Дорога сна
По дороге сна пришпорь коня,
Здесь трава сверкнула сталью,
Кровью алый цвет на конце клинка.
Это для тебя и для меня,
Два клинка для тех, что стали
Призраками ветра на века.© «Мельница»

1
Грегори Льюэлл, старший помощник менеджера компании «Бест Боттлс» сидел на широком подоконнике офиса и занимался своим любимым делом – разглядывал машины на парковке, расположенной в аккурат напротив здания бизнес-центра. Именно это хобби послужило причиной появления на свет обидного прозвища «бездельник», которым Грегори наградил шеф больше года назад. На самом деле, бездельником Грегори себя не считал и редко давал повод считать так другим, но в минуты особой внутренней откровенности он признавал, что рассматривать крутые тачки и правда нравится ему гораздо больше, чем составлять отчеты о прибыли за последний квартал. Впрочем, Грегори тут же успокаивал себя тем, что такое происходит с каждым и безделье всегда слаще тяжелой пахоты.
Вот и теперь, без труда одержав очередную победу над совестью, молодой менеджер не спеша и со вкусом разглядывал отведенный под стоянку изрядный кусок земли и размышлял о том, почему каждый день примерно половина машин оказывается ему совершенно не знакомой. Конечно, многие из руководителей обитавших в здании фирм вполне могли позволить себе смену личного авто хоть после каждого приема пищи, но Грегори на собственном опыте уже убедился в изрядной хлопотности оформления всех требуемых для этой операции документов. «Неужели у них находится время? И это при нынешнем уровне конкуренции?!» Представить своего босса бегающим по бесконечным коридорам налоговых инспекций и регистрационных служб он просто не мог.
Хотя молодой человек не сбрасывал со счетов и второй вариант – машины могли принадлежать клиентам и деловым партнерам, а вовсе не обделенным временем директорам фирм. Но тут Грегори неизменно вызывал в памяти образы людей, с которыми приходилось иметь дело лично ему, и далее следовал неутешительный вывод: подавляющее большинство из них отнюдь не являлось мультимиллионерами. Все больше тихие, прилично одетые мужчины и женщины, такие же менеджеры как и он сам, покрепче прижимающие к груди папки с договорами. Все это снова возвращало его к варианту номер один…
Стараясь, чтобы в поле зрения не попадала его собственная видавшая виды «Тойота», юноша тщательно осмотрел все машины крайнего ряда и тяжело вздохнул, увидев элегантную, словно только сегодня сошедшую с конвейера черную «Феррари». Это был великолепный спортивный автомобиль, не растиражированный на постерах вульгарный красный, а черный, со спрятанными фарами и мерцающими блестками на капоте, которые Грегори так и не удалось сложить в узор из-за слепящего солнца.
- Грег! Айда пить чай на крышу! – в комнату бесцеремонно вломился его закадычный приятель и по совместительству менеджер-проектировщик Джерри.
- Угу… - Грегори с некоторым сожалением оторвался от красавицы «Феррари», поискал взглядом свою кружку, обнаружил ее как обычно грязной и заваленной бумагами, махнул Джерри рукой и отправился в туалетную комнату.
Джерри был истинным фанатом чая, совершенно не признававшим никаких чайных пакетиков и тому подобной бурды. Поэтому когда Грегори поднялся на лифте на последний этаж, а затем по пожарной лестнице взобрался на крышу, друг уже поджидал его, сидя на аккуратно расстеленной газетке и держа рукой в кухонной рукавице дымящийся заварочный чайник. Само разлитие чая Джерри называл не иначе как «чайной церемонией», посему Грегори полагалось аккуратно подставить кружку и молча наблюдать за тем, как ароматная темная жидкость вытекала из носика и, преодолевая ситечко, оказывалась в новой емкости.
- Что у нас сегодня? – у Грегори далеко не всегда получалось по запаху угадать разновидность напитка.
- О-о-о… - лицо Джерри излучало абсолютное умиротворение, а губы изогнулись в подобии загадочной улыбки. – Ты бы ни за что не догадался. Это – египетский лотос со щепоткой лимона. Напиток богов, клянусь тебе. Пробуй!
Грегори послушно взял кружку и сделал маленький осторожный глоток. Некоторое время он, не отрываясь, вглядывался в глубины чая, не решаясь поднять глаза. Весь ужас заключался в том, что для него сегодняшний «лотос» практически не отличался по вкусу от вчерашнего «горного ручья» и опробованного на прошлой неделе « чая королей». И теперь Грегори боялся поднять глаза, всерьез опасаясь, что Джерри не увидит на его лице должного восхищения, и чаепитие будет безнадежно испорчено. Поэтому он сделал вид, что просто не может найти подходящих выражений, причмокнул пару раз и только после этого тихо произнес, по-прежнему не поднимая глаз:
- Джерри, это изумительно! Мне никогда не доводилось пробовать напиток с лотосом, – этих слов оказалось достаточно, чтобы угроза срыва «церемонии» сошла на нет, а на лице проектировщика расцвела самодовольная улыбка.
- А я тебе говорил, говорю и буду говорить, что ты ничего не смысли…
Тут на противоположном углу крыши раздался странный шум, и Джерри оборвал фразу. Грегори повернулся вслед за ним и распахнул от изумления глаза.
На крыше стояли появившиеся неизвестно откуда три человека. Один почти лежал на низенькой ограде, тянувшейся по всему периметру здания, а двое других находились чуть поодаль, застыв в странных, показавшихся приятелям немного театральными позах. Стоявший спиной к Грегори высокий худой мужчина в старомодном пиджаке обеими руками крепко держал дрожащего молодого человека в волочащемся по земле черном плаще. Хотя юноша весь сжался в комок словно от сильнейшей боли, и Грегори был виден лишь его профиль, молодого менеджера поразила неестественная чернота под узкими миндалевидными глазами и впалые, как у трупа, щеки.
Не менее странно выглядел и облокотившийся о решетку третий участник этой немой сцены. Грегори с удивлением разглядывал его одеяние, напомнившее ставшие бешено популярными в последние лет десять японские мультфильмы, так называемые анимэ. Темно-коричневые кожаные брюки на покрытом причудливыми узорами широком ремне с массивной серебряной пряжкой в виде машущего крыльями орла, черная рубашка с ковбойской бахромой на рукавах, перчатки с прорезями для пальцев, слегка вьющиеся темные волосы, щетина как минимум трехдневной давности, отсутствующий взгляд, устремленный куда-то в сторону. Но все это было не так уж важно – необычнее всего смотрелась внушительного вида кривая сабля, которую незнакомец сжимал в правой руке.
Все трое не обращали на Грегори и Джерри никакого внимания.
Проектировщик, наконец, вспомнил об остывшем чае, отхлебнул глоток и попытался сострить:
- Никто не предупреждал, что здесь будут проходить костюмированные съемки.
Грегори нехотя кивнул, хотя совершенно четко понимал, что ни о каких съемках и речи быть не может. Словно разбуженные негромкой шуткой Джерри все трое пришли в движение: молодой парень, немного разогнувшись, сделал попытку вырваться из рук державшего его мужчины, но силы его не хватило даже на то, чтобы сделать шаг. Тогда он обессилено опустился на поддерживавшие его предплечья и с яростной безнадежностью произнес:
- Убей меня, и покончим с этим! Слышишь?! Давно пора это сделать!
В первый момент Грегори показалось, что молодой человек обращается к тому, в чьих руках находится, но ему хватило пары секунд, чтобы осознать свою ошибку. Все тело юноши вытянулось в сторону стоявшего у края мужчины, который даже не повернул головы в сторону просившего, но слегка дернул рукой с саблей, а из его горла вырвался низкий утробный рык.
Мужчина, державший странного самоубийцу, встал перед ним, заслоняя от человека с саблей, и произнес тихим спокойным голосом:
- Он не станет тебя убивать, Ликар. Он же твой брат…он никогда не причинит тебе вреда.
- Я больше не могу! – юноша по имени Ликар дернулся снова и закричал. – Хватит мучить меня! Убей и дай отдохнуть нам обоим! Я устал, слышишь?! Отпусти меня!!
- Устал? – мужчина у ограды повернул голову, и Грегори ослепил блеск его безумных глаз. – Ты – устал? И это все, что ты можешь сказать?
- Нет!! – Ликар как-то беспомощно всхлипнул. – Неужели ты не понимаешь? Прости меня и убей! Или лучше сначала убей, а потом прости!! Только не надо снова этого кошмара!!
- Лампуса… - державший Ликара мужчина обернулся и тяжело вздохнул. – Может быть, достаточно?
- Кто ты такой, Воин, чтобы решать, когда достаточно? – сабля угрожающе сверкнула в лучах полуденного солнца.
- Я – ваш старший брат, – просто ответил мужчина.
- Ха! – этот слог прозвучал так страшно, что Грегори и Джерри одновременно вздрогнули, расслышав недвусмысленную угрозу, таившуюся в нем. – Это не имеет никакого значения! Ты не можешь ничего сделать, Воин!
- Я могу остановить тебя.
- Можешь ли? – вооруженный мужчина бросил на своего старшего брата беглый взгляд и тут же отвернулся. – Ты способен разве что задержать меня на время, но остановить – не в твоей власти. Увы…
С этими словами он резко оттолкнулся ногами от крыши и в два прыжка оказался буквально в паре шагов от растерянно глазевших на происходящее молодых людей. Несколько секунд он осматривал их тяжелым взглядом из-под прикрытых век, после чего до слуха Грегори донесся еле слышный свист рассекающей воздух сабли и глухой удар, а потом на его лицо брызнула капля чего-то теплого и пульсирующего. Словно в замедленном кино молодой человек повернулся и увидел, как тело Джерри пошатнулось, и верхняя половина его медленно съехала вниз. На лице чайного гуру застыло удивленно-смиренное выражение, словно произошедшее чудовищное злодеяние было необходимым, но все же несколько преждевременным. Обе половины рухнули на землю с разницей в доли секунды, поэтому два отвратительных шлепка слились в сознании оцепеневшего Грегори в один невыносимый звук.
Из ступора его вывел полный отчаянной мольбы крик Ликара:
- Лампуса!!!! Нет!! – Грегори вздрогнул от того, как беспомощно и страстно прозвучали эти слова, и поднял взгляд как раз вовремя для того, что бы увидеть, как сабля с растекшимися по ней красно-бурыми лепестками снова взмыла в воздух.
Почти не понимая, что он делает, молодой менеджер нырнул влево, уходя от казавшегося неминуемым удара, но не удержался на ногах и покатился по бетону, больно ударившись при падении плечом. Кое-как затормозив с помощью ботинка, Грегори хотел подняться на ноги, но острая боль в руке заставила его охнуть. Опираясь на локоть здоровой руки, он посмотрел на Лампусу.
Нападавший не сделал ни единого шага в его сторону, только рассматривал Грегори глазами, полными страдания и легкого удивления. Грегори повернулся было к его застывшим братьям, но в этот момент Лампуса издал какой-то сдавленный крик отчаяния и бросился в атаку. Юноша мгновенно вскочил и, превозмогая боль, метнулся к противоположному краю крыши, не столько надеясь убежать, сколько рассчитывая перевеситься через край и привлечь внимание дежурившего у автомобильной стоянки полисмена. Задуманное удалось ему лишь отчасти – добежать до решетки он успел, но Лампуса отстал от него лишь на шаг, поэтому Грегори пришлось шарахнуться в сторону, а от снопа искр, брызнувших из-под обрушившейся на чугун сабли, волосы у него встали дыбом.
Грегори понимал, что продолжаться до бесконечности эта погоня не может, но ему никак не удавалось оторваться от Лампусы настолько, чтобы успеть скрыться на лестнице. Ликар и его брат следили за этим жестоким подобием игры в «кошки-мышки» с удивительным равнодушием, хотя юноша продолжал дергаться в руках Воина, но скорее от какой-то внутренней боли, чем от желания помочь Грегори. Видимо, мысль о прямой конфронтации с Лампусой казалась ему невозможной. Воин в свою очередь не был готов разжать объятия, поэтому они продолжали стоять, напоминая скорбные фигуры на мемориалах в память великих войн.
Грегори тем временем понимал, что не в силах выдерживать эту гонку в том же темпе. Правая рука отзывалась немилосердной болью при каждом его движении, ноги заплетались, солнце норовило ослепить, рубашка пропиталась потом и прилипла к спине. Однако Лампуса не выказывал никаких признаков усталости – его удары были поразительно точны, и менеджера спасала только минимальная разница в скорости, которую ему до последнего времени удавалось выдерживать. И одновременно Грегори отчетливо понимал, что пытаться разговаривать со своим преследователем совершенно бесполезно, поэтому, напрягая остатки сил, юноша метался по крыше, словно пойманная в мышеловку крыса, отчаянно надеясь на вмешательство ему самому неизвестных сил.
Небо ли услышало его мольбы или просто Грегори посчастливилось родиться под удачной звездой, но в этот момент раздалось шумное хлопанье крыльев, и на ограждение опустился большой темный сокол. Изящная головка чуть наклонилась, охватив за один взгляд всех участников происходящего, после чего птица взмыла в воздух и устремилась прямо на Лампусу, вне всяких сомнений целя клювом точно в глаз молодого мужчины.
Грегори, тяжело переводившему дух, на мгновение показалось, что Лампуса ожидал чего-то подобного, потому что он прекратил преследование юноши, и сосредоточил все внимание на пикирующем соколе. Блеснула сабля, но буквально в последний момент птица сумела увернуться от лезвия, и оружие лишь рассекло воздух и снова вернулось на исходную позицию. Сокол продолжал кружиться вокруг мужчины, выжидая удобный момент для атаки, а несчастный менеджер опустился на бетон, чувствуя, что не имеет сил даже пошевелиться.
Одновременно он не мог не обратить внимание на реакцию Ликара и Воина. Лица обоих были исполнены самого настоящего, неподдельного ужаса, при этом младший брат склонил голову на грудь старшего и шептал:
- Мы погибли… Лампуса погиб. Мы обречены... нам нет прощения, - а Воин гладил его растрепавшиеся волосы и не отрывал взгляда от парящей птицы, что-то нашептывая про себя.
Несколько минут ничего не происходило, а потом словно сноп искр вырвался из когтей сокола и обрушился на мгновенно прикрывшегося клинком Лампусу. Часть искр все же попала на одежду и незащищенную часть шеи мужчины, от чего в ткани рубашки появились оплавленные дырки, а кожа покраснела. Издав низкий рык, Лампуса отмахнулся от пернатого атакующего и внезапно бросился к Грегори. Юноша не имел ни сил, ни желания вставать на ноги, но что-то буквально заставило его подняться и броситься к застывшим в объятии братьям. Он едва успел укрыться за ними, а Лампуса, явно изумленный этой хитростью, с трудом сумел задержать готовое поразить обоих оружие.
В этот момент сокол начал очередную атаку, а в сознание Грегори ворвался странный голос, в праве которого приказывать невозможно было усомниться.
- Прыгай!! Немедленно прыгай!
Грегори затравленно обернулся, прекрасно понимая, куда именно ему предстоит прыгнуть. Стараясь не обращать внимания на яростные крики Лампусы, чья голова уже успела пару раз почувствовать на себе остроту соколиных когтей, он сделал два маленьких шажка к краю и глянул вниз, обмирая от страха.
Внизу все было как обычно – сновали машины, люди входили в здание и выходили из него, совершенно не догадываясь поднять голову и обратить внимания на происходящие наверху страшные события. Грегори сглотнул, но шею сдавило спазмом, а в мозгу настойчиво стучал молоток: «Прыгай!!!». Бедный менеджер перелез через ограду, зажмурил глаза и шагнул в пустоту.
Его словно обдало сильнейшим вихрем, в ушах по-волчьи завывал ветер, тело, казалось, сейчас будет разодрано на части. За эти несколько секунд, показавшиеся Грегори вечностью, перед его внутренним взглядом промчалась вся жизнь, а потом возникло скорбное лицо Джерри и никак не пожелало исчезать. Пытаясь отделаться от наваждения, Грегори совершенно не обратил внимания на то, что его падение чудесным образом замедлилось, и открыл глаза только когда всем телом тяжело рухнул на мостовую прямо под окнами бизнес-центра.
Мысли юноши потекли по совершенно хаотическому пути: «Почему я жив? Разве мои мозги не превратились в лепешку? Сейчас меня задавит машина…». Действительно, над его ухом сразу же раздался звук мотора, и, чуть приподнявшись, Грегори увидел в метре от себя машину своей мечты.
Тот самый черный «Феррари»…
За рулем чудо-транспорта менеджер разглядел еще большее чудо и обалдело захлопал глазами. Ей было никак не больше тридцати, волосы цвета утреннего солнца небрежно рассыпаны по плечам так, что ни один волосок не выбивался из общей массы, тонкие летящие брови чуть изогнуты в знак удивления, спокойные серые глаза не отрываясь смотрели прямо на Грегори, пронизывая его насквозь, а ярко-алые губы были сердито поджаты. Красавица помедлила еще долю мгновения, после чего просто распахнула заднюю дверцу и приглашающе кивнула головой.
- Забирайся в машину, недотепа. Раз уж тебя угораздило перейти дорогу проклятым…
Ее голос ничем не напоминал тот, что приказал Грегори спрыгнуть с крыши, но интонации были такими же – повелительными и не подразумевающими отказа. Грегори послушно поднялся, не отрывая взгляда от прекрасного лица, и уселся на сидение. Изящная рука с массивным сапфиром на безымянном пальце легла на коробку передач, машина без единого толчка тронулась с места, а из зеркала заднего вида на Грегори смотрели два абсолютно холодных бездонных глаза.
- Тебе повезло остаться в живых. Но ты, я думаю, устал? Можешь спать прямо в машине… нам предстоит долгий путь. Спи, несмышленыш. Спи.
Грегори с удивлением понял, что ничуть не обижается на «несмышленыша», свернулся калачиком на мягком, обитом чем-то вроде дымчатой шкуры сидении и мгновенно уснул.

А вот и я.
Вы нас недолго ждали, и мы собственно и явились ))
Ну что ж, страшного и хорошего критика из меня не выйдет, но все что смогла подметила, на мой вкус и на мой вид, все это приведу ниже. А еще ниже впечатление от начала сего твоего творения.

Итак, начнем.. Будет правда мало ))

Грегори Льюэлл, старший помощник менеджера компании «Бест Боттлс» сидел на широком подоконнике офиса и занимался своим любимым делом – разглядывал машины на парковке, расположенной в аккурат напротив здания бизнес-центра.
Не понравилось - "на широком подоконнике офиса". По моему личному мнению, уж очень не сочетаются слова подоконник и офис в данном контексте. Может, я излишне придираюсь, но для меня звучит весьма странно.

Некоторое время он, не отрываясь, вглядывался в глубины чая, не решаясь поднять глаза.
"вглядываясь в глубины чая", тоже как-то немного резануло мое восприятие. Чай сам по себе может иметь глубину цвета, вкуса, но вот как в них вглядываться, я не совсем представляю. В таком контексте, мне кажется, немного неправильно составлено данное предложение.

- Лампуса… - державший Ликара мужчина обернулся и тяжело вздохнул. – Может быть, достаточно?
Здесь-то в принципе все хорошо. Привела это предложение просто потому что здесь впервые встречается имя странного, зверски настроенного, юноши, одного из трех братьев. Так вот, как наверно не сложно догадаться меня и смущает его имя. "Лампуса" в данном предложении вообще для меня имеет нечто созвучное со словом "лапуся" ))) Прости, это лишь мое такое вот восприятие.

Нападавший не сделал ни единого шага в его сторону, только рассматривал Грегори глазами, полными страдания и легкого удивления.
не совсем себе представляю взгляд, одновременно выражающий страдание и удивление.

Лампуса отстал от него лишь на шаг, поэтому Грегори пришлось шарахнуться в сторону, а от снопа искр, брызнувших из-под обрушившейся на чугун сабли, волосы у него встали дыбом.

и чуть ниже по тексту...

Несколько минут ничего не происходило, а потом словно сноп искр вырвался из когтей сокола и обрушился на мгновенно прикрывшегося клинком Лампусу.

Конечно, сам по себе данный текст располагается не совсем близко, но мне не понравилось одинаковое описание искр, а именно - "сноп искр"

Часть искр все же попала на одежду и незащищенную часть шеи мужчины, от чего в ткани рубашки появились оплавленные дырки, а кожа покраснела.
часть искр- незащищенную часть. Немного сбилась при чтении данного предложения.

Ну, вот, как оказалось это в принципе все, у меня..

Теперь относительно впечатления. Конечно, судить пока о чем-то весьма рано, но начало положено неплохое, есть интригующие моменты, есть неплохое начало сюжета, есть герой..
Единственное, для меня осталось пока непонятным поведение этих "трех фигур", их диалоги, их отношения. Может это потом в последующих главах будет раскрыто, но пока кажется немного странным и как-то неестественным их поведение, как-то немотивированным, непонятным. Причем всех троих...
Поведение же главного (как я думаю) героя Грегори, тоже местами не совсем объективно и рационально, но тут можно дать скидку на животный страх и полную дезориентацию, ну и пояснение автора, что он родился под счастливой звездой. Да и вообще ничего не бывает просто так, и не случайно он остался жить ))
В остальном, немного правда напоминает стиль анимэ, по крайней мере, мне представлялись именно такие картинки, с какими то эмоциями на лицах героев, и еще "черный феррари", да и сама эта офисная рутинная обстановка. Есть такие немного японские мотивы ))
В целом, неплохое начало, даже я бы сказала интересное и как-то несвойственное тебе, как будто новый жанр в твоем исполнении.

Да, и еще хотела отметить, что по-моему где-то местами не хватает запятых. или, хаха, это мое любимое дело понатыкать запятых везде где только можно, и я соответственно ошибаюсь.
Как говорится все это ИМХО (имею мнение - хочу озвучить)) или же имею мнение хотя ошибочное, или же имею мнение и фиг (здесь было заменено слово из-за цензуры)поспоришь)! Нужный вариант подчеркнуть.

Буду ждать продолжения.

amyki
Спасибо за отзыв, моя милая))

Да, я действительно пробую себя в несколько новом жанре (хочется как-то развиваться, правда развитие ли это - вот вопрос))) И про "аниме2 и про Японию тоже верно подмечено)

И отдельное спасибо за валенки)))))

Как и обещала - вторая глава.

2
Грегори открыл глаза и первым, что он увидел, был расписной потолок, обильно украшенный лепниной. Ему потребовалось некоторое время для того, чтобы привыкнуть к необычному освещению – воздух показался менеджеру более прозрачным или свет более чистым…но подобного ощущения Грег не испытывал еще никогда. Словно он впервые в жизни действительно смотрел на мир широко открытыми глазами. Картина, оказавшаяся точно над кроватью, изображала сцену средневековой охоты. По краям на великолепно выписанных листьях вековых дубов блестели капельки росы, такие реальные, словно они должны были исчезнуть с первыми лучами солнца. Меж ветвей можно было разглядеть печальные серые облака, обещавшие скорый моросящий дождь. В центре, в окружении подобострастно склонившихся слуг, на великолепном вороном жеребце восседала невиданной красоты женщина. Ее огненные кудри, казалось, грозили с минуты на минуты сжечь все вокруг. На правой руке красавицы Грегори с изумлением узнал своего вчерашнего спасителя – большого черного сокола с насмешливым взглядом бусинок-глаз.
Только убедившись, что больше ничего интересного на картине нет, молодой менеджер позволил себе опустить взгляд. Он лежал в огромной кровати с балдахином, шелковые простыни приятно холодили тело, подушек оказалось не много не мало, а целых семь, а одеяло, своей шириной превосходившее ложе, показалось ему почти невесомым. Сама комната была не так уж велика, но эффект свободного пространства усиливало окно во всю стену, завешанное полупрозрачными кружевными занавесями. Напротив кровати стояло массивное трюмо, над которым юноша без особого удивления увидел овальное зеркало поразительной чистоты в тяжелой резной раме. Венецианское, не иначе, - мелькнуло у него в голове. Грегори осторожно сполз на пол, и его ноги тут же утонули в мягчайшем ковре. Молодой человек взмахнул руками от избытка впечатлений и снова уселся на кровать. Только сейчас он заметил, что вышивка на балдахине в точности повторяет роспись потолка. Из зеркала на Грегори смотрел он сам, порядком растрепанный, с заспанными глазами и скошенным левым уголком рта.
Последнее, что Грег помнил более-менее отчетливо, было нахмуренное лицо хозяйки черного «Феррари». Ему казалось, что он чего-то не разглядел в ее серых глазах, что-то важное, скрытое за сердитым прищуром. И изгиб ее губ теперь уже виделся ему не досадливым, а скорее печальным, полным неизбывной тоски. С воображением у Грегори всегда было все отлично, поэтому с течением времени он мог приписать лицу своей спасительницы (или похитительницы) еще много всяких разнообразных эмоций. Неожиданно молодому человеку стало жизненно необходимо увидеть ее снова, хотя бы на краткий миг. Словно он забыл задать ей вопрос… или нет… Грег окончательно запутался в своих чувствах. Однако сначала требовалось понять, куда же она привезла его.
Скорее всего, это было поместье. Чем дольше Грегори осматривался, тем больше укреплялся в этой мысли. Зеркало в резной деревянной раме, ножки трюмо в виде когтистых лап, большие песочные часы, обитый бархатом стул…нет, положительно Грегори оказался в каком-то загородном замке. Менеджер напрягся, пытаясь вспомнить, слышал ли он о чем-то подобном в окрестностях его родного города, но так и не смог. Разве все замки не стали давным-давно музеями? – удивился он. Однако и на этот вопрос ответить было некому, так что у Грегори не было иного выхода, кроме как снова попытаться встать с кровати и отправиться на разведку.
С наслаждением ступая по ковру, менеджер внезапно обнаружил, что на нем вовсе не его любимая рубашка и затрапезного вида джинсы, в которых он обычно щеголял дома и не элегантный серый костюм в полоску, который он носил на работу. На нем была… ПИЖАМА! Грегори с ужасом рассматривал в зеркало шаловливый рисунок с играющими на поляне розовыми слонятами. Однако следующая мысль была еще более ужасна (или, наоборот, приятна), потому что кто-то же должен был его раздеть? А если…а если это была ОНА? Несмотря на свежий воздух в комнате, Грегу стало жарко, и он поспешил заняться поисками какой-либо «обычной» одежды. Кто бы его ни переодевал, появляться в таком виде перед хозяйкой замка молодой человек не собирался.
В ящиках трюмо, однако, не обнаружилось ничего похожего на предмет его поисков. Аккуратно сложенное стопочками постельное белье, до того нежное, что хотелось зарыться в него с головой, какие-то флаконы со странными, незнакомыми надписями, сделанными готическим шрифтом, а на дне самого нижнего отделения - кружевной платок. Платками (а уж тем более кружевными) Грегори не пользовался с детского садика, но этот почему-то так и просился к нему в руки. Стоило ему вынуть платок из ящика, как в уголке блеснула вышитая серебряными нитями монограмма: «R.D.». Машинально сунув платок в карман пижамы, Грегори начал перебирать в уме имена: «Если первая буква ее имени Р… Роуз? Риз? Розмари? Рамона? Рейчел? А если Р – это фамилия? Тогда имя на Д… Диана? Дженис? Джейн? Дороти? Тьфу, ерунда какая!!»
Ни одно из имен не показалось Грегори подходящим, поэтому он осмотрелся еще раз и, наконец, из-под свисающего края одеяла заметил углубление под кроватью. В длинном ящике оказались аккуратно выглаженные черные брюки, накрахмаленная рубашка с жабо и жилет. Менеджера не столько удручала старомодность одеяния, сколько отсутствие носков, поэтому он всей душой понадеялся на встречу с прислугой до того, как предстанет перед неумолимыми серыми очами хозяйки. Вытерев вспотевшие руки о край одеяла, юноша осторожно отворил дверь.
Грег оказался в полутемном коридоре, решительно убегавшим от него в обе стороны на неопределенное расстояние. После пушистого ковра в спальне он неожиданно ступил на гладкий, тщательно отполированный пол и едва не упал. Причина сумрака выяснилась довольно быстро – в коридоре не было окон, а также электрического освещения. Единственным источником света являлись бронзовые факелы, укрепленные по всей длине стен довольно далеко друг от друга. Грегори сделал шаг в сторону и споткнулся о низенькую скамеечку, приставленную рядом с порогом его комнаты. На секунду молодому менеджеру пришло в голову, что в стене есть потайное отверстие, и кто-то все это время наблюдал за ним. Конечно, такую странную мысль можно было объяснить в первую очередь перенасыщенностью современного телевидения всякими фильмами ужасов и прочими второсортными продуктами. Однако нельзя упускать из виду тот факт, что Грегори отчасти все еще находился в глубоком шоке от произошедшего на крыше, хотя сам едва ли сознавал это. Надо отдать юноше должное – он быстро осознал всю нелепость подобных фантазий, пожал плечами и продолжил осмотр загадочного коридора.
У противоположной стены им был обнаружен зеркальный столик в стиле барокко (то есть это Грегори так подумал), на котором лежала стопка чистых салфеток, явно кем-то забытая. Уж не гостиница ли это? - мелькнуло в уме у Грегори. Гостиница, устроенная в загородном замке, решила бы как минимум половину из скопившихся у менеджера вопросов. И это не говоря уже о том, что можно просто спуститься вниз и узнать у стойки хоть немного информации о его загадочной спасительнице. Почти уверив себя в том, что находится в отеле, Грег смело повернул направо, надеясь в скором времени наткнуться на лестницу, ведущую вниз.
Однако очень скоро обнаружилось нечто, несколько поколебавшее его убежденность. Коридор оказался в довершение всего портретной галереей. И вот эти-то портреты и смутили в конец запутавшегося Грегори.
Портреты были большие, примерно в половину человеческого роста, в тяжелых золоченых рамах. Буквально впиваясь взглядом в каждое изображение, молодой человек дошел-таки до конца коридора, остановился перед запертой дверью и решил подытожить увиденное. Никакого сходства между портретами не наблюдалось. С чего менеджер решил, что это должны быть фамильные портреты? Простим ему еще раз столь странную непоследовательность. Однако стоит признать, что некий резон в доводах Грега все-таки присутствовал.
Итак, эти портреты не были семейными, то есть принадлежали совершенно посторонним людям. Далее, это совершенно точно не были копии с каких-нибудь известных картин признанных мастеров – благодаря своей матушке, долгие годы проработавшей преподавателем истории и культуры, с наиболее известными произведениями живописи Грегори был знаком. Не оценить мастерство живописца было трудно – а молодой человек готов был поклясться, что все портреты написаны одной и той же рукой. Да и, судя по всему, автор даже не пытался это скрыть.
Полное отсутствие хотя бы намека на второй план. Только лица и шеи, даже одежда в большинстве случаев обозначена очень схематично. Лица мужские и женские, очень молодые, редко кто на вид оказывался старше тридцати лет. И все печальные – уже на обратном пути Грегори все силился разглядеть хоть что-нибудь, напоминающее улыбку. Нет, ничего. Дойдя до памятного ему столика с салфетками, юноша повернулся, чтобы еще раз бросить взгляд на дверь комнаты и заметил исчезновение скамеечки. Грегори так и прикипел к полу.
Кто-то был за его спиной все это время! Кто-то настолько бесшумный, что менеджер не услышал ничего, ни малейшего шороха. Но он был слишком увлечен картинами…. Может быть, этот таинственный некто просто подошел к его комнате и забрал скамеечку, не заметив блуждающего в глубине коридора гостя? Возможно ли было его не увидеть? Да, пришлось признать Грегори. Но вот можно ли было его не услышать? Нет, тут же кивнул сам себе менеджер. Значит… значит, этот кто-то намеренно не захотел привлекать к себе его внимание. На этом цепочка логических построений безжалостно оборвалась.
Версия о гостинице разваливалась на глазах. Картинная галерея с грустными молодыми лицами, скамеечка у двери и ее таинственное исчезновение, да и сама спальня, одежда – Грегори, несмотря на очевидную путаность мыслей, упрямо пытался связать все события в нечто единое. Конечно, совершенно безуспешно. В молодом человеке неожиданно проснулось раздражение. Ведь никто даже не спросил его согласия на увоз! И теперь с ним играют в прятки вместо того, чтобы объяснить…нет, сначала накормить, а потом все объяснить. Раздражение потянуло за собой зверский голод, от которого у Грегори в животе раздалось противное бурчание. Вконец рассерженный менеджер решил продолжить свою экскурсию и найти хоть кого-нибудь, кто согласился бы ему помочь.
Поиски привели молодого человека в противоположную сторону коридора, где он, наконец, обнаружил лестницу. Лестница была деревянная, узкая и уже через несколько ступенек круто поворачивала вбок, так что низ ее тонул где-то за пределами видимости. Грегори сделал первый шаг, и тут же заледенел: пронзительный скрип заставил его сердце буквально уйти в пятки. Звук был душераздирающим, совершенно не похожим ни на что, слышанное Грегори раньше. Ему показалось, что он потревожил покой чего-то древнего, необычайно сильного и лишенного даже намека на сочувствие к случайно заплутавшему в замке человеку. Прошло довольно много времени, прежде чем Грег решился продолжить спуск.
Ступени оказались покрыты лаком, поэтому молодой человек покрепче вцепился в перила, опасаясь поскользнуться. Как-то сама собой ему на ум пришла идея сосчитать их количество - ступеней оказалось ровно тринадцать, после чего под ногами Грегори оказался мягкий ковер, похожий на тот, что лежал в его спальне. Число ступеней, явно умышленное, в очередной раз напомнило ему о бессмысленности версии о гостинице. Однако вовсе не «чертова дюжина» волновала сейчас менеджера, а то, что он оказался в полной темноте, и связь с реальностью обеспечивали лишь теплые деревянные перила, за которые он крепко держался левой рукой.
Находиться в собственном доме, когда внезапно выключили электричество, и то не слишком приятно. Хотя кажется, что знаешь каждый закоулок, высоту каждого порожка, ширину каждой комнаты, все равно рано или поздно натыкаешься на стену, или слишком рано пытаешься повернуть за угол, или даже садишься мимо стула. Но в незнакомом помещении кромешный мрак отнюдь не добавляет уверенности. Грегори растерянно поворачивал голову из стороны в сторону, тщетно надеясь, что еще немного и его глаза обретут кошачье зрение, и он сможет определить свое местонахождение. Эта надежда настолько поглотила его внимание, что внезапно вспыхнувший где-то справа свет в первое мгновение почти разочаровал его. Однако молодой человек тут же опомнился и закричал:
 Эй…эй, послушайте! Прошу вас!
Впрочем, ему ответили – эхо гулко разнесло обрывок его последней фразы и резко стихло. Грегори не оставалось ничего другого, кроме как пойти к источнику света.
Им оказалась большая керосиновая лампа, стоявшая на круглом столике, все три ножки которого были выполнены в виде кошачьих лап с обнаженными когтями. Лампа, начищенная буквально до блеска, давала не так уж много света, но ее можно было взять в руку, что Грегори немедленно и сделал, ободренный тем, что ему больше не придется блуждать в потемках. Потом он оторвал глаза от своей находки и замер, не находя слов, чтобы выразить свое восхищение. Прямо перед ним, на стене висела самая великолепная коллекция холодного оружия, которую ему только доводилось видеть.
Средневековым оружием Грегори увлекался в самом платоническом смысле – ему никогда и в голову не приходило пойти в какую-нибудь тренировочную секцию и взять клинок в руки по-настоящему. Но блеск стали вызывал у него безотчетный восторг, поэтому сейчас он неподвижно, раскрыв рот, обозревал открывшуюся его взору сокровищницу.
В самом низу, в два ряда располагалось метательное и колющее оружие: длинные копья, пики, алебарды, луки, дротики, среди которых Грегори с неподдельным любопытством углядел даже русскую сулицу, и великолепный арбалет, с прикладом, инкрустированным драгоценными камнями и слоновой костью. Несмотря на явную перегруженность декоративными элементами, оружие выглядело вполне пригодным к бою, тем более что и стрела уже покоилась в отведенном ей желобе. Отдельный ряд составляли боевые топоры. А японская нагината так и вовсе довела восторг молодого человека до своей наивысшей точки.
Прямо над ней почти вплотную друг к другу были прикреплены сюрикэны – смертоносные в прошлом лезвия, звездочки, квадраты, свастики, а центре этого ряда красовалась самая настоящая южноамериканская духовая трубка, с насечками по всей длине, от которых Грегори бросило в жар.
Посередине находилось нечто гораздо более близкое сердцу менеджера – шпаги и рапиры. Тут уж у него едва не случился удар - до того потрясающие клинки оказались перед его глазами. Разнообразие видов поразило бы и крупного специалиста: испанские, итальянские, венецианские, французские разновидности узких, изящных клинков, с эфесами самых фантастических форм и блестящими гардами. За шпагами и рапирами следовали сабли, палаши и шашки, по клинкам некоторых из них причудливо вилась вязь восточных слов. Грегори казалось, что еще немного, и он просто упадет замертво – его мозг отказывался вмещать столько информации одновременно. Но самый сильный удар ожидал его в верхнем ряду. Молодой человек не выдержал и испустил громкий свист, не находя в своем лексиконе подобающих случаю слов. Он увидел мечи.
Этот раздел коллекции начинался, в полном соответствии с историей, со скифского акинака удивительной сохранности и меча викингов, на клинке которого можно было разглядеть полуистертое изображение пира в Вальгалле. Но отнюдь не это поразило менеджера, надолго приковав его внимание – над древнейшими клинками, поблескивая украшенной золотом рукоятью, висела красавица-катана. К японскому оружию Грегори были неравнодушен вдвойне. Отчасти этот восторг коренился в его глубоком почтении к религии самураев – дзэн-буддизму, учению о постижении себя посредством отрешения от суетности мира, учению о единственном пути настоящего война. Молодой человек даже не помышлял о восточной религии для самого себя, но это не мешало ему относиться к суровым войнам и их клинкам с настоящим благоговением.
После катаны Грегори уже не слишком впечатлили двуручные мечи и кинжалы. Разве что тонкий, явно дамский стилет, висевший чуть в стороне, привлек его взгляд дымчатой пленкой на лезвии. Менеджер понял, что на сегодня впечатлений ему более чем достаточно и пообещал себе, что если его не выпроводят из этого загадочного дома сегодня же, он вернется и более детально рассмотрит и дирки шотландских горцев, и испанские навахи. Теперь же ему захотелось понять, наконец, в каком помещении он оказался.
Высоко подняв над головой лампу, он начал осматриваться, потихоньку продвигаясь вглубь комнаты. Как ни мал был обзор, можно было определить, что молодой человек оказался в гостиной – у стены стоял диван и два кресла, и Грегори уже не удивлялся изящной бархатной обивке, вышитой шелковыми нитями. Над гарнитуром висела огромная шпалера, поражавшая взгляд сначала своей величиной, а затем и искусностью выполнения. Молодому человеку никак не удавалось расположить лампу так, чтобы осветить все произведение целиком, поэтому ему пришлось определять сюжет по кусочками. Насколько он мог судить, на шпалере было выткана осада какой-то крепости – у подножия стен копошились многочисленные нападающие, вооруженные мушкетами и шпагами. Сколько Грегори не напрягал память, ему не удалось определить принадлежность солдат какой-то стране. Над крепостной башней развевался флаг с изображением сокола и полумесяца, посему менеджер решил, что укрепления вполне могут быть турецкими. В центре, на стене, высоко подняв зажатую в руке саблю, стоял мужчина – ветер трепал его длинные темные волосы, на черном, вряд ли предназначавшемся для боя платье зияли полосы от клинков, лицо закоптилось от порохового дыма, но выражение его глаз вселило в Грегори непоколебимую уверенность в том, что крепость не будет сдана. Подивившись на шпалеру, менеджер продолжил свое исследование.
В углу он обнаружил подставку для трости и хмыкнул - версия гостиницы в его сознании плавно сменилась вариантом музейной экспозиции. Такой расклад объяснял многое, если не все – и портреты наверху, и коллекцию оружия, и шпалеру, и старинную мебель. Но что же за стыдливые смотрители в этом замке? Он пожал плечами и слегка пошевелил трость. Часть стены прямо перед ним немедленно поползла в сторону, и уже через мгновение перед Грегори оказалось черное отверстие по высоте как раз равнявшееся человеческому росту.
Окончательно отбросив все свои аналитические выводы, менеджер сделал шаг вперед. Стена за его спиной мгновенно вернулась на свое место, но теперь Грегори, хотя и испугался, но не так чтобы очень – его поддерживал яркий свет зажатой в руке керосинки. Правда, очень скоро он выяснил, что попал не в другую комнату и даже не в коридор – ширина потайного прохода была едва ли больше ширины его тела. Грегори оказался внутри двойной стены.
Менеджеру мгновенно расхотелось исследовать этот ход – он развернулся на пятках и начал ощупывать стену в том месте, где, как ему казалось, была потайная дверь. Попытки его не принесли никаких результатов – мерно горело пламя лампы, которую он поставил под ногами, окружающая мгла мягко окутывала его своими бесплотными лапами, но обратная дорога по-прежнему оставалась для него закрытой. Грегори охватило отчаяние. В порыве бессильно ярости он заколотил в стену руками, крича, требуя, чтобы неведомые хозяева прекратили глупые шутки и немедленно выпустили его из западни, но только тишина отвечала на все его мольбы. Даже эхо, казалось, убежало, испуганное его агрессивными требованиями. Отчаявшись достучаться до кого-либо, молодой человек опустился на пол и закрыл голову руками.
Некоторое время он пребывал в полубессознательном состоянии – все переживания сегодняшнего дня навалились на него одновременно, затягивая в мутный омут боли и безысходности. И только по прошествии некоторого времени Грегори заметил, что к его невеселым мыслям примешивается какой-то звук, напоминавший фортепьянную трель. Надежда разом вспыхнула ярким метеором в его мозгу, он вскочил, подхватил лампу и бросился на звук, хотя ему далеко не сразу удалось определить верное направление. Однако с каждым шагом, трели становились все громче, все настойчивее, Грегори без сомнения эти звуки казались по меньшей мере сравнимыми с пением ангелов в час спасения.
Наконец, он оказался у стены, из-за которой доносилось звучание. Кричать Грегори больше не хотелось, поэтому он просто оперся о стену спиной. Пол под его ногами внезапно пришел в движение, в глаза ударил яркий свет и менеджер, неожиданно для себя обнаруживший потайной механизм, оказался в ярко освещенной библиотеке. Стеллажи с книгами, явно старинными и дорогими, изысканная мебель, висевшие кое-где небольшие полотна прославленных маринистов не так привлекли его внимание как источник звука, послужившего ему своеобразной нитью Ариадны. На столе в центре комнаты стоял древний телефонный аппарат и настойчиво оглашал неширокое библиотечное пространство пронзительными трелями. Грегори решительно шагнул вперед и снял трубку.

У меня 2 вопроса.
1) Повествование ведётся от лица автора? Грегори не является фокальным персонажем?
2) Все эти детальные и малость тяжеловесные описания действительно участвуют в развитии сюжета и играют важную роль в раскрытии образов героев? Просто уже хочется какого-либо действия после такого стремительного развития событий в первой главе.

Грегори является главным героем, как ни крути) Но повествование ведется от лица автора, хотя автор пытается уследить за тем, чтобы не подавать читателю информации, о которой не знал бы главный герой) получается, возможно не всегда - книга-то еще в процессе написания)


Думаю, это уже особенности личного стиля. Все детальные описания нужны для создания атмосферы, ИМХО, а не столько для раскрытия образов. Когда в книге один драйв, если можно так выразиться - это немного сбивает (сужу по себе, как читателю - очень не люблю книжки а-ля Перумов, где за 600 страниц герои порой и присесть не успевают).

Да, третья глава, собсно)

­3
- Алекс, Алекс – это вы? – раздался мелодичный женский голос, стоило менеджеру поднести трубку к уху. – Алекс?
В первый момент Грегори пришла мысль сделать как обычно поступали в детективах крутые сыщики – согласиться зваться «Алексом» и с помощью ювелирно проведенного допроса выяснить, куда же он попал и что, собственно, творится. Да и голос девушки ему понравился, но вот беда – воспитание возобладало над искушением, и молодой человек брякнул все как есть.
­- Нет, это не Алекс. Это….меня зовут Грегори, - он помолчал секунду и решительно спросил. – А вас?
На другом конце провода воцарилась тишина. Грег затаил дыхание – девушка, казалось, никак не могла решить, вешать трубку или нет. Наконец, ответила.
­- Калерия. Приятно познакомиться, Грегори.
Калерия? Такое имя менеджер слышал впервые, не говоря уже о том, что ни разу не встречал никого с таким же мягким, нежным и негромким голосом. Воображение молодого человека уже заработало вовсю, набрасывая неровными штрихами предположительный портрет собеседницы.
­- Взаимно, - он внезапно растерял все слова, в горле пересохло, и язык прилип к небу. – Калерия…а кто такой Алекс?
Первое правило успешного флирта – не обсуждать с девушкой других мужчин. Грег успел раз десять обозвать себя идиотом, прежде чем услышал ответ Калерии:
­- Хозяин дома, в котором ты находишься. Раз ты о нем спрашиваешь – вы, видимо, не знакомы еще. Значит, он не вернулся… - в голосе послышалась легкая грусть, а Грегори испытал первый укол ревности.
­- Честно говоря, я тут еще никого не видел, - юноша замялся, но решил пока не рассказывать о прочих странностях. – Недавно проснулся вот…
­- А ты соня! – весело рассмеялась девушка, и этот негромкий смех музыкой отозвался в ушах менеджера. – По какому телефону ты разговариваешь?
­- Тому…тому, который в библиотеке.
­- Библиотеке? Но… - теперь девушка на мгновение утратила дар речи. – Но в общей библиотеке нет телефона. Разве что в личной…а вы не так просты как пытаетесь выглядеть, Грегори. Вы любите читать?
Молодой человек возликовал – лучшей темы, чтобы растянуть разговор на ближайший час-два, просто не существовало.
­- Представь себе, очень люблю, - с оттенком бахвальства ответил Грег. – Вот, например, совсем недавно открыл для себя канадского мистика де Линта. Ты о нем слышала?
­- О старине Чарльзе? – его собеседница мило хихикнула. – Ну конечно же! Он все обещает описать меня в одном из своих романов, но ничего не получается. Говорит, не хочет напророчить мне лишней боли. Но разве истинное счастье не достижимо только через страдание?
Менеджер смутился. Менее всего Калерия походила на хвастливую болтушку, да и почему бы ей не быть знакомой с Чарльзом де Линтом? Он всего лишь писатель, а не Папа Римский или японский микадо. Но заданный девушкой вопрос поставил Грегори в тупик – не ответить было невежливо, но вот ответа он, увы, не знал.
­- Прости, я вряд ли смогу с уверенностью признать или опровергнуть твое утверждение. Эта тема так глобальна…
­- Но все остальные кажутся слишком скучными и второстепенными. Скажи, Грегори – ты счастлив?
Молодой человек окончательно растерялся – беседа никак не желала принимать форму обычной болтовни с оттеком легкого флирта, как это бывало у него раньше при знакомствах с девушками. Калерия задавала слишком серьезные, слишком важные вопросы – но никогда еще Грегу так не хотелось, чтобы разговор продолжался еще и еще. Ради этого он был готов ответить все, что угодно.
­- Не думаю, что испытывал когда-нибудь истинное счастье, - осторожно заметил он в ответ. – Да и что это такое пока еще представляю себе довольно смутно. А ты? Ты счастлива?
­- Я? – казалось, девушка не ожидала встречного вопроса. – Я - нет. Счастье – не для таких как я.
И опять Грегори инстинктивно понял, что в словах собеседницы нет ни капли пафоса или саморекламы – она говорила правду и, хотя повода для радости не было, принимала свою судьбу спокойно и с достоинством. Все существо молодого менеджера взбунтовалось против неколебимой уверенности, звучавшей в чуть рассеянном голосе девушки.
­- Это неправда, Калерия! – неожиданно для себя, с жаром возразил Грег. – И однажды, я уверен, я смогу тебе это доказать.
На другом конце провода воцарилась тишина. Молодой человек почти физически ощущал прерывистое дыхание собеседницы – его слова явно не оставили девушку равнодушной, но по первому же звуку ее голоса он понял, что Калерия не поверила.
­- Ты удивительно добрый человек, Грегори. Твоя доброта – ценный дар, не растрачивай его впустую.
Опять пауза. Грегори всегда стремился не доводить телефонные беседы до такого молчания – ему казалось, это служит сигналом, что собеседнику надоел разговор. Но сейчас…сейчас менеджер был уверен, хотя и чувствовал себя по-прежнему неловко, что Калерия молчит, потому что ждет его ответа.
­- Ты…. Ты не должна так говорить! Калерия, я…знаешь, в детстве моя мама часто уезжала на различные семинары за границу. Она у меня искусствовед, вот….и я оставался один. То есть вообще-то за мной присматривала хозяйка, миссис Хиггинс, но толку от нее было немного, если ты понимаешь, о чем я. Я пробовал разное…хулиганил, а как же…иногда ревел в три ручья. Но мама все равно уезжала. Хотя и никогда не ругала за выходки. Ты прости, что я так много говорю, сейчас объясню, к чему это. Однажды у мамы отменили конференцию в Бонне. В самый последний момент ей позвонили, когда она уже садилась в такси. А я стоял у окна, с носовым платком в кармане, готовясь зареветь, и вдруг увидел, как шофер начинает выгружать обратно ее вещи. Ты думаешь, я обрадовался? Нет, Калерия, я стоял и презирал самого себя. Презирал, потому что вовсе не радовался ее возвращению. Наоборот – обиделся! Обиделся, что в самый последний момент у меня отняли повод пожалеть себя, поиздеваться над миссис Хиггинс, разбить пару чашек. И я понял тогда, почему мама никогда меня не ругала – потому что чувствовала себя виноватой, а я никак не помогал ей, не облегчал ее души. Я ненавидел себя в этот момент, Калерия. Я не позволил ей обнять себя, потому что считал себя недостойным этой ласки. Но мама все-таки нашла меня в дальней комнате и сказала: «Не обижайся на самого себя и не кори за прошлые ошибки. Осознав их, ты становишься мудрее, но бичуя себя – принижаешь любовь тех, кому ты дорог». Я невнятно изложил суть…
­- Очень внятно, - тихо и немного удивленно ответила девушка. – Я тоже, если ты не против, расскажу историю. Я…часто общаюсь с писателями – это и профессиональный интерес, и просто человеческое любопытство. Писатели – творцы миров и повелители душ…так говорят, но это лишь часть правды. Общаясь с ними, я вижу, какая лежит на их плечах ответственность, и какие страхи преследуют днем и ночью. Мы, люди – тоже герои чьего-то длинного романа, вместившего в себя все жанры разом. И мы тоже боимся, тщимся узнать, что же наш Автор нам предназначил, что опишет на следующей странице. Но я уже читала свою страницу, Грегори. Любопытство сыграло со мной дурную шутку – заглянув в мысли Творца, я попала в ловушку неизбежности. Не спрашивай, почему я так уверена – просто поверь.
Девушка замолчала. Грегори попытался уловить в ее голосе следы слез или жалости к себе, но там была только горечь и покорность судьбе. Последнее его разозлило.
­- Неужели ты… - он запнулся, смущенный собственным порывом. – Калерия, я чувствую себя глупым, но почему ты не хочешь попытаться изменить свое будущее? Сама? Я знаю, есть карма и предопределение, но ведь и свободу воли никто не отменял. Может быть, если…
­- Прости, Грегори, мне пора уходить, - ее голос веял холодом и отчужденностью.
­- Да? Калерия….я еще хотел сказать, что я…что я очень рад с тобой познакомиться.
­- Спасибо, - казалось, она немного оттаяла. – Надеюсь, на этом наше знакомство не закончится, Грегори. Ты – светлый человек.
­- Ты тоже! – выпалил юноша, всеми силами оттягивая момент, когда нужно будет прощаться. – Ты…ты хорошая, Калерия.
­- Я? О, нет… увы, нет, - она вздохнула. – Прощай, Грегори.
В трубке сухо щелкнуло, и послышали короткие гудки. Но Грег словно не слышал этого.
­- КАЛЕРИЯ!!
Пластмассовая поверхность, еще мгновение назад казавшаяся естественным продолжением его руки, стала чужой, покрытой инеем. Трубка выпала из пальцев менеджера, и на удивление точно легла на предназначенное ей место.
Рядом с одним из стеллажей обнаружилась складная лестница, в виде скамеечки из красного дерева. С усилием сделав два шага, Грегори опустился на нее, уронив голову на руки. С ним творилось что-то странное – в ушах звенело, а голова кружилась от переполнявших ее образов.
Калерия - девушка-загадка, голос которой все еще струился по его жилам, будоража кровь. Сформировавшийся было в воображении лик расплывался перед внутренним взглядом Грегори тем сильнее, чем пристальнее он вглядывался в него. Волосы: длинные, короткие, вьющиеся, косы, кудри…бесчисленные варианты лица, взгляд, скрытый под ресницами, румянец и сразу же следом мертвенная бледность на щеках, но у всех этих портретов не доставало одного – улыбки. Юноша мучительно хотел увидеть ее, почувствовать ее свет, ее жизнь, но образ ускользал. Улыбки не было, ибо не было радости.
Постепенно Грег начал видеть за туманным девичьим ликом совсем иное. Какие-то страшные пейзажи грубыми мазками неведомой кисти рождались в его мозгу - вздыбленные скалы, о которые ежесекундно разбивались в дребезги мириады кристаллов морской пены, гонимые суровым ветром свинцовые тучи, всеми силами цеплявшиеся за вершины гор, оставляя на них клочья грязного тумана, пронзительные крики больших растрепанных птиц – все это было важным, необходимым, но для чего? Грегори замотал головой, прогоняя адское наваждение, но видения не отставали. Скалы превратились в трех мужчин – двух молодых и третьего, совсем еще мальчика со скорбной обреченностью на худом лице. Менеджеру они откуда-то были знакомы, он чувствовал это, но не мог вспомнить. Ледяные брызги, окружавшие три застывшие фигуры, все сильнее напоминали хлопья снега – одна из наиболее яростных снежинок вдруг ударила юношу изнутри, как ему показалось, и в этот момент он все понял.
Джерри…весельчак Джерри, разрубленный пополам. Отчего-то вспомнились осколки выпавшей из его руки чашки – белые кусочки фарфора, еще в полете окрасившиеся в красный. Бедный Джерри. Грегори как в калейдоскопе увидел всю историю их дружбы: как Джерри водил только устроившегося в отдел менеджера по всему зданию, не пропуская ни одной хорошенькой девушки и отпуская едкие шуточки у начальственных кабинетов. Его чаи, заваренные с таким мастерством и упоением, его смех. Грегори ощутил чудовищную пустоту внутри, осознав, что больше никогда не увидит его. Острая боль в сердце заставила его сжаться, а из глаз потоком хлынули самые настоящие спасительные слезы.
Так громко и свободно Грег не рыдал со времен глубокого детства. Вся накопившаяся в душе тоска, весь негатив за много месяцев сейчас высвобождался, оставляя его вместе с каплями соленой влаги, струившимися по щекам. Юноша полез в карман и обнаружил там шелковый платок с загадочной монограммой «Р.Д.». Воспоминания о его прелестной владелице потянули за собой обрывки, похожие на кадры плохо склеенной киноленты: падение с крыши, сокол, бегство от убийцы Джерри. Именно так, в обратном порядке. И снова мысли менеджера вернулись к таинственной незнакомке за рулем «Феррари», спасшей ему жизнь. Она была единственной, кто мог рассказать, почему он не разбился, упав с крыши небоскреба.
От слез начала ныть голова. Оглядевшись, Грегори обнаружил высоко под самым потолком маленькое окошко. Чтобы добраться до щеколды, ему пришлось придвинуть к стене столик с телефонным аппаратом и взобраться на него. Высунувшись наружу, юноша с наслаждением вдохнул свежий уличный воздух, но определить свое местонахождение так и смог. Судя по всему, окошко выходило во внутренний двор замка, потому что взгляд менеджера уперся в серую каменную кладку. Спрыгнув на пол, Грегори вдруг замер – ему в нос ударил сильный, ни с чем не сравнимый запах великолепного жаркого.
Молодой человек завертел головой, пытаясь определить источник аромата. Окно пришлось закрыть – свежий прохладный воздух вытеснял пленивший Грега аромат к потолку. Менеджеру предстояло найти выход из библиотеки, но возвращаться обратно в тайный коридор юноша не имел ни малейшего желания. Прождав несколько минут, он смог с уверенностью определить, что жаркое находится от него по левую руку. Однако всю стену занимал книжный стеллаж, и Грегу оставалось только надеяться, что он не замурован в этой комнате навсегда.
Странно, но страх совершенно оставил его. Разговор с Калерией, такой нереальной и вместе с тем близкой, словно дал ему иммунитет. А еще Грегори помнил о Джерри. Ни на секунду он теперь не позволял себе забыть о судьбе друга и поклялся выяснить все до конца. Кем были три таинственных человека на крыше, почему он не разбился при падении, и еще таинственная водительница «Феррари»… Он пообещал себе узнать все, а для этого срочно требовалось найти выход.
Стеллаж тянулся до самого потолка, поэтому Грег справедливо рассудил, что двигать его смысла нет. Нужно искать рычаг, подумалось менеджеру, и он бросился открывать и дергать все дверцы и створки. Стеклянные панели послушно отъезжали в сторону, позолоченные ручки приятно холодили ладони, но ни капли не помогали в достижении цели. Разобравшись с мебелью, Грегори принялся собственно за содержимое шкафа. Начав в самой верхней полки, до которой только смог дотянуться, юноша осторожно выдвигал по два-три фолианта, с изумительно украшенными корешками. Чего здесь только не было! Книги на самых разных языках – английском, немецком, французском, итальянском и многих других, арабская вязь перемежалась с иероглифами, и еще какими-то загадочными письменами. В любое другое время Грег осел бы здесь основательно, но сейчас его взгляд лишь мельком останавливался на самых витиеватых письменах, а все мысли были сосредоточены на одном – вырваться из библиотеки.
Книг, не тронутых аккуратной, но торопливой рукой молодого менеджера, оставалось все меньше, а надежда медленно таяла. Запретив себе поддаваться панике, Грегори тем не менее понимал, что тактику надо менять. Дело было не в книгах и не в мебели – еще секунда и долгожданное озарение все-таки посетило его. А кто сказал, что ключ должен располагаться у самой стены?
Менеджер огляделся – сдвинул оба кресла, задернул и вернул на место короткие шторы. Встав посреди комнаты, еще раз осмотрел ее – и тотчас же понял секрет. Что самое забавное, тайна все это время была у него под носом, но ассоциировалась отнюдь не с выходом, а с туманным образом загадочной девушки по имени Калерия. Телефонный аппарат!
Юноша осторожно, с непонятным ему самому трепетом положил обе руки на телефон и повернул его. Сначала по часовой стрелке, затем в обратную сторону. Раздался едва слышный щелчок, нижняя половина книжного стеллажа мягко выдвинулась вперед, повернулась на девяносто градусов и застыла.
­- Спасибо, - прошептал в пустоту Грег и нырнул в открывшийся ход.
Почти сразу же стена начала возвращаться на свое обычное место, и менеджеру на мгновение стало любопытно, как попадают в библиотеку снаружи. Только лишь через потайной коридор? Впрочем, этот вопрос мог подождать. Через пару шагов юноша наткнулся на лестницу, круто поднимавшуюся вверх. Его окружала кромешная мгла, хотя вдалеке горела лампа – по мере приближения к ней, лестничное пространство из непроницаемо черного превращалось в темно-бронзовое, напоминая чем-то бесконечные лабиринты египетских пирамид, в которых Грегу довелось однажды побывать. Стены украшали причудливые барельефы, выполненные из одного с ней материала или просто удачно закрашенные – с каждой следующей ступенькой юноша словно погружался в неведомый мир, населенный фантастическими тварями, чьи очертания окружали его с обеих сторон.
Неожиданно лестница оборвалась, в ноздри молодому человеку с новой силой ударил сказочный аромат еды, а Грег обнаружил себя в галерее, отдаленно напоминавшей ему коридор с портретами около спальни. Здесь все было строже, и отдавало нарочитым академизмом – ионический стиль колонн, естественно без базы и прочих украшений кроме волют, идеально ровные геометрические орнаменты внизу и вверху стен, девственная чистота потолка. Владелец замка не переставал удивлять Грегори своей непредсказуемостью – точнее, экцентричностью вкуса. Между колоннами на тонких цепочках висели лампадки, чем-то напомнившие церковные кадила – света они давали мало, зато тоненькие струи дыма навевали ассоциации с воскурением фимиама. Кто же был хозяином этого странного жилища?
Коридор закончился полупрозрачной занавесью, отдернув которую Грегори оказался в самой настоящей беседке, перенесенной внутрь дома. Здесь цвело бесчисленное множество цветов, тщательно подобранных по оттенкам так, что в каждом из семи углов господствовал только один цвет. Плетеные кресла располагались в точности под кронами двух небольших деревьев с гладкими темно-зелеными листьями и крупными малиновыми гроздьями неизвестных молодому человеку плодов. Не хватало только птиц – их чириканье сделало бы иллюзию райского уголка совершенной. С некоторым трудом заставив себя пройти мимо, Грег брызнул на лицо воды из маленького фонтанчика, бьющего прямо из стены, и пошел дальше.
В этот момент его посетило неожиданное ощущение, что он близок к цели. Голова чуть закружилась от смеси приятных ароматов, внезапно обрушившихся на него, пока менеджер стоял в растерянности посреди маленькой комнатки напоминавшей прихожую. Прямо за поворотом, он это знал, его ждали ответы на все вопросы. Глубоко вдохнув, юноша сделал шаг, другой и вошел в залу.
Она сидела во главе огромного дубового стола, тянувшегося через все помещение. Приглушенный экраном камин, тем не менее, горел достаточно ярко, чтобы не требовалось никакого иного освещения. Высокие стрельчатые окна, украшенные вставками из цветного стекла, были темны – незаметно наступил глубокий вечер. Грегори знал, что стоит ему сделать еще шаг, и он окажется на покрывавшей весь пол шкуре, точнее сшитом из шкур ковре, переливавшим серым и тлеющим алым около камина. Но он стоял не шелохнувшись, не в силах оторвать взгляда от женщины, сидевшей за столом.
Невозможно было определить ее возраст. Уложенные в высокую изящную прическу белокурые волосы едва касались алебастровых плеч, чуть прикрытых газовой тканью. Тонко очерченные алые губы только подчеркивали глубину больших, удивительно печальных и одновременно насмешливых глаз, платье отливало бирюзой, однако точный его цвет был гораздо сложнее. Грегори сглотнул – его утренняя спасительница выглядела такой неприступной, что он ни за что не сумел бы начать разговор первым. К счастью, дама не собиралась пытать его молчанием. Положив тонкую, унизанную браслетами руку с памятным Грегори большим сапфиром на спинку соседнего с собой стула, хозяйка кивнула менеджеру:
­- Прошу вас, мистер Льюэлл. Присоединяйтесь.

Клер

Ясно. Просто смутили познания Грегори в архитектуре, оружии и искусстве. Сколько знаю обычных менеджеров, даже один из них знает только одно: либо архитектуру, либо скульптуру(лепнина особенно смутила), либо оружие. А Грегори просто-таки фанат всего этого вместе взятого получается - так хорошо разбирается во всём...

Чтож, будем считать, что это дело вкуса. Меня, как читателя, просто обычно утомляют громоздкие описания и перечисления.

А вот тут спешу уточнить - он разбирается в архитектуре и искусстве потому что его мама искусствовед - как указано в главе 3. Тут уж волей-неволей...

Любовь же в оружию - его личная маленькая привязанность).


Добавлено:

Ну он не совсем обычный менеджер...мне, как автору, хочется на это надеяться

Не нашла про маму. Пожалуй, перечитаю ещё раз. остальное тогда спишу на собственную невнимательность.

Сильно подозреваю, что это:
"Мы, люди – тоже герои чьего-то длинного романа, вместившего в себя все жанры разом. И мы тоже боимся, тщимся узнать, что же наш Автор нам предназначил, что опишет на следующей странице." - идея этого романа. По крайней мере, я на это сильно надеюсь. Любопытно, как Вы её раскроете...

Спасибо, это....это как-то даже...в общем, я постараюсь. Честное слово

Ну раз в честь моей скорой защиты, то грех не прочитать ))
Прости, радость моя, читаю в 6 утра после бессонной ночи, поэтому мало, что отмечу, но зато напишу о впечатлении.

Итак, еще со второй главы есть момент, который весьма меня смущает. А именно, обращение к герою от лица автора как, цитирую "молодой менеджер". Мм, как бы пояснить, для меня это обозначение привязано конкретно к деятельности человека и в некоторых описаниях, когда ты часто называешь героя именно так, это как-то смущает, зачем такая конкретизация и указание на его профессиональную деятельность.

Далее, в третьей главе разговор с таинственной Калерией показался каким-то нереальным, не последовательным, вернее, человек находящейся в такой ситуации чисто психологически не может себя так вести. И скорее уж точно попытается выяснить, где он находится у первого же встречного. Понятно, что отчасти изначально он этого хотел, но потом был сражен голосом и очарован таинственностью и какой-то жертвенностью прекрасной незнакомки. Но даже при всей моей вере в уникальность героя, суть разговора и реальность поведения в такой ситуации для меня осталась туманной.
Так-с, и теперь описание... Лично я в восторге, мое воображение четко с каждым словом прорисовывает весь антураж и обстановку, так красиво, плавно переходя в новые образы. Да я, если честно, уже до каждого кирпичика представила себе замок)) Но.. может потому что читаю как-то отдельно и образ забывается, но не могу вот так представить, как выглядит главный герой.

И еще, помнишь я сказала, что в начале (особенно ярко это было в первой главе) есть интересный и новый стиль похожий на японское аниме. Так вот, во второй главе его уже гораздо меньше, а в третьей его почти не чувствуешь, что обидно, потому что это была очень пикантная изюминка твоего рассказа, его непохожесть ни на что другое.

В остальном мне нравится, жду продолжение и каждая глава у тебя заканчивается на самом интересном)) Ты просто таки заманиваешь читателя и терзаешь ожиданием.
Прости меня, если что не так. Пойду отсыпаться. Позже еще напишу. Тапками не кидаться в меня, я существо излишне ранимое)) А в преддверии защиты диплома еще и нервное. Буду кусаться.

Еще кто кого быстрее кусит)))


Придется заставить его посмотреться в зеркало)) Я серьезно - сама понимаю, что нигде не дала особо его описания, но он же не может все время размышлять о своей внешности))


это еще одна форма обращения, не более того) чтобы не злоупотрелять именами собственными и словом "юноша")


Да он бы попытался, даже пытался...вот только не он такой необычный, а собеседница))) С ней особо не поговоришь о том, о чем она не хочет говорить)


Пасиб))


эммм) это вышло несколько спонтанно) дальше впрочем будет много разной японской мишуры - так что может у тебя снова появится похожее ощущение)

мурр, спасибо за отзывы, родная)

А вот и продолжение...если кто еще читает

4.
Грегори сделал несколько шагов к столу и остановился. Ему стало слишком не по себе.
Стол был сервирован на тридцать персон – все согласно строгому этикету, две тарелки, несколько видов ложек и вилок по обе стороны от них, три бокала и причудливо свернутая салфетка. С краев и в центре стола возвышались вазы с тонким горлышком, в каждой стояла ветка белой сирени. На небольшом столике прямо за спиной хозяйки выстроилась флотилия бутылок и графинов. Неужели он попал на пир?
Словно услышав его мысли, женщина чуть улыбнулась.
­- Сегодня вы – единственный гость за этим столом, мистер Льюэлл. Мы не были представлены друг другу – меня зовут Рогнеда Дейн. Прошу вас, садитесь.
Аристократка. Аристократизм чувствовался буквально во всем – в наклоне головы, движении тонких пальцев, интонациях чарующего голоса. Не в силах противиться, Грегори прошел еще немного, отодвинул один из стульев с высокой резной спинкой и уселся на самый краешек, сложив руки на коленях. Все немногие правила этикета, которым его учили в детстве, улетучились из памяти, и юноша не знал как поддержать беседу. Но хозяйка словно и не замечала его смущения – сцепив руки перед собой, она одарила его еще одной улыбкой, правда, довольно холодной.
­- Не думаю, что вы на меня в обиде за этот увоз…поверьте, это было спонтанные решением напуганной женщины. Я посчитала, что после такого потрясения небольшая смена обстановки – самое то, что нужно. Согласны?
Грег судорожно кивнул. Он прекрасно помнил выражение ее лица, когда перед ним распахнулась дверца «Феррари» - на нем не было и следа даже легкого испуга. «Она знает обо всем гораздо больше. Знает и пытается обмануть меня,» -вот и все, что подумал менеджер, но резкие прямые вопросы застряли в его горле, вместо них получилось нечто невразумительное, лишь отдаленно напоминавшее согласие.
­- Я не сомневалась, что вы не истолкуете мои действия чересчур превратно, Грегори…могу я называть вас так? Так вот, Грегори – чувствуйте себя как дома, удерживать вас никто не станет, я понимаю – вам наверняка не терпится вернуться домой. Отужинайте со мной, а завтра утром вас отвезут обратно.
Она говорила все это любезным и совершенно будничным тоном, словно читала по написанному, тем самым отменяя даже саму возможность для Грегори задать мучившие его вопросы.
­- Что ж, теперь, когда мы познакомились и выяснили все недоразумения, самое время начать наш скромный ужин. Что предпочитаете – белое, красное вино или, может быть, покрепче?
Она кивнула в сторону бутылок. Грегори пригляделся и почти не удивился аккуратно сделанным надписям на этикетках, в верхнем углу – 1795, 1803, 1884 года. В этом замке не действовали обычные, привычные ему законы.
­- Если вы не против, - тихо, почти шепотом ответил юноша, - я бы предпочел обычную воду.
Дама чуть приподняла бровь, но этот жест показался менеджеру наигранным.
­- Конечно, Грегори. Вы – мой гость, а желание гостя – закон. Денджиро!
Менеджер даже моргнуть не успел, как рядом со столом оказался… нет, подобного существа Грегори видеть не приходилось никогда. Он в ужасе воззрился на длинный красный клюв и сложенные за спиной крылья. В остальном склонившееся перед Рогнедой существо было вполне человеком. Остолбеневший Грегори в немом изумлении разглядывал пеструю хламиду с повязанным поверх нее белоснежным фартуком, идеально начищенные штиблеты и умные раскосые глаза, из-под ресниц следившие за хозяйкой в ожидании распоряжений. Но крылья! И нос! Что за наваждение?
Женщина, словно бы не замечая удивления гостя, повелительно махнула рукой:
­- Воды мистеру Льюэллу и красного муската для меня. Не слишком выдержанного, пожалуй…
Она еще не окончила фразы, а слуга уже повернулся к столику с напитками, с едва слышимым хлопком откупорил темную бутылку, и в бокал Рогнеды неторопливо потекла рубиновая жидкость, от аромата которой у молодого человека закружилась голова. Без сомнения, ничего подобного он никогда в жизни не пробовал. Занятый изучением изысканного букета, менеджер не заметил, как перед ним оказался бокал с водой. Загадочный слуга исчез так же внезапно, как и появился.
­- Кто это был?
­- Денджиро? – Рогнеда, казалось, не поняла причины вопроса. – Он тэнгу.
И замолчала. Грегори попытался вспомнить, кто такие тэнгу – слово казалось знакомым, но не мог. Женщина чуть пригубила вино – едва заметная улыбка искрой пробежала по ее губам и исчезла.
­- Тэнгу – лесные демоны, - тихо произнесла Рогнеда. – Они довольно нелюдимы, очень сильны и очень чистоплотны. С ними трудно поладить, однако я не задумываясь доверила бы Денджиро свою жизнь. Понимаете, Грегори?
­- Д-да… - менеджер сделал большой глоток, чтобы хоть как-то унять дрожь. – Скажите, это ведь замок? Я имею в виду, это настоящий древний замок?
Если бы в помещении находилось больше человек, юноша мог решить, что хозяйка не расслышала его вопроса – взгляд ее рассеянно блуждал где-то на дне бокала. Рогнеда все более утрачивала выказанную ранее гостеприимность. Вот и сейчас Грегори показалось, что она обратила больше внимания на повисшую в зале тишину, чем на его слова.
­- Что ты….ах, замок…нет, то есть, конечно, да, замок, но мне больше нравится слово «крепость». И она вовсе не такая старая – какие-то девятьсот лет.
«Девятьсот»??? Грегори поперхнулся и окончательно перестал понимать что-либо. История Америки насчитывает едва ли пять веков, а до этого здесь жили индейцы, - рассуждал менеджер. Индейцы не строили крепостей, а тем более замков. Храмы были, это да, но крепостей подобной этой – не было и не могло быть. Однако, как же? Она говорит так уверенно…
­- А кто его строил, можно узнать? – решился Грег, сгорая от любопытства.
Рогнеда вдруг пристально и с какой-то неожиданной жестокостью посмотрела на него. Ничего мягкого, женственного не осталось на ее лице – существо, сидевшее напротив менеджера выглядело нечеловечески сильным и безразличным.
­- Хороший вопрос, - улыбка, мелькнувшая на коралловых губах, изгнала пугающее наваждение – перед юношей снова сидела прекрасная женщина, и взгляд ее был скорее игривый, но никак не угрожающий. – История этой крепости весьма причудлива. Сначала она была полностью деревянной, поэтому уже на следующий год после окончания строительства ее трижды пытались сжечь. Стрелами, чьи наконечники были обмотаны соломой, пропитанной смолой. Адзути едва не постигла судьба его знаменитого тезки…впрочем, это Ода не сумел спасти свой замок. Мы же отбили все три атаки; это было зрелище, достойное кисти как живописца, так и поэта.
Она посмотрела в сторону окон и промурлыкала, будто бы про себя:
Ведут семь ступеней в небо,
Семь крыльев Адзути-птицы.
Где бы сейчас ты не был -
Сумеешь сюда возвратиться.
­- Было время, мы даже считали это заклинанием, - она хихикнула. – Впрочем, стены быстро укрепили, и сейчас все дерево осталось внутри. Это было давно, Грегори…очень давно. Но Адзути по-прежнему остался белой птицей, взмывающей ввысь на семи крыльях.
Ее голос завораживал, уносил куда-то далеко-далеко, и единственным желанием Грега было, чтобы сказка не заканчивалась. Ради этого он заставил себя задать очередной вопрос:
­- Это замок вашей семьи?
­- Семьи? – эхом откликнулась женщина. – У меня нет семьи. Есть брат, но он – не семья. Он – нечто гораздо более важное и узы, связывающие нас, крепче, много крепче семейных. Кровь – великое дело, не спорю, но что делать, когда она остывает? Стылая кровь уже никого ни к чему не обязывает. Да и кровь ли это? Застывшая жидкость или заледеневшая материя? Истин много, но есть те, которые выбирают нас сами. Хотя мы об этом не просили, да. Но этому замку девять сотен лет, Грегори. Девять сотен лет внушают даже больше, чем просто уважение, поэтому сложно сказать – замок принадлежит нам или мы принадлежим замку? Я часто думаю, что Адзути – как «вещь в себе», которую Кант полагал, что придумал. Он вне времени и вне пространства, значит, не имеет отношения к миру явлений. Впрочем, старик Эммануил тоже был в некотором роде «в себе» ….или, скорее, «не в себе», но это отдельная история.
­- Все философы немного….того…
­- О, нет – нет, это вы зря так обобщаете! – она весело тряхнула головой, на щеках появился легкий румянец, а неслышно появившийся тэнгу плеснул в ее бокал еще рубиновой жидкости. – Возьмите, к примеру, эпикурейцев, софистов или даже шалуна-Фрейда. Никто не посмел бы отнести их к существам вне времени и пространства. Однако же философия - самая опасная из наук, потому что позволяет ощутить себя вне мира. Стать на миг творцом – этого мало, творцом мыслит себя даже повар, а вот истинным, неподвластным окружающим его предметам наблюдателем – лишь философ, да и то не каждый.
Грег волей-неволей заразился ее нервозной энергией, давая увлечь себя в странный разговор с непонятным подтекстом.
­- Вы забываете о таланте, - возразил он. – Без него даже самый тщательный исследователь не сможет донести свои наблюдения до мира.
­- Хорошо, но в этом ли цель? – прищурилась Рогнеда. – Нужно ли делиться найденным сокровищем с остальными? Получается, что один положит на исследование все свою жизнь, а другие могут потом пользоваться готовым? В чем справедливость, по-твоему?
­- В том, что благодаря этому открытию человечество сможет шагнуть еще дальше! – в возбуждении махнул рукой менеджер, очерчивая невидимые горизонты.
­- Тайны бытия… подлинные тайны бытия останутся сокрытыми, - грустно, но и немного ехидно протянула его собеседница. – Существует миф, что владеющий тайнами бытия подобен богу, но в этом кроется ошибка. Постичь суть всего нельзя, будучи живым – такова цена. Чем дороже знание, Грегори Льюэлл, тем больше за него приходится платить. Ты понимаешь, о чем я?
Молодой человек вздрогнул. Внезапно, безо всякого предупреждения, их беседа перестала быть легкой и беззаботной болтовней – теперь речь шла о чем-то жизненно важном. Джерри! Никакие чудеса не могли заставить Грегори забыть – воспоминания снова обожгли его, прервав вызванную голосом женщины судорогу.
­- За что?! Почему Джерри? Кто эти трое?
Они лишь покачала головой. Потом ответила:
­- Я только что сказала – знание недешево, мистер Льюэлл. Я в силах ответить на один вопрос из всех. Ты хотел знать за что. За власть. Твоего друга убили ради власти, оценить которую ты сейчас вряд ли способен. Выбор был случаен, а потому мог казаться нелепым и бессмысленным, но на поверхности чаще всего плавают лишь самые примитивные догадки.
­- Кто-то убил Джерри ни за что?? Ради собственной прихоти? – эта мысль показалась Грегу ужасной в своей очевидности.
­- Хм…ты удивлен? – Рогнеда пожала плечами. – Это как раз самый неинтересный момент, в отличие от остального. Но без рассказа очевидца я не берусь судить и даже строить гипотезы.
Решив, что «очевидец» относится именно к нему и сейчас, как в детективах, хозяйка замка начнет устанавливать личность нападавших, менеджер решил уточнить:
­- Какие детали наиболее важны?
­- Что? – она непонимающе вскинула бровь.
­- Ну… - Грег смешался. – Мой рассказ…на чем мне стоит заострить ваше внимание?
­- Сделать что? – Рогнеда расхохоталась. – Ты забавный, Грегори. Решил поиграть в «важного свидетеля»? Увы, я имела в виду показания кое-кого другого, поэтому давай немного расслабимся, тем более что сейчас подадут ужин – уже семь.
Ее слова еще не успели затихнуть, как огонь в камине вдруг полыхнул так сильно, что молодой человек ощутил себя со всех сторон окруженным запрыгавшими по стенам темными отсветами, напоминавшими вздыбленных морских коней, рвущихся на свободу. Зала расцвела на его глазах – из полусумрака горделиво выступили очертания массивных рыцарских доспехов, выстроившихся у противоположной камину стены. Манекены словно кичились разнообразием вооружения, а из-под забрал таращились разрисованные маски. Всю стену за металлическими спинами занимала огромная фреска, изображавшая книгу, страницы которой словно мгновенье назад перелистнул налетевший порыв ветра. Отсветы камина едва достигали картины, но и без них она казалась вполне живой. Грегори напряг зрение, пытаясь разглядеть выписанные с особой тщательностью строки, испещрявшие открытые страницы.
­- Зря стараешься, - тихо, без всякой насмешки произнесла над самым его ухом Рогнеда. – Язык, которым написана Книга Веков, забыт в этом суетном мире, забыт так давно, что и представить трудно. Но если бы ты смог прочесть эти строки, то в тот же миг горько пожалел об этом. Впрочем, в этом вопросе я могу ошибаться.
«Но я уже читала свою страницу…» - вспомнились менеджеру слова Калерии. Могла ли она иметь в виду…? Вопрос повис в воздухе, хотя Грег заметил, что его реакция немного удивила хозяйку.
Как всегда неслышно, в зале возник Денджиро и, дернув за невидимый шнурок, опустил на непроницаемые окна тяжелые, расшитые золотом портьеры. Уже более не стесняясь общества Рогнеды, Грег перегнулся через спинку стула, чтобы разглядеть противоположную стену. Она была утыкана тонкими деревянными штырьками, на которых висели самые разнообразные конструкции – кольца с перьями или забавные фигурки на едва заметных нитях. Юноша вспомнил, что некоторые из них называются «ловушками для снов», а другие призваны отпугивать злых духов. Невольно он развернулся и бросил быстрый взгляд на Рогнеду – нет, владелица Адзути выглядела все так же великолепно и чуть отстраненно, никак не демонстрируя суеверности или нервозности. Грегу его любопытство показалось хорошо замаскированным, но первые же слова Рогнеды вызвали у юноши смущение.
­- Не стоит выносить поверхностные суждения поспешно, особенно, если слабо разбираешься в сути вопроса, - она не улыбалась, но, судя по всему, и не обиделась. – Духи - слишком общее и в целом неверное определение для столь многочисленных сил, обитающих на свете или во мраке. В том числе, есть они и в этой крепости. Все эти талисманы – не способ заискивания или защиты, но подчас единственные помощники в сложном диалоге. Существам, лишенным бремени плоти и никогда не имевшим предков, бывает нелегко объяснить что-либо, а уж тем более убедить в своей правоте. Тогда на помощь приходят они.
В этот момент стол поплыл перед глазами менеджера – его словно окутала призрачная рябь, поверхность ожила и затрепетала, после чего на ней начали проступать очертания различных блюд. Кастрюльки, салатницы, огромные блюда, вазы и кувшины заполняли свободное пространство так быстро и четко, словно ненадолго отлучались, а теперь возвращались на привычные места. Грегори онемел от изумления, но особого испуга не ощущал – только восхищение, как после выступления виртуоза-иллюзиониста.
­- Да, в этом есть что-то от фокусов, - улыбнулась его мыслям Рогнеда. – Вся идея так называемой телепортации основана на слепой, безоговорочной вере. Впрочем, почти все в этом мире на ней основано. Так вот, телепортация основана на вере в том, что предмет может оказаться в нужном месте, если вообразить себе, что он уже там. Понимаешь? Достаточно представить, что этот чудный оливковый соус уже стекает по краям твоей тарелки, как он действительно начнет стекать. Правда, вера должна быть сильна!
­- Вы – волшебница? – выпалил Грегори.
Его искренняя и очень бесхитростная душа, с легкостью поддававшаяся всему чудесному, поверила бы в это без малейшего колебания. Но глаза женщины сердито сверкнули.
­- Что за чушь! Магия – слишком вязкая субстанция для такой, как я. Лучше ешь!
Молодой человек начал смущенно разглядывать уставленный кушаньями стол. Сказать по чести, Грег совершенно не представлял, зачем понадобилось готовить такое невероятное количество пищи, когда за столом их сидело всего двое. Но как известно, аппетит приходит во время еды, а еды было очень много. Глаза у менеджера буквально разбегались, завороженные изобилием. Фаршированная форель соседствовала с горами экзотических фруктов, жаркое из индейки – с супами и грибами, копченая свинина – с овощными закусками и нарезанным мелкими ломтиками сыром. Здесь было все, что только мог пожелать самые придирчивый гурман, поэтому Грег просто не знал, с чего начать. На помощь ему, как ни странно, пришел Денджиро – тэнгу, незаметно оказавшийся у юноши за спиной, одной рукой налил в тарелку немного жидкого соуса из ближайшей плошки, а другой бросил туда же несколько кусочков мяса, источавшего удивительно нежный, незнакомый менеджеру запах. После этого слуга наполнил бокал густой жидкостью янтарного цвета и подал юноше, тотчас исчезнув совершенно из поля зрения.
­- Денджиро предлагает тебе попробовать разновидность японской похлебки. А в бокале – смайлн, его рецепт сейчас практически утерян. Это ежевичное пиво – без пены, но как видишь, очень густое. Пробуй смелей!
Грег последовал совету и мгновенно, после первого же глотка, ощутил в каждой клеточке своего тела золотое пение лета. Пиво удивительным образом наполняло все вокруг светом и теплом, от чего слегка кружилась голова, и мерещилось далекое щебетание птиц. Менеджер почувствовал, как невольно расцветает на его лице улыбка, в которой перемешались восхищение вкусом и веселье, воцарившееся в душе. Помимо прочего, напиток помог изгнать последние следы робости, едва теплившейся в закоулках Греговой души. Он начал лакомиться всем, зачастую отправляя в рот пищу обеими руками сразу, но вовсе не от жадности, а от любопытства – глаза разбегались от царившего вокруг изобилия. Рогнеда ела мало, хотя Денджиро успел пару раз наполнить ее бокал к тому времени, как менеджер едва управился с одним. Впрочем, она пила с истинным, природным изяществом, но без тени кокетства. Сапфир на ее руке мерцал в отсветах пламени, создавая эффект парящего в воздухе маяка или путеводной звезды. Время текло незаметно, а Грегори все меньше вспоминал о приключившемся за день.
Отставив чуть в сторону тарелку и столовые приборы, Рогнеда не мигая смотрела куда-то в центр стола, чуть покачивая зажатый в пальцах бокал. На мгновение оторвавшись от пережевывания какого-то терпкого сочного фрукта с красноватыми косточками, Грег смог расслышать тоненькую мелодию, которую напевала хозяйка замка. Было в ней одновременно и что-то лихое, беспечное и затаенная грусть, и желание борьбы. Молодой человек в который раз за день пристально посмотрел на свою спасительницу. Более загадочную женщину Грегори вряд ли встречал когда-либо, но сейчас его привлекала не столько тайна, сколько игра света на почти прозрачной коже ее лица. На щеках царила мертвенная бледность, которую только подчеркивал яркий макияж. Менеджер с хрустом надкусил яблоко, привлекая к себе внимание. Песня оборвалась.
­- Вы терпеливый, хотя и немного прожорливый гость, - улыбнулась одними губами Рогнеда. – Денджиро! Как на счет небольшой истории для Грегори?
Диковинный дворецкий слегка выпучил глаза, поджал под себя правую ногу и застыл. Его клюв чуть подрагивал, хотя это мог быть всего лишь оптический обман. Наконец, нога плавно вернулась на пол, но ни одного звука не последовало. Казалось, хозяйка и Денджиро вели между собой безмолвный диалог, после которого Рогнеда с сожалением хлопнула в ладоши.
­- По его словам, сегодня духи слишком беспокойно ведут себя для подобных рассказов. Может, и в самом деле не стоит…хотя у меня отчетливое настроение побезобразничать. Сейчас самое время зажечь сторожевые огни, но лучше не надо. Да, это были бы нехорошие шутки, особенно в новолуние.
Только сейчас Грег обратил внимание на усыпанное блестящими крупинками звезд темное небо, едва видное в щели между портьерами. Его внезапно пробрал озноб. Он ведь совершенно один, неизвестно где; в огромном, полном тайн замке в компании меланхоличной хозяйки и фантастического слуги. В общем, ничего успокаивающего, да и память о Джерри не давала Грегу покоя. Где-то на самом краю сердца тонкой нитью вилась мечта о новом разговоре с Калерией.
Словно ниоткуда возник безмолвный Денджиро и остановился у стула Грегори. По взгляду узких, похожих на птичьи глаз, менеджер не мог определить ни отношение фантастического слуги, ни что ему нужно в данный момент. На помощь пришла Рогнеда.
­- Денджиро предлагает тебе узнать об Адзути чуть больше. Я бы на твоем месте не отказывалась, даже если ты не понимаешь пока, зачем это нужно.
­- Он расскажет мне о замке? – переспросил Грег, ощущая неловкость от близости человека-птицы.
­- Да, он говорит по-английски. Немного коверкает слова, но общий смысл не теряется. Так ты согласен? Хорошо!
Она обменялась со слугой взглядом, после чего, не двигаясь с места, Денджиро повел свой рассказ.
­- Замок древний. Много-много лет. Широкий ров вокруг, острые колья дно. Семь ярусов…
Как ни ужасен был стиль повествования, менеджер и сам не заметил, как увлекся им – хотя и находился внутри замка, а следовательно, не мог видеть своими глазами правдивы ли слова Денджиро. Но фантастическая картинка, соткавшаяся в его воображении, затягивала. Многое так и осталось неясным – величина замка по периметру, толщина стен, так же Денджиро ни словом не обмолвился о том, живет ли в замке кто-то еще кроме Рогнеды и его самого. Но зато описание глубоких подземных галерей, витиеватых лестниц, скрытых ширмами коридоров и утопающего в зелени сада крепко захватили мысли молодого человека. Ему уже совершенно не хотелось уходить. Наоборот, появилось твердое намерение дождаться здесь, в столовой, прихода рассвета, чтобы с первыми лучами солнца выйти на открытую террасу, вдохнуть полной грудью чистый утренний воздух, смешанный с ароматом дикой вишни, и полностью раствориться в представлявшейся ему красоте. Размечтавшись о том, как глаза будут искать распускающиеся цветки лотоса в маленьком пруду у западной стены, Грегори далеко не сразу понял, что рассказ уже кончился. Денджиро исчез, а на лице Рогнеды, смотревшей прямо на юношу, отражалась лишь глубокая печаль. Эта же печаль эхом отлетела от стен, когда она заговорила:
­- Ты – очень мечтателен, Грегори Льюэлл. Было время, правда давно, когда я считала подобный дар слабостью. Не само умение фантазировать, а именно погружение в нереальность. Ты должен понимать, что выйдя отсюда можешь увидеть совсем иную картину чем та, которую представил себе, - она помедлила, но все же закончила мысль. – А можешь и ничего не увидеть. Однако я уже не держусь прежней категоричности – и думаю, что твои мечты еще не раз тебе помогут. Но помни, Грегори – реальность есть. И она гораздо безжалостнее грез…
Снова это напоминание. Снова острая игла, засевшая внутри, дала знать о себе, разбуженная словами хозяйки замка. Грегори ощутил досаду, быстро перешедшую в злость. Он не понимал, почему был так грубо возвращен к тоскливому бытию со смертью, одиночеством и тайнами. Теперь он не будет молчать – пусть расскажет все немедленно и без всяких экивоков. Пусть скажет, кто убил Джерри…
­- Может быть, хватит ходить вокруг да около?! Вам совершенно точно что-то от меня надо. Вот и извольте объяснить немедленно… - он стушевался от собственной дерзости и добавил. – А то мне еще этих живодеров искать, убивших Джерри.
Рогнеда молча смотрела на него, не говоря ни слова. Менеджер не мог бы сказать, какие чувства выражало ее лицо в этот миг – при желании, там можно было увидеть и обиду, и злость, и жалость, и насмешку, но истина заключалась в том, что на самом деле оно не выражало ничего. Грегори даже робость растерял, ее место занял страх. Безразличие хозяйки казалось куда более опасным, чем любое проявление чувств.
В этот момент в дальней стороне зала разнеслось мелкое эхо приближающихся шагов. Рогнеда оставалась недвижимой и безмолвной, Денджиро и след простыл. Грег повернулся на стуле и посмотрел на вход, прислушиваясь.
Эхо сыграло с менеджером злую шутку – звуки еще не достигли положенного пика, а в залу уже стремительной и вместе с тем небрежной походкой вошел молодой темноволосый мужчина, от вида которого у менеджера неприятно заурчало в желудке. Во-первых, по какому-то неведомому признаку он решил, что вошедший и есть тот таинственный Алекс, с которым так хотела поговорить – только ли поговорить? – Калерия. Во-вторых, лицо мужчины он совершенно точно уже видел, но, конечно же, не мог вспомнить, где именно. И в третьих, что самое неприятное, Грегори чувствовал что-то связывающее их. Их встреча - когда же это было? – связана с гибелью Джерри… его мысли полностью спутались. Когда удалось восстановить ясность, незнакомец уже стоял между ним и Рогнедой с насмешливой улыбкой на бледном, с тонкими чертами лице.
Наряд его бросался в глаза – темно-бежевые тона перемешались с едва заметными полосами зеленого и сиреневого, создавая постоянно ускользавшие от взгляда переливы. Костюм будто жил своей жизнью, мало считаясь с желаниями хозяина. Сапоги с блестящими шпорами доходили почти до колен, камзол украшала тонкая серебряная цепочка, с медальоном в виде головы лошади. Кисти скрывали кружевные манжеты, длинные пряди волос ниспадали на плечи, а некоторые – даже на лицо, делая выражение лица мужчины таинственным и немного спесивым.
­- Алекс.. – медленно, едва разжимая губы произнесла Рогнеда.
­- Ну а кто же еще, дорогая моя? – мужчина фамильярно завладел ее рукой и поднес к губам. – Вижу, у нас гости, а при гостях не стоит отказывать себе в удовольствии показать знание этикета. Ты позволишь мне занять место среди столь блестящего общества?
Не дожидаясь разрешения, он плюхнулся на ближайший стул, закинул ногу на ногу и улыбнулся. Лицо Рогнеды оставалось каменным.
­- Денджиро! Вина господину паяцу!
И без познаний в психологии можно было заметить раздражение, охватившее женщину. Грегори сам от себя не ожидал, что появление еще одного человека может вызвать у него досаду. Несмотря на всю таинственность и умалчивание, ему нравилось общество Рогнеды, а теперь, наблюдая полыхавшую в ее глазах ярость, он ощущал себя немного лишним.
Появился Денджиро, набросил на колени Алексу салфетку, откупорил бутылку темного, вне сомнений, очень дорого коньяка и наполнил небольшой бокал. Мужчина, хмыкнув, отсалютовал сначала Рогнеде, потом Грегу, потом куда-то в сторону окна и залпом проглотил не меньше половины содержимого.
Кто ты? – вертелся на языке у менеджера вопрос. Кто ты для нее? Муж? Любовник? Сосед? Партнер по шахматам? Нельзя не признать абсурдность последнего варианта, но Грега мучило любопытство. Как вскоре оказалось – не его одного.
­- Прости за нескромность, Гнед, но кто сей юный джентльмен? Еще один отпрыск несуществующей тетки в Арканзасе?
Хотя вопрос был задан легко, чувствовалось, что не ответить на него женщина не посмеет.
­- Нет, Алекс, не угадал. Это мой гость…его зовут Грегори Льюэлл. Сегодня утром его друга убили Проклятые, а он сам…
­- Да. Теперь я вспомнил… - медленно, прикрыв глаза произнес мужчина. – Значит, нам все-таки придется это сделать. А я ведь с самого начала предупреждал тебя, сестра.

5.
Сестра! Грегори удивленно разинул рот и забыл его закрыть. Сложно представить себе столь непохожих родственников –яркая, эффектная блондинка с чуть вздернутым носиком и угрюмого вида язвительный брюнет. Черты его лица отчетливо напоминали менеджеру кого-то из животного мира, но сходство никак не удавалось уловить до конца. Немного поморгав, юноша вдруг ощутил себя очень неуютно – брат и сестра смотрели друг на друга не отрываясь, словно два голодных хищника, встретившиеся на узкой тропе. Первой нарушила затянувшуюся паузу Рогнеда.
­- Коль ты так умен, то ясно понимаешь неизбежность случившегося. Однако решение еще не принято.
­- Да ну? – довольно невежливо поддразнил ее мужчина. – Снова предложишь компромисс?
­- По-твоему я трушу?! – яростно воскликнула она.
­- О нет, сестренка, я не настолько пьян, чтобы говорить подобные глупости. Просто ты знаешь, как трудно будет вернуться, поэтому и медлишь. Сидя здесь, в окружении привычных вещей, каменных стен и Денджиро, тебе легче не думать о том, что там, снаружи. Я же прекрасно знаю, что происходит во время твоих так называемых «прогулок». Ты даже…
­- Заткнись, чертов Фрейд! – взорвалась Рогнеда. – Жалкий паяц! Все пытаешься делать вид, будто тебе легче? Оттого, что ты спишь с кем…
­- Осторожнее, Гнед. Не стоит переходить на столь интимные моменты…
Даже сейчас он улыбался. Прежней веселости простыл и след, но все же он улыбался – дерзко и печально. Грегу даже стало совестно – он вовсе не собирался становиться причиной подобных ссор. Внезапно Рогнеда усмехнулась и следующая ее фраза прозвучала уже менее враждебно.
­- Да, пожалуй сейчас не время. Так что скажешь, братец? В этот раз у нас нет особого времени на размышления.
­- Мы раз и навсегда договорились, что подобные вопросы решаешь ты.
­- Но ты знал!
­- Хм…слишком сильно сказано. Просто…совпадение неких знаков заставило меня насторожиться. Не более того. Да и ты…
­- Это была случайность! – она снова сорвалась на крик. – Я и не думала…
­- Сестра, ты как дитя, честное слово – сама знаешь, что это все равно рано или поздно тебя настигнет, но упираешься.
­- Я не хочу!
­- Верю, но об этом позже. Если да, нам придется здорово попотеть – белых пятен в этой истории предостаточно. И любое может оказаться…гм…роковым.
­- Не запугивай его раньше времени. Я еще не дала согласия. Детали стоят потери времени.
­- Понадобится жертва, - тихо оборвал ее Алекс.
В глазах Рогнеды вспыхнул огонь, который явно не был отблеском каминного пламени. Она выдержала паузу, а потом, как-то тихо, по-нехорошему вкрадчиво произнесла:
­- Кстати…как там твои дела с Кэл?
­- Кэл? – Алекс нахмурился. – Ах, ты о малютке Кэл? Надеюсь, она в добром здравии – не видел уже неделю, наверное. Сама знаешь, я не..
­- Может быть, она смогла бы…
Мужчина поднял руку, призывая сестру не заканчивать фразы. Он вообще был человеком неуловимого настроения – минутная апатия резко сменялась весельем, так же скоро перераставшим в гнев.
­- И думать забудь! – рявкнул он. – Кэл нельзя вмешивать в наши дела!
­- Значит, можно спать с ней, гулять с ней, дарить ей побрякушки из Глау и при этом еще и дорожить ее жизнью? Братец, уж не влюбился ли ты?
Грегори видел, с каким страхом ждала Рогнеда ответа на свой вопрос. Что-то еще рвалось наружу, но Грег все никак не мог понять причин. Алекс же, в своей манере, резко перешел от гнева к язвительности.
­- Позови Денджиро – срочно нужно кровопускание. Хотя…этот багровый румянец тебе даже к лицу. Гнед, ты ужасно нервна – все потому, что мало бываешь заграницей. Махни на недельку на Бали – какой там делают массаж…
­- Хватит заговаривать мне зубы, Алекс. Ты не ответил на вопрос.
­- А кто сказал, что я вообще буду на него отвечать? Это ведь ты заинтересована в истине.
Женщина не ответила. Менеджер видел, как она безуспешно пытается справиться с эмоциями, и пожалел, что не может достойно ответить насмешнику. Впрочем, Алекс еще не закончил свое выступление.
­- Сестренка, всем нам порой некому уткнуться в плечо, но это же не повод для расстройства. Ты заперлась в Адзути, словно жар-птица в клетке, но ждешь, чтобы тебя развлекали. Avec plaisir, но не сегодня. И не трогай малышку Кэл – сама ведь понимаешь, этот кусочек тебе не по зубам.
Удовлетворившись этой тирадой, Алекс откинулся на стуле, побалтывая кофейной ложечкой в своем бокале.
Грегори не мог поверить, что он решился на такую отповедь сестре, которая ничего дурного не сделала, да еще в присутствии постороннего. Подобная бестактность превращала самого Грега в немого созерцателя, а увиденное не вызывало ничего, кроме омерзения. Рогнеда при всей ее загадочности казалась менеджеру вполне доброй, и если уж речь шла о Джерри…ему только показалось, или Алекс ставит сестре палки в колеса, хотя изначально вроде бы согласился поддержать?
Не так легко оказалось решиться посмотреть на женщину – юноша не хотел причинять ей боль тем, что видит ее слезы. Но…нечто неожиданное престало ему в лице Рогнеды. О нет, она не пыталась испепелить брата взглядом сухих блестящих глаз – Грег даже не был уверен, что она видит хоть что-нибудь.
­- Не могу сказать, что словесные пощечины – самые эффективные из возможных, Алекс.
­- Зато на тебя они действуют просто феноменально, - расплылся в улыбке ее брат. – Твои реакции выдают тебя с головой, но правда – все же самое болезненное из лекарств. И самое действенное.
­- Ты – змей.
­- Нет, сестрица – я тот, кто вбирает в себя их мудрость, их бессмертие и их яд, оставаясь все тем же, хорошо тебе известным Алексом Дейном.
­- Конечно, братец, - было что-то ослепительно коварное в ее улыбке – Грегори невольно поежился.
Женщина отвернулась от Алекса, словно это не он минуту назад изводит ее насмешками.
­- Вы, думаю, уже сыты по горло нашими семейными склоками, Грегори. Сейчас Денджиро подаст десерт – сегодня у нас миндальный торт, малиновое мороженое и шоколад – много шоколада! Думаю, вы не откажетесь от подобного лакомства.
Не успел Грег поразмыслить над очередной переменой в настроении Рогнеды, как бесшумный Денджиро появился рядом с его стулом. Вместе с ним возник и десерт. Торт, возвышавшийся прямо напротив Грегори, был самым огромным из всех, что ему доводилось когда-нибудь видеть. Его украшали марципановые фигурки лесных животных – оленей, белок, зайцев и медвежат. Мороженое, разложенное по хрустальным плошкам, плавало в глубоком блюде, наполненном до краев водой и колотым льдом. Словно розовые осколки айсберга блуждали вблизи Южного полюса, при столкновениях издавая тихий переливчатый звон.
Последним появился шоколад, но тут уж менеджер не выдержал и вскрикнул от восхищения. Шоколада оказалось не просто много – его было невообразимо много .Из огромной раковины била прямо вверх густая темно-коричневая струя, после чего с журчанием падала вниз, перетекая на нижний ярус и снова неведомым образом оказываясь наверху. К шоколаду подали пиалы с маленькими черпачками и вафли.
Рогнеда, не отрывая от юноши томного лукавого взгляда, взяла двумя пальцами вафлю, обмакнула в фонтан и медленно, очень медленно облизала. Вынув кусочек изо рта и убедившись, что шоколада на нем уже нет, женщина повторила операцию еще раз. У Грега рубашка прилипла к спине, ему не хотелось признаваться в собственном возбуждении, тем более от такого банального трюка. Но менеджер не мог заставить себя отвести от нее взгляд – чувственность, сквозившая в каждом движении, завораживала юношу. Максимально копируя ее действия, он тоже обмакнул вафлю и сунул в рот. Нежнейший шоколад, казалось, мгновенно растекся по его жилам, будоража и без того почти кипящую кровь.
­- Нравится? – тихо, сквозь зубы поинтересовалась Рогнеда.
Грег заблудился среди слов, которые хотел и не мог произнести. Забавляясь, она продолжала улыбаться. Выловив себе малиновый айсберг, женщина положила мороженое на кончик языка и слизнула. Менеджер почти растворился в глубине зеленых искрящихся глаз – таких холодных и манящих одновременно.
­- Грегори, вы еще ничего не сказали по поводу моего сегодняшнего наряда. Нравится вам это платье?
Грег и раньше старался не задерживать взгляда на декольте, но сейчас…когда Рогнеда сама попросила оценить…Его колебания прервал грубый, оглушительный хохот. Алекс!
Менеджер успел позабыть о его существовании. Но он никуда не делся, и теперь обидный язвительный смех задел Грега сильнее, чем ему хотелось бы признать. Со всей доступной надменностью, менеджер процедил:
­- Можно ли поинтересоваться, что вас так рассмешило, мистер Дейн?
Он даже вспомнил фамилию Рогнеды – исключительно со злости. Алекс же, чья улыбка стала еще шире, фамильярно хлопнул его по плечу и снова рассмеялся.
­- Приятель, улыбнись. Моя сестра может быть очаровательна, как горная лань, но если ты полагаешь, что эти соловьиные трели имеют к тебе хоть какое-то отношение – то увы. Спешу разочаровать тебя, исключительно в целях охранения молодого и горячего сердца от тревог. Гнед тебя заманивает, как мотылька на огонь, но стоит тебе переступить черту, как сгоревшие крылышки мигом заставят пожалеть о сделанном. А знаешь, почему она все это делает, хотя ей глубоко на тебя все равно? Потому что хочет достать меня. Да, парнишка, тут все дело, оказывается, вовсе не в твоей милой физиономии.
­- Прекрати! – покраснев, Рогнеда поднялась. – Почему так нужно строить из себя невоспитанного хама? Алекс, ты говоришь чушь и пугаешь нашего гостя.
­- Твоего гостя, сестрица! При всей моей симпатии, я мистера Льюэлла не приглашал в Адзути. Мне казалось, мы условились не делать поспешных телодвижений.
­- Да, но его убили бы Проклятые, - упрямо возразила женщина.
Грег посмотрел на нее с сочувствием. Что бы не доказывал Алекс, именно благодаря Рогнеде он был сейчас жив, а значит, пора поставить этого грубияна на место.
­- Знаете, сэр…я бы…я бы вам не советовал так разговаривать с дамой…с вашей сестрой. Она помогла мне…выжить. И не вам, сэр, ее осуждать и насмехаться.
Алекс чуть изогнул брови, словно не веря своим ушам. Грегу подумалось, что если его сейчас выставят, это будет вполне заслуженно. Но извиняться не собирался – упрямо уставился в чашку и поджал губы.
К его удивлению, некоторое время хозяин замка молчал.
­- Мда, Гнед…и где ты их только находишь?
­- Завидуешь? – весело подмигнула ему сестра.
Словно и не было никакой ссоры.
­- Немного. Тут слишком сильно переплетено положительное и отрицательное.
­- Ты пессимист, - буркнула та. – И Кэл к тому же тянешь.
­- Я никуда не тяну ее, - с живостью возразил Алекс. – Я бы, будь моя воля….впрочем, оставим. Вы, юноша, излишне порывисты и невоспитанны – точнее, невежливы, но еще не все потеряно. Я не в обиде, тем более что у вас есть причины нервничать. Думаю, настала пора кое-что вам рассказать.
­- Алекс…
­- Гнед, я считаю, что выбор он вполне может сделать сам. Что за ребячество? Мой рассказ не будет слишком длинен – надеюсь. Но постараюсь представить дело не в самом мрачном свете.
­- Вы хотите рассказать..? – менеджер умолк.
­- Да, о Проклятых. Почему мы думаем, что на вас напали именно они? По многим признакам, попробую лишь вкратце упомянуть. Первое – вас с Гнед не преследовали. Да-да, моя сестрица, конечно, лихачка еще та, но так быстро даже она бы не оторвалась. Например, если твоего друга убили бы демоны. Далее – вся эта трагичность и вообще эмоциональность свойственна осязаемому миру, миру людей. Духи и остальные не слишком-то спешат тратить энергию на подобное. А здесь…такая патетика, что усомниться в диагнозе довольно сложно. Мистер Льюэлл, все люди от рождения - то есть в глубоком младенчестве – привязаны сразу к двум мирам, но пора взросления чаще всего начисто перерубает эту связь. Остается немногое – интуиция (тут лидируют дамы), экстрасенсорика, гадание на кофейной гуще и вещие сны. Порой это оказывает неоценимую помощь, да – но насколько же ничтожна эта доля от всего, что носится с эфире! Так вот, люди, сохранившие эту тоненькую ниточку в своей душе одновременно становятся и очень опасны. Им открыты энергетические каналы, непонятные и пугающие обычных смертных .Однако, как показывает многовековая история, чаще всего такие несчастные наносят вред сами себе в первую очередь. Среди них много поэтов, колдунов, прорицателей и шарлатанов. Да-да, последних в особенности – ведь мало почувствовать знаки, надо еще уметь их расшифровать. Но все они – люди высокочувствительные и ранимые. Поэтому слово Проклятые уже никого не удивляет – чаще всего они проклинают себя или себе подобных.
­- А я думал…думал, что они прокляли меня, - пробормотал Грегори.
­- Ну и что бы случилось? – пожал плечами Алекс. – Да, изредка тебя преследовали бы всякие мелкие неурядицы, но так как твоя связь с эфиром отнюдь не так заметна, душевные страдания, мой друг, тебе не грозят. Как, впрочем, и причинение вреда другим. Я не могу сказать почему этот Лампуса несет с собой смерть, не могу сказать, при чем здесь два его брата…
­- Так они – братья??! – выпалил Грегори, сообразив, что Алекс так и не объяснил, откуда так хорошо знает все случившееся. – Почему вы…
­- Потому что я видел все своими глазами, - спокойно посмотрел на него Дейн.
И менеджер вдруг понял, кого ему так напоминало лицо брата Рогнеды все это время. Вспомнил он и где ему доводилось видеть его. Конечно же! На том гобелене, мужчина в черном, защищавший крепость – он как две капли воды походил на Алекса. А глаза…эти глаза….в них словно плавали две бусины., две маленьких черных луны…
­- Не может быть… - пролепетал он.
­- Оставим, - улыбнулся мужчина. – Итак, Проклятые убили твоего друга и пытались убить тебя. По всей видимости, раз ты выжил – ритуал нельзя считать оконченным. Ты видел то, что видел – и остался в живых. Следствие из этого очень простое, сам понимаешь.
­- Н-не совсем…
­- Проклятые не знают покоя с того мига, как проклятие слетело с губ. Чаще всего им ведома обычная усталость, голод, холод…но ничто не сравнится по силе с горящим внутри истерзанной плоти огнем. Они не могут освободиться от наложенных пут, поэтому вряд ли способны на сочувствие и жалость. Мистер Льюэлл…
­- Нет! – Грег вскрикнул и сам себе зажал рот, словно Проклятые могли явиться за ним в любой момент даже сюда.
Если это все правда…это не может быть так, но если это правда…он теперь изгнанник на всю оставшуюся жизнь. Беглец, затравленный зверь, вынужденный скрываться, перемещаться по странам и континентам в надежде уйти от исполнения чьей-то злой воли. Он больше никогда не вернется на работу, не увидит маму…не переступит порога собственного дома. Бежать!! Бежать, укрыться в самых непроходимых лесах, в тундре, в саванне…где-нибудь очень далеко, чтобы Проклятые не нашли его. Потому что если его найдут – он умрет, и никто во всем мире не сможет спасти его от этой участи. Но неужели же…неужели…
­- Неужели же.. – он произнес терзавшую его мысль вслух.
­- Снять Проклятие? – подхватил Алекс. – Да, такая возможность есть почти всегда, более того – сами Проклятые порой совсем не против освободиться от подобного груза. Однако высшие проклятия – а твои знакомцы, все сомнения, находятся именно во власти такой силы – всегда требует некоторых…хм…не совсем обычных атрибутов для своего устранения. И самым главным из них является человеческая жертва. Смерть одной души за свободу другой – примерно так.
Грегори едва не закричал снова, но сдержался. К чему растравлять себе душу, если с ним уже все кончено. Он никогда….никогда не сможет убить человека, чтобы спастись самому – а тем более жертвоприношение! По коже побежали мурашки, менеджер уже не замечал расставленных на столе угощений, отблесков догорающего камина на стенах, он не вдел ничего, кроме пустоты, которая застилала глаза. Это навсегда…он снова и снова пытался внушить себе, что настоящая жизнь кончилась, что впереди – лишь вечное бегство и страх, который будет его преследовать до последнего вздоха. Может быть, лучше бы на месте Джерри… Бедный, бедный Джерри. Беспомощная жертва, как и он сам. Пусть он никогда не сможет снова встретиться с его мучителями, неужели же в мире не существует способа восстановить справедливость? Разве настоящее зло может остаться….
Тут он сообразил, что Алекс и Рогнеда молчат, старательно не глядя на своего гостя. А может быть, просто думают о своем.
­- Ведь они так и продолжат убивать… - тихо прошептал менеджер. – Неужели…неужели не существует способа их остановить?
Рогнеда фыркнула. Судя по всему, ее подобный факт занимал не слишком, а Алекс, старательно разглядывая свои ногти, некоторое время молчал, глядя куда-то в сторону выхода поверх головы Грега.
­- Надеюсь, ты не думаешь заявлять на них в полицию? Да, конечно – в этом мире много сил, могущественных и не очень, но связываться с Проклятыми – подчас себе дороже. Разве ты это уже не прочувствовал? Мистер Льюэлл, как я понял, вы уже осознали всю тяжесть собственного положения – неужели вас еще заботит чья-то судьба кроме собственной?
­- Я….я хочу жить, - пробормотал юноша, чувствуя, что еще немного и из глаз брызнут слезы. - Я хочу жить и не хочу всю жизнь скрываться от этих…кто бы они ни были. И я хочу, чтобы их остановили! Если меня убьют – это ничего не изменит, все продолжится. Так нельзя!
Грегори снова вспомнил мать и стиснул зубы, чтобы не заплакать. Как она сейчас там, одна в большой квартире? Беспокоится, это еще мягко сказано. Но пока с ним все в порядке. Пока….он так много не успел ей сказать, сделать. Будет ли возможность хотя бы позвонить или передать записку? Услышать еще раз родной голос, убедиться, что мама здорова? За что все это ему, за что на его голову какие-то Проклятые со своими бедами и смертельными клинками? Он самый обычный, просто человек…никому особо не нужны и не важный. Что же это за дьявольское наваждение?
Грег умоляюще посмотрел на Рогнеду. Ведь она его спасла, вытащила прямо из этого ада…что же, почему сейчас в ответ – одно холодное молчание? Женщина даже не смотрела в его сторону и с начала речи Алекса не произнесла ни слова. Что происходит, зачем он здесь? Зачем его спасли? Чтобы тут же выбросить? Чтобы посмеяться или испугать? Хорошо, он уже испуган и раздавлен, так почему бы…
­- Я хочу жить!!!!! – закричал менеджер, и ему показалось, что от крика висящие на стенах «ловушки снов» протестующе затрепетали. – Неужели…Рогнеда, Алекс…неужели вы совсем не можете помочь мне? Пожалуйста, я умоляю…я не знаю что мне делать, как жить дальше…или не жить? Или….Помогите, прошу…ведь если…
­- Думаю, завтра…. – Рогнеда задумчиво водила наманикюренным пальчиком по воздуху. – Завтра стоит одеть что-нибудь шелковое и желательно с оттенками сирени. Да…и не забыть новые сапожки. Мм, братишка? Как думаешь, мне пойдет?
Холодный, невыразимо холодный смех Алекса был ответом на ее слова. Мужчина откинулся на спинку стула, причем волосы совершенно закрыли его лицо, и хохотал. Грегори ощутил ужас. Дейн казался ему ледяным монстром, посланным чтобы окончательно растоптать его прах. Разве можно…как можно…Неужели им все равно? Эта мысль причинила Грегори сильную боль – вокруг больше не было ни одной живой души, он понятия не имел, в какой части Америки – или всего мира – находится, и главное – что делать дальше? Как бороться, где прятаться…..где найти силы и надежду, чтобы выдержать?
Постепенно нарастал гнев. Пусть они такие всезнающие и сильные, пусть он всего лишь мелкая сошка, но нельзя же так поступать только потому что ты сильнее! Видимо, это затянувшееся молчание означает, что ему предстоит решать самому, что делать дальше. Ну что ж…только бы не видеть этих холодных, безразличных лиц, не слышать этого хохота, в котором презрение смешалось с издевкой….бежать отсюда, бежать как можно быстрее и больше никогда…никогда не…
Грегори вскочил, опрокинув стул, и бросился к выходу. Никто не двинулся с места, чтобы помешать ему. Сразу за дверью коридор разделялся на два рукава – притормозив на мгновение, Грегори вспомнил, с какой стороны входил в зал и бросился в противоположную сторону. Повторять дневные плутания не было никакого смысла, но должен же в этом замке быть выход!! Впереди на много десятков метров тянулся узкий темный проход – высокий потолок усиливал впечатление тесноты пространства. Вряд ли даже два человека могли разойтись здесь, не задев друг друга. Стены на ощупь оказались теплыми и совсем не каменными – молодой человек, сбавив темп, то и дело прикасался к гладкой поверхности, которая чуть колыхалась от его прикосновений. Все в Адзути было совсем не так, как должно – но из-за переполнявшей его злой горечи Грегори едва ли замечал треть от встретившихся на его пути чудес.
Коридор уводил его все дальше – вглубь здания или наоборот, наружу – молодой человек не имел ни малейшего представления. Снова переходя на быстрый шаг, он начал отталкиваться от стен обеими руками, как будто это могло приблизить его к цели. Света явно не хватало – он едва пробивался сквозь щели меж потолочных балок. Менеджер начинал терять терпение, а вместе с ним - и надежду скоро выбраться из этого необычного места. Неожиданно его левая рука провалилась в стену, юноша с трудом удержался на ногах и остановился, чтобы заглянуть в приоткрывшееся отверстие. Стена, оказавшаяся раздвижной, послушно отошла в сторону и Грегори с изумлением увидел, что перед ним – жилая комната.
Весь пол покрывали бамбуковые циновки, очень аккуратно наброшенные одна на другую, в широком, во всю стену окне виднелись деревья и убегавшая в чащу тропинка. У стены лежал матрас, покрытый толстым пуховым одеялом, рядом с изголовьем поблескивал подсвечник в виде кустарника. В другой стороне комнаты в полу было сделано углубление, густо посыпанное золой. В ней крепился треножник с подвешенным к нему небольшим сосудом. Судя по виду, костер действительно зажигали, совершенно не опасаясь сжечь окружающую обстановку дотла. Грегори сделал шаг…и затаил дыхание. Комната напоминала музейный макет – он много раз видел подобные в альбомах, которые привозила мать. Стоянка древних монголов, китайский шатер, лагерь паломников к реке Ганг… здесь было что-то похожее, но явно жилое. Приглядевшись, он заметил на низенькой скамеечке у самого окна стопку книг, которую венчала раскрытая тетрадь.
На цыпочках, стараясь ничего не задеть, юноша прошел через все помещение и приоткрыл стеклянную дверь, ведущую в сад. Ночь давно наступила, но в саду к каждому дереву крепилось по два-три бумажных фонаря с четко выписанными иероглифами. Особенно много висело их над тропинкой, по которой осторожно ступал молодой человек. Грубо отесанные камни, из которых она была выложена, лежали неплотно – создавалось впечатление, что их просто разбросали и чуть присыпали песком, но тропинка не зарастала – плавно изгибаясь, она заманивала менеджера все дальше вглубь сада, так похожего на настоящий лес – где-то невдалеке слышалось стрекотание кузнечиков, что-то негромко ухнуло пару раз и снова наступила тишина.
Грегори не знал, правильно ли поступил, свернув в эту обитель покоя. Судя по всему он оказался на внутренней территории замка, и если коридор не увел его слишком вниз, то сад должен быть висячим. Тогда остается только пересечь его и понадеяться на везение – хотя с той же вероятностью он мог оказаться опять в треклятом обеденном зале. Глубоко вздохнув, юноша продолжил свой путь.
Плутания по замку притушили его злость, хотя горечь не торопилась уходить, растравляя душу. Острое ощущение одиночества, пронизавшее все существо менеджера после рассказа Алекса, только усилилось после безразличия, которое проявила к нему семья Дейнов. Все еще в душе благодаря Рогнеду за спасение, Грег уже не мог считать ее доброй или злой или еще какой-либо – совсем не зная этих людей, он посмел понадеяться на нечто большее, чем байки и загадки – и просчитался. Если бы не эта непоколебимая уверенность в том, что все ими рассказанное правда….Грегори считал для себя невозможным хоть на мгновение забыть о Джерри, Проклятых и своей собственной никчемной судьбе. Если уж ему суждено умереть, то пусть это случится не сейчас…пусть он еще хоть немного успеет почувствовать саму жизнь, хотя вряд ли сумеет ею насладиться.
Сад кончился внезапно – вытянутая в темноте рука встретила на своем пути грубую каменную кладку. Грегори опешил – меньше всего он ожидал встретить тупик и теперь в растерянности вглядывался во тьму, надеясь, что тропинка сворачивает в сторону. Но нет, дорожка действительно обрывалась прямо перед стеной, высоту которой он не мог определить при всем желании – но над головой, сквозь расступившиеся кроны деревьев сияли крупные звезды, щедро рассыпанные по небу. Не сидеть же в этом заповеднике до самого рассвета! Грег решительно зашагал налево вдоль стены, все время думая о том, что, возможно, стоило просто вернуться по тропинке назад в спальню.
Стена казалась бесконечной – она тонула в ночной тьме, а Грег, держась одной рукой за камни, упрямо шел вперед. В конец концов, рассуждал он, даже если я обойду этот сад кругом – ничего страшного. И тогда можно будет…
Стена внезапно кончилась, открыв его взгляду высокую металлическую решетку, приподнятую над землей. Расстояние было вполне достаточным, чтобы проползти внутрь, но наконечники решетки выглядели такими острыми, что юноша невольно заколебался. Что, если эта решетка опускается как раз тогда, когда под ней пытаются пролезть? Но выбора у него было немного – сначала он попробовал поболтать рукой – ничего не случилось. Потом просунул целиком башмак и честно выждал около минуты. С обратной стороны решетки царила мертвенная тишина. Грегори набрал побольше воздуха в легкие и осторожно, стараясь не задеть промокшей от выступившего пота спиной железные колья, пролез внутрь. Решетка не опустилась и вообще – ничего не произошло. Он снова вернулся в Адзути.
Коридор, который вел к решетке, оказался коротким – Грег внезапно оказался в широкой, хорошо освещенной множеством факелов анфиладе комнат и побрел через них, надеясь на скорейшее отыскание выхода. Комнаты сплошь были уставлены старинной мебелью – и Грегори видел, что она действительно очень дорогая, не имитация и не подделка под старину. Комоды, серванты, шкафы шириной в целую стену из темного дуба, лакированные столики, резные стулья. Попалась ему и пара небольших библиотек – воспоминание о разговоре с Калерией на мгновение резануло сердце, но Грегори не собирался больше ни о чем сожалеть. Он и так уже совершил достаточно промахов за этот день, и больше не хотел тешить себя ложными надеждами.
Комнаты вели все дальше – поворот, потом еще один. Вот и лестница – укрытая в нише, она не сразу бросилась менеджеру в глаза. Ступени не скрипели, перила не скользили – еще немного, и можно подумать, что замок внезапно принял решение выглядеть вполне обыденно, но молодой человек не стал задумываться над очередной загадкой. Преодолев два пролета, он перепрыгнул последние ступеньки и оказался в маленькой, квадратной комнате – пол и стены ее были покрыты одинаковыми бамбуковыми циновками бледно-желтого цвета. И больше ничего, кроме двух картин, висящих друг напротив друга. На одной тонкие ветки тростника чуть согнулись, покорные воле ветра, на другой – к спящему серому комочку в траве неслышно крался тигр: чувствовалось, как могучий зверь затаил дыхание, как напряглись и набухли тяжелые вены на его шее, как неслышно стекает на землю из приоткрытой пасти тягучая слюна. Пораженный мастерством неизвестного художника, Грег замер, не в силах оторвать взгляда от изображений.
По восточной традиции в правом верхнем углу тянулись цепочки иероглифов – скорее всего, цитата из подходящего стихотворения именитого поэта или собственное сочинение художника. Заглядевшись на тростник, менеджер и сам начал ощущать, как шевелит ветер волосы на его голове и не сразу сообразил, что этот ветер – настоящий и тянется к нему из неплотно прикрытой двери в конце комнаты. Распахнув ее, юноша внезапно оказался на улице, но сделав пару шагов вскрикнул – он стоял на открытой стене, в паре сотне метров под его ногами поблескивала ровная гладь широкого рва, а над головой все еще нестерпимо сияли звезды.
Защипало глаза. Грег бросился бежать вдоль стены, надеясь найти другую лестницу, стена же, словно насмехаясь над ним, не желала никуда сворачивать. Ни одной двери менеджер так и не увидел, но на повороте, пытаясь затормозить, вдруг ощутил, что под ногами ничего нет. Его крик, уже в момент полета, отразился от стен пропасти и смолк.

Да а вот отрывок из Мельницы хорошо вписывается)))))))

Эммм....спасибо) Правда, я не очень поняла куда именно он вписывается)))

Клер, Вы пишите и выкладывайте - интересно же, что дальше будет. Пока комментировать нечего, очень хочется увидеть сюжет в его дальшейшем повороте.

Итак, некоторые замечания к прочитанному. Сподобилась-таки.

«Не может быть… - пролепетал он.»
+рыдание
Не уверена, что мужчина стал бы рыдать, пусть даже из-за друга. Такое поведение свойственно женщинам, но ни в коей мере ни мужчинами, если они не достигли пубретатного периода. Пару слезинок я допускаю, но рыдать... Всё понимаю: неожиданности кругом, герой застигнут врасплох рассказами Дейна и его сестрой, но чтобы так прямо и лепетать... Может, стоит всё-таки поменять лепет на недоверие, обиду, а рыдания на злость? Грегори уж слишком прекраснодушен для молодого человека: ни капли ехидства или иронии, благородные манеры... Он будто вчера из монастыря - такое прекраснодушие... Всё - ИМХО, естественно.

«Проклятые не знают покоя с того мига, как проклятие слетело с губ.»
Я тут что-то не поняла... когда Проклятые успели проклясть Грегори, раз Дейны собрались снимать проклятие? Грегори с моего ракурса выглядит пока что просто ненужным свидетелем.

«Мужчина откинулся на спинку стула, причем волосы совершенно закрыли его лицо»
Может, наоборот - спали с лица?

«Менеджер начинал терять терпение, а вместе с ним - и надежду скоро выбраться из этого необычного места. Неожиданно его левая рука провалилась в стену, юноша с трудом удержался на ногах и остановился, чтобы заглянуть в приоткрывшееся отверстие.»
Теперь труба только и делала, что поднималась вверх – Грег это ощущал совершенно отчетливо – петляя настолько безбожно, что у молодого человека начала кружиться голова.
Не помню, говорила или нет по поводу фокального персонажа. Если это Грегори - то стоит убрать из сцен с ним местоимения «его» и сочетания «молодого человека».

«Распахнув ее, юноша внезапно оказался на улице, но сделав пару шагов вскрикнул – он стоял на открытой стене, в паре сотне метров под его ногами поблескивала ровная гладь широкого рва, а над головой все еще нестерпимо сияли звезды.»
Может, он всё-таки на отвесной стене оказался?

Всё очень запутано и непонятно - как мотивации Дейнов, так и Проклятых. Было бы интересно знать подоплёку как тех, так и других.
Пока всё. Выкладывайте дальше.

Эээ.. Алекс вообще-то поясняет специально для Грегори, что не он проклят. А сами Проклятые - поэтому они так и названы)


Пасиб, буду отслеживать такие моменты)


Ага) На то все и направлено - чтобы было интересно)

Пока Грегори в полном мыслительном ступоре и потому не понимает нифига) А вместе с ним и читатель - увы)

6
Погружение в холодную воду оглушило Грегори – каждой клеткой тела ожидая неминуемого удара о твердую поверхность, он воспринял принявшие его ласковые объятия как временное препятствие на пути к смерти. Сразу же стало невозможно дышать – менеджер начал было кашлять, но от этого становилось только хуже. Осознание того, что падение уже закончилось, и теперь ему остается только всплыть на поверхность, досталось нелегко. Уже не делая бесполезных попыток вдохнуть, юноша сделал сильный взмах руками, потом еще один – каждая секунда приближала его к спасительной кромке воды. Жадно глотая воздух, он обнаружил себя в совершеннейшей темноте стоящим по горло в холодной мутной жидкости, текущей куда-то мимо него в неизвестность.
Однако Грег был жив – эта мысль доставляла некоторое удовольствие. Молодой человек попытался оглядеться, протирая глаза, но вокруг по-прежнему царила кромешная темень. В этот момент что-то липкое и скользкое коснулось его ноги, потом другой, потом в мгновение ока обвило обе голени и рвануло обратно вниз. Оступившись на осклизлом дне, менеджер не удержал равновесия и погрузился обратно в толщу воды. Неведомый противник был упрямым – его тащили куда-то, хотя и с трудом. Грегори начал отбиваться, одновременно изо всех сил работая руками – еще чуть-чуть и он уже не сможет обойтись без хотя бы одного глотка воздуха. Пиная подводное чудище, он ежеминутно ожидал встретить не мягкую, скользящую под подошвами плоть, а острые челюсти или еще чего похуже. Но, израсходовав щупальца на пленение человека, подводный охотник лишил себя возможности обороняться. Еще пара сильных судорожных рывков и Грегори взлетел к поверхности. Он старался надышаться впрок, полагая, что невидимый враг может снова атаковать его в любой миг. Но, судя по всему, приняв во внимание размеры менеджера, чудище решило поживиться в другом месте - или, с ужасом подумал Грег, оставило его на съедение кому-нибудь покрупнее.
Он начал мерзнуть. С потолка то и дело капали большие капли - такие же холодные, как и сам поток. Грег подумал, что надо идти – стоя на одном месте, он очень скоро совсем закоченеет. Вдруг до его слуха донесся едва слышимый сухой треск, похожий на одиночное стрекотание кузнечика в поле. Вот еще раз! И еще! На поверхности воды начали расходиться круги. Менеджер в испуге весь сжался, ожидая, что это снова подбирается морская гадина, но над водной гладью замелькал тоненький огонек. Потом еще один и еще – очень скоро тонкая нить из светлячков убежала далеко вперед. Юноша решил, что и такой знак – не хуже любых других. То плывя, то переходя на шаг он двигался вдоль светящийся дорожки – за его спиной светлячки тут же исчезали все с тем же едва различимым треском.
Сколько тянулся его путь Грег не знал, но где-то через полчаса постоянного движения он согрелся, и тут к треску начал примешиваться другой, посторонний шум. Иногда это бывали одиночные всплески, иногда – просто шорох, похожий на царапанье ногтем по стеклу. Пару раз ему показалось, что по воде пробежало несколько больше кругов, чем нужно. Но не более того. Таинственный преследователь явно не торопился себя обнаруживать, и, пользуясь отсрочкой, Грегори двигался вперед, понятия не имея, есть ли у него шанс выбраться из огромных подземелий Адзути.
Странное дело – он совсем не жалел о своем бегстве из теплой столовой. Лучше уж так – совсем одному, в темноте и холоде, чем там наверху при свете камина, озарявшем холодные, равнодушные лица хозяев. Грегори все еще чувствовал глубокую обиду и знал, что не скоро сможет о ней забыть. Рогнеда…холодная, гордая красавица, которой он за такое короткое время научился верить. Как оказалось – зря. А уж про ее братца – и говорить нечего. Ему вообще на всех плевать, - с тоской рассуждал Грег, бредя дальше. Подземный канал медленно мельчал – вода уже едва доставала ему до пояса. Огоньки упорно уводили дальше – как ему казалось, пару раз он повернул направо, но не мог сказать точно – из-за темноты.
Редкие всплески все еще слышались время от времени. Один раз Грегори нарочно резко остановился, чтобы застигнуть преследователя врасплох – но ничего не вышло. Возможно, эти огоньки приведут его прямо в логово таинственного зверя. И тогда путь будет закончен – уже навсегда. Хотя он будет только рад – жизнь, проведенная под знаком преследования Проклятыми, ему совсем не импонировала. Брат и сестра Дейны – его единственная надежда – отказались сделать хоть что-нибудь, так почему бы и нет? Смерть от чьих-то голодных зубов не так ужасна, как новая встреча со смертоносными клинками Лампусы. И горящими глазами Ликара…
Скоро огоньки впереди начали плавно сворачивать в сторону. Грегори все шел и шел – плыть ему надоело – но выхода из подземелья обнаружить не удалось. С каждым новым шагом тело знобило все сильнее, глаза закрывались – хотелось спать. На макушку то и дело капала с потолка вода, пальцы тянулись к карманам в надежде согреться. Огни, между тем, начали кружиться вокруг него, словно предупреждая о чем-то или наоборот – уговаривая идти быстрее. Их языка – если это был язык – менеджер не понимал, но шаг ускорил, насколько это было возможно в доходящей до пояса толще воды. Внезапно впереди мигнул свет. Раз, другой. В эти мгновения Грег успел разглядеть, что совсем близко развилка – канал разделялся на три рукава, при этом уровень воды понижался так сильно, что можно было не сомневаться в наличии потайного стока. У развилки огни внезапно исчезли, но спиной Грег чувствовал, что за ним наблюдают. Резко повернувшись, он уперся взглядом в живот.
Живот имел приятную выпуклость, которую облегала странная, расшитая геометрическими узорами перепоясанная хламида. Под животом располагались скрещенные в позе лотоса коротенькие ноги. Выше находилась замаскированная многочисленными складками одеяния грудь, крепкая шея и большая голова с плоским лицом и узкими глазками. В руках странное существо держало обыкновенную удочку, а под мышкой Грег разглядел огромную рыбину, зажатую самым немилосердным образом. Высокий колпак, венчавший голову, качнулся в сторону, и таинственный обитатель подземелья соизволил обратить на Грегори свое внимание. Впрочем, всего лишь на пару минут, после чего вернулся к прерванной рыбалке.
Юноша совершенно не понимал двух вещей – кто перед ним и как он умудряется сидеть на поверхности воды и не тонуть. Вопросы требовали ответа, тем более, что он все равно не представлял куда идти дальше.
- Ээээ…простите, сэр?
Тишина.
- Сэр? Простите за беспокойство, я всего лишь хотел узнать по поводу дороги…
- К познанию нет короткой дороги, - внезапно изрек старик и чуть передвинул удочку.
Карп у него под мышкой зашевелился и к ужасу Грегори добавил, гулко шлепая ртом при каждом слове:
- Нет ничего страшнее дурака.
Юноша остолбенел. Хотя весь сегодняшний день – или уже вчерашний – подготовил его ко всему необычному, говорящая рыба оказалась чем-то невероятным. Но узнать дорогу все-таки необходимо.
- Не будете ли вы так любезны…
- Остерегайся молчаливых людей, - изрек карп еще раньше, чем Грег успел договорить. – Пришла беда – полагайся на себя.
- Спасибо за совет, - моргнул менеджер. – Но мне очень надо…
- Конец болтовни – начало дела, - старик оторвался от созерцания водной поверхности, его прищуренные глаза смотрели прямо на Грегори. – Тише едешь – дальше будешь. Дорогу хочешь узнать? Узнать нельзя, но угадать – можно. Ответишь на три загадки – узнаешь, куда идти.
- Загадки? Ну давайте….говорите ваше загадки, - буркнул дрожащий Грегори, которому приходилось все время притоптывать, чтобы окончательно не застынуть.
- В плесени и сытости
Дух мощный заточен.
Коль он освободится –
Весь мир наш обречен.

Грег ничего не понял. Загадка явно выходила за рамки его понимания, здесь едва ли подразумевалась некая вещь – скорее понятие или, того более, что-то философско-религиозное. Вот бы сюда Рогнеду, невольно подумалось ему. Уж хозяйка замка наверняка сумела не ударить в грязь лицом, в то время как он сам…Впрочем, когда-то его учили рассуждать «логически». Сам термин выглядел смешно – ведь в любом рассуждении присутствует логика, хотя порой извращенная и туманная, но она есть. Следовательно, рассуждать «логически» - это всего лишь применять некий метод, насильно загонять мысль в рамки, следуя которым можно надеяться отыскать результат. Юноша начал думать, тем более что старик снова предался рыбалке, не замечая ничего вокруг, даже бульканья карпа под мышкой.
Мощный дух…а тем более заточенный в плесени и сытости?? Бог? Что-то не сходилось. Почему мир обречен? Какой же дух может разрушить наш мир? Ответ, который напрашивался, был Грегори не по нраву. Разрушить мир может только сам человек…так неужели…неужели, потому что у нас все есть, мы работаем, обеспечивая себя едой и теплом….только поэтому мы еще не отправили собственную планету куда подальше? Поэтому? Молодой человек ошеломленно уставился на старца.
- Это…это о человеке?
- О разуме человеческом, глупец, - прошамкал карп.
- Неправда, - живо возразил ему менеджер. – На свете хватает мыслящих людей.
- Для дураков нет лекарств, - не поднимая головы, произнес старик. – Думаешь, твой работает в полную силу?
- Пусть так, - пробормотал Грег. – А какая вторая?
- Поймана птица
В костяную клетку.
Бьется, не боится –
Поет вот только редко.

Одно другого не легче! Грегори снова почувствовал ступор – меньше всего прилипшая к телу мокрая одежда и сотрясавший тело озноб способствовали работе мысли. Птица? Что за птица…любая птица с неволи будет биться в клетке и вряд ли согласится петь – но ведь здесь наверняка опять какая-то метафора, что-то зашифрованное. Птица? Бьется… в тишине гулко билось только его собственно сердце, пытаясь согреть организм ускоренным кровообращением. Сердце? Может быть…
- Сердце? – высказал он свою догадку.
- И добро, и зло – в твоем сердце, - булькнул карп.
Ничего не добавив, старик прочел третью загадку.
- Ступив на нее – не сойти,
Сойдя – невозможно вернуться.
Стоит себя обрести –
И время настанет проснуться.

Озноб усилился. Молодой человек, прыгая с ноги на ногу, никак не мог заставить себя думать о загадке. Интуиция подсказывала ему, что решение совсем простое, вот только ждать он больше не мог ни одной минуты. Тепло…только бы согреться, только бы вылезти, наконец, из этой канализации наверх! Грег с ожесточение утер струившиеся по лицу капли. Путь, говоришь… ему уже было все равно, какой путь выбирать, но стоять вот так перед безразличным стариканом….
- Я не знаю ответа! – рявкнул он в меру своих легких. – Пропустите меня…
- Истинное терпение – это такое терпение, когда терпеть уже не под силу, - пробормотал старик.
- Да, мне уже не под силу терпеть! – рванулся вперед Грег, но дорогу ему преградила удочка.
- Плевок обратно не вернется, - словно предостерегая, произнес карп.
- Да пустите вы меня или нет?! – озлобленный менеджер проигнорировал удочку и с трудом подавил в себе желание сломать ее.
- Подумав – решайся, а решившись – не думай, - с той же безразличной интонацией пробулькала рыба.
- Вот я и решился. Все, пока! – юноша бросился вперед, радуясь тому, что воды становилось с каждым шагом все меньше и меньше.
В ответ ему донесся раскатистый, усиленный эхо хохот старика и его последние слова:
- Даже дорога в тысячу ли начинается с одного шага! Ха-ха-ха!
Грегори весь дрожал. Он ощущал дрожь пока бежал со всех ног, гулко шлепая по воде ботинками. Коридор, который он выбрал – кстати, а какой же из трех он выбрал? – уводил молодого человека все дальше и дальше от таинственного старикана с его болтливым карпом. Вода почти кончилась, но затормозить Грегори не успел и со всего бега плюхнулся в огромный водоем – быстро всплыв на поверхность, юноша понял, что все ходы так или иначе вели сюда. В стенах четырехугольного помещения, заполненного водой едва ли на десятую часть, зияли проемы, как две капли воды похожие на тот, из которого вывалился и он сам. Снова ему предстояло выбирать, куда идти – вот только гораздо сильнее было желание выбраться на тонкий бортик бассейна, прислониться к стене и не думать ни о чем.
Оставалось только гадать, зачем строители Адзути снабдили замок такими огромными, бесконечными тоннелями. Может быть, по ним воины выбирались из осажденного замка прямо в стан врага и сеяли панику, может быть, они служили для доставки или хранения продовольствия, может быть…Грегори вылез из бассейна и устало прислонился к стене. Его лихорадило. Запрокинув голову, он увидел где-то очень далеко тоненькую точку света – вентиляционное отверстие. О том, чтобы подобраться ближе, не могло быть и речи, но менеджера ужаснуло то, как глубоко под землей он находится. И угораздило же его свалиться с этого парапета…Держась за стену, он поднялся на ноги и осторожно двинулся в обход – ему хотелось заглянуть в каждый из коридоров, прежде чем делать выбор, в какую сторону идти.
Изо всех ходов одинаково тянуло сыростью. Грег подумал, что ему повезло не встретиться с крысами – неизменными обитателями подземелий. Пока что, он видел только старика с его карпом…что же все-таки он хотел сказать своими загадками? «Даже дорога в тысячу ли начинается с одного шага»…видимо, это о том, как сложно сделать тот самый шаг в неизвестность. Грег вспомнил, как сам шагнул с крыши, ожидая неминуемой смерти. Рогнеда…зачем спасать, чтобы тут же бросить? Обида отозвалась в нем глухой болью. Несправедливо…все, что с ним случилось – несправедливо. И непонятно, что же теперь делать.
Пытаясь согреться, он начал ходить вокруг водоема кругами. Ровная, ничего не отражающая гладь воды притягивала к себе, нашептывая, как тепло станет его телу, если он сейчас встанет на дно. Грегори не поддавался обману – в воде его ждет скорое переохлаждение, а на поверхности есть хоть какой-то шанс согреться. Он бы с радостью начал бежать, но кромка бассейна казалась слишком узкой – плюхнуться в воду еще раз менеджер не хотел. Стены постепенно слились перед его глазами в одну нескончаемую полосу, на которой мимолетными прорехами мелькали многочисленные входы в туннели. О том, что где-то в мире есть свет и жизнь, напоминала только маленькая точечка света над его головой.
Юноша так и не понял, как она появилась. Пробегая очередной круг, он боковым зрением заметил какую-то тень над поверхностью воды и остановился так резко, что чуть не свалился в бассейн. Галлюцинация – было его первой мыслью. Тонкая женская фигура медленно переступала по воде, не создавая на поверхности ни одного круга, и наклонялась то в одну, то в другую сторону. Ее наряд выглядел странно – широкие, явно не по размеру штаны, замысловатая тюбетейка на голове, совсем раскрытая, изящно расшитая кофта. Обнаженные руки скользили по воздуху, выписывая восьмерки и круги. Зачарованный Грегори сел на пол, наблюдая диковинный танец. Вскоре женщина остановилась, словно только что заметила его.
- Мой мальчик… - в голосе звучала неуверенность и слезы. – Мой дорогой мальчик…это ты?
Грега прошиб пот.
- Мэм… мэм, вы ошиблись. Меня зовут Грегори…
- Грегори? Но мой мальчик… я думала…все-таки, может быть, это ты? Грегори…я здесь совсем одна…
- Мэм… - менеджер просто не мог видеть, как печаль постепенно превращает ее прекрасное лицо в застывшую маску. – Мэм…я заблудился. Может быть…
- Заблудился? Мой мальчик заблудился? Я бы тоже хотела тогда заблудиться…когда они оставили меня в горах Есино. Ооо…лучше бы я заплутала, пусть меня разорвали дикие звери…или нет, я бы нашла пристанище в медвежьей пещере, ведь и медведица рожала своих медвежат, неужели бы она не пожалела меня? Ооо…лучше бы мне никогда не возвращаться в столицу…мой мальчик….о, мой мальчик…
- Мэм… - Грег чувствовал себя в высшей степени неуютно, не имея душевных сил оторвать взгляд от крупных слез, катившихся по щекам женщины. – Мэм…чем я могу вам помочь?
- Мне уже никто не поможет, мой мальчик…уже никто. Я всех их потеряла…все умерли. УМЕРЛИ!! – рыдания потрясли ее тело, захлебываясь в них, она была не в силах продолжать свою речь. – Как же жестоко проклятие…как тяжело. Да, как тяжело продолжать…быть. Мальчик мой, не позволяй им…
Мысли незнакомки путались – она бросила на Грега полубезумный взгляд и закружилась на одном месте в диком, и в то же время очень легком танце. Кто она такая – вот о чем размышлял молодой человек, потому что после Денджиро и говорящего карпа уже ничему не удивлялся. Постепенно танцовщица перешла к более плавному ритму – ее точеные маленькие ножки быстро-быстро переступали по поверхности воды, иногда она шаловливо погружала пальцы в воду и резко вытаскивала, обдавая ближайшую стену тучей брызг. Она казалась такой живой… но Грегори знал – живые не ходят и уж тем более не танцуют на озерах. Значит, перед ним – призрак или, того хуже – какой-нибудь могущественный дух, находящийся в очень расстроенных чувствах.
Танец закончился. Женщина склонилась в церемонном поклоне, ожидая, реакции единственного зрителя. Грег искренне зааплодировал, на бледном личике призрака проступил румянец – она потупилась и улыбнулась, опустив ресницы.
- Мой господин слишком добр к своей недостойной рабе, - прошептала она, подходя все ближе и ближе. – Мой господин, наверное, устал с дороги. Пусть господин позволит его недостойной рабе раздеть его, умыть его тело, увлажнить его длинные волосы…
Длинные волосы? – в ужасе думал Грег, отступив на шаг к стене. Она снова с кем-то спутала его, но тут явно чувствовалось особое, любовное влечение со стороны женщины.
- Мэм…меня зовут Грег, помните? – он в отчаянии прижался к стене, чувствуя, что еще секунда и она коснется его своими пальцами. – Мэм…опомнитесь, леди…госпожа….Госпожа, прошу вас…
- Госпожа?? Как ты назвал меня? Ооо, сидзу, сидзу, сидзу, - застонала танцовщица, отступая обратно к центру водоема. – Ооо, зачем ты оставил меня тогда? Зачем? Рассвет… рассвет вставал над горами Есино, но мне уже никогда не дано насладиться им – ведь ты покинул меня, мой господин, моя отрада….мое сердце. В чем провинилась я перед тобой, жалкая, недостойная раба? В чем? Ты оставил меня и мне пришлось возвратиться…и они схватили меня…они жалили меня своими взглядами…они убили моего мальчика…и убили тебя…Ооо, звери, звери, звери…..Где путь мой, что оборвался в горах Есино? Где солнце мое, что закатилось за грань гор Есино? Где душа моя, что заблудилась в темной чаще и уже никогда не обретет покоя? О, мальчик мой….помни о самом темном пути! Помни и никогда не сворачивай на него!
Менеджер ощутил приступ жалости – все-таки этот призрак не сделал ему ничего плохого и так красиво танцевал. Внутренне сжавшись в комочек, юноша позволил холодным, бесплотным пальцам коснуться его щеке. Женщина тоже не двигалась, пораженная случившимся еще сильнее него самого.
- Милый… - тихо прошелестели в воздухе слова – такие же невесомые, как и сама танцовщица. – Ты все-таки пришел…
В следующее мгновение она выбежала на середину водоема и начала танцевать – только теперь в танце этом чувствовалась ничем не сдерживаемая радость, звон упавших оков тоски, страстное томление, игривость и бесконечная нежность. Края длинных шелковых рукавов, обезумев, метались в разные стороны с такой быстротой, что глаз не успевал различить движения рук. Блестящие волосы превратились в вихрь, неумолимо рассекавший воздух – Грег понял, что воспринимает пляску не глазами – сердцем. Обычные органы чувств были бессильны.
Все оборвалось в мгновение ока. Один резкий всплеск, разнесенный эхом по всему помещению, заставил менеджера вздрогнуть, но женщина, замерев на месте, хрипло вскрикнула и метнулась к стене. Потом к другой.
- Снова они! Снова они! Надо бежать… бежать с этих проклятых гор Есино, подаривших бедной Сидзуке столько счастья и боли. Прощай, мой милый…беги, спасайся!! Беги быстрее ветра, возлюбленный мой. Беги и не забывай меня…
Грегори еще не успел понять, насколько эти слова относятся к действительности, как она уже исчезла. Просто растворилась во влажной дымке, не оставив после себя даже малейшего запаха или следа на воде.
Шлепанье послышалось снова - на этот раз совсем рядом, но уже не так громко. Грег обошел по периметру водоем, вглядываясь в темную муть, но ничего не увидел. Игра в кошки-мышки ему надоела, поэтому молодой человек громко чихнул, скрестил руки на груди и крикнул:
- Эй, ты! Может, хватит?! Если тебе что-то от меня надо - выходи и покончим с этим. Думаешь, я так легко позволю сделать из меня обед?! - последнюю фразу Грег произнес в надежде, что к нему вернется хотя бы толика мужества.
Он повторил призыв еще дважды, и уже было махнул рукой на таинственного преследователя, но в этот момент на поверхности появились пузыри и с громким бульканьем из воды показалось невероятное существо настолько отталкивающего вида, что менеджер поначалу отпрянул к стене и закрыл глаза руками. Существо тем временем приблизилось к краю бассейна и застыло в ожидании.
- Эй…ты что такое? - Грегу вспомнился губошлеп-карп, но «местный житель» меньше всего походил на рыбу.
Лицо его напоминало обезьянье, только в пару раз меньше. Большой «орлиный» нос нависал над большими тонкими губами, но самое страшное заключалось в том, что на темени незнакомца юноша разглядел аккуратное углубление, в котором плескалась вода. Ассоциации с выступившим наружу мозгом были слишком сильны - менеджер скривился и старался смотреть на пришельца вполоборота. Видимо, из-за этого для него такой неожиданностью оказался глубокий, чем-то напоминающий кваканье голос.
- Каппа! - водяное чудище качнуло головой и повторило. - Каппа!
- Каппа? Это твое имя? - Грегори удивился. - Кто-то из твоих родителей знал греческий? Впрочем, я пошутил. Каппа, так Каппа. А я - Грегори. Почему ты меня преследуешь, Каппа?
- Каппа! - снова квакнул незнакомец.
- Ясно, ты немногословен, - пробормотал юноша, отходя от стены. - Что ж…тогда ты наверное не сможешь мне помочь выбраться отсюда, да?
Край водоема оказался неожиданно скользким, хотя Грег уже не раз прошелся по нему прежде. Юноша неловко взмахнул рукой, удерживая равновесие, но все равно заскользил прямо к воде, туда, где стоял неподвижный Каппа. Едва не врезавшись в нового знакомого, юноша плюхнулся в воду. В следующее мгновение на его шее сомкнулись длинные когти.
Каппа, судя по всему, рассматривал его исключительно в качестве еды. Грег забился, силясь вынырнуть на поверхность. Постепенно это ему удалось - несмотря на стальную хватку, Каппа существенно уступал менеджеру в весе. Глотнув воздуха, юноша в свою очередь схватил врага за шею и хорошенько встряхнул. В лицо ему полилась вода из углубления в черепе Каппы.
В то же мгновение его противник обмяк. Пальцы, сжимавшие менеджеру шею, разжались. Казалось, Каппа совершенно утратил интерес к обеду и всему силами стремился вернуться в родную стихию. Однако на этот раз Грег был настроен гораздо менее миролюбиво, чувствуя, что у него начинается легкая лихорадка. Он вылез на бортик и втащил за собой упирающегося Каппу.
- Вот так вот уже лучше, дружок. Теперь тебе придется показать мне дорогу отсюда. Иначе не видать тебе родного болота, вот так, - обозленный, Грег толкнул недавнего врага еще раз.
В ответ на его запястье сомкнулись зубы, но сомкнулись удивительно вяло. Каким-то странным образом Каппа растерял всю свою силу или попросту не желал ее демонстрировать. Грегори растерянно смотрел в маленькие обезьяньи глазки и не знал, как правильнее поступить. Хотелось и швырнуть наглеца обратно в его лужу, и одновременно не упустить быть может единственный шанс выбраться из канализации.
Но тут Каппа, словно прочтя его мысли, сам дернулся в сторону одного из ходов. На взгляд Грега, все они были одинаковы, но существо упрямо тащило его вперед, не слишком обращая внимания на то, что пальцы менеджера все еще сжимали его шею. Когда юноша попытался перенести захват ниже, он обнаружил под хламидой у Каппы панцирь и стушевался окончательно. Судя по всему, ему встретилось очень редкое животное, вероятно, занесенное во все архиважные списки Гринписа. А он обошелся с ним не слишком радушно.
Ход то сужался, то расширялся, вода под ногами хлюпала все громче, пока, наконец, Каппа не привел Грегори к тупику и застыл на месте. Все мысли юноши о Гринписе мигом улетучились, уступив место злости. Его опять обманули, и винить кроме себя было некого. Но Каппа продолжал стоять на месте, чуть подергивая головой. От скуки Грег окинул взглядом потолок и ахнул. Гринпис действовал!
Прямо над ним зияло достаточно широкое вентиляционное отверстие и теперь менеджер не сомневался ни секунды, что выход найден.


Супер! Здесь были аплодисменты.


Духи же не используют свою энергию на чувства... НеТ?


Она с центра водоёма до него дотянулась? 0_0

Мой герой не очень искушен в познаниях о духах) Он вообще о них ничего не знает


Нет, она к нему подлетела) Надо уточнить, пасиб)

Спасибо Вам. Ждем продолжения ;-)

Не знаю, как другим, а мне очень понравилось Особенно впечатлений добавило описания замка и событий в нем и вследствии того, что читал в 2 часа ночи)) Даже есть соображения по поводу конца истории...Судя по названию и по характеру героя, как он любил сидеть на подоконнике и смотреть на красивые машины, не заснул ли он случайно и не приснилось бы ему последующая история? В любом случае, дождемся продолжения.

Спасибо, надеюсь и продолжение будет Вам интересно)

7
Обнаружив лаз, Грегори так обрадовался, что вспомнил о каппе лишь когда после нескольких неудачных прыжков зацепился за края отверстия и втащил себя в узкую вентиляционную трубу. Он высунул голову обратно, но никого не обнаружил. Впрочем, в сумраке канализации немудрено было и ошибиться. Глубоко вдохнув и мысленно поздравив себя с небольшим подъемом – физическим и душевным – менеджер пополз вперед. Труба оказалась сухой и хотя одежда молодого человека оставалась насквозь мокрой, он наслаждался тем, что больше не ощущает жидкости под ногами.
Вентиляция петляла так, что отвлечься даже на несколько минут у Грега не получалось. Все, что он знал об Адзути, ограничивалось пространными рассказами Денджиро и собственным печальным опытом. Единственная цель, которую ему удалось поставить перед собой, заключалась в том, чтобы забраться на еще один уровень выше и желательно поблизости от жилых помещений, а еще лучше к выходу наружу. Едва не врезавшись в стенку на очередном повороте, менеджер внезапно различил голоса – слова прозвучали так отчетливо, словно собеседники находились за его спиной. Резкий разворот едва не стоил юноше вывихнутой лодыжки, которую пришлось неестественно подогнуть под себя. В трубе больше никого не было. Оставался один вариант из возможных и Грегори весь превратился в большое ухо, чтобы не пропустить ни одного слова.
­- …не дальше Яруса Отрешения, я полагаю.
­- Гнед, я бы не спешил с выводами. Ты сужаешь круг поисков, а ведь до сих пор не вернулись мои нетопыри – это уже кое-что да значит.
­- Только то, что наш милый гость может лежать где-нибудь и дрожать от страха. Или просто без сознания.
­- Тогда они тем более должны его найти.
­- Рано или поздно…
­- Ты демонстрируешь редкостное пренебрежение к его судьбе, - до Грегори донесся короткий сухой смешок. – Это на тебя не похоже. Расстроилась?
­- Все-то тебе нужно знать, Алекс! Мне не нравится, в какое положение мы попали.
­- Заметь…
­- Да, да, черт побери! Да, это была моя идея!
­- Успокойся, – Грегу показалось, или он различил звук поцелуя? – Конечно, Проклятые – это в чем-то новый уровень, я согласен.
­- Это не просто новый уровень. Ты представляешь себе, что будет, если…!
­- Нуу…давай попробуем взглянуть философски, – менеджер так и представил, как на губах мужчины заиграла полуулыбка. – Если ты думаешь, что им делать больше нечего, как проклинать нас – что ж, я готов рискнуть, потому что сильно сомневаюсь в подобных намерениях. Судя по всему, эти Проклятые не упиваются собственным положением, оно тяготит их, и хотя по неизвестным нам причинам они вынуждены убивать первых встречных, нам с тобой это не грозит. Они убивают, но не проклинают. Ищут этого мальчишку, Грега – но не нас. Мы – не цель, сестрица.
­- Пока что!
­- Ты сама знаешь правила - не нами они писаны. Первым делом – расследование, потом уже – открытая схватка.
­- Думаешь, они дадут нам время?
­- Дадут ли они время Грегу – вот в чем вопрос. Не нам, пойми же.
­- Алекс, мне не нравится твое спокойствие.
­- А мне – твой пессимизм.
Наступила пауза, и менеджер смог немного осмыслить услышанное. И ничего не понял, кроме того, что его ищут, причем безуспешно, по всему Адзути. Интересно, что скажет ищейкам Алекса тот старикан с карпом? Однако дальнейший смысл беседы совершенно ускользал от сознания юноши.
Собираются ли Дейны помогать ему? Если да – то что за расследование, если нет – зачем все эти разговоры, если можно просто забыть о нем. Наверняка, Рогнеда была бы не против, но почему Алекс так живо старается расшевелить ее? Неужели он ошибся в оценке мистера Дейна с самого начала?
­- Гнед, все эти страхи – пустое. Для нас с тобой уж точно. Представь себе, что мы поругались с Хранителем…
­- Алекс! – испуганно шикнула женщина.
­- Погоди, не перебивай. Поругаемся мы с Хранителем, да. И что с этого, скажи? Через сотню-другую лет он и думать забудет о такой мелочи. Тоже самое с Проклятыми.
­- Ты…ты…
­- Ты порой сущий младенец. Мы сами вступили на этот путь – по доброй воле. По доброй воле выбрали такую дорогу – самую длинную дорогу, не забывай. Неужели ты думаешь, что перспектива расстроить Хранителя или получить пару ударов саблей могут меня остановить? Неужели ты думаешь, что я – Алекс Дейн – испугаюсь такой малости?
­- Брат…
­- Гнед, тогда, на стене крепости я не думал о том, что могу быть убит. Не обращал внимания на свистевшие рядом с головой снаряды. Нынешняя ситуация смотрится просто смешной в сравнении с прошлым.
­- Мы ведь никогда не воевали с Проклятыми, Алекс. Никогда. Они – отмеченные, как и мы. Это будет борьба на равных.
Грегори держался обеими руками за сердце – так сильно оно колотилось в груди. На стене крепости…ну конечно же! Какой он был болван! Ведь это Алекс…Алекс изображен на том огромном гобелене в оружейной комнате, куда он забрел утром. Утром? Как давно это было – плутания в потайном коридоре, библиотека, разговор с Калерией. Как давно…словно полжизни назад. И вот теперь Алекс, насмешливый, язвительный Алекс уговаривает Рогнеду ему помочь. Почему?
Менеджер никак не мог понять причины. Зачем сначала выводить его из себя, заставлять плутать по замку – ведь он едва не погиб в сражении с Каппой – и все для того, чтобы потом помогать? А если он никогда не выберется из этого воздуховода? Если так и будет ползать по трубам, воя от безысходности? За невеселыми мыслями юноша упустил из вида, что разговор брата и сестры успел продолжиться.
­- …немного не похоже на тебя. Мальчик оказался недостаточно смазлив?
­- Алекс, ты забываешься!
­- Гнед, я просто шучу. Ты такая обидчивая, особенно когда близится месяц Опавших Листьев. Воспоминания не дают спать спокойно?
­- Оставь ты меня, наконец, в покое! Мы же не обсуждаем твои страхи, милый братец!
Назревала новая ссора. Грегори поморщился, подозревая что Алекс снова начнет унижать свою сестру – ему это было неприятно, несмотря на то, что все пылкие чувства к Рогнеде давно улетучились. Однако Дейнам снова удалось удивить его.
­- Верно, довольно мрачная тема. Но мне хотелось бы услышать ответ, несмотря на злые искорки, что мерцают в уголках твоих прекрасных глаз.
­- Жалкий льстец… - пробормотала без злобы Рогнеда, и менеджер почувствовал, как ей приятны слова брата. – Узнать бы, что думает Хранитель…
­- Старик как всегда вне нашей досягаемости. Когда я был помладше – веков этак пять назад – мне казалось, что он нарочно скрывается от нас, чтобы не отвечать на глупые вопросы.
­- Ты мне не говорил! – рассмеялась женщина.
­- Так, всего лишь догадки. Не сподобился выяснить, насколько они точны. Гнед, мы ведь не нуждаемся в его благословении.
­- Но..
­- Гнед, я чувствую, какой силой духа пахнет это дело.
­- В этом мальчишке? Ты смеешься надо мной!
­- Не только в нем, о нет – совсем не только. Но и в нем – тоже. Может быть закроешь глаза на то, что он не сильно в твоем вкусе?
­- Он был в моем вкусе, пока не…
­- Это была провокация – грязная, признаюсь.
­- Ты так поступаешь со всеми, кто….
­- Да, со всеми, кто мне нравится. Так ты…
­- Давай разложим колоду.
­- Кельтский крест, как всегда?
Ответа Грегори не услышал. Зашелестело платье, послышалось хмыканье Алекса и все стихло. Совсем легкие отзвуки, доносившиеся до менеджера, могли означать тасование карт в колоде, но кто знает?
­- Тьфу! Эта Пара Посохов откровенно раздражает, должен тебе сказать!
­- Успокойся, - голос Рогнеды стал глубже, почти перейдя в шепот. – Двойка Посохов всегда покрывает нас.
­- В перевернутом положении?
­- Мы слишком зависимы друг от друга, только и всего.
­- А вот это твои карты врут! – торжествующе вскричал вдруг Дейн. – Наша четверка Мечей уже закончилась..
­- Ты мешаешь мне прочесть расклад, - ледяным тоном оборвала его сестра. - О боже! Шут в….
­- …пятой позиции, - закончил за нее Алекс. – Это ли не ответ на твою дилемму?
­- Но Шут….
­- Не самый плохой вариант, хотя и неопределенный до ужаса, согласен. Но смотри!! – он вдруг захлопал, как ребенок в ладоши. – Я тебе говорил, говорил! Впереди у него Императрица, неужели ты даже сейчас осмелишься поколебаться?! Гнед, это будет просто нечестно по отношению к мальчику!
­- Вот именно, - отрезала женщина. – Он еще мальчишка, а ты готов….не слишком ли – отдавать такую Императрицу? А ты сам как же?
­- Гнед, я сам? Ну ты и стерва!
­- Ладно, тихо. Седьмая карта. Что за ерунда?
­- Умножающий познания – умножает скорбь, я бы расшифровал это так.
­- Попридержи свою любовь к ересям, брат! Здесь им не место в такой момент. Так и знала, что опять Шестерка посохов в восьмой позиции.
­- Зато не перевернутая, - попытался пошутить Алекс.
­- От этого – не легче. Вот, убедился? Мы оседлали перевернутую Колесницу и несемся в пропасть!
­- Гнед…
­- И слышать не хочу ничего! Сейчас вытащу десятую карту и если она будет перевернутой, Алекс – пропади вы все пропадом с вашими Императрицами и Посохами. Я умываю руки, так и знай!
­- Ооооооооооооооо, - вот единственное, что донеслось в ответ.
Долгое время Грегори не слышал ни единого звука. Судя по всему последняя вытащенная Рогнедой карта значила очень много, потому что когда женщина прервала молчание, голос ее дрожал.
­- Раньше никогда….
­- Гнед…
­- ….не перебивай! Раньше никогда я не встречала этой карты в десятой позиции в Кельтском кресте. Это…
­- Это – наша с тобой карта.
­- Что это значит, Алекс?! Что это значит? – срываясь на крик, спрашивала его сестра. – Я хочу знать, что это значит для нас с тобой!!
­- Жаль тебя разочаровывать… - менеджер даже на расстоянии чувствовал, как тяжело дается мужчине напускное равнодушие. – Не думаю, что нечто особенное. Мы ведь….ну в общем окаменелости не оживают, я бы выразился так. И не смотри на меня так умоляюще, я не толкователь Таро, черт побери! Ты, а не я, должна знать ответ на свое идиотское гадание, раз уж начала его!
­- Прости, - женщина выдохнула. – Что ж, раз карта легла прямо, нам остается только…
­- Вот моя умница, хорошая девочка. Так и знал, что все поймешь. Нам ничего не остается как найти этого остолопа, но пока он предпочитает булькаться в нашей канализации мы можем составить хотя бы приблизительный план действий.
«Булькаться!» - с возмущением подумал Грег, разминая затекшие от сидения в одной позе пальцы. – «Да если бы моя воля, разве я бы тут булькался?! И не просил я вас ни о какой помощи!» Бедный менеджер совершенно забыл, что еще несколько часов назад был готов умолять Рогнеду что-нибудь сделать, и теперь пребывал в праведном недовольстве.
И все же…Грег до конца не мог поверить в то, что Дейны вот так вдруг взяли и согласились. Что они собираются делать? Проводить какие-то ритуалы или охотиться на Проклятых? Или чего еще похуже? Чувство беззащитности при воспоминании о Проклятых и гибели Джерри снова вернулось к нему – юношу бил озноб, он едва мог сосредоточиться – из комнаты доносился громкий шелест страниц.
­- Ты знаешь, меня данная статья нимало не воодушевляет. Что ты подсовываешь своего любимого Спенсера? Еще Демонологию Кроули можешь вытащить. Чего? На пятом стеллаже, в десятом ряду сверху. А какая по счету – не помню. Я знаю, что не демоны, - громкий голос Алекса заглушал вопросы Рогнеды, которая отошла в дальний конец комнаты. – И тем не менее – может пригодиться. Там о проклятиях неплохо рассказано, примерно в середине. Гнед, давай не будем пытаться обогнать рикшу и немного раскинем мозгами. У этой троицы уже есть некоторые отличительные черты, которые меня интересуют. Например, они совсем не боятся больших городов. Это необычно, учитывая, как Проклятые стремятся держаться вдали от большого скопления людей. О чем может говорить данное наблюдение? Правильно, но мне больше нравится предположение, что ребята попросту доведены до отчаяния. Им уже совершенно все равно, скольких этот Лампуса убьет, сколько человек это увидят и тому подобное. Ими руководит страх? Не думаю, сестренка. Тут что-то более глубокое и копать надо в направлении их семейки. Не может же быть, чтобы в анналах не сохранилось записей о столь любопытной семейке. Трое отпрысков, явно не обделенных некоторыми необычными качествами. Почему ты думаешь, что на этот раз нас не пустят? Конечно, Архив дело такое, но если у них все еще работает архивариусом та милашка в розовом паричке и с наколкой на локте…Гнед, ты снова за свое? Отстань, я всего лишь покадрил ее маленько тогда. Ааааа! Вот она – моя радость, свет очей моих! «Краткая характеристика обрядов и верований жителей Семилесья!», между прочим – первое издание. Не нуди, Гнед – это все равно непревзойденная книга, так и запомни. Давай смотреть….это все не то, не то…заклание, камлание, гадание…во! Очищение! Мы же искали с тобой обряд Очищения? Вот что здесь написано…
Что именно было написано в книге, Грегори так и не узнал – видимо, Рогнеда села рядом с братом и они читали нужную главу молча. Менеджер и сам не заметил, как дрожь прошла – так заразительна была энергия, которую излучал Алекс. Весь его монолог Грегори вслушивался в спасительное бормотание, как в обещание чуда, и уже почти позабыл свои обиды и давешние приключения. Хотелось только тепла. Тепла и безопасности, желательно в самом скором времени. Кого они там за ним послали, интересно? Денджиро? Может, выползти, несмотря на неприглядный вид? Но Грег так и не понял, где выход, а ползти по трубам все выше и выше казалось опасным. Значит, стоит подождать еще немного.
­- Интересно, сколько жертв им требуется в месяц? – вновь заговорил Алекс, задумчиво растягивая слова. – парочка в месяц или такие рейды бывают каждую неделю? Или…кто попадется без подсчета и разбора?
­- Алекс… - Грег ощутил, что Рогнеда поморщилась.
­- А что? Это было бы любопытно – ради чего они все это делают. То есть, пардон, ради чего это делает Лампуса, ведь, как я понимаю, братья не участвуют в самой бойне. И почему старший из них должен удерживать младшего? Удерживать от чего? Может быть, мальчишка хочет занять место жертвы? В чем смысл развлечения, вот что самое любопытное в этой истории. Именно это я хотел бы выяснить прежде всего.
Отворилась дверь.
­- Входи, Денджиро, - разрешила Рогнеда. – Что?
­- Со стариком Эбису? – Алекс расхохотался. – Не шутишь, Денджиро? Хотя да, ты же не умеешь шутить. Я даже боюсь представить, что эта болтливая рыбина могла навешать ему. Ой, уморил! И…
­- Ты мешаешь ему сделать доклад, Алекс, - оборвала хохот брата женщина.
Снова наступила тишина, в которой Грегори тщился расслышать хоть единое слово из того, что произносил крылатый слуга.
­- Он встретил Сидзуку? – Рогнеда, казалось, не ожидала такого поворота. – Вот нелегкая…я все думаю, хорошо ли мы сделали тогда, позволив ее духу…
­- Хорошо. Нас просил об этом сам Куро и мы не могли отказать ему только потому, что все девятьсот лет она будет являться нашим гостям. Гнед, это был долг чести и мы отдали его сполна, хотя и не закрыли. Да что я говорю – сама все понимаешь. Денджиро! Пора сыскать уже нашу пропажу – не думаю, что он далеко ушел от Перламутровой развилки. Давай, скоренько.
­- Алекс, ты знаешь, этот Ритуал Очищения не дает мне покоя. Все-таки это…
­- Осторожнее, Гнед. Для лекции о безнравственности сейчас не самое удачное время.
­- Нет-нет, я не о том. Но ведь надо же как-то…найти.
­- У тебя есть конкретные предложения? – казалось, Алекс потерял всякий интерес к беседе и задавал вопросы механически, не вслушиваясь в ответ.
­- Да, мне подумалось, что освободить – это ведь все понимают по-разному. Если предположить, что иной мир – это тоже свобода…хотя что мы можем знать об этом. Но если предположить….
­- Я правильно понял, что ты предлагаешь…
­- Он ведь все равно осуществит свое желание. Поэтому…
­- Вы не посмеете!!! - вдруг раздался звонкий, дрожащий от ярости голос, который Грегори, хоть и слышал всего единожды, уже не смог бы позабыть никогда.
«Калерия!» - рванулось вперед все его существо, он отчаянно заработал руками и ногами, стремясь успеть до того, как девушка покинет комнату. Он должен увидеть ее, во чтобы то ни стало должен увидеть!

Замечательно Клер Ждем продолжения!

Вот всё отлично, кроме гадания на Таро. Где их раскладывают в коридоре? Просто на ладошках? Разве они там поместятся? Просто я привыкла видеть эти довольно длинные карты хотя бы на столике. Да и сами значения карт мало о чем говорят читателю - кресты, посохи, императрицы - что всё это значит?..

эммм...а что - есть ощущение что Алекс и Гнед сидят в коридоре? вообще-то они в библиотеке.

дело в том, что гадающие, прекрасно знающие значения карт, не станут их объяснять. поэтому по ходу диалога нет логической надобности это расшифровывать. но почти все карты ясны и при желании читатель может отыскать очень быстро, что же получилось у Рогнеды в раскладе))

Гадающие-то знают, это да. Только какой толк от этого читателю?
Карты ясны, вопрос только в том, кому они ясны. Явно не читателю, который очень даже вряд ли начнет изучать справочники или рыться в Яндексе (там ведь значения могут расходиться, да и информацию неточной окажется). Зачем отсылать читателя куда-то ещё кроме текста, который должен исчерпывать все вопросы? Дело Ваше, конечно...

В том-то и дело, что любой текст, который не является чистейшей выдумкой (фэнтези) или публицистикой может подталкивать читателя к узнаванию чего-то нового. Я ведь не пособие по Таро пишу или энциклопедию японской архитектуры. Следовательно, какие-то моменты остаются за пределами художественного текста. Если кому-то неизвестно, что такое катана или кимоно или горгульи - всегда может узнать, при этом я даже как-то не думаю делать сноски. Человек не интересующийся прочтет и забудет, но может быть кого-то это подтолкнет к новому чтению))

Ну что ж, вклинюсь и я со своим тапочком - драться так драться!
Перечитала еще раз: ощущение, о котором я говорила в прошлый раз - осталось. Уж коли ГГ - Грег и по превратности судьбы и желанию автора и он и читатель слушают комментарии к этому гаданию - хотелось бы некоторой эмоциональной ясности (иначе получается разговор в холостую). В данном случае (возможно, я все непростительно упрощаю) Грег (а уж вместе с ним и читатель) все же должен вынести из этого разговора некое предсказание, сулящее что-то именно ГГ. Хотя бы, уж если совсем упрощать, варианта два: либо гадание успокоило его, либо наоборот - вселило тревогу. Насколько я поняла, Шут - это Грег, Императрица - Рогнеда... все мило. Что именно означают эти посохи, будь они перевернутые или нет - меня совершенно не волнует. Я, как читатель, хочу намека на то, что этот расклад сулит для Грега.

расклад для Грега сулит помощь) и это явственно следует из последней карты - раз уж Рогнеда вытащила ее в прямом, а не перевернутом виде) это обговаривается вполне отчетливо))

а посохи тот, кому интересно, может изучить отдельно)

Уффф...перед отпуском всегда навалят работы(( И одновременно уже настолько отдыхаешь душой, что сложно заставить себя писать) Но я смогла, дя!=))

8
Милый голос Калерии еще отдавался эхом в ушах Грега, пока он, как бешеный, несся вперед по вентиляционным трубам замка. Хотя несся - не самое верное слово, бежавший на карачках менеджер постоянно сбивался и время от времени останавливался, чтобы понять, куда ведет тот или иной путь.
Трубы уходили все дальше вверх. Но нередко Грегу начинал мерещиться подъем там, где его не было. Воздух становился теплее, от быстрых движений юноша совершенно согрелся, даже одежда начинала подсыхать, хотя о таких деталях как носки и ботинки он старался не вспоминать. Удастся ли добраться до комнаты с камином прежде, чем подобные шастанья превратятся в обширнейшую простуду?
Внутри трубы оказались довольно шершавы на ощупь, тут и там ладони царапались о следы небрежной сварки и даже заплаты. Ясно, что ходы прокладывали давно, и теперь они основательно поизносились, хоть могли прослужить еще много лет. «Особенно, если по ним не слишком часто будут ползать чокнутые менеджеры», - подумалось Грегори. Вскоре основная труба, по которой он полз, упрямо игнорируя более мелкие боковые ответвления, резко изогнулась вправо, уводя юношу совершенно непонятно в какую часть замка. Он и так давно уже потерял ориентацию и надеялся теперь лишь достичь того места, где сможет выбраться из труб, а там уже пристанет к любому, попавшемуся на пути, лишь бы его провели в библиотеку к Дейнам. План был хорош, вот только выход все никак не желал давать о себе знать.
Близилась широкая развилка – Грег уже неплохо освоился в кромешной тьме, царившей внутри вентиляции и по мельчайшим изменениям определял, что скоро произойдет очередное соединение нескольких труб в одну центральную. Какой-то внутренний толчок заставил его остановиться – хотя определять направление давно уже представлялось ему делом безнадежным – и вглядеться в неясные контуры впереди. Послышался далекий протяжный гул, напоминающий шум паровоза, и сейчас же из ближайшего отверстия в трубу хлынула сильная струя горячего пара. Инстинктивно отвернувшись за мгновение до этого, Грег отчаянно пополз назад, надеясь, что его не поджарит на месте.
Спину обожгло – ведь он был в одной рубашке, на секунду менеджеру показалось, что подошвы ботинок сейчас начнут обугливаться – богатое воображение уже рисовало ему страшные картины собственного искалеченного трупа, красного, как вареный рак, и юноша полностью уверился, что лучше умереть, чем остаться раненым в этом месте, где никто его не найдет, и тихо умирать от боли и голода. Кстати, о голоде – Грег сильно хотел есть.
Юноша решил, что утро уже наступило. Поток горячего воздуха прекратился, но трубы раскалились так сильно, что пришлось ждать. Грегори, тоскливо дуя на обожженные ладони и избегая дотрагиваться до спины – он все еще не представлял, как сильно обжегся – думал о том, что могло понадобиться Калерии в такое неурочное время в Адзути. Может быть, она и Алекс…при этой мысли менеджер заскрежетал зубами. Он все равно найдет ее и поговорит, обязательно. Нельзя же оставлять ее с такими мыслями о самой себе….ее вообще нельзя оставлять. Как, почему, по какой причине решил он всего лишь после одного телефонного разговора, что эта девушка так важна для него? Что за глупая постановка вопроса! Важна, значит важна, и точка.
Выждав некоторое время он продолжил свой путь, миновав опасный участок на кончиках пальцев, где кожа была грубее, чем на ладонях, и менее чувствительна к горячему металлу. Теперь труба только и делала, что поднималась – Грег это ощущал совершенно отчетливо – петляя настолько безбожно, что у молодого человека начала кружиться голова. Он понял, что поднимается по спирали все выше и выше, но что он будет делать на крыше, если вдруг окажется, что труба выкинет его наружу? Любоваться звездами? Без специального приспособления или хотя бы веревки он не рискнет спускаться со скатов семиярусного здания – это слишком легкий способ сломать себе шею. Грег вздохнул – все его сегодняшние ночные мытарства теперь казались такими глупыми, начиная с самого бегства из обеденной залы. Старик с карпом, танцующий дух, каппа, канализационные и вентиляционные трубы – ничего себе, приключение. На тринадцатый подвиг Геракла точно не тянет, с грустью признал менеджер и продолжил подъем.
Неожиданно повеяло свежим, прохладным воздухом. Да, ошибки быть не могло – где-то совсем рядом находилось наружное отверстие трубы. Грегори прибавил ходу, отчаянно работая руками и ногами, он даже наклонил голову, сравнив себя с быком, который во время корриды несется на тореадора, выставив вперед рога. Сейчас же он был готов проломить отверстие наружу собственной макушкой.
Труба кончилась внезапно, а менеджер впечатался головой в небольшой навес, прикрывавший ее вместо козырька. Выглянув, он различил совсем близко под собой узкую галерею, тянувшуюся вправо и влево насколько хватало обзора. Подтянувшись и жестоко погнув заслонку, юноша вылез, спрыгнул на пол, повернулся и замер в оцепенении. Более прекрасного зрелища никогда еще не представлялось его глазам.
Солнце только-только коснулось своим верхним краем горизонта, медленно разливаясь по краю неба алой неровной лентой. Внизу, под ногами Грегори виднелись шесть ярусов Адзути – затейливые, все в золоте и деревянной резьбе фигурки украшали каждый скат каждой из шести крыш, в утренней дымке они казались сотканными из тумана. Грегори, раскрыв рот, любовался невиданным зрелищем. Дальше ярусов все утопало в кронах вечнозеленых деревьев, которые совершенно скрывали от него землю. Крепостная стена, толщиной никак не меньше трех метров, опоясывала всю территорию, подстраиваясь под естественный рельеф местности, то поднимаясь, то опускаясь совсем низко. На самой стене никого не было, да и она, судя по всему, не предназначалась для несения дозорной службы. За ней снова росли деревья, еще более могучие и раскидистые, чем на территории, а дальше, совсем низко, разливалась река, и в ее волнах уже купались первый солнечные зайчики, вспыхивая красноватыми всполохами на лениво текущих волнах. Внезапный порыв ветра, налетевший откуда-то с востока, сорвал с ближайших к Грегу деревьев целый дождь из цветов яблонь и вишен, и в ветвях огромной, растущей прямо под его ногами сакуры радостно запели первые проснувшиеся пташки. Это рай? – вот единственная мысль, пришедшая на ум Грегу за минуту до нападения.
Рой маленьких летучих тварей набросился на него неожиданно, из-за угла – мгновение назад он и представить не мог, что так близко находится целая стая. Это оказались нетопыри – маленькие, покрытые темно-бурой шерстью, с торчащими в разные стороны ушами и злобными маленькими глазками. Они отчаянно махали перепончатыми крыльями и пронзительно пищали, летя прямо на Грегори. Тот инстинктивно опустил голову, прикрыв ее рукавами, но это помогло мало – судя по всему, нетопыри были не столько голодны, сколько злы. Даже, наверное, обижены. Поэтому ожидать, что они пролетят мимо, менеджер уже не мог при всем желании.
Их визг раздражал гораздо больше маленьких коготков, больно царапавших обожженную спину и плечи. Рубашка уже через несколько минут превратилась в некую смесь стиля панк с обычным рваньем – клочья торчали во все стороны, тем более, что Грег отчаянно махал руками, пытаясь избавиться от назойливых тварей. Нетопыри не отставали, прижимая его все ближе и ближе к стене. Тогда юноша начал пятиться, огибая ярус, хотя прекрасно понимал, что совсем скоро вернется на то же самое место – седьмой ярус был самым маленьким и вряд ли использовался как жилое помещение.
При очередном бешеном взмахе он услышал звон, и дальше рука свободно прошла сквозь то место, где полагалось быть стене. Тщательно прикрывая от атаки глаза, Грег обернулся – за его спиной была комната, одно из окон которой он только что разбил. Не представляя себе, какое из зол выбрать, он понадеялся, что в помещении могут найтись источники света, которыми можно отпугнуть нетопырей, поэтому изловчился и ввалился боком внутрь, совсем не ушибившись, зато запутавшись в висевшей на окне полупрозрачной занавеси.
Ни один нетопырь не рискнул последовать за ним.
Грегори обернулся – в затылок ему ласково дунул утренний ветер из разбитого окна, все помещение словно ожило под его шаловливыми короткими, совсем не разрушительными набегами. Он лежал на циновке, одна нога все еще висела в воздухе – тончайшая ткань оказалась очень прочной и держала крепко. Менеджер приподнялся и принялся рассматривать комнату.
Ни единый луч солнечного света не проникал внутрь, хотя никаких ставней заметно не было. Этот странный оптический эффект заставил юношу несколько раз моргнуть и протереть глаза – ведь он только что наблюдал такой красивый рассвет, а здесь царила кромешная ночь, в которой яркими созвездиями мерцали расставленные повсюду свечи. Даже разбитое окно ничего не изменило – Грег сглотнул и отчетливо осознал, что в этот раз коснулся чего-то недозволенного и священного.
Семиугольная комната не могла не вызывать ассоциаций с виденными ранее изображениями молельных в буддийских храмах. Не хватало только статуй самого Будды. По стенам вились тонкой вязью едва различимые в сумраке узоры – сплошь геометрические, как и предписывал восточный канон. В нишах, помимо свеч, расположились небольшие вазы и блюда – в вазах стояли свежие, едва распустившиеся веточки сакуры, на блюдах плавали в воде лепестки маков и бумажные журавлики. В одном из углов висело кимоно –ярко-красное, с изумительной вышивкой серебром и золотом, белая подкладка – Грег поморщился, вспоминая названия, но так ничего и не сообразил. Под кимоно лежало еще несколько одеяний, сложенных во много раз.
Юноша распутал ногу и поднялся. Занавеска, мягко качнувшись, вернулась на место, словно не замечая свежего ветра, отчетливо ласкавшего ему щеки и шею. Он сделал шаг и, поскользнувшись, едва не упал – по всему полу был рассыпан рис и еще какие-то совсем мелкие крупицы. Пришлось скинуть ботинки – пол оказался теплым, а рисовые зернышки приятно щекотали ступни. Все помещение можно было пройти за пять шагов, не больше. У противоположной стены Грегори заметил небольшую полку, на которой аккуратно лежали свитки и несколько книг. Слева на том же уровне располагалась большая ромбовидная курильница – дыма в темноте он не заметил, но когда подошел ближе, ноздри начал щекотать горький аромат полыни.
Справа, куда менеджер долго не решался посмотреть, стоял алтарь. Низ его скрывала тонкая плетеная накидка, в центре же, окруженное множеством маленьких продолговатых свечей, искрилось в ночи дерево – темно-коричневый ствол причудливо изгибался, в высоту едва достигая метра, густые ветви совсем скрылись под шапкой серебряной листвы и на самой длинной ветви сверкал огненный плод. Не в силах оторвать взгляда от этой красоты, юноша замер в почтительном полупоклоне, чувствуя присутствие рядом с собой в комнате если не божества, то чего-то очень могущественного и таинственного. Сколько времени он провел в таком состоянии, Грегори не знал.
Внезапно пламя всех свечей одновременно дрогнуло, на окнах качнулись занавески – юноша очнулся и завертел головой. Очарование сакральности покинуло его душу, уступив место банальному страху быть застигнутым в неположенном месте. Но сколько не метался его взгляд по стенам, следуя за росписями, выхода видно не было. Неужели же ему суждено здесь дожидаться пока нетопыри сообщат Алексу или Денджиро об очередном проступке неразумного гостя? Наступивший день, судя по всему, обещал быть ничуть не легче предыдущего.
Свечи больше не дергались, и юноша постепенно успокоился. Напротив алтаря в углу нашлась циновка – на нее Грег и уселся, не глядя на серебряное дерево, и попытался сосредоточиться. Получилось слабо. Желудок продолжал издавать протестующие сигналы, намекая, сколько времени во рту у юноши не было даже маковой росинки. Одновременно его клонило в сон – он подумал, что в этом святилище не хватает только размеренного пения буддийских мантр. Еда и сон…вот единственное, чего требовал измученный организм, но разум все настойчивее пытался дознаться – что же происходит с его жизнью такое, чего нельзя понять? Проклятые, Дейны, Адзути…все так невероятно, но если сейчас отказаться верить в чудо, то значит совершить непоправимую ошибку. Грег вздохнул и закрыл глаза.
­- Клянусь говорящим драконом, хотя таких и не бывает – эти дети однажды выведут меня из себя! Дожили – посторонний в святилище! Не сегодня-завтра они превратят семикрылую птицу в музей!!
Грегори вскочил, метнулся влево, запутался в какой-то мягкой податливой ткани , поскользнулся на рисовых зернах и грохнулся на пол, в то время как голос продолжал разгневанно восклицать прямо над его головой.
­- Вот за это Рогнеда не погладит тебя по головке, дитя! Хотя сама виновата, взбалмошная баба! Неизвестно что здесь устраивает уже в который раз и еще имеет наглость кичиться своими победами! А братец потакает ей….ох…
Голос внезапно осекся, послышалось старческое кхеканье. Грегори осторожно высунул голову из складок ткани, оказавшейся тем самым праздничным кимоно, и увидел под алтарем согнувшегося пополам в мучительном спазме довольно полного старика в серой хламиде. Несколько редких волосин на его голове торчали во все стороны, жилы на шее вздулись, лицо покраснело от натуги. Грег выпутался окончательно и попытался помочь, но был отброшен огромной волной силы еще до того, как прикоснулся к незнакомцу.
­- Совсем сбрендил, да? – неожиданно ласково просипел старик. – Прикасаться к Хранителю, пусть даже страдающему бронхитом – смертельно рисковое дело, малыш. Так что ты забыл здесь, хотелось бы узнать, а?
­- Ничего я тут не забыл, - потирая ушибленный о полку локоть проворчал Грегори. - Я заблудился.
­- Ха-ха! Как же надо блуждать, чтобы забраться на седьмой ярус, а?
­- Я полз по вентиляционным трубам, - хмуро пояснил юноша.
­- По трубам?! Какая красота! – голос старика снова входил в полную силу. – Поэтому проползши столько времени, ты не нашел ничего лучше, как разбить окно в священную комнату, набедокурить здесь и еще смеешь утверждать…
­- Я не собирался ничего трогать! – яростно перебил его менеджер, между тем осторожно отступая ближе к разбитому окну. – Я искал выход и мне вовсе не нравится здесь торчать.
­- Торчать?! Торчать?! Ах ты, дождевой червь! Слизняк! - громыхал старик. – Да будет тебе ведомо, что в этой комнате, в этой священной зале возносятся молитвы такой силы, что тебе никогда не суждено познать и сотую часть их! Как посмел ты…
­- Я же уже сказал – я заблудился, - Грег потупился и заставил себя проглотить все оскорбления, вертевшиеся на языке.
­- Ах да, верно, - неожиданно подобрел Хранитель и кряхтя уселся прямо на пол. – Садись, чего ты жмешься там в углу? Но Рогнеда и правда тебя убьет – особенно за это кимоно.
­- А что…
­- Думаю, Алекс не преминет заметить, что она ни разу его не надевала, следовательно…
­- Я не понима…
­- Это – свадебное кимоно, малыш, - в голосе старика послышались нотки нежности. – Самое роскошное свадебное кимоно из всех, мною виденных.
­- Правда… - Грегори совсем потерялся. – Я попробую повесить…
­- Не стоит. Она лучше потом сама это сделает, в одиночестве. Так уже случалось пару раз – особо шустрых святилище так и притягивает. Хотя валяться в нем на полу вроде бы еще не смел никто. Забудь, это все суета. Не ерзай, ну! Терпеть не могу мельтешения перед глазами. Сразу кашель начинается.
­- А вы кто…
­- Хранитель.
­- Ааа…
­- Так ты заблудился…эээ…Грегори?
­- Вы меня знаете?! – так и подскочил менеджер.
­- Да нет, забудь. Только не скачи, как олень. Выход, кстати, вот за этой шторой, - старик поднялся и отдернул одну из занавесей, окно за которой оказалось фальшивым. – Все-таки в этот раз мои детишки задумали уж больно серьезную игру, Грегори. Они у меня умники-разумники, это правда – но иногда ум заходит за разум, слыхал? Я собирался здесь поразмышлять обо всем этом – здешнее святилище так умело построено, такая идеальная выбрана проекция! Столько веков прошло – а я все любуюсь, как младенец.
Кажется, он даже прослезился. Грегори наблюдал за Хранителем, не зная, что еще может случиться. Больше всего ему хотелось метнуться через всю комнату к выходу, пробежать все пролеты вниз и успеть встретиться с Калерией. Только бы успеть…
­- И думать забудь, - Грегу почудилась усмешка в неожиданной реплике старика. – Думаешь, простота помогает делу? Совсем наоборот.
­- О чем вы?
­- Разберешься сам. Когда-нибудь и при условии, что останешься в этом мире. В потустороннем тоже вовсе не так плохо, надо признать – но возможностей покуролесить гораздо меньше, это еще старик Конфуций признавал. Правда, терпеть не мог анархистов и прочих нарушителей спокойствия, скучный педант. Так вот, малыш, о чем я? Да, ты отсюда лучше проваливай побыстрее – меня, кстати, тоже давно ждут – и не вздумай извиняться перед Рогнедой. Девчонке давно пора понять, что она сама виновата в большей части происходящего, так-то. Им обоим неплохо бы уразуметь, как все серьезно.
­- Но…
­- Не существует никого, наделенного вседозволенностью, Грегори. Но порой обстоятельства… - Хранитель нахмурился, подыскивая нужные слова. - …порой обстоятельства могут сложиться так, что ты начинаешь забывать об ограничениях, которые есть у каждого – у человека или у духа или у призрака. Даже у демона есть свои барьеры. А какая-нибудь мерзопакостная привычка навроде вечной жизни….впрочем, я заболтался. Последуй моему совету, малыш…хотя совет такого как я – всегда обоюдоострое оружие. Так что последуй и не поранься, хи-кхе-кхе. Чао!
С громким хлопком старик испарился в воздухе, оставив Грега в полной растерянности. Духи, демоны, вечная жизнь…о чем он только что слушал и главное – кого? Хранитель…лучше бы поесть оставил, раз такой всемогущий. Не рис же собирать с пола! Выглянув в разбитое окно, юноша увидел, что небо затянули низкие грязно-серые облака, и по расписным скатам семиярусной крыши монотонно барабанит дождь. Менеджер все-таки попытался придать несчастному кимоно более-менее сложенный вид, хотя особо в этом и не преуспел, прошмыгнул за занавесь и толкнул фальшивое окно. Дверь бесшумно распахнулась, пропуская его в полутемную галерею, уходившую круто вниз. С потолка свисали на длинных цепях аккуратные овальные подсвечники, под ногами шуршала ткань – судя по всему подниматься в святилище полагалось бесшумно. Однако Грегори совершенно не заботили звуки – быстрыми шагами он почти бежал вниз, на поворотах отталкиваясь от стен, чтобы не потерять в скорости. Галерея, аккуратно закручиваясь в спираль, вела его все ниже и ниже вглубь Адзути.
Седьмой ярус кончился, вместе с ним кончилась и галерея. В небольшой ротонде было темно – окна во всю стену равно предполагали большое количество солнечного света, но погода распорядилась иначе. Натыкаясь на колонны, расставленные на первый взгляд совершенно хаотично, Грегори дважды едва не растянулся, поскользнувшись на натертом до блеска полу. Пол напоминал шахматную доску, колонны и несколько постаментов с вазами служили фигурами, а себя Грегори ощущал чужой пешкой, случайно оказавшейся на поле противника без единого шанса попасть в дамки. Попробовав пару дверей, он нашел их запертыми и ринулся дальше вниз по винтовой лестнице, которую с трудом обнаружил в самой затененной части ротонды. Все в Адзути поражало его – японский замок оказывался совсем не японским внутри, а владельцев прочно окутывала завеса тайны.
Лестница быстро кончилась, внезапный порыв ветра швырнул в лицо юноше пригоршню дождевых капель – пятый ярус опоясывала широкая терраса с внушительным чугунным парапетом. Грегори так и застыл, наслаждаясь стекавшей по разгоряченной коже водой, ловя дождь ртом, размазывая влагу по лицу, совершенно не думая в этот момент о Проклятых, Дейнах, Хранителе и даже Калерии. Он чувствовал себя единственным на всем белом свете и это единение с природой доставляло уставшему телу огромное удовольствие. Радостно схватившись ладонями за ледяной чугун, он медленно шел вдоль парапета, надеясь дождаться, пока солнце выглянет из облаков. Тогда можно было бы увидеть радугу. Потемневшие листья сакуры притягивали взгляд своим глянцем, лениво катившиеся по каналу волны словно убаюкивали менеджера, призывая ни о чем не думать, и он как никогда раньше был готов последовать этому совету.
За спиной раздался отвратительный гогот. Подскочив от неожиданности, Грег обернулся, но в первый момент никого не увидел. Терраса за спиной пустовала. Противный смех усилился, и тогда юноша догадался запрокинуть голову. На широких выступах, расположенных не так далеко друг от друга между шестым и пятым ярусом сидели огромные каменные горгульи с шипастыми, изрядно потрепанными погодой мордами, перепончатыми крыльями и мощными передними лапами с изогнутыми когтями. Именно они издавали жуткий хохот, показывая на менеджера пальцами и закатывая глаза. Грегори стоял раскрыв рот с запрокинутой головой и, по видимости, представлял собой очень уморительную картину, потому что стоило горгульям успокоиться, одна из них снова обращала на него внимание и все начиналось сначала.
­- Да где они такого откопали, ума не приложу! – глубоким басом надрывалась та, что была слева от Грега. – Совсем тщедушный, хиляк! Что таращишься, цыпленочек? Может, хочешь к нам присоединиться? Ползи сюда, таракашечка! Давай! Ну?!
­- Да не кричи ты так громко – его того и гляди сдует за парапет! – хихикала ее товарка. – Вон и одежда вся рваненькая, плохенькая.
­- Да вижу, вижу! – поддакивала третья. – Слышь, парниша – ты откуда такой образовался здесь? Может, они наняли нового дворецкого?
­- Тише ты! - зашипели обе горгульи сразу. – Хочешь, чтобы Денджиро пришел? Нам тогда влетит за компанию с тобой. А этот милашка не может быть дворецким – в нем едва душа держится. Да не запрокидывай ты так голову – шея обломится! Ха-ха-ха!
«Каменные издевающиеся горгульи? Подумаешь», - Грег только плечами пожал и перестал на них смотреть. Минуту или две он держался, но от грохота уродливых созданий закладывало уши- он сердито отвернулся, прошелся немного вправо и крикнул, не глядя вверх.
­- А вы сами-то что умеете? Только смеяться над гостями?
­- Тоже мне, гость! Важная птичка! – захохотали горгульи. – Да ты заблудился, зяблик, но не хочешь в этом признаться. Ишь как дрожит-то! Забирайся сюда – обогреем по-нашему! Или боишься?!
Нехотя, Грегори снова запрокинул голову. Мимо пролетел мелкий камушек, горгульи разразились жутким хохотом. Ползти по отвесной стене только чтобы доказать что-то трем каменным башкам? Тут он заметил, что действительно дрожит. Ветер усиливался, все небо заволокло темнотой, в отдалении слышался рокот. Надвигалась гроза, поэтому оставаться на открытой террасе было по меньшей мере неразумно. Он бросился вокруг яруса, ища вход – горгульи только мешали своими подбадривающими воплями и сбивали с толку.
­- Да не туда, цыпленочек! Все не туда! Да что ж ты такой неумелый – дырку в стене отыскать не можешь! Вот же она прямо перед тобой! Ах нет, не здесь – ошиблась я! Да куда ты мечешься, полоумный?!
На широкие плиты, которыми была выложена терраса, падали все новые дождевые капли. Гром гремел теперь уже почти над самой головой Грега. Менеджер в ярости кричал что-то, но порывы ветра относили его оскорбления далеко за пределы замка. Убедившись в этом, он просто погрозил горгульям кулаками, жалея, что не может ничего в них швырнуть. Потешницы же, совершенно не пугаясь угроз, смеялись все сильнее – их просто распирал хохот, казалось, они могут лопнуть в любой момент.
Стремительно темнело. Теперь уже не только небо, но и весь воздух вокруг замка был пропитан каким-то неприятным темно-серым туманом, сквозь который сыпались ледяные дождевые капли. Потерявшийся Грегори почти ослеп от внезапности грозы – он вернулся на то место, над которым сидели горгульи и попытался вспомнить, откуда шел после того, как кончилась лестница. Его вполне устроил бы и верхний ярус – лишь бы укрыться от этого кошмара. Сверкали молнии – они проносились по небу одна за другой, словно в безумной игре в догонялки. Адзути превратился в одну цельную массу, окруженную со всех сторон сплошным частоколом ливня.
В перерыве между вспышками Грегу удалось вспомнить, что вход должен быть совсем рядом. В этот момент очередная молния сверкнула совсем рядом с его лицом, он отшатнулся и понял, что непогода здесь вовсе не при чем. Загораживая темный, слившийся со стеной проход на лестницу, перед ним стоял Лампуса.
За два дня Проклятый совсем не изменился – ветер трепал бахрому на рукавах его ковбойской рубашки, волосы намокли и блестели от этого только сильнее. Взгляд по-прежнему смотрел немного в сторону, но Грегори не сомневался – стоит дернуться, как лезвие пронзит его. Горгульи испуганно квохтали, уже не насмехаясь, но все еще не понимая, в чем дело.
­- Я не заметила этого самурая. Еще один гость? – шепотом пробормотала ближайшая к Грегу.
­- Тссс, не мешай, - шикнула на нее товарка.
Менеджер понятия не имел, сколько он уже вот так простоял под проливным дождем, не шевелясь. Полузакрытыми глазами Лампуса следил за каждым движением его грудной клетки, хотя порой юноше казалось, что он и вовсе не дышит.
­- Берегииииись! – дикий визг горгулий швырнул его влево, на бок.
Клинок просвистел в метре от плеча Грега и лязгнул о стену. Рефлекторно менеджер сразу же перекатился к парапету, тем самым избежав новой атаки. Где-то совсем рядом послышался едва различимый в шуме дождя всхлип:
­- Лампуса…..нет…..пожалуйста…
Переводя дыхание, Грегори заметил сжавшегося в комочек Ликара. Юноша дрожал едва ли не сильнее, чем в предыдущую их встречу. Старшего брата нигде не было видно. Учитывая, что неширокая терраса совсем не давала возможностей для маневров, менеджер начал серьез настраиваться на прыжок. Ему не хотелось умирать вот так – шмякаясь словно тряпичная кукла по скатам семиярусной крыши, ломая ветки прекрасным деревьям и нарушая гармонию сада, но еще меньше он собирался позволить разрубить себя пополам. Лампуса нанес новый удар, и Грег впечатался в стену, не представляя, сколько еще сможет продержаться.
Горгульи, разобравшись в чем дело, искренне пытались ему помочь. Они хрипло кричали на непонятном языке и швыряли в Лампусу мелкие камушки, запас которых казался неистощимым. Проклятый не обращал на них внимания и не морщился, даже если некоторые попадали ему прямо по голове. Грег его понимал – с мечом глупо нападать на каменные изваяния. Но и его самого горгульи отвлекали своими криками и бросками.
Левая штанина беспомощно волочилась за ногой, рассеченная острым лезвием. Будь у Грега хоть одна секунда, он смог бы оторвать мешающий лоскут, но Лампуса не позволял своей жертве даже этого. Влево…! Атака!! Лезвие совсем рядом с виском…. вправо… стена…боль в плече, рассеченные ладони…к парапету! Крики горгулий….снова к стене…Грег тяжело дышал и не понимал отчетливо, почему до сих пор еще жив. Снова к парапету…
Он чувствовал, что круг должен скоро замкнуться, что снова за его спиной окажется вход на лестницу, но вместе с тем понимал, что Лампуса не даст ему шанса воспользоваться ею. Небо темнело, дождь и не думал прекращаться, Грегори в последнем отчаянном броске прижался к парапету. Силы кончились.

Несколько незначительных замечаний.


Он не боится, что грохот услышат Дейны из вентиляции и засекут?


Он ведь только что поел? Или так много времени прошло?

Более прекрасного зрелища никогда еще не представлялось его глазам.
Солнце только-только коснулось своим верхним краем горизонта, медленно разливаясь по краю неба алой неровной лентой. Внизу, под ногами Грегори виднелись все шесть ярусов Адзу-ти – затейливые, все в золоте и деревянной резьбе фигурки украшали каждый скат всех шести крыш, в утренней дымке они казались сотканными из тумана. Грегори, раскрыв рот, любовался невиданным зрелищем.
Второе зрелище можно опустить.


Зацепился чтоли? Просто непонятно, почему нога висела...

«На широкие плиты, которыми была выложена терраса, упали первые дождевые капли. Гром гремел теперь уже почти над самой головой Грега. Менеджер был в ярости – он кричал что-то, но порывы ветра относили его оскорбления далеко за пределы замка. Убедившись в этом, он просто грозил горгульям кулаками, жалея, что не может ничего в них швырнуть. По-тешницы же, совершенно не пугаясь угроз, смеялись все сильнее – их просто распирал хохот, казалось, они могут лопнуть в любой момент .Грегори вполне верил уже, что такое возможно.
Стремительно темнело. Теперь уже не только небо, но и весь воздух вокруг замка был пропитан каким-то неприятным темно-серым туманом, сквозь который сыпались ледяные дождевые капли.»
Дождевые капли-дождевые капли
Здесь я бы посоветовала во втором случае убрать «дождевые» - та же ошибка, что и у меня.

«В перерыве между вспышками Грегу удалось вспомнить, что вход должен быть совсем рядом. В этот момент очередная молния сверкнула совсем рядом с его лицом, он отшатнулся и понял, что непогода здесь вовсе не при чем.»
Спустя абзац: «Где-то совсем рядом послышался едва различимый в шуме дождя всхлип:»


В смысле? На самой террасе деревья росли?


В остальном, по-моему, безупречно.

Нет, он об этом в тот момент не думал))


Нууу..ужин был некоторое время назад. После этого он успел побегать по комнатам и коридорам, свалиться в воду, встретиться с говорящим карпом и Сидзукой...в общем, прошла целая ночь)))


Ага)) Запутался)


Нет, но если он свалится то неминуемо заденет растущие в саду (внизу) деревья))

Добавлено:
Огромное спасибо за отзыв) Рада что нравится и поздравляю с окончанием книги))

Неплохо) Последние главы мне начали напоминать жанр "психологического" триллера. Борьба главного героя с самим собой. Но морально он силен, иначе давно бы с ума сошел) Надеюсь на продолжение

Вернулась из самого прекрасного отпуска на свете и спешу продолжить выкладывать сие произведение=)
9
Шум хлопающих крыльев заставил Грега опустить руки. Его спаситель-сокол кружил над ярусом, словно присматриваясь к расстановке сил. Дождь стихал – гладкие темные перья отливали металлом на фоне светлеющего неба. Грег медленно повернул голову, чтобы убедиться, что Лампуса ушел, и в этот момент птица с хищным гортанным криком ринулась вниз. Большое жесткое крыло чуть задело плечо Грегори, он увидел, как забившийся Ликар теперь прикрывает руками лицо, силясь защититься от изогнутых когтей сокола. Сомнений быть не могло – из двух братьев птица выбрала того, что был младше и слабее.
В этот момент Грег осознал, что Лампуса никуда не делся. Загоготали горгульи, но убийца не успел добраться до брата. Словно по зову сокола из-за угла вылетела печально знакомая менеджеру стая нетопырей и набросилась на Лампусу. Ярости в их тоненьких писклявых голосах только прибавилось, на Грега ни один не обращал внимания – пока сокол, неторопливо наматывая круги, подбирался к Ликару, нетопыри отважно набрасывались на человека с мечом, словно не замечая острого клинка, свистевшего в воздухе. Сражение разгоралось.
Грегори по размышлении пришел к выводу, что нетопыри договорились между собой об определенной тактике, и теперь успешно воплощали ее в жизнь. Они больше не нападали на Лампусу все сразу – пока одна половина атаковала, вторая держалась чуть поодаль, накапливая силы. Мужчина, яростно рыча и не сводя взгляда с младшего брата, раз за разом безуспешно пытался пробиться сквозь их заслон – кроме меча, он достал небольшой кинжал с широким лезвием, напоминавшим монгольские, только не изогнутый и без традиционного в таких случаях дракона на крестовине. Теперь он работал двумя руками в невероятном ритме, оба клинка давно слились у Грегори перед глазами в бликующие полосы, непрерывно ударявшие по стае. Но нетопыри тоже не уступали ему в ловкости – всего пара зверюг валялась у ног Лампусы, который продолжал сражаться с прежней яростью. Каждый шаг – если таковой удавался – стоил ему очень дорого. Грегори прекрасно помнил болезненные укусы нетопырей, но сейчас отчетливо видел, что звери стараются задержать воина, а не покалечить его.
Клекот вокруг стоял невыносимый. Визг горгулий порой переходил в ультразвук – настолько возбужденно каменные изваяния комментировали происходящее. Сокол уже не кричал, но шум его крыльев в момент большого круга перед атакой тоже примешивался к общему разрозненному гулу. Ликар еще был жив, хотя Грегори со своего места видел, что соколу рано или поздно удастся нанести достаточно сильные удары и лишить юношу сознания. Несчастный закрывал разодранными руками то лицо, то макушку, с темени стекала тонкая струйка крови – юноша даже не пытался встать на ноги, словно не веря, что они его удержат. А сокол методично, не торопясь наносил удар за ударом, ничуть не обращая внимания на все остальное.
Грегори ничего не понимал. Благодарность перед соколом соперничала с жалостью к совсем еще мальчику Ликару. Тот пребывал в полубеспамятстве – больше от страха, чем от боли – и сопротивлялся все слабее. Пару раз он вскидывал лицо, несмотря на близость птицы, чтобы взглянуть на Лампусу и даже открывал рот, чтобы крикнуть что-то – но в этот момент свист крыльев снова заставлял его прижиматься к стене. Грегори не сразу понял, почему сокол избрал такую тактику, но потом догадался, что Ликар для Лампусы, конечно, гораздо важнее его самого, поэтому теперь разлученные сражением братья могли только надеяться пробиться друг к другу, совершенно забыв о жертве. «Но жертва о них не забыла», - с горькой усмешкой добавил про себя Грег и начал медленно, на карачках подбираться к тому месту, где скорчился в ужасе Ликар.
Воздух потеплел, последние неприкаянные тучи еще болтались по небу, но ветром их постепенно сносило все дальше к западу. Мокрые плиты на террасе холодили ладони и заставляли дрожать колени, но менеджер все равно упрямо и очень медленно подползал к юноше, косясь в сторону Лампусы. Не то, чтобы он теперь опасался атаки – нетопыри знали свое дело слишком хорошо – но он не хотел показать соколу, какие у него планы. А план был один – и он пугал. Путь назад в башню закрыт – да и Грег уже перестал ориентироваться на этом ярусе совершенно. Посмотрев вниз, он сумел убедить себя в том, что скаты крыши выступают достаточно хорошо друг под другом, и если все рассчитать верно…Хотя черт с ними, с этими расчетами!
Он схватил Ликара за липкую от крови руку и дернул за собой. Сокол как раз разворачивался для новой атаки, и, заметив движение Грегори, сделал в воздухе сложнейшую мертвую петлю, но все равно не успел. Выпрямившись, менеджер потащил за собой Ликара, который от страха и шока словно марионетка механически повторял все его движения. Перебравшись через ограду, юноши одновременно шагнули вниз.
Почему в фильмах падение всегда показывают как долгий, едва ли не прекрасный процесс – ракурсы со всех сторон, развевающийся в волосах ветер, выражение лица актера умиротворенное или, в крайнем случае, вежливо-испуганное? Больно ударившись копчиком, Грегори осознал, что все это дешевая ерунда и главное – неправда. Их с Ликаром падение длилось едва ли сотую долю секунды и, хотя они довольно удачно приземлились на крышу четвертого яруса, грозило продолжиться.
Крыша оказалась очень скользкой после дождя. Грег лежал на спине и не знал, каким образом затормозить свое неизбежное медленное сползание к краю. Ликар, которого он удерживал за плотную ткань хламиды, упал на бок и никак не реагировал, прижимая к себе искалеченные пальцы. Грегори мысленно осудил себя за мальчишескую выходку с прыжком и взглянул наверх. Сокол исчез, но горгульи указывали на них пальцами и возбужденно громыхали что-то себе под нос. Слова уносил ветер.
До конца крыши оставалось совсем немного. Если сейчас не найти какой-нибудь уступ, ноги скоро окажутся в воздухе, а там и остальное тело. Он обратил внимание на то, что Ликар сползает лишь потому, что сползает сам Грег – он умудрился так упасть на черепицы, что сделал дальнейшее падение невозможным. Грегори попытался скопировать позу юноши. Но осторожные движения лишь ускорили неизбежное – ступни скользнули за край крыши и повисли в воздухе.
Грег решительно перевернулся на живот. Этим он добился лишь того, что в воздухе теперь болтались и колени. Все, что оставалось – завиток на углу, его последняя надежда. Если он повиснет на руках, то долго не продержится. В этот момент левая нога ударилась о стекло. Радостно ударив по окошку еще раз, менеджер услышал звон, который показался ему сладчайшей музыкой. Не отпуская Ликара, он вышиб второй ногой все, что еще оставалось в раме. Попасть внутрь оказалось делом непростым, особенно потому что от Ликара ему не удалось добиться никакой помощи. Держась одной рукой за крышу, а другой за юношу, он сумел оказаться в окне и утащить спасенного за собой. До пола, однако, оказалось далековато – юноши упали, причем Грегори приземлился прямо на груду осколков и разорвал обе штанины. Ликар, как и прежде, ничего не говорил.
Отряхнувшись, Грег дернул юношу за рукав. Тот поднялся. Они оказались в небольшой зале с дополнительным полуэтажом – именно там находилось овальное окно, через которое юноши попали внутрь. Из мебели там стояли лишь два массивных кресла, обитых выцветшим малиновым плюшем, потолок поддерживала увитая искусственным вьюном колонна, а вдоль стены расположился сервант, заставленный восточными безделушками и пустыми запыленными бутылками. Вниз вела белая винтовая лестница.
Грегори подошел к ограждению и глянул вниз. Зала оставалась в полумраке – маленькие окошки под самым потолком давали слишком мало света. На стенах были развешаны картины, пол устлан паркетом с геометрическим рисунком, в центре образовывавшим розу ветров. Менеджер снова потянул Ликара за рукав, предлагая спуститься, но юноша не двинулся с места. Грегори начинало злить его молчание.
­- Эй! – он легко толкнул юношу в плечо. – Ты чего молчишь?
Ликар ничего не ответил. Грегори смог впервые хорошенько разглядеть юношу – тому едва ли исполнилось шестнадцать, над верхней губой появился первый пушок, тонкие черные волосы прилипли к вискам и шее. Глаза – большие, темно-карие с искринкой – смотрели куда-то мимо Грега в пустоту, плечи вздрагивали, словно в помещении был сквозняк. Мешковатые штаны и темно-синяя хламида висели на нем, как на скелете – Ликар оказался очень худым. В чертах лица не нашлось почти ничего схожего с Лампусой – но Грегори все равно был уверен, что они родные братья. Менеджер оторвал, наконец, изрезанные клинком и стеклами края брюк и решил заняться ладонями Ликара – тот прижимал их к себе, но на темной ткани были заметны побуревшие пятна крови.
Изловчившись, Грег оторвал по локоть оба рукава своей рубашки, нарочито грубо разъединил руки юноши и тщательно перевязал обе ладони. Оставалась еще рана на голове, но она была скрыта волосами и уже не кровоточила. Решив, что об этом можно будет попросить позаботиться Рогнеду, менеджер возобновил попытки начать разговор.
­- Эй! Ты так и собираешься притворяться немым? Смотри, я ведь тебя здесь тогда оставлю одного. Я не шучу!
­- Оставь… - слабо пробормотал Ликар.
­- Ах вот как! – обиделся Грег и вдруг усмехнулся. – Теперь точно не оставлю, раз ты просишь. Дух противоречия, как любила говорить тетушка Джесси. Давай просто спустимся вниз, а там решим куда идти.
­- Мне не нужно куда-то идти, - юноша отвернулся и посмотрел в разбитое окно. – Мне здесь не место.
­- А мне, думаешь, место? – разозлился менеджер. – Я здесь торчу только чтобы узнать уже, наконец, какого черта вам от меня надо. И раз уж ты мне так удачно попался – то сам все и расскажешь.
­- Я ничего тебе не скажу.
­- Типа секрет?! – прищурился Грег. – Большой-большой секрет? Человеческой охотой развлекаетесь? Мне эти все потусторонние намеки, честно говоря, кажутся совершенно лишними! Да, в этом замке живут какие-то ненормальные…
­- Тише!
­- Почему тише? Что за…
­- Сам не знаешь, что говоришь, - Ликар схватился руками за голову. – Ты ничего не знаешь, Грегори Льюэлл.
­- Так просвети меня!! – рявкнул менеджер. – Хоть кто-нибудь в этом треклятом месте…
­- Тихо, умоляю тебя, - теперь Ликар соизволил повернуться к нему, все тело юноши выражало одну нескончаемую муку. – Ты не знаешь, где оказался. Здесь нельзя говорить таких слов. Семикрылая птица не простит тебе проклятий.
­- Что за брееееед…. – простонал Грегори. – Я думал, что раз ты не местный, то будешь более…
­- Я – Проклятый, - с каким-то подобием внутреннего достоинства произнес Ликар. – Я не могу дать тебе нужные ответы.
­- А вот и врешь! Все ты можешь и для начала скажешь, зачем вам понадобился Джерри?! А? Он же никому ничего…он мухи не обидел за свою жизнь! Что молчишь? Я понимаю, что это твой братец его угробил, а не ты…но ты сейчас же скажешь мне зачем, иначе…
­- Иначе – что? – Ликар словно издевался над ним.
­- Иначе я заору так, что сюда сбежится весь странный народ, здесь обитающий. И ты будешь отвечать Алексу Дейну, а не мне!
Алекса Грегори назвал по наитию, хотя подспудно подозревал, что допрос Рогнеды был бы не менее суровым. Но неожиданно попал в точку – мальчишка весь скукожился, его лицо побелело еще больше, он задрожал и, сделав шаг назад, едва не упал, наткнувшись спиной на столик. Судя по всему, Алекс Дейн успел приобрести своеобразную репутацию за пределами замка Адзути.
­- Пожалуйста…только…
­- Да я знаю, что ты его как огня боишься, не ной, - брезгливо поморщился Грег и добавил тихонько. – Чтобы я только понимал - почему.
­- Ты не…
­- Пока! – внушительно взмахнул пальцем менеджер перед самым носом Ликара. – Давай выкладывай все, как на духу, иначе..
­- Я не могу тебе сказать. Нет, погоди…я не упрямлюсь, честное слово. Я не могу тебе сказать, потому что это наша общая тайна. И…еще потому что ты возненавидишь нас еще сильнее, если узнаешь. Ненависть дает ему силы, понимаешь? Нельзя чтобы ее становилось все больше, нельзя…
­- С чего ты решил, что я буду вас ненавидеть сильнее? Я что – сказал, что ненавижу тебя?
­- А разве нет? – тихо, со странной улыбкой ответил юноша. – Мой брат Лампуса убил твоего друга и уже дважды пытался убить тебя. Я видел все это и ничего не сделал, чтобы остановить его.
­- А мог бы?
­- Погоди…я не об этом сейчас. Мой брат убил твоего друга и пытался убить тебя. Понимаешь, это теперь навсегда? Лампуса очень хорошо дерется на мечах…очень.
­- Если он обещает, что больше не станет меня…
­- О! – Ликар издал тихий смешок. – Ты не знаешь, о чем просишь. Это бесполезно. Дейны не позволят…теперь от тебя или меня уже мало что зависит, Грегори. Или даже от Лампусы…впрочем, он самый несчастный из нас всех. О, брат мой! Дейны не позволят этому закончится так, не позволят. Они…
­- Кто они? – выпалил Грегори. – Я должен знать! Скажи мне!
­- Не могу, - грустно улыбнулся Ликар. – Этого нельзя объяснить словами. Но если ты еще раз встретишь Хранителя – слушай его внимательнее. Он может сказать, если захочет. Он может…он может почти все. Но это недостижимые выси для таких, как мы.
­- Ликар….
­- Мне пора идти! – внезапно выкрикнул Ликар, вытянув руку в сторону окна.
Взглянув туда, Грегори увидел старшего брата, которого Лампуса называл Воином. Он стоял на самом краю крыши и неотрывно смотрел на них. Послышался резкий звон – Ликар ударом тяжелого подсвечника – как он его только удержал в руках? – разбил нижнюю часть окна и, покачиваясь, выбрался наружу. Брат подхватил его под мышки и прыгнул. Грегори, совершенно разбитый, медленно подошел к окну и глянул вниз – он не сомневался уже, что не увидит и следа двух братьев. Что за чертовщина тут творится?!
Внизу раздался похожий на птичий клекот звук. Грегори отошел от окна и перегнулся через перила.
­- Ты ждать здесь хозяйку, - он смог разобрать, что говорит дворецкий только с третьей попытки.
Денджиро стоял чуть наклонившись вперед, глазки-бусинки смотрели куда-то поверх головы Грегори – может быть, на разбитое окно. Менеджер понимал, что дворецкий имеет полное право ругать его за порчу хозяйского имущества, но оставаться здесь до прихода Рогнеды и Алекса не собирался. Его чуть не убили в их же замке! Кто знает, чего еще кроме синяков и разодранной одежды будет стоить ожидание?
«Калерия!» – внезапно вспомнил юноша. Может быть, она еще не ушла из замка?
­- Денджиро, где Калерия?
Дворецкий, до этой минуты стрекотавший на своем языке без умолку, резко стих. Глаза-бусинки впервые посмотрели прямо на Грегори, не отрываясь – у менеджера мороз пробежал по коже. Чуть наклонив длинный клюв, Денджиро молчал, словно не расслышав вопроса.
­- Почему ты не отвечаешь? Она еще в замке?
­- Не знать о чем говорит.
­- Дешевое вранье, - пробормотал Грегори. – И не думай, что я стану здесь дожидаться твоих драгоценных хозяев! Мне нужно найти Калерию – это будет поважнее фокусов Рогнеды. Понял? Так и передай, если спросят – я пошел за Калерией.
­- Лучше ждать…
­- Лучше бы вам всем провалиться пропадом! – выпалил юноша, развернулся и быстрым шагом пошел к выходу.
Резкий звук телефонного звонка заставил его забыть о Денджиро.
Аппарат нашелся не сразу – телефон, точно такой же как был в библиотеке, стоял под лестницей, за стопкой сваленных прямо на полу потрепанных книг. Грегори, словно во сне, сдернул трубку и крикнул:
­- Алло!!
­- Грегори?
Ее голос!!
­- Грегори, это вы? С вами все в порядке?
­- Калерия…
­- Грегори, вы здоровы? Я очень испугалась, когда узнала, что вы пропали. Грегори, в Адзути может быть опасно. Не стоило вам…
­- Калерия..
­- Вам нехорошо, Грегори? – девушка, казалось, забеспокоилась еще сильнее. – Грегори, не убегайте больше, хорошо? Я очень прошу вас, это важно.
­- Хорошо, я не буду. Калерия, вы были здесь..
­- Да, но совсем недолго. Мне жаль, что с вами приключилась такая неприятность, Грегори. Но теперь все в порядке?
­- Я говорил с Ликаром, - вдруг брякнул юноша, движимый одним желанием – слушать и слушать бесконечно родной голос девушки, которую он никогда не встречал.
­- С Ликаром? Кто это? – она удивилась. – Но…это один из них? Вы говорили с ними? С Проклятыми?!
­- Да, но он ничего не… Калерия, как жаль, я так хотел вас увидеть. Скажите..
­- Погодите! – девушка словно не замечала его лепета. – Ликар ничего не сказал вам? Но как же… почему вы не отвели его к Алексу, к Рогнеде?
­- Он боится их, - внезапно вспомнил менеджер. – Калерия, он до смерти боится Алекса Дейна!
­- Я понимаю… - тихо проговорила она. – Я понимаю, Грегори. Да, возможно…возможно, это ни к чему бы не привело. Но вы! Вы должны обо всем говорить с ними!
­- Почему? – Грег начинал злиться. – Почему вы думаете, что Дейны желают мне добра? Они – ваши друзья?
­- Друзья…? – ее смех показался юноше очень грустным. – Нет, Грегори. Нельзя быть друзьями Дейнов. Это…это сложно объяснить. Но они искренне постараются вам помочь, они мне обещали. Алекс мне обещал!
В голосе Калерии слышался испуг. Она действительно очень встревожена, понял менеджер. Но ведь…
­- Калерия, я не рассказал вам всего. Лампуса снова пытался убить меня и тогда прилетел сокол…я ничего не понял, Калерия – сокол пытался убить Ликара. Почему так?
­- Сокол напал на младшего брата? – уточнила девушка. – Значит, они решили вот так? Жестоко….но очень похоже на…Грегори, вы не должны сомневаться в помощи Дейнов, я заклинаю вас! Сейчас это смертельно опасно, поймите! Возможно…я знаю, вы добрый…возможно, вам жалко Ликара, жалко все братьев, но вы не должны…не должны мешать Рог…Дейнам помогать вам. Понимаете? Все слишком сложно, я не могу объяснить вам…
­- Попытайтесь, Калерия. Умоляю вас!
­- Не волнуйтесь так, Грегори. Я уверена, что Рогнеда сможет вам все…
Она так нежно уговаривала его не переживать. Грег был готов слушать и слушать эти спокойные, певучие интонации.
­- Калерия, а когда вы…ты…
­- Расскажи мне еще о Проклятых, - снова перебила его излияния девушка. – Ты видел всех троих?
Грег в очередной раз подивился, откуда ей столько известно.
­- Да…но старший исчез почти тотчас же. Забрав Ликара. Калерия, я боюсь, что здесь все гораздо серьезнее, чем просто напасть и убить меня. Дейны…
­- Верь им! – настойчиво повторила девушка. – Так было загадано, и не тебе менять их судьбу. Но верить им надо, иначе…
­- Иначе что?
­- Иначе ты останешься совсем без защиты, бедный, - Калерия вздохнула. – Тебе многое непонятно, знаю, но…
­- Калерия, я хочу выбраться отсюда! Я хочу…
«Сказать или не сказать ей о том, как я хочу видеть ее?»
­- Сейчас самое главное – твоя безопасность, - строгим голосом ответила девушка, игнорируя всю пылкость в словах молодого человека. – И никто лучше Дейнов не поможет тебе, это правда. С Проклятыми шутки плохи, запомни. Они могут выглядеть как самые безобидные ягнята, но на самом деле…
­- Да я мог этого Ликара.. - начал было Грег.
­- Мог, но ведь ничего не сделал?! – парировала Калерия. – В этом наша сила и наша слабость, Грегори. В человечности. Вот почему Дейны сейчас – идеальная защита для тебя.
«Потому что в них нет человечности?» - Грегори снова вспомнил ужас в глазах Ликара. Да, Лампуса убил Джерри. Но ведь… Почему он не может ненавидеть их? Потому что Ликар предостерег его от ненависти? Потому что он не способен на такие сильные чувства? Потому что он…трус? Вопросы душили его, а больше всего душила тоска. Тоска и страх – он был совсем один в этом огромном, опасном замке и вот сейчас единственная, кто по-доброму к нему относится, тоже повесит трубку…
Нет! Так просто, не сказав самого главного, он Калерию не отпустит!
­- Калерия, я все хотел тебе сказать…
Плохое начало для самого важного. Или девушка оказалась слишком проницательной, потому что даже вводную часть Грег договорить не смог.
­- Грегори, где ты сейчас находишься? Снова в библиотеке?
­- А? – юноша запнулся, потеряв мысль. – Нет, я в…какой-то зале. Здесь еще надстройка есть…
­- Ах, ты на Ярусе Отрешенности! Как же ты…ну да ладно, теперь иди налево, отыщи первую же лестницу и спустись на два этажа вниз. Думаю, ты без труда найдешь Рогнеду…
­- Я хотел бы еще поговорить с тобой, - насколько возможно твердо ответил Грег.
­- Со мной? Но я больше ничего не зна…
­- Калерия, мне действительно нравится говорить с тобой, - с нажимом повторил юноша. – Не о Проклятых и Дейнах, а о…о чем хочешь, одним словом. Это…
­- Глупости все это, - тихо вздохнула Калерия. – Глупости, Грегори. Не думай, что я такая грубая, пожалуйста. Но есть вещи, много важнее…
­- Для меня ты тоже очень важна, - выпалил менеджер, уже не думая о политесе и манерах. – Ведь ты ничего не говоришь о себе – только об опасности и хозяевах замка. Расскажи, как твои дела, как ты…
­- Оставь это, - мягко, с нежностью пробормотала девушка. – Оставь все мимолетное, что может встревожить тебя, Грегори. Ты все еще не понял, куда попал – но это ничего. Ничего страшного. Больше всего я мечтаю, чтобы ты смог вернуться домой, к своей матушке, к любимой работе, снова дышать родным воздухом, заниматься привычными делами – гулять, смотреть телевизор, встречаться с друзьями. Мне действительно небезразлична твоя судьба, верь этому. А сейчас тебе нужно найти Рогнеду и рассказать ей обо всем. Это важно, Грегори.
­- Хорошо. Хорошо, я…только скажи сначала когда я снова смогу услышать тебя?
­- Я не знаю. Не знаю, что может случиться…не думай об этом. Не беспокойся, все будет хорошо, Грегори. Ты – очень хороший, я это точно знаю. Прости, мне пора. Береги себя, очень прошу. Прощай.
­- Калерия! Калерия!!
Он в ярости бросил трубку на рычажки телефона. Она снова сбежала, так и не ответив на самые главные вопросы. Все в этом мире словно сговорились, чтобы водить его за нос. И в первую очередь…
Но ослушаться Калерии Грегори не посмел. Налево действительно зиял выход в коридор, куда он и намеревался бежать перед тем, как услышал телефонный звонок. Стены, обитые мягким темно-красным сукном, украшала лепнина и редкие, смотревшиеся очень сиротливо пейзажи, перемежавшиеся копиями известных маринистов. Толстые подсвечники – по 5 свечей в каждом – торчали из стен на высоте человеческого роста, заливая все пространство густым желтоватым светом. Двери попадались изредка и все они были заперты.
Грегори быстро нашел лестницу – она оказалась деревянной, очень похожей на ту, по которой он спускался в оружейную комнату вчера днем. Ступени поскрипывали, от тишины вокруг звенело в ушах. Спустившись на два пролета, Грег впервые обратил внимание на свой оборванный вид и поморщился – и он еще пытается назначить девушке свидание! Видела бы его Калерия сейчас!
Он свернул за угол и оказался в хорошо знакомой комнате. В витрине мерцало стальным блеском оружие, топорщились метательные иглы, на тетиве арбалета в нетерпении застыла стрела с черным оперением. Менеджер не мог не остановиться – весь этот арсенал притягивал его взгляд с такой силой, что всхлипы в дальнем углу залы он расслышал лишь спустя несколько мгновений. Выйдя из тени лестницы, юноша увидел у большого окна, тянувшегося во всю стену, Рогнеду. Белокурая красавица прижимала к глазам платок и неотрывно смотрела куда-то в глубь сада, раскинувшегося за стеклом. Шаркающей походкой юноша сделал еще пару шагов, пока она, наконец, обратила на него внимание.
­- Это ты! – серые глаза яростно сверкнули, платок выпал из пальцев. – Ты посмел!
­- Миледи…миледи Дейн…я…
­- Ты посмел прикоснуться к моему самому… - она снова всхлипнула. – Ты растоптал мою мечту, Грегори Льюэлл. Ты…ты…
­- Простите меня, я ведь совсем не знал, где оказался, - пробормотал Грег, смущенный ее слезами. - Хранитель мне сказал, что вы…
­- Там был Хранитель? Он видел тебя? Он говорил с тобой? Что он тебе сказал? – коршуном набросилась на него Рогнеда.
­- Что вы будете очень расстроены. И что посторонние в замке иногда находят эту комнату. Я же не знал, миледи..
­- Оставь! Что еще сказал Хранитель?
­- Что вы взялись за серьезное дело, и что он хотел поразмыслить об этом. Но я…я помешал ему..
­- Ясно, - она сжала кулаки и начала ходить вдоль окна туда и обратно. – Значит, он в курсе. И молчит. Вот будет сюрприз для Алекса, когда я расскажу ему, что его обожаемый Хранитель предпочитает держаться в стороне от всей этой заварухи. То-то он обрадуется такой предусмотрительности со стороны старикана. Что ж…что еще?
­- Я говорил с Ликаром.
­- Да, Денджиро уже сообщил мне. Этот недоносок вряд ли смог промямлить что-то полезное, да? Что ты морщишься? Думал, я буду разыгрывать из себя леди все дни напролет? Это, знаешь ли, утомительно. Даже Алекс…кстати, где он?
­- Я не знаю, - опешил Грегори. – Я его не видел…
­- Не ври! – резко прикрикнула Рогнеда. – Видеть ты его прекрасно видел, вот только куда этот шут запропастился после того, как….
В этот момент послышались гулкие шаги. Бренча шпорами, в комнату вошел Алекс Дейн – его усталое лицо выглядело еще более бледным при солнечном освещении, темные волосы клочьями торчали в разные стороны. Из одежды на нем были только кавалерийские лосины и кружевная рубашка, небрежно заткнутая за широкий синий пояс. Мутные глаза щурились от льющегося сквозь окно света. Наконец, восстановив зрение, мужчина подошел вплотную к сестре.
­- Минус три нетопыря. Не так уж плохо, но этот мошенник.., - тут он заметил Грега и поморщился, словно силясь что-то припомнить. – Гнед, а это у нас еще кто такой?

Большое спасибо Ну, Вас читать интересно)
Никаких огрехов серьёзных не нашла, всё остальное - исключительно авторский стиль и задумка. Одно замечание: не видны различия между речью Хранителя, Рогнеды, Алекса, Калерии и самого Грегори. Складывается ощущение, что за них всех говорит один персонаж - сам автор. Нужно бы оттенить реплики каждого присущими персонажам окрасками, чтобы подчеркнуть и выразить ярче характеры - Грегори - порывист, однако, голос Хранителя может быть сухим и надтреснутым - он говорит тише и не будет кричать, и вряд ли назовёт Рогнеду Гнед, а Алекса милашкой - он же мужчина («Не зевай, не пялься на декольте Гнед, не поддавайся рас-сказам мрачного милашки Алекса»). У Рогнеды могут проскользнуть визгливые истеричные нотки, она говорит протяжно, будто поёт, а Алекс «плещет» словами, будто быстро переливает чай из одной чашки в другую. К тому же каждому присущи свои слова-паразиты, характерные жесты, манера беседы и стиль.
Но, я думаю, Вы всё это ещё проработаете.
Скорее бы уже хоть кто-нибудь из героев намекнул, а что, собственно, происходит-то? Нафига убивают проклятые и зачем им жертва в виде Грегори?.. Жду продолжения.

10
Рогнеда молчала. Вопрос повис в воздухе, и Грегори оставалось только беспомощно переводить взгляд с брата на сестру и обратно. Алекс молчал тоже – на холодном лице появилось брезгливо-презрительное выражение, губы скривились, глаза из-под ресниц тяжело следили за женщиной. Солнце, заливавшее всю гостиную, скрылось за облаком, смазанные тени уютно устроились на диване и в креслах. Повеяло холодом, словно кто-то в соседней комнате распахнул форточку.
­- Ты что-то сказал? – словно в замедленной съемке, Рогнеда повернулась к брату. – Сегодня такой сумасшедший день…
Грег резко вскинул глаза на Алекса. Мужчина насмешливо скривил губы и принялся ковырять паркет носком сапога.
­- Сквозит, - повысила голос женщина. – Неужели это с Яруса Отрешения так тянет? Пока заказанное стекло доставят, замок…
­- Ты не ответила на вопрос, - улыбался Алекс.
­- Да?! Я же говорю – прослушала…
­- Мне надоела вся эта чертовщина, - тихо пробормотал Грегори. – Я за сегодня трижды чуть не погиб и уже поэтому имею право хоть немного разобраться что здесь происходит. Почему ваш брат не узнает меня, миледи?
Серые глаза метали молнии. Не в Грега и даже не в Алекса – куда-то за их спины, туда, где висел на стене роскошный гобелен. Тонкие, унизанные серебряными браслетами руки бессильно сжались в кулаки – и медленно разжались. Теперь улыбалась и Рогнеда – тихо, иронично, одними уголками губ. Поверх темно-сливового платья с глухим воротом поблескивала маленькая хрустальная подвеска.
За секунду до взрыва Грег инстинктивно втянул голову в плечи, словно догадавшись, что сейчас последует.
­- Да чтоб вас вздернули обоих! Мне порядочно надоело вся эта канитель, любезный ты мой братец! И ты, каждой бочке затычка, Грегори Льюэлл, тоже! Хочешь знать, почему он тебя не узнает? Так я тебе скажу, мальчишка! Потому что он уже дважды спас твою жизнь, хотя я сомневаюсь, что дело того стоило! А за спасение даже такой дешевой шкуры как твоя приходится платить. За все приходится платить, ясно? За малейшее движение или слово!
­- Я…я не понимаю…
­- Все еще не понимаешь?! – рявкнула Рогнеда. – Все еще не понимаешь? Ты правда думаешь, что оборотничество – это игрушка? Думаешь, легко втиснуть свой мозг в птичью башку, а потом вернуть обратно в исходном состоянии?
­- Птичью… - растерянно бормотал менеджер. – Как птичью?
­- Так! - передразнила его разозленная женщина. – Так, недоумок! Никто не будет тебе все разжевывать! Пора уже начать соображать, а то извилины проржавели напрочь! Тут идет речь о твоей жизни, доходяга! Не о нашей!
­- Ишь, разошлась… - пробормотал Алекс, отходя ближе к лестнице. – Впрочем, почему бы…
­- Миледи, я не думаю, что… - Грег смутился и разозлился одновременно.
­- Ты не думаешь! Это я и так вижу, - процедила Рогнеда. – Почему все мужики…
­- Сестренка, а ты феминистка, каких мало, - рассмеялся ее брат.
­- Заткнись!
­- Ну зачем же? Мистер Люэлл – я правильно запомнил? – наш гость, и хотя он, судя по всему, не склонен много размышлять, мы должны..
­- Что вы имеете в виду? – повернулся на пятках менеджер и вперил в нового обидчика самый уничтожительный из доступных ему взглядов. – Что, черт побери, вы все имеете в виду? Что я не утруждаю свой мозг размышлениями о своей несчастной доле? Что мне это все нравится и я получаю удовольствие от ваших крылатых слуг, нетопырей, горгулий, вашего треклятого замка, ваших дурацких речей и этих сумасшедших, от которых нет спасенья нигде? Вы думаете, это совсем меня не занимает?
­- В вопросе всегда скрыта как минимум половина ответа, - Алекс уже не улыбался.
­- Ах так?! Тогда скажите мне вторую половину – что я здесь делаю, будь оно неладно?
­- Вы свободны идти куда пожелаете, - немедленно ответил мужчина. – Вы свободны выйти за периметр Адзути и немедленно быть разрубленным напополам. Или нашинкованы более мелким образом, это уж кому как нравится. Вы свободны не думать больше ни минуты о Проклятых, а уж о нас с Гнед и подавно. Наверное, есть более достойные кандидатуры для ваших мыслительных экзерсисов?
­- Вы… - тяжело переводя дыхание прошептал Грегори. - Вы – просто самодовольный дурак.
Сейчас он мстил не только за себя. Юноша вспомнил смертельный страх в потухших зрачках Ликара, вспомнил Калерию, которая приняла его за хозяина замка. Злость, ревность и обида душили его, хотелось унизить Дейна как можно больше, растоптать его, уничтожить морально и гордо выйти. Куда – этот вопрос был не так важен. Главное – сделать побольнее им обоим. Этим наделенным магическими силами и абсолютно лишенным души и сострадания брату и сестре.
Рогнеда вскинула брови. Алекс молчал. Грегори, шумно втягивая воздух, ждал реакции.
­- Обед подан, - высоким, корявым голосом произнес Денджиро, появившись словно ниоткуда.
­- О! – хлопнула в ладоши женщина и, проведя рукой по волосам, сделала замысловатый пируэт. – Это знак небес, не иначе. Прошу вас, сеньоры горлодеры – нельзя проявлять неуважение к повару.
Гнева как не бывало. Грегори даже опешил в первую минуту – он все никак не мог привыкнуть к резким переменам настроения Рогнеды. Она же, словно забыв про ссору, величаво прошествовала к выходу из комнаты. Замешкавшись, Грег посмотрел на гобелен – шпалера, вытканная истинным знатоком своего дела только теперь предстала перед ним во всем великолепии. Теперь сходство человека на стене с Алексом уже не подлежало сомнению. Если же он действительно умеет превращаться в сокола…
Грег мотнул головой. Загадок становилось слишком много – он никогда не считал себя мистиком, не отрицал некоторых общепризнанных явлений, вроде интуиции или дежа-вю, но тем не менее, не воспринимал жизнь, как нечто сакральное. И вот теперь – он находится черт знает где, в замке, который его обитатели считают живым, здесь у дворецкого – крылья и клюв, а хозяева всерьез гадают на Таро. Слишком много для неподготовленного разума. Слишком много.
Менеджер сделал шаг вперед, вспомнив про обед, и остановился. Не по своей воле, впрочем – дорогу ему преграждал длинный слегка изогнутый клинок. Алекс стоял совсем близко от оружейной стены, держа в каждой руке по катане. Лицо мужчины было непроницаемо, глаза потемнели и смотрели словно сквозь Грегори.
«Доболтался. Этого и стоило ожидать – такие как он языком зря не чешут – сразу достают оружие и в драку. Хорошо еще, пистолеты не достал. Сейчас он меня изрубит в капусту почище чем Лампуса за то, что я его назвал дураком. Что ж…так даже проще. Но пробиться я все равно попробую», - внезапно решил он и двинулся дальше.
Алекс, сделав неуловимое движение кистью, развернул катану лезвием к себе и протянул рукоять юноше. Грегори опешил.
Дуэль?
Он взял катану и попытался встретиться взглядом с Алексом. Ничего не вышло. Его противник, проведя по своему лезвию пальцем, отвел руку с зажатой катаной далеко назад и со свистом рассек воздух. Выглядело впечатляюще, но у Грега не осталось никаких иллюзий об исходе поединка. Он скопировал позу, в которой стоял Алекс и приготовился к первой атаке, которая по всем меркам должна была оказаться последней.
Клинок со свистом рассек воздух над головой Дейна. Алекс держал катану двумя руками, словно топор, и рубил со всей силой. Грегори, не видя способа уклониться от прямого удара, робко выставил клинок перед собой, второй рукой закрыв живот. Но звона встретившейся стали так и не последовало – виртуозно остановив свое оружие в миллиметре от катаны Грега, Алекс неожиданно ударил в горизонтальной плоскости, повернув оружие плашмя – менеджер охнул от довольно чувствительного удара по почкам, но устоял на ногах. Еще раз отсалютовав ему, Алекс кивнул на свои кисти, словно предлагая юноше переменить захват.
«Почему он не прикончит меня?»
Грегори и сам теперь вспомнил, как держали оружие самураи на японских гравюрах. Всегда обеими руками – несмотря на легкий вес клинка, вторая рука помогала улучшить маневренность. Самураи никогда не полагались на инерцию – для них атака и защита являли одно целое – защитив себя от удара противника, они тотчас же атаковали сами, желательно с неожиданной стороны, так, чтобы враг не успел блокировать или отпрыгнуть в сторону. Грегори помнил это из многочисленной литературы, но возможно ли повторить такое?
По неведомой причине Алекс ждал, пока юноша возьмет катану верно. Потом ударил снова – быстро, с плеча – сначала справа, потом слева, оба раза задержав смертоносное лезвие в ту секунду, когда Грег уже почитал себя разрубленным надвое. Менеджер дрожал – липкие от пота пальцы с трудом удерживали внезапно ставшую очень тяжелой катану, золотые ленты вокруг рукояти царапали ладонь. Ежесекундно клинок мог выпасть из его рук. А Алекс, слегка пританцовывая, со свистом рассекал воздух вокруг него, прижимая все ближе к гобелену. Грегори, в отчаянии закрыв глаза, размахнулся и нанес удар, широко раскрыв рот, но забыв крикнуть.
Алекс, поймав его удар наклоненным лезвием, позволил тому соскользнуть вниз, сделал шаг вперед и чуть влево, уходя окончательно от удара, и снова свист. Клинок замер в сантиметре от дергающегося кадыка менеджера. Дейн помолчал и, наконец, произнес:
­- Если ты не сконцентрируешься и не будешь повторять моих движений – в следующий раз они тебя достанут.
«Так это не…?»
­- Еще раз – держишь крепко обеими руками, ладони целиком лежат на рукояти, не позволяй левой руке провисать. Когда я атакую – защищаться будешь вот так, - Алекс повторил свое недавнее движение. – Не обязательно после этого пытаться ударить меня в шею, но можешь попробовать. Иногда удобнее перекрутить руки и ударить сзади. Порой таким ударом можно снести голову. Запомнил? Любой мой удар парируешь в наклонной плоскости к нему, ясно? Не пытайся держать клинок строго горизонтально – ты открываешь свой пояс для моей атаки.
­- А…разве… - робко уточнил Грег.
­- Я тут многих перевидал, - небрежно отозвался его учитель. – У всех рано или поздно появляется желание назвать меня дураком, которое лишь провоцирует меня на некоторую передачу знаний. Понял? Сам напросился, милашка.
­- А как же…. – Грег вспомнил Калерию, но так и не решился произнести ее имя.
­- То, что знаем ты и я – между нами и останется, - словно прочтя его мысли сурово отрезал Алекс. – Я знаю чуток побольше, поэтому тебе придется довольствоваться тем, что имеешь. А теперь – продолжим!
Фехтование все продолжалось и продолжалось. Грегори, хотя и втянулся в процесс, очень скоро перестал чувствовать свои кисти. Потом и ступни. Алекс, танцуя вокруг него, заставлял молодого человека вертеться, словно белку в колесе, одновременно размахивая руками в попытке не пропустить очередной удар. Сила Дейна казалась безграничной. Через полчаса, через час он выглядел таким же свежим и ничуть не вспотевшим, как и в самом начале. Грегори уже приготовился пасть на колени и кланяться, пока ему не разрешат сделать перерыв, но в этот момент клинок Алекса замер, пойманный на лету огромным, причудливо изогнутым лезвием.
В тени у лестницы стояла Рогнеда и без всякого видимого усилия держала в руках нагината – длинную японскую алебарду, грозное оружие в руках опытного воина. Алекс хмыкнул, но катану опустил.
­- Если мне не изменяет память, я пригласила вас к обеду, - ледяным тоном процедила женщина.
«Ну да…а этот час ты где была, интересно?» - простонал про себя измученный менеджер. Оружие выпало из его онемевших пальцев, звонко ударившись о пол. Солнце, в продолжение всего боя немилосердно жарившее ему бока, скрылось за легкими облаками, готовясь к долгому пути на запад. Прилипшая к мокрой спине рубашка холодила кожу, тяжело дыша, Грегори оперся о согнутые в коленях ноги и закрыл глаза. Больше всего хотелось упасть следом за катаной – и лежать, наслаждаясь бездействием. Над ухом раздался щелчок пальцами, после чего сильная рука с размаху опустилась на плечо юноши. Грегори охнул.
­- Это было совсем неплохо для начала, - Алекс с силой сжал пальцы, заставив менеджера стиснуть зубы от боли. – Да, надо еще потренировать движения корпусом – он у парня совсем деревянный, аж смотреть жалко.
­- Так ты доволен? – подняла брови Рогнеда.
­- Вполне, - поджав губы, мужчина отпустил плечо Грегори и нагнулся, чтобы подобрать упавшее оружие. – Как я уже сказал, нам предстоит еще много работы, но успехи меня радуют.
­- Что вы…
­- Рано или поздно этот анимешный пижон тебя достанет, когда меня не будет поблизости, - пояснил Алекс. – И я не так уж сильно желаю видеть тебя в виде крошева из обрубков. Ты мне не больно импонируешь, Грегори Льюэлл – моя сестрица как всегда перестаралась – но тут уж дело чести, знаешь ли. Бахвальство, можно и так сказать. Придется потерпеть.
Он взял юношу за руку и насильно всунул в онемевшие пальцы рукоять катаны.
­- Ты, конечно, волен поставить ее на место… - повернулся, и вышел из комнаты.
Рогнеда, шурша тяжелым шелковым подолом, последовала за братом. Грегори, с усилием разогнув спину, подобрал ножны, лежавшие в стороне, поудобнее перехватил оружие и захромал в сторону столовой. Больше всего ему хотелось опять провалиться куда-нибудь вниз, но лучше не в канализацию, где бы его не достали ни Проклятые братья, ни хозяева Адзути.
Столовая на этот аз предстала перед ним в совсем ином свете – тяжелые портьеры были раздвинуты, предзакатное солнце окрашивало стены и пол в нежно-оранжевые тона, солнечные зайчики играли на отполированных чешуйках рыцарских доспехов и открытая книга, нарисованная на дальней стене, совсем не выглядела таинственной и не вызывала никакого желания разбирать непонятные буквицы. Еды на столе оказалось не меньше, чем прошлым вечером – едва усевшись, Грег обнаружил в себе волчий голод и теперь ему уже не требовалась помощь Денджиро в выборе блюд. Пусть этот замок наполнен до краев чертовщиной, но кормят здесь отменно - юноша уминал уже вторую баранью ножку, облитую восхитительным соусом с легкой кислинкой.
Брат с сестрой, напротив, предпочитали еде напитки – по безмолвному распоряжению Алекса дворецкий откупорил сразу три бутылки бренди, смешал их и наполнил до краев небольшую стопку. Потом еще раз. Рогнеда, брезгливо морща нос, потягивала свое любимое красное вино – и бросала изредка в сторону менеджера отнюдь не платонические взгляды. Судя по всему, Грегори сам того не заметив, вырос в ее глазах, но менеджер, поглощенный едой, не замечал этого ненавязчивого внимания.
­- Каждая новая встреча с проклятыми добавляет вам аппетита, мистер Льюэллл, - широко улыбнулся Алекс. – Нам придется особенно усердно тренироваться, чтобы вы не набрали лишнего веса.
­- Хороша шутка, - мрачно помотал головой Грегори. – Это скорее их аппетит все возрастает…
­- Наоборот, - возразил Дейн. – Чем чаще вы ускользаете у них между пальцев, тем больше они теряют покой и сон – впрочем, покоя они и так не знают, но аппетит и сон могут и совсем пропасть…с досады. Из промежуточной цели вы превращаетесь в основную – увы, зачастую это приводит к тому, что Проклятые забывают даже самую суть своего проклятья – так застилает им глаза охота на непокорную добычу.
­- Но если они не будут есть и спать – они же быстро умрут, - в голове менеджера зажглась лампочка надежды.
­- Снова мимо, - лампочка погасла. – Порой…Я не могу отвечать за все случаи, но порой Проклятые даже не начинают стареть, пока охотятся за своей жертвой, понимаете?
­- Они становятся бессмертны?!!
Рука Рогнеды, державшая бокал с вином, дрогнула – на белоснежной скатерти проступило несколько темных пятнышек. И без того лишенные румянца щеки женщины побелели еще сильнее – она откинулась на спинку кресла и крепко сжала правый локоть, игнорируя изумленные взгляды менеджера.
­- Да, можно сказать и так, - словно не замечая состояния сестры, ответил Алекс. – Бессмертие – чрезвычайно любопытная штука, мистер Льюэлл – как обоюдоострое лезвие, которое ты сам втыкаешь в собственное сердце и не знаешь, в какую сторону оно повернется. Жизнь – смерть, смерть – жизнь, тик-так…песочные часы покрываются инеем и песчинки застывают в полете, навсегда остановленные волей того, кто превыше самого времени. Фокус не так уж сложен, на первый взгляд, но никто не знает…
­- Алекс, ты пьян! – Рогнеда резко поднялась и щелкнула пальцами. – Денджиро, мой брат сильно устал, да и рыба сегодня оказалась слишком жирной. Он плохо себя чувствует. Помогите ему добраться до покоев и лечь в кровать.
­- Сестренка, ты забываешься, - с глупой ухмылкой Алекс развалился в кресле, не обращая внимания на вставшего за спиной дворецкого. – Я и тут неплохо могу отдохнуть…
­- Главное, чтобы отдохнул твой язык!! – зло бросила женщина и повернулась к Грегори. – Прошу, мистер Льюэлл – вам тоже необходим отдых. Вечером за ужином вы сможете продолжить беседу – мой брат, когда трезвый, может быть просто изумительным рассказчиком.
У менеджера не было шанса притвориться пьяным, тем более в голосе Рогнеды таилось недвусмысленное предупреждение. Поднявшись, он последовал за ней к лестнице, ведущей на следующий ярус.
На самом верху он снова поскользнулся – проклятая лестница даже сейчас не желала пропускать его без очередной подлянки. Рогнеда, услышав вскрик, остановилась. Грегори невольно залюбовался ее силуэтом – на фоне полутемной галереи контуры бледно-желтого платья чуть расплывалась, создавая вокруг фигуры женщины эффект дымки. Когда Грегори поравнялся с ней, Рогнеда с улыбкой обвела рукой висевшие на стенах портреты.
­- Я редко прихожу сюда – это место слишком сентиментально по сути своей.
­- Все эти люди… - Грегори прищурился, вглядываясь в молодые лица. – Вы знали их?
­- Конечно, глупый, иначе причем же здесь сентиментальность?
Менеджер поморщился – насмешливый, заигрывающий тон леди Дейн ему совсем не понравился, но женщина, медленно идя вперед, словно не замечала отсутствия воодушевления со стороны собеседника. На ее лице появилось мечтательное, отрешенное выражение – портреты явно уносились ее память куда-то далеко, к дням, которые уже нельзя вернуть.
­- Казимир Збыньский… - из небольшой рамки хмуро смотрели темные, подозрительные глаза, обрамленные густыми ресницами. – Такой галантный, такой чувствительный. Его совсем нельзя было рассмешить – правда-правда. Всегда слишком серьезен, всегда готов усмотреть обиду в каждой шутке. Он мне нравился, однако. Какой-то надломленностью внутри, да. Словно самоубийство матери навсегда зачеркнуло в нем какую-то очень важную краску, и вся палитра из-за этого выглядела неестественно. А вот – Поль Летамбль, мы ласково звали его французиком. Смотри, видишь какие кудри? Их на самом деле было намного больше, он смахивал на очень симпатичного барашка, хи-хи. И так много говорил! О каждом блюде, приготовленном к обеду, о растениях, птицах, даже о песке в саду. Трещотка, да и только! Хорошенькие девушки просто сходили по нему с ума – он казался таким начитанным. А на самом деле всего понемногу, но ведь нужно уметь себя подать! У французов это в крови, je crois…
Напомаженный хлыщ в старомодном плаще и белоснежном жабо не вызвал у Грега никаких эмоций – только безотчетную досаду. Юноша совершенно не понимал, чего ради Рогнеда тащит его по коридору так медленно, со всеми этим рассказами, которые не укладывались в голове. Он хотел спать – и вместе с тем хоть немного переварить те мысли, что роились в мозгу. Требовалось хоть немного упорядочить все случившееся за последние сутки. Напротив двери в комнату Грега женщина остановилась.
­- Позволишь зайти?
Менеджер замялся. Сейчас ему как никогда хотелось побыть одному. Однако дверь открылась и Рогнеда оказалась внутри даже раньше его самого – не дожидаясь согласия. Как он и предполагал.
В зеркале отразилась его собственная физиономия – с вихрами, торчащими во все стороны словно после удара током, мятая, порванная во многих местах рубашка, и усталые, налитые кровью глаза. Спать… Уснуть и забыть обо всем, и проснуться уже у себя дома, в маленькой, уютной комнатке, позвонить сразу же матери, чтобы не волновалась, потом…
­- Прошлое если и возвращается, мистер Льюэлл, то скрытое под маской, которая очень редко бывает приятной. Лучше, чтобы оно оставалось навсегда похоронено в нашей памяти – из нее удобно доставать только те моменты, которые доставляли нам радость.
­- Что вы…
­- Не стоит грезить о том, чего не в силах совершить даже магия этого замка.
­- Значит, магия…? – со вздохом констатировал Грег.
­- Вы уже не дитя, мой друг, - она подошла совсем близко, положила руки на его предплечья и улыбнулась. – Да, вы оказались в месте не совсем обычном и уж точно не похожем на все то, что вам доводилось видеть раньше. Неожиданное приключение, верно?
­- Я не большой любитель приключений, - менеджер старательно избегал смотреть в огромные серые глаза, парившие совсем близко.
­- Это не имеет никакого значения, а теперь – тем более, - словно медуза Горгона она искала его взгляда.
Чтобы подчинить? Заморозить? Соблазнить?
­- У вас пока еще нет причин отчаиваться, Грегори. Проклятые…
­- Я больше не хочу слышать о них! – вдруг закричал он, вырываясь из ее рук. – Не сегодня, прошу вас…
­- Хорошо, - неожиданно легко согласилась она и повернулась к зеркалу, чтобы поправить прическу. – До вечера еще много времени, вы сможете отдохнуть. Мой брат не станет церемониться с вами, я предупреждаю. Держите катану всегда при себе – никто не знает, когда ему вздумается устроить следующее занятие. Придите в себя Грегори, мой вам совет. Не отталкивайте реальность только потому, что она кажется невероятной.
Все-таки ей не удалось скрыть досаду. Грег безо всякого удовольствия подумал о том, что ему удалось устоять против чар, которых он боялся больше, чем сам был готов признать. И ведь еще есть Калерия…ее голос…пусть между ними нет даже дружбы, он все равно не предаст эту девушку, которая так далеко и близко одновременно. Но теперь спать…
Менеджер радостно скинул с себя грязную и влажную одежду и без зазрения совести улегся на белоснежные простыни, хорошенько завернувшись в толстенное пуховое одеяло. Тепло и успокоение растекалось по его телу. Подняв глаза, к расписанному балдахину, юноша вздрогнул – теперь он узнал в изображенной на плафоне женщине хозяйку замка. Она и здесь преследовала его – Рогнеда Дейн. Несмотря ни на что, Грегори не мог не признать, что она была фантастически привлекательна.
­- Красота – самое совершенное оружие из всех, мне известных, – старческий голос заставил юношу подпрыгнуть в кровати. – Она это знает и пользуется им ежесекундно, мальчик мой. Ежесекундно.
Хранитель удобно расположился в дальнем углу комнаты, заняв низенький табурет, где утром Грегори нашел таз для умывания и полотенце. Старик выглядел гораздо здоровее, чем в их первую встречу на седьмом ярусе, но водянистые голубые глаза как будто просвечивали Грегори насквозь, создавая напряжение.
­- Вы пришли мне сказать, что я - в магическом замке? – сердито спросил юноша. – Если так, то мне уже сообщили.
­- Не сомневался в этом, - сухо кивнул Хранитель. – Я пришел предупредить тебя.
­- Еще троица Проклятых на мою голову? – зло съехидничал Грег.
­- Засунь свое бахвальство куда подальше! – рявкнул старик. – Ты что же, щенок, совсем не соображаешь, куда вляпался? Не понимаешь, что в этом мире – как и в твоем – ничего не бывает просто так? Думаешь, Алекс Дейн будет словно ангелочек махать крылышками и охранять твой сон?
­- Если он и так это делает.. – пожал плечами молодой человек.
­- Все имеет свою цену! Алекс платит потерей памяти, но чем ты заплатишь за свою жизнь?
­- Моя жизнь и так висит на волоске! Эти чертовые придурки теперь не успокоятся, пока не разнесут мою башку, а вы предлагаете сидеть и медитировать в порывах благодарности? Я не просил меня спасать! Не просил привозить сюда! Не просил учить драться, хотя это все равно бесполезно! Магия – это прекрасно, но теперь я знаю, что от нее стоит держаться подальше!
­- Потише, мой крикливый мальчуган, - хмыкнул Хранитель. – Я вижу, что пришел не вовремя – ты весь издерган, словно старая шарманка и срываешься на крик по поводу и без оного. Что ж, тогда буду краток. Ветер скоро переменится – уж не знаю, в какую сторону. Все лучше, чем штиль. Будь внимателен и разуй, наконец, свои глаза. Понял? Не зевай, не пялься на декольте Гнед, не поддавайся рассказам мрачного милашки Алекса. Это все – лишь декорации, малыш. Адзути – большой театр, где живут самые искусные в мире актеры. Думай только о том, что ты должен выбраться живым из этой передряги и тогда – возможно – у тебя это получится.
­- Они что.. тоже хотят меня…
­- Тебе предстоит самому понять, что хотят брат и сестра Дейны. Нелегкая задача, должен признать.
­- А Калерия? – вырвалось у Грега.
В табуретку, на которой сидел Хранитель, словно попала молния. Он подскочил и смерил инстинктивно отпрянувшего юношу долгим, мрачным взглядом.
­- Вот оно что, юноша… Больше я не стану звать тебя малышом, да. Прощай, будь осторожен.
Грег ошеломленно протер глаза. Сон пропал безвозвратно. Он лежал на горе подушек, заложив руки под голову, изредка бросая взгляды на лежащую рядом катану, и размышлял. Определенно, он начал видеть связь между собой и всей этой галерей портретов – ему предстояло стать еще один в этой череде юношей. Но с какой целью Рогнеда привезла его сюда? Зачем Алекс учит фехтовать? Защита от Проклятых – лишь предлог, в этом Грегори уже не сомневался. Его привезли в замок совсем не за этим и теперь стремятся сохранить ему жизнь ради чего-то более важного.
А Калерия? Какую роль она играет во всем этом? Она знает Дейнов, хорошо знает. Особенно Алекса. Она заботится о нем, это заметно – но знает ли она о замыслах хозяев замка? Если да – то почему не говорит? Она с ними заодно? Или наоборот? Где она живет, можно ли встретиться с ней ? Если он завтра потребует от Рогнеды дать ему хотя бы номер телефона…. что случится? Надо попытаться. Надо попытаться и старик прав – нужно начинать все выяснять самому. И уроки Алекса тоже нужно выучить – мало ли, может быть однажды… При мысли о том, что ему доведется скрестить оружие с самим Дейном, у Грега неприятно засосало под ложечкой. Никаких шансов, - шепнул ему внутренний голос. Знаю, - раздраженно прикрикнул на самого себя юноша и лег поудобнее, пытаясь заснуть.
Вечер принес с собой дождь. Яростные порывы гнули ветки деревьев, которые бились в стекло, мешая юноше заснуть. Стремительно темнело, вся комната погрузилась в сумерки, которые все сильнее поглощали контуры расставленных по углам предметов. Сон не шел. Грегори ворочался с боку на бок, уговаривая себя забыть о погоде, но в скрипе веток за окном ему слышался хохот горгулий и визг нетопырей, стоило закрыть глаза – перед мысленным взором проплывал говорящий карп и беззвучно шлепал губами.
Оглушительно треснуло оконное стекло. Грегори в одних трусах вырвался из одеяла и поднял глаза – на подоконнике, держась одной рукой за раму, стоял Лампуса – ветер трепал его длинные волосы, покрытое каплями дождя лезвие меча выглядело мутным и мертвым. Встретившись с Грегори взглядом, убийца прыгнул вперед.
В самый последний момент менеджер схватил лежавшую поперек кровати катану и встретил смертельный удар тем самым блокирующим приемом, которому научил его днем Алекс. Он сам не знал, что заставило его потянуться к оружию – еще несколько часов назад подобного эффектного появления Лампусы было достаточно, чтобы превратить его в загипнотизированного кролика. Теперь же, когда клинок скользнул вдоль катаны, он инстинктивно уклонился в сторону и отпрыгнул назад. Лампуса, приземлившись прямо на мягкую кровать, не удержал равновесия, и инерция удара уронила его на колени. «Настоящий самурай сейчас бы снес тебе голову одним ударом вакидзаси,» - промелькнула мысль у юноши, пока он отступал к двери в коридор. Лампуса, угрожающе рыча, выпутывался из одеяла, не сводя с Грега жадного взгляда.
Дверь с грохотом распахнулась. На пороге стояла Рогнеда с коротким персидским клинком в руке, сквозь распахнутые полы шелкового халата виднелись обнаженные ноги. Глаза женщины метнулись от одного мужчины к другому и обратно.
­- Быстрее!! – она схватила Грега за руку и потащила за собой.
Они бежали так, как менеджер не бегал еще никогда в жизни. Сначала вдоль знакомого портретного коридора, потом вниз по лестнице, которая на этот раз совсем не показалась юноше скользкой, потом в сторону, противоположную столовой. Мимо мелькали какие-то диковинные статуи, длинные полки с книгами и свитками, потом снова галерея – на этот раз уставленная стеклянными кубами, внутри которых искрились драгоценные камни. Быстрее, быстрее! Пару раз менеджер порывался обернуться, но женщина увлекала его за собой все с большей силой, не давай времени глазам привыкнуть к кромешной тьме, царившей во всем замке. Снова лестница – на этот раз узкая каменная, сквозь носки ступни Грега обжег смертный холод устилавших пол плит. Поворот, еще один и снова вниз. Юноша уже окончательно перестал понимать, где находится.
Неожиданно коридор закончился большим помещением, в углах которого пылали четыре светильника, но этого явно было недостаточно. Вдоль каждой стены тянулся ряд стойл, кое-где слышалось приглушенное ржанье. В центре стоял Алекс, окруженный тремя лошадьми. Он взнуздывал небольшую серебристую лошадку, которой явно не терпелось отправиться в дорогу – она ласково тыкалась Дейну в плечо мордой и скалила зубы. Рогнеда повернулась к Грегори и менеджер охнул – ее волосы больше не искрились золотом, они были такими же черными как сама тьма. Женщина, заметив произведенный эффект, сверкнула глазами.
­- Все готово? – бросила она брату.
­- Да, - Алекс осмотрел Грегори с головы до ног и прищелкнул языком. – Ты совсем раздет. Так не годится – на, одевайся, только поживей. Каждая минута на счету, пока эти дьяволы не сообразили, что мы делаем ноги. Потом будешь гадать, с чего это сестрица заделалась брюнеткой. А катану все-таки захватил – хвалю. Давай живей, напяливай это добро!
Он сунул Грегу в руки ворох тряпья. Кое-как менеджер натянул неудобные широкие рейтузы, невпопад застегнул рубашку и закутался в длинный, волочившийся по земле плащ.
­- По коням! – гаркнул Алекс и изящно вскочил на спину высокой каурой кобыле, нетерпеливо рывшей копытом землю.
Рогнеда уже сидела в седле – конь идеально соответствовал новому цвету ее волос, а грацией напоминал высеченную из мрамора скульптуру. Неуклюже Грегори взобрался на серебристую лошадку, надеясь, что для него не приготовили слишком бешеного коня. Весь его опыт скачек ограничивался редкими прогулками в парке под присмотром грума.
Алекс свистнул – все три лошади одновременно сорвались с места и перешли на крупную рысь. Грегори трясся в седле, мертвой хваткой вцепившись в поводья и распрощавшись заранее со своей спиной и ляжками. Завтра – или когда они там наконец приедут – все его тело будет состоять из одной сплошной боли. Лошади неслись все быстрее, словно стремясь обогнать свистевший в ушах ветер. В лицо немилосердно бил крупный дождь. Грегори пригнулся к холке лошади, не обращая внимания на то, что ветер поминутно заставлял гриву забиваться ему в рот и ноздри. Уж лучше так, чем оказаться на земле.
Впереди скакали брат и сестра. Закутанный в плащ Алекс напоминал каменную глыбу без признаков жизни, а леди Дейн, словно не замечая непогоды, откинула капюшон, и теперь вся ее фигура, и особенно развевавшиеся волосы составляли единое целое с разбушевавшейся стихией. Тропинка кончилась, и лошадиные копыта гулко застучали по булыжникам мостовой. Грегори не хотел думать о том, где он и куда направляется. Мир превратился для него в одно сплошное движение к неизвестной цели. Существовал лишь дождь, мрак, ветер, мерный стук подков, и очень скоро ночь поглотила трех всадников целиком.

«Рогнеда уже сидела в седле – конь идеально соответствовал новому цвету ее волос, а грацией напоминал высеченную из мрамора скульптуру.»
Мрамор чёрный? Просто более распространён белый....


"Весь его опыт скачек ограничивался редкими прогулками в парке под присмотром грума."
0_0 Грума? У среднестатистического американца? У менеджера?

В остальном всё отлично и очень интересно, но покров тайн всё-таки ещё не раскрыт) Жду продолжения!

Он напоминал мрамор лишь грацией)) Не цветом) Но темный мрамор тоже бывает)


Это я написала так, просто другого слова не нашлось для тех девушек (или юношей), которые катают в парке на лошадях. Кто они? вожатые, конюхи??)

Клер, если честно, не знаю, как они называются, поищу в яндексе, отпишусь.

11
В детстве соседка, когда присматривала за Грегом, часто рассказывала ему сказки. Пожилая женщина знала их удивительное множество, а порой даже могла рассказать один и тот же сюжет в нескольких вариантах. Мальчик довольно рано познакомился со Снежной королевой и Красной Шапочкой, Спящей красавицей и Золушкой, Белоснежкой и Бременскими музыкантами. Лет в десять ему постепенно прискучили неизменные хэппи-энды и мягкие, плюшевые характеры героев – тогда настало время Жюля Верна и Майн Рида, но соседкины сказки все равно прочно засели в памяти, уплыв на самую ее глубину, чтобы в неожиданные моменты проявляться необычными ассоциациями и аллегориями. Так случилось и нынешней ночью.
Кони мчались с такой скоростью, словно они летели, не касаясь копытами земли. Мимо мелькали сливавшиеся в одну полосу очертания лесов и гор. Горы неизменно оставались где-то позади, но леса иногда приближались, вставая перед его взглядом огромной черной стеной. Летевший впереди на своем черном скакуне Алекс безбоязненно нырял прямо в эту мглу, и вот уже они неслись по странно изогнутым тропам, появлявшимся ниоткуда и тут же исчезавшим за их спинами. Ветки изредка хлестали всадников по плечам и спине, но никогда – по лицу, ни один корень не помешал им на пути, ни один зверь не пересек призрачную тропу. Порой случалось нечто странное – Грегори слышал уханье филина уже после того, как лес оставался далеко позади или наоборот – доносилось приглушенное фырканье и чавканье, хотя деревья виднелись где-то справа. Эти несовпадения больше удивляли чем пугали юношу – он давно уже ехал с поднятой головой, стараясь не думать о мышцах и спине.
Загадочная ночь все длилась. Грегори несколько раз пытался обратить на себя внимание Рогнеды, но женщина, окруженная развевающимися черными волосами словно роем невиданных змей, ни разу не повернула голову в его сторону. Но вот постепенно бег коней начал замедляться – вдалеке, у самого горизонта проступали в дымке очертания большой, покрытой вечными снегами вершины. По темно-синему небу плыли рваные облака – поднявшийся словно ниоткуда теплый ветер гнал их точно на восток. Там, как мнилось Грегу, разгоралась заря – но он уже не мог точно сказать обманывают его глаза или нет. Кони перешли на крупную рысь – Алекс, на мгновение поравнявшись с Грегори, что-то коротко крикнул и снова вырвался вперед. Рогнеда, щелкнув хлыстом, догнала юношу.
­- Неплохо едем? Еще держишься в седле, признавайся?
За игривостью тона чувствовалась усталость.
­- Да… - не сразу нашелся с ответом юноша. – Почему ночь такая длинная?
­- Длинная? Она еще не закончилась, вообще-то, - улыбка на секунду возникла и погасла. – Мы играем в нашу любимую игру. Она называется «Обгони время». Скачешь, скачешь и скачешь – так, чтобы время за тобой не поспевало и все время плелось где-то в хвосте. Понимаешь? В общем, неплохо получилось сегодня – но это Алекс постарался. У него лучше получаются такие забавы.
­- Я все равно не понимаю, как это может быть.
­- На нашем пути бывает и не такое, - тихо ответила женщина. – Мы ведь скачем не обычной дорогой, Грегори. Так сказать – коротким путем. Смотри внимательно по сторонам – местность сейчас пойдет совсем другая, поэтому поедем потише.
­- Хорошо…
Может быть, ей требовались другие ответы – Грег не знал. Но говорить не хотелось. Он завертел головой, рассматривая долину, в которую они неожиданно ворвались. Низенькие ряды деревьев тянулись по обе стороны от дороги, почти не скрывая от взгляда огромные поля, наполовину утопленные в воде. «Рисовые плантации», - осенило юношу. Дорога испортилась окончательно. По ней явно много раз ездили туда-сюда повозки – копыта лошадей то и дело соскакивали в глубокие колеи. Некоторые еще не высохли после недавнего дождя, и брызги долетали Грегу до самого подбородка. Он заставил себя оторвать взгляд от земли.
Они приближались к городским стенам, неизвестно как возникшим прямо там, где еще недавно дорога упиралась в линию горизонта. Даже в темноте высокие ворота выделялись среди простой каменной кладки – Грегори повернулся было, чтобы узнать название, но Рогнеда скакала несколько позади, явно не расположенная к разговору. Догнать Алекса на своей небольшой кобылке не представлялось возможным.
Пейзаж постепенно менялся – поля исчезли, ряды деревьев все увеличивались, затеняя и без того лежавшую в дымке дорогу. Грегори все казалось, что близится рассвет, но из-за горизонта не показывался даже верхний краешек солнечного диска. Уже у самого города начали попадаться каменные столбы – грубо отесанные, словно им пытались придать закругленную форму, но бросили на полпути. На каждом были вырезаны иероглифы – три или четыре один под другим. Верхушку - наиболее обработанную часть каждого камня - подпоясывала толстая, почерневшая от дождей веревка. Городские ворота беззвучно распахнулись перед всадниками, и так же неслышно закрылись за их спинами. Ни одного стража Грег не увидел, сколько ни напрягал глаза.
Погруженный во мрак город навевал тоску. Лошади, словно почувствовав то же самое, прибавили темп. Теперь они снова неслись по пустынным ночным улицам мимо низко утопленных в землю домиков, которые, казалось, состояли из одной только крыши. Некоторые окошки светились слабым, неуверенным светом, служа единственным признаком жизни в странном поселении. Грегори невольно натянул поводья, заставляя кобылку поравняться с лошадью Рогнеды. Женщина едва удостоила его взгляда – она смотрела строго перед собой, предоставив коню ехать в том темпе, в каком ему хотелось. Заметно похолодало – Грег поежился, обернув вокруг себя плащ насколько это позволяла длина ткани.
Сидеть нахохлившись в седле оказалось не слишком удобно. Город закончился – они снова оказались в открытом пространстве, но юноша все меньше различал окружающую природу. Хотелось спать. От усталости или от холода – уже не имело большого значения. Лишь бы остановиться хотя бы на несколько минут – на полчаса – и уснуть. Настоящим, спокойным сном. На горизонте снова замаячила знакомая гора. Фудзи? Иероглифы, рисовые поля – конечно, Фудзи. На мгновение это открытие рассеяло сонливость – сразу вспомнились знаменитые гравюры Хокусая. Некоторое время Грегори удавалось разглядывать гору в поисках ее легендарной изменчивости, но очень скоро даже Фудзияма оказалась не в силах побороть жажду сна. Вот прикрыть бы глаза…на минутку…все равно лошадь идет сама, я ее не заставляю.. вот сейчас на чуточек…
­- У тебя что, голова запасная есть, парень?!
Неизвестно как оказавшийся рядом Алекс подхватил Грегори в самый последний момент – еще немного, и юноша был бы затоптан собственной лошадью. Железная рука Дейна держала его на весу в нескольких сантиметрах от земли, ноги беспомощно дрыгались в стременах. Было стыдно, но вместе с тем…
­- Я больше не могу. Я уже больше суток без сна и мне тяжело держаться в седле.
­- Сочувствую, - пробормотал Дейн, рывком приподнимая его обратно в седло. – Но нам еще порядочно ехать до Хейан. – Гнед, есть с собой?
­- Я собиралась использовать смайлн несколько позже, - недовольным тоном ответила его сестра, останавливая лошадь и доставая из чересседельной сумки флягу.
­- Собираться можно до того, как в седло садишься. А в дороге надо смотреть в оба, а не витать в облаках мечтаний.
­- Алекс!
­- Что Алекс? Почему я должен следить за парнем, хотя у меня нет глаз на затылке?
­- Потому что это ты решил тащить его в Хейан.
­- Не я «решил тащить», а ты предложила собрать кафедру. Помнишь?
­- Да, но…
­- А собирать ее по определенным причинам приходится в Хейан последние несколько десятилетий.
­- Знаю…
­- Вот и все. Пей, приятель, - он откупорил флягу и протянул Грегу. – Пей как следует, не держи во рту, а сразу глотай. Знаю, что вкусно, но сейчас важно тебя разбудить. Это город так действует, не бойся. Сам спит и всех усыпляет. Просто все остальные дороги еще опаснее. Пей, вот молодец. А теперь по седлам!
Грегори собрался с духом – смайлн растекся по его жилам, наполняя все тело бодростью – и вскарабкался на спину лошади. Путешествие продолжилось.
Через некоторое время они выехали на берег небольшой каменистой речушки, с пологими, редко поросшими травой берегами, которую надежно прикрывали могучие ветви согнувшихся почти пополам ив. Грегори теперь старался ехать точно между Алексом и Рогнедой, держась поближе к мужчине – леди Дейн выглядела раздраженной и явно не хотела с ним говорить.
­- Что-то мне вот та гряда кажется смутно знакомой, - процедил сквозь зубы Алекс, бросая поводья. – Гнед, что ты…
­- Это было чертову уйму лет назад! – сплюнула женщина, всем видом демонстрируя полное пренебрежение к его вопросу. – Предлагаю немного размяться и проверить, чья лошадь быстрее.
­- Кажется, твой план придется отложить…
Алекс вытащил катану наполовину из ножен и кивком головы показал на группу из десятка мужчин, быстро приближавшихся к ним. Трое из них были на лошадях, остальные – пешие, но весь вид говорил о крайней недружелюбности. Все они были одеты в темные одежды – широкие штаны и просторные, похожие на халат рубашки. Всадники, однако, носили только черное с очень красивым горным узором на груди. Только у двух на головах были шлемы – небольшие, и, судя по всему, достаточно легкие. Грегори перевел взгляд с Алекса на Рогнеду и обратно.
­- Я думала, мы перемахнули то столетие.
­- Я тоже так думал, но, видно, не судьба. Или это какие-то остатки, шут с ними. Давай, мальчишка на твоей совести, а я…
­- Нет! – она почти взвизгнула. – Ты не смеешь оставлять меня позади!
­- Гнед, через минуту они будут здесь и я хочу, - Дейн обнажил оба клинка и обмотал поводья вокруг левого запястья. – Чтобы ты проявила некоторую понятливость. Прямо сейчас!
Нападавшие окружили Алекса. Его конь, храпя, рыл копытами землю, но стоял на месте, только яростно крутя головой в разные стороны. Рогнеда, подхватив поводья лошадки Грега, отъехала на некоторое расстояние под защиту ивовых ветвей. В их сторону по очереди поглядывали все атакующие, но, видимо, решили, что сначала разберутся с мужчиной. Алекс, держась в седле с нарочитой безмятежностью, опустил обе руки вниз, так что лезвия почти доставали до земли. Последовал короткий обмен репликами на японском, которых Грег, само собой, не понял. Но в следующую секунду, подхватив катанами пару мелких камней, Алекс ловко направил их прямо в двух всадников, и полоснул лезвием по шее третьего.
Пока двое приходили в себя, невнятно взмахивая клинками, он наехал еще на двух, теперь уж пеших. Те отскочили в разные стороны, и вдруг, низко пригнувшись, пошли в атаку. Грегори ахнул – судя по всему, целью была лошадь, а не всадник, но Алекс, сильно перегнувшись на правую сторону отбил атаку одного, а другого, высвободив ногу из стремени, ударил каблуком в грудь.
­- Сзади! – заорал Грегори, видя, что двое оставшихся всадников несутся прямо на Дейна с занесенными над головой катанами. Тот извернулся всем корпусом и принял одновременно оба удара своими клинками. Заскрежетали лезвия. Несколько мгновений было совершенно непонятно, кто же одержит верх. Рядом с Грегом послышались тихие ругательства.
­- Я и сам могу тут постоять, - неожиданно для себя повернулся он к Рогнеде. – Идите, помогите ему. Я правда сам справлюсь. У меня же вот, даже катана есть своя. Миледи…
­- Другое дело! – лихо пришпорив коня, Рогнеда подняла его на дыбы и помчалась в самую гущу схватки, крутя над головой маленькую шипастую плетку.
Она опоздала всего лишь на секунду. Резким толчком Алекс отбросил от себя обеих всадников, причем один из них при этом не удержался в седле и упал. Более ловкий наездник, отъехав назад, пошел в новую атаку, но в этот момент на его горле затянулся хвост плетки подъехавшей Рогнеды. Остальную часть сражения Грег наблюдал совершенно безучастно – его сопровождающие дрались аккуратно, не тратя силы, и очень скоро оставшиеся в живых трое раненых кинулись в сторону горной гряды, в надежде на спасение.
­- Я же велел тебе не оставлять парня одного! – Алекс с побелевшим от ярости лицом набросился на сестру, которая методично вытирала плетку о подол плаща. – Ты что, думаешь я бы и один не справился с этой трусливой сворой?! Хотелось погарцевать со своей мочалкой? Ему же одного удара мечом бы хватило…
­- Он сказал, что справится сам, - невозмутимо парировала Рогнеда. – Он уже большой мальчик, да и встречи с Лампусой явно пошли на пользу. Ты заметил, что ямамити носили только трое?
­- Да, все остальное вообще полная шваль, - презрительно кивнул ее брат. – Будь добра, займись моим конем – кажется, один из этих громил полоснул ему по крупу.
Рогнеда послушно спешилась, взяла под уздцы вороного скакуна, а Грег решил немного прояснить ситуацию.
­- А что это были за…
Стальные пальцы сжали ворот его рубашки. В следующую секунду он ощутил спиной шершавый ствол ивы. Прямо перед лицом сверкали гневом глаза Алекса.
­- Что, окончательно головой тронулся, малец? Тебе кто позволил отпускать ее от себя? Ты что думаешь, я просто так это все затеял? Один хороший удар, и твоя голова уже никогда не встретилась бы с телом, ты это понимаешь?!
­- Аххххррр… - прохрипел Грег, не зная, что сказать в оправдание.
­- Запомни – в дороге командую я, - отчеканил Алекс. – Эта стая бездомных псов – совсем не самое страшное, что еще может приключиться.
­- Кто….кто…они такие? – с трудом выговорил юноша.
­- Ронины, - хватка ослабла, Алекс прикрыл глаза и отошел на несколько шагов. – Самураи, оставшиеся без хозяина. Но, я надеюсь, ты понял меня, парень? Тут тебе не хлюпающие Проклятые, тут все несколько иначе, чем ты представляешь себе. Запомнил?
­- Если ты, - Грег демонстративно одернул рубашку. – Если ты мне хоть немного расскажешь, я буду относиться с большим пониманием.
­- Наивный… - Алекс принял от Рогнеды коня и вскочил в седло. – Не раньше, чем окажемся под крышей. Ночь еще долго продлится, не зевай.
Лошади пустились вскачь. Грегори громко застонал, совершенно не стесняясь Дейнов – мышцы болели, хотя после глотка смайлна ему стало значительно лучше. Горная гряда осталась позади – впереди вставала гораздо более серьезная преграда, и юноша ломал голову, будут ли они скакать в обход или существует какая-то тропа или перевал.
Резкая отповедь Алекса казалась сумбурной и полной недомолвок. Ему и правда ничего такого не угрожало – ни один из ронинов не имел даже шанса приблизиться к берегу реки, особенно после того, как в бой вступила Рогнеда. Может быть, Алекс не хотел этого? Хотя сражалась женщина отменно, и тут уж точно была не тревога за ее здоровье. Их отношения выглядели очень запутанно – какая-то смесь издевки с привязанностью, вроде бы взрослые люди, но так легко ссорятся. В чем причина такой болезненной нервности, которая находила то на брата, то на сестру? Судя по всему, у них нет недостатка в средствах, они могут позволить себе такую жизнь, какую хотят…но, видимо, чего-то все-таки недостает. Острых ощущений? Это из-за них они решили ему помочь…Больше-то не из-за чего.
Слева из туманной дымки величественно взмывала в небо белая верхушка Фудзи. Легкие перистые облака сменились пухлыми кучерявыми, которых становилось все больше – они окружали горные силуэты словно клочья ваты, потом отрывались и уплывали в сторону горизонта, гонимые усиливавшимся ветром. Бесконечная ночь по-прежнему не думала уступать место рассвету – недавнее зарево на горизонте потухло, деревья, меж которыми они скакали, били по лицу мокрыми листьями и заставляли пригибаться к холке лошади. Впереди, на порядочном расстоянии скакал Алекс – как и Грегори, он низко нагнулся к шее коня и теперь окончательно слился с ним в черную несущуюся глыбу. Рогнеда ехала чуть позади, изредка до слуха юноши доносились негромкие щелчки кнута.
Он так и не увидел Калерию. Девушка тогда была от него совсем близко, на расстоянии нескольких метров – и он так и не смог найти выхода из вентиляционных труб. Теперь они едут совсем в другое место, а ведь он даже не знает, где она живет, в какой стране или городе. Грег не мог себя заставить спросить Алекса, а уж тем более Рогнеду. Не мог и все. Не время показывать свою слабость перед ними, хотя они и так держат его за труса и рохлю, это очевидно. Думают, он нуждается в няньках.
Жизнь Грегори висела на волоске уже несколько раз, но чувство благодарности к спасителям было слишком слабым на фоне раздражения. Больше всего юноша ругал себя за то, что не может отважиться разузнать о Калерии, но еще и за собственную слабость. Надо тренироваться! Пусть Алекс смеется над ним, пусть ругает, но надо продолжать тренировки, иначе рано или поздно случится тот самый удар, о котором говорил Дейн. Желание доказать, что он чего-то стоит оказалось таким сильным, что Грег ударил бедную лошадку по бокам и почти нагнал Алекса, который удивленно обернулся, но не произнес ни слова. Грегори помедлил немного, но все-таки поравнялся с Дейном и молча поехал рядом.
­- Забавный ты тип, Грегори Льюэлл, - Алекс цедил слова, словно пережевывая их перед тем как произнести. – Боишься, но все равно лезешь вперед.
­- Я не боюсь!
­- Даже я боюсь, чего уж там. Правда, у нас с тобой разный страх. Из нас всех не боится только Гнед – поэтому приходится бояться за двоих. Ты напоролся на не самых милых помощников, но ведь выбор-то невелик, а?
­- Я не считаю..
­- Считаешь, - тихо рассмеялся Алекс. – Но если честно – мне на это плевать. Думаешь, ты первый такой?
­- Какой?
­- Не важно. Мир, из которого ты пришел – обыденный и тусклый, но лучше него небожители пока не придумали. Наш мир – ярче и опаснее, но в нем лучше не задерживаться.
­- Что значит – ваш мир?
­- Мир тех, кто способен проехать по дороге сна.
Дейн дал коню шпоры и ускакал далеко вперед.
Горы подбирались все ближе, стало ясно, что объехать их не удастся и предстоит подъем. У самого подножия спешились. По знаку Алекса, Рогнеда дала юноше еще глоток смайлна. Потом Дейн достал из седельной сумки длинную веревку и обернул два раза вокруг талии, затянув сложным узлом. После этого протянул Грегори.
­- Лошадей поведем под уздцы, а то тропа недостаточно широка. Обвязывайся. Гнед, помоги ему затянуть узел. Когда будешь идти, поменьше смотри вниз – тут из ущелья на той стороне такой дымок поднимается, что некоторым мерещились груды сокровищ на дне. Вот и прыгали, горемыки. Ничего кроме верной смерти, уж поверь, там не сыщешь.
Грегори молча обвязался. Его знобило и предстоящий подъем не внушал никаких радужных надежд. Затянув узел на его талии, Рогнеда обвязала остатком веревки себя и чему-то улыбнулась. Алекс, от внимания которого не ускользало вообще ничего, нахмурился.
­- Детские шалости – не самые лучшие воспоминания сегодня, Гнед.
­- Это было невероятно феерично, разве нет?!
­- Если разбирать все подробности – не думаю. На этот раз надо пройти как можно быстрее и аккуратнее, поняла?
­- Будешь меня учить?! – тотчас вскинулась она.
­- Предупреждаю, только и всего. Тронулись!
Тропу Грег разглядел не сразу – она сильно петляла у подножия, прячась за чахлыми кустами боярышника и осоки. Потом постепенно расширилась, уводя троих путников вверх. На больших высотах обычно ощущается недостаток кислорода, вспомнилось юноше. Ничего похожего на кислородные маски не наблюдалось, только ветер дул все сильнее, а веревка мешала потуже запахнуть плащ. Рука, сжимавшая поводья, быстро закоченела, вторую Грег предусмотрительно держал под рубашкой. Ноги тоже терзал холод, но подъем становился все круче и внимание юноши целиком поглотила дорога, на которой он едва помещался вместе с лошадью. Позади Рогнеда что-то напевала себе под нос, темный силуэт Алекса неуклонно маячил перед глазами и размеренный шаг Дейна вскоре помог юноше найти собственный удобный темп. Скоро дорога круто свернула влево и уже не забиралась выше по склону, уводя путников по ту сторону гор.
Алекс, почти поравнявшись с Грегом, насколько это позволяла тропа, негромко свистнул, привлекая его внимание.
­- Как тебе показалась Сидзука?
­- А? – Грег не сразу сообразил, о ком идет речь. – Ах…она…такая печальная. И красивая.
­- Ее дух давно обитает в нашем замке – она не ищет общества, просто танцует, если есть настроение.
­- Дух?
­- Сидзука жила очень давно – она любила самого сильного воина из клана Минамото, который одержал победу над войсками своих врагов. Он был великолепным тактиком, великолепным бойцом. Говорят, его в юности учили тэнгу, родичи Дэнджиро – поэтому он вырос таким непобедимым. Но старший брат сёгун заподозрил измену, и приказал уничтожить доблестного воина. Тогда вместе с горсткой верных товарищей и возлюбленой он ушел в горы Есино и там принял нелегкое решение расстаться с Сидзукой, чтобы сохранить ей жизнь. Она была лучшей танцовщицей в стране и могла рассчитывать на снисхождение жестокого сёгуна. Но вот дитя, что зрело внутри нее… Итак, он оставил ее одну спящую в горах и ушел, чтобы доблестно погибнуть от руки убийц, но Сидзука вернулась в столицу, к своей матери – ей некуда больше было уйти. Когда родился ее ребенок – сын – его умертвили по приказу сёгуна, а Сидзуку заставили танцевать перед ним. Она не выдержала горя двойной потери и умерла вскоре. С тех пор дух ее живет в Адзути, потому что столь велико было отчаяние танцовщицы, что ее душа не смогла уйти за пределы мира.
­- Бедная… - Грег почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы.
­- Да, не думаю, что с течением столетий ее горе стало хоть на йоту меньше. Таков злой рок и никто не избегнет предначертанного им.
Дорога круто повела вниз, так, что приходилось тормозить подошвами изо всех сил, чтобы не сорваться на гибельный бег. Лошади тихонько ржали, словно предчувствуя окончание утомительного пути. В лощине, которая постепенно открывалась их взглядам, висел густой туман, сквозь него проступали очертания невысоких строений, раскиданных на большой территории.
Спустившись, снова сели в седла, хотя ехать оставалось совсем недолго. Когда путники проезжали высокие ворота, состоявшие из трех перекладин и навершия с таинственными рисунками, совсем рядом послышался удар гонга. Широкий двор, усыпанный желтым песком, тянулся далеко вглубь комплекса, к широкому, богато украшенному деревянному зданию. Рогнеда первая спешилась и, бросив поводья, почти бегом кинулась навстречу трем монахам в желто-коричневых тогах, вышедших навстречу гостям. Не добежав совсем немного, женщина отвесила низкий, до самой земли поклон.
Алекс тоже слез с лошади и помог Грегори – немилосердная боль в мышцах уже не позволяла юноше проделать это самостоятельно.
­- Наш юный друг изрядно утомился – скачка сегодня вышла длиннее обычного, - коротко пояснил Дейн подошедшему служителю.
­- В комнатах приготовлено все необходимое для отдыха, - кивком монах пригласил всех троих следовать за собой в одно из одноэтажных боковых строений.
Деревянные сандалии служителя издавали едва слышный шорох, когда касались земли – он семенил так быстро, что Алексу и Рогнеде пришлось поддержать Грегори под руки, чтобы поспеть за ним. Слегка запнувшись на пороге, юноша мутным взглядом проследовал по коридору в сумрачную, но очень просторную комнату, устеленную бамбуковыми циновками. Широкие ширмы отделяли это помещение от соседних, в углу прямо на полу манила разобранная кровать. Свеча у изголовья горела ровным, мерным светом, и от шумного приземления Грега пламя протестующе дернулось вверх, едва не потухнув.
Служитель вслед за Алексом вышел, оставив юношу наедине с Рогнедой. Женщина бесцеремонно и очень ловко освободила его сначала от плаща, потом от штанов и рубашки. Ее взгляд, более рассеянный чем обычно, почти не задерживался на лице усталого Грега, не имевшего достаточно сил чтобы смущаться или протестовать.
Где-то совсем рядом послышалось негромкое стройное пение многих голосов. Грег встрепенулся – в монотонности ему почудилась скрытая тревога. Он сел на кровати и начал растерянно озираться. Собиравшаяся покинуть комнату Рогнеда вернулась и присела рядом с ним.
­- Эй, что такое? Ночь была так длинна, и порой ветер свистел так жутко, но ты не пускал страх в свое сердце. А теперь уступишь простому чтению молитв? Спи, Грегори Льюэлл…твой путь еще так далек от завершения, что даже ближайший поворот может показаться переломным. Спи.
Она положила холодную руку на его лоб и мягко уложила обратно в постель. Юноша затих, соединил ладони и подложил по щеку. Где-то за стеной слышался мягкий шорох шагов, сначала в одну, потом в другую сторону.
­- Вот и все, вот и хорошо. Спи, до утра еще дольше, чем ты думаешь. Спи, гонг бил в два часа – час Быка по здешнему. Спи.
Она вышла, оставив после себя едва уловимый аромат и шелест ткани. Грег закрыл глаза и в ту же секунду провалился в сон.
* * *
Утром юноша долго лежал с открытыми глазами, пытаясь вспомнить, что же ему снилось. Кажется, там снова был Джерри – весь окровавленный, он протягивал руки со странными бумажными полосками, исписанными иероглифами. Его сменил плачущий Ликар – иглы атаковали его со всех сторон, безжалостно жаля. И еще Лампуса, мама, монахи….вот только там не было ни Алекса, ни Рогнеды. Что же значит эта дорога сна, по которой они ехали? И куда она ведет?
Сквозь окно во всю стену Грег увидел, что солнце уже успело добежать до зенита. Наверняка, все давно встали, и только он один, по обыкновению, все еще валяется в постели. Рядом с ложем обнаружилась аккуратно сложенная чистая одежда – легкая и светлая, из хлопка с добавлением каких-то приятно пахнущих волокон. Одевшись, юноша раздвинул служившую дверью ширму и вышел в коридор. Через пару шагов он уже достиг деревянной галереи, тянувшейся сколько хватало глаз по периметру всего комплекса. Никто не заходил за ним и не запрещал перемещаться – так почему бы не посмотреть, где он оказался на этот раз?
Галерея вела его вдоль широкого озера, середину которого почти полностью покрывали опавшие лепестки сакуры и листья. Видимо, подводное течение собирало все к центру, таким образом, что у самого берега вода оставалась чистой. Зеленоватые волны отражали все окружающее пространство, не пропуская взгляд в глубины храмового озера. На противоположном берегу низко наклонилась усыпанная плодами хурма, с которой немилосердный ветер оборвал большую часть листвы. Теперь же крупные оранжевые плоды, словно волшебные фонари, казались подвешенными на тонких серых ветвях чьей-то умелой рукой.
Перегнувшись через ограду, юноша смог разглядеть собственное всклокоченное отражение – непослушные черные волосы создавали на голове что-то похожее на девятибалльный шторм, под глазами синели мешки то ли от усталости, то ли наоборот – от долгого сна, на щеке и руках зияли почти зажившие царапины – следы вчерашних приключений. Но между вчера и сегодня прошло столько времени и столько всего случилось! Вода изменила по собственной прихоти цвет его глаз – теперь они из карих превратились в зеленые, и всем обликом он напоминал сам себе изголодавшегося брошенного кота. Со сворой собак, преследующих его по пятам.
Повернув, Грегори оставил умиротворяющую водную гладь за спиной и направился дальше, уже издалека почуяв настоящий раритет для непросвещенного туриста – «дорогу паломников», о которой ему только доводилось слышать от счастливых путешественников. На высоте пары метров от земли были подвешены скрепленные лианами доски, а держаться предлагалось за стебли бамбука, протянутые с обеих сторон от моста. Без страха, но с сильно бьющимся сердцем юноша сделал первый шаг, за ним следующий – мост качнулся, но ноги прочно стояли на перекладинах, не скользили и не проваливались между досками. В несколько мгновений он уже был на противоположной стороне – к немалому разочарованию, «дорога паломников» оказалась очень короткой и совсем не опасной. Но теперь перед ним раскинулись все основные постройки во всем своем великолепии, и Грегори немедленно позабыл о своей досаде.
Прямо перед ним, в обрамлении листьев и ветвей, вырастал из ниоткуда огромный храм – ярусы словно стремились побыстрее оторваться и взлететь в небо. Не «семикрылая птица», но что-то совсем иное, одухотворенное и мирное, виделось в этих изгибах. Широкие каменные ступени, которые вели прямо ко входу, украшала осыпавшаяся листва, шуршащая под ногами, словно живая. Грегори медленно, очень медленно поднимался, не в силах оторвать взгляда от храма. Неожиданно он понял, что не один – за его плечом стоял рослый, упитанный монах и щурил раскосые глаза.
­- Ничто в мире не сравнится с пресветлым Рёан-дзи!

Кони мчались с такой скоростью, словно они летели, не касаясь копытами земли. (здесь либо мчались либо летели)

Летевший впереди на своем(можно опустить) черном скакуне Алекс безбоязненно нырял прямо в эту мглу, и вот уже они неслись по странно изогнутым тропам, появлявшимся ниоткуда и тут же исчезавшим за их спинами.

Эти несовпадения больше удивляли(зпт) чем пугали юношу – он давно уже ехал с поднятой головой, стараясь не думать о мышцах и спине.

Грегори несколько раз пытался обратить на себя внимание Рогнеды, но женщина, окруженная развевающимися черными волосами (зпт)словно роем невиданных змей, ни разу не повернула голову в его сторону.

По темно-синему небу плыли рваные облака – поднявшийся(зпт) словно ниоткуда(зпт) теплый ветер гнал их точно на восток.

Заметно похолодало – Грег поежился, обернув вокруг себя плащ(зпт) насколько это позволяла длина ткани.

Сидеть (зпт)нахохлившись в седле(зпт) оказалось не слишком удобно.

Трое из них были на лошадях, остальные – пешие, но весь вид говорил о крайней недружелюбности. Все они были одеты в темные одежды – широкие штаны и просторные, похожие на халат рубашки.

Но в следующую секунду, подхватив катанами пару мелких камней, Алекс ловко направил их прямо в двух всадников, и полоснул лезвием по шее(лучше «по горлу») третьего.

Легкие перистые облака сменились пухлыми кучерявыми, которых становилось все больше – они окружали горные силуэты(зпт) словно клочья ваты, потом отрывались и уплывали в сторону горизонта, гонимые усиливавшимся ветром.

Желание доказать, что он чего-то стоит(зпт) оказалось таким сильным, что Грег ударил бедную лошадку по бокам и почти нагнал Алекса, который удивленно обернулся, но не произнес ни слова.

- Забавный ты тип, Грегори Льюэлл, - Алекс цедил слова, словно пережевывая их(зпт) перед тем как произнести. – Боишься, но все равно лезешь вперед.

Снимаю вопрос про грума, раз там есть «в парке».
Интересно, хорошо и живо. Только всё равно непонятны междоусобные шутки брата и сестры. Понятно, что не всё сразу, но когда же, когда? Ясно, что герои собираются на какой-то совет в строго определённом месте, потому что, очевидно, можно только там. Возможно, там и пройдёт обучение Грегори, но вот меня больше, если честно, интересуют проклятые. За что они убивают, почему и зачем?

Огромное спасибо за замечания))
Что-то я с запятыми поленилась видать в этой главе, пойду лишу себя сладкого))


Вчера закончила писать главу с рассказом зачем, как и почему)))

Я, по идее, знаю почему они так грызутся порой. Но мне очень хочется, чтобы Грегори сам дошел до осознания причин - а не выдавать их текстом "от автора". Ждем-с)))

12
Грегори молча разглядывал незваного собеседника. Монах произвел на него приятное впечатление – тем, как аккуратно поддерживал полы своей выцветшей желтой тоги, чтобы они не волочились по земле, тем, что не начал знакомство с расспросов и главное – в нем чувствовалась жизненная сила и уверенность, которой так не хватало сейчас самому Грегу. Поэтому он лишь медленно наклонил голову, и молча ожидал продолжения. Монах дружелюбно улыбнулся.
­- Мое имя - Бенкей, - он сделал паузу, словно ожидая от юноши какой-то особой реакции. - В Рёандзи совсем не трудно обрести уединение, но может быть ты ищешь обратного?
Английским Бенкей владел сносно, хотя сильный акцент порой заставлял слова звучать слишком карикатурно. Грегори внимательно посмотрел на него, размышляя. Возможно, этого монаха приставили к нему по просьбе Дейнов, чтобы следить. А возможно и нет. Грегори в любом случае понимал, что на столь обширной незнакомой территории одному лучше не ходить, поэтому снова поклонился, по-прежнему не говоря ни слова. Он хорошо помнил, что на Востоке молчание ценится дороже болтовни.
­- Все еще поражен нашими красотами или просто не в духе? – уточнил монах.
­- Мне слишком многое неясно, - признался Грег.
­- Тогда следуй за мной.
У двери главного здания монах оставил свои сандалии и знаком велел Грегори сделать то же самое. Еще несколько пар обуви аккуратно стояли у самого порога в ожидании хозяев. Перед тем как шагнуть внутрь, юноша обернулся – усыпанные листвой ступени уводили взгляд все дальше вглубь зарослей незнакомых растений, с яркой, по-осеннему раскрашенной листвой. Монах был прав – обрести уединение в таком месте ничего не стоило, но Грегори не знал, принесет ли уединение так необходимое ему спокойствие духа.
Прямо за распахнутыми дверями начиналась большая зала, пол которой был сплошь устлан циновками.
­- Это – Кури, - пояснил Бенкей. – Раньше здесь спали все монахи, кроме настоятеля, но сейчас нас переселили в другие помещения. Так что это просто красивое, тихое место на пути к еще большим тайнам.
­- А разве.. – не сдержался Грег. – Разве не холодно спать вот так, на одних циновках?
­- Учение дзен говорит, что можно обрести подлинную свободу только отрешившись от забот этого суетного мира, - на мгновение Грегу почудилась лукавая усмешка на губах монаха. – Пойдем дальше.
Потолка как такового не было – тонкие межкомнатные перегородки, расписанные пейзажами, переходили сразу в мощные деревянные балки, поддерживавшие скат крыши. Раздвижные панели заменяли двери. Уже привыкший к спартанской обстановке японских зданий, Грег не удивился отсутствию мебели. Из каждой комнаты можно было попасть на крытую галерею, за которой виднелось широкое, ухоженное пространство. Медленно переходя из одного помещения в другое, монах продолжал говорить.
­- Наш монастырь не самый старый, но пятьсот лет – тоже возраст, согласись. И сжигали его только однажды. Эти земли принадлежали семье Фудзивара, которые выдавали дочерей за императоров и становились регентами, поэтому на постройку не жалели средств. Хосокава изрядно потрудился над Рёандзи. Можно сказать, он отдал ему остаток жизни и вместе с ним погиб .Тогда монастырь и сожгли. Но он возродился из пепла, и стал еще лучше, чем был до того.
Бенкей продолжал говорить, в то время как желудок Грегори начал подавать тревожные сигналы. Юноша вспомнил, что в последний раз ел еще в Адзути, а с тех пор провел неведомо сколько часов в бешеной скачке и еще столько же – во сне. Чтобы заглушить урчание, он прижал руки к животу, и теперь они с монахом выглядели словно близнецы-братья, передвигавшиеся в одинаковой позе, вот только Бенкей все рассказывал и рассказывал, а Грег мучительно старался сохранить на лице уважительно-любопытствующее выражение. Кушать с каждой минутой хотелось сильнее, и все исторические сведения проскальзывали без следа мимо его поглощенного единственным желанием сознания. Но прерывать рассказ хозяина о своем доме, да еще и в святом месте…. Грегори считал себя довольно большим невеждой, но тут решил изо всех сил держаться почтительно.
­- Вот и Ходзё! – в голосе монаха послышалось нескрываемое благоговение. – Это покои настоятеля, отсюда можно попасть на террасу, с которой созерцают наш знаменитый Сад Камней. Впрочем…
Под его испытующим взглядом юноша смутился. Бенкей хлопнул в ладоши и неожиданно рассмеялся – искренним, утробным смехом.
­- Нет большего позора для хозяев, чем голодный гость. Трапеза начнется совсем скоро – поспешим. Сад Камней подождет, ведь в таком состоянии ты все равно не сможешь медитировать.
Какая там медитация! Грегори начал шаркать ногами, чтобы заглушить преступное урчание, но Бенкея его тщетные усилия только развеселили еще больше. Грег почти забыл о своих подозрениях, но повернувшись в сторону галереи вдруг заметил на противоположной стороне две знакомые фигуры.
Алекс и Рогнеда, стояли очень близко друг к другу, склонив головы над чем-то, что Грегори никак не мог разглядеть. Его они не замечали, но он уже привык не доверять собственным ощущениям и оценкам, если это касалось Дейнов. Неожиданно Рогнеда подняла сложенные лодочкой ладони. Захлопали крылья. Сизый голубь вспорхнул высоко в небо и немедленно скрылся из вида, а помрачневший юноша поспешил за свернувшим в боковой ход Бенкеем. Почтовые голуби могли служить единственным средством связи в этом глухом месте. Если так – он может и думать забыть о том, чтобы услышать Калерию.
Столовая показалась Грегу чересчур просторной – возможно, потому что низенькие деревянные столы не занимали в ней и половины всего пространства. Кроме него и Бенкея в столовой никого не было, но тут раздался удар гонга и снаружи в помещение потекла целая очередь. Монахи шли медленно, один за другим, каждый держал в руках собственную посуду – деревянную чашку и палочки. Их одежда ничем не отличалась от одеяния Бенкея, но мало кто мог сравниться с проводником Грега по дородности и ширине плеч. Молодых лиц юноша не встретил – подавляющее большинство составляли высохшие старцы, лишь горящие глаза которых выдавали истинную силу их духа. Бенкей проводил Грегори к одному из столов, знаком велел сесть на пол и сам поместился рядом. Один из монахов в центре остался стоять, держа прямо перед собой две деревянные дощечки и словно не замечая присутствия постороннего. Когда дощечки ударились одна о другую, появились два монаха с большими кастрюлями, доверху наполненными дымящимся рисом и начали разносить еду.
Перед юношей тоже неизвестно как оказалась небольшая деревянная тарелка грубой работы и две палочки. Бенкей, видя что тот готов наброситься на рис, остановил его движением руки.
­- Подожди. Прежде чем есть, мы должны доказать, что приступаем к еде со всем пониманием и не теряем себя.
­- Что?
­- Сначала – пять размышлений о еде. Ты должен ответить на вопросы: Чего ты стоишь? Откуда это подношение перед тобой? Затем – вспомни о несовершенстве своей добродетели. Все мы – песчинки в этом мире, и не можем претендовать на полную гармонию. Задумайся – следишь ли ты за собственным сердцем, не допускаешь ли в него жадности и глупости, терпелив ли ты? Пища, что ты видишь перед собой, суть лекарство, чтобы поддерживать тело здоровым. Но она должна помочь тебе и в духовных достижениях, иначе нет проку от этого риса и от этого сакэ, что стоит здесь.
У Грега не очень получалось думать обо всем, что говорил Бэнкей. Он чувствовал, как рот переполняется слюной, желудок скручивается в спазме, требуя немедленно проглотить хотя бы несколько рисинок. Но неумолимый монах продолжал.
­- Первая ложка способствует искоренению всякого зла. Вторая помогает творить всякое добро. А третья – спасти всякое живое существо, чтобы оно могло достичь просветления и стать Буддой. Можешь есть, но помни – у нас запрещено разговаривать во время еды. Когда твоя тарелка опустеет – тебе положат еще.
Монастырскую трапезу нельзя было назвать обильной, но рис оказался очень вкусным, хоть и малосоленым. За первой порцией последовала вторая, затем каждому налили по поварешке прозрачного супа, в котором одиноко плавали водоросли. Затем наступил черед соевого творога, и затем снова подали рис. На последней порции Грег уже не мог больше есть, но под строгим взглядом Бенкея очистил свою тарелку и смиренно сложил руки на коленях, дожидаясь сигнала.
Только сейчас, когда голод отступил, он заметил, что все монахи постоянно отрываются от еды, чтобы посмотреть в его сторону. Никто не говорил ни слова, но во взглядах явственно читалось сильное любопытство. Бенкей, увлеченный добавочной порцией риса, не обращал на это никакого внимания, но Грегори почувствовал раздражение. Он и раньше не особо любил оказываться в центре внимания, а теперь, в незнакомом обществе отрицательные эмоции только усилились. Никакие размышления о пище не могли помочь забыть о назойливых взглядах, которые окружали его со всех сторон. Повернув голову, Грег уставился на ярко-красную листву росшего рядом со столовой дерева, пытаясь успокоиться.
Как только распорядитель ударил в дощечки, Бенкей немедленно чуть ли не рывком поднял Грегори с пола и потащил за собой.
­- В таком состоянии грешно вкушать пищу, - только и сказал он, без тени осуждения в голосе. – Пойдем – самое время для тебя посетить наш Сад Камней.
Они вернулись в зал Ходзё. Раздражение Грега немного поутихло вдали от толпы монахов, но ему казалось ненужным и скучным участие в еще каких-либо ритуалах. Хотелось посвятить свободное время – он понятия не имел, когда снова появятся Дейны – тому, чтобы окончательно решить, как вести себя. Где-то далеко на грани подсознания он чувствовал желание продолжить занятия с Алексом. И Калерия…ему просто необходимо связаться с ней. Столько невыполнимых задач, а тут какой-то сад камней и этот упитанный буддийский служитель, от которого никак не отвязаться….
Сад Камней оказался тем самым открытым пространством, которое опоясывала галерея. Он занимал полностью весь внутренний двор – и таким образом выйти к нему можно было из любого помещения. На усыпанном сероватым песком пространстве покоились поросшие мхом четырнадцать камней самой разнообразной формы и размера. Вокруг каждого изрядно поработали граблями – круги расходились в разные стороны, словно песок представлял собой водное пространство, а камни подобно опавшим листьям только-только коснулись его поверхности.
­- Четырнадцать поросших мхом камней – это и есть ваше главное сокровище? – чуть более грубо чем хотелось бы спросил Грег.
­- Ты ошибся. Камней пятнадцать, - поправил его Бенкей.
Юноша пересчитал снова. Получилось четырнадцать. Тогда он догадался, что встал неудачно и какой-то камень закрыт другими. Грегори пожал плечами, но любопытство пересилило и он прошел чуть дальше, на угол, и снова пересчитал камни. Четырнадцать. Да, он заметил тот камень, что раньше не попадался ему на глаза, но теперь, переместившись, он потерял из вида какой-то из старых. Пришлось сделать еще несколько шагов в сторону. И еще. Число камней по-прежнему оставалось неизменным, и тут Грегори понял, что поступил по меньшей мере невежливо.
Сад Камней несомненно проектировал гениальный мастер своего дела. Завершив полный круг и остановивших снова рядом с Бенкеем, юноша признал, что никогда не сможет увидеть все пятнадцать камней одновременно. Здесь было о чем поразмыслить.
­- В саду стоит цукубай, на котором написано – «Я учусь только, чтобы достичь удовлетворения», - тихий голос Бенкея постепенно погружал его в полумедитативное состояние. – Еще там сказано: «Быть удовлетворенным значит быть щедрым и свободным от жадности. Тот, кто учится удовлетворению, тот богат и силен духом, а тот, кто ищет лишь земных благ – тот слаб и никогда не познает истинного удовлетворения».
Грегори стоял с открытыми глазами, чувствуя, что камни притягивают его к себе, как он окаменевает и становится частью этого сада, тем самым пятнадцатым невидимым камнем. Никакие земные блага действительно не могли бы помочь ему обрести силу духа. Он должен перестать бояться собственной тени, перестать трусить перед всем, что встречается на его пути. Надо узнать, как найти Калерию. Пусть это разозлит Дейнов, пусть. Надо быть готовым к встрече с Братьями. Надо искать выход. Нельзя допускать и мысли о том, что выход – только в смерти. Надо бороться за жизнь. Он не знал, продолжает ли говорить Бенкей, но мысли его текли ровно, сознание полностью растворилось среди этих ровных кругов на песке, ни ветер, ни шелест листьев уже не могли вывести его из этого состояния.
Пронзительный крик птицы выдернул его из медитации так внезапно, что в глазах заиграли звездочки. Если бы не Бенкей, вовремя подхвативший юношу, Грегори наверняка не удержался бы на ногах.
­- Сколько…сколько я так простоял? – спросил юноша.
­- Время снаружи и внутри души течет неодинаково. Скоро ударит вечерний гонг.
В этот момент показался тщедушный, низкорослый монашек, который торопливо двигался по направлению к ним. Он семенил на своих босых ногах быстро и бесшумно – Грегори и моргнуть не успел, как тот уже пробормотал с поклоном пару слов и скрылся. Бенкей, заметив его растерянность, довольно чувствительно хлопнул юношу промеж лопаток.
­- Тебя приглашают на вечерние чтения Лотосовой сутры. Высокая честь.
­- А там будут Алекс и Рогнеда? – рискнул поинтересоваться Грег.
Бенкей издал что-то похожее на рык, но ничего не ответил.
Пройдя через Ходзё они оказались в просторном, обильно украшенном расшитыми золотом ширмами зале, у дальней стены которого возвышалась пятиметровая фигура Будды. В красных лучах заходящего солнца золото буквально полыхало пламенем, отчего помещение казалось охваченным священным пожаром. Монахи уже собрались, заняв все свободное пространство так, что Бенкею пришлось втиснуть Грега в угол, недалеко от настоятеля, который как раз разворачивал свитки. Все они были написаны на разноцветной бумаге золотыми и серебряными чернилами, а от валиков из черного дерева исходит сильный терпкий аромат.
Закончив с этой не совсем понятной Грегори церемонией, настоятель открыл один из пяти лакированных ларцов. Крышку его покрывали золотые письмена, а свиток, который он извлек на поверхность, был написан на бумаге цвета индиго и накручивался на валик из хрусталя. Все это великолепие наверняка охранялось самым строжайшим образом.
Началось чтение. Само собой, Грег не понимал ни слова, но начал постепенно входить в состояние близкое к тому, которое испытал в Саду Камней – его словно уносило вдаль что-то властное и таинственное, пределы пространства переставали ощущаться и разум отправлялся в странствия за гранью возможного и вообразимого.
Лес…кряканье уток-мандаринок где-то справа, за гранью различимого…почему я знаю что это именно мандаринки?....не важно, не важно…падающая прямо с неба налитая солнцем, разламывающаяся еще в полете хурма…это рай?....облетевшая листва на темной глади пруда…водоворот в самом центре….глубже, глубже…каждая минута есть вечность и каждое движение есть движение в никуда….гром…ласковые прикосновения деревьев, запах хвои, текущий по губам ягодный сок…когда это было?...было ли?....шаги слева, справа…все ближе….
Кто здесь? Грегори отчетливо ощущал присутствие чего-то смутно знакомого совсем рядом. Он пошевелил руками – или только собрался пошевелить? но чужак находился еще ближе, гораздо ближе чем любой из монахов в зале. Чужой разум? Грег напрягся, стараясь уловить и изгнать незваного гостя. Но боли не было. Опасности не было. Мягкое, даже робкое прикосновение чужого сознания – вот и все, что он ощутил. Снова. И еще раз. Грегори начал вспоминать. Джерри, крыша, чай, Феррари, братья…Воин??
­- Значит, ты не забыл?
Как непривычно, когда ты чувствуешь эмоции напрямую, воспринимаешь их не через призму интонаций, а мгновенно, остро, словно эти чувства – твои собственные.
­- Нет. Что ты здесь делаешь?
­- Меня здесь нет.
­- Я имею в виду – в моем разуме?
­- Молитва – это не просто воззвание к божеству, это еще и мощный информационный поток. Мы оба на него настроены, поэтому можем слышать друг друга даже на расстоянии.
­- Вы сейчас далеко?
Пауза. Чувствуется нерешительность. Но мысленный разговор – не обычный. Грегори успел уловить правду до того, как старший брат решил надо ли ее скрывать.
­- Значит, вы где-то неподалеку. Зачем вам это? Зачем вы преследуете меня? Разве от этого ваше Проклятие кончится? Разве покой…
­- Мы не знаем покоя. Такова цена, Грегори.
­- Цена чего? За что? Бросьте все это, разве вы не видите, что это путь в никуда?
­- Сейчас уже невозможно свернуть с него, увы.
­- Почему?
­- Есть воля помимо нашей.
И снова мысль почти успела ускользнуть, но Грегори и сам догадался. Дейны. Почему братья так боятся их? Почему…почему думают, что Алекс и Рогнеда не позволят им отступить? Какая у них цель? Что им в Проклятых?
­- Будь чуток и осторожен, Грегори. Ты подошел к самому краю, но еще есть шанс.
­- Шанс?
­- Мы скоро встретимся.
Диалог прервался, но вместо него возникло видение. Грегори оказался в темной комнате. Ветер трепал белые полупрозрачные шторы на раскрытом настежь окне. Три кровати – одна двухъярусная и одна в стороне, побольше. Три мальчика – все трое не спят, ворочаясь в своих постелях и стараясь устроиться поудобнее. Лежат, чего-то ждут. Настороженно вздрагивают при малейшем шуме. Вот оно!
Шаги. Легкие, невесомые. Каблуки тихонько постукивают на лестнице. Ближе. Вот рука – тонкая, перевитая браслетами, ложится на тяжелую позолоченную ручку двери. Грегори не может этого видеть – он просто знает. Чужие воспоминания становятся его собственными. Ручка поворачивается – медленно. Три пары детских глаз неподвижно смотрят прямо перед собой, дети затаили дыхание и боятся пошевельнутся. Вдруг мама уйдет?
Но наконец дверь раскрывается. Широкий луч все ширится, заливая светом центр комнаты. Неожиданно картинка сбивается. Грег чувствует боль….он стонет…ему кажется, что сейчас сердце разорвется на части. Что случилось? Что-то страшное, непоправимое? Кто сказал это? Кто осмелился? Лампуса…нет, это не Лампуса…это не Воин…..ЛИКАР!!
Контакт разорвался. Грегори, тяжело дыша открыл глаза. Прямо напротив него, на пороге зала стояли Алекс и Рогнеда Дейны.
­- Развлекаетесь, мистер Льюэлл? – ядовито поинтересовалась женщина.
Грегори хотел ответить, но Алекс опередил его.
­- Гнед, есть дела поважнее. Пойдем, Грегори. Здешняя библиотека – поистине сокровищница самых разнообразных знаний. Думаю, нам удастся подыскать подходящий охранительный обряд для тебя.
­- Обряд?
­- Пока ты еще не так силен, чтобы сражаться с Проклятыми в открытом бою – нужно постараться защитить тебя более тонким путем.
Грегори прошел к выходу под молчаливыми, ничего не выражающими взглядами монахов. Настоятель, держа свиток, даже не шелохнулся, пока Алекс говорил – как только юноша вышел, раздвижная дверь закрылась за его спиной и монотонное чтение продолжилось. Словно им было совершенно все равно – существует Грегори или нет. Даже Бенкею.
А Дейны…он покорно следовал за широкой, закутанной в плащ фигурой Алекса и не мог решить, что делать дальше. Воин так боялся их….а о Ликаре и говорить нечего. Значит, они опасны…впрочем, об этом и так нетрудно догадаться. Что же они задумали? Что же? Последний вопрос он произнес вслух. Сухо щелкнула ветка, сломанная каблуком Рогнеды.
Грегори одернул себя. Нельзя показывать, что он боится. Или ладно – наоборот, страх вполне объясним, а вот подозрения…Нельзя подавать вида, что Грегори что-то скрывает от них. Знают ли они про его разговор с Воином? А с Ликаром? Я не могу ненавидеть их, не могу! А ведь Калерия так просила его доверять Дейнам! Что же все это значит?
Они пришли в библиотеку, освещенную множеством свечей самого разного размера и формы. Свитки лежали ровными рядами на стеллажах, расставленных вдоль стен – сама комната, круглая в плане, выглядела совершенно пустой. Только в центре тяжело покоился стол – огромная ножка, казалось, с трудом удерживала внушительного вида малахитовую столешницу. Рогнеда уселась в кресло, закинув ногу на ногу, вытащила из складок плаща длинную сигару и демонстративно закурила, словно не замечая, где находится. Одной искры могло оказаться более чем достаточно, чтобы уничтожить без следа бесценный архив, наверняка собиравшийся много сотен лет.
Грегори тоже сел на низенькую скамеечку в углу и хмуро следил за тем, как Алекс доставал свитки целыми пачками и небрежно разбрасывал на столе. Дейны словно стремились продемонстрировать полное пренебрежение к приютившему их монастырю, хотя Грег прекрасно помнил, какое благоговение переполняло Рогнеду в миг приезда. Все это напоминало дешевые спектакли, но юноша никак не мог сообразить, в чем же заключалась его роль. Они играли с ним – но в какую игру, и что стоит на кону, если братья так боятся, а Калерия, наоборот, так настаивает на доверии?
Завалив весь стол свитками, Алекс одним движением вырвал сигарету из пальцев сестры, бросил на пол и с брезгливым выражением лица раздавил подошвой.
­- Тошнит порой от твоего позерства. Итак, что мы имеем? Грегори, охранительные обряды – не самые сложные, но очень многое зависит от тщательности их выполнения. Так как нас здесь всего двое, то искать придется нечто сильное и аккуратное. Ха! Ты все равно пока ничего не понимаешь. Помнишь, Гнед – тогда нам выпали двойка посохов и четверка мечей? Самостоятельность и Застой? Я думаю, что нужно трактовать те значения шире – не только начало нового этапа, но и пересечение энергий, их взаимную подпитку.
­- Шут в пятой позиции… - безжизненно уронив руки на колени, пробормотала его сестра.
­- Не ломай комедию, ради всех бодхисатв! – тут Алекс счел нужным пояснить. – Шут обычно означает, что шагающий вперед не видит цели и не разбирает дороги. Лично я тогда подумал, что речь идет не столько о Проклятых, сколько о тебе самом, парень. Ты ведь тоже не слишком-то разбираешься в происходящем. Но затем, когда выпала Императрица и шестерка посохов, я засомневался – разве можно преодолеть все препятствия, да еще с такой наградой в конце, если идти сам не зная куда? Оставался последний вариант – что это мы с Гнед ведем себя как безумцы, ввязываясь в эту авантюру. Видит небо, я готов был плюнуть на всю эту дурь. Но ты встретил Хранителя – а старикан кому попало не является.
­- Я…наша встреча не была…
­- Не так уж важно, какой она была, - чуть улыбнулся мужчина. – Важно, что была.
­- И все-таки там была перевернутая колесница, - упрямо повторила Рогнеда.
­- Да, не перебивай меня. Затем выпала перевернутая Колесница – знак того, что дорога все еще темна и мы переоцениваем свои силы. Я не из пугливых, Грег, но подобные знаки не стоит игнорировать.
­- А какой была последняя карта? – спросил юноша, и тут же понял, что выдал себя.
­- Значит, ты все слышал? – вкрадчиво поинтересовался Дейн.
В глазах его сестры заплясали огоньки.
­- Я просто….мимо….просто… - у Грега от страха свело желудок.
­- Последняя карта, - все так же тихо продолжал Алекс. – Последней картой оказалась Луна. Наша с Гнед карта. И это значит, что мы все равно одержим верх, понимаешь?
Все это время он перебирал лежавшие перед ним свитки и теперь поднял над головой один из них – почерневший с одного края, с обгрызенной кисточкой на валике.
­- Вот здесь – обряд погружения в защиту. Сложный, опасный, но – действенный. Завтра мы проведем его, если сегодня вечером ты выполнишь все, что я расскажу тебе. И тогда Проклятые…
­- Я хотел бы позвонить Калерии, - внезапно произнес Грегори.
Воздух в комнате словно почернел. Свечи резко дернулись, некоторые из них погасли. Внезапный порыв сбросил половину свитков на пол, но никто не пошевельнулся, чтобы поднять бесценные бумаги. Грегори и Алекс стояли друг напротив друга и молчали, не отводя глаз. Зрачки Дейна, и без того темные, почернели и сузились, напоминая теперь две точки, из которых в любой момент мог вырваться разряд молнии. Грегори молчал – он понимал, что Алексу ничего не стоит стереть его в порошок на месте, даже катану доставать не придется. Но он больше не мог молчать, не мог делать вид, что этой девушки между ними не существует. Что все звонки – всего лишь случайность, разговоры – не имеют смысла, и сама она ничего не значит в его жизни. Значит, и еще как. И пусть теперь перестанет…
­- Ха! Наконец-то! Наконец-то и этот сопляк показал тебе, что умеет кусаться! Что, братец? Что молчишь? Думаешь, как бы снова улизнуть от ответа? Девочка-то, кажись, нашла себе другого воздыхателя! Расстроен? Думал, она так и будет молиться на твое изображение и томно закатывать глазки при встрече? Думал, что привязал ее навсегда Книгой Судеб? Думал, она – ТВОЯ?!
­- ЗАМОЛЧИ!
Это был не крик, но Грегори пошатнулся, хотя удар предназначался Рогнеде. Черные волосы взметнулись вверх, ткань широкого воротника ударила ее по лицу, но она не опустила глаз и не перестала улыбаться. Только побледнела.
- Ты никогда не умел проигрывать, братец. Твое бессилие выглядит жалко.
- Какая же ты язва, Гнед. Впрочем, я хотел кое-что сказать и мистеру Льюэллу.
Вот оно! Что ж, Грегори не слишком испугался вопреки собственным ожиданиям. Понятно, что Алекс не собирается давать ему номер телефона или что-то подобное, понятно, что сейчас он услышит о себе много «лестного», но это не имело большого значения теперь. Страх ушел, и это радовало юношу намного больше, чем могли расстроить любые оскорбления.
- Не стоит так легкомысленно открывать свой разум кому попало, - неожиданно мягко и наставительно произнес Алекс. – Проклятые пойдут на любую хитрость, чтобы осуществить желаемое. Понимаешь?
- А..? - Грегори опешил от такого поворота беседы и не нашелся с ответом.
- Я верю, что впредь ты будешь более осторожен. А теперь пора поговорить о подготовке к обряду. Близится полночь, время самое подходящее. Придешь к себе в комнату, вымоешься как следует – волосы, ноги и все остальное, затем зашторишь окна и сядешь прямо на пол. И просидишь так двадцать минут, не шевелясь и не обращая внимания на любые посторонние звуки. В незнакомом месте такое подчас трудновато осуществить – но я могу тебе обещать, что твой покой никто не потревожит. После этого ляжешь в постель – на спину – и сразу же заснешь.
- Не забудь про сны, - Рогнеда смотрела в стол.
- Да, постарайся запомнить все, что тебе приснится. Это может оказаться важным. А теперь нам пора, да и тебя ждет серьезное дело.
Нет, нет и нет! Грегори отказывался принимать такой исход беседы, когда они все едва не поубивали друг друга, а теперь мирно расходятся, так и не поговорив о главном. Алекс сменил тему так легко, словно не прилагал никаких усилий. Но Грегори видел его ярость, видел боль – что же это значит? Какая более высокая цель может вести Дейнов? Уж не спасение его никчемной, мешающей им жизни, это точно. Нужно непременно выяснить...но не сейчас. Они так смотрят на него...ждут пока уйдет. И еще этот обряд...может быть, этот обряд несет ему смерть, поэтому Алекс так спокоен? Поэтому...
Ладно, пусть будет так. Грегори поднялся, попрощался легким кивком головы и вышел. У самого порога библиотеки стоял Бенкей.
- Ты поспешен в своих суждениях, но они могут оказаться правдой, - вот и все, что сказал монах, провожая его до комнаты.
Грегори раздвинул циновки, служившие дверью, и шагнул в сумрачное пространство, освещенное всего одной свечой. У кровати шаг его прервался – рядом с изголовьем стоял телефонный аппарат, довольно потрепанный и выполненный под старину, но провод от него тянулся к стене и уходил под нее. А это значило....
Они согласны, чтобы он говорил с Калерией!! Мысли Грега снова перевернулись с ног на голову. Но тогда...
Он бросился перерывать все в поисках номера телефона. Перевернул сам аппарат, проверил трубку, нижнюю сторону, диск с цифрами. Потом растрепал кровать – подушку, одеяло, простыню. Ничего. На всякий случай даже поднял свечу. Нет, номера ему не оставили. Грегори сел, устало взъерошил волосы и неожиданно все понял. Как по-рыцарски, вот чудак! Алекс неожиданно предстал перед ним в ином свете. Конечно же, это так очевидно и так забыто в современном мире! Он предоставил право выбора самой виновнице спора. Теперь Калерия будет решать звонить ли Грегу. И юноша не сомневался ни секунды, что Алекс сообщит ей нужный номер. Да, так и будет. Но как же это все...странно.
А если она не позвонит? Если не захочет с ним разговаривать? Оба предыдущих звонка вполне могли не предназначаться Грегори. Она ведь звонила Алексу тогда. Юноша почувствовал новый приступ жгучей ревности и, чтобы отвлечься, начал готовиться ко сну. За отдельной небольшой ширмой в углу комнаты обнаружились приборы для омовения – тазик с прохладной водой, несколько полотенец, мыло, тапочки и легкая рубашка. Он с наслаждением погрузил руки в воду, побрызгал на себя, чтобы привыкнуть, а потом резко окунул всю голову, прогоняя тяжелые мысли.
Когда процедура была окончена, Грег вышел на середину комнаты и, как было велено, зашторил выходившее в сад окно. Комната сразу приобрела какой-то иной оттенок, в ней уже не чувствовалось слияния с природой, а наоборот – резкая обособленность, очень напоминавшая одиночество. Грегори уселся на пол и закрыл глаза.
Высидеть двадцать минут оказалось пыткой. Рядом со свечой нашлись песочные часы, как раз рассчитанные на такое время. Он поставил их перед собой и перевернул. Однако песок сыпался невыносимо медленно. У него очень быстро затекли ступни, потом и руки. Он постоянно открывал глаза, чтобы посмотреть на часы, но песку в верхней части оставалось все время слишком много. Когда же он досыпался, Грегори свалился прямо на месте, и до кровати добирался уже ползком, страдая от мышечной боли.
Сон настиг его сразу же, едва голова коснулась подушки. Тени, скользившие по стенам, выросли, наполнились объемом, стали внушительнее. Грегори силился сосчитать их, наконец ему удалось это. Семь. Их было ровно семь, и среди них – тот самый старик, по-прежнему сжимавший под мышкой несчастного карпа. Все они смотрели словно сквозь него, улыбались и негромко переговаривались. Скоро Грег начал различать отдельные слова.
- Богатство при таком умишке – слишком расточительные подарок. Да и бесполезный, хо-хо! – сосед владельца карпа, тяжело поднявшись с двух больших мешков, служивших ему стулом, гулко замеялся. – Тут уж хочешь не хочешь – все профукает.
- А если ты его своим.... – владелец карпа с улыбкой показал на тяжелый молоток, зажатый в руке соседа.
- Да его уже ударили, ха-ха! Только не молотком – а телефонной трубкой!! Ха-ха-ха!
- Да не скупись ты, старый скряга!
- Ладно, коли так.. – Грегори не ощутил удара, но молоток действительно пару раз опустился на его голову.
- И тебе бы не помешало огреть его пару раз, Бисямон.
- Да он же катану не способен удержать в руке. Не смеши меня, Эбису.
- Способен-способен, - певучий женский альт раздался где-то за спиной Грега. – Ему пригодится немного ратного умения.
- Ладно, но только если потом старый Фукуро поддаст ему хорошенько своим веером. Меч без мозгов – что кузнец без кузницы. Толку не будет.
- Ты давай, давай, не болтай.
- Тише, тише, - незаметный высохший старичок с большим свитком выступил вперед и коснулся лба Грегори большим сложенным вееером. – Ума-то много ему ни к чему, а вот смекалки добавить – самое то будет. Я так разумею.
- Хотей...
- Не-не-не...мой мешочек не для таких везунчиков. Я лучше приберегу для более обделенных жизнью бедолаг. Здесь же мы имеем классический случай баловня судьбы.
- Не преувеличивай, старик.
- Вот лучше послушаем что Дзюродзин скажет.
- А что я скажу? Ничего я не буду говорить! Если сейчас не помрет – нас с вами переживет.
- Ха-ха-ха!! – дружно залились смехом все семеро. – Вот уморил! Ха-ха!
- Тогда дело за мной осталось? – все тот же женский голос. – Пусть всегда отличает добро от зла, и не будет тогда препятствий на его пути.
- Или наоборот – будет слишком много, - пробормотал Эбису.
- Все возможно, - женщина улыбнулась. – Но он сумеет воспользоваться этим даром, я уверена.
- Если выживет, - снова напомнил сварливый Бисямон.
- Я же предупреждал – даже дорога в тысячу ли начинается с одного шага, - голоса постепенно становились все тише и тише. – А дорога сна – самая длинная из всех, на которую только может попасть человек.
- Самая длинная и самая опасная.
- Истинно так....
Наступившую тишину прорезал гром. Грегори подскочил в панике, голова раскалывалась от треска, в глазах кололо. Снова! И снова. Только теперь он сообразил, что это вовсе не гром.
И бросился к надрывающемуся телефону.

А где Грег научился есть палочками?

Я так понимаю, это маленькие восточные божества приходили к Грегори и благословляли его? Их «приход» хорошо описан. Интригует связь с Проклятыми - почему именно с ними связался Грегори?
Создалось впечатление, что Грега дальше начнут обучать восточной философии и единоборствам для схватки с Проклятыми. Вот только чего на самом деле хотят Дейны, я до сих пор не понимаю. Ни единого намёка.
Честно - я бы на месте Грегори вытрясла из них всю правду или отказалась бы от помощи совсем. Играть настолько вслепую - себя не уважать.

Косяки:

Монах произвел на него приятное впечатление – тем, как аккуратно поддерживал полы своей выцветшей желтой тоги, чтобы они не волочились по земле, тем, что не начал знакомство с расспросов и главное – в нем чувствовалась жизненная сила и уверенность, которой так не хватало сейчас самому Грегу.
Имхо, лишнее. Фокальность.

Монах был прав – обрести уединение в таком месте ничего не стоило, но Грегори не знал, принесет ли уединение так необходимое ему спокойствие духа.
Прямо за распахнутыми дверями начиналась большая зала, пол которой был сплошь устлан циновками.
¬Слишком близко «был-был».

Но он возродился из пепла, и стал еще лучше, чем был до того.
Имхо, лишнее.

Грег почти забыл о своих подозрениях, но повернувшись в сторону галереи вдруг заметил на противоположной стороне две знакомые фигуры.
Деепричастный оборот запятыми на письме.

Алекс и Рогнеда, стояли очень близко друг к другу, склонив головы над чем-то, что Грегори никак не мог разглядеть.
Первая запятая лишняя.

Молодых лиц юноша не встретил – подавляющее большинство составляли высохшие старцы, лишь горящие глаза которых выдавали истинную силу их духа.
Имхо, лишнее.

Бенкей, видя что тот готов наброситься на рис, остановил его движением руки.
Деепричастный оборот запятыми на письме.

Они вернулись в зал Ходзё. Раздражение Грега немного поутихло вдали от толпы монахов, но ему казалось ненужным и скучным участие в еще каких-либо ритуалах.
Имхо, лишнее.

- Четырнадцать поросших мхом камней – это и есть ваше главное сокровище? – чуть более грубо чем хотелось бы спросил Грег.
После «грубо» - запятая.

Грегори пожал плечами, но любопытство пересилило и он прошел чуть дальше, на угол, и снова пересчитал камни.
Здесь, кажется после «пересилило» тоже запятая.

Пройдя через Ходзё они оказались в просторном, обильно украшенном расшитыми золотом ширмами зале, у дальней стены которого возвышалась пятиметровая фигура Будды.
Деепричастный оборот запятыми на письме.

но чужак находился еще ближе, гораздо ближе чем любой из монахов в зале.
После «ближе» запятая.

Но затем, когда выпала Императрица и шестерка посохов, я засомневался – разве можно преодолеть все препятствия, да еще с такой наградой в конце, если идти [I]сам не зная куда?[/I]
Деепричастный оборот запятыми на письме.

Придешь к себе в комнату, вымоешься как следует – волосы, ноги и все остальное, затем зашторишь окна и сядешь прямо на пол.
После «вымоешься» - запятая.

Теперь Калерия будет решать звонить ли Грегу.
После «решать» - запятая.

Грегори силился сосчитать их, наконец ему удалось это. Семь.
«Наконец» с 2 сторон запятыми.

Все они смотрели словно сквозь него, улыбались и негромко переговаривались. Скоро Грег начал различать отдельные слова.
«словно сквозь него» - с 2 сторон запятыми

- Богатство при таком умишке – слишком расточительные подарок.
Опечатка.

служивших ему стулом, гулко замеялся. – Тут уж хочешь не хочешь – все профукает.
Хочешь - не хочешь.

- Вот лучше послушаем что Дзюродзин скажет.
После «послушаем» запятая.

Если бы у бедняги был выбор - он бы вообще их кинул. Но он понимает - стоит отступить от Дейнов и его изрубят в капусту. Впрочем, может и не изрубят...но это в след. главах)
Про обучение была такая идея, конечно. Но я, в том числе, не хотела ударяться в силовые приемы - все-таки проклятие не снять силой. Тем более я давно уже от многих слышала - когда твой герой за 2-3 недели овладевает полным спектром приемов нидзюцу, читатели потом надрывают животики и больше тебя не читают. Ибо не бывает так))

Спасибо за отзыв, все огрехи буду исправлять, а как же иначе

Клер
Ну, да. Так оно. Но всё-таки хочется их припереть к стенке...

Точно. Так что хорошо там про силу духа и мысли - он со страхом справился. Хотя, бывает, некоторым героям страх просто-напросто надоедает.

13
Сердце Грегори радостно колотилось – тик-так, вверх-вниз, он никогда не испытывал ничего похожего даже на самых крутых американских горках. Эта девушка своим голосом переносила его в какой-то другой, очень странный мир внутри него самого. Только бы не отпустить ее слишком рано на этот раз.
­- Грегори? – Калерия говорила очень бодро, и Грегори предположил, что она сейчас находится на другом конце земного шара. – Так радостно снова слышать тебя.
­- И я….и мне… - как обычно, растерял все нужные слова юноша. – Калерия, мне столько хотелось бы…
­- Алекс сказал, ты готовишься к ритуалу…
­- Да, кстати об Алексе…
Грегори замялся. Но дольше откладывать выяснение вопроса не имело смысла – нужно узнать, что происходит немедленно, и если оправдаются его худшие ожидания – постараться…постараться…
­- Об Алексе? Что-то случилось?
­- Да… то есть нет, - поспешно уточнил Грег. – То есть…
­- Грегори, я не понимаю…
­- Калерия, что между вами происходит?!
На самом деле он произнес что-то похожее на «Калериячтомеждувамипроисходит», и запоздало сообразил, что подобным тоном настолько важные вопросы не задают. Несколько секунду в трубке стояла тишина. Грегори ощутил, как сжимается диафрагма, втягивая в себя желудок, а сердце гулко ухает в пятки. Ну вот, он снова все испортил, и кто только его за…
В трубке послышался смех. Чистый, искренний, заливистый. Калерия смеялась от души, забыв на это краткое мгновение о чопорности, правилах хорошего тона и прочих условностях. Она смеялась!!
­- Калерия….я…
­- О, Грегори….прошу прощения…это так неуместно с моей стороны…
­- Нет-нет…
­- Между нами ничего не происходит, - сглотнув последние смешинки ответила девушка. – То есть подожди…ты сейчас собираешься обвинить меня во лжи…погоди. Я не хочу сказать, что нас ничего не связывает, но рассказ получился бы слишком длинным. Тем более, ты наверное хотел спросить несколько другое. И поэтому я отвечаю тебе нет – у меня нет никаких обязательств перед Алексом Дейном.
­- Но тогда почему…
­- Почему я смеялась? Потому что мне действительно захотелось честно ответить тебе на вопрос, и я обрадовалась. Мне не часто…в последнее время…я вообще редко смеюсь.
­- Калерия, - Грегори позволил всем внутренним органам вернуться на положенные места и глубоко выдохнул. – Калерия, я хотел спросить – почему ты так доверяешь ему? Если ты и он…если вы…
­- Алекс очень много знает и так как он – никто другой не сможет помочь тебе, - строго сказала девушка. – Грегори, может быть ты…да, так и есть….может быть, ты ревнуешь и ревность заставляет тебя сомневаться…может быть…но ты не должен позволять плохим чувствам причинять тебе вред. А если ты не выполнишь все, как говорить Алекс…Ты подготовился к ритуалу?
­- Да, - Грегу совсем не хотелось думать сейчас о ритуалах.
­- Грегори… ну что ты, я ведь не хочу, чтобы…
­- Калерия, а ты никогда не задумывалась….тебе никогда не приходило в голову…
­- О чем ты?
­- Мне кажется, у Дейнов есть цель. О которой они ничего не рассказывают, но она есть. Понимаешь? Мое спасение, вся эта котовасия…все это для чего-то очень важного для них. Для них, а не для меня.
­- Грегори…
Он явно высказал мысль, которая поразила девушку. Калерия замолчала, но в этот раз Грег не чувствовал себя виноватым. Ведь она – единственная, с кем ему хотелось поделиться своей догадкой, единственная, кто никогда не пре…
­- Я думаю, это тяжело – все время подозревать тех, кто рядом, - наконец промолвила Калерия. – Но все-таки иногда…в очень сложных обстоятельствах…
­- Что?
­- Иногда лучше не знать всего, что осталось сокрытым от твоих глаз. Так просто легче, понимаешь? Легче не знать всей правды, чтобы она…чтобы она не сломала тебе душу.
­- Почему что-то там должно мне ломать душу? Я не пятилетний карапуз, чтобы ударяться в слезы от каждой…
­- Грегори, не стоит говорить так.
­- Ты считаешь меня ребенком, да? – напрямик спросил он. – Ты считаешь что я – избалованный маменькин сынок, который крупно влип, но лучше ему не знать насколько крупно? Так?
­- Я… нет…Грегори…
­- Так вот – это не так!
Они замолчали. Грегори, уже мысленно ругая себя за вспышку, не знал, какими словами ему теперь вернуть расположение девушки.
­- Грегори, тебе очень нравится Рогнеда?
О чем это она? Почему такой вопрос? Не обиделась? Что все это значит?
­- Нет, - Грегори замолчал, но тут же догадался, что его ответ звучит несерьезно. – Калерия, мне нравишься ты. Очень. Не Рогнеда – ты. И если мне удастся…когда мне удастся выкрутиться из этой…этого…в общем, когда я освобожусь….я хотел бы…хотел…
­- Да?
­- Я хочу приехать к тебе.
Наступила одна из тех пауз, которые кажутся вечностью всем, а особенно влюбленным.
­- Я буду рада видеть тебя, Грегори. Очень рада.
­- О…
­- А сейчас прости, мне пора. И все-таки постарайся…постарайся выполнить ритуал как надо. Ведь чем быстрее…
­- Да! Да! – он вскочил на ноги и закружился с телефоном по комнате, не выпуская трубки из рук. – Я все…
­- Береги себя, Грегори, - в трубке щелкнуло и послышались гудки.
Земной шар снова пришел в движение. Грегори медленно опустил трубку на рычажки и крепко прижал, втайне надеясь, что телефон зазвонит снова. В комнату прокрался рассветный холод, и постепенно отвлек внимание юноши от аппарата. Грег забрался обратно под одеяло и только сейчас вспомнил, какой ему приснился сон. В этих старичках было что-то забавное, и вместе с тем таинственное. Зачем они били его и сыпали что-то? В чем смысл подобного послания?
Солнце встало быстро, и Грег едва сомкнул глаза, чтобы подремать еще немного, как в комнату проник Бэнкей – без стука, но очень почтительно и осторожно.
­- Вижу, благословение сна не миновало и тебя. В нашу обитель приходят порой люди, измаянные оковами этой жизни, и оттого лишенные радости спокойных сновидений. Но в Рёандзи находят покой и они.
Бенкей ловко выудил из-за ширмы одеяние и положил рядом с Грегом. Юноша не уставал поражаться, как быстро и бесшумно передвигался монах по комнате, словно сплетая вокруг Грега какую-то таинственную нить. Однако он сумел разглядеть на лице Бенкея что-то, похоже на любопытство – монах явно ждал рассказа. Неужели он знает о звонке Калерии?!
­- А…наверное, непривычно ночевать на новом месте, да?
­- Это моя вторая ночь здесь, - развел руками Грег. – Я уже не пугаюсь ночных шорохов.
­- Ночных шорохов? Так ты сказал? – Бенкей хохотнул. – Вот порадуется преподобный Сэдзуе! А он-то, наивный, полагает, что его стража охраняет тебя совсем незаметно.
­- Стража? – Грегу стало жарко.
­- Да, у нас ночами бывает небезопасно. Тем более, когда здесь…
­- Когда здесь что?
­- Неважно. Так ты говоришь, тебе ничего не снилось? – монах быстро перевел тему.
Юноша ничего подобного не говорил. Но видя нежелание Бенкея рассказывать о страже, предпочел согласиться.
­- Мне снились какие-то старики. И женщина. Один из них был с молотком, а другой предлагал ему меня стукнуть. И еще они смеялись, и что-то говорили о мешочках..
­- Как-как ты сказал? – на лице Бенкея явственно проступило изумление. - Ну-ка, скажи – сколько их всего было?!
­- Сколько…я не знаю… - сон уже почти испарился из памяти Грега. – Надо посчитать…с молотом, с веером, с мешочком…потом еще эта женщина…кажется, всего семеро. Да, я точно помню, что семеро!
Бенкей отступил на шаг и поднес руку в глазам. Некоторое время он оставался неподвижен, потом сложил ладони лодочкой на уровне груди и отвесил Грегори низкий поклон. Ошеломленный юноша не знал, что сказать и только поклонился в ответ.
­- Я приветствую тебя, любимец богов, - пробормотал Бенкей, переходя на подобострастный тон. – Не думал, что небеса сподобят меня увидеть своими глазами человека, благословленного всеми семью богами счастья.
­- Ну я не могу сказать…что они меня все благословили. Больше смеялись, - пожал плечами Грегори.
­- Расскажи мне подробнее.
Удивительное дело – теперь, после просьбы Бенкея, Грегори неожиданно для себя смог воспроизвести весь разговор богов почти дословно, хотя еще минуту назад не помнил и фразы. Монах слушал очень внимательно, чуть склонив голову набок и не перебивая. Потом удовлетворенно хлопнул юношу по плечу и улыбнулся.
­- Я непременно доложу настоятелю о такой удаче. Правда, после этого он захочет чествовать тебя церемонией….не знаю, договорятся ли они…
­- Дейны? – наугад предположил Грег.
­- Дааа, - потянул Бенкей. – Тут могут возникнуть трудности. Не моего умишки эти дела, Грегори Льюэлл, но скажу тебе прямо – настоятель не властен приказывать им что-либо.
­- Потому что они сильнее?
Бенкей при этом предположении возмущенно фыркнул.
­- Потому что они – другие.
­- Это я заметил…. – пробормотал Грег, натягивая штаны.
Бенкей тем временем раздвинул шторы, скрывавшие огромное окно, выходившее в сад. Солнце заливало монастырские угодья щедрыми лучами, ветви деревьев тянулись прямо в комнату, приветствуя новый день и гостя заодно. То и дело в листве мелькали совсем маленькие юркие птицы с незатейливым серо-коричневым оперением. Грегори невольно залюбовался буйством природы, не желавшей уступать надвигающейся зиме ни одного осеннего дня. Бенкей молча наблюдал за ним, потом произнес:
­- Тебе пришелся бы по вкусу наш быт. Ты умеешь видеть красоту мира.
­- И находить приключения на свою шею тоже умею, - буркнул юноша.
­- Как и я! – радостно осклабился монах. – Ну прям точь-в-точь!
Грегори смерил его подозрительным взглядом. Ничего в нынешнем облике Бенкея, кроме манеры хлопать по плечу, не могло навести на мысль о любви к опасностям.
­- Да ты не смотри на эту хламиду, я ж в ней не родился! – фыркнул тот. – Я, конечно, хорошо затвердил, что весь мир – это лишь суета сует и бренность, что лишь внутренняя гармония имеет значение, но память-то не выкинешь.
­- Так ты…
­- Хо! – монах грозно прочертил в воздухе линию, чем-то напомнив Грегу Алекса. – От моей нагинаты не было спасения ни пешему, ни конному. Шутка ли! Я не разбирал – бедный, богатый ли, самурай или ронин, а то и мелкий князьишка мог попасться. Женщин не грабил, правда. Женщин и стариков – чего с них взять, только крику больше да слез будет. А так – никто не проезжал мимо моей заставы, не облегчив мешка. Так-то!
­- И зачем же ты… - Грегори невольно съежился, представив рослого Бенкея с алебардой, преграждавшего путь странникам.
­- Забавно оно тогда вышло, скажу я тебе. И щупленький он был вроде, и одет плохонько – в общем, с виду хоть и ямабуси, да мелкий больно. Но мешок тащил на плече до того увесистый, что меня любопытство до пяток пробрало – что же он там тащит такое! Не грабить хотел – у меня в тот день и так улов был хорош – а просто одним глазком глянуть. Свитки мож какие или утварь. В общем, попросил я его мешок распустить. По-хорошему попросил, даже алебарду в сторонку отставил. А он возьми и откажись. И смотрит на меня своими нахальными зенками, улыбается так хитренько – и с места не двигается. Знаешь, иные бежать начинают, как зайцы – я таких погоняю маленько, а потом отпускаю. А этот – ни в какую. Я даже подумал ему денег предложить, чтобы показал. А потом раздумал – нечего щедриться с такими зазнайками. А нагината все в стороне стоит – решил его голыми руками отлупить, недомерка. Не тут-то было. Только я руки развел в стороны, чтобы обхватить его посильнее – он меня раз! И положил на землю. Я сначала подумал, что оскользнулся, разозлился. Смотрю – этот монашек заливается себе хохотом. Надо мной, значит. Ну тут я не утерпел, нагинату схватил и давай махать. Обычно все трусят и бросают пожитки, а этот как размахнется своим мешком и вдруг мне по коленям как ударил! Пока я нагинату над головой крутил. Тут у меня ноги подкосились, боль – жуть какая. Пока смог подняться – глядь, а монашек уже едва на горизонте виднеется.
­- И что? Ты решил его догнать?
­- Ну да. Бросил свою заставу и пошел следом. Еще два раза мы с ним бились, и все он верх одерживал. И тогда я решил, что пойду за ним до самого конца и узнаю, в каком это месте так драться учат. Так и пришел в Рёандзи. Слышал конечно и до этого что краше монастыря не сыщешь, но довелось и своими глазами убедиться.
­- И ты остался?
­- Ну да, - как-то застенчиво пожал плечами монах. – Тут…тут неплохо, да. Тихо, спокойно.
Судя по всему, об истинных причинах поступка Бенкей предпочитал не распространяться.
Закончив с одеждой, Грегори наспех умылся и пошел за Бенкеем, снова напустившем на себя степенную молчаливость, по галерее к главному зданию, Ходзё. Там, после некоторого пререкания Бенкея с поваром, он сумел получить миску остывшего риса и плошку с водой. Ничуть не расстроившись из-за завтрака, юношу мигом умял все предложенное и поспешил к саду камней. Там, облокотившись на ограду, его уже ждали Алекс и Рогнеда – лица Дейнов вытянулись в одинаковой вежливой улыбке, которая потухла, едва успев появиться.
Не говоря ни слова, они повели Грега за собой вокруг сада. Бенкей, некоторое время смотрел в спину юноше, после чего круто развернулся и поспешил куда-то внутрь здания.
­- Настоятель разрешил использовать для ритуала Молитвенный зал, - на ходу бросил юноше Алекс. – Это большая честь.
­- Понятно, - несколько скованно ответил Грег, мучимый желанием похвастаться утренним звонком Калерии.
Впрочем, вполне вероятно, что Алекс о нем уже знал.
Рогнеда, в противоположность брату, все время сверкала на юношу глазами и молчала. Кокетство ей не шло, тем более что не оказывало на Грега совершенно никакого воздействия. Заметив это, женщина отвернулась и яростно тряхнула черными волосами. Блондинкой она выглядела более добродушно.
Придя в зал, он внезапно оказался в полной темноте. Все окна и даже любые щели тщательно скрывали черные драпировки, по углам высились кадки с большими, напоминающими бамбук растениями. Фигура Будды в темноте казалась безжизненной и очень тяжелой.
­- Снимай рубашку, - командовал Алекс. – Зачем пригладил волосы? Взъерошь их, да потщательнее. Носки тоже сними. Вот смотри – здесь в центре круг, становись в него на колени и не двигайся несколько минут. Нам с сестрой тоже надо подготовиться.
­- Смотри – щель! Смотри! – Рогнеда внезапно рванулась к Будде и бесцеремонно толкнула статую рукой.
­- Осторожнее, дуреха! – взорвался ее брат, и оттащил женщину от статуи. – У тебя галлюцинации, сестрица. Ни один луч не проникнет, не бойся. А за статую тебя монахи по головке не погладят.
­- Да какое мне…
­- Такое! – с нажимом произнес Алекс и повернулся к Грегу. – Не мерзнешь? Придется потерпеть немного, хотя тут не холодно. Начинай, Гнед.
Женщина явно с трудом держала себя в руках. Она сняла шелковую накидку, оставшись в одной тунике до пят, подошла к самому краю нарисованного круга и закрыла глаза. Алекс тихо встал за ее спиной и положил руки на обнаженные плечи сестры. В этот момент они казались единым целым, и Грегори неожиданно осознал, что так оно и есть. Теперь он знал, что Калерия не обманула его – в эту нерушимую, непостижимую для него связь между Дейнами не мог вклиниться никто. Ровным, бесцветным голосом Алекс начал пение. Грегори вспомнил, что есть и более точное слово – камлание. При мысли о том, что он участвует в настоящем шаманстве, юноша покрылся холодным потом.
Рогнеда медленно развела руки в стороны, словно пытаясь охватить ими все окружающее пространство. Над полом струился поток теплого воздуха, обволакивая онемевшие колени Грега. Холода он не чувствовал – но дрожь усиливалась, по коже побежали мурашки, волосы на голове начали жить собственно жизнью, двигаясь в такт монотонному пению Дейна. На круге вспыхнула искра – сначала одна, потом еще несколько. Постепенно Грегори оказался отрезан от Дейнов сверкающим красноватым кругом. Ему стало жарко, словно в зале неожиданно включили несколько обогревателей.
Они что – пытаются зажарить его живьем?!
Неожиданно зал снова погрузился в темноту – сияющий круг пропал, Рогнеда опустила голову, рассыпав черный шелк волос по плечам и груди. Алекс сделал шаг в сторону и протянул Грегори руку.
­- Хорошо держался. Осталось самое сложное. Садись здесь.
Неизвестно откуда прямо перед Грегори возникла низенькая кушетка, покрытая грубой циновкой. Юноша неотрывно следил за движениями Алекса – тот отступил в тень, но сразу же вернулся, неся в руках две половинки кокоса, наполненные жидкостями ядовито-зеленого и мутно-розового цвета.
­- Одна из них – безвредна, другая – даст тебе защиту. Но ни я, ни моя сестра не можем предсказать, в какой момент эта защита начнет действовать - и от чего защитит тебя. Поэтому так важно, чтобы сначала ты выпил розовую жидкость – она очистит твой разум от лишнего, даст возможность сконцентрироваться перед свершением обряда. Подумай, чего ты сам хочешь от этой магии – и сможешь ли справиться с дарованной силой. Пей.
Грегори взял половинку с розовой жидкостью, и некоторое время смотрел на нее, силясь что-то разглядеть в мутном напитке. Потом неожиданно повернулся в сторону Рогнеды, которая стояла, растерянно кусая губы и улыбалась. Хищный взгляд серых глаз неотрывно следил за питьем, оставшемся в руках Алекса.
­- В зрачках Грегори я вижу твою алчность, Гнед. Этот дар – не для нас с тобой, помнишь?
­- Помню… - еле слышно прошептала его сестра.
­- Вот и не забывай. Мы уже сделали выбор, изменить который не в силах ничто на этом или любом другом свете. Пей, Грегори Льюэлл. Близится полдень.
Грегори зажмурился и сделал глоток. В тот же миг тело его охватила странная, мертвенная слабость, руки обмякли, веки отяжелели, он почувствовал, что падает – но удара о землю уже не заметил.
Пахло маем. Лужайка, уставленная по краям каменными истуканами, кишела самыми различными насекомыми, перелетавшими с одного яркого цветка на другой, довольно жужжа. Грегори несколько раз протер глаза – он же только что был в храме…Откуда-то издалека, от самой линии горизонта к нему бежала девушка, протягивая руки и весело смеясь. И он даже знал, как ее зовут…но лицо девушки становилось все более размытым по мере ее приближения.
­- Калерия! – Грег тоже протянул руки и рванулся навстречу, но не успел.
Истуканы неожиданно пришли в движение. Некоторые просто осыпались в труху, но три фигуры остались – их очертания постепенно менялись, делаясь все более знакомыми. Еще немного, и самый высокий из них поднял над головой изогнутое лезвие меча. Грегори инстинктивно отшатнулся, угодив в руки второго брата. Где-то за гранью видения слышались всхлипы Ликара.
­- Отпустите меня, вы…
­- Тихо, тихо, - успокаивающе похлопал его по плечу Воин. – Теперь все будет хорошо, теперь все позади. Они больше не тронут тебя, Грегори.
­- Отпусти меня!
­- Пусти его, пусть катится куда хочет! – злобно рыкнул Лампуса.
Сжимавшие Грега руки разжались. Он неожиданно оказался лицом к лицу с Ликаром. Юноша улыбался.
­- Ты еще вернешься, Грегори. Я знаю, точно знаю. Теперь когда ты стал одним из нас…
­- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!
Боль заставила юношу открыть глаза. Над ним стоял с занесенной для нового удара рукой бледный Алекс Дейн.
­- Не надо… - прошептал Грег. - Я…я уже…
­- Вот видишь! – на брата накинулась Рогнеда. – Я тебя предупреждала! Я тебе говорила, чертов упрямец! Я…
­- Пей, - Алекс, даже не взглянув на сестру, протянул юноше оставшуюся половинку кокоса. – Теперь для тебя нет иного пути.
Грегори мутным взглядом продолжал смотреть на питье. Что-то внутри шевельнулось при упоминании Дейном пути. Что-то очень важное…
­- Нет! – он оттолкнул руку, державшую напиток и поднялся с пола. – Я сделал свой выбор и не буду пить то, что может изменить меня навсегда.
­- Откуда… - начал было Алекс, но его прервал торжествующий хохот Рогнеды.
­- Ха-ха! Этот парень снова кладет тебя на обе лопатки, братец! Что, съел?! Не вышло! Ха! Я знала, знала с самого начала, что это пустая идея! Бред! Ничего с этим обрядом…
Дейн жестом руки приказал ей замолчать, и женщина, к удивлению Грега, повиновалась. Мужчина некоторое время смотрел в никуда, потом повернулся и положил Грегори руку на плечо. Пальцы его, холодные как лед, казались тяжелыми, а хватка – стальной.
­- Я уважаю твое решение. Не могу счесть его лучшим, но – уважаю.
В этот момент дверь в залу распахнулась. На пороге стоял настоятель монастыря – Грегори невольно съежился под взглядом больших, выцветших глаз. Однако настоятель смотрел только на Рогнеду. Дейны, переглянувшись, поклонились и подошли к нему, оставив Грегори позади. Юноша внезапно ощутил пронизывающий холод и кинулся натягивать рубашку и носки.
Почему он ответил Алексу отказом? Грег и сам не мог понять – помнил только, что какая-то фраза, сказанная Проклятыми, заставила его переменить решение. Даже нет, не так – он вдруг понял, что МОЖЕТ принять решение. Даже если оно окажется неверным. Слова Алекса об отсутствии выбора вызвали у него только отторжение. Он отказался пить это…что бы там это ни было. Единственное, что пугало – бешеная реакция Рогнеды.
Женщина сильно изменилась с тех пор, как они покинули замок. Там в ней чувствовалась меланхолия, смешанная с грацией и печалью, здесь же – жесткость, надменность и фанатичность, которая вылезала наружу то и дело. Ясно, что у них с братом не было единого мнения о том, что следует делать. Может быть, избавить их от необходимости искать компромисс?
Грегори впервые подумал, что запросто может улизнуть из Рёандзи. Может даже, Бенкей ему поможет. Или без него справится. Да, не просто будет добраться до ближайшего населенного пункта, но все-таки Япония – не какая-нибудь Малайзия, тут есть люди, есть транспорт…наверняка, он сумеет объяснится на английском с любым встречным. И тогда…
….снова начнется охота. Грегори почувствовал, что вся его решимость испаряется при одном воспоминании о клинке Лампусы. Да, они найдут его сразу же – глупо надеяться что нынешняя Рогнеда захочет спасти его еще раз. И здесь он может разговаривать с Калерией… проклиная в душе собственную трусость, Грег невольно начал прислушиваться к разговору.
­- …богов. В Рёандзи уважают и ценят дружбу с вами, но здесь Монастырь – это накладывает определенные…
­- Ах, увольте… - Рогнеда лишь морщилась, что совсем не красило ее бледное, аристократическое лицо.
­- Гнед, помолчи. Мы уважаем ваши чувства, преподобный, - Алекс снова отвесил поклон. – И постараемся сделать все, что в наших силах, чтобы вам не пришлось выбирать между верой и…
­- Береги слова, - прошелестел настоятель, собираясь уходить.
Со стороны озера донесся хруст. Грегори резко сдернул занавесь с окна. Зрелище, открывшееся его взгляду, поистине относилось к разряду примечательных – по берегу мчался, высоко задрав подол желтой тоги, служка. Тщательно заплетенная косица моталась из стороны в сторону, голые коленки тощего паренька сверкали - вне сомнений, монашек являл собой преуморительное зрелище. Вот только никто из стоявших рядом с Грегом даже не улыбнулся. Еще издалека, заметив, что на него смотрят, служка принялся размахивать свободной рукой, выкрикивая одно и то же слово, которое немедленно подхватывал и уносил в сторону ветер. Наконец, им удалось расслышать его вопль:
­- Нападение! Нападение! Враг внутри!
Все, что происходило дальше, Грег различал смутно – у него потемнело в глазах при мысли, что, возможно, не закончить обряд было самой большой глупостью в его жизни. Настоятель вышел навстречу монаху, и они вместе бросились бежать в сторону Сада Камней – как показалось Грегу, никто в монастыре не собирался сдаваться. Рогнеда, хищно облизав губы, поправила прическу.
­- Ну что же – одно развлечение взамен другого. Неплохая замена.
В ее руке неизвестно как оказался длинный кинжал, больше похожий на охотничий нож. Женщина нагнулась, подобрала подол юбки и дважды рванула тонкую ткань. На юбке появилось два внушительных разреза – Рогнеда легко выбежала наружу и задорно свистнула.
Алекс, явно не разделяя ее оптимизма, тоже вышел на улицу. Грегори сделал было шаг за ним, но Дейн жестом остановил его.
­- Не суйся. Они думают, что ты прошел обряд – потому и напали. Это наше преимущество.
Он раскинул руки в стороны. Налетевший неизвестно откуда порыв ветра растрепал темные волосы, но мужчина не шевелился. Казалось, он собирается взлететь. Неожиданно его одеяние изменилось – плащ становился все более неровным, тут и там в нем появлялись прорехи, потом и вовсе остались одни клочки. Приглядевшись, Грегори ахнул – и вовсе не клочки, а перья! Птичьи перья! Еще мгновение – и вместо Алекса Дейна в небо взлетел уже знакомый юноше сокол, сделал круг над Золотым залом и понесся в сторону жилого корпуса.
Грег ощутил жесткий захват – его за талию втащили внутрь. Дверь захлопнулась. Юноша, вывернув шею, оглянулся – за ним стоял Бенкей. Монах выглядел непривычно серьезно, и двигался, несмотря на массивность, очень аккуратно и тихо. На полу лежала длинная нагината – лезвие сверкнуло в луче солнца, случайно проникнувшего в Залу. Монах потрепал оцепеневшего юношу по плечу.
­- Не застывай, парень! Сейчас повеселимся на славу!
Бенкеевского оптимизма Грег совсем не разделял. Известно, что нет ничего хуже ожидания – он уже настроился на то, что сидеть им тут придется долго, а потом придут довольные Дейны и расскажут, как в очередной раз прогнали Проклятых. Грегори вспомнил о последней встрече с Лампусой – наяву, а не во сне – и пожалел об отсутствии верной катаны. Пусть он не особо умеет с ней обращаться, но так хоть вид можно создать, что он тоже опасен. А теперь в случае чего придется прятаться за широкой спиной монаха, который в предвкушении битвы даже начал потирать руки. Натура все равно берет свое - хоть трижды монахом заделывайся, а все равно в драку тянет. Грегори плюхнулся на пол рядом с нагинатой, исподтишка разглядывая затейливые узоры на лезвии, и приготовился к длительному ничегонеделанию.
Бенкей тоже какое-то время просто стоял, потом поводил носом вправо-влево и нахмурился.
­- Что-то мне не нравится все это, парень. Совсем не такой расклад, как надо бы. Держи хвост по ветру!
Легко сказать – держи хвост. Грегори поднялся, попрыгал, чтобы размять ноги и неожиданно понял, почему принюхивался монах. В зале отчетливо пахло паленым. В этот момент Бенкей словно тигр прыгнул прямо на него и швырнул в сторону. На то место, где только что сидел юноша, рухнул внушительный кусок крыши, объятый пламенем. Проклятые не стали сражаться – они просто подожгли самую главную святыню Рёандзи – Золотой зал Будды.
Теперь уже отчетливо было видно и тление стен. Они обугливались медленно, но неумолимо – Бенкей почти за шиворот вытащил Грегори на улицу и закашлялся. Издалека слышались крики – видимо, монахи уже заметили случившееся и били тревогу. Для японских монастырей, которые из века в век упрямо строили из дерева и других похожих материалов, пожары были самым частым бедствием. Почти не существовало зданий, которые бы сохранились в первозданном виде – но все сгоревшее тщательно отстраивалось заново. Грегори бросился бежать, не особо понимая, почему он это делает. Нужно найти Алекса и немедленно, нужно предупредить их! За спиной раздался шорох – юноша обернулся и почти не удивился. На него смотрел Лампуса.
Грегори запоздало в который раз пожалел о катане. И об обряде тоже пожалел, но меньше. Вспомнил, что всего раз поговорил с Калерией. А противник все не нападал – просто стоял и смотрел на него.
­- Чего ты ждешь?! – послышались голоса за спиной Грега. – Давай!
Словно нехотя, Проклятый подчинился требованиям спешащих братьев. Он вытащил маленький ножик, сделал надрез на своей ладони и собрал в кучку кровь. Потом схватил Грега за руку и проделал тоже самое, при этом щедро поливая его ладонь собственной кровью. Оба брата остановились совсем рядом и заворожено смотрели на происходящее. Грегори, морщась от боли в руке, ничего не понимал. Его что – уже не собираются убивать?
Ликар подошел совсем близко и улыбнулся.
­- Вот и все. Теперь ты…
­- Я не прошел обряд! – наобум буркнул Грегори. – Если все это из-за….
Юноша побледнел и отступил на шаг. Старший брат тяжело вздохнул, Лампуса, взревев, немедленно вытащил клинок. В этот момент на него обрушился Бенкей.
Лампуса сумел увернуться от неминуемой смерти буквально за мгновение до того, как нагината рассекла воздух и обрушилась на него сверху. Он упал на землю, откатился в сторону и приготовился парировать новый удар. Грегори смотрел на все это краем глаза – вдалеке слышались крики Рогнеды.
­- Как же так… - всхлипнул Ликар. – Как же…я думал…
­- Нет времени! – ткнул его в бок Воин и повернулся к Грегу. – А ты оказался…чуть более непредсказуемым, чем мы думали. Впрочем, я боялся, что все-таки окажусь прав относительно тебя. Извини – у нас нет другого выбора.
Пока он говорил, Ликар все обходил Грега кругом и вдруг перед глазами у юноши потемнело – он понял, что ему на голову накинули мешок и отчаянно забарахтался, силясь его скинуть. Затем последовал удар по темени и мир вокруг выключился.