Тихий перебор гитарных струн, непроглядная темнота вокруг и изредка потрескивающий костер. Ветерок, периодически долетавший с моря, разрывал душное тепло ночи и ласкал уставшее от жары тело.
Но вокруг отнюдь не было уюта и спокойствия. А тело было умирающей девушкой. Она не была смертельно ранена и не истекала кровью. Она просто болела. Тяжело, неизлечимо. И по-хорошему ей оставалась пара дней. Она ушла от всех - как можно дальше, в глухой лес. Она не боялась убийц или сочувственных взглядов.. она боялась влюбиться в последние дни своей жизни.
Мы все бежим от себя. Почему воспеты лишь герои, поборовшие страх перед лицом опасности? Чем те, что смогли перебороть себя и свой страх, слабее?
Ветер, снова подувший, принес какой-то новый запах. Знакомый, но забытый.. где-то там, далеко, были люди. Здесь, в лесу, пахло в основном гнилью и затхлыми листьями. А "море" было всего лишь небольшим грязноватым прудиком..
Девушка отложила гитару и посмотрела назад - туда, куда не дотягивался золотистый свет от костра.
Высокие, великолепные деревья согнулись будто от какой-то невыносимой тяжести. Между широкими стволами мелькали тени животных. Атмосфера леса была тревожной, это чувствовалось почти физически.. воздух, казалось, звенел от напряжения.
Даже лунный свет, заливавший все вокруг, не мог проникнуть сквозь толщу листьев, навесом прикрывавших землю.
Листья, шуршавшие под ногами, были сухими. Не просто сухими - но рассыпающимися, стоило взять их в руки. Ни одна дождевая капля не падала на землю этого леса.
Тонкая фигурка у костра обняла гитару и заснула, глядя пустыми глазами в алые языки пламени.
У леса были свои причуды. Утро приветствовало ее ледяным, пронизывающим ветром. Даже теплая толстая куртка пропускала его тягучие потоки.
Вечер пришел незаметно, неся с собой утерянное тепло.
Девушка снова взяла в руки теплый деревянный инструмент, провела по грифу, коснулась пальцами струн и запела. Поначалу песня давалась трудно - девушка не произносила ни слова уже больше месяца. Но уже через несколько секунд движение в лесу остановилось. Все живое замерло, прислушиваясь. Девушка пела о лесе. За это время она полюбила его так, как не любила никого за всю свою, пусть и недолгую, жизнь. Она любила и воспевала каждое его дерево, каждый куст и травинку, каждого жука и упавший лист.
Ветви деревьев тихо зашумели листьями, словно подпевая звенящему, льющемуся и одновременно мягкому голосу. Он переливался и достигал даже самых дальних уголков леса, тревожа и одновременно успокаивая его обитателей. Он был одним и многими голосами. Он ласкал и резал слух, и невозможно было не слушать его.
Но вместе со словами из девушки будто уходила сама жизнь. И когда стих последний звук, а хрупкая фигура опустилась в небольшую выемку в листьях, ее плечи сотряслись, а нежную кожу лица прорезали горячие влажные дорожки.
Она поняла, что все же влюбилась, хотя так боялась полюбить - и сразу потерять. Она влюбилась в этот лес - его звуки и запахи, его жизнь и его душу.
Тихий стон вновь взволновал темноту леса. Ветви разошлись, и девушку осветил лунный свет.
И глядя в темное небо, она поняла, что все так, как и должно быть. Она не покидает лес - но становится его частью.
С последней секундой жизни она закрыла глаза, и легкая улыбка накрыла ее губы.
Ветер нежно окутал ее тело, укрывая сухими листьями.