Цитата
Кит-Канан и не предполагал, до чего Ульвиан хотел быть правителем,какой он тщеславный и испорченный.Он думал,что тот рад обретению брата.
Я вам насчет Кит-Канана одну вещь постараюсь рассказать, как я ее вижу. Книгу я, правда, давно читала, поправьте, если ошибусь. Суть рассказа в том, что Кит-Канан всю свою жизнь обладал удивительно избирательным зрением.
1. Начать мне придется с Сюзины. Я хорошо понимаю, почему Кит-Канан ее полюбил. Это действительно была очень яркая женщина, трогательно эмоциональная, страстная, окруженная ореолом трагической судьбы. Однако, имхо, единственное, что Сюзину по-настоящему интересовало в жизни - это она сама и ее чувства. Она не была скверным человеком, но не думала ни о ком, кроме себя. Она полюбила Гиарну за то, что "увидела в его глазах тайный голод и захотела его утолить". Не знаю, что за прекрасную чушь она вообразила о нем, но, учитывая, о какого положения, возможностей и славы человеке идет речь, это крутовато: начинать отношения с ним с уверенностью, что ты - единственное, чего ему в жизни не хватает. Она полюбила Кит-Канана, увидев его в магическом зеркале. Даже с учетом того, что на момент Сюзина к черту лысому готова была бежать от Гиарны, не то что к эльфийскому принцу, это еще более круто. У Кит-Канана, полагаю, не было написано на лбу, что благородней его только Паладайн. Сюзина, как и в случае с Гиарной, напридумывала себе невесть чего, любуясь парящим на грифоне принцем, и вспыхнула факелом. Предала свой род ради страсти к внезапно ожившей мечте, не имея даже времени увидеть за мечтой живого человека и полюбить именно его. И, в конце концов, не выдержав мук своего скоропостижного старения, побежала вытряхивать из Гиарны секрет бессмертия, уже вовсе ничего не соображая: на момент отбытия в лагерь Гиарны Сюзина была близка к психозу, если уже не. Подставив этим шагом армию Квалинести в лице Кит-Канана. Склонность к самовнушению, аффективным реакциям, чрезмерная драматизация событий и самодраматизация, эгоцентричность со стремлением все себе прощать и не считаться с интересами других, выдающиеся актерские способности и обаяние. Я здорово подозреваю в ней истероидный тип личности. Из подобных, в частности, получаются исключительно скверные матери. Кит-Канан в ней этого не видел.
2. Кроме того, в отношении Сюзины муж дважды поступил как подлец. Впервые - не желая задумываться о том, каково ему будет видеть ее старухой, ибо думать об этом было куда менее приятно, чем о том, как он, весь из себя честный и благородный, объявит наложницу женой. Вторично - когда он, красавец во цвете лет, не мог даже скрыть своего отвращения по поводу дряхлеющей, психически неуравновешенной, безумно влюбленной и сходящей с ума от ревности старой карги. Некрасиво, верно. Не с этаким чучелом он хотел связать жизнь. Однако, до него хоть дошло, что Сюзина страдает, и он испытал по этому поводу толику запоздалой вины. В отношении сына он подобной догадливости не проявил.
3. Сына Кит-Канан любил очевидно меньше, чем дочь. Во-первых, Ульвиан унаследовал тип нервной системы матери, подкрепленный материнским же воспитанием. Верханна от маменьки, видимо, сбежала, как только смогла, а Ульвиан... ну, сами помните, как он в обморок падал, порезавшись. Подобные фокусы в исполнении наследника оказались куда менее милы и трогательны, чем в исполнении любимой женщины, и Кит-Канан не спешил оделять отцовской любовью разочаровавшее его детище. Во-вторых, избегая увядающей Сюзины, он по объективным причинам не мог уделять много времени привязанному к матери маленькому ребенку (в год смерти Сюзины Ульвиану было где-то десять). В итоге они остались предоставлены сами себе. Несчастная женщина и единственная отрада ее жизни, маленький сын, поверенный всех ее воспоминаний и душевных мук. Полагаю, Ульвиан винил отца в страданиях и смерти обожаемой матери. Без которой он остался в десять лет один, как в жопе дырка, ибо и сестра его презирала, а число друзей из сверстников, кажется, стремилось к нулю. С огромным горем, которое он не мог в силу его отношения к родственникам ни с кем в полной мере разделить, испорченными материнскими истериками нервами и искаженными материнскими наставлениями взглядами на жизнь и схемами поведения. В частности, у его уверенности в том, что он суть пуп земли, ноги растут с гарантией из проведенного под материнской юбкой детства. Как, кстати, и, с хорошей вероятностью, знание о том, как чоткие пацаны (императоры Эргота) борются за трон. Кит-Канан этого не видел. В упор. Не то, что в каких-то тонкостях, а и просто того, что ребенку плохо. Очень.
4. Далее детка стала подрастать. Детка, богатая и обаятельная, социализовалась, как смогла, и папа не обращал внимания на то, как и чем она живет, пока игорные долги детки не стали угрожать государственной казне. Не знаю, кстати, по какой причине детка, бывшая наследником престола, ни с какого боку не приобщилась к управлению страной до своего где-то двадцатилетия. Возможно, это тоже вина папы, которому было удобнее игнорировать "неудачного" ребенка, чем что-либо в его отношении предпринять..
5. Папа, не задумавшись даже о причинах такового поведения детки, сделал ей разовое внушение и урезал содержание до королевского потребительского минимума. После чего несколько лет не интересовался сыном настолько, что не попытался даже выяснить, на какие такие деньги он продолжает поить приятелей и играть. Хотя на этой стадии вопрос очевидно стал касаться не только семейной, но и государственной безопасности. Между тем Ульвиан остался без средств к единственному самостоятельно им найденному образу жизни, следуя которому, он мог удовлетворить свою страсть к вниманию, восхищению, сильным эмоциям и хоть отчасти компенсировать свое вопиющее одиночество. Неужели надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что без постороннего влияния предпочтет в таких условиях инфантильный молодой человек, напрочь лишенный склонности к самокритике и смертельно обиженный: найти новую жизненную стратегию или деньги на старые развлечения? Так Кит-Канан по своему равнодушию упустил последний реальный шанс повлиять на сына. Детка оказалась достаточно способной, чтобы под носом у отца и его советников наладить нелегальную торговлю рабами. Кстати, детке со всей очевидностью все еще было плохо, хотя с этого момента сей факт совершенно перестает ее оправдывать. Однако ни материальное, ни душевное состояние сына Кит-Канана не волновало до тех пор, пока бизнес не спалился.
6. Кит-Канану неожиданно открылась ужасная истина: юноша, по инерции считающийся его сыном и наследником, являет собой лишенную морально-этических принципов, душевно нездоровую, однако весьма сообразительную и оборотистую дрянь, готовую любой ценой удовлетворять свои потребности. Король справедливо рассудил, что наследовать ему эта дрянь не имеет права. Хотя и не осознал, что в формировании из сына свина значительна и его вина. Я считаю, что на этом году своей жизни Ульвиан должен был отравиться паленым спиртом, сколь бы ни велики были отцовские чувства Кит-Канана. Государство дороже. Оставался еще, конечно, шанс вправить мальчику мозги, допустив его к некоей толике власти и ответственности, однако, глядя правде в глаза, не слишком большой и сопряженный с известным риском. Озаботиться воспитанием сына королю стоило хоть лет на десять раньше. Однако Кит-Канан прибегает к методу "психологической коррекции", по безумию сравнимому только с тем, какой Пар-Салиан применил к Рейстлину. Зато абсолютно никаких усилий не требующему лично от Кит-Канана и позволяющему ему эффективно излить свой праведный гнев. В чем, думается мне, и состояла привлекательность методы.
7. Пакс Таркасу, безусловно, было далеко до Беломорканала. Однако засунуть туда избалованного принца? Истерика, и в лучшей обстановке не способного управлять эмоциями, возросшего с уверенностью в том, что мир вращается вокруг него? Кит-Канан всерьез думал, что это чудо там не умрет от истощения, физического и психического, не сойдет с ума, не покончит с собой, не будет убито в драке или изнасиловано, а впридачу еще осознает, как оно было не право? Осознает в обстановке, где ему и выжить-то внутреннего ресурса не хватает, не то, что заняться рефлексией, и единственным, что позволяет Ульвиану удержаться на грани психоза и хоть как-то собраться, становиться жажда мести отцу? Если все, что Кит-Кананом было сделано прежде, еще как-то укладывается в рамки человеческой черствости и глупости, то ЭТО - это какой-то сверхъестетвенный кретинизм. Я не говорю сейчас о том, чего Ульвиан заслужил или не заслужил, а о том, чего своим поступком добился Кит-Канан. Убедительно продемонстрировал сыну, что он его не просто не любит, но суть его смертельный враг. И не понял ДАЖЕ ЭТОГО.
8. Однако уж, когда Ульвиан устроил в Пакс Таркасе кровавую бучу, бежал оттуда с милейшим Друлетеном и попал в очень жестокий переплет, Кит-Канану должно было стать очевидно, что его игра в макаренку провалилась. Вместо этого король в экстазе внезапной любви и страха за сына, на которого ему двадцать лет было наплевать, позволяет себе надеяться, что хлебнувший лагерной баланды Ульвиан не только не изменился критично, но и даже сможет отца простить. Тот самый, на минуточку, Ульвиан, о человеческих качествах которого отец все понял еще с месяц назад. Я не знаю, чем можно было такое придумать, но даже не задницей: той хотя бы инстинкт самосохранения присущ. По уму, здесь, несмотря на любые чувства, следовало спровоцировать колдуна на убийство Ульвиана и ввести в права наследования Сильверана. Кит-Канан же не может не только принять здравое решение, он даже мыслить не может здраво. Вернее, не хочет. Не хочет видеть абсолютно очевидного, ибо его величеству больно это очевидное замечать. Заметив, остается признать, что его величество ужасно напортачил и виноват в страданиях, патологическом развитии и смерти родного сына. Величеству удобнее лелеять иллюзии, а проблема наследования, будущее Квалинести и безопасность Сильверана могут идти лесом.
9. Руководствуясь соображениями собственного душевного комфорта, Кит-Канан радостно спас принца, убежденного в том, что отец - его злейший враг, мечтает его опозорить и лишить наследства, и еще более радостно представил озверевшему от пережитого психопату, из рук которого уплывает смысл его жизни, новообретенного брата, предмет отцовской гордости.
Как, скажите на милость, как еще могла эта ситуация разрешиться?!Вот такой персонаж получился, замечавший вокруг только то, с чем ему приятно иметь дело. То, что не приятно, то, в чем он виноват, то, о чем он не хочет знать, благополучно минует сознание, даже если это чужая боль. Не знаю уж, как он со своим зрением ухитрился выиграть две войны. Но свою смерть он, по большому счету, заслужил.