Когда-то давно, когда я выкладывал свою чудовищную повесть, в которую теперь боюсь заглядывать...
Вот когда-то тогда добрая Мэл сказала, чтоб я ни в коем случае не прекращал писать, не останавливался.
И я послушно не остановился. Не остановился до сих пор. До сих пор так и иду напролом. Спасибо, Мэлиан!)))
Много чего произошло с тех пор. Литинститут, газеты, журналы, первый сборник, Союз писателей...
В любом случае теперь, когда я возвращаюсь на форум, мне нечего принести с собой, кроме моих текстов. Это все, что я умею...

И раз уж я именно так назвал тему...




Напролом

Иногда кажется, что в мире не так уж много всего осталось. Но и того, что есть, хватает для бесконечности.
Наверху солнце. Беспощадное пламя льется с небес, норовя спалить в пепел. Вокруг ломкая белая трава. Из-под ног пыль, перетертая сотни раз, стелется до самого горизонта. Еще есть дорога. По ее обочине я иду. Редкие машины. В их стеклах сквозь клубы пыли мелькает мое отражение.
А в остальном по мелочам. Бренчит пустотой фляга. Одежда насквозь пропиталась потом и пламенем.
Я умоляю себя сделать шаг сквозь раскаленный воздух, еще шаг сквозь так полюбившую меня степь, и еще шаг навстречу свободе от бесконечности.
Вдали заклубилось желтое облако. Порыкивая на ухабы, с севера мчался серебристый джип.
Минуту спустя железный зверь резко остановился возле меня. Дверца распахнулась - изнутри обдало прохладой и громкой музыкой. Человек в серой рубашке с развязанным галстуком смотрел на меня сквозь стекла темных очков. Музыка оборвалась на полуноте.
- Эй! – от блеска голливудской улыбки я на секунду ослеп. – Тоже на юг? Подвезти?
- А возьмешь? – недоверчиво сощурился я, а новый знакомый лишь кивнул короткой стрижкой да улыбнулся еще шире.
Когда я устроился на соседнем сиденье, машина снова рванулась вперед, быстро набирая скорость, будто сама хотела поскорее убраться со сковородки.
- Откуда? – спросил спутник, но ответа не дождался.
Прохладное дыхание вентиляции шевелило волосы и одежду, а я даже не спал - провалился в беспокойное забытье, не сумев толком закрыть глаза.

Проснулся. Перед глазами в полумраке покачивался пластмассовый потолок. С другой стороны в него клевали тяжелые дождевые капли. Повернул голову. Слева от меня, искаженные мокрым стеклом, проносились огни незнакомого города, летела назад поблескивающая дорога. Справа, освещенный мистическим светом приборной доски, мой по-прежнему незнакомый спутник вел машину.
- Игорь, – протянул я руку.
- Макар, - откликнулся он и еще крепче схватился за руль.
Недоумевая, я огляделся и сразу наткнулся на яркий пожар мигалок в зеркале заднего вида. Макар усмехнулся, и вновь загрохотала музыка. Серебристый джип внезапно дернулся и нырнул в узкий переулок, там проломив какой-то забор, вылетел на другую улицу.
- Куда мы едем? – проорал я.
- На юг! – пожал плечами Макар.
Кивнув вполне достаточному ответу, я откинулся и стал смотреть в окно. Когда машина выехала на встречную полосу, я вздохнул. Мало ли кто как на юг ездит. Откуда-то слева раздался грохот, и машина с мигалками закружилась на дороге, рассыпая битое стекло. С радостным рыком джип серебряной пулей пролетел сквозь город.
- В чем-то ты не прав, - пробормотал я, когда огни скрылись позади.
Макар не ответил. Макар навалился на руль и остался неподвижен, пока машина рисовала зигзаг на дороге. Я ухватил руль изо всех сил, ногой стараясь нашарить педаль тормоза.
Джип взвизгнул и встал поперек дороги. Сколько же дней мой спутник не спал? Вздохнув повторно, я перетащил спящего на заднее сиденье и сам сел за руль. Вокруг теперь мелькало воинство елей. Главное ведь - двигаться на юг.

Спустя много километров одинокой дороги Макар очнулся. Медленно моргая, он заворочался и сел.
- На юг? – спросил он скрипучим голосом.
- Ага, - откликнулся я.
В следующую секунду Макар на заднем сиденье захохотал и забесновался.
- Это же… круто! – кричал он. – Когда двое парней вот так идут напролом – это круто! Двое, двое! Да вдвоем мы целая армия! Нет! Мы больше, чем армия! Двое!
Я ничего не ответил. С тех пор мы день за днем ехали на юг, сменяя друг друга за рулем. Иногда попадались города, часто за нами гнались, а потом в небе появился вертолет. На берегу моря наше путешествие внезапно закончилось…

Четыре громких хлопка, и серебристый джип встал. Порядком измятый металлический зверь лишился одного из зеркал и растерял изрядную долю серебра.
Люди в зеленой форме приближались к нам с двух сторон. В глаза мне из-за стекла смотрел револьвер, а человек, его держащий, кричал выходить. Я медленно оторвал взгляд от оружия и посмотрел на спутника:
- Макар, все, дальше ехать некуда.
Он только отмахнулся:
- Им нас не остановить. Мы же идем напролом! На юг!
- Да не в том дело! Дальше просто некуда! - крикнул я, но, заглушая мои слова, опять грянула музыка.
Человек с оружием снова дернул дверь. Он смотрел на меня почти укоризненно.
Я вздохнул третий раз и покачал головой, как бы извиняясь. Продолжение этой игры оказалось не для меня.

Мятый серебристый джип снова начал набирать скорость, оставляя две глубокие борозды в асфальте. Под капотом что-то хлопнуло и взорвалось, колеса вспыхнули огнем, и машина медленно оторвалась от земли.
По ломаной траектории устремилась на юг, сметая деревья, автомобили и людей, пробивая насквозь дома и расчерчивая целые континенты. Напоследок обогнув Землю, умчалась. Куда-то на юг Вселенной…

В тихом парке незнакомого мне городка только встало солнце. Сейчас оно нежаркими лучами касалось моего лица сквозь изумрудную листву тополей. И город вокруг зашевелился, просыпаясь. Заскользили за оградой машины, показались первые люди.
Да, я тоже иду напролом, неостановимо приближаюсь к избранной цели, готовый пройти насквозь все, что бы ни встало на пути, но…
Посторонился, давая дорогу незнакомому дедушке с сонной внучкой.
…поспешай медленно.

Маляры

- Привет! Рисуешь?
Олеся вздрогнула. Шумный обычно Максим подкрался неслышно и теперь разглядывал недорисованный силуэт.
- Привет. Тебе чего? – Олеся смахнула альбом на соседний стул.
- Так. Нарисовать надо. Помоги, а?
- Нет. Извини.
Художница вежливо улыбнулась и карандашом убрала с лица непослушную прядку. Максим воровато сгорбился и навалился на парту. Глядя Олесе в глаза снизу вверх, быстро зашептал:
- Олесечка, ну, пожалуйста. Святое ж дело, мне в любви признаться. А я больше художников не знаю. Пожалуйста, помоги… а?
- Дело хорошее. А ты от меня неделю не отстанешь. Так?
Максим покивал Олесе, Олеся – своим мыслям.
- Ладно.

Стоит отметить, что «байкер Макс» гораздо умнее, чем хочет казаться широкой публике. И обладает хорошим дозатором правды. Как иначе из разговора могли выпасть реплики о том, что рисовать придется ночью и неизвестно где?
Примерно так думала Олеся, сквозь лучи фонарей вглядываясь в темноту. С десятиминутным опозданием из-за поворота появился глаз ветхого мотороллера.
- Спасибо, что пришла. Поехали?
Максим неубедительно изобразил щенячий взгляд. Олеся с тяжелым вздохом кивнула. И мимо понеслись знакомые улицы, редкие фонари, горящие окна.

По пути через темный переулок Максим наткнулся на мусорный бак, а Олеся наступила на незнакомого кота. «Тернистый путь любви…» - проворчал горе-художник.
- Вот здесь напишем: «Я люблю тебя!» - потопал он по асфальту во дворе.
Художница пожала плечами и стала мелком размечать контуры будущих букв. Рисовать на асфальте оказалось удивительно трудно. Максим и Олеся отдыхали по очереди, но на «Я любл» все равно появился красно-белый след кроссовки.
- Так вот что значит быть художником! – пыхтел байкер.
- Мы не художники! – отмахнулась Олеся. - Мы маляры!

Под утро двое, все в пыли и краске, повалились на скамейку. Максимова куртка незаметно перекочевала Олесе на плечи. Та с усталой улыбкой рассматривала красивые ровные буквы. «Я люблю тебя!». Двумя цветами. Загляденье. Какая-нибудь девушка проснется утром, увидит, обрадуется. Точно обрадуется. Олеся бы обрадовалась.
- Макс, а кто у тебя здесь живет?
Он весь съежился, долго молчал, не отрывая взгляда от надписи. А когда Олеся уже перестала ждать ответа, тихо проговорил:
- Никого.

День снега

Однажды в году, в последний день первого месяца зимы, я просыпаюсь рано-рано. Ведь только в этот день мой друг может уделить мне немного времени.
Вот и тем утром еще затемно я стоял на улице, пританцовывая от холода. Вокруг шумел ветер, перенося мириады снежинок из темноты в темноту. Фонари уже погасли, когда я подумал:
«А вдруг не придет?».
И сразу где-то в глубине метели замелькала знакомая белая куртка. Он всегда появляется вместе с этой мыслью.

Как-то раз я спросил моего друга:
- Скажи, почему ты болтаешься именно со мной? Вокруг много народу. Как ты выбрал?
Он на это хохотнул:
- Ты мне не противен. Ты не убил еще ни одного ребенка. Дети мне нравятся, а их все меньше.
Тогда я его не понял.

Из бесконечного снежного потока выступил он, красноносый гигант, во всем белом и с метлой в руке.
- Здравствовать!
- И тебе.
Тогда мы вместе пошли бродить по пустынным еще улицам, болтая о всякой ерунде. Снег валил все так же, не ослабевая ни на миг. В такие дни кажется, что весна не наступит никогда, а навсегда останется этот мягкий и чистый покров. Я неожиданно для себя попросил:
- Научи меня драться.
Он одарил меня внимательным взглядом.
- Тебе оно зачем?
- Ты сам виноват. Каждая твоя драка – произведение искусства. Красота. Вот я и впал в искушение.
Тогда мой друг хлопнул меня по плечу и улыбнулся:
- Ты не там ищешь красоту, дружище. Поищи в других местах, а когда вернешься, посмотрим, захочешь ли ты драк.

Однажды, прощаясь, мой друг-великан очень разволновался. Он со страхом косился на мою кожаную куртку и шипастый браслет. Долго тряс меня за плечи, приговаривая:
- Ты только не поддайся пафосу. Ты мне даже не думай! А то превратишься в музейное чучело!

Город постепенно наполняется бегущими людьми. Кто не приготовился ко дню снега заранее, те метались в поисках елки, подарка или праздничной еды. В витринах радостно сияли зеленые треугольники, призванные символизировать елки. Мы шли сквозь праздничную мишуру, никуда не торопясь, вдыхая зимний воздух.
- Как работа-то?
- Да как всегда. Миша хочет Мерседес. Вася хочет хлеба. Детство все короче. Детей все меньше. Снеговиков лепят реже. Может, меня скоро уволят.
- И что тогда? – спросил я испуганно.
- Тогда я от тебя круглый год не отстану!
От громогласного хохота шарахнулись прохожие.

Пару лет назад вместо приветствия он восхитился:
- Какой здоровенный вымахал-то! Скоро выше меня будешь!
- Думаешь подыскать приятеля в яслях? – съехидничал я.
- Но я же здесь. Тебе восемнадцать, а я здесь.
И цапнул меня за руку. Пальцы у него были толстые, сильные и теплые.
- Чувствуешь? Я снег, и это не мешает мне сохранять человеческое тепло. Ты совсем большой, но ты сумел сохранить в себе ребенка. За это тебя уважает один снеговик.

После дневной прогулки, как и всегда, пришла пора прощаться. Дорога как-то сама вывела нас к кафе, где за столиком о чем-то разговаривали дед в красной шубе с внучкой. Среди обилия дедов морозов на них никто не обращал внимания. Мы остановились, и я некоторое время просто в восторге разглядывал двоих за столиком.
- Ты можешь ему передать? – протянул я другу свернутый лист бумаги
- Письмо Деду Морозу? Почему бы тебе самому не отдать?
- Мне кажется, это было бы неправильно. К тому же я стесняюсь.
- Ладно, передам, - он выхватил у меня листок и сунул в карман. – Какие планы на год?
- Постараюсь не убить ни одного ребенка.
Он расхохотался и так хлопнул меня по плечу, что я чуть не рухнул.
- Вот с такой кашей в голове можно расти!
Потом мой друг зашел в кафе, а я, не оглядываясь, отправился домой.

Оставим до будущего года.

Старый замок

Улицы пустынны, безмолвны. Никто не спешит выходить из дома: народ со всей серьезностью отнесся к праву на выходные. День обещал быть жарким, размеренным и спокойным. Только одинокий старшеклассник куда-то торопился, пренебрегая роскошью долгого сна. Ланцелот семенил рядом, медленно моргая и сладко позевывая. Пес не привык к ранним побудкам.
Артем неторопливо двигался к своей цели сквозь просыпающиеся каменные джунгли. Никогда он не понимал тех, кто стремится спрятаться от утра под толстыми одеялами и за плотными шторами. Утренний холодок весело щекотал лицо, солнце светило ярко, но еще не начало поджаривать одинокий город в степи.
Не каждый день и не каждому удается осуществить мечту детства.

Давным-давно, когда Артема еще водили в детский садик, появилась эта мечта. Родилась в самый первый день. За забором садика стоял замок из красного кирпича. Лучи солнца играли на новых кирпичах, верхушка терялась в кронах могучих тополей, а стены казались неприступными. Мальчишки и девчонки из школы могли играть в замке. Вооружаясь деревянными мечами, они штурмовали замок, защищали его, захватывали и вновь отдавали неведомому врагу.
Воспитатели качали головами, другие дети дразнились. Но маленький Артем все равно целыми днями стоял, вцепившись в решетку забора и глядя на непоколебимую цитадель. Там разворачивались страсти. Благородные рыцари и прекрасные дамы, полчища врагов и всепобеждающая любовь. Но все оставалось за решетчатым забором.

Вот, последний поворот, и откроется вид прекрасных алых стен. Артем завернул за угол и остановился, не веря глазам. Все так же шумели деревья, все так же галдели за забором садика дети. Красная стена, наполовину разобранная, давно обрушилась внутрь. Мост валялся в стороне, а последняя уцелевшая башня покосилась, готовая, казалось, рухнуть немедленно.
Ланцелот заскулил и ткнулся мордой в колено Артема. Медленно, как во сне, пройдя сквозь руины, Артем присел на упавший мост. Почесал Ланцелота за ухом и заговорил:
-- Опоздал. Вот так и выходит, Ланц. Оказывается, и неприступные замки беззащитны без нас.
-- Гав, - согласно ответил пес.
Крах мечты Артем не посчитал достойным слез. Кто-то, возвращаясь из странствий, находит такие же кучи камней на месте родного дома.
В мертвой тишине, наступившей вдруг среди разгорающегося дня, слова заставили вздрогнуть:
-- Тоже ходил сюда маленьким?
Артем обернулся и увидел, что на уцелевшем фрагменте стены, прислонившись к зубцу спиной, сидит девушка. Болтая ногами, она крутила в руках детский деревянный меч.
-- А... Да, ходил, - не сразу нашелся Артем.
-- А как тебя зовут? Может, мы были знакомы, - улыбнулась девушка.
-- Артем…
-- Гав! – перебил Ланц.
-- Да, и Ланцелот, - рассмеялся Артем.
-- Ага, я тебя помню. Это ты вечно вис на ограде и мечтал о великих битвах. Так?
-- Так, - согласился Артем, - а ты Алина. И вместе со всеми меня дразнила.
-- Все мы были младше. Я не понимала тебя. Да и сейчас не понимаю. Ведь надо-то было чуток подождать, подрасти. Потом школа, многое будет можно.
-- Эх… - Артем махнул рукой. – Меня в другой город увезли, я так и не попал сюда ни разу. А ты?
-- О, да, – Алина дотронулась до старого шрама на лбу. – Ностальгия. Я бы поменялась с тобой.
-- Почему?
Старая знакомая посерьезнела:
-- Что было у тебя? Забор. А за забором твоя мечта. Прекрасная. Удивительная. То, к чему ты шел по сей день. А представь, если бы забора не существовало. Ты вышел бы, обошел пару раз вокруг замка, заглянул внутрь. И забыл бы. Не стало бы у тебя мечты.
Артем надолго замолчал, обдумывая услышанное, потом решился спросить:
-- Алина, а что здесь произошло?
-- А что могло произойти? – девушка ловко спрыгнула со стены. – Вон, смотри, что произошло!
Артем проследил ее взгляд и стиснул зубы от злости. Напротив, через улицу, стоял частный дом, а рядом – роскошный гараж из красного кирпича.
-- И к чему же мне теперь идти? Выходит, нет у меня больше мечты.
-- А если я тебе скажу, ты послушаешь? И не станешь смеяться? – спросила Алина.
-- Не буду, - честно ответил Артем.
-- Тогда есть два варианта. Первый – простой. Можно пойти сейчас, заплевать этот гараж, исписать ругательствами, может быть, даже побить хозяина. Это принесет моментальное удовольствие, но не даст никакой цели. Второй – сложнее. Я снова предлагаю тебе подождать и подрасти. До того времени, когда мы станем взрослыми, сильными и богатыми. И тогда у нас будут силы снести злополучный гараж и построить новый замок. Из красного кирпича или синего, зеленого или фиолетового. Лучше прежнего, крепче старого. Такой, какой мы захотим.
-- Это хорошая мечта, Алина, - подумав, сказал Артем. – И я буду вместе с тобой стремиться к ней. Только… пусть новый замок тоже будет красным.
Алина рассмеялась и подала руку. Вместе они ушли от руин разобранной по камню мечты. Ушли навстречу новому дню. Их дню. Чтобы однажды вернуться. Так же, рука об руку.

Неплохие рассказики, написанные хорошим автором. Понравился последний, очень верно сказано про мечту.
А есть что-нибудь более объемное?

Спасибо!) Много раз пытался большое, но не получается.

Игорь, очень... наивно как-то. Но по-доброму. Я бы сказала "солнечно". Хорошие рассказы. Улыбнули.

Спасибо! Рад, что нравится!