? )

грязно-бурый ручей[/quote] и [quote] грязно-бурым ковром
Далеко друг от друга расположены содержащие предложения, но мой взгляд таки зацепило. )

Дорога, по которой они продолжали свой путь, уже не являлась собственно таковой – дожди превратили ее в грязное месиво, лошади то и дело оскальзывались, попадая копытами в лужи и проложенные повозками колеи.
Я бы убрала. )

- Таких мест не бывает, где все умерло, - авторитетно заявила менестрель. - Это как смена звуков.
Может, не бывает таких мест? )

- Ладно... - Кьяра подняла руку, признавая раунд за своей собеседницей. - Я неудачно сравнила, но суть города от этого не меняется.
Первое выражение немного режет слух, второе слово я бы убрала. )

- Тогда покажи мне красоту этого места, потому что его оболочка убивает меня... – попросила принцесса.
Не знаю, почему, но слово, кажется, можно заменить на более созвучное. )

- Всевышний? - это слово явно ничего не говорило [/u]малодому[/u] магу. - Вы так называли вашего архимага?
Очепятка. )

Ну, а теперь тапочки заканчиваются - пришло время поговорить о сюжете. Он, как всегда, выше всяких похвал. Меня, к примеру, очень впечатлили две сцены - разговор Астала с Медеей и Сильм с Аскаром. Довольно сильно. Да и вообще, произведение каждый раз оставляет все более глубокий внутренний отклик. Именно печальные или вовсе уж безысходные сцены получаются у вас самыми впечатляющими. Впрочем, так, наверное, и надо. )))
А еще очень понравилось описание душевных метаний Юли. Очень все реалистично, образно. Я просто-таки мечтаю о том, что эту книгу издадут. ))

Каждый раз жалею, что не могу читать главу, как только она появляется. А еще, что новые главы не появляются каждый день. )))



Сообщение отредактировал Танцующая с Тенями - 3-10-2007, 17:43

[Клер >>>]

Короткая, но от этого не менее любимая мною глава

Глава 9
Еще одна бессонная ночь проведена в стенах рабочего кабинета среди любимых книг и свитков, еще на полшага приближено решение проблемы. Мягко качнулся свет изрядно оплывшей за прошедшие часы свечи, на мгновение возникло ощущение, что комната сейчас обрушится, но головокружение тут же прошло. Лучи солнца осторожно проскальзывали в кабинет через витражные окна, рассыпаясь по полу калейдоскопом разноцветных капель. Он поднялся из-за огромного пятиугольного стола, медленно разминая затекшие мышцы. Одного движения руки хватило, чтобы привести в порядок измятую одежду, однако веки по-прежнему оставались тяжелыми и все время норовили сомкнуться. Он бросил взгляд в зеркало, ютившееся у дальней стены. Идеально ровная поверхность отразила его молодое лицо с глазами древнего старца, обрамленное жесткими темными прядями волос. Обычный тридцатилетний мужчина, ничем особо не обремененный, не красавец, не урод, не дурак… вот только если бы не глаза.
Он вышел в сад, такой же старый, как и сам дом. Узкая тропинка, надежно скрытая зарослями папоротника, дикой черешни и луговых цветов, привела его к низенькой, покосившейся калитке с проржавевшей, тяжелой щеколдой. На улице в лицо мужчине ударил ослепительный солнечный свет, а свежий утренний воздух наполнил легкие, почти насильно заставляя его дышать полной грудью. Дом стоял на самой окраине города, так что в отсутствии на улице прохожих не было ничего удивительного. Однако стоило его глазам привыкнуть к яркой голубизне весеннего неба, как он увидел, что навстречу ему идет девушка.
Она медленно поднималась по склону и уже по ее улыбке, обращенной ко всему миру, он понял, что девушка находится во власти той удивительной эйфории, которая охватывает счастливых людей, когда у них все складывается хорошо, погода кажется волшебной, и желание поделиться чудесами с окружающими становится непреодолимым. Их взгляды, старый и бесконечно молодой, восторженный и сумрачный, скрестились подобно мечу и хризантеме. Ни одна сила в мире не смогла бы предрешить исход этой схватки.
Девушка была тоненькая и хрупкая, словно цветок ландыша. Светлые, коротко стриженые волосы оставляли открытыми шею и плечи. Она была одета в легкую тунику и длинную юбку, подол которой ласково шевелил проказливый ветерок. Он не мог оторвать взгляда от невысокой фигурки, пытался найти хоть один изъян, но его не было, как у самого совершенного из бриллиантов. Время остановилось для него, ведь совершенством можно любоваться бесконечно. Девушка остановилась в нескольких шагах от его застывшей фигуры, и в этот момент глаза их действительно встретились. Музыка сфер взорвалась феерическим крещендо. Теперь уже незнакомка буквально впитывала взглядом каждую черточку его лица, каждую складку одежды, пока лучи наконец-то оторвавшегося от линии горизонта солнца не ударили ему в лицо.
Девушка ощутила, как солнечный жар обжег его, и вздрогнула. Он приблизился к ней, так медленно, словно шел по пояс в воде. Она не отступила, но и не сделала шага вперед. Теперь в ее глазах читалось сомнение и что-то похожее на упрямство. Мужчина остановился совсем близко от нее, но говорить все еще не мог. Он лишь смотрел, не в силах оторвать взгляда. Девушка не выдержала и отвернулась, прошептав:
- Сегодня такой яркий рассвет... будто зажглась новая звезда.
- Она и зажглась, - ответил он, подивившись хрипоте собственного голоса.
Девушка чуть усмехнулась.
- Да нет... солнце снова такое же, как было вчера и как будет завтра.
- Нет, не будет, - возразил мужчина. - Свет другой субстанции соединился с ним сегодня и затмил само сияние дня.
- Другой субстанции? - заинтересованно откликнулась она. - О чем ты говоришь?
- О любви, - тихо-тихо сказал он.
- О Любви? - девушка покачала головой. - Но ведь любви не существует. Разве что только в сказках.
Ее слова ранили Тьела сильнее самого острого кинжала из самой лучшей стали. Девушка заметила, как он побледнел.
- Я не хотела тебя обидеть, - она участливо заглянула в темные глаза. - Просто мне так кажется... от любви одни страдания, так что лучше пусть ее не будет.
- Я тебя люблю, - произнес он.
- Неправда, - девушка едва заметно улыбнулась. - Ты видишь меня первый раз в жизни. Ты не знаешь меня...
- И, тем не менее, я люблю тебя, потому что в тебе я увидел абсолют, к которому стремился всю жизнь.
- Я? Абсолют? - его слова вызвали у нее смех, переливчатый и звонкий. - Вот уж точно нет! Быть абсолютом, наверное, ужасно скучно!
Он стоял полностью потерянный, не понимая, как вести себя, что говорить и что думать
Его растерянность снова вызвала в ней сочувствие.
- Ну что ты... я же не со зла. Просто если я - твой абсолют, то у тебя очень скромные запросы, правда.
- Может быть, но я уже не могу без тебя.
- Ты еще не пробовал... - он снова хотела рассмеяться, но, глядя на его лицо, передумала. - Я вот думаю, раз я твой абсолют, ты можешь назвать свое имя. Я же не могу быть ничейным абсолютом?
- Тьел, - по инерции сказал он.
- Тьел – красивое имя, - девушка продолжала разглядывать его лицо, а он не мог оторвать взгляд от ее голубых глаз.
- А ты?
- Я – Лира. Почему я никогда не встречала тебя здесь раньше?
- Я редко выхожу из дома. Работа отнимает много времени.
- Ты работаешь? – в бездонных глазах мелькнуло одобрение. – В наше время нечасто встретишь человека, который вполне может не работать, но тем не менее выбирает труд. А чем ты занимаешься?
- Я изучаю магию, и как раз сейчас работаю над одной проблемой.
- Магию? - ее восхищение было неподдельным. - Ведь это наивысшее из всех искусств. Какие заклинания ты изучаешь?
- Дело не в заклинаниях, а в самой сути силы. Заклинания… это как каналы, которые орошают поля, но жизнь дает та влага, что заключена в них.
- И в чем же суть силы? - город вокруг них постепенно просыпался, но стоявшие друг напротив друга Лира и Тьел даже не замечали спешащих мимо прохожих.
- О, это вопрос для очень долгой дискуссии, - Тьел слегка пожал плечами. – Говорят, что эта та сила, которая не дает миру превратиться в хаос.
- А мне нравится дискутировать, - Лира улыбнулась. - И ты уже не кажешься мне таким... странным, как поначалу.
- Ну что ж, - он колебался, не в силах поверить в такую удачу. - Раз так, пойдем…
- Мне почему-то кажется, что ты живешь в том большом доме на окраине... спрятанном в диком саду. Я часто хожу мимо этого сада... таких цветов как там, нет больше нигде в округе.
- Ты права, - он даже не подумал удивиться: слишком много чудес произошло в это утро. – Ты ведь не откажешься принять мое приглашение?
- У меня такое чувство, что я сама на него напросилась, - ему посчастливилось снова услышать ее серебристый смех. – Конечно, не откажусь.
* * *

Солнце восходило над безымянным городом, и тени старых дубов рисовали причудливые узоры на древних стенах дома. Его лучи озаряли весь мир своим прозрачным светом, наполняя жизнью листву деревьев, высушивая капельки росы на лепестках нежных скромниц-настурций, ласково пробуждая от сна жителей небольшого и удивительно тихого поселения. Солнце садилось, и закатный свет озарял тихим пламенем крыши деревянных строений, превращая все вокруг в один огромный пожар. Его отблески плясали на мостовых, и возникало ощущение, словно гигантский, невидимый взору смертного, вулкан исторгнул на улицы долго сдерживаемую реку лавы. Луна медленно плыла по небосводу, залечивая израненные души целительной дремотой. Ее мягкое слепое сияние окутывало тончайшим серебристым покрывалом старинный дом на окраине, делая его похожим на причудливую мраморную игрушку, поставленную на самом отшибе волей неведомого творца. И вновь первые лучи рассвета омывали улицы, но для Тьела время перестало что-то значить. Все эти закаты, полнолуния, мерное движение песка в часах потеряли всякий смысл, стали чем-то ненужным и посторонним. В самом древнем городе Торговой республики Манканор зародилось новое, неизведанное им ранее чувство. Чистый, яркий свет проломил склеп состарившейся до срока души, омыл его, наполнил сердце удивительной радостью. Он полюбил.
Тьел засыпал и просыпался с этой мыслью. Прошел день, два, неделя. Но волшебство первого момента все не хотело покидать его. Наоборот, оно стало для мага настоящей путеводной звездой, и, надо признать, никогда еще жизнь не казалась молодому человеку такой правильной, такой реальной. Самые трудные вопросы теперь решались так легко, словно Тьел знал все ответы заранее, но магия уже не была его сутью, его абсолютом. В ней он на минуту старался передохнуть от переполнявших его чувств, хоть на мгновение ослабить объятия сладостного дурмана, но стоило Тьелу оторваться от притягивавшего всю его суть магнита, как сердце начинало метаться в груди, требуя возвращения во власть безумия.
Маг распахивал занавеси, скрывавшие большое окно, и в кабинет врывался ослепительный солнечный свет. Он любил!

Лира сидела на берегу быстрой, шаловливой речушки, протекавшей у самой кромки изрядно поредевшего за последние несколько лет хвойного леса. Подол ее платья свесился к самой воде, голова безвольно покоилась на поджатых к груди коленях. Странные, ни на что не похожие сомнения терзали девушку. Удивительное знакомство с владельцем заброшенного сада занимало все ее мысли, мешая выполнять самые обычные повседневные дела. Лира поймала себя на том, что постоянно вспоминает лицо и фигуру ее нового знакомого, перебирает в уме малейшие изменения интонации его голоса, снова и снова запечатлевает в мозгу плавные движения сильных тонких рук с длинными пальцами, такими музыкальными и чуткими. Собственные мысли пугали девушку, которая никак не могла подобрать определения для необычного состояния, охватившего ее душу.

Они все больше времени проводили вместе. Происходило это как-то само собой – они встречались в одно и то же время, когда Лира, закончив дела, неслышно приоткрывала покосившуюся калитку в таинственном саду и словно оказывалась в ином мире, где ее встречали сияющие любовью глаза Тьела. Девушка и маг не расставались до самого конца дня, гуляя по д ревним улочкам, уходя за город или просто сидя у камина в редкие дождливые вечера. Ни единого мига им не было скучно вместе, радость зарождалась уже при встрече их взглядов, и не желала уходить до самого прощания. Они могли в молчании смотреть, как заходит солнце, медленно утекая за линию горизонта и окрашивая прощальными всполохами чистое летнее небо, могли, дурачась, валяться на траве, могли настолько углубиться в споры о природе и истинном предназначении магии, что не замечали, как им начинала стыдливо улыбаться закутанная в непроглядный ночной покров луна. Не важно где и как, но Тьел и Лира были рядом друг с другом, и свет новой, вспыхнувшей в миг их встречи звезды продолжал незримо струиться с небес на древний город.

В это утро Лира неожиданно для самой себя пришла в сад только к полудню. Девушка не могла понять, что же помешало ей, как обычно, оказаться в старинном доме сразу после рассвета - работа просто валилась у нее из рук, оттягивая момент выхода из дома. Когда она, наконец, пришла, то сразу поняла по лицу Тьела, что он не просто беспокоился - он буквально сходил с ума, не понимая причин ее опоздания. Лира, не отрываясь, смотрела в его горящие глаза и чувствовала, что волнение мага передается и ей.
- Прости...я...я не хотела так задерживаться, - собственный голос показался девушке слишком робким для простого извинения.
- Что-то случилось? – он так и стоял на тропинке, не давая ей сделать ни шагу.
- Нет... я не знаю, - Лира помедлила, но все-таки решила сказать всю правду. - Одна часть меня рвалась к тебе так, как никогда раньше, а другая всеми силами старалась удержать ее.
- Почему? - очень тихо спросил он, не отпуская ее взгляд.
- Я тоже хотела бы знать почему, - к Лире на секунду вернулось самообладание, однако уже следующий вопрос заставил ее окончательно смутиться.
- А ты не знаешь? - Тьел внимательно посмотрел девушке в глаза. - Или боишься знать?
- Не знаю, - Лира впервые с момента их встречи опустила голову, не осмеливаясь встречаться с ним взглядом. - И боюсь... боюсь, я чувствую то, во что не верю. Разве такое возможно?
- Возможно, если ты поверишь.
- Я не могу, - она покачала головой. - Все люди, которые верят в любовь, на самом деле очень несчастны. Они становятся мнительны, ревнивы, отказываются от радости в жизни... я не хочу жить так.
- А что мешает не становиться такой? – маг качнул головой. – Мы такие, какими хотим быть. Все мнимые терзания – лишь от неуверенности в себе, уж я-то это знаю слишком хорошо. Почему бы просто не поверить в себя, Лира?
- Я не знаю. Я ведь никогда раньше... - девушка отвернулась, скрывая от него свое пылающее лицо. - Никогда раньше не была влюблена…
В этот миг сад окутала такая непроницаемая тишина, что даже птицы, секунду назад весело чирикавшие на ветках черешен, умолкли, испуганно следя бусинками-глазами за парой в саду. Солнце остановилось в своем вечном пути по небосклону, ни один лист, ни одна травинка не смела шевельнуться, попав под власть силы, неизмеримо могущественнее природных стихий.
- Ты сказала, - произнес ли Тьел это вслух или только подумал?
- Что... разве? - она не играла с ним; в больших глазах бился страх от тех слов, которые только что вырвались наружу.
Маг сделал шаг вперед, расстояние между ним и Лирой перестало существовать, как, впрочем, и весь мир вокруг. Он отбросил ставшие давно не нужными мысли и крепко прижал дрожащую девушку к себе.
Лира оцепенела, оказавшись во власти теплых, сильных рук, но почти сразу же обмякла, каждой клеточкой своего тела ощущая нежность его объятий. Какая-то властная сила буквально заставила ее приподнять раскрасневшееся лицо с блестящими каплями в уголках глаз. В тот момент, когда взгляд девушки соединился со взглядом Тьела, она почувствовала мягкое прикосновение его губ, и в одном, удивительно долгом и трепетном поцелуе сбылось все то, что сулил им обоим свет новой звезды.

Воть

[Kyona d'ril Chath >>>]

Тапочек не будет. Не по тому, что их нет, а потому, что я в последнее время внятно пояснить их не могу. Есть небольшие нестыковки или несуразицы (на мой взгляд) типа:

В это утро Лира неожиданно для самой себя пришла в сад только к полудню.

В целом - интересно, довольно легко читается и хочется продолжения.
Правда, одолевают некоторые сомнения в том, что Тьел может хотеть что-то уничтожить. Особенно после последней главы. Как-то не верится мне в его бессмысленную злобность.
Как-то вот так )
Муррр, удачи и вдохновения вам )*

[Горация >>>]

Я нашла время прочитать!!!!!
Следствие прочтения ниже:

«Лучи солнца»
Может, «солнечные лучи»? мне показалось немного коряво…

«Он вышел в сад, такой же старый, как и сам дом.»
Хм… вообще-то о том, что дом такой уж старый, еще не говорилось… по–этому, наверное не стоит здесь отождествлять сад и дом… или сделать это несколько по-другому, сначала дав какое-нибудь описание дому, а потом и саду.

«На улице в лицо мужчине ударил ослепительный солнечный свет, а свежий утренний воздух наполнил легкие»
Дежа вю) (ведь я эту главу уже читала когда-то… и этот момент помню)))
Такое впечатление, что сад – это не улица, что там нет ни света, ни утреннего воздуха… или сад у него с крышей????? Изолированный…..

«Дом стоял на самой окраине города, так что в отсутствии на улице прохожих не было ничего удивительного. Однако стоило его глазам привыкнуть к яркой голубизне весеннего неба, как он увидел, что навстречу ему идет девушка.»
Глазам кого? Дома???
И далее многовато «его», «он», «ему».

«Девушка была тоненькая и хрупкая, словно цветок ландыша. Светлые, коротко стриженые волосы оставляли открытыми шею и плечи. Она была одета в легкую тунику и длинную юбку, подол которой ласково шевелил проказливый ветерок.»Была-была.

«пока лучи наконец-то оторвавшегося от линии горизонта солнца»
Косноязычно…

«Он приблизился к ней, так медленно, словно шел по пояс в воде. Она не отступила, но и не сделала шага вперед. Теперь в ее глазах читалось сомнение и что-то похожее на упрямство. Мужчина остановился совсем близко от нее, но говорить все еще не мог. Он лишь смотрел, не в силах оторвать взгляда.»
Очень много местоимений в тексте, и в этом кусочке в частности)

«Ее слова ранили Тьела сильнее»
Не совсем понимаю, почему имя не введено раньше…. Либо не опущено до самого конца главы. Он-она… ясно, но в данном случае не оправдано (либо недоделано). Довольно странно смотрится эта конкретика после полстраницы он-она и, пардон, звучит как нашлепка какая-то неуместная (или скорее, наоборот, теперь первая часть выглядит неоправданно обезличенной). Если уж вводить здесь имя, то хотелось бы сделать это как-то интереснее, не так плоско.

«- Тьел, - по инерции сказал он.»
Ну вот, о чем я только что говорила… вполне себе имеет смысл оставить его без имени до этого самого момента. Тут вполне логично.

«удивительно тихого поселения. Солнце садилось, и закатный свет озарял тихим пламенем крыши»
Тихого – тихим.

«залечивая израненные души»
Чьи израненные души??? И почему они израненные? Если души горожан… то вопрос тот же. Тихий городок, вполне мирная картина, так отчего у всех поголовно израненные души???

«делая его похожим»
М…. Клер, ты достаточно сложившийся автор, чтобы так употреблять слово «делая».

«но для Тьела время перестало что-то значить»
Аналогично…

«свет проломил склеп состарившейся до срока души, омыл его»
Кого, омыл? Склеп (честно говоря, не вдохновляет меня словосочетание «омыть склеп»)? Или все же душу…. как напрашивается?

«Он полюбил»
Кто? свет… склеп…
Цепляет к ним… (лучше снести с красной строки, как и в следующем абзаце).

«такой правильной, такой реальной. Самые трудные вопросы теперь решались так легко»
«Так» – уже перебор. В первом случае «такой-такой» оправдано, здесь уже лишнее.

«В это утро Лира неожиданно для самой себя пришла в сад только к полудню»
Наверное «в этот день». Полдень – это уже не утро, соответственно, нельзя сказать, что она пришла утром. (впрочем, Кена уже отметила)))

«что же помешало ей, как обычно, оказаться в старинном доме сразу после рассвета»
Страшно интересно, что же у нее на работа такая была, что она освобождалась сразу после рассвета???? Или она ночью работала?

«следя бусинками-глазами»
штамп… нет, штампище!

_

Правда, одолевают некоторые сомнения в том, что Тьел может хотеть что-то уничтожить. Особенно после последней главы. Как-то не верится мне в его бессмысленную злобность.

Согласна …. Нестыковка какая-то. Уж больно сахарный товарищ вырисовывается.

[Клер >>>]

Глава 10
Герцогства сменяли друг друга, как сменяется нынешний день завтрашним, и лишь бурые межевые камни напоминали путешественникам о границах. Аскар, все так же угрюмо державшийся в арьергарде, гадал, что кроме головной боли принесет ему визит в родные земли. Герцогство Санарское, уступавшее по размерам соседним Каукору и Хассалу, гораздо меньше их страдало в силу своего возвышенного расположения от пустынных ветров, особенно бушевавших в летнее время. Молодой маг вспомнил, как в детстве, забравшись под самую крышу Башни Хранителя, различал далеко внизу, у самого горизонта клубы песчаных вихрей и представлял себя в белой мантии, одним взмахом руки усмиряющего мятежную стихию. И вот он уже маг, правда пока еще носит фиолетовую мантию ученика, однако должного спокойствия духа ему обрести не удалось по сей день.
Лесистое плато, плавно поднимавшееся к северу, сменилось огромным лугом, на дальнем краю которого бурлила полноводная Эруне – вторая после Куинена река на материке, также берущая свое начало на хребтах Великого Ледника. Переправившись по широкому деревянному мосту, лошади очень скоро замедлили шаг, инстинктивно чувствуя на своем пути преграду. И действительно – поле заканчивалось крутым обрывом, на другой стороне которого высилось гигантское строение, с первого взгляда напоминавшее обломки древней крепости. Аскар выехал вперед и без особого воодушевления махнул рукой:
- Перед вами замок Игнол – владение герцогов Санарских, заключающее в себе величайшее со времен Астала и Улькаса собрание древних рукописей.
Присмотревшись, Юля разглядела в кажущемся хаосе правильные очертания почерневших от времени стен, в основании которых огромные блоки буквально слились с землей и заросли многовековым слоем мха и лишайника. Замок был небольшой по площади, но очень высокий, а чуть поодаль темной колонной вырастала из клубящегося над обрывом тумана Башня Хранителя.
- Внушает… – коротко прокомментировал увиденное Эфраим.
- Сколько же лет этому замку? – с благоговением спросила Кьяра.
- Почти два тысячелетия, - то ли с гордостью, то ли с грустью произнес Аскар.
Сильм, спешившись, уже подбирала мелодию под только что придуманное четверостишие:

Древности окутан паутиной,
Сохранившей запах старых чар,
Замок, став холодной темной льдиной,
Заковал в себе бесценный дар.

Со скрипом медленно начала разматываться цепь, опуская перед гостями тяжелый мост. Взяв лошадей под уздцы, все семеро двинулись по нему к главным воротам замка, украшенным причудливыми каменными изваяниями и горящими ярким огнем фонарями. Двое стражников спокойно кивнули Аскару и тут же перестали обращать внимание на путешественников, занятые подъемом моста. За воротами начиналась неширокая дорога к центральному входу в Игнол, по обе стороны от которой печально стелилась по земле пожухлая трава, напоминая, что давно наступила осень. Немного численные деревья неизвестного юле вида стояли голые, скрючившись словно от холода, а сверху все сильнее давила каменная громада замка, на ступенях которого прибывших гостей встречали хозяева.
Впереди стоял сам герцог Санарский Орикон – высокий дородный мужчина, в подбитым серым мехом черном парадном плаще, кожаной куртке и штанах, на поясе которых тускло поблескивали ножны кинжала. Герцогу уже стукнул пятый десяток – в широкой бороде проглядывали седые волоски, из уголков глаз тонкими лучами разбегались морщины, крупный рот был плотно сжат, а взгляд веял подозрением и тревогой.
Стоявшая чуть поодаль леди Ниса – мать Аскара – казалась на его фоне хрупкой алебастровой статуэткой. Худая, невысокая с длинными темными волосами и бледной кожей, герцогиня смотрела как бы на гостей, но в то же время куда-то вдаль сквозь них. Годы оказались не властны над сиянием ее пронзительных карих глаз, но руки, сложенные спереди, казались высохшими и безжизненными, а темно-синее бархатное платье только усиливало это впечатление.
У самых дверей расположились два старших брата Аскара – Иньо и Орнес. Иньо на вид было лет двадцать семь – внешне сильно похожий на мать, он был единственным среди всей семьи, кто встречал Аскара и его спутников искренней, тихой улыбкой, в которой отчетливо читались радость и забота. Орнес, такой же широкий в плечах как и герцог, с деланно скучающим видом разглядывал сначала Кьяру, потому Юлю, потом Сильм и так по кругу, совершенно не обращая внимания на остальных членов отряда.
Когда гости, возглавляемые отнюдь не выглядевшим счастливым Аскаром остановились в нескольких шагах от замка, Орикон поднял в знак приветствия сильную узловатую руку с зажатой в ней перчаткой. Аскар в ответ поклонился сначала ему, потом матери, а на долю братьев достался только короткий кивок.
- А-а-ие! – тягуче нараспев произнес он древнее приветствие. – Много раз успела опасть и снова расцвести листва на ветвях этих мистлинов с тех пор, как мы расстались.
- Опять этот эльфийский бред, - донесся до Юли презрительный вздох Орнеса. – И когда он уже перестанет верить в эту чушь?
Маг, явно расслышавший каждое слово в реплике брата, даже головы не повернул в его сторону, продолжая смотреть на отца.
- Рад снова видеть тебя, сын, - сдержанно кивнул герцог. – Мне хотелось бы знать, кто твои спутники.
Аскар неторопливо представил каждого, и от Юли не ускользнуло то, как изменилось выражение лиц у всей семьи при упоминании Вальгаллы. Но едва ли не большее изумление вызвало имя Кьяры, прозвучавшее для герцога и его домочадцев словно гром среди ясного неба. Срочно были вызваны слуги, числом не менее двух десятков, каждого из гостей со всевозможными любезностями и предосторожностями проводили в комнаты, и только перед тем как погрузиться в блаженный сон, Юле вспомнились полные печали глаза молодого мага.
Шаги Аскара по каменному полу гулко отдавались во всех углах длинного наклонного коридора, ведущего в каминный зал. В детстве ему всегда хотелось прокатиться вниз, до самых дверей в холл и как-то даже удалось выпросить у садовника его тележку. Но, увы…мать застала го в самый последний момент приготовлений, когда одна нога уже была на дне грубо сколоченного деревянного ящика на колесах, а вторая еще висела в воздухе. И снова, как двенадцать лет назад, в его ушах раздался ровный, похожий на звук перетекающей из одного сосуда в другой воды голос: «Это занятие – недостойно герцога»…молодой маг дернул головой, прогоняя наваждение.
Двери в каминный зал были распахнуты – и он знал заранее, что так и будет. Никакой стук, скрип или скрежет не должны были нарушать ауру этого места – древнейшего центра замка, бережно хранимого его семьей вот уже более пятнадцати столетий. Где-то в глубине души Аскар надеялся, что хоть что-то в обстановке зала изменится за прошедшие со времени его отъезда четыре года. Но по-прежнему ярко пылал в камине огонь, создавая причудливые отблески на мозаичном полу, все так же чернело в дальнем углу огромное зеркало, и по прежнему за многоугольным столом сидела вся его семья и не мигая смотрела на входившего. На секунду юноше показалось, что они слились в одно единое целое, с огненным взором и молчаливым протестом на губах. Он перешагнул через порог и церемонно поклонился – каждому из присутствующих в отдельности.
- Путь был долгим, но я вернулся. С новостями, которых предпочел бы не знать.
- Узнаю младшего брата – не успел отряхнуть пыль с сапог и сразу о деле, - второй сын герцога Орикона, Орнес пожал плечами и усмехнулся. – Проходи, присядь с нами и расскажи, коль уж так не терпится.
- Орнес…слишком много слов, - леди Ниса протянула тонкую, украшенную массивным перстнем руку Аскару. – Садись. Мы слушаем тебя.
Все как всегда, - промелькнула в голове мага досадная мысль, но он ничем не выразил ее вслух, подошел к столу и занял место между Орнесом и своим дедом – хранителем Игнола. Отец удостоил Аскара беглым взглядом, в котором сквозили плохо замаскированная тревога и неудовольствие.
- Ты привел очень странную компанию в наш замок. Что, по-твоему, мы должны делать с дочерью самого Манейара? Кланяться в ножки?
- Не думаю, что принцессе Кьяре необходимо твое почитание, отец, - спокойно ответил Аскар. – Надеюсь, ты позволишь мне объяснить, какие обстоятельства свели нас всех вместе.
Его рассказ занял никак не меньше получаса, в течение которых ничто не изменилось на лицах членов герцогской семьи. Только хранитель Игнола позволял себе редкие приступы кашля, и в эти моменты в комнате воцарялось угрюмое молчание. Когда повествование закончилось, леди Ниса переглянулась с мужем и слегка пожала плечами.
- Любопытно. Вряд ли это стоит расценивать как прямую угрозу нашим землям. Однако теперь мне ясно, что это за чужестранцы в свите принцессы. Значит, маленькая Кьяра – будущая спасительница мира?
Аскар испуганно воззрился на мать. Он совсем не имел в виду ничего такого, когда упомянул о пророчестве Ведуньи и вообще, всячески старался преувеличить роли Эфраима и Юли в предстоящем походе. Однако герцогиня сделала совершенно иные, и нельзя сказать, что такие уж неверные выводы из его речи.
- Спасать мир сердцем? – внезапно пробормотал хранитель. – Многие обожглись на этом тернистом пути.
- Но она же почти эльф…поразительное сходство! – вдруг возбужденно взмахнул рукой старший брат Орнеса и Аскара, Иньо. – Следовательно, и сила ее должна быть велика. А если ее учила сама Марилла…
- Много слов, - оборвала сына Ниса. – Пока я не увидела в ней силы – я увидела жар, но любой огонь может быть потушен.
- Неправда! – неожиданно для себя выкрикнул Аскар, но тут же стушевался, понимая какую бестактность допустил. – Прости…
- Ты слишком много времени проводишь вне родных стен, - наставительным тоном заявил герцог Орикон. – Не думаю, что твое участие в этом…странном предприятии так уж обязательно. По твоим же словам выходит, что героев в отряде и так предостаточно.
- Но атар… - Аскар не заметил, как перешел на эльфийское наречие. – Это невозможно…
- Разве? – насмешливо приподнял бровь Орнес. – Или тебе просто хочется в это верить?
- Замолчи, - резко сказал Иньо, не обращая внимания на досаду во взгляде отца. – Я предлагаю спросить дедушку. Он здесь самый мудрый.
Аскару захотелось броситься брату на шею. Своей фразой про мудрость, которая на самом деле была замаскированной шпилькой матери, Иньо уже с детства удавалось прекращать любые раздоры, нередко возникавшие в их небольшом семействе. Причин было две: дедушка любил говорить и говорить много, а, кроме того, оспаривать его мнение не смел еще ни один человек во всем замке.
Хранитель Игнола откашлялся.
- Кхе.. кхе.. занятный рассказец ты состряпал, Карак, - старик еще не забыл детского прозвища младшего внука. – Не рассказал, правда, что за горячка с тобой приключилась, но это не к спеху. Что же…кха…надо будет изрядно пошуршать листами, а? Серые демоны закопаны глубоко… да и Арка Смерти не ближе. Но мы попробуем…да? С твоими друзьями? Да… кхе… славная будет история, чует моя душа. Со всем полагающимся – опасностями, неожиданностями и чудесными происшествиями. Все как положено, верно я говорю? То-то же… Ты говоришь, девочке сны про Медею снились? Надо будет с ней потолковать… свитки поразглядывать… глядишь, еще что-нибудь приснится. Такие сны лишними не бывают…
- А… кхе-кхе…что я забыл-то? – он внезапно поднял голову и бросил пронзительный взгляд в стороны герцога и его жены. – Участие-то твое в походе…да. Придется пойти, Карак. Придется, милый. Может, и судьба улыбнется твоей смелости. Улыбка судьбы – великая вещь, да! Ну что же… не перейти ли нам к стакану молока?
Хранитель обладал удивительным талантом заканчивать неприятные беседы.
Оказавшись в спальне, Аскар долго ворочался с боку на бок, пытаясь отыскать удобное положение и погрузиться в сон. Встреча с семьей, вопреки ожиданиям, не так уж и встревожила его – слишком все было ожидаемо, слишком знакомо, чтобы раздражаться или искать какие-то огрехи в собственных словах. Ведь это он уходит от дома, в котором родился, уходит быть может навсегда, а значит, нет никакого смысла стараться что-то изменить в зацементированном десятилетиями укладе его семьи. Надо было смотреть в будущее… в то, что ожидало его впереди, но, с легкостью отбросив мысли о прошлом, он не смог продвинуться дальше завтрашнего дня. Потому что завтра его снова ожидала встреча с самой удивительной и прекрасной девушкой во всем мире, но Аскар все еще не знал, как подступиться к ней. Вспомнив собственные наивные утверждения, что Сильм достоин по меньшей мере принц, юноша решил, что пора уже показаться ей в чем-то отличном от всегдашней фиолетовой мантии. Но его не покидало подспудное ощущение, что одежда и манеры – отнюдь не то, чем можно было бы по настоящему поразить черноволосую певунью. Аскар подивился своей смелости – здесь, в стенах Игнола, его призрачная мечта стала понемногу обретать некие очертания – пусть пока очень смутные и нечеткие. Если прав Эфраим и Сильм вовсе не отвергает его чувств…значит… Дальше этой невероятно дерзкой мысли юноша пойти не смог и постепенно задремал, убаюканный вызванным из глубин памяти мелодичным напевом менестреля.
* * *
Последний утренний сон растаял в утренней неге, как обычно оставив после себя лишь смутное ощущение чего-то пронзительно нежного. Эфраим открыл глаза и на несколько мгновений замер. Наконец-то впервые с того момента, как они выехали за пределы королевства, он смог выспаться со всеми удобствами. Даже более того – у него появилось странное ощущение, что древний замок словно окружил своих гостей искренней стариковской заботой. Эфи находился в отличнейшем расположении духа, умылся, с неодобрением осмотрев растительность на лице, и вышел в коридор. Первым делом он отправился к спальне Кьяры, тихонько поскребся в дверь и приготовился терпеливо ждать. Однако очень скоро из приоткрывшейся створки показался любопытный, немного сонный глаз, после чего принцесса с радостным криком бросилась в объятия любимого, и в этом кружащемся вихре они и влетели в комнату.
Когда поутих первый восторг, Эфи и Кьяра отправились поднимать остальных членов своего маленького отряда. Разбудив Юлю, они столкнулись у поворота с давно вставшей Сильм, которая с мечтательным видом шла им навстречу по коридору. Наемники же, судя по всему, своим храпом собирались сокрушить замок до основания, и вряд ли они до полудня намеревались прекращать свои попытки.
Внутренние интерьеры замка Игнол разительно отличались от королевского замка в Орофарне. Ничего летящего, воздушного, никаких парящих мостов и изящных анфилад – строгие гранитные покровы словно окутывали каждый коридор, заковывая его в непроницаемый панцирь. В натертых до блеска мраморных плитах, которыми был выложен пол, отражались размытые силуэты медленно идущих Эфраима и принцессы. Факелы, освещавшие коридор, горели абсолютно ровным, одинаковым пламенем, невольно вызывая мысли о сокрытой в толще стен древней магии. Парчовые драпировки, висевшие напротив факелов, казалось, скрывали за собой потайные двери –поддавшись искушению, Эфи осторожно отодвинул одну и к некоторому разочарованию, своему и Кьяры, обнаружил лишь небольшую овальную нишу. В ней на небольшом постаменте стояла плошка с маслом, над которой чуть тлел едва заметный фитилек. Кьяре показалась любопытной такая трепетная привязанность обитателей замка к огню.
Широкая каменная лестница со странными, напоминающими застывшую молнию перилами привела гостей к широкому холлу с потолком столь головокружительной высоты, что разглядеть его как следует мешала ломота в шее, появлявшаяся после нескольких минут усиленного созерцания. В холле не было ни одного окна, и лишь факелы услужливо не давали Эфраиму и Кьяре окончательно раствориться в царившей в помещении неясной дымке. Пока влюбленные растерянно озирались, откуда-то со стороны послышались шаги и словно из ниоткуда перед ними возникло лицо Иньо.
- Удивительно – приехали лишь вчера, а уже успели забрести в Серые Палаты, - молодой герцог добродушно хмыкнул. – Непоседы…подстать Караку. Пойдем-те кА лучше завтракать – стол уже накрыт.
- Кто такой Карак? – поинтересовалась Кьяра, пока все трое стремительно преодолевали холл и следующие за ним комнаты.
- Это детское прозвище Аскара, - с улыбкой пояснил принцессе Иньо. – Так прозвал его дедушка – уверял, что это слово из староэльфийского языка. Но мне отчего-то кажется, что оно еще древнее эльфов: такое нетипичное для них сочетание согласных…
Оставшаяся часть пути до столовой оказалась посвящена краткой лекции по лингвистике, которую старший сын герцога читал столь умело и просто, что ни Эфи, ни Кьяра и не подумали жаловаться на занудность. В столовой они увидели Юлю, Сильм и стоящего в стороне Аскара. Молодой маг был одет в простое, но по-настоящему роскошное одеяние бело-зеленых цветов, с узким длинным клинком на боку. Его лицо, обрамленное ухоженными волосами, плавной волной спускавшимися на плечи, казалось более взрослым и одновременно растерянным. Эфраим, как бы невзначай наклонившись к уху Сильм, негромко произнес, кивнув в сторону юноши:
- Так одеваются только ради девушки, и если он положил глаз на Кьяру - он покойник. Но я чувствую, он так приоделся ради кого-то другого.
Сильм, откинув голову назад, чтобы лучше видеть Эфи, ответила:
- Значит, теперь у нас будут еще Аскар и Юля, - и улыбнулась.
В ответ на такую невероятную версию Эфраим только возвел глаза к потолку, явно намереваясь задействовать всевышнего. Положение Аскара начинало казаться ему близким к безнадежному.
Библиотека, как и положено, располагалась не в самом замке, а в Башне хранителя – высокой и стройной, но вместе с тем лишенной легкости, присущей пяти башням Орофарна. Пока они поднимались по пологой винтовой лестнице, хранитель коротко объяснял своим гостям принцип отбора свитков.
- Самые свежие попадают на нижний этаж, - щедро перемежая свой рассказ кашлем и паузами, говорил старик. - У нас всего три писца, изрядные лентяи скажу я вам, но тем неменее каждая рукопись непременно копируется, заносится в каталог и лишь после этого занимает свое место наверху, на стеллаже. Да-да, я вполне понимаю ваше удивление, но если быть честным, к нам попадет все меньше и меньше свитков. Эмиссары Игнола по-прежнему пользуются уважением в Эймсарде, герцогствах и даже в Манканоре, но с каждым годом их седельные сумки по возвращении оказываются полупустыми. И дело вовсе не в том, что царит мир и покой!! Просто люди перестали видеть истину, а немногие зрячие уже отчаялись и не верят, что в будущем кого-то заинтересуют их записи. Мир засыпает…а во сне мы уязвимее всего.
С этими словами хранитель ввел своих притихших гостей в огромную залу, контуры которой было невозможно определить из-за широких книжных полок, занимавших буквально все пространство. Стеллажи тянулись до самого потолка, некоторые были завешены тонкими бежевыми шторами, призванными защищать ценные манускрипты от пагубного влияния света. В центре комнаты стояла высокая кафедра и прямоугольный стол, окруженные небрежно отодвинутыми стульями, словно их владельцы покидали помещение в большой спешке. Звякнув ключом на толстом железном кольце, хранитель отпер один из ящиков кафедры и извлек оттуда огромный фолиант в переплете из кожи с потемневшим от времени золотым тиснением.
- Больше половины свитков не подписаны, - вытерев пальцы о полу мантии, старик бережно начал переворачивать листы, отзывавшиеся на его прикосновения легким радостным шорохом. – Поэтому мы ведем временной учет – все книги расставлены по годам или, если речь идет о глубокой древности как в вашем случае, по десятилетиям и столетиям. Так надежнее, да и проще. Аскар, тебе будет легче начать со стеллажей времен Войны Единорога – ты в них уже лазал и не раз. А для остальных у меня найдется задачка потруднее.
- Серые демоны? – высказала догадку Юля.
- Ну это уж как повезет, - усмехнулся хранитель. – Но для начала попробуйте-ка отыскать что-нибудь об Арке смерти.
Начались утомительные, но и вместе с тем невероятно интересные поиски. Разделив между собой нужные стеллажи, друзья снимали за раз не более пяти свитков и бережно просматривали их. Хранитель выдал каждому по паре плотных перчаток, а на самые верхние полки забирались при помощи хитроумных стремянок, с которых, кажется, при всем желании невозможно было упасть. Но первая находка, конечно же, принадлежала неплохо знакомому с содержимым библиотеки Аскару.
Все собрались вокруг кафедры с лежащей на ней книгой в простом черном переплете. Судя по неумелым рисункам, посвящалась она выведению домашней птицы, но в том месте, где раскрыл ее Аскар между двумя листами оказался вклеен тонкий кусок пергамента. «Хроника Войны Единорога» было написано на нем, а после прочтения стало ясно, кому принадлежал этот тонкий, нервный почерк – Медее.
«Я ухожу в пустошь и оставляю здесь эти записи. Я устала, сил не хватает даже чтобы зажечь огонь… осталось три свечи, ровно до рассвета. Мой путь лежит к восточным окраинам мира, ибо сама плоть Эймсарда отторгает меня, а Хелькарто закрыто на веки. Осталось только писать. Эти записи, надеюсь, предостерегут будущих адептов Исскуства от наших ошибок, и, скорее всего, (я слишком хорошо знаю тебя, любимый, ты захочешь обелить свое имя) поведают им правду о Войне Единорога. А ведь это было всего пятьдесят лет назад, но, кажется, прошла вечность. Мой отец, Эльнахор, поднял искусство на новую ступень. Он открыл нам мир сильфид, мир духов магии. Я тогда только начинала учиться контролировать свои силы. До сих пор тот момент пылает в моем сердце, когда он поднял меня туда, я дышала магией… я купалась в потоках чистой, незамутненной силы... лучше бы он никогда не делал этого! Лучше бы он не рождался! Мы стали слишком самонадеянными, слишком беспечными. Мы, полагавшие себя великими мудрецами, вели себя как последние варвары с архипелагов юга.
Мы перешли черту, мы стали заигрывать с Тьмой, Хаосом, что за гранью всего, нам мало было наших почти безграничных возможностей. Мы стали почти Богами… почти. И вот появились те, кто решил, что почти это слишком много. Пятеро верховных магов, властелины пяти башен Орофарна. Они открыли врата Хаосу, они хотели владеть всей гаммой магии. Король тогда собрал вокруг себя почти весь конклав магов. Мы чувствовали, что Пятеро готовы скормить Эймсард Хаосу ради своей власти. Астал, любимый, как ты мог сделать это, как ты мог поддаться на уговоры Улькаса? Почему вы сделали это?
Мы изгнали их из Орофарна, двое из пяти были повержены, а трое ушли на юг. Вэнья – Земля Туманов - так весь наш мир называл земли за Спиной дракона. Теперь там нет ничего… лишь камни и пустыня.
О небо, они сделали это. Отец, если бы ты только видел… но тебя нет, как нет и многих, очень многих. Мы тоже заплатили свою цену, все молодое поколение магов уничтожено, от конклава почти ничего не осталось. Но, может быть, это стоило того. Серые Демоны, кто их так назвал? Неужели я? Высшее творение магии, духи магии, которым мы дали разум. Нет, не мы, они… или сам Хаос. Даже сейчас, когда я знаю все о них, сейчас, когда мне удалось создать её, я не перестаю удивляться тем первым минутам, когда мы столкнулись с ними. Почему они стремились все убивать, все рушить? Астал вернулся. Да, все же он всегда был самым мудрым из нас. Он увидел, что стало с Вэньей… Теперь он ведет конклав…то, что от него осталось в этой битве. Улькас и Гетеон долго не продержатся, у них появился достойный противник. Но.. наверное, он прав - закрыть Эймсард, закрыть дверь в мир духов, лишить их связи с эфиром. Но я не дала этой…да…да, тысячу раз да, красоте уйти из мира. Но теперь ухожу сама. Прощай, неведомый читатель, и прости меня .За нас за всех, за нашу любовь и за нашу глупость, за то, что мы допустили это. Но красота возродится и будет жить…будет жить».
- Загадок стало еще больше, а ответов так и не прибавилось, - Юля всматривалась в чуть прыгающие строчки, написанные рукой являвшейся ей во сне женщины, и хотя дымка, окутавшая прошлое стала чуть тоньше, главное все равно оставалось сокрыто от нее.
- Куда же она ушла? – тихо спросила Кьяра. – И что оставила в Эймсарде после себя…где эта красота, о которой здесь написано?
В наступившей тишине все пятеро снова вернулись к поискам.
Громкий возглас Сильм, раздавшийся из дальнего угла остальных побросать работу и броситься к девушке. Менестрель стояла рядом с большим кованым сундуков без крышки, в котором неопрятной грудой были сложены свитки, которым вряд ли уже что-то могло помочь – некоторые обгорели, другие напоминали футуристические картины, состоящие сплошь из подтеков грязной воды, над несколькими хорошо поработали острые зубки неведомых грызунов. Сильм держала в руке полуистлевший кусок пергамента и торжествующе улыбалась. Ее друзьям не оставалось ничего иного, кроме как присоединиться к чтению уцелевшего отрывка.
«Арка Смерти- Зев’кхам’льян. Так назвали её создатели. Те, кто оставили нам туманы, скрывающие её. Говорят будто туманы - это не просто видимые иллюзии, это иллюзии для души. Душа видим в них свои грезы. И никто не выходит из той земли неизменным. Даже бессмертные эльфы, чьи судьбы навсегда связаны с судьбой этого мира, даже они встречают там свой митьянар – внутреннее пламя. Кем были те, кто оказался здесь до нас? Нет ответа, возможно лишь, что у эльфов сохранились предания о первых днях в безымянных просторах и где-то между строк встречаются тени Тех, Что Были Прежде.
А в сердце этой земли стоит она. Черна так, что сам свет умирает подле нее…словно бездонный колодец, что пронзает все миры. Куда он ведет – неизвестно, но говорят, что если сдержать колебания магических сфер, то можно преодолеть время и пространство и коснуться заклинанием любой точки Эймсарда. Правда, силы отважившегося на подобное мага должны быть невероятны.
Истинное предназначение Арки остается загадкой, возможно, она - часть этого мира, была всегда и будет вечно. Но многие столетия назад величайший из эльфов прошел через туманы и, вернувшись, перед тем как навсегда уйти от своего народа в отшельничество, предрек, что лишь тот, кто был рожден вне времени, обуздает Арку Смерти.
Когда Хаос поглотил Землю Туманов, она обратилась в безжизненную каменную пустыню, и где-то там в её просторах, стояла Арка. Маги-отступники пытались управлять ею, но едва они успели послать войско демонов, как щит сокрыл Эймсард, и ничего с тех пор неизвестно о судьбе темного наследия древности».
- «Тот, кто рожден вне времени», - повторил Эфраим, глядя прямо перед собой. – Черт побери, и кто это может быть?
Эти слова словно поставили точку в напряженных поисках – то до точки в их предприятии было еще очень далеко.
* * *
Аскар услышал легкий шорох за спиной и обернулся. В двух шагах от него стояла Кьяра, как всегда прекрасная, с теплой улыбкой на губах.
- Приветствую вас, принцесса.
- Привет, - она окинула придирчивым взглядом его наряд. - Ты сегодня выглядишь совсем по-другому... даже голос изменился немного.
- Спасибо.
- А... - Кьяра не отреагировала на благодарность. - Ты уверен, что это правильный способ?
- Что вы имеете в виду, ваше высочество? - маг мгновенно подобрался и принял отчужденный вид.
- …правильный способ обратить на себя внимание, - дополнила девушка свой вопрос.
- Я не понимаю вас, принцесса.
- Аскар, чопорность тебе не к лицу, - покачала головой Кьяра. - Я только хотела сказать, что одежда и прическа - это отнюдь не главное... и не то, что на самом деле может заинтересовать другого человека.
- Принцесса, я не уверен, что нам стоит заводить этот разговор.
- Могу я спросить почему? - Кьяра явно не собиралась отступать. - Я знаю, Эфи говорил с тобой... но он все-таки еще плохо знает наш мир. Мне хотелось бы помочь тебе…
- Ваше высочество, ситуация такова, что здесь мало что зависит от знания мира. Я просто не знаю, как вести себя с ней.
- Это я поняла, - Кьяра кивнула. - Я только хотела тебе сказать, что одежда тут тоже не поможет. Сам видишь - она... так...возвышенна, что это не имеет для нее никакого значения.
- Я вообще не знаю, что кроме музыки имеет для нее значение. Я вообще не знаю, что делать, - в голосе юноши послышалось отчаяние.
Деликатное покашливание прервало их беседу
- Эфи, я тебя потеряла, - Кьяра радостно протянула к любимому руки. - Зато вот пытаюсь приободрить Аскара...
- Да слышал я, - Эфраим повернулся к магу. - Слушай, вас где учат кретинами быть? Или просто ты свой замок не знаешь?
Аскар моргнул, на лице его промелькнуло сначала обида, но она быстро сменилась прежней апатией.
- Да нет, хорошо знаю. Я же тут родился и вырос..
- И о существовании чуда под названием оранжерея ты тоже знаешь? – продолжал спрашивать Эфи.
- Оранжерея? - в глазах Аскара промелькнуло не меньше тысячи мыслей, прежде чем он обрел дар речи. - Ну конечно же... только...будет ли ей интересна лекция о магических свойствах цветов?
- Ты дурак! – констатировал его собеседник. - Кьяра, ты не представляешь, что это за чудо! Каждый цветок в каменной нише, высоченной, и везде драгоценные камни - аметисты, агаты, яшма. А белоснежный лотос в ониксовой нише выглядит просто фантастически!
Внезапно он вспомнил про поникшего Аскара.
- Да просто покажи ей это великолепие - она тебя расцелует.
Кажется, он был готов продолжить свое описание, но маг густо покраснел, протиснулся мимо влюбленной пары и исчез в коридоре. Однако слова Эфи словно вселили в него огонь новой надежды и окрыленный ею, юноша отправился на поиски менестреля.
- Ээ...Сильм? – обнаружив девушку у открытого окна на нижнем этаже, маг все никак не мог решиться посмотреть ей в глаза. - Я... я тебя искал, кстати.
Она обернулась, в этот момент солнечный луч прорвался сквозь завесу облаков, отражаясь в ее глазах и улыбке.
- Кстати почему?
- Ну... - Аскар чувствовал, что сходит с ума уже от одной этой улыбки. - Хотел спросить, как тебе нравится наш замок
- Он... – Сильм помолчала. – Он почтенный.
- Конечно, ты права, - поспешил согласиться юноша. - Но в нем живет и вечно юная красота тоже. Позволь...позволь...можно показать ее тебе?
- Пошли, - она вложила свою руку в его и пошла к лестнице.
Аскар шел, не чувствуя земли под ногами. Неужели это ЕЕ тонкие, музыкальные пальцы лежат сейчас в его ладони? Кажется, прошло не более секунды, а они уже оказались перед входом в оранжерею – мраморной аркой, украшенной тончайшими орнаментами.
- Это - наша фамильная оранжерея, - он отчего-то перешел на полушепот. - Здесь круглый год цветут самые прекрасные цветы на свете...
Менестрель вошла внутрь вместе с ним, озаряя все вокруг своей легкой, сияющей улыбкой. Стоило им сделать по шагу, как ее большие темные глаза стали лучиться неземным светом - она перебегала от цветка к цветку, длинные тонкие пальцы едва касались то нежных листьев, то необработанных кристаллов, украшавших ниши.
В плане оранжерея представляла собой многоугольник и заканчивалась наверху большим стеклянным куполом. Солнечный свет, многократно преломляясь, играл на волосах девушки, заставляя их искриться и переливаться перламутром. Аскар радовался ее радости и вместе с тем понимал, что ни один, даже самый редкий цветок в оранжерее не может сравниться своей красотой с менестрелем. Ее движения постепенно превратились в танец - удивительная гармония формы и цвета, жизни и смерти, света и тени воплощалась в нем, став душой цветочного царства. Аскар хотел бы никогда не покидать этого места, чтобы быть вечным свидетелем творящегося на его глазах волшебства. Истинного волшебства, которому не требовались заклинания и зелья.
Танец вдруг оборвался одним единым аккордом. Сильм на миг замерла перед Аскаром - сам хаос плескался в ее глазах. Внезапно девушка, завершая свой танец, накрыла его губы своими, превратив финал в долгий поцелуем.
- Спасибо, - звоном серебряных колокольчиков донесся ее голос.
Менестрель выбежала, смех следовал за ней, оживляя древнюю твердыню, а молодой маг остался стоять у входа в вечно цветущую оранжерею, не в силах пошевелиться. Лишь слуга, с трудом разыскавший его чтобы пригласить к столу, сумел разрушить наложенные поцелуем чары.
Столовая Игнола располагалась на втором этаже замка, в длинной зале с мозаичным полом и фальшивыми окнами – настолько реалистично выполненными витражами, что казалось можно подойти и, распахнув их настежь, вдохнуть полной грудью ароматы мягкой, но неумолимой осени. Стол, конечно, не мог сравниться по изобилию с королевским, но чувствовалось, что к этому хозяева замка и не стремились. Блюд было не так много, но все отменного качества, а о напитки так и вовсе были достойны если не поэмы, то хвалебной оды точно. Обстановка была молчаливая, но это скорее объяснялось усталостью больше части присутствующих, чем какими-то обстоятельствами.
Неожиданно, когда трапеза уже близилась к завершению, хранитель весело звякнул вилкой о край бокала и произнес, ни к кому особо не обращаясь:
- А здорово, что хоть кто-то из моих внуков задумался о продолжении нашего рода.
Эфраим, глядя на лицо молодого мага, с трудом подавил гомерический смех и уткнулся в салфетку. Аскар покраснел до корней волос и принялся рассматривать что-то за своим плечом. Такой подлости от деда он явно не ожидал, и, видя, что все его родственники в упор разглядывают Сильм, пытался придумать выход.
- А кто из них? - заинтересовалась происходящим менестрель.
Юля переглянулась с Кьярой, потом посмотрела на Аскара, и ей стало его жаль. Юноша судорожно скомкал в руке салфетку и попытался сменить тему:
- Все-таки эти серые демоны - ужасно хитрые бестии, жаль что мы о них так ничего толком и не узнали.
Фраза, сказанная невпопад, повисла в воздухе. Воцарилось молчание.
- Тут ты, конечно, прав, - с улыбкой отметил Эфи.- Правда, не понятно - к чему это было сказано?
- Думаю, это не слишком подходящая к застолью тема, - хозяйка замка чуть нахмурила брови. - Дедушка, ты в очередной раз загадал нам загадку.
- Ну вот и отгадывайте! – старик откровенно веселился.
Герцог по очереди обвел взглядом всех трех своих сыновей. Потом проделал это еще раз в обратном направлении. Потом остановился на Аскаре и сказал:
- Ну рассказывай.
Аскар от прямого обращения словно сжался в комок, обретя при этом неожиданное спокойствие.
- Отец, вы мне льстите. Не думаю, что продолжение рода стоит поручать такому балбесу, как я.
- А как же Юля? – вдруг спросила Сильм, повернувшись в сторону мага.
Юля, буквально подпрыгнув на стуле, уставилась на Сильм. Рядом с ней давилась от смеха Кьяра, в полный голос гоготали наемники, и лишь Аскар готов был провалиться сквозь землю. Эфраим откровенно улыбался, наблюдая за всем этим балаганом. Юля все же решила ответить, тем более, что теперь совершенно запутавшаяся семья Аскара смотрела только на нее.
- Сильм, я ведь должна буду вернуться в свой мир - так что вряд ли хранитель имел в виду меня.
- А тогда кого же? - спросил Эфраим, ни к кому конкретно не обращаясь.
Кьяра шикнула на него.
- Хранитель, я думаю, имел в виду будущее...мечты, которые есть у каждого из нас. А когда они сбудутся – неизвестно.
- Ааа, а я-то думал ... – но озвучивать свои мысли он не стал.
Снова воцарилось неловкое молчание, которое в очередной раз нарушил хранитель библиотеки:
- Сильм - слишком короткое имя для такой красавицы. Можно было бы подобрать что-то поэтичное...например, "Поющий цветок" на эльфийском было бы очень красиво.
- Красиво, но имя это больше чем красивое слово, - с неожиданной для своего возраста серьезностью ответила девушка.
- Между прочим, корень-то все равно эльфийский, - лукаво подмигнул ей старик. - И кто же вас так назвал, прелестная леди?
- Я сама, - улыбнулась она дедушке.
- Так я и думал! - звонко хлопнул в ладоши довольный хранитель. - Мотай на ус, Аскар - главное, это правильный выбор.
Аскар, успевший окончательно обрести почву под ногами, твердо посмотрел на своего деда.
- Я уже сделал свой выбор и другого не желаю. Думаю, нам пора собираться - завтра в путь.
- Погоди-ка, - герцогиня остановила сына легким взмахом кисти и посмотрела на Сильм. - Скажи, милая, тебе нравится путешествовать в такой компании?
- Конечно, ведь путешествие само выбирает людей.
- Само выбирает... - герцог на секунду опередил кипевшего от возмущения сына. - Какая интересная мысль, а? И наша прекрасная гостья хочет сказать, что выбор за нас всегда делает кто-то другой?
- Нет, я хочу сказать, что путь сам выбирает путников, - ничуть не смутилась Сильм. - А кто не может идти вместе, сходят с пути.
Герцог улыбнулся в усы.
- А как узнать, когда путь окончен? - на Аскара, чьи глаза сверкали самой настоящей злостью, он продолжал не обращать внимания.
- А он и не кончается.
- Но рано или поздно дорога приводит нас туда, где бы хотелось остаться навсегда... - лицо леди Нисы на мгновение приняло мечтательное выражение. - И так важно не упустить этот момент. Как ты считаешь?
Юле все это напоминало некий ритуал, испытание, которому родители Аскара подвергли Сильм по вполне понятной ей причине. Тем более вопросы были абсолютно нетипичны для ее мира.
- Путь, то есть изменение и есть наша жизнь с первого мига до последнего, - продолжала держаться своей мысли менестрель.
Эфраим с интересом слушал Сильм, следя при этом за магом, который выглядел окончательно расстроенным поведением своих родителей.
- Значит вечное движение, а? - герцог перемигнулся с женой. - Мне кажется, дитя, что этот мир должен казаться тебе таким удивительным. Я прав?
- Он такой, какой он есть, и я уже не дитя, - последовал быстрый ответ.
- Простите, леди - с неким подобием раскаяния герцог склонил голову. - Трудно справиться с завистью к молодости. Не сочтите за обиду...
- Зависть - это плохо. А старость тоже музыкальна.
- Музыкальна... да, – внезапно хранитель рассмеялся. - Скрип суставов и грудной кашель создают неповторимую гармонию, верно?
Возникла секундная пауза, и Аскар резко поднялся.
- Мне кажется, что обед затянулся. И мои гости... думаю, они уже устали от расспросов.
Юля задержала Эфи у самой двери его комнаты – она вовсе не сердилась на него, но ей было слишком жалко беднягу Аскара.
- Тебе не кажется, что за обедом и без твоих реплик вполне бы обошлись?
- Ну что я опять сказал?
- Ну смотри... ситуация была прямо скажем ненормальная. Хранитель кидается намеками прямого действия, наш ангелоподобный менестрель делает вид, что она тут не при чем... и ты туда же лезешь.
- Зато посмеялись, - пожал плечами ее друг. - Что ты нервничаешь? Кому от этого плохо?
- Ну...мне кажется Аскару, - неуверенно потянула Юля. – Он, похоже, такого прессинга со стороны родных не ожидал.
- А что - ему же лучше. Ты на него посмотри, ему же восемнадцать всего… ты нас в этом возрасте вспомни. Мы что, были такими?
- Мы не в Эймсарде жили, - Юля встретилась с Эфи взглядом и улыбнулась. - И магией не занимались...Вот ты мне лучше скажи, зачем Сильм это ляпнула? Не могу поверить, что она настолько слепая, что не замечает его чувств к ней.
- Ну чем мы занимались, мы им рассказывать не будем, - подмигнул ей Эфраим. - А то у него нервный срыв будет…а в то, что она не замечает его порывов, я как раз верю.
- Не знаю… - Юля с сомнением наморщила лоб. - Я в пятнадцать лет замечала, если нравилась парню...и без таких вот душераздирающих сцен. Так может быть сказать ей...
- А стоит ли? – потянул Эфи.
- Ты сам посуди - сегодня она сказала, что ему нравлюсь я. Завтра скажет - что Кьяра. Потом - еще кто-нибудь третий...мне показалось, ее слова причинили ему боль. Получается, она совсем не замечает его усилий.
- Она вообще интересный экземпляр, - в Эфраиме на миг проснулся исследователь. – Знаешь, я таких еще не встречал.
- Я понимаю, что она не серая мышка, - Юля никогда не давала сбить себя с толку. - Но я все равно об Аскаре... с ним-то как быть?
Он с сомнением потер нос.
- Ну про тебя она сказала с моей подачи. Я ей за завтраком намекнул, что так одеваются только ради девушки, и что явно не из-за Кьяры. Как быть? Хороший вопрос…Можно сводить в ближайший бордель. Кстати, хорошее средство на ряду с запоем…
- Эфи...ты в своем репертуаре, - поморщилась Юля. - Ему нужна эта девушка... чем ему поможет бордель? Он и так кажется считает, что и мизинца ее не стоит...а если после борделя он решит, что теперь вообще пропал на веки?
- Отвлечется, развеется, - по-философски гнул свою линию Эфи. – Может, она ему и не нравится, а это следствие сезонного ммм…всплеска гормонов? И почему он должен решить, что все кончено?
- Ну он же у нас вроде высоконравственный индивид, разве нет? Еще посчитает поход в бордель величайшей ошибкой своей жизни... но если ты уверен, что поможет… - Юля явно не имела в запасе альтернативного решения, чтобы спорить. - Наших наемников надо подключить.
- Да какая ошибка? – махнул рукой Эфраим. - Расслабится, отдохнет, за одно и вся дурь из башки вылетит. Может, поймет что Сильм не надо завоевывать. И без наемников обойдемся – я его сам свожу… только вот надо с любимой договориться.
- Ну... - Юля пожала плечами. - Давай. Вот только как ты с ней договоришься?
- Ну я думаю, она мне поверит, - уверенность Эфи в полном понимании со стороны королевской дочери была стопроцентной.
- Блажен, кто верует, - улыбнулась на эти слова Юля. - Если что - отсылай ко мне. Носовой платок у меня большой и опыт подобных бесед не меньше. И только не надо посвящать меня в тонкости подбора девочек. Сказал что сделаешь - значит, сделай. Он все-таки член нашей команды…и его вечные страдания делу вряд ли помогут. Я только предложила помощь для Кьяры.
- Нет, я с ней сам договорюсь, - твердо ответил Эфраим и на этом их разговор закончился.
Однако от тех же наемников быстро стало известно, что ближайшее поселение находится лигах в десяти к северу, и наличие там борделя никем не гарантируется. Эфраим в глубине души порадовался, что не придется договариваться со своей принцессой, а Юля поняла, что надо срочно искать собственное решение.
* * *
Аскар в очередной раз хлебнул из горла. Вино приятно грело и вроде даже подняло настроение или просто залило горе. Он никогда не пил раньше, но сейчас очень уж хотелось забыться. Тяжелым камнем лежало на душе ощущение полной никчемности, ненужности и немощности. А ведь день начался так прекрасно, она поцеловала его, пусть неосознанно, сама не понимая… но все же. А потом он как дурак стоял там .. почему? Зачем? Лучше бы вообще не приезжать… Еще глоток. Бутылка опустела, и юноша полез за второй. Постепенно мысли его приняли более нейтральное направление, стала одолевать сонливость, в голове царил сплошной туман. Маг попытался подняться и с грохотом уронил на себя же столик с серебряной вазой, которая больно ударила его по носу. Ну и пусть, подумалось ему…
Грохот услышал Эфраим, все ещё сидевший в библиотеке. Он спустился и, увидев Аскара среди учиненного разгрома и две бутылки, он как-то по-особому, добро улыбнулся.
- Мдаа… лучшее средство от неразделенной любви это, бесспорно, запой.
Он поднял невнятно бормотавшего благодарности Аскара, помог, а точнее просто дотащил на себе до его комнаты и уложил спать.

Это как ни странно снова мы=)) На то, что нас помнят, надежды мало, но может быть узнают заново?

[Горация >>>]

Наконец то обновили тему))))
Чем дальше, тем запутаннее становится история, появляются новые тайны)
Выходки Сильм откровенно позабавили! Даже стало действительно жаль бедолагу-Аскара… угораздило его!
В целом все вполне последовательно… полагаю, что повествование приближается к кульминации (или ошибаюсь?)… пора бы уже)

И, как обычно, довольно короткий список:

«и лишь бурые межевые камни напоминали путешественникам о границах»
На мой взгляд следует уточнить о каких границах идет речь. (о границах, которые они пересекали?)

«гораздо меньше их страдало в силу своего возвышенного расположения от пустынных ветров»
«Их» можно опустить.
Так же мне отчего-то охота поменять местами части предложения: гораздо меньше страдало от пустынных ветров в силу своего возвышенного расположения.

«очень скоро замедлили шаг»
Не возьмусь говорить, что это катастрофа, но мне кажется, что «скоро замедлили» как-то противоречат друг другу… наверное я бы убрала «скоро» или заменила на что-то вроде «поспешно».

«опуская перед гостями тяжелый мост. Взяв лошадей под уздцы, все семеро двинулись по нему к главным воротам замка»
«по нему» можно опустить. И так прекрасно понятно, что они двинулись по мосту.

«За воротами начиналась неширокая дорога»
«неширокая» лучше бы заменить.

«высокий дородный мужчина, в подбитым серым мехом черном парадном плаще, кожаной куртке и штанах, на поясе которых тускло поблескивали ножны кинжала.»
Мужчина (в чем?) в подбитОм плаще… а не с подбитЫм глазом.
Про штаны я бы не упоминала вообще (крайне странно, если бы мужчина был в парадном плаще и без штанов))). Что касается ножен… однозначно убрала бы «которых» и вынесла ножны в отдельное предложение…

«Герцогу уже стукнул пятый десяток»
М….. я бы поняла, если бы так выразился Эфраим …ну, или Юля (в прямой речи)… для автора это довольно неуместно и грубо. Я советую смягчить …хотя бы «разменял пятый десяток»…

«взгляд веял подозрением и тревогой»
Тут, кажется, должно быть «подозрительностью»… но я могу ошибаться)

«Последний утренний сон растаял в утренней неге»
Упс… Утрений – утренней)

«Внутренние интерьеры замка Игнол»
Что такое «внутренний интерьер»???? масло масляное… О нахождении внутри, собственно, и свидетельствует «ин». Наружного интерьера никак не может быть, это уже экстерьер…

«каждый коридор, заковывая его в непроницаемый панцирь. В натертых до блеска мраморных плитах, которыми был выложен пол, отражались размытые силуэты медленно идущих Эфраима и принцессы. Факелы, освещавшие коридор»
Два коридора… мне резануло.


«Факелы, освещавшие коридор, горели абсолютно ровным, одинаковым пламенем, невольно вызывая мысли о сокрытой в толще стен древней магии. Парчовые драпировки, висевшие напротив факелов,»
Факелы – факелов.

«над которой чуть тлел едва заметный фитилек»
Чуть и едва…. Не уверена, пожалуй, я бы заменила на «слабо тлел»…

«роскошное одеяние бело-зеленых цветов, с узким длинным клинком на боку»
Не уверена, что моя претензия обоснована… но при таком построении я бы заменила «цветов» на «тонов» (звучит поблагороднее). А клинок подан так, будто он является частью одежды чуть ли не тех же самых цветов…

[Клер >>>]

И это снова МЫ!

Глава 11
В небольшом камине, спрятанном за изящной решеткой, тихо потрескивал огонь. Герцогство Санарское, а вместе с ним и все обитатели замка Игнол, давно уже погрузилось в мирный сон, и только Эфраим, не обращая внимания на черноту за окнами, продолжал сидеть за большим столом в центре библиотеки. Тишина мягко укутала его в свои уютные объятья, из трубки вилась тоненькая струйка дыма, а многие вопросы по-прежнему оставались нерешенными, и как раз над главным из них и бился молодой человек. Кому вести их отряд?
Через несколько дней они доберутся до моря, но к этому моменту было жизненно необходимо определиться с кандидатурой лидера. Позаимствовав из лежащей на дальнем краю стола стопки пергамента пару листов, Эфи принялся уверенными штрихами набрасывать карикатуры на каждого члена их маленькой банды. Непропорционально худой силуэт Аскара венчало неровное изображение сердца с нахлобученной на него остроконечной шляпой. «Все бы хорошо, - рассуждал «художник», – да ведь любовь к Сильм ему покоя не даст». Саму черноволосую певунью Эфи и рисовать не стал: «Менестрель? Однозначно нет! Она, конечно, замечательная, веселая, но от мира оторванная напрочь». Над собственной персоной он тоже размышлял недолго, прекрасно зная свою привычку слишком тщательно все просчитывать и при этом всегда иметь в виду известную долю риска. «Пусть без риска нельзя, - безжалостно подвел итог Эфраим, – но рисковать Кьярой я попросту не смогу. Значит…?» Перед ним осталось два квадратика с изображением короны и холодильника, вечное отсутствие в котором продуктов давно стало неотъемлемой чертой Юлиного бытия. Кто же из них?
* * *
После легкого, но питательного завтрака все собрались в одной из комнат на втором этаже башни Хранителя. Именно здесь обычно трудились писцы, сверяя каталоги и отмечая каждую новую поступившую рукопись, вследствие чего комната была буквально завалена заляпанными чернилами клочками бумаги. Эти обрывки, как быстро выяснилось, служили средством связи – чтобы не отвлекаться на лишние слова или случайно не сказать что-то под руку, молодые люди делали пометки на кусочках пергамента и осторожно подкладывали их на стол адресату. Аскар, все еще мучившийся похмельем, старался не смотреть в сторону Сильм, забравшейся с ногами на невысокую каминную полку – он совершенно не помнил, как оказался в собственной постели и изо всех сил надеялся, что девушка не видела его вчерашнего состояния. Кьяра присела на краешек ближайшего к выходу стола, а Юля, наоборот, прошла в самую глубь помещения и встала у окна – пасмурные тени осеннего утра скользили по ее лицу и фигуре, от чего девушка стала похожей на полутень.
Эфраим с зажатой в руках трубкой подождал, пока наемники рассядутся в два массивных кресла рядом с дальним столом, и после этого заговорил, довольно удачно имитируя грузинский акцент:
- Товарищи коммунисты, есть мнэние выдвинуть Юлю в секретари…
- Эфи! – оборвала его подруга, заметив вытянувшиеся в недоумении лица остальных. – Если уж ты собрался что-то сказать, будь добр выражайся на понятном всем присутствующим языке.
- А что я такого непонятного сказал? – попытался съехидничать Эфраим, но передумал. – Ладно, в общем есть предложение поставить Юлю во главе нашего небольшого отряда. Думаю, это более чем своевременно и логично.
Кьяра немного удивленно посмотрела на любимого – хотя никто ничего подобного не заявлял, она с самого начала считала его главным в этом путешествии уже хотя бы на том основании, что он был главным для нее. Однако ей было ясно, что подобное решение сделано не просто так, поэтому принцесса перевела взгляд на Юлю и ободряюще улыбнулась. Аскар издал тихий вздох, но к чему он относился – к предложению Эфраима или к его собственному состоянию – было трудно. Видя, что никто не собирается комментировать или возражать, Эфи подвел итоги:
- Тогда с этим вопросом мы решили, - и обнял за плечи Кьяру.
Юля поняла, что пора приступать к новым обязанностям. Принятое ею решение было трудным, но все-таки без этого было не обойтись.
- Мне кажется, необходимо рассказать королевскому совету о том, что мы обнаружили в библиотеке. Поэтому Улле и Квилду предстоит обратная дорога, в Орофарн…
Лица обоих наемников помрачнели при ее словах.
- Эээ…леди, мы тут вроде как все свободные. С чего это нам топать обратно в то время, как остальные пойдут вперед?
- Ну…может быть, потому, что за привезенные сведения вы получите особую благодарность двора, - Эфраим меланхолично подкинул на ладони монетку – выпал орел.
- Мне от королевских расшаркиваний ни холодно, ни жарко, - буркнул Улле.
Юля растерянно посмотрела на Эфраима, который сделал вид, что не замечает ее взгляда. Он действительно хотел, чтобы девушка стала лидером, а значит, приходилось подавлять в себе желание поставить наемников на место одним резким словом. Но Юле неожиданно пришла на помощь Кьяра.
- Мой отец щедро наградит вас за проделанный путь и помощь нам, - она помедлила и добавила для надежности. – Даю слово.
После минутного размышления Квилд чуть толкнул насупившегося товарища в бок.
- Слово королевской дочери дорогого стоит, приятель. Думаю, в этом приключении у каждого своя стезя и иногда обратный путь оказывается кратчайшей дорогой к цели.
Слегка озадаченные его словами, все разошлись.
Из замка решено было выходить пешком, так как оставшуюся часть пути по разумному предложению Хранителя они собирались преодолеть по реке. Да и Эфраиму отчего-то хотелось растянуть эту часть пути на подольше. Погода стояла морозная, но солнечная – запоздалая золотая осень уже не могла порадовать теплом, но по чистейшему небу изредка проплывали тонкие облака замысловатой формы, а ветер дул исключительно попутный. За путниками, не торопясь, тащился один навьюченный пони, и по его равнодушной морде невозможно было понять, нравится ли ему поход или нет.
Дорога пролегала среди бескрайних степей, покрывавших каменистую, негостеприимную почву, и редких перелесков в руслах рек и речушек – многочисленных притоков полноводной Эруне. Сама местность казалась безлюдной, и тракт, словно стремясь как можно быстрее проскочить ее, вел строго на восток. Изредка им попадались покрытые темно-бурым мхом заболоченные участки, где на редких, лишенных листьев кустиках висели последние сморщенные ягоды. Ни один звук не нарушал царившее спокойствие – первый и самый верный признак неумолимого приближения зимы.
После двух дней в замке Игнол настроения в маленьком отряде сильно разнились, но впереди по-прежнему шли Эфраим и Кьяра, искренне наслаждавшиеся суровой, но по-своему прекрасной природой и друг другом. За ними с неизменной беспечностью и весельем прогуливалась Сильм – именно прогуливалась, потому что ее легкая походка и непрестанное мурлыканье себе под нос самых различных песен наводили на мысль, что менестрель совершенно не думает о грядущих препятствиях и проблемах и просто радуется путешествию, природе, спутникам и вообще всему на свете. За ней шла Юля, и думы ее были омрачены увиденными снами, к которым примешивалась непонятная тревога – подобно маленькому серому облачку в горах она постоянно присутствовала где-то на самой дальней границе ее сознания, вызывая раздражение своей неопределенностью. Однако это не мешало девушке приглядывать за Аскаром – у молодого мага успела вздуться небольшая шишка, да и остатки похмельного синдрома не способствовали поднятию настроения.
Солнца – красный, в полнеба шар – медленно садилось за горизонт в распростершемся огромными полыхающими крыльями зареве заката. Бескрайние степные просторы облачились в серые цвета ранних сумерек – здесь, на границе с северной частью Пустошей он были долгими и величественными, обладая властью замедлять ход времени и словно окутывать путников, даря ощущение вечного покоя. На ночлег остановились в придорожном ломосе – простом каменном здании из четырех стен и крыши, которые с незапамятных времен использовались путниками во время длительных путешествий. Эфраим про себя окрестил его «караван-сараем», развьючил все так же безучастно смотревшего на мир пони и, раскурив трубку, сел у порога, созерцая открывавшийся вид, вполне достойный кисти Айвазовского.
­- Лепота-а… - коротко, но емко прокомментировал он увиденное великолепие.
Преображенное магией древнерусское слово на эльфийском прозвучало приблизительно как «ослепнуть можно». В своей половине ломоса девушки натягивали что-то вроде тента, а Аскара, едва тот закончил возиться с костром, Эфи в очередной раз решил вызвать на разговор.
­- Как твоя голова, алкоголик?
Юноша, приблизительно догадавшийся, как именно его назвали, решил не задираться по мелочам, успев уже изучить характер попутчика, и уселся рядом.
-­ Аскар, вот скажи мне как маг – в чем смысл жизни?
­- Ну… - вопрос привел его собеседника в явное замешательство. – Я не знаю.
­- Давай тогда, пока девчонки готовят, немного пофилософствуем, - предложил, затянувшись Эфраим, ожидавший подобного ответа. – Смысл есть, когда есть цель, правильно?
­- Ну да.
-­ Значит, надо искать цель. Вот чего ты хочешь в жизни? Стать самым лучшим магом на земле?
­- Наверное… - неуверенно кивнул Аскар. – Наверное, да. Открыть новые, никому еще неведомые области в магии, приблизиться к великим магам древности.
­- А может быть и стать лучше, сильнее их, а? – как бы невзначай бросил на мага взгляд Эфраим.
­- Ну…так далеко я не задумывался, - чуя подвох, осторожно ответил юноша.
­- Тогда я задам тебе вопрос – а зачем?
­- Не понимаю. В смысле? – изумился Аскар.
­- А кому нужна твоя магия? – пожал плечами Эфи. – Двум десяткам волшебников, которые сделали из нее цель ради цели? Разве ты не видишь, что вы занимаетесь искусством ради искусства, превращая его тем самым в замкнутую хре… вещь?
Маг несколько мгновений смотрел на него, потом глубоко вдохнул и потряс головой в знак протеста.
- Я не понимаю, или, наверное, ты не понимаешь, о чем говоришь. Магия – это кровь, это сам дух нашего мира.
-­ Ладно, скажи мне, чем ваши познания помогут простому крестьянину, который горбатится от зари до зари? Или купцу, или еще кому?
­- Ну есть знахари, которые облегчат ему боль, - уверенно, словно читая по книге начал Аскар. – Которые помогут его жене родить.
­- Ты не путай божий дар с яичницей! – строго прервал его Эфи. – То, чем занимаются знахари – это вовсе не то, чем занимаешься ты или архимаг. Чем ваша-то работа им помогает, или она не должна им помогать? Или вы сами для себя ее делаете?
­- Знаешь… - нахмурившись, потянул юноша,– я никогда об этом не задумывался. И мне кажется, ты бы тоже не думал так, если бы здесь родился. Маги – те, кто посвятили себя вечности, кто не принадлежит целиком осязаемому миру. Поэтому их дела не должны касаться простых людей.
­- Интересно, мда, - Эфи выдержал секундную паузу. – А Сильм ты значит любишь?
Аскар опешил от столь резкого перехода и буркнул:
­- Ну да.
­- Ну да… - словно задумавшись, повторил его слова Эфраим. – А теперь сопоставь это с тем, что ты сказал о магах. Не видишь противоречий? Нет? Я понимаю, конечно, она тоже немного не от мира сего, но в другую сторону. Если же ты ставишь своей целью счастье с Сильм и для начала ее любовь, то…
На это месте он затянулся, но, обнаружив, что трубка погасла, с досадой поморщился. Аскар тем временем, распахнув глаза, ждал окончания фразы, и из выражения его лица явственно следовало, что от этих несказанных еще слов зависит очень многое для него.
­- …то, - как ни в чем не бывало продолжил Эфраим, - тебе следует больше пребывать на грешной земле. Но магию бросать не вздумай – маг нам еще понадобится, да и время покажет, что к чему.
­- Я бы все отдал за то, чтобы быть с ней вместе, - неожиданно сказал юноша, и по его взгляду Эфи понял, что это правда.
­- Слова не мальчика, но мужа, - он ободряюще хлопнул Аскара по плечу. – Все, я думаю, отдавать не придется, просто нужно время. Она же еще ребенок, но вот когда она вырастет – никому не ведомо. Так что ты не заморачивайся и не напивайся, и то, и другое вредно, поверь мне.
­- А у тебя такое было?
­- Ммм.. – призадумался Эфраим. – Не то, чтоб такое. Просто в нашем мире все немножко по-другому. Мы все вместе учимся, живем вместе в больших домах, поэтому видимся и общаемся постоянно. Все происходит гораздо быстрее, и никто особо не мудрствует по этому поводу. Понравились вы друг другу – начинаете встречаться. Если она тебе понравилась, но к тебе равнодушна – начинаешь активно оказывать знаки внимания, и в большинстве случаев сие имеет успех. Ну а если влюбился… там я не влюблялся.
­- Все это так странно.
­- Да, есть такое. А вон и ужин готов… - Эфи поднялся. – Ты по поводу Сильм в депрессию не впадай. Все утрясется, просто веди себя нормально.
Аскару ничего не оставалось, как покорно кивнуть.
Утро встретило их морозным воздухом и сильным порывистым ветром, вынудившим всех поплотнее закутаться в плащи. За ночь тяжелые, грязно-бурые тучи затянули все небо плотной, не пропускавшей ни одного солнечного луча пеленой и ни у кого не оставалось сомнений, что в самое ближайшее время ожидается сильный дождь. Около полудня, когда до пристани оставалось не больше шести лиг, воздух стал плотным, ветер стих, собираясь с силами, и внезапно душную тишину прорезали первые тяжелые капли. Земля темнела – хаотично, но неумолимо темные участки становились все больше, захватывая придорожные кочки, выбоины, и скоро не осталось и следа от прежнего светло-коричневого покрова. По счастью, каменистая почва не расползлась и дорога не превратилась в месиво, но дождь лил одной сплошной стеной, не оставляя на путниках ни одного сухого места.
Несмотря на ощутимый дискомфорт, перемена погоды только улучшила настроение друзей. Эфраим любил дожди – вероятно, из духа противоречия, а может и потому, что в Израиле они были нечастым и радостным событием. Кьяра, видя его радость, тоже улыбалась – вода для нее была могущественной, но доброй стихией, дающей жизнь и исцеляющей раны. Сильм наслаждалась любой погодой – ей, как менестрелю, одинаково хотелось воспевать и пригожий солнечный день, и разыгравшееся ненастье. Налетевший с удвоенной силой ветер и косой дождь вполне подходили к угрюмому настроению Аскара – молодой маг шел позади остальных, ведя за собой понурого пони, и словно не замечал стекавших по его лицу капель.
Единственной, кому бешеный хоровод стихий не доставлял ни малейшего удовольствия, была Юля. По ее мнению, непогода лишь задерживала их продвижение, не говоря уже о том, что причиняла массу неприятных ощущений. Девушке живо вспомнились дожди в родном городе. В одно мгновение двор оказывался затопленным – бесчисленные лужи, некоторые из которых вполне могли быть очень глубокими, расползающаяся под ногами земля, потемневший асфальт и жалобный скрип веток над головой. Капли на лобовом стекле машины вынуждали включать дворники – постоянное мельтешение перед глазами раздражало и мешало сосредоточиться на управлении. А струившаяся по лицу вода всегда казалась Юле холодной, неживой и ничуть не похожей на слезы.
До пристани им удалось добраться только к вечеру. Река Эруне служила не только естественной границей между частью герцогств и Пустошью, но и являлась главной транспортной магистралью всего восточного региона. На севере многочисленные притоки связывали Эруне со всеми герцогствами, а в нижнем ее течении лежала Торговая республика Манканор – сердце все торговли на материке. Путешественники рассчитывали добраться до республики кратчайшим путем - водным – и на побережье нанять судно, которое могло бы перевезти их через пролив.
Тракт, по которому они шли, упирался прямо в пристань – широкий деревянный причал, прочно покоившийся на грубо обтесанных сваях. По обеим сторонам от него тянулся ряд кольев для швартовых, ветер кружил принесенные с берега опавшие листья, а убаюканная его пением река постепенно успокаивалась после грозы, лишь изредка лениво накатывая на оголенные корни растущих у самой воды ив. В Игноле Эфраима и его друзей предупреждали, что эта пристань – далеко не самая оживленная, и шансов застать судно у них немного. Торговцы из северных герцогств предпочитали спускаться на юг по самым длинным притокам Эруне, с таким расчетом, чтобы оказаться на самой реке как можно ниже по течению, максимально близко к границам республики. Мимо пристани, к которой вышел маленький отряд, проплывали лишь корабли с лесозаготовительных ферм, и остановка зависела от погоды, желания капитана и еще множества мелких факторов.
На берегу, среди зарослей высокого кустарника, стоял домик – раскидистые ветви вязов почти полностью покрывали его крышу, создавая ощущение естественного шалаша. Из покосившейся трубы вился тоненькой струйкой сизый дым, который сливался с плывущим над рекой туманом. Над дверью тускло светил одинокий фонарь – увиденная картина живо напомнила Юле полотно Магритта «Империя света» с той лишь разницей, что небо так и осталось затянутым облаками, а шорох листвы нарушал приличествующее случаю торжественное безмолвие.
На стук им открыл высокий широкоплечий мужчина – настоящий великан, с проседью в густых волосах, острым подбородком и пронзительным, недружелюбным взглядом из-под насупленных бровей. Поверх рубашки и штанов на нем был накинут помятый выцветший халат, на шее висел странного вида амулет, да и весь вид смотрителя не располагал к приятной беседе.
­- Что надо? – голос у мужчины оказался на удивление чистым, но тяжеловесным.
Эфраим уже успел сделать вывод, что в отличие от Эймсарда, жители герцогств особо не озабочивались приветливостью, однако свою фирменную улыбку на всякий случай все равно изобразил.
­- Здрасьте. Мы тут баржу хотим нанять, проходили мимо – решили, почему бы и не зайти?
По лицу смотрителя Кьяра поняла, что у нее есть в запасе ровно полминуты, прежде чем разговор примет очень неприятный оборот, и перехватила инициативу.
­- Простите великодушно, мы направляемся на юг с посланием от герцога Санарского и готовы щедро заплатить за помощь.
Мужчина повернул голову в ее сторону и молча посторонился, давая дорогу. Судя по всему, добротная одежда путников и вежливый намек принцессы на деньги сделали свое дело. Скупо роняя слова, смотритель предоставил в их распоряжение две комнаты, а через несколько минут даже накрыл на стол – ужин состоял из рыбы, запеченной с чем-то очень вкусным, и нехитрой выпечки. Когда с обустройством было покончено, Кьяра все-таки решила поговорить с Эфраимом.
­- Эфи…ты не должен говорить так.
­- Как? – не понял тот.
­- Так, как говорят в вашем мире. Здесь…здесь все по-другому. Не так, как у вас, и люди порой не понимают, о чем ты говоришь. Это может случайно обидеть кого-то.
-­ Так что же – прикажешь мне молчать теперь?
­- Нет, конечно, нет. Просто, ты постарайся как-нибудь иначе, ладно?
­- Если моя принцесса так хочет, - он обнял девушку за плечи.
­ Эфи…
В это мгновение ночь окончательно спустилась над рекой. И хотя оставшиеся от дневной грозы облака практически скрывали луну, далеко на востоке она уже стояла в зените, и ее бледные серебристые лучи лились прямо на древний замок, возведенный задолго до Войны Единорога теми, кто отринул свет. Сидящие на стенах каменные изваяния злобно скалились на усыпанное звездами небо, а в одной из угловых башен молодость и старость сошлись в суровом споре.
­- Тьел, я думал, ты уже переболел этим! Неужели ты не понимаешь - побеждает тот, кто хитрее и наглее! К тому же они начали первыми. Я уверен, такая сумасшедшая идея принадлежит Марилле – только эта ведьма могла пойти на подобное безрассудство, - закутанный в длинную серого цвета мантию маг в упор смотрел на своего собеседника, не скрывая своего раздражения.
­- С ними моя сестра, я чувствую, - взволнованно и явно не в первый раз повторил Тьел.- Не понимаю, я просто не понимаю, как она отважилась на такой шаг!
­- Это не меняет дела.
­- Меняет! Я не позволю тебе рисковать ее жизнью.
­- Никто ни чем рисковать не станет, пойми ты, - почти ласково проговорил Санкар. – Их просто доставят сюда.
­- Зачем они тебе нужны? – Тьел пожал плечами.
­- Хмм…гости из Вальгаллы – это уникальный материал, который можно использовать с огромной пользой для нашего дела. Возможно, это самые ценные объекты для исследования, которые когда-либо попадали в руки мага.
­- Но они же не подвержены влиянию волшебства, - молодой маг хмуро покачал головой, подозревая, что его уводят от главной темы. – Древние трактаты гласят, что они просто не взаимодействуют с ним. Что ты сможешь извлечь с этого?
Старик как-то странно глянул на него и передернул плечами.
­- Ты еще плохо знаешь меня. Поверь, способы найдутся.
­- Но…Кьяра и твои кывахи….нет, я не согласен, чтобы она на всю оставшуюся жизнь сделалась растением!!
­- Тогда ты должен понимать и другое – а именно, что наше предприятие обречено на провал! – с сарказмом парировал волшебник. – К Кьяре по праву перешло то, чем должен был владеть ты. И если она решила выступить против нас…
­- Она моя сестра!!
­- Она – носитель знания!
Взгляды собеседников скрестились, словно два обоюдоострых клинка. Воздух в комнате сгустился, возникший словно ниоткуда порыв ветра потянул за собой пламя свечей, заставив его гореть почти параллельно полу, невидимые обычному глазу искры пронеслись мимо стоящих напротив друг друга мужчин. Через несколько напряженных мгновений Санкар сделал шаг назад и отвел взгляд.
­- Ладно, посылай своих людей. Надеюсь, все пройдет, как задумано.
* * *
Утро на реке было особенным, в чем-то действительно волшебным. Плотный, похожий на вату туман закрыл всю долину, уютно устроившись на ветках деревьев и перилах пристани. Сквозь него размытым красным пятном пробивался восход. Если в здешних краях и жили птицы, они давно улетели в поисках более теплого жилья, но их пение успешно заменяли грустные звуки новой мелодии, извлекаемые из своего инструмента сидевшей на подоконнике Сильм. На лице менестреля застыло какое-то отрешенное выражение – возможно, Эруне невольно напомнила ей о родном Хьярмене, тоже стоявшем на берегу реки.
Все вместе они собрались за накрытым к завтраку столом. Сирил – так звали смотрителя – оказался замечательным кулинаром. Лепешки с начинкой из рыбы, запеченные в листьях росшего в изобилии вокруг дома кустарника, просто таяли во рту, кроме того, друзьям подали яйца, вкусное варенье глубокого янтарного цвета, и яблоки – целое море яблок. Стойкий аромат фруктов наполнил собой весь дом, и, несмотря на осень, появлялось ощущение какой-то сказочной теплой страны, неожиданно возникшей прямо в комнате.
В этот день, по словам Сирила, судов не ожидалось, поэтому решили осмотреть окрестности. К удивлению Юли и Эфраима, они с ходу наткнулись на заросли дикой облепихи, и уже очень скоро с их губ стекал ярко-желтый сок, руки стали липкими, и даже одежда, казалось, пропиталась душистым, чуть кисловатым запахом осенних ягод. Их мнение о смотрителе успело сильно измениться к лучшему, особенно после того, как они отведали приготовленного им чая – как оказалось, Сирил великолепно разбирался в травах и даже составил свой собственный травник. Это еще больше способствовало его сближению с Эфи, который как еврей был вполне искушен в искусстве приготовления хорошего чая. Их общению не мешали, так как больше никто из компании не интересовали подробности ошпаривания емкостей для заварки и прочие кулинарные тонкости.
В северных местностях вечера в осеннюю пору начинаются рано, и подобное состояние «не день-не ночь» длится подолгу. Казалось бы, недавно полдень был, а вот уже и сумерки сгустились, облака спрятались за горизонт, освобождая место для звездной мантии. С верхнего этажа снова доносилась оживленная пальцами Сильм мелодия, Юля и Кьяра помогали накрывать на стол, а Аскара Эфи разыскал с некоторым трудом – чуть выше по течению маг обнаружил огромный трехствольный вяз, и, удобно устроившись на одной из нижних ветвей, что-то строчил в своих свитках. Неслышно подошедшая Юля позвала обоих к ужину, и на обратном пути повернувшись к Эфи, тихо сказала:
­- У нас бы подобную идиллию назвали затишьем перед бурей. И я отчего-то уверена, что буря не обойдет нас стороной.
После сытного ужина в центр стола был поставлен большой сосуд, который живо напомнил Эфраиму старинные русские самовары – хотя вместо двух ручек по бокам, у него была одна сверху, но зато широкая, чем-то напоминавшая коромысло. Разлив по высоким, глиняным кружкам ароматный напиток, Сирил по очереди оглядел своих гостей. Было в его взгляде что-то очень глубокое, некая мудрость или даже корни мудрости, и Юле показалось, что его нелюдимость при встрече и постепенно рассеивавшаяся в течение дня неразговорчивость были лишь ширмой, за которую они наконец-то были допущены. Морщинистые, но все еще очень сильные пальцы смотрителя непроизвольно сжались, после чего он заговорил:
-­ Я вижу, важное дело привело вас в эти края, - заметив общее удивление, Сирил чуть пожал плечами. – Не в обиду сказать, на обычных путешественников вы, ребята, не больно похожи. Поглядите на себя – дети еще совсем, да и товара у вас с собой никакого нет. И все же хотите на юг, хотя по зиме там простому торговцу делать нечего. Но вы не думайте – расспрашивать я не стану.
За притихший отряд ответил Эфраим.
­- Спасибо…на добром слове. Дело у нас и правда важное. Вы лучше расскажите – не скучно жить вот так, на отшибе? Ведь до ближайшей деревни идти и идти…
С интересом наблюдавшая за лицом мужчины Юля отметила странную улыбку, промелькнувшую на его губах.
­- Как тебе сказать, парень,- Сирил сделал большой глоток. – Жена моя три года как умерла, детей Силы не дали..
Он произнес слово Силы так, что Эфи не мог не переспросить:
­- Силы? О чем вы?
­- Мы здесь не в Орофарне, ребята, - друзья переглянулись, гадая, каким образом старик сумел определить, откуда они пришли.
Их встревоженные взгляды не укрылись от Сирила.
­- Вас выдала одежда. И говор, - он ласково кивнул Кьяре. – И еще сияние – тех, кто приходит из самого сердца Эймсарда не может коснуться никакая тень. Правда, хорошо это или плохо, не знаю.
У Эфраима мелькнула мысль об извечной зависти провинции к столичным приезжим, но к Сирилу подобная догадка как-то не подходила.
­- Вы про силы начали говорить, - напомнил он.
­- Когда долгие годы живешь по соседству с Пустошью, насмотришься всякого. Волей-неволей начинаешь верить. Но еще задолго до моего рождения местные да и более северные жители знали о Силах, которые как вон те весы – каждому свою меру отвешивают. И что отмеряно человеку – то с ним и будет. Может, королем станет, или как я – лодочником. Что дано – того уж не изменить.
Смотритель умолк. В такт его последним словам просочившийся неизвестно как в комнату порыв ветра качнул в сторону пламя двух больших свечей в центре стола.
­- А много в ваших краях жителей?
­- Пожалуй, не так чтобы, - Сирил кивнул сам себе. – Земли богатые, спору нет, просторные, но на моей памяти жителей не прибавлялось.
­- Скажите, - решился вступить в разговор Аскар. – Может быть, у вас есть книги…ну, об этих силах и как они создали мир…и…
­- Книги? – лодочник, казалось, искренне удивился. – Зачем? Эти Силы просто есть. Не знаю, они ли создали наш мир, но ими меряются наши судьбы.
­- Интересно, - задумчиво потянул Эфраим. – Расскажите еще что-нибудь про эти места, Сирил.
­- Да что вам еще сказать? Края это вольные, хоть и приписаны к какому-то герцогству, люди все навроде меня. На жизнь не жалуемся – земля хорошо кормит.
­- А вы в Пустоши бывали? – резко спросила Юля.
­- Нет.. – как-то напряженно подался вперед лодочник. – Не бывал. Да и что мне там делать?
­- Почему это – Пустошь? Если отсюда смотреть – ничем не отличается, а? Должна же быть причина!
Сирил вгляделся в взволнованное лицо девушки.
­- У меня нет ответа на ваш вопрос. Сколько живут здесь люди – столько и зовут тот берег Пустошью. Сразу скажу – места там не гиблые, вовсе нет, но они неправильные. Недобрые. С виду там и нет ничего такого, а чудится порой – лютует что-то.
­- Но они тоже обитаемы… там же живут?
­- Конечно живут, чтобы им не жить, - с какой-то брезгливой гримасой кивнул смотритель. – Да только народишко это странный – мелкие все, и сплошь воры. Сюда они не суются, правда, а дальше к северу разоряют летом пасеки, да огороды. И выглядят не по-нашему – уродливые больно.
­- Это как? – улыбнулся Эфи.
­- А так. Глаза косые, рожи перекошенные, шеи почти нет – на коряги смахивают.
Юля переглянулась с Эфраимом, потому что им в головы пришла одна и та же мысль. Орки.
­- Что – все жители такие? – хлопнула ресницами Сильм.
­- Да нет, встречаются и нормальные, но они ближе к курганам селятся. Накопают земляных нор с десяток вокруг, частоколом обнесут и так и живут. Правда, в самом кургане не копают – нельзя.
­- Курганы? – для Юли Пустошь постепенно из расплывчатого пятна на карте превращалось в древнее загадочное место, к тайнам которого невольно тянуло приобщиться. – Что за курганы?
­- Курганы как курганы, здоровенные такие холмы посреди степи. Разное про них поговаривают – будто там духи какие-то живут или еще кто, но нечисть туда не суется. Боится.
­- Вы же говорите – туда никто не ходит. А кто же рассказывает про курганы?
­- Так местные и рассказывают. На тех курганах много трав редких растет, за них на юге золота не жалеют – в три раза против веса отсыпают. Так что находятся охотники – выменивают у тамошних их запасы. Золото им вроде без надобности, а снасть хорошая или другая утварь требуется. Так и живем – в гости друг к другу не ходим, но связи есть. Но рассказывать байки я всю ночь могу, а нам о деле поговорить надо. Думается мне, долго вы тут баржу прождете – раз вчера от Малинанда судно не пришло, следующее не скоро будет. А вы вроде говорили, у вас срочное дело.
­- Да, причем очень, - Юля нахмурилась. – По вашим словам выходит, у нас нет шанса уплыть в самое ближайшее время. Но здесь негде достать лошадей, чтобы путешествовать по берегу и, признаться, мы рассчитывали именно на водный путь как самый быстрый. Вы может что-нибудь посоветовать нам, Сирил?
­- Эруне – речка тихая, особых советов я вам не дам, а вот свою лодку одолжить могу.
Юля секунду помедлила. Среди них не было никого, кто умел бы управлять судном, а река, хоть Сирил и назвал ее тихой, была глубокой, а вода по утрам – ледяной. Но выбора у них не было – дорога по берегу отняла бы у них намного больше времени. Времени, которого, как ей казалось, и так осталось слишком мало.
­- Хорошо, мы возьмем ее. Спасибо вам, Сирил.
С наступлением темноты резко похолодало, но Юля, стоя на крыльце, почти не замечала этого. Отложив до утра мысли о предстоящем плавании, девушка в который раз уже ловила себя на том, что получает от пребывания в этом волшебном мире истинное удовольствие. Ветер стих. Неподвижные ветви деревьев темным балдахином нависали над водной гладью, на далеком противоположном берегу неровной, прерывистой цепью вспыхивали огни. Все здесь было чужим и близким для нее одновременно. И это спокойствие…привыкшей к вечной городской суете Юле казалась чем-то из ряда вон жизнь без постоянных взглядов на наручные часы, без постоянного страха не успеть что-то, опоздать, забыть. Здесь суток вполне хватало на все.
На мгновение она представила себя, живущую в таком небольшом деревянном домике рядом с рекой. Подъем одновременно с рассветом, всегда свежий воздух, никаких стрессов, грубости, всех этих неизбежных составляющих ее прошлого бытия. Исчезло ощущение потерянности, преследовавшее ее с момента окончания института. Пусть не было телевизора, Интернета, а у Сирила не оказалось даже книг, но Юля твердо знала – если бы ей пришлось прямо сейчас делать выбор между двумя мирами, он стал бы самым трудным в ее жизни.
* * *
Лодочник разбудил всю компанию ранним утром, когда первые лучи осеннего солнца неторопливо разгоняли клубящийся над рекой туман. По воде шла легкая рябь, отчего причудливый ковер из сплетенных водорослей у самого берега постоянно менял цвет и казался живым. На дальнем конце пирса было привязано суденышко Сирила, в которое он уже успел уложить запас провизии и несколько теплых одеял.
Это не было лодкой в привычном понимании слова. Широкая, почти квадратной формы с низкими бортами, она напоминала скорее усовершенствованный плот. У одного из краев помещался держатель для весла, в противовес ему к другой стороне крепился железный поддон, на котором при условии соблюдения максимальной осторожности можно было разводить огонь. Места для людей оставалось не так уж много и, судя по всему, ночевать им предстояло на берегу. Впрочем, все понимали, что жаловаться или придираться в их положении глупо. Коротко попрощавшись с молчаливым смотрителем, друзья осторожно разместились на плоту – суденышко угрожающе кренилось при каждом шаге, но конструкция оказалась устойчивой – Эфраим пообещал себе при удобном случае разобраться, как именно она сбалансирована. Махнув на прощание рукой, Сирил отвязал швартовый, но с причала не ушел, и путешественники еще долго могли наблюдать его одинокую фигуру, расплывчатым пятном темневшую на горизонте.
После двух суток в пути, можно было с уверенностью сказать, что плавание проходит благополучно. Эфи и Аскар сменяли друг друга у весла, изредка уступая вахту девушкам, которым тоже надоедало многочасовое сидение на плоту. Течение аккуратно несло лодку все дальше на юг, и силу приходилось применять только перед тем, как пристать к берегу. Сильм очень быстро начала скучать, хотя уже в первый день сочинила самый настоящий морской гимн, который теперь с удовольствием мурлыкали себе под нос все без исключения.
Плачут чайки над кормой,
Гаснут звезды в небесах,
Все вокруг объято тьмой,
Пена с солью в волосах.

Тень безмолвных берегов,
Нам бессильный шлет укор.
Силу каменных богов
Одолел морской простор.

Пусть другим дает покой
Неподвижная земля
И останется со мной
Только качка корабля.

Ветрам вовек не порвать
Белых тугих парусов.
Нас им уже не догнать –
И слышен далекий зов.
Аскар в течение всего дня, когда не стоял у руля, копался в своих свитках, что-то писал и вообще пребывал в значительно лучшем состоянии духа, чем прежде. Юля не делала ничего. И это самое ничегонеделанье ее абсолютно не беспокоило. Девушка чувствовала себя так умиротворенно, так расслабленно, как никогда раньше. С некоторым испугом думала она о возвращении в родной мир – поиски новой работы, а может и жилья, как-то объяснять свое долгое отсутствие - в общем, «налаживать жизнь». Это было совсем не то, чего бы она хотела.
Эфраим расспрашивал Кьяру об устройстве мира. Разговор с Сирилом сильно заинтересовал его, но принцесса мало что могла рассказать – большая часть легенд относилась к периоду после войны Единорога, а о соседних с Великим ледником краях она и вовсе ничего не знала. Эфи заставила призадуматься такая скудность сведений – даже Аскар мало, что мог добавить к рассказу Кьяры, а значит – этому должна быть причина.
Юля смотрела на проплывавшие мимо берега. Чем дальше к югу, тем более пологими и песчаными становились земли по обе стороны. Деревья отступили, словно не решаясь расти у самой кромки воды, но стали значительно выше и массивнее. Солнечный диск вдруг начал таять и расплываться, занимая собой все небо, голоса ее спутников стихли, растворившись в мерном плеске волн - Юля сама не заметила, как уснула.
Перед ней снова расстилался весь Эймсард с его предгорьями и лесами, вдали блестел серебром в закатных лучах великий Куинен, но ее влекло все дальше, за пролив – на южный материк, в землю туманов. Девушка пронеслась так близко к Спине Дракона, что, казалось, могла коснуться кончиками пальцев самого высокого пика. Горный хребет выглядел устрашающе – горделиво устремленные в небо вершины, припорошенные вечным снегом, почти отвесные склоны какого-то буро-зеленоватого оттенка, клубящийся где-то далеко внизу туман и ни одного перевала, через который было бы возможно перебраться. Юля невольно вздрогнула при мысли, что им придется искать окружную дорогу через хребет, но в этот момент ей открылась Вэнья – Земля Туманов – и девушка забыла обо всем.
Да, Туман был там. Но не просто серая бесформенная масса, а нечто осязаемое, дышащее, живое. Неподвластное никому и ничему. Пропитанное магией и силой, равной которым Юля даже представить себе не могла. Скоро она поняла, что это Туманы несут ее, бережно кружа в непрерывно сталкивающихся потоках ветра. Вся земля оставалась скрытой под завесой тьмы, но прямо перед ней из бездны вырастала неестественно тонкая скала, на склоне которой можно было различить очертания замка. Он походил на брошенную кем-то игрушку, но из приоткрытого окна, к которому подлетела девушка, исходила мощная аура колдовства. Юле потребовалась доля секунды, чтобы осознать, от кого она исходит.
В огромном зале, своды которого уходили в самое небо, совсем не было мебели – только отполированный до блеска каменный пол и стены с причудливыми каменными узорами, которые в равной степени могли быть вырезаны рукою гения или созданы самой природой. В центре зала стояли двое – оба высокие, в длинных бесформенных мантиях с откинутыми капюшонами, руки, покрытые сетью глубоких морщин, были скрещены на груди.
­- Что ты решил, Мэнас? – этот голос был таким знакомым, хотя девушка впервые видела его обладателя.
­- Это безумие, Улькас, - глухо ответил второй маг. – Мы и так натворили слишком много.
­- В том-то и дело. Пути назад нет. Мы раскрутили это колесо, и либо оно вынесет нас к вершинам могущества, либо раздавит.
Юля смотрела на человека, уничтожившего половину материка, человека, по вине которого магам Эймсарда пришлось поднимать защитный щит, и не чувствовала ненависти к нему. В чертах его лица чувствовалась властность и вместе с тем доля обреченности – он явно не собирался сокрушаться о былом идти до конца.
­- Ты все еще веришь, что сможешь справиться с Зев’кхам’льян? Что сможешь понять Тех, кто был раньше мира?
­- Да, мы сумеем это и еще многое. Представь – все самые сокровенные знания будут нашими! Я уступлю Вэнью, но лишь временно, усмирю демонов и даже, - тут Улькас издал низкий гортанный смешок, - даже пощажу этих изменников!
­- Ты… - Мэнас склонил голову, словно признавая преимущество и величие собеседника, - ты сможешь это сделать. Я – нет.
­- А что тебе остается?
­- Если они поднимут щит…
­- Не посмеют! Астал не рискнет вносить такой дисбаланс в истинную магию, не станет рвать ткань Потока Силы…он не такой глупец!
­- А если да?
­- Если да, - теперь пришла очередь Улькаса склонить голову. – Это будет стоить нам всего Эймсарда.
Юля проснулась от нескольких холодных капель, упавших на ее лицо. Над ней склонились все, кроме стоявшего у руля Эфи, но и его лицо выражало тревогу. Придя в себя, девушка кое-как объяснила, что именно видела во сне. В продолжении ее рассказа, Аскар несколько раз порывался что-то сказать, но сдерживал и себя и только после легкого обеда, просил всеобщего внимания.
­- Мне пришла в голову одна идея. Вам не кажутся странными эти сны? Помните, даже дедушка обратил внимание на их необычность. Мне потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, но суть в том, что довольно давно я читал некий трактат, в котором помимо прочего говорилось о паутине снов. Существует теория, что вся история нашего мира где-то есть. То есть любое действие отражается и появляется его отпечаток на паутине снов. И при желании этот отпечаток даже можно увидеть. Далеко не все люди способны на это, но главное – обычно это происходит бессознательно. То есть человеку кажется, что это просто сон, но на самом деле он видит отражении древней истории. Но обычно содержание этих снов не имеет прямого отношения к тому, кто видит их. Наш же случай особый – Юле снится как раз те избранные моменты, которые более чем связаны с тем, что происходит с ней в настоящем.
­- Ага… - Юля кивнула. – И к чему ты клонишь?
­- Ну, для начала, это просто интересный феномен с научной точки зрения. Ведь ты из Вальгаллы, а значит, не должна контактировать с внутренней сутью нашего мира. И, во-вторых, – сама выборочность заставляет задуматься…
­- Ты хочешь сказать, - медленно потянула Кьяра, - хочешь сказать, что кто-то помогает ей увидеть эти сны?
­- Это не совсем то, что я предполагал, принцесса, но не могу не отметить, что ваше предположение кажется очень логичным.
­- Оп-па, - настороженно откликнулся Эфраим. – Интересный поворот…
­- Это значит, что мной кто-то управляет? – вскинулась Юля. – Но…ты же сам говорил, что мы не подвластны здешней магии? Да?
­- Это не совсем магия или даже совсем не магия, - покачал головой юноша. – Понимаете, магия – это сила, которая вносит изменения в установленный порядок вещей или же наоборот – упорядочивает хаос. Здесь же все происходит без какого-то особого вмешательства – просто кто-то, кому подвластна паутина снов, открывает тебе ту или иную картину прошлого по своему усмотрению. Говорят, великие маги древности были способны и не на такое, но это не результат волшебства, а скорее силы их духа.
­- И кем же может быть этот кто-то? – раздраженно буркнула девушка.
­- Думаю, можно попытаться это выяснить, - улыбнулся Аскар. – В принципе это совсем несложное действие именно потому, что здесь замешаны больше естественные силы чем магия.
­- Давай, - Юля стиснула в руках края своего плаща. – Что я должна делать?
­- Да ничего собственно. Я просто войду в Поток Силы и воспользуюсь отпечатком твоей ауры. Сиди спокойной и не сосредотачивайся ни на чем.
Маг переместился на середину плота, уселся, подобрав под себя ноги, положил с правой стороны посох, а слева – большой осколок кристалла удивительно насыщенного желто-зеленого цвета, переливавшийся в лучах полуденного солнца. Через несколько секунд его дыхание выровнялось, глаза закрылись – Аскар, казалось, пошел в транс и перестал замечать что-либо вокруг. С его губ периодически срывались звуки, которые в обычном состоянии человеческое горло просто не в силах произнести. Друзья физически ощущали, как концентрируются вокруг плота вызываемые юношей силы. Кристалл сверкал все интенсивнее, не открывая глаз, Аскар сделал над ним несколько плавных движений рукой.
­- Ага…уже близко, - вдруг отчетливо произнес он вполне осмысленно, но в следующее мгновение как-то по детски высоко крикнул, - Ой!!
Подобно резкому порыву ветра, силовой поток опрокинул всех стоявших, а из кристалла вырвался темный сгусток, похожий на размашистый мазок гигантской кисти невидимого художника. Лодку ощутимо качнуло сначала с одной стороны, потом с другой. Дальний край плота с веслом ушел под воду, одеяла залило, а Аскара с его посохом удержала от падения Сильм. Когда волнение стихло, Эфраим, крепко державший одной рукой Кьяру, а другой – Юлю, глубоко выдохнул, все еще не рискуя вставать в полный рост.
­- И что это было?
Ошарашенный не меньше остальных Аскар, все еще крепко державшийся за Сильм, тем не менее среагировал первым.
­- Для начала стоит пристать к берегу.
Он еще не успел закончить фразу, как плот, словно получив дополнительное ускорение, на большой скорости помчался к земле и, не остановившись у кромки воды, еще десяток метров пролетел по песку. Все произошло настолько стремительно, что ни один из друзей и слова не успел произнести. Толчок от не слишком плавного «приземления» заставил их, потеряв равновесие, в буквальном смысле скатиться с плота и уткнуться носами в песок.
Придя в себя, все как по команде уставились на Аскара. Однако судя по изумленным глазам мага, занявшим чуть ли не половину лица, им быстро стало ясно, что он не только не имеет отношения к случившемуся, но и плохо понимает его причины.
­- Прокатились однако, - попытался отшутиться Эфи. – Аскар, друг мой, тебя технике безопасности никогда не учили? Я, конечно, не маг, но мне кажется, что подобные эксперименты стоит устраивать на более устойчивой поверхности, чем плывущий по реке плотик.
­- Я сам не знаю, что произошло, - покачал головой юноша. – Это не магия, я же говорил, то есть доля магии тут слишком мала. Такое может совершить и новичок, сидя верхом на лошади.
­- Так что же произошло? – более раздраженно, чем ей того хотелось, спросила Юля.
­- Я…я явно разглядел тень на паутине, но дальше пошло что-то совершенно не то. Она…оно словно присутствовало там в настоящем времени, в реальности. Я о подобном никогда не слышал, …и оно отшвырнуло меня обратно.
­- Хорошо, а что с этой водной гонкой?
­- Да я просто посмотрел на берег и больше ничего, - развел руками Аскар.
­- Ты не колдовал? – для надежности переспросила Юля. – Может быть, чисто рефлекторно? Ну в смысле инстинктивно..
­- Нет, такое мне не под силу, поверь. Да и сила-то была не моя, я уверен. Она больше напоминала…словно океан.
­- Который по доброте душевной решил выполнить твое желание? – съехидничал Эфраим.
­- Получается, что так.
Сил продолжать плавание у них не было, уж слишком всех встревожило случившееся. И даже не сам факт столь резкого вмешательства сторонних сил, а скорее невозможность узнать их происхождение. Весь вечер разговоры велись только о том, кто же управляет снами Юли, и, как выясняется, их плотом тоже. Аскар по-прежнему утверждал, что подобное невозможно в принципе, но факты, упрямые факты были налицо, и помрачневшее лицо девушки более чем красноречиво говорило о том, что из любой теории бывают исключения.
Утром все-таки было решено продолжить путь. Совместными усилиями плот столкнули в воду, но на середину реки старались не выходить – не столько опасаясь повторения вчерашнего, сколько для собственного спокойствия. Уже в сумерках подошли к порогам – единственному труднопроходимому участку реки, о котором их предупреждал еще хранитель Игнола. Сирил в общих чертах объяснил Эфраиму и Юле, как их проходят, но все без исключения капитаны стараются подгадать прохождение порогов Эруне к середине дня, потому что в темноте подобное безрассудство грозит гибелью. В этом месте, судя по всему, произошел сдвиг земной коры, русло резко сужалось, а поток становился бурным и коварным. Правый берег в этом месте нависал над водой крутым обрывом, который превращался в длинный каньон, в котором и текла река почти до самой границы с Торговой Республикой. В противоположность правому, левый берег представлял собой тихую заводь с пологой песчаной отмелью, которая служила естественным пристанищем тех, кто подходил к порогам в неурочное время.
Направив плот к берегу, Эфраим указал остальным на незамеченную ими ранее деталь. У грубо сколоченной пристани тихо покачивалась на волнах богато раскрашенная в изумрудно-оранжевые цвета баржа.

[Горация >>>]

А это снова я!
Интересненько... даже очень
Как обычно, я тут немного накопала:

«растянуть эту часть пути на подольше»
На подольше….. ну уж очень коряво.

«а ветер дул исключительно попутный. За путниками, не торопясь»
Попутный – путниками.

«тащился один навьюченный пони, и по его равнодушной морде невозможно было понять, нравится ли ему поход или нет»
Хм…. Во-первых, тащился… уже нет никакой радости. Во-вторых – навьюченный… видимо, тоже приятного мало. Из чего, собственно и следует, что о настроении пони и задумываться не стоит, ну кому такое понравится!? Оно вообще тут важно, настроение этого пони?

«Изредка им попадались покрытые темно-бурым мхом заболоченные участки»
Кому им? Выше стоит довольно большой кусочек, где тоже ничего не обозначено. Я бы заменила на существительное.

«но дождь лил одной сплошной стеной, не оставляя на путниках ни одного сухого места»
Вот сухое место меня как-то покоробило…

«ведя за собой понурого пони, и словно не замечал стекавших по его лицу капель»
По лицу пони???

«Стойкий аромат фруктов наполнил собой весь дом»
«Собой» тут явно лишнее.

«У одного из краев помещался держатель для весла»
Эта штука называется уключина.

Давайте уже финал!

Сообщение отредактировал Горация - 5-03-2008, 11:12

[Клер >>>]

Глава 12
Совсем близко у деревьев потрескивал огонь костра. Единодушно решили устроить свой, отдельный лагерь на некотором расстоянии от команды баржи – ни у кого в отряде не было желания заводить новые знакомства и лавировать в неизбежном потоке вопросов. С некоторым облегчением друзья поняли, что и их соседи не собираются настаивать на сближении. Сильм, отрешенно глядя в расцвеченное лунными бликами полотно реки, наигрывала незамысловатый мотив, Юля, уткнувшись в подаренную Сирилом карту, снова и снова повторяла про себя план прохождения опасных порогов. Эфи, обняв Кьяру, наблюдал, как Аскар чуть в стороне бережно распаковывает драгоценные книги и свитки, очевидно, намереваясь погрузиться в занятия.
Царившую на берегу Эруне тишину разорвал резкий шорох, словно большое стадо внезапно вломилось в заросли кустарника. В следующий момент на лагерь со всех сторон обрушились тени – высокие, гибкие и смертельно опасные. Эфраим успел подняться лишь наполовину, и это спасло ему жизнь – тяжелое лезвие меча просвистело в каких-то сантиметрах от его головы. Не дав неизвестному противнику опомниться, Эфи резко выбросил тело вперед и перекинул того через себя. Следующего, уже поднявшего меч, он встретил ударом вывернутой стопы в горло, одновременно выхватывая из чехла на поясе нож. Боковым зрением Эфраим заметил изящное, похожее на взмах крыла готовящейся взлететь птицы движение Сильм – ее стилет плавно вошел точь-в-точь в артерию ближайшего противника. Совсем рядом со свистом взлетела вверх изящная катана принцессы, и молниеносно опустилась, заставив попятиться двух врагов, пытавшихся обойти Эфи с боку.
Юле все происходящее казалось плохо срежессированным спектаклем, где ей почему-то дали роль второго плана. Она старалась держаться за Кьярой, в которой с трудом узнавала обычно тихую и впечатлительную королевскую дочь. Аскар, единственный оказавшийся несколько в стороне от центра боя, от неожиданности совершенно позабыл о своих магических способностях и тоже вытащил клинок.
Эфраим перескочил через начавшего приходить в себя первого противника, попутно приложив его головой о валун, и оказался в центре полукруга, между Сильм и Кьярой. Где-то в стороне, он знал это, лежал автомат, но добраться до оружия не было никакой возможности – противников оказалось раза в три больше, и это не считая тех, кто уже валялся на земле. Эфи схватил палку, на которую предполагалось подвесить котелок, и почувствовал себя немного увереннее. Враги не спешили атаковать снова, не сомневаясь в своем превосходстве.
В соседнем лагере царила полная сумятица. Тут и там вспыхивали беспорядочные схватки, сметая все на своем пути. Пламя от разворошенных костров уже поглотило две палатки, однако атаки не прекращались. Юля подумала, что, скорее всего, на них напали по ошибке, заметив еще один огонь в стороне. Аскара, державшего перед собой тяжелый старинный палаш, теснили сразу двое, а маг, сжимая двумя руками оружие, выглядел растерянным и напуганным. Но как только первый шок прошел, клинок, повинуясь воле юноши, вспыхнул ярким голубым пламенем. Раздался звон стали. За молнией в руках Аскара невозможно было ни уследить, ни противостоять ей – отшвырнув нападавших, словно котят, маг поспешил к друзьям. Атакующие смутились, чем не замедлил воспользоваться Эфраим.
­- Юль, автомат!
Девушке хватило секунды, чтобы оглядеться и заметить торчащий из-под вороха плащей приклад. Враги, кто бы они ни были, находились ближе к оружию, чем она, но по счастью не могли догадаться о его предназначении и силе. Юля знала – нужно только, чтобы автомат попал в руки к Эфи, и дальше она сможет не волноваться. Нырнув под локоть Сильм, девушка бросилась вперед; сердце глухо отсчитывало секунды – одна, две, три…выхватив из кучи автомат, Юля перебросила его другу, и поняла, что никогда еще звук щелкающего затвора не радовал ее так сильно.
Эфраим большим пальцем сдвинул предохранитель вниз, на одиночный режим, и тут же сделал два выстрела прямо от бедра. Грохот и два отлетевших тела произвели эффект посильнее пламенеющего клинка: нападавшие бросились врассыпную.
­- Уходим!! – не долго думая крикнул Эфраим, хватая первый попавшийся под руку рюкзак.
Ночь слилась для них в сплошное чередование бешеного бега и напряженного ожидания – чаще всего в зарослях колючего кустарника или руслах пересохших речушек. Стараясь не думать о брошенном пути, отряд все дальше углублялся в Пустоши, поминутно вслушиваясь и вздрагивая от любого шороха. Пару раз чуткое музыкальное ухо менестреля улавливало далекий стук конских копыт, и тогда Аскар останавливался, чтобы навести нехитрый морок, после чего бегство продолжалось. Когда, наконец, забрезжил рассвет, прогоняя висевший на степью плотной пеленой туман, друзья укрылись в небольшой лощине, изнемогая от усталости, но, тем не менее, не решаясь сомкнуть глаза.
Утреннее солнце добавило немного красок в окружавший их унылый пейзаж. Лощина казалась исчерченной чередовавшимися полосами красноватого песка и серой гальки, по краям сморщилось несколько карликовых берез, ветер наведывался изредка, не принося ни тепла, ни холода – лишь тишину. Судя по всему, им удалось оторваться от погони, но исчезновение одной проблемы породило другую – друзья понятия не имели, где находятся. Кроме того, пропала большая часть вещей, не считая прихваченного Эфраимом рюкзака. От усталости и пережитого страха лица путников осунулись и побледнели - первая встреча с противником лицом к лицу заставила их задуматься о предстоящих испытаниях.
Сильм, растрепанная, но не потерявшая оптимизма, возбужденно осматривалась вокруг. Айрелин, как всегда, чуть виднелся из-за ее плеча, а стилет, в украшенных серебром ножнах теперь висел на боку красавицы, недвусмысленно предостерегая от рискованных движений любого, кому вздумается выступить против его владелицы. Молодой маг тяжело переводил дыхание – судя по всему, бег не был его любимым видом спорта. Юля и Кьяра, тоже явно державшиеся из последних сил, одновременно опустились на землю.
­- Стоп, - скомандовал Эфраим, хотя и без того никто и не думал двигаться дальше.
Он скинул рюкзак и сел рядом с принцессой. Юля, как ни плохо ей было самой, все еще сомневалась в необходимости длительной остановки.
­- Эфи…думаешь стоит?
Судя по всему, уже наступило утро, но туман и не думал рассеиваться, заполняя собой окружавшее их пространство. Впервые за все время, он был скорее другом, а если точнее – помехой, затруднявшей врагам их поиски.
­- Все смертельно устали, Юль, далеко мы в таком виде все равно не уйдем. К тому же, пора сориентироваться – где мы есть и куда, собственно, идти?
­- Мы все время шли на северо-восток, - тихим голосом сказал Аскар.
­- Откуда ты знаешь?
­- Вместе с магическим даром мы обретаем и способность к точному определению сторон света, - длинная фраза далась юноше нелегко – конец ее прозвучал хрипло, оборвавшись натужным кашлем.
­- Здорово…а на сколько мы удалились в Пустоши ты не знаешь?
­- Нет.
­- Хм, ну… - Эфи задумался. – Бежали мы часов девять-десять, минус выжидание…ну километров сорок пять точно отпахали. Однако мы оторвались очень быстро, помните – они растянулись в цепь, потому что не знали куда мы делись.
­- К реке нам нельзя, - задумчиво потянула Кьяра. – Там нас и будут ждать.
«И что нам делать?» - командирский дух улетучился из Юли еще в момент нападения, и теперь она могла лишь растерянно смотреть на неунывающего Эфраима.
­- Погоди, мне интересно, как нас вообще нашли. Искали-то именно нашу компанию…иначе бы не стали бросаться в погоню. Что думаешь об этом, Аскар?
­- Существует несколько способов разыскать человека, но все они отнюдь не просты и… - тут юноша смущенно бросил быстрый взгляд в сторону Кьяры. – Вашему высочеству возможно известно, что легче всего осуществить подобное в отношении близких родственников. Никто, кроме вас, никогда не встречался с нашими врагами. Гостей из Вальгаллы нельзя обнаружить с помощью магии, ни я, ни Сильм не бывали в Орофарне до ближайшего времени, так что отпечатки нашей ауры им попросту неоткуда взять…
­- Значит, остается мой брат, - спокойно, с едва уловимым вызовом в голосе заключила принцесса.
­- Да, ваше высочество.
­- Знаешь ли ты способ помешать ему? – принцесса смотрела прямо на мага, ничем не выдавая бушевавших внутри ее чувств.
­- Я не знаю, - начал было Аскар, но передумал, и добавил совершенно уверенно, - Это вряд ли возможно. Он ваш брат, и полностью разорвать эту связь представляется мне неосуществимым. Да и в магии он искушен гораздо больше меня.
Кьяра опустила голову. Самой страшной мыслью, терзавшей ее, была та, что по вине ее эгоизма обстоятельства привели к подобному. Не воспринимая пророческие слова Ведуньи на совете всерьез, теперь принцесса считала, что, уговорив любимого взять ее с собой, навлекла на него и весь отряд смертельную опасность. Из тягостного оцепенения ее вывел внезапный вопрос Эфи:
­- Если все так, тогда почему нас до сих пор не нашли? Если все так просто, то нас давно должны были окружить, но уже часов шесть, как никого не слышно, хотя местность открытая – все как на ладони, несмотря на туман.
­- Я не знаю, что происходит, - пожал плечами Аскар, в сторону которого смотрел Эфраим. – Не могу ответить на твой вопрос.
В этот момент Кьяру осенило. Наслаждаясь счастьем рядом с Эфи, она все путешествие и не думала вспоминать о своих способностях. Принцесса не была в полном смысле магом, но годы обучения у Ведуньи обострили ее и без того чуткую интуицию.
­- Зато я могу, - принцесса не отрываясь смотрела на Сильм. – Все дело в айрелине Сильм. Он прикрывает нас, все это время Тьел следил за мной, но я настолько свыклась с этим, что не обращала внимания. Хотя следовало бы. Знаете, оно как облачко, серое такое, далеко-далеко на горизонте сознания. А когда мы стали убегать, оно вдруг исчезло.
­- И при чем здесь айрелин? – не поняла Юля.
­- Айрелин – сильный магический артефакт, - пояснила Кьяра. – Как и все высшие творения магии, он защищает своего владельца.
­- Да, пожалуй, другого объяснения я не вижу, - согласился Аскар. – Замечательная догадка, ваше высочество.
­- Так значит, я вас всех теперь защищаю? – прищелкнула пальцами обрадованная Сильм. – Здорово!!
Менестрель улыбнулась, но Юля только покачала головой. Все еще ругая себя за неисполнение командирских обязанностей, она, тем не менее, остро переживала из-за несерьезного по ее мнению отношения к ситуации со стороны остальных. В ее глазах право на подобные приколы имел разве что Эфраим, у которого за плечами была серьезная военная подготовка и умение мгновенно реагировать в любой ситуации.
­- Эфи, мне это не нравится. Полагаться на подобные воздушные предположения - безумие. У нас нет ни малейших доказательств, что все именно так на самом деле.
­- Согласен, нету… - помедлил Эфраим, - но зато есть результат. Мы все еще на свободе. Хотя…разве что нас специально куда-то гонят.
­- Зачем? – пожала плечами Юля. – И чтобы гнать, надо не давать нам сворачивать с заданного направления, а сейчас, как я понимаю, мы вполне вольны в его выборе.
­- Тогда давайте двигаться дальше, - бодро предложила Сильм.
В ее голосе совершенно не было усталости, и Эфи вдруг с удивлением осознал, что и сам чувствует себя способным еще на один переход. Словно за эти полчаса ему вернули все истраченные за ночь силы. Это было тем более удивительно, что уже не могло объясняться действием айрелина – владелицей его была только Сильм, и поддерживать силы в остальных инструмент мог бы только в том случае, если бы обладал собственным разумом.
­- Юля, Кьяра – вам не кажется, что к нам вернулись силы?
Нахмурившись, Юля проанализировала собственное состояние и была вынуждена признать правоту друга. Правда, чувства она при этом испытывала смешанные – к ней снова вернулась надежда на успех, но участившееся в последнее время вторжение в их жизнь магии заставляло задуматься об ее обратной стороне. Больше всего ее тревожила неспособность Аскара контролировать ситуацию – но здесь у них не было выбора, тем более что он был единственным магом в их отряде. В этот момент юноша, словно осененный какой-то мыслью, буквально взлетел по склону.
Пару раз он поскользнулся и едва не покатился вниз, но словно и не заметил этого. Выбравшись из лощины, маг отряхнулся, огляделся, приложив руку козырьком ко лбу, и торжествующе замахал рукой.
­- Ну вот, так я и думал!! Идите скорей сюда!
Недоумевающее переглянувшись, остальные полезли за ним следом. Последним поднялся Эфраим – он помогал Кьяре и оглядывался по сторонам, держа по старой привычке автомат в руке, подтянув ремень на максимум и замотав на кисть. Встав рядом с Аскаром на краю лощины, они сначала ничего не увидели кроме тумана, плотным морем охватывавшего все пространство. Но там, куда указывал юноша, дымка слегка рассеивалась, рваными клочьями застыв в воздухе, освобождая ровно столько свободного пространства, чтобы можно было разглядеть правильные очертания возвышавшегося над равниной кургана, напоминавшего одинокий утес среди пенных волн.
­- Это один из тех курганов, о которых рассказывал Сирил. Их называют еще «пристанищем духов». Я только сейчас вспомнил, что где-то читал об их целительных свойствах.
­- Удачно мы зашли, однако, - оценил Эфраим. – Кстати, Аскар, вот и еще одно объяснение нашей неуловимости, хотя радиус действия кургана вряд ли велик. А на Габалинскую РЛС он не похож…
­- Чего? – не понял его последних слов маг.
­- Да так, не важно. Ну что – давай-те пойдем посмотрим, что там наверху. Или это запрещено?
­- Нет, можно, - Аскар спохватился. – То есть я не читал ничего, где бы говорилось что нельзя.
­- Ясно, девушки остаются здесь… - в очередной раз Эфраим попытался обезопасить хотя бы часть отряда, но в этот момент он увидел выступившую вперед Сильм с несколько комичным выражением лица и отнюдь не комичным стилетом в руке, вздохнул и тихо загнал пулю в затвор. – Ладно, идем все вместе.
Сквозь туман курган, выглядевший настоящим идеалом конической формы, показался им очень большим, что сразу же заставляло заподозрить его неестественное происхождение. Восхождение заняло довольно много времени, хотя лишенные травы склоны идеально подходили для подъема и не чинили отряду никаких препятствий. Туман постепенно становился все более плотным, пока, наконец, не рассеялся полностью. Друзья смогли наконец-то разглядеть вершину таинственного сооружения – окруженную камнями площадку, до которой предстояло еще идти и идти. Зато рядом вдруг обнаружился виток полузаброшенной тропинки, которая неторопливо огибала курган, подбираясь к вершине. Компания поспешила воспользоваться ею – они медленно поднимались по спирали над морем белого тумана, окрашенного у самого горизонта в розовый, в то время как небо расставалось с последними остатками ночи, радуясь наступлению нового дня.
Ветер усиливался – едва заметный еще полчаса назад, теперь он пронзительно свистел в ушах, заставляя путников кутаться в плащи. К вершине они добрались лишь через пару часов после того, как начали восхождение. На самом последнем витке тропинка неожиданно оказалась выложенной камнями, что в любой другой обстановке заставило бы отряд насторожиться, но здесь, между небом и землей, опасность словно и не могла существовать. Несколько шагов, и вот они оказались на площадке – идеально ровной, как будто составлявшие ее плиты полировали веками, и огороженной по периметру высокими, наподобие менгиров глыбами, видимо, призванными хоть немного защищать открытое всем ветрам мира место.
Невозможно описать удивление друзей, когда здесь, на самой вершине огромного кургана они обнаружили в самом центре аккуратную хижину с двускатной крышей, доходившей почти до самой земли. Высота домика составляла около полутора человеческих роста, под самой крышей было прорублено узкое прямоугольное окно, из которого наружу струился дымок, а дверью служила занавесь из высушенного тростника.
­- А это, видимо, жилище доброго духа, - улыбнулась Юля.
­- Ага, вот и он, - Эфраим не поддержал шутку, а показал автоматом в сторону хижины.
У входа в хижину стоял высокий стройный мужчина с белыми волосами и льдисто-голубыми, немного раскосыми глазами. Светло-серые одежды из грубой материи были перехвачены веревкой, концы которой болтались где-то на уровне его колен. Гудение ветра за стеной из менгиров возросло на тон, словно перед бурей. Сила чувствовалась в этом странном отшельнике – сила не магии, но самой природы. Здесь, вдали от мира, он не выглядел чужаком – скорее господином самому себе.
­- Привет! – радостно махнула рукой Сильм, прежде чем Эфраим или Юля успели сделать хотя бы шаг.
­- Ман’арин, - слегка растягивая слова, с акцентом приветствовал он их на эльфийском. – Приветствую вас здесь, на окраине освященного солнцем мира.
­- И мы вас, - видя молчание Эфи, чуть поклонилась принцесса. – Я – Кьяра, дочь короля Манейара и хранительница Восточных пределов. Со мной гости из Вальгаллы, спустя много тысячелетий снова пришедшие в наш мир – Эфраим и Юля, Аскар – принявший дар магического искусства и Сильм – странствующий менестрель.
Немного высокопарное приветствие прозвучало, как ни странно, более чем уместно в нынешней обстановке.
­- Мое имя Кун.
У Сильм вырвался невольный возглас, а Кьяра поклонилась и с нотками благоговения в голосе спросила:
­- Ведь это вы некогда носили звание первого клинка Эймсарда? Но как такое может быть…ведь это было еще во времена моего дедушки?
­- Я вижу, что наши пути, принцесса, не случайно пересеклись в этом древнем краю. Думаю, в доме нам будет удобнее беседовать – прошу вас.
Хижины состояла всего из одной комнаты. В центре помещался сложенный с большой аккуратностью каменный очаг не больше метра в высоту. К стенам на разной высоте были прибиты полки с мешочками, ларчиками и просто пучками трав, такие же связки во множестве свисали с потолка, хотя нашлось место и для многочисленных свитков и книг. Рядом с ними стояли простой стол из хорошо обструганного светлого дерева и топчан в качестве сидения. В дальнем углу помещалась узкая кровать, едва приподнимавшаяся над полом и застланная простым стеганым одеялом. В целом, обстановка выглядела аскетической, и кроме того, нигде в доме первого клинка Эймсарда не было видно даже перочинного ножика.
­- Сожалею, что не могу предложить вам достойных сидений. Я не привык принимать здесь гостей.
­- Не думаю, что это вызовет неудобства, - ответила Кьяра, все еще смотревшая на Куна как на сошедшую с гобелена легенду.
­- Как будет угодно принцессе.
Все расселись на полу полукругом, в центре которого оказался хозяин дома. Он сидел, поджав под себя ноги, и его лицо не выдавало ни одной эмоции, если таковые еще сохраняли какую-то власть над этим загадочным человеком.
­- Я бы хотел услышать, ваше высочество, что привело вас сюда.
Кьяра повела рассказ с самого начала, то есть с ее появления в мире Эфраима и Юли. Кун, поначалу слушавший ее с совершенно равнодушным видом, к середине рассказа поднялся и сделал несколько кругов по комнате. Заметив, что его движения отвлекают рассказчицу, он сделал знак не обращать на него внимания и начал возиться с очагом. У него была удивительная пластика – передвигаясь по комнате, мужчина почти не касался пола, словно скользя по воздуху и не производя никакого, даже малейшего шума.
Поставив на огонь чайник, Кун заварил в нем смесь трав как минимум из полудюжины различных мешочков. Когда прошло положенное количество времени, он разлил напиток по деревянным пилам и подал их гостям. Все это совершалось с неизменным выражением глубокой сосредоточенности на лице, граничащей одновременно с умиротворенностью и равнодушием. Своеобразный отвар оценил первую очередь Эфраим, который все больше убеждался, что этот мир в плане чая превосходит не только Россию и США, но и даже Израиль. Данный факт ему пришлось признать несмотря на всю еврейскую гордость. Однако главным достоинством напитка оказался не бесподобный аромат, не густой, неуловимо менявшийся от коричневого к зеленому цвет и не мягкий, с налетом терпкости вкус, - уже после пары глотков весь отряд почувствовал такой прилив сил, словно позади была не бессонная, полная тревог ночь, а долгий отдых и сытный обед.
Рассказ Кьяры тем временем подошел к концу.
­- Странные вещи творятся нынче в мире, - спокойно подытожил Кун. – Старые дороги вновь возвращаются из глубин истории, чтобы вплестись в новый неожиданный узор.
­- Но как вы оказались здесь? – принцесса наконец-то могла задать волновавший ее вопрос. – Прошло более полувека с тех пор, как ваша слава гремела по всему королевству и далеко за его пределами.
­- Да, с тех пор, как я покинул Эймсард, чтобы обрести Путь, прошло уже шесть десятков лет.
­- Какие же причины вынудили вас так поступить?
­- Видите ли, ваше высочество, - Кун отвечал охотно, хотя на его открытом, без единой морщины лице не отражалось никаких эмоций, - не только ловкость и быстрота реакции делают человека воином. Воин живет в каждом из нас, но в то же время каждый ведет свою собственную войну. Путем долгих размышлений я пришел к выводу, что должен быть некий Путь, который откроет истинного воина в человеке. Именно на поиски этого пути я отправился, когда покинул Эймсард.
­- Однако это было так давно, - покачала головой все еще сомневающаяся Кьяра, - а вы совсем не изменились. Шпалеры в нашем замке рисуют вас точно таким, как вы есть сейчас.
­- Да, это так. Много древних знаний хранят пустоши.
­- Вы обрели секрет бессмертия? – выдохнула Юля.
­- Такого секрета не существует, - едва заметно качнул головой Кун. – Но есть возможность привести тело в соответствие с духом.
­- В здоровом теле – здоровый дух, - изрек Эфраим и пояснил. – Так говорили наши древние. Значит, вы полагает, что все это, включая наше появление, было предопределено неким Путем?
Эфи охватило предвкушение очередного теологического спора, особенно на такую тему как божественное всезнание и человеческая свобода выбора. Юля, слишком хорошо знавшая своего друга, поспешила вмешаться до того, как азарт совсем поглотит его.
­- Эфраим, не развивай.
­- Не буду, - покорно кивнул тот. – И все же?
­- Да, ваш приход отнюдь не случаен, - Кун поднялся. – Но я позволю себе пока умолчать о причинах моей уверенности. Об этом вам поведают в древней обители.
­- Где?
­- Следуйте за мной.
­- Вот и попили чайку, - развел руками Эфраим в спину уже скрывшемуся за порогом воину.
Пока они спускались с кургана, солнце успело подняться до уровня глаз и окрасило расстилавшийся между небом и землей туман в удивительно теплый золотистый цвет. Воздух постепенно разогревался, идти приходилось почти бегом – тропинка, по которой было так трудно подниматься, теперь словно сама несла их вниз. И снова Эфраиму почудилось что-то неестественное в походке таинственного обитателя холма. Кун шел, сложив руки перед собой на уровне живота, немигающий взгляд его был устремлен куда-то вдаль, под ноги ему видимо смотреть и вовсе не требовалось. Ничего ненормального, но вместе с тем что-то необъяснимо отчужденное исходило от него.
Спустившись с кургана, воин некоторое время вел их сквозь заросли колючих кустарников, после чего отряд спустился в небольшое ущелье, служившее ложем неторопливой мутной речушке. Постепенно русло все расширялось, кое-где обнажилась древняя каменная порода, и в целом складывалось впечатление, что они словно погружаются в прошлое – с каждым шагом окружавшая природа становилась все древнее, затягивая отряд в толщу времен.
­- Куда завел нас Сусанин герой… - прошептал на ухо Юле Эфраим.
­- Думаешь? – обеспокоено посмотрела на него девушка.
­- Шучу, - пожал плечами тот. – Но прямо скажем – интересное место они выбрали для обители знаний.
Они продолжали идти по дну каньона, постепенно уходившего все глубже. Небо над их головами превратилось в изломанную полосу светло-голубого цвета, солнца, давно миновавшего зенит, видно не было. С обеих сторон красный гранит уступил место неизвестному Эфраиму очень темному, почти черному камню. Неплохо разбиравшийся в горных породах, Эфи после некоторых раздумий все-таки пришел к выводу, что это не вода проточила ущелье. Слишком уж правильной формой отличались дно и стены, настолько правильной, что даже сколов нигде не было видно. «Проплавило его, что ли?», - мелькнуло в голове Эфраима, но зацикливаться на отгадывании не хотелось – величественность места привело друзей в состояние, близкое к благоговению. Тишина, нарушаемая только гулким эхом их собственных шагов, была поистине священной – в ней чувствовалась умиротворенность и сила; безветрие и безмолвие только усиливали это ощущение.
Внезапно по правую руку от отряда открылась жила обсидиана. Точнее, темный камень внезапно, безо всякого перехода сменился цельной породой. Гладкая черная стеклянная стена поднималась высоко вверх, и, приглядевшись, можно было бы различить отражения идущего вдоль нее отряда, но на каньон с удивительной скоростью опускалась вечерняя мгла. Через сотню метров в стене внезапно открылась невероятной красоты арка, вся состоящая из ломаных линий. Ни единого плавного изгиба не было среди этих словно прожженных в скале сколах, но в их пропорциях, длине, углах крылось непонятное, непостижимое совершенство, сродни высшей гармонии. Друзья, зачарованные этим чудом, застыли на месте.
­- Невероятно, - прошептала Сильм.
Ее глаза засияли так ярко, словно впитали блеск причудливых линий арки. Она пожирала врата жадным взглядом, словно перед ней внезапно открылась книга высшей мудрости, скрывавшая самые сокровенные тайны мироздания. Остальные тоже не могли отвести глаз от зрелища. Сияние в глубине арки, едва тлевшее когда они подошли, постепенно разгоралось все ярче – из маленькой звездочки оно превратилось в огромный пылающий шар, который внезапно раскололся на части, и на пороге возникла высокая фигура.
Покрой его одежды был настолько сложен, что это нельзя было назвать ни хламидой, ни костюмом – казалось, отдельные части ее никак не было связаны друг с другом, но, тем не менее, это странное, иссиня-черное одеяние казалось единым целым, и Юле пришло в голову, что она назвала бы его доспехом, хотя безусловно, это была лишь ткань. Мужчина был стар, несомненно, очень стар, но годы словно отступили от него – пепельные волосы спускались на плечи, а спереди были перехвачены двумя лентами, в уголках глаз не было ни единой морщинки, а рука, сжимавшая длинный посох, заканчивавшийся ярким пламенем, выглядела сильной и ничуть не бестелесной. Он некоторое время с улыбкой смотрел на застывших гостей и по-прежнему безмятежного Куна, стоявшего чуть поодаль.
Удар посоха, многократно усиленный эхо, отразился от одной стороны каньона, потом от другой, и, словно обретя собственную жизнь, помчался гулять по руслу реки, то замирая вдали, то снова возвращаясь и шаловливо напоминая о себе гулким раскатистым шумом. Отряд мгновенно стряхнул с себя оцепенение, а старик улыбнулся на этот раз широко и дружелюбно, в очередной раз наблюдая в действии свой способ привлечения внимания гостей.
­- Я рад снова приветствовать пришельцев в этом доме, - медленно, нараспев произнесенная фраза выглядела не импровизированной, а ритуальной.
­ Мы пришли, мы вновь вернулись
Пройдя века и звезды.
Пока нас времени река зовет,
Мы будем приходить сюда, - ответила за всех Сильм.
­- Я рад, что древнее приветствие еще не забыто в мире, - радостно кивнул старец.
­- А наша маленькая менестрель, похоже, еще и знаток древних преданий, - тихо заметила Кьяра.
­- И снова скажу, что я рад, - повторил тот. – Много времени минуло с тех пор, как здесь в последний раз звучало приветствие «охотников».
­- А почему нам никто не сказал, что мы теперь в списках «Общества рыболовов и охотников»? – съязвил Эфраим. – Неужто забыли?
­- Прекрати молоть чепуху, - шикнула на него Юля.
Старик прищурился.
­- Я чувствую магию древних врат за вашей спиной. Вы не из нашего мира, вы двое?
­- Не местные мы, - буркнул Эфи.
­- Это гости из Вальгаллы, наставник, - почтительно сказал Кун.
­- Что же, значит и правда наступают новые времена, раз они пришли сюда.
­- Те времена, которые мы давно предвидели и о которых говорили, наставник.
­- Что же, приглашаю вас в нашу обитель, - старик как-то весь съежился, сияние его посоха померкло, а весь образ в целом утратил значительную долю своей величественности, словно напоминание Куна оказалось слишком тяжелым для настоятеля.
­- Ну вот, как всегда о нашем приходе уже успели сообщить, - пошутил не заметивший перемены Эфраим.
­- Эфи, хватит нести чушь! – на этот раз очень сердито оборвала его Юля. – Разве ты не видишь, что твои шуточки сейчас абсолютно неуместны?
­- Ладно, вижу, каюсь, постараюсь исправиться, - в тон ей ответил друг и подмигнул.
Они уходили все дальше вглубь странной каверны. Что-то не складывалось у Эфраима, что-то виделось ему в этих изгибах, бесчисленных прожилках странной серебристой руды, какой-то высший порядок, недоступная пониманию закономерность. Это беспокоило гораздо больше, чем странный старик и даже больше ожидавшей их обители. Он вообще терпеть не мог, когда чего-то не понимал, но вряд ли сейчас настоятель или Кун стали бы объяснять тайну пещеры.
Ход довольно круто шел под уклон, а вскоре и вовсе начал спирально уходить вниз. Чем дальше, тем меньше становился блеск стен, но воздух по-прежнему оставался легким, чистым, и даже сил не становилось меньше, хотя они покинули жилище Куна на вершине кургана несколько часов назад. Вскоре коридор влился в большую пещеру, в которой талант неизвестных ваятелей раскрылся в полной мере. Идеальные пропорции помещения поражали воображение – казалось, человеку создать такое просто не под силу. Каждая ниша, каждый скол и даже любая неровность пола – все было на своих местах, завершено и совершенно в своей законченности. Словно идеально ограненный бриллиант, вся зала казалась настоящим произведением искусства, в котором, однако, было что-то от высшей математики – похожее ощущение бывает, когда, решая сложное уравнение, неожиданно для самого себя находишь способ свести его к знакомой и простой форме. Даже устроенные в нишах альковы, расставленные вроде бы безо всякой системы деревянные скамьи и столы, не могли нарушить впечатления царившего изящества, хотя, судя по всему, изначально их здесь не было.
Постепенно выяснилось, что в пещере кроме них есть и еще люди, которые, судя по всему, здесь же и жили, просто научились передвигаться, разговаривать и вообще заниматься любыми делами так бесшумно и незаметно, что их движения казались чем-то совершенно незначительным на фоне грандиозности устройства самого помещения. Наставник медленно, не говоря ни слова, повел их дальше, вглубь, давая время привыкнуть к обстановке. На них практически не обращали внимания – молодых среди жителей пещеры не было, чем-то неуловимо похожие друг на друга, все они вели себя так, словно были одновременно дома и в святилище, поэтому такими чужеродными казались все предметы обихода, да и сами скользящие вдоль стен фигуры.
­- Дедушка, где мы? – менее других впечатленная Сильм слегка дернула настоятеля за рукав.
­- Хм, спасибо за лестное прозвище. Это наша обитель, которую мы называем коакоассе.
­- «Дом в доме»? – перевела Кьяра. – Как это?
­- У нас не так много времени, - проигнорировал ее вопрос настоятель. – Вам надо идти дальше и никто не знает, что именно пригодится вам в пути.
«Для непредвиденных случаев в бумажнике давно уже существует кармашек прямо под клапаном для монет», - подумал Эфраим, но вслух сказал совсем другое:
­- Вся эта пещера – не ваших рук дело, правильно?
­- Совершенно верно. Ее создали те, кто были и ушли прежде всех остальных.
­- Те, кто создал Арку Смерти? – уточнила Юля.
­- Да. Об этом нам тоже предстоит поговорить. Присядем.
Они уселись на две простые деревянные скамьи, стоявшие в небольшой нише вдали от остальных.
­- Ваш приход сюда был предрешен заранее.
Фраза прозвучала столь уверенно, что Эфраим в силу опыта сделал собственные выводы и прямо спросил:
­- Так это ваши люди напали на нас у реки?
Спутники удивленно воззрились на него, словно им и в голову не могло прийти подобное, лишь Кун даже не повернул головы.
­- Это были люди королевского сына и его покровителя. Они хотели захватить ваш отряд, в особенности гостей из Вальгаллы, - он заметил одновременно возникший на лицах Эфи и Юли вопрос и кивнул. – Откуда мы знаем об этом, хотели спросить вы? Чтобы ответить, придется начать издалека. Пустошь не зря считается самой древней областью нашей планеты. Здесь мы называем весь остальной мир Новыми землями, и знаете почему? Потому что именно здесь зародилась подлинная Жизнь – та, что превращает пустое пространство в мир, та, что наполняет воздух дыханием, а землю – теплом. Древние, что оставили нам в наследство арку и эту пещеру, а также много других бесценных вещей, жили именно здесь и мы, теперешние обитатели Пустоши, чувствуем следы их пребывания. Наверное, они сделали нас другими, в чем-то не похожими на жителей Новых земель. Именно поэтому мы выбрали другой путь. Не пытались сконцентрировать всю жизнь в городах, не мешали природе быть там, где она хочет, не собирали ее силу в библиотеках, как поступали Эльфы, не тратили мощь духа на создание государств и империй подобно людям, не старались подчинить себе саму мировую твердь подобно гномам, но и не открывали своих врат тьме. Мы шли по тонкому, подобному нити пути, на котором постоянно, каждый миг наш заключал в себе поиск истинной гармонии, на оси которой и стоит вся земля. Нас мало…может быть, как раз по этой причине. Благодаря этому Пустошь и остается Пустошью. Но взамен нам дано познать многое из того, что неведомо ни магам, ни обычным людям, что сокрыто от них толщей обыденности и заблуждений. Мы способны чувствовать взаимосвязь, гармонию света и тени, а с ними и всех сил, что поддерживают бесконечную игру мироздания. Благодаря чувствам, мы смогли узнать, что вашему пути суждено пересечься с нашим, как и то, что иная, противная нам сила окажется невольным этому помощником.
­- Однако, - только и смог произнести Эфраим вместо комментария и невольно ощутил беспокойство от пребывания рядом с людьми, которые «знают все, что было, есть и будет».
­- Ныне же пошатнулись сами устои нашей земли, потому что одна из сил решила воспользоваться Аркой. Этого нельзя было допускать ни в коем случае, но раз уж непоправимое случилось, мы вынуждены действовать, и тем самым оказываемся участниками, а не сторонними наблюдателями.
­- Однако нечто подобное уже происходило во время Войны Единорога. Почему же о вас нет ни слова в хрониках тех времен? – спросил Аскар.
­- Справедливый вопрос, - чуть опустил голову старик. – Тогда мы слишком долго были безучастны, позволили себе надеяться, что маги одумаются и осознают очень простую истину. Равновесие – это наш щит от хаоса. Увы нам, мы ошиблись, но даже когда было уже слишком поздно сумели помочь. Медея многое узнала от нас тогда, но внутри нее горело иное пламя, не похожее на то, что у других. Не была она близка и нам, так что мы смогли дать ей лишь самые начала, наметить первые шаги, первые узоры нитей судьбы, но как она распорядилась нашими дарами не в силах познать даже мы сами.
­- И теперь вы решили проявить больше активности, чтобы не вышло как в прошлый раз? – догадалась Юля.
­- Можно сказать и так, - просто развел руками наставник. – Но вы должны понять, что знание – это, прежде всего, огромная ответственность, и нам трудно измерить какую часть ее под силу будет вынести именно вам. Поэтому не держите на нас зла, если вам покажется, что мы открыли слишком мало из того, что знаем…
­ - Простите, - почти перебил его молодой маг, - но из ваших слов как будто следует, что только в таких вот общинах, избравших особый путь, и сосредоточена вся жизнь в Пустоши. Но от одного смотрителя на том берегу мы знаем, что здесь обитают и другие люди…или не совсем люди.
­- Вы говорите о северянах-приверженцах тьмы.
­- Приверженцах Тьмы? – распахнула глаза Кьяра.
­- Да, еще задолго до войны единорога Тьма расселилась на севере Пустоши.
­- Тьма в смысле сила? – уточнил Эфи.
­- В некотором роде можно сказать и так. Хотя и воплощалась она в конкретных магах, очень древних и сильных, отколовшихся от конклава.
­- Я ничего не слышал об этом! – выпалил пораженный Аскар.
­- Разумеется, лишь в войне Единорога возникла потребность в систематических записях….и пришло осознание того, что эти записи стоит хранить и беречь. Для этого основывались библиотеки….подобные той, что находится в замке Игнол. Но о магах, о которых я веду речь, уже мало кто помнил в ту эпоху. Они основали глубоко на Севере, у подножия Ледника свою цитадель, и почти не покидали ее, стремясь познать ту часть силы, что была отринута остальными. Тогда впервые после ухода Древних Пустошь ожила – туда стали стекаться многие, не замедлило возникнуть царство, но его конец наступил быстро и был бесславен. Народы, некогда сплоченные и измененные черной силой, расползлись и погрязли в междоусобицах, но мест тех так и не покинули. Лишь немногие осмелились пойти сюда, на юг – именно они известны в Новых землях как люди курганов. Здешняя природа действует на них благотворно, постепенно они познают свой путь, но нам еще рано вставать с ними на одну тропу. Однако вам следует поспешить, - неожиданно оборвал он рассказ.
­- Куда и зачем? – Юля не хотела демонстрировать как сильно ее заворожили рассказы «подгорного старца», да и торопиться предпочитала только по очень серьезным поводам.
­- Вы на правильном пути – Арка Смерти ждет вас, а торопиться необходимо, потому что ваш противник уже одной ногой встал на путь своих предшественников. Пока он колеблется, но хаос силен и умеет склонять на свою сторону даже самых гордых и стойких.
­- Чудесно! – фыркнула девушка. – Все это очень интересно, но нельзя ли услышать что-то более конкретное, что могло бы помочь нам. Никто так и не удосужился сказать, что нам делать с этой Аркой. Хотя постойте, нам, безусловно, намекнули, что неплохо бы было ее уничтожить, но видимо по рассеянности забыли объяснить как это сделать!
­- Я могу сказать вам лишь одно – Арка – всего лишь начало.
­- И на том спасибо…
­- Но с вами пойдет наш лучший ученик. Кун.
­- Кун – ваш ученик? – удивилась Кьяра.
­- Да, один из тех немногих, кто приходит к нам, чтобы познать свой путь. Прозреть и обрести свою дорогу.
­- Возможно…. – королевская дочь запнулась. – Возможно, вы могли бы чуть больше рассказать нам о наших противниках. Я имею в виду, что кроме легенд и имен нам мало что известно наверняка.
­- Хороший вопрос, да и вреда особого не будет. Но эту повесть, как вы уже поняли, стоит начинать с времен древний, задолго до Войны Единорога. В новых землях мало кто знает об этом, слишком многое было утеряно. Но в Пустоши, обособленной от остального мира, сохранились самые невероятные и самые древние предания. Задолго до Войны Единорога, когда еще не было конклава магов, случились события гораздо более странные, чем те, отголоски которых мы чувствуем сейчас. То было время познания магии, первых проб и ошибок. Создавались школы и учения, превращались в ордена и обители, никто не был уверен в своих знаниях и мало кто объективно оценивал собственные силы. Тогда образ мира был совсем иным, хотя вам и сложно это себе вообразить. Но думаю, гостям из Вальгаллы это проще – они ведь уже почувствовали как два мира могут различаться и как в одном и том же мире удаленные друг от друга местности могут быть непохожими словно огонь и вода. Весь воздух тогда был пронизан магией, а ее дивные творения были повсюду. Именно при возведении одной из многочисленных твердынь был обнаружен тот источник волшебства, что ныне мы зовем Тьмой. На самом деле, это лишь один из видов управления магией, способ построения заклятий и направления потоков энергии, но он был ощутимо непохож на все изученные ранее. Поэтому он притягивал все новых адептов со скоростью бури и так же быстро отбрасывал их назад, дразня своей недоступностью. Но первым – самым первым – был величайший маг того времени, а может статься и всех времен, Дэуем. Он специально ушел на север, в суровые края, укрытые сенью Ледника, чтобы никто не мог помешать его проникновению в тайны, доселе неведомые. Он был по-настоящему мудр и основал свой орден в глубокой тайне, даже имена первых адептов Тьмы навеки утеряны для памяти. Здесь, в Пустоши он сумел познать очень многое, поэтому выстроил две твердыни. Одна так и не была найдена по сию пору, а вторая – о ней известно, что она стоит глубоко в тундре, там, где сама земля обращена в лед. Однако нельзя забывать, что он выбрал путь по которому нельзя идти, не разрушая попутно основ мироздания, ибо высшие заклятия Тьмы строятся на основе силы, черпаемой из Скоб Мира.
Старец остановился на мгновение, чтобы перевести дыхание, и обвел глубоким взглядом застывшие лица слушателей.
­- Первыми тревогу подняли эльфы. Тогда они впервые вышли из закатных волн в наш мир, и люди дивились их красоте. Даже маги забыли на время о своем тщеславии и неустанных поисках. Истинные дети мира поселились среди них и стали учить всему, что знали сами, но хорошо помня, как опасно бывает знание в руках невежд. Именно тогда эльфы поведали о тьме и опасности ее учения, но увы – совсем не тот результат вызвали их слова, которого они ждали. Многие открыто заявили о том, что должна быть изучена вся гамма магии. Начались долгие столетия Хаоса. Многие потом зададутся вопросом – не эльфы ли явились невольной причиной тех годов, черных как сама ночь. Но мне кажется, это был скорее акт жертвования – они вызвали первый удар на себя, спасая еще юный и неопытный мир, с которыми навеки связали свои судьбы. Как бы то ни было, началась война, первая в истории война магов. Хроник тех дней нельзя найти нигде в новых землях, потому что не осталось ни одного клочка земли, который бы не затронули страшные беды той поры. Многое было создано, но еще больше было утрачено навек, потому что воевали не только эльфы и Тьма, между собой дрались и ордена, и города, брат шел на брата. Это была поистине вселенская сеча. Именно тогда впервые была обнаружена Арка в земле Туманов, тогда был открыт проход в Вальгаллу и был созван первый Конклав. Победа…едва ли ее можно так назвать, но все же это было лучше чем ничего, хотя соратников эльфов осталось в живых не намного больше, чем сторонников Тьмы. До самой Войны Единорога эльфы оставались среди людей, они следили, чтобы Тьма не возродилась вновь, но знание, единожды открытое, уже не может оставаться тайной вечно. Надо еще добавить, что есть мнение, по сию пору неопровергнутое, что Тьма – есть истинная сила нашего мира, но для того чтобы окончательно утвердиться в нем, ей нужно подчинить все души, населяющие эти земли. Именно желание найти то единственное Великое Заклятие, который бы позволило такому свершиться, и будоражило умы многих и многих волшебников. Сама Война Единорога на Темных никак не отразилась – они были в стороне, издалека наблюдали за раздорами в стане врагов и их играми с Хаосом, но неуклонно укрепляли свою цитадель, твердо веря в то, что их час настанет. Прошло две тысячи лет и в цитадель пришел молодой черноволосый юноша, которого вы все знаете как Санкара. Многим он живо напомнил Дэуэма, хотя его описания и сохранились лишь в обрывках легенд. Однако они были схожи в проницательности и великолепном уме, но Дэуэм был отшельников и философом, он стремился овладеть знанием ради самого знания, все остальное было инструментом, не более. Санкар был другим. Он уверился, что ему одному открыт истинные смысл Великого Заклятия, что он и только он знает, как достичь всей полноты Тьмы. И он решился зайти гораздо дальше, чем кто-либо из его предшественников. Результаты нам не известны, но боюсь, что истина видится ему в искаженном свете, и следуя выбранному пути он ведет наш, а возможно и ваш мир к гибели.
­- Вы….вы говорите серьезно?
­- Вполне, поэтому вы….именно вы должны остановить его там, у Арки. Арка – начало и конец всего, альфа и омега. Марилла поступила мудро, это был блестящий ход – гости из Вальгаллы, пришедшие как раз вовремя к очередной войне света и тени, принесли с собой элемент случайности и непредсказуемости, который путает все планы и одновременно делает невозможное возможным. Похоже, даже наш мир включился в игру – до сих пор он оберегал вас, чтобы дать освоится, понять смысл ведущейся вокруг борьбы. Теперь вам предстоит участвовать в ней наравне с остальными. Поэтому с вами пойдет Кун – он постиг сам дух войны, постиг и сохранил внутреннюю гармонию.
Невозмутимо следивший за повествованием Кун поклонился. Все пятеро ответили ему пристальным взглядом, по-новому оценивая неожиданного попутчика.

[Клер >>>]

Глава 13
Проснувшись, Эфраима охватило странное, даже немного непривычное чувство. На ночлег их устроили в двух смежных пещерах, обставленных аскетично, но с неким подобием уюта. На каменных столиках в каждой «комнате» стояло по свече, кровати, сделанные из тростника, могли бы показаться жестковатыми, но вся компания настолько вымоталась за прошедшие двое суток, что даже не заметила неудобства. Проснувшись, Эфи подумал, что не слышит ни единого звука, даже шороха шагов, но при этом он отчего-то был абсолютно уверен, что отшельники давно уже на ногах…если они вообще ложились.
Иногда утром, выходя из дома, человеком овладевает ощущение полной упорядоченности, словно день его просчитан с точностью до минуты , и это чувство как никогда приятно греет душу. Что-то похожее на это и испытал Эфраим – казалось, мир принял их, но ведь с другой стороны это означало, что теперь все будет по-настоящему и отступления не предполагается. По этому поводу стоило выкурить сигаретку.
Со словами «Наши цели ясны, задачи определены, за работу товарищи!» он рывком поднялся с ложа и разбудил Аскара. Молодой маг казался преисполненным впечатлений, поэтому оделся мгновенно и последовал за Эфраимом в главный зал, где они обнаружили Сильм, которая как всегда наигрывала что-то неуловимо знакомое на своем айрелине. Голова девушки клонилась совсем близко к инструменту, и прядь иссиня черных волос лежала четким полумесяцем на нежной коже ее лица.
­- Привет всем, - весело улыбнулась она – похоже, ничто на свете, никакие испытания и загадки не могли лишить эту девушку непосредственности и жизнерадостности.
­- Привет и тебе, наш великий дух оптимизма, - Эфраим уселся рядом, Аскар предпочел остаться стоять.
­- Ты проснулся в хорошем настроении?
­- Не знаю, но при виде тебя оно сразу улучшилось. Где Юля и Кьяра?
­- Ну, им нужно время, чтобы проснуться как следует, - рассмеялась Сильм.
В этот момент в зал вошли Старец и Кун. Наставник, казалось, вовсе не ложился – по крайней мере его облик не изменился ни на йоту, а вот воин сменил обувь на тяжелые, с толстыми подошвами сапоги, накинул поверх неизменной белой хламиды кожаный жилет, а на поясе у него теперь висел не только меч, но и пара острых кинжалов.
­- Что же, - Старец сложил руки перед собой. – Настало время вашего похода.
­- Мы заметили, - преувеличенно бодро отозвался Эфраим, глядя в сторону подошедших Юли и Кьяры.
­- Напоследок мы хотели бы преподнести вам несколько скромных даров в надежде, что они окажут вам помощь на избранном пути, - по едва заметному знаку от стен отделились трое отшельников, и, не говоря ни слова, приблизились к Старцу. – Аскар, взамен утраченных тобою книг, мы дарим тебе вот это сборник «Основы пространственной и временной магии» великого мага прошлого Фихтенгольца.
Судя по выражению лица Аскара, со священным трепетом принявшего дар, ничего подобного он и не чаял не то, что получить в дар, но когда-либо увидеть воочию. Все три книги были удивительно красивы – с золотыми обрезами и выпуклыми, словно прозрачными буквами на обложке.
­- Юля, возьмите этот талисман, - он протянул девушке кулон на золотой цепочке с простым, неграненым камнем, напоминавшем черный янтарь. – Его использовали те, кто отваживался ходить по дороге снов. С вами вышло сложнее, прекрасная Сильм – трудно подобрать что-либо, достойное вашего айрелина, но мы все же отважились. Позвольте преподнести вам вот этот мешочек. На первый взгляд в нем практически ничего нет, но кто знает – возможно, его содержимое проявит себя в самый нужный момент, когда все осязаемое будет бессильно. Эфраим, твое оружие не имеет равных на просторах нашего мира, но все же порой и добрая сталь может сослужить неплохую службу. Поэтому прими вот этот клинок – о нем не сложено много легенд, он не воспет в балладах менестрелей…
­- Это исправимо, - вклинилась Сильм.
­- Так вот, - с улыбкой продолжил наставник. – Несмотря на это, мне кажется, он будет тебе вполне под стать. Кому как не гостю из Вальгаллы владеть им?
Последние слова показались Юле несколько туманными, но она быстро забыла о своих подозрениях, стоило одному из отшельников развернуть сверток из темной ткани, который он почтительно держал в руках. В пещере было мало света, а естественного не было и вовсе, но, казалось, сияние исходило от самого клинка – длинного, неширокого, с витиеватой гардой и убористой вязью древних письмен по всему лезвию. Сокровище это, после любования, снова оказалось в обычных кожаных ножнах, но судя по взгляду Эфраима, он успел прикипеть душой к новому оружию.
Кьяре Старец осторожно вручил небольшой футляр со строгим наказом не открывать до захода солнца, ибо солнечные лучи губительны для содержимого. Юлю снова кольнуло подозрение, но так как сборы подходили к концу, ей нашлось о чем позаботиться в первую очередь. Распределив съестные припасы и прочие принадлежности, маленький отряд, состоявший теперь уже из шести человек, покинул убежище отшельников в скале. Прощание вышло кратким, без напутственных речей и клятв. Юля вспомнила прощание в Орофарне, и не смогла решить, что же оказалось ближе ее сердцу.
Солнце стояло уже довольно высоко, и первое время путники даже немного слепли от его пронзительных лучей – за почти сутки в пещере глаза успели привыкнуть к полусумраку, царившему в обители отшельников. Эфраим и Юля полагали, что Кун захочет вернуться к своему жилищу, чтобы взять все необходимое, но к их удивлению воин почти сразу же повернул строго на юг, уводя путников вглубь Пустоши.
Юлю с самого момента подъема мучил один-единственный вопрос, но она далеко не сразу решилась задать его. И дело было не в робости, хотя отчасти и в ней тоже. Просто девушка еще не определила для себя как относиться к их новому спутнику и уж тем более как к нему обращаться. Его имя больше напоминало наспех выбранный псевдоним, и оттого еще больше казалось чужим – чужим именем, принадлежащему чужому человеку. Но вопрос был важен, Юля чувствовала это, поэтому собралась с духом и задала его.
­- Кун, - пауза в ее речи была едва ли на долю секунды длиннее положенной. – Скажите, как именно вы планируете добираться до моря? Отсюда, если я правильно помню карты, путь не близкий.
­- Через Пустошь, - он ответил ей в своей типичной, безэмоциональной манере, но что-то похожее на усмешку она все-таки заметила.
­- Замечательно, - упавшим голосом заметила девушка, - но что же мы будем есть? Ведь это займет добрую неделю, если не больше – столько еды у нас с собой нет.
­- Пустошь поможет нам, не волнуйтесь, - он на секунду задумался, подбирая подходящий эпитет, - не волнуйтесь, юная леди.
Растерянной и немного оскорбленной Юле оставалось лишь кивнуть в ответ.
Они двигались по вересковой равнине – на сколько хватало глаз, впереди раскинулось все то же серо-бурое море пожухлых кустарников и колючек. Растения то и дело норовили зацепиться за одежду путников, мешая идти, но это лишь скрашивало однообразность путешествия. Кун вел их уверенным, размеренным шагом, переходя с одной тропинки на другую – судя по всему, ими пользовались некрупные дикие животные, в основном парнокопытные. Эфраиму отчего-то захотелось, чтобы это непременно оказались дикие кабаны – истоки подобного желания он вряд ли смог определить и сам. Однако по некоторым признакам можно было уверенно определить время года – зимнее солнце светит по-особому, издали, но тепло, заливая землю мягким янтарным светом.
Готовиться к привалу начали загодя, чтобы пообедать не торопясь и с комфортом. Путешествие наводило компанию на пасторальный лад – впрочем, на какой лад оно наводило Куна, не знал никто. Ели в основном молча – и от легкой усталости, и от голода, но когда в костер подбросили новую охапку вереска, и веселые языки пламени с треском набросились на это кушанье, Эфраим заварил чаю и постепенно завязалась неспешная беседа.
­- Скажите, Кун, вот настоятель столько говорил о пути - в чем же сущность вашего пути в таком случае? В нашем мире об этом говорится чуть ли не на каждом углу, правда мало кто претворяет эти заявления в жизнь.
­- Я хотел бы услышать о них более подробно, - признал воин, не сводя взгляда с пляшущего пламени. – Но в другой раз. Ведь суть пути нельзя постичь за час, день или даже год. А все, что к сути не относится – всего лишь пустые и ненужные слова. Нам многое предстоит пройти вместе и даже научиться друг у друга, так что не стоит тратить попусту время.
­- Нормальный ход, - прокомментировал ответ Куна растерявшийся Эфи.
Ему на помощь пришла Юля. Девушка отнеслась подозрительно к последним словам мужчины, ведь не на пикник же они в самом деле собрались, чтобы отмалчиваться и закутываться в тайны.
­- Честно говоря, немного не логично. Если по вашим словам нам так много предстоит пережить вместе, наверное, и вам, и нам стоило бы хоть немного узнать друг о друге. Кто знает – иной раз такие сведения могут спасти жизнь.
Кун отвернулся от костра и на мгновение встретился с ней взглядом – Юля вздрогнула и отвела глаза. Она не собиралась говорить так резко и серьезно – скорее планировала изречь сто-то саркастичное, над чем посмеялась бы Сильм и ухмыльнулся Эфраим. Но вышло по-другому, и сейчас по ее мнению своими словами она поставила под угрозу целостность отряда. Однако вопреки всему, Кун совершенно не обиделся.
­- В ваших словах есть доля разумности, миледи. Однако вы плохо понимаете, о чем просите – чтобы рассказать хотя бы малу долю моих исканий, нам придется сидеть тут не одну ночь, а ведь времени у нас в обрез.
­- Да, Юля, ведь Кун….Кун очень много успел повидать на своем веку, - попыталась применить дипломатичность Кьяра, для которой Кун был в большей степени ожившей легендой, чем обычным человеком со своими недостатками и слабостями.
­- То есть по вашему получается, - не отступала девушка, - что так как вы неспособны изложить кратко хоть что-нибудь о вас, а мы, в свою очередь, не способны это уразуметь, лучше и не пытаться?
Аскар в ужасе приложил ладонь к лицу, Сильм хмыкнула, Кьяра и Эфи одновременно повернулись к Юле с разной степенью недоумения во взгляде. Эфраим, отчасти в душе аплодировавший отчаянному наступлению подруги, тем не менее считал, что правильным было бы отступить и повторить ту же схему следующим вечером или в более располагающей обстановке. Скажем, в какой-нибудь таверне с достаточным количеством спиртного под рукой.
­- Ваша формулировка свидетельствует либо о сильном любопытстве, либо о сильном страхе, - резюмировал после минутного молчания воин. – Любопытство вам, право, не к лицу, а бояться меня нечего. До той поры, пока мы на одной стороне.
Ответом ему было лишь тягостное молчание. Посидев в тишине еще несколько минут, все улеглись спать, стараясь не смотреть в сторону добровольного часового, сидевшего с поджатыми под себя ногами и мечом, неподвижно лежавшим поперек коленей.
Утром собирались наспех, хотя торопиться, казалось, было некуда. Солнце светило ярче, высветляя и без того белесый песок у них под ногами, слепя глаза и ничуть не согревая. Обогнув очередной холм они внезапно увидели перед собой огромный остов дракона – скелет напоминал экспонаты из палеонтологического музей, только был куда больше и внушительнее. Белоснежные кости словно вырастали из пожелтелой травы, росшей на холме и у его подножия. Череп, размером с туристический автобус, с двумя рогами на носу смотрел прямо на них пустыми черными глазницами, извивающийся хвост терялся где-то вдалеке.
­- Вот это зверюга! – выпалил Эфраим.
Он легко сбежал с холма, на который взбирался чтобы осмотреть местность, и остановился прямо у носа чудовища. Череп, хоть и был вытянутой формы, тем не менее нависал над ним, совершенно равнодушный к тому восторгу, который вызывал у зрителей. Эфраим, а вслед за ним и Юля, пребывали в состоянии невероятного восхищения – столько читать о драконах, и наконец увидеть своими глазами если не живого, то хотя бы останки. Поражала невероятная белизна костей – ни пятнышка желтизны нельзя было найти, хотя ощущение древности витало над остовом дракона.
­- Красота, - мечтательно сказала Сильм.
­- Да, - вымолвил Аскар, просто чтобы что-то сказать – других слов у него не нашлось.
Кун промолчал, но поклонился.
­- Кьяра, а почему никто не предупреждал нас, что у вас водятся такие милые зверушки?
­- Никто никогда не верил в их существование, - пораженная не меньше любимого принцесса лишь покачала головой. – Во всяком случае в Орофарне.
­- А я вот всегда верила, - твердо возразила Сильм, ласково поглаживая клык, который был в двое больше ее в высоту.
­- Интересно, что с ним стало? – спросила Юля.
­- Неизвестно, - ответил Кун. – эти кости лежат здесь очень, очень давно.
­- А почему их еще не растащили на сувениры?
­- На что? – переспросил воин.
­- Эфраим имеет в виду, - объяснила Юля, - что кости дракона наверняка весьма ценны. Уже одной своей древностью, и удивительно, что никто не взял их.
­- Это не так просто, древних животных охраняет их магия, и не думаю, что даже архимаги решились бы на подобное?
­- Но мы-то можем! – торжествующе заключил Эфраим. – Ведь на нас не действует ваша магия.
­- Вы собираетесь осквернить прах? – уточнил воин, глядя прямо на него, и глаза его потемнели, словно небо во время грозы, а в голосе звякнул металл.
Эфраим улыбнулся про себя.
­- А почему ты думаешь, что это было бы оскорблением по мнению праха? Вполне вероятно, что Дракон Иваныч был бы только рад, узнав, что после его успокоения странствующие гости из Вальгаллы возьмут пару косточек уже хотя бы для того, чтобы доказать своим туполобым мудрецам, как многое в этом мире за гранью их понимания?
­- Драконы были великими созданиями, - тихо и медленно произнес Кун. – А также мудрецами и воинами. Такой остов – это памятник их мудрости и величию. Не нам разрушать его.
­- Нет, я все еще не понял, с чего ты так решил?
Ответа не последовало. Повисшая тишина действовала угнетающе – погожий, пусть и прохладный денек внезапно превратился во что-то чужеродное и тяжелое.
­- Эй! – громкий крик Сильм разорвал повисшее молчание. – Идите сюда!
Пока Эфраим пререкался с Куном, менестрель успела добраться до хвоста скелета, и теперь с торжествующим видом указывала на два позвонка размером примерно с кулак, которые лежали рядом с хвостом. Места, откуда они могли бы выпасть, заметно не было.
­- Ну что ж… - стараясь не коситься в сторону воина, Эфраим быстро наклонился и поднял кости. – Думаю, вопрос решился сам собой.
Один из позвонков он протянул Юле. Девушка в нерешительности смотрела на молочно-белую костяшку, лежащую на ее ладони, и не знала, как правильно реагировать. С одной стороны, скелет, казалось, сам отдал им эти фрагменты, никто не касался скелета и не «осквернял прах», по выражению Куна. Но с другой стороны….она боялась, что не выдержит. Ее восприятие этого мира было слишком тонким, связь с прошлым крепла с каждым днем, точнее с каждой ночью, наполненной обрывками чужих воспоминаний. Она боялась, что еще и драконьей памяти ей не выдержать, поэтому осторожно вернула Эфи позвонок.
­- Пусть пока побудет у тебя. Я заберу его, когда буду готова, - видя непонимание в глазах друга, она уточнила. – Когда смогу одолеть свои страхи.
Кун, неодобрительно покачав головой, не произнес ни слова. Словно против желания, они медленно уходили все дальше от неподвижной глыбы, в жилах которой когда-то горел огонь. Местность все больше напоминала обычную степь – колючие кустарники исчезли, так что теперь ничто не мешало взять более быстрый темп, хотя порой приходилось идти по пояс в буйно растущей траве, которая возникала внезапно, наполняя Пустошь огромными, буйно цветущими островами зелени. Холмы тоже пропали, изредка до них доносилось журчание воды – Кун выводил их все ближе к реке. Юля с нетерепением ожидала новой встречи с ласковой Эруне – рассказы лодочника навсегда поселили в ее душе любовь к изящным, быстрым водам этой реки.
Зима тоже постепенно отступала, по мере того как они продвигались на юг, оставляя пустынные земли за спиной. На закате перед ними внезапно открылось громадное плато – «стол богов», как окрестил его про себя Эфраим. Почти идеально ровная поверхность раскинулась под безоблачным небом, на фоне которого, далеко на горизонте, высился курган. Он казался невероятно большим – оттого, возможно, что возвышался дат далеко от остальных своих собратьев. Эфраим на глаз попытался прикинуть расстояние до него.
­- Завтра после полудня будем там. Скажи, - он повернулся к Куну, – что там?
­- Никто не знает. Этот курган исследовали многие мудрецы, но ни на шаг не приблизились к его разгадке. Никакие магические способности не действуют, стоит тебе ступить на этот холм. Он упоминается лишь в самых древних летописях – возможно, именно здесь жили Те, что были прежде.
­- Но подниматься на него не запрещено?
­- Нет.
­- Очень хорошо, а сейчас всем нужно выспаться, - добавив в голос немного командирских ноток, подытожил Эфраим.
Утром, свернув лагерь, они начали, не торопясь, спускаться с плато. Солнце светило ярко, хотя по-прежнему не грело. Темп не увеличивали нарочно – вокруг царила такая красота, что сердца переполняло неподдельное восхищение, хотелось свернуть с тропы и просто стоять, раскинув руки, и отдавая себя во власть всем стихиям мира. Тем не менее, они неуклонно приближались к кургану, стремительно вздымавшемуся в небо. Эфраим незаметно для себя самого начал напевать Until It’s time for us to go Элвиса Пресли. Почва под ногами словно оттаяла – идти стало легче, но приходилось смотреть под ноги, чтобы не запнуться о щедро разбросанные тут и там булыжники. Исчезли протоптанные животными тропинки – казалось, на много лиг вокруг нет ничего живого, кроме них самих. Лишь бесконечное многоцветье трав и возвышающаяся громада кургана.
Достичь цели им удалось только в полудню. Казалось, он восставал прямо из земли - невероятно высокий, щедро украшенный цветами и заполонившей все травой. Чуть пройдя дальше, путники разглядели тропинку, сбегавшую вниз с противоположной стороны холма. И речи не могло идти о том, чтобы пройти мимо, поэтому, оставив часть вещей внизу, друзья начали подъем.
Они достигли верха в тот самый момент, когда солнечный диск едва коснулся своим краем горизонта, что было очень хорошо видно сквозь щели в венце из каменных столбов, возвышавшемся перед ними.
­- Черт! Это же Стоунхендж! – не сдержал крика Эфраим, настолько поразило его первое сходство.
Присмотревшись однако, можно было заметить, что глыбы отесаны несколько по-другому и более правильной формы, да и никаких видимых разрушений заметно не было. Но все равно – сходство было поразительным.
­- Правда, похоже, - тихо кивнула Юля.
­- Что это – Стоунхендж? – спросил Аскар.
­- В нашем мире есть очень похожее сооружение, - пояснил Эфи. – Но без кургана.
Они гуляли между громадными камнями пока не стемнело. Спускались быстро, полностью доверяя шедшему впереди Куну. Ужин готовить не стали – просто вытащили спальные принадлежности и легли, ощущая близость нависшего прямо над ними памятника. Эфраим, вопреки обыкновению, долго не мог уснуть – в голове бродили несвязанные мысли, никак не желавшие складываться во что-то ясное и толковое. Когда же отяжелевшие веки все-таки сомкнулись, ему приснился сон.
Он стоял на мосту через Москву-реку, справа и сзади возвышалась высотка на Котельнической. Небо было неестественно синее, но теней нигде не было, из-за чего полностью нарушалось ощущение перспективы. Под ним по водной глади скользили яхты, как будто шла регата. Вместе паруса над каждой яхтой был закреплен портер – первым плыл Черненко, за ним Шелепин, Брежнев, которого обгонял Устинов в маршальской форме, чуть поодаль парой плыли Пельше и Суслов. Несомые водой плакаты проплывали под мостом, будто на демонстрации. Отвлекшись на секунду, Эфраим заметил, что демонстрация действительно имеет место – серая людская масса заполняла все пространство от Исторического музея до храма Василия Блаженного, исчезая где-то за спуском. Лиц разглядеть не удавалось, и только в центре хорошо выделялась неподвижная группа людей в серых ратиновых пальто и ондатровых шапках.
­- Госплан, - подумалось Эфраиму. – Как в анекдоте, блин.
С этой мыслью он оказался в подземном переходе, прямо у лестницы. Переход был абсолютно пустым, даже изолированным – словно он находился в кабинке для звукозаписи. Поднявшись после секундного колебания обратно наверх, Эфи ничуть не удивился, увидев здание Госплана. Охотный ряд, как и подземный переход, зиял пустотой. Даже машин не было видно, не то, что пешеходов. Только он, один во всем городе.
­- Сюрреализм какой-то, - на всякий случай довольно громко произнес Эфраим.
Этой фразы оказалось достаточно, чтобы очутиться в зале пленарных заседаний Государственной Думы. Кроме него в зале было только два человека – стоявший за трибуной Сталин в парадном мундире, сверкавшем золотом эполетов и Поскребышев, расположившийся в кресле спикера. Его лысая голова как-то неестественно торчала из серого, наглухо застегнутого френча.
­- Есть мнение, - Сталин, будто бы не замечая странной пустынности зала, продолжал свою речь. – что сюрреализм не является нашим, советским путем. Наш народ должен показать свое стремление к свету и доказать всему человечеству, чего он достоин. Арка Смерти – несомненно важный этап в укреплении могущества нашей родины, но не единственный. Куда важнее я считаю стремление к единству в наших рядах и сплоченности. Более того, наши враги в данный момент переживают раскол…
­- «Да откуда он может об этом знать»? – мелькнуло в голове Эфраима.
­- …наши победы обескураживают их, в бессильной злобе плетут они интриги против нашей молодой республики. Но так ли они беспомощны, как нас пытались уверить некоторые товарищи на семнадцатом съезде партии? Нет, не так уж. Тьел и Санкар по-прежнему мечтают свергнуть власть рабочих и крестьян в нашей стране! Нужно остерегаться их, нужно как можно скорее пересечь Алтанен…
Тут товарищ Сталин сделал паузу, чтобы выпить воды. Наполнял стакан он ужасающе долго, вернее сколько бы не текла вода уровень ее все не поднимался…у Эфраима возникло ощущение, что пора бы задать умный вопрос.
­- Товарищ Сталин, прошу прощения, так первую премию на конкурсе памятников Пушкину мы присуждаем памятнику Сталин читает Сталина или как?
Вождь поднял на него глаза, в которых неожиданно полыхнуло пламя гнева. Эфраим прищурился и…проснулся. Сон ярким отпечатком горел в его памяти, не исчезая, как в большинстве случаев. Резким движением он оторвал тело от земли.
­- Что бы это значило? – спросил он, обращаясь в окружавшую лагерь темноту. – Алтанен, говорите….валить надо и как можно быстрее, вот.
­- Что ты сказал? - его слова услышал стоявший на страже Кун. – Алтанен?
­- Да… что это за штука?
­- Это Великое море на эльфийском наречии. Почему ты заговорил о нем?
­- Мне приснился сон. Пересказывать не буду, ты не поймешь просто, но смысл в том, что нам надо быстрее уходить к морю.
­- Мы и так именно это и делаем, - пожал плечами Воин.
­- Это да, но…»Враги наши переживают раскол и шатание», - процитировал про себя Эфраим. – Надо сворачивать к реке – там нас не ждут.
­- Это тоже пришло к тебе во сне?
­- Очень похоже на то.
­- Риск… - задумался Кун.
­- Выигрыш в темпе, - уверенно парировал Эфи.
­- Ну что ж…если к тебе пришел такой сон, да еще и на этом кургане, возможно, это того стоит.
­- Тогда выступаем на рассвете, - пробормотал, засыпая, Эфраим, уютно устроился в спальнике и через мгновение уже крепко спал, не замечая странного, с примесью удивления и горечи, взгляда.
Утром Эфи все-таки пришлось пересказать свой сон. Он помнил его так хорошо, словно смотрел в кинотеатре не меньше дюжины раз. Смысл, правда, поняла только Юля и то частично, а читать курс лекций по истории КПСС у Эфраима не было ни малейшего желания. Однако его предложение о скорейшем продвижении к реке было принято единогласно.
Круто повернув на восток, почти перпендикулярно прежнему курсу, они уже через два дня увидели далеко внизу бурлящие воды Эруне. Внизу, потому что все время их путешествия берег неуклонно поднимался. Спуск отнял полдня – естественных тропинок не было, люди, судя по всему, тоже не часто жаловали эти места своим присутствием, поэтому дорогу приходилось искать наугад. Движение в этой части реки было гораздо оживленнее – корабли деловито сновали туда-сюда, груженые лесом баржи мирно плыли вдоль берегов. Порой к свисту ветра и шуму волн добавлялся стройных хор матросских голосов.
К вечеру они подошли к небольшой стоянке. Всем сразу же вспомнился Сирил с его рассказами и умело приготовленным чаем, но здешний хозяин ничем не напоминал его. Он был лыс, толстоват и обладал сиплым, иногда переходившим в фальцет голосом. К появлению путников со стороны Пустоши смотритель отнесся на удивление равнодушно. Переговоры вели Кун и Кьяра, Аскар вообще не обращал внимания на подобные мелочи, Эфи и Юля полностью положились на своих друзей.
Несмотря на равнодушный вид, хозяин, тем не менее, желал получить дополнительную плату за риск, поэтому торговаться пришлось около получаса. Он не сказал гостям ни одного обидного слова, даже малейшего намека на их необычность или подозрительность не было в его речах, но мутные желтоватые глаза следили за каждым, в то время как цена оставалась довольно высокой. В конце концов пришлось принять его условия, даже леденящий взгляд Куна оказался бессилен.
Уже через сутки они выплыли в земли Торговой республики Манканор. Легкий двадцативесельный кораблик по прозвищу «Скользящий» действительно рассекал водную гладь удивительно плавно, экипаж больше походила на группу отдыхающих, чем на измученную тяготами плавания команду, но, приглядевшись, Юля заметила, что ни один из них не сидел ни минуты без дела. Отчасти этим, видимо, объяснялось и благодушное настроение капитана – рослого бородача с неизменной наполовину опустошенной бутылкой в руках. К гостям на борту относились дружелюбно, но особого внимания не проявляли – видя, что кроме платы за проезд, толку от них мало, торговцы быстро утратили к ним интерес.
Надо заметить, точные границы республики определялись очень условно – в месте где начинались Пустоши все равно никто не жил, поэтому выдвигать притязания на территории было некому. В низинах Эруне становилась гораздо шире и сразу же распадалась на несколько рукавов, образовывавших при впадении в море широкую дельту. Именно на ней и стояли три главных города Манканора, в своей время долго оспаривавших звание столицы, пока эти сомнительные лавры не решили отдать Малирину – небольшому городку глубоко на суше, у которого не было выхода в море, но он с незапамятных времен служил перевалочным пунктом, принимая все доставляемые сухопутными путями товары как из Эймсарда, так и из герцогств. Таким образом, спор оказался улажен, однако жители трех городов продолжали соперничать, чем отнюдь не вредили торговле. Впрочем, Торговую республику и государством-то было назвать сложно, хотя Собрание Гильдий в Малирине с виду казалось вполне настоящим правительством.
В то время как поставивший щит Эймсард занимался своими внутренними делами, а герцогства продолжали грызться между собой за каждую пядь земли, торговля шла вяловато, особенно учитывая, что на противоположном берегу Пролива не было ничего хорошего. Но когда междоусобицы поутихли, а над белыми стенами Орофарна горделиво затрепетало на ветру знамя с единорогом, все три города по-настоящему расцвели. Товары с юга потекли в сторону Ледника уже не тоненьким ручейком, а полноводной рекой. Несколько раз соседи радостно сжигали склады и пристани друг друга, народ разбегался, пока не приходили правители Орофарна и твердой рукой не наводили порядок до следующего происшествия. Так продолжалось пока какой-то предприимчивый человечек, по слухам младший сын одного из герцогов, обиженный при дележе наследства, не предложил разбросанным по побережью вольным торговцам и жившим в глубинке мастеровым не объединиться. На это ушло немало времени, да и думается несостоявшийся герцог приобрел достаточно седых волос, но цели своей он достиг. И дело было не только в поджогах – на гавани частенько нападали пираты, от которых надо было как-то защищаться. И вместе это было сделать не в пример легче, хот я из рассказов экипажа Эфраим понял, что пиратство вполне здравствует, только уже не процветает так как в былые времена. Конечно, пока была подписана общая договорная хартия, да созвано Собрание Гильдий, утекло немало воды. Но с тех пор, хотя каждое поселение продолжало жить своей жизнью, появилась некоторая упорядоченность, в конечном итоге пришедшаяся по вкусу большинству обитателей Торговой республики.
Пока Эфи размышлял о необычном государственном устройстве Манканора, «Скользящий» успел войти в дельту. Рукавов у Эруне было много, и работы у команды прибавилось – дно стало мельче, вести корабль требовалось очень осторожно, чтобы ненароком не сесть на мель. Впрочем, самые опасные места были помечены выдававшимися из воды колышками, окрашенными в ярко-красный цвет. На удивленное замечание Юли о том, что краска давно должна была пропасть, а дерево – сгнить, Аскар пояснил, что тут не обошлось без магии, достаточно примитивной по его словам. Это пояснение можно было считать единственным разом, когда молодой волшебник сумел заставить себя оторваться на минуту от сосредоточенного упоения, в которое его привело чтение Фихтенгольца.
Над спокойной, искрящейся в лучах солнца гладью воды деловито сновали чайки и какие-то грузные птицы, напомнившие Эфраиму пеликанов. Серебристые косяки рыб мелькали у самого борта корабля, всем видом демонстрируя полное равнодушие к происходящему над ними. Берег нельзя было назвать густо заросшим зеленью, но поселений действительно попадалось все больше, и капитану «Скользящего» приходилось использовать все свое искусство, чтобы не столкнуться с одной из множества мелькавших то тут, то там лодчонок и неповоротливых барж. Хотя как показалось Эфи, в здешних краях люди уже рождались с веслом в одной руке и кошельком в другой.
К утру следующего дня они прибыли в центральный из трех городов – Валлисту.

[Клер >>>]

Глава 14

Валлиста располагалась по обеим сторонам одного из главных рукавов русла Эруне. Еще до того как корабль пришвартовался, друзья обратили внимание на то, какой необычной она была по сравнению с виденными уже городами. Здесь не было заметно и тени блеска Орофарна, но и ничего похожего на жалкий вид городов за границей щита не наблюдалось. Обнесенный довольно высокой стеной из неотесанного серого камня, город был укреплен мощным молом, и, казалось, «Скользящий» искренне радовался удобной пристани, где пара мальчишек тут же бросились к швартовым в надежде на небольшое вознаграждение за услужливость.
Ширина рукава в этом месте была не так уж велика, но все-таки не давала возможности построить мост. Горожане сновали туда-сюда с одного берега на другой на маленьких джонках, с которыми, судя по всему, здесь умел управляться даже ребенок. Эфраим сразу заметил интересную подробность – со стороны Ледника корабли приставали к левому берегу, а со стороны моря – к правому. Грузы потяжелее доставляли на другой берег при помощи парома – зычный голос паромщика едва ли не заглушал все остальные звуки на пристани. Юля хмыкнула – есть все-таки вещи, которые не меняются в любом из миров.
На правом берегу пристань делилась на Северную и Южную – их отделял друг от друга огромный рынок. На севере разгружались баржи с товарами, которые тут же уходили на рынки – редкие травы и коренья, оружие и благовония, ткани и много всего другого. Баржи, груженые лесом, останавливались на юге, где груз сразу же перетаскивали на корабли. Затем баржи неслись через весь город к северным докам, чтобы встать на килевание и получить груз уже на левом берегу Эруне.
Рынок занимал огромную часть правого берега и выглядел очень живописно: в центре его было озеро, вода в которое поступала из отведенного от реки канала. Чуть поодаль, на небольших, густо покрытых зеленью холмах, селилась местная знать и самые богатые купцы. Омываемые многочисленными каналами летние резиденции даже издалека смотрелись очень изящно – в Валлисте предпочитали использовать украшения, близкие самой природе – цветы, гирлянды, разноцветные лианы и привезенных из-за моря птиц. Однако приученные к постоянным набегам горожане все же не отказывали себе в постройке прочных каменных жилищ в западной части города, по соседству с домами удачливых капитанов и успешных торговцев.
Восточная часть города казалась погребенной под огромными, однообразными складскими зданиями, дешевыми трактирами с покосившимися ставнями и прижатыми друг к другу домами тех, у кого не хватало денег на Западный берег.
Попрощавшись с командой, друзья отправились вглубь западного района Валлисты – типичного портового города с многочисленными базарами, разноголосицей, тавернами и множеством спешащих по делам людей. Дома им встречались в основном двухэтажные, из камня и с плоской крышей, а улицы, судя по всему, прокладывались безо всякой схемы и запросто могли привести приезжего в тупик. То тут, то там возникали утопающие в зелени усадьбы – с низкими мраморными оградами и искусно выкованными решетками. Сады, казалось, не замечали скорого приближения зимы – буйно цвели цветы, слышалось щебетание запертых в клетках птиц.
По совету капитана «Скользящего» они отыскали в зажиточном купеческом квартале небольшой особняк с аркой, на которой яркими буквами значилось название – «Южная звезда». Щедро усыпанная гравием дорожка привела их к свежевыкрашенной двери, из которой как раз появился тучный, одетый в толстый дуплет с шерстяной подкладкой мужчина. На грудь ему спускалась широкая окладистая борода, а пальцы были унизаны дорогими перстнями.
­- Добро пожаловать, о, прекрасные путники!
Эти восторженные слова были произнесены таким глубоким басом, что Юля не удержалась и спрятала улыбку в рукаве. Еще по дороге, несколько раз поспорив, они договорились, что все дела подобного рода будет вести Аскар, представляясь герцогом Санарским и прочая, и прочая. Это было удобно, так как являлось отчасти правдой, а высокий титул, по мнению друзей, должен был избавить их от ненужных расспросов. Разве бывают герцоги без свиты? То-то же!
Вот и сейчас, напустив важный вид, Аскар сделал шаг вперед, и не думая отвечать на поклон хозяина, с нарочитой медлительностью представился и сообщил, что путешествует в южные земли с исключительно высокой, можно сказать, научной целью – составить, поскольку возможно, наиболее точное описание тех земель, где его превосходительству со своей свитой удастся побывать. Невозможно было определить, чем мэтр был более впечатлен – титулом герцога Санарского или звоном золотых монет, перекочевавших в его просторный карман, но пока он вел их внутрь, лицо его сияло добродушием и готовностью оказать любую услугу новоприбывшим путешественникам.
Им отвели две огромные комнаты на третьем этаже, Рассматривая изысканное убранство, Юля подумала, что Валлиста несомненно процветает и будет процветать, чтобы ни случилось с Эймсардом, герцогствами и даже Ледником. Здесь умеют делать деньги, умеют их беречь и умеют тратить – всего в меру. Полы были устланы дорогими коврами с растительными мотивами, постели чуть ли не прогибались под тяжестью перин, на маленьких столиках у окна в хрустальных вазах лежали фрукты. В такой гостинице не погнушался бы пожить даже король, не то, что какой-то герцог. Они едва успели скинуть с усталых ног сапоги, как вошли миловидные служанки и предложили принять ванну - келюм на местном наречии. Оказавшись внутри, Юля и Эфраим торжествующе переглянулись – даже в таком фантастическом мире не могли не изобрести совершенно незаменимой для нормального человека вещи под названием баня.
Пар оказался легким и ароматным – ветки, которыми с удовольствием хлестали себя все без исключения, источали мягкий, терпкий аромат, ничуть не похожий на березовый. Переодевшись, друзья собрались в одной из комнат, потому что никто из них не смог бы позволить себе отдохнуть как следует, не уладив насущных проблем.
­- Кто-нибудь вообще представляет, сколько стоит каюта на местных теплоходах? – начал в своем обычном тоне Эфраим. – И предупреждаю – меньше, чем на первый класс я не согласен.
­- Видать, с тобой тепловой удар в бане приключился, - без улыбки ответила Юля, а остальные так и вовсе лишь удивленно взглянули в его сторону.
Эфраим пожал плечами. После разговора со старцем, им все больше овладевало пофигистическое настроение. Все путешествие теперь выглядело очень похожим на командировку, без сомнения приятную и интересную, но не более того. Он был похож на корабль, у которого внезапно оторвало штурвал и теперь суденышко, будучи предоставлено само себе, шаталось по волнам безо всякого курса. Исчезло так долго манившее его вперед ощущение некоего предназначения, высшей цели или чего-то вроде того. И что самое неожиданное – ему было в высшей степени на все это плевать.
Эфраим понимал очень хорошо – этот мир не его, но и не совсем чужой ему, здесь живут очень неплохие ребята и ничто не мешает ему им помочь. Тем более, что раз заняться вроде особо нечем, так почему бы и нет. Подобное состояние, в котором он пребывал большую часть сознательной жизни, казалось слегка неуместным, но – тем не менее не желало проходить само собой. Временами подкатывало острое желание бросить все – только ради любопытства. Чтобы посмотреть на реакцию. Может быть, даже чтобы услышать, как его просят остаться. Чтобы ощутить себя нужным даже таким, банальным и неправильным способом.
Однако сейчас он был настроен побыстрее решить все вопросы и отдыхать.
­- Так кто идет за Клинским? В смысле, кто и как будет договариваться о том, как доставить нас в нужное место?
Все переглянулись. Об этом стоило поразмыслить, ведь о Юле и Эфраиме речи идти не могло, Кьяра тоже не могла похвастать познаниями в таких специфических вещах. Аскар и Сильм, хоть и родившиеся вблизи воды, странствовали большей частью в глубине материка, а Кун последний раз путешествовал на юг без малого двадцать лет назад. Эфраим почувствовал на себе удивленный взгляд Юли – подруга явно ожидала от него каких-то действий или, по крайней мере, идей. Он же едва ли не наслаждался охватившей его апатией. Видя молчание гостей из Вальгаллы, слово взял Кун.
­- Полагаю, на поиски судна имеет смысл пойти мне и Аскару. Как магу и как обладателю лишней пары ушей и глаз. Когда-то – давно правда – я неплохо знал все порты на здешнем побережье и плавал на разных судах…с разной целью. Зима близко, но надеюсь, мы сможем подыскать подходящий корабль.
­- Нормальный ход, - только и сказал Эфи, добившись теперь удивленного взгляда не только от Юли, но и от Кьяры.
­- Я с вами! – тут же выпалила Сильм, лучезарно улыбаясь по своему обыкновению.
Возражений не последовало.
­- А куда мы поплывем?
Юлю отнюдь не радовали те скудные обрывочные сведения, которые она уже успела услышать о землях по ту сторону моря. Все эти легенды, предания – страшные магические события, случившиеся там и, наконец, Арка Смерти – девушка ощущала не столько любопытство, сколько нерешительность и даже робость. Как ни странно, на помощь приходил драконий камень - прикасаясь к висящему на шее обломку, Юля неизменно испытывала прилив чего-то схожего с оптимизмом Сильм, но более устойчивого, вызывая в памяти полузабытое слово «вера». Задумавшись, она едва не пропустила ответ Куна на ею же самой заданный вопрос.
­- Там есть несколько мелких прибрежных государств, - начал воин. – Собственно, с ними-то и ведется торговля по морю. Мало кто рискует уходить в глубь материка. Земли на западе нам мало интересны, да и в это время уже почти не находится смельчаков, чтобы плыть в том направлении. Слишком уж свирепые шторма подстерегают корабли. На востоке, ближе к нам, лежат два порта, один из которых и является собственно столицей государства кьёрлов – это удивительный народ, ничего похожего никто из вас не видел. Так вот, один из портов – это их столица, За’анин. Все его достоинства заключаются в очень удобной бухте, вот и все. А вот второй…это весьма интересное место. Весьма. Собственно, это даже не порт – всего лишь стоянка для пополнения запасов. Хотя место гораздо более удобно для организации настоящей торговли, чем бухта За’анин. Гавань полностью укрыта от непогоды. Когда-то давно там было крупное поселение, одно из крупнейших на юге, но что-то произошло, и эти места покинули все – люди, кьёрлы, даже птицы. Что бы это ни было, отголоски минувшего несчастья до сих пор не дают никому долго задерживаться в тех местах, остановки там делаются лишь в случае необходимости и ни одни капитан не согласиться простоять там на якоре лишний час.
­- Преинтересное судя по всему место, - лишенным всяческого интереса голосом пробормотал Эфраим. – Судя по всему, нам туда и надо.
­- Как оно называется? – спросила Кьяра. – И куда нам идти, если мы сумеем попасть в это место?
­- Это место на древнем наречии зовется Нелет – «Зуб», но кьёрлы, еще когда жили там, дали городу имя Зано’ин – «Ответ» в переводе на наш язык. Не знаю, что подсказало им так поступить. А куда идти…
­- Великая Южная пустыня – не удержался Аскар, горевший желанием поделиться прочитанными сведениями, – та, что раньше называлась землей туманов – Вэнья, раскинулась за горной цепью – Хребтом дракона. Цепь пересекает материк с востока на запад, выгибаясь дугой и замыкая в себе громадную низину, где и расположена пустыня. По другую же сторону отвесная каменная скала, обрываясь вниз, отделяет пустыню от Алтанен – Великого моря.
­- Так почему нам не доплыть прямо до этой скалы? – задал резонный вопрос Эфраим, пробудившись от своей хандры. – Все удобнее взобраться, чем переходить через хребет.
­- Ни один корабль не заходит так далеко на юг. В пути нет источников пресной воды, а побережью еще коварнее чем у западных княжеств. Ни одно судно не отважится на такое.
­- Ну что ж… - пробормотал, снова уходя в себя, Эфи. – Будем добираться, как получится.
Аскар и Кун ушли вместе с Сильм, а Эфраим, проводив Юлю и Кьяру отдыхать, отправился побродить по городу. Разумеется, первым делом он отправился на рынок – центр мироздания в масштабе города, особенно портового. Ох, рынок - рыночек! Правда, никаких особых отличий от привычного Эфраиму мира здесь не обнаружилось – разве что ассортимент предлагаемых товаров. Странная, покрытая перьями и пупырышками горластая живность, камешки всех возможных расцветок, ароматные и не очень плоды, ткани, ну и сопутствующие подобному месту приметы – толкотня, крики торговцев, бегающие глаза карманников. Любопытно, конечно, но ничего такого уж интересного.
Рынок, по чьей-то явно удачной задумке, был разделен на ряды – оружейный ряд, лотки с пряностями, тканями и так далее. В глубине притаились книжные прилавки, но здесь все было гораздо серьезнее – небольшие, обстоятельно построенные домики с затейливыми вывесками были вполне подстать товару. Книги здесь явно ценились дороже цветных побрякушек, чему немало способствовал путешествующий туда-сюда люд, для которого книга была лучшей отрадой в дороге, а зачастую – и объектов долгих поисков.
Из подобных соображений забрел в одну из лавочек и Эфраим, сразу ощутивший особенную, присущую только книжным магазинам атмосферу. Вдоль полок не торопясь прохаживались степенного вида люди с загорелыми, обветренными лицами, на которых застыло удивительное выражение: смесь ледяного спокойствия и жгучего любопытства, даже предвкушения. Это были явно путешественники, много повидавшие во время странствий, но все равно мечтавшие найти диковинную книгу и радующиеся чему-то незнакомому. К некоторому огорчению Эфи, большую часть книг составляли жизнеописания – здесь явно любили подмечать малейшие, даже вполне ординарные события, но предпочитали выражать их через призму чьей-то жизни, откладывая таким образом в памяти потомков не столько сами свершения, сколько тех, кто принимал в них участие. Однако, покопавшись на полках, он сумел отыскать пару потрепанных пухлых томиков с описанием Южного материка – «наиболее полным и абсолютно достоверным», как поспешил заверить Эфраима владелец лавки – нестарый еще мужчина с длинной бородой и повязкой на одном глазу. Покрепче прижав покупки к себе – на рынке эта привычка является скорее нормой, чем излишней осторожностью – Эфи пошел обратно, но не сумел удержаться от покупки симпатичного ножика – короткого и очень удобного. Нечто подобное видел он и в родном мире, в России, поэтому действовал одновременно под воздействием ностальгии и предусмотрительности. Вернувшись, он кинул сверток на столик и завалился спать.
Аскар и Кун, сопровождаемые Сильм вернулись только под вечер.
­- У нас довольно хорошие новости, - бодро начал Аскар, но продолжать почему-то предоставил старшему товарищу.
­- Корабль, который мы нашли, отправляется завтра с утренним приливом, - рассказал Кун. – Но дело в том, что это клипер и он везет груз редких трав с юга. Следовательно – они пойдут вдоль островов.
­- Есть альтернативные варианты? – буркнул Эфраим, которому встреча с пиратской вольницей не улыбалась, как и остальным.
­- Да, но они плывут только через две недели, - как бы извиняясь развел руками Аскар.
­- Я считаю, - Кун смотрел прямо перед собой и, казалось, не особо спрашивал чьего-то мнения, - что сейчас наиболее важно – выиграть время. Не думаю, что Тьел станет сидеть, сложа руки, а разузнать, в каком именно порту мы остановились не составит труда. Одна ночь мало что значит, но задержаться здесь на две недели – значит попасть на глаза всем, кому можно и лазутчикам в том числе.
­- Ты думаешь, он еще не знает, где мы? – робко, словно опасаясь ответа, спросила Кьяра.
­- Мы исчезли с реки неделю назад, это наверняка сбило его с толку, но понять куда мы направлялись, трудно. А уж тем более для Санкара, - ответил за Куна Эфраим, высказывая тем самым и собственные опасения.
­- Думаешь, нас ждет засада? – приподнял брови воин.
­- Не исключаю.
­- Логично, но тем не менее стоит лечь и хорошо выспаться. Прилив начнется рано и нам надо быть на корабле затемно.
Только воину и беззаботной Сильм удалось уснуть сразу, над остальными же словно тяготела близость необъятного океана, по волнам которого им предстояло плыть не один день. Кьяра, закутавшись в плед, долго сидела у окна, пытаясь внутренним взором проникнуть за темную водную гладь к новым, далеким берегам, где затерянная в песках маячила грозным предвестником Арка Смерти. Девушка пыталась понять, почувствовать, что же предстоит им на этом неведомом пути, но дар предвиденья молчал и перед ней лишь расстилалась посеребренная светом луны дорожка, ведущая за горизонт в манящее и пугающее далёко.
Юля, скорчившись в кресле в самом темном углу комнаты, смотрела в никуда, охваченная странный гнетущим чувством. Ей упорно казалось, что она оставила позади что-то очень важное, хотя как это могло случиться? Она не представляла. Море пугало ее – оно казалось вовсе не таким сговорчивым, а наоборот – полным ловушек и скрытых, подводных течений, таивших в себе угрозу для их маленького отряда. Вряд ли ее догадки могли быть сформулированы точнее – Юля была слишком далека от того, что называется «эмпатией земли», она просто улавливала недоступные обычному человеку импульсы, но вот с их интерпретацией было туго. Девушка иногда бросала быстрый взгляд на Кьяру, но все вопросы повисали в воздухе – принцесса была озабочена не меньше ее, а пофигистическое настроение Эфраима в последние дни не добавляло ни одной из них ни капли оптимизма.
Аскар, справедливо рассудив, что скоро предстоит плаванье и поход, а следовательно – все меньше времени на систематическую работу, провел полночи за изучением подаренного трактата. Его более не интересовали ни предчувствия, ни сама поездка, разум молодого мага свободно парил между формул и расчетов – многое складывалось для него в единую, целостную картину. Теперь Аскар был уверен, что наконец приблизился к постижению основ всеобщего магического взаимодействия.
Эфраиму просто не спалось. Ни от дел, ни от безделья, ни от мыслей – просто. Поэтому, не обращая внимания на шелест страниц под пальцами Аскара, ни на неподвижную фигуру крепко спавшего Куна, он удобно устроился на подоконнике и покуривал одну за другой сигареты. Идей не было, а вместе с ними и каких-либо забот. Так и прошла их последняя ночь на землях Северного материка.
Спали в общем мало, но проснулись с восходом – зрелище поистине завораживало. Набежавшие белые облачка стремительно окрашивались к янтарный цвет, море все еще оставалось свинцово-серым, в то время как в воздухе разгоралась настоящая феерия. К началу прилива они уже была на борту судна, которому предстояло везти их на другой материк. Капитан – худощавый немолодой мужчина в темно-синем одеянии и теплом плаще – встретил их довольно холодно. Скорее всего, его внимание поглощали другие, связанные со скорым отплытием заботы и лишние пассажиры вовсе не казались приятным дополнением к предстоящему плаванию. Подбежавший матрос показал им две небольших каюты, в которых кое-как удалось разместиться всем шестерым. Эфраим тут же объявил, что ему требуется дополнительный сон, а остальные отправились на палубу наблюдать отплытие корабля.
Команда готовилась к развороту. На верхней палубе стояли только капитан и помощник, матросы уже давно приготовили весла и теперь только ждали последнее действующее лицо – лоцмана. Таковой и правда появился, несмотря на изрядный вес резво пробежался по палубе и занял место у штурвала. Капитан подал сигнал начать разворот.
Течение было достаточно сильным, и клипер, который как успела заметить Юля, назывался «Небесная стрела», медленно, словно с трудом веря в скорое освобождение от якорной цепи, поворачивался вокруг нее всем своим небольшим, но изящным корпусом. Когда разворот был закончен, на нос взбежал матрос-замерщик, и путешествие началось. Пассажиров мало кто из команды удостаивал даже беглого взгляда – как всегда перед выходом в открытое море забот было по горло у каждого, и теперь друзья чувствовали себя немного не в своей тарелке, будучи единственными, не занятыми на всем судне.
Форватер, судя по всему был достаточно сложен. Эфраим, поразмыслив, решил, что в этот есть свой резон – да, корабли за исключением совсем легких не могут зайти и выйти из порта без помощи лоцмана, но ведь и вражеским кораблям не так-то просто попасть в Валлисту в случае нападения. Приближался маяк – восходящее солнце окрасило белый камень в нежно-розовый цвет, на самой вершине башни жарко горел сигнальный огонь, а между самим маяком и молом была протянута толстая цепь, которую как раз сейчас опускали, чтобы дать пройти «Небесной стреле». У выхода из гавани попрощались с лоцманом – капитан передал ему небольшой мешочек с монетами в качестве вознаграждения, и на лодке, шедшей все это время за кораблем, их проводник вернулся обратно в город.
Ветер крепчал. Клипер, разрезая килем волны, несся вперед, под бушпритом пенилась вода, а соленые брызги бриллиантами искрились в лучах медленно катившегося по небу солнца. Все вокруг было морем – пахло им, дышало им, в океане, открывавшемся перед ними, заключалось все бытие мира.
Солнечный день постепенно унес все тревоги, владевшие маленьким отрядом прошлой ночью. Плаванье проходило безмятежно, а клипер, плывя строго на юг, старался как можно быстрее достичь противоположного побережья и уйти вдоль него на восток.
Прошло три дня и все, кроме разве что невозмутимого Куна, начали страдать от безделья и окружавшего их однообразия. Клипер оказался не так велик и совсем не интересен – друзья быстро облазали его вдоль и поперек. Каждый пытался по-своему справиться с душившей скукой. Эфраим до изнеможения тренировался с Куном, никогда не отказывавшемся от поединка. Конечно, ходящая ходуном под ногами палуба мало напоминала тренировочный зал, но воин заметил, что основа фехтования – умение держать равновесие, а значит палуба корабля – самое то, что надо. Проверка этого утверждения на практике стоила Эфраиму десятка синяков и шишек, но кое-что все-таки получалось. Он уже потихоньку мнил себя «опытным учеником», но однажды клинки с Куном скрестила Сильм.
Тут впервые к нему пришло понимание ленинского изречения «учиться, учиться и еще раз учиться», одновременно с пониманием того, что это ему вряд ли поможет. Это был не поединок – скорее что-то сродни танцу или даже спектаклю. Вся команда, открыв рты, наблюдала, затаив дыхание, за игрой сверкающих на солнце лезвий. Никто не мог потом вспомнить, сколько они на самом деле фехтовали, но в заключение оба неожиданно синхронно взмахнули клинками и замерли в церемонном поклоне. На лице Куна, когда он убирал лезвие в ножны, впервые проступило некое подобие человеческих эмоций, которое можно было принять за удивление, а Сильм, по обыкновению, лучезарно улыбалась.
Один Аскар, казалось, вовсе не замечал путешествия. Он проводил почти все время у себя в каюте за книгами, появляясь не больше чем на полчаса, чтобы задумчиво пройтись по палубе и быстро вернуться обратно. Его обучение продвигалось семимильными шагами – он сам не переставал дивиться, насколько благодаря трактату вещи, раньше казавшиеся такими сложными, вдруг сами собой превращались в простые и абсолютно логичные. Чем больше он узнавал, тем больше новых вопросов появлялось в его голове, а решения множились с каждым днем. Он издали подбирался к Арке Смерти, окольными путями добывая все больше и больше знаний о том, с чем им предстоит встретиться.
Юля единственная из компании страдала если не морской болезнью, то одной из ее легких форм. Первые дни она вообще не покидала своей каюты, и компанию ей составляли только склянки, принесенные помощником капитана, который был добрым малым и не только отдал лекарство, но и подробно пояснил, как им пользоваться. Кьяра охотно проводила с ней время, но ее манил морской простор, расстилавшийся за бортом корабля, и Юля не обижалась, когда подруга убегала на палубу, чтобы «взглянуть еще разочек на океан». К концу недели девушка все-таки начала есть и выходить наружу, однако выглядела бледной, а под глазами темнели круги.
По подсчетам капитана, до берега оставалось плыть пару дней. По-прежнему дул ровный попутный ветер, солнце готовилось отойти на покой за кромку моря. Небо наливалось холодными, расплывчатыми красками. Внезапно паруса хлопнули и обвисли. Послышался топот ног – на палубу высыпала вся команда, и одинокий голос произнес:
­- Там, на севере!
На севере и правда было на что посмотреть. На горизонте взбухал темный, с неровными краями шар, размером с заходившее солнце, и стремительно приближался к кораблю. На море наступил полный штиль, безжизненно свисали на реях паруса. В воздухе чувствовался запах озона.
На палубе показался Аскар, за ним Сильм и Кун, немного погодя Кьяра и Юля. Эфраим уже был тут, рядом с капитаном.
­- Аскар, ты знаешь, что это такое?
- Нет, а я должен? – проведший столько ночей за книгами молодой маг научился отвечать вопросом на вопрос.
­- Меня терзают смутные сомнения, что это не самое распространенное атмосферное явление в этих широтах.
­- Оно слишком далеко, чтобы можно было анализировать.
­- Это не надолго, - прищурился капитан. – Оно явно движется в нашу сторону. Но почему, разрази меня гром, нет ветра?
­- Боюсь, я смогу сказать, что это такое, - задумчиво глядя на шар, пробормотал Кун. – Это очень похоже на алаго. Мне приходилось слышать о них, но сам сталкиваюсь впервые.
­- И что оно из себя представляет, ваше алаго?
­- Капитан, вам когда-нибудь приходилось попадать в шторм, когда ураган соединяется с циклоном?
­- Бывали передряги, - поморщился тот.
­- И вы знаете, что такое «глаз бури»?
­- Конечно.
­- Так вот, мы сейчас в нем и окажемся, с той только разницей, что как только этот шар окажется точно над нами, глаз кончится. Зато начнется все остальное.
Из уст капитана последовала непереводимая тирада с использованием местных идиоматических выражений, суть которых сводилась к тому, что всем пришла хана.
Эфраим отвел Куна в сторону.
­- Думаешь, это по нашу душу?
­- Такие заклятия не пускают по морю просто так.
­- Посудина вроде крепкая…может и выдержит. А если нет, - Эфи против воли содрогнулся, - пара дней до берега….
Шар успел вырасти в размерах и налился багровым цветом. Будто учуяв корабль, он бросился к нему.
­- Твою маааать! – только и успел прокричать Эфраим, схватившись за леер.
Шар на секунду завис над кораблем и с оглушающим хлопком раскрылся. Наступил ад.
Казалось, на корабль со всех сторон одновременно обрушился шквальный ветер, закатно-багровое небо обернулось чернотой южной ночи. Волны взметнулись вверх наподобие каких-то футуристических небоскребов, поднимаясь все выше и угрожающе нависая над палубой. Корабль, превратившись в беспомощную игрушку ветра и волн, стонал и скрипел на все лады, те паруса, что не успели убрать, мгновенно превратились в клочья. Эфраим уже не мог различить кто где находится – руки болели от напряжения, но сведенные судорогой пальцы крепко держались за леер. Кун, ближе всех оказавшийся к Юле, схватил одной рукой девушку за талию, а на вторую намотал кусок фалиня, крепившегося к борту. Сильм неизвестно каким образом оказалась на нижней рее и держалась за перекрестье мачты, чувствуя себя, вопреки всему, вполне сносно. Аскар и Кьяра укрылись от накатывавших друг за другом волн за форштевнем на баке.
Корабль, находясь в сердце бури, несся на юг, а буря все не собиралась стихать. Очередная волна потрясла все судно от киля до клотика, и Эфраим вдруг почувствовал, что его относит куда-то в сторону вместе со злополучным леером. Он успел пространно выругаться – больше частью про себя – прежде чем его выбросило в открытое море.
Намокшая ткань скользила по пальцам – пальцы Куна не сумели удержать Юлю, в результате чего девушка была отброшена к противоположному борту. В этот момент очередной крен, который дало судно, бросившись с гребня волны в пропасть, услужливо опустил палубу и почти что положил Юлю на воды, словно отдавая дань морской стихии. Воин, не раздумывая ни минуты, бросился в воду.
Нет, не зря так долго изучал Аскар попавшие ему в руки бесценные книги! Он познал эту бурю. Нет, ни один волшебник не смог бы на расстоянии напустить на маленькое суденышко такую погибель. Но с древних времен остались легенды о кристаллах бури – крошечных камнях, содержавших в себе всесокрушающую силу морской стихии. Они были созданы еще до великих войн, с течением времени их становилось все меньше, а следы к ним – все запутаннее. Впрочем, юноша справедливо полагал, что парочка припрятана у архимага Сарданта. Теперь он знал, какие силы управляют этими кристаллами, и даже немного понимал – как именно. Чтобы найти в океане свою жертву, владелец камня должен был дать ему если не рассудок, то какие-то простейшие реакции, что делало камень управляемым. Аскар понимал – кристалл ищет Кьяру, но как защитить от шторма корабль?
Ответ оказался прост. Кристаллы не зря называли кристаллами бури. Они черпали свою силу из самой водной стихии, собиравшей в себе силу ветра, солнца и воздуха. Простейшая иллюзия пустынного миража! Ее умеют создавать даже самые новички магического искусства. Аскар направил ее в самое сердце бури, и тем самым решил проблему, над которой бились великие маги прошлых времен, пытаясь спасти от разрушения прибрежные города. Буря пошла на убыль, небо постепенно расчистилось.
«Небесная стрела» была в ужасном состоянии – руль слушался капитана через раз, практически весь такелаж смыло в море вместе с половиной запасных парусов. В трюмах плескалась вода. Но все-таки корабль держался на плаву, однако очень быстро выяснилось, что с половиной экипажа он лишился и трех членов маленького отряда из Эймсарда.

Каждому из них предстояло теперь идти своим путем навстречу судьбе…

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

P.S. To be continued... (но никто не знает когда )

[Горация >>>]

Эх… работа, работа! Только сейчас добралась, чтобы, наконец, отписаться и поздравить замечательных авторов с окончанием большого труда – первой книги!
Вы просто молодцы! Я, конечно, совсем не понимаю, что же вы хотите в ней переделывать?… По-моему, книга получилась по-своему хорошей, интересной, яркой и, как ни крути, чувствуется рука нашей несравненной Клер. Живые, харАктерные, эмоциональные диалоги, разумная толика философии, объемный антураж. Каждый из героев имеет свое узнаваемое лицо, свой характер, свою цель. Могу даже сказать, что наверное, книга учит добру, дружбе, умению любить, а всего этого сейчас так не хватает). Надеюсь, мы все же увидим продолжение! Думаю, оно окажется еще более волшебным!