НУ, вот.... это начало одного из моих произведений, отсюда кстати и мой ник)))) Если будете читать, то еще скину, поскольку понимаю, не все читают то, что большое по объему))))



Вихрь в далёком море - Я
волны бьются в берег - Я
гром прибоя - это Я
бык семи сражений - Я
бык утёса - это Я
капля росная - это Я
цветок прекрасный - это Я
вепрь могучий - это Я
Он в заливе - это Я
озеро в долине – Я
слово бога - это Я
пламя песни - это Я
возглавляю войско - Я
бог главы горящей - Я
главы гор сравняет
Кто ход луны исчислит Кто
место солнца знает Кто
стадо Темры кличет Кто
стадо Темры встретит Кто
песнопенье - это Кто
бог путей подземных Кто
ветра речь и речь копья - Я!

Гимн Амергина Глунгела
из "Книги захватов Ирландии",
Ирландия, 4 век нашей эры.


ПРОЛОГ

Среди вечно хмурых отрогов Туманных Гор свистят свирепые холодные ветра. Острые пики вершин ослепительно сияют ледяным блеском в солнечном свете. Они по-своему прекрасны, эти дикие горы, красотой опасной и мрачной, слишком чужой для земных существ, льнущих к теплой земле и зелёным травам. Но иногда одна из вершин, всего лишь раз в год, когда Солнце торжествует в своём полном великолепии, в священный день летнего солнцестояния Мидаёте, лишь в этот единственный день Гора Солнца озаряется неземным пламенем. Вся вершина полыхает невыносимо ярким блеском, и тот, кто вдруг кинет на неё взгляд, может ослепнуть. Но кто будет приближаться к Солнечной Горе, если поколениями окрестные племена помнили, что путь туда заказан простым смертным? Смерть и Ужас надежно охраняют тайны, а мстительные Боги неотвратимо карают немногих смельчаков за дерзость.
Но было сказано, что когда-нибудь, когда Тьма будет грозить накрыть весь мир черной пеленой злого безумия, только от смертных, тех самых смертных людей, которых и Мрак, и Свет считают всего лишь своими безвольными и жалкими игрушками, будет зависеть сама Жизнь для всего. Лишь тогда, в самый тяжкий час светлой надеждой придут те, кто пожертвуют собой и силой духа сравняются с богами.
И тогда все тайны Священной Горы раскроются перед ними. И Драгоценность, тысячелетия хранящаяся в затерянном храме, падёт в их сияющие Светом руки. Труден путь к Драгоценности. Десять испытаний предстоит преодолеть тем, кто избран. Смерть подстерегает на каждом шагу, и тот, кто вступил на Звёздную Тропу, ведущую к Храму Солнца, не сможет сойти с неё. Сама Судьба повлечет их к славе или смерти...
Драгоценность Храма Солнца, спящая тысячелетия, ждет своего часа.


ЧАСТЬ 1.

ВСТРЕЧИ
…Встретились асы
на Идавёль-поле, капища стали высокие строить,
сил не жалели, ковали сокровища…

…Солнце, друг месяца, правую руку до края небес
простирало к югу.
Солнце не ведало,
где его дом,
звезды не ведали,
где им сиять,
месяц не ведал мощи своей...

"Прорицания вёльвы", 5, 7.

ГЛАВА 1.
1.
Эбисс Мариэрд, Даркан, осень 674 года.

Прекрасны и льдисто-холодны воды Киринь-Илы в пурпурных красках печального заката. Солнце погружается в озёрные глубины, окрашивая прозрачную воду цветом крови, и кажется, будто сердце Арейи кровоточит от причинённых её земле страданий. Когда-то на берегу Киринь-Илы, смотрясь в её зеркальную гладь, стоял город, бывший настоящим сердцем Арейи, великолепная столица с сотнями беломраморных дворцов, с высившимися стройными колоннами и прекрасными изваяниями.
Всё это ушло, как дым от костра уходит в небо и исчезает от дуновения ветра с холодного Севера. 163 года минуло, как не возжигались огни перед алтарём Лиин-Ро, Светлого бога Солнца, шесть поколений человеческого рода ушло во Тьму Забвения, как наши девушки не плыли в неспешном хороводе под полной Луной во славу Астинаи, богини неба... Осталась только память, горькая память о свободе...
Моя страна носила гордое имя нашей прародительницы, первой королевы Арейи. Долгие века народ Арейи жил в мире, мы не были воинственным народом, земли наши процветали, и род Арейи не прерывался, став императорским. Наша империя просуществовала почти тысячу лет, прежде чем пала под натиском варварских племён дарка. Они пришли на нашу землю с севера и поработили мой народ, превратили его в рабов, поселились в наших городах, переняли нашу цивилизацию, но внутри, глубоко внутри, даже и по прошествии стольких лет господства, они оставались жестокими варварами, теперь развращенными легко полученными знаниями, роскошной жизнью, ленью и пороками. Они были сильны, но всё время ссорились из-за власти и богатств, а народ Арейи, МОЙ народ, вымирал, с каждым годом нас становилось всё меньше.
Всю свою долгую, очень долгую жизнь, жизнь колдуна, я мечтал принести свободу своему народу. Я жил долгом перед своими людьми и ненавистью к поработителям. В своё время я, носящий гордый титул Властителя арейев, наследника императорского рода Мариэрдов, тоже пытался бороться силовыми методами, но после того, как поднятое мною восстание захлебнулось в реках крови, я понял, что этот путь приносит слишком много зла… Я не мог видеть, как безжалостно убивают моих людей…
И когда я услышал легенду о Камне Власти, хранящемся в затерянном Храме Солнца, я понял, что этот артефакт может стать нашей свободой. Он подарил надежду моему сердцу, истерзанному угрызениями совести за бессмысленно погубленные в восстании человеческие жизни. Я понимал, что я, как и мой отец, как и мой дед, ничего не смогу сделать. Арейев осталось слишком мало, чтобы победить дарканцев оружием. Зато великая магия может помочь...
А Камень Власти оставался пока смутной легендой из древних времён. Со всей своей энергией я пустился на его поиски. Я объехал сотни храмов - хранилищ древних знаний, расспрашивая жрецов и вороша полуистлевшие пергаменты в их библиотеках. Словно в насмешку надо мной иногда мне попадались старые списки из "Книги Начал", переработанные версии легенды. "Камень Власти, Сердце угасшей звезды, Великая Сила Светил Небесных... спрятан в Храме Солнца где-то в горах. Тот, кто овладеет им, будет сильнее даже богов, и Светлых, и Тёмных..." Вот и всё.
Я искал Камень вот уже семнадцать лет. Где я только не побывал за эти годы, каких народов не перевидал, и на Севере, и на Юге, и на Востоке... Только Запад был закрыт, на Западе простирался Мировой Океан, свирепый и безжалостный. Еще ни один человек не переплывал его, и никто не знал, что находится за ним.
Постепенно и надежда отыскать Камень стала тускнеть. Я приходил в храм Лиин-Ро, светлого бога Солнца, дарканцы звали его Фрейром , испрашивая его совета, но он молчал. Я побывал в храме Астинаи, богини Неба, Праматери Всего Живого, которую северяне чтят под именем Фригг , но и она молчала. Светлым богам не было дела до моего отчаяния, до моего народа, гибнущего в неволе.
И тогда у меня мелькнула кощунственная мысль. Если Свет не хочет прислушиваться к моим мольбам, то, может, Тьма ответит мне?
Я изо всех сил гнал эту жуткую мысль, но она прочно поселилась в моем сознании. Именно с таких мыслей и приходят во Тьму. Опасно связываться с Мраком. Он коварен, стоит только протянуть ему руку, как сам не заметишь, что твоё сердце полно горькой Тьмы. Магия - это тоже опасно. Это смертельная пляска на краю пропасти. Это тонкая грань между Светом и Тьмой. Где ты находишься, зависит только от тебя.
Несведущие люди полагают, что существует две магии - черная и белая. Черная служит для зла, а белая для добра. Это неправда. Магия едина. Это твой собственный выбор, каким быть. Например, одним и тем заклинанием можно приподнять камень и или освободить течение ручья, или ударить им кого-либо по голове. Заклинание одно, но действия всё-таки разные. Одно - добро, другое, несомненно, зло. Так что же это за магия?
Я, как и большинство колдунов, пользовался магией, исходя из необходимости. Однако я никогда не убивал при помощи колдовства. Если приходилось, я защищался обычным оружием. Убивать магией нельзя. Это слишком легко. Это затягивает. Это и есть Тьма, а я не хотел впускать её в свой разум. Нет ничего страшнее безумного колдуна. Ничего.
Тем не менее, я решил принести жертвы Черному Богу. Если он поможет мне, я готов на всё.
Самым известным храмом бога Тьмы Локи было святилище в заповедных пещерах Гор-Соума. Мой народ не поклонялся богам Тьмы даже из страха, и имени у Бога Зла не было. Его Не Называли. А дарканцы боялись, но уважали Локи. Я как раз был поблизости от его храма и решил, что это знак судьбы. Я пришел к Гор-Соуму вечером, когда солнце почти село. Бриан, мой слуга из кельтов, тащил на верёвке черного барашка. Всё согласно ритуалу. Чтобы вызвать Локи, так его называют дарканцы, Локи - Черного Волка, нужна кровь. Глубокая пещера была сырой и холодной, длинный коридор выводил в полукруглый сводчатый зал, освещенный только несколькими факелами и огнём между передними лапами гигантского волка с оскаленной пастью. Он был вытесан из цельного куска черного базальта, а огонь вырывался из трещины в полу. Я невольно усмехнулся, хитрые жрецы любят использовать разные трюки для вящей славы своих богов. Этот огонь простые люди посчитают дыханием самого Локи, а на самом-то деле это всего лишь выходит горючий газ, который можно зажечь.
Сам храм был совершенно пуст, если не считать каменного идола. Жрецы предпочитали не находиться в нём лишний раз. Я велел Бриану ждать меня снаружи, и когда он вышел, я подобрал с пола каменный нож для жертвоприношений, такой древний, что от него отчетливо веяло холодом столетий.
Барашек словно почуял близкую гибель и задергался, жалобно блея. Но моя рука была тверда, одним взмахом я перерезал его горло и окропил его горячей кровью изваяние. Кровь зашипела в огне, и мне почудился в этом шипении тихий смешок.
-Локи, я, принц Эбисс Мариэрд, призываю тебя!- воскликнул я.
Из огня поднялся столб черного дыма, зловонный, словно дыхание недр вулкана. Он окутал каменного волка, и его слепые глаза ожили. Его пристальный взгляд остановился на мне, и каменная пасть скривилась в ироничной усмешке.
-Ну, вот ты и пришел ко мне, принц Неба,- пророкотал Локи.
-Да, Локи. Я пришел просить у тебя помощи,- ответил я, почтительно коснувшись сжатым кулаком середины лба.
-Знаю, знаю, - каменные глаза помертвели, и сбоку от статуи возник стройный мужчина, облокотившийся на лапу волка. Он был прекрасен, но эта красота была красотой абсолютного зла.
-Я знаю, чего ты хочешь, принц Эбисс, - повторил Локи, - в конце концов, ко мне никто не приходит просто так, все чего-то требуют... Ты возжелал найти Камень Власти, не для себя, а ради благородной цели, чтобы освободить свой народ. Что ж, это воистину похвально... - И ты поможешь мне отыскать Камень? - недоверчиво спросил я.
-А то как же!- усмехнулся Локи. - Если ты примешь Тьму. Ты ведь знаешь условия Договора?
-Знаю. Я на всё согласен, лишь бы помочь своим людям.
-Что ж, тогда не будем тянуть время. Принеси мне Клятву Крови.
Я приставил лезвие каменного ножа к своей ладони и с силой резанул собственную плоть. В то же мгновение точно такой же надрез появился и на правой ладони бога Тьмы, только кровь его была черной, как смола с отчетливыми сполохами пламени.
-Я, принц Эбисс, наследник императоров Мариэрдов, сын Властителя Тэрвила Мариэрда, кровью и плотью своей клянусь служить Мраку. Мое тело, моя кровь, мои кости, моя душа - перед тобой, Черный Волк Багровой Бездны.
Произнеся эти слова, я протянул вперёд окровавленную руку, подтверждая клятву, и Локи быстро прижал свою ладонь к моей. Наша кровь перемешалась, и мою руку обожгло сперва ледяным холодом, а затем я почувствовал, как по всем моим жилам покатилась огненная волна. Темное Пламя Бездны вошло в мою кровь. И Тьма накрыла мой разум.

* * *

-Господин! Господин мой!- испуганно восклицал кто-то, тряся меня за плечо.- Что с вами, господин мой?
Я с трудом приоткрыл глаза. Бриан, мой слуга, склонился надо мной и пытался поднять меня.
-Бриан?- сдавленно произнёс я.- Что... что...
Камень! Бог Тьмы! Он не сказал мне ничего о Камне! Но я же принёс клятву!
-Господин, что вы сделали с рукой?
-Уходи. Быстро выйди отсюда,- я вскочил на ноги, голова у меня закружилась, и я пошатнулся. Бриан кинулся поддержать меня.
-Как я уйду? Ты плохо выглядишь, господин мой!
-Уходи! Сейчас же!- закричал я. - Убирайся!
Он отшатнулся, я еще никогда так не кричал на него. Да и вообще, хоть он и был выкупленным на рынке рабом из военнопленных, мы уже немало постранствовали вместе, я даже относился к нему, как к другу... Подумывал дать ему вольную...
-Уходи!- повторил я с неожиданной злостью. Бриан отвернулся и вышел.
Я долго стоял у изваяния, заворожено смотря на свою ладонь с глубоким порезом. Кровь еще текла, но уже словно нехотя. Я поклялся в верности Мраку, словно в старых легендах, продал ему свою собственную душу... а он ничего не открыл мне. Ушел. Он обещал мне помочь отыскать Камень!
-Локи!- вскричал я.- Локи! Ты ведь обещал!
"Да... - прошептал голос бога. - Я обещал. И я сдержу свое слово. Ты получишь Камень Власти..."
-Где ты?- я оглянулся, но храм был пуст. Я всмотрелся в каменного идола, я чувствовал присутствие бога, но базальтовый волк оставался прежней, грубо обработанной каменной глыбой.
«Ты прав, меня там нет,»- усмехнулся Локи. Я вдруг осознал, что слышу его не ушами, а мозгом. Голос гулко перекатывался сразу в моём разуме!
-Где ты?- повторил я.
"В тебе, где ж еще? Это гораздо удобнее, ведь даже говорить не надо, просто думай связно, и мы побеседуем".
-Неужели ты поселился в моем теле навсегда?- почти в панике воскликнул я.
-Вовсе нет, мне не нужно человеческое тело. Быть богом - это высшее блаженство! Правда, иногда бывает очень скучно, потому мы и возимся с вами, смертными. Но вам этого не понять, вы слишком примитивны для нас, Высших Существ, даже такие, как ты, колдуны, приоткрывшие завесу над тайнами Вселенной..."
Я слегка успокоился и спросил, теперь уже мысленно:
"Но как же мне отыскать Храм Солнца? Ты обещал помочь мне..."
"Какой же ты нетерпеливый, Принц Неба... Хотя теперь тебя следует называть Принцем Тьмы...- насмешливо сказал бог. - Я не буду открывать тебе ВСЮ тайну Храма Солнца, это было бы слишком легко, но я дам тебе ключ к ней... Вернее, ключ-то у тебя есть давным-давно. Всю жизнь ты носил его на своей груди. Твое Звёздное Ожерелье и есть ключ к Храму»
Я невольно прикоснулся к своему золотому ожерелью и погладил холодный черный камень в центре его. Звёздное ожерелье? Оно передавалось в моём роду от отца к сыну вместе с титулом Властителя арейев. На квадратных его звеньях были выгравированы звёзды, а вокруг самого камня - искусно ограненного куска мориона , камня колдунов, в каждом из девяти лучей звезды, начертанной на центральном диске, находились разные камешки, где такие драгоценные камни, как бриллиант и рубин, соседствовали с недорогими янтарем, лунником и таким же морионом. Меня всегда удивляла эта странная подборка: алмаз, гагат, янтарь, берилл, аметист, гранат... Когда-то, почти 80 лет назад, когда я был ребенком, отец передал его мне. С тех пор многое изменилось, и я постиг великие тайны магического искусства, вернул себе облик тридцатилетнего мужчины, но это ожерелье неизменно мерцало на моей груди.
"Всего существует девять таких ожерелий, по ним ты узнаешь наших врагов... или друзей, если сумеешь привлечь их на нашу сторону. Каждый из обладателей подобного ожерелья - Хранитель Власти, необычный человек, им покровительствуют светила - Солнце, Луна и Звезды, они могут повелевать силами Природы. Однако этот дар магии Небесных Светил передается только через семь поколений, и те, кто нам нужен, еще только-только должны родиться. Знай, Эбисс, что без остальных восьмерых ты не сможешь достигнуть Храма Солнца. Камень могут пробудить только Девятеро. Ты должен отыскать всех остальных, а затем хитростью заставить их отправиться с тобой в Храм. Я же буду помогать и беседовать с тобой время от времени, когда мне захочется... Кое-кого из них ты отыщешь на Севере..."
Голос Локи затих, и я понял, что бог покинул меня. Здесь мне больше нечего было делать, и я вышел из храма в темноту ночи. Бриан по-прежнему ждал меня. На следующее утро от солнечного света я почувствовал острую резь в глазах. А заглянув в зеркало, полный уверенности в том, что боль причиняет какая-нибудь соринка, я ужаснулся, увидев, что мои глаза из ярко-фиолетовых превратились в черные, такие черные, что соперничали густотой цвета с мрачным морионом в моём ожерелье. Я тут же вспомнил легенды о том, что Силы Зла боятся солнечного света и поэтому появляются только ночью. Неужели и я стал таким? Но спустя некоторое время мои глаза привыкли к яркому свету, и всё стало как прежде. Бриан, уже простивший меня за вчерашнюю вспышку, только недоуменно покосился на мой новый цвет глаз и промолчал.
В тот же день я собрал свои немногочисленные пожитки и отправился в путь. Опять же сопровождал меня только Бриан. Мне было неловко перед ним, что я тогда, в храме, обидел его, ведь он такой же мой человек, как и любой из арейев, и он был моим другом, сколько раз он рисковал своей жизнью из-за меня... Я чувствовал, что печать Тьмы легла на мою душу, и понял, что это она толкнула меня на беспричинную злобу. Я решил не сопротивляться Тьме, которой я теперь служил. У меня была цель - освободить арейев, спасти свой народ от рабства и вымирания, и какая разница для меня и моего народа, с чьей помощью я этого добьюсь? Свет не внимал моим молитвам, и пусть я продал душу Злу, зато мой народ будет свободен и счастлив, а это главное, ведь я - Властитель арейев, последний наследник императоров-Мариэрдов, и это мой долг - заботиться о своём народе, отвечать за него перед богами и жертвовать собой на благо своих людей. И горе тому правителю, который видит в своих людях лишь тупую рабочую силу, обязанную обогащать его и преклоняться перед ним. Именно так заведено у дарканцев, чей император, восседающий на золотом троне в нашем древнем городе Тими-те-Аруна, новой столице, в Тимтаре, презирает простых людей, и даже дарканские вельможи падают ниц перед ним, словно перед богом.
Шесть лет я скитался сперва по огромной Дарканской империи, по всем восемнадцати её провинциям, затем отправился еще дальше на север, добрался до самых Ледяных Земель и Белого Океана. В этих местах жили только совсем дикие и немногочисленные племена, охотящиеся на водяных зверей и одевающиеся в их шкуры. Они не знали металлов и делали топоры из камня и костяные гарпуны. Я решил, что, вряд ли среди них может найтись ребенок с золотым ожерельем. Мы с Брианом повернули назад, и, обходя Империю с востока, попали в Белые горы. Здесь жили оставшиеся в горах племена дарка, они называли себя айгирами. Они и похожи были на дарканцев: такие же светловолосые и голубоглазые, они были простодушными варварами с чистыми душами, в них не было злобы и жадности, как в дарканцах. Жили они в каменных лачугах-полуземлянках, обогреваемых открытым очагом, отчего внутри всегда было полно горького дыма. Разводили овец и коз, охотились, в долинах выращивали немного овса и ржи, тем и жили.
У айгиров я прожил почти год, переезжая от племени к племени, выучил их несложный язык, и везде меня с радостью принимали, так как были очень гостеприимны. К тому же, я хорошо разбираясь в травах и медицине, назывался бродячим целителем, и действительно многих вылечил, таким образом расплачиваясь за пищу, кров и дружеское отношение.
И здесь-то я и отыскал одного из Хранителей Власти. Мы с Брианом остановились в племени Росомахи, у каждого племени был бог-тотем в образе какого-нибудь животного, считающийся их прародителем и защитником. Род Росомахи был одним из самых сильных и воинственных во всех Белых горах. Меня приняли очень тепло, ведь среди айгиров уже разнесся слух о целителе, у которого почти все больные выздоравливают.
Вождь, крепкий, рыжеволосый, бородатый мужчина по имени Эйнар, усадил меня у своего очага. Его землянка была самой большой во всей деревне, и четыре его жены принялись хлопотать об ужине. Около десятка детей самого разного возраста с воплями носились из землянки наружу и обратно. Больше всех шумел самый младший, чудовищно грязный, впрочем, как и все остальные, огненно-рыжий мальчуган лет трех, не больше, с кожей цвета меди и янтарно-карими глазами. Он был такой шумный, лез драться к старшим братьям, валялся с пастушьими собаками, которые у айгиров тоже жили в землянках... Я смотрел на него, и с удивлением ощущал какое-то странное чувство... единения, что ли?
-Файон!- не выдержав шума, взревел Эйнар и, поймав младшего сына за шиворот, отвесил ему хорошенький подзатыльник. Мальчик, едва вырвавшись, подлетел ко мне и без спроса залез в мою котомку. Я усмехнулся, а ребенок, вытащив оттуда ворох лечебных трав, засыпал меня вопросами "Зачем? Почему? Как? Сколько?"
-Файон!- Эйнар вырвал у него из рук котомку и снова собрался ударить его.
-Не надо,- я удержал его руку.- Он же еще совсем маленький, и любопытный...
-Он мне уже надоел,- буркнул вождь.
И тут я с изумлением заметил яркую капельку рубина на золотом ожерелье у мальчишки. Так значит, вот почему я ощущаю эту странную причастность, немного восторженное единство с этим мальчиком! Один из Хранителей Власти передо мной! Но смогу ли я отыскать его снова, когда придёт время? Жизнь в горах тяжелая, я не имею права выпустить его из виду...
Видя, что вождь не слишком жалует самого младшего сына, я осторожно предложил ему купить у него ребенка. Здесь, в горах, это достаточно просто, стоит только сговориться в цене. Мы и договорились. Эйнар продал мальчика за бурдюк самогона и мешочек с восточными пряностями, вместе с его ожерельем. Мать Файона Тэйя, младшая жена вождя, меднокожая женщина с темно-рыжими гладкими косами, украденная с равнин Ривни, заплакала, умоляя Эйнара не отдавать её сына, но вождь был неумолим. Здесь не умели гнать самогон, и это окончательно соблазнило вождя племени Росомахи.

Утром следующего дня мы с Брианом отправились дальше. Малыш Файон сидел впереди меня в седле и беспрерывно болтал.
-А ты теперь будешь моим папой?- с восторгом спрашивал он то и дело. Как видно, своего отца он не слишком любил.
-Да, Файон.
-А куда мы поедем?
-А куда глаза глядят. Поищем для тебя братика или сестричку.
-Не хочу. У меня уже были братья и сестры. Много. Не хочу.
-Ну, там видно будет.
Второго Хранителя Власти я отыскал очень скоро. Один из дарканских лордов заболел, не из богатых, и меня позвали его лечить. Только оказалось, что болен не сам лорд, а его дочь, младенец нескольких месяцев от роду. Её мать носила такое же ожерелье, и, считая его родовым талисманом, надела на дочь. Я, когда увидел эту крошку, просто остолбенел. Крохотная девочка уродилась альбиноской, такое иногда случается и у людей. Она была слишком белая, даже серебристая. Снежно-белой была её нежная кожа, серебряными были её тонкие шелковистые волосики, даже глаза были не туманно-голубые, как у всех младенцев, а серебристые. И в ожерелье был вставлен серебристо-голубой лунный камень, а на звеньях - изображения лунного серпа. Она была совсем слабой, даже не плакала, а словно мяукала, как новорожденный котёнок. Я не стал долго раздумывать, и той же ночью, напоив ребенка целебным отваром пополам с сонным зельем, я выкрал ее из дома. Пришлось бежать как можно быстрее, и дальше. С двумя детьми на руках я вернулся в крохотную долину среди Туманных гор, где сам вырос, там было несколько свободных деревенек арейев. Детям нужен хоть какой-то дом, а не бродяжничество по чужим землям. Я нашел кормилицу для Маргиаты , так я назвал свою приемную дочь, молодую женщину, у которой недавно умер ребенок, жизнь потихоньку наладилась, и я стал ждать, когда дети подрастут, чтобы снова начать искать остальных Хранителей Власти, а, найдя их, отправиться в Храм Солнца.

ГЛАВА 2.
1.
Арилинн МакЛианан, Арданнон, лето 694 - весна 696 года

Моё первое воспоминание из раннего детства было о том, как я увлеченно карабкаюсь на крышу нашей усадьбы по ржавому водостоку. Помню, был как раз мой третий день рождения, и мама нарядила меня в моё лучшее платье - единственное по-настоящему красивое. Проржавевшее железо грохотало и осыпалось рыжими чешуйками, а я радостно ползла наверх. Там, на крыше, сидела большая черная кошка и изумлённо таращилась на меня круглыми желтыми глазами. Я залезла наверх, уселась на краю покатой крыши и с восторгом обняла кошку. Она была теплой и так красиво мурлыкала.
Потом внизу забегали люди, заохали, прибежали мама и папа. Слуги притащили из сарая лестницу, и папа, никому не доверяя, самолично влез на крышу, схватил меня в охапку, разрываясь между желаниями расцеловать меня и надрать уши. Мама, увидев, во что я превратила нарядное платье, от души отшлепала меня. Я надулась и в отместку изрезала ножницами её почти законченный гобелен, а всю вину свалила на Дайана, моего старшего брата. Он отобрал у меня кошку, чтобы привязать к её хвосту жестянки. Его она сильно исцарапала.
Вообще-то братьев у меня было двое, и еще сестра Тейфель. Причем все они были меня старше. Но если с самым старшим братом Каррэдом я дружила, он никогда не отказывался играть со мной, и не обижал, то с Дайаном и Тейфель я вела нескончаемую войну, обреченную на поражение, поскольку власть - то есть мама - была всегда за них. Папа, который любил меня больше всех, редко бывал дома, мой отец был знаменитым генералом, дюком веллумом Арданнона, без него ни одна заваруха на границах не обходилась. Я, естественно, мечтала быть, как папа, воительницей, прославившейся на весь Арданнон. Папа, когда был дома, просто души во мне не чаял, да и подарки никогда не забывал привозить, впрочем, он никого не забывал. Но вот наказывать меня за невероятные шалости он не мог себя заставить. А я заслуживала, чтобы меня пороли каждый божий день, даже я сама иногда осознавала это.
Я была жутко несносным ребенком. Мало кто из мальчишек мог равняться со мной по количеству и размаху проказ, что я творила в нашей усадьбе Морнуитах и её округе. Когда папа подарил мне на день рождения - тот же, третий,- хорошенького лохматого пони, округа, которая страдала от меня, увеличилась раза в четыре. Когда мне было четыре года, я всех перепугала, забравшись на высоченную сосну, чтобы снять с её верхушки злобного вонючего хорька, загнанного наверх собаками. А меня он даже не укусил. В шесть я верховодила целой стаей кметских мальчишек, руководя налётами на яблоневый сад деревенского солтыса . В семь я лупила этих же мальчишек, осознав, что прозвище "драная кошка" является оскорблением. Среди слуг и кметов меня называли по-другому - "рыжим чертёнком", но на это я не обижалась, что ж поделаешь, если я - рыжая? Да еще и конопатая? Да еще и с желтыми глазами?
Кроме того, я была жутко шумная, могла часами орать, сидя на дереве и играя сама с собой в "птичек на ветке". Я не замолкала ни на минуту, бегала, прыгала, лазала – больше, где нельзя и вообще опасно, - и трещала, болтала, кричала и пела. Если же вдруг мой голос стихал, люди вокруг с минуту наслаждались блаженной тишиной, а затем спохватывались и всей толпой выбегали меня разыскивать, потому что смолкала я только в двух случаях. Либо я творила что-то уж совсем невозможное (я ведь понимала, что надо притаиться, но не понимала, что одно моё молчание уже даёт повод для подозрений), либо если покалечилась, порезалась, разбилась, упав откуда-нибудь, и пыталась своими силами остановить кровь, налепливая на раны какую-нибудь дрянь, вроде жеваной травы и листьев или паутины. А сколько раз я ломала руки и ноги! Только голову я разбивала до крови шесть раз. В деревне уже появилась присказка про особо буйных: "упавший, как хозяйская Арилинн".
Была во мне одна странность. Или даже две? Не знаю, лет до восьми я даже не осознавала этого. Во-первых, я никогда не ошибалась в людях. Стоило мне только взглянуть на человека, и я уже точно знала, кому можно доверять, а кому и не стоит. А во-вторых, меня всегда любили все животные, и домашние, и дикие. Ни один самый злобный пёс не смел не то, что укусить, даже зарычать на меня. Я всегда была окружена зверями и птицами, даже дикие кабаны - уж свирепей и безрассудней животных я и не знаю,- просто выбегали из зарослей, когда я уходила в лес дальше, чем обычно, и ластились ко мне, требуя, чтобы я поскребла им жесткую щетину на загривке. Я могла в одиночестве бродить где угодно, зная, что в лесу мне ничто не угрожает. Я часами могла играть с волчатами у их логова, и отец-волк и волчица с радостью включались в игру. Я могла забраться на дерево вслед за разбойницей-рысью, и она, мурлыкая, словно домашняя кошка, щуря злые зелёные глаза, тёрлась мордой о мои вечно босые исцарапанные ноги.
Я помню, какой был жуткий переполох, когда однажды зимой, мне было лет пять, я отправилась погулять... Мой пони с трудом брёл по заснеженному лесу, проваливаясь по самое брюхо. Я радовалась свободе, зимой не часто удается сбежать из-под присмотра. Щеки мои пылали одним оттенком с красными вязаными рукавичками и шапочкой, шубка из лисьего меха была схожа цветом с моими кудряшками. Вдруг пони застрял и начал куда-то проваливаться, стал рваться с перепуганным ржанием. Я не удержалась в седле и вылетела прямо в свежий снег, и тоже провалилась, только совсем, оказавшись в медвежьей берлоге. Я была маленькой, выбраться у меня не получалось, а глупый пони удрал домой. Разбуженный медведь посмотрел на меня сонно, обнюхал и, обняв меня обеими лапами, снова завалился спать. А мне было тепло, мягко и уютно, я ведь ни капельки не испугалась, тогда я даже и понятия не имела, что зверей вообще можно боятся. Я же знала, что они добрые и никогда не причинят мне зла... Когда я проснулась, снаружи было шумно, лаяли псы, кричали люди. Я услышала голос отца, по тону я поняла, что он до смерти перепуган. Папа руками разгребал снег и разбрасывал ветки, расширяя дыру, которую я проделала, провалившись. И когда он увидел меня, он сделался белым, словно свежевыпавший снежок.

-Арин! Арилинн!- схватив покрепче копье, позвал он меня тихонько. - Не бойся. Осторожно. Попробуй выйти... Хоть в сторонку... хоть чуть-чуть... Я убью медведя...
-Ты что!- завопила я во всю глотку. - Он добрый! Он грел меня!
-Арин!
Псы, примолкшие было, залились свирепым лаем, от всего этого шума бедный медведь снова проснулся и, не разобравшись, отшвырнул меня себе за спину и ринулся на папу.
-Арин! Стой там! - крикнул отец, вонзая копье в грудь медведя. Я завизжала от ужаса, древко копья сломалось, как хворостинка, и медведь навалился на папу, едва успевшего выхватить боевой нож из сапога.
-Папа! Папочка! Не надо! Мишка! - вопила я и, не в силах смотреть на это, закрыла глаза руками и визжала, как сумасшедшая.
Очнулась я, только когда папа крепко обнял меня, присев на корточки.
-Арин! Дочка! Успокойся, уже всё, тебя никто не тронет, я убил медведя, - быстро говорил папа. Он был весь в крови, его полушубок был изодран в клочья, а медведь косматой безжизненной грязно-бурой грудой валялся у входа в собственную берлогу. Я заревела, уткнувшись лицом отцу в плечо.
-Папа... Зачем ты его убил?..- сквозь рыдания проговорила я.- Он же просто... защищал меня... Он же не знал, что ты - мой папа... А он грел меня... когда глупый пони убежал...
-Великое Солнце, Арин! Он же мог сожрать тебя! Да что там, просто одной лапой задавить!- воскликнул папа, подхватил меня на руки и вынес из берлоги, усадил на коня перед собой. Я прижалась к нему, чтобы не смотреть, как воины, которые пришли с папой, вытаскивают мертвого медведя... Я не хотела видеть, что будет дальше...
Так я узнала первое в своей жизни горе, первое серьёзное потрясение. Я долго не могла опомниться после этого случая. Я еще не знала, что бывает гораздо худшее. Когда теряешь своих близких... Следующим горем для меня была смерть бабушки Энид. Вообще-то бабушкой она была папиной, а мне и остальным была прабабушкой. Я помню, как в тот самый день меня позвали в её крохотную комнатку. Бабушка Энид сильно сдала за последний год, и зимние холода теперь убивали в ней последнее тепло жизни. Она была уже очень старая, никто не помнил, сколько ей лет, а сама она с легкостью припоминала времена старого короля Ронмака Черного и дни первой войны с Дарканом. Бабушка много раз рассказывала мне, как она, тогда совсем молодая, как и многие другие женщины, отправилась воевать рядом со своим мужем, лордом Дикланом, против дарканцев, вторгшихся в Арданнон по зову Таррига Предателя. С тех пор многое изменилось, женщины больше не воевали, а оставались дома ждать мужей. А войны с Дарканом не прекращались.
Бабушка Энид подозвала меня и велела сесть рядом с ней. Я опустилась на её кровать, замирая от безотчетного страха. Не перед бабушкой, нет, мне чудилось, что в сумрачной комнатке сгущаются тени, и только бабушка словно излучает неведомый мягкий свет, струящийся от её длинных белоснежных волос, от её пергаментной кожи, от её совсем по-юному ярких карих глаз.
-Тебе страшно, птичка моя?- тихонько сказала бабушка. Она часто называла меня птичкой за то, что я любила петь, за мой звонкий беспечный голосок.
-Немного,- отозвалась я.
-Тебе нечего бояться, Арин. Ты ведь знаешь, что смерти подвластно всё живое.
-Да, бабушка... Но я не хочу, чтобы она забирала тебя...
-Что ей до нашего хотения!- бабушка слабо улыбнулась.- Просто пришло моё время. Пора мне отправиться на Яблоневые Острова . Знаешь, птичка моя, это вовсе не так уж плохо. Там я снова отыщу твоего прадедушку Диклана, и мы будем еще долго-долго гулять рука об руку в дивных садах...
-Правда?
-Правда. Я прожила слишком долго, чтобы теперь о чем-то сожалеть. Но, Арин, я позвала тебя вовсе не для того, чтобы ты расстраивалась. У тебя-то еще всё впереди. Я хотела тебе кое-что подарить.
Она расстегнула ворот рубахи, и я увидела краешек золотого ожерелья. Бабушка приподняла голову и велела:
-Расстегни замочек. Мне тяжело самой.
Я послушалась, и едва мои пальцы нащупали застежку, как ожерелье само соскользнуло в мои руки. Тяжелое, холодное, с квадратными звеньями, на которых были выгравированы знаки солнца. В середине его был плоский диск со звездой, в центре теплым шелковым блеском мерцал крупный янтарь.
-Зачем оно мне, бабушка Энид?- я хотела сдержаться, но слезы сами закапали из моих глаз.
-Ну, вот ты и расплакалась, птичка моя,- тонкая рука бабушки прикоснулась к моей мокрой щеке.- А кто хвастался, что никогда не ревёт? Ты же у меня очень сильная, птичка моя.
-Ага,- хлюпнула я.
-Слушай меня, Арилинн,- она чуть ли не впервые назвала меня полным именем, и я насторожилась.- Придёт день и твоя сила понадобится Арданнону. Ты уже сейчас, как настоящее солнышко, освещаешь всё вокруг себя. Своим смехом, песнями, шалостями и чистой улыбкой. Ты очень нужна людям. Глядя на тебя, они вспоминают детство и радость. Они обретают надежду на солнечные дни... У тебя огромная власть над людьми, и всем живым вокруг. Я же вижу, как слушаются тебя птицы и звери. Запомни, Арилинн, никогда не используй эту свою силу во зло.
-О чем ты, бабушка?- изумлённо спросила я.
-Ты поймешь потом, когда осознаешь свою силу. Смотри, не потеряй ожерелье. Оно ведь волшебное. Оно - искорка от Солнца. Оно только твоё. И я, и многие другие до меня носили его только для того, чтобы передать тебе. Сила многих поколений соединилась в тебе и отдала тебе свой свет.
-Какая сила?
-Сила Солнечного Света, призванного очищать души людские. Помни об этом. А теперь ступай, моя маленькая птичка, жаворонок, поющий для Солнца высоко в небе. Ступай. И никому не говори о том, что я тебе рассказала. Пусть это будет нашей последней тайной.
В тот же день бабушка умерла. Я никому не показывала ожерелье, но носила его, не снимая, под одеждой. Оно согревалось от моего тела, и мне казалось, что бабушка всегда рядом со мной.
Шли годы. В детстве они кажутся бесконечными. Столько было радостных солнечных дней... Я шалила по-прежнему, дралась с мальчишками, целыми днями пропадала в лесу и на речке. Мама, правда, запрещала мне ходить к реке, Гвенллех была достаточно глубокой, холодной и прыгала среди каменистых берегов, словно озорной козлёнок. Однако я плавала, как рыбка, и никогда ничего не боялась. Друзей у меня, так чтобы совсем близких, не было, разве что Каррэд, зато приятелей хоть отбавляй. А с девчонками я не дружила принципиально, считая их плаксами и неженками. Я росла, словно уличный мальчишка, всё лето бегала босиком, в старых штанишках и рубашке, из которых мой братец Дайан давным-давно вырос. Мама говорила, что мы не настолько богаты, чтобы каждому подрастающему поколению шить новую одежду "на каждый день". Поэтому Дайан донашивал вещи Каррэда, а я уже - Дайана. Только Тейфель, будучи маминой любимицей, всегда была наряжена, как куколка. Она была старше меня на два года и уже входила в возраст невест, ей было тринадцать. С каждым днём она становилась всё более невыносимой, жеманничала и стреляла глазками по сторонам. Сколько раз мы с ней втихую дрались в нашей спальне!
Папа в это время учил меня военному делу. Я упросила его, ведь время было неспокойное, и поэтому я начала уговаривать его с той позиции, что я должна уметь защитить себя, если вдруг что. Началось всё с фехтования, потом папа и сам увлёкся, видя мои явные успехи, а я быстро обогнала обоих братьев, затем папа научил меня сражаться копьём - пешком, на коне и на боевой колеснице, затем боевым топориком, ножом и даже "утренней звёздой". Каждый раз как он возвращался с очередной пограничной стычки, я всё лучше умела сражаться, заставляя Каррэда тренироваться со мной. Папа, смеясь, говорил:
-Эх ты, жаворонок, птичка на ветке! Глядишь, этот маленький жаворонок вырастет и станет соколом!
Он вскидывал меня на плечи, я визжала от восторга, а папа бегал по двору и кричал:
-Это уже не жаворонок, а соколёнок-забияка!
Каррэд хохотал и строил мне рожи, а Дайан ехидно ухмылялся. Я была так счастлива тогда...
В тот год мне было уже одиннадцать, когда началась очередная война с Дарканом. На этот раз папа взял с собой Каррэда, ему исполнилось восемнадцать. Папа еще не знал, что за резня будет у брода через Гвенллех... Дарканцы пересекли пограничную реку Симиру, и в ожидании подкрепления, папа последним усилием задержал их у Гвенллех, всего в двадцати стае от Морнуитаха... Почти все, кто с ним был там, погибли, подкрепление подошло слишком поздно... Солнечный день превратился в ночь в моих глазах, когда на большой телеге воины привезли то, что осталось от отца и брата. Я помню, как плакали мама и Тейфель, как спрятался за углом дома Дайан и тихо рыдал, я даже расслышала, как он сквозь слёзы клянется отомстить дарканцам за гибель отца и Каррэда. Все вокруг плакали - слуги, рабы, даже воины. Все любили отца, он был добрым хозяином и справедливым господином. Самым лучшим воином королевства. Самым благородным рыцарем. Только я не плакала, горе настолько заволокло мою душу, что слезы вскипали и высыхали прямо внутри. Я стояла у телеги, глядя, как мама цепляется вмиг ослабевшими белыми руками за бортик и почти валяется на земле, рыдая и завывая, словно одинокая волчица. Я смотрела на мёртвые тела отца и брата, на их иссеченные доспехи, сплошь покрытые засохшей черной кровью.
Я присела у тяжелого колеса телеги, схватилась за него обеими руками и изо всех сил ударилась об него головой. Страшный черный туман горя и одиночества сразу отступил, сменившись простой и понятной болью. Я ударилась еще раз. И еще. И еще. Я билась о колесо, стараясь разбить голову вдребезги, только бы не чувствовать ту, другую боль, не осознавать, что папы и Каррэда больше нет, а то, что лежит в телеге, это не папа, не папа, не Каррэд...
Я уже почти потеряла сознание, когда кто-то оторвал меня от телеги. Я молча отбивалась, цеплялась за колесо, а Дайан всё волок меня в дом и бешено орал на меня. Слезы блестели на его покрасневшем от ярости и крика лице, он вообще легко краснел, тоже был такой же рыжий и светлокожий, как и я.
-Идиотка психованная! Что ты делаешь! - кричал он мне в лицо, по которому текла кровь, такая теплая и ласковая. - Ты думаешь, что будет с нашей матерью, если еще и ты тут... башку разобьешь?!!
Он заставил меня уйти в дом, смыл с моего лица кровь. Я уже не сопротивлялась, страшная телега оказалась далеко-далеко, и я впала в бездумное забытье. Ни на что не реагировала. Почти месяц провалялась в комнате, ничего не осознавая... не желая осознавать. Лишь потом я узнала, что война давно закончилась. Опоздавшее войско короля отогнало дарканцев за Симиру, и всё снова замерло. Если бы они подоспели чуть раньше, если бы отец и Каррэд не уехали тогда, ничего, ничего бы не произошло. Они были бы живы. Они до сих пор были бы живы.
Отца и Каррэда похоронили в одном кургане, как положено, вместе с их оружием и в доспехах. Когда я, исхудавшая так, что на моём лице остались одни глаза, в первый раз пришла к кургану неподалеку от нашего поместья, на нём уже пробивалась молодая трава. Я упала на землю, раскинув руки, и долго лежала, вспоминая отца и брата. Плакала. На их могиле не было ни одного цветка. Только свежий холм и немного травы. Даже мама не приносила им цветов.
Я лежала на земле и чувствовала, как солнечные лучи пронизывают моё тело. Мне было так тепло и уютно. Мне было не страшно. Только очень одиноко. А как же должно быть одиноко, страшно и холодно моим близким там, в глубине кургана, в холодных доспехах... Я представила, что я своим телом собираю тепло солнца и отдаю его земле. Мертвой земле, в глубину склепа, в холод могильного кургана.
А когда я подняла голову и открыла глаза, я им не поверила. Я увидела, что весь холм покрыт высокой травой и густо усыпан синими звёздочками васильков, так похожих своим цветом на глаза отца и Каррэда.
Солнце дало мне силу? Солнце согрело землю? Солнце согрело меня?
-Спасибо тебе,- шепнула я в небо. И мне показалось, что кто-то из богов меня услышал. Луг , или Сула ...
Я сделалась нелюдимой и злой. Нет, мой голос по-прежнему слышался повсюду, я лазала с мальчишками за фруктами в чужие сады, я играла с ними в салки и лапту, дралась ежеминутно, не расставаясь с синяками и ссадинами, мешала на кухне стряпухе Сейт, воруя у неё пирожки. Но сердце моё омертвело. Я только притворялась, что всё осталось по-прежнему. Никто и никогда не видел моих слез.
А затем, прошло чуть больше года, как погиб папа, мама объявила, что снова выходит замуж. Она станет женой эрла Мал-Койла Оуствейского из клана О'Рейли, мы все переедем в его крепость. Я вскочила с табурета и завопила:
-Мама! Ты же предаёшь папу! Не смей!
-Арилинн, дочка,- мама заметно смутилась,- Ты ведь у меня уже большая девочка. Тебе уже двенадцать. Ты должна понимать, что нельзя горевать всю жизнь. А я не могу удержать в своих руках поместье, соседи, да и родичи зарятся на наши земли. Без поддержки Мал-Койла Дайан не сможет стать главой рода МакЛиананов.
-Всё равно! Всё равно!- закричала я.- Папа не простил бы тебе предательства! Нет ничего хуже предательства!
-Арилинн!- беспомощно воскликнула мама, и Дайан сразу пришел ей на помощь. Он ухватил меня за шиворот и потащил из зала, награждая подзатыльниками. Со мной он никогда не миндальничал, как с Тэй. Я орала и колотила его кулаками и пятками, но справиться с ним я не могла, Дайану шел уже семнадцатый год, и хилым он никогда не был. В нашей с Тейфель спальне я всё-таки совсем разозлила его, и мы подрались. Ой, как мне досталось! Но и ему тоже. Он своё всё получил. Мы потом неделю не разговаривали, залечивая синяки.
Так всё и обернулось. Эрл Мал-Койл приехал за нами, и мы отправились в Оуствей, хорошо укреплённую крепость в предгорьях. Когда грузили на телеги вещи, мама обратила внимание, что сундук с моими вещами необычно тяжелый.
-Что ты там набрала?- удивлённо спросила она меня.
-Ничего,- буркнула я.
Мама посмотрела на меня и открыла сундук. Отодвинув в сторону несколько старых платьев, рубашек и штанов, она увидела, что на дне аккуратно сложены доспехи отца, его любимые, хоть и не такие изукрашенные, как те, в которых его похоронили. Кольчуга, шлем, нагрудные латы, оплечья, наручи, поножи, тяжелый пояс. Небольшой щит с гербом МакЛиананов - черный пёс на алом фоне. И узкий, обоюдоострый меч - гвихир . В кургане лежала папина любимая шестифутка-клеймора , а гвихир он обещал подарить мне. Конкруах его звали, этот меч.
-Зачем тебе это?- мама нахмурилась даже.
-Это моё,- прошипела я.- Это я никому не отдам!
Мама покачала головой и отошла, не решившись протестовать. И так, сколько нервов я истрепала, пока меня заставили собираться в дорогу. Я ведь просила, чтобы меня оставили в Морнуитахе.
Замок Оуствей по сравнению с нашей усадьбой был настоящим королевским дворцом, но мне всё здесь было противно. В первый же день приезда я, потаскавшись следом за мамой, Дайаном и Тэй, которым эрл Мал-Койл показывал свои владения, тихонько отлепилась от торжественной процессии и удрала в здешнюю конюшню. Только здесь, среди благородных животных, я могла чувствовать себя почти как дома. Моя лошадь стояла в отдельном стойле, кормушка у нее была полна свежей травы, и меня это порадовало, значит, конюхи здесь добрые. Вороная Каме была единственным, что у меня осталось в память о Каррэде. Он мне подарил ее еще совсем жеребенком, так что мы и росли вместе.
Я проверила на всякий случай кормушку Каме и, уверившись, что там нет ядовитых трав, которые могли бы накосить по невнимательности, принялась расчесывать гриву лошади своим гребешком. Если бы мама увидела это, она здорово бы отругала меня, но я всегда и свою непослушную рыжую, и лошадкину черную гривы расчесываю одним гребнем. А еще мне так хотелось плакать...
-Ты что здесь делаешь?- раздался у меня за спиной гневный голос. Я тут же нахмурилась, чтобы скрыть свой расстроенный вид, и обернулась к незнакомой девочке. Она было моего возраста, с очень красивым лицом и длинными настоящего золотого цвета волосами, но слишком худая и долговязая.
-Что я тут делаю? Как видишь, ухаживаю за своей лошадью, - огрызнулась я. - А ты кто такая?
-Я - хозяйка Оуствея!- гордо вскинула она голову.- Это мой замок и моя конюшня! Я - Лемира О’Рейли, дочь эрла Мал-Койла!
-Подумаешь!- тут же взвилась я. Моё настроение сейчас никак не способствовало мирным переговорам. Она ведь едва не застала меня в слезах!
-А ты-то сама кто такая?- прищурилась девочка, выражая такие же недоброжелательные чувства.
-Я дочь дюка веллума Айрэма МакЛианана! Я - Арилинн из клана МакЛиананов! - громко сказала я, мне тоже было чем гордиться. Пусть она наследница богатого лорда, а я всего лишь младшая дочь тиарна , для которой наверняка не хватит наследства, но зато кто мой отец! Его знает вся земля арданская! Он герой! Был героем... - Ах, так ты дочечка этой ведьмы леди Эйверин!- прошипела Лемира. - Не смей так говорить о моей матери!- мгновенно взъярилась я.- Я же ничего плохого не говорю о твоём отце! Думаешь, мне сильно хотелось, чтобы моя мать выходила замуж за этого дурацкого эрла?
-Не смей так говорить о моём отце! - заорала Лемира. - Ты здесь никто, убирайся из моей конюшни, ты, рыжая собака!
-А ты - костлявая тощая селёдка! - заорала я в ответ.
Она совсем взбесилась и прыгнула на меня. Или я на неё?.. Не знаю, но через секунду мы уже катались по грязному полу и награждали друг друга тумаками. Я умела драться, в этом у меня был солидный опыт, а она нет, но всё равно мне пришлось туго. Она рвала мне волосы, царапалась, пиналась... Я подбила ей левый глаз, а она мне расцарапала в кровь лицо.
Разняли нас незнакомые люди, мне незнакомые, скорее всего конюхи, растащили в разные стороны. Мы орали и вырывались одинаково, еще не насытив свою жажду крови. Эрл Мал-Койл и наказал нас одинаково, запер по разным комнатам без обеда и без ужина.
Вообще-то, если убрать в сторону мою предубежденность против этой семейки: эрл Мал-Койл, Лемира и еще младшая Эринна, они все трое мне нравились. Лорд Мал-Койл был спокойный, добрый и щедрый человек. Интересно, какой была его покойная жена, леди Миэль, все вокруг говорили, что Лемира её точная копия. Эринна же была еще маленькой, тихой, восьмилетней девочкой, она мало говорила, редко смеялась и никогда не плакала, и чувствовалось, что еще немного и из неё вырастет такая же вредина, как Лемира.
Лемира ладить со мной не хотела. Она вообще ни с кем из моей семьи не хотела ладить. Правда, никто из нас не спускал ей ни одного слова, ни остроязыкая Тейфель, ни крутой Дайан, ни тем более крутая я. Хотя, я-то как раз больше всех уважала её за гордость, храбрость и упрямство, да и великодушной она была, и она, видно, так же относилась ко мне. Но мы всё так же упрямо не терпели друг друга, постоянно ругались, пинались и толкались, когда никто не видел, правда, больше так уже не дрались, как в день знакомства. Зато мы всё время подстраивали друг другу разные неприятные сюрпризы, при этом сильно рикошетом доставалось Дайану и Тэй, и многим другим жителям Оуствея.
Так прошла весна и очередной Белтейн . Всему приходит конец, и нежной весне, и праздникам, и горю... Пришел конец и нашей вражде, далеко не самым мягким и дипломатичным способом. Естественно!
С самого утра Лемира, явно вставшая не с той ноги, за завтраком переругалась с кем только можно. Даже Эринне досталось, ни за что, ни про что. Я терпела-терпела, хотя это не в моих правилах, я вообще жутко несдержанная, потом ка-ак открыла рот! Лемира говорила гадости тихо, чтобы слышали только мы, с края стола для младших, но мне уже были по барабану опасения. Лорд Мал-Койл может хоть велеть меня выпороть, но зато Лемира своё получила. Даже Дайан и Тэй удивлённо заморгали, услышав мои речи, о маленькой Эринне и говорить нечего, может, она вообще впервые подобные идиомы слышала.
Ну, тут и началось! Оскорблённая Лемира вылетела из-за стола и куда-то убежала. Мама и отчим как следует отчитали меня, у меня аж уши запылали, и тоже выставили из столовой, пообещав, что это еще не всё, просто они сразу не могут придумать наказание подобной дерзости. Я умчалась быстрее ветра, не дожидаясь, пока они чего-то придумают. На душе было так погано, словно целая орава кошек там нагадила. Обиженной или расстроенной я уходила отсиживаться в конюшню.
Но в конюшне оказалась Лемира, злая, как уксус с редькой. Не обращая на меня внимания, она осёдлывала самую буйную лошадь - гнедую Силь. Я слегка испугалась за неё, поэтому заговорила, так бы она от меня слова доброго не дождалась.
-Лемира... Погоди.
-Чего тебе?- буркнула она, дёргая за уздечку Силь.
-Давай не будем ругаться... - говорить мне было тяжело, один из главных моих недостатков - это неумение извиниться. Или признать, что я в чем-то неправа. Не могу сказать, чтобы такого же недостатка не было у Лемиры. Был, и еще в какой степени!
-Может, мы могли бы погулять вместе...
-Вот еще! Даже видеть тебя не хочу! - и, оттолкнув меня с дороги, гордо вздёрнув голову, прошествовала к воротцам, ведя лошадь в поводу.
-Ну и дура,- проворчала я, подходя к своей Каме и берясь за седло.
Лемира успела ускакать далеко в поле, когда я выехала из ворот Оуствея. Я должна была догнать её и стукнула пятками по бокам лошади. Почему-то мне очень хотелось помириться с Лемирой, а главное, я боялась, что эта безмозглая лошадь может её покалечить. Силь могла вести себя прилично и послушно, но временами на неё что-то накатывало, и если наездник попадался не слишком умелый, история могла получиться очень невесёлая. Лемира же никогда не была толковым наездником.
-Э-эй, Лемира!- закричала я, постепенно нагоняя её. Моя Каме быстронога, словно лесная лань, не каждая лошадь могла бы обогнать её.
Лемира быстро оглянулась и принялась понукать Силь. Она явно не хотела со мной общаться. Упёртая она до невозможности.
-Лемира-а! Ну, подожди!- снова крикнула я.
Она гнала лошадь во весь опор, и я еще больше испугалась, а, следовательно, разозлилась. Я чувствовала, что вот-вот, и Силь выбросит один из своих коронных номеров. А Лемира ни за что не сумеет удержаться в седле. Я бы смогла. Меня отец впервые посадил на своего боевого коня, когда мне было два года. С тех пор я из седла практически и не вылезала. Удивительно только, как у меня ноги не стали кривыми, как у восточных кочевников.
-Лемира! Ты слишком быстро скачешь! - заорала я. - Сбавь темпы, а то свалишься и костей не соберёшь!
-Почему это я свалюсь, а не ты?- ядовито отозвалась Лемира.- Ты скачешь так же быстро, как и я!
-Дьявольщина! Да ты сидишь неправильно, как овца на заборе! проорала я в бешенстве. - Ты свалишься, потому что плохо ездишь верхом!
-Ах, это я ездить не умею?! - взвилась Лемира и направила Силь к канаве на краю поля.- Вот смотри и учись!
-Стой!- взвизгнула я, но было уже поздно. Лемира уже летела кувырком через голову лошади в эту самую канаву. Как я и думала. Придурочная Силь не захотела прыгать и резко остановилась на краю, взбрыкнув. В мгновение ока я соскочила на землю и скатилась в канаву. Лемира лежала там, в жидкой грязи и наполовину в воде, застоявшейся и покрытой буро-зелёной тиной. У меня сердце чуть не лопнуло.
-Ой, Лем!- простонала я, кидаясь к ней и ощупывая её руки-ноги, не сломала ли она чего...
-Это ты во всём виновата!- она вдруг открыла глаза, злобно смотря на меня. А я-то думала, что она в обмороке. - Это из-за тебя я упала!
-А нечего было выбирать глупую лошадь, коль ездить толком не умеешь! - тут же огрызнулась я. Когда выяснилось, что с ней всё в порядке, я впала в крайнее бешенство.
-Моя лошадь не глупая, и я не хуже тебя езжу верхом! - завопила она. - Это ты дура! Ты и твоя лошадь, и вся ваша семейка!..
-Сама ты дура! Убиться могла, а я за тебя отвечай, да?
-Никто тебе не поручал следить за мной! Идиотка!
-Сама идиотка! У тебя не мозги, а свиное дерьмо!!!
-А ты... а ты...- она не нашла лучшего ответа, всё-таки она была истинной леди, не то, что я, поэтому просто вцепилась мне в волосы. Я в долгу оставаться не люблю, поэтому хорошенько лягнула её ногой. В итоге, получилось наше второе великое побоище.
Дрались мы долго, самозабвенно и с величайшим удовольствием. Разнять-то нас было некому. Мы превратили друг друга в сплошные синяки и царапины, едва не утопились в этой мерзкой грязи, на что мы были похожи, невозможно сказать. Кикимора болотная по сравнению с нами - идеал чистоты и красоты. Однако, благодаря тому, что я была сильнее и немного тяжелее, я одержала победу. В последний раз впечатав её в грязь, я торжествующе поднялась на ноги. И взглянула на лежащую ничком Лемиру.
Великие боги, какой же униженной она себя чувствует! Полностью раздавленной, растоптанной, ненавистной самой себе... Я ощущала её опустошенность и жгучее чувство воинствующей беззащитности, осознающей свою слабость, но не принимающей её. Как я могла чувствовать то же, что и Лемира? Как?
Я всегда могла понять, весело ли человеку, стоящему рядом, или грустно, злой он или добрый, откровенный или скрытный... Но чтобы так! Чтобы чувствовать ощущения, в сущности, мне чужого... и с такой неприкрытой, болезненной ясностью, от которой у меня все стыло и скручивалось внутри!
Но если так больно мне, всего лишь от эха этих чувств, как же больно Лемире! Как тяжело ей понимать собственное бессилие и свою старательно раздуваемую ничтожность! Мне не впервой было драться, я не росла ни пай-девочкой, ни настоящей леди. Я никогда не прореагировала бы так, как она, потому что слишком хорошо знала, что всегда найдется более сильный или умелый. Дома я часто колотила мальчишек, но бывало, почти так же часто, и от них мне доставалось, и мне приходилось скрываться в лесу до ночи, и только в темноте тайком прокрадываться в спальню, чтобы не приведите боги, мама не увидела моего состояния. Не потому, что наказала бы, нет, она бы меня пожалела и приласкала, а главное, требовала бы назвать того, кто меня побил. Наверное, если бы я позволяла ей возиться со мной, как с куколкой, позволяла наряжать, укладывать волосы в замысловатые прически, жалеть и любить, как матери любят младших дочек, я была бы ей гораздо ближе. Но мне ближе был отец...
Я не хотела, чтобы Лемира была несчастной. Не хотела.
-Ох! Как мне больно!- простонала я, прижав ладонь к распухшему от её удачного удара носу. Её самого удачного удара.- Ты, наверное, сломала мне нос...
Лемира чуть шевельнулась.
-И мама как будет ругаться... Ты только посмотри, на что мы похожи! Лем, вставай. Боюсь, как бы лошади наши не убежали.
Она хмуро посмотрела на меня своими ясными зелеными глазами, в которых еще плескались ярость и боль. Я и не думала над ней смеяться, чего она больше всего боялась. Я просто протянула ей руку.
-Вставай, хватит валяться в этой грязной луже. Нам и так попадет за испорченную одежду.
-Думаешь, я плакать буду?- её голос так звенел, что понятно было - до этого совсем недалеко.
-Нет, конечно,- ответила я. - Нам, конечно, больно обоим, но ведь мы не такие девчонки, чтобы реветь из-за пары синяков!
Она вздохнула и приняла мою руку. Я помогла ей подняться, делая вид, что не замечаю, как она морщится от боли, и мы вместе выползли из канавы. Лошади паслись неподалеку, моя умница Каме не позволила убежать гнедой Силь. Лемира упорно молчала, пока мы не подошли к ним.
-Ну и что же неправильного в том, как я сижу?- мрачно буркнула она.
-Ты слишком прямо сидишь в седле, как будто за столом. Это превосходно, но только когда лошадь идёт шагом или рысью. А уж если галопом... тогда надо пригнуться к шее лошади, словно сливаясь с ней в одно целое. А самое главное, ты слишком слабо сжимаешь коленями бока лошади. У тебя ноги, всё равно, что палки, болтаются. А ведь они должны управлять лошадкой!
-Как это?- удивилась Лемира.
-Кто тебя учил ездить?- спросила в ответ я.
-Никто... Я сама...
-А меня учил отец, генерал Айрэм...- я на миг зажмурилась, чтобы она не поняла, как больно мне вспоминать об отце, и продолжала:
-Ты должна держать пятки высоко, на почках лошади, вот так, я вскочила в седло и продемонстрировала её всю технику. Моя Каме слушалась каждого моего движения мышц на ногах, даже без уздечки. - Вот видишь? Лошадь ведь тоже надо обучать, чтобы она слушалась хозяина, как бога. А эта Силь почти не обучена, да и характер у неё дурной. Если ты хочешь... я могу этим заняться... и тебя потренировать... Я в окрестностях Морнуитаха считалась самой лучшей наездницей после папы...
Лемира быстро взглянула на меня, пошевелив губами, словно мучительно решала какую-то сложную задачу.
-Я хочу. А чего я не хочу, так это ссориться с тобой, Арин. Не знаю почему, но мне с самого начала хотелось дружить с тобой. Но ты всегда такая отважная и боевая... я думала, ты презираешь меня. И мне было очень обидно.
-И мне было обидно,- кивнула я.
-А ты еще и рыжая, как мачеха,- прошептала Лемира.- Мне было очень больно, что отец так быстро забыл маму...
-И мне было больно...- так же тихо отозвалась я.
Мы переглянулись.
-Лем, хочешь быть моей подругой?- спросила я.
-А ты хочешь быть МОЁЙ подругой?- эхом повторила она.
-Для меня друзья - на всю жизнь. Я хочу дружить с тобой, Лем.
Я протянула ей руку, и она крепко сжала мою ладонь.
-Ну вот, мы с тобой закоренелые пацанки, даже руки друг другу пожимаем, прямо как взрослые мужчины,- усмехнулась я.
-Может, еще и побратаемся, как мужчины?- неожиданно засмеялась Лемира.
Представив себе подобную сцену, мы повалились на траву от дикого хохота. Прямо смехунчик какой-то на нас напал. Мы смеялись, катаясь по траве, и никак не могли остановиться. Корчились и задыхались, по очереди набирали в рот воздуху, чтобы замолчать, но, посмотрев друг на друга, снова хохотали. Бедная моя Каме непонимающе подошла ко мне и заботливо фыркала мне в волосы, недоумевая, чего это мы с ума сходим.

Благодарю)))))))


вот еще дальше немножко)))

2.

Лемира О’Рейли, Арданнон, июль 696-го года.

Едва мы с Арилинн стали подругами, как жизнь в нашем замке стала еще более весёлой для нас и невыносимой для прочих обитателей. Раньше Арин еще как-то держалась "в рамках закона", а я никогда не выкидывала номеров, за которые можно было бы меня наказать. Я человек спокойный, до поры до времени, да и ответственности у меня побольше, чем у Арин. Что я говорю, Арин и слова-то такого, похоже, не знает! У неё всё просто, "Щас как дам в глаз!" и весь разговор. И ведь даст, да так, что мало не покажется! На своей шкуре испытала. Папа жаловался, что она меня совсем испортила. Раньше ему не приходилось выслушивать на меня жалобы. Но мы с Арин спокойно жить не можем. Она постоянно придумывала новые проказы и каверзы, а я же не могу остаться в стороне от самого интересного. Спокойной жизни в Оуствее не стало никому. Зато нам как было весело! В результате, нас с Арин наказывали обоих.
Однажды перед сном - а спали мы в одной комнате с Тейфель и Эрин, мы с Арин даже на одной кровати,- мы долго болтали в темноте. Тэй и Эрин давно спали, а мы всё решали, как бы завтра пораньше и поудачней сбежать из замка. Леди Эйверин наметила на завтра большую уборку, и то, что мы были родной и приёмной дочерьми эрла, ни в малейшей степени не спасало нас от активного участия в ней. Мы в Оуствее живём по старинке, как часто говорил папа, мы не чванливые придворные лодыри, которые только и умеют, что есть, пить и приказывать слугам. Когда начинался сенокос или жатва, мужчины из крепости шли помогать крестьянам во главе с папой. Моя мама тоже руководила домашними работами, но больше занималась счетами и учётом доходов и расходов. Мать Арилинн в этом ничего не смыслила, она и читать-то не умела, поэтому бумагами продолжала заниматься я. Леди Эйверин занималась домом, признаюсь, больше, чем мама. Она сама подавала пример служанкам, ходила с ними на реку стирать бельё, чистила и драила всё. И если мы с Арин и собирались удрать от уборки, это было отнюдь не презрение к простым людям и черной работе. Это была обычная лень. "Ну, не годимся мы для домашнего хозяйства!- говорили мы друг другу.- Мы воительницы, и наши друзья - меч и копьё, а не прялка и метла!"
Мы шептались в темноте, потом Арин затеплила лучинку. Она хотела переплести косу на ночь, её вьющиеся волосы никогда не лежали так, как хотелось их хозяйке, а гребень она куда-то засунула и не могла отыскать без света. Дрожащий огонек лучины вдруг отразился золотистым блеском на шее Арилинн.
-Что это у тебя?- спросила я, дотягиваясь и дергая её за подол рубашки. Она торопливо схватилась за ворот и стянула его под горлом.
-Ничего!
-Я же видела что-то золотое!- запротестовала я.
Она подумала минутку, потом махнула рукой:
-А, ладно. Смотри,- она оттянула ворот ночной рубашки, я увидела тяжелое золотое ожерелье, собранное из плоских квадратных звеньев. В центре его был диск с крупным, замечательно отполированным солнечно-оранжевым янтарём, вокруг которого мерцали девять маленьких камешков, каждый из которых находился на лучике звезды, начерченной на диске глубокими бороздками.
Я смотрела с таким удивлением и не выражала должных восторгов, что Арин не выдержала и спросила:
-Ну, как тебе? Нравится? Ну, чего ты молчишь?
Я не говоря ни слова, расшнуровала ворот своей рубашки. Арин вытаращилась на моё ожерелье:
-У тебя... Почему... У тебя такое же ожерелье?!
-Только у меня берилл, а у тебя янтарь. Берилл - камень моего рождения, остальное точно такое же.
У нас в Арданноне есть такой древний обычай - посвящать новорождённому соответствующее по указанию друидов дерево, а среди знати еще и камень. Когда я родилась, приглашенный друид определил мне иву и зелёный берилл, я в детстве носила его на тонкой цепочке. Это уж потом мама подарила мне своё ожерелье...
-Почему они такие одинаковые?- спросила Арилинн, настороженно оглядывая моё ожерелье.- Даже порядок камней такой же, только и разницы в них, что камни в центре да на звеньях у меня солнечные диски, а у тебя лунные серпы... Мне его бабушка подарила...
-А мне мама, когда друид сказал, какое моё дерево и камень, подарила это ожерелье. Интересно, как они это узнают, а?
-Понятия не имею,- пожала плечами Арин.- Говорят, они высчитывают по звёздам будущее, судьбу и характер человека. А знаешь, мне бабушка Энид говорила, что ожерелье волшебное! Вот здорово, да?
-Ага! А в чем его магия?
-Если б я знала! - с досадой сказала Арин.- Но бабушка Энид, наверно, и сама не знала...

* * *

Приближался месяц Лугнасы , этот год выдался на удивление богатым: поля золотились от наливающейся солнечной благодатью пшеницы, ячменя и хмеля уродилось столько, что крестьяне уже предвкушали, сколько душистого эля они наварят, а что еще так радует кметов, как ни богатство жита и пива? Мы с Арин редко сидели в крепости, почти всё время слонялись по окрестностям, по полям и лугам Оуствея, или в подходящем с закатной стороны лесу, или спускались в ближайшую деревушку и играли с кметскими детьми. Правда, частенько возвращались оттуда с синяками, особенно Арилинн, неугомонность характера которой постоянно втягивала её в разные заварушки. Она там враждовала с несколькими мальчишками, и вследствие этого почти не расставалась с фингалами.
Однажды мы вернулись в замок еще довольно рано, и незамедлительно затеяли свару с Тейфель. Арин, вообще несдержанная на язык, совсем распоясалась, и досталось не только Тэй, но и явившейся на шум моей тётке Аглайисе, старой деве, которая занималась нашим воспитанием. Они тут же ушли жаловаться на нас, а мы в приподнятом настроении, поскольку ни Тэй, ни тётю Аглайису мы не любили, отправились на кухню. Если бы мы знали, что наше "отвратительное поведение" станет решающим в нашей дальнейшей жизни, мы бы затаились тише воды, ниже травы. Так нам показалось в этот вечер.
На кухне мы обнаружили Дайана, нагло жевавшего кусок черничного пирога (нагло, потому что нам не оставил ни кусочка), и при этом вовсю клеился к молоденькой кухарочке. Себя он всегда считал неотразимым, а поскольку через неделю после Лугнасы ему должно было исполниться семнадцать, он считал себя еще и совсем взрослым.
Мы сели за стол и бодро принялись за еду, Арин нахально просто вырвала из руки братца половину пирога. Он гневно сверкнул на неё глазами, но мужественно промолчал, ведь он же взрослый, ему не к лицу обращать внимание на таких малявок, как мы. Тем более, на глазах у девушки. Арин мне подмигнула, мол, можно еще понаглеть, и давай издеваться. Что бы Дайан не сказал, у неё на это находились очень колючие комментарии. Ну, у меня тоже. Только злей. Дайан ярился всё больше, но старался держать себя в руках. Вообще-то он такой же вспыльчивый, как и Арин, по-моему, все рыжие - буйные, а семейка МакЛиананов в особенности. Видимо, общество хорошенькой девушки придало ему терпения.
Однако, ненадолго. Его терпение было небезграничным. Особенно когда за дело берёмся мы с Арин. Мы же ехидные-ехидные, доставучие-доставучие.
-Когда вы, наконец, наедитесь?- не выдержав, зарычал он на нас.
-А что, жалко что-ли?- вздёрнула нос Арин.
-Да нет, просто я удивляюсь, как можно столько есть, и оставаться такими тощими и костлявыми? - Дайан, когда хотел, тоже мог быть ехидным.
-Мы не тощие!- обиделась я. Меня это особенно касалось.- Мы просто еще маленькие! Так твоя мать говорит.
-Маленькие? Ха, помяните моё слово, лорд Мал-Койл не сегодня-завтра выдаст вас замуж, уже пора, вам скоро по четырнадцать стукнет.
-Замуж?- забеспокоились мы, нервно переглянувшись. Наши дерзость и хихиканье мигом исчезли.
-Дан, ты правда так думаешь?- встревожено спросила брата Арин.
-А то как же! Или вы думали, всю жизнь будете сидеть у нас на шее? Вас же не прокормишь!
-Неправда!- возмутилась Арин, а я только сумела рот раскрыть, на большее меня не хватило. Перспектива замужества меня жутко перепугала.
-Правда-правда,- кивнул довольно Дайан.- Вот Тейфель выдадим за Бойарда из Клеймаха, а за ней и вас... Как только я вступлю в права наследования Морнуитахом, сразу же сплавлю тебя, Арин, кому-нибудь в жены... А эрл Мал-Койл уже ищет мужа для тебя, Лем.
Мы и вовсе заледенели от ужаса. Тейфель ведь правда уже два месяца шила себе приданое, она была рада-радёшенька выйти замуж за богатого тиарна Клеймахского, сразу после Лугнасы назначили свадьбу. Мы не могли понять, чему она радуется, ведь Бойард был почти на двадцать лет старше её, ему было уже тридцать два года, а Тэй же только шестнадцать должно было исполниться в октябре. А она с высоты своего "разумного возраста" вещала, что удел женщины в браке, в рождении и воспитании детей... А лорд Бойард ей такие подарки привозит!..
-Так что все вздохнут свободней, когда вы уедете отсюда,- продолжал Дайан, наслаждаясь зрелищем наших перекошенных от ужаса лиц.- Вот выдадим вас за богатых мужиков в возрасте, чтобы хоть они вас повоспитывали как следует, противные девчонки!
-Ах, ты!..- я даже задохнулась от возмущения.
-А ты знаешь, кто ты, Дан?- мстительно прищурилась Арин.- Ты дерьмовый враль и хвастун! Вот уверена, что ты сам и женишься на какой-нибудь богатой уродине, такой же тупой, как ты! - Арин тут же поплатилась за свой длинный язык.
-Что?- взревел её буйный братец и бросился к ней.
Она попыталась увернуться, но Дайан ухватил её за взметнувшийся подол юбки и пару раз хорошенько припечатал ей ладонью по задней части. Я в это время уже благоразумно вынырнула за дверь кухни, а следом за мной буквально рыбкой вылетела и Арин, которой тяжелая оплеуха брата придала дополнительный разгон, она едва на ногах устояла.
-Ну, погоди, Дан!- крикнула она в кухню, держась за ухо.- Ты еще поплатишься за это, придурок!
Из кухни донёсся новый свирепый рык, и мы с Арин дали дёру, быть битыми нам вовсе не хотелось.
Само собой, теперь сами боги велели подстроить коварное отмщение. Дайан, конечно, был сильнее нас обоих, но мы были хитрее. Решили прибегнуть к старой, как мир, уловке - ведро с водой над дверью. Набрали ледяной воды в колодце, подвесили его над дверью в большой зал и спрятались под столом. Наши собаки - а папа держал четырех гончих для охоты,- разлеглись вокруг нас и лениво били хвостами о каменный пол. Мы были уверены, что Дайан сейчас придёт в зал, у него была привычка после ужина располагаться возле камина в зале и точить свой драгоценный меч. Он же вот-вот станет воином!
В коридоре раздались шаги, чьи-то голоса, Дан тоже там был. Мы приготовились, предвкушая комедию. Правда, меня вдруг принялись одолевать сомнения, действительно ли Дан войдёт первым. У нас с Арин часто так получалось, я шла на поводу у своей слишком импульсивной подруги, которая совершенно не желала слушаться здравого смысла, сама-то я обычно старалась просчитать пути к отступлению и степень риска, а она и не думала об этом. Ей же главное - текущий момент, главное - веселуха сейчас, а что будет потом, её не интересовало.
Да, в коридоре явно слышен был высокомерно-напыщенный голос Дайана. И леди Эйверин. И...и... папы тоже!
-Ой, Арин!- перепугано прошептала я. Мы замерли.
Дверь распахнулась, и холоднючий ливень окатил... совершенно чужого человека, которым оказался эрл МакФойл, наш сосед, с которым папа обычно ездит на охоту. Что он здесь делает, непонятно, но явно он прибыл не для публичных омовений! Мокрый с головы до ног, растерянный и изумлённый, - его едва и ведром тем не зашибло! - он застыл на пороге, вытаращив светло-карие глаза. Его старомодные, всегда пушистые, длинные усы печально повисли двумя жалкими сосульками. Мы невольно зафыркали и одновременно зажали друг другу рты ладошками.
-Эт-то... что...- заикаясь, едва выговорил он.
-Опять?- зарычал папа, оттолкнув его с дороги и врываясь в зал. - Опять?!
-Мой господин, не волнуйся, мы их проучим,- мачеха попыталась поймать папу за руку, сама с трудом удерживаясь от улыбки.
-Это невыносимо!- взревел папа.- Это уже переходит все границы! Да я их убью на месте! Как только найду!..
Собаки ринулись гурьбой к хозяину, только наша любимица черно-белая Шедда так и заюлила возле стола, разрываясь между папой и нами.
Гарей МакФойл сообразил, в чем дело и, стуча зубами от холода,- в большом зале всегда холодно, когда в камине огня нет,- запротестовал:
-Да ничего страшного, Мал-Койл, это же просто шутка! Подумаешь, проделки мальчишек...
-Если бы! Великие боги, если бы!- папино бешенство достигло крайней точки.- Где они? Где они, я вас спрашиваю, эти мерзавки, эти паршивки, это чертово семя, превратившее мою жизнь в ад, а мой дом в руины?!!- заорал он на мачеху, Дайана и эрла Гарея.
Бедный Гарей только руками развёл. Мачеха стоически держалась, у неё явно ныли скулы от желания расхохотаться. Скотина Дайан кивнул на Шэдду:
-Лорд Мал-Койл, посмотрите под столом.
-А-а!- папин рык предвещал всё самое худшее, что я только могла предположить. Мы с Арин перепугано прижались друг к другу. Он пинком отшвырнул скамью, сдёрнул со стола скатерть и выволок нас из-под стола.
-Да как вы посмели оскорбить нашего гостя?! Мерзавки!! Две невыносимые негодяйки! Гроза Тараниса на мою седую голову!- заорал папа, ухватив нас за уши и дёргая их так, словно решительно хотел их оторвать.
-Мы же не знали...- пролепетала я. Как обычно, по договорённости, папу улещивала я. Арин имела дела в таких случаях со своей матерью.- Папочка... Мы не хотели... Мы не знали, что он войдёт первым... Папочка!..
-Никаких "папочек"! - ревел папа, словно разбуженный в январе медведь. - Нет уж, не пройдут эти твои слезливые штучки! Сколько же можно терпеть ваши несносные выходки?!
-Так это сделали девочки? И ваша дочь, малышка леди Лемира?- эрл Гарей был просто в шоке. Он ведь всегда считал меня образцовой леди...
-Это не девочки, а какие-то чертята!- гремел папа.- Я уже не знаю, что мне с ними делать!
-Ну, папочка!- захныкала я, обычно это неплохо действовало. - Мы с Арин думали, что первым войдёт Дайан, мы и мысли не держали оскорбить лорда МакФойла...
-Вот-вот, попали в переплёт,- ехидно пропел Дайан.
-Дорогой друг,- мокрый лорд Гарей успокаивающе положил руку на плечо папе.- Не надо их наказывать. Я с удовольствием посчитаю инцидент исчерпанным, если мне просто дадут переодеться во что-нибудь сухое. А девочки, я полагаю, искренне раскаиваются в своей шуточке. Вспомни, Мал-Койл, мы ведь тоже были молодыми...
Мы мгновенно состроили постные, сознающие свою вину рожицы, а папа негромко проворчал:
-Как же, раскаиваются! Да скорей небо на землю упадёт, чем они будут раскаиваться!..
-Мне кажется, ты слишком строг с ними, - добродушный лорд Гарей глубоко ошибался, считая нас без вины виноватыми.- Мал-Койл, а разве то, о чем я говорил тебе, не будет лучшим выходом из положения?..
-Убирайтесь, и чтобы я вас сегодня больше не видел! Мне нужно побеседовать с эрлом МакФойлом. А вы остаётесь без ужина! - приказал папа, и мы молнией вылетели в коридор, радуясь, что еще легко отделались - поесть-то мы уже успели... Леди Эйверин вышла за нами следом и погрозила нам пальцем:
-Девочки, как вам не стыдно! Вы ведь уже почти взрослые, вот-вот станете совершеннолетними девушками, а как себя ведёте? - она указала нам на незнакомого мальчика, мы его только тогда и заметили, и сказала:
-Вот, девочки, познакомьтесь с Нэдвином, сыном эрла МакФойла. У вас с ним, я думаю, будет много общего. А затем вы пойдёте в свою комнату.
Она вернулась в зал, а мы посмотрели на Нэдвина МакФойла. Это был тощий белобрысый мальчишка, с неприятным выражением лица, всего в подростковых прыщах. Ему было, по-моему, столько же лет, как нам с Арин.
-Привет, я Лемира О’Рейли, а это Арилинн МакЛианан,- сказала я, стараясь говорить приветливо и радушно, как и подобает хозяйке дома.
-Привет,- буркнул он, глядя на нас исподлобья.
-Вы - наши соседи?- спросила Арин, она ведь не знала ни барона, ни его сына. До сих пор я, правда, тоже его не знала.
-Да, но наше соседство меня не радует,- нагло сказал Нэдвин.- Я уже наслышан о вас двоих.
-И что же ты такого слышал о нас?- обидчиво фыркнула Арилинн.
-То, что вы две ужасные девчонки, наглые и мерзкие!
-Это ты наглый и мерзкий, дурак!- бросила я и, отвернувшись, потащила Арин в сторону.
-Мне он не нравится,- шепнула я.
-И мне тоже. Слишком уж зазнаётся,- кивнула она.- И вообще, Лем, тебе не кажется, что дело поворачивается не той стороной, что нам бы хотелось?
-О чем это ты?- нахмурилась я, не понимая, к чему она клонит. Если она об оставлении нас без ужина, так это пустяки, не в первый раз.
-Помнишь, что говорил Дан? Мол, мы с тобой уже достаточно взрослые, чтобы выдать нас замуж. И мама... намекала что ли, что скоро у нас совершеннолетие?
-И ты думаешь?..- оторопела я. Да не может этого быть!
-Слышала, что сказал эрл Гарей? "Это наилучший выход..." Отделаться от нас! А вдруг он приехал кого-то из нас сватать?
-Он же женат, я знаю!- отчаянно запротестовала я.
-Необязательно для себя. Зачем бы он привёз своего сына?
-Да он же мальчишка!- у меня буквально челюсть отвалилась, я не могла поверить, что мой папа может выдать меня замуж так рано, но всё выходило именно так, как толковала Арин.
-Он достаточно подрос, чтобы заключить брак по расчету. Сама знаешь, эти дурацкие взрослые доводы об объединении земель и так далее... Ты что, "Права арданов" не знаешь? Девушек выдают замуж с тринадцати, а нам уже скоро по четырнадцать стукнет... это нам еще повезло... Точнее, до сих пор везло, чувствую, что как только Дайан станет главой МакЛиананов, он поторопится сплавить меня замуж. А тебя вот сейчас, вот за этого Нэдвина, он же ваш сосед, а ты наследница Оуствея!- трагическим шепотом заключила Арин.
-Меня?- мой ужас был непередаваем. Почти в панике я кинула взгляд на новоявленного жениха, и мне тошно стало.- Чтобы я с ним делала то, о чем рассказывала горничная Айве?! Да ни за что!!!
-Вот-вот,- кивнула Арин.
-А может, это тебя за него выдадут?- со слабо тлеющей надеждой эгоистично спросила я.
-Не думаю,- покачала она головой.- Мне, наверное, и правда отыщут какого-нибудь старого и богатого козла, у меня же нет наследства, даже приданного нет... а девать-то всё равно куда-то надо... Дьявольщина!- громко выругалась она, и Нэдвин вытаращился на неё, словно действительно дьявола увидел.
-Что делать будем?- перепугано спросила я.- Надо бежать!
-Куда?- вздохнула Арин.
-Переоденемся мальчишками и удерём к королю, будем оруженосцами...- мелькнула у меня шальная мысль.
-Ты думаешь, это так просто?- фыркнула Арин.- Черт возьми, да за нами же теперь следить будут, как за королевской сокровищницей! Ладно, там видно будет, может, и вправду сбежим.
-Что же делать?- схватилась я за голову, снова поглядывая на кандидата в мужья и серьёзно подумывая, а не начать ли мне от отчаяния выдирать клочья волос с головы. Арилинн держалась заметно лучше. Да так всегда было, я чувствовала себя уверенно только в тщательно продуманных действиях, а она быстро реагировала на неожиданности и не теряла в них головы, как я.
-Тебе хотя бы молодого дадут, а мне какого-нибудь гадкого старикашку, из которого песок сыплется,- посетовала Арин с тоской.- Знаешь, как это обидно?
-Бежать надо!- повторила я.
-Нет, погоди, я придумала!- горячо зашептала она мне в ухо.- Давай сделаем так, чтобы нас никто замуж брать не хотел!
-Ага, как же!- недоверчиво протянула я.- Я - наследница богатого замка. А ты ведь красавица, какой же дурак откажется от нас?- я совершенно серьезно считала Арин самой красивой девочкой из всех, кого знала. У неё была прекрасная изящная фигурка, уже практически оформившаяся, я-то была еще тощей и плоской, как стиральная доска. А уж её золотые глаза вообще необыкновенны. Сама Арилинн неизменно сокрушалась по поводу своей внешности, кроме того, над ней всегда смеялись, и обзывали змеюкой или кошкой драной, она, естественно, страшно злилась. Я поначалу тоже дразнила её так, особенно в первые дни её пребывания в Оуствее, тогда у неё глаза были злючие и дикие. Из-за собственной глупости я не понимала, что она тоже не хотела, чтобы её мать и мой отец поженились, и очень горевала о погибших отце и брате. А я тогда была такой эгоисткой...
- А давай этого Нэда поколотим! Надо всем этим женихам какие-нибудь пакости устраивать! - Арилинн подала замечательную идею, мне жутко хотелось отыграться на Нэдвине за все наши треволнения. Я, не теряя ни секунды, направилась к Нэду и принялась его задирать: - Эй, ты, Нэд МакФойл! Где такую рожу достал? Почем купил россыпь дивных прыщей?
-На себя посмотри!- огрызнулся Нэд.
-У меня-то хоть лицо нормальное, а ты похож на жабу! Ха-ха-ха, жаба, белобрысая жаба! Жаба, скажи "ква-ква"!- мы расхохотались и запрыгали вокруг него, дразнясь и корча ужасные рожи.
-А ну, заткнитесь!- разозлился Нэд. Еще бы он не разозлился!
-Жабья морда, сам заткнись!- крикнула, хохоча, Арилинн.
Он не выдержал и толкнул её, а она в ответ залепила ему кулаком в глаз. Нэд взвыл и кинулся на неё, я, не отставая, прыгнула ему на спину, и пошла мочиловка, как любит выражаться Арилинн. Естественно, шума и воплей было, хоть отбавляй, в самый разгар драки появился Дайан и кинулся нас разнимать. Арилинн, припомнив все его прегрешения, накинулась с кулаками и на него, совершенно разъярившись в пылу побоища и предоставив мне продолжать разбирательства с Нэдом. Потом творилось уже что-то совсем невероятное, и когда подоспели взрослые, на полу бурлил яростный клубок с доносящимися из него болезненными выкриками и оскорблениями. Нас растащили, и пока папа волок нас с Арин в нашу комнату, мы еще успели пообещать, что сделаем с Даном и Нэдом в следующую встречу. Они тоже не смолчали.
Разъяренный папа забросил нас в комнату:
-Ну, всё, нет моих сил больше! И ни на секунду не задумаюсь, лишь бы больше вас не видеть, не позориться больше из-за вас перед людьми! Сделаю, как задумал! Пусть вас другие воспитывают!- и захлопнул дверь.
-Ой-ёй!- выдохнула испуганно Арилинн.- Ты думаешь, твой отец и вправду всё решил? Поотдавать нас замуж?
-Не знаю, папа сейчас в бешенстве, его, конечно, чтобы разозлить, так надо хорошенько постараться, но, кажется, это у нас как раз и получилось... Он может и сделать, если серьёзно что-то задумал...
Всю ночь мы почти не спали. Еще бы! Неужели наша вольная жизнь закончилась?
Наутро нас обеих вызвали к отцу. Он был в большом зале, сидел в своем любимом кресле у камина, рядом стояли мачеха и Дайан. Эрл Гарей МакФойл сидел напротив, Нэд прислонился к спинке его кресла. По торжественной обстановке мы поняли, что всё пропало.
-Итак, я предупреждал вас, Лемира О’Рейли и Арилинн МакЛианан. Мы с леди Эйверин решили, что вы должны покинуть Оуствей...
-Папочка!- не выдержав, завопила я.- Пожалуйста, не отдавай меня замуж! Ну, прошу тебя, папочка!..
-Я не буду выходить замуж,- мрачно буркнула Арилинн.- По законам арданов, за меня отвечает мой старший брат, но если он попробует заставить меня выйти замуж за какого-нибудь старикашку, я ему все мозги вышибу, клянусь топором Белатукадора ! А вы, лорд Мал-Койл, не имеете права!..
Все ужасно удивились. Мачеха даже засмеялась, прижав к губам шелковый платочек.
-О боги! Лемира, Арилинн, с чего вы взяли, что я собираюсь выдать вас замуж? - спросил папа, лицо у него было ошарашенное до невозможного. - Я же вижу, что вы совсем еще не готовы к замужеству, я не хочу, чтобы вы считали меня бездушным тираном...
-Но что значат все эти ваши слова?- пролепетала Арин растерянно. - Вы же сами сказали о нашем отъезде из Оуствея, лорд Мал-Койл!
-Вот две дурочки!- заржал Дайан.- Это же еще таких сумасшедших надо найти, кто вас согласится взять!
-О, Я всего лишь имел в виду, что собираюсь отправить вас в столицу учиться. Отправить вас обеих!
-Ура!- завопили мы с Арин и запрыгали от радости, однако у меня тут же зазвенел тревожный звоночек:
-Учиться? А чему учиться? Папа, ты что хочешь, чтобы мы стали друидессами?- если бы ко двору отправляли мальчишек, то всё было бы понятно, их бы обучали воинскому искусству и всё такое. А чему будут учиться девочки? Девочек учат дома: ведение хозяйства, прядение, ткачество, вышивание, этикет, иногда игра на музыкальных инструментах, еще реже верховая езда, и уж совсем редко стрельба из лука. Моя мама была еще и грамотной, она умела читать, писать и считать, и меня научила. Арин превосходно орудовала мечом, копьем, топором и луком. В общем, на лошадях мы скакать умели, драться умели, на музыкальных инструментах играли, я на арфе, Арин еще и на лютне и свирели, и читать я её начала учить. Выходило, что образованы мы уже лучше многих. Чему еще нас учить, если не друидским знаниям? Ни меня, ни Арин это ничуть не привлекало. Ну, ни капельки.
-Друидками? Ни за что!- заорали мы в один голос.
-Да нет же! Какие из вас друидки!- отмахнулся папа и пробормотал:- О, многоискусный Луг, дай мне терпения!
-Позвольте мне объяснить, дорогой друг,- остановил его лорд Гарей.- Наш благословенный король всего Арданнона Риданион II издал новый указ, по которому каждая знатная семья должна отправить по одному подростку в Школу. Вы знаете, что такое Школа, маленькие леди?
Мы дружно помотали головами, и Нэд презрительно фыркнул, сам-то, наверное, тоже только недавно узнал, а хорохорится. Кстати, у него оба глаза порядочно заплыли, я с гордостью полюбовалась его левым глазом, я лично подбила, а Арин с такой довольной радостью любовалась его правым глазом, что похожа была на рыжую кошку, сожравшую кувшин сметаны.
-Школа - это выдумка нашего короля. Это такое учреждение, где знатных детей будут обучать разным наукам посвященные в них друиды просто для общего образования, - продолжал эрл МакФойл.- Король хочет, чтобы в нашем государстве было как можно больше ученых людей, хотя я сам абсолютно не понимаю, зачем это надо. Чтобы грамоты писать, писари существуют. Лично я сорок лет прожил без чтения и письма, без какой-то никому не нужной геометрии, и еще столько же проживу, если боги будут милостивы. Мне в моём имении ничего такого не надобно. Но королю взбрело в голову, и наш долг выполнять его приказы.
Я, честно говоря, так не думала, это должно быть интересно, узнавать что-то новое, но промолчала, тем более что и Арилинн шепотом согласилась с лордом Гареем.
-Я сперва хотел отправить в Корратану Дайана, ведь все-таки он старший, - сказал папа, - но он решительно отказывался. Да и то верно, он должен после того, как отметим его совершеннолетие, уехать в свои владения, чтобы самому управлять поместьем, там дел невпроворот. Поэтому от эрлства Оуствей и тиарнства Морнуитах отправятся Лемира О’Рейли и Арилинн МакЛианан.
-А от эрлства Ирвей поедет Нэдвин МакФойл,- кивнул лорд Гарей.
Так вот зачем его привезли, этого задаваку! Как всё здорово вышло! Мы отправляемся в столицу!

ГЛАВА 3.
1.

Арилинн, Арданнон, август 696 года

Сбор учеников был назначен на шестнадцатое число месяца Луга, поэтому мы с Лем вполне успевали нагуляться, и предвкушали празднование трёх торжеств. Первое - это сам Лугнаса, когда кметы отмечают начало жатвы. Хоть это и не благородный праздник, и Тэй благочинно осталась дома, но мы с Лем и крошкой Эрин до упаду натанцевались в ближайшей деревне. Тамошние ребята (со многими я до того дралась, и не раз), разбирали нас нарасхват - велика честь для кмета станцевать рил с дочкой господина! Поэтому даже маленькая Эринна пользовалась успехом. Ну, а уж мы с Леми и так не младенцы, и уж совсем не уродины.
Затем был день совершеннолетия Дайана. Братцу наконец-то исполнилось семнадцать, он вступал во владение отцовским наследством и был абсолютно счастлив. Как же, теперь он имел право называться взрослым мужчиной, носить меч и отращивать бороду. То, что эта его бородёнка состояла из трёх несчастных рыжих волосков на всём подбородке, не имело никакого значения. Для него этот день был долгожданной мечтой: он стал тиарном Морнуитаха, главой клана МакЛиананов, а главное - полновластным хозяином в своей семье, а от неё под его властью оставалась только я, поэтому он уже принялся строить планы насчет моего замужества. Меня это, понятно, совсем не радовало. Однако замужество было делом отдалённым, сперва надо было отучиться четыре года в Королевской Школе, а за это время - такое долгое, мне казалось,- могло произойти что угодно. Поэтому я просто выбросила все эти мысли из головы, показала Дану язык и умчалась веселиться.
И последнее долгожданное событие произошло уже перед самым нашим отъездом. Свадьба Тейфель с лордом Бойардом, которую моя глупая сестра ждала, как лета в разгар имболкских морозов. Гостей съехалось видимо-невидимо. Все члены двух кланов, МакЛиананы и О’Рейли - а Бойард тоже был О’Рейли, троюродный племянник эрла Мал-Койла,- все близкие и дальние родичи, даже седьмая вода на киселе, вроде Дабхов и О'Рудров. Ели, пили и гуляли почти неделю. Мы с Лем на свадебном пиру утащили из-под носа главных лиц - отчима, Дана и жениха Бойарда,- непочатую, пыльную, тонкого стекла бутылку вина. Нам было интересно, чем же так восхищаются мужчины, и решили, что самой старой и грязной бутылки никто не хватится. Таких бутылок было всего три.
Ну, вино мы попробовали, и оно нам очень понравилось. В восторге мы вылакали всю бутылку, и так нас и нашли на месте преступления, пьяных в дрова, спящих на заднем дворе в закутке за поленницей. Лорд Мал-Койл был в бешенстве, Дайан чуть не лопнул от хохота, обозвал нас "малолетними сопливками", мол, даже мы, две дуры набитые, оценили дорогущее южное вино почти полувековой выдержки. А откуда же нам было знать, что это такое? И как оно по башке даёт?
Ох, нас вынудили протрезветь, и презверски! Так макали нас головами в бочку с водой, мы чуть обе не захлебнулись. А отчим еще и всерьёз решил нас выпороть. Мы взвыли на два голоса, и добросердечный Бойард вступился за нас, упросил не наказывать. Тогда и я признала, что он не так уж плох.
Но вот все празднества завершились, и мы отправились в Корратану, стольный город королевства арданов. Некоторую часть пути мы проделали вместе с сестричкой и Бойардом, и его людьми. Затем они повернули на юго-запад, в Клеймах, и мы остались на попечении эрла Гарея МакФойла. Все трое: я, Леми и Нэд. Разумеется, мирным это путешествие нельзя было назвать. Нэд не был ни трусом, ни нытиком, поэтому мы с Нэдом то и дело дрались. Лем не вмешивалась.
На четвертый день изнурительного во всех отношениях пути, как раз утром шестнадцатого числа, мы прибыли в Корратану. Лорд Гарей так намучался с нами троими, что только облегченно вздохнул, передавая нас в руки наставников. Нэда отправили в корпус для мальчиков, а нами занялась одна из придворных дам, наблюдающая за девочками. Эта достойная леди, госпожа Иннитаэль из клана Даркне, отвела нас в девичье крыло Школы и показала нам нашу комнату. Она почему-то всё время косилась на меня. Наверное, ей мой левый глаз не нравился. Хотя фингал, как фингал, даже не заплыл, бывало и хуже.
-Вот здесь вы будете жить, еще с одной или двумя соседками, сказала она низким, мягким голосом. Мне она напомнила одну из моих тёток с папиной стороны - такая же высокая, полная и добродушная.- Разложите вещи, умойтесь и отдохните немного с дороги. Через час я приду за вами, и вы будете представлены королевской чете в Тронном зале.
-Мы будем представлены нашим королю и королеве?- заволновалась Лемира.
-Да, они хотят увидеть всех, кто будет учиться в Школе,- сказала леди Иннитаэль. - Будьте готовы через час.
Мы были готовы гораздо раньше срока, по крайней мере, я. Вещи мы вовсе не раскладывали, а просто разбросали повсюду, выбирая наряды. Я, не мудрствуя лукаво, натянула новое платье, цветов моего клана, его мне мама сшила специально для столицы. Я его еще ни разу не надевала, но оно уже было моим любимым. Нижнее платье было узким, из искрящегося плотного черного шелка, а сверху тёмно-рубиновая туника, из полупрозрачного лёгкого газа. Наряд был очень строгим, мрачным и крутым, хотя и стеснял движения. Ничего, я не думаю, что мне придётся бегать или драться на королевском приёме.
Затянулась я до предела черным шелковым кушаком с кистями, и вплела в рыжущие косы золотистые ленты. Как я завидовала ровным и аккуратным косам Лемиры, мои вечно, сколько их не расчесывай и не переплетай, всё равно выглядят куском старой ржавой мочалки.
Мне и в голову не пришло, что с красивым и дорогим нарядом синяк под глазом никак не сочетается.
Лемира в это время носилась с грудой ткани и дикими воплями о том, что ей совершенно нечего надеть. Платьев у неё было раз в пять больше, чем у меня.
-Лем, заткнись!- сказала я.- Ты собираешься вообще что-нибудь одевать или так и пойдёшь в нижней рубашке?
-А что же мне надеть?- простонала Лемира.
Я пожала плечами. В нарядах я не очень-то разбиралась. Но Лем сама уже решилась. Она выбрала широкое нижнее платье из золотистого шелка и верхнюю тунику с длинными разрезными рукавами, бледно-зелёной парчи, расшитую серебряными нитями по вороту и подолу. Тканый серебром пояс стягивал её тонкую талию. Ей такие тона больше всего подходили.
Вскоре вернулась леди Иннитаэль и придирчиво оглядела нас. Вид Лемиры ей ничем не претил, но на меня она не могла смотреть без внутренней дрожи.
-Девочка моя, может быть... припудрить это?..- заикнулась она.
-Еще чего! Я что, комедиантка, рожу красить?- возмутилась я.- Я воин, а не фигляр бродячий!
-О боги,- выдохнула леди Иннитаэль. Потом пожала плечами и взяла нас за руки.- Пойдёмте, нам уже пора.
Королевский дворец просто потряс меня. Я еще никогда не видела таких огромных строений. Сколько здесь было залов, переходов, галерей, пристроек, флигелей, башен! Замок Оуствей, который когда-то показался мне королевским, выглядел бы рядом избушкой углежога. А уж наша усадьба поместилась бы здесь в одном углу. Многолюдность Каэр Ригора привела меня в ужас. Да тут ведь каждый день будешь встречать незнакомые лица, всех обитателей никогда и не запомнишь!
Я глазела на придворных в богатых одеждах и драгоценностях, на заполошенно бегающих слуг и рабов, на бархатные шторы на высоких окнах, на лепные потолки с позолотой, на резные панели из драгоценного черногорского кедра на стенах, на стройные колонны с позолоченными капителями, поддерживающие своды Королевской Галереи, где были портреты всех 34 королей Арданнона. Леди Иннитаэль силком тащила меня оттуда, но я всё же успела кинуть пару любопытных взглядов на портрет своего далёкого предка короля Туатала, его младшим сыном был мой пра-пра-пра-прадед Лиан аэп Туатал, основатель нашего рода. А последним в длинном ряду был портрет нынешнего короля Риданиона II МакКатбайда. Единственное, что я успела заметить, так это то, что он потрясающе красив. Что не удивительно, ведь его матерью была seidhe Нимуэ из Эрессэа, а сидхи всегда славились своей красотой. А еще они очень уж редко вступали в брак с людьми, мы же смертные, а они нет... У нас даже и сказки уже ходили про то, как король Дэлион Сильный сватался к прекрасной Нимуэ, и про то, как он погиб на войне, а она совсем поседела от горя, и ушла обратно к своему народу...
Из галереи мы попали в большое помещение с высоченными, до потолка, окнами. Я уж было вообразила, что это и есть Тронный Зал, но это был всего лишь холл к нему. В Зал вели огромные бронзовые двери, двухстворчатые, начищенные так, что глазам было больно от блеска. Мы направились было к ним, но тут леди Иннитаэль увидела какую-то приятельницу, оттащила нас к ней и ринулась во всепоглощающий омут женского пустомелья. Мы с Лем поняли, что это надолго. Это всегда так с взрослыми леди. Лем страдальчески возвела глаза к потолку, а я заозиралась вокруг.
Вокруг кишели люди, разнаряженные, сверкающие от драгоценностей, лорды, леди, и куча подростков, все они вливались в отворенную створку дверей (даже я знала, что обе створки открываются только для королевских особ, и иже с ними). Мне впервые в жизни стало завидно, что у меня нет множества украшений, да и платье, я вдруг осознала, вовсе не такое уж шикарное и дорогое, как мне казалось.
Чтоб не расстраиваться, я перевела взгляд на двух гвардейцев с алебардами и в начищенных доспехах. Но на них смотреть оказалось совсем не интересно, они стояли, как две застывшие статуи. В конце концов, я вояк не видела никогда, что ли?
Я вертелась, вертелась, леди Иннитаэль всё сильнее стискивала мою руку своей, в голосе её стали проскальзывать шипящие нотки. Лемира захихикала, созерцая мои извороты, но тут я сама застыла.
К дверям Тронного Зала направлялись трое парней, все они были
гораздо старше меня, им было, наверное, лет по двадцать, и один из них был самым красивым парнем, какого я только видела в своей жизни. Двое других тоже были симпатичными, но я почти их и не заметила рядом с ним, настоящим красавчиком. У него были длинные вьющиеся волосы, на вид угольно-черные, но на свету в них вспыхивали неожиданные рыжие искры; тонкий, чуть длинноватый нос с лёгкой горбинкой, (я, как мастер в потасовках, сразу признала в этой горбинке след давнего перелома), решительный подбородок с маленькой ямочкой, и синие-синие, дерзкие глаза. Он был высоким, широкоплечим и худощавым, гибким и изящным, словно лучший клинок, вроде моего гвихира. Одет он был в вызывающе алый костюм с вышивкой золотом, превосходно оттеняющий его черные кудри и кожу цвета бронзы. Он показался мне похожим на отца, черноволосый, смуглокожий и синеглазый, только папа был немного помассивней, но всё равно именно таких мужчин я считала самыми красивыми.
Я чуть шею не свернула, всё глазея на него, а он даже не посмотрел в мою сторону. Впервые в жизни мне захотелось быть по настоящему красивой, нарядной и изящной, как истинная леди...
Леди Иннитаэль наконец-то оторвалась от подруги, и мы торжественно вошли в Тронный Зал. Перед моими глазами предстало великолепнейшее зрелище: огромное светлое помещение, два ряда позолоченных резных колонн, поддерживающих изящные галереи, задрапированные зелёным бархатом, десятки свисающих с высокого потолка люстр с сотнями свечей. В дальнем конце зала возвышался помост с двумя пустыми тронами с высокими спинками, над ними свешивалось огромное зелёное знамя с золотым арданским соколом.
Зал был заполнен разрозненными группами придворных и целой оравой взволнованных подростков, от семи до семнадцати. Самые младшие девочки уже вовсю хлюпали носами, дружно собираясь реветь.
Затем я заметила группку совсем взрослых на вид юношей и девушек. Среди них была и та троица, красавчик явно руководил, они стояли и разглядывали девушек-школярок, смеялись. Какая красивая улыбка у этого синеглазого парня, ясная, открытая, такая тёплая, зубы у него белоснежные, ровные, на щеках ямочки так и играют...
Я задёргала леди Иннитаэль за руку:
-Это кто?
Она оглянулась и сразу догадалась, о ком это я.
-А! Это Кайрис,- усмехнулась она. И тут же нахмурилась и добавила: - Его прозвали Охотником, подумай над этим, девочка!
Я только рот раскрыла. Леди Иннитаэль потащила нас в сторону и приткнула к кучке ребят нашего возраста, велела пообщаться и ушла. Мы с Лем остались чуть в сторонке, растерянно озираясь. Посмотреть, конечно, было на что. Какая красивая на потолке лепнина! Словно волшебные гирлянды цветов переплетаются!
Тут к нам подскочил какой-то вертлявый толстый человек, даже ниже меня ростом, со свитком в руках. На поясе у него болталась чернильница, а перо он держал в пухлых пальцах.
-Юные леди, не соблаговолите ли вы назвать свои высокоблагородные имена, титулы и владения?- протараторил он.
Мы с Лем переглянулись и прыснули со смеху. Еще никто не говорил с нами так, да и вообще это звучало слишком глупо даже по отношению к взрослому дворянину или дворянке. Слишком уж чопорно и раболепно выглядело подобное обращение для свободного человека.
-Конечно, собло... саблага... короче, скажем,- я чуть язык не сломала этим идиотским словом. - Я - Арилинн МакЛианан, дочь тиарна Айрэма МакЛианана из Морнуитаха.
-А ваша благородная подруга?- спросил человек, быстро что-то черкая на пергаменте.
-Я - Лемира О’Рейли, дочь эрла Мал-Койла, главы клана О’Рейли, наследная эрлесса Оуствейская,- гордо задрала нос Лемира.
-Благодарю вас, миледи,- поклонился коротышка.- Когда назовут ваши имена, нижайше прошу вас проследовать к трону и поприветствовать Их Величеств короля и королеву.
Мы благосклонно кивнули ему, и он умчался к следующим вошедшим. Я спохватилась:
-Ах, ты, ч-ч-черт!- прошипела я сквозь зубы.- Забыла спросить...
-Что забыла?- удивилась Лемира.- По-моему, всё ясно: тебя называют, выходишь, кланяешься, уходишь.
-Да не то!- отмахнулась я.- Я хотела о нём спросить,- я кивнула в сторону смеющегося над чем-то красавца Кайриса-Охотника.
Лем изумлённо вытаращилась на меня:
-Ты чего, Арин? Белены объелась? Кто громче всех орал, что не хочет замуж идти? И потом, он намного тебя старше!
-Да что ты понимаешь! Старше! Ха!- завозмущалась я.- От силы лет на пять-шесть, это ж пустяки, в самый раз! И вообще, я вовсе не собираюсь пока замуж, просто он мне понравился, он такой красивый...
Лем скептически фыркнула:
-Вот ты дурочка! Идём, лучше поболтаем с нашими сверстниками. Вон, Нэд там, по-моему, уже бучу устраивает...
Мы подошли к группе младших и втиснулись в самый центр, где пронзительным голосом пищала какая-то разодетая в пух и прах девочка, тощая, востроносая и белобрысая. Если бы она так не кривлялась, её можно было бы назвать довольно хорошенькой. Нэд не то, чтобы затевал бучу, но уже бешено сжимал кулаки, потому что эта писклявая высмеивала его не бьющую роскошью в глаза одежду. Я нахмурилась, всё-таки Нэд, хоть я и ссорилась с ним, был нашим соседом, то есть своим, а не слишком богатый его отец предпочитал тратить деньги на что-то полезное, а не на дорогие тряпки. А эта писклявая носачка вообще в раж вошла, вещая чуть ли на весь зал о богатстве своего отца.
-А вот мой папа - князь Дунгирахта, у него две тысячи рабов!.. У него 25 тысяч голов скота!.. У нас в замке даже лестничные перила позолоченные, даже стулья!.. Когда я встаю утром, служанка подносит мне воду для умывания в золотой чаше!..- слушать этот хвастливый бред было просто невозможно.
-Ну и задавака!- сказала мне негромко Лем.- Меня уже тошнит от неё.
-Интересно, а ночной горшок у тебя тоже золотой?- усмехнувшись, громко спросила я у писклявой задаваки.
Она оторопела и заткнулась, но долго это счастье не могло длиться. Ледяным тоном эта пискля произнесла:
-На вашем месте, деревенщина, я бы вообще помалкивала. Вы-то, наверное, всю жизнь на скотном дворе провели!
-Насколько мне известно, Дунгирахт тоже не столица,- фыркнула Лемира.- Так что, ты такая же провинциалка, как и мы.
-А от кого навозом разит, так люди сами поймут,- съехидничала я и демонстративно зажала нос двумя пальцами:- Фу-у, как воняет глупостью! Небось, так даже демоны не воняют!
Все вокруг рассмеялись, а униженная пискля побагровела от злости:
-Я отцу пожалуюсь!- взвизгнула она.
-Очень я боюсь твоего отца!- хмыкнула я.- А будешь много болтать, я тебя поколочу, треска носатая!- в качестве последнего аргумента я просто сунула ей под нос свой небольшой, но крепкий кулачок. Она уже зеленеть начала от злости и обиды, но тут по всему залу разнесся шепоток: «Король! Король идёт!», и распорядитель воскликнул:
-Их Величества король Арданнона Риданион II и королева Эстиния! Её Высочество наследная принцесса Андимиэнь!
Толпа придворных и юных школяров отхлынула от центра зала, освобождая путь к тронному возвышению королевской семье. Мы с Лем, обалдевшие слегка от этой натренированной мобильности придворных, вмиг оказались где-то в самом конце рядов, впритирку к стене, позади всех. Но не могли же мы смириться с этим?
-Вперёд! Не увидим же ничего!- скомандовала я, хватая Лем за руку и храбро врезаясь в живую стену перед нами. Сверстников, девчонок, а тем паче мальчишек, я просто расталкивала локтями, пинала коленками, а кое-кого и тумаком в ухо (кто упирался, не желая пропускать). Однако приоритетные места впереди занимали взрослые лорды и леди, а моё воспитание не позволяло так обойтись и с ними. Тут-то мы и увязли. Лем тягостно вздохнула и заныла, что мы и так, мол, увидим всё, когда кланяться пойдем, чего уж ломиться. Мне это было не интересно, всё смотрят сейчас, и я хочу сейчас. Я принялась изворачиваться, чтобы ужом проскользнуть между ними, пару раз это подействовало, но Лем где-то малодушно откололась, а потом и мне пришлось остановиться. Я разозлилась, дальше ходу не было, там плотным строем разместились несколько тучных вельмож, из тех, что поперёк себя шире. Ничего другого не оставалось, кроме как начать прыгать на месте, пытаясь увидеть хоть что-нибудь. Стоящие вокруг зашикали на меня, кто-то возмущенно прошипел:
-Какая наглая невоспитанная девчонка!
-И чья она только дочь? Наверно, какого-нибудь невежи!- протявкал один из толстяков, оглядываясь. Прыгая, я нечаянно толкнула его, совсем чуть-чуть.
Я смерила его яростным взглядом и, ничуть не смущаясь, рявкнула:
-Возможно, но зато он не был похож на свиную задницу!
Все вокруг задохнулись в праведном гневе, а толстяк побагровел и только издал возмущенное шипение. Тут придворные заметно зашевелились, и кто-то потянул меня в сторону и подхватил на руки.
- Спокойно,- властно сказал этот кто-то, и все затихли, даже толстяк. А мне он сказал тихонько:
-Держись и не дёргайся, малышка, король уже в зале.
Потому-то я и не разглядела, кто это был такой, макушку черную только заметила. Ухватившись за его плечи, я вытянула вперёд шею и жадно глазела на королевскую семью, шествующую через зал. Король Риданион и вправду был очень хорош собой. Он был небольшого роста, даже изящен и благородно строен. На каштановых его кудрях сиял высокий Арданский Венец, выкованный в виде легкого золотого шлема, увенчанного расправившим крылья священным Солнечным Соколом. Рядом шла его жена, миловидная миниатюрная женщина с пышными черными волосами и золотисто-оливковой кожей, как у большинства из рануян. Из-за величественной, истинно королевской осанки она казалась выше, чем была на самом деле. За руку она держала хорошенькую девочку лет десяти-одиннадцати, это и была принцесса Андимиэнь, их единственная дочь. В ней удивительно красиво смешались черты, присущие двум разным народам, нет, даже трем, ведь бабкой её была сидха Нимуэ! Все трое мне очень понравились, у них были такие хорошие, светлые улыбки. А я ведь никогда не ошибаюсь в людях, правда-правда!
Королевская семья взошла на возвышение, где стояли два одинаковых трона из черного дерева с инкрустацией золотом - священный двойной престол Арданнона. Принцесса примостилась рядом на маленькой позолоченной скамеечке, обитой сверху алым бархатом.
-Я приветствую всех, кто откликнулся на мой призыв,- сказал король громко.- И мне хочется увидеть всех тех, кто будет учиться в Королевской Школе. Прошу вас, подходите ко мне, когда герольд назовёт ваше имя.
Я была в восторге от короля, королевы и особенно от маленькой принцессы, и от души радовалась, что именно они правят Арданноном. Увидев их, я уверилась, что Школа - это правильно, такие люди, как наши король с королевой, просто не могут придумать что-то плохое и ненужное. Может быть, мне и не хотелось учиться, хотя я и не знаю еще, чему нас будут учить, но в глубине души я уже поверила, что это нужно. Ведь говорят же, что знания дают мудрость. Только сомневаюсь, что это правило подействует на меня.
Тем временем герольд стал вызывать учеников. Торжественно чеканя шаг, подходили мальчики - будущие воины, совсем по-взрослому, жеманно семенили девочки - будущие леди. Одной из первых подошла к трону дочь дунгирахтского князя, но вовсе не из-за знатности своего рода, а просто потому, что дежурила здесь, наверное, с утра. Мы с Лем пришли где-то в середке, после нас, я видела, тот толстый коротышка еще многих записывал, а значит, нас вызовут не скоро, это я сразу сообразила, я ж не дура.
Посмотрев, как выделывается в жеманных ужимках писклявая княжна, я возмущенно и презрительно фыркнула.
-Ну что, маленькая леди, вы всё увидели?- Великие боги, у меня совсем из головы вылетело, что я не на полу стою! Я только и успела же отметить, что у него очень красивый голос - чистый, низкий, словно бархатный... нет, как будто это звонкое, закалённое лезвие в бархатных ножнах.
-Ой, да, большое спасибо!..- восхищенно заговорила я, опуская голову... и нос к носу почти столкнулась с тем самым красавчиком! Это был он, он - Кайрис по прозвищу Охотник, это его ярко-синие глаза смотрели на меня с шальными искорками смеха. Я просто оторопела, покраснела и неловко дёрнулась, пытаясь освободиться.
-Не дёргайся,- велел он и вынес меня из толпы, поближе к стене. - Терпеть не могу оравы придворных дураков,- хмыкнул он.
Я робко похлопала его по плечу ладошкой и сказала:
-Отпустите меня. Это неприлично.- Впервые в жизни мне вдруг стало нестерпимо стыдно за свои боевые ранения. И почему только я не согласилась глаз припудрить?
-А обзывать придворного сановника свиной задницей прилично?- рассмеялся он.
-Ой, я правда так сказала?- охнула я. Меня всегда подводил чрезмерно длинный язык и дерзость, или скорее даже наглость.- Но если он и вправду похож...
-Это точно, малышка,- он подмигнул мне и добавил: - Неужели ты совсем не благодарна мне за то, что я спас тебя от словесного растерзания, да еще и подставкой для ног послужил?- улыбнулся он, заглядывая мне в глаза.
-Н-нет, почему же... Спасибо...- неловко промямлила я, чувствуя, что еще сильнее краснею, а с моей бледной кожей и веснушками это так катастрофически заметно! - Но... не могли бы вы опустить меня на пол?..
-А если я не хочу?- заухмылялся он радостно.
-А я не хочу висеть между небом и землей! Неужели вам не тяжело? - хоть я и смущалась еще по-страшному, но начала злиться.
-Ты совсем лёгкая, малышка. Не отпущу,- у него рот просто до ушей растянулся, довольный такой, наглец!
-А...А я тогда возьму и стукну вас прямо в глаз!- пообещала я грозно и тут же вспомнила, что у меня самой фингал под глазом. Ох, зачем я только заикнулась!
-Ух, ты, как круто!- восхитился он.- Ладно, раз уж ты такая храбрая, я тебя отпущу, но сначала я тебя поцелую, у тебя такие хорошенькие щечки, хоть ты совсем еще ребенок,- и он быстро чмокнул меня в щеку, я и пикнуть не успела, а он уже опустил меня на пол, впрочем, всё еще удерживая за плечи.
-У меня какое-то подозрение, будто ты собираешься убежать,- сказал он весело.
Я-то как раз и собиралась это сделать, но после его слов приняла вызов.
-Почему это я должна убегать?- задрав нос повыше, спросила я дерзко. Теперь я не дотягивалась даже до его плеча, хотя меня и считали высокой для своего возраста.
-Как тебя зовут, златоглазка?- спросил он.
-А зачем тебе знать?- ядовито отозвалась я.
-Просто спросил. Да и то, мы же будем вместе учиться, правда, в разных группах. Так что, меня зовут Кайрис. А тебя?
-Арилинн,- буркнула я.- А разве ты не слишком взрослый, чтобы учиться в этой... как её... Школе? Тебе сколько лет?
-Весной стукнуло девятнадцать. Старина Риди не указывал возрастных ограничений, и он же и настоял, чтобы и мы с Мираном и Дирном - это мои друзья - тоже учились. Мол, мы должны...
-Старина Риди?!- в неимоверном удивлении и почти благоговейном ужасе переспросила я.- Это ты так о короле?..
-Ну да,- кивнул Кайрис.- Он же меня Каем называет, а я его - Риди. Он мой родной дядюшка.
-Значит, ты принц? Князь?- теперь я вспомнила, как одного властного слова ему хватило, чтобы утихомирить придворных.
-Ну, пока еще княжествует мой папаня, а я только называюсь князем... Хватит об этом, лучше расскажи, как ты оказалась тут? Сколько тебе лет? Четырнадцать? Пятнадцать?
-Тринадцать...- сказала я, пытаясь не подать виду, что расстроена. Как бы я хотела уметь врать, чтобы набавить год-другой! Но, увы, врать я вообще не умела.- Но мне уже совсем скоро четырнадцать! После Самхейна!
-А-а! Так ты еще малявочка!- засмеялся Кайрис.- Как же это твой папаша отпустил тебя, такую хорошенькую и конопатенькую, когда самое время искать жениха? Зря он это, зря! Теперь ты тут найдешь кого-нибудь да выскочишь замуж, без его дозволения!
-Мой отец умер. И я не хочу замуж! Даже не собираюсь!- буркнула я, сразу помрачнев.- Тоже мне радость нашел! Почему это девочки должны так рано выходить замуж? А? Ну, скажи, почему?
-А я почем знаю? Обычай такой,- хмыкнул Кайрис.
Я как раз собиралась покритиковать старые обычаи, но тут на весь зал прозвучало:
-Тиарна Арилинн МакЛианан из Морнуитаха! Эрлесса Лемира О’Рейли из Оуствея!
Я всполошилась, закрутила головой, высматривая Лемиру, а она уже выскочила из толпы и схватила меня за руку:
-Скорей! Это нас!
Она потянула меня за руку, но я прилипла взглядом к глазам Кайриса. Как же он мне понравился! А он еще тепло так улыбнулся и погладил меня по щеке:
-Ну, беги, Златоглазка. Тебя ждут.
Лем с силой дёрнула меня, и я, очнувшись, поспешила за ней. Наконец-то нас пропустили в центр зала, но между моментом объявления наших имён и нашим появлением тянулась уже такая длинная пауза! Я на самой крайней скорости припустила к тронному возвышению, волоча за собой путающуюся в длинной юбке Лемиру. Перед самой ступенькой я резко затормозила и остановила разогнавшуюся подружку. Мы приняли достойную позу и надлежаще поклонились. Король и королева тщетно сдерживали улыбки. Да, иногда я веду себя, как скоморох, и бегаю по Тронному залу, а что делать?
-Так ты из МакЛиананов?- спросил король Риданион с интересом (Старина Риди, непочтительно пронеслось у меня в голове).- Кем ты приходилась дюку веллуму Айрэму?
-Младшей дочерью...- дрогнувшим голосом ответила я. Не ожидала я, что это будет так больно - услышать от короля этот вопрос. Я ведь догадывалась, что он скажет это, ведь мой отец был одним из ближайших друзей короля... Когда-то я хвасталась этим...
-Ты должна гордиться своим отцом. Айрэм был храбрейшим и благороднейшим рыцарем Арданнона,- сказал Риданион.- И он был моим лучшим другом... - он помолчал, потом добавил:- Ты всегда будешь желанной гостьей при моём дворе, Арилинн из Морнуитаха. Я рад, что дочь Айрэма будет постигать высокие науки в моей Школе.
Я снова склонилась в поклоне перед ним, и мы с Лем отошли. Я с трудом сдерживала слёзы. Король вспомнил о моём отце и так тепло говорил о нём, что его слова разбудили во мне старое горе. Мой дорогой отец! И мой милый братик! Как же мне недостает вас!..
Я не выдержала, слёзы уже собирались в уголках глаз, поэтому пришлось срочно ретироваться. Никому не позволю видеть моих слёз, никому! Даже Лемире.
Выскользнув незаметно из зала через боковую дверь, я оказалась в какой-то длинной полутёмной галерее. Забившись в угол, я села на пол, подтянув колени к груди, чтобы можно было спрятать лицо, и разревелась.
Потом я услышала чьи-то быстрые шаги, но голову поднять не решилась. Шаги резко затормозили, и раздался уже знакомый низкий голос.
-Э-эй, Златоглазка! Ты что, плачешь?- это опять был Кайрис.
-Ничего я не плачу,- всхлипнула я.- Я вообще никогда не плачу!
-А это что такое?- он присел передо мной на корточки и приподнял моё лицо.- Как же не плачешь, если у тебя вся рожица в слезах? Что с тобой? Тебя кто-то обидел?
Я отрицательно покачала головой.
-А что же тогда случилось?
-Просто я вспомнила своих отца и брата,- тихо сказала я, сама удивляясь, что вообще смогла выговорить это.- Они погибли прошлой весной на войне...
-А! Так ты же из МакЛиананов, как же я сразу не сообразил? Ты дочь дюка веллума Айрэма! Тогда понятно...- он едва слышно вздохнул и заявил: - Не надо. Хватит плакать, а то у тебя скоро вместо слёз янтарики из глаз посыпятся. Ну же!- он держал моё лицо в ладонях и гладил по щекам большими пальцами, вытирая слёзы.- Знаешь, Златоглазка, ты хорошенькая, даже когда плачешь.
-Зачем ты мне это говоришь?- буркнула я упрямо.
-Просто так. Ты ведь очень миленькая, не красавица, конечно, но хорошенькая... Хватит хныкать, у тебя уже глазки припухли, и носик покраснел,- улыбнулся он.- Ну как, ты всё? Успокоилась?
-Ага,- ответила я, реветь и вправду уже не хотелось.- Но я почти никогда не плачу, я вовсе не плакса, как ты мог подумать. Просто я очень тоскую по отцу и брату. А так я сильная. Правда-правда!
-Да верю я тебе,- усмехнулся Кайрис.- Ты смелая, дерзкая и отчаянная. По фингалу видно. А еще ты жутко невоспитанная.
-Я воспитанная!- запротестовала я.- Тот толстяк сам первый начал обзываться! Он мне не понравился, а с такими людьми я не умею вежливо разговаривать.
-Эдак ты наживёшь себе кучу врагов с твоим острым языком,- хмыкнул Кайрис. - Но я тебя понимаю. Жирный Мохта - неприятная личность.
Я невольно улыбнулась, когда он скорчил забавную рожу, посмеиваясь уголком рта. Он тоже заулыбался во всю ширь.
-Ну что, малышка-златоглазка, я могу теперь уйти, зная, что ты в порядке?
-Ты хочешь уходить?- выпалила я и хотела было схватить его за руку, но вовремя одумалась и снова отчаянно покраснела.
-А ты не хочешь, чтобы я уходил?- у него в глазах так и запрыгали смешливые искорки, а я немедленно надулась.
-Да нет, иди себе, куда шел, я тебя не задерживаю!.. Просто мне скучно, я же тут никого не знаю еще, кроме моей подружки, а она осталась в зале...- хвала богам, я нашла удачную отговорку.
-Мне тоже скучно, ведь я знаю тут всех, так что я передумал,- хихикнул Кайрис, вот насмешник!- Только надо перебраться на другое место,- и в мгновение ока подхватил меня с пола и, подтащив к окну, усадил на подоконник.
-Вот так-то лучше,- довольно заметил он, усаживаясь рядом,- А то там, на полу, на корточках, бр-р-р... Скажи, Арин, да неужели тебе хочется изучать все эти Высокие Науки?
-Не знаю,- пожала я плечами.- Может, мне и понравится учиться. Всё равно у меня выбора не было.
-А мне уже не хочется и не нравится,- фыркнул он.- Четыре года маяться дурью, ни тебе поохотиться, ни в набег на соседей, всё ни-ни. Скучища!
-Чего же ты тогда согласился поступить в Школу?- удивилась я. -Ведь ты же взрослый, совершеннолетний. Вон мой братец упёрся "не хочу", и послали меня...
-Так ведь и у меня никакого выбора нет. При дворе я уже живу три года, числюсь у Риди оруженосцем, а теперь он вдруг говорит: "Кай, ты должен учиться, иначе я постыжусь своего родного племянника, который ни читать, ни писать не умеет". И всё, против королевского слова не попрёшь.
Мы беседовали о каких-то пустяках, он то и дело смешил меня. Никогда и ни с кем я не чувствовала такой свободы и радости, никто не воспринимал меня такой, какая я на самом деле, даже Лем всё время учит жизни...
Наконец появилась Лемира, и даже не одна. С ней были те два парня, приятели Кайриса, как видно. Я удивлялась, смотря на неё, она обычно с ребятами не особенно общалась, а она подозрительно косилась на Кайриса. Они подошли, и Лем сказала:
-А я уж гадала, куда ты запропастилась. Ты не поверишь, сколько народу собралось учиться! Я их специально сосчитала, восемьдесят три школяра из лучших семей Арданнона! Король сказал, что он очень рад, что столько знатных людей откликнулось на его призыв.
- Как же! Призыв в форме приказа!- хмыкнул Кайрис.
-А ты, Кай, решил отделаться от занудство приёма и слинял из Тронного зала!- поддел его один из парней, у которого были примечательные, коротко стриженые тёмно-рыжие кудряшки. А второй парень был блондином.
-Арин, знакомься. Это мои лучшие друзья - это Миран, а это Дирн, - кивками пояснил Кайрис.
-Дирнарас О'Ларк,- поправил его рыжеволосый Дирн.
Из всех троих именно он был самым миловидным, почти как девочка. И как я потом узнала, самым младшим, ему только должно было исполниться восемнадцать. Черты лица у него были неправильные, но тонкие и выразительные. И глазки у него симпатичные, серо-голубые, и веснушки, как и у меня, на вздёрнутом носу и высоких скулах.
-Тогда, если мы представляемся по полной программе, я - Миран МакФинвар из Гард-Ола,- сказал весело русоволосый Миран.- Кай всегда всех называет сокращенно, наверное, он и сам представился просто Каем.
Миран был самым старшим, года на два постарше Кайриса, у него были яркие карие глаза, очень добрые и спокойные. Одет он был более просто, чем его друзья, видно, что не строит из себя щеголя-вельможу.
Друзья Кайриса мне очень понравились. Как-то сразу я приняла их, наверное, и Лем так же. И еще: что-то в них всех троих было очень знакомое. И такое тёплое... Словно я знала их всю свою жизнь.
-Зато я выяснила, что Кайрис - племянник короля,- улыбнулась я.
- Это конечно! Как же не похвастаться!- ухмыльнулся Дирн.
-А то как же! Зачем иметь титул и дядю-короля, если ими не хвастать? - радостно сообщил Кайрис, ничуть не смущаясь. - А вот как зовут эту прелестную юную леди с глазами, подобными изумрудам?
-Эрлесса Лемира О’Рейли из Оуствея!- гордо отчеканила Лемира, меряя его взглядом.- И нечего скалиться! Вот этот уже доскалился!
- На своё несчастье!- буркнул Дирн, невольно потерев колено. У Лемиры был прирождённый талант пинаться.
Кайрис заулыбался еще ярче и, спрыгнув с подоконника, принял эффектную позу.
-Лады, эрлесса Ягненочек ! Тебя приветствует князь Кайрис МакРуан из Эйтарры, сын князя Арвела Руанахтского, будущий герой Арданнона, великий воин, полководец, и всё такое!
Лемира слегка ошалела от подобного нахальства, но Миран усмехнулся и положил ей руку на плечо.
-В настоящее время - великий хвастун и задира,- осадил он Кайриса. - Вы, девочки, его не слушайте, у него слово правды, десять - вранья, и двадцать - бахвальства. Когда этот благородный князь Эйтаррский начинает напропалую врать и хвастаться, мы с Дирном валим его и затыкаем ему рот подушками - мы же в одной комнате живём, в Школе...
Мы с Леми расхохотались и не заметили, что в конце галерейки появилась запыхавшаяся леди Иннитаэль. Она приблизилась и накрепко ухватилась за наши с Лем руки.
-Девочки, ну вы запропали! Я уж думала, что вы потерялись, а я уже не молодушка бегать по всему дворцу и разыскивать вас!.. - затараторила она. - Идёмте же, я отведу вас в вашу комнату и покажу по пути, что тут у нас где.
Она неодобрительно оглядела всех троих парней и потащила нас за собой. Я едва успела помахать ладошкой Кайрису на прощание. Отойдя на достаточное расстояние, она сбавила шаг и принялась нам выговаривать:
-Нет, вы просто настоящее бедствие! Я и оглянуться не успела, как вы исчезли! И с кем же я вас нашла? С этими бездельниками! Разве вы не знаете, что мужчинам никогда нельзя доверять, тем более таким хорошеньким молоденьким девушкам, как вы!
-Но, леди Иннитаэль, разве они плохие?- робко заикнулась Лемира. - Они показались мне весьма милыми...
-Вот-вот, с этого всё и начинается!- строго отрезала леди Иннитаэль.- Все они милые до поры до времени... Вы уже не маленькие, должны понимать, что к чему. Этот Кайрис МакРуан - первый повеса во дворце, насчет других не знаю, но все они одним миром мазаны! Уж я вас предупредила!
-Но Кайрис очень хороший, он очень добрый и веселый!- отважно вступилась я за нового знакомого.
-Ага, веселый,- фыркнула леди Иннитаэль,- он у нас такой шутник, такой весельчак, только легкомысленный больно, да слишком уж падок на женщин! Несмотря на свои невеликие года больших успехов достиг! И красив же, чертенок, в мамочку, принцессу Риэльтэнь, удался! Всем служанкам сердца поразбивал, негодник! Все леди о нем вздыхают! Все отцы от него дочек прячут, а всё дурочки, вроде вас находятся! Вешаются прямо на него!
-Ни на кого я не вешаюсь,- пробурчала я.- И вообще, нам с Лем еще рано об этом думать!- вздернула я нос повыше.
-Вот и чудненько,- кивнула леди Иннитаэль.- Рано-то, может, и не рано, да только двор не потерпит, если что-то будет не так...- она многозначительно посмотрела сперва на Лемиру, потом на меня, и тут же со стоном отвернулась от моего фингала.
-Уф-ф,- тихо фыркнула я в другую сторону.
Она отвела нас в нашу комнату в корпусе для девочек, (за прошедший год специально выстроили два трехэтажных небольших здания-пансиона для учеников), и, велев нам хорошенько отдохнуть перед началом занятий, удалилась. А занятия должны были начаться уже прямо завтра!
Едва шаги леди Инни, мне так и хотелось назвать ее тётечкой, затихли, я повалилась на ближайшую кровать - их в комнате было четыре,- и мечтательно сказала:
-Ой, Леми! Кажется, я влюбилась!
Лемира так и села.
-Ну... Ну, ты даешь, Арин! И в кого же ты, по-твоему, влюбилась?
-В Кайриса, конечно, в кого же еще?- удивилась я вопросу.
-Лично я этого Кайриса не очень-то и заметила,- высокомерно пожала плечами Лемира, и мне тут же захотелось отвесить ей хорошую затрещину. Как это, не заметить Кайриса? Да он же просто сияет, как бриллиант, и... дело-то вовсе не в его красоте, хотя и она вносит свою лепту в общее впечатление. Просто он светится истинным светом. Я-то вижу. Он светится искренностью и жизнелюбием, и такой настоящей, живой добротой. - Слишком он хвастливый, и вообще...- продолжала подружка.- Мне гораздо больше понравился Миран. Он такой... такой...
-Какой такой?- я перекатилась на бок, чтобы видеть ее.
-Он совсем взрослый, серьезный и такой милый... Впрочем, мне и Дирн нравится. Они мне оба понравились.
-Мне тоже, но я все равно считаю, что Кайрис самый-самый лучший в мире!- восторженно заявила я.
-А ты вообще помнишь, что сказала леди Иннитаэль? - с сарказмом спросила Лем.
-Ну и что? Когда я немного еще подрасту, он влюбится в меня,- ни секунды не сомневаясь, объявила я.
-Ну и где твоя башка?- прошипела Лемира, прищурившись - моя любимая привычка, кстати!- Все парни одинаковые. Влюбиться-то он может, хотя и это будет сомнительно, а потом что? Разлюбит, обманет, бросит? Тем более, такой, как твой хваленый Кайрис МакРуан!
-Ой-ой-ой, великий знаток парней!- передразнила я ее.- У тебя по этой части такой же опыт, как и у меня, то есть никаковский! И что ты знаешь о Кайрисе? Ты же ничегошеньки о нем не знаешь!
-Ты знаешь! Ты с ним пять минут болтала и думаешь, все, узнала человека?
-Все равно, он хороший!- обиженно сказала я.- Я знаю, что он очень добрый... Я это чувствую, сердцем чувствую!
Мы надолго замолчали. Потом Лемира вдруг сказала:
-Арин, а тебе ничего не показалось странным в этих парнях?
Я, только что размякшая и мечтательно парящая в розовых облачках влюбленности, тут же подобралась и напряженно зыркнула в ее сторону.
-Что таращишься? Думаешь, я твоих желтых глазищ не видела?- фыркнула Лемира.
-А разве тебе что-то показалось?- я особенно выделила последнее слово.
-Я все время, что мы с ними болтали, чувствовала что-то странное, - задумчиво сказала Лем.- Что-то такое родное и давно знакомое... Ну, как тогда, когда мы познакомились, ты помнишь?
-Помню, конечно,- я нервно дернула себя за косу.- Я тоже почувствовала это. Значит, не показалось. Что это, Лем, а?
-Откуда же мне знать? Я и сама терзаюсь этой неизвестностью,- пожала она плечами.- Но ведь мы же не можем сходить с ума одновременно, правда?
-В том-то и дело,- уверенно кивнула я.- Мозги у нас все-таки пока еще на месте, но что значат все эти совпадения? Ничего, ну, ничегошеньки я не понимаю! Ну, просто ни фига, дьявол его побери!
Лемира поморщилась от моих слов, ее ушам истинной леди претила грубая речь. Она собиралась гневно высказаться по этому поводу, но тут мы услышали голоса. И оба знакомые, а один из них знаком просто до ужаса!
-Ах, какие убогие комнатки в этом крыле! Мне не верится, что его величество распорядился поселить меня, дочь Дунгирахтского князя, в одной из них! Это какая-то ошибка! Вы будете отвечать за оскорбление благородной девушки, я королю пожалуюсь!..
-Нет, юная леди, никакой ошибки здесь нет,- степенно отвечала леди Иннитаэль.- И вам предстоит немного уменьшить свою гордыню. Иначе вам просто здесь не выжить.
Дверь распахнулась, и мы поняли, что ее подселяют к нам! Ну, и она нас узнала. Меня, в частности.
-О нет!!!- раздался тройной вопль негодования, гнева и расстройства.
-О, это она, эта ужасная, невоспитанная, испорченная мужланка!
-Дьявол меня побери, это она, эта спесивая, тупая и писклявая золотогоршечница!

Прочитала только первую часть первой главы. Честно говоря, текст мне дался нелегко. Это безжалостно по отношению к читателям в первой же главе выкладывать столько информации. Начало книги, как правило, должно быть легким и интригующим. Только тогда читатель захочет читать дальше.
Автору следует очень хорошо поработать над своим стилем. Слишком уж он (стиль) неуверенный.
Вот ряд моих поправок относительно текста. Надеюсь, автору они будут полезны. Кстати, все приведенные ниже исправления - исключительно мое ИМХО, так что не обижаться.

***Но иногда одна из вершин, всего лишь раз в год, когда Солнце торжествует в своём полном великолепии, в священный день летнего солнцестояния Мидаёте, лишь в этот единственный день Гора Солнца озаряется неземным пламенем.

Корявое предложение. Следует убрать «но иногда» либо «всего лишь раз в год», так как эти фразы не состыковываются друг с другом. И следует также отбросить «лишь в этот единственный день».

*** Вся вершина полыхает невыносимо ярким блеском, и тот, кто вдруг кинет на неё взгляд, может ослепнуть.

*** Но было сказано, что когда-нибудь, когда Тьма будет грозить накрыть весь мир черной пеленой злого безумия, только от смертных, тех самых смертных людей, которых и Мрак, и Свет считают всего лишь своими безвольными и жалкими игрушками, будет зависеть сама Жизнь для всего.

Предложение стоит переделать. Пока читаешь, теряется смысл.

*** Долгие века народ Арейи жил в мире, мы не были воинственным народом

Над этим кусочком следует поработать.

*** Они были сильны, но всё время ссорились из-за власти и богатств, а народ Арейи, МОЙ народ, вымирал, с каждым годом нас становилось всё меньше.

Предложение, ИМХО, следует переделать так: «…вымирал, с каждым годом уменьшаясь».

*** Всю свою долгую, очень долгую жизнь, жизнь колдуна, я мечтал принести свободу своему народу.

Предложение корявое. Следует его переделать.

*** Я жил долгом перед своими людьми и ненавистью к поработителям.

Не «долгом», а «в долгу».

*** В своё время я, носящий гордый титул Властителя арейев, наследника императорского рода Мариэрдов, тоже пытался бороться силовыми методами

«Силовые методы» звучат глупо. Советую автору подобрать другое словосочетание.

*** И когда я услышал легенду о Камне Власти, хранящемся в затерянном Храме Солнца, я понял, что этот артефакт может стать нашей свободой.

Лучше «этот артефакт может подарить/дать нам свободу» или «поможет обрести свободу».

*** Со всей своей энергией я пустился на его поиски.
Коряво звучит.
*** -Да, Локи. Я пришел просить у тебя помощи,- ответил я, почтительно коснувшись сжатым кулаком середины лба.

«С почтением».

*** Наша кровь перемешалась

Лучше «смешалась».

Если нужно продолжение разбора, дайте знать.

Сударыня, вы не везде правы.. Но, если вам это интересно, продолжайте))) я буду только рада)))

А я бы не сказала, что сложно дается. Очень заинтреговало! Дана прекрасная завязка, начинается развитие сюжета! И читается на одном дыхании!
Видно, что человек пишет не корявым языком, а вполне начитанным и литературным, если так можно выразиться.
Так что продолжай и я жду с нетерпеньем продолжения!

ГЛАВА 4.
1.
Эбисс, Даркан, октябрь 696-го года.

Прошло 15 лет с тех пор, как я отыскал своих воспитанников Файона и Маргиату. Они выросли, ничего не зная ни о своих настоящих родителях, ни о своей настоящей родине. Они считали своим отцом меня, а родиной - покорённую землю арейев. Я и сам не заметил, как привязался к ним, это я понял в первый же год своего "отцовства". Я, никогда не помышлявший ни о женитьбе, ни тем паче, о детях, вдруг ощутил в себе невероятную нежность к шустрому несмышлёнышу Файону и крохотной беленькой Маргиате, похожей на щемяще-прекрасную маленькую фею, на хрупкий беззащитный колокольчик ландыша. Они стали для меня настоящими любимыми сыном и дочерью. Я видел, как они растут, не спал ночами, когда слабенькая и болезненная Мар металась в горячке, когда Фая сильно искусал одичавший пес. Ему еще долго снилось это в кошмарах, и он кричал и плакал во сне. На моих глазах Мар сделала первый в своей жизни шаг, я утешал малыша Фая, когда у него выпал первый молочный зубик, и он жутко перепугался этого. Я учил их читать и писать, Бриан, тоже полюбивший их, даже вырезал для них деревянную азбуку, и они играли, складывая из буквиц свои имена. Я часами возился с Файоном во дворе, обучая его фехтованию, а он размахивал маленьким деревянным мечом и заливисто хохотал. Тогда ему было семь лет, а когда подросла и Мар, то и она решила не отставать от брата. С возрастом она стала более сильной и выносливой, к тому времени как ей исполнилось пятнадцать, она уже умело обращалась с оружием, стала искусной наездницей и превратилась в невероятно прекрасную девушку. Хотя, пожалуй, отцовская любовь в этом вопросе застила мне глаза. Далеко не все разделяли моё мнение, по сравнению с румяными, крепко сбитыми деревенскими девушками, она выглядела бесцветной и хрупкой, словно ледяная статуэтка. Поэтому Файон всегда был настороже, готовый тут же вступиться за сестру с кулаками, он не спускал никому, обидь они его сестру хоть словом, хоть взглядом. Он вырос сильным и ловким парнем, рядом с тоненькой и грациозной сестрой он выглядел юным богатырем - высокий, широкоплечий, с хорошо развитой мускулатурой. Они были как огонь и лёд: сильные духом, упрямые, гордые и отважные, но Мар была сдержанной, рассудительной, даже расчетливой, и любила покапризничать, а Файон был вспыльчив и беспечен, драчлив и задирист, в сестре он души не чаял, как и я, поэтому Маргиате очень легко было добиться от нас двоих любой своей прихоти, чем она зачастую и пользовалась.
Эти пятнадцать лет были самыми счастливыми во всей моей долгой жизни, и всё же будущее виделось мне во мраке. Пятнадцать лет Локи, бог тьмы, не появлялся в моём сознании, но я чувствовал, что это скоро произойдёт. Я часто думал, что будет, когда Фай и Мар вырастут, и надо будет начинать поиски Камня Власти. Будущее пугало меня, я боялся за своих приёмных детей, я догадывался, что в моём договоре с Тьмой таится какой-то подвох, возможно, даже не один. По прошествии этих лет я, пожалуй, разобрался в одном - я любил своих детей, и часто не замечал, или мирился с их недостатками, но даже я видел на них печать Тьмы, отметившую и меня. Они были горделивы и заносчивы, считая себя лучше, чем остальные люди. Они еще не были жестоки открыто, но в сердцах их уже затаились тени. Я боялся будущего, боялся, что они со временем станут настоящими слугами Зла, а я не хотел этого.
В год, когда Файону исполнилось восемнадцать, а Мар пятнадцать, - я как раз ненадолго ездил на юг, к границе Даркана с Арданноном,- я услышал насмешки дарканцев над королем кельтов, задумавшим всех своих поданных сделать учеными людьми. Мол, все кельты зачахнут за книжками, и тогда могучая армия Империи наконец-то без труда завоюет это королевство. Я заинтересовался новым законом, разузнав точнее, я восхитился дальновидностью государя Арданской земли. Это только глупцы считают, что мудрость и знания не могут идти рука об руку с силой. Если закон об образовании с его городскими школами для простолюдинов и Королевской Школой для одарённой знати приживётся, то лет через десять Арданнон сможет контролировать всю экономику Северо-запада. А еще через двадцать - и Юга. Чем больше в стране образованных людей, дипломатов, купцов, ремесленников и мастеровых, тем богаче государство и его поданные. Мне так запала в голову эта идея, что, вернувшись, я решил и Фая с Мар отвезти в Корратану, мне хотелось, чтобы они смогли получить настоящее образование, достойное принца и принцессы Арейи. Мои знания, обширные в своей специфике, были весьма скромными в тех областях, с которыми я имел мало общего.
Кроме того, я считал, что им обоим будет полезно сменить обстановку. Всю свою жизнь они провели в крохотной, затерянной среди Туманных гор долине, где ютилось две небольшие деревеньки, здесь жили избегшие рабства, но погрязшие в полном невежестве и варварстве арейи, передо мной, а, следовательно, и перед ними, все преклонялись. Люди здесь гордились тем, что среди них живет некоронованный император Небесной Империи Праматери Арейи, они хорошо помнили прошлое, но не желали думать о том, что вся наша Империя съёжилась до пределов этой долины. Моим детям будет полезно увидеть, что мир не ограничивается стенами Туманных гор, и что они вовсе не идеальны и не поставлены над всеми прочими людьми по праву рождения. Здесь для них было мало сверстников, да и тех они сторонились, держась высокомерно и презрительно.
Однако я вдруг заколебался, подумав о трудностях пути через половину Дарканской Империи. Я опасался, что вспыльчивый Фай и надменная Мар вызовут справедливые подозрения у дарканских владык, даже не то, что делом или гневным словом, даже дерзким взглядом. И я, и Бриан давно научились играть роль покорных рабов перед горделивыми дарканцами, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, чреватого посещением столичных подземелий или, без излишних проволочек, знакомством с хорошей пеньковой веревкой. Я вдруг обнаружил, что за свою жизнь я никогда так особо не волновался. И совсем другое дело - жизни Файона и Маргиаты.
Я сидел у камина, так и этак вертя в мыслях путь к Корратане, и уже вообще сомневаясь, стоит ли затевать подобное мероприятие. Где-то за околицей выли псы, ночь была холодная, предвещающая скорую зиму. Все уже давно спали, даже Бриан, самый надёжный и недоверчивый страж. Я всё думал - рискнуть пробираться в Арданнон или нет? Если рискнуть... так дети будут учиться там ближайшие четыре года, а мне что делать? Поселиться рядом, в Корратане? А жить на что? Опять прикинуться чужеземным целителем?
Я засмотрелся на пляшущие язычки пламени, на взвивающиеся над ними мерцающие искры, и вдруг расслышал чей-то тихий смех. Я удивленно оглянулся, но в комнате я был один. Ярко горящее березовое полено треснуло, из него взвился густой пучок ослепительных искр. И смех стал громче. А затем я услышал голос. Мысленно. Я вздрогнул, мгновенно узнав этот красивый, вкрадчивый голос.
" А как же наш Договор, принц Эбисс Мариэрд? Ты забыл о нем? Ты забыл о своей мечте? Почему ты не начинаешь искать свой Храм Солнца?"
Значит, пришел конец моей счастливой и спокойной жизни.
"Я нашел пока только двоих из Хранителей Власти, мой повелитель, -быстро сказал я . -А ведь ты сам говорил, что для начала надо отыскать всех Девятерых!"
Я на мгновение почувствовал его гнев. Но только на мгновение.
"Но ведь ты и не искал остальных, не так ли, мой слуга? Но нет, я вовсе не укоряю тебя, нет-нет! Ты ведь все правильно сделал, ты так воспитал этих двоих, что они стали моими! - его голос стал таким издевательским!
"Господин мой! Ты ошибаешься, Файон и Маргиата не могут принадлежать тебе. Они свободны от твоей власти, господин мой Локи, они не клялись тебе служить, как я!"- взволнованно воскликнул я. Он снова рассмеялся.
"Это ты заблуждаешься, Эбисс. Их воспитал ты, ты сам вложил в их сердца зерна моего Зла, и они проросли. Они уже мои, и им не надо клясться мне, они уже испорчены, и это ты своим влиянием, своими помыслами, своей проданной мне душой, и своей - да-да! - своей слишком сильной любовью передал их мне. Ты слишком избаловал их. Слишком любил. Это то же, что и с твоей Империей - ты слишком сильно любишь свою землю и свой народ, и ради них готов пойти на все. Забыл, что благими намерениями вымощена дорога в ад? Ко МНЕ? Жаль только, что такие хорошие слуги Зла, как твои выкормыши Файон и Маргиата, не будут так долго служить мне, как будешь служить ты, мой бессмертный раб-колдун, принц Небесной Империи Арейи, Сын Солнца, Темный принц Эбисс!"- он так хохотал!
Его смех оглушал меня, мысли путались и бились в черепе, как влетевшая в дом синица. Я не хотел в это верить, я не мог в это поверить. Я упал на колени и изо всех сил сжал ладонями голову, пытаясь вышвырнуть его из моего разума, но это было не в моей власти. Почему, почему я не догадался об этом раньше? Я и помыслить не мог, что это может зайти настолько далеко. Если я мог бы только предположить, как всё это страшно, я оставил бы их там, у их настоящих родителей. За что я обрёк их на жизнь без Света, с Тьмой в душах?!
"Ты попался в собственную ловушку! - хохот бога гудел в моей опустошенной голове раскатами грома. - Ты еще не знаешь, что их ожидает! Они обречены на Тьму, и это будет твоя, только твоя вина! Неужели ты думал нашим договором обмануть меня? Думал, что в обмен на никчемную человеческую душонку я отдам тебе величайшее сокровище этого мира? Всю власть и могущество, чтобы ты сравнялся с нами, богами? Нет, ты получишь лишь крохотную частицу от этой Вселенской Силы для своих благородных, но таких глупых целей, но и то - какой ценой!"
"Какой ценой, кроме того горя, что я уже причинил себе сам?"- отозвался я безжизненно.
"Чтобы получить силу Камня Власти, ты должен первым прикоснуться к нему, только ты сам, а когда ты это сделаешь, все остальные восемь Хранителей Власти вольют свои силы, свои души, самое себя в Камень, чтобы он ожил. Они все должны умереть, чтобы ты получил Могущество и Власть!"
"Нет, никогда! - вскричал я яростно.- Никогда! Файон и Маргиата не должны умереть! Пусть они из самого Мрака, пусть они забыли Свет, но они мои дети! Я никогда не сделаю того, что могло бы повредить им!"
"Да? - насмешливо спросил Локи. - А как же твоя клятва? Как же твоя родная земля, твоя Империя Неба, как же твой обездоленный народ? Разве ты забыл о них? Ты забыл о несчастных детях Арейи, стонущих под игом северян-варваров? Праматерь Арейя, наверное, рыдает кровавыми слезами, видя их страдания. Неужели ты забыл о рабах, умирающих в рудниках и каменоломнях Туманных гор? Забыл о поруганных арейянках? О стариках, которых безжалостные завоеватели убивают, чтобы даром не кормить? Забыл о сотнях рабов, ежегодно продаваемых на Юг, никогда больше не увидящих свою родину? О детях, с самого рождения обреченных на боль и унижения только потому, что они родились арейями? Как же ты мог забыть о своем народе, пожалеть каких-то двоих человек, которые не только не твои родные дети, но даже не арейи! Как ты мог ради них забыть о своих людях? А ведь ты понимаешь, что твои народ погибает, уже четыреста лет он понемногу вымирает, медленно, но верно, и скоро ты будешь последним арейем во всей огромной Оймине, и ты увидишь это собственными глазами, Повелитель арейев, бессмертный властитель своего несчастного народа!"
-Не могу! Не могу!..- простонал я, закрывая лицо руками.
"Кого же ты выберешь, этих чужих тебе северян или свой народ с родной тебе кровью? Вся вина за гибель целого народа будет лежать на тебе! Ты должен сделать это! Ты должен собрать всех Хранителей Власти и с их помощью завладеть Камнем, лишь так ты спасешь свой народ, Властитель арейев!"
Перед моим мысленным взором промелькнули все эти пятнадцать лет. Сколько было счастья и грусти, смеха и слёз, солнца и снега, снова смеялась крошка Мар, бегая по двору за желтенькой бабочкой-капустницей, снова горько плакал карапуз Фай, сжимая в кулачке свой первый выпавший молочный зубик... О боги, почему вы так жестоки, как можно выбирать между любимыми детьми и целым народом, родным и любимым народом! Спасёшь народ - погибнут дети, сохранишь детей - исчезнет народ!.. Все боги любят испытывать людей, даже Светлые. Любят их мучить...
-Да, Локи, я выбираю свой народ. Я сделаю всё, что ты велишь, чтобы спасти арейев,- прошептал я.
"Я знал, что ты так и скажешь,- усмехнулся бог. - Ты по-прежнему держишься за старые идеалы, хоть и прожил столько лет под тенью Зла..."
"Что я должен делать?- в глазах у меня темнело от напряжения, я едва успел осознать ответ бога Тьмы:
"Поезжай в Арданнон вместе со своими воспитанниками. Там, при дворе кельтского короля ты сможешь собрать всех Хранителей Власти. Там ждет тебя твой рок..."
Голос Локи оборвался, и я рухнул на пол.

* * *

Наутро я объявил о своём решении Файону и Маргиате. Я почти надеялся, чтобы они не захотели ехать в Арданнон, но они восторженно приняли эту весть и тут же кинулись собираться в дорогу. Им надоела усадьба, надоела рутина деревенской жизни, им хотелось посмотреть на мир, увидеть королевский двор Арданнона, хотелось приключений... Через два дня мы двинулись в путь. Нас сопровождал только Бриан, которому я уже давно дал вольную. Усадьбу я оставил кормилице Маргиаты и её мужу, всё равно я не собирался сюда возвращаться... После того, как ЭТО произойдёт, я не смогу вернуться в дом, где росли Фай и Мар, не смогу смотреть на их комнаты, на их вещи, на крыльцо, где они любили сидеть по вечерам. Вряд ли я смогу намного пережить их. Я выполню свой долг, освобожу арейев и, отринув магию, покончу со своей несчастной жизнью...
Недели две мы ехали до границы Даркана с Арданноном, стараясь не попадаться на глаза дарканским солдатам. А вообще, я решил придерживаться простейшего правила. Фай и Мар были абсолютно не похожи на арейев, совсем наоборот, их можно было легко принять за дарканцев, кем они, собственно, и являлись-то по крови, поэтому, встречая на пути дозоры, мы с Брианом играли роли покорных рабов: кельт и ар, хорошо воспитанные своими благородными хозяевами. Файону и Маргиате и роли играть не нужно было, их высокомерие и гордыня "золотой дарканской молодежи" сразу бросались в глаза. Без каких-либо неприятностей мы доехали до переправы на реке Симире, разделяющей Даркан и Арданнон. Здесь был паром, за определенную плату мы перебрались на кельтский берег прямо к стенам мощной сторожевой крепости. Дозорный осведомился с верхушки своей башни, кто мы такие.
-Мы мирные путники, мы из народа Арейи, а не дарканцы, едем в Корратану к королевскому двору! - крикнул я в ответ.
Кельты всегда сочувствовали моему народу, а с некоторых пор еще и люто ненавидели дарканцев. Долгие годы между ними шла непримиримая вражда, они часто сталкивались в пограничье, и как ни сильна была Темная Империя, кельтам пока удавалось удачно отражать все попытки Даркана завоевать их гордое королевство. Я припомнил, что первая война между Дарканской империей и Арданноном началась около восьмидесяти лет назад, я как раз тогда только начал учиться магии у арданских мудрецов-друидов, скрываясь в Арданноне от преследований дарканских властей за поднятое восстание среди моего народа… Да, это был 618 год, как считают кельты, ведущие летоисчисление от образования своего королевства, мне как раз тогда стукнули мои настоящие тридцать лет, и я дружил с королем Ронмаком Черным, дедом нынешнего короля Риданиона. Я даже участвовал в нескольких сражениях плечом к плечу с Ронмаком.
Как я и предполагал, одно упомянание об угнетенном Дарканом народе открыло для нас ворота, нас впустили в крепость и даже предложили переночевать, так как уже близилась ночь. Комендант крепости был старым служакой, неграмотным, но искренним, и я еще долго после ужина беседовал с ним. Он очень хорошо отзывался о короле Риданионе II, считая его мудрым и дальновидным правителем. Нынешнего же императора Даркана Кетиля IV он называл глупым и жадным, взобравшимся на Имперский трон только благодаря хитрым советникам и коварным отравителям. Одно радовало, Кетиль ничего не смыслил в военном искусстве и был страшно труслив, зато понимал, что удачливый полководец, посланный на войну, может вернуться с успехом и скинуть его самого с престола. Поэтому Кетиль не вёл новых военных действий, и Арданнон мог вздохнуть спокойно.
Еще мы обсудили другую новость, о которой я только-только услышал. На Юге происходили большие дела. Очередная волна переселяющихся народов нахлынула на соседей кельтов, рануян.
-Откуда-то с юго-востока идёт целая орда кочевников, всё сметает на своём пути. К счастью, до Арданнона им еще далеко, они скорей осядут на рануйских землях, землепоклонники же разбежались все кто куда,- рассказывал комендант.- Многие у нас поселились, в Руанахте, выпросили у князя Арвела свободные земли. Говорят, даже их царица, сестра нашей королевы, приехала в Корратану, прося приютить её и её семью.
-Сама царица Рануи-тена?- удивился я.- Разве рануяне не считают своих правителей почти богами, как же она бросила свой народ в такой беде?
-Да у них всё не как у людей,- махнул рукой комендант.- У них же правят женщины, а кто ж будет ждать от баб чувства долга или воинской доблести? Надо было собрать крепких мужиков, да и разогнать этих вшивых кочевников. А вот теперь единственный союзник Арданнона пал, рануйцы рассеялись по окрестностям, а у нас появилась новая угроза. Кто знает, а вдруг они вздумают сунуться к нам? Тогда нам придется драться на два фронта: с севера - постоянная угроза Даркана, с юга - эти дикари на повозках... Вот если б ваши арейи собрались да выкинули дарканцев обратно к северу! Правда, говорят, вроде ваших мало осталось...
-Да, очень мало,- мрачно ответил я.


2.
Лемира, Арданнон, октябрь 696-го года.

Когда я вспоминаю наши с Арин первые недели в Школе, то до сих пор содрогаюсь. На следующий же день после приезда в столицу всех учеников разделили на несколько групп. Мальчики обучались отдельно от девочек, и младшие от старших. Мы с Арин попали в среднюю группу вместе с другими девочками, которым было от тринадцати до шестнадцати лет, таких набралось 14, и в первый же день нам показали почем фунт лиха. Не хочу хвастаться, но ни я, ни Арин, как ни удивительно, первыми наказуемыми не стали. Мы с ней были вторыми - за неусидчивость, ёрзанье по скамье и болтовню. А первой была дочка эрла Гвидана, наглая и высокомерная особа, полагающаяся на богатство и влияние своего папаши, ну, прямо вторая Тирис, так звали нашу писклявую соседку по комнате. Эта нахальная Ликиэнь ни Гвидан позволила себе роскошь нелестно отозваться о своём учителе. А, как известно, друиды, даже самые молодые, даже не завершившие СВОЁ обучение, никогда не потерпят неуважения. И наш Дрю, которому было всего-то лет двадцать пять, обиделся не на шутку и применил веский довод. Обновил приготовленные специально для подобных случаев розги. Ликиэнь разревелась и с тех пор больше не решалась открыть рот без позволения на это учителя.
Так дети знати узнали, что здесь никого не волнует ни состояние, ни родословная их родителей, и многим это было ой как в новинку. Мы с Арин смеялись с этих плакс и неженок, сами-то мы с достоинством и без единого звука перенесли экзекуцию, хотя тоже было несколько непривычно... Арин, может, и секли в детстве... что я говорю, конечно, секли! А меня папа только шлепал иногда, но я держалась! Хотя на будущее зареклась идти против школьных правил. Тем более что мне легче их придерживаться, я усидчивая и обычно послушная, и тем более с людьми я всегда общаюсь вежливо...
Тирис, кстати, оказалась не такой уж дурой, какой мы её посчитали поначалу. Она сразу поняла, кто в комнате хозяин, и не нарывалась на неприятности. Зато она собрала вокруг себя кружок таких же жеманниц и с ними отрывалась, сплетничая и обсуждая нас с Арин.
В Школе первое время у нас было только четыре вида занятий: чтение, письменность, арифметика и древний язык. Первое мне очень нравилось, в Королевской Библиотеке, которой король позволил пользоваться ученикам, я отыскивала довольно любопытные книги. Правда, школяры мало интересовались ею, из нашей группы туда наведывались только я и Арин, которую я выучила читать еще дома. Частенько мы встречали там Мирана и Дирнараса, эти двое читали серьёзные книги: Миран по философии и космологии (мы с Арин даже не знали, что это такое), а Дирн по истории и медицинские трактаты. Иногда за компанию они притаскивали еще и Кайриса, но тот, как и Арин, отказывался читать что-либо серьёзнее военных хроник и легкомысленных романов о приключениях. Оба читали еще плохо, Кай даже хуже, чем Арин. Они брали какую-нибудь книженцию из тех, что повествуют о великих подвигах прославленных воителей (по большей части выдуманных) и, сев в уголке, чуть ли не сопя от мыслительных усилий, переживали волнительные приключения Кухулайна и Фердиада, Диармайда и Фианна МакКумалла, Каванаха Великого и Бриана Ста Битв... Потом начинали спорить, обсуждая боевые приёмы, потом ругаться из-за подобной чепухи, потом орали друг на друга на весь библиотечный зал, потом прибегал хранитель Библиотеки и распихивал их по разным углам. Они дулись, но через несколько минут снова оказывались сидящими на одной лавке и уже мирно дочитывали книгу. А мы с Мираном и Дирном всё это время покатывались с хохоту.
Больше всего мы с Арин ненавидели арифметику, которую преподавал тот самый Дрю, что первым высек нас в первый же день. Правда, не из-за него, вообще-то он был справедливым и честным. Но Арин и письменность-то не любила, а уж к счету испытывала просто органическую ненависть. Поэтому и устраивала на этих уроках балаганы. Каждый раз, когда её вызывали отвечать, она начинала возмущаться и вести долгие прения с учителем.
-Ну, почему я должна всё время считать, сколько овец осталось у какого-то глупого господина, если волки утаскивают у него каждую ночь по десять овец?- занудно тянула она.- Это же нечестно! Я же ему не счетовод! Почему же я должна считать его овец? Надо быть полным идиотом, чтобы терпеть, когда твоё стадо день ото дня мельчает в таких размерах!
-Но, Арилинн, ты же не на самом деле считаешь этих овец!- начинал Дрю, у которого и так терпение было не слишком долгим.
-Как это не на самом деле?- перебивала его возмущенно Арин. - А что я сейчас делаю?! И почему этот идиот не загоняет своих овец в загон на ночь, и не ставит сторожей? Пара приличных волкодавов запросто отогнали бы волков!
-Но, Арилинн!!!- хватался за голову учитель Дрю.- О чем ты говоришь! Это же просто задачка! Никаких этих овец, и этого идио... тьфу, господина нет на самом деле! Неужели ты этого не понимаешь?!
-Так, а я же о чем толкую!- кричала Арин.- Если их на самом деле нет, какого дьявола я должна их считать?!! Нет, ну какого черта я должна считать этих холерных овец?!!
-Не выражайся!!!- кричал Дрю.
-Как это "не выражайся"? А как же это обозвать по-другому?
-НЕ ОГРЫЗАЙСЯ!!!
-У-у-у! Надоело! Слова против не скажи!- вопила Арин.
-Я - твой учитель, Арилинн МакЛианан!- стучал по столу кулаком покрасневший от гнева Дрю.
-Я знаю! Но я не буду считать каких-то поганых овец, раз их не существует на самом деле!
Дрю, доведённый до белого каления, стучал кулаком по столу, бегал кругами вокруг кафедры, подбегал к висящим на стене розгам, хватал их и грозно потрясал ими, но Арин храбро стояла перед ним и, не моргая, смотрела прямо ему в глаза. Дрю не выдерживал, бросал розги в угол, потому как понимал, что бесполезно, и уже почти умолял Арин сосчитать, сколько овец осталось. Она была несгибаема. Дрю в отчаянии упрощал задачу, переходил на яблоки, меры зерна, камни на дороге. Она мотала головой. Тогда несчастный учитель, стоная и кривясь, словно от зубной боли, выкладывал перед ней на стол несколько книжек и говорил:
-Ладно, ладно, я дам тебе наглядность. Вот лежат четыре книжки. Одну я спрятал, вот видишь, я её СПРЯТАЛ за спину. Сколько осталось? Ну? Арилинн, ну? Сколько КНИЖЕК?!
-Три,- спокойно и гордо отвечала Арилинн, даже не смотря на стол.
-Уф! Слава богам! Садись на своё место,- отирая пот со лба, вздыхал Дрю.
Арин садилась и, ухмыляясь, подмигивала мне. Мол, вот как надо! Эта канитель могла длиться целый час, девчонки предвкушали шикарное зрелище, и едва Арин вызывали, как все доставали яблоки, булки, конфеты... Когда Арин "отвечала", остальным можно было хоть на головах ходить, всё равно бедный Дрю больше никого не мог заметить, кроме упрямой Арилинн ни Лианан.
Вскоре он дошел до такого отчаяния, что просто закрывал глаза и зеленел, только увидев входящую в класс Арилинн. Даже я стала просить Арин хотя бы попробовать считать. Наконец Арин сжалилась над ним и нехотя стала решать задачи про овец, меры зерна и королевских землекопов. Особого энтузиазма они у неё не вызывали, поэтому она зачастую просто писала в ответе любую пришедшую в голову цифру, и разводила руками, когда Дрю спрашивал, как это у неё получилось. Бедняга совсем устал с ней биться, и однажды задержал меня в классе, когда остальные резво умчались в Обеденный Зал.
-Лемира, я знаю, ты дружишь с Арилинн... О боги, как ты её только выносишь?!- начал он.
Я насупилась и буркнула:
-Она моя лучшая подруга и отличная девчонка!
-Ладно, ладно, не будем спорить,- поднял обе руки Дрю, зная, что я могу быть еще упрямей, чем Арин. Она, по крайней мере, отходчивая.
-Скажи мне, Лемира, чем увлекается Арилинн?
-Чего? - удивилась я.
-Ну, что Арилинн любит? Вышивание, кошек, прядение, птиц? Музыку, книги, гобелены, ковры, фрукты… Что именно?- спросил он с любопытством.- Может, кулинария или...
Я представила унылую физиономию Арин, сидящую за ткацким станком, как она перепутывала нитки и портила почти готовые гобелены, что заставляла её доделывать после себя леди Эйверин, и от души расхохоталась.
-Разве я сказал что-то смешное?- проворчал Дрю.
-Арин НЕНАВИДИТ рукоделие и чисто женские занятия!- хохотала я, даже икать начала от смеха.
-Лемира,- упрекнул меня Дрю.
-Она любит мечи, доспехи, коней, соколов, охоту, войнушки, драки, сказки о воинах и песни о битвах!- проикала я.- Она любит животных, всех подряд, начиная от сверчков и заканчивая элефантами из южных земель, хотя никогда их не видела! Она любит мечтать и воображать себя великой воительницей! Она...
Я не выдержала, зажала рот руками и умчалась из класса, чувствуя, что если не отсмеюсь, как следует, то меня разорвёт пополам. Арин за прялкой! Арин с метлой в руке! Да она этой метлой фехтовать будет с дворовыми мальчишками, и сломает её о чью-нибудь спину! А потом будет скакать на палке от этой метлы, издавая дикие вопли и боевые кличи, воображая, что мчится в атаку на врагов Арданнона на горячем боевом коне!
На следующий день Дрю пришел в класс серьёзный и строгий. Он вручил Арин табличку с записями и сказал:
-Королевский военный казначей попросил меня рассчитать, сколько экземпляров каждого вида вооружения в течение года потребуется королевской гвардии для полной её экипировки в ближайшие дни. Здесь данные, сколько человек, сколько видов оружия. Мне, видишь сама, некогда, мне надо вести уроки, так что я прошу тебя помочь мне. Если справишься за урок, я поставлю тебе хорошую отметку.
Буквально все вытаращили глаза.
-Ладно, я попробую,- нерешительно произнесла Арин, но и я, и Дрю заметили искры интереса в её огромных желтых глазищах.
Дрю чуть ли не впервые спокойно вёл урок, а Арин корпела и пыхтела над своим заданием. Я пыталась заглянуть в её табличку, но она хмуро закрывалась. Через полчаса она подняла руку и поднесла учителю восковую табличку, всю исписанную цифрами.
-Я всё рассчитала,- воодушевленно сказала Арин.- Только вы, учитель Дрю, забыли внести в список боевые ножи, по два на каждого, и доспехи вывели в одну графу, а между тем гвардейские доспехи состоят из множества деталей, которые служат разное количество времени. Я всё рассчитала, так что можете не волноваться, что господин королевский военный казначей рассердится на вас, что вы ошиблись в подсчетах...
Дрю смотрел на неё, разинув рот. Потом, взяв табличку, начал было проверять ответы, и тут же махнул рукой.
-Арилинн!- выдохнул он.- Не может быть! Всё правильно!
Арин пожала плечами, но выглядела довольной.
Так оно и пошло. Дрю сидел по ночам, сочиняя для неё военные задачки, а на уроках Арин запросто щелкала их, уверенная, что это действительно важно. Потом, когда до неё всё же дошло, что Дрю её надул, она сперва обиделась, потом посмеялась и все же начала считать всё остальное про овец, землекопов и мешки картошки.
Но, тем не менее, из всех занятий мы с Арин любили только seidhenne - древний язык. Его преподавал впервые увиденный мной представитель расы seidhe из Эрессэа. Арин и раньше их видела, ведь леса Эрессэа от владений тиарна Морнуитаха отделяет только неширокая речка Гвенллех. Как и все сидхи, он был прекрасен, с лучистыми голубыми глазами и нежным, почти девичьим лицом. Все девчонки просто пищали от восторга и поэтому учили древний, эльфийский язык как можно усердней.
Здесь надо сделать небольшое отступление для того, чтобы рассказать о народе княжества Эрессэа. Когда наш народ пришел на эти земли, позже названные Арданноном, они не были заселены, только на востоке жили сидхи, но их всегда было немного. Мы их называем Вина Шии - Народ Мира, или сидхами, а северяне называют эльфами. Я заметила, что даже у нас перенимают это название. Они не люди, а… а… сидхи, как их еще назвать? Они первые дети Матери-Природы, самые прекрасные её создания, и красота их не только в лице и голосе, который у них мелодичнее, чем у людей, они прекрасны и душой, и помыслами. Конечно, они своенравны, горделивы и зачастую капризны, но они мудры и светлы. По людским меркам они почти бессмертны, если не погибают в битвах. Говорят, они пришли с далекого Заката на заре времён, когда и людей-то еще не было. Мало их осталось в Оймине, хоть они и не старятся совсем, но от долгой-долгой жизни они устают, и если не гибнут в войнах, то уходят на запад, за Великое Море. Я всё гадала, сколько же лет нашему учителю Алькару, наряду с его двадцатилетней внешностью, но он рассказывал, что его родители уже уплыли за Море. По легендам, далеко-далеко в Западном Океане, который не пересекал ни один человек, лежит недосягаемый для смертных прекрасный остров Эальнор, Благословенная, Осиянная Светом Земля, как они говорят, и каждую весну их крохотные изящные кораблики с серебристыми парусами отплывают к нему, и больше никогда не возвращаются в Оймину...
Арин от всего сердца меня уверяет, что я безмозглая романтичная сентименталистка, и вообще сидхи такие же люди, как и мы, просто долгожители, они тоже спят, едят, и всё остальное. Она даже рассказала, как в детстве подралась с одним юным сидхом, и синяк у него под глазом был точно таким же, какие она обычно ставит простым людям.
Первое время нам с Арин было очень тяжело привыкнуть к железной дисциплине, царящей в Школе. Раньше была свобода - "иду, куда хочу и делаю, что вздумается", а здесь времени хватало только на занятия. Мы и город-то не видели ни разу толком, за ворота Каэр Ригора выпускали только старших школяров. Нам же, средней группе, а тем паче малышам от семи до двенадцати, гулять можно было только во дворах и огромном парке, отгороженном от города каменной стеной в два человеческих роста (Мирановых ростов, не моих, а Миран у нас самый длинный, он меня выше больше чем на голову). Так что мы скучали и учились, учились и скучали.
Между тем, двор гудел слухами. Мы с Арин сперва не обращали как-то внимания, но когда при дворе появилась сестра королевы Эстинии, царица Рануи-тена, с семьей, свитой и охраной, мы осознали, что те слухи являются истинными. Конечно, саму Земную Богиню, как титулуют своих правительниц рануяне, мы особо-то и не видели, зато теперь народ во дворце заметно разбавился темнокожими южанами. Говорили, что царство землепоклонников, как называют у нас рануян, разгромлено воинственными кочевниками с востока. Им нужны были свободные земли, так как на их прежней родине им стало слишком тесно. Их орды двигались всё дальше на северо-запад, сметая на своём пути города и села, сгоняя с земли встречающиеся народы и племена. По крайней мере, так я слышала. В Арданнон хлынули толпы беженцев-рануян, и король Риданион позволил им занять свободные земли Южного Пограничья в междуречье Эруи и Морны. Отец Кайриса, князь пограничной пятины, расселил их и помогал по первому времени. Но многие решили всё же создать собственное новое царство, и кандидатуры на царицы имелись. Две дочери Царицы переругались между собой из-за короны и разошлись в разные стороны. Младшая повела своих людей на север, заселив долину реки Лианан, что лежит между хребтами Туманных и Черных гор. Кстати, Арилинн похвасталась, что эту реку прозвали по имени Лиана аэп Туатала, основателя её рода. Он там долго путешествовал, составляя для своего отца и короля Туатала карты того края от залива Ан Бег до истоков реки в Черногорье. Но большая часть рануян, принявшая старшую царевну, как законную наследницу, перебралась под её руководством подальше от врагов на острова Иннис Хьёрм, где до сих пор были только небольшие колонии Рануи-тена, занимавшиеся добычей руды и разводившие коз.
А затем мы узнали, что сама Царица-Богиня, приехавшая в Корратану, отреклась от престола. С ней были еще двое детей, младшая дочь и сын одного возраста с Кайрисом. Королевская семья с радостью приютила их, Кайрис, кажется, в тот же день, как они приехали, подружился с царевичем Кэрионом, они с Дирном, Мираном и еще несколькими хулиганами-школярами из их старшей группы это отметили грандиозной попойкой, слухи о ней ходили еще как минимум неделю. Поэтому со своей кузиной Кайрис толком и не успел познакомиться. Зато успели мы. Она-то и рассказала нам все эти новости.
Помнится, это было как раз за две недели до Самхейна , шла наша "любимая" арифметика. Леди Иннитаэль шумно, как обычно, вошла в класс, волоча за руку оробевшую девочку, у которой черные волосы были заплетены во множество длинных тонких косичек по рануйскому обычаю.
-Девочки, позвольте мне представить вам вашу новую подругу - это Олинория Хеленита, она будет учиться с вами вместе,- сказала она, подталкивая девочку к свободному месту на передней скамье. Место было рядом с Тирис.
Арин отвлеклась от ковыряния скамьи ржавым гвоздём, который явно подобрала на местной помойке, она вообще отличалась страстью к подбиранию всяческого мусора, находя ему довольно странное применение, особенно в связи со своими хулиганско-правонарушительными наклонностями, и, кивнув на новенькую девочку, тихо фыркнула:
-А спорим, после занятий Тирис со своими клушами задразнит её? Она же рануянка.
Я оглядела новенькую с ног до головы. У неё были длинные иссиня-черные волосы, золотисто-оливковая кожа и огромные, совершенно восхитительные глаза цвета лаванды. Она была на полголовы ниже нас с Арин, мы примерно одного роста, чуть пухленькая, с нежным круглым личиком. Тирис ни за что не упустит случая поиздеваться над кем-нибудь слабее. А эта девочка даже и ответить ей толком не сумеет. Разве Тирис может кто-то заставить замолчать? Кроме Арин, естественно, но та выезжает только на угрозах. Или на логических доводах, вроде силы.
Учитель Дрю как раз решил проверить знания новенькой и процитировал одну из своих неподражаемых по скукотище задачек. Не слишком уж сложную, и новенькая, мгновенно сосчитав в уме, ответила. Но при этом она запиналась, ей было трудно говорить на чужом языке, или вернее непривычно, сам язык она хорошо знала. В её мягком низком голосе был отчетливо заметен рануйский акцент. Девчонки из окружения Тирис принялись гадко хихикать, а сама Тирис ткнула новенькую острым концом стила в плечо и что-то ей шепнула, злорадно ухмыляясь. Девочка покраснела от обиды, оглянулась по сторонам, у неё даже слёзы на глазах заблестели. Девчонки уже смеялись, кто-то, - Иоланта, что ли?- крикнул:
-Убирайся в свой крольчатник, безотцовщина!
Так обычно обзывали рануян, у них в семье главенствует женщина.
-У нее, наверное, мама на папе сверху!- мерзко хихикнула Кениль.
-Сейчас же прекратите!- крикнул Дрю, краснея от злости.- И это благовоспитанные знатные девушки?!
-Заткнитесь, вы, курицы общипанные!- рявкнула, не выдержав, и Арилинн.
-Да как ты смеешь перебивать учителя!- Тирис попыталась перевести реку гнева в другое русло, чтобы и Арин попало, но не ей сбивать с толку нашего Дрю! Он таких, как Тирис, на ходу вычисляет! Она же и сидела на первой скамье, чтобы подхалимничать и ябедничать. А мы с Арин сидим на самой дальней лавке у стены, чтобы жить спокойней, тут хоть поболтать, а то и подремать можно.
-Я сказала, заткнись, навозная княжна!- взревела разъярённая Арилинн, а гнев её страшен.- Еще слово вякнешь, и я тебя в лепешку превращу! Коровью, по особому заказу! Это, кстати, и остальных касается. Не смейте задевать новенькую, иначе ответите мне лично!
Девчонки её боялись, поэтому притихли. Тирис, зная, что мы делим одну комнату, в которой хозяйка Арилинн, совсем стушевалась.
- Эй, новенькая, иди к нам,- позвала я.
Мы чуток потеснились, освобождая ей местечко. Она робко присела на самый краешек скамьи. Дрю, вздохнув, возобновил урок и в отместку за переполох выдумал специально для Тирис особо противную задачу. Я была в восторге.
-Тебя как зовут?- шепотом спросила Арин.- А то, когда Тетя Инни тебя назвала, я была занята и не расслышала.
-Меня зовут Олинория Хеленита из Риальяны,- ответила рануянка.- А чем ты так была занята?
-Выцарапывала на скамье своё имя!- гордо сказала Арин.- Вот смотрите, она отодвинулась, и мы с новенькой увидели надпись, глубоко выцарапанную в деревянной доске "Арилинн ни Айрэм Мак Лианан из Морнуитаха -696 год".
-А зачем? Учителя будут ругать,- удивилась я.
-Ну и что? Зато память какая! Все, кто будут заходить сюда и сидеть на этой скамье после нас, увидят, что Арилинн из Морнуитаха, училась здесь, а когда я прославлюсь на весь Арданнон, эту скамеюку будут показывать людям и говорить: "Вот на этой скамье сидела сама Великая Арин такая-то, когда училась в Школе короля Риданиона II Справедливого!" Глядишь, и старину Риди легче будет запомнить в летописях, а то так трудно их запоминать, всех этих королей...
-Ой, Арин, ты невыносимая хвастунишка!- хихикнула я, а потом сказала Олинории:- Давай ты сядешь между нами, а то мы хотим тебя порасспрашивать.
Она кивнула, и они с Арин начали осторожное перемещение.
-Что там за возня, в заднем ряду?- рявкнул Дрю.
Арин, спрятанная за спинами впереди сидящих, высунула язык.
-А что значит Олинория Хеленита? У тебя такое двойное имя?- спросила я.
-Нет, второе означает "дочь Хелении". Так как у нас счет ведётся по материнской линии, а мою маму зовут Хеления, то я - Хеленита. А Олинория - это по-нашему "Светлячок".
-Ой, как здорово!- восхитилась шепотом Арин. - Можно мы будем называть тебя Светлячком? Или Рией, а то, по-вашему, слишком длинно. - Ладно, как хотите. А у нас имена не сокращают... Только среди простолюдинов.
-А я Лемира ни Рейли, можно Лем,- сказала я.
-А я Арилинн ни Лианан, как ты уже знаешь, так что сразу называй меня Арин,- отозвалась тут же Арин.- А ты что, приехала в свите царицы Рануи-тена?
-Не совсем,- замялась Олинория.- Моя мать Хеления и есть царица Рануи-тена. Только её положено называть Гетиа, то есть "Земная Мать". Она верховная жрица Великой Матери, и поэтому носит её имя.
-Поняла теперь! Царицу и правда называют только Гетиа, вот мы и не сообразили сразу,- кивнула Арин.
-Выходит, ты царевна?- удивилась я.- И если у вас наследование по женской линии, значит, это ты должна стать следующей царицей?
-Нет, вовсе нет,- покачала головой Олинория.- Я ведь самая младшая. Мои старшие сестры давно поделили двойную корону между собой. Когда отец погиб в последнем сражении, и нам пришлось бежать, мама решила отречься от престола. А сестры перессорились за власть. Старшая повела людей на Острова, приняв корону Земной Матери. А вторая сестра забрала венец Лунной Девы, и основала своё царство в горах Туманов. А мы с братом остались с мамой и приехали с ней к тете Эстинии.
Она замолчала и чуть нахмурилась, словно к чему-то старательно прислушивалась.
-Девочки, я не знаю, что это, но мне почему-то всё время кажется, будто я вас давным-давно знаю...- сказала она нерешительно. - Знаю так же хорошо, как свою семью...
Мы с Арин переглянулись, и Арин утвердительно кивнула. Я сама только сейчас обратила внимание на уже знакомое ощущение. Я сразу почувствовала симпатию к Олинории, едва увидела её, но только теперь поняла почему.
-Рия,- мягко произнесла Арилинн,- ты не ошибаешься, мы тоже чувствуем это единение. Ты, наверное, удивишься, но есть еще трое, кроме нас, трое таких же...
-В одного из них Арин уже влюбилась!- хихикнула я.
-Не твоё собачье дело!- огрызнулась Арин.- Стоит тебе признаться в чем-то, как ты готова смеяться и разнести это по всему свету!
-Неправда!- запротестовала я чуть громче, чем следовало.- Кроме Рии, я больше никому не сказала!
-Зачем вообще болтать!- в такой же тональности прорычала Арин и дернула меня за волосы.
-Не смей трогать мои волосы, ты!- возмутилась я.
-Девочки, тише, перестаньте!- умоляла нас Рия, но это было бесполезно. Когда мы с Арин ссорились - стены дрожали.
-А ты не смей болтать об этом!- отозвалась Арин и тут же взвизгнула от боли, а за ней и я. На нашу перепалку незаметно подкрался Дрю и схватил нас за уши.
-Что это вы тут вытворяете? Драться собрались, хулиганки?- грозно рявкнул он. - Что ж меня не позвали, я бы вам помог!
-Ой-ой-ой!- ответили мы с Арин.
Он вытащил нас в центр зала и по разу хорошенько огрел розгочкой по мягкому месту. Это, конечно, было не страшно и заслуженно, но неприятно, и мы обиделись.
-Будете знать, как мешать урокам!- напутствовал он и еще по легонькому подзатыльнику роздал.
Мы вернулись на своё место и надулись друг на друга. Сидели так до тех пор, пока Арин не увлеклась бесшумным передразниванием Ликиэни, одной из самых ярых приспешниц Тирис, когда она бойко отвечала. Я не выдержала и захихикала, Олинория уже давно тряслась в беззвучном смехе. Увидев, что мы обе смеёмся, Арин показала нам язык и, приосанившись, принялась строить рожи ничего не подозревающему Дрю.
После занятий мы спросили Рию, где она живет. Она ответила, что пока жила с матерью в самом дворце, но теперь, когда её отправили в Школу, леди Иннитаэль велела ей после занятий подойти.
Мы воодушевились и потащили её к Тете Инни, и естественно, выпросили у неё разрешение поселить Олинорию в нашей комнате. У нас же была одна свободная кровать.
Так всё и устроилось. Олинория, правда, немного тревожилась о присутствии Тирис, но Арин её успокоила:
-Об этом даже не думай. Если что, я всегда могу осадить её ЭТИМ,- она выразительно подняла кулак.
Тирис действительно ворчала совсем немного. О том, что мы и так ютимся в какой-то тесной собачьей конурке, а тут еще один жилец прибавился...
Вечером, переодеваясь ко сну, мы заметили на груди у Олинории золотое ожерелье с фиолетовым аметистом. Мы промолчали, так как с нами была и Тирис, но поняли, что эти ожерелья и отличают людей, принадлежащих к какому-то неведомому единству. Позднее мы с Арин и Рией это обсудили, но ни к чему разумному в своих рассуждениях не пришли. Ожерелья оставались загадкой.

гм... Пришла к выводу, что пролог все же надо убрать.. И всю первую главу переписать... уж очень давно она писалась, и практически не корректировалась))))

Добавлено:
ГЛАВА 5.
1.

Арилинн, Арданнон, октябрь 696 года

Я была в полнейшем восторге от нашей новой подруги Олинории. Она была такой красивой! Мне казалось, она во всех отношениях была идеальной леди - всегда добрая, милая, воспитанная и понимающая, и вместе с тем чуть-чуть загадочная. Эта таинственность тихо тлела в самой глубине её чудесных глаз: огромных, миндалевидной формы, с густыми длиннющими ресницами, совершенно невероятного лилового цвета, а это достаточно необычно для рануянки. Во всём остальном она была типичной представительницей народа Рануи-тена. Золотисто-смуглая кожа, черные, мягкие и прямые волосы, круглое личико, изящная тонкокостная фигурка с такой лёгкой, приятной полнотой.
И у неё было Звёздное ожерелье.
Я решила, что такие ожерелья должны быть у тех, кого мы ощущаем своими сердцами. У меня, у Лем и у Рии они есть, значит, должны быть и у Кая, Дирна и Мирана, это логически вытекает из всех совпадений. Я надеялась это выспросить у Кайриса, и случай узнать выпал совсем скоро.
Уже некоторое время я вынашивала идею сбежать с занятий на целый день. Я хотела побывать в городе, но даже если и не удастся выбраться за стены Каэр Ригора, то и здесь у меня найдётся достаточно развлечений. Можно было набрать в саду гнилых паданцев под яблонями и подложить их Тирис в постель... У меня был большой зуб на неё из-за кое-каких сплетней, распускаемых обо мне в Школе. Я, правда, уже попыталась отомстить ей, заманив её на задний двор и столкнув в выгребную яму, но, увы... она утянула меня туда с собой, поэтому этот раунд я посчитала нулевым. Еще можно было заняться изготовлением "простыночного призрака", чтобы спрятать его в комнате нашей учительницы по письменности, этой зануды - старой девы, которая терзала меня многократными переписываниями одних и тех же фраз, где меня угораздило сделать малейшую ошибку. Еще... ой, сколько всего можно было натворить за целый день! Намазать жиром ручки дверей и перила в корпусе мальчишек, стащить с кухни с десяток яиц и забросать ими из засады леди Нелле, которая бегала за Кайрисом (к слову сказать, Кайрис действительно был Охотником, каждое слово Тети Инни о нём было правдивым, и я чуть ли не каждую неделю тайно объявляла врагом N 1 новую девицу)... В общем, дел было по горло. Разумеется, потом придётся расплачиваться своей шкурой, но что всё это значит в сравнении с целым днём свободы?
Естественно, позавтракала я, как положено, вместе со всеми, я никогда не упускала возможность поесть. А когда все пошли в класс на занятия, я тайком, тайком и улепетнула. С собой у меня была корзинка, в которую я сложила добычу с кухни, я же соображаю, законно обедать мне не придётся. Я же не могу прогулять уроки, а затем преспокойненько объявиться в столовке, где меня увидят и одноклассницы-ябеды, и учителя. Поэтому пришлось внычку запастись едой на кухне, в этом у меня большой опыт - таскать еду у кухарок.
Полученная свобода окрыляла, на её радужных крыльях я полетела к воротам, но тут меня поджидал облом. Стражники посмеялись над заявлением о том, что мне уже есть семнадцать (а я так старалась, закрутила волосы взрослым узлом, подкрасилась косметикой, которую спёрла из тумбочки Тирис!), и велели мне идти на занятия. Я, отбежав поодаль, построила им рожи и обозвала их чурбанами, и еще кое-как. Пришлось прятаться в парке и умываться в фонтане. Что ж, придется гулять здесь. Жаль только, ни Лем, ни Рия не решились убежать со мной с уроков, они были слишком благоразумны, и не желали нарываться на лишние наказания. Разумеется, Рия-то, как особа королевской крови, не подвергалась телесным наказаниям, как мы, простые смертные, (кстати, старших тоже так не наказывали, только мы, младшие, страдали), ей грозила только отсидка в углу
на виду у всех учениц, но она и этого не желала. И вообще, они обе слишком серьёзно относились к занятиям.
Дойдя до крепостной стены, я в очередной раз оглядела её, втайне надеясь, что с тех пор, как я здесь была в последний раз, стена малость понизилась... Увы. Я остановилась и с тоской огляделась по сторонам.
-Эй, Арин!- донёсся до моих ушей чей-то тихий голос. - Златоглазка!
Ага! Теперь я поняла, только Кайрис называл меня так. Я завертела головой, пытаясь сообразить, где это он.
-Да глаза подними же! Я наверху!
Я удивлённо задрала голову и увидела его радостное лицо в густой кроне столетнего дуба.
-Что ты там делаешь?- спросила я.
-Похоже, то же самое, что и ты - прячусь от строгих друидов и их высоких наук.
Я хихикнула. Кайрис казался мне совсем взрослым парнем, ну, он же старше моего брата Дайана, уже мужчина, и вдруг прячется на дереве от учителей!
-Забирайся сюда, Златоглазка,- предложил он.
Ну, я ж не я буду, если не залезу. Я повесила корзинку на локоть, подоткнула подол платья и принялась карабкаться по узловатому стволу. Плащ и платье сильно мешали мне, корзинка билась о бок, иначе я бы взлетела наверх не хуже белки. А теперь Кайрис даже спустился немного и буквально втащил меня на основательную ветвь. Сегодня он был одет в богатый тёмно-зелёный костюмчик, отороченный черным мехом. Я даже вздохнула от зависти, вспомнив о своём скромном виде, в школе я ходила обычно в практичных тёмных платьицах, сверху я одевала короткую вязаную безрукавочку, а для прогулки еще и плащ из небеленой овечьей шерсти. "Подумаешь!- тут же мелькнула мысль.- Вон Кайрис свой красивый бархатный плащ бросил на ветку, не всё ли равно, как я одета? Я же не на танцы собираюсь!" И потом, я и так знала, что Кайрис всегда одевается, как первый придворный щеголь, но при этом он абсолютно не чванлив и даже не высокомерен.
-Есть хочешь?- пропыхтела я, усаживаясь поудобнее на ветке рядом с ним.
-Ага!- он тут же выхватил у меня корзинку и заглянул в неё. – М-м-м, сыр, свежий хлеб, мясо! И даже яблочный пирог! Это было на завтрак? А я даже позавтракать не успел, удрал сразу, а то попался бы на глаза старому Колхану, а он собирался меня сегодня по уши загрузить...- достав пирог, разломив его и сунув половину мне в руки, он вцепился в свою половину зубами, как голодный пёс.
-Откуда ты его достала? Такие шикарные пироги печет только тётушка Кимми, и на обед, а она во внеобеденное время никого не прикармливает. Я уж как к ней подкатывался, все подручные комплименты извёл, но она - стеной! Неужели она благоволит тебе?- невнятно проговорил он.
-Не-а,- я скорбно покачала головой. - Госпожа Кимми не ведает жалости к вечно голодным школярам. Я стащила еду у неё из-под носа.
Кайрис поперхнулся от удивления и закашлялся.
-Слуша-а-ай!- протянул он, с трудом отдышавшись.- Так это ты с кухни всё украла? Отличный выход! А я и помыслить о таком не смел! Откуда у тебя такие умения?
-А меня дома часто оставляли без ужина, за плохое поведение, хихикнула я. - Вот я и наловчилась.
-У-у-у! А мы с Дирном и Мираном вечно голодные, - посетовал Кай.
- Если хочешь, я буду притаскивать какую-нибудь жратву, - пожала я плечами.
-Само собой!- Кайрис дожевал пирог и полез в корзинку за сыром.
- Можешь съесть всё, я ведь завтракала. А в обед еще чего-нибудь придумаем, - в порыве благотворительной щедрости предложила я.
-Ты - прелесть! - Кайрис захапал всю корзинку и мгновенно опустошил её. Я только глазами хлопала.
-Ты мой лучший друг, Арин! - торжественно объявил он, достав последнее, что там оставалось, две груши. Одну он перекинул мне.- Держи, Солнышко. Что бы я без тебя делал?
-Ходил бы голодным,- усмехнулась я, болтая ногами в воздухе.
Груша была восхитительно сладкой, день - солнечным, прозрачный осенний воздух бодрил, как никогда, настроение требовало праздника. Или хотя бы весёлой компании. Весёлая компания была в наличии, тем более что с Кайрисом мне было гораздо интереснее и веселее, чем даже с Лем. Ведь Лем - это Лем, а Кайрис - совсем другое дело.
-Какие у тебя на сегодня планы?- спросил тут Кай.
Я перечислила свои задумки (естественно, не упоминая о леди Нелле), и он хмыкнул:
-Мелко, мелко... Это всё можно сделать и попозже. Мы этим потом займёмся. Что за радость сбегать с занятий, оставаясь в Каэр Ригоре?
-Тебе хорошо говорить, ты - князь, и тебя, как ученика старшей группы, выпускают за ворота...- надулась я.- А меня кто выпустит? Я уже раз пробовала, соврала, что мне уже семнадцать, только никто не поверил...
-А кто сказал, что мы выйдем через ворота?- подмигнул Кайрис.- Мне вовсе не хочется, чтобы потом караульные доложили Риданиону, что князь Кайрис Мак Руан пошел в город погулять, когда все пошли на занятия... Риди меня убьет! Он же строго-настрого запретил стражникам во время уроков выпускать меня из Каэр Ригора. Этот заплесневелый старый черт Колхан на меня такую жалобу накатал дядюшке!
-Король Риданион строг к тебе?- спросила я.
-Да нет!- отмахнулся Кайрис.- Он же мне, как второй отец, а Эстиния, как мама... Ну, Риди, конечно, может поворчать... Ха, он может вспылить и наорать так, что мало не покажется! Но это редко. Они оба очень хорошие,- улыбнулся он,- поэтому мне и не хочется их лишний раз огорчать, и так на меня вечно все жалуются, а дядя так трепетно относится в этой своей Школе, и вообще к знаниям... И, тем не менее, я уверен, что мысль о Школе королю нашептали злые духи! Эта учеба меня уже достала!
-И меня!- засмеялась я, как никогда ярко чувствуя наше родство душ. Неужели это только от ожерелий?
Кайрис, смеясь, обнял меня одной рукой за плечи и притянул ближе. Я почувствовала, что, кажется, начинаю краснеть.
-Мне с тобой легко, как ни с кем другим, Златоглазка,- беспечно произнёс он.- Даже Миран и Дирн хуже понимают меня, чем ты. Какой у тебя камень в ожерелье?
-Чего?- ошарашено спросила я и сама удивилась. Что-то я резко оту-
пела в последнее время. Ведь если я ощущаю влияние ожерелья, то и он должен!
-Чего придуриваешься? Я же чувствую, что у тебя есть Звёздное Ожерелье. У тебя и у Лемиры. Мы с ребятами, когда познакомились с вами двоими, долго болтали об этих таинственных ожерельях. Интересно, сколько их всего? Уже пять...
-Шесть тогда,- поправила я,- шестое с аметистом у Олинории, дочери царицы Хелении. Мы с ней позавчера познакомились, она учится в нашей группе.
-А я не знал,- покачал головой Кайрис.- Я с ней почти и не знаком, только с её братом Кэрионом.
-А какой же у тебя камень в ожерелье?- спросила я.
-Бриллиант. Самый дорогой камень из всех, камень власти, силы и отваги, чести и благородства!- хвастливо сказал Кай.
-Эх, а у меня всего лишь янтарь,- огорчилась я.
-Чем тебе не нравится янтарь?- улыбнулся Кайрис.- Он такой красивый, тёплый... Это же камень Солнца! Да ты и сама, как солнышко,- он поднял руку и взлохматил мне волосы на макушке. Я уклонилась и, приглаживая свои и так слишком непослушные кудряшки, пробурчала:
-Ну да, как солнышко, рыжая, конопатая, желтоглазая... Вот и дразнятся все...
-Но ты же и правда рыжая-рыжая, конопатая-конопатая,- ухмыльнулся Кайрис. - Такая непоседливая конопатенькая девчонка-сорвиголова!
-Сам дурак!- ничуть не остроумно отозвалась я.
Кайрис совсем развеселился:
-Я же шучу, а ты злишься! Ты такая забавная, Златоглазка!
-Ничего я не "забавная"! Это тебе лишь бы поскалиться! А я не люблю, когда надо мной смеются! И вообще, какая я тебе златоглазка, я что, на муху похожа?! Это мошки такие противные златоглазками называются!- разобиделась я.
-Прекрасно знаю этих противных мошек,- ехидно хихикнул он, и тут же вдруг наклонился ко мне и быстро зажал мне рот ладонью.
-А ну, тише, Златоглазка. Хочешь посмеяться? Посмотри-ка на тропинку...- шепнул он.
Заслышав чьи-то голоса, я скосила глаза. Сквозь желтую листву я разглядела двух почтенных старичков, идущих по дорожке и благочинно беседующих. Оба они были закутаны в тяжелые меховые плащи по самые уши, словно сейчас не мягкая осень, а лютые морозы трещат.
-Давай над ними подшутим,- воодушевлённо зашептал мне в ухо Кай.- Напугаем их немножко!
-Это же не хорошо!- возмутилась я тоже шепотом.- Они старенькие!
- Ничего! Встряска им будет полезна! - ухмыльнулся Кайрис.- Сиди тихо и не шуми.
Он осторожно спустился пониже, так, что ни одна веточка и не шелохнулась. Старички медленно брели мимо нашего дуба, когда Кай, пере-
гнувшись на ветке, дотянулся до их капюшонов и прицепил их к обломанному корявому суку, а затем быстро нырнул обратно в листву.
Старички сразу поняли: что-то здесь не так. Что-то, несомненно, страшное и опасное удерживало их сзади и не отпускало на столь желанную свободу.
-Что это? Кто меня держит? Какая неслыханная наглость!- восклицал один, в то время как другой размахивал своей клюкой, пытаясь ударить стоящего позади "негодяя". Кайрис снова появился рядом со мной, и мы,
давясь от хохота, наблюдали за дёрганьем бедных старцев. Они так, страдальцы, возмущались!
Кайрис не выдержал и залихватски, по-разбойничьи свистнул, оба старика окончательно перепугались и так драпанули по дорожке, порвав свои капюшоны и потеряв клюки, что только пыль столбом пошла... ну, в общем, они очень резво поковыляли прочь, вопя в две глотки:
-Бандиты! В королевском парке бандиты! Стража! Спасите! Где стража?!
Мы расхохотались, и Кай с трудом выговорил сквозь приступы смеха:
-Ну вот, теперь мы разбойники-преступники! Надо ноги уносить, а то сейчас повяжут!
-Почему это "мы"?- запротестовала я, смеясь.- Я же ничего не делала, это всё ты!
-Но ты же не предупредила их о готовящемся нападении!- с широкой улыбкой сообщил Кайрис.- Так что ты соучастница. Надо бежать в город.
-А как же стена?- спросила я, сползая на ветку пониже.
-Не проблема! Но надо быстро, а то сейчас и впрямь стражники примчатся. Вот шуму-то будет! Эй-эй, надо выше залезть, у меня там верёвка.
Пока я путалась в юбке, плаще и корзинке, Кай выудил откуда-то крепкую веревку, привязал к стволу и скомандовал:
-Златоглазка, живо хватайся и на стену!
Я вцепилась в верёвку, потеряла по пути корзину и оказалась на верхушке стены. Она была достаточно широкой, чтобы спокойно стоять на ней. Я швырнула верёвку назад Каю в руки, и он лихо перелетел ко мне. А затем просто повис на руках и спрыгнул на землю.
- А я?- заволновалась я, садясь на стену и свешивая ноги. Меня что-то подобный способ спуска не прельщал. Уж очень стена казалась высокой из моего месторасположения.
- Ка-а-ай!- протянула я жалобно.- А как же я?
-А ты, а ты!- передразнил он меня.- Не трусь. Прыгай ко мне на руки, я тебя поймаю.
-А я и не боюсь, я не трусиха,- буркнула я нервно.- А вдруг ты меня… уронишь?..
-Не уроню, ты же лёгонькая. Или ты всё-таки боишься, маленькая девочка?- ехидно подначил он.
-Ничего я не боюсь! Лови!
И я прыгнула вниз, на всякий случай зажмурившись, и тут же оказалась в его объятиях.
-Вот видишь, вовсе не страшно,- победоносно заявил Кайрис, крепко прижимая меня к себе.
Я резко застеснялась.
-Да, да, только теперь ставь меня на землю,- потребовала я.- Все, ты меня уже спас, так что отпускай.
-Ага... Так значит, всё-таки я тебя спас?- лукаво взглянул на меня Кай.- А где же тогда поцелуй принцессы, которую спас отважный принц?
-А я не принцесса...- растерянно ответила я.
-Так я тоже не совсем принц, только князь,- нагло ухмыльнулся Кайрис.- Но свой поцелуй я всё же получу!
И, правда, получил. А куда ж я могла деваться, если он крепко держал меня в своих объятиях?
До сих пор никто и никогда еще не целовал меня по-настоящему. Конечно, это тоже был поцелуй не как у влюбленных, они целуются долго-долго, но всё равно, это был самый настоящий поцелуй. В губы. Я была в совершеннейшем ошеломлении, а он только рассмеялся и, опустив меня на землю, потрепал меня по волосам:
-Эх, была бы ты немножко постарше! Я тогда, пожалуй, влюбился бы в тебя, Златоглазка!
-Очень мне надо, чтобы ты в меня влюблялся!- ядовито буркнула я, и даже, чтоб досадить ему, свирепо зыркнула на него и принялась демонстративно отплевываться. Уж очень он обидел меня своим поведением и словами! Разве ж я ребенок, чтобы вот так вот дразнить меня? А ведь он действительно считает меня недостаточно взрослой, чтобы что-то серьёзно чувствовать. Но ничего, вот я подрасту немножко, и тогда я припомню ему все его дурацкие шуточки! Я ему каждую его наглую ухмылочку припомню! Он у меня еще попрыгает, кот мартовский, князёк неугомонный!
-Знаешь что, Златоглазка, идем, погуляем,- сказал тем временем беспечный Кайрис.- Сегодня ведь еще идёт осенняя ярмарка, пошли посмотрим?
Я мигом забыла о своих огорчениях и радостно захлопала в ладоши. До сих пор я бывала только на ярмарках в Эмайн-Тэе, соседнем городке к северу от Морнуитаха, и теперь мне немыслимо хотелось посмотреть, какие ярмарки бывают в столице.
Без особых приключений мы выбрались за городские стены - ярмарка проходила на большом поле по обе стороны от Королевского Тракта. От знакомых мне ярмарок она отличалась только по двум категориям: её размеры и разнообразие товаров. Но зато что это значило! Всё огромное поле было запружено толпами людей, лошадьми, мулами, быками и телегами, лавками и лотками. Здесь продавалось всё, что только можно вообразить, начиная от детских погремушек и лент для кос и заканчивая скотом и рабами. Я бродила среди всего этого великолепия с раскрытым ртом и выпученными глазами, а Кайрис принимал вид заправского прожигателя жизни, повидавшего всё на свете и ничему уже не удивляющегося. Мы разглядывали товары, громоздившиеся на прилавках или разложенные прямо на земле на покрывалах, со смехом отбивались от назойливых торговцев, так и норовивших, завидев богатую одежду Кайриса, всучить нам дурацкие безделушки по тройной цене. Но Кайриса было невозможно заставить купить то, что ему было не нужно, он только презрительно хмыкал и шагал дальше, таская меня за руку за собой, чтобы я не потерялась в толчее. Торговцы кричали нам вслед, размахивая руками и добром на продажу:
-Господин, купите своей барышне зеркальце, чтобы она любовалась на своё хорошенькое личико!
Я бурчала, вздёргивая нос:
-Как же, любоваться на свои идиотские веснушки!
Кто-то кричал:
-Милорд, вот ленты разноцветные, вот гребни резные-расписные, берите, задёшево отдам для такой миленькой рыжульки, как ваша!
Я опять бурчала:
-Ну, что все цепляются к моим дурацким кудряшкам!
Кайрис ухмылялся.
-А вот ткани златотканые, шелковые, из далёких земель! А вот парча, вот камлот, вот батист! Берите, люди добрыя!
Я возмущалась:
-Ну, прямо пройти нельзя спокойно!
Кайрис, ухмыляясь и хихикая, купил мне большущего сахарного петушка на палочке и торжественно вручил:
-Хватит ворчать, Златоглазка. Держи, чтоб заняться.
Леденец я выхватила у него в мгновение ока. Вот уж сласти мне гораздо ближе, чем дурацкие тряпки, ленты и заколки!
Дойдя до конца рядов, мы выбрались на ристалище, где молодежь показывала удаль в стрельбе из лука. Здесь кучей толпились парни под ручку с девицами. Распорядители устанавливали плетеные ивовые мишени и за небольшую плату в медный грошик выдавали лук и стрелу. Кто попадал, тот получал какой-нибудь приз для своей девушки, пирожное там или пастилку, или дешевое зеркальце, или атласную ленточку... Парни красовались перед невестами, но попадал мало кто - мишени были хитро поставлены под ветер, да и далековатенько. Я запищала от восторга и задёргала Кайриса за рукав:
-Кай, дай монетку! Пожалуйста! Всего грошик! Я хочу стрельнуть!
-Может, я сам?- усмехнулся он. - Разве ты такой лук натянешь?
-Ха!- я вздёрнула подбородок.- Ты не видел, как мы с Лем метко стреляем!
Он дал мне несколько мелких монет, а я сунула ему в руку леденец подержать и рванулась к распорядителю.
-Мне дайте попробовать!- крикнула я, тут же выхватывая у него из рук небольшой тугой лук и стрелу с гусиным опереньем. Распорядитель так ошалел от моего напора, что забыл взять денежку.
Я даже не стала у линии, пустила стрелу с места, прикинув, что под этим углом стрела обогнёт ветер и вонзится в центральную точку плетения мишени. Разумеется, всё вышло по-моему, не могла же я позорно промазать на глазах у Кайриса?
Все вокруг заохали, оглядываясь на меня, а я гордо протянула руку за призом. Ошалелый распорядитель достал из корзины медовую пастилу в бумажке. Я схватила её, сунула ему тот грош и убежала к Кайрису. Тот тоже был очень удивлён, а я развернула пастилку, половину откусила, остальное засунула Каю в рот и, схватив его за руку, потащила к качелям. У меня же было еще несколько монеток, что он дал на стрельбу.
На качелях мы катались вместе, хоть он и перевешивал меня постоянно. Но зато нам было весело. Даже когда Кай слез с очередной карусельки, я не сдалась и крутилась, пока меня не затошнило. Только тогда я слезла, совсем зелёная, и Кай, смеясь, оттащил меня в сторонку. Он принёс мне небольшую кружку светлого эля и еще один леденец. Тогда мне заметно полегчало.
-Ну, ты даёшь, Арин,- покачал он головой, потягивая из своей кружки душистый эль.- Разве ж можно так усердствовать на каруселях?
-Так до сих пор мне никто не позволял столько кататься!- восторженно отозвалась я, преданно смотря на него.- Мы обычно ездили на ярмарки всей семьёй, а мама меня вообще не подпускала к народным гуляниям. Она говорит, ладно уж я дома гоняю весь день напролёт с простолюдинами, но хоть на людях должна выглядеть как леди. Иначе, что общество подумает...- фыркнула я.
Кайрис рассмеялся и, допив свой эль, поставил кружку на землю. Какой-то бродяга тут же подхватил её и скрылся в толпе.
-Ну что, тебе лучше, Златоглазка? Зелень твоего лица ушла, вернув родные веснушки,- ухмыльнулся Кай.
-Отстань от моих веснушек! Я же их сама специально не рисовала!- возмутилась я.- Я себя, кстати, отлично чувствую.
-Вот и хорошо,- кивнул Кай, беря меня под руку.- Идём, на танцевальной площадке, я слышу, музыканты уже инструменты настраивают.
Я прислушалась. Сквозь гомон толпы, лай собак, ржание лошадей, мычание и блеяние скота раздавался истошный вой волынки, писк свирели и еще много чего.
-Ух, ты, здорово! Скорее, Кай, а то все места займут, а далеко от музыкантов танцевать не интересно!- закричала я.
Ну и натанцевалась же я! У меня едва ноги не отвалились! Музыкантов было шестеро, волынщик весь аж покраснел от старания, двое играли на свирелях, арфист и лютнист наяривали, стараясь переиграть друг друга, еще один тип с трещотками задорно вопил в толпу пляшущих:
-А ну, наддай! Жару, жару! Это джига, а не улиточный пляс! Джига - огонь! Пламя кельтской души!
Мы не отставали и старались изо всех сил. Часа четыре точно танцевали без передыху. Кайрис, видно, полагал, что пока он будет отплясывать с какой-нибудь хорошенькой селяночкой, я буду покорно и уныло стоять в сторонке, но вот тут он как раз и ошибался. Как бы не так! А вот дульки-фигушки! Едва он удалялся от меня хоть на пол-ярда, то меня мгновенно перехватывал кто-нибудь из местных парней - я ведь и танцую отлично, да и на личико не совсем уж некрасивая. Симпатичная, хоть и в веснушках, вот так. В общем, у меня отбоя от кавалеров не было. Я самозабвенно веселилась и не пропустила ни единой минуточки танцев. В конце концов, Кайрис не выдержал и прямо посреди рила оторвал меня от весьма симпатичного юноши, которому я строила глазки, и больше ни на шаг меня не отпускал от себя, забыв про хоровод своих красоток. Он же и двух танцев не сплясал с одной и той же! Вокруг него так и роились девушки, словно осы над вареньем! Разумеется, он промотивировал свои действия тем, что всего лишь беспокоится обо мне, мол, раз взял меня с собой на гуляния, то несёт за меня ответственность. Но я-то не дурочка, поняла, что ему просто не понравилось, что я непрерывно танцую с другими, у него самолюбие его огромное было задето. Как же, хоть он и считает меня недостойной его княжеского внимания девчонкой-малолеткой с веснушками, но ему неприятно, если эта девчонка с восхищением посмотрит на кого-то другого.
Хороводные танцы сменялись парными, рил сменяла ринка, ринку - кива, киву - фланн, фланн - снова джига, и так без конца. Когда солнце стало клониться к закату, мы с Каем, не чуя ни рук, ни ног, пошли обратно к городу.
-Знаешь, Кай, наверное, этот день навсегда останется самым весёлым и счастливым в моей жизни,- сказала я, радостно прыгая вокруг него на одной ножке. Наврала, оказывается, я еще и прыгать могла!
-Ну что ты, это же всего лишь осенняя ярмарка,- улыбнулся Кай. –
Зимой будет зимняя, весной - весенняя, летом - летняя... У нас еще
много ярмарок впереди...
-Ты что, хочешь сказать, что и на следующую возьмёшь меня с собой?- не сумев скрыть своей дикой радости, спросила я и запрыгала на другой ножке еще выше.
-А почему бы и нет?- усмехнулся Кайрис.- Но учти, если мы будем повсюду появляться вместе, люди могут подумать, что ты моя невеста...
-Мне наплевать, что там люди подумают,- досадливо дёрнула я плечом, останавливаясь.- Я пока замуж не собираюсь.
-И правильно, маленькая ты еще,- хмыкнул Кай, слегка щелкнув меня по носу.- Я вообще считаю, что это жутко глупый обычай, выдавать девушек замуж в тринадцать-четырнадцать лет. Вот что с такой женой-пигалицей, вроде тебя, делать?.. Хм-м...
-Бе-бе-бе! Подумаешь, какой верзила выискался!- покривлялась я.
- Я же говорю, что ты еще маленькая,- пожал плечами Кай.
-Подайте, люди добрыя, на хлебушек!- тоскливо проныла подковылявшая к нам бабка-побирушка.- Подайте хоть грошик на хлебушко, родненькие!
Кайрис шарахнулся от тянущейся к его дорогому плащу костлявой,в старческих пятнах руки.
-Держи, бабка,- он кинул ей в жестяную кружку серебряную монету.
- Дай Богиня тебе здоровьичка, сынок,- залепетала бабка, ощупывая монету - не фальшивая ли.- Осталася я одна совсем, побираюсь, голодаю, дочка померла, а зятёк добрый из дому выгнал, ирод...
Мне было так жаль её. Она не первая, кого я видела на ярмарке с нищенской кружкой для подаяний, среди них были и липовые калеки в самодельных язвах, и наглые, вполне способные работать бабы с дитями на руках, пьяницы и бездельники. А такие несчастные старики, никому не нужные и совсем отчаявшиеся, они наглыми не бывают. Бедная бабулька стоит себе, дрожит от холода, да и в кружке у неё всего два гроша медных катаются, ну и этот Кайрисов аргид, это же для неё целое богатство.
Я решительно стянула свой приличный плащ и накинула его бабке на плечи поверх её черных лохмотьев, сквозь дыры которых было видно тощее старческое тело. Старуха захлебнулась благодарностью, неверяще щупая тёплую шерсть плаща.
-Спасибо, доченька, спасибо, миленькая...
-Погоди, бабуся, сейчас я тебе денег раздобуду,- быстро сказала я.
Кайрис ухватил меня за руку и зашептал на ухо:
-Что ты еще придумала, Арин! Бабка, может, больная какая, дали монету, ну и пошли дальше! Может, ты её и домой к себе заберёшь?
- Отойди!- прошипела я, стаскивая туфли и сунув их ему в руки.- Уйди в сторону!
Я надорвала подол юбки так, что кусок повис, мазнула дорожной пылью по щеке и, став рядом со старухой, состроила жалобную, скорбную рожицу. Лицо у меня совсем детское, а бесформенное темное платьице вполне превращало меня в ребенка… ну, лет одиннадцати, что ли…
-Подайте, люди добрыя, хоть хлебушка кусочек!- тоненько затянула я.- Подайте хоть моей бабушке, слабенькая она, старенькая и немощная, выгнал нас из дому злыдень дядька мой, ни грошика не дал, ни кусочка хлебушка, ни горсточки жита, ни крупиночки соли! Помогите, люди добрыя, чем можете!
Особенно я завывала эти два слова "люди добрыя". Они, эти люди, стали собираться вокруг.
-Какая же сволота девчушку-то с бабкой на улицу выкинула?- качала
головой толстая купчиха с целым выводком карапузов, цепляющихся за её обширные юбки.
-Есть такие, куска хлеба им для сироты жалко,- вздыхал какой-то коробейник с огромным лотком платочков и ленточек. Кайрис стоял неподалеку, отвесив челюсть. Бабка-побирушка падала в обморок, закатывая глаза.
Я тоже вздыхала, дрожа от холода в своём синем платьице. Мне казалось, что даже кудряшки мои поникли от скорби. Но надо было добавить жалостного. И я запела, на ходу сочиняя нищенский плач, вроде тех, что частенько поют бродяги:

Вьётся змеёй дорога,
Бежит перед нами наш путь,
Но подожди немного,
Дай мне чуть-чуть отдохнуть.

Ноги я стёрла о камни,
Кровь с них капает в пыль,
Нет у нас дома, славный,
Пожалей нас и приюти.

Голосок у меня замечательный, сильный, звонкий и нежный, когда нужно. Я так расчувствовалась, представляя, как несчастные старики бредут по пыльной, каменистой дороге, в пургу, в мороз, что слезы
сами закапали из глаз. Народ вздыхал и всхлипывал.

Мы носим отрепья, лохмотья,
И хлеба куску рады мы,
Но, добрые люди, у вас ведь угодья,
Так киньте хоть грошик в пыли.

Подумайте сами, ведь нищие - нищи,
И немощны, стары, больны,
И ломит их кости, и нет у них пищи,
И совсем одиноки они...

Я взяла у старухи её кружку и протянула её в толпу. Народ буквально рыдал и сыпал монетками. Кто бросал пригоршню мелочи, кто и серебряную монетку, кто что мог. Кружка наполнилась почти доверху. Коробейник дал мне красную ленточку. Рыдающая купчиха сунула мне здоровенный медовый пряник и несколько аргидов в кружку. Я заиграла ямочками на щеках. Босые ступни у меня заледенели.
-Как мало надо ребенку для счастья,- умилилась купчиха, погладив меня по голове. Мне стало немного стыдно.- Деточка, может, ты пойдёшь ко мне в дом, за детками присматривать?
Я скромно потупилась.
-А бабушка? Я не могу оставить её совсем одну...
Люди добродушно покивали и разошлись. Представление было закончено, все были довольны. Иногда люди любят почувствовать себя растроганными и добрыми...
Я торжественно отдала обалдевшей бабке её кружку с добычей, а пряник и ленточку оставила себе. Должно же и мне что-то достаться, а у бабки всё равно ни зубов, ни косичек не имеется. Кайрис подошел ко мне с выпученными глазами:
-Ну, Арин, ну ты даёшь!..- выдохнул он.- Ну, ты гений! Ты как же росла, откуда такого набралась? С кухни еду стащила, для бабки милостыню выпросила...
-Жалко мне её,- пожала я плечами.- Отдай мои туфли, я замёрзла.
Бабка всё еще бормотала изумлённые благодарности. Я помахала ей рукой, и мы пошли было дальше.
-Эх, ты, Златоглазое Солнышко,- улыбнулся Кай,- всё-то ты всех жалеешь, за всех заступаешься. Везде тебе надо вмешаться...
-А что, смотреть, как обижают, издеваются над слабыми?- запальчиво воскликнула я. - Не по мне это!
-Нет, конечно,- сказал Кайрис, оглядываясь.- Но ведь ты же не полезешь в драку со здоровенным бугаем, вроде того, что сейчас отбирает у нашей бабки твои пожертвования?
-Что?!- заорала я, оборачиваясь. Какой-то бродяга, бычара настоящий, схватил бедную старуху за горло и выдирал из её пальцев кружку с монетами.
-А вот и полезу!- крикнула я, кидаясь назад.
Я наклонила голову и врезалась макушкой в солидный живот мерзкого гада. Он пошатнулся от неожиданности, но устоял, зарычал, как медведь, и хватил меня за волосы одной рукой.
-Отвали, пигалица!- рявкнул он, дыша тяжелым водочным перегаром. - Ах ты, свиная харя, убери лапы, а то отгрызу!- заверещала я, пинаясь и выкручиваясь из его хватки.
-Што ты тявкнула, шавка рыжая?
Бабка завывала, трясясь над своей кружкой, я орала и колотила его руками и ногами, но схватка была бы проиграна, как заведомо неравная, если бы не Кайрис. Он-то был уже рядом, и со всего размаху съездил бродяге по его красной морде. Тот так и отлетел на добрый ярд. Я, тоже красная, запыхавшаяся, продолжила орать выражения из своего матерного запаса, которым меня тайком научил мой брат Каррэд.
-Пшел вон, козёл вонючий,- брезгливо сказал Кайрис, вытирая кулак о полу плаща. Бродяга и правда был не из опрятных. Ну и несло же от него!
Узрев аристократа, он испарился в мгновение ока. Бабка шустренько умчалась куда-то, как только почувствовала себя на свободе. Оглядев поле сражения, я только пожала плечами и попыталась привести волосы в порядок. Я думала, противник мне там изрядную плешь сделал, но нет, ничего, волос было по-прежнему много, и они, совершенно растрепавшись, торчали во все стороны, как ржавая проволока.
-Такие вот дела, заступница,- прищелкнул языком Кайрис.- Пошли уже.
Но приключения еще не закончились. У дороги я увидела довольно необычную для Арданнона пару фокусников, которых уже обступили любопытные. Худой старик в просторном белом балахоне сидел на земле перед большой плетёной корзиной, накрытой обрывком яркой ткани, насвистывая тоненькой дудкой-жалейкой медленную успокаивающую мелодию. О его тощие колени тёрся крохотный ярко-рыжий котёнок - шерсть у него была густой и длинной, а так как она вся просто топорщилась в разные стороны, то котёнок казался почти круглым. Рядом танцевала молоденькая девушка, лет шестнадцати, не больше. Она грациозно изгибалась в сложных движениях, отчего медные браслеты на её запястьях и щиколотках мелодично позванивали. На ней были лишь белые широкие штаны и узкая нагрудная повязка. Оба - и старик, и девушка, - были тёмнокожими из расы людей с Далёкого Юга, о котором у нас ничего конкретно не было известно. Только двадцать лет назад королём Дэлионом Сильным, отцом Риданиона, была отправлена первая морская экспедиция за Айджинийское море, и те россказни, что привезли моряки, давно стали небылицами в народе. Чего только о тамошних не рассказывали!
-Давай посмотрим, что они будут делать!- схватила я Кайриса за руку, подтаскивая его к собравшейся вокруг них кучке зевак.
-А чего я тут не видел?- поартачился Кайрис, но протиснулся в первый ряд. Я даже не заметила, что так и держусь за его руку, потому что зрелище буквально заворожило меня. Я так увлеклась, что и не пикнула, когда Кайрис обнял меня одной рукой за плечи, накинув край своего плаща. Я только поняла, что мне тепло, и приткнулась к нему еще ближе.
Старик заиграл чуть громче, и девушка стала подпевать ему чистым звонким голоском, на неведомом языке, не прерывая своего пластичного и изящного танца. Ткань на корзине шевельнулась и из-под неё показалась большая змеиная голова. Змея грозно шипела и поднималась всё выше, мелькая раздвоенным язычком и чуть покачиваясь в такт музыки.
Я никогда особенно змеям не доверяла, хоть и не боялась их, но сейчас я ужасно разволновалась - а вдруг эта змея бросится на кого-нибудь: на старика, на девушку, или на любого из толпы... Она была наверняка ядовита, когда она открывала рот, то были прекрасно видны два длинных зуба, но красота её всё перекрывала. Такой красивой змеи в своей жизни я еще не видала - насыщенного изумрудного цвета с фантастическим черным узором на спине, вьющемся от её затылка до кончика хвоста. А глаза у неё были такие прозрачные, янтарно-желтые, совсем как мои... Недаром же меня и назвали "Рассветной змейкой", я на рассвете родилась.
Девушка медленно прогнулась, её тело застыло, и только руки плели над ней сложный узор танца. Её левая нога приподнялась и протянулась к корзине. Я затаила дыхание вместе со всеми остальными зрителями, и, видя, что змея коснулась её маленькой ступни, от страха вцепилась в руку Кайриса, думала, сейчас змея её укусит. А змея обвила её ножку и начала медленно и величественно подниматься по телу девушки к её хорошенькому, совершенно спокойному личику, в то время как девушка постепенно выпрямлялась. Я просто затряслась от ужаса, никогда раньше я ничего подобного не видела, и потому решила, что змея собирается задушить девушку. Я была почти в панике, и Кайрис, заметив это, крепко обнял меня и прошептал:
-Что это с тобой, храбрая Златоглазка?
-Она же погибнет!- в отчаянии прошептала я в ответ.
-Не говори глупостей. Она знает, что делает, так что не бойся,- успокоил меня Кайрис.
А девушка всё продолжала танцевать, только теперь вокруг её тела, на фоне гладкой кожи цвета эбенового дерева, обвивалась изумрудная змея, голова которой находилась на уровне лица девушки и раскачивалась в ритм музыки, словно тоже танцуя. Это было так чудесно и красиво, танец со змеёй совсем околдовал меня. И когда он закончился, а змея миролюбиво обвилась вокруг шеи девушки, к её ногам посыпался щедрый дождь монет, в основном, медяков, естественно. Зато Кайрис - явно из гордости и желания выпендриться,- бросил девушке несколько золотых риггинов. Это было неслыханной щедростью, позволительной королям и принцам, но Кайрис, похоже, вообще привык сорить деньгами. Я же всё восхищенно таращилась на девушку и её чудесную змею, и во мне всё сильнее зудело желание проделать то же, что и она.
-Это всё чепуха! Змея беззубая! - презрительно махнул рукой один из зевак, по виду торговец.
Девушка буквально вспыхнула от негодования, её тёмная кожа стала еще темнее, и она воскликнула:
-Неправда! Моя Иэннэ не беззубая! - по-кельтски она говорила хорошо, с заметным акцентом, конечно, но вполне правильно.
-Была бы не беззубая, давно цапнула бы!- фыркнул торговец.- Она, небось, совсем не ядовитая! Большой полоз просто!
-Внучка, покажи им змею поближе,- подал голос худой старик, занятый собиранием монеток с земли.
Девушка взяла змею за голову и разжала ей челюсти. Змея совсем не противилась, словно напоказ выставив два длинных загнутых вовнутрь клыка. Девушка поднесла к ним плоскую щепку и слегка надавила - на щепке остались две крупные желтоватые капли.
-Этот яд убивает человека в несколько мгновений,- объяснила девушка.- В моей стране такие змеи охраняют священные чертоги нашего царя, Пресветлого Сына Солнца.
-А где конкретно находится ваша родина?- заинтересованно спросил Кай, ничуть не обращая на змею внимания.
-О, мы пришли с юга, наша земля находится далеко отсюда за Эларийским морем, и называется она Кариа-Мо, Земля Джунглей,- ответил старик.- Мы с внучкой давно уже бродим по свету, подобными представлениями зарабатывая себе и нашей Иэннэ на жизнь.
-Иэннэ? Змеюка, что ли? - удивился Кай. - Она у вас что, вместо собаки?
Народ, видя, что больше ничего интересного не показывают, потихонечку разошелся. Мы с Кайрисом одни остались с южанами.
-Моя внучка Михи-Тэй очень привязана к ней, этот вид змей не похож на других,- сказал старик. - Они умны и привязываются к хозяевам, их легко обучать, у них хороший слух и они любят музыку. - Моя Иэннэ разумна! Она любит меня и всегда защищает!- сказала девушка со странным именем Михи-Тэй, бережно снимая тяжелые кольца со своих плеч и укладывая змею в корзину. Затем она накинула шерстяной плащик и пробормотала что-то непонятное, наверное, сетовала на холодный климат Арданнона, не сравнимый с вечным летом её родины.
И тут я внезапно осознала, что этот дурацкий Кайрис по-прежнему обнимает меня и стала вырываться:
-Сейчас же отпусти меня, Кай! Зачем ты вообще это сделал?
-А кто плащ нищей бабке отдал? Тебе же было холодно!- ехидно заметил Кай, отступая на шаг от меня.- И потом, ты так испугалась! - Ничего я не испугалась, ты же знаешь, что я не плакса и не трусиха! Я просто сильно разволновалась, я никогда не видела ничего подобного и подумала, что змея укусит девушку...
-Вот ты глупышка!- снисходительно сказал Кайрис,- Это же всего лишь ярмарочное представление.
И он отвернулся, чтобы продолжить беседу со стариком и его внучкой. Так как меня всё это мало интересовало, я присела перед корзиной, где свернулась изумрудная змея. Никто не обращал на меня внимания, занятые разговором, и я заглянула в корзинку, она не была прикрыта. Иэннэ посмотрела на меня своими золотистыми глазами, её раздвоенный язычок быстро-быстро мелькал, словно она принюхивалась к чему-то давно знакомому. Я, конечно, прекрасно осознавала, что змея смертельно ядовита, что она в любой момент может броситься на меня, и я ни за что не смогу увернуться, но никакого страха я не испытывала. Ни малейшего следа робости не было в моём сердце. Я очень медленно стала приближать раскрытую ладонь к змее и тоненько, едва слышно засвистела. Змея приподняла голову, неотрывно смотря на меня, а затем начала подниматься.
"Это безумие! О боги, что я делаю!"- вопил мой разум, но страха по-прежнему не было. Может, потому, что я никогда не испытывала чувства опасности от животных? Да, но это были нормальные животные, а не змеи!
Я прикоснулась к змее и погладила её. Чешуя Иэннэ была сухой и гладкой, будто полированной, она так была прекрасна... Тут я улышала сдавленный крик, это Кай обернулся и увидел высоко вознесённую плоскую голову змеи. А Иэннэ начала величественно раскачиваться из стороны в сторону, глядя на меня своими пронзительными золотыми глазами, и позади я услышала изумлённый выдох Михи-Тэй: - О, дедушка, помотри, да Иэннэ же танцует для неё! Она и не думала угрожать, а тем более кусать девочку, она танцует для неё! Это просто невероятно! - и она быстро-быстро что-то протараторила на неведомом мне языке.
Иэннэ с тем же величием и достоинством опустилась в корзину, и в это же мгновение меня буквально выдернули с места. Кайрис порывисто обнял меня, да так что сам чуть не раздавил.
-Ох, Арилинн! О, великие боги! Как же ты меня напугала! Больше никогда не смей так меня пугать! Что бы я сказал твоим родным, Лемире, королю, если бы с тобой что-то случилось?! О Кадориг! Арилинн, поклянись мне, то больше никогда не будешь делать ничего подобного!- орал он.
-Ну… Я обещаю, что буду тебя предупреждать… иногда… - уклончиво ответила я.
-Ты ужасна!- с чувством произнёс Кай.- И как только твои родичи тебя выносят?
-Потому-то меня и отправили в Школу...
-Ага, наверное, своих довела до белого каления, вот они и выгнали, сказали "иди, хотя бы учись"?
-Никто меня не выгонял!- сказала я.- Мы с Лем вместе всем надоели...
-Бедная Лемира, наверное, вечно ей из-за тебя доставалось! - хмыкнул Кайрис.
-Ничего подобного, ты Лем не знаешь так, как я!
Старик усмехнулся и сказал:
-Вы - замечательная парочка!
- Мы не парочка!- вспыхнула я.
-Да, честно говоря, мы не совсем чтобы парочка,- замялся Кайрис.- Разве кто-то может так долго выносить эту маленькую пиявку?
-Сам такой!- отозвалась я.
-Именно между такими, как вы, и рождается самая великая любовь, сказал старик вдохновлено. - Вы, может, и не видите этого, но вы идеально подходите друг другу.
Он немного помолчал, а затем поднял того рыжего котёнка, который всё еще сидел у его ног.
-Девочка, может ты, которую любят все животные, захочешь взять себе этого пушистого малыша?- спросил он, улыбаясь и протягивая мне котёнка.
-А разве он не ваш?- спросила я.
-Нет, он случайно пристал к нам сегодня, но мы не можем его оставить, наша Иэннэ не очень-то кошек жалует...
Я тут же подхватила котёнка на руки и прижала его к себе:
-Ой, ну конечно! Он мне очень нравится!
А Михи-Тэй решительно сняла с руки один из своих браслетов и тоже протянула его мне:
-Возьми. Пусть это будет на память о танце со змеёй. Ты необычная девочка, и моя Иэннэ почувствовала это.
-Спасибо, Михи-Тэй,- я взяла её браслет, отлитый в форме тоненькой медной змейки, кусающей свой хвост, и надела его на левое запястье. Старик одобрительно кивнул, увидев, что даёт мне Михи-Тэй.
-Это хорошо. Это древний символ Солнца и Бесконечности. Ты Солнце, девочка, поэтому никогда не бойся мрака и ночи. Помни это всегда, ты сильнее их, потому что ты - Солнце.
Я удивлённо посмотрела на него, открыв было рот, чтобы спросить, что значат его странные слова, но он, улыбаясь, покачал головой, и я промолчала.
-Ладно, пожалуй, мы пойдём,- сказал Кай.- Скоро солнце сядет, так что и вам советую подыскать какой-нибудь постоялый двор, где хорошо кормят.
Я преодолела охватившее было меня смущение и быстро стянула с волос золотистую атласную ленточку.
-Возьми и ты, Михи-Тэй,- сказала я.- У меня больше ничего такого нет, так что возьми хоть это...
Она улыбнулась и, взяв ленту, завязала ею свои длинные курчавые черные волосы.
-Надеюсь, мы еще когда-нибудь увидимся,- сказала я ей.
Мы с Кайрисом направились к городским воротам. Большинство торговцев уже начинали сворачивать свои лавки и собирать остатки товаров. Котёнка я бережно несла на руках, он был такой хорошенький, теплёнький и пушистый, просто прелесть. Но тут мне в туфлю попал острый камешек, я остановилась, опустила его на землю и сняла обувку. Кайрис поглядел на меня, балансирующую на одной ноге, словно цапля на болоте, затем на котёнка, жмущегося к моей одной ноге, затем вдруг как свистнет! Я аж чуть не загремела вверх тормашками от неожиданности, а котёнок перепугался и спрятался за моими ногами. Я так и слышала, как стучит его крохотное сердечко... Бр-р, как это слышала? Что за ерунда?
"Что за плохой человек!" - отчетливо услышала я чей-то испуганный голосок, нежный и совсем детский.
-Ты что, совсем дурак?! Ты нас с киской напугал!- обрушилась я с возмущениями на Кайриса, а тот как ни в чем не бывало ухмыльнулся:
-А я хотел посмотреть, насколько он труслив, этот кот! - радостно сообщил он.- Бросится бежать, очертя голову, или усидит на месте?
"А вот я и не испугался!"
Я ошарашено помотала головой. Что за дурость! Уже черт-те что мерещится!
-Не пугай его больше!- осуждающе сказала я и, надев туфлю, подняла котёнка. А потом просительно добавила:
-Кай, а ты научишь меня так же громко свистеть? А то у меня только тихо получается...
Кай расхохотался, а затем велел мне оставаться пару минут на месте и никуда не пропадать, он-де сейчас, одна нога здесь, другая там. Стянул с плеч свой плащ и закутал им меня, сказав, что так, стреноженная, я не сумею далеко потеряться, если что.
Я удивлённо пожала плечами и уселась на белый межевой камень. Если бы не села, то непременно бы упала, так как опять услышала этот незнакомый голосок:
"Как же хорошо, что он, наконец, ушел, этот глупый человек. А этот человек,- какой забавный, у него шерстка на голове, совсем как у меня! - хотя бы не пугает меня. Где же моя мама, мне так страшно без нее!"
-О боги!- взвизгнула я.- Этого не может быть!
-Что с тобой, девочка?- спросил проходивший мимо крестьянин.- Ты чего-то испугалась?
-Нет, нет, ничего,- тут же ответила я, спохватываясь. - Паука дохлого увидела, а они такие страшные!
-Ну, это ерунда,- доброжелательно сказал крестьянин и пошел себе дальше.
Я закрыла глаза, потрясла головой, пытаясь внушить себе, что всё это мне почудилось, но закрытые глаза не помогли.
"Ты не видел мою маму, человек? Хватит молчать, я же знаю, что ты слышишь меня. Обычно люди не слышат ничего, а ты слышишь..."
-Ты что, умеешь разговаривать?- шепотом произнесла я, чувствуя себя ужасно глупо.
"Все умеют разговаривать, только громко. А тихо могут говорить только коты. Ну, по крайней мере, мама умеет... И ты, только почему-то все время говоришь громко".
-Но я же шепотом говорю,- удивилась я, и пришел немедленный ответ:
"Нет, ты говоришь громко, вот так,- котёнок открыл розовый ротик и мяукнул, потом умолк. - А надо вот так, тогда никто чужой не услышит, иначе вдруг собака или еще кто-то страшный будет рядом... А я и так потерялся..."
-A! Так значит, это только думать надо, то есть говорить тихо?- сообразила я и принялась изо всех сил думать, даже зажмурилась от усердия:
"Меня зовут Арилинн. А тебя как?"
"Не знаю. Мама звала меня маминым солнышком. Я еще маленький, чтобы меня назвали храбрым взрослым именем. Только ты не говори так сильно, а то у меня голова трещит от этого".
"А почему "храбрым" именем?- удивилась я. - И вообще ты кто, мальчик или девочка?"
"А это как?"
"Ну, ты когда вырастешь, будешь котом или кошкой?"
"Я буду котом! - взъерошился котенок. - Я буду храбрым и сильным котом, собаки будут бояться меня, как огня, а мыши и крысы вообще падать замертво от звука одного моего грозного имени!"
"Какого такого имени? - не удержалась я от смеха.- Мамино солнышко?"
"Не называй меня так! Я буду зваться Великий Охотник!" - котенок задрал хвост трубой точно так же, как я обычно нос задираю.
"Но никто себя сам не называет, - сказала я. - Давай я назову тебя моим Любимчиком, это будет правильно".
"Ну ладно, в конце концов, это неважно, мне мама рассказывала сказку о великом кошачьем воине, которого люди назвали Толстопузом. Вот это обидное имя. Подожди, но раз ты называешь меня, так что, ты будешь моей мамой теперь? А...а... ты кто, человек? Ты кот или кошка? То есть..."
"Ну, по-вашему, кошка, то есть девочка",- ответила я.
"Значит, ты - моя мама? А у тебя есть молоко? Я есть хочу!" - жалобно сказал он, и я с трудом подавила смех.
"Нет, молока у меня нет. И я не могу быть твоей мамой, я же человек".
"А...кто же тогда будет моей мамой?- ужаснулся Любимчик. - Ребенок не может быть без мамы! Где моя мама?!"
"Ну, Любимчик, успокойся, я не знаю, где твоя мама, но ведь я беру тебя к себе домой, мы с тобой будем друзьями, а когда мы вернемся в замок, я найду для тебя молочко".
Котёнок уютно свернулся у меня на коленях и, глядя на меня большими зелёными глазами снизу вверх, начал расспрашивать:
"Я никогда не видел "замок". Что это такое?"
"Замок - это такой большой человеческий дом, окруженный высокой стеной, чтобы никто плохой не мог в него забраться",- объяснила я.
"Это хорошо. Значит, собаки туда не попадут, - мурлыкнул Любимчик.- А когда мы туда пойдем? Я есть хочу".
"Как только Кайрис вернется за нами",- ответила я.
"Кайрис? Это тот огромный глупый человек, который так громко шумит? "- спросил Любимчик.
"Ха! Ну, ты его точно описал! Он и правда здоровенный, глупый и шумит все время!- я рассмеялась, а тут как раз и Кай объявился. Он был очень весёлый, поднял меня с камня и поставил на ноги.
-Смотри, что я тебе принёс!- он протянул мне раскрытую ладонь, на которой лежала свистулька в виде соколка. Я ошарашено посмотрела на неё - она была вырезана из дорогой слоновой кости и инкрустирована золотыми полосочками, наверное, стоила немало.
-Ну же, Златоглазка, держи, теперь свистеть будешь лучше меня! ободрил меня Кайрис.
Я схватила свистульку из его руки и ликующе издала несколько громких и звонких трелей. Её звучание и впрямь походило на пронзительный голос сокола. А затем я бросилась Кайрису на шею.
-Ой! Спасибо, Кай! Она такая замечательная! Я просто слов не нахожу! Спасибо тебе огромное-преогромное!
Он чмокнул меня в щеку и сказал с такой хитренькой улыбочкой:
-Так ли уж я тебе не нравлюсь, Златоглазка?
-Э-э-э...- замялась я.- Ну, конечно, нравишься, ты же мой лучший друг, Кай, - набравшись побольше храбрости, я сама поцеловала его в щеку, и тут же снова засвистела вне себя от счастья.
"Есть хочу!"- напомнил мне возмущенный ворчливый голосок.
-Что это?- вздрогнул Кайрис.- Я что-то услышал... Почудилось, что ли?
"Похоже, и он тебя слышит, - заметила я Любимчику. - Лучше помалкивай пока".

ГЛАВА 6.
1.
Эбисс, Арданнон, конец ноября - декабрь 697 года по летоисчислению Арданнона

Столица Арданнона находилась в самом центре государства. Нам пришлось потратить почти три недели на дорогу в Корратану. В северных провинциях Даркана уже наверняка давно сугробы лежат, а здесь не так давно отметили начало нового года. У нас-то, на Севере, новый год отмечают на Йоль , в самую длинную ночь в году, после которой день начинает прибавляться. А у кельтов все шиворот - навыворот, новый год уже в ноябре, это у них началом зимы называется. Снег-то, хорошо, если только к середине декабря ляжет.
Тут как раз и первый снег выпал, очень обрадовав Маргиату, она вообще больше зиму любит, а вот Фай холод терпеть не может. Зная об этом, Маргиата затеяла кидаться снежками, и Фай весь оказался облеплен снегом. Он потом жутко ругался, кричал, что Маргиата его смерти от переохлаждения хочет.
Все мысли о будущем я старательно отгонял, стараясь спрятать их поглубже. Я жил одной надеждой, что когда-нибудь эта мука закончится, а может, случится что-нибудь непредвиденное, что разрушит замыслы Ятаи.
Прибыв в Корратану, я встретился с королём Риданионом. Дело в том, что Риданиона я знал уже добрых лет двадцать, я познакомился с ним, еще, когда он был совсем юным принцем. Он и тогда был серьёзным и рассудительным, мы с ним даже дружили какое-то время, пока я жил в Арданноне, обыскивая королевскую библиотеку в поисках малейшего упоминания о Камне Власти. Он знал, кто я такой на самом деле, и я надеялся, что во имя старой дружбы король примёт моих детей в Школу с полным пансионом.
Риданион обрадовался, узнав меня, это было совсем легко, ведь я за двадцать лет ничуть не изменился. Что там двадцать лет, я и за сотню не постарею, иначе, на что великая магия? Риданион, кстати, тоже не выглядел на свои сорок, видно, сказывается в нём кровь нестареющих эльфов. Мы полдня проболтали с ним за чашами благородного вина, вспоминая старых знакомых и давние события, обсудили политику Даркана, новую реформу Риданиона, нашествие с востока воинственных кочевников, разгромивших союзное царство Рануи-Тен. Риданион был одним из немногих людей, с кем я мог поговорить по душам, на должном уровне. Бывший непоседливый и хулиганистый, хотя и умница, принц, похоже, стал одним из образованнейших людей своего времени.
Когда я заикнулся, что хочу отдать своих детей в его Школу, Риданион просто расцвел от восторга. Он заверил меня, что здесь им будет хорошо житься, а он самолично приглянет за ними, и вообще поручит своему племяннику взять ситуацию под свой контроль. Но тут же задумался и спросил:
-Слушай, Эбисс, а твои детки не выросли скучными ханжами, вроде тебя? Я помню, как ты вечно отговаривал меня от потасовок...
-Что ты!- усмехнулся я. - Мой Файон такой шалопай! Вечно в каких-нибудь заварухах участвует.
-А! Ну, тогда другое дело, - усмехнулся Риданион. - Тогда я спокоен. Я ведь хочу поручить его моему дорогому племянничку, а этот Кайрис такой прохвост, что только держись! А девочка? Она не имеет привычки вечно сидеть за тканием гобеленов?
-Еще чего! Моя Маргиата тоже не дайте боги спокойствия! Я же сам её учил фехтованию, а это уже что-то да говорит, я полагаю,- усмехнулся я.
Риданион вдруг расхохотался и хлопнул ладонью по столу.
-А вот теперь я беспокоюсь за целостность своего дворца! Было у меня две головных боли, теперь будет четыре. Помнишь ведь Айрэма Мак Лианана?
-Конечно. Он же был самым знаменитым бойцом в Арданноне! Даже мы с тобой ему вечно проигрывали! Кстати, что с ним? Я бы хотел его повидать,- сказал я.
-Он погиб почти два года назад, когда старый Сурт Фрека опять задумал пойти на нас войной,- вздохнул Риданион.- Кое-кто в Корратане вздохнул спокойней, когда его не стало. Айрэм же всегда мешал всяким продажным мерзавцам. Так вот, похоже, что его младшенькая дочка вся в него пошла. Всё время жалуются на неё. Она тоже в Школе учится, с моим племянником дружит, не разлей вода, я чувствую, что она со временем и Кайриса к рукам приберёт. Ну, так твои детки без присмотра не останутся.
Я вышел от Риданиона с успокоенной душой. Маргиата и Файон найдут здесь друзей, пообвыкнут, будут учиться, только теперь главное побыстрее убраться из Корратаны, чтобы не подвергать их своему влиянию. Среди знатных сверстников им не удастся так успешно кичиться своим происхождением, может, они станут помягче...
Сам я решил уехать на юг путешествовать. Локи сказал, что Хранители Власти должны встретиться в Корратане, пусть сами находят друг друга, я не хочу в это мешаться, я должен тянуть время, иначе Храм Солнца убьёт их, а они даже пожить не успеют. Мои дети, мои Файон и Маргиата, и остальные шестеро еще неизвестных мне детей, или подростков, а может они уже взрослые, но неважно. Я не хочу найти их СЕЙЧАС.
Поглощенный этими мыслями я свернул за угол и неожиданно столкнулся с хорошенькой девочкой лет четырнадцати, с длинными солнечно-рыжими волосами, заплетёнными в две толстые косы. На руках она держала пушистого, тоже рыжего котёнка, который посмотрел на меня с нескрываемым недовольством и даже презрением. Я слегка удивился.
-Ой, простите меня, пожалуйста, благородный господин! - затараторила девочка, поднимая на меня совершенно невероятные глаза, огромные, чуть приподнятые к вискам, прозрачного золотисто-янтарного цвета, мерцающие, как у кошки. И такие же лукавые и насмешливые. Своим восторженно-извиняющимся тоном и широкой ослепительной улыбкой, от которой милые ямочки на щеках становились еще милее, она надеялась ввести меня в заблуждение насчет своей полнейшей наивности.
-Я такая невнимательная, просто ужас, совсем отвлеклась на этого бездельника!- протараторила она, поднимая котёнка повыше, чтобы я внимательно его рассмотрел. Я смутно расслышал тоненький голосок:
"Что за комедию ты ломаешь! Не отвлекайся на посторонних, я ОЧЕНЬ хочу есть!"
Девочка с трудом сдержала смешок, бросив строгий взгляд на котёнка, и я почувствовал, что они с легкостью обмениваются мыслями. А я и не подозревал, что животные могут мыслить! Как необычно...
-Надеюсь, вы не сердитесь на меня за то, что я вас нечаянно толкнула?
-Нет-нет, что вы, юная леди,- поспешил ответить я, улыбнувшись.- А как вас зовут?
-Арилинн ни Лианан,- ответила она, взгляд её резко насторожился, словно она что-то почувствовала. И вдруг она улыбнулась, да так что мне показалось, будто весь полутёмный коридор озарился светом. Теперь эта улыбка была настоящей, настолько искренней, открытой, действительно солнечной, что я поразился и только тогда понял, что она одна из Хранителей Власти. Одна из тех, кто имеет власть над природой, над людьми, над миром... И это та самая дочурка моего старого друга Айрэма Мак Лианана, о которой говорил Риданион! Она познакомится с Файоном и Маргиатой, она даже подружится с ними, в этом я уверен. И она тоже погибнет в Храме Солнца... Будь проклята моя клятва, будь проклята сама моя мечта о свободе арейев, приведшая меня к Тьме!..
-Господин...- лучистые глаза девочки неотрывно смотрели в мои. Черные, как ночь, с печатью Тьмы, она ВИДИТ это!
-Господин...- едва слышно произнесла она.- У вас тоже есть ожерелье? Вы один из...
-Да,- кивнул я.- Но это не разговор для коридоров.
-Простите! Я просто... просто... вы слишком отличаетесь от всех остальных... Вы так ТЕМНЫ...
Вот тут-то я и испугался. Она выдаст остальным, что я служу Тьме, и... всё! Конец планам Локи! Или нет?
-Вы очень хороший человек,- сказала она вдруг.- Я знаю. Я всегда знаю, что в сердце человека. У вас в сердце сияет свет.
Я буквально онемел. Что она такое говорит?
-Вы гостите в Каэр Ригоре?- она резко сменила тему, увидев идущих навстречу двоих вельмож.
-Нет, я просто заехал повидать короля, он мой давний друг. Собственно, я только привёз моих детей в здешнюю Школу.
-О!- заулыбалась снова Арилинн.- Их тут замучают науками. Я ведь тоже здесь учусь. А как их зовут?
-Файон и Маргиата. Они уже почти взрослые, но, если можно, я бы хотел тебя попросить, Арилинн, присмотри за ними. Им нелегко будет адаптироваться в чужой стране, среди чужих людей.
-А вы откуда приехали?
-Из Даркана.
Арилинн резко нахмурилась.
-Вы - дарканцы?!
-Нет, разве я похож на дарканца?- я сообразил, что дочь погибшего на войне с Дарканом кельтского генерала не может особенно любить дарканцев.- Мы - арейи.
-Ох! У меня от сердца отлегло. Я ненавижу всех дарканцев,- сказала Арилинн.- Когда я подрасту, я буду воевать с ними так же, как мой отец.
Я невольно улыбнулся. Да, она действительно по характеру похожа на Айрэма МакЛианана.
-Знаешь, Арилинн, мои Файон и Маргиата будут рады с тобой познакомиться. Они такие же, как ты и я,- шепнул я.
-Правда?- на открытом личике Арилинн снова отразился такой же сияющий восторг.- Но что всё это значит?! Вы знаете?
-Об этом ты узнаешь позже, Арилинн. Я еще сам не всё знаю,- ответил я нехотя. А что я еще мог сказать?
На этом мы и распрощались. Мне пора было вернуться на постоялый двор, где я оставил Файона и Маргиату, а я и так слишком задержался, беседуя с Риданионом.
2.
Лемира, Арданнон, декабрь 697 года

На Самхейн случилось невероятное событие: всех школяров отпустили на народные гуляния. Разумеется, за средней и младшей группами присматривали воспитатели - Дрю, седой геометр Колхан, целительница Абхайнн и наша добрая Иннитаэль. С ними было довольно скучно, а завидев ребят, развлекающихся без присмотра, Арилинн тут же организовала дружный побег из "курятника", как она прозвала наш класс. Мы втроём тайком улепетнули и прилипли к Кайрису, Дирну и Мирану. Вот тогда мы навеселились на месяц вперёд. Столько смеялись, что у меня вечером живот болел и щеки тоже.
Самое уморительное, так это то, что выглядели мы как три вполне приличные парочки. Арин была по-прежнему без ума от Кайриса, хотя эта её влюбленность выражалась в непрерывных рычаниях, огрызаниях и бесконечных подковырках. Я тоже ходила хвостиком за Мираном, он, правда, всегда относился ко мне немного снисходительно, он же ведь взрослый мужчина, а я еще маленькая, это они так с Кайрисом на нас с Арин говорили. Нет, конечно, я не по-настоящему была в него влюблена, просто воображала себе от скуки. Но даже в этом я не признавалась никому. Он мне нравился, и общаться с ним было интересно. А Олинория, единственная из всех, действительно встречалась с Дирном. Вот у них была настоящая любовь. Они собирались пожениться после окончания Школы. Я, смотря на них, всегда вспоминала, как они познакомились. Мы тогда повели её знакомиться с ребятами, вот, мол, еще одного человека нашли со Звёздным ожерельем. Но Рия сразу выделила только Дирна.
-Кто этот рыженький парень?- схватила она меня за руку, едва увидела подходивших Кайриса и Дирнараса.
-Это наш Лисёнок,- махнула я рукой.
-Это кто это "Лисёнок"?- обиженно спросил Дирн и схватил меня за нос.- Ну-ка, быстро говори: «Извините, дяденька Дирнарас!"
-Вот еще,- промычала я, тщетно пытаясь освободиться вместе с собственным носом.
-Так-то ты себя ведёшь перед нашей новой подругой,- ехидно пропела Арилинн, искоса поглядывая на покрасневшую Олинорию.- И что она только о тебе подумает?..
Дирн оглянулся на рануянку и мигом выпустил мой нос. Я отскочила подальше и удивлённо вытаращилась на них. Они оба стояли, пялясь друг на друга и то краснели, то бледнели. Арин и Кайрис, переглянувшись, начали хихикать, а потом подхватили меня под руки и потащили в сторонку. Словом, Дирн и Рия влюбились друг в друга с первого взгляда. Я была в шоке. Все влюбляются вокруг, кроме меня. Тогда-то я и решила тоже влюбиться в Мирана, и это почти получилось. Наверное. А может, и нет.
И только потом Олинория нам рассказала, что ей с детства снился сон, в котором она теряется в сплошной черноте, и незнакомый рыжеволосый юноша, как две капли воды, похожий на Дирнараса, спасает её от гибели. Сообща мы решили, что это был вещий сон, и означает он именно их встречу и свадьбу (а что еще могли решить три романтически настроенные девчонки?)
После Самхейна нам солидно прибавили занятий. Письменность и чтение больше не ставились как отдельные занятия, мы и так достаточно практиковались в них на других предметах, таких как история, геометрия, астрономия, логика и риторика, теология и мифология, музыка и пение, придворный этикет, изящные искусства, медицина... Кроме древнего языка seidhenne мы учили еще и дарканский, и рануянский языки. Как ни странно, Арилинн стала хорошо заниматься почти по всем предметам, особенно усердно она учила языки, и особенно ненавистный дарканский. Я этому удивлялась, пока она не сказала мне однажды:
-Папа хотел, чтобы я знала, как говорят в чужих землях. Сам он знал и дарканский, и рануйский, и сидханский, а еще шокарский и мехетский. Он говорил, что очень важно понимать, что говорит друг, но еще важнее понять речь врага. Вот я и учу.
В общем, нагрузка была огромной и почти непосильной. У нас не оставалось ни одной свободной минутки, голова чуть уже не лопалась от новых знаний. А у Тирис еще хватало сил целыми вечерами болтать всякий вздор. Честно сказать, мы все были бы просто счастливы спровадить её куда-нибудь подальше из нашей "каморки", как она выражалась. Лично мне наша комнатка нравилась - светлая, тёплая, довольно уютная, чего еще желать? Да и то, мы всё равно в ней только спали и хранили вещи. Кстати, о вещах. Если так подумать, то в последнее время Арилинн стала гораздо более скрытной. Раньше она ничего от меня не скрывала, была вся "душа нараспашку", компанейская девчонка, которая всё время затевает немыслимые шалости и проделки. Теперь же я всё чаще по вечерам, после занятий, видела её сидящей в гордом одиночестве где-нибудь в саду, играющей на свирели или созерцающей маленькую дурацкую свистульку в виде сокола, это я издалека подглядела, так она мне её не показывала. Такая же загадочность окружала и её неведомо откуда взявшийся медный браслет в виде змеи, и её рыжего наглого котёнка, с которым она практически не расставалась, даже на занятия частенько брала его с собой, учителя уже привыкли к этой неизбежно присутствующей и расхаживающей по классу рыжей бестии. Меня он жутко раздражал, у него было полно идиотских привычек, и вообще Арилинн, похоже, уже больше времени проводила с этим хвостатым, чем со мной, своей лучшей подругой. Меня раздражало даже его имя - Любимчик! Ну что за дурацкое имя! Но он и правда был любимчиком Арин и Рии, и ребят, и всех кухарок Каэр Ригора, это за его способность есть что угодно в любое время дня и ночи, а они и рады стараться. Из-за этой взаимной любви наглый Любимчик так раздался вширь, что стал похож на раздувшийся лохматый мячик на коротких лапках.
Иногда среди всей этой кутерьмы мы вспоминали о загадке Звёздных ожерелий, обсуждали, но ничего пока не выяснили.
Уже начался второй месяц нового года, стояла холодная, настоящая, зимняя погода, и землю уже покрыл первый держащийся снег. Мы втроём сидели на последней скамье и тихо шептались, пока старый нудный Колхан бормотал о народах Востока. Как и в прошлый раз, когда к нам впервые пришла Олинория, леди Иннитаэль прервала урок, шумно войдя и ведя за собой еще одну новенькую. Все ученицы, как одна, уставились на девушку, даже учитель Колхан удивлённо посмотрел на неё. Девушка была высокая и худая, невероятно красивая, но какой-то странной, ледяной красотой. Она вся была серебристо-белая - кожа, волосы, огромные глаза, даже тонкие губы были едва-едва розового оттенка.
-Девочки, ну вот вам еще одноклассница,- объявила Тетя Инни, как называли её у нас в Школе. Это Арин её так прозвала.- Прошу любить и жаловать, Маргиайд Мариэрд из Кайберра.
-Она словно ледяная принцесса из сказки, - прошептала пораженно я.- И...и у неё тоже должно быть ожерелье!
-Да,- подтвердила и Олинория.- Но это единство со льдом. Она такая холодная!
-Вы не видите этой черноты?- испуганно прошептала Арин.- Она вся такая белая, как снег и лёд, но внутри неё черная бездна!
Девушка прошла к свободному месту где-то в середине и гордо села там. Казалось, она одним своим взглядом заморозила всех вокруг, никто и не шелохнулся и слова не промолвил, пока она не села. Только после этого старый Колхан откашлялся и продолжил урок. Мы с Рией и Арин совсем его не слушали, а пристально рассматривали новую одноклассницу. Её чуть вытянутое, с высокими скулами и высоким лбом, лицо поражало чистотой линий, утонченность и надменное высокомерие сквозили в каждой его черточке, в презрительно приподнятых бровях, в идеальной форме рта, в благородной прямоте носа. Длинные волнистые волосы окутывали её изящную фигурку серебряным плащом. Несмотря на свою хрупкость, она не выглядела слабой или застенчивой, скорее наоборот, казалось, что под хрупкой ледяной маской таится загадочная и опасная сила.
Едва закончились занятия, и Колхан выковылял из класса, все девочки, кроме нас троих, окружили новенькую. Тирис с надменно задранным носом томно оглядела Маргиайд:
-Какая же ты уродина!- жеманно поводя плечами, фыркнула она.- Просто невероятно, с кем только я, княжна Дунгирахта, вынуждена находиться рядом!
Кучка её подпевал угодливо захихикала, остальные молча ждали развития событий. Арин не ждала и рванулась было к Тирис. Мы с Олинорией едва успели удержать её, она просто тряслась от негодования.
-Тс-с-с, Арин, подожди, посмотрим,- шепнула я ей, и она едва слышно зарычала.
-Откуда ты взялась такая?- продолжала Тирис насмешливо.
Маргиайд удивленно смотрела на неё, затем произнесла настолько высокомерно, что даже Тирис до неё было далеко:
-Я не собираюсь разговаривать с какой-то низкой наглой дрянью!
У Тирис буквально челюсть отвалилась. Ведь даже буйная Арин признавала её высокородный титул, хотя бы номинально. А тут вдруг такое дело! Рия одобрительно усмехнулась, а Арилинн заулыбалась во весь свой широковатый рот.
-Да... да как ты смеешь! Ты!..- задохнулась Тирис.- Мой род равен королевскому! В нашем роду короли были! Я...Я отцу пожалуюсь!..
Нашла, кем хвастать, идиотка. Единственным королём МакБэрд был
печально знаменитый Тарриг-Предатель, из-за которого и началась самая первая война с Дарканской Империей.
-А мой род в сотню раз древнее и благороднее ваших королей,- спокойно сказала Маргиайд.- Мои предки были императорами Севера задолго до того, как ваш варварский народ поселился в этих землях.
- Так ты дарканка?- выкрикнула Ликиэнь ни Гвидан, ближайшая подружка Тирис, её верная соратница по охаиванию окружающих. - Ты из Даркана! Что ты тут делаешь, дочь шакалов? Мы воюем с Волчьей Империей!
Девочки зашумели, переполошено, словно куры в курятнике, когда туда забирается лисица, а Маргиайд резко мотнула головой. Впервые мы увидели на её застывшем в высокомерной гордыне лице какие-то сильные эмоции. Сейчас это был гнев, бурная ненависть, зажегшая её серебристо-ледяные глаза.
-Нет!- воскликнула она яростно.- Я не дарканка! Я - Дочь Арейи, а мы ненавидим дарканцев!
-Арейи?- приподняла голову Тирис, и в её карих глазах появился опасный блеск.- А разве арейи не рабы дарканцев? Они даже не люди, они - рабы!- губы её некрасиво искривились в злобной усмешке, а пальцы сами инстинктивно сжались в кулаки.- И ты еще смеешь говорить о древности своего рода? Откуда он у тебя, ублюдочной твари, мать которой арейянская шлюха, а отец неведом? Ты - рабыня, грязь у моих ног, ты - рабочий скот, ты не имеешь права находиться рядом с нами, знатью, дворянскими детьми...- она не договорила, так как звонкая затрещина буквально отбросила её в сторону.
-Мой народ завоеван, но когда-нибудь освободится!- прошипела Маргиайд, снова занося руку для удара.- Мой отец никогда не был рабом, моя мать никогда не была рабыней, ни мой брат, ни я, никто из наших предков за 180 лет дарканского владычества никогда не были рабами! И советую тебе выбирать выражения, когда ты обращаешься ко мне, Маргиате Мариэрд, принцессе Арейи!
-Девочки!- завопила Тирис в бешенстве. - Эта рабыня, эта северная собака, посмела поднять на меня руку! Да я убью её, я разорву её на клочки!- и она прыгнула на Маргиайд, вытянув вперёд руки с согнутыми пальцами. Однако за ней последовали только Ликиэнь, Иоланта и Кениль, остальные отхлынули в стороны.
Не успела я подумать о том, что следует их разнять, как мимо меня промчалась рыжая бестия, в которую превратилась Арилинн при виде драки. Она нырнула в самую гущу событий и мгновенно вывела из неё Иоланту, ох, какой у неё синячище расцветёт на роже! Иоланта сразу же растеряла весь боевой пыл и, скуля, уползла подальше. Дальше ждать было нехорошо, и я, подскочив к мятущемуся клубку, врезала кому-то по уху,- знала только, что это не Арин и не Маргиайд, их рыжие и белые волосы не перепутаешь. Всего полминуты нам троим понадобилось, чтобы отразить бестолковую атаку наших тщеславных жеманниц, и они, посрамлённые, убежали жаловаться. - Бесцветная уродина!- всхлипнула напоследок Тирис.
-Короче,- обратилась Арилинн к остальным,- отныне Маргиайд под моей защитой. И любого, кто попробует её обидеть, я побью, ясно?
- Что ты, Арилинн,- возмутилась Фианна, она обычно поддерживала нашу группировку.- Да я уверена, что никто из нас и не думал обижать Маргиайд, это всё Тирис начала!
-С Тирис я сама поговорю,- фыркнула Арин, покрепче сжимая кулаки.- Уж я с ней поговорю!..
Маргиайд резко отвернулась и, растолкав девочек, быстро вышла из класса. Арилинн удивлённо раскрыла было рот, но передумала что-либо говорить и поторопилась за ней.
-Что-то мне не больно уж нравится эта Маргиайд,- задумчиво поделилась я с подошедшей Олинорией.
-Разве ты забыла, что она одна из нас?- прошептала мне на ухо Рия.
-Да, так-то оно так, но всё равно, она какая-то другая... если ты понимаешь, о чем я...
Рия страдальчески скривила милое личико и, вздохнув, ответила:
- Я понимаю, понимаю... Но всё равно, она одна из нас!

3.
Арилинн, Арданнон, декабрь 697 года

О, великие боги, как же я удивилась, увидев эту новенькую, Маргиайд Мариэрд! Я сразу сообразила, что это она и есть, дочь того странного человека, с которым я столкнулась накануне в одном из коридоров Каэр Ригора. Тогда он показался мне самым красивым мужчиной, кого я только видела. Он был даже красивее Кайриса! А уж если я это признаю, то значит, это просто невероятная красота! Он был высок, строен и статен, его длинные черные волосы, разделённые прямым пробором, отчего высокий лоб казался еще выше, контрастировали с истинно северной белизной кожи. На его аристократически-тонком лице больше всего выделялись черные глаза, большие, выразительные, чуть приподнятые к вискам, с божественной искрой мудрости и терпения. Эти горящие затаёнными страстями и какой-то печалью глаза настораживали и внушали тревогу. И всё же, хоть он сразу и показался мне очень мрачным, ТЕМНЫМ, но в его душе сиял СВЕТ... такой же, как у всех, кто носил Звёздные ожерелья. И этот свет заглушался тьмой, но всё еще сиял. Словно боролся с тьмой. И проигрывал. Проигрывал...
А вот его дочь Маргиайд была вся такая белоснежная, истинное олицетворение серебристого лунного света, но внутри неё была ТЬМА. Она не боролась. Она принимала разраставшуюся в ней тьму, как должное. Свет в ней почти погас.
Тем не менее, я ни секунды не сомневалась, кидаясь защищать её от налетевших на неё этих общипанных куриц: Тирис, Иоланты, Ликиэни и Кенили. Мы с Лем здорово им врезали! Долго будут помнить, как нападать вчетвером на одного! Но когда я торжественно обьявила, что теперь Маргиайд находится под моим покровительством, это ей пришлось совсем не по вкусу. Она смерила меня горделивым взглядом, мол, плевала я на твоё покровительство, мне и помощь-то не нужна была! И быстро вышла из класса. Я видела, что уже на выходе она прижала ладонь к оцарапанной щеке, видела, как она неподвижно держит спину, стараясь не показать, что ей больно, ей ведь немало досталось. И как её задела брань Тирис.
И тогда я побежала следом за ней. Лемира только переглянулась с Олинорией.
Маргиайд медленно шла по коридору, направляясь к выходу из Каэр Ригора. Нагнав её, я поймала её за руку, левую, правой она держалась за щеку. В глазах у неё явно стояли слёзы.
-Маргиайд! Не уходи,- сказала я.
Она яростно вырвала свою руку.
-Мне не нужно ничьё покровительство! И ничья жалость, отчего я родилась такой... бесцветной!..
-Что ты говоришь! Какая жалость?- удивилась я.- Какая же ты бесцветная? Ты серебряная, словно лунный свет. Ты такая красивая! Я очень хотела бы иметь хоть капельку твоей красоты.
Я отняла её ладонь от лица и увидела четыре кровоточащие царапины.
-Ничего себе! Вот так Тирис приложилась!- пробормотала я, доставая платок и прижимая его к щеке Маргиайд.
Она удивлённо, непонимающе смотрела на меня.
-Почему ты вмешалась, когда те четыре девушки набросились на меня?
-Неужели ты думаешь, что я позволила бы этой навозной княжне обижать вообще, кого бы там ни было?- обиделась я. Меня даже покоробила подобная мысль.
-Ну, ты её и назвала! - усмехнулась Маргиайд. - Она же какая-то там княжна...
-Ага, дочка князя Дунгирахта, это самая западная пятина Арданнона. Я её вечно притесняю, тем более что она живет в нашей комнате. Ух, как же ей вечно от меня достаётся! Помнится, на прошлой неделе она начала распускать про меня новую сплетню, так я ей потом устроила в комнате головомойку! И сегодня она получила...
-Еще бы!- усмехнулась довольно жестоко Маргиайд.- Как тебя зовут?- спросила она. Даже с такой усмешкой она казалась очень красивой.
Я назвалась, потом увидела подходивших к нам Лемиру и Олинорию, представила и их. Мне показалось, что высокое происхождение рануянки произвело на Маргиайд некоторое впечатление. Рануи-Тен так же древен, как и Арейя.
Затем выяснилось, что правильно Маргиайд зовут Маргиата. Она настаивала именно на этом звучании, а не кельтском варианте. Мы все пожали плечами и согласились отныне звать её только так, правильно, как она уточняла. А затем она заявила, что соскучилась по своему брату, а как найти его тут - не знает.
-Так вы же только несколько часов не виделись!- удивилась Олинория.
-Ну и что? Мы с ним никогда не расстаемся. И потом, мне же интересно, как он тут устроился, нашел ли себе подходящую компанию, как я?
-А сколько ему лет?- с интересом спросила Лемира.
-Восемнадцать, он меня на три года старше. А мне шестнадцать будет, соответственно.
Я так прикинула, её отцу на вид едва тридцать дашь. Что он, старшего сына в двенадцать лет забацал? Маловероятно.
-Стоп-стоп!- воскликнула я.- Я вчера уже успела познакомиться с вашим папой, и он... ну он же молодой совсем... Лет тридцать ему... И он такой красивый!..
-Да, наш отец очень красив!- гордо ответила Маргиата, на её идеальном лице прочно обосновалось невероятное восхищение и искренняя любовь, едва я упомянула её отца. - А выглядит он так уже очень давно,- она резко понизила голос и шепотом сообщила:- Наш отец - искусный маг, он может выбирать себе любой возраст. Уже много-много лет ему на вид тридцать лет, он таким был и до нашего рождения.
-Ух, ты!- выдохнули мы разом - и я, и Лем, и Рия.
-А ты что-нибудь умеешь такое?- в ненасытном любопытстве спросила Рия.
-Нет, отец не хочет меня учить, не хочет, чтобы я с этим связывалась.
-А как жаль,- вздохнула Лемира.- Вот бы Тирис что-нибудь учудить, чтобы она уписалась от страха!
-Да,- тоже с грустью вздохнула я. И тут же меня осенило:- Кстати о Тирис! А почему бы нам ни выселить её из нашей каморки, как она говорит? Мы могли бы тогда поселить у нас Маргиайд! То есть Маргиату... Мар, я надеюсь, ты не против?
-Да нет, вообще-то. Но сначала я хочу повидать брата...
-Тогда пошли,- сказала Рия.- И ребят наших заодно увидим.
-Но мы же не будем заходить в их пансион?- заволновалась Лемира.- А то потом та же Тирис новые сплетни распустит...
-Ой, нет, конечно! Мы у окошка поорём,- отмахнулась я. - Погодите, я за Любимчиком сгоняю, ему погулять не мешает, а то у него уже даже уши жиром заплыли.
-Если он опять дрыхнет на моей кровати, я всю его дурацкую шерсть повыщипываю!- грозно крикнула мне вслед Лемира.
- Подождите меня у дверей!- крикнула я в ответ.
Любимчик, само собой, вовсю сопел на пуховой подушке Лемиры. Я бесцеремонно скинула его на пол и взбила подушку, чтобы Лем не заподозрила преступления.
"Ну вот, притащилась, сбросила, выспаться не дала",- проворчал Любимчик в своей любимой манере.
-О боги, и что мне за кот такой попался! Мало что обжора, каких
свет не видывал, так еще и сварливый, будто столетний дед!- возмутилась я, подхватывая его на руки и чмокая в усатую мордочку.
"И все же ты меня любишь и лелеешь,- замурлыкал наглый котёнок.- Так что, клади меня обратно, мне такой сон замечательный снился - будто кухарка подарила мне целый кувшин вкуснющей сметанки... Эй-эй, куда ты меня тащишь, я сон хочу досмотреть, сама-то мне ни крошки вкусненькой не принесла! Караул! Над котятами издеваются!"
"Эх, Любимчик, тебе бы только есть и спать, вся жизнь мимо проходит! - я перешла на мысленную речь, это бы более чем странно выглядело, бежать сломя голову по коридору да еще и с котом разговаривать. - А я вот познакомилась еще с одной девушкой, у которой есть звездное ожерелье... ну, как у меня, Лем и Рии! А сейчас мы идем знакомиться с ее братом!"
"А я-то зачем туда должен идти? - горестно возопил кот. - Я вообще никому не нужный бедный и несчастный котик! Я уже проголодался!"
"Потом поешь", - безжалостно ответила я на бегу.
Девочки ждали меня у лестницы, увидев меня с котёнком, Олинория указала на него Маргиайд... то есть Маргиате.
-А вот это наш общий любимец, его и зовут так - Любимчик. Он весьма странный для кота.
-Какой-то он слишком толстый,- скептически сказала Маргиата.
" А ты слишком тощая. Если бы ты была рыбой, я бы на тебя и полглазком не посмотрел!" - чихнул возмущенно Любимчик.
-Он просто еще совсем маленький и слишком много ест, - усмехнулась я, а котёнок тут же опротестовал:
" Ничего подобного, я уже взрослый. Только молодой. Но взрослый. Мне уже три луны исполнилось!"
Мне с трудом удалось подавить смех. Мы пересекли часть парка и аллею, рассекающую его, и вышли к такому трехэтажному зданию, как и наше. Тут жили все мальчишки, учившиеся в Школе. Я, как самая крутая, стала под окном на втором этаже, где обитали наши ребята, и принялась звать их, то одного, то другого, то третьего. Наконец ставни распахнулись, и высунулся Кайрис с явным фингалом под глазом.
-А, это ты, Арин! Зачем было так орать? Могла бы просто зайти в гости!
-С-счас!- язвительно отозвалась я. Сразу же слухи пойдут, потом не отбрешешься. Давай спускайся, спрошу кое-что у тебя!
Кайрис ухмыльнулся, поморщился и потёр глаз.
-А в чем дело? Я, вообще-то, занят, может, сразу скажешь?
-Интересно, чем он так занят?- пробурчала я, а Лемира вместо меня ответила:
-Эй, Кайрис, к вам сегодня должен был новенький прийти. Его зовут… Как его зовут?- обернулась она к Маргиате.
-Файон Мариэрд,- подсказала та.
-Его зовут Файон Мариэрд, он северянин. Ты не мог бы отыскать его для нас?
-А зачем это он вам?
-Его сестра ищет!
-Сестра? А, ну ладно. Подождите минуточку, сейчас я его приведу.
-И Мирана тоже прихвати!- крикнула тут же Лемира.
-И Дирна!- добавила Олинория.
Кайрис засмеялся и скрылся в комнате.
-Как хорошо, что мне не надо напоминать, чтобы он самого себя прихватил!- хихикнула я, посмеиваясь над Олинорией, а еще больше над Лемирой, которая отрицала какую-либо влюбленность в Мирана, но старалась всегда быть от него неподалеку.
Через несколько минут из дверей вышли четверо парней. Наши глаза устремились на незнакомца, который радостно замахал рукой Маргиате. Мы восторженно таращились на него - какой интересный парень! Хоть он не так красив, как Кайрис, но тоже очень даже ничего!.. У него была столь же необычная внешность, как и у его сестры, но совсем в другом плане. Если Маргиата была живым воплощением снега и льда, то Файон олицетворял собой огонь. Единственно чем они были похожи, так это невероятно горделивым и заносчивым взглядом. Волосы у него были огненно-рыжие, чуть волнистые, и длинные, они так эффектно лежали на его широких плечах. Янтарно-карие, совсем светлые глаза и кожа цвета меди - настоящий огненный идеал. Правда, я тут же заметила некоторый изъян в виде здоровенного синяка на его квадратном подбородке. Довольно подозрительно появление двух синяков у двоих парней в одно и то же время, и вместе с тем они выглядели вполне дружелюбно.
«Наверное, наквасили друг другу рожи, два оболтуса-верзилы,»- пробурчал мрачно Любимчик.
" И где ты только таких выражений набрался?- притворно удивилась я.- Вроде бы культурные хозяева, приличное окружение, счастливая жизнь при королевской кухне..."
"Ой, кто бы говорил!"- съехидничал котёнок.
Ребята приблизились к нам, и я нагло спросила:
-Кай, а где это ты уже успел получить такой симпатичный фонарик? Или это секрет?
-Вот еще,- ухмыльнулся Кай, потерев ушибленный глаз.- Просто мы с Файоном кое-что не поделили при знакомстве.
-Вы что, подрались?- возмущенно спросила Маргиата.
-А что, милашка?- Кайрис нахально подмигнул ей здоровым глазом, и я стиснула зубы покрепче, чтобы не выругаться. Мне это уже совсем не нравилось.
-Но-но, поосторожнее, приятель,- предостерёг его тут же Файон.- Хоть мы с тобой и стали отныне друзьями, но это моя сестра, и нечего к ней нагло обращаться!
Кайрис расхохотался и ответил:
-Неужели ты думаешь, Фай, что Арин мне позволит хоть глазком бросить в другую сторону?
-Ты еще не знаком с девочками,- сказал Файону Миран и быстро представил нас.
-Значит, Арилинн - невеста Кайриса?- уточнил Файон, уразумев, кто из нас кто.
-Нет!!!- воскликнула я, а Кайрис даже ужаснулся:
-Что ты, Фай, я бы и дня не прожил с такой невестой!
Я едва слышно, но свирепо зарычала. Файон шагнул ко мне и, незаметно для других подмигнув мне, приподнял моё лицо за подбородок:
-А что ты так говоришь, Кайрис? Она же очень миленькая. Хорошенькая. И у неё такие глаза! Та-а-ак... А это что у нас такое? перевёл он взгляд с моего лица на котёнка в моих руках.- Это еще что за толстая сарделька на ножках?
Любимчик свалился с моих рук на землю, оскорбленно зашипел, взъерошив шерстку:
"На себя посмотри! Сам сарделька! Болван! Дурак!"
Файон вдруг пораженно отшатнулся и уставился на Любимчика. Я услышала, как тот возмущается:
"Нет, ну это же надо! Назвать меня сарделькой! О, великие кошачьи боги, как можно стерпеть такое оскорбление! Нет, клянусь вкусной спинкой форели, я проучу этого наглеца!"
Дирн просто давился от смеха, смотря на котёнка, и я в изумлении поняла, что и Дирн, и Фай прекрасно слышат его мысли.
-Что произошло? Я отвлёкся и не расслышал,- усмехнулся Кайрис, нагибаясь и дёргая котёнка за уши.- Ты что, обиделся? Эй, Любимчик, не дуйся, я тебе рыбки принесу!
"Не врешь?" - сразу успокоился котёнок.
-Стойте! Что тут происходит? - заволновалась Лемира. - Почему я слышу какой-то шум, а вы ведёте себя так странно... что я... я ничего не понимаю...
-Вот те раз!- выдохнула я.- Выходит, Любимчика все слышат? Только по-разному, кто лучше, кто хуже?
"Только те, у кого есть звездное ожерелье! - подсказал Любимчик.- И у этого рыжего тоже есть."
-Что-что?- воскликнул Файон, обращаясь к котёнку.- Что ты сказал об ожерельях?
-О боги! Файон, ты что, хочешь сказать, что слышишь, как этот котёнок говорит?- воскликнула Маргиата.- Но животные все безмозглые!
-Ничего подобного!- возмутилась я, а мой кот выгнулся дугой и яростно зашипел. Она осёклась.
- Неужели это правда?- прошептала она.
-Конечно. Я с самого начала разговаривала с ним,- сказала я.
-И я тоже, и Кай,- кивнул Дирн.- Но мы с ним договорились не выдавать этого секрета, чтобы подшутить над тобой, Арин.
-Ничего себе!- нахмурилась я.
И тут Лемира как завопит!
-Как же тебе не совестно, Арин!- она схватила меня за локти и изо всех сил затрясла. Я совсем обалдела.- Ты же моя лучшая подруга, почему же ты ничего мне не сказала?!
-Погодите, потом об этом вашем коте!- воскликнул Файон.- Что вы знаете о золотых Звёздных ожерельях?!
Весь галдёж резко стих, даже Лемира заткнулась. Мы все ошеломленно молчали и только со смущением недоверчиво переглядывались.
Я поняла, что каждый из нас удивленно прислушивается к своим ощущениям; сама чувствуя это невероятное единение, это почти полное дополнение каждого из нас в отдельности и всех вместе, я знала, что и все остальные: Кайрис, Лемира, Дирн, Рия, Миран, Маргиата и Файон, - чувствуют то же самое, что и я.
-Значит, мы все вместе?..- прошептала Олинория, протягивая руки Маргиате и Файону.
-Да-да! Мы нашли вас!- радостно воскликнула Маргиата.
-А разве вы нас искали?- удивился Дирн, выражая всеобщее непонимание.- Я, например, до недавнего времени и не подозревал, что нас так много!
-А мы знали, что мы не одни такие,- сказал Файон весело.- Отец всегда говорил, что люди с такими ожерельями, как у нас, не такие, как все вокруг, они станут нашими друзьями!
-А, ну это можно,- ухмыльнулся Кайрис.- Мы все и правда, какие-то ненормальные, почему бы нам не дружить?
"Ну вот, наконец-то они признали, что все они психи ненормальные!"- ехидно заметил Любимчик, обтираясь о ноги Олинории.
- Заткнись, Любимчик!- сказали хором я, Дирн, Кайрис и Файон, это так смешно получилось, что мы рассмеялись.
-Что за несправедливость! Сами смеются, а нам не говорят чего, посетовала Лемира.- Но теперь я, конечно, буду больше ценить Любимчика, раз уж он может думать и говорить...
"Начни меня ценить с того, что принеси мне рыбки, желательно свеженькой форельки!"- заявил наглый котёнок.
-Лем, он требует с тебя своей любимой рыбки, раз ты его тоже любишь!- хихикая, перевел Дирн.
-Ну, не настолько же, чтобы выпрашивать у кухарки рыбу!- фыркнула Лемира.
В это время меня посетила вдруг одна занятная мысль. Я вытащила из-под ворота плаща свое ожерелье и, скосив глаза, принялась рассматривать центральный диск с камешками. Их было девять по кругу и один в центре - мой янтарь. Но такой же янтарь, только поменьше был и в круге. И такой же зеленый берилл, как у Лем. И аметист, как у Рии. Этот круг из камней, находящихся на лучах звездочки, начерченной на диске, повторялся на всех ожерельях, только центральный камень у каждого был свой. Я решила, что этот круг и означает наше единство, каждый камень в нем символизирует каждого из нас. Я замахала рукой, призывая к вниманию, и все собрались вокруг меня.
-Смотрите,- сказала я, указывая на камни золотого диска.- Это мы! Вот мой янтарик,- я ткнула в него пальцем,- вот лемиркин берилл, вот риин аметист, вот алмаз Кайриса! А у кого из нас... Ладно, будем по порядку. Значит так... Это я, это... гагат у кого? Его еще, я знаю, называют черным янтарем...
-У меня,- отозвался Миран.- Выходит, это я.
- Точно! Алмаз - у Кая, гранат?
-Я,- пожал плечами Дирнарас.
-Ага, а лунный камень, я уверена, это Маргиата! Точно ведь? Маргиата кивнула.- Понятненько. Аметист - Олинория, рубин...- на рубин отозвался Файон, на берилл - Лемира, а на последний камень в кругу никто не отозвался. Оно и понятно, ведь нас было восемь человек, а не девять, ну, разве что Любимчик мяукнул бы.
-Значит, чтобы единство было полным, нас должно собраться девять человек?- подвел итог Кайрис.- А у него, соответственно, этот мрачный черный морион...
-Последнее ожерелье с морионом у нашего отца,- после недолгой паузы сказал Файон.
-Ого!- воскликнул Кай.- И где же он?
-Он уехал путешествовать на юг, а нас оставил здесь учиться,- ответила Маргиата.
-А вы знаете, что их отец - маг?- сказала Лемира.- Он-то, наверное, больше нашего знает об этих ожерельях!
-Какой оборот дел!- восхитился Кайрис.- Я еще не одного настоящего живого колдуна не видел, ну, друидов разве что всяких...
-Наш отец не какой-нибудь там ярмарочный фокусник!- обиженно воскликнул Файон, а Маргиата пояснила:
-Наш род издавна хранит в себе колдовскую кровь, а наш отец не простой колдун, он наследник императоров Арейи, принц Эбисс Мариэрд. Если ему что и известно об этих ожерельях, он, конечно же, расскажет нам, не вижу причины, почему он должен скрывать от нас какие-либо тайны...
Затем мы с Лем и Рией побежали обратно в нашу комнату, разведать обстановку. Маргиата осталась с братом, ребята показывали им Каэр Ригор. Однако Тирис еще не было, и мы оглядели её четвертушку пространства, всю захламлённую разными дорогущими вазочками, ковриками, притираниями и украшениями.
-Ох, а правда Файон такой красавчик?- улыбаясь, спросила Рия.
-Еще бы!- в один голос отозвались мы с Лем и подозрительно поглядели друг на друга.
-Ты чего?- строго спросила Лем.
-А ты чего?- нахмурилась я.
-Что, забыла уже своего Кайриса?
-Твоё какое дело?- фыркнула я.
-А что, спросить нельзя?- зашипела Лемира.
-Нельзя! А может, мне Файон больше понравился!- я-то хотела только подразнить её, но Лем всё приняла за чистую монету.
-Мне он тоже нравится, поэтому пялься на своего Кайриса!- выкрикнула она.
-Еще чего!- я просто не смогла удержаться от сволочизма.- Захочу, так Файон мой будет!
-Нет, мой!- завопила Лемира.
-Нет, мой!- завопила я.
-Девочки!- Рия даже попятилась, понимая, что сейчас произойдёт.- Перестаньте!
-Мой, мой, мой!- заверещала Лемира, кидаясь на меня с кулаками. Я не стала уклоняться, никогда я еще не бежала от драки.
Рия была права, что отпрянула. Мы колошматили друг друга почем зря, орали и вопили, катаясь по полу, сшибли тумбочку Тирис, рассыпав её барахло. Олинория забралась с ногами на одну из кроватей, прыгала и орала на нас сверху. Бесполезно.
И тут в разгар побоища явилась Тирис. Влетела в комнату и замерла на мгновение, увидев полный разгром.
-Ах вы, гадины, что вы натворили!- завизжала она, затопав ногами и потрясая кулаками в воздухе.- Как я мечтаю, чтобы вы подохли, две мерзкие дуры, дьявольские отродья, мужланки неотёсанные!
Мы с Лем мигом остановились, а докатились мы как раз почти до её ног, дружно посмотрели на неё.
-Это ты о нас?- тихо переспросила я. Тирис попятилась, сообразив, что появилась не в тот час, когда я еще могу простить некоторую нетактичность. Но было уже поздно. Великолепнейшим броском я достала её, повалила на пол и принялась её мутузить. Тирис заорала дурным голосом, пытаясь вырваться. Лемира, тяжело дыша после потасовки, поднялась с пола, села на ближайшую кровать и принялась с величайшим удовольствием наблюдать за избиением младенцев. Во второй раз за день. Её вмешательство не требовалось, да и расквашенный нос просил передышки. Рия уже принесла ей мокрую тряпочку - приложить.
С дикими воплями Тирис всё-таки удалось вырваться, и она помчалась по направлению к комнатам леди Иннитаэль, курирующей нашу группу. Я поднялась, мрачная, как туча, вытирая кровь с такого же приплющенного Лемирой носа, и буркнула:
-Ну, опять меня наказывать будут из-за этой тупой Тирис. Чего она вечно под руку лезет?
-Бедняжка,- покачала головой Олинория,- ты её сегодня уже второй раз колотишь. Мне её жалко.
-Нашла, кого жалеть!- я презрительно шмыгнула носом.- Тетя Инни велит меня высечь, а не её!
-А может, нет?- Рия хитро прищурилась.- Пойдёмте, девочки, к леди Иннитаэль. Лучшая защита - это нападение. Только говорить буду я, а то ты, Арин, врать не умеешь. Будем винить во всём Тирис, скажем, что мы с ней в одной комнате жить не можем, пусть её переселят куда-нибудь, а к нам поселят Маргиату.
-Ага! Вот это дело!- выкрикнули мы с Лем в один голос. Переглянулись. Я буркнула:
-Я вовсе и не интересуюсь твоим Файоном. Мой Кайрис всё равно лучше, и намного.
-А чего это он мой?- возмутилась тут же Лемира.- Как будто он мне сильно нужен! Да триста лет он мне сдался, этот рыжий Файон! Можешь вполне оставить его себе, я уступаю!
-Да вообще-то мне и Кайриса вот посюда хватает,- я чиркнула себя по горлу ладонью. - С двумя сразу мне не справиться.
-Девочки, хватит уже,- примирительно сказала Олинория.- Довольно ссориться, а?
-А кто ссорится?- искренне удивилась я.- Мы вовсе и не ссорились. Так, размялись чуточку...
В итоге, Маргиата поселилась в нашей комнате. Не скажу, что она была лёгким соседом, скорее наоборот, но хотя бы не полоскала мозги пустой болтовней. И потом, она всё-таки была одной из нас. Одной из носящих эти таинственные Звёздные ожерелья.

ГЛАВА 7.
1.
Лемира, Арданнон, март 697 года.

Мы отучились в Школе уже больше полугода, весна только расцветала, когда неожиданно взбунтовались мальчишки младшей и средней групп. Зна-менем восстания размахивал наш старый знакомый Нэдвин МакФойл, мы и не удивились, узнав это. Нэд уже прославился по всей Школе, как отъявлен-ный хулиган и забияка. Нас обоих он по-прежнему терпеть не мог, особен-но Арилинн, и никогда не упускал случая подразнить её «кошкой лишайной» или «ржавой змеюкой», смотря по настроению. Дрались они уже с перемен-ным успехом, но с фонарями ходили оба.
Два дня мальчишки отказывались учиться, учителя вылавливали их по одному для наказания, но Нэд упорно не сдавался, бегал по Школе и под-бивал одноклассников держаться до последнего.
Требовали они самую малость - ввести помимо наук военное искусство. Нэд вопил по коридорам срывающимся баском: "Мы же воины! Мы должны уметь воевать! Мы должны тренироваться каждый день, иначе наши руки ос-лабнут, а воля и отвага притупятся, как тупеет и покрывается ржавчиной добрый клинок, забытый без дела!"
Арин, услышав эти лозунги, со всей пылкостью своей натуры, ворвалась в ряды жаждущих военного обучения. Заключив боевое перемирие, они с Нэ-дом вдвоём принялись изводить учителей разными пакостями. Школа превра-тилась в поле битвы. Я, Рия и Маргиата со свойственным нам скептицизмом наблюдали за всей этой буйной беготней. Все остальные девчонки жутко возмущались, ведь учителя, обозлённые мальчишками, вдвойне ужесточили дисциплину, и вообще лютовали.
Парни из старшей группы только снисходительно ухмылялись. Они там все были совершеннолетними, то есть старше семнадцати, и дома они уже успели научиться мечом махать хоть кое-как, поэтому теперь они вовсю хвастались перед малышней своими умениями.
Наконец новость дошла и до Риданиона. Учителя нажаловались. И есте-ственно, ткнули пальцем в Нэда, Арин и Кайриса, тот же никогда не может остаться в стороне от заварухи, он принимал в ней активнейшее участие.
Риданион в крайней степени ярости вызвал троих виноватых к себе. Арин мне потом рассказывала, что король орал на них так, что стёкла в окне дребезжали. Они с Нэдом стояли перед ним по струнке и тряслись, а Кай с наглым видом краем глаза читал новый указ, что сочинял Риданион до того, как они пришли.
В конце концов, наоравшись, король объявил, что будет им военное де-ло, и выгнал всех троих. Ну, а слову нашего Справедливого можно верить. Не прошло и трех дней, как в расписание занятий нам ВСЕМ втиснули "во-енку", девочкам раз в три дня, а мальчикам каждый день. Девчонки взвыли от ужаса. Мальчишки рано радовались. Вести этот предмет поручили одному старому ветерану, помнившему еще войны тридцатилетней давности. Как он гонял мальчишек, трудно представить! Это ведь не арифметика, ну, ошиб-ся, ну, пересчитал заново. А тут ошибся, получи деревянным мечом куда-нибудь. Первые пару месяцев школяры выползали с тренировочного двора кучками, избитые и мало чего соображающие. И старшеклассники не очень-то отличались в этом отношении от младших. Только Кайрис и Файон были на особом положении, оказывается, они по-настоящему здорово умели фех-товать. Кайриса учили в своё время и его отец, и Риданион, и даже отец Арилинн. А Файона учил его отец, лорд Эбисс Мариэрд.
Девочек же учили только стрелять из лука. И на том спасибо. Мы с Олинорией уж было вздохнули спокойно, но эта несносная Арилинн испорти-ла всю малину. А было это так.
Это было одно из самых первых занятий по военному мастерству, третье или четвёртое. Ребята наши хвалились своими успехами, особенно Кайрис и Файон. И мы все вчетвером решили тоже показать себя. Арилинн и Маргиата взяли свои мечи, а мы с Олинорией собирались поглядеть, что у них полу-чится. Мальчишки, увидев нас, принялись смеяться, мол, нацепили бабы мечи на пояс. Сволочи. Ой, я же не выражаюсь. Ну, а Арилинн начала от-гавкиваться, и нечаянно, как у неё всегда выходило, поссорилась с Мар-гиатой. Впрочем, та тоже была хороша, нет, чтобы объединиться против мальчишек, она напала на Арин, мол, она, принцесса Арейи, самая крутая фехтовальщица из всех присутствующих здесь, разумеется, кроме Файона.
И Арин, которая никогда никому не уступает, а тем более тут задели её мастерство в военном деле, чем она особо гордится, впала в крайнюю ярость и вызвала Маргиату на поединок.
- Ты, гордячка паршивая, зануда тщеславная, давай, попробуй меня одо-леть!- орала Арин во всю глотку, размахивая своим мечом.- Посмотрим, чего стоит твоё зазнайство!
Парни, ухмыляющиеся, а то и открыто хохочущие, толпились вокруг. Еще бы, такое зрелище! Хотя обоих забияк в Школе уважали. А многие и побаи-вались. У Маргиаты при всей её внешней хрупкости рука была тяжеленькая. Да и слухи о ней ходили, что она ведьма.
Маргиата, естественно, тоже разъярилась. Выхватила свой тонкий, слегка изогнутый на дарканский манер меч и ринулась на Арилинн. Мы с Олинорией, отойдя подальше, в изумлении таращились на обеих ненормаль-ных. Юноши начали радостно подбадривать их, орали, как идиоты, но осо-бого зрелища не получилось. Я сама и не заметила, каким мастерством или колдовством меч Маргиаты буквально после нескольких молниеносных ударов Арин неожиданно вырвался из её рук и отлетел под ноги Энгуса Келлана, одноклассника наших ребят, тот аж назад отпрыгнул.
- Что, Мар, еще хочешь?- насмешливо спросила Арин, видя, что та еще не успокоилась и начала орать, что это нечестно, она-де просто меч не удержала.- Тогда поднимай, и продолжим. Внимание, ровно двадцать се-кунд!
Маргиата, ругаясь, метнулась за мечом и снова атаковала. Арилинн, не особо напрягаясь и почти не двигаясь, крутила запястьем и считала до двадцати. На цифре "двадцать" в обороте она провернула лезвие вокруг меча Маргиаты и снова вышибла из её рук оружие. Парни вокруг были про-сто ошарашены, а мы с Рией скакали от восторга. Не потому, конечно, что Маргиату посрамили наконец-то, хотя и это было приятно, она же вечно нас всех снисходительно дурочками называет, главное, наша подружка пар-ням носы утёрла. Им всем явно до неё далеко было.
Тут Маргиата, совсем расстроенная, отвернулась и, похоже, была гото-ва расплакаться. Как совершенно незлопамятная и отходчивая, Арин кину-лась её утешать, говоря, что и мысли не держала её унизить, просто хо-тела добиться справедливости... Ну, ну...
- Мар, ну, Мар,- заглядывала она в налитые слезами глаза Маргиаты,- ну, прости, не обижайся на меня! Ты же тоже круто мечом вертишь, просто я немножко лучше. Ну, совсем чуть-чуть...
- Ага, как же,- всхлипнула Маргиата.- По сравнению с тобой я полное ни-чтожество!..
- Ну, это не так, конечно,- слегка покривила душой Арин, чтобы её хоть немного успокоить. - Я, само собой, круто дерусь... Но и ты... Ты тоже... А вот спорим, что мы с тобой сейчас одоле-ем любых двоих парней из присутствующих здесь!
У Маргиаты глаза разгорелись, а все присутствующие здесь парни возмущенно завопили:
- Что?! На что хотите, спорим, а вы и одного даже вдвоём не одолеете!
- А спорим!- быстро сказала Арилинн, подмигивая Дирну. Тот насмешливо приподнял бро-ви.- А ну, выходите любые двое, кроме Кайриса, Файона, Дирна и Мирана - с ними мы не бу-дем состязаться!
Парни загомонили, мол, ничего себе заявочка, Кайрис и Файон луч-шие... среди лучших, естественно.
- Так не честно!- завопил толстяк Руфус, на примере которого учитель Туаран показывал, как драться не надо.
- Всё честно,- лениво возразил Кайрис, подходя к Арилинн,- мы же слиш-ком уж лучшие, это будет не интересно. Да и как мы будем сражаться со своими подругой и сестрой? Это просто невозможно.
- Тили-тили-теста, жених и невеста!- тут же затянул противным голосом Нэдвин МакФойл. Кое-кто засмеялся, увидев, какой красной сделалась Ари-линн. Она мигом разъярилась:
- Ага, Нэд, забыл те времена, когда ходил с двумя подбитыми глазами сразу? Могу и напомнить! Кстати, жабой ты был, жабой и остался, Лягушо-нок белобрысый!
- А ты – змеюка желтоглазая!- завопил Нэд в ответ.- Кошка лишайная!
Последний раз они дрались где-то с две недели назад. И вот переми-рие, заключенное специально для борьбы с учителями за военное обучение, закончилось. Арин уже было взвилась на дыбы, но Кайрис её притормозил:
- Нэд, заткнись,- миролюбиво посоветовал он Лягушонку.- А то и правда по шее схлопочешь. От меня.
Нэд его уважал и побаивался. Всё-таки Кайрис его на шесть лет стар-ше. А уж авторитетом каким пользуется! Само собой, он тут же замолчал и, стушевавшись, скрылся за спинами одноклассников.
Вызов Арин и Маргиаты приняли два приятеля Энгус Келлан и Корд МакА-листер. Оба они были хорошими фехтовальщиками, дрались довольно жестко, и Файон тут уж заволновался.
- Эй, эй, вы что, сдурели?- воскликнул он.- Если вы мне сестрёнку пока-лечите, я с вас обоих шкуры живьём поснимаю!
- Что ты, Фай, - усмехнулся Корд,- мы их всего лишь проучим, а то за-рвались больно!
Файон хмыкнул, подавая Маргиате ее меч:
- Поосторожней, сестричка.
- Еще чего!- гордо вздёрнула подбородок Маргиата.
Арин встала в пару с Энгусом, а Маргиата с Кордом. Кайрис взялся су-дить. Дирн в это время активно собирал ставки со зрителей. Умные люди ставили на Арилинн, но их было мало, не всем же Дирни хитро подмигивал, как нам с Олинорией.
- Начинайте!- крикнул Кайрис, заметно побледневший от волнения. Все-таки игра игрой, состязание состязанием, а в руках у них не палки, а острые мечи, ну и защиты-то никакой! Как уж тут не занервничаешь? Мы с Рией стояли рядом и дрожали, а Миран и Дирн начали азартно орать: "А ну, Солнышко, наподдай этому дубинноголовому! Маргиата, держи оборону! Ага, ага! Атакуй!"
Девчонки дрались, у обоих был, как я поняла, довольно похожий стиль, не силой взять, а ловкостью, Энгус и Корд тоже показывали высокий класс. Пока итог был неясен. Файон от волнения кусал губы, а я смотрела на него и думала, какой же он милый, когда вот так волнуется. Прямо прелесть, а не парень!
Кайрис тоже волновался, но держался лучше, чем его закадычный при-ятель. Они же с Файоном сошлись мгновенно и близко. Интересы-то у них были одинаковые: драки-заварухи, выпивка и женщины. Миран и Дирнарас были гораздо серьёзнее. Миран, бедняжка, сильно нервничал, тоже пытаясь не подавать виду. А вот Дирн, похоже, ничуть не волновался, спокойнень-ко подсчитывал выгоду, словно заранее знал, чем закончатся оба поедин-ка.
Я чуть в обморок не грохнулась, когда Арин совершенно неожиданно обезоружила Энгуса. Тот, по-моему, и сам едва не упал от изумления, как это, они так хорошо сражались и вдруг в его пальцах обнаружилась непо-нятная пустота. Арилинн заулыбалась во весь свой немаленький ротик, а Энгус, тоже расплывшись в сияющей улыбке, вдруг сграбастал её в охапку и расцеловал от души. Она хохотала радостно, а я краем глаза вдруг за-метила, что Кайрис очень недовольно хмурится, словно перчинку раскусил. В этот момент, воспользовавшись отвлекшимся вниманием Корда, Маргиата тоже выбила меч у него из руки, и кинулась радостно обнимать Арин.
Арин, вся сияющая, словно начищенный медный грошик, прыгала на месте от радости, вокруг них с Мар толпилась вся наша компания, поздравляя их с победой, там был и Энгус, (Корд обиделся и ушел разозлённым), все их хвалили. Файон на радостях обнял и покружил их обоих, и поцеловал еще, и Дирн поцеловал, потрясая кошельком с выигранными деньгами. Кайрис стоял в сторонке, надутый и злой до ужаса. Я непонимающе хмыкнула, вот ведь обалдуй, небось, злится из-за того, что это не на него обращено всеобщее внимание, как он привык.
Арилинн повернула к нему свое сияющее скуластое личико и, ни секунды не раздумывая, кинулась к нему на шею. Мы все, лицезреющие это действо, были просто поражены, обычно она никогда так себя не вела. А она при-поднялась на цыпочки и быстро поцеловала его прямо в губы. Кайрис аж расцвел. А Арин отпрянула от него и снова выскочила в центр площадки, вопя и так и лучась счастьем и энергией, которую не знала куда деть:
- Ну, кто еще хочет померяться со мной силой? Ну, мальчишки?
Я наклонилась к уху Олинории и зашептала ей:
- Рия, надо принимать решительные меры! Арин по уши влюблена в Кайриса, а ему хоть бы хны! Хотя... по-своему он её любит. Но, похоже, не пони-мает. Но мы их еще поженим!
- А то, как же!- сказала Олинория одобрительно, но тут же её глаза удивленно расширились, и она воскликнула:- Лем, смотри, сам король Ри-данион!
Я обернулась и увидела, что на площадку действительно вышел наш Справедливый.
- Могу ли я принять твой вызов?- улыбаясь, спросил король, и Арилинн, растерявшись, только промямлила:
- Ваше Величество... как я могу?..
- Запросто,- усмехнулся Риданион.- Ну-ка, проверим, так ли хорошо ты владеешь мечом, как хвастаешься, Арилинн МакЛианан.
- Вы даже помните моё имя?- удивилась Арилинн.
- Трудно было бы тебя не запомнить, особенно по докладным учителей Шко-лы,- засмеялся Риданион.- Тем более, как я могу забыть о дочери моего лучшего друга? Ну что, начнём?- сказал он, вытаскивая меч из ножен и делая ловкий выпад в сторону Арин. Та из-за растерянности и робости первую минуту с трудом отбивала атаки короля, но потом вошла в азарт, и вся её скованность исчезла.
Это были достойные друг друга противники, их поединок выглядел пре-красным танцем, а звон мечей был похож на воинственную песнь, какую по-ют воины на поле битвы. Риданион, как и Арилинн, не полагался на грубую силу, поэтому они кружили и порхали друг вокруг друга, создавая невесо-мую ткань розблесков металла.
Но как ни совершенны были движения их обоих, Риданион одолел Арин. Тогда он мягко засмеялся и, спрятав меч, потрепал Арин по её рыжим куд-рям.
- А ты - молодец, Арилинн из Морнуитаха. Тебе бы еще подучиться и ты могла бы стать лучшей фехтовальщицей, быть может, даже лучше моего без-ответственного племянничка Кайриса. Тебя ведь твой отец учил, так? Я узнаю его манеру, его хитрые финты… И меч это его, знаменитый Конкруах …
- Да, меня учил мой отец, Айрэм МакЛианан. И я буду воином, как и он, буду сражаться за вас, мой король!- пылко ответила она.- Клянусь вам в этом священным топором Белатукадора !
Король Риданион ласково коснулся её щеки, в глазах его стояла едва раз-личимая тоска, я так поняла, что Арин живо напомнила ему его лучшего друга Айрэма МакЛианана. А затем он позвал:
- Кай, поди-ка сюда!
Кайрис подбежал и весело хлопнул дядюшку по плечу:
- А ведь Златоглазка едва было не одолела тебя, Риди, я же видел! Я и не знал, что она так здорово дерётся!
- Это точно, Кай,- король хмыкнул довольно.- Поэтому я поручаю тебе са-молично тренировать её. Я сам проверю, как у вас идут дела. И еще пару приёмчиков покажу.
- Мы все будем учиться сражаться - и я, и мои подруги,- пообещала хит-рая Арилинн, и едва король, кивнув, отвёл от неё глаза, она показала удивлённому Кайрису язык, мол, попробуй теперь отвертись!
В это время в круг зевак пробился советник короля лорд Эримон Тейен-ский, высокий, крупный мужчина с густейшей бородой и совершенно лысым блестящим черепом, за это непочтительные школяры прозвали его Котелком. Он выглядел таким деловитым всегда, словно ни минуты не было в его жиз-ни, когда б он не решал какие-то государственные проблемы. Лорд Эримон подошел к королю и принялся о чем-то торопливо ему говорить, я только обрывки его слов расслышала, что-то о важных бумагах, о политике Дарка-на...
- Ах, да, Даркан,- вздохнул король, и за одно мгновение словно постарел лет на десять, такой тревогой и усталостью наполнились его обычно яр-кие, тёмно-голубые глаза.
Я почувствовала, как безотчетный страх воцарился в моём разуме. Зна-чит, всё не так хорошо и весело, как кипит жизнь при дворе. Мои мечты, школа, мирная учеба и постижение наук сразу отступили, и волнение охва-тило меня. Может, скоро снова начнутся боевые действия? И все ребята из нашей школы, кроме малышей, конечно, отправятся воевать? Кто из них вернётся назад?.. Впрочем, я всего лишь девчонка, дороги судьбы мне не-ведомы...
Король и советник ушли во дворец, а мы еще долго в этот день остава-лись на площадке, до самой темноты. Я дала себе клятвенное обещание научиться обращаться с оружием хотя бы в половину так же хорошо, как Арилинн. С того дня мы всей компанией каждый день тренировались в воен-ном искусстве. Едва-едва рассветет, под нашим окном раздаются дикие во-пли - это Кайрис с Файоном пытаются нас добудиться. Рядом с ними стоят Миран и Дирн, поддерживая друг друга и зевая так, что едва челюсти не выворачивают. В таком же состоянии и мы выползаем из своей комнаты, дремля на ходу, потом будет не до сна. Труднее всего заставить про-снуться Арилинн, она ужасная соня, ведь вечером её спать не загонишь, а Рия вечно ворчит: "Ну, почему я-то должна идти? О-о-о! Я же никогда не хотела быть воительницей!" Но стоило только перебороть нежелание выле-зать из-под тёплых одеял, как радость жизни охватывала нас, и мы бежали на тренировочную площадку и упражнялись, пока не звенел колокол, созы-вающий к завтраку. А вечером мы снова фехтовали, но теперь под руково-дством самого Риданиона. Как он ни был занят, он всегда старался найти вечером хоть час свободного времени, чтобы потренировать нас. А кроме того, он приводил с собой свою хорошенькую дочь-принцессу. Нам всем она очень нравилась, мы даже подружились с ней, особенно Арилинн, ну а с Олинорией и Кайрисом она и так была довольно близка, ведь это её кузен и кузина с обеих сторон. Со временем даже я и Олинория стали неплохо фехтовать, Риданион хвалил нас, зато постоянно ругал Арилинн за прогу-лы, а Кайриса и Файона еще и за плохую учебу.

2.
Эбисс, Йандо, август 687 года

Зной в этой южной земле почти невыносим. Я не мог понять, зачем отправился на юг, где северянам приходится так тяжко. Мы с Брианом ехали на изнемогающих от усталости лошадях по раскаленной пустыне, и я клял себя последними словами за то, что пустился в это безумное путешествие. И ведь цели-то никакой не было! Я просто решил уехать от Корратаны на максимально большее расстояние, но почему же я не подался на Восток? А сейчас, посреди пустыни, когда у нас заканчивалась вода, повернуть назад уже было нельзя, поскольку, судя по карте, купленной в последнем городке, до края пустыни было все же ближе, до него мы еще можем дотянуть.
Потом я обнаружил, что Бриан только делает вид, что выпивает свою дневную норму воды, стараясь, экономя на себе, растянуть ее подольше. Пришлось и мне перенять его тактику, но мой верный спутник тотчас же раскусил меня и принялся ругать. Он слишком хорошо меня знал.
Мы ехали по пустыне уже почти неделю, когда заметили неподалеку большой оазис. На карте он не был обозначен, и мы обрадовано поспешили туда, надеясь передохнуть и пополнить запасы воды, мы больше всего боялись, что не привычные к здешнему климату лошади падут, а без них мы не выбе-ремся. Бриан ринулся вперед разведать, но тут же вернулся с вестью о том, что нас опередили. В оазисе уже расположились на отдых кочевники, и, кажется, у них какая-то эпидемия.
- Не стоит туда соваться, господин, потерпим,- сказал он взволнованно.- Неизвестно, чем еще они больны, почти все полегшие, только несколько женщин на ногах, ухаживают за больными...
- А я думаю, что, может, сумею им хоть чем-то помочь,- запротестовал я.- Ты на всякий случай побудь в сторонке, не подходи к людям близко. И стань с наветренной стороны.
- Господин, а как же ты?
- Бриан, я же колдун,- засмеялся я.- У таких, как я, врожденный иммуни-тет к заразным болезням! А магия его развивает. Ты когда-нибудь слышал, чтобы я хоть чихал когда?
Ему пришлось согласиться.
Лагерь кочевников действительно выглядел ужасно. Сразу за границей зелени в песке была вырыта большая яма, куда четыре несчастных, изму-ченных женщины сбрасывали умерших. Зловоние там стояло неимоверное. У родника, окруженного пальмами, вповалку лежало еще около трех десятков человек: мужчины, женщины, дети, старики. Единственное, чем могли эти четыре женщины облегчить их страдания, так это только тем, что поминут-но смачивали холодной водой их лица, покрытые странными желтыми пятна-ми. Люди умирали в жестокой лихорадке, задыхаясь в страшных судорогах.
- Что у вас случилось? - крикнул я на общем среди здешних кочевников языке.
- Уходи отсюда, чужак! - тут же закричали наперебой женщины, закутанные с головы до ног в черные покрывала. - У нас Желтая Смерть!
- Я не заражусь. Что это за болезнь?
Женщины окружили меня, самая старшая из них, с высохшим от возраста ко-гда-то красивым лицом, почерневшим от горя, всхлипнула:
- Мы не знаем! Это кара богов! Наш род погиб, все умрут... Мы тоже за-болели, и завтра-послезавтра тоже сляжем...- Да, на ее сморщенном лице уже проглядывала желтизна.
- Успокойтесь, я постараюсь помочь вам. Откуда взялась эта зараза?
Женщины разом загомонили, да так быстро, что я ничего не мог разо-брать. Я неплохо знал их язык, раньше бывал в Йандо, но когда так тара-торят, трудно понять все полностью.
- Пусть говорит одна из вас,- велел я.
Старшая попыталась заговорить, но не выдержала, осела на песок и за-рыдала, закрыв лицо руками и раскачиваясь от невыносимого горя. Самая высокая из них, статная и величественная, словно королева, поддержала старуху:
- Я расскажу. Один из нашего рода, да проклянут боги его имя, ограбил древнюю могилу. Он принес оттуда сокровища, но месть мертвеца настигла его, и поразила и нас.
- А что он принес из могилы?- удивился я.
- Золото. Много золота. Но оно все проклято. Кто дотронется до него, умрет в мучениях…
Я слышал, конечно, истории о неудачливых грабителях могил, которых настигала месть ограбленного, но сам с подобным никогда не сталкивался. Смогу ли я чем-то помочь этим людям? Надо разведать ситуацию. За себя же я не боялся, как я говорил Бриану, я действительно не подвержен за-разным болезням.
Я направился к больным, приглядываясь к их лицам, стараясь устано-вить симптомы болезни и понять, что же это и можно ли с этим бороться. У всех были эти желтые пятна, тем гуще и ярче, чем ближе был человек к Вечному Порогу. У них была очень высокая температура, словно они сгора-ли изнутри, пульс был частный и нитевидный, дыхание затруднено и преры-висто. Такой болезни я просто не знал. Но едва я прислушался к своему внутреннему голосу, определяя наличие магии, как чуть не подскочил на месте. Магический фон просто глушил все вокруг. Вокруг всех кочевников разливалась зловещая Тень, они все скоро умрут, дело в двух-трех днях.
- Госпожа,- обратился я к той женщине, с которой разговаривал. Под бес-форменным покрывалом угадывалась превосходная фигура, лоб ее был широ-кий и гладкий, а глаза черные, как ночь, глаза женщины, сознающей свою красоту. Впрочем, сейчас ей как раз до красоты меньше всего было… На лбу ее отчетливо желтело роковое пятно.- Где тот человек, обокравший могилу?
- Он умер первым, мы закопали его в песках,- ответила она.
- А где его вещи? Где то, что он украл?
- Вон там, во вьюках его верблюда,- указала она на кучку мохнатых жи-вотных, сбившихся у повозок.
- Покажи мне их,- попросил я.
Она заметно побледнела.
- Мы не смеем прикасаться к ним…
- Если я не пойму в чем дело, вы и так умрете. Позвольте мне хотя бы попытаться вылечить вас…
Она на миг прикрыла глаза, соглашаясь, и повела меня к верблюдам. Признаться, я побаивался этих несимпатичных странных животных, потому и настоял, чтобы она сама сняла вьюк.
Развязав ремни, женщина высыпала на песок кучу золотой мелочи: моне-ты, кольца, небольшие кубки, шкатулочки… Среди них валялся небольшой, тонкий, как игла, кинжал, богато украшенный искусной чеканкой. Женщина затряслась от ужаса, увидев его:
- Этим кинжалом Абу-Сикх порезался, едва достал, показывая нам… А на следующий день от ранки его рука пожелтела… А еще через день он умер… И тогда мы поняли, в чем дело, но было уже поздно. Мы уже все заразились от него…
Я поднял кинжал - бедные женщины так и затряслись от ужаса,- пригля-делся к нему. Оружия такой красоты я еще не видывал. Рукоять его была украшена золотистыми топазами в окружении тончайших золотых нитей замы-словатой паутины. По блестящему клинку вились прихотливо сплетенные ма-тово-бурые полосы, повторяя паучий узор рукояти. От него исходили волны магической энергии, я это сразу почуял, едва взял в руки.
И эта магия была горячей, обжигающей, приправленной какой-то горечью и страданием. Чья-то не нашедшая в смерти успокоения душа, не изначаль-но злая, нет, скорее озлобленная и измученная, была заключена в этом клинке. Я, пораженный силой этой боли, бьющейся огненным пульсом в хо-лодном металле, ничего не видя вокруг, опустился на песок. Закрыл гла-за, осторожно поглаживая прекрасную сталь, пытаясь понять…
Кто-то умирал. Долго и мучительно. В смертельном ужасе. Крича от бо-ли. Этот кто-то умер, и его душа, полная страха и ненависти к мучите-лям, нашла убежище в ледяном теле кинжала. И дремала неведомо сколько лет, пока жадная рука могильного грабителя не разбудила ее ото сна, не разбудила ее нерассуждающую ненависть.
Я все глубже погружался в этот бездонный поток ненависти, клубящейся отравленным облаком вокруг, пытающийся поглотить и меня… Чью-то душу, заключенную в кинжале, унесли с привычного ложа, где был покой и темно-та. Безрассудно разбудили и ввергли в пучину страха. Душа не понимает происходящего. Она не видит ничего вокруг, она – узница того предмета, в котором когда-то спряталась от боли и страха… Она и помнит-то только это мучение, ужас момента смерти ее тела… Она испугалась возвращения страдания, и защищается, как умеет. А умеет она только убивать. Теперь умеет. Раньше защититься она не смогла… Да… Это именно ОНА. Это была женщина. Сильная женщина. Слабая духом не сумела бы запечатать часть себя в кинжал, чтобы укрыться…
- Не бойся…- прошептал я.
«Не бойся. Все кончено. Тебе никто больше не сумеет причинить зла».
И вдруг пришел ответ. Не словами, конечно. Я видел обрывки ее мыс-лей, образов. Я чувствовал отголоски той самой боли, которую перенесла эта несчастная женщина. Словно я стал ею, мои глаза видели сумрачное, освещенное факелами помещение, пыточную камеру, подземелье, наполненное воплями, запахом дыма и крови… Я видел ее глазами. Бесконечные допросы. Пытки.
Она не передала мне свою физическую боль. Нет, мой разум заполнили ее эмоции. Ее ужас. Она была невиновна, но ее пытали. Ее казнили страш-но, жутко, безжалостно. Ее погребли заживо в каменном саркофаге. Она жила в нем еще несколько дней, ей специально оставили щель, чтобы мог проходить воздух…
«Не бойся. Все давно закончилось. Ты можешь уснуть, ничего не боясь. Ты была сильной. Я сам бы не смог выдержать то, что перенесла ты. Но теперь ты свободна».
«Помоги мне…»- пришел слабый ответ из невообразимой глубины, едва пробиваясь к моему разуму.- «Я хочу увидеть солнце…»
Я вздрогнул и открыл глаза. Она на самом деле ответила мне. Она спряталась гораздо глубже, чем я предполагал… Она там потерялась… В темноте и страхе… Я разбудил ее настолько, что Она начала… понимать…
«Помоги мне, умоляю! Кто бы ты ни был…»
Я посмотрел на небо. Уже почти стемнело, оказывается, я просидел без движения почти четыре часа подряд. Как мне помочь Ей? Как мне помочь этим людям?
Я приставил лезвие кинжала к предплечью левой руки и медленно провел им по коже. Обмакнул каждую сторону клинка в кровь.
- Пей,- тихо сказал я.- Пей. Кровь даст тебе силы.
Кинжал слабо засветился. Кровь впиталась в металл. И ее голос зазве-нел громче в моем разуме.
«Спасибо. Я стала сильнее. Пока ты рядом, мне не страшно…»
«Ты понимаешь, что ты сделала?»
«Да… Теперь да. Я в этом кинжале… Я мертва… Не бросай меня. Я сойду с ума…»
«Не бойся. Ты наслала на здешних людей страшную болезнь. Они ни в чем не виноваты, как не была виновна ты. Тот, кто украл тебя из твоей могилы, уже наказан. Если ты заберешь свой гнев, свое проклятье, я по-стараюсь помочь тебе. Если смогу, конечно…»
«Ты обещаешь отнести меня назад… к моему телу?»
«Да».
«Тогда я сделаю то, о чем ты просишь. Коснись кинжалом каждого, кто болен. Их кровь мне не нужна».
Я с трудом поднялся на ноги, все тело затекло и ломило от долгой не-подвижности.
Я увидел, что Бриан, не послушавший меня, помогает ухаживать за больными. Та, величавая, с которой я разговаривал, уже упала у самого родника и лежала, громко бредя, ее покрывало сбилось, и я увидел ее ли-цо, гордое и красивое, покрытое яркими желтыми пятнами. Старуха причи-тала над двоими мужчинами, уже умирающими, это было понятно по тому, как они оба таращили в небо остекленевшие глаза и хрипели, царапая пальцами горло.
Я поспешил к ним и, не раздумывая, быстро коснулся их лиц плоскостью лезвия. Старуха, увидев роковой кинжал, завизжала и, согнув тонкие пальцы на манер когтей, бросилась на меня. Я успел перехватить ее руку в дюйме от своих глаз.
- Успокойся, госпожа!- крикнул я.- Я исцелю их! Смотри!- и я силой раз-вернул ее к умирающим. Они затихли, лежали спокойно, закрыв глаза. Ста-руха взвыла и кинулась к ним, затрясла того, что помладше, запричитала, ее слезы закапали ему на лицо, с которого постепенно сходила желтизна. Он что-то невнятно бормотнул, и она опомнилась. Оглядела его, и стари-ка, видимо, это были ее муж и сын.
- Они спят!- воскликнула она.- Спят! Они спят, спят, спят!.. О, великие Боги!- и, не выдержав, она снова заплакала, сидя между ними и ласково гладя сына по щекам.
Я вздохнул с облегчением и принялся обходить кочевников, каждого ка-саясь кинжалом. Бриан и две женщины смотрели на меня с изумлением и ис-пугом. Поняв, наконец, в чем дело, обе побежали к своим мужьям.
Вконец измученный, я заснул прямо на земле среди них.
Наутро я проснулся уже на подстеленном ковре с подушками, среди все-общего ликования. Все еще были совсем слабыми, но не обращали на по-добную чепуху никакого внимания, ставили палатки, таскали снедь, гото-вясь к праздничному пиру. Бриан, гордый и сияющий, подбежал ко мне и обнял меня, потащил знакомиться с вождем и его семьей. Вождем оказался тот самый старик, которого я исцелил первым. Его престарелая супруга одарила меня таким благодарным взглядом, что я слегка растерялся.
- Спасибо тебе, чужеземец,- с достоинством сказал старик, он был очень слаб, едва сидел, обложенный подушками, на плетёной циновке, привалив-шись спиной к стволу пальмы.- Ты спас наш род от гибели, великий вол-шебник, постигший тайны неведомого. Я надеюсь, ты останешься с нами на торжество. Женщины уже готовят кушанья к пиру… И забери с собой всё то золото, что украл из могилы недостойный Абу-Синх, раз уж оно не причи-няет тебе вреда…
Подошли его сын с женой, той самой красавицей со жгуче-черными гла-зами. Торжественно поклонились мне и объявили, что праздник начнётся, едва спадёт дневная жара. А пока они будут рады подарить спасшим их чу-жеземцам хороших верблюдов вместо их усталых лошадей (а надо сказать, что те были на последнем издыхании, не привычные к здешнему климату и лишениям). Бриан тех верблюдов обходил стороной, он не мог понять даже, как забираться на такую нелепую животину, и вообще протестовал против них, мол, принцу Арейи несолидно даже стоять рядом с подобной уродиной… Я только улыбнулся в ответ на его возражения.
Затем Син-Кадар, так звали вождя, велел своей невестке Захре достать самые дорогие одежды из его сундуков, сказал, что в так, как одеты мы с Брианом, тяжело, наверное, странствовать по Югу. Захра и принялась за-ставлять нас обоих переодеться в местную одежду. Бриан опять недовольно заворчал, но я ткнул его локтём в бок, не вежливо ведь. Тогда Захра, лукаво блестя глазами, заявила:
- Теперь вы, чужеземцы, выглядите настоящими героями. Наши девушки и так заглядывались на вас, а теперь, наверное, и вовсе проходу не дадут…
Девушек было всего шесть, и на одну Бриан и правда косился, поэтому он сразу повеселел. А затем и вовсе нашел, что нам обоим идут эти разве-вающиеся наряды, состоящие из широких шаровар, длинной свободной рубахи и накидки. Голову прикрывал квадратный кусок ткани с обмотанным вокруг головы шнуром. Им можно и лицо прикрывать от ветра, солнца и песка. Моя одежда была черной, из легкой, очень мягкой ткани, обильно расшитой серебром. У Бриана серебра было поменьше.

* * *
«Ты не обманешь меня? Прошу тебя, не обмани!»
«Я помогу тебе. Обещаю. Ничего больше не бойся… Как твое имя?»
«Я не помню… Не помню! Я ничего не помню, кроме боли и страха!.. По-моги мне вспомнить… Я хочу вспомнить и не могу… Я в темноте… здесь так страшно…жутко… холодно… Помоги мне!»

* * *
На торжестве я сидел между вождем и его сыном, которого звали Када-ри-Таи. Вождь рассказывал мне об их жизни. Их род кочевал через пусты-ню, они были бродячими торговцами, перевозили грузы. Я спросил его, где Абу-Синх нашел древнюю могилу.
- Зачем тебе это?- удивился Кадари-Таи, сын вождя.- Ты хочешь забрать оттуда остальное золото?
- Да, Абу-Синх говорил, что там еще много чего осталось…- покачал не-одобрительно Син-Кадар.
- Нет, не забрать. Я обещал вернуть этот кинжал, причину всех ваших бед, на его место. Абу-Синх взял то, что ему не принадлежало, то, что не должно было покидать это место. В кинжале заточен дух хозяйки могилы, она проснулась и начала мстить тем, кто, как ей показалось, убил ее.
- Ты – великий колдун, господин Эбисс,- с уважением посмотрел на меня вождь.- Я благодарен судьбе за то, что она направила твои стопы к наше-му становищу.
- Возможно, меня действительно направляла судьба,- вздохнул я.- Я ехал на юг совсем без определенной цели. Судьба сыграла со мной злую шутку. Вернее, я сам выбрал свою судьбу, и не знаю, к каким потерям она меня приведет. Боюсь, к самым страшным…
- Тогда почему бы тебе не отправиться в Элари?- посмотрел на меня муд-рыми глазами вождь. – Там, в городе Таш-Сарадон, есть знаменитый Храм Таш, богини судьбы. Она, как я слышал, может рассказать человеку, что его ждет, если захочет.
- Это правда?- удивился я и поискал глазами Бриана, но тот, как оказа-лось, был занят беседой с молодой девушкой.
- Разумеется. На всем Юге знают о Храме Трехглазой. Только к ней трудно попасть. Ее жрецы допускают к Статуе Трехглазой только великих людей – царей, вельмож…
- Что ж, попробовать не мешает…- пробормотал я. Эта бессмысленная по-ездка на Юг вдруг обрела значимость и цель.
Тут заиграла музыка, и все молодые женщины и девушки выскочили в круг, вела их Захра, они принялись танцевать, хлопать в ладоши, закружились, что-то гортанно выкрикивая. Вождь заулыбался, его сын поначалу тоже, явно гордясь своей красавицей-женой, но затем его улыбка заметно поду-вяла. Захра остановилась прямо передо мной и сдернула с лица свое по-крывало. У них здесь только старухам позволялось ходить с открытым ли-цом. Я, не поняв смысла, обернулся к вождю, и тот, благодушно улыбаясь, кивнул:
- Моя невестка самая красивая женщина нашего рода. Мы можем только так отблагодарить тебя. А ребенок, которого ты ей подаришь, укрепит нашу кровь.
Я кинул быстрый взгляд на хмурого Кадари-Таи, явно не согласного с древними обычаями праотцев, и покачал головой:
- Не сочтите меня неблагодарным, или тем паче невежливым, но такой по-дарок я не могу принять. У меня на родине считается верхом бесстыдства возжелать женщину, чьего мужа я только что спас от гибели. Он как бы становится моим братом, а не могу же я возлечь на ложе любви с супругой моего брата? Человек должен жить по обычаям своего народа…
Я заметил, что Кадари-Таи облегченно перевел дух, и его глаза засве-тились искренней благодарностью. А вождь обеспокоено нахмурился:
- Но, идя навстречу твоим обычаям, мы нарушаем свои… Может быть, ты вы-берешь другую женщину, сам? Это не распространяется на женщин, которых ты спас?..
- Нет,- ответил я, приметив девушку, чьи черные глаза сверкали озорст-вом и любопытством из-под покрывала в мою сторону. Я улыбнулся ей, и Захра, мгновенно подметив это, усмехнулась, закрыла лицо и ушла в танце направо. И видно, что-то шепнула юной озорнице. Через несколько кругов, передо мной остановилась именно она, и тоже откинула покрывало. Она не была красавицей, но милое личико светилось жизнерадостной улыбкой, а агатовые глаза сияли.
Вождь довольно захохотал и похлопал меня по плечу.
- Надеюсь, Танью ты не отвергнешь?
- Нет уж, Танья помоложе…- усмехнулся и я.
Немедленно по знаку вождя круг танцующих женщин распался, и возле меня оказалась смеющаяся Танья, обвила меня кольцом жарких рук, зашеп-тала мне на ухо какие-то ласковые глупости. Захра подсела к мужу, и, поцеловав его, одарила меня понимающей, но насмешливой улыбкой. Любила она своего мужа, что сказать…
Бриан к тому времени уже где-то запропал, вместе с понравившейся ему девушкой.
Танья оказалась очень ласковой и милой. Мне даже жаль стало с ней расставаться, но жениться на ком бы то ни было у меня не возникло и мысли, да и она вовсе не горела желанием отправляться неведомо куда со странным чужеземцем. Она всю ночь звонко смеялась над моей белой кожей, похожая на яркую птичку с хрустальным голоском.
Наутро, встретившись с таким же невыспавшимся Брианом, мы нашли вож-дя и расспросили его об их пути. Он нарисовал карту на куске полотна, указав на ней местонахождение древней усыпальницы, ограбленной Абу-Синхом, и ближайший город, где можно пополнить запасы пищи. Пути в Таш-Сарадон он не знал, сам так далеко на юг он никогда не забирался.
Затем, погрузив кой-какие припасы и воду в бурдюках на подаренных верблюдов, мы с Брианом распрощались с кочевым родом и отправились в путь. И Танья, и Захра на миг приподняли свои покрывала и послали мне воздушные поцелуи. Переглянулись и захихикали согласно.
Кинжал молчал, налившись темным чувством.

* * *

Верблюды шли размеренно, но ходко. В пожалованных одеждах и впрямь было легче. Бриан, чувствуя себя превосходно, что-то бодро насвистывал. До усыпальницы было чуть больше двух дней пути. Я раздумывал над тем, как помочь душе женщины, заключенной в кинжал. Как она сумела поместить часть себя в металл? Ведь он был самым обычным…
«Там… снаружи… по прежнему так хорошо?.. Я пытаюсь вспомнить, как ласково ложатся на лицо первые утренние лучи солнца… и не могу… Я знаю, что это было великолепно… но я этого не могу вспомнить…»
«Как твое имя?» - спросила она после долгого, мрачного молчания.
«Эбисс».
«А я своего не помню. Знаешь, как это страшно, не помнить собствен-ного имени? Я ничего не помню, кроме боли…»
«Постарайся забыть о ней…»
«Не могу. Ты поможешь мне?»
«А зачем бы я ехал к твоей усыпальнице?»
«Едешь?! Прости… Я же не вижу, где ты, куда едешь…- горько ответила она.- Я ничего не чувствую, кроме тебя. Я чувствую, как бьется твое сердце».
- Господин, а ведь та малютка, Танья, кажется, сама выбрала тебя. Ты ей понравился…- ухмыляясь, заметил Бриан. У меня потеплело на душе, и кин-жал мгновенно замолк. Обида хлестнула из него.
- Танья ничего для меня не значит. Она милая, но для любви этого мало,- ответил я.
Неужели она ревнует?! Великие боги, только этого мне не хватает!
Не-ет, скорей бы доехать до гробницы, оставить там кинжал и вон отту-да! Так, что ветер в ушах засвистит!
«Я ничего к тебе не имею!- гордо заявила она тут же.- Помоги мне и ступай куда хочешь. Я выполнила свое обещание, теперь твоя очередь!»
«Очень неудобно, что ты можешь читать мои мысли»,- упрекнул я ее.
«Как и ты мои,»- парировала она.- Ты меня разбудил, я сама к тебе в голову не лезла!»
«Люди умирали. Я не мог бросить их беспомощными…»
«Ты – Темный, но в тебе Свет…»- прошептала она.
Ее слова напомнили мне о малышке Арилинн. Я вспомнил ее солнечную улыбку, ее искренность. Она может видеть души людей насквозь. Интерес-но, разглядела бы она в кинжале душу заточенной в нем женщины?
«Не знаю, кто такая эта Арилинн, но ты увидел…»- проворчал кинжал.
«Но ведь я колдун. Было бы странно, если бы я ничего не почувство-вал. Каким бы я был тогда колдуном?»
«Как ты оказался так далеко на юге, северянин с очень белой кожей?»- ехидно спросила она, очевидно, она могла воспринимать окружающий мир только через меня, мои чувства и ощущения.
Мне не хотелось вспоминать, а теп паче рассказывать, кому бы то ни было о своих ошибках, но едва эта мысль пришла в мой разум, как она ее прочла. И по цепочке раскрутила все события. Я это понял по острой вспышке сочувствия.
«Тьма… Ты поклялся в верности Тьме…- прошептала она.- Я тоже. Я вспомнила. Когда я умирала, я проклинала своих убийц и просила Тьму отомстить за меня. Поэтому я и не смогла найти покоя. Даже когда я спа-ла, я видела страшные сны. Когда ты оставишь меня там, это продолжится. Мне никогда не найти забвения. Я никогда не забуду о смерти…»
«Мы что-нибудь придумаем. Не бойся»,- уже в который раз произнес я беспомощно. Над мыслями я не властен.
«С тобой мне не страшно,- ответила она.- Я верю тебе. Ты – Пламя Ог-ня в Темноте. Я и проснулась оттого, что увидела твой свет в окружающем меня мраке…»
На ночь мы расположились между двумя барханами. Бриан раскинул па-латку, которую нам подарили кочевники, вытащил кое-что из еды. Мы по-ужинали в молчании. Потом Бриан спросил:
- Мы обязательно должны лезть в ту могилу?
- Да, Бриан. Я обещал ей.
- Ты можешь с ней разговаривать?.. С этим кинжалом?..
- Почти, так же как и с тобой. Даже еще полнее. Она, вообще-то… хоро-шая…- я не знал какой ее назвать. Мы почти весь разговаривали. Она меня интересовала. Она понимала меня. Хорошая? Если не сказать больше. Изу-мительная. Отважная. Благородная. Несчастная… Она мало что помнила. Почти ничего. Но лучше уж чтоб вообще ничего…
«Спасибо»,- прошептала она.- Я вспомнила еще кое-что…»
«Что?»
«Из-за чего меня… убили. Я была женой какого-то царя. Но я полюбила его военачальника. Он тоже называл меня изумительной, отважной и благо-родной… за то, что я вечно вступалась за других, не боясь гнева моего повелителя… Но кто-то меня предал. Нас обоих схватили и пытали. Я вы-держала все пытки, все отрицала. А он не выдержал, и оговорил и себя, и меня, наговорил даже большее, чем требовалось для казни, лишь бы убили побыстрей… Это было страшнее всего. И тогда меня казнили. Заживо закры-ли в саркофаге…»
Она не могла плакать. Лучше бы она плакала. От слез становится лег-че. Она могла только говорить. Мыслить. Ее боль разрывала мне сердце.
«Сколько же тебе было лет?»
Она долго молчала. Потом едва слышным вздохом, шелестом ночного ве-терка в траве, она ответила:
«Девятнадцать… Мое имя Йиламис. Я вспомнила… Йиламис… Йиламис, цари-ца Йандо. Моим мужем был царь Ронай…»
Я вспомнил, что слышал это имя, когда проезжал через столицу Йандо, страны, окраину которой мы скоро покинем, недалеко уже границы соседней Элари. На главной площади столицы, по варварски пышного, богатого, мно-голюдного города, стояла огромная колонна с барельефами, прославляющими военные победы Роная, прапрадеда нынешнего царя. Значит, сменилось че-тыре поколения. Люди говорили, что колонне больше сотни лет. Больше сотни лет Йиламис мучается в своей гробнице. Жаль, что он уже давно мертв, этот Ронай…

* * *

- Похоже, вот она, эта могила. Курган ого какой…- сказал Бриан, пинками и бранью заставляя остановиться верблюда у холма, на верхушке которого торчал большой белый камень.
- Похоже на то,- согласился я.- Интересно, как туда проник Абу-Синх? Давай, я ищу ход с этой стороны, а ты с той. Если что обнаружишь, крик-ни.
Йиламис молчала. Ее душа билась в кинжале, словно плача, меня обли-вало волнами ее страха, надвигающегося одиночества в темноте. Позора и унижения – ее, царицу, супругу великого царя, похоронили на ничейной земле, не в ритуальных склепах под дворцом… На полосе ничейной земли, разделяющей владения Йандо и Элари… Как же мне помочь ей? Как освобо-дить из кинжала, куда она сама себя загнала, усилием своего духа, в на-дежде на избавление от страданий… в надежде на хоть какое-то отмщение…
Я обыскал весь склон, заглянув под каждый камень, но ничего не на-шел. Ход обнаружил Бриан. Я побежал к нему, волоча флегматичного верб-люда за собой на веревке.
Йиламис молчала. Совсем замолкла. Я почти ее не чувствовал. Она за-таилась, забилась в самый темный уголок.
Бриан выискал тесный лаз раскопа, начинающегося под камнем, незамет-ный даже в десятке шагах от него. Он уже приготовил лампу, заправив ее маслом, и чиркал кресалом, чтобы поджечь фитилек.
- Жди меня здесь. Стереги верблюдов,- велел я.
- Один раз я уже отпустил тебя в Пещеры,- вздохнул он.- Оттуда ты вер-нулся с черными глазами… Ты поклялся в верности Тьме, Эбисс… С чем ты вернешься на этот раз?
Я отвел глаза. Чтобы я ни сделал, лишь бы помочь ей… Дать ей покой…
Лишь бы не оставлять ее там одну, в Темноте…
Он снова вздохнул, посторонился и вручил мне лампу. Я опустился на четвереньки, взяв в зубы подвешенную на бечевке коптящую лампу, и полез в сырую чернь раскопа.
Там пахло затхлостью. Сырой землей, потревоженной лопатой вора. До-бираться до склепа пришлось довольно долго, пару раз я едва не застрял на первых ярдах, прокопанных более щуплым предшественником. Дальше лаз вывел к входному колодцу, где можно было встать почти в полный рост. Выход был наверняка замурован надежнее.
Вскоре огонек лампы осветил небольшую комнатку, буквально заваленную золотом. Да, Абу-Синх взял лишь сотую часть сокровищ. Ронай не поску-пился на подарки для убитой им жены. В центре склепа стоял большой ка-менный гроб, крышка его была закреплена металлическими засовами. Над местом, где должно было быть лицо Йиламис, в камне вырезана крестооб-разная щель. Чтобы она дольше промучилась. Дольше умирала. Сволочи. Жестокие ублюдки. Жаль, что ты давно мертв, Ронай…
«Положи кинжал на саркофаг»,- вздохнула Йиламис.
«Сначала я открою твой гроб. Ты должна стать свободной».
«Нет!- вскрикнула она.- Не делай этого!..»
Но я уже откидывал тяжелые засовы. Они плохо поддавались, скрипели, рассыпая ржавую пыль.
«Не надо…- простонала она.- Я… Я не хочу, чтобы ты видел меня… та-кой…»
Я уже сбрасывал каменную крышку. Гнев и острая жалость придали мне сил, я и не заметил ее веса. Крышка упала на пол и раскололась пополам.
«Не смотри на меня!- закричала отчаянно Йиламис.- Не смотри… пожа-луйста…»
Я и сам не хотел пугать ее, не хотел, чтобы она почувствовала мое невольное отвращение при виде истлевших останков. Но посмотрел. И за-стыл.
В каменном саркофаге лежала юная девушка. Чудесные, черные как сама полночь, пушистые и блестящие в свете лампы волосы волнами окутывали ее тело. Смуглая, цвета дикого меда кожа казалась бархатной, словно спелый плод персика. Нежные губы были слегка приоткрыты, казалось, она дышит, казалось, как в старой сказке, если я поцелую ее в эти волшебные ласковые губы, она приподнимет длинные густые ресницы и посмотрит на меня, а потом улыбнется, и ямочки заиграют на ее живых, чудесно живых щеках.
Она была невероятно, невозможно красива, и восхитительно жива. Каза-лась живой, просто спящей. Но она не дышала.
«Что со мной? Почему ты смотришь на меня… так? Почему ты считаешь меня красивой? Я же мертва! Я умерла сотню лет назад! Я сгнила, обрати-лась в прах, ты смотришь на мои кости!»
- Не бойся, Йила… Я не оставлю тебя здесь,- пробормотал я и, достав кинжал, с силой резанул им себя по предплечью, почти там же, где не успела еще толком затянуться прежняя рана… Снова обмакнул лезвие в собственную кровь. Открыл себя для потока магической энергии, которую мы, маги, черпаем из Вселенского Могущества…
«Что ты делаешь! Мне не нужна твоя кровь! Я не хочу, чтобы тебе было больно! Не хочу, не хочу! Оставь кинжал тут и убирайся, уходи прочь, оставь меня в покое! Что ты делаешь, я чувствую твою Силу… Зачем это?! Зачем… что ты делаешь…»
- Мне не больно. Пей, Йила. Живи. Дыши. Пей…
И я прижал окровавленный клинок к стылым, но таким нежным губам девуш-ки, лежащей в каменном гробу. Кровь наиболее действенное средство в ма-гии. А уж если ее отдают по собственной воле, под влиянием глубоких эмоций, это поистине может свернуть горы. Или оживить столетний труп, по странной прихоти судьбы сохранивший облик юной красавицы.
Кровь того, кто любит, для возлюбленной. Я знаю, что я делаю. Я не оставлю ее тут одну. Я верну ее к свету солнца.
Я больше не чувствовал ее разума в своем. Она ушла. Она покинула кинжал, ставший теперь безмолвной пустой игрушкой, украшенной желтыми топазами.
На ее лицо легли краски, а длинные ресницы задрожали и резко распах-нулись. Ее рот раскрылся в паническом безумном вопле, она забилась в каменном саркофаге, била руками о его стенки, в ее блестящих глазах плыла пелена ужаса и непонимания. Я уронил лампу, и она погасла, но я уже вытаскивал Йиламис из гроба, крепко прижал ее к себе. Принялся целовать ее мягкие губы, ощущая солоноватый привкус крови, покрывать короткими поцелуями ее виски, щеки, лоб, волосы, глаза.
- Не бойся, не бойся, я с тобой, Я тебя не оставлю, я рядом,- шептал я.
- Темно!- кричала она и вырывалась.- Темно!
- Просто лампа упала и погасла. Все уже хорошо. Очнись. Просто лампа погасла, а там, снаружи, солнце светит, ты его скоро, совсем скоро уви-дишь, когда мы выберемся отсюда. Не бойся, моя Йиламис, не бойся, тебе больше ничего не надо бояться…
Постепенно она пришла в себя, затихла, покорно и доверчиво лежа в моих объятиях. Потом спросила, хриплым, неуверенным голосом:
- Так я жива? Я опять жива? Почему?
- Я оживил тебя, Йиламис.
- А почему ты меня оживил? Как ты смог меня оживить, как?
- Я люблю тебя. Просто поэтому.
Она так доверчиво прижалась ко мне. Крепко-крепко, словно боялась отпустить меня, словно я тогда исчезну, а она снова ощутит себя… в пус-тоте и безмолвии…
- Мне надо зажечь свет,- прошептал я.- С ним все же спокойней себя чув-ствуешь…
- Ты прав,- ответила она, но даже, когда я опустил ее на пол, держалась за мою руку, пока я другой шарил по полу в поисках светильника, пыта-ясь на ощупь отличить обожженную глину от золота. Она помогала мне ис-кать эту благословенную лампу, и наши пальцы то и дело натыкались друг на друга. А когда же она отыскалась, то оказалось, естественно, что все масло вылилось. Мне пришлось выделить немного Силы для магического све-точа, удивительно, я истратил огромное количество волшебства на оживле-ние Йиламис, но я не чувствовал себя истощенным, как бывало каждый раз, когда я перебирал лимит, у каждого колдуна он свой. У меня оставалось мало сил, но сейчас меня это нисколько не беспокоило.
Крохотный светлячок, порождение моего искусства, робко повис над мо-им левым плечом. Йиламис так жадно, так трепетно на него смотрела. Ого-нек отражался в ее огромных, темных глазах, словно затерявшаяся в ноч-ном небе звездочка. Я поднял с пола кинжал и отдал его ей.
- Держи.
Она взяла его с опаской, принялась оглядывать, словно впервые виде-ла. А может, так оно и было? Решив, что золото нам самим не помешает, я навешал на нее побольше ожерелий, браслетов и колец, побросал в неболь-шую котомку, что у меня была с собой, еще немного драгоценной мелочи и повел ее к выходу.
- Наконец-то!- обрадовано крикнул Бриан и застыл на месте, увидев, что я помогаю выбраться из раскопа незнакомой черноволосой девушке.
- Кто это?- недоверчиво воскликнул он, осеняя себя охранной руной.
- Это Йиламис. Та, которой я обещал помочь. Не пугайся, Бриан, она жи-ва, и она обычная, нормальная женщина.
- Еще бы…- пробормотал он, пятясь.- Сколько лет она пролежала в могиле? Ее платье разлазится на глазах…
Я обернулся к Йиламис и, охнув, закутал ее своим плащом. За сотню лет ее одежда из благородного шелка совсем истлела. А она ничего вокруг не замечала, блаженно щурясь на солнце и улыбаясь так умиротворенно.

3.
Арилинн, Арданнон, сентябрь 697-го года

Однажды, выходя вместе с девочками после окончания занятий, я увидела подпирающего стенку своего брата Дайана. Сперва я остолбенела - как он тут оказался, да так неожиданно, - а затем, не помня себя от радости, кинулась к нему. Хоть в последнее время я начинала скучать по маме, и даже по нему и Тейфель, я и не ожидала такого сильного восторга. Честное слово, я никогда не думала, что так обрадуюсь ему.
- Дан! Дан!- закричала я, кидаясь ему на шею.- Откуда ты здесь?
- Крошка Арин!- воскликнул радостно и Дайан, отрывая меня от земли, за-кружил меня по двору.- А я по тебе так соскучился, сестрёнка!
- И я по тебе!- верещала я.- А как там мама, как Тейфи?
- Отлично! Никогда не думал, что буду скучать по твоим сумасшедшим вы-ходкам!- он поставил меня на землю и отодвинул чуть, держа меня за пле-чи.- Погоди, не скачи, дай я хоть гляну на тебя - мы же столько не ви-делись! Да ты так выросла!
- И ты тоже, Дан,- истово закивала я, разглядывая брата. Ему было толь-ко восемнадцать, но по сравнению с прошлым годом он здорово еще выма-хал, и в плечах так раздался, мальчишка, каким я его знала, превратился в красивого, уверенного в себе мужчину. Его рыжие волосы уже не торча-ли, словно пучок пакли, как прежде, а были аккуратно связаны шнурком на затылке.
- Ты-то как выросла!- восхищенно повторил Дайан.- Ты теперь у нас стала настоящей красавицей, красивее даже Тейфель, она, кстати, тебе привет передавала, и мама, и лорд Мал-Койл... Ага, Лемира! Привет, привет, как драгоценное здоровьичко?- сказал брат, увидев подходящую Лем вместе с Рией и Мар.
- Нормально, - тут же вздёрнула нос подружка. - А как там мой папа, и Эрин?
- Все наши - я имею в виду и наших, и ваших,- в порядке, никто не боле-ет и даже есть прибавление.
- Прибавление?- воскликнули мы с Лем в один голос.
- Ну да, Тэй в прошлом месяце родила близняшек, двух ужасных крикунов. Я у них в Клеймахе был пару дней, так ни разу и не выспался, они же орут, как оглашенные.
- Вот здорово!- сказала я обрадовано.
- Что я не выспался?- съехидничал по старой привычке Дайан, и мы с Лем рассмеялись. Тут я вспомнила о Маргиате и Олинории, извинилась перед ними и представила их брату. Дайан улыбнулся им обоим, подмигнул Рие и послал воздушный поцелуй Маргиате. В ответ на это Рия хихикнула, а Мар фыркнула, потом они вежливо распрощались и удалились, чтобы не мешать нам выпытывать у Дана все новости. Ну, мы и осадили его.
- Дан, а мама по мне скучает?- я нетерпеливо теребила его за рубашку.
- Дайан, а папа не собирается меня навестить?- спрашивала Лемира.
- А в Морнуитахе починили мельницу?- интересовалась я.
- А в Оуствее нашли новую кухарку?- перебивала меня Лем.
- Вы меня замучили!- пожаловался наконец Дайан.- Что за разговоры по-среди двора! Лучше идёмте со мной в город, я остановился на постоялом дворе и оставил там свои вещи, а там есть кое-что для вас.
- А что? Дан, ну, скажи, что?- заканючили мы дружно, но брат был неумо-лим - это сюрприз, сказал он только. И еще он сказал, что проводит нас обратно в Каэр Ригор после ужина.
Мы с Лем запротестовали:
- Да не надо, ты же устал с дороги, останешься отдыхать, а мы сами вер-нёмся, не маленькие.
-И думать не смейте, девушкам небезопасно одним по ночам шастать,- от-резал Дайан.
-Мы вооружимся,- сказала тут же Лемира, надеясь похвастаться своими умениями.
-Чем? Прялкой и вышивальной иглой?- усмехнулся Дайан.- Хотя, что я го-ворю? Вы никогда не усердствовали ни в том, ни в другом.
-Дан, зачем ты так говоришь? Ты же знаешь, насколько хорошо я владею мечом!- возмутилась я. - А сейчас нас с Леми учит драться сам король!
-Опять ты завираешь, хвастунья,- ухмыльнулся Дайан.
-Ни капельки. Ну, ладно, тогда, раз ты нам не веришь, мы позовем собой наших друзей, они нас и приведут обратно.
-Позовем кого именно? - спросила меня Лемира.- Всех, что ли?
-Нет, что ты, уж кого отыщем.
Отправились мы искать кого-нибудь из ребят. Думали же, найти Мирана и Дирна, их обычно легко найти, один вечно в библиотеке, другой - либо в госпитале, либо с Олинорией. Но попались нам именно трудноуловимые гу-ляки Кайрис и Файон. Они на самой дальней тренировочной площадке лениво метали дротики в какой-то деревянный чурбанчик и вяло переругивались. Тоже явно скучали.
- Ребята, пошли с нами в город!- крикнула я радостно.
- А чего там делать-то?- наморщил нос Файон.
- И кто это с вами?- с ноткой интереса спросил Кайрис.
- Так брат мой, Дайан МакЛианан, проведать нас приехал!- подтащила я Дайана к ним для знакомства.
- Сразу заметно, что вы брат и сестра,- сказал Кайрис, пожимая братцу руку.- А характеры у вас похожи?
- Что ты, Кай!- усмехнулась я.- В детстве Дан был маминым любимчиком, а я папиной любимицей, мы совсем разные!
- Да, я и половины не успевал натворить того, что успевала Арин!- за-смеялся и Дайан.
- Ага, ну, тогда всё в порядке, - усмехнулся Кайрис,- А то я не пережи-ву еще одного буйного МакЛианана. Ты, дружище, и не представляешь, как твоя милая сестрёнка извела меня,- и он довольно-таки сердито посмотрел на меня. Я ответила ему таким же взглядом.
Не далее как неделю назад, у нас был один неприятный инцидент. Кай-рис был увлечен одной придворной красавицей, женой какого-то там лорда, ну и клеился вовсю к ней. Я как всегда строила планы мести, но как ока-залось, эта самая Миленне ни на грош не отвечала ему взаимностью (для меня это было внове, как и для Кайриса!). Ну и мы с Миленне решили от-вадить Кая. Миленне настрочила ему письмишко с приглашением на свидание под балконом, когда муж её в отъезде...
Кай, само собой, примчался в назначенное время, долго ждал, пока мы с Лем и Миленне хихикали, спрятавшись за занавеской, а потом, потеряв всё мыслимое терпение, Кай начал бросать в окно щебнем и угодил мне прямо в глаз каменюкой... Я мгновенно впала в бешенство, камешек был, конечно, небольшой, но, тем не менее, синяк был гарантирован!!! Ну и я, ни о чем хорошем не думая, и ухнула с окошка то, что мы приготовили для охлаждения кайрисова любовного пыла... Вообще-то, мы с Миленне собира-лись всего лишь облить его водой и посмеяться с балкона, но в гневе я про всё забыла и вода ушла вниз вместе с ведром... Лем и Миленне взвизгнули, Кайрис успел немного отскочить, а то его ведь и убить мог-ло, слава богам, только по плечу задело, ну и вымок он весь.
Ну, вот тогда-то я и поплатилась. В мгновение ока разъяренный рыча-щий Кайрис влез на балкончик,- чего там лезть-то!- схватил меня за ши-ворот и как следует, отдубасил по мягкой части... Я сопротивлялась, ля-галась и кусалась, как необъезженная лошадь, но он же меня намного сильнее. В общем, впечатлений на всю жизнь! Что я до сих пор сажусь с опаской, что Кай укусы на руках и синяки на коленках приятелям демонст-рирует с жалобами душераздирающими... Собственно, Кайрис бы очень же-лал скрыть от общества сие приключение, но всезнающий и всевидящий двор уже на следующий же день просто гудел от нового слуха. Даже король над ним подшучивал все время, что уж говорить о приятелях? Файон и Дирн со-всем задразнили беднягу, вот и пришлось Каю держать марку, смеяться над собой вместе с остальными…
Дайан остановился в бедненькой гостинице, где редко увидишь предста-вителя знати. Да, как был мой брат прижимистый, таким и остался, поду-малось мне, вон и одежка у него не из дорогих, правда, все очень доб-ротное и практичное. Конечно, я знала, что моя семья совсем обеднела, но на месте Дайана любой дворянин последнее бы выгреб у кметов, лишь бы с шиком показаться в столице…
Эль оказался на удивление хорош, и Кай с Файоном тут же заказали по жбанчику, устроившись в общем зале за столом. Нас же с Леми Дан потащил наверх, в комнату, которую снял, посулив нам гостинцы из дому. Войдя в комнатку на втором этаже, я поразилась ее убогости, наши школьные ка-морки были лучше обставлены и уж не в пример чище. Стены в ней были бе-лены, наверное, последний раз еще при сказочном короле Бране. Лем недо-вольно водила носом, тоже мне, знатная леди! Конечно, в Оуствее ей не приходилось жить в таких условиях. Ну, мне в Морнуитахе тоже не прихо-дилось, но зато я достаточно навидалась нищих кметских лачуг…
Дан не обратил на ее ужимки внимания, принявшись вытаскивать из-под жалкой кровати с соломенным тюфяком дорожные мешки, и мы просто глаза повылуплями, иначе не скажешь. Он радостно выкладывал всякую домашнюю снедь – горшочки с разным вареньем, с медом, с соленьями, промасленные свертки с копченостями, связку сушеных грибков. И как он это все тащил? На телеге, что ли, приехал?
- Сливовое варенье от тетушки Эурнейд, грибы от бабки Магды, мед от старика Кинвела из Потара, огурчики от тетки Берты из Сорны, все проси-ли передать, что они кланяются тебе, Арин, и желают здоровья, и жениха тут найти побогаче,- ухмыляясь, сообщил Дайан. Надо же, мои знакомые из деревень близ Морнуитаха помнят обо мне, беспокоятся… Тепло так стало на душе…- А остальное мама собрала вам, все вокруг волнуются, что вы тут с голодухи опухнете. Говорят, мол, молодую госпожу Арилинн и на всем домашнем тяжело прокормить, куда уж там казенным харчам! И то ви-жу, вы обе вытянулись и еще больше отощали, небось, плохо вас кормят в этой школе! Да и ваши приятели тощие… Кстати, что за ребятки? Ухажеры?- он стрельнул на нас лукавым васильковым взглядом.
- Не-е!- Лемира уже схватила кусок кровяной колбасы, никто во всей пя-тине Ангве не умел готовить такие колбасы, как моя мама.- Это наши дру-зья, мы тут водимся компанией, девчонок ты видел…- невнятно произнесла она.
- Ага, видел, хорошенькие цыпочки… Кстати, Арин, я надеюсь на твою бла-горазумность…- многозначительно начал Дайан.
- Ты что, дурак?- я недвусмысленно постучала себя по лбу.
- Ладно, не принимай так близко к сердцу, тут же примирительно сказал Дайан.- Чьи они хоть сыновья? С кем вы дружите? Я тебя, Арин, знаю, вечно ты водишься с простолюдинами…
Мы с Лем переглянулись и захохотали, тут же принялись кашлять, по-скольку обе поперхнулись – Лем колбасой, а я копченым угрем, которого выудила из одного свертка. С трудом отдышавшись, я пояснила:
- Тот, который назвался Каем – князь Кайрис МакРуан, сын Арвела Руа-нахтского. А рыжий Файон с севера, его отец наследник Императоров Арейи. А девочки, которых ты видел, его сестра Маргиата и царевна Оли-нория, дочь царицы Рануи-тена.
Бедный Дайан аж сам закашлялся и покраснел.
- Н-ну.. вы даете…- выдохнул он.- А я-то, лопух, так запросто с ними обращался!..
- Так же и продолжай,- усмехнулась Лемира, довольная произведенным впечатлением.
Дан фыркнул и, чтоб отвлечься, развязал свой дорожный мешок.
- Тут вам еще гостинцы. Лорд Мал-Койл прислал вам кой-какие побрякушки, чтоб вы не выглядели нищенками на фоне других высокородных девиц. Дер-жите.
И он перекинул нам по паре серебряных створчатых запястий, украшен-ных финифтью, и еще по зеркальцу в серебряной оправе вручил. Мы обрадо-вались, тут же пристегнув длинные рукава верхних туник украшениями и, кривляясь, повертелись с зеркальцами в руках. Похихикали, строя друг другу рожи.
- Какие ж вы еще маленькие,- покачал головой Дайан.- А я уж в голову тут ерунду всякую брал… Вам еще в куклы играть и играть… Вот вам Эрин по ленточке прислала, сама вышивала… Лорд Мал-Койл решил ее тоже в Шко-лу отослать, когда следующий набор будет, а то она его уже замучила. Такая тоже непоседа стала, наверное, тебя, Арин, за пример взяла!
Я фыркнула, задрав нос. А Лемира, вспомнив еще один момент, пристала к братцу:
- Дан, а вы там что, забыли, что нас надо было поздравлять, подарки да-рить! У нас же совершеннолетие было!
- Угу, еще в прошлом году,- буркнула я.
- Не забыли,- улыбнулся Дайан.- Не знаю, правда… Хотя нет, я уверен, что не ошибся, настояв именно на таком подарке, папашу твоего, Лемира, уговорил… Пошли, покажу…
Мы обрадовались, что еще не все подарки закончились. Предвкушение – приятнее самого события, это мы уже поняли. По задней лестнице Дан вы-вел нас во двор, и когда мы направились к конюшне, мы с Лем перегляну-лись и сделали страшные глаза, догадавшись, что за подарок.
Однако реальность произошла все ожидания. Мы с Лем чуть не попадали, увидев двух лошадок, к стойлам которых подвел нас Дан. Мы разом завиз-жали и запрыгали от восторга, напугав не только лошадей, но и самого братца, не ожидавшего такой бурной радости. Забыл, забыл он мою реак-цию!
Наши лошади были, как на подбор, высокими, стройными и очень изящны-ми, с гордыми шеями и умными глазами. Выпуклые их мышцы так и перекаты-вались под лоснящейся и переливающейся, волосок к волоску, шкурой. Одна была вороной с белыми, как дым, гривой и хвостом, вторая – огненно-рыжая, прямо моей масти, с черными, тонкими бабками.
- Надеюсь, делить вы так их не будете?- сказал ухмыляющийся Дайан.- Черная Скатэ для Лемиры от лорда Мал-Койла. А рыжая Айд от меня, тебе, сестренка.
Мы не сговариваясь, ринулись погладить изумительных кобылок. Моя красавица Айд доверчиво понюхала мои пальцы, пахнущие копченым угрем, дергая бархатными ноздрями. Этот запах ей не понравился, поэтому она, не раздумывая, уткнулась мордой мне в волосы и нежно фыркнула. Я и не сомневалась, что мы с ней подружимся. Лемира, кажется, тоже нашла общий язык с вороной Скатэ, поскольку та ничуть не противилась ее ласкам и даже благосклонно прислушивалась к сюсюканью Лемиры.
- Ой, Дан, ты просто чудо!- искренне сказала я.- Мне даже теперь сове-стно, что раньше я доставляла тебе столько хлопот…
- Да ладно тебе, Арин,- засмеялся он. – В детстве все мы были хороши… Кстати, как вам упряжь-то? Это полностью от меня, сестренки…- ухмыль-нулся он, произнося последнее слово.
Только тогда мы с Лем обратили внимание на упряжь. И я считала сво-его брата скупым? После этой роскоши? Из кожи превосходной выделки, с золотым тиснением, с ало-черными чепраками, расшитыми золотом, повсюду были серебряные кисточки, а на поводьях намертво нашиты крохотные се-ребряные, изящные, как капельки росы на листке ландыша, бубенчики, так нежно и переливчато звеневшие…
Мы с Лем так и повисли у Дана на шее, благодаря его и целуя в обе щеки. Он экономил на каждом гроше, пытаясь вытянуть наш клан из бедно-сти, боялся потратить на себя лишний медяк и подарил нам такое сокрови-ще, достойное принцесс!
Я уже видела в мечтах, как буду гордо ехать на моей изумительной Айд по улицам города, как люди будут оглядываться на серебряный звон бубен-цов… И не надо будет больше просить Маргиату одолжить для прогулки за городом ее снежно-белую Свёль , теперь она будет мне завидовать!
Как красиво я буду выглядеть на моей Айд рядом с Кайрисом, гарцующим на его красавце боевом коне вороной масти!
Затем, вдоволь налюбовавшись на наших лошадок, мы втроем вернулись в гостиный зал. Оказалось, что Кайрис и Файон к этому времени уже прикон-чили свой эль и заказали обильную трапезу на всю нашу компанию. Готови-ли здесь не совсем уж плохо, а поскольку Кайрис сразу отсыпал хозяину горсть серебра, то еда оказалась вполне хороша. Для гостиницы, конечно. Дайан, узрев заставленный дымящимися блюдами стол, посуровел, нахмурил-ся и попытался принять королевский вид, держась одновременно с холодной гордостью и учтивым достоинством, причем учтивость у него выходила го-раздо хуже всего остального. Однако Кайрис без труда, всего парочкой фраз разбил появившийся лед и дальше все пошло, как положено.
Я догадывалась, что парни пришлись по душе друг другу, хотя Кай и Файон были беспечными непоседами из категории прожигателей жизни, а Дайан весь пропитался домоседством, заботами о хозяйстве и великой от-ветственностью.
Кстати, он так интересно и забавно рассказывал об этом самом – скуч-ном, как думали мы, все четверо школяров,- хозяйстве, что любо было по-слушать. Дан говорил, что ему уже здорово удалось поднять доходы поме-стья, он выстроил вместо старой мельницы водяную, организовал рядом с Морнуитахом торг, чтобы туда могли съезжаться местные умельцы, а не та-щиться за тридевять земель аж в Эмайн-Тэю. Похвастался заодно, что если дела и дальше так пойдут, то он сможет и за меня приличное приданое дать. Я в ответ на это только фыркнула, нашел когда и о чем говорить! Перед Кайрисом-то!..
Лемире это уже было не интересно, и она принялась прислушиваться к шумному разговору разудалой компании за соседним столом. Она вдруг дер-нула меня за рукав и прошептала:
- Ты только послушаю, какие байки травят наши соседи!
Я прислушалась, и чем больше слышала, тем больше офигевала. Кто-то из сидящих позади взахлеб говорил:
- Не-ет, и не говорите мне, идут плохие времена, я их носом чую! Даром что ли, в ту зиму снега почти не было, озимь вся померзла, и говорят, эта такая же будет! А как без озимой пшенички-то пробиваться будем? Вот когда шамать будет нечего, припомните еще мои слова! А что говорит ста-рая примета, в которую еще деды наши, прадеды веровали? Мол, раз беды какие, особливо недород, значит, венценосец плох, а боги за него всех карают!
- Да что ты такое говоришь!- перебил его другой.- Король-то наш, охрани его Ба, самый добрый за последние три царствования! Недаром же его справедливым прозвали! И налоги при нем не так дерут, и разбойников вроде на дорогах поменьше стало… И школы эти его опять, пацаненок мой пошел в городскую, писарем при королевской канцелярии готовится стать… А с этими знатными сопляками из Каэр Ригора у меня доходы так взлетели! Им же каждый день новые ткани на наряды подавай! Все в достаток, все копеечка капает…
- Так-то может оно и так,- возразил третий, басовитый такой.- он может и не плох… А вот кто после него править-то будет? Дочка-то его, что сможет сделать, тут тебе и дарканцы, тут тебе и дела разные государст-венные… да разве ж женщина со всем этим справится? А не дайте боги вы-скочит замуж за лорда какого прижимистого да до серебра, золота жадно-го? Вот он нас всех по миру и пустит, будет грести с нас, как снег ло-патой…
- Вот ты говоришь дочка,- возразил первый,- А дочка-то это еще и рануйки этой, Эстинии, а ну как она приучила ее к своим порядкам?
- А я вот что скажу,- влез опять басовитый,- это все ведьмы этой, царицы рануйской штучки, и сестрицу она, нашу королеву, небось подбивает. Слыхали, вон новый указ придумали, этих землепоклонников по нашим землям порасселять и никаких препятствий им не чинить, это нашу-то землюшку, кормилицу родимую… Как нашим, кельтам-то, сынам Ардана, сильно земельку раздают? Я вот слышал, что в Руанахт эти южане болезни какие-то принесли, дети красными пятнами покрываются и мрут, как мухи, вот! А еще под Гард-Оллом теленок ро-дился, да о двух головах! Всё это колдовство, а все знают, что землепоклонники в чародействе толк знают!
- Ох, великие боги, страсти-то какие!- загомонили люди вокруг.
- А еще я слышал, от знающих людей, не абы как, что по ночам, две рануйские ведьмы, коро-лева и сестра ее, по ночам выходят в чисто поле в срамном виде и творят волшбу нам, кель-там, на погибель, чтоб землю нашу для южан проклятущих освободить…
Ну, тут уж я не выдержала. Подскочила, как ужаленная, повернулась к ним.
- Да как же вы смеете такие грязные враки разносить! Неужели можно всерьез верить в та-кую чушь? Королева Эстиния достойнейшая женщина, и царица Хеления тоже!- выкрикнула я запальчиво, сжав пальцы в кулаки. Так казалось, что голос делается громче.
Они замолчали, удивленно уставясь на меня.
- Это что еще за рыжая фитюлька?- сказал презрительно крупный бородач, обладатель баса.- Мы свободные купцы, что хотим, то и говорим.
- Свободные купцы? Ха! Да вы просто кучка старых трепачей, наслушавшихся бабушкиных сказок и глупого вранья, да еще и дальше разносите эту чушь!
- Ты говори, да не заговаривайся, девчонка!- грозно прогудел купец.- Меня еще никто не об-винял во лжи!
- А я говорю, что ты мерзкий лжец! И вообще, козел вонючий!- взвизгнула я.
Купец начал подниматься, пыхтя от ярости, Кайрис тоже подскочил.
- Эй, что тут происходит?
- Да, Арин, в чем дело?- Дайан уже тоже стоял, незаметно выдвигаясь из-за стола, чтобы в случае решительных действий иметь удобный плацдарм.
- Эта наглая девка оскорбила меня!- заорал купец.
- Послушали бы вы, что он тут плел про королеву и ее сестру!- влезла в активную беседу Лемира.- Они-де две ведьмы, которые насылают беды на кельтов, чтоб они все перемерли!
- Это все знают!
- Я такого не знаю,- тихо, но оч-ч-чень свирепо произнес Кайрис, кладя руку на рукоять меча. Королева Эстиния была ему все равно что мать, поэтому любое дурное слово о ней касалось его лично.
- Поговори с людьми, это все скажут…- подрастерялся немного купец.
- Это ты – люди, что ли?- презрительно фыркнул Кайрис.- Я склоняюсь к мнению моей под-руги, особенно о вонючести…
- Этой твоей бесстыжей девки?- отважно крикнул один из приятелей нашего противника, наиболее разгоряченный спором и выпивкой.
Я, разъярившись, схватила кружку Кайриса и запустила ею прямо в рожу этого наглого гада, а затем попыталась отобрать у Кая его кинжал с пояса, отчаянно вопя:
- Отдай мне! Я вспорю гнилое брюхо этого ублюдка!
Естественно, сильнее всего меня задело именно «твоя девка», а не что иное! Но Кайрис отогнал меня от оружия легким подзатыльником. Это еще больше раззадорило меня, и я ух-ватив теперь кружку братца, запустила ею в Кая. Не знаю, чтобы из этого вышло, но Лем во-время ухватила меня в охапку и оттащила в сторонку. В это время Дайан подошел вплотную к купцам и спокойненько так, размеренно, со всей присущей ему обстоятельностью, произ-нес:
- А ну-ка, повтори, что ты там говорил о моей сестренке?
- А то и сказал! И повторю!- осмелел купец, простая одежда Дана вдохновила его на дер-зость, а сзади чувствовалась поддержка приятелей.- Она бесстыжая девка, а вы все – психи какие-то недоделанные!..
Ну, само собой, Дан и приложил кулак к его физиономии. Поднялся шум, крики, дружки купца навалились на Дайана. Кайрис и Файон, разумеется, не остались в стороне, когда это они упускали почесать кулаки о недружелюбные рожи? Словом, началась всеобщая свалка и неразбериха. Мы с Лем, как умницы-разумницы, отошли в сторонку, чтоб нас не смяли, хозя-ин трактира бегал вокруг и причитал от волнения. Я еще немного тоже поучаствовала в по-боище, из своего угла кидаясь кружками и мисками в недругов, но исход битвы был ясен. Пятеро мужиков в подпитьи и не в лучшей физической форме не могли тягаться с нашими друзьями, Даном и великой мной, самой крутой метательницей трактирной посуды. Оппо-зиция, побитая и облитая пивом и подливами, со стонами уползла на улицу, а Кайрис, Файон и Дайан гордо и радостно хлопали друг друга по плечам, торжествуя победу.
- А ты горазд драться,- уважительно сказал Фай Дайану.- Это у вас, наверное, семейное - бое-вой характер!
- Ага, точно,- кивнул Кайрис.- А еще говорил, что с Арин вы разные. Ничего подобного! Ты такой же проблемный, приятель, как и твоя сестренка!
- Здорово же вы их проучили!- захохотала Лемира.- Будут знать, как всякие глупости гадкие про королеву Эстинию говорить!
- А я уже слышал кое-что похожее, по дороге сюда, - вспомнил Дайан, пожимая плечами.- Это и правда многие болтают.
- Эти слухи, сдается мне, расходятся неслучайно,- посерьезнел Кайрис.- Еще месяц назад я ничего такого не слышал. Ходили слухи, что Эстиния и Хеления поклоняются своим богам, строят для них святилища, но это все понятно. А сегодняшняя болтовня уже вообще ни на что не похожа… Такое впечатление, будто кто-то специально распускает грязные сплетни, осо-бенно в аспекте напряженных отношений между нашими и рануянами…
Через два дня Дайан отправился обратно в Морнуитах, тепло распрощавшись с новыми друзьями. Мне ужасно не хотелось, чтобы он так скоро уезжал, но Дан важно так говорил: «Я бы с радостью, да как же там без меня поместье, хозяйство? За ними же глаз да глаз нужен…»

ГЛАВА 8.
1.
Лемира, Арданнон, апрель - май 698 года

Наконец-то и в наши земли весна пришла, солнышко пригревать стало, так хорошо! Ни у кого из Школы науки просто не удерживались в головах, все повадились прогуливать занятия, даже такие зубрилки, как Олинория и Маргиата. Просто невероятно, наша Ледышка чуть-чуть оттаяла, что прояв-лялось только в невнимании на уроках и затуманенном, мечтательном взгляде. Арилинн вообще почти неделю не появлялась в классе, они с Кай-рисом, Файоном и Нэдом МакФойлом сбегали каждый день в город и там от-рывались по полной программе. Ее наглый кот привел к нам очередную под-ружку, он ее называл Мягкой Лапкой, мы потом бегали по всему городу, котят раздавая.
А Олинория совсем обнаглела. Она повадилась не ночевать дома. Начи-налось это все просто прелестно. Сперва Дирн таскал ей цветы охапками (потом выяснилось, что оборвал все розы в палисадниках городских куп-чих), кропал пачками стишата, паршивенькие, надо сказать. Дарил ей вся-кие безделушки, и вообще все так было романтично и красиво, и поэтому мы с Арин все это очень одобряли, по нашему обоюдному согласию, именно так юноша и должен ухаживать за девушкой, если хочет, чтобы она вышла за него замуж. И вот этой весной их роман достиг апогея, они уже и часа не могли прожить отдельно друг от друга, одного без другой и не увидишь никогда. Ребята жаловались, что Дирн совсем забросил их общество, а без него некому придумывать всевозможные дерзкие и хитроумные проделки во славу великолепной тройки - Кайрис, Файон и Дирн. Дерзости у оставшейся части компании было предостаточно, но вот большого мешка хитростей не присутствовало, его же почему Лисом-то прозвали? Дирн проворачивал та-кие сложнейшие многоходовые операции, что все диву давались, стратег он был великолепный. Поэтому Кай и Файон развлекались теперь по-простому, чаще всего они сбегали в город и гуляли по трактирам, устраивали там потасовки, а то они утащили у одного из вельмож одежду, когда тот ку-пался в бане, и бедняга бежал за ними по Каэр Ригору, прикрывшийся ма-леньким полотенцем и трясущий обширными телесами, пугая целомудренность придворных дам. Миран редко участвовал в их вылазках, он был слишком увлечен учебой и почти никогда не прогуливал занятия. А, кроме того, он на свое несчастье влюбился в Маргиату, и только тихо вздыхал от грусти, она ему крутила голову, как хотела.
И вот теперь Олинория повадилась не ночевать дома. Мы с Арин и Мар-гиатой были в шоке. Она убегала, едва заканчивались занятия, и мы даже не успевали выспросить, куда же это она. Хотя, конечно, догадывались. Мы же не маленькие.
Но наконец она нам попалась. Она осталась дома, бухнулась на кровать и счастливо вздохнула:
- Наконец-то я высплюсь!..
- Так, так, Рия,- многозначительно подняла брови Арин.- Может, ты все же поведаешь нам, где ты всю неделю… была? Скажи еще спасибо, что вос-питательницы во главе с Тетей Инни не знают об этом, мы уж тебя и так, и эдак отмазывали...
- Ой, девочки, спасибо,- сонно сказала Олинория.
- Говори, давай, нам интересно!- велела я.
- Да неужели не ясно?- Олинория резко засмущалась и натянула одеяло на голову.- Я спать буду...
- Еще чего!- возмутились мы с Арин в один голос.
- Давай рассказывай!- Арин перепрыгнула к ней на кровать и дернула за одеяло.- Колись, бандитка, где была?
- Ой, девочки!- восторженно высунулась Олинория, ей явно самой хотелось поделиться.
- Ну?
- Ну-ну… Мы с Дирном… дошли до ЭТОГО…- прошептала она.
- Ну?!- теперь уже и я перелезла к ней на кровать.
Маргиата, показывая, что ей это не интересно, демонстративно отвер-нулась носом к стенке и накрыла голову подушкой.
- Дирн снял комнатку в городе,- зашептала Олинория.- И мы там ночева-ли... Только, ну, не спали, конечно, почти, это же так здорово! Просто чудесно!
- Так рассказывай же!- затормошила ее Арилинн.- Нам очень-очень инте-ресно! Мы-то с Лем ничего толком и не знаем про ЭТО! Это больно? Ну, как девчонки болтают?
- Чушь болтают,- фыркнула Рия.- Нет, ну первый раз было немножко боль-но, но зато потом!.. Ой, мой Дирни такой хороший, такой ласковый… И та-кой красивый...
- Да он обычный,- пожала плечами Арин.
- Сама ты обычная!- обиделась Олинория.- Он очень красивый! У него та-кая фигурка! И он почти не волосатый, как многие мужчины...
- Ой, бе-е-е,- скривилась я.
- Сама ты "бе-е",- нахмурилась Арин.- У моего папы тоже на груди волосы были, ничего так, нормально. Вон у некоторых - видела нашего Туарана без рубашки на фехтовании? - вообще аж плечи в зарослях! Вот это "Бе"! А так, немножко, это очень даже ничего!
- Нет, все равно,- отрезала я.
- Заткнитесь уже,- проворчала Маргиата из-под подушки. Мы не обратили на нее ни малейшего внимания. Мы же чуть громче шепота разговариваем, хочет спать, пусть спит, это не мешает.
Мы с Арин не собирались отставать от Олинории. Ведь никто никогда нам толком не рассказывал, как это происходит - любовь. Обычно девушек про-свещает мать перед самой брачной ночью, а нам до этого еще было далеко. То, что говорила нам однажды еще в Оуствее горничная Айве, только напу-гало нас. А теперь, видя восторженное лицо Олинории, я впервые задума-лась над тем, что занятия любовью - это может быть очень даже неплохо. Не долго думая, и я, и Арин принялись донимать Олинорию - расскажи да объясни, да еще и с подробностями… Объяснения затянулись надолго, пере-межаемые восхищениями Рии по поводу красоты Дирна. Сам собой разговор перешел на обсуждение знакомых парней. Арин тут же сдала все карты, заявив, что самый красивый парень на свете, конечно, Кайрис МакРуан. Я захихикала, толкая ее локтём:
- Ну так никто и не сомневался! Только нос у него длинный как у аи-ста!..
- Ничего подобного!- взвилась Арин.- Совсем чуть-чуть длинноват…
- Ох,- я не смогла удержаться от хохота,- а вдруг он еще волосатей ста-рого Туарана?
Арин покраснела от ярости, даже в тусклом свете свечи это было за-метно. Но смолчала, что просто необычно, значит, принялась что-то сооб-ражать… У нее лицо подвижное, выразительное, каждая мало-мальски отчет-ливая мысль читается как с листа пергамента. И уж если она пытается ду-мать, мыслительная деятельность отражается на лице неимоверными усилия-ми… Нет, я вовсе не хочу сказать, что она тупая, просто она редко когда ДУМАЕТ. Она реагирует, действует, а не думает.
- А я вот что вам скажу, девочки,- рассудительно вмешалась Олинория.- У всех свои личные вкусы. Кому-то кажутся красивыми черные волосы, а ко-му-то светлые. Сколько людей, столько и мнений, сами знаете. Вот тебе, Лемира, какие парни нравятся? Про Арин мы и так все знаем…
- Мне?- я задумалась.- Ну… Высокие, крепкие, лучше со светлыми волосами и глазами, и загорелые, тогда контраст такой интересный… Чтоб плечи бы-ли широченные, чтоб подбородок был такой… крутой… И вообще…
- Хм-м…- Олинория лукаво посмотрела на меня.- И кто же лучше подходит под это описание? Миран или Файон? Явно же не Кайрис, и не мой Дирни…
- Что ты такое говоришь, Рия?- возмутилась я, краснея.
- Прикидываю, у кого больше шансов,- спокойненько отозвалась Олинория, а Арин гадко захихикала:
- Спорим, я даже знаю, кто именно?
- Великие боги, да когда же вы заткнётесь?- прорычала Маргиата, и голос ее был злой и на удивление бодренький, словно сна у нее ни в одном гла-зу не было.
- Помнится, некогда ты была увлечена Мираном,- насмешливо сказала Оли-нория, и я тут же взвилась:
- С чего это ты взяла?
- Ну, меня-то ты не обманешь,- хмыкнула Рия, а Маргиата нервно заворо-чалась, снова начав жаловаться:
- За какие грехи меня занесло в эту проклятущую комнату? За что мне та-кие соседки?!
- Нет, Рия, это было давно, ты немного ошиблась!- захохотала Арин.- Нравится ей уже не Миран, а совсем другой парень, рыжеволосый!
- Заткнись!- взвизгнула я.
- Ага!- радостно вскрикнула Олинория.- Лем влюблена в Файона!
- Ничего подобного!- я вскочила и, схватив свою подушку, швырнула ее в Олинорию.- Замолчи!
- Нетушки!- хохоча, она поймала подушку и вскочив с ногами на кровать, запрыгала, вопя:
- Лем влюбилась в Файона! Лем влюбилась в Файона!
- Заткнитесь!- взвыла Маргиата, подскакивая и швыряя в нее свою подушку тоже.
- Ага! Бой мягкими предметами!- радостно заверещала Арилинн, комкая по-крывало Олинории и кидая его в Маргиату.- Ты тоже признавайся, Ледышка, тебе кто нравится? Может, Миран, а?
- Никто мне не нравится!- заорала Маргиата, начиная швырять в нее все свои постельные принадлежности по очереди.
Было часа два пополуночи. Мы орали, хохотали, носились по комнате, топоча, как четыре молодых элефанта, и кидались всем, что под руку по-падет. Арин с Маргиатой одну подушку таки порвали, тягая ее с двух сто-рон. Пух и перья разлетелись, покрывая мягким щекотным снегом все во-круг. Вопли и топот разбудили соседок, они начали колотить в пол и все четыре стены (наш третий этаж – верхний), призывая кару небесную на на-ши чумные головы. Вся наша живность, все подобранные Арилинн больные зверушки, попрятались по углам в надежде схорониться, наученные лета-тельным опытом Любимчика. Олинория по ошибке в полумраке подхватила его и зашвырнула им в меня. Никогда в жизни не забуду выражения морды не-счастного кота, летящего с нелепо растопыренными лапами и жутко воющего от неожиданного развлечения…
Веселье прервала ворвавшаяся в комнату леди Иннитаэль в нижней ру-башке и со свечой в руке.
- Быстро по кроватям!- гаркнула она, прекрасно зная, как надо разгова-ривать с такими, как мы.- Спать сию же секунду! Завтра я с вами погово-рю еще!
Назавтра нас наказали, оставив без обеда, но мы ничуть не огорчи-лись, поскольку пришли к Андимиэни, и пообедали с ней. Все-таки хорошо дружить с принцессой, выгодно. А потом, на последнем занятии, это была логика, я как раз собиралась по примеру Мар и Рии, незаметно подремать на нашей последней лавке, но Арин приблизила губы к моему уху и зашеп-тала:
- Лем, знаешь, что я думаю?
- Откуда ж мне знать?- я опасливо поглядела на подружку, вид у нее еще тот был. Когда у нее вот так горят глаза, мечтательно прищурившиеся, и веснушки сливаются с легким румянцем предвкушения неких деяний, я начи-наю прикидывать, не болит ли у меня где чего, чтобы в случае необходи-мости иметь достойный повод отвертеться от ее прожектов. Я ее знаю Ари-линн мастерица на всякие жуткие каверзы, только обычно она, придумывая неприятности на голову себе и окружающим, не придумывает безболезненных выходов из них.
Внимательно посмотрев на дремлющую Маргиату и уверившись, что та ни-чего не услышит, Арин зашептала еще тише:
- Лем, я хочу посмотреть на Кайриса!..
- Чего?- мне показалось, что я ослышалась.- Ты же и так каждый день его видишь…
- Нет, ты не поняла. Я хочу увидеть, какой он без одежды… Я же никогда еще не видела мужчину без ничего…
- Ты что?!- выдохнула я, таращась на нее в немом изумлении. В крайней степени изумления.
- Что, что… Неужели непонятно? Мне ин-те-рес-но!- по слогам произнесла она.- Неужели тебе самой не хочется посмотреть?
- На Кайриса – не хочется!- отрезала я шепотом.
- При чем тут Кайрис? На него только я буду смотреть. А ты посмотришь на Файона,- сказала Арин едва слышно.
Я задумалась. Она, конечно, права, это было очень интересно. После того, что нам вчера нарассказывала Олинория, меня просто грызло любо-пытство. Я тоже никогда не видела ни одного мужчины совсем без одежды. Даже и без рубашки, по пояс, видела только пару раз кметов в поле, то есть издалека, да еще учителя по военке Туарана, когда он показывал нам упражнения на правильное дыхание. А уж увидеть Файона… это было слишком сильным для меня искушением. Последнее время я склонялась к мысли, что из всех известных мне парней, именно Файон самый… интересный.
- Ладно, Арин. Но как это провернуть?- шепнула я.- Мы же не можем ска-зать «Мальчики, разденьтесь, мы на вас поглазеем»?
- Естественно!- хихикнула Арин.- Их надо подстеречь.
- Как? И где?- нахмурилась я.- Они ж не раздеваются на каждом углу!..
- Ну, Лем, я, кажется, придумала. Сейчас же у ребят военка, так?
- Ага…
- А ты разве не знаешь, что они там выматываются так, что потом их хоть выжимай, мокрые, как мыши… То есть,- воодушевленно зашептала Арин, - через полчасика начнет темнеть, они придут усталые в свою комнату, и захотят же переодеться… Вот тут-то мы с тобой их и подловим. У окна.
- У окна? Их комната на втором этаже,- захлопала я глазами.
- Ну и что?- У них под окном идет карниз, такой же, как у нас. Мало я лазала по нашему, синиц ловя?
В общем, едва наш логик, в очередной раз поглядев на песочные часы, отпустил нас, мы с Арин порысили к корпусу мальчишек. Окно комнаты на-ших ребят выходило в парк, уже стемнело, и мы, уверив друг друга, что нас никто не увидит, полезли наверх. Арин подталкивала меня изо всех сил, и лезла следом сама. Рядом был водосток, он и послужил нам опорой. На стене, кроме того, было полно выступов, строили это здание, как и наше, торопливо и не особенно аккуратно.
Наконец мы доползли до их окна. Как раз под ним тянулся узенький карнизик, ровно полступни помещалось. Пластаясь по стене, Арин подобра-лась к окну и заглянула в щель между чуть приоткрытых ставень.
- Их еще нет, лезь скорей,- прошептала она.
Я, преодолевая страх, влепившись в стену, поползла мухой по карнизу. Собственно я бы не сказала, что так уж высоко было, первый этаж был частично погружен в землю, хозяйственный, так сказать, но, тем не ме-нее, падать было бы крайне неприятно. Что там внизу-то? Клумба с цвету-щими кустами боярышника. Если падать, то… Нет, лучше уж не падать…
В этот момент, когда я предавалась тревожащим душу мыслям, за дверью раздался громоподобный топот, словно четыре молодых жеребца вырвались на свободу из тесного загона. Дверь распахнулась, явно пинком, и ворва-лись наши ребята, все четверо. Мы с Арин прилипли к стене, боясь и ды-шать, не то, что шевелиться. Только теперь я осознала в полной мере, какую глупость я совершила. Любой малейший звук донесется до их ушей, а значит, стоять так придется до тех пор, пока они не заснут. А если при-нимать во внимание тот факт, что они вряд ли будут скоро ложиться спать, если вспомнить, как обычно наша четверка веселится перед сном, никого спать не загонишь, то… Мне и вовсе поплохело. Великие боги, только бы они не вздумали распахнуть ставни! Тогда путь будет только один – вниз головой и провалиться под землю от стыда.
- Парни, кто куда, а мы из дому!- заорал Кайрис тем временем, стягивая пропотевшую насквозь рубашку и швыряя ее в угол.- Фай, бегом переоде-вайся, пойдем в «Ветку Сирени», хозяйка Минни звала нас сегодня! Девоч-ки там и ванну, наверное, нам приготовили уже!
- Я быстро,- Файон принялся так же шустро разоблачаться. Мы с Арин за-были о треволнениях и принялись отпихивать друг друга, чтобы занять местечко с лучшим ракурсом обзора.
- А я, пожалуй, почитаю немного перед сном,- сказал Миран, зажигая на столе свечи.- О! Ваши спины выглядят уже совсем неплохо! Ну-ка, повер-нитесь.
Мы с Арин во все глаза уставились на Кайриса и Файона. Оба без руба-шек повернулись к Мирану спинами (следовательно, и к нам тоже), и мы с восторгом разглядели у них… татуировки! У Файона по всей его широкой мускулистой спине выгибался руной Соулу блестящий черно-сине-зеленый дракон. Жутко агрессивный и восхитительно красивый. У Кайриса татуиров-ка была не такой интересной – расправивший синие крылья атакующий яст-реб. Со спины оба выглядели просто завораживающе.
- А моя еще не совсем поджила,- посетовал Дирн, закатывая рукав и пока-зывая приятелям вытатуированную кобру, обвивающую его руку от запястья до локтя.- Организм хуже краску воспринимает, чем у этих обалдуев. И что еще Олинория на это скажет?..
- Ты мужчина, или нет?- хлопнул его по плечу Кайрис, и мы заметили, что у него еще одна татуировка на плече – черная пантера, вытянувшаяся в прыжке. Ну не мог не запечатлеть на себе родовой символ, вот задавака!- Кто в вашей семье принимает решения?
- Мы вместе,- гордо ответствовал Дирн, и я его за этот ответ еще больше зауважала.
- И надо было вам делать эти дурацкие картинки?- снисходительно покачал головой Миран.
- Они не дурацкие!- вздернул нос Файон.- Наоборот, это круто!
- Чего препираться, мнение Мирана нам давно известно,- вмешался Кайрис, стягивая сапог.- Фай, мы опаздываем.
- Точно,- опомнился Файон, и они начали снимать последние детали одеж-ды. Мы с Арин выпучили глаза, пытаясь разглядеть подробности.
- Дирн, кинь мне чистую рубашку!
- И мне!
- Берите сами, мне далеко до сундука!
Только я понадеялась, что сейчас Фай пойдет к сундуку и повернётся… лицом… только мы с Арин снова принялись отталкивать друг друга от щели между ставнями, как я вдруг почувствовала, что нога моя больше не опи-рается на карниз. Вторая тоже ненадолго там задержалась. Я успела ухва-титься за Арин, та ахнула, схватилась за ставень… и мы с воплями поле-тели вниз. Грохотнулись в самую гущу боярышника, он хотя бы смягчил удар. Не успев толком очухаться, Арин схватила меня за руку и потащила скорее прочь.
В окне замелькали огоньки свечей, парни впихнулись в оконный проем, хохоча в четыре глотки и пытаясь рассмотреть в сумраке, кто это там был.
Как же мне было стыдно! Я только и могла судить о степени своих ужа-са, паники и жгучего стыда по их отражению на лице Арин. Если я выгля-жу, как она (если не хуже!), то не приведите боги милосердные встретить нам кого-нибудь по дороге! Эту сцену я всю жизнь в кошмарных снах ви-деть буду!
Не решаясь пересечь двор, где светло и всегда людно, мы с Арин схо-ронились в самом дальнем углу парка, забились вдвоем под куст и сидели, дрожали, красные, как закатное небо.
- Ох, Ариииин!- простонала я, хватаясь за свои горящие щеки.- Что те-перь будет? На глаза людям не покажись!..
- А что тут такого?- храбрилась Арин.- Они же нас вряд ли разглядели. Темно же! И мы быстро убежали…
- Ты думаешь?- с надеждой посмотрела я на нее. Ну, в ее сторону. Темно-тища ж, хоть глаз выколи.
- Конечно! Откуда им знать, кто за ними следил? Может, это воры были? Или какая-нибудь влюбленная в Кайриса курица, из тех, что за ним толпа-ми бегают…
Я невольно хихикнула. Значит, все, кто бегает за Кайрисом – курицы. А сама Арин?
- Хм-м… Может, ты и права. Но тогда нам надо отбрехаться достойно. Надо прикинуться, что мы заболели и сразу после занятий пришли домой, ну, по постелям… Нам плохо…
- И завтра в Школу не пойдём!- радостно воскликнула Арилинн.
Мы кинулись домой. На бегу мы обсуждали, что скажем Олинории и Мар. Арин сразу выдала:
- Скажем, что съели чего-то несвежего, и все это время сидели на толч-ке. Мы ж не долго отсутствовали!
Я поморщилась, но кивнула.
Однако особо усердствовать не пришлось. Маргиата была одна, а она никогда не допытывалась, что с нами. Ее не волновало, как сильно болят у нас животы. Арин выпалила нашу версию, и мы нырнули по постелям, при-творяясь, что сильно мучаемся. А когда, припозднившись, явилась Олино-рия, заботливости которой мы больше всего боялись, она, погруженная в собственные мысли, только мимоходом удивилась, как это – мы, и уже спим? Обычно загнать Арин в постель довольно сложное дело.
Маргиата, оторвавшись от книги по риторике, объяснила:
- У них болят животы. Объелись какой-то дряни. Ну, ты же их знаешь, Рия…
- Сильно болит? Дать вам что-нибудь?- спросила жалостливая рануянка.
- Давай,- вздохнула Арин, подмигивая мне, мол, лучше потерпеть лечение, чем давать повод для подозрений.
Олинория достала одну из своих склянок и влила в нас по ложке какой-то противной настойки. Довольно поглядела, как мы морщимся, кивнула и отправилась разбирать постель.
- Жаль, что я не знала, что вам плохо… Я у мамы была… Ох, она мне и устроила нагоняй… Из-за Дирна…- вздохнула она.- А то б я раньше пришла…
Арин скривила в мою сторону страшную рожу и прошептала:
- Придется все же завтра пойти на уроки. Я ж узнала эту отраву! От нее живот мигом в норму приходит!
Наутро мы вскочили, как ни в чем не бывало, и помчались на занятия. Олинория только головой покачала. К обеду мы с Арин почти и думать за-были о вчерашнем конфузе, но когда пришли в столовую, и направились вслед за Рией и Мар к столу, где, как обычно, ребята заняли места, вот тут-то ноги у меня и отказали. Я повисла на Арин, которая тоже резко залилась краской, и зашептала:
- Арин, я не могу! Это выше моих сил!
- Держись, Лем! Если мы сейчас не подойдем, они могут заподозрить прав-ду. Держись! Главное, сделать морду кирпичом и ни в чем не сознаваться. Ну, это на крайний случай. Не думаю, что они нас подозревают…
- Да я не смогу! У меня до сих пор в глазах стоит Файон почти без одеж-ки…
- Ага, я от Кайриса глаз не могла оторвать… И как назло, мы ничего та-кого толком и не видели… Одни татуировки…- закатила глаза Арин.
- Они на нас смотрят!- запаниковала я.- Что делать?!
- Спокойно,- Арин взяла меня под руку.- Я же говорю, сделай морду кир-пичом и молчи в тряпочку. Нам плохо. У нас головы болят. Мигрень. По-шли.
Но едва мы подошли к столу, Файон ехидно спросил:
- Что это с вами? Неужто заболели, бедняжки?
- Файон, им и вправду плохо!- возмутилась Олинория.- Неужели ты не ви-дишь, в каком они состоянии?
- Вижу,- Файон бросил подозрительно выразительный взгляд Кайрису.- У них такой вид, будто они вчера падали откуда-то в густой кустарник. Вон, одни царапины на рожах.
Я мешком осела на лавку. Я даже не возмутилась этим оскорбительным «рожам»! Все пропало! Будь проклят тот черный день, когда я встретила эту ужасную Арилинн, и почему я всегда иду у нее на поводу? Почему она вечно втравляет меня в неприятности? Когда уже я буду делать это с ней?!
Такого позора мне никогда еще не доводилось испытывать.
- Чего это вы такие красные?- не преминул издевательски заметить Кай-рис.- Арин, я даже твоих веснушек не вижу…
- У меня жар!- вскрикнула Арилинн.- Мы с Лем заболели!- она была такая пунцовая, что казалось, кровь сейчас прорвет кожу на ее щеках.
- Чем же это, интересно?- съехидничал Файон.- Воспалением хитрости?
-Да что вы к ним прицепились!- милая, милая Олинория, одна она вступа-ется за нас. Маргиата равнодушно ковырялась в тарелке, а Миран и Дирн тщетно пытались спрятать рвущийся хохот.
- Оставьте их в покое!- злилась Олинория.- Неужели они не имеют права заболеть? Вон, какие красные!.. Девочки,- заволновалась она,- может, у вас краснуха?!
- Нет…- просипела Арин.
- Вы всего лишь получите по заслугам. Как говорится, долг платежом кра-сен,- мерзко и злорадно ухмыльнулся Кайрис. Мы с Арин обмерли.
- Что за гнусные намеки?..- едва сумела выговорить я.
- Око за око,- лениво пояснил Файон. Олинория растерянно переводила ок-руглившиеся глаза с нас на Файона с Кайрисом. Маргиата презрительно кривила тонкие губы. Миран и Дирн смеялись уже в открытую.
Арин схватила меня за руку, и мы, не сговариваясь, кинулись бегом из столовой. Не переводя дух, мы домчались до нашей комнатушки и заперлись там.
- Мы пропали,- повернулась ко мне запыхавшаяся, краснющая Арилинн.- Они собираются подсмотреть за нами. Ух, эти два гада, вот мерзавцы!..
- Это ты во всем виновата!- обрушилась я на нее.- Это ты придумала за-лезть к их окну! Нам же теперь никакой жизни не будет! Затравят насмеш-ками! А если по Школе слух пойдет?.. Ой, я тогда повешусь на собствен-ной косе, ее как раз хватит!..
- О боги, не ори! А то кто-нибудь, типа Тирис, подслушает, тогда точно хана нам будет!
Мы бухнулись на ближайшую кровать и, прижавшись друг к другу спина-ми, загрустили. Из-под кровати вылез Любимчик и принялся подлизываться к Арин. Она обняла его и шумно вздохнула.
- На душе так погано…- пожаловалась она.
- Угу,- буркнула я.
- Аж кошки скребут…
- Угу…
- А, правда, Кайрис такой красивый?..
- Что?..
- А с этими татуировками он такой крутой… Прямо у-ух! Меня аж дрожь бе-рет, как вспомню…
- Арин, ты в своем уме?- удивилась я.- О чем ты думаешь? Тут жизнь за-кончилась, позорище неимоверное, а ты о чем!..
- Ты что, тупая?- вытаращила она на меня свои желтые глазищи.
- Получишь в глаз!- обиженно рявкнула я.
- От тебя что ли? Сама получишь!
- Заткнись!
- Сама…- Арин вдруг осеклась и потерла царапины на лице.- Леми, мы что, опять собрались ссориться?
- Не знаю, но похоже на то,- посмотрела я на нее.
- А из-за чего?
- Как всегда, просто так,- хихикнула я неожиданно.
- Ох, Леми!- Арин засмеялась и обняла меня обеими руками.- Хватит ру-гаться. Знаешь, что я придумала?
- Опять?!- завопила я.
- Конечно. Я решила тоже сделать себе татуировку. И даже не одну,- тор-жественно объявила Арин.
- О, боги, да ты действительно сумасшедшая!- я потрогала ее лоб ладо-нью, может, у нее и вправду жар?
- Ну что ты так всегда реагируешь? А я думала, тебе понравится эта за-тея,- растерянно захлопала длиннющими ресницами Арин. – Разве тебе са-мой не хочется сделать себе картинку где-нибудь? Какого-нибудь дракона или тигра… О-о-о! Я хочу сокола!- закатила глаза Арилинн.
У меня перед глазами закачались разноцветные зверушки, цветочки, узоры… Я представила вдруг, как у меня на лопатке расцветает огненно-красный феникс… И кивнула.
- Хочу. Арин, да!- восторженно взвыла я.
- И я хочу!- Арин прижмурилась и облизнулась, как кошка.- И я даже при-думала, что и где. На лопатке я сделаю сокола. И змею, обвивающую щико-лотку… А вот здесь…- она приоткрыла глаза и, расплывшись в непонятной улыбочке, ткнула пальцем себе в самый низ живота, почти где сгиб бед-ренного сустава,- я вытатуирую себе малюсенького тигра!
Я думала, сейчас грохнусь в обморок.
- Ты точно спятила…
- Нет, я просто представила, как удивится Кайрис, когда… Ну, в общем, Когда увидит…- она опять залилась яркой краской и скромно опустила долу глазки.
Я решила больше не заострять внимания на этом, надо было еще приду-мать что и где у себя.
- Ладно, твое дело. А где делают татуировки?- спросила я.
- Где?- Арин задумалась на секунду.- По-моему, я как-то видела вывеску типа того…
- А где мы возьмем денег? Я не думаю, что это стоит дешево…- я стала прикидывать, что бы продать. У меня было серебряное зеркальце, и запя-стья, и золотое колечко… Но если продавать, то кому? И сколько они точ-но стоят, чтоб не продешевить? И главное, вдруг папа спросит, куда я их дела?..
- Пошли к Анди, попросим денег у нее,- подала идею Арин.- Я ей предложу купить мои сережки. Они красивые и ей нравились…
Мы помчались к маленькой принцессе. Нас, конечно, беспрепятственно пропустили в покои наследницы трона, зря мы что ли состоим в ее свите?
Андимиэнь сидела в кресле, закинув ноги на подлокотник, и читала книгу.
- Привет, девочки!- радостно крикнула она, увидев нас.
- Привет, Анди,- заулыбалась я.
- Наше вам с кисточкой. У тебя есть деньги?- в лоб спросила Арин, под-летая к ней.
- Ну, ты круто подошла к щекотливому вопросу…- удивилась я такому напо-ру. Арин только отмахнулась.
Андимиэнь захлопала ресницами.
- А что случилось?- она опустила на пол свои маленькие ножки, нащупывая мягкие домашние туфли.
- Анди, это пока секрет. Нам нужны деньги. Тебе, я помню, нравились мои сапфировые сережки. Сколько бы ты за них дала?
Она растерянно потерла переносицу, была у нее такая привычка.
- Я тебе что, ростовщица? Откуда мне знать, сколько они стоят? А сколь-ко вам надо? Я и так могу дать. У меня вон полная вазочка, папа мне на мелкие расходы кидает… А мне куда их здесь тратить?- пожала плечами принцесса.- Я-то в город еще реже вас выхожу…
- Слушай, Анди, бери мои сережки, я тебе их дарю. А ты дай нам… Ну, скажем, монет шесть, золотых. Должно хватить. Да и сапфиры ведь стоят гораздо дороже…- смущенно закончила Арин.
- Ох, Арин, как я могу…
- Бери, бери, я все равно их почти не носила. А тебе они под глазки подходят,- повеселела тут же Арин.
- Ну, вы мне хоть расскажете, зачем вам все это? Что вы затеваете?- умоляюще посмотрела на нас маленькая принцесса.
- Ха, даже покажем!- ухмыльнулась Арин, видя, что Анди готова к сделке. Сапфировые сережки были тихой давней мечтой принцессы, они были старин-ные, принадлежали еще прапрабабке Арилинн, какой-то сидхе из Эрессэа. Арин хвасталась, что поэтому у нее в роду все такие красивые. То, что она решилась расстаться с этими серьгами, означало, что Арин твердо на-мерена сделать татуировки, и ради этого ни перед чем не остановится.
Андимиэнь радостно схватила серьги, тут же вдела их в свои малень-кие, приостренные сверху ушки, наиболее ярко выдававшие в ней эльфий-скую полукровку, и с минуту красовалась перед зеркалом. Мы тоже с удо-вольствием смотрели на нее, Анди была хорошенькой, как лесная фея, жи-вущая в колокольчике. Во дворце не было ни одного человека, который ис-кренне не любил бы ее. Да и за что ее не любить? Она же всегда такая милая, приветливая, добрая и ласковая, и вместе с тем, озорница, каких поискать.
- Держите, девочки, и не забудьте показать мне то, для чего вам понадо-бились эти деньги, лукаво стрельнула она на нас взглядом, синим, как незабудки у лесного ручья, и, набрав целую пригоршню монет, преимущест-венно золотых риггинов, из хрустальной вазочки, высыпала Арин в под-ставленные ладошки.
- Анди, это же слишком много!- еще позволила себе возмутится Арин.
- На обратном пути купите мне медовых пряников,- засмеялась Андимиэнь,- фунтов шесть…
- Ладно, ладно,- кивнула я.- А ты, Анди, если нас будут спрашивать, да-же наши, скажи, что послала нас с поручениями… Мы на занятия не пойдем. Завтра с утра и смоемся, чтобы весь день был свободным.
- Отмажь нас, а то наказывать будут,- буркнула Арин.
- Само собой! Вы же все-таки мои фрейлины!- засмеялась Андимиэнь.

2.
Арилинн, Арданнон, май – июнь 698 года.

Распрощавшись с Андимиэнью, мы с Лем пошли на оставшиеся занятия. Предстояло отсидеть еще медицину и этикет, практически самые мои нелюбимые науки. На входе в наш зал для занятий, мы столкнулись со сторожившими нас Олинорией и Маргиатой. Ярость, написанная на лицах обеих, просто… ну, пугала…
- Это правда, то, что нам сказали ребята?- зарычала Маргиата.
- А что именно они вам сказали?- осторожно спросила я, думая, потянуть время.
- Что вы за ними подглядывали!- едва слышным, но от этого не менее сви-репым голосом пояснила наша добрейшая рануянка.
- Ну что ты! Как ты могла в такое поверить?!- принялась отнекиваться я, а Лемира так покраснела, что, собственно, дальше отпираться смысла не было. Мы потупили глазки и разом кивнули. Мол, каемся и посыпаем головы пеплом.
- Мерзавки!- взвизгнула Маргиата.
- Ух, две дуры набитые!- рявкнула и Олинория, и тут же осеклась, дерну-ла за руку Маргиату, заметив, торчавшие из дверного проема головы любо-пытствующих одноклассниц. Когда бы им пришлось полюбоваться на подобный цирк! Тихоня Олинория отчитывает двух самых буйных учениц Школы! Они же не знали, что Рия всегда нас воспитывает. Правда, обычно это происхо-дит, более спокойно, в мягкой доверительной форме…
- Ладно, потом поговорим,- прошипела Олинория, схватив меня за руку и втаскивая в класс. После занятий нам предстоял тяжелый вечерок. Только непонятно, чего Олинория так разъярилась. Может, она решила, что мы на ее Дирна пялились? Так нет же, нужен он нам, и мысли не имели… У нас свои объекты для наблюдения есть, у меня Кайрис, а у Лемиры Файон, хоть она и отпирается вечно, что он ей нравится…
Наутро, по уже отработанной схеме, мы сбежали с занятий. Для Лемиры это было все еще в новинку, она очень редко пропускала уроки, а тогда просто забиралась с книжкой в какой-нибудь самый тихий уголок парка, желая насладиться тишиной, покоем и одиночеством. В этом отношении я ее плохо понимала, бесцельно сидеть на одном месте мне было скучно. Уеди-нение меня нисколько не прельщало.
Мы перебрались через стену, способом еще год назад показанном мне Кайрисом. Мы с ним частенько пользовались этим путем, то есть часто прогуливали занятия. Пожалуй, в этом аспекте Кайрис был самым плохим учеником Школы. Следующими были по очереди Файон, я и Нэдвин МакФойл.
Так вот, перелезли мы с Лем через стену и помчались в город.
В заветном кошеле, что я спрятала поглубже за пазуху, было 11 золотых риггинов и 7 аргидов – целое состояние! Лемира было заикнулась:
- Давай я тебе отдам мое колечко, ты же отдала свои сережки…
- Леми, я все равно их собиралась Анди подарить,- возразила я.- Так что я еще и в выгоде осталась.
Побегав по городу, мы совершенно случайно наткнулись на довольно за-пушенный домишко, над покосившимся крыльцом которого висела небольшая жестяная табличка «Нэвилл Ириокоро, лучший мастер татуировок».
- Э-э-э…- замялась Лемира.- Арин… Эй, Арин?
- Чего?- отозвалась я, берясь за молоточек.
- А ты как думаешь, судя по вывеске… тут есть… женщина-татуировщица?..
Я решительно постучала молотком. И только после этого соизволила от-ветить:
- Сомневаюсь, Лем…
Она охнула, побелела и дернулась было бежать. Я едва успела поймать ее за руку. Чтобы устоять на месте мне пришлось вцепиться свободной ру-кой в перильца, а то она и меня бы снесла. Отпускать ее я никуда и не собиралась. Мне самой достаточно… неуютно, чтобы остаться здесь совсем одной.
Но тут дверь распахнулась, и весь проем загромоздила туша огромней-шего волосатого мужика с шестидюймовым ножом в лапище. Лемира только издала придушенный писк и обмякла, повиснув у меня на плече, кажется, она падала в обморок. Мое «неуютно» превратилось в ужас. Я захлопала глазами, пытаясь взглядом объять необъятное.
- Что желают юные госпожи?- гулким басом пророкотал человек.
- Н…ничего,- пролепетала Лемира. – Мы ошиблись дверью, мы уже уходим…
- Нам бы… Простите, это здесь делают татуировки?- крепко держа подруж-ку, сказала я, и на это потребовалась вся отвага и решительность, кото-рыми я всегда так гордилась.
- Здесь, леди,- кивнул мужчина.- Я – Нэвилл Ириокоро, лучший татуиров-щик столицы.
- Тогда мы к вам,- вздохнула я обреченно. Я еще надеялась, что это не он. Вот глупая-то! Мне же всегда везет, как утопленнику.
- Ну, тогда проходите, леди,- окидывая нас несколько недоуменным взгля-дом, сказал татуировщик.
Я втащила полубесчувственную Лемиру в дом, и хозяин закрыл дверь.
- Мы хотим сделать татуировки,- выговорила я с трудом.
Нэвилл Ириокоро застыл на месте от изумления, раз за разом огляды-вая нас обоих.
- Простите, моя госпожа, но вы… вы ведь…
- Мы хотим сделать татуировки,- уже твердо сказала я. Первый шок про-шел, и теперь я видела, что этот человек не злой. Просто он так выгля-дит.
- Тогда надо пройти в мастерскую,- хозяин вдруг засуетился, с недоуме-нием поглядел на нож в руке и засунул его за пояс.
- Я тут как раз собрался мясо к обеду разделать…- извиняющимся тоном произнес он.- Проходите туда, я быстро…
Я потащила бедную подружку в дверь, на которую указал господин Нэ-вилл. Небольшая комнатка, где мы оказались, была жутко захламлена, ти-пичное жилье одинокого мужчины. Там стоял стол, заваленный пергамента-ми, несколько табуретов, лежанка, покрытая старым шерстяным покрывалом, впрочем, чистым на вид. А еще по углам громоздились горы банок с крас-ками, на стенах висели полки с множеством книг, кистей и каких-то иго-лок. Ими, наверное, и накалывают рисунки. Я впервые задумалась над тем, что, похоже, делать татуировку – это больно.
Я сгрузила Лемиру на табуретку, и она вцепилась в нее обеими руками, совсем белая от страха.
- Не бойся, Леми, никто нам ничего плохого не сделает,- попыталась я приободрить ее.- Ты же хотела татуировки?
- Что-то уже не очень хочется…- заныла Лемира.
- Ты что, трусиха?
- Нет, но мне… не хочется… Знаешь, Арин, что-то у меня голова разболе-лась… Может, уйдем, а?
- Никуда мы не уйдем. И ничего у тебя не болит, просто ты хочешь отвер-теться. Нельзя быть такой непостоянной в решениях.
- Ничего подобного…- затянула она.
Тут вернулся Нэвилл Ириокоро, надевший поверх одежды кожаный фартук, измаранный краской.
- Ну-с, юные леди, какие татуировки вы хотите?- сказал он, зажигая це-лую кучу масляных ламп, висящих с потолка над лежанкой и столом. В ком-нате стало совсем светло, и я разглядела, что ворох пергамента на столе – это ни что иное, как образцы картинок. А еще там лежал огромный ману-скрипт, раскрытый на странице с красочной, еще неоконченной миниатюрой.
- Можно посмотреть?- указала я на образцы.
- Само собой, подбирайте, - кивнул хозяин.
Я подтащила Лемиру к столу, и мы принялись разглядывать картинки. Чего там только не было! И геральдические фигуры, стилизованные и неес-тественные, и полные жизни звери, птицы, рыбы, ящерицы, змеи, насеко-мые, и самые разнообразные растения, переплетающиеся между собой, гео-метрические орнаменты, девизы и благословения, все, что только можно вообразить. Нашли мы и то, что задумывали. А Лемира, уже слегка осме-левшая, увидев, что я решительно откладываю в сторонку крадущегося ти-гра, отыскала в груде пергамента рисунок маленькой рыбки странного эк-зотичного вида, всю в длинных перышках и шипах.
- Это тоже,- шепнула она мне, мило краснея. Я только брови подняла.
- Мы выбрали,- объявила я.- Сколько это будет стоить?
- Смотря сколько и какого размера,- ответил Нэвилл Ириокоро.
Я объяснила. Мне – сокола на всю лопатку, тигра в два дюйма, и змею вокруг щиколотки. Лемире – феникса тоже в два дюйма, рыбку в один, и дракона длиной в ладонь.
Хозяин захлопал маленькими, близко посаженными глазами, едва прогля-дывавшими из-под густой нечесаной шевелюры.
- Простите, леди, но… вы уверены? Вы… я же вижу, что вы благородного происхождения, такие молоденькие…
- В чем-то проблемы?- высокомерно уточнила Лемира.
- Это больно,- почесал затылок Нэвилл.- Выдержите ли вы хоть одну?..
Лемира открыла рот, переводя взгляд на выставку блестящих игл на од-ной из полок.
- Начнем с меня, а там посмотрим,- решительно сказала я.- Я не неженка, выдержу, а там видно будет. Сколько все же, по вашим прикидкам?
- За все – четыре с половиной серебром,- вздохнул мастер татуировок.
- Сколько?- изумились мы с Лем в один голос.
- Это хорошая цена, я беру дорого за надежность и мастерство,- обидчиво возразил Нэвилл. – У меня не притон какой-нибудь, где накалывают одной краской грязными иглами…
- Начинайте,- велела я. Сколько денег остается… Гульбёж можно устроить.
И пошло дело. Я сняла платье, легла на кушетку, спустив нижнюю ру-башку с плеча, чтобы открыть спину. Лемира широко распахнутыми глазами пялилась на работу татуировщика. Было, конечно, больно, но не настоль-ко, чтобы я – я!- начала орать… Ради красоты можно и потерпеть немного. Я даже не морщилась, чтобы Лемиру не пугать, завела разговор, расспра-шивая Нэвилла о его работе.
Ну, Лем успокоилась, решив, что тоже прекрасно перенесет экзекуцию. А мастер, чувствуя мое напряжение, вдруг оторвался от работы и достал какую-то склянку. Открыл ее и, смочив чистую тряпочку странно пахнущей жидкостью, смазал мне лопатку. Сперва приятно защипало кожу, потянуло холодком, а затем то место, где эта неизвестная жидкость коснулась ко-жи, онемело и застыло. Стало гораздо менее больно.
- Это что такое?- удивилась я.
- Мой профессиональный секрет,- по голосу я поняла, что мастер татуиро-вок слегка улыбается.- Это обезболивающее. Обычно я им не пользуюсь, слишком дорогие выходит. Только в самых исключительных ситуациях. Я сам изобрел рецепт этого снадобья.
- Ух-ты!- восхитилась я.- Обязательно, если вам не жалко, помажьте не-множко на мою подружку.
- Само собой. Но учтите, леди, это зелье не снимает боль совсем. Не-сколько дней ваши татуировки будут гореть огнем, потом пару раз кожа на них облезет, и только после этого краски засияют, так как им положено.
- А вы случайно не делали татуировки троим парням, тоже дворянам, где-то недельки с две назад?- спросила любопытная Лемира, опередив меня, я тоже хотела об этом спросить.- Двое рыжих и черноволосый?
- Как же, как же,- покивал Нэвилл.- Нечасто кто заказывает такие боль-шие татуировки, как двое из них. Целых два дня на них потратил…
Я хихикнула. До чего… неприятная процедура, а, издавая хоть какие-то звуки, все легче переносить. Я предпочитала хихикать.
- А вы, господин Нэвилл, повышайте цену на свой товар. Скоро к вам на-хлынет целая орава клиентов,- заявила я.- Наши друзья, которым вы дела-ли татуировки, чувствую нутром, заведут новую моду в Каэр Ригоре. Не думаю, что хоть один школяр откажется наколоть картинку, вроде тех, что есть у Великолепной Тройки! А чем дороже будут ваши услуги, тем быстрее и охотнее сюда будут бежать богатенькая молодежь!
- А ведь ты права,- усмехнулась Лемира.- Вся школа подражает нашим ре-бятам. Нэд первый прибежит, после следующего же занятия по военке. Пом-нишь, как Кай решил выпендриться и явился в столовую в старинном костю-ме? Вместо штанов килт надел? Ха! Так, нас следующий день все парни Ка-эр Ригора щеголяли волосатыми коленками из-под килтов!
- У Кая коленки не волосатые! У него очень даже красивые коленки! И но-ги!- обидчиво дернулась я.
Мастер Ириокоро засмеялся и сказал:
- Странные вы, благородные леди. Никогда не видел ничего на вас похо-жего. Вы говорите совсем, как обычные люди…
Я хмыкнула.
- А при дворе большинство считают нас ненормальными, особенно меня. Это потому, что я им не даю жить спокойно.
- Это чем же?- удивился мастер Ириокоро.
- Хм-м…- я посмотрела на Лемиру.- Расскажем? Времени полно…
И я пустилась в рассказы о наших проделках. О том, как мы с Леми из-деваемся над тщеславными курицами-одноклассницами, о том, как мы с Каем мучили нелюбимых учителей – однажды насовали училке по письму тараканов в сундук с одеждой, мы с Каем полдня ловили их в одном трактире. Бедный Нэвилл начал хохотать, и ему пришлось просить меня примолкнуть, иначе работа не выйдет, у него руки от смеха трясутся.
Лемира тем временем заинтересовалась книгами. И тут выяснилось, что кроме татуировок, мастер Нэвилл занимается разукрашиванием манускрип-тов. Его миниатюры в них были великолепны, такие же яркие и точные, как и его татуировки. Пока Лемира подсовывала мне под нос картинки, мастер Нэвилл закончил сокола у меня на лопатке и приступил к змее на щиколотке. Я попросила сделать ее такой же изумрудно-черной, какой мне запомнилась Иэннэ. И она ложилась на мою кожу так бережно, была такой великолепной, гордой, что я почти не замечала боли от восторга. Хм… Ин-тересно, что скажет Лемира? Ей, конечно, будет легче, ей с самого нача-ла мастер Нэвилл намажет кожу своим таинственным зельем, смягчающим боль. Но все равно, все равно…
Мы уже общались с мастером Нэвиллом совершенно свободно, вернее, это относилось к Лемире, я-то сразу поняла, какой он, а когда я с хорошим человеком не могла найти общий язык? Он нам рассказывал о своей жизни… или о своей работе? Похоже, его работа и была его жизнью. У него не бы-ло ни семьи, ни близких друзей. Он всегда был слишком угрюмый, да и вид его не внушал доверия с разбегу… А люди всегда оценивают по внешности. Они ведь не могут сразу увидеть яркое пламя доброты в его душе, как я. Нэвилл давно привык к этому и даже не пытался понравиться окружающим. Кажется, мы с Лем впервые пробили брешь в бастионе его необщительности.
А затем пришло время для последней татуировки. Нэвилл, взяв рисунок оскалившегося тигра и вертя его так и эдак, спросил:
- А это где будем накалывать?
Я залилась ярчайшей краской, опустила голову как можно ниже, но баг-ровые уши все равно не спрячешь. Ой, как же мне надоело чудовищно крас-неть по любому пустяку!
- На животе,- пробубнила я.
- Но кто же там…- начал было мастер.
- Вот тут,- я ткнула пальцем себе в самый низ живота, сбоку.
- Луг-искусник!- ахнул Нэвилл.- Девочка, зачем тебе это? В подобных местах татуировки делают только самые отчаянные… э-э-э… непотребные девки…
- Я хочу здесь. Все равно, это увидит только один человек,- прошептала я.- Когда я выйду за него замуж…
Лемира, тоже красная, как рак, гадко захихикала:
- А ты все еще надеешься, что твой красавчик на тебе женится? Да он да-же не смотрит на тебя! Малявкой обзывает!
- Заткнись!- рявкнула я. Лицо у меня горело, как в кипяток опущенное. Я думала, что уже достигла предела своих возможностей в яркости цвета, но, похоже, была не права.
- Что ты знаешь! Я ему нравлюсь!
- И поэтому он смотрит исключительно на других?
- Ох, нарвешься ты, Лем, на неприятности!- прорычала я. Не задевайте мою больную тему, очень вас прошу. Это опасно для здоровья.
- Н-да…- протянул сочувствующе мастер Нэвилл.- Плохо, когда мужчина слишком красив. А если еще богат и знатен… Это так, я не ошибаюсь?
- Угу…- буркнула я несчастно.- Князь, после королевской вторая семья по знатности… Да вы ж его видели, это ему вы делали татуировку ястреба…
Нэвилл только глаза округлил.
- Князь Кайрис МакРуан? Которого молва прочит в мужья кронпринцессе? В короли?
- Я выйду замуж за него или вообще не выйду. Но пока он только мой луч-ший друг…- вздохнула я.
- Дела…- протянул Нэвилл.- Ладно, леди Арилинн. Обычно такие татуировки выходят пошло. И агрессивно. Тебе я сделаю иначе. Не стесняйся. Дума-ешь, я женщин по роду своей работы не видел? Я ведь еще и врачую поти-хоньку…
- Ой, да вы вообще мастер на все руки!- заулыбалась я. Моя робость ис-чезла после этих его слов, даже не от слов, а от тона, которым он их произнес. Тепло так, почти с нежностью…
Я бухнулась на топчанчик, задрав подол нижней рубашки. Я ж не дура, продумала все загодя, под низом на мне были узкие штанишки, в которых я ходила на занятия по военке. Только отогнуть край (все равно, почти до предела!) надо было…
Это было гораздо больнее. Видимо, в этом месте больше нервных окон-чаний, да и кожа ведь тоньше… Я заранее сочувствовала Лемире. Но я все вытерпела и дело того стоило. Когда я посмотрела на свеженаколотую та-туировку, окруженную воспаленной краснотой, я ахнула. И, наконец, поня-ла, почему при всей своей доброте мастер Нэвилл тяжело сходится с людь-ми…
Это был вовсе не тот примитивный, аляповатый, щерящийся по определе-нию тигр, нарисованный на пергаменте. Это была тигрица.
Тигрица, гибкая, изящная и опасная, как сама смерть, наполненная светом, идущим от истинного таланта, совсем живая, совсем одухотворен-ная, почти дышащая, словно пойманная таинством чуда в движении, в лег-ком шаге, похожем на древний танец яростной жизни… Она чем-то неулови-мо, и в то же время явственно была похожа на меня саму. Оранжево-черная. Пылающая страстью и нежностью.
Это была моя душа, заключенная в рисунок.
Я долго смотрела на нее, не в силах вымолвить ни слова. Мастер Нэ-вилл, наверное, волшебник. Он мог видеть души людские. Как я. Но он мог еще и нарисовать ее.
- Спасибо,- тихо произнесла я.
- Я старался,- улыбнулся татуировщик. Нет, то не то… Художник… Нет, нет. Видящий.
- Ух, ты…- Лемира только завистливо вздохнула.- Как красиво…
Я поднялась, стараясь не морщиться, двигаться было больно. Кожа го-рела огнем. И это еще приглушенным. А что будет завтра? И целую неделю? Ой-ой-ой, подумать страшно!
Мое место заняла Лемира, оделись мы сегодня по одному принципу, по-этому проблем не предвиделось. Она и близко не испытала весь букет ис-тязаний, что вытерпела я поначалу, но все равно поминутно ойкала и хны-кала. Интересно, что она запоет, когда дело дойдет до ее рыбки в том же месте, что и у меня тигрица? Ха, может и не дойдет.
Я забралась с ногами в кресло, захватив с собой пару книг с картин-ками. Любовалась яркими миниатюрами. Морально поддерживала Лемиру. Раз-говаривала. И все думала о тигрице. Я и не думала, что у меня такая ду-ша. Нелегко встретиться лицом к лицу с собственной душой. Даже с такой красивой. В которой явственно читается некая – даже странно!- беззащит-ность, что ли? Какая-то слабость, оборачивающаяся силой, и наоборот. Где я слышала такое выражение: «Сила твоя в твоей слабости…» В какой книге прочла подобную фразу?..
Лемира все же, пусть и с трудом, с превеликими мучениями, слезами и нытьем, решилась вынести еще и третью татуировку. И снесла. И теперь ликовала, разглядывая свою вымученную колючую рыбку. Я понимающе пере-глянулась с мастером Нэвиллом, явно уставшим, побледневшим. Видеть чу-жие души нелегко. По себе знаю. Обычно я не приглядываюсь к людям, не желая погружаться в чужую личность. Поверхностно я вижу только общий фон, чего в человеке больше, Тьмы или Света. Но если приходится… Если надо, я могу различить каждое движение души. Каждую искру тепла и уча-стия. Каждое облачко мелочной злобы и зависти. Все. Но это я делать не люблю. Это не честно, лезть в чужую душу… И зачастую очень грязно и противно…
Рыбка Лемиры казалась такой же капризной, упрямой и вредной. Но под внешними колючками проскальзывала, пряталась мягкость и застенчивость. Скрытная нежность. Чуткая справедливость и чистое великодушие. Каза-лось, эту рыбку раздирают сомнения, в какую же сторону ей плыть. Как и Лемиру.
Пока Лем с кряхтением и стонами натягивала свое платье, я, смотря прямо в глаза мастеру Нэвиллу, сказала:
- Спасибо, господин Нэвилл, Видящий Души. Это для нас было очень важно.
Он даже вздрогнул и удивленно заморгал:
- Что вы говорите, леди Арилинн?- он даже снова сбился на официальный тон.- Я просто неплохой художник…
- Вы понимаете. И я понимаю. Мы оба ВИДИМ.
- О чем ты, Арин?- влезла Лемира.
- Потом, Лем.
- Ну, вот так всегда. Всегда потом,- заворчала моя подружка недовольно.
Мастер Нэвилл почесал огромной пятерней затылок, потом дал нам не-большую склянку со светло-коричневой жидкостью.
- Смазывайте каждый вечер татуировки, тогда меньше болеть будет и зажи-вет быстрее.
- Большое спасибо!- улыбнулась Лем, цепляя на лицо привычную маску светской обходительности.- Сколько мы вам должны?
- Ну… цену я вам говорил,- неуклюже переступил на месте татуировщик, словно ему было неприятно говорить о деньгах.- Четыре с половиной се-ребром, и за мазь еще три. Стало быть, всего семь с половиной.
Я вложила ему в ладонь две золотые монеты, и он выпучил глаза.
- Но это слишком много! Это почти в шесть раз больше!
- Это за рыбку и тигрицу. Они того стоят. Свою душу я еще не видела до этого,- сказала я. – В зеркале ее не разглядишь.
Мы направились к выходу. Уже открывая нам двери, мастер Нэвилл, явно долго решавшийся, произнес:
- Девочки… не подумайте чего… но не могли бы вы хоть иногда приходить ко мне в гости? Хоть изредка?..
- Конечно, мастер Нэвилл,- улыбнулась я.- Я хочу считать вас своим дру-гом. Вдруг я захочу еще одну татуировку?
- Я так рад,- прошептал он.- В мой сумрачный дом заглянуло рассветное Солнце… И обогрело мою замерзшую душу…
- Нам есть о чем поговорить,- кивнула я. Интересно, почему некоторые люди, вот мастер Нэвилл, и тот старик, дедушка Михи-Тэй, и Кайрис, - упорно именуют меня Солнцем? И бабушка Энид… В моей памяти вспыхнули ее слова: «Сила многих поколений соединилась в тебе и отдала тебе весь свой Свет». Она тоже говорила о Солнечном свете. Мне было восемь лет, когда она умерла, но этот последний разговор с ней навсегда врезался в мою память.
День уже заканчивался, солнце почти село. Мы с Лемирой галопом пом-чались в Каэр Ригор, остановившись только у лавки булочника, чтобы ку-пить медовые пряники для Андимиэни. Денег оставалось еще до фига! Нам с Лем на них можно целый год кутить. Мы же не пропиваем деньги в тракти-рах, и по борделям не лазим, как мужчины. Это как Файон всегда говорит, типа: зачем женщине деньги? Она в карты не играет, водку не пьет и на других женщин не тратит. Специально так говорит, Лемира тогда просто бесится. Вечно они ругаются. Похоже, обоим нравится друг другу на нер-вах играть, и оба в этом специалисты. Ну и как их при таком раскладе женить? Они же друг друга поубивают прямо на свадебном пиру, до брачной ночи не дожив.
Ладно, посмотрим, что дальше будет. Мы с Лем решили как-нибудь еще удрать с уроков и погулять. Это же так шикарно, гулять, когда в кошеле целое состояние звенит!
В Каэр Ригор нас впустили со скрежетом, обещаясь доложить королю, кто без дозволения старших выходил из замка, меня они уже отлично знали ведь. Мы долго отбрехивались, что нас послала принцесса с поручением… Ну, за пряниками…
Эти пряники мы ей и вручили, обнаружив у нее в гостях (да что там, как у себя дома!) Олинорию и Маргиату. Анди тут же прицепилась с вопро-сом, что мы сделали с деньгами, Олинория – где мы целый день шлялись, а Маргиата – как мы себе думаем сдавать зачет по медицине, друидесса Аб-хайнн сегодня что-то особо сложное объясняла.
Мы в один голос объявили, что на зачет нам наплевать, до проверки еще далеко почти два месяца, а из Школы все равно не выгонят. Что дела-ли сегодня, мы расскажем им попозже. Через недельку-другую. И все, мол-чок. Вот когда татуировки заживут, тогда и похвастаемся.
А потом у нас обоих подлетела температура, почти единственный тер-мин, усвоенный мною на уроках Абхайнн , и Олинория, не понимая, что с нами творится, наорала на нас, напичкала какими-то отварами и отправила спать. Мы даже не сопротивлялись, и это ее еще больше встревожило.
Перед тем, как переодеваться, мы тщательно заперли двери, ставни, и само окно завешали одеялом, чтобы ни единой щелочки не оставалось, не дайте боги. Мы с Лем просто тряслись от ужаса от одной мысли, что Кай и Файон приведут в действие свою недвусмысленную угрозу. От подруг мы тоже прятались.
На следующий день в Школу мы не пошли. Как же нам обоим было плохо! Мы прямо на ногах не держались. А потом все наладилось. Мы ходили, че-сались, как шелудивые собаки, Тирис и ее курицы нас сторонились и шипе-ли, мол, нас вши, наверное, заели, на помойке подхваченные… Я ее побила немножко, поймав в темном тупичке дворца.
Прошла долгожданная неделя, и наши татуировки засияли чистотой и четкостью. Мы торжественно и гордо продемонстрировали их подругам, и дождались оценки. Маргиата расхохоталась и сказала, что мы – дуры, так себя истязать… Однако в ее глазах отчетливо читалось восхищение искус-ством рисунка. Она же тоже любила рисовать, и очень даже неплохо. Оли-нория всплакнула от жалости, представив, что нам пришлось перенести, а потом распекла нас во все корки, мол, целую неделю мы ей голову моро-чили, она так переживала, что мы заболели, а она даже понять не могла, от чего это. А маленькая принцесса просто пищала от восхищения. Она мгновенно загорелась желанием иметь хоть одну, хоть самую малюсенькую татуировочку… там же, где у меня тигрица, а у Лем – рыбка…
Мы все челюсти поотвешивали, но она так умоляла, что мы пообещали тайком сводить ее к мастеру Ириокоро. Что и пришлось потом проворачи-вать. Вывести принцессу из Каэр Ригора было гораздо сложнее, но я спра-вилась, порассылав всех опекающих дам под благовидными предлогами. Бед-няга Нэвилл долго отнекивался, но она и его уломала. Нашей принцессе ни в чем просто невозможно отказать. Убеждать она умеет, ее огромные тем-но-голубые глаза разят наповал.
В тот же вечер она демонстрировала нам четверым воспаленную, но все равно такую ослепительную, крохотную черно-красно-оранжевую ящерку-саламандру, духа огня. Какая она была тогда счастливая! Просто искры от нее летели, и все слуги, в этот день попадавшиеся ей на глаза сейчас были готовы жизнь за нее отдать, за малейший ее каприз, таким внутрен-ним теплом и светом она всех одаряла.
Я видела, что Рие тоже нестерпимо хочется что-нибудь себе наколоть, но она переборола искушение. Что она, зря Дирна ругала за его змеюку на руке?
А я часто потом ходила в гости к мастеру Нэвиллу, когда с Лем, когда и одна. Он нарисовал нам с ней по миниатюрке с нашими портретами, мы их вложили в медальоны с далеко идущей мыслью подарить их своим будущим женихам. Я, естественно, и не сомневалась, кто это будет, а Лемира ко-лебалась. Файон ей, конечно, нравился, но замуж за него она не хотела. Мол, он гуляка, нерациональный тип, он недостойный кандидат для мужа прекрасной и во всем идеальной леди Лемире Оуствейской. И вообще, у не-го скверный характер. На себя бы посмотрела. Они же два сапога пара.

* * *

Все это время, почти две недели уже, Файон с Кайрисом изводили меня и Лем насмешками. Это просто ужас что творилось. Мы с Лем пребывали в устойчиво-непрерывном состоянии жгучего стыда, приправленного бурной яростью. У нас не было ни минуты покоя, поскольку даже когда мы от них скрывались в нашей комнате, или у Андимиэни, убийственно язвила Маргиата. А она это делать умела и любила. Вообще, похоже, это их призвание, их прирожденный талант – язвить и словесно издеваться, этих высокородных братца и сестрички, практически единственная сходная черта в их характерах, если не считать самого главного их качества - горделивого высокомерия.
В ответ на эти вечные двусмысленности при посторонних и откровенные гадости при своих, мы с Лем отчаянно отбивались. Но если Лем еще умела столь же язвительно и колко отшить, то я совсем терялась и просто материла их всех, когда уж совсем доставали. Я не умела находить таких жестоких и остроязыких, по-своему красивых фраз, отзывающихся тянущей болью где-то в груди. Недаром и у Мар, и у Лем были самые хорошие отметки по риторике. Я же красноречием никогда не отличалась, и по риторике была, похоже, на последнем месте во всей Школе. Во всяком случае, педантичный учитель словесности, магистр Коенгорн О’Тул, всячески ко мне придирается, терпеть меня не может.
А Кайрис тоже вовсю надо мной смеялся. Хотя и далеко не так жестоко, как Фай и Маргиата. Скорее добродушно, как над нашкодившей младшей сестренкой. И это больше всего меня бесило. Он до сих пор считал меня малолеткой. А ведь мне после этого Самхейна стукнет шестнадцать! Как же он не понимает, что я уже не та наивная, глупенькая девочка, что с круглыми глазами пялилась на огромный Каэр Ригор в первый день приезда, завороженная позолотой на капителях колонн и не замечающая паутины, обойденной нерадивыми слугами. Тогда я во всем видела только красивое, доброе и хорошее, не желая замечать недостатков.
Нет, не хочу взрослеть, не хочу становиться жестокой и циничной, не хочу ждать от людей только зла, не хочу терять надежду, не хочу терять свой наивный взгляд на мир! Пусть они продолжают надо мной смеяться, когда я, не скрывая эмоций, прыгаю от радости, увидев что-то хорошее…
Гибель отца и брата не подкосила меня. Я узнала, что такое горе, но не разучилась радоваться жизни. И никогда не разучусь, что бы не подкинула мне неотвратимая и зачастую жестокая судьба. Те, кто забывают простую радость к пусть глупым и непритязательным мелочам, уходят во Тьму. Их души пожирает Мрак. Я никогда не уйду от Света.
Почему в Маргиате и Файоне так много Тьмы? Почему они не борются с ней, как их отец, лорд Эбисс? Маргиата может спокойно пройти мимо школяра из младшей группы, которого обижают старшие. Она говорит, что это ее не касается, она считает, что каждый сам за себя. В ее холодном сердце безгранично царят только ее отец и ее брат. Нас она признает, похоже, только из-за ожерелий. Файон, правда, чуть лучше. Он по-настоящему сдружился с Кайрисом. Миран и Дирн по причине вечной занятости, да и серьезности, менее ему близки. Нет, он совсем неплохой, если разобраться. Просто у него мерзкий характер, скандальный очень. Он еще может измениться, я это чувствую. Я это ВИЖУ. И Маргиата еще может, если захочет. Но она не хочет.
Хотелось бы еще раз повидать их отца. Он оказался слишком сложной для меня загадкой. Я не смогла сразу и полностью в нем разобраться, как в обычных людях… Но он маг… Кажется, именно в нем и заключена вся тайна ожерелий и странной смеси Тьмы и Света в душах его детей.
Я никому не говорила об этих моих размышлениях, даже Лем. Это ни к чему. Меня и так считают странной, даже в нашей, что ни говори, необычной компании. Только Любимчик слышал эти мои мысли. Но он-то о них никому не скажет, это его просто-напросто не волнует. Он уже давно вырос в здоровенного, упитанного котяру, и если, когда он был прежней крохой, наше мысленное общение было совсем упрощенное, то теперь у нас с ним был чуть ли не общий разум, как Лемира всегда смеется, один мозг на двоих, да и то кошачий… Ни он не может скрыть от меня своих мыслей, ни я от него, нам даже сны часто снятся общие… А уж как тяжело поневоле слышать эти мысли, если ему приспичило где-нибудь неподалеку от меня кошек своих охмурять!..
Кстати, от остальных, кто его слышал, он может прекрасненько прятать свои мнения, если не хочет, чтобы они знали, о чем он думает. Ведь все-таки, он был моим единоличным продолжением, что ли… Это было так странно и восхитительно! Я могла с легкостью общаться с любым животным, но не так как с ним. С ним я могла разговаривать, обмениваться мыслями, а с другими животными я общалась только посредством передачи взаимосвязанных четких образов, да и то сильно упрощенных. Все-таки животные не умеют по-настоящему мыслить, и Дирн, который имел в этом сходный дар, подтверждал это.
Почти две недели, возвращаясь к описанию событий, мы с Лем выдерживали террор насмешек. И постоянно полностью закупоривали комнату, когда переодевались. Над нами смеялась даже Олинория, говоря, что мы сами себе придумываем проблемы, мол, кому мы нужны, чтобы за нами подглядывать, тем более что на наш третий этаж сложнее забраться. Однако угрозу отмщения мы воспринимали более чем серьезно. Тогда Олинория однажды полушутя сказала мне, что может надо наоборот делать, дескать, а почему бы мне не соблазнить этак Кайриса? Он слишком хорошо ко мне относится, чтобы не жениться потом. Великие боги, как я разозлилась, орала на нее, как сумасшедшая. Это же нечестно. Лучше я вообще ни за кого замуж не выйду, чем таким образом тащить Кая под священный омеловый венок… Он же должен полюбить меня, должен сам увидеть во мне взрослую, довольно симпатичную девушку, иначе я не согласна…
В общем, мы это долго переваривали, Но неожиданно Файон и Кайрис словно забыли о нашей стыдобе. Потом и Маргиата перестала нас дразнить, а уж Миран и Рия с Дирном и подавно. Мы обрадовались, еще какое-то время прятались, но через месяц и близко думать забыли о том происшествии, точнее о нашей глупой дерзости. Жизнь текла своим чередом, приближалась очередная проверка накопленных знаний, когда собиралась комиссия из преподавателей во главе с королем и трепала нас по всем наукам. Мы все ударились в повторение, почти не вылазили из Библиотеки, не хотелось же позориться перед Риданионом, который так верил в нас.
На тренировках он по-прежнему учил нас военному искусству, кстати, заставил ребят проштудировать целую кипу манускриптов о ведении войн, упирая на стратегию. Так даже тут он донимал нас, расспрашивал о занятиях, об учителях, о наших успехах, ругал меня за пробелы в знаниях по медицине (ее и еще этикет я чаще всего пропускала, за что он еще больше ругал…) Мы все обложились книгами и зубрили, зубрили, зубрили… Тирис даже наняла служанку читать ей на ночь исторические хроники. А Нэдвин Мак Фойл, мой давний противник, ходил за мной по пятам и умолял помочь ему с дарканским языком, я же по всем трем, что мы учили, блистала…
Что ни говори, нервное было времечко. И как мы обрадовались, когда испытания наконец закончились! Из всей нашей средней группы только Ликиэнь завалила геометрию, она в ней была баран бараном… или вернее овца овцой… А я чуть не засыпала риторику. Гад Коенгорн уже хотел объявить мне повторную пересдачу, но за меня вступился сам Риданион, мол, мою речь уже не исправишь. Я тоже так полагала. Конечно, если поднапрячься. я могу кое-как вести светскую беседу, но истинной легкости в ней мне никогда не достичь. А вот по медицине мне повезло. Или, вернее, друидесса Абхайнн проявила милость, задавала мне вопросы только по боевым ранениям, в этом я кое-что все же соображала. Вот если бы она спросила что угодно другое, ой, была бы я бедненькая!..
Зато по языкам, я, как и предполагала, а еще музыке и пению, меня объявили лучшей в Школе. Было очень приятно. А Кайрис занял первое место по стихосложению и военке, опередив даже Файона. Мирана отметили по космологии, Маргиату по риторике, Дирн и Олинория разделили первое место по медицине, не уступив друг другу ни одного балла. А Тирис стала первой по этикету, в чем никто и не сомневался. Лемира же отличилась в стрельбе из лука. Она действительно стала в этом настоящим Мастером. На военке у нас присутствовали для большего эффекта, кроме Туарана и короля, который контролировал все проверки, еще и нынешний Дюк веллум лорд Киллиан, тучный здоровяк с длинными белокурыми усами, и двое генералов, бывшие папины сподвижники. И они трое ахали от удивления. Многие ребята показывали вполне качественное мастерство в военном деле, но наша компания опять отличилась. Кай с Файоном так шикарно и показательно отколошматили друг друга (но Кай все же выиграл!), что им обоим с ходу присвоили звание Мастеров Меча. Все прямо обалдели, даже в королевской гвардии, славящейся своими умельцами в ратном искусстве, даже не каждый десятый был Мастером. А Лемире после ее выхода присудили Мастера Лука. Это было еще неожиданней, не для меня, разумеется, для собравшихся авторитетов. Туаран и Риданион просто лучились гордостью. А чтобы вконец поразить дюка веллума и генералов, король против всех правил вызвал на поединок меня. Я как услышала свое имя, так чуть не упала. Девочек проверяли только по стрельбе. Там Лем все же обошла меня, хоть и с трудом.
Риданион заставил меня полностью выложиться в поединке. И так меня раззадорил, что я сама не заметила, как выиграла у него бой. Я аж забалдела от благоговейного ужаса, я победила короля! А все вокруг были просто в шоке.
- Кто эта девчушка?- изумленно спросил лорд Киллиан.
- Кто? Неужели не догадались?- засмеялся король Риданион, потрепав меня по волосам. Хм-м… Я была уже с ним одного роста, я же еще немного подросла за эти два года в Школе. Конечно, Кайрису я все равно только макушкой до подбородка дотягивалась, ну, хоть что-то, а то и до плеча меня не хватало. Даже вспомнить смешно…
- Разве по ней не видно?- сказал Риданион.- Это ж айрэмова дочурка. Арилинн МакЛианан. Давай, Арин, покажи, что ты умеешь.
Ну, я и показала. Все мои умения пошли в ход. Боевой топор, боевой нож, копье, дротик, метательные ножи, сабля, даже «утренняя звезда»… А лук и меч они видели до того. Они начали даже спорить, какое же звание присвоить мне. Мастера чего…
- Что тут думать?- воскликнул один из генералов.- Она достойна самого высокого. Мастер Оружия! Я не видел ничего подобного со времен Айрэма, только он мог драться так искусно любым оружием, и даже двумя руками сразу! А чтобы совсем юная девушка, так это вообще впервые вижу! За всю историю Арданнона такого не бывало!
Я прямо растаяла, услышав это. Нет, не чуждо мне честолюбие. Как говориться, ничто человеческое мне не чуждо, а как же? Мы с Кайрисом лучшие в военном искусстве! Самые лучшие!
Так меня и назвали, Мастером Оружия. В Школе еще долго говорили об этом, мальчишки из младшей группы ходили за мной по пятам, упрашивая показать приемчик, или рассказать, как я победила самого короля.
После всего этого нервотрепания нам дали несколько дней роздыху. Мы всей компанией пошли отмечать первые места в самый дорогой трактир, упились все до поросячьего визгу, даже разумница Олинория и гордячка Маргиата. Домой, что называется, ползли на бровях. Ужас, вспомнить жутко. Я изо всех сил липла к Кайрису, и, кажется, он не слишком был против. Мы даже, кажется, поцеловались. Кажется. Не помню. Великое Солнце, такое событие, а я почти ничего не помню! Что там было у Лем с Файоном, я и не заметила. А Маргиата вовсю целовалась с Мираном. Помнится, мы с Лем, тогда еще не совсем в зюзю пьяные, многозначительно перемигивались и пинали друг друга под столом. Все же она далеко не такая ледышка, какой хочет казаться. Добрая Сула, какой же Миран был тогда счастливый! Но на другой день Маргиата старательно отнекивалась от этих событий. И на свидание с Мираном не пошла, хотя мы все трое основательно насели на нее с воплями. Бедный Миран весь вечер так безрезультатно и простоял под нашими окнами с букетом роз, уворованных из палисадника королевы Эстинии.
В конце июня, на день Бранвен , нас, всех учениц Школы повели в ее священную рощу. Старая жрица Гвиннед потребовала от Риданиона освободить нас от занятий в этот день, дабы мы могли беспрепятственно, как она говорит, трепетно и проникновенно помолиться богине об удачном замужестве. Ведь мы торчали в Школе, теряя драгоценное время юности, когда надо искать мужей. Хм… кое-кто как раз и не терял, только это не афишировалось, поскольку нравы были строги, а леди Иннитаэль, которой самой не повезло в этом отношении, стояла на страже нашей целомудренности с розгами наготове. Словом, жрица Гвиннед полагала, что мол, выйдем мы отсюда старыми девами, и нам так или иначе не помешает помощь Бранвен в устроении семейной жизни.
Вот и повели нас, как отару овец, на скучнейшее времяпровождение, честно, я ничего нуднее и не знаю. Длинная вереница девушек,- восемь в старшей группе, шестнадцать в нашей, средней, и двадцать две малявки в младшей от девяти до триннадцати, им еще и рано-то было о замужестве думать, - поперлась пешком за город, во главе с леди Иннитаэль, целительницей Абхайнн и училкой по этикету леди Кариной. А еще для нашей охраны король отрядил человек двадцать копейщиков из своей гвардии, на всякий случай. Жарища стояла неимоверная, мы все пропитались потом и покрылись толстым слоем прилипшей пыли, хорошенькое же зрелище мы собой представляли. Тирис, шедшая чуть впереди, проклинала день, когда ее занесло в эту проклятущую Школу, ее подружка Ликиэнь без конца ныла и причитала. Мы с Лем плелись позади всех и ругали почем зря старую дуру Гвиннед. Вот же взбрело в голову пустомеле! В такое-то пекло тащится к черту на кулички, чтобы отбить десяток лишних поклонов и пробубнить пару гимнов!
Солнце уже перевалило за полдень, когда мы, наконец, добрались до священной рощи, окольцованной красной шерстяной ленточкой с развешанными на ней гроздьями рябины , мы было вздохнули с облегчением. Вояки остались, само собой, у дороги, в женское святилище им ходу нет.
Поднырнув под ленточку, девчонки длинной цепочкой поковыляли по узенькой тропинке вглубь рощи. На большой поляне под сенью старой рябины, священного дерева, стояла древняя, деревянная фигура богини, почерневшая от непогоды и обильных натираний маслом. Жрица-иеродула приготовила золотой серп для приношения жертвы. Верховная жрица Гвиннед вышла вперед, обернувшись к нам, и торжественно произнесла:
- Вознесем же славу женской Богине! Склонитесь перед ее величием, ибо Она главенствует над Всем!
Мы опустились на коленки, склонили благостно головы, а Гвиннед подошла к резной богине и простерла к ней руки:
- Возносим молитву к тебе, о прекраснейшая, дарующая любовь и утешение в священном браке, о Прекрасногрудая, Золотоликая Бранвен, Мать плотских утех, Помогающая в родах, Заботящаяся о детях!
- Мать плотских утех…- гадко захихикала Кениль, стоящая передо мной. Я ткнула ее кулаком в спину, не сильно так, ласково просто, чтоб не забывалась. Не фиг вякать, а то шум поднимется, и вся эта бодяга дольше продлится. Она меня поняла. В это время еще шестеро жриц, стоящих полукругом за статуей, затянули гимн, славящий богиню.
- Возрадуемся же и принесем жертву Прекраснейшей!- воскликнула Гвиннед, взяла за руку первую из девочек, тринадцатилетнюю Тэсме, самую старшую из младшей группы, и подвела ее к иеродуле. Та золотым серпиком срезала тэсмину прядь волос и, ловко перевязав ее ниткой, подвесила на нижнюю ветвь рябины. И так у всех остальных по очереди. Это еще заняло какое-то время. А потом началась сама бодяга.
- Восхваляем тебя, о Бранвен-Прекрасная Грудь! Услышь наши молитвы, подари этим девушкам свою милость, позволь им удачно выйти замуж! Молитесь, девочки, богиня слушает вас!- объявила Гвиннед.
Я посмотрела на свой ярко-рыжий локон, висящий на ветке и сияющий позолоченной медью в солнечных лучах, настроилась изо всех сил на благостный лад и быстро-быстро, тихо-тихо пробормотала:
-Добрая Госпожа, заставь Кайриса меня полюбить и жениться на мне. Спасибо заранее.
На нас, стоящих в хвосте процессии, никто не смотрел. Маргиата и Олинория с нами не пошли, отговорились поклонением совсем другим богам, они, конечно, и наших признавали, но отговорка уж была удачная. Лемира стояла на коленках, зажмурившись и беззвучно шевелила губами. Я осторожно дернула ее за руку.
- Лем!- прошептала я.
- А? Что?- она открыла глаза, уставясь на меня.
- Ты всерьез собираешься целый день молиться?
- А что ты предлагаешь?
- Как что? Уматывать отсюда. Я лично уже все сказала богине, что хотела. Не думаю, что ей будет интересно долго слушать одно и тоже. Представь, что тебе будут целый день бубнить на ухо: «Хочу замуж, хочу замуж…»
- Хм… это да, конечно,- пожала плечами Лемира.
- Тогда мотаем отсюда.
- Ну… давай…
- Лем, вот, на нас никто не смотрит… Давай. Тихохонько… Пятимся… Ползком…
И мы, упав на землю, по-пластунски заползли под ближайшие кусты, углубились в заросли, и тогда уже, скрывшись с глаз, драпанули полным ходом из рощи. Далеко обогнули бедняг-копейшиков, страдающих под ненадежным прикрытием нескольких березок, и углубились в перелесок. Погуляли немного, по свежей траве, не тронутой трактовой пылью, объелись ягод в обнаруженном малиннике. Перемазанные всем, чем только можно найти в лесу после долгого гуляния, - а это большое и пахучее разнообразие, уверяю вас!- мы вышли на берег реки. Да, после того как наша Айслинг вырвется из городских стен, она совершенно не похожа на то чистое видение, поражающее вас красотой, до города. Поэтому мы жутко обрадовались ее первозданной чистоте и свежести, и ринулись купаться, сперва сполоснув от пота и пыли одежду. Вода была такая прохладная и ласковая, она так бережно нежила мою разгоряченную солнцем кожу…
Мы вдоволь наплескались, чуть друг друга не утопили, словом, навеселились от души. А когда побрели к берегу, наполовину же вышли из воды голышом, тут мы и обомлели. И заорали во всю глотку, опрометью ринувшись обратно в спасительное прикрытие воды, взбаламученной поднятым нашими ногами илом.
На берегу, подло захватив нашу одежду, сидели рядышком вовсю скалившиеся Кайрис и Файон. Видя, что они наконец замечены, парни радостно запрыгали, размахивая нашими платьями, свистя и улюлюкая. Мы с Лем отплыли подальше и принялись на них орать, обе красные от стыда. Великие боги, кто угодно, только не они! И откуда они только здесь взялись?! Неужели следили за нами?!
- Сволочи!- визжала Лемира.- Отдайте нашу одежду, поганцы охреневшие!- от злости она даже забыла, что не переносит брани.
- Идите и возьмите!- нагло предложил Фай.- Вот они, ваши платьица! Выходите из воды!
- Еще чего! Да я ж вас тогда прибью на фиг!- взвизгнула я яростно. Теперь же всё, хана! Никак не выбраться, если они не сжалятся, в чем я сильно сомневаюсь…
- Между прочим, мы вас еще полностью не разглядели,- осклабился Кайрис.- Вы-то нас видели! А мы и так долго выжидали, когда бы вас подловить!
Вот никогда от них такого коварства не ожидала! Усыпили нашу бдительность и на тебе!
- Мы не выйдем! Сидите там хоть до морковного заговенья!- заявила Лемира, погружаясь в воду по самые уши.
- Ты так долго не продержитесь!- засмеялся Кайрис.
- Ага, вода вроде теплая, но долго посидишь – замерзнешь!- подначил Файон.
- Все равно! Лучше я утону!- крикнула Лемира в отчаянии.
- Как хотите,- Кай и Файон снова удобно расселись на берегу, в теньке, и принялись мерзко хихикать.
Мы с Лем переглянулись и, подплыв ближе к берегу, чтоб доставать ногами дно, приготовились к медленному замерзанию. Думали, ну, наскучит им, и они уйдут. Ан нет. Наглядевшись на наши перепуганные красные лица, они преспокойненько достали засаленную колоду карт и принялись резаться в пошлейшего дурака, одним глазом наблюдая за нами.
Мы не выходили. Ведь куда денешься-то? Тот берег голый… ой, одно это слово вгоняло меня уже в дикий ужас… да и куда без одежды сунешься? Через часок мы обе начали синеть от холода.
- Ка-а-ай… жалобно протянула я.
- Я весь во внимание,- хмыкнул тот.
- Ну, пожалуйста, отдайте…
- Что, замерзли, бедняжки?- уточнил он насмешливо.- Выходите, мы посмотрим на ваши татуировочки. Что это вам взбрело в голову, а? И все птички, заметил, Фай?
- Кое-как, сокол и феникс, кажется,- хмыкнул Файон.
Мы с Лем побагровели и переглянулись. Хорошо, они еще те, что пониже, не заметили…
- Ну, ребя-а-ата…- снова робко начала я.
- Ладно, крошки, мы пойдем вам навстречу. Мы отдадим вам ваши тряпки…- начал Кайрис, подмигивая Фаю.
- …Если вы выйдете и станцуете нам в том виде, в котором сейчас сидите по шейку,- закончил Файон, с самой гадкой ухмылкой, которую я только видела в своей жизни. От этого даже Кайрис покраснел.
- Что?!- завопили мы с Лем в один голос.- Да вы что, рехнулись?!
Ну, прямо одинаковые мысли идиотом. С чего бы это им не позволить себе поиздеваться? В общем, мы решительно отказались. И продолжили свое быстрое уже закоченение от холода.
Прошло еще около часа, в течение которого Фай с Кайрисом, забросив свои карты, дразнили нас, а мы вяло обзывали их всеми нецензурными словами, которые я знала. Лемира их за мной повторяла. Солнце, между тем, скрылось за набежавшими тучами, похоже, предстоял хороший дождик. Добрая Госпожа Бранвен, что ж ты так подвела нас, послав нам этих сволочных придурков именно сегодня?
- Ой, А-а-ари-и-ин,- едва слышно проклацала зубами Лемира,- кажется, я уже больше никогда не согреюсь!..
- И я-а-а… Эй, парни!- крикнула я двоим мерзавцам.- Вы пожалеете об этом! Мы с Лем простудимся, заболеем и умрем вам назло! Олинория вас тогда поубивает за нас!
Кайрис хмыкнул и ткнул Фая в бок. Шепнул ему что-то.
- Ладно, крошки!- крикнул он.- Пожалуй, все же придется вас пожалеть. Что уж с вами поделаешь… Мы смягчим ваше наказание. Вы расплатитесь с нами всего лишь маленькими поцелуями.
- Нет! Ни за что!- взорвалась тут же Лемира. Она так стучала зубами, что едва можно было понять, что она там говорит.
- Лем!- заорала я на нее.- Прекращай упрямство!- и зашептала ей:- Нам бы только рубашки заполучить, не врубаешься, что ли? Соглашайся! Мы их только в щечку поцелуем, не больше!
Глаза у нее яростно засверкали. Она насупилась и нехотя кивнула.
- Мы согласны!- крикнула я.
- Учтите,- сразу же оговорил Файон, прекрасно зная нас обоих,- никакие пошлые поцелуи «в щечку» не принимаются!
Лем зарычала.
- По фигу!- шепнула я ей.- В щечку и никаких! Получим одежду, и большего они ничего от нас не добьются!
Лем снова издала злобное глухое рычание.
- Кидайте нам рубашки!- крикнула я, еще чуть-чуть приближаясь к берегу.
Лем последовала за мной, рыча так, что ей позавидовала бы любая тигрица.
- Хм-м… это несколько проблематично,- покачал головой Кайрис.- Слыша недвусмысленное рычание нашего Ягненочка, а мы ведь прекрасно знаем вас, как облупленных, я сильно подозреваю, что вы захотите удрать от… выполнения обещанного.
- Убью!- прошипела Лемира.
- Вот-вот, -усмехнулся Файон.- Отношение к нам – налицо!
- И что же делать? – с нервным смешком спросила я.
- Встретимся на полпути, если не хотите одеваться в мокрое. Кинем вам рубашки, и отвернемся.
- Обещаете отвернуться?
- Конечно!- в один голос ответили Кай и Файон, видно, и им все же надоело торчать на берегу, когда в перспективе появилась угроза ливня.
- Тогда ладно,- сказала я.
- Начинаем операцию,- усмехнулся Кай. Дурацкие усмешки вообще, по-моему, прочно поселились на их бандитских рожах. Ох, гордый Кром Круах, и дернуло ж меня нарываться на подобное мщение? Что я, жизнь не смогла бы прожить, не поглазев на голого Кайриса?
Смогла бы, честное слово. Я ж гордячка. Отважная воительница, а не курица-наседка, мыслящая жизнь только в браке и ораве детишек.
Я – Мастер Оружия! Ужас Школы! Да я этого расфуфыренного князька так поцелую, что у него губы в кровь растрескаются!
А потом фингал поставлю, за все мои унижения!
Парни тем временем стаскивали замшевые сапоги и бережно подворачива-ли повыше штанины. Сегодня ж они разрядились, как на королевский прием. Кайрис, как обычно, во всем красном, выпендрёжник богатенький, а Фай в жемчужно-сером, с вышивкой серебром. Мальчики-красавчики, мерзавцы каких мало! Как они собираются нас делить? Или от каждой по поцелую? Да я ж Кая убью на месте, если он к Лем только повернется!
Держа на весу наши рубашки, они вошли в воду повыше колена.
- Ловите!
Мы натянули их, не выходя из воды, наплевать, что они намокли. Платья они нам уже протянули синхронно, пялясь на нас, облепленных мокрой тканью.
А затем пришел час расплаты. Кайрис стоял передо мной с широчайшей улыбкой и распростертыми руками.
- Плати, крошка!
Я храбро шагнула к нему и быстро поцеловала его в губы. На долгий поцелуй у меня духу не хватило, нечего себя было накручивать. И тут же раздался громкий всплеск, и меня, и Кайриса окатило волной. Лемира-то оказывается, и не собиралась сдаваться. Она просто, со всей дури, вломилась Фаю в грудь и свалила его в воду. И теперь со всех ног улепетывала по берегу к деревьям. Но Фай не растерялся, подскочил, мокрый, как щенок, которого долго топили, и огромными прыжками помчался за ней. Мы с Кайрисом посмотрели друг на друга, смаргивая воду с ресниц, а затем я тоже ка-а-ак толкну его! И кинулась наутек.
Кто же знал, что Кай так быстро бегает? И почему я всегда иду на поводу у моей дурной подружки?
Я не успела и сотни ярдов пробежать, как он догнал меня, мерзавец длинноногий, свалил на землю и придавил всем весом. Я задохнулась от тяжести и… ну да, от испуга. Кто сказал, что великие воительницы совсем ничего не боятся?
Где-то ярдах в двадцати от нас визжала недорезанным поросенком разъяренная Лемира. Там явно было в разгаре свирепое побоище. Фай вовсю матерился. Лем тоже. А я лежала и боялась дохнуть, не то, что шевельнуться.
- Что, думала, за тобой останется последнее слово?- ухмыльнулся Кайрис, схватив меня обеими ладонями за щеки.
- Н-н-нет…- я начала заикаться.
- Да, да. Я ж тебя знаю, Арин. За одну провинность ты расплатилась, но за вынужденное купание я долг буду взимать с тебя сам.
И он меня поцеловал. Сказать, что я обалдела, значит, ничего не сказать. Я принялась вырываться и вертеться под ним, отпихивая его руками и ногами.
- М-м-м-м… Мы…мы…
- Чего ты мымыкаешь?- он, наконец, освободил мои губы, и я заорала:
- Отстань! Ты псих какой-то! Придурок конченый! Отпусти меня!
- Какая же ты шумная!
Я обложила его матом.
- Что ж, придется принимать меры,- хмыкнул Кайрис и снова закрыл мне рот. Я замычала нечто очень яростное и неприличное, но это никак не действовало… Вот дьявол, да я сопротивлялась только из чувства противоречия. Я думала, что с ума слечу, это же надо только такое представить – мой столько уже времени безнадежно любимый прекрасный принц, ну то есть, князь, меня целует, а я должна этому сопротивляться, чтобы окончательно не потерять гордость. Ой, но как же это здорово!
И тогда я сама стала неуклюже целовать его теплые губы. Великое Солнце, добрая Сула и гордый Кром Круах, это я, я, которой ни один парень еще и цветка не подарил! Я, на которую мальчишки обращали внимание только в контексте соперника по дракам и заварухам, за которой никто никогда не ухаживал, я, Арилинн МакЛианан, суровая и отчаянная воительница, целуюсь с Кайрисом МакРуаном, самым красивым и смертельно обаятельным парнем Корратаны, да что там, всего Арданнона! С самым любимым человеком!
Кайрис вдруг отпрянул и удивленно на меня вытаращился:
- Арин!- выдохнул он.- Что это ты делаешь?! Ты что, пытаешься меня соблазнить?!
Я опомнилась и густо, так густо как никогда еще, покраснела.
- Ты что, спятил?!- заорала я во всю глотку.- Это ты прилип ко мне, как банный лист к голой заднице! А ну, отвали! Иначе я тебе фингал под глазом засвечу!
Он отодвинулся и чуть не упал на землю, так торопливо пятился на четвереньках.
- Ох, хвала богам милосердным, а я уж подумал было, что и ты еще в меня влюбилась!- с заметным облегчением произнес он. У меня сердце так и провалилось куда-то в желудок. Локти что-ли покусать от злости и досады? А я уж навоображала-то было! Ой, идиотка! Ну и дурища чертова! Это ж надо так размечтаться! Я готова была пинать саму себя всю оставшуюся жизнь.
- Вот еще, дурак, что придумал!- гордо фыркнула я, пытаясь успокоить обливавшееся кровавыми слезами сердце.- Да за какие заслуги в тебя влюбляться-то? Ты же тупой, как бараний лоб! И приколы твои тупые!
- Спасибо тебе, Огме , отец разума!- возвел очи горе Кайрис.- Узнаю давно знакомую невоспитанную подружку!.. Эх, Арин, Солнышко златоглазое, как друг ты мне гораздо больше дорога, чем все те влюбленные дуры, что бегают за мной по пятам по всей Корратане!..
- Да пошел ты, друг разлюбезный, на…- я не стала сдерживаться и послала его на все известные «на», «в» и «к», которые только знала, из которых «к» были самыми безобидными.
Я поднялась на ноги, вернулась к берегу, влезла в свои туфли, накинула верхнюю тунику. Все это не говоря больше ни слова. Кай бегал за мной следом, совсем несчастный, и умолял простить его. Он-де так сожалеет, что вел себя, как последняя скотина. Он искренне просит прощения. Он больше никогда не позволит себе так обидеть меня. Ему так дорога наша дружба…
Мне хотелось плеваться. А еще больше хотелось его убить. Дружба дружбой, но я же его люблю! А ему, явно, просто не понравилось меня целовать…
Лемира и Фай обнаружились оба злые, как хрен с редькой. У Файона вся физиономия была расцарапана, недаром Лем так холит и лелеет свои длинные ногти, всегда тщательно выкрашенные благородным пурпуром, а я, например, на ногти не полагаюсь, поэтому стригу их очень коротко, чтоб не мешали. Да, тут явно нулевой раунд. Фай может и сорвал свой поцелуй, но зато поплатился целостностью физиономии.
Все четверо, собрав брошенные вещи, злые и обиженные, мы двинулись назад. Парни шли чуть позади и тихо шептались. Я уловила несколько обрывков.
- Фай, никому не говори о сегодняшнем…
- Она меня всего измордовала!
- Мы сами виноваты…
- Может, мне самому себе и напинать теперь?..
- Не говори. Прошу тебя, как друга…
Во дворец мы добрались под проливным дождем, мокрые до нитки, замерзшие и еще более злые, чем раньше. Хотя… Кайрис вовсе не был злым, а просто… растерянным, что ли… задумчивым… Его всегда такой яркий темперамент, свет радостного ожидания от жизни всего самого лучшего, словно сменился тихим непониманием происходящего. От этого он не стал менее привлекательным. Пожалуй, это только сильнее тянуло меня к нему, словно он показался еще более богатым духовно, способным на мучительные размышления, переживания, раньше кажущиеся не свойственными его кипучей натуре. О, он был вовсе не так прозрачно-прост, каким казался всем чужим. Я видела это так же отчетливо, как собственную ладонь, поднятую к лицу. Что его так тяготит? Неужели он так переживает за меня, за мою безответную к нему любовь? Неужели я не смогла разубедить его в этом?
Дьявольщина, какая же я безголовая дура, какими идиотскими казались мне все мои уловки, призванные не выдать ему моей любви. Что же мне делать с этим ненавистным чувством, гложущим мою измученную душу? Я не хочу, не хочу так безнадежно любить его! Ведь он ценит меня всего лишь как друга. Как ДРУГА, он сам сказал это, и он не лгал, я бы почувствовала.
У задних ворот Каэр Ригора мы обнаружили всю остальную часть компании, они прятались от дождя в караулке, договорившись со стражниками. Олинория и Маргиата нервно вышагивали по периметру небольшого помещения и рычали друг на друга. Миран, Дирн и Нэд – что тут делает этот Мак Фойл абсолютно непонятно,- все трое делали вид, что нисколько не волнуются, и поэтому, старательно резались в карты. Похоже, все парни вокруг стали завзятыми картежниками. Увидев нас, они наперебой засыпали нас вопросами, где мы весь день лазили, уже ночь, дождяра льет, как из ведра, а мы только ползем, и вообще, что у Фая с лицом? Я краем глаза уловила, что Кай слегка толкнул Файона, и тот нехотя проворчал:
- Да так, ерунда. Упал мордой об камни.
- Ну, ну,- поцыкала Олинория, не слишком ему поверив, но не став уличать его во лжи.
А я набросилась на Нэда, который почему-то странно пялился на меня и все старался незаметно подвинуться поближе.
- А ты что тут делаешь, Лягушонок?- эту кличку я специально придумала в обмен на «лишайную кошку» и «ржавую змеюку», как он обзывал меня. Лягушонок очень недвусмысленно намекало на «Белобрысую Жабу», которой он был в день нашего приснопамятного знакомства с кулачным боем на полу коридора Оуствея.
- А что, ты еще будешь указывать, где мне находиться?- скорчив ехидную рожу, фыркнул Нэд.
- Но-но!- Миран поднял указательный палец, приняв позу строгого учителя.- Я не сторонник физической расправы, но если кое-кто здесь не прекратит ненужную говорильню, он получит прямо в тыкву. Это вас обоих касается, мелюзга!
- Правильно, так их,- усмехнулась Маргиата.- Еще бы не мешало всех этих четверых гуляк отхлестать хорошенько. Видите ли, они гуляют себе, а мы тут волнуйся за них, места себе не находи!
Надо же, Маргиата за нас волновалась! Это явный прогресс. Неужели она к нам привязывается постепенно?
- Все, больше ни слова!- провозгласила Олинория.- Вы четверо сию минуту по постелям. Вы, наверное, закоченели! Дождь же ледяной! Дирн, разотрешь их спиртом. А я этих двух тупиц безмозглых. И не мечтайте, что завтра тоже Школу пропустите!
- Ха, если эти двое весь спирт не вылакают,- буркнул Дирн.- Так сказать, примут лекарство внутрь…
- Это тоже надо, Лис,- хлопнул его по плечу Файон.
- Я вам вылакаю!- погрозила им Олинория маленьким, пухленьким, как у ребенка, кулачком.