Итак, я вернулась. И со мной вернулась моя книга, а точнее ее продолжение. Стоит ли предупреждать вас о том, что теперь многое будет по-другому? Но кое-что останется неизменным как и прежде - мое искреннее желание доставить вам удовольствие от прочтения и огромная благодарность тем, без кого этой книги никогда бы не было:


Gorac
Kyona d’ril Chath
Maxiymrock
Sinobi
Танцующая с Тенями
Sorrelfoxy
Gathering
Ancalime
Элис
Olven
Аурелика де Тунрида
Рояль
DiVert

Пролог
Падающие капли

Он легко мог охватить все помещение одним взглядом: низкие, давящие своды, грубо отесанные стены, заляпанные воском подсвечники, расставленные прямо на полу по всему периметру пещеры и круглый стол точно в центре, за которым на низких плетеных стульях сидело десять человек. Все они казались близнецами из-за одинаковых темных плащей и опущенных на лица капюшонов. С потолка периодически капала вода, с безжалостной точностью отмеряя мгновения, прошедшие с начала этой странной, ничего никому не обещающей встречи. Сидящие говорили полушепотом, будто бы ни к кому не обращаясь, но слова тут же впитывались в сырой воздух, не задерживаясь между собеседниками. Не смотря на хорошо ощутимый сквозняк, атмосфера в Угловом Зале была накалена до предела, но главный виновник беседы продолжал стоять у самого входа, устало прислонившись к стене, и молчал.
- Все условия выполнены.
- Это еще ничего не значит.
- Мы достаточно сильны для того, чтобы остальные признали наше право быть свободными.
- Он не хочет вести нас.
- Его просто не просили как следует.
- Он провалит все дело. Вождь – это тот, кто готов погибнуть за свое дело и считает его священным.
- Не нам решать, имеет ли он право быть вождем или нет.
- Если не нам – то кому?
- Он слишком молод и полон идеализма.
- Идеализм – именно то, что нужно.
- Они так ни до чего не договорятся, – Гвендаль вздрогнул от того, как грубо прозвучал голос Сигмура над самым его ухом. – Совет никогда не умел принимать правильные решения. Тем более в такие моменты.
- Откуда тебе может быть это известно? – юноша пожал плечами. – Такого момента еще никогда не наступало.
- Что тебя останавливает?! – повысил голос оборотень. – Может быть, это наш единственный шанс. Единственный и неповторимый шанс обрести, наконец, свободу. Ты же…ты же узнал ее вкус, Гвендаль. Неужели она не показалась тебе слаще всего на свете?
Его слова произвели эффект палки, которую кто-то по неосторожности засунул в осиное гнездо и хорошенько разворошил. Сидящие за столом одновременно повернулись в сторону споривших.
- Очень странно, Гвендаль, что нас, Совет Подземелий, ты не пожелал удостоить даже слова, а с Сигмуром болтаешь вполне дружески, не взирая на все, что было между вами. В чем же дело? – обратившийся к юноше член Совета чуть приподнял капюшон, чтобы встретиться с ним взглядом.
- Просто Сигмур не пытается сделать из меня героя-освободителя! - Гвендаль сердито мотнул головой. – В отличие от вас, почтенный Октавий.
- Судьбу не выбирают, – хмуро ответствовал советник. - И если вам суждено стать вождем, который приведет наш народ к освобождению, так тому и быть. Если…
- Боюсь, ваши рассуждения лишь отпугивают нашего собрата, – при первых звуках этого хриплого женского голоса Гвендаль почти физически ощутил волну плохо сдерживаемого гнева, исходящую от Сигмура, и вздрогнул. – Надо говорить вовсе не об этом, Октавий.
Женщина встала, сделала один шаг в сторону юноши и откинула капюшон, явив взгляду присутствующих россыпь черных как смоль, тугих кудрей, темно-синие глаза под летящими бровями и изогнутые в полуусмешке ярко-алые губы.
- Подумай о своей подруге, Гвендаль. Ей наверняка хотелось бы, чтобы ее люби-мый всегда был рядом, не боясь каждую секунду разоблачения как беглый оборотень. А тебе самому? Что это за любовь с постоянной оглядкой за спину? А как же свой соб-ственный дом, семья, дети, в конце концов? Все то, что называется будущим? Мы не просим тебя делать что-либо ради других. Сделай это для себя самого и для той, кото-рую ты любишь, – ее взгляд буравил молодого оборотня, жег его сердце, а слова при-чиняли сильную боль, так что Гвендаль под конец монолога был вынужден схватить Сигмура за рукав.
Его безмолвная просьба о помощи не осталась без ответа. Резко взмахнув рукой, Сигмур прервал готовую продолжать еще долго женщину.
- Замолчи, Ева! Тебе мало всех тех несчастных, которые тронулись умом после твоих речей?! И ты еще смеешь говорить о любви? Ты?!
- Мне льстит, что ты все еще ревнуешь даже после стольких лет, Сигмур, – глаза женщины вспыхнули на мгновение, а ухмылка стала шире. – Но я вовсе не покушаюсь на разум и сердце будущего освободителя,…хотя это было бы интересно.
- Я тебя предупредил – придержи свой змеиный язык, пока меня еще сдерживает присутствие Совета!!
- Подумай над моими словами, Гвендаль, – Ева снова уселась за стол, но перед тем, как опустить капюшон, послала еще одну хищную улыбку. – Любовь – это то единст-венное, во имя чего действительно стоит сражаться.
- Мы отвлеклись, – Октавий, желая восстановить свое иллюзорное лидерство, заго-ворил громче. – Вопрос ясен: все условия, заданные в пророчестве Сильберна, со-шлись воедино. Начнем ли мы борьбу? Если да, то когда и как?
- Нет, – глухо отозвался Гвендаль.
- Нет? – переспросил советник. – Разве ты не желаешь свободы для своего народа?
- Я не желаю ему гибели.
- Это не одно и то же.
- Если вспыхнет восстание, погибнет много людей, – Гвендаль продолжал твердо стоять на своем. – Против нас выступят все Гильдии, мы не сможем ничего доказать с помощью силы.
- С Гильдиями можно и нужно договориться. Если бы твой крылатая подружка не рассердила Клер…
- Не смейте так говорить об Алисе!!! – юноша потерял терпение. – Вы вообще ничего не знаете о ней! Вам все равно, что Клер – ведьма, лишь бы она согласилась признать права оборотней. Вы даже не представляете, какую цену она запросит за это!! Не говоря уже о Старине Хапуне! Свобода, купленная ценой рабства, ничего не стоит и никому не нужна! Я отказываюсь принимать участие в вашей крысиной возне!
Гвендаль резко развернулся на каблуках и вихрем вылетел из помещения, чуть не сбив Сигмура с ног. Ева, проводившая его задумчивым взглядом, медленно облизала алые губы и пробормотала:
- Может быть, ему нужна женщина, которая способна сделать из него вождя…? – но ее слов почти никто не расслышал в поднявшемся возмущенном гуле.
Гвендаль бегом преодолел верхние переходы, толкнул плечом потайную дверь и оказался на улице Сумеречных Капель. Ему в ноздри ударил сладковатый аромат, тонким покрывалом укутывавший все владения Гильдии Ночных Бабочек. Юноша опустился на ближайшую скамейку с резной спинкой, откинул голову назад и поразился тому, как ярко сияли звезды над погруженным в спокойный сон Лакримаром. Неужели он станет тем, кто нарушит мирный ход жизни в этом жестоком, многоликом, но отнюдь не бездушном городе? Неужели во имя него прольются реки крови, люди начнут превращать свои дома в крепости, а в ночи засверкают остро отточенные клинки?
- Я не вождь… - прошептал молодой человек. – Я не поведу свой народ на войну.
- Вечный вопрос – что дороже: жизнь или свобода? – не дожидаясь приглашения, Сигмур уселся рядом и плотнее завернулся в свой залатанный плащ. – Эта дилемма мучает все угнетенные народы, всех, кто хоть чем-то отличается от обычных людей. Однажды Сильберн Справедливый рискнул дать на него свой ответ.
- Я – не Сильберн.
- Верно. Может быть, это и к лучшему. Но послушай, что я скажу тебе, Гвендаль. Многие думают, что у Сильберна все получилось так гладко, потому что в него втюри-лась Беатриса. Так говорят идиоты. Все было отнюдь не гладко и много раз их жизни висели на волоске. К Сильберну подсылали убийц даже Пахари…представляешь??? Пахари, эти земляные черви!! Но он все равно шел к своей цели, потому что дорожил свободой своего народа больше собственной жизни.
- Я не гожусь для этого, Сигмур. Я даже не боец.
- Сражаться будут другие, – оборотень сжал кулаки и с тайным удовольствием по-смотрел на выступившие на запястье вены. – А ты просто должен дать им надежду, понимаешь?
- Умирать за иллюзию?! – юноша горько покачал головой. – Они достойны лучшей доли.
- Позволь им самим решать, – Сигмур поднялся и сжал плечо Гвендаля с такой си-лой, что любой другой давно бы взвыл от боли, но молодой оборотень даже не помор-щился. – Позволь им самим сделать свой выбор. Но только после того, как опреде-лишься сам. Чтобы ни случилось дальше, один союзник у тебя точно есть.
- Ты ничего не должен мне, Сигмур.
- Верно. Но я должен самому себе. Прощай, освободитель оборотней. Дай знать, когда вздохнешь свободно.

Ура! Ура! Ура! Моей радости почтии нет предела! Почти - потому, что мааааало...

Неужели ты это сделала, лапуля?! Ты ее написала!!!!
Совершенно чудесный пролог и, черт возьми, как всетаки приятно узнавать знакомых и любимых героев!!!!
Пидирок у меня, естественно, нет, т.к. читала взахлеб, чуть не подпрыгивая от радости на стуле! Если они и будут, то попозже...

А еще, мне так приятно вопить в этой темке самой первой!!!!

Ну что значит написала?? *скромно потупив глаза* Я начала писать...
Просто меня уже достали (в хорошем смысле) ваши просьбы. Я поняла свою ответственность перед человечеством)))

Ня, Клер начинает интриговать с пролога))) Вот он долгожданный час "Х" - возвращение любимых героев!
Я так понимаю, что часть будет более напряженной чем предыдущая, надеюсь что атмосфера сказочности никуда не денется.
В общем, еще раз троекратное "Урррра!"

Котенок, ты прелесть!
Бедный Гвендаль. Представляю каково ему сейчас. А Еву уже сейчас грохнуть хочется
Ужос! Ты пробудила во мне кровожадные мысли.
Кстати, придраться мона?

На мой взгляд малость неверно построено предложение. У тебя получилась "разворошенная" палка может:

"Его слова произвели эффект палки, которую кто-то по неосторожности засунул в осиное гнездо и хорошенько ей там поворошил (пошурудил )." ?

И немного непонятно получается - если "по неосторожности", то почему "хорошенько"? Чтобы уж палка зазря не пропадала?
Воть. Я как фсехда. Уууу...

Жду продолжения.
С нетерпением пристукивая ногой поп полу,
Кена...

ЗЫ: Кстати, заглянь в мою "Маленькую прозу", плиззз... очень интересно твое мнение на последние вещицы...
Мурррррк )*

Ну что такое? Только я попыталась изобразить настоящую женщину, как разу "грохнуть"? Нее, она есче поживеть))

Рада, что начались придирки. Без них теряется самоконтроль, можно до зеленых чертиков начирикаться)))

Нетерпеливо ногой попрошу не топать, продолжения вам раньше следущей недели не видать))) будем накалять интригу))

*Потирая гремлинские лапки, тэнгу подала голос:*
С возвращением! Оборотням виват!!
Ты молодец, очень многое оказалось уложено в такой короткий кусочек текста!!! =))
Но, говорите, и придирочки можно? А вот на:

"ХОРОШО ощутимый" к сквозняку, на мой взгляд, не вяжется =) Можно без этого слова ("хорошо") или попробовать заменить его.

"Так тому и быть"... Не звучит ли слишком повелительно и даже снисходительно? Он ведь уговаривает, а не дает свое собственное разрешение? "Пусть будет так", "так и должно быть" - не больше ли подходит?

И вот это:

надеюсь, было сарказмом?

Дружно ждем следующей недели

Вовсе нет. Женщину в самом обольстительном смысле этого слова)))

Полностью согласна! Для меня настоящая женщина тоже в какой-то степени порядочная стерва!

Эх! Давненько я тебе, дорогая, не устраивала головомойку! Ну, думаю, пора воспонить этот вопиющий непростительный пробел и слегка пощипать твои перышки...
Но, особо на мои придирки внимания не обращай: я в последнее время сделалась какая-то дотошная, все мне не тем кажется... Старею, наверное...


Думаю, что здесь следовало бы указать, из чего эти стены... Т.к это самое первое предложение, а пояснение, что все происходит в пещере, появляется потом, оставляя в начале немного пустоты... Оно должно сразу погружать в атмосферу.





Немного не понятно...может, только мне (я поняла, у меня оч. извращенное восприятие!). На мой взгляд, воздух - это не та субстанция, которая может впитать.... Она, скорее поглощает... Кажется... Ну, уж звука это точно касается!



меня тоже немного насторожил...



Ты меня извини, я редкая маньячка, но, черт возьми, который раз порываюсь прочесть вместо "идеализма" - "идиотизма"... Может как-то перефразировать? а?



Вот, не нравится мне как-то этот "эффект палки". Не эстетично, что ли... То ли слишком просто, аж режет...



удостоить (чем?) словОМ.



Чтобы встретиться с ним (капюшоном) взглядом. Думаю, нужно как-то перефразировать, чтобы обозначить с чьим конкретно взглядом...



Что-то костляво тут как-то... Аж на тебя не похоже!

Эт. все. Немедленно продолжения!!!

Ну...блин...это же сюр))) К тому же у нас сказка и воздух сказочный.

В данном контексте это почти синонимы. Они думают, что Гвендаль - идиот, а не идеалист. Но стараются быть вежливыми))

Ева не костлява Абсолютно))

Спасибо за замечания, родная. Все, что я не парировала, учту непременно. Продолжение скоро и может быть даже сегодня.

А вот и оно))

Часть первая.

Глава первая.
Дрожь в коленях

Несмотря на то, что жара постепенно спадала, в комнате по-прежнему стояла жуткая духота. Тяжелые сливовые шторы, полностью скрывавшие тянувшееся во всю стену окно, казалось, пропитались солнечным светом, и теперь спешили расстаться с накопленным теплом. Если бы только не требовалось зажигать камин! Весело пощелкивавший огонь только усиливал тяжелую атмосферу, царившую в помещении. Повинуясь внезапному порыву, женщина одним взмахом руки потушила все висевшие под потолком свечи. На темном ковре, покрывавшем каменный пол, заплясали языки пламени.
Леди Клер, глава Гильдии Магов, сидела в своем высоком кресле за столом в форме полумесяца, уронив голову на скрещенные пальцы рук, и размышляла. Вот уже добрые пару месяцев ее посещали одни и те же невеселые и ядовитые мысли, от которых не было спасения. Не было от них и исцеления, потому что в основе их лежал страх.
Еще маленькой девочкой она постоянно повторяла себе один стишок-памятку, которой научила ее нянька, толстая рябая старуха из Нилоса.
Достичь всего и все успеть,
С начала до конца пройти,
Врагов коварных одолеть,
Любовь и счастье обрести.
Особенно малышке из семьи весьма уважаемого в городе Вершителя нравилась последняя строчка – в мечтах юной Клер неизменно присутствовал молодой темноволосый красавец, и хотя черты его лица были расплывчаты, она не сомневалась, что именно с ним обретет обещанное счастье. Вот только сначала необходимо пройти через предыдущие три строчки…
Клер очень старалась преодолеть все препятствия как можно быстрее. И долго не желала верить, что молчаливый охотник Морган – это тот самый прекрасный юноша из ее видений. Ведь они встретились, когда юная волшебница только-только перешла на третью ступень своего обучения у Магов, до полного вступления в Гильдию оста-вался целый год. И тут эта нечаянная встреча в лесу…или не такая уж нечаянная, как она потом поняла из туманных намеков юноши. Но им было хорошо вместе…так хоро-шо, что даже сейчас воспоминания о его сильных руках, нежно обнимавших ее за та-лию, причиняли почти физическую боль. Издав глухой рык, Глава Гильдии резким движением смахнула со стола несколько свитков и сжала руки в кулаки так, что длин-ные ногти пронзили нежную кожицу ладоней. Глядя на выступившие капли крови, медленно стекавшие в горсть, женщина поклялась отомстить. За эту кровь, за эту боль и, главное, за то, что последняя строчка детского стишка уже никогда не осуществит-ся. Никогда.
Ей потребовалось несколько мгновений для того, чтобы прийти в себя. Зная, что никто не сможет ее увидеть, Глава Гильдии скинула полупрозрачную звездную ман-тию, оголив идеальной формы округлые плечи, затем швырнула в угол сапоги, остав-шись в тонкой шелковой тунике с глубоким вырезом, и медленно вдохнула. Для удач-ного исполнения задуманного ей требовалось находиться в идеально спокойном со-стоянии духа, поэтому колдунья, бесшумно ступая по ковру босыми ногами, подошла к своему любимому зеркалу, разделенному на две половины. Встав так, чтобы ее лицо оказалось поделенным надвое, Клер прикрыла глаза. «Это моя судьба. Я сама выбрала этот путь и не собираюсь уступать какой-то крылатой оборванке то, за что заплатила такую дорогую цену. Пусть она Повелительница драконов и носительница Мантии Бе-атрисы, это ее не спасет. Ее погубят ее же друзья, такие благородные дураки, которы-ми так легко манипулировать. И на этот раз ты, Морган, уже не сможешь мне поме-шать. Потому что ты будешь мертв!».
Женщина подняла ресницы и улыбнулась. Сначала робко, но постепенно ее улыбка становилась все шире и шире. Каждая половина ее лица по отдельности была совершенна. И, по мнению Клер, они составляли идеальное целое.
Но необходимо было успеть сделать все приготовления до полуночи. Волшебница повернулась и оказалась перед книжными стеллажами, тянувшимися до самого потолка. Помедлив долю мгновения, она щелкнула пальцами и ловко поймала на лету два упавших с самой верхней полки фолианта. На самом деле Клер великолепно помнила всю последовательность ритуала, но никогда не брезговала держать наготове подсказку. Потому что ошибка в столь сильном колдовстве могла стоить ей жизни.
Достав из верхнего ящика тонкий грифель, женщина аккуратно, не торопясь нарисовала на поверхности стола защитный круг. Стоило линиям соединиться, как они вспыхнули коричневатым огнем, и круг замерцал редко вспыхивавшими огоньками, позволяя своей создательнице продолжить подготовку. Клер зажгла четыре свечных огарка красного цвета, по числу сторон света, при этом фиал на ее груди с каждым движением разгорался все более ярким пламенем, освещая полутемную комнату гораздо сильнее пылавшего камина. Волшебница, практически затаившая дыхание, положила на бок все песочные часы, опустошила стаканы с водой и отодвинула подальше кресло. Пришло время начинать колдовство.
Перед ней в призрачном свете фиала стояли три флакона. Каждый был надежно закупорен длинной пробкой, которую затем оборачивали тряпицей и заматывали бече-вой. Только Клер да несколько старейших членов Гильдии могли представить себе ис-тинную цену содержимого этих склянок. Женщина уже протянула было руку к крайней слева, но вовремя отдернула, вспомнив об еще одной мере предосторожности. Клер тщательно закрутила свои пышные золотые волосы в тугой жгут, закрепила его и на-кинула на голову мантию. Теперь она была полностью готова.
- Молоко серебряного единорога! – с этими словами она пролила ровно каплю из первого флакона на гладкую, без единой трещинки поверхность стола.
Серебряные единороги не водились в окрестностях Лакримара и за их молоком приходилось посылать гонцов в далекий Ивейлсдейл, где продажа этого драгоценного нектара в чужие руки каралась беспощадной смертью. За последние двадцать с лиш-ним лет лишь трое гонцов Клер сумели вернуться назад. Первым из них был Морган… Глава Гильдии стиснула зубы, отгоняя болезненные воспоминания, и вернула склянку на место. В следующей, если ее не обманывали глаза, содержимого оставалось совсем на донышке, отчего настроение Клер только ухудшилось.
- Яд Водяного дракона! – по счастью, яда требовалось даже не капля, а ее треть, поэтому остатка должно было хватить как минимум еще на один ритуал.
Водяные драконы, столь безжалостно истребленные Песчаными в эпоху Повели-телей драконов, еще встречались сильно к югу, недалеко от Нарбонны, где наводили ужас на команды торговых кораблей. Купить яд не составляло большого труда, но вся загвоздка заключалась в том, что смельчаки, отваживавшиеся его добыть, встречались все реже даже среди отчаянных сорви-голов нарбоннцев. И Клер прекрасно понимала, что очень скоро никакие денежные посулы не смогут помочь ей достать новые порции яда. «Я должна спешить! Я уничтожу их!!! Всех!».
Оставалось добавить последний компонент перед решающим действием, но женщина странно колебалась. В какой-то миг ей почудилось, что в комнате кроме нее есть еще кто-то, кто-то хотя и бестелесный, но могущественный и грозный. «Безмолвные вас возьми, только привидений мне здесь не хватало в такой час! И куда смотрит этот недотепа Рислип!» Пообещав себе завтра же как следует отчитать молодого мага, Клер небрежным жестом начертила в воздухе отгоняющий духов символ и вернулась к столу, на котором смесь молока с ядом приобрела отталкивающий цвет запекшейся крови и медленно застывала, становясь все более зеркальной. Волшебница поспешила добавить содержимое третьего флакона.
- Слюна феникса! – появление в окрестностях города фениксов, которых невозможно было поймать и приручить, всегда означало скорые перемены в жизни большинства жителей, но последний раз, когда их видели, пришелся на момент вступления Клер в должность Главы Гильдии. Тогда это сочли благим знаком…
Стоило прозрачной капле коснуться первых двух, как они немедленно закружились в маленький водоворот, который начал стремительно растекаться по поверхности стола. Зеркальный диск становился все больше, пока, наконец, не вырос до размеров защитного кольца. Несколько секунд между ними шла хорошо различимая борьба, круг мерцал все ярче и быстрее, диск стремился вытечь за его пределы, но, смирившись, замер. Сняв с шеи фиал и поместив его точно над центром зеркального диска, Клер начала шепотом читать заклинание. Закончив, она подождала, пока в комнате воцарится гробовая тишина, и произнесла только одно слово:
- Алиса!
Еще не смолкли отзвуки ее голоса, а поверхность волшебного зеркала начала мутнеть и покрываться темными, размазанными пятнами, которые медленно сливались и перетекали друг в друга, и постепенно картинка становилась все более отчетливой. Вне всякого сомнения, Клер видела перед собой комнатку Сони, затерянную где-то среди низеньких домов на окраине города. Сквозь маленькое окошко лились послед-ние лучи заходящего солнца, но большая часть помещения уже была окутана сумер-ками. При взгляде на четверых своих врагов волшебница невольно сузила глаза и сжала губы в узкую полоску.
Все четверо сидели вокруг покосившегося стола, причем на коленях у оборотня сидела вампирша и отрешенно рассматривала свои ногти. Алиса, уронив голову на толстый фолиант, из-под полуприкрытых век смотрела на бывшего ученика охотников, Малиса, который единственный из всех, казалось, был полон энергии и желания дей-ствовать. Колдунья с неудовольствием заметила, что за прошедшие пару месяцев де-вушка успела не только похорошеть, но и приобрести что-то вроде стальных искорок в глазах, так хорошо знакомых Клер. Это были знаки силы, которой она обладала. Вол-шебница невольно поежилась при мысли о том, какой страшной мощью обладает эта оборванка уже сейчас. Пусть даже она не умеет ею пользоваться. Но, судя по лицам, разговор был важным, поэтому Клер решила потратить еще немного энергии на то, чтобы его услышать.
Она слегка наклонила фиал над зеркалом, и сияющая эссенция медленно потек-ла к краю сосуда. Волшебница задержала мерцающую каплю на долю мгновения, по-том легонько шевельнула рукой и тут же сделала шаг назад – в момент соприкоснове-ния энергии с диском вспыхнула искра, но быстро потухла. Через несколько секунд, пригнувшись почти вплотную к поверхности стола, Клер смогла услышать разговор че-тырех друзей.
- …немедленно уходить отсюда. – голос Малиса звучал резко, но в нем чувствова-лась сила, от которой колдунья невольно поежилась – меньше всего ей хотелось, что-бы Морган воспитал себе преемника.
- Но куда, скажи на милость? – Соня по-прежнему сидела опустив глаза, и нетруд-но было догадаться, как ей не хочется покидать свою маленькую, но такую уютную комнатушку.
- Туда, где нас не смогут найти шпионы этой ведьмы.
- И посланцы Совета Подземелий. – впервые подал голос Гвендаль.
Хм… а тебе не очень-то хочется становиться вождем, - Клер довольно хмыкнула. – Но придется…
- Но где есть такое укрытие? – вампирша обвела печальным взглядом всех по очереди. – Можно снова отправиться странствовать….но…
- Эй… - оборотень ласково погладил ее по щеке. – Мы все знаем, как важен для тебя дом. Не именно эта комната, а дом – то место, где тебе хорошо, место, где твое сердце отдыхает, а душа наполняется радостью. Мы не уйдем из Лакримара, обещаю тебе. Но эту комнату, увы, придется оставить. Шепотки соседей становятся слишком громкими, чем дольше мы здесь сидим, тем большие неприятности ожидают нас впереди.
- Вы не должны подвергать себя опасности, оставаясь здесь, в Лакримаре, из-за меня. – Алиса подняла на Соню глаза, наполненные чем-то прозрачным. – Если…если…я могу…
- И не думай. – хмыкнул Малис. – Тебе не менее важно стать волшебницей, чем Соне - иметь свой дом. Поэтому мы остаемся. Но предлагаю немедленно отправиться на поиски подходящего жилья. Если возражений нет…
Ответом ему были три кивка и один легкий, похожий на дуновение прощального летнего ветерка вздох рыжеволосой воительницы.
Как ни хотелось Клер со всей силы ударить по гладкой поверхности волшебного зеркала, она удержалась и лишь сжала руку в кулак перед тем, как закончить колдов-ство. Тончайшей иглой она медленно пронзила центр диска и, как всегда, не смогла сдержать дрожи, видя, что магическая смесь медленно закручивается в водоворот, поднимается по игле, затем переползает на тонкие, украшенные золотыми кольцами пальцы, поднимается все выше по изящному запястью и только у самого плеча посте-пенно растворяется в душном воздухе помещения. С трудом дождавшись, пока на сто-ле не останется и следа зелья, женщина осторожно стерла своей мантией защитный круг и тяжело рухнула в кресло.
Но долго отдыхать Глава Гильдии позволить себе не могла – сегодня ее ждала важная встреча, которая в свете добытых сведений становилась жизненно необходи-мой. Оперевшись на подлокотники, Клер поднялась и начала одеваться. Самым глав-ным было не выказать ни малейшей слабости, поэтому она одела высокие сапоги с низким каблуком, натянула на руки перчатки и наглухо запахнула темный дорожный плащ, который должен был помочь ей скрыть так и не прошедшую дрожь в коленях. Эта дрожь лишь отчасти была следствием большой траты драгоценной энергии – кол-дунья смертельно боялась ошибиться, разыгрывая одну за одной оставшиеся у нее карты.
Улицы ночного Лакримара были напоены ароматом спелых яблок и слив, но Клер уже очень много лет не позволяла себе наслаждаться этими пьянящими запахами. Ее «Достичь всего и все успеть» давно переросло во «…врагов коварных одолеть», и волшебницу уже ничто не могло остановить в этом падении длиною в жизнь.
Для того, чтобы попасть в необходимый дом, требовалось всего лишь пересечь площадь Звенящих Ручьев, но его хозяин с незапамятных времен ввел привычку при-глашать наиболее почетных гостей через черный ход. Точнее, через один из много-численных ходов, и немного было тех, кто знал бы их все. Будь Клер помоложе, она непременно развлеклась бы их поиском, но только не теперь – теперь лишь месть мог-ла доставить ей слабое подобие наслаждения. Поэтому она свернула за угол, прошла несколько домов и постучала три раза в низенькое оконце с покосившимися ставнями. Подождав ответного стука, волшебница подпрыгнула, ухватилась за перила балкончи-ка, почти целиком скрытого под толстым слоем плюща, без видимого усилия подтяну-лась и, бесшумно отворив дверцу, скользнула внутрь.
Пройдя несколько комнат, освещенных только тусклым светом свечей, женщина оказалась в знакомом длинном коридоре, который постоянно прерывался лестницами, и в результате такого бесконечного блуждания по уровням посетитель уже не мог сообразить, находится ли он под самой крышей или глубоко под землей. При всем своем равнодушии, Клер давно уже высчитала, где именно принимает гостей хозяин дома, но ей никогда не приходило в голову хоть как-то обнаружить это знание. Сегодня они были союзниками, завтра могло превратить их в злейших врагов. Поэтому в ответ на учтивый поклон встретившего ее в дверях слуги, Глава Гильдии лишь холодно кивнула и неторопливо прошла в залитую ярким пламенем бронзовых факелов гостиную.
- Ваш визит – честь для меня, леди Клер, – необъятных размеров человек даже не подумал привстать с массивного кресла, обитого темно-коричневым бархатом, но протянул ей руку, и она постаралась ничем не выразить своей брезгливости, когда пожимала толстые, блестящие от пота ладони. – Прошу вас присесть и приношу свои извинения за то, что не могу угостить вас ничем, подобающим вашему рангу – время-то позднее.
- Вы ничуть не изменились, Хапун. – волшебница позволила себе улыбнуться, настолько знаком ей был весь ритуал. – И это, пожалуй, только радует.
- А вот ваше беспокойство меня искренне печалит, госпожа. – толстяк в свою очередь осклабился. – Могу я спросить, чем оно вызвано?
- Вы прекрасно знаете, что именно для этого я и пришла, Хапун. Поэтому будьте так добры, приберегите ваш изысканный тон для кого-нибудь, кто знает вас хотя бы вполовину хуже меня. У меня проблемы и в ваших силах сделать так, чтобы они не стали нашими общими.
- Проблемы? – Старина Хапун покатал это слово на языке, словно оно было ему незнакомым. – Пару месяцев назад я бы удивился, услышав такое от вас, Клер. Но сейчас… может быть, может быть. Итак…?
- Первое – крылатая девчонка и ее прихвостни.
- Ну… - Хапун добродушно хохотнул и развел руками, демонстрируя искреннее удивление. – Они же не опаснее личинок комара, право слово. Дорогая, чего вы боитесь на самом деле?
- Того, что вы не поймете всей серьезности ситуации!! – топнула ногой Клер. – Можете мне поверить, Алису необходимо придушить сейчас, пока не стало слишком поздно и пока за нее особо некому мстить. Но меня устроит, если она навсегда покинет этот город.
О том, что такой поворот ею даже не рассматривается, колдунья говорить не стала.
- Но чем же я могу вам помочь? – Хапун перестал улыбаться, хотя по-прежнему держал руки разведенными в стороны.
- Сделайте так, чтобы ни одна гостиница в городе, ни один дом не принял их под свою крышу.
- Если не ошибаюсь, один из ее друзей – оборотень. – приподнял брови толстяк. – Им ничего не стоит укрыться в подземельях.
- Именно, – теперь, когда на ее лице играла хищная улыбка, Клер предстала перед ним во всей своей былой красе и искренне наслаждалась разговором. – Именно этого я и хочу.
- А вы кровожадны, моя дорогая, – Глава Гильдии Торговцев прекрасно понял, к чему клонит его собеседница. – Я и сам не прочь поиграть в войнушку. Но что мы на ней выиграем, вот вопрос?
- Несколько десятков покорных рабов – только и всего.
- Несколько десятков? А почему не сотен?
- Потому что большая часть будет уничтожена. И, по крайней мере, одна Гильдия в Лакримаре будет спать спокойно.
Ответом на это был оглушительных смех Старины Хапуна. Утерев выступившие на глазах слезы, толстяк просипел:
- Ваша забота о несчастных, трудолюбивых Пахарях поистине не знает границ, лю-безнейшая леди.
- Пустое, я всего лишь выполняю мой долг Главы Верховной Гильдии, – Клер при-соединилась к его смеху. – Но думаю, необходимо принять еще несколько мер предосторожности…

Мням, как хорошо
Наконец-то ))

Про пролог не буду...
Хотя вижу одну маленькую-маленькую беду: немного перегружен текст прилагательными (определениями), ну или строение предложений такое... просто немного глаз режет. Вот тут, например:И ещё, я понимаю, конечно, что она могла и пальцы ног уронить, но... Некоторые определения всё-таки кажутся лишними
Если он один, то тогда которому
Может, не стоит уточнять, за что именно он её обнимал?
Может быть "разделенным пополам"?
Колется...
Может, "становился всё ярче"? или "горел всё ярче"?
Получается нестыковка, если деньги купить не помогают, то это вряд ли легко

P.S. А Ева мне нравится ))

Наконец-то, продолжение!
Ну, что тебе сказать, дорогая???? Здорово! Даже цепляться не хочется, но... долг обязывает...


Кожицу... По-моему, здесь это совсем не подходит. Кожица - скорее оболочка какого-то фрукта, что ли... но уж никак не ладони.



Тут просто небольшая тафталогия: огнем - огоньками.



Честно говоря, долго врубалась, к чему конкретно относится "в следующей".



"сильно к югу" как-то мне не нравится. Может, далеко к югу?



встречались - встречались. Слишком близко...



все более зеркальной... Что-то здесь не договорено. Запекшаяся кровь вроде бы не предполагает зеркальности, а фраза "все более зеркальной", подразумевает под собой изначальное наличие этого эффекта. "Более" хдесь явно не к месту.


Вотъ.

Добралась =)

+ вспыхнули ... вспыхивавшими.

Тогда будет повтор, ведь:

Меня "поделенным" не поцарапало =)
Теперь "отсебятина" :

"Четыре огарка красного воска"? Меня всегда ужасало слово "цвет".

Красиво сказано, но не могу представить, как она будет делить каплю на три части .

"Хорошо различимая"... "Очевидная" может или "ощутимая"?

Но Клер не могла узнать, что это была первая вставленная им в разговоре фраза .

Упс... И верно... Но всё равно царапает

Да-а, я смотрю ту уже началось препарирование текста на слова))) Приятно)))
Вы заслужили продолжение.

Глава вторая.
Ночная прогулка.
Глава Гильдии Торговцев или, если покороче, старина Хапун в задумчивости проводил взглядом леди Клер и с шумом втянул носом воздух.
- Имбирь….вот чертовка! – несмотря на ругательство, в его голосе было больше восхищения, чем досады. – Она еще чувствует в себе достаточно сил для такой игры…ну прямо девчонка!! Что ж…попробуем не сплоховать и мы.
С этими словами он медленно поднялся, подхватил спелую сливу с блюда на низеньком зеркальном столике и забросил себе в рот. Сплюнув косточку в кулак, мужчина с силой дернул свисающий над креслом шелковый шнурок.
- Одежду мне! - даже не взглянув на бесшумно скользнувшего в комнату слугу, Хапун повернулся к окну, раздвинул шторы и вперил в ночную улицу тяжелый, задумчивый взгляд.
Когда-то он, не моргнув глазом, поддержал молоденькую колдунью, в тяжелом поединке лишившую разума прежнего Главу Магов. Она понравилась ему: дерзкая, бескомпромиссная, красивая, наконец. И с какой-то затаенной тоской в уголках бездонных очей – такой образ леди Клер он хранил все эти годы в глубине своей памяти, с легкой печалью наблюдая за ее неизбежным падением. О том, что она рано или поздно падет, Хапун знал с самого начала – в захвате ею власти было слишком много чувств и слишком мало расчета. «Хотел бы я встретиться с тем парнем, который довел тебя до этого» - бормотал он иногда, глядя на ее горделивый профиль, перевитую золотистым шнурком тоненькую талию и белоснежную кожу шеи. Уморивший трех своих жен Глава Гильдии вполне был способен на платонические чувства к тем, кого по-настоящему уважал. Сегодня, во время ночного разговора, он поймал себя на том, что начинает жалеть Клер, и это ему не понравилось. «Конец близок…но, может быть, не в этот раз, моя пташка».
Тем временем слуга осторожно подал ему теплый плащ размером с доброе покрывало и сапоги на мягкой, совершенно бесшумной подошве. Старина Хапун вернулся обратно в кресло, нажал потайную пружинку и вместе с креслом опустился на четыре этажа вниз, оказавшись прямо перед длинной, полутемной колоннадой, в конце которой зиял выход во внутренний двор дома. Немногие из знакомых Главы удостаивались чести пройти по этой колоннаде, а уж Клер точно никогда не бывала здесь. На каждой колонне у подножия было высечено слово на незнакомом Торговцу языке, но у Хапуна имелась веская причина хранить этот древний памятник. Даже в самые торжественные моменты своей жизни он не испытывал ощущения могущества подобного тому, которое возникало у него при проходе под этими устремленными в самую высь сводами. Казалось, вся сила земли, вся мощь небес сливались воедино и пронизывали насквозь его массивное тело, заставляя мышцы дрожать, а волосы – вставать дыбом. Хапун не понимал природы этого явления, но упивался им, не в силах отказаться от призрачной власти над всем миром, которую дарила ему колоннада на несколько минут.
Вот и теперь, медленно переставляя толстые ноги, мужчина двигался к выходу, с трудом сдерживая крики торжества. Но примерно на середине пути ощущения внезапно стали иными – теперь рядом с ним словно шел кто-то еще, и вся сила, вливавшаяся сейчас в Хапуна, не шла ни в какое сравнение с могуществом этой призрачной фигуры. Глава Гильдии остановился, почти ожидая услышать шорох шагов слева от себя, но вокруг царила мертвая тишина. Старина Хапун с шумом выдохнул и преодолел оставшееся до двери расстояние вдвое быстрее обычного. На сегодня аттракцион для него был закончен.
На улице оказалось гораздо свежее, чем можно было ожидать в начале осени. Погруженный в глубокий сон Лакримар внезапно предстал перед Хапуном этаким полуживым надгробием, печальным памятником прошлому, доживавшим последние дни в надежде на спокойный, мирный уход. Еще немного, и Глава Гильдии развернулся бы, чтобы вернуться домой, забыв про беспокойную Клер и ее просьбу, но в этот момент резкий, пронзительный крик ворона вывел его из оцепенения. Дернув толстой шеей, Торговец, не торопясь, начал свой необычный обход.
Вопреки обыкновению, самые крупные постоялые дворы он оставил напоследок, справедливо полагая, что загадочные противники леди не собираются привлекать к себе слишком много внимания. Поэтому Хапун свернул в переулок Сверкающих кинжалов и требовательно постучал в покосившуюся дверь небольшой забегаловки «У Пышечки».
Дожидаться ему пришлось довольно долго, пока, наконец, не скрипнули несмазанные петли, и в узкую щель просунулась заспанная голова в застиранном ночном колпаке с печально повисшей на носу кисточкой.
- Чего на… - разглядев, кто перед ним, мужчина испуганно захлопнул рот и немедленно распахнул дверь. – Прошу прощения… ваше…
- Где Элиза? – Хапун едва заметно скривился, потому что дорогу ему перегораживало тощее тело в ночной сорочке, никак не желавшее разгибаться из униженного поклона.
- Сейчас…сию минуту... позову…
- Кого это Безликие принесли в такое время? – за спиной «колпака» задрожал огонек свечи и, бесцеремонно оттеснив мужчину, перед Хапуном предстала сама владелица заведения, Элиза, прозванная Пышечкой за более чем округлые и соблазнительные формы. – А… это вы. Ну что ж…милости просим, Глава.
Пройдя мимо посторонившейся хозяйки, Хапун оказался в полутемной зале, по памяти отыскал ближайший стол и грузно опустился на деревянную скамью. Элиза, поставив свечу на середину, молча уселась напротив. Тощий мужчина в ночном колпаке поспешил раствориться где-то в глубине дома. Хапун с тайным удовлетворением отметил, что женщина, полноправно владевшая забегаловкой вот уже добрых три десятилетия, и не думала терять хоть каплю своей привлекательности. Белокурая, с ярко-алыми губками меж пары очаровательных ямочек, длинные ресницы ее чуть скрывали пронзительные карие глаза – если бы Элиза нравилась ему немного меньше, он бы на ней женился.
- Чудное время для прогулки, а?
- Кому как, – женщина пожала плечами, отчего ее ночная сорочка немного приспустилась, обнажив молочно-белую кожу груди. – Что стряслось?
- Все просто. – Глава Гильдии еле слышно усмехнулся. – У тебя сейчас много постояльцев?
Элиза приподняла брови в знак удивления – по ее мнению, Хапун немного превысил свои полномочия.
- Трое.
- Всего? Не густо.
- Сколько есть. Ярмарка давно закончилась.
- Так…может быть, дорога приведет к твоему порогу четверых малолеток. Две девчонки и два парня. Я бы не хотел… наша Гильдия бы не хотела, чтобы у тебя нашлась для них свободная постель.
- И это все? – женщина поднялась и демонстративно поправила ворот рубашки. – Ради этого Глава Гильдии Торговцев ночью обходит весь Лакримар? Что же это за ….как ты сказал? Малолетки?
- Вряд ли тебе интересны их имена. Так ты выполнишь мою просьбу, Элиза?
- Так это была просьба? – хозяйка покачала головой. – Наглец… и подлец. Всегда говорила тебе это в лицо и буду продолжать, Хапун. Я выполню твой приказ. Потому что люблю это место и люблю свою работу.
- Вот и чудесно. – несмотря на нарочитую легкость тона, толстяку было откровенно не по себе, но не в привычках Хапуна было выдавать свои чувства. – Да будет небо щедро к этому дому и его хозяевам. Прощай, Элиза.
- Прощай, - женщина подождала, пока за ним закроется дверь, и повторила в пустоту. – Прощай, Маркос.
Кто знает, может статься, белокурая Пышечка была единственной из жителей города, кто еще помнил настоящее имя Старины Хапуна.
После десятка заведений Глава Гильдии почувствовал, что его ноги явно против дальнейшего продолжения ночной прогулки. Он находился на самой окраине города, там, где заканчивалась улица Сумеречных Капель, и испытывал искреннее желание вернуться к себе и урвать хотя бы пару часов для сна. Старину Хапуна могли обвинять в жадности, жульничестве и душегубстве, но только не в лени – за пятьдесят лет его безграничной власти над торговлей города все привыкли к тому, что главного богача всегда можно найти в рабочем кабинете за несколько минут до того, как прокричат петухи. Отчасти Хапун этим гордился… но на самом деле ему просто было лень менять установившийся распорядок. Кроме того, ранний подъем сулил хороший вечерний отдых, в чем Глава Гильдии действительно знал толк.
Поэтому мужчина действительно повернулся в обратную сторону, быстро просчитывая в голове наикратчайшую дорогу к своей резиденции, как вдруг голоса совсем рядом привлекли его внимание, побудив шагнуть к стене ближайшего дома. Укрывшись в его тени, Хапун смог в буквальном смысле проползти по стене те несколько метров, что отделяли его от крыльца, под зажженным фонарем которого разгорался спор. Убедившись, что его появление осталось незамеченным, Глава Гильдии прислушался.
- … неужели все владельцы постоялых дворов в этом городе – законченные сволочи??! – дрожащий от гнева голос принадлежал молодой девушке. – Вы не можете отказать нам в ночлеге…послушайте, мы готовы хорошо заплатить. Двойная цена, а?
- А откуда у такой оборванки столько денег? – Хапун мысленно расцеловал обладателя скрипучего голоса – хотя минуту назад, разговаривая с ним, готов был заткнуть тому рот булыжником. – Может быть, вы их украли? Думаю, мне стоит обратиться к Воинам…
- Думаю, тебе стоит закрыть покрепче дверь и лечь спать. И забыть об этой встрече.
Тут же раздался стук и скрежет запираемого засова. Хапун чуть отодвинул голову от стены, силясь разглядеть внезапного спасителя попавшей в переделку девушки. Но сколько он не старался, ему был виден лишь кончик капюшона, зато он сумел разглядеть его собеседницу – струящиеся по плечам рыжие волосы, красивый профиль, грустные, усталые глаза. Если бы Старине Хапуну было знакомо сочувствие, он испытал бы его в этот момент. Впрочем, вглядевшись более пристально, он разглядел на поясе красавицы длинный меч в изумительных ножнах эльфийской работы и невольно покачал головой, гадая, уж не трактирщика ли спас сейчас неизвестный?
Его подозрения только укрепились оттого, что никаких дружеских объятий и приветствий он не увидел. Вместо этого растерявшаяся от неожиданных обвинений хозяина постоялого двора успела прийти в себя и набросилась на подошедшего мужчину с удвоенной силой. Теперь старине Хапуну не было необходимости прислушиваться – весь разговор был ему прекрасно слышен.
- И что ты здесь делаешь, хотела бы я знать?! – девушка скрестила руки на груди и насупилась сильнее прежнего.
- Пытаюсь помочь. – ровным голосом ответил ее собеседник, слегка пожав при этом плечами. – В меру моих скромных талантов, конечно.
- Послушай, Сигмур. Нам твоя помощь не требуется. Ни кому из нас, понял?!
- Вам нужно убежище. – терпеливо, словно маленькому ребенку принялся втолковывать оборотень (уж Хапуну-то имя Сигмура было очень знакомо). – Я могу его найти. Соня, поверь мне – это не попытка втянуть Гвендаля в восстание. Это просто желание поддержать его…да и вас всех.
- Нет. – изумрудные глаза сверкнули. – Так не пойдет. Даже если ты говоришь правду, Гвендаль на это не согласится. И кроме тебя найдутся желающие повеселиться за его счет. Поэтому – нет, Сигмур.
- Соня, ты совершаешь ошибку. И дело не в том, что ты мне не доверяешь – ты уже не доверяешь никому.
- Я верю своей интуиции. – девушка дернула плечом и отвернулась, чтобы уйти. – И не пытайся следить за мной, Сигмур.
Хапун взглянул на рыжеволосую с невольным уважением, несмотря на то, что она только что сильно усложнила ему задачу. «Вот бестия… ну мы еще потягаемся, крошка.» Однако нужно было срочно решать, за кем следить, ведь Соня и Сигмур разошлись и начали быстро удаляться в разные стороны, при этом к центру города направился именно оборотень. Помедлив долю мгновения, Глава Гильдии двинулся следом за девушкой с эльфийским мечом.
Мужчина, казалось, совершенно перестал тяготиться своим весом и скользил вдоль стен притулившихся на окраине домов почти с изяществом, присущим Охотникам. Во многом это объяснялось тем, что Хапун тщательно следил за собой и редко давал повод усомниться в своей неповоротливости и лени. В разные времена такое заблуждение стоило жизни многим из его Гильдии. Однако постоянная работа на публику утомляла, поэтому в данный момент Хапун получал редкостное наслаждение, одновременно стараясь не выпускать из виду копну струящихся огненных волос.
Девушка постепенно замедлила шаг, а около последнего дома и вовсе остановилась. Ее изящная фигурка отчетливо выделялась на фоне постепенно начинавшего розоветь неба. Прошло несколько минут, за которые под плащ Хапуну успела прокрасться утренняя прохлада, после чего раздался странный звук, отчасти напомнивший Главе Гильдии шум в той части базарной площади, где продавали живую птицу, отчасти – встряхивание кожевенниками новых лоскутов, чтобы смягчить их и сделать более податливыми. Хапун ощутил на лице сильный порыв ветра, пыль взметнулась на уровень глаз, а когда он проморгнул, то увидел в нескольких метрах от себя огромного зеленого дракона.
Глава Гильдии давно разучился бояться, но в этот раз его конечности свела судорога, а рот так и остался приоткрытым. Слухи о том, что крылатая противница Клер является Повелительницей драконов, внезапно обернулись чистейшей правдой, и Хапун невольно поежился. Со спины огромного животного спрыгнули две фигурки, одна из которых показалась мужчине тоненькой бабочкой, явившейся встретить первый в жизни рассвет. «Значит, вот ты какая – Алиса».
Тем временем спутник крылатой обнял рыжеволосую красавицу, и уже собрался было заговорить, как вдруг дракон поднял голову и выпустил вверх тоненькую струйку огня.
- Что случилось? – Соня сразу же разжала объятия, все ее тело напряглось в ожидании опасности. – Что он хочет сказать?
- Арагила давно уже терзают странные предчувствия, – Алиса погладила блестящие чешуйки на шее своего друга. – Он пытается понять их…
- Предчувствия беды? – раздался юношеский голос.
- Нет, Гвендаль. Это нельзя выразить одни словом, все слишком сложно. Много сил, хороших и дурных, столкнется.
- И мы, как всегда, окажемся в центре. Так, Алиска?
- Я не знаю, Сонечка. И Арагил тоже.
- Девушки, у нас есть более насущная проблема, чем дурные предчувствия. Нам негде ночевать.
- Все постоялые дворы пусты, но мне отказали везде. Как слышат, что нас четверо – сразу захлопывают дверь. Не иначе козни Клер.
«А ты еще и умна, я погляжу. Только тебе это не поможет». Страх перед драконом постепенно прошел, и Хапун быстро просчитывал в уме возможные варианты развития событий. Может быть, если рыжеволосая девка окажется в меньшинстве…
- …меня выследил Сигмур. Не скрою, его появление было сильно ко времени, но сам факт! Гвендаль, ты…
- Я не могу запретить ему гулять по ночам, любимая. Тогда мне придется запретить ему дышать.
«Это было бы очень кстати», мелькнуло в голове у Хапуна. Сигмур, в прошлом беглый оборотень, периодически доставлял Гильдии немало хлопот. Именно под его руководством совершались наиболее дерзкие из набегов на подземные хранилища, вынуждая Хапуна морить крысозмей голодом и хлестать надзирателей плетками. Пару раз Глава даже пытался подговорить наиболее сговорчивых оборотней устранить досадную помеху по имени Сигмур, но каждый раз наталкивался на непреодолимый страх. Более того, страх этот объяснялся почти благоговением, которое испытывали рядовые оборотни к бунтовщику. Признав временное поражение, Хапун махнул на Сигмура рукой. «Но, может быть, именно теперь я смогу заставить его заплатить за своеволие».
За размышлениями мужчина не заметил, как забрезжил рассвет, и на горизонте появилась золотистая каемочка солнца. Пора было уходить, но в этот момент Глава Гильдии почувствовал у основания шеи легкий укол, а над самым его ухом приглушенный мальчишеский голос произнес:
- Ты сегодня невероятно популярна, Соня. Кажется, я поймал еще одного твоего поклонника.
Хапун чуть скосил взгляд, и понял, что на этот раз действительно влип.

Ура! Ура! Новая Глава! Как обычно, замечательная!
Но со своим тапочком все же влезу!!!


По-моему, здесь не совсем правильно. Либо нужно указать откуда свисает этот шнурок, либо заменить на "висящий"... Хотя, тут тоже как-то не "комильфо" получится... Нужно уточнение.



Я, конечно, придираюсь, плюс ко всему - стереотип))) Просто в таких случаях обычно приказавают: "Одеваться!"



На мой вкус - слишком предметно. Может, "В черноту ночной улицы"? или "в темноту?"



сама по себе подошва не бывает шумной или бесшумной. Здесь это не характеристика....



Как-то не гармонично для меня это сочетание, уж прости...


может, все же, перед носом?



Хм...



про уровень что-то не нравится...

Ну вот! прервала на самом интересном месте! Теперь буду мучиться, кто прищучил Хапуна?????

Хотя моя натура и жаждала написать о некоторых грамматических ошибках, но сначала захотелось дочитать текст. Клер, интересно! (да-да, это даже учитывая, что я руками и ногами за реализм)
Но знаете, вот лично мне, например, не хватает некой пейзажности (моё воображение убого, так что трудно представлять обстановку и т.п.)

Ну, да, я не умею писать комплименты.

Можно продолжать?

Сколько же там этажей? =( Почему-то я считала, что самые богатые дома в Лакримаре имеют этажа три максимум! Ну, так, во всяком случае, мне представляется эта эпоха. А тут этажей как минимум пять...

Какое-то несоответствие, на мой взгляд: "...пока не скрипнули..., и в узкую щель просунулась..." Или я просто запуталась?

А Малис молодец... ловкий паренек!

P.S. Sable верно заметила, дейсвтвительно, та же проблема, что время от времени мелькала в первой части "Серебряных крыльев" - забываешь про пейзаж. Ты указываешь предметы, но не "оживляешь" их. Доводишь до сведения мысли и жесты героев, не добавляя ощутимых эмоций в лица, не приводя изменение черт. Фигура, одежда, "стойки", движения... все есть, но про лица чаще всего забываешь.
Это, конечно, не постоянно так. Но, к примеру, в последней выложенной главе особо остро чувствуется проседание и напрашивается "зрелищность" (прости за не слишком точное слово) где-то в районе этого момента:

Если не читать первую часть "Серебряных крыльев", улица совершенно безлика, не чувствуется происхождение ее названия и далее совершенно отсутствует образ "забегаловки". Ты же отлично с этим справляешься, стоит только уделить немного внимания! Тем более, что дальше, к концу главы, все "отписано" очень удачно. Наверно, просто слишком торопишься нас порадовать. =)

Спасибо, мои родные. И новым читателям мой пламенный привет.

Не то, чтобы тороплюсь. Просто не везде считаю нужным делать акцент на обстановке. Но все замечания учитываются и бережно собираются)))

– причастный оборот после определяемого слова («подсвечники») выделяется запятыми с обеих сторон. – тут уже стилистика, исходя из значения предложения, уместнее будет союз «но» заменить на союз «и». – а это жутко ошибкоопасное место, «несмотря на» - это сложный предлог в данном случае, посему пишется слитно (есть еще такое же «невзирая на», понимаете, они же не смотрят или не смотрят, а просто «несмотря на». – а это что такое? – а это что такое? – а это что такое? - из-за «все еще» «даже после стольких лет» начинает выполнять роль уточнения, следовательно, обосабливается с двух сторон.

И т.д. Почитайте внимательнее, желательно вслух. Многое станет понятно итак, а то я напишу тут все ошибка и загромозжу тему своими постами.

Sable, спасибо огромное.
Хочу только извиниться за многочисленные дефисы. Они, увы, наверное будут преследовать меня и дальше. Это потому, что я расставляю переносы в Ворде, а здесь они не всегда читаются.
Еще раз спасибо
Надеюсь, ты и дальше будешь заглядывть в эту тему.

Солнце, не обижайся. Я подглядываю, но пока никак не могу сесть и целенаправленно прочитать. Потому, мое мнение будет, но попозже...
То, что успела посмотреть. У тебя стиль слегка изменился. Стало тяжелее читать.О_о Или это у меня совсем крыша уехала...

Боюсь, это не читать стало тяжелее, а сама повесть стала другой. Мир постепенно поворачивается к героям новым лицом, не слишком-то приятным.
Но стиль изложения точно изменился

Ну вот, я снова с вами. Очень интересно узнать ваше мнение о начале романа в целом.

Глава третья.
Явление Тьмы.

Человеческий облик претил Тьме. Тьма чувствовала всю тесноту, всю узость это-го хрупкого вместилища, всю недолговечность мягкого, податливого сосуда, именуемого телом. Но Тьма умела поступиться сиюминутным неудобством ради своей цели. Поэтому сейчас ее вид ввел бы в заблуждение любого, не владеющего тайным знанием жителя Лакримара. И нарекла себя Тьма – Ариман.
Ариман сидел на крыше последнего дома по улице Сумеречных Капель и совершенно не опасался быть увиденным. Таково уж было свойство его натуры – не испытывать страха, чтобы ни случилось. Поэтому все, что он ощущал сейчас, было легкое раздражение от происходившего совсем рядом, буквально под его ногами. Ариман в который раз поразился самоуверенности и наглости низших созданий, населявший созданный некогда великой расой город. Да, хотя они и были его врагами, Ариман называл их великими – потому что ставил себя с ними на один уровень. А в наиболее удачные дни – и на ступеньку выше.
Приготовившись нанести удар, Ариман сжался в комок и уже в полете услышал гортанный крик дракона – памятный ему по великой охоте на Повелителей. Что-то вспыхнуло на мгновение в глубине его потухшей души, но тут же исчезло, уступив место холодной расчетливости. Одним резким движением ребра ладони Ариман уложил наземь молодого черноволосого юношу, державшего у шеи торговца кинжал, затем схватил толстяка за ворот плаща и растворился вместе с ним в предрассветной дымке.
Темный не видел причин церемониться со спасенным им Главой Гильдии Торговцев, поэтому просто швырнул того к дверям его резиденции и успел вернуться к месту происшествия как раз вовремя, чтобы услышать отголосок крика крылатой.
- ….лис!! Как ты?! – золотоволосая девушка склонилась над упавшим, приподняла его голову и прижала к груди.
- Мой затылок…кто это был? – юноша с благодарностью принял ее помощь и с не-которым трудом поднялся на ноги.
- Мы видели только тень, – воительница с изумрудными глазами в свою очередь подошла к ним. – Это был…
Ариман сощурился, это заменяло ему свойственную самоуверенным людям ухмылку. Он умел быть терпеливым и оказался здесь снова именно потому, что не считал все ночные приключения оконченными. Ариман вернулся на свой наблюдательный пункт на крыше здания, предусмотрительно укрывшись за каминной трубой. Даже если люди не считали его возвращение возможным, оставался дракон. Не только внутри Аримана пробудились давние воспоминания. Он знал, зеленый Благородный тоже учуял его запах, запах Тьмы, запах кровного врага.
Тем временем все еще пребывавшие в растерянности молодые люди пытались решить, что же делать с будущим ночлегом. Из разговоров Ариман сумел понять, что покинуть прежнее прибежище их вынудили поползшие по городу слухи и то, что Соня самовольно покинула гильдию Воинов. Лакримар ничего не знал о пророчестве Сильберна, но чувствовал подземные вибрации, дух восстания витал в воздухе, хотя пока это были только мысли. Задачей Аримана было сделать самые страшные кошмары жителей явью, и он собирался преуспеть в этом. Но сначала требовалось узнать, где будет скрываться враг.
Посланец Тьмы не умел испытывать удовольствия или радости. Поэтому долгие и бессмысленные обсуждения лишь раздражали его, вынуждая все более принижать противников в собственных глазах. Одним из основных правил было ни в коем случае не недооценивать врага, но бездействие выглядело хуже любого безрассудства. Ариман от нечего делать разглядывал тех, кого был призван погубить, и более всего его смущала пульсация фиала на груди крылатой Повелительницы драконов. Творение Безликих словно хранило в себе частицу их силы, заставляя Аримана подвергать сомнению столь тщательно разработанные комбинации. Сама девушка, казалось, не соз-навала скрытой внутри сосуда мощи и вела себя так, будто не собиралась ею воспользоваться. Ариман хотел бы обрадоваться ее неблагоразумию. Но, повторюсь, он не умел испытывать радости. Внезапно фиал вспыхнул ярче обычного, и прямо на мостовой возникла мерцающая золотая стрела, заставившая вестника Тьмы против воли вздрогнуть. Безликие все-таки пришли на помощь своей наследнице и ее друзьям.
Впрочем, недотепы заметили знак не сразу, а только после весьма недвусмысленной подсказки дракона, который подтолкнул свою хозяйку так, что та чуть не впечаталась в стрелу носом. Далее еще некоторое время они посвятили бурному жестикулированию и приглушенному обсуждению находки, однако в итоге решили следовать таинственной подсказке, тем более что перед тем как улететь, дракон еще раз выпус-тил тонкую струйку пламени в небо, растекшееся лавой осеннего рассвета.
За первой стрелой вспыхнула вторая, потом третья, улица Сумеречных капель сменилась переулком Сверкающих Кинжалов, вполне безопасным в столь ранний час. Именно здесь Ариман впервые ощутил слабое покалывание на уровне шеи, что в любом другом месте было бы истолковано им вполне определенно. Но Лакримар запорошил ему внутреннее зрение своей наивностью и несобранностью, поэтому посланец Тьмы отнес неприятные ощущения за счет недавней встречи с драконом. Дилетантство врагов расслабило его, и он не заметил начавшейся в переулке слежки.
Перед улицей Темных обетов они немного помедлили, словно удивляясь своей золотой проводнице, приведшей их в самый центр города, так близко к логовам их врагов. Ариман в очередной раз оказался перед выбором: приписать ли их задержку простой глупости или отсутствию веры в Безликих. Зная, что создатели города умели выбирать себе союзников, Ариман никак не мог остановиться на каком-либо варианте, – каждый из них по своему умалял величие его старинных врагов. Посланцу Тьмы оставалось лишь следить и теряться в догадках.
Тем временем улица Темных Обетов перетекла в аллею Шумящей листвы – в прошлом (а Ариман прошлое помнил великолепно) она целиком принадлежала Повелителям драконов. Здесь всегда были готовы принять усталых наездников, а для драконов в крышах были сделаны специальные подъемные механизмы, позволявшие животным пикировать прямо внутрь здания. Конечно, нынешняя наследница былой славы ничего не знала об этом, не знали и ее друзья. «Все-таки столетие – порядочный срок для того, чтобы забылось хорошее и стерлось из памяти плохое», подумал Ариман.
В том, что золотые стрелы сменились еле видными огоньками, вспыхивавшими то тут, то там на ветвях деревьев, для него не было ничего удивительного. В целом Ариман уже считал свою задачу выполненной, оставалось только точнее определить местонахождение убежища. Дома вдоль улицы в большинстве своем были заброшены, к чему Безликие явно приложили немало усилий в надежде на то, что однажды самые верные из их учеников вернутся. Ариман с неким подобием интереса разглядывал изящные, словно игрушечные балконы, тянувшиеся вдоль окон третьего этажа, глухо заколоченные ставни нижнего ряда, двери с тяжелыми засовами. С некоторых свисали слои паутины. Вестник, который не умел сожалеть, молча провожал взглядом сохранившиеся кое-где обрывки рисунков и лепнины, изредка ему казалось, что он даже может прочесть выложенные камнями слова, но смысл неизменно ускользал. «Не на этих ли балконах тянули друг к другу руки Констанс и Винд?», мелькнуло у него в голове, но давние легенды никак не помогали в решении задач настоящего и вероятного будущего, поэтому Ариман слегка качнул головой, окончательно прогоняя утренние наваждения, и вернулся к слежке.
Четверо изгоев, повинуясь указующим огням, подошли к полуразвалившейся двери, старший из юношей поковырялся в замке, который с лязгом упал к их ногам, после чего они аккуратно отставили в сторону еле державшуюся на петлях створку и шагнули внутрь. Ариман, помедлив пару секунд, двинулся следом, однако у порога его ждал неприятный сюрприз – дальше он не мог сделать ни шагу. Раз за разом, все больше наливаясь злостью, он пытался перешагнуть тонкую красноватую линию, но все усилия были тщетны. Приглядевшись, посланец Тьмы разглядел на дверном косяке молнию – символ Повелителей драконов – и сплюнул. Оставленное последними из драконов колдовство сумело пережить столетья и ничуть не утратило своей силы. Ариман достал из кармана плаща маленькую шкатулку с выгравированным на ней крабоножом, открыл ее, извлек кусочек вязкого, коричневатого вещества и аккуратно прикрепил над входом. Теперь он будет знать, когда его противники соблаговолят по-кинуть так щедро выделенное им жилье.
Самому Ариману предстояло еще много работы в Подземелье. Нехотя оставив аллею под присмотром ядовитой слюны крабоножа, смешанной с измельченными побегами папоротника, посланец по памяти отыскал ближайший вход во владения оборотней. Часового пришлось легонько стукнуть по основанию шеи, отчего несчастный повалился наземь, не успев издать ни звука. Коридоры, кишащие светящимися слизнями, только добавляли Ариману уверенности в том, что он сумеет достигнуть своей цели. Мрак, духота и чвякающие звуки под ногами создавали самую комфортную для него атмосферу.
Темный вестник успел как раз вовремя. Собрание, где почтенный Октавий и прочие члены Совета Подземелий пытались успокоить свой народ, подходило к концу. Ариман, практически неразличимый в своем плаще, бесшумно встал за спинами оборотней и аккуратно начал плести заклинания. На данном, начальном этапе основной ошибкой было переборщить, употребив колдовство сильное и резкое, которое только взбудоражило бы людей. Посланец Тьмы осторожно натянул тонкие, сетчатые перчатки с обрезанными кончиками пальцев, извлек из ножен узкий кривой кинжал и полос-нул себя по пальцам левой руки.
«Хорошо, что я имею дело с оборотнями. С вампирами пришлось бы искать дру-гое колдовство», пришло ему на ум. Первым каплям он дал стечь на землю, подождал появления следующих, смочил ими свои губы и немедленно почувствовал легкое голо-вокружение, вызванное чуть горьковатым вкусом красной жидкости. Ариман коснулся пальцами по очереди каждого виска, и голова прояснилась. Пришло время читать за-клятье.
Заклинание, как назло, было длинное и монотонное. Аримана монотонность обычно успокаивала, даря уверенность в точном исполнении задуманного, но сейчас он скорее досадовал на нее, стремясь побыстрее закончить с одним делом и заняться другим. Планов у него на сегодняшний вечер было немало. Уже допевая про себя последние строки, посланец смог увидеть результат своих действий: гул в помещении стал нарастать, Совету становилось все труднее перекрикивать особенно громкие голоса из первых рядов, из середины начинали напирать желающие высказаться. Услышав первые выкрики, Ариман осторожно вытер пальцы и виски краем плаща и облизнул губы. Пусть он рисковал снова пережить пару неприятных мгновений, но главное – он достиг желаемого.
- Мы не собираемся ждать, пока этот якобы освободитель соизволит обеспокоиться нашей судьбой!!
- Верно! Давно пора взяться самим за дело!
- Он просто трус!! Но мы – не такие и покажем, что нас нужно уважать!
- Друзья мои! – Октавий был вынужден высоко вскинуть руку и заговорить на два тона громче. – Таким образом дела не делаются. Необходимо тщательно продумать…
- Мы начнем, а ты пока можешь раздумывать! – Ариман чуть приподнялся на цыпочках, чтобы разглядеть самого нетерпеливого крикуна; им оказался парнишка лет семнадцати с рыжими вихрами и длинным шрамом во всю щеку.
- Марсий!! Ты проявляешь неуважение к члену Совета! Это…
- Может и так! – мальчишка не собирался закрывать рот – заклинание вестника за-дело его наиболее сильно отчасти из-за младости лет, отчасти из-за неуемной энергии, бурлящей внутри него и стремящейся вырваться наружу. – Но думаю, что я буду не один! Кто хочет свободы – за мной!
Ариман чуть изогнул бровь, наблюдая, как за парнем двинулась группа в чело-век десять. У самого выхода, в нескольких шагах от посланца, Марсия остановила высокая темноволосая женщина и с размаху влепила ему затрещину.
- Ты дурак, сын Стокса! Тебе хочется смерти во цвете лет?! Сейчас ты уже проделал половину пути к ней! Продолжишь?
По тому, как напряглась спина юноши, Ариман понял, что женщине удалось его смутить. Что, если она поддерживает Гвендаля и его позицию? И при этом обладает такой магнетической властью над своими соплеменниками? Посланец Тьмы задержал дыхание и осторожно коснулся ее разума, но почти сразу же позволил себе выдохнуть. Перед ним оказалась настоящая стерва, и мысли ее отнюдь не были чисты.
Тем временем Марсий оправился от ступора.
- Ты ничего не понимаешь, Ева. Но однажды… - при этом он позволил своему взгляду задержаться на линии ее груди и ухмыльнулся. – Победителей не судят.
Ариман заметил кислую улыбку на губах Евы, пока мальчишка со своими соратниками обходил ее, стремясь покинуть зал. «Да-а, тебе хочется, чтобы тебя раздевал взглядом кто-то другой, не молокосос. И кто же этот счастливчик?», подумал он, уже практически зная ответ. Женщин вроде Евы не притягивали мужчины, за которых не нужно было бороться. Она хотели завоевывать, а потом выбрасывали ненужный более трофей ради нового. Зная то, что уже знал Ариман, мог ли он сомневаться в истинной цели черноокой красавицы?
На секунду он даже раздумал применять к ней заклинание. Ничто так не раззадоривает настоящую женщину, как кажущаяся недостижимость мужчины. Вестник некоторое время задумчиво рассматривал ее стройный силуэт, чуть склонив голову на-бок. Она была одета в плотно обтягивавшую тело желтую тунику с черными разводами, а брюки были скрыты под высокими кожаными сапогами до колена. Плащ ниспадал с ее плеч, обнажая белоснежную кожу шеи. Этот горящий взгляд! Умей Ариман испытывать наслаждение, одна мысль о том, чтобы провести ночь с этой женщиной, привела бы его в восторг. Но он разглядывал ее совершенно бесстрастно, оценивая возможности дьявольски прекрасного создания. В этот момент жжение в колене, соприкасавшемся с карманом плаща, подсказало ему, что как минимум один его противник покинул убежище. Ариман перенес вес тела на другую ногу и начал быстро читать шепотом строки любовного приворота.
Впрочем, на его счастье ритуал был короток, потому что Ева недолго оставалась в зале. Убедившись, что Совет Подземелий полностью дезорганизован и в нерешительности топчется на месте, женщина сердито притопнула ножкой на высоком каблуке и вышла. Помедлив, Ариман двинулся следом, допевая остатки заклинания. Увидев, что Ева направляется в сторону площади Звенящих Ручьев, посланец понял, что на-чал действовать компас желания, который являлся одним из составляющих напущенного им колдовства. Разглядев на бортике фонтана одинокую мужскую фигуру, Ариман понял, что все пройдет просто замечательно.
- Тоскуешь, Гвендаль? – Ева опустилась рядом с оборотнем и придвинулась к нему практически вплотную.
- Ева? Что ты тут делаешь? – юноша едва заметно вздрогнул.
- Это центральная площадь, дурачок. Все дороги ведут сюда, не так ли? – и она засмеялась заливистым, напомнившим Ариману журчание весеннего ручья смехом. – А вот почему ты проводишь время здесь? Ты пропустил собрание…
- Если бы я пришел, было бы только хуже. – Гвендаль явно отдался во власть тоск-ливых мыслей и почти не замечал, что тонкие, украшенные кольцами руки обвили его плечи, а слова звучат совсем близко.
- Может быть… - Ева приблизила свое лицо к его, заставив посмотреть себе в глаза. – В любом случае, мы ведь встретились…
- Да… -
Видимо, заметил про себя Ариман, заклятие начинало частично действовать и на оборотня, но в этот момент резкий крик ворона заставил юношу дернуться, он едва не столкнулся с Евой лбом и немедленно поднялся, отпрыгнув при этом от нее шагов на пять. Увы, он опоздал всего лишь на несколько секунд - послышался хлесткий звук удара по щеке, затем мимо посланца бегом пронеслась рыжеволосая вампирша, едва сдерживавшая слезы. Гвендаль немедленно бросился следом, а Ева, все так же сидя у фонтана, попыталась хищно улыбнуться. Но получилось у нее криво, пришлось признать Ариману. Оставив женщину в терзаниях, он поспешил следом за влюбленной па-рой.
Гвендалю не сразу удалось нагнать свою разгневанную подругу. Вестник бежал за ними до середины улицы Закрытых Сердец, мимоходом отметив про себя зажженные огни в доме старины Хапуна. Оборотень, не желая привлекать внимания, догонял свою подругу молча, и даже поравнявшись с девушкой, не сразу осмелился коснуться ее.
- Соня! Послушай меня…!
- Кто ты такой, чтобы я тебя слушала?! – в голосе девушки сквозила такая неподдельная боль, что Гвендаль горестно охнул. – Тебе разве мало…
- Неужели ты не дашь мне ни единого шанса оправдаться?
- Значит, ты признаешь за собой вину? – немедленно вскинула голову вампирша. – Значит…эта…значит, вы… я тебя ненавижу!!! Слышишь?!
Ариман, для удобства забравшийся на крышу, сощурился. Однако это не помешало ему заметить две стремительно приближавшиеся к влюбленным фигуры, закутанные в темные плащи. В первое мгновение, узнав крылатую и ее друга-Охотника, посланец Тьмы испытал приступ досады, но быстро вернулся в прежнее состояние духа. Поспешное появление пары означало, что вампирша и оборотень не успеют поми-риться. А это вестника вполне устраивало.
Впрочем, увлеченный созерцанием первых плодов собственных деяний Ариман по-прежнему не замечал слежки.
Малис, казалось, даже не заметил бурной ссоры Сони и Гвендаля. Оказавшись точно между ними, юноша, ничего не поясняя, повел всех троих за собой. Шедшая рядом с ним Алиса, судя по ее недоуменному лицу, знала о цели не больше остальных, но она мигом угадала разлад между влюбленными и погрустнела. Между тем путь Малиса становился все страннее.
Юноша вел своих друзей сначала до самого конца улицы Закрытых Сердец, мало обращая внимания на высовывавшиеся из окон любопытные лица. Закрытые Сердца пользовались не самой лучшей репутацией в городе, здесь располагался квартал ростовщиков и менял, за ним следовал квартал уличных торговок; в общем, люд здесь жил разный и обычно довольно несдержанный на язык. Даже вестник, совершенно уверенный в собственной маскировке, расправил плечи свободнее, когда четыре тени впереди свернули в переулок Славы и Чести.
Ариману не стоило никакого труда передвигаться бесшумно, но он никак не мог понять, куда же так торопит своих друзей Малис. Единственным необычным местом поблизости был вход в Подземелье, располагавшийся в цветочной лавке на улице Терпких ароматов. Однако у посланца были веские причины полагать, что вряд ли все так просто.
Чутье не обмануло его. Малис пересек улицу Терпких Ароматов и углубился в череду узеньких закоулочков, расположенных между хаотично настроенными домами. Часто на пути ему попадались стены, совершенно лишенные окон, с протянутыми поперек дороги веревками для сушки белья. Смутная тревога овладела вдруг Ариманом – внутреннее чутье подсказывало ему, что каким-то образом необходимо помешать четырем друзьям достигнуть их цели. Но вестник медлил… медлил в ожидании того, что конечный пункт станет более ясен ему. Когда же Ариман прозрел, было уже слишком поздно.
Очередная улочка внезапно закончилась тупиком. Высоченная каменная стена, значительно превышавшая размерами соседние дома, выросла словно ниоткуда прямо на пути молодых людей. Но Малис, постепенно становившийся для Аримана угрозой номер один, ничуть не смутился, подошел к стене, ощупал ее руками и через несколько мгновений нырнул в открывшийся проход, поманив за собою друзей. Ариман, злясь на собственную недальновидность, просто шагнул сквозь преграду.
Ему было за что ругать себя. Упустить такой ориентир было совершенно непозволительно, непростительно с его стороны. Забыть об этом здании, надежно укрытым в толчее аляповатых домишек!
Вестник, притаившись между балок под самым потолком, разглядывал собрав-шихся внизу на черной лестнице своих противников. Теперь он совершенно отчетливо понимал, какую дурную службу может сослужить его целям их приход сюда, в здание Пяти ветров – месте сбора Большого Совета Гильдий Лакримара.

Вот как-то так

- читается плохо, если последнюю "Тьму" можно простить, то первые три - бэ-э-э... тавтология. - двоеточие вместо тире, так как можно заменить знак препинания на "а именно". - и т.д., и т.п.


Клер, аккуратнее нужно писать ;-) ну а вообще, то глава третья (новая) мне понравилась больше, чем прочитанные ранее главы из сего опуса. так что вы прогрессируете.

Ну... Кажется, ты здорово поторопилась... Или это мы так достали тебя своими воплями??? В таком случае, замираю в глубоком пардоне, ибо сама причастно к этому кошачьему хору. Окончательный отзыв пришлю завтра, потому что к концу рабочего дня я как-то озверела, да и времени не осталось. Озверела до такой степени, что ошибки и ляпы чудятся мне почти в каждом предложении. И, собственно, вот итог, порожденный глюками...

чтобы ни случилось
Что бы - здесь пишется раздельно.


от происходившего совсем рядом
Происходящего...


низших созданий, населявший созданный некогда великой расой город.
Созданий - созданный.
И, может, населявшИХ?


Ариман сжался в комок
Комок, по-моему, здесь не к месту... Что-то другое нужно.


Что-то вспыхнуло на мгновение в глубине его потухшей души
Может, это мои домыслы, но, кажется, "вспыхнуло" и "потухшей" здесь скомпановано неудачно: слова антиподы, противоречащие друг другу. Немного противоестественно, что ли... Может, второе слово заменить чем-то вроде "опустевшей" или "очерствевшей"?
А может, меня просто клинит... конец рабочего дня, все таки!


Одним резким движением ребра ладони
При всей моей любви к тебе... Это как??? Такое впечатление, что у этого субъекта "Ребро ладони" - совершенно отдельная часть тела, двигающаяся независимо от самой руки.
Ну, явная "кочка", родная!


Темный не видел причин церемониться со спасенным им Главой Гильдии Торговцев, поэтому просто швырнул того к дверям его резиденции и успел вернуться к месту происшествия как раз вовремя, чтобы услышать отголосок крика крылатой.
Мммм... В первой части, скорее, "не находил причин для церемоний". Но, опять же, исключительно на твое усмотрение.

"швырнул того к дверям его резиденции" - того - его. Слишком близко. Да и это самое "того" мне совсем не нравится почему-то. Объявнить внятно не могу


и с не-которым трудом поднялся на ноги
Может, " с ВИДИМЫМ трудом"?


Ариман вернулся на свой наблюдательный пункт на крыше здания, предусмотрительно укрывшись за каминной трубой.
!!! "и предусмотрительно укрылся за каминной трубой".
По логике: сначала он вернулся, а уж потом укрылся. А у тебя получается, что он изначально возвращался УЖЕ укрывшись за этой трубой.


Поэтому долгие и бессмысленные обсуждения лишь раздражали его, вынуждая все более принижать противников в собственных глазах.Не понятно, в чьих глазах принижать. Нужно уточнить, либо в "его собственных глазах", либо "в их собственных глазах".


не недооценивать врага,
Дорогая, ты наверное торопилась: я тебя едва ли узнаю(((
Не недооценивать... Ну, что это такое???
Может, не умалять достоинств врага???


Ариман хотел бы обрадоваться ее неблагоразумию.
Обрадоваться??? Может, порадоваться?


отнес неприятные ощущения за счет недавней встречи с драконом
НА счет.




Дилетантство врагов расслабило его, и он не заметил начавшейся в переулке слежки.
Перед улицей Темных обетов они немного помедлили, словно удивляясь своей золотой проводнице, приведшей их в самый центр города, так близко к логовам их врагов.
Врагов - врагов. Слишком близко. И, знаешь, что-то как-то не совсем ясно, почему они всетаки враги... Может, стоио бы немного пояснить для тупых, вроде меня???


Четверо изгоев, повинуясь указующим огням, подошли к полуразвалившейся двери, старший из юношей поковырялся в замке, который с лязгом упал к их ногам, после чего они аккуратно отставили
Перегруженное предложение. Нужно разделить на два.
"... подошли к полуразвалившейся двери (точка!!!).



сетчатые перчатки с обрезанными кончиками пальцев
Просто для справки: такие перчатки называются Митенки.

К тому же, я заметила, что в тексте пропущено колосальное колличество запятых.
Эх, можешь меня побить, не обижусь....

если последнюю "Тьму" можно простить, то первые три - бэ-э-э... тавтология.
Это, так сказать, авторский акцент. Сделанный сознательно. Тавталогию я обычно безжалостно искореняю, но только не в этом конкретном случае
двоеточие вместо тире, так как можно заменить знак препинания на "а именно".
Раз приведено правило, лучше согласиться))
так что вы прогрессируете.
Я прогрессирую как автор, вы - как мой читатель)))
Процесс бесконечен.

Комок, по-моему, здесь не к месту... Что-то другое нужно.
"Сжался в комок" - устойчивое выражение. Именно что сжался в комок перед прыжком.
Может, это мои домыслы, но, кажется, "вспыхнуло" и "потухшей" здесь скомпановано неудачно: слова антиподы, противоречащие друг другу.
В потухшем костре тоже может вспыхнуть уголек. Так что сия придирка не засчитывается))
"Ребро ладони" - совершенно отдельная часть тела,
Ладно, ладно, признаю. Долго колебалась, не надо ли это подправить, но потом решила, что в таком случае вам нечего будет делать, любимые мои критики)))
Да и это самое "того" мне совсем не нравится почему-то.
В данном случае "того" выражает степень презрения Аримана к т.н. "низшим" расам
А у тебя получается, что он изначально возвращался УЖЕ укрывшись за этой трубой.
Так оно и есть. Он же перемещается в пространстве мгновенно и заранее просчитывает место "приземления":)
Не понятно, в чьих глазах принижать. Нужно уточнить, либо в "его собственных глазах", либо "в их собственных глазах".
Ты явно заработалась))) Конечно, в его глазах. Другого варианта быть не может, ибо вся глава идет от имени Аримана.
Может, стоио бы немного пояснить для тупых, вроде меня???
Под врагами в первую очередь подразумевается обитательница Звездной Башни Клер (надеюсь, вопросов нет) и отчасти Хапун, только что выследивший их. О том, где он живет, знает каждый горожанин, место я тоже указывала, так что...
К тому же, ты снова забыла, что это не мнение Алисы (она бы так никогда не сказала). Это мнения посланца Тьмы, которые делит весь мир на врагов и неврагов. Посему ему и в голову не приходит именовать Клер и Хапуна по-другому.
Просто для справки: такие перчатки называются Митенки.Спасибо за справку))) Но посуди сама - если я вставлю это слово в текст, в конце все равно придется делать сноску и пояснять для тупых (типа меня) значение слова.
К тому же, я заметила, что в тексте пропущено колосальное колличество запятых.
Ну, "колосальное" - это ты явно загнула. Колоссальное мне не простил бы Ворд И со знаками препинания у меня в принципе проблем нет. Намекни, где именно)))

Хм...
Устойчивое то оно устойчивое, но в несколько другом применении. Например, сжатые в комок нервы. Или комок нервов. Но, скорее всего я прицепилась по другому поводу.... Комок - что-то маленькое, в какой-то степени жалкое. Мне не понравилось употребление такого слова к такой фигуре, как Ариман. Он ведь не мелкий пакостник, как я предполагаю, а злодей по крайней мере, городского масштаба! Т.е фигура харизматишная, неоднозначная... а тут вдруг комок...



Может, тогда и воткнуть что-то, типа потухших углей его души???



Хм... Ну вот... А я, как среднестатистический , порядком уставший читатель, не поняла. Может где-нибудь уточнить о таком его свойстве? (в этом предложении, имею в виду).



Может... Но, я действительно задумалась, долго соображала, но так и не поняла...



Ну да... Только пояснить не тут, а в самом тексте...

А проперчатки, это я так, к слову. Может, потом где сгодится!



Ок, только завтра. Да и... может, глюки все

Фух... Прочитала второй раз!
Должна с полной уверенностью сказать, что глава получилась просто чудная. И, как уже было упомянуто выше, заявляю, что ты растешь и растешь! Да, сильно отличается по стилю и сложности содержания от первой книги, но, на то эта и вторая!
Однако, тем не менее, вчерашние мои злостные придирки остались на своих местах и, даже добавилась еще сладкая парочка...


Ты не опечаталась? Действительно, ЧВЯкающие???


А тут совсем мелочь. Просто, мне кажется, что "взяться за дело самим" звучит более убедительно.

Нравится мне твоя Тьма... Даже очень...Мне, почему-то представляется такой интересный мужчинка, в меру страшненький, злобненький и высокомерно-равнодушный... в общем - идеал!... (ну да, такой у меня извращенный вкус). Может, я конечно и не угадала, но уже почти влюбилась! Так что, не убивай его посреди книги - не прощу!

Очень интересно, как Гвендаль выкручиваться станет....

А про запятые забудь. Может, Сабль поправит. Я слишком давно школу закончила, чтобы быть уверенной в каждой запятой (у меня есть привычка ставить их чуть ли не через каждое слово). Так что, не стану умничать, чтобы не оказаться полной дурой)))

Привет
Новая часть другая, но не менее интересная. Уже плюс тебе, что ты стараешься показать жизнь Лакримара глазами различных героев. Это придает пикантность повествованию. Про ляпы и повторюши уже сказали.

Я тоже заметила только вполне дапустимый аворский акцент, и никакой тавталогии.
Читается как всегда легко и приятно. Все как-то нетерпится Алиску поближе увидеть, а то она пока где-то на втором плане.
Шпасибо за радость

Gathering, а я вообще неровно к Алиске дышу. :-) Ну, я же не говорю, что являюсь эталоном в русском языке, просто мне не понравилось, как сие звучит, не более того.

Большой тебе приветище! Давленько сюда не загдядывала - начиталась сейчас по самые уши - в восторге и в раздумьях......Как-то ты изменилась, изменилась манера написания, изменилось внутреннее настроение, изменилось, наверное, отношение к жизни, так я думаю.)))))Но в лучшую сторону - конечно!!!!! Много описательных подробностей, мне это нравится, это мастерство повышается.А потом - такие мысли неожиданные откуда-то появляются - такие обороты судьбы у героев, Я бы не додумалась сроду так натворить))). Спасибо, родная труженица пера!!! Удачи тебе в дальнейшем творчестве! Обязуюсь почаще заглядывать к тебе на огонек.

Ни за что. Он доживет до самого конца - слово чести)))

Sable, Рояль, Gathering
- спасибо вам огромное. Рада, что нравится. Дальше будет только интереснее. Постараюсь.



Да, все очень изменилось. И Утеха имеет к этому самое непосредственное отношение.

С опозданием, но я вернулась, ведь это было неизбежно Оставлю и свою лепту в обсуждении столь спорной, как оказалось, главы:

Кажется мне здесь пропущенная запятая...

Употребление слова "отголосок", если честно, не кажется оправданным.

Замечание автора "повторюсь" выскакивает очень и очень неожиданно. Неуместно.

"Своих" стоит не на месте или не нужно вовсе.

+ согласна с Gorac по поводу «комка».

Кажется все. Глава очень сильная, но действие снова обрывается на интересном месте, а продолжения давненько не было... =)

Давненько я не появлялась Прошу прощения -работа и т.д.
Но...у меня всегда есть заначка в виде одной главы и сегодня я предлагаю ее вашему вниманию.

Глава четвертая.
Покушение.
На черной лестнице царила непроглядная темнота. Морган, почти слившийся со стеной, старался не думать о раздирающей горло жажде и, не поворачивая головы, следил своим чутьем Охотника за притаившимся между потолочных балок Темным. О Темных господин Никто знал больше любого жителя Лакримара, так как именно в Гильдии Охотников наиболее тщательно хранили обрывки старинных преданий и легенд, в которых наряду с таинственными Безликим – создателями города, упоминались и их извечные враги – Темные. Только сейчас получив некоторую передышку от длившейся большую часть суток слежки, Морган пытался постигнуть цели притаившегося над ним врага. Он не разглядел, как Ариман накладывал в Подземелье чары, но без труда догадался о неслучайности визита Темного. Восстание могло вспыхнуть в любой момент, и Морган прекрасно понимал самое главное – Малис и его друзья непременно окажутся в самой гуще событий. А значит, необходимо было их защитить – особенно крылатую девушку, которая не только значила слишком много для будущей судьбы города, но и была особенно дорога его юному другу.
Тем временем Малис уже успел приоткрыть наблюдательное отверстие в стене, и господин Никто запоздало утешился мыслью о том, что Темному не будет видно лиц говоривших. На краткий миг он пожалел, что дал юноше эту наводку. Кто знает, чего будет стоить его молодым друзьям обладание такими сведениями: Совет Гильдий со-бирался слишком редко, сегодняшняя встреча имела огромное значение в свете назревавших событий. Маг-Охотник сильнее вжался в стену и приготовился ловить каждое произнесенное за каменной стеной слово.
Однажды и ему довелось побывать в этом странном ромбовидном помещении. Это было в день триумфа его возлюбленной, когда он еще не понимал, какой ценой была куплена ею эта победа. Он сопровождал Клер, одетую в платье из тончайшего зеленого шелка, по длинной винтовой лестнице, и сердце его радостно сжималось при каждом повороте ее головы, при каждой искре, блиставшей в полных торжества глазах, при легком прикосновении длинных пальцев к его плечу. Ей не требовалось покорять его – он уже давно был завоеван и сдался на милость победительницы. И как сильна оказалась боль потери! Увы, той, которую он любил, больше не существовало – в тот далекий день родилась Глава Гильдии Магов, совершенно чужая ему, полная горькой жестокости и презревшая человечность. Морган зажмурился, силясь удержать рвущуюся из глаз влагу. Только не теперь!
В нешироком помещении, освещаемом раскачивавшейся над головами гигантской люстрой, полукругом стояло восемь стульев. Именно стульев, самых простых и ничего более. Глава Гильдии Магов сидела в углу напротив, так что весь разговор происходил «глаза в глаза», и никто из участников не мог полностью отделаться от смутного ощущения допроса. Когда-то, при закладке здания, помещение окрестили «Залом Искренности». Название закрепилось в веках, но с каждым десятилетием в нем все явственнее проступал издевательский оттенок. Была ли это насмешка творцов? Морган подумал о том, что Темный должен знать ответ на этот вопрос.
Окон в комнате не было, приток свежего воздуха обеспечивался, по мнению господина Никто, обилием потайных щелей. Отчасти этим можно было объяснить великолепную слышимость на черной лестнице. Шорох одежд подсказал ему, что собрание началось. Морган слегка приподнял голову, и его глаза очутились на одном уровне с потайным отверстием. Совсем рядом он слышал приглушенное дыхание Малиса и его друзей. Темный не издавал ни звука.
Немало прошло времени с тех пор, как изгнанник в последний раз видел всех Глав Гильдий, поэтому теперь он с легким изумлением отмечал, как неумолимо оказа-лось время к каждому из них. К каждому, кроме его возлюбленной.
Клер, сидевшая в центре, показалась ему умопомрачительно красивой. Белое, украшенное крупными лиловыми цветами платье подчеркивало все достоинства ее фигуры, ничуть не утратившей своей стройности и легкости. Волосы, собранные в аккуратный пучок на затылке, блестели золотом, фиал, как и в прежние времена, своим сиянием лишь слегка оттенял белизну кожи. Словом, это была она… и не она. Сосредо-точившись на полуприкрытых веками глазах, Морган разглядел то, что уже смутило старину Хапуна предыдущей ночью – страх. Очарование мгновенно улетучилось, уступив место грусти и жалости. Морган перевел взгляд на сидевших в полукруге Глав Гильдий.
Хапун, в юности бывший для молодого Охотника загадкой, сидел развалясь, и выражение его лица ясно свидетельствовало о том, что мужчина сильно сомневается в прочности стула под ним и отчетливо презирает большую часть собравшихся. Впрочем, было в лице Старины Хапуна и нечто новое, что Моргану удалось распознать далеко не сразу – некоторая доля фатальности, изрядно удивившая господина Никто. «Неужели он прознал о появлении в городе Темного? Но как? Только если Темный открылся ему сам…». Дальнейшие рассуждения при таком раскладе теряли свою актуальность – если враги Безликих выбрали Гильдию Торговцев в свои союзники, борьба обещает затянуться.
Ближе всего к выходу, на краешке сидения поместился Глава Гильдии Чистолюбов – Симон-Помело. Морган, встречая изредка этого невзрачного человечка на улице, никак не мог понять, за что же его выбрали Главой. Среднего роста, всегда в коричневом, изрядно залатанном пальто, карманы которого топорщились от различных мело-чей, с обвязанным несколько раз вокруг шеи серым шарфом – Симон двигался быстро, но как-то неуклюже, прихрамывая на обе ноги по очереди. Но пожив несколько лет в переулке Сверкающих Кинжалов, Морган начал понимать истоки граничащего с фанатизмом уважения, которое питали к Симону не только члены его собственной Гильдии, но и простые воры-карманники, уличное хулиганье и даже крикливые хозяева пивну-шек. Философия Помела была так проста и вместе с тем так недостижима для большинства обывателей - «Иди и расчищай дорогу другим». Однажды услышав этот странный личный девиз, Маг-Охотник уже никогда более не смел взглянуть на Главу Чистолюбов свысока.
Рядом с Симоном, как будто стесняясь такого соседства, сидела Глава Ночных Бабочек – Магдалена. Чтобы по возможности дистанцироваться от Помела, женщина закинула ногу на ногу, явив взорам присутствующих изящную линию голени, и скрестила руки перед собой. Магдалена давно перестала делить мир на хороших и плохих, для нее существовали лишь «свои» и «чужие», и в действительности она не доверяла ни одному из них. Счастливые времена дружбы с матерью Сони остались далеко позади, и впереди, с горечью констатировала женщина, ничего радужного не предвиде-лось. Свою гильдию она любила, всячески пресекала малейшие проявления ненависти и зависти среди рядовых Ночных Бабочек и отчаянно надеялась отыскать себе достойную преемницу.
Шэму, сидевший между Магдаленой и Хапуном, заметно нервничал. Не только оттого, что оставил родной Девственный Лес целиком во власти Михая. Он вообще чувствовал себя жутко неуверенно в отсутствие Бланш, железной воле которой привык беспрекословно подчиняться. Шэму терпеть не мог принимать ответственные решения, последствия которых обещали аукаться ему еще долгое время. А любой Большой Совет Гильдий как раз и предполагал принятие такого вот решения. Более того, отвертеться от высказывания личного мнения Главе не удалось бы ни за что, так как слухи о неспособности Охотников существовать без собственных Теней давно уже стали прочной основой для постоянных подколок при малейшей попытке Шэму отмолчаться. Моргану, как никому другому, были ясны причины насупленного вида мужчины.
Глава Погонщиков, плечистый здоровяк Халим, не сводил пронзительного взгляда с Клер. Руководители низших Гильдий, за исключением Помела, были склонны во всем усматривать попытку высших отнять у них и без того хрупкую иллюзию равноправия. Халим, в прошлом резко выступавший против признания права колдуньи на кресло главы города, не изменил своей неприязни и теперь, спустя почти двадцать лет. И теперь он сидел, широко расставив ноги в высоких, покрытых дорожной пылью сапогах, теребил мозолистыми пальцами края плаща и пытался проникнуть в потаенные мысли красивой и жестокой женщины-Мага.
Глава Вершителей – седой, с изборожденным глубокими морщинами лицом Кай-лас и Глава Пахарей – Руби продолжали начатый, видимо, задолго до собрания разговор. Вершителям, стражам правопорядка на территории Лакримара, всегда было о чем поговорить с трудягами Пахарями, больше всех страдавшими от грабителей. На первый взгляд, могло показаться странным, что бродяги предпочитали тащиться за город и воровать еду из амбаров, вместо того, чтобы просто залезть в ближайшую лавку. Но так могли думать те, кто не знал Старину Хапуна. Глава Торговцев по-своему заботился о вверенной ему Гильдии, и не жалел средств на охрану наиболее крупных торговых лавок. Поимка грабителя Пахарями грозила неудачнику в лучшем случае несколь-кими ударами вил, поимка же Торговцами – медленной и мучительной гибелью от стаи крысозмей.
Единственным новичком на сегодняшнем собрании был глава Воинов. Морган, слышавший много сплетен о необычайной доблести и поразительной удачливости Бретта, внимательно рассматривал молодого человека. Увы, результаты первого, беглого осмотра показались Охотнику неутешительными – парень был так же силен, как и глуп. Этим, судя по всему, и объяснялся странный факт, долгое время дававший пищу самым разнообразным слухам. Бретт сразу же после принятия звания отдал своему сопернику титул паладина – второй по значимости в Гильдии. Впрочем, Морган был почти уверен в том, что Бретту просто повезло – противник ему достался честный и долг свой исполнял верно. «Дуракам везет», - буркнул господин Никто, и в этот момент Клер поднялась, призывая присутсвующих к тишине.
- Приветствую вас, уважаемые Главы Гильдий Лакримара! Я собрала вас здесь в час, когда над нашим любимым городом нависла действительно ужасная угроза. Угроза, которой мы всегда боялись, но которую всячески старались избежать, – женщина выдержала секундную паузу. – Нам грозит восстание оборотней!
Морган ожидал, что при этих словах все должны повскакивать со стульев, закричать, заспорить – но ничего подобного не произошло. Может быть, Клер была права и угрозу мятежа со стороны «стражей» Подземелья никто не думал сбрасывать со счетов. Но возможен был и другой, сильно пугавший Охотника вариант – настолько велика была мощь колдуньи, что никто не осмеливался даже повысить голоса в ее присутствии.
- Насколько проверенными являются ваши сведения, уважаемая Клер? - далеко не сразу Морган сумел распознать в дерзком вопросе Хапуна некое извращенное издевательство над низшими гильдиями, что-то вроде снисходительно брошенной подачки.
- Достаточно для того, чтобы созвать Большой Совет, Хапун. – волшебница закусила губу, сдерживая готовую сорваться усмешку. – Конечно, речь не идет о сегодняшнем или завтрашнем дне, но этот вулкан, на вершине которого мы все живем, может начать извергаться в любой момент.
- Все это, конечно, замечательно, – Магдалена выпрямилась, на ее лице не было и тени прежней спеси. – Но почему я не вижу здесь представителя обвиняемой стороны? Почему не позвали Октавия?
- Октавий – пешка, не более того. Его растопчут его же люди раньше, чем он закончит свою обычную, ничего не значащую речь, – Клер нахмурилась.
- Согласна, - просто кивнула Магдалена и прищурилась. – В таком случае, наверное, стоило бы пригласить сюда Сигмура? Как вы полагаете, Хапун?
Морган не мог позволить себе одобрительно хмыкнуть, но мысленно зааплодировал Ночной Бабочке. Да, так ядовито пошутить могла только женщина более чем уверенная в своей силе. Магдалена послала Главе Торговцев ослепительную улыбку, и в ярком свете люстры сверкнула пара острых клыков.
- Спасибо за попытку разрядить обстановку, Магдалена, – Клер буквально на мгновение опередила готового вспылить Хапуна. – Но если продолжать в том же духе, мы просидим здесь до завтрашнего утра.
- Все равно – в нашем распоряжении, как я понял, лишь неясные слухи. На их основании бессмысленно затевать что-либо. Насилие с нашей стороны может повлечь уже вполне оправданную агрессию и там, где мы надеемся найти кучку наглецов, нас встретит все племя оборотней.
- При всем моем к вам уважении, почтенный Кайлас, вы не правы. Восстание необходимо подавить немедленно, в самом зародыше, пока эти твари не подготовились как следует, - от тихого, скромного Руби не осталось и следа – давняя ненависть Пахарей к вампирам и оборотням мало изменилась в течение веков. – Уже известны имена разжигателей?
- Не так быстро, - осадил Руби Халим. – Еще немного, и вы прикажете схватить людей только за то, что они хотят свободы. В этом желании нет ничего преступного.
- Это не люди!! – рявкнул Руби
- Да что ты знаешь о них, Пахарь? – Магдалена сверкнула глазами и улыбнулась еще более плотоядно. – Ты, проведший всю свою жизнь в земле вне стен Лакримара, что ты знаешь о Стражах? О том, каково это – не знать света дня и аромата ночи? Когда вокруг тебя лишь мгла, а под ногами кишат мерзкие слизни? Пока ты на своей пашне, или мельнице, или в хлеву - ты счастлив. А есть те, кто лишен радости быть собой, заниматься любимым делом, постигать мир. Впрочем, я не вижу смысла объяснять тебе все это – не поняли сотню лет назад, не поймете и сейчас.
- Не трать понапрасну красноречие, прелестная кровопийца, - Шэму решил, что сейчас самое удачное время ввернуть пару словечек. – Все отлично понимают, почему ты так защищаешь волков. Вы, вампиры, все еще пытаетесь оправдать якобы победу Сильберна. Якобы, потому что победа, одержанная в постели…
Договорить Глава Охотников не успел, потому что в его грудь внезапно уперся длинный, покрытый мерцающей краской ноготь. Глядя прямо ему глаза, Магдалена процедила:
- Отныне ты, жалкий подкаблучник, вне закона на территории моей Гильдии. Не смей даже носа своего показывать на улице Сумеречных Капель. Иначе мои девочки тебя зацелуют. До смерти! – обернувшись к остальным, женщина сделала неприличный жест рукой. – Я первая выйду поздравить оборотней с победой над таким мерзким сбродом завистливых интриганов, как вы. Не поперхнись, миленькая Клер – думаю, этот кусочек тебе не по зубам. Помни о Крылатой!
На секунду ворох черного муслина заслонил наблюдательное отверстие целиком, гулко хлопнула входная дверь и воцарилась тишина. Морган тяжело вздохнул, уловив на лица Клер довольную улыбку. Случилось то, на что и рассчитывала Глава Магов - впрочем, она не ожидала такой поддержки от Шэму и послала обливавшемуся холодным потом Главе Охотников благодарный взгляд.
- Продолжим, я думаю. Вопрос…
- А я предлагаю сменить тему и поговорить о том, что же имела в виду так некстати покинувшая нас Магдалена. При чем здесь эта крылатая девочка? Которая, кстати говоря, не одна, а с драконом? – Халим, от всей души презиравший Шэму, кивнул Кайласу и Бретту, приглашая их разделить его интерес. – Что же в ней такого, что весь город никак не может перестать шептаться?
- Крылатая, вот и весь ответ, - пожал плечами Хапун, видя, что Клер растерялась от неожиданного поворота беседы. – Смотрят на нее, как на ярмарочного уродца… да и далеко ли она от них ушла, еще вопрос.
- Пренебрежительные слова тебе совершенно не к лицу, Хапун, - дружески подмигнул толстяку Кайлас. – Обычно это означает у тебя крайнюю степень заинтересо-ванности, не так ли, старый пройдоха?
Странные взаимоотношения Кайласа и Хапуна давно стали в Лакримаре притчей во языцех. Невыносимо худой, с длинной редкой бороденкой, вечно замотанный в длиннополую мантию Кайлас был, пожалуй, единственным человеком в городе, позволявшим себе откровенную фамильярность в разговорах с Главою Торговцев. Морган всегда полагал, что их связывает общая тайна, наверняка некрасивая и грязная, но было так сложно сопоставить неприглядность с Главой Вершителей. Для большинства эта «дерзость» в разговоре с главным душегубом города уже служила достаточным поводом для того, чтобы уважать и побаиваться костлявого старикана.
- Ты, как всегда, преувеличиваешь, Кайлас, – Хапун осклабился, но как-то кисло. – Не думаю, что эта голодранка достойна обсуждения на Большом Совете. Кому и проявлять о ней хотя бы малейшее беспокойство, так это Клер – ведь крылатая была ученицей Магов. Впрочем, оставим. Необходимо принять решение…
Дальнейший разговор внезапно перестал интересовать Моргана. Заслышав шорох и приглушенные голоса рядом, господин Никто сосредоточился на разгоравшемся у него под боком споре.
- Я не позволю им так говорить об Алисе, - шипела Соня, вырывая свой рукав из рук Гвендаля. – Я вот сейчас пойду и все им скажу. Все, что не договорила Магди.
- Ты только обнаружишь наше присутствие, и ничего хорошего из этого не получится, – втолковывал пылкой вампирше Малис. – Мало того, Гвендаля могут схватить.
- Пускай хватают, - фыркнула девушка. – Его наверняка освободит эта черноволосая стерва. Неужели у оборотней нет тайного лаза в тюрьму?
- Ты несправедлива, Соня, – Гвендаль только вздохнул. – Я никогда даже не думал о Еве. Мне нужна только ты и ты это знаешь. Но почему-то предпочитаешь мучить нас обоих. Скажи мне, любимая, неужели это стоит того?
- Оставь меня, слышишь? – Морган даже в кромешной темноте разглядел искры, которые летели из зеленых глаз. – Я поверила тебе! Как долго я не могла сделать этого, я чувствовала, что ты не достоин моей дружбы! Моей…моей нежности…
- Думаю, пойти нужно мне, - Алиса, молча наблюдавшая ссору своих друзей, подошла к стене вплотную. – Клер не станет со мной сражаться при всех Главах Гильдий. И там Бретт…
- Ты его знаешь? – удивился Гвендаль.
- Мы все – воспитанники одного монастыря, - пояснил Малис. – Я пойду с тобой, хорошо? Хочу посмотреть в глаза этому слизняку Шэму…
Морган понимал, что сейчас произойдет. Но внезапное ощущение опасности оказалось настолько сильным, что едва не свалило его с ног. Охотник мгновенно осознал, что у него нет ни секунды на то, чтобы вычислять, кому именно предназначается удар. За его спиной Ариман закончил читать заклинание. Алиса положила руку на рычаг, открывавший потайную дверь в стене, но в этот момент струя горячего воздуха ворвалась в помещение, и Морган рванулся вперед. Он бросился изо всех сил, прекрасно понимая, что не успевает. Не успевает прикрыть от удара эту молодую, полную желания жить и любить крылатую девушку.

Привет!)
"Так долго ждали обновлений в теме..." И дождались! Да, таки дождались))) Или это я долго сюда не заглядывала? О.о
До меня уже это говорили, но все равно повторюсь - а ведь, манера-то написания изменилась. Если первая часть воспринималась исключительно как сказка, то продолжение более серьезное и драматичное. Скажем так, атмосфера несколько другая... А значит любимых героев мы, видимо, увидим с другой стороны)))
Удачи тебе, солнце, ну и вдохновения!) Надо же такое наваять!)))

Урааааааа!Наконец-то новая глава. Каквсегда интересно и динамично! Получила массу удо вольствий!:) Шпасибо

Опечатка: "лице".

Что еще?.. Тяжко было читать неразбавленную информацию о Главах Гильдий, хоть она того и стоила. Пожалуй, больше претензий нет.
Как всегда: хорошо, но мало.

Ну что я могу сказать, милая... ;-)
Как всегда, потрясающе? (хи-хи, помнишь, я тебе говорила, что это слово ключевое?)

Первая часть действительна была более легкой, воздушной, какой-то совсем сказочной, не от мира сего... А это... Это уже идет более серьезное произведение, как следствие читается немного тяжелее, но именно немного... Все здесь более реалистично, более, можно так сказать, взросло, более интригующая линия сюжета...

Я еще не дочитала все до конца; и не знаю, как скоро получится - скорее всего, опять пропаду из нэта на месяцок, ибо проблемы со зрением... А может, и нет... ))))
Но я дочитаю!

А пока могу сказать лишь, что произведение красивое, сюжет интересный, окаймление восхитительное... А критиковать не собираюсь... Во-первых, не умею, во-вторых, не нахожу, к чему так уж придраться... Ты ведь потом все равно проводишь огранку, я так понимаю из твоих слов?

Спасибо тебе!!!! Спасибо за ЭТО! Спасибо за то, что ты к нас есть!

С любовью и уважением, Тень...

ЗЫ: не представляешь, как я рада видеть себя в твоем списке на первой страничке... ))))

Наконец-то я прочитала!
Солнце, ты растешь на глазах! Поначалу я успела кое-что "выхватить" из текста, а потом это уже было невозможно.
Не покажусь оригинальной в сотый раз повторяя, что ты большая умница, но это действительно так! У тебя ТАЛАНТИЩЕ!!! Написано очень хорошо, всего вмеру, очень живые и полные описания.



А это мои обязательные тапочки:

"было" по-моему нужно убрать.



Не нравится мне здесь эта "влага"... Может, лучше "слезу"?



"освещаемом раскачивавшейся" - очень громоздко. Может, "освещенном"? "Раскачивающейся" ?



Как-то не так получилось. Не лучше ли "оттенок издевки"?

это все, на что я оказалась способна!

Всем привет.
Решила, что пришло время ответить на все ваши посты. Спасибо огромное за поддержку. Это очень много для меня значит, чесное слово.
Спасибо за критику и коррекцию. Все будет учтено при первой же возможности.
Спасибо, что вы есть.
Да, вторая книга совсем другая. И тому есть веская причина. Мне не интересно писать все в одном стиле, а-ля книги Сальваторе. Я не волшебник, только учусь и поэтому мне нравится экспериментировать со стилями, характерами и т.д. Поэтому вторая книга идет не от илца Алисы. Сначала я хотела сделать одну ее половину от лица Сони, а потом вторую - от лица Гвендаля. Но не вышло...мне больше нравится так, как сейчас.
Надеюсь, вам нравится тоже.

С уважением и любовью, Клер

Глава пятая
Городская тюрьма

В лицо Клер ударила волна раскаленного воздуха, и волшебница инстинктивно отпрянула в сторону, одновременно выстраивая защитную стену. Вольно или невольно, таким образом она защитила от удара остальных Глав Гильдий. Часть стены рухнула под напором дьявольских чар, и в проеме колдунья со смесью ужаса и изумления увидела всех тех, чьи образы не давали ей покоя столько времени. Алиса лежала там, где еще несколько мгновений назад стояли стулья для собравшихся, золотистые волосы девушки разметались по каменному полу, крылья поникли и беспомощно свисали со спины. Судя по ее наливавшимся краснотой рукам, крылатая была серьезно обожжена. Ее друзья растерянно стояли, жмурясь от внезапно ударившего им в лицо яркого света, и беспомощно переводили взгляды с Алисы на распростертого у самой стены Моргана. На груди Мага-Охотника зияла огромная, отвратительная рана: обугленная плоть и стекавшая по одежде кровь являли собой настолько страшную картину, что Клер невольно провела рукой по глазам, прогоняя подступившую к горлу тошноту. Никто никогда не узнал, каких усилий стоило ей не броситься сейчас к бывшему возлюбленному и не оросить его тело слезами.
Хапун с неким подобием интереса наблюдал за тем, как на лице верховной колдуньи эмоции сменяли одна другую, а женщина продолжала стоять, слишком ошеломленная происходящим для мгновенных и решительных действий. А действовать было необходимо немедленно. Глава Торговцев прекрасно понимал, кто сейчас нанес настолько разрушительный удар, но необходимо было прикрыть Темного. Хапун верил, что посланец обнаружит свое присутствие в городе перед всеми лишь тогда, когда сочтет момент максимально удобным.
- Думаю, сама судьба отдала в наши руки главных подстрекателей заговора, - Торговец изобразил на своем лице подобие легкого удивления. – Позвольте представить вам, друзья мои, «вождя» оборотней – Гвендаля и его боевую подругу – Соню, внучку Сильберна. О крылатой девушке, я думаю, в нашем городе не слышал только ленивый. Полагаю, нам не стоит отпускать их без подробного расспроса.
- Взять их!! – над самым его ухом раздался сиплый крик Клер.
- Думаю, пока их можно поместить под стражей в городской тюрьме? – все резко на этот тихий голос обернулись.
О, эта обманчивая робость и смущение Симона-Помело! Сколь многих, не знакомых с глубинами Лакримара, вводила в заблуждение мягкость его тона и ненавязчивость предложений. И как же бывали удивлены те, кто осмеливался возражать ему открыто.
Симон устремил взгляд своих водянистых глаз на Клер и Хапуна, отчего оба стушевались и как-то неловко кивнули. Удостоверившись, что его услышали, Глава Чистолюбов покинул помещение, по привычке не обратив внимания на сжатые в бессильной ярости кулаки своих собеседников.
* * *
Хапуну изрядно надоело это мельтешение перед глазами – Клер никак не желала останавливаться и мерила шагами комнату все более яростно, в те моменты, когда эмоции в очередной раз превозмогали доводы рассудка, женщина начинала неистово трясти головой, готовая драться со всем миром и, несомненно, проиграть. Но, тем не менее, толстяк продолжал взывать к разуму своей союзницы.
- Пойми, если мы сейчас убьем их, вся игра теряет смысл. Идея была в том, позволь напомнить, чтобы раз и навсегда пресечь даже саму возможность восстания оборотней. А мы сейчас возьмем и лишим их этого худосочного труса-«вождя». Думаешь, сколько минут понадобится этим идиотам, чтобы сделать из него мученика за правое дело? Правильно, очень немного. И что мы получим в результате?
- Они должны сдохнуть!! – волшебница выплюнула эти слова ему в лицо, прекрасные черты ее исказились бешенством, глаза сверкали ненавистью, пальцы, готовые сомкнуться на шее врага, свела судорога. - Слишком долго я терпела, Хапун! Ты хочешь, чтобы сейчас, когда они наконец-то в моих руках, я позволила им уйти?!
- Именно так, моя несравненная Клер, – Хапун даже причмокнул, стараясь вызвать у собеседницы хоть какую-то реакцию. – Я бы не хотел напоминать, что за тобой небольшой должок. С тех самых пор, как ты помнишь. И заметь, я не прошу ничего, кроме небольшой отсрочки смертной казни для этих олухов. Они умрут, госпожа, поверь моему слову. А слово Хапуна невозможно оспорить.
- Как ты думаешь, Помело положил на них глаз? – женщина, казалось, немного пришла в себя и уселась в плетеное кресло.
- Даже Помело их не спасет. Обещаю тебе.
- Не подведи меня, Хапун. Ты и твой скользкий темный приятель. А теперь пойдем – я хочу видеть, как это произойдет.
«Что за любовь к самоистязаниям..» - пробурчал Торговец, неторопливо спускаясь по винтовой лестнице в тюремное отделение. Им самим руководило исключительно любопытство и спортивный интерес – как любой азартный человек, Хапун хотел убедиться, что поставил на нужную лошадь даже в промежуточном забеге.
Здание тюрьмы было едва ли не самым новым в Лакримаре. Построили его около трех лет назад по особому настоянию Гильдии Воинов, которым изрядно наскучили обвинения Пахарей в темных ритуалах и пытках. Стены камер строители выложили изнутри белым кирпичом, что по заверениям Охотников должно было угнетающе действовать на пленников. С тех пор через эти решетки, выбеленные потолки с единственной вечно оплывающей свечой посередине, узкие ромбовидные окошки, стекла в которые вставляли из тех, что забраковывали оценщики, видели немало людей; немало судеб, трагедий и прихотливых поворотов судьбы прошло перед ними, но еще никогда не приходилось им наблюдать ужасов подобных нынешнему.
Гвендаль, Соня и Малис, находившиеся буквально на грани отчаяния, хлопотали над Алисой и Морганом. Крылатая успела прийти в себя, но не могла сдержать слезы боли, которые беспомощно стекали по ее покрасневшим щекам, все более раздражая обожженную поверхность. Не в лучшем состоянии были и ее руки. Теперь, когда Соня аккуратно обернула их собственной верхней рубашкой, девушка уже не теряла сознание, но съежилась и, прижав колени к груди, раскачивалась из стороны в сторону, не замечая ничего вокруг.
Морган, в отличие от крылатой, все еще балансировал на грани жизни и смерти. Все объединенные усилия Гвендаля и Малиса почти не давали эффекта – будь с ними сила Алисы, помощь была бы неизмеримо больше, но ученик Охотников и беглый оборотень мало чем могли помочь при столь тяжелом ранении. Маг-Охотник по-прежнему не приходил в сознание, обветренные губы потрескались и слабо шевелились, то ли моля о питье, то ли называя чье-то имя. Его грудь, туго перевязанная плащами обоих юношей, почти не вздымалась, так что Малис время от времени подносил свою пряжку ко рту наставника, проверяя его дыхание.
Клер и Хапун, спустившись вниз ровно на пятьсот ступеней, оказались в полукруглой комнатушке как раз над камерой своих противников. Торговец галантным жестом предложил своей спутнице первой приблизиться к смотровому окошку, при этом внимательно следя за выражением ее лица – волшебница нехотя приняла его любезность и склонилась над узким овалом, прозрачным только в одну сторону. Заметить смотровое окошко изнутри камеры не представлялось возможным.
Вампирша, уже несколько раз безуспешно пытавшаяся привлечь внимание Алисы, казалось, потеряла львиную долю своей уверенности. Вид безучастной ко всему раненой подруги, обида на Гвендаля и заключение в камеру не сломили ее волю, но изрядно подточили душевные силы. Оборотень время от времени кидал на нее полные сочувствия и боли взгляды, но в данный момент его помощь требовалась раненым, и Гвендаль снова и снова останавливал себя, хотя все его существо стремилось заключить любимую девушку в объятия и уже не отпускать.
Длинные черные волосы Малиса свисали на глаза, пока он, склонившись, ловил каждый прерывистый вздох Моргана. Маг-Охотник успел стать для юноши больше чем учителем – он был его идеалом, и теперь Малису казалось невозможным, что этот сильный, ловкий и отважный человек может умереть. Отрешенность Алисы также вызывала у него опасения, он то и дело касался крылатой, поправляя сбившиеся волосы или наброшенный на ее плечи плащ, но не навязывал свое утешение, веря в силу духа подруги.
Хапун, которому Клер уступила место у смотрового окошка, не мог не чувствовать невольного уважения к этим, в сущности, еще детям, которые уже продемонстрировали недюжинную внутреннюю мощь и, судя по всему, обещали в будущем стать действительно серьезной угрозой власть имущим города Лакримара. Тем временем обзор ему заслонила высокая фигура в темном плаще. От удивления Торговец взмахнул рукой, и Клер, мгновенно оказавшаяся рядом, ядовито хмыкнула:
- Вот пройдохи – сделали лаз под самым отверстием. И после этого ты будешь отрицать, Хапун, что их пора придушить?
Но толстяк никак не отреагировал на ее слова. Волшебница, приглядевшись, поняла почему – хотя вошедший оборотень не снял капюшона, первые звуки его голоса не оставляли места для сомнений – это был Сигмур.
- Безликие с нами! - вскричал он, мгновенно оценив состояние раненых. – Кто же мог нанести удар столь чудовищной силы да еще в здании Пяти ветров?
- Морган знает, но… - Малис отвернулся, не в силах продолжать. – Как ты попал сюда?
- Нет такого места в Лакримаре, куда нельзя было бы попасть из Подземелий. Что с крылатой?
- У нее обожжены руки, - коротко пояснил Гвендаль. – Ей необходимы компрессы и покой.
- Я уже предупредил Клепа.
- Кто это? – подняла голову Соня.
- Лучший врачеватель во всем городе. Но из-за того, что он оборотень, ему не дали работать в Госпитале. Им же хуже…у него поистине золотые руки.
- Тогда – чего мы же ждем? – вскочила на ноги ободренная уверенным тоном Сигмура вампирша.
- Сначала необходимо выяснить один вопрос, – оборотень повернулся к Гвендалю и вперил в лицо юноши тяжелый взгляд полуприкрытых глаз. – Я пришел, чтобы освободить вождя оборотней и его друзей. Его ли я вижу перед собой?
- Сигмур… - Гвендаль даже отступил на шаг, кровь отхлынула от его и без того бледного лица. – Как ты можешь…сейчас…
- А когда? – хлестко парировал его собеседник, не отводя взгляда. – Чего я должен еще ждать, Гвендаль? Пока вас не уничтожат окончательно посланцы тьмы? Мы можем дать вам убежище, защитить вас, заслонить своими телами. Но мы должны знать, что умираем за свою свободу, а не за твое упрямство. Или я должен терпеливо наблюдать, как этот сопляк Марсий ведет самых горячих и отважных из нас на гибель? Ты предлагаешь мне встретить наше поражение с обычной саркастической усмешкой? Да, я – отступник, вор и провокатор. Но я люблю свое племя, я отдам жизнь за него хоть сейчас. А ты?
Клер, совершенно равнодушно слушавшая страстный монолог Сигмура, с усмешкой наблюдала за Хапуном, который при виде старого врага почти утратил прежнюю невозмутимость. Они словно поменялись ролями: теперь волшебница старалась на время заглушить вспыхнувшую в торговце жажду мести.
- Я сейчас прикажу его схватить… вот сейчас, – толстяк уже потирал руки в предвкушении особо занимательной игры с крысозмеями.
- А как же наши планы о восстании оборотней? – прозвучал прямо над его ухом лукавый шепоток женщины. – Катись все в бездну, лишь бы Хапун смог отомстить за пару-тройку разграбленных амбаров?
- Ты не понимаешь… - начал было Хапун, но встретился с Клер взглядом и умолк.
- Я прекрасно все понимаю… - она помедлила долю мгновения, – хм…партнер. Понимаю, что каждому из нас придется поступиться в этом деле кое-чем ценным и желанным. На время.
- Да… видимо, да, - Торговец рассеянно кивнул и вернулся к наблюдению.
Гвендаль, совершенно сраженный резкими словами Сигмура, некоторое время просто молча удерживал его взгляд, потом словно нехотя проговорил:
- Мы по-разному понимаем благо собственного народа, Сигмур. Ты видишь его в постоянной борьбе, не важно, скольких жизней она будет стоить и какого результата удастся достигнуть. Я же не могу начинать сражаться, зная, что многих своих друзей уже никогда не смогу обнять после. То, что ты предлагаешь сейчас – шантаж. Ты выкручиваешь мне руки, предлагая спасение самых близких мне людей в обмен на мое согласие. Вождь поневоле – не настоящий вождь, тебе это известно. Но и быть марионеткой в чужих руках я не хочу. Что выбрать мне, брат? Сказав тебе «да», я обману мой народ, сказав «нет» - обреку на гибель друзей.
- Ты уже обманул всех! И главное – сам себя! – терпение Сони лопнуло окончательно. – Ты рассуждаешь о тех, кто умрет в борьбе под твоими знаменами, но здесь и сейчас могут погибнуть те, кто помогал тебе, кто был с тобой рядом, и ты еще смеешь медлить?! Да какой ты после этого вождь? Какой ты после этого друг?! Ненавижу тебя!
Сигмур изумленно взирал на внезапную союзницу. Готовясь к сегодняшнему разговору, прокручивая в голове возможные ответы Гвендаля, он никогда не забывал о его возлюбленной и, честно говоря, побаивался открытого спора с ней. Соня, не будучи искушенной в искусстве красноречия, тем не менее, выражала свою позицию настолько четко и бескомпромиссно, что ее оппоненту оставалось либо уступить, либо остаться ни с чем. И теперь он не испытал облегчения от услышанного – ссора влюбленных не обещала ничего хорошего перед надвигавшейся грозой, когда вся надежда была именно в сплоченности и доверии друг другу.
- Ты пойми, - он попытался смягчить впечатление от резких слов вампирши. - Меньше всего мне хочется тебя неволить сейчас. Да, ты прав, это шантаж и шантаж жестокий, не спорю. Но время пришло, чувствуешь? То, что сегодня произошло, эти раны на теле твоих друзей – они ли не знак того, что час пробил? Другой возможности может не быть, Гвендаль. Я чувствую твою боль, но боль всех оборотней сильнее…
- Тогда… я хочу, чтобы это было общее решение, – твердо ответил молодой оборотень. – Мнение Сони я уже слышал. Малис?
- Морган умрет в течение ближайших трех часов, если ему не оказать профессиональную помощь, – ровным, бесцветным голосом произнес юноша. - Какого ответа ты ждешь от меня, друг?
- Я услышал тебя. Алиса, родная – что скажешь ты?
Крылатая, так и не изменившая своей позы за все время их пребывания в камере, перестала раскачиваться, но даже не взглянула в ту сторону, откуда раздался вопрос:
- Мне все равно, - не своим, высоким и хриплым голосом ответила она.
- Все равно? – в ужасе выкрикнула Соня, не веря своим ушам. – Сколько я знаю тебя, Алиска, тебе никогда не было все равно. Противно, страшно, грустно, радостно – да. Но не все равно…
- А теперь мне все равно. Смерть со всех сторон – так какая разница, как и когда ее встретить?
- Да что же это такое? – Сигмур, испуганный безразличием Алисы не меньше Сони, потряс кулаком, грозя неизвестно кому, скрытому за толщей потолка. – Неужели наше дело проклято самой судьбой? Не может быть…не может быть, чтобы свобода была настолько горька на вкус.
Он снова оглядел всех пленников – глядящую перед собой невидящими глазами Алису, Гвендаля, совершенно раздавленную Соню, с головой погрузившегося в свое горе Малиса и, наконец, единственного, чьего мнения они так и не узнали – метавшегося в забытьи Моргана, и принял решение.
- Уходим отсюда – быстро! Гвендаль, Малис – помогите мне поднять его. Соня - крылатая на твоем попечении, позаботься о ней.
- Но… - молодой оборотень, казалось, испугался, что его молчание было расценено Сигмуром как согласие.
- Не мне судить тебя, Гвендаль. И не сейчас. Уходим…
Втроем мужчины сумели поднять бесчувственного Моргана и понесли к потайному ходу. За ними следовала Соня с покорно обмякшей в ее руках Алисой. Крылатая по-прежнему никак не реагировала на происходящее, и вампиршу не оставляла мысль о том, что вылечить ее душевную рану будет гораздо труднее, чем просто справиться с ожогами.
Отверстие в стене, которого так и не увидели Клер и Хапун, было похоже на дупло, и в высоту составляло едва ли воловину роста обычного взрослого человека. Некоторое время беглецам пришлось ползти на карачках, а тело Моргана они и вовсе волочили по дну таинственного желоба на плаще. Наконец, самая тяжелая часть пути была пройдена, и начался крутой спуск, по которому уже можно было идти прямо, но из-за резкого уклона ноги так и норовили перейти на бег. Они миновали несколько мелких продовольственных складов, когда дорогу им неожиданно преградил обвал. Сигмур недоуменно покачал головой.
- Не иначе как снова наш таинственный враг. Когда я шел, этот путь был свободен… что ж, придется подниматься на поверхность.
- Там может быть ловушка… - вместе с надеждой на спасение Моргана к Малису вернулось его чутье Охотника.
- Может, - пожал плечами оборотень. – Но у нас все равно нет выбора.
Пройдя некоторое время по собственным следам, Сигмур остановился перед хранилищем и коротко кивнул Гвендалю. Юноша достал висевшую у него на шее отмычку в виде многолучевой звезды, поковырялся некоторое время с замком и толкнул обитую железом дверь. Не глядя по сторонам, они миновали уставленную бочонками и мешками темную комнатушку, у дальней стены которой обнаружилась лестница наверх. Сигмур схватил за рукав порывавшуюся пойти первой Соню, поднялся и аккуратно, без единого скрипа приотворил крышку люка. Увиденное, судя по всему, его удовлетворило, потому что он подтянулся на руках и проник наверх. После этого оборотень помог юношам поднять Моргана, переносившего все неудобства транспортировки без единого стона, дождался, пока все выберутся, и закрыл люк. Из кухни на постоялом дворе, где они оказались, выбраться не составляло большого труда.
На Лакримар успела спуститься ночь. Темное небо, щедро усыпанное звездами, и прохладный осенний воздух слегка отрезвили друзей. До ближайшего входа в Подземелье надо было пройти пару улочек, поэтому ускорили шаг, одновременно жадно вдыхая явившийся им в виде легкого ночного ветерка аромат свободы. Соне даже начало казаться, что все может кончиться не так уж плохо, особенно когда поправятся раненые.
У порога цветочной лавки на улице Терпких Ароматов, в последнем усилии схватившись за покосившийся засов, лежал человек. Если бы не неестественная поза с раскинутыми в стороны и явно вывихнутыми руками, его можно было бы принять за обычного пьянчугу, на которого еще не успел наткнуться Ночной дозор Воинов. Сигмур склонился над лежащим и резким движением перевернул на спину. Однако немедленно вскочил и в ужасе отступил на шаг, что-то шепча про себя. Остальным ничего не оставалось, кроме как подойти ближе. Закатившиеся глаза, искаженный криком рот и пятна крови давали вполне ясную картину гибели несчастного. Но не это ужаснуло Сигмура. Из щеки убитого торчала ветка странного растения, с двумя тоненькими листочками, усыпанная шипами и с единственной ярко кранной ягодой на конце.
- Ветка лобоса… - прошептал с горечью Гвендаль.
- Это Марсий и его люди, - Сигмур опустил голову и глубже надвинул капюшон на глаза. – Они начали восстание. Они пролили первую кровь.

Урра! Новая глава! Как события то динамично развиваются!Ух, прям дух захватывает.
се прекрасно, только показался смазанным момент, когда члены сабрания увидели "шпионов". После приказа Клер как-то не очень понятно что было. Нет, ну может это я так читаю, но... пересмори, пжалста
Удачи и спасибо большое

Почему-то хочется воспринять буквально. Кирпичи, шпаклевка... =)
Кроме того, дальше получается повтор: "защитную"-"защитила", а в следующем предложении появляется и еще одна "стена".

Не слишком удачное применение, думаю. Слух не требует особого физического напряга. Чтобы не услышать вовсе не обязательно лениться...

Ох, не нравится мне порядок слов...

Вот это живучка . Завидно!

Не связываются у меня "поднять ... и понесли". Добавь "его" во вторую часть.

Это было здорово! Нужные формулировки в нужный момент.))

Половину))

Либо шепча, либо про себя. Либо я не так поняла.

Напряжение растет... )))

Приветик пасибки за продолжение. Но я тоже немного покритикую, лана?

Глава 4:

Как я поняла из этого отрывка - удар шел со спины Алисы? Тогда не совсем понятно, почему у нее пострадали только руки и лицо, а крылья остались целы. Особенно, учитывая, что они у нее кожистые, а не защищенные перьями.
Как я понимаю, есть два варианта произошедшего:
либо она успела повернуться и поэтому у нее обожжены именно лицо и руки. Но тогда, отброшенная ударом, она лежала бы на спине (в крайнем случае на боку, если она повернулась не полностью, но в этом случае опять же были бы хоть немного обожжены крылья);
либо, если она обернуться не успела, Морган, которого протащило бы по ней ударной волной, переломал бы ей крылья.
Вообще, в любом случае, странно, что крылья у нее никак не пострадали. Слишком уж "чудесно" получается.

Так же определенные вопросы вызывает и рана на груди?? Моргана. А если он бросился на струю воздуха, как на амбразуру, принимая удар на себя, неясно почему у него не обожжены хотя бы руки и лицо.

Раскаленного? Тогда почему ее не обожгло? Как быстро не уворачивайся, все равно зацепит.. хотя бы глаза опалило бы.

Как я поняла, возведенная Клер стена была вполне себе материальна? Раз проем образовался? То есть - сила удара была нехилая. Ничего удивительного, что Моргана унесло дальше, чем Алису. По идее, все правильно, при такой силе удара, принятого большей частью на себя.
Но при этом он должен был как минимум сбить девушку с ног, а дальше - см. чуть выше

Эффектно, конечно, но от раскаленного воздуха, способного вызвать серьезные ожоги, волосы скручиваются. Если не ошибаюсь, конечно. А если воздух не настолько горячий, то откуда "серьезные ожоги"? Кстати, покраснение - это вроди ожог первой степени?

Котен, тут немного не соглашусь в описании.
Во-первых - страшная, ужасная, кошмарная, чудовищная (в этом случае можно даже опустить слово огромная)! В крайнем случае, можно просто оставить огромная. Но отвратительная ну совершенно не катит. Это уже больше к чему-то разлагающемуся либо покрытому слизью относится.
Во-вторых - зияла. Зияющая рана предполагает собой "вскрытие" (в данном случае грудной клетки) - то есть проникающее ранение. Если это так, то описание должно быть более полным.
Вот только при ударе раскаленным воздухом вряд ли рана будет зияющей. Это как удар чем-то достаточно плоским. Кости переломать вполне реально, но вот зиять рана вряд ли будет.
А если ему попало чем-то вроде раскаленного "кулака", то вряд ли бы он вообще остался жив.
Опять же, не совсем ясно, если плоть обуглилась, то откуда кровь и почему не обожжено остальное тело. Хотя бы, незащищенное одеждой?

Мрррр? Верхней?! Вообще-то, верхняя одежда делалась из достаточно грубой ткани. Может, все-таки, нижней?

Здесь все еще лишнее. Вполне можно убрать.

Добавлено:

Как я понимаю, судя по описанию, окошко в потолке расположено? Тогда вот это довольно маловероятно:


Если честно, довольно неуместный вопрос. Если только он уж очень расстроен. Но и то вряд ли..

А лицо как же?

Откуда такая точность? Может, просто в течение ближайших часов?

Во-первых, не совсем понятно, почему втроем? Если на плаще, что логично предположить, то достаточно двоих. Тем более, что они все трое отнюдь не слабаки.
Во-вторых, неясно, как в этом случае транспортировалась Алиса, учитывая серьезно обожженные руки и крылья, которые будут "шоркать" по потолку тоннеля?

Стоит как-то перефразировать.
Либо он окончательно впал в беспамятство (а, скорее, уже в кому) и потому перестал даже стонать, либо наоборот - пришел в себя и стойко переносит транспортировку.

Честно скажу - с трудом могу представить его позу. Если только засов был расположен у самой земли? Либо - висел, а на засове руку судорогой свело.
И не совсем ясно, как можно что-то делать вывихнутой рукой..
---------------------------

Воть. Пришло, называетсо соррь. *надеюсь, остальные твои поклонники мну ногами не запинают*
А в целом - хотю еще. Муррк тебе, родная. Удачи и вдохновения. И поменьше таких, как я "наследителей"

Как я и предполагала, глава такая же чудесная, как и все предыдущие. И очень эмоциональная... Главные герои показываются с какой-то другой стороны... неожиданной даже.
В общем, по-прежнему мой полный респект и обязательные тапочки!


На счет "вольно-невольно" у меня какие-то сомнения.



Мне кажется, что нужно добавить слово "образовавшемся" (проеме).



Не могу сказать конкретно, что мне здесь не понравилось... Как-то в целом не очень получилось.



Не нравится "сменяли одна другую" - как-то костноязычно немного.
Во второй части предложения, мне кажется, нужно добавить глагол между "происходящим для мгновенных ", относящийся к слову "действий".



мне кажется, слова нужно переставить местами (все резко обернулись на этот тихий голос).



Не "с одной стороны"?

это все!

Глава шестая
Гильдия Воинов
Ариман задумчиво цокал языком, присматривая со своего наблюдательного пункта – ветки столетнего дуба – за возбужденной толпой, собранной Марсием. Большая часть повстанцев едва перевалила за двадцатилетний рубеж, в их громких голосах Темный уловил страх, перемешанный с упоением первой кровью. Самозваный главарь и сам чувствовал себя не слишком уверенно – он переминался с ноги на ногу и держал в руках длинных, плохо заточенный кинжал, рукоять которого, Ариман мог в этом поклясться, была уже вся мокрая от выступившего на ладонях пота. Посланец Тьмы с каждым мигом все более убеждался в том, что надеяться на этот едва насчитывавший человек тридцать отряд абсолютно бессмысленно, но для исполнения его замыслов они были идеальным орудием.
Сейчас все повстанцы, толпясь в узкой пещере на окраине города, ждали только одного человека, но их надеждам не суждено было сбыться. Вместо Гвендаля или хотя бы Сигмура в загородившей вход тени Марсий узнал Октавия, сопровождаемого закутанной в плащ фигурой. Медленно разгорался рассвет, который показался Ариману как никогда кровавым. Что ж, размышлял посланник, все лучше, чем, если бы рассвет не наступил вовсе.
Октавий начал говорить еще с порога, не заходя внутрь пещеры. Ариман, еле вслушиваясь в его речь, пытался понять, кого же он привел с собой, но не мог. Однако было совершенно ясно, что к оборотням этот высокий мужчина, под плащом которого без труда угадывались доспехи и длинный клинок, не имеет никакого отношения.
- Марсий, большего вреда нашему братству ты и твои люди не могли бы причинить при всем желании! Неужели ты думаешь, что Хапун оставит убийство торговца, пусть даже самого мелкого, без внимания?! Может быть, уже через час по вашему следу будут пущено достаточно Воинов, чтобы взять вас как котят! А если Клер по доброте душевной выделит им в помощь пару боевых Магов…
- Ты пытаешься запугать нас? – слишком длинная речь Октавия только рассердила юношу. – Ничего не выйдет! Мы не боимся Воинов, и тем более Магов, ясно тебе?
- Несмышленыши… - покачал головой старый оборотень. – Восстания подобные вашему только захлебываются в собственной крови, не принося результатов. Вы сами не знаете, чего хотите, но нападаете тридцать человек на одного и радуетесь его мучительной смерти.
- Мы знаем, чего хотим, - резкие слова заставили Марсия покраснеть, но не отступить. – Мы хотим свободы для всех нас. Мы хотим жить при солнце, а не гнить в Подземельях. Мы хотим выбирать себе профессию по душе, жениться по любви и не хотим, чтобы об нас вытирали ноги. Если же тебя все это устраивает – иди и ползай на коленях перед Хапуном и Клер. А мы выбираем свободу!
- Вы выбираете смерть, - тихим, но удивительно чистым голосом сказал спутник Октавия.
- А ты кто такой? Ты ведь не из наших… - Марсий приблизился вплотную к незнакомцу и заглянул к нему под капюшон, после чего резко отступил на шаг и закричал. – Нас предали!!! Надо уходить!
- Вас пытались спасти… - мужчина отодвинулся, освобождая проход, и потянул Октавия за рукав. – Если в самое ближайшее время у этих детей не появится настоящего вождя, они все погибнут. Я должен увидеть Гвендаля.
- Вряд ли он тебя послушает, - Октавий молча наблюдал за тем, как растворились в утреннем сумраке тени восставших.
- Он уже не может оставаться в стороне. Но если окажется, что он трус…что ж, я поговорю с Сигмуром, хотя его методы мне никогда не нравились. Идем, пока не поздно, уважаемый Октавий. Рассвет близок!
Ариман дождался, пока пара отошла на достаточно большое расстояние, и последовал за ними. Гвендаля он и сам желал увидеть, а еще больше – крылатую девушку, которой чудом удалось выжить прошлым утром. Ариман не испытывал большого разочарования от неудачи – в его атаке было столько же физической энергии, сколько и ментальной, от удара которой Алиса должна была оправиться еще нескоро. Темному даже начало казаться, что он и не планировал убивать ее – только нейтрализовать, но это была ложь. Ариман чувствовал витавшую в воздухе неискренность, но никак не мог понять, что причиной ее был он сам.
* * *
Его мучила жажда. Она мучила его даже сейчас, в бессознательном полубреду, когда он метался, сминая простыни, от одного края кровати к другому, уже не чувствуя боли, но не имя сил разорвать путы кошмара. Перед глазами стояло лицо Клер – Морган пытался прогнать наваждение, он плевался, размахивал руками, кричал – но лицо не исчезало. Его окружала стена огня и крови, которые перетекали одна в другую, лизали своими алыми языками нежнейшую кожу, заставляя ее покрываться багровым румянцем. Морган чувствовал себя в ловушке. Охотник внутри него умер или заблудился среди разодранных осколков души, а Маг, наоборот, восстал ото сна и требовал энергии. Морган не мог противостоять ему, надеясь, что хоть это избавит его от проклятого видения. Однако сил у него не было, и он продолжал метаться и стонать, пугая всех, кто был вокруг, ища выход, которого не существовало. Она всегда была с ним. Прекрасная, убийственно прекрасная и столь же жестокая. Как же он ненавидел ее! Ненавидел этот холодный, мелодичный голос, снова и снова повторявший одно и то же: «Не стой на моем пути, Охотник! Мне нужна только я и никто больше. Я – правительница этого города!». Она угрожала ему. И угроза слетала с этих нежно-розовых губ столь же легко, как и слова любви за миг до этого. Первый год ему снилось, что он обнимает ее и всаживает ей в грудь нож по самую рукоять. Но это были лишь видения – Глава Гильдии Магов уже никогда не подпустила бы его к себе так близко. Никогда…
* * *
Ариман не любил узкие пространства, поэтому спуск в колодец не доставил ему приятных ощущений. Бесшумно следуя за Октавием и его провожатым, он не обращал никакого внимания на слизней и тяжелый воздух Подземелий, с трудом сдерживая шаг, чтобы не обогнать их. Темный знал, куда они направляются, но собственная торопливость изрядно удивила его. Кого из своих врагов я так хочу увидеть, задался он вопросом и очень быстро нашел ответ. Конечно, крылатую. Но почему? Ариман растерянно перебирал все подробности их единственной встречи, не находя объяснения своему стремлению. Алиса мало чем могла удивить его – он прекрасно помнил как выглядят крылатые, знал, как легко им дается магия и видел отблеск драконьего огня в ее глазах. И все-таки сейчас посланец спешил именно к ней – к той, которую чуть не убил совсем недавно. Почему? Ариман не знал. Оставалось надеяться, что ответ придет к нему в самое ближайшее время.
Они шли тем самым путем, по которому Гвендаль когда-то вел Соню и Алису, надеясь привести их к хранилищу под Госпиталем, но из-за нападения крысозмея едва не погибший на кладбище Безликих. Конечно, Октавий свернул на развилке в нужный коридор, но Ариман и без него нашел бы дорогу. В Подземельях он чувствовал себя едва ли не комфортнее, чем на поверхности, посему потрудился досконально изучить их план. Посланца смущала неточность карт, которые, едва минуя границы города, начинали безбожно плутать и не сходились одна с другой. Ариман не верил в то, что за Лакримаром коридоры обрываются. Часть могла оказаться засыпанной, но Безликие строили Подземелье не для оборотней – и отнюдь не на случай мира.
Через хранилище они без труда попали в сам Госпиталь. Ариман вспомнил, как здание выглядит снаружи – двухэтажная каменная клетка, по прихоти неведомого строителя окруженная колоннадой и крытой галереей, где летом прогуливались выздоравливавшие пациенты. В маленьком, изрядно запущенном садике росло несколько молодых яблонь, и цвели левкои, особенно ярко выделявшиеся на фоне буйно разросшихся сорняков. Темный знал, что теплица Госпиталя находится за территорией города, ниже по течению Лурлина, и охраняется она не хуже, чем дом старины Хапуна. Лекари выращивали самые разные травы, и не все из них были полезными для здоровья.
Внутри Госпиталь вполне отвечал своему назначению – он был весь пронизан широкими коридорами, по обе стороны которых тянулись совершенно одинаковые двери с нарисованным в центре цветком лотоса – символом врачевателей. Большей частью лекари не имели семьи и жили здесь же, на первом этаже здания, отдавая своему делу все свободное время и силы. Попав из Подземелья в лабораторию, Ариман невольно оглядел тянувшиеся во всю стену полки, уставленные флаконами, колбами и графинами и поморщился. Судя по всему, Госпиталь так и останется на периферии его планов… уж слишком примитивно использовали целители огромное наследие, оставленное Безликими. Им тут впору молиться Аурелике о ниспослании знаний, презрительно хмыкнул посланец и последовал далее, стараясь не терять из вида Октавия.
Советник и его таинственный спутник миновали центральный коридор, весь уставленный скамьями для посетителей, и поднялись на самый верх. Ариман, внутренне сжавшись от предвкушения скорого достижения цели, осторожно переступал по металлическим ступеням узенькой приставной лестницы, при этом спина его слилась со стеной, стала с ней одним целом, и в это мгновение его настиг удар. Почуяв живую плоть, камень радостно ринулся ей навстречу, насильно вливая в холодные жилы все накопленное им за века богатство. Ариману показалось, что сейчас его голова разлетится на кусочки от множества голосов, внезапно пронзивших ее. Он слышал громкие крики тех, кого оперировали без обезболивающего, стоны рожениц, плач умирающих детей, тихое безмолвие покорившихся неизбежному стариков. Они все словно стали частью его, были в нем, раздирая его изнутри, чего-то требуя, умоляя, угрожая и проклиная одновременно. Темный не был готов к подобной атаке - он с еле слышным стоном сполз по стене вниз и крепко зажмурил глаза, из которых почти сразу же потекли слезы. Человеческие страдания были чужды его природе, недоступны по определению, а теперь все они сосредоточились в нем одном, сконцентрировались в его сознании, не находя выхода. Ариман яростно замотал головой, стараясь освободиться от наваждения, но боль стала лишь сильнее, заставляя его стискивать зубы и корчиться в темноте. Время и пространство перестали существовать для него, и посланец Тьмы погрузился в безбрежный океан нечеловеческого страдания, испив всю его чашу одним глотком.
* * *
Жажда медленно отступала, но забытье не спешило отпускать его из своих цепких объятий. Морган водил глазами по сторонам, силясь определить свое положение… в лицо ему полыхнул огонь. Такой яркий, такой пронзительный, что Охотник взвыл от жуткой рези в глазах. В центре этой ослепительной сферы ему почудилась высокая темная фигура с распростертыми объятиями, силящаяся затянуть в них весь мир. И чем шире раскрывались похожие на два черных крыла руки, тем сильнее страх заполнял сердце господина Никто, покрывая его ледяной коркой. Тьма была кругом, готовая поглотить все и вся, и ничто не могло остановить ее. Морган силился прочесть заклинание и установить защитный купол, но, сколько он не открывал рот, слова отказывались вылетать наружу, застревая в горле. Скоро он уже захлебывался ими, а темнота все ширилась, прорастая могучими корнями сквозь все живое и убивая его. И вдруг тоненький лучик света пробился сквозь тучи, и имя этому лучику было – Алиса. Сквозь серебряные крылья, слабо трепетавшие на призрачном ветру, не мог пройти ни один столп тьмы, а фиал на груди девушки сиял спокойным светом доброты. Охотник хотел опуститься на колени, но не ощущал собственного тела, поэтому просто смотрел на нее, не моргая, пока тоненькая фигурка все увеличивалась, отвоевывая у Тьмы все больше и больше чистого пространства. Морган старался рассмотреть еще кого-либо радом с ней, но крылатая была в полном одиночестве. В этот момент пространство прорезал дикий, пронзительный крик, и так мало было в нем от хорошо известного Охотнику мелодичного и чарующего голоса, что волосы встали у него дыбом, и наступила тишина…
* * *
Аримана вызвали из небытия приглушенные голоса на самом верху лестницы. Темный отполз от стенки, кое-как спустился вниз и забился в удачно подвернувшийся угол. Голоса стали чуть громче, но самое главное, конечно, он уже пропустил.
- Мне жаль, Гвендаль, что ты не меняешь своего решения. Я прекрасно понимаю твое нежелание воевать и вести собственный народ на смерть, но сейчас вопрос стоит иначе – либо они пойдут за тобой, имея хоть небольшую надежду на успех, либо они погибнут во тьме отчаяния, проклиная и тебя, и твою подругу, и даже ее деда, ляпнувшего свое пророчество, – голос принадлежал загадочному спутнику Октавия.
- Брат наш…. – Октавий уже не апеллировал к собственному авторитету советника, признавая Гвендаля если не равным, то вполне достойным такого обращения. – Настают мрачные времена, когда победа будет на стороне не тех, кто сильнее, а тех, кто сплоченнее. И коли уж таким символом объединения выпало быть тебе… я понимаю, ты не просил об этом, но все же…
- Оставьте, Октавий, - голос Гвендаля показался Ариману совершенно разбитым и безумно усталым. – Вы же знаете, что не сможете переубедить меня. Сейчас мне надо вернуться к раненым…
- Где Сигмур?
- Он помог нам добраться сюда и ушел, - это была Соня; Посланцу очень хотелось выглянуть из укрытия и взглянуть на нее, но боль и осторожность не позволяли. – Может быть, Марсий его послушает?
- Сигмуру еще меньше вашего хочется командовать оравой мальчишек, - Октавий начал спускаться вниз. – Не думаю, что все закончится так просто. Хапун потребует от Воинов доставить ему убийц и Бретт не посмеет отказать, тем более, что просьба более чем обоснованная. Хорошо, что у нас есть союзник среди его Гильдии, но остановить охоту не под силу даже ему. Да поможет нам всем небо…
Ариман задержал дыхание, когда Октавий со своим спутником прошли буквально в полуметре от его разбитого страданиями тела. Значит, этот таинственный мужчина – Воин. Темному потребовалась доля мгновения, чтобы догадаться, кто он. Еще несколько часов назад появление нового сильного противника только укрепило бы его уверенность в победе, но сейчас, пережив буквально нечеловеческую боль, он принял это спокойно, а может быть, даже с грустью. Вот только Ариман точно не знал, что это такое - грусть…
Он подождал пару минут и поднялся по лестнице. Дверь в помещение была заперта, но посланец умел слушать то, что не было предназначено для чужих ушей. Ему было трудно представить внутреннюю обстановку комнаты, но приняв в расчет форму здания и высоту, Ариман предположил, что она не так уже велика, и вряд ли вмещает в себя больше чем пару кроватей, шкаф и стол. На этот раз он поостерегся приникать к стене вплотную, зная, чем может закончиться для него соприкосновение с магической сущностью Госпиталя. Ариману стало интересно, чувствует ли то же самое крылатая – единственная из всех его противников, кто действительно носил в себе частицу древнего волшебства. Темный настроился, присел на корточки и расположил ладонь на уровне щели между полом и дверью – читать воздух было намного тяжелее, чем слышать сквозь стену, но иного выбора ему не оставило само здание. Тот, кто строил Госпиталь, был более чем сведущ в тайном знании Безликих.
- …Соня, я не встану во главе восстания!! – Гвендаль утратил остатки своего неизменного спокойствия и сорвался на крик. – Ты можешь называть меня трусом сколько тебе угодно – я не поведу этих детей на смерть!!
- Ты сейчас разбудишь раненого… - голос лекаря-оборотня, Клепа, был шепелявым и одновременно очень твердым.
- Гвендаль, тогда они просто умрут без тебя… ты же слышал… рейды Воинов начнутся уже сегодня, - Сонин менторский тон совершенно не подходил к моменту, по мнению Аримана. - И ты окажешься не просто трусом – ты станешь предателем своего народа. Да, в этом виновато и пророчество моего деда, но не стоит сваливать всю вину с живой головы на мертвую. Ведь…Гвендаль, ведь ты не один…у тебя есть мы… есть…
Дослушивать Ариман не стал. Судя по всему, одной встречи с Евой оказалось недостаточно, и в груди ревнивой и гордой вампирши все-таки возобладало сострадание к любимому. Что ж, это не самый большой проигрыш, но на начальном этапе не стоит отдавать и самой мелкой взятки. Темный поспешил вернуться на улицы Лакримара, чтобы своими глазами увидеть, как Бретт организует поиски и захват мятежных оборотней.
* * *
Лицо, плывшее над ним в тумане, было охотнику незнакомо. От его обладателя исходил едва ощутимый звериный запах, похожий на волчий, но черты все-таки напоминали человеческие… «перевертыш» - вспомнилось Моргану другое название оборотней. Значит, он у оборотней…? Язык распух и отказывался повиноваться мозгу. Все, то он смог выжать из собственного тела, это несколько движений онемевшими пальцами… простыня показалась ему холодной и жесткой, хотя никогда до этого Мага-Охотника не смущали такие мелочи. Он выжил… от этой мысли господин Никто не чувствовал радости. Он не видел впереди будущего ни для себя, ни для своих друзей. Да, он расскажет им о Темном, которого выслеживал до здания Пяти ветров, но один Посланец Тьмы – это не беда. Его можно уничтожить, и в любом случае он, Морган, будет обязан это сделать. Но скоро придет то, с чем не в силах справиться ни Алиса, ни ее дракон Арагил, ни кто бы ни было из живущих – сама Тьма. Безликие ушли навсегда и теперь, когда можно не опасаться старинных врагов, они придут за тем, что считают своим по праву силы – за эти миром и всеми, кто населяет его. И Тьма получит все…
* * *
Ариман успел позабыть о том, как грозна и почитаема в Лакримаре гильдия Воинов. Теперь же, глядя, как полуденное солнце играет на легких кольчугах стоявшей стройными рядами сотни молодых парней и девушек, он невольно начал просчитывать в уме возможные комбинации для использования этой силы в своих целях. Бретт слишком юн, чтобы применять иллюзию уважения, как в случае с Хапуном, – его можно и нужно целиком подчинить воле Темного, чтобы самые жестокие и с виду бессмысленные приказы не вызывали даже тени вопросов. Бретт должен был стать его орудием, безмолвным и беспрекословным.
Пока же Посланцу оставалось только смотреть, как Воины, коротко отсалютовав своему молодому Главе, накинули на плечи красные плащи, подбитые изнутри темно-коричневым мехом, наполовину обнажили подвешенные к поясу длинные мечи, и один слитным толчком вогнали их обратно в ножны. Они были довольно юны… Ариман отметил, что в состав поисково-карательного отряда не вошло ни одного Воина-старожила. Загорелые после жаркого лета лица не выражали ничего кроме нетерпения – всей сотне хотелось поскорее приступить к делу, тем более что они явно не представляли себе, какие кровавым оно может стать. Их приказ звучал как «отыскать и взять в плен», вряд ли Бретт сказал им, что хотя беглые оборотни еще совсем зелены по меркам города, но неопытными желторотиками их назвать никак нельзя. В них слишком много от волков – они будут драться за свою свободу не на жизнь, а на смерть, и если хотя бы половина из отряда Марсия однажды ходила на дело с Сигмуром, то противниками они могут оказаться серьезными. Темный сказал сам себе, что восстание не может закончиться сегодня – наверняка, и Хапун примет для этого надлежащие меры.
По короткому приказу Бретта отряд разделился на десятки и быстро растворился в полуденном мареве. Посланец заметил, что каждого Воина помимо традиционного меча и короткого кинжала снабдили железным нарукавником с пятью дротиками, и при этом не разрешили взять с собой щиты – видимо, чтобы выиграть в скорости. Мечи у Воинов обычно были именными и передавались по старшинству, и хотя лишь два из них были сделаны из эльфийской стали, вступающая в братство молодежь поистине гордилась оружием. Ариман обратил внимание, что Бретт в течение своего краткого обращения не отпускал рукояти Кальгиля – «глубокого льда», пожалуй, самого известного меча в Лакримаре и его окрестностях. Посланец невольно вздрогнул при мысли о том, как близко сегодня был от него брат-близнец Кальгиля – Верлиль, «жаркое пламя». Кто знает, быть может, однажды ему придется скрестить с одним из них свой собственный клинок – от этой идеи настроение Аримана приподнялось само собой.
Тем временем отряды Воинов распались по всему городу, осматривая заранее обозначенные квадраты. Ариман, перемещаясь с места на место, проверял, насколько Бретту известны возможные убежища отступников – улица Закрытых Сердец, переулок Хмельной Браги, переулок Сверкающих Кинжалов, улица Темных Обетов… он видел красные плащи повсюду, скоро они стали казаться ему призраками этого древнего и полного невыплаканных слез города. Рана, нанесенная Ариману госпиталем, оказалась сильнее всего, испытанного им ранее. Чужая боль перекатывалась комом в его горле, подступала к глазам реками слез, терзала внутренности адским пламенем. И одновременно с этим Темный не мог окончательно отрешиться от нее – сила воли раз за разом сдавалась, позволяя ему вызвать в памяти те ощущения, упиться ими на краткий миг и снова безмолвно застонать, когда судорога пробегала по всему телу.
* * *
Возвращение в мир живых оказалось отнюдь не таким радостным, каким это обычно представлялось в легендах. Моргану стоило неимоверного труда разлепить обожженные веки, полностью лишившиеся ресниц, и обвести мутным взглядом помещение. Память также не спешила приходить ему на помощь. Лишь с третьей попытки он признал в молодом полнощеком юноше лекаря-оборотня Клепа и понял, почему остался в живых. Где-то совсем рядом ощущалось присутствие верного Малиса, голоса Гвендаля и Сони, как всегда спорящих, порадовали его, но Алиса…Морган был уверен, что и она где-то рядом, в этой узкой комнатушке, но не чувствовал ее – та радость, та доброта, тот свет, по которым можно было безошибочно угадать златоволосую девушку, исчезли. Моргана прошиб холодный пот при мысли, что его безрассудный порыв оказался напрасным – неужели сила удара была настолько сильна, что прошила его насквозь… да нет, он давно был бы мертв. Значит, ее ранило что-то еще…что-то, не сумевшее затронуть его исстрадавшуюся и высохшую душу, но поразившее Повелительницу Драконов в самое сердце. Маг-Охотник собрал в кулак все силы, что у него были, и медленно сел в постели.
* * *
Ариман знал, что рано или поздно он обнаружит себя. Темный испытал что-то сходное с удовлетворением, когда увидел закутанную в плащ фигуру, которая преградила дорогу очередной десятке Воинов на пересечении переулка Славы и Чести и улицы Терпких Ароматов. Мужчина чуть приоткрыл капюшон, дождался короткого салюта от юношей и отрывисто скомандовал:
- Здесь все проверено мной лично. Продолжайте обход!
- Так точно, Паладин! – Воины беспрекословно развернулись и исчезли.
Ариман смотрел, как Аваллах, Паладин Гильдии Воинов, второй человек после Бретта и сегодняшний спутник Октавия некоторое время сжимал рукоять Верлиля, словно ища поддержки у инкрустированных в металл рубинов, и поспешил в сторону Госпиталя. Теперь Темный знал, где скрываются беглые оборотни.

Какой же милый мазхист, этот Ариман. Кстати, возникает ассоцияция с темным богом у зороастрийцев (или светлым, я уж не помню)толко его Ахриман звали
Динамичная глава, и действительно, очнь объемная. Пара очепяток спотыкнула, но это все мелочи. Так без особых придирок.
Спсибо за удовольствие