А это снова я!
Интересненько... даже очень
Как обычно, я тут немного накопала:

«растянуть эту часть пути на подольше»
На подольше….. ну уж очень коряво.

«а ветер дул исключительно попутный. За путниками, не торопясь»
Попутный – путниками.

«тащился один навьюченный пони, и по его равнодушной морде невозможно было понять, нравится ли ему поход или нет»
Хм…. Во-первых, тащился… уже нет никакой радости. Во-вторых – навьюченный… видимо, тоже приятного мало. Из чего, собственно и следует, что о настроении пони и задумываться не стоит, ну кому такое понравится!? Оно вообще тут важно, настроение этого пони?

«Изредка им попадались покрытые темно-бурым мхом заболоченные участки»
Кому им? Выше стоит довольно большой кусочек, где тоже ничего не обозначено. Я бы заменила на существительное.

«но дождь лил одной сплошной стеной, не оставляя на путниках ни одного сухого места»
Вот сухое место меня как-то покоробило…

«ведя за собой понурого пони, и словно не замечал стекавших по его лицу капель»
По лицу пони???

«Стойкий аромат фруктов наполнил собой весь дом»
«Собой» тут явно лишнее.

«У одного из краев помещался держатель для весла»
Эта штука называется уключина.

Давайте уже финал!

Глава 12
Совсем близко у деревьев потрескивал огонь костра. Единодушно решили устроить свой, отдельный лагерь на некотором расстоянии от команды баржи – ни у кого в отряде не было желания заводить новые знакомства и лавировать в неизбежном потоке вопросов. С некоторым облегчением друзья поняли, что и их соседи не собираются настаивать на сближении. Сильм, отрешенно глядя в расцвеченное лунными бликами полотно реки, наигрывала незамысловатый мотив, Юля, уткнувшись в подаренную Сирилом карту, снова и снова повторяла про себя план прохождения опасных порогов. Эфи, обняв Кьяру, наблюдал, как Аскар чуть в стороне бережно распаковывает драгоценные книги и свитки, очевидно, намереваясь погрузиться в занятия.
Царившую на берегу Эруне тишину разорвал резкий шорох, словно большое стадо внезапно вломилось в заросли кустарника. В следующий момент на лагерь со всех сторон обрушились тени – высокие, гибкие и смертельно опасные. Эфраим успел подняться лишь наполовину, и это спасло ему жизнь – тяжелое лезвие меча просвистело в каких-то сантиметрах от его головы. Не дав неизвестному противнику опомниться, Эфи резко выбросил тело вперед и перекинул того через себя. Следующего, уже поднявшего меч, он встретил ударом вывернутой стопы в горло, одновременно выхватывая из чехла на поясе нож. Боковым зрением Эфраим заметил изящное, похожее на взмах крыла готовящейся взлететь птицы движение Сильм – ее стилет плавно вошел точь-в-точь в артерию ближайшего противника. Совсем рядом со свистом взлетела вверх изящная катана принцессы, и молниеносно опустилась, заставив попятиться двух врагов, пытавшихся обойти Эфи с боку.
Юле все происходящее казалось плохо срежессированным спектаклем, где ей почему-то дали роль второго плана. Она старалась держаться за Кьярой, в которой с трудом узнавала обычно тихую и впечатлительную королевскую дочь. Аскар, единственный оказавшийся несколько в стороне от центра боя, от неожиданности совершенно позабыл о своих магических способностях и тоже вытащил клинок.
Эфраим перескочил через начавшего приходить в себя первого противника, попутно приложив его головой о валун, и оказался в центре полукруга, между Сильм и Кьярой. Где-то в стороне, он знал это, лежал автомат, но добраться до оружия не было никакой возможности – противников оказалось раза в три больше, и это не считая тех, кто уже валялся на земле. Эфи схватил палку, на которую предполагалось подвесить котелок, и почувствовал себя немного увереннее. Враги не спешили атаковать снова, не сомневаясь в своем превосходстве.
В соседнем лагере царила полная сумятица. Тут и там вспыхивали беспорядочные схватки, сметая все на своем пути. Пламя от разворошенных костров уже поглотило две палатки, однако атаки не прекращались. Юля подумала, что, скорее всего, на них напали по ошибке, заметив еще один огонь в стороне. Аскара, державшего перед собой тяжелый старинный палаш, теснили сразу двое, а маг, сжимая двумя руками оружие, выглядел растерянным и напуганным. Но как только первый шок прошел, клинок, повинуясь воле юноши, вспыхнул ярким голубым пламенем. Раздался звон стали. За молнией в руках Аскара невозможно было ни уследить, ни противостоять ей – отшвырнув нападавших, словно котят, маг поспешил к друзьям. Атакующие смутились, чем не замедлил воспользоваться Эфраим.
­- Юль, автомат!
Девушке хватило секунды, чтобы оглядеться и заметить торчащий из-под вороха плащей приклад. Враги, кто бы они ни были, находились ближе к оружию, чем она, но по счастью не могли догадаться о его предназначении и силе. Юля знала – нужно только, чтобы автомат попал в руки к Эфи, и дальше она сможет не волноваться. Нырнув под локоть Сильм, девушка бросилась вперед; сердце глухо отсчитывало секунды – одна, две, три…выхватив из кучи автомат, Юля перебросила его другу, и поняла, что никогда еще звук щелкающего затвора не радовал ее так сильно.
Эфраим большим пальцем сдвинул предохранитель вниз, на одиночный режим, и тут же сделал два выстрела прямо от бедра. Грохот и два отлетевших тела произвели эффект посильнее пламенеющего клинка: нападавшие бросились врассыпную.
­- Уходим!! – не долго думая крикнул Эфраим, хватая первый попавшийся под руку рюкзак.
Ночь слилась для них в сплошное чередование бешеного бега и напряженного ожидания – чаще всего в зарослях колючего кустарника или руслах пересохших речушек. Стараясь не думать о брошенном пути, отряд все дальше углублялся в Пустоши, поминутно вслушиваясь и вздрагивая от любого шороха. Пару раз чуткое музыкальное ухо менестреля улавливало далекий стук конских копыт, и тогда Аскар останавливался, чтобы навести нехитрый морок, после чего бегство продолжалось. Когда, наконец, забрезжил рассвет, прогоняя висевший на степью плотной пеленой туман, друзья укрылись в небольшой лощине, изнемогая от усталости, но, тем не менее, не решаясь сомкнуть глаза.
Утреннее солнце добавило немного красок в окружавший их унылый пейзаж. Лощина казалась исчерченной чередовавшимися полосами красноватого песка и серой гальки, по краям сморщилось несколько карликовых берез, ветер наведывался изредка, не принося ни тепла, ни холода – лишь тишину. Судя по всему, им удалось оторваться от погони, но исчезновение одной проблемы породило другую – друзья понятия не имели, где находятся. Кроме того, пропала большая часть вещей, не считая прихваченного Эфраимом рюкзака. От усталости и пережитого страха лица путников осунулись и побледнели - первая встреча с противником лицом к лицу заставила их задуматься о предстоящих испытаниях.
Сильм, растрепанная, но не потерявшая оптимизма, возбужденно осматривалась вокруг. Айрелин, как всегда, чуть виднелся из-за ее плеча, а стилет, в украшенных серебром ножнах теперь висел на боку красавицы, недвусмысленно предостерегая от рискованных движений любого, кому вздумается выступить против его владелицы. Молодой маг тяжело переводил дыхание – судя по всему, бег не был его любимым видом спорта. Юля и Кьяра, тоже явно державшиеся из последних сил, одновременно опустились на землю.
­- Стоп, - скомандовал Эфраим, хотя и без того никто и не думал двигаться дальше.
Он скинул рюкзак и сел рядом с принцессой. Юля, как ни плохо ей было самой, все еще сомневалась в необходимости длительной остановки.
­- Эфи…думаешь стоит?
Судя по всему, уже наступило утро, но туман и не думал рассеиваться, заполняя собой окружавшее их пространство. Впервые за все время, он был скорее другом, а если точнее – помехой, затруднявшей врагам их поиски.
­- Все смертельно устали, Юль, далеко мы в таком виде все равно не уйдем. К тому же, пора сориентироваться – где мы есть и куда, собственно, идти?
­- Мы все время шли на северо-восток, - тихим голосом сказал Аскар.
­- Откуда ты знаешь?
­- Вместе с магическим даром мы обретаем и способность к точному определению сторон света, - длинная фраза далась юноше нелегко – конец ее прозвучал хрипло, оборвавшись натужным кашлем.
­- Здорово…а на сколько мы удалились в Пустоши ты не знаешь?
­- Нет.
­- Хм, ну… - Эфи задумался. – Бежали мы часов девять-десять, минус выжидание…ну километров сорок пять точно отпахали. Однако мы оторвались очень быстро, помните – они растянулись в цепь, потому что не знали куда мы делись.
­- К реке нам нельзя, - задумчиво потянула Кьяра. – Там нас и будут ждать.
«И что нам делать?» - командирский дух улетучился из Юли еще в момент нападения, и теперь она могла лишь растерянно смотреть на неунывающего Эфраима.
­- Погоди, мне интересно, как нас вообще нашли. Искали-то именно нашу компанию…иначе бы не стали бросаться в погоню. Что думаешь об этом, Аскар?
­- Существует несколько способов разыскать человека, но все они отнюдь не просты и… - тут юноша смущенно бросил быстрый взгляд в сторону Кьяры. – Вашему высочеству возможно известно, что легче всего осуществить подобное в отношении близких родственников. Никто, кроме вас, никогда не встречался с нашими врагами. Гостей из Вальгаллы нельзя обнаружить с помощью магии, ни я, ни Сильм не бывали в Орофарне до ближайшего времени, так что отпечатки нашей ауры им попросту неоткуда взять…
­- Значит, остается мой брат, - спокойно, с едва уловимым вызовом в голосе заключила принцесса.
­- Да, ваше высочество.
­- Знаешь ли ты способ помешать ему? – принцесса смотрела прямо на мага, ничем не выдавая бушевавших внутри ее чувств.
­- Я не знаю, - начал было Аскар, но передумал, и добавил совершенно уверенно, - Это вряд ли возможно. Он ваш брат, и полностью разорвать эту связь представляется мне неосуществимым. Да и в магии он искушен гораздо больше меня.
Кьяра опустила голову. Самой страшной мыслью, терзавшей ее, была та, что по вине ее эгоизма обстоятельства привели к подобному. Не воспринимая пророческие слова Ведуньи на совете всерьез, теперь принцесса считала, что, уговорив любимого взять ее с собой, навлекла на него и весь отряд смертельную опасность. Из тягостного оцепенения ее вывел внезапный вопрос Эфи:
­- Если все так, тогда почему нас до сих пор не нашли? Если все так просто, то нас давно должны были окружить, но уже часов шесть, как никого не слышно, хотя местность открытая – все как на ладони, несмотря на туман.
­- Я не знаю, что происходит, - пожал плечами Аскар, в сторону которого смотрел Эфраим. – Не могу ответить на твой вопрос.
В этот момент Кьяру осенило. Наслаждаясь счастьем рядом с Эфи, она все путешествие и не думала вспоминать о своих способностях. Принцесса не была в полном смысле магом, но годы обучения у Ведуньи обострили ее и без того чуткую интуицию.
­- Зато я могу, - принцесса не отрываясь смотрела на Сильм. – Все дело в айрелине Сильм. Он прикрывает нас, все это время Тьел следил за мной, но я настолько свыклась с этим, что не обращала внимания. Хотя следовало бы. Знаете, оно как облачко, серое такое, далеко-далеко на горизонте сознания. А когда мы стали убегать, оно вдруг исчезло.
­- И при чем здесь айрелин? – не поняла Юля.
­- Айрелин – сильный магический артефакт, - пояснила Кьяра. – Как и все высшие творения магии, он защищает своего владельца.
­- Да, пожалуй, другого объяснения я не вижу, - согласился Аскар. – Замечательная догадка, ваше высочество.
­- Так значит, я вас всех теперь защищаю? – прищелкнула пальцами обрадованная Сильм. – Здорово!!
Менестрель улыбнулась, но Юля только покачала головой. Все еще ругая себя за неисполнение командирских обязанностей, она, тем не менее, остро переживала из-за несерьезного по ее мнению отношения к ситуации со стороны остальных. В ее глазах право на подобные приколы имел разве что Эфраим, у которого за плечами была серьезная военная подготовка и умение мгновенно реагировать в любой ситуации.
­- Эфи, мне это не нравится. Полагаться на подобные воздушные предположения - безумие. У нас нет ни малейших доказательств, что все именно так на самом деле.
­- Согласен, нету… - помедлил Эфраим, - но зато есть результат. Мы все еще на свободе. Хотя…разве что нас специально куда-то гонят.
­- Зачем? – пожала плечами Юля. – И чтобы гнать, надо не давать нам сворачивать с заданного направления, а сейчас, как я понимаю, мы вполне вольны в его выборе.
­- Тогда давайте двигаться дальше, - бодро предложила Сильм.
В ее голосе совершенно не было усталости, и Эфи вдруг с удивлением осознал, что и сам чувствует себя способным еще на один переход. Словно за эти полчаса ему вернули все истраченные за ночь силы. Это было тем более удивительно, что уже не могло объясняться действием айрелина – владелицей его была только Сильм, и поддерживать силы в остальных инструмент мог бы только в том случае, если бы обладал собственным разумом.
­- Юля, Кьяра – вам не кажется, что к нам вернулись силы?
Нахмурившись, Юля проанализировала собственное состояние и была вынуждена признать правоту друга. Правда, чувства она при этом испытывала смешанные – к ней снова вернулась надежда на успех, но участившееся в последнее время вторжение в их жизнь магии заставляло задуматься об ее обратной стороне. Больше всего ее тревожила неспособность Аскара контролировать ситуацию – но здесь у них не было выбора, тем более что он был единственным магом в их отряде. В этот момент юноша, словно осененный какой-то мыслью, буквально взлетел по склону.
Пару раз он поскользнулся и едва не покатился вниз, но словно и не заметил этого. Выбравшись из лощины, маг отряхнулся, огляделся, приложив руку козырьком ко лбу, и торжествующе замахал рукой.
­- Ну вот, так я и думал!! Идите скорей сюда!
Недоумевающее переглянувшись, остальные полезли за ним следом. Последним поднялся Эфраим – он помогал Кьяре и оглядывался по сторонам, держа по старой привычке автомат в руке, подтянув ремень на максимум и замотав на кисть. Встав рядом с Аскаром на краю лощины, они сначала ничего не увидели кроме тумана, плотным морем охватывавшего все пространство. Но там, куда указывал юноша, дымка слегка рассеивалась, рваными клочьями застыв в воздухе, освобождая ровно столько свободного пространства, чтобы можно было разглядеть правильные очертания возвышавшегося над равниной кургана, напоминавшего одинокий утес среди пенных волн.
­- Это один из тех курганов, о которых рассказывал Сирил. Их называют еще «пристанищем духов». Я только сейчас вспомнил, что где-то читал об их целительных свойствах.
­- Удачно мы зашли, однако, - оценил Эфраим. – Кстати, Аскар, вот и еще одно объяснение нашей неуловимости, хотя радиус действия кургана вряд ли велик. А на Габалинскую РЛС он не похож…
­- Чего? – не понял его последних слов маг.
­- Да так, не важно. Ну что – давай-те пойдем посмотрим, что там наверху. Или это запрещено?
­- Нет, можно, - Аскар спохватился. – То есть я не читал ничего, где бы говорилось что нельзя.
­- Ясно, девушки остаются здесь… - в очередной раз Эфраим попытался обезопасить хотя бы часть отряда, но в этот момент он увидел выступившую вперед Сильм с несколько комичным выражением лица и отнюдь не комичным стилетом в руке, вздохнул и тихо загнал пулю в затвор. – Ладно, идем все вместе.
Сквозь туман курган, выглядевший настоящим идеалом конической формы, показался им очень большим, что сразу же заставляло заподозрить его неестественное происхождение. Восхождение заняло довольно много времени, хотя лишенные травы склоны идеально подходили для подъема и не чинили отряду никаких препятствий. Туман постепенно становился все более плотным, пока, наконец, не рассеялся полностью. Друзья смогли наконец-то разглядеть вершину таинственного сооружения – окруженную камнями площадку, до которой предстояло еще идти и идти. Зато рядом вдруг обнаружился виток полузаброшенной тропинки, которая неторопливо огибала курган, подбираясь к вершине. Компания поспешила воспользоваться ею – они медленно поднимались по спирали над морем белого тумана, окрашенного у самого горизонта в розовый, в то время как небо расставалось с последними остатками ночи, радуясь наступлению нового дня.
Ветер усиливался – едва заметный еще полчаса назад, теперь он пронзительно свистел в ушах, заставляя путников кутаться в плащи. К вершине они добрались лишь через пару часов после того, как начали восхождение. На самом последнем витке тропинка неожиданно оказалась выложенной камнями, что в любой другой обстановке заставило бы отряд насторожиться, но здесь, между небом и землей, опасность словно и не могла существовать. Несколько шагов, и вот они оказались на площадке – идеально ровной, как будто составлявшие ее плиты полировали веками, и огороженной по периметру высокими, наподобие менгиров глыбами, видимо, призванными хоть немного защищать открытое всем ветрам мира место.
Невозможно описать удивление друзей, когда здесь, на самой вершине огромного кургана они обнаружили в самом центре аккуратную хижину с двускатной крышей, доходившей почти до самой земли. Высота домика составляла около полутора человеческих роста, под самой крышей было прорублено узкое прямоугольное окно, из которого наружу струился дымок, а дверью служила занавесь из высушенного тростника.
­- А это, видимо, жилище доброго духа, - улыбнулась Юля.
­- Ага, вот и он, - Эфраим не поддержал шутку, а показал автоматом в сторону хижины.
У входа в хижину стоял высокий стройный мужчина с белыми волосами и льдисто-голубыми, немного раскосыми глазами. Светло-серые одежды из грубой материи были перехвачены веревкой, концы которой болтались где-то на уровне его колен. Гудение ветра за стеной из менгиров возросло на тон, словно перед бурей. Сила чувствовалась в этом странном отшельнике – сила не магии, но самой природы. Здесь, вдали от мира, он не выглядел чужаком – скорее господином самому себе.
­- Привет! – радостно махнула рукой Сильм, прежде чем Эфраим или Юля успели сделать хотя бы шаг.
­- Ман’арин, - слегка растягивая слова, с акцентом приветствовал он их на эльфийском. – Приветствую вас здесь, на окраине освященного солнцем мира.
­- И мы вас, - видя молчание Эфи, чуть поклонилась принцесса. – Я – Кьяра, дочь короля Манейара и хранительница Восточных пределов. Со мной гости из Вальгаллы, спустя много тысячелетий снова пришедшие в наш мир – Эфраим и Юля, Аскар – принявший дар магического искусства и Сильм – странствующий менестрель.
Немного высокопарное приветствие прозвучало, как ни странно, более чем уместно в нынешней обстановке.
­- Мое имя Кун.
У Сильм вырвался невольный возглас, а Кьяра поклонилась и с нотками благоговения в голосе спросила:
­- Ведь это вы некогда носили звание первого клинка Эймсарда? Но как такое может быть…ведь это было еще во времена моего дедушки?
­- Я вижу, что наши пути, принцесса, не случайно пересеклись в этом древнем краю. Думаю, в доме нам будет удобнее беседовать – прошу вас.
Хижины состояла всего из одной комнаты. В центре помещался сложенный с большой аккуратностью каменный очаг не больше метра в высоту. К стенам на разной высоте были прибиты полки с мешочками, ларчиками и просто пучками трав, такие же связки во множестве свисали с потолка, хотя нашлось место и для многочисленных свитков и книг. Рядом с ними стояли простой стол из хорошо обструганного светлого дерева и топчан в качестве сидения. В дальнем углу помещалась узкая кровать, едва приподнимавшаяся над полом и застланная простым стеганым одеялом. В целом, обстановка выглядела аскетической, и кроме того, нигде в доме первого клинка Эймсарда не было видно даже перочинного ножика.
­- Сожалею, что не могу предложить вам достойных сидений. Я не привык принимать здесь гостей.
­- Не думаю, что это вызовет неудобства, - ответила Кьяра, все еще смотревшая на Куна как на сошедшую с гобелена легенду.
­- Как будет угодно принцессе.
Все расселись на полу полукругом, в центре которого оказался хозяин дома. Он сидел, поджав под себя ноги, и его лицо не выдавало ни одной эмоции, если таковые еще сохраняли какую-то власть над этим загадочным человеком.
­- Я бы хотел услышать, ваше высочество, что привело вас сюда.
Кьяра повела рассказ с самого начала, то есть с ее появления в мире Эфраима и Юли. Кун, поначалу слушавший ее с совершенно равнодушным видом, к середине рассказа поднялся и сделал несколько кругов по комнате. Заметив, что его движения отвлекают рассказчицу, он сделал знак не обращать на него внимания и начал возиться с очагом. У него была удивительная пластика – передвигаясь по комнате, мужчина почти не касался пола, словно скользя по воздуху и не производя никакого, даже малейшего шума.
Поставив на огонь чайник, Кун заварил в нем смесь трав как минимум из полудюжины различных мешочков. Когда прошло положенное количество времени, он разлил напиток по деревянным пилам и подал их гостям. Все это совершалось с неизменным выражением глубокой сосредоточенности на лице, граничащей одновременно с умиротворенностью и равнодушием. Своеобразный отвар оценил первую очередь Эфраим, который все больше убеждался, что этот мир в плане чая превосходит не только Россию и США, но и даже Израиль. Данный факт ему пришлось признать несмотря на всю еврейскую гордость. Однако главным достоинством напитка оказался не бесподобный аромат, не густой, неуловимо менявшийся от коричневого к зеленому цвет и не мягкий, с налетом терпкости вкус, - уже после пары глотков весь отряд почувствовал такой прилив сил, словно позади была не бессонная, полная тревог ночь, а долгий отдых и сытный обед.
Рассказ Кьяры тем временем подошел к концу.
­- Странные вещи творятся нынче в мире, - спокойно подытожил Кун. – Старые дороги вновь возвращаются из глубин истории, чтобы вплестись в новый неожиданный узор.
­- Но как вы оказались здесь? – принцесса наконец-то могла задать волновавший ее вопрос. – Прошло более полувека с тех пор, как ваша слава гремела по всему королевству и далеко за его пределами.
­- Да, с тех пор, как я покинул Эймсард, чтобы обрести Путь, прошло уже шесть десятков лет.
­- Какие же причины вынудили вас так поступить?
­- Видите ли, ваше высочество, - Кун отвечал охотно, хотя на его открытом, без единой морщины лице не отражалось никаких эмоций, - не только ловкость и быстрота реакции делают человека воином. Воин живет в каждом из нас, но в то же время каждый ведет свою собственную войну. Путем долгих размышлений я пришел к выводу, что должен быть некий Путь, который откроет истинного воина в человеке. Именно на поиски этого пути я отправился, когда покинул Эймсард.
­- Однако это было так давно, - покачала головой все еще сомневающаяся Кьяра, - а вы совсем не изменились. Шпалеры в нашем замке рисуют вас точно таким, как вы есть сейчас.
­- Да, это так. Много древних знаний хранят пустоши.
­- Вы обрели секрет бессмертия? – выдохнула Юля.
­- Такого секрета не существует, - едва заметно качнул головой Кун. – Но есть возможность привести тело в соответствие с духом.
­- В здоровом теле – здоровый дух, - изрек Эфраим и пояснил. – Так говорили наши древние. Значит, вы полагает, что все это, включая наше появление, было предопределено неким Путем?
Эфи охватило предвкушение очередного теологического спора, особенно на такую тему как божественное всезнание и человеческая свобода выбора. Юля, слишком хорошо знавшая своего друга, поспешила вмешаться до того, как азарт совсем поглотит его.
­- Эфраим, не развивай.
­- Не буду, - покорно кивнул тот. – И все же?
­- Да, ваш приход отнюдь не случаен, - Кун поднялся. – Но я позволю себе пока умолчать о причинах моей уверенности. Об этом вам поведают в древней обители.
­- Где?
­- Следуйте за мной.
­- Вот и попили чайку, - развел руками Эфраим в спину уже скрывшемуся за порогом воину.
Пока они спускались с кургана, солнце успело подняться до уровня глаз и окрасило расстилавшийся между небом и землей туман в удивительно теплый золотистый цвет. Воздух постепенно разогревался, идти приходилось почти бегом – тропинка, по которой было так трудно подниматься, теперь словно сама несла их вниз. И снова Эфраиму почудилось что-то неестественное в походке таинственного обитателя холма. Кун шел, сложив руки перед собой на уровне живота, немигающий взгляд его был устремлен куда-то вдаль, под ноги ему видимо смотреть и вовсе не требовалось. Ничего ненормального, но вместе с тем что-то необъяснимо отчужденное исходило от него.
Спустившись с кургана, воин некоторое время вел их сквозь заросли колючих кустарников, после чего отряд спустился в небольшое ущелье, служившее ложем неторопливой мутной речушке. Постепенно русло все расширялось, кое-где обнажилась древняя каменная порода, и в целом складывалось впечатление, что они словно погружаются в прошлое – с каждым шагом окружавшая природа становилась все древнее, затягивая отряд в толщу времен.
­- Куда завел нас Сусанин герой… - прошептал на ухо Юле Эфраим.
­- Думаешь? – обеспокоено посмотрела на него девушка.
­- Шучу, - пожал плечами тот. – Но прямо скажем – интересное место они выбрали для обители знаний.
Они продолжали идти по дну каньона, постепенно уходившего все глубже. Небо над их головами превратилось в изломанную полосу светло-голубого цвета, солнца, давно миновавшего зенит, видно не было. С обеих сторон красный гранит уступил место неизвестному Эфраиму очень темному, почти черному камню. Неплохо разбиравшийся в горных породах, Эфи после некоторых раздумий все-таки пришел к выводу, что это не вода проточила ущелье. Слишком уж правильной формой отличались дно и стены, настолько правильной, что даже сколов нигде не было видно. «Проплавило его, что ли?», - мелькнуло в голове Эфраима, но зацикливаться на отгадывании не хотелось – величественность места привело друзей в состояние, близкое к благоговению. Тишина, нарушаемая только гулким эхом их собственных шагов, была поистине священной – в ней чувствовалась умиротворенность и сила; безветрие и безмолвие только усиливали это ощущение.
Внезапно по правую руку от отряда открылась жила обсидиана. Точнее, темный камень внезапно, безо всякого перехода сменился цельной породой. Гладкая черная стеклянная стена поднималась высоко вверх, и, приглядевшись, можно было бы различить отражения идущего вдоль нее отряда, но на каньон с удивительной скоростью опускалась вечерняя мгла. Через сотню метров в стене внезапно открылась невероятной красоты арка, вся состоящая из ломаных линий. Ни единого плавного изгиба не было среди этих словно прожженных в скале сколах, но в их пропорциях, длине, углах крылось непонятное, непостижимое совершенство, сродни высшей гармонии. Друзья, зачарованные этим чудом, застыли на месте.
­- Невероятно, - прошептала Сильм.
Ее глаза засияли так ярко, словно впитали блеск причудливых линий арки. Она пожирала врата жадным взглядом, словно перед ней внезапно открылась книга высшей мудрости, скрывавшая самые сокровенные тайны мироздания. Остальные тоже не могли отвести глаз от зрелища. Сияние в глубине арки, едва тлевшее когда они подошли, постепенно разгоралось все ярче – из маленькой звездочки оно превратилось в огромный пылающий шар, который внезапно раскололся на части, и на пороге возникла высокая фигура.
Покрой его одежды был настолько сложен, что это нельзя было назвать ни хламидой, ни костюмом – казалось, отдельные части ее никак не было связаны друг с другом, но, тем не менее, это странное, иссиня-черное одеяние казалось единым целым, и Юле пришло в голову, что она назвала бы его доспехом, хотя безусловно, это была лишь ткань. Мужчина был стар, несомненно, очень стар, но годы словно отступили от него – пепельные волосы спускались на плечи, а спереди были перехвачены двумя лентами, в уголках глаз не было ни единой морщинки, а рука, сжимавшая длинный посох, заканчивавшийся ярким пламенем, выглядела сильной и ничуть не бестелесной. Он некоторое время с улыбкой смотрел на застывших гостей и по-прежнему безмятежного Куна, стоявшего чуть поодаль.
Удар посоха, многократно усиленный эхо, отразился от одной стороны каньона, потом от другой, и, словно обретя собственную жизнь, помчался гулять по руслу реки, то замирая вдали, то снова возвращаясь и шаловливо напоминая о себе гулким раскатистым шумом. Отряд мгновенно стряхнул с себя оцепенение, а старик улыбнулся на этот раз широко и дружелюбно, в очередной раз наблюдая в действии свой способ привлечения внимания гостей.
­- Я рад снова приветствовать пришельцев в этом доме, - медленно, нараспев произнесенная фраза выглядела не импровизированной, а ритуальной.
­ Мы пришли, мы вновь вернулись
Пройдя века и звезды.
Пока нас времени река зовет,
Мы будем приходить сюда, - ответила за всех Сильм.
­- Я рад, что древнее приветствие еще не забыто в мире, - радостно кивнул старец.
­- А наша маленькая менестрель, похоже, еще и знаток древних преданий, - тихо заметила Кьяра.
­- И снова скажу, что я рад, - повторил тот. – Много времени минуло с тех пор, как здесь в последний раз звучало приветствие «охотников».
­- А почему нам никто не сказал, что мы теперь в списках «Общества рыболовов и охотников»? – съязвил Эфраим. – Неужто забыли?
­- Прекрати молоть чепуху, - шикнула на него Юля.
Старик прищурился.
­- Я чувствую магию древних врат за вашей спиной. Вы не из нашего мира, вы двое?
­- Не местные мы, - буркнул Эфи.
­- Это гости из Вальгаллы, наставник, - почтительно сказал Кун.
­- Что же, значит и правда наступают новые времена, раз они пришли сюда.
­- Те времена, которые мы давно предвидели и о которых говорили, наставник.
­- Что же, приглашаю вас в нашу обитель, - старик как-то весь съежился, сияние его посоха померкло, а весь образ в целом утратил значительную долю своей величественности, словно напоминание Куна оказалось слишком тяжелым для настоятеля.
­- Ну вот, как всегда о нашем приходе уже успели сообщить, - пошутил не заметивший перемены Эфраим.
­- Эфи, хватит нести чушь! – на этот раз очень сердито оборвала его Юля. – Разве ты не видишь, что твои шуточки сейчас абсолютно неуместны?
­- Ладно, вижу, каюсь, постараюсь исправиться, - в тон ей ответил друг и подмигнул.
Они уходили все дальше вглубь странной каверны. Что-то не складывалось у Эфраима, что-то виделось ему в этих изгибах, бесчисленных прожилках странной серебристой руды, какой-то высший порядок, недоступная пониманию закономерность. Это беспокоило гораздо больше, чем странный старик и даже больше ожидавшей их обители. Он вообще терпеть не мог, когда чего-то не понимал, но вряд ли сейчас настоятель или Кун стали бы объяснять тайну пещеры.
Ход довольно круто шел под уклон, а вскоре и вовсе начал спирально уходить вниз. Чем дальше, тем меньше становился блеск стен, но воздух по-прежнему оставался легким, чистым, и даже сил не становилось меньше, хотя они покинули жилище Куна на вершине кургана несколько часов назад. Вскоре коридор влился в большую пещеру, в которой талант неизвестных ваятелей раскрылся в полной мере. Идеальные пропорции помещения поражали воображение – казалось, человеку создать такое просто не под силу. Каждая ниша, каждый скол и даже любая неровность пола – все было на своих местах, завершено и совершенно в своей законченности. Словно идеально ограненный бриллиант, вся зала казалась настоящим произведением искусства, в котором, однако, было что-то от высшей математики – похожее ощущение бывает, когда, решая сложное уравнение, неожиданно для самого себя находишь способ свести его к знакомой и простой форме. Даже устроенные в нишах альковы, расставленные вроде бы безо всякой системы деревянные скамьи и столы, не могли нарушить впечатления царившего изящества, хотя, судя по всему, изначально их здесь не было.
Постепенно выяснилось, что в пещере кроме них есть и еще люди, которые, судя по всему, здесь же и жили, просто научились передвигаться, разговаривать и вообще заниматься любыми делами так бесшумно и незаметно, что их движения казались чем-то совершенно незначительным на фоне грандиозности устройства самого помещения. Наставник медленно, не говоря ни слова, повел их дальше, вглубь, давая время привыкнуть к обстановке. На них практически не обращали внимания – молодых среди жителей пещеры не было, чем-то неуловимо похожие друг на друга, все они вели себя так, словно были одновременно дома и в святилище, поэтому такими чужеродными казались все предметы обихода, да и сами скользящие вдоль стен фигуры.
­- Дедушка, где мы? – менее других впечатленная Сильм слегка дернула настоятеля за рукав.
­- Хм, спасибо за лестное прозвище. Это наша обитель, которую мы называем коакоассе.
­- «Дом в доме»? – перевела Кьяра. – Как это?
­- У нас не так много времени, - проигнорировал ее вопрос настоятель. – Вам надо идти дальше и никто не знает, что именно пригодится вам в пути.
«Для непредвиденных случаев в бумажнике давно уже существует кармашек прямо под клапаном для монет», - подумал Эфраим, но вслух сказал совсем другое:
­- Вся эта пещера – не ваших рук дело, правильно?
­- Совершенно верно. Ее создали те, кто были и ушли прежде всех остальных.
­- Те, кто создал Арку Смерти? – уточнила Юля.
­- Да. Об этом нам тоже предстоит поговорить. Присядем.
Они уселись на две простые деревянные скамьи, стоявшие в небольшой нише вдали от остальных.
­- Ваш приход сюда был предрешен заранее.
Фраза прозвучала столь уверенно, что Эфраим в силу опыта сделал собственные выводы и прямо спросил:
­- Так это ваши люди напали на нас у реки?
Спутники удивленно воззрились на него, словно им и в голову не могло прийти подобное, лишь Кун даже не повернул головы.
­- Это были люди королевского сына и его покровителя. Они хотели захватить ваш отряд, в особенности гостей из Вальгаллы, - он заметил одновременно возникший на лицах Эфи и Юли вопрос и кивнул. – Откуда мы знаем об этом, хотели спросить вы? Чтобы ответить, придется начать издалека. Пустошь не зря считается самой древней областью нашей планеты. Здесь мы называем весь остальной мир Новыми землями, и знаете почему? Потому что именно здесь зародилась подлинная Жизнь – та, что превращает пустое пространство в мир, та, что наполняет воздух дыханием, а землю – теплом. Древние, что оставили нам в наследство арку и эту пещеру, а также много других бесценных вещей, жили именно здесь и мы, теперешние обитатели Пустоши, чувствуем следы их пребывания. Наверное, они сделали нас другими, в чем-то не похожими на жителей Новых земель. Именно поэтому мы выбрали другой путь. Не пытались сконцентрировать всю жизнь в городах, не мешали природе быть там, где она хочет, не собирали ее силу в библиотеках, как поступали Эльфы, не тратили мощь духа на создание государств и империй подобно людям, не старались подчинить себе саму мировую твердь подобно гномам, но и не открывали своих врат тьме. Мы шли по тонкому, подобному нити пути, на котором постоянно, каждый миг наш заключал в себе поиск истинной гармонии, на оси которой и стоит вся земля. Нас мало…может быть, как раз по этой причине. Благодаря этому Пустошь и остается Пустошью. Но взамен нам дано познать многое из того, что неведомо ни магам, ни обычным людям, что сокрыто от них толщей обыденности и заблуждений. Мы способны чувствовать взаимосвязь, гармонию света и тени, а с ними и всех сил, что поддерживают бесконечную игру мироздания. Благодаря чувствам, мы смогли узнать, что вашему пути суждено пересечься с нашим, как и то, что иная, противная нам сила окажется невольным этому помощником.
­- Однако, - только и смог произнести Эфраим вместо комментария и невольно ощутил беспокойство от пребывания рядом с людьми, которые «знают все, что было, есть и будет».
­- Ныне же пошатнулись сами устои нашей земли, потому что одна из сил решила воспользоваться Аркой. Этого нельзя было допускать ни в коем случае, но раз уж непоправимое случилось, мы вынуждены действовать, и тем самым оказываемся участниками, а не сторонними наблюдателями.
­- Однако нечто подобное уже происходило во время Войны Единорога. Почему же о вас нет ни слова в хрониках тех времен? – спросил Аскар.
­- Справедливый вопрос, - чуть опустил голову старик. – Тогда мы слишком долго были безучастны, позволили себе надеяться, что маги одумаются и осознают очень простую истину. Равновесие – это наш щит от хаоса. Увы нам, мы ошиблись, но даже когда было уже слишком поздно сумели помочь. Медея многое узнала от нас тогда, но внутри нее горело иное пламя, не похожее на то, что у других. Не была она близка и нам, так что мы смогли дать ей лишь самые начала, наметить первые шаги, первые узоры нитей судьбы, но как она распорядилась нашими дарами не в силах познать даже мы сами.
­- И теперь вы решили проявить больше активности, чтобы не вышло как в прошлый раз? – догадалась Юля.
­- Можно сказать и так, - просто развел руками наставник. – Но вы должны понять, что знание – это, прежде всего, огромная ответственность, и нам трудно измерить какую часть ее под силу будет вынести именно вам. Поэтому не держите на нас зла, если вам покажется, что мы открыли слишком мало из того, что знаем…
­ - Простите, - почти перебил его молодой маг, - но из ваших слов как будто следует, что только в таких вот общинах, избравших особый путь, и сосредоточена вся жизнь в Пустоши. Но от одного смотрителя на том берегу мы знаем, что здесь обитают и другие люди…или не совсем люди.
­- Вы говорите о северянах-приверженцах тьмы.
­- Приверженцах Тьмы? – распахнула глаза Кьяра.
­- Да, еще задолго до войны единорога Тьма расселилась на севере Пустоши.
­- Тьма в смысле сила? – уточнил Эфи.
­- В некотором роде можно сказать и так. Хотя и воплощалась она в конкретных магах, очень древних и сильных, отколовшихся от конклава.
­- Я ничего не слышал об этом! – выпалил пораженный Аскар.
­- Разумеется, лишь в войне Единорога возникла потребность в систематических записях….и пришло осознание того, что эти записи стоит хранить и беречь. Для этого основывались библиотеки….подобные той, что находится в замке Игнол. Но о магах, о которых я веду речь, уже мало кто помнил в ту эпоху. Они основали глубоко на Севере, у подножия Ледника свою цитадель, и почти не покидали ее, стремясь познать ту часть силы, что была отринута остальными. Тогда впервые после ухода Древних Пустошь ожила – туда стали стекаться многие, не замедлило возникнуть царство, но его конец наступил быстро и был бесславен. Народы, некогда сплоченные и измененные черной силой, расползлись и погрязли в междоусобицах, но мест тех так и не покинули. Лишь немногие осмелились пойти сюда, на юг – именно они известны в Новых землях как люди курганов. Здешняя природа действует на них благотворно, постепенно они познают свой путь, но нам еще рано вставать с ними на одну тропу. Однако вам следует поспешить, - неожиданно оборвал он рассказ.
­- Куда и зачем? – Юля не хотела демонстрировать как сильно ее заворожили рассказы «подгорного старца», да и торопиться предпочитала только по очень серьезным поводам.
­- Вы на правильном пути – Арка Смерти ждет вас, а торопиться необходимо, потому что ваш противник уже одной ногой встал на путь своих предшественников. Пока он колеблется, но хаос силен и умеет склонять на свою сторону даже самых гордых и стойких.
­- Чудесно! – фыркнула девушка. – Все это очень интересно, но нельзя ли услышать что-то более конкретное, что могло бы помочь нам. Никто так и не удосужился сказать, что нам делать с этой Аркой. Хотя постойте, нам, безусловно, намекнули, что неплохо бы было ее уничтожить, но видимо по рассеянности забыли объяснить как это сделать!
­- Я могу сказать вам лишь одно – Арка – всего лишь начало.
­- И на том спасибо…
­- Но с вами пойдет наш лучший ученик. Кун.
­- Кун – ваш ученик? – удивилась Кьяра.
­- Да, один из тех немногих, кто приходит к нам, чтобы познать свой путь. Прозреть и обрести свою дорогу.
­- Возможно…. – королевская дочь запнулась. – Возможно, вы могли бы чуть больше рассказать нам о наших противниках. Я имею в виду, что кроме легенд и имен нам мало что известно наверняка.
­- Хороший вопрос, да и вреда особого не будет. Но эту повесть, как вы уже поняли, стоит начинать с времен древний, задолго до Войны Единорога. В новых землях мало кто знает об этом, слишком многое было утеряно. Но в Пустоши, обособленной от остального мира, сохранились самые невероятные и самые древние предания. Задолго до Войны Единорога, когда еще не было конклава магов, случились события гораздо более странные, чем те, отголоски которых мы чувствуем сейчас. То было время познания магии, первых проб и ошибок. Создавались школы и учения, превращались в ордена и обители, никто не был уверен в своих знаниях и мало кто объективно оценивал собственные силы. Тогда образ мира был совсем иным, хотя вам и сложно это себе вообразить. Но думаю, гостям из Вальгаллы это проще – они ведь уже почувствовали как два мира могут различаться и как в одном и том же мире удаленные друг от друга местности могут быть непохожими словно огонь и вода. Весь воздух тогда был пронизан магией, а ее дивные творения были повсюду. Именно при возведении одной из многочисленных твердынь был обнаружен тот источник волшебства, что ныне мы зовем Тьмой. На самом деле, это лишь один из видов управления магией, способ построения заклятий и направления потоков энергии, но он был ощутимо непохож на все изученные ранее. Поэтому он притягивал все новых адептов со скоростью бури и так же быстро отбрасывал их назад, дразня своей недоступностью. Но первым – самым первым – был величайший маг того времени, а может статься и всех времен, Дэуем. Он специально ушел на север, в суровые края, укрытые сенью Ледника, чтобы никто не мог помешать его проникновению в тайны, доселе неведомые. Он был по-настоящему мудр и основал свой орден в глубокой тайне, даже имена первых адептов Тьмы навеки утеряны для памяти. Здесь, в Пустоши он сумел познать очень многое, поэтому выстроил две твердыни. Одна так и не была найдена по сию пору, а вторая – о ней известно, что она стоит глубоко в тундре, там, где сама земля обращена в лед. Однако нельзя забывать, что он выбрал путь по которому нельзя идти, не разрушая попутно основ мироздания, ибо высшие заклятия Тьмы строятся на основе силы, черпаемой из Скоб Мира.
Старец остановился на мгновение, чтобы перевести дыхание, и обвел глубоким взглядом застывшие лица слушателей.
­- Первыми тревогу подняли эльфы. Тогда они впервые вышли из закатных волн в наш мир, и люди дивились их красоте. Даже маги забыли на время о своем тщеславии и неустанных поисках. Истинные дети мира поселились среди них и стали учить всему, что знали сами, но хорошо помня, как опасно бывает знание в руках невежд. Именно тогда эльфы поведали о тьме и опасности ее учения, но увы – совсем не тот результат вызвали их слова, которого они ждали. Многие открыто заявили о том, что должна быть изучена вся гамма магии. Начались долгие столетия Хаоса. Многие потом зададутся вопросом – не эльфы ли явились невольной причиной тех годов, черных как сама ночь. Но мне кажется, это был скорее акт жертвования – они вызвали первый удар на себя, спасая еще юный и неопытный мир, с которыми навеки связали свои судьбы. Как бы то ни было, началась война, первая в истории война магов. Хроник тех дней нельзя найти нигде в новых землях, потому что не осталось ни одного клочка земли, который бы не затронули страшные беды той поры. Многое было создано, но еще больше было утрачено навек, потому что воевали не только эльфы и Тьма, между собой дрались и ордена, и города, брат шел на брата. Это была поистине вселенская сеча. Именно тогда впервые была обнаружена Арка в земле Туманов, тогда был открыт проход в Вальгаллу и был созван первый Конклав. Победа…едва ли ее можно так назвать, но все же это было лучше чем ничего, хотя соратников эльфов осталось в живых не намного больше, чем сторонников Тьмы. До самой Войны Единорога эльфы оставались среди людей, они следили, чтобы Тьма не возродилась вновь, но знание, единожды открытое, уже не может оставаться тайной вечно. Надо еще добавить, что есть мнение, по сию пору неопровергнутое, что Тьма – есть истинная сила нашего мира, но для того чтобы окончательно утвердиться в нем, ей нужно подчинить все души, населяющие эти земли. Именно желание найти то единственное Великое Заклятие, который бы позволило такому свершиться, и будоражило умы многих и многих волшебников. Сама Война Единорога на Темных никак не отразилась – они были в стороне, издалека наблюдали за раздорами в стане врагов и их играми с Хаосом, но неуклонно укрепляли свою цитадель, твердо веря в то, что их час настанет. Прошло две тысячи лет и в цитадель пришел молодой черноволосый юноша, которого вы все знаете как Санкара. Многим он живо напомнил Дэуэма, хотя его описания и сохранились лишь в обрывках легенд. Однако они были схожи в проницательности и великолепном уме, но Дэуэм был отшельников и философом, он стремился овладеть знанием ради самого знания, все остальное было инструментом, не более. Санкар был другим. Он уверился, что ему одному открыт истинные смысл Великого Заклятия, что он и только он знает, как достичь всей полноты Тьмы. И он решился зайти гораздо дальше, чем кто-либо из его предшественников. Результаты нам не известны, но боюсь, что истина видится ему в искаженном свете, и следуя выбранному пути он ведет наш, а возможно и ваш мир к гибели.
­- Вы….вы говорите серьезно?
­- Вполне, поэтому вы….именно вы должны остановить его там, у Арки. Арка – начало и конец всего, альфа и омега. Марилла поступила мудро, это был блестящий ход – гости из Вальгаллы, пришедшие как раз вовремя к очередной войне света и тени, принесли с собой элемент случайности и непредсказуемости, который путает все планы и одновременно делает невозможное возможным. Похоже, даже наш мир включился в игру – до сих пор он оберегал вас, чтобы дать освоится, понять смысл ведущейся вокруг борьбы. Теперь вам предстоит участвовать в ней наравне с остальными. Поэтому с вами пойдет Кун – он постиг сам дух войны, постиг и сохранил внутреннюю гармонию.
Невозмутимо следивший за повествованием Кун поклонился. Все пятеро ответили ему пристальным взглядом, по-новому оценивая неожиданного попутчика.

Глава 13
Проснувшись, Эфраима охватило странное, даже немного непривычное чувство. На ночлег их устроили в двух смежных пещерах, обставленных аскетично, но с неким подобием уюта. На каменных столиках в каждой «комнате» стояло по свече, кровати, сделанные из тростника, могли бы показаться жестковатыми, но вся компания настолько вымоталась за прошедшие двое суток, что даже не заметила неудобства. Проснувшись, Эфи подумал, что не слышит ни единого звука, даже шороха шагов, но при этом он отчего-то был абсолютно уверен, что отшельники давно уже на ногах…если они вообще ложились.
Иногда утром, выходя из дома, человеком овладевает ощущение полной упорядоченности, словно день его просчитан с точностью до минуты , и это чувство как никогда приятно греет душу. Что-то похожее на это и испытал Эфраим – казалось, мир принял их, но ведь с другой стороны это означало, что теперь все будет по-настоящему и отступления не предполагается. По этому поводу стоило выкурить сигаретку.
Со словами «Наши цели ясны, задачи определены, за работу товарищи!» он рывком поднялся с ложа и разбудил Аскара. Молодой маг казался преисполненным впечатлений, поэтому оделся мгновенно и последовал за Эфраимом в главный зал, где они обнаружили Сильм, которая как всегда наигрывала что-то неуловимо знакомое на своем айрелине. Голова девушки клонилась совсем близко к инструменту, и прядь иссиня черных волос лежала четким полумесяцем на нежной коже ее лица.
­- Привет всем, - весело улыбнулась она – похоже, ничто на свете, никакие испытания и загадки не могли лишить эту девушку непосредственности и жизнерадостности.
­- Привет и тебе, наш великий дух оптимизма, - Эфраим уселся рядом, Аскар предпочел остаться стоять.
­- Ты проснулся в хорошем настроении?
­- Не знаю, но при виде тебя оно сразу улучшилось. Где Юля и Кьяра?
­- Ну, им нужно время, чтобы проснуться как следует, - рассмеялась Сильм.
В этот момент в зал вошли Старец и Кун. Наставник, казалось, вовсе не ложился – по крайней мере его облик не изменился ни на йоту, а вот воин сменил обувь на тяжелые, с толстыми подошвами сапоги, накинул поверх неизменной белой хламиды кожаный жилет, а на поясе у него теперь висел не только меч, но и пара острых кинжалов.
­- Что же, - Старец сложил руки перед собой. – Настало время вашего похода.
­- Мы заметили, - преувеличенно бодро отозвался Эфраим, глядя в сторону подошедших Юли и Кьяры.
­- Напоследок мы хотели бы преподнести вам несколько скромных даров в надежде, что они окажут вам помощь на избранном пути, - по едва заметному знаку от стен отделились трое отшельников, и, не говоря ни слова, приблизились к Старцу. – Аскар, взамен утраченных тобою книг, мы дарим тебе вот это сборник «Основы пространственной и временной магии» великого мага прошлого Фихтенгольца.
Судя по выражению лица Аскара, со священным трепетом принявшего дар, ничего подобного он и не чаял не то, что получить в дар, но когда-либо увидеть воочию. Все три книги были удивительно красивы – с золотыми обрезами и выпуклыми, словно прозрачными буквами на обложке.
­- Юля, возьмите этот талисман, - он протянул девушке кулон на золотой цепочке с простым, неграненым камнем, напоминавшем черный янтарь. – Его использовали те, кто отваживался ходить по дороге снов. С вами вышло сложнее, прекрасная Сильм – трудно подобрать что-либо, достойное вашего айрелина, но мы все же отважились. Позвольте преподнести вам вот этот мешочек. На первый взгляд в нем практически ничего нет, но кто знает – возможно, его содержимое проявит себя в самый нужный момент, когда все осязаемое будет бессильно. Эфраим, твое оружие не имеет равных на просторах нашего мира, но все же порой и добрая сталь может сослужить неплохую службу. Поэтому прими вот этот клинок – о нем не сложено много легенд, он не воспет в балладах менестрелей…
­- Это исправимо, - вклинилась Сильм.
­- Так вот, - с улыбкой продолжил наставник. – Несмотря на это, мне кажется, он будет тебе вполне под стать. Кому как не гостю из Вальгаллы владеть им?
Последние слова показались Юле несколько туманными, но она быстро забыла о своих подозрениях, стоило одному из отшельников развернуть сверток из темной ткани, который он почтительно держал в руках. В пещере было мало света, а естественного не было и вовсе, но, казалось, сияние исходило от самого клинка – длинного, неширокого, с витиеватой гардой и убористой вязью древних письмен по всему лезвию. Сокровище это, после любования, снова оказалось в обычных кожаных ножнах, но судя по взгляду Эфраима, он успел прикипеть душой к новому оружию.
Кьяре Старец осторожно вручил небольшой футляр со строгим наказом не открывать до захода солнца, ибо солнечные лучи губительны для содержимого. Юлю снова кольнуло подозрение, но так как сборы подходили к концу, ей нашлось о чем позаботиться в первую очередь. Распределив съестные припасы и прочие принадлежности, маленький отряд, состоявший теперь уже из шести человек, покинул убежище отшельников в скале. Прощание вышло кратким, без напутственных речей и клятв. Юля вспомнила прощание в Орофарне, и не смогла решить, что же оказалось ближе ее сердцу.
Солнце стояло уже довольно высоко, и первое время путники даже немного слепли от его пронзительных лучей – за почти сутки в пещере глаза успели привыкнуть к полусумраку, царившему в обители отшельников. Эфраим и Юля полагали, что Кун захочет вернуться к своему жилищу, чтобы взять все необходимое, но к их удивлению воин почти сразу же повернул строго на юг, уводя путников вглубь Пустоши.
Юлю с самого момента подъема мучил один-единственный вопрос, но она далеко не сразу решилась задать его. И дело было не в робости, хотя отчасти и в ней тоже. Просто девушка еще не определила для себя как относиться к их новому спутнику и уж тем более как к нему обращаться. Его имя больше напоминало наспех выбранный псевдоним, и оттого еще больше казалось чужим – чужим именем, принадлежащему чужому человеку. Но вопрос был важен, Юля чувствовала это, поэтому собралась с духом и задала его.
­- Кун, - пауза в ее речи была едва ли на долю секунды длиннее положенной. – Скажите, как именно вы планируете добираться до моря? Отсюда, если я правильно помню карты, путь не близкий.
­- Через Пустошь, - он ответил ей в своей типичной, безэмоциональной манере, но что-то похожее на усмешку она все-таки заметила.
­- Замечательно, - упавшим голосом заметила девушка, - но что же мы будем есть? Ведь это займет добрую неделю, если не больше – столько еды у нас с собой нет.
­- Пустошь поможет нам, не волнуйтесь, - он на секунду задумался, подбирая подходящий эпитет, - не волнуйтесь, юная леди.
Растерянной и немного оскорбленной Юле оставалось лишь кивнуть в ответ.
Они двигались по вересковой равнине – на сколько хватало глаз, впереди раскинулось все то же серо-бурое море пожухлых кустарников и колючек. Растения то и дело норовили зацепиться за одежду путников, мешая идти, но это лишь скрашивало однообразность путешествия. Кун вел их уверенным, размеренным шагом, переходя с одной тропинки на другую – судя по всему, ими пользовались некрупные дикие животные, в основном парнокопытные. Эфраиму отчего-то захотелось, чтобы это непременно оказались дикие кабаны – истоки подобного желания он вряд ли смог определить и сам. Однако по некоторым признакам можно было уверенно определить время года – зимнее солнце светит по-особому, издали, но тепло, заливая землю мягким янтарным светом.
Готовиться к привалу начали загодя, чтобы пообедать не торопясь и с комфортом. Путешествие наводило компанию на пасторальный лад – впрочем, на какой лад оно наводило Куна, не знал никто. Ели в основном молча – и от легкой усталости, и от голода, но когда в костер подбросили новую охапку вереска, и веселые языки пламени с треском набросились на это кушанье, Эфраим заварил чаю и постепенно завязалась неспешная беседа.
­- Скажите, Кун, вот настоятель столько говорил о пути - в чем же сущность вашего пути в таком случае? В нашем мире об этом говорится чуть ли не на каждом углу, правда мало кто претворяет эти заявления в жизнь.
­- Я хотел бы услышать о них более подробно, - признал воин, не сводя взгляда с пляшущего пламени. – Но в другой раз. Ведь суть пути нельзя постичь за час, день или даже год. А все, что к сути не относится – всего лишь пустые и ненужные слова. Нам многое предстоит пройти вместе и даже научиться друг у друга, так что не стоит тратить попусту время.
­- Нормальный ход, - прокомментировал ответ Куна растерявшийся Эфи.
Ему на помощь пришла Юля. Девушка отнеслась подозрительно к последним словам мужчины, ведь не на пикник же они в самом деле собрались, чтобы отмалчиваться и закутываться в тайны.
­- Честно говоря, немного не логично. Если по вашим словам нам так много предстоит пережить вместе, наверное, и вам, и нам стоило бы хоть немного узнать друг о друге. Кто знает – иной раз такие сведения могут спасти жизнь.
Кун отвернулся от костра и на мгновение встретился с ней взглядом – Юля вздрогнула и отвела глаза. Она не собиралась говорить так резко и серьезно – скорее планировала изречь сто-то саркастичное, над чем посмеялась бы Сильм и ухмыльнулся Эфраим. Но вышло по-другому, и сейчас по ее мнению своими словами она поставила под угрозу целостность отряда. Однако вопреки всему, Кун совершенно не обиделся.
­- В ваших словах есть доля разумности, миледи. Однако вы плохо понимаете, о чем просите – чтобы рассказать хотя бы малу долю моих исканий, нам придется сидеть тут не одну ночь, а ведь времени у нас в обрез.
­- Да, Юля, ведь Кун….Кун очень много успел повидать на своем веку, - попыталась применить дипломатичность Кьяра, для которой Кун был в большей степени ожившей легендой, чем обычным человеком со своими недостатками и слабостями.
­- То есть по вашему получается, - не отступала девушка, - что так как вы неспособны изложить кратко хоть что-нибудь о вас, а мы, в свою очередь, не способны это уразуметь, лучше и не пытаться?
Аскар в ужасе приложил ладонь к лицу, Сильм хмыкнула, Кьяра и Эфи одновременно повернулись к Юле с разной степенью недоумения во взгляде. Эфраим, отчасти в душе аплодировавший отчаянному наступлению подруги, тем не менее считал, что правильным было бы отступить и повторить ту же схему следующим вечером или в более располагающей обстановке. Скажем, в какой-нибудь таверне с достаточным количеством спиртного под рукой.
­- Ваша формулировка свидетельствует либо о сильном любопытстве, либо о сильном страхе, - резюмировал после минутного молчания воин. – Любопытство вам, право, не к лицу, а бояться меня нечего. До той поры, пока мы на одной стороне.
Ответом ему было лишь тягостное молчание. Посидев в тишине еще несколько минут, все улеглись спать, стараясь не смотреть в сторону добровольного часового, сидевшего с поджатыми под себя ногами и мечом, неподвижно лежавшим поперек коленей.
Утром собирались наспех, хотя торопиться, казалось, было некуда. Солнце светило ярче, высветляя и без того белесый песок у них под ногами, слепя глаза и ничуть не согревая. Обогнув очередной холм они внезапно увидели перед собой огромный остов дракона – скелет напоминал экспонаты из палеонтологического музей, только был куда больше и внушительнее. Белоснежные кости словно вырастали из пожелтелой травы, росшей на холме и у его подножия. Череп, размером с туристический автобус, с двумя рогами на носу смотрел прямо на них пустыми черными глазницами, извивающийся хвост терялся где-то вдалеке.
­- Вот это зверюга! – выпалил Эфраим.
Он легко сбежал с холма, на который взбирался чтобы осмотреть местность, и остановился прямо у носа чудовища. Череп, хоть и был вытянутой формы, тем не менее нависал над ним, совершенно равнодушный к тому восторгу, который вызывал у зрителей. Эфраим, а вслед за ним и Юля, пребывали в состоянии невероятного восхищения – столько читать о драконах, и наконец увидеть своими глазами если не живого, то хотя бы останки. Поражала невероятная белизна костей – ни пятнышка желтизны нельзя было найти, хотя ощущение древности витало над остовом дракона.
­- Красота, - мечтательно сказала Сильм.
­- Да, - вымолвил Аскар, просто чтобы что-то сказать – других слов у него не нашлось.
Кун промолчал, но поклонился.
­- Кьяра, а почему никто не предупреждал нас, что у вас водятся такие милые зверушки?
­- Никто никогда не верил в их существование, - пораженная не меньше любимого принцесса лишь покачала головой. – Во всяком случае в Орофарне.
­- А я вот всегда верила, - твердо возразила Сильм, ласково поглаживая клык, который был в двое больше ее в высоту.
­- Интересно, что с ним стало? – спросила Юля.
­- Неизвестно, - ответил Кун. – эти кости лежат здесь очень, очень давно.
­- А почему их еще не растащили на сувениры?
­- На что? – переспросил воин.
­- Эфраим имеет в виду, - объяснила Юля, - что кости дракона наверняка весьма ценны. Уже одной своей древностью, и удивительно, что никто не взял их.
­- Это не так просто, древних животных охраняет их магия, и не думаю, что даже архимаги решились бы на подобное?
­- Но мы-то можем! – торжествующе заключил Эфраим. – Ведь на нас не действует ваша магия.
­- Вы собираетесь осквернить прах? – уточнил воин, глядя прямо на него, и глаза его потемнели, словно небо во время грозы, а в голосе звякнул металл.
Эфраим улыбнулся про себя.
­- А почему ты думаешь, что это было бы оскорблением по мнению праха? Вполне вероятно, что Дракон Иваныч был бы только рад, узнав, что после его успокоения странствующие гости из Вальгаллы возьмут пару косточек уже хотя бы для того, чтобы доказать своим туполобым мудрецам, как многое в этом мире за гранью их понимания?
­- Драконы были великими созданиями, - тихо и медленно произнес Кун. – А также мудрецами и воинами. Такой остов – это памятник их мудрости и величию. Не нам разрушать его.
­- Нет, я все еще не понял, с чего ты так решил?
Ответа не последовало. Повисшая тишина действовала угнетающе – погожий, пусть и прохладный денек внезапно превратился во что-то чужеродное и тяжелое.
­- Эй! – громкий крик Сильм разорвал повисшее молчание. – Идите сюда!
Пока Эфраим пререкался с Куном, менестрель успела добраться до хвоста скелета, и теперь с торжествующим видом указывала на два позвонка размером примерно с кулак, которые лежали рядом с хвостом. Места, откуда они могли бы выпасть, заметно не было.
­- Ну что ж… - стараясь не коситься в сторону воина, Эфраим быстро наклонился и поднял кости. – Думаю, вопрос решился сам собой.
Один из позвонков он протянул Юле. Девушка в нерешительности смотрела на молочно-белую костяшку, лежащую на ее ладони, и не знала, как правильно реагировать. С одной стороны, скелет, казалось, сам отдал им эти фрагменты, никто не касался скелета и не «осквернял прах», по выражению Куна. Но с другой стороны….она боялась, что не выдержит. Ее восприятие этого мира было слишком тонким, связь с прошлым крепла с каждым днем, точнее с каждой ночью, наполненной обрывками чужих воспоминаний. Она боялась, что еще и драконьей памяти ей не выдержать, поэтому осторожно вернула Эфи позвонок.
­- Пусть пока побудет у тебя. Я заберу его, когда буду готова, - видя непонимание в глазах друга, она уточнила. – Когда смогу одолеть свои страхи.
Кун, неодобрительно покачав головой, не произнес ни слова. Словно против желания, они медленно уходили все дальше от неподвижной глыбы, в жилах которой когда-то горел огонь. Местность все больше напоминала обычную степь – колючие кустарники исчезли, так что теперь ничто не мешало взять более быстрый темп, хотя порой приходилось идти по пояс в буйно растущей траве, которая возникала внезапно, наполняя Пустошь огромными, буйно цветущими островами зелени. Холмы тоже пропали, изредка до них доносилось журчание воды – Кун выводил их все ближе к реке. Юля с нетерепением ожидала новой встречи с ласковой Эруне – рассказы лодочника навсегда поселили в ее душе любовь к изящным, быстрым водам этой реки.
Зима тоже постепенно отступала, по мере того как они продвигались на юг, оставляя пустынные земли за спиной. На закате перед ними внезапно открылось громадное плато – «стол богов», как окрестил его про себя Эфраим. Почти идеально ровная поверхность раскинулась под безоблачным небом, на фоне которого, далеко на горизонте, высился курган. Он казался невероятно большим – оттого, возможно, что возвышался дат далеко от остальных своих собратьев. Эфраим на глаз попытался прикинуть расстояние до него.
­- Завтра после полудня будем там. Скажи, - он повернулся к Куну, – что там?
­- Никто не знает. Этот курган исследовали многие мудрецы, но ни на шаг не приблизились к его разгадке. Никакие магические способности не действуют, стоит тебе ступить на этот холм. Он упоминается лишь в самых древних летописях – возможно, именно здесь жили Те, что были прежде.
­- Но подниматься на него не запрещено?
­- Нет.
­- Очень хорошо, а сейчас всем нужно выспаться, - добавив в голос немного командирских ноток, подытожил Эфраим.
Утром, свернув лагерь, они начали, не торопясь, спускаться с плато. Солнце светило ярко, хотя по-прежнему не грело. Темп не увеличивали нарочно – вокруг царила такая красота, что сердца переполняло неподдельное восхищение, хотелось свернуть с тропы и просто стоять, раскинув руки, и отдавая себя во власть всем стихиям мира. Тем не менее, они неуклонно приближались к кургану, стремительно вздымавшемуся в небо. Эфраим незаметно для себя самого начал напевать Until It’s time for us to go Элвиса Пресли. Почва под ногами словно оттаяла – идти стало легче, но приходилось смотреть под ноги, чтобы не запнуться о щедро разбросанные тут и там булыжники. Исчезли протоптанные животными тропинки – казалось, на много лиг вокруг нет ничего живого, кроме них самих. Лишь бесконечное многоцветье трав и возвышающаяся громада кургана.
Достичь цели им удалось только в полудню. Казалось, он восставал прямо из земли - невероятно высокий, щедро украшенный цветами и заполонившей все травой. Чуть пройдя дальше, путники разглядели тропинку, сбегавшую вниз с противоположной стороны холма. И речи не могло идти о том, чтобы пройти мимо, поэтому, оставив часть вещей внизу, друзья начали подъем.
Они достигли верха в тот самый момент, когда солнечный диск едва коснулся своим краем горизонта, что было очень хорошо видно сквозь щели в венце из каменных столбов, возвышавшемся перед ними.
­- Черт! Это же Стоунхендж! – не сдержал крика Эфраим, настолько поразило его первое сходство.
Присмотревшись однако, можно было заметить, что глыбы отесаны несколько по-другому и более правильной формы, да и никаких видимых разрушений заметно не было. Но все равно – сходство было поразительным.
­- Правда, похоже, - тихо кивнула Юля.
­- Что это – Стоунхендж? – спросил Аскар.
­- В нашем мире есть очень похожее сооружение, - пояснил Эфи. – Но без кургана.
Они гуляли между громадными камнями пока не стемнело. Спускались быстро, полностью доверяя шедшему впереди Куну. Ужин готовить не стали – просто вытащили спальные принадлежности и легли, ощущая близость нависшего прямо над ними памятника. Эфраим, вопреки обыкновению, долго не мог уснуть – в голове бродили несвязанные мысли, никак не желавшие складываться во что-то ясное и толковое. Когда же отяжелевшие веки все-таки сомкнулись, ему приснился сон.
Он стоял на мосту через Москву-реку, справа и сзади возвышалась высотка на Котельнической. Небо было неестественно синее, но теней нигде не было, из-за чего полностью нарушалось ощущение перспективы. Под ним по водной глади скользили яхты, как будто шла регата. Вместе паруса над каждой яхтой был закреплен портер – первым плыл Черненко, за ним Шелепин, Брежнев, которого обгонял Устинов в маршальской форме, чуть поодаль парой плыли Пельше и Суслов. Несомые водой плакаты проплывали под мостом, будто на демонстрации. Отвлекшись на секунду, Эфраим заметил, что демонстрация действительно имеет место – серая людская масса заполняла все пространство от Исторического музея до храма Василия Блаженного, исчезая где-то за спуском. Лиц разглядеть не удавалось, и только в центре хорошо выделялась неподвижная группа людей в серых ратиновых пальто и ондатровых шапках.
­- Госплан, - подумалось Эфраиму. – Как в анекдоте, блин.
С этой мыслью он оказался в подземном переходе, прямо у лестницы. Переход был абсолютно пустым, даже изолированным – словно он находился в кабинке для звукозаписи. Поднявшись после секундного колебания обратно наверх, Эфи ничуть не удивился, увидев здание Госплана. Охотный ряд, как и подземный переход, зиял пустотой. Даже машин не было видно, не то, что пешеходов. Только он, один во всем городе.
­- Сюрреализм какой-то, - на всякий случай довольно громко произнес Эфраим.
Этой фразы оказалось достаточно, чтобы очутиться в зале пленарных заседаний Государственной Думы. Кроме него в зале было только два человека – стоявший за трибуной Сталин в парадном мундире, сверкавшем золотом эполетов и Поскребышев, расположившийся в кресле спикера. Его лысая голова как-то неестественно торчала из серого, наглухо застегнутого френча.
­- Есть мнение, - Сталин, будто бы не замечая странной пустынности зала, продолжал свою речь. – что сюрреализм не является нашим, советским путем. Наш народ должен показать свое стремление к свету и доказать всему человечеству, чего он достоин. Арка Смерти – несомненно важный этап в укреплении могущества нашей родины, но не единственный. Куда важнее я считаю стремление к единству в наших рядах и сплоченности. Более того, наши враги в данный момент переживают раскол…
­- «Да откуда он может об этом знать»? – мелькнуло в голове Эфраима.
­- …наши победы обескураживают их, в бессильной злобе плетут они интриги против нашей молодой республики. Но так ли они беспомощны, как нас пытались уверить некоторые товарищи на семнадцатом съезде партии? Нет, не так уж. Тьел и Санкар по-прежнему мечтают свергнуть власть рабочих и крестьян в нашей стране! Нужно остерегаться их, нужно как можно скорее пересечь Алтанен…
Тут товарищ Сталин сделал паузу, чтобы выпить воды. Наполнял стакан он ужасающе долго, вернее сколько бы не текла вода уровень ее все не поднимался…у Эфраима возникло ощущение, что пора бы задать умный вопрос.
­- Товарищ Сталин, прошу прощения, так первую премию на конкурсе памятников Пушкину мы присуждаем памятнику Сталин читает Сталина или как?
Вождь поднял на него глаза, в которых неожиданно полыхнуло пламя гнева. Эфраим прищурился и…проснулся. Сон ярким отпечатком горел в его памяти, не исчезая, как в большинстве случаев. Резким движением он оторвал тело от земли.
­- Что бы это значило? – спросил он, обращаясь в окружавшую лагерь темноту. – Алтанен, говорите….валить надо и как можно быстрее, вот.
­- Что ты сказал? - его слова услышал стоявший на страже Кун. – Алтанен?
­- Да… что это за штука?
­- Это Великое море на эльфийском наречии. Почему ты заговорил о нем?
­- Мне приснился сон. Пересказывать не буду, ты не поймешь просто, но смысл в том, что нам надо быстрее уходить к морю.
­- Мы и так именно это и делаем, - пожал плечами Воин.
­- Это да, но…»Враги наши переживают раскол и шатание», - процитировал про себя Эфраим. – Надо сворачивать к реке – там нас не ждут.
­- Это тоже пришло к тебе во сне?
­- Очень похоже на то.
­- Риск… - задумался Кун.
­- Выигрыш в темпе, - уверенно парировал Эфи.
­- Ну что ж…если к тебе пришел такой сон, да еще и на этом кургане, возможно, это того стоит.
­- Тогда выступаем на рассвете, - пробормотал, засыпая, Эфраим, уютно устроился в спальнике и через мгновение уже крепко спал, не замечая странного, с примесью удивления и горечи, взгляда.
Утром Эфи все-таки пришлось пересказать свой сон. Он помнил его так хорошо, словно смотрел в кинотеатре не меньше дюжины раз. Смысл, правда, поняла только Юля и то частично, а читать курс лекций по истории КПСС у Эфраима не было ни малейшего желания. Однако его предложение о скорейшем продвижении к реке было принято единогласно.
Круто повернув на восток, почти перпендикулярно прежнему курсу, они уже через два дня увидели далеко внизу бурлящие воды Эруне. Внизу, потому что все время их путешествия берег неуклонно поднимался. Спуск отнял полдня – естественных тропинок не было, люди, судя по всему, тоже не часто жаловали эти места своим присутствием, поэтому дорогу приходилось искать наугад. Движение в этой части реки было гораздо оживленнее – корабли деловито сновали туда-сюда, груженые лесом баржи мирно плыли вдоль берегов. Порой к свисту ветра и шуму волн добавлялся стройных хор матросских голосов.
К вечеру они подошли к небольшой стоянке. Всем сразу же вспомнился Сирил с его рассказами и умело приготовленным чаем, но здешний хозяин ничем не напоминал его. Он был лыс, толстоват и обладал сиплым, иногда переходившим в фальцет голосом. К появлению путников со стороны Пустоши смотритель отнесся на удивление равнодушно. Переговоры вели Кун и Кьяра, Аскар вообще не обращал внимания на подобные мелочи, Эфи и Юля полностью положились на своих друзей.
Несмотря на равнодушный вид, хозяин, тем не менее, желал получить дополнительную плату за риск, поэтому торговаться пришлось около получаса. Он не сказал гостям ни одного обидного слова, даже малейшего намека на их необычность или подозрительность не было в его речах, но мутные желтоватые глаза следили за каждым, в то время как цена оставалась довольно высокой. В конце концов пришлось принять его условия, даже леденящий взгляд Куна оказался бессилен.
Уже через сутки они выплыли в земли Торговой республики Манканор. Легкий двадцативесельный кораблик по прозвищу «Скользящий» действительно рассекал водную гладь удивительно плавно, экипаж больше походила на группу отдыхающих, чем на измученную тяготами плавания команду, но, приглядевшись, Юля заметила, что ни один из них не сидел ни минуты без дела. Отчасти этим, видимо, объяснялось и благодушное настроение капитана – рослого бородача с неизменной наполовину опустошенной бутылкой в руках. К гостям на борту относились дружелюбно, но особого внимания не проявляли – видя, что кроме платы за проезд, толку от них мало, торговцы быстро утратили к ним интерес.
Надо заметить, точные границы республики определялись очень условно – в месте где начинались Пустоши все равно никто не жил, поэтому выдвигать притязания на территории было некому. В низинах Эруне становилась гораздо шире и сразу же распадалась на несколько рукавов, образовывавших при впадении в море широкую дельту. Именно на ней и стояли три главных города Манканора, в своей время долго оспаривавших звание столицы, пока эти сомнительные лавры не решили отдать Малирину – небольшому городку глубоко на суше, у которого не было выхода в море, но он с незапамятных времен служил перевалочным пунктом, принимая все доставляемые сухопутными путями товары как из Эймсарда, так и из герцогств. Таким образом, спор оказался улажен, однако жители трех городов продолжали соперничать, чем отнюдь не вредили торговле. Впрочем, Торговую республику и государством-то было назвать сложно, хотя Собрание Гильдий в Малирине с виду казалось вполне настоящим правительством.
В то время как поставивший щит Эймсард занимался своими внутренними делами, а герцогства продолжали грызться между собой за каждую пядь земли, торговля шла вяловато, особенно учитывая, что на противоположном берегу Пролива не было ничего хорошего. Но когда междоусобицы поутихли, а над белыми стенами Орофарна горделиво затрепетало на ветру знамя с единорогом, все три города по-настоящему расцвели. Товары с юга потекли в сторону Ледника уже не тоненьким ручейком, а полноводной рекой. Несколько раз соседи радостно сжигали склады и пристани друг друга, народ разбегался, пока не приходили правители Орофарна и твердой рукой не наводили порядок до следующего происшествия. Так продолжалось пока какой-то предприимчивый человечек, по слухам младший сын одного из герцогов, обиженный при дележе наследства, не предложил разбросанным по побережью вольным торговцам и жившим в глубинке мастеровым не объединиться. На это ушло немало времени, да и думается несостоявшийся герцог приобрел достаточно седых волос, но цели своей он достиг. И дело было не только в поджогах – на гавани частенько нападали пираты, от которых надо было как-то защищаться. И вместе это было сделать не в пример легче, хот я из рассказов экипажа Эфраим понял, что пиратство вполне здравствует, только уже не процветает так как в былые времена. Конечно, пока была подписана общая договорная хартия, да созвано Собрание Гильдий, утекло немало воды. Но с тех пор, хотя каждое поселение продолжало жить своей жизнью, появилась некоторая упорядоченность, в конечном итоге пришедшаяся по вкусу большинству обитателей Торговой республики.
Пока Эфи размышлял о необычном государственном устройстве Манканора, «Скользящий» успел войти в дельту. Рукавов у Эруне было много, и работы у команды прибавилось – дно стало мельче, вести корабль требовалось очень осторожно, чтобы ненароком не сесть на мель. Впрочем, самые опасные места были помечены выдававшимися из воды колышками, окрашенными в ярко-красный цвет. На удивленное замечание Юли о том, что краска давно должна была пропасть, а дерево – сгнить, Аскар пояснил, что тут не обошлось без магии, достаточно примитивной по его словам. Это пояснение можно было считать единственным разом, когда молодой волшебник сумел заставить себя оторваться на минуту от сосредоточенного упоения, в которое его привело чтение Фихтенгольца.
Над спокойной, искрящейся в лучах солнца гладью воды деловито сновали чайки и какие-то грузные птицы, напомнившие Эфраиму пеликанов. Серебристые косяки рыб мелькали у самого борта корабля, всем видом демонстрируя полное равнодушие к происходящему над ними. Берег нельзя было назвать густо заросшим зеленью, но поселений действительно попадалось все больше, и капитану «Скользящего» приходилось использовать все свое искусство, чтобы не столкнуться с одной из множества мелькавших то тут, то там лодчонок и неповоротливых барж. Хотя как показалось Эфи, в здешних краях люди уже рождались с веслом в одной руке и кошельком в другой.
К утру следующего дня они прибыли в центральный из трех городов – Валлисту.

Глава 14

Валлиста располагалась по обеим сторонам одного из главных рукавов русла Эруне. Еще до того как корабль пришвартовался, друзья обратили внимание на то, какой необычной она была по сравнению с виденными уже городами. Здесь не было заметно и тени блеска Орофарна, но и ничего похожего на жалкий вид городов за границей щита не наблюдалось. Обнесенный довольно высокой стеной из неотесанного серого камня, город был укреплен мощным молом, и, казалось, «Скользящий» искренне радовался удобной пристани, где пара мальчишек тут же бросились к швартовым в надежде на небольшое вознаграждение за услужливость.
Ширина рукава в этом месте была не так уж велика, но все-таки не давала возможности построить мост. Горожане сновали туда-сюда с одного берега на другой на маленьких джонках, с которыми, судя по всему, здесь умел управляться даже ребенок. Эфраим сразу заметил интересную подробность – со стороны Ледника корабли приставали к левому берегу, а со стороны моря – к правому. Грузы потяжелее доставляли на другой берег при помощи парома – зычный голос паромщика едва ли не заглушал все остальные звуки на пристани. Юля хмыкнула – есть все-таки вещи, которые не меняются в любом из миров.
На правом берегу пристань делилась на Северную и Южную – их отделял друг от друга огромный рынок. На севере разгружались баржи с товарами, которые тут же уходили на рынки – редкие травы и коренья, оружие и благовония, ткани и много всего другого. Баржи, груженые лесом, останавливались на юге, где груз сразу же перетаскивали на корабли. Затем баржи неслись через весь город к северным докам, чтобы встать на килевание и получить груз уже на левом берегу Эруне.
Рынок занимал огромную часть правого берега и выглядел очень живописно: в центре его было озеро, вода в которое поступала из отведенного от реки канала. Чуть поодаль, на небольших, густо покрытых зеленью холмах, селилась местная знать и самые богатые купцы. Омываемые многочисленными каналами летние резиденции даже издалека смотрелись очень изящно – в Валлисте предпочитали использовать украшения, близкие самой природе – цветы, гирлянды, разноцветные лианы и привезенных из-за моря птиц. Однако приученные к постоянным набегам горожане все же не отказывали себе в постройке прочных каменных жилищ в западной части города, по соседству с домами удачливых капитанов и успешных торговцев.
Восточная часть города казалась погребенной под огромными, однообразными складскими зданиями, дешевыми трактирами с покосившимися ставнями и прижатыми друг к другу домами тех, у кого не хватало денег на Западный берег.
Попрощавшись с командой, друзья отправились вглубь западного района Валлисты – типичного портового города с многочисленными базарами, разноголосицей, тавернами и множеством спешащих по делам людей. Дома им встречались в основном двухэтажные, из камня и с плоской крышей, а улицы, судя по всему, прокладывались безо всякой схемы и запросто могли привести приезжего в тупик. То тут, то там возникали утопающие в зелени усадьбы – с низкими мраморными оградами и искусно выкованными решетками. Сады, казалось, не замечали скорого приближения зимы – буйно цвели цветы, слышалось щебетание запертых в клетках птиц.
По совету капитана «Скользящего» они отыскали в зажиточном купеческом квартале небольшой особняк с аркой, на которой яркими буквами значилось название – «Южная звезда». Щедро усыпанная гравием дорожка привела их к свежевыкрашенной двери, из которой как раз появился тучный, одетый в толстый дуплет с шерстяной подкладкой мужчина. На грудь ему спускалась широкая окладистая борода, а пальцы были унизаны дорогими перстнями.
­- Добро пожаловать, о, прекрасные путники!
Эти восторженные слова были произнесены таким глубоким басом, что Юля не удержалась и спрятала улыбку в рукаве. Еще по дороге, несколько раз поспорив, они договорились, что все дела подобного рода будет вести Аскар, представляясь герцогом Санарским и прочая, и прочая. Это было удобно, так как являлось отчасти правдой, а высокий титул, по мнению друзей, должен был избавить их от ненужных расспросов. Разве бывают герцоги без свиты? То-то же!
Вот и сейчас, напустив важный вид, Аскар сделал шаг вперед, и не думая отвечать на поклон хозяина, с нарочитой медлительностью представился и сообщил, что путешествует в южные земли с исключительно высокой, можно сказать, научной целью – составить, поскольку возможно, наиболее точное описание тех земель, где его превосходительству со своей свитой удастся побывать. Невозможно было определить, чем мэтр был более впечатлен – титулом герцога Санарского или звоном золотых монет, перекочевавших в его просторный карман, но пока он вел их внутрь, лицо его сияло добродушием и готовностью оказать любую услугу новоприбывшим путешественникам.
Им отвели две огромные комнаты на третьем этаже, Рассматривая изысканное убранство, Юля подумала, что Валлиста несомненно процветает и будет процветать, чтобы ни случилось с Эймсардом, герцогствами и даже Ледником. Здесь умеют делать деньги, умеют их беречь и умеют тратить – всего в меру. Полы были устланы дорогими коврами с растительными мотивами, постели чуть ли не прогибались под тяжестью перин, на маленьких столиках у окна в хрустальных вазах лежали фрукты. В такой гостинице не погнушался бы пожить даже король, не то, что какой-то герцог. Они едва успели скинуть с усталых ног сапоги, как вошли миловидные служанки и предложили принять ванну - келюм на местном наречии. Оказавшись внутри, Юля и Эфраим торжествующе переглянулись – даже в таком фантастическом мире не могли не изобрести совершенно незаменимой для нормального человека вещи под названием баня.
Пар оказался легким и ароматным – ветки, которыми с удовольствием хлестали себя все без исключения, источали мягкий, терпкий аромат, ничуть не похожий на березовый. Переодевшись, друзья собрались в одной из комнат, потому что никто из них не смог бы позволить себе отдохнуть как следует, не уладив насущных проблем.
­- Кто-нибудь вообще представляет, сколько стоит каюта на местных теплоходах? – начал в своем обычном тоне Эфраим. – И предупреждаю – меньше, чем на первый класс я не согласен.
­- Видать, с тобой тепловой удар в бане приключился, - без улыбки ответила Юля, а остальные так и вовсе лишь удивленно взглянули в его сторону.
Эфраим пожал плечами. После разговора со старцем, им все больше овладевало пофигистическое настроение. Все путешествие теперь выглядело очень похожим на командировку, без сомнения приятную и интересную, но не более того. Он был похож на корабль, у которого внезапно оторвало штурвал и теперь суденышко, будучи предоставлено само себе, шаталось по волнам безо всякого курса. Исчезло так долго манившее его вперед ощущение некоего предназначения, высшей цели или чего-то вроде того. И что самое неожиданное – ему было в высшей степени на все это плевать.
Эфраим понимал очень хорошо – этот мир не его, но и не совсем чужой ему, здесь живут очень неплохие ребята и ничто не мешает ему им помочь. Тем более, что раз заняться вроде особо нечем, так почему бы и нет. Подобное состояние, в котором он пребывал большую часть сознательной жизни, казалось слегка неуместным, но – тем не менее не желало проходить само собой. Временами подкатывало острое желание бросить все – только ради любопытства. Чтобы посмотреть на реакцию. Может быть, даже чтобы услышать, как его просят остаться. Чтобы ощутить себя нужным даже таким, банальным и неправильным способом.
Однако сейчас он был настроен побыстрее решить все вопросы и отдыхать.
­- Так кто идет за Клинским? В смысле, кто и как будет договариваться о том, как доставить нас в нужное место?
Все переглянулись. Об этом стоило поразмыслить, ведь о Юле и Эфраиме речи идти не могло, Кьяра тоже не могла похвастать познаниями в таких специфических вещах. Аскар и Сильм, хоть и родившиеся вблизи воды, странствовали большей частью в глубине материка, а Кун последний раз путешествовал на юг без малого двадцать лет назад. Эфраим почувствовал на себе удивленный взгляд Юли – подруга явно ожидала от него каких-то действий или, по крайней мере, идей. Он же едва ли не наслаждался охватившей его апатией. Видя молчание гостей из Вальгаллы, слово взял Кун.
­- Полагаю, на поиски судна имеет смысл пойти мне и Аскару. Как магу и как обладателю лишней пары ушей и глаз. Когда-то – давно правда – я неплохо знал все порты на здешнем побережье и плавал на разных судах…с разной целью. Зима близко, но надеюсь, мы сможем подыскать подходящий корабль.
­- Нормальный ход, - только и сказал Эфи, добившись теперь удивленного взгляда не только от Юли, но и от Кьяры.
­- Я с вами! – тут же выпалила Сильм, лучезарно улыбаясь по своему обыкновению.
Возражений не последовало.
­- А куда мы поплывем?
Юлю отнюдь не радовали те скудные обрывочные сведения, которые она уже успела услышать о землях по ту сторону моря. Все эти легенды, предания – страшные магические события, случившиеся там и, наконец, Арка Смерти – девушка ощущала не столько любопытство, сколько нерешительность и даже робость. Как ни странно, на помощь приходил драконий камень - прикасаясь к висящему на шее обломку, Юля неизменно испытывала прилив чего-то схожего с оптимизмом Сильм, но более устойчивого, вызывая в памяти полузабытое слово «вера». Задумавшись, она едва не пропустила ответ Куна на ею же самой заданный вопрос.
­- Там есть несколько мелких прибрежных государств, - начал воин. – Собственно, с ними-то и ведется торговля по морю. Мало кто рискует уходить в глубь материка. Земли на западе нам мало интересны, да и в это время уже почти не находится смельчаков, чтобы плыть в том направлении. Слишком уж свирепые шторма подстерегают корабли. На востоке, ближе к нам, лежат два порта, один из которых и является собственно столицей государства кьёрлов – это удивительный народ, ничего похожего никто из вас не видел. Так вот, один из портов – это их столица, За’анин. Все его достоинства заключаются в очень удобной бухте, вот и все. А вот второй…это весьма интересное место. Весьма. Собственно, это даже не порт – всего лишь стоянка для пополнения запасов. Хотя место гораздо более удобно для организации настоящей торговли, чем бухта За’анин. Гавань полностью укрыта от непогоды. Когда-то давно там было крупное поселение, одно из крупнейших на юге, но что-то произошло, и эти места покинули все – люди, кьёрлы, даже птицы. Что бы это ни было, отголоски минувшего несчастья до сих пор не дают никому долго задерживаться в тех местах, остановки там делаются лишь в случае необходимости и ни одни капитан не согласиться простоять там на якоре лишний час.
­- Преинтересное судя по всему место, - лишенным всяческого интереса голосом пробормотал Эфраим. – Судя по всему, нам туда и надо.
­- Как оно называется? – спросила Кьяра. – И куда нам идти, если мы сумеем попасть в это место?
­- Это место на древнем наречии зовется Нелет – «Зуб», но кьёрлы, еще когда жили там, дали городу имя Зано’ин – «Ответ» в переводе на наш язык. Не знаю, что подсказало им так поступить. А куда идти…
­- Великая Южная пустыня – не удержался Аскар, горевший желанием поделиться прочитанными сведениями, – та, что раньше называлась землей туманов – Вэнья, раскинулась за горной цепью – Хребтом дракона. Цепь пересекает материк с востока на запад, выгибаясь дугой и замыкая в себе громадную низину, где и расположена пустыня. По другую же сторону отвесная каменная скала, обрываясь вниз, отделяет пустыню от Алтанен – Великого моря.
­- Так почему нам не доплыть прямо до этой скалы? – задал резонный вопрос Эфраим, пробудившись от своей хандры. – Все удобнее взобраться, чем переходить через хребет.
­- Ни один корабль не заходит так далеко на юг. В пути нет источников пресной воды, а побережью еще коварнее чем у западных княжеств. Ни одно судно не отважится на такое.
­- Ну что ж… - пробормотал, снова уходя в себя, Эфи. – Будем добираться, как получится.
Аскар и Кун ушли вместе с Сильм, а Эфраим, проводив Юлю и Кьяру отдыхать, отправился побродить по городу. Разумеется, первым делом он отправился на рынок – центр мироздания в масштабе города, особенно портового. Ох, рынок - рыночек! Правда, никаких особых отличий от привычного Эфраиму мира здесь не обнаружилось – разве что ассортимент предлагаемых товаров. Странная, покрытая перьями и пупырышками горластая живность, камешки всех возможных расцветок, ароматные и не очень плоды, ткани, ну и сопутствующие подобному месту приметы – толкотня, крики торговцев, бегающие глаза карманников. Любопытно, конечно, но ничего такого уж интересного.
Рынок, по чьей-то явно удачной задумке, был разделен на ряды – оружейный ряд, лотки с пряностями, тканями и так далее. В глубине притаились книжные прилавки, но здесь все было гораздо серьезнее – небольшие, обстоятельно построенные домики с затейливыми вывесками были вполне подстать товару. Книги здесь явно ценились дороже цветных побрякушек, чему немало способствовал путешествующий туда-сюда люд, для которого книга была лучшей отрадой в дороге, а зачастую – и объектов долгих поисков.
Из подобных соображений забрел в одну из лавочек и Эфраим, сразу ощутивший особенную, присущую только книжным магазинам атмосферу. Вдоль полок не торопясь прохаживались степенного вида люди с загорелыми, обветренными лицами, на которых застыло удивительное выражение: смесь ледяного спокойствия и жгучего любопытства, даже предвкушения. Это были явно путешественники, много повидавшие во время странствий, но все равно мечтавшие найти диковинную книгу и радующиеся чему-то незнакомому. К некоторому огорчению Эфи, большую часть книг составляли жизнеописания – здесь явно любили подмечать малейшие, даже вполне ординарные события, но предпочитали выражать их через призму чьей-то жизни, откладывая таким образом в памяти потомков не столько сами свершения, сколько тех, кто принимал в них участие. Однако, покопавшись на полках, он сумел отыскать пару потрепанных пухлых томиков с описанием Южного материка – «наиболее полным и абсолютно достоверным», как поспешил заверить Эфраима владелец лавки – нестарый еще мужчина с длинной бородой и повязкой на одном глазу. Покрепче прижав покупки к себе – на рынке эта привычка является скорее нормой, чем излишней осторожностью – Эфи пошел обратно, но не сумел удержаться от покупки симпатичного ножика – короткого и очень удобного. Нечто подобное видел он и в родном мире, в России, поэтому действовал одновременно под воздействием ностальгии и предусмотрительности. Вернувшись, он кинул сверток на столик и завалился спать.
Аскар и Кун, сопровождаемые Сильм вернулись только под вечер.
­- У нас довольно хорошие новости, - бодро начал Аскар, но продолжать почему-то предоставил старшему товарищу.
­- Корабль, который мы нашли, отправляется завтра с утренним приливом, - рассказал Кун. – Но дело в том, что это клипер и он везет груз редких трав с юга. Следовательно – они пойдут вдоль островов.
­- Есть альтернативные варианты? – буркнул Эфраим, которому встреча с пиратской вольницей не улыбалась, как и остальным.
­- Да, но они плывут только через две недели, - как бы извиняясь развел руками Аскар.
­- Я считаю, - Кун смотрел прямо перед собой и, казалось, не особо спрашивал чьего-то мнения, - что сейчас наиболее важно – выиграть время. Не думаю, что Тьел станет сидеть, сложа руки, а разузнать, в каком именно порту мы остановились не составит труда. Одна ночь мало что значит, но задержаться здесь на две недели – значит попасть на глаза всем, кому можно и лазутчикам в том числе.
­- Ты думаешь, он еще не знает, где мы? – робко, словно опасаясь ответа, спросила Кьяра.
­- Мы исчезли с реки неделю назад, это наверняка сбило его с толку, но понять куда мы направлялись, трудно. А уж тем более для Санкара, - ответил за Куна Эфраим, высказывая тем самым и собственные опасения.
­- Думаешь, нас ждет засада? – приподнял брови воин.
­- Не исключаю.
­- Логично, но тем не менее стоит лечь и хорошо выспаться. Прилив начнется рано и нам надо быть на корабле затемно.
Только воину и беззаботной Сильм удалось уснуть сразу, над остальными же словно тяготела близость необъятного океана, по волнам которого им предстояло плыть не один день. Кьяра, закутавшись в плед, долго сидела у окна, пытаясь внутренним взором проникнуть за темную водную гладь к новым, далеким берегам, где затерянная в песках маячила грозным предвестником Арка Смерти. Девушка пыталась понять, почувствовать, что же предстоит им на этом неведомом пути, но дар предвиденья молчал и перед ней лишь расстилалась посеребренная светом луны дорожка, ведущая за горизонт в манящее и пугающее далёко.
Юля, скорчившись в кресле в самом темном углу комнаты, смотрела в никуда, охваченная странный гнетущим чувством. Ей упорно казалось, что она оставила позади что-то очень важное, хотя как это могло случиться? Она не представляла. Море пугало ее – оно казалось вовсе не таким сговорчивым, а наоборот – полным ловушек и скрытых, подводных течений, таивших в себе угрозу для их маленького отряда. Вряд ли ее догадки могли быть сформулированы точнее – Юля была слишком далека от того, что называется «эмпатией земли», она просто улавливала недоступные обычному человеку импульсы, но вот с их интерпретацией было туго. Девушка иногда бросала быстрый взгляд на Кьяру, но все вопросы повисали в воздухе – принцесса была озабочена не меньше ее, а пофигистическое настроение Эфраима в последние дни не добавляло ни одной из них ни капли оптимизма.
Аскар, справедливо рассудив, что скоро предстоит плаванье и поход, а следовательно – все меньше времени на систематическую работу, провел полночи за изучением подаренного трактата. Его более не интересовали ни предчувствия, ни сама поездка, разум молодого мага свободно парил между формул и расчетов – многое складывалось для него в единую, целостную картину. Теперь Аскар был уверен, что наконец приблизился к постижению основ всеобщего магического взаимодействия.
Эфраиму просто не спалось. Ни от дел, ни от безделья, ни от мыслей – просто. Поэтому, не обращая внимания на шелест страниц под пальцами Аскара, ни на неподвижную фигуру крепко спавшего Куна, он удобно устроился на подоконнике и покуривал одну за другой сигареты. Идей не было, а вместе с ними и каких-либо забот. Так и прошла их последняя ночь на землях Северного материка.
Спали в общем мало, но проснулись с восходом – зрелище поистине завораживало. Набежавшие белые облачка стремительно окрашивались к янтарный цвет, море все еще оставалось свинцово-серым, в то время как в воздухе разгоралась настоящая феерия. К началу прилива они уже была на борту судна, которому предстояло везти их на другой материк. Капитан – худощавый немолодой мужчина в темно-синем одеянии и теплом плаще – встретил их довольно холодно. Скорее всего, его внимание поглощали другие, связанные со скорым отплытием заботы и лишние пассажиры вовсе не казались приятным дополнением к предстоящему плаванию. Подбежавший матрос показал им две небольших каюты, в которых кое-как удалось разместиться всем шестерым. Эфраим тут же объявил, что ему требуется дополнительный сон, а остальные отправились на палубу наблюдать отплытие корабля.
Команда готовилась к развороту. На верхней палубе стояли только капитан и помощник, матросы уже давно приготовили весла и теперь только ждали последнее действующее лицо – лоцмана. Таковой и правда появился, несмотря на изрядный вес резво пробежался по палубе и занял место у штурвала. Капитан подал сигнал начать разворот.
Течение было достаточно сильным, и клипер, который как успела заметить Юля, назывался «Небесная стрела», медленно, словно с трудом веря в скорое освобождение от якорной цепи, поворачивался вокруг нее всем своим небольшим, но изящным корпусом. Когда разворот был закончен, на нос взбежал матрос-замерщик, и путешествие началось. Пассажиров мало кто из команды удостаивал даже беглого взгляда – как всегда перед выходом в открытое море забот было по горло у каждого, и теперь друзья чувствовали себя немного не в своей тарелке, будучи единственными, не занятыми на всем судне.
Форватер, судя по всему был достаточно сложен. Эфраим, поразмыслив, решил, что в этот есть свой резон – да, корабли за исключением совсем легких не могут зайти и выйти из порта без помощи лоцмана, но ведь и вражеским кораблям не так-то просто попасть в Валлисту в случае нападения. Приближался маяк – восходящее солнце окрасило белый камень в нежно-розовый цвет, на самой вершине башни жарко горел сигнальный огонь, а между самим маяком и молом была протянута толстая цепь, которую как раз сейчас опускали, чтобы дать пройти «Небесной стреле». У выхода из гавани попрощались с лоцманом – капитан передал ему небольшой мешочек с монетами в качестве вознаграждения, и на лодке, шедшей все это время за кораблем, их проводник вернулся обратно в город.
Ветер крепчал. Клипер, разрезая килем волны, несся вперед, под бушпритом пенилась вода, а соленые брызги бриллиантами искрились в лучах медленно катившегося по небу солнца. Все вокруг было морем – пахло им, дышало им, в океане, открывавшемся перед ними, заключалось все бытие мира.
Солнечный день постепенно унес все тревоги, владевшие маленьким отрядом прошлой ночью. Плаванье проходило безмятежно, а клипер, плывя строго на юг, старался как можно быстрее достичь противоположного побережья и уйти вдоль него на восток.
Прошло три дня и все, кроме разве что невозмутимого Куна, начали страдать от безделья и окружавшего их однообразия. Клипер оказался не так велик и совсем не интересен – друзья быстро облазали его вдоль и поперек. Каждый пытался по-своему справиться с душившей скукой. Эфраим до изнеможения тренировался с Куном, никогда не отказывавшемся от поединка. Конечно, ходящая ходуном под ногами палуба мало напоминала тренировочный зал, но воин заметил, что основа фехтования – умение держать равновесие, а значит палуба корабля – самое то, что надо. Проверка этого утверждения на практике стоила Эфраиму десятка синяков и шишек, но кое-что все-таки получалось. Он уже потихоньку мнил себя «опытным учеником», но однажды клинки с Куном скрестила Сильм.
Тут впервые к нему пришло понимание ленинского изречения «учиться, учиться и еще раз учиться», одновременно с пониманием того, что это ему вряд ли поможет. Это был не поединок – скорее что-то сродни танцу или даже спектаклю. Вся команда, открыв рты, наблюдала, затаив дыхание, за игрой сверкающих на солнце лезвий. Никто не мог потом вспомнить, сколько они на самом деле фехтовали, но в заключение оба неожиданно синхронно взмахнули клинками и замерли в церемонном поклоне. На лице Куна, когда он убирал лезвие в ножны, впервые проступило некое подобие человеческих эмоций, которое можно было принять за удивление, а Сильм, по обыкновению, лучезарно улыбалась.
Один Аскар, казалось, вовсе не замечал путешествия. Он проводил почти все время у себя в каюте за книгами, появляясь не больше чем на полчаса, чтобы задумчиво пройтись по палубе и быстро вернуться обратно. Его обучение продвигалось семимильными шагами – он сам не переставал дивиться, насколько благодаря трактату вещи, раньше казавшиеся такими сложными, вдруг сами собой превращались в простые и абсолютно логичные. Чем больше он узнавал, тем больше новых вопросов появлялось в его голове, а решения множились с каждым днем. Он издали подбирался к Арке Смерти, окольными путями добывая все больше и больше знаний о том, с чем им предстоит встретиться.
Юля единственная из компании страдала если не морской болезнью, то одной из ее легких форм. Первые дни она вообще не покидала своей каюты, и компанию ей составляли только склянки, принесенные помощником капитана, который был добрым малым и не только отдал лекарство, но и подробно пояснил, как им пользоваться. Кьяра охотно проводила с ней время, но ее манил морской простор, расстилавшийся за бортом корабля, и Юля не обижалась, когда подруга убегала на палубу, чтобы «взглянуть еще разочек на океан». К концу недели девушка все-таки начала есть и выходить наружу, однако выглядела бледной, а под глазами темнели круги.
По подсчетам капитана, до берега оставалось плыть пару дней. По-прежнему дул ровный попутный ветер, солнце готовилось отойти на покой за кромку моря. Небо наливалось холодными, расплывчатыми красками. Внезапно паруса хлопнули и обвисли. Послышался топот ног – на палубу высыпала вся команда, и одинокий голос произнес:
­- Там, на севере!
На севере и правда было на что посмотреть. На горизонте взбухал темный, с неровными краями шар, размером с заходившее солнце, и стремительно приближался к кораблю. На море наступил полный штиль, безжизненно свисали на реях паруса. В воздухе чувствовался запах озона.
На палубе показался Аскар, за ним Сильм и Кун, немного погодя Кьяра и Юля. Эфраим уже был тут, рядом с капитаном.
­- Аскар, ты знаешь, что это такое?
- Нет, а я должен? – проведший столько ночей за книгами молодой маг научился отвечать вопросом на вопрос.
­- Меня терзают смутные сомнения, что это не самое распространенное атмосферное явление в этих широтах.
­- Оно слишком далеко, чтобы можно было анализировать.
­- Это не надолго, - прищурился капитан. – Оно явно движется в нашу сторону. Но почему, разрази меня гром, нет ветра?
­- Боюсь, я смогу сказать, что это такое, - задумчиво глядя на шар, пробормотал Кун. – Это очень похоже на алаго. Мне приходилось слышать о них, но сам сталкиваюсь впервые.
­- И что оно из себя представляет, ваше алаго?
­- Капитан, вам когда-нибудь приходилось попадать в шторм, когда ураган соединяется с циклоном?
­- Бывали передряги, - поморщился тот.
­- И вы знаете, что такое «глаз бури»?
­- Конечно.
­- Так вот, мы сейчас в нем и окажемся, с той только разницей, что как только этот шар окажется точно над нами, глаз кончится. Зато начнется все остальное.
Из уст капитана последовала непереводимая тирада с использованием местных идиоматических выражений, суть которых сводилась к тому, что всем пришла хана.
Эфраим отвел Куна в сторону.
­- Думаешь, это по нашу душу?
­- Такие заклятия не пускают по морю просто так.
­- Посудина вроде крепкая…может и выдержит. А если нет, - Эфи против воли содрогнулся, - пара дней до берега….
Шар успел вырасти в размерах и налился багровым цветом. Будто учуяв корабль, он бросился к нему.
­- Твою маааать! – только и успел прокричать Эфраим, схватившись за леер.
Шар на секунду завис над кораблем и с оглушающим хлопком раскрылся. Наступил ад.
Казалось, на корабль со всех сторон одновременно обрушился шквальный ветер, закатно-багровое небо обернулось чернотой южной ночи. Волны взметнулись вверх наподобие каких-то футуристических небоскребов, поднимаясь все выше и угрожающе нависая над палубой. Корабль, превратившись в беспомощную игрушку ветра и волн, стонал и скрипел на все лады, те паруса, что не успели убрать, мгновенно превратились в клочья. Эфраим уже не мог различить кто где находится – руки болели от напряжения, но сведенные судорогой пальцы крепко держались за леер. Кун, ближе всех оказавшийся к Юле, схватил одной рукой девушку за талию, а на вторую намотал кусок фалиня, крепившегося к борту. Сильм неизвестно каким образом оказалась на нижней рее и держалась за перекрестье мачты, чувствуя себя, вопреки всему, вполне сносно. Аскар и Кьяра укрылись от накатывавших друг за другом волн за форштевнем на баке.
Корабль, находясь в сердце бури, несся на юг, а буря все не собиралась стихать. Очередная волна потрясла все судно от киля до клотика, и Эфраим вдруг почувствовал, что его относит куда-то в сторону вместе со злополучным леером. Он успел пространно выругаться – больше частью про себя – прежде чем его выбросило в открытое море.
Намокшая ткань скользила по пальцам – пальцы Куна не сумели удержать Юлю, в результате чего девушка была отброшена к противоположному борту. В этот момент очередной крен, который дало судно, бросившись с гребня волны в пропасть, услужливо опустил палубу и почти что положил Юлю на воды, словно отдавая дань морской стихии. Воин, не раздумывая ни минуты, бросился в воду.
Нет, не зря так долго изучал Аскар попавшие ему в руки бесценные книги! Он познал эту бурю. Нет, ни один волшебник не смог бы на расстоянии напустить на маленькое суденышко такую погибель. Но с древних времен остались легенды о кристаллах бури – крошечных камнях, содержавших в себе всесокрушающую силу морской стихии. Они были созданы еще до великих войн, с течением времени их становилось все меньше, а следы к ним – все запутаннее. Впрочем, юноша справедливо полагал, что парочка припрятана у архимага Сарданта. Теперь он знал, какие силы управляют этими кристаллами, и даже немного понимал – как именно. Чтобы найти в океане свою жертву, владелец камня должен был дать ему если не рассудок, то какие-то простейшие реакции, что делало камень управляемым. Аскар понимал – кристалл ищет Кьяру, но как защитить от шторма корабль?
Ответ оказался прост. Кристаллы не зря называли кристаллами бури. Они черпали свою силу из самой водной стихии, собиравшей в себе силу ветра, солнца и воздуха. Простейшая иллюзия пустынного миража! Ее умеют создавать даже самые новички магического искусства. Аскар направил ее в самое сердце бури, и тем самым решил проблему, над которой бились великие маги прошлых времен, пытаясь спасти от разрушения прибрежные города. Буря пошла на убыль, небо постепенно расчистилось.
«Небесная стрела» была в ужасном состоянии – руль слушался капитана через раз, практически весь такелаж смыло в море вместе с половиной запасных парусов. В трюмах плескалась вода. Но все-таки корабль держался на плаву, однако очень быстро выяснилось, что с половиной экипажа он лишился и трех членов маленького отряда из Эймсарда.

Каждому из них предстояло теперь идти своим путем навстречу судьбе…

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

P.S. To be continued... (но никто не знает когда )

Эх… работа, работа! Только сейчас добралась, чтобы, наконец, отписаться и поздравить замечательных авторов с окончанием большого труда – первой книги!
Вы просто молодцы! Я, конечно, совсем не понимаю, что же вы хотите в ней переделывать?… По-моему, книга получилась по-своему хорошей, интересной, яркой и, как ни крути, чувствуется рука нашей несравненной Клер. Живые, харАктерные, эмоциональные диалоги, разумная толика философии, объемный антураж. Каждый из героев имеет свое узнаваемое лицо, свой характер, свою цель. Могу даже сказать, что наверное, книга учит добру, дружбе, умению любить, а всего этого сейчас так не хватает). Надеюсь, мы все же увидим продолжение! Думаю, оно окажется еще более волшебным!