Ну что я могу сказать... До безобразия люблю сказки
Очень хорошая концовка. еще раз подтверждает, что дети ( Лине ведь всего 12 ?) гораздо, в некоторых случаях, адекватнее взрослых. И чудо, сказка не в том, что у меня благодаря джинну будет все-все- все, а в том, что это могло быть, но... осталось лишь воспоминанием, не омраченным корыстью... Ой а написала то... В общем надеюсь, я правильно тебя поняла
Ты просто молодец

пасибо
все для вас!

Тореас, как всегда поражена, и от рассказа "К чему приводит дружба" все еще отхожу...нахожусь в некотором шоке. Жестоко и по своему страшно. Знаешь, вот только одно, может стоит изменить название, потому что название "к чему приводит дружба" наталкивает на совсем уж не добрые мысли и выводы...
Прочитала второй... Просто поражаюсь насколько ты разносторонний человек и писатель... Браво. Ну конечно читать лучше все по отдельности. Но знаешь, после предыдущего рассказа сказка пришлась кстати. А еще давно хотела тебе сказать. Когда читаю твои рассказы, даже совсем небольшие наброски, оказываюсь там, в твоем придуманном мире, и это не говорит о том, что у меня хорошая фантазия, нет, это говорит о том, что ты талантливый автор, который может погрузить любого читателя в мир своих фантазий...
Как всегда рукоплескаю...

ну быть может, хотя я этот рассказ скорее всего вообще удалю...

спасибо огромное! еще раз с НОВЫМ ГОДОМ!
а сейчас, так и быть выложу еще одну грустную иторию... )

Я так скучал, любимая...

Летящая стрела
Сверкала опереньем.
Чья грудь ее ждала?
Кто ведал направленье?
Чья легкая рука
Её сквозь облака
Смогла направить к цели?
Что стрелок шепнуть успел,
Когда он взял прицел?
И тетива запела…

Охотник, сжимая в руке верное Копье, с верной спутницей – Гончей, как и каждую ночь, крался неприметной небесной тропкой в напрасной надежде свидеться с Девой, охраняемой жестоким Волком.
Казалось, остальные созвездия забавляются, наблюдая за очередной неудачной попыткой из бесконечной вереницы подобных. Лишь Творец, замерший посредине небесного хоровода звезд, с безразличием относился к мукам двоих влюбленных, обреченных на вечную любовь и бесконечную разлуку. Быть может, именно его воля не позволила им быть вместе…
Творец. Вершитель. Тот, что царит над своим детищем – миром Предела. Он, словно незримый кукловод, лениво подергивает тонкие нити судеб своих возлюбленных чад. Каждое движение его чутких пальцев расписано на многие и многие лета…
Судьбу не обмануть и не изменить линию жизни. Что тебе предначертано Всевышним – есть твой удел…

Их тоже двое в ночной тиши. Охотник и дева. Но им равнодушная воля Творца пока не мешает быть вместе, горячо любить друг друга. Мягкий серебристый свет звезд обволакивает обнаженные тела. Они кажутся единым целым, слившись в страстном порыве. Шелест ветра в высокой траве, в кронах недалекого леса, заглушает сладостные стоны.
На миг они оторвались друг от друга, их светящиеся любовью и нежностью взгляды встретились. Но через мгновение девичьи руки обвились вокруг шеи юноши, и, наклонившись, он ощутил аромат и свежесть молодых губ…
Кэт ощущала, что тело ее вновь будто разрывается на части – каждый нерв трепетал в безумном напряжении. Она касалась Лаэла, его гладкой обнаженной кожи.
Страсть взвилась, словно гигантская спираль, и полностью захлестнула девушку. Казалось, что эта гонимая ураганом приливная волна поднялась из глубин ее души, накатила... накрыла с головой... Нетерпеливый стон сорвался с ее губ, она прижалась к Лаэлу всем телом, ощущая его твердую, как камень, плоть. Губы юноши впились в ее полураскрытый рот, и Кэт потонула в новой накатившей волне...

***

Легкое мановение руки Всевышнего… Слабо подергиваются нити, что тянутся к живым марионеткам, но вот еще одна из них оборвалась…

День клонился к закату. Солнце сползало за отроги недалеких гор, окрашивая горизонт в багряные тона. Лаэл, стоя на опушке леса, любовался вечерней зарей.
Вот Мирд-Гол, располагающийся у самых подножий горного массива, скрылся в тени, которая плавно заскользила дальше, укутывая землю в сумерки. Скоро совсем стемнеет.
Взвалив на плечо сегодняшнюю добычу, Лаэл двинулся к домашнему очагу. При мысли о дожидающейся его Кэт в груди стало тепло-тепло. Вскоре их молодая семья станет больше на одного маленького человечка – местный знахарь напророчил, что через полгода у Кэтрин и Лаэла появится первенец.
Забота, которой окружил счастливый муж свою любимую после столь радостного известия, была сравнима с уходом за новорожденным. Лаэл практически ничего не позволял ей делать по хозяйству, за исключением приготовления пищи…

Вот и окраина деревушки. Но что это? Односельчане от мала до велика собрались возле его дома. Сердце предательски сжалось, предчувствуя беду. Соскользнула с плеча в дорожную пыль тушка добытого кабанчика. Ноги быстрее ветра понесли к родному крыльцу. Толпа соседей послушно расступилась, пропуская Лаэла.
Добежал и рухнул на колени. И сдавленные рыдания разорвали грудь. Разум отказывался воспринимать то, что видели глаза. Руки сжимали в объятиях безжизненное тело любимой, гладили спутанные от засохшей крови рыжие локоны. Губы целовали милое лицо и шептали “нет…не верю…”

***

Почти неделю после похорон Лаэл горевал, не желая ни с кем разговаривать. А после пошел к знахарю и задал единственный вопрос. Кто?
Глянул старец в холодные озера ненависти в глазах юноши и ужаснулся, но поведал ему, что произошло в тот день…

Отряд конных из Мирд-Гола влетел на главную улицу деревеньки. Взмыленные лошади, всхрапывая, хватали вечерний воздух. Всадники соскочили на землю, позволяя своим коням напиться в большой бадье у колодца.
Богатые одежды пришельцев были покрыты пылью, но лица красны и веселы. Некоторых даже пошатывало – празднество в Клане Эймделл что из Дома Клинков Войны удалось на славу. Да еще и сам государь-император со свитой своих рыцарей почтил присутствием сегодняшнее торжество - свадьбу Ричарда - нынешнего главы Клана и Дома. Счастливый жених осведомился – когда же сам его величество осчастливит своих подданных, подарит трону Немоса и государыню-императрицу и наследника престола. Но монарх лишь отмахнулся. Слишком уж он привык вести разгульный образ жизни, чтобы пойти на такой шаг. Может где-то на бескрайних просторах империи наследники у него и есть. Он даже был уверен, что подобные сыщутся в каждом Доме – его величество не пропускал ни одной прелестной юбки. А кто посмеет отказать правителю Империи? Да любая сочтет за наивысшее наслаждение удостоиться ласк императора.
Разгоряченные изрядными возлияниями гости решили устроить для себя новую забаву – скачки. Победил, естественно, государь. А как же иначе!
И теперь теплая компания ожидала, пока их лошади напьются и немного переведут дух, чтобы вернуться в Мирд-Гол.
- Как звать тебя, красавица? – вино в крови его императорского величества взывало к победам уже на другом фронте – любовном. А рыжеволосая деревенская прелестница, со столь ранним для ее возраста повязанным платком замужества, так кстати попалась ему на глаза. Кэтрин сидела на крыльце своего дома и вышивала что-то, тихо напевая себе под нос…

- Она отбивалась, как могла, но вино и желание крепко затуманило голову государя. Наверное, он совсем обезумел, когда ударил ее, - старец на секунду замолчал, увидев злые слезы и сжавшиеся до молочной белизны кулаки Лаэла. – Она упала и ударилась головой о ступени… и все, больше не поднялась…

Повинуясь воле Творца, линии судеб пары марионеток шевельнулись, начали сближаться…

Больше Лаэлу ничего и не надо было узнавать. Он молча встал и вышел, оставив старика наедине с воспоминаниями.
Следующим утром он ушел, захватив с собой лишь свой верный охотничий лук, колчан стрел, нож-засапожник и еще несколько мелочей.

***

Он почти ничего не ел и сильно исхудал. За месяц пути его кожа обветрилась и висела складками на осунувшемся лице. Глаза ввалились, но по-прежнему горели суровым огнем. По виду – так умудренный годами охотник, а никак не двадцатилетний парень. Он жил одной ненавистью, а та сжигала его изнутри.
Каменная пасть Немоса проглотила еще одну человеческую крошку. Стража у ворот даже не обратила внимания на одинокого охотника, что, по-видимому, принес шкуры на рынок. Тетива на луке спущена, колчан со стрелами упакован и запрятан на дне заплечного мешка, значит все в порядке…
В другой ситуации Лаэл бы по достоинству оценил красоты столицы, но сейчас его не интересовали ни вычурные здания главных улиц, ни многочисленные лотки торговцев, чьи товары были свезены со всей Империи. Он просто шел к своей цели...

Сошлись пальцы Создателя, пересеклась пара линий…

- Посторонись! Кому сказано! – многочисленная стража в прочнейших доспехах гномьей стали сгоняла простолюдинов на тротуары. – Дорогу Императору!
Сам властитель в сопровождении рыцарей охраны медленно двигался к вратам столицы. Срочно требовалось его личное присутствие в Нерувиме. Эльфийские колена опять что-то не поделили…
Блистал адамантиновый нагрудник, украшенный королевским гербом. Развевался за спиной плащ – легкий ветерок ласкал пурпурную ткань. На лице императора играла умиротворенная улыбка: подданные при виде его падали на колени и в почтении склоняли головы.

Лаэл издали услышал выкрики стражи. Вот он, его шанс!
Заплечный мешок летит на камни мостовой. Руки одним движением натягивают тугую тетиву верного лука. Пальцы распускают завязки на горловине мешка, рвут оплетку на колчане…

Сейчас, убийца! Сейчас ты ответишь за смерть Кэт, за моего нерожденного малыша, за уничтоженное тобой счастье… Такие как ты, не имеют права на жизнь.
Где она, высшая справедливость? Чем я и Кэтрин заслужили подобную участь… Разве нельзя нам было просто жить и любить друг друга… растить детей, стариться вместе… Кто тот неведомый судья, что решает кому жить, а кому умереть? Не знаю… Но это точно не ты! На это способны только Боги, которых я уже проклял… а ты даже не человек. В тебе нет того, что делает человека человеком – чувств. Ты – существо, что сидит на троне Империи. Пустая кукла – иного слова и не подберешь…
Если ты считаешь, что тебе все дозволено, что ты призван быть судьей, чтобы вершить судьбы своих подданных, оставаясь непогрешимым и не подвластным ничьим законам, то ты ошибаешься.
Я… я – твой судья и палач, император! Я судил и приговорил тебя, в тот самый момент, когда узнал все. Я еще не знал, кто ты, но знал, что убью тебя. Я решил так еще в тот миг, когда увидел остывающее тело своей возлюбленной, что должна была подарить мне дитя. Я прощался с ней, и представлял твою смерть.
Приговор вынесен, и я приведу его в исполнение.
Плевать, что рухнет Империя, что страна погрузится в пучину междоусобной войны – я уверен, что Дома как волки вцепятся друг другу в глотки в борьбе за власть. Мне это безразлично. Ты разрушил мой мир, так какое мне дело до остальных…
Умри, чудовище! Умри!

Наверное, последние слова Лаэл уже кричал. Толпа горожан вокруг него исчезла, и уже грохотали по камням мостовой подкованные сапоги стражи. Сверкали обнаженные мечи.
Но нет! Им не успеть. Стрела послушно ложится на тетиву. Рука привычно растягивает тугую жилу.
Умри! – кричит разум.
- Умри! – шепчут губы.
Пальцы разжимаются, и под басовитое гудение спущенной тетивы стрела мчится к намеченной цели…
Последнее, что успел увидеть император – сверкнувший в лучах солнца наконечник. Его верный конь еще успел сделать пару шагов, прежде чем тело хозяина с торчащей из глазницы стрелой рухнуло на дорогу, громыхнув латами.
Долг перед Кэтрин исполнен. Любимая отомщена. Но жить без нее уже не за чем, да и не для чего…
Рука выхватывает из-за голенища нож и вонзает в грудь. Там, где сердце… В глазах кровавая мгла, и лишь где-то в багровой глубине разгорается яркий лучик. Он приближается и ослепляет… обволакивает знакомым теплом…
Я так скучал, любимая…
И мир меркнет…

Пересеклись, треснули и оборвались нити в руках Создателя – высшего Судьи и Вершителя Судеб. Очередные игрушки лежат мертвой грудой. Они больше не представляют интереса для мастера-кукловода. С ними он наигрался.
Теперь в его замыслах другая игра. Десятилетие захватывающего действа под названием Война. Место действия то же – Предел. Куклы и сюжет другие…

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Эпиграф – слова песни «Истина» Лоры Бочаровой.

нет нет ... Даже не смей удалять!!! Я чуть позже напишу отзыв к последнему рассказику! Вот и еще раз повторяю, даже не думай удалять рассказ "К чему приводит дружба".

Единственное нарекание, данное предложение. Сделай его проще, а то плохо читается.

Теперь по тексту...
Тореас, на лирику тебя понесло))) Крови хочу! А выстрела в глаз мало.
И вообще где были компаньоны Императора? Его же должны были сопровождать... или это прототип Наполеона, который любил гулять по улице и общаться с населением?

И почему всем парням нравится имя Катерина? В связи с чем такой выбор?

Не думаю, что Творцу есть дело до своих созданий, вот его божкам есть дело... Хотя тут за меня говорит мое языческое происхождение...

Написано легким слогом. Не читается, а проглатывается. Я наверное сегодня злая.

Интересный подход к позиции Творца, но несколько... Я о НЕМ\НЕЙ лучшего мнения, потому не могу разделить образ играющегося в куклы ребенка...

По поводу лирики. Читая, уже приготовилась чуть ли не увидить такое же предупреждение о вырезанном куске))) Очень даже... Проникновенно.

угу. не буду.

сделал уже. надо только поменять здесь.


вообще то он в сопровождении стражи ехал
ну дык! пошлость конечно тоже вариант слабать...

Прочитала, наконец, последний рассказ.
Ну-с, что я могу сказать, как всегда гладко, красиво, драматично....но МАЛО!
Взяться бы тебе за что-то объемное....уже давно пора роман накатать!

хорошего понемногу

вот сдам последнюю сессию... и тогда возьмусь за дело. а сейчас я выжат как лимон.

но вот, пожайлуй еще один рассказец на суд общественности. он пообъемнее...

Добавлено:
Бастард.

Когда я прихожу, не склоняется в низких, до земли, поклонах дворцовая челядь. Не раскрываются услужливо двери покоев... Прислуге безразличен незнакомец, скрывающий под широкими полями шляпы свое лицо. Вид фигуры, с головы до пят закутанной в плащ цвета ночи, привычен. За долгие восемь лет они узнают мои шаги из тысячи других. Подбитые железом сапоги гулко чеканят шаг по коридорам замка. Каждый раз, оказавшись во дворце, я нарочито громко щелкаю каблуками по глянцевому полу, в который можно смотреться как в зеркало.
Все знают, что маршрут у меня один: от ворот до королевских покоев и обратно. Шпион, говорят одни. Доносчик, твердят другие. Остальные просто помалкивают – скудны умишком, чтобы вообще хоть о чем-либо думать.
Мне плевать. Я ни то и ни другое. Я – личный королевский убийца. И по совместительству незаконнорожденный наследник престола. За пределами дворца я невидим и неслышен, словно тень. Меня нет, я не существую ни для кого, пока перст императора нашего, моего венценосного батюшки, не укажет новую цель для моего кинжала.

Спасибо папаше, что сжалился над бастардом. Не дал помереть во младенчестве, когда моя мать – когда-то первая красавица в деревне близ Дреомада – отправилась на свидание с Господом в небесные чертоги. Уж больно по нраву была государю пышногрудая молодуха. Не забывал, навещал, пока на сносях была. А после ее смерти во время родов, забрал меня, сосунка несмышленого, во дворец, отдал на воспитание нянюшке, что его самого когда-то вырастила.
Детство – самое беззаботное время. Оно пролетело стремительным росчерком клинка. Ярко сверкнуло и вонзилось по самую рукоять во взрослую жизнь.
- Карлито! Как же ты быстро повзрослел… - сокрушалась няня, когда, сидя темными вечерами у камина, мы, боясь обжечься, мелкими глотками попивали ее любимый вересковый взвар. – Заберут тебя скоро! Не свидимся, может, больше…
- Что ты, няня… Нас никто не разлучит…
…Тогда я еще не знал, что назван в честь отца. Тогда я лишь попросту гордился тем, что ношу имя нашего государя-императора Карла. Размахивая деревянным мечом и оседлав швабру с картонной лошадиной головой на конце, я неистово носился по пыльным задворкам, сходясь в великих сражениях то со свирепыми варварами западных нагорий, то с безбожниками-эльфами… Я всегда побеждал. Враги бежали, утирая слезы досады от очередного поражения.
Достойный приемник был бы для отца… Но я всего лишь бастард. Жалкий полукровка, который не достоин лучшей участи, чем быть верным слугой своего господина…
Забрали меня от нянюшки, когда мне было почти десять. Младой львенок с едва начавшими прорезаться клыками и отрастающей гривой. Не убежать на еще слабых лапах и не укусить в ответ. Одиночка в стае матерых волков. На меня рычали, скалили зубы и вонзали их в загривок – от этого я становился лишь сильнее. Меня били, и настал тот момент, когда я дал отпор…
…Мускулистая рука вознеслась к потолку, чтобы, опустившись, отвесить мне очередную крепкую затрещину. В глазах седого как лунь наставника мелькнул веселый огонек. Мол, куда тебе, щенок… На кого пасть раззявил…
Не напрасны были твои уроки, мастер. Ой, не напрасны… Отвел я взгляд, когда тяжелая ладонь опускалась мне на плечи. Всем видом изобразил покорность. Полетел кубарем на пол, по ходу дела выхватывая нож из кожушка, притороченного к ноге. А ты, видимо, забыл свои же уроки. Правило номер один – никогда не показывать врагу спину. Отвернулся, довольно растягивая свой беззубый рот в подобии улыбки. Глаза последний раз блеснули, и их огонь погас навеки. Короткое движение. Лезвие ножа чертит тебе еще одну улыбку – кровавую, от уха до уха, во все горло.
Так нас и обнаружили. Застывшего с ножом в опущенной руке четырнадцатилетнего подростка и остывающий в луже крови труп у его ног.
- Способный мальчуган, - орлиноносое лицо одного из вошедших светилось довольством. Глубоко посаженные серые глаза с легкой паутиной морщин в уголках скользнули взглядом по телу седовласого. – А Сигмур как был дураком, так им помер. Уберите! – короткий кивок, и два стража за его спиной срываются с места, чтобы утащить останки. А я стою как вкопанный. Стою и смотрю на орлиноносого. Его лицо – постаревшая копия моего собственного. Я словно в зеркало гляжусь.
- Чего замер? Подойди ближе, я разрешаю! – незнакомец подцепил ногой перевернутый табурет, поднял его и уселся, выжидающе глядя на меня. – Боишься что ли?
- А чего мне вас пужаться? – не знал я тогда, с кем общаюсь. – И страшней видали.
- Ты как с императором смеешь так разговаривать!? – рука в кольчужной перчатке опустилась мне на шею, заставив присесть от боли. В глазах заплясал разноцветный калейдоскоп.
- Спокойнее, Тэджер! Оставьте нас, - перст императора указал стражам на дверь. – Не беспокоить в течение получаса.
Гулко бухнули кулаки о начищенные до блеска нагрудники с изображениями королевских Львов. Стражники вышли.
- Подойди, Карл! – я вздрогнул. Откуда ему знать мое имя? Что ему, великому, какой-то безызвестный паренек, который назван в честь государя-императора…
Ноги словно свинцом налиты. Каждый шаг – попытка колонну триумфальной арки подвинуть.
- Ну же, сынок… - голос императора отдает теплотой. Нет, не императора… отца…

И ныне я иду за очередным заданием. Отец никогда не вызывает понапрасну. Заказ как всегда серьезен.
Растворяются двери опочивальни монарха, пропуская меня внутрь покоев. Сегодня отец необычайно задумчив. Он сидит за своим массивным письменным столом из эльдертонского дуба, в руке тихо скрипит перо.
- Ваше величество! – шляпа покидает мое чело, и я раскланиваюсь.
- А, это ты, Карл. Здравствуй, - серые усталые глаза императора окидывают меня блуждающим взглядом. – Проходи, проходи. Погоди пару минут, я вскоре закончу.
И все. Традиционное приветствие, ничего необычного. Я прохожу и сажусь на небольшую кушетку у распахнутого окна. Хорошо, что мне не грозят политические игры и интриги, в которых погряз отец и вся его необъятная империя. Пусть наследие Алкмарского престола достанется этому рыжеволосому чудовищу, в которое превратился законный наследник трона Филипп. Пускай ему, а не мне, придется взвалить на свои хрупкие плечи весь груз накопленных отцом проблем.
Да. Алкмар уважают и боятся. Но страх, как известно, рождает ненависть. А ненавидеть было отчего. Религиозные предубеждения отца по отношению к верованиям входящих в империю государств создали прекрасную почву для того, чтобы семена ненависти проросли и дали всходы. Ереси одна за другой возникали на территории Алкамара, да и соседние государства раскрывали свои хищные пасти, чтобы отхватить кусок побольше от начинающей распадаться империи.
Где-то приходится справляться силой оружия, подавляя мощью армии зарождающийся мятеж. Кое-где в стане бунтовщиков появляется неприметная фигура в темном плаще и шляпе с широкими полями, и главари мятежников засыпают мертвым сном… В последнее время мне слишком часто приходилось “зачищать” подобные ковены.
Скрип пера затих. Наступившая тишина оборвала мои размышления.
- У меня к тебе просьба, Карл, - император повернул ко мне свое изможденное лицо. Как же он сдал за последнее время. В густых когда-то темно-каштановых волосах уже превалирует седина, лицо избороздили глубокие морщины. Прожитые годы наложили свой отпечаток на государя. Ведь никто не вечен. Лишь взгляд серо-стальных глаз прежний, в них горит все тот же огонь.
- Да, отец?
- Возьми это, - государь подошел к кушетке и протянул мне запечатанный сургучом конверт. – Отвезешь в Эльдертон. Передашь лично в руки короля.
- Но…
- Никаких но! Поедешь под видом моего министра. Надеюсь, оборотный амулет еще при тебе? – оставалось только согласно кивнуть и принять письмо.
- А что в нем? – короткий кивок на запечатанный конверт. Конечно, может и не мое это дело, но знать я должен.
- Кхмм… - Карл кашлянул. – В общих чертах - предложение о заключении брака между Филиппом, братом твоим и принцессой Дариной. Получишь отказ, убьешь короля и его дочь. Еще что-то?
- Нет. Этого достаточно.

***

Непривычно как-то трястись в карете, словно какой-нибудь вельможа. Под мерный перестук лошадиных копыт за окном мелькают родные просторы. Широко раскинулись владения Алкмарской короны… Зелень полей и заливных лугов сменяется густой синевой рек и озер, остроконечными вершинами еловых боров и кудрявыми шапками осиновых и березовых рощ. Под колеса экипажа ложатся причудливые извивы дорожной паутины. Равнины, вереницы холмов, приближающиеся горные пики – все это слилось в одной необъятной картине, которая радует глаз.
Эльдертон, цель путешествия, уже близок. Древний лес, в глубинах которого располагается столица государства, уже показался на горизонте, явив взору возницы темные вершины вековечных дубов.
Сомкнулись над головой зеленые своды. Еще немного и меня ждет аудиенция у короля Таренуса и его прелестной дочурки. Мне уже доводилось видеть портрет этой красавицы. Он украшал стену в доме “предыдущего заказа”. Будет несколько жаль лишать мир такого сокровища – в исходе визита я был уверен, ведь нужно совершенно выжить из ума, чтобы отдать свою любимую дочь в лапы такого монстра как мой братец Филипп.
Карета остановилась, и услужливый слуга распахнул дверцу.
- Министр Шоффорд! Добро пожаловать!

Тронный зал Эльдертона. Его величество Таренус с хмурым видом раз за разом пробегает глазами по строчкам письма. Подле трона, по правую руку от короля стоит его красавица-дочь Дарина. А я, передав послание, смиренно ожидаю ответа. Вернее стараюсь, чтобы это выглядело именно так. Ведь взгляд волей-неволей обращается к бесценному сокровищу, что стоит возле отцовского трона.
Да, ты воистину прекрасна, принцесса. Твой портрет, что я видел допрежь, никогда не сравнится с действительностью. Шелковистые пряди русых волос полноводными ручьями струятся по точеным плечам. Тонкая талия. Высокая грудь, чью прелесть подчеркивает глубокое декольте вечернего платья, чей цвет так гармонирует с блеском твоих изумрудных глаз. Лебединая шея, нежнейшая кожа… Мне легче тебя убить, чем позволить состояться возможному браку с Филиппом. Хотя, боюсь, я и этого уже не смогу совершить. Я заворожен, пленен красотой.
Так что же ты так морщишь свой носик, красавица… Гром небесный, да я остолоп! Стою тут старым хрычом и бессовестно пялюсь на ее прелести. Карл, ты осел! Иначе и не назовешь…
- Министр Шоффорд! – Таренус, наконец-то, оторвался от отцовского письма. – Я передам вам ответ завтра утром, а пока Шлегер, - услышав свое имя, от стены оторвался один из слуг с лицом, не выражающим эмоций, и руками, которые больше подошли бы вору и убийце, чем дворецкому (Глаза не подводят меня в вопросах подобного рода. Я еще ни разу не допустил ошибки, иначе был бы мертв), - проводит вас в отведенные вам комнаты. Должно быть, вы утомились с дороги. Там, я надеюсь, вы найдете все необходимое, – монарх чуть склонил голову, и я ответил ему тем же. Аудиенция окончена…

Следуя за Шлегером, я еще успел бросить взгляд в ту сторону, куда удалилась принцесса. Еще свидимся сегодня, красавица…
- Прошу вас, министр! – Шлегер услужливо распахнул двери комнаты, пропуская меня внутрь.
Прости, дорогой, но на такое меня не купишь. Настоящий министр бы попался, но со мной тебе не повезло. Гляди-ка, какой самоуверенный! И удавку даже не удосужился спрятать как следует. Думаешь, что перед тобой старик, которого прикончить, что раз плюнуть? За ошибки надо платить, мой друг.
Делаю вид, что спотыкаюсь. Острейшая адамантиновая нить, проносится над головой, срезая прядь волос. Неудобное оружие. Слишком ограничены возможности использования.
Рука одним движением извлекает верный кинжал, что терпеливо ждал своего часа за голенищем сапога. Резкое движение кистью, серебристая змейка скользит в воздухе, и бедняга Шлегер, тихо хрипя, заваливается на пол с клинком в горле. Прости, собрат. Таковы они, особенности нашей профессии. Либо ты, либо тебя…
Остается спрятать труп. Ну, тут все просто. Затаскиваю его в комнату и ложу на широкую кровать. Тяжеловат, зараза, а по виду и не скажешь. Выдергиваю клинок из раны, и роскошные простыни обагряются кровью.
В глазах неудачливого убийцы застыло выражение недоумения. Как же он мог промахнуться? Опускаю холодеющие веки. Может, когда-нибудь мы встретимся на том свете, и я тебе все объясню…
Медальон, что висит на шее. Оборотный амулет. Снова пришло твое время. Чуть коснешься, и облик за считанные мгновения изменится, повинуясь желанию владельца талисмана. Меняется все, не только тело, но и голос, и одежда, вплоть до мелочей. Не силен я в этих чародейских премудростях, но маг, который его мне вручил, говорил что-то про иллюзии и поличтототам… В общем, полезный предмет!
Дотрагиваюсь до амулета и выхожу из комнаты, плотно затворив за собой двери. Не беспокоить, министр спит!

- А, это ты, Шлегер… - Таренус поднял взгляд на вернувшегося слугу. – Гость получил все необходимые удобства?
Я лишь отвесил сдержанный поклон. Сомнительный комфорт вы предлагаете, государь мой Таренус.
- Отлично. Награду получишь завтра у казначея. А теперь, будь добр, передай моей дочери, что я хочу ее видеть, и можешь быть свободен.
Еще один поклон в ответ. Конечно, мой король…

- Доброго вечера, ваше величество! – монарх лишь благосклонно улыбается и кивает в ответ.
- Принцесса у себя?
- Да, ваше величество! – придворные склоняются чуть ли не до земли. Еще немного и пол мести начнут своими лохмами.
- На сегодня все свободны. Идите отдыхать…
Замечательная все-таки штука – оборотный амулет. Эльдертонская челядь рада стараться, исполнить приказ “короля”…
А вот и дверь в покои Дарины. Стук в дверь.
- Позволишь, дочка?
На самой границе восприятия из комнаты доносятся приглушенные всхлипывания, но они тотчас смолкают.
- Входите, отец…
Тихо-тихо, еле слышно скрипит дверь на смазанных петлях. Неспешно, как и должно королю, вхожу.
Боже! Когда ты плачешь, ты еще прекраснее! Клубок нервов стремительно разматывается, и я едва сдерживаю эмоции. Проклятая роль, когда приходится всего лишь стоять и изображать сочувствие, в то время как хочется стремглав броситься к тебе, обнять, прижать к груди, осушить жаркими поцелуями катящиеся из глаз слезинки… Шептать ласковые слова…
Будь проклята это маска!
- Дарина, ты плакала? – моя ладонь плавно опускается на плечо “дочери”. – Что случилось?
- Ты еще спрашиваешь?! – ее рука зло отбрасывает мою ладонь. – Ты же обещал! Обещал… - опять рыдания. Господи, я же не выдержу больше! Чертов Таренус, что же ты наговорил своей девочке… Остается только молчать, иначе - провал.
А рыдания все громче, слезы все злее…
- Как ты можешь отец? Я не смогу выйти за этого изувера Филиппа!
Вот так сюрприз… Неужто, я наивно полагал, что Таренус более человечен.
- Ты говорил, что как только Карл умрет, потребность в свадьбе исчезнет, а теперь… Карл мертв, Филипп на троне, и ты поощряешь брак! Лучше бы я стала женой отца, чем его выродка-сына…
Отступил я от “своей дочери”. В глазах застыла боль. Отец мертв, брат на троне… Брат, который даже не знает о моем существовании… Если это он повинен в смерти императора… Кулаки сами собой сжались до белизны.
- Карл мертв? Но как? – голос дрожит. Проклятье!
- Ты же сам утром сказал, что все прошло, как надо. Сын отравил его… - Дарина подняла на меня заплаканные глаза, в которых разгорается изумление. Зрачки расширены. – Кто… Кто ты?
Все поняла. Три тысячи чертей, красавица, я ведь не хочу тебя убивать…
Пальцы левой руки касаются амулета на груди – довольно маскарада! Правая выхватывает верный кинжал. Острие останавливается в дюйме от ее горла.
- Император… Карл… Вы живы! Но… - слова едва слышны. Они проталкиваются через застывшие от страха губы и вырываются слабым хрипом.
- Заткнись! – я почти рычу. – Не император я. Я его сын! Расскажи мне все!
- Но мой отец… Что с ним?
- Жив пока! Говори!

***

Не понять мне тебя, эльдертонская прелестница. Никогда не познать потаенных струн девичьей души. Страх за свою судьбу и жизнь отца сменился в твоих глазах на откровенное беспокойство обо мне. Тебя волнует моя жизнь?
В глубине изумрудных озер плещутся волнение и истинное восхищение. Неужто тебя привлекают безумцы? Ведь кем еще можно считать человека, который в одиночку собирается отомстить за смерть отца? Безумец, не иначе!
Так зачем я тебе? – этим вопросом я задавался бесчисленное множество раз, пока карета проделывала обратный путь по землям Алкмарской империи, в Дреомад. Но уже поздно что-либо менять. Ты со мной, значит таков жребий судьбы. На одной чаше весов лежат наши с тобой жизни, Дарина, на другой – жизнь Филиппа. Мой братец пожалеет о смерти отца.
Странно, но о том, что произойдет с государством, я не задумывался. Слишком глубоко в душе укоренилось чувство долга. Долга как сына, долга как воина… Изменник должен быть мертв. Остальное – после.
- Карл, мы прибыли, - нежная рука принцессы тихо касается рукава моего камзола. – Пора меняться.
Пора, Дарина, пора… - Я согласно киваю. Пальцы скользят под воротом рубашки и касаются медальона. Тело пронзает небольшая вспышка боли. Всего лишь на долю секунды. Готово.
- Идем, дочь моя! – приветливо распахнутые ворота дворца принимают в себя короля Таренуса Эльдертонского и его наследницу Дарину. Нас не встречают толпы придворных, яркие букеты цветов и музыка. Нет – замок, как и весь город, погружен в траур по почившему монарху. Колокола кафедрального собора не льют свои веселые напевы; лишь сумрачно гудят, скорбя об утрате.
Но я знаю того, кто наслаждается чужими муками в данный момент. Чье сердце при воспоминании об отце предательски не сжимается. Где ты, ядовитый паук, чьи жвалы сочатся отравой? Где ты, кровожадное чудовище, которому показалось мало довольствоваться тем, что отец даровал при жизни? Мало тебе той крови, что ты пролил в Эбенхарте, Портдэйле и остальных провинциях, что подчинялись твоей руке? Ты в каждом подозреваешь ересиарха, и все новые и новые жертвы находят свою смерть на костре, виселице, плахе. Ты закапываешь их живыми и топишь в реках… Для этого тебе нужен трон? Для того ты убил отца, чтобы удовлетворить свою жажду крови? Фатальная ошибка…для тебя…
Ладонь Дарины успокаивающе ложится на плечо. Хорошо, что ты со мной, принцесса. Не будь тебя, боюсь, что ярость затуманила бы мой взор и… И что было дальше лучше не представлять. Ясно одно – до Филиппа я бы не добрался.
…Расступаются многочисленные стражи, что преграждают проход к покоям императора. Кого ты так боишься, братец, что окружил себя таким количеством цепных псов? Обо мне ты ничего не знаешь… Вывод напрашивается сам собой – ты просто трус, который шарахается даже от собственной тени, которая дрожит в робком свете факелов.
Но не поможет тебе ни охрана, ни запоры на дверях. Острие кинжала уже почувствовало свою цель и теперь томится предвкушением отведать твоей отравленной крови.
- Король Таренус, владетель Эльдертона, с дочерью! – доносится голос герольда. Ответ Филиппа не слышен.
И мы входим в до боли знакомые покои. Неделя минула с тех пор, как я был здесь последний раз. Практически ничего не изменилось. Только письменный стол исчез. Теперь на этом месте стоит малый трон. И на нем сидит бледнокожий монстр с водянистыми равнодушными глазами.
- Проходите, - его шепот едва слышен. Тонкая длань, так похожая на руки деревянных марионеток из кукольного театра, указывает нам с Дариной на кушетку, сидя на которой, я в последний раз общался с отцом.
Стараюсь выглядеть спокойным, хотя внутри все трясется. Я напряжен до предела. И успокаивающая ладонь Дарины предостерегающе сжимает локоть. Ты права, не время еще.
Пальцы Филиппа слабо шевельнулись, и губы тихо прошептали:
- Оставьте нас! – это слугам, которые и сами непрочь побыстрее исчезнуть с глаз чудовища. Секундный шелест одежд, и комната пуста.
- Итак, - взгляд Филиппа перетекает на нас, и я чувствую, как Дарина начинает дрожать. От омерзения, видимо, или от страха. – Обсудим условия брачного договора.
- Именно, - я, то есть король Таренус, согласно киваю. Но пришла пора сбросить эту маску. Братец должен видеть свою смерть в лицо. Руки сами срывают с шеи опостылевший амулет и выхватывают кинжал, и последующие несколько десятков секунд превращаются в долгие часы.
Моему прыжку к трону сам царь зверей позавидовал бы.
- Знаешь, кто я? – из горла доносится нечто более похожее на львиный рык, чем на человеческую речь. В левом кулаке зажаты рыжие сальные патлы дражайшего брата, острие кинжала в правой яркой звездой блестит у зрачка Филиппа. В его глазах блуждает ужас, мои мечут пламя.
Наши взгляды встречаются. Своеобразный поединок воли. Как долго тянутся эти мгновения… Кажется, уже вечность прошла…
- О…отец? Н…но как? Ты же м… мертв… Я же…
Ошибаешься, любезный брат! Наверное, от страха уже и в штаны наделал. О, месть, как ты сладка!
И прежде чем рука отводит кинжал от глазницы брата, чтобы коротким тычком послать острие в путь через подбородок в самый мозг, я успеваю прошептать:
- Я твой брат, Филипп! Я – Карл… бастард… - твои зрачки еще успевают изумленно расшириться перед смертью…
Где-то за спиной испуганно вскрикнула Дарина. Прости меня, принцесса, что позволил лицезреть эту сцену мести. Но ты знала, на что шла…

***

В теплых потоках резвятся разноцветные флаги на блистающих в солнечных лучах городских шпилях. Ветер игриво пытается сорвать эти разноцветные лоскуты – символы имперского величия. Но нет, крылатый проказник, тебе точно не под силу то, что чуть было не сделал я собственными руками – бросить к ногам, в пыль, в грязь честь и достоинство Алкмарской короны.
Льют колокола свои веселые напевы, и они плывут по воздуху, разносясь далеко окрест столицы. Довольно траура! Император умер, да здравствует император!
Сегодня в Дреомаде и всей империи радостнейшее событие – восхождение на трон наследника престола Карла II, то есть меня…
Вернее два события. И, лично для меня, только второе делает этот день поистине счастливым. Свадьба.
Дарина, милая моя эльдертонская прелестница… любимая… Без тебя этот день был бы невозможен. Не было бы его императорского величества Карла II, не было бы Алкмара, не было бы ничего… Спасибо тебе, любимая, что помогла мне стать тем, кто я есть ныне…
- Я люблю тебя, и буду любить вечно, - шепчут губы клятву верности.
- Я люблю тебя, - слышу в ответ и тону в мягком сиянии твоих изумрудных глаз.
- Да здравствуют император и императрица!!! – гремят вокруг восторженные возгласы, но нам сейчас не до них. Пусть остальные радуются нашему счастью. Сегодня в этом мире есть только ты и я…

Здорово! А главное - со счастливым концом
Главный герой понравился своей необычностью.
- потрясающе!

Вот. Только я бы посоветовала исправить кой-какую мелочь:

"Стали узнавать" было бы лучше.

"Превалирует" как-то не соответствует средневековой атмосфере рассказа.

Имхо - "кладу".

Надеюсь, не слишком придирчиво... Спасибо вам за красивую историю!

Прочитала с удовольствием. Как всегда гладко и образно.
Но, из вредности я кое-то нарыла:


Может, я и не права, вот только никогда не встречала, чтобы слово "притороченный" употреблялось к ноге. Но, если ты уверен, то все ок!



Опять же, это лишь мои домыслы, но слово "довольство" вроде как означает материальное сблагополучие, зажиточность. Или ты как раз и имел здесь это в виду?

Хм.... Королевские львы, рыжеволосый.... Так и хочется назвать короля Генрихом восьмым!




Понятно, что это навязанная ассоциация, но "Родные просторы" мне представляются исключительно конфетами!



Слово "Вечернее" немного не вяжется с миром, который ты описываешь. Это более совпеменный термин, а здесь, скорее всего, уместнее "парадного платья". Раньше называлось так.

Тореас, ну я в общем-то довольно беспристрастно разглядывала последний твой рассказ... Он мне понравился меньше, чем остальные. Возможно, быстрой сменой событий - моё личное мнение как правило заключается в том, что множество дел нельзя уместить в небольшое количество умных буковок...
ЗЫ: или на меня так действует хэппи-энд, гы =)
К стилю придирок как всегда нет. Фразы некоторые у тебя очень красивые, создаётся ощущение, что ты долго над ними работаешь

Спасибо вам, друзья. Я все обязательно постараюсь учесть.
Вот только сдам последний госэкзамен 25-го...

да я сам не слишком в восторге. менял пару раз некоторые части. еще бы шлифовать, но не было времени. На СибКон эта пакость ушла...
нет. долго не работаю

Как в старой сказке


Двое влюбленных застыли в жарких объятиях друг друга, остужаемые лишь легким ветерком, что трепал их волосы. Ночь высеребрила их фигуры, сделав похожими на металлические статуи.
Эльф стоял, вдыхая аромат прижавшейся к его груди Лилиан, ощущая, как бьется ее сердце, вздымая высокую грудь. Секунды перетекали в минуты. Минуты – в долгие часы. Как же хотелось, чтобы эти мгновения продолжались вечно…
Девушка подняла лицо, и он, отведя непослушную прядь волос, нежно поцеловал ее в губы.
- Я люблю тебя! – выдохнула она через несколько минут, когда влюбленные, наконец, оторвались друг от друга. Но неожиданно эльф сделал шаг назад. Объятия распались, и он отвернулся.
- Милый? – на лице Лилиан отразилось непонимание. – Что-то не так?
Ответом было молчание, которое нарушил лишь далекий скрип сверчка в кронах одного из деревьев. Невидимый музыкант старательно выводил заунывную мелодию ночи.
- Карариэль, да что с тобой такое?
- Ничего, любимая… ничего…
- Скажи! Мы же обещали друг другу всегда говорить правду, - рука девушки мягко легла на локоть эльфа.
- А ты сама до сих пор ничего не понимаешь? Ты принцесса, наследница трона, а кто я? Всего лишь маг без приставки “архи”. Для твоего отца я никто. Моя жизнь – это дороги и приключения. У меня нет ни титула, ни наследства, вообще ничего…
- Но…
- Я хотел просто уйти, исчезнуть из твоей жизни, но не могу сделать этого просто так, ничего не сказав… Я люблю тебя больше жизни, но пойми: мы не сможем быть вместе, поэтому для нас обоих будет лучше расстаться сейчас. К тому же человеческий век короток, а мы, эльфы… - звонкая пощечина не дала Перворожденному закончить свою мысль. Давясь рыданиями, Лилиан убежала, оставив мага наедине с мерцанием звезд.

***

- Слыхал, Кари, твою принцессу похитили! – вошедший в таверну Алдрин плюхнулся за дубовый стол напротив вытаращившего глаза эльфа, громыхнув латами.
- Как? – Карариэлю показалось, что земля ушла у него из-под ног, - когда?
- Ну, ты нашел, кого спросить, - по лицу молодого воина пробежала кривая усмешка, - меня там не было, откуда мне знать, - глядя на вытянувшееся лицо эльфа, Алдрин понял, что тому, определенно, сейчас не до смеха.
- Просто по городу глашатаи трезвонят, мол, кто найдет и спасет принцессу Лилиан, тому обещана половина королевской казны и рука принцессы в придачу, - он сразу посерьезнел, видя состояние друга.
- Это что, шутка? – на лице Карариэля застыло унылое отсутствующее выражение, - Знай, что подобных сказок я в детстве наслушался.
- Какие шутки, забодай тебя комар! Я сам сначала не поверил, пока дважды не услышал. Эй! Ты чего? – теперь настала очередь Алдрина, чтобы изумленно уставиться на друга. Эльф, перегнувшись через стол, схватил его за плечи и начал трясти. Зеленые глаза Карариэля возбужденно заблестели.
- Алд! Дружище! Что же ты сразу не сказал! – мгновенное преображение эльфа выглядело несколько пугающе. Со стороны можно подумать, что он начинает сходить с ума.
- Так я сказал, но ты же верить не хо…
- Пойми ты, это мой единственный шанс! Мы сможем быть вместе! Нужно найти остальных и отправляться! – казалось, Караэриль уже не слышал того, что говорил его друг.
- Эй-эй-эй! – Алдрин пощелкал пальцами перед блуждающим взглядом эльфа, - Все дома? Охолони немного. Вот придут Витор и Реднар, тогда и обсудим. А то сорвался с места в карьер, будто жеребец…

Одним богам ведомо, какими путями ему удалось нащупать ту нить, что вела к Лилиан. Ни один архимаг не смог проследить, в каком направлении исчез неизвестные похитители…
На следующее утро группа из трех человек и одного эльфа покинула город и двинулась на запад – в ту сторону, куда унес принцессу таинственный темный гость. Видение показало Карариэлю, что тот был один. И чернильный шлейф его ауры, которую еще помнил город, говорил о том, что этот служитель Ночи невероятно силен. То ли безнадежно влюбленный некромант, а то ли еще чего хуже – Карариэль перебрал уже все возможные варианты, включая самые невероятные.

***

…Седое покрывало тумана медленно таяло под лучами солнца, что уже полчаса как показало край своего желтого глаза из-за горизонта. Лес, взявший в плотное зеленое кольцо небольшую уютную поляну, оживал. В рассветном воздухе разнесся радостный утренний перестук проснувшихся дятлов. Веселая трескотня сорок на краю поляны разбудила успевшего задремать после ночных похождений филина. Из дупла древнего дуба послышалось его возмущенное уханье.
Помешивающий оструганной палкой в котелке Алдрин усмехнулся, услышав, как черно-белые кумушки осыпали яростной бранью пострадавшего по их же вине желтоглазого лесного мудреца. Похлебка почти поспела, а значит нужно будить товарищей.
- Что за шум, а драки нет? – над плечом юноши раздался веселый голос проснувшегося Витора. – Эти крики и мертвого подымут.
- Да ладно тебе. Я и так собирался вас будить, - воин даже не повернулся, продолжая помешивать, не давая вареву кипеть. Еще минута и можно будет снимать пробу.
- А чем это у нас пахнет? – тонкий нос парня с шумом втянул аппетитный запах, идущий из котелка. – Я голоден, как волк! – Витор мигом присел возле костра. Его правая рука уже вытащила откуда-то ложку, а левая отломила хлебную краюху.
Отвлекшийся от обязанностей повара Алдрин удивленно моргнул. Только что руки вора были пусты, но спустя миг он уже тянется к еде. Ловкость рук, и никакого мошенства. И с кинжалами Витор, по мнению многих, обращался бесподобно: клинки с ужасающей скоростью и потрясающей грацией плясали в его руках.
Алдрин не считал себя худшим из воинов, но в глубине души воин завидовал вору. Играть подобным образом со своим мечом он не умел. Да и не разгуляешься особо в тяжелых пластинчатых доспехах и массивным щитом на левой руке.
- Погоди ты жрать, - Алдрин, притворно нахмурившись, убрал котелок подальше от углей и накрыл крышкой. - Умылся бы для начала или растолкал этих двоих засонь.
- Ну, спасибо, удружил. Ввек не забуду твоей доброты! - Витор старательно изобразил обиду. Его выдали глаза, в которых плясали искорки смеха. Приятели расхохотались.
- Лучше я до ветра схожу, - вор поднялся и пружинящей походкой отправился к зарослям.
- Вот по пути и разбуди, Алдрин отвернулся и, услышав за спиной удаляющиеся шаги, снял с котелка крышку. Пусть еда хоть немного остынет, а то и без языка можно остаться.
Последовавшие следом два глухих удара и возмущенные возгласы выдернутых из сладкой неги сна клирика и мага сказали Алдрину, что плут выполнил его просьбу, отвесив Реднару и Карариэлю по полноценному пинку.
- Я спалю тебя, гад такой! А на пепел с удовольствием помочусь! – рыку разбуженного эльфа ответил звонкий смех Витора из кустов. Реднар, в отличие от мага, сдержался, лишь покачал седой головой. Мальчишки, как есть. Ладно Витор, которому двадцать зим минуло в прошлом году, но Карариэль… Эльфу было около двух столетий, но он, похоже, так и не повзрослел. Впрочем, его поведение было легко объяснимо – влюбленному гораздо труднее держать себя в руках, тем более, когда знаешь, что твоя милая похищена.
Вздохнув, клирик приступил к Утреннему Ритуалу Очищения, вознося молитвы Гарладу, Богу Солнца. Подобную процедуру он повторял каждый божий день. Тем временем, за его спиной кипели страсти, и начиналась форменная перебранка.
- Да хватит вам уже, в конце-то концов! – оклик Алдрина на время прервал обмен изощренными ругательствами, что сыпали друг на друга маг и вор. Воин уже пожалел, что попросил Витора разбудить остальных.
- Вот будем возвращаться, точно в суслика превращу или во что-нибудь членистоногое.
- Да, пожалуйста, хоть в членисторукое! Пошли есть, короче, - Витор демонстративно повернулся к чародею спиной и двинулся к костру, получив в спину еще один витиеватый оборот. Высшая раса, называется. Матом кроет не слабей пьянчуг, что не выдавали порой такие тирады, что хоть уши в трубочку сворачивай. Как там говорил кто-то из них: мы не ругаемся этими словами, мы так чувствуем жизнь! Похоже, чувство жизни у эльфа этим утром серьезно обострилось…
Реднар тем временем завершил утренний молебен и поднялся колен. Его янтарные глаза лучились мягким светом.
- Гарлад благословил нас. День будет спокойным.
- Кто бы сомневался, Ред, - Витор говорил с уже набитым ртом. – До гор, куда ведет след, как раз день пути, и вряд ли мы встретим…
- Заткнись, идиот! За нами наблюдают! – тихий шепот Карариэля заставил остальных замереть на месте, уставившись на мага. Тот чуть пригнулся, настороженно осматриваясь, чем напоминал приготовившегося к прыжку льва: растрепанная копна золотисто-пшеничных волос развевалась на легком ветерке подобно гриве владыки зверей. – Я чувствую.
Посох в руках мага очертил полукружье, облекая в форму заклинание эльфа. Волшебник пытался полностью сосредоточиться на своих ощущениях, ловя малейшие эманации эфира, чтобы определить местонахождение неизвестного соглядатая.
- Там! – с навершия посоха сорвалась ветвистая плеть молний и ударила в верхушку вековой ели на противоположной стороне поляны. Но за секунду до этого в небо рванулась внушительных размеров летучая мышь, уходя от разряда. Аспидные глаза-бусины бросили уничтожающий взгляд на Карариэля, и нетопырь, вспарывая воздух частыми ударами кожистых крыльев, устремился на запад, к горам.
- Весело, ничего не скажешь, - уныло протянул Витор, первым нарушив повисшее молчание.
- Тебе никто и не обещал, что будет легко. Раз девушку нужно спасти, значит, ее есть от кого или от чего спасать. Или ты хотел тихой прогулки, как на выходной? Не получится! – Реднар машинально поправил свою булаву на поясе, - Давайте быстро позавтракаем, да двинемся дальше.

***

По мере приближения к предполагаемой цели все больше хмурился Реднар. Его взгляд раз за разом обращался к солнцу, а рука сжимала амулет с символом его бога.
- Чувствуете друзья? – служитель Гарлада внезапно остановился и замер, словно в гипнотическом трансе, - Тьма! Она окружает, укутывает, пытается забраться в душу… - последние слова он произносил будто бы в исступлении, широко распахнув глаза. Взгляд бесцельно блуждал.
Транс продолжался всего несколько секунд, после чего взор Реднара сфокусировался, очистился, и рука вновь требовательно сжала символ Гарлада, моля о помощи.
Даже обычная веселость Витора исчезла бесследно. На смену ей пришла мрачная сосредоточенность. Алдрин на всякий случай проверил, легко ли меч ходит в ножнах.
Лишь Карариэль оставался холодно спокоен. Цель была близка, а значит, следовало отбросить эмоции, если он хочет спасти Лилиан. Он почувствовал таящееся впереди зло задолго до того, как Реднар объявил это во всеуслышание. Еще пару часов назад в сознание волшебника толкнулся колючий клубок темной мощи в напрасной надежде пробить возведенные им барьеры. И сейчас это повторилось. Он шел по следу, но и сам не остался незамеченным. Эльф и его загадочный противник уже незримо кружили напротив друг друга, ожидая, пока соперник споткнется, допустит хотя бы незначительную ошибку, чтобы можно было пойти в атаку.
Поэтому маг устанавливал связь с потоками Сил, вольно текущими по миру, ибо рассчитывать только на собственные возможности – напрасная самоуверенность, из-за которой погибли многие его собратья по ремеслу. Зачем выжимать себя по капле, расходуя запас, который всегда лучше оставить в резерве, когда стоит только протянуть руку, и в твоей ладони окажется мощь слепых Стихий или паче того – всесокрушающего Хаоса. Существовали и другие источники Силы, но к этим двум эльф прибегал наиболее часто, и в этот раз контакт состоялся почти мгновенно.
Обжигающее прикосновение бушующего пламени… ласковый шепот ветра… тихий огонь в камине… капли дождя на лице… ураганные, сбивающие с ног порывы… горсть родной земли в руке… – это лишь часть мимолетных образов, что пронеслись перед внутренним взором волшебника. Якоря брошены, связь со Стихиями установлена, и Карариэль вновь почувствовал, что будто бы плывет в безбрежном океане Силы.
Хорошо, враг. Я сделаю следующий шаг. Ты знаешь, где я, теперь осталось узнать точное местонахождение твоего логова.
Ветер, что способен поникнуть всюду. Ты станешь проводником, поведешь вперед, позволишь проникнуть взгляду за линию горизонта…
Сознание эльфа воспарило над миром и, подхваченное налетевшим порывом, устремилось к подножию гор. Он летел, касаясь вершин деревьев, любовно шелестя зелеными кронами, теребя листья. Он летел… то взлетая в заоблачную синь, а то опускаясь до земли, касаясь стеблей изумрудной травы. Он успел позабавиться, начав игру со стаей перелетных птиц, что, возмущенно курлыкая, пытались справиться с сильным встречным шквалом. Хотелось взлететь еще выше и коснуться самого солнца… Но это потом… А сейчас, он, лизнув заснеженную вершину и подняв тучу былой пыли, лишь скользнул взглядом по золотому глазу в небесах и стрелой ринулся земле. К следу, что широкой полосой ведет вглубь горы.
Узкое ущелье, усыпанное валунами различных форм и размеров. Тонкой нитью вьется узкая тропа. Вверх. Вверх по горному серпантину. К разверзнутой пасти пещеры, откуда вырываются темные сгустки, не видимые обычному взгляду. Именно туда уходит след любимой…
- КАРАРИЭЛЬ! – и сознание погасло от внезапно обрушившегося удара.

Эльф открыл глаза. Облачко в небе приветливо махнуло ему своим краем, и маг улыбнулся в ответ.
- Мне бы так в обморок падать, - протянул кто-то над ухом, - очнулся и лыбится.
- И не говори, Вит, - в поле зрения волшебника попал Алдрин в полной боевой справе. Его взгляд был полон беспокойства, - ты как, дружище, в порядке? – Карариэль согласно кивнул, и тут же его лицо исказила гримаса боли. В голове грянуло так, словно несколько дюжин кузнечных молотов одновременно ударили по наковальням. – Реднар, вон, с полчаса над тобой колдовал, пока ты в себя не пришел.
- Не колдовал он вовсе…
- Чего ты там шепчешь? – Алдрин обернулся к клирику. – Ред, ты хоть что-нибудь разобрал?
- Говорит, что не колдовал я в действительности, - последователь Гарлада слабо улыбнулся. Ему пришлось приложить достаточно много усилий, чтобы как можно скорее привести эльфа в чувство.
- Кари, чертяка, нашел время, чтобы вспоминать о различии между магами и священниками, - Алдрин ободряюще хлопнул поднимающегося эльфа по плечу, отчего у того в голове раздался новый взрыв боли.
- Пусть лучше скажет, чего вырубился. Стоило Реду про тьму сказануть, так замер как болван каменный, а через минуту опал, как озимые.
На поднявшегося Карариэля в упор смотрели глаза Витора. Правый был плутовато прищурен. Несмотря на некую неприязнь эльфа к юному мошеннику, маг отдал должное смекалке парня. Быстро и, что самое главное, верно, связал факты воедино.
- Я знаю, куда лежит наш путь, куда выводит след. Я видел…

***

- Задержите их немного, я почти закончил! – какая-то часть сознания мага еще видела, что твориться в окружающем мире, в то время остальная была погружена в заклинательный транс.
…Быстро оправившись после пропущенного удара, Карариэль вновь восстановил неожиданно рухнувшую связь со Стихиями, и, зачерпнув достаточное количество Силы, перенес всю группу к входу в ущелье, что вело к таинственной пещере.
Хорошо, что он поступил именно так, потому что появись они в проходе, что был сейчас заполонен орками и гоблинами...
На первый взгляд монстров было около восьми десятков.
- Славная будет заварушка! – еще успел бросить Алдрин, поправляя щит и выхватывая меч из ножен, прежде чем зеленокожая волна ринулась на четверых друзей…
И в данный момент Карариэль оканчивал плетение своего заклинания. Если бы было больше времени, то он бы перебросил некоторые связки с себя, но, увы. Теперь эльфу предстояло служить своеобразным проводником для вливаемой в заклинание силы. А пропустить через себя такую мощь – подобное не каждый маг сдюжит.
Заклятье не было особо сложным. Всего лишь сочетание двух Стихий, Огня и Воды, которые хоть и были антагонистичны друг другу по своей природе, но, при должном подходе, сплетаясь воедино, превращались в сильное оружие.
На мгновение Карариэль внутренним взором увидел орду зеленокожих, что неслась, подобно цунами, чтобы поглотить маленький островок из троих людей, за чьими спинами притаился эльф-маг. Первые ряды монстров разбились о еще несокрушимую преграду. Меч, булава и пара кинжалов успели в должной мере почувствовать вкус черной крови, прежде чем волшебник произнес формулу заклинания.
Горящая Кровь. Только примененная ко всей противостоящей друзьям зеленокожей братии. Орки и гоблины вспыхивали один за другим, превращаясь в ходячие факелы. Ужасающий предсмертный вой вместе с запахом горелой плоти вмиг наполнили ущелье.
- Отходим, друзья! – еще успел выкрикнуть эльф, прежде чем мешком повалился под ноги Реднара. Заклинание выпило не только те силы, что он вложил, заимствуя у Стихий, но и захватило его собственные. Не перебросил связки – получай.
- Вит, помоги! – вместе с подскочившим юношей они подхватили показавшееся невесомым тело Карариэля, оттаскивая его к недалекой опушке леса. Позади Алдрин прикрывал их спешный отход, отбрасывая щитом заживо горящих гоблинов и орков.
- Что с ним? – на лице юного вора застыло тревожное выражение.
- Похоже на магическое истощение. Видал, как он этих одним ударом положил! – Реднар кивнул в сторону ущелья, откуда к ним бежал Алдрин, - ничего, сейчас поправим.
Клирик опустился на колени возле тела мага и достал из-за пазухи свой священный амулет – золотой кругляш со стилизованным изображением солнца – символ Гарлада. Ред закрыл глаза и погрузился в транс. Его губы беззвучно шевелились, а руки проделывали странные пассы, словно клирик лепил невидимый снежок.
Между его ладоней разгорелся огненный вихрь, словно тысячи мельчайших светлячков устроили бешеный хоровод. Сияние нестерпимо резало глаза, и Алдрину с Витором пришлось зажмуриться.
- Гарлад! – истово воскликнул Реднар и развел ладони. Вихрь закрутился еще яростнее, ринувшись к телу эльфа и погрузившись в него. Резавшее глаз сияние исчезло.
- И что? – Витор потормошил Карариэля, который по-прежнему был без сознания, и обернулся к Реднару.
- Погоди, торопыга. Сейчас он очнется.
- Хотелось бы верить!
- Уж поверь, - в голосе пришедшего в себя мага проскользнули нотки веселья, - С чего это ты заботливый такой стал?

- Это было только начало. Не сомневаюсь, что в пещерах нас ждут новые сюрпризы, - друзья двигались вверх по ущелью, переступая через обгоревшие трупы зеленокожих. Вонь была ужасной, и приходилось зажимать нос и дышать как можно реже, чтобы тебя не вывернуло наизнанку.
…Зев пещеры был уже рядом, и воздух практически очистился от миазмов.
- Да ты, Кари, просто лучишься оптимизмом, как я посмотрю! Ааапчхи! – глаза Витора чуть не выпрыгнули из орбит, - Какой все-таки восхитительный аромат ты тут устроил. Парфюмерные лавки столицы были бы в восторге. Жаль, никто кроме нас не сможет оценить по достоинству этот шедевр. Ааапчхи! – юный мошенник выдал еще один великолепный чих под дружный хохот товарищей. Им было плевать на то, что во тьме пещеры таятся новые опасности.
- Хорош ржать, как кони! Лучше огонек засветил бы кто, а то напоремся в темноте на что-нибудь, вот тогда будете знать.
- В глаз бы тебе засветить, пересмешник!
- Хех, а кто меня в членисторукого обещал превратить? Ты уж выбирай: или одно или другое! – последовал новый взрыв хохота.

Голубой огонек плавно скользил под потолком ведущего вглубь тоннеля, мерно освещая путь. К удивлению мага на них не ринулись новые орды орков, не обвалился на головы свод. Воздух замер, как вода в болоте, и сгустившаяся тишина давила на грудь.
- Тихо, как в склепе…
- Замри! – короткая команда Вита заставила Карариэля застыть как вкопанному.
- Ты чего, сбрендил? – шепот перепугавшегося от неожиданности Карариэля был едва слышен.
- Я сказал, стой, где стоишь! Еще шаг, и ты покойник, - крадущейся походкой плут проскользил к тому месту, где, боясь пошевелиться, замер эльф.
- А теперь очень аккуратно убирай правую ногу и вали отсюда! – после недолгого копания у ног волшебника прозвучал слабый щелчок, и Витор облегченно вздохнул, - пойдем, пойдем! Чего замер?
- Что это было?
- Ловушка! Хочешь посмотреть? Я, допустим, не горю желанием!
- Подождите, дальше может быть еще хуже. Сейчас чего-нибудь придумаем.
- Да нечего тут и думать, - вор пожал плечами, - можешь тряхнуть пол тоннеля, только так, чтобы нас тут заживо не похоронить?
- Можно попробовать, но у меня есть идея получше.
Сила воздушной стихии вновь толкнулась в грудь чародея, чтобы выплеснуться в виде заклинания. Казалось, что плотная волна воздуха покатилась по стенам, полу и своду тоннеля, с силой давя на них. Щелкали скрытые пружины, стены швырялись арбалетными болтами и копьями, с потолка срывались гигантские кистени…
- Гляди-ка, весь оружейный арсенал! – Витор даже присвистнул, - Кто-то столько труда вложил, а мы… все испортили! Хозяин обидится жутко!
- А мы вежливо попросим прощения, - Алдрин демонстративно взмахнул мечом, - я думаю, он нас поймет.
Группа медленно двинулась дальше, настороженно ловя каждый посторонний звук. Пройдя ярдов двести, они остановились, напряженно вслушиваясь. В глубине пещеры что-то заскрежетало, будто кто-то настойчиво водил точильным камнем по заржавленному клинку. По мере приближения, звук становился все громче. Только на сей раз, какофонию дополнило странное щелканье.
- Свет притуши, и ждите здесь, - после того как маг выполнил его просьбу, Витор подошел к стене и скрылся в тени, - Я скоро, – его голос раздался над правым ухом Карариэля, - не волнуйтесь.
Прошло пять долгих минут, прежде чем за спинами троих товарищей раздалось вежливое покашливание. Огонек снова вспыхнул под сводом туннеля, залив мягким светом окружающее пространство.
- Ну, и где ты?
- Да вот он я! – казалось, от стены оторвалась размытая тень, которая на глазах обретала контуры человеческой фигуры. Через секунду Витор принял привычный облик.
- Что ты узнал? – Карариэль чуть ли не подпрыгивал от нетерпения.
- Нежить. Не так уж много. Ярдов шестьдесят отсюда. Скелеты, зомбяки – десятка три, пара упырей.
- Это по моей части, - служитель Гарлада презрительно фыркнул, - не густо, мягко говоря.
- Ты не храбрись! – сердитый взгляд Алдрина был еще более красноречив, чем его слова, - Твое дело обездвижить их, а дальше справимся вместе. Геройствовать-то мы все мастера…

Вскоре небольшой отряд продолжил свой спуск, оставив сухие костяки и мертвые мешки плоти позади. Туннель постепенно расширялся, свод потерялся в вышине. Друзья очутились во внушительных размеров пещере, в центре которой высилось шесть черных колонн. Посредине, прикованный цепями, качался хрустальный гроб. Внутри виднелось девичье тело. Белое платье, руки на груди сложены, мраморная белизна кожи – как есть мертвая.
- Лилиан! – сердце предательски сжалось, грозя остановиться. Карариэль со всех ног бросился к хрустальному саркофагу.
- А хозяин-то шутник или сказки любит, - Витор подтолкнул Алдрина локтем, - помнишь?
- Это где нужно поцеловать лежащую в гробу, чтобы она проснулась?
- Ну!
- Да уж… положеньице… - воин задумчиво поскреб подбородок, - Ред, а ты чего думаешь?
Ответа услышать не довелось. Вместо этого Реднар осел, и мирно захрапел. Через секунду за ним последовали и Алдрин с Витом.

Забыв обо всем, эльф бежал. Бежал к телу любимой, что, возможно, уже и не жива вовсе. Но в это Карариэль не мог, не хотел верить. Даже думать не хотелось, что сейчас, найдя ее, он безвозвратно ее потерял.
- Любимая! – а в ответ мертвое молчание. Руки холодны как лед. Под глазами залегла синева, подчеркиваемая неестественно бледной кожей. Дыхания нет.
- Лилиан!
- Нравится? – за спиной мага раздался шипящий голос. – Я старался, надеялся тебе угодить.
Караэриль развернулся к незнакомцу. Убийственное заклинание уже готово было сорваться с губ, стоило ему увидеть лежащих на полу друзей. Его остановил только громкий храп, что дружно издавала спящая троица.
Слово Смерти так и не было произнесено. Вместо этого на предполагаемого таинственного похитителя его любимой полетели нити Паутины. Тот даже не попытался каким-либо образом защититься или уйти от заклятья. Пульсирующие липкие нити окутали его с головы до пят, заставив замереть на месте, высасывая магические силы.
- Кто ты и зачем это сделал? – вопрос был риторическим. Паутина мешала противнику произнести даже слово. Но Карариэль видел, что перед ним стоит эльф. Причем - эльф-вампир. Волшебника даже передернуло от омерзения.
- Какая тебе разница? – к удивлению эльфа, вампир заговорил, каким-то образом преодолев чары.
- Что с ней, с моей невестой? – в ладони Карариэля зародился огненный шар, окутавший рыжим пламенем его сжавшийся кулак.
- С невестой? Хм… - эльф-кровопийца попытался покачать головой, - Спит.
- Да она даже не дышит!
- Поверь мне, она жива, - глаза упыря странно блеснули, а на губах заиграла улыбка, обнажившая клыки, - поцелуй ее, и она проснется.
- Что за шутки? – пылающий кулак мага замер в нескольких дюймах от лица вампира.
- Без шуток. Хочешь получить ее обратно живой и невредимой – иди и целуй.
“Бред какой-то! Что я делаю…” – но ноги сами развернулись и понесли обратно к гробу. Эльф еще раз склонился над лежащей в хрустальном саркофаге Лилиан. Казалось, на ее лице заиграла слабая улыбка.
“Чудно как получилось, не верится даже, что я это делаю”.
- Целуй уже! Чего ждешь? – голос вампира был полон сарказма.
Губы мага коснулись холодного лба девушки.
- Да в губы надо было, балбес ты мой! – руки Лилиан обвились вокруг шеи мага, и ее горячий поцелуй обжег Карариэля. За спиной раздался довольный смех эльфа-вампира.
- Но, милая, что все это значит? Что за балаган? – чародей не мог придти в себя от изумления.
- Балаган? Я надеялся, что наше представление заслужит более высоких оценок, маг, - кровосос уже открыто смеялся.
- Лилиан? – Карариэль непонимающе уставился на девушку, - Может, ты объяснишь, что происходит!
- Конечно, любимый, - девушка покинула свое жесткое ложе и обняла эльфа, - только будь добр, освободи моего отца.
- Отца!? – Карариэль отшатнулся от принцессы. Его глаза горели от ужаса, - Так ты… ты наполовину вамп…
- Спокойнее, мой друг. Не надо делать поспешных выводов. Она полуэльфийка, а не то, что ты подумал. Лили родилась, когда я еще не превратился в ЭТО! - лицо вампира исказила гримаса омерзения, - спасибо, дочка, но я и сам прекрасно справлюсь, - не пошевелив даже пальцем, отец Лилиан стряхнул с себя опутывающую его паутину, словно пыль. Оправил свой черный с серебром наряд и шагнул к влюбленным.
- А как же король?
- Ну, он до сих пор считает меня своей дочерью, - Лилиан смущенно покраснела, - и мы ведь не будем его в этом разубеждать, правда, милый? Папа так старался, чтобы его величество поступил как в старой сказке.
- Я… я не знаю…
- Чего ты не знаешь? Не хочешь жениться на моей дочери и получить титул и кучу денег? Интересно, где были мои уши, когда кое-кто в таверне вопил во всю глотку “ Пойми ты, это мой единственный шанс! Мы сможем быть вместе!” – вампир выразительно поднял бровь, - Или разбудить твоих друзей, чтобы подтвердили?
- Но я же не знал…
- Понимаю, погеройствовать хотел, - отец Лилиан вздохнул так, словно ему предстоял разговор с несмышленым юнцом, которому нужно раскрыть глаза на мир, - Так ты и так герой. Ты и твои друзья. Может, ты так не думаешь. Мол, все было слишком легко и просто, но другие увидят все в другом свете. Сам посуди: зеленокожих моих спалили, нежить упокоили, ловушки и те все испортили… Принцессу спасли! Вернее, - вампир сделал выразительную паузу, - ты спас! Что еще народу будет нужно?
- Папа прав, - Лилиан дернула эльфа за рукав. Карариэль в ответ глубоко вздохнул, чтобы собраться с мыслями.
- Спасибо, - наконец произнес он, и его протянутая ладонь ощутила крепкое ответное рукопожатие отца Лили.
- Будьте счастливы! – в воздухе раздалось хлопанье перепончатых крыльев, и уже знакомый гигантских размеров нетопырь исчез в темноте туннеля…
- Я до сих пор не могу поверить, - эльф недоуменно покачал головой, - что ты устроила это представление ради... - его прервал очередной горячий поцелуй.
- Пойдем, разбудим твоих друзей! – Лилиан, игриво улыбнувшись, взяла мага под локоть, и они вместе направились к троице сладкоголосых храпунов…

Девушка взяла - можно сказать... А рука взяла... Хм...

*застенчиво* вот тут, мне оно не нравится чем-то... А, а... Ты, ты...

М-м... Не знаю, не знаю... Может и нормально все. Но лично мне оно как-то глаз режет.

То ли, а то ли? А - зачем?

Дробот? Ни разу не слышала такого слова, честно. Если оно все-таки есть, прошу извинить... По моему, там что-то с треском и стуком связано. Но я пентюх и могу ничего не понимать, да.

В последнем предложении какое-то несоответствие, и еще "друг от друга" я бы пропустила.

Поэтому, потому как.

Тем паче - знаю. Но паче того? Впрочем, опять же, я не Мастер Слова, как ты.

Отнорки? М-м-м...

Проскальзывали, может? Более осмысленно.

В общем, я просто обращаю твое внимание на моменты, кои резанули глаз лично мне. А ты уж сам решай, стоят ли они рассмотрения - ибо я человек неграмотный, в отличие от тебя.

А вообще, скажу, что рассказ, как всегда, великолепен!

Мое уважение. Пиши еще!

Спасибо, милая! Кое что я подправил... Сейчас буду дальше мучать текст...

Первый абзац

- Карариэль- до боли знакомое

- Не лги! - слишком резкйи тон от любимой. Надо помягче.

Второй абзац

тому обещана половина королевской казны и рука принцессы в придачу. -штамп. Могут посмеятся.

- Какие шутки, забодай тебя комар! -речь эльфа видимо. А способны ли эльфы так выражаться....

но против фактов не попрешь. - то же самое. Слово *факт* в фентези несколько чуждо.

далее становится ясно, что речугу толкал человек...снимаю претензии, но попробуй вначале беседы дать намек, но то, что гриомыхающий латами друг- человек.

Третий абзац

Клинки являлись стальными продолжениями его рук. - слово *являлись* может быть несколько неудачным, хотя и приемлемым.

низкому рыку разбуженного эльфа - у эльфов голоса потоньше, имхо.

- Заткнись, идиот! За нами наблюдают! – воглас Карариэля - тут не возглас должен быть, а тихий шепот. Ведь опытные воины не захотят спугнутть наблюдающих. Опытная Дичь вполне может поменятся с охотником местами.

Или ты хотел тихой воскресной прогулки? - воскресная- христианский термин, заменить на праздничную.

Четвертый абзац.

- Я чувствую Тьму. С каждым шагом мы все ближе к ее логову.- Очень пафосно. В принципе- жрец может так сказать, но тогда вся его речь должна быть в рассказе таковой и четко прописана, либо лучше заменить.

Алдрин нервно теребил рукоять меча, проверяя, легко ли клинок выходит из ножен. - поступок опытного воина или желторотого юнца ?

Вообще, третий абзац говорит о том, что противник обнаружил приключенцев задолго до. Т.е. зло имело массу возможностей подготовится к встрече.

позволишь поникнуть взгляду- очепатка- проникнуть
любовно шелестя зелеными кронами,- любовно- лишнее слово- он ведь идет в разведку, тут не до красот.

ну вот- опять орки. почему зло так шаблонно...
вкус черной крови,- у них вроде зеленая кровь, а по Перумову- красная.
Умнеьшить количество орков. Очень уж много одним заклом положил- суперменство, однако.

- Это было только начало. - и до конца абзаца. Конечно, это хорошо, весело, с юмором. Но один момент- они в логове врага- им не до шуток и не до разговоров. Они тихо должны идти, как мышки. Или в начале пропиши, что поисковые нити показали, что впереди какое-то расстояние врагов нету.

офигенный у них жрец- столько нечисти вальнуть...

Посредине, прикованный цепями, качался хрустальный гроб. Внутри виднелось девичье тело. - как есть штамп- смотреть сказки Пушкина.


Из плюсов рассказа
Концовка супер. В принципе композиционно завершено, вроде без провисаний. Не затянуто. Читатется легко, Язык хороший. Но.

Из минусов по сюжету- мы имеем красиво написанный квест по АДНД с несколько нестандартным концом. Надо больше. Добавить интриги , например...

Хм.. ну.. ты это.. сам напросилсо, короче..
Я пройдусь по всему, что зацепило *собственно, как обычно*.

1. Формулировка не порадовала, если честно *особенно - металлические статуи, застывшие в жарких объятиях друг друга*.
Как один из вариантов:
"Лунный свет изливалсяя с ночного неба на застывших в жарких объятиях влюбленных, делая их похожими на серебряную статую".
2. Если не ошибаюсь, зпт лишняя.
3. Свое можно убрать. Это и так понятно
3.1. Нежно? Хм.. не вяжется оно у меня с последующим предложением. Как говорится - Фигасе - нежно!
4. Хм.. тоже как-то что-то не то. Может:
"Неожиданно эльф отступил на шаг и отвернулся".
Или нечто в этом роде?
5. Лучше: "мягко легла на локоть эльфа..."
6. Я бы зпт на тчк заменила. И после к тому же вроде зпт ставится.
7. В небе тоже можно убрать. Вот если бы у него после оплеухи в глазах замерцало

1. На мой взгляд странноватая реакция для влюбленного. Всего лишь изумление?
2. Хм.. он такой "ходок"? По-моему, жеребца вполне можно убрать..
1. По поводу зпт не уверена, но, вроде, она тут не требуется.
3.1. "Но, когда тобой движет любовь - разве есть что-то, что может остановить?"
4. Я бы поменяла местами 4 и 5 предложения. Мне кажется, по смыслу лучше будет.
5.1. Имхо *как и все остальное*, но мне кажется, он должен был рассматривать все возможные варианты, а не просто догадки строить. Посему переформулировать даже не буду

1. Формулировка второй части предложения не очень. Как один из вариантов:
"Седое покрывало тумана медленно таяло под яркими (жаркими ?) лучами солнечного ока, уже с полчаса выглядывющего из-за горизонта".
2. По поводу дробота согласна с Сестреной. "Дробный топот" знаю, да и с дятловой дробью как-то не вяжется.
3. Зпт..
4. Ммм.. может лучше изящный? А то сразу с "тонким нюхом" ассоциации возникают.
4.1. Тут без тире, просто с новой строки.
5. Формулировочга. Какую-то из частей предложения надо бы отредактировать.
6.Опять формулировка. Возможно - например?
7. Тоже самое. Может так:
"Считая себя не худшим из воинов, Алдрин, в глубине души, завидовал вору".
Или нечто в этом роде..
8. Мне кажется здесь с должно быть.
9. Хехе.. неплохая альтернативка может, "или хоть растолкал..."?
10. Как я поняла, клирик далеко не молод. И Витор его пинками будит?
Или у него просто раннее поседение?
11. Какое звучное прозвище - Витор из кустов!
12. Своей можно убрать.
13. Раздели эти два предложения хотя бы пустой строкой. А то первое впечатление от оклика Алдрина - фигасе он на Реднара!
14. Если честно, немного странно, что он так об этом оповестил. Мне кажется "за нами наблюдают" он должен бы уже тихо произносить. Потому и Мыш улятел
Кстати, по поводу гривы.. по-моему, все-таки - развЕвались, но не уверена.
15. Аспид.. аспид.. как-то не ассоциируется у меня это с цветом. Хоть и знаю, что это вроде серо-черный..
16. Честно признаюсь - с образом Реднара у меня этот "выговор" не вяжется. Особенно фраза о "воскресной прогулке".

1. Опять же, согласна. Можно "потому как" заменить на "ибо, знал".
2. Немного формулировка царапнула. Чисто из-за впечатления о персонажах.
Возможно, стоит добавить "в отличие от предыдущей фразы" ?
2.1 Здесь без тире, с новой строки.
2.2. Здесь просто с новой строки.
3. Формулировка. Как-то кривовато на мой взгляд.
4. Не совсем поняла, почему он взгляд прятал. Ему-то, вроде, стесняться (скрывать) нечего.
И, кстати.. они же, как я поняла, не в первый раз вместе? Лично мне странно не то, что эльф им это предложил, а то, КАК они на это среагировали.
Или Карариэль и впрямь счел, что они из-за награды пошли? А как в таком случае руку Лилиан делить?
5. Снова формулировка. Последняя часть фразы не порадовала совершенно.

1. Сознания - осознавала..
2. Имхо, но - бросая щит на руку. Первое бросил можно заменить на хмыкнул (фыркнул, буркнул и т.д.).
2.1. Лучше "волна зеленокожих".
3. Я бы первое теперь заменила на "В данный момент" или "сейчас"...
3.1. Перекинул на кого? Может - скинул?
3.2. Имхо, но лучше, все-таки - выдержит.
4. Снова. "Орду зеленокожих". А то, так и тянет "морду" прочитать.

1. Ммм.. вообще-то, в пещерах (как и в горах вообще) лучше не орать.
Особенно в незнакомых и наполненных неопознанными противниками.
2. Снова имхо, но шести вполне бы хватило. А еще лучше - пять. Типа - намек на пентаграмму.
3. Ммм... сомнительно, что с приличного расстояния они такие подробности разглядели. Разве что, стенки у гроба обточены в форме линзы
4. Однозначно не пойдет:

А чаще всего - вообще внутри камня. Такой как бы пузырь каменный, с поросшими кристаллами стенками. Аметисты так частенько произрастают
5. Упс...
6. Тут либо тире, либо зпт надо.

И снова согласна. Скользили - это скорее по поверхности. А в голосе именно проскальзывали.

Воооть! Аццкий труд Аццкого мня вроде как закончен. *шепотом* Надеюсь на понимание. Хехе..
А сама идея классная. Мне очень понравилось.
Мурк, братишка.

ООООО... Тень!!! Слоняра!!! Кенчег!!! Вы оказали неоценимые услуги. Склоняю голову!
Сейчас подправлю и в ворде и здесь потом. Вот косяк-то. Со "спинкой" это вообще шедевр!

Усё... подправил...

Мне кажется, это имя не склоняется, а если склоняется во втором случае, то должно и в первом.


Может, лучше - никаких шуток? Мое ИМХО.

о!!! новые косячки... пасибки.

Sloniara полностью повторил мои мысли, но тут я пока не буду разбирать ошибки. Подредактируешь текст, тогда еще раз просмотрю, ибо там еще редактить и редактить, amin mellon.

О сюжете:
1) Эд Гринвуд явно переборщил в Эльминистре с настройкой "как люди", это об эльфе. Ругается... это еще не так страшно, как брызжет слюнями))) 200 лет и маг...
Он был так влюблен, а тут узнал, что вампирша, точнее думал так... как-то он быстро от нее "открестился".
2) Классно она ему съездила по фэйсу в самом начале. Смеялась)))
3) Вор получился лучше всех. Интересно какой у него элаймент?
4) Завалить целую орду орков... слишком крутЪ
5) Он гашишь курит? это я про обморок))) или морок)))
6) отличное путешествие по данжену))) я про болтавню громким голосом промолчу... у самой был диалог в диких просторах Андердарка... правда не так громко... и они уже почти вышли к расщелине... но тоже)))

не читал Гринвуда

ну дак и не ДнДшные правила... так что можно и посуперменить

гугумс... я уже подредактил кое что. надо тут подправить..

Быть собой

Над городом и окрестностями тихо сгустились тучи, проливаясь мелким осенним дождем. Грибники были просто в восторге, но простым жителям промозглая слякоть, когда каждый второй рядом идущий хлюпал носом, пришлась весьма не по душе. Но, несмотря на непогоду, огромный муравейник мегаполиса продолжал жить в том же самом ритме. Все знали, куда, зачем и для чего они идут, и каждый старался не выбиваться из графика.
Из метро вышел невысокий человек. День за днем он повторял один и тот же маршрут. Дом – метро – работа. Серо-стальные глаза таили в глубине такую усталость, что, взглянув в них, можно было дать человеку лет шестьдесят с лишним. Хотя в действительности ему было чуть меньше сорока.
Перед глазами Семена Семеновича Разумовского или попросту Квадратыча, работника цирка с двадцатилетним стажем, в очередной раз вырос до боли знакомый купол. На карнизах ютились голуби, прячась от дождя, поэтому клоун интуитивно ускорил шаг. Хотелось быстрее проскочить под крышу, чтобы, помимо дождя, на куртке никаких других следов пребывания на улице не осталось.
Он жил. Отрабатывал свой номер. Малая песчинка посреди серого пляжа. По крайней мере, внешне так оно и было. Тяжело жить, скрывая свою сущность. Лишь в цирке он изредка мог побыть собой, когда приходилось изображать волка в детских постановках. И то приходилось сдерживать себя, чтобы в разгар сказки по-настоящему не вонзить клыки в бабушку или ее полоумную внучку в красной шапочке.
“Бабушка! Для чего у тебя такой длинный нос?” – кривлялась Шапочка – плоскогрудая девица Краснова, которой тоже было за тридцать. Последнее время так и подмывало ответить “Какой х..! Простите, какой хвост, такой и нос!”

“Браво! Бис!” - зрители рукоплескали. В этот вечер, в отличие от многих других, в цирке был аншлаг. Детишки восторженно верещали и заливались звонким смехом, глядя на происходящее на манеже. Белолицый клоун в зеленом парике-грибке приводил их в особое умиление. Он плакал, а дети смеялись.
Смех да слёзы… а чем еще жить?
Лицо Квадратыча, скрытое за маской грима, было полностью бесстрастным. Он просто делал свою работу, которая в очередной раз не доставляла ему никакого удовольствия. Только сильнее разгоралось раздражение, изредка пробивая пламенными язычками серый пепел обыденности. Положительные эмоции канули в лету. Да и ярость слишком часто последнее время толкалась в грудь.
Едва сдерживая себя, Квадратыч ушел со сцены. За его спиной сомкнулась ткань кулис, и тут же в опилки полетел его дурацкий зеленый парик. Клоун хлопнул дверью гримерки и, досадуя на судьбу, начал нервно стирать грим с лица.
В глазах вновь появилась сталь и еще что-то, чему даже точного определения дать невозможно. Хотелось бросить все и пойти напиться. Решено. Сегодня Сеня будет отрываться по полной.
Это называется – вспомнить все хорошее! Завалиться в какой-нибудь кабак. Залить в себя пол-литра белой для пущей веселости. Снять соску… а лучше двух!
С кривой ухмылкой Разумовский вспоминал прошлую свою попойку и то, во что она превратилась… Девушка была сладкой. Сладкой во всех отношениях.
Во рту привычно шевельнулись клыки.
- Сеня, ты в порядке? – в приоткрывшуюся дверь гримерки просунулось лицо “Шапочки”, - готовность номер ноль! Две минут и выход.
- Иду, иду… - Семен уже натягивал на себя шкуру Серого Волка и дурацкую маску. Несмотря на все проблемы, он – профессионал. А значит нужно сейчас идти и нести радость тем, кто еще умеет смеяться…

…Выпитая бутылка водки раскрепостила. Под ритмичное “тынц-тынц-тынц” еще один папуас присоединился к остальным “колбасерам” дико дергающимся на танцполе. Гибкие тела местных “зажигалок” терлись рядом, будоража кровь. В полумраке клуба выражение глаз не играло никакой роли. Да и кто будет в них смотреть?
Стоило зазвучать “медляку”, как руки сами легли на талию стройной блондинки, танцевавшей рядом. Она и не была против.
Красавица щеголяла в серебристом полупрозрачном наряде с глубоким декольте, в котором виднелась весьма и весьма аппетитная грудь.
“На одну лечь, другой укрыться” – мелькнула задорная мысль после брошенного в вырез взгляда. Но она быстро улетучилась, стоило Семёну закружить девушку в танце.
Аромат молодого тела пьянил. Хотелось покрепче сжать длинноногую обольстительницу в объятиях, зарыться в ее волосы и никуда не отпускать. Но Квадратыч сдержал себя. Он знал, чем это, в конце концов, может закончиться, и не спешил приближать сей момент.
Разрывавший динамики хрипловатый голосок западной певички, выводившей под неплохой гитарный рифф знаменитое “Don’t speak!”, стих. Пары замерли, и Семен впервые взглянул девушке в глаза. В ее синих озерах плясали веселые искры.
- Ольга! – произнесла она, наконец.
- Семен! – он едва успел ответить, прежде чем их оглушил новый музыкальный удар. Двое замерли посреди беснующейся толпы в мерцающем свете стробоскопических лазеров, держась за руки…

Рука клоуна покоилась на талии Ольги всю дорогу до его дома. Хорошая девушка, горячая…Семён Семёныч решил насладиться в полной мере.
Щелкнул замок, пропуская в открывшуюся дверь изрядно подогретую парочку.
- А у тебя уютно. – Ольга еще успела что-то сказать, прежде чем губы Семёна нашли ее уста. Дальнейшее потонуло в волне накатившей страсти…

Волосы Ольги разметались по подушке. Девушка сладко спала на плече Квадратыча, который из последних сил сдерживал себя. Лунный свет, льющийся через подслеповатое окошко, высеребрил ее волосы, сделал и без того светлую кожу почти что молочной. Лишь по-прежнему маняще алели губы.
Тихо вздохнув во сне, девушка перевернулась на бок. Одеяло сползло, обнажив точеное плечо, грудь с бурым пятном соска, изящный изгиб шеи…
Перебарывать свое естество становилось все сложнее. В голове крутился калейдоскоп безумия. Сцены, одна кошмарнее другой возникали в памяти Разумовского. И везде итог был один – заляпанная кровью комната и холодеющий женский труп на кровати.
Нет, боги! Только не сегодня, не сейчас! Если я думал об этом до этой ночи, то сейчас я не хочу ее смерти… не хочу… уууууу… - тихое подвывание нарушило ночное спокойствие.
- Ты еще громче не можешь? Жил бы в квартире, тебя бы соседи мигом раскрыли, - Ольга и не думала дальше притворяться, что спит, - глупый ты, волк! Чем меньше сопротивляешься своим желаниям, тем легче их контролировать. Смотри! – девушка вмиг соскочила с кровати, не стесняясь своей наготы.
На еще не до конца принявшей нужные очертания волчьей морде Разумовского отразилось почти человеческое удивление. Стоявшая перед ним красавица обернулась в ладную волчицу с серебристой шерстью. Квадратыч даже моргнул несколько раз и укусил себя за лапу. Думалось, что он спит или начал бредить.
- Если ты знала, кто я, почему молчала? – пролаял он. Вместо ответа Ольга на мягких лапах подошла к нему и нежно куснула за загривок. Ее голубые глаза лучились мягким светом.
- Такие, как я, умеют чувствовать собратьев, - ответила она спустя некоторое время, - ты же еще слишком юн для этого, и тебе нужно еще очень многое познать, многому научиться. Идем!
- Куда? – в голос Семена вернулось всегдашнее безразличие.
- Быть собой. Учиться жить…

***

- Привет! – на лице Разумовского впервые за долгий период играла улыбка. На радостях он поцеловал сначала “Красную Шапочку”, а затем и “Бабушку”. Те от неожиданности опешили. Танцующей походкой счастливый клоун отправился в гримерку.
- Чего это с ним? – плоскогрудая “Шапочка” первой обрела дар речи. Видеть Квадратыча в подобном расположении духа было, мягко говоря, не привычно.
- Может, влюбился, наконец, - “Бабушка”, а в миру попросту Степанида Адольфовна Зайцева, пожала плечами, - иначе и не скажешь!

- Краснова, Зайцева, Разумовский! Готовность номер ноль, хорош прохлаждаться по гримеркам! – директор цирка пытался добавить в голос строгости, чтобы заставить своих артистов шевелить конечностями быстрее.
- Уже, Степаныч! – первым из своей комнатушки выполз улыбающийся во все тридцать два зуба Серый Волк. Разумовскому прямо-таки не терпелось на сцену, он хотел отработать номер как можно быстрее и уйти.
Бежать прочь из этой конуры. На свободу. В лес, где никто не помешает ему быть собой. Где не надо прятаться и дрожать от каждого постороннего шороха, в боязни быть замеченным. Где есть только вольный ветер, ласкающий листву на ветвях, зеленый ковер трав и душистый аромат цветов… а в небе мириады ярких глаз, которые, кажется, смотрят только на тебя…
Семен играл на манеже, вкладываясь в роль полностью и без остатка, и даже несколько более того. Но мысли его были не с ним. В памяти стояла вчерашняя ночь и ее волшебство.
Он вспоминал теплое, пряное дыхание Ольги на груди и восхищенный блеск ее глаз, когда они, запыхавшись после бега наперегонки, лежали на небольшой полянке в мягких зарослях папоротника. Словно наяву он чувствовал, как ее клыки нежно покусывают край его уха… как в ответ в груди рождается и растет что-то очень-очень горячее, грозя вырваться наружу.
А потом новая гонка. Серая и серебристая молнии мелькают меж стволов, с каждой секундой настигая удирающего со всех ног олененка, невесть каким образом оказавшегося неподалеку от городских стен. Прыжок, и серый волчара, вцепившись в горло несчастного создания, валит жертву с ног. Серебристая тень падает рядом. Добыче не уйти. Клыки рвут горло, и теплая вязкая жидкость окрашивает пасть темным багрянцем.
Первобытный восторг разрывает грудь и выплескивается оглушительным воем, знаменующим первую победу. Звук раскатывается далеко окрест, но теперь ему нечего бояться, некого таиться… Горящий взгляд Ольги словно говорит ему:
“Теперь ты понимаешь, что значит - быть собой? Вот она, настоящая жизнь!”
И новый раскат воя оглашает лес…

Разумовский медленно приходил в себя. Шум вокруг стоял не вообразимый, чего и стоило ожидать. Но, к удивлению клоуна, это были вовсе не аплодисменты и крики довольной ребятни. Это были вопли страха и ужаса, от которых, казалось, сейчас обрушится цирковой купол.
Семен обвел взглядом окружающих. “Бабушка” Степанида Адольфовна вместе с “храбрыми охотниками”, сверкая пятками, улепетывала за кулисы. Зрители ломились в проходы, давя друг друга.
“Во дают! Бомбу что ли заложили?” – такой вывод напрашивался, потому что только стражи правопорядка оставались на местах. И сейчас охрана дружно потащила оружие из кобуры, нацеливая его на Квадратыча.
“Эй, ребята, вы чего?” – хотелось выкрикнуть, но слова замерли, так и не сорвавшись с губ. Взгляд оборотня упал под ноги, где в луже собственной крови с разорванным звериными клыками горлом остывало тело Красной Шапочки. Не такой конец должен был быть у сказки…
Быть собой! До конца!
Последний гордый волчий вой оборвался в трескотне пистолетных выстрелов…

- через о


Можно короче- от которой не получал удовольствия, или еще короче, которая его не радовала...

раз есть пепел обыденности, значит должен быть и огонь раздражения(ну или не огонь, а чего-нибудь жеще)- неполное сравнение.



Ужос ! Второе переделать, первое слишком размыто.

думаю, рановато даешь намек на оборотня.

не совсем медляк...

выбивается из ритма, имхо.
парнокопытного убери- не лирично, выбивается из ритма.

Это я по ляпам пробежался слегка. Рассказ понравился- такой манеры написания я у тебя еще не встречал- и мне сие очень понравилось, появилась некая глубина отношений, какой-то психологизм. Единственное что- концовка. Жестоко. Ведь волк мог убежать в лес, хотя, вероятно за свободу быть самим собой иногда платят жизнью...

Спасиб, друже!

не... через Ы!

мде... доисправлялся... ща еще раз править буду.

намек на оборотня дан еще раньше, когда я про Серого Волка упомянул впервые.

удалил к чертям. вчера сам долго думал, стоит или нет это предложение оставлять.

нефиг этому убийце жить. девок перегрыз кучу, поэтому заслуженно умер.

С такой стороны я не посмотрел- действительно заслуженно. Просто у меня образ Квадратыча был каким-то романтичным- и фраза данная в самом начале о луже крови в кровате и холодеющем женском теле выветрилась из головы под конец прочтения. Я стал клоуну симпатизировать , а он взял, да и помер.

с такой стороны можно было и Чикатилу описать. тоже тот еще романтик был

может потоску?
Хм... вначале подумала, что будет реальность, но вроде не совсем. Вообще я не особо люблю ни вампиров, ни волков. Но этот Семеныч... Короче, не понимаю я его. Днем не смог себя взять в лапы. Убивал бы по тихому... но тогда рассказ вышел бы менее эффектным)))
Мне понравились описания любоффи.

ты просто не умеешь их готовить!

Пасиб, что заглянула.

Рубеж памяти

Зашипела догоравшая свеча, стоящая возле полупустого пузатого кувшина с дешевым крепким вином. Жуткая на вкус, но шибающая по мозгам бурда была до ужаса кислой и противной. Но сегодняшнему посетителю было совершенно все равно. Отсутствующий взгляд замер на потемневших от времени бревнах стены. Лишь время от времени постоялец брал бокал и делал основательный глоток. После чего бокал плавно возвращался на стол.
Робкий язычок пламени от оплывшего огарка дрожал, грозя вот-вот погаснуть. На стенах небольшой комнаты в таверне на окраине Дэйна устраивали свой прощальный танец тусклые тени, изгибаясь, словно в немой муке.
Огонь свечи еще пару раз колыхнулся и окончательно угас. Лишь рдеющие в камине угли продолжали освещать комнату багровым. Цветом крови.
В этот момент во взгляде постояльца появился живой блеск – словно наяву перед глазами замелькали обрывки утерянных воспоминаний. Рубеж, отряд, лица товарищей… потом провал… cтрах и животный ужас в стекленеющих глазах умирающих… и кровь… на ладонях, одежде, лице…
В ладони, жалобно хрустнув, треснул бокал. Кулак разжался, и кровь из порезов смешалась с вином. В руке запульсировала боль.
“А про меня ты не забыл?” – прошелестел скользкий шепот в сознании.

***

Позади остались седые камни Ардентона – пограничной крепости на южном краю Топей. По правую руку лежали бурые просторы болотных хлябей с зелеными прожилками поросших кустарником островков. Слева, вдалеке, виднелась голубая лента реки, и у самого обреза горизонта обозначились шпили Дэйна. А перед глазами отряда страйдеров – тех немногих, кто отваживается пересекать Рубеж – с каждой пройденной милей вырастали древние стены.
…Никто не знает, когда появился и кем был возведен Рубеж – благо и проклятие Предела. Но на памяти многих поколений он был всегда, как и Твари, приходящие из-за него. Ни маги людской расы, ни какой-либо иной не могли объяснить, что же происходит на севере, за великой пограничной стеной, на которой вечно бодрствовал неусыпный дозор. Решить данную проблему оказались бессильны даже глумы – раса прирожденных волшебников, те, кто открыл чудесное свойство Камней Силы – кристаллов, позволяющих черпать Силу словно бы из ниоткуда. Магический взор туманила разноцветная пелена, будто сотканная безумным мастером, состоящая из мельчайших обрывков цветов, находящихся в вечном движении, хаотической калейдоскопической пляске.
Лишь единицы отваживались пересекать Рубеж, но от них бесполезно было что-либо выведать. Несмотря на таящиеся на каждом шагу опасности, Зарубежье служило для них источником дохода. Практически каждый раз, возвращаясь из похода, они приносили с собой Камни Силы, что за большие деньги скупала Школа Магии. Поэтому желания делиться знаниями о землях за Рубежом у страйдеров не возникало. Напротив – эти сумрачные люди образовали отдельную касту вечных странников, живущих по своим собственным законам и устоям…

Отряд из пятерых страйдеров достиг Врат – единственного известного людям места, где была возможность перейти Рубеж. Стража их пропустила без вопросов – еще бы, смельчаков знали в лицо и в тайне завидовали их мужеству. Из Зарубежья не возвращались отряды и по полусотне обычных воинов, а этим хоть бы хны.
- Удачной охоты, Зарам! – капитан стражников приветливо махнул рукой лидеру страйдеров. Тот лишь кивнул в ответ – многословность не числилась среди его каждодневных талантов.
Створки Врат разошлись на короткое мгновение, открывая путь в неизвестность…

…В сердце того, что зовется Зарубежьем, пульсировало, билось нечто. Мерцающий сгусток, словно не обретший форму гигантский спрут, раскинул свои невидимые титанические щупальца по северным землям. Бесконечные потоки образов со всех сторон, яркие и будто размытые в тумане видения – рыщущий по окрестным землям взор был в чем-то подобен бессмысленному взгляду новорожденного, что, не сознавая себя, стремится объять окружающий мир во всей его красе, раскрыть все его тайны.
Необъяснимая легкость. Полет. Сознание плывет в небе, испещренном танцующими огнями, словно претворяя в действительность все те мысли, что наполняют его. Властелин всего и вся в создаваемой им же самим реальности.
Для чего же это? Как и всякому младенцу, хотелось лишь одного – играть.
Горы и моря, реки, холмы и глубочайшие провалы – все это возникало и исчезало за доли мгновения, повинуясь неуемному желанию самозваного Творца. Наконец, он решил, что достаточно. Поле для задуманной игры великолепно, за исключением, быть может, мелочей. Но необходимые поправки можно вносить и по ходу действа. Оставалось только одна проблема – игрушки. А они, как назло, не хотели получаться. Так хотелось создать идеальных марионеток, только понятие идеала менялось быстрее, чем разум успевал воплощать задуманное.
Прочь! Прочь! Незримые руки с силой отшвыривали неугодные образцы к дальней стенке его огромной комнаты, где те имели обыкновение исчезать. Сознание пока не заботилось, отчего так происходит.
А тем временем люди на Рубеже отбивались от появляющихся словно бы из ниоткуда тварей, которых прежде глазу человеческому видеть не доводилось. Жвалы, клыки, сочащиеся ядовитой слюной; перепончатые крылья, многосуставчатые лапы, щелкающие угрожающего вида клешнями – всего разнообразия форм было и не перечесть. И неизвестность не останавливалась на достигнутом - ни одна из тварей не была похожа на другую…

- Кэлси! Пригнись! – совсем молодой страйдер с только начинающей курчавиться короткой белокурой бородкой едва успел уклониться от летящей ему в голову клешни. Огромное, так схожее по форме с крабом существо, только превосходящее в размерах своего морского побратима, появилось, будто бы из воздуха, тут же принявшись с потрясающей скоростью орудовать клешнями.
В агатовые буркалах глаз не отражалось ни ненависти, ни страха, ни всех тех эмоций, какие вправе испытывать животные, стоит кому-либо вторгнуться на их территорию. Напротив – пустота… ничего. Словно бездумный голем, созданный кем-то из чародеев только с одной целью – повиноваться господину, выполнять его приказы. И сейчас целью “краба” были пять небольших, но вертких фигурок, что никак не желали расставаться с жизнью. Они упорно уклонялись от атак чудовища.
Прошло пять долгих минут. Из многочисленных ран на теле монстра, шипя и пузырясь, вытекала какая-то белесая жидкость, которую даже кровью назвать было нельзя. “Краба” уже шатало. Начиналась агония, но чудовище и не думало бросать схватку, по-прежнему пытаясь достать хотя бы одного противника.
На людях не было ни царапины. Страйдеры были опытны, если не считать Кэлси, но тот, видимо, превосходно усвоил уроки старших. Хотя молодого воина так и подмывало ринуться на монстра и свалить его одним ударом. Наверное, он и сам не понял, что подтолкнуло его, заставило броситься в кажущуюся самоубийственной атаку…
- Куда!!! – возглас Зарама был схож с ревом пещерного медведя, а его прыжку позавидовал бы любой пустынный лев. Мелькнувшее в полете тело сверкнуло стремительным стальным росчерком. Правая клешня “краба”, уже летевшая к Кэлси, отлетела, отсеченная умелым ударом. Секундой позже клинок юного воина, который умудрился запрыгнуть на спину чудовищу, рухнул, пронзая антрацитовый панцирь на голове монстра. Страйдер едва успел соскочить с загривка умирающего чудовища.
“Краб” опрокинулся на спину, суча всеми восемью лапами. Тело еще с минуту билось в конвульсиях, пока меч командира отряда, не прервал затянувшуюся агонию. Последовавший следом взгляд Зарама обжег Кэлси подобно удару плети. Юный воин виновато опустил голову, предчувствуя нагоняй. Это было бы, по крайней мере, заслуженно.
Но опытный страйдер промолчал. Зачем, лишние слова, когда Кэл и сам прекрасно понимает свою вину. Он рисковал не только своей жизнью, но и жизнями товарищей. Команда сильна только тогда, пока она действует едино, слаженно. Если же каждый будет пытаться выделиться, то это приведет лишь к тому, что в Зарубежье останутся белеть не один, а все пять костяков…

***

Зарам… - воспоминания вызвали жгучую боль. Голова горела, словно охваченная раскаленным металлическим обручем, который все теснее и теснее сжимает свои объятия. С глаз закапали непрошеные слезы.
Почему жив я, а вы нет… Чем я заслужил подобной кары! – ладонь, с которой продолжали скатываться темные капли, сомкнулась на горле кувшина. Плевать на разбитый стакан, на саднящие порезы! Зачем память решила вернуться и терзать его? Как теперь Кэлу хотелось напиться и забыться, чтобы уснуть и, пробудившись поутру, ничего и никогда больше не вспоминать!
“Ничего не получится, и ты знаешь!” – гнилостное нашептывание вновь дало о себе знать…

***

- Идемте, - донесся голос скрывшегося за ближайшим невысоким холмом командира. Четверых оставшихся не надо было просить дважды. Перед ними стояла четкая задача, которую они намеревались выполнить как можно быстрее. А до предполагаемого места было порядка полутора дней пути.
Кристаллические кустарники, дающие миру Камни Силы, тоже не растут, где попало. Зараму и его отряду было известно лишь одно место - в пещерах под Танцующими Холмами, что постоянно меняют свое местоположение и структуру. Впрочем, даже в этих, казалось бы, необъяснимых явлениях, прослеживалась логика. Раз в полгода Танцующие Холмы появлялись в двух днях пути к северо-востоку от Врат.
Нужно было проделать нелегкий путь по кишащим тварями землям, чтобы только добраться до холмов. После чего пройти по опасному вечно меняющемуся лабиринту тоннелей в самое сердце, где живет магия… Всего ничего. Страйдеры привыкли.

… Проклятые куклы!
Сознание досадовало, гневалось, приходило в ярость, но ничего не могло поделать. Идеальными игрушки получаться никак не хотели. Очередной образец оказался отброшен. Но Сознание не стало возвращаться к своей всегдашней работе. Что-то кольнуло на самой границе восприятия. Легкие эманации, идущие от дальней стены, были знакомы и неузнаваемы одновременно.
Мерцание Сознания стало более частым. Воздух пронизали сполохи интереса. Ведь подобного в собственные игрушки он не закладывал. И самое главное, почему раньше он не замечал подобного?
Поток посторонних образов на время затопил, заставил забыть о своих неудачах. Дальняя стена, так вот ты какова… Целая группа неизвестных объектов удалялась от тела его сломанной марионетки. То, что игрушка пришла в негодность, совершенно не волновало существо. Перед собой он видел другие, более совершенные конструкции.
Пульсация стала еще более интенсивной. Кому-то удалось больше, чем создать просто бездумных марионеток. Они могли думать, чувствовать, воспринимать окружающий мир.
Нечто почувствовало определенное родство с этими объектами.
Взор обратился на одного из незнакомцев, того, кто прожил меньше других. От него шла самая мощная волна эмоций. Разум, подобно губке, впитывал все до последней капли.
Молодая горячая кровь, что кипит в жилах, заставляя порой совершать нелепые поступки. Проявить себя, выделиться перед другими, блеснуть умением… Меч в руке и валящееся под ноги тело врага… Ярость, досада на самого себя, чувство вины и желание ее загладить…
Сознания на мгновение слились, и нечто потонуло в потоке чужих воспоминаний, образов…

Отряд расположился на привал в уютной лощинке, поросшей густой травой. До Танцующих Холмов оставался дневной переход…

Названия и ощущения были внове. Все, что было взято из памяти страйдера: его чувства и переживания - постигалось и вызывало удивление. Разум Кэлси еще пытался сопротивляться чужому вмешательству, но был не более чем небольшой помехой – быстро затих в возведенной клетке.
Оставался необследованный самый дальний уголок сознания. Черный, как сама ночь, и горячий, как огонь в горниле, клубок чувства рос прямо на глазах. Сознание жадно притронулось к нему.
Чужая ненависть охватила Сознание. Разум юного страйдера яростно бросился на прутья клети, которые, казалось, чуть подались его напору.

Ненависть. Не важно к кому. Ее пламенный поток обжигал…
Рука Кэла помимо его воли сжала меч.
- Кэлси, что… - и ближайший из страйдеров рухнул на землю, добавляя красных оттенков к палитре трав. Остальные не успели даже клинков поднять. Зарам и тот…
Кровавый смерч прошелся по небольшой стоянке странников Зарубежья, оставив за собой лишь багряные капли и мертвые тела под разноцветным полотнищем неба.
В последний момент разум молодого воина сумел сломать свое узилище, и столкновение сознаний, незримый поединок воли затмил прошлое. Утопил его в небытие.

***

- НЕТ!!!
Разлетелся градом осколков брошенный кувшин с вином. По стене скатились кислые капли.
“Да. Это ты убил их!” – чуждое сознание, казалось, развлекается.
- Это был не я! – в темноте глаза Кэлси разгорелись, засверкали безумием, - это… это…
“Скажи это своим друзьям. Ты пытаешься оправдаться перед самим собой и только”
Кэлси со всех сил сжал голову в ладонях, словно пытаясь заглушить звучащий в ней голос.
“Не поможет. Память не обмануть. Правда, я могу помочь ей заснуть”, – незримый собеседник был исполнен уверенности, - “Иначе нельзя”
- Я тебя ненавижу…
“За это твои товарищи могли бы сказать еще одно «спасибо». Если бы не твоя ненависть ко мне… Вы, люди все-таки так несовершенны”
- Я убью тебя! – сквозь стиснутые до боли зубы вырвалось сдавленное шипение, лишь отдаленно напоминающее человеческую речь.
“Интересно, как тебе это удастся? Можешь попробовать!” – в голосе послышалось некое злорадство.
Рука страйдера вырвала кинжал из ножен…

Утром хозяин таверны, придя будить заспавшегося постояльца, обнаружил только коченеющее в луже собственной крови тело…

***

В сердце того, что зовется Зарубежьем, пульсировало, билось нечто…

Проект *Разгром*

Время от времени рука брала бокал и медленно подносила ко рту. Постоялец делал основательный глоток и плавно возвращал бокал на стол.

два раза бокал

свой прощальный танец тусклые тени, изгибаясь, словно в немой муке.

словно- лишнее слово, просто в муке


Огонь свечи еще пару раз чихнул и окончательно угас. Лишь рдеющие в камине угли продолжали освещать комнату багровым светом. Цветом крови.

1- чихнул- могут придраться- свечи не чихают
2 *багровым светом. Цветом крови.* - что-то одно.

Во взгляде постояльца появился живой блеск - с чего это вдруг- вино в голову дало? Резкий переход к действию.


Напротив – эти сумрачные люди - мрачные, молчаливые, но никак не сумрачные

Ни один из не-страйдеров не вернулся назад- коряво, заменить не-страйдеров

многословность не числилась среди его каждодневных талантов.- каждодневных- убрать или заменить

поросшей густой аляпистой травой- аляпистой?

вообще, Спрут самое лучшее место в рассказе , но его мало.
идея марионеток- чудовища где получались- такая же, или очень похожая, как у Перумова в Земле без радости.

Концовка странна, я так понял, сущность убила четверых(странный поступок, могла их поисследовать, или в рабство взять), потом вселилась в тело последнего страйдера. Он вернулся, топил горе в вине, обвиняя себя не пойми в чем(он не был виноват в смерти товарищей, так что душещипательные эпизоды пьяных горестей явно не вписываются в логику) а потом камрад пообщавшись с Нечтой , спьяну совершил харакири.

Теперь Что тебе надо добавить- в таком виде категорически НЕЛЬЗЯ посылать на фантрегату. Да и на креатифф тоже - зачем тебе просто учавствовать? Доделай до конца.

Описать зарождение спрута. Какие были предпосылки, легенду какую вверни. Опиши побольше его мысли, его желания. Пускай он весь рассказ кидает умные мысли о смысле жизни или еще о чем, перемежая с походом страйдеров. Лучше пропиши двоих- командира группы и молодого. Опиши скажем комадира очень положительным , а потом спрут нехай его по ошибке грохнет. Пусть Спруту будет неловко от первого убийства - вверни размышления опять же о неудаче и хрупкости жизни.
В конце у тебя безысходность и тоскливый финал. Оставь надежду. Пусть хоть намек будет на нечто благоприятное.
из 10 оценка на 5 , позор на твои седины

Любовь и стрелы

На втором этаже тихо скрипнула дверь, и на лестнице раздались шаги спускающихся влюбленных. Хозяин на время оторвался от “излюбленного” занятия – протирать фужеры и кружки – и обернулся к новой счастливой паре.
- Уже уходите? – в карих глазах владельца таверны отразилось довольство.
- Да, спасибо вам за все, мистер Дженнингс! – парень и девушка, совсем юные и такие прекрасные, в один голос поблагодарили добродушного хозяина, который вчера предоставил им самый шикарный номер из всех когда-либо виденных ими.
- Будьте счастливы… - протянул в ответ владелец гостиницы, но влюбленная парочка уже не слышала его слов. За их спинами закрылась входная дверь, и хозяин подавил тяжелый вздох. Работа купидона отнимала очень много сил. Творишь для остальных сказку, пробуждаешь чувства…
- Устал, милый? – на плечи легли нежные руки Сильвины, его супруги и помощницы, младшей амуры, - Может, чаю выпьешь или взвара верескового с медком?
- Да ничего необычного, дорогая, - Хайбери накрыл ладонь Сильвины своей, - ординарный случай. Лучше принеси-ка мне журнал.
Амура надула губки, и Хайбери улыбнулся. Ей-богу, когда изображает строгость и сердитость, она еще прекраснее.
- А потом я с удовольствием выпью твоего взвара, - добавил он спустя секунду, - но, ведь ты же сама понимаешь, что отчетность… - Дженнингс виновато развел руками.
- Да ну тебя! – Сильвина фыркнула. Ее легкое раздражение прошло в мгновение ока. Взмахнув широким подолом платья небесного цвета, амура отправилась в кабинет мужа, к несгораемому шкафу, где посреди кип пергамента лежала и ждала очередную запись толстенная книга в темно-синем переплете.
- Не забудь перо и чернила, пожалуйста!
- И сам бы сходил, не переломился! У меня не четыре руки! Пора слугу нанимать, чтоб журналы тебе таскал… чернильницы… - голос Сильвины из дальней комнаты доносился слегка приглушенно, а последние слова потонули в скрипе открываемой дверцы шкафа.
Впрочем, когда амура вернулась, неся в руках увесистый том годовой отчетности, то чернильница и перо все же не были позабыты ею в кабинете.
- Я люблю тебя, дорогая! – Хайбери запечатлел поцелуй на губах жены, принимая из ее рук тяжелую ношу.
Запись №9999. Сидни и Мирра. Гарантирован счастливый брак. Предположительно детей будет трое: мальчик и две девочки.
- Знаешь, милая, - трактирщик-купидон бросил в мусор использованное перо и закрыл чернильницу, - следующая пара будет для нас маленьким юбилеем…

***

- Ну, и за каким ты приволок меня в это богами забытое место? – русоволосая девушка обернулась на своего спутника, - «Колыбель Чувств»… Просто не знаю даже, куда себя деть от наплыва романтики!
- Дара, послушай, это прекрасное место, где… - стоящий рядом с девушкой парень, казалось, пропустил мимо ушей сарказм в словах подруги, - где мы сможем отлично провести время.
- Знаешь, Макс, в городе мы бы тоже могли неплохо развлечься. У Вольдемара на субботу как раз вечеринка была намечена, - в изумрудных глазах Дары плясали злые огоньки, - а ты меня затащил черт знает куда!
- Но ведь ты сама хотела увидеться. Это не моя идея была, - парень прищурил правый глаз, глядя на девушку.
- Если б я знала, – русоволосая уперла руки в бока, - то еще дважды бы подумала! Лучше бы с Эндрю пошла развлекаться. Он, как раз, мне предлагал к Вольдемару нагрянуть.
- Ну, и шла бы ты со своим Эндрю, куда глаза глядят! От меня тогда тебе чего надо было? – юноша махнул рукой и, отвернувшись, зашагал к двери таверны, - У меня от твоих выходок уже крыша едет.
- Мааакс…

Хайбери нахмурился, взглянув на жену. Сильвина нервно теребила нижнюю губу, как всегда, когда о чем-то глубоко задумывалась.
- Что скажешь?
- Тяжелый случай… может наверху, - амура возвела очи горе, - ошиблись. Не похоже, что эти двое созданы друг для друга.
- С чего ты так решила? – он пожал плечами, - Молодой человек прямо-таки пылает.
- Зато подруга у него… - Сильвина сокрушенно покачала головой, - Знаешь, какую мысль я у нее обнаружила? Порой, она готова выйти замуж за первого, кто ей это предложит.
- Ситуация… - Дженнингс недоуменно почесал затылок, - Деваться-то некуда, будем работать…

Дверь таверны резко распахнулась, и вошедший темноволосый юноша раздраженно прошествовал к стойке. Следом вошла девушка с несколько виноватым выражением на милом лице.
- Меня зовут Дженнингс. Чем могу быть полезен? – на лице Хайбери играла приветливая улыбка.
- Номер. Вернее два номера. Одноместных! – в глазах парня таилась обида. На свою подругу он даже не обернулся.
- Мася… - русоволосая подошла сзади и взяла парня под локоть, - ты рассердился на меня что ли?
- Отстань, прошу тебя! – парень мягко высвободил руку, - Ну так что там с номерами? – он вперил взгляд своих серо-голубых глаз во владельца таверны, который изучающее разглядывал парочку.
- К сожалению, молодой человек, все номера только на двоих…
- Тогда два двухместных номера!
-… и свободен сейчас только один. Брать будете? – Дженнингс хитро посмотрел на девушку, которая несколько смутилась от такого взгляда.
- Будем!
- Нет!
Все-таки девушка успела раньше.
- Сильвина! Ключи от седьмого номера, будь добра… - Хайбери расцвел лучезарной улыбкой.
“Вы, голубки мои, еще поворкуете…”

Высокая резная дверь из темного дуба тихо скрипнула, створки разошлись, пропуская Дару и Макса в роскошные апартаменты.
- Чего застыл? Проходи! – девушка нетерпеливо толкнула своего замершего в дверях спутника кулачком в спину, но тот даже не пошевелился.
- Макс! Подвинься хотя бы, – Дара, наконец, протиснулась мимо юноши и тоже застыла, изумленно раскрыв рот. Было от чего замереть.
Пол в номере был укрыт пушистыми коврами, на которых причудливо вились незнакомые, но от этого не менее прекрасные узоры. Многочисленные розовые светильники заливали помещение мягкими закатными красками. В большое стрельчатое окно заглядывали далекие облака…
В зеркальных плитках потолка дремали, ожидая своего часа, пока незримые звезды…
Последние лучи солнца золотили пристроившихся на балдахинах кровати ангелочков с луками. Даре на мгновение показалось, что одна из фигурок повернулась к ней и подмигнула.
- Откуда такое великолепие? – девушка первой обрела дар речи, - Мог бы хоть предупредить!
- Я сам не думал… - юноша, казалось, был поражен не меньше девушки. Он до сих пор не мог поверить, что многое из того, о чем он мечтал, внезапно стало явью. Губы обжег горячий поцелуй Дары, оборвавший слова.
- Спасибо… - выдохнула девушка через несколько минут.
Купидон на спинке кровати скромно улыбнулся.

***

Вечер опустился серой пеленой, и на кошачьих лапах в комнату прокрались сумерки. Светильники, словно чувствуя некую торжественность, потухли, погрузив все в тихий полумрак.
На столе, куда уже был подан ужин, загорелась пара ярких свечей. Их мягкий свет обволакивал двоих, сидевших друг напротив друга.
Пальцы юноши нежно коснулись ладони девушки, и царящая вокруг темная ночь была нарушена появлением зарождающейся из ничего звезды. Она лучилась жемчужным светом, и следом за нею вспыхнули еще сотни таких же крошечных светил, превратив потолок в безграничный океан звезд…
Пальцы Макса и Дары переплелись. Им вовсе не казалось, что происходящее вокруг является чем-то необычным. Наоборот, окружающее дополняло, вносило дополнительные штрихи в то волшебство, пробуждающее чувство, что сейчас ярко пылало в груди юноши, и чей робкий язычок задрожал в душе девушки. Ее глаза с новым блеском смотрели на юношу.
- Дара, послушай, - голос Макса слегка дрогнул. Его правая рука что-то нервно теребила в кармане пиджака.

“Я думаю, у них все получится!” – в мысленном послании Сильвины чувствовалось волнение. Невидимые для Дары и Макса амура и купидон неслышно взмахивали крылышками под потолком номера.
“Не знаю”, - Хайбери задумался, - “Если что, возможны и крайние меры”, - купидон скосил глаза на выглядывающий из-за плеча лук и колчан с золотыми стрелами…

… - я лишь хочу быть с тобой. Навсегда, - Макс, наконец-то, достал из кармана то, что ждало именно этой минуты. Небольшая коробочка черного бархата. С негромким щелчком крышка поднялась, явив взгляду девушки золотой ободок с мелкими вкраплениями драгоценных камней.
Бриллианты звезд закружились вокруг в безумном танце…

“Она колеблется”, – сообщила Сильвина, - “Он первый, кто ей делает предложение, а она до сих пор не разобралась в себе. Не знает, кого же она действительно любит”.
И, действительно, огонек чувств девушки мерцал, словно уголек костра на ветру. То ли разгорится с новой силой, а то потухнет, задуваемый налетающими порывами.
С тихим вздохом Хайбери потянул стрелу из колчана и наложил ее на тетиву. Сопровождаемое короткой комариной песней золотистый росчерк метнулся к сердцу девушки.

… - я согласна! – прошептала Дара. Пляска звезд замерла, и комнату на краткий миг затопило ослепительное жемчужное сияние. Оно оборвалось спустя секунду.
Самая первая звезда, что зародилась от соприкосновения ладоней влюбленных, от энергии забившихся в унисон сердец, покинула свое место. Ее лучи коснулись кольца, что медленно ползло вверх по безымянному пальцу. Мягкий свет разбился на множество лучиков, что впитывал в себя сейчас каждый драгоценный камень на кольце, мерцая в такт ударам сердец…

***

Запись №10000. Макс и Дара…
Не закончив, Хайбери отбросил перо.
Надоело. Сколько можно решать за кого-то: любить или нет. Который уже раз этот проклятый лук и стрелы. Последнее средство… Может, любви и нет никакой вовсе? И ее попросту придумали, чтобы…
Развить мысль не дало появление амуры.
- Ты чего такой хмурый? – раздался над ухом бархатный голос. Дженнингс поднял взгляд на висящее напротив него зеркало. Вид у него действительно был не ахти.
Настроение у Сильвины, напротив, было превосходным. Она наклонилась и поцеловала мужа в щеку.
- Да так… - уныло протянул Хайбери, хотя понимал, что уклоняться от ответа все равно нет смысла. Когда Сильвина хотела что-то у него выпытать, она добивалась своего, - Размышляю.
- Ну и о чем же ты тут думал? – амура села Хайбери на колени и игриво дотронулась пальчиком до кончика его носа.
- О любви… о последней паре… о луке и стрелах… - купидон посмотрел в ясные глаза жены, - Я думал, какое право мы имеем вмешиваться в чужие отношения. Может эти двое, - Хайбери кивнул в сторону журнала с записями, - не должны были соединиться. Вдруг тем самым мы нарушили чью-то еще судьбу.
- Ах, вот ты о чем, - от улыбки амуры на душе несколько потеплело, - Можешь не волноваться на счет этих двоих. У них настоящая, искренняя любовь, зарождение которой произошло на наших глазах.
- Ты еще скажи, что я промахнулся! – Хайбери покачал головой.
- Почему промахнулся? Попал. Ты же у меня самый меткий! - Сильвина еще раз поцеловала мужа, пытаясь скрыть хитрый блеск в глазах. Впрочем, этого ей сделать так и не удалось, - Только есть одно “но”...
- Какое?
- В следующий раз проверь, что за стрелы у тебя в колчане, - довольно улыбнувшись, амура быстро поднялась с колен мужа и взбежала по лестнице в спальную.
“Причем тут стрелы”, - Дженнингс, недоуменно почесав в затылке, достал из верхнего ящика стола свой колчан. Взял первую попавшуюся, и его глаза изумленно раскрылись.
Стрела была “холостой”.

“Вот чертовка!” – улыбающийся Хайбери повесил на дверь гостиницы табличку “Закрыто” и поднялся наверх вслед за женой, - “Интересно, как давно она подменила стрелы? Ну, я ей сейчас задам…”
Дверь спальни тихо отворилась, пропуская купидона.
Работа работой, но за чужой любовью и о своих чувствах забывать не стоит…

Прочитала последний чудесный рассказ.
В который раз повторюсь, что ты просто молодец! Очень волшебно и безумно романтично. И какой милый поворот с подменой стрел!

Правда, для себя я отметила пару моментов, на которых споткнулась, но опять же, все на твое усмотрение. Ты уже довольно сложившийся и неплохой автор, чтобы что-то поправлять в категоричной форме, это лишь пожелания)))


Не совсем уверена на счет "сливающиеся в один", как-то покоробило это словосочетание. Может, "сливающиеся в унисон шаги", или что-то другое?


А вот здесь почему-то хочется сказать "излюбленного занятия - протираНИЯ фужеров и кружек". Может, это просто моя заморочка, но мне кажется, что предложение получилось не совсем согласованное.


Я бы совсем убрала это "клац"... на мой взгляд, благозвучнее было бы "с негромким щелчком"...

О! Пасиб, Горация! Чмасики!
подправлю, пока еще не поздно
а то я уже почти на ЦарКон это отправил...

Привет, Солнц. Обещанный постег. Соррь, но с моим занудством чуть-чуть не получилос

Описание двери здесь малость не к месту. Оно либо должно было "встать перед глазами" хозяина заведения, услышавшего скрип, либо можно перенести его вот сюда:

По поводу сливающихся в один шагов согласна с Горацией - коробит.
Еще как вариант - теперь звучащие в унисон.
А вот излюбленное занятие как-то не задело. По-моему и так и так можно.
Имхо, но счастливец - тот, кому посчастливилось, повезло в лотерее и т.п. Как определение для просто счастливых людей не годится. Можно, конечно, оправдать это тем, что и этой парочке в общем-то "повезло", но тут как-то не звучит.
Повернул голову на пару? Хм.. может - взгляд перевел \поднял\? В крайнем случае - обернулся..
Довольство.. хм.. вообще-то, это вроде как о материальном достатке. Тут скорее - удовольствие.
На мой взгляд, формулировка малость неудачна. Описание снова немного не к месту. Может, стоит его передвинуть туда, где хозяин голову повернул?
Как раз при виде "парня (кстати, тогда уж лучше - юноши) и девушки, совсем юных и таких прекрасных", в его взгляде вполне могло засветиться удовольствие
Имхо, но протянул вызывает ощущение некоего разочарования или скуки.
Опять как-то не очень. Может:
Закрывшаяся дверь скрыла удаляющиеся спины... или что-то в этом роде?
Хм.. мне кажется, правильнее будет отнимает. Вернее - логичнее, что ли..

1. Эээ.. соррь, конечно, но как-то махнув.. какие-то неоднозначные ассоциации вызывает.
Чистая имха, но лучше и тут использовать амура, а не девушка.
Не знаю почему, но мне хозяин представляется таким довольно солидным и в возрасте. Да и амура скорее этакая пухленькая фея-душечка, а не молоденькая фотомодель. Девушка в этом случае режет. Разве что добавить описание самого Хайбери, как молодого и стройного мужчины лет тридцати
2. А мне почему-то читается:
- Мог бы и сам сходить - авось не переломился бы!
Я - очепяточка...
3. Прости, Солнц, но запечатлел - это как-то уж очень пафосно. С этакой претензией на официозность. Сразу Брежнев вспомнился.
4. Хм.. не уверена, что надобно вписывается в продемонстрированную манеру речи Макса. Слишком выделяется..
5. Опять малость не к месту. Еще если бы оно было милым несмотря на раздражение \обиду \и т.п. А тут не совсем ясно к чему его "милость" упомянута.
Знаешь - не уверена, что владельцы гостиниц вот так представляются. По-моему просто, без мистер. Это постояльцы могут его мистер Дженнингс называть.
6. Вперил? Имхо, но даже вопросительно уставился будет звучать более естественно. Он же не король какой-нибудь или вельможа_круче_только_горы.
7. Повторяшки
8. Хихи.. о вкусах не спорят, но по мне - бррр.. соррь..
Так ему казалось? Вообще-то, создается ощущение, что он знал, куда ведет Дару. Кстати, вообще непонятно по какому принципу люди эту гостиницу находят. Может, стоит это как-то пояснить? Типа - рекомендовал кто-то из знакомых?
Имхо, но предложение выглядит малость незавершенным. Особенно, учитывая последующее предложение. Возможно, стоит добавить нечто вроде:
...мгновенно оборвавший все размышления... ?

1. Солнц, а это существенно - то, какой именно ладони (а еще лучше - руки) он коснулся?
2. Первое предложение коротковато на мой взгляд. Можно добавить незаметно переплелись или нечто в этом роде.
Имхо, но лучше - им вовсе не казалось...
Блеск не самое лучшее определение в данном случае, на мой взгляд. Первая ассоциация - хищный \алчный\ блеск. Как-то не вяжутся у меня зарождение любви и блеск глаз.
3. Опять. Обязательно с такой математической точностью указывать какая именно рука в процессе участвует? От этого же ничего не зависит. А романтику убивает нафик.
Как один из возможных вариантов:
..., рука скользнула в карман и теперь что-то нервно там теребила...
Кстати, малость странно, что они вдвоем в номере и парнишка пиджак не снял. Они же не в ресторане навиду у всех. Разве что - ради этого самого кармана.
4. Знаешь, не поняла почему в ее "голосе" торжество было. Вроде это она сомневаться-то начала?
Хм.. может лучше - покосился? И приторочен как-то у мя с лошадиной \верблюжьей\ прочее животноводство\ поклажей больше ассоциируется.
Может, просто:
...покосился на видневшиеся над плечом лук и колчан... ?
Все-таки, он же не в военный поход собирался, чтобы так уж всерьез все "приторачивать".
5. По-моему, лишь-нее словечко в фразе. Либо только надо убрать. Иначе фраза кривовато звучит.
Про "клац" Горация уже сказала.
Хм.. лучшие друзья девушек - это бриллианты?

1. Странноватое сочетаньице - или ... а то.
2. Ммм.. а древко в руке осталось?
Имхо, но в этом случае лучше все-таки - устремилось.
3. Знаешь, Солнц, я конечно картинку вполне себе представляю. В смысле - что в виду имелось. Но звучит - имхо - ужасно.
Множество чего? Ты чегой-то пропустил
И, возможно, не что, а которые (если лучики имелись в виду).
Либо - что впитывались сейчас в каждый драгоценный камень..
4. По-моему хмурый и не ахти - это как-то не совсем одно и тоже.
Может - не ахти какой жизнерадостный \веселый \довольный собой\?
5. Учитывая предыдущее предложение, создается впечатление, что уклоняться он собирался от ее поцелуя. Даже последующее пояснение не спасает.
Может - скрывать мысли?
6. Имхо - лучше промахнулся. Промазал грубовато для данного текста.
7. Опять же - имхо - но она скорее спрыгнула бы, раз уж пыталась "избегнуть справедливой кары" за свою выходку.
8. Хм.. это как?
Возможно - ...но и о своей жизни забывать не стоило?

Воть. Все пункты на твое усмотрение. Как обычно, впрочем.
Общее впечатление - забавно и романтично. Уютная такая история получилась. Кошачья. Как будто у камина посидел.
Мурррк, Солнц. Удачи тебе.

Муррк, зайка. спасибо. кое что я подправил...

http://tsarkon.ru/lite/vwork.php?idw=487
здесь окончательный вариант.

Ох, давно я здесь не появлялась, сколько всего интересного упустила... Эх... пока прочитала, "Любовь и Стрелы", называется один день из жизни ангелов любви. Знаешь, Тореас, ты просто не представляешь насколько мне близок твой вот этот рассказик, но не будем об этом. Понравилось очень, красивые описания, интересный сюжет, да и в общем осталось впечатление нежной романтики, легкой волшебности... Красиво, и что называется с чувством...

2amyki

точно. не будем. потому что в реале (изза событий минувшей субботы) подобной сказке уже не воплотиться...

спасибо, зайк...

Памяти Павла "Одерона" Крылова...

Пути господни неисповедимы...

Кап. Кап. Кап.
Стук капель по бокам вместительной медной чаши, стоящей на полу под дырой в куполе храма, мешал сосредоточиться. Отец Одер поморщился. Веселая капель, в чьем появлении был повинен смелый осенний дождь, никак не давала ему закончить вечерний молебен. Он в очередной раз сбился. Пришлось опять начинать заново. Да роящиеся в голове мысли отягощали лишними переживаниями.
Свечи у алтаря практически выгорели. Так что если отцу Одеру хотелось сэкономить пару оных, запас которых был и без того худ, нужно было собраться с духом и силами.
Да только подумать легче, чем осуществить. Душа Одера находилась в смятении. Что делать, если люди теряют веру в силы Господни, коли из прихожан остались лишь нищие, что ютятся в стенах храма, прячась от непогоды… В церкви разор и запустение… Подобные казусы донельзя печалили святого отца, но исправить что-либо было не в его силах. Он как мог выполнял свой долг перед Господом, но этого было мало.
Скрепя сердце, он продолжил.
…Ослаби, остави, прости, Боже. Прегрешения наша, вольная и невольная, яже в слове и в деле, яже в ведении и не в ведении, яже во дни и в нощи, яже во уме и в помышлении: вся нам прости, яко Благ и Человеколюбец.
Прихожане – те самые нищие – в большинстве своем не слушали священника. Кто-то ковырялся грязным пальцем в зубах, выковыривая оттуда остатки своей худой трапезы. Кто-то с надеждой смотрел в окно – в прорехах густых кучевых облаков, проливающихся серым ливнем, показались лучи заходящего солнца. И дождь стих, словно почувствовав, что терпение прихожан, вынужденных выслушивать бормотание святого отца и звонкую капель, срывающуюся с потолка, подошло к концу.
… Боже мой, предаю дух мой в руце Твои: Ты же мя благослови, Ты мя помилуй и живот вечный даруй ми. Аминь…
Прихожан как ветром сдуло. Пускай на улице грязь и слякоть, но в храме милостыню точно никто не подаст. А одним Святым Духом не насытишь голодный живот.
Кап.
Последняя капля присоединилась к своим товаркам, и Одер подхватил чашу, дабы опорожнить и вернуть ее на место. Дождь ночью вновь мог начаться, и возвращаться поутру в храм с залитым полом святой отец вовсе не желал.
Задув оставшиеся свечи и притворив за собой приходскую бронзовую дверь, Одер направился к дому.
Ноги в сандалиях с плоскими деревянными подошвами ступали по грязи и лужам. Прошедший дождь хоть и был непродолжителен, но дороги размыл весьма. К тому же новые капли, упавшие с неба на бритую макушку Одера, заставили убыстрить шаг. Это едва не привело к печальным последствиям. К счастью, святой отец, хоть и был отягощен вместительным пузом, которое не смог извести ни один пост, умудрился устоять на ногах и не упасть в серую жижу.
Путь его, как и каждый вечер, пролегал мимо трактира за названием «Красный Бык». Большая деревянная вывеска над дверьми сего питейного заведения потемнела от времени и дождей, но намалеванный на ней бычара с огромными рогами по-прежнему был отчетливо виден. Дверь кабака распахнулась, и чье-то тело, пролетев пару ярдов, шлепнулось лицом в дорожную грязь.
Подниматься пьяница, определенно, не спешил. Напротив, даже устроился поудобнее и, подложив кулак под голову, начал посапывать.
“Боже, благ и свят, почто ты позволил этому бедняге упиться вином крепким, аки тварь неразумная став…”
Но просто пройти мимо святой отец уже не мог. Щуря подслеповатые глаза, он все-таки разглядел лицо того, кто решил заночевать у порога трактира. Кузнец Хаббард, гном, когда-то бывший добрым прихожанином. Позволить гному мокнуть под вновь начинающимся дождем, когда до его дома рукой подать, Одер никак не мог.
- Поднимайся, почтеннейший, - рука Одера легла на могучее плечо и в меру невеликих сил тряхнула. Хаббард прекратил сопеть и открыл покрасневшие и мутные от хмеля глаза.
- Отец Одер, - пробормотал он и снова ткнулся лицом в грязь.
Делать нечего. Пришлось, кряхтя от натуги, взвалить себе на плечи казавшееся неподъемным тело гнома и, медленно ступая, тащить его к дому. Сделав два десятка шагов, Одер понял, что сам сейчас упадет. На лбу выступили крупные капли пота, колени дрожали и подгибались. Хорошо, что в доме кузнеца ожидали подобного его появления. Дверь дома распахнулась, и жена Хаббарда, Лорка поспешила навстречу священнику. Совместными усилиями им удалось затащить гнома, начавшего залихватски храпеть, в гостиную и положить на худой топчан в углу.
- Спасибо вам, святой отец, - голос Лорки был слабым и уставшим.
- Я впервые вижу Хаббарда в таком состоянии. Он ведь раньше капли в рот не брал, - Одер успокаивающе положил ладонь на плечо гномы, - К завтрему он проспится, и я поговорю с ним.
- Не поможет, отче, - Лорка посмотрела Одеру прямо в глаза. Священник даже ужаснулся тому, какой болью был наполнен ее взгляд.
- Что же у вас произо… - вопрос прервало слабое «мама», донесшееся со второго этажа.
- Мирра! – со всех ног Лорка бросилась по лестнице. Одер поднялся вслед за ней. Давненько он видел веселую дочурку Хаббарда…

- После этого мы и перестали ходить в церковь, а Хаббард жестоко запил, - тихий шепот Лорки, укачивающей Мирру, был едва слышен. Бледная малышка-гнома в ее руках вновь впала в забытье. Ее ресницы слабо подрагивали, - Знахари бессильны. Оставалось лишь надеяться на чудо, но господь остался глух к нашим мольбам…
- Я не знал этого, дщерь моя, - так же тихо ответил Одер, - Почему я остался в стороне? - Его глаза печально скользнули по лицу Мирры, - неужели все настолько безнадежно?
В ответ Лорка только покачала головой.
- Не знаю, святой отец. Не смогла я придти на исповедь… И Хаббард не смог… Мы потеряли всякую надежду. С каждым днем ей становится только хуже. Каждую раз, когда я слышу ее тяжелый вздох, мое сердце само готово оборваться. Стоит только представить, что в один день ее не станет… - с глаз гномы скатились две горячие капли. И еще две… и еще…

***

Исправно, день за днем Одер навещал семью Хаббарда, проводя время у постели Мирры, читая молитвы. Сам кузнец по трезвости скептически хмыкнул и пожал плечами, после чего отправился в «Красного Быка» заливать свое горе. На увещевания Одера о прекращении чрезмерного пьянства он не обратил ровным счетом никакого внимания.
Но в глазах Лорки с каждым днем все ярче разгоралась искра надежды. Молитвы святого отца и его присутствие самым чудодейственным образом подействовали на безнадежно больную маленькую гному – на бледные щеки Мирры постепенно возвращался всегдашний румянец. А сказочные истории Одера о злых великанах-волшебниках, добрых драконах и великодушных рыцарях были гораздо действеннее колыбельных – малышка-гнома стала гораздо легче и крепче засыпать. Молва о зарождающемся чуде прокатилась по городку, и в церковь вновь потянулись прихожане.
Сам Одер по-прежнему боялся самого худшего, но никак не мог решиться поведать об этом Лорке, которая и так готова была молиться на него как на святого. Каждый раз у постели Мирры, стоило ему, закрыв глаза, начать читать молитву об исцелении, он словно наяву видел фигуру в сером хитоне с капюшоном, склонявшуюся над кроватью девочки. И каждый раз эта незримая тень была вынуждена делать несколько шагов назад. Одер боялся, что в его отсутствие тень успеет забрать душу Мирры с собой, поэтому просил саму Лорку молиться. Быть может, пройдет время, и призрак откажется от своей затеи…

-… и тогда могучий Артаульф воздел свой меч и одним ударом сразил волшебника, изо рта которого извергался огонь… - Одер и сам уже зевал. Что уж говорить о Мирре: маленькая гнома давно сладко посапывала и наверняка видела прекрасный сон – на ее милом личике играла улыбка. Даже Лорка, сидевшая у изголовья детской кроватки, задремала.
“Самому бы сном не почать…”

Мгла забытья рассеивалась. Кто-то из последних сил стискивал его рясу подле запястья, но крохотные пальцы соскальзывали. Одер открыл глаза и поймал умоляющий взгляд Мирры. Серая фигура тащила девочку-гнома за собой, вверх по кажущейся нескончаемой туманной лестнице.
- Остановись! – Одер едва успел ухватить Мирру, которую безликий дух продолжал тянуть за собой, за руку, - Богом истинным и всемогущим тебя заклинаю! Изыди нежить проклятущая!
Призрак замер, но руку девочки не выпустил. Голова, скрытая серым капюшоном, медленно, словно нехотя, повернулась на Одера.
- Изыди, исчадие зла! – священник свободной рукой до боли стиснул нательный крест, что на груди висел.
- Смертный, - невозможно было определить, кому принадлежал безразличный голос из-под капюшона: толи мужчине, толи женщине, - Не тебе решать, кого я беру к себе.
- Господь не попустит, и я не позволю, чтобы это ангельское чадо тебе досталось!
- Господь… - казалось, в казавшемся безжизненным голосе появись проблески эмоций, - Он дает, но и забирает. Не тебе препятствовать Его помыслам. Пути Его неисповедимы…
- Кощунство! – слова серой тени вызвали у святого отца жгучую ярость, - ежели бы это действительно правдой было, не направил бы Он стопы мои к сей душе страждущей. Не дал бы светочу Веры возродиться в душах детей Его!
- Вера для тебя по-прежнему что-то значит?
- Служение Господу есть жизнь моя. Тело и дух мой Ему принадлежат. Дело мое – нести Его свет и мудрость чадам его, Веру в силу, мощь и чудеса Его, - более искренним, нежели сейчас, Одер доселе не был, - Поэтому убирайся! Доколе жив я, ее душу ты не получишь!
Послышалось или фигура в сером облегченно вздохнула в ответ?
- Что ж, идем тогда… - Безликий протянул Одеру ладонь, - А ты, малышка, возвращайся к маме и папе! Теперь ты никогда больше не будешь болеть… – голос из-под капюшона наполнился теплотой и заботой. Серые пальцы разжались. Вскрикнув, Мирра бросилась к Одеру, но ее маленькие ручонки так и не коснулись коричневой рясы. Гнома исчезла, будто ее и не было.
- Идем, - повторил дух и откинул капюшон, скрывавший лицо, - Идем, святое чадо мое! Ведь приходил я за тобой…

В небе над городом короткой вспышкой зажглась еще одна яркая звезда…

***

- Мама! Папа! – Мирра испуганно вскочила в кровати и тут же оказалась в крепких объятиях Лорки и Хаббарда, - мне такой сон страшный снился…
- Какой, дочка, расскажи? – Лорка прижала дочку к себе еще крепче, пытаясь скрыть заплаканные глаза.
- Меня тень серая, страшная-престрашная, с собой забрать хотела, - возбужденно зашептала девочка на ухо матери, - я так испугалась… Хорошо, что отец Одер рядом был… он что-то сказал о Господе, и тень отпустила меня. Сказала, что теперь я здорова, и болеть больше не буду, совсем-совсем. А потом я проснулась… Правда, отец Одер такой хороший? Можно я расскажу ему сон, как он меня спасал? – Лорка перестала обнимать дочь, и та посмотрела ей прямо в глаза.
- Он… он ушел, милая… - губы Лорки задрожали.
- Как жаль… - Мирра наморщила носик, - а когда он вернется?
- Боюсь, что он больше не вернется, дочка… - Хаббард подхватил маленькую гному на руки и вышел из комнаты. За спиной раздались сдавленные рыдания Лорки, - он… он ушел… ушел насовсем… Ведь есть еще столько маленьких девочек и мальчиков, которых нужно защищать от злых серых теней. Но ты же не забудешь его?
- Нет, папа, - гнома обняла кузнеца за шею, - ни за что!
- И мы с мамой его тоже никогда не забудем. И другие… Все будут помнить о нем.
- Да, папа…

Сразу по названию- меняй, имхо стих от прорка Исайи не подходит....

Далее по тексту

любишь ты слово- дробот. (это я так, просто подметил )

не совсем понял смысла фразы. А ведь это начало - самое важное в рассказе. Зачем ему собираться с духом и силами, если он не может сэкономить.



Если за основу берется наше христианство, то имелись ввиду нищие духом, которых царствие небесное. т.е. люди постоянно ищущие больше и больше дял души, стремящиеся к чему -то более духовно-ценному.
А у тебя простые нищие бродяги.

Кстати, на будущее. Если священник допускает Такое в своем храме, его надо расстричь и лишить сана. У тебя в церкви кто чем занят...

Оба с большой буквы. Во первых , так принято, во вторых, у тебя идет картина от лица священника- лица заинтересованного.

Далее- картина грустная- проблема с куполом. Но что, у него рук нету? Залез бы на крышу, да какой ветошью закрыл дыру.

а кака же аттрибуты для обрядов? кадило, чаши и прочая дребедень? я бы тоже в такую церковь не ходил.

Хаббард- хорошее имя. Оно тебе ничего не напоминает, или это камень в огород Хаббардистов? +1

Сорка- колдунья. Достойная пара Хаббарду , сказал бы тебе любой честный христианин, Гелла- дочка - имя по Булгакову тоже особы весьма не положитежльной, а на службе у князя тьмы.

Итог- Ядерная семейка

так! в первую очередь люди бегут куда? особенно если бессильны врачи? правильно! или к шаманам или в церковь. В данном случае у нас были нормальные прихожане. Почему священник все узнает в последний момент!? Не верю!

Далее- постепенное чудо. Бывает и так. А бывает и чудо мгновенное.

На редкость хреновый священник. Во первых у него не т веры. Во вторых если он сомневается, надо было брать пост, звать братьев, и совместными усилиями укреплятся в вере и благодати. Не молчать.


А вот дальше все очень хорошо. Концовка очень хороша выстрелила. Но первые две трети рассказа- переделать. Боюсь, прокатят тебя люди знающие христианские тезисы

Спасибо.. побежал в припрыжку править...

UPD: уффф... подправил немного вкупе со своими соображениями..

Как обычно, не могла пропустить…Философская новелла о самопожертвовании и человеколюбии… Единственное, чего мне кажется немного не хватает, это размышлений самого священника. Не те довольно заученные фразы, которые он произносит, а именно мысли, какие-то рассуждения, возможно, о смысле жизни и о том, в чем заключается этот смысл конкретно для него.

И, как обычно, несколько камешков в колодец…

[QUOTE]Дробот капель по бокам вместительной медной чаши, стоящей на полу под дырой в куполе храма, мешал сосредоточиться[/QUOTE]
Во-первых, мне совсем не нравится слово «дробот» (субъективное мнение)), я бы заменила на что-то вроде «звонкая дробь капель». Во-вторых, несколько настораживает, что капли попадали только по бокам чаши… В-третьих… ну, здесь я не уверена, могу ошибаться (история архитектуры была слишком давно)… кажется, здание внутри ограничивается сводом, на который, в свою очередь ставится купол…

[QUOTE]Веселая капель, в чьем появлении был повинен смелый осенний дождь[/QUOTE]
Кажется, правильнее будет «в появлении которой» - капель – неодушевленная…

[QUOTE]Свечи у алтаря практически выгорели, от них оставались жалкие огарки[/QUOTE]
Выгорели – огарки – близкие по звучанию слова. И, кажется, выгорают дрова, а свечи оплывают или догорают.

[QUOTE]запас которых был и без того худ[/QUOTE]
Скорее, не «худ», а «скуден» «Худ», скорее всего, подозревает «плохой», а не «малый».

[QUOTE]выковыривая оттуда остатки своей худой трапезы[/QUOTE]
А вот это уточнение точно лишнее!!!

[QUOTE]в прорехах густых кучевых облаков, проливающихся серым ливнем[/QUOTE]
проливаюЩИХ серЫЙ ливЕНЬ. Сами облака проливаться не могут.

[QUOTE]в храм с залитым полом[/QUOTE]
не удачное выражение. Возможно, просто, «в залитый водой храм», на мой взгляд о поле уточнение лишнее.

[QUOTE]приходскую бронзовую дверь[/QUOTE]
не уверена, что слово «приходскую» здесь употреблено правильно. Приход – это церковь, к которой приписаны люди определенной местности, района, улицы, (не в смысле здания). Люди, посещающие определенную церковь – прихожане прихода. Священник, служащий там – приходской священник. А дверь здесь может быть лишь ведущей в предел (храма, правый или левый, в зависимости от размера собора), либо входной.

[QUOTE]К тому же новые капли[/QUOTE]
Ага… значит, прежние капли были старыми….

[QUOTE]бычара с огромными рогами[/QUOTE]
Вот кажется мне, что «бычара» - словцо совсем из другой оперы…. Или его так братки называли?


[QUOTE]святой отец уже не мог. Щуря подслеповатые глаза, он все-таки разглядел лицо того, кто решил заночевать у порога трактира. Кузнец Хаббард, гном, когда-то бывший добрым прихожанином. Позволить гному мокнуть под вновь начинающимся дождем, когда до его дома рукой подать, Одер никак не мог.[/QUOTE]

[QUOTE]Сделав два десятка шагов, Одер понял, что сам сейчас упадет[/QUOTE]
Не хватает союза «и» после «что»

[QUOTE]На лбу выступили крупные капли пота[/QUOTE]
Ведь дождь начался… едва ли это уже было бы существенной деталью

[QUOTE]Хорошо, что в доме кузнеца ожидали подобного его появления. Дверь дома распахнулась[/QUOTE]

[QUOTE]дщерь моя[/QUOTE]
Здесь в обращении мне это слово кажется неуместным… Одно дело, когда говорится, например «дщери человеческие» в общем смысле…. А такого употребления я не встречала…

[QUOTE]Каждую раз[/QUOTE]
Опечатка

[QUOTE]Самому бы сном не почать[/QUOTE]
Не «почать»!!!! а «почить». Почать – открыть.

[QUOTE]стискивал его рясу подле запястья[/QUOTE]
не очень представляю, как можно стискивать рясу…. Руку, но не ткань…

[QUOTE]по кажущейся нескончаемой[/QUOTE]
костноязычно… может, по бесконечной?

[QUOTE]повернулась на Одера[/QUOTE]
скорее всего «повернулась к Одеру».


Хм... прочла предыдущий отзыв.... согласна с тем, что здесь весьма вольная трактовка религии....

2Gorac
спасибо. твое мнение всегда очень важно.

ай-ай-ай... а ведь я уже давно исправленную версию выложил..

не важно.. факт то - что прохудилась крыша.

тоже убрано.

не-а.. аналогия:
проливающиеся дождем. творительный падеж, однако.
следовательно "серым ливнем"

тот дождь закончился. новый - начался.

в целом - спасибо, кое-что я еще обязательно подправлю.

С уважением, Тореас.

Дорогами сказок

- Ты чьих будешь, милок? – кривая старуха с метлой в руках, хитро прищурилась единственным глазом, на время остановив свое лихое занятие по избавлению асфальтовой дорожки от пыли и мусора.
- Домой идем, бабуль, - молодой человек в черной одежде был вежлив, - да, видимо заплутали… не поможешь сирым? Долину Магов ищем… – в глазах цвета стали плясали искры смеха. Не думал он, что возвращение в Долину будет таким долгим.
- Папа, кто это? – из-за плеча мага (а кем же еще мог оказаться сей путник на тропах Межреальности) выпорхнуло что-то до боли напоминающее дракона. Вернее – драконицу, чья чешуя отливала мягким жемчужным цветом.
- Не знаю, дочка, - молодой чародей покачал не по годам седовласой головой, - да и не важно это, лишь бы до дому дойти.
- Откель путь-то держите? – старуха смачно сплюнула в донельзя большущую урну, что по форме больше напоминала ступу. Только пестика не хватало.
- С Краба Затонувшего, - протянул маг, - может, слыхивали?
- А! Как же, как же… Кто мимо не проходил, все о вас талдычили, - старушенция заулыбалась во весь рот, явив миру оставшиеся три гнилых зуба, - давно уж ждем вас! Значится так, пойдете прямо и направо. Там старичка одного увидите, у него спросите, куда дальше. Он укажет путь.
Фесс и Рыся двинулись в указанном направлении.
- Папа, ты думаешь, этой бабушке можно было доверять? – драконица парила метрах в десяти над магом в черных одеждах. Взмахи ее жемчужных крыл гнали на чародея тихие воздушные волны, колыхали полы его мантии.
- Думаю, да, Аэсоннэ. Не знаю, откуда у меня это ощущение, но чувствую, что мы идем правильным путем.
- Хорошо, папа…
Седовласый только улыбнулся в ответ. Привыкла дочка не верить никому, кроме него, Фесса, и себя самой…

…Долгим был путь, да вовсе не унылым. Конечно, сомнительное удовольствие шагать по вымощенной желтым кирпичом дороге в сопровождении гремящей железяки за именем Железный Дровосек, соломенного пугала назвавшимся немудрено – Страшилой, Льва, бравого песика Тотошки и сопливой нимфетки Элли. Как понял Фесс, сия компания презабавных попрошаек брела в некий Изумрудный город просить милостыню у тамошнего правителя – Гудвина. Некромант недоумевал: то ли этот Гудвин – само благородство, помогающее обездоленным направо и налево, то ли этот разношерстный сброд совсем не дружит с головой. И после признания Страшилы, что он идет просить у Гудвина мозгов, догадка мага оформилась в сто процентную уверенность.
Казалось, трескотня случайных спутников может быть бесконечной. Но и эта болтовня время от времени перемежалась напускными слезами Элли и Дровосека и последующим тыканьем масленкой в некие бедовые сочленения, которые, предположительно, заржавели. Ладно, Дровосек – как-никак железный малый. Но Элли?! И странные стоны в кустах, куда отправлялись “смазываться” Элли с металлическим лесорубом, навевали совсем другие мысли. В эти моменты все предпочитали возводить очи горе и затыкать уши.
Хорошо, что пути-дорожки все-таки разошлись в разные стороны. Желтокирпичная мостовая свернула налево, а маг и драконица по советам ягой старухи упорно перли напрямик. Ибо пока не представлялось возможности обратить взор в нужную, правую сторону.
Впрочем, оная возможность представилась через несколько минут после прощания с попрошайками. В нескольких десятков метров перед Фесом и Аэсоннэ был обрыв. По левую руку от него пузырились скалы. Сначала маг подумал, что у него начались зрительные галлюцинации. Но нет – поверхность камней была подернута маревом всех цветов радуги, которое постоянно менялось: то проваливаясь вглубь, то вздымаясь локальными шпилями. К тому же скалы постоянно перемещались, хаотически меняя направление и скорость вращения.
“Словно танец исполняют” – мелькнула мысль.
Время от времени на «поверхности» Танцующих Скал, как их назвал про себя Фесс, вырастал пузырь, так похожий на обычный мыльный, что так любят надувать малые детишки. Лопаясь, этот шар издавал звук, очень схожий со стонами умирающего.
“Это не то…” – взгляд мага скользнул дальше. Его взгляд обратился в противоположную сторону. Тропа делала предрекаемый доброй бабушкой изгиб вправо.
“Не обманула…”

…“Какие сюрпризы преподносит судьба!” – перед Фессом и Аэсоннэ, словно из ниоткуда, появилась юрта не юрта… чум не чум… Но перед этим загадочным сооружением, паря в воздухе в позе лотоса, потягивал стоящий на земле кальян старичок в белых шароварах и такого же цвета тюбетейке. Его глаза, уголки которых были испещрены морщинами, были прикрыты от блаженства. Седая борода торчала удовлетворенной лопатой.
- Папа, прям вылитый Хоттабыч из детских сказок… Помнишь, ты мне рассказывал? – драконица перекинулась в облик маленькой девочки с удивительными жемчужными волосами, и взяла волшебника под локоть.
Фесс поморщился. В его представлении Хоттабыч был несколько иным. Иль, быть может, это доблестная Клара Хюммель утаила несущественные на ее взгляд детали…
- Кхмм… - Фесс прокашлялся, пытаясь привлечь внимание старика, который, видимо, погрузился куда-то очень глубоко. Предположительно – в нирвану.
В ответ седобородый с шумным “пффф” выпустил дым в лицо магу, но глаз не открыл.
“Что же ты куришь-то, гад такой!” – маг втянул в себя воздух. Определенно, в кальяне у старичка находился не табак…
- Уважаемый! – пришлось даже потормошить старикана за плечо, чтобы тот, наконец-то, соизволил продрать свои зенки.
- Што? Хто тут? – раздался визгливый голос, и подслеповатые глаза уставились на Фесса и Аэсоннэ, - чего хотитя, отроки?
“Вот укурок долбаный!” – чародей уже пожалел, что подошел к этому старому наркоману. Белки глаз старика были испещрены красными прожилками, а взгляд испускал блаженство. Быть может, правы были фессовские дружки-балбесы из Академии - хорошей травы много не бывает.
- Дедуль, нам сказали, что ты нам дорогу покажешь. Домой мы идем… - а в голове забилась мысль, - “Неужели, эта старая карга обманула! А ведь не почуял подвоха… Опять ты облажался, некромант!”
- А… милы мои! – “Хоттабыч” ухмыльнулся, - а я уж и заждался! Все давным-давно готово. Вооон там, - старик неопределенно махнул рукой себе за спину, - сами дойдете или вас «вжжжикнуть»?
- «Вжжжикнуть»? – тут, особенно после путешествия в компании Элли и Дровосека, следовало насторожиться, что маг и не преминул сделать. Может, этот наркозависимый еще и извращенец к тому же…
- Ну, телепортировать, непонятливый ты мой! - дед махнул рукой, - Эх, были люди в наше время, не то, что нынешнее племя… Тассельхоф, тот только об этом и просил. Знаете Тассельхофа? – старик вызывающе уставился на мага и драконицу, - Ну, кендер! С этими... как их… с Маджере все шастал, Рейстлином и Карамоном!
Фесс и Аэсоннэ только покачали головами. Имена были незнакомы.
- Так что, «вжжжикнуть»? – старик еще разок с наслаждением пыхнул кальяном. В воздухе поплыл дурманящий сладковатый запах.
- Ну, «вжжжикни»! А то вдруг потеряемся! – по-прежнему осторожно произнес Фесс.
- Ох, и молодежь пошла! - старик сокрушенно вздохнул, - И чего замерли тогда? Становись рядом! Эх, где моя молодость… Трах-тибидох-тибидох! – “Хоттабыч” вырвал из бороды три волоска и одним движением порвал.
Вокруг Фесса и Аэсоннэ закрутился радужный вихрь портала…

Дед и впрямь перенес мага и жемчужноволосую девочку-дракона в неплохое место. Но это, определенно, была не Долина Магов. Путники очутились на довольно большой поляне с мягкой изумрудной травой. Окружающая обстановка настойчиво твердила о том, что они попали в какую-то неправильную сказку или чей-то горячечный бред.
За спиной пронзал фиолетовое небо древний сосновый бор, на опушке которого, кряхтя от радикулита, устраивалась на гнезде с яйцами Избушка на Куриных Ножках (кто настругал несчастной хижине детей на старости лет остается только догадываться).
По левую руку в болоте тонули Три Богатыря. Илья Муромец и Добрыня Никитич крыли матом Алешу Поповича, который уже по горло скрылся в трясине. Еще немного и воду хлебать начнет.
- Рухнувший с дуба идиот! – орал Муромец, - кто тебе сказал, что от камня-указателя нужно ехать именно так?! Не прямо, не направо, не налево, а на северо-запад, видите ли! Полудурок!
- А почему полудурок-то? – Алеша едва успел отвернуться. На него в который уже раз норовила прыгнуть и поцеловать в губы пристроившаяся на ближайшей кувшинке царевна-лягушка, – а ты уйди, тварь! Не то я за себя не ручаюсь. Еще с земноводными не целовался! Иди тренируйся вон, на кошках! - он кивнул в стороны Илюши и Добрыней.
Лягушка обиженно надула щеки, но промолчала.
- Полудурок почему? – Муромец еще раз сплюнул от досады, в очередной раз метко угодив в глаз незадачливому Поповичу, - потому как я, старый дурак, поверил тебе! А я в два раза тебя старше!
И пошел дальнейший обмен любезностями…
Справа вздымались горы. Там располагался вход в древнее королевство гномов – Морию. Но ворота были закрыты. Иначе как объяснить, что семеро отважных рудокопов отчаянно пытались пробить скалу на месте ворот тараном. Присмотревшись внимательнее, Фесс понял, что таран – это окоченевшее тело Белоснежки.
Гномы, на время устроили короткий перекур, выколотили пепел из трубок, и вновь принялись методично осаждать Врата Мории с помощью своего “тарана”. Каменные створки начинали трещать и осыпаться мелкой крошкой… Из образовавшейся трещины показалось хмурое лицо Гэндальфа Серого. Можно было бы сказать – Чрезвычайно Cерого, вследствие его хмурости.
- Вам же Всеобщим языком было сказано «Занято»! – далее последовала непереводимая игра слов с использованием эльфийских идиоматических выражений. Из-за спины серого мага подбадривала четверка хоббитов – малышей, пусть и малого роста, но со взором горящим…(чем занимался Гэндальф в морийских потемках сразу с четырьмя хоббитами история стыдливо умалчивает. Может, взор им поджигал… а, может, даже и подбадривал…)
Вдали, на расстоянии метров ста, в напрасной надежде превратиться обратно в добра молодца бился об землю Финист Ясный Сокол. Одно крыло было неестественно вывернуто, перья на разбитой голове топорщились, правый глаз заплыл… Но Финист не оставлял безуспешных попыток.
В небе над Финистом кружил Змей Горыныч, раздумывая как бы проще расправиться со своим будущим обедом. Похоже, что Ясному Соколу оставалось жить считанные мгновения. Горыныч, плотоядно раззявив все три пасти, рванулся в крутое пике…
- Папа, это что, Долина? – Рысь-младшая недоуменно подняла глаза на Фесса, - ты мне рассказывал совершенно иное.
- Нет, Аэсоннэ, не Долина это вовсе, - ответить Фессу не дал чей-то приятный тенорок, раздавшийся за спинами путников, - но теперь это – ваш дом.
Волшебник и его дочь-драконица одновременно повернулись к говорившему. Перед ними стоял невысокий паренек лет четырнадцати. Каштановые вихры смешно топорщились, и карие глаза смотрели весело и задорно.
- Теперь это – ваш дом, - повторил он, улыбнувшись, - так что обустраивайтесь. Лично от себя порекомендую поселиться вооон там, - и махнул рукой в сторону морийских Врат, - и компания подходящая и воздух чистый… горный… я уже и подвинул кое-кого оттуда.
- А вы кто, уважаемый? И что это за место? – в голосе Фесса было смирение. Он просто знал, что так надо.
Паренек улыбнулся и машинально поправил непослушные вихры.
- Читатель меня зовут… А место – Книжная Полка.
На глазах у Фесса и Рыси у подножия гор выросла гигантская Черная Башня.
- Добро пожаловать домой, некромант!

***

Перевернулась последняя страница, и Читатель, с сожалением вздохнув, закрыл книгу. Спустя пару мгновений томик «Войны Мага» занял заранее отведенное место на полке, рядом с Властелином Колец и другими сказками…
Когда-нибудь придет время, чтобы пересилить себя и вытряхнуть пыль с корешков тех книг, что покоятся на Полке… перечитать еще раз. Но пока Читатель думал о другом – новой покупке в книжном магазине.
На столе лежал двухтомник «Хроник Амбера» – Янтарного Королевства Роджера Желязны…

Привет=)

Критик из меня не весьма хороший, так что оставим эту задачу для специалистов) Единственный момент, на котором спотыкнулась лично я - - как по мне, так или просто серые, или цвета стали.

Если такое творится в масштабах книжной полки, должно быть в шкафу живется еще веселее - места-то для книг больше)
Такой позитивный рассказ с самого утра - день начинается замечательно. Спасибо!=)

А Корвину там понравится, ага=)))

Спасибо, что заглянула. ага.. пропустил я этот момент с глазами, ну да шиш с ним подправлю... главное позитив

Душа в бумажной обертке

Под ногами похрустывал первый выпавший снег. Белые хлопья, подгоняемые попутным ветром, залепляли глаза и настырно пытались забраться за шиворот, чтобы пощекотать.
- Сынок, не подмогнешь? – из раздумий Сергея вырвал дребезжащий старушечий голос, - мне б только дорогу перейти и я дома. Так и ноги уже не идут, и руки отваливаются.
Овчинников кивнул и принял из рук бабушки тяжеленные сумки. Он как раз собирался переходить улицу, так почему бы заодно и не помочь старому человеку. Его даже не смутил “восхитительный” аромат, что доносился из баулов. Каждый живет в меру своих возможностей, а у нынешних пенсионеров они весьма ограничены. Нельзя было винить эту старушку в том, что она в поисках пропитания или дополнительного заработка обшаривала местные свалки. Может, и ему самому вскоре придется нищенствовать… Нет. До такого он не опустится. Слишком велики гордость и самолюбие. Лучше уж пулю в лоб…
- Спасибо, милок, - голос старушки вновь пробил пелену мыслей. Сергей удивленно моргнул. Оказалось, что он донес сумки прямо до обшарпанных дверей бабушкиной квартиры, - даже не знаю, как тебя и благодарить… Мабуть, зайдешь, так я тебя чайком угощу.
- Не за что, бабуля, тороплюсь я, - Сергей улыбнулся, - уж извини, что не могу гостеприимством воспользоваться.
Шаги Овчинникова уже гремели по подъезду. Где-то раздался протестующий «мяфф» разбуженного кота. Старушка едва слышно вздохнула, и ее губы прошептали: “Добрейшей души ты человек, Сережа…”

Сергей вышел с подъезда и взглянул на часы. Стрелки показывали половину десятого. Оставалось еще полчаса. Торопиться было некуда. До особняка Первушиной, куда он направлялся, было всего пара кварталов.
Щелкнула зажигалка. Сергей закурил. При воспоминании о Первушиной его снова затрясло. Хорошо, что хоть за руль не стал садиться, не то точно бы с первым попавшимся столбом поцеловался. Короткими шагами на негнущихся ногах он двинулся к намеченному месту.
Проезжающая мимо машина, коротко блеснув фарами, на несколько секунд выхватила из снежной пелены медленно бредущую по тротуару фигуру, кутающуюся в короткое черное пальто.
Дрожащая рука поднесла к губам выкуренную до половины сигарету. Едва тлевший огонек вспыхнул яркой рубиновой звездочкой. Сергей сделал очередную глубокую затяжку, но напряжение и не думало спадать.
Вот и знакомый поворот, направо, под арку. Еще пару десятков шагов, звонок в дверь, и встреча с судьбой состоится. На карту в буквальном смысле поставлено все. Проиграет он сегодня – и жить-то дальше будет незачем. Если же выиграет… Для себя Овчинников твердо решил завязать с азартными играми. Ничего, кроме проблем, играя в карты, он не нажил.
Зашипел в небольшом сугробе брошенный окурок, так и не долетев до предназначенной для него урны. Сергей обстучал ботинки от налипшего на подошвы снега и поднялся по ступеням. Вздохнул и нажал на пятачок звонка.
Потекли томительные секунды ожидания. Наконец, дверь скрипнула, и хлынувший из проема яркий свет вынудил Сергея зажмуриться.
- Проходите, госпожа ждет, - тихий баритон дворецкого заставил содрогнуться. Голос был словно неживой, потерявший все краски и гамму чувств.
Сергей буркнул в ответ что-то невнятное и поспешил пройти в прихожую. Снял пальто и шляпу.
- Разрешите помочь? – дворецкий принял одежду из рук Сергея, - Госпожа ожидает в гостиной…

- Господин Овчинников, чрезвычайно рада вашему визиту, - Анастасия Павловна Первушина, женщина с чертовски привлекательной внешностью и бархатным голоском, встала с кушетки, сердечно приветствуя гостя. Впрочем, за напускной теплотой и душевностью скрывался характер настоящей стервы и порядочной суки. Все это вкупе с трезвым умом и холодной расчетливостью делало ее настоящей дьяволицей. Она с легкостью разбивала сердца, втаптывала в грязь чужие честь и достоинство. Ее любили и ненавидели одновременно.
Но помимо всех этих женских заморочек, Анастасия Первушина по-прежнему оставалась непревзойденной в игре в карты. Никто, будь то мужчина или женщина, так и не смог ее обыграть. Каждого рискнувшего она раздевала до нитки и отпускала восвояси.
Теперь настал черед и Сергея. Сегодня был его последний шанс отыграться. Он спустил практически все свое состояние, но не терял надежды выкарабкаться. Хотя внутренний голос настойчиво твердил “Брось, пока не поздно!”
- Крайне польщен, Анастасия Павловна, - Сергей склонил голову в легком поклоне. Хорошо, что она не заметила, как он судорожно сглотнул. При взгляде на прелестницу у него на миг пропали все мысли об игре. Рыжие локоны, словно огненный ореол, окутывали ее голову, спускались на плечи, прятались в глубокое декольте зеленого вечернего платья. Алые губы призывно манили.
- Приступим, Сергей Геннадьевич? – Первушина поплыла в сторону специального приготовленного столика, - Думаю, незачем откладывать дела в долгий ящик.
Овчинников кивнул. Действительно, зачем тянуть. Не за великосветской же беседой он пришел…

- … Еще партию, Сергей Геннадьевич? – в бесовских глазах Первушиной плясали отблески от горящих вокруг свечей.
- На что, позвольте спросить, я с вами еще играть могу? Мои карманы, как и мой банковский счет, пусты! – в глазах Овчинникова стоял неподдельный ужас. Какого, спрашивается, дьявола, он вообще сюда шел… Ведь понимал, что нужно остановиться…
- О, мой дорогой друг, поверьте мне, у вас еще есть на что сыграть… - Первушина игриво стрельнула глазками в Сергея, с удовольствием затянулась и выпустила струйку дыма в потолок, - и эта ставка с лихвой перекроет все то, что вы мне проиграли.
- Что же это, Анастасия Павловна? – Сергей непонимающе уставился на Первушину. Неужели, ей потребовалась его жизнь… Что ж, по крайней мере, он ничего не потеряет, сыграв еще партию. И так дома, в верхнем ящике письменного стола дожидался заряженный револьвер, - Хотя, я в любом случае согласен.
- Нет, Сергей Геннадьевич, жизнь ваша, меня не интересует, - женщина довольно рассмеялась, наблюдая реакцию Овчинникова, - а вот душа – совсем другое дело.
- Шутить изволите?
- Отнюдь… Степан! – Первушина потушила сигарету и кликнула дворецкого, - будь любезен, принеси перо, чернильницу и договор.
- Договор?
- Конечно, мил друг. Нужно же нам документально скрепить наше соглашение. Вы ставите душу, я – все то, что вы мне проиграли, и еще немного сверху. Возьмете верх – считайте, что мы с вами и не встречались вовсе. Если же выиграю я, то уж не обессудьте… Ну, так что, не передумали?
Сергей отрицательно покачал головой. Оказывается, Анастасия Павловна еще и психопатка… Впрочем, застрелиться и “без души” можно.
Тем временем дворецкий Степан принес все потребное. Даже не взглянув в текст, что чернел на желтоватой бумаге, Сергей обмакнул кончик пера в чернильницу и широким росчерком оставил свою подпись. Буквы загорелись ярко-алым.
- Какие у вас чернила странные, Анастасия Павловна…
- Самые подходящие, - Первушина окунула кончик пальца в склянку и слизнула с него багряную капельку, - такие договора принято скреплять кровью. Пусть не своей, но все же…
- Вы сумасшедшая! – если у Овчинников и оставались сомнения по этому поводу, то теперь они окончательно развеялись.
- Думайте, что хотите, - женщина оставила свою подпись на договоре, - но играть все равно придется, - по ее лицу пробежала тень усмешки, - Сдавайте, дорогой мой человек!

Пара двоек, тройка, семерка и туз. Почти как у классика.
Пора вскрываться.
Мысленно скрестив пальцы, Сергей открыл карты. Пришел черед Анастасии Павловны…
Вслед за десяткой пик, на стол легли валет, король и туз той же масти. Последней, словно в насмешку, появилась роковая пиковая дама. Ройал-флэш…
Да. Жаль, что пистолет остался дома. Больше всего Овчинникову сейчас хотелось прострелить голову сидящей напротив женщины. Потом в довесок убить дворецкого. И финальным аккордом покончить с собой.
- Вы проиграли, Сергей Геннадьевич, - голос Первушиной был странно сух, - ваша душа теперь моя. Степан, инструменты!
Увалень-дворецкий мигом испарился. Будто и не было.
- Какие еще инструменты? – Сергею показалось, или в горле что-то действительно задрожало.
- Голубчик, вы проиграли? Проиграли… Договор подписали? Подписали… так чего удивляемся? – Первушина подвинула пергаментный лист с кровавыми росчерками поближе к Сергею, - Удосужились бы прочесть – не задавали бы глупых вопросов. Читаем…
Я, нижеподписавшийся Овчинников Сергей Геннадьевич обязуюсь отдать свою душу Сатане, представленному нижеподписавшейся Первушиной Анастасией Павловной, если проиграю ей последующую партию в покер.
И далее ваша и моя подписи.
- Но…
- Что “но”? Не могу же я душу-то вашу…душонку… душоночку… без инструментария изъять.

Дворецкий притворил входную дверь вслед за гостем. На улице уже светало.
- Степан, поди сюда! – голос Анастасии Павловны донесся из гостиной.
- Да, госпожа?
- Будь добр, выкинь эту гадость, - Первушина изящным жестом указала на карточный столик, где внутри скомканного листа бумаги с договором лежала душа Сергея, - такого добра и в Аду хватает.
- Как выкинуть? Куда? – Степан непонимающе уставился на хозяйку.
- Руками. На помойку. Там ему будет самое место. Среди таких же отбросов, - Первушина слабо улыбнулась, - Однако, и намучилась я, пока душу из него вынимала.
- Так стоило ли тогда всю ночь с ним возиться? Отпустили, и вся недолга.
- Тут дело принципа… Договор есть договор. Карточный долг – это святое.
- Так для вас же нет ничего святого.
- И правда… Ну, да не суть. А вообще, что-то ты больно разговорчив у меня стал, голубчик. Твое дело приказы выполнять, а не рассуждать. Не то живо замену тебе подыщу. Благо желающих много, - в уставших глазах Первушиной мелькнула искра раздражения, - Забирай эту дрянь и оставь меня…
Степан поспешил ретироваться вместе с мусором…

Сергей брел без цели. Просто шел, куда глаза глядят. Он не помнил прошлого, не думал о будущем и смутно сознавал настоящее. Даже собственное имя он забыл.
Ноги выписывали замысловатые кренделя по тротуарам и дорогам. Хорошо, что в рассветный час машин было еще не так много. Но каждый водитель считал своим долгом хотя бы яростно погудеть на шатающегося, подобно пьянице. Лезет, чертила, на проезжую часть… Смерти хочет, видимо.
Пара человек удосужилась даже остановиться, выйти из авто и дать нахалу по лицу. Сергей падал и вставал с абсолютным безразличием. Шел дальше…
- Сынок… сынок! – чей-то голос слегка разогнал туман, царящий в голове, - ты тут потерял…
Мутным взглядом он уставился на говорившего. Вернее, говорившую. Откуда-то ему была знакома эта старушка с двумя набитыми чем-то сумками.
- Потерял?
- Да, держи, - бабушка торопливо сунула Сергею в руку какой-то хрустящий комок.
- Что это?
Ответа не последовало. Старушки и след простыл.
Сергей развернул бумажный комок, что оставила в его руке старушка. В груди внезапно потеплело. В голове прояснилось.
На смятом листе договора лежала его слегка потрепанная душа…

***

- Повезло тебе, Матрена. Воля случая… а так бы списали тебя по профнепригодности, - апостол Павел черкнул что-то у себя в журнале, - но я, так и быть об этом умолчу. Лети за премией, ангел-хранитель… - он ехидно хмыкнул.
Кряхтя, старушка расправила крылья. С Сергеем все висело на волоске и почти сорвалось.
Впрочем, душа спасена, и хорошо все то, что хорошо кончается…