Писать стихи и прозу я очень люблю, однако, делаю это искелючительно от руки - и если первые забивать проще, то на второе не всегда хватает времени и терпения. Посему выложить могу пока только самые короткие вещи. Есть у меня две грустные сказки...

Соловей

9это даже не совсем я - но Persephone "Nightingale's Lament"

В стародавние времена существовало где-то королевство, в котором всё было сделано из стекла. Стеклянными были дома необыкновенной красоты, шпили изящных башен, гордо устремлённых в бескрайнее небо, и роскошный дворец самого короля с множеством комнат, арок, переходов, замысловатой отделкой. Стеклянными были сердца мастеров, сработавших подобное великолепие, и мечты обитателей, их души, их надежды тоже были из стекла.
В том королевстве протекала река, весело и энергично неся свои кристально-чистые воды, а по берегам её росли чудесные деревья, заботливо прикрывавшие всё пышной зеленью. В тени их могучих ветвей, книзу по течению, жила маленькая, на первый взгляд ничем не примечательная птичка – соловей. Однако, песни её были, наверное, самым необыкновенным чудом во всём королевстве, и нередко, когда жарким летним днём она запевала одну из них, люди приходили, чтобы, спрятавшись от солнца у живительной прохлады, часами сидеть и заворожено слушать. Эта музыка звучала столь прекрасно, что, казалось, никогда не наскучит. А птица пела, даря миру всё новые и новые мелодии – пела о лёгком прохладном ветерке и тёплых солнечных лучах, прорезающих лес, об ароматных цветах, прекрасных закатах и восходах, хрустальные же воды беззаботной реки радостно вторили ей.
Случилось так, что о соловье прознал король. Естественно, и он захотел послушать, как поёт птица, узнать, так ли чудесны её песни. И вот, однажды королевские слуги явились к реке. Один из них обратился к соловью с такими словами:
« Его величество слышал много восторженных отзывов о твоём пении – он хочет оказать тебе честь, пригласив во дворец, спеть для него»
« Что ж, я с радостью приму приглашение» - ответила маленькая птичка.
Она расправила крылья и тот же час полетела ко дворцу.
Король принял соловья с большими почестями. Расположившись на удобном мягком ложе, он приготовился слушать – она запела только для него, и пела так, что скоро на глазах его выступили слёзы. Он был очарован, растроган до глубины души. Он ни во что не пожелал расстаться с чудесной птицей и приказал построить сверкающую стеклянную клетку, с той поры ставшую ей домом. Она продолжала петь, король и его подданные слушали, наслаждаясь этим дивным пением снова и снова, но никак не могли наслушаться, и сколько бы песен она ни спела – ненасытным людям было мало.
Время шло, голос соловья становился слабее, песни – печальнее. Она скучала по свободе, по родному дому у реки, по ветру под верным крылом, ей снились зелёная листва и ласковые солнечные лучи.
Всё когда-то кончается, и вот однажды пресыщенным людям надоела маленькая птичка. Они нашли себе новое развлечение, а её оставили умирать в стеклянной клетке. Там она и коротала дни, позабыв все надежды, в ожидании последнего вздоха, мыслями находясь в далёком беззаботном прошлом.
Но как-то раз маленькая девочка нашла клетку соловья. Девочка была худой и бледной и ни разу за свою короткую жизнь не произнесла ни слова. Она посмотрела на обессиленную птицу, смесь интереса и сострадания отразилась на томном детском личике. Она открыла клетку, но птица оказалась слишком слабой, чтобы расправить крылья навстречу долгожданной свободе. Тогда девочка бережно взяла соловья в руки и отнесла к реке. Там птица в последний раз увидела солнце, порадовалась его лучам, а после навсегда закрыла глаза. Но как только это случилось, девочка разрушила многолетнюю тишину дивной песней, какой давно не слышали в этих краях. Казалось, со смертью соловья часть её души досталась ребёнку, ибо она пела о необыкновенном горе, неземной тоске. Иногда её маленькое стеклянное сердце болело.
Так прошло много лет, девочка стала прекрасной женщиной. Она познала любовь – и слагала песни о счастье, наслаждении, лёгкие, точно самый чудесный сон.
Но потом она познала горе – и её сердце, сделанное из стекла, раскололось на тысячи маленьких сверкающих осколков.


Вторая будет попозже

...а вот и вторая

Фарфоровая Кукла


Один человек жил где-то в этом мире. У него был прекрасный уютный дом, куда он с огромным удовольствием возвращался каждый день после работы, и большая библиотека, полная самых разнообразных книг, каждая из которых была по-своему любимой. Он никогда не уставал читать и перечитывать все эти богатства, на целые часы порою погружаясь в любую из них, сидя в старом привычном кресле, когда окружающий мир будто переставал существовать.
Ночами этот человек мог подолгу любоваться луной и звёздами, мечтая, размышляя о том или другом.
Он слыл странноватым чудаком среди друзей и знакомых, им, бывало, удивлялись или восхищались, а иногда - осуждали, но он просто жил и был собой. Был доволен своими интересами и окружением, любил свой дом и свои книги.
Он умел чувствовать тонко как никто другой, душа его во власти романтики нежно трепетала от всего, что находила прекрасным. И всегда хотел от жизни чего-то большего нежели большинство людей. Может, поэтому случилось так, что, не смотря на всё, сердце его прежде не было пронзено стрелой Амура, да он и не торопил событий, пытаясь нарочно попасть под прицел. Он считал: всё придёт со временем, само собой, и не волновался по этому поводу, не искал любви, как иные люди.
А годы шли, и вот, все его друзья нашли свою вторую половинку, обзавелись семьями, некоторые даже детьми. Тот человек продолжал жить как жил прежде, пуская всё на самотёк. Знакомые всё с большим непониманием смотрели на него.
Но как-то раз, в самый обыкновенный из дней он возвращался домой с работы, как всегда, думая о своём. Взгляд его нечаянно скользнул в витрину первого попавшегося магазина и вдруг замер, встретившись с другим… Необычайно прекрасные, большие и глубокие зелёные глаза взирали на него оттуда. Чёрные волосы аккуратно обрамляли лицо, роскошной волной ниспадали на белые плечи, волшебно сочетаясь с бледной кожей. Черты лица были тонкими и изящными, нежные губы, должно быть, скрывали ряд аккуратных жемчужных зубов. То была фарфоровая кукла, прекрасная, как богиня, неземная в своём великолепии, пусть не настоящая девушка, но с первого взгляда пленившая его сердце.
Может, другой человек не бросил бы и взгляда в его сторону, но этот был покорён ею, и через какое-то время шагал домой, заботливо прижимая к груди заветную коробку и думая, как так могло получиться, что в неё поместилась вся его любовь без остатка, купленная в старой кукольной лавке.
Он посадил её на полку. Потом подумал и переместил на тумбочку около кровати – так она была ближе к своему воздыхателю.
Он засыпал и просыпался, неустанно любуясь ею, без надежды на спасение тонул в изумрудных озёрах глаз, каждое утро заботливо причёсывал локоны цвета воронова крыла, поправлял платье из серебристой парчи. Теперь даже некогда столь любимая библиотека оказалась забытой, книги пылились, скучая по своему хозяину.
Так и жил он наедине со своею любовью, самозабвенно упиваясь ею. Она в ответ лишь дарила свой прекрасный умиротворённый взгляд. Она не могла ничем ответить, но и не гнала прочь, ибо была всего лишь фарфоровой куклой.
Однако, время продолжало куда-то идти, унося всё в своём потоке. Унесло оно однажды и любовь, столь ярко пылавшую некогда, ведь трудно вечно любить ненастоящую девушку, не способную на какие-либо чувства вообще, и если Галатея не оживёт – Пигмалион однажды охладеет к ней. Милый сердцу образ однажды наскучил своим безмолвием, безучастностью и постоянством. Тогда с почётного места на тумбочке роковая красавица переместилась в стенной шкаф, а человек продолжал жить как жил, вернулся к своим книгам, лишь иногда вспоминая о паре необыкновенных зелёных глаз, теперь тихо взиравших на него сквозь щели в стене.
В один прекрасный день давний друг пригласил его в гости, вспомнить былые времена за чешкой чая. Он явился с радостью, без опоздания, и тут же был представлен другим знакомым и родственникам своего друга. В том числе загадочной юной леди с необыкновенно красивыми, большими и глубокими зелёными глазами. Чёрные волосы аккуратно обрамляли её лицо, ниспадали роскошной волной на белые плечи, волшебно сочетаясь с бледной кожей. Четы лица были тонкими и изящными, нежные губы, когда она улыбалась, обнажали ряд аккуратных жемчужных зубов.
Несомненно, это была Она. И он снова полюбил её, теперь такую живую и тёплую, смеющуюся или плачущую, абсолютно настоящую.
Но она не смогла оценить его чувств по достоинству. Ибо была всего лишь фарфоровой куклой.

когда книгу издашь - свисти!

Синяя Гусеница, я не пишу весёлых вещей. Пытвлся родить что-то юмористическое про троллей, но на это вдохновения не хватило. Уж такое я существо, что мрачнятина получается сильнее. И мне самой ближе, понятнее.

Как издам - пошлю всем по подписанному экземпляру=)
А пока стрясу с друга рукописный вариант (сколько можно мусолить?) и попробую забить чего ещё

Действительно грусные, но по-настоящему прекрасные сказки. Респект

Новенькое, пусть и с большими перерывами. набирать в основном некогда, пишу всё от руки... Но однажды выйдет сборник таких вот сказок=)

Забытая Богиня

Она была богиней.
Можно, конечно, добавить, что богиня эта – забытая, не имела ныне последователей, а все храмы, посвящённые ей, давно лежали в руинах. Их наверняка растащили по мелким камешкам любители запросто поживиться безо всякого уважения к ней, даже без единой мысли о ней. Уже очень давно – она сама не знала, сколько – никто в мире не произносил её имени. Не секрет, что боги живут и приобретают могущество за счёт своих последователей, тех, кто в них действительно верит – удивительно, как при таком порядке эта богиня была ещё жива. Но она не любила о таких вещах задумываться, предпочитая быть довольной тем фактом, что всё-таки жива, и коротала время в своём чертоге, втайне надеясь, что однажды кто-нибудь её вспомнит, обратится к ней, ища заступничества.
Однако, время шло, мир жил своей жизнью, а она так и оставалась совершенно забытой всеми и влачила жалкое существование на задворках мира. Надежда услышать чью-то молитву постепенно оставляла её, ещё чуть-чуть – и она окончательно смирится с мыслью о том, что скоро так или иначе уйдёт в небытие, ибо собственные силы, пусть их и хватает надолго, тоже не вечны. Порой казалось – она уже чувствует, как понемногу приходит слабость, будто червь, тихонько, но неимоверно подтачивая её сущность. Она осознавала, что в один прекрасный день придётся исчезнуть совсем, хотя, как любое живое существо, не могла себя заставить смириться с подобным.
Но однажды…
Да, именно так – она вдруг услышала зов, когда меньше всего этого ожидала.
…одинокий романтик глядел в окно своей жалкой хибары, распахивавшее бесконечные звёздные просторы пред его взором, наслаждаясь их необъятностью. Он всем сердцем желал потонуть в этом чёрном ночном небе, сплошь усеянном маленькими маячками-огоньками, ибо не видел для себя другой дороги.
Юноша был слаб телом и душой, но – как ей вначале показалось – прекрасен по-своему. Он искал понимания и заступничества, а в грёзах его царили светлые, возвышенные образы и мечты о чистой, вечной любви. Он давно отчаялся и не видел этого света в жизни, но втайне хранил надежду, а потому взывал в пустоту, мечтая когда-нибудь быть услышанным, не важно, кем, главное, чтобы это оказалось существо близкое, способное понять и ответить.
Миром правят неведомые силы, чьи помысли известны только им самим, но кто-то, наверное, захотел, чтобы именно эта забытая богиня обратила не него внимание. Она услышала, вняла и ответила, обрадованная тем, что наконец кто-то вспомнил о ней.
Той же ночью она явилась ему во сне. Богиня решила прийти такой, как она есть на самом деле, не придумывая специальный образ – однако, юноша узрел прекрасную белую деву, королеву самых сокровенных своих мечтаний, высокую и стройную, облачённую в нежные шелка, мягкими складками ниспадавшие до пола, с глазами, полными любви.
«Кто ты?» - спросил он, боясь даже предположить, каким будет ответ.
Но ответ оказался именно таким:
«Ты звал меня – и я пришла, я здесь, чтобы утешить тебя»
Он стоял и не знал, что сказать, не знал даже, что думать. А потом вдруг вместо этого повалился на её грудь и разрыдался, как ребёнок. Да он и был в действительности ребёнком, не умея быть кем-то ещё. Он открылся перед богиней, начал рассказывать ей обо всех своих горестях. Из глубин души всплывали такие потаённые печали и переживания, о каких до сей поры не знал никто из окружающих. Она была первой и она оценила оказанное ей доверие.
Богиня молча слушала и внимала горестям, поражаясь, сколько в мире зла и страданий, искренне жалея эту бедную душу. Он всем своим существом ей доверял, искал поддержки со стороны богини, и это привлекало её. Она хотела быть кому-то нужной, не забытой. Хотела, чтобы её почитали, пусть даже лишь один человек во всём мире будет воздавать ей хвалу – она уже что-то получит и будет жить.
Так продолжалось не одну ночь: она приходила и утешала бедного юношу, как могла. В лице забытой богини он обрёл свет, о котором так мечтал, и уже не знал сомнений, видя в ней лишь свой долгожданный идеал. Да, у неё были предшественницы, однако, все они не оправдывали ожиданий, на проверку оказываясь ничем не лучше обычных людей. Но ведь эта была – богиней.
И однажды он вопросил:
«Почему же ты не явишься ко мне во плоти и не разделишь счастье, что мы обрели вместе? Почему вместо этого продолжаешь травить мне сердце прекрасными снами? Приди, если сама хочешь воплотить их в жизнь»
Богиня к тому времени была достаточно впечатлена его печальным повествованием, чтобы сразу сказать:
«Да будет так, жди меня»
Наверное, она была слаба и устала от одиночества благодаря своему забвению, поэтому сама не заметила, как попала под чары простого смертного. Так или иначе, она тот же час подыскала себе подходящую оболочку из плоти, чтобы спуститься в мир, и очень скоро стояла на пороге его ветхого жилища.
Она постучала – никто не ответил. Дверь легко подалась и она оказалась внутри.
Юноша лежал на скромной постели, застланной одеялами. Он был худ и бледен.
«Ты наконец пришла, - промолвил он, - извини, что не открыл дверь. Сама видишь, я слаб и с каждым днём силы покидают меня. Неведомая болезнь поселилась в моём теле, думаю, конец мой близок»
«Может, я могу как-то помочь?» - спросила богиня.
«Только быть рядом и скрасить мои последние часы»
«О, ты меня недооцениваешь, - возразила она, - вот увидишь, пройдёт время – и у меня будет достаточно сил, чтобы исцелить твоё тело и душу»
«Нет, не надо, - стоял на своём юноша, - это ты недооцениваешь мои злоключения. Лучше помоги мне прожить эти дни безбедно. И, пожалуйста, подай вон тот стакан с водой»
«Но я же – богиня…»
Тем не менее, стакан она подала. А потом сделала ещё множество совершенно обыденных вещей. И так прошёл не один день, юноша стал чувствовать себя намного лучше. Он объяснил это тем, что болезнь приходит приступами, сейчас ему легче отчасти благодаря тому, что очередной из них схлынул, а отчасти – тому, что он окружён заботой и любовью. Однако, богиня всё ещё была слишком слаба, чтобы окончательно исцелить его, и сил у неё не прибавлялось. Она не получала от своего почитателя должной отдачи и даже продолжала терять их, чувствуя, что сама не дождётся помощи, отдав последнее, что осталось, ему.
И тогда она осознала, что была обманута этим смертным. Он не выполнил ни одной её просьбы, ссылаясь на то, что сам немощен, в то время как она продолжала дарить ему любовь. Поняв всё это, она ощутила себя уже не богиней, но обыкновенной идиоткой. Юноша, видимо, возомнил себя центром мироздания, упиваясь собственными страданиями. Потому и не позволяет никому помочь ему, исцелить. Он хочет, чтобы другие жили за него, не иначе, бескорыстно выполняя все капризы.
«Послушай, - сказала она однажды, - сколько сил я вложила в тебя просто так, не получив ничего взамен, я отдала тебе последние капли. Если бы и ты относился ко мне должным образом, вскоре я смогла бы навсегда избавить тебя от любых напастей. Но ты не послушал. Значит, и мне придётся уйти»
«Так давай уйдём вместе, - отвечал юноша, - я же люблю тебя, я есть у тебя, неужели этого недостаточно? Значит, ты меня не любишь?»
« Но я богиня, а боги живут вниманием своих последователей. Нам нужно почитание, без него мы погибаем. Я слабею, - продолжала она, - впрочем, и смертная не стала бы тратить на тебя время, ибо требуя чего-то от других, ты должен быть готов так же искренне считаться с ними, отдавать им то, что можешь и что им необходимо. Без этого не будет ничего.»
Он снова начал ссылаться на собственную слабость, однако, она не стала слушать, а просто ушла без оглядки с мыслью, что никогда не войдёт больше в этот дом. Однако, она не захотела возвращаться в свой чертог, не захотела больше быть богиней и зависеть от других. Она осталась в смертной оболочке и отправилась дальше в мир, искать счастья. Говорят – нашла, и по сей день живёт где-то, наслаждаясь обретённой наконец свободой.
Что же до юноши, то он так и продолжает коротать вечера, глядя в окно и взывая к звёздам. Может, ещё какая глупая богиня внемлет однажды его молитве…


Это, кстати, аллегория к реальным событиям.

Во первых это не сказки. А во вторых несколько сумбурное повествование. А последнее.. вообще без коментариев, дабы не обидеть автора.

Скорей это некие притчи... Мне понравилось, Жаи! Пиши, твори - видно, что ты любишь это дело и у тя есть способности.

Не боись, Каэрон, не обидишь - всем не угодишь.