Однако он тоже принадлежит мне. И это удивительно.
***
Мысли, личные мысли, чужие мысли, тысячи мыслей в моей голове. Тягостный сон. Голова разбухает и лопается – дзынь!..
Звонок. Я не выключила телефон на ночь. Лениво просыпаюсь, тяну руку, шарю ей по креслу и обнаруживаю, что телефон лежит где-то под кроватью.
"Фиг с ним, - думаю я, - пускай дребезжит", - засовываю голову под подушку, засыпаю.
Тысячи мыслей. Уложенная разноцветными камушками мостовая Невского, висящая наизнанку радуга, мрачный замок вместо Казанского собора, магазин "CD,DVD", чёрное небо со скользящими по нему кометами – светло, ярко, красиво. Ветер, сильный ветер, залетающий в башни средневекового замка и завывающий там. Посреди Невского сцена, но на ней пусто. Отворачиваюсь на секунду, поворачиваюсь – маленькие человечки возводят на сцене плаху. На ступеньках сидит мужик в красной маске, а-ля палач, и курит, изредка поднимая край маски, чтобы затянуться.
- Здорово! – кричу я ему, махая рукой.
- Привет, - он улыбается под маской.
- Кого мы сегодня казним?
Дзынь!
"Чёрт возьми! – просыпаюсь я. – Идиотский телефон!"
Слезаю с кровати. Забираюсь под неё, ползаю немного в пыли, нахожу мобильник, не смотрю, кто звонит, выключаю.
Уф.
Тысячи мыслей. Всадник пригнулся к шее своего коня, чёрная грива щекочет его нос, он пристально смотрит куда-то вдаль, прищурив глаза и чуть наклонив голову набок, чтобы не так сильно дул в лицо ветер. Под ним – узкие улочки моего родного города. С высоты они похожи на паутину. Такие смешные… Голубые ленты-речки, как пунктирная линия, пересекаемые мостами. Светит солнце… два солнца… и ещё одно смотрит на него прямо из Невы. Подмигивает ему. Его плащ – из ночного тумана, за его спиной… "арийская" торба. Бред.
Просыпаюсь. Тишина. Мобильник не звенит. Чего проснулась? Такой классный сон был.
Тысячи мыслей… Я, Мишка и Ксю – мы идём по аллее… Да какая это аллея? Это же Измайловский, по чётную сторону. Просто деревья по обе стороны растут. Красивые деревья…
- Я тут подумала, вся наша жизнь нам снится, - заявляет Ксю.
- А так и есть, - поддерживает её Мишка, но у него шкодное лицо. – Мы все завязли в матрице! А на самом деле, мы не в Питере, а в аду! Где-нибудь перед первым кругом, потому что мы ещё не совсем заслужили ад… А на деревьях в таком случае должны болтаться покойники! Ей-богу, страшные покойники! Я читал…
Я слушаю вполуха. Меня занимает совсем другое. Мир вокруг… расплетается. Как старый ковёр, проеденной молью, он превращается в некачественное полотно с множеством дыр.
- О, господи! – восклицаю я. – Какой ужас!
В этих дырах мерещится что-то серое. Я вижу, как такая дыра появляется на Ксю, потом на Мишке, и она поглощает их… И вот уже их нет рядом. Нет Измайловского – голая серая пустыня вокруг, а вокруг – серые обгоревшие деревья… Они имеют ту же форму, что их двойники в Питере… Стоп! Разве я не в Питере?
Я различаю человеческие тела на деревьях. Они шевелятся, словно в агонии, хотя уже такие синие, что их кожа – это одно большое трупное пятно.
- А-а-а-а! – ору я. Сажусь в постели.
"Меньше надо на ночь книжек писать, - говорю я себе. – Ложись и спи. Тебе недолго осталось!"
Тысячи мыслей. Я – мужчина. Забавное чувство. Я иду по Исаакиевской площади, и все на меня озираются. Ну да, в таком виде – только на площадь… А в каком я виде? Ну, в каком сплю – в пижамке с далматинцами… Стоп! Я же мужчина? Почему я выгляжу, как обычно? Ведь мой разум подсказывает мне, что я всё-таки… В моей руке револьвер. И я знаю, что меня преследуют. Такие стандартно-чёрные конные фигуры выворачивают из-за старинного дома.
- Хрен вам! – восхищённо ору я и бегу вперёд, размахивая револьвером, как флагом.
Потом получаю удар копытом по голове. Утыкаюсь физиономией прямо в… подушку.
"Дадут мне сегодня выспаться, или нет?!" – возмущаюсь я.
- Не дадут, - заявляет мне серебристая фигура в углу. – Питер так просто не отпустит тебя, а ты так хочешь убежать…
- Тут Питер, во сне Питер… Уеду! В Мухосранск!
Призрак снисходительно улыбается и молчит. Он знает, что я никуда не уеду.
- Как поживает Кошка? – спрашиваю я, страшно зевая.
- Последний раз мы разговаривали вечность назад… Или ты имеешь в виду свою подругу?
- Она уже давно перестала быть резво мяукающим остроухим существом. Я про настоящую Кошку.
- Тогда ты уже получила ответ, - этот нахал необычайно немногословен.
- Не пялься ты на меня так, - прошу я. – Наваждение дурацкое.
- Я не наваждение, я часть твоей жизни.
- Вся моя жизнь – наваждение, - заявляю я. – Я хочу спать. И чтобы мне перестал сниться Питер во всяких бредовых его формах!
- Ты любишь, когда он тебе снится, - серебристая фигура отслоняется от стены и приближается ко мне. Садится на край кровати. – Если бы он тебе не снился, ты бы сошла с ума от тоски.
- Было бы по чему тосковать. Я в нём живу! Каждый день! Даже когда сплю!
- Когда мы спим, мы живём в том месте, которое видим. Твоя бренная оболочка в данном случае не считается. А Питер слишком тебя любит, чтобы позволять тебе на столько часов исчезать из себя…
- Какие у нас странные с ним отношения, - согласилась я. – Ты у нас умник, ты можешь с ним договориться?
- Могу, конечно, но не буду этого делать. Ты мне тоже нравишься в Питере.
- А я тебе нравлюсь? – кокетливо спрашиваю я, одновременно зевая.
Призрак опять снисходительно улыбается. Вот зараза!
- Но на одну ночь я могу с ним договориться, - соглашается он. – Но учти, он о тебе заботится, так что отпустит тебя только со мной…
- Весь сон видеть твою полупрозрачную хитрую рожу?! – возмущаюсь я. – Ладно, договорились, не самая страшная пытка! А что за образы этот несчастный влюблённый и по совместительству ипостась моей бабушки мне постоянно подсылает? Летающий "кентавр" с торбой "Арии" да старые знакомые в роли палачей судьбы?
- Это всего лишь то, что твоё бедное сознание воспринимает, но не может передать в реальность. Так что весь твой бред – это твоя вина…
Я хнычу:
- Ну, тогда научи меня не видеть бреда!!!
- Этому ты научишься сама, - обижает он меня. Потом насильно укладывает мою голову на подушку. – Считай, что я договорился с Питером. Сегодня ты пребываешь не в нём, а в моих снах.
- В твоих снах? А чем они отличаются от моих? – сонно спрашиваю я.
- Весь твой бред происходит не в Питере, а в моём мире, - объясняет он.
- И там много твоих прозрачных братьев и сестёр? – радуюсь я. Он не отвечает. Ложится рядом, одну руку оставляет на моей несчастной голове, другую кладёт себе за затылок. Рука у него лёгкая, почти неощутимая.
- Это что, ритуал? – я уже почти засыпаю.
- Это чтобы ты не вскочила, как ненормальная, с подушки.
- А-а-а, - с умным видом говорю я. – Тогда хорошо. Спокойной ночи.
- Ну это как сказать, - ухмыльнулся он. – Мой мир куда более худшее наваждение, чем Питер.
Вот такая маленькая история из прошлого.
Оценивайте, товарищи!
Мдя...берет твоя исповедь(роман-дневник) за душу, прямо таки всеми десятью пальцами )
