Рассказы из цикла "Осколки", коротенькие =)

[Shelma >>>]

Голос
Здравствуй!
Одиночество – беззвучно и немо.
Поговори со мной! Я так давно этого жду… Ветер, только ветер, и снова этот снегопад… Снег падает и падает – белый, как свет, вобравший в себя все краски спектра, белый, как пустота, как НИЧТО, как мое одиночество…
Поговори со мной! Я готова выслушать все: что у тебя куча проблем, что ты расстался со своей девушкой, что у тебя совсем нет времени со мной говорить…
Умоляю тебя, говори! Я не вслушиваюсь в твои слова, я лишь ловлю ртом воздух, пытаясь не захлебнуться в потоке твоего голоса.
Говори! Колокольный звон и шелест листвы, журчанье ручья и грохот танков, трель соловья, раскаты грома… бешено пульсирующая в висках кровь – твой голос.
Говори, заклинаю тебя, говори! О твоих воспоминаниях, о наших встречах… Как я давно не видела тебя! Но пока ты говоришь, это не имеет значения. Случайным порывом ветра ворвавшись в мою комнату, твой голос не может остановиться – звучит, звучит, звучит… Разрывай мое сердце на мириады осколков, разрывай – я не скажу ни слова. Слова – это мое одиночество, это белый снег за ночным окном. Я буду молчать – лишь звук твоего голоса будет играть в моих волосах, сплетая их в косы…
Говори! Нет вечности – умирают цветы, рушатся города, гаснут звезды. И лишь твой голос застывает во вселенской тишине…
Не замолкай! Я погибну…
...Короткие гудки...



Чудо
Она появилась с первыми лучами солнца, когда обиженные хмурые облака стали покидать небо, уплывая куда-то за край Земли. Она сияла, озаряя мрачные крыши домов, грязные дороги, мокрую траву; она отражалась в каждой капле на изумрудных листьях деревьев темного леса. Она начиналась где-то за поворотом реки, а заканчивалась здесь, у моста, и казалось, что стоит только протянуть руку, и можно будет прикоснуться к ее волшебному изгибу. Откуда она взялась? Быть может, это феи рассыпали легкую разноцветную пыль, пролетая над рекой? Или это искрящиеся слезы счастья семи богинь, радующихся за своих детей, которые постигают тайны бытия здесь, на Земле? Или, быть может, это улыбка Всевышнего?...
Но никто не смог бы ответить на эти вопросы – пока в небе сияла она, люди не могли думать ни о чем, кроме ее красоты.
Она была так прекрасна, что, глядя на нее, перехватывало дыхание и хотелось кричать от восторга. Она заставляла забыть обо всем на свете, она завораживала и влекла к себе. Она звала в сказочную страну грез, где сбываются мечты и исполняются желания, где нет войн, голода и страха, где Добро всегда побеждает Зло, где с небес всегда струится этот лучистый семицветный источник счастья... Она была настоящим чудом, воплотившимся на грешной Земле.

........................................

Я перестала верить в чудеса, когда узнала, что радуга – всего лишь дисперсия солнечного света в каплях дождя....



Ложь
«В мире нет иной правды, кроме той,
в которую нам хочется верить»
С. Лукьяненко
«Память – жестока! Я потеряла слишком много по собственной воле…» - писала я тебе. Это могло бы быть правдой, если бы я не научилась обманывать – так ловко, умело и правдиво! У нас было много общего – и не было ничего! Как же так? Братик, мой братик… Кто первый из нас сделал шаг к потерям? Я ли виновата в том, что мы с тобой теперь совсем чужие, а когда-то могли разговаривать часами о любви и смерти, о жизни и ее смысле… Или я не права?
«Успокой меня – у тебя когда-то это хорошо получалось», - писала я тебе. Ты действительно умел меня успокаивать – но я научилась лгать, а потому в моем сердце не остается места для правды. Мои слова могут быть правдивы, но в сердце – ледяная пустота лжи. И не ты ли научил меня этому?
«Я – не та, что в зеркале», - писала я тебе. Да и может ли быть иначе? Она украла тебя у меня, нет, я сама тебя бросила под ее колеса, а теперь ты не замечаешь, что на твоей груди – следы колеи… Мое отражение в зеркале – лишь воспоминание о ней. Ты ведь забыл ее, не так ли? А меня?
«Ты же умная», - отвечал ты мне. Как много ты помнишь со школьных времен! Я тоже не забыла, как мы сидели вместе, как бесились на переменах… Кем я была тогда для тебя? Как и для всех, бездушной куклой, игрушкой в твоих сильных руках? Считал ли ты меня своей подругой, младшей сестренкой? Кем?.. А сейчас?
«Ты же сильный человек», - отвечал ты мне. Много ли ты знаешь обо мне… Сильный! Сила – это то, что внутри. Я ревела, взахлеб ревела, когда тебя увозили на «скорой», вместо того, чтобы хоть чем-то помочь! Чем я могла тебе помочь – не знаю, но должна была! А ты говоришь – «сильный человек»…
«Есть люди, которые тебя полюбят тебя такой, какая ты есть», - отвечал ты мне. Знаешь, а ты тоже научился лгать! А, может, умел? И не ты ли поселил в моей душе ледяную пустоту, звенящую тишину, заглушающую стук сердца? Ложь, ложь, ложь… Вокруг ложь – она такая красивая, и ее так много, что становится не нужна правда! А что в правде – она уродлива и немногословна, она никому не нужна, как и я, как и все мы…
Правда – в том, что ты нужен мне!
Нужен – как брат и как друг! Ты никогда не предлагал мне большего – и мне не было это нужно. Потому что я никогда и ничего не хотела сверх того, что говорил ты. Мне достаточно было лишь твоих слов, твоей сладкой и такой красивой лжи…

Сообщение отредактировал Shelma - 3-04-2007, 15:29

[Генрих >>>]

Вялыми шагами проходил мимо... небрежно кинул взгяд на текст... подумал "всё не прочитаю"... Но вот всё быстрее и быстрее набираю скорость, ...вначале с интересом, потому просто с откровенной жадностью глатаю всё новые и новые строки... и неожиданно, с большим не довольством, налетаю на прозрачную стену - конец.
Поднялся, очухался, отрехнулся и тут же принялся царапать отзыв... дескать понравилось, недоволен тем что кончилось(хотя тут ничего не поделаешь), хочу ещё. С благодарностью, Пожорливый Читатель.

[Shelma >>>]

Ну что ж... Генрих, for you:

Граница

На Границе, границе двух разных миров, на земле, покрытой заледеневшей рыжей грязью, под тусклым светом запутавшегося в серых облаках солнца, в порывах вечно блуждающего западного ветра стоял на коленях человек.
– Не уходи!.. – кричал он вслед уходящей девушке в черном плаще – я прошу тебя, я умоляю тебя… не уходи…
Девушка продолжала идти по направлению к шаткому деревянному мосту, повисшему над пропастью, ее волосы и полы ее плаща развивались на ветру, а тяжелые армейские ботинки, беспощадно ломая лед, вдавливались в покорную грязь.
– Я сделаю все! Все, что захочешь! Только не уходи!..
Девушка обернулась:
– Ты и так достаточно сделал. Даже слишком. По крайней мере, для меня.
Пронзительный взгляд ее синих глаз хлестнул по его лицу. Он закричал.
– Нет, нет, не уходи, не уходи!!! – словно в бреду, как заклинание беспомощно твердил он.
– Ты не должен быть столь слабым. Я разочарована в тебе. Не такого я выбрала себе когда-то… Но не держи меня – моя сестра хочет быть с тобой, и я не могу противиться ее воле. Тебе будет хорошо с ней. Я обещаю.
– Лучше, чем с тобой, мне не будет ни с кем!.. Останься, она мне не нужна, мне нужна ты!.. Не уходи, не оставляй меня!..
Когда-то сильный, человек плакал как ребенок, слезы шли из самого его сердца, они душили его, не давая дышать сырым холодным воздухом Границы. Он продолжал стоять на коленях, он молотил кулаками ледяную корку, пытаясь хоть как-то заглушить свою боль.
– Прощай, – бросила ему девушка и шагнула на мост.
– За что, за что… – шептал он ледяному ветру. Ветер безмолвствовал, лишь завывал над пустой равниной Границы.
Он был так погружен в свое горе, что не заметил, как с другой стороны пропасти по мосту кто-то прошел к нему. Он поднял голову. Над ним стояла, внимательно глядя, девушка, одетая в подвенечное платье. В одной руке она сжимала букет невесты, в другой – копье с длинным деревянным древком и стальным наконечником.
– Здравствуй, любимый. Теперь ты мой. Я проведу тебя на другую сторону бездны, я покажу тебе настоящую любовь, ты познаешь истинное наслаждение и безграничное счастье…
И девушка улыбнулась, не сводя с него своих сияющих голубых глаз.
Бросив букет в пропасть, она взяла его за руку и повела к мосту. Только сейчас он увидел, что мост раздваивался, и что один его конец уходил в небо, а другой – в непроглядную тьму бездны. Но вот девушка окутала человека ласковым взглядом, и, зачарованный, он шагнул за ней в поток ослепительно белого света, идущего из громадной расщелины между мирами, именуемой Границей Жизни и Смерти…


Зеркало

Каждый день я смотрю на себя в зеркало. На себя ли? Кто та, что улыбается мне из прозрачно-серебристой плоскости? Она так далека и так непохожа на меня… Она веселая, кто-то говорит, что красивая. Она живет и радуется этой жизни! Она … Она – не я. Она отнимает мою душу, пряча ее за своей фальшивой маской легкости. Она парит надо всем святым, что есть у меня, она отвергает все, чем я живу! Я ненавижу ее. За то, что ее любят. Все. Все, кроме меня. Ей восторгаются, ей посвящают песни, стихи, рассказы… Ее хотят видеть рядом с собой в качестве девушки, ей дарят цветы, духи, конфеты… А мне ничего этого не нужно. Мне достаточно лишь человеческого тепла, которое ей безразлично. Она привыкла к жизни в мире грез.
Сегодня я опять смотрю на себя в зеркало. На себя ли? Та, что живет в прозрачно-серебристой плоскости, смеется мне в лицо, разворачивается и уходит. Я кидаюсь за ней и натыкаюсь на зеркальную стену. Я – лишь ее отражение…


Хранитель

- Я ухожу.
Спокойный голос равномерно распределился по поверхности темноты.
- Я ухожу, - повторил Хранитель и положил на стол связку ключей. Пламя загоревшейся от взмаха бледной руки свечи бросило на стены тревожные блики.
- Ты не вправе, - бледный, как и рука, голос взметнулся с фитиля вместе с искрой.
- Я знаю.
Упав на стол, искра умоляюще вспыхнула в последней агонии и погасла.
- Твое знание не соответствует твоим действиям.
На нити толщиной с паутинку повисла свинцовая тишина.
- Я ухожу, зная, что не вправе этого делать.
Два зрачка осветили комнату своей зловещей пустотой. Хранитель вздрогнул. Голос змеей прополз между лопатками:
- Четко построенная фраза не скрывает за собой глубокого смысла, Хранитель.
Пламя вздрогнуло. Голос Хранителя задрожал.
- Я прошу... Я умоляю тебя заменить меня на то время... пока не будет избран новый Хранитель.
Закапал воск. Молчание натянулось струной.
- Ты жалок и смешон. Но я здесь не для того, чтобы унижать тебя. Ты сам это сделал. Я отказываюсь от твоей... мольбы, - голос усмехнулся. – Иди, - пламя погасло.
- Но...
Пустота оборвала начавшуюся фразу. Тишину нарушали лишь иногда раздававшиеся ритмичные удары о пол тяжелых густых капель.

[Генрих >>>]

О "Границе"...
Вообще обажаю подобного рода расказы/завязки! Описать что-лиобо таким образом - это искусство! Хотя в этот раз я всё же подсознательно догодался, о чём идет речь, чему так же порадывался

О "Зеркале"...
...невольно подумаешь "а не обо мне ли...?" Действительно ли я хочу того, к чему стремлюсь? Кто каждый вечер успакаивает меня, что я ещё успею сделать то что давным давно собирался? ... бррр... в общем зловеще!

О "Хранителе"...
Как буд-то открываешь книжку по середине... читаешь маленький отрывок... интересно, но почти ничего не понятно... решаешь читать сначала... открываешь начало - а там белые листы

Хлоп, хлоп... - в пустом зале аплодировал одинокий слушатель... Хлоп, хлоп - Хлоп, хлоп - эхо отталкивалось от стен и не думало умалкать. Хло-хлоп! - отзвуки хлопков накладывались на друг дружку.... И вот зал наполнился громом аплодисментов.

[Shelma >>>]

Колыбель над бездной
(на самом деле, предисловие к "Границе", или просто из той же оперы...)

Пропасть была столь широка, что только обладающее очень острым зрением существо могло разглядеть в матовой дымке полоску земли – другую сторону гигантской расщелины.
Пропасть была столь глубока, что существо, даже обладающее очень чутким слухом, бросив в нее булыжник, вряд ли бы могло услышать приглушенный всплеск воды. Да и была ли там вода?
Через расщелину тянулся мост – шаткая деревянно-канатная конструкция, непонятно кем выдуманная насмешка над твердостью гранита, над стойкостью и непоколебимостью скал, над вечностью неба. Насмешка, а, может, упрек? Нет, этот мост был также вечен, как и небо, как и провал в никуда. Целую вечность он соединял два разных мира, соперничающих, но вынужденных союзников. Целую вечность по нему проходили миллионы, миллиарды миллиардов ног, лап, копыт… Его раскачивал холодный западный ветер, ему шептала слова пожухлая трава, растущая по краям пропасти. Он бодро скрипел в ответ, но лишь пропасть знала, как тяжело дается ему быть проводником, лишь проводником. Он видел смерть и рождение, он видел переходы на высшие уровни сознания, он видел падение в пустоту... Он много чего видел, но мечтал об одном: самому дарить право на жизнь, обрекать на смерть, приговаривать к падению, допускать к переходу. Он нес свою ношу, не подозревая о том, что, качаясь на холодном западном ветру, перешептываясь с пожухлой травой, беззаветно любя пропасть, он был колыбелью всех этих решений. Они рождались в щелях его перекладин, в узлах его канатов, в перекрестах его креплений. Были существа, говорившие ему об этом. Но он продолжал мечтать…

Дорога в будущее

Я иду по широкой асфальтированной дороге, а сзади с грохотом рушится прошлое, и клубы пыли вздымаются вверх. Оно рушится не временными слоями, а хаотично, словно от взрыва бомбы, подброшенной диверсантом. Осколки, обломки, куски – частички того, что было когда-то, светлого и не очень, милого и скромного, жестокого и позорного, беспорядочно обваливаются, падая в небытие. А сначала была лишь маленькая трещинка на нерушимом, казалось, постаменте, где возведена память. Но вода камень точит – будущее становится настоящим, настоящее – прошлым. Один монолит не способен выдержать такой груз – потому необходимо хотя бы раз начинать все с нуля. И я решила, что в моей жизни наступил момент, когда нужно забыть. Самое страшное слово! Можно любить и ненавидеть, испытывать боль, наслаждение, грусть, радость... Но если приходит забвение – все эти слова утрачивают смысл. Забыть! Первую ссору в песочнице – в ней я вышла победительницей, но почему было стыдно, когда моя соперница расплакалась? Первую любовь в первом же классе – боялась подойти и заговорить, поймав взгляд серых глаз. Первое признание в любви на день святого Валентина – он мне совершенно не нравился, я была маленькой и не понимала... Первую сигарету в парке – затянуться оказалось на удивление легко, но не так приятно, как я ожидала... Первый поцелуй – не в щечку, не «чмок» в губы, а по-настоящему, «по-взрослому», взасос. Первый танец с любимым – его руки на моей талии: я была лишь игрушкой в его сильных руках... Первые проявления стервозности – как надоело быть хорошей девочкой! – а теперь так хочется опять ей стать. Первый раз, когда разделась перед парнем, не испытав при этом ничего, кроме любопытства... Первое – трудно забыть. Невозможно.
Последний взгляд в бездонную синюю пропасть глаз – остановись! Не уходи!..
Порой последнее забыть еще труднее, чем первое.
Но я же решила! Я начинаю с нуля! Значит должна. Должна – это не страшно. Это обидно. Это против моего желания. Не хочу! Хочу – это не всегда правильно. Не всегда нужно на самом деле. Но... хочу!!
А теперь – все забыть... И то, что должна, и то, что хочу...
Я иду по дороге в будущее, а сзади с грохотом рушится прошлое, и клубы пыли вздымаются вверх...

Небо

Сегодня явно было что-то не так. Нет, конечно, и раньше бывало, что чай проливался на только что выглаженный костюм, а рука не попадала в рукав... Но сегодня все шло нормально. Правильно. Четко. Но... не так. Люди шли по своим делам, воробьи с веселым чириканьем купались в весенних лужах, время стремительно убегало подальше от серой зимы. Люди не замечали, что что-то не так. Люди ели, пили, спали... Люди знакомились на улицах, танцевали в клубах, рождались и умирали... Но вот только... что-то сегодня было не так, как всегда. Может быть, наконец-то пришла настоящая весна? Или закончилась война? Нет, все шло своим чередом. Люди ссорились и мирились, а потом шли отмечать перемирие... Люди убивали друг друга для того, чтобы получить медаль «за храбрость», а потом рыдали над телами убитых. Люди пели веселые песни с надрывными припевами и играли на гитарах в полутемных подворотнях. Люди говорили друг другу красивые слова о мире и добре, признавались в любви, а потом снова шли убивать себе подобных. Так было и раньше. А вот сегодня что-то было не так. Нет, и сегодня люди полировали до блеска свое оружие, одевались в одежду цвета хаки и шли втаптывать в пыль свою жизнь и жизни других тяжелыми армейскими сапогами. Что же не так... Но никто не задумывался над этим вопросом. Люди были заняты. Они убивали друг друга.
Прогремел очередной взрыв. Осколки... обломки... трупы... Девочка лет семи стояла и смотрела, как корчатся от боли раненые. Она не могла им помочь. Она чувствовала, что сегодня что-то не так. Она вспомнила, как кто-то ей говорил, что есть бог. Она не знала, что такое бог. Но помнила, что это что-то большое и чистое, светлое и доброе. «Наверное, бог – это там, где нет войны... может, на небе?» И она посмотрела на небо. «Неба... нет». Девочка очень удивилась. Неба не было. Над головами людей, убивающих друг друга, раскинулась черная пропасть. И никто не заметил...

.......................

Называющий себя Гот вертел в руках голубой шар. Он задумчиво потер переносицу и досадливо ухмыльнулся. «Старею... Это ж надо, забыть вывесить над планетой небо...»

[Генрих >>>]

Теперь на траффике осталось 400 байт и я зашёл форум лишь за одним...
Shelma!.. блин как сказать... Это в высшей степени профисеонально(на сколько я могу судить как привередливый читатель )! Запросто можно поставить последнии три рассказа в один ряд с моими любимыми писателями! Shelma! Не буду скрывать - я восхищён. Это обязательно должны напечатать... где-нибудь в газетах, в каком-нибудь журнале... Это должны прочитать! Обязательно напиши ещё! А ещё лучше напиши продолжение...

[Vitus KL >>>]

Ну вот, то, что я называю стихи в прозе. Очень хорошо. Если добавить немного действия, описаний и персонажей получатся отличные рассказы. Но надо ли, если автор задумал их как короткие новеллы. Последняя мне особенно понравилась. Я всё это просто увидел – и особенно неожиданную концовку. Ну что же, от девушки, которая пишет хорошие стихи следовало ожидать и хорошей поэтической прозы. А чего-нибудь большего формата следует ожидать? Или только надеяться? Очень хотелось бы прочесть!

Немного позже:
Я прочел их дома внимательней и обнаружил что "Зеркало" впечатлило меня ещё больше. Браво. Я восхищен.

Сообщение отредактировал Vitus KL - 26-06-2005, 14:46

[Shelma >>>]

Спасибо.... Мне приятно, даже не передать. В ближайшее время (в это лето =)) ) постарараюсь докорректировать еще немного..... А пока - вот что:

Мастер Цветов


...Сгусток фиолетового тумана становился все плотнее, в нем уже начинали проявляться очертания шпилей кровавых башен, зазвучали воинственные звуки, а комнату наполнил запах гари. Туман перетекал в пространстве, меняя форму и цвет – но смысл создаваемых им картин был один: война и смерть. А через мгновение на его месте явился бордово-черный цветок с пепельными вкраплениями и ядовитыми шипами. Это был цветок ужаса и равнодушия войны, цветок ужаса и равнодушия смерти. Но вот лепестки дрогнули и, издав протяжный лязг доспехов, рассыпались в пыль. Мастер Цветов тяжело вздохнул. Вот уже несколько дней его попытки создать цветок безжалостно проваливались. Он пытался создавать цветы так же, как раньше: вспоминая то, что происходило с ним на протяжении жизни. И тогда он стал вспоминать...

...Голос Наставника звучал тихо и вкрадчиво, но каждое его слово впивалось в мозг Ученика, как намертво заколоченный гвоздь:
- Пройдет много времени, прежде чем ты станешь Мастером. Ты будешь долго учиться. Каждый день и каждую ночь. Ты пройдешь через тысячи испытаний, которые пошлет тебе Судьба, и все они должны будут отразиться в твоем Мастерстве. Ты избрал для себя Цветы – это странно, но похвально. Этим Мастерством сложно овладеть. Тебе придется создать миллионы Цветов, и в каждый из них будет неповторим, в нем будут твои цвета, твои вкусы, твоя музыка, твоя жизнь. Именно поэтому Мастер не имеет права посвящать свое Мастерство никому, кроме Жизни, Судьбы и Империи. Если же это посвящение вдруг произойдет, то твое Мастерство станет узким, как правый приток Малого Ручья, безвкусным, как корень Мертвой Травы, неподвижным, как Гора Перехода. Ты сможешь творить лишь то, чему посвятишь свое Мастерство, а это значит, что ты перестанешь быть Мастером. И тебя ждет смерть. Ты запомнил все, что я сказал?
- Да, Наставник.
- Тогда повтори.
- Пройдет много времени, прежде чем я стану Мастером. Я буду долго учиться. Каждый день и каждую ночь....

...Чтобы пройти к Главной Площади, требовались либо недюжинная сила, либо текучая ловкость. Улицы были в буквальном смысле набиты людьми, или, как говорили в Темных Кварталах, «Змею негде проползти». А было это вызвано тем, что сегодня – Великий Праздник, и сам Император со своей семьей явился поприветствовать преданных граждан своей Империи, а заодно устроить Турнир Мастеров. Мастеру Цветов повезло – он приехал в Город еще два заката назад, а потому был одним из первых, явившихся на Главную Площадь. Он уже несколько раз видел Императора, и не переставал восхищаться его силой и мужеством, и его дочерью... Исаринас (так ее звали) была прекрасней всех цветов Востока, и неприступней всех крепостей Запада. Поговаривали, что Император был бы не прочь выдать Иссу замуж за лучшего Мастера Империи, потому и устраивает сегодня Турнир. Мастер Цветов не верил слухам. Но надежда всегда живет в сердце влюбленного...

...Когда стих Императорский Оркестр, на арену вышли два последних, два Лучших Мастера. Мастер Мечей был спокоен и холоден, как Стальное Лезвие, Мастер Цветов был невозмутим и равнодушен, как Ледяной Цветок. Над повисшей тишиной раздался голос Императора:
- Сегодня вы восхитили своим Мастерством Империю. Вы Лучшие из Лучших, но двух Лучших не бывает. Один из вас должен победить, другой – проиграть. Это решит не Судьба, это решите вы сами. Я знаю, что вы оба любите мою дочь. Я знаю, что вы оба любите Империю. Победив, один из вас станет мужем Исаринас, а после моего ухода – и Новым Императором. Исход Турнира решат ваши слова. Именно поэтому Императорским Советом было решено не допускать до Турнира Мастеров Слова. Один из вас говорит языком Мечей, другой – языком Цветов. Но сейчас вы будет должны сказать языком своего Сердца!
- Я, Мастер Мечей, посвящаю свое Мастерство Жизни, Судьбе и Империи. Я никогда не применял свое Мастерство во зло и ... я никогда не думал, что смогу достичь в нем таких высот, что сам Император однажды назовет меня Лучшим Мастером Империи. И если это действительно так – я жду решения Императорского Совета и Императора.
- Я, Мастер Цветов, посвящаю свое Мастерство Иссе...
Мир качнулся, а перед глазами повисла черная пустота... Мастер Цветов знал, что подобная дерзость карается смертью...

...Сгусток фиолетового тумана качнулся, и из него стали проступать солнечные лучи и веселые девичьи глаза. Мастерскую наполнил аромат лучших Цветов Империи, зазвучал заливистый звонкий смех... Через мгновение из тумана родился Цветок – голубовато-сиреневый, с тонкими изящными лепестками и изумрудными прожилками. Это был Цветок весны, Цветок начала жизни, Цветок любви и обновления... Мастер Цветов удовлетворенно улыбнулся и прикрыл дверь в комнату, в которой сладко спала, закутавшись в лепестки, Исса, его Исса...

[Генрих >>>]

Ну что тут скажешь... не добавить не убавить. Просто водушевляющая гармония слов/образов. В столь невеликом отрывки без труда можно рассмотреть целый мир со своей историей.
Теперь мне ясно что даже капля хорошего может заполнить всю душу...

[Nyarlathotep >>>]

"Чудо", "Зеркало", "Дорога в будущее", "Мастер Цветов" - очень сильно. "Мастер Цветов" - такое впечатление, словнно мне это снилось, нечеткое, невозможное, но такое...реальное. "Дорога в Будущее" - то, что случается с каждым, и меня это не обошло. Осталась несимвольная ненависть, но и она стирается под напором реальности, словно идешь против течения реки... Лучше помнится то, что было хорошим и радостным, но и оно потихоньку тонет. "Зеркало" - ага, нечто похожее я читал у Брюсова (извини, я не упрекаю тебя в плагиате, хорошие мысли приходят к умным людям самостоятельно, словно радиоволна на разные приемники). Ну а "Чудо"... Это чистая правда. Но радуга - все равно нечто большее, чем физика! Без осознания чудесности мира очень трудно жить.
А кроме того... Физики и прочие материалисты всегда лгали и лгут. То Земля плоская, то круглая, то еще чего-нибудь придумают Или что человек от обезьяны произошел, к примеру, а не обезьяна от человека. В общем, не стоит безоглядно доверять этим матерьялистам, что-то теряешь существенное из-за этого...
Прежде всего - у нас есть душа, бессмертная и живая. И поэтому надо верить в чудо - я боюсь, что те души, которые потеряли веру в чудо, засыхают, как цветы без воды.
То, что все мы живы - уже чудо из самых великих.

Улыбок тебе и чудес, больших и маленьких! И хорошего настроения.

[Хрисанта >>>]

Shelma я поражена. В самое сердце и до глубины души...
Ты создаешь удивительные произведения, похожие на сноведения. Они настолько призрачны и воздушны, что кажутся посланиями иного мира... Более совершенного, более волшебного.
Восхитительно и очень профессионально.
Необыкновенные творения. Музыка, переданная словами...
Shelma, я терпеливо буду ждать продолжения, но прощу - будь великодушна и не мучай всех твоих поклонников очень долго
Жду...

[Shelma >>>]

Спасибо всем вам, я безумно ценю ваше мнение и очень благодарна за хорошие слова!

И небольшое предисловие. Этот рассказ - самый... выходящий за рамки моей обычной прозы. Он в этом цикле - как беженец из другого мира, одинокий и непохожий на остальных. Хуже он или лучше... не знаю. Просто он - другой.


Леди не для тебя

Солнце неотвратимо приближалось к горизонту, но небо еще не было залито багрянцем. Облака лишь начинали подергиваться розоватой дымкой, а по песку иногда пробегала легкая волна ветра. Линия берега уходила вдаль – так, словно никогда уже не вернется, как и этот день, как и это небо, огромный осколок которого, называемый морем, сейчас открывался перед взглядом человека, называющего себя Беггар. Он смотрел на чаек, беспокойно кружащихся над водой, и думал о том, как можно так романтизировать этот образ: образ птицы, ассоциирующейся с отбросами у городского жителя, человека, никогда не видевшего настоящего моря и настоящих чаек. Вообще-то, он редко думал: чаще он говорил, говорил много и страстно, но сейчас у него в слушателях были лишь чайки, а он устал разговаривать с ними, поэтому приходилось думать. И это оказалось довольно интересно: мысли медленно заполняли его мозг, как вода, стекающая в лунку на песке, мысли также медленно просачивались в самую глубь его беспокойной души, медленно сливались с ее подземной рекой – подсознанием. Но об этом он не думал – он смотрел на умирающий день, умирающий так, словно никогда уже не возродится...

................

- Что за черт, Корк! Ты мне не говорил, что двенадцать баксов – плата за неделю, а не за месяц проживания в этой убогой хижине...
- Не кипятись...
- Нет, ты не дослушал! Я не кипячусь, я просто в бешенстве! Я БЗБЕШЕН, понимаешь ли ты значение этого слова??
- Беггар, утихни. Я сам узнал об этом только вчера вечером, но ты был настолько занят своими чайками, что прогнал меня с берега, лишь только я открыл рот, чтобы об этом сказать.
- Черт с тобой... Твое спокойствие меня поражает. Что бы ни случилось, дружище Корк подобен удаву... Двенадцать баксов! Нет, вы только подумайте! За это нелепое строение простых смертных!
- А ты у нас – всемогущий бог... Ха...
Человек, называющий себя Беггар (и велящим другим так себя называть), хотел что-то ответить на эту насмешку, но его внимание привлекли часы – самые обычные деревянные настенные часы.
- Скоро...
- О чем ты, Беггар?
- Скоро пора будет идти на пляж. Наслаждаться мыслями.
- Слушай, а тебе к врачу не сходить? Наслаждаться мыслями – для тебя уже патология.
- Отвянь, Корк.
Так закончился диалог двух уважающих себя и других, внимательных и понимающих друг друга с полуслова старых приятелей, отдыхающих от безделья где-то на островах...

..................

Песок сегодня был каким-то особенно белым, словно на него выпал первый снег – чистый, не тронутый грязными подошвами и мыслями. Море выпускало на берег стада маленьких барашков, никогда не жующих траву и не топчущих песок. Чайки молчали – они слушали песню розоватого солнца, уходящего со сцены и никогда не поющего на бис. Беггару стало грустно. Он, вообще-то, не любил грустить, но жизнь иногда заставляла его это делать, что ему страшно не нравилось. Сегодня Беггар решил подумать о любви. Избитая тема! И он считал так же, поэтому перестал думать о ней, тем более что не знал, что это такое, и зачем об этом вообще нужно думать.
Изумрудные листья тропических растений, шум бьющих о берег волн – все исчезло в один миг. Странное существо в белом платье босиком шло вдоль линии берега, не замечая ничего вокруг. Задумчивый взгляд, прямые русые волосы, благородные плечи, ниспадающий до пят шелк – Беггар поймал себя на мысли, что он НЕ думает. Существо заставило его сконцентрироваться, но вот на чем... На задумчивом взгляде, прямых русых волосах... «Красивая... Изящная... Аристократичная...» - как в детстве, начал он игру под названием «Опиши ближнего», провожая всем своим существом даже не взглянувшее на него небесное создание.

.................

- Что-то ты припозднился, Беггар.
- Мне нужны данные. Стройная блондинка в белом шелковом платье с потрясающей летящей походкой, 100 % не местная, 99% из класса «VIP», но без охраны, одна, только что прогуливалась вдоль берега. Сколько?
- Один день. Нет, два. К завтрашнему дню вряд ли. Если узнаю, с тебя пиво. Много пива, Беггар!
Вместо ответа Корк получил дружеское похлопывание по плечу и мощный пинок.
Этим вечером он не был на пляже – его устроил гамак, сладкая пустота внутри и отсутствие Корка, сбежавшего выполнять его «приказание».

..................

- В гостинице она зарегистрировалась под именем Дана, но все ее называют Леди Дана, ввиду ее какого-то супер-мега-аристократичного происхождения. Ей двадцать семь, не замужем, детей нет. Любит холодные коктейли и уединение. С наглыми самцами на пляжах не знакомится, отшивает сразу же. С толстосумами и проч., и проч. поступает точно так же. У тебя нет шансов, Беггар.
- Я не толстосум.
- Ты наглый самец.
- Спасибо за комплимент, Корк, век не забуду.
- Ну, конечно, ты можешь притвориться белым и пушистым...
- Иди к черту, Корк.

.................

Чайки кружили над водой, а солнце приближалось к горизонту. «Что я делаю здесь? Жду, пока она придет? Черта с два она придет!» - такие глубокомысленные выводы делал Беггар, сидя под пальмой и вглядываясь в линию берега, которая уходила вдаль сегодня еще безнадежней и неотвратимей, чем прежде. Чтобы хоть чем-то себя занять, он стал бросать камушками в чаек и думать о любви и смерти.
- Птицы не виноваты, – спокойно сказала она, опускаясь на песок рядом с Беггаром. – Они живут здесь, а Вы приехали отдохнуть.
Он раскрыл рот. Он не знал, что ответить.
- Что же Вы... Узнали про меня все, а теперь не хотите поговорить? Что ж, тогда я ухожу, – сказав так, она поднялась с песка, грациозно отряхнулась и продолжила свой путь вдоль линии берега.
Беггар продолжил сидеть, раскрыв рот, до самого утра.

...................

- Ты просто псих! Ты придурок! Ты... Да у меня слов нет!! Она сама к тебе подошла! Заговорила! А ты....
- Корк, уйди... Я не хочу разговаривать.
Это были его последние слова в этом месяце, потому что уже на следующий день наступил другой месяц, и до отъезда оставалось каких-то семь дней.

.....................

- Она просила передать тебе, что придет сегодня на пляж.
- Спасибо, Корк.
- Так иди, остолоп! Или мне тебя пинками туда гнать?!
Неохотно встав, Беггар накинул на себя веселую гавайскую рубашку и поплелся на пляж.

......................

- Красиво?
- Очень. Только холодно...
- Возьмите мою рубашку.
- Вашу рубашку? В зеленых бананах и красных цветах? К моему белому шелковому платью? – и она весело рассмеялась.
Беггар в своих словах не увидел ничего смешного, а потому решил, что Леди смеется над собственными, одной ей понятными шутками, и тоже рассмеялся.
- Вы влюблены в меня?
- Я?.. Пожалуй, да. А вы?
- А вы думаете, я могла влюбиться в такого, как вы? В гавайской рубашке? – и снова засмеялась.
На этот раз Беггар не поддержал ее, а наоборот, насупился. Леди перестала смеяться.
- Простите. Просто вы... необычный. Простите.

Этим вечером Беггар вернулся в хижину, чего никак не ожидал Корк. Беггар лег на кровать и отвернулся лицом к стене.
- Все в порядке, Беггар?
- Она уехала. Просила не искать ее. Сказала, что просто хотела с кем-нибудь поговорить. Сказала, что ничего мне не обещала, а, значит, ничего не должна. Она еще много чего сказала...
- А ты?
- А что я ... Дурак я, Корк.
- Нет, Беггар, ты не дурак. Просто это такой тип женщин... Нет, не то. Просто ты бездельник, а она – Леди. Настоящая леди. Леди не для тебя.

[Генрих >>>]

Однако... бескомпромисно.
Я действительно в замешательстве . Не то что думал прочитать, но всё равно остался доволен

Просто без слоф. Красиво.

[Nyarlathotep >>>]

Shelma, привет!

"Леди не для тебя" - это один из самых больших моих страхов, описанных когда-либо в тексте другим человеком... Да, именно так. Получилось здорово...

А Нищий... Типично мой портрет. Извини за случайную наглость Я имел в виду, что мы с ним очень похожи.
Вот такие дела.

[Vitus KL >>>]

Некоторые вещи, после того как их окончишь, удивляют тебя самого. Они словно пришли к нам от других людей, из других… мест. Спрашиваешь себя: - я ли это написал? Да, моя рука водила по бумаге, мои пальцы касались клавиш…
Обычно это сильные вещи. Они нравятся другим людям, удивляют их, пугают…
Или наоборот, они никому не нравятся… их никто не хочет читать.
И когда в твоем творчестве появляются такие вещи, ты понимаешь, что прикоснулся к чему-то новому… ты не просто излагаешь на бумаге свои мысли… ты стал проводником, через тебя что-то начнёт приходить в мир. Хорошее? Плохое? Каждый раз теперь ты берешь чистый лист и спрашиваешь себя: - что я сделаю в этот раз? И пишешь с замиранием сердца, а слова приходят и приходят из пустоты…
Спасибо, Shelma, мне очень понравился этот рассказ. Удивил. Заставил задуматься.

[Shelma >>>]

И снова здравствуйте!
Мальв - неожиданно... Никогда бы не подумала, что ты можешь быть похож на него...
Vitus - как хорошо, а главное, точно... Этот рассказ не понравился никому из тех, кому я давала читать в реале... Они сказали, что остальное - лучше, а для меня - просто иное. И "Леди не для тебя" - один из самых дорогих моему сердцу рассказов.

А теперь - чем больше будет критики, тем лучше. Пришла пора для сказки...

Сказка

Однажды по узкой улочке под осенним дождем шла растрепанная девушка. В сущности, она шла в Никуда – это было видно по ее неспешному шагу и отсутствующему взгляду. Девушка эта была самая обычная, не лишенная, однако, некоторого очарования. Среднего роста, с вьющимися каштановыми волосами и серо-зелеными глазами, она была исполнена грации побитой кошки – не забившейся в угол, не убегающей в подвал, а спокойно шагающей навстречу летящим в нее камням. «Мне уже все равно» - мотив всей ее, нагоняющий тоску, сжимающий сердце. Дождь пошел сильнее – и, глядя на эту девушку, казалось, что дождь – те слезы, волю которым она не давала уже на протяжении многих лет. Но клапан сорвался – и она никак не может остановиться...
А началось все 2 месяца назад – в автокатастрофе погибла ее мать, оставив их с братом на попечение алкоголика-отца. Брат пошел работать, она же не хотела бросать учебу, потому стала подрабатывать по вечерам в типографии, где работала ее тетка. Платили мало, но на то, чтобы жить – существовать – хватало. Положение усугублялось тем, что меньше отец пить не стал, скорее, напротив – сказывалась тоска по матери, которую он (наверное, единственный из их семьи) любил по-настоящему. Их же с братом раздражала эта вечно орущая женщина с синяками под глазами и в рваном халате. О чем она орала? О том, что дала жизнь неблагодарным скотинам, что угробила ради них лучшие годы своей жизни... Лис (так звали девушку друзья) сначала пыталась ее успокоить и понять, а потом махнула рукой – вот только легче от этого не становилось. Потому ее гибель – как бы ни было страшно Лис в этом признаваться даже самой себе – принесла им с братом лишь облегчение. Брат – человек, всегда и во всем поддерживающий свою сестру, - не отличался особой добротой, равно как и умом, однако его чувства к Лис были исполнены нежности и заботы, обычно более присущими старшим, нежели младшим. Брат был младше Лис на 2 года – но относился к ней, словно был старше на 10. Сестра отвечала ему взаимностью – и точно так же, как он, поддерживала, принимала его сторону во всех спорах и ссорах. Наверное, брат был единственным близким ей человеком в этом жестоком мире. Был еще, правда, отец – до тех пор, пока не стал пить и не потерял человеческий облик. После гибели матери в первое время было тяжело именно из-за него – создавалось ощущение, что умер он, а труп просто забыли на диване. Лис с братом даже хотели выселить его куда-нибудь, но было некуда. Выходя из дома, девушка оставляла все проблемы за дверью, шла на учебу, потом на работу – и жизнь медленно, но верно возвращалась в прежнее русло.
А потом случилось самое страшное – через 2 месяца после смерти матери она вернулась домой и увидела плачущего отца. Добиться от него было невозможно ни слова. Она вошла в свою комнату и поняла, что ей все это снится: с люстры свисал тот, ради которого она жила – любимый брат. На столе лежала записка: «Прости меня, Лис. Умоляю – не иди за мной». Она стояла и перечитывала эти, в сущности, бессмысленные строчки – почему, почему он это сделал?? Вопрос повис в душном воздухе. Без ответа.
И теперь она шла – в Никуда, словно там есть свет и есть жизнь.
Все изменилось очень скоро – она познакомилась с человеком, который заставил ее забыть обо всем – тем более, что безумно напоминал ей брата. Лис переехала к нему, оставив отца самому выплывать из моря спиртного. А вскоре узнала, что беременна. Ее возлюбленный, узнав эту новость, даже помог донести ее вещи до ее же дома, поцеловал в лоб и сказал: «Прощай». А она поднялась до квартиры и открыла дверь своим ключом – мертвецки пьяный отец все равно не услышал бы звонка.
От аборта она отказалась сразу же, сама для себя решив, что ребенок ей нужен – и что она сможет о нем позаботиться. Отец стал пить меньше. А она продолжала учиться и работать. По вечерам, приходя домой и отстояв должное у плиты, Лис включала радио – тихо-тихо, чтобы слышали лишь она и ее будущий малыш – и ложилась на кровать.
«Мы будем жить долго-долго, Лисенок. Беда никогда не постучится в наш дом, а солнце всегда будет светить в наши окна. Если бы ты знал, как я люблю тебя! Ты – единственное, чего я жду и на что надеюсь. Я сделаю все, чтобы ты был счастлив. Слышишь, Лисенок, я сделаю все...»
И она засыпала, забыв выключить радио...
В ночь, когда у нее начались схватки, отец был почти трезвый. Он так перепугался ее крика, что чуть не разбил телефон, вызывая «Скорую». В роддом он поехал вместе с ней – с ними обоими – Лис была счастлива. Ей было безумно больно, но она понимала, что лисенок просто хочет поскорее ее увидеть. Когда Лис рожал, отец сидел в коридоре и слушал ее крики в ожидании крика новорожденного – первого показателя, что малыш дышит. Прошло всего минут 20, когда из родильного зала стали выходить медсестры, акушерка. Когда вышел врач, отец Лис понял, что Лисенок так и не закричал...

[Nyarlathotep >>>]

Это сказка???
Это боль в чистом виде. И ничего сказочного - разве что воспринимать сказку как то, что сказывают, то, что сказали...
Эта вещь сама по себе похожа на летящий камень. И бьющего того, кто прочел, прямо в лоб, и в сердце - большой камень, насквозь... И на всех хватит.

Жестокая вещь. И слишком реальная, слишком, так что невольно начинаешь думать - а вдруг такая девушка где-то живет?
И живет, вне сомнений. И не одна, наверное, такая...

А может, только собирается жить?

[Shelma >>>]

Мальв! Это должно быть сказкой - всегда и для всех это никогда не должно воплотиться в реальность, никогда и нигде не должна существовать эта девушка, но... Мир жесток. И немного наивен - он не верит в сказки, но воспринимает их за реальность...

Сообщение отредактировал Shelma - 4-08-2005, 10:58

[Olven >>>]

"Боже мой! Какой ужас!" - это были первые мои мысли, когда я прочитала эту "сказку"...
Ну, а теперь по-порядку:
Во-первых:
Дорогая, Shelma - я ведь тоже нахалка! Не один раз я заглядывала к тебе в тему, но ни разу так и не удосужилась написать... а еще говорю что стараюсь стать лучше... Но вообще все таки стараюсь, вот потому-то, как обычно, презрев работу ( ), а ну ее, сегодня пятница... я пишу тебе ответ...
Так вот, исправляюсь...
Во-вторых:
Меня всегда восхищали люди, которые могли и могут писать короткие рассказы. Я вот так просто не умею. Если я начинаю что-то писать из прозы, то все, вещь получается наподобие "Войны и Мира" Толстого, и даже тогда мне кажется что я мало написала...
Так что ты просто молодец, ведь краткость сестра таланта. Надо уметь, по-настоящему уметь в коротком рассказе донести всю суть до читателя, не забыв и про описания.
В-третьих:
У тебя есть это умение. Когда я читала твой последний рассказ, то ярко и четко представила себе твою героиню, дом, одежду, отца и все что ее окружало...
Очень-очень эмоциональная трагедия.... как жаль, что в нашем мире это не считается сказкой, это страшная реальность, страшная...
Тебе здорово удалось передать боль... (мне до сих пор страшно )
Ну а в четвертых:
Я ведь не только этот последний рассказ прочитала, я почти все твои рассказы прочитала... вот рассказ "Леди не для тебя" по-моему он так правильно называется (извини коли название переврала...), мне понравился, опять таки он очень жизненный, действительно в мире есть много разных мужчин и женщин, но часто они находятся на недосягаемой высоте, друг от друга....

А в каждом твоем рассказе описываются такие реальные события... и поскольку я все воспринимаю сердцем, чувствами, то у меня сложилось такое впечатление будто ты стоишь в каком-то недосягаемом для ветров жизни месте, и мимо тебя пролетают осколки, осколки историй и людских судеб в нашем мире, а ты ловишь их и записываешь...
Замечательно...
Пожалуйста, поймай для нас еще какой-нибудь осколок!

[Shelma >>>]

Милые мои, как же я вас люблю... Все, что пишу - в том числе и для вас, ваши слова побуждают меня творить, как бы ни высокопарно это было сказано...
Olven, я поймала еще один осколок...

Лестница
Берег Невы, белые ночи, очарование разводящихся мостов, блеск и роскошь ночной жизни центра. Гранитные набережные, холодная ирония ветра, играющего волнами. Смех, звон бокалов, искры шампанского. Город, задыхающийся в афишах «То, чего все так давно ждали! Премьера! Спектакль «Лестница» с Великой – Ангелиной Михальской – в главной роли!». Сегодня вечером были овации, цветы и безумие. Сегодня была премьера. Через несколько минут наступит завтра – и пароход «Атлантика», издав протяжный вздох, наберет ход. А на его палубе веселье перейдет на новый уровень – алкоголь затянет всех в единый водоворот, полный искренности, счастья, доверия... И лишь одного человека не тронет он – та, о которой афиши кричат «Великая!», уйдет туда, где нет людей, раскинет руки навстречу объятиям ветра и застынет так на минуту, чтобы вспомнить, чтобы еще раз пережить то, что было...
Десятки лет она блистала на мировых сценах, она играла в сотнях лучших постановках на русском, английском, немецком, итальянском... Она всегда была великолепна: в образе крестьянки, королевы, куртизанки... И всегда ее выступление проходило на «ура», за ее карьеру не было ни одного провала. Она посвятила себя театру – и он отвечал ей бесконечной любовью. Тысячи фанатов и поклонников по всему свету – в любой точке мира ее узнавали на улицах, хотя на большом экране она появлялась всего 2 раза – эти картины, разумеется, собрали многомиллионную аудиторию и соответственное количество долларов. Слава не вскружила ей голову – в определенном смысле. Да и могут ли деньги (пусть и по скромным подсчетам немалые) и бешеная популярность заменить простое человеческое счастье, которое она обретала лишь на сцене. Ей 56 лет – по актерским меркам она еще очень молода. Впереди ее еще ждут десятки спектаклей... Но она всегда ненавидела ложь, а потому не стала обманывать и саму себя: она бесконечно устала... «Лестница» - последний ее спектакль. Она десятки лет карабкалась на вершину – и вот, наконец, достигла цели. Но дальше путь – только вниз.
Сегодня зал аплодировал стоя больше получаса. Сцена была завалена цветами. А исполнительница главной роли стояла среди букетов и думала: «Это мои похороны. Сцена – моя могила. Зал – кладбище. А люди плачут и смеются потому, что понимают – я отжила свое. Плачут – потому что умерла. Смеются – потому что жила». Заплакала и сама Великая – ей стало жаль этих людей. Они ждали от нее дальнейших подвигов, мирового турне с театром и спектаклем «Лестница». Она за свои 56 стала легендой, новой богиней, идолом и идеалом. «Такой должна быть актриса» - говорили ей. «Такой не должна быть женщина» - повторяла она себе. Ни семьи, ни детей – ничего не оставила она на грешной земле, кроме своего театра. И что дальше? Одиночество... Игра больше не приносила ей радости: утопая в цветах, она понимала, что силы иссякли, дальше плыть она не сможет...
Режиссер-постановщик «Лестницы», близкий друг Ангелины, искал ее. Когда он вышел на корму, ее там уже не было. Только привязанный к ограждению лиловый шелковый шарф развевался по ветру. На нем была приколота записка со словами из текста спектакля: «Когда я уйду, не хороните меня. Лестница столь высока, что я сразу попаду на небо...»

Сообщение отредактировал Shelma - 28-08-2006, 18:53