В одном из разделов мы с несколькими людьми так усиленно обсуждали рыцарство, что я всё-таки не удержалась и решила выложить начало своей книги, посвящённой, собственно, именно рыцарству в разных его проявлениях.
Пока это будет только пролог и первая глава. Если желающие ознакомиться с тем, что будет дальше, появятся, тогда буду постепенно выкладывать продолжение. Торопиться, как и тянуть, мне смысла нет, потому что первый том уже готов, второй – пока в доработке, а у третьего написан финал.
Первый том называется "Эшли Взгляд Удачи".

ПРОЛОГ.
Чёрная туча, окружённая грохотом и пылью, пронеслась сквозь мелкие посёлки, снося на своём пути людей, скотину, заборы, дома, оставляя за собой лишь кровь и огонь. Их было много, этих угрюмых чёрных всадников, и все они следовали с одной целью: стереть вражескую крепость с лица земли.
Их гонец уже был в этой крепости, он предлагал сдаться, положившись на милость Тёмного Оплота, но они не согласились. Пора было уничтожить Светлый Орден, чтобы и памяти о нём не осталось в этом мире, а следом покорить остальные земли. Это было требование Владыки, это была воля Повелительницы.
Люди пытались спрятаться, убежать, их крики заглушал лишь холодный звон металла. Но все они были мелки и ничтожны, а впереди… Впереди высились башни Крепости Света.
Тёмное войско имело необходимое количество сил, чтобы покончить со Светлым Орденом раз и навсегда. К чему было медлить? Крепость была готова встретить врагов и принять бой, но шансов у рыцарей Света не было. Было известно, что многие отсутствуют сейчас, и помощь не поспеет вовремя. К тому времени Орден Света уже прекратит своё существование.
Воин, возглавлявший Тёмных рыцарей, замер и заставил остановиться других. Несколько мгновений висела напряжённая тишина. Потом полетели стрелы со стен Крепости, и обе стороны рванулись вперёд.
Один из рыцарей в тёмных доспехах услышал сбоку лязганье оружия и повернул голову. Через узкие щёлки в шлеме он увидел, что у дверей одного из домов, окружавших крепость, стоит паладин.
Они явно застали врасплох Орден Света, если даже не все рыцари вернулись из своих домов в Крепость.
Тёмный рыцарь спешился и едва заметно кивнул своему сопернику, показывая, что он готов к битве.
Меч в руке паладина сверкал, несмотря на то, что небо было затянуто тучами. Великая Рэвента решила помочь своим верным воинам и уберечь их хотя бы от солнечного света. Вряд ли, конечно, он нанёс бы им много вреда, но его отсутствие значительно облегчало задачу.
Рыцарь медленно положил руку на тёмную рукоять своего меча, изображающую хвост скорпиона – символа Рэвенты. Извлечённый из ножен, этот меч затемнил чёрным клинком и без того вытоптанную траву, почувствовал присутствие Света и рванулся к паладину.
Он тряхнул рукой, заставляя меч успокоиться и подчиниться воле хозяина.
Паладин размахнулся и ударил первым.
Безусловно, он был опытным воином, и с ним был Свет… Но рыцарь Тьмы превосходил его. Бой был короток и неприятен Тёмному рыцарю: слишком быстро и просто.
Нанося удар, Тёмный рыцарь взглянул паладину в глаза – у того не была шлема. В этих глазах рядом с преданностью Свету была ненависть… Но разве ненависть – это не удел Тьмы?
Паладин замер, сильно побледнел и опустил руку с мечом, переводя взгляд на пробитые доспехи. Под шлемом рыцаря Тьмы мелькнула усмешка, он дал волю своему мечу, который, однажды напившись крови Светлого рыцаря, вошёл во вкус.
Острие впилось в горло противнику, он упал, захлёбываясь собственной кровью, но ещё живой.
Тёмный рыцарь имел одно правило: убивай так, как ты хочешь, чтобы убили тебя. Резким и быстрым ударом он добил соперника и понял: один рыцарь Света мёртв. Что стоит перебить таких же, как он?
Он оглянулся. Тёмное войско осаждало Крепость. Он подошёл к своему коню, чтобы отправиться туда, но его отвлёк вскрик, полный горя и бессильной ярости.
Рыцарь Тьмы обернулся, чтобы посмотреть, кто решился выйти в такое время. Из дома выбежала молодая женщина и со стоном упала на колени рядом с телом рыцаря Света.
Меч в руке вновь ожил. Он жаждал крови, крови людей, и ему было всё равно, чьей, воина ли, или ребёнка. Но Тёмный рыцарь убрал его в ножны – женщин нельзя убивать зря. Это не приведёт к удаче, которая воинам Тьмы необходима так же, как и воинам Света.
Но женщина вела себя странно. Она вскочила на ноги и, в порыве ярости, бросилась на стоявшего Тёмного рыцаря. В её глазах было отчаяние с оттенком безумия. Не ожидавший столь яростного напора, он сначала замер, но тут же оттолкнул её, и она упала на землю. Неожиданно, она закричала так громко, что конь, спокойно стоявший позади рыцаря, опрометью кинулся вперёд, в гущу битвы. Рыцарь пронзительно свистнул, призывая его вернуться, но конь уже скрылся.
Рыцарь повернулся к женщине. Та уже поднялась и бежала в дом. Он наклонил голову и последовал за ней. Он не торопился – ему некуда было торопиться. Он ещё успеет вернуться к Крепости и разделить победу с другими рыцарями Тьмы.
Ударом ноги он вышиб дверь, захлопнутую женщиной, сделал несколько шагов вперёд; выломанная дверь скрипела под его ногами. Он стянул шлем и откинул его в сторону. Вскрик изумления выдал женщину. Она, оказалось, вжалась в стенку позади одного из шкафов.
Лицо человека не могло быть таким тёмно-серым, словно сталь. Глаза с яркими белыми белками сильно контрастировали с серым, почти чёрным лицом. Значит, воины Тьмы всё же не люди, а порождения зла…
Она стояла, закрыв руками лицо, и тихо всхлипывала. Сквозь пальце блестели влажные глаза.
Рыцарь Тьмы обернулся в сторону прохода. Ему подумалось, что битва затягивается.
Несмотря на страх, женщине было любопытно, хотя она не решалась поднять головы, иногда она бросала короткие и быстрые взгляды на фигуру в чёрных блестящих доспехах.
Рыцарь взял графин с водой, стоявший на столе, и сделал несколько больших глотков. Такой выбор, при условии, что рядом стоял такой же графин, полный вина, показался ей странным.
Она оторвала от лица ладони и пододвинулась к проёму. Ещё пара шагов, и она убежит.
Но он, не повернувшись к ней, отрицательно покачал головой. Она нерешительно замерла.
- Не знаю, как принято у вас, - голос Тёмного рыцаря был грубоват, но не неприятен, - но у нас принято отплачивать за ущерб.
Она подняла брови, удивившись и испугавшись, прислонилась спиной к стене и не двигалась.
- Ты лишила меня коня, - пояснил он, ставя графин на стол. – Хорошего коня. Я хочу получить что-то взамен.

ГЛАВА 1.
Прошу тебя, умоляю, внемли моей просьбе, - лихорадочный шёпот нарушал тишину, царившую в маленькой комнатке с небольшим окошком под самым потолком. – Я знаю, что навлекаю гнев твой на себя, ничтожную, но я прошу, прошу и надеюсь… Я знаю ненависть твою к Светлым рыцарям и то, что они – враги твои, но пусть я получу наказание от тебя, - пальцы судорожно сжигали чёрный талисман. – Пусть учитель не получит того страшного наказания, которое может ждать его… Я, я была виновата! Я верю в справедливость и щедрость твою, Рэвента, защити его, пусть он и не раз сражался против твоего войска…
Раздались шаги, тяжёлая дубовая дверь со скрипом открылась.
- Эшли, - донёсся голос учителя.
В нём слышался укор. Девушка торопливо спрятала изображение чёрного скорпиона в мешочек на поясе и вскочила с колен. Тут же смутилась собственной глупой попытке: разве учитель не знал, каким Богам молится его нерадивая ученица?
- Совет ждёт, - с горечью сказал учитель, - не будем заставлять его ждать долго.
Она ничего не ответила, только в который раз удивилась сдержанности и спокойствию своего учителя, рыцаря Света Гаэрона Взгляд Удачи. Кто знает, что решит сейчас Совет? Но он спокоен, и она знает, что так же спокойно выслушает любой приговор.
Он ведь знает, что она не такая, как все. Может, поэтому не ругает за молитвы Тёмной Богине и чёрные амулеты? Ведь он знает, что она любит его как отца и уважает как учителя, Мастера Меча и защитника Света…
- Ведь это моя вина, - прошептала она.
- Но отвечать нам вместе, - он положил ей руку на плечо.
"О, Рэвента, прими мои молитвы!" – мысленно повторила Эшли и вышла следом за Гаэроном.
Совет ждал их, чтобы вынести приговор. И каждый знал, что приговор этот будет нелёгким.

На ступенях здания Совета Гаэрон неожиданно остановился. Эшли тоже замерла, глядя на учителя.
Она всегда ему удивлялась. Он отличался от остальных рыцарей Света, но она не всегда понимала, чем.
Его доспехи были поцарапаны во многих мечтах, но блестели, как новенькие. Шлем он, возвращаясь сюда, в Орден, никогда не носил. Меч сейчас покоился на поясе, в ножнах, но Эшли знала, что если учитель и вынет его там, на Совете, то только чтобы отдать Мираэлю.
- Ты боишься? – спросил он, не поворачивая головы.
Она облизала сухие губы и ответила:
- Ты учил меня не бояться, учитель Гаэрон.
- Я многому тебя учил…
Что-то неотвратимое и горькое прозвучало в этих словах. Он подтолкнул дверь, и она, повинуясь его силе, распахнулась.

Эшли впервые видела в сборе весь Совет. Здесь были и рыцари, Мастера Меча, и паладины – воины с самого Запада, соседа Иктамии, соединяющие в бою и меч, и магию. И от их решения зависела сейчас судьба Эшли и её учителя.
Нет, не от них, Эшли понимала это. Всё здесь решает Мираэль. Мираэль Тар-Этол возглавлял Орден, командовал войсками Света. Он принимал присягу и судил предателей.
Мираэль сидел в кресле в глубине залы Собраний. Рыцари стояли по бокам, от самого входа до конца залы. На их лицах можно было прочесть и осуждение, и ненависть, и гнев, и даже жалость. Но в глазах Мираэля Эшли заметила совсем неожиданное чувство - разочарование.
В тени, позади кресла главы Ордена, стоял ещё один человек. Некоторые называли его наказанием Ордена, многие недолюбливали, но все знали одно: он мудр и хорошо разбирается в людях, пусть даже прошлое его темно во всех отношениях. Он был магом, и, хотя рыцари никогда не жаловали магов, его мнение слушал сам Мираэль, а ведь маг этот даже не имел отношения к Ордену. Имя этого человека было Кмеир, но никто не знал, насколько оно истинно, потому что никто не знал ничего о нём, кроме того, что он сам разрешал знать. Ходили слухи, что он был Тёмным магом, но потом принял магию Соединения, но всё равно его вкрадчивый голос и пронизывающий взгляд, заглядывающий в глубины души, пробуждали недоверие у многих. Бывалые рыцари утверждали, что только маги, пользующиеся расположением Рэвенты, обладают таким взглядом, при этом они всегда замечали, что серебристые одежды, расшитые рунами Соединения, не скрывают истинной сущности.
Кмеир смотрел на вошедших, не поднимая капюшона, слегка вскинув голову, чтобы край ткани ему не мешал. Он явно думал о своём, во всяком случае, в его глазах вряд ли возможно было прочесть что-то конкретное. Эшли заметила, что отрешённость исчезла из его взгляда, едва свет, льющийся из стрельчатых окон, упал на её лицо. Он смотрел прямо на неё, она смутилась, решив, что лучше встретиться взглядом с Мираэлем, чем с человеком, к которому питала тайную неприязнь.
Гаэрон шёл уверенно. Эшли очень старалась держаться так же, но осуждающие взгляды, перешёптывания и даже редкие смешки отвлекали её от того, о чём она думала. Она думала, поможет ли ей та, которой она верила и которой посвящала свои молитвы. И, хотя она уверяла себя, что ей неважно, что все эти люди думают о ней, она была рада, что рядом с нею был её учитель. Она так привыкла, что он всегда рядом, что он помогает ей справиться с трудностями…
Они остановились, и Мираэль начал говорить. Посторонний шум мгновенно затих, остались только взгляды, но Эшли придерживалась теории, что одним лишь взглядом нельзя причинить вреда.
- Вы не выполнили задачу, которую Совет возложил на вас. Вы подвели весь Орден. Принц Агранед мёртв, и его невеста похищена Тёмными. Вы лишили надежды многих. Готовы ли вы понести наказание?
Гаэрон ответил спокойно, но Эшли расслышала хорошо скрываемую горечь.
- Мы готовы ответить за свои ошибки согласно Кодексу.
Эшли очень хотелось, чтобы всё это оказалось сном. Она больше всего боялась, что не выдержит, и не сумеет достойно встретить приговор.
- Гаэрон Взгляд Удачи, ты сам просил, чтобы мы доверили тебе и твоей ученице жизни принца Агранеда и принцессы Омеранды. Мы доверили тебе цельность договора между Иктамией и землями Севера. Ты знал, насколько он важен… Ты переоценил свои возможности, - он обращался сейчас только к Гаэрону; Эшли закусила губу и тут же отринула собственную слабость. – Как не прискорбно это мне и Совету, - он обвёл глазами залу, - как ни прискорбно это всему Ордену Света, - добавил он, - но, в соответствии с Кодексом, мы лишаем тебя рыцарского звания.
Эшли увидела, как дрогнули плечи учителя. На мгновение Гаэрон закрыл глаза, но только на одно мгновение, но и для него, и для Эшли оно продлилось долгие часы. Эшли ощутила в себе желание на время поменяться с ним ролями, подойти, положить ему руку на плечо, как делал это он, когда ей было тяжело, сказать, что всё это лишь назойливые трудности жизни, и что он легко их преодолеет… Он любил говорить ей так, когда у неё опускались руки. Но сейчас она ничего не могла поделать. В ней просыпалась ярость. Непреодолимое желание кинуться на Мираэля и заставит его вернуть свои слова обратно, отменить приговор. Но сейчас она была бессильна.
- О, Рэвента,… - одними губами сказала она.
Это вырвалось совершенно нечаянно. Если бы она сказала это громче, сейчас бы на неё непременно смотрели острия многих мечей. Само имя Тёмной Богини оскверняло стены Крепости Света. Она незаметно повела глазами по сторонам и поняла, что никто ничего не заподозрил. Только Кмеир, как обычно, улыбался своей змеиной улыбкой.
Мираэль продолжал:
- Только через семнадцать лет ты сможешь снова стать рыцарем Света, если у тебя будет такое желание. Положи свой меч, - он указал на камень слева от себя. Камень был плоским и даже немного блестящим. Его назвали Камнем Изгнанных, - пусть он ждёт тебя, - потом добавил он тише, - и, надеюсь, дождётся.
Неожиданно она поняла, что в ней осталось слишком мало сил, чтобы сдерживаться. Смотреть, как её учитель, человек, с малолетства объяснявший ей законы жизни и правила боя, оставляет на холодном, равнодушном камне свою жизнь, всё то, ради чего он существовал, за что боролся, было не просто тяжело – по крупице таяла надежда. Но ей придётся выдержать – её Богиня не вняла её молитвам, но она обязана быть сильной даже сейчас.
- Ты, Эшли, лишена отныне возможности стать рыцарем Света, - прозвучал низкий, глубокий голос Мираэля. – На тебе не только смерть принца и мучения принцессы, но и разрушенная судьба твоего учителя.
Эшли знала это, знала, что учитель уже простил ей свою сломанную жизнь, и тем больнее были для неё эти слова.
"Не об этом ли вы мечтали всё время? – она сжала губы. – Избавиться от меня, заставить меня уйти…"
Кажется, Гаэрон смотрел на неё. Что она должна сделать? Положить меч на камень? Но этот меч не принадлежит Ордену! Это меч её отца!
Но она остановила свои мысли. Жизнь её отныне лишена смысла. Нужно ли теперь бороться с тем, что неотвратимо должно произойти?
Она во всём виновата, она! Не учитель Гаэрон… Это она, она самонадеянна, тщеславна, но слепа…
Серая, тёмно-серая, даже почти чёрная, как будто окровавленная сталь, кровь на которой высохла давно, рука коснулась рукояти меча. За этот меч её все не любили, из-за него все её опасались. Чёрный меч, чёрный клинок, чёрная рукоять в виде жала скорпиона… Меч Тьмы, меч её отца… Да, её отца, рыцаря Тьмы, служившего Тёмному Ордену. Она никому не отдала бы его, никогда. Но сейчас отдаст.
Меч вышел из ножен со звоном, но звон замер в тишине. На Эшли словно надавила бесконечная тяжесть, она сжала зубы, боясь, что сейчас нервы сдадут. Она сделала несколько шагов и положила его рядом с мечом учителя. Её меч сиротливо звякнул, словно был обижен, а не оскорблён тем, что его вот так бросили… Эшли знала, что он чувствует Свет рядом, и что желает напиться крови… Но он бессилен перед волей своей хозяйки. Под факелами рядом с блестящим мечом, служившим Свету, лежал клинок, на котором кровь сотен людей – клинок Тьмы.
Тёмно-серые полосы, почти чёрные в полутьме залы, пересекавшие её лоб, искривились, когда она нахмурилась. Чувствуя давящую тишину, она развернулась и пошла к выходу. Двери в залу Собраний были открыты, оттуда, чувствовала она, поддувал едва заметный ветерок, а низкие своды залы будто бы мешали ей дышать свободно. Гаэрон провожал её взглядом, он знал, как тяжело было ей оставить меч отца на этом камне…
Шаги гулко отдавались в наступившей молчании.
Тишину прервал тихий, вкрадчивый голос, заставивший Эшли замереть у самых дверей.
- Послушай меня, Мираэль. Ты уверен в том, что то, что ты делаешь, приведёт к тому, что ты хочешь?
- Не говори загадками, Кмеир! – голос рыцаря звучал несколько недовольно. Мираэль не был рад происходящему, но и от Кодекса отступить не мог.
- Я всего лишь призываю задуматься.
По зале пробежал шёпот. Долговязая фигура Кмеира, чуть сгорбленная, запрятанная в мешковатую серебристую мантию, вынырнула из тени и неожиданно быстро и уверенно пересекла всю залу.
Эшли почувствовала, что ей на плечо легла жёсткая, суховатая рука. Прикосновение было совсем не похоже на то, с каким, бывало, начинал разговор учитель Гаэрон. Более того, оно было настолько неожиданным, что Эшли, вздрогнув, обернулась и встретилась со взглядом мага. В глазах Кмеира играли огоньки. Может быть, он смеётся над ней?
- Мираэль, - маг снова повернул голову к предводителю рыцарей, капюшон упал с его головы, и Эшли с удивлением обнаружила, что волосы у Кмеира светлые и очень длинные, - каждый из нас, и ты, и твои рыцари, мы все знаем, что Эшли – одна из лучших учениц, да, наиболее упрямая и своевольная, но всё-таки одна из лучших. То, что она изгнана тобой, не отнимет у неё умения и мастерства, а меч, который она оставила, можно заменить другим.
Эшли вдруг испугалась. Кмеир говорил те речи, которые только-только возникли в её голове вместе с бессмысленным желанием мести.
- Что ты хочешь сказать? – возмутился один из рыцарей. – Она оставила меч и, вместе с ним, честь и мастерство!
- Все мы знаем, что это всего лишь традиция, - маг легко подтолкнул Эшли обратно вглубь залы, к высокому креслу Мираэля… Эшли не решалась назвать его троном.
Смешались вместе красноватый свет закатного солнца и дымный воздух факелов. Вместе они осветили слишком, быть может, высокую, но крепкую фигуру девушки. Панциря, перчаток, сапог на ней не было, из вооружения – только ножны, ножны рыцаря Света, в которых всегда лежал меч Тьмы. На ней была одета простая мужская рубашка, не застёгнутая на две верхних застёжки, да холщовые брюки из грубоватой, плотной ткани. Вряд ли тот, кто увидел бы её сейчас, подумал, что она – ученица рыцаря Света. Просто девушка, не обделённая природой, зачем-то нацепившая пустые ножны… У неё были тёмные короткие волосы, упрямо изогнутые брови и чёрные глаза, радужная оболочка которых слилась со зрачком. Чистый высокий лоб пересекали три тёмно-серых стальных полоски, но каждый знал, что это просто кожа имеет такой цвет. Чтобы скрыть эти полоски, Эшли всегда старалась спереди отрастить волосы подлиннее, но из-за того, что в остальном длинные волосы мешали, сзади она обстригала их с каждым разом всё короче и короче. Правая рука от локтя тоже становилась сначала серой, потом тёмно-серой. Таким цветом кожи могли похвастаться только рыцари особой Тёмной касты, потомственный рыцари Повелительницы Тьмы, каким был её отец.
Эшли сдержалась и не опустила глаза, когда Мираэль вновь посмотрел на неё. Пусть он видит, что творится в её душе… Тёмный меч поблёскивал на Камне Изгнанных. Хотелось схватить его…
Кажется, рыцарь понял смысл слов Кмеира, потому что кивнул и спросил:
- Что ты предлагаешь?
- Юная Эшли может искупить свою вину, - чуть поклонился Кмеир.
- Она не в силах вернуть жизнь принцы! – воскликнул тот же голос. Эшли не повернула головы.
- Но принцессу, - задумчиво произнёс Кмеир.
Эшли задержала дыхание.
Мираэль поднял брови, на его благородном лице появилось удивление.
- Ты думаешь, она сможет в одиночку выжить в Тёмном Оплоте, не то, чтобы спасти принцессу? – переспросил он.
Кмеир снова слегка поклонился:
- Я всего лишь предлагаю, Мираэль. Решать тебе.
- Хитрый лис! – прошипел кто-то из рядов недалеко от Эшли. – Свою Тёмную кровь хочет поближе держать!
Кмеир услышал, но не отреагировал. Даже его улыбка была какой-то остаточной, его мысли были направлены на рассуждения о том, согласится ли Мираэль, или нет.
Мираэль задумался. Эшли, преодолев страх, украдкой посмотрела на учителя. Гаэрон едва заметно кивнул ей: будь спокойна, решается твоя судьба, но решаешь её не ты.
- Пусть, - наконец, согласился Мираэль. – Отправляйся в Оплот и вернись с принцессой, и у тебя будет будущее, - обратился он к Эшли.
Гаэрон сказал ей тихо, чтобы не услышал больше никто:
- Не жди рассвета, уезжай сейчас.
Она так же едва заметно кивнула ему, благодарная за эти слова и за то, что у её учителя нашлось желание вообще разговаривать с ней после всего этого. Потом поклонилась Мираэлю и положила руку на рукоять своего меча, чтобы придать себе уверенность.
Не так давно она ещё не умела контролировать демонические силы, затаённые в этом клинке. Он рвался прочь из её рук, норовил ранить её саму. Меч жаждал её крови, и удержать его мог только человек, обладающий большой силой воли. Учитель посоветовал ей учиться сражаться Светлым мечом, чтобы потом взяться за меч отца, уже будучи опытной. Но её чёрная рука, наследие тёмной крови, тёкшей в её жилах вперемешку с человеческой, отказывалась брать клинок Света, и появлялись тяжёлые ожоги. Скрывать их от учителя Гаэрона становилось всё труднее и труднее. Потом, когда он узнал, она стала учиться драться левой, но прошло около года, и она решила, что сумеет научиться подавлять Тёмную волю меча. Она не ошиблась – меч признал её своей хозяйкой.
Эшли показалось, что от неё явно ждали, что она возьмёт Светлый меч. Мираэль – с интересом, мелькавшим в глазах, спрятанных под нахмуренными бровями, учитель Гаэрон – со скрытой надеждой, ещё кто-то – с недоверием… Но один человек знал точно, какой клинок окажется в руке Эшли – Кмеир со снисходительной улыбкой смотрел прямо на неё, но ей казалось, что он видит её насквозь, и она вдруг поняла, что не стоит обманывать себя саму.
Тёмный клинок чиркнул по камню и вернулся в светлые ножны. Эшли успела ощутить желание меча напиться свежей крови. Мираэль вздохнул, Гаэрон опустил голову. Взгляд Кмеира опустился ниже и остановился на мешочке, прикреплённом к поясу. Эшли собрала все силы, чтобы не покраснеть сейчас. На лице мага блуждало заговорческое выражение. Конечно, Эшли знала, что ему было всё известно, но никогда не была уверена, что Кмеир не сообщит Мираэлю об амулетах ученицы Гаэрона.
- Принцесса вернётся сюда, - сказала Эшли, - или я не вернусь оттуда.
- Уж и не возвращайся, тёмное отродье, - пробубнил кто-то.
Звонкий молодой голос Ивара нарушил гнетущую тишину, восстановившуюся в зале.
- Не лучше ли отправить отряд лучших рыцарей. Один человек – против Тёмного Оплота?!
Кмеир чуть склонил голову набок, обращаясь к сыну Мираэля:
- Кто-то лучше, чем одиночка, справится с тем, чтобы спасти принцессу?
- Но мы – рыцари! Прочему мы должны таиться, прятаться и выжидать?! – Ивар ударил себя ладонью по поясу. – Это не по Кодексу!
- Даже если все мы поднимемся сейчас с места и двинемся на Оплот, - задумчиво сказал Мираэль, - наш поход будет непродуктивен. Я прислушаюсь к твоему совету, Кмеир. Отправляйся с рассветом, - сказал он Эшли.
Эшли глубоко вдохнула.
- Я отправлюсь немедленно, - возразила она и, развернувшись, тем же звонким и гулким шагом вышла наружу. Она не знала, благодарить ли за это Богов, и каких Богов благодарить.

Ступени здания Совета были залиты лучами вечернего солнца, низкого и красноватого из-за незначительных облачков. На ступенях сидел мальчишка. Заметив Эшли, он вскочил и встревоженно спросил:
- Что они сделали?
- Ничего, Немер, - тихо ответила Эшли, проходя мимо, не обернувшись. Сейчас вновь слабость обрушилась ей на плечи, ноги будто бы были окованы железом, идти было тяжело. – Ничего, чего бы не предусматривал Кодекс.
Взволнованный румянец сменился разительной бледностью. Немер торопливо, спотыкаясь, бросился вниз, за ней. Она пересекла площадь перед зданием Совета и подошла к своему коню, привязанному к одному из брусьев. Эшли погладила его ладонью, и он ткнулся ей в плечо. Тёмные бока поднимались и опускались, а неестественно-светлая грива колыхалась на тихом ветру.
- Подготовь Упрямого, - сказала она Немеру. – Я отправляюсь в дорогу.
- Сейчас? – недоумённо спросил Немер. – Эшли! Объясни мне, что случилось? – он увидел, что Эшли уходят к казармам. – Эшли! – отчаянно крикнул он, растерянно замерев на месте. – Где Мастер Гаэрон?
- Он отныне не рыцарь, - горько сказала Эшли. – А мне следует отправляться в Оплот… Готовь коня, Немер. Я не хочу задерживаться здесь, - она на мгновение обернулась, и Немер разглядел в её глазах тупую боль, отчаяние и бесполезную ненависть.
Потом она скрылась, Немер мотнул головой, похлопал Упрямого по крупу и спросил, глядя в тёмные умные глаза:
- Пойдём? Бедняга, тебе ведь совсем не хочется никуда отправляться, верно? Загоняет тебя Эшли, видят Боги, загоняет…
Эшли вышла уже одетая в доспехи. Расстройство и опустошённость она прятала под внешней серьёзностью. Немер, всерьёз обиженный из-за её неприветливости, хотя и понимающий её глубокое горе, показательно провёл перед ней коня и спросил:
- Довольна?
Она сухо кивнул, хотя прекрасно понимала, что обижает его сейчас ещё больше. Немер отвернулся.
Немер был сыном конюха, он всегда приглядывал за конями, когда его отец занимался чем-либо другим. Своё занятие Немер любил, чувствовал это своим призванием. И ещё он очень любил поторчать где-нибудь поблизости, когда упражнялась с мечом Эшли, или иногда, когда он снимала перевязь с ножнами и оставляла их без внимания, подойти и осторожно, одним пальцем, потрогать скорпионий хвост, чтобы обжечься, отойти и ждать следующей возможности. Он был младше Эшли почти на три года, ему было где-то около четырнадцати, и он был тайно влюблён в дочь Тёмного рыцаря, о чём она давно догадывалась.
Эшли вскочила на Упрямого и ухватила поводья.
- Прости, Немер. Я не хотела… Прости. Просто сейчас тяжело…
Немер просветлел, но тут же снова стал мрачным.
- Мастера Гаэрона выгнали?
Она поглядела на мальчика и подумала, что он не так глуп, как можно судить по его возрасту. Он явно не случайно сказал вместо "изгнали" грубое, но точное "выгнали".
- Он теперь не мой учитель, - сказала Эшли доброжелательнее, - мне же следует спасти принцессу.
- Одной? – изумился Немер, глядя на неё снизу вверх, сейчас он казался ещё меньше ростом.
Эшли помедлила, но кивнула, переведя взгляд на ворота. Вот, выйдет она из Крепости, и…
- И ты ничего больше не берёшь с собой? – спросил он. – Ты не взяла вещей, еды… Если ты подождёшь, я соберу тебе чего-нибудь…
- Немер, - Эшли свесилась с коня, чтобы её лицо было на уровне его. В её голосе был оттенок снисходительности.
- Но,… - уже менее напористо пытался протестовать Немер. – Травы… Ты не зайдёшь к травнице Санне?
- Немер. Мне ничего не надо. Попрощайся с ней от меня. Со мной мой меч, моя голова и моя Богиня, - ответила она.
Немер смутился и опустил голову. Он был вторым человеком, знавшим о том, какую Богиню Эшли считает своей покровительницей. В своё время она имела неосторожность оставить меч на перевязи вместе с мешочком, в котором лежал её амулет Рэвенты. Любопытный Немер добрался до мешочка, сильно обжёгся, но всё равно заглянул внутрь. После этого он несколько недель ходил за ней по пятам и выпытывал, правда ли она молится Рэвенте. Когда терпению Эшли настал конец, она прижала его к стенке и доходчиво объяснила, что орать об этом не следует, иначе можно нарваться на неприятности. Но никому Немер к тому времени сказать не успел. Прошло почти два года, и Немер стал первым человеком, после учителя Гаэрона, которому Эшли доверяла больше, чем себе. И он был одним из немногих, кто отказывался видеть в Эшли тёмную кровь и стальные полосы даже после её сражения с Дамеком во время "турнира", порой устраиваемого молодыми людьми в Крепости. Немер же был тем, против кого не хотелось поднять меч даже тёмной руке.
- Бог Света не помог моему учителю, а моя покровительница спасла мою судьбу. Я знаю, что никто не одобряет моей веры, но,… - она взглянула на Немера и неожиданно шепнула. – Я вернусь.
Это прозвучало несвязно с её прошлой речью, но, без сомнения, к месту.
- Правда? – так же тихо спросил Немер.
- Обещаю. А когда стану рыцарем, возьму тебя в оруженосцы.
- Мне нельзя, - возразил Немер сквозь улыбку и слёзы. – Кроме того, твой меч жжётся.
- Я научу тебя, как его приручить, - тихо, но уверенно сказала Эшли.
- Обещаешь?
- Обещаю.
Немер замолчал, потом отвернулся и пошёл, не оглядываясь. Эшли выпрямилась и посмотрела вслед заходящему солнцу. Потом подъехала к воротам, они, гремя цепями, открывались, освобождая ей дорогу.
Путь её лежал на Север.

Мираэль смотрел вслед удаляющейся фигурке всадницы. Он знал, кто эта всадница, и что она, возможно, спасёт-таки принцессу.
- Ты сомневаешься, Мираэль, - вкрадчивый голос Кмеира вырвал его из размышлений. – Но поверь, так лучше. Если бы ты изгнал её, её ум и сердце были бы озлоблены против нас. Тёмные рыцари взяли бы её и воспитали ненависть к Свету, раздули пожар из огонька.
- Неправда, - возразил Мираэль, - в ней и так много Тьмы.
- Свет был жесток к ней, согласись, Мираэль.
Мираэль Тар-Этол качнул головой.
- Лишь рука и полосы на лице имеют серый оттенок, но рука слушается головы, Мираэль… Неужели, ты никогда не был самовлюблённым, самоуверенным, горячим?
- Но она – дочь Тьмы!
- Дочь Тьмы и Света! – возразил в ответ Кмеир. Давно Мираэль не видел его таким разгорячённым. – Дитя насилия и ненависти! Не заблуждайся, Мираэль! Она никогда не примет никакой стороны! У неё печальная судьба, но она будет ей рада.
- Тёмные рыцари и так могут переманить её.
Кмеир подошёл ближе и ехидно спросил:
- Ты жалеешь, что послушал меня?
Рыцарь смутился и отошёл от окна.
- Поверь, принцесса вернётся. Ты сильно изменил сегодня судьбу Эшли, лишив её учителя. Она захочет вернуться.
- Чтобы отомстить?
- Возможно. Но кодекс чести един и для Тёмных рыцарей, и для рыцарей Света. Она вернёт принцессу, а что будет потом – увидим.
- Потом будет поздно, - заметил Мираэль.
- Лучше поздно, чем никогда, - Кмеир поклонился рыцарю и подошёл к двери. – Твой покорный слуга,… - и вышел.
Мираэль провёл рукой по колючей упрямо растущей бороде и подумал:
"Быть может, Кмеир прав…"
Он сам сейчас жалел, что изгнал Гаэрона. Орден Света лишился верного меча, светлой головы и чистого сердца. Жаль, что ничего нельзя исправить. Семнадцать лет пройдёт, и, может быть, Гаэрон захочет снова взять в руки меч. А может, разочаруется в рыцарстве, и не захочет слышать смешки и сплетни за спиной.
Увы! Слишком трудным оказался сдерживать всех и хранить справедливость. Наверное, он не справляется.
Народ Иктамии не принимает извинений рыцарей. Им, в общем-то, мало дела до каких-то кодексов. У них убили принца и похитили его невесту. Наверное, будут люди, которые поймут, но вряд ли их будет много. Чем скорее вернётся принцесса, тем лучше.
Это важно. Это крайне важно.
Эшли должна справиться.

А можно я не то, чтобы по всей строгости, но с максимальным количеством вопросов? Голова уже свободна от сессии и рвется в новый бой.

Как знакомо =)

Ну, по идее, должен быть еще не слабый лошадиный топот...

как ты уже знаешь, мне просто не нравятся излишние повторки =))

Круто! Конница атакует стены крепости? Не знаток я стратегий и войн, но как-то... странно мне становится.

Вопрос: у него забрало? Или шлем глухой, "ведром"? =)
И, кстати, мне кажется противоречивым, что они застали Светлых врасплох, "но Крепость была готова встретить врагов и принять бой". Кроме того фраза "обе стороны рванулись вперёд"... Как-то... не увязывается у меня. Стрелки рванулись? Подготовиться к обороне - не такая уж скорая операция, если стрелки (они же не круглосуточно на стенах караулят) успели занять места, почему паладины не успели в крепость? Повторяю: я в военных действиях (за исключением драк и баталий чуть посложнее спарринга) как свинья в апельсинах, поэтому жду ответных версий.

Ннн...не поняла! Не очень удачное описание, мне кажется.

"Мечтах"? А наяву он не сражался? )))

Не очень удачно выходит с "только". И семнадцать лет… жестокие же они!

В этом месте лучше вместо "она" назвать имя, а то слишком оно далеко осталось вверх по тексту.

С последним знаком препинания не то. Не запятая должна там быть, правда?

Добавлено:

А на Светлом крови нету? Им не убивали? Или только людей рыцари не трогали ни под каким предлогом?

А вообще обувь была?

Что значит чистый? Не понимаю… В прямом смысле если, то она, значит, только его умывала?

Очепятка.

ммм... "сражаться", все-таки

А как она вообще к ним попала? Об этом будет дальше? Если она дочь Темного с признаками и способностями Темных… Почему ее приняли? Интересно…

Не пугай меня , что это у парня в глазах все множится?

Меня смущают расположенные рядом «серьезность» и «всерьез».

Очепятка

Добавлено:

Кхм… Третьим? Или на счет Кмеира она не уверена?

А что случилось на турнире?

Тоже очепяточка.

Добавлено:
А в общем могу сказать, что первая глава меня уже захватила. Говоришь, есть продолжение?..

Воть! То ли дело критика! Сразу заметна всякая белибердистика, прокрадывающаяся в сии ряды...


Мням... Действительно... Бредик прокрался...

Там была не только конница. Но это неважно, по сути. Главное, что при этом случилось.

Я не помню, что у него ... Обе стороны - там была часть войск вокруг Крепости, а стрелки - на башнях.
Паладины не успели в Крепость, потому что им очень-очень долго добираться. Паладины как таковые только в третьем томе появятся.

а то ж!

А так:


Ну, знаешь, это так, для усиления... На Светлом тоже порядочно крови, но людей им убивали редко...

История умалчивает!

Хм... Даже затрудняюсь ответить... Она, конечно, его умывала, но... Я заменю. Мням. Понимаешь, тёмные полосы - это ведь кожа, а не грязь...

Уберу "всерьёз". Пусть его не будет!

Насчёт Кмеира ни в чём нельзя быть уверенной! =)



Спасибо тебе солнечное! =)))

ГЛАВА 2 (начало)
Когда она достигла леса, было уже темно. Она пересекла ту часть перелеска, которая подступала к самым посёлкам, и остановилась на одной из полян, которых здесь было не так уж много. Останавливаться вблизи от Дороги ей не очень хотелось, там могло быть слишком людно, словно войны и не было.
Спешившись, она привязала Упрямого к одному из деревьев, завязав особый узел, чтобы не так просто было развязать, и привалилась к дереву.
Что-то она слышала об активности разбойников в этой местности. В принципе, какой ей дело… Им следовало бы её бояться…Правда, увести коня, пока она спит, они мо-гут попытаться.
Хотя, в том, что местные банды не решатся тронуть Светлого рыцаря, Эшли со-мневалась. Слишком красочные ходили слухи о том, что они уже потеряли всякий страх.
- Эй, Упрямый, - она подняла голову, - стой тихо, если до конца дней своих не хочешь прятаться по кустам… Разбудишь меня с рассветом, - попросила она и закрыла глаза, уверенная, что её конь её понял.
Почему учитель просил её выезжать немедленно? Какая разница, ночевать в крепости или там, откуда видны её стены и башни? Но Эшли привыкла, что к советам учи-теля лучше прислушиваться. Она лежала и думала, что, может быть, и хорошо, что послед-няя ночь там, в Крепости, была проведена без знания того, что ей придётся уйти.
Она перевернулась, вздохнула и почувствовала, что её одолевает дрёма. Можно было немного побороться, но спать и вправду хотелось… Эх, костёр бы разжечь…

Она проснулась от тихих шагов и приглушённого шёпота. У неё не было при-вычки вскакивать от любого шума при пробуждении, и хотя сейчас она быстро вернулась к реальности, она не стала выдавать своего пробуждения, понимая, что лучше переждать.
- Вот, - сказал голос, - её я нашёл, и коня я нашёл. А вы говорили – врал!
- Какой конь! – проигнорировал его слова более взрослый голос, наверняка при-надлежавший юноше постарше. – Смотри! Она – Светлая! Абрен будет рад, да…
- Тихо ты, - возмутился третий, совсем мальчишеский голос, - разбудишь её ещё! Абрен то с ней справится, а мы – точно нет!
- Отвянь! – тихо фыркнул второй. – Ты глянь на коня! У нас его отберут, а он – наша добыча!
- Светлый рыцарь, - просмаковал первый.
- Они все спят, как сурки, - уверенно сказал второй. – Бери коня и пошли. Пусть с ней остальные разбираются.
Эшли лежала и сосредоточенно слушала, ориентируясь, где стоят наглые маль-чишки. Она знала, что стоит ей пошевелиться, и их как ветром сдует, однако продолжала ждать.
Кто-то осторожно подошёл к ней вплотную, затем раздался приглушённый воз-глас:
- Лучше не бери коня!
Второй тихо, но грозно рявкнул:
- Цыц!
- Она – не Светлая! – затараторил голос первого. – Зуб даю! – голос задрожал. – Гляньте на меч! Рукоять видите? Во!
Повисла тишина. Эшли старалась дышать так же, как и во сне, но очень хоте-лось вскочить и надавать всем по шее. И ещё приходилось сдерживать улыбку, которая стремилась выползти на лицо. Интересно, что трое мальчишек будут делать дальше, заме-тив, что у человека в доспехах Света меч Тьмы? Вообще-то Эшли всегда носила с собой кусок ткани, которым заматывала рукоять, когда была возможность столкнуться с людьми, которые могли бы среагировать на меч неадекватно. Вчера, ложась спать, она даже не по-думала о том, чтобы обмотать рукоять меча…
- И рука! Рука, смотрите! – продолжал шептать тот. – Я слышал, что Тёмные жрецы научились превращать своих воинов в похожих на нас! А у него, наверное, колдов-ство спадает!...
- У неё, - поправил второй значительно увереннее.
"Не верит," – подумала Эшли.
Каких только слухов о Тёмных не ходило в народе, но легенду о такой возмож-ности Тёмных жрецов Эшли никогда раньше не приходилось слышать. То, что первый из мальчишек назвал её мужчиной было не странным – никто ещё не слышал о женщине-Тёмной. Второй из незваных гостей не поверил ему, и потому поправил…
Упрямый внезапно забил копытами. Всё-таки хотят взять, засранцы! И рыцаря Тьмы не боятся!
Она резким прыжком вскочила на ноги, для острастки выхватывая меч. Приме-нять его в деле она и не собиралась, но зато чёрная сталь испугала всех троих до визга, и они все бросились удирать.
Эшли усмехнулась.
Один, судя по его возрасту, тот, что первым обнаружил её, внезапно споткнулся и упал лицом в землю. Эшли подождала немного, но он не поднимался. Судя по всему, он, парализованный страхом, не мог пошевелиться, и вставать не торопился.
Постояв ещё чуть-чуть, поглядев вслед оставшимся двум молодым разбойникам, которые, обернувшись пару раз, скрылись совсем, она поняла, что возвращаться за това-рищем они не собираются. И первый тоже это понимал, он вжался в траву, словно пытаясь слиться с местностью.
Эшли подошла ближе, поглядела на тёмный затылок парня, потом поддела его носком сапога. Он весь сжался и затараторил:
- Не убивайте меня! Пожалуйста! Умоляю, пожалуйста, не убивайте!...
Эшли поморщилась. Меч воткнулся в землю в нескольких сантиметрах от носа неудачливого воришки. Меч прямо завибрировал от желания выпить крови, но Эшли не убирала руки с рукояти. Поразмыслив, оценив ситуацию, Эшли решила, что этот парень ещё может её пригодиться.
Парень – наверняка, он уже переступил порог совершеннолетия, но Эшли всех ровняла своими мерками, и по её меркам, он был самым что ни на есть сопливым маль-чишкой, – испуганно ойкнул, дёрнулся и затих.
- Вставай, - велела Эшли.
Он не пошевелился.
- Я не повторяю приказы по два раза, - в голосе девушки прозвучала явная угро-за.
Парень сначала нерешительно поднялся на четвереньки. Эшли выдернула меч, и он снова едва не рухнул обратно. Потом он собрался и встал на ноги, уткнувшись глазами в траву.
- Откуда ты такой шустрый взялся? – тон Эшли не изменился.
Парень набрал воздуха в лёгкие, мысленно прочёл молитвы всем Богам и само-забвенно начал:
- Мы с братьями из деревни, - он на мгновение замер, потом, не дождавшись гневного обвинения во лжи, продолжил. – У нас в семье народу много, а есть нечего…
Эшли хлопнула себя ладонью по бедру и поинтересовалась, повернувшись к Упрямому:
- Как ты думаешь, что делают Тёмные рыцари с теми, кто им врёт? – конь за-ржал и забил копытами.
На самом деле, они просто не опускаются до того, чтобы разговаривать с мел-кими разбойниками.
В глазах мальчишки заплескался ужас. Какой он там разбойник? Сын или брат кого-нибудь из их братии, приёмыш, кто угодно, но только не разбойник.
Парень бухнулся на колени:
- Не убивайте меня!
- Отведёшь меня в свой лагерь, - Эшли отвернулась и взмахнула мечом, разми-ная руку. – И не вздумай бежать, или мой меч тебя найдёт, и смерть покажется тебе желан-ной.
Играть в Тёмного рыцаря оказалось довольно забавно. В простонародье любили "оживлять" мечи воинов Тьмы, в байках, которых Эшли за свою жизнь уже успела наслу-шаться, мечи Тьмы летали по миру в поисках жертвы, расплывались в воздухе, когда их пытались уничтожить, и дрались сами по себе. Конечно, какую-то долю самостоятельности они имели, но не настолько. Волю клинка, его жажду крови, может подавить хозяин, при-чём, со сравнительной лёгкостью. Тёмные Мастера Меча могут даже внушить своему клинку свою волю, но всё равно мечи – не живые. Однако откуда об этом знать этому мальчишке?
Она отвязала Упрямого, не поворачиваясь к парню, и, держа за уздечку коня, прислушалась. Парень не пытался убежать. Тогда она мотнула мечом, указывая его остри-ём в чащу.
- Веди.
Тот покорно кивнул и шагнул в сторону леса. Вряд ли он попытается убежать от неё там, в лесу. Возможно, полосы и рука произвели на него даже большее впечатление, чем меч с рукояткой-хвостом Скорпиона.
Лес оказался довольно густым. Но даже среди колючих лап елей и частых ство-лов других деревьев нашлась тропа, по которой и вёл Эшли мальчишка. Пару раз Эшли замечала тени, скорее всего, принадлежавшие разбойникам, но не отвлекалась на них. Ни-какой опасности они не представляли, а в лагере всё равно будут знать об их приближении – не в Крепость же помчались те двое.
Меч в ножны она не убрала, хотя никакой опасности толпа людей для него не представляла, даже если они будут и решаться напасть на рыцаря с Чёрным мечом. Парень шёл впереди, с опаской косясь на молчаливую, угрюмую спутницу.
Впереди показался свет – судя по всему, костёр.
И даже не один. Костров было много, несмотря на раннее утро. Из деревьев бы-ли свалены целые пещеры, в которых, вероятно, и жили разбойники. Кое-где она видела наспех построенные хижины и даже несколько палаток, вероятно, добытых в каких-то на-падениях. Это был даже не лагерь, а скорее, целое поселение. Должно быть, здесь много людей, но своеобразная утоптанная площадь вокруг костров была пуста.
Эшли огляделась. Обиталище местного лидера должно было отличаться от ос-тальных.
- Абрен живёт там, - выдавил парень и потупился моментально, едва она обер-нулась, замерев с выставленной в сторону рукой.
Эшли проследила, куда он указал. Хижина, у которой горел небольшой костёр, не слишком выделялась среди остальных.
"Наверное, моё появление вызвало тут немалую суматоху," - подумала она и уб-рала меч.
Парнишка стоял позади. Эшли услышала его облегчённый вздох в ответ на то, что её меч оказался в ножнах.
Она отвернулась и, стараясь не обернуться, сказала:
- За моего коня ты отвечаешь головой, - голос, возможно, был слишком строгим.
Не дождавшись ответа, она повернулась к хижине и пошла через всю площадь, мимо костра. Она сама не понимала, зачем сюда пришла. Узнать, наконец, кто же руково-дит теми бесчинствами, что творят разбойники, побороться с этой вооружённой ножами нечистью или просто поискать приключений на свою голову…
Подумав пару мгновений, она толкнула дверь рукой.
Та легко поддалась.
Внутри за столом сидел какой-то мужчина и небрежно поигрывал двумя ножа-ми. Будь он настроен агрессивно, Эшли вполне могла бы сейчас лежать с обоими ножами в собственном лбу, однако он был внешне спокоен, да и в глазах ничего не мелькало. Но от-чего-то Эшли пожалела, что убрала меч.
- Здравствуй, - поднялся он.
Он оказался крепким, невысоким, приземистым мужичком, широким в плечах, с неаккуратно бритым подбородком. Странно, ей всегда казалось, что разбойники вовсе не бреются.
- Заходи, - он указал рукой на сколоченную из дерева табуретку.
Немного удивившись, Эшли вошла, захлопнув за собой дверь. Всё развивалось очень и очень странно.
- Ты не рыцарь, - уверенно сказал Абрен, - и, тем более, не Тёмный.
- Почему ты так решил? – спросила Эшли, больше из интереса, чем от возмуще-ния.
- Ну, молодая девушка в доспехах Света и мечом Тёмных – редкость в наших краях, - у Абрена оказались белые блестящие зубы, хотя двух слева явно не хватало.
- И что? – она села на табуретку.
Никакого подвоха пока не чувствовалось.
- Девочка моя, я рыцарей за сотню миль чую!
- Тогда ты здесь их чуешь постоянно, - она мотнула головой в ту сторону, где, по её мнению, находилась сейчас Крепость. – Так и нюх потерять можно.
Абрен прищурил глаза.
- Ты когда-нибудь слышала о том, что я очень не люблю рыцарей? – спросил он. – А ты так желаешь выдать себя за рыцаря…
- Я из Крепости, - видя, что у разбойника вежливость как рукой сняло, Эшли об-хватила ладонью эфес меча. – А вот проверить, рыцарь я или нет, можешь хоть сейчас.
Абрен словно не обратил внимания на её угрозу. Он не сводил с неё хитрых жестоких глаз, но потом взгляд его смягчился, и он рассмеялся.
- Узнаю свою родню, - хмыкнул он. – Ну, здравствуй, племянница! Всё думал: выживешь ты там, или забьют за тёмную кровь…
- О чём ты? – удивилась и возмутилась Эшли, даже поднявшись на ноги. Она от-казывалась что-либо понимать.
- Ты, Эшли, не торопись, сядь, и за свой меч не хватайся. Ты меня им не напуга-ешь, я держал его вот в этих руках, - он чуть развёл ладони. – Я тоже мечом махать умею, когда-то чуть-чуть до Мастера не дотянул – раньше выгнали.
Эшли опешила окончательно и села обратно.
- Прежде чем я расскажу тебе правду, ты мне скажи, что ты в лесу забыла?
- Мне надо в Оплот, - неожиданно призналась Эшли, но тут же закрыла рот. По-ка что ей слабо представлялось, как этот человек может быть её дядей. Но в то, что это он так здорово врёт, тоже не верилось.
Абрен потемнел лицом, потом вздохнул и как-то рассеянно сказал:
- Ну, надо так надо… А что, и тебя изгнали?
- Пока нет, но это неважно. То, что ты, Абрен, моё имя знаешь, не повод тебе ве-рить. А врать мне не надо.
- Я тебе не вру, я действительно твой дядя, брат твоей матери.
Она быстро заморгала и смутилась. Такого поворота она совсем не ожидала. А не поверить Абрену почему-то оказалось невозможно.
- Хочешь послушать историю, Эшли? – спросил Абрен. – Я-то тебя сразу узнал, ещё не увидел, но по рассказам понял – ты. Кто же ещё может быть… такой. Может, ты есть хочешь?
- Рассказывай, или я пойду, - хмуро ответила Эшли.
- Не веришь? – расстроился главарь разбойников. – Ну да, мне поверить трудно, слишком уж вид у меня бандитский, - он хрипловато расхохотался. – Ты снимай меч да располагайся. Успокойся, я вру редко, и сегодня – не исключение.
Эшли подумала и скинула перевязь. Справиться с мыслями, что она делает что-то неправильно, не удавалось. Но, может быть, стоит порою кому-то верить, даже если это разбойничий атаман?
И потом, ещё Гаэрон внушил ей, что любой человек, даже если он не уважает Кодекс Рыцарей, достоин хорошего отношения, а удара по голове – во вторую и необяза-тельную очередь. Правда, разбойникам и головорезам он обычно делал исключение, в силу своего характера, вспыльчивости которого Эшли порой не верила сама, потому что при-выкла видеть учителя уравновешенным. Но исключения лишь подтверждают правило, а Эшли привыкла все эти правила понемногу подстраивать под себя.
- Твой отец, девочка моя, - Абрен посмотрел на чёрную рукоять, смотревшуюся в ножнах Света совершенно не к месту, - ты ведь знаешь, кем он был… Я вижу, что знаешь, по твоим глазам вижу,… - она кивнула, и он продолжил. – Твоя мама, когда узнала, что ты должна родиться, хотела убить себя. Мне удалось её переубедить. Тогда нападение войска Тьмы отразили мы – рыцари Света, - он замолчал. – Я был тогда одним из них… Я думаю, что историю твоего отца ты более-менее знаешь? – Эшли кивнула снова. Она вне-запно почувствовала себя свободно, будто она дома. Нет, не там, в Крепости, а в посёлке по другую сторону её стен, в крепкой простой избушке тёти Анриты, которая отказалась переселиться внутрь, под защиту Крепости. Эшли показалось, что это Гаэрон сидит рядом и что-то ей рассказывает…
- Ну так вот. После этого я переругался с Мираэлем в пух и прах. Ты как раз ро-дилась не так давно. Тимина полюбила тебя, хотя поначалу даже… боялась. Ну, ты пони-маешь. Тебе было несколько дней, когда твоего отца казнили… Ты была на той казни, ма-лышка.
- Я не помню, - сказала Эшли, сглотнув. Абрен затронул самую больную струну её души – её отца. – Я знаю, что его не просто казнили. Он сражался, как настоящий ры-царь, и умер в бою.
- Ты знаешь, кто был тот рыцарь Света, малышка? – Эшли показалось, что Аб-рен насторожился.
- Нет.
Абрен кивнул, вроде как довольный. Он наклонился к Эшли через деревянный низкий стол и продолжил. В уголках его глаз блестели хорошо спрятанные искорки слёз, совсем чужие на этом загрубевшем, загорелом лице.
- Я не знал, кто он, этот рыцарь Тьмы, хотя я даже говорил с ним за этот почти год его заточения. Малышка, ты не представляешь, как я не хотел его смерти! Может быть, даже тебе этого не понять… Я вызвал Мираэля. Не знаю, что нашло на меня тогда, ма-лышка, но я был готов сражаться со всем миром! Мираэль, само собой, отказался, а меня выгнали за поведение, неодобряемое Кодексом Рыцарей и Советом! Я решил, что Кодекс – это глупости, и сейчас живу на полную катушку.
Эшли отчего-то показалось, что он сам не верит своим словам. Казалось, за ними он старается скрыть что-то, но в то же время, он говорил правду. Человек с таким взглядом, даже разбойник, не мог врать, глядя в глаза.
Абрен поднялся, вновь взял свои ножи и принялся перекидывать их из руки в руку, явно волнуясь. Эшли следила за ним уже без опаски.
- Ты мне веришь, малышка? – спросил он тихо.
У Эшли не нашлось сил ответить. Неужели, всё это время, которое она считала, что никого роднее учителя Гаэрона у неё нет, в лесу совсем рядом жил… её дядя? Брат её матери?
Абрен – она сама не заметила, как – оказался рядом с ней и положил ей руки на плечи. Будто бы даже через доспехи она чувствовала тепло его рук…
- Я всегда думал: как ты там, в Крепости? Мне казалось… Я никак не думал… Что ты, узнав правду, согласишься,… - он замолчал снова. Потом договорил, - стать рыцарем. Брось эти глупости! Останься здесь!
- Не могу, - твёрдо ответила Эшли. – Я должна ехать в Орден.
Абрен всплеснул руками:
- Ну зачем тебе туда? Что тебе там делать?
- Это неважно, дядя, - она поднялась. Как хотелось хоть ненадолго задержаться здесь! Остаться, поговорить с дядей… будет, о чём поговорить. Уже есть. Но она должна уйти. Ради неё самой. Ради учителя Гаэрона. – Ты можешь помочь мне?
- Как? – обречённо спросил Абрен.
- Мне надо попасть в Орден, но я не могу туда идти напрямик. Я не подумала, но мне нужны карты, как пройти лесом. Вряд ли это лучший вариант, но там меня меньше всего будут ждать.
- А тебя будут ждать?
Эшли промолчала.
- Мои карты нарисованы моими людьми. Они могут быть не точны.
Эшли подняла голову и улыбнулась:
- Спасибо.
- Я привык не вмешиваться в чужие дела. Надо – значит надо… Но не думай, что ты, малышка, покинешь мой лагерь до завтрашнего дня.
- Но мне надо торопиться, - возразила Эшли. Подсознательно она боялась остаться с родственником ещё какое-то время. – Ты не можешь заставить меня остаться!
- Ты забываешь, девочка моя, что я тоже был рыцарем! Если тебе хочется помахаться, можем встретиться этим вечером. Будет интересно посмотреть, что ты там уме-ешь…
- Но Абрен! Мне надо отправляться!...
Но дядя не думал её слушать. Похлопав её по плечу, так, что доспех издал глу-хой звук, он высунулся наружу...
- Собирайтесь, жрать готовьте! Шевелитесь, лентяи! Собирайтесь, у нас гости!
- Абрен! Я не могу, дядя!
Было непривычно называть дядей совершенно незнакомого мужчину. Абрен от-махнулся от неё и продолжил, обращаясь к тому парнишке, который всё ещё держал под уздцы коня Эшли.
- Маркон! Что ты стоишь столбом?! Шевелись!
Тот понял сходу и привязал осторожно коня Эшли к дереву, будто бы опасаясь, что Упрямый так же принадлежит Тьме, как меч его хозяйки.
- Давайте, быстрее! – продолжал отчитывать Абрен всех, кто попадался ему под руку.
- Дядя, - позвала Эшли нерешительно, - может, не надо…
- Во-первых, тут о моей племяннице все знают, так что реакция у Маркона на тебя такая была, потому что он просто тебя слишком испугался. Ты, небось, и мечом у него перед носом помахала, да? – он дождался, пока она кивнула со сравнительно виноватым видом. – А во-вторых… Это твой учитель научил тебя спорить со старшими?
Эшли сокрушённо вздохнула. Нет, она определённо не скоро покинет лагерь.

Местное общество было ей непривычно и немного неприятно, но, в то же время почему-то казалось родным. Быть может, это из-за Абрена? Он, в отличие от сухих и чёр-ствых рыцарей, какие были на Совете, да и вообще преобладали в Крепости, был весёлым, болтливым, шутил беспрестанно, иногда кричал на особенно активно пристающих к Эшли "подчинённых", но совершенно беззлобно.
Но, в то же время, Эшли не могла забыть, что слухи об этом человеке были са-мыми разными: от восторженных рассказов о справедливом разбойнике, вроде тех, о которых любят складывать легенды беднота, до пугающих баек о жестоком пожирателе детей и чего-то в этом же духе...
Все сидели вместе, вокруг одного большого костра, разведённого между всеми остальными кострами, вместе с женщинами, к которым лезли пьяные мужики без всякого смущения, и даже молодёжью – не то, чтобы детьми, но всё же маловатыми, как казалось Эшли, для таких сборищ. Порой смотреть на происходящее Эшли становилось противно. Тем не менее, она не могла не видеть, что это – своеобразное маленькое государство, и все подданные этого государства слушаются Абрена беспрекословно.
Лица у всех были одинаково пьяными и бандитскими, но постепенно перестали казаться Эшли противными и отталкивающими. Многие из них были обращены к ней, но она из них выделила только одного: один из молодых членов банды не просто глазел на неё, но разглядывал без опаски, с интересом, который явно не был пустым. Юноша словно присматривался к ней, определял, опасна она и насколько. Она старалась не выпускать его из виду, но вскоре он как-то растворился во всей этой беснующейся толпе. Только одно успела запомнить Эшли прежде, чем настал момент, когда сосредоточиться на чём-либо стало совсем невозможно: у этого человека глаза были почти такими же чёрными, как её.
Смутные мысли о том, что ей, будущему рыцарю Света, не пристало толкаться в этом вертепе, быстро исчезали с количеством выпитого вина.
Несмотря на то, что при солнечном свете – правда, его было не очень много да-же на этой поляне – полосы были особенно тёмными, от неё больше не шарахались, а местная мелочь, постоянно краснеющие девушки, которых какая-то нелёгкая занесла в лагерь разбойников, и более взрослые женщины с любопытством осматривали скинутые Эшли доспехи, гладили по гриве её коня, кормили его хлебом и с опаской, издали в окно смотре-ли на страшный меч Тьмы. Всё-таки рыцари не были для них редкостью, хотя Крепости сейчас было не до разбойников…
Редко когда Эшли пила вино – да что там, пила ли она его вообще? – в таких количествах. Но сейчас Абрен наливал ей всё больше и больше, а противиться ему у неё не было сил, и она всё больше пьянела и пьянела.
Когда солнце встало в зените, она выползла из-за костра, почти не держась на ногах, добрела до хижинки своего дяди и упала без сил прямо на лежанку…
Было очень плохо, но гораздо больше ранило сердце то, что она напилась, как свинья. Стыдно – гораздо больше, чем плохо. Ухрюкалась и лежит… позор.
Кто-то заглянул в дверь. Она неразборчиво промычала что-то, самой себе непонятное, и отвернулась.
- Прости, - послышался голос дяди. Он выпил в три раза больше неё, но стоял на ногах твёрдо и говорил внятно и с доброй насмешкой, - я не подумал, что в Крепости от тебя прятали такие прелести жизни, как вино и толпа приятелей.
"Это они-то – мои приятели? – вяло подумала Эшли. – Эх, уже всё равно…"
Он сел рядом и участливо спросил:
- Плохо?
- Хор,… - попыталась что-то сказать Эшли, переворачиваясь на спину, - слу…ай… дядя, - промычала она как можно понятнее, приподнимаясь на локтях, - это… надолго всё?
- Спать тебе надо, - сделал вывод Абрен и вышел.
Эшли бухнулась головой о край лежанки, свалилась с неё на пол, стянув за собой меч вместе с перевязью, и заснула прямо в таком положении. Перед тем, как забыться, она слабо подумала, что учитель Гаэрон не похвалил бы её за всё это.

Привет ничего, если я подхвачу эстафету?

Леса-леса. Кругом леса ))

Целая толпа разбойников ))
Небольшое противоречие:
Сначала - вряд ли ей что-то сделают, разве что коня сведут.
А потом вдруг - сомневалась в том, что ее решатся тронуть )))
Попробуй как-то перефразировать эти предложения...

Ну, вообще-то, хорошо обученный воин вряд ли будет вскакивать, если его что-то разбудило )) особенно шепот...
Немного странно звучит:
Если она вернулась к реальности, то почему не осознала, что шепот не уместен? Скорее наоборот должно было быть.
Какое-то из А лучше бы на НО заменить...

Всех и все слишком близко друг от друга ))
И такое ощущение складывается, что вся троица так визжа и помчалась ))) несколько странно даже для юных разбойников.

Как-то слово завела сюда не очень. Может лучше:
"В голосе девушки прозвучала явная угроза..." ?
Ну, или нечто в этом роде... ))
Второе он вполне можно опустить...
Может стоит попробовать что-то вроде:
"Тон Эшли не изменился..." ?

1) Как я понимаю, тут какая-то очепятка ))
2) Может она не боялась толпы? Или толпа не представляла для нее опасности?

1) Может и даже не один ?
2) Хм... пещеры???
3) Немного странно сформулированно предложение.
Возможно, имелось в виду, что это был даже не лагерь, а скорее, целое поселение ?

Не совсем поняла, что имелось в виду...
Может - отвернулась, и, стараясь не обернуться... ?

Слово рукой на мой взгляд не особенно нужно...
1) Что-то надо бы добавить. Хотя бы с легким скрипом или нечто подобное )))
2) Не уверена насчет перебирал по отношению к ножам... Возможно - небрежно поигрывал?
3) Бы можно слегка передвинуть - вполне могла бы...
Слово собственном на мой взгляд лишнее. И так ясно, что главарь не стал бы тыкать себя в лоб ножами )))
Кстати, пробить лобную кость метательным ножом не так уж и легко. Разве что тяжелым охотничьим.
Если это приводится в качестве иллюстрации его умения обращаться именно с метательныи ножами, то может стоит написать о глазах или горле?
4) Не совсем поняла к чему это. Судя по дальнейшему поведению Абрена, опасения Эшли совершенно безосновательны.

Добавлено:

Может, имелся в виду подбородок? Или неаккуратно сбритая борода?

Такое ощущение, что ты словечко-другое потеряла ))

Не совсем понятно зачем здесь упомянуто про доспех. К тому же, получается, что доспех издал глухой звук и высунулся наружу )))
Может стоит чуть изменить:
"Похлопав её по плечу, так, что доспех издал глухой звук, он высунулся наружу..." ?

Мне кажется здесь тот больше подойдет.

Хм... агитировать???
Может лучше - так что реакция у Маркона...

Хм... а не лучше будет:
"...слухи об этом человеке были са-мыми разными: от восторженных рассказов о справедливом разбойнике, вроде тех, о которых любят складывать легенды беднота, до пугающих баек о жестоком пожирателе детей и чего-то в этом же духе..."

Не уверена, что беснующаяся сюда подходит. Еще шумно веселящаяся куда ни шло...

Хм... точно о косяк? Не об стену или изголовье лежанки?
Знаешь, судя по ее состоянию, вряд ли ее одолевали хоть какие-то видения ))) скорее она бы просто отвалилась и все. (это так - из личного и не очень опыта... хехе)
-------------------------------
Воть... набежала, наследила ))) а вообще - здорово интересно. Я люблю подобные книги. Надеюсь, продолжение не задержится )))
Мурк... удачи и вдохновения ))

Ничегошеньки себе!
Кена, ты не можешь представить себе величину моего спасиба... =)
Признаюсь, я сама не редактировала книги, пожалуй, не потому, что мне было так уж лень... Как написалось так написалось... =)
Критика - это мнямно!.. Ты многое так точно подметила, я прямо думаю: как я сама, в упор двадцатый раз перечитывая текст, не увидела всего этого... Исправленный вариант вывешен поверх предыдущего! =)



Я тебе поверю.... У меня такого опыта нет... =)))

Не согласна только:

А мне кажется, что так, как всё это представлялось Эшли, то это было практически адским действом...

Да пожалуйста )) меня же только пусти... как орка в деревню ))
У меня у самой так - на примере "боевичка" хорошо заметно - у самой глаз "замыливается" и всех повторов и нестыковок уже просто не замечаешь ))
К тому же, это наверное примерно так же, как с недостатками у собственного ребенка или любимого человека )) мы же это не просто так для галочки пишем. Потому склонны не замечать некоторых "бревнышек"... ))
Вот поэтому я очень ценю редакцию Синоби и Скальда - они здорово дотошные ))) просто супер...

И хвала Богине )) совершенно ничего интересного ))))

Хм... меня смущает тот факт, что обычно это слово характеризует скорее слепую ярость... фанатизм... знаешь, когда кого-нибудь требуют выдать на расправу?
А у тебя все-таки просто пьяная вечеринка. Хотя для Эшли это наверное действительно было шоком, раз у нее опыта нет. Но она же при этом сама здорово набралась. Это поначалу малость снимает стресс (в большинстве случаев), появляется какой-то азарт, а после постепенно притупляет ощущения.
Представь - вокруг народ валяется в недвусмысленных позах )) кто-то кого-то лезет обнимать-целовать, кто-то кому-то бьет лицо... кто-то наверняка пытается петь... возможно даже танцевать... падает, пытается подняться, снова падает ))) а у девушки все перед глазами плывет, в голове шумит, под конец наверное даже, малость подташнивает...
Тут, мне кажется, в качестве описания скорее подойдет хаос или безумие )))

Ты меня убедила.

Да, быть дотошным - это замечательно!.. Вот я не умею - я просто пишу в комментариях что-то немнямное и безумное... =)






Добавлено:
А что тут задерживать продолжение... Книга больша-а-ая... Есть, чего критиковать!

ГЛАВА 2(окончание)
Проснулась она, когда за окном было темно, но быстро догадалась, что ночь ещё не наступила. С трудом разлепив веки, Эшли пошарила руками вокруг себя – вертеть голо-вой казалось делом невозможным, – и поняла, что лежит на лежанке, и что кто-то укрыл её какой-то шкурой. Проморгавшись и справившись с неприятным шумом в голове, она ско-сила глаза вбок. Меч лежал на полу, там же, где она его оставила. Даже Абрен не рискнул к нему прикоснуться. Потом её блуждающий взгляд остановился на фигуре, сидящей на табурете у окна. Абрен обернулся и участливо спросил:
- Проснулась? Как ты?
Эшли просипела что-то. Предположительно, выразила недовольство по поводу произошедшего.
- Ну, прости, малышка! Я честно признаюсь – виноват! Хотел тебя проверить…
- Дядя! – выговорила Эшли.
Абрен понурился, но улыбку, явно вызванную удовлетворением, племянница заметить успела.
- Ты ещё неплохо держалась, да и держишься… Когда меня в первый раз так на-поили, меня сначала вырвало, а потом я весь день никакой валялся… А ты часа четыре, не больше… А мы тут и дело провернуть успели! – он потёр руки.
Эшли нахмурилась и промолчала.
- Ну, извини, девочка моя, такой вот я, что поделаешь Не серчай… Далёк я от рыцарства, малышка. А вот ты мне обещала рассказать о себе, - он подошёл и присел ря-дом на лежанку. – А?
Эшли приподнялась и почувствовала, что шум в голове только усилился, а во рту стало сухо-сухо.
- Пить, - попросила она хрипло.
- Держи, - Абрен сунул ей в руки стакан с водой, будто специально приготов-ленный для неё. – Ну я и свинья, сам не предложил. Пей. У тебя сушняк пошёл.
- И долго так будет? – спросила она, вытирая рукавом лицо. – Так плохо?
- К утру пройдёт, - ответил Абрен.
Эшли кивнула, села поглубже и прислонилась к стенке.
- Отправишься утром? – спросил дядя.
- Я должна была проехать и весь сегодняшний день, - сухо, насколько было воз-можно, сказала она.
- Ладно тебе, - он похлопал её по плечу, - рыцарь ты или не рыцарь, противно тебе сидеть здесь, или не противно, но ты мне сейчас откровенно всё выложишь: что почём и почему. Во имя Богов, Тёмных и Светлых, на хрена тебе в Оплот?
В голосе его слышалась тревога.
- Я виновата, - взгляд Эшли приобрёл осмысленность, она тряхнула головой, и на её лицо упали жёсткие чёрные волосы, - всё из-за меня.
Она попыталась встать, Абрен поддержал её. Она дошла до стола, обрушила на него стакан и рухнула на табуретку. Абрен сел напротив.
- Если можешь, давай с начала.
- Это начало, - уверенно сказала Эшли, - я с самого начала была виновата! Я подвела учителя…
- Кто был твой учитель?
- Гаэрон Взгляд Удачи, - быстро ответила племянница.
- О, я его помню, - голос дяди был странным, - в нём есть жизнь.
- Была, - буркнула Эшли, - но сейчас он может стать таким, как ты.
- А что – я? – насторожился Абрен. – Я доволен своей судьбой, малышка!... Его что, изгнали?
- Из-за меня, - упрямо гнула своё Эшли.
- Да в чём дело-то? – воскликнул дядя. – Можешь ты нормально объяснить? Ты вообще можешь говорить связно?!
- Я ви,… - начала Эшли, но запнулась и замолчала.. Потом нерешительно про-должила, только совершенно другим, более твёрдым голосом. – Мне и учителю Гаэрону следовало провести по Дороге-на-Север принца Агранеда и принцессу Омеранду.
- Зачем им надо было на Север? – спросил Абрен. – Кто такая эта Омеранда? Почему никто из моих мне не сообщил, что по моей Дороге пройдёт такая сногсшибатель-ная процессия?!
"Моя Дорога" прозвучало достаточно самодовольно, но Эшли почти не обратила на это внимания.
- Абрен, - назвала она его по имени, - если ты будешь меня перебивать, я уйду просто так. Учитель Гаэрон всегда говорил, что у меня трудный характер.
- Пока я тебя не отпущу, никуда ты не денешься, - Абрен вздохнул. – Ну, чего там с твоей Омерандой?
- Омеранда, то есть принцесса Омеранда, была, и, надеюсь, есть, принцессой не-которых Северных княжеств, пока не покорённых Тёмным Оплотом. На Север им и не на-до было, напротив, мы их оттуда должны были сопровождать до Крепости. А твои ребята об этом знать и не могли, всё это – тайна высокого значения.
Неожиданная трезвость рассуждений Эшли Абрена не удивила. Он согласно кивнул и переспросил:
- А как принц туда попал, если мы об этом не знали.
- Спроси об этом Семиурга II, дядя, - ответила Эшли и помрачнела. – Из-за меня принц мёртв, а принцесса похищена Тёмным Орденом. Сейчас она, скорее всего, в Оплоте.
- Но я слышал, что принц…
- Ну, все слышали, а я говорю, как есть! – она заёрзала на табурете. – Но права я на это не имею, так что… Никому не говори, хорошо?
- При условии, что ты мне всё выложишь, малышка, - велел Абрен.
Эшли хотела предупредить его, чтобы он её так не называл, что она не малышка, и вообще, знает его всего несколько часов, но потом передумала. Всё-таки… приятно.

…Эшли сидела, привалившись к дереву. Упрямый тихо стоял рядом, Эшли не привязывала его – так ему было легче её будить, если она вдруг заснёт. Она во многом по-лагалась на него, и была уверена, что он не убежит. Вечерние сумерки уже сгустились, очень хотелось спать… но было нельзя.
Учитель Гаэрон остался с принцем и принцессой у костра, который сейчас стре-мительно затухал, но вставать и разжигать его вновь Эшли было лень… да и не хотелось будить их. Сейчас Агранед и его невеста спали на меховой подстилке, хотя принцу и прин-цессе подобает почивать в гораздо более приятных условиях. Учитель, утомившись, тоже задремал недалеко.
Он знал, что может положиться на свою ученицу.
Но она подвела его.
Эшли услышала тихий, почти незаметный шорох. Она даже не уловила толком, откуда он. Она чуть повернула голову, но ничего не разглядела. Да и Упрямый оставался спокоен, а он был довольно нервным.
Принца с принцессой Омерандой надо было сопроводить в Крепость. Принцесса правила независимыми княжествами, которые находились на самом Севере. Эти земли не входили в Иктамию, а войск для защиты их не было. Брак принца Агранеда, сына Семиур-га II, короля Иктамии, и принцессы Омеранды был отнюдь не по любви. Тяжёлое положе-ние подвластных Омеранде территорий заставило её долгое время не доверять даже вла-стям Иктамии, могущественного соседа, который вполне мог желать присоединить её кня-жества к своей территории. Однако княжествам нужна была защита от Тёмных, и она про-сила подтверждения того, что если она согласится, чтобы земли, принадлежащие ей, пере-шли в подчинение королевству Иктамии, рыцари Света, под чьей охраной они автоматиче-ски окажутся, действительно будут защищать их. Насколько Эшли поняла, земли эти стра-тегически важны, хотя пока, вроде бы, особенного ввода войск Иктамии туда не было, за исключением некоторых отрядов рыцарей Света. Как предполагалось, там должна была быть основана новая Крепость, чтобы сдерживать натиск противника. Обычные воины, солдаты не смогут выдержать против истинных Тёмных рыцарей и жрецов, и рыцари Све-та были единственной надеждой на спасение. Конечно, с людьми, завербованными Тьмой, куда легче справиться… но Тёмную магию могли подавить только рыцари Света и те маги, чья сила служила Свету, или которые остались на стороне Иктамии, продолжая поклонять-ся Тёмной Богине (были прецеденты). Некоторые маги Соединения не вмешивались в вой-ну, некоторые, вроде Кмеира, помогали Светлому Ордену… В любом случае, защитить земли Омеранды могла только Иктамия.
Говорят, на Севере много существ не человеческих рас. Эшли даже побывав там – правда, не слишком долго, чтобы приглядеться к чему-то – не видела никого, а в другое время за границей Крепости ей приходилось бывать довольно редко. Впрочем, если кто и принадлежит к иной расе, так это Тёмные, а прежде чем верить в остальных, она хотела бы увидеть их своими глазами. А так… если есть, давно все попрятались.
Когда принц заметил, что у девушки рядом с рыцарем Света не только тёмная кожа на лице и руке, да ещё и меч, клинок которого чёрного цвета, вообще заявил:
- С какой это стати нас будет сопровождать перебежчик с Тёмного Оплота?
Эшли была оскорблена до глубины души. Её лицо, наверное, исказилось, она, сжав губы, поклонилась принцу Агранеду, развернулась и ушла. Гаэрон тогда остался, то-ропливо и сбивчиво объяснил, в чём дело, а она тем временем твёрдо решила уехать. Ведь принц – королевская кровь, его не вызовешь на бой, а сопровождать его она не имела ни-какого желания. Конечно, её желания никто не спрашивал, но дело касалось её чести – её оскорбили, и она не имеет права призвать к ответу обидчика.
Гаэрон догнал её, когда она уже седлала коня.
- Не надо торопиться со своими суждениями, Эшли.
- Но учитель! Он сказал, что я – Тёмный перебежчик!
- Но подумай, что ещё мог сказать Его Высочество? Откуда принц мог знать о тебе?
- Но так! – возразила Эшли, но уйти теперь, после этого разговора, она уже не могла.
- Хватит. Пойдём, - он обернулся, - не будем задерживаться. Чем меньше време-ни мы здесь, тем позднее о нас узнают в Тёмном Ордене.
Она согласилась с ним тогда, но отношение ко всем личностям, имеющим от-ношение к короне, у неё сформировалось предвзятое, и с ним бороться Гаэрон не мог.
Снова шорох. Эшли приподнялась и покосилась на Упрямого. Тому явно было на всё плевать… А ведь шорох был куда явственнее, чем в первый раз. Конь, переступая передними ногами, иногда дёргал ушами, однако определённо ничего не чуял.
Не кажется же ей?
Эшли обернулась, чтобы позвать учителя. У неё были смутные предчувствия, и они не предвещали ничего хорошего, но потом она передумала – вот будет глупо, если это всего лишь какой-то зверёк.
Она встала, потянулась. Гаэрон спал, кажется… Хотя, по сути, не должен был. Он и Эшли имели своей целью охранять жизни принца и принцессы. Но как не понять че-ловека, вымотавшегося за день до изнеможения. Кроме того, они уже далеко от Севера, и всё, что может им угрожать, это только шайка воров, которая ломанётся прочь, едва зави-дев Чёрный меч да и оружие вообще. В оборотней Эшли не верила, по крайней мере, в тех, которые, как говорят, населяют окрестности Северной Дороги, а волков бояться, как гово-рят, в лес не ходить.
Она раздвинула кусты, но никого не заметила. Наполовину достав меч, она уло-вила шорох, повторившийся чуть впереди. Пожав плечами, она сделала ещё несколько ша-гов. Потом ещё…
Неожиданно заржал Упрямый. Эшли развернулась, проклиная свою глупость, и увидела, как несколько теней бросились мимо её коня на поляну, как вскочил учитель, вы-хватывая меч, и как быстро его оттеснили люди в доспехах с чёрными скорпионами на обыкновенных панцирях… Эшли знала, что это – люди, ставшие поклоняться Рэвенте, пе-решедшие на сторону Тьмы, перебежчики-Светлые и прочие… Но откуда они здесь?
Принц выхватил меч и загородил собой принцессу. Он оказался смелее, чем на первый взгляд решила Эшли. Она-то думала, что меч на его поясе – игрушка, навешенная для виду, напоказ, но теперь стало видно, что этот меч – оружие, и что справляться с ним принц умеет неплохо. Гаэрон что-то кричал, но звон мечей заглушал звуки.
Эшли бросилась туда, но будто напоролась на невидимую стену. Будто бы воз-дух стал плотным, как камень, оставаясь прозрачным.
В этот самый момент за спиной раздался противный громкий смех. Эшли повер-нула голову, продолжая в исступлении биться в невидимую стену.
Проклятая магия! Эшли отступила назад, понимая, что бороться с этой стеной бессмысленно.
Тёмный жрец! Их магия, без сомнения. Ей явно не пробиться туда, даже если она будет кромсать воздух мечом. Жреца может победить только паладин, со своей Свет-лой магией, но чтобы это сделал ученик… такого никогда не было.
Чёрная тень мелькнула у дерева и исчезла, появившись с другой стороны. Эшли отвлеклась от созерцания боя и обратилась к этой тени.
Даже если это жрец, она не будет стоять и смотреть.
Меч рассёк только воздух. Эшли выругалась и обернулась.
Лица жреца было не разглядеть, впрочем, они наверняка все были на одно лицо.
От очередного удара поганая тварь тоже увернулась. Всю жизнь Эшли было лю-бопытно: люди ли Тёмные жрецы, или не люди. Похоже, тоже не люди, как и рыцари Тьмы. Лицо жреца было ещё темнее, чем кожа на руке у Эшли.
Громкий крик нарушил сосредоточение Эшли. Она обернулась и увидела, как один из тех, кто напал на них, схватил-таки принцессу за руку и грубо потянул на себя. В руке Омеранды мелькнул кинжал, о существовании которого Эшли не подозревала, но тот, что поймал её, успел его выбить. Гаэрон ещё яростнее заработал мечом, пытаясь пробиться к отступающему похитителю, но кто-то махнул клинком так близко к его лицу – шлема на учителе уже не было, – что он невольно отмахнулся, поскользнулся и упал. Доспехи нема-лого веса сыграли с ним злую шутку.
Принц рванулся следом за отступающими людьми, уносящими с собой принцес-су. Омеранда была без сознания, может, это и к лучшему.
Внезапно в лицо дохнуло холодом. Она дёрнулась, оборачиваясь к той опасно-сти, о которой и думать забыла.
Тёмный жрец стоял прямо перед ней, сверкал глазами, горящими оранжевой ра-дужкой на чёрном лице. Эшли замерла, завороженная этим взглядом – словно огненные искры сверкали в глазах Тёмного жреца. Но что-то было не так. Он смотрел исподлобья, испытующе, недоверчиво. Зловещая улыбка погасла на его лице. Рука, простираемая к её лицу, незаметно дрогнула.
Он был удивлён.
Чем? Если их послали за ними, он должен был быть осведомлён о том, что в ма-леньком отряде есть такой странный человек, как Эшли… или нет?
Судя по тому, что холод обволакивал её всю, неприятно покалывая кожу, он пы-тается её заморозить. Но отчего-то она стояла, как прежде, только окружённая холодом. Её движения не были скованы. Эшли слышала, что жрецы способны превратить человека в лёд за несколько секунд. Сейчас, конечно, было холодно, но Эшли явно не спешила пре-вращаться в ледышку.
Надо было действовать, пока жрец не решил применить относительно неё что-нибудь ещё из своих запасов.
Эшли взмахнула мечом. Жрец замешкался, но быстро исчез. Она вздрогнула от мгновенно начавшегося утекать прочь холода и посмотрела на свой меч. На самом острие темнела кровь, быстро испаряясь. Значит, действительно правда, что кровь Тёмных обра-щается в пар. Вот у Эшли никогда такого не было… но ещё её не тронул холод, посланный порождением Тьмы.
Она опомнилась и обернулась. Налётчики ещё не скрылись, двое из них окру-жили принца, Гаэрон сражался с третьим. Эшли метнулась туда, не нашла стены и вырва-лась на поляну.
В этот же миг принц упал на землю, схватившись за грудь. Налётчики кинулись следом за остальными. Эшли в нерешительности замерла. Тут же меч Гаэрона вонзился в последнего, и тот упал на землю, окрашенную кровью.
- Учитель! – воскликнула Эшли, бросаясь к нему.
Тот тяжело дышал:
- Это Тёмные.
- С ними был жрец, - ответила Эшли, переводя дух. – Они были посланы за на-ми.
Гаэрон с удивлением посмотрел на ученицу:
- Я не заметил жреца! – потом он перевёл взгляд дальше и воскликнул. – Принц Агранед!
Эшли обернулась. В два шага Гаэрон пересёк поляну и опустился на колени ря-дом с лежащим принцем. Откинув плащ с его раны, он прижал два пальца к шее принца, а потом горько вздохнул, закрывая глаза:
- Мёртв.
Мёртв был и тот рыцарь, который выступал на стороне налётчиков. В том, что он был рыцарем, принадлежавшим Тьме, невозможно было усомниться, хотя кожа его бы-ла светлой. Доспехи говорили за него. Они были тёмными – у него единственного из всех. Значит, у Тьмы есть и опытные рыцари-люди, а не только члены Тёмного Ордена.
О холоде и крови жреца Эшли не сказала своему учителю, только ответила, что видела, куда отправились налётчики вместе с принцессой – в сторону Севера, да ещё пред-положила, что это было сделано, чтобы помешать рыцарям Света приблизиться и обосно-ваться на Севере.






Скоро будет... история Эшли...


Где могу - исправляю ляпы с переносами, которые сюда имеют нахальство переноситься как "тире". Но мой засыпающий мозг уже путает буквы...

Итак... Прозы много не бывает...

ГЛАВА 3

Эшли закончила и устало закрыла глаза. Абрен покачал головой и надолго замолчал.
Молчание Абрена дало Эшли время задуматься о том, что она делает. Она, можно сказать, первый раз в жизни видит этого человека, к тому же, разбойника, но почему-то доверяет ему. Она сказала ему то, что скрыла от Гаэрона и Немера.
- Кто же ты такая? – спросил, наконец, Абрен.
- Я не знаю, - вздохнула Эшли. – Но жрец хотел меня заморозить. Хотел – и не смог.
Абрен неожиданно повеселел:
- Доживём до утра, а потом посмотрим. Я подумаю, чем смогу помочь тебе.
- Может, мне лучше отправиться в ночь? – спросила Эшли.
Дядя посмотрел на неё с удивлением:
- Почему? Здешние места небезопасны, девочка моя. Даже для тебя.
- Но…
- Молчать, - вроде бы шутливо пригрозил Абрен, но перечить ему Эшли внезап-но расхотелось. – Иначе не расскажу тебе, как безопаснее и быстрее пересечь лес к Северу.
- Но…
- Никаких возражений, - отрезал он. – А пока давай, вставай, пошевеливайся.
- Мне плохо,… - простонала Эшли.
- Всё в жизни надо попробовать, - философски заметил Абрен, поглаживая неак-куратно бритый подбородок. – Я думаю, тебе и не такое преодолевать придётся… И потом, я так и не понял, зачем тебе в Оплот.
- Учителя изгнали, - пояснила Эшли, - и мне велено вернуть принцессу.
Абрен всплеснул руками и выругался.
- Крошка, скажи, кто это придумал? – прошипел он. – Идиоты!
- Кмеир, - рухнула вниз Эшли, собрала руки-ноги в кучку и приподнялась.
- А-а!… Хитрая лисица ещё живёт в барсучьей норе. И как он?
- Не сказала бы, что его очень любят. Но Мираэль его слушает.
- Он ведь умный, зараза, - сказал Абрен. – Только почему ты взяла и кинулась исполнять их пожелание?
- Мне показалось… что учитель одобрил. Он велел мне сразу отправляться.
- Тогда другое дело, - задумчиво сказал Абрен. – Ты вставай, малышка.
- Я не малышка, - возразила Эшли. Она уже поднялась и сейчас слегка пошаты-валась.
- Всё равно. Покажешь мне, чему тебя научил Гаэрон?
- А? – не поняла Эшли. – Драться? С кем?
- Со мной, девочка моя.
- Я не в… Я не могу… Мне плохо…
- Станет хорошо. Обещаю, малышка. Ты что, думала, твой дядя забыл, как надо биться? Глубоко ошибаешься, малышка!
- Я не малышка! – процедила Эшли. – Только при одном условии.
- Я слушаю.
- Я за себя не отвечаю.
- Я за себя никогда не отвечал, - сообщил Абрен, доставая меч из какого-то сун-дука. – Эх, давно мечтал поразмяться с достойным противником.
Эшли вежливо пропустила его вперёд. Тот пожал плечами и прошёл на заднюю поляну. Стал собираться народ. Все было очень интересно полюбоваться схваткой.
Абрен повертел клинком и занял позицию. Эшли подумала о том же, о чём все-гда думала перед тренировкой: а если она не справится с мечом? Тот уже почувствовал, что ему не дадут бездействовать, и немного вздрагивал. После того, как Эшли ранила жре-ца, он вёл себя несколько неадекватно.
Напал Абрен, стремительно и неожиданно. Эшли отразила выпад. Да, Мастер Меча… без пяти минут.
Снова выпад – снова отразила. Шумевшая толпа стала принимать стороны и ста-вить на спор. Молодёжь ставила на Эшли, бывалые разбойники – на Абрена.
Никогда Эшли не тренировалась без боязни: а вдруг, она убьёт соперника? Ведь теми не всегда были взрослые рыцари, частенько молодёжь, тайком от остальных, органи-зовывала собственные "турниры". Эшли всегда приглашали, но не особенно жаловали – из-за меча, да она и сама участвовала в них неохотно. Она боялась развернуться, боялась, что если Мастер или учитель ещё в состоянии остановить разбушевавшийся меч, то ученики вроде неё вряд ли вообще успеют что-то понять, когда Чёрный меч вопьётся им в горло, желая крови. Тем более, что однажды ей довелось убедиться в том, что ее силы воли может и не хватить… В "турнирах" она почти не побеждала, за исключением, быть может, одного случая, потому что все силы уходили на удержание меча – да и дрались с ней не очень-то охотно – но зато когда все ученики выдыхались после нескольких минут боя с Мастерами, она держалась довольно долго, на удивление всем остальным.
Сейчас на Абрене не было доспехов, как и на Эшли, как и на ребятах, устраи-вавших "турниры". Звон мечей вряд ли привлёк кого-нибудь, но бряцание доспехов каза-лось подозрительным, оттого молодёжь и не одевала их. Отчасти из-за неестественности и какой-то атмосферы преступности Эшли и не любила "турниры". А теперь…
А вдруг, меч её пересилит? Снова пересилит?
Вдруг шум толпы пропал для неё. Нападая и отражая нападения, она начала по-нимать, что просто не слышит его. Что-то казалось ей странным, но она не могла понять, что. Кажется, Абрен что-то ей говорил, но она не слушала – или не слышала.
Тут внезапное изменение стало ей видным. В полной тишине, царившей вокруг, лицо дяди начало темнеть, борода и волосы тоже потемнели, а потом вовсе исчезли. Ра-дужка глаза сначала стала фиолетовой, потом покраснела и, наконец, стала оранжевой и кровожадно заблестела. Руки, сжимавшие меч, тоже стали тёмно-серыми, а одежда из ру-бахи и штанов, засунутых в сапоги, превратилась в странную чёрную мантию, ничуть, впрочем, не стеснявшую его движения.
"Жрец!" – воскликнула про себя Эшли. Странным образом она перестала пони-мать, что и как происходит вокруг. Потом она не раз спрашивала себя: почему тогда ты, Эшли, не задумалась, что в руках у него Светлый меч Ордена, что жрецы вообще-то меча-ми не пользуются. Да хотя бы то, что толпа его не заметила!
Она начала биться яростнее. Жрец! Тёмный жрец, и он заслуживает смерти! Она убьёт его! Она будет первой из учеников, которая победит Тёмного жреца!
Эшли со злорадным торжеством наблюдала, как меняется лицо порождения Тьмы по мере того, как её атаки становятся всё яростнее и напористее. Уверенность и пре-небрежение смешалось с удивлением, а затем и страхом, искренним, плохо скрываемым страхом. Жрец стал совершать ошибки, пропускать удобные моменты. Эшли занесла свой меч для очередного удара…
…внезапно замерла. Нельзя описать, что почувствовала она, увидев, что перед ней снова стоит её дядя, запыхавшийся, с удивлением, написанным на лице. Она ведь чуть-чуть не убила его – меч бы по касательной задел плечо и вошёл бы в горло… Шум снова навалился на неё.
"Что это? Это кажется… галлюцинации… Наверное, из-за вина?" – с надеждой подумала она.
И тут же вспомнила, с какой быстротой по её венам бежала кровь, как дрожал её меч в предвидении крови. Нет, это была не просто галлюцинация. Видение… Эшли выро-нила меч и закрыла лицо руками. Было жутко, страшно и неуютно в собственном теле, хо-телось раствориться, провалиться сквозь землю. Что она чуть-чуть не натворила!
- Что случилось? – Абрен подошёл к ней и взял за плечи.
- Ничего, - ответила она, наклонилась, подняла меч и развернулась. – Не будем больше драться, дядя. – Она направилась вперёд, и люди перед ней расступались. Удо-вольствие, полученное ими от этого "турнира" сменилось боязнью. Меч ещё подрагивал в руке, недовольный тем, что ему не дали добраться до горла противника.
Не стоит рассказывать дяде о том, что он превратился в Тёмного жреца. Не сто-ит.
Она прошла через весь лагерь, хижина Абрена уже была видна ей до последнего сучка на брёвнах, когда услышала сдавленные вскрики, полные боли и мольбы, и злорад-ный хохот. Свернув с дороги, она заглянула за горевший костёр – уже близился вечер, и они разгорались всё сильнее. Разбойники Абрена не боялись, что их заметят.
На куче соломы и песка, свернувшись в попытке спрятать лицо, лежал какой-то человек. Он был связан, а одежда – порвана и испачкана. Трое парнишек, ребята лет деся-ти-двенадцати, развлекались, кидая в него камни и грязь.
В Эшли вспыхнула ярость.
- А ну кыш! – рявкнула она громко, тряхнув рукой с мечом.
Те испуганно обернулись и быстро удрали. Человек, которого её крик заставил содрогнуться, нерешительно поднял от лица руки. Эшли встретилась с ним взглядом. Страх, беспомощность и боль – вот, что она увидела и отвела глаза. Скорее всего, это один из пленников, которых Абрен наверняка брал, когда грабил проходящие караваны, а по-том, наверное, продавал в рабство. Конечно, законы Иктамии запрещали это, но это был один из тех законов, которые не выполнялись, и все об этом знали. Она снова посмотрела на пленника. Тот увидел в её руке Чёрный меч, задрожал и закрыл чуть раскосые глаза.
Эшли торопливо пошла прочь. Конечно, страх перед мечом Тьмы понятен и ес-тественен, но очень обиден ей.
Пленник проводил её взглядом, потом снова опустил голову на солому. Светлые волосы прилипли к лицу, на котором красовались синяки и кровоподтёки. Он задумался, что делает Тёмный рыцарь в лагере разбойников. Ему было и страшно, и интересно думать об этом, и о том, что она, эта странная девушка, спасла ему жизнь, ведь эти дети, не знаю-щие ещё предела в своих жестоких играх, могли бы забить его камнями насмерть.

Эшли села на лежанку, убрала меч в ножны и положила их на табурет.
Внезапно всё изменилась. Здесь она была уже почти целый день, и за это время она как-то забыла, что находится в логове подлых и нечестивых злодеев, грабящих и уби-вающих. Сейчас, когда она встретилась глазами с этим человеком, неожиданно разум её очистился. Ей не место здесь.
Она поднялась, надела сапоги, панцирь, застегнула рукава рубашки выше локтя, чтобы не стесняли движений, потом закрепила на поясе перевязь с мечом.
Абрен, войдя, застал её стоящей на коленях спиной к входу. Услышав его шаги, она вскочила и спрятала что-то в мешочек на поясе.
- Куда ты? – нахмурился он.
- Я отъезжаю сейчас.
- Глупости.
- Я выезжаю сейчас, - повторила она.
- Я не позволю. Скоро ночь.
- Ты меня не задержишь. Дай мне карту, если можешь, и я отправляюсь. Мне пора.
- Дождись утра, - остановил её Абрен. – Нельзя так торопиться! И вообще… Ос-тавайся здесь!
- Дядя! В Крепости много Светлых рыцарей, в Оплоте – Тёмных. Я должна быть или там, или там. Я не должна нарушать порядок, установленный не мной!
- К теням порядок! Тебя там убьют или завербуют!
- Нет, - твёрдо сказала она, двигаясь к выходу.
Абрен загородил ей проход.
- Я тебя не пущу. Я не видел тебя столько лет, Эшли! Я не могу отпустить тебя!
- Не стой на моём пути, дядя, - тихо и твёрдо произнесла она, отстранила его и вышла из хижины. – Маркон! Готовь моего коня!
Девушка пересекла лагерь. Парнишка, тот самый, с поляны, одевал Упрямому седло и уздечку.
- Ты… уезжаешь? – спросил он осторожно.
Она кивнула.
- Эшли, - послышался голос дяди, - возьми карты. Здесь самая лёгкая дорога до Оплота… Но учти, их рисовал не я… Ты уверена?
- Да, - кивнула она снова, потом, помолчав, спросила. – Что будет с тем пленни-ком?
- Вот оно что! – усмехнулся Абрен. – Не знаю, девочка моя, не знаю. Если со-гласится, будет с нами, а потом, быть может, удерёт. Не согласится – убьём.
- Вы не продаёте людей в рабство? – спросила Эшли как можно более безраз-личным голосом.
- Мы уважаем законы Семиурга, малышка, - Абрен обнажил в усмешке белые зубы.
- Понятно, - она вскочила на коня и поправила перевязь с мечом, съехавшую на-бок. – Отдай пленника мне.
- Зачем тебе лишняя обуза? – удивился Абрен.
- Мне нужен помощник, - сказала Эшли.
- Я дам тебе человека, могу и не одного. Этот всё равно сбежит, малышка. И по-том, он же дохляк, его порыв ветра с ног собьёт!
Эшли похлопала по рукояти меча ладонью:
- От меня не сбежишь. И потом, я не очень доверяю твоим разбойникам.
- Ладно, - расхохотался Абрен, - забирай. Маркон, приведи утреннего пленника, если тот ещё жив… Потом собери провизии, - велел он. – Ты, племянница, об этом и не подумала?
- И правда, - кивнула она.
Маркон скрылся за кострами. Абрен проводил его взглядом и спросил у Эшли:
- А зачем он тебе на самом деле?
- Я точно не знаю, - сказала Эшли, - но уверена, что будет лучше, если он пойдёт со мной.
- Ты уверена?
- Я всегда уверена во всём, что говорю, дядя.
Маркон привёл пленника и замер, протянув Эшли мешок с провизией. Эшли пристегнула его к седлу.
Смотреть на пленника Эшли не хотела, но он привлёк её взгляд. Ему было, на-верное, лет двадцать пять – двадцать семь, высокого роста, но на вид какой-то хрупкий. У него были длинные светлые волосы, которые падали ему на лицо и скрывали его, но он не сдувал их. А в его глазах, смотрящих на чёрную рукоять, горел страх.
- Приготовь второго коня, - распорядился Абрен и дал Маркону подзатыльник. – Встал тут,… - потом повернулся к Эшли. – Ты не передумала?
- Нет! – возмутилась Эшли. – И не передумаю!
- Ладно тебе… Не горячись так.
Эшли мотнула головой на лошадь, которую привёл Маркон, и сказала бывшему пленнику:
- Садись.
Тот послушался. Лошадь приняла его, как родного. Эшли даже немного удиви-лась.
- Удачи тебе, Эшли, - сказал дядя, - я стараюсь не говорить "прощай".
- Я вернусь, - сказала Эшли, - но у тебя окажусь вряд ли. А если умру – то умру за Крепость и короля.
- Посмотрим, - заметил Абрен, непонятно чему улыбаясь, чему-то далёкому, давно прошедшему. Он отошёл в сторону, поглядел вслед удаляющимся всадникам и вер-нулся в лагерь.
Вполне понятно, почему Эшли забрала у него пленника. Она совсем ещё юная, хотя и хочет показаться взрослей, у неё детское восприятие хорошего и плохого, твёрдая уверенность в том, что среднего быть не может. А ведь она сама – что-то среднее между добром и злом, Светом и Тьмой. Недаром её отец в своё время сказал: "Бедная девочка, у неё будет трудная жизнь…"
Абрен прислонился к дереву и закрыл глаза, возвращаясь мыслями в те времена, когда он был рыцарем Крепости…

…Он только вернулся с задания вместе с ещё несколькими рыцарями, когда уви-дел, во что превращены деревни и поселения вокруг Крепости Светлого Ордена. Люди с самых времён прихода Тьмы тянулись к Крепости, думая, что Свет защитит их. Если бо-гачи предпочитали жить в городах, за толстыми стенами, то люд победнее находил душев-ное спокойствие только в тени Крепости… Однако стены самой Крепости тоже были по-луразрушены, повсюду встречались плачущие люди или слишком серьёзные для простой задумчивости рыцари.
- Что произошло?! – ворвался он прямо к Мираэлю, едва не сбив с ног Кмеира, как всегда находившегося рядом с Тар-Этолом.
- Абрен! – поднялся Мираэль с суровым и недовольным выражением лица.
- Я спрашиваю, что здесь стряслось?! – не унимался вернувшийся из дальний дороги рыцарь.
- Было нападение Тёмных рыцарей, - неохотно ответил Мираэль, - но…
- Я же говорил! – не дав ему закончить, взревел Абрен. – Я же говорил! Нет, вам бы только меньше шевелиться!
- Абрен! Никто не мог подумать,… - отбивался рыцарь Крепости.
- Да чем вы думали?! – не унимался Абрен. – Надо было думать головой!
- Они прислали гонца, тот сообщил, что их армия двигается днём позади…
- И вы не сумели подготовиться за целый день?!
- Мы…
- Они разнесли тут всё! Мне плевать, что потом отступили! Только как вы буде-те доказывать оставшимся в живых, - он махнул рукой в сторону окна, - что от еды и вина, которые они нам поставляют, мы ещё не раздались в ширину больше доспехов и способны удержать в руках оружие!
- Молчи! – рявкнул Мираэль, выходя из себя. – Что ты знаешь?!
- А мне достаточно видеть! – горячо возразил Абрен.
- Мы отразили их нападение, они вернутся ещё не скоро!
- Мы тоже восстановимся нескоро, - заметил Абрен и поглядел на Мираэля. – Ну да, тебе-то какое дело. У тебя семья не живёт в деревне!
- Абрен! – побледнел от гнева Мираэль.
- Да плевал я на всё! – Абрен, выходя, несильно ударил ногой дверь. – И мне можешь лапшу на уши не вешать!
Он вышел, ещё раз хлопнул дверью, на этот раз сильнее. Мираэль вздохнул и закрыл глаза. Кмеир подошёл к окну и проговорил:
- Это понятно, Мираэль. Не раздражайся. Он ещё ничего не знает.
Абрен в этот момент ещё стоял у двери, и эти слова были слышны ему. Он хотел вернуться, схватить за ворот мантии этого противного мага и вытрясти из него всё, что он там знал, подчистую, но сдержал гнев. Страх за сестру пересилил, он почти слетел вниз и бросился к воротам. Оказавшись снаружи, он огляделся.
Все каменные строения находились в пределах Крепости. Снаружи в основном были рассыпаны деревни, реже – крупные посёлки, в которых все постройки были из дере-ва. Поэтому большинство домов в округе было разрушено. Было видно, что многие из них горели, а некоторые еще даже не были потушены.
Он остановился. Потом быстрым шагом направился вдоль улиц. Навстречу ему попадались люди. Он старался не смотреть им в глаза, не замечать их взглядов, но всё рав-но чувствовал их укор, даже некоторую ненависть. Рыцари не сумели защитить их, кто же сможет? Неужели, Тёмные рыцари всё же поставят на колени и Иктамию? Он поспешил сойти с дороги, обежал двор и замер.
Сломанный забор, выбитая дверь, крутящаяся от ветра пыль…
Тимина всегда была против того, чтобы переезжать в крепость. Рентейн настаи-вал, но убедить жену так и не смог. Он, паладин, чаще был в Крепости, чем дома, но даже ради того, чтобы чаще видеть его, Тимина не хотела жить там. Она любила деревенский уклад жизни, и он уступил.
Абрен глубоко задышал и сделал несколько шагов. Прямо перед входом он за-метил следы крови. Остановившись, он опустился на корточки и провёл рукой по земле. Почему его не было здесь?!
Он резко поднялся и, шагнув в зияющий проход, облегчённо выдохнул. Тимина сидела, вся сжавшись, словно уменьшившись в размерах, а вокруг неё суетилась соседка Анрита.
- Абрен! – воскликнула Тимина. – О, Боги! Ты вернулся!
- Конечно, маленькая моя! – он подошёл и крепко обнял её. Она с плачем, всхли-пывая, что-то нервно зашептала.
- Они… Они… Он, - она всхлипнула ещё раз и разрыдалась.
Анрита принесла Абрену воды и вздохнула:
- Здесь творился сущий ад. Будто сам Валкмен, Хозяин Теней, пронёсся здесь!
- Как они посмели! – Абрен сделал несколько больших глотков.
- Они едва не сокрушили Крепость, - Анрита, как истинная северянка, хранила внешнее спокойствие, хотя руки у неё мелко дрожали.
- Когда они ушли?
- Около дня назад.
- И нам ничего не сообщили?! – воскликнул Абрен. – Нас был целый отряд!
- Это неважно, - прошептала Анрита. – Мы ведь сумели выжить.
- Он его убил! – снова очнулась Тимина. – Убил! А потом… потом он…
- Успокойся, Тими, - погладила её по волосам Анрита, но дрожь Тимины не пре-кратилась. Абрен прижал сестру к себе. – Она испугана, не может прийти в себя, - сказала Анрита.
- Я видел кровь у дверей.
- Тело Рентейна уже перенесли в Крепость, - тяжело вздохнула соседка.
- Он мёртв?! – воскликнул Абрен. – Не может быть!
- Даже паладины, увы, не бессмертны, - прошептала Анрита. – Он даже не успел призвать свою магию. – Тёмный рыцарь убил его на глазах у Тимины, а потом…
Тимина снова разрыдалась. Абрен обхватил голову руками. Никогда он не ду-мал, что Рентейн, муж его сестры, паладин и Мастер Меча, будет убит на пороге собствен-ного дома.
- Что потом? – хрипло спросил он.
- Ты же понял, - Анрита приобняла Тимину за плечи.
- Нет, - помотал он головой. – Не может быть.
- Да, Абрен.
- Нет!
- Да, - не повышая голоса, Анрита способна сделать чудеса, не то, чтобы убедить Абрена в том, что он всё равно знал.
- Тени! – вскричал он, вскочил и со всей силы пнул табурет. – Я найду эту сво-лочь где угодно!
- Подожди! – воскликнула Анрита, хватая его за руку. – Ты, я вижу, готов прямо сейчас броситься в Оплот! Этого рыцаря, - она замолчала, раздумывая, а стоило ли назы-вать его рыцарем, - его нашли здесь ваши. Он дрался с ними, но они его схватили.
- Он в Крепости?
- Да, - кивнула соседка.
Тимина помотала головой, села и дрожащим голосом произнесла:
- Со мной… со мной всё в порядке…
Абрен наклонился к ней, обнимая сестру:
- Не переживай, Тими. Всё будет хорошо.
Анрита взяла его за локоть и отвела в сторону.
- Она сильно взволнована. Смерть Рентейна поразила её… Наверное, надо пере-вести её в Крепость… Абрен?
- Нет, - твёрдо ответил он. – Везде сейчас одинаково. Здесь родная обстановка, будет лучше,… - и он торопливо вышел, снова направившись к воротам.
Оттолкнув стражника, невразумительно крикнувшего ему что-то вслед, он почти бегом поднимался по винтовой каменной лестнице, ощущая стремительно нарастающую ярость.... Остановившись перед последним пролётом, он набрал воздуха в лёгкие и толкнул большую деревянную дверь, окованную железом.
Отсутствие здесь стражников его не удивило. Кто согласится охранять Тёмного рыцаря? Часто встречалось, что они владеют магией, да и вообще сильно действуют на психику своим видом. А снаряжать на охрану людей с опытом не было возможности.
Абрен шагнул внутрь. Слева от него прочная, магией защищённая от взлома, решётка огораживала небольшое квадратное помещение, одной стеной касающееся стены с дверью, другой – стены, где высоко над полом, где-то на уровне его головы, было узкое горизонтальное окошечко, а две остальные состояли из наклонённых железных прутьев, окружённых магией. Бежать из этой тюрьмы было невозможно, да и некуда – башня эта была едва ли не выше оборонительных башен на краях Крепости.
Неожиданно гнев растворился. Абрен замер.
Опершись руками на стену, наклонив голову, в камере стоял человек. Даже зная, что он – порождение Тьмы, Абрен почему-то про себя назвал его именно так. На нём были доспехи, но ни шлема, ни ножен с мечом. Полное отсутствие волос на голове не казалось странным, а гладкий, едва ли не блестящий затылок обтягивала тёмно-серая кожа. На шаги Абрена он повернул голову и посмотрел на вошедшего из-под руки.
"Он," – подумал Абрен и понял, что не хочет ничего делать.
Он не увидел в чёрных, слившихся со зрачками, глазах ни злобы, ни ненависти, ни слабости и бессилия. Странно было видеть в них затаённую грусть.
Абрен внезапно понял: он какой-то не такой. Абрен несколько раз сталкивался с Тёмными, но даже если удавалось сбить шлем с головы, никогда он не встречал настоль-ко… человеческого выражения.
- Зачем ты это сделал? – выдавил Абрен, не в силах отвести взгляд.
- Настанет день, когда небесное светило потемнеет наполовину, - явно проци-тировал кого-то Тёмный рыцарь, - и посреди битвы Света и Тьмы родится девочка, в ко-торой соединяться оба начала. Ей суждено перевернуть само понятие мира и подчинить его своему слову…
Голос его был низкий, грубоватый, гулкий, но он не резал слух. Абрен нахмурил брови и потребовал:
- Поясни.
Рыцарь отодвинулся от стены, звякнули цепи, в которые он был закован, и кото-рых сначала Абрен не заметил вовсе.
- До битвы Света и Тьмы было предсказание, что родится Избранная, дочь Света и Тьмы, которая изменит мир. Я знал, что мне суждено быть её отцом, - его голос отражал-ся от стен, он был ровным и уверенным. – Твоя сестра, - он снова нашёл блуждающим взглядом лицо Абрена, и тот неожиданно понял, что этот рыцарь всё о нём знает, - будет её матерью, - он отвернулся и тихо добавил. – Но, бедная девочка, какая у неё будет трудная жизнь!
Абрен сделал несколько шагов к решётке. Нет, этот рыцарь Тьмы явно непохож на остальных.
- Я такой же, как остальные, - возразил рыцарь, и Абрен, внутренне испугав-шись, понял и то, что пленник Крепости читает его мысли.
- Нет, - возразил с усмешкой Абрен.
- Ты являешься братом этой женщины, - задумчиво произнёс рыцарь. – Увы, судьба моя решила, что мне не дожить до того, когда она станет той Избранной, о которой сказано в Пророчестве.
- Ты читал его? – изумился Абрен. – Но его текст сокрыт даже от Богов!
- Некто выше Богов открыл мне моё предназначение, - сказал Тёмный рыцарь. – Но мне суждено умереть вскоре, - он повернулся к Абрену вновь. – Дай мне слово рыцаря, что ты защитишь её, - потребовал он неожиданно твёрдо.
Абрен не ожидал такого поворота, замер и посмотрел на рыцаря Тьмы исподло-бья.
- Никто не знает, что сделает Избранная на самом деле, и я этого не знаю. Она, увы, не бессмертна. Так дай мне слово, что ты защитишь её жизнь, пока она сама не смо-жет делать это.
Повинуясь внутреннему инстинкту, Абрен кивнул:
- Слово рыцаря Света.
Тёмный рыцарь неожиданно улыбнулся. Не усмехнулся, а улыбнулся самой на-стоящей человеческой улыбкой, со скрытой грустью, но не менее скрытой надеждой. На его суровом тёмном лице она выглядела очень странно.
- Только не открывай ей правду, Абрен. Пусть она будет расти без знания того, кто она, - он отвернулся и, гремя цепями, подошёл к окну, устремив свой взгляд наружу.
Абрен постоял некоторое время в растерянности, потом незаметно вышел, по-гружённый в раздумья.

Прошло более двух месяцев. Абрен так до конца и не осознал, что же за разго-вор тогда произошёл между ним и рыцарем Тьмы. Тимина определила уже свою беремен-ность, и Абрен едва успевал удерживать её от необдуманных поступков. Он чувствовал, что слово, данное Тёмному рыцарю, нарушить не в праве, а Тимина догадывалась, что за ребёнок может родиться у неё, едва не покончила с собой. Абрену с великим трудом уда-лось убедить сестру в том, что её ребёнок будет таким, каким она сама захочет, что воспи-тывать его будет она, а про его Тёмную сущность даже говорить нечего. В общем, после долгих уговоров Тимина начала даже заботиться о себе и о будущем ребёнке, и Абрен вздохнул относительно свободно. О том, что это будет девочка, да ещё и Избранная кем-то выше Богов, речи вообще не шло.
Куда сложнее было поладить с остальными рыцарями. Сначала, как он понял, о произошедшем знали только Кмеир, Мираэль да та троица, что нашла этого рыцаря Тьмы, но когда новости, приукрашенные сплетнями и преувеличениями, доползли до остальных, начался самый настоящий гон.
В конце концов, Мираэль созвал Совет, где решалось, что делать дальше.
Что надо было делать? Один из членов Совета даже предложил убить Тимину ради спокойствия Ордена. Абрен едва не бросил ему перчатку, но Мираэль в этот момент категорически отказал. Но всё равно все были уверены в одном: ребёнок родиться не дол-жен. Абрен просто сделал несколько шагов вперёд и сказал:
- Только через мой труп вы приблизитесь к моей сестре, не иначе.
- Послушай, - Мираэль попытался вразумить рыцаря, но тот стоял на своём, а потом вообще вышел из здания, не преминув хлопнуть дверью.
Придя домой, он сказал сестре:
- Будь осторожна. Решением Совета было принято убить твоего ребёнка.
- Но что мне делать?! – несмотря на испуг, она держалась на редкость стойко.
- Я буду с тобой каждую секунду, - пообещал Абрен, садясь рядом.
- Но твоя служба в Крепости…
- Подождёт, - махнул рукой Абрен. – Главное, чтобы они не навредили тебе и твоему ребёнку.
Тимина прижалась к брату и только глубоко вздохнула:
- Тяжело…

Прошло уже много времени. Абрен не отходил от сестры, она уже совсем рас-полнела, и близилось время родов. Пожалуй, Абрен ждал этого момента едва ли не с большим нетерпением, чем она сама. Очень хотелось поглядеть на то чудо, о котором го-ворил Тёмный рыцарь.
Абрена так и подмывало подняться ещё разок в башню. Его тянуло туда неимо-верно, но сестра всегда нуждалась в защите.
На деле Орден ещё долго не оставлял Абрена и Тимину в покое. Сначала пыта-лись убедить Абрен, потом принялись упрашивать его сестру, на что Тимина одного из них ударила ковшом по голове – за "наглость и нахальство", а второго очень живописно посла-ла прочь. Абрен стоял за дверью комнаты, готовый вмешаться в любое время, и удивлялся, откуда тихая и всегда вежливая Тимина понабралась таких точных и глубоких определе-ний. В следующий раз кто-то – как утверждали, без одобрения Совета – пытался выломать ночью дверь в их дом. Абрен встретил его с обнажённым мечом, и тот скрылся прежде, чем Абрен разглядел его лицо… В общем, на восьмом месяце Тимину оставили в покое. Абрен впервые вздохнул по-настоящему свободно, но всё же подумал, что его мучения на этом всё же не кончились.
Родилась девочка, как и говорил рыцарь. Родилась она ровнёхонько в полночь и заставила понервничать всех. Абрен только вернулся с очередного Совета, в настроении мрачнейшем, когда заметил Анриту, сбегающую ему навстречу с крыльца его дома.
- Она рожает! – воскликнула она.
Абрен бросился в дом, но успел мельком взглянуть на тёмное ночное небо. Луна прямо над головой наполовину была окрашена в кроваво-красный цвет.
Больше ни о чём он в последующее время не думал.
Анрита забрала родившуюся девочку, огласившую комнату громким рёвом, и сразу куда-то убежала. Тимина проводила её мутным взглядом, протянув вслед руку.
- Успокойся, Тими, - прошептал ей Абрен, держа её за руку, - всё закончилось.
- Моя девочка, - прошептала она также тихо.
- Сейчас Анрита принесёт её, - ответил Абрен, сжимая её ладонь.
Тими глубоко вздохнула и закрыла глаза. Мгновение – и она уже спала. Абрен перевёл дух, окинул залитый кровью пол и вышел следом за Анритой.

Она стояла на пороге и с удивлением смотрела на тёмное небо с раскрашенной луной.
- Странно, - прошептала она.
- Не волнуйся, - ответил Абрен как можно более увереннее и спокойнее. – Что девочка?
Анрита посмотрела на него и туманно ответила:
- Ты знаешь, я многое в жизни видела, но такого – ещё нет… У тебя и Тими бу-дет много проблем с этим ребёнком, - она бережно протянула ему уже вымытую и запеле-натую малышку.
Абрен осторожно взял её на руки. Она не спала, но молчала, с удивлением глядя на совсем незнакомого большого человека.
- Здравствуй, - сказал Абрен и улыбнулся, удивившись в то же время её чёрным-чёрным глазам.
"Как у отца," – подумалось ему, и он чуть мотнул головой. Сейчас не хотелось думать о Тёмном рыцаре.
Малышка осторожно протянула ручонку и ухватила его за усы. Абрен засмеялся и потянул голову назад.
Девочка с тем же усилием и сосредоточением продолжала тянуть их к себе и даже высовывала от напряжения язык.
- Ладно тебе, - засмеялась Анрита.
- Она не отпускает, - прогудносил Абрен.
- Ты ей понравился, - сделала вывод соседка. – Что Тими?
- Заснула, вроде, - ответил Абрен и внезапно замолчал. Его глаза округлились.
- Заметил? – со вздохом спросила Анрита.
Абрен обалдело кивнул. Ладошка, тянувшая его за ус, была сплошь тёмная, и только в районе локтя из тёмно-серой становилась розовенькой, как нормальная кожа.
Он осторожно перехватил ручонку и с удивлением уставился на неё. Ладошка сжалась, потом разжалась, а потом малышка требовательно задёргала ножками и второй рукой.
- Это не всё, - вздохнула Анрита и погладила девочку по голове, потому что та собиралась заплакать. – Посмотри не её лоб, - она поглядела на Абрена и осторожно отце-пила его пальцы с тоненькой ручки девочки.
Сосредоточенное личико малышки удивляло своей серьёзностью, а нахмурен-ный лоб пересекали три тонких, как ниточка, полоски такого же тёмно-серого цвета.
- Не стоит показывать малышку остальным, - задумался Абрен.
- Мы не можем скрывать её долго.
- Как можно дольше, - возразил Абрен и позволил малышке снова схватить его за усы. Она успокоилась, лоб разгладился, и она сосредоточенно начала их дёргать.
- Хорошо, - кивнула Анрита. – Я помогу, чем смогу.
Первый час ночи, освещённой двумя разными половинками луны, подходил к концу.



Жду этих... как их там sinobi называет... тапочек, во! А ещё лучше кирпичиков...

Случайно нашла на полочке свою тщательно заныканную некогда совесть и решила таки выдать и от себя пару тапок, но пока только по началу второй главы.

Там была не только конница. Но это неважно, по сути. Главное, что при этом случилось.

Просто я не нашла в тексте про остальную их армию...

У неё не было при-вычки вскакивать от любого шума при пробуждении, и хотя сейчас она быстро вернулась к реальности, она не стала выдавать своего пробуждения, понимая, что лучше переждать.

"Пробуждение"! Повторюшка! =)))

Эшли подошла ближе, поглядела на тёмный затылок парня, потом поддела его носком сапога.

Может, "пнула", а не "поддела"? Затылок-то... Не представляю, как его можно поддеть.

Меч воткнулся в землю в нескольких сантиметрах от носа неудачливого воришки. Меч прямо завибрировал от желания выпить крови, но Эшли не убирала руки с рукояти. Поразмыслив, оценив ситуацию, Эшли решила, что этот парень ещё может её пригодиться.
Парень – наверняка, он уже переступил порог совершеннолетия, но Эшли всех ровняла своими мерками, и по её меркам, он был самым что ни на есть сопливым маль-чишкой, – испуганно ойкнул, дёрнулся и затих.

Здесь повторы выглядят не красиво за счес своей частоты: "меч"-"меч", "Эшли"-"Эшли, "парень"-"парень", "мерки"-"мерки".

Потом он собрался и встал на ноги, уткнувшись глазами в траву.

Я бы написала "взглядом", а то "глазами"... хм... интересно =))

Однако откуда об этом знать этому мальчишке?

А здесь предлагаю заменить второе "этому" на какую-нибудь информацию наподобие "деревенскому" или "мелкому разбойнику" . В общем, назвать, какому "этому".

Ни-какой опасности они не представляли, а в лагере всё равно будут знать об их приближении – не в Крепость же помчались те двое.
Меч в ножны она не убрала, хотя никакой опасности толпа людей для него не представляла,

Повторение связки "никакой опастности не представляли".

Из деревьев бы-ли свалены целые пещеры

"Пещеры" - все-таки привычнее слышать о чем-то выкопанном. Из деревьев, кажется, как-то иначе будет называться.

однако он был внешне спокоен, да и в глазах ничего не мелькало.

На мой взгляд не очень удачно про глаза. Как-то они совсем пустыми получаются. "Ничего опасного"?

у Абрена оказались белые блестящие зубы, хотя двух слева явно не хватало.

Употребления слова "явно" обычно оставляет для меня шанс усомниться-таки в заявлении. А тут все определенно, может можно его опустить?
Хотя я как всегда не настаиваю, вполне можно оставить как есть.

Юноша словно присматривался к ней, определял, опасна она и насколько.

"опасна ли"?

Вот поэтому я очень ценю редакцию Синоби и Скальда - они здорово дотошные )))

Ну и репутацию я себе нажила ... ))) Дотошная... подумать только!

Операция «Взгляд Удачи» в «прошлом», или Сожжение Ереси в «настоящем»

Пролог.

Черная туча представляется грозовым фронтом, когда верхушки сосен и елей утопают в облаках, словно сверкают молнии за их счет, гремят и небо, и земля. Но секундой спустя, небосвод прорывается и вниз, к поселкам, устремляется 5-ти балльный торнадо под очередной грозовой разряд. Необузданный конь, он поднимает в воздух все: людей, кто не смог укрыться; скотину: куда пастух, туда и овцы. Разрушает заборы и дома. Одной рукой своего круговорота сжимает деревянные и черепичные крыши, другой – взъерошивает землю, подобно бороне, оставляя тех, кто с Божьим Словом в Крестный ход пойдут «ad Igni et Ferri». Нетронутые торнадо едут охотники, скачут по оврагам. Лишь зловещие рогатые шлема смутно проблескивают среди столпа пыли; рев мотоциклов со снятыми глушителями разрезает воздух, врезается в разум, рвет тонкие нити ясного сознания. Стоит грохот подобный раскатам грома, и не понятно, где первое, а где второе. Колонна двигается за бурей среди разрухи, неся при этом долгожданный порядок в жизнь людей. Истинно Светлые никогда не примут их доктрину – хаос селится за бурей. Снова шторм, циклоны, снова гибель. Темным мотоциклетам остается только действовать «ad Igni et Ferri», чтобы подавить мятеж в новом порядке.

Последний встал костью в горле: это был целый город; со своими стенами, со своими порядками. Единственный он уцелел на западных рубежах. Мотоциклеты мчатся в бой, разъяренные, целенаправленные, фанатичные.

Вот они – острые шпили Блесстауэра, покрытые золотом, что на закате дня предстают в безоговорочно блаженном кроваво-желтом цвете. В подтверждение: нимбом заходит солнце над полусферической крышей Храма Света.

И т.д.
На самом деле лень-матушка обуяла дальше писать, кстати, кому не понятно, это лишь первый абзац Пролога.

Совет на будущее: начинай избавляться от канцеляризмов…

все они – бред!!!! Все в четвером, все в группе, всей группой, но «они», без «все», вариант плохой: …все без исключения, они…

следовали с одной целью – преследовали одну цель, следовали одной цели

В этой крепости – чтобы указать на данную крепость, можно сказать, что Темный посланник пребывал уже внутри (вариант плохой, есть лучше)

Но они не согласились – он, они… в двух предложениях подряд, причем к разным лицам., то же относится к слову «БЫЛ, БЫЛО, БЫЛИ» - слова паразиты – Nota Bene!!!!

… было… в этом мире… . …Это было… , это была – Эта, типа, ну, ты, вроде как, смотри пункт, который, впрочем, выше, как бы, чуть. Действительно.

- … - Я хочу знать, какая была воля Повелительницы и требование Владыки, а главное, чем они отличаются, кроме того, что по сексуальному полу. Стереть крепость – это предлог…

Имело необходимое количество сил, чтобы – канцеляризм – ПРЕКРАЩАЙ СМОТРЕТЬ ТЕЛЕВИЗОР, СЛУШАТЬ РАДИО, ЧИТАТЬ ГАЗЫТЫ, кроме «Литературной» и ЖУРНАЛЫ, кроме тех, где есть рассказы (последних выделенных не меньше 30-ти изданий).

Несколько мгновений висела напряженная тишина – так и хочется сказать по Грелковски: «Несколько, это сколько? Мгновений, это как? Висела, за что и как? Напряженная, почему? Тишина, а тишина умеет висеть?! Здорово!!!!»

Тёмный рыцарь спешился и едва заметно кивнул своему сопернику, показывая, что он готов к битве. – Паладин Тьмы, блин. Рыцарь по чести и справедилвости, пока не предупредит – не нападет.

этот меч затемнил чёрным клинком и без того вытоптанную траву, почувствовал присутствие Света и рванулся к паладину. ЭТОТ – выкинуть! Меч и клинок – вещи по разному названные, кои суть одно; а вот лезвие, эфес, гарда, рукоять, яблоко, кончик, заточка, канавка – сие бысть отдельные названия элементов меча. От тени лезвия трава сама вытаптывается? Может, увядает? Или же надо об этом заранее написать. Рванулся к паладину тоже меч? А можно узнать реакцию Темного рыцаря на действия клинка?

Дальше читал только с конца написанного всего… ничуть не лучше…

Турнир в «кавычки» взят!!! Вы о чем, други? Можно же было разграничить: Турнир, с большой буквы и строчной. Тоже самое, как Толкиен и толкиенисты.

а куда нам торопиться?

я просто этого не писала... =)

грубовато... ну, пусть будет!

точно... а я не замечала!
поразмышляю об этом... пока ничего в голову не лезет путного...

Это комплиментик! Я к нему присоединяюсь... =) Я не умею замечать таких мелочей... Как я рада, что на форуме есть люди вроде тебя, sinobi, вроде Кены, Энни... Внимательных людей, которым не всё равно!..
Спасибо, мням!

дупло, Кардинала Ратцингера на вас нет!

Учту =)

Откуда?.. =) С конца - это как?..

Турнир взят в кавычки с определённой целью. Потом будет ясно, почему. Главе к... не помню, какой, короче. К какой-то главе... Думаешь, не знаю, что такое турнир?.. Тут в определённом, мням, смысле!..

имеешь что-то против? На самом деле, цель была другая. этот рыцарь кое-чем отличался от других Тёмных. Ну хотя Паладин Тьмы - это слишком шибко сказано.

Можно. Но потом.
Повелительница - Богиня Рэвента, Владыка - м-м... как бы выразиться... смертный такой

Спасибо, встряхнуло...

Добавлено:

дупло - это сильно... в дупле жить сложно!

По окончанию главы:



Нет, тапочки - не мое, я пуфффики люблю =). За ними потом от тапочек прятаться удобно.)))

Проснулась она, когда за окном было темно, но она догадалась, что ночь ещё не наступила. Она с трудом разлепила веки и пошарила руками вокруг себя – вертеть головой казалось делом невозможным.

Перебарщиваешь с частыми повторами (в данном случае «она»). Разнообразия, разнообразия! =))

Эшли поняла, что лежит на лежанке, и что кто-то укрыл её какой-то шкурой. Полежав немного

«Лежит»-«полежав»…

Абрен сунул ей в руки стакан с водой, будто специально приготов-ленный для неё. – Ну я и свинья, даже воды сам не предложил.

Я бы в таком случае изменила его слова, вычеркнув «даже воды». Все-таки частые повторы слишком выделяются, затеняя себя же, но уже употребляемые в необходимых случаях специально.

Потом нерешительно про-должила, только совершенно другим голосом.

Напиши, каким. "Собралась" она или как, а то словно бросаешь мысль, не доводя до логического конца. Можно делать ее полнее.

Дороге-на-Север

Название такое? Странное, если честно. Прямо «окно в Европу» =)

- Но я слышал, что принц…
- Ну, все слышали, а я говорю, как есть!

У меня склероз… Что все слышали, а я не помню? (упс)

она заёрзала на табурете. – Но права я на это не имею, так что… Никому не говори, хорошо?

Вообще-то по самому началу Эшли мне показалась более… взрослой по характеру. Но здесь, у разбойников, резко изменилась.

[I]Эшли хотела предупредить его, чтобы он её так не называл, что она не малышка, и вообще, знает его всего несколько часов[/I]

Спустя столько времени смысла чухаться уже особо нет. Либо пораньше добавь ее мысли по этому поводу либо тут попробуй что-то подкорректируй.

у костра, который сейчас стремительно затухал, но вставать и поправлять его

«поправлять»??? это о костре?

Принца с принцессой Омерандой надо было сопроводить в Крепость. Она правила независимыми княжествами, которые находились на самом Севере.

Крепость правила??? Поскольку принц и принцесса упоминаются равно, без выделения кого-либо из них, возникает именно такая мысль.

Эшли отвлеклась от созерцания боя

Это равнодушное пассивное действие, она же переживала, «в исступлении билась о невидимую стену».

Жрец замешкался, но быстро исчез. Она вздрогнула от быстро утекавшего холода

Какие все «быстрые»…

ИменнА!

Ну что же поделать!..

Все слышали, что принц жив...

Она часто будет меняться. Правда.

А по-моему, вполне отображает всё то безобразие, что творится в её мыслях!..

Упс...

Исправляю...

И всё-таки, читаю все ваши комментарии, очень заметно, что проза писалась полтора года назад... Жуть сколько мелочей! Пуфиков не напасёшься!..

Так. Тогда по третьей главе пожалуй я прогуляюсь )) ничего?

Скорее всего имелось в виду шутливо? )) а еще лучше – вроде бы шутливо…

1. Может лучше упавшим голосом? Или – словно ныряя в темную воду, ответила Эшли? ))
2. Не совсем поняла, что ты хотела этим сказать? Это как? О.О

А я думала, он всегда жаждет кровь проливать. Неадекватно – это как?

1. Кривоватое выражение. Может лучше – то ученики, вроде нее?
2. И? Слишком недосказано. Словно ты предложение не дописала. Может, перефразируешь?
Нечто вроде:
Тем более, что однажды ей довелось убедиться в том, что ее силы воли может и не хватить… ?
3. Опять )) А не лучше будет:
В "турнирах" она почти не побеждала…
И, кстати, очепяточка ))

1. Хм… сомневаюсь, что для слуха опытного мечника звон клинков во время достаточно серьезного боя будет менее подозрителен, чем бряцанье доспеха.
2. А в чем неестественность-то?
[quote=DiVert,27-06-2006, 21:44]Внезапно шум толпы пропал для неё.
Нападая и отражая нападения, она внезапно начала понимать, что просто не слышит его, пропускает мимо ушей.
Что-то казалось ей странным, но она не могла понять, что. Кажется, Абрен что-то ей говорил, но она не слушала – или не слышала.
Тут внезапное изменение стало ей видным. В полной тишине, царившей вокруг, лицо дяди начало темнеть, борода и волосы тоже потемнели, а потом вовсе исчезли. Радужка глаза сначала стала фиолетовой, потом покраснела и, наконец, стала оранжевой и кровожадно заблестела. Руки, сжимавшие меч, тоже стали тёмно-серыми, а одежда из рубахи и штанов, засунут%F

Так. Тогда по третьей главе пожалуй я прогуляюсь )) ничего?
Кирпичиками как-то кидать не хоцца, но боюсь, для тапоськов слишком увесисто будет ))

Скорее всего имелось в виду шутливо? )) а еще лучше – вроде бы шутливо…

1. Может лучше упавшим голосом? Или – словно ныряя в темную воду, ответила Эшли ? ))
2. Не совсем поняла, что ты хотела этим сказать? Это как?

А я думала, он всегда жаждет кровь проливать. Неадекватно – это как?

1. Кривоватое выражение. Может лучше – то ученики, вроде нее?
2. И? Слишком недосказано. Словно ты предложение не дописала. Может, перефразируешь?
Нечто вроде:
Тем более, что однажды ей довелось убедиться в том, что ее силы воли может и не хватить… ?
3. Опять )) А не лучше будет:
В "турнирах" она почти не побеждала…
И, кстати, очепяточка ))

1. Хм… сомневаюсь, что для слуха опытного мечника звон клинков во время достаточно серьезного боя будет менее подозрителен, чем бряцанье доспеха.
2. А в чем неестественность-то?

Уж очень все внезапно ))
Вообще-то, хороший воин и так должен бы пропускать не относящийся к бою шум мимо ушей. Наверное, имелось в виду, что она вообще перестала его слышать. Нет?
Всегда говорила, что пить перед боем не есть гут )) Эк ее проглючило-то, бедную ))

1. Может быть лучше:
Эшли со злорадным торжеством наблюдала, как меняется лицо порождения Тьмы по мере того, как её атаки становятся всё яростнее и напористее...
2. Может быть - заменялось? Замещалось? Сменялось?
Еще я бы добавила - ... страхом, искренним, плохо скрываемым страхом...
3. Хм... вообще-то, ложные выпады - это обманные маневры, вынуждающие противника совершать ошибки. Так что тут, полагаю, имелись в виду как раз ошибки?
Жрец все чаще стал совершать ошибки, упуская удобные моменты...
4. ...и внезапно замерла... ?
5. Не совсем поняла, как это должно выглядеть. Меч шел параллельно земле? Если сверху вниз - то рассек бы по косой грудную клетку...
6. Как-то малость простовато звучит. После долгой тишины шум обычно наваливается...
И снова очепятка ))

1. Немного неравноценное сравненийце. Сучки на бревнах и сучки на ветках. Оставь что-нибудь одно.
К тому же, ветками крышы вроде не кроют. Дранкой из коры - да.
А ветки слишком недолговечны и воду сильно пропускают ))
Еще я бы и добавила перед хижина и девушка перед услышала.
Она прошла через весь лагерь, и хижина Абрена уже была видна ей до последнего сучка на брёвнах, когда девушка услышала сдавленные вскрики...
2. Может злорадный хохот?
3. Немного странное сочетание. Зачем разбойникам куча песка? Да и солома вряд ли. Если они держат лошадей, то вроде как там еще пока трава есть. Да и дорого солому под пленника стелить, когда веток кругом полно ))
4. Снова непонятно. Если он связан, то руки, скорее всего, скручены за спиной. Самый распространенный прием обезопасить себя от пленника. Тогда закрыть лицо руками у него ну никак не получится...
5. Откуда в лесу камни? Может тогда поленьями для костра?
6. Хм... может - взвилась? Вспыхнула?

Очень много наверное ))
Слово путников вполне можно опустить.
Хихи... ельф? ))

Добавлено:

1. Расплывались сюда не очень хорошо. Может быть:
... на котором красовалось синяки и кровоподтёки... ?
2. Очень резкий переход к повествованию от другого лица...

А не лучше:
Она провела здесь почти целый день... ?
Куда убывающих?

1. Хм... не уверена, что можно одеть панцирь без посторонней помощи, но я в этом не спец )) просто почему-то засомневалась...
2. А руки наоброт пережимать не будет? Еще если бы она их подвернула...
3. Упс... ЧМ действует?
4. Вообще-то, как-то слишком нелогично, учитывая, что она вдруг опомнилась и сообразила, что это, все-таки, лагерь разбойников. Я бы в такой ситуации фиг встала на колени да спиной к выходу. Помолиться и по дороге можно...
5. Может выезжаю? Отъезжаю - это вроде немного к другому относится... ))

Она периодически стоит заменять хотя бы на девушка...
Как-то уж очень быстро он послушался ее. Все-таки, Абрен, хоть и дядя, а пока еще атаман...

Вообще-то, если я не ошибаюсь, перевязь - это такая "лента", которая вешается через плечо.
А если меч закреплен на поясе, то он должен был съехать вместе с поясом. Не совсем реально...

Прямо былина какая-то
Может:
... падали ему на лицо, закрывая его... ?
Или не ельф?

Ой! Все-таки ельф! или это степнячок такой выгоревший?

Хм... а не совсем еще юная, хотя и хочет показаться взрослой... ?
Вообще-то, есть выражение "юношеский максимализм"... ))
... твердая уверенность в том, что...
Думаю, тут стоит заменить на добром и злом... только со строчной буквы, не с заглавной...

Добавлено:

1. А дальше вроде упоминается, что это был отряд рыцарей...
2. Может, богачи могли себе позволить жить внутри крепости ? И откуда взялись города?
3. Не понравилось, как звучит эта фраза. Что-то с ней не так...

1. Слова несильно и саданул не вяжутся друг с другом. Тем более, как я поняла, имелось в виду, что он пинком открыл дверь? А потом громко захлопнул за собой?
2. Снова не понравилась фраза. Что Кмеир имел в виду под это понятно ?
Мне кажется тут вообще по логике должно быть:
- Не стоит раздражаться, Мираэль. - И помолчав, добавил. - А ведь он ещё ничего не знает...

1. Второе дома можно опустить. Я бы добавила все перед еще...
2. Не совсем понятно, какая связь в данном предложении между каменными постройками и рассыпанными вокруг деревнями...
3. Совершенно не к месту упомянут лес. И, если жители его боялись, то как они строились и запасали дрова?
Если честно, я бы перестроила весь абзац:
Все каменные строения находились в пределах Крепости.
Снаружи в основном были рассыпаны деревни, реже – крупные посёлки, в которых все постройки были из дерева. Поэтому большинство домов в округе было разрушено.
Было видно, что многие из них горели, а некоторые еще даже не были потушены.
Примерно вот так...

1. Не очень хорошее сочетание слов. Как-то уж или нервным или быстрым...
2. Может лучше - попадались?

Хм... ему?!! упс...

1. Как-то уж очень грамотно для деревенской жительницы. Резануло, если честно...
2. А чему он так удивился?
3. Хм... то есть, он выпустил из объятий горячо любимую рыдающую сестру и схватился за голову? блин, ну и мужики пошли! ужос!

1. Очень странно построенное предложение.
...Анрите не требовалось повышать голос для того, чтобы убедить Абрена в том, что он уже и так знал... нэ?
2. Может лучше:
- Я найду эту сволочь! И Тьма ему не поможет! ?
3. Как-то ваши звучит малость подозрительно. Почему-то сразу ассоциация с чекистами

Добавлено:

По идее - оно по психике ей ударило, а по самочувствию уже все остальное добавило...
Попробуй это как-то перефразировать...

1. Как я понимаю, он его просто не услышал? Тогда невразумительное решительно не годиться. Вот если бы стражник ему пытался что-то объяснить и не мог...
2. Гнев и негодование довольно близкие в данном случае чувства. Достаточно какого-то одного. Потом. Копя... не уверена, что это слово сюда годиться. Он же не сидел на одном месте, копя в себе свои ощущения...
...поднимался по винтовой каменной лестнице, ощущая стремительно нарастающую ярость... ?
3. Хм... ну и ручонки у парня через цельный пролет до двери дотянулись

Честно пыталась представить себе эту ужасающую конструкцию не получилось. Упрости описание, плизз ))

1. Обтягивающую...
2. Хм... что ж ты, милая, смотришь искоса, низко голову наклоня?

Имеется в виду, что у него радужка со зрачком сливается?

Судьба моя такова, что... или предопределено судьбой, что...
А еще суждено слишком близко от слова судьба...

1. Может лучше - он чувствовал ?
2. Догадываясь...
И вообще лучше разбить его на два предложения.
3. Попробуй заменить на сестру...
4. Можно и убрать, а то очень громоздко получается....
И снова желательно на два предложения разбить...

1. Добавь хотя бы о произошедшем...
2. Гы)) травля... гон - это брачный период. Например, у лосей


Добавлено:

1. Звучит так, словно они через его постель будут пробираться
Или через мой труп, или ...переступив через мое тело...
2.Не очень красивое выражение... как-то не к месту оно тут.
3. Хм... на редкость хладнокровно? Стойко? Решительно?
4. Бедная женщина! Никакой личной жизни!
Но вообще странно.
В такое сложное время он на несколько месяцев оставляет службу. Да еще учитывая принятое рыцарями решение.
Почему его не отдали под трибунал?

1. Очепяточка ))
2. Как-то упрашивать странновато звучит...
3. Она можно опустить...
4. То же самое. Или заменить на куда-нибудь ))
5. А вот это уже очень странно. Мог ведь и не успеть. Попался бы какой-нибудь фанатик. Ударил бы в живот и бей его потом...

Опять же странно. Если от этого ребенка так хотели избавиться, почему он уверился в том, что их оставили в покое?

Так и не поняла, чем именно она заставила всех понервничать...

Если честно, звучит так, словно она ее топить побежала. Или на расправу рыцарям отдавать. И кстати, откуда у Абрена такая доверчивость? Ее же могли и подкупить...

Если пол был залит кровью, то Тими бы как минимум отрубилась... и умерла бы от кровопотери.
Опять же, непонятно - Анрита одна роды принимала?
Если так, то почему она побежала с ребенком на улицу?
Вообще-то, было принято обтирать ребенка теплым растительным маслом. Оно предохраняет от воспалений и опрелостей. А она ее где купала - в колодце?
Плюс, если у Тими такая кровопотеря, как она решилась оставить ее без присмотра?

Хм... смотри выше ))

А чему он удивился? Это же вполне логично было предположить, что она чем-то будет походить на отца. Хорошо еще, что не лысая ))

Хм... весьма любящий братик...

Тапочками их я называю )) а у меня уже потяжелее артилерия получилась... звиняйте, коль что не так...

Кена, и как тебе не лень!!! *вздыхает*
Мне ваши комментарии, любые, на самом деле очень важны. Книга написана уже прилично давно, и опыта особенного ещё не было. Фразы строила, как придётся... Но идея мне нравится до сих пор. Хочется её завершить, но я чувствую, что в старом слишком много огрехов... А взять и переписать всё заново не поднимается рука. Поэтому спасибо всем, кто мне помогает справиться с такой нелёгкой задачей.

А теперь по делу.
[QUOTE]Может лучше упавшим голосом? Или – словно ныряя в темную воду, ответила Эшли ? ))
Не совсем поняла, что ты хотела этим сказать? Это как?[/QUOTE]
там было "р" - мораль, что она упала вниз =)))
[QUOTE]А я думала, он всегда жаждет кровь проливать. Неадекватно – это как?[/QUOTE]
Задумка была такова, что обычно он жаждет крови Светлых, но Эшли умела подавлять его волю. А когда она дралась с Абреном, ей было сложно его подчинить.
[QUOTE]И? Слишком недосказано. Словно ты предложение не дописала. Может, перефразируешь?
Нечто вроде:
Тем более, что однажды ей довелось убедиться в том, что ее силы воли может и не хватить… ?[/QUOTE]
Подробнее эта история будет позже. В той же главе, где будет объяснено, почему турнир пишется в кавычках.
И твой вариант мне больше нравится, чем мой =))
[QUOTE]Хм… сомневаюсь, что для слуха опытного мечника звон клинков во время достаточно серьезного боя будет менее подозрителен, чем бряцанье доспеха.[/QUOTE]
Попытка оправдаться: в Крепости тренировки шли постоянно, так что мечи звенели часто, а вот доспехи одевались редко. А ребятам (раскрою карты) запрещалось так "играть".
[QUOTE]А в чем неестественность-то?[/QUOTE]
=)) потом ясно будет =))
[QUOTE]Немного странное сочетание. Зачем разбойникам куча песка? Да и солома вряд ли. Если они держат лошадей, то вроде как там еще пока трава есть. Да и дорого солому под пленника стелить, когда веток кругом полно ))[/QUOTE]
Ну так они заботливо =))) на ветки - это жестоко! представляешь, лежать в одном положении, а тебе ветка в лопатку упирается?
[QUOTE]Снова непонятно. Если он связан, то руки, скорее всего, скручены за спиной. Самый распространенный прием обезопасить себя от пленника. Тогда закрыть лицо руками у него ну никак не получится...[/QUOTE]
Будет просто "спрятать лицо", ОК?
[QUOTE]Хихи... ельф? Или не ельф? Ой! Все-таки ельф![/QUOTE]
Ну, потом ясно станет!..
[QUOTE]Куда убывающих?[/QUOTE]
Из чужих кошельков в свои.
[QUOTE]Упс... ЧМ действует[/QUOTE]
2 года назад ненавидела футбол!!!
[QUOTE]А дальше вроде упоминается, что это был отряд рыцарей...[/QUOTE]
Ну да, несколько
[QUOTE]И откуда взялись города[/QUOTE]
Построили... люди... каменьщики... =)))
[QUOTE] Хм... то есть, он выпустил из объятий горячо любимую рыдающую сестру и схватился за голову?[/QUOTE]
Это произошло раньше, просто не описано.
[QUOTE]В такое сложное время он на несколько месяцев оставляет службу. Да еще учитывая принятое рыцарями решение.
Почему его не отдали под трибунал?[/QUOTE]
Его... изгнали =))) потом
[QUOTE]Если пол был залит кровью, то Тими бы как минимум отрубилась... и умерла бы от кровопотери.
Опять же, непонятно - Анрита одна роды принимала?
Если так, то почему она побежала с ребенком на улицу?
Вообще-то, было принято обтирать ребенка теплым растительным маслом. Оно предохраняет от воспалений и опрелостей. А она ее где купала - в колодце?
Плюс, если у Тими такая кровопотеря, как она решилась оставить ее без присмотра?[/QUOTE]
Какие страсти!!! =) Я посоображаю. Не знаю, насчёт родов - это мне сложно утверждать...
[QUOTE]Тапочками их я называю )) а у меня уже потяжелее артилерия получилась... звиняйте, коль что не так...[/QUOTE]
Всё так!.. =) Ну, это не тапочки, а такие тяжёлые сапоги, окованные железом...

Кажется, кто-то провозглашал правила не больше 8 цитат, да? упс!



Исправленный вариант (всё, с чем согласилась) вывешен поверх предыдущего.

DiVert А ты не пробовала читать вслух? Очень помогает, чуть сама запнулась - на 100% читатель повторит.

А это еще что за подход? Смахивает на простое графоманство, дескать, отписалась - а люди сами ничего в искусстве не понимают. Я понимаю, что Оскар Уальд утвержал: "Всякое искусство бесполезно", но те, кто его цитировал опускали один момент: Великое искусство - вечно; всякое искусство - дрянь. (Тоги ди Драас (с) )
Глупо просто писать, нужно вымучивать роман, любое другое произведение; Несколько плохо, когда тебя уже от него тошнит, но зато ты будешь уверена и душа успокоиться, наслаждаясь проделанной работой. Для справки - я же все таки переписываю "Исповедь Ассассина" (ныне "Победа! Здравствует война!", вношу сильнейшие изменения, но которые не портят суть произведения, а лишь дополняют его.

Разумеется. Я пытаюсь увидеть ошибки в старом, чтобы превратить его во что-то более серьёзное. На самом деле, к некоторым книгам, возможно, графоманский подход - то, что нужно... Мне очень хочется понять, достойна ли задумка возрождения, но так как в моей голове всё сложилось уже давно... это сделать сложно. Я просто... переписала пару своих книг с чистого листа. Вымучила их - итог, я их просто ненавижу. Они всё равно кажутся мне несовершенны. Когда создаёшь с нуля - кажется, словно бродишь по лабиринту и тыкаешься во все углы, но не находишь выхода. Зато когда работаешь со старым - ещё есть шанс... Хотя бы какой-то.
А может быть, я ещё не доросла до такого писательского стажа, который нужен, чтобы с лёгкостью брать и писать с чистого листа. У меня очень сильная привязка к прошлому. Должно быть, надо с этим бороться.

Обычно проговариваю, но только диалоги. Или монологи. Но у меня глаз слишком привык к этим фразам... не видит неточностей, даже очень больших и даже самых ужасных.

Это висит у меня на стене, рядом с компом:
0. КАЛЕНДАРЬ!!!
0.1. Убрать лишние и глупые "и".
1) Время года (1 раз)
2) Время суток (1 раз в эпизод)
3) Погода (1 раз в эпизод)
4) Цвета (по всему тексту)
5) Запахи (по всему тексту)
6) Вкус (необязяательно)
7) Ощущения (необязательно, но желательноо иногда)
8. Температура (воздух, вода, металл...(необязательно))
9) Болевые ощущения (необязательно)
10)Убрать глупые "свой, своя, свои..."
11) Убрать лишние "был, были..."
12) Испаравить предложения-гусеницы
13) Проверить одинаковы ли времена глаголов в абзаце
14) проверить стиль
15) Убрать лишние "видимо"
16) Убрать лишние "действительно"
17) убрать лишние "однако"
18. Убрать лишние "впорчем"
19) Проверить, использованы ли сравнения
20) Прочитать - отредактировать (или переписать)


и второй листок:
Стиль повествования должен быть ясным
(о чтении вслух)
Хороший стиль должен быть рационален
В тексте не должно встречаться лишних слов, не несущих смысловой нагрузки. Существуют сотни слов, которые можно смело выкидывать, например: "раз", "как бы", "все", "всё", "видимо", "однако", "действительно", "впрочем", "короче" и другие, которые сам найдешь...
Хороший стиль апеллирует к чувственному восприятию
В повествовании появляются детали, которые соотносятся с пятью физическими чувствами: обонянием, осязанием, зрением, слухом, вкусом и шестым - эмоционально-психологическим.
Следует эффективно использовать метафоры
задача заставить читателя почувствовать эпизод, неудачная метафора только портит впечатление. Избегайте обилия метафор. Стиль станет слишком пышным и витиеватым, что является серьезным просчетом.
Наличие штампов - не такая большая беда, если вы с ними не переборщите. ограниченное количество допускается только в диалогах. Клише и штампы вызывают у эстетствующих читателей приступ тошноты.
Используйте глаголы действия, а не состояния
(сравни: "Он разлегся на диване" и "Он был/лежал/находился на диване")
Используйте действительный залог
Он обладает большей энергией.
Хорошая проза должна быть эмоционально насыщенной
Хороший стиль создают детали и подробности
(К слову о Никитине, которые говорил, что не нужно на каждое дерево вешать ярлык "дерево" - когда среди них есть ясени, дубы, сосны, тополя и березы с кленами...)
О "говорящих" деталях

Это очень суровый подход к тексту. Но зато профессиональный... Красивые каноны, может, мне тоже распечатать и повесить?.. Семья, правда, не поймёт.
Я больше люблю основывать творчество на эмоциях, чем на планах подобного рода. Но, вероятно, и то, и то хорошо вместе.


Рискну продолжить.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.
Абрен не знал, что беспокойство в эту ночь охватило не только людей. На широком невидимом Плато, спрятанном от человеческих глаз стеной неба, воздуха и ограниченности самих людей, неспособных увидеть это сказочной красоты место, была назначена новая Встреча.
Здесь не было ветра, ибо не было воздуха, не было земли, неба, было лишь Ничто, Ничто, окружённой зыбкой, но непрозрачной стеной облаков-анши. Люди порой видели эти облака, но были уверены, что это часть простого неба, но на самом деле, каждое облако – это анши, покровитель человека, растения, животного, места… Анши – не духи и не Боги, их разум отличим от любого разума, существующего в мире. Они не утруждают себя делами, заботами и знаниями, они рождаются и умирают вместе с их подопечными, о которых они никогда не заботились. Анши были не созданиями Богов, но они были, и их существование, наверное, было необходимо. Анши не знали трудов, опасностей, жизни, но и отдыха. Они просто были.
Невидимое Плато не находилось на каком-то одном месте. Оно перемещалась из одного места в другое, открывало любые виды, давало любые знания. Невидимое Плато тоже не было создано Богами, оно было до прихода их в этот мир. Оно стало местом Встреч.
Засверкала тонкая дымка, и Плато приняло на себя этого гостя. Дымка не таяла, напротив, сгущалась, но не становилась от этого темнее, от неё продолжало исходить бе-лое сияние.
Дымка приобрела лицо, фигуру, выражение глаз, манеры, но всё равно осталась дымкой.
Рядом вспыхнула ещё одна дымка, более плотная и более серебристая. Серова-тые оттенки сделали её похожей на облако. Дымка сжалась и растаяла, освобождая взгляду фигуру человека. Но в его внешности, в его лице, в его осанке было настолько много зна-ния, мудрости, глубины и магии, что было видно, что он не человек.
- Приветствую тебя, Сомата.
Светлая дымка так же стремительно растаяла.
- Приветствую тебя, отец.
Боги не имели возраста, внешности, они были одновременно всем. Бог Света Сомата, наконец, принял облик, наиболее ему приятный. Старец в сияющих одеждах, в глазах которого соединялись Свет и Жизнь, замер на Плато.
- Сестра не торопится.
- Не только она, - ответил Ардагаан, Бог Соединения, - хотя она созвала нас здесь.
- Она сказала о луне, - ответил Сомата.
- Что бы это ни было, мы не можем вмешиваться в их жизнь, - брови Ардагаана сошлись на переносице.
- Она будет спорить с этим, отец.
- Конечно, будет, - послышался голос сзади. Из столпа тёмного пламени, в кото-ром скользили тени, вышла ещё одна фигура. – Я смотрю, вы любите человеческий облик.
На Плато пришёл Валкмен, Хозяин Теней, во власть которому был отдан Мир мёртвых.
- Рэвента пригласила и тебя, - Ардагаан поглядел на исчезающий столп. – И ты решил явиться во всей красе.
- Отчего же я не могу присутствовать на Встрече, где решается судьба мира?
- Мира живых, Валкмен.
- Конечно, брат, - сказал Хозяин Теней, - но меня вполне устроит, если среди моих подопечных случится прибавление.
Валкмен из тени принял облик человека. Он выглядел молодо, но пряди тёмных волос на его голове были седыми, а в глазах скользили холодность, уверенность и власт-ность. Его тунику покрывали символы власти над тенями. Он был владыкой мёртвых, но не имел никакой власти в мире живых.
- Ты считаешь, что я недостоин присутствовать на Встрече? – спросил он, глядя в глаза Ардагаану. – Этот мир мы создавали вместе.
Бог Соединения нахмурился снова.
- Не я пригласил нас на Встречу.
- Приглашала я, - Рэвента с чарующей улыбкой замерла рядом с братом. Она, Богиня Тьмы, была Сомате полной противоположностью, но в то же время была ему род-ной сестрой. Сейчас на ней были чёрные доспехи, впрочем, весьма открытые для боевых. – Здравствуй, отец, - она продолжала улыбаться, - здравствуй, братец, рада тебя видеть Вал-кмен.
- Что за причину ты нашла, чтобы вызвать меня сюда? – поинтересовался Вал-кмен.
- Пророчество, - коротко сказала Рэвента. – Как и в прошлый раз, это связано с Пророчеством.
- Тогда это не займёт много времени, - Сомата, выглядевший в этом облике на-много старше и сестры, и своего отца, встретил улыбку сестры серьёзным взглядом. - Ав-тор Пророчества не оставил нам никаких знаний, ни о чём оно и как будет сбываться.
- Предположительно, Пророчество означает конец мира, - сказал Хозяин Теней, сжимая в руке медальон, висевший на золотой цепочке у него на груди. Медальон носил имя Слеза Жизни и сковывал его власть в мире живых. Он не имел власти снять её, а зна-чит, вмешаться в течение жизни.
- Или его изменение, - возразил Ардагаан.
- Мир всегда меняется. Он давно не такой, каким создал его ты, - сказал Сомата.
Валкмен недовольно посмотрел на него:
- Я бы не хотел ни с кем спорить, но…
- Валкмен! – воскликнул Ардагаан. – Сейчас не время.
- Когда же будет время? – прищурился Хозяин Теней. – У меня его немного. Го-вори, Рэвента.
Тёмная Богиня теперь была серьёзна:
- Мы знаем лишь то, что начало его исполнению положит луна, наполовину ок-рашенная в красный цвет.
- В другой цвет, - поправил её Сомата.
- Сегодня ночью оно начало сбываться. Я считаю, мы должны его остановить.
- Почему же?
- Потому что оно угрожает нам. Нашей власти.
- Разве власть над миром сейчас главное? – спросил Сомата.
- Власть всегда нужна, - Валкмен встал рядом с Рэвентой и положил ей на плечо руку. Он был намного её выше, и было в нём что-то мёртвое, как тот мир, что был отдан ему во власть. – И важна.
Ветра не было, и не могло быть, но волосы Рэвенты шевелились, будто бы их ласкал зефир.
Ардагаан слабо улыбнулся:
- Вы снова делите власть, Сомата, Рэвента?
- Я забочусь не о своей власти, - ответил сын. – Я забочусь о мире.
- Мы не должны встревать в жизнь нашего мира.
- Я настаиваю, - сказала Рэвента. – Я знаю, что слово всегда за тобой, отец. Но сегодня родился тот, кто опасен и нам.
Сомата молчал. Камень в перстне Хозяина Теней заискрился.
- Что ты хочешь, Рэвента? – спросил Бог Соединения.
- Ребёнок должен умереть.
На лице Валкмена появилась холодная улыбка.
- Нет! – возразил Сомата. – Мы ничего не знаем. Мы всё равно не можем изме-нить Пророчество.
- Мы – Боги! – она повернулась к Ардагаану. – Слово за тобой.
Мир был создан до прихода Богов, но творили его они. Создавать и творить – разные вещи. Мир не был ни мёртвым, ни живым. Он был таким, каким и Ничто, из кото-рого состояло Невидимое Плато. Ардагаан был всем – и Светом, и Тьмой, а его брат Вал-кмен сотворил мир мёртвых и забрал его себе. Но Ардагаан, как покровитель магии Со-единения, вобрал в себя не только Свет и Тьму, но и часть магии мира мёртвых. Он был Равновесием всего мира.
Ардагаан повёл рукой, и несколько анши оторвались от незримой стены и под-плыли ближе.
- Они родились сегодня ночью.
- Это ничего нам не даёт, - нахмурилась Рэвента. – Мы не знаем, кто из них тот, о ком говорит Пророчество.
- И что оно о нём говорит, - сказал Сомата.
- Тогда убейте их всех, - сказал Хозяин Теней и лениво покрутил на пальце пер-стень. – Я вижу, вам всем страшно даже подумать о Пророчестве.
Сомата отрицательно покачал головой:
- Мы не можем их убить. Я не позволю, чтобы что-то пошло не так.
- Не так? – рассмеялась Рэвента. – Будто бы ты, братец, знаешь всё Пророчество наизусть.
Сомата протянул руку и коснулся одной анши.
- Что ты чувствовала, когда появилась? – спросил он.
Анши порозовела.
- Счастье, - сказал Сомата и коснулся другой анши. – Что ты чувствовала, когда появилась?
Анши сменила белый цвет на розовый.
- Чего ты хочешь добиться? – спросил Валкмен. – Что дадут тебе их чувства?
Сомата касался уже шестого облачка:
- Что ты чувствовала, когда появилась?
Облачко потемнело и сжалось.
- Тяжесть, - пояснил Сомата. – Ответственность. Бремя. Это он, тот человек из Пророчества. Это то, что ты хотела знать, сестричка? – на его лице появилась улыбка, ус-талая и неохотная.
Рэвента шагнула вперёд, но Ардагаан остановил её.
- Мы не убьём этого человека. Я решил. Можешь не согласиться.
- Я и не согласна, - оранжевый глаз Рэвенты вспыхнул.
Ардагаан тоже чуть коснулся анши, но его прикосновение было более незамет-ным.
- Я прошу твоей помощи.
- Она не знает, что такое помощь, - сказал Сомата, глядя, как меняет цвет анши. – Но если надо, она готова слушаться.
- Вернись к своему Зеркалу.
Зеркало анши – это её подопечный. Анши как бы его отражение в том мире, ко-торый не виден разумным существам, населяющим мир, только из-за их ограниченности.
- Ты убьёшь её, - негромко сказал Сомата. – Ты убьёшь анши.
- Иногда надо чем-то жертвовать.
- Я согласен, - вздохнул Сомата.
- Я не согласна! – воскликнула Рэвента. – Это даст ему способность Явных Снов! Этого нельзя допустить!
- Явные Сны – тоже сны. Только в них правда, а не фантазии.
- Это – удел провидцев.
- Кто знает, кто родился сегодня? Жизнь – это не наше творение. Жизни сама выбирает, кому родиться. Мы можем лишь вмешаться – порой.
Рэвента сжала руки в кулаки:
- Я не согласна.
- Я согласен, - лениво ответил Валкмен на взгляд Рэвенты. – Мне всё равно. Ес-ли бы решался вопрос о его смерти, я был бы заинтересован. А будет ли он провидцем – мне всё равно.
Анши отплыла в сторону, стала голубоватой и растаяла.
- Она расстроена, - Сомата отпустил остальных анши. – Это было несправедливо к ней.
Ардагаан сделал неопределённый жест, и в пустоте Плато образовалось зер-кальное пространство, в котором отобразилась Крепость Света.
- Он родился здесь, - сказал Сомата, разглядывая стену и рассыпанные вокруг неё дома людей.
- То-то ты не хотел его смерти, - прищурилась Рэвента.
- Хочешь намекнуть, что я знал, кто он? Где он родится? Твои войска напали на Крепость Света, но ты меня об этом заранее не предупреждала!
- Ты не спрашивал, братец, - улыбнулась Рэвента снова.
Сомата отвернулся, потом его окутала белая светящаяся дымка, и он исчез.
- Мы будем наблюдать за ним, - произнёс Ардагаан, - вернее, за ней, - он не от-рывал взгляда от изображения.
Серебристый туман унёс и Бога Соединения. Рэвента повернулась к Валкмену. Хозяин Теней уже вызвал из ниоткуда столп мёртвого пламени.
- Подожди, - остановила его она.
Валкмен обернулся:
- Не задерживай меня. Ты зря потревожила меня, Рэвента. Я не настроен слу-шать тебя.
- Я позвала тебя не ради того, чтобы ты послушал споры с братом и отцом. Я хо-тела с тобой поговорить.
- Говори.
В его глазах светилось недовольство, но Рэвента всегда улавливала в образах, которые он выбирал для воплощения, привлекательность, и недовольство не столько на-помнило ей, что Валкмен – владыка мёртвых, сколько сделала его ещё более интересным для неё.
- Ты можешь узнать, живы ли его родители?
- Ардагаан сказал, что это девочка, - Валкмен не любил называть Бога Соедине-ния братом, когда его не было рядом.
- Ты можешь.
- Зачем? Мне это не надо.
- Я прошу тебя, - она призвала одну из своих чарующих улыбок.
- Просишь? Я подумаю, - он развернулся и сделал шаг внутрь столпа. Тени внутри заметались. Рэвента знала, что этот столп – один из многих, состоящих из мёртвого пламени, в которые Валкмен любит отправлять души тех, кто не уважал его при жизни. Мёртвое пламя заставляло тени этих несчастных мучиться и после смерти – вечно.
- Валкмен!
Он обернулся снова. Сейчас он был наполовину в столпе, и казался наполовину человеком, а наполовину зловещей тенью, хотя не был ни тем, ни другим.
- Сейчас, Валкмен.
Он нахмурился, коснулся пальцем камня в перстне. Искры заметались внутри, кроваво-красный рубин будто бы расплавился от прикосновения.
- Их нет среди теней. Нигде. Это всё?
- Нет. Я хотела бы, чтобы ты сделал ещё кое-что… для меня.
- У меня нет настроения играть с тобой, Рэвента. Говори, зачем я нужен тебе, или я вернусь.
- Когда один из её родителей будет у тебя, - улыбка сменилась жестокой усмеш-кой, - отдай его мне.
Валкмен гневно посмотрел на неё:
- Я уже отдал тебе одну свою тень! Я позволил тебе даровать ему бессмертие! Я не заметил твоей благодарности, Рэвента!
Богиня Тьмы придала своему лицу холодное бесстрастное выражение.
- Я благодарна.
- Тогда до свидания, - сказал он и вошёл в столп.
Прежде чем столп исчез, Рэвента поймала его за рукав туники, которая осталась на его человеческой половине. Чужая, мёртвая среда обожгла её – даже Боги чувствуют боль, если пытаются сделать то, что не должны.
Туника растаяла у неё в руке. Теперь Валкмен не был ни человеком, ни тенью – он стал Хозяином Теней.
- Одну тень, - сказала она, выдерживая его взгляд, разительный и пылающий гневом. От него в ужасе отшатнулись все тени, прижавшись к стенам столпа, давясь без-звучным криком. – Одну тень. Последний раз. Ты получишь за неё всё, что попросишь.
_Я подумаю над твоими словами_, - прогрохотал его беззвучный голос – в мире мёртвых нет звуков.
Рэвента сделала шаг назад, столп рухнул вниз, в туман. Рука слегка покраснела – одного взгляда хватило, чтобы она приняла прежнюю белизну. Но Рэвента ненавидела че-ловеческий облик, а потому растворилась в привычной чёрной дымке, размышляя, что она сделала бы с Валкменом, загляни он в её владения.
Отношения между Богами не отличаются от отношений между их созданиями. Разве что уровнем.

На следующее утро Абрена понесло в Крепость. Причём, наверх, в башню, где был до сих пор заточён Тёмный рыцарь. Отпихнув в сторону стражника, возмущённо крикнувшего что-то ему вслед, он почти взлетел наверх по лестнице, спотыкаясь о кроша-щиеся каменные ступени.
У дверей он снова, как в тот раз, замер. Сердце учащённо билось. Ему показа-лось, что не стоит туда идти, однако он прогнал эти мысли.
Рыцарь стоял у окна, будто и не отходил от него все девять месяцев. На звук ша-гов он обернулся, но Абрен больше не увидел в его глазах ничего человеческого. Рыцарь сильно изменился, тёмная кожа едва ли не до мельчайших впадин повторяла контуры че-репа, чёрные глаза впали, губы высохли и потрескались. Волосы так и не отросли - значит, их просто не должно быть, да и на лице не было даже щетины.
- Она родилась в эту ночь, - сказал Абрен, но рыцарь не пошевелился. – Ты был прав.
- Я знал, - кивнул рыцарь Тьмы, и его голос показался Абрену грубее и твёрже. – Ты не верил?
- Я не думал, что это возможно, - возразил Абрен, потом помолчал и добавил. – Но я пришёл не за этим.
- Совет наконец-то решил, что со мной делать? – с сарказмом спросил рыцарь.
- Тебя казнят. Послезавтра, - сказал Абрен. – Но пока не решили, как.
- Что же, ещё решат, - оптимистично отозвался пленник. – Есть целых два дня.
Абрен снова замолчал. Казалось, перед ним кто-то другой.
- Но ты можешь убежать, я чувствую! – сказал, наконец, он. – Я чувствую это!
- Умерев, я вступлю в ряды мёртвого войска Рэвенты, - ответил рыцарь. – Я ум-ру за Оплот и за Рэвенту!
- Умерев, твоя душа достанется Хозяину Теней, и ты будешь вечно гореть в од-ном из его мёртвых костров!
- Я предан Повелительнице!
Абрен не нашёл, что ответить.
- Я чувствую, - пробормотал он.
- Могу убежать, но столкнусь со всей вашей Крепостью один на один.
Абрен, смутившись, опустил глаза. Странные чувства обуревали его. Рыцарь не отрывал от него взгляда.
- Почему-то мне не хочется, чтобы ты умер, - признался Абрен. Слова давались с трудом.
- Обман, - отозвался пленник, наконец, обернувшись целиком. Он сделал шаг к решётке. – Я твой враг и в бою непременно убил бы тебя.
- Мы сейчас не в бою! – горячо возразил Абрен.
- Не думал, что Светлые рыцари настолько наивны, - усмехнулся рыцарь.
- Я не наивен! Я вижу, что ты не похож на остальных!
- Ты ошибаешься.
- Нет! Я,… - Абрен внезапно понял, что краснеет от одной мысли, что родилась у него в голове, - я… ведь могу открыть камеру… Я не хочу, понимаешь? – он покачал го-ловой, не в силах разобраться с самим собой.
Рыцарь Тьмы расхохотался, закинув назад голову. Смех отдавался под сводами камеры, уносясь вниз по лестнице через открытую дверь. Где-то внизу вздрогнул от этого смеха молодой стражник. Абрен в недоумении смотрен на пленника. Тот опустил голову и внезапно замолчал. Потом, глядя исподлобья, свистящим шёпотом выдавил:
- Ты не понимаешь? Я могу кивнуть головой, и ты сделаешь то, что ты сказал. Но ты слеп! Я такой же, как все, и, переступив через твоё тело, смогу добраться и до твоей сестры! Вряд ли она останется жива, а маленькую Избранную я заберу с собой в Оплот!
- Но… но ты же не делаешь этого! – Абрен моргнул, глядя на преобразившегося рыцаря. – Ты же не киваешь головой!
- Потому что судьба решила, что ты защищаешь и будешь защищать свою пле-мянницу. Если вмешаюсь я, всё может измениться! Судьба всегда предусматривает от-ветвления от своей задумки, но все они приводят в тупик!
Абрен был ошарашен и не согласен с пленником. Впрочем, шанс проверить у него есть. Он поднял голову и вдруг встретился взглядом с Тёмным рыцарем.
Он смотрел всё также исподлобья, но в его глазах сейчас читалась и угроза. Аб-рен почувствовал, как всё внутри сжимается в комок. Появилась предательская дрожь, и его стал окутывать холод. Магия Тьмы всегда была губительна для Света, но обычно ей пользовались Тёмные жрецы, а не рыцари Тьмы… Надо пересмотреть известную инфор-мацию о Тёмном войске… Мысли утонули в полном безволии. Абрен попытался призвать на помощь Свет, но он не мог даже вздохнуть. Внутри родилась боль.
Он недоумённо поднял брови и выдавил, едва шевеля губами, борясь с болью:
- Что…
- Видишь! – продолжать шипеть рыцарь. – Мне ничего не стоит тебя убить. Да, убить, самому открыть эту дверь! Я не боюсь боли, не боюсь магии, которая может мне её причинить! Я могу разнести в одиночку всю вашу Крепость! Но судьбу нельзя менять, иначе всё пойдёт в иное русло! – он выдохнул, и Абрен понял, что неведомая хватка от-пустила его. Он перевёл дух и прижался спиной к стене.
Рыцарь отвернулся и выплюнул, словно ядом:
- Иди.
Абрен ничего не ответил, но попятился к двери, потому что страх не покинул его, в отличие от холода и боли. Он, выскакивая, не захлопнул дверь, и рыцарь мог видеть, как он, спотыкаясь, бежал вниз, в один момент остановился, закрыв лицо руками, и мед-ленно стал спускаться по ступеням.

Тимина сидела на кровати, подогнув ноги под себя, и покачивала на руках доч-ку.
- Она красивая, - слабо улыбнулась она.
- Конечно, - подошёл Абрен, чувствуя, как все эмоции, очнувшиеся после встре-чи с Тёмным рыцарем, затухают.
- И полоски на лбу ей идут, - почти всхлипнула Тими, - к глазам…
- Она самая красивая! – заверил Абрен и присел рядом.
Тимина прижалась к нему и вздохнула:
- Что было вчера на Совете?
- Говорят, - туманно ответил Абрен, подбирая слова, - что того Тёмного рыцаря должны казнить в ближайшее время.
- На площади? – спросила Тимина серьёзно.
- Не знаю, может, тайно, - буркнул Абрен, очень обрадовавшись, когда на поро-ге возникал Анрита. Появилась возможность улизнуть от неприятной темы.
- Так как? – настойчиво повторила Тими.
- Абрен! Можно с тобой поговорить? – спросила Анрита. – Извини, Тими.
- Ничего, - ответила Тимина и снова занялась малышкой.
Абрен встал и подошёл к Анрите. Она поманила его за собой на улицу и только там начала говорить:
- Я никогда ничего подобного… Да, я повторяюсь, но не устаю повторять: нико-гда не видела ничего подобного. Я к тому, что об этой девочке лучше не знать ни в Крепо-сти, ни в Оплоте. Если я попрошу своего бывшего мужа, - она усмехнулась, - он меня по-слушает… Пусть отвезёт девочку куда-нибудь, и она будет жить там. Найдём людей, кото-рые её примут… Там будет безопаснее… Абрен?
- Подумай, - Абрен повернул голову в сторону входа, - это невозможно. Я дол-жен защищать малышку, а Тими не проживёт без неё.
- Мы сможем всё ей объяснить.
- Объяснить матери, что забираем её ребёнка из лучших побуждений? Я пони-маю твои благие намерения, но, поверь, если девочка останется здесь, ничего не случится.
- Твоё дело, - ответила Анрита. – Но Тёмные, если узнают, могут прийти за ней сюда.
Абрен задумался. Анрита хорошо знает некоторые характерные особенности рыцарей Тьмы, она раньше жила на Севере, те деревни почти подчинены Оплоту, и Тём-ные рыцари там – не редкость. Но всё равно, он должен охранять свою племянницу, даже если придётся сражаться с целой ордой Тёмных. Он дал слово.
- Не придут, - уверенно сказал он.
Анрита вздохнула и спросила уже другим голосом:
- Как назвали малышку?
- Надо же, я не спросил у Тими, - Абрен виновато улыбнулся.
- Пойдём, - позвала она его внутрь, - узнаем.
Тимина покачивала девочку на руках. Анрита, улыбаясь, подошла к ней и села рядом.
- Ну, как дела у молодой мамы?
- Правда, она красавица? – спросила Тими. Кажется, этот вопрос очень сильно волновал её.
- Она красивая, - ответила Анрита, и Абрен не услышал в её словах неискренно-сти. – Как ты её назовёшь?
- Имя во многом решает судьбу, - задумалась Тимина. – Я даже не знаю…
Абрен посмотрел на племянницу, и в нём проснулось тайное отчаяние: если судьба так не любит ошибок, то стоит назвать девочку не так, как она подразумевает, и всё будет зря.
- Эшли, - подумав, сказала Тимина, прижимая к себе дочь.
- Это имя Богини свободы у эшанов, - сказала Анрита. – Ты знаешь? – Тими кив-нула. – Почему так?
Абрен тоже был удивлён. Эшаны вымерли с приходом Тьмы, как вымерли мно-гие народы, вымерли почти целиком. Они были расой охотников, и ничего другого не же-лали в жизни. Они никому не мешали, мирно существовали на своих землях, торговали с соседями. Больше всего они ценили свободу, и поклонялись своим Богам, но их они счита-ли истинными. Их Богами стали духи лесов, где они охотились и селились, и один из духов стал Богиней Эшли. Тьма уже слишком далеко зашла, поглотила земли эшанов. Они могли бы бежать, но не стали, и их непокорность и желание свободы разозлили Тёмных, и все они умерли за свою свободу там, на Севере.
- Это красиво, - протянула Тимина, - необычно. Я думаю, и она… необычная.

В день казни Тимина узнала не только о самой казни, но и о том, где она будет происходить. Абрен был одновременно рад, что не от него, а с другой стороны, в недоуме-нии. Тими категорически бубнила: я пойду.
Абрен попытался воззвать к здравому смыслу, к материнским чувствам. Но у Тими на уме была одна мысль, и она не хотела от неё отказываться.
Назло Совету и Ордену, Абрен с утра в Крепость не пошёл, а на площадь со-брался в обычной рубахе и штанах, заправленных в невысокие сапоги. Меча он вообще не стал брать. Потом, с помощью Анриты, они укрепили малышку, чтобы при ходьбе она не раскачивалась из стороны в сторону, и чтобы Тими не обязательно было её постоянно держать. Эшли решила, что всё это очень весело, и моментально развязывала всё то, что Абрен с таким трудом завязывал, с необычайной лёгкостью. Наконец, её руку с тёмно-серой кистью спрятали так, чтобы она не мола высунуть её наружу, и Эшли моментально придумала, что делать дальше. Она заревела.
Тимина едва не наорала на Абрена, едва успокоила дочь и предложила повязать Эшли платок. Во-первых, чтобы скрыть от жгучего солнца нежный детский затылок, во-вторых, чтобы закрыть полосы на лбу.
Левой рукой развязать узел на затылке у малышки не получилось, и она снова заревела. Тими опять принялась её успокаивать.
Абрен поднялся и выглянул наружу. Народ тёк к Крепости. Анрита, Тими и Аб-рен влились в этот поток, и никто не обратил на них внимания.
Абрен думал, какой же всё-таки этот Тёмный рыцарь. Такой ли, как остальные? Но ничего дельного придумать так и не смог, потому что доказательства были в обе сторо-ны.
Они подходили к центральной площади. Она окружала возвышение с креслом Мираэля и места для остальных рыцарей, которые были ещё пусты. Абрен подумал, что Орден будет недоволен его внешним видом, если его заметят рыцари. Он откинул эти мыс-ли, обнял сестру за плечи и спросил:
- Всё хорошо?
- Эшли спокойна, - ответила Тими.
- Она ещё маленькая, - сказал Абрен, - может, рано водить её на такие… меро-приятия?
- Она всё равно ничего не поймёт, а дома оставлять её одну мы не можем.
Абрен не стал говорить, что они вообще могли бы не ходить.
Появились рыцари. Мираэль сел в кресло, он был необычайно серьёзен. Кмеир тенью встал позади него. Остальные рыцари стояли вокруг. Абрен подумал, что мог бы стоять там, и решил, что лучше быть тут. Он пришёл смотреть не на казнь, а на убийство, и ничего не мог с этим поделать. Несмотря на то, что он знал, какую опасность представляет Тёмный рыцарь, он уважал его.
Он не слышал, объявили как-то или нет появление приговорённого, или его вы-вели в шуме толпы, и она затихла сама. Тими вздрогнула, Абрен ещё крепче сжал её плечи.
- Не стоило идти, - сказал он.
- Нет, стоило, - упрямо возразила Тимина.
Мираэль что-то говорил, но говорил тихо, чтобы толпа не слышала. Абрен по-думал: слова ничего не значат. Эта история ему уже известна – они предлагают самому выбрать казнь, заставляют перед смертью ещё и напрягать мозги.
Рыцарь Тьмы что-то ответил, и на лице Мираэля появилась высшая степень за-думчивости, а Кмеир расползся в улыбке, которую быстро спрятал.
Казни всегда проводились тихо. Никаких звонких обвинений и объявлений. На-род сам додумывал, что хотел, но в этот раз всё казалось слишком тихо и натянуто.
- Хорошо, - сказал Мираэль неожиданно громко. – Ты можешь сразиться с од-ним из нас, но мы не можем дать тебе твой меч.
Тёмный рыцарь промолчал. Мираэль вздохнул и повернул голову в сторону, что-то сказав.
"Он хочет дуэли! – смотрел Абрен на Тёмного рыцаря. – Он решил даться! Но ему не дадут меча… не дадут!"
Какой-то рыцарь из рядов отделился от группы и скрылся. Абрен проводил его взглядом, а потом посмотрел на Мираэля. Прямо за ним стоял Кмеир, хитро прищурив-шись и теребя что-то в руках, словно волнуясь.
Абрен Кмеира просто терпеть не мог. Один его взгляд вызывал жгучее желание убрать его с дороги. Но хвататься за меч Абрен не решался. По его мнению, рыцари могли обойтись без магов. Если он говорил свои мысли кому-то, все соглашались, но каждый до-бавлял: "Мираэлю виднее!" Абрен не считал, что Мираэлю виднее, но не спорил.
Кмеир перевёл взгляд в толпу. Кажется, он заметил Абрена, но ничего никому не сказал. Взгляд его остановился на малышке, которую Тими прижимала к себе. Абрен почувствовал, что его рука тянется к мечу, но вспомнил, что не взял его с собой.
Тем временем, по толпе пронёсся удивлённый гул. Рыцарь вернулся, причём, он держал в руке Чёрный меч пленника.
Мираэль поднял брови, Кмеир ухмыльнулся. Рыцарь Света поднялся и, не гово-ря ни слова, протянул меч Тёмному рыцарю. Тот принял его – только сейчас Абрен заме-тил, что его руки не связаны.
Анрита улыбнулась. Абрен покосился на неё.
- Что?
- Он будет сражаться с Тёмным рыцарем.
Абрен кивнул и снова посмотрел на возвышение. Молодым рыцарем был Гаэрон Взгляд Удачи – Абрен узнал его. Этот рыцарь Света был совсем юношей, но успел себя зарекомендовать во многих схватках на Севере. Абрен давно разочаровался в действиях Светлых рыцарей, Ордена в целом и Кодекса в частности, но этот юноша вселял надежду, что жизнь не покинула Крепость. Он отличался живостью, быстротой на принятие реше-ний и безрассудностью. Немудрено, что своими действиями он возразил главе Ордена.
- Его не жжёт меч? – удивлённо спросил он у Анриты.
Та поглядела на юного Гаэрона.
- Вовсе нет. Будь это так, то его бы немедленно изгнали. Он держит меч левой рукой, Абрен, кроме того, у него перевязана платком ладонь, но мне видны волдыри на его пальцах.
Анрита, как истинная северянка, обладала прекрасным зрением.
- Куда более примечательно, что он поборол страх, - заметил Абрен.
- Он изменится, - сказала Анрита. – Но пока… Это делает ему честь.
На площади, окружённой кольцом людей, уже звенели, сталкиваясь, клинки – Тёмный и Светлый. Гаэрон, кажется, ни капли не боялся, как и положено, хотя противник, наверное, его превосходил. Тёмный рыцарь не давал воли мечу, хотя держался на равных, не поддаваясь и не усиливая нападения. Он играл, Абрен видел это. Ему ничего не стоило убить юношу-рыцаря, а потом… Он мог бы сбежать, легко мог, но не делал этого. Он про-сто не давал себя легко убить, но не стремился к победе.
Один раз, когда противники остановились передохнуть, рыцарь Тьмы поглядел на толпу. Кто-то вскрикнул, кто-то попятился.
- У него странный взгляд, - сказала Анрита Тимине, - я не видела таких глаз на Севере.
Рыцарь увидел Абрена. Абрен не мог видеть его глаз, как Анрита, но почувство-вал взгляд. Наверное, по тёмно-серому лицу Тёмного рыцаря скользнула усмешка, а мо-жет, тень. Но второй взгляд – Абрен видел это – был адресован малышке на руках Тими. Маленькая Эшли в этот момент тоже повернула голову и поглядела большими детскими чёрными глазами на наверняка показавшегося ей странным мужчину, и на многих других, не менее странных…
Всё это заняло лишь пару мгновений. Мечи вновь столкнулись, и Абрен понял, что Тёмный рыцарь умрёт. Возможно, даже подставит себя под удар. И не потому, что, убей он Гаэрона, на него накинется целое войско Света, но из-за судьбы, в которую верит.
Он хочет умереть.
Абрен не видел самого момента, когда меч Света разрубил тёмные доспехи. Шум толпы оповестил его об этом.
Честно говоря, он подумал, что время замедлилось, потому что слишком мед-ленно падал на спину Тёмный рыцарь. Толпа обратила его внимание ещё на один момент.
Вспотевший от усилий Гаэрон стоял, опустив меч, с которого испарялась кровь, и смотрел наверх. Абрен поднял голову.
Падая, Тёмный рыцарь отбросил руку с мечом вверх. Крутясь в воздухе, тёмное стальное оружие летело в толпу. Люди заметались, закричали. Возникла паника.
Абрен не двигался. Тими прижалась к нему, Анрита удержалась на месте, хотя явно хотела отбежать. Она прошептала одними губами:
- Живая сталь.
Абрен хотел спросить, что она имела в виду: ведь меч Тьмы в своей воле огра-ничен желаниями хозяина, но промолчал, больше потому, что не мог говорить.
Меч сверкнул в воздухе и резко полетел вниз. Абрен инстинктивно закрыл глаза, отвернувшись. Почти сразу его охватил стыд, и он открыл их.
Тими стояла, замерев, прижимая к себе Эшли. В полнейшей тишине раздался громкий, недовольный рёв малышки.
Меч вонзился в землю прямо перед его сестрой. Абрен сначала посмотрел на чёрную рукоять в виде хвоста скорпиона, потом, проигнорировав через силу взгляд Тими, полный непонимания и страха, на мертвого рыцаря Тьмы, потом встретился глазами с Ми-раэлем. Осуждение и недоумение встретили его… А в чём он виноват?
Абрен отвернулся, заметив, что даже Кмеир посерьёзнел сейчас.
Абрен понял последнюю волю рыцаря. Врагов можно ненавидеть, но таких, ка-ким был этот рыцарь, нельзя не уважать. Абрен не ненавидел и уважал. Не говоря ни сло-ва, оголённой рукой он с силой выдернул из земли меч.
Острая боль и жжение пронзило его руку. Он ждал, что меч вывернется, ведь крови ему получить так и не удалось, но меч будто умер. Он перехватил меч, закусив губу, потом второй рукой полуобнял сестру за плечи и потянул за собой к воротам Крепости, чувствуя, как вонзаются ему в спину ненавидящие, удивлённые и просто заинтересованные взгляды.
Рука болела адски, но только ступив на порог своего дома, он с силой отбросил меч в сторону и схватился за руку.
- Надо смазать, - сказала Тими заботливо, положила в люлюку, сделанную не-давно Абреном, Эшли и подошла к нему, потом добавила. – Анрита побежала за мазью.
Абрен удивился спокойствию её голоса. Наверное, она что-то поняла.
Холодная вода обожгла его руку сильнее скорпионьего хвоста рукояти. Неволь-но на глазах появились слёзы.
- Сейчас придёт Анрита, - голос Тимины был тих.
Громкий испуганный вскрик заставил брата и сестру обернуться.
Анрита стояла в дверях, горшочек с мазью выпал у неё из рук со стуком, но не разбился. Мазь вытекла из него на пол. Чтобы испугать её, надо сделать нечто особенно жуткое…
Абрен проследил её взгляд и едва удержал свою сестру, кинувшуюся вглубь до-ма.
Малышка Эшли перебралась через стенки своей люльки, невероятным образом – ей было всего несколько дней! – доползла до угла, с который Абрен зашвырнул меч рыца-ря Тьмы, и сейчас с интересом гладила пальцем меч рыцаря Тьмы.
От неожиданность прошла даже боль в руке. Тимина заплакала.
- Она может порезаться, если ты её напугаешь, - выдавил Абрен.
- Но он не обжигает её! – изумилась Анрита.
- Он не может её обжечь, - Абрен осторожно пересёк комнату. Если воле меча придёт в голову – или чем там думают мечи Тьмы – проснуться сейчас, то может произой-ти всё, что угодно… Абрен взял малышку на руки и вздохнул. – В ней есть Тёмная кровь.
Тимина тихо села, закрыв лицо руками.

Тааак… Отстаю.
Кенааа… глаза разбежались от количества твоих придирок. Просмотрела все, вроде не повторяюсь... надеюсь… Если что – «упс» от меня, угу?
Итак, от меня по третьей главе:
Абрен покачал головой и надолго замолчал.
Молчание Абрена дало Эшли время задуматься о том, что она делает.
Второго «Абрена» заменишь на «его»? Кроме того, обращаю внимание на «замолчал» и «молчание», что стоят подряд.
- Всё в жизни надо попробовать, - философски заметил Абрен, поглаживая неак-куратно бритый подбородок.
Не «выбритый»?
Все было очень интересно полюбоваться схваткой.
«Всем»
Звон мечей вряд ли привлёк кого-нибудь, но бряцание доспехов каза-лось подозрительным, оттого молодёжь и не одевала их.
После «привлек» хорошо поставить «бы».
И, кстати, согласна с замечанием Кены по этой фразе.
И тут же вспомнила, с какой быстротой по её венам бежала кровь, как дрожал её меч в предвидении крови.
«Предвкушении»? «Предвидение» - несколько иной смысл…
люд победнее находил душев-ное спокойствие только в тени Крепости…
«в ТЕНИ»?? Любопытное получилось слово относительно Светлой крепости… Или просто я все выворачиваю?...
Неужели, Тёмные рыцари всё же поставят на колени и Иктамию?
«И» можно убрать, лишнее.
Бежать из этой тюрьмы было невозможно, да и некуда – башня эта была едва ли не выше оборонительных башен на краях Крепости.
Кажется, лучше будет звучать, если первую «башню» поставить после «эта»…
Некто выше Богов
Интересно, интересно… Кто же это?
Сначала пыта-лись убедить Абрен
АбренА, а то он в женщину превращается.
Абрен впервые вздохнул по-настоящему свободно, но всё же подумал, что его мучения на этом всё же не кончились.
«Все же» – «все же»
Абрен обалдело кивнул.
Нехорошее для литературной речи слово. Может, «обескуражено»? (Просто люблю я это слово , так что можешь не поддаваться на провокацию.)

А мне понравилось

Вот и мне странным показалось…

Кайран - тут есть определённая проблема. Книга написана была 2 года назад, то есть мне было 15 лет, и я не обладала определённым набором необходимых теоретических знаний, чтобы получилось более-менее достоверное в определённых вещах повествование. "Эшли" у меня на очереди на переработку...

Поэтому я её и не выкладываю пока. Всё равно, руки дойдут только после того, как я допишу то, что в работе сейчас. По крайней мере, сейчас я отношусь к написанию книг несколько более серьёзно, чем раньше >_<


Но если ты хочешь... В общем, мне не сложно выложить Просьба только жестоко тыкать меня носом везде, где какой-то бред написан.





Глава пятая.

Тело Тёмного рыцаря должны были отправить на Север, в Оплот. Несколько рыцарей вызвались сопровождать тело врага, чья тень уже перешла во владения Хозяина Теней. Рыцарь Тьмы заслуживал уважения.
На такие процессии никогда никто не нападал. Пришедших вражеских рыцарей, привёзших тело соратника, не трогали ни в Оплоте, ни в Крепости, и никогда не преследо-вали.
Гаэрон хотел было отправиться в ними, но ему запретили. Абрен даже знал, по-чему – все были недовольны тем, что он поступил по-своему. Мираэль, конечно, ничего не говорил открыто, но глаза порой способны показать больше, чем слова. Абрен понимал: главе Ордена Света произошедшее не понравилось.
А общем, Гаэрон остался в Крепости, а Абрен решил найти его и поговорить с ним.
Тимина нервничала постоянно. У соседей Анрита слышала даже такие слухи: у Тимины родился сплошь черный ребёнок. Эти слухи тревожили и Абрена, и сестру, и Ан-риту.
В Крепости Абрен предпочитал не показываться. Правая рука болела, но боль постепенно утихала. Абрен невольно мысленно просил Хозяина Теней быть милостивым к Тёмному рыцарю, имени которого Абрен не знал.
Меч Тьмы он спрятал в подвале, но поближе к верху, чтобы с ним ничего не произошло. К нему приходил Йаванн, якобы чтобы забрать меч по просьбе Мираэля. Аб-рен помог ему найти дверь… Тимина умоляла его убрать страшное оружие подальше, но Абрен упрямо стоял на своём.
Вечером второго дня он пошёл к воротам Крепости, чтобы проводить процес-сию хотя бы до леса. Неожиданно для него, он встретил там Гаэрона, подошедшего туда исключительно с этой же целью.
- Добрый вечер, Абрен! – поприветствовал он.
- Здравствуй, Гаэрон, - ответил Абрен, пряча за спиной правую руку, также, как Гаэрон прятал левую, в которой вынес меч Тьмы.
Давным-давно в Ордене Света отказались от родовых имён и высоких титулов. Фамильные гербы сохранили лишь немногие семьи. Да и Абрен с Гаэроном уже знали друг друга не просто по имени.
- Болит? – спросил Гаэрон.
- Уже меньше, - ответил рыцарь.
А у меня пальцы чешутся, - поделился недовольным голосом Гаэрон, явно жа-луясь. – Меч этого рыцаря вообще вёл себя странно, не находишь? А почему он упал к те-бе? – спросил он.
- Ты не считаешь себя слишком любопытным? – усмехнувшись, спросил Абрен.
- Я беспокоюсь, - признался Гаэрон, - ты оставил меч у себя?
- Да, - отрезал Абрен.
- Поня-атно, - протянул Гаэрон и посмотрел на небо, на котором уже мерцали звёзды.
- Что тебе может быть понятно?! – внезапно воскликнул Абрен. – Что ты мо-жешь знать? – потом спохватился и добавил. – Извини.
- Ничего, - махнул рукой Гаэрон. – Я просто подумал…Это ведь правда, что ме-чи обладают умом? Я пару раз дрался с самыми настоящими рыцарями Тьмы, - сказал он не без бахвальства в голосе, но явно преуменьшая свои заслуги, - но их мечи не летали са-ми по себе.
Абрен посмотрел на него немного сверху вниз. Гаэрон был сейчас совершенно искренне удивлён, причём, кажется, тем, что не знал ответа на свой вопрос.
- Меч обладает волей. Он упал туда, куда бросил его хозяин, но никого не убил, потому что, - Абрен задумался, оптом нашёл слова, - потому что его воля была подавлена волей хозяина.
- Иными словами: он не хотел никого убить, - Гаэрон кивнул. – Наверное, это в его духе.
- Он с тобой разговаривал? – спросил Абрен.
- Нет, что ты. Он неразговорчивый. Он просто смотрел мне в глаза.
Абрен подумал: и вправду, в его духе.
- Ты не отправишь меч вместе с телом в Оплот? – спросил Гаэрон.
Абрен поднял глаза:
- Нет.
Гаэрон был красивый. У него были светлый вьющиеся волосы и светло-серые глаза с по-девчоночьи длинными ресницами. Все девушки окрестных посёлков и Крепости непременно в него влюблялась. Но его интересовали только битвы, и они, обижаясь, ухо-дили к другим, думая, что Гаэрону от этого плохо. Но помимо того, что он был красивый внешне, его душа требовала постоянного действия, и ещё подвига. Гаэрон ни капли не страдал от недостатка внимания. Он не был замкнутым, любил поговорить, и говорил все-гда то, что у него на уме. И сейчас спросил то, что пришло в голову:
- А правду говорят про дочь Тимины?
Абрен вспыхнул и рявкнул:
- Зачем тебе?!
Гаэрон смутился, но быстро справился с порозовевшими щёками.
- Интересно…
Абрен задохнулся от негодования, не находя слов. Интересно! Как может быть такое – просто неинтересно? Это может быть страшно, странно, но такого ответа Абрен не ждал. Она замялся и невразумительно сообщил:
- Неправду.
- Я так и знал, - уверенно сказал Гаэрон, и Абрен понял, что этот юноша не лжёт.
Он был также уверен, что за этим последуют дальнейшие расспросы, и, мыслен-но извинившись, приготовился их парировать, но Гаэрон задумчиво потёр распухшие пальцы левой руки и засвистел себе под нос какой-то марш.
Ворота открылись. Четыре рыцаря верхом на боевых конях, телега с лошадью, на козлах которой сидел крепкий бородатый мужик, и гроб из дерева на телеге – вот и вся процессия. Рыцари поглядели на Гаэрона неодобрительно, а на Абрена высокомерно.
Абрен решил не лезть на рожон, просто пошёл позади, не замечая взглядов. Га-эрон шёл рядом. Шли молча, только цоканье копыт и бряцание доспехов, да ещё крики ночных птиц нарушали эту тишину.
У леса Гаэрон пожелал остальным удачной дороги, потом подождал, пока Абрен проводит взглядом процессию, и пошёл обратно тоже рядом с ним.
Он явно хотел задать вопрос, но стеснялся, или просто не хотел обижать или расстраивать Абрена расспросами. Потом всё же не выдержал:
- А она правда его дочь?
Абрен подумал и кивнул. К чему сердиться на такого человека, как Гаэрон?
- У неё светлая кожа, - утвердительно сказал он и добавил, - я видел. Она - чело-век!
- Почти, - вздохнул Абрен, которого потянуло на откровенность. – У малышки Эшли есть некоторые отличия от… людей.
Гаэрон кивнул, помолчал ещё немного и сказал:
- Они не хотят, чтобы она оставалась.
- Кто? – остановился Абрен.
- Совет. Мираэль. Кмеир. Рыцари, - Гаэрон вздрогнул. - Они все против присут-ствия твоей племянницы даже в округе Крепости.
- Она же совсем маленькая! – покачал головой Абрен. – Что она сделала им?!
- Они боятся, - сурово ответил Гаэрон, вынося свой приговор Светлому рыцар-ству. – А я, например, этого не понимаю. Но они не хотят и будут созывать Совет по этому вопросу. Ещё раз. Ты должен будешь там быть.
- Я-то могу, - сказал Абрен, - но я скажу одно: Эшли будет жить здесь.
- Я согласен, - внезапно кивнул Гаэрон, - если честно, я тоже думаю, что о ма-лышке надо заботиться. Если мы научим её здесь, в Крепости, всему, что знаем и чему мо-жем, она не станет Тёмным рыцарем, даже если её кожа сплошь тёмная, - он замер и расте-рянно произнёс. – Но как спорить с Советом, я не знаю.
Абрен тоже не знал. Он сосредоточенно думал, но решение видел лишь одно.
- Я вызову Мираэля, - лаконично ответил Абрен.
- Ты что?! Подумай, что ты говоришь?! – Гаэрон лихорадочно расширил глаза. – Он не позволит!
- Тогда ему придётся меня изгнать, - продолжал Абрен, не замечая реакции Га-эрона. – Моя рука будет служить не Свету, а моему разуму, и я ей же вытащу меч против любого, кто попытается тронуть мою племянницу!
Гаэрон сглотнул.
"Неужели, испугался? – подумал Абрен и улыбнулся про себя. – Юноше не при-ходило в голову, что можно так себя вести!"
- Я готов помочь, - кивнул Гаэрон Абрену. – Если ты, а я уверен, что сейчас прав, будешь изгнан, - он нахмурил красивые светлые брови, - я буду защищать Эшли… Её ведь так зовут?
Абрен серьёзно посмотрел на него.
- Ты слишком молод, чтобы идти в разрез с Орденом. Тебя задавят, Гаэрон.
- Пусть попробуют что-нибудь со мной сделать! – воскликнул Гаэрон и добавил уже спокойнее. – Я делаю то, что считаю правильным. Я обещал помочь. Я вижу, что моя помощь нужна.
Раньше Абрен бы возмутился, но сейчас только кивнул.
- Да, помощь нужна.
Гаэрон протянул руку. Абрен пожал её, несмотря на проснувшуюся боль в пере-вязанной ладони. На лице юноши появилась улыбка, энергичная и жизненная.
- Зайдём ко мне, - предложил Абрен.
- Уже поздно. Не хочу волновать твою сестру, да и я шумный, сам знаешь, не-пременно разбужу девочку, - он попрощался с Абреном и направился к Крепости.
"Мальчишка, - подумал Абрен, - а может, это судьба?"

В этот миг в камне перстня Хозяина Теней сверкнула рубиновая искра. Он велел предупредить его о смерти одного из родителей девочки, о которой говорится в Пророче-стве.
Произошедшее заставило его задуматься. Автор Пророчества не оставил ника-кой нити. О чём оно? Что должна сделать эта девочка? Приведёт ли это к концу мира – и чьего мира?
Он знал, что Сомата, как и Ардагаан, не уделили произошедшему должного внимания, зато Рэвенту оно взволновало. Он может помочь ей. Он может отдать ей эту тень. Отец девочки, который был Тёмным рыцарем. Но он хочет знать. Знание даёт власть – ему её достаточно, но у него нет её там, в мире живых.
Он коснулся Слезы Жизни.
Мир живых тоже может согнуться под его властью.
Как заманчиво…
Тени шарахнулись в стороны, когда он из эфемерного состояния принял один из своих обликов.
Перстень засиял, но в мире мёртвых нет света. Мёртвое сияние лишь очертило контуры теней.
Души погибших – здесь они живут после смерти. Те, кто, по мнению Хозяина Теней, достоин вечного спокойствия и благодати, получает её. Если он недоволен, тень – вот удел души.
Тень отца девочки вспыхнула изнутри, повинуясь воле Хозяина Теней.
Всё прошлое, все мысли бывшего Тёмного рыцаря стали известны Хозяину те-ней. Кроме одного – почему он изнасиловал жену паладина, которого он убил перед этим.
Если тень скрывает мысли от своего Хозяина, она обладает невиданной силой. И смелостью.
Хозяин Теней принял облик человека. Он не любил его, но, пожалуй, в этом что-то было.
Тёнь Тёмного рыцаря приблизилась.
_Стань прежним_, - велел Хозяин Теней.
Перед ним стоял рыцарь Тьмы. Доспехи его были пробиты. Меч противника впился ему в грудь. Но глаза были уже не теми, что раньше. Это были глаза тени – они бы-ли прозрачными, и в них Хозяин Теней читал мысли тени.
_Ты знаешь, почему я недоволен тобой?_
_Я не виноват перед тобой, повелитель_, - скользнуло в глазах тени.
Он уже понял самую главную ошибку своей жизни, узнал обман своей Богини. Светлый рыцарь Абрен оказался прав: после смерти он стал тенью.
_Ты скрываешь от меня мысли. Я недоволен._
_Не в моих силах открыть их, повелитель._
_Изволь_, - насмешливо сказал Хозяин Тней. Он был недоволен ещё больше.
_Если я открою Пророчество, я буду молить его автора о том, чтобы он отдал меня вам, повелитель_.
_Это не уменьшает моей власти над тобой._
Человеческое лицо Хозяина Теней отображало бесстрастность, когда беззвуч-ный крик разрезал мёртвую тишину. Тёмный рыцарь, став тенью, сжался, потом его разо-рвало и разметало вокруг. Тень была разорвана на части, но каждая часть была жива, и ра-зум тени был по-прежнему цел.
Он знает Пророчество. Надо же.
_Я могу и не позволить тебе соединиться._
_Я в вашей власти. Но я дал слово автору Пророчества._
Хозяин Теней понял, что даже он здесь бессилен. Он не может заставить тень рыцаря Тьмы признаться. Он может мучить его, сколько захочет, но он не откроет Проро-чество. Не потому, что он боится его автора. Потому что он дал слово.
Тень срослась, возникла перед ним в своём прежнем образе. Рыцарь стоял, скло-нив голову.
_Тогда отвечай на мои вопросы._
_Я готов, повелитель. Но не о Пророчестве._
_Ты встречался с его автором?_
_Он пришёл ко мне._
_Кто он._
_Никто. Голос. Я слышал только его голос._
_Он открыл тебе смысл Пророчества?_
_Малую толику. Только то, что я должен делать. Взамен за исполнение его слов он обещал мне достойную смерть._
_Ты умер. Ты доволен?_
_Я умер так, как хотел умереть. Я умер в битве за дело своей Богини._
_Ничтожество, - Хозяин Теней приблизился. – Богам нет до вас дела. Боги жи-вут в сравнительном, но мире._
Тень не ответила.
_Что должна сделать твоя дочь?_
_Вырасти._
_Я недоволен твоим ответом. Ты смел, но ты – тень, и ничто больше._
_Я говорю то, что сказал мне автор Пророчества. Она должна вырасти._
_А потом?_
_А потом она бросит вызов миру._
_И?_ - Хозяин Теней понял, что он близок к своей цели.
_Я не знаю, что будет дальше._
_Знаешь._
_Но не могу открыть. Это – Пророчество._
_Мир погибнет?_
_Нет._
_Изменится?_
_Не знаю, повелитель_, - спокойно отвечала тень.
Валкмен сжал губы и прищурился, показывая своё недовольство.
_Кто-то ещё знает о Пророчестве?_
_Нет_, - ответ был слишком быстрым, чтобы Валкмен поверил ему. А в глазах тени мелькнула ложь, скрытая за этими словами.
_Не лги мне._
_Нет_, - повторил рыцарь, спрятав глаза.
Тень разорвалась на кусочки. Вокруг стеной вспыхнул мёртвый огонь.
_Кто?_
_Я не имею права_, - донеслось отовсюду.
Хозяин Теней наблюдал, как другие тени с ужасом смотрят на мучения такого, как они.
_Я найду этого человека. Я сделаю всё, чтобы узнать, кто это._
_У вас нет власти в мире живых_, - боль не убавила у тени смелости.
_Мне бы доставило удовольствие наблюдать за тобой. Но тебя я обежал кое-кому другому. Редко кого я отпускаю. Ваша вера в войну после смерти – чушь. Но я тебя отдам._
Мёртвый огонь погас.
_Жди_, - приказал Хозяин Теней и исчез.
Тени сплотились вокруг бывшего рыцаря. Его боль таяла.