Сегодня в очередной раз с наслаждением перечитав первый томик Ведьмака решил провести небольшой опрос.
Кто читал, тот не может забыть драматическую встречу Геральта с Йеннифэр.
Но на всякий случай я кратко опишу вводную:
Йеннифэр - горбунья, вымещающая свои комплексы на всех попавшихся ей мужчинах, сотворившая себе прекрасный илллюзорный образ, желает поймать Джинна Воздуха, чтобы подчинить его и использовать в качестве источника Силы. Получается у нее это плохо, Джинн вовсе не жаждет становиться батарейкой. В это время Геральт, околдованный ей, слепо исполнивший ее волю по наказанию некоторых горожан, посланный ею на эшафот, рискует своей жизнью, проходя через неустойчивый портал, чтобы спасти Йеннифэр. У ведьмака имеется последнее желание, которое он может потратить в своих интересах, перед тем как джинн исчезнет и прекратит разрушать город вообще и башню Йеннифэр в частности. Геральт в обнимку с Йен скачут по порталам, пока наконец ведьмаку не удается пояснить ситуацию магичке, не склонной доверять никому и тем более мужчинам.
В итоге:
Цитата
- Желание, Геральт! Скорее! Чего ты желаешь? Бессмертия? Богатства?
Славы? Власти? Могущества? Почестей? Скорее, у нас нет времени!
Он молчал.
- Ты хочешь стать человеком, - вдруг сказала она, мерзко усмехаясь. -
Я угадала, верно? Вот чего ты хочешь, вот о чем мечтаешь! О высвобождении,
о свободе, возможности быть тем, кем хочешь, а не тем, кем быть вынужден.
Джинн исполнит это желание, Геральт. Выскажи его.
Геральт молчал.
Она стояла над ним в мигающем свете волшебного шара, в магическом
свете, в розблесках удерживающих джинна лучей, с развевающимися волосами и
горящими фиолетовым огнем глазами, выпрямившаяся, стройная, черная,
страшная...
И прекрасная.
Она резко наклонилась, взглянула ему в глаза. Он почувствовал аромат
сирени и крыжовника.
- Молчишь? Так вот чего ты желаешь, ведьмак! Вот каково твое самое
потаенное желание! Ты не знаешь или не можешь решиться? Поищи в себе,
поищи глубоко и тщательно, ибо, клянусь Силой, другой возможности тебе не
представится!
А он вдруг обрел истину. Он знал. Знал, кем она была когда-то. О чем
помнила, о чем не могла забыть, с чем жила. Кем была в действительности,
прежде чем стала волшебницей.
Потому что на него смотрели холодные, пронизывающие, алые и мудрые
глаза горбуньи.
Он ужаснулся. Нет, не от осознания правды. Он ужаснулся оттого, что
она читает его мысли, знает, что он угадал. И никогда ему этого не
простит. Он приглушил в себе эту мысль, убил ее, выкинул из памяти,
навсегда, без следа, чувствуя при этом огромное облегчение. Чувствуя,
что...
Потолок лопнул. Джинн, опутанный сетью уже угасающих лучей, повалился
прямо на них, рыча, и в рычании этом было торжество и жажда убийства.
Йеннифэр кинулась ему навстречу, из ее рук вырвался свет. Очень слабый
свет.
Джинн разинул пасть и протянул к ней лапы. А ведьмак вдруг понял,
чего хочет.
И выговорил желание.
!
Славы? Власти? Могущества? Почестей? Скорее, у нас нет времени!
Он молчал.
- Ты хочешь стать человеком, - вдруг сказала она, мерзко усмехаясь. -
Я угадала, верно? Вот чего ты хочешь, вот о чем мечтаешь! О высвобождении,
о свободе, возможности быть тем, кем хочешь, а не тем, кем быть вынужден.
Джинн исполнит это желание, Геральт. Выскажи его.
Геральт молчал.
Она стояла над ним в мигающем свете волшебного шара, в магическом
свете, в розблесках удерживающих джинна лучей, с развевающимися волосами и
горящими фиолетовым огнем глазами, выпрямившаяся, стройная, черная,
страшная...
И прекрасная.
Она резко наклонилась, взглянула ему в глаза. Он почувствовал аромат
сирени и крыжовника.
- Молчишь? Так вот чего ты желаешь, ведьмак! Вот каково твое самое
потаенное желание! Ты не знаешь или не можешь решиться? Поищи в себе,
поищи глубоко и тщательно, ибо, клянусь Силой, другой возможности тебе не
представится!
А он вдруг обрел истину. Он знал. Знал, кем она была когда-то. О чем
помнила, о чем не могла забыть, с чем жила. Кем была в действительности,
прежде чем стала волшебницей.
Потому что на него смотрели холодные, пронизывающие, алые и мудрые
глаза горбуньи.
Он ужаснулся. Нет, не от осознания правды. Он ужаснулся оттого, что
она читает его мысли, знает, что он угадал. И никогда ему этого не
простит. Он приглушил в себе эту мысль, убил ее, выкинул из памяти,
навсегда, без следа, чувствуя при этом огромное облегчение. Чувствуя,
что...
Потолок лопнул. Джинн, опутанный сетью уже угасающих лучей, повалился
прямо на них, рыча, и в рычании этом было торжество и жажда убийства.
Йеннифэр кинулась ему навстречу, из ее рук вырвался свет. Очень слабый
свет.
Джинн разинул пасть и протянул к ней лапы. А ведьмак вдруг понял,
чего хочет.
И выговорил желание.
!
С желанием Геральта все в общем-то понятно

Но, известно, что в случае с джиннами и прочим существами, которые берутся исполнять желания, необходимо очень тщательно и обдуманно подходить к их формулировке. Собственно, по ТВ недавно неплохое кинцо "Ослепленный желаниями" показывали как раз на эту тему.
Хитроумный пан Анджей не стал его формулировать, оставив это читателю.
Собственно я и предлагаю всем желающим кратко, одним предложением, избегающим возможные неприятные альтернативы, высказать джинну желание Геральта.
И тогда:
Цитата
- Погоди, - прошептала она. - А твое желание... Я слышала, чего ты
пожелал. Я одурела, просто одурела. Всего я могла ожидать, только... Что
тебя заставило так поступить, Геральт? Почему... Почему я?
- Не знаешь?
Она наклонилась, он почувствовал на лице прикосновение ее волос,
пахнущих сиренью и крыжовником, вдруг понял, что никогда не забудет этого
аромата, этого мягкого прикосновения, понял, что никогда уже не сможет
сравнить их с другими запахами и другими прикосновениями. Йеннифэр
поцеловала его, и он понял, что никогда не пожелает других губ, кроме этих
мягких, влажных и сладких от помады. Он вдруг понял, что с этой минуты для
него будет существовать только она, ее шея, ее руки и грудки,
высвободившиеся из-под черного платья, ее нежная, прохладная кожа, не
сравнимая ни с одной из тех, которых он касался. Он видел совсем рядом ее
фиалковые глаза, прекраснейшие глаза в мире, глаза, которые, он так этого
боялся, станут для него...
...всем. Он знал это.
- Твое желание, - шепнула она, приложив губы к самому его уху. - Не
знаю, может ли вообще исполниться твое желание. Не знаю, существует ли в
Природе Сила, способная исполнить такое желание. Но если может, то ты
приговорил себя. Приговорил себя... ко мне.
Он прервал ее поцелуем, объятием, прикосновением, лаской, ласками, а
потом уже всем, всем собою, каждою своей мыслью, единственной мыслью,
всем, всем, всем. Они прервали тишину вздохами и шелестом раскидываемой по
полу одежды, прервали тишину очень мягко и неторопливо, обстоятельно,
заботливо и нежно, и хотя оба не очень-то знали, что такое заботливость и
нежность, это свершилось, ибо они очень того хотели. И вообще, они не
спешили - и весь мир вокруг перестал существовать, перестал существовать
на краткий, совсем краткий миг, а им казалось, что это была целая
вечность, потому что это действительно была целая вечность.
Ну как, слабо?
