Мокрый коричневый лист нехотя оторвался от голой черной ветки и, описав круг, упал прямо на мой ботинок. Я с досадой встряхнул ногой, и лист упал на тротуар.
Я перевел взгляд на маленькую скрюченную фигурку, сидевшую на сырой скамейке. Было трудно поверить своим глазам, но это была она… Франческа. Девушка, с которой я учился в консерватории, талантливая скрипачка, отличница и красавица. Она сидела на мокрой скамейке, одетая в нелепую длинную юбку, толстый свитер и серую ветровку. Ее роскошные светлые волосы спутались и намокли. По лицу текли прозрачные капли дождя, напоминавшие слезы. Франческа дрожала, словно котенок, которого вышвырнули на улицу.
Я двинулся в ее сторону. Прямо по лужам и грязи, не замечая, что в дорогих лаковых ботинках уже хлюпает вода. Рядом с Франческой тяжело плюхнулся толстый бомж, бесцеремонно заняв пол-скамейки Она только бросила на него короткий взгляд и отсела подальше – на самый край.
Я подходил все ближе. Теперь я мог разглядеть ее как следует. Она сильно похудела, щеки запали, а кожа была такой бледной, что ее можно было принять за одну из нас. Только глаза, большие и наивные, как у ребенка, остались прежними. Но даже в глубине этих чистых голубых глаз затаилась какая-то печаль, которой я раньше не видел.
Я раскрыл над ее головой зонт, и тяжелые капли дождя яростно застучали по черной непромокаемой ткани, как показалось мне, заглушая шум улиц. Франческа подняла голову и, сначала не узнавая, изумленно заморгала. Но потом она узнала меня.
- Энрико?! – она неуверенно улыбнулась.
Я только кивнул. Я не мог понять какие чувства вызывает у меня эта встреча. С одной стороны мне не хотелось ворошить прошлое, да и это было совсем нежелательно. Но с другой – я действительно рад был видеть эту женщину, к которой в студенческие годы испытывал нежные чувства. Приятно было видеть, что она почти не изменилась за это время. Вот только между бровями залегла тонкая вертикальная морщинка, а уголки губ чуть изогнулись вниз, как у человека, который редко улыбается.
- Ты кого-то ждешь? – спросил я, все же решив побыть с ней немного.
- Нет, что ты, - ответила она, переводя взгляд на мои ноги.
«Врет», - тут же понял я.
- Если так, то может, зайдем в кафе? – внезапно для себя предложил я. – Выпьем по чашечке кофе, вспомним студенческие годы, а?
Франческа потерла озябшие ладони, а затем перевела взгляд на часы, болтавшиеся на ее худеньком запястье.
- Хорошо, - кивнула она. – Только ненадолго.

Вышколенная официантка принесла нам меню и удалилась. Я любил это небольшое кафе еще когда был человеком. Здесь было очень уютно: полутемный зал с пятью столиками, большие окна завешены тяжелыми портьерами, в углу негромко поет о неразделенной любви симпатичная девушка.
Франческа изящно присела за столик у окна и, убрав под стул ноги в уродливых ботинках, спросила:
- Закурить не будет?
Я молча протянул ей сигарету и щелкнул зажигалкой. Франческа выпустила изо рта струйку сизого дыма и сказала:
- А у тебя неплохо идут дела.
Неплохо? Знала бы ты, как они идут на самом деле. Дорогой костюм и часы говорят о человеке далеко не все. Но тут Франческа продолжила:
- А как с личной жизнью?
Я не стал вдаваться в подробности и просто сказал:
- Жить можно, - и сам чуть не засмеялся, поняв какую чушь ляпнул.
- А у меня все не так уж хорошо. Хотя ты и сам видишь… Цейлонский чай с лимоном, - сказала она официантке. – И яблочный штрудель.
Я заказал черный кофе. Хоть и не хотел ни есть, ни пить. Но запах кофе нравился мне до сих пор.
- А что же случилось? – спросил я, когда официантка принесла заказ.
Франческа обхватила чашку побелевшими тонкими пальцами, которые казались выточенными из слоновой кости и сделала жадный глоток. Потом зябко поежилась и перевела взгляд на меня. Я сделал вид, что отпил из чашки и повторил:
- Ну, так что же?
- Не сложилось, - ответила она внезапно охрипшим голосом.
- А как же скрипка?
- Я не брала ее в руки уже два года.
- Почему? – я едва не расплескал кофе по столу. Франческа была привязана к своей скрипке, как к живому существу и, казалось, что она охотней отрубит себе правую руку, чем перестанет играть.
Франческа затянулась и, опустив голову, ответила:
- Я вышла замуж.
Я усмехнулся:
- Неужели тебе попался деспот и тиран, который запретил тебе прикасаться к скрипке?
- Нет, что ты, - Франческа немного обиженно моргнула, словно ребенок, которого ни за что поставили в угол. – Сначала все было замечательно. И Александр был только за то, чтобы я начала выступать на сцене. Но…
Франческа снова затянулась сигаретой. Я молча ждал. Когда она скурила сигарету до половины, то продолжила:
- Год назад он ехал вечером в офис. У них было какое-то официальное мероприятие, фуршет… Он и меня звал, но у меня в тот вечер болела голова. Погода была ужасная, почти, как сегодня. Произошла авария…
- Он не умер, да? – мягко спросил я, уже догадываясь, чем кончится эта история.
- Нет, - Франческа горько улыбнулась. – Хуже. Он сломал позвоночник и его почти полностью парализовало. Александр стал инвалидом.
- И ты не бросила его?
- Я любила его…
Франческа спрятала лицо в ладонях. Я успокаивающе погладил ее по голове.
- Без нормального образования я не могу найти высокооплачиваемую работу. А моему мужу нужны дорогие лекарства. Вот и приходится считать копейки, - тихо закончила она.
Впервые за долгие годы я не знал, что сказать. Говорить утешающие слова было глупо. Просто дать деньги – некрасиво. К тому же, Франческа всегда была гордой и никогда не взяла бы у меня даже гнутой монетки, не имея возможности отдать долг. Посоветовать сдать несчастного калеку в приют – жестоко. Как только у меня родилась эта мысль, в душе тут же зашевелилось что-то черное. Я прогнал от себя мерзкую мысль и ляпнул первое, что пришло в голову:
- Сыграй мне.
Франческа подняла на меня изумленные глаза и, наверное, просто не зная, что ответить на такую, в сущности, глупую просьбу, спросила:
- На чем? Скрипка лежит дома...
- Тогда допивай чай и пойдем к тебе.

И мы пошли. Мы свернули с ярких центральных улиц в лабиринты мерзких загаженных переулков и улочек спального района города N. Насколько насколько был прекрасен центр города, настолько отвратительными были эти закоулки, которые напоминали гниющий нарыв на прекрасном лице. Мы шли по ним, обходя мусорные кучи. Шли, лавируя между серыми мокрыми стенами домов, слепо глядящих на нас черными провалами окон. Шли, сворачивая то направо, то налево, по этому Лабиринту, в котором в качестве Минотавра выступали грязь и смрад.
Дождь лил не переставая. Я нес свой зонт над головой Франчески и уже насквозь промок. Радовало только то, что простуда мне не грозила. Франческа обошла глубокую черную лужу, в которой отражался серебряный диск луны и подошла к одному из подъездов.
Мы поднялись по скрипучим влажным ступенькам на второй этаж. На площадках не хватало стекол и холодный ночной ветер свободно гулял по подъезду. Продрог даже я, что можно было говорить о Франческе. Она, зябко ежась и гремя ключами, отворила дверь в свою квартиру. Я немного задержался, складывая зонт, и вошел за ней.
В маленькой тесной квартирке, с низким потолком и вздувшимся линолеумом была хирургическая чистота. В коридоре лежал кусок клетчатой ткани, заменявший коврик. Справа от меня стояла вешалка, на которой висело безобразное пальто в крупную клетку. Я повесил на него свой плащ и, разувшись, вошел в комнату, которая находилась от меня на расстоянии шага. Франческа сидела на продавленном кресле и неуверенно крутила в руках смычок. Скрипка лежала рядом.
Я присел на софу. Франческа встала, взяла в руки скрипку и тронула смычком струны. Полились звуки тихой и приятной мелодии. Франческа играла безупречно. С ее лица исчезла печать горя и тревоги, мелкие морщинки разгладились. Она словно помолодела на пять-семь лет.
Чем дольше я слушал переливчатые звуки скрипки, тем сильнее мне начинало казаться, что это все сон. Что нет ни маленькой тесной квартирки, ни продавленного кресла, ни бесформенного свитера. И я никакой не монстр, а всего лишь начинающий музыкант на своем выпускном вечере в консерватории. И Франческа одета не в длинную старую юбку и свитер, а в дорогое вечернее платье. И находились мы совсем не тесной трущобе, а в наполненном светом и звуками просторном зале консерватории. И сейчас играла не обнищавшая и потерявшая из-за любви все женщина, а молодая перспективная артистка…
Но нет. Франческа опустила скрипку и наваждение прошло. Из рая я вернулся в ад. Я только прошептал:
- Играй. Играй дальше.
Франческа, кивнув, вновь взяла скрипку и заиграла. От щемящей сердце мелодии мне захотелось плакать. Я сидел на софе, как парализованный и просто не мог пошевелиться. Я нервно перебирал ткань брюк, моля только о том, чтобы Франческа не перестала играть…
Но тут из соседней комнаты раздался едва слышный стон. Франческа резко бросила рядом со мной скрипку и смычок и убежала к мужу. Я взял прекрасный инструмент в руки и начал играть. Я сам не знал, что именно играю. Это было что-то свое. Медленная печальная мелодия. Мне не нужно было даже прибегать к Прорицанию, чтобы понять, что происходит через стену от меня.
Бледная Франческа, словно сомнамбула, вышла из комнаты и устало опустилась в кресло. Она закрыла лицо ладонями и я увидел, что ее плечи мелко-мелко вздрагивали. Она плакала. А я отложил скрипку, сел рядом и обнял ее за плечи, вновь не зная, что мне сказать.

Рассказ не сассоциировался с авой... На авушке такое коварство, в тексте такое сострадание. Сложно сказать точно: но рассказ оставляет ощущение законченности, хотя вроде бы нельзя понять, ни кто его герой, даже более-менее чёткого сюжета нет.
Глупо писать "мне понравилось", потому что все так пишут. Тем не менее, на то, чтобы придумать что-нибудь оригинальное, слов нет.
Красиво... Единственное - не люблю эти испанско-итальянские имена... Но это не имеет абсолютно никакого значения!!!

Такс... сначала об ошибках, недочетах и прочей ерунде

По-моему, "немного" лучше убрать... или, если он, словно нехотя и раздумывая, оторвался, то, может, слова как-то переставить...

Думаю, лучше "зевешены"...

"не за что"

Похожие фразы через предложение... лучше оставить какую-то одну...

>_< ухо режет... лучше "гордой"...

Первое "настолько" - лишнее...

Дважды говорится о консерватории...
Далее... мне казалось, что на скрипке играют только стоя... О_о а Франческа сидит...
Хм... что-то еще сказать хотела... ну, ладно... Последний вопрос: каким произведением сие навеяно?
А, вспомнила... Франческа же кого-то ждала... О_О она это... вернуться собиралась или просто забыла?..

Подведу итог довольно мило =) легкую такую грусть навевает... в общем, читать можно ^____^ +1!

PS надеюсь, критика будет воспринята должным образом, без обид я ж от лучших побуждений)) "Если тебя критикуют, значит хотят сделать лучше" ©

Jessica K Kowton
Критика воспринята нормально и с благодарностью . Эти ляпы я раньше не замечала. С повторяющимися фразами я действительно ошиблась .
Я не говорила, что она играла сидя. Просто не написала, как она вставала .
Все ошибки приняты к сведению и исправлены .

Это мой небольшой фик по игре VTM:Bloodlines. Написано с претензией на юмор .

Сцена I (или пролог)

- Я хочу, чтобы он открылся! Ты должна найти ключ! – В который раз, бешено заорал Лакруа.
Главная героиня (в дальнейшем, просто ГГ) внезапно рассердилась:
- А что тебе еще сделать надо?!
Лакруа ухмыльнулся и начал перечислять:
- Найти ключ, открыть саркофаг, убить Баха, уничтожить лидера Шабаша, уничтожить квей-джинов…
ГГ просто взбесилась:
- Так может мне и городом за тебя управлять?! Да что ты вообще без меня можешь? Да, что вообще хоть кто-то в этом городе без меня сможет?
Лакруа равнодушно передернул плечами и сел в кресло.
- Так вот значит как? Ну ладно посмотрим, что ты без меня сможешь! Я ухожу! – ГГ сердито пнула ногой саркофаг и вышла.
- Ну и катись! – крикнул ей вслед Лакруа. – Сама назад прибежишь!
В приоткрытую дверь просунулась рука со сложенной фигой. Лакруа матюгнулся. Шериф растерянно потоптался на месте, оставляя на полу вмятины. Беккет только вздохнул.

Сцена II

Проходит неделя. Лакруа отчаянно скучает. Беккету надоедает часами стоять столбом за саркофагом и теперь он сидит на нем, как на скамейке, перечитывая какую-то затертую книжонку. Верный Шериф стоит и не двигается.

Сцена III

ГГ лениво валяется на диване в своей квартире и листает журнал мужского порно. Рядом бегает Хезер в одном из своих соблазнительных костюмчиков и с коробками в руках. В коробках лежат пакеты с кровью.
- Куда это все сунуть? – нудит совсем неромантичная в реальной жизни Хезер.
- В холодильник, - отмахивается ГГ, перелистывая еще одну страницу.
- Там нет места.
- Ну, тогда в подвал, - предлагает ГГ, с огорчением обнаруживая, что журнал закончился. – Что-то мне скучно, - вампирша задумывается. – О! Придумала! Хезер, тащи телефон!
ГГ набирает номер Last Round’ а.
- Алло. Найнс, котик, ты знаешь, у Лакруа там вечеринка намечается и он приглашал всех анархов в полном составе! Прихвати побольше выпивки и травы. Ну, чтобы веселее было. Сам знаешь, как у Лакруа обычно скучно… В честь чего, спрашиваешь? – ГГ задумывается. – В честь очередного примирения анархов и Камарильи! Не, меня не будет. Я ключ искать должна…

Сцена IV

Принц просматривает какие-то уже до дыр зачитанные бумажки. Беккет скучает. Шериф дремлет стоя, как верный рыцарский конь. Вдруг, идиллию нарушают анархи, с шумом завалившиеся в кабинет. От всех уже порядочно несет спиртным, а в руках Скелтера разрывается от звуков хип-хопа приемник.

Сцена V

В следующий вечер Лакруа с тряпкой на голове страдает от похмелья. Беккет проветривает насквозь прокуренный кабинет, а Шериф в одних семейных трусах дрыхнет возле камина в обнимку со своим гибридом кухонного топора и двуручного меча.
- А, кстати, почему они к нам вчера приперлись? – внезапно спрашивает Лакруа у Беккета.
- Вроде, сказали, что тут у нас вечеринка, - неуверенно отвечает Беккет.

Сцена VI

Проходит еще неделя. Беккет, обзаведясь матрацем, подушкой и одеялом, устраивает на саркофаге спальное место. Лакруа качается на своем стуле, забросив на стол ноги, и курит. От скуки, он решил научить Шерифа читать, и теперь со страдальческим выражением лица слушает, как Шериф пытается прочитать: «Мама мыла раму».

Сцена VII

Прошло еще несколько дней. Беккет окончательно прижился у Лакруа в кабинете и теперь рядом с импровизированной кроватью потрескивает костер, шкафы завалены исторической литературой, а над саркофагом протянута бельевая веревка, на которой сушатся носки и трусы. Себастьян разгадывает ребусы в журнале «Мурзилка». Шериф, кое-как освоив алфавит, решил научиться писать и теперь периодически демонстрирует Лакруа, старательно выведенные с оборотной стороны его документов, каракули, меньше всего напоминающие буквы.

Сцена VIII

ГГ мается от скуки. Она в сотый раз раскладывает пасьянс, и у нее, уже в который раз, он не сходится. Хезер ушла на свидание с Меркурио, оставив вампиршу наедине со своей совестью.
Девушка откладывает карты и задумывается:
- Давно, я ничего такого интересного не делала. О! Идея.
ГГ берет трубку:
- Пиша, привет! Помнишь, ты говорила, как тебе надоела больница? У меня хорошие новости! Я уговорила Лакруа выделить тебе пару комнат в башне. Попросил, чтобы я передала. Приезжай скорее, пока комнаты Беккету не отдали.
Вампирши треплются еще полчаса, а потом ГГ, довольная тем, что еще одна пакость удалась, прихорашивается и уезжает в Голливуд в гости к Айзеку, обещавшему ей показать пару своих новых фильмов.

Сцена IX

Лакруа давно уже разгадал все свои ребусы и сейчас слушает вампиро-историческую лекцию Беккета. Шериф, не понимавший ни слова, заснул на третьей фразе. Внезапно с треском распахивается дверь. Шериф просыпается, принц от неожиданности падает со стула, а Беккет, увлечено рассказывавший что-то там про Вавилон, даже не замечает, что кто-то зашел.
В дверях стоит Пиша. С умытой мордочкой и в симпатичном розовом костюме. В руках у каннибальши куча чемоданов, нагруженных всяким барахлом.
- Привет, Пиша, - неуверенно машет ручкой Лакруа. – А что ты тут делаешь?
Пиша хочет что-то ответить, но тут слышит, что бормочет Беккет, и переводит на него зачарованный взгляд.
- Мне кажется вы перепутали даты, - сообщает она Гангрелу.
- Ничего я не перепутал! – Беккет обижается.
- Да, нет! Смотрите… - Пиша присаживается на край саркофага и начинает азартно доказывать что-то Беккету. Беккет не менее азартно спорит с ней, изредка заглядывая в вырез блузки. Когда, наконец, через два часа парочка утихомиривается, Лакруа вкрадчиво спрашивает:
- И все-таки, зачем ты к нам пришла? И еще с чемоданами?
- А я у вас жить буду!
Себастьян пожалел, что не погиб в бою при Ватерлоо.

Сцена X

Лакруа с несчастным выражением лица сидит обхватив голову руками. В ушах у него красуются комочки ваты. Из-под одеяла Беккета доносятся довольные голоса и смех.
- Привет, Себастьян!
В кабинет заходит Андрей с таинственным мешком в руках. Лакруа поднимает голову и вытаскивает из ушей вату. Из-под одеяла высовываются лохматые головы Пиши и Беккета:
- Привет, Андрей!
Он кивает им в знак приветствия и вампиры опять с головой укрываются одеялом. Шериф приветственно мычит что-то из своего темного уголка.
- Привет, братик, - жизнерадостно улыбается ему Андрей. – Он прилично ведет себя?
- Ага, - кивает Лакруа. – Я его недавно читать учил. Так что, он теперь знает алфавит. А еще он писать учился, - Себастьян достает из стола помятые исписанные листочки.
- А что это тебе поучить его захотелось? Это как-то связано с тем, что ты и ГГ поругались?
- И ты уже знаешь? Откуда? – подозрительно спросил Лакруа.
- Ну, по моим расчетам, твоя неонатка должна уже идти меня убивать. А ее все нет и нет.
- А что это у тебя в мешке?
- Коньяк! Из личных запасов. Ты ж меня сам еще месяц назад в гости звал? Не помнишь?
Принц решил подтвердить, что приглашал. Хотя бы потому, что к нему нечасто приходят гости с хорошей выпивкой.

Сцена XI

Через полчаса обстановка в башне потеплела. Беккет и Пиша также решили присоединиться к распитию коньяка и, более того, Беккет вытащил откуда-то настоящий ирландский виски, а Пиша поделилась запасами медицинского спирта. Забытый Шериф тихо страдает в уголке (потому что Андрей, на правах старшего брата, запретил ему пить наравне со всеми) и собирает паззл с изображением Красной Шапочки. Паззл упорно не желает складываться и из-за этого Шериф страдает еще сильнее.
Через пару часов, когда вампиры напились вдрабадан, в кабинет впираются подозрительные личности в серой униформе. На них обращает внимание только Пиша - Лакруа, Беккет и Андрей в это время недружно выводят гимн Америки и никого не слышат кроме самих себя. Шериф от перенапряжения серого вещества засыпает, подмостив под голову кусочки паззла.
Допев последний куплет пьяные вампиры устремляют взгляды на вошедших.
- Я уже вернул все книги в библиотеку, - сообщает им Беккет, принявший их за полицию.
- А вы кто будете? – интересуется Себастьян, пытаясь сфокусировать взгляд на личностях.
- Налоговая, - дружно сообщают дядьки. – Налоги платим?
Лакруа кивает. А Беккет и Пиша, последний раз платившие налоги еще при жизни, тревожно ерзают. Андрей же, шепнув вампирам: «Я разберусь», пошатываясь, поднимается и говорит:
- Сейчас все оплатим, - Андрей, с трудом удерживая равновесие, бредет в сторону выхода, путаясь ногами в своем красном балахоне. – Сейчас мы все оплатим.
И Андрей уходит, прихватив с собой инспекторов и, как это ни печально, выпивку.

Сцена XII

На следующий вечер принцу звонит довольный Андрей и говорит, что налоговую к ним прислала какая-то неизвестная женщина, которая сообщила, что в башне прячутся укрыватели налогов. В количестве пяти человек. А также похвастался, что из инспекторов получились отличные кресла.
«Неужели, это ГГ так все это время развлекалась?» - думает
Лакруа. Принцу хочет отплатить наглой девице той же монетой, но почему-то ничего кроме мелкого хулиганства в голову не приходит. «Ну, и ладно», - думает Себастьян. – «Надо же с чего-то начинать».
- Алло? Это апартаменты Скайлайн, квартира 5? Вам нужны триста баксов? А вы умеете обращаться с трубами? Учились на сантехника? Отлично. Тогда слушайте…

Сцена XIII по

Лениво зевая, ГГ спускается по лестнице на первый этаж своей квартиры. И тут же понимает что стоит по колено в горячей воде.
- Хезер!!! Что это за %*@&? Откуда здесь столько воды?!
- Не знаю, Хозяйка, наверное трубы потекли…

Сцена XIV

Лакруа в гордом одиночестве сидит в своем кабинете и разгадывает сканворды. Беккет с Пишей уехали на свидание, а Шерифа забрал Андрей. Все равно, пока ГГ выпендривалась, продвижений в сюжете не было и все развлекались, как хотели.
- Так, что тут у нас? «Убил своего брата», четыре буквы…»
- Каин, солнышко, - доносится до Себастьяна голос с кокетливыми интонациями.
Лакруа отрывается от сканвордов. Над ним стоит Штраус.
- Макс. Каким ветром тебя ко мне занесло?
- Да вот, эта ваша ссора начинает меня беспокоить. Нового протагониста у нас нет, а без главного героя сюжет стоит на месте и не двигается.
- И?
- Могу предложить свои услуги, - томно говорит Регент, капризно надувая губки.
Лакруа дико смотрит на него. Но Макс его успокаивает:
- Ты не понял, кисик, я говорил, про налаживание отношений магическим путем. Ну там всякие привороты, отвороты, сглазы. Понимаешь?
- Ага, - осторожно отвечает успокоившийся Себастьян.
- Короче, вот прейскурант, - Штраус кладет на стол розовый листок бумаги украшенный цветочками.
- А кроме приворота никаких вариантов нет? - интересуется принц бегло просмотрев список услуг.
- Нет, лапонька, - отвечает Макс и, вытащив из кармана зеркальце, начал полировать лысину шелковым кружевным платочком.
Лакруа такой способ решения проблемы совсем не нравится.
- Другого пути нет?
- Ну, почему нет. Есть. Но учти, это обойдется дороже, да и нервов истратишь больше.

- Здравствуйте. Это «Агентство безработных протагонистов»? Мне нужен новый главный герой. Какой? Ну, достаточно сильный и, желательно, вампир.

Эпилог

Все вернулось на круги своя. Лакруа, заполучив нового протагониста, вновь изображал главного интригана всего Лос-Анджелеса, Найнс – Робин Гуда американского разлива, а Андрей – противного гада, умирающего от пары пинков неопытного неоната.
ГГ переехала жить в Голливуд к Эшу. Оба вампира теперь счастливы: Эша теперь есть кому защищать от назойливого Баха, уже сколько времени требующего автограф, а неонатка получила привлекательную «звездочку» в качестве бойфренда, которой не стыдно похвастаться перед друзьями.
Хезер вышла замуж за Меркурио, и теперь Эш и бывшая ГГ пестуют свежее поколение маленьких гулей.
Шериф выучив алфавит, решил написать книгу и назвать ее «Трудовые будни сторожевого пса». Вот только дальше фразы «Прынст называит миня Шырифом», у него книга не продвинулась.
Беккет теперь периодически наведывается в больницу к Пише с букетами фиалок и подснежников, которые так нежно любит каннибальша.
Все бы хорошо, да, вот, только протагониста к Лакруа прислали не самого подходящего. Но, зато, сильного и исполнительного, как и просили. Сам Лакруа жутко испугался, когда к нему в кабинет ввалилась личность двухметрового роста, в красном пальто и широкополой шляпе и, натоптав на ковер, сообщила, что теперь она работает на него. Этот протагонист, который назвался Алукардом*, не понравился всему мужскому вампирскому населению Лос-Анджелеса. Да и не вампирскому тоже. Хезер наотрез отказалась говорить нежные слова любви этому, как она выразилась, «сухарю» и пришлось заменить ее Вандалом, которого с трудом втиснули в узкие брючки Хезер. Меркурио тоже долго отказывался с ним сотрудничать, мотивируя это тем, что новый протагонист садист и ублюдок. Это произошло после того, как Алукард хотел милосердно добить побитого Меркурио. Андрей злился из-за того, что он истреблял всех шабашитов прежде, чем он успевал находить новых. Айзек, Штраус, Гэри и таксист в один голос называли его хамом, а бедную Минг Жао никто больше не видел после того, как она привычно, в скрытой форме, начала оскорблять Алукарда. Вот только все остальные девушки были просто в восторге от новичка и постоянно звали его к себе в клубы. Правда, Last Round пришлось отстраивать после того, как Скелтер вякнул что-то там о «шестерках Лакруа». Хотя с Джеком они спелись, особенно после того как провели ночь отстреливая оборотней в Гриффит парке.
Ну, а что поделаешь? На нового протагониста у Лакруа денег больше нет, хотя все вампиры уже подумывают скинуться на нового Главного Героя. Ну или хотя бы помирить принца с его неонаткой.

Справка для тех, кто не читал:
* - Главный герой манги о вампирах «Хеллсинг». Действительно крутой, как вареное яйцо. Достаточно кровожадная, но исполнительная личность. Характер оставляет желать лучшего.

Genevieve
Прочитала твой первый рассказ. Красивый слог, очень понравились образы и описания города и остальных мест действия. Сюжета в рассказе как такового нет, это просто маленькая зарисовка событий одного дня, но главное тут - атмосферность. По-моему, у тебя хорошо получилось передать грусть - ей прямо-таки пропитан весь рассказ! НО(!) мне кажется, люди, незнакомые с Маскарадом, не поймут - кто такой Энрико. Так что это резко сужает круг читателей.
Из недостатков: очень неудачное сравнение Минотавра с грязью и смрадом... Так же неудачна фраза: "На площадках не хватало стекол и холодный ночной ветер свободно гулял по подъезду." Она абсурдна. Надо что-то типа: не хватало стекол в окнах лестничной площадки или вроде того....
Но в целом - хорошо!

Tsi-Tsu
Энрико - просто абстрактный вампир для тех, кто не знаком с Маскарадом.
И вполне стандартный Торик для тех, кто знаком.

Хмм... Что-то отзывов почти нет. Печально . Вроде просматривают темку многие, а отзывы оставить... Ленятся, что ли?
А хотя ладно. Вот еще одно мое творение. Незаконченная работа о трудовых буднях рядовой неонатки Шабаша. Опять-таки писалось, как юмористическая и несерьезная вещь...

Дневники неонатки Шабаша

3 ноября, 2002 год

Я дала таксисту деньги и вылезла из машины. На улице уже стемнело. Дул холодный ветер, пробирающий до самых костей. Я подняла повыше воротник короткого серого плаща и, поежившись, пошла в сторону кладбища. Почему так поздно? Ладно, попробую объяснить. Мое имя Люси, я простая студентка. Недавно случилось несчастье. Погиб мой сводный брат. И сегодня были похороны. Я не пришла на сами похороны, потому что мой брат был женат на ужасной девице с пергидрольными кудрями, пролетарским происхождением и стервозным характером. Я терпеть ее не могла, и она отвечала мне тем же. Вот я и боялась, что это чудо природы закатит скандал.
И именно поэтому я, кутаясь в тонкий плащ и сжимая в руках пышный букет белых хризантем, иду на кладбище именно сейчас, поздно вечером, когда на узких аллеях нет ни души, а где-то неподалеку, в лучших традициях фильмов ужасов, воет собака.
Впрочем, насчет отсутствия людей я ошиблась. Обогнув невысокую мраморную статую ангела, которую обвивали засохшие стебли плюща, я заметила группу подозрительных личностей с лопатами. Опасаясь, что это могут быть мародеры или сатанисты, я максимально тихо пошла в противоположную от них сторону. Вскоре они исчезли с поля зрения, и я почувствовала себя более уверенно.
Впереди показалась свежая могила с новым мраморным надгробием. В носу неприятно защипало, и я почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Ах, братик, братик… Медленно ступая по гравиевой дорожке и прижимая к груди букет, я подошла к земляному холмику. С отполированного камня на меня смотрело веселое лицо моего брата. Шмыгая носом, я положила свой букет прямо между роскошным венком нашего общего отца и корзиной вызывающе красных роз его стервозной женушки. Хотя нет, уже вдовы. «Любимому мужу от безутешной жены. Навеки твоя Бригитта» - гласила надпись на черной ленте.
Буквы расплывались и прыгали у меня перед глазами. Сердце тоскливо сжалось. Я наклонилась, чтобы погладить надгробный камень, но тут что-то тяжело ударило меня по затылку.

Первым ощущением было странное жжение в деснах и сухость во рту. Я открыла глаза. Вокруг царила абсолютно непроглядная темнота. Я закрыла глаза и открыла их вновь. Светлее не стало. Я пошевелилась и ощутила, что лежу на чем-то твердом и неудобном. Также смущало и то, что я абсолютно ничего не слышала. Я попыталась сесть, но тут же ударилась обо что-то головой.
Не поняла?! Дрожащими руками я ощупала пространство вокруг себя и обнаружила, что нахожусь в чем-то тесном и деревянном. Мамочки! Меня что похоронили заживо?! Я немного покричала, щедро пересыпая свою речь грязными ругательствами, но никто не собирался меня выкапывать.
Вспомнив типов с лопатами, я запаниковала еще сильнее, но вдруг меня осенило. Конечно! Мобильный телефон. Я начала рыться по карманам в поисках трубки. Дрожащими руками я нащупала руками крохотный аппарат и, молясь чтобы меня закопали не слишком глубоко, нажала на первую попавшуюся кнопку. Экран приветливо засветился ярким оранжевым светом. Я воспрянула духом, но тут телефон робко пискнул и потух. Я вспомнила, что накануне забыла его зарядить и от злости треснула кулаком по крышке гроба.
Неожиданно крышка слабо скрипнула и слегка прогнулась. Я вновь обрела надежду. Я с воодушевлением замолотила руками по деревяшке. Я толкала крышку коленями, царапала ногтями, била кулаками, которые вскоре поразбивала в кровь. Крышка долго не выдержала и через некоторое время я смогла пробить в ней дыру.
Меня тут же засыпало рыхлой землей. Но я не собиралась останавливаться из-за такого пустяка. Выплевывая изо рта грязь, я, словно крот, начала прорывать путь наверх. Через некоторое время руки зачерпнули пустоту. Я с трудом выбралась на поверхность и рухнула на землю, одной рукой счищая с лица грязь.
Неведомая сила подняла меня за шиворот и поставила на ноги. Меня держал здоровенный лысый мужик с прозрачными глазами, в которых не наблюдалось даже проблеска мысли.
Я открыла рот, намереваясь сказать все, что я о нем думаю, но потом передумала и решила осмотреться. Прошло уже немало времени с того момента, как я пришла на кладбище. Высоко в небе висел яркий, словно фонарь, полумесяц, чуть прикрытый рыхлыми облаками. Мы находились в какой-то явно заброшенной части кладбища. Могила из которой я выбралась, была украшена покосившимся крестом без таблички с именем. Справа, освещенный яркой луной, стоял невысокий склеп, у входа в который стояли два мужика в косухах и курили. Рядом со мной стояло еще два человека: длинный и худой мужчина с длинными темными волосами и симпатичный невысокий блондин с растерянным взглядом. Блондин был перепачкан с ног до головы землей, как и я. Меня это удивило. Неужели больше заняться нечем кроме, как закапывать людей в землю?
Я открыла рот, чтобы наконец выяснить что происходит, но блондин внезапно замахал руками, показывая жестами, что нужно молчать. Почему-то я покорилась и присела прямо на землю, облокотившись на крест. К лысому типу подошла хрупкая миловидная девушка примерно моего возраста. Она что-то тихо сказала ему (расслышала что его зовут Серж) и, судя по всему, вряд ли это было что-то хорошее.
Наверное, Серж ее боялся, хотя из него можно было слепить трех таких девушек, и изо всех сил оправдывался. Девушка только отмахивалась от Сержа и внимательно смотрела в мою сторону. Ее пристальное внимание не слишком мне нравилось. Внезапно их разговор прервали. К нам подошли те самые мужчины, которые курили возле склепа. Оба тащили за шиворот еще двух парней: один безумно таращился по сторонам, а второй вел себя вполне адекватно, пытаясь отряхнуть с одежды грязь. Их бросили рядом со мной и блондином и подошли к девушке, которая видимо, была у них главной.
Один из них начал, что-то ей втолковывать. Девушка отрицательно мотала головой, не соглашаясь с ним. В конце концов, их спор кончился тем, что девушка дала ему в глаз. А затем подошла к нам. С непонятно откуда взявшейся силой, она подняла всех нас по очереди с земли и, заложив руки за спину, отошла на несколько шагов назад. Затем эта девица толкнула речь о том, что все мы (думаю, имелась в виду я и те три парня) – ничто, и что мы должны их слушаться беспрекословно, если не хотим отправиться к праотцам. Еще она сказала пару непонятных фраз о Каине, смысла которых я не поняла, потому что тот самый блондин решил со мной познакомится. Выяснилось, что его зовут Дэни. Но говоря с ним (одним выяснением моего имени он не ограничился), я пропустила почти все, что та девушка говорила о Каине.
Интересно, она говорила, что-то важное? Мало ли, вдруг я что-то упустила. Но, с другой стороны, причем тут вообще Каин?

5 ноября, 2002 год

Узнала, что как раз Каин тут как раз причем. Дело в том, что я теперь вампир. Об этом меня просветил Чарли (один из парней, которые выкопались вместе со мной), который непонятно откуда это узнал. Правда, не помню, чтобы меня кто-то кусал. Вот только каким боком Каин к вампирам я поняла не полностью. Но Чарли мне сказал, что мы от него произошли. Что ж, поверю ему на слово.
Так вот, вампиры. Выяснила, что они делятся на кланы. Что там за кланы – пока не знаю. Солнца я боюсь, чеснока, крестов и бегущей воды – нет. Это мне сказал один из вампиров рангом повыше, чем я. Но недостаточно высоким, что бы мной командовать.
Ой, чуть не забыла. Теперь же я живу вместе с ними всеми. Ну, с вампирами. Они живут в многоэтажном здании, похожем на перенаселенную общагу. На последнем этаже (их всего девять) живет самый главный Босс (кажется, его называют епископом). Я живу в подвале, в какой-то тесной каморке. В моем распоряжении старая кушетка (другой кровати не нашлось, а она мне по росту подходит. Я пробовала возмущаться, но мне разок врезали и велели не рыпаться), тумбочка без дверцы и осколок зеркала (я обнаружила его в своей каморке. Наверное, прежняя владелица забыла). В фильмах все как-то романтичней было.
А еще приходится пить кровь. Живых людей не дают (возможно, это к лучшему. Мне пока не хочется жевать чью-то немытую шею), приносят донорскую кровь в пакетиках. На вкус - жуткая гадость. Но кушать хочется. Утешаю себя мыслью, что так будет не всегда.
Другие вампиры (не считая Дэни, Чарли и третьего парня – Стива) относятся ко мне по-свински. Ну, ко мне может еще более или менее, а вот парням совсем хреново приходится. Меня же, в основном, шпыняют или лапают и называют «киской» (кстати, я заметила, что у них тут дефицит особей женского пола. Не считая, меня, той девушки, которая была на кладбище и еще двух, здесь одни мужики), а в качестве работы постоянно суют тряпку и швабру (швабру реже. Обычно приходится обходиться тряпкой) и требуют, чтобы я убрала. Это, что вообще за дискриминация такая? Неужели для меня нет занятий поинтересней? На улицу, кстати, тоже не выпускают.

6 ноября, 2002 год

Приходила та милашка с кладбища (зовут ее Диана) и проводила политзанятия. То есть, разъясняла нам, что к чему. Прояснилось мало чего, потому что речь она щедро пересыпала лозунгами, вроде «Люди – это еда!», «Раздавим Камарилльских недоумков!» (знать бы еще что это такое), или «Вампирам - землю, людям – рабство!» и т. п. Но зато я узнала, что я из клана Гангрел (тоже хотелось бы знать, что это значит. Но спросить у Дианы я не решилась, потому как уж больно она не любила, когда мы к ней первыми обращались). Дэни и Стив оказались из клана Бруджа, а Чарли из клана Тореадор (эти названия тоже мне ни о чем не говорили).
Когда немного позже тихо и мирно любовалась ночным небом в одном из немногих не забитых досками окон, приперся Серж и вручил мне корзину с грязными носками. Велел постирать. Спрашивается, зачем? Вампиры не потеют (вроде). Когда занялась стиркой (возразить этому амбалу, который мог меня одним щелчком прибить, вновь не рискнула), обнаружила, что хоть они и не потеют, но носки пачкают еще сильнее, чем смертные мужики.

7 ноября, 2002 год

Чарли притащил несколько исписанных бумажек. Одну отдал Дэни и Стиву, одну – мне. Там была написана информация о наших кланах. Выяснилось, что я теперь сильная и крутая (это радовало). А также, что я могу превращаться в волка (это радовало еще сильнее, потому что волков я любила). Но зато мне нельзя впадать в Безумие, а то могу отрастить себе рога, мех или хвост (а вот это не радовало. Становиться уродиной я совсем не хотела. Знать бы еще, что такое Безумие).
Дэни и Стив тоже теперь крутые. Могут быстро бегать и больно бить. Но зато они легче впадают в это самое неведомое Безумие. Спрашивала у Чарли, что это, но он сказал, что не знает. Почитала бумажку, где было написано про его клан и расстроилась. Хоть он и не такой сильный, как я, но зато у него проблем меньше. Также, спрашивала, где Чарли эти листочки взял, но он отмалчивался.

9 ноября, 2002 год

Сегодня отправили убирать подвалы с пленниками (их тут держат на случай крайнего голода). Была безумно «рада». В помощники дали Дэни.
Подвалы – грязные, пленники – тоже. Мне совсем не хотелось разгребать весь этот бардак. Поэтому я вручила швабру Дэни, а сама села на табуреточку и разговорилась с одним из пленников. Он сказал, что раньше был дворником. Его рассказ о метлах и чистящих средствах оказался крайне полезен – заснула я меньше, чем за минуту.
Позже меня разбудил безумно злой и грязный Дэни. Отдал швабру и сказал, что я теперь должна ему поцелуй. Ну, а мне разве жалко? Чмокнула его в щеку, которую перед этим протерла платочком, и сказала «спасибо». Кажется, Дэни остался недоволен. Ну, и ладно.

11 ноября, 2002 год

Сегодня первый раз выпустили погулять. «Гуляли» мы вокруг нашей общаги. Обошли вокруг несколько раз и все. Хотя, нет. Мне дали метлу и велели подмести дорожку, а парней отправили в здание. Подметала я весь вечер, не желая возвращаться назад. В конце концов, Серж, которого оставили за мной следить, разозлился, сломал метлу, навешал мне подзатыльников и погнал назад. Шея сильно болит.

12 ноября, 2002 год

Сегодня пригнали какого-то волосатого типа и сказали, чтобы я его слушала. Волосатик тоже оказался Гангрелом. Мамочки, неужели и я такой стану? Я ж на эпиляции разорюсь!
Он назвался Антонием. Половину вечера я выслушивала его дурацкие вопросы и очередные пропагандистские лозунги. Его лозунги мне понравились больше, чем те, которые говорила Диана.
Потом Антоний наконец сказал, что будет мне рассказывать о Дисциплинах. Сделала умное выражение лица и стала слушать. Антоний вытащил из кармана хомячка и предложил мне закусить. Я вежливо отказалась, потому что мне стало жалко животинку. Тогда Антоний съел его сам, а потом выплюнул изжеванную тушку прямо на кусок пледа, который я вместо ковра постелила на пол. Сделала вид, что меня это не волнует, хотя очень расстроилась из-за коврика – теперь придется стирать, или ходить по грязному.
Антоний почти час рассказывал мне какие-то непонятные вещи о единении с природой и животных. Говорил, что чтобы стать животным, нужно научиться думать и чувствовать, как животное. Это была единственная фраза из всей его речи, которую я поняла. Потом он наконец прекратил свой чес и перешел к практическим занятиям. Ой, что-то подсказывает мне, что это будет труднее, чем мне кажется…

Немного позже, в этот же день

Что ж, я была права. Это действительно оказалось непросто. Когти отрастить я смогла с двенадцатой попытки, видеть в темноте – с восьмой. Очередным хомячком управлять так и не научилась. А сверхпрочность проверить не было ни возможности, ни желания.
Кстати, также смогла выяснить, что такое Безумие. Оказалось, что это как-то связано с внутренним Зверем, которого все мы получаем «в подарок» от Каина.

13 ноября, 2002 год

Узнала зачем пригнали Антония. Скоро мы пойдем на задание. Идут моя группа, еще две и Диана с Сержем. Кстати, узнала от Чарли, что тут всем заправляет Диана. Именно поэтому ее все так слушаются.
Попробовала пробраться на оружейный склад и выклянчить пистолетик - не идти же на выполнение задания с пустыми руками (мои когти – не в счет. Тем более, что мне совсем не хочется подпускать врагов к себе так близко). Меня застукала Диана и, сопровождая свои вопросы ощутимыми оплеухами, выспрашивала, что я здесь делаю, вместо того, чтобы вместе со Стивом заделывать трещины в стенах. Пришлось признаться. Думала, будет скандал. Но Диана только что-то хмыкнула и выдала мне какую-то крохотулю, из которой было трудно убить даже кролика. Ну, и на том спасибо.

14 ноября, 2002 год

Почти весь вечер тренировалась в стрельбе из пистолета. Получается плохо. В мишень размером с человека могу попасть только с очень близкого расстояния. Чуть позже пришел Дэни и объяснил, что я неправильно целюсь. Попробовала делать так, как он мне насоветовал. Стало выходить немного лучше.

15 ноября, 2002 год

Сегодня будет вечеринка… то есть, тьфу, важное собрание, на котором будет проводиться странный ритуал. Чарли нашептал нам на ушко, что так делают всегда и это нужно для большей верности и преданности друг другу. Мне это показалось странным, но я промолчала.
Нас привели в просторную комнату, которую мы со Стивом два дня назад вычищали до блеска. Нам (напомню, нашей группе, пардон, здесь это называют стая, и еще двум стаям, которые пойдут на это задание вместе с нами) выдали колченогие табуреточки и усадили по кругу. Притопала Диана, а с ней загадочная личность, закутанная в плащ с капюшоном. Личность держала в руках какой-то сверток.
Потом этот кто-то отдал сверток Диане и убрал капюшон. Выяснилось, что это мужчина. На вид - чуть старше меня, хотя кто их вампиров знает. Высоченный, с длинными черными волосами и черными глазами без белков. Красивый, с прямым аристократическим носом и капризно изогнутыми полными губами. Губы синюшные, как у покойника. Я даже залюбовалась им.
Диана, стараясь держаться от красавчика подальше, толкнула совсем коротенькую речь, из которой выяснилось, что он – наш епископ (услышав это я сильно удивилась, поскольку нашего всесильного Босса я представляла более внушительным) и что сегодня мы должны будем… В общем, цитирую дословно: «…прищемить хвост ублюдкам-Тремер!».
Потом Диана развернула сверток и достала небольшой серебряный кинжал и старую глиняную чашу, которая – фу! – изнутри была выпачкана потеками старой крови. Епископ взял кинжал и разрезал им свое запястье, проговаривая странные слова на неизвестном мне языке. От этих слов меня прямо озноб бить начал. Затем, налив в чашу несколько капель крови, он передал ее Диане.
Потом вручили кинжал мне и велели налить крови в чашу. Это какой такой крови? Чьей? После ощутимого пинка Дианы поняла, что своей.
С трудом расковыряв тупым лезвием запястье, налила немного крови в чашу и передала ее и нож дальше.
Вскоре чаша обошла весь круг и снова оказалась передо мной. Только на этот раз почти до краев наполненная кровью. Я тупо уставилась на кровь (кстати говоря, сильно отдающую тухлятиной), плескавшуюся в чаше. Диана ткнула меня кулаком в спину, судя по всему, давая понять, что я должна эту кровь выпить. Интересно всю или нет?
Я отпила несколько глотков и передала чашу Дэни. Диана осталась довольной, а епископ стоял с все таким же каменным выражением лица. Чаша вновь обошла круг и вернулась ко мне. Диана передала ее епископу, а затем он вышел. Вампирша толкнула еще одну короткую речь, что, мол, наши старания в любом случае даром не пройдут и велела собираться. На сборы она нам дала меньше получаса. А я втайне порадовалась, что Дианин пистолетик всегда носила с собой.

16 ноября, 2002 год

Ой, мамоньки!.. Где я? Кто я? Почему все так болит?..

18 ноября, 2002 год

Почти сутки сидела в своей каморке и билась в истерике. Почему? Сейчас объясню.
Значится, сходили мы на это долбаное задание. Для меня оно прошло очень стремительно и как-то не слишком весело. Мы должны были проникнуть в какое-то здание, где жило n-ое количество молодых Тремер. Меня и Стива послали на крышу и мы должны были влезть в дом через чердак. Пробираясь через горы хлама, мы наконец спустились к жилым этажам. Там мы обнаружили какого-то тощего очкарика, корпевшего над горой книг. Я уже навела на задохлика пистолет, как тут он взмахнул рукой и… Прямо рядом со мной вспыхнул столик заваленный книгами. Видимо, очкастый хотел подпалить меня. Но промахнулся. В общем, закончилось это тем, что я впала в Безумие, разодрала несчастного очкарика на клочки, дала по уху Стиву и, пока меня не привели в чувство, тупо долбилась в стену (видимо, Зверь мне попался не самый сообразительный).
Все-таки меня слегка подпалило, поскольку я почти сутки валялась на кушетке, изредка приходя в сознание. А потом обнаружила, что у меня вытянулись зрачки, как у кошки. И потом по этому поводу еще сутки ревела, как малолетка, отказываясь выходить из каморки.
Но для других это задание кончилось несколько печальнее. Например, погибла Диана. Оказалось, что именно в тот день своих подопечных решил навестить какой-то Тремер постарше. Ну, он и убил Диану, а еще почти всю вторую стаю. Правда, коллективными усилиями с ним смогли справиться. У Чарли депрессия из-за смерти Дианы. Как выяснилось, она была его Сиром. И это она поставляла ему всю ту информацию. Мне тоже было ее жалко. Все-таки, она была неплохой, и ко мне нормально относилась. А еще она была священником нашей маленькой стаи и теперь неизвестно, кому нас отдадут.


20 ноября, 2002 год

Ой, что-то мне не по себе. Сегодня Сержа вызвали к епископу. Так как он следит теперь за нами вместо Дианы, мне кажется, что это может иметь отношение к нам. Поговорила по этому поводу с парнями и они, немного подумав, согласились. Все кроме Чарли. У него до сих пор депрессия. Нужно как-то развлечь его, только как? Развлечения в этом обществе весьма ограниченные.

21 ноября, 2002 год

Так, я была права. Но все по порядку.
Диана также входила в состав нашей стаи вместе с Сержем и еще одним типом, который обратил в вампиров Дэни и Стива и которого я после кладбища больше не видела. Так как, текучка у них тут страшная, они решили влить в состав своей стаи новых людей, то бишь нас. Тореадор Диана - вампир уже очень давно и она уже пережила два прежних состава своей стаи, пока не встретила Сержа. Она имеет весьма приличный статус в этом городе и именно она руководит своей стаей и еще несколькими. Теперь, когда она погибла, священника у этих стай нет, а Серж и папаша Дэни и Стива не обладают должным опытом и способностями, чтобы управлять 5-ю стаями. Поэтому никто не знает куда нас всех (в количестве 18-ти человек) приткнуть. Точнее приткнуть всегда есть куда, но вот кого к нам приставить епископ пока не знает. А без священника в стаях – нельзя.
Пока он, епископ, еще ничего не решил, но, чует мое сердце, ничем хорошим это не кончится.

Я всегда просматриваю, но не оставляю кучу отзывов не потому, что лень, а потому что чаще всего что-то сказать - это разрушить своё собственное впечатление.
Последнее - улыбнуло. Вампиры эти... Не разбираюсь в них, правда, но хотя бы знаю, причём тут Каин...

Вот еще кусок "Дневников". Остальное буду дописывать, когда вернусь...

23 ноября, 2002 год

Ну, все, прощай веселая (относительно) жизнь! Какая-то зараза сверху приказала епископу назначить над нашими стаями шефство. Теперь не получится отлынивать от работы, спать до десяти и сбегать ненадолго в город (я это пару раз проделывала, поскольку мы до сих пор не можем свободно передвигаться по улицам). Хотя это и не так страшно. Смущает еще то, что все вампиры смотрят на нас с какой-то… жалостью. Вроде мы на казнь идем, а не переезжаем на несколько этажей выше.

24 ноября, 2002 год

А вот теперь хоть точно с жизнью прощайся. Приперла сегодня к стенке одного типа и поинтересовалась почему это все нас так жалеют. Он ответил, что наш епископ – монстр и психопат. Я сказала этому недоумку, что он… хм… - недоумок и потребовала объяснений. Он, в ответ, буркнул какое-то труднопроизносимое слово. Кажется на «Ц» или может на «З». Уточнить я не успела, поскольку он вырвался и убежал.
Поручила Чарли выяснить все о нашем будущем начальнике.
Кстати, а епископ-то, похоже, и сам не рад такой перспективе. Когда ему об этом сообщили, то по всему этажу были слышны грохот и ругательства, а беднягу, рискнувшего заглянуть в кабинет епископа, вынесли ногами вперед.

27 ноября, 2002 год

Все, мы окончательно переехали. Перед тем, как вселить, нас еще раз продемонстрировали епископу (вроде, он нас никогда не видел). Он сделал рожу кирпичом, походил туда сюда, порассматривал нас, а потом сказал, что если хоть кто-то без спросу влезет в его кабинет или комнаты, то этот вампир позавидует тем Тремерам, которых поймали на прошлой неделе. А потом развернулся и вышел. Какой-то он некультурный.
Мне выделили комнатку почти в два раза большую, чем моя каморка. Правда каморка была больше похожа на широкую нишу в стене, так что в новом обиталище тоже не очень много место. Но зато есть шкаф! В который нечего положить… Надо будет забрать из квартиры свои шмотки, а то мои джинсы уже ни на что не похожи.
Немного позже пришел Чарли. С таким перекошенным лицом, что я испугалась. Вручил мне очередную бумажку. Я даже не стала спрашивать где он ее взял…
…. Прочитала… Мама! Роди меня обратно! Я хочу обратно в каморку! А лучше назад в гроб и в землю!

28 ноября, 2002 год

Ладно, я уже почти успокоилась. Дело в том, что тот недоумок, ну… фактически оказался прав. Наш епископ, он из клана Цимисх, что по сути, синоним слова «монстр» или «демон». Могут менять любое существо из плоти по своему желанию и с помощью одного прикосновения. Психика у них настолько покорежена, что становится страшно…
Заметка для себя: держаться от епископа подальше. Хотя бы на расстоянии метра.

29 ноября, 2002 год

Все думаю, как бы мне попроситься к себе на квартиру. К епископу идти страшно, у Сержа даже спрашивать не хочется.

30 ноября, 2002 год

Ура! Нам наконец дали полную свободу передвижения!
Съездила к себе и забрала свою одежду, некоторое количество бижутерии и косметику. Наконец смогла переодеться и принять душ (в нашей общаге их по одному на каждый этаж и они всегда заняты. Все-таки хорошо, что я вампир). Джинсы взяла двумя пальчиками и вынесла на помойку, поскольку они стали негнущимися от грязи, да и совсем порвались.
По дороге испытала силу своего вампирского обольщения и наконец попробовала живой крови: от донорской уже блевать тянуло (почему-то на нас начальство экономит). Встретила какого-то симпатичного паренька и затащила его в подворотню. Убивать не стала – жалко. Хотела скомуниздить часы, но не решилась.
А человеческая кровь очень вкусная… Ням-ням!

1 декабря, 2002 год

Первый день зимы! Жалко нет снега. Конкретно похолодало. Порадовалась, что я больше не живу в подвале – там ужасные сквозняки.

2 декабря, 2002 год

Нет, ну какой облом, а?! Сегодня Дэни пригласил меня прогуляться. Я, значит, расфуфырилась, накрасилась и тут… В комнату ввалился епископ с ржавым ведром в руках. Неужели снова уборка?
Епископ некоторое время рассматривал меня (и чего так пялиться? Мини-юбку первый раз увидел?), а потом сказал, что у него для меня задание. Я попыталась возразить, что у меня были планы на этот вечер и что я не собираюсь в двадцатый раз драить коридор. Начальник сообщил, что это будет не уборка и что мои планы его не волнуют. Я вспомнила с кем вообще разговариваю и… Все-таки пришлось согласиться.
И вот теперь я вместо того, чтобы пойти вместе с Дэни в какой-нибудь клуб, бегаю, как дура, в юбке и в туфлях на шпильках (переодеваться, видите ли, некогда) по подвалу и ловлю крыс. Зачем? Мне пока не сказали. Интересно узнать, к чему такая спешка.
Наконец наловив полное ведро отвратительных, пищащих, скребущихся грызунов, я пошла к епископу. Естественно, я вся испачкалась, как чушка. А, в придачу, сломала каблук и порвала новые колготки. Епископ поманил меня пальчиком и завел в кабинет. Хм, интересно посмотреть, что там за кабинет такой.
Что ж, помещение действительно впечатляющее. Преобладают красные оттенки. Мебель довольно странная: светлая и похожа на переплетение тонких, гибких палок. Почти, как в домах эльфов. Только вот палочки эти подозрительно белые и гладкие. Когда епископ отвернулся, украдкой дотронулась до ножки высокого журнального столика и поняла, что это… Хм… это кость. Ужасающее и завораживающее зрелище.
И все-таки не понятно зачем нужны крысы. Епископ подвел меня к высокому горшку с каким-то странным цветком (их, кстати, во всем кабинете было навалом) и сказал, что я должна покормить все эти цветы. Я осторожно спросила, почему он сам этого не сделает. Он ответил, что раньше этим занимался его слуга, но недавно он свалился в чан с кислотой. И пока он не найдет нового слугу, кому-то придется эти цветы кормить. Сам же он слишком брезгливый, чтобы ловить и трогать руками крыс.
Пришлось сделать вид, что меня не волнует, что он совсем не джентльмен и что заставлять девушку ловить крыс – не слишком корректно. У нас в общаге живет почти сотня вампиров, а он почему-то выбрал для этой работы именно меня!
Наконец, накормив все цветы и полностью исцарапав руки, я вернулась в свою комнату. Естественно, ни о какой прогулке не могло быть и речи, потому что мое настроение упало ниже плинтуса и у меня в голове вертелась только одна мысль: «Принять душ!»

6 декабря, 2002 год

Нет, ну он надо мной издевается! Неужели в этой общаге больше нет вампиров? Епископ нагло решил (не спросив моего мнения!), что я лучше всех подхожу на почетную должность Крысолова-Кормящего-Кусачие-Цветы! И теперь я должна раз в два дня (точнее ночи) ловить крыс и кормить его идиотские растения! У меня уже покусаны все руки. Оказывается цветочки «немного» ядовитые, и укусы заживают очень долго. Об этом епископ проинформировал меня только после того, как я попросила его усмирить эти цветы.
А сегодня вообще произошел вопиющий случай! От меня сбежала одна крыса. Причем не куда-нибудь, а под софу с очень короткими ножками. Мне пришлось лечь на пол пятой точкой кверху и шарить рукой под софой. Крыса тяпнула меня за палец, но потом я, наконец, додумалась применить Анимализм и она, как миленькая, вышла сама. Но дело не в этом, а в том, что в это время в кабинете находился епископ. Сначала он проявлял никакого интереса к моей неблагодарной работе и копался в каких-то бумагах. Но, когда я ловила беглянку, он внезапно заинтересовался моими ногами и, пардон, задом (а больше ничего и видно-то не было). А потом потребовал, чтобы я встала на табуреточку и сняла джинсы (я сначала хотела отказаться, но потом решила, что себе дороже), и долго что-то чертил на листке бумаги. Когда я осторожно поинтересовалась, что это он такое делает, то выяснила, что его Сир советовал обращать внимание на нетипично сложенные человеческие фигуры. Не поняла только, что такого нетипичного в моих ногах. Спросила у самого епископа. Самый главный вампир ответил, что они красивые. Я даже слегка обалдела от такого комплимента.
Позже, слегка пообщавшись со старожилами, выяснила, что мне жутко повезло, что епископ ограничился внешним наблюдением. А ведь мог изучать мои ноги изнутри и отдельно от меня. Цимисхи они такие.

9 декабря, 2002 год

Опять ходили на задание! Только уже вместе с епископом.
По сути, ерунда какая-то политическая. Убивали какого-то молодого вампирчика. Как я поняла, Дитя какой-то шишки в Камарилье. В этот раз обошлось без эксцессов – я без особого труда справилась с гулями, жившими у него в квартире (квартирка – блеск!). А Босс затащил нашу цель в одну из комнат, долго с ним общался, а потом вернулся очень довольный (чуть ли, не облизывался) и сказал, что дело сделано. Честно говоря, мне этого вампира было почти не жалко. Хотя бы, потому что он вампир. А еще при жизни он был жуликом и вором (пардон, политиком) – а я таких не люблю.

13 декабря, 2002 год

Наконец-то епископ нашел себе нового слугу. Честно говоря, уже осточертело подрабатывать садовником. Хотя порывы бежать в подвалы при виде пустого ведра остались. Что вызывает некоторые трудности, поскольку меня все еще заставляют заниматься уборкой этажа. К счастью – значительно реже, чем прежде.

15 декабря, 2002 год

Сегодня Дэни опять пригласил меня на свидание. Когда в прошлый раз произошел этот нелепый инцидент с крысами и епископом, он на меня немного обиделся и не говорил со мной несколько дней. Потом он понял, что обижаться нужно не на меня, а на епископа и стал помогать при ловле крыс.
Так вот, свидание! Сначала мы пропустили рюмочку-другую крови в Элизиуме, потом танцевали до упада там же. Под конец, мне надоела эта громкая музыка, да и толпы людей начали раздражать, и мы пошли прогуляться в парк. Вот уж где красота: тихо, спокойно… На некоторое время я даже забыла о том, что я тут не одна и задумалась над тем, как бы научится перекидываться в волка (я ведь это могу?!). Потом Дэни напомнил о своем присутствии, поцеловав меня… Мм… Все-таки я не настолько мертва, как кажется.
…Хотя, кстати, вот ведь странно – говорят, что у вампира не должно биться сердце и он не должен дышать. Но у меня нормально бьется сердце и дышу я тоже свободно! Проверяла у парней, так у них и сердце не бьется, и дышать получается только с большим трудом.

18 декабря, 2002 год

Сегодня нам сообщили, что скоро опять пойдем на задание. Как же это утомительно! Опять придется участвовать в этом дурацком Братании и искать пистолет, который я забросила незнамо куда, после своего первого задания (а зрачки так и остались вытянутыми! Теперь, когда выхожу на люди, приходится одевать затемненные очки. Я выгляжу просто нелепо – ночью и в очках!).

19 декабря, 2002 год

Я смогла выяснить, что там за задание! Будем портить жизнь Носферату. А точнее портить их коммуникационные системы. Это дело - гораздо серьезней предыдущих. Поэтому с нами идет епископ. А еще куча вампиров поопытнее. На столетие, как минимум. Наша стая нужна скорее, как дополнительные руки.
Страшно… Канализационные крысы вряд ли так просто дадут нам перемещаться по своим подземельям.
Блин, а ведь придется лезть через канализации! Жалею, что выбросила свои старые джинсы.

Мне первый рассказ очень понравился, не считаю огрех, но их уже поправили. Рассказ получился очень чувственным, достаточно красочным. Но мне кажется, что продолжение не помешало бы. У меня сразу продолжения истории всякие строятся. Так что жду продолжения) хотя бы в личку
А про дневничок....скажу что повеселил он меня очень) особенно про Ла Круа... да и мне лично кажется, что бы это было не в роли дневника, а как в роли описания жизни. А так мне всё понравилось.

Небольшое продолжение к "Дневникам"

24 декабря, 2002 год

Итак, мы выступаем! Вооружившись своей крохотулей, которую Чарли издевательски окрестил «Микробом» и жалким подобием бронижилетки я была готова на боевые подвиги во имя… Ммм… Кого там?.. Ну, Каина и, к примеру, нашего епископа. Этот чел основательно припахал меня к работе. Фактически сделал своей помощницей.
Блин, а ведь сегодня канун Рождества! А я, вместо того, чтобы есть пудинг и всякие вкусности, и думать, что подарят мне родители в этот раз, шла по канализации, по колено в… отходах! И ждала пока на нашу команду не нападут Носферату.
Мне было очень-очень страшно. Потому что наши стаи нужны были для совершения отвлекающего маневра – пока мы, издавая максимум шума, топали вдоль главного туннеля, небольшая группа во главе с Носфером-Отступником Крисом и нашим епископом шла по заброшенному ходу к коммуникационному центру.
Атака не заставила себя долго ждать. Длинное стальное лезвие вскользь ударило меня по спине. Мне повезло, что на мне была кожаная куртка. Двоим другим вампирам повезло куда меньше – одного разорвали на несколько кусков невидимые руки, на другого напали крупные крысы размером с откормленных кошек и, похоже, побеждали.
Светлая сталь, блеснув в свете фонарика, прошлась в опасной близости от моего лица. Меня спасла банка из-под пива, на которую я наступила и неэстетично шлепнулась в лужу. Дэни пришел мне на помощь, выстрелив несколько раз в направлении предполагаемого противника. Но, судя по всему, он не попал. Но зато «мой» Носферату переключился на него, дав мне возможность отрастить когти. Я наугад взмахнула рукой. В воду упала чья-то когтистая, покрытая бородавками кисть. Должно быть, я попала. Мой успех подтвердил вой раненного вампира и сильный удар в живот. Я снова упала в воду. На тот раз, уже в основной ее поток.
Когда я поднялась и прочистила глаза, уши и рот, вокруг уже кипела нешуточная схватка. Часть вампиров, чьих имен я даже не знала, теснили Носферов в один из проходов, который, как я знала, оканчивался тупиком. Дэни наседал на однорукого Носферату (кстати, теперь его было видно. Ну, и безобразный же он!). Чарли и Стив сцепились с еще одним вампиром, точнее вампиршей. И этот бой рисковал закончиться не в их пользу. Поэтому, выхватив мокрыми руками пистолет, я стала тщательно целиться в вампиршу. Грохнуло два выстрела. Один пролетел мимо цели, но зато другой попал ей… куда-то в лицо. Во всяком случае, она закрыла его руками перед тем, как начать поливать меня базарной руганью. Ей-богу, не знаю, как в нее попала! Наверное, случайно. Пока она выла и ругалась, Чарли схватил ее за горло и повалил куда-то в воду. На Стива напал еще один вампир, но мне было уже не до него. В мой кирзовый сапог вцепилась какая-то крыса. Но, после демонических цветочков нашего епископа меня было сложно напугать. Я отодрала назойливое создание от своего сапога и швырнула его прямо в гущу битвы. По-моему, я попала в Сержа… Ой, что будет… Насколько я знаю, Серж ненавидит крыс.
Мой второй начальник взбесился, получив облезлой тварюшкой прямо по физиономии. Что было дальше помню смутно, поскольку на меня напал еще один Носферату, но, к тому времени, как я сумела отбиться от этого назойливого типа, туннель стал напоминать хижину мясника. Моя слегка поредевшая команда была покрыта толстым слоем пыли и пепла, оставшихся от наших врагов. Побитый и поцарапанный Серж, который под слоем пепла отличался от остальных только габаритами, отряхнулся и велел идти дальше.
По пути мы еще дважды натыкались на Канализационных крыс. Наших людей становилось все меньше. Помимо нас, то бишь меня, Стива, Чарли, Дэни и Сержа оставалось только восемь вампиров. Дэни с трудом передвигался, поскольку сильно повредил ногу в последней схватке. Остальные были более-менее целы. У меня было прострелено плечо, к счастью, левое и слегка разорван бок. Болит, но терпеть можно, к тому же, я уже почти вылечила рану от пули. Бок пока не трогаю, потому что эта рана почти не мешает, а кровь поберечь стоит.
…Когда же, наконец поступит сигнал от епископа?! Я уже устала идти!

25 декабря, 2002 год

Наша операция «Н» закончилась вполне успешно. Не считая того, конечно, что остаток вчерашнего и весь сегодняшний вечер я трачу на зализывание ран. Не в буквальном смысле, конечно.
Видимо, наши планы туннелей Носферату весьма устарели, потому что вместо того, чтобы попасть в машинное отделение городской канализации, мы попали в зал, где проходило собрание нескольких старейшин. Пять-шесть (я не считала) Носферов, вампиры из каких-то других кланов и куча гулей. Первая мысль, которая посетила меня во время той немой сцены была настолько нецензурной, что я постеснялась бы воспроизводить ее вслух. Мне пришло в голову, что стоит сдаться. Шишка я мелкая, притворюсь, что решила сдать своих, начешу чего-нибудь – может, отпустят? Судя по всему, эта мысль посетила не только меня. Но, прежде, чем кто-либо успел хоть что-то предпринять, раздалось несколько взрывов, замигал и вырубился свет, и, вдобавок, откуда-то из боковых проходов хлынуло такое количество воды, что никто не удержался на ногах. И не удержал в руках оружие.
Пока я пыталась выловить свой пистолет, вампиры Камарильи, не мешкая, напали на нас. Пока одна вампирша просто выбивала из меня пыль (все-таки она была гораздо сильнее меня!), я кое-как держалась и даже пыталась отбиваться. Но, когда решила применить против меня Дисциплины, я не стала рисковать и нырнула под воду. Я не хотела геройствовать, но, когда, вынырнув подальше от своей противницы, обнаружила, что какой-то умник решил добить и без того побитого Дэни, не выдержала и с дикими воплями (врагу надо давить на психику!) запрыгнула к нему на спину.
Но, прежде чем я успела хоть что-то сообразить, вампир с силой ударился спиной о стену. Но на спине была я! Судя по хрусту, я сломала, как минимум, три ребра. Я сползла по стеночке и снова оказалась где-то под водой. Но, прежде чем я успела прийти в себя, меня схватила за шиворот чья-то сильная рука и вытащила из воды.
Когда я, наконец, очухалась, то оказалась лицом к лицу, причем в буквальном смысле, с… нашим епископом! Первым желанием было обнять его и расцеловать, но, встретившись взглядом с черными глазами Самого-Главного-Вампира, я передумала. Вместо этого я промямлила что-то нечленораздельное и вяло пошевелила ногой, показывая, что я в норме. Почти. Судя по всему, епископ так не думал, поэтому он перекинул меня через плечо и дал команду: собрать раненых и уходить.
Донеся меня до моей комнаты (вот это сервис!), епископ дал совет помыться и два свободных вечера. Неужели, я правда, так хреново тогда выглядела?! Впрочем, сейчас я выгляжу не лучше. Блин, а ведь выходные кончаются! Послезавтра придется снова поднимать зад и идти помогать епископу. Очень не хочется предстать перед ним в таком виде.
Еще сегодня ко мне заходил Антоний и дал пару советов по излечению ран. Что ж, они мне пригодятся.

28 декабря, 2002 год

До меня стали доходить подозрительные слухи. Многие вампиры поговаривали, что выполнением этого задания мы (то бишь, остатки стаи под началом епископа) доказали, что достойны по-настоящему влиться в Шабаш. Это, конечно, лестно, особенно если учитывать то, что обычно редко какая стая удостаивается такой чести так скоро. Впрочем, как я выяснила позже, оказалось, что среди тех вампиров, которых мы уничтожили в канализациях Носферату, оказались достаточно сильные старейшины. А, убив их, мы показали себя с очень хорошей стороны.
Но! Суть в том, что перед тем, как по-настоящему вступить в Шабаш, нужно пройти испытание. А именно – убить оборотня. Я ничего про них не слышала, но звучит это не слишком хорошо.

29 декабря, 2002 год

Сегодня, когда возилась с бумагами епископа (он дал перебрать мне старые архивы), подслушала очень интересный разговор. Епископ трепался по телефону с очень важной, судя по серьезному выражению лица, персоной. Видимо, его хвалили за хорошо проделанную работу, потому что его обычно постная мина светилась, как начищенный самовар. А еще он, проходя мимо дивана, на котором я так уютно устроилась, остановился и стал гладить меня по волосам. В целом, это напомнило мне, как мой отец гладил нашего пса, когда он правильно выполнял команды. Но не могу сказать, что это было неприятно. Но, с другой стороны, мне было жутко страшно – наш епископ все-таки странный тип. Вдруг ему приспичило превратить меня, скажем, в вазу?!
Пока я сидела, издавая минимум шума и внутренне сжавшись в комочек, епископ договорил, спрятал мобилку в карман и повернулся ко мне. Я замерла, приготовившись буквально ко всему. Он же улыбнулся (брр… ну, и улыбка у него! Как у маньяка!), ласково потрепал меня по щеке и похвалил за отлично выполненное задание. Что ж мы такое там сделали, что вышестоящие инстанции до сих пор успокоиться не могут? Потом епископ толкнул пространную речь на тему Шабаша и сказал, что, возможно, мы уже готовы к испытанию. Я же в ответ робко спросила о том, что представляют собой оборотни.
Епископ же ничего не ответил. Только дал мне толстенную книжищу без каких-либо опознавательных знаков на обложке и велел продолжать работу. Я отложила книгу в сторону. Меня еще ждала кипа папок, которые нужно было перебрать.

1 января, 2002 год

С новым годом меня… А вообще, не до праздников сейчас.
Кое-как, пробираясь сквозь непонятные мне термины, я осилила две трети книги. Той самой – про оборотней, Люпинов, Гару, вервольфов или хрен-знает-как-еще. Информации много, пользы от нее очень мало. Но главное, что я уяснила – выжить в этом бою у меня 1 шанс из 1000. Что бы там мы не сделали в канализациях Носферату, я справилась чисто случайно. Мне повезло, потому что меня прикрывали. Прикрывали парни, прикрывал Серж или другие вампиры, которые… жалели меня? Я ведь, в сущности, слабачка. Как была девчонкой, так и осталась. Кровь клана Гангрел давала мне силу, но до силы среднестатистического вампира Шабаша мне, как пешком да Китая. В своей смертной жизни я ничего тяжелее чашки не держала. Даже отдача этого маленького пистолета ощутима.
Поэтому я решила посвятить все оставшееся время тренировкам. У меня в лучшем случае есть недели две. Плюс-минус еще неделя на поиски оборотня. Я ведь так мало могу. Я даже вампиром себя не чувствую. Просто не получается. Отращивать когти или подчинять своей воле одну-две крысы – очень просто, а вот с остальными вещами у меня не сложилось. Я вылавливаю Антония, отнимая у него время на тренировку других учеников. Один из них – противный красноносый дебил, нервно пускавший слюни при виде Дианы, пробовал объяснить мне свою точку зрения. Теперь он пытается регенерировать глаза и кусок носа, которые я вырвала своими когтями. Я не знаю почему я это сделала, но если моя жизнь зависит от того, что я смогу выучить и запомнить, то тому, кто будет отнимать это право у меня – не поздоровится. Пусть это будет даже сам епископ!
…Кстати, а он, узнав о моем рвении, только улыбнулся и велел Антонию тщательнее со мной заниматься. Неужели он меня так ценит?


5 января, 2002 год

Я очень много занимаюсь с Антонием и иногда с Сержем. Как только проснусь – бегу к кому-то из них. И ухожу уже с первыми лучами солнца. Как выяснилось, я не так уж и мало могу. Выгребки, так же нуждающиеся в тренировках, уже это поняли и предпочитают не связываться со мной. Помимо меня в общаге еще десятка два молодых Гангрелов. И если Антоний будет отвлекаться на них, то вполне возможно я не дополучу тех знаний и возможностей, которые смогут спасти мою шкуру в бою с оборотнем. Дерусь я с ними за право обучаться у Антония долго и самозабвенно. С какой-то звериной яростью, которой я раньше не замечала. Антоний хвалит меня за это. Говорит, что вполне возможно ввести в будущем в практику мой метод.
Епископ наблюдает за всем этим с каким-то ироничным интересом. Как будто ему интересно, что из этого получится. И получится ли вообще. Как это не удивительно, но ему небезразлична судьба его подопечных. Не то, чтобы он за нас переживал, но до холодного равнодушия других вампиров Шабаша, которые равны ему по рангу, ему очень далеко. От одного вампира, который раньше жил в Мексике я узнала такие ужасы, которые творятся среди Шабашитов, что у меня чуть волосы дыбом не встали. Интересно, почему наш епископ не такой? Он не относится к нам, как к неодушевленным предметам неспособным думать. Поговаривают, что его Сир считает, что если верхушка Шабаша будет более внимательна к низам, то победа над Камарильей будет гораздо ближе и реальнее, чем сейчас. Ну, Цимисхи всегда были более, чем странными ребятами, так что это вполне может быть правдой.

8 января, 2002 год

Сегодня ко мне приходили ребята. Е-мое, а ведь я совсем про них забыла из-за этих тренировок. Я так выматываюсь, несмотря на то, кто я теперь.
Они много смеялись и расспрашивали меня о моих успехах. Они тоже заняты подготовкой к предстоящему испытанию. Чарли даже придумал стратегию боя. Он вспомнил, что умеет неплохо стрелять и стал упражняться со снайперской винтовкой. Это ведь вариант! Если несколько вампиров отвлекут оборотня, Чарли сможет подстрелить его. Как два пальца об асфальт!
О, а еще парни поздравили меня с прошедшими Рождеством и Новым годом. У вампиров, по крайней мере этих, не принято отмечать человеческие праздники, но они, хоть и с запозданием, поздравили меня. И даже подарили подарки. Новые сапожки, взамен тех, которые я испортила в канализации и… пистолет. Его они не покупали, а незаметно стибрили на складе. Я не разбираюсь в оружии, но этот пистолет был явно мощнее того, которым я пользовалась. Что ж, он мне пригодится.
А я даже не поздравила парней. Даже не вспомнила. Мне очень стыдно – так не поступают с друзьями. Но они только посмеялись и сказали, что это ерунда и что на следующие праздники я буду должна буду им двойную порцию подарков. Мы вообще решили не забывать о наших праздниках, что бы там эти старперы не говорили. Ну, не по душе им человеческие праздники, так пусть придумают свои! Хотя, их садистичные развлекаловки мне как раз и не нравятся.

10 января, 2002 год

Сегодня пришлось вместо тренировок идти к епископу. Нужно было помочь ему с одним экспериментом. Я бы, конечно, лучше позанималась с Антонием, но отказывать Боссу боюсь, да и, что греха таить, не хочу.
Почему-то его общество нравится мне все больше и больше. Если раньше он обращал на меня внимания чуть больше, чем на стулья, то после того, как я стала у него работать, он как-то оттаял и даже иногда со мной общался. В основном, в те дни, когда у него было очень хорошее настроение. Обычно, он усаживался в кресло напротив меня (я сидела на диване), наливал в чашку удивительно вкусной крови, ароматной и очень горячей, и говорил. Иногда рассказывал всякую ерунду, а иногда – очень интересные легенды о мире каинитов. У него очень приятный низкий голос: я иногда, заслушавшись, даже не замечала, что он говорит. Один раз меня угораздило вякнуть, что с его голосом можно петь в опере. На мои слова епископ только засмеялся и пропел небольшой отрывок из какой-то старой итальянской оперы. Более потрясающего пения я еще не слышала.
Все-таки странный парень этот наш епископ. Сначала казался таким холодным и неприступным, как айсберг. А теперь я поняла, что он, в сущности, очень одинок, как все мы. И, что даже ему изредка нужен кто-то. Кто-то кто может его слушать.
Ах да, а сам эксперимент оказался каким-то ерундовым. Епископ всю ночь возился с какими-то баночками и уродцами похожими на крупных тритончиков, а я записывала то, что он говорил.

13 января, 2002 год

Назначили день испытания. Может мне завещание написать, а? Ну, на всякий случай. Хотя завещать особо нечего. Интересно, что все-таки лучше сделать перед испытанием: напиться и развлечься (типа, в последний раз?) или все-таки еще потренироваться?

15 января, 2002 год(последняя)

Сегодня последний вечер перед испытанием. Посовещавшись, мы с ребятами выбрали золотую середину. Натаскали со склада донорской крови и решили посидеть у меня. Вспомнить с чего все началось, помечтать о будущем. Я даже зачитала несколько строк из дневника. Ну, те, которые не касались личного.
А еще посмеялись над тем, какими мы тогда были глупыми. Сейчас тоже далеко не самые умные, но все-таки в нашем разговоре больше не всплывают фразы, типа: «А кто такой Каин?». Как же все-таки хочется пережить это испытание, добраться до верха (не обязательно до ранга епископа, но, по крайней мере, выше, чем сейчас) и снова вот так вот собраться и вспомнить. Вспомнить нашу дружбу и то, что мы пережили. Не то, чтобы так много, но некоторые и до такого не доживают. А мы можем похвастаться тем, что прошло уже 3 месяца, а наша маленькая стая все еще сохранилась в прежнем составе.
Впрочем, в тот вечер мы не только бездельничали. Мы четко распланировали ход битвы: пока мы (ну, и остальные вампиры под опекой епископа) будем отвлекать оборотня, Чарли попробует убить его из винтовки. Надо будет выбрать ему укрытие понезаметнее. С ним будет еще два вампира. Как все-таки хорошо, что Босс не поскупился на оружие, и у нас нет недостатка в пулях и хороших снайперских винтовках.

Это не конец дневниковой эпопеи. Правда, то, что будет дальше я думаю уже писать в обычном повествовательном стиле, поскольку для дальнейшего развития сюжета стиль дневника будет не слишком удобен.

По совету одного форумчанина (сразу скажу - не отсюда), указавшего мне на ошибки в Дневниках, я решила сей рассказ переписать, отредактировать стиль и исправить ошибки. Немного подумав и выслушав от некоторых людей положительные отзывы в адрес переписанного, я решила выложить то, что получается (там пока совсем немного) сюда. Если понравится - пишите и я буду выкладывать дальше. Ну, а на нет - и суда нет.

Итак, переписанные "Дневники", которые я переименовала в "Хроники":

До чего же мерзкая погода… Сегодня все, даже небо, против меня.
Я коснулась лбом прохладного стекла и стала смотреть на серую, тоскливую улицу, по которой ехало такси. Моросил мелкий дождь. Редкие прохожие, укрываясь под зонтами или вчерашними газетами, спешили домой. Я же жалела, что, сражаясь за место для плеера в крохотной сумке, не взяла зонт.
- Приехали.
Я сунула таксисту деньги и вышла из машины. С моей удачей я, естественно, угодила в лужу. Отряхнув джинсы и подняв повыше воротник короткого серого плаща, я подошла к воротам с безрадостной табличкой «Кладбище».
И понесло же меня сюда так поздно! А я просто не хотела ссориться со скандальной женушкой своего брата… Точнее уже с вдовой. А, черт! Я смахнула с ресниц непрошеную слезу и толкнула скрипучие ворота.
Я шла по главной аллее, вздрагивая, когда в очередной раз под ногами ломалась ветка или слишком громко хрустел гравий. Уже стемнело, и по моей спине то и дело пробегали мурашки. Где-то, в лучших традициях фильмов ужасов, подвывала собака. Все-таки, на кладбищах жутко страшно. Особенно поздним вечером, а точнее уже почти ночью, когда на узких аллеях нет ни души.
Хотя, насчет последнего я погорячилась. Проходя мимо потрескавшейся от времени и увитой плющом мраморной статуи ангела, я заметила группу подозрительных типов. Часть сидела на прямо памятниках, часть просто стояла, лениво опершись на лопаты. Отметив про себя, что это вполне могут быть какие-то сектанты, я как можно тише проскользнула в сторону могилы брата. Когда эти личности пропали из поля зрения, я почувствовала себя на порядок увереннее, хотя странное, необъяснимое чувство тревоги так и не отпустило.
Наконец, я увидела нужную могилу. Гладкий черный памятник, несколько букетов, корзина с вызывающе яркими красными розами и надписью на черной ленте: ««Любимому мужу от безутешной жены. Навеки твоя Бригитта», улыбающееся лицо брата, выбитое на темном мраморе. Вот и все, что осталось. Я положила пышный букет хризантем рядом с корзиной и отошла на пару шагов. Усилившийся дождь заливал лицо, смешиваясь с моими слезами. Черт, мало того, что из-за этой дуры Бригитты, которая всегда находила повод для скандала я поперлась на кладбище так поздно, так еще и промокну вся, как мышь. Я посильнее закуталась в плащ, думая, что завтра я точно свалюсь с простудой, и обернулась, уже думая уходить… Последнее, что я запомнила: страшное белое лицо и занесенную над головой лопату.
Все, что было дальше – помню очень смутно... Какие-то жалкие обрывки чувств, из которых приоритетными были страшная головная боль, красная пелена перед глазами и дикая жажда, высушивавшая меня изнутри и выкручивавшая внутренности. А еще – кровь на костяшках кулаков и грязь под сломанными ногтями… Когда же я более или менее пришла в себя, то обнаружила, что стою на четвереньках на влажной земле и пытаюсь отдышаться. Почти как собака, взмыленная, жалкая, только язык изо рта не высовываю.
Пока я пыталась проанализировать свои чувства, сильная рука схватила меня за шиворот и подняла над землей. Яркая, как уличный фонарь, луна нещадно слепила глаза, но зато предавала кое-какую ясность мозгу. В следующее мгновение луну заслонила физиономия какого-то совершенно незнакомого мне типа. Абсолютно лысого, с бесцветными маленькими глазами. Очень недобрыми глазами, которыми он внимательно изучал мое лицо. А я в то время не менее внимательно изучала мускулистую руку, державшую меня за ворот свитера (судя по всему, плащ я где-то потеряла) и неожиданно для себя, без какой-либо задней мысли, попыталась вцепиться зубами в его запястье.
Моя попытка не увенчалась успехом. Мужчина только ухмыльнулся и спросил что-то. Я совершенно не поняла, что он сказал (кажется, что-то про еду), поскольку опция мозга, отвечающая за связное мышление еще не включилась. А затем он легко, почти без замаха съездил мне по лицу. Вернее, только казалось, что легко. На самом деле я думала, что моя голова просто оторвется.
Когда звон в ушах прошел, я обнаружила, что снова лежу на земле. Со второй попытки я все-таки смогла сесть. Лысый снова схватил меня за шиворот и поднял на ноги. Я пошатнулась, но все-таки смогла устоять. Краем глаза я отметила, что стою у разрытой (вернее не то, чтобы разрытой, а выглядевшей так, словно из нее кто-то вылез) могилы украшенной покосившимся крестом. Первая мысль, которая пришла ко мне в голову, после того, как я осмотрела могилу и свою одежду, покрытую густым слоем грязи, была довольно пассивной и звучала примерно так: «Кажется я только, что вылезла оттуда». Затем я посмотрела вверх и по сторонам. Сверху я не заметила ничего примечательного кроме яркого диска луны. А вот справа от меня подволокли и поставили симпатичного невысокого блондина, который выглядел чуть старше меня. Он был также покрыт землей с ног до головы и весьма заинтересовано рассматривал меня. А слева, чуть дальше от могилы стояло еще несколько человек. Двое ничем не примечательных мужиков и еще двое парней, также выпачканных в земле. Один вел себя вполне адекватно и пытался отряхнуть с одежды грязь, а второй дико озирался по сторонам и, кажется, ругался. Поэтому следующей мыслью было следующее: «Неужели больше заняться нечем, кроме как закапывать людей в землю?»
К лысому мужчине подошла хрупкая, совсем юная темноволосая девушка, похожая на подростка, и начала ему что-то втолковывать. Я, от нечего делать, стала за ними наблюдать. Может хоть что-то прояснится? Девушка говорила очень тихо и спокойно, а мужик явно нервничал и затравлено переминался с ноги на ногу. Было похоже, что он боялся эту девушку, хоть она и меньше его в три раза. Вскоре девушка пришла к выводу, что лысый в чем-то провинился, поскольку она двинула его в ухо и повернулась к нам.
Некоторое время она ходила взад-вперед, пристально разглядывая каждого. Потом схватила за грудки тех двоих парней, которых я заметила позже и без видимых усилий подтащила их поближе ко мне и блондину. Что вообще творится? Еще окончательно не сообразив что к чему, подсознательно я начала чувствовать, что конкретно влипла. Девушка заложила руки за спину и отошла назад. Потом улыбнулась… Мама мия! Мне кажется или ее клыки длиннее, чем полагается?!
- Слушайте сюда!.. – начала девушка.
Но послушать ее мне так и не удалось, поскольку блондин решил потратить время с пользой. Он наклонился в мою сторону и тихонько сказал:
- Привет. Меня зовут Дэни. А тебя?
- Л… Люси, - с трудом выдавила я, цепляя распухшим языком показавшиеся неожиданно острыми зубы.
Неужели это мой голос? Это кошмарное карканье? Пока я аккуратно откашливалась, пытаясь не обращать на себя внимание девушки, которая уже вошла в раж и распиналась по поводу каких-то там патриархов, Дэни, не удовлетворившись выяснением моего имени, снова наклонился ко мне:
- А как ты сюда попала?
Сюда это куда? На кладбище?
- На могилу приходила, - шепотом ответила я.
- А мне золотые горы наобещали… - протянул Дэни. – Правда, не предупредили, что в могилу закапывать будут.
- Заткнитесь! – прервала свою тираду, на этот раз почему-то про Каина, девушка, попутно двинув меня в живот, а Дэни в глаз.
Пока Дэни, поскуливая, потирал многострадальный глаз, я же, согнувшись пополам, думала насчет того, что она нам только что говорила. Вдруг это было что-то важное? Девушка же отвернулась к лысому и коротко бросила:
- Серж, уводи их.
Серж хмыкнул и подозрительно ухмыльнулся, кладя руку на черенок лопаты.

Темно… И снова первое ощущение - боль в затылке. Меня, что опять огрели лопатой? Я шевельнулась и почувствовала, что лежу на чем-то твердом и неудобном.
- Не вставай, - раздался из темноты спокойный мужской голос. Явно незнакомый.
Вопреки просьбе обладателя голоса я села, даже несмотря на то, что от движения неприятные ощущения вернулись. Я почувствовала, как волна дикого, необузданного голода прошла от макушки до пяток. Когда она отступила, я почувствовала, что готова сожрать все, что угодно, лишь бы больше не испытывать подобного чувства.
- Я же просил, - устало протянул обладатель голоса. И в тот же момент я почувствовала, что он схватил меня за плечо и снова вернул в горизонтальное положение. – Можешь хоть пару минут спокойно полежать?
Я на секунду потеряла дар речи, но потом все равно разразилась гневной и нецензурной тирадой на тему: «Какого хрена тут вообще происходит?!». Неизвестный мужчина сначала меня внимательно слушал, а потом сунул мне в руки что-то похожее на чашу. Сколько я не напрягала глаза – я так и не смогла понять, что именно я держу. Темнота была такая, что я не видела даже рук.
- Выпей.
Ага, значит все-таки чаша.
- С какой стати?! – возмутилась я.
- Я сказал, пей! – повысил голос незнакомец. Но потом продолжил более спокойным тоном, - ты почувствуешь себя гораздо лучше.
Я чуть привстала и отпила несколько глотков. На вкус – жуткая дрянь, явно отдающая кровью, но я пила не отрываясь. А мужчина через некоторое время продолжил:
- Итак, Люси… Кстати, напомни, ты на кого училась?
Я была слегка ошарашена тем, что этот тип знает мое имя. Но на вопрос честно ответила:
- На искусствоведа. А откуда вы знаете мое имя?
Он проигнорировал мой вопрос и сказал:
- Ну, что ж. Добро пожаловать в Шабаш, Люси. Теперь ты одна из нас.
Я так и не поняла, что он имел в виду, но как только открыла рот, чтобы спросить – сознание померкло и я погрузилась в темноту, еще более густую, чем та, которая стояла в комнате.

- Эй, просыпайся.
Какой знакомый шепот. Мне кажется или я его уже когда-то слышала? Но времени на раздумья мне не дали – кто-то бесцеремонно встряхнул меня за плечо. Вот еще! Я не хочу вставать. Я перевернулась на другой бок подальше от неизвестного раздражителя.
- Да, ты просто будить не умеешь, - услышала я другой голос. – Давай лучше я… Эй, спящая красавица! Подъем! – гаркнули мне в ухо.
Я села, обалдело встряхивая головой. Надо мной нависал какой-то незнакомый тип с наглыми зелеными зенками. Или не незнакомый? Кажется я уже видела его… Я перевела взгляд на блондина, стоявшего рядом с ним. Эй, вот его я точно помнила!
- Дэни? Какого черта ты тут делаешь?
Дэни широко улыбнулся. Судя по всему его польстило то, что я запомнила его имя. Хотя как раз это интересовало меня меньше всего. А вот его улыбка… Господи, у меня что глюки от пережитого начались – его клыки были значительно длиннее остальных зубов!
- Какого хрена?! – Я совсем ничего не понимала. – Что вообще происходит?
Я испуганно вжалась в стену. Дэни и неизвестный парень в ответ пожали плечами, явно не торопясь меня успокаивать. Решив, что ничего умного я от них не дождусь, я окинула взглядом место, где находилась. И оно меня не впечатлило. Узкая каморка с грязно-коричневыми стенами. Окон нет. Теснота невероятная – это не комната и даже не каморка. Это просто какая-то ниша в стене, которую какой-то умник закрыл дверью. Из мебели: старая кушетка, на которой я сидела и тумбочка без дверцы. Парни занимали все то пространство, которое оставалось. У стены стоял еще один молодой мужчина, который до этого в разговор не влезал. Он тоже показался мне смутно знакомым.
Немного помявшись, зеленоглазый все же уселся на кушетку рядом со мной и попытался объяснить:
- Говорят, мы теперь вампиры, - просто и без вступления сказал он.
У меня отвисла челюсть. Я не знала, как мне еще отреагировать на это дикое заявление.
- Все нормально? Истерики нет? – осторожно спросил у меня Дэни, помахав перед лицом ладонью.
Я закрыла рот и помотала головой.
- И теперь мы будем работать вместе, - осторожно продолжил зеленоглазый. – Меня, кстати, зовут Чарли. А это Стив, - он указал пальцем на парня возле стены.
Стив приветливо кивнул. Я автоматически брякнула:
- Люси… А кто тебе это сказал?
- Что? – не врубился Чарли.
- То, что мы вампиры.
Он передернул плечами:
- Это имеет значение?
Я вскипела:
- Конечно! Что это вообще за бред?! Какие, на фиг, вампиры?!
- Самые настоящие, - уверил меня Стив. – Тебе разве кровь не давали?
Кровь? Я вспомнила диалог в темноте. И кладбище… Значит это был не сон? А та гадость, которую мне дали - кровь? Удивительно, но я совершенно спокойно восприняла эту новость. Вернее, у меня уже не было сил удивляться.
- Вроде, давали, - вяло ответила я.
- Вот видишь, - осторожно сказал Дэни. Мне показалось или они и вправду боялись, что со мной случится истерика?
- Ладно, парни, все нормально, - я выдавила из себя жалкую улыбку, мысленно решив, что истерики я буду устраивать позже и без свидетелей. – Ну, допустим мы вампиры. И что дальше? Будем ходить по улицам в прикидах из магазина для готов, кусать девственниц и спать в гробах?
- Нет, - мотнул головой Чарли. – Во-первых, я и сам не знаю. А, во-вторых, такое делать точно запрещено. Нам нельзя рассказывать о нас людям.
- Откуда ты все это знаешь? – подозрительно спросил Стив.
- Диана сказала.
- А это кто? – автоматически бросила я, присматриваясь к своей тумбочке.
- Та девушка с кладбища. Помнишь ее?
Я встала с кушетки и заглянула в тумбочку. Мне еще сначала показалось, что там что-то есть. Я сунула туда руку и вытащила небольшой осколок зеркала. Вытерев с него пыль, я уставилась на себя. Потом улыбнулась и не обнаружила клыков.
- Эй, а где мои клыки? И почему я себя вижу?
- В идеале они должны отрастать. И про отражения – это неправда, просто старые легенды. Хотя у некоторых его действительно нет, - ответил Чарли. А потом забрал у меня зеркало и начал поправлять прическу.
- Отдай! – возмутилась я. – Оно мое.
- А что еще ты знаешь? – поинтересовался Дэни, отнимая у него зеркало и возвращая мне.
- Ну, по мелочи. Нужно пить кровь, не гулять днем по улицам, - начал загибать пальцы Чарли. – Есть нормальную еду – нежелательно, крестов, бегущей воды и чеснока можно не бояться. А вот огонь и солнце – это все. - Он выразительно чиркнул пальцем по шее.
- А мы можем превращаться в летучих мышей? - живо поинтересовалась я. – Или там в туман?
Страх начал постепенно отступать перед удивлением и любопытством.
- А вот этого не знаю.
- А каким боком ко всей этой истории Каин? – спросил Стив. – Эта Диана упоминала о нем на кладбище.
- Да, мне тоже интересно, - присоединилась я к его вопросу.
- Он был первым, - таинственно улыбнулся Чарли. – Это все, что мне известно. О и еще. Не все вампиры одинаковые. По каким-то признакам они разделились на кланы еще очень-очень давно.
- А что за кланы? И к какому принадлежим мы? – задала я очередной вопрос.
- Без понятия, - ответил Чарли.
- А что это за место? И что мы тут, вообще, делаем?
- Живем, - хмыкнул Чарли.
- Это что-то вроде общаги, - пояснил Дэни. – Мы пока будем жить здесь. Это раньше был какой-то отель. Теперь он заброшен и тут, думаю, живут новички вроде нас.
- А почему мне дали такую ужасную комнату? – капризно спросила я. – Места получше не нашлось?
- Здесь все так живут. Во всяком случае, на этом этаже, - кто-то новый вмешался в разговор.
Мы дружно повернули головы в направлении голоса. В дверях стоял наш старый знакомец Серж.
- Здрасте, - осторожно сказала я. – Вы не хотите нам кое-что пояснить?
- Не хочу, - скривился Серж. – Это не моя работа. Я тебе пожрать принес. – А потом добавил куда-то в сторону:
- Интересно, почему всегда я должен возиться с этими новичками?
Он бросил на тумбочку что-то непонятное, что при ближайшем рассмотрении оказалось пакетом донорской крови. Я поинтересовалась:
- И это все? Хотя это и неважно… Я требую, чтобы мне предоставили более комфортные условия проживания! Хотя бы дайте мне нормальную кровать и…
Серж схватил меня за горло и приподнял в воздух. «Конец?» - отрешенно подумала я. Но Серж только встряхнул меня, как следует и прошипел:
- Выпендриваться у себя дома будешь. Что касается «комфортабельных условий проживания» - их заслужить надо. Вот переедешь на девятый этаж, тогда и требуй себе кровать.
Потом отпустил меня и вышел, злобно ворча что-то по поводу выгребков не знающих своего места. Я потерла ноющую шею и поинтересовалась:
- И что? Он всегда такой вежливый? Хотя это риторический вопрос. А что он говорил про девятый этаж?
- Здесь очень простая иерархия. Чем выше твой статус, тем выше будет этаж на котором ты живешь. Наши комнаты - в полуподвальном помещении. А епископ со своими людьми - живет на девятом. Делай выводы, - сказал Стив.
- А кто такой епископ?
- Он – Босс, - пояснил Чарли.
- А почему его зовут епископом? Разве это не церковный сан? - заинтересовалась я.
- Чего не знаю, того не знаю, - пожал плечами он.
- Вот бы на девятый этаж попасть, - мечтательно протянул Дэни. – Там уж точно лучше, чем в этой дыре.
- Не скажи, - возразил Стив.- Жить рядом с епископом – страшно. О нем такие вещи говорят…
В комнате повисла зловещая тишина. У меня по спине пробежали мурашки. Хотя так же промелькнула мысль, что меня раздражает то, что я совершенно ничего не понимаю в этой ситуации, в отличие от парней, которые были вполне удовлетворены происходящим.
- Странно это все, - протянула я, чтобы хоть как-то нарушить молчание. – Я имею в виду, что в фильмах как-то интереснее все было.
- Не путай реальность и кино, - поучительно сказал Дэни.
- Реальность… - протянула я. – До сих пор не верю, что все это правда. Больше похоже на чей-то дурной сон.

Я широко улыбнулась. Отражение демонстрировало мне ровную белозубую улыбку безо всякого намека на клыки.
- Ну, и где вы? Как я кусаться с такими зубами буду? – я со вздохом постучала я по гладкой поверхности зеркала.
- Совсем сдурела? – раздался сочувственный голос Сержа.
Я подскочила и выронила зеркало на кушетку.
- Не дергайся так, - флегматично продолжил он. – Когда будет нужно, они появятся.
- А почему их нет сейчас?
Серж равнодушно передернул плечами и зевнул, демонстрируя отсутствие какого-либо интереса к этому вопросу.
- Зачем ты приперся? В гости решил зайти? Угощать мне тебя нечем, так что извини, - язвительно сказала я.
Он же подошел ко мне, схватил за руку и потащил за собой. Я, изо всех сил упираясь ногами в пол, взвыла:
- Эй, ты чего?!
- Для тебя работа есть.
- Какая, ни фиг, работа?
Серж ухмыльнулся.
- Увидишь. Ничего такого чего тебе не приходилось раньше делать.
- Ну, хорошо, хорошо! Только отпусти меня. Я в состоянии ходить.
Серж отпустил. От неожиданности я плюхнулась на пятую точку, но сразу встала, отряхнулась, кое-как поправила потерявший нормальный вид джемпер и поинтересовалась:
- Куда?
Он молча ткнул пальцем в нужном направлении и пошел следом за мной. Из своей комнаты я выбралась в первый раз. Раньше побаивалась выходить одна. Мало ли какие у меня соседи. И теперь я с живым интересом разглядывала здание, ставшее моим временным местом жительства. Правда, однообразные темные коридоры с потрескавшимися, ободранными стенами и забитыми фанерой окнами быстро мне наскучили.
- Эй, Серж.
- Чего тебе надо?
- А долго мне еще тут сидеть?
- Что? – не понял он.
- Ну, я имею в виду, долго мне еще здесь жить? Когда меня домой отпустят? – я перевела взгляд на испачканную в земле одежду. – Я выгляжу, как бомжиха. У меня при себе ни документов, ни денег…
- На кой они тебе сдались? И тебя все равно никто никуда сейчас не отпустит.
- Это еще почему?! – мне хотелось добавить еще пару непечатных выражений, но опыт в общении с Сержем показал, что он на них все равно не реагирует.
- Да потому, что, тупица, это опасно! – рявкнул Серж. – Что ты вообще о городе знаешь? А о том, как себя защитить? Да тебя в первую же ночь Шериф поймает.
Я молча проглотила «тупицу» и спросила:
- А что за Шериф?
- Цепной пес Камарильи, - мрачно ответил Серж.
Хм, если бы эти слова еще что-то проясняли… Вместо этого я спросила:
- И все-таки? Мне, что тут всю жизнь куковать?
- Нет, - буркнул мой собеседник. – Вот вступишь в Шабаш и получишь полную свободу передвижений. А тогда уже, если хочешь – живи тут. А можешь в своей старой квартире. Хотя я бы не рекомендовал. Да, и епископ предпочитает, что бы его люди были всегда при нем.
- А почему?
- Что «почему»? Хватит уже доставать меня вопросами.
Я обиделась и замолкла. Хотя он даже не заметил. Очередной коридор закончился дверью, на которой какой-то шибко умный нацарапал ножом: «Кладофка». Серж покопался в «кладофке» и извлек на свет Божий швабру, ведро и тряпку.
- Уборка?! – я было шокирована.
- А ты думала, что будет? – хмыкнул Серж. – Пойдем, покажу где нужно убрать.
Я безропотно последовала за ним. Безропотно по двум причинам. Первая причина – Серж сегодня явно не в духе и доставать его – явная угроза здоровью. Вторая же – я была просто не в состоянии выразить свое недовольство потому, что так и не смогла подобрать нужных слов. Нет, ну как же это все возмутительно! У них, что нет уборщиков? И почему именно я?
Мы спустились куда-то в подвалы. Судя по всему, это помещение находилось еще ниже, чем моя комната.
- Похоже на арену для гладиаторских боев, - резюмировала я, осмотрев полукруглый зал с огромной ямой посредине, края которой были окружены импровизированной оградой.
- Ты почти угадала, - таинственно ответил Серж. – После последнего раза здесь осталось слишком много грязи и мусора. Так, что мы пришли к выводу, что стоит слегка прибраться.
- А выполнить это благородное дело честь выпала мне? – съязвила я. Но, увидев, как злобно сузились глаза Сержа, я поспешно сказала. – Все! Все я молчу! Как мышка!
Я схватила орудие труда и поспешила к краю ямы. Да, высоковато… Так и ноги переломать можно.
- Гм, а как спуститься?
Серж поколдовал над здоровой кучей мусора в углу и извлек из нее лестницу и какого-то странного типа с косячком в зубах. Укуреные глаза этого хмыря восхищенно округлились при виде меня. Он встал, расправил плечики и, чуть пошатываясь, пошел в мою сторону.
- Какие симпатичные новые лица, - промурлыкал он, щипая меня за бок.
Я оттолкнула его шваброй и отошла подальше. А Серж спокойно спустил лестницу, а потом подошел к нам и схватил этого придурка поперек поясницы.
- А мы тебя обыскались! - жизнерадостно сообщил Серж, изредка встряхивая его.
Этот тип выронил косяк и вполне здраво поинтересовался, изо всех сил выворачивая шею, чтобы увидеть Сержа:
- Да? А зачем?
- Ты забыл, что должен сдать епископу отчет? – потом Серж обернулся ко мне и сказал:
- Пойду, отнесу его наверх. А ты не стой столбом. Ты должна отмыть здесь все.
- Все?! Да тут и бригада рабочих не справится!
- Ну, хотя бы пол, там внизу, - ткнул пальцем в нужном направлении Серж. А потом, бодро насвистывая какой-то мотивчик, которому активно подпевал этот обкуренный мужик, ушел.
Я же спустилась вниз. И без особого энтузиазма стала осматривать загадочную яму. На покрытых трещинами, грубых стенах виднелись какие-то темные пятна, дырки от пуль и вмятины. Весь пол был залит странными багровыми лужами, в которых я смогла опознать кровь. Также повсюду валялись бумажки, окурки, какие-то остатки шмоток... Убрать это все было просто нереально. Поэтому я, воровато озираясь, просто распихала крупный мусор по углам и слегка повозила тряпкой по полу, кое-как размазывая по бетону засохшую кровь.
Наконец, остановившись передохнуть, я оперлась на швабру и задумалась. Интересно все-таки, чем они таким тут занимаются? И зачем им эта «гладиаторская арена»? В голову почему-то лезли только неаппетитные сцены из дешевых, низкопробных боевиков и ужастиков… За моими раздумьями меня застал Серж и погнал обратно. К счастью он не заметил, что убрано все довольно-таки небрежно.

- Фул Хаус! – гордо сообщил Чарли выкладывая карты.
- Ты мухлевал, - сквозь зубы проворчала я, размышляя, что теперь делать со вторым пиковым тузом.
Чарли сгреб монетки в карман и зевнул. Это была уже седьмая подряд партия. Я проиграла всю мелочь, которую нашла под матрацем. И была очень рассержена, чего не мог не заметить Чарли. Он уже хотел утешить меня стандартной фразой, типа «Главное не победа, а участие», но тут дверь резко распахнулась, едва не слетев с петель. Я закатила глаза… Так мог заходить в мою комнату только Серж.
- Сидите? – поинтересовался искомый лысый субъект.
- Сидим, - хором ответили я и Чарли.
Стива и Дэни куда-то увели два часа назад, а мы с Чарли отчаянно скучали, пытаясь скрасить нудное времяпровождение игрой в покер. Правда, совсем недавно на нашем этаже намечался мордобой из-за того, что кто-то там что-то не поделил. Но Чарли не дал мне полюбоваться дракой. Это, вроде как, оскорбляло его душу поэта (ага, он у нас оказывается творческая личность. Причем даже когда-то публиковавшаяся).
Так что, приход Сержа был очень кстати.
- А что случилось-то? – осторожно поинтересовалась я, прикидывая не сделала ли я чего такого, что могло бы разозлить тутошних обитателей.
- Да, ничего особенного, кроме того, что вам наконец вдолбят в ваши пустые головы правду насчет того, кто вы такие, - бодро ответствовал Серж, ковыряясь в ухе. Ну, что за манера общения такая?
Мы с Чарли, как по команде вскочили, уронив карты. Серж одобрительно что-то проворчал и велел идти за ним.
Мы поднялись на пятый этаж. Здесь обстановка была получше, чем в подвале. Во всяком случае, на стенах виднелись чистенькие зеленые обои, а полы были застелены ковровым покрытием. Да, и окна были забиты не в пример аккуратнее. А еще коридоры были нормально освещены и можно было не бояться впечататься носом в стену.
Серж распахнул одну из дверей. За ней скрывался небольшой полукруглый зальчик, в котором я увидела Стива и Дэни. Судя по их лицам, они отчаянно скучали. Также я заметила ту девушку с кладбища (Диана, кажется?) и двух вампиров, которые показались мне незнакомыми. В зале было немного неуютно, в основном за счет того, что единственными предметами мебели были табуретки и скамеечки. И сама комната была какой-то холодной и пустой. Даже фанер, которыми здесь забивали окна не было, а единственным источником света была небольшая лампочка под потолком, тусклый свет которой заставлял предметы отбрасывать длинные зловещие тени.
Диана что-то вдохновлено рассказывала, периодически встряхивая копной густых волос. Не могу точно припомнить, что это было, поскольку она оборвала свою речь на полуслове, увидев нас. Дэни, слегка оживившись при нашем появлении, качнул головой, приглашая присесть рядом.
- Так, значит Антония пока нет? – поинтересовался у Сержа один из незнакомых вампиров, доставая из кармана сигарету. – Дай прикурить, кстати.
Серж щелкнул колесиком дешевой, пластмассовой зажигалки и ответил:
- Нет. Хрен его знает, зачем он вдруг смылся и когда появится.
Вампир выдохнул дым и кивнул головой в мою сторону.
- А с этой, что делать будем?
- Что-что? Учить вместе с остальными, - сердито сказала Диана, исподлобья взглянув на вампира. – Тебе она мешает сильно? Или ты проблем на свою задницу ищешь? Забыл, как ты с Антонием в прошлый раз потомка не поделил? Хочешь повторить? Думаю за эти два столетия он многому научился.
Вампир злобно зыркнул в мою сторону, но все-таки больше не вякал. Я бочком проскочила мимо этого недружелюбного типа и присела на табуретку. Диана лениво прошлась мимо нас несколько раз, пока второй вампир не пожаловался, что из-за ее хождений взад-вперед у него начинается морская болезнь. Девушка отмахнулась от него, как от назойливой мухи и наконец вернулась на свое прежнее место.
- Ладно, малыши, думаю пора бы приступить к самому важному – к тому, что вы делаете здесь, - протянула она, переводя взгляд то на одного, то на другого.
Я, вспомнив школу, подняла руку.
- Чего?! – грозно поинтересовалась Диана. При этом она так на меня посмотрела, что у меня задрожали коленки и я чуть не шлепнулась с табуретки.
- Как это связано с Каином?
- Бестолочь, - буркнула в сторону Диана.
«Хамло», - подумала я.
- Каин был первым вампиром, - наконец соизволила ответить она. – А его внуки – те, с кем мы боремся.
- Кто? – спросил Чарли.
В этот раз Диана отреагировала спокойней и ответила:
- Патриархи. Когда-нибудь настанет день…
Пошло-поехало… Судя по всему, она так часами говорить может… Видимо, другие вампиры уже были с этим знакомы и даже не стали ее слушать, а просто занялись кто чем. Вампир, наезжавший на неведомого Антония и на меня, курил, выпуская дым колечками, второй – уткнулся носом в какую-то брошюрку, а Серж просто спал. Я решила последовать его примеру и тоже задремала, положив голову на колени.
- …Геенна грядет!.. – неожиданно громко провыла Диана. Я вздрогнула и проснулась. – Если мы не остановим камарильских собак…
Я снова уснула. Наверное, из-за криков Дианы мне приснился короткий и на диво мерзкий, психоделический кошмар. О жутких зубастых монстрах, о пламени пожирающем мир и о кошмарном малиново-лиловом восходе солнца, окрашивающем мир в красные и черные цвета… Мамоньки! Мне страшно…
Неожиданная сила, которая в последствии оказалась Дианой, выдернула меня из сна. Пропагандистка зло шипела что-то о Гангрелах, способных уснуть даже в сугробе или под лавкой, и встряхивала меня за шиворот. К счастью, за меня вступился Серж:
- Да, забей ты! Если будешь ее так трясти, то у нее голова просто отпадет. Чем тогда ей тебя слушать?
Диана возмущенно втянула воздух и оставила меня в покое. Но Сержу тоже под шумок досталось:
- А сам-то! Сам дрых, как накачаный клофелином торчок!
Серж флегматично передернул плечами и ответил:
- В свое оправдание, скажу, что твои речи слишком длинные. Вся та хрень, которую ты рассказываешь можно уместить в двух предложениях.
Диана пару раз растерянно моргнула, а потом отвесила Сержу смачную оплеуху.
- Не нравится – занимайся этим сам!
- Все, все я молчу, - не слишком убедительно изобразил испуг Серж.
- Короче, с вас сегодня хватит. Ты и ты, - она по очереди ткнула пальцем в Дэни и Стива, - остаетесь со своими Сирами. Чарли, - мягче сказала она. – Ты остаешься со мной. А вот куда приткнуть тебя… - задумчиво посмотрела на меня Диана.
Мне не хотелось что бы меня куда-либо притыкали, но как только я открыла рот, Диану осенило:
-Впрочем, не будет ничего страшного, если ты побудешь с Сержем. У него найдется для тебя дело, да и он сможет тебе что-нибудь объяснить и рассказать.
- А может… - робко возразила я.
- Никаких «может»! – рявкнула она. – Серж, забирай ее и уматывайте!

- Входи, - Серж протолкнул меня в темную комнату.
Учитывая то, что я ничего не видела и что Серж слегка не рассчитал силу, не удивительно, что я умудрилась запнуться о табуретку и свалить на пол что-то громоздкое. Ну, и шума было… Я испуганно вжала голову в плечи, но Серж, с вздохом, означавшим приблизительно: «Ох, и намучаюсь же я с тобой…» поднял меня за шиворот и поставил на ноги.
- До чего же ты неуклюжая, - проворчал он. – Что только Антоний в тебе разглядел?
Серж включил свет и ткнул пальцем в многострадальную табуретку.
- Сядь. И не шевелись, а то еще что-нибудь уронишь, - строго сведя густые брови, сказал он.
Я подняла табуретку и села рядом с забитым фанерой окном, которое находилось справа от двери. Серж бросил куртку на простую деревянную кровать, застеленную грубым темно-синим пледом и поднял ту штуковину, которую я уронила. Как оказалось – это был автомат, который Серж переставил в другой угол. Я никогда особенно не интересовалась огнестрельным (да и, вообще, любым) оружием и потому стала рассматривать комнату Сержа.
В принципе, ничего впечатляющего. Серж жил на третьем этаже, то бишь ниже, чем Диана (интересно почему? Работают вроде бы вместе). Его комната была гораздо просторнее, чем моя. Справа, как я уже говорила, находилось забитое окно, а слева от входа стояла кровать. Рядом с окном находился небольшой шкаф и что-то похожее на мини-холодильник, который сейчас издавал сытое урчание. Все остальное пространство было завалено невероятным количеством оружия: винтовок, пистолетов, ножей и прочего тут было до фига и больше. Сваленного в ящики или просто кучей в одном из углов.
- Извини, гостей не ждал – потому тут такой бардак, - буркнул Серж, неправильно истолковав мой взгляд.
Я просто пожала плечами и заверила, что его мини-оружейная меня нисколечко не смущает. А потом спросила:
- А кто такой Антоний?
- Твой Сир.
- Кто? – это название мне ни о чем не говорило.
Серж плюхнулся на кровать и взял свою куртку. Некоторое время он рассматривал царапины на гладкой темно-коричневой коже, а потом отложил ее в сторону и спросил:
- Ну, ты сама, как думаешь откуда вообще берутся вампиры?
- Тебе виднее, - ухмыльнулась я.
- Никто не становится вампиром от простого укуса. Это долго объяснять, да и меня никогда не интересовал процесс, но, если в двух словах, то не только вампир должен пить твою кровь, но и ты, - он указал на меня пальцем, - должна выпить его.
- Значит тот вампир, чью кровь я пила – и есть мой, как ты говоришь, Сир? Этот Антоний? – спокойно сказала я. Даже удивилась своему самообладанию. Так отстраненно спрашивать о типе, который меня в это втянул… Наверное, просто до конца еще не осознавала, что все это взаправду.
- Да. Бахнутый на всю голову парень… Хотя епископ ему всегда доверяет и отсылает в такие места, куда я бы за миллион не сунул свой зад.
- А что значит это слово «Гангрел»?
- А это название твоего клана, выгребок. Уж это пора бы знать, - недружелюбно посмотрел на меня Серж.
- А обзываться зачем? – обиделась я.
- А кто тебя обзывал? Может тут есть кто-то третий, кто из темного уголка матом тебя посылает? – съязвил Серж. – Так все вы называетесь. И все, кроме верхушки нашей, конечно, когда-то были выгребками.
- А что это значит?
- А то и значит. Не надоело глупые вопросы задавать? – поинтересовался он. – Спроси лучше что-то умное.
Я призадумалась. Спросить много чего хотелось, но я не знала с чего начать. Может спросить насчет местной иерархии?
- Эй, Серж, - медленно начала я. – А что ты можешь сказать о моем начальстве?
Серж поскреб в затылке, немного помялся, а потом грубовато ответил:
- Твое начальство – это мы с Дианой. То, что нужно она расскажет сама.
Странно. То ли он не понял, что я имела в виду епископа, то ли просто не захотел о нем говорить. Ой, не нравится мне это… Хотя, что это я? Хуже, чем есть уже не будет. Разве что, епископ садист и ублюдок, который ради развлечения мучает своих подчиненных.
- Я вообще-то спрашивала о епископе. А того, что я и так о вас знаю мне пока хватает.
Серж нахмурился, давая всем своим видом понять, что ему совершенно не хочется распространяться на эту тему. А потом буркнул:
- Зачем это тебе? Если Антоний не явится в ближайшее время, есть возможность, что ты и не доживешь до встречи с епископом.
Опять двадцать пять! Да, что же это такое?!
- Слушай, это уже мое дело. Если не хочешь говорить или это государственная тайна – так и скажи, - сообщила я, стараясь не показывать, что его новость о том, что я могу еще и до чего-то не дожить, меня совершенно не волнует.
- То, что можно сказать о нашем епископе – уместится в одном предложении. Он садист и ублюдок. Все остальные его положительные качества в сравнении с этим – просто туфта.
Кажется, я говорила, что хуже уже не будет?..

Воровато озираясь по сторонам, я поманила пальчиком Дэни.
- Дело есть, - шепотом сказала я.
- Какое? – оживился тот, протягивая ко мне ручки с весьма недвусмысленными намереньями. Какой же он все-таки легкомысленный. Интересно, он даже во сне так ухмыляется?
Я стукнула его по руке и велела идти следом. И молчать. Дэни, потирая ушибленное место, пошел за мной к одному очень перспективному месту, которое я умудрилась заметить уже на третий день пребывания здесь. В принципе, ничего особенного – просто плохо забитое окно. Но я так устала от затхлого, спертого запаха, который царил в непроветриваемом помещении, что я решила, во что бы то ни стало открыть это окно и подышать свежим воздухом.
- Сможешь открыть его?
Дэни с интересом посмотрел на неплотно прибитую фанеру в конце одного из коридоров, потом на несколько кучек пепла и глубокомысленно изрек:
- Ни фига себе щелочка… Это, как я понимаю, кто-то из наших соседей?
Я дернула плечом.
- А какое тебе дело? – поинтересовалась я. – Не надо было им тут бродить днем.
- А если их станет больше? Я имею в виду сгоревших вампов.
- А мы-то тут причем? – хмыкнула я. – Как я уже говорила, не фиг днем по зданию шляться. Сами виноваты. Впрочем, не хочешь помогать – не надо. Сама как-нибудь отдеру… - говоря последние слова, я страдальчески свела брови домиком и изобразила насколько я озабочена судьбой своего маникюра, вернее тем, что от него осталось.
Дэни не устоял и пробормотал:
- Да, что ж я сволочь какая-то?..
И с энтузиазмом принялся отдирать доску. Где-то минут через пять доступ к ночному небу был открыт и я с удобствами устроилась на подоконнике. Дэни потоптался рядышком, ожидая благодарности, но услышав мое скромное «спасибо», махнул рукой и ушел. Я же с восторгом уставилась на звезды и тонкий серпик луны, которые за городом было очень хорошо видно. Кстати, местность вокруг отеля показалась мне отдаленно знакомой и я навскидку решила, что это где-то не очень далеко от озера, на которое я любила ездить летом на пикник.
Я вдохнула ночной свежий воздух. Все-таки это не так уж и тяжело. Что там говорят насчет того, что вампиры – мертвецы? Не врут, наверное, но, может, ошибаются?..
Хотя, черт с ним. Не буду тратить драгоценные минуты общения с природой на всякие там размышления. Лучше подумаю о своем теперешнем состоянии потом. Например, перед сном. А, может, спрошу у Сержа. Он-то должен знать.
Не успела я вспомнить Сержа, как вдруг над моим ухом раздался его голос:
- Единение с природой? – с ехидцей спросил он.
Блин! Блин! Блин! Сейчас мне точно попадет за отодранную фанеру.
- Ага, - внутренне съежившись, я кивнула, уже приготовившись заработать хорошую оплеуху.
- А фанеру кто разрешал снимать? – строгим учительским тоном поинтересовался Серж.
- Ну… Так я это… - неубедительно начала мямлить я.
- Все с тобой понятно, - ухмыльнулся он, взяв в руки фанеру. Серж немного о чем-то раздумывал, а потом его физиономия растянулась в еще более широкой и самодовольной ухмылке. – Давай так, - начал он. – У меня накопился целый ящик грязных носков. Ты их выстираешь, а я прибью фанеру на место и ничего не скажу Диане.
Я хотела послать его куда подальше с его носками, но Серж продолжил:
- Учти, за подобную самодеятельность можно серьезно получить.
Я ему не поверила, но проверять особого желания не было.
- Шантажист, - буркнула я.
- И за это тоже. Причем очень больно и прямо здесь.
«Засранец!» - мысленно взвыла я. Но все-таки пришлось изобразить энтузиазм и безумную любовь к стирке и, все так же мысленно ругая себя, Сержа и за компанию Дэни (угораздило же его согласиться отодрать эту чертову фанеру!), идти вместе с Сержем за его грязными носками.

Достаточно интересно, легко читать, и словно бы попадаеш в мир Маскарада)
Вот только слишком много человечно в твоих вампирах, Анна))
не знаю почему)ведут себя по людски слишком)) может из-за того, что молоды?
но в люом случае, продолжай)

Прочитала все. По первому рассказу впечатления отдельно, да и по критике высказались выше меня, что ж я начну с дневников, а вернее переделанных в хроники.
(В кавычках приведены цитаты из текста)
"Абсолютно лысого, с бесцветными маленькими глазами. Очень недобрыми глазами, которыми он внимательно изучал мое лицо."
Глазами-глазами в двух предложениях, причем в начале и в конце, читается тяжеловато.

"Девушка говорила очень тихо и спокойно, а мужик явно нервничал и затравлено переминался с ноги на ногу. Было похоже, что он боялся эту девушку, хоть она и меньше его в три раза. Вскоре девушка пришла к выводу, что лысый в чем-то провинился, поскольку она двинула его в ухо и повернулась к нам."
Девушка-девушку-девушка то же самое!

"Серж хмыкнул и подозрительно ухмыльнулся, кладя руку на черенок лопаты."
Споткнулась при чтении на этой фразе, а именно на словосочетании хмыкнул и ухмыльнулся.

Ниже приведены некоторые отрывки из текста, которые я бы посоветовала вам заменить, поскольку часть из них является сленгом или простонародными изречениями. Я допускаю, что такие выражения можно употреблять в диалогах, и то в исключительном случае для подчеркивания индивидуальности(или же наоборот) героя. Но вы же используете их и при описании действий. Все-таки стоит от этого отказаться. Это лишь мое личное мнение.
«Я была слегка ошарашена…»
«Я села, обалдело встряхивая головой…»
«…наглыми зелеными зенками…»
«…гаркнули мне в ухо…»
«- Какого хрена?!...»
«У стены стоял еще один молодой мужчина, который до этого в разговор не влезал…»
«У меня отвисла челюсть…»
«Какие, на фиг…»
«Будем ходить по улицам в прикидах из магазина для готов…»
«Выпендриваться у себя дома будешь…»
«Я выгляжу, как бомжиха…»
«Да потому, что, тупица…»
«Укуреные глаза этого хмыря…»
«Я огрела его шваброй…»
«…намечался мордобой…»
«…ты проблем на свою задницу ищешь…»
«Забыл что ли, как Антоний тебя когда-то уделал?»
«Вампир злобно зыркнул в мою сторону, но все-таки больше не вякал»
««Хамло», - подумала я.»

"Мне не хотелось что бы меня куда-либо притыкали, но как только я открыла рот, Диану осенило..."

Чтобы – здесь написание слитно, и перед чтобы запятая.

"Может тут есть кто-то третий, кто из темного уголка матом тебя посылает?"

Разговорное выражение немного портит суть разговора и вообще не вижу смыла в нем.

"Разве что, епископ садист и ублюдок, который ради развлечения мучает своих подчиненных..."

То же самое, ведь можно написать по-другому.

Во-первых, вы даже переделав дневники, все равно оставили стиль написания в изложении самой героини с ее характерным сленгом.
Во-вторых, сами хроники начинаются с того, что девушка приходит на кладбище к брату, причем в позднее время, причины ее визита именно в это время так и не обоснованны. Далее она уповает на погоду и боится замерзнуть и простудиться, но при этом еще вспоминает не добрым словом некоторую Бриггиту, вдову ее брата. Мне кажется, что когда человек идет на кладбище к своему родственнику он в последнюю очередь вспоминает о таких вещах, а думает об утере, чего в тексте показано не было. Но, я думаю, что это первоначальная задумка, что так и должно было быть!
Я дочитала все до конца очень внимательно и детально, но я так и не поняла причину по которой ее обратили, зачем? И мне совсем не понятно поведение этой девушки, конечно, отчасти ее оправдывает то, что она до сих пор не может в это поверить, но ей это больше нравится, нежели отвратно! Странно, почему?! Вот это стоит раскрыть в тексте. Неужели она не может сбежать домой или не хочет? Очень много вопросов возникает после прочтение.
Также вы очень много внимания уделяете конкретики совсем не нужным вещам и событиям, которые, по сути, не влияют на сюжет, но при этом опускаете важные вещи.

Общее впечатления, мне понравилось, читается легко, правда некоторые моменты мне все рано не ясны. Думаю развернуть и завернуть сюжет можно очень своеобразно. Можно сделать это еще более интригующе. Я думаю, у вас получится, тем более начало положено!
И все-таки извиняюсь за критику, если я в чем-то не права, дайте мне знать!

amyki
Спасибо за критику.
Проясню некоторые моменты. Сленгом и просторечными выражениями я пользовалась специально, как вы уже сами сказали, для подчеркивания индивидуальности персонажей. То, что они же используются для описания действий, также могу пояснить тем, что все действие идет от лица главной героини.
Причины обращения напишу позже. Как видите, текст еще не закончен и ждет продолжения, которое пока пишется довольно вяло .

Мне понравилось, особенно первый рассказ. Все такое лирическое, романтическое - люблю такую атмосферу. Для меня во всех фильмах, книгах и т.д. главное - атмосфера и здесь она несомненно есть. Жалко, конечно, что нет продолжения, но в этом тоже есть своя изюминка.


А я, например, не считаю, что такой стиль является неприемлимым. Тем более, что история пишется от лица довольно молодой девушки и, если бы она выражалась исключительно литературно - это было бы странно. К тому же, выражаясь про себя, я думаю, все люди так говорят .

Еще один мой рассказ. На этот раз не про вампиров .
Называется "Без имени".

- Эй, ты здесь? – раздался под полукруглым каменным мостом мягкий мужской голос.
Обладатель голоса, темноволосый молодой человек во врачебном сюртуке, настороженно вглядывался в тень под мостом. Очевидно, что он ждал кого-то, при этом нервничал, покашливал, переминался с ноги на ногу. Возле реки часто встречались влюбленные пары, да и лучше места в округе найти сложно. Чуть поодаль от моста, на голом холме, стояла больница, откуда пришел молодой доктор, к ней змеилась пыльная, каменистая дорога, по которой постоянно ездили кареты скорой помощи. В округе не было ни парков, ни деревьев, а вдалеке виднелись длинные трубы фабрики, укрывающие синее небо уродливыми рыжими облаками.
Но, если стать спиной к больнице, открывался куда более привлекательный пейзаж. Справа от дороги тянул ввысь пушистые зеленые руки еловый бор, а змея дороги прерывала свой бег у неширокой спокойной речушки, чтобы продолжить его, перекатившись через каменный, замшелый мостик, единственным украшением которого была истершаяся табличка с именем архитектора. И именно мост облюбовали юные студенты мединститута, врачи и медсестры для своих встреч.
Доктор неожиданно вздрогнул, услышав громкий всплеск у противоположного берега. Сорвавшись с места, он подбежал к воде и, присев, до рези в глазах стал всматриваться в темную воду.
Река была по-прежнему спокойна, но неожиданно у поверхности мелькнул толстый рыбий хвост, покрытый голубовато-зеленой, крупной чешуей. Над водой пронесся тихий серебристый смех и русалка, плеснув хвостом и смыв с потрепанных ботинок врача дорожную пыль, высунула из воды прехорошенькое личико, обрамленное густыми белыми волосами.
- Наяда, - прошептал врач с нежностью в голосе, касаясь пальцами волос русалки.
Он сам назвал ее так. Когда во время их первой встречи, молодой мужчина спросил ее имя, русалка сама предложила назвать ее. Не колеблясь, увлеченный греческими мифами доктор назвал ее Наядой, нимфой реки. Русалке нравилось это имя, более подходящего имени духу воды дать было сложно.
Наяда вынырнула из воды и привычно положила тонкие, покрытые полупрозрачной кожей руки на каменный парапет, подперев ими острый подбородок. Она редко рассказывала что-то этому человеку. Обычно он, сев рядом с ней, рассказывал ей разные интересные истории, делился тем, что происходило с ним в этот день. Часто он приносил русалке разные фрукты, названия которых она так и не удосужилась запомнить, сочные ягоды. Она всегда улыбалась ему, демонстрируя белые, заостренные зубки, а в душе презирала.
Наяда не любила людей. Она знала, что люди делятся на две категории. Одни ненавидят и боятся всех тех, кто отличается от них, а другие наоборот – обожают, тянутся к ним, превращая в итоге в свои игрушки. Русалка знала это просто великолепно, ведь именно на себе она испытала и то, и другое.
Она жила много, много столетий назад. Наяда не помнила своего детства, своего имени. В ее памяти жило только несколько болезненных воспоминаний. Когда-то давно, когда она была простой смертной женщиной, Наяда жила довольно уединенно. Люди не любили ее и не доверяли: девушка слыла ведьмой за ее умение обращаться с травами и лечить многие раны. Однажды к ней принесли раненного солдата, молодого аристократа, пострадавшего во время крестьянского мятежа. Пока она выхаживала его долгими зимними ночами, он клялся ей в любви, обещал, что, как только вылечится – отвезет в родовое поместье и женится. Наяда верила ему, любила его. Ее сердце радостно екало в те моменты, когда он мягко брал ее маленькие ладошки в свои и, согревая своим дыханием, описывал их комнату, которая обязательно будет смотреть на восток, чтобы они могли каждое утро встречать рассвет.
Но все кончилось очень скоро. В первые дни весны он вернулся домой. А когда приехал к ней то, пряча глаза, сказал, что его родители не позволят ему жениться на ведьмачке…
Свой последний рассвет Наяда встретила на мосту бурной, в то время она была бурной, реки. Прыгнув в ее воды, по которым лениво проплывали льды, она лишь спрашивала себя: «Что же я делала не так? Разве моей любви было не достаточно?»…
Когда же она вынырнула, то увидела, что ее ноги покрылись чешуей и превратились в рыбий хвост, а сердце ее стало холодным, словно воды реки, чьей прекрасной стражницей она стала.
Так она получила время. Время понять, что она могла сделать не так. Вновь и вновь русалка очаровывала мужчин своей красотой, пыталась сделать так, чтобы они ее полюбили. Ей без труда удавалось влюбить их в себя, но удержать не удавалось. Рано или поздно, наигравшись со своей игрушкой, все они бросали русалку. Поначалу она злилась, но потом поняла, что тем, кто живет по разные стороны, не быть вместе. Потом пришло равнодушие. Русалка даже радовалась, испытывала извращенное удовлетворение, когда очередной «пылкий влюбленный» однажды переставал приходить. Все без исключения отступали, наткнувшись на ту стену, которую сами и возводили, отгораживаясь от «чужих».
Так же однажды не вернулся и доктор. Тот, который щенячьими глазами смотрел на Наяду, называл ее прекраснейшей - тоже предал любовь, как и те, кто был до него.
А город рос. Дома тянулись выше к небу, пытаясь вместить растущее человечество, строились магазины, прокладывались дороги. Вокруг безымянной речки, где жил ее одинокий дух, вырос прекрасный парк, и теперь русалка могла, высунув голову из воды, наслаждаться запахом цветов, а не дорожной пыли, слышать голоса людей, которых стало вокруг великое множество. Их стало много, но внутри они не изменились.
- Эй, ты здесь?
Под мостом стоял привлекательный юноша с восторженными глазами поэта и тонкими нервными пальцами, в которых он сжимал букет синих восхитительных цветов, которым и сам не знал названия.
- Энжел? – позвал он, услышав тихий плеск воды.
Русалка вынырнула из воды и протянула руки к цветам. Вдохнув их аромат, она улыбнулась. Этот человек отличался от других. Он часто приносил ей подарки, оставался с ней подолгу и редко говорил. Обычно он писал что-то на клочках бумаги, говорил, что он поэт, а также просил Энжел, чтобы она рассказывала о себе. И всегда слушал. А еще поэт называл ее ангелом.
Русалка ангелом не была, и никогда не могла бы стать. Ей суждено было вечно хранить эту реку, а когда она пересохнет, измельчает – вознестись высоко в небо с каплями тумана, чтобы потом найти себе новую реку, которую она также будет оберегать. Но поэт ей нравился, почему-то именно ему она доверяла и к нему тянулась. Когда он был рядом, Энжел верила, что сможет стать ангелом. Но где-то в душе все же жило сомнение, что он такой же, как и остальные.
- Какие красивые… - промурлыкала она, любуясь цветами. – Сегодня праздник?
Поэт смущенно помялся, а потом сказал:
- Энжел, моя прекрасная муза… Я… Я даже не знаю, как это тебе сказать, но возможно это действительно праздник.
Русалка вопросительно подняла бровь. Поэт, улыбнувшись, продолжил:
- Я… Я встретил ее.
- Кого?
- Женщину, которую люблю. Вернее… Как сказать? Мне кажется, я всю жизнь любил и искал именно ее. И теперь… Теперь мы вместе.
«О? Неужели это он обо мне?» - с откровенным изумлением подумала Энжел. – «Это что-то новенькое».
- Энжел, милая, я женюсь! – торжественно закончил он.
Русалка молча смотрела на него. Поэт сбивчиво сказал:
- Прости, я должен был сказать раньше, но я не знал, что у меня и Софии все настолько серьезно. И теперь… Прости меня, Энжел, но это, наверное, последний раз, когда я к тебе прихожу. Моей жене вряд ли понравится, что я прихожу к тебе, пусть даже ты и моя муза…
Он бормотал что-то еще, но русалка больше не слушала. Она молча положила букет к его ногам и сказала:
- Не извиняйся.
И ушла под воду. Русалка не знала, что испытывает сильнее: досаду, горечь обманутого доверия или все-таки ревность. «Предатель», - зло шептала она. Но небо над ее головой, такое же синее, как те цветы отвечало: «Нет, не предатель. Он пришел, он сказал о том, что больше не вернется. Нет, не предатель. Такие, как он, не предают». Слушая слова неба, она плакала, плакала и улыбалась. Ведь этот поэт был единственным, кто хотя бы попытался пробить стену отчуждения. Но плакала она сильнее. Хотя, может, и не плакала вовсе – под водой ведь не видно слез.

Последнее интересно, хотя первую половину я так толком и не смог запомнить, как ни старался. :Р Конечно русалку я представляю совсем другой (они должны уходить не от нее, а на дно), но довольно таки зацепил рассказ.
Понравилось не глубиной чуств или красотой слов, а тем что рассказ развивается совсем в другую сторону, не в ту, которую я ожидал. Я русалку вообще мимо глаз пропустил и зациклился на докторе и больнице...
Не столь глубокий рассказ, но мне понравилось, зацепило как то... или чем то...
Да и название "Без имени"... мне аж приятно стало. Я знаю я наглый, но...

Со мной произошло почти такое же: сначала думала, что сюжет будет крутится вокруг русалки и доктора. И фраза "Прошло много лет, не стало той больницы" повергла меня в шок. Я то уже настроилась на романтическую историю с налетом греческих мифов. Думаю: "Ни фига себе любовь".
Но конец понравился. Неплохая вещь.

Доброго времени суток))
Заглянула тут я на огонек...сюда то есть) Настроение у меня сегодня редакторское, а значит - опять у астероидов дискотека в кольцах Сатурна. Сначала тапочки - потом сладкое


Слово "место" дважды в одном предложении.

Слово "реки" дважды...слишком близко)

Так...тапочки резко кончились. Начались вздохи...грустно однако как. Но жизненно..действительно - лучше так. Лучше честно все сказать, а не оставлять человека (или русалку, не важно) во власти бузмных надежд. Главное - искренность.

Спасибо. Было здорово это прочесть))

С уважением, Клер

Клер
Упс, насчет повторов я налажала. Еще сама сидела, перечитывала и пыталась сообразить, что меня в этих предложениях коробит. Спасибо за редакторский труд . Пойду исправлять.
Рада, что понравилось .

Я хотела бы высказаться по первому рассказу, если Вы не возражаете. Общее впечатление хорошее. Мне кажется, Вам не стоит бросать писательство. Теперь замечания.

"Мокрый коричневый лист, словно, раздумывая, нехотя оторвался от голой черной ветки и, покружившись, упал прямо на мой ботинок. Я досадливо встряхнул ногой, и лист упал на тротуар. " (Если лист оторвался "нехотя" зачем тогда Вам оборот "словно раздумывая"?) Разве без него не будет гармоничнее? Смотрите- мокрый коричневый лист нехотя оторвался от ветки и, покружившись (описав круг?), упал..." (голой черной лучше убрать, нагромождение прилагательных в одном предложении не есть гуд) Следующее предложение не очень.

"Было трудно поверить, что глаза меня не обманывают, но это была она… Франческа." Негладкое предложение. Может- Я с трудом верил своим глазам: это была она. Франческа. (Или) Мне казалось, это обман зрения, но нет- передо мной сидела она. Франческа.

Может- Я с досадой его стряхнул, и он упал...

"Сейчас она сидела на мокрой скамейке". Слово "сейчас" лишнее. Вы же уже упомянули, что герой увидел девушку, сидящую на скамейке

"Я медленно пошел в ее сторону. Прямо по лужам и грязи, не замечая, что в дорогих ботинках уже хлюпает вода. На скамейку, рядом с Франческой тяжело плюхнулся толстый бомж. " уберите "медленно". Не каждый глагол должен сопровождаться наречием. Тут оно лишнее

"дорогих" тоже не нужно. А что- в дешевых вода не хлюпает?Или вода имеет какое-то отношение к цене обуви? Далее Франческа же указывает, что ее собеседник состоятелен. Этого достаточно читателю

Уберите "на скамейку", ведь читатель все еще помнит, где она сидит. И слово "толстый" не нужно. Может- рядом с Франческой плюхнулся бомж.

"Я раскрыл зонт, который до этого нес в руке над ее головой, и " Я раскрыд над ее головой зонт. (Или поставьте правильно знаки препинания. "Я раскрыл зонт, который до этого нес в руке, над ее головой, и " А конец фразы мне очень понравился

Вот некоторые начальные замечания. Надеюсь, Вы не обидетесь. Вы молодец, что выставили произведение на публику, потому что именно так писатель имеет возможность совершенствоваться.

С уважением.




Добавлено:
Не обидИтесь, конечно. Мой ляп Не заметила

Shoko
Спасибо . Подобные советы, в любом случае, лишними не будут. Надо будет не полениться и исправить .
Хотя вот эта вот фраза

у меня почему-то вызвала забавную мысль о том, что бомж упал в лужу .

Genevieve,
Ага Мне тоже бывает лень правку вносить Но потом беру себя в руки и мужественно правлю. На самом деле, это очень помогает. Я пишу с детства и часто созерцаю своё творчество как бы со стороны. Изменения к лучшему есть

А про бомжа- Рядом с Франческой пристроился бомж. Или. Неожиданно рядом с девушкой появился бомж. Он бесцеремонно развалился на скамейке, почти вплотную к Франческе.

Прочитал... интересно, что-то похожее я недавно видел в своей жизни..хотя многие закрываються стеной отчуждения..
В общем молодец=)
Ещё меня порадовало то что этот рассказ почти одинакового рождения с этой фразой:
Tears isn't a shame, they are feelings that people can see...

Genevieve,
я все тут жду с нетерпением, когда же ты закончишь дневники или уже не дневники))
Я же сгораю от любопытства, что там с Люси
Неужели ты решила забросить свой рассказ?

Интересно пишешь! Живо, атмосферно, образно... словом так и надо! Мне понравилось все. Про вампиров забавный рассказ! Некоторые фразы действительно, кхм... пикантные. Некоторые вызывают смех (в хорошем смысле) - юморные! Некоторые... А впечатления самые наилучшие! )

Ни в коем случае! Просто небольшой застой творчества и лень страшная атакует .

kit
Malady
Спасибо на добром слове .

Вот небольшое, я бы даже сказала слишком небольшое, продолжение к "Хроникам".
- Ну, как жизнь? – из-за двери выглянула хитрая мордочка Чарли.
- Полная задница, - буркнул Стив, без энтузиазма вешая очередной номерок на очередную клетку, в которой сидела загадочная куча тряпья похожая то ли на бомжа, то ли на собаку. Спрашиваете как такое может быть? Я и сама не знаю, но Серж сказал, что это неудачные монстрики склепанные епископом. То ли ходить не могут, то жрать, то ли слышать, но, в общем, к службе они оказались непригодны и их тут держат чисто на всякий случай. Лично я посчитала, что эти тварюшки могут разве что вызвать приступ жалости у предполагаемого противника.
- Ну, ты узнал, что я просила?
- Все пучком, сестренка, - лукаво улыбнулся Чарли и вытащил из кармана ворох помятых бумажек. – Тут все записано.
Он повертел их в руках и отдал одну мне.
- К…лан Гангрел… Мо…гут преврати… Нет, превращаться… в волны? – по слогам читала я. – Что за белиберда?! У тебя ужасный почерк! Ты что держал ручку задницей, когда писал?
Чарли поперхнулся:
- Подбирай выражения! Если ты не умеешь читать, это еще не значит, что я не умею писать.
- Тогда прочти это сам. Я твои каракули не понимаю.
- Что тут непонятного? – Чарли забрал у меня листочек. – Клан Гангрел. Могут превращаться в волка или летучую мышь. Обладают звериным чутьем, могут отращивать когти. Также могут поглощать любые повреждения, даже от солнечного света. Но, - он подмигнул мне, - этому нужно долго учиться. Так, что там дальше… Если впадают в Безумие, то приобретают признаки животного.
- Что эта вся хрень значит? Какое безумие? Какие признаки животного? – не поняла я.
Чарли деловито сложил листочек и спрятал его во внутренний карман уже довольно потрепанного пиджака. Потом этот нахал коротко хохотнул и, щелкнув меня по лбу, ответил:
- Что тут непонятного? Если впадешь в Безумие, отрастишь рога, копыта или хвост.
Что я могла на это ответить?
- А Безумие – это Безумие, - влез Стив. – Мне об этом рассказывал мой Сир. Это как неконтролируемая ярость. – Он вздохнул и взъерошил свои короткие волосы. – Мы в него очень легко впадаем.
- Мы?
- Я и Дэни. Мы – Бруджа. Лучшие бойцы Шабаша, - последняя фраза была явно не его. Скорее всего он повторял слова своего Сира.
Вспомнив о Сире, я немного загрустила. У Стива есть Сир, у Дэни – есть. И у Чарли тоже есть Сир, правда он так и не сказал кто это. А где же носит этого Антония? И почему он выбрал именно меня? По словам Сержа, в Шабаш за красивые глазки не берут. Во всяком случае, в более-менее мирное время. Во время открытой вражды с неведомой Камарильей обращают кого попало, иногда просто отлавливают людей на улицах.
- Эй, не расстраивайся ты так, - подал голос Чарли. – Ну, подумаешь, рога вырастут. Это даже круто, - пошутил он. – Не нужно будет придумывать костюм на Хэллоуин. А если вытянутся уши, я буду называть тебя Арвен.
С этими словами он достал откуда-то завядшую ромашку и заткнул мне за ухо. Довольно безобидный, дружеский жест, но мне почему-то захотелось плакать.

Я лежала на кровати, вяло изучая потолок. Пересчитав все трещины и пятна, я заскучала. Мои братья по оружию ушли на какую-то местную гулянку, я, сославшись на плохое самочувствие, осталась у себя. А вообще, просто плохим было не самочувствие, а настроение и, потому не было желания тусить со здешними вампирами.
Депра была по поводу длительного отсутствия Антония. По всем расчетам он уже должен был вернуться, но его все еще не было. Я перевернулась на бок и у ткнулась носом в колени. Эта тюремная жизнь начинала помаленьку раздражать. Нам до сих пор дают донорскую кровь, причем холодную, нас не выпускают на улицу, а вчера, словно скотину, вывели «погулять»! Бесконечные тупые поручения, презрительные взгляды и отношение других. Какая-то сволочь двинула Дэни в глаз просто за то, что тот задел его ящиком со склада. Во всяком случае так Дэни сказал мне. Потом, правда, я встретила эту самую сволочь – выгребка чуть старше нас – без одного уха и со шрамами на щеке. Второй глаз Дэни украсила уже я…
Раздался резкий стук в дверь и какая-то возня. В комнату ввалился Серж.
- Не надоело откалываться от коллектива? - весело спросил он.
- Не надоело, - буркнула я. – А чего это ты такой довольный?
Вместо ответа Серж втащил в комнату волосатое нечто, которое вынуждено было согнуться почти вдвое, чтобы войти. Нечто было на две головы выше Сержа и было покрыто длинной седой шерстью, напоминая оцивилизанного йети. Различить пол было непростой задачей, так как под шерстяными бакенбардами, густыми бровями и длинными космами было видно только яркие красные глаза. Но я навскидку решила, что это мужик, потому что он был высоковат и широковат для женщины.
- Рад видеть тебя в добром здравии, - сказал волосатик, протягивая руку.
Я молчала, но потом все же неуверенно сказала:
- Мы знакомы? – уверена, что никогда не забыла бы такую примечательную… хм… личность.
- Ай-яй-яй, - поцокало языком нечто. – Какая же забывчивая молодежь пошла. Вырождение нации, не иначе.
Как я не напрягала мозг, но вспомнить сию особу не могла. Хотя голос казался мне все же знакомым. Но вампир не стал меня долго мучить.
- Раз уж забыла меня, то можно познакомиться еще раз. Антоний, твой Сир.
Серж, до этого молчавший, выскользнул за дверь, даже не удосужившись попрощаться. Я же с изумлением пялилась на того, с кем всего минуту назад страстно желала встретиться.
- Так вот, на что похожи признаки животного, - брякнула я первое, что пришло в голову.
Антоний, как мне показалось, изумленно вскинул брови:
- Это ты о чем? – но я не удостоила его ответом. Просто не хотела демонстрировать глупость. Впрочем, он сам все понял.
- Ааа… Так ты об этом, - он коротко хохотнул, почесывая волосатую кисть, которая, ко всему прочему, была украшена и довольно длинными загнутыми когтями. – Знаешь, к этому быстро привыкаешь, - одна из узких красных щелей на месте глаз исчезла и посему я решила, что он мне подмигнул.
Меня передернуло. Превращаться в нечто подобное совсем не хотелось. А эпиляция нынче недешево стоит. Антоний верно истолковал мой жест и продолжил:
- Но, знаешь, если будешь сдерживать себя, то такое не произойдет. Я в свое время советы своего Сира игнорировал и, как видишь, бесплатно приобрел замечательную шубу.
Я невольно улыбнулась. Кажется, он не такой уж плохой. В любом случае, куда вежливее Сержа. Антоний деловито прошелся по комнатушке, хотя прошелся – это слишком сильно сказано – сделал пару шагов и уперся в стену, и плюхнулся на кушетку.
- А у тебя тут тесновато. Но ничего – все лучше, чем сырая нора, - хохотнул он и достал из кармана вяло трепыхающегося хомячка. – Будешь? – поинтересовался он и, не дождавшись ответа, сунул животинку в рот. – Ладно, нет так нет.
Я в недоумении хлопала ресницами.
- Короче, слушай, - его узловатый, когтистый палец уперся мне в грудь. – Церемониться тут с тобой никто не будет, да и спину прикрывать тоже не станет.
- Я уже как-то поняла, - слабо улыбнулась я Антонию.
- Тогда молодец, - сообщил тот. Он, что издевается?
- За свою жизнь ты отвечаешь сама, - продолжил вампир. – Я ее тебе дал, а выживешь ты или нет – зависит только от тебя.
- Зачем тогда старался? – хмыкнула я.
Антоний рассмеялся странным лающим смехом, запрокинув голову, и ответил, одобрительно хлопнув меня плечу:
- Зачем, спрашиваешь? А мне нечего тебе ответить. Ты напомнила мне мою младшую сестренку – вот и все, - и снова захохотал.
Я промолчала. Честно говоря, больше всего я боялась заплакать. И это все? Все, что он мог сказать?
- Да, ладно. Шучу я так, шу-чу, - по складам произнес Антоний, усаживаясь рядом со мной. Кажется, в этот момент я выглядела особенно жалкой. – Конечно епископ говорит, что я немного без царя в голове, но все же не могу я быть настолько безответственным.
- А в чем же тогда дело? Версия про сестру была довольно сентиментальной, - фыркнула я, потихоньку отойдя от шока.
- Секрет, - сообщил он. – Вот как год исполнится, расскажу. Хотя может ты и столько не протянешь. Наверное, я и правда безответственный, поскольку еще никто из моих детей не смог прожить долго. Да, плохой я Сир, плохой…
Антоний вздохнул и вытащил сигарету:
- Будешь?
Я мотнула головой и Антоний закурил. Некоторое время он молча дымил, а потом затушил сигару о тумбочку и пересел на пол напротив меня.
- Думаю, не стоит тут курить. Я не слишком хочу знать, на что похожи газовые камеры. Давай может что-нибудь полезное расскажу, а?

Дверь отворилась с мерзким скрипом. Я вздрогнула – не хватало только, чтобы меня кто-то услышал. Я, двигаясь аки лунатик в кромешной темноте, попыталась нащупать выключатель и едва не сшибла какие-то коробки. Наконец, изгваздавшись в какой-то липкой дряни, я его нашла.
Тусклый свет залил комнату, заваленную пустыми коробками и ящиками. Если я правильно поняла Стива, то это должна была быть подсобка, через которую можно было попасть на оружейный склад. Отсчитав три ряда ящиков, я нашла нужную полку, на которой стояли пустые блоки «Мальборо». Я сбросила все коробки и обнаружила дыру в полу. Отлично! Я спрыгнула вниз, неудачно правда, поскольку плюхнулась на четвереньки прямо перед Дианой. Она мило улыбнулась и присела напротив меня.
- Ну и что ты тут забыла?
Я приняла более-менее вертикальное положение, но ответить ей так и не смогла, потому что язык неожиданно перестал меня слушаться. Диана вроде бы с места и не сдвинулась, но я растянулась на полу и, сплюнув кровь, мрачно уставилась острые носки ее сапожек.
- Так что ты тут делаешь, убоище ?
Собрав всю свою смелость, я выдала:
- Это правда, что нас скоро ожидает задание?
- Правда, - на диво спокойно ответила Диана. – А ты умнее, чем кажешься, если решила об этом позаботиться. Может из тебя что-то и выйдет.
- Мне нужно оружие, - прямо сказала я. В другое время не рискнула бы, но, кажется, сегодня она в хорошем настроении, иначе мои мозги уже украшали бы ближайшую стену.
- А Антоний сам не хочет об этом позаботиться? – не без интереса поинтересовалась она.
Я досадливо пожевала губу и буркнула:
- Он наплел мне что-то про использование крови и решил, что этого достаточно.
Диана фыркнула.
- Если ты это освоила, то, поверь, на ближайшее время этого тебе хватит с головой, - сказала она. – Кстати, я бы тебе не рекомендовала вот так вот сюда соваться. Вдруг наткнешься на того, кому Антоний побоку?
Вот это новость. Оказывается, Диана в хороших отношениях с моим Сиром. Или нет?..
- Ладно, скажу тебе одну умную вещь, так сказать, уточнение для особо одаренных. Просто по доброте душевной. В этом здании есть очень много мест, в которых твое присутствие на фиг не надо. Скажи спасибо, что ты вот так сунулась на склад, а не в какое-нибудь помещение, которое занимает епископ, - Диана достала тонкую сигарету и закурила. – Чтоб ты знала, он не только девятый этаж занимает. И очень ревностно относится к своей территории. Здесь у него куча каких-то служебных помещений, просекаешь? – она внимательно посмотрела на меня.
Я нервно сглотнула. Чем больше я узнавала о епископе, тем больше он меня пугал. Диана хмыкнула и достала из-за спины мелкокалиберный пистолет. Она бросила его мне и сказала:
- Забирай его и выметайся. Кстати, я слышала ты у Сержа о епископе осведомлялась.
Я, взяв пистолет, кое-как поднялась на ноги и заткнула его за пояс.
- И что тут такого? – сердито спросила я. Как же мне надоело, что из этого поганого епископа тайну вселенского масштаба делают.
- Поосторожнее на поворотах, - порекомендовала Диана. – Знаешь поговорку: «Меньше знаешь, крепче спишь»? Его это касается в полной мере. Впрочем, сама увидишь… А теперь – вали давай. Надоело мне с тобой тут рассусоливать.
Я побыстрее смылась. Не хватало только, чтобы она скандал закатила, поскольку, как мне кажется, ее великодушия надолго не хватит. Пистолет, правда, жалкий какой-то… Ну и ладно. Из такого бы суметь выстрелить.

Итак, наконец-то я выкладываю продолжение к "Хроникам". Скоро я собираюсь выложить еще один отрывок, что и сделаю, как только закончу и отредактирую его.

Я постаралась унять дрожь в руках и, подняв пистолет, тщательно, как мне показалось, прицелилась. Один выстрел – мимо. Еще один… Пуля задела банку из-под пива, она лишь покачнулась, но упала. Я по привычке потерла виски, пусть даже они и не думали ныть. Не знаю, что мне дальше делать. У меня осталась всего одна обойма из четырех, а попала в цель всего раз. Если это вообще можно считать за попадание. Но с другой стороны, я пистолеты разве что в кино видела и поэтому смутно представляла, как ими пользоваться. Тем более, что стрелять в банку – это одно, а вот в живую мишень… Боязно немного.
Вздохнув, я опустилась на пол. Пытаясь хоть как-то подготовить себя к предстоящему заданию, о цели которого можно было только догадываться, я втихую пробралась на гладиаторскую арену и, расставив на ящике у края ямы банки, играла в снайпера. Хотя это слишком громко сказано – успехи были весьма посредственны, но может и этого хватит. Интересно, что там за задание все-таки будет?
- Привет!
Я позорно взвизгнула и вскочила. Рядом с сочувственным выражением лица стоял Дэни.
- Как не стыдно? Вместо того, чтобы сжигать упаковки из-под донорской крови, ты прохлаждаешься на арене, - противно растягивая слова, назидательно сказал он. – И… Кстати, а почему ты торчишь именно здесь? – мой товарищ подозрительно прищурился. – Ты же раньше гладиаторские бои не жаловала. У тебя что, здесь свиданка?.. Эй!
Мне надело слушать то чушь, которую он рассказывал и я, не выдержав, ощутимо дернула его за густые лохмы, поворачивая его лицо в сторону ящика с банками.
- Ага, свиданка, - зловеще сообщила я. – С банками и с пистолетом.
- Ну, пусти наконец! – обиженно заворчал Дэни, высвобождаясь из моих рук. – Ты что все-таки тут делаешь?
- Самому догадаться слабо? - огрызнулась я, выплескивая на него раздражение. – Практикуюсь в снайперской стрельбе по вражеским мишеням.
Дэни сбил мои мишени на пол, уселся на ящик, который угрожающе заскрипел, и взял подкатившуюся к его замызганному кеду банку.
- Объявляешь войну неправильному образу жизни? – он довольно захохотал над своей шуткой, но я промолчала.
Дэни перевел на меня удивленные глаза и спросил:
- Что-то не так? Я конечно не такой внимательный, как наш Байрон (это он так Чарли называть начал), но ты сегодня… - он помялся. - Какая-то не такая, короче.
- А ты сам? Не думаешь разве о задании? – я не горела желанием отвечать на его вопрос.
- «Задание, задание»!.. Сколько можно уже говорить об этом задании? – зло сказал Дэни. – Все только и говорят, что о задании! Даже дураку ясно, что ничего хорошего на этом задании нас не ждет, но зачем напоминать об этом по десятку раз?!
Я вздрогнула и отвернулась. И кому ты это говоришь?.. Я услышала, как Дэни неловко поднялся с ящика и сделал несколько шагов в мою сторону.
- А… А ты знаешь, в чем оно заключается?
- Не знаю и знать не хочу, - буркнул Дэни.
Его тяжелая ладонь опустилась на мое плечо и осторожно сжала его.
- Эй, да ты не волнуйся так, Люси, - начал он. – Понятно, что мы не старушек пойдем через дорогу переводить, но ты, это, не волнуйся! – Последние слова он сказал особенно громко и резко развернул меня лицом к себе.
- Я же буду рядом… - сбивчиво начал он, растерянно глядя мне в глаза. – И Байрон будет рядом, и Стив, и Диана… Не переживай ты из-за этого траханного задания! Я обязательно защищу тебя – мы же команда!
Я устало опустила веки. Не то чтобы это было то, что могло унять мое волнение, но по-моему, именно слов поддержки мне в последнее время особенно не хватало.
- Спасибо… - я накрыла его ладонь своею, Дэни же настолько увлекся своей речью, что даже вздрогнул от неожиданности.
- Послушай, ты не мог бы оказать мне одну услугу?
Дэни удивленно округлил глаза, продолжая держать меня за плечи, и ответил:
- Какую услугу?
Я стряхнула его руки и, вытащив из-за пояса пистолет, медленно навела его на тусклую лампочку под потолком, закрыв для верности один глаз…
- Неправильно целишься, - автоматически брякнул он.
Эффект пропал, порисоваться не получилось.
- А как надо-то?
Дэни коварно улыбнулся, выдернул пистолет из моей руки и отвел меня в сторонку.
- Эй, ты чего молчишь-то?
Дэни взял с пола банку и бросил мне.
- Поставь на голову и стой смирно, - сказал он.
- Тоже мне Робин Гуд нашелся, - буркнула я и поставила банку на голову.
Дэни отошел еще на десяток шагов и сказал:
- А еще ты неправильно держишь пистолет. Вестернов пересмотрела? Если будешь от бедра стрелять… - говоря это, Дэни медленно вытянул руку и навел на меня ствол.
Щелкнул предохранитель, я же зажмурилась. Смотреть, как стреляют, пусть не в тебя, а немного выше, не хватило нервишек.
-… то никогда в цель не попадешь, - голос Дэни послышался у меня над ухом.
Банка, которую Дэни столкнул щелчком с моей головы, звонко ударилась об пол.
- Придурок! – я надулась и сложила руки на груди, ощущая, что становлюсь похожа на капризного ребенка.
Дэни же только ухмыльнулся и продемонстрировал мне пустую обойму.

Итак, вот обещанный доделанный отрывок. Не знаю, когда будет продолжение - последнее время меня мучают мысли о том, что я должна тщательнее работать, но я никак не могут это организовать.

«Три, четыре, пять…» - Чтобы унять волнение, я расставляла пули по краю тумбочку. Руки малость подрагивали, поэтому неудивительно, что одна из пуль упала и закатилась под кушетку. Вздохнув, я опустилась на карачки и заглянула под кушетку, положив голову на холодный цемент пола. Под кушеткой обнаружилась не только искомая пуля, но также гвоздь, монетка, чей-то полосатый носок и куча пыли. Я протянула руку за пулей и услышала издевательский голос Сержа.
- Очаровательно.
Я вздрогнула от неожиданности, подскочила и сшибла тумбочку на пол. Пули со звоном раскатились по моему чуланчику. Я села на пятую точку и, прижимая найденную пулю к груди, снизу вверх уставилась на Сержа, который возвышался надо мной аки Эверест.
- А тебе-то чего надо? – проворчала я.
Серж вздохнул, взял меня за шиворот и, как котенка, поднял в воздух. Я жалобно пискнула и выронила пулю, а Серж поставил меня на ноги и сказал:
- Ты ничего не забыла?
- А что я должна была забыть? – поинтересовалась я, снова опускаясь на четвереньки и собирая упавшие пули.
- Собрание! – гаркнул Серж и вышел. Остаток фразы я услышала уже из-за двери:
- Опоздаешь – лично на солнце выкину…
Я засуетилась. Собрав все, я попыталась трясущимися руками засунуть пули обратно в обойму, но потом плюнула на это, завернула их в кусок тряпки и, засунув за пазуху, побежала за Сержем.
Впрочем он ушел недалеко и поджидал меня рядом с дверью.
- Я думал, что состарюсь, - сообщил мне он, а потом добавил.
- Хоть бы в порядок себя привела и не позорилась перед епископом.
- На тебя не угодишь… - начала я, но потом до конца осмыслила услышанное и пошатнулась. – Епископом?!
Дрожь в коленках усилилась. На этом собрании будет тот самый епископ, которым меня с самого появления пугают, епископ… Впервые я порадовалась, что я вампир и не могу побледнеть еще сильнее. Давненько я так не нервничала. Даже задание не могло напугать меня сильнее.
- Епископ…
- Да не дрейфь ты так, - ухмыльнулся Серж, явно не ожидавший такой реакции. – Ты ведь сама мечтала на него поглазеть.
Я только выдавила из себя неубедительный смешок. Серж вздохнул, понял, что ничего толкового от меня не добьется и, взяв меня за руку, потащил в нужную сторону.
Когда я более-менее пришла в себя, Серж уже заботливо усаживал меня на раскладной стульчик в какой-то здоровенной комнате. Вернее, осмотревшись, я сообразила, что сижу в комнате, которую не так давно приводила в порядок вместе со Стивом и еще двумя выгребками, от которых я, кстати, подробнее узнала о предстоящем задании, хоть и не настолько подробно, как хотелось бы. Все, что я выяснила, так это состав группы и то, что это задание необходимо для укрепления нашего статуса в общаге… То есть, тьфу, в Шабаше. О, а еще один, с цветным ирокезом, не сводивший с меня масленого взгляда, жаловался на Диану и посоветовал ее не особенно не доставать. Дескать, она тоже Босс, хоть и не такой большой, как епископ. В принципе, логично, поскольку замашки у нее самые что ни на есть деспотичные.
Не-Такой-Большой-Босс Диана вошла в комнату, выдернув меня из мыслей, в которые я уже успела погрузиться настолько глубоко, что не сразу сообразила, где нахожусь. Она обвела нас презрительным взглядом, гаркнула на присутствующих, что, мол, если мы, собаки, не будем вести себя прилично, то отвечать за это будем перед епископом, а затем впихнула в комнату Чарли и опять куда-то смылась. Чарли же, явно не сразу заметив меня, плюхнулся на ближайший стул и уставился в потолок. Видимо, не одна я нервничаю.
Остальные тоже начали потихоньку подтягиваться. Комната помалу заполнялась народом. Мне даже показалось, что среди других я увидела Антония, который лукаво подмигнул мне и помахал ручкой перед тем, как снова куда-то убежать. Дэни пришел предпоследним, буквально перед приходом Дианы, и, согнав с соседнего со мной места Стива, уселся рядом. Последней, как я уже сказала, вошла Диана. Я уже собралась удивляться, поскольку епископ и не думал появляться – к тому времени я даже устала его бояться и во мне проснулось старое любопытство. Впрочем, удивиться я так и не успела, поскольку следом за Дианой в двери неспешно вошел человек, закутанный с ног до головы в черный балахон.
От самосозерцания оторвалась не только я – все присутствующие новички жадно уставились на епископа. Диана же напротив – отошла от него на максимальное расстояние и встала за моей спиной. Впрочем, я была уверена, что она не просто стояла, а еще и нацепила на мрачную физиономию максимально торжественное выражение лица.
- Ладно, - неожиданно спокойно начала она. – Я вижу все присутствующие уже поняли, что здесь вас не в покер играть собрали. Сегодня вас ждет, не побоюсь этих слов, великая миссия, от которой будет зависеть ваше будущее положение. Либо умрете вы, либо – ваши враги! Задание ваше и мое тоже не требует особых усилий или стратегического мышления: сегодня мы наконец прищемим хвост ублюдкам Тремер, истребив молодняк в их капелле подчистую. Кто бы не встретился на вашем пути, тот должен быть убит. Впрочем, - голос Дианы приобрел хитрые интонации, видимо относившиеся к епископу, - пленных вы тоже можете брать. Если потянете, конечно…
- Достаточно, - голос епископа оказался очень красивым и звучным. – Я уже утомляюсь повторять тебе, что следует быть лаконичнее.
Диана вздрогнула и, хрустнув костяшками пальцев, нервно сказала:
- Да, прости – я немного увлеклась… В общем…
Голос вампирши затих. Епископ медленно и вальяжно отошел от входа и встал лицом к нам (все вампиры сидели полукругом). У меня зародилось нехорошее подозрение о том, что он немного… показушник, которое подтвердились после того, как он так же медленно, склонив голову, сдвинул капюшон на затылок.
Я была в шоке. Наш Большой Босс этот красавчик?! Передо мной стоял молодой человек, которому на вид было едва ли больше Дэни. Волнистые волосы цвета вороного крыла, спадающие до плеч, аристократичное лицо с выразительными скулами и подбородком, изящно очерченные губы – наш епископ не мог выглядеть настолько… ну, несолидно. Я не сразу обратила внимание, что это самое обалденно красивое лицо было мертвенно-бледным, почти серым, губы – синюшными, а глаза, которые я не сразу заметила под густой челкой, закрывавшей пол-лица, представляли из себя два черных провала, не имевших ни зрачков, ни белков. И потом, случайно встретившись с ним взглядом, я сообразила, что как бы безобидно он не выглядел, зловещая аура, окружавшая его фигуру, никуда от этого не девалась.
Пока я таращилась на епископа, Диана развила бурную деятельность: притащила откуда-то небольшую тумбу и старую деревянную чашу, похожую на кубок. Епископ же достал откуда-то из-под балахона длинный изящный кинжал и, вытянув над чашей руки, начал что-то читать нараспев на латыни. Во всяком случае, мне показалось, что это была латынь. Судя по всему, происходило что-то важное. Насколько я помню, Антоний говорил мне что-то о ритуале, который должен объединять членов стаи – видимо это он и был. Правда, я не могла сообразить, чем это все могло нас объединять.
Замолкнув, к некоторому моему сожалению, поскольку я уже даже заинтересовалась тем, что он говорит, епископ провел кинжалом вертикальную линию от запястья по всей ладони и склонил раненную руку над чашей. Пока я заворожено наблюдала за тем, как темная кровь струйкой стекает в чашу, епископ передал чашу Диане, которая, проделав те же манипуляции, сунула мне в руки ее и кинжал. Я, находясь во все том же загадочном тумане, вызванным, пожалуй, гипнотическим взглядом епископа, да и вообще – просто его присутствием, не сразу сообразила чего от меня хотят, пока Диана ощутимо не ткнула меня в спину. Вырвавшись из власти полузабытья, я провела ножом по кисти, повторяя движение своего начальства - причем разрезать кожу удалось только со второй попытки – и долила своей крови к крови епископа и Дианы, а после – передала чашу Дэни, который, похоже, так же, как и я, не вполне осознавал происходящее. Избавившись от чаши, я невольно перевела взгляд на епископа, чья фигура непроизвольно притягивала мой взгляд снова и снова.
Когда чаша до верха наполненная кровью вновь оказалась в моих руках, я все так же не сразу догадалась, что мне с ней делать и, повинуясь неведомому порыву, поднесла ее к губам, тем более, что нам сегодня не дали крови и я чувствовала все более усиливающийся голод. Кровь – не алкоголь, но все же у меня чуть кружилась голова, пока я передавала чашу дальше по кругу.
Диана произнесла еще одну напутственную речь и все стали потихоньку расползаться. Что она там говорила? Кажется, спуститься в холл… Я встряхнулась и побрела в нужную сторону. Оцепенение, которое овладело мной на протяжении ритуала, потихоньку стало спадать. Я заметила ожидавших меня у лестницы Стива и Дэни.
- Ну как, теперь ты готова к заданию? – поинтересовался Дэни, припомнив мою хандру. – Я чувствую, что сегодня горы сверну!..
- А кто такие эти Тремер? – задумчиво спросил Стив, перебив Дэни.
- Да какая разница? – хмыкнул Дэни. – Все равно я собираюсь надрать им зад!
- Ты выглядишь слишком довольным, - спустила я его с небес на землю. – Наверняка они сильнее тебя, - немного подумав, ехидно добавила я.
- Все равно я хочу подраться, - сказал он мне. – И ничего они нам не сделают. Мы же не одни идем, с нами будут Серж, Диана и… Ну и кто-то еще, - глубокомысленно закончил Дэни.
Стив хотел что-то сказать, но его прервал знатный толчок в спину и довольный бас Сержа:
- Ну что, телепузики, готовы показать, что вы не зря две недели казенные харчи проедаете?
Я отдала ему честь.
-Есть, сэр! Как прикажете, сэр!..
После второго «сэр» Серж приказал мне заткнуться и погнал к выходу. И почему я не пошла на похороны вместе со всей семьей или хотя бы в другой день? Эх, братик, братик, ну и подкузьмил же ты мне… Теперь у нашей мамы не осталось ни одного ребенка.

Тема не умерла, даже не надейтесь . После приступа вдохновения я выдала продолжение к моим многострадальным "Хроникам", причем несколько продолжительнее предыдущих. Надеюсь, оно получилось не слишком скучное .
Кстати, нужно сказать, после критики одного товарища в адрес плохо показанных эмоций, я решила уделить этому немного больше внимания в нужные моменты... Как получилось, судить, понятное дело, не мне.

Нас культурно (то есть, ограничившись лишь легкими пинками) загнали в небольшой микроавтобус. Секунду полюбовавшись разодранными в клочья сиденьями, я уселась в самом дальнем углу кабины и притихла. Остальные выгребки выглядели также пришиблено и вели себя как мышки. Вампиры рангом постарше напротив – были бодры и довольны жизнью, о чем-то трепались, двое из них предлагали сделать ставку на то, сколько человек вернется с этой миссии. Наибольшее количество денег поставили на вариант «не больше пяти, не считая ветеранов»… Я была действительно рада, что уже само по себе удивительно, когда в автобус вошла Диана, поправляя под пальто тяжелые метательные ножи, и велела всем заткнуться.
Мимо проплывали огни ночного города. Сердце тоскливо сжалось, когда мы проехали мимо кладбища, где состоялась роковая встреча с Шабашем. Чарли, сидевший ближе всего, заметил мое перекошенное лицо и участливо коснулся моего плеча.
- Я… - я хотела сказать ему, что не хочу умирать. Почему-то только сейчас я сообразила, что это все совсем не дурной сон. С каждым преодоленным метром я становлюсь все ближе к неумолимой смерти. Я даже не рассматривала возможность того, что я останусь в живых. Какой там? Я что, боец спецназа? Или солдат, прошагавший две войны? Я простая студентка! Не хочу умирать…
По моей щеке медленно проползла слеза. В стекле автобуса я увидела, как она оставляет на коже тонкую красную полосу. Какое там умирать… Я уже мертва. Чарли не сказал ни слова и лишь до боли стиснул мою руку. Я уткнулась носом в его плечо и мысленно просила: «Пусть мы останемся живы! Пожалуйста!». Кого просила? Может Бога, а может и нет. Может просто мысленно кричала, что бы не сойти с ума. Хотя… Даже этой милости я теперь была лишена.
Мои ноги дрожали, когда я выходила из кабины автобуса. Если бы Дэни не поддержал меня, я бы точно рухнула прямо в свежую лужу на асфальте. Игнорируя ухмылки моих «собратьев», я все же встряхнулась, натянула на лицо любимое выражение Дианы а-ля «Как вы все меня достали», и подняла глаза на здание капеллы. С виду это было ничем не примечательное строение, скромно занимавшее угол на пересечении двух улиц. Единственное, что выделяло его среди других – отсутствие надписей, сделанных умелыми руками местной шпаны, и бумажек с различной рекламой. Да еще витражи были красивые на окнах - это была первая примечательная вещь в капелле Тремер, которую я заметила.
- Так, все слушаем сюда, - сказала Диана негромко, поднимая вверх руку, что бы привлечь внимание. – Разделимся на несколько групп. Носферату выяснили, что в это здание можно попасть несколькими путями. Первой иду я и стая Саймона также идет со мной. Мы поднимаем как можно больше шума и отвлекаем внимание всей капеллы на себя. Также со мной пойдешь и ты, Серж, - Диана бросила в его сторону короткий взгляд и Серж понимающе кивнул.
Диана медленно вытащила сигарету, покрутила ее в руке и с вздохом щелкнула изящной, стальной зажигалкой.
- Дело будет не из простых, - серьезно сказала она, выдохнув клуб дыма. – Поэтому понадобится использование некоторой стратегии. Оставшиеся, вы разделитесь на части по нескольку человек и войдете в капеллу с разных точек. В основном, будете пробираться через окна. Первой входит моя группа. Вы же, разделившись, будете ждать. Когда войдете, - Диана сжала руку в кулак и ее глаза зло блеснули в свете фонарей. – Когда войдете, уничтожьте каждого, кто встанет на вашем пути! Продвигайтесь к главному входу и мы возьмем тремерских ублюдков в клещи! Ни один Тремер, находящийся в этой капелле, не увидит следующей ночи!
Что ж, пожалуй, вдохновлять она действительно умела. Я ощутила, что ко мне вернулась уверенность и покрепче сжала рукоять пистолета. Хоть я и не знала, как я буду сражаться, но от слов Дианы мне почему-то захотелось с варварскими воплями ринуться в бой и перегрызть глотку каждому, кто мне попадется. Я обменялась взглядами с моими товарищами и увидела, что в их глазах горит та же жажда битвы, что и в глазах Дианы, что наверняка горела и в моих глазах… Ну держитесь, Тремер! Мы идем вас бить!..
- А знаешь, - сказала я удрученно. – Это одна из тех ситуаций, когда я очень, очень сильно, необычайно сильно завидую кошкам…
Фраза была адресована Стиву, стоявшему рядом со мной на карнизе соседнего с капеллой дома, по которому предполагалось добраться до крыши. А уже с крыши – до чердачного окна капеллы. Ситуация была, как минимум, неприятная, но других путей не было. Единственный вариант, который выглядел еще менее привлекательно – забраться наверх по полуразваленной водосточной трубе. Однако этот вариант в любом случае отпадал, поскольку труба не выдержала бы даже моего веса, не говоря уже о Стиве, коорый был в два раза больше меня.
- Да ладно тебе, мы уже почти пришли, - Стив продемонстрировал мне саму обаятельную из своих улыбок. – Осталось только забраться на крышу. Смотри, - он указал пальцем на чердачное окошко. – Это совсем близко. Может ты боишься высоты?
Я смерила его убийственным взглядом, но порой Стив казался мне ужасно толстокожим.
- ...Так ты не волнуйся, я тебя подстрахую.
Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! После приступа апатии подобные проявления заботы вызвали у меня только раздражение. В конце концов, мне уже стоило прекратить распускать сопли и начать думать о том, как успешно завершить это задание и случайно не умереть. Но мои попытки собраться были весьма безуспешны. Как не убеждала я себя в том, что я боец Шабаша и девичьи приступы уныния с заламыванием руки и слезами окончательно портят мою репутацию (которой, понятное дело, и так взяться было негде) в глазах собратьев, все равно единственным желанием было спрятаться за чью-нибудь широкую спину. Что, вполне возможно, было единственным разумным решением с учетом моих скромных возможностей в физическом плане… Короче говоря, все, что оставалось мне делать, это, мысленно поскуливая, жалеть саму себя, параллельно пытаясь влезть на крышу капеллы. Увлекшись же аналитическим разбором сумбурных мыслей в моей голове, я даже не заметила, как Стив аккуратно подтолкнул меня наверх и ловко, словно дикий зверь, взобрался следом.
После, встав у желоба водосточной трубы, я посмотрела вниз, на ночной город.
- Красиво…
- А? – занятый чердачным окном, а точнее способом потише от него избавиться, Стив не сразу понял о чем я говорю.
- Красиво, - повторила я. – Город, оказывается, такой красивый, если смотреть на него с крыш.
Я подняла голову, подставив лицо, мелко моросящему дождю. Так странно… Я только сейчас поняла, что город может быть таким красивым, а жизнь, какой бы насыщенной и интересной была бы жизнь, если бы мы больше обращали внимания на такие вроде бы и незначительные вещи, как ночной город, зимнее утро, яркую бабочку или цветок… Некстати я вспомнила, что братец очень любил природу и часто обращал внимание на такие, как мне казалось тогда, незначительные вещи. Он мог подолгу изучать покрытые узорами стекла длинными зимними ночами или любоваться обычным желтым одуванчиком, которые я, будучи крайне шумным и подвижным ребенком, обычно игнорировала. Как жаль, что тогда я не могла понять, почему вместо того, чтобы бегать по залитой солнцем детской площадке, играть с соседским котенком или лазать по деревьям, он сидел и рассматривал обычную коричневую стрекозу или - диковинной формы облака. А ведь он просто любил этот мир… Теперь я это очень хорошо понимаю. Я хочу жить, потому что успела привыкнуть к этому миру, даже к нашей замусоренной общаге, к Дэни с его вечными ухмылками, к этому Чарли, который вечно ворчит и ругается, когда ему дают какую-нибудь грязную работу, к серьезному и неразговорчивому Стиву…
- Мы ведь не умрем, правда? – спросила я.
- А? – на этот раз Стив все замечательно понял и вряд ли ему сильно понравились мои слова.
- Ты чего это, - подозрительно прищурился он, - умирать собралась? Смотри мне, будешь так думать, точно на тот свет отправишься.
Стив полушутя-полусерьезно погрозил мне пальцем и вернулся к прежнему делу. Я же молча хлопала глазами.
- Помогла бы, что ли, - проворчал он.
Моя рефлексия отошла на второй план и я улыбнулась. От этого настроения все-таки пора избавиться. Я не думаю о смерти, не думаю, не думаю…
- Могу ногой пнуть, надо? – я радостно продемонстрировала ему улыбку до ушей, на что Стив ответил:
- Это я и сам могу сделать… А вообще так намного лучше.
- Что лучше? – не поняла я.
- Настрой такой лучше. Боевой дух в битве решает все, между прочим. Хотя он у тебя не такой уж и боевой, но ты, по крайней мере, собралась с мыслями. О чем вспоминала?
- О брате, - честно сказала я, пораженная неожиданной проницательностью Стива. Я даже не думала, что он был именно тем, кто так хорошо понимал всех нас, даже лучше Чарли, уже в первые дни поражавшего своим умением тонко угадывать чужое настроение.
- Повезло же тебе, - слабо улыбнулся он. – А у меня тоже мог бы быть брат, если бы мать его смогла выносить.
Неожиданно Стив выбил локтем стекло вместе с рамой.
- Черт с ней, со скрытностью этой, - и повернулся ко мне. – Я пойду первым. Ты иди за мной, но только когда я позову. Не хватало только с кем-нибудь столкнуться.
Прежде чем я успела возразить, Стив бесшумно пролез в чердачное окошко. Раздражаще медленно тянулось время до того, как Стив подал мне знак, казалось, что оно замедлило свой бег и теперь секунды исчисляются тягуче медленными ударами неживого сердца, неохотно прогонявшего чужую, вязкую кровь по моим венам. Когда в кромешной тьме окна появилось бледное скуластое лицо Стива, мне показалось, что прошла, по меньшей мере, вечность или две.
- Пролезай, - тихо сказал мне он. – Только аккуратно, не упади. Здесь очень высоко.
Я спустила ноги в черный провал, при этом умудрившись неглубоко порезаться остатком стекла, и прыгнула вниз. Стив без особого труда поймал меня и поставил на пол, до которого и впрямь было бы далековато лететь. Осмотревшись, я увидела, что мы находились в полукруглой темной комнате, единственным источником света которой было то самое окно, через которое мы прошли, да тонкая полоса света под старинной дубовой дверью. В полутьме угадывались очертания шкафов и стопок толстых книг, которые были свалены повсюду в таком количестве, словно это было помещение какого-нибудь библиотечного склада.
- Вот это у них тут макулатуры… - задумчиво протянула я, взяв в руки первый попавшийся талмуд. – «Лунные циклы. Их влияние на рост силы отдельных Сородичей и возможность использования этого фактора в ритуалах». Н-да… Куда мы попали?
Стив пожал плечами ответил:
- Я слышал из разговоров, что они кто-то вроде колдунов, эти Тремер.
- Ну и отлично! – наиграно бодро ответила я. – Где есть колдуны, туда следует направить инквизиторов. Инквизиторы есть? Нет! – ответила я самой себе. – Значит временно их заменим.
И, разжав руки, позволяя книге упасть на пол, я отправилась к двери. Впрочем, я ее так и не открыла, потому что Стив перехватил мою руку, да и я сама услышала голос приближающихся шагов. У меня подогнулись колени и я начала медленно отступать к окну, поскольку шаги явно двигались в направлении двери. Уже когда скрипнул засов я сообразила, что от этого окна толку никакого. Пока я в панике вертела головой в поисках укрытия, Стив взял в руки высокий бронзовый подсвечник и встал у входа так, чтобы первым же ударом оглушить вошедшего.
Когда дверь отворилась, я увидела на пороге комнаты невысокого тощего паренька в толстых очках. Он сжимал в руках несколько книг и, судя по лицу, явно не ожидал увидеть на чердаке меня. Я заискивающе улыбнулась и тут раздался страшный грохот и послышались выстрелы с первого этажа. Мальчик сразу понял что к чему и грозно свел белесые брови на переносице.
- Вторжение, - сипло сказал он, уронив книги на пол.
В этот момент Стив резко взмахнул подсвечником и, выскочив из укрытия, был готов опустить свое оружие на бледный лоб Тремера. Но тот, несмотря на субтильную комплекцию, неожиданно ловко ушел в сторону, свалив на Стива стопку книг. Оказавшись в недосягаемости от Стива, заморыш сосредоточил внимание на мне. Дрожащими руками я попыталась выхватить пистолет, рассчитывая хотя бы напугать этого вампира – все-таки у него не было даже такого оружия – но тут произошло кое-что, что коренным образом изменило ход сражения.
Рядом со мной резко вспыхнул трехногий столик, полностью погребенный под грудами оккультной макулатуры, на которую огонь перешел почти мгновенно. Пока я расширившимися от ужаса глазами, смотрела на пламя уже балансируя на грани того загадочного Безумия, которое в моем воспаленном мозгу почему-то приняло облик огромной крадущейся кошки… Или нет. Нет, когда я стряхнула наваждение, оказалось, что это мальчик-Тремер выглядел как эта крадущаяся кошка, медленно, шаг за шагом, сокращая расстояние между нами. Его глаза, казалось, горели своим собственным огнем и внезапно, я очень четко осознала, что причиной этого огненного ада, в который быстро превратилась комната из-за колоссального количества старой бумаги, был именно он и что гореть должны были не книги, а я. Последним обрывком моих воспоминаний были мои руки, которые почему-то с легкостью разорвали тело вампира надвое, превратив его в прекрасный огненный пепел.

Странно, что здесь делает Антоний? Его же не должно быть в капелле. И почему я не слышу ничего, кроме его голоса? А как же огонь и Тремер? А битва… Она закончилась или…
Резко, словно кто-то ощутимо пнул меня в пятую точку, я вскочила и… к своему удивлению обнаружила, что нахожусь в родном чуланчике. Не сразу я сообразила, что резня в капелле Тремер закончилась несколько дней назад, которые я провела в полузабытьи, не сознавая ни кто я такая, ни где я нахожусь в данный момент. Все, чем были заполнены эти дни – только болезненные сны-видения. В них я видела свое прошлое, своего брата и мать, почему-то не раз снился мне экзамен по истории греческой архитектуры, который я трижды сдавала сволочному профессору Джеффри Брауну, а также не менее странные сны про влюбленного в меня одногруппника, чей внешний вид каким-то неведомым образом перемешался со внешностью епископа. И кошки… Постоянно снились кошки всевозможных видов: пушистые курносые персы, тощие сиамские кошаки и пятнистые леопарды; полосатые, пятнистые, черные, белые, большие и маленькие – все они преследовали меня каждый раз, когда я погружалась в сон. Впрочем, этому была причина.
С вздохом я взяла в руки осколок зеркала, чтобы в который раз увидеть это. На его холодной поверхности я снова и снова видела свое покрытое ожогами лицо (при этом, дело было, нужно сказать, совсем не в ожогах, которые были не только на лице, но и по всему телу. Но, по сравнению с пресловутым признаком животного они не шли ни в какое сравнение, поскольку имели тенденцию сходить), которое тем ужаснее выглядело, что вместо своих нормальных глаз я видела жуткие кошачьи глазища пронзительно-желтого цвета.
Я отложила зеркало и упала обратно на кушетку, изучая покрытый трещинами потолок. Из коридора раздавались голоса Антония и Сержа. Я так и не поняла, что они там делали и о чем говорили, мне было, в принципе, все равно. Почему-то теперь, после окончания этого задание, мысли о котором не давали мне покоя последние дни, в душе была только пустота. Вначале все было только игрой, а теперь дороги назад уже не будет. Теперь я полноправный член Шабаша, теперь уже давить в себе мысли о том, что я ночной кошмар маленьких детей и соблазн для развратных американских плейбоев, не могло получиться. Почему-то именно эти мысли занимали меня гораздо больше, чем факт состоявшегося убийства. Наверное, я просто не воспринимала… то существо с демоническими красными глазами и властью над огнем за человека. Единственное досадное воспоминание, которое будет напоминать мне об этом – звериные глаза, от которых я теперь, как и о мыслях о том, что я окончательно и бесповоротно стала вампиром, не смогу избавиться.
Кстати, а ведь это можно считать за чудо – то, что я выжила. Многие из тех, кто присутствовал в капелле той ночью, погибли. Но Дэни, Чарли и Стив, которому я, кстати, обязана жизнью, спаслись. В этом была, надо сказать, огромная заслуга Дианы, которая не пережила той ночи. Видимо, разведка у нас не самая лучшая, потому что никто не мог подумать о том, что в капелле будет находится Тремер превосходящий нас по силам. Кроме Дианы погибла почти вся стая, включая ее лидера, которая шла вместе с ней. Тремеров же, как и приказывали, перебили всех. Я же из-за приступа Безумия едва не сгорела в пожаре, поскольку проснувшийся Зверь, судя по словам Стива, который вытащил меня из огня, после смерти очкастого пиромана забился куда-то в угол и долгое время пытался пробить стену, вместо того, чтобы нормальным путем выйти через окно или двери. Сразу возникали соответствующие выводы по поводу теперешней малоприятной грани моей личности.
Впрочем, кое-кому пришлось куда хуже из-за этой проверки на пригодность, а именно Чарли. Дэни и Стив рассказали мне, когда я уже более-менее пришла в себя, что Диана была Сиром Чарли и что теперь, понятное дело, он в ужасном состоянии. Оказаться без Сира, а особенно в таком возрасте и положении – более, чем печально. Мне даже немного стыдно за то, что я так переживаю из-за своих изменившихся глаз.

Когда Чарли попросил меня зайти к нему, когда мое состояние улучшится, я подумала, что он наконец отошел от шока после смерти Дианы. Но, как оказалось, дело было совсем в другом. Видимо, даже после смерти Дианы, которая была главным источником информации для него, он не растерял возможности узнавать различные интересные вещи. Хотя, нужно сказать, вначале то, что он мне сообщил мало меня заинтересовало, хоть через значительный промежуток времени это событие изменило в моей жизни очень многое… Но, чтобы не путаться, начну по порядку.
Я тихонько постучала и вошла к Чарли. Он жил в комнатушке раза в полтора больше моей, но все равно нормально жить в ней было невозможно. Несколько раз я уже бывала здесь – точнее сказать, мы все обычно собирались в комнате Чарли, поскольку она была самой просторной. В коридорах подобными вещами заниматься было нежелательно, поскольку можно было наткнуться на кого-нибудь недружелюбного вампира, а просторные залы, вроде того, в котором проходила встреча с епископом, или арена чаще всего были недоступны. Его комната была такой же убогой как и остальные: стены с облезлой краской, заколоченное окно, узкая кровать без одной ножки (вместо нее была стопка книг) – вот и все, что можно было о ней сказать. Сам жилец на данный момент лежал на кровати, закинув ногу на ногу, и дремал. Если конечно это можно было назвать сном – он просто лежал с закрытыми глазами. Изредка по бледному лицу Чарли пробегала тень и он кривил губы в полусердитой-полуобиженной усмешке. Мне действительно было жаль его – хоть каким невнимательным был мой Сир, но он все-таки у меня был. А вот Чарли, видимо, был всерьез привязан к Диане и сейчас переживал не лучшие времена.
- Ну как ты? – тихонько сказала я, выглянув из-за двери, первое, что пришло в голову.
- Просто отлично, - буркнул Чарли, открыв глаза и сфокусировав на мне взгляд. – Ничего умнее не могла спросить?
- Прости, - стушевалась я, почему-то ощутив острое желание прижать уши, как это делают провинившиеся коты.
Хозяин комнаты вздохнул и принял вертикальное положение:
- Да, все нормально. Проходи, - и он похлопал ладонью по кровати рядом с собой.
Я уселась рядышком. Чарли некоторое время молчал, скрестив руки на груди, а я не решалась первой начать разговор и поэтому просто нервно переплетала пальцы.
- Кстати, а где ты эту жуткую тряпку раздобыла? – неожиданно спросил он, устремив на меня немного озорной взгляд своих ярких глаз.
- Ты о чем? – не сразу сообразила я, но потом поняла, что он имеет в виду старый потертый жакет Антония, который он мне временно отдал, увидев состояние моей одежды после задания. Правда, если для Антония это был жакет, то мне эта, как выразился Чарли, тряпка (потому что можно было легко представить, как она действительно выглядела, учитывая образ жизни Антония сходный с образом жизни бродяги) доходила чуть ли не до колен. Но меня утешала мысль, что скоро нас отпустят домой и я смогу переодеться в целые вещи.
- Антоний подарил, - кратко сказала я. – Так зачем ты меня все-таки позвал?
Чарли, слегка помрачневший после упоминания Антония, ответил:
- Да тут дельце одно намечается… Очень подозрительное, нужно сказать.
- Какое же? – мне стало немного не по себе. Чарли редко выглядел таким серьезным.
- А такое, - сказал Чарли и встал с кровати.
- Что ты знаешь о Диане? – продолжил он после того, как пару раз обошел комнату и сел на пол напротив меня.
- Она твой Сир? – неуверенно спросила я.
Чарли качнул головой.
- Холодно.
- Она…э… из клана Тореадор? – сделала я еще одну попытку. – Хватит уже в загадки играть!
Чарли вздохнул и ответил:
- Она предводитель стаи.
- И? - я никогда особенно не интересовалась подобными тонкостями. – Это она так сказала?
- Ну а кто еще? Тем более, елси ты не заметила, она всем для нас заправляла.
- Допустим, - осторожно начала я, потихоньку догадываясь, к чему он клонит. – Допустим, она была предводителем нашей стаи. Так значит теперь, когда ее нет, нам нужно найти себе другого лидера?
Окончательно поскучневший после моих слов Чарли мрачно ответил:
- Почти угадала…
- Подожди, а почему это должно нас волновать? – перебила я его. – Ведь есть еще Серж. Он может быть предводителем стаи.
- Серж не может, - вздохнул Чарли. – Если бы все было так просто, то я бы тебя не звал. У стаи должно быть два лидера: фактический и духовный, который заправляет всей этой дебильной шнягой с нашим теперешним состоянием. В идеале, нашим фактическим лидером была Диана, а духовным – Серж.
При этих словах меня даже передернуло. На кого Серж тянул меньше всего, так это на духовного предводителя стаи. Чарли заметил мою реакцию и продолжил:
- Поняла уже, какой духовный лидер из Сержа? Поэтому, на деле занималась всем Диана. Их с Сержем стая погибла в результате какого-то там задания, поэтому было решено составить новую из молодняка. Причем, это может быть тебе интересно, когда-то давно их предводителем был Антоний…
Я непроизвольно охнула:
- Не может быть! Какой из него предводитель, если он за своими потомками уследить не может?
- Может, может, все он может. Врет только много, - мрачно усмехнулся Чарли. – Есть у него Дитя где-то в Канаде, оно примерно ровесник Дианы. И предводитель из него был неплохой. Вот только после гибели почти всех своих подопечных он растерял желание быть предводителем какой-либо стаи и стал одиночкой. А Диана через несколько десятков лет сама, поднакопив опыта, решила взять под свое начало стаю в паре Сержем. Но так как бесхозных, если можно так сказать, людей не было, с разрешения епископа они создали новую стаю. Так как из Сержа Сир такой же, как и лидер стаи, поэтому обращали вампиров сама Диана, Антоний и еще два Бруджа, которые стали Сирами Дэни и Стива. Но у их Сиров есть свои стаи, а Антоний заниматься таким вряд ли захочет, тем более, что теперь он выполняет какие-то разведывательные задания епископа вместе с одним Малкавианином. Теперь понимаешь, к чему я клоню?
- Короче, мы остались без предводителя и теперь неизвестно когда он появится, так?
- Так, - кивнул Чарли. – Причем, заметь, это серьезнее, чем кажется. Нас вполне могут расформировать или отдать какому-нибудь чокнутому садисту. Тут ведь нормальных почти нет, особенно, среди более-менее старых вампиров.
- Я заметила, - вздохнула я. – А ты сам, что думаешь?
- Я склоняюсь ко второму варианту, не спрашивай почему, - мрачно сказал Чарли. – Интуиция. А вообще просто это более вероятно, поскольку никому прибавления в стаях особенно не нужны. Причем, еще не забывай, что без предводителя есть еще одна стая, от которой осталось только два вампира, а их тоже нужно куда-нибудь деть. Поэтому, я думаю, что нас всех объединят и отдадут какому-нибудь вампиру постарше, чтобы он за нами следил.

Вот и продолжение. Длинное. Я решила наконец разобраться с некоторой путаницей, которую наверняка заметила не только я, поэтому в этом отрывке будет много трепа . И еще, для тех, кто читал предыдущий вариант - "Дневники" - я решила, что поведу историю по несколько иному маршруту, поэтому многие ключевые моменты будут в дальнейшем сильно различаться, если вообще упомянуться. У меня все . Наслаждайтесь.

Хуже всего было то, что Чарли действительно оказался прав. О том, что ждет нашу стаю мы узнали очень скоро – буквально через пару дней. Вышло так, что я занималась порученной мне работой как раз рядом с теми самыми пресловутыми «помещениями епископа», о которых мне говорила Диана. От меня требовалось аккуратно перенести ящики с какой-то стеклотарой под руководством уже знакомого мне чудака - Малкавианина, которого я встретила в первые дни своего пребывания здесь, того самого, который мирно отдыхал на арене в компании марихуаны и которого Серж утащил для какого-то отчета к епископу. Как рассказал мне Чарли, это с ним занимался различными поручениями епископа Антоний.
К счастью, сегодня, полностью оправдывая свое положение, этот наркоман был подтянут и собран. Вместо драного свитера и выцвевших широченных штанов, в которых можно было когда-то встретить хиппи, на нем были чистые новенькие джинсы, простая черная рубашка навыпуск и короткое пальто. На меня он почти не обращал внимания и помогал мне только потому, что ему было по пути – он недавно вернулся с какого-то задания и хотел увидеть епископа. И уже искал его по всей общаге – мы столкнулись рядом с одним из складов епископа и, узнав где нашего Большого Босса искать, по доброте душевной взял у меня одну, особенно важную коробку. Всю дорогу мой провожатый молчал, а мне было особенно не до него, потому что все мои мысли были поглощены встречей с епископом, которого я, особенно после ритуала, продолжала побаиваться.
Мы спустились в подвал и нашли искомую лабораторию. От прочих комнат ее отличала новенькая дубовая дверь и скромная записочка о том, что в комнату входить запрещено. Малкавианин, а я так и не узнала его имя – постеснялась, тем более, что он был погружен в какие-то свои мысли – чуть помедлив, негромко постучал.
Ответа не последовало. Тогда Малкавианин постучал громче и вскоре дверь приоткрылась. В полутемном пространстве вырисовывались очертания белого больничного халата, владелец которого развернулся в нашу сторону, когда мой спутник вежливо кашлянул. Епископ молча сверлил нас тяжелым взглядом, от которого у меня подкашивались колени, медленно снимая с рук выпачканные в крови, которой, надо сказать, пропахла вся лаборатория, резиновые перчатки. Малкавианин натянуто улыбнулся и неуверенно спросил:
- Ну… это… как поживаешь вообще, Дёма? – и без того странное имя епископа он произнес с кошмарным акцентом, от которого у меня уши просто свернулись трубочкой.
- Дмитрий, - спокойно поправил епископ, проигнорировав сам вопрос. – Ты чего-то хотел? Или ты прерываешь мою работу для того, чтобы осведомиться о том, как я живу?
А потом ткнул в меня пальцем.
- И что здесь забыла ты, Гангрел? – видимо, он очень хорошо относится к Антонию, раз помнит меня в лицо.
- Я? – язык резко перестал меня слушать, - я…я… я… это… коробки… пробирки. Пробирки принесла… вам.
- Тогда скорее поставь их и выметайся. Генрих!
Малкавианин чуть не подпрыгнул и не уронил «особенно нужную коробку».
- Чего? Что случилось?
- Это я должен спрашивать, что случилось, - отрезал епископ, сняв халат и бросив его вместе с перчатками в железный контейнер в углу.
Дмитрий прошел через всю комнату, забрал у Генриха коробку и небрежно поставил ее на пол. Затем указал мне на шкаф и сказал:
- Переставь все туда, выгребок. Что-то испортишь – и я заменю это твоим телом, запомнила?
- Вполне, - нервно пискнула я и трясущимися руками начала расставлять баночки. Не поверить тому, что он исполнит свою странную угрозу было сложно.
- Так, что ты все-таки хотел, Генрих? – еще раз поинтересовался епископ и я подумала, что больше он уже спрашивать не будет.
Генрих посерьезнел и спросил:
- Прямо здесь?
- Прямо здесь, - равнодушно повторил епископ. – На ребенка Антония можешь не обращать внимания.
Вот он как… А если я потом этот разговор перескажу всей общаге?
- Ясно. Тогда слушай. Во-первых, ты ведь знаешь, что Тремер переполошились из-за того, что ты приказал сотворить с их капеллой?
Дмитрий безмятежно сообщил:
- Знаю. А при чем тут я? С чего они взяли, что капеллу разрушили мои люди?
- Просочился слух, что исчез перстень Рутвейна, который в то время находился в их капелле. – Генрих неожиданно округлил глаза и настолько саркастично-ироничным тоном продолжил, что у меня не осталось сомнений в том, что дело тут без епископа не обошлось, - Дёма, напомни, по-моему, именно в этом перстне был заинтересован твой Сир, я не прав?
Епископ все так же спокойно ответил:
- Не понимаю, к чему ты клонишь. Это все? О том, что тремерские выродки скулят на каждом углу, что люди Шабаша спалили их обветшалую каморку я знаю и без тебя. Хотя теперь я еще и узнал, что они все поголовно слабоумные, раз не могут найти свою цацку.
- Дёма, Дёма, - расстроенно развел руками Генрих. – Я бы и не начинал, если бы все было так просто. Они ведь собираются разбираться в этом деле. Будет большой скандал, если они начнут давить на совет епископов с требованием разобраться. Этот шаткий мир обошелся всем нам дорогой ценой.
- У нас нет мира с камарильскими собаками, - холодно отрезал епископ. – Совет епископов, а особенно эта слюнтяйка Ребекка, пусть думают, что хотят.
- Как бескомпромиссно, - покачал головой Генрих, - но ведь на стороне Ребекки еще Франц и Мануэль, а на твоей – только Катерина. Нам пока стоит воздержаться от войны с Камарильей – большинство так думает. Не боишься неприятностей?
- Пошел вон отсюда, - процедил Дмитрий. Его раздражение выдавали только сведенные брови да чуть искривленные губы, а в остальном его лицо оставалось холодной и пустой маской. – Ты здесь не для того, чтобы учить меня политическим играм. Если тебя что-то не устраивает, то можешь это высказать здесь и сейчас, чтобы оставшееся время, пока я торчу в этом городишке, мне не пришлось выслушивать твой скулеж!
Генрих вздрогнул – кажется, он не думал, что епископ отреагирует именно так – и поспешил исправить положение:
- Не стоит так нервничать, Дёма… то есть, Дмитрий. Я просто передал тебе то, что видел.
Епископ взял с крюка длинный темный сюртук, набросил его на плечи и направился к выходу.
- Ну так и выполняй свое дело как следует, а не пытайся читать мне нотации, - и, чуть подумав, добавил.- Или ты думаешь, что я ослеп и не вижу, как идут дела? – его голос, как показалось мне, смягчился.
Малкавианин облегченно вздохнул и спросил:
- Ну раз так… Я ведь могу уже уйти, правда?
Дмитрий покачал головой. И затем – снова указал пальцем в мою сторону. Я вздрогнула, потому что думала, что епископ забыл о моем присутствии, и едва не выронила последнюю пробирку с каким-то уродливым существом, похожим на волосатую ящерицу, которое грустно таращилось на меня тремя парами глаз.
- Проследи за этим выгребком. Не хватало только, чтобы она что-то разбила.
- Ладно, - кивнул Генрих, - а ты уже решил, что будешь делать с этой стаей?
- Так как они все-таки были в капелле той ночью и участвовали в этом деле, мне все-таки придется как-то их отблагодарить… - епископ жутковато ухмыльнулся. – Дай подумаю, Диана Шефер погибла, верно? Но, поскольку задание было выполнено с ее огромным вкладом, то, думаю, будет действительно некрасиво, если мы позволим ее подопечным погибнуть без лидера… - Дмитрий задумчиво погладил подбородок и неожиданно обратился ко мне:
- Эй, выгребок, сколько человек в твоей стае? Четыре?
- Ш-шесть… - заикаясь поправила я его. – А что?
- Ну, я не думаю, что не смогу справиться с шестью выгребками, поэтому ты можешь порадоваться, Гангрел – теперь вы будете работать под моим началом.
Высказав свое решение, он немедленно удалился, сопровождаемый нервным смехом Генриха, который не смог удержаться, увидев мое выражение лица. Впрочем, его можно понять - я могу представить себе, насколько глупо я выглядела в тот момент.

Эта ночь выдалась очень ясной. За городом можно было видеть несметные тысячи звезд рассыпанные по синему куполу неба. Сжимая ручки спортивной сумки, в которую я сложила необходимые на ближайшее время вещи, я разглядывала серые многоэтажные дома, параллельно осознавая, что мне совершенно не нравится центральный район нашего города, в котором располагалась моя квартира, невразумительно-оранжевое небо и затхлый запах улиц и что меня тянет поскорее вернуться назад, в лесопарковую зону, окружавшую общагу.
- Я смотрю, тебе уже здесь надоело? Неужели ты так привыкла к нашему старому отелю?
Антоний, нагло развалившись прямо под уличным фонарем, лениво почесывал седые бакенбарды и явно наслаждался сложившейся обстановкой. Благо в четыре часа ночи людей на улицах почти не было.
- Не боишься, что тебя увидят? – проигнорировала я его вопрос.
Он ответил мне коротким смешком и, поднявшись со скамейки, предложил:
- Помочь?
- Спасибо, обойдусь.
Попривыкнув к наличию Сира и к его нетипичной для шабашитов манере общения, я перестала его опасаться так, как обычно опасалась других вампиров. Наши шутливые перебранки стали вполне обычным явлением.
- Да ладно тебе, - фыркнул он. – Я всегда могу спрятаться, или изменить форму, или…
- Достаточно, - проворчала я, сунув ему в руки сумку с вещами. – Зачем ты вообще за мной увязался?
Антоний сладко зевнул и ответил:
- Хотелось сменить обстановку.
Я только вздохнула и начала поправлять свой теплый вязаный шарф. Сейчас мне было не до пустых разговоров – мои мысли занимал случайно подслушанный диалог между епископом и Генрихом.
- Ты сегодня какая-то скучная, - проворчал Антоний, доставая из кармана пачку папирос. – Совсем не уделяешь мне внимания.
- А ты мне что, муж? С чего мне тебе внимание уделять?
Антоний выпустил изо рта струйку сизого дыма и с вздохом потрепал меня по волосам. Потом задумчиво всмотрелся в мое лицо.
- Ты чего? – невольно поежилась я. Надеюсь, он не принял шутку про мужа всерьез.
- Да вот, смотрю на тебя, и вижу одну свою стару знакомую… - слабо улыбнулся он.
С этими словами Антоний взял за края мой шарф, размотал его и начал снова завязывать каким-то мудреным узлом. Я молча изучала его лицо. До этого момента он никак не показывал, что сожалеет о смерти Дианы, но только сейчас, в ярком свете фонаря я заметила напряженну морщинку на его переносице и неестественно напряженную улыбку.
- Ты ведь о Диане, верно?
Он ничего не ответил и отпустив концы шарфа сел на спинку скамейки. Поболтав немного ногой в разбитом башмаке, он выплюнул папироску и довольно весело ответил:
- Если я скажу, что о моей давно умершей жене – ты не поверишь мне, правда? – он, увидев мое изменившееся лицо, неожиданно захихикал, держась за живот, и продолжил. – Она точь-в-точь также воспринимала большую часть моих шуток. Иногда мне даже казалось, что я теряю чувство юмора.
- Не смешно, - проворчала я.
- Смешно, смешно. А вот знаешь, Диана ведь вначале такая же как ты была – зашуганная. На мышку была похожа. Я ей улыбаюсь, а она – шарахается. Почему интересно?
- Ты себя в зеркало видел? – я неожиданно для себя тоже улыбнулась.
- Да, это есть, - Антоний даже слегка смутился, хотя, как пить дать, наверняка просто потому, что играл на публику – на меня, то есть.
- Но знаешь, трудно поверить, что Диана могла кого-то пугаться, - я подошла к лавке и села рядом с Антонием.
- Это сейчас трудно. А тогда я бы не поверил, если бы мне сказали, что она не только продержится так долго, но еще и станет боевиком, и сможет справиться с Тремер такого уровня.
Мой Сир ностальгически вздохнул и, глядя куда-то вверх, продолжил:
- Она же видела какая? Маленькая. А тогда она еще меньше казалась. Ей же где-то 16-17 лет тогда было… Только представь, - он внимательно посмотрел на меня. – Приводят тут мне мелкую девчонку в юбке по пятки и в шали, да еще и в очках и говорят, что она будет под моим началом работать. А тогда время неспокойное было – это сейчас затишье.
На этих словах я вздрогнула, потому что вспомнила слова Генриха о недавно прекратившейся войне. А Антоний или не заметил, или не придал этому значения и говорил дальше:
- …И, только представь: все остальные, ну как Серж – здоровые бугаи. Кто каторжник, кто разбойник или повстанец – Серж наш, например, корабли грабил. И тут на их фоне – мелкая очкастая девица. Она не то что белой вороной была – да она, когда меня увидела, в обморок чуть не упала. Да упала бы, если бы человеком была!..
Антоний вздохнул и задумался. Все-таки он расстроился из-за смерти Дианы. Не меньше, чем Серж или Чарли, а то и больше.
- У меня все язык чесался спросить у Джереми, зачем же он ее обратил. Мордочка у нее конечно симпатичная была, но в этой войне она была явно лишней.
- Ну почему лишней? - неуверенно сказала я. – Она же так много сделала… Ты сам говоришь, что она стала отличным боевиком.
Он только печально улыбнулся и сказал мне:
- Знаешь, Диана была такой же как и ты…
Я нервно сглотнула.
- …Теперь я вижу это. Когда я выбрал тебя на кандидатуру своего потомка, я не обратил внимания на одну вещь. И тебе, и Диане лучше было бы оставаться человеком. Но увы, тут никогда не угадаешь.
Я вздрогнула, как будто меня ударили, у меня закружилась голова и вся земля, как мне показалось, пошатнулась и начала медленно куда-то уплывать… но, посмотрев на измученное лицо Антония я, как можно спокойнее ответила:
- Да ладно тебе, - я легонько толкнула его в плечо. – В принципе, я не жалуюсь. Уже привыкла.
- А вот этого не нужно.
- А?..
- Привыкать не нужно. Если ты можешь быть человеком – гордись этим, не теряй это. Многие не в состоянии быть людьми, будучи людьми по природе, - Антоний пристально посмотрел мне в глаза. Я же боялась даже вздохнуть – впервые мой Сир был настолько серьезен. – А ты, ты можешь. Так не привыкай к своей природе. У тебя есть шанс прожить эту жизнь человеком.
- Ты что, шутишь? Что ты такое несешь, Антоний? – мой голос задрожал и я нервно сжала кулаки так, что ногти до боли впились в ладони. – Не поздновато ты мне это говоришь?.. И как же… Как же то, чему учит Шабаш? Ты что, не веришь этому?.. Тогда почему ты здесь?
Антоний фыркнул, встал с лавки и взял мою сумку:
- Но ты же этому тоже не веришь.
Он взял меня за руку и стащил со скамейки.
- Пойдем. Мы можем поговорить и по дороге. Будет скверно, если нас увидят, - с этими словами Антоний указал на загоревшуюся лампу в окне напротив. Я покорно последовала за ним. Дорога предстояла долгая, а разговор, как я подозревала, мог затянуться еще сильнее.
- Но, позволь я скажу тебе одну вещь! – Антоний неожиданно развернулся и я, не успев затормозить, врезалась в его бок.
Он положил мне ладонь на макушку и, отстранившись, согнулся почти вдвое так, что его красные глаза оказались на одном уровне с моими.
- Человек – это не природа, не генный уровень и не вид, как об этом любят говорить материалисты. Иначе не говорили бы так часто: «Будь человеком»... Человек, Люси, он живет вот здесь, - Антоний ткнул пальцем мне в грудь. – Но у некоторых не живет. Все зависит только от тебя самой.
Антоний говорил как-то сбивчиво и неуверенно, но только сейчас я, кажется, стала немного его понимать. Странно, но я раньше даже не догадывалась, что он может говорить о подобных вещах. Кто-кто, а Антоний казался мне наиболее лояльным той белиберде, которую вешала нам на уши Диана.
- Тогда зачем ты все-таки обратил меня? – после некоторой паузы, когда Антоний уже перешел улицу и пошел по направлению к его старенькому пикапу, на котором мы сюда приехали.
- Ты сильная.
- А? – я удивленно захлопала глазами. Уж сильной я себя точно не считала.
- Если ты думаешь, что я выбрал тебя спонтанно, то, поверь, это не так. Сейчас не настолько угрожающее время, чтобы брать людей с улицы. Я наблюдал за тобой почти полтора года. Ты ведь помнишь случай в горах Аляски?
Я замерла. Это было трудно забыть. Когда-то, во время моей первой практики, меня направили в Аляску. Уже не помню точно зачем, что-то связанное с изучением тотемов индейских племен коюкон, которые были доставлены в тамошний музей. В целом, эта поездку нельзя было бы назвать примечательной, если бы не небольшой инцендент в самом конце.
Я и еще несколько человек из моей группы перед отъездом решили напоследок прогуляться по одному очень красивому лесу, но вышло так, что я и один мой сокурсник умудрились заблудиться. Из этого могла бы выйти отдельная и довольно долгая история, поскольку мой спутник умудрился еще и вывихнуть ногу и нам пришлось почти сутки провести в лесу, пока нас не нашли. А я еще и заработала по приезду домой воспаление легких и провалялась в постели два месяца. Поэтому, вполне логично, что эта история из тех, которые хочется позабыть как можно скорее.
- Но откуда?.. Откуда ты знаешь об этом?
- Ох, Люси, не смотри на меня такими глазами, - Антоний засмеялся и снова потрепал меня за ухом. – Я ведь тоже был там. Садись.
Я покорно влезла в кабину и поставила сумку на колени. Пока Антоний обходил машину с другой стороны, я задумчиво рассматривала висевшего на зеркале плюшевого щенка и пыталась привести мысли в порядок. Раньше я думала, что решение Антония было спонтанным, поскольку он действительно не казался мне предусмотрительной личностью. С него бы сталось обратить первого попавшегося человека… Но теперь, не сказать, чтобы это льстило, но получается, что я попала в Шабаш не просто потому, что невовремя зашла проведать могилу брата.
- О чем ты так задумалась? – Антоний повернул ключи и мотор невзрачного с виду пикапа, не капризничая, сыто заурчал.
Я вздрогнула, поскольку, увлекшись размышлениями, успела забыть о том, что я, собственно, тут не одна. Затягивать пазузу я не хотела, поскольку только что родившиеся мысли нужно было переварить, прежде чем делиться ими с Антонием, поэтому начала на ходу выдумывать вопрос:
- Слушай…- говорила я медленно, но мысли метались в голове, словно вспугнутые мыши. Столько всего не давало мне покоя, но демонстрировать чрезмерный интерес я почему-то не хотела. - Вот ты говорил что-то там про войну и про затишье… Я ничего не понимаю. Диана не умолкала по поводу войны с Камарильей, ты бормочешь что-то про затишье… Этот Малкавианин Генрих – вообще говорит что-то там про мир и про то, что большая часть епископов не хочет воевать. Что происходит, Антоний?
Антоний удивленно открыл рот.
- Когда ты успела это узнать?
- Случайно подслушала один разговор.
Я испытывающе взглянула на Антония. Он вздохнул и, надавив на педаль газа, мягко тронулся с места. Некоторое время он молчал, но потом все-таки ответил:
- Знаешь, ситуация, которая сейчас творится между Шабашеми Камарильей, как бы это сказать?.. Спорная она.
- Как это? – я удивленно вскинула брови.
- Понимаешь, далеко не все мы заинтересованы в этой войне. Не пойми меня неправильно… Вся эта ерунда с Патриархами, Каином, Камарильей – все это конечно интересно, - Антоний говорил как-то медленно и неуверенно. Этот вопрос, видимо, действительно застал его врасплох. – Но сражаться против чего-то эфемерного – это глупо. И еще глупее сражаться за эти эфемерные вещи с теми, кто просто не поддерживает точку зрения – заметь, не твою точку зрения – твоего начальства. То, что нас делят на эти организации: Камарилью и Шабаш – это просто смешно. Во многом мы почти ничем не отличаемся.
- Разве?
Пока мы стояли на светофоре, дорогу переходило двое вампиров. На вид очень молодых и каких-то совсем беспечных. Раньше я бы легко спутала их с людьми.
- Вот видишь, - Антоний улыбнулся. – Ты их с людьми путаешь… Что тут про различия между нами говорить?
- А зачем это нужно? – светофор переключился и мы снова двинулись с места.
- Зачем? А спроси. Я сам не знаю. Что там, что тут – сплошные интриги. Вот посуди сама: ты стоишь в самом низу иерархической лестницы, а сверху… Там ведь не епископ наш! Это только кажется, что Шабаш свободу всем обещает – тут секретные организации на каждом шагу…
Я в волнении схватила его за руку. Очень зря, потому что мы чуть не въехали в столб.
- Ты чего?! – Антоний едва не взвыл.
- Тогда зачем ты здесь? И почему я здесь? Зачем нужно было присоединяться к каким-то организациям, если ты не заинтересован в том, чего они ищут, и не веришь тому, что они обещают?
Антоний чуть успокоился. Но ответил мне только тогда когда мы сьехали на трассу, ведующую из города.
- Почему Шабаш, хочешь знать?
- Ага, ага, - я постаралась выглядеть как можно заинтересованнее. Вдруг он не захочет рассказывать? С него станется.
- Да просто так.
Он не разучился меня удивлять. Как и в случае с первым нашем разговором - я снова была шокирована таким бестолковым ответом. Антоний это явно заметил и поэтому попытался обьяснить:
- Как тебе сказать… Привык я уже, что ли? К обстановке привык и нравам привык. И Дмитрий наш… Он хороший мальчик. Я застал времена прежнего епископа – монстр тот еще был. Агрессией превосходил весь Совет епископов вместе взятый. И именно с его подачи всякие неприятные дела начинались – дошло фактически до открытого конфликта с Камарильей. А в основном как бывает: конфликт то он есть, но его стараются не замечать. А тут – чуть ли не война. Даже самым фанатичным членам Шабаша такое не нравится. К счастью, этого товарища быстро убрали с политической сцены – отправили его куда-то… На Кубу, что ли?
– Так ты говоришь, прежний епископ плохим был?
Антоний засмеялся.
- Плохим? А кто тут хороший, Люси? Здесь «хороших» по пальцам сосчитать можно.
- Так Дмитрий вроде бы не любит Камарилью… И ты сам сказал, - я откашлялась и важно продолжила. – «И Дмитрий наш - такой хороший мальчик»…
Антоний задумался, почесал сначала затылок, потом ухо. Потом вытащил из кармана пачку папирос, покрутил ее в руке и снова убрал. И наконец, когда я уже начала потихоньку закипать, он заговорил:
- Ну с ним тоже вопрос спорный... И вообще! – Антоний поперхнулся. – Я не говорил «такой»!
Я тихонько захихикала и он мрачно продолжил:
- Понимаешь, Цим… То есть, представители его клана – довольно странные. В основном, наше Проклятье на разум не слишком влияет, - на этих словах мне стало нехорошо. – Но их, их оно меняет основательно. У таких, как наш епископ, совершенно иное восприятие мира.
- Так именно поэтому его все так боятся? – я ощутила, как по коже бегут мурашки, хотя это наверняка было больше самовнушением. – Другие выгребки, Серж, даже Диана?..
- Ну они преувеличивают. Поверь мне, если бы ты знала других… Ну, вроде Дмитрия. Вот их действительно нужно бояться. Хотя… Кто знает? Я никогда близко Дмитрия не знал. Он вообще старается быть вежливым – черта такая клановая, но под этой вежливостью мало что увидишь. Но без причины он, вроде как, - меня вновь передернуло, поскольку на этом «вроде как» он сделал очень сильное смысловое ударение, - вроде как, своих не трогает.
- А мне он показался страшным, - я робко улыбнулась.
- Это не его вина, - Антоний повернулся ко мне. – Просто в крови его клана демоническая сотавляющая наиболее сильна. Поэтому тебе так тяжело в его присутствии. Но ведь я тоже страшный, - его интонации стали неожиданно веселыми. – Но ты же меня перестала бояться, когда узнала поближе.
- С какой стати мне узнавать его поближе? – этого я уж хотела бы меньше всего.
- Ну как это с какой? Он же теперь будет руководить вашей стаей.
- А, верно.
Некоторое время мы молчали. Вскоре, поскольку напряженная атмосфера и тишина, в которой существовал только гул мотора, начали действовать мне на нервы, я задала еще один вопрос. На этот раз я выбрала самый безобидный:
- Слушай, а почему нас так скоро отпустили в город? Серж когда-то распылялся, что в городе опасно и все такое.
Антоний захихикал, уткнувшись носом куда-то в руль. Я даже обиделась.
- Прекрати! Ты хочешь, чтобы мы опять куда-то врезались? Что я такого сказала?
- Да ничего такого, - отсмеявшись, ответил мне он. – Просто уж больно чистоплюйский характер у нашего епископа. Хотя, даже странно: во внутренностях чужих с таким упоением копается, а на свою стаю в немытом виде даже смотреть не хочет.
- Как же он с тобой тогда работает? – фыркнула я, едва сдерживая смех.
- С прищепкой на носу, - серьезно ответил Антоний.
Все же я не сдержалась. Я смеялась так долго и со вкусом, что у меня даже свело мышцы живота. Антоний же, улыбаясь, наблюдал за мной. Неожиданно я вспомнила с чего начала разговор и смеяться резко расхотелось.
- Так все-таки… Почему нас отпустили, если в городе так опасно?
- А кто сказал, что в городе опасно? – флегматично поинтересовался Антоний, поправляя зеркало заднего вида.
- Серж. Он начесал мне что-то про цепных собак Камарильи или что-то в этом роде.
- Собаки? Здесь только нас можно назвать собаками, Люси, если уже на то пошло.
Я вспомнила про изменившиеся глаза, которые я теперь прятала под темными очками и насупилась:
- Мог бы и не напоминать.
Антоний только улыбнулся:
- Да не переживай ты так. Скоро привыкнешь.
- Не хочу привыкать, - я насупилась еще больше. – И вообще, тебя не понять: к тому привыкай, а к этому – нет.
- Такая уж я загадочная личность, - он вновь улыбнулся и легонько толкнул меня локтем. – Может Серж имел в виду что-то другое? – после небольшой паузы спросил Антоний.
Я напрягла память.
- Он упоминал еще что-то про Шерифа… Как-то так. Что он поймает меня в первую ночь, кажется.
- Ах, это, - Антоний даже расслабился. – Видишь ли, Люси, помнишь, что я говорил о конфликте?
Я кивнула.
- Так вот, Камарилья и правда старается нас не замечать, но есть неписанное правило: все обращения новых вампиров мы согласуем между собой, чтобы не возникало угрозы создания армий. Но Дмитрий несколько иначе его трактует и считает необходимым оповещать лишь о полноценных членах Шабаша, коими вы начали считаться лишь несколько дней тому назад. Поэтому вполне логично, что выпускать в город выгребков, не занявших необходимое положение среди нас – опасно. Во-первых, для них же самих. Князь города вполне логично решит, что это незаконнорожденное дитя – неважно даже с какой стороны – и оно будет уничтожено. А во-вторых, если всплывет, что этот неонат принадлежит Шабашу, то конфликт обострится – можно будет предъявить обвинения в подготовке к военным действиям.
- Но разве мы не готовимся к войне? То, что говорила нам Диана иначе истолковать нельзя.
- Предупрежден – значит вооружен, - оптимистично сообщил мне Антоний. – Я и сам поддерживаю эту точку зрения, ведь Камарилья может забыть о нашем негласном перемирии в любой момент.
- Но знаешь, - сказала я. – Разве пойманный выгребок больший повод к развязанию конфликта, чем ситуация, которая сложилась с Тремер?
Антоний одобрительно хмыкнул:
- А ты уже кое-что начинаешь понимать.
Потом, немного посерьезнев, он продолжил:
- Понимаешь, наш новый епископ – он всем хорош. Даже в политике, что для его клана необычно – их сложно назвать социальными существами. Но у него есть два серьезных недостатка: крайняя ненависть к Тремер и чрезмерная лояльность его Сиру. Ты ведь уже знаешь про перстень?
Я утвердительно кивнула, хоть я толком еще не разобралась в этой ситуации.
- Так вот, ты сама, думаю, видишь, что устраивать облаву на капеллу Тремер было, мягко говоря, неумно. Тогда вопрос! Зачем это было нужно Дмитрию? Даже если он не любит Тремер, идти против Совета епископов, которых вполне устраивает ситуация в этом городе… Зачем?
- Зачем? – эхом отозвалась я.
- А затем, - Антоний нахмурился. – Я сам этого не знаю, но единственная причина, по которой Дмитрий совершил этот отчаянный поступок напрашивается сама собой. Перстень Ламбаха Рутвейна нужен его Сиру. Но он хотел удержать это в тайне даже от Шабаша и поэтому была придумана ситуация с облавой. Он сам не мог пойти на такой риск, поскольку, в случае неудачи, у него не осталось бы путей к отступлению, а договариваться с Тремер он не мог в силу принципов. Никому, кроме Дианы и Сержа – а их он, поверь, смог убедить в запрете разглашении этого секрета - Дмитрий не мог указать истинную цель этого задания по той же причине. Даже то, что он в последствии решил стать лидером оставшихся после задания вампиров – это для того, чтобы скрыть вас от глаз Камарильи. А со стороны выглядело даже благородно… - Антоний хмыкнул. – Хитрый же ты жук, Дмитрий.
У меня неожиданно по спине пробежали мурашки:
- Но разве не проще было бы нас… убить?
- Убить? Да и правда… Но я же говорил, что он странный, верно?
- А… а почему ты мне это все только что рассказал?
Антоний улыбнулся и погладил меня по щеке:
- Ты же все-таки мое дитя. Думаю, ты имеешь права знать, что творится вокруг тебя.