Что сторожат гноллы в горах Гноллвотч?

[I]простите отыграна только первая глава...[/I]
Глава 1.
Испытание для сына.
Удовольствие и меткость.
И причем здесь кость?

На портовый город Маарлит опустилась непроглядная ночь. Он любил южные сумерки, когда редко заметишь даже свои руки, покрытые черной кожей, и не понимал, как воры могут жить на севере, где холодное солнце не заходит даже на часик-другой за горизонт. «Как же, наверное, им плохо живется?» – думал Нимрин. Здесь же в родных Дамбратских землях ночь также прекрасна, как наслаждение, когда на твоих глазах пытают какого-либо слугу, провинившегося только из-за того, что в нем нет эльфийской крови. В жилах темнокожего Нимрина текла настоящая, хотя и значительно разбавленная первыми поселенцами, кровь дроу. Осознание своего величия возбуждало пятнадцатилетнего полукровку.

Облизывая тонкие черные губы, он посмотрел по сторонам. Некогда мощеная улица превратилась в пылевую реку, несущую свои пески к заливу Танцующих Дельфинов, где-то вдалеке маячили во тьме огоньки портовых служек. В центре же Маарлита хранилась необычайная тишина, над которой царствовал только он – великий вор – Нимрин Мелафин. Пусть его выгнали из Катира, родного города, но все равно полудроу из кожи вылезет, станет бледноухим, подобно солнечным эльфам, но докажет Гильдии Воров, что они его недооценили.

«Сказали, что я недостоин… ― вспоминал Нимрин, обходя дом местного мага и, по совместительству, травника. ― Сказали, что не могу даже в пустой дом с открытыми дверями войти… без замка… где окна на распашку… Я им покажу, как действуют настоящие воры…»

Нимрин вернулся на широкую улицу. Все было тихо, ни мышь не пробежала, ни насекомое не прострекотало, даже треска поленьев камельке не слышалось. Пора было начинать. «Этот дом станет первым в списке великих ограблений Нимрина Мелафина», - так думал он сам.

Опустив небольшую сумку перед входом, он выудил большую берцовую кость недавно умершего человека. Клирики их все равно выбрасывают в море или пустыню. «Чего пропадать таким вещам?» – решил Нимрин. Когда-то от своей знакомой, а точнее от двоюродной сестры, весьма сведущей в истории, узнал, что люди, которые здесь жили до прихода дроу более пятисот лет назад, использовали кости в воровских делах и считали такие суеверия полезными в темных делишках. Но с приходом власти темных эльфов в Дамбрате, ритуал забылся и упоминается лишь в некоторых потертых и запыленных древних книгах по истории.

Нимрин отошел к противоположной стороне улицы и забросил кость подальше, главное, чтобы она пролетела над крышей мага. Не успел он и слово произнести, как за домом раздался металлический звон – берцовая человеческая кость попала прямо в медный гонг, который служил для того, чтобы будить цеховых работников.

― Удачно? ― раздался сбоку милый женский голос.

Вор ошарашено повернулся. Возле жилища перекупщика, опершись о косяк дома и скрестив на груди черные руки, стояла девочка. Былые волосы, закрывавшие глаза ничего ему не говорили, хотя голос он мог вполне распознать, оставалось только вспомнить: он с ней переспал в Катире или здесь, в Маарлите?

― Дай закончить мне, ― вновь заговорила она. ― Пусть эти люди проснуться не раньше, чем эта кость... верно?

Нимрин остолбенел и не в силах был пошевелить даже черным острым ухом.

― Так я увижу твое проворство или нет? ― продолжила девушка, не меняя позы. ― А то, знаешь ли, я скоро простужусь.

― Можно подумать, что ты лучше бы справилась? ― решил высказаться Нимрин. ― Кто же мог подумать, что там окажется гонг?

― Насчет твоей меткости, я не спорю. Направить бы ее в нужное место.

― Так давай пройдем в мою скромную лачугу, там ты проверишь мою меткость, ― проговорил воришка, подбирая с земли сумку.

Девушка посмотрела на свои аккуратно подстриженные светло-синие ногти. Встала ровно, расправив складки на черном платье с разрезом до середины берда, затем откинула белые волосы назад, заправив непослушные локоны за острые эльфийские уши. Ее тонкая рука скользнула по талии, и по-кошачьи выгнулась спина. Груди, разумеется, подались вперед, завораживая Нимрина.

«Дроу! ― обрадовался он сначала, после задумался: ― Или полукровка?»

― Ты все еще хочешь меня? Или мне подождать, пока тебя выпустят из темницы? А может подольше, чтобы спокойно заняться с тобой некрофилией?

― Тьфу, Кунди, опять ты! ― недовольно воскликнул полудроу. ― Ты мне всю жизнь портишь! Там, в Катире, встревожила полгорода, теперь здесь… Ты от меня отстанешь?

― Это же ты ко мне пристаешь, а не я к тебе. Ладно, я ухожу! ― гордо проговорила волшебница, вздернув носик.

«Наконец-то!»

За домом мага послышались небезопасные возгласы о том, что, кто бы ни ударил в гонг посреди ночи, ждет того ежесекундная кара. Далее крики обрастали подробностями о сдирании кожи, отправки к лесным эльфам или еще лучше, к солнечным, передачи на растерзание песчаным змеям, хотя нервный голос позже передумал: лучше привязать этого негодяя к килю, и пустить корабль куда-нибудь к Золотой Воде. Тогда тушка набухнет, посереет, ее можно будет продать как диковинную рыбу, срезав предварительно уши, хотя кто знает, может сами рыбки этим и полакомятся… «Как это я забыл, что полудроу не спят по ночам…»

Нимрин перекинул сумку через плечо и помчался вслед за девушкой с тихим возгласом, таким, чтобы жители, выбегающие на улицы, не услышали его:

― Кунди, подожди.

― Я же говорила, что это ты ко мне пристаешь? ― обернулась она, впрочем, кузина вора и не спешила уходить далеко.

― Ты можешь меня вывезти из города?

― Запросто: иди обратно и сознайся, что в гонг стучал ты.

― Какая же ты противная!

― Но при одном условии… Ты мне поможешь в одном деле…

― Только без разорения могил, прошу тебя. С меня прошлого раза хватило, когда…

― Вот они! ― в проулке показалась черная фигура, похожая издали на человека: высокая, широкоплечая, - но черно-бурой кожи и белых волос, стянутых в конский хвост, хватало, чтобы утвердить, что в городе полудроу по ночам людей встретишь редко.

― Потом будешь вспоминать, бежим… ― уже встревожилась двоюродная сестрица Нимрина, хватая его за руку.

Вор задумался на секунду, и этого достало молодому подмастерью кузнеца, чтобы разом, одним прыжком, подлететь и попытаться схватить их за шиворот. Нимрин извернулся, а оглянувшаяся Кунди, попала в крепкую руку рассерженного жителя, пожалев, что в тонких пальцах не оказалась родная девятихвостая плеть – она бы показала, что значит «Приносящий боль» самого Ловиатара!

― А ну отпусти ее! ― Нимрин сам не поверил своей смелости.

― Ты что самый сильный в округе? ― усмехнулся голубоглазый подмастерье, отводя левый кулак назад.

― Может, и не сильный, но о моей меткости ходят легенды!

― И кто может подтвердить?

― А вы поспрашивайте девиц в Катире.

― А если я спрошу у этой? ― ехидно улыбнулся молодой кузнец, понимая, что вспугнул ночных голубков.

― Я отвечу, ― буркнула Кунди, прижимаясь грудями к кулаку, ― мой фаворит не успел мне это доказать. Сначала этот гонг, потом какой-то мерзкий человечишка, беглый раб, наверное, а теперь и ты! Это же что же, мне всю ночь не получать удовольствия?!

Подмастерье оторопел и разжал пальцы, глядя на тринадцатилетнюю девочку, считавшуюся, впрочем, уже взрослой. Кунди видела, как полезли на лоб черные, смоляные брови, а голубые, человеческие, глаза предстали в удивлении. Освободившаяся полудроу тут же выхватила плеть и уперла руки в бока и, словно настоящая темная эльфийка, добавила:

― Будь это не Маарлит, а Мензоберранзан, я бы тебя высекла плетью, а потом твой труп оставила гнить перед твоим домом. Может, тогда бы ты стал более учтив с женщинами!

Кузнец шагнул назад. Он был наслышан от полнокровных дроу, но встреча с поклонницей Лолт в Дамбрате для него стала первой.

― Простите, госпожа, мне всегда нравились те, кто возвращается к прежним богам…

― Богине, кузнец! Великой богине! ― повысила голос Кунди, читая про себя следующее: «О, бог Ловиатар, я с тобой, и никуда не отвернулась…»

― А вы не хотите вернуться в прежний культ? ― робко вставил Нимрин, выглядывая из-за спины кузины.

Кунди скорчила недовольное лицо, кузнец же понял это за признак матриархата.

― А вы предлагаете мне отправиться с вами, ― наивно спрашивал он, ― на родину наших предков? Так я всегда готов!

― Удовольствия, как я поняла, сегодня не будет… ― помыслила вслух Кунди Мри’эл.

― Простите, госпожа, я даже забыл представиться.

― Меня это не волнует. Но, может, моему фавориту хочется узнать.

― Дипзт Барриат, я подмастерье у местного кузнеца. Пойдемте, я проведу вас.

Они вышли следом за новым знакомым и двинулись вверх по узкой улице, заставленной ящиками и бочками. Сумерки еще больше сгустились, и теперь только оставшееся в наследство от дроу видение впотьмах помогало им огибать препятствия в кромешной мгле южной ночи. Полуэльфы давно привыкли к яркому солнечному свету, но и к традициям относились весьма почтительно, не растачивая кровь понапрасну. Поэтому, как нормальные существа, все полудроу Дамбрата входили в транс после обеда, когда знойное пустынное солнце находилось в зените, и яркий свет слепил не только темных эльфов, но и кочевников из Шаара, привозящих товары с севера.

Подмастерье жил в доме своего хозяина, в подвале, вход куда находился за домом, словно будка для собаки. Дипзт за десять лет работы попривык к таким, почти рабским, условиям, однако, одно лишь упоминание о том, что где-то под землей есть город, где такое отношение в норме вещей, воодушевляло его. Мензоберранзан был единственным ненавистным словом для отца, который вопреки молодому подмастерью пророчил ему карьеру клира Ловиатара – весьма почетное звание в городе. Однако Дипзту больше нравилась тяжелая работа, он мог хоть всю жизнь трудиться под чьим-нибудь началом – подмастерье рано понял, что командовать не для него, лучше исполнять приказы – так безопаснее и легче жить – не надо думать, хотя образование Дипзт успел получить неплохое.

Подвал был обставлен скудно, но дорого, из чего следовало, что обитатель не расточителен, но и не скуп на дорогие и удобные вещи. В углу стояла небольшая кровать из красного кедра, обитая узкими полосками золота. В ногах находился большой сундук, обитый также золотом и с большим, искусно выкованным замком. Рядом располагался невысокий стол и один стул для гостей, сам хозяин, видимо, за едой сидел на сундуке.

― Могу предложить холодной воды, ― поинтересовался Дипзт прежде всего у девушки.

― Зачем предлагать, если есть, давай, ― сухо проговорила Кунди, осматривая уложенные на дорогом шелке замасленные и почерневшие от сажи кузнечные инструменты.

Подмастерье вынул несколько кирпичей из фундамента дома и выудил из дыры глиняный кувшин и три таких же дешевых стакана.
Нимрин прошел вперед к столу и, заглядывая через плечо Дипзта, невольно произнес:

― Это же надо, столько богатств, а в тайнике глина с водой…

― Не распускай язык, ― приказала Кунди кузену, вновь скорчив рожу, мол, пусть кузнец думает они лишь любовники, причем она клир Лолт, и еще: если он узнает, что Нимрин – вор, которого выгнали из Катира, - то путь у них будет один, и пойдут они туда вместе.

― Нет, все в порядке, ― отозвался Дипзт. ― Это многие говорят. Но воры в мою лачугу не заходят. ― (Нимрин снова встретился с недовольным лицом кузины) ― К тому же у нас в семье ходит хорошая пословица: если хочешь потерять вещь, положи ее на видное место.

― Никогда бы не подумал…

― Вот-вот. Почему сегодня все так и встревожились из-за звона гонга, он-то выкован из золота и лишь покрыт медью, чтобы звучал нормально. Я был в гостях, когда услышал звон – сразу на улицу. Гляжу кость, человеческая. Такую кость кто возьмет, разве что нецивилизованные люди? А еще хотят свои государства иметь? Кочевники, путь тоже люди, но варвары варварами, говорят, что на севере уже есть города, где заправляет всего один человек. Я не могу себе представить такое.

― Видимо, ты привык местным законам, ― решил разобраться Нимрин, присаживаясь на постель.

― Да, но думаю, что в подземельях, я найду, наконец, свою родину, где я буду действительно к месту.

Кунди прошла к столу, взяла стакан с водой и встала так, чтобы заслонить кузена, который с наваждением в глазах, водил по золотой обивке кровати. Отпив глоток живительной, действительно прохладной воды, она проговорила:

― А ты не думаешь, что мы можем об этом рассказать клирам или судьям? Что тогда с тобой сделают по местным законам?

― Госпожа, прошу, не считайте меня совсем глупым, ― это был удар собственной плетью для Кунди. ― Я прекрасно понимаю, как эта кость ударилась о гонг, так поступают только люди… и воры. А ваш, как Вы выразились, фаворит, с виду очень похож на последнего, особенно торчащая из сумки отмычка, и то, как он смотрит на дорогие вещи, о чем спрашивает – все выдает в нем вора. Может, он и не плохой рассказчик, но удачи ему видно не хватает.

Нимрин перестал двигаться, сглотнул, встал и снова сел.

― А обо мне ты скажешь так же хорошо? ― спросила Кунди ради интереса.

― Первое, Вы из одного с вором города. Второе, Вы знаете историю, иначе бы такой молодой вор вряд ли бы узнал об этом суеверии. Третье, Вы связаны со смертью, и даже не потому, что Ваши черные глаза кажутся остекленелыми, и от тела веет могильной прохладой, а потому, что только маг, стремящийся познать смерть, может надоумить вора разрывать могилы и брать в руки кости. Четвертое, хотя я и подыгрываю, но прекрасно понимаю, что девятихвостая плеть, которую Вы так и не пустили в ход, что было ошибкой, символ Ловиатара.

― Превосходно! Тебя бы в клиры! ― развеселилась волшебница.

― И пятое, ― продолжил голубоглазый подмастерье, открывая сундук, ― Ваш друг пришел один, а Вы искали его. И если я правильно понял, Вам нужен тот, кто был когда-то с Вами и привык к виду мертвецов, ибо Вы нашли для себя приключение, но оно отнюдь не связано с возвращением в Мензоберранзан. ― он вытащил уложенный вещами холщевый мешок. ― Но Вы, как и я, постоянно о нем думаете. Верно?

Кунди избавилась от проступившей сухости во рту, допив воду в стакане.

― Слишком верно для простого кузнеца, не желающего жить под законом Маарлита. Теперь, должна признаться, я не понимаю, зачем же ты сразу согласился идти с нами.

― Из-за отца, ― повернулся Дипзт к волшебнице. В голубых глазах читалась усталость и уныние. ― Вчера был последний день в подмастерьях. Отец долго ждал, но вечером сказал, что ему необходим в клиры сильный человек. Он никак не может отделаться от этой мысли…

― И тут подвернулись мы? ― спросил Нимрин.

― Я понадеялся, что в любом случае, куда бы вы ни шли, а последую за вами.

― Когда уходим? ― риторически спросил вор.

Кунди молча оглядывала кузнеца. Может, он и хорош собой, но голубые глаза, такие человеческие, вызывали гнев. Однако решиться избавиться от него, было просто глупо – не прошли еще воспоминания, когда они с кузеном спасались бегством от пустынных ящериц, пары блуждающих гноллов и прочей нечисти. Дипзт на роль защитника подходил больше, чем кто-либо из ее знакомых.

― До того, как нас приберет к рукам закон, ― ответила волшебница.

― Отлично, я еще успею сбегать домой за арбалетом и мечом.

― Нет нужды, ― проговорил Дипзт, вынимая из сундука два арбалета, короткий меч из вороненой стали и два кинжала. Свой же длинный меч, он вынул из ножен, притороченных к днищу кровати, а короткий лук - из-под стола.

― Сказал бы сразу, что можно крепость выстроить!

― Я же подмастерье кузнеца…

Пока Дипзт Барриат собирал оставшиеся вещи: сменную одежду, провиант, различные походные мелочи, ― госпожа Кунди Мри’эл просматривала свою небольшую книгу заклинаний, а Нимрин Мелафин, по поручению молодого кузнеца, занимался обычной, рутинной работой – обдирал все драгоценные вещи, которые видел в жилище нового друга. Это занятие, мало сказать, пришлось ему по душе: «Видели бы меня воры из Катира! Обираю дом по просьбе владельца!» ― восхищался он в мыслях.

Выступили в путь они, однако, раньше, чем хотели этого сами. В дверцу подвала раздался глухой стук и пара собачьих смешков следом. Первой отреагировала Кунди, подхватив в руки легкий арбалет, вторым, кто не испугался был ее кузен, точно повторивший ее движение. Дипзт, вытаскивая меч и бросая холщовый мешок на землю, громко выругался по поводу того, что кто бы то ни был, все подстроил отец, решивший либо вернуть сына в клирики, либо убить его. Была и другая альтернатива: довести сына до агонии в боли и мучениях, либо пусть он сам несет страдание другим, но обдумывать эти варианты времени не было.

Кто-бы-то-ни-был вломились в погреб подмастерья вдвоем, и, судя по звукам, более никого не предвиделось. Этими являлись парочка семифутовых горбатых гноллов, с вымазанной в песке шерстью для отвлечения запаха кислой браги. Мохнатые твари ощетинились, затем принюхались, а пахло тут смертью, и как-то приуныли. Им сказали: в теории будет только один полудроу, на практике же оказалось их трое, что не входило в планы полугиен.

Кунди спустила курок арбалета первой. Сразу следом кузен. Болты пересеклись и просвистели подмышками гноллов с такой скоростью, что они их даже не заметили. Как стояли с тупыми мордами… «Впрочем, ― подумала волшебница, ― они всегда не отличались умом». Пока была такая возможность, не разбирающиеся в чем же дело, горные гноллы ловили ртом смерть. Она к ним весьма быстро приближалась под тяжестью двуручного меча Дипзта. А упало лезвие клинка весьма ощутимо для одного из гноллов. Зато другого звон стали вывел из дремы и обозлил. Гнолл прорычал что-то наподобие: «э-э, парень, ты моего друга не бей, я ударю тебя». И хорошенько приложился мохнатым кулаком по голове полудроу. Ответ не заставил себя ждать – Дипзт локтем зарядил по собачьему носу. К тому времени, Кунди разрядила в гнолла арбалет, но вновь мимо, она вообще не часто стреляла. А вот кузену доводилось. Арбалетный болт впился оглушенному гноллу промеж глаз. Тот на мгновение замер, виляя хвостом и осознавая собственную смерть, затем с грохотом упал так, что приподнялись безвольные собачьи задние лапы. Дипзт ударил второго, пока тот пытался выровнять дыхание, избавившись от кровавой сопли. Лапы подкосились, гнолл встал на колени, затем, закатив желтые глаза, повалился набок бездыханный.

― Вот и познакомились, ― проговорила Кунди.

― Смотри, какая шкурка мягкая, было бы время, сдали бы в дубильню.

Надеюсь, никому больше не нужна эта поцарапанная кожаная одеженка?

― Нищие гноллы, ― проговорил Дипзт, осматривая содержимое их кошельков.

― Я не понимаю, кто из нас вор? ― обиделся Нимрин.

― Наш друг хотел сказать, что скупой отец не выдал предоплаты, ― пояснила волшебница.

Нимрин пожал плечами.

― Здесь столько дорогих вещей было, а он о паре монет думает, ― сказал вор, стягивая кожаную броню с более или менее чистого гнолла.

― Я ошибся, ты еще и плохой вор, ― проговорил Дипзт, очищая меч. ― За товары в разных городах по-разному дают. А монеты всегда одним номиналом, к тому же меньше места занимают.

― Логично, ― поддержала его Кунди, собирая в тул арбалетные болты.

― Ты меня совсем не любишь, ― промямлил Нимрин.

― Если ты не доставил мне удовольствие, может хоть, новый друг мне его доставит? ― нежно проговорила волшебница, обнимая холодными темно-серыми руками плечи подмастерья. ― К тому же он силен, и более меткий, чем ты.

Дипзт убрал ее руки от себя. Не то, чтобы он не сносил могильной прохлады юной некромантки, но не мог даже представить, как он - двадцатилетний и опытный полудроу –может повестись на игривые соблазнения тринадцатилетней госпожи.

― Нам надо спешить, ― сказал он ровным холодным тоном.

Кунди топнула сапожком с небольшим каблуком – глаз гнолла вытек, запачкав пол.

― Ах, какое несчастье, нашу Кунди отвергли вовеки веков!

― Я же молчу, что вор не может никого ограбить…

― Вот и молчи об этом, не то я…

― Что ты? Доставишь мне удовольствие?

― Опять ты о некрофилии… о, а это что? ― внезапно спросил Нимрин, вытаскивая из брони клочок пожелтевшего пергамента с объеденными краями. ― Карта!

― Карта чего? ― поинтересовалась Кунди.

― Тебе-то что, ты и от нее удовольствия не дождешься… Ладно, карта горных перевалов Гноллвотч.

― Вот туда мы и отправимся!

― Из ума выжила? Тебе мало было этих?

― Она права, ― вступился Дипзт, закидывая мешок за плечи. ― Где-где, а там отец меня точно не станет искать.

― В путь? ― предложила волшебница.

Взвалив арбалет за спину и опоясавшись перевязью с ножнами для короткого меча, Нимрин буркнул:

― Можно подумать, что у нас был выбор…

― Был, ― сказала Кунди, ― но не слишком большой.

― На запад от Катира?

― Именно! К холмам Мертвых Королей.

― Сама занимайся своей некрофилией!

― Это некромантия! И впредь не путай удовольствие с призванием!

Ох.... это мне кажется, или я узнаю почерк автора "Медальонов"?
А вторая глава будет?

Буду ждать, и не думаю, что я одна.

Rgds
Fran

Ты не ошиблась... можно и по другим признакам это понять...
Будет написана, как соберусь ее отыграть... просто с такими героями долго приключения не обдумываются...