Недавно Игореша имел глупость показать свои писульки учителям.
В результате Итгореша был запряжен в рассказ про Чечню.
Игореша поохал, поахал, да и набросал первую главу.
Придуманная смерть
Не начало
Стояло тихое осеннее утро. Было светло, но холодно. Лучи восходящего солнца падали из большого окна аэропорта на лицо Андрея. Он прищурился, застонал, потом прикрыл глаза рукой. Дико хотелось спать. Будь прокляты все проекты, войны, заложники, боевики и вся Чечня в придачу, но четырех часов сна ему было мало.
Невысокий мужчина лет двадцати пяти со светлыми волосами и голубыми глазами, одетый в белую футболку, синие джинсы и ботинки, бывшие когда-то черными. Он лежал, положив голову на сумку и пытался проморгаться.
Все же пришлось пересилить себя и сесть на жестком сиденье. Оглядев зал ожидания, Смирнов сунул руку под сиденье, проверить, цел ли футляр с камерой. Камера была на месте. Странно. Четыре часа стояла себе, и никто не позарился.
Зазвонил назойливый мобильник. Мимолетный взгляд на часы. 7:00.
«И кто бы мог звонить в семь точно как по расписанию?»
- Да…
- Андрюша, ты встал? – голос и манеру обращения начальника, Сергея Геннадьевича, не спутать ни с чьими, - Андрюша, вставай. У тебя через полчаса самолет.
- Да я помню… помню… - вяло откликнулся Андрей.
- А я тебе, Андрюша, напомню лишний раз. Так вот, я договорился, что в 7:30 в кафе при аэропорту тебя ждет пилот. Он докинет тебя до некой военной базы на границе с Чечней. С военными сложнее. Но там и тебя встретят. Найди полковника Виктора Громова, отряд «Белая Тень». Они не вертолете подбросят тебя до места. Там…
- Сергей Геннадьевич, спасибо, я помню… - мягко прервал разошедшегося шефа Смирнов.
- Ладно… мы надеемся на тебя. До связи.
- И все же снимать операцию по освобождению заложников, находясь в центре событий – несколько не та работа, о которой я мечтал… - сказал он коротким гудкам.
Убрав мобильник в чехол, надел очки посмотрелся в маленькое зеркальце:
«Красноглаз, не мыт, не брит, висок торчит… просто поэзия».
Следующие несколько минут оператор потратил на безуспешные попытки зачесать торчащий висок. Но времени было мало. Пришлось плюнуть.
Надев видавшую виды курточку, закинув на плечо сумку и взяв футляр с камерой, Андрей поднялся и пошел в кафе. Время еще не пришло. Но оператору начинало казаться, что если он не выпьет чашку кофе и не съест какой-нибудь бутерброд, то его ждет прогулка ногами вперед.
Взяв кофе и «гамбургер», больше напоминающий ловушку для тараканов, Андрей сидел и осматривал народ, собравшийся в кафушке. За соседним столиком - явно хиппующий парень лет двадцати. Разорванные на коленях джинсы, черные волосы ниже плеч, темные очки, спущенные на кончик носа, джинсовая куртка, надетая поверх футболки с черепом. Вопреки ожиданиям, пил он не пиво, а кофе. Рядышком, ближе к углу сидел бизнесмен. Он явно спал в своем дорогущем костюме. Сейчас он, сверкая лысиной, что-то орал по сотовому. В уголке была семейка из пары, явно прожившей вместе лет десять, и троих детей. Особенно в глаза бросался муж. Лысеющий мужчина, внимательно слушающий жену, что-то увлеченно объясняющую ему на пальцах. Он был облеплен детьми, машинально кивал жене и смотрел усталым-усталым взглядом.
«А Света, когда я отказался жениться, ушла… неужели она хотела так же?..»
А вот и кавказец. Затравленно озирается, видимо, ожидая очередного наезда милиции. Судя по лицу, багаж у него перетряхнули раз пять, а документы проверили как минимум раз десять.
Андрей допил кофе, метко кинул в урну «гамбургер», который хватило силы воли откусить лишь раз. Посмотрел на часы. 7:22.
«Где же этот пилот?»
Смирнов оглядел кафе и поймал на себе внимательный взгляд хиппи. Отвернулся, стараясь игнорировать назойливого наблюдателя.
Парень еще пару минут наблюдал, а потом неожиданно встал и подсел к Андрею.
- Эй, дядя, приветик. Хочешь улететь? – хитро прищурив глаз, спросил он.
- Чего-о-о? – приподнялся Смирнов.
- Ничего, – посерьезнел тот. - Вы – Андрей Николаевич Смирнов?
- Да… - Медленно и мучительно начало доходить.
- Я Вася Христенко. Пилот.
«Господи, за что?..»
- Очень приятно. Так когда вылетаем? – оператор изобразил улыбку.
- А чего тянуть? Прямо сейчас. – Вася приподнял брови.
Андрей снова внимательно оглядел собеседника. Добавилось только то, что под черепом на футболке теперь было видно еще и надпись кровавыми буквами:
«Kiss me»
Тем временем Вася отточенным движением собрал свою роскошную гриву в хвост и захватил резинкой. Надвинул темные очки на глаза и показал голливудскую улыбку на тридцать три белоснежных зуба.
- Ладно, идем.
- Вот и хорошо.
Андрей шел за пилотом. Они быстро свернули в служебные помещения, попетляли по лабиринтам коридоров и наконец вышли прямо на аэродром. В глаза ударил яркий солнечный свет. Андрей закрыл рукой глаза.
«Да что ж такое?.. Осень, а жарит как в июле»
- Что, неприятно? – услышал он голос Васи. - Проснись и пой!
Глаза потихоньку начинали привыкать к свету. Смирнов проморгался и увидел спину пилота, идущего к ангару, до которого было метров пятьдесят. Все расстояние оператор проплелся, щурясь и закрываясь рукой.
Наконец он оказался в долгожданном полумраке ангара. Самолет, стоящий внутри был довольно маленьким, но кукурузником его назвать язык не повернулся. Скорее, небольшой частный самолетик, на котором какой-нибудь нувориш летает в Лондон по делам.
- Грузись, располагайся.
Сам Вася обежал самолет, внимательно оглядел, проверил топливо, открыл ворота ангара.
Через пять минут он поднялся в самолет. Улыбка сползла с лица пилота, когда он нашел Андрея сидящего в салоне и со скучающим видом глядящего в иллюминатор.
- Эй, ну ты, блин, умный! А мне что, скучать пять часов? Давай, пересаживайся в кабину!
Андрей решил не возражать и занял рядом с Христенко место второго пилота.
Тот аккуратно вывел самолет из ангара и повел к свободной полосе. Не переставая внимательно смотреть, куда ведет, Вася взял рацию.
- Диспетчер, три-три-шесть до Чечни. Прошу разрешения на взлет.
- Три-три-шесть, взлет разрешен, - откликнулся женский голос.
Пилот положил рацию.
- Вас приветствует авиакомпания «Гроб». Пристегните ремни, напишите завещание, закройте глаза. Пять часов страха, и вы на месте.
Смирнов поежился. Самолет набирал скорость. Трясло все сильнее. Заложило уши. Андрей вцепился в подлокотники и вжаться в кресло.
Наконец машина оторвалась от полосы и взмыла в воздух. Христенко широко улыбался, подставив лицо солнцу. Было видно, что он наслаждается каждым мгновением полета.
«Человек действительно любит свою работу. Да и возможно ли такую работу не любить?»
- Все, расслабься, - осклабился пилот, глядя на него сквозь очки. Самолет набирал высоту.
- С твоими шуточками это проблематично, - улыбнулся Андрей, невольно тоже переходя на ты.
- Хочешь газировочки? – протянул Вася банку «Спрайта»
- Нет. Не люблю травить себя, - покачал головой Смирнов.
- Ну, извини, пива я тебе в кабине самолета не дам.
- Я и пиво не пью, - поднял брови Андрей.
- Может, ты еще и не куришь? – повернулся к нему пилот.
- Не курю, - улыбнулся оператор.
- Так это же надо отметить! – банка «Спрайта» все же перекочевала к Андрею.
Некоторое время оба молчали. Потом Вася опустил руку под сиденье, что-то нажал. Из небольших колонок, прикрученных шурупами к потолку, грянула музыка.
«Nightwish - «She Is My Sin», - определил Смирнов, - Ничего, терпимо»
Аэропорт остался позади. Внизу были деревья, реки, горы. Вверху – безоблачное небо.
«Наверное, вот она, настоящая свобода»
- В первый раз? – через некоторое время спросил пилот, покачивая головой в такт музыке.
- Что?.. – не сразу проснулся Андрей.
- В Чечню летишь в первый раз? – пояснил пилот.
- А… да. А что?
- Да ничего. Просто разговор поддерживаю. Работать едешь?
Добавлено в [mergetime]1074797165[/mergetime]:
- Да, - опять односложно ответил Смирнов.
- И я ставлю свою птичку, что ты собираешься просто снять, что надо, вернуться и жить, как жил раньше, - пилот повернулся и посмотрел ему в глаза сквозь очки. Легко и незаметно слетела шутовская маска.
- А что, нет? – невозмутимо спросил Андрей, хотя ему и стало не по себе.
- Нет, – так же невозмутимо и односложно.
- Почему ты так решил?
- Есть места, откуда никто не возвращается таким, каким был… - он сделал паузу, - я же не вернулся, - добавил тихо-тихо.
Андрей заглох.
- Послушай, я, возможно, зря тебе это говорю, но летчиков, которые легально возят в Чечню, осталось только два-три кроме меня. Таким образом в большинстве случаев я везу людей и туда и обратно. И я каждый раз вижу, что это уже не те люди, что летели туда. Появляется в глазах что-то новое… не знаю…
Андрею вдруг сильно захотелось воды. Он открыл банку с газировкой и осушил в один присест.
- Ладно. Что-то я тебя сильно загрузил. Прости. Поспи. Ты после ночи в аэропорту такой красивый, что в ужастиках без грима играть можно.
Андрей не ответил. Просто откинулся в кресле и закрыл глаза.
Через некоторое время, несмотря на рев моторов и орущий магнитофон, провалился в объятия сна.
Андрей стоял в темноте. Было очень холодно. Он чувствовал, как кристаллики льда из воздуха оседают на руках и лице. Прошло несколько минут, а может, вечность, но никто не пришел. Не согрел. Не увел из мрака. Он крикнул в пустоту. Звук утонул в холодном мраке. Ответа не было.
Осталось лишь сесть на ледяной невидимый пол, подобрать ноги и обнять их успевшими закоченеть руками.
И тут в темноте зажегся огонек. Такой яркий, манящий… от взгляда на него появилась уверенность, что дойдя до этого огня, он обязательно отогреется. И больше никогда не замерзнет.
Он встал и пошел к огню, как завороженный.
- Постой… - женский голос был тихим, робким.
Но столько силы было в нем, что Андрей остановился как вкопанный.
- Зачем тебе туда? Ты же не дойдешь.
Медленно-медленно он повернулся.
Позади него стояла молодая девушка. На ней был черный балахон. Черные локоны падали на плечи и грудь. Глаза ее были закрыты. На губах – улыбка. Она нежно обнимала огромную, с нее ростом, украшенную драгоценными камнями косу с черным лезвием.
Андрей посмотрел на нее, потом кинул взгляд на далекий огонек и снова повернулся к девушке.
- Я… - собственный голос звучал гулко, как у призрака. – Я дойду.
Девушка ответила тихим смиренным шепотом, и он еле ее услышал:
- Ну, пробуй…
Она открыла глаза и посмотрела на Андрея. У девушки с косой не было глаз. Были два провала тьмы.
Андрей вскрикнул и подскочил на кресле, весь в холодном поту, хватаясь за горло, сдавленное страхом.
- Что, плохой сон? – спросил Вася, не поворачиваясь.
- Твоими заслугами, - огрызнулся оператор, не до конца проснувшись и не подумав. Он все еще пытался отогнать от себя остатки странного, слишком реалистичного сна.
- Ах, не нужно цветов! – ничуть не обиделся Христенко. – После этого полета ты еще долго будешь просыпаться с диким воплем: «Христе-е-енко!!!». Я твой худший кошмар, - веселился пилот, мотая машину в воздухе.
- Слушай, прекрати… а то меня сейчас вырвет.
- Эй-эй-эй! Только не на приборы! – тряска прекратилась. – Можешь уже не пытаться спать. Осталось двадцать пять минут.
- Что, так быстро? – удивился Смирнов. Ему казалось, что поспать удалось минут двадцать.
- Нет, блин, топлива на двадцать пять минут осталось!
- Что?..
- Да шучу я, шучу… Ты почти весь полет проспал. Меня скучать заставил!
- Шуточки у тебя… Вася… - отвернулся Андрей.
- Ну не обижайся! Зато живой. Ты, Колич, - быстро он придумал, - главное, себя береги. Я тебя еще обратно хочу отвезти!
- Заметано, - остыл Смирнов.
Оставшееся время прошло в молчании. Наконец внизу замаячила военная база.
- База-база… - взял рацию Вася, - борт три-три-шесть просит разрешения на посадку. Повторяю. Борт три-три-шесть просит разрешения на посадку.
- Борт три-три-шесть, посадка разрешена. Повторяю. Борт три-три-шесть, посадка разрешена.
Через минуту самолет уже трясся по старой разваливающейся полосе заштатной военной базы.
Когда машина встала, пилот поднялся с кресла и прошел назад. Открыл дверь, спустил трап и вздохнул полной грудью:
- Вот и прилетели…
Андрей выбрался наружу. Он увидел, как Христенко снял резинку и мотал головой, раскидывая длинные прямые волосы по плечам. Оператор подошел к нему и крепко пожал руку.
- Спасибо тебе… с тобой не скучно, – оба расплылись в широких улыбках.
- Ты, главное, помни: «Бронежилет – лучше для мужчины нет» Тогда я тебя еще обратно увезу.
Василий Христенко еще долго сидел на трапе, глядя туда, куда ушел его новый знакомый.
Губы его шевельнулись:
- Удачи тебе…
Перейти к полной версии: Придуманная смерть
Игорёша, солнце, прекрасно! *чмоки-чмоки* По стилю на Лукьяненко похоже... А вообще: интересно, да оч интересно... А когда продолжение будет?
Спасибо! 
А как меня в школе опять пнут, так и будет... 
А как меня в школе опять пнут, так и будет...
Они
Заготовки молот бьет,
Кровь ликует в теле,
Льет горячий жгучий пот -
Здесь куют металл.
Ежась под противно холодным дождиком, Андрей плутал по базе в поисках полковника Громова. Тот, как назло, оказался в самом дальнем от полосы уголке.
Пока Смирнов блуждал, у него четыре раза успели проверить документы. Собственно, только благодаря этому он и добрался до места. Кроме неизменно каменнолицых солдат, проверявших его, спрашивать дорогу было не у кого.
Пользуясь путанными указаниями, оператор вышел к покосившемуся, с облупившейся краской, двухэтажному зданию. Рядышком под брезентовым навесом расположился десяток солдат.
Все напоминало кадр из фильма. Кто-то разбирал и чистил оружие. Кто-то точил боевой нож. Тут, на столике, был и импровизированный чемпионат по армрестлингу. И за тем же столиком…
Дыхание у Андрея перехватило. Он споткнулся, глядя на девушку, сидящую и неторопливо покуривающую сигару. Черные вьющиеся волосы были убраны в хвост. На голове – черные беретик. Расстегнутая на груди кожаная куртка с нашитыми погонами сержанта поверх тельняшки и камуфляжные штаны. Она была как две капли воды похожа на ту, что пришла к нему во сне. Только глаза…
«…обычные зеленые глаза. Но, наверное, не менее холодные, чем те два черных провала…» Незнакомка тем временем поймала на себе его взгляд.
- Куда ты смотришь, мальчик? – насмешливо спросила она, выделяя слово «мальчик».
Андрей остановился, как вкопанный. Мало кто мог вообще вывести его из себя, но вот так, одним словом, одним тоном… В такие моменты Андрей обычно убегал подальше, зная, что может наговорить человеку такого, что вовек не помирится.
Девушка встала и подошла к нему вплотную:
- Так что тебя интересует?..
Смирнов с удивлением заметил, что все замерли и смотрят только на них.
- Мне кажется, я видел вас во сне, - сказал он, прямо глядя в ее глаза.
- Да? Неужели? Как старомодно. И что же был за сон? – она осталась совершенно невозмутима. Солдаты, кажется, синхронно задержали дыхание. И тут Андрея понесло:
- Вообще-то, это был кошмар, после которого я не смогу спать дня три, - совершенно честно выдал оператор, продолжая смотреть в глаза.
«Ну, и зачем ты это ляпнул? Поздно думать. Ну почему же, самое время. Ты всегда говоришь, потом думаешь»
Взрыв многоголосого хохота заглушил ее явно нецензурный ответ.
«Девушка из сна» начала медленно надвигаться на Андрея, и это, судя по глазам, не предвещало ему ничего хорошего.
Тут между ними, будто материализовавшись из воздуха, появилась бугрящаяся мускулами загорелая рука.
- Лен, спокойно! Это не наш. Его калечить нельзя, - голос был властный, исполненный силы. Даже Лена забыла про свою ярость. Отступила назад.
Человек, стоявший перед Андреем, был высок и сильно накачан. Одет в майку цвета хаки и зеленые штаны. Поверх майки на плечи был накинут мундир с погонами полковника. Голубые глаза и сильно загорелая темная кожа. Довольно молодое лицо странно сочеталось с совершенно седыми волосами. Андрей так и не понял, какого возраста был стоящий перед ним полковник. Ему могло быть от тридцати до шестидесяти.
- Андрей Николаевич? – осведомился полковник.
- Да, - ответил Андрей. – Виктор Павлович? – уточнил он на всякий случай.
- Да. Пойдемте со мной. Перед вылетом я должен с вами поговорить.
Через некоторое время они сидели по разные стороны стола на втором этаже ветхого здания.
Громов сразу сел и стал писать какой-то документ.
- Что вы делаете? – не поднимая глаз, спроси он.
- Вы о чем? – не понял Андрей.
- О том, что вы, едва прибыв, успели серьезно поссориться с Еленой. Ночной кошмар! Подумать только! Ну какой черт вас дернул?! – Виктор смотрел с укоризной и разочарованием.
- Простите… - пробубнил Смирнов. Вышло действительно глупо.
- Нет. Не так. - отрезал полковник, поднимая взгляд от листа. – Извинения вы будете приносить ей, а не мне. И не когда-нибудь, а до вылета. Это, если вы еще не знаете, пять часов. А если вы за эти пять часов не помиритесь со Скворцовой или, упаси вас Господи, поссоритесь еще с кем-нибудь, то мне будет очень просто оставить вас тут.
- Как это?.. – опешил оператор.
- А вы не знаете? Я ничем вам не обязан. Мне не платят за вашу транспортировку. Я тащу вас с собой только потому, что Сергей Платонов – мой старый друг. Но, если что, я смогу объяснить ему, что ваша некоммуникабельность ставит под угрозу весь отряд.
Пока полковник говорил это, он сверлил Смирнова прямым и серьезным взглядом.
- Ясно… - вздохнул Андрей.
- Также хочу вас предупредить о возможности непредвиденных ситуаций. В идеале мы долетим до нужной вам базы за четыре часа. Но может случиться много всякого. И уж тогда никаких криков «Я вам не подчиняюсь!» или «Я свое отслужил!» Тогда вы превращаетесь в обычного солдата, и будете в точности выполнять все, что скажу вам я, либо сержант Скворцова.
Он сделал паузу.
- Вот мои условия. Я хочу сократить риск для отряда, связанный с вами. Вы согласны?
- Да, согласен. Я понимаю.
Все таки, все услышанное несколько ошарашило Смирнова. Он ждал, что все будет тремя уровнями ниже по крутости отряда, уровнем ниже по опасности и, наконец, он ждал, что договориться будет намного проще. Медленно пришло понимание того, что полковник – не перестраховывающийся идиот, а действительно знающий командир, предусматривающий, что отряд с гражданским может во что-то вляпаться, и тогда тот сразу станет нехилой обузой.
- У вас есть вопросы, Андрей Николаевич? – спросил Громов.
Андрей чуть машинально не ответил, что нет. Но вовремя проснулся:
- Да… Елена… расскажите про нее, пожалуйста.
- Ну, хорошо, - согласился полковник. – Но учти, я знаю только то, что мне самому рассказывали. Она с нами только три месяца. Ленка, она, вообще, странная. Но если ее научиться понимать, то в бою полезнее ее не найти. Главное – не злить. Кстати, вы этим и занялись, как пришли. Вы вообще понимали, что это действительно было опасно? Ладно… Лена потеряла родителей, когда ее квартиру хотели ограбить. Через полгода сама бросила институт и пошла в армию. Ну и… четыре года прошло. Она теперь снайпер, подрывник и специалист по боевым искусствам.
Полковник замолчал, не найдя, что еще рассказать.
- Спасибо большое, – поблагодарил Смирнов, - ну, я пойду.
- Идите. Надеюсь, вы помиритесь.
Когда Андрей нашел Елену, она была уже одна. Отрабатывала какие-то приемы рукопашного боя. Оператор опасался подойти. Был риск получить окованным ботинком в лоб. Поэтому он начал говорить, стоя на расстоянии метра полтора:
- Эээ… простите меня, - жалко выдавил он.
- За что? – Лена остановилась и посмотрела на него.
- Я вел себя как идиот, - признал Смирнов.
- Но ты сказал правду. Ведь так? – она приблизилась, - Я чувствую, когда мне врут.
- Ну… - замялся Андрей, - да. Я видел вас во сне.
«Ты опять начинаешь? Кретин»
- И как я выглядела? – Скворцова возобновила свои упражнения.
- В черном. И с косой, - продолжал вываливать чистую правду Смирнов, чувствуя, что сейчас точно получит.
- Да? Как мило. И как это выглядело? – подняла брови Лена.
- Вам шло, - выдохнул Андрей.
- Спасибо. Да, кстати, перестань выкать. Не то место.
- Хорошо. Как мне загладить свою вину?
- Сейчас никак. Но за тобой будет должок, - подмигнула Скворцова.
- Так мир?
- Мир, - согласилась она. – Признаюсь, что если бы ты начал нести романтическую чушь, я бы тебя там же об столик башкой двинула. Достали эти «ведуны»! – выдала она с милой улыбкой.
Смирнов шумно прочистил горло.
- Ну не обижайся. Ты же живой пока. Да, ответь мне на один вопрос.
- Какой?
- Пошел бы ты мириться, если бы на тебя батька не прикрикнул?
Андрей задумался. Но ответить решил честно:
- Пошел бы. Но гораздо позже.
- Хорошо. А теперь иди и познакомься с ребятами.
Оператор решил не спорить. Развернулся и ушел, оставив Елену тренироваться.
Следующая пара часов у Андрея ушла на знакомство с отрядом. Он разговаривал, слушал рассказы, смеялся над шутками. Иногда брал блокнот и записывал что-то интересное. Непонятно, зачем. Ведь он не какой-то крутой журналист, а простой оператор, который должен отснять, что нужно, и передать тем, кто будет рассказывать об этом с экрана.
Пожалуй, самой примечательной фигурой после Скворцовой был Владимир Басов. Но все звали его Крыся. Смирнов мог назвать его кем угодно, но не военным. Обесцвеченные волосы, православный крестик, вытатуированный на щеке и серьга в ухе создавали контраст со строго соблюденной формой одежды. А еще этот человек улыбался постоянно и всем.
Андрей сам не понял, каким образом, но Крыся уже волок его учиться стрелять.
Смирнов был поставлен перед мишенью. В руках у него было что-то, на вид очень мощное. В оружии он не разбирался вообще. И не стрелял ни из чего мощнее рогатки. Поступив в ВУЗ, забыл про армию. И сейчас жалел. Стыдно было выглядеть туристом.
Стараясь сохранить лицо, Андрей поднял автомат, бывший еще и очень тяжелым, и навел на мишень.
- В плечо упри, - командовал Басов, - еще сильнее.
- Куда уж сильнее?
- Ну, как хочешь. Держи крепче. Курок спускай плавно, на выдохе.
Андрей спустил курок плавно, на выдохе. И его чуть не снесло отдачей. Автомат мотало. Приклад отбивал плечо. Андрей представил, как выглядит и покраснел. Наконец патроны кончились.
К тому времени Крыся вовсю веселился. Он многозначительно поковырял пальцем дыру в самом центре мишени. Единственная пуля, вообще попавшая в мишень – в десятку.
- Интересный способ. Выпускать побольше патронов, надеясь случайно убить врага, - хихикнул он, - хорошо, хоть глаза не закрыл.
- А что, бывает? – полюбопытствовал Смирнов, потирая плечо.
- В первый раз не такое бывает.
Владимир похлопал оператора по плечу.
- А стрелять, ты все, же учись, - добавил он, - пригодится.
- А кем ты был до?..
- Хакером, - опередил вопрос Крыся, - и звали меня так же.
Тем временем на стрельбу сбежался весь отряд. Впереди шел полковник.
- Крыся! Какого черта расходуешь боеприпасы?! Лишние, блин?!
- Да я… - договорить полковник не дал. Припер к стене, сжимая и разжимая кулаки.
- Эй-эй! Спокухи, батя! – вжался в стену Владимир.
- Да какой я тебе батя?! Да будь ты моим сынулей, я бы тебя подушкой ночью удавил! – Громов замахнулся.
Добавлено в [mergetime]1075132109[/mergetime]:
- Только без рук! – завопил Крыся, - мне еще вертолет сегодня вести!
Полковник странно изменился в лице, улыбнулся. А потом заговорил медовым голоском:
- Леночка, милая, оторви ему, пожалуйста, что-нибудь, чем не водят вертолет.
Скворцова выдвинулась вперед, разминая пальцы.
- Уай! Нет! Не надо! Я полностью признаю свои ошибки и заверяю, что это больше не повторится!
- Так-то, - улыбнулся Громов под хохот зрителей.
«Похоже, ее тут действительно боятся…»
Андрей попробовал прикинуть, который раз повторяется эта сцена.
«Не первый, наверное…»
Вскоре началась погрузка в вертолет. Все в отряде были вооружены до зубов. Лена третий раз проверяла все оружие. На бедрах ее были закреплены два УЗИ. За спиной винтовка R93. На груди висли две гранаты. Пожалуй, самым легковооруженным после Андрея был Крыся. У него были только пистолет и лэптоп, если его можно считать оружием. Но Смирнов подозревал, что станковый пулемет, закрепленный у двери, тоже принадлежал ему.
После последней проверки не предмет забытого и забытых, все загрузились в вертолет. Оператор оказался зажат между двумя накачанными шкафчиками. Дверь закрылась, и вертолет стал подниматься. Все молчали. Впереди был долгий и нудный полет. От монотонного звука лопастей вскоре заложило уши. Андрей долго сидел, уставившись в противоположную стену, а потом задремал.
Снова холод. Снова темнота. Снова далекий теплый огонек. На этот раз Андрей уже мелко дрожал. Умом он ясно понимал, что спит, но все было настолько реально, что сознание отказывалось верить. Сидя на льду, а это точно был лед, Андрей положил руки на колени и опустил голову. Да. До далекого огня не дойти. А больше в этом темном мире идти не к чему.
- Ты понял?
Голос был знаком. Этим голосом говорила девушка с косой. И этим же – Лена Скворцова.
- Да, я понял. Его просто не существует. Потому к нему никто не идет. Дураков, кроме меня, нет.
Андрей ответил, не поворачиваясь.
- Почему никто не идет? К этому огню идет каждый.
В ровном голосе послышалась печаль. Вокруг появилось некое подобие света. И Андрей увидел людей. Оказалось, они все время были рядом. Вокруг. Сотни и тысячи голых мужчин и женщин шли по льду. Иногда они сталкивались, поскальзывались, падали. Вставали и снова шли, каждый в своей собственной темноте. Каждый к своему несуществующему огню.
- И что, неужели, все идут к огоньку? – спросил Андрей.
- Нет. У каждого - свое. У кого-то дом с зажженным окном, у кого-то город на горизонте, у кого-то любимый человек, зовущий его.
Вдруг Андрей выделил из толпы фигуру, отличающуюся от других. Этот был одет. Ледяные латы поблескивали. Движения были дерганными, как у марионетки. От шагов ледяного рыцаря сотрясалась земля.
- Кто это?
- Смотри…
Ледяной рыцарь приглядывался к проходящим мимо. Потом, видимо, нашел и пошел за каким-то худощавым старичком. В старичке Смирнов ясно увидел одинокого пенсионера-ветерана, живущего тихо, никому не мешающего и старающегося растянуть пенсию хотя бы на полмесяца. В руках рыцаря появился ледяной клинок. Андрей открыл рот, чтобы что-то сказать, но получился только пришибленный вздох. Ледяной двуручник взлетел и опустился, располосовав старика надвое. Но тот, казалось, не обратил внимания. Дрожащими руками цепляясь за трещины во люду, продолжал ползти из последних сил.
«Наверное, ему кажется, что он почти дошел…»
Второй удар положил конец этому пути. Тело мгновенно вмерзло в лед. Рыцарь снова стал оглядываться. Андрей оглянулся на девушку с косой. Та сидела на коленях, глядя на него своими глазами-провалами.
- И что? Тут что, можно лишь сидеть и замерзать, либо идти к несуществующему огню и ждать удара ледяного клинка?
- Нет. Вовсе нет, - улыбнулась она, - есть еще одна возможность.
- Какая?
- А как ты думаешь? Смотри.
Парень и девушка шли рука об руку. Казалось, эти точно дойдут. Но тут взгляд парня изменился. Как будто для него тоже «включили свет». Сначала в его глазах было непонимание, растерянность. Но потом лицо исказилось ненавистью. Андрей явственно услышал телефонный разговор:
«Прости, нам придется расстаться» - мужской голос.
«Но… но почему?..» - в женском голосе слышится глубочайший шок.
«Прости меня. У меня большие проблемы. Я не хочу навлекать на тебя опасность»
«Где ты?.. Я приеду! Я с тобой!» - голос сорвался в слезный крик.
«Короткие гудки»
В этот момент Смирнов увидел собственными глазами, как парень брезгливо отталкивает девушку. Та негромко пискнула, страшно ударившись ребрами о лед. Потом приподнялась, села и тихо заплакала, обхватив плечи руками и склонив голову.
Парень на нее уже не смотрел. Она для него перестала существовать. Полные ненависти глаза обратились к ледяному рыцарю. Подойдя к ледяной фигуре, бывшей на голову выше человека, парень беззаботно похлопал его по плечу, привлекая внимание. Рыцарь стал поворачиваться, но шлем встретил стремительно летящий кулак. От шлема брызнули ледяные осколки. От руки – обрывки кожи и мяса. Ледяной потерял равновесие и отступил на два шага. Парень зло засмеялся, шевеля рукой, сорванной до кости. Рыцарь взял меч наизготовку, но получил удар ногой с разворота, чуть не упал. Меч крутанулся, сверкая. Из бока парня хлынула кровь. Она мгновенно вмерзала в лед пола и меча. Тот опять замахнулся, но напоролся на меч. Был сбит на землю. Попытался откатиться в сторону, но не успел. Ледяной меч пронзил его и приколол к полу. Парень на момент растерялся, но потом снова зло засмеялся и яростно стал колотить противника кулаками. От шлема и кирасы летели крупные осколки. Рыцарь вытащил клинок и пронзил грудь парня в семи местах, раз за разом вынимая клинок и нанося новый удар. Когда ледяной опять остановился, парень снова расхохотался, хотя вместе со смехом из горла рвалась кровь. Последним усилием он вцепился в ледяную кирасу так, что пальцы ушли глубоко под нее. Мертвое тело стало леденеть. Рыцарь дернулся назад, но руки держали крепко. Ледяной рыцарь издал протяжный вой, похожий на зимний ветер и – тоже замер. Двое врагов превратились в единую глыбу льда. Только девушка этого не видела. Она все так же сидела на льду и тихо плакала.
- Этот… этот… кто он? - Андрей был настолько шокирован увиденным, что не мог подобрать нужные слова.
- Он мелкий мафиози. А еще он Герой, - задумчиво сказала его странная собеседница.
- Герой? – не поверил своим ушам Смирнов, - А она?
- Да. Ее жаль. Она без него не дойдет.
- Так почему герой?
- А представь, сколько бы народу эта штука еще поубивала. Возможно, и ту же его девушку. Запомни: Если уже решил погибать за что-то, смотри прежде всего не на то, готов ли ты, а на то, кто от тебя зависит. Не повторяй чужих ошибок.
- Гнусно это, - опустил глаза Андрей, в последний раз глянув на девушку вдалеке, - Кстати, а почему ты говоришь «Дойдут - не дойдут» Ты же говорила, что огонь иллюзорен.
- Огонь иллюзорен, - она кивнула на все еще горящий вдали, и такой манящий, огонек, - И ты умудрился протопать к нему двадцать пять лет. Но я не говорила, что в этом мире ни до чего нельзя дойти… а ты хочешь дойти? – перескочила она на другую тему.
- Да, - ответил Смирнов.
- Тогда обернись.
Андрей повернул голову как раз в тот момент, чтобы увидеть занесенный над собой ледяной меч. Его новая знакомая в одно мгновение оказалась на ногах. Коса блокировала удар. Она крутанула свое оружие, и ледяная голова разлетелась осколками. Но к ним уже спешили другие. Четверо.
- Проснись! Быстро!
Добавлено в [mergetime]1075132142[/mergetime]:
Яркий свет. Вертолет сильно тряхнуло. Андрей бы покатился по полу, если бы не был прижат с двух сторон. Крыся за штурвалом матерился в голос.
- Что… что случилось? – не сразу проснулся Смирнов.
- Подбили! – сидящий рядом солдат сопроводил объяснение подробным описанием того, кто подбил, и кто его родители.
- Спокуха! – орал Владимир, - Спокуха!!! Все сидят! Никто не рыпается!
Вертолет крутило в воздухе и мотало. Недалеко выискалась относительно ровная каменная площадка. Крыся закусил губу до крови. Над площадкой он смог выровнять машину. Но падение все равно было стремительным. Над самой землей пилот блестяще выполнил вираж мертвеца: Задрал нос вертолета. Ветер ударил по лопастям. Те закрутились, замедляя падение. Машина грянулась об площадку. Внутри образовалась давка. Все хотели побыстрее покинуть вертолет. Крыся остался сидеть, откинувшись в кресле и глубоко дыша. Андрею что-то подсказало достать камеру. Что он и сделал. Расстегнул чехол и водрузил, подобно оружию, на плечо.
- Что-то у меня плохое предчувствие, - сказал полковник, спрыгнув из вертолета.
В следующую секунду плохое предчувствие оправдалось в виде дырки, появившейся в обшивке вертолета рядом с ним.
- К бою! К бою! К бою! Ленка! Сашка!
Елена уже присела на колено возле вертолета с винтовкой в руках. Русоволосый мужчина, на базе все время молчавший, а в вертолете сидевший рядом с Андреем, выставил небольшой миномет. Басов занял место за пулеметом в вертолете.
Потянулись мучительные минуты ожидания.
Андрей снимал горы вокруг. Вершины, груды камней, расщелины… а они со своим вертолетом как на ладони. Смирнов обводил камерой окрестности, пока не заметил какое-то движение. Он молча указал туда рукой. Крыся пригляделся и накрыл подозрительную горку шквальным огнем из пулемета. Последовал ответ. Раздались три выстрела. Двое солдат упали. Смирнов с каким-то странным безразличием заворожено снимал, как умирает человек, рядом с которым он только что сидел. Русоволосый Сашка сбросил снаряд в миномет и заткнул уши. Выстрел. В одной из расщелин расцвел взрыв. Два выстрела в ответ. Невысокий мужчина, лежащий возле носа вертолета, обмяк и уронил голову на руки. Сашка схватился за простреленное горло и опрокинулся. Все попадало в кадр. Оператор снимал перестрелку во всех деталях. Владимир увлеченно поливал пулями склоны и пещеры. Скворцова сделала свой первый выстрел за бой.
Наступила тишина.
«Все, вроде… ах! Нет! Четверо!»
Не успел он крикнуть, как уже успевшего встать солдата швырнуло о бок вертолета. Тот медленно сполз на землю.
- Ищи! – рявкнул полковник.
- Ищу, - спокойно ответила Лена.
Тем временем обнаглевший снайпер убил еще троих. Отряд погибал.
- Нашла!
Два выстрела грянули одновременно
Лена, чуть дрожа от напряжения, смотрела на отверстие от пули, пошедшей рядом с ее лицом и обжегшей щеку.
На этом бой был окончен.
Добавлено в [mergetime]1075132258[/mergetime]:
Версия не правленная. Прошу сорри за очепятки и прочие глюки.
Заготовки молот бьет,
Кровь ликует в теле,
Льет горячий жгучий пот -
Здесь куют металл.
Ежась под противно холодным дождиком, Андрей плутал по базе в поисках полковника Громова. Тот, как назло, оказался в самом дальнем от полосы уголке.
Пока Смирнов блуждал, у него четыре раза успели проверить документы. Собственно, только благодаря этому он и добрался до места. Кроме неизменно каменнолицых солдат, проверявших его, спрашивать дорогу было не у кого.
Пользуясь путанными указаниями, оператор вышел к покосившемуся, с облупившейся краской, двухэтажному зданию. Рядышком под брезентовым навесом расположился десяток солдат.
Все напоминало кадр из фильма. Кто-то разбирал и чистил оружие. Кто-то точил боевой нож. Тут, на столике, был и импровизированный чемпионат по армрестлингу. И за тем же столиком…
Дыхание у Андрея перехватило. Он споткнулся, глядя на девушку, сидящую и неторопливо покуривающую сигару. Черные вьющиеся волосы были убраны в хвост. На голове – черные беретик. Расстегнутая на груди кожаная куртка с нашитыми погонами сержанта поверх тельняшки и камуфляжные штаны. Она была как две капли воды похожа на ту, что пришла к нему во сне. Только глаза…
«…обычные зеленые глаза. Но, наверное, не менее холодные, чем те два черных провала…» Незнакомка тем временем поймала на себе его взгляд.
- Куда ты смотришь, мальчик? – насмешливо спросила она, выделяя слово «мальчик».
Андрей остановился, как вкопанный. Мало кто мог вообще вывести его из себя, но вот так, одним словом, одним тоном… В такие моменты Андрей обычно убегал подальше, зная, что может наговорить человеку такого, что вовек не помирится.
Девушка встала и подошла к нему вплотную:
- Так что тебя интересует?..
Смирнов с удивлением заметил, что все замерли и смотрят только на них.
- Мне кажется, я видел вас во сне, - сказал он, прямо глядя в ее глаза.
- Да? Неужели? Как старомодно. И что же был за сон? – она осталась совершенно невозмутима. Солдаты, кажется, синхронно задержали дыхание. И тут Андрея понесло:
- Вообще-то, это был кошмар, после которого я не смогу спать дня три, - совершенно честно выдал оператор, продолжая смотреть в глаза.
«Ну, и зачем ты это ляпнул? Поздно думать. Ну почему же, самое время. Ты всегда говоришь, потом думаешь»
Взрыв многоголосого хохота заглушил ее явно нецензурный ответ.
«Девушка из сна» начала медленно надвигаться на Андрея, и это, судя по глазам, не предвещало ему ничего хорошего.
Тут между ними, будто материализовавшись из воздуха, появилась бугрящаяся мускулами загорелая рука.
- Лен, спокойно! Это не наш. Его калечить нельзя, - голос был властный, исполненный силы. Даже Лена забыла про свою ярость. Отступила назад.
Человек, стоявший перед Андреем, был высок и сильно накачан. Одет в майку цвета хаки и зеленые штаны. Поверх майки на плечи был накинут мундир с погонами полковника. Голубые глаза и сильно загорелая темная кожа. Довольно молодое лицо странно сочеталось с совершенно седыми волосами. Андрей так и не понял, какого возраста был стоящий перед ним полковник. Ему могло быть от тридцати до шестидесяти.
- Андрей Николаевич? – осведомился полковник.
- Да, - ответил Андрей. – Виктор Павлович? – уточнил он на всякий случай.
- Да. Пойдемте со мной. Перед вылетом я должен с вами поговорить.
Через некоторое время они сидели по разные стороны стола на втором этаже ветхого здания.
Громов сразу сел и стал писать какой-то документ.
- Что вы делаете? – не поднимая глаз, спроси он.
- Вы о чем? – не понял Андрей.
- О том, что вы, едва прибыв, успели серьезно поссориться с Еленой. Ночной кошмар! Подумать только! Ну какой черт вас дернул?! – Виктор смотрел с укоризной и разочарованием.
- Простите… - пробубнил Смирнов. Вышло действительно глупо.
- Нет. Не так. - отрезал полковник, поднимая взгляд от листа. – Извинения вы будете приносить ей, а не мне. И не когда-нибудь, а до вылета. Это, если вы еще не знаете, пять часов. А если вы за эти пять часов не помиритесь со Скворцовой или, упаси вас Господи, поссоритесь еще с кем-нибудь, то мне будет очень просто оставить вас тут.
- Как это?.. – опешил оператор.
- А вы не знаете? Я ничем вам не обязан. Мне не платят за вашу транспортировку. Я тащу вас с собой только потому, что Сергей Платонов – мой старый друг. Но, если что, я смогу объяснить ему, что ваша некоммуникабельность ставит под угрозу весь отряд.
Пока полковник говорил это, он сверлил Смирнова прямым и серьезным взглядом.
- Ясно… - вздохнул Андрей.
- Также хочу вас предупредить о возможности непредвиденных ситуаций. В идеале мы долетим до нужной вам базы за четыре часа. Но может случиться много всякого. И уж тогда никаких криков «Я вам не подчиняюсь!» или «Я свое отслужил!» Тогда вы превращаетесь в обычного солдата, и будете в точности выполнять все, что скажу вам я, либо сержант Скворцова.
Он сделал паузу.
- Вот мои условия. Я хочу сократить риск для отряда, связанный с вами. Вы согласны?
- Да, согласен. Я понимаю.
Все таки, все услышанное несколько ошарашило Смирнова. Он ждал, что все будет тремя уровнями ниже по крутости отряда, уровнем ниже по опасности и, наконец, он ждал, что договориться будет намного проще. Медленно пришло понимание того, что полковник – не перестраховывающийся идиот, а действительно знающий командир, предусматривающий, что отряд с гражданским может во что-то вляпаться, и тогда тот сразу станет нехилой обузой.
- У вас есть вопросы, Андрей Николаевич? – спросил Громов.
Андрей чуть машинально не ответил, что нет. Но вовремя проснулся:
- Да… Елена… расскажите про нее, пожалуйста.
- Ну, хорошо, - согласился полковник. – Но учти, я знаю только то, что мне самому рассказывали. Она с нами только три месяца. Ленка, она, вообще, странная. Но если ее научиться понимать, то в бою полезнее ее не найти. Главное – не злить. Кстати, вы этим и занялись, как пришли. Вы вообще понимали, что это действительно было опасно? Ладно… Лена потеряла родителей, когда ее квартиру хотели ограбить. Через полгода сама бросила институт и пошла в армию. Ну и… четыре года прошло. Она теперь снайпер, подрывник и специалист по боевым искусствам.
Полковник замолчал, не найдя, что еще рассказать.
- Спасибо большое, – поблагодарил Смирнов, - ну, я пойду.
- Идите. Надеюсь, вы помиритесь.
Когда Андрей нашел Елену, она была уже одна. Отрабатывала какие-то приемы рукопашного боя. Оператор опасался подойти. Был риск получить окованным ботинком в лоб. Поэтому он начал говорить, стоя на расстоянии метра полтора:
- Эээ… простите меня, - жалко выдавил он.
- За что? – Лена остановилась и посмотрела на него.
- Я вел себя как идиот, - признал Смирнов.
- Но ты сказал правду. Ведь так? – она приблизилась, - Я чувствую, когда мне врут.
- Ну… - замялся Андрей, - да. Я видел вас во сне.
«Ты опять начинаешь? Кретин»
- И как я выглядела? – Скворцова возобновила свои упражнения.
- В черном. И с косой, - продолжал вываливать чистую правду Смирнов, чувствуя, что сейчас точно получит.
- Да? Как мило. И как это выглядело? – подняла брови Лена.
- Вам шло, - выдохнул Андрей.
- Спасибо. Да, кстати, перестань выкать. Не то место.
- Хорошо. Как мне загладить свою вину?
- Сейчас никак. Но за тобой будет должок, - подмигнула Скворцова.
- Так мир?
- Мир, - согласилась она. – Признаюсь, что если бы ты начал нести романтическую чушь, я бы тебя там же об столик башкой двинула. Достали эти «ведуны»! – выдала она с милой улыбкой.
Смирнов шумно прочистил горло.
- Ну не обижайся. Ты же живой пока. Да, ответь мне на один вопрос.
- Какой?
- Пошел бы ты мириться, если бы на тебя батька не прикрикнул?
Андрей задумался. Но ответить решил честно:
- Пошел бы. Но гораздо позже.
- Хорошо. А теперь иди и познакомься с ребятами.
Оператор решил не спорить. Развернулся и ушел, оставив Елену тренироваться.
Следующая пара часов у Андрея ушла на знакомство с отрядом. Он разговаривал, слушал рассказы, смеялся над шутками. Иногда брал блокнот и записывал что-то интересное. Непонятно, зачем. Ведь он не какой-то крутой журналист, а простой оператор, который должен отснять, что нужно, и передать тем, кто будет рассказывать об этом с экрана.
Пожалуй, самой примечательной фигурой после Скворцовой был Владимир Басов. Но все звали его Крыся. Смирнов мог назвать его кем угодно, но не военным. Обесцвеченные волосы, православный крестик, вытатуированный на щеке и серьга в ухе создавали контраст со строго соблюденной формой одежды. А еще этот человек улыбался постоянно и всем.
Андрей сам не понял, каким образом, но Крыся уже волок его учиться стрелять.
Смирнов был поставлен перед мишенью. В руках у него было что-то, на вид очень мощное. В оружии он не разбирался вообще. И не стрелял ни из чего мощнее рогатки. Поступив в ВУЗ, забыл про армию. И сейчас жалел. Стыдно было выглядеть туристом.
Стараясь сохранить лицо, Андрей поднял автомат, бывший еще и очень тяжелым, и навел на мишень.
- В плечо упри, - командовал Басов, - еще сильнее.
- Куда уж сильнее?
- Ну, как хочешь. Держи крепче. Курок спускай плавно, на выдохе.
Андрей спустил курок плавно, на выдохе. И его чуть не снесло отдачей. Автомат мотало. Приклад отбивал плечо. Андрей представил, как выглядит и покраснел. Наконец патроны кончились.
К тому времени Крыся вовсю веселился. Он многозначительно поковырял пальцем дыру в самом центре мишени. Единственная пуля, вообще попавшая в мишень – в десятку.
- Интересный способ. Выпускать побольше патронов, надеясь случайно убить врага, - хихикнул он, - хорошо, хоть глаза не закрыл.
- А что, бывает? – полюбопытствовал Смирнов, потирая плечо.
- В первый раз не такое бывает.
Владимир похлопал оператора по плечу.
- А стрелять, ты все, же учись, - добавил он, - пригодится.
- А кем ты был до?..
- Хакером, - опередил вопрос Крыся, - и звали меня так же.
Тем временем на стрельбу сбежался весь отряд. Впереди шел полковник.
- Крыся! Какого черта расходуешь боеприпасы?! Лишние, блин?!
- Да я… - договорить полковник не дал. Припер к стене, сжимая и разжимая кулаки.
- Эй-эй! Спокухи, батя! – вжался в стену Владимир.
- Да какой я тебе батя?! Да будь ты моим сынулей, я бы тебя подушкой ночью удавил! – Громов замахнулся.
Добавлено в [mergetime]1075132109[/mergetime]:
- Только без рук! – завопил Крыся, - мне еще вертолет сегодня вести!
Полковник странно изменился в лице, улыбнулся. А потом заговорил медовым голоском:
- Леночка, милая, оторви ему, пожалуйста, что-нибудь, чем не водят вертолет.
Скворцова выдвинулась вперед, разминая пальцы.
- Уай! Нет! Не надо! Я полностью признаю свои ошибки и заверяю, что это больше не повторится!
- Так-то, - улыбнулся Громов под хохот зрителей.
«Похоже, ее тут действительно боятся…»
Андрей попробовал прикинуть, который раз повторяется эта сцена.
«Не первый, наверное…»
Вскоре началась погрузка в вертолет. Все в отряде были вооружены до зубов. Лена третий раз проверяла все оружие. На бедрах ее были закреплены два УЗИ. За спиной винтовка R93. На груди висли две гранаты. Пожалуй, самым легковооруженным после Андрея был Крыся. У него были только пистолет и лэптоп, если его можно считать оружием. Но Смирнов подозревал, что станковый пулемет, закрепленный у двери, тоже принадлежал ему.
После последней проверки не предмет забытого и забытых, все загрузились в вертолет. Оператор оказался зажат между двумя накачанными шкафчиками. Дверь закрылась, и вертолет стал подниматься. Все молчали. Впереди был долгий и нудный полет. От монотонного звука лопастей вскоре заложило уши. Андрей долго сидел, уставившись в противоположную стену, а потом задремал.
Снова холод. Снова темнота. Снова далекий теплый огонек. На этот раз Андрей уже мелко дрожал. Умом он ясно понимал, что спит, но все было настолько реально, что сознание отказывалось верить. Сидя на льду, а это точно был лед, Андрей положил руки на колени и опустил голову. Да. До далекого огня не дойти. А больше в этом темном мире идти не к чему.
- Ты понял?
Голос был знаком. Этим голосом говорила девушка с косой. И этим же – Лена Скворцова.
- Да, я понял. Его просто не существует. Потому к нему никто не идет. Дураков, кроме меня, нет.
Андрей ответил, не поворачиваясь.
- Почему никто не идет? К этому огню идет каждый.
В ровном голосе послышалась печаль. Вокруг появилось некое подобие света. И Андрей увидел людей. Оказалось, они все время были рядом. Вокруг. Сотни и тысячи голых мужчин и женщин шли по льду. Иногда они сталкивались, поскальзывались, падали. Вставали и снова шли, каждый в своей собственной темноте. Каждый к своему несуществующему огню.
- И что, неужели, все идут к огоньку? – спросил Андрей.
- Нет. У каждого - свое. У кого-то дом с зажженным окном, у кого-то город на горизонте, у кого-то любимый человек, зовущий его.
Вдруг Андрей выделил из толпы фигуру, отличающуюся от других. Этот был одет. Ледяные латы поблескивали. Движения были дерганными, как у марионетки. От шагов ледяного рыцаря сотрясалась земля.
- Кто это?
- Смотри…
Ледяной рыцарь приглядывался к проходящим мимо. Потом, видимо, нашел и пошел за каким-то худощавым старичком. В старичке Смирнов ясно увидел одинокого пенсионера-ветерана, живущего тихо, никому не мешающего и старающегося растянуть пенсию хотя бы на полмесяца. В руках рыцаря появился ледяной клинок. Андрей открыл рот, чтобы что-то сказать, но получился только пришибленный вздох. Ледяной двуручник взлетел и опустился, располосовав старика надвое. Но тот, казалось, не обратил внимания. Дрожащими руками цепляясь за трещины во люду, продолжал ползти из последних сил.
«Наверное, ему кажется, что он почти дошел…»
Второй удар положил конец этому пути. Тело мгновенно вмерзло в лед. Рыцарь снова стал оглядываться. Андрей оглянулся на девушку с косой. Та сидела на коленях, глядя на него своими глазами-провалами.
- И что? Тут что, можно лишь сидеть и замерзать, либо идти к несуществующему огню и ждать удара ледяного клинка?
- Нет. Вовсе нет, - улыбнулась она, - есть еще одна возможность.
- Какая?
- А как ты думаешь? Смотри.
Парень и девушка шли рука об руку. Казалось, эти точно дойдут. Но тут взгляд парня изменился. Как будто для него тоже «включили свет». Сначала в его глазах было непонимание, растерянность. Но потом лицо исказилось ненавистью. Андрей явственно услышал телефонный разговор:
«Прости, нам придется расстаться» - мужской голос.
«Но… но почему?..» - в женском голосе слышится глубочайший шок.
«Прости меня. У меня большие проблемы. Я не хочу навлекать на тебя опасность»
«Где ты?.. Я приеду! Я с тобой!» - голос сорвался в слезный крик.
«Короткие гудки»
В этот момент Смирнов увидел собственными глазами, как парень брезгливо отталкивает девушку. Та негромко пискнула, страшно ударившись ребрами о лед. Потом приподнялась, села и тихо заплакала, обхватив плечи руками и склонив голову.
Парень на нее уже не смотрел. Она для него перестала существовать. Полные ненависти глаза обратились к ледяному рыцарю. Подойдя к ледяной фигуре, бывшей на голову выше человека, парень беззаботно похлопал его по плечу, привлекая внимание. Рыцарь стал поворачиваться, но шлем встретил стремительно летящий кулак. От шлема брызнули ледяные осколки. От руки – обрывки кожи и мяса. Ледяной потерял равновесие и отступил на два шага. Парень зло засмеялся, шевеля рукой, сорванной до кости. Рыцарь взял меч наизготовку, но получил удар ногой с разворота, чуть не упал. Меч крутанулся, сверкая. Из бока парня хлынула кровь. Она мгновенно вмерзала в лед пола и меча. Тот опять замахнулся, но напоролся на меч. Был сбит на землю. Попытался откатиться в сторону, но не успел. Ледяной меч пронзил его и приколол к полу. Парень на момент растерялся, но потом снова зло засмеялся и яростно стал колотить противника кулаками. От шлема и кирасы летели крупные осколки. Рыцарь вытащил клинок и пронзил грудь парня в семи местах, раз за разом вынимая клинок и нанося новый удар. Когда ледяной опять остановился, парень снова расхохотался, хотя вместе со смехом из горла рвалась кровь. Последним усилием он вцепился в ледяную кирасу так, что пальцы ушли глубоко под нее. Мертвое тело стало леденеть. Рыцарь дернулся назад, но руки держали крепко. Ледяной рыцарь издал протяжный вой, похожий на зимний ветер и – тоже замер. Двое врагов превратились в единую глыбу льда. Только девушка этого не видела. Она все так же сидела на льду и тихо плакала.
- Этот… этот… кто он? - Андрей был настолько шокирован увиденным, что не мог подобрать нужные слова.
- Он мелкий мафиози. А еще он Герой, - задумчиво сказала его странная собеседница.
- Герой? – не поверил своим ушам Смирнов, - А она?
- Да. Ее жаль. Она без него не дойдет.
- Так почему герой?
- А представь, сколько бы народу эта штука еще поубивала. Возможно, и ту же его девушку. Запомни: Если уже решил погибать за что-то, смотри прежде всего не на то, готов ли ты, а на то, кто от тебя зависит. Не повторяй чужих ошибок.
- Гнусно это, - опустил глаза Андрей, в последний раз глянув на девушку вдалеке, - Кстати, а почему ты говоришь «Дойдут - не дойдут» Ты же говорила, что огонь иллюзорен.
- Огонь иллюзорен, - она кивнула на все еще горящий вдали, и такой манящий, огонек, - И ты умудрился протопать к нему двадцать пять лет. Но я не говорила, что в этом мире ни до чего нельзя дойти… а ты хочешь дойти? – перескочила она на другую тему.
- Да, - ответил Смирнов.
- Тогда обернись.
Андрей повернул голову как раз в тот момент, чтобы увидеть занесенный над собой ледяной меч. Его новая знакомая в одно мгновение оказалась на ногах. Коса блокировала удар. Она крутанула свое оружие, и ледяная голова разлетелась осколками. Но к ним уже спешили другие. Четверо.
- Проснись! Быстро!
Добавлено в [mergetime]1075132142[/mergetime]:
Яркий свет. Вертолет сильно тряхнуло. Андрей бы покатился по полу, если бы не был прижат с двух сторон. Крыся за штурвалом матерился в голос.
- Что… что случилось? – не сразу проснулся Смирнов.
- Подбили! – сидящий рядом солдат сопроводил объяснение подробным описанием того, кто подбил, и кто его родители.
- Спокуха! – орал Владимир, - Спокуха!!! Все сидят! Никто не рыпается!
Вертолет крутило в воздухе и мотало. Недалеко выискалась относительно ровная каменная площадка. Крыся закусил губу до крови. Над площадкой он смог выровнять машину. Но падение все равно было стремительным. Над самой землей пилот блестяще выполнил вираж мертвеца: Задрал нос вертолета. Ветер ударил по лопастям. Те закрутились, замедляя падение. Машина грянулась об площадку. Внутри образовалась давка. Все хотели побыстрее покинуть вертолет. Крыся остался сидеть, откинувшись в кресле и глубоко дыша. Андрею что-то подсказало достать камеру. Что он и сделал. Расстегнул чехол и водрузил, подобно оружию, на плечо.
- Что-то у меня плохое предчувствие, - сказал полковник, спрыгнув из вертолета.
В следующую секунду плохое предчувствие оправдалось в виде дырки, появившейся в обшивке вертолета рядом с ним.
- К бою! К бою! К бою! Ленка! Сашка!
Елена уже присела на колено возле вертолета с винтовкой в руках. Русоволосый мужчина, на базе все время молчавший, а в вертолете сидевший рядом с Андреем, выставил небольшой миномет. Басов занял место за пулеметом в вертолете.
Потянулись мучительные минуты ожидания.
Андрей снимал горы вокруг. Вершины, груды камней, расщелины… а они со своим вертолетом как на ладони. Смирнов обводил камерой окрестности, пока не заметил какое-то движение. Он молча указал туда рукой. Крыся пригляделся и накрыл подозрительную горку шквальным огнем из пулемета. Последовал ответ. Раздались три выстрела. Двое солдат упали. Смирнов с каким-то странным безразличием заворожено снимал, как умирает человек, рядом с которым он только что сидел. Русоволосый Сашка сбросил снаряд в миномет и заткнул уши. Выстрел. В одной из расщелин расцвел взрыв. Два выстрела в ответ. Невысокий мужчина, лежащий возле носа вертолета, обмяк и уронил голову на руки. Сашка схватился за простреленное горло и опрокинулся. Все попадало в кадр. Оператор снимал перестрелку во всех деталях. Владимир увлеченно поливал пулями склоны и пещеры. Скворцова сделала свой первый выстрел за бой.
Наступила тишина.
«Все, вроде… ах! Нет! Четверо!»
Не успел он крикнуть, как уже успевшего встать солдата швырнуло о бок вертолета. Тот медленно сполз на землю.
- Ищи! – рявкнул полковник.
- Ищу, - спокойно ответила Лена.
Тем временем обнаглевший снайпер убил еще троих. Отряд погибал.
- Нашла!
Два выстрела грянули одновременно
Лена, чуть дрожа от напряжения, смотрела на отверстие от пули, пошедшей рядом с ее лицом и обжегшей щеку.
На этом бой был окончен.
Добавлено в [mergetime]1075132258[/mergetime]:
Версия не правленная. Прошу сорри за очепятки и прочие глюки.
Хорошо.Очень даже...У тебя нет ничего написанного чтобы мне не нравилось=)))
Понравилось. Очень. Действительно хорошо написано. Хочу обратить твое внимание только на одну фразу:
"Следующие несколько минут оператор потратил на безуспешные попытки зачесать торчащий висок. Но времени было мало. Пришлось плюнуть."
Именно это пришлось пллюнуть.... ну не знаю... откровенно говоря, в первый момент читается, как буквально... короче, придираюсь, не обращай внимания.
А так - полный респект. Хм... хорошо что рассказ о Чечне не дали писать мне... пожалуй в моем не осталось бы ничего, кроме жестокого реализма, грязи, нищеты и разрухи... хм....
"Следующие несколько минут оператор потратил на безуспешные попытки зачесать торчащий висок. Но времени было мало. Пришлось плюнуть."
Именно это пришлось пллюнуть.... ну не знаю... откровенно говоря, в первый момент читается, как буквально... короче, придираюсь, не обращай внимания.
А так - полный респект. Хм... хорошо что рассказ о Чечне не дали писать мне... пожалуй в моем не осталось бы ничего, кроме жестокого реализма, грязи, нищеты и разрухи... хм....
По вопросу разрухи и прочего... сегодня я решила помаяться дурью и получилось вот. Это даже не рассказ, а так - гольная точка зрения. Просто так, для прикола накидала.
Не придуманная жизнь
Вновь примирит все тьма –
Даже алмазы и пепел,
Друг равен врагу в итоге
А итог один...
Ария. Закат
Лето кончалось, с каждым днем холодало все больше. Свинцовые тучи полностью закрывали собой небо, капал промозглый дождь. Машины мчались по серым улицам, обливая прохожих потоками грязной воды. Унылая серость царила повсюду.
На крыльце длинного приземистого здания стоял человек лет тридцати, очень легко одетый для такой погоды. Пожалуй, он был довольно красив, но выглядел уставшим и раздраженным, под серыми глазами залегли глубокие тени, руки едва заметно дрожали от нервного напряжения. В правой руке он сжимал недокуренную сигарету, левой прижимал к уху сотовый.
-Настя... – начал он, но договорить ему не дали. На другом конце высокий женский голос прервал его.
-С меня хватит! Больше никаких звонков и...
-Настя... – еще одна попытка окончилась неудачей.
-...И к ребенку больше НЕ ПОДХОДИ!!!
Раздались гудки.
Виктор Пономарев выключил телефон, глубоко затянулся и выкинул сигарету в грязь. Постоял немного, глядя в пустоту, и вышел прямо под дождь. Он ненавидел этот город... он ненавидел этот мир... и свою жизнь в придачу.
Он шагал по улицам без лишней спешки, не обращая внимания на холодную воду, затекающую за шиворот. С мобилой можно прощаться... ну и хрен с ней...
Виктор остановился только перед небольшим баром. Подумал немного и зашел внутрь.
Народу внутри не было совсем, только негромко играла музыка – какая-то раздражающая попса. Он окинул зальчик тяжелым взглядом и прошел к стойке.
Пожилой бармен взглянул на него выжидательно.
-Дай водки, - грубо и неожиданно хрипло произнес Виктор.
Бармен выполнил заказ, приставать с разговорами не стал – видимо чувствовал, что не стоит. Пономарев осушил стакан одним махом, поморщился. Водка была противной на вкус... но он заказал еще, твердо решив сегодня напиться. Снова достал телефон - тот, как ни странно, работал – и набрал номер.
-Алло? – ему ответил добродушный голос шефа.
-Добрый вечер, Григорий Владимирович, - замогильным голос отозвался Виктор.
-А.. это ты, Пономарев... ну что, подумал насчет работы?
-Подумал.
-И что?
-Согласен.
-Вот и прекрасно, - оживился шеф. – Куда подойти, знаешь? Вот и хорошо. Чтоб завтра был как штык.
-Буду. До свидания, Григорий Владимирович.
Едва положив трубку, он почувствовал сильное желание что-нибудь сломать... «Свою шею», - мысленно сказал он сам себе, и снова принялся за выпивку. Он сидел так пол часа, но опьянение все никак не наступало. Еще больше разозлившись, - в большей степени на себя, - Виктор вернулся домой. Не раздеваясь, рухнул на диван и отключился.
Утром он, как и было велено, подъехал к аэропорту. Побродил немного по зданию. Голова болела так, словно он весь вчерашний день колотился ею о бетон. Впрочем, Виктор никак внешне на это не реагировал, сохраняя угрюмый и мрачный вид. Наконец, его кто-то окликнул. Немного впереди, опираясь на колонну, стоял Мишка Осипов – один из таких же корреспондентов газеты, как и сам Виктор.
-Привет, вот уж кого не ожидал увидеть. Ты что, тоже едешь?
Пономарев ничего не ответил, просто посмотрел знакомцу прямо в глаза.
-Ага... – тот как-то сразу сник. – Все ясно... опять жена?
-Бывшая, - отрывисто поправил Виктор.
-Стерва она у тебя... была... и дура к тому же. Чего ты с ней мучаешься? Или дело не в ней, а...
Он не договорил – объявили регистрацию на самолет.
-Ладно, потом. Вот, держи билет. Идем скорее...
На протяжении всего полета Виктор молчал, а затем просто отключился. Как всегда без сновидений. Он уже не мог припомнить, когда же ему в последний раз снился не то, что хороший сон, а даже кошмар.
Всего через несколько секунд, как ему показалось, но почувствовал чувствительные тычки в ребра.
-Эй... Вставай! Поднимайся, спящая красавица!
-Да пошел ты... – ответил Виктор, но глаза открыл. Пассажиры начинали собираться, самолет останавливался.
-Сам иди! Мы уже на месте, выбирайся.
Они выгребли свои вещи с полок, вышли. Здесь, как он и ожидал, было тепло... даже жарко – и очень душно. На побитой площадке стояли два военных Уазика.
-Это за нами, - догадался Осипов. – Так... слушай сюда, ты дрыхнул, и я ничего не успел тебе рассказать. Про материал сам знаешь, а здесь мы разделимся – тебя везут куда-то на север, а меня западнее. Проведешь здесь неделю. К твоему приему готовы, но помни – ты приносишь им кучу неудобств, так что встречи с распростертыми объятиями не жди. Кажется все, ну я поехал. Бывай...
Виктор вяло махнул рукой приятелю и зашагал к своей машине. Его встречал высокий, сутулый человек в военной форме. Чем-то он не понравился Пономареву – то ли глаза выдавали нечто подозрительное, то ли еще что...
-Лейтенант Володин, - представился военный.
Виктор так же назвался сам и сказал название своей газеты.
-Вы отправитесь со мной, - коротко объявил лейтенант. – Вас уже ждут.
Не дожидаясь ответа, Володин сел за руль. Виктор молча залез следом.
Они ехали молча несколько часов. Несколько раз Виктор задремывал, потом просыпался вновь. Окружающий пейзаж был более чем угнетающим – оставленные селения, какие-то развалы, горы мусора, разруха... а если короче – просто Чечня...
Они прибыли в часть только поздней ночью. Обычно после таких путешествий Виктора клонило в сон, но сейчас усталости не было совсем. Он оглянул лагерь. Все здесь было не так, как он ожидал – достаточно хорошо оснащенная база.
Солдаты, которых он увидел внутри, тоже выглядели вполне здоровыми, откуда-то слышались гитарные переборы и голоса.
Начальник сего подразделения, генерал Воронцов, тоже выглядел впечатляюще – выше Виктора и шире в половину, тот возвышался над худощавым репортером, словно скала.
-Как первое впечатление? – наконец, оставив все формальности спросил генерал.
-Очень прилично, - по лицу Виктора скользнула злая усмешка, но этого никто не заметил. – Я думаю, статья получится превосходной.
-Ну, пишите, молодой человек, пишите. Послезавтра возьмем вас на небольшую операцию.
Остаток вечера Пономарев бродил по гарнизону. Все выглядело более чем благостно... до такой степени, что ему начинало казаться, будто он попал в дешевый боевик про американскую армию.
«Подстроено, и ребенку понятно, - думал Виктор, лежа ночью на жесткой койке и глядя в потолок. – Но коль уж я сюда приперся, статью я сделаю... настоящую статью».
С этой мыслью он перевернулся на бок и отрубился.
Утром генерал вызвал его к себе.
-Планы поменялись, новые силы требуются в другом районе. Едем сейчас же. Предупреждаю – некоторые детали СТРОГО секретны. А говоря более доходчиво – только вякни мне...
Виктор снова промолчал. Чего-то в том духе можно было ожидать.
К полудню они подъехали к небольшому селению. Насколько мог понять Виктор, у одного из тамошних мелких торговцев обнаружили крупный запас оружия. Ему самому строго запретили выходить из машины и Пономарев плохо понимал, зачем вообще его брали с собой. С ними отправился сам Воронцов. Он и еще несколько офицеров зашли в небольшой дом и оставались там в течений часа. Наконец они появились снова, запрыгнули в машину.
-Возвращаемся.
Виктор поднял на них удивленный взгляд.
-Мы смогли... договориться.
Журналист скривился от отвращения, на язык просились грубые слова... однако пока он сдержался. И даже отвернулся, чтобы больше не буравить генерала злым взглядом.
Назад они возвращались какой-то другой дорогой. Впрочем, все они были здесь одинаковы. Машина тряслась на ухабах. Виктор разглядывал развалины старой многоэтажки неподалеку.
Он вздохнул. Злоба и ярость постепенно отступали, оставалась только усталость и пустота... пустота в душе. Он почти неосознанно потянулся в карман за темными очками – солнце било в глаза. И неожиданно нащупал там лист бумаги. Виктор развернул его и вздрогнул.
На небольшом тетрадном листке яркими фломастерами были выведены слова: «Маиму дарагому папе!». Подчерк был детский, а буква «е» была написала не в ту сторону. Виктор почувствовал, как к горлу подкатил комок...
Неожиданно резкий порыв горячего ветра вырвал листочек у него из рук, закружил в воздухе и отнес назад.
Пономарев попытался поймать, но не успел. Тогда попросту спрыгнул наружу и побежал назад.
-Эй! – кто-то из солдат громко окликнул его, Виктор не обратил никакого внимания. Поймал, наконец, бумажку, крепко сжал в руке, затем снова спрятал в нагрудный карман. И в этот момент то-то случилось. Раздался щелчок, а сразу за ним – взрыв. Уазик взлетел в воздух, перевернулся и упал. Взрывной волной Виктора швырнуло на землю, вышибло воздух из легких, горячий порыв слегка ожег голую кожу. В ушах оглушительно хлопнуло, а затем все звуки неожиданно пропали.
Почти сразу же, как оказался на земле, он открыл глаза, те слезились от пыли. Какой-то предмет упал прямо перед его глазами. Виктору понадобилось пол минуты, чтобы понять, что это была человеческая рука...
Пономарев закричал, но крика своего не услышал. Вскочил, пошатываясь. Сжал виски руками. На пальцах осталась кровь.
В этот же момент из зарослей по обочинам появились какие-то люди. Чеченцы...
Не раздумывая, Виктор ломонулся через кусты. Бежать... бежать от сюда... Он почти чувствовал, как кто-то увязался следом – но не сразу. Где-то рядом прозвучал выстрел – он слышал все это словно сквозь вату, - преследователь промахнулся.
Он все бежал вперед, к разрушенному дому. Но ноги заплетались, глаза отказывались видеть. Безнадежно...
Достигнул ступеней, Виктор рухнул без чувств и потому не увидел, как бежавший за ним боевик вскрикнул и упал на землю. Вокруг него тут же растеклась лужица крови. Затем на некоторое время наступила тишина.
Добавлено в [mergetime]1076864373[/mergetime]:
Кто-то щедро лупил его по щекам. Виктор хотел послать этого кого-то на три буквы, но вместо этого из горла вырвался хриплый стон.
-Очухался... да неужели.
Репортер с трудом продрал глаза. Когда картинка перед глазами перестала двоиться, он увидел склонившегося над ним солдата. Тот явно был из наших, однако внешность выдавала в нем толику восточной крови.
-Ты еще кто? – сипло прошептал Виктор.
-Дед Пихто, - проворчал незнакомец и протянул Пономареву флягу с водой. Тот благодарно принял, выпил немного и уже более внимательно стал разглядывать своего, как он понял, спасителя. Тот выглядел болезненно, форма была потрепанной и явно очень старой.
-Ты меня спас? – без лишних представлений спросил Виктор.
-Я, - коротко ответил азиат. – Снайпер я, батенька. У меня тут наблюдательный пункт... был. После того, как ты прибег сюда, придется смываться.
Виктор собрался что-то возразить, но солдат только махнул рукой.
-А... фигня, я и сам собирался в скором времени место менять. Нельзя на одном долго оставаться. Сам-то ты какими судьбами?
Репортер немного помедлил. Незнакомец нравился ему, но все-таки...
Он рассказал все в подробностях.
-Воронцов... сволочь! – его новый знакомый зло сплюнул. – На фугасе подорвался... Так ему и надо, собаке. Только и знает, что деньги хапать... одной гадиной меньше стало – и замечательно.
Он помолчал немного.
-Ну, будем знакомы, Виктор. Саней меня звать, - они обменялись рукопожатиями. – А теперь давай собирайся... я тебе первую помощь оказал, жить будешь.
Минут через двадцать она уже шагали куда-то на восток. Саня болтал без умолку, однако обвинить его в неосторожности было бы глубокой ошибкой. Несколько раз они прятались от вооруженных отрядов, Виктор понятия не имел, откуда Саня узнавал об их приближении.
-Прячься... еще идут.
Они мигом оказались в кустах. Небольшой отряд из десяти человек остановился совсем неподалеку. Кажется, в ближайшее время они решили остаться здесь. Виктор огляделся – очень неудачно. Не выбраться... Оставалось только ждать, пока уйдут.
Прошло десять минут, когда Саня вдруг зашевелился. Расстегнул воротник, тяжело задышал.
-Что такое? – неслышно спросил Виктор.
-Да ничего... болен я, приятель. Да сейчас все болеют – поветрие какое-то... как лечить – черт знает, лекарств уже давным-давно нет.
Виктор промолчал. Вот тебе и профессиональная армия.
Однако снайпер никак не успокаивался, он начал кашлять – сначала тихо, потом все громче. Напрасно, Виктор умолял его держаться тише и искал пути к отступлению...
Скоро на них обратили внимание. Двое хорошо вооруженных боевиков направлялись в их сторону, держа наготове автоматы. Бежать было некуда.
Саня даже не сразу заметил чеченца – кашель совсем согнул его пополам, на земле остались капельки крови. Виктор рванулся в сторону, но кто-то схватил его за ногу, выволок наружу. Сразу за этим раздался выстрел, потом еще один. Репортер оглянулся. Один из чеченцев лежал на земле с простреленной грудью, рядом с ним – Саня. Мертвый.
Пономарев выкрутился, вскочил. Тут же кто-то огрел его по спине. Затем сразу же – пинок в живот. Он снова упал на колени. Удары сыпались со всех сторон, но он не понимал, почему его не убивают...
Били молча и старательно, до тех пор, пока на нем не осталось живого места.
Когда Виктора, наконец, оставили, он не мог даже думать – настолько сильной была боль.
Чья-то фигура заслонила палящее солнце. Раздались слова на непонятном ему языке. Его схватили и оттащили куда-то, Несли не долго, там бросили в кузов машины. От удара он, наконец, потерял сознание...
Что-то холодное капало ему на лицо. Виктор открыл глаза. Вода. Просто вода.
Он с трудом приподнялся, охнул и снова рухнул вниз. Все тело ныло, каждое движение причиняло боль. Вставать еще раз он уже не рискнул.
Неожиданно вспомнились все предыдущие события. Накатила бессильная ярость, он совсем не знал того снайпера, но успел как-то к нему привязаться. Он не смог даже помочь... почему же его самого оставили в живых?
Виктор огляделся. Подвал... сырой, темный подвал. Он был здесь один.
Он лежал так еще какое-то время – может, час, может два.
Наконец дверь открылась, вошел один из чеченцев – Виктор так и не понял, кто. Все они на одно лицо...
-Пришел в сэбя? – тот говорил с сильным акцентом. – Харашо... ты журналыст, так?
Виктор с некоторым трудом кивнул.
-Это тоже харашо. Сделаешь для нас матэриал.
-О чем? – прохрипел репортер.
-О чем прикажут, о том и напишэшь, собака, - грубо ответил боевик.
-Да иди ты! - в тон ему ответил Виктор и тут же взвыл – чеченец пнул его под ребра.
-Лэжи, не рыпайса...
С этими словами он ушел и снова настала тишина.
Пономарев сглотнул, закрыл глаза. Безнадежно...
Время словно замедлилось, он не знал, сколько пробыл так. Послышались тихие шаги. В подвал зашел вопреки его ожиданиям, мальчик – совсем маленький, лет шести. И тоже чеченец. В руках он держал миску.
-Возьмите, дядя... вам сказали есть...
Виктор сжал зубы и сел. Посмотрел на мальчика внимательней и принялся за еду. Он доел быстро – глотал, не чувствуя вкуса... что, вероятно, было и к лучшему. Однако мальчик не торопился уходить.
-Дядя, а как вас зовут? – кажется, детское любопытство мешало ему уйти.
-Виктор, - он посмотрел на мальчика с недоверием.
-А меня Айрам. Я сын командира, - с гордостью назвался тот.
-Приятно познакомиться Айрам... и давно вы здесь?
-Я не скажу тебе, - внезапно насупился мальчик. – Нельзя. Секрет.
-Тогда хорошо, не говори. – Виктора гложило любопытство... но ребенок – он ребенок и есть, у него могли быть неприятности. – Расскажи лучше про себя.
-Я настоящий воин, - еще более гордо объявил Айрам, - я вырасту и буду убивать русских!
Виктор вздрогнул. Вот он, секрет бесконечности войны. Нет ей конца... нет завершения...
-А почему? – чувствуя себя полным дураком спросил Пономарев.
-Потому что они убивают нас.
Виктор открыл рот, но возразить было нечего, и он промолчал. А что? Вполне исчерпывающий ответ. Кровь за кровь...
-А вы кто? – прервал его размышления Айрам.
-Я журналист, малыш.
Мальчик попытался повторить незнакомое слово, но ничего не получилось.
-Жур-на-лист, - по слогам повторил Виктор. – Я пишу статьи и рассказываю другим людям о том, что творится.
-А... – кажется, он хотел спросить что-то еще, но, видимо, вспомнил об отце.
-Папа будет ругаться, - пробормотал он и выбежал из подвала.
Когда мальчик ушел, Виктор уронил голову на руки и закрыл глаза. Почему-то отчаянно хотелось плакать... но плакать разрешено только детям...
Добавлено в [mergetime]1076864397[/mergetime]:
Так прошло несколько суток. Несколько раз его приходили бить, но ничего не говорили. Иногда приходил Айрам. Больше – ничего. Виктор потихоньку впадал в состояние абсолютной апатии ко всему. Единственное, чего бы он сейчас хотел – так это пачку сигарет и зажигалку.
Кажется, был вечер... по крайней мере так ему казалось. Айрам снова пришел к нему и принес еду. Все по-прежнему было тихо. Неожиданно какие-то крики привлекли его внимание. Наверху послышался шум, топот...
-Что это, Айрам? – спросил Виктор, но по встревоженному лицу мальчика он понял, что и для него все это – неожиданность.
-Я не знаю... – он ожидал, что мальчик побежит к отцу, но тот медлил. Почему-то репортер сразу догадался – боевик не слишком-то хорошо обращался с сыном.
Сверху раздались выстрелы, крики усилились.
-Айрам... Айрам, надо бежать... развяжи меня, Айрам...
-Нет... вы меня убьете! – маленький чеченец отступил, в его глазах показался страх.
-Не убью. У меня есть дочка... совсем такого же возраста как ты... я не трону тебя... ну поверь мне, пожалуйста. Помоги!
Непонятно, что в его словах подействовало, на Айрам кинулся развязывать веревки. Виктор уже слышал автоматные очереди, звуки приближались. Едва освободившись, он крепко взял руку мальчика в свою, выглянул наружу. Коридор пустовал. Звуки боя раздавались где-то рядом.
-Айрам, здесь есть выход?
-Есть... есть запасной вон там... Но мы не должны уходить, мы должны помочь папе!
-Мальчик... – Виктор нагнулся и посмотрел ему прямо в глаза. – Я не смогу тебя там защитить... я попробую тебя отсюда вывести, а ты, если что, потом придешь на помощь своему папе... с новыми... силами... хорошо?..
Пономарев понимал, что на самом-то деле к отцу ему совсем не хочется, но страх перед гневом родителя все-таки брал свое. Наконец Айрам кивнул и опустил глаза.
Виктор повел его вперед. Оставалось немного, когда из соседнего коридора послышались шаги. Виктор чертыхнулся, без лишних церемоний подхватил мальчика на руки и побежал. Он знал, что в суматохе убьют их обоих – и не важно, на кого они наткнутся первыми, на своих, или на чужих.
Раздался крик, совсем рядом просвистела пуля. Что-то обожгло ему бок, но Виктор не остановился, только побежал еще быстрее. Они находились в небольшом доме, в одном из бесконечных небольших селений. Виктор петлял среди зданий. Он знал, что за ним тянется цепочка крови... Куда идти?
Наконец, он увидел канаву, пробежал немного по ней, кажется, кровь перестала идти. Виктор втиснулся в узкую нишу между домами, прижался спиной к стене, пытаясь отдышаться.
-Что они делают? Что они делают? – мальчик забился в его руках.
-Айрам, тихо... все нормально.
-Не нормально! Они убили папу! Убили папу! Я знаю!
-Айрам...
Он не придумал ничего лучше, как просто прижать малыша к себе. Тот заплакал. Все дети одинаковы... не зависимо от расы... все одинаковы... вот только что мы потом с ними делаем.
-Тихо, мальчик... тихо, все будет нормально...
Виктор пытался утешить Айрама и одновременно соображал, что делать дальше. Сам он выберется без проблем, солдаты останутся здесь еще надолго. Но что делать с мальчиком? Отпустить так он его не мог.
-Мальчик, здесь кто-нибудь... какая-нибудь женщина, твоя знакомая?
Тот с трудом кивнул.
-Есть... тетя... она хорошая... добрая...
-Где?
-Вон тот дом...
На его стук действительно открыла женщина. На вид вполне приличная, да и глаза у нее были какие-то особенные... мягкие и теплые. Увидев Виктора она шарахнулась, едва удержавшись от крика. Наверное, он страшновато выглядел.
-Прошу, не кричите, - попросил он. – Помогите мне...
В этот момент она увидела Айрама.
-Айрам! – она запричитала что-то на своем языке. – Откуда... там же...
-Да, там. Там все мертвы, скорее всего. Спрячьте его...
-Но...
-Никаких но. Вы сможете? – Виктор уставился ей прямо в глаза.
-Да...
Репортер кивнул и выбежал на улицу.
-...да пребудет с тобой Аллах, - тихо добавила она.
Виктор сидел на ступеньках ближайшего дома. Все кончено, он знал это точно. Он вернется к шефу, напишет статью... будет долго воевать с властями, чтобы статью пропустили в печать... а потом...
А потом он начнет жить. Жить по-настоящему. Будет судиться с Настей, вернет себе дочку.
Да... именно так.
Он будет жить... и жить счастливо.
И никто не смеет помешать.
15.02.04
Не придуманная жизнь
Вновь примирит все тьма –
Даже алмазы и пепел,
Друг равен врагу в итоге
А итог один...
Ария. Закат
Лето кончалось, с каждым днем холодало все больше. Свинцовые тучи полностью закрывали собой небо, капал промозглый дождь. Машины мчались по серым улицам, обливая прохожих потоками грязной воды. Унылая серость царила повсюду.
На крыльце длинного приземистого здания стоял человек лет тридцати, очень легко одетый для такой погоды. Пожалуй, он был довольно красив, но выглядел уставшим и раздраженным, под серыми глазами залегли глубокие тени, руки едва заметно дрожали от нервного напряжения. В правой руке он сжимал недокуренную сигарету, левой прижимал к уху сотовый.
-Настя... – начал он, но договорить ему не дали. На другом конце высокий женский голос прервал его.
-С меня хватит! Больше никаких звонков и...
-Настя... – еще одна попытка окончилась неудачей.
-...И к ребенку больше НЕ ПОДХОДИ!!!
Раздались гудки.
Виктор Пономарев выключил телефон, глубоко затянулся и выкинул сигарету в грязь. Постоял немного, глядя в пустоту, и вышел прямо под дождь. Он ненавидел этот город... он ненавидел этот мир... и свою жизнь в придачу.
Он шагал по улицам без лишней спешки, не обращая внимания на холодную воду, затекающую за шиворот. С мобилой можно прощаться... ну и хрен с ней...
Виктор остановился только перед небольшим баром. Подумал немного и зашел внутрь.
Народу внутри не было совсем, только негромко играла музыка – какая-то раздражающая попса. Он окинул зальчик тяжелым взглядом и прошел к стойке.
Пожилой бармен взглянул на него выжидательно.
-Дай водки, - грубо и неожиданно хрипло произнес Виктор.
Бармен выполнил заказ, приставать с разговорами не стал – видимо чувствовал, что не стоит. Пономарев осушил стакан одним махом, поморщился. Водка была противной на вкус... но он заказал еще, твердо решив сегодня напиться. Снова достал телефон - тот, как ни странно, работал – и набрал номер.
-Алло? – ему ответил добродушный голос шефа.
-Добрый вечер, Григорий Владимирович, - замогильным голос отозвался Виктор.
-А.. это ты, Пономарев... ну что, подумал насчет работы?
-Подумал.
-И что?
-Согласен.
-Вот и прекрасно, - оживился шеф. – Куда подойти, знаешь? Вот и хорошо. Чтоб завтра был как штык.
-Буду. До свидания, Григорий Владимирович.
Едва положив трубку, он почувствовал сильное желание что-нибудь сломать... «Свою шею», - мысленно сказал он сам себе, и снова принялся за выпивку. Он сидел так пол часа, но опьянение все никак не наступало. Еще больше разозлившись, - в большей степени на себя, - Виктор вернулся домой. Не раздеваясь, рухнул на диван и отключился.
Утром он, как и было велено, подъехал к аэропорту. Побродил немного по зданию. Голова болела так, словно он весь вчерашний день колотился ею о бетон. Впрочем, Виктор никак внешне на это не реагировал, сохраняя угрюмый и мрачный вид. Наконец, его кто-то окликнул. Немного впереди, опираясь на колонну, стоял Мишка Осипов – один из таких же корреспондентов газеты, как и сам Виктор.
-Привет, вот уж кого не ожидал увидеть. Ты что, тоже едешь?
Пономарев ничего не ответил, просто посмотрел знакомцу прямо в глаза.
-Ага... – тот как-то сразу сник. – Все ясно... опять жена?
-Бывшая, - отрывисто поправил Виктор.
-Стерва она у тебя... была... и дура к тому же. Чего ты с ней мучаешься? Или дело не в ней, а...
Он не договорил – объявили регистрацию на самолет.
-Ладно, потом. Вот, держи билет. Идем скорее...
На протяжении всего полета Виктор молчал, а затем просто отключился. Как всегда без сновидений. Он уже не мог припомнить, когда же ему в последний раз снился не то, что хороший сон, а даже кошмар.
Всего через несколько секунд, как ему показалось, но почувствовал чувствительные тычки в ребра.
-Эй... Вставай! Поднимайся, спящая красавица!
-Да пошел ты... – ответил Виктор, но глаза открыл. Пассажиры начинали собираться, самолет останавливался.
-Сам иди! Мы уже на месте, выбирайся.
Они выгребли свои вещи с полок, вышли. Здесь, как он и ожидал, было тепло... даже жарко – и очень душно. На побитой площадке стояли два военных Уазика.
-Это за нами, - догадался Осипов. – Так... слушай сюда, ты дрыхнул, и я ничего не успел тебе рассказать. Про материал сам знаешь, а здесь мы разделимся – тебя везут куда-то на север, а меня западнее. Проведешь здесь неделю. К твоему приему готовы, но помни – ты приносишь им кучу неудобств, так что встречи с распростертыми объятиями не жди. Кажется все, ну я поехал. Бывай...
Виктор вяло махнул рукой приятелю и зашагал к своей машине. Его встречал высокий, сутулый человек в военной форме. Чем-то он не понравился Пономареву – то ли глаза выдавали нечто подозрительное, то ли еще что...
-Лейтенант Володин, - представился военный.
Виктор так же назвался сам и сказал название своей газеты.
-Вы отправитесь со мной, - коротко объявил лейтенант. – Вас уже ждут.
Не дожидаясь ответа, Володин сел за руль. Виктор молча залез следом.
Они ехали молча несколько часов. Несколько раз Виктор задремывал, потом просыпался вновь. Окружающий пейзаж был более чем угнетающим – оставленные селения, какие-то развалы, горы мусора, разруха... а если короче – просто Чечня...
Они прибыли в часть только поздней ночью. Обычно после таких путешествий Виктора клонило в сон, но сейчас усталости не было совсем. Он оглянул лагерь. Все здесь было не так, как он ожидал – достаточно хорошо оснащенная база.
Солдаты, которых он увидел внутри, тоже выглядели вполне здоровыми, откуда-то слышались гитарные переборы и голоса.
Начальник сего подразделения, генерал Воронцов, тоже выглядел впечатляюще – выше Виктора и шире в половину, тот возвышался над худощавым репортером, словно скала.
-Как первое впечатление? – наконец, оставив все формальности спросил генерал.
-Очень прилично, - по лицу Виктора скользнула злая усмешка, но этого никто не заметил. – Я думаю, статья получится превосходной.
-Ну, пишите, молодой человек, пишите. Послезавтра возьмем вас на небольшую операцию.
Остаток вечера Пономарев бродил по гарнизону. Все выглядело более чем благостно... до такой степени, что ему начинало казаться, будто он попал в дешевый боевик про американскую армию.
«Подстроено, и ребенку понятно, - думал Виктор, лежа ночью на жесткой койке и глядя в потолок. – Но коль уж я сюда приперся, статью я сделаю... настоящую статью».
С этой мыслью он перевернулся на бок и отрубился.
Утром генерал вызвал его к себе.
-Планы поменялись, новые силы требуются в другом районе. Едем сейчас же. Предупреждаю – некоторые детали СТРОГО секретны. А говоря более доходчиво – только вякни мне...
Виктор снова промолчал. Чего-то в том духе можно было ожидать.
К полудню они подъехали к небольшому селению. Насколько мог понять Виктор, у одного из тамошних мелких торговцев обнаружили крупный запас оружия. Ему самому строго запретили выходить из машины и Пономарев плохо понимал, зачем вообще его брали с собой. С ними отправился сам Воронцов. Он и еще несколько офицеров зашли в небольшой дом и оставались там в течений часа. Наконец они появились снова, запрыгнули в машину.
-Возвращаемся.
Виктор поднял на них удивленный взгляд.
-Мы смогли... договориться.
Журналист скривился от отвращения, на язык просились грубые слова... однако пока он сдержался. И даже отвернулся, чтобы больше не буравить генерала злым взглядом.
Назад они возвращались какой-то другой дорогой. Впрочем, все они были здесь одинаковы. Машина тряслась на ухабах. Виктор разглядывал развалины старой многоэтажки неподалеку.
Он вздохнул. Злоба и ярость постепенно отступали, оставалась только усталость и пустота... пустота в душе. Он почти неосознанно потянулся в карман за темными очками – солнце било в глаза. И неожиданно нащупал там лист бумаги. Виктор развернул его и вздрогнул.
На небольшом тетрадном листке яркими фломастерами были выведены слова: «Маиму дарагому папе!». Подчерк был детский, а буква «е» была написала не в ту сторону. Виктор почувствовал, как к горлу подкатил комок...
Неожиданно резкий порыв горячего ветра вырвал листочек у него из рук, закружил в воздухе и отнес назад.
Пономарев попытался поймать, но не успел. Тогда попросту спрыгнул наружу и побежал назад.
-Эй! – кто-то из солдат громко окликнул его, Виктор не обратил никакого внимания. Поймал, наконец, бумажку, крепко сжал в руке, затем снова спрятал в нагрудный карман. И в этот момент то-то случилось. Раздался щелчок, а сразу за ним – взрыв. Уазик взлетел в воздух, перевернулся и упал. Взрывной волной Виктора швырнуло на землю, вышибло воздух из легких, горячий порыв слегка ожег голую кожу. В ушах оглушительно хлопнуло, а затем все звуки неожиданно пропали.
Почти сразу же, как оказался на земле, он открыл глаза, те слезились от пыли. Какой-то предмет упал прямо перед его глазами. Виктору понадобилось пол минуты, чтобы понять, что это была человеческая рука...
Пономарев закричал, но крика своего не услышал. Вскочил, пошатываясь. Сжал виски руками. На пальцах осталась кровь.
В этот же момент из зарослей по обочинам появились какие-то люди. Чеченцы...
Не раздумывая, Виктор ломонулся через кусты. Бежать... бежать от сюда... Он почти чувствовал, как кто-то увязался следом – но не сразу. Где-то рядом прозвучал выстрел – он слышал все это словно сквозь вату, - преследователь промахнулся.
Он все бежал вперед, к разрушенному дому. Но ноги заплетались, глаза отказывались видеть. Безнадежно...
Достигнул ступеней, Виктор рухнул без чувств и потому не увидел, как бежавший за ним боевик вскрикнул и упал на землю. Вокруг него тут же растеклась лужица крови. Затем на некоторое время наступила тишина.
Добавлено в [mergetime]1076864373[/mergetime]:
Кто-то щедро лупил его по щекам. Виктор хотел послать этого кого-то на три буквы, но вместо этого из горла вырвался хриплый стон.
-Очухался... да неужели.
Репортер с трудом продрал глаза. Когда картинка перед глазами перестала двоиться, он увидел склонившегося над ним солдата. Тот явно был из наших, однако внешность выдавала в нем толику восточной крови.
-Ты еще кто? – сипло прошептал Виктор.
-Дед Пихто, - проворчал незнакомец и протянул Пономареву флягу с водой. Тот благодарно принял, выпил немного и уже более внимательно стал разглядывать своего, как он понял, спасителя. Тот выглядел болезненно, форма была потрепанной и явно очень старой.
-Ты меня спас? – без лишних представлений спросил Виктор.
-Я, - коротко ответил азиат. – Снайпер я, батенька. У меня тут наблюдательный пункт... был. После того, как ты прибег сюда, придется смываться.
Виктор собрался что-то возразить, но солдат только махнул рукой.
-А... фигня, я и сам собирался в скором времени место менять. Нельзя на одном долго оставаться. Сам-то ты какими судьбами?
Репортер немного помедлил. Незнакомец нравился ему, но все-таки...
Он рассказал все в подробностях.
-Воронцов... сволочь! – его новый знакомый зло сплюнул. – На фугасе подорвался... Так ему и надо, собаке. Только и знает, что деньги хапать... одной гадиной меньше стало – и замечательно.
Он помолчал немного.
-Ну, будем знакомы, Виктор. Саней меня звать, - они обменялись рукопожатиями. – А теперь давай собирайся... я тебе первую помощь оказал, жить будешь.
Минут через двадцать она уже шагали куда-то на восток. Саня болтал без умолку, однако обвинить его в неосторожности было бы глубокой ошибкой. Несколько раз они прятались от вооруженных отрядов, Виктор понятия не имел, откуда Саня узнавал об их приближении.
-Прячься... еще идут.
Они мигом оказались в кустах. Небольшой отряд из десяти человек остановился совсем неподалеку. Кажется, в ближайшее время они решили остаться здесь. Виктор огляделся – очень неудачно. Не выбраться... Оставалось только ждать, пока уйдут.
Прошло десять минут, когда Саня вдруг зашевелился. Расстегнул воротник, тяжело задышал.
-Что такое? – неслышно спросил Виктор.
-Да ничего... болен я, приятель. Да сейчас все болеют – поветрие какое-то... как лечить – черт знает, лекарств уже давным-давно нет.
Виктор промолчал. Вот тебе и профессиональная армия.
Однако снайпер никак не успокаивался, он начал кашлять – сначала тихо, потом все громче. Напрасно, Виктор умолял его держаться тише и искал пути к отступлению...
Скоро на них обратили внимание. Двое хорошо вооруженных боевиков направлялись в их сторону, держа наготове автоматы. Бежать было некуда.
Саня даже не сразу заметил чеченца – кашель совсем согнул его пополам, на земле остались капельки крови. Виктор рванулся в сторону, но кто-то схватил его за ногу, выволок наружу. Сразу за этим раздался выстрел, потом еще один. Репортер оглянулся. Один из чеченцев лежал на земле с простреленной грудью, рядом с ним – Саня. Мертвый.
Пономарев выкрутился, вскочил. Тут же кто-то огрел его по спине. Затем сразу же – пинок в живот. Он снова упал на колени. Удары сыпались со всех сторон, но он не понимал, почему его не убивают...
Били молча и старательно, до тех пор, пока на нем не осталось живого места.
Когда Виктора, наконец, оставили, он не мог даже думать – настолько сильной была боль.
Чья-то фигура заслонила палящее солнце. Раздались слова на непонятном ему языке. Его схватили и оттащили куда-то, Несли не долго, там бросили в кузов машины. От удара он, наконец, потерял сознание...
Что-то холодное капало ему на лицо. Виктор открыл глаза. Вода. Просто вода.
Он с трудом приподнялся, охнул и снова рухнул вниз. Все тело ныло, каждое движение причиняло боль. Вставать еще раз он уже не рискнул.
Неожиданно вспомнились все предыдущие события. Накатила бессильная ярость, он совсем не знал того снайпера, но успел как-то к нему привязаться. Он не смог даже помочь... почему же его самого оставили в живых?
Виктор огляделся. Подвал... сырой, темный подвал. Он был здесь один.
Он лежал так еще какое-то время – может, час, может два.
Наконец дверь открылась, вошел один из чеченцев – Виктор так и не понял, кто. Все они на одно лицо...
-Пришел в сэбя? – тот говорил с сильным акцентом. – Харашо... ты журналыст, так?
Виктор с некоторым трудом кивнул.
-Это тоже харашо. Сделаешь для нас матэриал.
-О чем? – прохрипел репортер.
-О чем прикажут, о том и напишэшь, собака, - грубо ответил боевик.
-Да иди ты! - в тон ему ответил Виктор и тут же взвыл – чеченец пнул его под ребра.
-Лэжи, не рыпайса...
С этими словами он ушел и снова настала тишина.
Пономарев сглотнул, закрыл глаза. Безнадежно...
Время словно замедлилось, он не знал, сколько пробыл так. Послышались тихие шаги. В подвал зашел вопреки его ожиданиям, мальчик – совсем маленький, лет шести. И тоже чеченец. В руках он держал миску.
-Возьмите, дядя... вам сказали есть...
Виктор сжал зубы и сел. Посмотрел на мальчика внимательней и принялся за еду. Он доел быстро – глотал, не чувствуя вкуса... что, вероятно, было и к лучшему. Однако мальчик не торопился уходить.
-Дядя, а как вас зовут? – кажется, детское любопытство мешало ему уйти.
-Виктор, - он посмотрел на мальчика с недоверием.
-А меня Айрам. Я сын командира, - с гордостью назвался тот.
-Приятно познакомиться Айрам... и давно вы здесь?
-Я не скажу тебе, - внезапно насупился мальчик. – Нельзя. Секрет.
-Тогда хорошо, не говори. – Виктора гложило любопытство... но ребенок – он ребенок и есть, у него могли быть неприятности. – Расскажи лучше про себя.
-Я настоящий воин, - еще более гордо объявил Айрам, - я вырасту и буду убивать русских!
Виктор вздрогнул. Вот он, секрет бесконечности войны. Нет ей конца... нет завершения...
-А почему? – чувствуя себя полным дураком спросил Пономарев.
-Потому что они убивают нас.
Виктор открыл рот, но возразить было нечего, и он промолчал. А что? Вполне исчерпывающий ответ. Кровь за кровь...
-А вы кто? – прервал его размышления Айрам.
-Я журналист, малыш.
Мальчик попытался повторить незнакомое слово, но ничего не получилось.
-Жур-на-лист, - по слогам повторил Виктор. – Я пишу статьи и рассказываю другим людям о том, что творится.
-А... – кажется, он хотел спросить что-то еще, но, видимо, вспомнил об отце.
-Папа будет ругаться, - пробормотал он и выбежал из подвала.
Когда мальчик ушел, Виктор уронил голову на руки и закрыл глаза. Почему-то отчаянно хотелось плакать... но плакать разрешено только детям...
Добавлено в [mergetime]1076864397[/mergetime]:
Так прошло несколько суток. Несколько раз его приходили бить, но ничего не говорили. Иногда приходил Айрам. Больше – ничего. Виктор потихоньку впадал в состояние абсолютной апатии ко всему. Единственное, чего бы он сейчас хотел – так это пачку сигарет и зажигалку.
Кажется, был вечер... по крайней мере так ему казалось. Айрам снова пришел к нему и принес еду. Все по-прежнему было тихо. Неожиданно какие-то крики привлекли его внимание. Наверху послышался шум, топот...
-Что это, Айрам? – спросил Виктор, но по встревоженному лицу мальчика он понял, что и для него все это – неожиданность.
-Я не знаю... – он ожидал, что мальчик побежит к отцу, но тот медлил. Почему-то репортер сразу догадался – боевик не слишком-то хорошо обращался с сыном.
Сверху раздались выстрелы, крики усилились.
-Айрам... Айрам, надо бежать... развяжи меня, Айрам...
-Нет... вы меня убьете! – маленький чеченец отступил, в его глазах показался страх.
-Не убью. У меня есть дочка... совсем такого же возраста как ты... я не трону тебя... ну поверь мне, пожалуйста. Помоги!
Непонятно, что в его словах подействовало, на Айрам кинулся развязывать веревки. Виктор уже слышал автоматные очереди, звуки приближались. Едва освободившись, он крепко взял руку мальчика в свою, выглянул наружу. Коридор пустовал. Звуки боя раздавались где-то рядом.
-Айрам, здесь есть выход?
-Есть... есть запасной вон там... Но мы не должны уходить, мы должны помочь папе!
-Мальчик... – Виктор нагнулся и посмотрел ему прямо в глаза. – Я не смогу тебя там защитить... я попробую тебя отсюда вывести, а ты, если что, потом придешь на помощь своему папе... с новыми... силами... хорошо?..
Пономарев понимал, что на самом-то деле к отцу ему совсем не хочется, но страх перед гневом родителя все-таки брал свое. Наконец Айрам кивнул и опустил глаза.
Виктор повел его вперед. Оставалось немного, когда из соседнего коридора послышались шаги. Виктор чертыхнулся, без лишних церемоний подхватил мальчика на руки и побежал. Он знал, что в суматохе убьют их обоих – и не важно, на кого они наткнутся первыми, на своих, или на чужих.
Раздался крик, совсем рядом просвистела пуля. Что-то обожгло ему бок, но Виктор не остановился, только побежал еще быстрее. Они находились в небольшом доме, в одном из бесконечных небольших селений. Виктор петлял среди зданий. Он знал, что за ним тянется цепочка крови... Куда идти?
Наконец, он увидел канаву, пробежал немного по ней, кажется, кровь перестала идти. Виктор втиснулся в узкую нишу между домами, прижался спиной к стене, пытаясь отдышаться.
-Что они делают? Что они делают? – мальчик забился в его руках.
-Айрам, тихо... все нормально.
-Не нормально! Они убили папу! Убили папу! Я знаю!
-Айрам...
Он не придумал ничего лучше, как просто прижать малыша к себе. Тот заплакал. Все дети одинаковы... не зависимо от расы... все одинаковы... вот только что мы потом с ними делаем.
-Тихо, мальчик... тихо, все будет нормально...
Виктор пытался утешить Айрама и одновременно соображал, что делать дальше. Сам он выберется без проблем, солдаты останутся здесь еще надолго. Но что делать с мальчиком? Отпустить так он его не мог.
-Мальчик, здесь кто-нибудь... какая-нибудь женщина, твоя знакомая?
Тот с трудом кивнул.
-Есть... тетя... она хорошая... добрая...
-Где?
-Вон тот дом...
На его стук действительно открыла женщина. На вид вполне приличная, да и глаза у нее были какие-то особенные... мягкие и теплые. Увидев Виктора она шарахнулась, едва удержавшись от крика. Наверное, он страшновато выглядел.
-Прошу, не кричите, - попросил он. – Помогите мне...
В этот момент она увидела Айрама.
-Айрам! – она запричитала что-то на своем языке. – Откуда... там же...
-Да, там. Там все мертвы, скорее всего. Спрячьте его...
-Но...
-Никаких но. Вы сможете? – Виктор уставился ей прямо в глаза.
-Да...
Репортер кивнул и выбежал на улицу.
-...да пребудет с тобой Аллах, - тихо добавила она.
Виктор сидел на ступеньках ближайшего дома. Все кончено, он знал это точно. Он вернется к шефу, напишет статью... будет долго воевать с властями, чтобы статью пропустили в печать... а потом...
А потом он начнет жить. Жить по-настоящему. Будет судиться с Настей, вернет себе дочку.
Да... именно так.
Он будет жить... и жить счастливо.
И никто не смеет помешать.
15.02.04
Она
Были орды и ханы,
Грозные атаманы,
Но последнее слово всегда за тобой!
Если бы отрицательные эмоции имели отражение в физическом мире, то вокруг разразилась бы настоящая гроза. Скорбь, злость, отчаяние и страх. Не страх умереть. Скорее, страх умереть и не отомстить. Крыся вяло оттирал с лица сажу от пулемета, порой оглядывая остальных с немым вопросом: «Что делать будем?». Полковник несколько раз обошел тела. Убедившись, что раненых нет, надолго замолчал. Елена после произошедшего навесила на себя еще больше оружия, но Громов что-то ей сказал, и излишек оружия был устранен. Смирнов сидел на земле и вертел пальцами кассету. Глаза были пустыми. К нему пришло настоящее понимание случившегося.
- Ну, что? – кинул полковник Басову.
- Никуда этот металлолом уже не полетит.
- Передай на базу…
- Сам передай!
Крыся перекинул Громову обломок рации.
Громов чертыхнулся, швырнул бывшую рацию об землю и незаметно кивнул Лене.
Та наклонилась к оператору. Смирнов поднял на нее глаза.
- Бери оружие, – кратко, понятно.
- Какое? – не сразу понял Андрей.
- Любое. Выбирай, – Елена махнула рукой.
- Ч-то? – даже от такой мысли язык отказался повиноваться.
- Я сказала, - рука аккуратно прошлась по воротнику куртки, - ты сейчас встанешь и возьмешь оружие.
Одним движением Скворцова вздернула его на ноги. Потащила в сторону вертолета, где были сложены тела. Андрей не мог толком сформулировать протест. Это было слишком далеко за рамками его моральных норм. Лена присела на полу и отстегнула пояс с кобурой у одного из мертвых товарищей.
- Держи, – она протянула пояс Смирнову.
- Нет, - покачал головой оператор.
- Я сказала, держи! Это приказ, – в голосе зазвучал металл.
- Я ЭТО не возьму, - уперся Андрей.
- Слушай, ты! – Лена сгребла его за воротник куртки и подтянула к себе. – Моралист хренов! Ты что, намерен здесь сдохнуть? Да пожалуйста! Только ты и нас за собой потянешь! Ты кого хочешь первым похоронить? Полковника? Меня? Или, может, Володю? Это война! И нам никто не поможет! До тебя доходит? Только ты, оружие и враг.
Лица все еще были близко. Андрей принял пояс, прямо глядя Лене в глаза. В эти глаза, так не похожие на глаза-провалы его личной смерти из сна. И в то же время так их напоминающие.
- Ну, вот и отличненько.
Лена отпустила его, улыбнулась. За пару минут кроме пистолета к Смирнову перекочевали нож, граната и фляга. Ему было противно. Но предавать всех оператор не собирался.
«А потому придется предать свои принципы. Интересно, что еще придется предать?»
- Ну? И где мы?
- Не нукай, батя, не запряг, - огрызнулся Крыся. - Мы – здесь.
Он ткнул пальцем в карту.
- Так… - полковник начал изучать местность.
- Я бы рекомендовал двигаться через лес к дороге, - заглянул через плечо Владимир.
- Ага, - встряла Елена, - по лесу десять километров ломиться. При этом, еще не зная, сколько там растяжек, засад и прочей швали.
- А что ты предлагаешь? – подбоченился Крыся.
- Вот.
Скворцова указала пальцем место на карте, где был изображен маленький домик.
- Шесть километров. Тут живет отшельник. Дедушка Мурат. Он вполне дружелюбен. Вполне можно договорится и нанять в качестве проводника. Тропками-тропками проведет так, что не заметят ни свои, ни чужие.
- Ну-ну, - не отступал Владимир, - тут всплывает вопрос о том, не выбили ли еще твоего дедушку Марата!
- Мурата, - автоматически поправила Лена. – Если хочешь, прошу!
Она приглашающе махнула рукой в сторону виднеющейся невдалеке кромки леса.
- Ну, хватит! – прикрикнул Громов. – Пойдем к этому твоему отшельнику. Не нравится мне этот лесочек…
Андрей, поняв, что вопрос решен, взял футляр с камерой, но Лена опять подошла к нему:
- Это оставь. Пользы не будет. Один только лишний груз.
- Это не мое… - слабо возразил оператор.
- Пойми ты, перед нами сейчас одна-единственная задача – выжить.
Андрей опять замолчал. Возразить было нечего. Казенное имущество сейчас действительно мало значило. Он вытащил кассету и сунул в карман. Камеру поставил прямо на землю. Выжидательно глядя на спутников, спросил:
- Кассета нас не особо замедлит?
- Шевелись, остряк!
«И правильно. Не место это и не время для твоих блинообразных шуточек!»
И они пошли. С противоположной от леса стороны площадки начиналось длинное ущелье. Оно загибалось вправо, так что совсем не было видно выхода.
Как-то сама собой образовалась расстановка. Впереди шли прапорщик с полковником, метрах в двух сзади – Андрей и Лена. Громов шел, не выпуская из рук автомата и постоянно внимательно оглядываясь вокруг, Басов, напротив, не держал никакого оружия даже на виду, только закинул на плечо лэптоп. Шел он прогулочной походкой, будто вокруг не враждебная земля и под ним ровный асфальт. Лена держала в руке УЗИ, но особой осторожностью на вид тоже не страдала.
Первый час шли молча. Каждый думал о своем. Каменный коридор все тянулся и тянулся. Серые стены с обоих сторон, вверху – такое же серое пасмурное небо, внизу – камни, будто специально предназначенные для ломания ног. Оператор время от времени поглядывал на Лену. Та на его взгляд была обозлена, задумчива, издергана… но никак Андрей не мог найти в ее глазах скорби по погибшим друзьям.
Было холодно, и приходилось безрезультатно кутаться в легкую курточку. Но ветер все равно проникал под воротник, обдавал грудь и спину холодом. Смирнов спустил очки на кончик носа. Все вокруг расплылось, почти слилось в единую серость, только фигурки людей выделялись из нее.
«А особенно четко выделяется оружие у них в руках. Странно».
Его мысли были прерваны тем, что полковник остановился и громко заговорил:
- Мы плетемся, как раненая черепаха. Ходу прибавьте! До темноты надо выйти из ущелья. Нам не улыбается ночевать здесь. Так что ходу!
- Да ты бы, батя, выйти не особо торопился. Дальше-то опять лес идет. А в буреломе, что, удобнее, чем здесь, спать? Там, межу прочим, волки! – затараторил Крыся.
- Нет там бурелома. И волков тоже нет, – голос был тихим, но полным уверенности.
Добавлено в [mergetime]1081090271[/mergetime]:
Лена прошла между двумя остановившимися мужчинами. Андрей не отставал. Он сам не понимал, почему, но хотелось как можно ближе держаться к этой девушке. Не от особой симпатии, нет… просто от нее исходила почти физически ощущаемая Смирновым аура безопасности.
«Да, Андрей Николаевич, вот ты и дожил. Правильно. Эта тебя и в переулке от хулиганов защитит, и на плече у нее можно поплакать, и через порог не ты ее на руках понесешь, а она тебя. Бред какой-то…».
Теперь впереди шли Скворцова и Смирнов. Крыся сзади о чем-то негромко переговаривался с полковником.
Видя, что все заняты, Андрей повернулся к Лене и задал ей вопрос, мучивший его с тех самых пор, как он увидел отряд:
- Лена… от вашего вооружения американская армия подавится своим миниганом, вашей выучке позавидует кто угодно. Вы последние, кого можно приписать к нищей русской армии. Почему?.. – он не мог подобрать слова.
- Да уж, - горько усмехнулась девушка, - больно нас это спасло. Знаешь, Андрюша, поговорку? Кто ищет правду, тот, как правило, ее и находит. Ты правда хочешь это знать?
- Хочу. И обещаю молчать.
- Хм, он обещает молчать. Да если ты проболтаешься, тебя грохнут быстрее, чем скажешь «спасибо за внимание».
- Ладно, ладно, я понял!
- Так вот, если тебе действительно интересно, то отряд наш состоял не из нормальных служак, а из наемников–головорезов. Те, кто у вертолета остались… не жалко мне их. Ни капли. Каждый заслужил. Меня воротит от того, что эти люди делают для нашей страны за большие деньги. Каждый знает, что мы можем достать кого угодно. И пытается прикормить, надеясь, что к нему однажды не придем. Оттуда и деньги на все. Берут к нам самых лучших из беспринципных.
- А что же ты здесь делаешь? – спросил оператор.
- А я что, выгляжу лучше других? – подняла брови Лена. – Ну, вот и покопался в чужом грязном белье. Как ощущения? – спросила она после недолгого молчания.
- Мерзко, - честно признался Андрей.
- Вот и славненько. Может, любовь к правде отпадет. Правда ведь в нашем мире разве что головную боль приносит.
- Тогда моя работа – ежедневно приносить миллионам эту головную боль.
- Слушай, я понимаю, что розовые очки на народ надевать – не дело. Но бывают же в мире хорошие новости!
- Хорошие новости не приносят рейтинга.
- Вот в том-то и дело, что у нашего телевидения рейтинг скоро будет выше, чем у кокаина. Мы, я погляжу, не так уж и отличаемся…
На этом они надолго замолчали.
Более однообразной дороги Андрей не помнил. Сколько же может тянуться это ущелье? Сколько раз можно подвернуть одну ногу?
От скуки и тоски оператор вытащил из большого кармана плеер, переживший все.
Прицепив его к ремню и вставив в уши кнопки наушников, он попытался расслабиться.
Смутное время -
Призрак свободы на коне,
Кровь по колено,
Словно в каком-то диком сне,
Тешится люд - бьют старых богов,
Молится люд - ждут праведных снов.
В небе комета -
Близких несчастий верный знак,
Воины света
Павших сжигают на кострах,
Воины тьмы - мир взяли в кольцо,
Тысячи птиц вниз рухнут дождем.
Мы не знаем, кто мы -
Дети красной звезды,
Дети черной звезды
Или новых могил...
Танец смерти
Прост и страшен,
Но пока не пробил час,
За грехи всех предков наших
Время смут карает нас!
Мы еще живы!
Кто-то спасется, кто-то - нет,
Диким порывом
В крепости нашей гасит свет,
Сорванный флаг - шаг - к сдаче врагам,
Но нас не возьмешь - врешь - мы живы пока!
Мы не знаем, кто мы -
Дети красной звезды,
Дети черной звезды
Или новых могил...
Танец смерти
Прост и страшен,
Но пока не пробил час,
За грехи всех предков наших
Время смут карает нас!
Андрей не отставал от других, шел рядом с пустыми глазами. Бывает так, что душа полностью отдана песне и оторвана от реального мира. К тому же песня попалась такая… подходящая.
Где-то через час ущелье сузилось до того, что идти можно было только по одному.
А потом, когда солдаты уже шли почти боком, вдруг кончилось. Крыся, выйдя на небольшую площадку, сразу присел на корточки, вжался спиной в холодную каменную стену, выхватил пистолет и внимательно оглядел местность.
Громов присел на колено с другой стороны от выхода из ущелья.
Их никто не ждал. Только одинокий воробей попрыгал в траве и порхнул прочь. Тишина не была ни мертвой, ни угрожающей. Просто тишина. Живая лесная тишина.
Лена вышла из ущелья, не пригибаясь и не таясь. Оглядела лес, стеной стоящий впереди, удовлетворенно кивнув, пошла вперед. Остальные потянулись следом. Оказалось, что в кажущейся сплошной стене густого леса есть лазейка, а за ней – тропинка. Андрей беззаботно шел по более ровной дороге, слушая музыку и поглядывая на других членов отряда. Вдруг он почувствовал весьма чувствительный толчок в грудь. Скворцова пошевелила губами и покрутила пальцем у виска. Басов кивнул куда-то в траву и тоже что-то сказал. Оператор снял наушники и посмотрел на них непонимающе.
- Ты, дубина, что, всех тут положить решил?! – Андрею снова захотелось спрятаться за стеной из музыки.
- А что?..
- Лен, да плюнь на него. Он боевиков насмотрелся.
- Можешь аккуратно снять?
- Думаю, да, – Крыся присел и стал осторожно раздвигать руками траву.
И тут Смирнов увидел причину всего сказанного. Поперек тропинки была натянута тонкая проволочка. И не оставалось сомнений в том, для чего она. Понимание того, что могло случиться из-за него, заставило Андрея вздрогнуть. Через пару минут пыхтения Крыся сдался:
- Не… не могу. Профес ставил.
- Ладно. Пошли дальше, – Лена созраняла видимое спокойствие. - Темно совсем, а их тут может оказаться море. Устроим привал в паре десятков метров. А ты… турист! Спрячь свою бандурину до лучших, много лучших времен
Были орды и ханы,
Грозные атаманы,
Но последнее слово всегда за тобой!
Если бы отрицательные эмоции имели отражение в физическом мире, то вокруг разразилась бы настоящая гроза. Скорбь, злость, отчаяние и страх. Не страх умереть. Скорее, страх умереть и не отомстить. Крыся вяло оттирал с лица сажу от пулемета, порой оглядывая остальных с немым вопросом: «Что делать будем?». Полковник несколько раз обошел тела. Убедившись, что раненых нет, надолго замолчал. Елена после произошедшего навесила на себя еще больше оружия, но Громов что-то ей сказал, и излишек оружия был устранен. Смирнов сидел на земле и вертел пальцами кассету. Глаза были пустыми. К нему пришло настоящее понимание случившегося.
- Ну, что? – кинул полковник Басову.
- Никуда этот металлолом уже не полетит.
- Передай на базу…
- Сам передай!
Крыся перекинул Громову обломок рации.
Громов чертыхнулся, швырнул бывшую рацию об землю и незаметно кивнул Лене.
Та наклонилась к оператору. Смирнов поднял на нее глаза.
- Бери оружие, – кратко, понятно.
- Какое? – не сразу понял Андрей.
- Любое. Выбирай, – Елена махнула рукой.
- Ч-то? – даже от такой мысли язык отказался повиноваться.
- Я сказала, - рука аккуратно прошлась по воротнику куртки, - ты сейчас встанешь и возьмешь оружие.
Одним движением Скворцова вздернула его на ноги. Потащила в сторону вертолета, где были сложены тела. Андрей не мог толком сформулировать протест. Это было слишком далеко за рамками его моральных норм. Лена присела на полу и отстегнула пояс с кобурой у одного из мертвых товарищей.
- Держи, – она протянула пояс Смирнову.
- Нет, - покачал головой оператор.
- Я сказала, держи! Это приказ, – в голосе зазвучал металл.
- Я ЭТО не возьму, - уперся Андрей.
- Слушай, ты! – Лена сгребла его за воротник куртки и подтянула к себе. – Моралист хренов! Ты что, намерен здесь сдохнуть? Да пожалуйста! Только ты и нас за собой потянешь! Ты кого хочешь первым похоронить? Полковника? Меня? Или, может, Володю? Это война! И нам никто не поможет! До тебя доходит? Только ты, оружие и враг.
Лица все еще были близко. Андрей принял пояс, прямо глядя Лене в глаза. В эти глаза, так не похожие на глаза-провалы его личной смерти из сна. И в то же время так их напоминающие.
- Ну, вот и отличненько.
Лена отпустила его, улыбнулась. За пару минут кроме пистолета к Смирнову перекочевали нож, граната и фляга. Ему было противно. Но предавать всех оператор не собирался.
«А потому придется предать свои принципы. Интересно, что еще придется предать?»
- Ну? И где мы?
- Не нукай, батя, не запряг, - огрызнулся Крыся. - Мы – здесь.
Он ткнул пальцем в карту.
- Так… - полковник начал изучать местность.
- Я бы рекомендовал двигаться через лес к дороге, - заглянул через плечо Владимир.
- Ага, - встряла Елена, - по лесу десять километров ломиться. При этом, еще не зная, сколько там растяжек, засад и прочей швали.
- А что ты предлагаешь? – подбоченился Крыся.
- Вот.
Скворцова указала пальцем место на карте, где был изображен маленький домик.
- Шесть километров. Тут живет отшельник. Дедушка Мурат. Он вполне дружелюбен. Вполне можно договорится и нанять в качестве проводника. Тропками-тропками проведет так, что не заметят ни свои, ни чужие.
- Ну-ну, - не отступал Владимир, - тут всплывает вопрос о том, не выбили ли еще твоего дедушку Марата!
- Мурата, - автоматически поправила Лена. – Если хочешь, прошу!
Она приглашающе махнула рукой в сторону виднеющейся невдалеке кромки леса.
- Ну, хватит! – прикрикнул Громов. – Пойдем к этому твоему отшельнику. Не нравится мне этот лесочек…
Андрей, поняв, что вопрос решен, взял футляр с камерой, но Лена опять подошла к нему:
- Это оставь. Пользы не будет. Один только лишний груз.
- Это не мое… - слабо возразил оператор.
- Пойми ты, перед нами сейчас одна-единственная задача – выжить.
Андрей опять замолчал. Возразить было нечего. Казенное имущество сейчас действительно мало значило. Он вытащил кассету и сунул в карман. Камеру поставил прямо на землю. Выжидательно глядя на спутников, спросил:
- Кассета нас не особо замедлит?
- Шевелись, остряк!
«И правильно. Не место это и не время для твоих блинообразных шуточек!»
И они пошли. С противоположной от леса стороны площадки начиналось длинное ущелье. Оно загибалось вправо, так что совсем не было видно выхода.
Как-то сама собой образовалась расстановка. Впереди шли прапорщик с полковником, метрах в двух сзади – Андрей и Лена. Громов шел, не выпуская из рук автомата и постоянно внимательно оглядываясь вокруг, Басов, напротив, не держал никакого оружия даже на виду, только закинул на плечо лэптоп. Шел он прогулочной походкой, будто вокруг не враждебная земля и под ним ровный асфальт. Лена держала в руке УЗИ, но особой осторожностью на вид тоже не страдала.
Первый час шли молча. Каждый думал о своем. Каменный коридор все тянулся и тянулся. Серые стены с обоих сторон, вверху – такое же серое пасмурное небо, внизу – камни, будто специально предназначенные для ломания ног. Оператор время от времени поглядывал на Лену. Та на его взгляд была обозлена, задумчива, издергана… но никак Андрей не мог найти в ее глазах скорби по погибшим друзьям.
Было холодно, и приходилось безрезультатно кутаться в легкую курточку. Но ветер все равно проникал под воротник, обдавал грудь и спину холодом. Смирнов спустил очки на кончик носа. Все вокруг расплылось, почти слилось в единую серость, только фигурки людей выделялись из нее.
«А особенно четко выделяется оружие у них в руках. Странно».
Его мысли были прерваны тем, что полковник остановился и громко заговорил:
- Мы плетемся, как раненая черепаха. Ходу прибавьте! До темноты надо выйти из ущелья. Нам не улыбается ночевать здесь. Так что ходу!
- Да ты бы, батя, выйти не особо торопился. Дальше-то опять лес идет. А в буреломе, что, удобнее, чем здесь, спать? Там, межу прочим, волки! – затараторил Крыся.
- Нет там бурелома. И волков тоже нет, – голос был тихим, но полным уверенности.
Добавлено в [mergetime]1081090271[/mergetime]:
Лена прошла между двумя остановившимися мужчинами. Андрей не отставал. Он сам не понимал, почему, но хотелось как можно ближе держаться к этой девушке. Не от особой симпатии, нет… просто от нее исходила почти физически ощущаемая Смирновым аура безопасности.
«Да, Андрей Николаевич, вот ты и дожил. Правильно. Эта тебя и в переулке от хулиганов защитит, и на плече у нее можно поплакать, и через порог не ты ее на руках понесешь, а она тебя. Бред какой-то…».
Теперь впереди шли Скворцова и Смирнов. Крыся сзади о чем-то негромко переговаривался с полковником.
Видя, что все заняты, Андрей повернулся к Лене и задал ей вопрос, мучивший его с тех самых пор, как он увидел отряд:
- Лена… от вашего вооружения американская армия подавится своим миниганом, вашей выучке позавидует кто угодно. Вы последние, кого можно приписать к нищей русской армии. Почему?.. – он не мог подобрать слова.
- Да уж, - горько усмехнулась девушка, - больно нас это спасло. Знаешь, Андрюша, поговорку? Кто ищет правду, тот, как правило, ее и находит. Ты правда хочешь это знать?
- Хочу. И обещаю молчать.
- Хм, он обещает молчать. Да если ты проболтаешься, тебя грохнут быстрее, чем скажешь «спасибо за внимание».
- Ладно, ладно, я понял!
- Так вот, если тебе действительно интересно, то отряд наш состоял не из нормальных служак, а из наемников–головорезов. Те, кто у вертолета остались… не жалко мне их. Ни капли. Каждый заслужил. Меня воротит от того, что эти люди делают для нашей страны за большие деньги. Каждый знает, что мы можем достать кого угодно. И пытается прикормить, надеясь, что к нему однажды не придем. Оттуда и деньги на все. Берут к нам самых лучших из беспринципных.
- А что же ты здесь делаешь? – спросил оператор.
- А я что, выгляжу лучше других? – подняла брови Лена. – Ну, вот и покопался в чужом грязном белье. Как ощущения? – спросила она после недолгого молчания.
- Мерзко, - честно признался Андрей.
- Вот и славненько. Может, любовь к правде отпадет. Правда ведь в нашем мире разве что головную боль приносит.
- Тогда моя работа – ежедневно приносить миллионам эту головную боль.
- Слушай, я понимаю, что розовые очки на народ надевать – не дело. Но бывают же в мире хорошие новости!
- Хорошие новости не приносят рейтинга.
- Вот в том-то и дело, что у нашего телевидения рейтинг скоро будет выше, чем у кокаина. Мы, я погляжу, не так уж и отличаемся…
На этом они надолго замолчали.
Более однообразной дороги Андрей не помнил. Сколько же может тянуться это ущелье? Сколько раз можно подвернуть одну ногу?
От скуки и тоски оператор вытащил из большого кармана плеер, переживший все.
Прицепив его к ремню и вставив в уши кнопки наушников, он попытался расслабиться.
Смутное время -
Призрак свободы на коне,
Кровь по колено,
Словно в каком-то диком сне,
Тешится люд - бьют старых богов,
Молится люд - ждут праведных снов.
В небе комета -
Близких несчастий верный знак,
Воины света
Павших сжигают на кострах,
Воины тьмы - мир взяли в кольцо,
Тысячи птиц вниз рухнут дождем.
Мы не знаем, кто мы -
Дети красной звезды,
Дети черной звезды
Или новых могил...
Танец смерти
Прост и страшен,
Но пока не пробил час,
За грехи всех предков наших
Время смут карает нас!
Мы еще живы!
Кто-то спасется, кто-то - нет,
Диким порывом
В крепости нашей гасит свет,
Сорванный флаг - шаг - к сдаче врагам,
Но нас не возьмешь - врешь - мы живы пока!
Мы не знаем, кто мы -
Дети красной звезды,
Дети черной звезды
Или новых могил...
Танец смерти
Прост и страшен,
Но пока не пробил час,
За грехи всех предков наших
Время смут карает нас!
Андрей не отставал от других, шел рядом с пустыми глазами. Бывает так, что душа полностью отдана песне и оторвана от реального мира. К тому же песня попалась такая… подходящая.
Где-то через час ущелье сузилось до того, что идти можно было только по одному.
А потом, когда солдаты уже шли почти боком, вдруг кончилось. Крыся, выйдя на небольшую площадку, сразу присел на корточки, вжался спиной в холодную каменную стену, выхватил пистолет и внимательно оглядел местность.
Громов присел на колено с другой стороны от выхода из ущелья.
Их никто не ждал. Только одинокий воробей попрыгал в траве и порхнул прочь. Тишина не была ни мертвой, ни угрожающей. Просто тишина. Живая лесная тишина.
Лена вышла из ущелья, не пригибаясь и не таясь. Оглядела лес, стеной стоящий впереди, удовлетворенно кивнув, пошла вперед. Остальные потянулись следом. Оказалось, что в кажущейся сплошной стене густого леса есть лазейка, а за ней – тропинка. Андрей беззаботно шел по более ровной дороге, слушая музыку и поглядывая на других членов отряда. Вдруг он почувствовал весьма чувствительный толчок в грудь. Скворцова пошевелила губами и покрутила пальцем у виска. Басов кивнул куда-то в траву и тоже что-то сказал. Оператор снял наушники и посмотрел на них непонимающе.
- Ты, дубина, что, всех тут положить решил?! – Андрею снова захотелось спрятаться за стеной из музыки.
- А что?..
- Лен, да плюнь на него. Он боевиков насмотрелся.
- Можешь аккуратно снять?
- Думаю, да, – Крыся присел и стал осторожно раздвигать руками траву.
И тут Смирнов увидел причину всего сказанного. Поперек тропинки была натянута тонкая проволочка. И не оставалось сомнений в том, для чего она. Понимание того, что могло случиться из-за него, заставило Андрея вздрогнуть. Через пару минут пыхтения Крыся сдался:
- Не… не могу. Профес ставил.
- Ладно. Пошли дальше, – Лена созраняла видимое спокойствие. - Темно совсем, а их тут может оказаться море. Устроим привал в паре десятков метров. А ты… турист! Спрячь свою бандурину до лучших, много лучших времен
?!
- Й… ясно. - В горле у Андрея пересохло, язык отказался повиноваться.
Растяжку пришлось просто перешагнуть. Действительно. В некотором отдалении по тропинке обнаружилась полянка, достаточно просторная, чтобы всем расположиться и, в то же время, достаточно маленькая, чтобы не светиться на виду у всех.
Отряд расселся кружком. Делать особо было нечего. Костра решили не разводить. Для лагеря ничего с собой не тащили, а отходить от поляны в быстро наступающей темноте было самоубийством. Андрей смотрел в глаза друзей, слабо поблескивавшие в сумерках.
Печальные, по-детски разочарованные и немного растерянные глаза прапорщика.
Смотрящие сквозь все, но ничего не видящие глаза полковника, который за последние часы постарел лет на пять, и вряд ли когда-нибудь забудет то, что произошло сегодня.
Глаза Елены, не то раздраженной, не то обозленной… Они ничего не выражали. Кроме не проходящей боли, которая не убивает, но очень, очень злит.
Взгляд Смирнова вернулся к Басову. В его глазах он нашел то, что искал у всех. Надежду.
Вдруг Крыся поймал его взгляд. И улыбнулся. Так, как может улыбаться один из тысячи. «Что ты? Не волнуйся. Все будет хорошо, – ласково сказала улыбка. – Ну, конечно же, мы спасемся. И вернемся домой. Не бойся. Главное – не бойся, и все будет хорошо»
Андрею захотелось улыбнуться в ответ, но он передумал. Только его натянутой усталой улыбки, которая сразу всех вгонит в тоску, тут не хватало. Потому ответом послужил простой уверенный кивок.
Басов заговорил, глядя на Андрея, но заговорил со всеми:
- Естественно, как отчаянным беглецам, нам не могло прийти в голову, что по пути не будет отеля. А спать решили на голой земле, в сугробе, положив голову на камень, и так далее.
- Нет, - мрачно откликнулась Лена. – Просто все знали, что ты что-нибудь придумаешь.
- Эх вы. Ладно. Но палатки в кармане я не принес. Только химические обогреватели. Перегнул активатор, и грейся полночи.
Добавлено в [mergetime]1081349213[/mergetime]:
- А вторую половину? – поинтересовалась Скворцова.
- А вторую половину ночи будете знать, как лениться и не брать с собой спальник.
Прапорщик перекинул Андрею небольшой синий пакет, наполненный густой жидкостью с плавающей в ней палочкой. По такому же получил каждый. Лена набитым движением перегнула палочку и, спрятав грелку за пазуху, легла спать прямо на траву. Громов чуть помедлил, но сделал то же самое. Андрей знал, что эти, поспав на влажной траве, будут завтра как новенькие и воспаления легких не схватят. Крыся обогревателя себе не оставил и спать, похоже, не собирался. Сидел, прислонившись к дереву, царапал ножом бронежилет и смотрел вверх. Оператор тоже поднял взгляд и увидел, что небо очистилось от туч. Ярко светили звезды. Их спокойный и нежный свет успокаивал и убаюкивал.
Андрей Смирнов свернулся калачиком, скрючился на траве, согнул активатор и обнял грелку. Мир для него исчез. Растворился, канул в сладкий туман сна. Осталась только точка… кусочек тепла где-то возле груди.
Холодно…
Андрей поднял голову со льда и огляделся. Опять темнота. Другие люди спрятаны от глаз. Кроме одного… одной. Та самая Девушка сидела на льду, сцепив руки. Губы шевелились. Она молилась. И чего-то ждала.
Андрей так засмотрелся не нее, что не сразу обратил внимание на собственное изменение. Появилась одежда. Его собственная. И, совершенно выпадающий из картины, меч на поясе. Смирнов наполовину вытащил меч из ножен и посмотрел на красноватый, чуть светящийся клинок. Меч казался ему необыкновенно теплым. Андрей хотел дотронуться до него, но на момент поднял взгляд и отдернул руку.
Над незнакомой ему Девушкой навис ледяной клинок. Она дождалась.
Смирнов ничего не мог успеть. Меч крутанулся, взлетел и упал.
Боль кольнула сердце. Неужели снова?
Встречного движения он не уловил. Нежная рука взметнулась навстречу грозному оружию и схватила клинок. И ледяной рыцарь не смог его высвободить. Казалось, растерялся, огляделся вокруг, скользнул безразличным взглядом из-под забрала по Андрею, как по пустому месту.
Девушка тем временем закрыла глаза и двинула руку вверх по клинку. По руке потекла тонкая алая струйка. Лед жадно пил падающие на него капли крови.
Андрея накрыли видения. Набор бессвязных картин.
Изодранная блузка, висящая на одном плече и слабо скрывающая наготу.
Изувеченные руки, на которых вены пытались резать чем-то тупым.
Красные от бессонницы и слез глаза.
Босые ноги, одна повреждена.
Прихрамывая, медленно идет по чистому паркету какого-то коридора.
В руках дымится автомат.
Рыцарь не увидел, как рукоять его ледяного клинка перекочевала в новую руку. Он был уже мертв. Шея была неестественно вывернута, руки раскинуты, а застывший взгляд сверлил убийцу.
Позади остался охранник, убитый кухонным ножом. А впереди был виновник того, что жизнь рухнула. Он и его армия.
Девушка стояла в полный рост. От меча по ее руке стала расползаться корка льда. Вскоре лед покрыл все тело, создав такие же доспехи, как и на ледяных рыцарях. Только шлема на ней не было. Глаза Андрей видел. И ему становилось страшно.
Второй рыцарь вышел из темноты. Меч его товарища полетел навстречу. Ледяной поднял собственное оружие для защиты, но удар разбил клинок, сокрушил доспехи и ледяную плоть. Брызнула кровь. Настоящая, живая. Оказалось, Ледяные тоже не глыбы льда.
И для Андрея снова появился этот режущий душу свет прозрения.
Людей вокруг не было и в помине.
А рыцарей оказалось не двое и не трое.
Невдалеке собирался целый отряд.
Кровь впитывалась в высоко поднятый клинок. Но не бесследно – алые пятна так и оставались на блестящих гранях, в память о свершенном.
Наконец Ледяные построились и пошли в атаку.
Серебристой молнией ворвалась Девушка в их ряды, блестел, вращаясь меч из алого льда, не встречая преграды ни в чем. Мечи же врагов отскакивали от ее брони, ломались, тупились, в лучшем случае оставляя царапины на гладкой поверхности льда.
Битва не кончалась.
Добавлено в [mergetime]1081349243[/mergetime]:
На то были две причины: несчастную, отчаявшуюся, разочарованную в жизни и обозленную на всех Девушку было не остановить и не уничтожить; ледяных рыцарей можно было убивать и убивать, но те не кончались, все время получая подкрепление.
Осколки льда, кровавая пыль, блеск оружия и свист стрел полнили прохладный воздух.
А Андрей стоял, не в силах оторвать взгляда от безумно прекрасного танца со Смертью, который исполняли двое. Человек и Клинок.
Смирнов проснулся рывком. Судорожно вдохнул, дернулся. И только потом пришло настоящее сознание. Лес, вместе с притихшими птицами, тайными тропами, ловушками и заветной избушкой, накрыл милостивый туман.
Промерзшее тело двигалось с трудом. За пазухой нашелся обогреватель. За ночь он отдал все тепло, затвердел и стал холодным как лед. Андрей вытащил его и бросил в траву. Владимира нигде не было видно.
- Й… ясно. - В горле у Андрея пересохло, язык отказался повиноваться.
Растяжку пришлось просто перешагнуть. Действительно. В некотором отдалении по тропинке обнаружилась полянка, достаточно просторная, чтобы всем расположиться и, в то же время, достаточно маленькая, чтобы не светиться на виду у всех.
Отряд расселся кружком. Делать особо было нечего. Костра решили не разводить. Для лагеря ничего с собой не тащили, а отходить от поляны в быстро наступающей темноте было самоубийством. Андрей смотрел в глаза друзей, слабо поблескивавшие в сумерках.
Печальные, по-детски разочарованные и немного растерянные глаза прапорщика.
Смотрящие сквозь все, но ничего не видящие глаза полковника, который за последние часы постарел лет на пять, и вряд ли когда-нибудь забудет то, что произошло сегодня.
Глаза Елены, не то раздраженной, не то обозленной… Они ничего не выражали. Кроме не проходящей боли, которая не убивает, но очень, очень злит.
Взгляд Смирнова вернулся к Басову. В его глазах он нашел то, что искал у всех. Надежду.
Вдруг Крыся поймал его взгляд. И улыбнулся. Так, как может улыбаться один из тысячи. «Что ты? Не волнуйся. Все будет хорошо, – ласково сказала улыбка. – Ну, конечно же, мы спасемся. И вернемся домой. Не бойся. Главное – не бойся, и все будет хорошо»
Андрею захотелось улыбнуться в ответ, но он передумал. Только его натянутой усталой улыбки, которая сразу всех вгонит в тоску, тут не хватало. Потому ответом послужил простой уверенный кивок.
Басов заговорил, глядя на Андрея, но заговорил со всеми:
- Естественно, как отчаянным беглецам, нам не могло прийти в голову, что по пути не будет отеля. А спать решили на голой земле, в сугробе, положив голову на камень, и так далее.
- Нет, - мрачно откликнулась Лена. – Просто все знали, что ты что-нибудь придумаешь.
- Эх вы. Ладно. Но палатки в кармане я не принес. Только химические обогреватели. Перегнул активатор, и грейся полночи.
Добавлено в [mergetime]1081349213[/mergetime]:
- А вторую половину? – поинтересовалась Скворцова.
- А вторую половину ночи будете знать, как лениться и не брать с собой спальник.
Прапорщик перекинул Андрею небольшой синий пакет, наполненный густой жидкостью с плавающей в ней палочкой. По такому же получил каждый. Лена набитым движением перегнула палочку и, спрятав грелку за пазуху, легла спать прямо на траву. Громов чуть помедлил, но сделал то же самое. Андрей знал, что эти, поспав на влажной траве, будут завтра как новенькие и воспаления легких не схватят. Крыся обогревателя себе не оставил и спать, похоже, не собирался. Сидел, прислонившись к дереву, царапал ножом бронежилет и смотрел вверх. Оператор тоже поднял взгляд и увидел, что небо очистилось от туч. Ярко светили звезды. Их спокойный и нежный свет успокаивал и убаюкивал.
Андрей Смирнов свернулся калачиком, скрючился на траве, согнул активатор и обнял грелку. Мир для него исчез. Растворился, канул в сладкий туман сна. Осталась только точка… кусочек тепла где-то возле груди.
Холодно…
Андрей поднял голову со льда и огляделся. Опять темнота. Другие люди спрятаны от глаз. Кроме одного… одной. Та самая Девушка сидела на льду, сцепив руки. Губы шевелились. Она молилась. И чего-то ждала.
Андрей так засмотрелся не нее, что не сразу обратил внимание на собственное изменение. Появилась одежда. Его собственная. И, совершенно выпадающий из картины, меч на поясе. Смирнов наполовину вытащил меч из ножен и посмотрел на красноватый, чуть светящийся клинок. Меч казался ему необыкновенно теплым. Андрей хотел дотронуться до него, но на момент поднял взгляд и отдернул руку.
Над незнакомой ему Девушкой навис ледяной клинок. Она дождалась.
Смирнов ничего не мог успеть. Меч крутанулся, взлетел и упал.
Боль кольнула сердце. Неужели снова?
Встречного движения он не уловил. Нежная рука взметнулась навстречу грозному оружию и схватила клинок. И ледяной рыцарь не смог его высвободить. Казалось, растерялся, огляделся вокруг, скользнул безразличным взглядом из-под забрала по Андрею, как по пустому месту.
Девушка тем временем закрыла глаза и двинула руку вверх по клинку. По руке потекла тонкая алая струйка. Лед жадно пил падающие на него капли крови.
Андрея накрыли видения. Набор бессвязных картин.
Изодранная блузка, висящая на одном плече и слабо скрывающая наготу.
Изувеченные руки, на которых вены пытались резать чем-то тупым.
Красные от бессонницы и слез глаза.
Босые ноги, одна повреждена.
Прихрамывая, медленно идет по чистому паркету какого-то коридора.
В руках дымится автомат.
Рыцарь не увидел, как рукоять его ледяного клинка перекочевала в новую руку. Он был уже мертв. Шея была неестественно вывернута, руки раскинуты, а застывший взгляд сверлил убийцу.
Позади остался охранник, убитый кухонным ножом. А впереди был виновник того, что жизнь рухнула. Он и его армия.
Девушка стояла в полный рост. От меча по ее руке стала расползаться корка льда. Вскоре лед покрыл все тело, создав такие же доспехи, как и на ледяных рыцарях. Только шлема на ней не было. Глаза Андрей видел. И ему становилось страшно.
Второй рыцарь вышел из темноты. Меч его товарища полетел навстречу. Ледяной поднял собственное оружие для защиты, но удар разбил клинок, сокрушил доспехи и ледяную плоть. Брызнула кровь. Настоящая, живая. Оказалось, Ледяные тоже не глыбы льда.
И для Андрея снова появился этот режущий душу свет прозрения.
Людей вокруг не было и в помине.
А рыцарей оказалось не двое и не трое.
Невдалеке собирался целый отряд.
Кровь впитывалась в высоко поднятый клинок. Но не бесследно – алые пятна так и оставались на блестящих гранях, в память о свершенном.
Наконец Ледяные построились и пошли в атаку.
Серебристой молнией ворвалась Девушка в их ряды, блестел, вращаясь меч из алого льда, не встречая преграды ни в чем. Мечи же врагов отскакивали от ее брони, ломались, тупились, в лучшем случае оставляя царапины на гладкой поверхности льда.
Битва не кончалась.
Добавлено в [mergetime]1081349243[/mergetime]:
На то были две причины: несчастную, отчаявшуюся, разочарованную в жизни и обозленную на всех Девушку было не остановить и не уничтожить; ледяных рыцарей можно было убивать и убивать, но те не кончались, все время получая подкрепление.
Осколки льда, кровавая пыль, блеск оружия и свист стрел полнили прохладный воздух.
А Андрей стоял, не в силах оторвать взгляда от безумно прекрасного танца со Смертью, который исполняли двое. Человек и Клинок.
Смирнов проснулся рывком. Судорожно вдохнул, дернулся. И только потом пришло настоящее сознание. Лес, вместе с притихшими птицами, тайными тропами, ловушками и заветной избушкой, накрыл милостивый туман.
Промерзшее тело двигалось с трудом. За пазухой нашелся обогреватель. За ночь он отдал все тепло, затвердел и стал холодным как лед. Андрей вытащил его и бросил в траву. Владимира нигде не было видно.
Нра.Как всегда.И ещё раз повторю - НРАВИТСЯ!!!
Лена и Виктор спали.
Смирнов сел и размял затекшие руки и шею. Тело, не привыкшее ко сну в подобных условиях, болело и жаловалось на свою судьбу. Как ни странно, кажущийся коротким, сон принес отдых: сознание было чистым и легким. Очки придали миру больше четкости. На лице Лены теперь можно было разглядеть спокойствие. То, что невозможно было увидеть, когда она бодрствовала. Андрей сидел и смотрел на нее. Он сам не понимал, зачем ему это, но взгляда не отрывал. А получив мощный хлопок по плечу, подпрыгнул.
- Ну, что, как спалось? – тихо спросил Крыся. – Дерганый какой, кошмары, небось, смотрел.
- Странно. Иначе я в последнее время не сплю.
- Это как? – хакер сел рядом и с интересом смотрел на Андрея.
- Вижу… сон. И каждую ночь он продолжается. – Смирнов больше не мог молчать. Происходит что-то новое, я делаю что-то новое, а место одно. И персонажи одни. Наверное, это что-то значит. А я не знаю, что.
- Э, парень, это не сны, это видения. Что-то да значат. Ты к ним прислушивайся. Ведь, если я что-то в этой жизни смыслю, высшие материи, они фигню не посоветуют.
- Хорошо сказал, - тихо засмеялся оператор.
У ты какой. Ладно. Приблизимся к земле. Я бы даже сказал, пропашем носом. Я тут с утречка протянул ему открытую банку тушенки, кусок хлеба и флягу. Смирнов жевал молча, запивая водой холодную тушенку, которую ни за что бы не съел, если бы не сидел голодом сутки. Было противно, но голод отпустил.
Туман медленно отступал под грозным немигающим взглядом солнца. Стали видны исполины-облака, которые высоко над человеком, и не видят его. А он их – видит.
- Вскоре проснулась Лена, потом Виктор. Скворцова сказала, что осталось совсем недалеко, километра двавернулся к нашей подружке. Повозиться пришлось, но я ее осилил. Еще проползал тропу на полкилометра вперед. Там еще две убрал. Так что идти придется с большой оглядкой. И, уж точно, не в тумане. А эти гады, как чуют, дрыхнут блаженно. Ты бы, кстати, тоже поспал…
- Да нет. Я уже наспался на всю оставшуюся жизнь.
- Тогда, может, поесть хочешь?
- Давай, - Андрей даже не спрашивал, что предлагают.
Крыся протянул ему банку тушенки, кусок хлеба и флягу. Смирнов запивал холодную жирную массу водой. Насыщался тем, что никогда бы не стал есть, не посидев сутки голодом.
Под немигающим, суровым взглядом солнца туман медленно отступал. Стали видны облака-исполины, которые настолько высоко, что не видят человека. А он их – видит.
Вскоре проснулась Лена, за ней Виктор. Скворцова пообещала, что осталось не более трех километров.
Теперь отряд тащился намного медленнее. Каждые двадцать минут приходилось останавливаться и давать Басову разобраться с очередной ловушкой. Возился он подолгу, отговариваясь тем, что никто не хочет отойти на случай, если будет допущена ошибка.
Андрей каждый раз покорно ждал, поглядывая на Лену.
«Она такая красивая. Несмотря на все, что внутри».
Через несколько часов впереди показалась небольшая ветхая хижина.
Басов стоял с открытым ртом. Лена не могла поверить своим глазам. У Андрея способность удивляться отвалилась еще вчера. Один Громов деликатно прокашлялся и спросил, «что же это такое?».
На крыше избушки была установлена спутниковая антенна. От окна к ней тянулся кабель. Неподалеку пристроился мобильный генератор.
- Этого не было, - тихо сказала Лена.
- Ясно. Значит, шашки наголо.
Медленно подбирались трое к домику. Андрей сидел в стороне и наблюдал за происходящим.
Крыся тихо, не выпуская пистолета из рук, присел справа от входа. По бокам от двери стояли Громов и Лена. Так, чтобы не попасть под наиболее вероятную линию огня, если будут стрелять сквозь дверь. Дождавшись, пока все займут позиции, Басов протянул руку к и постучал.
Никакой реакции. Лена кивнула Виктору, и тот мощным пинком открыл дверь.
Крыся посмотрел укоризненно:
- Не заперто же… - прошипел он.
- Было… - таким же громким шепотом ответил Виктор.
Оба получили испепеляющий взгляд Скворцовой.
По очереди они исчезли в дверном проеме.
Минут через пять Басов вышел обратно и помахал Андрею.
Смирнов попал внутрь избушки отшельника, и челюсть его поползла вниз. Никаким дедушкой Муратом здесь и не пахло. Единственная комната была обделана фиолетовыми матерчатыми обоями, на полу был ковер, в котором, казалось, может запутаться мышь. Трехкамерный холодильник и огромный телевизор меркли на фоне компьютера, который был дополнен столькими непонятными устройствами, что занимал треть всего жизненного пространства.
- Вот завяжу я со всей этой нескончаемой войной, - бормотал Виктор, копаясь в холодильнике, - и тоже стану мирным отшельником в лесах Чечни.
- Тебе, батя, это не светит. Ты со стандартным инвентарем не разберешься. – Крыся уже полностью погрузился в общение с компьютером. – Ну, дай хоть химию какую-нибудь! Сил нет тушенку жрать!
Полковник перекинул прапорщику пакет чипсов.
Оператор тихо пристроился на диванчике и смотрел на остальных. Каких людей и в каких местах сводит судьба. Он в очередной раз смотрел на глаза. Но сейчас ничего в них не видел. Только азарт, который появляется у людей, когда попадается интересная работа.
Лена устроилась у окна, глядя на тропинку, обходящую домик и идущую дальше, в горы.
Вдруг Крыся подавился чипсами.
- Это что за?.. Ленка, твою за ногу! Ты куда нас привела? Откуда здесь такое?..
- Крысик, милый, то там?
- А ты сама погляди!
Сержант наклонилась рядом хакером.
- Ну, и что это все значит? – поднял брови Владимир.
- Это значит, Крыся, выворачивай винчестер и не задавай вопросов.
Лена и бровью не повела. Сразу вернулась к окну и продолжила наблюдение.
Басов отвинтил правую стенку системного блока и начал борьбу с болтами, держащими жесткий диск.
Скворцова придвинулась ближе к окну и нахмурилась приглядываясь. Сообщила:
- Сюда бежит человек. В штатском. Белый. Вооружен. Его преследуют еще несколько. В камуфляже и масках. Без опознавательных знаков. Возможен многочисленный отряд противника. У них все, что под руку попалось. Дробовики, ножи, автоматы… Похоже, индивидуальное вооружение. Или просто нищие. Не стреляют. Наверное, хотят взять живьем.
- От блин! Бать, помоги!
Вдвоем Громов с Басовым работали быстрее, но все равно недостаточно быстро.
Скворцова встала у входа, так, чтобы открывающаяся дверь оказывалась между ней и вошедшим.
Смирнов было дернулся, но передумал и остался на диване. Куда торопиться?
Прошло несколько минут, и дверь распахнулась.
Андрей был удивлен. На пороге стоял не здоровенный небритый шкаф с кулаками размером со стоящий в углу телевизор. Это был юноша лет шестнадцати, в клетчатой рубашечке и огромных очках - минус 5, не меньше. Волосы – светлые, коротко подстриженные. Чем-то парень был похож на Басова. Он замер и ошарашено разглядывал оператора, сидящего на диване. Потом кинул взгляд на возящихся с компьютером солдат. В глазах отразилось отчаяние, смешанное со злобой. Хозяин домика потянул из-за пояса пистолет.
И время снова потекло медленно-медленно.
Медленно Лена нажала на курок.
Гулко раздался выстрел.
Медленно руку с направленным на Андрея пистолетом дернуло в сторону.
Блестящие капельки крови из простреленной ладони почти зависли в воздухе.
Глаза с непониманием обратились на продырявленную дверь, голова начала поворачиваться.
Раздался второй выстрел.
Очки, потеряв одну душку, начали сваливаться с мертвеющего лица.
Пока тело с пробитой головой падало, в него впились еще две пули.
Время возобновило свой нормальный ход когда молодой человек замер на полу в нелепой позе.
Лена вышла из-за двери и замерла. Все смотрели на нее. Все кроме Володи. Тот не отвлекался от работы вообще. Только болезненно вздрагивал, слыша выстрелы.
Повисла тишина.
Скворцова брезгливо посмотрела на труп и заговорила:
- Василий Ростников. Хакер. Он помогал воровать деньги, а эти твари нанимали головорезов из разных стран и закупали оружие. А наших парней мочили. Давно хотела с одним из этих ублюдков лицом к лицу встретиться.
Андрей неожиданно сам для себя выдал:
- Ты не встречалась. Ему в глаза я смотрел.
Тишина возобновилась. На этот раз гораздо более напряженная.
Сейчас бы точно начались разборки внутри отряда, но преследователи убитого дали о себе знать. Разбив окно, в единственную комнату влетела граната и завертелась на полу, испуская клубы едкого желтого дыма.
Лена, воспользовавшись заминкой, развернулась и, вынеся окно, вылетела наружу.
- Стой! – крикнул Громов, но поздно.
Быстро нагнувшись, он переполз к стене.
А Крысю ничто не могло оторвать от работы. Он обливался потом, но занимался уже предпоследним болтом.
В дверном проеме вырос человек в коричнево-зеленой одежде, черной маске и небольшом противогазе. Новый противник поднял два пистолета.
Глаза… мертвые глаза.
Смирнов сел и размял затекшие руки и шею. Тело, не привыкшее ко сну в подобных условиях, болело и жаловалось на свою судьбу. Как ни странно, кажущийся коротким, сон принес отдых: сознание было чистым и легким. Очки придали миру больше четкости. На лице Лены теперь можно было разглядеть спокойствие. То, что невозможно было увидеть, когда она бодрствовала. Андрей сидел и смотрел на нее. Он сам не понимал, зачем ему это, но взгляда не отрывал. А получив мощный хлопок по плечу, подпрыгнул.
- Ну, что, как спалось? – тихо спросил Крыся. – Дерганый какой, кошмары, небось, смотрел.
- Странно. Иначе я в последнее время не сплю.
- Это как? – хакер сел рядом и с интересом смотрел на Андрея.
- Вижу… сон. И каждую ночь он продолжается. – Смирнов больше не мог молчать. Происходит что-то новое, я делаю что-то новое, а место одно. И персонажи одни. Наверное, это что-то значит. А я не знаю, что.
- Э, парень, это не сны, это видения. Что-то да значат. Ты к ним прислушивайся. Ведь, если я что-то в этой жизни смыслю, высшие материи, они фигню не посоветуют.
- Хорошо сказал, - тихо засмеялся оператор.
У ты какой. Ладно. Приблизимся к земле. Я бы даже сказал, пропашем носом. Я тут с утречка протянул ему открытую банку тушенки, кусок хлеба и флягу. Смирнов жевал молча, запивая водой холодную тушенку, которую ни за что бы не съел, если бы не сидел голодом сутки. Было противно, но голод отпустил.
Туман медленно отступал под грозным немигающим взглядом солнца. Стали видны исполины-облака, которые высоко над человеком, и не видят его. А он их – видит.
- Вскоре проснулась Лена, потом Виктор. Скворцова сказала, что осталось совсем недалеко, километра двавернулся к нашей подружке. Повозиться пришлось, но я ее осилил. Еще проползал тропу на полкилометра вперед. Там еще две убрал. Так что идти придется с большой оглядкой. И, уж точно, не в тумане. А эти гады, как чуют, дрыхнут блаженно. Ты бы, кстати, тоже поспал…
- Да нет. Я уже наспался на всю оставшуюся жизнь.
- Тогда, может, поесть хочешь?
- Давай, - Андрей даже не спрашивал, что предлагают.
Крыся протянул ему банку тушенки, кусок хлеба и флягу. Смирнов запивал холодную жирную массу водой. Насыщался тем, что никогда бы не стал есть, не посидев сутки голодом.
Под немигающим, суровым взглядом солнца туман медленно отступал. Стали видны облака-исполины, которые настолько высоко, что не видят человека. А он их – видит.
Вскоре проснулась Лена, за ней Виктор. Скворцова пообещала, что осталось не более трех километров.
Теперь отряд тащился намного медленнее. Каждые двадцать минут приходилось останавливаться и давать Басову разобраться с очередной ловушкой. Возился он подолгу, отговариваясь тем, что никто не хочет отойти на случай, если будет допущена ошибка.
Андрей каждый раз покорно ждал, поглядывая на Лену.
«Она такая красивая. Несмотря на все, что внутри».
Через несколько часов впереди показалась небольшая ветхая хижина.
Басов стоял с открытым ртом. Лена не могла поверить своим глазам. У Андрея способность удивляться отвалилась еще вчера. Один Громов деликатно прокашлялся и спросил, «что же это такое?».
На крыше избушки была установлена спутниковая антенна. От окна к ней тянулся кабель. Неподалеку пристроился мобильный генератор.
- Этого не было, - тихо сказала Лена.
- Ясно. Значит, шашки наголо.
Медленно подбирались трое к домику. Андрей сидел в стороне и наблюдал за происходящим.
Крыся тихо, не выпуская пистолета из рук, присел справа от входа. По бокам от двери стояли Громов и Лена. Так, чтобы не попасть под наиболее вероятную линию огня, если будут стрелять сквозь дверь. Дождавшись, пока все займут позиции, Басов протянул руку к и постучал.
Никакой реакции. Лена кивнула Виктору, и тот мощным пинком открыл дверь.
Крыся посмотрел укоризненно:
- Не заперто же… - прошипел он.
- Было… - таким же громким шепотом ответил Виктор.
Оба получили испепеляющий взгляд Скворцовой.
По очереди они исчезли в дверном проеме.
Минут через пять Басов вышел обратно и помахал Андрею.
Смирнов попал внутрь избушки отшельника, и челюсть его поползла вниз. Никаким дедушкой Муратом здесь и не пахло. Единственная комната была обделана фиолетовыми матерчатыми обоями, на полу был ковер, в котором, казалось, может запутаться мышь. Трехкамерный холодильник и огромный телевизор меркли на фоне компьютера, который был дополнен столькими непонятными устройствами, что занимал треть всего жизненного пространства.
- Вот завяжу я со всей этой нескончаемой войной, - бормотал Виктор, копаясь в холодильнике, - и тоже стану мирным отшельником в лесах Чечни.
- Тебе, батя, это не светит. Ты со стандартным инвентарем не разберешься. – Крыся уже полностью погрузился в общение с компьютером. – Ну, дай хоть химию какую-нибудь! Сил нет тушенку жрать!
Полковник перекинул прапорщику пакет чипсов.
Оператор тихо пристроился на диванчике и смотрел на остальных. Каких людей и в каких местах сводит судьба. Он в очередной раз смотрел на глаза. Но сейчас ничего в них не видел. Только азарт, который появляется у людей, когда попадается интересная работа.
Лена устроилась у окна, глядя на тропинку, обходящую домик и идущую дальше, в горы.
Вдруг Крыся подавился чипсами.
- Это что за?.. Ленка, твою за ногу! Ты куда нас привела? Откуда здесь такое?..
- Крысик, милый, то там?
- А ты сама погляди!
Сержант наклонилась рядом хакером.
- Ну, и что это все значит? – поднял брови Владимир.
- Это значит, Крыся, выворачивай винчестер и не задавай вопросов.
Лена и бровью не повела. Сразу вернулась к окну и продолжила наблюдение.
Басов отвинтил правую стенку системного блока и начал борьбу с болтами, держащими жесткий диск.
Скворцова придвинулась ближе к окну и нахмурилась приглядываясь. Сообщила:
- Сюда бежит человек. В штатском. Белый. Вооружен. Его преследуют еще несколько. В камуфляже и масках. Без опознавательных знаков. Возможен многочисленный отряд противника. У них все, что под руку попалось. Дробовики, ножи, автоматы… Похоже, индивидуальное вооружение. Или просто нищие. Не стреляют. Наверное, хотят взять живьем.
- От блин! Бать, помоги!
Вдвоем Громов с Басовым работали быстрее, но все равно недостаточно быстро.
Скворцова встала у входа, так, чтобы открывающаяся дверь оказывалась между ней и вошедшим.
Смирнов было дернулся, но передумал и остался на диване. Куда торопиться?
Прошло несколько минут, и дверь распахнулась.
Андрей был удивлен. На пороге стоял не здоровенный небритый шкаф с кулаками размером со стоящий в углу телевизор. Это был юноша лет шестнадцати, в клетчатой рубашечке и огромных очках - минус 5, не меньше. Волосы – светлые, коротко подстриженные. Чем-то парень был похож на Басова. Он замер и ошарашено разглядывал оператора, сидящего на диване. Потом кинул взгляд на возящихся с компьютером солдат. В глазах отразилось отчаяние, смешанное со злобой. Хозяин домика потянул из-за пояса пистолет.
И время снова потекло медленно-медленно.
Медленно Лена нажала на курок.
Гулко раздался выстрел.
Медленно руку с направленным на Андрея пистолетом дернуло в сторону.
Блестящие капельки крови из простреленной ладони почти зависли в воздухе.
Глаза с непониманием обратились на продырявленную дверь, голова начала поворачиваться.
Раздался второй выстрел.
Очки, потеряв одну душку, начали сваливаться с мертвеющего лица.
Пока тело с пробитой головой падало, в него впились еще две пули.
Время возобновило свой нормальный ход когда молодой человек замер на полу в нелепой позе.
Лена вышла из-за двери и замерла. Все смотрели на нее. Все кроме Володи. Тот не отвлекался от работы вообще. Только болезненно вздрагивал, слыша выстрелы.
Повисла тишина.
Скворцова брезгливо посмотрела на труп и заговорила:
- Василий Ростников. Хакер. Он помогал воровать деньги, а эти твари нанимали головорезов из разных стран и закупали оружие. А наших парней мочили. Давно хотела с одним из этих ублюдков лицом к лицу встретиться.
Андрей неожиданно сам для себя выдал:
- Ты не встречалась. Ему в глаза я смотрел.
Тишина возобновилась. На этот раз гораздо более напряженная.
Сейчас бы точно начались разборки внутри отряда, но преследователи убитого дали о себе знать. Разбив окно, в единственную комнату влетела граната и завертелась на полу, испуская клубы едкого желтого дыма.
Лена, воспользовавшись заминкой, развернулась и, вынеся окно, вылетела наружу.
- Стой! – крикнул Громов, но поздно.
Быстро нагнувшись, он переполз к стене.
А Крысю ничто не могло оторвать от работы. Он обливался потом, но занимался уже предпоследним болтом.
В дверном проеме вырос человек в коричнево-зеленой одежде, черной маске и небольшом противогазе. Новый противник поднял два пистолета.
Глаза… мертвые глаза.
Здорово. Продолжение будет? 
Спасибо! Каэшн! 
Отлично). Жду...
Оружие было дорогим и красивым. Два длинных позолоченных ствола с гравюрой.
Три выстрела.
- Акх…
Крысю отшвырнуло за стол. Нога конвульсивно скребла по полу.
Дальше Андрей ничего не видел. Глаза и легкие горели огнем. Ничего не было видно из-за слез, которые хлынули потоком не то из-за газа, не то из-за Володи.
Оператор упал на колени, достал пистолет вслепую два раза выстрелил туда, где видел врага, и отполз за диван. Началась стрельба.
Автоматные очереди, одиночные выстрелы из пистолетов, крики команд снаружи. Потом треск двери, срываемой с петель, взрыв на улице.
Два, потом еще три выстрела раздались так, будто пистолет держали прямо перед носом Андрея. Потом сильная рука взяла его под локоть и вздернула ноги и потащила в сторону.
Смирнов инстинктивно закрыл лицо рукой с пистолетом.
Окно.
Полет.
Осколки рвали куртку, кожу и мышцы.
Мягкая травка. А рука все тащила его вперед, в лес.
Ветки деревьев и кустов безжалостно хлестали прямо по свежим порезам.
Андрей спотыкался, чуть не падал, снова бежал. Может, бешеная гонка продолжалась минут десять, а может и несколько часов. Разум помутился и отказывался отсчитывать время. Как и дыхания, открывающиеся одно за другим, чтоб бежать, бежать, бежать!
Наконец оператора бросили на землю.
Он стоял на четвереньках, тяжело, хрипло дышал.
Его грубо взяли за волосы и подняли лицо повыше.
- Открой глаза, – еле можно понять. Голос такой же хриплый, искаженный болью.
Смирнов послушно разомкнул веки, но ничего не увидел. Только серый туман. И тут прямо ему в глаза полилась вода. Издав болезненный стон, Андрей попытался вырваться, но рука держала крепко. Жжение утроилось, но зато вокруг стали медленно проявляться формы и силуэты.
Оператора отпустили, он кулем повалился в траву, тихо поскуливая.
- Будь мужчиной. Терпи. Иначе ослепнешь.
Через пару минут зрение вернулось почти полностью. Покрасневшие отекшие глаза все еще болели, но видели. Левое стекло в очках покрылось сетью трещинок.
- Кто… - Андрей прокашлялся, горло тоже жгло, - кто это?
- Это, блин, телепузики пришли!
Оказывается, из дома и по лесу с такой силой оператора тащил человек, которого тот уже успел похоронить. Владимир Басов сидел прислонившись к стволу дерева и промывал газа водой из фляжки. На груди в куртке красовались три черные дырки. Лицо было бледным и отекшим. Время от времени накатывал злой кашель. Андрей не мог оторвать взгляда. То, что он видел, казалось чудом.
- Как?.. – мозг отказался формулировать вопрос.
- Что, видел, как меня замочили? Думал, хана? Ха. Я тоже думал, хана…
Крыся расстегнул куртку, и Смирнову открылась гладкая поверхность бронежилета. Три блестящих металлических лепешки.
- Бронежилет – лучше для мужчины нет, - вспомнились Андрею слова Христенко.
- Точно, - криво улыбнулся Басов.
- Ты как?
- Тебя когда-нибудь молотком по грудной клетке стучали? Нет? Тогда тебе не понять. Двигаться нам надо. А я не могу. Подождешь, пока я очухаюсь немного? А то совсем дышать не могу.
- Куда я денусь? Расскажешь, что там было?
- Ну, как первый влетел, я как раз заканчивал. Он как комп увидел, так сразу в меня и долбанул. Тут я на некоторое время в нирвану впал. Больно-о-о… Ты его за ногу подцепил. Я же говорил, что тебе везет. Потом палкан за них взялся. Первый с ногой сам убрался. А второму Витька дверь прямо в рожу открыл. Со внешностью парень попрощался. Снаружи им баньку устроил. Даже гранатой засандалить умудрился. Подранили. Но до леса добрался. Хреново нас окружали. А я чую, что-то мы одни с тобой остались, и валить пора-пора. Подполз поближе, а тут еще двое чебурашек пожаловали. Подумал я, что вполне достаточно трех синяков в ладонь, и, не мелочась, раздал по пуле в лобешники. Потом тебя за пазуху и через заднее окошко.
Пока Крыся все это рассказывал, успел стянуть бронежилет, остаться в майке и, поверх нее, надеть дырявую куртку. Плеснул из фляжки на начинающиеся проявляться синяки и приложился к ней, допив всю воду до конца.
- Черт, я сейчас задохнусь.
- А как… как ты видел?
- Да учили меня. И чем только не травили. Эта пакость ведь не сразу ослепляет. Сначала просто жжет. А это терпимо…
- А как мы отсюда выберемся? Как найдем своих?
Басов странно ухмыльнулся:
- Не бойся. Нам и искать-то никого не надо. Нас все сами найдут?
- Почему? – Андрей закончил выдавливать треснувшее стекло из очков и воззрился на прапорщика.
- О, можешь поверить крысенышу. Нас все сами найдут. Мы теперь всем нужны, и нас все любят.
- Почему? – тупо повторил Смирнов.
Крыся улыбнулся шире, ему явно стало лучше от одного вопроса. Запустив руку в сумку, Басов выудил оттуда черный металлический кирпич с двумя разъемами. Винчестер мертвого хакера.
- Потому, мой дорогой друг, что у нас есть это.
Три выстрела.
- Акх…
Крысю отшвырнуло за стол. Нога конвульсивно скребла по полу.
Дальше Андрей ничего не видел. Глаза и легкие горели огнем. Ничего не было видно из-за слез, которые хлынули потоком не то из-за газа, не то из-за Володи.
Оператор упал на колени, достал пистолет вслепую два раза выстрелил туда, где видел врага, и отполз за диван. Началась стрельба.
Автоматные очереди, одиночные выстрелы из пистолетов, крики команд снаружи. Потом треск двери, срываемой с петель, взрыв на улице.
Два, потом еще три выстрела раздались так, будто пистолет держали прямо перед носом Андрея. Потом сильная рука взяла его под локоть и вздернула ноги и потащила в сторону.
Смирнов инстинктивно закрыл лицо рукой с пистолетом.
Окно.
Полет.
Осколки рвали куртку, кожу и мышцы.
Мягкая травка. А рука все тащила его вперед, в лес.
Ветки деревьев и кустов безжалостно хлестали прямо по свежим порезам.
Андрей спотыкался, чуть не падал, снова бежал. Может, бешеная гонка продолжалась минут десять, а может и несколько часов. Разум помутился и отказывался отсчитывать время. Как и дыхания, открывающиеся одно за другим, чтоб бежать, бежать, бежать!
Наконец оператора бросили на землю.
Он стоял на четвереньках, тяжело, хрипло дышал.
Его грубо взяли за волосы и подняли лицо повыше.
- Открой глаза, – еле можно понять. Голос такой же хриплый, искаженный болью.
Смирнов послушно разомкнул веки, но ничего не увидел. Только серый туман. И тут прямо ему в глаза полилась вода. Издав болезненный стон, Андрей попытался вырваться, но рука держала крепко. Жжение утроилось, но зато вокруг стали медленно проявляться формы и силуэты.
Оператора отпустили, он кулем повалился в траву, тихо поскуливая.
- Будь мужчиной. Терпи. Иначе ослепнешь.
Через пару минут зрение вернулось почти полностью. Покрасневшие отекшие глаза все еще болели, но видели. Левое стекло в очках покрылось сетью трещинок.
- Кто… - Андрей прокашлялся, горло тоже жгло, - кто это?
- Это, блин, телепузики пришли!
Оказывается, из дома и по лесу с такой силой оператора тащил человек, которого тот уже успел похоронить. Владимир Басов сидел прислонившись к стволу дерева и промывал газа водой из фляжки. На груди в куртке красовались три черные дырки. Лицо было бледным и отекшим. Время от времени накатывал злой кашель. Андрей не мог оторвать взгляда. То, что он видел, казалось чудом.
- Как?.. – мозг отказался формулировать вопрос.
- Что, видел, как меня замочили? Думал, хана? Ха. Я тоже думал, хана…
Крыся расстегнул куртку, и Смирнову открылась гладкая поверхность бронежилета. Три блестящих металлических лепешки.
- Бронежилет – лучше для мужчины нет, - вспомнились Андрею слова Христенко.
- Точно, - криво улыбнулся Басов.
- Ты как?
- Тебя когда-нибудь молотком по грудной клетке стучали? Нет? Тогда тебе не понять. Двигаться нам надо. А я не могу. Подождешь, пока я очухаюсь немного? А то совсем дышать не могу.
- Куда я денусь? Расскажешь, что там было?
- Ну, как первый влетел, я как раз заканчивал. Он как комп увидел, так сразу в меня и долбанул. Тут я на некоторое время в нирвану впал. Больно-о-о… Ты его за ногу подцепил. Я же говорил, что тебе везет. Потом палкан за них взялся. Первый с ногой сам убрался. А второму Витька дверь прямо в рожу открыл. Со внешностью парень попрощался. Снаружи им баньку устроил. Даже гранатой засандалить умудрился. Подранили. Но до леса добрался. Хреново нас окружали. А я чую, что-то мы одни с тобой остались, и валить пора-пора. Подполз поближе, а тут еще двое чебурашек пожаловали. Подумал я, что вполне достаточно трех синяков в ладонь, и, не мелочась, раздал по пуле в лобешники. Потом тебя за пазуху и через заднее окошко.
Пока Крыся все это рассказывал, успел стянуть бронежилет, остаться в майке и, поверх нее, надеть дырявую куртку. Плеснул из фляжки на начинающиеся проявляться синяки и приложился к ней, допив всю воду до конца.
- Черт, я сейчас задохнусь.
- А как… как ты видел?
- Да учили меня. И чем только не травили. Эта пакость ведь не сразу ослепляет. Сначала просто жжет. А это терпимо…
- А как мы отсюда выберемся? Как найдем своих?
Басов странно ухмыльнулся:
- Не бойся. Нам и искать-то никого не надо. Нас все сами найдут?
- Почему? – Андрей закончил выдавливать треснувшее стекло из очков и воззрился на прапорщика.
- О, можешь поверить крысенышу. Нас все сами найдут. Мы теперь всем нужны, и нас все любят.
- Почему? – тупо повторил Смирнов.
Крыся улыбнулся шире, ему явно стало лучше от одного вопроса. Запустив руку в сумку, Басов выудил оттуда черный металлический кирпич с двумя разъемами. Винчестер мертвого хакера.
- Потому, мой дорогой друг, что у нас есть это.
Мяу-у... Мне понравилось, только я читала это полчаса. У меня где-то валялись безобразия, только теперь их не выложу - тупо выглядит. Распинаться можно ещё долго, но скажу по короче - КРУТО 
!!!! Мне очень понравилось. Жаль, компик дохнет...
!!!! Мне очень понравилось. Жаль, компик дохнет...
4. Он и она
Дверь - нa зaмок, рот - нa зaпор.
Ливень кaмней смыл нaш позор.
Мы видим дни черных полос,
Боже, хрaни в нaс нaшу злость!
Двое людей были чужими в этом лесу, лишними. Темными пятнами их тела выделялись на берега фоне. Во всяком случае, так казалось Андрею. День близился к полудню. Погода успела смениться несколько раз, и сейчас лил все усиливающийся дождь. Смирнов и Басов промокли насквозь. Растяжек больше не было, как и тропинки, но Владимир все равно шел, пригибаясь и постоянно оглядываясь по сторонам. Андрей старался не отставать, не выпускал оружия из рук. По сравнению с ним Крыся производил шума, как мышь, бегущая по толстому ковру.
Впереди раздалось тихое журчание. Это была тоненькая, но чистая и быстрая речка. Скорее ручеек, но пройди по ней километра три, и увидишь могучую реку.
Тут было решено ненадолго остановиться и подождать, не появятся ли Лена или Виктор. Место для этого было хорошим. Видно все на полкилометра вниз и вверх по течению.
Не сговариваясь, оба сразу присели на берег и стали промывать покрасневшие и отекшие глаза на второй раз. Ледяная вода больно кусала руки, но глаза наконец перестало противно пощипывать.
Потом Володя сел прямо на землю и поднял майку. На груди расползлись три огромных синяка. Поцокав языком, он перевел взгляд на оператора.
- Нехило, да?
Смирнов молча разглядывал лицо хакера. Взгляд опять зацепился за татуировку на щеке, и Андрей решился спросить:
- Скажи, а откуда у тебя… - Не найдя подходящего слова, он провел ладонью по собственной правой щеке.
- Что? А, это-то… - Басов потер вытатуированный крестик. – Ну, могу рассказать.
Он замолчал, видимо, обдумывая, с чего начать рассказ.
- Рос я, значит, в самых нормальных условиях. Родители, учителя, дружки, девочки… но вот тянуло ребенка к технике. Учился-учился, работал-работал, и как-то пришла ко мне мысль. Вот сильно станет лаять какой-нибудь чувак, у которого со счета пропадет пять баксов? Врядли. А чем десять тысяч отличаются от одного? А для меня это уже пятьдесят тысяч долларов. И работал помаленьку, имел все, чего желал. Подрос, отселился, а там уж совсем творил что хотел. Как-то внезапно черепа нагрянули. А там… ну, в общем, куча пакетов от чипсов, бутылок, банок всяких, чашек от кофе и два мешка денег, полноценных зеленых баксов. А на вершине – на кровати – я. За лэпчиком и о чем-то думаю. Ну, что поделаешь, не научили ребенка вовремя скромности. Покачали головами, погундели, но в милицию не пошли. Но где-то как-то кто-то знакомому болтнул. В общем, через недельку у меня просто дверь открылась плашмя. Забрали меня с почестями. Вынесли ногами вперед на руках. Только упаковки и не хватало. Как водится, посадили меня в комнатку со столиком, сел напротив представительный такой весь из себя человечек. Про законы говорил, про наказания, про мораль с воспитанием. Но общий смысл один был. Огребу я за свои «злые деяния» по полной. Если я не. А дальше поперло такое, от чего я прямо там уржался. Спросил дядя, мой ли ник Крыся, сказал, что работа моя нравится. И предложил послужить Отечеству. Не, я сразу предупредил, что ниче не умею. Только с компом обниматься. Сказал дядя, что первое время буду делать то же самое, что и раньше, но ко времени и к месту. А они меня пока научат. Счета даже не тронули. У меня до сих пор лимонов пять завалялось. Сделал я себе студию с таким компом, что все давятся. Половину всего состояния грохнул. И стал по заказу правительства счета чистить, коллег вычислять. А попутно меня гоняли по спортзалам, полигонам, клубам. Научили опрокидывать жлоба вдвое больше меня, кирпичи там ломать, стрелять, водить научили. Зачем? Молчат. А потом дошло. Когда меня знакомиться с этой компашкой повели. Оказывается, у них пару месяцев назад спеца по средствам связи прибили. И понадобился новый. А тут я влетел. Блин, я-то думал, буду сидеть в кабинете, кнопки давить. А меня в самое пекло решили! Я тогда психанул. Вылетел так, что думали – больше не увидят. А я пошел в салон. И там попросил мастера сделать мне такую штуку. И пошел спокойненько. А веришь – нет, он меня бережет. Шесть лет в отряде и ни одной серьезной раны. Да уж, всему научили, а вот говорить – нет. – Крыся улыбнулся, но как-то натянуто. Андрей обратил внимание, что тот совсем не двигается, а руки медленно переползают к поясу. Смирнов непонимающе посмотрел на друга. Дальше все опять замедлилось, демонстрируя оператору все детали сцены. Выхватив из-за пояса два пистолета – собственный и трофейный – Крыся молниеносно развернулся к кромке леса. Как раз чтобы поймать на мушку Лену. Ствол ее «игла» уперся в лоб прапорщику. Сержант тоже выглядела не очень. Исцарапанное осколками лицо, порванная куртка, красные неизвестно от чего глаза.
Повисла пауза, потом Басов нервно улыбнулся:
- Пат, Наталья Васильевна.
- Прапорщик Басов, опустите оружие. – Как и всегда, когда Скворцова говорила серьезно, сейчас голос стал тихим и спокойным.
- А по отчеству ты меня уже не помнишь? – Его волнение выдала струйка крови, быстро протянувшаяся от ноздри к подбородку.
- Это приказ старшего по званию. Опустите оружие.
Звук взводимого курка.
- Что, не долго синице летать с орлами? Гореть надо, а не тлеть.
Андрей сидел, не зная, что делать. Хотелось прекратить этот фарс, но мешало стойкое предчувствие, что, вмешавшись, он получит по пуле от обоих.
Секунды текли. Кровь по шее и груди текла под майку. Три курка одновременно поползли назад.
- А нука прекратить!
Возле Смирнова стоял полковник.
- Чего задумали! Совсем без командования с ума посходили!
Неуверенно Лена опустила оружие, за ней и Владимир. Но только два пистолета снова скользнули за пояс, на челюсть Крыси обрушился кулак Скворцовой. Тот упал на землю, сплюнул кровью, помотал головой:
- Я тебя тоже люблю, солнышко.
- Кретин.
- Сержант! Разведать противоположный берег. Прапорщик, доложите обстановку.
- О… - Басов потер челюсть, пошевелил, разминая. – Бать, можешь верить, обстановка – полная задница.
Пока Лена бегала по левому берегу, Громов присел рядом:
- Послушай, мой дорогой друг, есть такая пословица: «Даже если тебя съели, еще остается два выхода». Выколупаемся.
- Я с тобой, батя.
Вова поднялся на ноги, опираясь на поданную руку.
- Эй, братья навек! – крикнула им Лена. – Тут совсем недавно кто-то был! И много! Мы ползем как улитки! Шевелиться надо!
И снова идти.
За речкой лес был не таким густым, и не норовил подцепить за ноги корнями. Но у Андрея в глазах от усталости уже рябило. После всех физических упражнений, нервных потрясений и моральных испытаний хотелось упасть в траву и заснуть. А Володя сдавал на глазах. Через пару часов из уголка рта потекла кровь.
А Громов и Скворцова про него словно забыли. Шли, как ни в чем не бывало, не замедляя шага, когда хакеру становилось хуже. О чем-то тихо переговаривались, поглядывая в сторону Андрея. Еще через час Смирнов уже поддерживал хакера под руку, через два, превозмогая все, что можно, почти тащил на себе. Потом ему помог полковник, взяв Крысю под вторую руку. Ноги безвольно волочились по земле.
Солнце пошло на запад, а Андрей уже мало что соображал, когда Лена вдруг остановилась, присела на колено, сделала предупреждающий жест рукой и кивнула вперед.
Громов взял бинокль и стал вглядываться, обшаривая деревья внимательным взглядом. А Андрей и без бинокля вскоре увидел человеческие фигуры мелькающие между деревьями.
- Я отсюда легко их достану.
- Погоди. На них российская форма.
Лена горько усмехнулась, посмотрела на Виктора:
- На нас тоже.
Громов фыркнул, встал в полный рост и помахал людям рукой.
Один из незнакомцев тоже приветственно поднял руку.
Андрей сидел в траве рядом с Володей и рассматривал подошедших солдат. На настоящих военных они походили чуть-чуть больше, чем те, с кем отправлялся в путь он сам.
Командир «Кондора 3», Василий Строгов был высоким, полноватым человеком с черными волосами, зелеными глазами, лет тридцати пяти на вид. А еще потрясающе обаятельным и убедительным, этакий бес-искуситель в глазах оператора: «Приветствую, господа, какие проблемы?»
«Какие мы тебе господа? Мы – максимум – граждане, и то не факт» - Смирнов покосился на Громова.
- Простите, нам надо к дороге. – Лена прервала обмен любезностями. – Не проводите?
- Ох… - опешил Строгов. – Вы уверены? На дороге сейчас… жарковато, так скажем. Да и раненый с вами. Далеко не уйдете.
Он странно подчеркнул последнее предложение, и до Андрея дошло, какое вокруг висит напряжение.
- А у нас тут недалеко лагерь. Пойдемте. Там и поговорим обо всем.
В это время Крыся притянул Смирнова за грудки и зашептал:
- Если я отключусь, следи за сумкой. Не верь никому. Ни тем, ни другим.
Вдруг оператор получил сильный хлопок по спине. Он повернулся и вздрогнул. Там стоял, опираясь на прямую палку, рыжебородый солдат с двумя роскошными пистолетами на поясе.
- Привет. Пойдемте, покажу вам палатку, - улыбка солдата застряла в зубах у всех четверых.
Андрей сидел у раскладушки с Крысей, порой подавал кружку воды. Тому вроде стало немного лучше.
Лена и полковник куда-то ушли со Строговым. Володя оглянулся на вход, на брезентовый потолок. Заглянул в глаза Смирнову и заговорил:
- А хочешь, я тебе расскажу, во что ты вляпался? Чтоб все честно было.
- Хочу. Только объясни сначала, почему на этой войне я кое-кого не видел.
- А, бородатых ребят-то? Так о том и базар. В том дело, что чеченская компания этажом выше. А тут так, грызня. Ты Холодную Войну в школе проходил?
- Проходил. Только она кончилась.
Добавлено в [mergetime]1087053223[/mergetime]:
- Кончилась. Только, зная человеческую натуру, можно сказать, что не воевать он не может. Теперь с тем же энтузиазмом русские и американцы таскают секретные чертежи и красные кнопки от Апокалипсиса сами у себя. И себе же продают. Понимаешь? Здесь все это происходит потому, что кто-то не может жить без шпионских игр. Кстати, можешь считать, что нам почти поставили мат. Этот Строгов нас в доме не прижал, теперь решил, что если на нас рыкнуть как следует, то мы все сами отдадим.
Смирнов задумался.
- А если действительно отдать?
- Ага, иди, отдай. Тебя потом домой доставят, такси вызовут, у подъезда руку пожмут. И, уж конечно, не оставят в овраге с дырочкой между глазок, которые всю эту грязищу видели. Ты пойми, нас любят пока есть за что любить.
Оператор замер. Он был ошарашен. Выветривалась детская фантазия о собственном бессмертии.
Долгий взаимный взгляд в глаза был прерван появлением Скворцовой и Громова.
- Ну, как прошла дипломатическая битва? – оживился Крыся.
- Насыщенно. – Огрызнулся полковник. – Строгов обещал, если за минуту мы не вынесем ему диск, зайти сюда и порвать на сувениры.
- И вообще был очень мил, - вставила Лена.
- Иначе и не скажешь, - согласился Виктор.
- Я бы валила отсюда.
- А Вову ты куда денешь? На себе понесешь или тут оставишь?
- Ребят… - Крыся оскалился. – Я понимаю, что вам маразматик – не советчик, но, может, мы подождем тут минуту, а потом посмотрим, у кого сувениры будут красивее?
Ответом стало молчание.
А через минуту они пришли. Втроем. Сам Строгов, охромевший боец с двумя пистолетами и еще один незнакомый.
- Отдайте, - без церемоний сказал Виктор.
- А иначе? – Лена молниеносным движением вытащила свои «Иглы», за ней последовали все остальные. Повисла пауза.
- Может, все еще можно решить миром? – наконец огорченно спросил Строгов.
В ответ – молчание.
Крыся приподнялся на раскладушке, снял с пояса полковника не востребованный пистолет. От напряжения из уголка рта опять протянулась струйка крови. Держась за того же полковника, с трудом поднялся на ноги. Затравленно глядя по сторонам, поднял руку с оружием.
Андрей ждал, направив пистолет на хромого.
Наконец грянул первый выстрел. Неизвестно, кто стрелял. Но только этого и ждал оператор. С удовольствием он всадил пулю в горло так недавно появившемуся врагу.
Медленно тело стало заваливаться, пистолеты полетели на пол. Второй подручный сделал выстрел и тоже стал падать с двумя дырками в груди. Сам Строгов два раза выстрелил Громову в ноги. Лена точным выстрелом выбила из его руки ствол. Рука при этом стала кровавыми лохмотьями.
Все продолжалось секунды две.
Смирнов оглядел палатку. Двое помощников Строгова лежали мертвыми, сам он сидел на коленях, рыча от боли и зажимая разорванную руку. Лена и Андрей были невредимы, Громов сидел на раскладушке, держа на мушке Виктора и осматривая пробитые колени, а Басов…
- Нет…
Ноги были нелепо раскинуты, голова покоилась на раскладушке, остекленевшие глаза смотрели в потолок. По простыне начинал растекаться алый круг.
Андрей не заплакал. Не получилось.
Просто присел рядом и заглянул в мертвое лицо. Пуля вошла в щеку, прямо в татуировку, и вышла из затылка. Покачав головой, Смирнов протянул руку и закрыл другу глаза. Было безумно жаль человека, который тут, в общем-то, как и Андрей, был лишним. Потом рука сползла на грудь, туда, где больше не билось сердце. Щелкнула, разрываясь, цепочка. В руке оператора остались два стальных медальона.
- Что делаешь?! – прорычала Лена.
- Забираю с собой имя. – Он повернулся, и взгляд заставил Скворцову отшатнуться. – Тебе что-то не нравится? – Поднялся на ноги, закидывая на плечо сумку Володи.
- Сюда сейчас все сбегутся! Валим! Бать, ты как? Идти сможешь?
- Не. Не хочется сегодня. – Громов не повернул головы, все время глядя не Строгова. – Я лучше тут… посижу.
Сержант тем временем боевым ножом разрезала стену палатки, выходящую к лесу.
- Шевелись! – она за руку выволокла Смирнова наружу.
Усталости больше не было. Она мгновенно испарилась, ушла, выветрилась… бросила. Оператор чувствовал, что сможет бежать до вечера, ночью, а потом еще утром, пока не упадет замертво.
Мышцы не чувствовали никакой боли. Летящие навстречу ветки били и царапали уже не так больно, хотя и оставляли почему-то алые полосы на лице и руках. С носа свалились очки.
«Зачем они мне?».
Хруст лопающейся линзы, и оправа вминается в грязь.
Справа журчала та самая речка, слева лес стоял стеной, сзади был разъяренный враг, а впереди – сплошная неизвестность.
Бег по лесу продолжался до самой темноты. Наконец на небольшой полянке у воды Лена остановилась. Ноги у Смирнова подогнулись, и он упал, привалившись к дереву спиной. Тяжело дыша, Скворцова опустилась рядом. Несколько минут, обои молчали. Потом Лена вдруг невесело улыбнулась:
- А знаешь, Андрюша, как мы сегодня будем спать?
- Чего? – не понял оператор.
- Ну, понимаешь, грелок у нас больше нет, а костерок развести можно, только если захотелось пулю в лоб. Так что придется, дорогой мой друг, греть друг друга собой.
- Ну и что?
Было все равно. Андрей откинулся на теплую кору и закрыл глаза.
Больше он уже ничего не говорил. Даже когда почувствовал, что на шее смыкаются теплые объятия. Только тоже обнял Лену за плечи.
- Спи спокойно, Андрюша. Если что, я почую.
В ответ Смирнов притянул ее ближе к себе, вдохнул запах волос. Было тепло.
Он не видел, не знал, что лен улыбнулась. Положив голову оператору на плечо она тихо сказала:
- Что же ты делаешь, Андрюша?.. Ведь со мной ты никогда не будешь счастлив.
Он не ответил. Вскоре
Скворцова тихо засопела во сне. Андрей еще некоторое время слушал, а потом веки опустились сами.
Засыпая, Андрей уже и не ожидал ничего иного, кроме как найти себя сидящим на льду.
«Какой-то он сегодня особенно холодный - подумал оператор. - Вот интересно, как можно думать во сне?»
На плечо легко легла знакомая рука.
- Ну, и что же ты надумал, Андрей? Увидел что-нибудь в театре, что я здесь устроила? Мне очень интересно. – На ее лице играла загадочная полуулыбка. Рука была теплой. Не хотелось, чтоб копия Лены ее убирала.
- Да, думаю, понял, но не уверен, что правильно.
- А ты дерзай. Пришло время вопросов и ответов.
- Даже не знаю, с чего начать, - Смирнов так и не повернулся, хотя был уверен, что видит каждое движение собеседницы, стоящей у него за спиной.
- А что ближе всего? С того и начинай. – Улыбка стала шире.
- Ладно.
Андрей накрыл мягкую руку у себя на плече своей. Нежно провел по ней кончиками пальцев и…
Сбросил.
- У тебя руки холодные. Холоднее льда, - тихо-тихо, почти шепотом.
- Молодец. Один-ноль в твою пользу, - она покидала косу из руки в руку.
- Почему я вижу ее лицо? – спросил Андрей.
- Ты хочешь ее видеть. Страстно хочешь. Хотел еще до того, как увидел впервые. Как романтично создать себе идеал. Как неромантично, когда находишь его, а сказать нечего. Твой ход.
Смирнов повернул голову туда, где недавно видел картину битвы.
Девушка уже не нападала на всех. Ее доспехи оказались крепкими, но не вечными.
На правой руке из-под щитка на локте лилась кровь. Рука безвольно висела, но пальцы на рукояти ледяного меча не разжимались. Левой рукой она зажимала рану. Алые капли не долетали до земли, в полете обращаясь кристаллами льда, а кристаллы распадались ледяной пылью.
Шаг за шагом Девушка отходила, стараясь не подпустить к себе ощетинившийся копьями строй.
- Она так несчастна. Что она с собой сделала? Это мучение надо прекратить.
- Так сразу? – подняла брови незнакомка с косой.
- Хотя бы попытаться.
Андрей встал на ноги и потянул меч из ножен. Он такой теплый. Его должно хватить.
В полу приседе, он стал неторопливо подходить к девушке сзади. Кончик меча касался льда, оставляя в нем глубокую борозду.
Незнакомка с косой сидела на ледяной глыбе и смотрела «спектакль» с лицом благодарного зрителя.
Когда на очередном шаге Девушка наткнулась спиной на чью-то грудь, она не вздрогнула от неожиданности и страха, просто остановилась и медленно-медленно повернула голову к Андрею, затравленно посмотрела в глаза. «Что же ты? Добивай меня!».
Некоторое время двое просто стояли смотрели друг на друга. За эти секунды в глазах Девушки пролетели безразличие, страх, злоба, непонимание и растерянность. «Кто ты?».
Андрей двинулся вперед и без колебаний обнял лед, обжегший тело. Левой рукой он обнимал ее за плечи. Меч в вытянутой правой стоял между ней и Ледяными. Он закрыл глаза и приник щекой к ледяному наплечнику. Заговорил тихо, но был уверен, что его услышат:
- Она моя. Не ваша.
Когда оператор открыл глаза, ни рыцарей, ни меча не было.
- Я не хочу смотреть на твое лицо, – Андрей смотрел в ее глаза, разглядывая их, любуясь, хоть они и были чужими, незнакомыми. – Я люблю тебя.
Девушка вздрогнула всем телом и застонала. Смирнов коснулся ее закованной в лед правой руки и поцеловал ворот, закрывающий шею. И пальцы на ледяной рукояти разжались, оставив на ней кусок перчатки и обрывок кожи.
Меч медленно-медленно полетел к полу, а Андрей уже снова был во власти видений.
Незнакомый парень в очках и с камерой на плече.
Звук лопастей вертолета.
Боль от того, что для спасения незнакомого человека приходится убить собственного подчиненного.
Переход через ущелье, и его донельзя нелепые поглядывания.
Ловушка в траве, и искренний страх, не за кого-то, за него.
Паническое бегство из дома, где она только что убила почти что ребенка.
И всегда. Всегда! Злоба. Бесконечная злоба на себя и окружающий мир.
Последнее видение было самым ярким и реалистичным.
Вот они. Спят, обнявшись. А над ними – женская фигура, небрежно опирающаяся на косу.
Ледяной меч достиг пола, и все потонуло, умерло в жалобном, тонком звоне клинка, разбивающегося на тысячи осколков.
Дверь - нa зaмок, рот - нa зaпор.
Ливень кaмней смыл нaш позор.
Мы видим дни черных полос,
Боже, хрaни в нaс нaшу злость!
Двое людей были чужими в этом лесу, лишними. Темными пятнами их тела выделялись на берега фоне. Во всяком случае, так казалось Андрею. День близился к полудню. Погода успела смениться несколько раз, и сейчас лил все усиливающийся дождь. Смирнов и Басов промокли насквозь. Растяжек больше не было, как и тропинки, но Владимир все равно шел, пригибаясь и постоянно оглядываясь по сторонам. Андрей старался не отставать, не выпускал оружия из рук. По сравнению с ним Крыся производил шума, как мышь, бегущая по толстому ковру.
Впереди раздалось тихое журчание. Это была тоненькая, но чистая и быстрая речка. Скорее ручеек, но пройди по ней километра три, и увидишь могучую реку.
Тут было решено ненадолго остановиться и подождать, не появятся ли Лена или Виктор. Место для этого было хорошим. Видно все на полкилометра вниз и вверх по течению.
Не сговариваясь, оба сразу присели на берег и стали промывать покрасневшие и отекшие глаза на второй раз. Ледяная вода больно кусала руки, но глаза наконец перестало противно пощипывать.
Потом Володя сел прямо на землю и поднял майку. На груди расползлись три огромных синяка. Поцокав языком, он перевел взгляд на оператора.
- Нехило, да?
Смирнов молча разглядывал лицо хакера. Взгляд опять зацепился за татуировку на щеке, и Андрей решился спросить:
- Скажи, а откуда у тебя… - Не найдя подходящего слова, он провел ладонью по собственной правой щеке.
- Что? А, это-то… - Басов потер вытатуированный крестик. – Ну, могу рассказать.
Он замолчал, видимо, обдумывая, с чего начать рассказ.
- Рос я, значит, в самых нормальных условиях. Родители, учителя, дружки, девочки… но вот тянуло ребенка к технике. Учился-учился, работал-работал, и как-то пришла ко мне мысль. Вот сильно станет лаять какой-нибудь чувак, у которого со счета пропадет пять баксов? Врядли. А чем десять тысяч отличаются от одного? А для меня это уже пятьдесят тысяч долларов. И работал помаленьку, имел все, чего желал. Подрос, отселился, а там уж совсем творил что хотел. Как-то внезапно черепа нагрянули. А там… ну, в общем, куча пакетов от чипсов, бутылок, банок всяких, чашек от кофе и два мешка денег, полноценных зеленых баксов. А на вершине – на кровати – я. За лэпчиком и о чем-то думаю. Ну, что поделаешь, не научили ребенка вовремя скромности. Покачали головами, погундели, но в милицию не пошли. Но где-то как-то кто-то знакомому болтнул. В общем, через недельку у меня просто дверь открылась плашмя. Забрали меня с почестями. Вынесли ногами вперед на руках. Только упаковки и не хватало. Как водится, посадили меня в комнатку со столиком, сел напротив представительный такой весь из себя человечек. Про законы говорил, про наказания, про мораль с воспитанием. Но общий смысл один был. Огребу я за свои «злые деяния» по полной. Если я не. А дальше поперло такое, от чего я прямо там уржался. Спросил дядя, мой ли ник Крыся, сказал, что работа моя нравится. И предложил послужить Отечеству. Не, я сразу предупредил, что ниче не умею. Только с компом обниматься. Сказал дядя, что первое время буду делать то же самое, что и раньше, но ко времени и к месту. А они меня пока научат. Счета даже не тронули. У меня до сих пор лимонов пять завалялось. Сделал я себе студию с таким компом, что все давятся. Половину всего состояния грохнул. И стал по заказу правительства счета чистить, коллег вычислять. А попутно меня гоняли по спортзалам, полигонам, клубам. Научили опрокидывать жлоба вдвое больше меня, кирпичи там ломать, стрелять, водить научили. Зачем? Молчат. А потом дошло. Когда меня знакомиться с этой компашкой повели. Оказывается, у них пару месяцев назад спеца по средствам связи прибили. И понадобился новый. А тут я влетел. Блин, я-то думал, буду сидеть в кабинете, кнопки давить. А меня в самое пекло решили! Я тогда психанул. Вылетел так, что думали – больше не увидят. А я пошел в салон. И там попросил мастера сделать мне такую штуку. И пошел спокойненько. А веришь – нет, он меня бережет. Шесть лет в отряде и ни одной серьезной раны. Да уж, всему научили, а вот говорить – нет. – Крыся улыбнулся, но как-то натянуто. Андрей обратил внимание, что тот совсем не двигается, а руки медленно переползают к поясу. Смирнов непонимающе посмотрел на друга. Дальше все опять замедлилось, демонстрируя оператору все детали сцены. Выхватив из-за пояса два пистолета – собственный и трофейный – Крыся молниеносно развернулся к кромке леса. Как раз чтобы поймать на мушку Лену. Ствол ее «игла» уперся в лоб прапорщику. Сержант тоже выглядела не очень. Исцарапанное осколками лицо, порванная куртка, красные неизвестно от чего глаза.
Повисла пауза, потом Басов нервно улыбнулся:
- Пат, Наталья Васильевна.
- Прапорщик Басов, опустите оружие. – Как и всегда, когда Скворцова говорила серьезно, сейчас голос стал тихим и спокойным.
- А по отчеству ты меня уже не помнишь? – Его волнение выдала струйка крови, быстро протянувшаяся от ноздри к подбородку.
- Это приказ старшего по званию. Опустите оружие.
Звук взводимого курка.
- Что, не долго синице летать с орлами? Гореть надо, а не тлеть.
Андрей сидел, не зная, что делать. Хотелось прекратить этот фарс, но мешало стойкое предчувствие, что, вмешавшись, он получит по пуле от обоих.
Секунды текли. Кровь по шее и груди текла под майку. Три курка одновременно поползли назад.
- А нука прекратить!
Возле Смирнова стоял полковник.
- Чего задумали! Совсем без командования с ума посходили!
Неуверенно Лена опустила оружие, за ней и Владимир. Но только два пистолета снова скользнули за пояс, на челюсть Крыси обрушился кулак Скворцовой. Тот упал на землю, сплюнул кровью, помотал головой:
- Я тебя тоже люблю, солнышко.
- Кретин.
- Сержант! Разведать противоположный берег. Прапорщик, доложите обстановку.
- О… - Басов потер челюсть, пошевелил, разминая. – Бать, можешь верить, обстановка – полная задница.
Пока Лена бегала по левому берегу, Громов присел рядом:
- Послушай, мой дорогой друг, есть такая пословица: «Даже если тебя съели, еще остается два выхода». Выколупаемся.
- Я с тобой, батя.
Вова поднялся на ноги, опираясь на поданную руку.
- Эй, братья навек! – крикнула им Лена. – Тут совсем недавно кто-то был! И много! Мы ползем как улитки! Шевелиться надо!
И снова идти.
За речкой лес был не таким густым, и не норовил подцепить за ноги корнями. Но у Андрея в глазах от усталости уже рябило. После всех физических упражнений, нервных потрясений и моральных испытаний хотелось упасть в траву и заснуть. А Володя сдавал на глазах. Через пару часов из уголка рта потекла кровь.
А Громов и Скворцова про него словно забыли. Шли, как ни в чем не бывало, не замедляя шага, когда хакеру становилось хуже. О чем-то тихо переговаривались, поглядывая в сторону Андрея. Еще через час Смирнов уже поддерживал хакера под руку, через два, превозмогая все, что можно, почти тащил на себе. Потом ему помог полковник, взяв Крысю под вторую руку. Ноги безвольно волочились по земле.
Солнце пошло на запад, а Андрей уже мало что соображал, когда Лена вдруг остановилась, присела на колено, сделала предупреждающий жест рукой и кивнула вперед.
Громов взял бинокль и стал вглядываться, обшаривая деревья внимательным взглядом. А Андрей и без бинокля вскоре увидел человеческие фигуры мелькающие между деревьями.
- Я отсюда легко их достану.
- Погоди. На них российская форма.
Лена горько усмехнулась, посмотрела на Виктора:
- На нас тоже.
Громов фыркнул, встал в полный рост и помахал людям рукой.
Один из незнакомцев тоже приветственно поднял руку.
Андрей сидел в траве рядом с Володей и рассматривал подошедших солдат. На настоящих военных они походили чуть-чуть больше, чем те, с кем отправлялся в путь он сам.
Командир «Кондора 3», Василий Строгов был высоким, полноватым человеком с черными волосами, зелеными глазами, лет тридцати пяти на вид. А еще потрясающе обаятельным и убедительным, этакий бес-искуситель в глазах оператора: «Приветствую, господа, какие проблемы?»
«Какие мы тебе господа? Мы – максимум – граждане, и то не факт» - Смирнов покосился на Громова.
- Простите, нам надо к дороге. – Лена прервала обмен любезностями. – Не проводите?
- Ох… - опешил Строгов. – Вы уверены? На дороге сейчас… жарковато, так скажем. Да и раненый с вами. Далеко не уйдете.
Он странно подчеркнул последнее предложение, и до Андрея дошло, какое вокруг висит напряжение.
- А у нас тут недалеко лагерь. Пойдемте. Там и поговорим обо всем.
В это время Крыся притянул Смирнова за грудки и зашептал:
- Если я отключусь, следи за сумкой. Не верь никому. Ни тем, ни другим.
Вдруг оператор получил сильный хлопок по спине. Он повернулся и вздрогнул. Там стоял, опираясь на прямую палку, рыжебородый солдат с двумя роскошными пистолетами на поясе.
- Привет. Пойдемте, покажу вам палатку, - улыбка солдата застряла в зубах у всех четверых.
Андрей сидел у раскладушки с Крысей, порой подавал кружку воды. Тому вроде стало немного лучше.
Лена и полковник куда-то ушли со Строговым. Володя оглянулся на вход, на брезентовый потолок. Заглянул в глаза Смирнову и заговорил:
- А хочешь, я тебе расскажу, во что ты вляпался? Чтоб все честно было.
- Хочу. Только объясни сначала, почему на этой войне я кое-кого не видел.
- А, бородатых ребят-то? Так о том и базар. В том дело, что чеченская компания этажом выше. А тут так, грызня. Ты Холодную Войну в школе проходил?
- Проходил. Только она кончилась.
Добавлено в [mergetime]1087053223[/mergetime]:
- Кончилась. Только, зная человеческую натуру, можно сказать, что не воевать он не может. Теперь с тем же энтузиазмом русские и американцы таскают секретные чертежи и красные кнопки от Апокалипсиса сами у себя. И себе же продают. Понимаешь? Здесь все это происходит потому, что кто-то не может жить без шпионских игр. Кстати, можешь считать, что нам почти поставили мат. Этот Строгов нас в доме не прижал, теперь решил, что если на нас рыкнуть как следует, то мы все сами отдадим.
Смирнов задумался.
- А если действительно отдать?
- Ага, иди, отдай. Тебя потом домой доставят, такси вызовут, у подъезда руку пожмут. И, уж конечно, не оставят в овраге с дырочкой между глазок, которые всю эту грязищу видели. Ты пойми, нас любят пока есть за что любить.
Оператор замер. Он был ошарашен. Выветривалась детская фантазия о собственном бессмертии.
Долгий взаимный взгляд в глаза был прерван появлением Скворцовой и Громова.
- Ну, как прошла дипломатическая битва? – оживился Крыся.
- Насыщенно. – Огрызнулся полковник. – Строгов обещал, если за минуту мы не вынесем ему диск, зайти сюда и порвать на сувениры.
- И вообще был очень мил, - вставила Лена.
- Иначе и не скажешь, - согласился Виктор.
- Я бы валила отсюда.
- А Вову ты куда денешь? На себе понесешь или тут оставишь?
- Ребят… - Крыся оскалился. – Я понимаю, что вам маразматик – не советчик, но, может, мы подождем тут минуту, а потом посмотрим, у кого сувениры будут красивее?
Ответом стало молчание.
А через минуту они пришли. Втроем. Сам Строгов, охромевший боец с двумя пистолетами и еще один незнакомый.
- Отдайте, - без церемоний сказал Виктор.
- А иначе? – Лена молниеносным движением вытащила свои «Иглы», за ней последовали все остальные. Повисла пауза.
- Может, все еще можно решить миром? – наконец огорченно спросил Строгов.
В ответ – молчание.
Крыся приподнялся на раскладушке, снял с пояса полковника не востребованный пистолет. От напряжения из уголка рта опять протянулась струйка крови. Держась за того же полковника, с трудом поднялся на ноги. Затравленно глядя по сторонам, поднял руку с оружием.
Андрей ждал, направив пистолет на хромого.
Наконец грянул первый выстрел. Неизвестно, кто стрелял. Но только этого и ждал оператор. С удовольствием он всадил пулю в горло так недавно появившемуся врагу.
Медленно тело стало заваливаться, пистолеты полетели на пол. Второй подручный сделал выстрел и тоже стал падать с двумя дырками в груди. Сам Строгов два раза выстрелил Громову в ноги. Лена точным выстрелом выбила из его руки ствол. Рука при этом стала кровавыми лохмотьями.
Все продолжалось секунды две.
Смирнов оглядел палатку. Двое помощников Строгова лежали мертвыми, сам он сидел на коленях, рыча от боли и зажимая разорванную руку. Лена и Андрей были невредимы, Громов сидел на раскладушке, держа на мушке Виктора и осматривая пробитые колени, а Басов…
- Нет…
Ноги были нелепо раскинуты, голова покоилась на раскладушке, остекленевшие глаза смотрели в потолок. По простыне начинал растекаться алый круг.
Андрей не заплакал. Не получилось.
Просто присел рядом и заглянул в мертвое лицо. Пуля вошла в щеку, прямо в татуировку, и вышла из затылка. Покачав головой, Смирнов протянул руку и закрыл другу глаза. Было безумно жаль человека, который тут, в общем-то, как и Андрей, был лишним. Потом рука сползла на грудь, туда, где больше не билось сердце. Щелкнула, разрываясь, цепочка. В руке оператора остались два стальных медальона.
- Что делаешь?! – прорычала Лена.
- Забираю с собой имя. – Он повернулся, и взгляд заставил Скворцову отшатнуться. – Тебе что-то не нравится? – Поднялся на ноги, закидывая на плечо сумку Володи.
- Сюда сейчас все сбегутся! Валим! Бать, ты как? Идти сможешь?
- Не. Не хочется сегодня. – Громов не повернул головы, все время глядя не Строгова. – Я лучше тут… посижу.
Сержант тем временем боевым ножом разрезала стену палатки, выходящую к лесу.
- Шевелись! – она за руку выволокла Смирнова наружу.
Усталости больше не было. Она мгновенно испарилась, ушла, выветрилась… бросила. Оператор чувствовал, что сможет бежать до вечера, ночью, а потом еще утром, пока не упадет замертво.
Мышцы не чувствовали никакой боли. Летящие навстречу ветки били и царапали уже не так больно, хотя и оставляли почему-то алые полосы на лице и руках. С носа свалились очки.
«Зачем они мне?».
Хруст лопающейся линзы, и оправа вминается в грязь.
Справа журчала та самая речка, слева лес стоял стеной, сзади был разъяренный враг, а впереди – сплошная неизвестность.
Бег по лесу продолжался до самой темноты. Наконец на небольшой полянке у воды Лена остановилась. Ноги у Смирнова подогнулись, и он упал, привалившись к дереву спиной. Тяжело дыша, Скворцова опустилась рядом. Несколько минут, обои молчали. Потом Лена вдруг невесело улыбнулась:
- А знаешь, Андрюша, как мы сегодня будем спать?
- Чего? – не понял оператор.
- Ну, понимаешь, грелок у нас больше нет, а костерок развести можно, только если захотелось пулю в лоб. Так что придется, дорогой мой друг, греть друг друга собой.
- Ну и что?
Было все равно. Андрей откинулся на теплую кору и закрыл глаза.
Больше он уже ничего не говорил. Даже когда почувствовал, что на шее смыкаются теплые объятия. Только тоже обнял Лену за плечи.
- Спи спокойно, Андрюша. Если что, я почую.
В ответ Смирнов притянул ее ближе к себе, вдохнул запах волос. Было тепло.
Он не видел, не знал, что лен улыбнулась. Положив голову оператору на плечо она тихо сказала:
- Что же ты делаешь, Андрюша?.. Ведь со мной ты никогда не будешь счастлив.
Он не ответил. Вскоре
Скворцова тихо засопела во сне. Андрей еще некоторое время слушал, а потом веки опустились сами.
Засыпая, Андрей уже и не ожидал ничего иного, кроме как найти себя сидящим на льду.
«Какой-то он сегодня особенно холодный - подумал оператор. - Вот интересно, как можно думать во сне?»
На плечо легко легла знакомая рука.
- Ну, и что же ты надумал, Андрей? Увидел что-нибудь в театре, что я здесь устроила? Мне очень интересно. – На ее лице играла загадочная полуулыбка. Рука была теплой. Не хотелось, чтоб копия Лены ее убирала.
- Да, думаю, понял, но не уверен, что правильно.
- А ты дерзай. Пришло время вопросов и ответов.
- Даже не знаю, с чего начать, - Смирнов так и не повернулся, хотя был уверен, что видит каждое движение собеседницы, стоящей у него за спиной.
- А что ближе всего? С того и начинай. – Улыбка стала шире.
- Ладно.
Андрей накрыл мягкую руку у себя на плече своей. Нежно провел по ней кончиками пальцев и…
Сбросил.
- У тебя руки холодные. Холоднее льда, - тихо-тихо, почти шепотом.
- Молодец. Один-ноль в твою пользу, - она покидала косу из руки в руку.
- Почему я вижу ее лицо? – спросил Андрей.
- Ты хочешь ее видеть. Страстно хочешь. Хотел еще до того, как увидел впервые. Как романтично создать себе идеал. Как неромантично, когда находишь его, а сказать нечего. Твой ход.
Смирнов повернул голову туда, где недавно видел картину битвы.
Девушка уже не нападала на всех. Ее доспехи оказались крепкими, но не вечными.
На правой руке из-под щитка на локте лилась кровь. Рука безвольно висела, но пальцы на рукояти ледяного меча не разжимались. Левой рукой она зажимала рану. Алые капли не долетали до земли, в полете обращаясь кристаллами льда, а кристаллы распадались ледяной пылью.
Шаг за шагом Девушка отходила, стараясь не подпустить к себе ощетинившийся копьями строй.
- Она так несчастна. Что она с собой сделала? Это мучение надо прекратить.
- Так сразу? – подняла брови незнакомка с косой.
- Хотя бы попытаться.
Андрей встал на ноги и потянул меч из ножен. Он такой теплый. Его должно хватить.
В полу приседе, он стал неторопливо подходить к девушке сзади. Кончик меча касался льда, оставляя в нем глубокую борозду.
Незнакомка с косой сидела на ледяной глыбе и смотрела «спектакль» с лицом благодарного зрителя.
Когда на очередном шаге Девушка наткнулась спиной на чью-то грудь, она не вздрогнула от неожиданности и страха, просто остановилась и медленно-медленно повернула голову к Андрею, затравленно посмотрела в глаза. «Что же ты? Добивай меня!».
Некоторое время двое просто стояли смотрели друг на друга. За эти секунды в глазах Девушки пролетели безразличие, страх, злоба, непонимание и растерянность. «Кто ты?».
Андрей двинулся вперед и без колебаний обнял лед, обжегший тело. Левой рукой он обнимал ее за плечи. Меч в вытянутой правой стоял между ней и Ледяными. Он закрыл глаза и приник щекой к ледяному наплечнику. Заговорил тихо, но был уверен, что его услышат:
- Она моя. Не ваша.
Когда оператор открыл глаза, ни рыцарей, ни меча не было.
- Я не хочу смотреть на твое лицо, – Андрей смотрел в ее глаза, разглядывая их, любуясь, хоть они и были чужими, незнакомыми. – Я люблю тебя.
Девушка вздрогнула всем телом и застонала. Смирнов коснулся ее закованной в лед правой руки и поцеловал ворот, закрывающий шею. И пальцы на ледяной рукояти разжались, оставив на ней кусок перчатки и обрывок кожи.
Меч медленно-медленно полетел к полу, а Андрей уже снова был во власти видений.
Незнакомый парень в очках и с камерой на плече.
Звук лопастей вертолета.
Боль от того, что для спасения незнакомого человека приходится убить собственного подчиненного.
Переход через ущелье, и его донельзя нелепые поглядывания.
Ловушка в траве, и искренний страх, не за кого-то, за него.
Паническое бегство из дома, где она только что убила почти что ребенка.
И всегда. Всегда! Злоба. Бесконечная злоба на себя и окружающий мир.
Последнее видение было самым ярким и реалистичным.
Вот они. Спят, обнявшись. А над ними – женская фигура, небрежно опирающаяся на косу.
Ледяной меч достиг пола, и все потонуло, умерло в жалобном, тонком звоне клинка, разбивающегося на тысячи осколков.
Реальность вернулась. Не здороваясь, она нагло развалилась вокруг, занимая собой все.
- Давай, вставай! Скорее! Скорее! – Лена трясла его за грудки, почти крича в лицо, - Нас догнали!
Андрей вскочил, стремительно просыпаясь, помотал головой.
Скворцова тем временем второпях ставила на тропинке растяжку.
- Ноги в руки, и дуем! До дороги километра два. Должны добраться!
Смирнов снова бежал. Бежал, думая о своем сне. Наверное, в снах каждый совершает то, о чем мечтает. Но оператор был уверен, что все, что снилось в последние дни – правда, что обычный человек во сне смог увидеть чужое прошлое, чужие мысли. Удивление и неверие утратили свой смысл.
Смирнов на бегу поглядывал на Лену. На лице ее было ожесточение: «Вы все умрете, но я дойду»
Из раздумий Андрея вырвал взрыв сзади. Видимо, кто-то нашел растяжку Лены.
- Ходу! Ходу!!!
Что-то разорвало толстую ветку неподалеку.
- Снайперы! – Скворцова перекинула оператору автомат и сняла с плеча винтовку. – Петляй! Беги, не оглядываясь!
С этими словами сержант развернулась, опускаясь на колено. Она сидела, пригибаясь к самой земле. Ожидала, пока кто-нибудь покажется. Вокруг Андрея свистели пули, срезая ветки, сбивая листья, пробивая стволы.
Смирнов бежал, что было сил. Но вдруг очень захотелось обернуться. Чтобы убедиться, что все в порядке. Андрей повернул голову.
Лена, держась за грудь, заваливалась на бок.
В душе что-то надломилось. Уши наполнил звук ледяного клинка, разбивающегося, умирающего. Автомат в руках нагрелся, обжигая руки. Из горла рвался не то боевой клич, не то вопль отчаяния. За спиной его незнакомка в черном высоко подняла над головой косу.
Автомат ожил, выплевывая раскаленный металл. Пули косили лес напротив. Смирнов ясно видел, как за деревьями засуетились темные фигурки, несколько упали.
Чего Андрей не смог предугадать, так это удара в затылок. Очевидно, прикладом.
Прохладная земля ударила в лицо. Перед глазами была пара армейских сапог. Голоса шли откуда-то издалека:
- Это еще кто?
- Да вроде, русские. Смотри, а тут еще и форма наша.
- Ладно, берем обоих, а там-м-м-м…
Голос улетел прочь, сознание утонуло во тьме.
Очки валялись рядом, наполовину вмерзшие в лед.
Вокруг была тишина и спокойствие. Незнакомка с косой баюкала голову оператора у себя на коленях. Равнина была пуста, никого рядом, никто не мешал жить.
Говорить не хотелось, вставать - тоже.
Глаза… ее глаза, на самом деле оказавшиеся холодными и безразличными.
Губы Андрея шевельнулись:
- Это все?..
- Все.
Свинцовые веки подниматься не хотели. Но пришлось заставить.
Белый потолок с трещиной, сиротливая лампочка без люстры.
Голова болела, но все было приглушено. Приглушенная реальность. Наверное, обезболивающие.
Справа послышался доброжелательный мужской голос:
- Очнулись. Мы волновались. Мы искали вас. Где вы были?
- Не помню, - соврал Андрей.
- Смотрите. Рассказать выгодно для вас.
Смирнов застонал, с трудом формулируя то, что хочет сказать:
- Где девушка?
- Мне жаль.
Андрей глубоко вдохнул, чтоб хоть как-то сдержать себя:
- Полковник Виктор Строгов – ублюдок – старался меня убить.
- Вы уверены? Это серьезное обвинение. Я Виктор Строгов.
Смирнов повернул голову и посмотрел на собеседника. Седоусый вояка лет шестидесяти.
- Вот черт. Выходит, ничего не было?
- Наверное, - не нашелся настоящий Строгов.
- Простите, пожалуйста. Не могли бы вы оставить меня?
Оставшись один, Андрей кинулся к сумке Басова, висящей на спинке стула.
Его собственная одежда, лэптоп, портмоне с дисками… и все. Винчестера не было.
В кармане куртки нашлась кассета.
По щекам текли слезы. Пальцы впились в пластмассу, и она хрустнула. Нет, не судьба Андрею Смирнову разбогатеть, продав богатому частному каналу подробную запись гибели двух десятков человек.
В груди образовалась сосущая пустота, в глазах стояло два лица. Два лица, с которыми придется прощаться навсегда.
«Ну, раз ничего не было, будем прощаться…»
Добавлено в [mergetime]1087133343[/mergetime]:
Эпилог 1
Пламень жизни
Мерный шум мотора. Внизу плыли леса и горы, вверху - облака.
Андрей сидел, прислонившись головой к стеклу, и тупо смотрел на открывающиеся картины. Христенко только поприветствовал уже бывшего, как оказалось, оператора, и с тех пор молчал. Смирнов за это был ему благодарен. Кипелов пел, будто желал вырваться из колонок и подробно объяснить всем, о чем поет:
Что завтра будет - неизвестно,
Хотя нетрудно предсказать,
О, нам нечего терять.
Какая жизнь - такие песни.
А жизнь нелепа и смешна,
Дальше - тишина,
Не объехать и не убежать.
- Хочешь спрайтику? – Василий не повернул головы, но протянул зеленую баночку. - Только не говори, что не чувствуешь вкуса – это банально.
Молча Андрей принял банку, долго смотрел на нее. Потом открыл и сделал пару глотков. Ничего. Та же химическая дрянь, что и всегда.
Да, да, да, все сказано,
Да, да, давным-давно,
Да, да, да, все связано
Самым древним и хитрым узлом.
- Ну, изменился? Вижу, изменился. Это нормально.
- У тебя есть тесемка или цепочка? – ушел от ответа Смирнов.
- Было где-то… - пилот пошарил в матерчатом кармане на двери, - ах, вот. Девушка подарила. Клялась в чем-то, а с фронта не дождалась. Зато счастлива. Забирай себе.
Да, да, да, все здорово,
Да, да, гори огнем,
Да, да, мы тоже золото,
Мы сверкаем, пока не умрем.
Андрей вытащил из пары медальонов обрывок цепочки. Вдев новую, тонкую серебряную, повесил на шею.
Другая кровь, другие раны,
Совсем другие времена,
Иные имена.
И, словно щепкой в океане,
Нами тешатся шторма,
А ночь короче дня,
Свет достанет нас даже со дна.
- Не твоя? – Догадался Христенко, - Зачем?
- Чтоб случайно не забыть, что в этом мире ценно.
Слишком скучно быть бессмертным -
Те же лица день за днем,
Те же умные ответы
На вопрос "Зачем живем?".
На скамеечке возле аэропорта сидел человек. Человек, для которого только что кончилась страшная сказка.
Удивительно, как может поменять мышление то, чего на самом деле не было. Теперь он думал, куда податься. На работу было больше не нужно. Домой не хотелось – там холодно и одиноко.
Зато он теперь понял того мужа и отца. Он уверен. Утром его разбудит жена. Весь день будут доставать непоседливые дети. Но он уверен. Уверен в том, что так и будет. Завтра, и послезавтра, через неделю и через год. Вот что важно человеку, уверенность в завтрашнем дне. Уверенность в том, что завтра наступит. И что в этом завтра можно будет сделать что-то лучше, чем сейчас. Сказать жене ласковое слово, сводить куда-нибудь детей, накормить всех ужином, вынести мусор в конце концов, только чтоб услышать: «Милый, какой ты у меня молодец». Вот из таких мелочей состоит жизнь. Они не цель жизни, но средства.
Андрей это понял. Летать с орлами, сжигать себя, клясться и жертвовать стоит. Но лишь один раз. Чтобы понять, что не в этом жизнь.
Рука сама достала телефон и набрала номер:
- Алло… Света? Это я.
Добавлено в [mergetime]1087133370[/mergetime]:
Эпилог 2
Пепел бесконечности
Два месяца спустя.
На эти встречи каждый приносил с собой оружие. Но не у каждого хватало духу его зарядить. Встречи не имели и постоянного места. Важны были лишь два сиденья и плоскость.
Ботинки с изящными металлическими пластинами на носках неслышно шагали по пыльному паласу. Гостиница явно многого не могла себе позволить. Обшарпанные обои, старые двери, заклеенные изолентой стекла… тараканник.
Зеленые глаза бегали, постоянно анализируя обстановку в то время, как тело было расслаблено и спокойно.
«113», «315», «318», «319».
- Вот и пришли.
Деревянная дверь от легкого толчка со скрипом открылась.
Гость еще постоял на пороге, потом поглубже вдохнул и шагнул в душный полумрак триста девятнадцатого номера.
Комната была освещена тоненькими лучиками, пробивающимися сквозь рваные малиновые шторы. Жужжала одинокая муха. На застеленной кровати лежал открытый чемодан. В нем в специальных углублениях покоилась разобранная винтовка «R93». Рядом были пустые углубления для пистолета и обоймы к нему. Гость присел на корточки и провел пальцем по дну углубления, потом выпрямился и скинул на пол дорогой черный плащ.
Левой рукой достав из кобуры собственный «Макаров», осторожно пошел в сторону кухни.
«Странно. Есть кухня и ванная. Наверное, гостиница должна была стать одной из лучших в городе. Видать, не судьба»
Кухня тоже была погружена в полумрак. Задернутые занавески удерживала прищепка. Гость остановился на пороге и стал вглядываться в тень, скрывавшую часть стола и стены.
Женский голос из тени заставил вздрогнуть:
- В чем дело, приятель? Оробел? Ничего, маленький. Сейчас мы поговорим, и ты пойдешь менять памперсы.
Звук взводимого курка. Из тени показался ствол «Игла», направленный в грудь гостя.
- Я в раздумьях. Не пристрелит ли меня радушная хозяйка прямо на пороге… – На лице заиграла улыбка.
- А тебе ведь этого хотелось бы. Ну, не борись со своими желаниями. – Ствол качнулся.
Имена на встречах тоже отменялись. Были только гость и хозяин.
Гость сел на табуретку и невозмутимо выполнил ритуал: положил пистолет на середину стола стволом к себе и рукоятью налево. Хозяйка повторила жест. Таким образом взять легче оружие оппонента, чем свое. Потому-то никто и не заряжает. Для гостя это сейчас было чистой формальностью, ибо правая рука развороченная пулей того же пистолета, что сейчас лег на стол, так и не смогла больше держать оружие.
- Поговорим о деле?
- О каком из них? – ответила вопросом на вопрос хозяйка.
- О моем.
- Миленький, ты хотел сказать, о деле нашего общего президента, у которого буквально сперли черный чемоданчик?
- И его тоже. Так получилось, что я делал твою работу, а ты – мою. Открой секрет, какого черта ты стала стрелять по собственным снайперам? – Гость поднял брови.
- С нами был телевизионщик. И он снимал. И пленку кто-нибудь внимательно пересмотрел бы. Скажи лучше, как твой элитный отряд отдал хард полузабитым остаткам моего?
- Но это же был твой отряд. Зачем тебе был нужен диск?
- Он был моей уверенностью, что я буду жить. По крайней мере, тот день… Ты ведь пришел меня убить?
- Вовсе нет. Зачем пускать в расход такой великолепный цирк на колесах, как ты?
- Осторожнее. Иначе я сейчас очень обижусь.
Снова звук взводимого курка из темноты.
- Оппа… - гость опешил. – А ты тут зачем?
- Вернуть тебе одну вещь.
Рука из тени положила на стол жесткий диск в пластиковой коробке.
- Спасибо. – Гость вглядывался в темноту, о чем-то думая.
- Почему я еще жива?
- Ну что же ты, хозяйка, наивная-то такая? – оживился он. - Отряд надо восстанавливать. Те люди слишком привыкли к своим местам и стали распродавать секреты любимой Родины. Нужны новые, лучше. Новые расточки появляются не в песке, а среди пепла от сожженного леса. Я понятно изъясняюсь?
- Совершенно. В точку попал, приятель… - последовала пауза, - Я – пепел.
Игорь Принцев 2004-06-13
В тексте использованы песни групп «Ария», «Маврик», «Мастер».
- Давай, вставай! Скорее! Скорее! – Лена трясла его за грудки, почти крича в лицо, - Нас догнали!
Андрей вскочил, стремительно просыпаясь, помотал головой.
Скворцова тем временем второпях ставила на тропинке растяжку.
- Ноги в руки, и дуем! До дороги километра два. Должны добраться!
Смирнов снова бежал. Бежал, думая о своем сне. Наверное, в снах каждый совершает то, о чем мечтает. Но оператор был уверен, что все, что снилось в последние дни – правда, что обычный человек во сне смог увидеть чужое прошлое, чужие мысли. Удивление и неверие утратили свой смысл.
Смирнов на бегу поглядывал на Лену. На лице ее было ожесточение: «Вы все умрете, но я дойду»
Из раздумий Андрея вырвал взрыв сзади. Видимо, кто-то нашел растяжку Лены.
- Ходу! Ходу!!!
Что-то разорвало толстую ветку неподалеку.
- Снайперы! – Скворцова перекинула оператору автомат и сняла с плеча винтовку. – Петляй! Беги, не оглядываясь!
С этими словами сержант развернулась, опускаясь на колено. Она сидела, пригибаясь к самой земле. Ожидала, пока кто-нибудь покажется. Вокруг Андрея свистели пули, срезая ветки, сбивая листья, пробивая стволы.
Смирнов бежал, что было сил. Но вдруг очень захотелось обернуться. Чтобы убедиться, что все в порядке. Андрей повернул голову.
Лена, держась за грудь, заваливалась на бок.
В душе что-то надломилось. Уши наполнил звук ледяного клинка, разбивающегося, умирающего. Автомат в руках нагрелся, обжигая руки. Из горла рвался не то боевой клич, не то вопль отчаяния. За спиной его незнакомка в черном высоко подняла над головой косу.
Автомат ожил, выплевывая раскаленный металл. Пули косили лес напротив. Смирнов ясно видел, как за деревьями засуетились темные фигурки, несколько упали.
Чего Андрей не смог предугадать, так это удара в затылок. Очевидно, прикладом.
Прохладная земля ударила в лицо. Перед глазами была пара армейских сапог. Голоса шли откуда-то издалека:
- Это еще кто?
- Да вроде, русские. Смотри, а тут еще и форма наша.
- Ладно, берем обоих, а там-м-м-м…
Голос улетел прочь, сознание утонуло во тьме.
Очки валялись рядом, наполовину вмерзшие в лед.
Вокруг была тишина и спокойствие. Незнакомка с косой баюкала голову оператора у себя на коленях. Равнина была пуста, никого рядом, никто не мешал жить.
Говорить не хотелось, вставать - тоже.
Глаза… ее глаза, на самом деле оказавшиеся холодными и безразличными.
Губы Андрея шевельнулись:
- Это все?..
- Все.
Свинцовые веки подниматься не хотели. Но пришлось заставить.
Белый потолок с трещиной, сиротливая лампочка без люстры.
Голова болела, но все было приглушено. Приглушенная реальность. Наверное, обезболивающие.
Справа послышался доброжелательный мужской голос:
- Очнулись. Мы волновались. Мы искали вас. Где вы были?
- Не помню, - соврал Андрей.
- Смотрите. Рассказать выгодно для вас.
Смирнов застонал, с трудом формулируя то, что хочет сказать:
- Где девушка?
- Мне жаль.
Андрей глубоко вдохнул, чтоб хоть как-то сдержать себя:
- Полковник Виктор Строгов – ублюдок – старался меня убить.
- Вы уверены? Это серьезное обвинение. Я Виктор Строгов.
Смирнов повернул голову и посмотрел на собеседника. Седоусый вояка лет шестидесяти.
- Вот черт. Выходит, ничего не было?
- Наверное, - не нашелся настоящий Строгов.
- Простите, пожалуйста. Не могли бы вы оставить меня?
Оставшись один, Андрей кинулся к сумке Басова, висящей на спинке стула.
Его собственная одежда, лэптоп, портмоне с дисками… и все. Винчестера не было.
В кармане куртки нашлась кассета.
По щекам текли слезы. Пальцы впились в пластмассу, и она хрустнула. Нет, не судьба Андрею Смирнову разбогатеть, продав богатому частному каналу подробную запись гибели двух десятков человек.
В груди образовалась сосущая пустота, в глазах стояло два лица. Два лица, с которыми придется прощаться навсегда.
«Ну, раз ничего не было, будем прощаться…»
Добавлено в [mergetime]1087133343[/mergetime]:
Эпилог 1
Пламень жизни
Мерный шум мотора. Внизу плыли леса и горы, вверху - облака.
Андрей сидел, прислонившись головой к стеклу, и тупо смотрел на открывающиеся картины. Христенко только поприветствовал уже бывшего, как оказалось, оператора, и с тех пор молчал. Смирнов за это был ему благодарен. Кипелов пел, будто желал вырваться из колонок и подробно объяснить всем, о чем поет:
Что завтра будет - неизвестно,
Хотя нетрудно предсказать,
О, нам нечего терять.
Какая жизнь - такие песни.
А жизнь нелепа и смешна,
Дальше - тишина,
Не объехать и не убежать.
- Хочешь спрайтику? – Василий не повернул головы, но протянул зеленую баночку. - Только не говори, что не чувствуешь вкуса – это банально.
Молча Андрей принял банку, долго смотрел на нее. Потом открыл и сделал пару глотков. Ничего. Та же химическая дрянь, что и всегда.
Да, да, да, все сказано,
Да, да, давным-давно,
Да, да, да, все связано
Самым древним и хитрым узлом.
- Ну, изменился? Вижу, изменился. Это нормально.
- У тебя есть тесемка или цепочка? – ушел от ответа Смирнов.
- Было где-то… - пилот пошарил в матерчатом кармане на двери, - ах, вот. Девушка подарила. Клялась в чем-то, а с фронта не дождалась. Зато счастлива. Забирай себе.
Да, да, да, все здорово,
Да, да, гори огнем,
Да, да, мы тоже золото,
Мы сверкаем, пока не умрем.
Андрей вытащил из пары медальонов обрывок цепочки. Вдев новую, тонкую серебряную, повесил на шею.
Другая кровь, другие раны,
Совсем другие времена,
Иные имена.
И, словно щепкой в океане,
Нами тешатся шторма,
А ночь короче дня,
Свет достанет нас даже со дна.
- Не твоя? – Догадался Христенко, - Зачем?
- Чтоб случайно не забыть, что в этом мире ценно.
Слишком скучно быть бессмертным -
Те же лица день за днем,
Те же умные ответы
На вопрос "Зачем живем?".
На скамеечке возле аэропорта сидел человек. Человек, для которого только что кончилась страшная сказка.
Удивительно, как может поменять мышление то, чего на самом деле не было. Теперь он думал, куда податься. На работу было больше не нужно. Домой не хотелось – там холодно и одиноко.
Зато он теперь понял того мужа и отца. Он уверен. Утром его разбудит жена. Весь день будут доставать непоседливые дети. Но он уверен. Уверен в том, что так и будет. Завтра, и послезавтра, через неделю и через год. Вот что важно человеку, уверенность в завтрашнем дне. Уверенность в том, что завтра наступит. И что в этом завтра можно будет сделать что-то лучше, чем сейчас. Сказать жене ласковое слово, сводить куда-нибудь детей, накормить всех ужином, вынести мусор в конце концов, только чтоб услышать: «Милый, какой ты у меня молодец». Вот из таких мелочей состоит жизнь. Они не цель жизни, но средства.
Андрей это понял. Летать с орлами, сжигать себя, клясться и жертвовать стоит. Но лишь один раз. Чтобы понять, что не в этом жизнь.
Рука сама достала телефон и набрала номер:
- Алло… Света? Это я.
Добавлено в [mergetime]1087133370[/mergetime]:
Эпилог 2
Пепел бесконечности
Два месяца спустя.
На эти встречи каждый приносил с собой оружие. Но не у каждого хватало духу его зарядить. Встречи не имели и постоянного места. Важны были лишь два сиденья и плоскость.
Ботинки с изящными металлическими пластинами на носках неслышно шагали по пыльному паласу. Гостиница явно многого не могла себе позволить. Обшарпанные обои, старые двери, заклеенные изолентой стекла… тараканник.
Зеленые глаза бегали, постоянно анализируя обстановку в то время, как тело было расслаблено и спокойно.
«113», «315», «318», «319».
- Вот и пришли.
Деревянная дверь от легкого толчка со скрипом открылась.
Гость еще постоял на пороге, потом поглубже вдохнул и шагнул в душный полумрак триста девятнадцатого номера.
Комната была освещена тоненькими лучиками, пробивающимися сквозь рваные малиновые шторы. Жужжала одинокая муха. На застеленной кровати лежал открытый чемодан. В нем в специальных углублениях покоилась разобранная винтовка «R93». Рядом были пустые углубления для пистолета и обоймы к нему. Гость присел на корточки и провел пальцем по дну углубления, потом выпрямился и скинул на пол дорогой черный плащ.
Левой рукой достав из кобуры собственный «Макаров», осторожно пошел в сторону кухни.
«Странно. Есть кухня и ванная. Наверное, гостиница должна была стать одной из лучших в городе. Видать, не судьба»
Кухня тоже была погружена в полумрак. Задернутые занавески удерживала прищепка. Гость остановился на пороге и стал вглядываться в тень, скрывавшую часть стола и стены.
Женский голос из тени заставил вздрогнуть:
- В чем дело, приятель? Оробел? Ничего, маленький. Сейчас мы поговорим, и ты пойдешь менять памперсы.
Звук взводимого курка. Из тени показался ствол «Игла», направленный в грудь гостя.
- Я в раздумьях. Не пристрелит ли меня радушная хозяйка прямо на пороге… – На лице заиграла улыбка.
- А тебе ведь этого хотелось бы. Ну, не борись со своими желаниями. – Ствол качнулся.
Имена на встречах тоже отменялись. Были только гость и хозяин.
Гость сел на табуретку и невозмутимо выполнил ритуал: положил пистолет на середину стола стволом к себе и рукоятью налево. Хозяйка повторила жест. Таким образом взять легче оружие оппонента, чем свое. Потому-то никто и не заряжает. Для гостя это сейчас было чистой формальностью, ибо правая рука развороченная пулей того же пистолета, что сейчас лег на стол, так и не смогла больше держать оружие.
- Поговорим о деле?
- О каком из них? – ответила вопросом на вопрос хозяйка.
- О моем.
- Миленький, ты хотел сказать, о деле нашего общего президента, у которого буквально сперли черный чемоданчик?
- И его тоже. Так получилось, что я делал твою работу, а ты – мою. Открой секрет, какого черта ты стала стрелять по собственным снайперам? – Гость поднял брови.
- С нами был телевизионщик. И он снимал. И пленку кто-нибудь внимательно пересмотрел бы. Скажи лучше, как твой элитный отряд отдал хард полузабитым остаткам моего?
- Но это же был твой отряд. Зачем тебе был нужен диск?
- Он был моей уверенностью, что я буду жить. По крайней мере, тот день… Ты ведь пришел меня убить?
- Вовсе нет. Зачем пускать в расход такой великолепный цирк на колесах, как ты?
- Осторожнее. Иначе я сейчас очень обижусь.
Снова звук взводимого курка из темноты.
- Оппа… - гость опешил. – А ты тут зачем?
- Вернуть тебе одну вещь.
Рука из тени положила на стол жесткий диск в пластиковой коробке.
- Спасибо. – Гость вглядывался в темноту, о чем-то думая.
- Почему я еще жива?
- Ну что же ты, хозяйка, наивная-то такая? – оживился он. - Отряд надо восстанавливать. Те люди слишком привыкли к своим местам и стали распродавать секреты любимой Родины. Нужны новые, лучше. Новые расточки появляются не в песке, а среди пепла от сожженного леса. Я понятно изъясняюсь?
- Совершенно. В точку попал, приятель… - последовала пауза, - Я – пепел.
Игорь Принцев 2004-06-13
В тексте использованы песни групп «Ария», «Маврик», «Мастер».
Я повторю ещё раз - у тебя дар.И не дай ему пропасть.
Оценка - 10 из 10.Или...500% из 100...Ты молодец.Мне,лично,понравилось очень.ОЧЕНЬ.
Оценка - 10 из 10.Или...500% из 100...Ты молодец.Мне,лично,понравилось очень.ОЧЕНЬ.
Талант. Если сказать ещё что-то то получиться, что я подлизываюсь, так что затыкаюсь. 
Это облегченная версия форума. Для просмотра полной версии с графическим дизайном и картинками, с возможностью создавать темы и писать ответы, пожалуйста, нажмите сюда.