ЛУЧШАЯ ИЗ ПЕСЕН
(Хроники Второго Катаклизма)
страница 1
скачать рассказ в zip-файле (29 кб)
Благодать была красивым городом. Она лежала в небольшой горной долинке, как
драгоценная безделушка в лавке ювелира - в оправе из бархатно-зеленых склонов,
чистейших, заливисто звенящих речек и белых облаков. Когда мы в первый раз
увидели ее с высоты, у меня аж дух захватило, а Морин, кажется, даже всплакнула.
Она была жрицей, а жрицам (и жрецам, разумеется, тоже) по рангу положено иметь
душу, отзывчивую к прекрасному.
-Лисса, - сказала она, шмыгнув носом, - Я видела Утеху до того, как ее сожгли
в Войну Копья. Я видела ее осенью, когда вэллины горели золотом и медью, как
королевские ризы - но даже тогда Утеха была не так прекрасна.
Кто бы сомневался. Если Морин говорит, значит, так оно и есть. Жрица знала
все на свете, и, честно говоря, удивительного в этом было мало: выглядела она
лет на тридцать, но я поставила бы свою лютню против гнилой подметки, что она
вполне могла обниматься с парнями на одних танцульках с моей прабабушкой. Была в
ней эльфья кровь, знаете ли.
Мы путешествовали вместе уже два года, четко разделив обязанности: я
зарабатывала деньги, а Морин была для нас обеих самой надежной защитой. Жрецов
мало кто осмеливается тронуть - себе дороже. Это она придумала идти в Благодать,
раскопав где-то легенду о том, что этот город в северных отрогах гор Халкист
стоит с тех пор, как существует мир, и ни одна война из бесчисленного множества
войн, бушевавших на Ансалоне за всю эту невообразимую бездну столетий, не смела
еще наложить на него свою лапу. Раньше мне не очень-то в это верилось, но
теперь, когда мы пробирались по еле заметной, головоломной тропинке, а город то
показывался, то исчезал в разрывах между скал и деревьев, словно записная
красотка, кокетливо приподнимающая вуаль, я начинала думать, что может быть, не
такая уж это и сказка.
Единственную дорогу к Благодати запирала крепость под названием Оплот
(похоже, местные жители просто обожали красивые имена). Она пряталась где-то за
поворотами дороги, за поросшими лесом склонами, но миновать ее было невозможно
даже по таким вот полузвериным тропкам: если хочешь попасть в Благодать, дай
посмотреть на себя ее стражам. Ну и отлично. Стражи посмотрят на нас, а мы, коли
придет охота, посмотрим на стражей.
Было уже далеко за полдень, но жара не спадала. Даже здесь, под кронами
деревьев, воздух был густым и вязким, как расплавленное олово, чуть ли не
обжигал горло при каждом вдохе. Не было слышно ни птиц, ни насекомых; только
ветер время от времени вяло теребил листву, не принося ни глотка прохлады.
Тропинка крутанулась, в очередной раз попытавшись поймать себя за хвост, и
вывела нас к крошечной прогалине у самого обрыва. Тут Морин остановилась и
заявила, что я могу поступать, как вздумается, а она, Морин, в ближайшие пару
часов не сделает больше ни шагу. У меня у самой от бесчисленных подъемов и
спусков гудели ноги, и одним богам было ведомо, сколько таких подъемов и спусков
нам еще предстояло одолеть, поэтому возражать я не стала. Мы уселись на
выгоревшей и пожухшей траве, с наслаждением вытянув ноги, и некоторое время
молча любовались на раскинувшуюся внизу Благодать.
Город замер - редко-редко на улицах можно было заметить одиноких прохожих,
казавшихся с такой высоты не больше тараканов. Даже здесь, на севере, люди за
это лето научились устраивать себе дневной отдых -иначе жару было не
пережить.
-Ладно, - я потянулась к своему мешку, - Раз уж остановились, давай
что-нибудь...
Тут-то все и случилось.
Морин вдруг напряглась и вытянула шею.
-Ты слышишь?
-Что? - не поняла я, и тут услышала. Звук, которого вся моя прежняя жизнь
научила меня бояться пуще чумы и кровавой лихорадки: тихое, но отчетливое
побрякивание стали о сталь.
Морин взвилась на ноги, потянувшись рукой к горлу, к жреческому медальону, но
было поздно: из-за большого валуна по левую руку от нас метнулась черная тень, в
два прыжка покрыла разделяющий нас десяток футов и оказалась невысоким мужчиной
в полных латах, черных с синим отливом, и с обнаженным мечом в руке. Этот-то меч
он и приставил острием к шее жрицы.
-Только попробуй, ведьма, - мурлыкнул он, - Только попробуй.
Морин медленно опустила руку.
Времени на все ушло не больше двух ударов сердца. Я сидела, прижавшись спиной
к горячему камню; мысли метались, как кролики в силке. Бросить Морин? Черный
рыцарь пока не обращал на меня внимания - еще не поздно задать стрекача вверх по
тропинке. Вряд ли он в своих доспехах меня догонит. Однако ноги мои были другого
мнения - они, казалось, примерзли к земле, несмотря на жару. Те немногие
мгновения, когда я
пыталась заставить их двигаться, все и решили.
Из-за того же самого камня вышли еще двое в латах - мужчина и женщина. На
нагруднике у мужчины красовалось изображение лилии, у женщины, как и у того, что
угрожал мечом Морин - трезубец. Лица всех троих закрывали забрала шлемов,
выполненные в виде драконьих морд. Как им не жарко? - мелькнула дикая мысль.
Тот, что с лилией, остановился посередине прогалины, а женщина быстрыми
шагами направилась ко мне. Я зажмурилась и попыталась слиться с камнем.
Жесткие пальцы схватили меня за локоть, едва не вывернув сустав, рывком
подняли с земли и протащили несколько шагов до того места, где стояла Морин. Там
я открыла глаза, взглянув прямо в ничего не выражающую драконью маску.
-Именем Ее Темного Величества, - сказал рыцарь Лилии. Голос его из-под
забрала звучал глухо, - Вы арестованы.
Тот, что вышел на прогалину первым, перехватил левой рукой оба запястья
Морин, а правой вложил меч в ножны и стиснул мне предплечье; воительница,
освободившись, направилась к нашим брошенным вещам. И тут на сцене появился
новый персонаж.
Он (она?) был закутан в какое-то черное рванье и выскользнул из-за того же
самого валуна, откуда прежде вышла тройка темных рыцарей. Метнулось воспоминание
о том, как в детстве на ярмарке я видела бродячего мага, достававшего на потеху
площади из старой шляпы одного цыпленка за другим. Сколько их там еще?
-Жрица, Гиннель, - не оборачиваясь, бросил рыцарь с лилией, - Надо довезти ее
до Оплота без приключений. Ты можешь что-нибудь сделать?
Тот, кого назвали Гиннелем, кивнул и пододвинулся ближе. Я уставилась на него
во все глаза, позабыв и про цыплят, и про невеселые перспективы. Гиннель был
все-таки мужчиной, но, кроме того, он был эльфом, чистокровным и несомненным
эльфом, судя по темным глазам и волосам, скорее всего из Сильванести. Возраст
его, как и у всех эльфов, определению не поддавался, а на груди, поверх
лохмотьев, висело изображение черепа. Жрец Чемоша Повелителя Мертвых.
Я знала, конечно, про темных эльфов - изгоев, парий, которым навсегда
запрещен вход в страну своего народа, чьи именами не желает осквернять уста ни
один их соплеменник. Зимуя лет пять назад в Палантасе, я не раз видела тамошнюю
Башню Высокого Волшебства и слышала историю о ее хозяине - каком-то эльфе,
обратившемся к черной магии и,
кажется, сделавшем на этом почтенном поприще неплохую карьеру. Мне было, в
общем, плевать и на магов, и на эльфов - светлых там, или темных. Но вот один из
них стоял передо мной во плоти - и я закипала от профессионального
любопытства.
Внимание Гиннеля, тем временем, было целиком сосредоточено на Морин. Та же
повела себя странно. Подавшись вперед, не делая попыток защитить себя молитвой,
она жадно вглядывалась в его лицо, жадно и... радостно?
Темный эльф, однако, ответной радости не выказывал. Сосредоточенно
нахмурившись, он простер руки ладонями вниз, опустил веки, и его губы
зашевелились в молитве, слов которой было не разобрать. И хорошо, что не
разобрать.
Морин словно очнулась от сна и теперь дернулась назад, но рыцарь Трезубца
держал крепко. Она тоже зашептала молитву, но даже мне, мало что понимающей в
жреческих делах, сразу стало ясно - это было все равно, что пытаться рыбацкой
сетью поймать ураган. Жрец Чемоша был несравненно сильнее Морин; не обратив на
ее сопротивление никакого внимания, он спокойно продолжил начатое, а закончив,
коснулся двумя пальцами Крылатой Кошки Числев на ее груди. Морин тихо, задушенно
ахнула. Ясное золото ее медальона, сиявшее, казалось, своим собственным светом,
разом потемнело, стало холодным и тусклым, словно много веков пролежало, не видя
солнца, в заброшенной гробнице. Гиннель удовлетворенно кивнул, повернулся и, не
сказав ни слова и ни на кого не глядя, пошел прочь с прогалины.
Когда спина жреца стала удаляться, мое внимание привлек странно знакомый
звук. Я обернулась, насколько позволяла хватка рыцаря Трезубца, и сердце мое
сжалось.
Темная воительница, все это время деловито копавшаяся в наших пожитках,
вертела теперь в руках какой-то продолговатый предмет. Мою лютню! Подарок
учителя, Квилона по прозвищу Не Гуляй, лютня не была очень ценной, но у нее был
чистый звук и верный лад, и я дорожила ею больше всего на свете. Я поняла, что
сейчас случится, и помертвела.
-Нет, - я сама удивилась, как тонко и беспомощно прозвучал мой голос, -
Пожалуйста, не надо...
Женщина несколько раз неуклюже провела пальцем по струнам. Лютня
взвизгнула.
Я рванулась, как бешеная, почти выдернув руку из сустава, и схватила рыцаря
Лилии за запястье.
-Не надо! Скажи ей, пусть перестанет! Пусть перестанет... Нет!
Воительница Трезубца отчетливо хмыкнула и, пожав плечами, швырнула мою лютню
через плечо. Лютня болезненно звякнула и исчезла за краем обрыва.
-Ну вот она и перестала, - сказал лилиеносец, стряхнув мою руку.
Из меня словно выпустили разом весь воздух. Я почти не чувствовала, как мне
скрутили за спиной руки, как женщина с трезубцем снова подхватила меня под
локоть, не слышала, что, обернувшись, сказал Гиннель рыцарю Лилии. Нас потащили
вниз по тропинке.
Путь вниз с гор остался в моей памяти каким-то мутным пятном. Я механически
переставляла ноги, останавливалась, когда меня дергали за руку, по первому тычку
снова шла вперед и не почти не отрывала взгляда от земли. В себя я начала
приходить, когда уже в сумерках мы вышли на дорогу, ведущую к Оплоту и разбудило
меня от тупого оцепенения то,
что мне ужасно захотелось попИсать.
Привязанные к дереву, нас ждали лошади. Нас с Морин погрузили в седла, и
отряд рысью двинулся на север, к крепости. Не успели мы проехать и ста футов,
как далеко впереди, там где, неразличимый во мраке, прятался Оплот, раздался
низкий, утробный, пробирающий до костей рев, заставивший меня пригнуться. Почти
сразу же чуть в стороне, словно небольшая горная лавина, прозвучал ответ.
Драконы. Вот почему мы не видели никаких следов вторжения на улицах Благодати.
Темные рыцари на драконах захватили крепость и взяли город за горло. Им даже не
нужно было оставлять там гарнизон - владея Оплотом, они в любой момент могут
перекрыть поставки продовольствия и уморить Благодать голодом.
Но судьба сказочной Благодати мало интересовала меня в тот момент. Моя
собственная судьба предстала передо мной, как на ладони: нас везли в Оплот, и у
меня не было ни малейших иллюзий насчет того, что с нами будет, когда мы туда
приедем. Точнее, у меня не было ни малейших иллюзий насчет того, что будет с
Морин.
Но мне самой, может быть, удастся отвертеться. Если удастся представить себя
случайной попутчицей... Я презирала себя за эти мысли, гнала их прочь, но они
возвращались, словно вороны на падаль. К тому же, была еще одна мелочь...
-Ты знаешь, - как можно дружелюбнее обратилась я к рыцарю Трезубцем,
держащему поводья лошади на которой сидела Морин. Проще было, конечно,
заговорить с той, что выкинула мою лютню, но я не смогла себя заставить, - Я
ведь бард. Меня зовут Лисса из Тарсиса.
Рыцарь что-то неразборчиво хрюкнул из-под забрала. Сочтя это добрым знаком, я
продолжала:
-А ты, наверно, слышал, что любой, кто обидит барда, наживет проклятие на
голову себе и всем своим потомкам. До седьмого колена, - добавила я для
внушительности. Действительно, ходила такая легенда, хотя сама я в нее ни на
грош не верила. Если б это было так, от проклятий уже мучилось бы пол-Ансалона.
Однако попробовать стоило - хуже, во всяком случае, не будет.
-Заткнись, - буркнул рыцарь, - Ее Темное Величество защитит своих слуг.
-Может быть, - согласилась я, - Но знаешь, говорят...
-Заткнись! - это была уже стерва, что выкинула лютню.
Рыцарь Лилии, ехавший впереди, придержал коня. Все остальные тоже
остановились.
-Что здесь за шум?
-Эта шлюшка пытается нас запугать.
В голове у меня вспыхнуло, словно кремнем как следует ударили по огниву.
-Сама заткнись! - рявкнула я на тетку с трезубцем. Та от неожиданности
шарахнулась, - Не смей меня так называть! От шлюхи слышу! Не защитит вас никакое
темное величество! Надо очень - такое дерьмо защищать! С безоружными вы здорово
воюете, герои, мать вашу! - я не видела их лиц, но услышала, как рыцарь Лилии со
свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Хорошо. От бешенства запирало
дыхание, стучало в ушах, перед глазами плыли цветные пятна. Может быть, я просто
устала бояться, - Куда вы нас везете? - заорала я, повернувшись к лилиеносцу, -
Что мы вам сделали? Что я вам сделала? Вот лично я? Или вам все равно, кого
убивать? Или все вы просто свора убийц? И я не шлюха, слышишь, ты, с горшком на
башке! Я не...
Его движения я не заметила, но почувствовала, как мне под дых ткнулось что-то
ужасно твердое и поняла, что лежу лицом на лошадиной гриве и не могу дышать.
Очевидно, я ошибалась, предполагая, что хуже быть уже не может. Еще как может.
Рыцарь вздернул меня за воротник туники и добавил по носу; в голове полыхнуло,
рот и подбородок залило теплым. Следующий удар пришелся в ухо; я обморочно
подумала, что наверно, он убьет меня прямо здесь. Лилиеносец снова занес кулак,
но удара не последовало. Вместо этого раздался тихий, мелодичный голос:
-Хватит, сэр Джерн. Тебе нужно доставить их в Оплот без приключений - твои
собственные слова. Да и немного чести бить женщину, связанную к тому же.
Достаточно.
Это был Гиннель, жрец Чемоша. Я о нем почти забыла. Рыцарь Лилии издал такой
звук, какой издает волынка, когда из нее выходит последний воздух, однако руки
убрал и поспешно отодвинулся от эльфа подальше.
-Еще одно слово, - прошипел он в мою сторону, отъезжая, - И твой
язык будет валяться на дороге.
Не то, чтобы я была способна в данный момент сказать хоть слово, но
почувствовала, что это не пустая угроза. Я наконец смогла вздохнуть и понять,
что только что подписала себе смертный приговор.
-Дай ей воды, - бросил Гиннель рыцарю Трезубца, что держала под уздцы мою
лошадь, и снова занял свое место в хвосте колонны.
Теплая вода пахла соломой, и была щедро разбавлена текущей из носа кровью, но
все равно это было блаженство. Я мотала головой, стараясь, чтобы как можно
больше пролилось на лицо, и чувствовала, как распухает правое ухо. Но вода, как
и все хорошее, быстро кончилась; рыцари пустили коней в галоп.
К Оплоту мы подъехали, когда была уже глубокая ночь. Вопреки всем законам
природы, с наступлением темноты жара только усилилась, сделавшись, как говорят в
Тарсисе, такой, что хоть ложкой черпай. Нас с Морин стащили с седел и, не
мешкая, отволокли в караулку.
Дальше дела пошли споро.
Оба рыцаря Трезубца отдали салют и вышли; на их месте через полминуты
нарисовался пожилой воин огромного роста с языком пламени на нагруднике. Он был
без шлема и при ходьбе заметно припадал на левую ногу. Лилиеносец вытянулся
перед ним во фрунт.
-Ну, - сказал хромой, ни к кому в особенности не обращаясь, - Кто у нас
здесь? А, жрица Числев, - он подошел к Морин вплотную и некоторое время
рассматривал ее, склонив голову набок, - Как тебя зовут?
-Морин Тихий Шаг, - жрица вздернула подбородок - не столько из гордости, я
думаю, сколько потому, что собеседник был выше ее на
две головы.
При этих словах темный эльф, до того смирно сидевший в углу на сундуке,
вздрогнул и наклонился вперед, вглядываясь в ее лицо. Морин тоже посмотрела на
него, и было в ее глазах - что? Мольба? Страх? Печаль? Все вместе?
-Гиннель, - тихо сказал хромой, который, очевидно, был здесь командиром, -
Твои услуги больше не нужны. Я тебя не задерживаю.
Эльф быстро отвел взгляд, встал, поклонился и вышел, не оглянувшись. Морин
проводила его взглядом. Хромой потер подбородок.
-Ну что ж, Морин Тихий Шаг, пришло тебе время прогуляться вместе со своей
Крылатой Кошкой в страну счастливой охоты. Ты ведь не в обиде?
Морин, бледная даже в теплом свете факелов, только сглотнула.
-Я бы отдал приказ прямо сейчас, - продолжал хромой, словно обсуждая, какая
паршивая была сегодня погода, - Но на дворе ночь, и я не хочу будить ребят. Так
что придется подождать до рассвета. Ненавижу откладывать эти вещи, но такова
жизнь. А это кто такая? - ткнув пальцем в мою сторону, отнесся он к лилиеносцу,
по-прежнему стоящему навытяжку. Ну вот и моя очередь, подумала я, но как-то
отстраненно. Во мне уже не осталось ни страха, ни злости, ни надежды.
Единственное, чего я хотела - чтобы нос перестал болеть и чтобы все кончилось
побыстрее.
-Называет себя Лиссой из Тарсиса, бардом, сэр командующий, - отчеканил рыцарь
Лилии. Хромой развернулся на каблуке и заглянул мне в глаза (хотя ему и пришлось
для этого порядком пригнуться). В другое время при виде заигравшей на его лице
ласковой улыбки я испугалась бы до полусмерти. Сейчас мне было просто
скучно.
-Так-так-так, - пропел он, - Лисса из Тарсиса, ну надо же, какая честь.
Знаменитая певица, сочиняющая такие забавные песенки. О пятиглавой драконице
Такхизис и мельниковом сыне. О Повелителе Ариакане, семи лягушках и шелковом
платочке. Ужасно смешные песенки. Обхохочешься.
Образованный сукин сын, равнодушно подумала я. Все песни, что он назвал,
действительно принадлежали мне, причем конкретно эти были, кажется, еще из самых
невинных. И я сама же им сдуру представилась!
-Поразительно, - сказала я в пространство, - Где только не встретишь
ценителей прекрасного.
У хромого дернулся угол рта, и мне показалось, что сейчас он меня укусит. Но
кусаться он не стал, а вместо этого процедил, выпрямляясь:
-Ну, здесь тоже все ясно. Подожди рассвета, госпожа певица. Джерн!
Рыцарь Лилии вытянулся еще больше, хотя, казалось бы, куда уж больше.
-Возьми караул и отведи их в подземелье. Потом свободен.
Лилиеносец отсалютовал, схватил левой рукой меня, правой - Морин и потащил к
двери. Когда мы проходили мимо хромого, тот дернул подбородком в моем
направлении.
-Да, Джерн, постой-ка. Что это у нее с лицом?
Рыцарь Лилии замер на полушаге.
-Она оскорбляла достоинство рыцарей Такхизис, сэр командующий. Я... не
сдержался.
Хромой тяжело вздохнул.
-Она могла тебе реально навредить?
-Нет, сэр командующий. Не могла.
-Что на этот счет гласит Кодекс?
-Ненужная жестокость не приближает воина к священной цели, - выпалил Джерн,
как по писаному, - но затмевает ее сияние.
-Самоконтроль, сэр Джерн, - после паузы наставительно сказал хромой, - Ясное
вИдение цели - вот чего требует от нас Темная Леди. Кулаками махать любой дурак
научится. Пять суток ареста.
-Но, сэр...
-Пять суток.
Минуту назад мне казалось, что я уже не способна бояться, но от нотки,
проскользнувшей в голосе хромого, у меня перехватило горло. Что-то в ней
напоминало об отрубленных головах, насажанных на свежеоструганные колья. Вы мне
не поверите, но я посочувствовала лилиеносцу.
Тот между тем гаркнул "Да, сэр! ", отпустил нас, выскочил из караулки, словно
за ним гналась свора бешеных собак, и почти сразу же вернулся с двумя рыцарями
Трезубца - трудно было сказать, теми же самыми или другими. Хромой командующий,
кажется, совершенно потерял интерес и к нему, и к нам.
-Этих двоих, - кивнул в нашу сторону лилиеносец, обращаясь к стражникам, -
Запрете до завтрашнего утра. Я арестован на пять суток.
Он отстегнул от пояса меч, аккуратно поставил в угол, снял шлем и вышел,
зажав его под мышкой. Направляясь к двери, он оглянулся на меня. Он был молод, и
довольно недурен к тому же - с рыжеватыми, волнистыми волосами и ямочкой на
подбородке - и в глазах у него стояла неподдельная, сердечная ненависть. Я
собралась было обольстительно ему улыбнуться, но сил не хватило.
Рыцари Трезубца двинулись следом, подхватив нас под руки. Волокли нас с такой
скоростью, что мои ноги если и касались земли, то только случайно. Это было
хорошо - не знаю, смогла бы я в моем нынешнем состоянии идти сама. Болел уже не
только нос - все тело невыносимо ломило от тряски верхом, от побоев, от долгой
неподвижности. На то место, куда в первый раз пришелся кулак сэра Джерна, словно
подвесили свинцовую гирю. Связанные руки онемели. Мочевой пузырь грозил
разорваться.
Таким образом мы продефилировали через пустынный внутренний двор, по
лабиринту каких-то построек, в донжон и вниз по крутой винтовой лестнице, в
подземелье.
Откуда-то пахло кухней. Наши конвоиры несли зажженные факелы, и я крутила
головой, стараясь в их пляшущем свете разглядеть и запомнить как можно больше.
Не то, чтобы там было много чего запоминать - неровные каменные стены,
грязноватый пол да груды каких-то ящиков - и в любом случае мне, по-видимому,
уже не удастся вставить это в балладу, но привычка брала свое.
Подземелье оказалось коротким коридором с тяжелой, окованной стальными
полосами дверью на входе и семью такими же дверями внутри - по три в каждой
стене и одна в торце. Как раз у нее нас ждал сэр Джерн.
Интересно, машинально подумала я, он сам себя запрет?
Однако узнать это мне было не суждено. Один из конвоиров отпер дверь справа
от той, у которой стоял рыцарь Лилии, а второй развязал нам с Морин руки и по
очереди втолкнул нас внутрь. Дверь лязгнула, и я услышала, как ключ
поворачивается в замке.
Оставалось только ждать.
Дальше >>>