31.

Преступное сообщество Дренана никогда не отличалось сплоченностью. Грызня за территорию шла постоянно, хотя ни у кого из местных вожаков не хватило бы силы и хитрости, чтобы избавиться от соперников. Неписаное правило было только одно - не привлекать к себе внимания. Если в сточных канавах будет плавать слишком много трупов, это может навести городские власти на мысль, что пора устроить очередную облаву.
Ирена рассчитывала воспользоваться вооруженным нейтралитетом между дренанскими преступными вожаками и Принцем Воров, чтобы сократить путь, а заодно избежать встречи с разбойниками, которые пошаливали на окружных дорогах.
Хороший план. К сожалению, из всех местных вожаков мне попался надутый индюк, которому никто и ничто не указ.
Ограничься он обычными сальными шутками в ее адрес, Ирена бы и глазом не моргнула — при ее круге общения приходится выслушивать и кое-что похуже. Но разжиревший дренай перегнул палку, поставив под сомнение профессиональные качества Ирены. Прозрачный намек, что она стала Шипом только потому, что Принца потянуло на сладенькое, стал последней каплей. Дома она за такое резала глотки; здесь пришлось удовольствоваться стрелой в коленную чашечку.
Потом пришлось спасаться бегством через весь город, прячась в тенях и ныряя в глухие проулки, с головорезами, наступающими на пятки.
С какой радостью она бы осталась и продемонстрировала преследователям, за какие заслуги получила звание Шипа! Но приходилось одергивать себя. Дренан — не Машрапур, где она знала каждый закоулок. Когда играешь на чужой территории, всегда есть риск получить серьезную рану и тем самым провалить задание. Ирена не простила бы себе контракт, сорванный из-за ложной гордости.
Самого назойливого из убийц ей удалось подстеречь и вывести из строя уколом в живот. Еще двое преследователей исключительно удачно напоролись на мечи городской стражи.
Вот что бывает, когда стражников набирают сплошь из ветеранов. Не то, что пьяницы и разжиревшие увальни у нас в Машрапуре.
Воспользовавшись тем, что погоня приотстала, Ирена заняла удобное место на чердаке заброшенного дома, откуда хорошо просматривался переулок.
Ну, где же они?..
Еще один ночной убийца оказался расторопнее, чем его предшественники. Ему почти удалось незаметно прокрасться мимо Ирены, но его выдал вопль бродячей кошки. Прежде чем он успел нырнуть в укрытие, в его шею вонзилась арбалетная стрела.
Ночной город быстро становился похож на разворошенный муравейник; стража прочесывала улицы, кого-то уже скрутили и повели в кутузку. В таких условиях даже самые упорные и бесшабашные головорезы подумали бы дважды, прежде чем продолжать преследование.
Больше никого? Кажется, этот был последним. Теперь можно и выбираться из города.
Ей не составило труда обмануть патрули; те, кто живут в городах, редко смотрят вверх, и она этим беззастенчиво пользовалась. Ирена передвигалась по крышам, и спустилась вниз, только когда впереди не замаячили городские ворота.
И тут Ирена поняла, что удача ей изменила. Караул у городских ворот оказался удвоен, а сами ворота Дренана – заперты, хотя уже наступало утро.
Неужели придется дожидаться следующей ночи, чтобы перелезть через стену? Лучше бы я попытала счастья с лесными разбойниками!..

* * *

В преданиях сатулов не упоминалось, из-за чего был принят закон, запрещавший князю покидать столицу. Вероятно, какая-нибудь вопиющая глупость, стоившая тогдашнему правителю жизни. Для Бродды такой закон, конечно, был как кость в горле.
Кому охота стать почетным пленником в собственной столице? Стоит мне вступить в права наследования, и об отлучках можно будет забыть. Если только не начнется война. Единственное исключение в этом дурацком законе, чтоб его мыши съели.
Нельзя сказать, что мечты о войне с дренаями никогда не посещала сатулийского военачальника. Бродда много раз представлял, как он врывается на Сентранскую равнину во главе войска, вырезая и сжигая все на своем пути. Он видел себя въезжающим в Дренан на белом жеребце, давя копытами разжиревших горожан. Он смаковал картины того, как его воины врываются в богатые дома и выволакивают за волосы дренайских красоток, чтобы, позабавившись на славу, отдать рыдающих пленниц на потеху товарищам — пусть тоже развлекутся, они это заслужили.
Вопреки сладостным мечтам, Бродде хватало здравомыслия понять, что он не создан для больших войн. Вот набеги, засады, стычки с дренайской кавалерией – тут он был бы в своей стихии. Но нужен особый склад ума, чтобы дирижировать целой армией. У него просто не хватило бы на это терпения - подсчитывать запасы провизии, разбирать донесения разведки, прокладывать маршруты, поддерживать дисциплину и решать еще миллион вопросов, которые бы непременно возникли во время кампании.
Вот почему Бродда не торопился примерить княжескую корону и старательно не обращал внимания на прозрачные намеки Калларка. Да, с возрастом его родич-князь порядком размяк и потерял хватку, а прямой наследник был полнейшим ничтожеством. Но зачем спешить? Бродда здраво рассудил, что мальчишка и без посторонней помощи свернет себе шею.
Он не мог предвидеть только одного - что смерть наследника случится настолько не вовремя.
Забери Шемак этого молокососа! Не мог потерпеть, пока я вернусь в столицу? Правильно про таких говорят – кто не в срок родился, тот и в могилу прыгнет не вовремя!
Конь Бродды стал волноваться и прядать ушами. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что другие лошади ведут себя так же. Бродда погладил коня по крупу. Жеребец почувствовал знакомую руку, фыркнул, и, кажется, немного успокоился.
- Они что-то почувствовали, - сказал подъехавший Ягунда, немолодой разведчик с окладистой бородой. – Там впереди в роще что-то есть. Или кто-то.
- Проверь, что там, и сразу возвращайся, - велел Бродда, натянув повод.
Разведчик спешился, передав поводья коня другому сатулу, и исчез между деревьями.
Может быть, лошади учуяли горного медведя? Или труп, который не успели объесть до костей падальщики?
Шло время. Ягунда не возвращался и не подавал сигналов. Нервозность лошадей стала передаваться их всадникам.
Потеряв терпение, Бродда приказал перестроиться в боевой порядок и медленно выдвигаться вперед.
Человек это или зверь, живым ему от нас не уйти!..

32.

Миновав редколесье, отряд сатулов вышел к склону холма... и остановился без команды, пораженный открывшейся картиной. На холме расположился уродливый демон с багровой кожей. Окровавленные лохмотья, разбросанные вокруг, красноречиво свидетельствовали об участи пропавшего разведчика.
Бродда видел в жизни многое - людей с целиком содранной кожей, отрубленные головы, насаженных на пики. Он пролил больше крови, что иные профессиональные убийцы позавидовали бы, и не без оснований считал, что его уже ничем на свете нельзя пронять. Но когда крылатое чудовище вперило в них взгляд, полный нечеловеческой злобы, упорядоченная картина мира разлетелась вдребезги. Бродда снова стал мальчиком, который сидел ночью у костра и, затаив дыхание, слушал рассказы старого учителя о проклятых сокровищах и заброшенных домах с привидениями.
Чувство нереальности происходящего не помешало ему натянуть лук. Одна стрела с черным оперением ударила демона в бочкообразную грудь, другая попала в кожистое крыло. Отбросив полуобглоданную кость, он встал на задние лапы и зарычал, как разъяренный медведь.
Воодушевленные примером командира, другие сатулы стали метать в монстра стрелы и дротики. Демон, раздраженный попытками атаковать его, издал низкий вибрирующий рев и шагнул вперед, развернув крылья. Лошади, взбесившиеся от страха, дико ржали, вставали на дыбы и сбрасывали наездников. Бродда, громко бранясь, пытался совладать со своим вороным скакуном. Но после пришедшегося вскользь удара исполинским крылом конь завалился на бок. Сатул, не успев вытащить ноги из стремян, оказался придавлен умирающей лошадью, и на какое-то время отключился от нестерпимой боли.
Когда к Бродде вернулось сознание, он смог повернуться с боку на бок и попытаться встать. Но безжизненная туша коня придавила его к земле, и оставалось только смотреть с бессильной злобой на храбрые и бесплодные попытки остановить демона. Он не зря лично отбирал каждого солдата; несмотря на ужас, внушаемый выходцем из бездны, никто не побежал. Даже Ионан Хромой, умирая, пытался полоснуть демона свежевальным ножом. Тем горше было видеть их смерть.
Вот же тварь! На шкуре ни единой царапины!
Демон приближался к Бродде нарочито медленно, как сытый кот, увидевший мышь, застрявшую в мышеловке. Тяжелая лапа подцепила тушу коня и отбросила в сторону. Бродда не без труда смог подняться на ноги, уцепившись за выступающий древесный корень.
Багровый монстр навис над Броддой, исполинские крылья закрыли солнце. Сатул ждал, сжимая в руке бесполезную саблю. Когтистая лапа рассекла воздух… и отдернулась назад, зашипев как от прикосновения к раскаленной плите.
Рядом с несостоявшейся жертвой стоял престарелый мистик в белых одеждах, который плел паутину из магических слов и жестов, удерживая демона на расстоянии. Бродда моргнул, все еще в плену у страха. Он не мог понять, как Калларк, который годами не покидал столицу, мог оказаться здесь. Потом он смог разглядеть, что ноги мистика не касаются земли.
Значит, я еще не схожу с ума. Это просто какой-то магический трюк.
Калларк извлек из кармана невзрачно выглядящий золотой медальон и начал новое заклинание. Демон не успел опомниться, как его сковала незримая магическая сеть.
- Так-то лучше, - с усталой улыбкой проговорил мистик.
- Это и есть легкая охота, которую ты мне обещал? – облегчение, что немедленная смерть ему не грозит, быстро сменилось гневом.
Старик пожал плечами:
- Ритуал вызова демона требует тщательнейших приготовлений. Я и представить не мог, что у чиадзе хватит безумия заняться этим в полевых условиях.
- Может, он не чокнутый, а просто сильнее тебя? - оскалился Бродда. - Ты что-то не торопишься отправить треклятого демона в Ад? Скрутить ты его скрутил, а что толку? Я же вижу, что он того и гляди вырвется.
Багровый демон действительно пробовал свои путы на прочность. Ячейки невидимой сети трещали, но не поддавались.
- Я мог бы легко изгнать это адское создание, если бы колдун, вызвавший его, решил напасть на столицу. Но чем дальше я от храма, тем слабее становится моя власть.
Бродда огрызнулся:
- Тогда на что ты вообще годен?
- Прикуси язык, неблагодарный болван! – прикрикнул на него Калларк. Оставшись наедине с Броддой, он не тратил сил на то, чтобы поддерживать личину благообразного старца. - Я спас твою жизнь, разве не так? Или мне исчезнуть и дать великому охотнику Бродде еще один шанс сразиться с демоном? – ядовито добавил он.
Бродду передернуло от гнева, но он смолчал, зная, что бывают в жизни моменты, когда лучше проглотить гордость.
Калларк тем временем приложил кружок тусклого желтого металла к голове плененного демона и начал новый речитатив. Пленник рвался изо всех сил, но магические путы держали крепко. Глаза демона стали бесцветно-белыми, их заволокло пленкой. Калларк возвысил голос и закончил заклинание: взвихрился разноцветный дым, и демон исчез.
- Ты его отпустил?!
- Не совсем. Я убедил демона, что для него есть более привлекательная добыча, чем ты, - глаза старика загорелись опасным блеском. - Чужеземец вызвал демона, чтобы убивать сатулов. Разве не будет забавным направить его ярость на других чужеземцев? Что бы ты ни приготовил для дренаев, разве это может сравниться с ослепляющим ужасом, который внушит им демон?
- Клянусь бородой Мехмета, ты прав! Из этого выйдет недурное развлечение! – смех помог изгнать из памяти страх и унижение.
- А вот с развлечениями тебе пора заканчивать, - сухо сказал Калларк. – Возвращайся в столицу…, и попытайся смириться с тем, что шанс заполучить головы дренаев упущен.
Вместе с тупой болью в ноге вернулось болезненное понимание, что его охота подошла к концу. Не будет победного въезда в столицу, с развернутым знаменем и с головами дренаев, притороченными к луке седла. Возвращаться придется ночью, как вору, чтобы не поползли слухи, что Бродда впустую погубил своих людей.
Если только не повезет найти и возглавить другой отряд...
- Забудь об этом, - прочитал его мысли старик. – Других отрядов нет. Демон нашел их все; твоих людей он оставил на закуску.
Проклятье!
- Хочешь, чтобы у тебя были хоть какие-то трофеи? Тогда учти, что чиадзе ни за что не откажется от своего безумного плана. Если уж ему хватило безумия вызвать демона… - Калларк без слов дал понять, что он думает о безрассудстве своего коллеги-мага. – Зарин Чоу непременно объявится в столице, прихватив с собой отступника. Я сообщу, когда это случится, а дальше дело за тобой.
- Это уже кое-что, - лицо Бродды прояснилось.
- Еще раз тебя предупреждаю - в этот раз никаких игр, никакой травли, просто прикончи их. Твоя репутация не выдержит еще одного провала.
Об этом мог бы и не напоминать…
- Несколько слов напоследок. Королям и князьям часто приходится иметь дело с угрозами, против которых копья и стрелы бессильны. Вспомни об этом в следующий раз, когда тебе начнет мерещиться, что ты сможешь без меня обойтись, - сказал старик менторским тоном, прежде чем раствориться в воздухе.

33.

Ирене было не по себе. Неяркий свет факела в руке проводника был единственным ориентиром в окружившей их удушливой темноте, а звук шагов гулко отдавался от каменных стен. Каменный потолок угрожающе нависал над головой, и Ирене то и дело приходилось нагибаться. А приземистый проводник даже не пытался сбавить ход. Поэтому молодая женщина сверлила спину своего спутника тяжелым взглядом, от всей души желая ему споткнуться.
Ишь ты, как ногами перебирает. Понятно, почему его прозвали Жуком.
Три года назад Принц Воров отправил этого человека в Дренан, чтобы присматривать за местными преступными вожаками. Бывший Шип позаботился о маскировке; для городского отребья он был просто осторожным, но удачливым скупщиком краденого. А воры и бандиты, приходившие к нему, чтобы скинуть краденое барахло, сами того не замечали, как выбалтывали ценную информацию.
Услышав через кого-то из осведомителей об устроенной на нее охоте, Жук сумел перехватить Ирену недалеко от городской стены. Прежде чем она успела выстрелить, он подал условный знак Шипов, и предложил вывести ее из Дренана через потайной ход.
Пока они шли по темным коридорам, Жук успел рассказать ей, что подземный ход был очень старым. Не исключено, что он остался еще со времени постройки города. Но когда после землетрясения проход оказался отчасти засыпан, городские власти не сочли нужным выделять деньги на его восстановление. А со временем о туннеле и вовсе забыли. Никто не пользовался им до тех пор, пока на подземный ход случайно не наткнулись контрабандисты. Они расчистили проход, укрепили свод и с тех пор пользовались тайным путем для переправки товара в Дренан, минуя стражу.
Ирена продолжала сверлить спину спутника взглядом; ей была неприятна легкость, с которой Жук сумел застать ее врасплох. Молодая женщина была уверена, что где-нибудь в лесу у него этот фокус не получился бы. Она бы наверняка сумела бы пришпилить рыжеусого Шипа арбалетным болтом, прежде чем он окажет ей ответную любезность. Но в Дренане, который он знал, как свои пять пальцев, а тем более в городских подземельях, Жук был хозяином положения.
— Побереги голову, тут впереди выступающий камень, — бросил ей через плечо проводник, прервав красочный рассказ о последней облаве стражи на контрабандистов. Наверное, Ирене следовало бы сказать «спасибо», но ее выводил из себя снисходительный тон Жука.
Я уже не ребенок, и слепотой, хвала Истоку, не страдаю!
Проводник сделал еще несколько поворотов, ориентируясь по одному ему ведомым приметам, и остановился посреди небольшого зала, в конце которого виднелась массивная железная решетка.
— Зальчика этого не было, когда ход рыли, — сообщил ей Жук, ловко достав связку ключей.
— Контрабандисты постарались?
— Они самые. Спускали барахлишко на веревках вниз, и складывали тут. А просигналит нужный человечек в Дренане, мол, все спокойно, стража смотрит в другую сторону — тут можно и в город все протаскивать. Потихоньку, по частям, чтобы даже если схватят кого, не потерять весь груз.
Жук стал возиться со старым замком, который никак не хотел открываться. Ирена подсвечивала ему факелом.
— Далековато ты забралась от Машрапура, — заметил он. — Имя ты, понятно, назвать не можешь, тайна заказа — это святое. Но хоть намекни, куда тебя отправили.
— Почему бы и нет? — с наигранным равнодушием отозвалась Ирена. — Ты мне помог, а долги я стараюсь платить.
Лицо рыжеволосого Шипа просветлело, когда он узнал, что ее цель находится в землях сатулов:
— Тогда никаких разговоров о долгах. Шлепнешь там парочку чернобородых мартышек в бурнусах, и мы квиты.
Хорошо, он не знает, что мне заказали убить колдуна-чиадзе, а заказчиком был князь «мартышек».
Ирена осторожно поинтересовалась:
— Ты, похоже, не слишком высокого мнения о сатулах?
— А за что их уважать? Народишко — тьфу, одно название. Копошатся там на перевалах, как блохи в шкуре горного козла, а гонору у каждого, как у чиадзийского вельможи, — Жук смачно сплюнул. — Пусть молятся своему шелудивому пророку, чтобы у дренаев не нашлось второго Карнака. Он бы им живо носы пообломал.
Было совсем несложно догадаться о причинах его внезапной словоохотливости. Рыжеусый Шип был явно не прочь поговорить о политике, а в роли скупщика краденого трудно найти подходящего собеседника.
— А еще сатулы по дурости своей упускают верную выгоду. Не хотят, видите ли, иметь дело с «неверными», — Жук возмущенно встопорщил усы. — Князь, видно, запамятовал, что негоже складывать все яйца в одну корзину. Если кто-нибудь нападет на Готир и перекроет торговые пути, сатулам солоно придется.
— Откуда такие подробности? — Ирена не удержалась от искушения его поддеть. — Сам что ли хотел в контрабандисты податься?
— Подумывал когда-то пойти по этой части, — не стал скрывать Жук. — В молодости, еще до Машрапура и присяги Принцу Воров. Но когда стал вызнавать, что да как, уперся в тупик. Уж на что отчаянные ребята в Дросс-Пурдоле, даже они не рискнули пробираться через земли сатулов — сказали, что овчинка выделки не стоит... Да, не стоит, так они и сказали, … — неподатливый замок наконец-то щелкнул. — Ага, готово.
Тихо пройдя под поднятой решеткой, они очутились на дне каменного колодца, в стену которого были вмонтированы сильно проржавевшие ступеньки.
— Ступеньки не трогай, — предупредил он, — их тут оставили для виду. Наступишь — провалишься. Видишь веревку? Я полезу первым. Когда окажусь наверху — дерну веревку три раза. Это значит, что можно подниматься.
Ирена смотрела, как Шип, ловко перебирая руками, карабкается вверх, пока он не исчез из виду. Дождавшись условного знака, она последовала за ним.
Оказавшись на поверхности, Ирена вздохнула с облегчением. Низкие своды больше не давили на нее, да и наполнить легкие свежим воздухом после затхлой атмосферы подземелий было истинным наслаждением.
— Небось, лучше, чем лезть через стену? — ухмыльнулся Жук, после того, как тщательно замаскировал выход.
Она заставила себя улыбнуться. Мне не пришлось бы перебираться через стену, если бы не этот жирный ублюдок.
— У меня все же одна маленькая просьба, — сказало он неожиданно и без всякой связи с предыдущим разговором. — Когда закончишь с делами и соберешься обратно ко двору Принца, ты в Дренан лучше не суйся. Валяй в объезд, на дорогах сейчас спокойно. А то не ровен час, кто-то из шайки Джезиора укажет на тебя. Зачем тебе еще и со стражей наперегонки бегать?
— Почему ты так уверен, что я буду возвращаться через Дренан? — именно так она и собиралась поступить, но говорить об этом рыжему Шипу не стала.
— Ты ведь хочешь поквитаться с Джезиором Жирным, я по глазам вижу. Знаешь что? Этой надутой жабе и так долго не протянуть. Здесь не Гульготир, городская стража даром хлеб не ест. Кто-нибудь из его людишек обязательно расколется, когда прижмут, тут и к гадалке ходить не надо, — заверил ее Жук. — Или местные сами с Жирдяем управятся, не дожидаясь облавы. Особенно теперь, когда он так опростоволосился. Это ж надо — отправить за тобой в погоню половину своих людей, и все равно упустить. Так что можешь со спокойной совестью о нем забыть. Этим, — он мотнул головой в сторону городской стены, — дай только почуять слабину, они его мигом пустят плавать вниз головой.
Ирена не могла не задать вопрос:
— А в чем твоя корысть? Какое тебе дело, что станет с Джезиором?
— Мое дело маленькое — сидеть тихо, да смотреть, как делят джезиорово наследство, — Жук потеребил рыжий ус. — Опасное это времечко, когда начинают территорию делить. Прибыльное, да, но опасное. И так будет трудно за всеми уследить, а если еще начнется заварушка по поводу твоего возвращения…
- Понятно, — и она со спокойной совестью пообещала ему на обратном пути объехать Дренан стороной. Тем более что это обещание ей ничего не стоило.
На прощание он торжественно сказал, как было заведено у Шипов:
— Пусть тебе всегда сопутствует удача — и во мраке ночи, и при свете дня.
— Пусть твоя стрела летит прямо, а кинжал разит насмерть, — ответила Ирена.

34.

Грэйг-Кайдорец давно привык к неудобствам жизни в походе, но невозможность смыть с себя грязь и пот оставалась истинной пыткой для бывшего отпрыска герцога.
К сожалению, разжиться водой в Дельнохских горах не так-то просто; следовало благодарить Исток за каждый ручей. Ну а горное озерцо с кристально чистой водой, на которое они наткнулись сегодня, и вовсе было поводом для праздника. Но долгожданное купание откладывалось на неопределенный срок; так уж случилось, что именно сегодня Грэйга назначили караульным в первую смену.
Прав был тот философ, который говорил, что люди со своими планами – вечный источник веселья для богов.
Минуты до конца смены тянулись мучительно медленно, а вожделенное озеро дразнило своей недоступностью. Наконец со стороны походной кухни появился Риалл, его сменщик.
– Пост сдал.
– Пост принял, – произнес бывший крестьянин уже в спину удаляющемуся Кайдорцу.
Когда Грэйг заглянул в палатку, Варад уже спал без задних ног, и храпел, как ржавая пила. Прихватив мыло и кусок пемзы, Кайдорец направился к озеру.
Прибрежные кусты разрослись и надежно скрывали кромку берега от посторонних взглядов. Он разделся, сложил одежду стопкой, и осторожно, нащупывая ногами дно, погрузился в прохладную воду.
Хорошо-то как! подумал Грэйг. Вода приятно обтекала его тело, даруя ноющим мышцам долгожданный покой. Немного поплавав, он
выбрался на берег. Немного попрыгал на одной ноге, вытрясая воду из уха, после чего вооружился пемзой и стал счищать с себя многодневный слой походной пыли.
Может священники Истока не так уж и неправы, когда учат довольствоваться малым? Вроде бы такой пустяк – помыться, и даже без горячей воды, а чувствуешь себя по-настоящему счастливым.
Вдруг он услышал всплеск, словно крупная рыба ударила хвостом.
Грэйг осторожно развел руками ветки – и остолбенел. На противоположном берегу озерца устроилась Карда-Лучница. Она тщательно, как кошка, умывалась. Грэйг облизнул губы, глядя на девушку во все глаза. Ее мокрые волосы прилипли к голове, а одежда была аккуратно сложена в стопку и придавлена сверху плоским камнем, так что на Карде оставался только нож, примотанный ремешком к запястью.
Фигуру лучницы трудно было назвать идеальной – у нее было больше мускулов, чем нужно, чтобы считаться женственной по меркам его родины. А несколько шрамов, которые она не скрывала, привели бы в ужас изнеженных придворных дам из отцовского дворца. И все же было в этой коротко стриженной воительнице нечто неизъяснимо привлекательное.
Поглощенный открывшимся перед ним зрелищем, солдат не сразу заметил, как серые глаза Карды сузились, и она метнулась к валуну, на котором лежала одежда. Поняв, что он каким-то образом выдал свое присутствие, Грэйг осторожно попятился.
Надеюсь, я успею улизнуть, пока она будет наспех одеваться.
Но девушка даже не притронулась к одежде; она схватилась за лук, мгновенно натянула тетиву и нацелилась на кусты, за которыми прятался Кайдорец.
– Я знаю, что ты здесь! Выходи!

* * *

Кайдорец перевернулся с боку на бок, чувствуя смесь возбуждения и раздражения от навязчивых воспоминаний.
Судя по пению птиц, скоро рассвет. Он бы давно заснул, но громкий храп Варада сегодня беспокоил его больше, чем обычно.
К его изумлению, Карда поверила сбивчивому объяснению, что он просто хотел искупаться, а на нее наткнулся случайно. Девяносто девять женщин из ста уже обвинили бы его во всех смертных грехах.
Но как же она все-таки хороша, подумал Грэйг, вспомнив блестящие капли воды на ее коже и напряженные мускулы. Не женщина, а просто вентрийская богиня охоты!
Грэйг молча вознес благодарственную молитву, что у их встречи на берегу озера не было свидетелей. Тот же Варад, пронюхай он что-нибудь, пристал бы как клещ, требуя пикантных подробностей. А на следующий день весь отряд узнал бы об их бурном свидании. То, что их романчик существовал лишь в распаленном воображении Варада, не помешало бы ему болтать. И тогда Карда точно пустила бы в ход лук и стрелы.
Если к тебе прилипла репутация дамского угодника, тут уж никуда не денешься – от тебя будут ждать все новых и новых побед над женщинами.
Грэйгу никогда была свойственна ложная скромность; он не отрицал, что в юности пользовался большой популярностью у придворных красоток. И сомнительное происхождение тут ничуть не мешало; наоборот, придавало ему пикантности в глазах юных искательниц приключений. Другое дело, что сам Грэйг считал свою репутацию ловеласа преувеличенной – все-таки большую часть работы за него делала внешность, доставшаяся по наследству от отца.
Беззаботная юность закончилась поспешным бегством из дворца. Потом была подпись на контракте армейского вербовщика. Шелковые простыни сменились на спальные мешки и тюфяки, набитые соломой, камзолы и плащи – на форму дренайской армии. Но кое-что осталось неизменным - если их отряду выпадала ночевка под крышей, Грэйг редко спал один. Хорошенькие служаночки из трактиров вовсю стреляли глазками и роняли прозрачные намеки, что готовы составить ему компанию на ночь. А он старался их не разочаровывать.
Встреча со строптивой лучницей выбила его из колеи – предыдущий опыт общения с женщинами тут никуда не годился. Обычная девушка, застигнутая врасплох во время купания, залилась бы краской стыда и попыталась судорожно прикрыться ладонями. Будь дама постарше и поопытнее, она вполне могла игриво подмигнуть и предложить искупаться вместе. Карда не сделала ни того, ни другого; она потянулась за оружием. А румянец на ее лице был рожден досадой и гневом, а не стыдом.
Понять, что Лучница собой представляет - гораздо интереснее, чем добавить еще одно имя в список любовных побед. Но разве объяснишь это таким, как Варад?
Было и еще одно кое-что, подогревавшее его интерес к строптивой дренайке. Обстоятельства их встречи, когда именно вмешательство Карды смогло переломить ход боя с сатулами. Потом Грэйг не раз и не два заставлял себя вспомнить, как проходил бой, вплоть до последней мелочи. Его не оставляла навязчивая мысль, что настолько драматическая развязка была бы в самый раз для театральных подмостков. А вот в жизни подобная цепочка совпадений казалась сомнительной.
Нельзя заранее подозревать всех подряд в двойной игре. Ведь жизнь иногда подбрасывает сюрпризы куда причудливее, чем измышления болтунов-сказителей. Мое прошлое — яркий тому пример.
Кайдорец знал, что подозрительность, граничащая с паранойей, которой он обзавелся после побега из дворца, однажды может сыграть с ним злую шутку. Но остановиться он уже не мог.
Я буду продолжать искать ответы, во что бы то ни стало. Хотя уже сейчас не без оснований опасаюсь, что ответы мне не понравятся.