Панды.

Шум дороги властвовал в пустой квартирке. Приглушенный танцующей пылью свет лился через открытое окно, заполнив все вокруг городским запахом. Внезапно скрип ключей в замке стальной двери раздался на лестничной клетке. Несколько поворотов и замок открыт. Вскоре в квартирку зашла красивая девушка. На голове у нее был венок из цветов и трав. Они немного завяли за время прогулки, но если бы их напитали чистой сияющей водой, то они обязательно бы ожили.
Квартирка была просторной, большую ее часть занимала всевозможная техника от самых маленьких радиоприемников и трех сотовых телефонов до двух холодильников. Все это шумело и гудело, но громче всего был шум машинных двигателей с улицы.
Нездорово кашлянув, девушка, срывающимся на бег шагом поспешила на кухню. Телевизор был включен на ОРТ, но шла очередная реклама пива. Тут зазвонил один из сотовых, но она, не обращая внимания на мелодию из «Бумера», налила себе стакан воды. Глаза у нее увлажнились, но в современности многие могли бы понять терзающий ее недуг.
Проглотив таблетку и запив ее стаканом воды, девушка мешком опустилась на мягкий белый ковер на полу. Ее слабое дыхание не слышно было уже на расстояние метра. Лишь по легкой дрожи угадывалось ее состояние.
Интерьер квартирки был оформлен в серебристо-белой гамме, напоминая больничную бездушность. Техника же, стоящая повсюду, словно присосалась к своим местам пиявками. Единственно, что здесь еще казалось живым, это чахлый венок на белокурой голове, да кулон - серебристый полумесяц, устремивший свои острые концы к Небу.
Когда ее взгляд прояснился и восстановилось дыхание, она подняла глаза на экран телевизора. Там уже прошла вульгарная реклама, и теперь показывали репортаж про родившуюся в зоопарке молодую панду. Медвежонка кормила с бутылочки женщина в белом халате и хирургических перчатках. Все это выглядело несколько обыденно после первого репортажа о клонированной овце.
Белокурая девушка пошевелилась, чтобы сесть по-турецки. Так она еще больше стала похожа на одинокого ребенка-альбиноса.
Задетый локтем кипельно-белый столик зашатался, и апельсин скатился на пол. Он остановился у правой пятки девушки. Она еще некоторое время смотрела на него, но потом опять взглянула на маленькую панду на экране.
Неподвижная, она превратилась в статую, но продолжала смотреть еще не окаменевшими глазами на экран ТВ. Задумчивый взгляд ее голубых, как пьедестал бессмертия, глаз, был обращен внутрь.
«Вот и я теперь заперта внутри этих стен и механизмов, как апельсин в своей корке. Неужели она настолько приросла, что если ее отодрать, я буду также уязвима?.. – думала она, вконец каменея».
«Бумер» продолжал завывать. Небо еще более потускнело, что не приходилось сомневаться – Луны видно не будет. На улице не осталось красок кроме серых, а черные и без того, превратились в бездны.
С последним блеском звезды промелькнула последняя мысль белокурой, - «А что же было раньше?».
Шум, пибиканье, взрывы на шахтах и хаос атомов. Апельсин почернел изнутри. Стресс мчится на черном мотоцикле. В серебристо-белых комнатах сидят статуи, лиц их не разобрать…