Путь проклятых

[Элахин >>>]

1

Интересно наблюдать игру света на лепестках цветов, только-только просыпающихся и радующихся лучам утреннего солнца. Капельки росы сияют, чуть преломляя свет, а тонкие лепестки просвечиваются насквозь, странно мерцая. Жаль, что эта картина существует лишь несколько мгновений ранним утром на этой поляне. Эти маленькие красные цветочки, так любящие играть с солнцем, всегда интересовали Вэл. Она считала, что у них есть особые свойства, которые можно использовать в медицине и магии, а так же просто любоваться их красотой. Вот и сейчас, едва только солнце поднялось из-за горизонта и осветило поляну, девушка сидела среди цветов и аккуратно трогала их своими нежными пальцами, желая насладиться ощущением от прикосновения каждого из них прежде, чем сорвать и положить в корзинку. Как обычно бывало в такие моменты, она не замечала ничего вокруг, полностью погружённая в свои мысли, которые сейчас были заняты исключительно цветами. Это продолжалось до тех пор, пока, ползая на коленках среди цветов, она вдруг не увидела перед собой два чёрных сапога.
Эти сапоги были одеты на мои ноги, выше них шли кожаные штаны, перетянутые широким ремнём, зелёная шёлковая рубаха, а поверх всего этого лёгкий чёрный плащ. Я стоял и смотрел на девушку с лёгкой усмешкой. Она чем-то напоминала диковинное создание, вроде феи, своей увлечённостью цветами, лёгкими движениями, сиянием глаз. Феей она не была, но на вопрос, кто она такая, мне всегда было трудно ответить.
– Решил меня испугать? – спросила она, а на лице появилась свойственная ей лёгкая улыбка, полунасмешливая, полуснисходительная. Я протянул ей руку, она опёрлась на неё и поднялась на ноги. Вэл была одета в лёгкое платье, почти не скрывающее изящное тело, длинные рыжие волосы были растрёпаны, но такой вид придавал девушке особое очарование. Красивые длинные ноги были босыми.
– Просто увидел тебя случайно, – ответил я. – Трудно не заметить рыжие волосы на зелёной поляне.
– Ну извините… Куда ж ты в такую рань собрался?
– Я ещё не ложился, как раз домой шёл. В лесу ночь провёл.
– Заблудился? – усмехнулась она.
– Почти, – я слегка улыбнулся, взял её за руку, и мы пошли по направлению к замку. Расстояние до него было приличное, так что у нас было время поговорить. А так как ни на поляне, ни в лесу, через который шла дорога к замку, у нас была возможность не ограничиваться разговором…

– Из-за тебя я опоздала, – бурчала Вэл, когда мы, наконец, дошли до замка.
– Ну, извините, – передразнил я её. Она лишь покачала головой и странно улыбнулась.
– Сегодня бал будет, ты придёшь? – спросила она.
– Наверное, – я пожал плечами. – Скорее всего, да.
– Ну, тогда пока.
Она пошла по своим делам, а я направился в свою комнату, разделся, улёгся на кровать и вскоре уснул. Что мне снилось, я не запомнил, но сон оставил неприятные ощущения и предчувствия. Как будто близится нечто ужасное. Я решил, что поговорю об этом с Учителем, но позже, а сейчас нужно привести себя в порядок и готовиться к балу. В начале каждого сезона у нас в замке устраивается бал, на который съезжаются люди из разных концов мира, по крайней мере, нашего материка. А сейчас как раз наступила весна.
Традиция эта существовала, сколько я себя помню, и, насколько мне известно, задолго до моего появления. Приготовления и связанная с ними суета, слава богу, обходили меня стороной, от меня требовалось лишь бывать порой на праздниках, по возможности вести себя прилично и обязательно помогать Милане с выбором платья. Почему эту миссию подруга возложила именно на меня, я уже не помню, но её я исполнял наиболее старательно.
Я встал с кровати, подошёл к зеркалу, рассматривая своё тело. Говорят, мужчины гораздо больше времени проводят у зеркала, нежели женщины. Не знаю, как с остальными, но в отношении меня это абсолютно верно. Своим обликом я был в целом доволен, правда, отдавал себе отчёт в том, что запустил себя. Праздность и веселье не шли на пользу моей внешности. Да и не только ей, как оказалось…
В дверь постучали. То, что за ней была Милана, я знал и так, не только потому, что она позвала меня по имени сразу после того, как постучала, а просто чувствовал её присутствие. У нас всегда было так. Мы никогда не говорили о существующей между нами связи, ни между собой, ни с Учителем, но и не делали вида, что её нет. Она словно была самим собой разумеющимся явлением.
Милана была одета в чёрное вечернее платье, в котором удивительным образом сочетались строгость и естественность. Оно не скрывало красоты молодой эльфийки, но и не выставляло её напоказ. В этом одеянии было нечто воздушное, лёгкое, таинственное и знакомое одновременно. Оно притягивало взгляд и в то же время заставляло держаться на некотором расстоянии. Шею украшало ожерелье из мерцающих камней, название которых я так и не запомнил. Это ожерелье я подарил ей совсем недавно, кажется, в прошлом году, кажется, на день рождения. Когда живёшь долго, начинаешь иначе воспринимать время, меньше внимания начинаешь уделять датам и числам.
– Прекрасно выглядишь, – сказал я, увидев её.
– Ты тоже ничего, – улыбнулась она, и только сейчас я понял, что стою перед ней в одних трусах. Но ввиду своей натуры даже не попытался найти какую-нибудь одежду, вместо этого подошёл к большому шкафу у стены, открыл сервант, достал оттуда бутылку с зелёной жидкостью и два бокала. Наполнив их, протянул один девушке. Некоторое время пытался придумать тост, наконец, мне это удалось. Я произнёс: «Выпьем!», что мы и сделали. Прекрасное начало дня примерно в три часа пополудни.
Потом я помылся, оделся, позавтракал. Вернее, позавтракал, помылся, оделся и ещё раз позавтракал. Остаток дня провёл в одиночестве, ибо все друзья были заняты тем, что готовились к балу. Каждый хотел сверкнуть в обществе, красиво выглядеть, хорошо танцевать, общаться с людьми и тому подобное. Особенно в этом стремлении отличились Саймон и Фрэнки. Я и Маркос были в той или иной степени индифферентны к предстоящему событию, хотя, признаться, и мне хотелось выглядеть красавцем сегодня вечером. Всё-таки, каждый бал это возможность познакомиться с девушкой и не просто познакомиться…
Правда, последнее время тема женщин занимала не столь значительное место в моей жизни, как обычно. Что-то не давало покоя, и я был слишком сильно заморочен проблемами, чтобы налаживать какие-либо контакты с представительницами противоположного пола.
Наверное, поэтому большую часть вечера я провёл на балконе, набивая трубку табаком и пытаясь раскурить её. После нескольких затяжек мне становилось дурно, потому что табак был слишком крепким для меня, и я делал передышку. Потом снова начинал курить. Это продолжалось до тех пор, пока я не почувствовал, как ко мне приближается человек. Мне не пришлось оборачиваться, чтобы понять, что ко мне подошёл Саймон.
– Куда ты пропал? – спросил он, подойдя ко мне, став слева от меня и опершись на перила.
– Я здесь, – ответил я, – где-то…
– Что со стариной Элом? Ты прячешься от женщин?
Я лишь пожал плечами. Не хотелось затрагивать эту тему, хотелось просто курить, но табак был слишком злым для меня.
– Чему ты никогда не научишься, дружище, – резюмировал Саймон, – так это курить.
– Было бы к чему стремиться, – буркнул я. – Сам то как? Познакомился с кем?
– Нет, – он покачал головой. – Вернее, да, но не совсем.
– Это как?
– Ну, здесь есть одна девушка. Она подруга детства. Мы с ней вроде бы знакомы, но вряд ли она помнит меня.
Я лишь улыбнулся. Когда-то у меня было нечто похожее, там, далеко, на Земле. Я учился в университете, и к нам пришла учиться девушка, с которой мы были знакомы в раннем детстве, но совсем не знали друг друга и абсолютно не помнили.
– Что тебе мешает познакомиться с ней? – спросил я.
– Страшно немного. Вдруг я не понравлюсь ей.
– Не понравишься ей, понравишься другой, – кривая улыбка посетила моё лицо. – Подумаешь, какая проблема.
– И это я слышу от тебя? – теперь усмехнулся он. – Не ты ли из-за каждой своей девушки переживаешь так, как будто она у тебя первая и последняя?
– Не пори, – отмахнулся я. – Когда такое было? Кто, например?
– Тебе конкретное имя назвать? Или ты всё равно не вспомнишь?
– Ладно… – сдался я. – Просто не пытайся ей понравится, общайся с ней как с равным тебе человеком.
Он что-то мне ответил, но моё внимание в этот момент привлёк странный блеск среди деревьев. С такой высоты и довольно большого расстояния мне не удалось понять, что я увидел, но это «что-то» меня заинтересовало. Я указал на это своему другу. Некоторое время мы молча всматривались в лес, обступивший холм, на котором стоит наш замок. Потом я увидел всадника, мчащегося по направлению к замку. В темноте было трудно разглядеть детали, но что-то подсказывало мне, что он не в порядке: дюже плохо он держался в седле, то и дело норовя выпасть.
Я посмотрел на Саймона, указал взглядом на всадника, подмигнул другу, тот лишь кивнул мне. Поставив одну ногу на перила, я глубоко вздохнул, оттолкнулся от них и взмыл в воздух.
Ветер подхватил моё тело и понёс в сторону леса. Некоторое время я парил, расставив руки в стороны, затем две когтистых лапы схватили меня за плечи, меня рвануло ввысь.
Огромная белая птица несла меня навстречу всаднику, который, как я видел, вот-вот выпадет из седла и пропашет собой землю. Скорость полёта была приличная, ветер бил мне в лицо, затем по нему ударили сосновые ветви, я едва успел закрыть глаза.
Когтистые лапы отпустили меня, я приземлился прямо возле всадника, которому таки удалось упасть с коня, и вовремя подхватил его, не дав удариться о землю. Глянув через плечо, увидел, как большая белая птица опускается на землю, одновременно трансформируясь в человека, и через пару мгновений за мой спиной был мой друг Саймон, который остановил лошадь.
Оглядев человека, я увидел рану – глубокий порез, видимо след от меча, пересекавший грудь и спускающийся к животу. Рана не была свежей, ей было несколько дней, и то, что человек смог продержаться так долго в седле и не умереть, было удивительно.
– Нужно тащить его в замок, – сказал я.
– Неужели! – воскликнул Саймон. – Как же я не догадался…
Когда мы принесли раненого в замок, отнесли его в лазарет, то сразу же позвали Учителя. Когда он увидел лицо нашего гостя, он почему-то потребовал, чтобы Саймон и я покинули лазарет.
– Почему он выпер нас оттуда? – спрашивал мой друг, когда мы шли по коридору.
– Сдаётся мне, Учителю есть что скрывать, и видимо, он знает, кто наш гость.
– С чего ты взял?
– А ты видел выражение его лица? Такого лица у него не было с тех пор, как Фрэнки свалился в колодец с пираньями.
– Помню, ещё уха вкусная получилась.
– И ещё говорят, что это я думаю только о сексе и еде, – вздохнул я.
Вскоре мой друг вернулся в зал, и ему таки удалось пообщаться со своей давней подругой, в то время как я устроился на балконе, прилегавшем к моей комнате, поставив на так называемые перила бутылку красного вина и два стакана. Наполнив их, я взял один, поглядел на луну, произнёс: «За тебя!», слегка стукнул по второму стакану и осушил свой. Ночь обещала быть длинной, и скоротать её нужно было с хорошим собеседником, благо их на небе были тысячи.
– Странно, что в такой вечер ты стоишь один на балконе и разговариваешь сам с собой, – раздался голос. Я тихо выругался, ибо стало раздражать внезапное появление людей на моём балконе, потом обернулся и увидел Вэл.
– Мне часто говорят, что я странный, – буркнул я и снова повернулся в сторону леса.
– Да, есть немного. Очень часто на весеннем балу люди находят любовь, – голос женщины звучал тихо, он был вкрадчив, казалось, проникал в самую глубь сознания, лаская и мягко подчиняя. Я тряхнул головой, стараясь отогнать наваждение.
– Это не мой случай, – буркнул я, понимая, что немного злюсь на чародейку. Мне сейчас не хотелось видеться ни с кем, даже с ней. А она вошла без стука.
– Вспоминая нашу первую встречу, я готова усомниться в искренности твоих слов, – произнесла она. – Или ты забыл?
– Не забыл, – я наконец-то повернулся к ней лицом, и мой взгляд скользнул по ярко-рыжим волосам, ожерелью из зелёных камней, красному платью. Заглянул в изумрудные глаза, смотревшие на меня тепло и слегка насмешливо. Прежде этот взгляд будил во мне разные эмоции, так или иначе связанные с влечением. Сейчас почему-то я не чувствовал ничего. Внутри было пусто.
– Почему же ты не попытаешь счастья на балу и не найдёшь свою любовь?
– Наскучил мне этот бал, – сказала Вэл. – Все эти благородные кавалеры, дамы, кругом голубые крови, что там делать бедной девушке, вроде меня?
– Не прибедняйся. Хочешь сказать, там не было ни одного привлекательного мужчины?
– Ну, как сказать… – она пожала плечами. – Наверное, сегодня не мой день. Или мне просто наскучили все эти графы, бароны, герцоги и принцы. У них слишком земное мышление, они не интересны. Знаешь, когда с человеком не интересно в общении, едва ли с ним будет интересно где-то ещё.
– Кому как, – я лишь пожал плечами. Подобные разговоры меня раздражали, особенно, когда их вела эта женщина. – Но пожалуй, сейчас ты выбрала не самый лучший вариант.
– Это уж позволь мне решать.
– Дело твоё, – сказал я. Разговаривать не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Я терпеть не мог весенние балы, потому что на них бывала Вэл. И, как правило, её развлечения на балу не ограничивались танцами. Когда-то очень давно я стал одним из таких развлечений, а она стала моей первой женщиной. Ни я, ни она тогда не знали, что нам предстоит в будущем. Не знали мы, что все последующие годы судьба будет сталкивать нас, в самых неожиданных ситуациях и местах. И всё сводилось к постели. Через какое-то время мы приняли такую шутку судьбы как неизбежность, тем более, эта шутка была всё-таки приятной.
Но сейчас, во время бала мне не хотелось находиться рядом с Вэл. Я понимал, что не имею права на какие-либо притязания в отношении неё, но видеть её в обществе какого-либо другого мужчины было всё же не слишком приятно, зная, чем, скорее всего, обернётся их общение. И хоть у самого было рыльце в пушку, какой-то дракончик грыз душу. Поэтому во время весеннего бала я делал вид, что не знаком в Вэл.
Но сегодня меня заботила не она и не какая-либо гостья, приехавшая к нам на бал. И даже ночной гость с раной на груди не беспокоил мой разум. Какое-то странное, терзающее душу ощущение, словно близится что-то ужасное, что-то, причиняющее боль и страдания. Несущее смерть. Я весь вечер боролся с этим ощущением, стараясь остаться наедине с самим собой и пытаясь разобраться в своих эмоциях. Но привело всё лишь к внутреннему опустошению, кое и созерцала чародейка.
– Что-то не так? – Вэл подошла ко мне, прикоснулась ладонью к моей щеке, затем ладонь скользнула по шее, опустилась на грудь, остановилась в районе сердца. – Странно… Обычно, стоит мне прикоснуться к мужчине, его сердце начинает бешено колотиться, а твоё спокойно… Слишком спокойно.
Я накрыл своей ладонью её ладонь. Слегка коснулся пальцами щеки, провёл рукой по волосам, шее, оголённой спине. Вэл прижалась ко мне. Я ощутил жар внизу живота. Природе было наплевать на мои эмоции, она требовала своё и знала, как это взять.
– Кое-что осталось неизменно, – она победно улыбнулась, провела свободной рукой по моему бедру, остановила её на ягодице. Жар усилился, и я понял, что никуда не денусь, и плакала ночь в компании звёзд. Хотя, признаться, я о них даже не вспомнил…

[Элахин >>>]

2

Утро. Скорее всего, сейчас должно быть часа два пополудни. К завтраку меня никто уже давно не звал, ибо знали – бесполезно. Мой завтрак начинается в обед. Я открыл глаза, принял сидячее положение. В комнате не было никого, что нисколько меня не удивило. После каждой моей ночи с Вэл кто-то из нас просыпался один, правда, мы почти никогда не знали, кто это будет. И каждый раз старались не верить в то, что всё повторится. Но это повторялось раз за разом, и вскоре мы привыкли. Ни она, ни я не строили иллюзий насчёт вечной любви, да и ни о какой любви мы никогда не говорили. У нас было нечто большее.
К обеду я спустился в небольшой зал на первом этаже, оборудованный под бар и являющийся нашей столовой. Милана, Маркос, Саймон и Фрэнки уже сидели за нашим привычным столиком у стены под старинной картиной, на которой изображался старец в лохмотьях с посохом в руке, смотрящий с высокого холма куда-то вдаль. Наш столик стоял в самом углу зала, неподалёку от лестницы, ведущей наверх. Располагался он так, что мы могли осматривать почти весь зал, сами оставаясь при этом относительно незаметными. Не очень удобно, правда, было то, что для того, чтобы дойти до стойки бара, приходилось пересекать весь зал.
Как мне стало известно за завтраком, Вэл уехала сегодня, чуть только рассвело. Это было немного странно, потому что гости ещё дня два собирались праздновать весну. Похоже, у неё были веские причины для дезертирства. Вчера мы так и не успели толком поговорить, и теперь, похоже, такая возможность представится нескоро.
Благодаря Вэл, я напрочь забыл о своих страхах и предчувствиях, мучавших меня прошлым вечером. Но сейчас они снова начали давать знать о себе, и, похоже, это стало заметно по моему лицу, потому что Маркос, поглядев на меня, вдруг спросил:
– Эл, что с тобой случилось? На тебе лица нет, и ты ничего не ешь.
Разговоры друзей разом стихли, и четыре пары глаз уставились на меня.
– Эл, ты не ешь? – Саймон выглядел более чем озадаченным. – Случилось что-то серьёзное?
– Или должно случиться? – продолжила мысль Милана.
– Или должно было случиться? – не отстал от остальных Фрэнки. Милана одарила его взглядом, выражающим скептическое отношение к его умственным способностям, а Маркос задумчиво произнёс:
– Эл ничего не ест и не говорит ни слова, – он помолчал. – Либо он заболел, либо дело плохо.
– Хуже всего то, что мы все лекари занимаются раненым гостем, а значит, спасти нашего друга некому. – заявил Фрэнки. Выходит, Саймон уже рассказал о вчерашнем происшествии.
– Да отъявитесь вы, – буркнул я. – Всё со мной нормально, дайте проснуться. И вообще, где мой кофе?
– Твоё чёрное пойло стоит слева от тарелки, – Фрэнки криво улыбнулся. Затем спросил мгновенно посерьёзневшим тоном: Ты точно в порядке?
Я лишь посмотрел в его глаза-хамелеоны, слегка поджал губы и попробовал изобразить улыбку.
– Похоже, сегодня и завтра ни о каких тренировках и речи идти не может, – пробормотал Маркос. – Кому нужны эти балы…
– А ты о чём-нибудь, кроме тренировок думаешь? – спросила его Милана.
– О том, что пора нам обзавестись пивоварней. А тебе что ли этот бал нужен? Будь твоя воля, ты б щас на коня прыгнула, и только тебя видели.
– Вас всех по всему свету собирать приходится каждый раз. Бал – одна из немногих возможностей повидать вас всех вместе, – Учитель зашёл в столовую, неся в руке большую кружку. Он выглядел немного потрёпанным, что свидетельствовало о бессонной ночи.
– Как наш больной? – спросил я.
– Тебе виднее, как ты, – лицо Учителя посетила лёгкая улыбка. Потом он посерьёзнел: Его жизнь вне опасности. Скоро начнёт поправляться.
– Мне показалось, ты его знаешь, – я смотрел на Учителя, пытаясь разгадать, о чём он думает. Безрезультатно.
– Да, – кивнул он. – Знаю.
Мы молча смотрели на него, ожидая услышать продолжение, но так ничего и не дождались. Учитель лишь сделал хороший глоток из своей кружки, некоторое время постоял возле нас, словно осматривая каждого, потом вздохнул, развернулся и покинул зал.
Я вопросительно посмотрел на Милану, та лишь пожала плечами, Саймон стал ковыряться у себя в тарелке, Фрэнки встал из-за стола и направился к барной стойке, а Маркос, медленно потягивая какой-то напиток, явно наслаждаясь его вкусом, произнёс:
– Не нравится мне всё это… Неладно что-то…
– Это ежу понятно, – согласился Саймон. – Едва ли гость с распоротым брюхом к добру.
– А Учитель почему-то не говорит нам, кто это. Я никак не возьму в толк, каким Макаром ему удалось добраться до нас. С такими ранами, как у него, долго не протянешь.
– Если Учитель сам нам не скажет, мы заставим его сделать это, – сказала Милана.
– Ты заставишь, – уточнил я. – Тебя или Маркоса он послушает, а нас пошлёт лесом.
– Припомни хоть один раз, – попросила она. – Если он тебя и посылал, то уж точно не при мне.
Как я ни напрягал память, вспомнить такую картину мне не удалось, так что пришлось заткнуться. Но как бы то ни было, я понимал, что прав. Милана и Маркос имели больший авторитет, чем я, наверное, в силу возраста и опыта. Маркос был старше меня лет на двадцать, эльфийка Милана превосходила по возрасту нас всех лет на двести, я и Фрэнки примерно одинакового возраста, а Саймон младше меня года на два. Возраст никогда не играл роли в наших отношениях, но всё-таки имел значение, когда доходило дело до жизненного опыта. Хотя лет через пару веков разница между нами уже не ощущалась. Почему же я тогда сейчас задумался об этом? Наверное, хотелось переложить ответственность на кого-то другого, решил я.
Послышались шаги, а через пару мгновений в зал спустилась Марта и села за наш стол. Внешне ей можно было дать от тридцати пяти до сорока лет, хотя на самом деле она была намного старше. Среди тёмных волос, немного длиннее моих, доходящих до плеч, виднелась седина, ещё не сильно проявленная, но уже заметная. Лицо у женщины было весьма миловидное, дававшее понять, что в прежние годы она была просто красавицей.
– Что пригорюнились? – спросила она и погладила меня по плечу. – Элли, ты что-то совсем ничего не ешь. Что случилось?
Ко всем нам она относилась так, словно мы были её детьми, наверное, потому что собственных детей у неё никогда не было. Больше всего материнской ласки доставалось, как правило, мне и Саймону. А помимо нас был Учитель.
– Может быть, ты нам скажешь, что за гость у Учителя, о котором он не хочет нам рассказывать? – обратился к ней Саймон. Фрэнки вернулся к нашему столику, держа в руках поднос с тарелками и несколькими кружками, наполненными пивом.
– Не рановато ли для пива? – с негодованием проговорила Марта.
– Их двоих воспитывай, – бросил Фрэнки, ставя поднос на стол – а я уже взрослый.
– Ты всего лишь на год старше меня, – пробурчал я. – Тоже мне взрослый…
– Насчёт гостя я не знаю, – сказала Марта, отвечая на вопрос Саймона. – Ральф мне ничего не говорил.
– Если уж он тебе не сказал ничего, то нам и спрашивать его не стоит, – Милана слегка поджала губы и нахмурилась. – Не нравится мне такая ситуация.
– Думаю, я смогу у него выведать всё, что нужно, – улыбнулась Марта. – Расскажет он всё, никуда не денется.
Я лишь усмехнулся. Рядом с Мартой Учитель представал совсем другим, куда-то исчезала его задумчивость, он словно спускался с небес, и был уже не загадочным Учителем, казалось бы, непогрешимым, мудрым и знающим всё на свете, а простым мужиком по имени Ральф, имеющим свои качества, как хорошие, так и плохие, имеющий свои сильные и слабые стороны, свои чувства и эмоции. Казалось, что Марта поддерживает связь Учителя с остальным миром, не позволяя забывать, что помимо Предназначения, которым он живёт, есть ещё то, что делает его человеком.
Марта всегда была земным человеком, но достаточно умным, чтобы не пытаться лишить Учителя неба, чтобы не пытаться посадить его на цепь и управлять им. Наверное, за это он её и любил.
Вскоре мы сменили тему, наконец-то нормально пообедали, а я позавтракал, после чего все отправились по делам.

Через пару дней часть гостей покинула нас, правда, весьма малая часть, основная масса собиралась гостить у нас ещё с месяц. Меня это не напрягало, я как-то всегда был в стороне от всего, что касается хозяйства. Наш гость потихоньку поправлялся, но продолжал оставаться для нас загадкой. Учитель почти всё время проводил у него, и с каждым днём выглядел всё более усталым и чем-то озабоченным. Примерно через неделю он был мрачнее тучи, и казалось, что даже Марта не сможет до него достучаться.
Предчувствия и страхи немного отступили, скрылись в тени и выглядывали из неё, не позволяя забыть о себе, но и не приближаясь ко мне. Так было до тех пор, пока однажды, прогуливаясь по коридору, я случайно не услышал диалог Учителя с нашим странным гостем.
У моего слуха есть интересное свойство – он порой обостряется настолько, что я слышу сквозь толстые стены и с большого расстояния, порой удаётся услышать даже, как ступает кошка. Это был один из таких моментов. Я шёл по коридору неподалёку от комнаты, куда был переведён наш гость после того, как пошёл на поправку. А выздоравливал он, надо сказать, довольно быстро для человека с его ранениями.
«Я знаю что говорю, Ральф, и ты знаешь, что это так» – слышал я незнакомый голос, принадлежавший, очевидно, больному.
«Чёрт возьми, Карл, у меня скоро сложится впечатление, что у тебя до сих пор горячка, – отвечал Учитель. – Всё не так»
«Я понимаю тебя, дружище, но в этих вещах мы не ошибаемся. В твоём замке живёт один из наших. Я ощутил это, как только приблизился к нему»
«Видимо тебя не только рубанули хорошо, а ещё и по голове стукнули от души»
«Послушай, Ральф, мы можем долго пререкаться, но сейчас не время для споров. Я был там. Если бы дело не было серьёзным, я бы не приехал сюда. Думаешь, мне больше всех надо? Не выходило бы дело за пределы людских проблем, я бы и не сунулся туда»
«Это всё верно, но при чём здесь мои ребята? Ты хочешь убедить меня в том, что среди них есть кто-то сродни тебе?»
«Трудно убеждать кого-то в истине, – произнёс Карл таким тоном, что у меня внутри всё похолодело. – Это ощущение ни с чем не спутать. И сдаётся мне, ты уже знаешь, о ком идёт речь»
Стояние под дверью и подслушивание чужих разговоров не входит в список моих любимых занятий, так что я продолжил свой путь, понимая, что услышанное не будет теперь давать мне покоя. А поговорить с кем-либо я не мог, потому что рассказ будет значить, что я подслушивал, а в этом не хотелось быть уличённым.
Я вышел на улицу. Была глубокая ночь, небо было чистым, и стоит задрать голову, как увидишь миллионы звёзд.
Пройдя по мощёной улице до ворот замка, я остановился возле часовых.
– Здорово, Эл, – обратился ко мне широкоплечий молодец, одетый в латы и сжимающий в руке копьё. Он стоял в тени, и черт его лица нельзя было различить, так же как и увидеть густую рыжую бороду, покрывающую лицо стражника. – Не спится?
– Ты ж знаешь, Эрик, – я слегка улыбнулся. – Я ночная птица.
– Как и я, – он хлопнул меня по плечу. – Наверное, поэтому я и дежурю ночью.
– Неужели кому-то придёт в голову нападать на нас? Почему вы здесь денно и нощно дежурите?
– Наверное, для того, чтобы никому так и не пришло, – усмехнулся Эрик. – Пойдём ко мне в сторожку, посидим.
Мы поднялись по каменной лестнице в одну из двух маленьких башен, расположенных возле врат, из которой можно было стрелять по осаждающим из лука или сидеть на лавке и попивать брагу.
– Знаешь, за что я не люблю вино? – спросил меня Эрик, я ответил ему взглядом, означающим готовность услышать ответ. – Его много не выпьешь.
– Такому молодцу как ты, бутылка на один глоток, – усмехнулся я.
– Это не то, – стражник покачал головой. – Вино становится невкусным после первой бутылки. То ли дело брага… А вообще хорошо бы медовухи. Жаль, у нас пасеки нет…
– Ещё один… – вздохнул я и сделал хороший глоток хмельного напитка.

[Дени де Сен-Дени >>>]

Начало хорошее, мне даже понравилось, но второй кусок сбил с ног - пошло полное перечисление действий.

Еще не понравилось - обилие выпивки, такое чувство, что автор много пьет и предлагает то же остальным.

Примерную эпоху я тоже не смог выделить. Вроде латы, мечи - XIV-ый, но табак и кофе - XVI-ый век.

Эти сапоги были одеты на мои ноги, выше них шли кожаные штаны, перетянутые широким ремнём, зелёная шёлковая рубаха, а поверх всего этого лёгкий чёрный плащ. Я стоял и смотрел на девушку с лёгкой усмешкой. Она чем-то напоминала диковинное создание, вроде феи, своей увлечённостью цветами, лёгкими движениями, сиянием глаз. Феей она не была, но на вопрос, кто она такая, мне всегда было трудно ответить.
– Решил меня испугать? – спросила она, а на лице появилась свойственная ей лёгкая улыбка, полунасмешливая, полуснисходительная. Я протянул ей руку, она опёрлась на неё и поднялась на ноги. Вэл была одета в лёгкое платье, почти не скрывающее изящное тело, длинные рыжие волосы были растрёпаны, но такой вид придавал девушке особое очарование.

Не кажется ли многовато "легкости"?

И страшной задумки с проклятиями я еще не вижу...

[Luciel >>>]

Начало хорошее, мне даже понравилось, но второй кусок сбил с ног - пошло полное перечисление действий.

Первая глава скорее Пролог: Там водятся герои. Во второй начинается интрига... На мой взгляд довольно логично.

Еще не понравилось - обилие выпивки, такое чувство, что автор много пьет и предлагает то же остальным.

Что делает автор, его дело. Это рассказ и не стоит принимать всё написанное лично.
Если почитать рассказы про богатырей, то они тоже только пили и дрались.

Примерную эпоху я тоже не смог выделить. Вроде латы, мечи - XIV-ый, но табак и кофе - XVI-ый век.

Это другой мир, к нему нельзя применять наши эпохи.

Не кажется ли многовато "легкости"?

Может, но есть такой риторический приём, называться Анафора (повторение одного слова).
На мой взгляд картина утра, цветочного поля и лёгкости хороший контраст к недобрым предчувствиям героя.

И страшной задумки с проклятиями я еще не вижу...

Это пока только начало и зная автора, история будет по длиннее, так-что всё ещё будет.

В общем начало хорошее: Читается легко и интересно.
Жду продолжения!

[Элахин >>>]

Следующий день был похож на предыдущий, а последующий – на него. Я начинал приходить к выводу, что долгое пребывание в замке не идёт мне на пользу. Я становлюсь бездеятельным, и у меня начинается хандра. Ребята разъехались по домам, чтобы повидать родственников, я не поехал ни с кем, а остался в замке, потому что другого дома у меня не было. В один из вечеров, когда я прогуливался по стене замка, вглядываясь в даль, Учитель нашёл меня там и заговорил со мной.
– Что ты пытаешься увидеть там? – спросил он, обращая взор в сторону горизонта.
– Не знаю. Хоть что-нибудь.
– А что хотел бы увидеть?
– Что-то новое. Когда жизнь становится однообразной, она начинает угнетать. Даже в таком месте, как наш замок.
Он ничего не сказал, а лишь кивком пригласил меня следовать за ним. Пройдя по стене, мы добрались до одной из башен, спустились во двор, потом зашли внутрь здания, некоторое время петляли по коридорам, и, наконец, оказались в тёмном зале с камином, у которого стояли два больших кресла. Я устроился в одном из них.
Учитель некоторое время возился с дровами, и когда в камине запылал огонь, сел в своё кресло, достал из кармана мешочек, вынул оттуда трубку, из другого кармана извлёк коробочку с табаком. Он набивал трубку, а я сидел и молча глядел на огонь.
Он был ещё слаб, едва занимался, аккуратно прикасаясь к сухому дереву. Движения его были неуверенны, полны опаски, казалось, он вот-вот потухнет. Чтобы войти в полную силу, ему требовалось время и старание. Чем-то этот огонь напоминал мне меня самого.
– Скажи, ты знаешь кто такие ведьмаки? – спросил Учитель, раскуривая трубку.
– Ммм, немного слышал о них.
– И что же ты слышал?
– Они защищают людей от монстров, обладают магическими способностями и не вполне являются людьми.
– Весьма примитивное представление, – сказал Учитель. – Впрочем, весьма распространённое.
– Можешь рассказать мне больше? – спросил я.
– Могу, но это не понадобится. Сам скоро всё узнаешь. Понимаешь ли, я позвал тебя не просто так.
– А разве бывало иначе? – я попробовал изобразить улыбку, получилось не очень правдоподобно, благо тень скрывала моё лицо. Если Учитель звал меня в этот зал для разговора, то, как правило, речь шла о работе, и задушевной болтовни не получалось.
– Думаю, ты заметил, что наш гость довольно быстро поправляется, – сказал он. – И, несомненно, был весьма удивлён.
– Разумеется.
– Его зовут Карл, он мой старый друг. Он ведьмак.
– Вот оно что, – протянул я. – Поэтому ты о них заговорил?
Учитель кивнул. Некоторое время он молча курил трубку. Запах яблочного табака распространялся по залу. Между нашими креслами стоял небольшой столик, а на нём бутылка и два стакана. Я наполнил один из них и пригубил. Сегодня это было сухое вино.
– Он принёс нерадостные вести, – продолжил Учитель через некоторое время.
– Было бы удивительно, если бы кто-то принёс нам радостные, – проговорил я, эту мою фразу он так же оставил без внимания.
– Рана, которую ты видел, была нанесена не человеком.
– Опять же ничего странного, с учётом его профессии.
– Да. Но то существо, ранившее Карла, было управляемо человеком.
– Очередной колдун.
– Всё сложнее, Эл, – он покачал головой. – Судя по описанию, это было существо, напоминающее огромного жука.
– Всякие бывают звери.
– Это не зверь. Ведьмак не стал бы охотиться на животное. Тем более, таких жуков не водится в природе, по крайней мере, на нашей планете.
– Что же тогда?
– Подобные существа выводятся искусственно, их используют те, кто связаны с магией смерти.
– Какой-нибудь взбесившийся некромант, – я пожал плечами. – Почему ты мне это рассказываешь?
– Потому что это не просто некромант. Сила, с которой столкнулся мой друг, намного опаснее, чем ты думаешь.
Видимо, сидение в замке вредит не только мне. Последние несколько лет Учитель никуда не выбирался и начинал напоминать старика, любящего говорить пространно и загадочно, возможно, от того, что жить стало скучно, пытаясь как-то скрасить существование. Манера говорить в стиле средневекового рыцаря или восточного мастера порой раздражала.
– Ты можешь говорить яснее? – спросил я.
– Похоже, какой-то культ колдунов с идеей захвата мира терроризирует юго-восточные земли, и Карл счёл нужным дать нам знать об этом.
– Ага, потому что, кроме нас никому не придёт в голову лезть туда, – пробормотал я.
– Что-то не так? – спросил Учитель.
– Не знаю, Учитель…
– Сынок, пожалуйста, называй меня Ральф, – произнёс он. – А то начинаю чувствовать себя старцем, а мне от этого не по себе.
– Как скажешь, – в этот раз я искренне улыбнулся.
– Так что ж с тобой?
– Всё как-то стало неинтересно. Смысл существование теряет.
– А существование и не имеет смысла. Если ты, конечно, не считаешь себя куском мяса. Если ты человек, то тебе нужно нечто большее, чем существование.
– Мне нужно над этим подумать.
– Подумай. Но я надеюсь, ты не откажешься выполнить мою просьбу.
– Давай сначала я её услышу.
– Я хочу, чтобы ты отправился вместе с Карлом туда, где у него произошла стычка с жуком, и разведал, что к чему.
Я не стал задавать вопросов типа «почему я?», хотя бы потому, что кроме меня, никого из семьи сейчас в замке не было. Даже моих умственных способностей было достаточно, чтобы понять: мне не отвертеться.

[DiVert >>>]

Прочитала с удовольствием.

Хотя лет через пару веков разница между нами уже не ощущалась.

Явный перебор с указанием на время...

Он был ещё слаб, едва занимался, аккуратно прикасаясь к сухому дереву. Движения его были неуверенны, полны опаски, казалось, он вот-вот потухнет. Чтобы войти в полную силу, ему требовалось время и старание. Чем-то этот огонь напоминал мне меня самого.

Понравилось) Просто понравилось)

Сообщение отредактировал DiVert - 15-07-2007, 22:46

[Элахин >>>]

Не могу сказать, что Карл понравился мне сразу. Скажем так, мы проявили друг к другу дружелюбное равнодушие. Понимание того, что с этим человеком мне придётся провести много дней в пути, не вызывало иллюзий насчёт весёлого времяпровождения. Прямо сказать, Карл не был душой компании, и рассчитывать на задушевный разговор не приходилось.
Последующие несколько дней мы тряслись в седле, почти не разговаривая, останавливаясь лишь пару раз в день, чтобы поесть. Я толком не понимал, куда и зачем мы едем, но привык доверять Учителю, который вряд ли отправил меня на бессмысленную прогулку. Тем более, ни одна прогулка не бывает бессмысленной.
Карл уже полностью выздоровел, и если бы я своими глазами не видел его раны, ни за что не поверил бы, что с ним что-то случилось. Несмотря на скрытный характер, ведьмак был весьма доброжелателен, рядом с ним было спокойно и легко. Внешне он ничем не отличался от любого другого человека, но что-то в нём говорило, что он немного иной.
Мои ощущения были непонятными. Беспокойство ушло, как только мы покинули замок и отправились в путь. И по мере продвижения по стране я словно обретал целостность, ещё не понимая ничего, но, уже чувствуя, что скоро приду к чему-то очень важному.
Я не спешил делиться с ведьмаком своими соображениями на сей счёт, думая, что он не станет заострять на этом внимания. Мне казалось, что Карлу нет особого дела до меня, и порой ощущал себя пятым колесом, хоть нас и было всего четверо: мы и наши кони. И вот я оставался наедине со своими мыслями, которые, казалось, вели в никуда.
Тем вечером мы остановились на опушке леса, оставили коней пастись, а сами пошли собирать дрова для костра. Провозились до наступления темноты, зато костёр получился на славу. Загорелся почти сразу, был довольно большим и горячим, чтобы согреться в наступающей ночи, которая выдалась весьма холодной для лета.
Мы поджарили остатки мяса на костре, кинули туда пару картофелин, кое-как перекусили. Потом Карл встал и направился в лес, вроде как чтобы удовлетворить естественные нужды. Не было его довольно долго, и мне подумалось, что вчерашние грибы были вовсе не так хороши, как нам показалось.
Когда он вернулся, то нёс в руках букет каких-то трав. Ничего не сказав, он наполнил котелок водой, воткнул в землю по обе стороны костра две больших палки, повесил на третью котелок и поместил над огнём. Подождав, пока вода нагреется, он начал кидать туда травы, шепча что-то. Потом достал из своей сумки мешочек, сыпанул оттуда в котёл какой-то порошок, после чего сломал сухую ветку и стал помешивать своё варево.
– Что это ты творишь? – осведомился я.
– Отвар особый, – впервые на моей памяти ведьмак улыбнулся. – Тебе понравится.
– А с чего ты взял, что я буду это пить?
– Не просто так же ты со мной поехал. Уж не в качестве эскорта же, – он усмехнулся. – Лучше помоги мне приготовить зелье, не строй из себя девицу. Травить тебя никто не собирается, я в конце концов тебе обязан жизнью.
– Что нужно делать? – я не хотел вступать в спор, всё равно знал, что попробую отвар.
– Помешивай и тихо повторяй за мной.
Я подавил смешок, когда понял, что заклинание заключается в повторении слова «Craft». Таким Макаром мы готовили отвар минут пятнадцать. После чего Карл сказал, что зелью нужно немного остыть и чуток постоять.
Я уселся на землю и смотрел на огонь, не совсем понимая, для чего нужно то, что мы сейчас делаем. Все мои смутные ощущения накинулись на меня разом, словно кто-то проделал дыру в плотине, и теперь огромная сила стихии рушит стену и сметает всё на своём пути.
Картина мира менялась с периодичностью в несколько секунд. Мир представлялся то наполненным красками и жизнью, полным любви и счастья, то бесцветной и мёртвой пустыней, где осталась лишь ненависть и боль. И моё отношение к миру менялось каждую секунду. Я то был влюблён в мир, то ненавидел его.
– Теперь самое время, – произнёс Карл, поднося мне кружку с отваром. Не говоря ни слова, я сделал глоток. Вкуса я почти не почувствовал – мне обожгло горло, рот, кажется, огонь прошёлся по всем моим внутренностям. Но, тем не менее я продолжал пить, да и трудно было этого не делать, потому что ведьмак одной рукой держал меня за затылок, а другой – кружку, не давая мне оторваться от пойла. Затем кружка опустела, а я грязно выругался. Хотелось вскочить и набить ведьмаку морду, но я вдруг осознал, что не могу пошевелиться. То есть, тело меня слушается, но оно настолько ослабло, что любое движение стоило огромных усилий.
– Успокойся, – произнёс Карл, положив мне руку на плечо, жёстко устанавливая меня на месте. – Это побочное действие, через некоторое время придёшь в норму.
Слова его звучали откуда-то издалека, всё вокруг стало нереальным, далёким. Я смотрел в сторону костра: из тени вышли несколько фигур. Двигались они бесшумно, словно это были не люди, а призраки. Они встали вокруг костра, Карл присоединился к ним. Их было шестеро. Я не знал, откуда мне это известно, но ошибки быть не могло – передо мной стояли ведьмаки. И мне было ясно, что сейчас произойдёт. Посвящение. Сегодня в мире должно стать на одного ведьмака больше. Вот о чём говорил Карл с Ральфом в тот вечер, а я дурень не понял ничего даже тогда, когда Учитель велел мне отправиться в путешествие с ведьмаком.
Мыслей не было, я просто воспринимал окружающий мир, впитывал информацию, наблюдал за всем с равнодушным интересом. Эмоций было ещё меньше, чем мыслей.
Один из ведьмаков подошёл ко мне и протянул руку, та сама по себе потянулась к нему и обхватила предплечье. Затем я был поднят на ноги и подведён к огню.
– Ведьмаком можно только родиться, – произнёс Карл. – Возможно, ты никогда не замечал этого в себе, но оно всегда было частью тебя. Твоя связь с той стороной мира, которая скрыта от большинства людей. Ты чувствовал её всю свою жизнь, но не мог никому ничего сказать, потому что сам не понимал, что это, и был в неведении. И быть может, ты боялся этого и сторонился. У многих из нас бывало такое. Но тебе придётся принять это, принять свою суть, не бояться быть тем, кто ты есть.
Эти слова мало что значили для меня. Вообще слова не имели сейчас значения. Всё, что говорил Карл, я знал и сам. Даже больше, чем сказал он. Теперь мне было ясно, что я такое. Видимо, это заметил во мне Учитель, когда впервые увидел меня. Это нечто, делающее меня тем, кто я есть. Нечто, что не позволяло быть до конца таким, как все, кто окружал меня.
Та, вторая сторона, о которой говорил ведьмак, была знакома мне с самой зари моего существования. Ещё в детстве я чувствовал, что мир не так прост, как кажется, что за гранью того, что видит и чувствует человек, есть нечто большее. Я пытался прикоснуться к этому неведомому миру, он то открывал свои объятия, то скрывался в небытие, оставляя меня на обочине жизни, а потом возникал вновь. Без той, иной грани мира я не представлял своей жизни, жить без неё значило отрезать от себя кусок. О той, второй жизни я не говорил почти никому, потому что мне бы не поверили, а я не мог бы доказать окружающим, что она существует где-то за пределами моего разума.
Так было до тех пор, пока я не встретил Учителя. Он помог мне научиться прикасаться к этому, иному миру, который на самом деле оказался этим же миром, только эта его часть не показывалась каждому, а лишь тому, кто хотел её видеть.
Всю жизнь я ощущал в своей человеческой сути присутствие чего-то иного, можно сказать, чужеродного. Вернее, чужого для окружающих, а для меня родного. Говорят, у ведьмака две души – человеческая и бесовская. Раньше я мог поверить в это, теперь знаю, это не так. Душа ведьмака человеческая, просто она более открыта живой Силе, чем душа простого человека.
Я стоял возле костра в окружении ведьмаков. Внутри меня что-то менялось. Я понимал, что эти изменения необратимы, но это нормально. Я закрыл глаза, но способности видеть окружающий мир не утратил, скорее, наоборот, мир раскрылся предо мной во всём своём ужасе и великолепии. Я чувствовал-видел всё, что находилось рядом со мной, видел-чувствовал его эмоции, желания, чувствовал-видел то, что ощущает оно. Сейчас я не просто мог прикоснуться к тому, иному миру, я видел и чувствовал его как самого себя, он был частью меня, а я – его. Сейчас я даже был ближе ему, чем тому, обычному миру…
– Ты ведьмак? – спросил меня Карл. Теперь я мог ответить на этот вопрос не задумываясь и поэтому произнёс:
– Да.
– Ты человек? – спросил он. На этот вопрос я тоже мог ответить уверенно, поэтому произнёс:
– Да…

Сообщение отредактировал Элахин - 16-07-2007, 3:04

[Элахин >>>]

Осознавал себя я достаточно чётко, чтобы слегка удивиться тому, что иду один по лесу в кромешной тьме и, тем не менее, прекрасно вижу всё: деревья, кусты, узкую тропинку и одинокую фигуру, стоящую неподвижно, словно ждущую меня. То, что этой одинокой фигурой является женщина, я знал, наверное, ещё до того, как увидел её. Возможно, обострённое обоняние уловило запах духов, либо интуиция подсказала мне это, но сомнений быть не могло. Сейчас я не сомневался ни в чём.
Я подошёл к ней и посмотрел в глаза. В темноте ночного леса они казались сияющими лунным светом, чёрные волосы напоминали крыло ворона, кожа пахла цветами, а на ощупь была нежнее бархата. То, что я прикасаюсь к её коже ладонью, губами, языком, я осознал лишь тогда, когда мы оказались на земле, а до этого весь процесс казался самим собой разумеющимся явлением. Стягивая с неё одежду, целуя нежные полные губы, гладя жёсткие длинные волосы, я не задумывался о том, что вижу эту женщину впервые, и вообще вижу скорее неясный силуэт, не особо даже представляя, как эта женщина выглядит. Мысль о том, что я веду себя странно, промелькнула где-то в сознании, а потом исчезла.
Казалось, я полностью поглощён ею. Словно стёрлась грань, и я уже не знал, где заканчиваюсь Я и начинается Она. Мы стали одним целым, единым организмом, единой сутью. Я не просто ощущал её эмоции, чувства, я был Ею. А Она была Мною…
Пальцы, скользящие по её груди, животу, сжимающие бёдра, губы, целующие её живот, грудь, шею, одно дыхание, один пульс на двоих… Как долго это продолжается, мы не знаем, и это не имеет значения. Она движется медленно и плавно, я лишь следую за её движениями, стараясь не нарушить порядок, установившийся здесь и сейчас. Потом словно у гоночной машины отказывают тормоза, мы с каждой секундой движемся всё быстрее. Проходит вечность, помещённая в один миг, а затем Вселенная разрывается вспышкой пламени…
Когда пламя погасло, она легла на меня, её сердце бешено колотилось, наверное, так же бешено, как моё. Мы не произнесли ни слова, слова давно утратили всякий смысл. Были лишь Она и Я, единое целое. И целый мир в придачу…

[Горация >>>]

Присоединюсь к мнению уже высказавшихся в этой теме: интересно.
Но само построение текста оставляет желать лучшего. Самая распространенная ошибка, проходящая от начала и до конца первого поста – это обилие местоимений, злоупотребление словами «был, было и тд». «Мой, мне, меня» - просто бич.
Я бы посоветовала внимательнее отнестись к своим текстам, перечитывать вслух и по возможности заменять однокоренные и повторяющиеся слова.
Первое описание цветочной поляны не плохое, но дальшес описаниями дефицит. Односложно, суховато. Зачастую не понятно, где происходит действие.

Далее моменты, которые бросились в глаза:

«а тонкие лепестки просвечиваются насквозь, странно мерцая»
Странно – понятие весьма туманное, неопределенное, порой настораживающее. На мой взгляд, для определения красоты оно не совсем подходит. Возможно, «волшебно мерцая»… но, я не инстанция…. Все мои пометки лишь пожелания.


«на этой поляне. Эти маленькие красные цветочки»
Этой – эти

«Она считала, что у них есть особые свойства, которые можно использовать в медицине и магии, а так же просто любоваться их красотой.»
Во-первых, них – их…
Во-вторых, мне кажется, что часть про красоту не очень стыкуется. Красота (здесь) по логике относится к цветам, по написанию – к свойствам.

«девушка сидела среди цветов и аккуратно трогала их своими нежными пальцами, желая насладиться ощущением от прикосновения каждого из них прежде, чем сорвать и положить в корзинку»
Их – них
Примерно то же самое, что и выше. Них – по логике относится к цветам, по написанию – к пальцам, так как существительное «пальцами» является последним.
Фраза «аккуратно трогала их» тоже текст не украшает, т.к трогать – действие довольно примитивное, едва ли применимое к красивым нежным цветам.
А вообще, вот это последнее действие несколько странное. По собственному опыту знаю, что когда срываешь прекрасные цветы, то наоборот боишься лишний раз прикоснуться к ним, чтобы не помять, аккуратно укладываешь в корзинку…

«Как обычно бывало в такие моменты, она не замечала ничего вокруг, полностью погружённая в свои мысли, которые сейчас были заняты исключительно цветами.»
Бывало – были

«ползая на коленках среди цветов»
Слово «ползая» напрочь убивает весь романтизм сцены, делая ее не красивой и выставляя девушку не в лучшем свете.

«Эти сапоги были одеты на мои ноги, выше них шли кожаные штаны, перетянутые широким ремнём, зелёная шёлковая рубаха, а поверх всего этого лёгкий чёрный плащ.»
Во-первых, куда все таки шли штаны…. И зачем они вообще куда-то шли?
Во-вторых, опять неразбериха с местоимениями. «…Сапоги одеты на ноги, выше них (ног или сапог???) шли штаны»…. Честно говоря, убийственная конструкция.
В-третьих, (ну, это не так существенно, но отметить можно) штаны перетянуты ремнем где? Насколько я знаю, обычно штаны стягивают ремнем, либо прихватывают ремнем, подпоясывают. Перетянуты я, наверное, могу отнести к крестьянской одежде, когда штаны ниже колена подбирались веревками, намотанными на ноги, но с большой натяжкой. Все же перетянуты – действие довольно сильное…
В-четвертых, что значит «поверх всего этого»? Довольно детально описана одежда… откуда взялось «всего этого»?
Начало предложения тоже настораживает, но, возможно, в такой простоте что-то есть)

На счет перебора с легкостью, пожалуй, соглашусь.

«спросила она, а на лице появилась»
Скорее, «и» вместо «а».

«Вэл была одета в лёгкое платье, почти не скрывающее изящное тело, длинные рыжие волосы были растрёпаны, но такой вид придавал девушке особое очарование. Красивые длинные ноги были босыми.»
Была – были – были

«Расстояние до него было приличное, так что у нас было время поговорить. А так как ни на поляне, ни в лесу, через который шла дорога к замку, у нас была возможность не ограничиваться разговором…»
Было – было – была

«Она пошла по своим делам, а я направился в свою комнату»
Своим – свою

«слава богу, обходили меня стороной, от меня требовалось лишь бывать порой на праздниках, по возможности вести себя прилично и обязательно помогать Милане с выбором платья. Почему эту миссию подруга возложила именно на меня»
Меня – меня – меня

«Она словно была самим собой разумеющимся явлением. »
Само собой разумеющимся.

«спросил он, подойдя ко мне, став слева от меня и опершись на перила.»
Мне – меня
Перебор с уточнением действия.

«потому что табак был слишком крепким для меня»
«но табак был слишком злым для меня»
Очень близко и однообразно.

«Она подруга детства. Мы с ней вроде бы знакомы, но вряд ли она помнит меня.»
Она – с ней – она
Утверждение: подруга детства… и дальше: вроде бы знакомы… если она подруга детства, то уж точно знакомы, а не вроде бы…

«Я учился в университете, и к нам пришла учиться девушка, с которой мы были знакомы в раннем детстве, но совсем не знали друг друга и абсолютно не помнили.»
Учиться – учиться
Наверное, «не узнали друг друга».

«кривая улыбка посетила моё лицо»
Что-то с улыбкой это слово не очень увязывается….

«– Не пори, – отмахнулся я.»
Не попадалась мне это выражение в таком «урезанном виде». Обычно говорят «не пори ерунду» или «не пори чушь».

«Он что-то мне ответил, но моё внимание в этот момент привлёк»
Мне – мое
Но в первом случае оно вообще лишнее.

«мне не удалось понять, что я увидел, но это «что-то» меня заинтересовало. Я указал на это своему другу.»
Мне – меня
Это – это

«но что-то подсказывало мне»
Что-то – это то, что заинтересовало чуть выше??

«дюже плохо»
В таком тексте устаревшее слово «дюже» вообще ни к чему.

«две когтистых лапы схватили меня за плечи, меня рвануло ввысь.
Огромная белая птица несла меня»
Меня – меня – меня

«вот-вот выпадет из седла»
Чуть выше было что-то аналогичное.

«Рана не была свежей, ей было несколько дней, и то, что человек смог продержаться так долго в седле и не умереть, было удивительно»
Была – было – было

«выражение его лица? Такого лица»
Лица – лица

«– Помню, ещё уха вкусная получилась.»
Уха из Фрэнки или из пираний???

«поставив на так называемые перила»
А почему на так называемые?

Надеюсь, без обид...

[Элахин >>>]

Gorac
Ты адскую работу проделала, выискивая мои косяки. К тому же заставила посмеяться над собой. Спасибо.
По причине своей лени я не скоро доберусь до написанного, но впредь постараюсь не допускать подобных ошибок.
Mersi

[Элахин >>>]

Огонь… Говорят, что он дал жизнь нашей планете, когда небесный Отец подарил своё тепло Матери. Огонь в догорающем костре был намного скромнее того первоогня, родившего наш мир, но сохранил его частичку. Я протянул руку к нему, языки пламени коснулись моей кожи, согревая и лаская её. Нежность, с которой огонь прикасался ко мне, должна была удивить меня, привыкшего к тому, что пламя обжигает, но сейчас я всё, что происходило, принимал как данное, не анализируя и не оценивая ничего. И вместо того, чтобы размышлять о том, почему не чувствую жара, я засунул в костёр вторую руку. Вскоре горел я весь, вернее, горела одежда на мне, а я стоял в центре этого небольшого пожара, чувствуя, как огонь проникает в мою суть.
Огонь погас, когда солнце осветило утренний лес. Я стоял на пепелище голый, усталый и озябший. Стоял, не думая ни о чём. Вернее, мысли носились в голове вихрем, но этот вихрь был в стороне от меня. Достав из сумки чистую одежду, принялся одеваться.
– Ближайшее село в двух милях отсюда, если хочешь позавтракать, поспеши, - Карл появился, словно из ниоткуда, хотя было ясно, что он просто вышел из леса. Я ничего не сказал, лишь продолжил одеваться. Мне вообще не хотелось ничего говорить. Ничего…
Через пару минут я был облачён в чёрные штаны и такого же цвета рубаху с коротким рукавом, обут в лёгкие ботинки. Вся остальная одежда сгорела сегодня ночью, не осталось даже ремня. Благо хоть запасные штаны имелись…
На сборы ушло ещё минут десять, после чего мы отправились в путь. Как и прежде, мы почти не разговаривали, но теперь я мог понять молчание своего спутника. Слово слишком дорого стоит порой, слишком много в нём силы таится, слишком большую ответственность приходится нести за него. Это было одной из причин неразговорчивости ведьмака.
На протяжении всего пути я прокручивал в памяти события прошедшей ночи. Сейчас она казалась странным сном, полным необычных ощущений, событий, переживаний. Ведьмаки, таинственная незнакомка, живой огонь…
Пока что я не мог понять, что всё это значило для меня, но чувствовал, что ответы придут очень скоро, придут, не постучавшись в дверь, а, скорее всего, выбив оконное стекло. А сейчас можно было просто ехать в направлении села, о котором говорил Карл, надеясь найти там харчевню и наконец-то позавтракать. Так же мне хотелось найти какой-нибудь город и обзавестись там нормальной одеждой. Хоть я и понимал, что веду себя, как Фрэнки, ничего поделать с собой не мог (не хотел).
Особых изменений внутри не ощущалось. Я был тем же человеком, что и вчера, разве что сонным и голодным. Только надеяться, что Посвящение прошло даром, не стоило. Такие вещи не проходят даром, но и не проявляются сразу. Оставалось надеяться, что я не пожалею о содеянном…

[Горация >>>]

Ты адскую работу проделала, выискивая мои косяки. К тому же заставила посмеяться над собой. Спасибо.

Хм... двоякий смысл... я заставила тебя смеяться надо мной, или же заставила тебя смеяться над тобой???
А на счет адской работы ты преувеличил, достаточно просто бегло посмотреть текст, чтобы увидеть все эти помарки. Перечитывай тексты и многое увидишь сам...

Сообщение отредактировал Gorac - 19-07-2007, 13:20

[Элахин >>>]

Следующие две недели прошли в переездах от одного населённого пункта к другому. В одном из городов я прикупил плащ, нормальный ремень, приличные сапоги, кинжал и ещё некоторые необходимые вещи. Общение с Карлом мне таки удалось наладить, по крайней мере, мы больше не ехали молча. Задушевных бесед с этим человеком ждать не стоило, но поговорить о том, о сём было можно. Я понимал причины скрытности своего спутника. Сам образ жизни ведьмака обязывал к тому, чтобы скрывать от окружающих свои чувства. Действительно, едва ли жителям какой-нибудь деревни было дело до того, что чувствует, о чём мечтает бродяга, зашедший к ним и предложивший свои услуги. Тем более, народная молва, штука злая, многих заставляла поверить в то, что у ведьмака просто-напросто нет души. Те из них, кто слабее духом, порой сами начинали верить в подобные россказни. Правда, такие ведьмаки долго не жили. Стремясь защитить чужие жизни, сберечь чужие души, свою душу, ведьмак почти всегда прятал в тени, не позволяя никому увидеть её, прикоснуться к ней. Лишь иногда, когда рядом нет никого, ведьмак мог позволить себе быть по-настоящему живым, чувствовать и порой даже любить.
Уже два дня мы ехали по дороге, проходящей сквозь лес. Позади мы оставили крупный, по местным меркам, город, стоящий на одном из главных торговых путей. Далее дорога вела нас к той самой деревне, близ которой гигантский жук ранил Карла. На третий день лес кончился, и мы оказались на вершине холма, с которого можно было обозреть все окрестности. Лес оборвался весьма резко, и дальше начиналась степь. Кое-где виднелись пролески, видимо, посаженные человеком. Ближайший из пролесков, казался каким-то безжизненным. Несмотря на вошедшее в полную силу лето, деревья там стояли голые, без единого листочка.
Примерно в полумиле от нас, находилась та самая деревушка. Она была построена возле реки, в ней было всего семь домов. Как рассказал Карл, местные жители занимались рыболовством и жили за счёт торговли с городом.
– Здесь на тебя напал жук? – спросил я. Кони устали, и мы дали им время передохнуть, уселись на траву на самом краю холма, достали из мешков провизию и принялись обедать.
– Чуть дальше, за рекой, – ведьмак указал рукой направление. Выходило, что мы должны проехать деревню, пересечь реку и отправиться в сторону лесочка, который мне показался мёртвым.
– Значит, неспроста там листьев нет, – произнёс я.
– Разумеется, – кивнул Карл. – Некоторое время местные не придавали этому значения, потому что они редко в лес ходят, но потом начались беды.
– Какие?
– Какие беды у рыболовов могут быть, – на лице ведьмака появилась кривая улыбка. – Рыба передохла. Не иначе как потравил её кто: вся кверху брюхом плавала. Есть такую рыбу нельзя, а уж тем более торговать. Сам понимаешь, проблемы – за счёт рыбы ведь кормятся. Решили, что порчу кто-то навёл. Я был поблизости и, услышав об этом, приехал и предложил свою помощь.
– Нанялся то бишь.
– Да, – ответил он и продолжил: Я магию смерти чую за версту, да и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: из леса сухого мертвечиной тянет. Стало быть, туда я и направился. Дурак старый…
– На тебя там жук напал?
– Да. Внезапно гадёныш появился, словно из-под земли. Я бы, наверное, разделался с ним, но там деревья… как тебе сказать… словно живые. То есть, нет, они мертвы, но двигаются.
– Как роботы? – спросил я.
– Что? – не понял ведьмак.
– Ммм, неважно, – я махнул рукой, – потом объясню.
– Ладно. В общем, меня одно из них корнем по голове ударило, тогда меня жук и цапнул.
– Как ты уйти умудрился то?
– Фокус есть у меня один, – Карл улыбнулся, почти мягко, затем сжал кулак, поднёс его к груди, затем быстро и плавно выпрямил руку, раскрыл ладонь – мне в глаза ударил яркий свет. Я отдёрнул голову, зажмурился и начал падать. Карл схватил меня за плечо и удержал от падения. Несколько секунд я ничего не мог видеть, а потом зрение постепенно начало восстанавливаться.
– Скоро придёшь в норму, – успокоил меня ведьмак. – Этот фокус меня и спас. Я вернулся в деревню в поисках помощи, но жители посчитали, что я теперь заражён и прогнали меня. Я отправился в город и там нашёл врача. Мне кое-как зашили рану, я надеялся, что смогу прийти в порядок, но на следующее утро ко мне прислали солдат и отвели к коменданту. Устроили допрос с пристрастием… – Карл поморщился. – В общем, похоже, власти города не хотели, чтобы кто-то узнал, что поблизости обитает нечисть, иначе торговцы будут обходить сие место стороной, и город понесёт убытки.
– Тебе решили заткнуть рот? – спросил я.
– Да, – он зло усмехнулся. – Навсегда… В общем, мне удалось отбиться, и я сбежал из города. Кроме Ральфа мне не на кого было рассчитывать, поэтому я отправился в сторону вашего замка. По дороге я несколько раз чуть не помер: рана открылась, хреновый врач мне попался, да и условия паршивые. Сам чуть не сдох, и конь весь в мыле был. Но старый пёс не так уж плох оказался, – в улыбке ведьмака, в его взгляде и позе читалась огромная воля к жизни, и мне вдруг стало ясно, что никакие жуки, деревья-роботы, сумасшедшие некроманты не смогут сломить эту волю. Даже потеряв всё, вися на волоске от гибели, заглядывая в глаза самой смерти, он не утратит этой воли.
– В общем, с горем пополам, но добрались мы до вас. Остальное ты знаешь…


Сообщение отредактировал Элахин - 22-07-2007, 17:54

[Элахин >>>]

За всё время путешествия нам ни разу не пришлось обнажить меча. Либо судьба оберегала нас, готовя к чему-то на самом деле важному, либо нам просто чертовски везло. Но перспектива идти в лапы к жукам безоружными не прельщала ни меня, ни Карла.
Ведьмак снял с седла чехол, достал из него меч в ножнах, к которым были приделаны ремни. С помощью этих ремней Карл поместил оружие за спиной. Затем он проверил, легко ли выходит меч из ножен.
Обычно люди используют прямые обоюдоострые мечи, полуторники или двурушники. Это касается, как правило, воинов, делающих ставку на силу своего оружия. Таким мечом вы сможете пробить насквозь доспехи, срубить сосну, и даже если ударите им плашмя по своему противнику, ему очень долго не захочется вставать с земли.
Подобные мечи прекрасно подходят для рубак, особенно бьющихся в строю. К сожалению, подобное оружие практически бесполезно против существ, двигающихся быстрее человека. В данной ситуации меч-кладенец становится простым куском железа из-за своей тяжести.
Меч ведьмака был слегка изогнутым, заострённым с одной стороны, был лёгким, но вместе с тем необычайно крепким и острым. Как позже рассказал мне Карл, этот меч ковался в особых условиях из особых сплавов. При его создании использовали тайные заклинания, наделившие его особенной мощью. Даже не касаясь клинка, можно было ощутить силу, исходящую от него. Мне подумалось, что этот меч, должно быть, не раз сохранял своему мастеру жизнь.
Мой меч не был спрятан в чехол, я просто накрыл его покрывалом, чтобы не бросался в глаза и не мок под дождём. Хотя дождей не было уже очень давно.
Когда я извлёк меч из ножен, Карл долгое время рассматривал его с неподдельным интересом. Я протянул ему оружие - ведьмак взял его в руку, проверил баланс, провёл пальцами по лезвию. Заточенный с одной стороны, самую малость изогнутый на конце, клинок длинной в руку, рукоять на три кулака, обмотанная крепкими нитями, впитывающими влагу и тем самым уберегающие от опасности выскальзывания оружия из вспотевших рук.
– Что это за меч? Я прежде не встречал таких, – поинтересовался ведьмак.
– Его специально делали, по моему заказу, – ответил я. – Это называется катана.
– Не знал, что ты смыслишь в оружейном искусстве.
– Я и не смыслю. Просто… В общем, я пришёл в кузницу и кое-как объяснил, что мне нужно. Естественно, кузнецы ничего не поняли. А потом увидели один и тот же сон, который открыл им технологию изготовления этого меча.
Карл удивлённо поднял бровь, затем взглянул на меня с усмешкой. Я лишь пожал плечами, затем принял из его рук меч. Он был прекрасен, сталь, острая, как бритва была настолько крепка, что ею можно было рубить железо. Я поднял меч над головой, стал медленно опускать, рассекая воздух. В какой-то момент у меня возникло ощущение, что клинок ожил и стал сам вести мою руку. Тогда я вспомнил слова Учителя «Ты делаешь его живым»
– Тебе приходилось его в деле испытывать? – спросил Карл.
– Нет, – я покачал головой. – Это будет его дебют.
– А часто ты вообще дрался? – следующий провокационный вопрос.
– Иногда. Мордобой не моя стезя.
– Хорошо, – кивнул ведьмак. – Уж кого я терпеть не могу, это людей, любящих чесать свои кулаки о чужие челюсти.
– Признаться, не ожидал…
– А ты что думал? Что ведьмаки бесчувственные рубаки? Ненавижу рубак… Знаешь, Эл, лишь пройдя сквозь смерть начинаешь ценить жизнь. Когда-нибудь тебе придётся это познать на собственном опыте. И тогда ты начнёшь презирать тех, кто делает себе имя на чужих смертях, богатство на чужой боли, а славу получают, отнимая жизни.
Он поджал нижнюю губу, посмотрел на меня задумчиво, в глазах его промелькнула тень грусти, затем хлопнул меня по плечу и сказал: «Идём, нас ждут дела»

Сообщение отредактировал Элахин - 23-07-2007, 1:01

[Элахин >>>]

Нельзя сказать, чтобы нас плохо встретили в деревне. Нас встретили отвратительно. Мы в глазах жителей деревни выглядели не то разбойниками, не то злыми колдунами. Если бы в ком-то из них было больше храбрости, а местность не была бы песчаной, в нас бы полетели камни. А так, ограничились оскорблениями, плевками и руганью.
– Привыкай, – бросил Карл. – Ты защищаешь их от монстров, а в их глазах, сам такое же чудовище, как и то, которое убиваешь.
– Неужто все такие?
– Нет, – он покачал головой. Мы прошли деревню и, не говоря ни слова, отправились в сторону реки. – Тут как повезёт.
Некоторое время мы ходили вдоль реки в поисках брода. Пока мы его искали, Карл объяснял, что в броду не всегда безопасно, и самые гадкие твари могут подстерегать тебя там. Я мотал на ус, хоть и не ношу усов и не совсем понимал, зачем он рассказывает мне всё это. Не думает же он, что я начну жить так же, как он, брошу замок и отправлюсь бродить по миру.
– Брод… – произнёс Карл. – Думаю, кони пройдут здесь.
Когда мы пересекли реку, то ещё некоторое время ехали верхом, а потом остановились и спешились.
– Кони всё равно дальше не пойдут, не любят животные мертвецов. Ты сам то как?
Вопрос не был праздным, со мной, правда, происходило нечто непонятное. Словно отовсюду ко мне тянулись светящиеся нити, входили в меня, заплетались в клубок, а затем эти нити шли уже от меня. Потом они растворились в пространстве, а взамен пришло новое и в то же время знакомое ощущение.
Сила пульсировала вокруг и внутри меня, её потоки нисходили с неба, испускались землёй, переплетались, образуя что-то новое, прекрасное, могучее, но недолговечное. Сила постоянно была в движении, всё в ней постоянно менялось. Я закрыл глаза, опустил руки, направив ладонями к земле, чувствуя, как Сила пронизывает меня, наполняет, направляет.
Закрыв глаза, я видел окружающий меня мир иначе. Карл виделся мне сгустком энергии, могучей и опасной силы, деревня позади меня была тусклой и пустой, лишь редкие проблески света можно было заметить в ней. Лес, в сторону которого мы шли, был холодным сгустком тумана. Умершие десятилетия назад деревья, подчинённые чьей-то воле, были не больше, чем призраками. Я открыл глаза, и мир вновь стал прежним. Вернее, похожим на тот, каким он был пару минут назад, но немножко другим. Сейчас я не видел сгустков света, серого тумана, призрачных щупалец, но я ощущал, что это всё рядом. Я чувствовал тот, скрытый от людей мир, чувствовал и слышал его. Слышал не ушами, видел не глазами, чувствовал не кожей – сердцем.
– Ты готов? – удивительно, как может за пару минут измениться внешность человека. Кожа Карла побледнела, её можно было сравнить с молоком, зрачки его расширились, почти не видно стало радужной оболочки глаза, лицо стало непроницаемой маской.
– Готов, – кивнул я, кладя ладонь на рукоять меча.
– Надеюсь, ты достаточно быстр и владеешь мечом.
– Ральф хороший учитель, – произнёс я, – и меч не впервые в руках держу.
– Хватит болтать…
Когда мы вошли в мёртвый лес, у меня возникло ощущение, что кто-то нажал кнопку отключения звука. Не было слышно даже треска ломаемых сучьев, когда мы наступали на них. Неудивительно, что Карл не сразу заметил жука. Долгое время ничего не происходило, лес был мертвенно тихим и пустынным. Мы пробирались всё глубже, а понимание того, что это было ошибкой, пришло слишком поздно.
Это ощущение похоже на осязание, но чувствуешь не кожей, а пространством вокруг себя. Словно становишься с ним единым целым, и тебе известно движение каждого объекта в этой системе. Поэтому мне не нужно было слышать или видеть, как гигантский, в два моих роста жук вылезает из земли, как острый шип устремляется ко мне, норовя пронзить мою спину в районе позвоночника.
Я отшагнул вправо, развернулся, на ходу выхватывая меч и сразу же нанося удар. Прошло меньше секунды между моментом, когда жук нанёс удар и моментом, когда лезвие моего меча отрубило ему одну из лап.
Удар. Я даже успел увернуться, но ветка мёртвого дуба не играла со мной в догонялки, а просто смела, как букашку.
– Чего разлёгся! – услышал я крик Карла, проносящегося мимо меня, отталкивающегося от земли, и налету втыкающего клинок в голову жука.
Я заставил себя встать, подобрал меч и направился к своему товарищу. Тот выдернул меч из трупа, сделал шаг в мою сторону, повернулся ко мне боком. Здоровенный мёртвый дуб резко рванулся в нашу сторону, но его ветви застыли в нескольких сантиметрах от нас. Мы не преминули воспользоваться возможностью чуть урезать его в правах.
– Есть идеи? – спросил я Карла.
– Да, – ответил он. – Тебе придётся их отвлечь.
– Отвлечь? Как?
– Придумай что-нибудь! – бросил он и куда-то рванулся. Дуб было потянулся за ним, но катана отделила ещё одну ветвь от дерева.
Я не мог слышать ничего, кроме ругани Карла. Но слух мне сейчас был ни к чему, равно как и зрение. Поэтому я закрыл глаза и сосредоточился на своих ощущениях и на своём мече. Я вспомнил тренировки, на которых Учитель завязывал мне глаза и затыкал уши, после чего бросал в меня яблоки, стараясь научить меня полагаться на Силу, на интуицию на иные способы восприятия мира. Оказалось, что мои синяки и ненависть к яблокам были не очень большой ценой за бесценный опыт.
Когда я понял, что меня окружают со всех сторон, надеяться на быстроту реакции не приходилось. Всё, что у меня оставалось, это моё чутьё, мой меч и Сила. Единственная мысль, которая свербела в моём мозгу «Карл, чих-пых тебя ногами, делай, что задумал и тащи свою задницу сюда!» Кажется, я что-то кричал, видимо, что-то нелестное насчёт родителей жуков, насчёт кишков, которые я собираюсь развесить на ветвях этих мерзких деревьев, обещание спалить этот проклятый лес к чёртовой прабабушке.
Пожар… Я открыл глаза и увидел перед собой морду жука, пытающегося откусить мой нос.
– Выкуси, сучонок! – прошипел я, втыкая клинок туда, где у него должна быть шея и чувствуя, как очередной шип вонзается в мой бок. Запах… Запах гари…
Через минуту Гари вышел из переулка, всплыл анекдот где-то в глубинах моего разума.
Я вдруг понял, что деревья и жуки перестали бить и грызть меня, что я стою один в крови и слизи, а вокруг меня всё горит. Сил стоять на ногах не было, и начал опускаться на землю, но не тут то было. Сильная рука подхватила меня, знакомый голос сказал: «Отдохнёшь на том свете! Рвём когти отсюда!»
Когда мы выбрались из леса, то были похожи то ли на негров, то ли на орков – грязные, побитые, чёрные, в какой-то гадости… Я оглянулся и увидел, как мёртвый лес полыхает разными цветами.
– Срань Господня! – воскликнул я. – Ты что натворил, Карл?
– Я понял, что мечи нам не помогут, – ответил он. – Поэтому решил принять радикальные меры.
– Как тебе это удалось?
– Один фокус есть у меня… – начал он, я лишь сплюнул и отвернулся…

Сообщение отредактировал Элахин - 23-07-2007, 2:48

[Элахин >>>]

Два последующих дня мы провели в городе, залечивая раны. Вернее, я залечивал раны, а Карл ещё раз сходил в мёртвый лес, вернее, на кучу пепла, которая от него осталась, получил деньги за работу.
– К сожалению, тот, кто превратил лес в скопище жуков и мертвецов, давно исчез из этих мест, – оповестил меня Карл. – В самой чаще леса я нашёл остатки его жилища. Судя по запустению, царившему там, некромант не живёт здесь уже несколько лет.
– Хм… – я закусил губу. – Что заставило его сменить место жительства? Помимо не очень приятных соседей.
– Знать бы… Впрочем, не моё это дело.
– То есть тебе всё равно?
– Именно, – кивнул ведьмак. – Или ты думаешь, я помчусь на поиски некроманта? Он мне на хрен не упёрся.
Я пожал плечами. Карл был прав, он выполнил заказ, получил плату (которую, кстати, разделил со мной), теперь отдохнёт и отправится на поиски нового заработка.
– У тебя какие планы на будущее? – спросил вдруг он.
– Домой поеду, – ответил я. – Как только раны затянутся, поеду.
– Ясно… – он посмотрел на меня так, словно видит меня в последний раз. Немного помолчав, Карл сказал:
– Что ж, удачи тебе, дружище. Передавай привет Ральфу. Быть может, судьба нас ещё сведёт…

[Элахин >>>]

После возвращения в Замок, моя жизнь вошла в прежнее русло. Года два я не вспоминал о Карле, ведьмаках, мёртвом лесе, пропавшем некроманте. Я жил так, словно ничего не произошло. Так было…
– Не спится? – Милана неслышно возникла за моей спиной. Я стоял на балконе и смотрел на звёзды.
– Знаешь, твои внезапные появления у меня на балконе почему-то никогда не раздражают, и появляешься ты всегда вовремя, – ответил я, повернувшись к ней, и улыбнулся.
– Запирай дверь, буду стучать прежде, чем войти. А раз дверь открыта, не вижу смысла спрашивать разрешения, – её губ коснулась лёгкая слегка застенчивая улыбка.
– Хорошо, но тогда дам тебе ключ, - я слегка щёлкнул её пальцем по кончику носа. – Сама что не спишь?
– Жаркая ночь… В такие ночи хочется гулять.
– Тогда можем пройтись по лесу…

Милана двигалась бесшумно, словно тень. В ночном лесу она была неуловима. Я лишь изредка видел мелькание её фигуры среди деревьев. Когда мы шли по лесу, ей вдруг захотелось поиграть, и она, щёлкнув меня по носу, помчалась вперёд, со словами: «Догони, если сможешь»
Поймать эльфийку в ночном лесу всё равно, что пытаться убить слона хворостиной. Мне казалось, она наблюдает за мной из сени деревьев, и её забавляет тот факт, что я сейчас перед ней как на ладони, а сам не могу даже предположить, где она находится.
Игра в прятки и догонялки продолжалась довольно долго. Ощущение, что Милана рядом, ещё чуть-чуть, и я найду её, прикоснусь, будоражило душу, даря ощущения наслаждения, боли и страха одновременно. Я вдруг ощутил, что она может исчезнуть в этом лесу, и я никогда её не увижу, не прикоснусь к её коже, не почувствую её запах, не проведу рукой по её волосам… Смертельный страх пронизал меня в этот момент. Страх, злость, паника. Я почувствовал, что схожу с ума, падаю в бездонную бездну…
А потом всё моё существо захватила безумная страсть. Неистовое желание найти Милану, даже если придётся свалить все деревья в этом лесу или спалить его к чёртовой прабабушке. Желание схватить её, прижать к себе, впиться губами в её кожу, сжать в своих объятиях…
Пространство стало сгущаться, темнота стала обретать форму. Вдруг я осознал, что чётко вижу каждую кочку, каждую ветку, каждый спящий листок каждого дерева… Я ещё я слышу… Слышу дыхание земли, тихий шёпот деревьев, биение сотен сердец…
Я чувствовал… Чувствовал, как течёт кровь по моим жилам, как она закипает. Чувствовал движение соков в деревьях, циркуляцию крови всех живых существ, находящихся рядом со мной. Чувствовал малейшее изменение в пространстве, малейший шорох, малейшее движение окружающего мира ощущал своей кожей.
Я ощущал на себе пристальный взгляд сотен глаз, но волновала меня всего одна пара, одна улыбка, одно сердце…
Во всём теле ощущалась странная лёгкость, словно стоит мне оторваться от земли, и ветер понесёт меня прочь. Я слегка присел, оттолкнулся и прыгнул. Тело взлетело на несколько метров ввысь, ногой оттолкнулось от одной из веток и продолжило полёт. Это продолжалось несколько секунд. Я рванул к верхним веткам деревьев, слегка касаясь их, большую часть времени летя по воздуху. Мне не надо было видеть глазами или слышать ушами, чтобы знать, где она…
Ветка, на которой сидела Милана, была достаточно толстой, чтобы выдержать двоих. Я приземлился на этой ветке прямо перед своей подругой, схватил её за плечи и прижал к стволу дерева.
На лице Миланы появилась тень испуга, но в тот момент я не придал этому значения. Я держал её за плечи буквально секунду, потом приблизился к ней и впился губами в её губы…

Сообщение отредактировал Элахин - 28-12-2007, 1:52

[Элахин >>>]

Я проснулся от прикосновения. Медленно открыв глаза, я увидел Милану. Она сидела возле меня, положив руку мне на грудь. Она слегка улыбалась, как, впрочем, всегда. Лёгкая, слегка застенчивая улыбка, ясные серые глаза, смотрящие на меня с лёгкой задумчивостью, словно я был диковинным цветком или зверьком.
– Не спишь? – спросил я.
– А как ты думаешь? – она снисходительно улыбнулась. – Когда проснёшься, ты всегда туго соображаешь. Хотя порой мне кажется, что ты прикидываешься. Тебе проще показаться глупым, чтобы от тебя отстали и не лезли с вопросами.
Я принял сидячее положение, взял её за руку. Милана продолжала с интересом меня разглядывать, размышляя о чём-то, что мне неведомо.
Сначала я хотел сказать что-нибудь по поводу этой ночи, но её полуулыбка, взгляд, движения, давали понять, что слова излишни. Слова просто пыль…
Я приблизился к Милане и поцеловал её губы. Она провела рукой по моим волосам, потом сказала:
– Пора идти, уже полдень.
По дороге к замку мы не сказали друг другу ни слова. Было хорошо, но не более того. Память и внутренние ощущения говорили о прекрасной ночи, но кое-кто, живущий внутри меня, знал, что ничего не изменилось. Неведомая связь, существующая между нами, осталась прежней, ближе или дальше мы не стали. Я чувствовал, что Милана знает об этой связи больше меня, но или не хочет говорить об этом, или старается не думать на эту тему. Внешне ничего не изменилось, её походка, жесты, взгляды, голос – всё было таким же, как вчера. А что было со мной? Как всегда, на мою долю выпали смутные ощущения и предчувствия, но не больше. Собственные ощущения были для меня загадкой, словно я мог лишь слегка прикасаться к ним, отталкиваться от них, но не вникать глубоко, дабы они не мешали.
Эта мысль заставила меня надолго задуматься, так что в свою комнату я шёл, не замечая никого, и вернулся в реальность, лишь, когда кто-то схватил меня под локоть и повернул к себе.
Этим кем-то оказался Фрэнки, чей озабоченный вид заставил меня насторожиться. Фрэнки, или как его назвали мать с отцом, Фрэнсис, всегда был человеком, которого весьма трудно вывести из равновесия, чем-то обеспокоить и уж тем более заставить нервничать. В характере этого парня находят компромисс непримиримый снобизм и всеобъемлющая любовь к ближнему, коих у него (наверное, ввиду первого качества) не так уж и много. Проблемы окружающего мира никогда не занимали значимого места в жизни Фрэнки, кроме тех, что касались его. Хотя если проблемы возникали у кого-то, кто ему близок, Фрэнки исходил из принципа «проблема ближнего, моя проблема». Поэтому, увидев, что он чем-то обеспокоен, я подумал, что случилась глобальная катастрофа локального масштаба.
– Эл, у нас проблемы, – сказал он, не поздоровавшись (что непохоже на него, выходца из графской семьи), – идём в Зал, расскажу всё по дороге.

[Элахин >>>]

Рассказывать мне он ничего не стал, но я и не настаивал, понимая, что рассказ Фрэнки будет наполнен ненужными деталями, а к сути он подойдёт только к вечеру. Через несколько минут я сидел в Зале и слушал Учителя.

– На юге царит напряжённая обстановка, – говорил Учитель. – Возможно, будет война. Я бы даже сказал, она будет наверняка.
– Жаль, конечно, но какое нам до этого дело? – спросил я. – Южане воюют сколько я себя помню.
– Так то оно так, – произнёс он с таким видом, словно делится с нами мудростью тысяч миров, но это, однако, его ничуть не заботит. – Но в этот раз их мелкая война – лишь начало войны большой, которая дойдёт и до нас.
– От сюда до Халифата тысячи миль, – сказала Милана. – Что же должно произойти, чтобы война между несколькими племенами дошла до нас?
– Меньше, чем ты думаешь, дитя, – ответил Учитель, отчего я поперхнулся и закашлялся. Точного возраста Миланы я не знал, но мне было известно, что она старше меня минимум лет на триста. И когда Учитель назвал её «дитя», мне стало не по себе. Видя, что я кашляю, Маркос, наверное, подумал, что я чем-то подавился и пару раз хлопнул меня ладонью по спине. То, что я не выплюнул свои внутренности, было чудом. Не обращая на нас внимания, Учитель продолжал:
– Для этого нужна группа людей, которым выгодна война, достаточно могущественных, чтобы эту войну развязать. Затем нужно втянуть в эту войну как можно больше участников и пожинать плоды.
– И что же это за группа людей? – поинтересовался Маркос.
– Кабы я знал… – вздохнул Учитель. – Пока что могу сказать вам немногое я. В течение нескольких лет в разных частях южных земель возникали небольшие войны. Это никого не удивляло, так как Эл правильно выразился, южане воюют, сколько я себя помню (Возраст Учителя я тоже не знал, но что-то мне подсказывало, что воюют южане о-о-очень давно…). Вот только я заметил одну странность. Самые масштабные и кровавые сражения приходились на полнолуние, и если посмотреть на карту, то вот что вырисовывается…
Учитель развернул на столе карту южных земель, на которой красными точками были отмечены места самых больших сражений за последние годы. Затем он взял карандаш и соединил точки линиями. Получился замысловатый символ, от которого веяло холодом…
– Что это? – спросил я. – Символ незнакомый, но стрёмный.
– Я тоже вижу его впервые, – призналась Милана.
– И я, – сказал Саймон, который из всей нашей компании разбирался в символах, да и вообще во всём, что касается магии, лучше нас всех вместе взятых.
– Конечно. Вы и не должны знать этот символ, – кивнул Учитель. – Этот знак предвещает серьёзные беды. Он использовался древними магами Смерти, чтобы создать бессмертную армию, полностью подчинённую своему хозяину.
– Может, лучше сказать, мёртвую армию? – предложил я.
– Как хочешь, – равнодушно произнёс он. – Насколько мне известно, в полную силу этот знак был использован лишь однажды, но последствия были ужасными. Один из сильнейших магов древности захотел большей власти, чем была у него, и создал свою армию.
– И что с ним случилось?
– Умер, – просто сказал Учитель, оставив меня стоять, открыв рот, а сам сел в свой стул. Я почувствовал руки Миланы на своих плечах, затем эти руки усадили меня на моё сидение. Девушка озорно улыбнулась и мягко приземлилась на стул справа от меня. Маркос сидел слева, по его левую руку был Саймон, справа от Миланы – Фрэнки, а по его правую руку – Учитель. Таким образом, мы сидели за круглым столом в нашем небольшом Зале.
– И что этот символ значит для нас сейчас? – спросил Маркос. Фрэнки сидел, опершись на стол, и разглядывал свои пальцы, сцеплённые в замок. Ему, казалось, вообще нет дела до происходящего, хотя я понимал, что это не так. Саймон поочерёдно разглядывал каждого из нас и ждал ответа Учителя.
– Эти битвы выглядят как большое жертвоприношение, – медленно проговорил Учитель. – Словно кто-то собирает силу, отнимая её у живых для мёртвых… Иными словами, я думаю, есть сумасшедший, решивший повторить «подвиг» древнего мага.
– И что мы будем с этим делать? – спросил я, хотя и так догадывался, каким будет ответ.
– Эл, ты ведь никогда не был в Халифате? – впервые за время разговора Учитель улыбнулся. – Это легко исправить…

[Элахин >>>]

Вечер… Воздух стал прохладнее, свет Солнца медленно сдавал пост сиянию звёзд, а птицы – сверчкам. Я стоял на стене замка и смотрел на окрестности. Утром я уеду в далёкий Халифат, и вернусь очень нескоро. Чувства разделились: с одной стороны, очень не хотелось покидать родные края, с другой – тяга к путешествиям была сильна. Вещи были собраны, нужно было выспаться перед поездкой, но чтобы уснуть, нужно сначала прогуляться по лесу. В итоге в замок я вернулся за полчаса до рассвета, а через пару часов меня уже будили.
Пожалуй, я не стану описывать несколько недель, которые заняла поездка. Скажу лишь, что в Халифат вместе со мной отправился Маркос, кучер, а так же две лошади и повозка, которую эти лошади тянули. Правда, эти четверо сопровождали нас лишь до порта, где мы сели на корабль. Плавание было скучным и хвала Богам, непродолжительным. Прогулка по пустыне доставила не больше удовольствия, чем плавание на старом судёнышке, постоянно обещавшим затонуть. Хуже всего было, что я не знал местного языка, а на Общем здесь говорили лишь таможенники, да и то нехотя. Благо, Маркос немного знал местное наречие, и ему удалось выторговать нам верблюдов для похода через пустыню.
Город Мальхан, столица Халифата вызвал у меня двоякие чувства. Окружённый высокой каменной стеной, внутри город являл собой не очень красивое зрелище. Грязные улицы, люди, ходящие в грязном тряпье, базар, по которому следует идти, крепко прижимая к себе кошелёк, и что самое ужасное – женщины, ходящие в паранджах. Зато в центре города стоял дворец. Хотя, пожалуй, лучше будет сказать Дворец. На фоне нищеты, царящей в городе, Дворец блестел, или это солнечный свет отражался от его куполов? Роскошный сад, цветущие деревья, высокое величественное строение – всё это было отделено от остального города толстой стеной и тяжёлыми воротами.
– Блеск и нищета, – пробормотал я. – Как думаешь, так должно выглядеть средоточие Зла?
– Вижу, не нравится тебе это место, – Маркос слегка улыбнулся.
– Чёрт знает, – я пожал плечами. – Ещё не определился. Как мы попадём внутрь? Подойдём к ребятам с секирами и скажем, что мы послы?
Делать этого не пришлось: стоило нам подойти к дворцовым вратам, они медленно открылись, и навстречу нам вышел высокий худощавый старичок в красном халате и с красной чалмой на голове. Он поприветствовал нас, сказав что-то о свете его очей, прекрасных сыновьях северных лесов и добавил ещё какие-то непонятные эпитеты. Похоже, нас ждали. В принципе, следовало этого ожидать: ещё до того, как отправить нас сюда, Учитель предупредил местные власти о нашем прибытии.
Ахмед, так представился старик, отвёл нас в покои, подготовленные к нашему прибытию. Нас накормили, напоили, дали возможность помыться и даже одарили чистой одеждой. И лишь после этого представили нас халифу.
Халиф Амин Саид Хасан ибн Махмуд был невысоким пухлым дяденькой лет пятидесяти-пятидесяти пяти с аккуратно постриженной седой бородой, одетый в белые одежды. Он восседал на троне, встречая нас, его лицо было суровым, но взгляд… У меня вдруг возникло чувство, что он никогда прежде не видел северян, халиф смотрел на нас, словно мы явились с другой планеты. Правда, правителю вскоре удалось спрятать своё любопытство под маской скуки, которая, видимо, должна быть присуща владыке.
– По каким делам прибыли вы к нам? – спросил он.
На сей счёт указаний не было. Учитель вообще никогда не давал чётких указаний, отправляя нас по каким-либо делам. Так что я решил сказать первое, что пришло в голову. Правду.
– Было знамение, что древнее зло обрелось в ваших краях, мы приехали, чтобы узнать, так ли это. И если это так, от зла этого избавить вас должны мы, – я услышал странный звук. Краем глаза посмотрел на Маркоса – тот покрепче сжал губы, чтобы подавить улыбку. Я тоже осознавал, что несу чушь, но останавливаться уже было поздно.
– Что же за знамение такое? – послышался голос старика, по сравнению с которым Ахмед выглядел толстяком. Чёрные глаза посмотрели на меня, словно стремясь заглянуть внутрь, и в них вдруг промелькнула такая ненависть, что мне стало холодно, несмотря на жару. Одет старик был в длинное роскошное одеяние, не уступавшее в роскоши наряду Халифа. В руках он сжимал длинный золочёный посох. Звездочёт? Толкователь снов?
– Сие нам неведомо, – ответил я, превозмогая оцепенение, внезапно захватившее меня. Ох не по себе мне от этого взгляда…
– Тогда зачем вы прибыли сюда? – не унимался он. Я на миг задумался. А действительно, зачем? Перерыть весь город в поисках каких-нибудь следов тёмной магии? Смех да и только. Тем не менее, необходимо было что-то отвечать. Но внезапно за меня вступился халиф:
– Не мучай юношу, Фарид. Он же ясно сказал, пришёл сюда по знамению, – затем правитель обратился ко мне: мой визирь порой бывает чересчур подозрительным, – он снова повернулся к визирю: эти юноши прибыли от моего старого друга. Я доверяю ему, как тебе. Не о чем беспокоиться. Эти юноши мои почётные гости.
Эта новость была для меня откровением. Учитель не говорил, что лично знаком с правителем Халифата. Хотя, я не спрашивал…
Визирь смерил меня холодным взглядом, в его глазах снова мелькнула ненависть, после чего он молча вышел из зала. Некоторое время царило молчание. Затем халиф произнёс:
– Скажите мне свои имена.
– Меня зовут Эл, – ответил я.
– Просто Эл? – удивился правитель. Я кивнул.
– Что ж, северяне всегда носили короткие имена. А как твоё имя, могучий муж?
– Я Маркос, – произнёс богатырь.
– Я рад приветствовать вас в моём дворце. Вы можете отдохнуть, а вечером жду вас на пир.

Несмотря на приветливое настроение халифа, мне было не по себе. Перед глазами стоял взгляд визиря, исполненный ненависти. К тому же жуткая жара изводила меня, несмотря на то, что я всегда был теплолюбивым. До вечернего пира, дабы мы не мучились голодом, нам принесли фрукты, а чтобы приятно скоротали день, дали кальян. Маркос сделал затяжку, выдохнул, прилёг на своё ложе с блаженной улыбкой на лице.
– Как бы то ни было, пока что мы можем расслабиться, – сказал он. – В немедленных действиях нет нужды, особенно когда не знаешь, с чего начинать дело.
– Так то оно так, – вздохнул я. – Но не нравится мне это место… Этот роскошный дворец стоит посреди помойки, здешний правитель приветлив и мил, а его визирь жалит взглядом, словно скорпион.
Маркос ничего не ответил, а лишь протянул мне мундштук. Я сделал затяжку… Не знаю, что это был за табак, но подействовал он на меня, как сильное успокоительное. Пожалуй, слишком сильное… Пару секунд я смотрел на Маркоса, затем вернул ему мундштук. Что было дальше, я не помню.

Пробуждение происходило медленно. Первая моя мысль была о том, что я больше никогда не буду курить. Особенно этот странный наркотик, что подсунули нам по приказу визиря. Откуда я это знал? Просто знал..
Открыв глаза, я увидел Маркоса и Ахмеда. Они стояли у окна и о чём-то разговаривали. Я принял сидячее положение. Старик повернул голову в мою сторону, и сказал:
– Очнулся, о заблудившийся в нитях блаженства!
Что это за нити, и как можно в них заблудиться, узнать мне так и не удалось. Маркос подошёл ко мне, сел на мою кровать.
– Как ты?
– Пить хочу, – протянул я. – Долго меня не было?
– Часа два. Нужна вода, ты не мог бы… Ахмед…
– Нет, произносится Ахмед, – сказал старик.
– Я так и сказал.
– Нет, ты произносишь как Акмед… А меня зовут Ахмед, – он произносил звух «х» с лёгким придыханием.
– Как угодно… – вздохнул мой друг. – Принеси, пожалуйста, воды.
Старик ушёл. Маркос тревожно посмотрел на меня.
– Что-то ты плохо выглядишь. Не думал, что табак так не тебя действует.
– Это не совсем табак, брат. В нём был какой-то наркотик. Не знаю, что он должен был с нами сделать, и не очень хочу узнать…
– Но почему он не подействовал на меня?
– Наверное, доза для тебя слабая. Если бы меня не вырубило, ты бы продолжал курить. Или ты продолжал?
– Не рискнул. А ты помнишь, что с тобой было?
– А что со мной было?
– Сначала изменился в лице, потом побледнел, да что там, ты стал весь белый. Твои глаза… ты видел, какие глаза бывают у кошки при ярком свете? Ты подошёл к окну некоторое время молча смотрел куда-то, потом стал шептать… хотя нет, звучало так, будто ты читаешь заклинание, только на каком-то неизвестном языке. И что-то начало меняться. Я почувствовал изменения в пространстве, словно ты натянул какие-то нити, хотя нет, скорее полотна, а потом отпустил. Начало происходить какое-то движение, оно стало распространяться, расползаться. Затем ты потерял сознание и упал.
– На пол?
– Нет, я успел тебя поймать. Нет идей, чем ты там занимался?
– Пока никаких, – я провёл рукой по своей щеке, затем потёр шею. Вернулся Ахмед и протянул мне кувшин. Я начал пить с таким чувством, словно неделю провёл в пустыне. Потом отдал пустой кувшин старику и лёг на кровать. Мне хотелось спать. Просто спать…