Ну, что верно, то верно. ))) Но, помнится, ты сама мне говорила про эти пресловутые N и S! Так что же ты страдаешь?!
Ээээ… да я не страдаю. Я стараюсь всегда делать то, что считаю нужным, так, как это считаю нужным- специально, чтобы потом не жалеть. Соответственно, имею дурную привычку ожидать того же от других. 
То есть вся та атрибутика, свойственная историческому роману (ведь, как ни крути, это исторический роман), именно то, что не позволяет отвлекаться при чтении «Айвенго» или «Трех мушкетеров».
Так вот оно, это самое различие во всей его красе. Открою ужасную тайну – Дюма для меня так и остался беллетристикой, а Айвенго я вообще не дочитала… Зато просто сошла с ума от "Войны и мира". Вот такая вот я редиска.
Напомню еще раз – «Башня»- не исторический роман. Это психологическая драма с некоторыми элементами историзма, заключенными в том, что поразмыслить о проблемах, важных для меня, я могу исключительно на материале этого исторического периода. Именно эти два года, кажется, 1227/1228– не раньше, не позже. Это связано с событиями, биографиями и личностями.
Насколько я знаю, в процессе написания данного фика ни одной исторической репутации не пострадало.
Не надо читать все книги Дж. Роулинг, и уж тем более не надо читать данный фик, чтобы знать, чем закончится история Салазара Слизерина, и с каким именем он застрянет в памяти поколений. Как в японском театре - «Что?» - известно всем до начала спектакля, вопрос – «как?» и от себя я добавляю «почему?». Какой смысл строить интригу на том, что и так известно?
«Башня» не рассчитана на среднестатистического читателя, а N-ка, да еще варясь в собственном соку, никогда не напишет книгу для S-ки. Не имеет смысла делать из нее приключенческий роман – потому что она не об этом. Пусть останется тем, что она есть – и если хоть один человек при прочтении задумается над теми же самыми вопросами, цель моя будет достигнута. Rgds
Fran
А сейчас – следующий кусок. Потому что я просто не прощу себе, если кто-то хоть ненадолго примет умствования Ровены всерьез!
63.
До Хогвартса они добрались без приключений. Сонное заклятие, примененное мальчиком, сработало неплохо, левитационное тоже. Кентавры не показывались. Мальчик знал, что они шли по тропе рядом, спереди и вослед. То и дело слышалось знакомое цоканье копыт– Квилс прыгал по камням, не пытаясь особенно скрыть свое присутствие. Он не пробовал, однако, заговорить, а Денис молчал, слишком вымотанный, чтобы вести беседу. Он знал, что их пропустят. Серебряное слизеринское кольцо, висевшее у него на шее на простом веревочном шнурке, гарантировало ему это право. Он мог бы даже просить помощи, но, согласно Договору, позже за нее пришлось бы расплачиваться другим одолжением.
Майра тихонько посапывала во сне. Сняв куртку, мальчик завернул ее в свою одежду. К утру они будут почти дома, тогда он расскажет ей, куда и зачем ее взял. Отец поймет, успокоит мать. Новый ребенок поможет ей справиться. Может даже, пропажу девочки соседи не сразу заметят, - решат, что священник, живущий на отшибе, взял обеих, только и всего.
Отец и мать его были неграмотны, Майкл умел считать десятками, для Хогсмида этого было достаточно. Он сам, Денис, выучился считать, чтобы различать монеты, знал, как выглядело серебро, железо и медь. Дорис умела читать, писать и считать, и находила это само собой разумеющимся…Она научила его – с фырканьем, издевкой, презрительным нетерпением, швырянием в него чернильницы и кусков пергамента, - Чарльз бросил, не выдержав, но Денис был упорен и старателен, и у него получилось. Через месяц он уже умел читать по складам, и тогда вдруг внезапно понял, что и Дорис взглянула на него по-новому. Милорд Алексис, должно быть, не только был абсолютно грамотен, он владел всеми языками и наречиями мира, даже самыми странными, и, в общем, не возражал кое-что объяснить, между делом. В библиотеке у него стояли книги, сплошь заполненные непонятными символами – рунами, иероглифами, каким-то дикими картинками, петельками и крючками, больше похожими на узоры, нежели на буквы. Денису казалось невероятным, чтобы кто-то мог разбираться в таком количестве всякого разного письма, да и непонятно, зачем вообще людям иметь столько значков для выражения одного и того же. Маркиз фыркнул, как Дорис, когда он спросил его, и, в общем, не ответил. Он не возражал, что Денис научился грамоте, лишь только пожал плечами и походя улыбнулся, будто б ему было все равно. С тех пор, однако, он начал запирать от него все бумаги.
Они дошли до поляны на самом рассвете. Сев на землю, Денис устало наблюдал за тем, как над вершинами башен поднимается солнце. Кентавры остались в лесу, впрочем, он и не ожидал, что они придут близко к замку.
Мальчик смотрел на темный силуэт Хогвартса и не мог заставить себя встать и войти в ворота. Голова болела от голода и усталости. Ему надо было о многом подумать, он старался выбрать самое лучшее решение, но оно все никак не приходило. Казалось, он все уже для себя решил, распланировал, а все-таки оказалось, что нет, и всякие дурацкие мысли никак не хотели выходить из головы…
Денис зажмурился, потом заставил себя встряхнуться и открыть глаза. Майра молча смотрела прямо на него. На чумазом личике явно читалась озабоченность. На платье расплылолось грязно- зеленое пятно, юбка намокла, локти и подол запачканы. Одной рукой сестра прижимала к груди неумело обломанные стебли с мелкими желтыми и белыми цветками – когда успела нарвать? Может быть, он заснул?
- Пошли.
Кивнув, Майра протянула ему свободную ладошку. Денис нехотя, через силу, поднялся и, стараясь держаться твердо, зашагал к замку. Было еще слишком рано, чтобы встал хоть кто-то, кроме Эйприла и, разве что, Дорис, и это было хорошо, потому что он не готов был разговаривать ни с кем.
Им удалось незамеченным проскочить в ворота, пройти коридор до кухни. Завтрак еще не готовили. Усадив сестру на лавку, Денис начал искать что-нибудь сьестного. Ему удалось обнаружить немного завалявшегося ревеневого пирога и молоко. На двоих бы не хватило. Он налил молоко в кружку, дал Майре и протянул ей кусок.
Мальчик молча смотрел, как сестра набивает рот, торопливо, как звереныш. У него самого в животе урчало:он шел всю ночь, так быстро, как только мог, чтобы добраться до Хогвартса пока Майра не проснулась, а еда, которую дал отец, вся осталась лежать в сумке у порога. Здесь, в Хогвартсе, можно было, наверное, найти еще чего-нибудь, но он не мог заставить себя оторвать взгляд от сестры, оставить ее хоть на мгновение. Теперь, при свете дня было хорошо заметно, насколько та тощевата и мала для своего возраста.
За дверью послышались уверенные шаги, и в комнату вошла Дорис. Завидев девочку, она удивленно приподняла бровь. Денис устало кивнул на лавку рядом с собой. Оторвавшись от еды, Майра подняла глаза и, облизнувшись, как котенок, улыбнулась вошедшей - староста улыбнулась в ответ. Ни о чем не спрашивая, будто бы все происходящее совсем ее не касалось, Дорис насыпала в миску белой пшеничной муки, из ведра с холодной ключевой водой вынула немного масла, налила сливок из глиняного кувшина. Майра следила, как зачарованная, как староста развела огонь, чтобы прогреть печь, и по-хозяйски уверенно замесила тесто. Взяв чистую тряпку, Дорис, как ни в чем не бывало, вытерла той личико, смахнув прилипшие крошки пирога, протерла стол, убрала грязную кружку в корыто.
Денис почувствовал, что краснеет. Он крепче сжал ладошку сестры. Ему хотелось, чтоб, чтобы голос его не дрожал.
- Это моя сестра. Майра. – мальчик обернулся к малышке – Это Дорис.
Староста оторвалась от посуды. В переднике, с убранными косынкой волосами, занятая приготовлением еды, она так явно напомнила Денису Хельгу, что мальчику пришлось сделать над собой усилие.
- Я забрал ее из дому, покуда нас не хватились. Майра – волшебница, как все мы.
Дорис взглянула прямо ему в глаза.
- Ты проверял ее? Своей палочкой?
- Я… испытал ее по дороге.
Прищурившись, так, что мальчика пробрала дрожь, Дорис склонила голову на бок.
- Да, наверное. Она сможет учиться у Леди Ровены. Она возится с малышней. Поговори с ней, думаю, она согласится ее оставить.
Денис замялся. Девочка, кажется, смотрела прямо ему в душу.
- Мне…мне бы не хотелось, сейчас. Майра устала и, наверное, все еще голодна. Милорд Слизерин? Мне надо с ним поговорить.
- Он уехал, пока тебя не было. Тихо вышел в дверь и не вернулся… Он в своем замке. –мальчик оторопел
- Но…- Дорис осклабилась.
- Ты прямо как Гриффиндор. У него тоже отвисла челюсть… Надо бы переодеть Майру, не находишь? У меня есть ключ от сундука. – Кивнув Денису, она повела их по коридору к кладовой. - Все еще веселее – он отослал Катриону в Корнуолл.
-Что?
- Что слышал. Она уехала. Гриффиндор ездил к ней, вернулся злой, как сто чертей, и сразу рванул за Алексисом. Тот, впрочем, отказал ему в аудиенции. Кажется, наш рыцарь подрался с кем-то из его охраны… – девочка порылась в памяти, выискивая нужное ей имя, - С Коннором.
- Коннор не дерется!
- Гриффиндор вернулся с красивым синяком. Ты же не думаешь, в самом деле, что он подрался с Салазаром?
Денис покачал головой. Учитывая состояние милорда, поединок маркиза с рыцарем закончился б не начавшись, и они оба это хорошо знали. Как бы он ни был зол, сэр Годрик никогда бы не позволил себе лишнего.
Отперев маленькую каморку под лестницей, староста зажгла светильник и поманила малышку пальцем. Та послушно подошла и встала на табурет. Взглянув на перелатанное платьице, Дорис брезгливо наморщила нос. – Ну и обноски! Думаю, мы сейчас ей что-нибудь подберем… В крайнем случае, возьмем у Фионы взаймы. Она все равно неделями носит что-нибудь одно, пока не изорвется или запачкается. Сколько ей полных лет?
- Восемь.
- Мелковата для своих восьми. Впрочем, Фионе, вон, девять, а она примерно того же роста…Что тут у нас…посмотрим…
Вытащив тяжелый ключ, девочка справилась с массивным навесным замком и, откинув крышку, начала рыться в сундуке, выкидывая из него все, что могло примерно подойти по размеру.
- Эйприл в шоке. Кажется, он снова не знает, с кого ему выписывать свои образы. Катриона не закатывала сцен, ничего, просто растворилась в воздухе. Собрала вещи, их было немного. Сэр Гриффиндор… Я слышала, он разговаривал с Хельгой. Он просил, умолял ее поговорить с Сэлом… - она обернулась к девочке - Майра, детка, вот, возьми сарафан и подожди снаружи, нам с братом надо поболтать по-взрослому.
Твердо выставив малышку, староста захлопнула дверь кладовки. Лицо ее посерьезнело. Денис почувствовал, как краснеет.
- Майра, она…- Дорис жестко оборвала его на полуслове.
- Не сейчас… Слишком многое у нас тут произошло, пока тебя не было. Катрионы больше нет. Он выпроводил ее, а она ушла, как будто так и надо. Из Слизерина прислали очередную кучу недорослей - носов тридцать, если я что не путаю. Такое впечатление, что собирали с бору по сосенке, лишь бы отправить побыстрее: те, которые в прошлый раз пришли, в общем, все были примерно одного уровня, а здесь возраст разный, способности разные, около трети не умеет читать. Леди Ровене и сэру Гриффиндору откровенно тяжело справляться со всей оравой, даже с нашей помощью. Мне кажется, их придется делить на группы. Думаю, я возьму некоторые уроки, с теми, кто помладше, Батильда будет помогать Хельге, а Эйприл вполне может заняться обучением грамоте... Бэрр сделал предложение младшей Равенкло. Не самая плохая партия, я бы сказала, да и Анне он нравится уж куда больше Чарльза.
-Чарльз?
- Он ей в подметки не годится, ни по разуму, ни по характеру, но, кажется, влюбился по-настоящему. С поощрения Леди Ровены…- вздохнув, она обернулась к мальчику – А что я могла сделать? Меня бы никто не стал слушать. Я всерьез рассчитывала на Эйприла, но тот просто забыл. Он все свое свободное время проводил с Алексисом, – староста чуть улыбнулась, такой знакомой слизеринской улыбкой, - Было от чего потерять голову…Эти двое просто сидели вместе, молча, и я бы отдала все, чтобы оказаться на его месте. Кстати, он спрашивал про клинок, но не пытался его достать.
Денис опустил глаза в пол. Щеки залила краска. Дорис все больше напоминала ему милорда – по повадкам, жестам, манере говорить, цепкому взгляду из-под густых черных ресниц, проникающему в суть вещей, заклинаний, людей - ему казалось, она смотрит на него и видит его насквозь.
- Дорис, ему нельзя снова брать его в руки. Бывают такие вещи, они будто впитывают душу человека, который ими пользуется. На рукоятке есть серый камень в оправе – это из-за него милорду было так плохо. Мадам Хельга и Катриона правы – следующий раз его убьет.
- Я знаю. Но тебе не кажется, что ему все равно? – девочка чуть помедлила - Он больше не интересуется Слизерином. Похоже, там все зашло слишком далеко: прежде Алексис удрал бы в поместье как наскипидаренный, едва научившись отличать пол от потолка, и Боже спаси того, кто попытался б его остановить… Но теперь уже ничего нельзя сделать. Поэтому он рассказал Гриффиндору ту старую историю, поэтому позволяет Хельге фамильярность, когда не на людях… Поэтому перетаскивает по-тихому библиотеку, а ты и Эйприл ему помогаете. Я в курсе: он устроил себе что-то вроде кабинета внизу… Потому и Катриона отослана – испугался, что она поймет… Но…только она уже знает. Никто ей не говорил, и не надо было.
Мальчик меланхолично кивнул. Дорис взяла его за руку, погладила, а потом вдруг стиснула так, что у него чуть слезы из глаз не брызнули.
- Денис скажи мне, я права, ведь так?
Она отвернулась, не дожидаясь ответа. Ясно было без слов. Потом, словно через силу, заставила себя вновь взглянуть ему в глаза.
- Денис, как тебе удается справляться?
- Ты о чем?
- О безысходности. Ты ведь давно знаешь, дольше чем я…- девочка потупила взор – Он ведь не может от тебя закрыться?
- Нет… не до конца. - Дорис прикусила губу
- Я думаю, это часть твоего таланта, оборотная сторона… Ты ведь не любишь возиться с людьми. Чтобы лечить, тебе приходится проникать слишком глубоко в мысли и чувства, а это не всегда приятное занятие. Это как мыслечтение – правда? Только вот, вдобавок, тебе приходится еще и проживать их, второй раз, и, возможно, гораздо сильнее. Тебе больно. Ты боишься эмоций… - она чуть покачала головой, - Мне тоже сейчас несладко. Ты, наверное, заметил, - я строю планы, как сделать Хогвартс настоящей школой, в будущем, но в этих планах нет Алексиса…Тому есть причина… Тебе ведь, кстати, не удалось толком ему помочь?
Мальчик поймал себя на том, что рад бы сменить тему. Он знал, к чему Дорис ведет, знал, что она права, и знал, что она сама об этом слишком хорошо догадывается.
- Там слишком много осколков. Кости срослись неправильно. - Девочка кивнула, будто бы соглашаясь.
- Или мой брат слишком скрытничал. Он согласен всю жизнь прыгать на одной ноге, только чтобы не допустить тебя до своих тайн. А какая тайна самая большая? Когда вы перестали пробовать, Денис?
- После Лондона.
- Значит, после Лондона… - староста молитвенно сложила на груди руки - «Боже, дай мне сил изменить то, что я могу изменить, терпения, чтобы принять то, что я изменить не могу, и мудрости, чтобы отличить одно от другого».
Они помолчали. Дорис первая нарушила тишину.
- Что будет с тобой, если он не даст тебе вернуться? Как Катрионе? – мальчик неопределенно пожал плечами. Его собеседница нервно хмыкнула:
- Останешься в Хогвартсе. И будешь всем рассказывать, как он дал тебе пинка под зад.
- Нет. - Староста вопросительно приподняла бровь. Мальчик зажмурился. Кровь стучала в ушах. Он знал, что Дорис его провоцирует, но также знал, что ответить, - С Катрионой, он сделал это ради нее. А она… она согласилась, ради него. Она любит его. Она согласилась отказаться от своей мечты для того, чтобы ему стало легче. Чтобы у него «получилось».
Денис стиснул зубы. Девочка положила руку ему в ладонь.
- У него в жизни, наверное, было всего две любви…или привязанности – Слизерин и она. Слизерин обречен. Мне кажется, он сделал что-то такое, чтобы не затягивать, не сопротивляться долго. Он рассчитывает завершить все достаточно скоро. Но почему? Наверное, что-то изменилось, - она тряхнула головой - Ладно, Денис, не смотри, что я совсем раскисла. Мне так хотелось, чтобы все было иначе, но… я не просто так вспомнила про Катриону. Получается, иногда надо наступить на собственную мечту, чтобы сбылась она у другого.
Мальчик оторопел. Его собеседница вся дрожала. Что она хотела ему рассказать?
- Дорис…
- Не надо, - девушка прикусила губу – Не надо, - она отвернулась к небольшому встроенному в крышку серебряному зеркалу, поправила прядь густых черных волос - Даже тупицы Мейтленд и Кросс переглядываются на мой счет, Алисия сплетничает, Батильда прячет глаза… Гриффиндор видит только, что Салазар избавился от женщины, какие встречаются одна на поколение. Которая его безусловно любит, которая пожертвовала для него слишком многим, которая дважды спасла ему жизнь. Он не понимает, почему, но и не может выдумать для себя благовидное оправдание. Не думаю, что Катриона стала ему объяснять. Мадам Хельге был задан всего один вопрос, и она никак не может смириться с ответом. Леди Ровена озаботилась вещами, ей совершенно не свойственными. И все хотят, чтобы он остался в Хогвартсе, готовы в лепешку расшибиться.
- Но… Дорис…
- Я думаю, что люблю его, Денис, как брата. Я совсем недавно это поняла. Очень странно, наверное, такое слышать - мы не были знакомы в детстве, да и потом он сделал все, чтобы мы виделись как можно реже. Можно ли любить человека, которого совсем не знаешь? Не надо, не отвечай… - она чуть помедлила, потом продолжила, тихо, но уже спокойнее, - Денис, мне не хотелось еще раз причинять тебе боль. Но сейчас я прилюдно хороню свою надежду стать когда-либо ему настоящей сестрой – если уж он выпроводил Катриону, то никогда не позволит никому еще приблизиться. А ведь это все, что мне было надо, наверное… Впрочем, и времени, должно быть, уже просто нет. Может, его и не было никогда, этого самого времени – потому что не было будущего, со мной или без меня. Я должна была понять раньше, и не путаться под ногами. Теперь я сделаю как Катриона – помогу уладить кое-что, а потом отпущу, уйду в сторону. Я готова, но мне слишком тяжело, чтобы я смогла пройти через это в одиночку.
- Он просто… он…
Не сумев продолжить, мальчик спрятал глаза. Староста привычно фыркнула. Потом, выпустив воздух сквозь зубы, заговорила вновь, очень тихо:
- Слизерину, со всеми его законностью, порядком и богатством, нет места в том мире, в каком мы живем. Никто не может быть равен королю – или страна развалится в междуусобице. Каждый из маркизов об этом знал, каждый каким-то образом решал проблему для себя… Большинство хотели сами сесть на трон, кто-то хотел тихо пересидеть свое время, если оно выдавалось очень уж смутным, кто-то хотел сохранить то, что имел, для будущего, когда представится шанс… - она чуть покачала головой, – Николас пробовал спасти Слизерин - незадолго до смерти он собрал баронов в Эдмондсберри, и они там что-то подписали… На самом деле, теперь я понимаю, что вряд ли он собирался меня признать. Не потому, что ему это было б невыгодно – просто он слишком любил мою мать, слишком любил свободу, и слишком презирал сложившуюся систему. Настолько, что пытался ее изменить, а не поддерживать.
Сняв с шеи шнурок, она вынула из-под платья небольшой мешочек, перевязанный обрывком веревки. Вытряхнув из него несколько тонких кусков пергамента, она отложила один в сторону. Денис пригляделся и почувствовал, как сердце зашлось, – ему показалось, он узнал этот ровный аккуратный четкий почерк. Заметив его смущение, Дорис кивнула головой:
- Да, Алексис решил по-другому. Граф Клэр к мятежу не присоединился. Это его письмо – очень предусмотрительно с его стороны не являться лично: никогда в своей жизни, ни до, ни после, я не слышала, чтобы Ники так орал.
- Милорд… Он пошел против собственного отца?
- Я слышала, как Николас ругался с моей матерью. Он был в бешенстве. Тогда я была слишком мала и глупа, но теперь я понимаю, почему… Моя мать висела у него на руке, умоляла его о чем-то, не пускала к камину, только что по полу за ним не волочилась; он едва сдерживался, чтобы не отшвырнуть ее, потом… потом я видела, как она вытащила палочку и применила какое-то заклинание. Это единственный раз, который я помню, - она всегда так чуралась магии – но сделала то, что считала, была должна… Потом они долго разговаривали, до самого утра, и когда Николас вышел, он выглядел как побитая собака.
- Ты… об этом хотела ему рассказать? – Дорис отрицательно мотнула головой.
- Да, наверное, поначалу. Потом мне показалось, что он и так знает. С Алексисом никогда нельзя быть уверенным, является ли секрет секретом… Он ведь не поехал искать защиты ни в Лондон, к королю, ни в резиденцию к матери. Он сидел в своем замке и готов был ответить по полной… Настоящий Слизерин. - Чуть вздрогнув, девочка пожала плечами, - Думаю, моя мать спасла ему жизнь тогда, но сейчас это значения не имеет. Потом он спас жизнь мне. – Дорис чуть усмехнулась, - Говорят, между магами, которых связывают такие узы, магия работает иначе… Я не верю - если мы с Алексисом начнем друг с другом считаться, то кто кому будет должен?
Взяв в руки другой обрывок, обгоревший с концов, почти разорванный надвое, девочка медленно протянула его Денису. Рука ее сильно дрожала, она и не пыталась скрыть, насколько взволнована.
- Но это все в прошлом. А вот это может быть все еще важно для него сейчас… Что-то подсказывает мне, что он вернется сюда еще, не сможет не вернуться. Здесь бродят его отец и мать, любовь и ненависть, так все не по-слизерински, и он не сможет уйти не освободившись.
Староста судорожно сжала его ладонь, - Денис, скажи ему, пожалуйста, что я отдам ему клинок добровольно, но только если он поговорит со мной. Я знаю, как он, должно быть, устал, я сама прошла через это.
- Но… Дорис…
- Хватит болтовни. Это письмо может дать им мир, которого они заслужили. И Алексис, и Ники, и Леди Августа.
Денис не выдержал:
- Ты стала совсем другой…– Девочка улыбнулась, сквозь слезы, которые не могла больше скрыть.
- Я научилась ставить милосердие выше закона. Выше мести. Выше справедливости, наверное. Я не могу ненавидеть Леди Августу за то, что она сделала, даже если знаю, насколько ненужно и неправильно это было. Наверное, Алекс так же не может ненавидеть эту ведьму Гвендолен – за Идрис и себя самого… Он и не должен. Если бы тогда в комнате сидела я, а не сэр Гриффиндор, я бы ему так и сказала.
Мальчик промолчал. Староста повернула к нему лицо:
- А вообще, мне кажется…то, что здесь произошло много лет назад, случилось потому, что эти два человека никогда не знали один другого по-настоящему. Милорд Николас, заведя интрижку, не думал, что станется с моей матерью, или как это отразится на его законной жене и ребенке, но вдруг оказалось, что он влюбился. Не думаю, что он знал, что это такое. Потом любовь научила его чувствовать. Потом он вспомнил о жене и сыне, только вот, времени уже совсем не осталось… Сын вырос, слишком быстро, а жена его к тому времени тоже уже была совсем другой, не такой, какой он ее помнил и представлял. Анна рассказывала - я заставила ее по-тихому расспросить мать… Представь: Леди Августа – блестящая дама, племянница короля, первая красавица и могущественная ведьма, привыкшая исполнять все свои прихоти, но сначала она выдана замуж по сговору, потом рождается сын…потом… Потом она понимает, что готова убить ради него. Такой сюжет для Эйприла – два запутавшихся законченных эгоиста… Прямо как если бы статуи вдруг ожили.
- И убили друг друга?
Дорис нервно хмыкнула в кулак.
- И убили друг друга…Теперь бродят призраками. Леди Августа безумно любила сына, она не могла уйти, зная, что оставляет его одного. Она ждала, пока он придет. Она ждала четырнадцатилетнего темноволосого мальчишку, типа Эйприла, а выяснилось, что уже много лет прошло. Ее Алекс вырос.
Денис спрятал глаза. Дорис вздрогнула, словно б отметив его присутствие, и вдруг мягко улыбнулась.
- Я же все-таки никогда не была полной дурой. Я хотела отдать ему письмо, в котором содержатся ответы на многие вопросы, те самые, важные, которые я прочла в его глазах, когда он вытаскивал меня чуть ли не из петли, хотя было б разумнее дать мне умереть. Я тогда зашла слишком далеко, Денис… Я вспоминала мать и отца, и мне казалось, что в жизни моей уже больше никогда не будет радости. А тогда, зачем жить? Так я думала… Мне было больно и горько. Меня самой словно б не стало, словно бы никогда и не было. Я ела, пила, спала, применяла волшебство, чтобы защититься, меня арестовывали, сажали в карцер, изгоняли дьявола, а мне было все равно, что со мной происходит. Потом Алексис пришел мне на помощь, и в глазах его была та же обреченность и пустота. Я не могла так просто забыть. И мне захотелось обменять свою жизнь на другую.
Достав чистый платок, девочка размазала по лицу выступившие из глаз слезы. Помогло совсем ненадолго. Бросив один-единственный взгляд на обгоревшие клочки, она разрыдалась еще сильнее. Не выдержав, Денис осторожно положил руку ей на плечо, погладил – всхлипывания, кажется, стали чуть тише; впрочем, ему показалось, что Дорис, поглощенной своими мыслями и переживаниями, было почти что все равно. Как и дома, с отцом, от него мало что зависело… Повинуясь минутному порыву, Денис вдруг обнял ее руками и прижал к себе. Дорис не отстранилась. Казалось, она вообще не замечала того, что происходило вокруг. Склонив ее голову к себе на грудь, мальчик провел рукой по ее волосам.
- Милорд Николас… ему и ждать-то было особенно нечего… Но он тоже не смог миновать последний занавес, значит, было что-то, что заставило его остаться. Чувство вины? Незаконченное дело? Не знаю… Только… Его дело тоже связано с Алексисом. Он… никогда не пытался увидеть меня!
Всхлипнув, староста вдруг подняла на него лицо
- Денис, а что ты хотел спросить у Алексиса? - мальчик серьезно посмотрел ей в глаза
- Не важно, Дорис, я сам разберусь.
Он погладил ее еще. Девочка снова расплакалась, но уже тихо, без истерики, как будто вместе со слезами уходило сковывавшее ее внутреннее напряжение. Он чувствовал, как она чуть вздрагивала у него на плече. Майра, должно быть, уже устала ждать за дверью, но он не считал себя вправе пошевелиться. Дорис... сжавшийся беззащитный комочек, она была так прекрасна… Мальчик смотрел на старосту, не в силах оторвать глаз, тихонько гладил ее черные шелковистые, прилипшие к мокрому лицу волосы, и иногда, проведя пальцем по щеке, убирал с нее выбившуюся прядь. Обрывки письма упали на пол, он не решался их поднять. Не сейчас, не время. Милорд Слизерин, его семья… он рассчитывал на его помощь. Но сначала он должен был помочь Дорис. Он впервые видел ее слезы, и знал, что сделает все возможное, все, что в его силах, чтобы она больше никогда так не плакала.
64.
Йен лежал на кровати в одежде и смотрел в потолок. Ботинки валялись где-то рядом, у изголовья рассыпалась пачка пергаментов – сквозняком раскидало ученические работы, которые он собирался проверить. Вместо этого, он просто валялся и смотрел в пустоту. Делать ничего не хотелось.
Он все еще никак не мог уместить в голове то, что произошло. По правде, до того, как Дорис приказала ему заняться грамотой с новичками, он просто шлялся по замку с потерянным видом. Милорд ушел, не сказав никому ни слова, не попрощавшись, не оставив записки – казалось, он был все еще где-то рядом, только не попадается на глаза. Йен ждал, что вот-вот тот, прихрамывая, вынырнет из-за темного поворота, иногда даже, казалось, он слышал его сбивчивые неровные шаги где-то совсем рядом, но время шло, книги в кабинете покрывались пушистой пылью…а маркиза все не было, и от этого на сердце было сумрачно и пусто, как будто пылью покрывался какой-то запущенный уголок у него в душе. Алекс ему нравился, нравились его тайны, странная задумчивость, блеск, ум, ирония – все вместе это очаровывало и манило, как огонь мотылька. Они не были друзьями, как, наверное, это было у маркиза с Помфри или Бэрром, но Йен и не претендовал. Он не чувствовал себя обиженным, ну разве что только самую малость.
Делать ничего не хотелось, и он знал, что не будет до ужина, пусть даже Леди Ровена, мадам Хельга и сэр Гриффиндор придут упрашивать его всем скопом. Разве что, Дорис… В ней было что-то от ее брата. У Йена еще ни разу не получилось сказать ей «нет. Она умудрялась отмести все его возражения, когда они еще даже не были высказаны, и иногда казалось, что она умела читать мысли.
Дверь неожиданно скрипнула. Мальчик скривился, но тут же гримаска на его лице сменилась выражением удивления. В проходе стоял Чарльз. Не ожидая разрешения войти, староста прошел внутрь, перешагнув через рассыпавшиеся на полу листки. Запечатав вход легким заклинанием, приятель рассеянно оглянулся, как если бы не вполне понимал, в чьей комнате оказался, потом, будто вдруг обнаружив то, что ему было надо, прошел к миске с остывшей водой для умывания, вгляделся в собственное отражение и почему-то хмыкнул.
- Тебе чего? – оторвавшись от импровизированного зеркала, Чарльз захлопал глазами, словно впервые увидел, куда попал. Йен натянуто улыбнулся.
Покраснев хуже свеклы и пробормотав что-то невразумительное, старший мальчик вытащил из-под рубахи сверток, и, осторожно положив его на кровать, стараясь не дышать, откинул серую дерюжку. Йен подался вперед…и тут же замер в недоумении.
- Как тебе удалось?
Йен узнал книгу – одна из тех, что остались после милорда в подземельях…до которых можно было даже дотрагиваться, чтобы смахнуть пыль, но снять с полки, не удавалось. Он сам пробовал, не раз, у него ничего не вышло.
Поняв его замешательство, Чарльз смущенно спрятал глаза.
- Взял, снизу. В «кабинете». Он ведь даже не потрудился как следует запереть дверь… Все становится не так уж сложно, когда нет другого выхода… Ты ведь прочтешь кое-что для меня?
Сев на кровать, он откинул деревянную крышку и принялся небрежно и бессмысленно перелистывать тонкие пергаментные страницы. Мальчик внимательно посмотрел на своего начальника. Определенно, речь шла не просто о чтении: староста собирался сделать что-то опасное, и, скорее всего, не вполне разрешенное… Йену вспомнилось, что сам он нарушал правила по желанию, но вот на Чарльза это совсем не было похоже. Уже стащить запрещенную книгу было для него…слишком. Что-то заставило его решиться.
-Чарльз? – тот нервно теребил в руках волшебную палочку.
- Не спрашивай меня как. Не хватало еще, чтобы я учил тебя всяким фокусам… Я бы мог прочесть сам, но… - откинувшись к стене, он устало провел рукой по затылку, - просто в твоих способностях я больше уверен. У тебя всегда получалось лучше, а я не могу рисковать.
Взглянув в глаза собеседника, Йен почувствовал, как сердцем его завладевает непонятный холодный страх, предчувствие беды. Он пригляделся внимательнее – Чарльза всего трясло, как в лихорадке, он был бледен, но провалившиеся куда-то внутрь глаза горели одержимостью. Мальчику вновь показалось, что тот не вполне отдавал себе отчет в происходящем, будто попал под плохое заклинание.
- Чего ты хочешь?… Эта… книга, – он осторожно скосился в сторону фолианта, - что именно ты хочешь, чтоб я прочитал?
Улыбнувшись одними губами, Чарльз спокойно протянул ему том.
- Ты посмотри, поможешь мне найти нужное заклинание. Их здесь много, какое-нибудь да подойдет.
Йен заерзал на месте:
- Чарльз… Ты что, стащил книгу наобум?
- Если не найдется в этой, я просто принесу другую. Ты сможешь пересмотреть их хоть все, если захочешь.
Его собеседник уставился в пол. Йен осторожно покачал головой. Он был прав: решившись на эксперимент, староста не представлял себе всей опасности задуманного… и вдруг ему показалось, что нет, представлял, только ему было все равно, что случится в случае неудачи. Внезапно он понял, что именно в поведении Чарльза беспокоило больше всего – сам Йен был для него только орудием для достижения какой-то цели. Староста предлагал знания как плату за услугу, уверенный, что мальчик не сможет устоять. Его не беспокоило даже, что именно за знания могут быть раскрыты и как впоследствии применены, – выбирай на свой вкус, поступай, как хочешь… Йен зажмурился – перед внутренним взором встали корешки книг…
- Мне кажется, нам надо спросить кого-нибудь из взрослых – Леди Ровену, например?
- Она вернулась домой на время. В любом случае, ей сейчас хватает собственных проблем, чтобы еще заниматься моими. Я сам справлюсь. Я знаю, что делать.
Йен нахмурился. Ситуация нравилась ему все меньше и меньше. Еще ни разу и никогда его не пытались использовать вслепую...хотя…стал бы он сам что-либо объяснять собственной волшебной палочке? Надо было выяснить, что Чарльз задумал, а потом позвать мадам Хельгу, или сэра Гриффиндора – да хоть ту же Дорис.
- А что случилось?
Старший мальчик поежился, – Письмо пришло, от Слизерина… – Он судорожно сглотнул, будто бы даже говорить об этом было для него отчаянно больно, но, как и тогда, в подземельях, глаза его оставались сухими. - Сэр Бэрр просил руки Аннабель Равенкло. Слизерин дал разрешение… о чем и сообщил. Семью Аннабель поставили перед фактом. Они сделают как он прикажет. Им деваться некуда – без Слизерина не выжить.
- Но… - Йен так и замер с раскрытым ртом.
- Я слышал, как леди Ровена разговаривала с сэром Гриффиндором. Она потому и уехала. Ты знаешь, она с отцом поругалась из-за него. Теперь… - мальчик помотал головой – Я надеюсь, они помирятся.
- Но… но ведь Анна – она же девчонка? Ей только четырнадцать исполнилось? - Чарльз спокойно улыбнулся.
- А когда это его интересовало? Слизерин дал разрешение, о чем и известил. В конечном счете, все только от него и зависело.
- Но ведь… Почему сейчас? - Мальчик стиснул зубы. Он понял, почему Чарльз не хотел ничего поведать, - Я…я просто не знаю, что сказать…- староста апатично махнул рукой.
- А что еще говорить? Слизерин поступил так, как ему выгодно, а Анна… Она для него ничего не значит. Это ведь довольно-таки выгодная сделка, для всех – Анну надо куда-то спрятать, подальше, пока шум не уляжется, да и титул у жениха есть законный, и замок… Слизерину нужен свой шпион в Корнуолле, а Бэрру любого приданого достаточно.
- Но Анна…
- Она согласна. Она сказала, что любит его. – Мальчик неуверенно пожал плечами – Но ведь это не может быть правдой, так? Слизерин… он тоже говорил мне что-то подобное. Правда в том, что так поступить всем слишком удобно. Анна любила меня, пока не появился этот дворянчик. Пока не появился Слизерин… я знаю, он может что-то сделать с людьми, такое, что они будут поступать как он хочет. Я не доверяю ни тому, ни другому…– Чарльз чуть помолчал, уставившись в пол, потом вновь поднял глаза - Мне надо избавиться от этого пятна. Анна – это все, что у меня есть. Анна – она будет со мной, когда пятна не станет.
Мальчик похолодел. Что-то не стыковалось. Какая связь могла быть между любовью и… пятном? Почему? Но в словах Чарльза не было и намека на сомнение. Он говорил своей мечте как о свершившемся факте… Йену вспомнился разговор с Дорис: она просила его, а он просто…он ничего не сделал, потому что не мог придумать, что можно было бы предпринять, или что сказать. Он так и не попытался…а теперь… это его вина, что все зашло слишком далеко!
Но если Дорис ошибалась? Если Чарльз был прав, и Анна делала это только ради семьи? Как разобраться? Слизерин… Йен прикусил губу. Но ведь… его собственные ощущения? Себе-то он верил?
Да, собственно, скорее, нет. Ему вспомнились их вечерние посиделки с милордом… Нет. Слизерин…
- Чарльз… А если милорд все-таки прав? – взглянув на его озадаченное лицо, староста иронично скривился:
- Ты сам-то в это веришь? Можно, черкнув записку в три строки, отдать чужую дочь замуж и быть при этом правым?
Йен меланхолично кивнул, больше по инерции. Он смотрел в раскрасневшееся лицо Чарльза и не смог ничего произнести в ответ. Любые слова, которые он мог найти, какие приходили в голову, казались заведомо жалкими и бледными по сравнению с тем чувством, которое горело в глазах стоящего перед ним. Не выдержав, Йен отвел глаза. Его щеки пылали.
Заметив его смущение, староста ободряюще потрепал его по плечу:
- Я знаю. Я видел. Я знаю, что у меня все получится. Я видел себя и Анну, и у меня на щеке не было пятна! Анна будет со мной, когда пятна не станет.
Чарльз сделал шаг вперед, его фигура загородила окно. В комнате сразу как будто потемнело. Йен едва сдержался, чтобы не отодвинуться. По спине его побежали мурашки - что-то в тихих словах приятеля, в бесцветном, безэмоциональном голосе, которым они были произнесены, пугало посильнее призрака Барона в коридоре.
- Чарльз…- Йен кинул еще один беспокойный взгляд на приятеля. Он уже понял, что, что бы ни стояло на кону, он уже проиграл вчистую, - Но, Чарльз, она ведь… мне кажется, она любит его! И он…- мальчик запнулся, - он ведь совсем не смазливый – то есть, я хочу сказать, внешность тут ни при чем… Анна сама говорила Дорис!
Его собеседник мягко улыбнулся, как иногда Хельга смотрела на малышей:
- Естественно. Что же еще она могла сказать? Я же тебе объяснил – это всем выгодно. Только… Только на самом деле, все будет совсем иначе. Я видел в зеркале. Она будет со мной, когда мое лицо станет похоже на человеческое… Он разбил его, но «Reparo» - такое легкое заклинание… Я услышал шум наверху, побежал на звук, все бежал и бежал, вверх по лестнице, пока не оказался в странном коридоре, в котором еще никогда не был. Милорд Слизерин попался мне навстречу. Он не сказал ничего, кажется, вообще меня не видел. Я едва успел отскочить сторону и прижаться к стене, а то бы мы наверняка столкнулись... У него был небольшой порез на щеке, как будто поцарапался летящим осколком, но он даже кровь не стер. Он разбил его, Йен. Я посмотрел на пол, а там лежали кусочки, гладкие, серебристые, а рама все еще висела, скосившись, и чуть качалась, скрипела… Я дотронулся до одного, и тут же почувствовал, что он как живой: теплый, и будто бы дышит внутри.
- И ты… ты решил починить его? – Чарльз кивнул.
- Я сразу понял, что оно волшебное. Я посмотрел в него и понял, что должен сделать.
Йен поежился. Он знал, почему Чарльз пришел именно к нему. Он уже был в курсе про Аннабель, умел читать, и его, авантюриста по натуре, уговорить представлялось куда проще, чем Дорис или Дениса. Можно было даже не рассчитывать на его человеческое сочувствие – все знали, что Йен Эйприл всегда готов был встретиться с неизведанным, броситься в омут приключений просто для того, чтобы выведать что-то новое, - и сейчас, в этот самый момент, ему безумно хотелось увидеть все самому… Что за таинственное зеркало? В глубине души мальчик знал абсолютно точно, что Чарльз ошибался, жестоко, и что дело было совсем не в пятне, но…неужели Чарльз не заслуживал своего шанса?! Неужели все настолько предопределено, что бессмысленно даже пытаться? «Анна – это все, что у меня есть…», - слова старосты эхом отозвались в разгоряченном сознании. Разве можно стоять рядом, смотреть, как приятель теряет все, что было смыслом его жизни, и ничего не сделать, чтобы помочь?! Йен понял, что уже сдался…
Зеркало. Милорд разбил зеркало. Плохая примета. Йен облизал внезапно пересохшие губы. Зеркало, которое показывает то, что будет… Как это связано с Леди, с Бароном и милордом? Мог милорд все бросить из-за того, что увидел в нем?
Йен покачал головой. Он уже знал, что пойдет смотреть в любом случае, но заглушенная другими чувствами тревога все же не оставляла, наоборот, внутреннее ощущение становилось все более ярким. «Зеркало» - тут же сознание словно кольнуло булавкой.
- Чарльз, мне кажется, он не просто так его разбил… Может, он и ушел из-за него, из-за того, что там увидел?
Староста пожал плечами, - и на мгновение Йену показалось, ему как будто бы решимость того была немного поколеблена, - задумался, потом покачал головой.
- Слизерину просто надоело. Его здесь ничего особенно и не держало… Он всегда старался избегнуть других, уходил по коридорам куда-то, и даже его женщина, Катриона, зачастую не знала, где его искать. Он жил здесь, а будто бы и не здесь, а в другом мире... –Чарльз совсем опустил глаза, будто стесняясь того, что собирался сказать, - От таких людей одна только боль. Не стоило тебе к нему так привязываться - он уже, поди, и забыл, а ты все ждешь, надеешься…
Йен втянул голову в плечи. Комментировать не хотелось. Отвернувшись, протянул ладонь.
- Веди.
Кивнув, Чарльз с каким-то удовлетворением крепко взял его за руку, распечатал палочкой заклинание на двери. Темный коридор ждал. Йен вздохнул и шагнул следом.
Случайно обернувшись к окну, мальчик, прикусил губу – ему показалось, на фоне витража мелькнуло что-то вроде бледной тени. Леди? Барон? Он дернулся, было, обратно, но староста уже волок его дальше…
65.
Денис уверенно шел по темному коридору. Немного удивляло, что в позднее время суток не все лампы горели, впрочем, идти далеко было не надо, а дорогу он знал наизусть, так хорошо, что нашел бы и в полной темноте, не пользуясь магией. А хоть бы и на ощупь – спутать тяжелые деревянные покрытые резьбой двери было ни с чем нельзя…
Так он повторял сам себе, чтобы отвлечься, чтобы только не думать о другом. Стоило лишь чуть прищуриться, как массивные стены замка начинали дрожать и переливаться, будто б на самом деле не было ничего вокруг, кроме волшебной иллюзии, сплетенной из пустоты, пространства и мрака. Стоило лишь только чуть замедлить движение, как мираж приобретал плотность, а проход становился уже и уже, и казалось, впереди уже совсем нет пути. Стоило только немного позволить себе задуматься о том, что он намерен делать, когда дойдет, как хотелось остановиться и трансгрессировать отсюда куда-нибудь подальше.
Но он шел вперед. Он только чуть фыркнул под нос, когда путешествие его завершилось. По дороге ему не встретилось ни одной души – заклинание невидимости, которое изобрела Дорис, оказалось ненужным.
В тонкую щель под створками просачивался свет – мальчик кивнул сам себе. Хоть что-то осталось так, как было. Денис почувствовал, как страх, вытесненный усилием воли куда-то на край сознания, немного отпускает. Огонек подсказывал, что цель неприятного путешествия было близка, и можно было отпустить стиснутую в кулаке волшебную палочку и стереть рукавом пот со лба. Дорис была права – он реагировал слишком сильно.
Он не знал, на что рассчитывал больше – на себя или на обстоятельства, которые должны были сложиться должным образом. Сначала на обстоятельства. Дверь обязана была быть открыта, потому что иначе Денис не смог бы никогда преодолеть замок, и не знал бы, где искать милорда, если не за ней. Тогда… Он все равно бы не отступился. Сначала использовал бы камень, потом зашел к Коннору, потом попробовал связаться с Катрионой. Она бы ответила, и, возможно, сумела помочь. Если нет, то дальше по очереди шли Дорис, госпожа Ровена, мадам Хельга, сэр Гриффиндор.
Чуть моргнув, мальчик толкнул створку – несмотря на внешнюю массивность, она повернулась бесшумно, легко отвечая его усилиям, - таинственная подвижность объяснялась не волшебством, а затейливым механизмом. Потомственные маги, Слизерины очень не любили полагаться на волшебство...точнее, только на волшебство. Если все родственники колдуны, сложно держать двери закрытыми.
Он повертел головой, чтобы оглядеться. Комната утопала в полумраке. Светильник на стене не горел, резкий желтоватый свет исходил от небольшого фонаря на столе. Милорд спал, свернувшись в большом деревянном кресле. На пол свалился толстый потертый справочник в кожаном переплете, приглядевшись, мальчик заметил еще один такой же, валяющийся под столом. Рядом с опустевшей металлической миской расположилось недогрызенное зеленое яблоко, там же - кубок, наполовину заполненный вином. Неподалеку лежали стопки – снимал книги со стеллажей милорд, а возвращал на место сэр Коннор…С тяжелым сердцем Денис понял, что и Коннора в замке нет. Он покачал головой, сам себе. Даже выругаться не хотелось.
Мальчик оглянулся по сторонам, поискав взглядом что-нибудь наподобие покрывала или плаща, потом, тихо хмыкнув под нос, стянул свою куртку. Салазар дернулся, будто почувствовал его присутствие. Свет бил ему в глаза, Денис осторожно подкрутил фитиль, уменьшив яркость огня. Не смазанная вовремя рукоятка чуть скрипнула.
- А, это ты…
Он выступил из темноты, чтобы его было лучше видно. Алексис кивнул, тихо пробормотал что-то под нос, вздохнув, немного поерзал, чтобы размяться. Лежащая поперек куртка поехала на пол, милорд безотчетно подхватил ее, и тут Денису показалось, на лице его, сонном, бесстрастном, на мгновение промелькнуло выражение удивления.
- Ты пришел?
Мальчик промолчал. Ответить было нечего. Хотелось сказать так много, что он просто не знал, с чего начать. Вместо этого он хмуро оглянулся по сторонам, оценивая такой нетипичный беспорядок. Алексис ладонью протер лицо. Взгляд его, дезориентированный поначалу, стал тверже и осмысленнее.
- Ты пришел из-за Дорис?
Денис прошел к столу, взял фонарь, поднес ближе к колену. Отстегнув потайные крючки, откинул вбок лоскут ткани, осматривая: кожа была покрасневшей, потертой, но вечная ссадина отсутствовала. Достаточно было поменять подушечку и добавить немного мази. Алексис спокойно наблюдал за его манипуляциями.
- Все нормально. Я мало хожу в последнее время.
- Да. - Милорд стиснул в кулаке его куртку.
- Тебе нет нужды оставаться.
Денис снова кивнул. Естественно.
- Брысь домой. Обратно, в Хогвартс. Ты ведь привел сестру, так? Тебе надо за ней присматривать. И мадам Хельге требуется помощь. Ты там нужен… Почему ты не можешь просто уйти?
Мальчик огляделся по сторонам. Ответ, который он так долго искал, вдруг всплыл в голове сам собой:
- Потому что здесь больше никого нет.
Милорд уставился взглядом в пол. На щеках выступил легкий румянец.
- Я выпроводил Коннора в Бургундию. Он слишком подставился в этом деле с младшей Равенкло. Некогда было особенно концы прятать… - он пожал плечами – Так вышло.
- Он действительно уехал? – Алексис чуть улыбнулся
- Я сильно на него нажал.
Денис дернулся, выставил мысленную защиту, сбрасывая невзначай переданную эмоцию. Хорошо. Уже хорошо. Он мог только представить себе то, что пришлось выдержать Коннору, но знал, что это не прошло мимо. Мальчик спокойно поднял лицо и некоторое время смотрел маркизу в глаза, Алексис резко отвернулся. Так уже бывало и раньше. Денис знал, что он повернется, когда будет готов. Милорд щелкнул пальцами – в камине разгорелся огонь, щелкнул еще – зажглись восковые свечи. Комнату залил мягкий приятный свет.
Мальчик окинул взглядом корешки разбросанных книг:
- Вы занимаетесь судом? – его хозяин отрывисто кивнул.
- Да. У меня не так много времени, чтобы хватило на что-нибудь еще.
Денис бросил многозначительный взгляд на недогрызенное яблоко. Алекс кивнул. Вздохнув, мальчик вытащил из под рубашки кусок хлеба, завернутый в тряпку, и протянул хозяину. Наклонившись, он собрал с пола несколько тяжелых фолиантов, нашел место на полке, откуда они были сняты, поставил. Маркиз смотрел на него с каким-то недоверчивым детским удивлением, будто никак не мог взять в толк, что, собственно происходит, и зачем. Денис не стал ничего отвечать.
Остался последний справочник на столе. Денис прочитал обложку – реестр судебных решений, из которых потом составлялись ежегодные справочники для судей. Он открыл том на середине – записи были совсем свежими. Ему захотелось прочитать, о чем были эти дела, но любопытство показалось несколько неуместным. Алексис заметил его волнение.
- Мои законы не самые плохие. Я старался сочинять их так, чтобы и дураку было понятно, что именно в Слизерине считается справедливым. Но, боюсь, зря старался... Сегодня я нарушил с дюжину своих же собственных установлений.
- Мыслечтение?
- Очень удобно. Отец Бенджамин перевел на доносы почти весь мой запас чернил.
Оба замолкли. Каждый из них очень хорошо знал, о чем именно шла речь. Алексис нервно откинул лезущую в глаза челку:
- Иди спать. Я справлюсь. Я знаю, что делаю. А тебе не стоит на все это смотреть.
Денис отрицательно потряс головой. Тяжело оттолкнувшись от подлокотников, милорд проковылял к камину, снял с полки стеклянный бокал и вернулся в кресло. Мальчик сел на пол. Салазар протянул ему вина, потом, словно спохватившись, что все еще таскает ее за собой, бросил обратно куртку.
Денис сидел и смотрел в камин. Послышалось шуршание и тихое звяканье – милорд слез с кресла и устроился рядом, на полу. Отблески огня заиграли на его лице. Тонкий резной хрусталь бокала заискрился, засиял, как лед на солнце, ему вторило шитье костюма, – даже по серебряной пряжке с парными змейками заблестело что-то вроде красноватых зайчиков, - и только темные глубокие глаза по-прежнему оставались пусты и холодны. Мальчик поежился: ему показалось, он заглядывает в пропасть.
- Я должен закончить здесь, Денис. Мне думалось, что теперь я, наконец, смогу делать то, что захочется, но только оказалось, что я все равно больше ничего не умею.
Мальчик кивнул.
- Дорис сказала мне. – Милорд прикусил губу.
- Дорис понимает слишком много. И соображает хорошо.
Денис пожал плечами. Он был согласен.
- Она умная, сильная, крепкая девчонка…– Алексис чуть усмехнулся сам себе в темноте – Если все будет продолжаться в том же ключе, она эту вашу школу через пару лет к рукам приберет, а через десяток - возглавит. Но ей будет трудно найти человека, который бы ей соответствовал.
Сложив руки под головой, Алексис вытянулся вдоль огня, наслаждаясь идущим от него теплом. Лицо разгладилось. Он будто помолодел разом лет на десять – такая странная резкая перемена немного пугала, но и привлекала одновременно.
- Скажи ей – я приду. Только пусть до моего прихода не суется в подземелья. Ты знаешь, почему. Боюсь, тебе придется следить за Эйприлом, правда, надеюсь, он ни во что, особенно, и не влипнет?
Его собеседник отрицательно покачал головой. Милорд тяжело вздохнул, потом пожал плечами.
Денис не ответил, ничем не выдал своих чувств или мыслей, но лицо Салазара слегка скривилось. Милорд, конечно, все уже понял – слишком много было между ними общего в этот момент, чтобы суметь не понять. Они оба выбрали остаться. Их место было здесь; каждый из них так решил, по отдельности, и они научились уважать решения друг друга. Мальчик знал, что больше милорд настаивать не будет. В отличие от Коннора, ему ничего физически не грозило.
- Значит, говоришь, «потому что никого больше нет»? – милорд немного помолчал – А ведь я, наверное, очень тщеславен - мне хочется, чтобы кто-то помнил потом… Эйприл не подойдет.
Мальчик кивнул, твердо и нарочито медленно.
- Ты уверен? Это может оказаться неприятно.
Вместо ответа, Денис протянул руку. Салазар неожиданно крепко стиснул его ладонь.
- Я был у Гвендолен. Она пыталась покончить с собой – уронила свечу на платье. Единственное, чем я мог помочь – это стереть ей память о Симоне и слегка залечить ожоги. Итан в трансе, он не заметил разницы, только…- маркиз неожиданно отвернулся, словно совсем не хотел, чтобы Денис мог видеть его лицо – Потом, когда все было кончено, я заставил себя посмотреть ей в глаза. Я увидел перед собой старуху, которая лишь только внешне выглядела как Гвендолен. Я увидел перед собой старуху, которая все равно умрет, потому что держаться больше не за что…Теперь Итан будет винить себя, а я так и не смог сказать ему - не о том, что ей недолго осталось, а о том, что она его не любила.
Мальчик покачал головой, показывая, что слушает.
- А еще я понял, что не хочу того же самого для себя.
Денис порозовел. Снова оказывалось, что Дорис объяснила ему слишком хорошо. Если бы она сказала все то же самое мадам Хельге, леди Ровене, сэру Гриффиндору - стали бы они ее слушать? Мадам Катриона… она поняла правильно и ушла, но сэр Годрик никогда не смог бы поступить так же. Он ездил к ней. Что они сказали друг другу?
Алексис лениво потянулся, словно и не обращая на него особенного внимания.
- Так случилось, что мой отец не имел больше сыновей, а завещание его не было найдено. Я стал следующим маркизом. Я решил, что никогда не буду спрашивать себя, хотел бы он этого - мы расходились по политическим вопросам… История Слизерина – это история многовековой шахматной партии, разыгрываемой действующим маркизом и королем, и которая давно перешла в пат. Выхода было три – либо менялась бы вся система, либо я должен был сесть на трон, либо… мне предстояло увидеть, как все, что мне дорого, рано или поздно зальет волна крови, железа и огня. Теперь осталось не так уж долго. Очень скоро здесь не останется ничего, за что стоит изо всех сил цепляться… - неожиданно развернувшись, милорд посмотрел прямо в глаза побледневшему мальчишке, - Тебе хочется стать частью большого дела? Истории? Оглянись вокруг - не пройдет и года, как я предам всех, кто вместе со мной это строил, и тех, кто строил до меня и ради меня. Я так решил. Я сказал себе: хватит! Хватит амбиций, хватит междоусобиц, хватит рвать страну на куски. Англии надо дать шанс, и для этого нет цены, которая была бы слишком высока. Я уже угробил кучу народа ради своей мечты – они не понимали, за что должны умереть…
Его собеседник едва слышно выдохнул, Алексис отвернулся. Денис слушал, стараясь запомнить каждое слово. Каждая брошенная в темноту фраза ложилась грузом на его плечи, но отвернуться, уйти, или даже просто закрыться мысленно, выставить щит, чтобы не било так сильно по больному уже сознанию, было немыслимо, - и он сидел, зажмурившись, надеясь, что в сумраке и сполохах милорд не видит выражения его лица.
Навреное, получилось у него плохо. Кинув на него беглый взгляд, милорд отодвинулся, будто бы дистанция могла помочь снизить интенсивность, но все равно задал вопрос:
- Я должен был понимать, что договориться с Генри не удастся. Что любая поддержка, которую я оказывал трону, чтобы сохранить страну в целости, входила в противоречие с будущим Слизерина. Что мне придется его предать, или предать все, во что я верил. Ты мне скажи…я…имел право за него драться? При таких обстоятельствах? Одно дело – дать истории идти своим чередом, другое – схватиться когтями и зубами, да еще не будучи абсолютно уверенным в легитимности своих претензий… Нет, не говори ничего – я не спрашиваю. Ты разрешил мне выговориться, помнишь?
Мальчик стиснул зубы, прежде чем попытаться ответить, и все равно не нашел слов, только кивнул. Алексис почувствовал его движение. На щеках маркиза выступил легкий румянец.
Взяв бокал, он опрокинул в рот остатки вина. Денис налил еще. Руки его тряслись, и на полу растеклась красноватая лужа. Несколько капель заляпало костюм, упало на ладони. Мальчик попробовал незаметно вытереть их об одежду, маркиз иронично хмыкнул.
- Не стирай пятен с рук. - Денис виновато потупил взор.
- Я стал лордом в тринадцать лет – Николас подарил мне графство и выпроводил управляться. Год спустя, когда Гвендолен увидела меня в Мерсисайде, я уже не был ребенком. К этому времени я успел предать собственного отца, утвердить с дюжину смертных приговоров и лично убить двоих – одного магией, одного в поединке - нечестном. В свое оправдание могу лишь сказать, что меня всегда тошнило, когда я присутствовал при казнях, и что я всегда на них присутствовал.
Алексис облизал губы, будто хотел пить, но не притронулся к кубку.
- Когда я ввязался, я не думал о том, куда именно это меня заведет. Я повторял себе, что делал это только потому, что я один мог встать между Слизерином и сволочью – расчетливой, талантливой, одержимой, искушенной во всех мыслимых интригах. Только потому, что некоторых людей ни при каких условиях нельзя допускать до власти, чтобы эту самую власть не скомпрометировать окончательно. У меня не было никаких шансов на успех, но отказаться от борьбы - означало предать принципы, без которых жить не имело смысла. Потом все было очень определенно: Слизерин должен был держаться до конца, и я держался, и мне казалось, что весь мир на этом сошелся и закончился. Поэтому я и не думал о том, что буду делать после, не думал, что мне придется действительно заниматься воплощением в жизнь того, что должно было быть исполнено. Это сладкое чувство определенности… Ну, тогда так мне казалось, что оно сладкое. А потом… Просто… - Вздохнув, Алексис внимательно посмотрел на мальчишку, словно бы все, сказанное до этого, было куда менее значимо, по сравнению с тем, что он собирался доверить,- Нет, наверное, это не «просто». Совсем не просто. Это зачем-то чудо случилось.
- Сэр Итан? – милорд кивнул.
- Странная история: человек решил позаботиться о ребенке. Ему было плевать на Слизерин. На деньги у себя в кошельке и крышу над головой, - но только не наплевать, какому хозяину он служит. Я сильно удивился. Оказалось, что моя жизнь для кого-то имела смысл, причем отдельно от моих принципов или социальной роли. Мне стало интересно. Я сделал его рыцарем, командующим армией, люди говорили, что я так расплачиваюсь с ним за добро. Но ведь он никогда не требовал никакой платы? Так мне было всего лишь важно держать его рядом. Его присутствие внушало странное спокойствие – пока он здесь, значит, я еще не окончательно пошел вразнос. Я никогда не обсуждал с ним дела, за исключением военных операций, но всегда сверялся – здесь ли он? Не уехал, пока меня не было? Исполнил приказ? Я от него полностью зависел.
Денис опустил глаза в пол. Маркиз спокойно пожал плечами.
- Сейчас я обхожусь без него. А тогда Слизерин помог мне выжить. Я был загружен по уши, мне некогда было думать. Никто ничем не мог мне помочь, потому что ответственность не перекладывается. Сначала я не планировал больше, чем на шаг вперед, потом научился видеть перспективу. Потом появилось время для того, чтобы приложить мозги. Потом - чтобы научиться смотреть правде в глаза. Тринадцать лет – долгий срок, на все хватит, а главное, многое начинает разворачиваться другой стороной.
Мальчик поежился. В голове его будто зазвенел маленький колокольчик – история, рассказанная милордом, не полностью принадлежала прошлому, как тот пытался представить.
- Мой лорд…Тот, другой, не сэр Итан?
- Мой дядя. Ты не мог о нем слышать. Его отправили в монастырь, когда отец женился - в Слизерине часто так поступали с запасными наследниками. Догадываюсь, он был не вполне счастлив… впрочем, карьеру ему это сделать не помешало. Они будто соревновались между собой – мой отец и он. Я думаю, он сошел с ума, когда Николас умер… Это позволяет мне не вспоминать, насколько мы близкие родственники, и иногда, тоскливыми темными вечерами, как этот, мне начинает казаться, что я его понимаю.
У Дениса перехватило дыхание.
- Это…- Алексис даже не поморщился.
- Наш будущий достопочтенный Архиепископ Кентерберийский. Плохой выбор, с точки зрения государства, но Генри тоже можно понять.
Денис разом посерьезнел.
- Мой лорд… Я должен его увидеть. – Алексис усмехнулся
- В дождь и в капюшоне? Не знаю, Денис…Зачем? Предупредить Ричарда? Уилларда? Скоро вся эта история потеряет смысл… Он не опасен. Маркизата ему не видать как своих ушей – Генри конфискует его в казну. «Слизерин» это символ. Младший титул, но единственный в Англии, к которому Плантагенеты не имеют никакого отношения. Все мои предки, и я тоже, приносили присягу на верность короне, но не конкретному монарху, и наследование маркизата правителем лишь подтверждается, а не даруется. Даже король не имеет права появляться здесь в сопровождении вооруженной свиты без предварительного формального разрешения. Это напоминание о том, что с нами всегда было проще дружить, чем воевать… Иоанн мне позволил. Наверное, ему было просто уже все равно, он был болен и измучен, и умер спустя несколько месяцев. Генри другой. Ему не нужен еще один Слизерин. Он близок к тому, чтобы решить проблему навсегда. Он действует правильно.
- Мой лорд.- Денис не просил.
- Я могу взять тебя с собой на интронацию через три недели. Корнуолл будет с Уиллардом, но Боже упаси вас сказать хоть слово друг другу – Ричард и так в последнее время у брата не слишком в фаворе. Мне надо вывести его из-под удара, пока не поздно. Я на него рассчитываю: в перспективе ему может случиться доводить мое дело до конца.
Денис прикусил губу. Разрозненные, разобщенные ощущения и впечатления постепенно складывались в картину:
- Мне кажется, это тот человек.
К его удивлению, Алексис уверенно кивнул.
- Вполне возможно. Слишком многое сходится. Он, кстати, действительно был в Сент-Астелле в то время. Но если бы я хотел знать наверняка, я бы позволил Коннору заняться этим делом, правда?…- он чуть замялся - Только на самом деле, я бы просто не знал, что делать с ним потом. Он для окружающих не опасен. А мое дело почти закончено – Слизерин Питеру не достанется, а Англия, наконец, перестанет быть европейским задним двором. Так будет.
Прогоревшее полено щелкнуло и развалилось пополам. Посмотрев в огонь, маркиз заставил переворошиться красно-черные жаркие угли.
- Я возьму тебя с собой. Интронация через три недели, мы выезжаем через одну… Я напишу записку Ровене. Только…Мне не хочется, чтобы было больше теней… Хватит уже. Хватит…
