[FONT=Arial][SIZE=1]

здесь буду выкладывать перевод третьей книги из трилогии о сыне-солдате
просьба сильно не ругать за корявость, старалась сделать читабельным

1 Конец солдату

Я никогда не напоминал себе о военном суде.
Я сидел в камере, куда меня посадили, и старался не думать о мучи-тельной боли в ногах от железных кандалов. Они были так малы для челове-ка моих размеров, и холодное железо все глубже вонзалось в плоть моих ног, одновременно обжигая и вызывая онемение. Порой боль становилась силь-нее, чем я мог выносить, и я уже желал конца.
Боль – это почти все, что я запомнил о своем заключении. Все мои воспоминания затуманило красным. Я снова слышу все обвинения в свой адрес. Слышу их добродетельные голоса, как они описывают мои преступле-ния перед судом присяжных. Потоки слухов, шепот мертвеца, подозрения и точные факты были связаны вместе достаточно крепко, чтобы повесить ме-ня.
Я думаю, что знаю, почему Спинк никогда не задавал мне вопросов на-прямую. Лейтенант Спинрек, мой друг с Академии Каваллы, должен был защищать меня в суде. Я говорил ему, что просто хочу признать себя винов-ным и покончить со всем. Это злило его. Возможно, поэтому он не просил меня дать показания в собственную пользу. Он не просил меня рассказать правду и опровергнуть все обвинения. Он был в ужасе от того, что я выбрал самый легкий путь.
Я признался.
Я не боялся быть повешенным и желал скорого конца жизни, исковер-канной лесной магией: пройти последние шаги, засунуть голову в петлю и сделать шаг в темноту. Возможно из-за моего веса голова оторвется. Не бол-таться и не задыхаться, просто быстро уйти из жизни, такой запутанной и не-возможной исправить.
Когда-нибудь я смогу сказать себе, что защищался как мог и у меня не было другого выбора. Горожане Геттиса были решительны с теми кто при-чинял им зло. Геттис был суровым местом жизни на самом краю восточной границы Гернийского королевства, часть поселенцев – военный аванпост, а часть – колония заключенных. Его жители не были людьми незнакомыми с насилием и убийством. Но преступления, в которых меня обвиняли, были ужасны, ужаснее того, что могли стерпеть в Геттисе. Кто-то должен был стать главным злодеем и заплатить за все преступления, и кто подойдет на эту роль лучше, чем жирный солдат, живущий за пределами города на клад-бище и имеющий дело со спеками?
Таким образом я был осужден. Офицер каваллы, приговоренный к по-вешению, я смирился с этим. Я стал позором своего полка. Порой мое нака-зание казалось мне самым простым уходом из жизни, ставшей полным про-тивопоставлением всем моим мечтам, которые у меня я когда-либо были. Я умру и покончу с неудами и провалами. Выслушивая свой приговор, я испы-тывал почти облегчение.
Но магия, отравившая мою жизнь, не позволила мне уйти так легко.
Моя казнь не удовлетворило моих обвинителей. Зло должно было быть наказано так жестоко, как только можно вообразить. Око за око. Когда вто-рая половина моего приговора была озвучена, ужас сковал меня: перед каз-нью я должен был получить тысячу ударов палкой.
Я всегда буду возвращаться к этому моменту. Приговор был жесто-чайшим наказанием, пыткой, предназначенной полностью меня разрушить. Слезающее мясо с костей, я потеряю всю свою гордость. Солдат, не сохра-нивший свое мужество, не сумевший сжать зубы и молча вынести тысячу ударов. Они будут насмехаться надо мной и издеваться над тем, как я буду кричать и молить о пощаде. Я буду умирать, ненавидя себя.
Я был рожден солдатом. Второй сын аристократа, добрым богом мне было предназначено стать солдатом. Несмотря на все приключения, несмотря на лесную магию, которая завладела мной и отравила меня, несмотря на мое исключение из Королевской Академии Каваллы, несмотря на отречение мое-го отца от меня и презрение моих товарищей, я старался как мог стать хоро-шим солдатом моему королю. Это все чего я смог добиться. Мне хотелось выть, рыдать и молить о пощаде перед теми кто видел во мне только чудо-вище. Удары, разрывающие мое беззащитное тело на части, обнажающие слои жира только оправдают их ненависть ко мне. Я упал в обморок и прихо-дил в себя от сильного запаха уксуса, исходившего сзади. Я обмочился и беспомощно покачивался из-за кандалов на моих лодыжках. Я стал трупом задолго до повешения. Они знали это, как и я.
Даже моя поломанная и искалеченная жизнь казалась лучше такой смерти. Магия разыскала меня среди моего народа и использовала против не-го. Я боролся с этим. Но в последнюю ночь в тюрьме магия спеков дала мне возможность спастись. Когда магия проломила дыру внизу стены тюрьмы, я использовал этот шанс и сбежал из тюрьмы.
Но никакая магия, совершенная мной, не была хороша для моего наро-да. Я думаю магия знала, что сначала я только губами дал слово сдаться ей. Но она требовало всего меня, всю мою жизнь целиком, без всего, что меня связывало с моим прошлым, этим местом и этими людьми, и я должен был решиться на это немедленно. Как только я покинул форт, я отказался от мыс-ли стать солдатом каваллы. Я знал, что моя неудача зависела от капитана Тайера, тоже ставшего жертвой магии. Это магия отдала меня в руки мужчи-ны, чью мертвую жену я предположительно обесчестил. Уставшие разъярен-ные люди быстро превратились в стадо животных. Они хотели убить меня прямо на улице, его солдаты должны были держать меня пока он не забьет меня до смерти. Правосудие и месть должны были свершиться на пыльной улице ранним утром. Потом, удовлетворив свою жестокость, они разошлись по своим домам и кроватям. Они ни с кем не обсуждали то, что совершили.
И еще до рассвета в Геттисе мертвый человек покинул город.



Добавлено:
2 Бегство

Я словно летел, благодаря огромным копытам моей лошади, которые делали ее бег таким спокойным. Я оглянулся через плечо, как только мы про-ехали последние фермы, окружавшие королевский форт Геттис. Город был погружен в тишину и бездействие. Пламя разгоревшееся на стенах тюрьмы утихло, но темный дым все еще виднелся в сереющем небе. Люди, всю ночь боровшиеся с саботажем Эпини уже разошлись по домам в свои постели. Я пристально вгляделся в дорогу и решительно поехал вперед. Геттис никогда не был моим домом, но было тяжело его покидать.
Свет начал появляться из-за горных вершин. Скоро должен был на-чаться рассвет. Я должен был успеть добраться до леса до того, как в городе начнется суматоха. Сегодня будет много проснувшихся рано, люди обеспо-коены тем, чтобы занять себе хорошие места для наблюдения за поркой и казнью. Я ухмыльнулся, представив их разочарование из-за моей смерти.
Королевский тракт, амбициозно задуманный королем Гернии Трове-ном, лежал передо мной, пыльный, изрезанный колеями, с выбоинами и уха-бами, но простирающийся вперед. Я ехал по нему. Он простирался на восток, все дальше на восток. В представлении короля, он должен был пройти даль-ше через Рубежные горы и достигнуть берега моря. В мечтах короля тракт должен был стать оживленным торговым путем для закрытой Гернии, в дей-ствительности же, дорога заканчивалась в нескольких милях от Геттиса, ее развитие остановилось у границ рощи с деревьями предков спеков. Годами спеки использовали магию для нагнетания страха и черного отчаяния на строителей тракта и положили конец стройке. Магия спеков выражались в жестком моральном терроре, делавшем людей трусами и доводящем их до полного упадка духа. В конце дороги меня ожидал лес.
Глянув вперед, я ужаснулся. Всадник неспеша направлялся ко мне. Он хорошо сидел в седле и на нем была зеленая форма каваллы. Я не знал, отку-да он взялся и почему едет один, и придется ли мне его убить. По мере при-ближения, ухарски заломленная шляпа и ярко желтый шарф выдали в нем разведчика. У меня сердце ушло в пятки. Я надеялся, что он ничего не знает о моем приговоре и бегстве. Разведчики подолгу не бывали в городе. Он не проявил никакого интереса, когда наши лошади поравнялись, и даже руки не поднял в приветствии.
Я почувствовал острую боль от жалости к себе. Это все магия сделала со мной. Я узнал Тайбера из Академии Каваллы, а он меня – нет. Магия пре-вратил меня из стройного кадета в толстяка, которым я стал. Полнота больше не позволяла мне бегать, сделала меня неуклюжим и я не смог стать офице-ром. Пройдут часы, прежде чем он доберется до города и услышит о том как толпа убила меня посреди улицы. Я надеялся, он подумает что встретил при-видение.
Я уже проделал немалый путь. Хорошо воспитанная лошадь быстра и вынослива, она помогает преодолевать расстояния. Мой конь был большим, а для человека моего роста и комплекции он был единственной лошадью, на которой я мог перемещаться. Это была моя последняя поездка на нем, я не мог взять его с собой в лес. Боль снова обожгла меня, это было еще одно су-щество, с которым я должен был расстаться. Его поступь стала тяжелой по-сле сумасшедшего побега из Геттиса.
На Королевский тракт из Геттиса выехал фургон и свернул на кладби-ще. Расстояние между нами начало сокращаться и это резко меняло мои пла-ны. Хижина, которую я последний год называл своим домом, начала стано-виться недоступной. Что там осталось важного, что я бы хотел забрать с со-бой в новую жизнь? Спинк вернул мне дневник сына-солдата и он мог ос-таться там. Я жалел об этом. В моем дневнике описывалась вся моя история о том, как магия попала в мою жизнь и постепенно отняла ее. Письма и бумаги в моей хижине могли связать меня с моим прошлым и семьей, с которой я порвал. Мне не хотелось, чтобы меня что-то связывало с лордом Бурвилем, позор своей смерти я должен был нести сам.
Я перешел на рысь, из-за моей тяжести создалось ощущение, что я еду по холмам. Прошла пара дней, с тех пор как я был здесь в последний раз, но у меня было ощущение, что меня здесь не было несколько недель. Трава уже разрослась на многих могилах, которые мы вырыли для жертв летней чумы. Братские могилы были все еще не заросшими, эти могилы засыпали послед-ними, когда чума была на пике и мы не успевали выкапывать отдельные мо-гилы. Эти жертвы были последними.
Я подъехал к хижине и осторожно слез с лошади, но испытал лишь лег-кую боль. Магия лечила меня быстро, еще только вчера в мои ноги впивались железные кандалы. Мой конь тяжело дышал, он немного вздрогнул и отошел на несколько шагов. Я поспешил к двери, потому что должен был быстро уничтожить все улики, указывавшие на то, кто я.
Ставни на окнах были закрыты. Я постучал в дверь перед тем как войти в хижину. Я пришел в ужас, увидев Кесея сидящим на моей постели. Мой бывший соратник по копанию могил спал в ночном колпаке, защищавшем его лысую голову от ночного холода. Он открыл глаза и уставился на меня, у него слегка челюсть отвисла.
«Невар?» - он был шокирован. – «Я думал ты отправился в …»
Он замолчал, пытаясь осмыслить реальность моего появления в этой хижине.
«Повешение сегодня», - прервал я его размышления. – «Многие так считают».
Он уставился на меня, продолжая сидеть на моей постели. Я решил, что он не опасен для меня. Мы были друзьями почти год, до того как произошло все это. Я надеялся, что его служебные обязанности никак не связаны с моим побегом. Я прошел мимо него к полке где хранились мои личные вещи. Как и обещал Спинк, мой дневник сына-солдата исчез. Волна облегчения прошла сквозь меня. Эпини и Спинк лучше всех знали, как поступить с этими разо-блачающими страницами. Я проверил полку, чтобы убедиться, что никаких писем или бумаг не осталось. Ничего. Зато мои ремни были там, обернутые вокруг чашки. Я положил их в карман. Они могли пригодиться.
Длинное ржавое ружье, которое мне выдали когда я впервые прибыл в Геттис, висело на своем месте. Толстяку никогда не доверяли, поэтому и да-ли такое ружье. Я даже удивился, когда обнаружил, что никто не использовал мой скудный запас пороха и патронов. Это я оставлю. Но мой нож – это дру-гое дело. Я вложил его в ножны одним движением. Я занимался всем этим, когда Кесей воскликнул: «Что случилось?»
«Это долгая история. Ты уверен, что хочешь знать?»
«Да, конечно. Я думал тебя собираются выпороть сегодня и повесить».
Я ухмыльнулся: «И ты даже не встал из кровати, чтобы посмотреть на мою казнь. Ты хороший друг».
Он неуверенно улыбнулся. Это не было хорошим признаком, но я ни на что другое и не надеялся. «Я не ожидал увидеться с тобой, Невар, лицом к лицу. Не очень хорошо, что новый командир приказал мне жить здесь и ох-ранять кладбище, потому что тебя посадил в тюрьму. Но хуже всего – это увидеть друга мертвым, и я знаю что тоже встречу свой конец здесь. Все кладбищенские сторожа плохо кончили. Но как ты оказался здесь? Я ничего не понимаю».
«Я сбежал, Кесей. Магия спеков освободила меня. Корни дерева про-росли в каменную стену тюрьмы и разрушили ее, и помогли мне выбраться оттуда. Я сбежал из Геттиса через ворота форта, думал, что стал свободным. Но потом встретил отряд солдат, возвращавшихся с конца дороги. И кто же еще мог возглавлять их как не капитан Тайер лично».
Кесей был ошеломлен, его глаза стали огромными. «Но его жена», - на-чал он, но я его перебил.
«Они нашли тело Карсины в моей постели. Ты знаешь, что все было не так, но судья связал все это со смертью Фалы. И тела Карсины в моей крова-ти было для них более чем достаточно. Я считал, что должен был использо-вать даже один из тысячи шансов, чтобы попытаться спасти ее. Ты же зна-ешь, что я не делал ничего этого, Кесей?»
Старик облизал губы. Он выглядел растерянным. «Я не хочу верить во все это, Невар. Я уже не надеялся встретить тебя когда-нибудь. Ты был тол-стым и одиноким и выпивал только с нами, а я и Эбрукс смогли увидеть как ты уходил к спекам. Ты не первый, кто покинул свой народ.
Но мы никогда не видели в тебе ничего плохого. Ты не был злодеем. Ты был рядовым солдатом, как и мы. И никто здесь никогда не работал так усердно, как ты. Но кто-то сделал все это, и ты оказался рядом. Все это вы-глядело так правдоподобно. Они заставили почувствовать меня предателем, от того что я не верил, что ты это совершил. Перед казнью, когда я попытал-ся сказать что ты всегда был мне хорошим товарищем, Эбрукс толкнул меня и велел заткнуться. Сказал мне что меня побьют, если я попытаюсь выска-заться в твою защиту, а тебе уже все равно ничто не поможет. Ты заслужил лучшего».
Я стиснул зубы, чтобы справится с яростью. «Все верно, Кесей. Эбрукс был прав. Ты не мог мне помочь».
Я достал нож. Но как только моя рука коснулась рукоятки, я почувст-вовал странную вибрацию. Это было неприятное чувство, словно я только что сунул руку в пчелиный улей и почувствовал жужжание внутри. Я отдер-нул руку назад и вытер ее о рубашку.
«Но ты сбежал, так? Если я буду молчать, то не наврежу тебе, правиль-но? Я не собираюсь останавливать тебя сейчас. Я даже не собираюсь никому рассказывать, что ты был здесь».
Я услышал нотки страха в его голосе и мое сердце сжалось. Я встре-тился с ним глазами. «Я же сказал, Кесей, все было правильно. И никто не спросит тебя по какой дороге я прошел, потому что я встретил капитана Тай-ера и его людей когда выходил из города. Они убили меня».
Он уставился на меня. «Что? Но ты…»
Я быстро его остановил. Он вздрогнул от моего прикосновения, но я положил руку ему на лоб, как только он склонил голову. Я вложил все чувст-ва в свои слова. Я хотел защитить его, и у меня был только один способ сде-лать это. «Ты видишь сон, Кесей. Это всего лишь сон. Ты услышишь о моей смерти после того, как придешь в город. Капитан Тайер поймал меня во вре-мя побега и забил до смерти. Его жена отомщена. Была куча свидетелей. Это все. Эбрукс был там. Он сможет тебе рассказать об этом. Он забрал мое тело и втайне сжег его. Он сделал лучшее что мог. А ты, ты спал во время моего побега. Ты был спокоен, потому что ты знал, что не сможешь помочь мне, как бы ни хотел. Ты не чувствуешь вины за мою смерть. Все это только сон. Ты спишь, и тебе все снится».
Пока я все это говорил, то помог Кесею осторожно прилечь. Его веки опустились, а рот приоткрылся. Его дыхание стало спокойным и глубоким. Он спал. Я вздохнул. Теперь часть воспоминаний он будет считать ложью, а я покину все, что меня окружало. Даже мой лучший друг Спинк считал, что я был забит до смерти посреди улицы, несмотря на то, что он пытался меня защищать. Эмзил, единственная женщина, которая, несмотря на мою полноту и неуклюжесть, смогла меня полюбить, будет верить в то же самое. Они рас-скажут обо все дома кузине Эпини, и она тоже поверит в это. Я надеялся, что они не будут оплакивать меня слишком долго. Я представил, как они сооб-щат эти новости сестре, и как отреагирует на это отец, если он станет слу-шать. Я решительно покидал эту жизнь. Все, конец.
Когда-то я был стройным, сильным и удачливым, сын-солдат нового аристократа, с кучей планов на будущее. Все казалось мне таким заманчи-вым. Я поступил в Академию, где должен был стать офицером каваллы, по-ступить на службу королю, жениться на прелестной Карсине, сделать карье-ру военного, полную приключений и мужества, а в конце жизни вернуться в поместье брата и доживать там свой век. Если бы только однажды я не со-прикоснулся с магией спеков, все это стало бы правдой.
Кесей захрапел и отвернулся. Это было знаком. Я должен был уходить. Как только новость о моей смерти распространиться, кто-нибудь прискачет и сообщит ему. Я не хотел больше расходовать магию; я уже и так чувствовал ноющую боль от голода, который возник из-за расхода магии. Как только я об этом подумал, у меня заурчало в животе. Я поспешно осмотрел в поисках еды буфет, но все выглядело неаппетитно, высохшим и черствым. Я подумал о сладких ягодах, созревавших на солнце, земляных мясистых грибах, души-стых водянистых листьях, которые Оликея давала мне, когда я видел ее в по-следний раз, и завитки кореньев. У меня слюнки потекли, когда я вспомнил всю эту еду. В итоге я с отвращение взял два сухаря с полки. Я откусил большой кусок, и жуя эту гадость, забрал свой нож. Пора было уходить от-сюда.
Нож обжигал меня. Все прыгало перед глазами, когда я прикасался к рукоятке, он отталкивался от меня, и тянулся к полу. Я поперхнулся крошка-ми и склонился к полу, у меня дрожала рука. Когда я посмотрел на свое за-пястье, оно было красным, словно его обожгли крапивой. Я потряс рукой и потер ее о штаны, пытаясь избавиться от этого ощущения. Оно не проходило. Правда дошла до меня. Во мне была магия. Холодное железо не могло боль-ше мне принадлежать.
Я остановился, положил нож и неохотно посмотрел правде в глаза. Сердце бешено стучало в груди. Я отправился в лес безоружным. Железо и техника стали недоступны для меня. Я тряхнул головой, словно собака стря-хивающая воду. Я не хотел думать об этом больше. Я не вполне осознавал все, да в тот момент и не хотел.
Я бросил прощальный взгляд вокруг хижины, поздно понимая, как я наслаждался жизнью здесь, независимый, сам по себе. Это было единствен-ное время в моей жизни, когда я был свободен. Я попал из отцовского дома в академию, а оттуда снова вернулся под его власть. Только здесь я был сам себе хозяином. Уходя отсюда, я переставал быть свободным человеком, я становился служителем лесной магии и не по своей воле.
Но я все еще был жив. Люди, которых я любил, останутся без меня. Ко-гда толпа окружила меня, я мельком увидел худшее будущее, где лучшее что ожидало Эмзил это то, что банда насильников оставит ее в живых, а Спинка, что его люди обратятся против него. Моя смерть была единственным выхо-дом для всех. Теперь я шел, пытаясь разделаться со всеми моими воспомина-ниями. Я не ожидал, что в новую жизнь придется вступать с пустыми рука-ми. Железо больше не было мне другом. Но мой зимний плащ, оставленный на шкафу, надо было взять. Прощальный взгляд и я закрыл дверь, за которой храпел Кесей.
Я подошел к коню, он склонил голову и взглянул на меня с упреком. Почему я должен и с ним расставаться? Я взглянул на солнце. Я оставлю его здесь, я так решил. Невозможно, чтобы такой большой конь потерялся в Гет-тисе, он вернется в свое стойло. Я не мог его распрячь, кто-нибудь, кто оста-вит его себе, сделает это. Я надеялся кто-нибудь хорошо о нем будет забо-титься. Это может сделать Кесей, или кто-то другой. Я покидал его.
Я прошел через кладбище, которое так хорошо знал. Проходя сквозь изгородь, я вздрогнул, вспомнив, какой я видел ее в последний раз. Тела, раз-рываемые прораставшими в них ветвями и корнями той ужасной ночью.
Это было ужасно, никто не знал о людях, погибших из-за чумы спеков и ставших ходоками. Один из докторов Геттиса сказал, что люди в глубокой коме похожи на мертвецов, а через несколько часов они оживают. Лишь не-многие выживают. Некоторые приверженцы суеверий и необычных феноме-нов, такие, как королева, верили, что они действительно умерли, но их тела должны были еще передать послание магии. Я сам был ходоком, и у меня был свой взгляд на это. В тот год, когда я был в Королевской Академии Ка-валлы и был кадетом, я пережил это. Тогда я умер, и нашел себя в потусто-роннем мире спеков. Я сражался с собой спеком и древесной женщиной, но, вернувшись в мир живых, я проиграл им.
Моя прежняя невеста Карсина тоже стала ходоком. В последнюю ночь на кладбище она вышла из гроба и пришла ко мне просить прощения, иначе она не могла обрести вечный покой. Я ушел из хижины, чтобы отправиться в город и попытаться ей помочь. В итоге все обернулось против меня. Жертвы чумы поднялись и пошли к деревьям, которые я там высадил. Я знал, что это были деревья-предки, особые деревья в которые превращались предки спе-ков. Я надеялся, что когда они вырастут, то станут хорошей изгородью. Как могло случиться, что они стали опасностью? Как магия так ослепила меня?
Каждый ходок подошел к дереву, сел около него и прислонился спи-ной. Они кричали в агонии, когда голодные маленькие деревья прорастали в них своими ветвями и корнями. Я никогда не забуду ту ночь. Мальчик кри-чал так жутко, когда сквозь его голову, руки и ноги прорастало дерево. Я ни-чего не мог сделать для него. Но хуже всего была женщина, которая кричала, прося о помощи и складывая руки в мольбе. Я схватил ее за руки, и потащил изо всех сил, уже не для того чтобы спасти ее жизнь, но хотя бы чтобы она могла умереть как гернийка.
Я не смог.
Я помню то дерево, которое безвозвратно ее поглотило, оно питалось не только ее телом, но и душой. Вот так спеки выращивают свои деревья предков. Так магия вознаграждает их достойных.
Когда я прошел мимо срубленного дерева той женщины, я заметил что оно уже дало новые побеги. На меня внимательно смотрела сидящая на нем каркающая птица. Она растопырила крылья и дернула своей гадкой головой в мою сторону. Она словно осуждала меня своим карканьем. Я содрогнулся. Каркающая птица была символом Орандулы, старым богом смерти и равно-весия. Я и не надеялся рассчитаться с ним по-другому. Когда я убежал, я ду-мал, что действительно ушел от него. Но он снова меня настиг.
Я вошел в лес и почувствовал, как он принимает меня. Как будто зана-вес опустился позади меня, оповещая что первая часть жизни осталась поза-ди.
Эта часть леса была молодой, восстановившейся после пожара. Я про-ходил по пепелищу заросшему мхом и папоротником, зашагал под огромны-ми деревьями, которые укрывали от яркого света. Кусты и лесные цветы рос-ли под солнцем просачивавшимся сквозь кроны деревьев. Птицы пели и пе-релетали с ветки на ветку под легким утренним светом. Сладкие ароматы лесных роз витали в воздухе. Напряжение покидало меня. Через какое-то время я неясно услышал приближающиеся звуки копыт, как будто следовав-шие за мной вглубь леса.
Это был чудесный летний день. Я прошел мимо двух белых бабочек, порхавших над маленьким цветком. Затем я подошел к кустам ежевики. Я остановился и набрал полные горсти ягод, черных лесных ягод. Они лопа-лись между пальцами и окрашивали руки, пока я собирал их. Я почувствовал их вкус во рту, наслаждался их сладостью, вкусом и ароматом. Я раздавливал зернышки зубами, смакуя. Но ягоды только раззадорили мой аппетит, а не утолили его. Магия начинала властвовать над моей плотью и кровью, я дол-жен был научиться выбирать еду, которая требовалась ей. Это стало тем, что я теперь хотел. Я покинул ягодные кусты, продолжая путь.
Молодой лес резко переходил в старый. Я замер на холме, остановив-шись на солнышке между молодыми деревьями и глядя в темноту чащи впе-реди. Там кроны деревьев очень тесно переплетались между собой. Меж ря-дами огромных деревьев царил мрак. Плотно сомкнутые кроны полностью укрывали от летнего солнца. Мягкий мох покрывал землю толстым слоем, местами на нем виднелись протоптанные звериные тропы.
Я обернулся и увидел большую лошадь. «Мы должны расстаться, мой друг», - сказал я ему. – «Возвращайся назад».
Он уставился на меня с любопытством и досадой. «Возвращайся до-мой». Он моргнул и взмахнул плохо подстриженным хвостом. Его тело не позволит ему передвигаться здесь. Отвернувшись, я пошел дальше от него.
Он еще немного прошел за мной. Я не оборачивался и не говорил с ним. Это было труднее, чем я думал. Я старался не слушать стук его копыт. Он вернется назад к хорошему корму. Кесей заберет его и впряжет в кладби-щенский фургон. Он будет в порядке. Лучше, чем со мной. В конце концов, он знал что ему предстоит в этом мире.
В этой части леса не было тропинок для людей. У меня было ощуще-ние, что я прохожу через чужое жилище, надежно спрятанное под зеленью, тщательно скрытое зеленой мозаикой, среди огромных стволов деревьев. Я чувствовал себя крошечной фигуркой в огромном доме и чувствовал тихое шевеление жизни.
Как только я приближался, все вокруг смолкало. Здесь не было места человеческому шуму, но это не было и тишиной. Я начинал чувствовать дру-гим моим я птиц, перелетающих и поющих. Я услышал шум шагов оленя и скачущего зайца. Олень взглянул на меня, широко открыв глаза, и прянул ушами, когда я проходил мимо. Я услышал его тихое фырканье, когда мино-вал его.
Под деревьями было тепло и влажно. Остановившись, я расстегнул куртку и две верхние пуговицы рубашки. Вскоре я снял куртку и перекинул ее через плечо. Эмзил перешила для меня зеленую куртку каваллы из моей старой формы, когда я растолстел. Одним из бедствий магии было неудобст-во в одежде. Брюки туго впивались мне в живот. Воротник, манжеты и рука-ва натирали мне. Носки растянулись и испачкались вокруг лодыжек, а обувь быстро стаптывалась из-за моего растущего веса. Даже ботинки и туфли ста-новились помехой. Все мое тело растолстело, даже ступни. Сейчас одежда немного висела на мне. Этой ночью я использовал много магии, и так же сильно похудел. Порой я подумывал о том, чтобы раздеться и просто идти нагишом как спек, но я еще не настолько расстался с цивилизацией.
Моя дорога, наконец, привела меня к подножию гор. Впереди возвы-шались густо поросшие лесом Рубежные горы, и неуловимый народ спеков, который бродил по ним. Я уже говорил о том, что спеки незадолго до зимы уходили в горы. Я отправился искать их туда. Они были не только моим по-следним прибежищем, но также могли сказать как управлять магией. Я без толку сопротивлялся ей. Теперь я должен был отдаться ей, и попытаться по-нять чего она от меня хочет. Когда же я смогу разобраться с ней, освободить-ся от нее и жить собственной жизнью? Я сомневался в этом, но я должен был найти выход.
Магия отравила меня, когда мне было пятнадцать. Я думал, что должен был быть хорошим сыном, послушным, усердным, любезным и почтитель-ным. Но мой отец, без моего ведома, захотел вызвать меня к сопротивлению, чтобы я сам принимал решения, как положено хорошему офицеру. Он решил поставить меня в условия, где я обязан буду проявить себя. Он отдал меня в руки человека из степного племени кидона, уважаемого врага, с тех пор как королевская кавалла воевала с жителями Средиземья. Он сказал, что Девара будет учить меня обычаям и бою кидона. В итоге тот терроризировал меня, издевался надо мной, отрезал мне ухо, а потом мы нашли с ним общий язык. Я никогда не забуду тех дней, когда он овладел моими мыслями. Только не-давно я начал видеть параллели между тем как Девара сломал меня в своем мире и изнурением и тяготами в академии кадетов. В конце нашего общения с Девара он попытался втянуть меня в магию кидона, и мы оба потерпели по-ражение.
Я попал в мир духов кидона, чтобы сразиться с их древним врагом. В итоге древесная женщина схватила меня и забрала себе. После этого магия потихоньку забирала мою жизнь. Мне было тяжело, это разрывало меня. Гет-тис был последней попыткой взять свою жизнь в собственные руки. Там я поступил добровольцем под именем Невар Бурв, стал рядовым солдатом, вы-полняющим обязанности кладбищенского сторожа. Я делал все, что мог, что-бы наши умершие были достойно похоронены и могли покоиться с миром. Я снова начинал жить, Эбрукс и Кесей стали моими друзьями, и Спинк, муж моей кузины, и мой лучший друг по академии, снова возобновил нашу друж-бу. Эмзил поселилась в Геттисе, я надеялся, что она испытывает ко мне ка-кие-то чувства. Я надеялся чего-нибудь добиться, чтобы моя сестра смогла сбежать от отца.
Та жизнь не соответствовала планам магии на меня, и как-то разведчик Хитч предупредил меня, что магия не посчитается ни с чем, что может по-мешать ей. Она разрушила жизнь Хитча, чтобы подчинить себе. Я знал, что у меня был только один вариант: смерть или магия. Перед смертью Хитч мне все рассказал. Под воздействием магии он убил Фалу, одну из девушек рабо-тавших у Сарлы Моггам, и согласившуюся обслужить меня. Он сделал это, несмотря на то, что был моим другом, несмотря на то что был порядочным человеком во всех отношениях. Я не мог себе представить, что он задушит бедную Фалу, так вероломно предав меня. Но он это сделал.
Я даже не представлял себе, что магия может сделать со мной, если я буду продолжать сопротивляться.

Хм. А ради чего вы будете выкладывать тут текст книги?

Это же не сетевая библиотека...
Тема закрывается.