А любил ли Крисанию Рейстлин?, Ну хоть немножко...

[Rogneda >>>]

Так, по-моему, большинство народу тут воспринимают любовь исключительно как всякие муси-пуси, ути-пути, белую мантию нацеплю и ради любимой женщины в Бездну брошусь.

Абсолютно нет.Любящий человек от тебя никаких жертв не потребует.Если человек , мягко говоря, сволочь-таким он и будет,люби ты его,не люби.

На мой взгляд, когда хочешь, когда вместе с тем ревнуешь, то это УЖЕ не просто так. Бывает, что так сильно любишь, что ненавидишь.

Правда?Ревность-есть чувство собственности,она в той или иной степени присуща каждому человеку.Но неконтролируемая ревность,тем более на почве своего родного брата-патология.
Либо ты любишь,либо ты не любишь-третьего не дано.
Крисания идеализировала Рейстлина.

Сообщение отредактировал Rogneda - 20-12-2006, 21:44

[Кайран >>>]

Но если говорить о том, мог ли он любить в принципе, мне кажется - мог, что доказывает история с Эмбрилл

Ну НЕ БЫЛО Эмберил!
Но давайте представим, что была. Это доказывает только, что Рейстлин способен дать женщине ребенка. Они друг друга совершенно не знали, Любовь с первого взгляда? В данном случае как-то не верится. У Эрдов совершенно другие представления о красоте - вспомните, как они воспринимали Ашу, и как она сама считала себя дурнушкой. Так что влюбленность Эмберил в Рейстлина исключается. Она боялась, что Вэлин ее убьет, и знала, что есть только один способ от него избавиться...

[Горецвет >>>]

Всё время говорится о страсти и слабости

Вспоминая ту же беседу с Астинусом. Любовь для Рейстлина - слабость. Он не мог себе позволить этой слабости. Слишком много бы он приобрел, отказавшись от нее, особенно в тот момент. То же что с ограблением Лемюэля - если предательство того, кто тебе поверил дает тебе силу оно того стоит. А, потом можно мучатся совестью, если станет скучно. Особенность Рейстлина - жестко предать, если дельце выгорает, а потом сходить с ума оплакивая крокодиловыми слезами - правда случай с Лемюэлем у него из памяти затерли, а Крисания "сама виновата". Милый же он парень был, все-таки.

Умоляю, только не поощряйте слэшеров! Дай им волю, они Рейстлина и с Цианом Кровавым Губителем спарят

Слэшеры они того... цепкие ребята, то есть, пардон, в основном девчата. Хотя их фантазия порой добивает - такую энергию бы да в мирное русло, на пользу обществу.

разве так думают о человеке, которого банально хотят?! Авторы знали о чем пишут. Вообще, хоть кто-нибудь догадался их об этом прямо спросить? А то мы спорим тут, всё равно решать Уэйс и Хикмену.

Сага это не Лорел Гамильтон у которой все персонажи рано или поздно спариваются между собой и язык соответствующий. Все-таки то, что описывается соответствует миру и персонажам все-таки даже весьма однозначные отношения Кит и Даламара описаны были достаточно изящно.
Насчет этой парочки же... думается, все "впуклости и выпуклости" Рейстлин вниманием тоже не обошел - одно то, какое лицо у него было непосредственно перед входом в Бездну, когда он вежливо смотрел в окошко, пока жрица одевалась. Видимо внезапно решил податься в пейзажисты)

он часто вспоминает её лицо,глаза... Красоту!

Не совсем. Он и про то, что она не глупа, отмечает - когда она не оказалась гордо сидящей под кустом или сочувствует ей, когда она не может лишний раз выйти из палатки. Любовь должна была бы быть - но не по адресу она стучалась)
Что вместо нее, а вместо нее была не только похоть но и, как минимум ревность, отдающая еще и каким-то собственничеством, что ли, подход а-ля "не достанься же ты никому" - когда они в плену у бандитов. Не знаю почему, но как-то он быстро пришел в себя, после того, как Карамон убил Костыля. У мага решившего убить богиню не хватило силенок раскидать по кустам какую-то банду, или огненные шары на полуогров не действуют, только на гномов-механиков? НЕ-ВЕ-РЮ! А, план действий между тем столь же оптимистичен как в Тарсисе, где ситуация была куда страшней "Если что, я убью ее, что б не мучилась *или что бы другому не досталась?* и себя". Рамэо просто нервно курит в сторонке.

P.S:правда что ли у всех просто разные представления о любви?

Если бы все понимали любовь одинаково эта тема не разрослась бы на 19 страниц)

[Оргрим >>>]

Ну НЕ БЫЛО Эмберил!
Но давайте представим, что была. Это доказывает только, что Рейстлин способен дать женщине ребенка. Они друг друга совершенно не знали, Любовь с первого взгляда? В данном случае как-то не верится.  У Эрдов совершенно другие представления о красоте - вспомните, как они воспринимали Ашу, и как она сама считала себя дурнушкой. Так что влюбленность Эмберил в Рейстлина исключается. Она боялась, что Вэлин ее убьет, и знала, что есть только один способ от него избавиться...

Я, собственно, и не доказывал, что Эмберил любила Рейстлина Я говорил о совершенно другом

[Eretik >>>]

Особенность Рейстлина - жестко предать, если дельце выгорает

Рейстлин особо никого не предовал.В случае с Лемюэлем- он был молод,и поддался на уговоры темных эльфов.В остальных случаях он свою жизнь спасал.Он ведь не обязан был быть за всех в ответе.А что касается Крисании-она должна была понимать,на что идет,но была ослепленна своей гордыней.

[Горецвет >>>]

А что касается Крисании-она должна была понимать,на что идет,но была ослепленна своей гордыней.

В том-то и дело, что не гордыней. Совсем даже не гордыней.

Но давайте представим, что была. Это доказывает только, что Рейстлин способен дать женщине ребенка

Вот, кстати да. Не особо могу понять - почему ее вообще вспонимают в любой теме, где пересекаются слова Рейстлин и любовь. Ну, эрд, ну понесла от него... не выжила даже, боялась показатся своим на глаза, а Рейстлин даже не вспомнил о ней.

Рейстлин особо никого не предовал.

Все возвышение Рейстлина строилось на ряде предательств. Лемюэль в Испытании, Герои на Перешоне, Такхизис в Нераке, Карамон в Истаре, Крисания в Бездне.Самым фееричным было конечно подставить Тэк. Ну, ее жалеть мы я думаю не будем. Хотя, я думаю именно в том случае он свою жизнь не спасал. Более того - он был обязан отдать Берема Такхизис. Он был бы награжден. Так что в каком-то смысле это худшее из его предательств.

[Rogneda >>>]

А что касается Крисании-она должна была понимать,на что идет,но была ослепленна своей гордыней.

Жалостью.Слабому человеку ты этим все равно не поможешь,а для сильного-она унизительна.И это жалость не в том смысле,когда допустим жена гладит мужа по спинке:"Бедненькое ты мое солнышко,как ты устал,как я тебя люблю",а жалость в смысле отрицания сильных сторон человека.С этим-невозможно любить-но это можно использовать,как это сделал Рейстлин.Ибо кто поможет помогающему?

Ну, эрд, ну понесла от него... не выжила даже, боялась показатся своим на глаза, а Рейстлин даже не вспомнил о ней

Не вспомнил,потому что Эмберил стерла его память.

[Горецвет >>>]

Жалостью.

Любовью. Жалеть его она уже не могла - пройденный этап. Она слишком высоко его ставила. Он ставил себя наравне с богами, а она воспринимала его как полубога. Девушка была явно не с заниженной самооценой - но она вела себя с ним как служанка и была готова едвали не на все, что бы быть "достойной его".
У Рейстлина никогда не было друзей, тех, кто шел за ним он дрессировал и использовал. Набралось таких четверо, но ему хватило что бы наломать столько дров, сколько не снилось наверно всей Черной Ложе...

Не вспомнил,потому что Эмберил стерла его память.

в любом случае знакомство их длилось всего несколько часов, и большую их часть они проспали. Как-то негусто. Тем более - Рейстлин в 20 и 28... обычные люди так и за 40 лет не меняются.

[Rogneda >>>]

Она слишком высоко его ставила. Он ставил себя наравне с богами, а она воспринимала его как полубога. Девушка была явно не с заниженной самооценой - но она вела себя с ним как служанка и была готова едвали не на все, что бы быть "достойной его".

Не согласна))Моменты в Бездне очень хорошо показывают истинное отношение Крисании к Рейстлину-в основе все равно лежит жалость.Жалость к слабому мальчику,отвергнутому сверстниками,непонятому и все такое)).Не на все,чтобы быть достойной его,а на все,чтобы быть рядом с ним.Крисания-хранительница,а чем можно покорить гордую жрицу Паладайна,как не своей отверженностью? Крисания яростно защищала Рейстлина ,даже тогда когда он не нуждался в этом.Согласна,это естественно для любящего,но не тогда же когда любимый человек совершенно очевидно неправ(и хорошо если только неправ,а не разгрохал файерболлом пару тройку городов).Понятно,что против внешнего врага ты естественный союзник,а против внутреннего?Повторюсь,Крисания Рейстлина идеализировала,правда с подачи последнего.

[Sorceress >>>]

Изначально Крисания считала Рейстлина злом, относилась негативно по умолчанию, как к оппоненту спора, не имеющему понятия о предмете спора и соответственно аргументов, то есть говорить не о чем, надо перевоспитывать. Не ненавидела, кстати говоря, по-моему праведная дочь Паладайна вообще не умела ненавидеть.
При встрече она увидела человека больного и "потрёпанного жизнью" (реарьно-то он был избалованный до самое не хочу). Как могла отреагировать Крисания, выросшая в чуть ли не в шелках, и имевшая понимание жизни и счастья никогда ни в чём не нуждающегося человека, по-моему, ей просто совестно за мироздание, за то что есть те кто живёт хуже и стыдно за своё изначальное пренебрежение к позиции Рейста, теперь уже обоснованной, с её точки зрения, тяжёлой жизнью, то есть ущербен по сравнению с ней. Значит надо пожалеть, приласкать, глядишь перевоспитается. Это как увидеть ревущие дитё с финголом, утверждающее, что все его не любят и обижают. Ну кто не пожалеет не поутешает? (здесь я согласно с Рогнедой, в кои-то веки )
Затем оказалось что, рейст и внешне не страшный, и поговорить с ним есть о чём. А после Истара он стал вообще единственным человеком, с которым она могла полноценно общаться, Карамон не в счёт, неправильно себя зарекомендовал изначаль, к богословским дискуссиям не расположен, не интересно ей с ним. В случае с Рейстом аналогично. Так что они по определению должны были сблизиться.
А насчёт любви. Любовь - это близость душ, сочувствие (не жалость, хотя может выглядеть похоже) и понимание. Ничего подобного между ними не было. Просто две интересные друг другу личности, и более того полезные. Рейсту понятно для чего, Крисании для самопознания и развития как жрицы. Одни, среди чужих и непонимающих, как на необитаемом острове. В обще результат очевиден.

А насчёт гордыни. Не было и в помине. Было чувство собственной абсолютной правоты, не фанатичное, а осознанное и обоснованное. И вера, не только и не столько в Паладайна, сколько в себя как жрицы. Это и делает её хорошей! жрицей (в отличие от той же Мины - бестолковой куклы, которая верит именно в Бога). Крисания изначально даже понятия не имела, что можно задаться вопросом, а достойна ли я. Рейст, кстати, тоже, это у них общее.
Не люблю Крисанию, дурой считаю, но она очень хорошо прописанный персонаж, именно таким в моём понимании должен быть жрец и любой священник, просто эти идеи не для меня.

ЗЫ. Мысль тут пришла. Как там говориться? Любить всех, значит не любить никого. А как это применительно к Крисании будет? Хотя о трактовке фразы тоже можно спорить, по крайней мере у меня есть что сказать.

[Sorceress >>>]

Насчёт предательства. А что Рейст клялся кому-то в верности? Не замечала, значит и говорить не о чем. Хотя на Перешоне он поступил мягко говоря некрасиво. Но повторяю ещё раз, там выбирать было не из чего, он не мог их спасти в принципе, а когда мог всегда делал это. Суть в том, что он сказал осень неправильные и жестокие слова, не пытаясь объяснить свою позицию. Если бы он толкнул речь, мол так и так вытащить никого не сумею, но мир спасать надо, просветить всех о проиходящем кто-то должен, долг зовёт и т.д. Так они бы его и благославили на ратные подвиги и ускорения придали (с пинка, чтоб быстрее было ). Может не умел ещё в первой трилогии на нервах играть, как во второй, или не зажотел стараться ради смертников. А может специально сказал, когда бросаешь, кого-то небезразличного, совесть меньше мучает, если знаешь, что умирая он тебя осуждал и ненавидел.
Две точки зрения: для поклонников Рейста и для не поклонников Рейста ( в смыле всех остальных ).

А любить? Рейст? Почему бы и нет, только выглядело бы это очень своеобразно. Ведь как говориться, муж и жена - одна сатана (это и любовников касается).

[Eretik >>>]

Жалостью

При разговорах с Рейстлином от Истара и до Бездны Крисания все время пыталась быть ближе к великому магу,хотела прижаться,поцеловать,хотела просто быть с ним.Похоже ли это на жалость?Не думаю.

Он был бы награжден

Чем?Вечным служением Королеве Тьмы?Исполнять ее волю?Творить чудеса "Во имя Такхизис"?Рейстлин был слишком амбициозен для того,чтобы кому-то служить,он сам хотел править.Поэтому Королева Берема и потеряла.

[Горецвет >>>]

Любить всех, значит не любить никого. А как это применительно к Крисании будет?

В Часе Близнецов - просто ее портрет.

Чем?Вечным служением Королеве Тьмы?Исполнять ее волю?Творить чудеса "Во имя Такхизис"?Рейстлин был слишком амбициозен для того,чтобы кому-то служить,он сам хотел править.Поэтому Королева Берема и потеряла.

А, вот это были бы его проблемы. Но, он свалил их на Тэк)
Хотя - в 26 лет подняться с самого низа на самый верх - немало для сына дровосека и деревенской сумасшедшей, не правда ли? А, служи он верно мне кажется он бы неплохо устроился. До первой ошибки, конечно же.

Не согласна))Моменты в Бездне очень хорошо показывают истинное отношение Крисании к Рейстлину-в основе все равно лежит жалость.Жалость к слабому мальчику,отвергнутому сверстниками,непонятому и все такое)).Не на все,чтобы быть достойной его,а на все,чтобы быть рядом с ним.

Не сказала бы. Она бросилась спасать ребенка, просто ребенка которого могли заклевать хулиганы. Сострадание было, но не к Рейстлину, она узнала его уже позже, когда отбила дитятко.
Жалость была в самом начале - больной, одинокий, непонятый, окруженный какими-то дураками (сцена в Последнем Приюте, когда она всем видом показывает, что она о них всех и их мелких заботах думает, а уж завидев нажравшегося Карамона... ).
Невозможно жалеть того, кто сильнее тебя - а в прошлом он был сильнее. Жалость уже играла не такую большую роль. Она сменилась восхищением.

Крисания-хранительница,а чем можно покорить гордую жрицу Паладайна,как не своей отверженностью?

Типаж называется "Больше-всех-надо". Слабое место ее было - сознание своей исключительности, избранности. Плюс доброта. А, потом он остался единственным, кому она могла доверится и разговаривать не таясь.

[Вифаня >>>]

Именно процессу размышления и попытки доказать ту или иную мысль и посвящен этот форум. И если вы считаете дискуссию бесцельной, то не принимайте в ней участия. Это лучше, чем принижать мнение тех, кому есть, что сказать.

Простите, если у вас сложилось такое впечатление. Нет, на самом деле я готова спорить до посинения, зеленения и всяких других прелестей, просто мне интересно, что авторы об этом сами думают. Они ведь не зря сделали Крисанию именно женщиной. Я имею в виду, что согласно записям Астинуса Фистандантилуса должен был сопровождать Денубис. Будь рядом с Рейстлином мужчина, можно было бы говорить о чисто «деловых» отношениях (слешеров попрошу от комментариев воздержаться). Но раз рядом с ним женщина…значит это кому-нибудь нужно, может быть даже ему.

Либо ты любишь,либо ты не любишь-третьего не дано.

Да, но в проявлении своих чувств уже есть разнообразие. Если приведенные мной знаменитые примеры вас не удовлетворили, возьмем прямо из книги. Карамон брата любил? Любил, что не мешало ему поносить того последними словами и пытаться убить. Как там Крисания выразилась: «Какая жуткая ненависть!» — подумала Крисания, но, вглядевшись в глаза Карамона, вдруг поняла, что она не права. «Какая страшная любовь!» Что угодно доведенное до крайности становится уродливым, даже любовь. Рейстлин, на мой взгляд, сам себя понять не мог, вот и вел себя непоследовательно. То он нежный, кажется пойдет прямо сейчас добро направо налево творить, то злыдень такой что придушить его мало.

[Eretik >>>]

Карамон брата любил? Любил, что не мешало ему поносить того последними словами и пытаться убить

А вот Карамон по-моему брата жалел.Он чувствовал ответственность за брата и постоянно докучал ему своей опекой.Якобы Рейст слаб здоровьем и мне,мол,надо делать все за брата,потому что он сам не справиться.

[Вифаня >>>]

Eretik нет, любил, потому что прощал ему часто всякое, он именно прощал, а не терпел. Только в трилогии о близнецах у него что-то надорвалось.

[Eretik >>>]

То он нежный, кажется пойдет прямо сейчас добро направо налево творить, то злыдень такой что придушить его мало.

Когда это великий маг был нежным?В трилогии близнецов он использовал нежность,как оружие против жрицы Паладайна.Он был с ней мягок и терпилив,но это он делал намеренно,соблазняя ее и убеждая ее в том,что его цель та же,что и у Крисании-победить Зло.

потому что прощал ему часто всякое

А может просто не обращал внимания?Возможно в детстве он прощал Рейстлину разные колкости и обиды,но потом привык,что брат его поносит,и пропускал мимо ушей.Карамон вбил себе в голову,что раз он здоровее,то должен постояно быть с братом,несмотря на все протесты Рейстлина.

[Аваллах >>>]

<А может просто не обращал внимания?Возможно в детстве он прощал Рейстлину разные колкости и обиды,но потом привык,что брат его поносит,и пропускал мимо ушей.Карамон вбил себе в голову,что раз он здоровее,то должен постояно быть с братом,несмотря на все протесты Рейстлина>
Перечитайте книгу.
Карамона изрядно задевали выпады Рейстлина, не говоря уже о том, что подобная забота должна основываться на любви - из долга так заботиться гораздо сложнее.
А выслушивать подобные вещи от человека, которого ты несмотря ни на что любишь...больно в любом случае.

[Allanor >>>]

Карамон Рейстлина и любил и жалел-одно другому не мешает,а даже помогает.

Он чувствовал ответственность за брата и постоянно докучал ему своей опекой.Якобы Рейст слаб здоровьем и мне,мол,надо делать все за брата,потому что он сам не справиться.
Карамон вбил себе в голову,что раз он здоровее,то должен постояно быть с братом,несмотря на все протесты Рейстлина.

Я думаю не стоит утверждать,что великий фантазёр Карамон напридумывал,что брату без него ну никак не обойтись,и приставал к бедному здоровому Рейстлину,который вполне мог сам о себе позаботиться, со своей опекой.

Карамон был не просто нужен,но НЕОБХОДИМ Рейстлину.Маг сам это понимал и оттого бесился.Считал это слабостью и всеми силами пытался показать,что и сам мог бы справиться...

- Успеем, - невозмутимо ответствовал великан.  Он  почти  нес  брата,обхватив могучей рукой его хилое тело. Рейстлин кашлял почти  беспрерывно,но все-таки шел.

Представляю,как бы он шёл один...

любил, потому что прощал ему часто всякое, он именно прощал, а не терпел. Только в трилогии о близнецах у него что-то надорвалось.

Карамон всё верил и надеялся,что Рейстлин ещё может "вернуться",однако в трилогии о близнецах он начал осознавать, что этого не произойдёт, начал понимать,во что превращается его брат.
Можно вспомнить Толкиена-его преобразование эльфов в орков.Как вы думаете, что бы выбрали члены семьи эльфа(если бы от них это зависило):чтобы он превратился в орка,или чтобы его убили?Уверен,что второе.Но это ведь не означает,что они его не любят...
Тут правда контраст намного более резкий,чем в случае с Рейстлином.Потому Карамон всё ждал и ждал...Но так и не дождался...(это я пытаюсь объяснить,почему действия Карамона не расходятся с моим пониманием любви )



Сообщение отредактировал Allanor - 24-12-2006, 19:01

[Absorb-soul >>>]

Изначально Крисания считала Рейстлина злом, относилась негативно по умолчанию, как к оппоненту спора, не имеющему понятия о предмете спора и соответственно аргументов, то есть говорить не о чем, надо перевоспитывать. Не ненавидела, кстати говоря, по-моему праведная дочь Паладайна вообще не умела ненавидеть.

Во время ее речи лицо Астинуса все более мрачнело, пока не приобрело выражения крайней суровости.
- Это сказал тебе Паладайн? - неожиданно требовательно спросил он.
Крисания почувствовала сомнение своего собеседника и, расценив его как недоверие, гневно сжала губы. Между бровями ее появилась едва заметная складка, а голос зазвучал еще сдержаннее и суше, чем в начале разговора:
- Я сожалею, что заговорила об этом, Астинус. Прошу простить меня. То, что произошло между мной и моим богом, не подлежит обсуждению. Я упомянула об этом лишь для того, чтобы убедить тебя: этот злой человек придет. Не может не прийти. Паладайн направит его сюда.
Брови Астинуса взлетели так высоко, что почти исчезли под спадавшими на лоб седеющими волосами.
- Этот "злой человек", как ты выразилась, Посвященная, служит богине столь могущественной, как и сам Паладайн, - Такхизис, Владычице Тьмы! Впрочем, я не должен был говорить "служит"... - Астинус криво улыбнулся. - Сказать о нем так, пожалуй, нельзя...
Морщинка на лбу Крисании разгладилась, а на губах снова ожила слабая улыбка.
- Добро возвращается добром, - негромко ответила она. - Зло обращается против самого себя. Добро снова победит, как это было во время Войн Копья, в битве против Такхизис и ее злых драконов. С помощью Паладайна я одержу победу над новым злом, как Танис Полуэльф одержал победу над самой Такхизис.
- Танис Полуэльф победил при помощи самого Рейстлина Маджере, - веско заметил Астинус. - Или ты предпочитаешь не вспоминать эту часть истории?
Но слова Мастера не омрачили безмятежного лица жрицы: улыбка не покинула ее губ, а сверкающий взгляд был по-прежнему устремлен за окно.
- Смотри, Астинус, - сказала она негромко, - он идет!

Крисания непроизвольно задержала дыхание, но не увидела ничего определенного - лишь черная тень возникла на пороге, будто сама ночь ступила под низкую притолоку, приняв форму человеческой фигуры. Пришелец замешкался, и Астинус обратился к нему своим ровным, лишенным чувств голосом:
- Входи, старый приятель.
Тень на пороге шевельнулась, и теплый отсвет огня заиграл на матовом бархате черных одежд. Потом в складках бархата блеснули крошечные искры - это осветились серебряные нити, которыми вышиты были на ткани древние руны. Наконец тень превратилась в человека, чья фигура была целиком скрыта под черными покровами, - единственным доказательством того, что это все же человеческое существо, а не бесплотный дух, служила тонкая, страшно худая рука, высвобожденная из складок накидки и сжимавшая длинный деревянный посох.
Крисания заметила, что посох венчал хрустальный шар, вставленный в золотую оправу, сработанную в виде лапы дракона.
Когда гость вошел в комнату, Крисания почувствовала едва ли не разочарование. Она-то просила Паладайна послать ей настоящее испытание! Но какое великое зло могло быть заключено в этом человеке?
Сомнения зародились в ней в тот момент, когда она рассмотрела пришельца целиком. Это был худой, болезненного вида человек, слегка сутулящийся и опирающийся при ходьбе на массивный посох, словно без его помощи он и вовсе не мог передвигаться. Крисания знала, что Рейстлину Маджере сейчас должно быть ровно двадцать восемь лет, однако ходил он так, словно ему по меньшей мере стукнуло девяносто: походка гостя была медлительной, шаги мелкими и словно бы неуверенными.
"Разве это испытание моей веры - победить такую развалину? - с горечью обратилась она к Паладайну. - Мне даже не нужно сражаться с ним. Его разрушает изнутри собственное зло".
Между тем Рейстлин откинул на спину капюшон и, повернувшись к Крисании спиной, обратился к Астинусу:
- Приветствую тебя, Бессмертный.
- Привет, Рейстлин Маджере, - отозвался Астинус, не поднимаясь с кресла. В его голосе проскользнула насмешливо-лукавая интонация, словно он обменялся с магом одним им понятной шуткой. Затем хозяин плавно взмахнул рукой:
- Позволь мне представить Крисанию из рода Тариниев.
Рейстлин повернулся, и на этот раз дыхание Крисании судорожно сбилось.
Внезапная боль сдавила ей грудь, удушливый спазм перехватил на мгновение горло, а в кончики пальцев вонзились тысячи острых иголок. Неожиданная, похожая на озноб дрожь заставила ее еле заметно вздрогнуть. Крисания невольно вжалась в кресло и стиснула кулаки так, что острые ногти вонзились в мягкую кожу ладоней, - на нее смотрели два пылающих золотисто-желтых глаза, два жутких зерцала греха: блестящие, непроницаемые, лишенные всяческого выражения. А зрачки...
Крисания в ужасе не могла от них оторваться. Зрачки напоминали формой изящные песочные часы!
Лишь несколько мгновений спустя, поборов оцепенение, она сумела рассмотреть черты изможденного, отмеченного печатью страдания и боли лица.
Тяжелая мука терзала мага на протяжении всех семи лет - с того времени, как жесточайшие испытания Башни Высшего Волшебства изнурили его тело, опалив кожу старческой пергаментной желтизной. В своей неподвижности лицо Рейстлина напоминало железную маску' - непроницаемую, бесчувственную и жестокую, столь же неумолимую, как и лапа дракона, вцепившаяся в хрустальный шар, служивший набалдашником его посоха.
- Праведная дочь Паладайна, - негромко сказал маг, и в голосе его проскользнула тень почтения.
Крисания по-прежнему сидела, вжавшись в кресло, и не шевелилась. Казалось, это взгляд мага удерживал ее на месте - Крисания даже подумала с тревогой, уж не наложил ли он на нее какое-нибудь заклятие. Словно прочтя ее мысль, маг подошел к ней и склонился в сочувственной позе. В зрачках его отражалось пляшущее пламя очага.
- Праведная дочь Паладайна, - повторил Рейстлин Маджере, и мягкий голос мага окутал Крисанию, словно бархат сто плаща, - надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь?
На этот раз жрице почудилась в его словах насмешка. Именно этого она и ожидала, и именно к этому готовилась. Крисания поняла: то, что маг с самого начала заговорил с ней уважительно, застало ее врасплох, сбило с толка, но теперь она вполне овладела собой.
Поднявшись с кресла, в результате чего глаза ее оказались вровень с глазами мага, Крисания непроизвольно стиснула в кулаке амулет с изображением Платинового Дракона. Прикосновение к благородному металлу помогло ей совладать с собой и придало мужества.
- Я не думаю, что нам стоит терять время на ненужные церемонии, - сухо заявила она, и ее лицо вновь сделалось холодным и бесстрастным. - Мы отвлекаем Астинуса от его работы. Мне кажется, он будет заинтересован в том, чтобы мы решили наш вопрос как можно скорее.
- Не могу не согласиться, - ответил маг, слегка скривив тонкие губы, что вполне могло означать улыбку. - Я откликнулся на твою просьбу и пришел сюда.
Что за нужда заставила тебя обратиться ко мне и просить о встрече?
Крисания опять ощутила в словах мага насмешку. Привыкшая лишь к уважению и почитанию, она с трудом сдерживала нарастающий гнев. Холодно смерив собеседника взглядом, жрица сказала со всей твердостью, на какую только была способна:
- Я пришла предупредить тебя, Рейстлин Маджере, что твои злые дела известны Паладайну. Поостерегись, или он уничтожит тебя!
- Как? - перебил ее Рейстлин, и его страшные глаза полыхнули непонятным огнем. - Как он уничтожит меня?
Громом и молнией? Наводнением нош пожаром? Может быть, он швырнет еще одну огненную гору?
С этими словами он сделал шаг в сторону Крисании, но та обошла вокруг кресла и, таким образом восстановив дистанцию, встала позади него, опершись рукою о деревянную спинку.
- Ты смеешься над собственным жребием, несчастный, - сказала она с укоризной.
Губы Маджере опять скривились, но он продолжал говорить так, как будто вовсе ее не слышал.

При встрече она увидела человека больного и "потрёпанного жизнью" (реарьно-то он был избалованный до самое не хочу). Как могла отреагировать Крисания, выросшая в чуть ли не в шелках, и имевшая понимание жизни и счастья никогда ни в чём не нуждающегося человека, по-моему, ей просто совестно за мироздание, за то что есть те кто живёт хуже и стыдно за своё изначальное пренебрежение к позиции Рейста, теперь уже обоснованной, с её точки зрения, тяжёлой жизнью, то есть ущербен по сравнению с ней. Значит надо пожалеть, приласкать, глядишь перевоспитается. Это как увидеть ревущие дитё с финголом, утверждающее, что все его не любят и обижают. Ну кто не пожалеет не поутешает?

Некоторое время оба молчали. Наконец Крисания почувствовала, что тело ее вновь наполнено силой Паладайна, и повернулась к Рейстлину.
- Признаться, я совершенно забыла, что именно ты и те, кто был тогда с тобой, отвоевали священные Диски. Конечно же, ты читал, что на них написано. Но как бы мне ни хотелось поговорить с тобой об этом, я вынуждена попросить, чтобы впредь, какие бы дела нас ни связывали, Рейстлин Маджере, ты говорил об Элистане с уважением. Он...
Она замолчала, потому что в этот момент худое тело мага изогнулось, словно сведенное судорогой.
Приступ жесточайшего кашля разорвал ему грудь, и, захлебываясь им, Рейстлин Маджере жадно хватал ртом воздух. Его шатало так сильно, что, не будь с ним посоха, он, казалось, непременно бы упал. Позабыв о своей вражде, Крисания машинально протянула вперед руки и, обхватив мага за плечи, прошептала целительную молитву. Ладони ее чувствовали мягкое тепло его одежд. Но не только. Тело Рейстлина судорожно вздрагивало, и Крисания почти физически ощущала терзавшую его боль. Сердце ее наполнилось состраданием и скорбью.
Однако Рейстлин резко отстранил руки Крисании. Кашель его понемногу утих, а когда к нему вернулась способность свободно дышать, Рейстлин насмешливо поглядел на жрицу.
- Не трать на меня своих молитв, праведная дочь Паладайна, - сказал он и, вытащив из кармана чистую тряпицу, отер ею губы. Когда он отнял платок, Крисания увидела на нем алые пятна крови. - Моя болезнь неизлечима. Это жертва, цена, которую я заплатил за свою волшебную силу.
- Не понимаю... - пробормотала Крисания. При воспоминании о прикосновении к теплым плечам мага пальцы ее непроизвольно шевельнулись, и она поспешно спрятала. руки за спину.
- Вот как? - язвительно удивился маг и так взглянул на нее своими желтыми глазами, словно намеревался прочитать самые сокровенные ее мысли. - А какова была цена, которую ты заплатила за свое могущество?
На щеках жрицы заиграл легкий румянец, едва заметный в свете слабеющего пламени камина. Встревоженная властным вторжением мага в самые потаенные глубины своего естества, Крисания отвернулась к окну. Над Палантасом сгустилась ночь. Серебряная луна Солинари повисла в небе тонким серпом. Красная луна - близнец Солинари - еще не взошла. Черная луна... "Где она? - неожиданно задумалась Крисания. - Неужели он ее видит?"
- Я должен идти, - хрипло сказал Рейстлин. - После приступов я становлюсь слаб, точно младенец. Мне нужно отдохнуть.
- Конечно. - Крисания ощутила, как к ней возвращаются спокойствие и уверенность в себе. Разобравшись со своими чувствами, она снова повернулась к магу:
- Благодарю тебя за то, что пришел...
- Но мы еще не закончили, - сказал Рейстлин. - Я был бы рад, если бы мне удалось доказать, что опасения вашего бога безосновательны. Ради этого я предлагаю тебе прийти в Башню Высшего Волшебства: там ты увидишь меня в окружении моих книг и поймешь, чем именно я занимаюсь. Когда ты узришь все своими глазами, твой разум успокоится. Как написано на священных Дисках, мы боимся лишь того, чего не знаем...
Он сделал шаг по направлению к Крисании. Удивленная его предложением, она замешкалась и не успела отстраниться от мага, уже оттесненная им к окну и лишенная путей к отступлению.
- Я не могу... отправиться в Башню, - запнувшись, пробормотала она - близость мага вызвала у нее легкое головокружение. Крисания попыталась обойти его, но Рейстлин выставил свой посох и загородил ей проход. Стараясь говорить как можно спокойнее, Крисания продолжила:
- Заклятия, которыми заперта Башня, не позволят никому из нас...
- За исключением тех, кого приглашаю я, - тихо перебил ее Рейстлин.
Он сложил окровавленный платок, спрятал его обратно в потайной карман плаща и, протянув руку, обхватил пальцами запястье Крисании.
- Ты отважна, праведная дочь Паладайна, - сказал он. - Ты не содрогаешься даже при моем пагубном прикосновении.
- Мой бог со мной, - гордо ответила Крисания. Рейстлин улыбнулся, и улыбка его, несмотря на зловещую бесчувственность желтых глаз, была теплой. Этой улыбки хватило бы на двоих, и Крисания поддалась ее очарованию. Маг тем временем привлек девушку еще ближе и только тогда выпустил ее руку. Прислонив посох к спинке кресла, он обхватил своими худыми ладонями ее голову поверх белой ткани капюшона. Крисания затрепетала от прикосновения его рук, но не могла ни пошевелиться, ни вымолвить слова. Она просто стояла и смотрела на него глазами, полными страха, который она не могла ни победить, ни понять.
Не отпуская ее голову, Рейстлин чуть наклонился и легко коснулся ее лба губами, с которых только что стер кровь. Крисания услышала, как он пробормотал какие-то непонятные слова, после чего опустил руки.
Освобожденная от объятия мага, она едва не упала., Тело Крисании ослабело, голова слегка закружилась. Рука ее помимо воли поднялась ко лбу, на котором саднил запечатленный след его губ.
- Что ты наделал?! - воскликнула она. - На меня нельзя наложить заклятие!
Моя вера защитит меня от...
- Несомненно, - вздохнул Рейстлин, и в голосе его послышалась печальная усталость, свойственная людям, которых постоянно недопонимают или преследуют подозрениями. - Я просто снабдил тебя печатью, которая позволит пройти через Шойканову Рощу. Этот путь не из легких... - Тут к магу снова вернулась исчезнувшая было язвительность. - Но я думаю, что вера поддержит тебя.
Накинув капюшон, маг молча поклонился Крисании, которая, не сводя с него глаз, никак не могла найти слов для достойного ответа. Затем Рейстлин нетвердой походкой направился к двери. Выпростав из-под плаща исхудавшую, как у скелета, руку, он дернул шнурок звонка. Дверь сразу же отворилась, и на пороге показался Бертрем. Быстрота его появления навела Крисанию на мысль, что Астинус, должно быть, оставил его в коридоре и тот, возможно, подслушивал разговор. Губы ее плотно сжались, и она метнула на Эстетика столь гневный и высокомерный взгляд, что бедняга тут же побледнел, хотя понятия не имел, в каком преступлении его обвиняют. На лбу у Бертрема выступили капли пота, и он отер заблестевшую лысину рукавом.
Рейстлин уже выходил из покоев Астинуса, когда Крисания неожиданно для себя самой окликнула его.
- Я... я прошу простить меня за недоверие, Рейстлин Маджере, - сказала она негромко. - И еще раз благодарю тебя за то, что ты пришел.
Рейстлин обернулся на пороге:
- А я прошу простить меня за мой дерзкий язык. Прощай, Посвященная. Если скрытое знание не устрашит праведную дочь Паладайна, то я буду ждать ее в Башне через две ночи после сегодняшней, когда Лунитари впервые покажется в небе.
- Я приду, - твердо ответила Крисания, с удовольствием заметив выражение ужаса, появившееся на лице Бертрема. Кивнув на прощание, она с напускным спокойствием оперлась на резную спинку кресла.
Но как только маг в сопровождении Бертрема вышел и за ними закрылась дверь, Крисания тут же опустилась на колени.
- О, благодарю тебя, Паладайн! - жарко прошептала она. - Я готова к испытанию. Я не подведу тебя, не подведу!