* * *
Грегор удивлённо посмотрел на мобильный телефон, в котором неожиданно послышались гудки.
Он со вздохом положил его на журнальный столик и улёгся обратно. Расположившись на большом раскладном диване, начинающий поэт закурил, и глаза его задумчиво глядели в потолок. Рядом, на помятой простыне, была пустота. Хотя, судя по рельефным образованиям на одеяле и подушке, можно предположить, что здесь мирно дремали на боку. И мужчина время от времени поглядывал на право, ожидая, когда заполнится это пустое место. Не хватало кого-то.
Гостиная, в которой располагался Грегор, была слишком маленькой для такого большого мужчины. Помимо зеленого кожаного дивана, что служил кроватью, здесь находился жидкокристаллический телевизор, пара шкафов с научными книгами, кресло, лампа и круглый журнальный столик, который почти врезался в диван. В целом, было довольно уютно и предельно чисто.
За стенкой слышались глухие звуки, будто текла вода из душа. В остальном, в квартире царила гробовая тишина, так излюбленная Грегором. Ему нравилось здесь, не считая своего родного домика загородом, рядом с озером, где девственная природа, где нет людей, где вечный покой…
Да, небольшая, скромная двухкомнатная квартира являлась чужой, но Грегор чувствовал здесь себя как дома.
Вдруг вода прекратила течь. За стеной послышалось хлопанье двери, и в гостиной показалась молодая женщина. Она была полностью обнажённой, в одном белом полотенце, опоясанном выше груди. Её влажные светлые волосы, слегка касались плеч, лицо выглядело отдохнувшим и умиротворённым. Голубые глаза мигом отыскали мужчину, лежавшего на диване, и женщина улыбнулась.
- Ты ещё не ушёл? – спросила она по-русски. Тиль поднял голову. Он взглядом радостно встретил её.
- Nein, Ich habe gewartet dich auf. ( Нет, я ждал тебя) – Ответил он, приподымаясь.
- Зачем? Тебе всё - равно скоро идти, - сказала она, медленно приближаясь к дивану.
- Ich habe 5 minuten, meine… Erwünschte( У меня есть пять минут моя...желанная), - Он сел на подушку и заворожено смотрел ей в глаза. Его лицо оставалось безмятежным.
Его мягкий, низкий голос вызывал нежной трепет, и по телу рассыпались мелкие мурашки. Придерживая полотенце, она села подле него и молчала, не отводя взгляда от его глубоких, чувственных глаз. Он обнял её чуть ниже плеч и страстно прижал к груди, и, прикоснувшись к её слегка влажной, тонкой, упругой коже, издал тихий вздох. Его сухие, твёрдые губы, мягко и робко целовали её плечи. Она зарылась в его волосы и блаженно улыбалась. Тут она прошептала:
- Мы знакомы только одну ночь…
- Ach, was war dieser Nacht! (Ах, но что была за ночь!) Du warst anmutig( Ты была прелестна!). Ich will mehr. – отвечал он, продолжая целовать.
- Ты помнишь, как меня зовут?
- (Мархи)Marỳ…
Она тихо засмеялась.
- Ты так странно зовёшь меня.
- Und bist du erinnen, wie heiBe mich?
- Да, я ни за что не забуду это имя…Грегор...
Она нежно поцеловала его в висок, слегка отстранилась, чтобы вновь посмотреть в глаза. Он еле заметно улыбнулся уголками рта. Его мощные руки скользили по её обнажённой спине. Полотенце давно спало с тела. У неё была красивая фигура, высокая грудь, худые плечи…
Он всё помнил. Он помнил бурную, дикую ночь с ней, помнил как целовал её лицо, её шею, её руки, ноги… И пусть вино помогло разжечь страсть, он был и без того опьянён ей. И сейчас, он чувствовал тот сладкий привкус внутри, и знал, что пока она рядом, он будет испивать эту сласть.
* * *
Они смотрели друг другу в глаза и мгновенно забыли про время. Они не хотели думать о нём,…вообще думать о чём-то, кроме чувств, играющих с нервами. Но тут, резкий звонок прервал гармонию, и словно, проснувшись от глубокого сна, любовники встрепенулись, и их лица обрели обычные выражения - лёгкое беспокойство и раздражение. Звонил на этот раз телефон домашний. Женщина подняла полотенце, снова обмоталась им и поспешила к трубке, висевшей недалеко от дивана на стене.

Начну с конца. Конца тут нет. Это набросок, отрывок, но не законченное произведение, о котором можно судить читателю. Кто эти люди? Что их связывает? Что между ними происходит? Зачем звонит телефон? Ни сюжета, ни конфликта - сплошные вопросы.

Теперь к стилистике.
[QUOTE]Грегор удивлённо посмотрел на мобильный телефон, в котором неожиданно послышались гудки.[/QUOTE]
Гудки в телефоне раздаются при исходящем вызове. Если Грегор сам кому-то звонил, то чему он удивляется? Он ждал слов "абонент временно не абонент"? Или он знал, что вызываемый абонент давно поставил себе прикольную песню вместо гудков? Или гудки были короткими?

[QUOTE]Расположившись на большом раскладном диване, начинающий поэт закурил, и глаза его задумчиво глядели в потолок.[/QUOTE]

Уточнение, что Грегор - именно начинающий поэт представляется мне здесь неуместным. Дальше ни слова не будет сказано о его творчестве, поэтому нам совсем не важно, насколько он матерый стихотворец. Пусть будет просто поэт, если так хочется. Но будьте готовы, что читатель сам нарисует себе поэта таким, каким он привык его видеть (авторского описания-то нет) и упоминание о том, что Грегор был большим (кстати, слово "крупный" лучше) мужчиной, пойдет вразрез с читательским образом.
Кстати, предложение рассогласовано: "закурил" - глагол совершенного вида, "глядели" - несовершенного. Надо либо убрать союз "и" (а лучше - разбить сложное предложение на два простых), либо заменить "глядели" на, скажем, "уставились". Так будет гораздо лучше.

[QUOTE]судя по рельефным образованиям на одеяле и подушке[/QUOTE]

Проще надо быть! Подушка и одеяло были примяты, этого достаточно. Не надо изобретать монструозные красивости, потому что лично для меня "рельефные образования" - это горные хребты, ну в крайнем случае - фигуры выветривания, в любом случае - это выпуклости )

[QUOTE]Ему нравилось здесь, не считая своего родного домика загородом, рядом с озером, где девственная природа, где нет людей, где вечный покой…[/QUOTE]
Ой. Ему нравилось находиться в квартире, не пересчитывая свой родной домик? Или ему нравилось только здесь, не считая домика?

[QUOTE]Помимо зеленого кожаного дивана, что служил кроватью, здесь находился жидкокристаллический телевизор, пара шкафов с научными книгами, кресло, лампа и круглый журнальный столик, который почти врезался в диван.[/QUOTE]

Жид-ко-крис-тал-ли-чес-кий. Чудовищное слово. Важно ли, что телевизор был именно ЖК, а не плазменный? "Плоский телевизор" - и все всё, что надо, читатель представит.
На счет столика, врезающегося в диван, у меня тоже сомнения. Врезается либо что-то, что движется (одна машина в другую), либо нечто острое или тонкое, если упирается (шерифская звезда, сжатая в кулаке, или хотя бы резинка трусов). Столик явно стоит на месте и вряд ли действительно врезается в диван (да точно не врезается - там же "почти"). Лучше заменить на "упирающийся" или "стоящй почти вплотную к".

[QUOTE]Она была полностью обнажённой, в одном белом полотенце, опоясанном выше груди.[/QUOTE]

Я думаю, что "женщина в полотенце" или "женщина в одном полотенце" (если хочется подчеркнуть обнаженку) - более чем достаточно. Все знают, что после душа мало кто выходит полностью одетым. А уж как именно женщины наматывают полотенце представляет любой, кто хоть раз имел дело с женщиной (или хотя бы смотрел американское кино). Вот если бы полотенце было намотано вокруг бедер, оставляя обнаженной грудь, а из-под него виднелись штаны с лампасами - имело бы смысл об этом сказать особо.

[QUOTE]Тиль поднял голову. Он взглядом радостно встретил её.[/QUOTE]

Ой, кто здесь? ) Похоже, имя героя менялось в процессе работы. тут надо быть чуть внимательнее.
А вот то, что герой радостным взглядом встречает некую поднятую голову, меня немного смущает. Он поднял с пола чужую голову или посмотрел на свою собственную?

[QUOTE]Он сел на подушку и заворожено смотрел ей в глаза.[/QUOTE]

Смотрел в глаза подушке, сидя на ней. Внимание, вопрос: на каком месте глаза у самого Грегора?

[QUOTE]Придерживая полотенце, она села подле него и молчала, не отводя взгляда от его глубоких, чувственных глаз.[/QUOTE]

Та же проблема: держим полотенце, садимся рядом с полотенцем, а у полотенца - чувственные глаза. Порнотриллер "У белья есть глаза".

[QUOTE]Полотенце давно спало с тела.[/QUOTE]

Если у нас фигурирует просто тело (не чье-нибудь), то это тело - мертвое, то есть труп. Лучше, если полотенце свалится с девушки.
Слово "спало" мне не нравится, "соскользнуло" было бы банальнее, но органичнее (хотя это замечание можно считать чисто моим эстетическим глюком и игнорировать).

[QUOTE]он будет испивать эту сласть.[/QUOTE]

Совершенно неоправданный переход на высокий штиль. Какой нормальный мужик (пусть даже начинающий поэт) будет думать такими конструкциями? Я лично - не буду. Он может это говорить, чтобы очаровать женщину (кстати, не факт, что от подобных чар будет толк), но думать - вряд ли.

[QUOTE]и их лица обрели обычные выражения - лёгкое беспокойство и раздражение.[/QUOTE]
Бедные люди, если у них обычное выражение лиц - беспокойство и раздражение. Если хочется описать, как герои переменились в лице, лучше сказать о том, что потеряли их лица - страсть, расслабленность, улыбку - когда приобрели беспокойство и раздражение.


Самый спорный момент - немецкая речь. Лавры Льва Николаевича не дают покоя, я понимаю. Но такой прием должен применяться только после очень серьезного обдумывания. Кстати, фразе "Ich will mehr" недостает перевода. А существительные в немецком языке (если мне не изменяет память) всегда пишутся с заглавной буквы.
Вот здесь:
[QUOTE]- (Мархи)Marỳ…[/QUOTE]
Однозначно косяк. Русскоязычному читателю категорически плевать, как пишется имя, которым герой называет свою женщину. Он коверкает русское имя - это важно, поэтому и надо написать "Мархи" русскими буквами. Так все делают (искать цитаты мне лень, но можно поверить на слово).

Так вот, возвращаясь к самой идее использования немецкого. Я склонен считать, что это все-таки баг, а не фича. Поясню. Два человека говорят на разных языках, но при этом понимают друг друга. То есть оба героя знают как русский, так и немецкий. Даже отрешившись от правил хорошего тона, предписывающих отвечать на том языке, на котором к тебе обратились, мне такая ситуация кажется странной и нелепой. Чтобы не отвечать на русском, Грегору нужна очень веская причина - например, он инопланетянин и особенности строения гортани не позволяют ему выговаривать русские слова. Как вариант - им нравится общаться именно в таком режиме, но об этом надо упомянуть.
Если хочется подчеркнуть немецкость Грегора, можно упомянуть акцент с которым он говорит по-русски, или пусть он коверкает слова, или сбивается на немецкий в порыве страсти (одно-жва междометия будут влядеть стильно). Аналогично можно сделать и в том случае, если разговор ведется на немецком. Если она, допустим, проститутка или дело происходит в Германии - будет более чем логично, если она будет говорить на его языке.

Короче говоря, надо еще много-много работать.



ДОБРЫЙ МОДЕРАТОР! СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ С ТЕГАМИ! ОНИ МЕНЯ ОБИЖАААЮЮЮЮЮТ!!!

не могу. У меня получается то же самое(

Так, великий критик!

Я прислала маленький отрывок из неоконченной повести. Я только желала показать те чувства, что испытывают те неизвестные читателю люди, как всё внезапно и страстно разыгрывается между ними.

Насчёт языков, то тут уж моя личная задумка. Я очень люблю немецкий язык, в особенности, если речь говорит мужчина, тяжёлыйм и хриплым басом. И тут так же. Ей нравится звучание немецкой речи. Ему - русской. Но ему проще говорить на своём родном языке, ей же - на своём. Читатель может это понять по -своему. В своё оправдание я говорю только то, что это такова задумка. Личный стиль общения этой пары.

Ошибки, помарки(грамматические, речивые, лексика) я всё обязательно учту. Спасибо большое. Жаль только, что не понравилось в целом.

Die Weltmacht
Спасибо за признания моего величия, но я очень скромный гений, поэтому можно без регалий.

О том, что героям нравится общаться на разных языках, нужно сказать прямо - читателю неоткуда узнать об этом, кроме как от автора.


Я не могу выносить оценку по такому маленькому отрывку. Для зарисовки о внезапных чувствах, на мой взгляд, слишком много мебели и маловато собственно чувств.

[quote=Скоффер,8-09-2010, 22:36]
Die Weltmacht
но я очень скромный гений, поэтому можно без регалий.


[/quote

Само словосочитание "скромный гений" ярко выражено говорит о "скромности" Вашей))

А я вот согласен со Скоффером во всем, кроме использования немецкого. У меня давно пунктик на том, что самая совершенная ситуация общения - когда каждый говорит на своем языке, но оба понимают друг друга. И приплетать Толстого к этой ситуации я бы не стал. (: Это хороший ход среди многих стилистических заурядностей и нечеткостей, которые уже описал коллега, хотя я не стал бы оформлять перевод прямо посреди текста, да еще и каждой фразы в отдельности. Человек, знающий язык, чувствует себя неловко, читая по два раза.
Оценить собственно задумку у меня нет никаких сил, поскольку я субъективный критик, а тема любовных отношений набила мне оскомину еще классе в девятом. Но я не мог пройти мимо двуязычного текста. Опыт, к сожалению, показывает, что подобные сцены слишком частотны, а следственно, не могут быть оригинальными. Раскрыть отношения, описав утреннее пробуждение после приятной ночи, мне кажется, невозможно, а вот вызвать фэйспалм - вполне.
Избавляйтесь от описательных конструкций. =) Лишних определений и нагромождения подробностей в одном предложении. Это очень печально.

___

...Ничего так не украшает молодую женщину как лёгкий румянец на щеках, зарождающийся от смущения и радости, а так же чудной, искренней улыбки, игриво сияющей в уголках рта.
Но а глаза…глаза. Её глаза светились неземным, блаженным счастьем, которое можно испытывать лишь однажды. Эти два карих светлячка с нежностью обращались к источнику своего питания, света, радости и удовольствия.
А его два светло-зелёных глубоких пруда топили в себе эту жизнь, горящей в светлячках. Но они с жаром позволяли себе тонуть в этих мутных водах, что так призывно манили озорным, ярким блеском на дне.

Они держались за руки. Их одинаково худые и длинные пальцы сплелись, словно корни деревьев, так крепко и страстно, ощущая тепло и нежность друг друга.
Ничто не могло потревожить их блаженный покой, в коем они наслаждались. Всё понимающе молчало. Даже их сердца старались унять свой бешенный ритм. Даже мысли испарились в воздухе.
___

The Wild Flower.
его судьба, как и судьбы многих, была не им предрешена.

На пустынной поляне рос юный цветок. Нельзя назвать его прекрасным или экзотичным, но было в нём что-то особенное, чистое, проникновенное, что хранилось внутри его плода, создавшее вокруг него необычайную ауру.
Жил и рос он среди соплеменников, которые всегда с любопытством поглядывали на него. Он удивлял их своими манерами, отношением к окружающему миру и диковатому нраву. Часто недобро и с издевкой шептались о нём важные особы, те великой красоты цветы, являющиеся редкой драгоценностью. Тот цветок находился как-то поодаль от остальных, хотя в общении он и не был обделён. Например, ягоды и короктоствольные берёзы любили с ним поболтать, поделиться своими секретами и выслушать совет. Цветок всегда изъяснялся прямо и открыто, порой, приводя остальных в замешательство. В общем, этот дикий и яркий цветок никого не оставлял равнодушным. Особенно, когда вся поляна прознала о его тайной и искренней привязанности.

Он любил раскрываться солнцу полностью, разгибая свои остроконечные лепестки, и смотреть на него с доверием и восхищением. Солнце опускало вниз свои тёплые, ласкающие лучи, вглубь лесов, на широты полей и часть этих ласк перепадали и тому цветку. Он принимал их с жаром и жадностью, поглощая в себя и желая большего тепла. Но солнце никого не любило, оно умело только принимать любовь растений, животных, людей и властвовать над ними. Чувствую всеобщую зависимость от его сил и действий, с наигранной снисходительностью он одаривал своим коротким теплом самые красивые и изысканные цветы и деревья, вызывая у тех фанатичный восторг, смешанный с благодарностью. Ежедневный ритуал успел наскучить самовлюблённому солнцу, и оно уже просто перестало замечать своих верноподданных и выделять фаворитов.
Так же его туманному, равнодушному взору не удалость уловить тот свет, исходящий из самого сердца влюблённого дикого цветка. Несчастный оставался без ответа.

Его особенная, ни с чем несравнимая по искренности и глубине, любовь с трепетом ожидала ответного чувства. Или хотя бы знака милости.
Проходило лето, наступала суровая осень, и солнце выходило всё реже и реже, а порой целыми неделями пряталось в своих покоях, посылая на землю воду. И дикий цветок упивался дождём. Однако свою жажду, он не мог до конца утолить. Тоска охватила несчастное растение. Его мучила неизвестность и безответность. Он совсем покинул общество растений и цветов, ушёл в тень и тихо горевал.
Вскоре утихли дожди, и пришли снега. Они окутали некогда зелёную поляну, придав ей мертвенно-бледный облик. Под толстым блестящим покрывалом мирно спали растения, ожидая весны, ожидая прихода солнца. Но сон дикого цветка был смутен и печален. Своим увядшим сердцем он осознавал, что солнце не любит его и никогда не любило. И страшный холод, пришедший с зимой, сковал слабо бьющееся сердце растения и умертвил. С застывшими слезами на тусклых лепестках дикий цветок отныне видел мёртвый сон.

Зима длилась долго. Но и этой мрачной, суровой поре пришёл долгожданный конец. Отоспавшись и с новыми силами, солнце вышло из серых туч, озарив небо и всё вокруг. Его лучи пробивались сквозь снег, ласково касаясь стебельков и листьев. Отгоняя сон, он подогревал почву и растапливал снег. К концу марта поляна наполнилась влагой – все, что осталось ото льда и снегов. Растения радостно встречали своего господина, протягивали свои слабые руки к его прекрасному и светлому лику. Солнце льстилось и отвечало милостью. Однако его просветлевший глаз заметил, что поляна сильно обеднела – многие не выдержали суровых холодов.
И спросило солнце, обращаясь к Старому Дубу, что знал всех, кто обитал на той поляне:
- Скажи-ка, дуб, а много ли прекрасных растений умерло под снегами?
И проскрипев сучьями, отвечал ему Старый дуб:
- Мы не досчитались многих братьев и сестёр. И всех их мы будем помнить. Освяти же их, согрей, авось некоторые почувствуют твоё тепло и очнуться.
Солнце согласилось. Шире оно раскрыло свои лучи и осветило неподвижные тела. И тут, он увидел знакомый тонкий стебелёк и остроконечные лепестки. Этот цветок казался ему бледнее всех остальных.
Что-то сжалось внутри у солнца, и он воскликнул, вновь обращаясь к Дубу:
- А что это за несчастный цветок?
- Это Дикий Цветок, - с грустной ухмылкой отвечал Дуб. – Он всегда был словно не отсюда. Рос один, друзей у него было мало, да и те померли. Лишь тебя одного он искренне любил и прославлял. Да, видно не суждено ему. Не выдержало его сердечко холодов вот, и помер, не дождавшись тебя.

Взглянуло с тоской Солнце на Дикий цветок и вспомнило его и показалось в тот миг ему, что не видывал он очаровательней по форме и окраске лепестки остроконечные, не видывал изящнее и тоньше стебелька, и не видывал плода более яркого и прекрасного. Потускнело Солнце. Незнакомая Скорбь охватила его сущность. Он не жалел так ничьей смерти, как этого удивительного цветка, что умер, потеряв надежду на счастье. С силой он обнял лучами цветок, грел его часами, ласкал его тельце и лепестки, целовал омертвевший плод. Прошли дни, но так не очнулся цветок. Так и не почувствовал он ответного тепла, которого ждал всю свою жизнь.

Вскоре на поляне вновь возродился прежний мир, и всё стало как раньше. Рождались новые деревья, новые цветы и они продолжали восхищаться солнцем и любить его тепло. Но каждую ночь, когда Солнце одевало свой ночной наряд и обращалось Луной, оно тихо и незаметно выходило в небо и с немой печалью смотрело на могилу Дикого Цветка.