Мир Dragonlance / Творчество / FanFiction / Лучшая из песен / Страница 1 | Версия для печати

ЛУЧШАЯ ИЗ ПЕСЕН

(Хроники Второго Катаклизма)
страница 1

скачать рассказ в zip-файле (29 кб)

Благодать была красивым городом. Она лежала в небольшой горной долинке, как драгоценная безделушка в лавке ювелира - в оправе из бархатно-зеленых склонов, чистейших, заливисто звенящих речек и белых облаков. Когда мы в первый раз увидели ее с высоты, у меня аж дух захватило, а Морин, кажется, даже всплакнула. Она была жрицей, а жрицам (и жрецам, разумеется, тоже) по рангу положено иметь душу, отзывчивую к прекрасному.

-Лисса, - сказала она, шмыгнув носом, - Я видела Утеху до того, как ее сожгли в Войну Копья. Я видела ее осенью, когда вэллины горели золотом и медью, как королевские ризы - но даже тогда Утеха была не так прекрасна.

Кто бы сомневался. Если Морин говорит, значит, так оно и есть. Жрица знала все на свете, и, честно говоря, удивительного в этом было мало: выглядела она лет на тридцать, но я поставила бы свою лютню против гнилой подметки, что она вполне могла обниматься с парнями на одних танцульках с моей прабабушкой. Была в ней эльфья кровь, знаете ли.

Мы путешествовали вместе уже два года, четко разделив обязанности: я зарабатывала деньги, а Морин была для нас обеих самой надежной защитой. Жрецов мало кто осмеливается тронуть - себе дороже. Это она придумала идти в Благодать, раскопав где-то легенду о том, что этот город в северных отрогах гор Халкист стоит с тех пор, как существует мир, и ни одна война из бесчисленного множества войн, бушевавших на Ансалоне за всю эту невообразимую бездну столетий, не смела еще наложить на него свою лапу. Раньше мне не очень-то в это верилось, но теперь, когда мы пробирались по еле заметной, головоломной тропинке, а город то показывался, то исчезал в разрывах между скал и деревьев, словно записная красотка, кокетливо приподнимающая вуаль, я начинала думать, что может быть, не такая уж это и сказка.

Единственную дорогу к Благодати запирала крепость под названием Оплот (похоже, местные жители просто обожали красивые имена). Она пряталась где-то за поворотами дороги, за поросшими лесом склонами, но миновать ее было невозможно даже по таким вот полузвериным тропкам: если хочешь попасть в Благодать, дай посмотреть на себя ее стражам. Ну и отлично. Стражи посмотрят на нас, а мы, коли придет охота, посмотрим на стражей.

Было уже далеко за полдень, но жара не спадала. Даже здесь, под кронами деревьев, воздух был густым и вязким, как расплавленное олово, чуть ли не обжигал горло при каждом вдохе. Не было слышно ни птиц, ни насекомых; только ветер время от времени вяло теребил листву, не принося ни глотка прохлады.

Тропинка крутанулась, в очередной раз попытавшись поймать себя за хвост, и вывела нас к крошечной прогалине у самого обрыва. Тут Морин остановилась и заявила, что я могу поступать, как вздумается, а она, Морин, в ближайшие пару часов не сделает больше ни шагу. У меня у самой от бесчисленных подъемов и спусков гудели ноги, и одним богам было ведомо, сколько таких подъемов и спусков нам еще предстояло одолеть, поэтому возражать я не стала. Мы уселись на выгоревшей и пожухшей траве, с наслаждением вытянув ноги, и некоторое время молча любовались на раскинувшуюся внизу Благодать.

Город замер - редко-редко на улицах можно было заметить одиноких прохожих, казавшихся с такой высоты не больше тараканов. Даже здесь, на севере, люди за это лето научились устраивать себе дневной отдых -иначе жару было не пережить.

-Ладно, - я потянулась к своему мешку, - Раз уж остановились, давай что-нибудь...

Тут-то все и случилось.

Морин вдруг напряглась и вытянула шею.

-Ты слышишь?

-Что? - не поняла я, и тут услышала. Звук, которого вся моя прежняя жизнь научила меня бояться пуще чумы и кровавой лихорадки: тихое, но отчетливое побрякивание стали о сталь.

Морин взвилась на ноги, потянувшись рукой к горлу, к жреческому медальону, но было поздно: из-за большого валуна по левую руку от нас метнулась черная тень, в два прыжка покрыла разделяющий нас десяток футов и оказалась невысоким мужчиной в полных латах, черных с синим отливом, и с обнаженным мечом в руке. Этот-то меч он и приставил острием к шее жрицы.

-Только попробуй, ведьма, - мурлыкнул он, - Только попробуй.

Морин медленно опустила руку.

Времени на все ушло не больше двух ударов сердца. Я сидела, прижавшись спиной к горячему камню; мысли метались, как кролики в силке. Бросить Морин? Черный рыцарь пока не обращал на меня внимания - еще не поздно задать стрекача вверх по тропинке. Вряд ли он в своих доспехах меня догонит. Однако ноги мои были другого мнения - они, казалось, примерзли к земле, несмотря на жару. Те немногие мгновения, когда я

пыталась заставить их двигаться, все и решили.

Из-за того же самого камня вышли еще двое в латах - мужчина и женщина. На нагруднике у мужчины красовалось изображение лилии, у женщины, как и у того, что угрожал мечом Морин - трезубец. Лица всех троих закрывали забрала шлемов, выполненные в виде драконьих морд. Как им не жарко? - мелькнула дикая мысль.

Тот, что с лилией, остановился посередине прогалины, а женщина быстрыми шагами направилась ко мне. Я зажмурилась и попыталась слиться с камнем.

Жесткие пальцы схватили меня за локоть, едва не вывернув сустав, рывком подняли с земли и протащили несколько шагов до того места, где стояла Морин. Там я открыла глаза, взглянув прямо в ничего не выражающую драконью маску.

-Именем Ее Темного Величества, - сказал рыцарь Лилии. Голос его из-под забрала звучал глухо, - Вы арестованы.

Тот, что вышел на прогалину первым, перехватил левой рукой оба запястья Морин, а правой вложил меч в ножны и стиснул мне предплечье; воительница, освободившись, направилась к нашим брошенным вещам. И тут на сцене появился новый персонаж.

Он (она?) был закутан в какое-то черное рванье и выскользнул из-за того же самого валуна, откуда прежде вышла тройка темных рыцарей. Метнулось воспоминание о том, как в детстве на ярмарке я видела бродячего мага, достававшего на потеху площади из старой шляпы одного цыпленка за другим. Сколько их там еще?

-Жрица, Гиннель, - не оборачиваясь, бросил рыцарь с лилией, - Надо довезти ее до Оплота без приключений. Ты можешь что-нибудь сделать?

Тот, кого назвали Гиннелем, кивнул и пододвинулся ближе. Я уставилась на него во все глаза, позабыв и про цыплят, и про невеселые перспективы. Гиннель был все-таки мужчиной, но, кроме того, он был эльфом, чистокровным и несомненным эльфом, судя по темным глазам и волосам, скорее всего из Сильванести. Возраст его, как и у всех эльфов, определению не поддавался, а на груди, поверх лохмотьев, висело изображение черепа. Жрец Чемоша Повелителя Мертвых.

Я знала, конечно, про темных эльфов - изгоев, парий, которым навсегда запрещен вход в страну своего народа, чьи именами не желает осквернять уста ни один их соплеменник. Зимуя лет пять назад в Палантасе, я не раз видела тамошнюю Башню Высокого Волшебства и слышала историю о ее хозяине - каком-то эльфе, обратившемся к черной магии и,

кажется, сделавшем на этом почтенном поприще неплохую карьеру. Мне было, в общем, плевать и на магов, и на эльфов - светлых там, или темных. Но вот один из них стоял передо мной во плоти - и я закипала от профессионального любопытства.

Внимание Гиннеля, тем временем, было целиком сосредоточено на Морин. Та же повела себя странно. Подавшись вперед, не делая попыток защитить себя молитвой, она жадно вглядывалась в его лицо, жадно и... радостно?

Темный эльф, однако, ответной радости не выказывал. Сосредоточенно нахмурившись, он простер руки ладонями вниз, опустил веки, и его губы зашевелились в молитве, слов которой было не разобрать. И хорошо, что не разобрать.

Морин словно очнулась от сна и теперь дернулась назад, но рыцарь Трезубца держал крепко. Она тоже зашептала молитву, но даже мне, мало что понимающей в жреческих делах, сразу стало ясно - это было все равно, что пытаться рыбацкой сетью поймать ураган. Жрец Чемоша был несравненно сильнее Морин; не обратив на ее сопротивление никакого внимания, он спокойно продолжил начатое, а закончив, коснулся двумя пальцами Крылатой Кошки Числев на ее груди. Морин тихо, задушенно ахнула. Ясное золото ее медальона, сиявшее, казалось, своим собственным светом, разом потемнело, стало холодным и тусклым, словно много веков пролежало, не видя солнца, в заброшенной гробнице. Гиннель удовлетворенно кивнул, повернулся и, не сказав ни слова и ни на кого не глядя, пошел прочь с прогалины.

Когда спина жреца стала удаляться, мое внимание привлек странно знакомый звук. Я обернулась, насколько позволяла хватка рыцаря Трезубца, и сердце мое сжалось.

Темная воительница, все это время деловито копавшаяся в наших пожитках, вертела теперь в руках какой-то продолговатый предмет. Мою лютню! Подарок учителя, Квилона по прозвищу Не Гуляй, лютня не была очень ценной, но у нее был чистый звук и верный лад, и я дорожила ею больше всего на свете. Я поняла, что сейчас случится, и помертвела.

-Нет, - я сама удивилась, как тонко и беспомощно прозвучал мой голос, - Пожалуйста, не надо...

Женщина несколько раз неуклюже провела пальцем по струнам. Лютня взвизгнула.

Я рванулась, как бешеная, почти выдернув руку из сустава, и схватила рыцаря Лилии за запястье.

-Не надо! Скажи ей, пусть перестанет! Пусть перестанет... Нет!

Воительница Трезубца отчетливо хмыкнула и, пожав плечами, швырнула мою лютню через плечо. Лютня болезненно звякнула и исчезла за краем обрыва.

-Ну вот она и перестала, - сказал лилиеносец, стряхнув мою руку.

Из меня словно выпустили разом весь воздух. Я почти не чувствовала, как мне скрутили за спиной руки, как женщина с трезубцем снова подхватила меня под локоть, не слышала, что, обернувшись, сказал Гиннель рыцарю Лилии. Нас потащили вниз по тропинке.

Путь вниз с гор остался в моей памяти каким-то мутным пятном. Я механически переставляла ноги, останавливалась, когда меня дергали за руку, по первому тычку снова шла вперед и не почти не отрывала взгляда от земли. В себя я начала приходить, когда уже в сумерках мы вышли на дорогу, ведущую к Оплоту и разбудило меня от тупого оцепенения то,

что мне ужасно захотелось попИсать.

Привязанные к дереву, нас ждали лошади. Нас с Морин погрузили в седла, и отряд рысью двинулся на север, к крепости. Не успели мы проехать и ста футов, как далеко впереди, там где, неразличимый во мраке, прятался Оплот, раздался низкий, утробный, пробирающий до костей рев, заставивший меня пригнуться. Почти сразу же чуть в стороне, словно небольшая горная лавина, прозвучал ответ. Драконы. Вот почему мы не видели никаких следов вторжения на улицах Благодати. Темные рыцари на драконах захватили крепость и взяли город за горло. Им даже не нужно было оставлять там гарнизон - владея Оплотом, они в любой момент могут перекрыть поставки продовольствия и уморить Благодать голодом.

Но судьба сказочной Благодати мало интересовала меня в тот момент. Моя собственная судьба предстала передо мной, как на ладони: нас везли в Оплот, и у меня не было ни малейших иллюзий насчет того, что с нами будет, когда мы туда приедем. Точнее, у меня не было ни малейших иллюзий насчет того, что будет с Морин.

Но мне самой, может быть, удастся отвертеться. Если удастся представить себя случайной попутчицей... Я презирала себя за эти мысли, гнала их прочь, но они возвращались, словно вороны на падаль. К тому же, была еще одна мелочь...

-Ты знаешь, - как можно дружелюбнее обратилась я к рыцарю Трезубцем, держащему поводья лошади на которой сидела Морин. Проще было, конечно, заговорить с той, что выкинула мою лютню, но я не смогла себя заставить, - Я ведь бард. Меня зовут Лисса из Тарсиса.

Рыцарь что-то неразборчиво хрюкнул из-под забрала. Сочтя это добрым знаком, я продолжала:

-А ты, наверно, слышал, что любой, кто обидит барда, наживет проклятие на голову себе и всем своим потомкам. До седьмого колена, - добавила я для внушительности. Действительно, ходила такая легенда, хотя сама я в нее ни на грош не верила. Если б это было так, от проклятий уже мучилось бы пол-Ансалона. Однако попробовать стоило - хуже, во всяком случае, не будет.

-Заткнись, - буркнул рыцарь, - Ее Темное Величество защитит своих слуг.

-Может быть, - согласилась я, - Но знаешь, говорят...

-Заткнись! - это была уже стерва, что выкинула лютню.

Рыцарь Лилии, ехавший впереди, придержал коня. Все остальные тоже остановились.

-Что здесь за шум?

-Эта шлюшка пытается нас запугать.

В голове у меня вспыхнуло, словно кремнем как следует ударили по огниву.

-Сама заткнись! - рявкнула я на тетку с трезубцем. Та от неожиданности шарахнулась, - Не смей меня так называть! От шлюхи слышу! Не защитит вас никакое темное величество! Надо очень - такое дерьмо защищать! С безоружными вы здорово воюете, герои, мать вашу! - я не видела их лиц, но услышала, как рыцарь Лилии со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Хорошо. От бешенства запирало дыхание, стучало в ушах, перед глазами плыли цветные пятна. Может быть, я просто устала бояться, - Куда вы нас везете? - заорала я, повернувшись к лилиеносцу, - Что мы вам сделали? Что я вам сделала? Вот лично я? Или вам все равно, кого убивать? Или все вы просто свора убийц? И я не шлюха, слышишь, ты, с горшком на башке! Я не...

Его движения я не заметила, но почувствовала, как мне под дых ткнулось что-то ужасно твердое и поняла, что лежу лицом на лошадиной гриве и не могу дышать. Очевидно, я ошибалась, предполагая, что хуже быть уже не может. Еще как может. Рыцарь вздернул меня за воротник туники и добавил по носу; в голове полыхнуло, рот и подбородок залило теплым. Следующий удар пришелся в ухо; я обморочно подумала, что наверно, он убьет меня прямо здесь. Лилиеносец снова занес кулак, но удара не последовало. Вместо этого раздался тихий, мелодичный голос:

-Хватит, сэр Джерн. Тебе нужно доставить их в Оплот без приключений - твои собственные слова. Да и немного чести бить женщину, связанную к тому же. Достаточно.

Это был Гиннель, жрец Чемоша. Я о нем почти забыла. Рыцарь Лилии издал такой звук, какой издает волынка, когда из нее выходит последний воздух, однако руки убрал и поспешно отодвинулся от эльфа подальше.

-Еще одно слово, - прошипел он в мою сторону, отъезжая, - И твой

язык будет валяться на дороге.

Не то, чтобы я была способна в данный момент сказать хоть слово, но почувствовала, что это не пустая угроза. Я наконец смогла вздохнуть и понять, что только что подписала себе смертный приговор.

-Дай ей воды, - бросил Гиннель рыцарю Трезубца, что держала под уздцы мою лошадь, и снова занял свое место в хвосте колонны.

Теплая вода пахла соломой, и была щедро разбавлена текущей из носа кровью, но все равно это было блаженство. Я мотала головой, стараясь, чтобы как можно больше пролилось на лицо, и чувствовала, как распухает правое ухо. Но вода, как и все хорошее, быстро кончилась; рыцари пустили коней в галоп.

К Оплоту мы подъехали, когда была уже глубокая ночь. Вопреки всем законам природы, с наступлением темноты жара только усилилась, сделавшись, как говорят в Тарсисе, такой, что хоть ложкой черпай. Нас с Морин стащили с седел и, не мешкая, отволокли в караулку.

Дальше дела пошли споро.

Оба рыцаря Трезубца отдали салют и вышли; на их месте через полминуты нарисовался пожилой воин огромного роста с языком пламени на нагруднике. Он был без шлема и при ходьбе заметно припадал на левую ногу. Лилиеносец вытянулся перед ним во фрунт.

-Ну, - сказал хромой, ни к кому в особенности не обращаясь, - Кто у нас здесь? А, жрица Числев, - он подошел к Морин вплотную и некоторое время рассматривал ее, склонив голову набок, - Как тебя зовут?

-Морин Тихий Шаг, - жрица вздернула подбородок - не столько из гордости, я думаю, сколько потому, что собеседник был выше ее на

две головы.

При этих словах темный эльф, до того смирно сидевший в углу на сундуке, вздрогнул и наклонился вперед, вглядываясь в ее лицо. Морин тоже посмотрела на него, и было в ее глазах - что? Мольба? Страх? Печаль? Все вместе?

-Гиннель, - тихо сказал хромой, который, очевидно, был здесь командиром, - Твои услуги больше не нужны. Я тебя не задерживаю.

Эльф быстро отвел взгляд, встал, поклонился и вышел, не оглянувшись. Морин проводила его взглядом. Хромой потер подбородок.

-Ну что ж, Морин Тихий Шаг, пришло тебе время прогуляться вместе со своей Крылатой Кошкой в страну счастливой охоты. Ты ведь не в обиде?

Морин, бледная даже в теплом свете факелов, только сглотнула.

-Я бы отдал приказ прямо сейчас, - продолжал хромой, словно обсуждая, какая паршивая была сегодня погода, - Но на дворе ночь, и я не хочу будить ребят. Так что придется подождать до рассвета. Ненавижу откладывать эти вещи, но такова жизнь. А это кто такая? - ткнув пальцем в мою сторону, отнесся он к лилиеносцу, по-прежнему стоящему навытяжку. Ну вот и моя очередь, подумала я, но как-то отстраненно. Во мне уже не осталось ни страха, ни злости, ни надежды. Единственное, чего я хотела - чтобы нос перестал болеть и чтобы все кончилось побыстрее.

-Называет себя Лиссой из Тарсиса, бардом, сэр командующий, - отчеканил рыцарь Лилии. Хромой развернулся на каблуке и заглянул мне в глаза (хотя ему и пришлось для этого порядком пригнуться). В другое время при виде заигравшей на его лице ласковой улыбки я испугалась бы до полусмерти. Сейчас мне было просто скучно.

-Так-так-так, - пропел он, - Лисса из Тарсиса, ну надо же, какая честь. Знаменитая певица, сочиняющая такие забавные песенки. О пятиглавой драконице Такхизис и мельниковом сыне. О Повелителе Ариакане, семи лягушках и шелковом платочке. Ужасно смешные песенки. Обхохочешься.

Образованный сукин сын, равнодушно подумала я. Все песни, что он назвал, действительно принадлежали мне, причем конкретно эти были, кажется, еще из самых невинных. И я сама же им сдуру представилась!

-Поразительно, - сказала я в пространство, - Где только не встретишь ценителей прекрасного.

У хромого дернулся угол рта, и мне показалось, что сейчас он меня укусит. Но кусаться он не стал, а вместо этого процедил, выпрямляясь:

-Ну, здесь тоже все ясно. Подожди рассвета, госпожа певица. Джерн!

Рыцарь Лилии вытянулся еще больше, хотя, казалось бы, куда уж больше.

-Возьми караул и отведи их в подземелье. Потом свободен.

Лилиеносец отсалютовал, схватил левой рукой меня, правой - Морин и потащил к двери. Когда мы проходили мимо хромого, тот дернул подбородком в моем направлении.

-Да, Джерн, постой-ка. Что это у нее с лицом?

Рыцарь Лилии замер на полушаге.

-Она оскорбляла достоинство рыцарей Такхизис, сэр командующий. Я... не сдержался.

Хромой тяжело вздохнул.

-Она могла тебе реально навредить?

-Нет, сэр командующий. Не могла.

-Что на этот счет гласит Кодекс?

-Ненужная жестокость не приближает воина к священной цели, - выпалил Джерн, как по писаному, - но затмевает ее сияние.

-Самоконтроль, сэр Джерн, - после паузы наставительно сказал хромой, - Ясное вИдение цели - вот чего требует от нас Темная Леди. Кулаками махать любой дурак научится. Пять суток ареста.

-Но, сэр...

-Пять суток.

Минуту назад мне казалось, что я уже не способна бояться, но от нотки, проскользнувшей в голосе хромого, у меня перехватило горло. Что-то в ней напоминало об отрубленных головах, насажанных на свежеоструганные колья. Вы мне не поверите, но я посочувствовала лилиеносцу.

Тот между тем гаркнул "Да, сэр! ", отпустил нас, выскочил из караулки, словно за ним гналась свора бешеных собак, и почти сразу же вернулся с двумя рыцарями Трезубца - трудно было сказать, теми же самыми или другими. Хромой командующий, кажется, совершенно потерял интерес и к нему, и к нам.

-Этих двоих, - кивнул в нашу сторону лилиеносец, обращаясь к стражникам, - Запрете до завтрашнего утра. Я арестован на пять суток.

Он отстегнул от пояса меч, аккуратно поставил в угол, снял шлем и вышел, зажав его под мышкой. Направляясь к двери, он оглянулся на меня. Он был молод, и довольно недурен к тому же - с рыжеватыми, волнистыми волосами и ямочкой на подбородке - и в глазах у него стояла неподдельная, сердечная ненависть. Я собралась было обольстительно ему улыбнуться, но сил не хватило.

Рыцари Трезубца двинулись следом, подхватив нас под руки. Волокли нас с такой скоростью, что мои ноги если и касались земли, то только случайно. Это было хорошо - не знаю, смогла бы я в моем нынешнем состоянии идти сама. Болел уже не только нос - все тело невыносимо ломило от тряски верхом, от побоев, от долгой неподвижности. На то место, куда в первый раз пришелся кулак сэра Джерна, словно подвесили свинцовую гирю. Связанные руки онемели. Мочевой пузырь грозил разорваться.

Таким образом мы продефилировали через пустынный внутренний двор, по лабиринту каких-то построек, в донжон и вниз по крутой винтовой лестнице, в подземелье.

Откуда-то пахло кухней. Наши конвоиры несли зажженные факелы, и я крутила головой, стараясь в их пляшущем свете разглядеть и запомнить как можно больше. Не то, чтобы там было много чего запоминать - неровные каменные стены, грязноватый пол да груды каких-то ящиков - и в любом случае мне, по-видимому, уже не удастся вставить это в балладу, но привычка брала свое.

Подземелье оказалось коротким коридором с тяжелой, окованной стальными полосами дверью на входе и семью такими же дверями внутри - по три в каждой стене и одна в торце. Как раз у нее нас ждал сэр Джерн.

Интересно, машинально подумала я, он сам себя запрет?

Однако узнать это мне было не суждено. Один из конвоиров отпер дверь справа от той, у которой стоял рыцарь Лилии, а второй развязал нам с Морин руки и по очереди втолкнул нас внутрь. Дверь лязгнула, и я услышала, как ключ поворачивается в замке.

Оставалось только ждать.

Дальше >>>

Это версия для печати. Чтобы посмотреть страницу на основном сайте нажмите здесь.