Луна, похожая на симпатичное личико девушки, кралась по небу медленно, словно бы ощупью, перебирая стройными ножками лучей по глади озера. Он шел, улыбаясь голливудскими зубами, как для фотосессии, на деле же - просто так, от ощущения пузырящихся в крови гормонов молодости и счастья, и думал, что вот так чувствует себя шампанское, вырываясь мгновенной, праздничной, но увы - краткоживущей струей из бутыли.
Ночь, полная романтических иллюзий, вела его туда, где скошенные заборы, серо-черные, сваянные из сумрака, превращались под его очарованным взглядом в сияние весны.
Он шел к Ней - и этим все было сказано.
Даже вопли подгулявших толп не страшили его, отсеиваясь еще в наружном ухе, в воздвигнутой мозгом пелене, пропускающей только хорошее. Та же пелена повисла на ресницах, скрадывая все, что могло омрачить розовеющее зрение майского бродяги, тот же фильтр яростно отстаивал нос от мерзостного и злого...
Но то, что предстало ему за желанным поворотом, всей своей наглостью, невозможностью, вопиющестью набросилось на хрупкое стекло очков романтика, и брызги цвета роз разлетелись, угасая во тьме - алые брызги, брызги отчаянного крика, капли крови, стекающей по нежной шее с оскверненного ударом лица...
- Помогиииииииии!.....
....толпа, пятеро, не меньше, Она, невозможно, они ее...успели, нет? О боже, боже мой, они...они...удар, ботинок, лицо, Ее, удар!!!
- Помогииииииии!....
Они швыряют ее наземь, в грязь, в непросыхающую лужу, не отражающую ничего, кроме мрака, но он видит, как полосы и дуги страшного, невыносимого цвета расплываются по мгле, и он ничего больше не чувствует, даже боли, даже страха, когда они идут к нему...
Глаза - открыты.
Уши - свободны.
Чувства ободраны реальностью, безжалостно, одним взмахом когтистой лапы сорвавшей жалкий защитный покров.
Неужели он вновь должен это сделать?...
Но они идут к нему, пивная вонь, вонь пота, вонь похоти - комки смрада, не люди, хуже зверей, хуже него. А что может быть хуже и темнее?...
Луна и ярость преобразили его.
И он взвыл, видя лишь изуродованное тело своей девушки, самки, своей волчицы, и луна окропила его кровью, повисшей на зрении, слухе, инстинкте самосохранения, чтоб они замолчали и говорила только Месть!
......Удар могучей лапы - дубина, утыканная шипами когтей - снес голову одному. Темный брызжущий шар угодил в руки второму, и тот истратил последние секунды жизни на истошный вопль ужаса, прежде чем звериные, волчьи, волкодлачьи челюсти с хрустом впились в его плечо и разорвали тело надвое. Третьего чудовищный удар расплющил о забор, немедля перекосившийся в другую сторону - сквозь плоть хищно высунулись обломанные концы досок, подернутые темной жижей с ярящим, опьяняющим запахом. Следующий...дурак, даже не пытается убежать, как тот, последний, но ничего, он и его догонит...следующему он оторвал отвесившуюся челюсть, проломил череп и как следует утоптал останки в грязь (поглубже, поглубже, чтоб и следа не осталось!!!). Пятый мог бы позавидовать каждому из товарищей, если бы успел, но преследователь поскупился дать ему такую возможность.
....он успокоился не сразу. Нет, нет, не сразу луна смыла с него кровь прохладным душем лучей, не сразу человек, оглядываясь и дрожа, прокрался обратно в его разум и занял опустевший трон Зверя. Но это прошло.
Она была жива, хотя лицо ее, смятое и стертое, напоминало ком смешанной с грязью запекшейся крови, а тело осталось неоскверненным, даже изломанное ударами. Он следовал за ней по коридорам больницы несмелой тенью, не смея надеяться, но желая верить. И когда он увидел ее лежащей на белом, бледную, в трубках и бинтах, то понял, что никогда не суждено ей вернуться в этот мир такой же, как была она раньше. Мать сожжет фотографии, спалит статью - гордость, красу, статью о "красивейшей", о мисс многого и разного, оставит одну - чтобы плакать, думая о новом лице дочери, о сплошном незаживающем шраме...
.....если только?....если только что?...
Он нагнулся и поцеловал ее в шею меж двух красных полос, и целовал долго. И когда он оторвался, с нежностью и грустью глядя на любимую, между полос на ее горле был виден слабый, смазанный губами след волчьего клыка. Очень слабый...да и тот исчез меньше чем через три минуты, ведь кто-кто, а он-то знал, как быстро на оборотнях заживают раны. Даже такие, как на ее окровавленном полнолунном лице.

Довольно эмоционально, я бы даже сказала, красочно.
В принципе, мне понравилось. Вот только не пойму: это законченный рассказ, или лишь начало чего-то более объемного? Но в любом случае - молодец! Пиши еще.
Единственный момент, который немного смутил меня:


Не думаю, что существует такое слово - "вопиющестью". Но, если и существует, не считаю его удачным...

Эмоции и в самом деле хлещут через край, а еще очень хочется верить, что данный отрывок все же начало чего-то большего.
Немножко режет слух " полнолунное лицо", "лежащую в трубках..." ( последнее возможно придирка, но как медик представить не могу)
А вообще - моодец!

А вот я с трудом поняла о чем речь. Непонятно, за что били девушку.
Сам текст воспринимается с большим трудом. Эпитеты и сравнения - какие-то странные, честно. Старались подстраивать их под текст с оборотнями, но явно перестарались. Очень режут глаза отдельные моменты в тексте. Как, например, этот:

У луны нет лучей. Это вам не солнце и не звезды. Луна освещает все подобно фонарю, а не "перебирает стройными ножками лучей". И это сравнение луны с лицом девушки мне не очень нравится.
И подобных моментов куча, если нужно - могу расставить их по полочкам.

Я бы сказала очень не плохой сюжет, интересная передача мыслей героя, начало рассказа, спокойное...даже глубокомысленное...совсем не наводит на мысль такого развития событий, которое достаточно не обычно передается через эмоции героя...на мой взгляд очень интересно! Смысл конечно весьма своеобразен...Лунная любовь: он укусил ее, может он конечно спас от жизни в страданиях, но он сделал ее подобной себе… И еще совсем небольшое замечание, мне кажется, такая фраза как "укус оборотня" не совсем уместна, так (если исходить из тех же мифологических рассказов) поступают вампиры...они кусают того, кого хотят сделать себе подобным, но не пьют у него кровь... Не буду категорично оценивать, но все же подумай, может возможно что-то заменить…В целом, могу сказать, что очень хорошее начало...ведь это действительно начало??? =)

Да здравствуют коллективные глюки! - обрисуйте мне такую девушку, пожалуйста!

Даммерунг, я вас люблю, честное слово! Такого заряда истерического смеха я не ловила никогда, просто потрясающий рассказик - буря чувств на фоне хоть немного незамысловатого сюжета, а какой язык! - очень странные!

Автор, товарищ, соратник! Продолжайте писать, меня жутко радует и безумно восхищает.

Романтично до ужаса. И тема довольно банальна. Хотя оборотней очень уважаю. Единственное, что порадовало - хорошие эпитеты.

- полнолунное лицо
-
-
-
- =)))
-

Жизнь – это как бежать по городу.

Смерть – это нырять под землю и выныривать, оставлять позади темный переход, а может, метро, турникеты, казать строгой машине пропуск и ехать туда, где можно выйти и снова бежать по городу – другим бегом, среди других домов.

Ад – это застрять в собственной смерти, умирая тем, чем себя убивал каждый день, вечно под тенью, где слышно, как другие бегут, идут, шагают, и, что страшнее, там видно, как спускаются, не замечая тебя, и уходят, не глядя на тебя, и поднимаются, и поднимаются к свету яркого города.

Грешник – попрошайка на лестницах перехода, ловящий подаяние молитв (за упокой? Смеетесь? Он хочет опять движения, снова жизни, вновь бесконечного бега, к чему ему бездвижность?) Иногда, выпачканный прозрачной сажей призрак, он выходит на улицу из сырого пристанища, которое покидают бегом, торопясь, но никто не посмотрит, люди не хотят смотреть на грязь и лохмотья чужого тела, а тем паче на грязь и лохмотья души. Когда ныряют в переход, бросают им звенящие горстки памяти, чтоб чуть утешиться, ведь они так скучают по теплу сухого и солнечного мира.

Демон – среди нищих главный, отнимающий милостыню, верховный над нижним, не жалеющий бить и привносящий порядок – главенство – в страдания, и иногда он выходит из перехода, чтобы приставать к прохожим и предлагать им нюхнуть – может, им понравится, может, спустив деньги, спустятся сами, вниз, к нему, чтоб и у них отнимать подаяние и считать грязные гроши. Он не злой, он слишком хочет выбраться, хочет чужими молитвами и чужой памятью подняться следом за людьми, переходящими на ту сторону улицы.

Рая нет. Есть бег по городу, по тысячам разных городов. Есть путешествие. Есть возможность найти город твоей мечты и есть возможность превратить в мечту город.

Ангелы – есть. Ангел – тот, кто подойдет к тебе, мающемуся в холоде вечной смерти, и просящему подаяние, и проклинающему тех, кто пробегает переход в спешке постоянного путешествия, подойдет и возьмет за руку, чтобы вместе уйти из сырого, воняющего мочой перехода в сияющее солнцем и вывесками лоно города.

Весьма так философски... Интерсная трактовка давно и сильно приевшихся образов. Про Ангела - класс! Лучшую концовку придумать невозможно.

Про грешника зацепило. Восхищаюсь.



Респект. Где-то я об этом читала... или кажется. Но все равно респект. Потому что жизненно.