<предупреждение — это не фанфик, это просто очень длинный анекдот. Поэтому я его решила оставить здесь, а не в теме "Анекдоты по Саге">.

Из мощных колонок доносилась песня:
— Зайка моя, я твой зайчик…
Дорогая магнитола крутила диск с этой записью уже пятый или шестой раз. Карамон встал в крайний ряд и включил поворотник, когда послышался голос Рейстлина с заднего сиденья:
— Ты что, собрался ждать светофора?
— Да, но Рейст… — смущённо ответил Карамон не оборачиваясь, однако глядя на близнеца в зеркало.
— Да, но Рейст, — передразнил его Рейстлин. — Братец, это тебе должны уступать дорогу, понимаешь? А не ты кому-то. Не забывай, кто ты и кого везёшь.
— Но всё-таки лучше ездить по правилам, разве нет?
— А ты ездишь по правилам. У тебя мигалка сверху.
— Но…
— Хватит «но», — взорвался Рейстлин. — Ты везёшь президента. И заткнись уже.
Песня наконец закончилась. Карамон мчался по дороге, на скорости, далеко превышающей дозволенную в городе, но никто, естественно, не решился бы останавливать эту машину.
Однако сопровождения не было. Чёрная машина ехала одна. Многие недоумевали, неужели президенту достаточно одного его брата близнеца в качестве охраны? На что неизменно следовал ответ «да». Да, признаться, страшновато было подступиться к такому охраннику.
Положа руку на сердце, можно было сказать, что не очень-то жизнь Рейстлина была в опасности (Карамон, правда, считал по-другому). Президента любили пламенной любовью, несмотря на то, что его внешний вид оставлял желать лучшего. Рейстлин был безумно худ, к тому же в детстве он переболел желтухой, и переболел ей, судя по всему, с последствиями. Кожа его сохранила желтоватый оттенок. Зато глаза Рейстлина можно было назвать глазами царя зверей — они были карими, но если посмотреть под углом, то казались жёлтыми. Самые настоящие львиные глаза.
Также Рейстлина мучила бронхиальная астма, причём иногда она проявлялась в особо тяжёлой форме.
Рейстлину на вид можно было дать чуть меньше тридцати лет, но волосы его уже были белыми от седины. Почему — никто не знал. Может быть, только Карамон, но он всегда молчал…

To be continued...

Лин Тень
да, это нечто...
Не надо нам такого президента.
Может, лучше проголосовать за Золотую луну?

супер! мага в президенты!!!!!!
(хотя вот конечно правила то соблюдать надо. хе хе)

По моему Рейст был бы не самым плохим президентом. Умный, целеустремленный он мог бы сделать многое. Главное, чтобы цель была выбрана верно.

Согласна со Storm
Мага в президенты!

Блин, жалко, что не до конца анекдот. Здорово)))
А мигалка, это случаем не посох Магиуса к крыше привязан?

Южная звезда, Золотой Луны не планируется в этом анекдоте. Всё-таки это Трилогия Легенд. А вообще, если серьёзно, то ЗЛ была бы плохим президентом. Президент должен уметь валяться в грязи и политических дрязгах. Он не должен быть добреньким и милосердным. ЗЛ лучше назначить в качестве начальницы Минздрава.

Storm, дык ещё бы! Правила соблюдены огого!

Bookworm,
Золотые слова. Рейстлин, при опреденённо выбранной цели, не стал бы устраивать массовый террор, но он и не бесхребетный, не позволил бы кому-то управлять исподтишка.


Спасибо. Вообще-то он уже до середины дописан, но у меня вчера времени не хватило его выложить. Ещё несколько частей, какая-то больше, какая-то меньше. И про Далли есть, и про Крисанию . Сегодня вечером выложу.


Отличная идея, а я не додумалась

Ни надо посох. Что это за мигалка, Рейстлину все время прится "Ширак - Дулакать" а тут: а) реклама Доширака. б) По телефону не поговоришь, в) президент вечно ругается на подчиненных))

Так, ну понятно: в думе и правительстве одни кендеры



Да ладно: зыркнет в Око дракона аки Циан с перепоя и все в норме. И так расслабленно-мечтательно: "Ширак... Думак... Ширак... Думак..."

Хы хочу продолжения
И про Таса не забудь.... Что-нибудь и про него напиши

Vetra, ой не могу! Ой чуть не умерла, представив ширак-дулакающего Рейстлина!! <пацталом>

Trof,
У нас - так точно. Ещё бы они были такими же безобидными... Кендеры что берут? Если положить перед кендером алмаз и ржавую железку, кендер возьмёт второе. У нас всё печальнее .

Kina Inewat, спасибо, вот Тас у меня как-то пока не продуман. Надо бы его впихнуть. Действительно, нехорошо получается.

Кендер возьмет и то и другое и скажет, что это козырный набор для бейсбола

Та-да-да-дам! Та-да-да-дам! Ещё кусок. И помните - мне важны не столько ваши мнения - мне важен ваш смех! <ну-ну, кто-тут вздумал обижаться на вздорную Лин за такие слова? Она же просто шутит в свойственной ей чёрной манере Мнения, конечно же, тоже важны. Ведь это подарок!>

— Рейст, ты дойдёшь сам?
— Я не ребёнок, Карамон! Поставь машину в гараж и можешь быть свободен.
Рейстлин стоял возле высокого здания, выложенного тёмным камнем — его загородного жилища. Он привык все вопросы решать дома, поэтому даже своего секретаря поселил у себя. Коттедж был действительно большим, так что это Рейстлина ничуть не напрягало.
Вот именно секретарь его сейчас и встречал.
— Вы вернулись, шалафи!
Рейстлин знал несколько языков, но первое время не мог разгадать, откуда же его секретарь подцепил это дурацкое слово. По словам секретаря, на его родном языке это означает «господин». Рейстлин не привык верить людям на слово, а особенно таким, как его пройдоха-секретарь, поэтому он всё-таки отрыл программу «универсальный словарь», и вот, что он там нашёл:
Шалафи — (уважит.) учитель; господин (новозел.).
Рейстлин поставил галочку себе в памяти, что секретарь не врал. Секретаря, кстати, звали Даламар. И он был весьма странен как по чертам лица, так и по поступкам. По нему явно можно было сказать, что он приезжий.
Даламар, как всегда, накрыл ужин ещё до того, как Рейстлин пришёл. Даламар, вообще-то сам напросился на эту роль, Рейстлин не настаивал, чтобы его секретарь ему ещё и ужин подавал, но раз уж так сложилось, то президент ничего против не имел. За ужином Даламар буквально пожирал Рейстлина глазами.
— Если ты так будешь на меня смотреть, то я подавлюсь, — саркастически заметил Рейстлин.
Даламар смущённо потупил взгляд. После ужина Рейстлин откинулся в кресле и, посмотрев в глаза своего секретаря, увидел в его глазах какой-то почти щенячий восторг.
— Ах да, — протянул Рейстлин. — Ты про вчерашний разговор. Не напомнишь мне, о чём мы там говорили?
— О том, что у вас есть какая-то великая цель. Вы обещали сказать мне об этом сегодня. Но я не понимаю, шалафи, какая цель, вы ведь президент… вы хотите власть надо всем миром?
Рейстлин вздохнул:
— Ой, ну конечно же нет. Вспомни Гитлера, вспомни Сталина, вспомни всех этих идиотов. Неужели ты считаешь, что я такой же безмозглый, как они?
— Шалафи, я не то имел…
— Ах, Даламар. Мне не нужна власть над миром. Мне это не интересно. Если хочешь знать, — Рейстлин легко встал с кресла и прошёлся по комнате, затем подошёл к окну. В обширном дворе Карамон возился с собаками — огромными сторожевыми псами. — Я могу это сделать, — Рейстлин Резко обернулся и посмотрел на своего секретаря.
Зрачки Даламара расширились от ужаса и возбуждения.
— Вы… но как?
— А это моё дело. Но у меня есть методы, — Рейстлин позволил себе чуть усмехнуться. — Но, как я и говорил, мне это не интересно.
— Тогда чего же вы хотите? Мощную сверхдержаву? Благоустроенную страну? Войну?
— Холодно, Даламар, — бесстрастно ответил Рейстлин, вновь обернувшись к окну. Какое-то время он следил взглядом за Карамоном, думая о том, что его братца такие проблемы не занимают. Вот он сейчас пойдёт к своей жене — и ему будет всё равно… — Я хочу революцию.
Даламар закашлялся.
— Простите, шалафи, я…
— Революцию, Даламар, революцию, ты всё правильно расслышал.
— Но зачем…
— Даламар, ты также узколоб, как и мой братец. Ну подключи же мозг, наконец! Вас там что, всех в вашей Новой Зеландии зомбировали?!
Послышался звон разбитого стекла. Даламар уронил стакан. Но Рейстлин даже не обернулся.
— Откуда вы знаете, что я из Новой Зеландии?
Рейстлин хмыкнул:
— Только идиот не догадается. Не волнуйся, твоя левая история работает — благодаря мне. Если бы массы узнали, что мой секретарь — новозеландец, знаешь ли, моя репутация бы упала!
Даламар был растоптан. Ему оставалось только сидеть и слушать.
— Президент… кто такой президент? Это всего лишь некто, чисто формально управляющий страной. Не забывай, что есть ещё Парламент. Я ненавижу этот чёртов Парламент, и ты об этом прекрасно знаешь. Старые пердуны! И, заметь, они ненавидят меня. А ты знаешь за что? Знаешь, не можешь не знать. За то, что управляю я, а они лишь советуются и выдвигают новые законы. За то, что лицо страны — я, каким бы уродливым это лицо им не казалось. А я хочу революцию, и желательно бескровную. Я должен управлять страной. Быть самодержцем. Помазанником божьим.
— Вы хотите сказать… что вы хотите устроить самодержавную монархию?!
— Да, именно так я и хочу сделать.
— Но это невозможно, шалафи. Ведь сейчас не средневековье, люди не пойдут на это. У них другой менталитет. У нас демократия.
Рейстлин наконец обернулся и отошёл от окна. Он снова язвительно усмехнулся:
— Как ни странно, пойдут. Людей очень просто повести за собой. Всё, что мне нужно, это… — тут он неожиданно замолчал.
Даламар, вытаращив глаза, смотрел на своего шалафи, ожидая, что тот продолжит. Но минуты шли одна за другой, а Рейстлин всё молчал.
— Что же? — наконец не выдержал Даламар.
Рейстлин передёрнул плечами и как-то непривычно нервно сказал:
— Жениться.
Послышался «шмяк» и «бум», а потом «дзинь». Это Даламар схватился за скатерть и свалил остатки ужина. Рейстлин, как и в первый раз, не отреагировал.
— Ша… ла… ну… эттто очччень мудрое решение… ну… э… а… я… так рад… за вас…
Даламар был бледнее обычного, на его лице и шее просвечивали голубые вены. Руки секретаря мелко подрагивали.

Добавлено:
— Мда, — Рейстлин наоборот говорил очень быстро, будто бы стараясь побыстрее закончить с этой темой. — Я тоже за себя рад.
— И кто же… ваша… эээ… избранница?.. Кому же так… повезло? — тихо добавил Даламар.
— Игуменья Крисания, — твёрдо сказал Рейстлин. — Праведная дочь бога.
— Да, но шалафи… игуменья Крисания дала обет целомудрия и безбрачия, как она могла согласиться выйти за вас замуж?
— А она ещё и не согласилась, — усмехнулся Рейстлин. — Но скоро согласится.
— Но как же так? Ведь она праведная дочь бога, разве нет?
— Да, именно поэтому мне нужна именно она. Я, признаться, её ещё ни разу не видел, да и она меня только по телевизору, хотя я сомневаюсь, есть ли у них в монастыре антенна. Но мне нужна священная дева, только после этого люди поверят, что я — помазанник божий, и тогда я смогу стать самодержцем. А Парламент полетит к чертям собачьим.
— То есть вы собираетесь… что вы собираетесь сделать? Как вы заставите Крисанию выйти за вас замуж?
— Соблазню её. Думаю, этого будет достаточно.
Даламар смотрел на Рейстлина широко открытыми глазами. Сейчас, при нём он открывал ему все карты. Пренебрегать этим было нельзя.
— Шалафи, если только вы позволите… уже очень поздно, я мог бы идти?..
— Не так быстро, Даламар, — Рейстлин подошёл к новозеландцу, подобрал с пола вилку и стал опасно ею поигрывать. — Знаешь, я тебе много сейчас сказал. Даже слишком много. Люди с такими знаниями не живут.
Даламар сглотнул. Он очень чётко представил эту вилку, торчащую в своей трахее. Рейстлин замахнулся, метя именно туда, Даламар инстинктивно сжался, защищая шею.
— Шалафи, я могу быть полезным вам! Обещаю!
— Мда? Правда? Удивительно! Ну что ж, давай так. А действительно — сможешь меня удивить — не убью.
— Но я же уже вас удивил… — робко сказал Даламар.
— Поговори ещё у меня. Давай. Тебе даю на всё про всё… — Рейстлин подошёл к песочным часам, стоящим на полке и перевернул их. — Пять минут.
— Я работаю на Парламент! — выкрикнул Даламар, в упор глядя на вилку.
— Ха, удивил. Наверное, я бы не стоял тут с этой несчастной вилкой, если бы ты не работал на Парламент.
Даламар перевёл взгляд на часы, сглотнул.
— Я воровал у вас кредитку!
— Неправда, не кредитку, а пытался взломать мой компьютер. После того, как тебя долбануло током, ты прекратил эти выкрутасы, — зевнул Рейстлин. — Ещё раз соврёшь — я забуду про пять минут, из которых, кстати, осталось только три.
Даламар мучительно соображал, но ничего не приходило на ум. Струйка песка бежала в часах, вилка опасно поблёскивала.
— Я люблю вас, шалафи! — взвыл Даламар.
— Ну удивил, удивил, — картинно закатил глаза Рейстлин и покачал головой. — Об этом полпланеты фанфики пишет. Я всегда знал, что ты извращенец. Придумай что-нибудь пооригинальнее.
— Пар-Салиан — старый извращенец! — из последних сил прошептал Даламар.
— Я и так это знаю, Даламар, — на этот раз тон Рейстлина был злым. — Всё, ты провалился, — он занёс руку.
— Нет, не в этом плане извращенец… в прямом!
В глазах Рейстлина блеснул интерес.
— Ох, ты и вправду меня удивил, — президент усмехнулся. — Бедняга Даламар...
Тон его был участливым, но ничего хорошего не предвещал.
— Тем не менее, это всё равно тебе, — внезапно Рейстлин всё-таки нанёс удар, но не в шею, а в грудь. На груди секретаря остались глубокие царапины. — Покажешь старому извращенцу, — Рейстлин даже чуть хохотнул. — Вон с моих глаз.

вместо пятерни - вилка это сильно!))))))
а про извращенца - *хохочет*

я так поняла у нас он не маг? даже чуууть чуть?????

Потрясно..... Еще раз удивляюсь твоему воображению... Талант...

Зато ран на одну меньше.

и то Далли легче)) да и эти заживут хотя б)))

(кстати! в Новой зеландии водятся Эльфы????? ВАУ)

Отличный анекдот! Лин Тень, вы его до ИБ доведете? Представляю "народ скорбит о героической гибели президента, сделавшего страну поистене великой"...
Так, после прочтения Верна "дети капитана Гранта" оказывается, что новозеландцы - людоеды. Эх, а еще эльфы!

Спасибо, ребята! Эх, неужели никто не понял юмора про Новую Зеландию?! Гоблинский перевод ВК никто не смотрел?

- А что, эльф он и в африке эльф.
- Папа, ну это же не политкорректно! Надо говорить эльфоамериканец!
- Хе, тогда уж эльфоновозеландец!

ВК где снимали? В Новой Зеландии. Неужели никто не знает?

Storm

Не, не маг. Так интереснее. Про магов - это к тёте Уэйс и дяде Хикмену


Ну, насчёт заживут - это мы ещё посмотрим, раны бывает и без магии не заживают, а то, что легче - вспомнила старую поговорку "не ножа бойся, а вилки - один удар - четыре дырки".

Kina Inewat

<Смущается> Ой, мне бы теперь эту ботву закончить... а то у меня талант к одному - начинать и не заканчивать. Я так чувствую меня тут придушат

Vetra

Я вообще хотела его типа на пару страниц расписать и всё - закончить. Но мои надежды не оправдались... Чёрт, страшновато. Надо писать, вот.

Лин Тень, народ требует продолжения! Если случиться ступор, то надо попросить Хомяка разрулить тему.

Рожкова, он Бурундук! И пока он сам бы своё разрулил. Но я ему скажу

Спасибо.

Лин Тень, ка-ак? И он тоже? Искренне поздравляю!!!!!

Ышшо кусок

Игуменья Крисания, праведная дочь бога, славилась тем, что она была одной из самых красивых женщин планеты, заочно её включали во всякие конкурсы. Она об этом понятия не имела, поскольку, всецело отдав себя вере, совершенно забыла о том, что на свете есть такие вещи, как телевидение, газеты и Интернет. Всё, что у неё было — это множество книг со святым писанием — их-то она и изучала днями и ночами.
Имя Рейстлина Маджере ей не говорило ровным счётом ничего, поскольку её сан был слишком низким для того, чтобы общаться с политиками. Этим занимался патриарх Элистан. Крисания была далека от подобных дел, жила в монастыре на окраине города.
Но даже в их глушь дошло письмо на её имя от какого то Рейстлина Маджере с предложением встретиться. Игуменья Крисания не видела причин отказывать, ведь она — человек, который стоит между богом и человеком, а значит, не должна отказывать людям. Рейстлин Маджере предлагал встретиться в самой большой библиотеке города.
В библиотеке было темно и тихо. Крисанию привели сюда, посадили на стул и откланялись. Теперь она ждала этого Рейстлина Маджере, кем бы он ни был.
Скрипнула дверь. Крисания обернулась — в полутьме она увидела худую фигуру человека, который приближался к ней.
Только когда человек подошёл на расстояние нескольких шагов, стало понятно, что это мужчина. Он был одет в безупречный чёрный костюм и красную рубашку. Его белые волосы были собраны в хвост. Именно из-за тёмной одежды Крисания и не могла так долго понять, кто же перед ней.
«Должно быть, это он», — подумала она, а вслух сказала:
— Вы — Рейстлин Маджере?
— Да, это я. Я приветствую вас, игуменья.
— Приветствую, — слегка удивлённо сказала Крисания. У Рейстлина оказался очень приятный голос. Крисания закрыла и снова открыла глаза. — Что же заставило тебя обратиться ко мне, сын божий Рейстлин?
— Мне необходим совет, Крисания, — вздохнул её собеседник. Кажется, эти слова дались ему с трудом. Крисания бы могла с уверенностью сказать, что Рейстлин не привык просить совета или помощи у кого-либо.
— Совет? — эмоции Крисании отразились у неё на лице, но она тут же их спрятала. — Да, я готова тебе помочь всеми своими силами, ведь ты сын божий, как и все мы…
— О да, конечно. Я чувствую, что мне необходимо излить душу.
— Так почему же ты не сходишь в церковь?
— Нет-нет. Я чувствую, что это не для меня. Позволь мне поговорить с тобой.
Могла ли Крисания отказать? Конечно же нет. Она чувствовала, как больно и плохо этой душе.
— Так говори же, я слушаю тебя.
Рейстлин начал не сразу. Где-то в полутьме тикали часы, Крисанию пробрала дрожь, но не от холода. Тем не менее, игуменья зябко повела плечами и обхватила их руками. Она чувствовала, что это будет долгий разговор. Голос Рейстлина обволакивал, завораживал...

Лин, ты меня приятно удивила гораздо больше чем Даламар Рейстлина Я считаю, что ты очень талантлива, у тебя отличный легкий слог. Тебе нужно писать (если ты уже пишешь книги, дай почитать).

Ой, я раскраснелась, Спасибо огромнейшее, неподъёмнейшее! Да, я пишу . Вот моё творчество. Там есть специфика, вроде "Гимна" или "Лабиринта", а остальное можно читать (отмеченное читать не стоит, если вы не знаете, что такое Лабиринт Отражений или не слушаете Gregorian).

Лин Тень
молоде-е-ец))))) прям "герои в наши дни" так и назоыи фик)) это уже фанфик все же))) юморной)

Крисания не знала, сколько прошло времени. Часы всё так же тикали. Единственное, что изменилось — это то, что щёки игуменьи стали холодными, а во рту появился солоноватый привкус. Крисания поднесла руку к щеке и почувствовала под пальцами влагу. Тут же ей стало стыдно, и она незаметно стёрла слёзы.
— Вот так я и живу, — вздохнул Рейстлин.
— О господи! — женщина едва держала себя в руках. — Неужели всё и впрямь так, как ты говоришь? Я… я никогда не интересовалась политикой, я думала, что президенту живётся легче всех… он может себе позволить всё, что захочет, у него должен быть шикарный дом, машина, всякие… — тут она запнулась, — развлечения, — Крисания порадовалась, что в зале темно, и Рейстлин не может видеть, как она покраснела. Затем она снова заговорила увереннее: — А получается, что президенту живётся хуже, чем обычному среднему человеку, ведь он…
— Пешка, — закончил за неё Рейстлин, глядя ей в глаза. Крисания смутилась и стала смотреть себе в коленки, хоть они были, признаться, и менее интересными. — По факту всем управляет Парламент и преступные группировки, которые зовут себя партиями.
Повисло молчание. Тиканье часов уже напоминало Крисании неотвратимое цунами, которое сейчас поглотит её. Хотелось сделать что-нибудь ужасное, например, кинуть увесистым томом прямо в эти часы, а потом убежать отсюда. Знать бы ещё, где в полутьме затаился чудовищный тикающий зверь…
Но Крисания замерла, словно статуя, ожидая, что Рейстлин заговорит.
— Я так устал от политических дрязг, — тихо сказал Рейстлин, — но я не могу просто так бросить страну, ты же понимаешь… поэтому я попросил тебя прийти сюда. Видишь теперь, почему церковь не для меня? Нет-нет, я не имею ничего против, но я никогда не могу быть уверен, что священник не расскажет обо мне. Представляешь, что начнётся?
Крисания кивнула. Вдруг тиканье прекратилось, женщина получила долгожданное расслабление. Внезапно Рейстлина скрутил приступ кашля. Крисания не знала, что сделать, как ему помочь.
В конце концов, приступ кашля всё-таки прошёл. Крисания чувствовала себя виноватой — она ничего не сделала, никак не помогла страдающему человеку. И такие слова как «чем ты могла помочь?» её не удовлетворяли. На секунду женщине показалось, что она слышит металлический скрежет, и потом она снова услышала тиканье часов.
— Ты так страдаешь, — тихо сказала Крисания.
— Я справляюсь, — так же тихо ответил Рейстлин. — Спасибо тебе, игуменья, что согласилась меня выслушать. Позволь проводить тебя.
Крисания буквально вскочила со своего кресла. Она была рада уйти отсюда. Полутёмный зал ей ужасно не понравился.

Лин Тень
мррр.... интригующе.... Они же поженятся?????? ты ж не разрушишь его замысел?))))))))

— Останови, — сказал Рейстлин Карамону. Тот мгновенно остановил машину. Рейстлин открыл дверцу и, достав какой-то предмет из рукава пиджака, выкинул его в урну. Что-то звякнуло и затикало. — Эти чёртовы часы чуть было не подвели меня.
— Часы?! — Карамон обернулся на Рейстлина, который вновь устроился на заднем сиденье.
— Да, часы. Поставь музыку.
Карамон щёлкнул кнопку на магнитоле.
— В тёмно-синем лесу, где трепещут осины…
— Перемотать? — участливо спросил гигант.
— Оставь. Хорошая песня.
— Рейст, так при чём тут часы?
— В пиковый момент они перестали идти, и пришлось снова их заводить. Но ничего, зато, похоже, получилось даже лучше, чем я ожидал. Думаю, мне это даже на руку. Всё прошло как по маслу. Ну давай же, Карамон, порадуйся за меня.
— Я рад за тебя, Рейст, — Карамон улыбнулся. — Только я не знаю, зачем тебе нужна была встреча с этой игуаной…
— Игуменьей, тупица!
— В общем, я всё равно не знаю, зачем тебе это было нужно.
— Ооох, Карамон, и никогда не узнаешь, если будешь путать игуан с игуменьями.
— А кто такая игуана? — с интересом спросил Карамон.
Рейстлин нахмурился, думая, как бы это попроще объяснить Карамону.
— Ну, короче ящерица такая. Не важно.

Добавлено:
Storm, ну, вообще по замыслу (не моему, заметь, а тёти У. и дяди Х.) они не то что не поженятся, один из них ещё и умереть должен! Но это у тёти и дяди. Я их уважаю и люблю, однако я ещё не решила, какой будет конец

а-а-а-а.. ну ждем)

Тадам! Тадам! Кто там Таса хотел?!

Рейстлин вышел из машины и направился прямиком к дому. На несколько сотен квадратных метров вокруг его дома территория была засажена растительностью — деревьями и кустами. Прямой дороги через этот искусственный лес не было. А ещё, в этом лесу бродили знаменитые Рейстлиновы собаки — самых разных бойцовых пород, заточенные под охрану территории и человека. Самоубийцы, которые решались приблизиться к дому президента, обратно не выходили. Собаки пощады не знали. Рейстлину не нужно было даже нанимать охранников — ему хватало собак и Карамона. Собаки знали «своих» — Рейстлина, Карамона, Даламара и ещё нескольких людей. Остальных Рейстлин должен был утверждать лично перед собаками, мол, не трогайте его, это свой.
На полпути к дому Рейстлин услышал лай собак. «Что, снова суицидник?» — меланхолично подумал Рейстлин и пошёл в направлении звука.
Его глазам предстала такая картина: собаки окружили низкорослого человека, а большой чёрный доберман-сука держит в зубах изрядный клок одежды, оторванный, судя по всему, от задней части штанов суицидника (Рейстлин только так называл тех, кто решался прийти сюда).
— Рейстлин! Привет! — раздался подозрительно знакомый голос. — Это я, Тассельхоф, ты не помнишь меня! Слушай, я был бы очень рад, если бы ты отозвал собак. Кстати, надеюсь вот этот доберман не бешеный? А то он меня укусил…
Рейстлину захотелось провалиться сквозь землю. Только Таса ему и не хватало! Тассельхоф Непоседа (последнее было его официальным прозвищем) был самым популярным юмористом на телевидении. Его приглашали сниматься в десятки передач — от прогноза погоды до очумелых ручек, как он всё это успевал — оставалось загадкой. У него даже была своя собственная передача, которую крутили по кабельному каналу. Называлась она «Заговорю до смерти».
— Такхизис не бешеная. У них у всех прививки, — Рейстлин потрепал добермана по холке: — Молодец, Тэк. Выплюнь эту гадость.
Послушная собака открыла пасть. Кусок материи упал на землю.
— Ну вот, Рейстлин, мне уже лучше, а ты не мог бы отозвать этих собак? — Тас оглядел окружающих его собак. — Я чувствую себя неуютно, знаешь, все эти бультерьеры, питбули, боксёры, бульдоги, доберманы, ротвеллеры… они такие недружелюбные… То есть я ничего не хочу сказать, не подумай ничего дурного, — обращался Тас, однако Тас не к Рейстлину, а к собакам. — Они очень красивые, но мне как-то неуютно…
— Какого лешего тебе здесь надо? — сквозь зубы пробормотал Рейстлин, хватая Таса за воротничок рубашки.
— Я просто хотел тебя навестить, мы давно не виделись. И я подумал, почему бы не…
— Больше не думай, Тассельхоф. Моргион, — из круга вышел бультерьер самого что ни на есть грозного вида. — Проводи его. Я думаю, после этого, Тассельхоф, ты научишься предупреждать о приходе, — Рейстлин отпустил Таса и пошёл к дому.
— Да, но Рейстлин, ведь я предупреждал! — бедный мужчина кричал уже президенту в спину. — Я присылал тебе письмо, но электронная почта с таким адресом не существует! Наверное, это какая-то ошибка!..
Бультерьер по кличке Моргион зарычал на Таса, и тот, понурившись, зашагал к выходу.

До слез хохотала)))
клички убили)))))

Страшно извиняюсь перед всеми любителями бультерьеров, просто мне самой они кажутся некрасивыми (хотя я люблю всех собак). Кому не нравится, просто тихо поставьте мне минус, я очень прошу не разводить холивар - ведь я же шучу. Это всё только юмор. А вот доберманов, кстати, люблю. Они, имхо, очень красивые.

Клички хорошие) Надо сестре предложить, когда она собаку наконец-то заведет... А ведь можно провести параллель между богами и собаками (задумчиво) Паладайн там - золотистый ретривер, Мишакаль - колли...
Ой, я не туда вмешиваюсь. А фанфик классый! С Тасом хорошо получилось!

Vetra, нет-нет, у Рейстлина были бойцовые и охранники. Так что ретриверы и колли не подойдут... хотя предложение классное, но не для этого анекдота

Внимание, поклонники Китиары! Я не такая злая, как кажусь на самом деле <я ещё злее! *диавольский смех за кадром*>

Пока Рейстлин шёл к дому, его нещадно колола совесть за то, как он поступил с Тасом. Всё-таки Тассельхоф был его старым другом, не раз помогал ему, да и потом, в какой-то мере способствовал его становлению президентом. Рейстлин корил себя за то, что дал Тасу адрес фиктивной почты, за то, что грубо обошёлся с ним сейчас, когда его друг пришёл к нему, не побоявшись собак…
«Ладно, в конце концов, я не чай иду пить, а работать. Ведь у меня ещё назначена важная встреча на сегодня».
Успокоив себя этим, Рейстлин дошёл до дома. Там его уже ждали.
— Маленький тощий проходимец! Сволочь и подлец! — раздался женский голос.
— О, сестрица, я так рад тебя видеть, — спокойно сказал Рейстлин. — Долго ждала?
Китиара была единоутробной сестрой Рейстлина и Карамона. Это была высокая девушка с выдающейся фигурой. Волосы её были тёмными и остриженными «под мальчика», карие глаза блестели гневом.
— Нет, — приступ ярости Кит внезапно прошёл. — Не очень.
— Ну и хорошо, — беспечно отозвался Рейстлин. — Идём, нам нужно поговорить.
— Ты так и не скажешь мне о чём? Кроме тех туманных намёков я так ничего и не поняла…
— Я за конспирацию. Это не телефонный разговор. Идём же, Китиара.
Брат и сестра вошли в дом.
— Кстати, как добралась? — невзначай бросил Рейстлин из-за плеча. — Тебе помог GPS-навигатор, ты не потерялась?
— Ужасно я добралась! — снова вскипела Китиара. — Эти твои собаки просто отвратительны! А дог вообще несносен! Он вцепился мне в сапог и не хотел пускать!
«Надо будет сегодня сказать Карамону, чтоб дал Паладайну двойную порцию корма», — подумал Рейстлин, улыбаясь. Он любил своих собак.
— Ну, а встретили тебя как? — Рейстлин пригласил Китиару подняться по лестнице. По выражению лица сестры он понял, что он задал правильный вопрос.
— Неплохо, — Кит лукаво улыбнулась. — А знаешь, этот твой новозеландец очень даже ничего.
Рейстлин мысленно ухмыльнулся, но на лице же это не отразилось никак. Что ж, теперь ему есть что ему предложить Китиаре, если остальное её не устроит.

— Ой, не могу! Ой, не могу! — Китиара откинулась на кресле и хохотала в полный голос. — Ну надо же! Мой младшенький братишка и правда женится! Поверить не могу, — Кит утёрла выступившие слёзы, и тут же залилась новым приступом смеха: — Да кто же согласится выйти замуж за такого дистрофичного больного уродца, как ты? Ой, не могу!
Рейстлин хмурился и расхаживал по комнате. В конце концов он подошёл к столу, за которым сидела Кит и со всего маху бабахнул по нему ладонями.
— Эй, Рейстлин, спокойнее, — Китиара посмотрела на него как на сумасшедшего: — Я же шучу. Ну ладно, ты собираешься жениться, — тут она снова прыснула, — но от меня-то ты чего хочешь? Чтоб я вам с этой игу… как её там, канделябр держала, когда у вас будет первая брачная…
— Хватит! — Рейстлин сжал кулаки. Затем он будто бы опомнился и налил себе вина в бокал, не предложив Китиаре. Та, пожав плечами, налила себе сама. — У нас не будет первой брачной ночи. Мне нужен чисто формальный брак. Кит, не строй из себя тупицу. Я же тебе уже всё объяснил. Обвенчаемся — и пусть катится назад в свой монастырь грехи замаливать.
— О, братишка, ты пренебрегаешь такой шикарной дамой? Она, кстати, в «Гламуре» была названа самой сексуальной дамой этого года, представь себе, даже меня обошла!
— Угу, а она об этом знает? — мрачно отозвался Рейстлин.
— Конечно же нет! — рассмеялась Китиара, а затем сделала притворно-серьёзное лицо. — А то, я боюсь, от таких новостей у святоши бы разрыв сердца случился… В общем, подумай дважды, ведь это твоя единственная возможность, братик, ведь никто в здравом уме и твёрдой памяти не захочет за тебя замуж. Только подумай, какие горизонты! Самая сексуальная женщина года и самый уродливый президент столе…
Рейстлин не заметил, как он сжал бокал. Раздался треск стекла, и вино потекло по руке Рейстлина.
— Довольно, Китиара, — тихо сказал он. — Довольно обсуждений моей личной жизни. Или ты хочешь, чтобы я обсудил твою личную жизнь?
— А чего её обсуждать? — похлопала глазами Кит. — Я же тебе сказала — этот твой новозеландец очень даже ничего.
Рейстлин бессильно опустился в кресло, взял салфетку и стал вытирать руки.
— Ты сам виноват, — констатируя факт, сказала Китиара. — Надо было раньше приходить.
«Ну да, — сказал себе Рейстлин, — почему я сразу не догадался спросить у неё, откуда она знает, что он новозеландец… хотя, у него, по-моему, на лице написано…».

За сим пока конец. До завтрего. Завтра будет новый день и я снова поздравлю близняшек-милашек.

— К делу, — тон Китиары стал серьёзным. — Чего ты хочешь от меня? Я чего-то недопонимаю, Рейстлин.
Тот швырнул смятую салфетку в угол и снова встал.
— Кит, твоя группировка готова к действиям? За что я вам, в конце концов, плачу?
— Конечно готова! Мы всегда готовы. Что будем взрывать? — тут глаза женщины заблестели.
— Пока ничего. У меня есть план, но с ним позже. Я хочу, чтобы ты поняла общую концепцию. Мне нужна маленькая гражданская война. Маленькая, Китиара! Мне не нужно уничтожать страну, приводить её в разруху, и я хочу, чтобы ты это очень чётко уяснила.
На лице Китиары отразилось отвращение пополам с обидой. Маленьких войн она не признавала и не любила. Но за деньги могла поработать.
— И чего ты надеешься этим добиться? — она откинулась в кресле, закинула ногу на ногу и отпила из бокала.
— Страна будет в панике, — как для первоклассника начал объяснять Рейстлин. — Граждане убивают друг друга. А тут ещё и Парламент…
— Кстати, насчёт Парламента, — перебила его Кит. — Тебе не кажется, что это больно примитивно?
— Мда… — Рейстлин потёр подбородок, помолчал немного. — Это слабое звено. Не могу в данном случае не признать твою правоту. Просто убить их — все подозрения мгновенно падут на меня. И не быть мне помазанником божьим, хоть десять игумений мне в жёны.
Китиара снова тихо рассмеялась. Затем сказала сказала:
— Ну братишка, ну это же проще пареной репы! Так сделай так, что Парламент окажется жуткими страшными предателями, после чего донеси это в массы!
— Я не смогу донести это в массы во времена смуты, понимаешь? Поскольку Парламент с той же уверенностью будет обвинять в предательстве меня! Хотя… — Рейстлин соображал с катастрофической быстротой. — Кажется, я знаю, что делать. Да, точно. А потом, когда народ будет напуган — у них не будет их замечательного честного Парламента, у них будет в разгаре гражданская война — тут-то и появлюсь я в ореоле святости с игуменьей за спиной. И никаких проблем с самодержавием не возникнет.
Китиара всё это время смотрела на Рейстлина удивлённо. Она даже забыла о бокале с вином. Потом, помолчав немного, она пробормотала:
— Да, братишка, похоже я тебя недооценивала…
В молчании они допили вино, затем Китиара встала.
— Ну что ж, мне пора. Кстати, я бы хотела ещё раз увидеть твоего новозеландца.
Рейстлин развёл руками:
— Невозможно, Кит.
— Это ещё по…
— Новозеландец сейчас наверняка уже добежал до здания заседания Парламента и благополучно выкладывает сведения обо мне, — Рейстлин самодовольно улыбнулся.
— Так он же предаёт тебя!
— Именно так.
— И говоришь об этом так спокойно, как будто бы всё идёт так, как ты задумал!
— Всё и идёт так, как я задумал, Кит. Ведь пока мы разговаривали с игуменьей Крисанией, и я жаловался ей на, — тут он сложил молитвенно руки и его лицо стало скорбящим, — отвратительный и гадкий Парламент, который мучает бедного и несчастного президента, я случайно, совершенно случайно, Кит, проговорился, где этот гадкий и отвратительный Парламент заседает. А ещё, что Парламент заседает именно сегодня…
— Ах ты змеюка, — Китиара говорила одновременно с гордостью и с отвращением. — Ну что ж, братишка, значит, у тебя и вправду есть мозги. Не зря ты президент. Кстати, не скажешь ли мне, а по окончании всего что получу за всё это я?
— Получишь много денег и своего новозеландца.
— Моего новозеландца, — Китиара распробовала на вкус эти слова. — Звучит неплохо. Ну, я пошла. Кстати, я была бы не против, если бы ты меня проводил.
Вместо этого Рейстлин высунулся в окно и свистнул. На свист собралась целая стая собак.
— Паладайн! — крикнул Рейстлин. — Проводи Китиару.
«Это будет моя маленькая месть тебе, сестрица», — подумал Рейстлин, когда Китиара ушла.

Рейстлин спустился к себе в кабинет и включил компьютер. Тот запросил пароль, конечно же. «Fistandantilus» — уверенно набрал Рейстлин. «Ты вернулся, Самодержец и Монарх, Хозяин РЕЙСТЛИН!!!». Вообще, Рейстлин хотел вначале запаролить компьютер на «Lunitari» или на «Caramon», или на «Lorana» на худой конец, а была ещё идея такого пароля, как «rabbit», но всё это было либо слишком коротко, либо слишком очевидно, либо и то, и другое. А вот «Fistandantilus» — самое оно получилось. Да и неочевидно, ведь любому идиоту понятно, как Рейстлин ненавидел последнего монарха Фистандантилуса.
Именно поэтому Даламар и не сумел взломать компьютер Рейстлина…
Рейстлин сразу же полез в спецпрограмму, которая у него была, называлась она «Живчик-телекамера». Программа позволяла видеть то, что происходит в разных местах, подключаясь к внутренним телекамерам через спутник — например, как сейчас, Рейстлин хотел посмотреть, чем занимается Парламент.
А Парламент собрался в полном составе…

Ах, какая последняя фраза...

Южная звезда, на то и расчёт!

Я вообще выкладываю маленькими кусками, раз уж начала, поскольку на Утехе лимит значков. Да и читать, имхо, легче, когда маленькими сообщениями. Надеюсь, меня не убьют за мультипостинг.

убила эта фразочка))))))))))
классно пишешь!
гениально так магию перевела на современные технологии!

Storm, пасииииба

Парламент состоял из 21 человека, верхушкой его считались трое: красивая дама по имени Ладонна, мужчина по имени Юстариус и седой старец Салиан (его ещё часто называли Пар-Салианом, потому что негласно он считался главой Парламента и составлял самую большую конкуренцию президенту).
Парламент (а особенно его верхушка) действительно видел угрозу в Рейстлине.
— …Я печёнкой чувствую! — вскричал Юстариус, хлопнув руками по подлокотникам кресла. — Он что-то задумал.
— Печёнкой он чувствует, — передразнила его Ладонна. — Я просто знаю это.
— Спокойнее, господа, — Салиан всегда отличался уравновешенностью, но многие говорили, что он просто уже слишком стар, чтобы злиться.
Всё перекрыл хор голосов — Парламент вновь стал решать, что же задумал Рейстлин и чем же на этот раз это будет опасно для Парламента (а то, что это будет опасно, никто не сомневался).
Послышался скрип открывающейся двери.
— Задумал? — вдруг раздался издевательский голос. — Да что вы знаете? Что вы можете знать? Вы! Жалкие… Старые пердуны!
Все обернулись. Но их худшие ожидания не оправдались — это был не Рейстлин (только он так называл Парламент). Это был всего лишь Даламар — их же собственный агент.
— Даламар, — звучно произнёс Пар-Салиан. — Ты принёс какие-то новости?
— О да, — тон Даламара по-прежнему был издевательским. — Новости. Вот вам новости!
Внезапно Даламар скинул пиджак, женщины охнули, только Ладонна, презрительно сложив руки на груди, не издала ни звука. Затем Даламар разорвал на себе чёрную рубашку, оголив грудь — все женщины, опять же, кроме Ладонны, отвели глаза — вышеупомянутая презрительно изогнула губы и сказала, будто плюнула:
— Ну и что это? Мужской стриптиз?
— Вот что это! — Даламар подошёл ближе. На его грудине гноились четыре глубоких царапины. — Это наказание от моего шалафи — они не заживают!
Все снова охнули. Повисло молчание. Ладонна нагнулась, чтобы рассмотреть царапины поближе:
— Чем это он тебя так?
— Вилкой, — страдальческим тоном ответил Даламар.
— Вилка-то небось, грязная была?..
— Ну, он ей ел до этого…
— …Слушай, новозеландец, а ты не пробовал эти свои царапины перекисью водорода обрабатывать? Может, тогда б зажили?..
Даламар стушевался и, подобрав рубашку, быстро накинул её на плечи.
— Так ты принёс новости? — повторно спросил Пар-Салиан.
— Рейстлин хочет стать самодержавным правителем страны.
Весь Парламент охнул разом. Послышались выкрики «как?», «не может быть?» и «невозможно». Даламар обстоятельно передал им свою беседу с Рейстлином.
— Но как же он собирается… он собирается соблазнить игуменью Крисанию! Каков подлец, а? — даже Салиан вышел из себя. — Нам надо остановить его!
Вдруг двесь посторно открылась, все взоры обратились туда:
— Нет! — послышался певучий женский голос.

В дверях стояла сама игуменья Крисания. Она была красива, как будто бы только что сошла с небес, чтобы обратить неверных на путь истинный. Щёки раскраснелись, головной платок слетел, открывая ухоженные длинные чёрные волосы, глаза горели праведным гневом.
— Не смейте так про него говорить! Не смейте, слышите!
— Ох, игуменья, для нас такая честь… — Пар-Салиан поднялся со своего кресла и подошёл к Крисании. — Прошу вас, садитесь за наш круглый стол… хотя он, конечно, овальный, — попытался сострить старец, взяв Крисанию за руку.
Та в гневе вырвала свою ладонь из руки Салиана.
— Я пришла сюда не для того, чтобы сидеть! Не смейте так говорить про Рейстлина Маджере! Он святой человек!
— Святой?! — Юстариус подавился кофе, который в данный момент пил. Мужчина быстро вытер губы салфеткой. — Игуменья, при всём моём уважении, вы знаете, что он собирается сделать? Он собирается стать самодержавным правителем!
— Власть — от Бога, — отрезала Крисания категоричным тоном. — И если Бог распорядится, что Рейстлин, — это имя она произносила с особой нежностью, — станет монархом, то так тому и быть.
Юстариус, Ладонна и Салиан переглянулись. Ладонна молниеносным движением схватила протестующего Даламара за плечо и потащила его поближе к Крисании.
— Кажется, бог против рукоприкладства, — прошипела Ладонна. — Ну-ка, игуменья, взгляните-ка сюда!
Крисания, сжав губы, посмотрела на дырки в груди Даламара. Однако, против ожиданий, она ничуть не смутилась.
— Ты шпион, — тонким пальцем она указала на Даламара. — Ты предатель. Бог покарал тебя, пусть и выбрал для этого руку Рейстлина.
Повисло молчание. Крисания сжала кулаки и заговорила:
— А теперь послушайте меня вы. Вы погрязли в своей политике, и вы не замечаете, как губите святую душу, что находится рядом с вами. Вы делаете всё, чтобы Рейстлину было плохо — разве можно убивать человека, да ещё и такого хорошего? Как вы смеете, как вы можете? Вы собрались здесь для того, чтобы решить, как ещё вы можете навредить Рейстлину. Это же ужасно! Покайтесь!
Пар-Салиан не смог больше молчать, он решил выложить последний козырь:
— Игуменья, прошу вас, послушайте меня. Я очень уважаю церковь и вас лично, но сейчас вы не правы. Я боюсь, что Рейстлин просто обманул вас. Вы знаете, как он собирается достичь самодержавной власти? Он собирается жениться… на вас, игуменья! Посредством соблазнения вас же! А вы говорите — святой…
Молодая женщина посмотрела на старца как на умалишённого.
— Извиняюсь, но… что за бред вы несёте?
— Это не бред, игуменья. Это слова самого Рейстлина. Он сказал это Даламару.
Реакция Крисании была совершенно не такой, как рассчитывал Парламент. Игуменья издала короткий смешок:
— Вы доверяете нераскаявшемуся жулику и предателю? Ну и ну. Сегодня он говорит это, а завтра скажет, что у нас в небе три луны, а Рейстлин Маджере — великий волшебник. Всем известно, что я дала обет безбрачия и целомудрия. Так что взять меня в жёны просто невозможно! — Крисания оглядела Парламент. — Что ж, я вижу, политики не хотят прислушиваться к вере и религии. И мои слова для вас ничего не значат. Но я сделала для себя вывод — да, вы действительно зазря клевещете на Рейстлина. Прощайте, — Крисания развернулась и мгновенно исчезла в дверном проёме.
— Мда-а-а… — протянул Юстариус. — Конкретно он ей мозги промыл…
Парламент молчал.

Эх... пора вам, Лин Тень, все это в книгу объединять и выпускать. Поклонники Саги мгновенно раскупят!) "Парламент собрался в полном составе" убило. Только в музыку не очень вписывается, жалко))

Почему же?

Парламент сегодня собрался в полном составе...
В опасности мира устройство, страны нашей лик.
Я слышал, что наш президент играет без правил,
Скажи, секретарь Даламар, его ученик.

Не, для книги пока маловато Но анекдот и правда слоноподобен...

о Боги-и-и-и-и-!! я щас это представила......


Хех)))))

Рейстлин выключил «Живчик-телекамеру». Он не мог не улыбаться сейчас. Рейстлину потребовалась пара минут, чтобы из самодовольной улыбки сделать приветливую. У него было ещё дельце. Он быстро набрал в «Скайпе» логин «Tusslehoff Barefoot». Тас ответил сразу. На экране появилось улыбчивое лицо:
— Ой, Рейстлин, это ты?
— Привет, Тас, — поздоровался Рейстлин. — Как у тебя дела?
— Отлично, Рейстлин, спасибо! А ты как?
— Тоже неплохо. Я вот хотел тебе сказать — знаешь, я был не в духе, Тас… меня накануне мучил кашель…
— Да ладно, Рейстлин, я всё понимаю! — участливо сказал Тассельхоф. — Но сейчас уже всё хорошо?
— О, да, конечно. Я хочу исправить досадную оплошность. Ведь ты пришёл ко мне, чтобы навестить меня, ведь мы давно не виделись, так?
— Да… — поражённый Тас почесал затылок.
— Ну так почему бы тебе не приехать ко мне снова. Я встречу тебя сам, не волнуйся, никаких собак на этот раз не будет.
— Конечно Рейстлин! — Тас даже подскочил на стуле. — Я буду очень рад навестить тебя снова! Мы так давно не виделись! Я сейчас же…
— Я пошлю за тобой Карамона, не возражаешь?
— Нет-нет, не возражаю! Я Карамона тоже давно не видел. Он же мой друг, я бы тоже хотел с ним поговорить. Ты так любезен, Рейстлин! Ой, неужели я поеду с Карамоном на машине самого президента Рейстлина? Представляю, как мы будем мчаться, вот так, как молния, нет, быстрее молнии…
— Ладно, Тас, — уже чуть более прохладно сказал Рейстлин. — Я встречу тебя у ворот.
После этого Рейстлин отключил связь. Он откинулся в кресле, закрыл глаза и помассировал их руками. Сегодня у него выдался тяжёлый день…

Добавлено:
Всем, кто пишет комментарии - спасибо! Всем, кто читает ЭТО - спасибо! Мне очень приятно!

Я, я, я!!
А ты еще его будешь упоминать??

вот над этим я долго смеялась



Ой, я стормозила, вот опять Тас

Kina Inewat, как уже можно было понять, с Тасом завязывается интрижка...

Нискажу, нипинайте, ничего никому не скажу

отожгла ))

lemaya, стараемся

Так, а поклонники Карамона тут есть? Не вижу... ладно, в общем знайте, вообще-то я люблю Карамошу. Близняшек-милашек вообще люблю в сочетании друг с другом

Карамон подкатил к дому Таса. А точнее, это был дом, в котором сейчас жил Тас. Домик в ближайшем пригороде, приземистый, великолепно и качественно построенный. Северную стену обвивал дикий плющ. Карамон уже собирался было выйти из машины, но тут дверь распахнулась, и оттуда руками вперёд вылетел Тас, а затем послышался голос:
— Убирайся отсюда, ты, дверная ручка! Безмозглая твоя башка!
В дверях стоял низкорослый и приземистый бородатый человек, будто бы под стать своему дому. Или это дом был под стать ему.
— Я скоро вернусь, Флинт! Ты не заскучаешь без меня?
— ВОН! Кстати, Карамон, привет, — Флинт улыбнулся. — Как поживаешь?
— Хорошо, — отозвался тот.
— Всё ездишь? Всё так и возишься с собаками?
— Ну да… я люблю собак, люблю машины…
— Брата ты своего любишь, — фыркнул Флинт. — Занялся бы своим делом, ресторан, что ли открыл…
— Не, Рейст лучше готовит, — хохотнул Карамон. — Да и потом, Тика…
— Тика-то небось, не в восторге от того, что ты у Рейстлина на побегушках.
— Флинт, — взгляд Карамона потемнел. — Не говори так.
— Ну поехали, поехали, — вмешался Тассельхоф.
Карамон молча сел в машину, Флинт же, фыркнув, развернулся и, хлопнув дверью, ушёл в дом. На переднее сиденье прыгнул Тас.
— Пристегнись, — сказал Карамон. — А то меня остановят за то, что я ребёнка везу на переднем сиденье.
— Но я не ребёнок!
— Но ты маленького роста. Пристегнись. Кстати, где мои ключи. Тас, ты не видел их?
— О, да, Карамон, вот же они. Я их взял посмотреть, когда они упали на асфальт. Держи и больше не теряй.
Ехали в молчании. Долго молчать Тассельхоф не мог, а потому нарушил тишину первым:
— Здорово, что мы вот так сейчас едем, правда? Представляешь, Рейстлин меня пригласил к себе. Сам! Мне кажется, что это просто здорово! Что ты об этом…
— Тассельхоф, — перебил его Карамон. Лицо гиганта было необычайно серьёзным. — Что-то не так.
— Не так? Но что ты имеешь в виду, Карамон?
— Рейстлин многие вещи говорит при мне. Я много чего слышу. И к тому же достаточно знаю своего брата. Я могу тебе сказать — что-то не так. Он затеял что-то очень опасное и ужасное, — последнее слово Карамон произнёс очень тихо. — И я боюсь, что это опасно не для него самого, а для других… для тех, кто вокруг него. А ты… зачем он тебя пригласил?
— Потому что мы давно не…
Карамон мотнул головой.
— Нет, Тас. Тут что-то другое. И я не могу понять, что.
Дальше они ехали в полной тишине, пока, наконец, Тас не попросил поставить музыку. Карамон ткнул в кнопку на магнитоле.
— Легко придумать справедливую цель, великую цель из тех, что любимы толпой…
— Что бы ты ни задумал, брат, я тебе помешаю, — пробормотал Карамон так тихо, что Тассельхоф, наслаждаясь музыкой, не услышал.

P.S.: А нам всё равно, а нам всё равно, что Флинт помёр уже, помёр на тот момент!