Выставляю для критики, ибо нуждаюсь в оной... =)))

Пролог.

Ворон, сидящий на изогнутой, словно змея, ветке столетнего дуба, каркнул и взмахнул крыльями, собираясь взлететь. С дерева свалилась очередная горсть снега и тогда древняя и мудрая птица подняла голову. В небе что-то сверкнуло, и рядом с вороном уселась большая север-ная сова. Она встряхнула снег с перьев и... Ее не стало, на месте ночной охотницы оказалась молодая худенькая девушка с большими берилловыми глазами. Она была красива, эта девушка и, казалось, молода, но в ее глазах царила вечность. Так не смотрят даже женщины, пережившие войну... Так смотрят пережившие все огни Уллуру.
- Смерть сыграла с тобой злую шутку, - прокаркал ворон, совершенно осмысленно уста-вившись на женщину одним глазом. - Она не только вернула тебе молодость, но и сделала смер-тельным, невероятно смертельным орудием...
На мгновение в зеленых глазах мелькнуло что-то нечеловеческое, но быстро погасло.
- Я умерла во имя жизни, но огонь дал мне вечность, - ее хрипловатый холодный голос странно сочетался с внешностью, - но вечность оставила мне самую невыносимую боль - па-мять. И именно память и верность ушедшему все еще задерживают меня в мире. Я не думала, что ты явишься так скоро, - смахнув с лица светлую прядь, произнесла она.
- Я пришел сразу же, как услышал зов, - пояснил ворон, - ты все еще не умеешь сдерживать чувства. И я услышал больше, чем ты думаешь, ты хотела, чтобы я пришел немедленно. И вот, я здесь. Что произошло?
В глазах женщины вспыхнуло зеленое пламя, и она произнесла:
- Он вернулся.

- Хороша дрянь, - древний как трухлявый пень дедок подслеповато щурясь, живал свежий огурчик, закус-ку после криски.
- А-то ж, - одобрительно кивнул молодой мужчина с тремя подбородками и лысиной в жиденьких кашта-новых волосах.
- Вот, ты, Зенекин, ты где такую криску откопал-то а?
- Да то ж жена моя настаивает. – сверкнул он маленькими глазками.
- Ну, значит, хороша женушка, вот мне б такую в свое время... Да куда уж мне-то! Ладно, за такое, что хо-чешь сделаю. Чего там?
- Правда? – обрадовался толстячек, - Тогда вот что, с волками этими кончать надо, а-то ж всех нас позаг-рызают. А откуда они появились, как думаешь, Реня?
- А откуда, и правда?
- Вот одиннадцать лет назад – вот тогда спокойно все было! Помнишь ведь, хорошие времена!
- О да... – мечтательно закатив глаза, проговорил Реня. – А сейчас вот вообще – на улицу выйти страшно! О-ой страшно стало жить, помилуй Ильвин... Как же внуки наши будут?
- Ладно, ладно, Реня, про внуков потом будешь говорить, когда криску верну... А вот ты подумай – кто ж виноват во всем этом?
- Ну!
- Ну! – значительно подняв указательный палец, кивнул головой Зенекин, - Эти Фейнны виноваты, пони-маешь! Они ведь привели за собой тварюг этих треклятых, они!
- На что ты намекаешь? – выкатил глаза дедок.
- На то, вот... Извести они нас решили! Привели волчар за собой и все... А-то ведь может они и маги!
- О... – вдохнул тот.
- Маги конечно, да еще балуются Запретной, нечисть поганую на поселок наш насылают.
- А вот чем докажешь?
- А чем докажу? А вот увидишь еще!
- По мне так добрые люди они, Фейнны которые. – поджал по-старчески губы старичок, - Вот и Кэрэл несчастный, женушка-то его померла бедненькая, растит сына один теперь. Никогда от них зла не ведал, что ж ты наговариваешь-то, а, Зень? Али думаешь я продам за бочку криски людей добрых?
- Да нет же... – устало выговорил толстяк с укором взглянув на дедушку. – Кого продавать? Зачем? Я не для того тебя пригласил, а вот ведь хочешь же ты спокойной жизни для внуков! А где ты ее возьмешь-то, а? Если Фейнны и не колдуны треклятые, то нечисть эта за ними пришла уж точно! Когда уж ты поймешь это...
- Ну, я вижу, ты сказал все, - как-то разочарованно вздохнул Реня. – Не нужна мне твоя криска, сам пей, а я пойду.
- Да ты ведь и дела-то не слышал!
- Не нужно мне от тебя дела никакого, Зень.
- Ну и проваливай... Потом сам благодарить будешь.
Зенекин поднялся, зло прорычав что-то сквозь зубы и вышел из таверны, громко хлопнув дверью. Трак-тирщик укоризненно покачал головой, принявшись протирать столики тряпочкой. Не так уж и много народу набилось в этот день, да и откуда взяться оному, ежели в Торнетт с начала времен не приходили люди. С этим здешние поселенцы смирились, а с волками – нет.

По-моему, весьма банально. Никакого развития, никакого сюжета, никакого действия. Или должно быть продолжение?

Продолжение Просто мне сказали, что удобнее читать мелкими кусочками. За переносу тут и там расставленные по тексту извиняюсь... Вот побольше:

Что ж, осуждать Зенекина за его клевету – дело глупое, ибо не он один проклинает тот день, когда в дере-вушку пожаловал полумертвый Кэрэл Фейнн, потребовавший приюта и защиты. Люди, конечно, удивились, мол, нечасто путники-то сюда забредают. Однако не помочь доброму человеку, измотанному здешней прокля-тущей природой да Необъятным Лесом, добрые торнеттцы не могли и приютили под своего крыло пришельца. Вскоре он показал себя отважным воином и кузнецом, а воевода тогдашний – Шембер – даже предложил ему войти в дружину, но тот отказался, сославшись, что ему милее кузница да молот в руках...
Честно говоря, первым, кто связал появление Фейннов с волками, был Дорий, он же начал и всеобщую ненависть к этой семье, на плечах притащившую в их деревеньку беду. Трактирщик не осуждал того, так как и сам полагал, что Кэрэл своим появлением изрядно попортил жизнь сельчанам, но делать было нечего, кроме того, Фейнн помогал торнеттцам отбивать зачастившие набеги лесных тварей, да ковал в своей приземистой кузнице мечи, топоры и копья...
Сам же Кэрэл, случайно услышавший разговор тех двоих, задумался – Торнетт надолго стал его приютом, но далее подвергать здешних сельчан, итак утомленных суровой жизнью, он просто не имел право и пора было уходить. Куда? Он слушал предания, якобы в недалеких от этих мест Багровых Горах находится легендарное Убежище, способное защитить всякого от забот и тревог внешнего мира. Это следовало бы сделать давно, а-то недружелюбие поселенцев способно очень скоро перерасти во всеобщую ненависть, которая скорее всего обрушится на его сыночка. Болезнь Верлайса и-то свалили на Фейннов и никакие доводы Кэрэла не могли уразуметь плешивых стариков и крикливых баб, только и знающих что молотить языком.
Вообще-то раньше Фейнн полагал, что в Торнетте с сыном они пробудут недолго, до тех пор, пока юный Элафин не встанет на ноги. Затем он собирался снова штурмовать Необъятный Лес, но на этот раз – на Юг. Однако Северный Надел оказался так жесток, как он даже не предполагал – особенно вдали от городов, в глуби-не Необъятного Леса... Здесь люди не жили, но выживали, а надеться приходилось лишь на то, что когда-нибудь сын преодолеет непроходимые толщи и вернется...
Створки таверны «Сизый Дым» неожиданно распахнулись, ударившись о стенки и чуть не слетев с петель, и в помещение дохнуло Ифрэенским морозом. Вошедший человек – грузный, укатанный медвежьими мехами с головы до ног, чуть ли не ввалился под причитания трактирщика.
- Кэрэл! – обратился человек низким голосом, на поверку оказавшимся женским. Шанна уселась напротив Фейнна, стянула с лица шерстяной шарф, обнажив отмороженные красные щеки и нос, а из-под шапки выби-лось несколько золотистых локонов.
- Да, это мое имя... – лениво отозвался он, отглотнув из большой кружки криски. В данный момент он со-вершенно не был расположен к разговорам, как и к действиям, но по виду Шанны дело было срочным.
- Кэрэл! – повторила та, - Там такое творится, тебе обязательно нужно глянуть. Пошли!
- Извини, Ша, я сегодня не в духе. Слушать очередные проклятья в мой адрес... не очень хочется.
- Да брось ты, старик, - осклабилась женщина, - Не обращай на этих дятлов внимания, чего они тебе? Убить грозят что ли?
- В том-то и дело, что грозят, будто б я виноват во всех их несчастьях, - пожаловался Кэрэл.
- Да ладно! – хохотнула Шанна, но напряженный взгляд друга оборвал ее веселье.
Фейнн почесал седые бакенбарды, глядя на подругу.
- Ты пойми, Ша, у меня кроме тебя здесь никого и нет. – кружка уже опустела, но больше пить не хоте-лось. – Я искал убежище, а нашел волчий лес... Сколько мы еще протянем? Ладно уж, расскажи хоть что случи-лось.
- Дервевы просто кишат волками. Никого в живых не осталось, вообще никого. Видел ведь утром зарево? Это они горели. Мы с Химариусом да еще несколькими охотниками ходили туда, но, друг мой, там кроме волков еще кто-то был!
- Слава Ильвину, что я тебя не послушал, - зевнул Фейнн, - Совсем сдурели, зимой по лесу шастать.
- Да не мы сдурели, а ты... – обиделась Шанна. – Сам ведь говорил – убираться надо отсюда, да все никак не соберешься.
- Ша, а если б собрался – ты б со мной отправилась? – он посмотрел на подругу чуть склонив голову. Та поглядела на него, чуть приоткрыв рот, но думала не долго.
- Правильно говорят, что ты сумасшедший, Фейнн! – улыбнулась она. – Нужно быть сумасшедшим, что-бы подумать, будто Шанна останется в этой дыре! Да Веллеон поведать ох как охота. Вроде б в княжестве живем-то, а кроме лживых россказней ничего о нем и не знаем.
- Князь – мудрый человек.
Женщина заливисто рассмеялась и похлопала друга по плечу.
- Какую бы ты легенду или сказку не прочитал – князь везде мудрый! Самый сильный, самый мудрый, са-мый благородный... А на деле, как всегда – тщедушный мерзавец!
- Чего уж с них взять, не суди, ни судима будешь.
- Конечно... Нужно поговорить с Финасием на счет тех волков. Чует мое сердце, там не только Дервевы пострадают, да еще тварь какая-то черная... Пошли туда вместе с ребятами, поглядишь хоть...
- Опасно... – пожал плечами Кэрэл.
- Опасно?! И это говорит Кэрэл Фейнн? Я не узнаю тебя, ха-ха.
- У меня сын...
- А у меня дочь! Что с того? Пошли. Сперва заглянем в Храм, где этот сын свиньи ошивается неделями...

Покинув «Сизый Дым» они направились в Храм Ильвина, пристроившейся в центре так называемой главной площади, ведущей прямо к основным воротам. Фейнн старался не замечать кидаемые отовсюду на него укоризненные, порой озлобленные взоры, хотя чувствовал их спиной, как чувствовал бы прикосновение остро-го лезвия. Небо заволокли рваные, будто грязные тряпки, тучи. Через прорехи в мир изредка бросалось огни-стыми лучами солнце. Морозец остервенело вгрызался в кожу, преодолевая даже заслон меховой туники.
- Послушай, Ша, не нравится мне Зенекин.
- А кому этот прыщ нравится? – простодушно пожала плечами женщина. – Вот ему б в пасть к волкам – самое то. Он бы там просто прекрасно смотрелся!
- Не в том дело... – хмурил лоб Кэрэл. – Он что-то замышляет.
- Замышляет... – протянула задумчиво Шанна. – Замышляет, чтоб его волки разодрали. Ладно, Кэрэл, по-живем – увидим. А если что не то – разберемся с мерзавцем.
- У меня предчувствие...
Выстроенный из камня храм, похожий на крепость, принял друзей в свои теплые, удушливые объятия. Воздух казался затхлым и в нем витали курения каких-то засохших трав. Монах в красном балахоне провел Кэрэла с Ша в сумрачную глубину Храма, где они и нашли Финасия, о чем-то совещающегося с главным на-стоятелем.
Друзья не решились прервать их речь, отойдя в тень, в угол, неосвещенный повсюду расставленными шандалами.
- ...и все будем прощены им... – лепетал старик, заросший буро-серой бородой. В маленьких глазках пла-вали огни свечей. – Он в печали скован в Цер-Ригоре, а боги уснули в Ильни, им не помочь нам, но они лишь закаляют волю людскую, единственную преграду на пути Тьмы и Зла.
- Мой Свет, - покорно склонил голову Финасей. – Нам... поселок в великой нужде.
- Люди не могут жить без нужды, сын Ильвина.
- Мой Свет... Обладают ли слуги божьи силой? Будите ли вы молиться за нас в час беды?
- Слуги Ильвина и Света благословят волю людскую, ибо в ней одной есть сила, а не в воле богов. Сивег и хор его нуждаются в нас более нежели мы в них.
- Крест Мира , - кивнул головой староста под пронзительным взором старейшины.
- Погоди. В час беды мы укрепим волю людскую, но в деревне кроится Отступник и Страх, ибо откры-лось мне ночью видение. Найди Отступника и покарай, сын Ильвина.
- Но, но как я найду его?
- Неизвестно сие мне, ибо видение было туманно и сумрачно, но глас Ильвина рек мне об этом. Крест Мира.
Слушая это Кэрэл почувствовал, как неприятный холодок пробежался по его спине. Внутри все будто бурлило желанием убраться отсюда побыстрее, но он сдержался, кинув лишь обеспокоенный взгляд на Шанну. Лицо той осветилось ободряющей улыбкой, тут же погасшей, как задутая свеча.
- Похоже, мой друг, тебя в Отступники записали... – она стряхнула непослушный локон с лица.
- Пошли к Дервевам. Я хочу своими глазами увидеть, чего там произошло...
- Забудь. Ты на такое за свою жизнь насмотрелся. - решительно отрезала Ша, но глаза Кэрэла будто по-лыхнули – теперь-то он точно отправится к Дервевам, уж очень его заинтриговали рассказы женщины.
- Говоришь, значит, волками кишит... Опасно, ну и что?
- Кэрэл Фейнн! – староста таки заметил их и неожиданно оказался рядом. Вдохновенность с его лица, ко-гда он говорил с настоятелем, как корова языком слизнула, сменив какой-то бойкой радостью. Финасей был человеком статным, морщинистое лицо наполовину заросло густой и темной, будто медвежий мех, бородой. – Не ожидал увидеть тебя здесь. Не часто ты дух заходишь подкрепить! – он весело хохотнул.
- Финасий, выйдем? А-то здесь тишину любят, - угрюмо попросил Фейнн старосту.
- И Ша тоже тут... Собрались, - он улыбнулся и с наслаждением втянул свежий холодный воздух, когда они оказались на улице. – Меня прямо воротит от этого храма. Душно, аж жуть, да еще накурят всякого... У знахарки что ли травы воруют?
Кэрэл мог бы заметить, что внутри Финасий отнюдь не был похож на человека, страдающего от удушья. Снаружи их встретила звонкая птичья трель, беззаботная и радостная. Птицы не знали о тревогах мира, они жили мгновением, не помня вчера и не беспокоясь о завтра. Все просто – внизу кошка, сверху – свободное небо, на дереве – гнездо. Трель оборвалась, ветки сиротливо прижимающихся к стенам храма деревьев закачались, зашелестели, будто горестное дыхание, а в шелест вплелся далекий волчий вой.
Когда Фейнн посмотрел на старосту, с лица того соскользнула радость.
- Ну, Кэрэл, зачем я тебе нужен был? Я уж думал ты действительно пришел в Храм к монахам погово-рить...
- Как же, придет он, - ухмыльнулась Ша.
Кэрэл равнодушно промолчал, вглядываясь в высившуюся над частоколом кромку елового леса. И почему на душе так неспокойно?
- Коли так, то дело серьезное видать. – нахмурил брови Финасий. – Без сомнения Кэрэл Фейнн просто не мог бы обратиться к старосте с какой-нибудь глупостью, с которой постоянно приходят местные юнцы! Тогда вот что: зайдем ко мне да выясним все дела за кружкой эля, а? Моя жена испекла оладья, еще горячие...
- Извини, Финасий, - коротко вздохнул Кэрэл. – Мой желудок полон. Ты ведь уже получил известия о Дервевах?
По лицу старосты прошла судорога.
- Не вспоминай даже. – буркнул он. – В лес с завтрашнего дня никто не выйдет. Всех, даже этих Орлиувов – всех под стены частокола собрать. Зиму как-нибудь переживем, думаю, волки все-таки – звери, а не супостаты людские. Шанна, я думал ты под тенетами горя, что случилось?
- Что случилось? – удивленно приподняла брови Ша. – А что могло случиться? Я только что от Дервевов.
- Ты еще не знаешь... – прошептал староста и умастился на грубо обработанный камень, упирающийся в простенькое, деревянное крыльцо храма. Кэрэл и Ша удивленно смотрели на Финасия. – Ты дома-то хоть была?
- Я же говорю – только что с коня! И сразу к Кэрэлу, мне надо, чтобы он сам посмотрел на Дервевы. – и не уверено добавила: - Очень надо.
- Что ж, дорогая Шанна... Что ж вы домой-то не отправились? Всякая мать сперва желает повидать своих детей, да узнать что с ними.
Лицо женщины, хоть и широкое, но по-своему красивое, стало тревожно-напряженным. Кэрэл не имел никакого понятия о чем говорит староста.
- Говори, чтоб тебя! – процедила Ша. Финасий не обратил внимания на ее тон. Он вздохнул и произнес:
- Крысы покусали твою старшую дочь. Твой муж за ней приглядывает, но досталось и ему. Девочка вряд ли выживет.
Ничего в подруге не изменилось – ни блеснули слезы, не дрогнули губы. Она лишь молча развернулась и пошла по улице, ведущей к ее дому.
- Нельзя же так, - укоризненно сказал Кэрэл. – Нельзя правду подавать так резко.
- Ша сильная женщина, - покачал головой староста. – Ей можно только так. Да и забавно вышло – един-ственный человек, кто не знает о беде собственного ребенка – мать!
- Забавно? Не думаю. – сверкнул глазами Фейнн. Староста смотрел на него, чуть склонив голову к право-му плечу.
- Ты мне нравишься, Кэрэл. Кто бы что не говорил. А волки – не люди. Справимся.
- Мне не нравится то, что я слышал о Дервевах. Пять лет назад был Занкин, теперь – Дервевы. Мы оста-лись одни.
- Это из-за их глупости. Зазнались вот и нарвались, - пожал могучими плечами Финасий и задумчиво по-чесал свою жесткую бороду. – А у нас – частокол, да и дружина своя. Ты хотел поговорить только об этом? По-моему нет. Я ведь прав? Просто на твоем лице все написано.
Кэрэл не без основания полагал, что обладал довольно сдержанным нравом и умел скрывать от других свои чувства – и боль и радость. Впрочем, от их старосты, каким бы тот простаком не казался, укрыть что-либо – занятие бесполезное. Темно-карие глаза Финасия пронзительно поблескивали из-под густых, слегка тронутых сединой бурых бровей. Этот человек закалился суровой здешней жизнью, впрочем, как и каждый поселенец Торнетта.
- Мы одни в Необъятном лесе. – раздельно повторил Фейнн. – Наша деревня – это айсберг во враждеб-ном море. Окружены волками, норовящими загрызть каждого, кто вылезет за частокол. Неужели ты, Финасий, думаешь будто мы проживем эту зиму?
- Так, про аис... айсбурги ничего не знаю, не встречал, - помедлив отозвался староста. – А об остальном – мы тут уже четыре века живем, Фейнн! Если не больше: хроник не записываем – грамотных у нас, тех, что руны знают, немного. Пережили предыдущую зиму, переживем и эту. Хорошо? Да, да, я понимаю на что ты намека-ешь, но у нас нет выхода! Нейн, Нейн, Нейн...
- Лучше не упоминать Хозяина Уллуру часто, - заметил Кэрэл.
- Нейн бы тебя побрал! Ты утверждаешь, будто за Дервевами последуем мы... Ну что ты предлагаешь, а? Кэрэл, до этого дня ты никогда не радовал меня близким общением. Но ты мне нравишься, Нейн бы тебя побрал!
Кэрэл невольно издал смешок, так как староста, в отличие от многих проживающих в деревне людей, да-же воеводы Иргира, тоже нравился ему – могучий, как медведь и диковатый в своей простоте. Сам Фейнн еще в детстве привык к аристократам и лжи и ему чем-то даже понравилось, что здесь ее не найти. Вернее ложь-то как раз есть везде... и предательство.
- Возможно не сегодня, но следующий год наш будет последним. В любом случае.
- В любом случае?
- За лето нужно покинуть лес. Два месяца. Хаеллаен и Марэен – в нашем распоряжении, волки в это время успокаиваются.
- Ха! Покинуть Лес нужно было где-то век назад! Нейн, ну и как ты собираешь это проделать-то, а? У нас воинов – раз, два и обчелся. Волки хоть и успокоятся, но раздерут любого, кто попадется им на глаза. Или ты предлагаешь проторить тракт? Да и земли тут уже обжитые, покидать жалко...
- Умирать жальче, - заметил Кэрэл. – Я не вижу другого выхода. Впрочем, я могу уйти один. С сыном.
- Выход всегда есть! И не один. Только глупцы утверждают обратное.
- Значит, я глупец, но я иных не вижу. Ты можешь представить, как хорошо на юге, там, за лесом? Я ведь оттуда. Солнце греет, а не выглядывает из-за туч. Самое страшное, что могут волки – загрызть какую-нибудь овечку. А в городах-то...
- Да понимаю я, не искушай, - хохотнул староста.
- Вы живете тут в холодном Уллуру, Финасий. Зима круглый год... Ладно, Фин, я должен пойти к Дерве-вам и понять, что там случилось. Надеюсь, Ша отправится со мной.
- Это так важно?
- Да, говорят там был еще кто-то кроме волков. Я должен увидеть хотя бы его следы. Возможно, я его знаю.