Мир Dragonlance - Форум - Помощь - Поиск - Участники
Перейти к полной версии: Рассказики
Форум Dragonlance > Основные форумы > Наше творчество > Архив Творчества
Страницы: 1, 2, 3, 4
sinobi
Цитата(DiVert @ 14-06-2006, 2:10)
- Я бы истрепала тебе нервы и заставила есть редиску и даже просить меня дать тебе ещё

Два "и" в этом предложении - тяжеловато.
Цитата(DiVert @ 14-06-2006, 2:10)
Я вежливый, аккуратный и ничего не поджёг ещё…

"Еще" - пугает smile.gif. И, может быть, стоит перенести это до "ничего"?
...Бедный компьютер!

Вот! И давай окончание! Гулять, так гулять!
DiVert
Финал... погуляем... wink.gif



- Так ты у нас – Ангел? – переспросил Серёжа. Я не поворачивалась к падшему ангелу, а упорно смотрела в окно.
- Да. Так что лучше исчезни. А то я примусь обращать тебя в Свет,… - я замолчала, опираясь локтями на стол.
- Книжку жалко, что ли? – после некоторого молчания спросил меня Серёжа. Я не ответила. Началось всё очень даже интересно. Он сидел тихо на подоконнике и молчал, я тоже сидела, работала, молчала… Я едва не заплакала от обиды. Что я такого плохого сделала, что он заявился ко мне? Окно открыла? – Да ладно уж, - пробормотал падший ангел. – Я же в отпуске… Не буду я больше тебя трогать…
Своим ушам я сначала не поверила.
- Приятно было пообщаться, - Серёжа поднялся, я услышала шелест раскрывающихся крыльев. – Приятно встретить человека, которого нельзя укусить так, чтобы он закричал, - он отодвинул меня, держа за плечо. На бледном лице бродила усмешка, но какая-то неестественная. – Привык я к лёгким заданиям…
Я чувствовала жар его руки на своём плече, и мне было не по себе.
- Нет, я действительно в отпуске, - добавил он. – Отпуском у нас называется найти чистую душу и не отдать её хозяину, а забрать себе, - оранжевые глаза сверкнули. Он ловко вскочил на подоконник. – Захочешь хлебнуть новых ощущений, что-нибудь там для книжки, можешь обращаться ко мне.
У меня появилось жуткое желание куда-нибудь убежать… Отпуск! Не фига себе отпуск!
Падший ангел по имени Серёжа встал на подоконнике во весь рост. Чёрные крылья совсем закрыли свет. Кроссовки и джинсы исчезли. Что-то мрачное и зловещее окружило его.
- Погоди! – пискнула я, шаря рукой по полке вслепую, потому что почти ничего не было видно. Наконец, пальцы наткнулись на дискету. – Держи, чёрт с тобой, - вырвалось у меня. Вообще-то я не ругаюсь. Но как-то само собой получилось.
Длинные пальцы с чёрными кривыми когтями осторожно сжали дискету.
- Бразилия тебе попадётся. И МГРТ, - чёрный ангел в отпуске усмехнулся, подмигнув мне оранжевым глазом, и меня обдало ветром. Крылья хлопнули в воздухе, я взобралась на подоконник, глядя на скрывшуюся за крышей тёмную фигуру…
- Даша! Сколько спать можно?! Тридцать пять минут девятого!
Я глухо охнула и резко села в кровати. Часы показывали без двадцати пяти.
- Блин!
Бабушка скрылась за дверью. Наверное, будильник не сработал…
Я торопливо потянулась за школьной формой, пытаясь выкинуть из головы странный сон. Подскочив к столу, я уставилась на стопки учебников. Они были передвинуты, а "четверга" не было вовсе… А, вот он! У портфеля…
Быстро покидав всё в портфель, я вытащила его в коридор и схватила с полки булочку.
- Ты ничего не трогала в моей комнате? – уточнила я у неё. – У меня все дни смешались!
- Надо мне? Я когда-нибудь что-нибудь трогаю у тебя? – обиделась она. – Мне вообще больше всего надо… И цветок ты не поливаешь… Он завял совсем…
Махнув рукой, я натянула курточку и, подхватив портфель, выскочила, одновременно хватаясь за мобильный телефон.
- Алло! Ксю? Ксю! Я опоздаю!..
Через неделю был первый экзамен. На французском мне попался вопрос о том, почему необходимо прививать детям любовь к чтению с детства и текст про макет Статуи Свободы. А ещё через неделю на экзамене по географии я рассказывала о Международном Географическом Разделении Труда и Бразилии…
И дискета одна моя как сквозь землю провалилась.


Рассказ в сумме написан ровно за 4 часа прямо в том виде, в котором он предстал... biggrin.gif
sinobi
Цитата(DiVert @ 15-06-2006, 0:00)
Ангел? – переспросил Серёжа. Я не поворачивалась к падшему ангелу

Дважды "ангел"! Вот здесь-то как раз после "падшего" можно опустить smile.gif.
Еще раз скажу, что Сережка - прелесть! happy.gif И рассказик мне понравился. Действительно настроение понднял! )))
DiVert
Цитата
Дважды "ангел"! Вот здесь-то как раз после "падшего" можно опустить

Ну... Тут про разных ангелов... Но я учту


Цитата
Сережка - прелесть

Самой нравится! Именем особенно... Кстати, он совершенно случайно получился Сергеем. Писала ночью, утром проснулась в обнимку с ноутбуком, на диване сидя, а ангел у меня Серёжей назван...

Цитата
Мне очень понравилось. Интересно. Люблю когда пишут про ангелов, пусть даже про падших и про их общение с людьми.

Спасибо... Поначалу это вообще грозило быть стихом. Правда, хорошо, что я не выполнила угрозу? =)
sinobi
Цитата(DiVert @ 15-06-2006, 0:17)
Писала ночью, утром проснулась в обнимку с ноутбуком, на диване сидя, а ангел у меня Серёжей назван...

Сам "добил"!!! Выбрал имя и подправил! biggrin.gif
Цитата(DiVert @ 15-06-2006, 0:17)
Спасибо... Поначалу это вообще грозило быть стихом. Правда, хорошо, что я не выполнила угрозу?

Да, а то переросло бы во что-то сатирическое, мне кажется. unsure.gif
DiVert
Цитата
Да, а то переросло бы во что-то сатирическое, мне кажется

Нет, это был мрачный стих...
Genevieve
Да не то слово, как хорошо. С трудом воспринимаю стихи. А тут такая история... Прелесть. В стихах бы совсем не смотрелась.
DiVert
sinobi, я по твоему совету добавила описания города в финальную часть предпоследнего рассказа.
sinobi
Здорово, то, что надо. Так я и представляла себе, но...
Цитата(DiVert @ 11-06-2006, 21:36)
Всё вокруг было в дыму, видимо, это было нормально. В воздухе витала мелкая и колючая пыль, может быть, крошка… Чувствовался неприятный и острый запах.

и вдруг
Цитата(DiVert @ 11-06-2006, 21:36)
на улице было так свежо

Так и было задумано? Просто интересуюсь, потому что принять такое описание могу с чистой совестью: когда выхожу рано утром в городе, вроде и гарью пахнет, и свежо в то же время...
DiVert
Свежо - это прохладно! confused1.gif Пыль, крошка и запах к температуре воздуха отношения не имеют!!! laugh.gif
DiVert
А вот сие... Пожалуй, сие - "непонятно-что"! Оно было задумано почти полгода назад, но получило завершение вчера ночью!..


Начало же было таково:

Mademoiselle Смерть
* * *
У меня ужасная работа. Я работаю ночами, и поэтому с утра имею огромные мешки под глазами и взъерошенные волосы. Более того, у меня работа тяжёлая, и хотя никаких физических неудобств она не приносит, она делает меня морально неустойчивой. Поэтому я легко срываюсь по мелочам. Но что самое нехорошее, мне ещё и за неё не платят! Я ещё пережила бы, если бы знала, что все мои мучения не зря, но так как я понятия не имею, что ждёт меня в будущем, мне это всё чаще кажется наказанием.
Мудрый создатель Вселенной, пожалуй, предвидел, что живущему себе спокойно существу не будет нравиться такая работа, и поэтому он создал меня не запоминающей сны. И я благополучно жила на свете, не подозревая о зловещем даре. Но когда я вышла из домашнего круга и пообщалась с другими детьми, они стали рассказывать мне про сны. До этого вопросов о снах как-то не стояло. Родители всё как-то ссылались на чёрные ночи, а я кроме чёрных ночей ничего и не помнила.
И вот, оказалось, что все другие дети видят сны, а я нет! И тогда я стала очень чутко спать, пытаясь поймать сон. Но почему-то мне всё равно не удавалось запомнить сны. В один момент я отчётливо поняла, что я их вижу! Вижу, но совершенно не помню ничего, кроме разноцветного тумана.
Если бы мне встретился тогда кто-нибудь великий и мудрый, который бы сказал: дура, что ж ты делаешь! Но никто не появился и не остановил меня, а я всерьёз решила научиться запоминать сны.
Сначала я запоминала только места. Самые разные – от картин города до звёздного пространства, от дна ямы до просторов моря, от мрачной комнатушки до огромного зала. В общем, я была заинтригована донельзя. Сны оказались прикольной штукой! Через какое-то время я научилась запоминать лица – в основном, незнакомые. Вернее, только незнакомые. За исключением меня самой – я всегда была во сне, иногда я себя не видела, иногда видела. Зато другие личности были мне незнакомы. Поэтому мне не были понятны рассказы подружек о том, как им снились мамы, папы, дедушки, бабушки, подруги, зверюшки и прочие…
Я жалею, что никто не остановил меня. Вскоре я запоминала каждый свой сон, каждую мелочь. А потом пришло понимание истинного смысла этих слов.
Однажды я рассказала один из своих снов подружке. "Какой кошмар!" – воскликнула она. И тогда я действительно задумалась: ведь и вправду, настоящий кошмар. Под описание подходит… А мне никогда не было страшно.
Природу своих снов я стала понимать, только несколько лет промучившись с ними. Они по-прежнему меня не пугали, только уже не радовали, а надоедали. Они, конечно, были разными, и редко повторялись, но, во-первых, в чём развлечение всю ночь общаться с чужими людьми, даже и попадая в какие-то приключения, а, во-вторых, каждый сон всё равно кончался одинаково. Тот, кого угораздило забраться в мой сон, непременно умирал.
Я долго не обращала на это внимания. Умирает и ладно, и фиг с ним. Мне от этого не было ни тепло, ни холодно. Мелькавшие в моих снах лица никогда не повторялись… Но это всё равно было скучновато.
Подлая штука выяснилась потом. Каждое утро я видела одного и того же человека, кажется, он жил в соседнем доме. Когда я выползала на трамвайную остановку, чтобы ехать в школу, он выходил на работу. Однажды во сне он, порядочно изменённый на мой собственный вкус и в соответствии с моими склонностями к фэнтезийно-фантастическим снам, погиб в каком-то воздушном бою с большим механическим драконом. Всё было весьма обычно, я даже не обратила внимания на то, что то лицо во сне было лицом того самого соседа, которого я постоянно наблюдала. Наутро я вышла из дома, но на остановке его не встретила. И на следующий день тоже… Зато я видела странную машину, а мои большие уши услышали страшную историю про то, что он умер в своей квартире, а узнали об этом только через два дня. В общем, эта жуткая история так меня напугала, что я вспомнила о его смерти в своём сне.
Было это, пожалуй, классе в седьмом. Если бы я тогда получила какое-то подтверждение связи смертей в моих снах и смертей на самом деле, я бы непременно спятила. Но я побоялась-побоялась немного, да и позабыла об этом. Года через два, к тому времени, когда я свыклась с яркими и кошмарными смертями в снах, мне приснился какой-то полный лысый мужчина, который свалился в пропасть в каких-то непонятных горах. Сон был совсем не про него, а про меня и какого-то парня, с которым мы на те самые горы взбирались, и я со скукой знающего человека ожидала, когда же он умрёт, он вдруг указал мне рукой на того мужика… Мужик слетел в пропасть, не удержавшись на краю.
А потом я смотрела телик, и в новостях сказали, что скончался какой-то депутат… Показали фотографию, и я едва не свалилась со стула. У меня не было никаких сомнений – тот самый мужик, что не сумел удержать равновесие в моём сне!
Кошмарное открытие заставило меня вспомнить о прочих мелких совпадениях, что не слишком-то занимали тогда моё девятиклассно-окончательное настроение. У меня на уме было одно безобразие, то есть грядущее окончание девятого класса.
С тех пор я окончательно поняла, что с моими снами что-то не так. Увы, я до сих пор с трудом понимаю, каков принцип этой мировой несправедливости. Мои дурные сны только отмечают факт смерти неких незнакомых мне людей. Эти люди умирают и в реальном мире, но, слава богу, я с ними ни разу не была близко знакома. Неведомый творец нашего мира возложил на меня маленькую обязанность: только выбрать жертву. Причина смерти в моих снах никак не отражается, а то это были бы ночи сердечных приступов, бытовых убийств и дорожных аварий, и я бы не выдержала. Да и то, от меня даже не зависит, кто это будет! Случайное лицо, сформированное моей фантазией, и ничего иного.
Пожалуй, тот, кто подложил мне такую свинью, всё-таки больше заботился о моём душевном равновесии, чем я сама. Не зря я никогда не запоминала свои сны! Но теперь мне уже никуда не деться. Да я и не очень-то обращаю внимания на эти сны. Они довольно скучные, а страх от того, что они несут кому-то смерть, перестал преследовать меня уже давно. По большому счёту, я не виновата, что они мне снятся!
Мне всегда было неприятно, когда в моём присутствии кто-нибудь катит на смерть бочку. Мол, дура, не того нашла, не того взяла, злая стерва, и вообще зачем нужна. В представлении большинства, смерть – это такая костлявая баба с косой, которая только и думает, как кого-нибудь забрать. Я бы с радостью сложила с себя эти жутковатые полномочия, если бы меня кто-то спрашивал.
Иногда мне казалось, что я не одна. Я просто не могу быть такая одна – которой снятся чужие смерти. Множество смертей происходит, к которым я не имею никакого отношения! Поэтому я была более чем уверена, что я не одна. Кто-то взял и распределил на сотню-тысячу людей в мире ответственность за смерти, и, наверное, нас много. Мы – такие маленькие Смерти… Я всегда помню, что могло бы быть и хуже. А может быть, кому-нибудь действительно хуже, чем мне, потому что его терзает совесть, от которой я отказалась… А может, эти неизвестные другие никогда не учились запоминать сны, и ничего не знают…
Но я всегда верила, что я – не одна, чьё подсознание выбирает, кому умереть. Я всегда заглядываю малознакомым собеседникам в глаза, желая понять, нет ли у него такой же тайны, как у меня? Я не знаю, кому в голову пришло бы сообщать об этом во всеуслышание. Я дала себе слово скрывать от остальных свою принадлежность к тому, чего большинство из них страшно боится. Вряд ли они захотят тесно общаться с мадмуазель Смертью. Зато я знаю настоящее лицо смерти – простой человек, в голове которого крутится столько неоконченных дел и проблем, что даже ночью он не может расслабиться; и её настоящую суть – яркий, но похожий на другие, утренний сон. С тех пор я не боюсь и своей смерти – как бы это ни случилось в реальной жизни, на самом деле я просто приснюсь какому-нибудь другому человеку. Это вполне мило и даже гуманно.
Правда, я никогда не думала, что умру рано. Вряд ли таких, как я, маленьких Смертей, действительно много, в любом случае, на весь наш огромный мир наверняка хватает с натягом, а значит, моя работа будет востребована всегда. Я должна видеть сны, и в этом есть основное моё предназначение.
Наверное, не самое худшее. Моя жизнь складывается весьма удачно, словно кто-то заботится о том, чтобы я могла продолжать по-прежнему видеть сны, довольно симпатичные. Они не внушают мне отвращения. Любой человек, как я считаю, должен любить свою работу, своё призвание. Что ж я могу поделать, если моё призвание – гадать на лицах?
Всё, что меня пугает, это что со мной случится, если когда-нибудь мне приснится смерть кого-нибудь из близких. Я, пожалуй, сойду с ума. А если моя собственная смерть? Это будет как-то слишком удивительно… и несправедливо. Повесить на мои хрупкие плечи такую тяжкую ношу, а потом ещё и никак не отблагодарить меня за редкую выносливость.



biggrin.gif
Аурелика де Тунрида
Последний рассказ мне понравился! Язык хороший, придраться (мне, а у меня, ты знаешь, странный вкус) не к чему...Так что поздравляю - удалось... Особенно вот это biggrin.gif :
Цитата(DiVert @ 20-06-2006, 1:32)
Я всегда помню, что могло бы быть и хуже. А может быть, кому-нибудь действительно хуже, чем мне, потому что его терзает совесть, от которой я отказалась…

user posted image Знакомо! user posted image
DiVert
продолжение выложенного отрывка... ещё не конец, пока только продолжение... beer.gif





* * *
То событие произошло очередной ночью. Я почитала немного на ночь и легла спать. Не то, чтобы я избавилась от многочисленных предрассудков, связанных с моими снами, но у меня нет никакого особого чувства перед сном. Я просто засыпаю, вижу сон, просыпаюсь и иду по своим делам… Никаких особенных эмоций.
Но очередной сон я запомнила очень хорошо. Особенно последнюю часть. Мне снился какой-то мальчик, ему вряд ли было больше тринадцати лет. Мне даже стало его так жалко, что я всерьёз надулась на моё подсознание, выбравшее именно его лицо. Но к тому времени я научилась прощать себя за всё, что мне сниться. К чему обвинять себя в том, в чём всё равно не виновата.
Я уже хорошо ориентировалась в своих снах и понимала, что скоро уже придёт пора просыпаться. Но за несколько минут до пробуждения в моём сне появился какой-то человек. Он пришёл из ниоткуда, просто возник, как часто бывает в снах. В лучших традициях моих снов, он казался выдранным со страниц какой-нибудь фантастической книжки. Такими главных героев рисуют на обложках…
- Привет, - заявил он мне, едва перестав быть полупрозрачным, как туман.
- Привет, - вежливо ответила я, радуясь его появлению. Теперь был шанс, что умрёт не маленький мальчик, а какой-то взрослый смазливый дядька. Почему-то его мне было жалко куда меньше.
- Пойдём? – спросил он.
- Ну пойдём, - согласилась я. Не то, чтобы я управляла своими снами, но всегда хорошо понимала, что единственное событие во сне, которого мне не избежать, это смерть одного из участников. А всё остальное я могу изменять так, как нравится мне. Вернее, моему бодрствующему во сне подсознанию.
Он взял меня под руку, и мы вышли из одного сна в другой. Такое раньше случалось редко, я вряд ли хорошо помнила хоть один такой случай. Теперь события продолжали развиваться в Питере, судя по всему, где-то на Васильевском. Он завёл меня в какую-то кафешку, мы мило посидели, пожевали, попили кофе, поболтали о чём-то не особо напрягающем, потом он поднялся и попрощался.
- До свидания, - сказал он.
- Пока, - я поставила чашку на стол и уставилась на его спину. Теперь он непременно должен умереть…
Но его спина растаяла где-то в толпе, и он так и не умер. Я проснулась, удивлённая донельзя. Никогда раньше не было, чтобы в моём сне никто не умирал. Я, конечно, порадовалась за всех, кого видела той ночью, но удивление не исчезло.
Весь день я проползала, как пьяная амёба после карусели. Давно мне не было так ужасно хреново, болело всё: голова, живот, даже ноги. Я едва дожила до вечера и была невероятно рада, когда доползла до кровати. К тому времени я почти уже не помнила о предыдущем необычном сне.
Очередной сон был довольно забавной историей про то, как я влюбилась. Парень походил на Леголаса из фильма "Властелин колец". В общем, не то, чтобы сильно в моём вкусе, но симпатичный. Но привязалась я к нему несильно, так что когда дело подходило к концу, и он должен был благополучно отдать концы (на нас наехали какие-то жлобы, он взялся меня защищать, ну и все вытекающие подробности, когда на твоей стороне хрупкий парень, а на другой – мужики с ножами), появился мой старый знакомый из прошлого сна.
- Здорово, - гораздо развязнее поприветствовал он меня.
- Привет, - я отвернулась от драки. – А ты чего тут делаешь?
- Я тебе снюсь, - пояснил он (вот умник!). – Пойдём?
- Опять? – спросила я.
- В другое место пойдём.
- Ну пойдём, - согласилась я, позабыв о бедняге "Леголасе".
Мы с этим неизвестным мужиком пошарахались по какому-то парку, опять поболтали, он сказал, что зовут его Денис, в общем, я-то только и ждала, когда же он сдохнет.
Правда, параллельно с этим я начинала понимать, что он мне нравится, и что наши прогулки во сне можно разнообразить чем-нибудь более весёлым. Сон всё-таки – безопасность… Но ни его смерти, ни предложения руки, сердца или чего попроще, я не дождалась. Он опять мило попрощался, улыбнулся мне, сел на трамвай и уехал.
Наутро я чувствовала себя так плохо, что едва шевелилась. Доползла до школы, прожила там три урока, и медсестра отпустила меня домой. Вернее, выгнала меня из школы пинками: мол, ты, чудачка, больная! Я добралась до дома, завалилась в кровать, полежала, но лучше не стало. Потом нажралась таблеток и, наконец-то, заснула.
Мне ничего не снилось вплоть до самого вечера. Я проснулась часов в семь вечера, села за комп, побарахталась в море слов, которые он мне выдавал с каждой новой вордовской страницей независимо от моих мыслей (в смысле, дописала ту главу, которую не успела закончить позапрошлым вечером), и поужинала вместе с родителями. Вернее, с матерью. Она померила мне температуру, напоила молоком и засунула обратно в постель.
Дальнейшие события в моей памяти остались исключительно как обрывки снов, потому что моя дневная жизнь была совершенной паутиной, в которой жил мерзкий паук, сосавший из меня жизненные соки. Это было очень болезненно и печально. Сны по-прежнему оставались яркими и многообещающими, в смысле, обещающими смерть тем, кто мне снится. Однако в них никто не умирал. К концу сна появлялся тот самый Денис, уводил меня из этого сна, водил во всякие приятные места, болтал со мной, я всё сильнее к нему привыкала, он бывал порою весьма симпатичный (менял внешность, не совсем кардинально, но подстраивался под моё настроение и вкус), говорил милые вещи… В общем, делал всё, отчего в жизни любая дура сразу начинает виснуть на шею. Я на его шею не торопилась, но того, что он мне нравится, не скрывала. А с утра я чувствовала себя так, словно меня прокрутили в стиральной машине, отжали, высушили, выгладили и опять изгадили.
Так прошло больше недели. Мать едва не впала в панику, я просто таяла, по её словам, на глазах. Я далеко не сразу связала моё ужасное состояние с таинственным бессмертным Денисом, неизменным участником моих последних снов.
Чтобы убедить мать, что со мной всё в порядке, я выбралась в очередную среду в школу. Правда, я так до неё и не дошла. У меня подкосились ноги, я потеряла сознание прямо посреди улицы…
Очнулась я в теплоте, правда, в не слишком удобной позе. Я лежала на сидении машины.
Мне всё ещё было очень плохо, я с трудом соображала, что что-то не так.
- Наконец-то ты очнулась, - заговорил кто-то с переднего сидения. Кажется, мы ехали. Он вёл машину. – Я уже подумал, что этот страдатель совсем уморил тебя.
- Чего? – спросила я, умудряясь сесть. – Вы кто? Куда мы едем?
- Сразу в панику, - хмыкнул он. – Мы едем ко мне домой.
- Зачем?! – изумилась я. Этот вопрос сформировался в моей гудящей башке первым из многочисленных, что появились потом.
- Чтобы ты привела себя в порядок. Вернее, чтобы я привёл тебя в порядок, - спокойно ответил мужчина. Я увидела в зеркальце его глаза. Он разглядывал моё отражение.
- Что вам от меня надо?! – возмутилась я. – Выпустите меня немедленно!
- Я, конечно, могу тебя выпустить, но ты подохнешь через пару недель. Растаешь, будто тебя не было, Леди Смерть. Это не ты нужна мне, а я – тебе, - заявил он. У него были такие глаза… глубокие. Холодные и глубокие, тёмно-лиловые, как перезрелые сливы, но в них не было блеска.
Когда он назвал меня "Леди Смерть", я совсем упала духом. Но быстро оживилась: должно быть, это всё не зря… Если уж он знает, кто я на самом деле, может быть, он может мне помочь.
- Вижу, ты уже сообразила. Молодец. Мы скоро приедем. Хорошо, что я успел подобрать тебя…
- Спасибо, - решила я сказать что-нибудь вежливое.
- Да уж, хоть спасибо сказала, - хмыкнул он.
Я всё ещё чувствовала себя ужасно, но немного полегче, чем раньше.
Потом мы остановились, он помог мне выйти из машины, дотащил наверх на несколько пролётов. Я буквально висела у него на руках, правда, мне было совершенно не стыдно. Он открыл дверь, впихнул меня внутрь, почти уронил на какое-то кресло и завозился с замком.
- Мама меня ждёт, - пробормотала я.
- Если ты хочешь, чтобы недели через две мать не плакала над твоей могилой, не выпендривайся. Я не желаю тебе зла, как это ни странно.
- А вы кто? – спросила я.
- Я – твой шеф, Леди Смерть. Сиди тихо, мне нужно ещё поставить чайник. Лично я хочу чего-нибудь горяченького…
- Я тоже, - мечтательно проговорила я.
- Ишь ты, - фыркнул он. – Так и быть. Поползли на кухню, - он подхватил меня, донёс до кухни и посадил на стул.
Я наблюдала за ним вяло, он шваркнул чайник на плиту, чиркнул зажигалкой, вытащил две кружки с полки и поставил на стол.
- Что происходило с тобой в последнее время? – спросил он. – Только учти, от этого твоя жизнь зависит, а не моя.
- Было плохо, - призналась я.
- В снах! – прикрикнул он. Он совсем не походил на обычного холостяка, живущего одиноко в своей квартирке. – Только не говори, что ты их не запоминаешь! Я вас всех в Питере наперечёт знаю!
Я вжала голову в плечи:
- Был Денис…
- Ага. Денис, - его улыбка напоминала оскал. – Дальше…
- Он мне снился…
- В конце сна? – поторопил он.
- Да… Он меня всё время куда-то уводил… И мы там… общались… Вот, - выговорила я. – И потом никто не умирал, - вспомнила я. – Вот и всё.
- Хорошо, - кивнул он. – Я так и думал. Твой замечательный Денис, который таскает тебя по своим снам, настоящий страдатель. Я думала, я уже выжил их из Питера всех, а они лезут сюда, проклятые, - он выругался.
- А кто такой страдатель?
- Тот, кто хочет тебя убить, - рыкнул он.
- Правда? – удивилась я. – Но он такой хороший… Довольно милый…
- Это его призвание – быть с тобой милым. И очень тебе нравиться, чтобы ты втюрилась в него по уши. Но, признайся, тебе казалось, что всё это не просто так, - заметил он. – Тебя он смущал, верно?
- Ну… Да, но…
- Страдатели лезут из всех дыр, мешая таким, как ты, исполнять свои обязанности.
- А какие у меня обязанности? – пользуясь случаем, спросила я.
- Убивать, - коротко сказал он. – Вернее, забирать жизнь, - поправился он, заметив мои широко раскрытые глаза. – Ты совершенно правильно опознала свою "работу": твоё подсознание выбирает, кому пришла пора умереть. Это намного приятнее, чем выполнять волю твоего подсознания, согласись…
- А откуда вы про меня знаете? – спросила я удивлённо.
- Я должен знать про всех Леди в Петербурге. Это моя территория.
- Так вы всё-таки кто?
- Стиратель, - он определённо любил короткие фразы. Заметив, что я опять сделала удивлённые глаза, он раздражённо стащил чайник с плиты, плеснул кипяток в чашки и продолжил. – Кто-то же должен приводить в исполнение ваши фантазии!
- Так вы…
- Я отбираю жизни тех людей, кого выбирает твоё подсознание, - кивнул он. – Но не раскатывай губы, заправляешь этим процессом не ты. Ты – вроде машины, чтобы мне меньше думать, - я немного обиделась, но обстановка не располагала дуться долго. – Чтобы забирать жизнь, нужно быть помогущественнее, чем ты, Леди…
- А почему Леди? – опять удивилась я.
- Хм, - он пожал плечами. – Кто-то решил, что женщина справится с заданием еженощно любоваться чужой смертью лучше, чем мужчина. В конце концов, только немногие так и не учатся запоминать сны.
- Кто-то? – переспросила я.
- Кто его знает, - он хлебнул чаю из кружки. – Я с ним не встречался, не приходилось. Ты ведь тоже не знала о стирателях, пока не встретилась со мной?
- Я и сейчас о вас ничего не знаю, - справедливо заметила я.
- И не обязательно. Я – не добрый дядечка. Просто я не хочу, чтобы ещё одна Леди Смерть скончалась. В последнее время умирают слишком многие. Этот, как ты сказала, Денис, очень профессионально работает. Противиться ему никто не может без особой подготовки, а убивает он буквально за месяц.
- А зачем он убивает? – я приготовилась хныкать.
- Страдатели вбили себе в голову, что мы – мировое зло, и наша работа – план по уничтожению всего мира, - презрительно скривился он. – Мы ведь отвечаем за насильственную смерть, редко когда – за смерть от болезни. Те люди, которые доживают до старости, умирают и без нашей помощи. А страдатели – те, кто берётся неизвестно откуда и истребляет Леди.
- Зачем?
- Чтобы они не видели снов о смерти, и у стирателей не было возможности забирать жизни! – торопливо пояснил он. – Для тебя не это важно. Этот твой Денис решил тебя убить, вот в чём дело…
- Но как он собирается это сделать? Мы же с ним никогда не встречались!..
- Не строй из себя дуру. Ты же сама знаешь, что чтобы забрать жизнь, совершенно не надо встречаться один на один. Он просто не даёт тебе делать твою работу. Что ты так на меня смотришь? Видеть во сне смерти – это твоя физическая потребность. Он проникает в твои сны, уводит тебя из них в свои, в результате, ты не выполняешь своего предназначения и чахнешь. И умираешь. Так что тебя может ждать очень печальная судьба, глупая маленькая Леди Смерть.
- Кошмар какой, - выпучила я глаза. – И что же мне делать?
- Не дать ему увести себя в его сон. А вернее – привести его в мой.
- В ваш сон? – тупо переспросила я.
- Да. Там я смогу убить его, и очередной страдатель перестанет мешать Смерти делать своё дело.
- И как мне это сделать? – растерялась я.
- А вот для этого я тебя и подобрал. Я легко дам тебе это знание. Научишься ты мгновенно. Тебе останется только суметь противостоять ему и навязать своё место перемещения. А я легко его уничтожу.
- Кошмар какой, - повторила я. – А он человек?
- Конечно. Как ты и я. Поэтому будет просто.
- Зачем же он нас убивает? – вздохнула я. – Мы ж не виноваты.
- Зато вы "служите силам зла", - хмыкнул он. – Фанатики, что с них взять!
- А почему "страдатель"? Он что, страдает?
- Ну вроде того, - стиратель, как он назвался, откинулся назад, держа в руках кружку. – Он принимает страдания того человека, который должен в твоём сне умереть. Но они считают это подвигом… В общем, хватит болтать! – он поставил кружку на стол и поднялся. – Постарайся сосредоточиться на чём-нибудь не слишком неприятном.
- Постараюсь, - поёжилась я. Он подошёл, положил мне руку на голову, больно сдавив виски.
- Смотри мне в глаза, - приказал он. – Ты увидишь, как надо всё делать.
- Увижу? – я смутно себе это представляла.
- Не спорь, делай, - велел он. – Я уже устал разжёвывать тебе то, чего тебе вообще лучше не знать.
- Ладно, ладно, - быстро согласилась я.
Потом происходило то, что я вряд ли умею описать. У него и без того были такие огромные, лиловые глаза, что жуть брала, а тут они стали ещё… шире. Больше. Огромней. Они буквально проглотили меня всю.
Я получила очень качественную инструкцию. Вернее – очень качественной инструкцией "по мозгам". Когда я пришла в себя, у меня в гораздо большей степени кружилась голова, чем раньше. Зато мне немножко посвежело.
- А теперь я отвезу тебя домой, - сказал мой благодетель. – Твоя школьная сумка лежит у меня в машине, - предугадал он мой вопрос. – И запомни, сегодня ночью я жду этого придурочного страдателя.
- Я помню, - согласилась я. – Я всё хорошо помню… Я сделаю, как вы сказали.
- Надеюсь. Тебе ведь не хочется умереть.
Мне действительно не слишком хотелось умирать. Я дала посадить меня в машину, довести до самого дома и бросить у парадной.
- Встретимся во сне, - кивнул мне анонимный благодетель и укатил.
DiVert
* * *
Мне уже не терпелось улечься спать, но всё никак не получалось. То кто-то позвонит, то мать начнёт расспрашивать, где я была, то ещё что-то… В общем, поздней ночью я наконец-то опустила голову на подушку.
Сон был какой-то египетский. Такой традиционный египетский кошмар, которых мне иногда порядочно сниться. Я даже знала, кто должен умереть в этом сне, та нервная девушка с растрёпанными волосами. Но ещё я знала, что она обязательно должна умереть, иначе умру я. Очень скоро.
Я впервые почувствовала к себе что-то вроде отвращения, но мысль свою развить не успела. Как ни в чём не бывало, из ниоткуда в мой сон шагнул Денис.
- Опять ты, - вздохнула я. – Тебе не надоело сниться мне каждый день?
- Мне? Совсем нет, - он улыбнулся. – Снится тебе – одно удовольствие… Ну что, пойдём?
Я обернулась на разворачивавшиеся за моей спиной события, как-то связанные с древнеегипетским ритуалом хеб-сед. Зверский праздник первой-второй династии, когда фараона съедали его многочисленные подданные. Только съедать они собирались не фараона, а ту самую девушку с шухером на башке.
- Нет, я хочу досмотреть, - с злорадной ухмылкой сообщила я, чувствуя, как трудно ему противиться.
- Да чего ты не видела, - махнул он рукой. – Пойдём. Тебе ведь всегда нравились мои сны.
- А сегодня мне нравится мой, - я должна была дождаться, когда он подойдёт ближе. Сегодня не он должен взять меня под локоть, а я его. – Досмотрим и пойдём.
- Нет, - резко сказал он. – Потом ты проснёшься…
- Значит, мы увидимся завтра, - заметила я. Он нахмурился и направился ко мне. Я схватила его за руку раньше, чем он мне помешал. На лице Дениса появилось недоумение. – Посмотрим и пойдём, - повторила я. Мне не совсем не хотелось с ним ругаться, более того, я не перестала чувствовать то идиотское чувство влюблённости, которое испытывала. Не знаю, как это выглядит в реальном мире, я никогда не влюблялась по-настоящему, но во сне это как будто ты превращаешься в мыльный пузырь и переливаешься всеми цветами радуги, при это получаешь от этого кучу удовольствия, и лёгкость в теле невероятная… Но что-то я разболталась.
- Только сегодня мы пойдём, куда хочу я, - твёрдо сказала ему я.
Кажется, он понял, о чём я говорю. Несмотря на то, что он был во много раз сильнее меня, сейчас мы были в моём сне, и я пользовалась этим, чтобы он не мог сопротивляться. Чем больше было изумления и даже обиды в его глазах, тем хуже я о себе думала. Вот, мне даже людей не жалко, пусть умирают, лишь бы я была жива…
Но мне именно так и хотелось. Я совсем не желала однажды не проснуться после прогулки с этим милым человеком.
- Послушай, ты всё не так поняла, - заговорил он. – Тебя используют…
- Кто меня использует? – спросила я, перекрикивая ритуальное пение жрецов.
- Злые силы, - заявил этот потрясающий парень, приобретая выражение лица прожжённого фанатика. – Только я могу освободить тебя от обязанности видеть смерти…
- Ты меня уже освободил, - фыркнула я. – Я теперь кроме снов ничего не могу!
- Это временно, - попытался он переубедить меня. – Я всего лишь учу тебя видеть приятные, живые сны. Пока тебе трудно, но ты привыкнешь. А потом я уйду, и больше тебе не будут сниться смерти… Ты будешь жить, как все люди…
- Не лги мне! Я умру, я знаю!
- Но иначе каждый день будут умирать другие люди!
- Что ж, и так бывает. Мир большой, там каждую секунду кто-нибудь умирает… Не без этого, - заявила я.
- Каждый должен прожить тот век, который дал ему Творец. А вы прерываете его жизнь!
Жертвенный нож вспорол девушке грудь. Я даже почувствовала что-то вроде кровожадного облегчения и воспрянула духом.
- Я – тоже человек, жизнь мне тоже кто-то дал. И дар мой мне тоже кто-то дал. Всё очень органично, - я поглядела на его несчастное лицо. – Послушай, Денис, больше не мешай мне, ладно? Я хочу жить, как все…
- Ты убиваешь других людей!
- Не я, а моё глупое подсознание. Уж поверь мне, я совсем не хочу их убивать…
- Ты хотела, чтобы эта девушка умерла, - печально возразил он. – Стиратель, это зло во плоти, смутившее тебя, чтобы не дать мне спасти её, уже отправился туда, где она жила, чтобы забрать её жизнь… Она жила в Бельгии, в небольшом городке. У неё была дочь…
- Замолчи! – крикнула я. Мне никогда не нравилось думать, что у тех людей, что умирают в моих снах, была какая-то жизнь. Я продолжала держать его руку. – Не мешай мне жить! Стиратель, о котором ты говоришь, спас мне жизнь! Он велел мне привести тебя в его сон, чтобы он тебя убил… Но я не буду этого делать, - вздохнула я. – Чтобы ты мне поверил, что я совсем не… не такая Смерть, какой должна быть. Пожалуйста, уходи и больше не лезь в мои сновидения.
- Зло совсем смутило твоё сознание, - тяжело вздохнул он. Он уже давно перестал казаться супергероем с обложки книги. Он будто съёжился, стал похож, возможно, на себя в реальной жизни. Он стал моложе, лицо оказалось чуть глупее и печальнее, чем раньше. – Я хочу тебя спасти. И тебя, и их тоже, - он обвёл рукой мой тающий сон.
- Прощай, - отрезала я. – Больше у меня с тобой нет ничего общего, понял?
- Я не оставлю это так! – крикнул он, когда я отпустила его руку. – Я не оставлю твои зловещие сны, Леди Смерть!
- Тогда я отведу тебя к стирателю, и ты ему расскажешь о своей спасительной миссии.
Денис вырвал свою руку и мгновенно исчез из моего сна. Я осталась в окружении древнеегипетских жрецов, суетящихся вокруг костра, чтобы приготовить останки девушки в соответствии со своими ритуалами. Он испарился так быстро, что я даже растерялась, и его последние слова как-то смутили меня.
Я проснулась в прекрасном расположении духа, свежая, как никогда. И с тех пор он мне больше не снился.



...и опять это не конец!.. да что ж такое?.. laugh.gif
Genevieve
DiVert
Ня, наконец, продолжение smile.gif. А героиня поступила очень благородно - честно говоря, я не ожидала.
Kyona d'ril Chath
Пожалуй, я все-таки напишу, хотя и не совсем представляю, что писать ))
Очень понравился первый рассказ о встрече на кладбище. Не имея возможности побывать на могиле дорогого мне человека... хм... в общем - здорово зацепило...
Зарисовка о мяче. Мне очень нравятся подобные вещи. Почему-то заставило вспомнить мой кусочек о человеке и собаке...
Эстер... напомнил мне кое-кого... очень близко...
Про Темного Ангела Сережу очень понравилось. У меня подобные мистическо-бытовые зарисовки не получаются. Да и вообще - с прозой совершенно неоднозначные отношения ))
То же касается "Альбиноса", стремящегося разрушить все миры, пытаясь обрести над ними власть. Было очень интересно читать.
Про сны Леди Смерть очень интересно, но, как я поняла, рассказ еще не окончен. Подожду чем закончится ))
В общем - мне очень нравится тебя читать. У тебя легкий для восприятия слог.
Мурк, дорогая. Удачи и вдохновения тебе...
DiVert
Спасибо солнечное, Кена, Genevieve, Аурелика, sinobi... laugh.gif Я так рада, что вы не забываете сюда заглядывать!


Последний, самый большой кусочек, вернее, 2 кусочка... =)
* * *
Я волновалась, что стиратель будет недоволен, и что он вдруг заявится в моей жизни, этак возникнет из пустоты, чтобы меня наказать, однако ничего подобного не случилось, и я стёрла пот со лба. Я была уверена, что ему не нравится, что я не выполнила его указаний, но раз он не пришёл, чтобы ткнуть меня носом в наглый проступок, я решила, что всё правильно.
Мучения мои – как я думала – кончились. Дениса больше не было, и я уже забыла, что была в него влюблена, и что он оказался каким-то страдателем, я даже не помнила больше, что он считал меня убийцей: это всё само по себе стало страшным сном.
Зато встреча со стирателем научила меня управлять своими снами. Я начала пристальнее вглядываться в лица, даже менять их усилием воли, я стала управлять сюжетом, но всё-таки не осмелилась взять на себя ответственность выбирать жертв, сложив обязанность эту на своё подсознание. Мне казалось, что если я буду делать это сама, я действительно стану убийцей.
Потом, когда завертелось дело с поступлением в институт, стало не до того. Сны я даже почти перестала запоминать, только бессчётное количество дат, имён и формул в одну кучу… Денис стал призраком, который в моей памяти появлялся иногда, и только наяву. Он не вспоминался мне таким, каким я увидела его в первый раз. В моих воспоминаниях, это был юноша, хрупкий, с неестественно-тонкими руками и глазами, грустными и испуганными разом. Я даже думала иногда: настиг ли его стиратель?
В общем, моя жизнь только-только стала такой же, как до первого свидания с Денисом, когда случилось кое-что, что перевернуло всё моё понятие о мире и справедливости.
На одной из лекций я заметила, что сидящей впереди меня девушке определённо нехорошо. Она была вялая и бледная, с посиневшими губами и закрывающимися глазами, словно ей страшно хотелось спать, и она заставляла себя невероятным усилием оставаться бодрствующей.
Сначала моё волнение за неё было простым человеческим участием. На следующий день она вновь еле дышала и мутным ничего не понимающим взглядом оглядывала профессора, и я с удивлением и волнением узнала симптомы.
Как подойти ей и сказать, что я всё знаю, я не могла решить. Всё-таки, это очень личное дело – быть Леди Смертью. Я на своём опыте знала, как страшно думать, что кто-то раскроет твой секрет…
После лекции она пошла домой, и я решила пройти за ней – и не зря. Она едва упала в обморок прямо на автобусной остановке, и я оказалась там очень кстати. На остановке никого не было, и мы могли спокойно перекинуться парой слов, как только она придёт в себя. Я растрясла её за плечи, приводя в себя.
Она меня не сразу узнала, но я заговорила сразу, не давая ей ничего сказать:
- Ленусь, послушай меня внимательно! Я всё понимаю, Ленусь. То, что с тобой происходит… И кто ты, я тоже знаю, - она подняла брови и попыталась что-то мне сказать, но я опять её перебила. – Я сама… Я сама – Леди Смерть… Тебе снится человек, который не даёт тебе досмотреть сны, правда? Скажи! Да? – я так разволновалась, что сама вспотела.
Она кивнула, приходя в себя и пытаясь сесть прямо. Я помогла ей и плюхнулась рядом на скамейку:
- Как ты?
- Я?.. Я ничего… Это бывает… Часто… А ты? Ты… тоже?
- Я тоже, - кивнула я торопливо. – Послушай, Лена, то, что с тобой творится, это очень опасно… Ты должна выслушать меня, потому что это угрожает твоей жизни!
- Я заболела, - пробормотала Лена, отворачиваясь.
- Тебя заболели, я бы сказала. Это… страдатель.
- Стра… Слушай, всё хорошо…
- Парень тебе снится? Мужчина? Я не знаю, кто, но он не даёт тебе досматривать сны! Это так? – потребовала я ответа.
- Да, - негромко отозвалась она со странными нотками в голосе. Я тяжело вздохнула. Она влюбилась в этого своего парня… Я вдруг испытала невероятную благодарность по отношению к стирателю, который так давно не появлялся в моей жизни.
- И это плохо, - поучительно сказала я. – Пойдём ко мне, Лен…
- Что ты привязалось? – сердито отмахнулась она.
Я начала чувствовать себя на месте стирателя, понимая, что мне нужно сейчас объяснить Лене то, чего сама в первый раз не поняла.
- Ты – Леди Смерть, - решительно ответила я. – Но ты многого не знаешь. А я знаю хоть и немного, но больше тебя… Пойдём ко мне, или к тебе, как хочешь, но ты должна меня выслушать…
Мы пошли к ней. По дороге она молчала, волоча сумку едва ли не по асфальту, а я пыталась придумать те слова, которыми буду беседовать с ней… Мелькнула мысль попытаться отыскать стирателя. Наверное, это надо сделать. Если он ещё сам не просёк, что кто-то проникает в сны Лены, то надо ему об этом сообщить…
Мы сидели в её комнате, она на кровати, поджав под себя ноги, я на подоконнике, глядя в сторону. Сначала я молчала – пока она сама не задала первый вопрос:
- Ну так… Что ты там… про страдателя?..
- Я сама попала однажды в такую ситуацию, - начала я медленно. – Мне снился парень… Он уводил меня из снов, пресекая смерти. А днём мне было просто ужасно… Я долго так существовала, под конец еле-еле могла передвигаться…
- Но почему? – негромко спросила меня Лена.
- Он – страдатель. Он считает, что то, что нам снятся чужие смерти, которые другие воплощают в жизнь, это плохо. Он уверен, что мы – это зло, которое надо искоренить. Не давая тебе видеть смерти во сне, он высасывает из тебя жизненные соки. Постепенно это приводит к смерти.
- Но я же не виновата! – с претензией воскликнула Лена.
- Я тоже, - не выдержала и огрызнулась я. – Я тоже ни в чём не виновата! Но, тем не менее, отчего-то страдатели считают, что нам необходимо умереть!.. Нужно избавиться от него… срочно.
Лена сидела, закусив губу и изредка моргая. Потом спросила шёпотом:
- Но как? Ведь я… Я не могу ему сопротивляться, он уводит меня сам, и… И нам в общем-то хорошо, - она чуть покраснела.
- Ты должна ему сопротивляться. Ты должна не пойти с ним в его сон… Это будет очень сложно сделать…
- А ты сделала, да? – спросила Лена. – А кто тебя надоумил? Как ты поняла, что он…
- Я встретила стирателя, - я почесала затылок, пытаясь объяснить суть. – Он – тот, кто отвечает за смерть тех, кто нам снится. Вот он-то мне и сказал…
Мы ещё какое-то время разговаривали. Лена мне как раньше не очень нравилась, так и сейчас не симпатизировала, но я чувствовала с ней невольное родство – она была наделена тем же, чем и я, она тоже долгое время жила, не в силах поделиться с кем-то своей особенностью…
Я не рассказала ей, что не убила страдателя по приказу стирателя. Я почему-то подумала, что ей должно хватить сил просто прогнать его – чтобы обойтись без смертей… Ещё раз проинструктировала её, и мы расстались на ночь…
Наутро она не пришла на пару. Бросив всю учёбу, я поехала к ней – с нехорошими ощущениями. Оказалось, она с утра чувствовала себя так ужасно, что даже не смогла встать с постели… Лена посетовала мне, что она не сумела справиться с ним… Что он всё-таки уговорил её прийти в его сон… И ещё она назвала его Денисом.
Я почувствовала что-то странное, вроде смеси ревности и негодования. После того, как я прогнала его из своих снов, он отправился в чужие!.. Убивать девушек и женщин, которым всего лишь судьбой выпало видеть смерти!.. И ещё я ощутила вину – если бы я выполнила тогда задание стирателя, Лене, а может быть, и кому-нибудь другому не пришлось бы испытать таких страданий…
Но я ничего об этом ей не сказала. Я ещё не решила, что делать… Вернее, я решила, но пока не знала, как буду претворять свой план в жизнь. Лена смотрела на меня с надеждой – она думала, что я понимаю больше, чем я понимала на самом деле.
- Я попытаюсь рассказать тебе, что делать точно, - я села рядом с ней на кровать. – Я думаю, что его надо убить, Лена…
- Убить? – переспросила она жалобно и встревоженно. – Ты же сказала – прогнать.
- Прогнать – значит отправить его мучить другую Леди Смерть, - твёрдо сказала я, хотя внутри что-то дрожало. – Его надо уничтожить… Надо было сделать это сразу, ещё мне, ещё тогда… Я не решилась, он казался мне таким хорошим… Я его пожалела, а его нельзя было жалеть.
- Но я не властна над моими снами! – растерялась она. – И потом, я не могу его убить! Мне его жаль, очень жаль…
- Мне тоже жаль, - оборвала я её, и почему-то в горле стало горько. – Я – не стиратель, и не могу точно сказать, как тот собирался убить его… Но зато я давно уже умею управлять снами, по крайней мере, своими. Приведи его в мой сон. Я расскажу тебе, как. Ты должна собраться, Лен. Собраться и сделать это…
У меня голос звенел от напряжения. Стирателя нет. Я вряд ли отыщу его. Я не знаю, как заставить его обратить, наконец, внимание на Лену… Значит, убить Дениса должна я.
Но мне было тяжело думать об этом. Я отвлеклась сначала на то, чтобы попытаться научить Лену справляться со сном, потом по дороге домой усиленно слушала плеер, напрягая мысли только процессом повторения слов исполнителя… Дома я долго не ложилась спать, пытаясь оттянуть необходимое действие… Мне всё время вспоминался Денис. Я думала, как буду убивать его… Я знала, что могу это сделать. Пару раз во снах мне даже приходилось убивать самой – я опять же не чувствовала за это ответственность. Я всегда давала сну течь так, как ему хочется, не напрягаясь сама, чтобы что-то менять… Но если сегодня ночью я его убью – я действительно стану убийцей. Именно я – потому что его выбрало не моё подсознание, а мой разум. И я буду руководствоваться разумом, изменяя ткань сна, заставляя его быть таким, каким мне надо…
* * *
Сон был красивый, но красота была нарушена тревожным ожиданием Лены и Дениса.
В этом сне я была принцессой знатного рода в каком-то не прорисованном чётко, но зато красивом королевстве. Правда, что-то не то творилось в королевской чете этого волшебного места, и мне приходилось постоянно существовать одетой в простую не стеснявшую движений одежду с парочкой ножей в рукавах, ибо мои мифические братцы, папаша и мамаша желали моей смерти. В общем, мрачность сценария этого сна не мешала ему быть красивым. Даже обстановочки вроде солдатских казарм, которые, кажется, поддерживали меня в этой семейной войне, или тёмных кабаков, мне нравились…
В одно такое не слишком приятное место, домишко, затерявшийся в глубине парка, величественно-ужасного, с сплетёнными кронами деревьев, высокой травой и колючими кустарниками, я кралась для встречи с одним из своих братцев… Младшенький, кажется, братец, симпатичный, но с неприятным подленьким характером, чувствовал, вероятно, что вскоре я перебью всё его (по совместительству – своё собственное) семейство, и решил заключить со мной мир. Мысли меня/моей героини были направлены на то, что я его убью после того, как он сообщит мне особенности планов моей старшей сестрички, которая не так давно с успехом грохнула старшенького братца.
Милые отношения в снящейся мне семейке меня не пугали. Я чувствовала, что выхожу на какой-то более высокий уровень снов, несущих смерть… Я имела власть выбрать, кто именно из двух претендентов на смерть умрёт… В этом сне – как я чувствовала – это будет либо тот же младшенький, либо сестричка. У меня не было власти сохранить жизнь обоим, но мне давали право выбрать, кто же… Это было довольно тяжело, если об этом задумываться, ведь я точно знала, что эти люди по характеру совсем не такие отвратительные, как в моём сне. Может быть, эта моя "сестричка" – женщина, живущая счастливо со своим мужем, работающая где-нибудь в салоне парикмахером и воспитывающая сына, а этот "братец" – просто студент первого или второго курса, который живёт в общежитии в компании своих приятелей… И никаких коварных мыслей не крутится в головах этих людей – а я должна выбрать, кто из них умрёт.
Да, кажется, что ответственность больше. На самом деле выход прост – надо всего лишь принять правила игры этого сна. Правила, по которым непременно умирает кто-то один. Или даже не один. И я прекрасно осознавала, что не смотря ни на что, моей вины в их смертях всё равно нет. Я даже не отвечаю за то, как они умирают. Я играю по навязанным мне правилам, но я играю так, чтобы самой не страдать от этого… Не знаю, можно ли сказать, что я была жестока?
В домишке не было никакого младшенького брата. Я устроилась так, чтобы меня нельзя было подстрелить из арбалета или лука из окна, и стала ждать, пристально глядя на дверь…
Дверь открылась… Там была Лена, в мягкой кожаной одежде, с короткой мальчишеской стрижкой, почти неузнаваемая. Она была печальной, даже очень, и крепко держала за руку того самого человека, которого я когда-то так легкомысленно пожалела…
У меня дрогнуло сердце, когда я увидела Дениса. Он, кажется, всё уже понял. Его привели в чужой сон, более того, в сон человека, над которым он совершенно не властен. Сейчас всем происходящим здесь управляю я. Я оказалась сильнее этого страдателя, сильнее всех Леди Смертей, которых он свёл в могилу… Я ненавидела его. Такого несчастного, хрупкого, жалобно и обречённо смотревшего на меня. Такого светлого.
- Значит, мы – зло? – тихо спросила я, сжимая в руке кинжал. Рука у меня дрожала, даже ходила ходуном. Метались в голове безумные мысли. Я должна убить! Убить – но не по законам сна, а по своему решению! Это совсем другое! Будь здесь младшенький "братец" – я бы прикончила его, не задумываясь, потому что это должно было случиться. А Денис… В этом сне его вообще не должно быть. Убить его – это сугубо моё решение… Принятое, правда, не ради меня самой, а ради других, но всё-таки это – убийство. Вроде тех преступлений, за которые обычно сажают в тюрьму.
- И ты подтверждаешь это поступком, который хочешь совершить, - ответил он, и Лена отпустила его руку, отходя назад. Ей было страшно… И жалко его… Я боялась, что она бросится в последний миг спасти его – всё-таки, она влюблённая.
- Нет, ты ошибаешься! – воскликнула я. – Я простила тебе те мучения, на которые ты меня обрёк, не отвела тебя к стирателю! Ты же… Ты же… Вот она – твоя благодарность! – я перевела взгляд на Лену. – Ты её захотел убить!..
- Я не убиваю! – воспротивился Денис. – Убиваете вы! Я учу вас жить и видеть нормальные сны! Я борюсь против насильственных смертей! – он возбуждённо порозовел. – Кто же виноват, что вы не справляетесь? Что у вас это потребность – убивать во сне!..
- Лена никогда не убивала во сне, - возразила я, поражаясь тому, как моя рука привычно держит кинжал. В этом сне я была профессиональной убийцей – и это накладывало отпечаток и на мои мысли, и на мои действия. Не сомневаюсь, что если бы это был другой сон, и я в нём была бы ангелом, я бы вновь отпустила Дениса на все четыре стороны. Но всё случилось иначе. – И я, когда появился ты, никогда не убивала… Ты должен понимать, что всё это – череда случайностей! Лица во сне, смерти наяву – никак не связаны с нашим желанием или нежеланием!
Денис скептически поджал губы, помолчал и сказал:
- Но ты же меня хочешь убить!..
Мне очень хотелось сказать ему, что он не оставляет мне выбора, что он сам виноват, но… Он бы мне всё равно не поверил. Он действительно был фанатиком, он верил в то, что мы – "силы зла"… Я не чувствовала в себе сил разубеждать его. Я помнила, что была в него влюблена. Я знала, что этому хрупкому на вид созданию удалось почти убить Лену, а может быть, ещё много других Леди.
Я знала, что он многолик. Что только сейчас он кажется таким несчастным… На самом деле, он принимал любые облики, чтобы исполнить своё дело. Пускай он верил в это самое дело, в то, что оно правое, но ведь он ошибался! И не готов признать свою ошибку.
Он боролся за то, чтобы не было насильственных смертей? Это придумали не мы. Это не мы захотели… Не я и не Лена! И даже не стиратели, которые причастны к смерти куда больше. И даже не другие ступени Пирамиды Смерти, которые мне неизвестны. Кто там ещё выше, после стирателей?.. И если такие, как Денис, будут убивать нас и их – разве не нарушатся некие призрачные и неизвестные нам законы Вселенной?..
- Да, хочу, - ответила я и ударила его кинжалом. Он вошёл в грудь Дениса мягко, легко. Страдатель удивлённо посмотрел на меня, словно до последнего не верил, что я так поступлю, и осел на пол. Лена взвизгнула коротко, но не сдвинулась с места, только закрыла лицо руками.
Я выдохнула, вытирая со лба выступившие капли пота.
- В реальной жизни он умрёт, - подвела я итог, но каким-то чужим, глухим голосом.
- Мне его жалко, - прошептала Лена.
- Если мы будем жалеть всех, кто умирает в наших снах, у нас не будет времени на жизнь, - я отвернулась в сторону, чтобы не видеть тела страдателя. – Тебе лучше вернуться в свой сон… Тут есть ещё двое, один из которых должен умереть. А у тебя есть твой сон, который тебе лучше увидеть до конца.
Она нервно закивала головой. Я подошла к ней и потрепала по плечу: в этом сне я была её и старше, и мудрее. Не знаю, как в жизни – мы мало с ней общались после того сна. Она была мне благодарна, она была мне обязана жизнью, мы обе с ней были Леди Смерть, однако… Мы не смогли жить бок о бок, мы никогда не стали подругами.
- Спасибо, - шепнула она.
- Не за что, - ответила я. – Мне было это… не так сложно.
Она исчезла из моего сна неожиданно и быстро. Как и тело Дениса. Всё стало так, как было до их прихода – а вскоре в комнатке этого домишки оказался и "младшенький" – мерзавец с лицом человека, которого я никогда не знала и никогда не узнаю…
* * *
Может быть, кто-то и может меня осудить… Может быть, кто-то и может назвать меня убийцей… Но это будет человек, который не представляет себе, каково быть Смертью…
Вчера я всю ночь убивала… Я убила больше сотни человек… Может быть, где-то началась война?



Вот так злобно smile.gif Сама от себя не ожидала... unsure.gif
Kyona d'ril Chath
Не так уж и злобно. Просто обычный закон выживания.
Возможно, это даже нечто вроде испытания для перехода на следующий уровень.
Она выжила, решила проблему сама, не прибегая к помощи Стирателя. Просто стала старше и мудрее.
Возможно, со временем ей придется пройти следующее испытание, кто знает? )))
Я тут нашла пару очепяток:
Цитата(DiVert @ 26-06-2006, 13:05)
- Да, хочу, - ответила я и ударила его кинжалом. Он вошёл в грудь Дениса мягко, легко. Стиратель удивлённо посмотрел на меня, словно до последнего не верил, что я так поступлю, и осел на пол. Лена взвизгнула коротко, но не сдвинулась с места, только закрыла лицо руками.

Цитата(DiVert @ 26-06-2006, 13:05)
- Если мы будем жалеть всех, кто умирает в наших снах, у нас не будет времени на жизнь, - я отвернулась в сторону, чтобы не видеть тела страдателя. – Тебе лучше вернуться в мой сон… Тут есть ещё двое, один из которых должен умереть. А у тебя есть свой сон, который тебе лучше увидеть до конца.

Здорово. Мне очень понравилось. Ты потрясающе пишешь.
Мурк, дорогая. Удачи и вдохновения...
DiVert
На самом деле, рассказ этот во многом автобиографичен smile.gif Без той мишуры, что связана здесь со стирателями и страдателями, без мудрых смыслов... Мне снятся примерно такие вот сны, и обязательно кто-нибудь в них умирает... Рассказ этот - чуть преображённое видение сей уже не очень прискорбной для меня проблемы. Мне было почему-то приятно попытаться записать это и переосмыслить.

Очепяточки исправила. Спасибо. Не заметила.
DiVert
"Совершенно неожиданная зарисовка!.. Написана сию минуту - даже не знаю, что на меня нашло. Абсолютно сырая..."

Уже не совсем сырая... По крайней мере, появилось рабочее название "Небо". И изменились пара мелочей...

На краю неба стояли двое. Они любили это небо до безумия – оба любили, и оба слишком страстно…
Одним был мужчина лет тридцати на вид, с благородной осанкой, в яркой просторной одежде. Со стороны он мог показаться языком пламени, случайно сбежавшим из материнского костра… Рыжие короткие волосы были зачёсаны назад и закреплены тонким золотым обручем. Цветные, в красно-оранжевых тонах, одежды трепал ветер, создававший иллюзию маленькой огненной волны. Но иллюзию беспечной и живой яркости нарушало выражение его лица – не мрачное и не светлое, не грустное и не радостное… Абсолютное спокойствие – зловещий признак безумного огня. Жаркий характер, сочетающийся с безразличием к окружающему. Карие глаза смотрели без эмоций, и казалось, что огонь, воплощённый в облике этого человека, горит только из скуки его носителя…
Вторым был юноша, высокий и хрупкий, с узкими плечами и тонкими руками. Он был одет куртку тёмно-синего цвета, застёгнутую так, что воротник почти касался подбородка, и чёрные чуть блестящие брюки, заправленные в сапоги из мягкой тёмно-коричневой кожи. Из-под серого с синим берета выбивались пряди светлых волос. Он стоял, напряжённый и недвижимый, словно часть тёмной, потрёпанной ветром скалы, вознёсшаяся в небо. Руки он сложил на груди, вцепившись тонкими пальцами в предплечья. Весь облик его представлял собой мертвенное спокойствие, так поразительно контрастировавшее с молодостью. И только бесшабашно-весёлый взгляд серых глаз пробуждал удивление: если в нём таится столько энергии и сил, сколько выражает этот взгляд, как же ему удаётся так долго стоять, дыша глубоко и мерно, не шевелиться и слушать шёпот неба…
Первый любил небо испокон веков, создавая его и изучая созданное… Сплетая утончённо-красивую и холодную паутину неба над миром, до которого не было ему никакого дела. Он восхищался красотой своего создания, его совершенством и неповторимостью. Но в конце концов восхищение переросло в привычку. Он не мог существовать больше без своего неба, и привязал его к себе, пользуясь им только для того, чтобы тешить свой взгляд, свой уникально утончённый вкус красоты, постоянной близостью неба… Такая любовь была этому небу в тягость…
Но он продолжать любить, мертвея душой к самому чувству, превращая его в простую привычку… Привычка убивала небо – а ему казалось, что всё по-прежнему…
Второй любил небо так, как любят сыновья своих матерей. Созданный небом, он был благодарен и восхищён… Рождённый, чтобы защитить небо, он был полной противоположностью своему более древнему, чем небо, предку. Чувство его к небу было более бережным, более послушным воле самого неба. По силе обе эти любви были равны – но они были такими же разными, как и их носители…
Первый чувствовал опасность от своего неожиданно обретённого внука. Но он слишком был уверен в том, что небо подчиняется только ему, чтобы обращать внимание на сына неба… Он не верил, что небо может оказаться неблагодарным… Ему было невдомёк, как тяжело было небу отправить рождённого и выращенного им бороться против создателя…
Второй был готов на любые деяния ради своего неба… Ему были невдомёк ни опасения, ни горести неба, ни странные чувства создателя этого великолепного чуда… Их противостояние стало противостоянием воли – уже ничего не решало небо. Что будет сильнее, привязанность или благодарность? Какой оттенок Великой Любви победит в споре за судьбу неба?..
Жителям мира далеко внизу было неизвестно, от чего зависит и их дальнейшая жизнь… Они умели только любоваться небом – да и то не все, далеко не все…
На краю неба стояли двое. Стояли и любовались небом, так любимым ими… Не надо было никаких действий. Никаких слов. Только сила их столь разных чувств… Что будет сильнее – любовь… или любовь?
DiVert
В общем, за время, проведённое на военном аэродроме, родилось нечто подобное... Длинное-не длинное, но повесть. Пока без названия - не могу придумать ничего достойного.
Конец повести лично для меня был неожиданным. Я всё хотела сделать иначе. Но меня опередили...

Итак, начало...

1
Темно и душновато. Я лежу, закрыв глаза, затылком упираясь во что-то не слишком мягкое, но и не совсем уж невыносимо твёрдое… Дышу редко и неглубоко. Предполагается – сплю…
Слышится звук чиркающей спички… Кто-то теребит меня за плечо… Непривычный для городского жителя, запах потухших свечей неожиданно врывается мне в ноздри…
- Четыре миллиарда жалких огрызков счастья! – длинно ругаюсь я.
- Пароль? – спрашивает вкрадчивый голос.
- Я засуну тебе твой пароль в глотку вместе с кулаком!..
- Да не кипятись ты… Я же шутя,… - тёплое чужое дыхание бьётся в висок.
- Ты дошутишься,… - предупреждаю я, не открывая глаза. Слышу приглушённый шорох, и снова чирканье спички. – И истратишь весь огонь. Дай сюда, - протягиваю в сторону руку.
"Забытые мысли, - думаю я раздражённо, - кто это такой тут?.."
- Это мои спички, - слышу ответ.
- Это может стать последним, что ты держал в руках в своей жалкой и ничтожной жизни.
Чужой голос – мужской, чуть-чуть басоватый, но не дающий о его обладателе представления, как о человеке физически сильном – мне не понравился сразу. В нём были и владельческие, и заискивающие нотки разом.
- Как пожелаете… Но вы мне их вернёте? – мгновенный переход на "вы". Уловил опасность?..
Я чувствую, как в руку ложится маленький картонный коробок. Я не тороплюсь открывать глаза, чтобы чужая реальность не посмела попытаться стать моей.
- Где я?..
Смешок – не мерзкий, но вызвавший у меня омерзение.
- В плену у Единственной, разумеется… Где ещё мы бы могли с вами встретиться, Алгрей…
Прозвучавшее имя было мне не знакомо, но существо это обращалось ко мне. Он меня знал. Он меня боялся, судя по всему, некогда не раз получал от меня втык… Странно. Сколько я себя помню, никогда не приводил подобные угрозы в действие… И никогда не назывался Алгреем, куда бы меня ни заносила судьба.
"Какая, к забытым мыслям, Единственная?" – думаю я. Понимаю, что глаза открыть придётся – открываю, надо мной довольно низкий каменный свод, оплетённые паутиной камни…
Сажусь – не торопясь, и чувствую, как отодвигается в сторону мой собеседник. Тереблю в руке спички – мне не терпится разглядеть его… Судя по звуку, в коробке почти пусто.
Спрашивать, кто он, я не тороплюсь. Он меня знает – а мысль, что я знаю его, даёт ему куда меньше власти в данной ситуации.
- И как давно я здесь?
- Ты появился пару часов назад,… - не знаю поймал ли он мой недовольный взгляд в этой темноте, или просто сообразил, но тут же исправился. – Вы…
- А ты уже успел истратить половину коробка, пытаясь разглядеть мою физиономию. Каковы планы у Единственной на мой счёт?..
- Кто же может знать планы Единственной? – слышится встречный вопрос.
"Да, кажется, разговор не обещает быть информативным," – думаю я.
- Я собираюсь уходить, - поднимаюсь на ноги. Или мне кажется, или мой собеседник уставился на меня с ужасом.
- Ты с ума сошёл, Алгрей!..
- Ты идёшь со мной? – спрашиваю я нетерпеливо, стискивая в ладони коробок спичек. Какие-то чужие ладони… Странный, чужой воздух…
- Куда ты собрался идти? – мой собеседник вскакивает, хватает меня за руку. – Только разозлим Единственную…
- К забытым мыслям Единственную! – рявкаю я. Он испуганно съёживается.
- Ты вечно шалишь, Алгрей… Нельзя так играть с Единственной…
- Получается, ты остаёшься? – я чувствую, что улыбаюсь во весь рот. Жаль, не вижу собеседника и не знаю, кто он… Пока моего сокамерника раздирают сомнения, я всё-таки зажигаю спичку… Человек как человек… Высокий, крепкий, только голова вжата в плечи, а глаза беспокойно бегают. Он отворачивается от света и бормочет:
- Куда же я без вас… Я с вами…
- Ты уж как-нибудь определись насчёт того, как ко мне обращаться, - я успеваю окинуть маленькое помещение взглядом, и спичка тухнет. – В прошлый раз ты тоже был со мной, да? – повинуясь внутреннему побуждению, спрашиваю я.
- Алгрей, но я думал, ты мне простил тогда… Единственная… Она ведь…
- Пойдёшь впереди, - говорю я коротко и ударяю о стену кулаком… Моими действиями руководит какая-то странная привычка, доселе незнакомая. Стена вздрагивает от удара.
- Ты людей Таррна навлечёшь! – шипит мой сокамерник.
- Ничего, - продолжаю я бить стену. Рука не болит ни капли. Мне это нравится невероятно. – Иди вперёд, - я кивнул головой в образовавшийся проём. – И не юли.
Мне нужен кто-то, кто понимает, что происходит… Очень нужен… А пока этим "кем-то" является вот этот незнакомый мне типчик.


Добавлено:
Вернулась к стилю написания, как было в "Тёмном мастере" - в настоящем времени. Сложно, однако! smile.gif smile.gif smile.gif
sinobi
Цитата(DiVert @ 7-08-2006, 5:38)
Я лежу, закрыв глаза, затылком упираясь в что-то не слишком мягкое, но и не совсем уж невыносимо твёрдое…

"вО что-то"?
Цитата(DiVert @ 7-08-2006, 5:38)
Кто-то теребит меня за плечо… Непривычный для меня, городского, запах потухших свечей неожиданно врывается мне в ноздри…

Поскольку в первом предложении тоже использовано слово "меня", во втором желательно не просто оставить одно из "меня/мне", но и предпочтительно именно последнее.
"Непривычный для городского человека/жителя, запах потухших свечей врывается мне в ноздри"? В общем, как-то выкрутиться надо. ))
Цитата(DiVert @ 7-08-2006, 5:38)
- Четыре миллиарда жалких огрызков счастья! – длинно ругаюсь я.

blink.gif это я долго буду переваривать... ))) Итак, мир, в котором эта фраза - ругательство и, похоже, довольно грязное...
Цитата(DiVert @ 7-08-2006, 5:38)
Имя это было мне не знакомо, но существо это обращалось ко мне.

Дважды "это". Хм... так это не человек?
Цитата(DiVert @ 7-08-2006, 5:38)
Сажусь – не торопясь, и чувствую, как торопливо отодвигается

М? =) "торопясь"-"торопливо"
Цитата(DiVert @ 7-08-2006, 5:38)
Тереблю в руке спички – мне не терпится разглядеть его… Судя по звуку, в коробке не так уж много спичек.

Со "спичками" что-то не так. Может, в последнем предложении заменить конец: "в коробке почти пусто"?
Цитата(DiVert @ 7-08-2006, 5:38)
- И как давно я здесь?
- Ты появился здесь пару часов назад,…

Второе "здесь" можно опустить...
Цитата(DiVert @ 7-08-2006, 5:38)
– думаю я.
- Я собираюсь уходить, - я поднимаюсь на ноги.

Вот "я"колка-то! Непорядок )))

Пуф. Это начало? Давай дальше, потому как пока мненьице составить трудно, а хочется =)
DiVert
Цитата
"вО что-то"?

Цитата
М? =) "торопясь"-"торопливо"

Цитата
Второе "здесь" можно опустить...

Цитата
Со "спичками" что-то не так. Может, в последнем предложении заменить конец: "в коробке почти пусто"?


*бьётся лбом об пол (благодарно)*

Цитата
это я долго буду переваривать... ))) Итак, мир, в котором эта фраза - ругательство и, похоже, довольно грязное...

Не самое основное ругательство, но это тоже есть... Дело в том, что оно получилось у меня само по себе. Вырвалось. Я бы даже сказала "вылетело"!

Цитата
Дважды "это". Хм... так это не человек?

Понимаешь, дело в том, что "я" не уверен, что это человек. Он пока ни в чём не уверен.

Цитата
Вот "я"колка-то! Непорядок )))

Отрицательный эффект написания в настоящем времени. Надо выкручиваться, а кроме "я" сложно что-то сказать...

Да-да, это самое начало. Но дело в том, что события не имеют особенного смысла - повесть построена на одних воспоминаниях...
DiVert
Итак, я кое-что отредактировала и вывесила поверх прежнего варианта.

Цитата
Давай дальше, потому как пока мненьице составить трудно, а хочется =)

А мне-то как хочется!!!


2
Выяснилось, что его зовут Слейж… Я смеялся над именем – не уверен, что могу точно сказать, что показалось мне в нём смешным. Он думал, что я и так знаю его, так что причины моего смеха не понял… Я и сам не понял. Смешное сочетание звуков.
Сейчас мы только-только выбрались на свежий воздух… Мне здесь сразу не понравилось. Пейзаж напомнил мне результат неудачного опыта начинающего художника… Любуясь излишне ярко-розовой травой, раздражающей глаза невероятно, вдруг осознаю, что с трудом понимаю, что на ум приходят какие-то странные и незнакомые, смешные слова в моей памяти… Вроде бы трава должна быть… другого цвета?
Слейж теребит меня за руку.
- Пойдёмте, Алгрей… Таррну уже наверняка доложили, что мы сбежали…
Повинуясь невнятному внутреннему зову, отвечаю:
- Я никогда не убегаю, я только иду туда, куда мне хочется…
- Не время, не время…
Я внимательно смотрю ему в лицо… Он ещё сильнее ёжится – странно, на вид он хотя и не силач, но не такой уж трус… А на деле?
"А на каком деле вообще можно на него положиться? – спрашиваю себя я, понимая, что мои глаза привыкли к розовой траве, светло-зелёному небу и ломаным чёрным ветвям деревьев. Всю дорогу по тёмным катакомбам я размышлял, делиться ли с ним своей небольшой проблемой, что я ничего не помню… Ни кто я, ни где я, ни кто он такой, ни кто такая Единственная… - Не стоит, - говорю я себе. – Он – не тот, на кого можно положиться…"
- Куда? – я задаю вопрос так, что нельзя понять, какие сомнения меня терзают.
"Кто такой Таррн? – думаю тем временем. – И не продаст ли этот ему мою шкуру взамен за свою жизнь, если придёт дело на меру?"
- В Эллейер, разумеется… Крупное местечко, много народу, легко можно спрятаться, - он тянет меня за рукав, что меня сильно раздражает. Я чувствую, как кулак сжимается, и замечаю, что Слейж меня отпускает. Ну да, я сам вспоминаю убийственную силу своей руки и ухмыляюсь.
- Крупное местечко?.. Ты про эту деревушку?.. – задаю я вопрос, и удивляюсь невероятно, что понимаю, о чём речь! Да, перед моими глазами так и стояло небольшое, хиленькое поселение.
- Алгрей,… - начинает Слейж осторожно. – Тебя, конечно, давно не было, но… Эллейер уже года четыре как обнесли городской стеной… Это второй город по значимости после Круга Единственной,… - он так смотрит на меня, что я соображаю постепенно: кое-что изменилось… Очень значимо.
Слова Круг Единственной пробуждают у меня странные воспоминания, внутреннюю дрожь. Глаза затуманиваются, я вижу горящие, как костры, здания, за ними, сквозь дым, белые стены и золотистые руки, протянутые будто бы через всё небо к высоким башням городских стен…
- Да, давненько я тут не был, - я заметил, что он опять перешёл на ты, но чтобы понять, что исправиться ему сложно, и он будет упорно отказывать мне в уважении, мне не понадобилось много времени.
- А где же ты был? – задаёт он вопрос. Я предпочитаю отмолчаться. Стою у серой стены, всё равно не помня, в какой стороне находится Эллейер… Он смотрит мне в лицо только до тех пор, пока я не перевожу на него взгляд. Я чувствую, что он меня боится. – Ладно тебе, Рыжий, - называет он меня каким-то странным, далёко-знакомым, но в то же время чужим прозвищем. Созвучно этому имени в моей памяти звон оружия и чьи-то крики. И смех. Мой. Хриплый. Это имя должно вызвать у меня что-то особенное, я это понимаю и делаю вид, что меняю настрой.
- Отлично, Слейж. Теперь пойдём в Эллейер, - я смотрю на него так, что он понимает – первые шаги делать ему. Его это смущает, скорее всего, потому, что он не знает, зачем мне это надо. Потому ли, что я хочу видеть его на всякий случай впереди, или потому, что не хочу видеть позади?.. Или потому что я просто… не помню?



В общем, это была последняя короткая глава. Дальше на меня накатило нечто, похожее на вдохновение. smile.gif
DiVert
Продолжение...


3
Да, действительно, я другим помню это место… В моей памяти упорно всплывает одна-единственная прямая улица, по обе стороны которой ютятся домишки… В них не очень-то уютно жить, но в условиях, что иного выхода нет, приходится довольствоваться этим.
Теперь это действительно город… Большой и шумный… Я иду следом за Слейжем, а он упорно пытается расспрашивать меня о чём-то. Об одежде, например… Во что я одет? Сам не понимаю. Довольно удобно, но как-то непривычно. Все вокруг наряжены в явно неудобные костюмчики, с широкими рукавами и капюшонами, судя по всему, чтобы прятать лицо было удобнее. Поразительно единодушное желание слиться с толпой – даже расцветочка их тряпья была одинаково песочно-серая. Даже у тех, кто выглядел посостоятельней и поприличней.
Слейж обряжён в нечто также же, только более грязное, местами порванное и… довольно сильно пахнущее, кстати. Морщусь. Из-под невзрачной одёжки выглядывают с каждым шагом удивительно любовно налакированные чёрные сапоги с металлическими бляхами. Да ты модник, приятель?..
Я иду широким шагом, периодически подгоняя своего спутника – заметно, что он привык подчиняться. Может быть, даже мне… Хотя он чаще называет меня на ты, чем на вы, иногда в нём что-то проскальзывает низкое, скорее даже приниженное.
Я замечаю, что люди остерегаются меня, прячутся в дома, просто отворачиваются…
- В чём дело? – как бы невзначай спрашиваю я Слейжа.
- Ну, как же, - отвечает он, лукаво усмехаясь. – Они помнят тебя, Рыжий, до сих пор… И только единицы из них знают, что Круг Единственной спалил ты.
"Боятся, - думаю я. – Кем же я был?.. Рыжий… Рыжий… Смешное прозвище… Но не похоже, чтобы этим людям особенно смешно меня видеть".
- Нас будут искать, - начинает Слейж вновь. – Таррн так этого не оставит. Мы… Ты разнёс темницу…
- Я думаю, что мне позволили её разнести, - говорю я. – Или среди них процветает безалаберность, раз они позволяют сажать пленников вроде меня в помещения, откуда так легко уйти.
Слейж замедляет шаг, чтобы оказаться ближе ко мне, и я невольно настораживаюсь.
- Слушай, - шёпотом говорит он. Он почти что выше меня, но идёт так, что я иногда даже смотрю на него сверху вниз. – Алгрей… Зачем ты вернулся?
- В каком смысле? – переспрашиваю я.
- После того, как ты спалил Круг Единственной, ты исчез. Я хорошо помню, - он интенсивно кивает головой. – Единственная заставила перерыть весь континент, но тебя так и не отыскали… Вместо тебя она назначила Таррна – и он, подлец, - ругательство прозвучало осторожно и даже мягко, словно Слейж боится, что его поймают на этом слове, - неплохо справляется… Держит в кулаке большинство земель. Остальные боятся бунтовать, только изредка шумят, но не больше. Таррн в фаворе у Единственной, но она, по слухам, велела ему хоть с другого мира достать тебя… Я и подумал было, что ты бросил континент и смылся.
Я слушаю внимательно. Любая крупинка информации может быть мне полезна. Одновременно Слейж ведёт меня в дом, напоминающий таверну. Моя рука невольно шарит по поясу, словно пытаясь отыскать оружие… Я понимаю, что если за мной охотятся, моему новоявленному дружку ничего не будет стоить сплавить меня прямо в руки этому Таррну. Слейж замечает этот жест и улыбается так широко, как может, но в глазах загорается осторожность… Он тоже видит, что доверия между нами нет. И быть не может.
- Брось, Рыжий…
- Зови меня Алгрей, - обрываю его я. – Рыжим я был довольно давно.
Ему приходится согласиться на мои условия. Что-то подсказывает мне, что имя "Алгрей" знает меньшее количество людей, чем кличку, которой меня называли в Чёрной Гвардии…
"Чёрная Гвардия!" – я становлюсь, как вкопанный, прямо на пороге таверны. Слейж замирает, не сводя с меня глаз.
Меня одолевают обрывочные воспоминания. Холодные казармы, по которым гуляет ветер. Вдоль стен развешано оружие. Мои собственные шаги – я двигаюсь по центру, руки скрещены на груди. Со мной ещё двое… Один рядом – невысокий, худенький паренёк с бесконечно широкой белозубой улыбкой. Он в таком же чёрном плаще, что и я, и тоже вооружён, но смотрится как-то несерьёзно. Что-то бормочет под нос – я его не слушаю. Позади ещё один – я знаю, что это Слейж. Я узнаю его по шагам. Он немного шаркает, когда ходит, хотя в форме Чёрной Гвардии он смотрится куда опаснее и серьёзнее, чем обычно…
Привезли пленников, - громко провозглашает идущий справа юноша. – Можно поразвлечься, а?
Слышу свой голос, хотя с трудом его узнаю:
У тебя на уме только одно. В Круге Единственной, возможно, прячется Менч, а тебя ничего не занимает, кроме пленников.
Ты скучен, Рыжий, хотя и командир,… - заявляет он мне.
Бью его по лицу, наотмашь, но не сильно. Он не обижается – я толком не могу сказать, оттого ли, что привык, или оттого, что это нормально.
Отдай моим людям приказ прошарить Большой Круг, - чуть поворачиваю я голову к Слейжу. – И ещё, Актёр… Не забудь, что ты мне должен.
Я помню, - вздыхает он. – Будет выполнено
"Странные воспоминания", - размышляю я. Что ж, теперь ясно, что я был в Чёрной Гвардии. Со Слейжем… Отлично. Осталась мелочь – узнать, что такое Чёрная Гвардия, Круг Единственной и прочая чепуха.
- Иди вперёд, Актёр, - говорю я довольно громко, и он вздрагивает от последнего слова.
- Давай договоримся, - испуганно шепчет он. – Не надо… Актёра ещё здесь кое-кто помнит…
Вот и отлично. Наверное, он когда-то в этой Чёрной Гвардии хорошо постарался… и теперь боится. Что же, забытые мысли, случилось такое?.. Почему я не понимаю, что тут творится?..
- Продолжай рассказывать, - бросаю я ему в спину, когда он заходит. Мы садимся за дальний стол, я лицом к окну, чтобы видеть, если кто захочет зайти… От кого именно ждать опасности, я не знал, но что-то подсказывало мне, что это должны быть ребята в чёрных плащах…
- Ты спалил Круг и как растворился, - он опасливо стреляет глазами по сторонам. Подбегает официантка – ну хоть на этой нет безразмерной накидки, и то хлеб с маслом. Слейж коротко распоряжается что-то принести, причём, у меня не спрашивает, хотя заказывает на двоих. – Единственная была в ярости. Командир Чёрной Гвардии – и вдруг предал… Тогда она поймала Менча, а он выдал быстренько всех нас с нашими целями, - он ждет, пока официантка отойдёт подальше, и пододвигает ко мне принесённую кружку с пенящейся жидкостью. – Пей, ты же это любишь…
- Не останавливайся, - советую я. Мне не нравилось, что кроме нас в таверне только один посетитель, и тот, кажется, собирается уходить.
Слейж хорошо улавливал командные нотки в моём голосе. Ага, я был командиром Чёрной Гвардии… Служил Единственной… Спалил её Круг… Что дальше?
- Ну… Нас поймали, пытали, но недолго… Никто ведь не знал, куда ты делся… Не смотри на меня так! – он поводит плечами. – Естественно, мы бы тебя сдали!.. Ты же сам неоднократно ломал пленников!.. С нашими методами, - он ухмыляется, - это никогда не было так уж сложно… Но ты исчез… Вместо тебя назначили Таррна, а за твою голову обещают до сих пор дать хорошее вознаграждение и личную благодарность Единственной…
- Когда меня успели схватить? – спрашиваю я.
- Не знаю, - он разводит руками, потом отхлёбывает из кружки. – Я попал в темницу за то, что много разглагольствовал против Таррна… Он не прощает.
- Тебя выгнали из Гвардии? – спрашиваю я с видом, что хорошо понимаю, о чём говорю.
- А ты думаешь? – хмыкает он. – Всё-таки, я с тобой водился… Таррна терпеть не могу… Его все ненавидят.
- Я был лучше? – спрашиваю с живым интересом, мне действительно становится любопытно его слушать. Слейж прыскает, утыкаясь лицом в рукав собственной рубахи.
- Лучше! Если сравнивать ваши поступки, Таррн – воплощение доброты и снисхождения!.. Просто ты был прямой, резкий, но иногда от тебя откровенно попахивало справедливостью… А этот увёртливый, как мысль…
Вздыхаю. Ничего не прояснилось.
- Отчего же его ненавидят?
- Не знаю… Да и тебя не шибко любили. Просто… Говорят, что он знает пару-тройку заклятий,… - он ещё сильнее понижает голос.
Краем глаза я вижу, как посетитель покидает таверну, потом вижу трактирщика, он очень внимательно смотрит на меня из-за стойки. Делаю вид, что не замечаю…
- Нехорошо, - бормочу я, хотя не знаю, что именно нехорошо.
- На себе не испытывал, утверждать не берусь, - на всякий случай предупреждает Слейж. Но я и так знаю, что он может приврать… из любви к искусству.
- Значит, ты не знаешь, как я тут оказался? – напрямую спрашиваю я.
- Нет, - быстро отвечает Слейж. – Хм… А ты что, сам не…
- Не знаю, - перебиваю его я. – Я не собирался сюда. Сам должен понимать… Что я здесь забыл? Свою голову?..
- Тебе бы саблю – и от Таррна осталась бы одна кровавая каша, - уверенно заявляет Слейж. Трактирщик слышит эти слова, определённо… Ещё внимательнее смотрит мне в затылок. Я же обращаю внимание на стекло окна. Оно желтоватое, мутное, но в нём я вижу своё отражение. Лицо грубое, не очень широкое, но с ярко очерченными скулами. Волосы короткие, но сильно вьются… Скорее всего, они действительно рыжего цвета. Подбородок и часть щёк густо заросли щетиной. Давно не брился…
- Такой плохой фехтовальщик?
- Он плут, - как приговор, сказал Слейж.
- А ты?.. – поднимаю бровь.
- А я – закоренелый плут. Ты же знаешь, Алгрей!..
Мои глаза замечают, что трактирщика в поле зрения больше нет. Чувствую яркую потребность в оружии… Исключительно ради собственной безопасности.
Слейж глядит к себе в кружку. Я-то сделал только пару глотков, понял, что это действительно мне нравится, но больше пить не стал. Я не помню, что это такое и как действует.
В тот же миг, как в голове появляется подозрение о чьём-то присутствии сзади, у горла появляется кривое лезвие.
- Я тебя узнал, Рыжий…
Гляжу в стекло. Ну разумеется, трактирщик… Как же я не почуял его раньше? И куда подевалась моя сноровка?
- Я был о тебе лучшего мнения, - подтверждает тот. Он не очень-то молодой, но вполне крепок на вид, и рука его не дрожит… Коже на шее холодно от прикосновения стали. Слейж давится жидкостью в своей кружке и опасливо смотрит на человека за моей спиной. Потом на меня.
Да, я знаю, что нужно делать. Трактирщик глуповат – если он хочет убить меня, он должен сразу перерезать мне глотку, а не любоваться моментом. Однако он медлит – мне сейчас ничего не стоит вывернуть ему руку, а потом убить. Старые, но не забытые навыки шевелятся где-то в глубине меня. Пальцы руки начинают барабанить по столу, и кружки на нём трясутся, хотя я не прилагаю к тому никаких усилий.
- Опусти нож.
- За твою голову дают много денег.
- Ты думаешь, что можешь меня убить? – спрашиваю я, ловя у его отражения в стекле взгляд. Но он следит за моей рукой. Какой предусмотрительный…
Нож чуть дрогнул. Верно, он уже понял, что ошибся.
- Если ты уберёшь его сам, я тебя не убью, - обещаю я. Слейж не шевелится, а следит за нами.
- Какой ты стал разговорчивый, Рыжий, - бормочет он. Я вновь шевелю бровями – Актёр, молчи-ка…
- А твой приятель кто? – рука его дрогнула сильнее. Мои пальцы исчезли со стола, но я демонстративно спокойно сложил их на коленях. Даже при желании, он не успеет вспороть мне глотку.
- Можешь попытаться его убить, если тебя смущают свидетели, - спокойно отвечаю я. Слейж косится на меня зло и медленно поднимается из-за стола.
- Сиди, - говорю ему я. – Твои спички – не то, чем ты от меня теперь откупишься. Уймись.
Он злится, но садится обратно.
- Забытые мысли, - бормочет трактирщик и быстро отдёргивает руку с ножом. Пару секунд проходит в ожидании – Слейж и незадачливый охотник за гонораром за мою голову ждут, когда я расправлюсь с последним. Не дожидаются.
- Садись, - говорю я и киваю на стул, стоящий недалеко. – И ты сиди, - напоминаю я Слейжу. Значит, за мою голову много платят? – спрашиваю я у трактирщика. Он бледен, причём, я прекрасно его понимаю. Интересно, много ли шансов имел бы он получить свой гонорар, когда рядом был Актёр? Вполне в духе моего бывшего подчинённого было бы грохнуть его и забрать вознаграждение себе.
- Прилично, - выдавливает трактирщик. Кажется, он думает, что я всё равно его убью. Ну, пусть пока думает… Кто знает, чем ещё всё это закончится. – Но я с радостью убил бы тебя, даже если бы за это ничего не давали.
- Думаю, не ты один… Нож можешь положить на стол, - замечаю я. – Что насчёт Таррна? – спрашиваю. – Он в Эллейере?..
- Был недавно… Уехал в Круг, - быстро ответил трактирщик.
- Много здесь его людей?..
- Пруд пруди, - вздыхает трактирщик. – В ваши времена, Рыжий, всё было совсем не так, - добавляет он. Я пытаюсь понять, заискивает он передо мной, пытаясь выторговать жизнь, или нет. В любом случае, переход на вы меня не порадовал и не огорчил, и трактирщик это заметил.
- Как тебя звать?
- Юке, - ответил он. – Юке Канре.
- Отлично, Юке, - киваю я. – Таррн когда в следующий раз собирается появиться?..
- Он объезжает раз в месяц ближайшие к Кругу города.
Ничего это мне не даёт! Ровным счётом ничего! Я хмурюсь, делаю вид, что разозлён…
- Мне нужно оружие. Как ты заметил, у меня его нет. Его можно добыть инкогнито?..
- Вас узнают… Думаю, уже узнали. И быстро донесут людям Таррна.
- Вопрос в том, найдут ли меня люди Таррна, - я бросаю взгляд на Слейжа. – У тебя есть оружие?
- Нет, - отвечает он.
- Отвратительно, - бросаю я. – Нам нужно два комплекта оружия. У тебя есть шанс найти нам их, и я забуду твой забавный проступок, - я поднимаюсь и собираюсь уходить.
- Гвардейцы скоро узнают, что я просто так дал вам уйти, и мне не жить, - бормочет Юке. – И вы требуете, чтобы я вам помог.
- Ну разумеется, требую, - я беру нож со стола. Боевой нож, надо же! – Ты же знаешь, я делаю то, что мне больше нравится. Мне понравится, если будет оружие. Если не будет – не понравится. А теперь, я ухожу, и надеюсь через пару дней стать обладателем хорошего клинка.
Юке смотрит на меня исподлобья, периодически поглядывая на нож.
- А на всякий случай – скажи, что сопротивлялся, но со мной не совладал, - я взмахнул ножом перед его лицом, аккуратно вспарывая кожу на щеке, но не позволяя себе поранить его сильно или попасть в глаз. Он коротко вскрикивает, хватаясь за лицо. – Болеть будет, но это – твоё алиби, - я выхожу из таверны, Слейж семенит за мной.
- Как ты можешь ему доверять, Алгрей?..
- А как я могу доверять тебе? – спрашиваю я. – Если все с такой скоростью узнают во мне Рыжего… Мне нужно место, где я дождусь своего оружия.
- Канре тебя обманет.
- Значит, умрём мы с тобой оба, - ухмыляюсь я, с Слейж понимает, что отвязаться от меня уже не получится. Он хотел спрятаться за мной во время побега, на случай, если нас догонят гвардейцы, коими когда-то были мы сами. Теперь ему очень хочется уйти… Но я такого шанса ему не даю. Пусть вспомнит времена, когда я был его командиром.
- Я знаю одно убежище, - бурчит он. – Нам придётся выйти из Эллейера…
Забавно… Мы засветились в городе – чтобы уйти?.. Обо мне донесут людям этого Таррна, обязательно скажут, что я был в таверне. Юке в лучшем случае побьют, если он не расколется сразу… Он быстро скажет, что я заказал ему оружие.
Нет, неправильно это. Неправильно.
- Ну, веди, Актёр, - шиплю я раздражённо. Слейж вздрагивает и почти срывается с места. Я иду следом за ним, чувствуя одновременно желание спрятать лицо и поднять его навстречу такому родному и одновременно чужому салатному небу.
DiVert
4
Два дня, как и обещал Канре, провожу в убежище, указанном мне Слейжем. Слейжу не верю, глаз с него не спускаю. Один раз даже врезал – он посмотрел на меня зло, но перечить не стал.
Мне кажется, он ещё попытается продать мою шкуру… Но насчёт того, что будет, если придётся с ним драться, я спокоен. Куда ему против меня.
Он несколько раз за это время просился отпустить его "на разведку" – я запретил. Пусть маячит перед глазами.
Теперь, спустя эти два дня, прогулка по Эллейеру кажется мне менее безоблачной. Но я по-прежнему не вижу никакой опасности, никаких людей в чёрных плащах – только обывателей, которые продолжают избегать столкновения со мной на одной дороге.
"Если они меня узнают так легко, - думаю я. – То и донести на меня могли успеть… То, что не пытаются напасть, в погоне за наградой, это ясно… О моей силе они ещё помнят… Но где же эти легендарные люди Таррна?.."
У меня полное ощущение, что Слейж тоже удивлён происходящим. Нож, забранный мною у Юке, был единственным оружием, но я помню отлично, что с ним надо сделать, чтобы он обратился в смертоносное оружие… Не хуже верной сабли.
Иду прямиком в таверну, но у дверей останавливаюсь.
- Иди внутрь и поговори с Юке, - приказываю Слейжу. Из таверны выходит какой-то мужчина, проходит мимо нас – многозначно и опасливо косится на меня, сторонится. – Никакого шума и резни, - добавляю я и, чувствуя, что он что-то замыслил, достаточно громким шёпотом добавляю. – Актёр,… - мой голос вполне может слышать прошедший мимо человек. А Слейж опасается, что его вспомнят, как Актёра. Мне даже мысленно сложно напялить на него чёрный плащ – в нём он становится совершенно иным человеком, доспехи Чёрной Гвардии поднимают его ступени на три выше того положения и вида, в котором он предстаёт сейчас. К тому же, с тех пор он значительно погрузнел.
Слейж впивается мне в лицо взглядом. Да уж, я играю с огнём. Хотя… Он-то мне не опасен. Мне опасны – и то не факт – те, кого он способен на меня натравить… И ещё мне опасна Единственная. Это я знаю точно. Вероятно, Таррн тоже…
- Я скоро вернусь, - кивает Слейж и хлопает дверью таверны. Я прислоняюсь к крыльцу, ожидая его, и внимательно слежу за медленно ползущей жизнью того, что до сих пор в моей памяти является маленькой деревушкой. И эта улица… Когда-то была уже и грязнее…
… Небо низкое, тёмно-зелёное, даже с бурым оттенком. Дует ветер, и накрапывает противный дождь. Ни души на грязной, кривой улочке… В домах даже не горят огни.
Отвратительная деревушка…
Существо подо мной… Разум подсовывает какое-то странное слово "конь", но он же подсказывает, что это не похоже на коня… Ну, по крайней мере, есть лишняя пара ног… И хвост оканчивается острым шипом. Существо передвигается неспешно, но я знаю, что может скакать и очень быстро. Морда, с ороговевшими пластинами на челюстях, зато с роскошной шерстью, поворачивается из стороны в сторону. Существо принюхивается.
Таких сотни на наших землях… Пора бы давно стереть половину из них к забытым мыслям, - делится со мной всё тот же юный спутник. – Командир, ну позвольте…
Цыц, - прикрикиваю я на него. – Если таким, как ты, позволять рушить всё подряд, у Единственной вовсе не останется земель!
Но какая от этих тунеядцев польза?.. Только бунтуют да прячут мятежников!..
С нами Слейж, но, как всегда, он отстал и едет сзади.
Хочешь оспорить?..
Нет, командир… Но ты скучен… Очень скучен,… - он вздыхает. А ведь если бы я не заставлял его скучать, жителей на континенте стало бы куда меньше. Ему надо было девать куда-то бушующую в нём энергию.
Я уже более чётко помню, кто этот паренёк. Один из заклинателей – такие в Гвардии редко. Единственная предпочитает избавляться от любых колдунов, как только у тех проявляется интерес к магии. И только редкие доживают до более-менее взрослых лет. И единицы попадают к ней на службу – только самые самоотверженные решатся предложить Единственной услуги заклинателя, зная, что шансов прожить долго у них всё равно нет…
Я даже вспоминаю теперь его судьбу. Он умер ещё до того, как мы нашли-таки Менча… ("Кто такой Менч? – вспыхивает в голове. – Не помню!") Единственная и так позволила ему долго жить и служить ей – ну а потом его постигла участь всех остальных колдунов. Обещанного ей снисхождения он не дождался – сошёл с ума раньше, значительно раньше.
Ещё я вспоминаю, что юноша мне нравился, как гвардеец и как человек, что он казался мне идеальным к службе, если бы не его причастность к заклинателям… Мне было жаль, когда ему пришлось умереть.
"Да, - понимаю я, - воспоминания полезны…"
Теперь я знаю кое-что ещё. Что быть заклинателем при власти Единственной – занятие опасное и неблагодарное. В Гвардии всегда есть только один заклинатель – и то он всегда в полном подчинении, практически рабстве, у командира.
Мгновенно исчезли все левые мысли по поводу Таррна. Вот что меня смутило! Он заклинатель – но при этом сам является командиром Чёрной Гвардии… Неслыханно! Что же, над ним – только Единственная? Кто же следит за тем, когда настанет пора убить его, чтобы энергия в нём не поработила разум?..
Я усмиряю бег собственных мыслей. Они сами мне в большинстве непонятны, и я не могу точно сказать, почему именно опасно давать долго жить колдунам и отчего меня так беспокоит нынешнее положение Таррна.
"Почему меня вообще должен беспокоить этот человек? – задаю я себе вопрос. – Мне надо бы убраться отсюда подальше… Как я понимаю, здесь на меня охота. Это плохо".
Слейжа что-то долго нет… Я взглядом скольжу по чистым белым каменным стенам одноэтажных домов и подумываю ненароком, что этого места могло бы и не существовать, если бы не я. Эта мысль мне приятна.
Ждать надоело. Решительно поднимаюсь по ступеням и распахиваю дверь в таверну.
Несколько довольно пожилых личностей кучно сидят в углу, опасливо косясь на барную стойку. За ней стоит какая-то девушка… Я узнаю в ней прежнюю официантку – у меня хорошая память на лица – однако сегодня она не в белой блузке и передничке, а в алой рубашке и с платком на плечах – так она кажется намного старше. И, судя по всему, сегодня она – за хозяйку таверны.
Рядом с девушкой Слейж. Он уже по ту сторону стойки, прижал девушку к самой стене и низко наклонился к её лицу. Она, красная от возмущения, пытается справиться с ним, но мало что может поделать.
- Слейж! – свистящим шёпотом говорю я от самых дверей, но меня слышат все присутствующие. – Ты нашёл время развлечься!
Он нервно вздрагивает и оборачивается, почти отскакивая от девушки. Она начинает деловито отряхивать рубашку и юбку, но руки её дрожат. Она боится даже глядеть на меня.
Зато старикам в углу, кажется, легко было узнать меня. Я услышал отзвуки из общего приглушённого шума: "Рыжий"… "Рыжий"…
- Она утверждает, что этого проходимца нет!..
- Почему меня не позвал? – сердито осведомляюсь я.
- Ваш приятель – отъявленный нарушитель спокойствия! – восклицает девушка, опираясь руками на стойку бара. Судя по всему, она-то понятия не имеет, кто я. Ей просто не хватает лет, чтобы действительно меня узнать.
- Я тоже, - киваю я головой. – Но не беспокойтесь, сегодня я не собираюсь его нарушать… Меня очень интересует Юке Канре.
- Его нет, - отрезает она, глядя мне в глаза. Но недолго глядит – быстро смущается и отводит взгляд. Я помню, что никто долго мой взгляд не выдерживал…
- Где же он? – я подхожу ближе к стойке, - налей мне простой воды, - на Актёра не обращаю внимания, только знаком велю ему заплатить за мой заказ. Ему ничего иного и не остаётся.
- Зачем вам? – спрашивает она, поворачиваясь ко мне спиной.
По её лицу, движениям, голосу, понимаю, что она – его дочь. И не медлю с тем, чтобы сообщить ей о своей догадке:
- Он – твой отец.
Она едва не уронила стакан.
- Это всем известно. Да, он мой отец.
- Расскажи-ка мне, куда именно он делся, - я перегнулся через стойку, якобы чтобы забрать стакан, но на самом деле лишь создал иллюзию давления.
- Кто вы такой и зачем вам это надо? – спрашивает она с волнением.
- Предположим, я из Круга, - говорю я негромко, она бледнеет и нервно бросает монеты Слейжа на полочку под стойкой.
- Его забрали гвардейцы… Вы должны знать, - говорит она, теряя решительность моментально.
- Я покинул Круг по иному наставлению, и к Гвардии отношения не имею. Почему Юке Канре забрали?
В этот момент в таверну входит шумная толпа молодых людей. Слейж отворачивается от двери с достаточной прытью, чтобы его не заметили, а мне и не надо пытаться спрятаться. Не так давно я обжился такой же хламидой, в которой тут принято ходить. Со спины меня вряд ли можно узнать так же легко, как по лицу.
- Давайте поговорим не здесь, - просит она. – Пройдите в комнату, - девушка протягивает руку в направлении двери, занавешенной простым серым полотном. – Я обслужу посетителей и вернусь, - смотрит на меня пытливо. Если я из Круга – я могу и возмутиться, что она медлит… Я знаю, что могу. Но не хочу.
- Слейж, зайди вместе с ней, - я решаю, что так поступить лучше, и ухожу в указанную комнатку, провожаемый взглядами стариков.

sinobi
Вернулась и прочитала на одном дыхании. Здорово! Ровно, легко и интересно.
Единственный ляп на две главы:
Цитата(DiVert @ 17-08-2006, 1:15)
Обещанного ей снисхождения он не дождался

"ею"?
DiVert
Сразу две главы перед отъездом...

5
Эта комнатка даже похожа на жилую. Застеленная и покрытая выцветшим гобеленом кровать, столик и зеркало с ветвящейся трещиной, лежащая на невысокой трёхногой табуретке одежда, тяжёлый подсвечник на полу. Свет проникает сюда через занавешенное окно. Я, руководствуясь одним только любопытством, чиркаю спичкой, одной из тех, что были отобраны у Слейжа, и зажигаю свечу. Она горит небольшим сине-лиловым огоньком. Это свечение одновременно и привычно, и непривычно мне. Пальцами зажимаю фитиль и прячу оставшиеся спички обратно в карман.
Входит девушка, за ней Слейж. Я киваю Актёру, чтобы встал у двери и никого не пускал.
- Как тебя зовут? – спрашиваю я.
- Бенти Канре, - она складывает руки на животе, не зная, что ей делать дальше.
- Садись, Бенти, - я указываю ей на кровать. Она замечает мимоходом, что я зажигал свечу, и удивлённо косится на меня. – И расскажи теперь, как забрали твоего отца.
- Он с утра встречал посетителей, когда вслед за постояльцами сюда зашли гвардейцы, - она говорит, избегая смотреть мне в глаза. Я стою напротив неё, держу в поле зрения Актёра и пытаюсь придумать наиболее полезные для меня вопросы. – Обвинили его в измене Единственной и увели. Я даже не успела с ним поговорить.
- Из-за Рыжего? – спрашиваю я прямо. Бенти смотрит на меня сначала непонимающе, потом её глаза перемещаются на мою примечательную шевелюру, на скрещенные сильные руки, на нож её отца в голенище сапога…
- Вы?.. – негромко переспрашивает она.
- Из-за Рыжего? – повторяю я вопрос. – Ты слышала, что они ему сказали?
- Нет, - шепчет она. – Но кто-то говорил, что видел…
- Меня, - заканчиваю я и недовольно морщусь.
- Если Юке схватили – то будут пытать, - равнодушно замечает Слейж. – Хотя, я думаю, он и так быстро рассказал всё, что о тебе успел узнать.
Девушка дрожит. Хотя сидит по-прежнему прямо и не прячет лица, любому ясно, что она боится. А слова Актёра ещё больше усугубили её страх – к нему примешалась боязнь за отца.
- Значит, его увезли в Круг, - думаю я вслух.
- Нет, в местное представительство, - отвечает она неуверенно.
- Если так, значит, Таррн скоро тоже будет здесь. Ему слишком уж хочется поймать тебя, - смотрит на меня Слейж, ожидая, какое я приму решение.
- Что ты хочешь этим сказать? – я поворачиваю к нему голову.
- Да убей ты его, Рыжий, - вздыхает Актёр.
- Не имею желания, - отрезаю я. С одной стороны, мне плевать и на Актёра, и на Таррна, и на Единственную… С другой стороны, каким-то образом это странное место, которое Слейж почему-то называет то континентом, то миром, является мне родным. И это я тоже чувствую. И знаю, что у меня есть какие-то счёты и с Таррном, и с Единственной… Больше с ним, чем с ней. – Хочу убраться отсюда.
Слейж смотрит на меня так, словно впервые видит. Девушка – я улыбаюсь при мысли об этом – внимательно слушает нашу болтовню. Вот уж в чём я уверен, так это в том, что и она способна сдать нас обоих тому же Таррну. Его не любят, это я успел понять, но ведь и боятся… Она пытается запомнить как можно больше… Как предусмотрительно.
"Что за мирок? – думаю я. – Все так и норовят друг друга продать…"
- Рыжий,… - она обращается ко мне неуверенно, да и моя кличка смешит меня самого. Надо же – а ведь так ко мне обращались все, и лишь немногие знали истинное имя командира Чёрной Гвардии. – Отец в ночь перед тем, как его задержали, принёс домой большой свёрток… Тяжёлый…
"Оружие!" – мелькает в голове. Я заинтересованно киваю головой и внимательно смотрю в глаза Бенти, пытаясь понять, о чём же она думает.
- Этот свёрток – мой, - не задумываясь, говорю я. – Принеси его сюда.
- Но сейчас у меня посетителей целая таверна! – восклицает она. Я наклоняюсь к ней и повторяю свои слова. Она ёжится и торопливо кивает головой:
- Конечно…
- Я схожу с тобой, на всякий случай, - улыбаюсь я, не очень приветливо. – Слейж, ты останешься в этой комнатке, пока я не вернусь.
- Но,… - начинает он. Девушка тем временем берёт с табуретки серо-песочную накидку и заворачивается в неё, накидывая капюшон.
- И если ты выйдешь отсюда, - завершаю я, - тебе не поздоровится. Ты сомневаешься в моём умении узнавать правду?
- Нет, командир, - вздыхает он.
- Так что сиди тут и не высовывайся. Если что – твои проблемы решать уже будет не надо, потому что тебя тоже не будет, - я выхожу первый, и мой взгляд первым делом отыскивает новые лица среди посетителей. Я твёрдо уверен, что должен кинуть Слейжа. Довольно таскал его за собой, осторожничал, следил за каждым его жестом. Пускай попытается меня сдать Таррну – он ничего обо мне не знает, к тому же, понятия не имеет, что я сам не помню практически ничего из этой моей жизни.
Бенти торопливо пересекает зал таверны и выскакивает на улицу. Я преодолеваю этот путь куда медленнее… За мной следят глаза многих посетителей – и верно, когда ещё они увидят практически живую легенду?..
Думаю, что следовало бы забрать деньги у Актёра, но уже возвращаться поздно. Пойду следом за Бенти в её дом, если только она не наврала и не приведёт меня в лапы Чёрных Гвардейцев… Впрочем, это ещё вопрос, кто от этого пострадает!

6
Она первая поднимается в свой дом, но я не отстаю от неё ни на шаг. Даже в такой ситуации меня может ждать подвох.
"Я становлюсь параноиком, - шепчу себе. – Это плохо… - спустя секунду задумываюсь. – А что такое параноик?"
Бенти молчит, я тоже не желаю болтать. Она поворачивается, чтобы закрыть дверь, но я сам легко разбираюсь с тем, как работает этот нехитрый засов.
- Давай сюда свёрток своего отца.
Она будто бы колеблется. Потом спрашивает, косясь на меня опасливо:
- Вы не будете сражаться с Таррном?
- За что вы так невзлюбили этого бедолагу? – хмыкаю я. Кроме того, что он заклинатель и командир Чёрной Гвардии, я ничего не знаю.
- Как за что? – вспыхнула она. Я поднимаю брови, и Бенти мгновенно смущается. Секунда – и я понимаю, в чём тут дело. Эти местные жители не любят слуг Единственной, и Гвардию тоже, а значит, они больше всех не любят командира Гвардии. Но она всё время забывает то, чего не забывал её папаша – я-то тоже был командиром Гвардии. И вряд ли Бенти известно, что я сжёг Круг Единственной…
Какой-то, к забытым мыслям, Круг Единственной…
- Простите, - бормочет она. – Сейчас принесу…
Я не ожидаю её, а иду следом. Что она там принесёт, ещё пока неизвестно. Кажется, Бенти раздражает то, что я неусыпно слежу за ней.
- Вы думаете, я могу что-то вам сделать?! – негромко и даже обиженно спрашивает она.
- Надеюсь, что нет, потому что я-то могу, - заявляю я.
Она поднимает крышку стоящего в углу сундука и извлекает явно тяжёлый свёрток – что-то, обмотанное серой весьма пыльной тряпкой. Вернее, пытается извлечь, потому что без моей помощи у неё ничего не получается. В результате этих нехитрых манипуляций, я оказался сидящим на полу со свёртком на коленях. Бенти замерла рядом, косясь на него с большим интересом.
Я разворачиваю тряпку и, взяв в руки ножны, извлекаю из них чуть искривлённую тонкую саблю. Моя рука словно давно привыкла к такому оружию. Я поднимаюсь и делаю несколько пробных взмахов. Закрываю глаза – когда-то я любил именно такое оружие… подобное этому… Моя сабля была богаче украшена, и сталь была более дорогой… Но, сейчас взяв в руки эту, я понимаю, что именно её мне и вправду не хватало, чтобы быть спокойным.
В полном молчании нагибаюсь, извлекаю из свёртка два боевых кинжала. Машинально проверяю баланс. Не слишком. Но сойдёт. Ещё одна сабля – для Слейжа.
"Но он её не получит", - думаю я.
Не слишком ли это похоже на предательство?.. Да, это оно и есть. Но я всё равно спокоен – Слейж сам готов предавать кого угодно, и от моего поступка ему не убудет. А если донесёт про меня Таррну – так только то, что я ушёл, и он не знает, куда.
- Я могу вернуться в таверну? – спрашивает она нерешительно. Я вздрагиваю, вспоминая, что Бенти здесь ещё до сих пор. Хочется сказать "да", но потом я задумываюсь. Эта задумчивость, по всей видимости, была воспринята ей по-другому.
- Я никому ничего не скажу!
- Сомневаюсь, - хмыкаю я. – Потому что тут все только и живут тем, что пытаются выслужиться перед Гвардией, тайно ненавидя её.
- Таррн большой мерзавец, - робко замечает она. – Да, мы его ненавидим…
- А когда-то здесь ненавидели меня. Вы ненавидите не за личные качества, а за чёрный плащ, - я прикрепил ножны к поясу, но кинжалы держал в руках. – Я ещё не решил, что с тобой сделать.
Она так сердито смотрит на меня, что мне становится смешно.
Я всё больше думаю о Таррне. Что-то в нём смущает меня – не то, что он заклинатель на службе у Единственной… По сути, мне плевать на эту Единственную, я даже не знаю, кто она. Мне плевать, что заклинатель, который не раб, опасен втрое, вчетверо больше, чем тот, который находится под контролем… Не плевать мне только на собственную шкуру.
Но сначала Слейж, теперь Бенти… Все хотят, чтобы я почему-то убил этого Таррна. Ради чего? Что мне это даст? Разве не лучше просто исчезнуть?
Тем не менее, я чувствую, что не против убить Таррна. Почему же?
Стою и размышляю. Бенти терпеливо ждёт – а куда ей ещё деваться. Видимо, она слишком хорошо обо мне наслышана – или ещё помнит немного из событий пятилетней давности, когда я якобы тут бывал – и знает, что я могу и убить её.
Опять ни к месту воспоминания. Всё о том же пареньке-заклинателе. Почему он так часто лезет мне в память?.. Забытые мысли, наверное, это не зря…
…Это было как раз в Эллейере. Нас уже не трое, а куда больше… Я, со мной неразлучно заклинатель, Актёра нет, но есть, я знаю, что он тоже здесь, но я его не вижу поблизости. Ещё гвардейцы…
Менча здесь нет, командир, - шепчет юноша. Я всё никак не могу вспомнить, как же его зовут. У него ведь должно быть имя!.. наверное… - Зато я чувствую
Что ты чувствуешь? – настораживаюсь я.
Мы движемся по той же грязной улочке. Кто такой Менч?.. Я не могу сказать точно. Я просто не знаю, кто он. Но кто-то очень важный… Почему-то… И очень связан со мной…
Вон, погляди, - он делает рукой резкое движение, указывая в сторону. Там, во дворе перед ветхим домишкой, из-за покосившейся собачьей (собачьей ли?) будки выглядывает мальчишка. Ему лет одиннадцать-двенадцать, не больше.
И что? – фыркаю я. – Думаешь, Менч умеет маскироваться под детей? Или это он и есть?
Не иронизируй, - обижается он. – Он заклинатель… Будущий.
Что, правда? – я рассматриваю мальчика с высоты своего… животного. Заклинатель – это опасно. Я это знаю. Но мой подчинённый не потому так быстро обличил мальчика, что заботится о безопасности Единственной. Он заботится о своей безопасности. Этот мальчик внезапно может стать его соперником – ведь только один заклинатель имеет право жить. И считается, что чем он моложе – тем лучше.
Из дома выбегает его мать, бросается к сыну и пытается утащить его в дом. Знает ли она? Понимает ли причину нашего внимания к её ребёнку? Наверное, нет… Иначе давно бы перебралась жить в местечко подальше от Круга.
Поехали отсюда, - приказываю я громко. – Менча здесь нет, нам надо проверить ещё другие места. Он не мог далеко уйти.
Но командир! – восклицает мой заклинатель. – Мальчик
Ты хочешь пообсуждать мои приказы? – ударяю его не очень сильно в грудь. Впрочем, это как сказать – несильно. Рука-то у меня, как я хорошо знаю, не то слово, что крепкая…
Да! – упрямо продолжает он. – Вы не правы!
Пока мы с ним препираемся, уловившие суть спора гвардейцы на всякий случай спешиваются. Мать кричит что-то – я её не слушаю – и пытается затолкнуть сына в дверь. Я замечаю, как высовывается из окон других домов люди.
Мальчик плачет, но не в голос, а сдавленно, испуганно.
Пожалуйста, не трогайте его! – доходит до меня женский голос. – Командир Рыжий, пожалуйста!..
Сейчас я чувствую какую-то неловкость от сочетания этих двух слов. Что за анекдот? Командир Рыжий… Но эти слова раньше произносились со страхом… С большим страхом. И волей-неволей с уважением. А тогда – ещё и с мольбой.
Я вижу кровожадную улыбку на лице своего заклинателя. А ведь он и вправду молод, очень молод, – только в чёрном плаще, и с амбициями единственного колдуна в Чёрной Гвардии.
Ну, командир? – спрашивает он. – Вы позволите?
Чем, по-твоему, он пока опасен? – недовольно ворчу я. – Сосунок ещё.
Вырастет – узнаете! – бормочет он.
Не желая растягивать спор, бросаю:
Делай, что хочешь. Главное, найти Менча.
Потом я разворачиваюсь и быстро уезжаю прочь. Позади слышу крик – детский, потом женский…
Вздрагиваю и понимаю, что на самом деле стою в жилой комнате, с невысоким потолком и занавешенными окнами, а передо мной по-прежнему Бенти.
Я торопливо отворачиваюсь, прерывисто дышу, пытаясь совладать с собой.
"Какой же я, однако, был бездушной сволочью! – мелькает мысль, которая вытесняется другими, будто бы чужими. – Я делал всё это ради блага Единственной… Но кто она, забытые мысли?!?! Кто?"
- С вами всё в порядке? – раздаётся голосок Бенти.
- Как трогательно! – восклицаю я, засовывая кинжалы за пояс. Неудобно. Непривычно. Странно…
- Я просто спросила,… - кажется, она недовольна. Надо же!
- Я не могу убить Таррна сейчас, - говорю я. – Но потом – вполне вероятно. Сейчас мне надо скрыться.
Она смотрит на меня так, словно не понимает, о чём я. Я недовольно хмурю брови, сам на себя злясь. Почему я это сказал?.. На что я надеюсь?.. Надо убраться отсюда, а я при этом чувствую, что должен остаться… И что-то сделать… Здесь, поблизости от Круга, у меня есть какие-то дела…
Пока я не знаю, какие. Но они есть. И я должен их выполнить. Что-то подсказывает мне, что спасение моей шкуры придётся проводить, атакуя.
- Я готов убить Таррна, только позднее. Но у меня есть к тебе требования, - говорю я.
Кажется, она даже жалеет, что попросила меня об этом. Какая жестокая всё-таки юная девушка!
- Что? – спрашивает она, вздыхая так тяжело, будто я долго её упрашивал.
- Первое – поуважительнее ко мне обращаться. Второе – мне надо где-то пересидеть какое-то время. Без того моего спутника… Но зато, пожалуй, с тобой.
Она непонимающе смотрит на меня. Я чувствую, что в голове её крутятся не те мысли.
- Я тебе не очень-то верю, чем ближе ко мне ты будешь крутиться, тем лучше, - поясняю я. – Если ты хочешь, чтобы я выполнил твоё кровожадное пожелание и желание всех местных жителей – слушайся меня.
- Я отведу вас в безопасное место, - кивает она. – Только… У меня таверна…
- Боюсь, её у тебя уже нет. Даже ребёнок в Эллейере знает, что ты ушла с Рыжим. Так что тебе позволено не возвращаться – если сама не хочешь в руки к этому Таррну. Веди меня туда, куда хочешь, но я буду за тобой следить.
Она слушает внимательно, сама притихла и смотрит куда-то в сторону.
- Ты чем-то недовольна? – я растягиваю губы в улыбке.
- Нет… Пойдёмте…
- Правильно, - киваю я головой. – Давно пора. Пойдём. Возьми саблю, - киваю головой на ту, что осталась в свёртке. – Может быть, пригодится, - я более чем уверен, что она не является для меня опасной.
- Я не умею сражаться! – робко возражает Бенти.
Мне ни на секунду её не жалко.
- В бою научишься, - обещаю я.
sinobi
Не расслабляться! Или это я сегодня дотошнее?))) В общем:
Цитата(DiVert @ 18-08-2006, 18:27)
Застеленная и покрытая выцветшим гобеленом кровать, столик и зеркало с ветвящейся трещиной, лежащая на невысокой трёхногой табуретке одежда, тяжёлый подсвечник на полу.

С одеждой лучше перефразировать, а то читается сложно из-за длины предложения. (Мдя, кто бы говорил, сама их обожаю tongue.gif ) Или хотя бы так: "..., одежда на низенькой трехногой табуретке..."?
И с подсвечником на полу как-то странно. Если он маленький - лучше на стол, а то толку... Если он длинный, в полстены высотой, то это напольным канделябром, кажется, обозвать лучше.
Цитата(DiVert @ 18-08-2006, 18:27)
Она замечает мимоходом, что я зажигал свечу, и удивлённо косится на меня.

Если от свечи еще поднимается струйка дыма, лучше это указать. Если девушка ощутила аромат горевшей свечки - то же самое. А то не очень понятно, как она догадалась. Воск под фитилем, по идее, оплавиться не успел.
Цитата(DiVert @ 18-08-2006, 18:27)
Девушка дрожит. Хотя сидит по-прежнему прямо и не прячет лица, любому ясно, что она боится. А слова Актёра ещё больше усугубили её страх – к нему примешалась боязнь за отца.

Что-то мне не так в этих предложениях. До этого она разве за отца не боялась? Когда его увели с формулировкой "за измену Единственной"? Разговоры о пытках, конечно, должны были усилить эффект, но очень хочется что-то переформулировать.
Цитата(DiVert @ 18-08-2006, 18:27)
я выхожу первый, и мой взгляд первым делом отыскивает новые лица

"первый" - "первым"
Цитата(DiVert @ 18-08-2006, 18:27)
берёт с табуретки серо-песочную накидку и заворачивается в неё, накидывая капюшон.

Думаю, не понравившийся мне повтор ты и сама теперь заметила. ))) "Накидку"-"накидывая"
Цитата(DiVert @ 18-08-2006, 18:27)
- Так что сиди тут и не высовывайся. Если что – твои проблемы решать уже будет не надо, потому что тебя тоже не будет

Слишком много "что", сбивает.
Цитата(DiVert @ 18-08-2006, 18:27)
Я становлюсь параноиком, - шепчу себе.

Еще бы, в таком-то окружении!
Цитата(DiVert @ 18-08-2006, 18:27)
- Давай сюда свёрток своего отца.

Лучше на "сверток" и закончить. "Краткость..." ))) А во-вторых, в обращении к человеку "своего отца" звучит странно. Тогда уж "твоего", но - как я уже предлагала - эта часть лишняя.
Цитата(DiVert @ 18-08-2006, 18:27)
Она будто бы колеблется. Потом спрашивает, косясь на меня опасливо:
- Вы не будете сражаться с Таррном?

Ее вопрос немного привел меня в замешательство. Не могла решить, как его воспринимать. Что она хотела выразить? Почему она решила, что он не будет? Или это уточнение? Подкрась ее интонацию, пожалуйста.
Цитата(DiVert @ 18-08-2006, 18:27)
Кроме того, что он заклинатель и командир Чёрной Гвардии, я ничего не знаю.
- Как за что? – вспыхнула она. Я поднимаю брови, и Бенти мгновенно смущается. Секунда – и я понимаю, в чём тут дело. Эти местные жители не любят слуг Единственной, и Гвардию тоже, а значит, они больше всех не любят командира Гвардии. Но она всё время забывает то, чего не забывал её папаша – я-то тоже был командиром Гвардии.

Ой, сплошные Гвардии! )))

Добавлено:
Цитата(DiVert @ 18-08-2006, 18:27)
Кажется, Бенти раздражает то, что я неусыпно слежу за ней.

Раздражает или пугает? Получатся разные эмоциональные оттенки. Раздражение наводит нам мысль, что она действительно что-то задумала. Если же ей просто неуютно...
Цитата(DiVert @ 18-08-2006, 18:27)
Я разворачиваю тряпку и, взяв в руки ножны, извлекаю из них чуть искривлённую тонкую саблю.

Все-таки изогнутую, думаю.
Цитата(DiVert @ 18-08-2006, 18:27)
Я вздрагиваю, вспоминая, что Бенти здесь ещё до сих пор.

Корявоенько.
Цитата(DiVert @ 18-08-2006, 18:27)
Мне плевать, что заклинатель, который не раб, опасен втрое, вчетверо больше, чем тот, который находится под контролем…

"заклинатель, не будучи рабом"?
Цитата(DiVert @ 18-08-2006, 18:27)
Я, со мной неразлучно заклинатель, Актёра нет, но есть, я знаю, что он тоже здесь, но я его не вижу поблизости.

У меня голова закружилась ))) Можно тоже перефразировать?
Цитата(DiVert @ 18-08-2006, 18:27)
Я чувствую, что в голове её крутятся не те мысли.
- Я тебе не очень-то верю, чем ближе ко мне ты будешь крутиться, тем лучше

Кручение мыслей проявляется и на физическом уровне? )))
Цитата(DiVert @ 18-08-2006, 18:27)
Так что тебе позволено не возвращаться – если сама не хочешь в руки к этому Таррну.

"Этому" - излишне.

Пуф... Кажется, все выловила? ))) Отсеивать и прикладывать - тебе happy.gif

Хотя сюжет еще не успел развернуться в должной мере, можно уже сказать, что читается рассказ очень даже. По замашкам, правда, больше похоже на задуманную книгу страниц в триста... Больше можно будет сказать только когда герой (и читатель вместе с ним) в полной мере сориентируется в законах мира и правилах игры. Пока известно ровно столько, сколько нужно при его состоянии.
Главное: желания бросить чтение пока не возникает.
*мечтательно:* Увидеть бы "Эшли", подтянутую до того же уровня. rolleyes.gif
DiVert
Итак!Как всегда, спасибо и низкий поклон, а теперь поехали...
1.Насчёт одежды я подумаю и приму к сведению.
2.
Цитата
И с подсвечником на полу как-то странно. Если он маленький - лучше на стол, а то толку... Если он длинный, в полстены высотой, то это напольным канделябром, кажется, обозвать лучше.

*сердито хмурится* В моём абстрактно-сумасшедшем мире, который в моём представлении выглядит так же нелепо, как графика в "Хероисах-4" подсвечники стоят на полу! smile.gif
3.
Цитата
Если от свечи еще поднимается струйка дыма, лучше это указать. Если девушка ощутила аромат горевшей свечки - то же самое. А то не очень понятно, как она догадалась. Воск под фитилем, по идее, оплавиться не успел

Да, имелся в виду дымок.
4.
Цитата
Что-то мне не так в этих предложениях. До этого она разве за отца не боялась? Когда его увели с формулировкой "за измену Единственной"? Разговоры о пытках, конечно, должны были усилить эффект, но очень хочется что-то переформулировать.

Гхм... Ну то есть, она на какой-то момент была "сосредоточена" на присутствии Рыжего в своей комнате. А тут этот встрял и напомнил, что отец вообще-то тоже не шикует...
5.
Цитата
Раздражает или пугает? Получатся разные эмоциональные оттенки. Раздражение наводит нам мысль, что она действительно что-то задумала. Если же ей просто неуютно...

6.Раздражает. Меня бы раздражало. laugh.gif
Цитата
Все-таки изогнутую, думаю.

Я не мастак разбираться в саблях... Предпочитаю старый добрый меч.
7.
Цитата
"заклинатель, не будучи рабом"?

Мысли у него не слишком литературные, м-дям-с... Мне не нравится "не будучи". Покатит "тот заклинатель, который не раб"? Просто у него мысли должны быть как раз сумбурные и реалистичные. Я, например,не думаю словами "не будучи..."
И напоследок!
Сейчас рассказ примерно на середине. Никто (в смысле, я) не собирается вводить читателя в курс законов мира и правил игры.

Как люблю разрушать чужие мечты, а!!! На очереди в "реанимацию" "Эшли" стоит номером шестым...
sinobi
Цитата(DiVert @ 20-08-2006, 21:45)
Покатит "тот заклинатель, который не раб"?

Покатит, что ж делать =)
Цитата(DiVert @ 20-08-2006, 21:45)
Сейчас рассказ примерно на середине. Никто (в смысле, я) не собирается вводить читателя в курс законов мира и правил игры.

Вдвойне любопытно! Посмотрим, как же это будет... А пока остается только ждать продолжнения.)))
DiVert
Понимаешь ли, я пытаюсь достичь ощущения, что это просто сон, снящийся главному герою. Он в нём ничего не понимает, сам не знает никаких правил...

P.S.К слову, это на самом деле всего лишь сон... Только мой...
DiVert
7
Живу где-то в лесу в трёх часах ходьбы от Эллейера.
Притащила меня сюда, естественно, Бенти. Тому, что я бросил своего "товарища", она не удивилась – вероятно, в этом мире, называемом Актёром "континент" – это было вполне нормально.
Сабля, бившаяся о бедро при ходьбе, придавала некоторую уверенность и спокойствие. Поэтому даже входя в лес, не слишком уж приветливо выглядевший, я не держал руку у эфеса. Успею выхватить – это моё родное оружие…
"Родное – только почему?" – невольно возникал вопрос.
И даже когда вокруг начались недвусмысленные шорохи, и я заметил несколько движений вдоль тропинки, на которую мы свернули с более широкой дороги, я не стал выхватывать оружие… Хотя до этого уже пришлось нам с Бенти подвергнуться нападению.
Только тогда на нас напали гвардейцы… Я впервые видел их – этих людей в чёрных плащах, совершенно разных, но объединённых единой целью служения Единственной. Пришлось их убить… Бенти пряталась в стороне, пока я разбирался с ними. Они меня узнали, один даже назвал меня по моему имени – Алгреем.
Мне некогда было думать, кем они когда-то мне приходились, подчинёнными или даже друзьями. Одному отрубил руку по плечо и добил в сердце, другому вспорол горло. Третьего обезоружил и только спросил:
- Таррн заклинатель?
- Тебе всё равно не жить, Рыжий, - ответил мне он. – Единственная хочет твоей смерти.
- Таррн заклинатель? – переспросил я вновь.
Гвардеец попытался ударить меня ножом, который он умудрился спрятать. Пришлось его убить и велеть Бенти продолжать путь, только какими-нибудь менее людными путями.
Тени в лесу гвардейцами не были. Хотя я узнавал в шорохе трав шаги опытных умельцев скрываться, и даже слышал дыхание людей, определённо привыкших затаивать его, готовясь к атаке. Тем не менее, те люди не были для меня опасны.
Я правильно чувствовал. Бенти сразу, заметив их (что случилось намного позже), крикнула:
- Всё в порядке! Выходите!..
И эти люди выбрались из своих укрытий… Человек десять воинов… хотя… Воинов из них было ну трое – максимум. Другие просто держали в руках оружие, да и то, не слишком умело.
- Этому человеку надо спрятаться, - начала Бенти торопливо, но её, кажется, даже не стали слушать. Мужчина лет сорока, вооружённый саблей и длинным кинжалом, одним движением руки заставил её запнуться и замолчать. Какое-то время мы мерились взглядами.
- Ты – Рыжий, - утвердительно произнёс он.
- Да вроде как не блондин, - фыркаю я.
- Ты знаешь, кто он? – спросил мужчина у Бенти.
- Он хочет убить Таррна, - пискнула Бенти, на всякий случай пятясь в сторону. Мало ли мы устроим драку?.. – Ему нужно время…
- Так я и поверил, - огрызнулся мужчина, взмахивая мечом. Моя рука потянулась к сабле, но я быстро справился с собой – надо было показать им, что я не собираюсь драться.
- Сам подумай, - заметил я. – Вам прекрасно известно, что за мной охота. Я не переоцениваю свои силы – мне нужно время, чтобы подготовиться к убийству Таррна.
- Если за тобой охотятся – то почему же ты не бежишь? – ухмыльнулся тот. – Ты врёшь, Рыжий! Как всегда, искусно!
"Как всегда? – обиделся тогда я. – Ну-ну… Если бы я знал, куда бежать!"
- Зато ни один из вас не в силах убить его, - улыбнулся я как можно более доброжелательней. – Можешь убрать оружие. В любом случае, я мог бы убить тебя за долю секунды.
- Чем ты докажешь, что не лжёшь, Рыжий?..
- Я проклят самой Единственной, - сказал я, медленным шагом приближаясь к нему, не отрывая глаз от его лица. – Я сжёг Круг пять лет назад и притаился. Но стоило мне появиться – как она спустила на меня Таррна. Это удовлетворяющий вас ответ?
Кажется, они все были поражены моими словами.
- Так это ты… сжёг Круг? Не Менч?.. Не может быть! Ты лжёшь!
- Если Менч – то почему меня объявили предателем?.. Только ли за то, что я не успел его вовремя выследить? За такие провинности Единственная не стала бы выгонять половину Гвардии, что меня поддерживала. Хватит уже болтать, я не лгу, и ты можешь быть в этом уверен.
Вероятно, я его не слишком убедил.
- Как можно быть в чём-то уверенным, когда речь идёт о тебе?.. Убирайся-ка ты прочь и жди возможности убить Таррна где-нибудь в другом месте, если тебе так хочется это сделать…
- В таком случае, - я уже стоял совсем близко к нему. Могу даже выбить оружие из его руки, если что, - сами разбирайтесь с ним. А я исчезну вновь – и реального убийцы для заклинателя вы не найдёте… Думаю, из вас только у меня есть опыт, - я закинул голову назад.
Мужчина нервно переглянулся с кем-то из остальных людей. Бенти что-то забормотала – она, пожалуй, как никто на моей стороне.
В итоге, они мне поверили. Я даже поразился этому – всё-таки, с их стороны такое доверие было действительно наивным. Но я уже довольно долго околачиваюсь в их компании в этом лесу. Бенти приходится жить тут же. В город она боится возвращаться – туда ходок только один, самый молодой из них, ещё не успевший примелькаться гвардейцам. Он приносит все новости из Эллейера.
Я постепенно вспоминаю новые эпизоды из моего прошлого. Никто мне в этом не помощник, меня здесь все сторонятся. И правильно делают. Они боятся – для них, я всё ещё верный гвардеец Единственной, их не волнует, что она зла на меня за Круг. Ну и пусть – если я что-то говорю, они меня слушают. Из них я – единственный воин, действительно опытный и хорошо знающий мелочи образа мыслей гвардейцев. Я сказал им сразу, что готов помогать в бою, если на них нападут, но пусть меня не трогают, пока я не пойму по тем или иным признакам, что Таррну пора лишиться жизни. Я чего-то жду, находясь здесь, но чего – пока сам не знаю…
Все мои воспоминания связаны так или иначе с юношей… часто в них звучат какие-то фразы о Менче. Забытые мысли, этот Менч уже сидит у меня в печёнках! Скорей бы уже понять, что он такое!
За это время я кое-что успел вспомнить. Я большинство времени сижу неподвижно, с довольно зловещей мордой лица, смотрю в зелёное небо или в какую-нибудь другую точку, не особенно занимательную. И все меня обходят стороной, конечно же. Не далее, чем вчера, вспомнил ещё одну забавную вещь…
Юноша умер ещё раньше, чем я спалил Круг Единственной. Более того, я вспомнил, что он умер по приказу Единственной… Вернее, по её воле, изъявленной через другого заклинателя…
Этот самый "другой заклинатель" очень напомнил мне этого самого юношу тогда, когда появился в Круге. Он пришёл ко мне – сразу, без обиняков, сказал, кто он такой… И что хочет служить Единственной. Мой вечный спутник, юноша, которого я не отпускал от себя далеко, присутствовал на нашей встрече – надо было видеть его лицо! Столько ненависти и жажды крови было написано на нём! Но я не был тогда поражён этим – всё было ясно. Этот человек пришёл отбирать у него не просто хлеб насущный – а саму жизнь.
Зачем ты пришёл? – спрашиваю у пришедшего заклинателя, одновременно изучая его взглядом. – Ты же знаешь, что тебя может ждать смерть?
Знаю, - отвечает он, и единственные опасения вызываю у него никак не я, а мой юноша. – Я хочу служить Единственной. Я многое умею
Тем хуже для тебя! – перебиваю я его. – Ты нарушил волю Единственной одним своим существованием. Тебе следовало умереть ещё в детстве, либо прятаться до скончания веков, а ты посмел прийти в Круг.
Юноша нетерпеливо переводит взгляд с него на меня. Он ждёт, когда я позволю ему убить смельчака.
Я могу пригодиться Единственной
У неё уже есть один заклинатель. Он моложе тебя, он уже долго здесь, в Круге, и ты – худшая кандидатура, чем он, - замечаю я. – Глупо было с твоей стороны на что-то надеяться.
Я слышал о твоей мудрости, командир Рыжий, - говорит заклинатель, улыбаясь так спокойно, будто ему ничего не грозит. – Но ты не можешь кое-чего чувствовать… Я могу сделать для Единственной больше, чем этот мальчик.
Я не настроен выбирать, - сердито прерываю его я. – И так слишком много вас развелось. Ты, он, Менч, - да, да, я вспомнил, что Менч был заклинателем! – Из вас двоих я несомненно выберу того, кто мне лучше знаком. Ты сам виноват, - подвожу я итог и уже хочу приказать юноше убить его, когда в наш разговор вмешивается Единственная. Из нас троих, безусловно, слышу её только я, командир её Чёрной Гвардии. Её голос велит мне не убивать пришедшего заклинателя, а представить его ей.
Я внимательно выслушиваю её приказ. Юноша мой уже понимает, в чём дело – мой контакт с Единственной был им замечен. Он волнуется – мало ли, что это для него может значить!
Единственная хочет тебя видеть, - говорю я заклинателю. – У тебя есть маленький шанс, - я зову гвардейцев, и те уводят его.
Надо было сразу велеть его убить, а не выслушивать, - нервно шепчет юноша.
Ты осуждаешь решение Единственной? – интересуюсь я ледяным тоном.
Я не смею, - вздыхает он. – Хотя мне это грозит смертью… Я чувствую, что он не менее опасен, чем Менч. Поверь моему нюху, командир…
Я верю, - киваю я. – Ты знаешь, я всегда тебе верю. Но на всё воля Единственной…
Самое поразительное – я не мог вспомнить черты лица пришедшего тогда заклинателя. И не могу до сих пор – в памяти только размытое пятно. Но я помню итог той беседы с Единственной – вернувшись ко мне, заклинатель с низким поклоном сообщил, что имеет честь служить в Гвардии под моим началом…
Мне было тогда безумно жаль юношу, который до этого был единственным колдуном в Гвардии. Теперь его ждала смерть… Но я слишком привык к законам этого мира, чтобы подавать вид, что мне доступна жалость. Я ловлю взгляд юноши – он теперь действительно безумен. Вот почему так опасны заклинатели – рано или поздно, ими овладевает безумие… Этот удар оказался для него слишком сильным – я тоже попал под его заклятья. Два заклинателя прямо в моём кабинете устроили такую разборку, что дрожали все здания в округе…В результате, у меня появился новый колдун… Но вопреки закону, я не хотел таскать его за собой, ибо чувствовал к нему неприязнь. Я передал его гвардейцу, которому сильнее всего доверял, а сам с кучкой других гвардейцев занялся поисками Менча без привычного для меня нюха уже мёртвого мальчишки-заклинателя.
Всё, на этом пока воспоминания заканчиваются. Я всё чаще думаю о Единственной. Никак не могу понять, каков же тембр её голоса. Вроде бы в моей памяти он хорошо сохранился – но я не могу заставить себя услышать его как наяву. И это удивительно.
sinobi
Цитата(DiVert @ 22-08-2006, 23:54)
в этом мире, называемом Актёром "континент"

Все же, если это действительно название, может, с заглавной пустить? rolleyes.gif
Цитата(DiVert @ 22-08-2006, 23:54)
Они меня узнали, один даже назвал меня по моему имени – Алгреем.

"моему" - лишнее
Цитата(DiVert @ 22-08-2006, 23:54)
Думаю, из вас только у меня есть опыт, - я закинул голову назад.

Может, более мягкое действие? "Вскинул голову"? Или он аж небеса увидел? =)
Цитата(DiVert @ 22-08-2006, 23:54)
опасения вызываю у него никак не я, а мой юноша.

"мой юноша"... Странновато звучит, если честно. =) До этого - нормально воспринимается, после - тоже, но здесь как-то...

По-прежнему интересно. Глава на мой взгляд удачная =)
DiVert
Цитата
Все же, если это действительно название, может, с заглавной пустить?

мы слово "мир" не пишем с большой, а он его "континентом" сам по себе называет... именно в таком контексте... вроде бы... Хотя я подумаю...

"Мой юноша"... Ох, да... smile.gif smile.gif smile.gif Но он как бы имел в виду отношения хозяин/раб...
sinobi
Цитата(DiVert @ 23-08-2006, 1:12)
"Мой юноша"... Ох, да...    Но он как бы имел в виду отношения хозяин/раб...

Не сомневаюсь в этом, но слишком выделенно получилось. Если заменить на "спутник" - даже не заметно будет. =)
DiVert
Цитата
Не сомневаюсь в этом, но слишком выделенно получилось. Если заменить на "спутник" - даже не заметно будет. =)

Учту.... А я даже не заметила, как получилось "мой юноша" smile.gif
DiVert
И ещё немножко...

8
Появился новичок. Молодой, симпатичный такой парень. Принёс вести, что Юке Канре после допроса Тарреном был отпущен, и теперь он вновь вернулся в свою таверну. Бенти была счастлива, услышав, эти новости, она пыталась и до сих пор пытается убедить меня отпустить её в город, но я запрещаю. Мне не хочется, чтобы её вдруг арестовали и выведали моё местоположение. Вряд ли Чёрной Гвардии приходит в голову, что их бывший командир скрывается вместе с какими-то жалкими бунтовщиками. Поэтому тут меня даже не пытались искать. Люди, с которыми я живу, говорят, что раньше здесь порой устраивали облавы гвардейцы. Теперь же, судя по всему, все они занимаются только моими поисками…
Я не перестаю наблюдать за новичком. С тех пор, как он появился, он пробудил во мне не одно воспоминание… Он как-то положительно воздействует на мою память, и я не перестаю держать его в поле зрения. Он – зовут его Абори – боится этого моего внимания, вероятно, потому что просто боится меня. Самого по себе. Я – бывший командир Рыжий… Сейчас уже не командир, но никто не смеет меня ослушаться, если я говорю. Даже местные воины хотя и сторонятся меня, всё равно иногда спрашивают совета – их любимое занятие по одному отлавливать гвардейцев, но я кое в чём натренировал их, и не так давно трофеями стали сразу два чёрных плаща.
Абори хотя и был паренёк весьма хрупкий, имеет кое-какие навыки во владении саблей. Это стало ясно, когда я велел ему взять ту, что отдал Бенти, и показать мне, что он умеет. На самом деле, тогда я хотел только попытаться воспользоваться его присутствием для получения новых воспоминаний.
В тот вечер, когда тёмно-зелёный закат уже был завершён, и лазутчики привели торопящегося объяснить как можно больше разом Абори, говорившего, что он – житель Эллейера, меня настигло очень важное для меня воспоминания.
Как сейчас помню свою встречу с Менчем. Буквально под стенами Круга, среди скалистых уступов, этот практически немощный старик нашёл неплохое убежище. Здесь, слишком близко к необычным силам Круга (каким силам, я едва ли могу пока вспомнить), его нельзя было учуять на расстоянии…
Но тогда я его и не пытался учуять. Со мной не было нового заклинателя, того не особенно молодого колдуна, которого выбрала Единственная взамен почти ставшего родным мне паренька. Я не могу вспомнить, как звали того заклинателя… Пока я помню только, что отослал его прочь сразу, боясь, что искушение убить его тоже будет слишком большим, и не представлял его даже ближайшим мне гвардейцам – отправил с надёжным человеком как можно дальше от Круга. Довольна ли была Единственная, я не знаю, но заклинатель точно был недоволен…
Оказавшись без сверхъестественных сил в союзниках, я стал мыслить, как просто воин. И однажды ночью меня посетила идея, что искать стоит не в населённых пунктах, где о Менче, безусловно, ходят легенды как о жаждущем освободить мир от власти Единственной и подарить ему свободу (чем им не угодила Единственная?), но где его ни разу ещё не удалось поймать, а в местах, где он один. Так лучше всего пережидать – в уединении. К тому же, мне не было известно, как он выглядит. Все слухи говорили по-разному.
Реальность я узнал, когда, захватив с собой Актёра и ещё пару гвардейцев, отправился ранним утром обследовать окружающие Круг неприспособленные для жизни стены-скалы…
По-моему, мы зря здесь, командир
Я считаю, что нет, - коротко отвечаю и даю понять, что возражения не принимаются. Гвардеец отворачивается.
Если Менч прячется здесь, - осторожничает Слейж, - нам следовало бы взять с собой… Ну, побольше людей. Он же колдун… Или этого нового заклинателя, как там его?..
Не смей говорить про заклинателя, если не хочешь, чтобы я раскроил тебе голову, - я вполне однозначно показываю ему кулак. Разрушительную силу моего удара он знает.
Я понял, Рыжий, - он отстраняется, нервно и испуганно поглядывая на моё безразличное лицо. – Я всегда понимаю с первого раза…
Менч не только не напал на нас, когда мы вошли в его пещерку, не просто не попытался даже направить на нас парочку заклятий… Он сидел около костра, не дававшего ни дыма, ни специфического запаха, и когда моя фигура появилась в проёме, только повернул голову…
Абори мне даже нравится. Я часто отвлечённо думаю, что взял бы его в свою Гвардию, если бы был по-прежнему её командиром. Но… Забытые мысли! Это подозрительно, что он возбуждает во мне столько воспоминаний!
Хотя он и красив, его внешность вполне обычна. Обычный деревенский красавчик – только глаза необыкновенно-внимательные, чёрные, хитрые… Иначе хитрые, чем у Актёра. Тот боится и потому хитрит – этот будто бы плетёт интриги от рождения. Таких взглядов нельзя встретить в поселениях вокруг Круга, здесь люди живут безо всяких интриг, им это чуждо. Они умеют только быть честными – или предавать своих соседей Чёрной Гвардии, но без особенных заморочек.
Однако, даже с таким взглядом, он вполне внушал доверие всем в этой компании, пытающейся бороться с Чёрной Гвардией. Я чувствую, что моё отношение к этому предприятию снисходительное – вряд ли у них получится. Уж я-то хорошо представляю себе силы их врагов.
Водится Абори в основном с Бенти. Она влюблена в него до полуобморока, часто утверждает, что никогда не видела его в Эллейере. Это никому не кажется странным – Эллейер стал довольно большим городом, к тому же, они могли не встречаться раньше по тысячам других причин. Но мне это почему-то не нравится…
Может быть, я зря его подозреваю?
DiVert
Самая сложная с точки зрения перенесения на форум глава. Столько курсива...


9
Сейчас ночь. Бенти и Абори убежали куда-то в лес, ясное дело, им нравится быть наедине. А я не могу уснуть – мне кажется, что вот-вот я обрету какую-то истину. Что-то пойму… Очень важное.
Иногда ночами я тренируюсь с саблей и кинжалом, не столько вспоминая приёмы, сколько обретая старую форму. Я ухожу из лагеря в лес – никто не смеет протестовать.
Уже больше двух десятков дней Чёрная Гвардия не делает попыток отыскать меня здесь, в лесах рядом с Эллейером. Что ж, значит, они поглупели за последнее время, или глуп этот их командир, Таррн.
Решаю размяться, беру саблю, кинжал и скрываюсь в лесу. Тут прохладно, розовая трава кажется тёмно-серой, меня почти невозможно отличить от многочисленных теней леса. Я умею красться незаметно…
Минут тридцать дерусь с воображаемым противником. Никто из местных даже чуть-чуть не способен поддержать мою тренировку – но моего воображения хватает, чтобы представить своего врага. Я даже хорошо вижу его наяву – он чуть прозрачен, и только это напоминает мне о том, что он придуман мной. Он обладает хорошей силой – иногда я отрабатываю и защиту. Он идеальный воин, у которого нет тех изъянов, что есть даже у меня…
Я вижу его лицо. С резкими чертами, острым подбородком, глубоко сидящими чёрными глазами. Тёмные слегка вьющиеся волосы подхвачены сзади в хвост. Он постоянно улыбается, чтобы злить меня. Злость необходима для битвы.
Я двигаюсь бесшумно. Под моими ногами даже не шелестит трава. Надо быть быстрее мысли, чтобы сражаться достойно – это правило я помню со времён своего воспитания.
Мои мысли занимает только мой выдуманный противник. Когда я задеваю его концом сабли или кинжала, зажатого в левой руке, в этом месте из призрака вырывается клочок тумана, а лицо искажает ярость. Но скоро мы вновь продолжаем, и несколько раз призрачный холодный клинок прочерчивает царапины на моём лице. Лицо горит, словно раны настоящие, и вопреки ощущениям я уже знаю – их даже не видно.
Но я слышу всё происходящее. Не только собственное дыхание, которое ничуть не сбито, потому что я дышу в такт с каждым своим действием. Я слышу, если рядом пробежит зверёк или ухнет ночная птица…
Я делаю очередной выпад, кинжалом бью в ногу противника в районе бедра, саблю поворачиваю остриём вниз, чтобы остановить удар врага, и вдруг слышу шёпот. Мгновенно прогоняю воинственное видение. Замираю и прислушиваюсь.
Облегчённо вздыхаю. Бенти. Это она и Абори возвращаются в лагерь, проходят совсем рядом со мной, и совсем меня не видят. Их шёпот – простая беседа влюблённых.
- Я скоро должен буду уйти, - негромко говорит Абори.
- Зачем? Куда?
У меня в голове такой же вопрос. Я крадусь рядом с ними. Может быть, конечно, это и не особенно хорошо, но это меня меньше всего волнует.
- Я должен кое-что сказать тебе, Бенти, - Абори отворачивается от неё, но вместо скорбной мины, какая подошла бы ему отлично к этим словам, я вижу лёгкую улыбку.
В тот же миг в моей памяти что-то заклинивает. Я слышу, как сейчас, слабый старческий голос…
Я должен кое-что сказать тебе, Алгрей. Я так долго ждал, чтобы ты нашёл меня.
Я всё время тебя искал
, - я достаю саблю, но моё желание ударить сразу не сбывается. Рука замирает, когда лезвие уже в нескольких сантиметрах от шеи старика. Мгновенно за моей спиной ощетинивается оружием моя команда. Слейж стоит в стороне, конечно же. – Уберите, - приказываю я. – Твоё колдовство тебе не поможет.
Я сильный заклинатель
, - кивает старик. – И долго уже живу, сдерживая безумие. Тая его для одного момента, когда ему придёт пора… Но пока оно сгодится, чтобы задержать или даже убить твоих спутников. Мне нужно поговорить с тобой одним, Алгрей.
Командир Рыжий
, - поправляю я. – Иначе ты не смеешь меня называть.
Реши судьбу своих подчинённых
, - у него поразительно ясный взгляд для заклинателя. Я никогда не встречал таких. И то, что он дожил до преклонных лет, просто поразительно. Этого не случалось ещё ни с кем. – Или я их сейчас убью, или они уберут оружие и выйдут.
В ножны, - коротко приказал я. – Я, - добавляю, - сам его убью.
Менч отпускает и мою руку. Сейчас я могу ударить – и он не спасётся. Но мне уже слишком любопытно. Гвардейцы ждут моего решения.
Говори при них, Менч, а потом я тебя убью.
Он не протестует.
Садись, Алгрей. Я кое-что должен сказать тебе. О Мысли.
Теперь он имеет в виду не наше распространённое ругательство. А ту самую силу, воплощением которой является Единственная в этом мире. О Мысли, создавшей наш континент. О смертельно опасной силе, безумной, и на наше счастье ушедшей из мира прочь.
Что ты можешь о ней знать?
Ты ведь знаешь судьбу заклинателей… Сойти с ума. Почему? Потому что они непосредственно связаны с Мыслью. Каждый из них.
Мысль ушла с континента.
О, да. Но нити связи с ней остались у тех, кого ты называешь колдунами и заклинателями. Мы называем себя Сынами Мысли.
Сколько вас ни было при мне
, - хмыкаю я, - никто так не назывался.
Он смеётся кашляющим смехом:
При тебе? При тебе заклинатели – или рабы, у которых ты просто об этом не спрашивал, или хладные тела – тоже без особых разговоров. Каждый заклинатель осознаёт себя Сыном Мысли. Знает о своей связи с ней. Но человеку, не знающему, что такое "колдовство", он никогда не откроет тайны. Эта тайна – секрет контакта с Мыслью при каждом заклятии – известна только заклинателям и Единственной.
Но ты говоришь об этом мне. И им
, - киваю головой назад себя. Там двое гвардейцев и Актёр. Слейж как всегда нервничает, ему хочется, чтобы я раскроил череп колдуну как можно быстрее.
Ты сам пожелал, чтобы они слушали. А ты… ты должен знать. Ты – командир Чёрной Гвардии, и ищешь меня потому, что я хочу уничтожить Круг… Верно? Такие слухи обо мне ходят?
Да. Именно. И я намерен избавиться от тебя.
После. Для начала ты должен выслушать меня. Мы связаны с Мыслью – вот почему мы опасны, и вот почему Единственная ненавидит и боится нас. Но это даёт ещё одно преимущество – если нам удаётся справиться с безумием, мы знаем куда больше, чем даже Единственная…
Как ты смеешь
? – моя рука смыкается на тощем жилистом горле старика. Оскорблений Единственной я не желал ему спускать.
Убери руку и слушай, - спокойно говорит он. – Я имею с Мыслью куда более прямой и полный контакт, чем она. Я знаю о безумии Мысли больше, чем вы. И я знаю то, что произойдёт, если ничего не изменится.
Что ты плетёшь
? – бросает Актёр. – Рыжий, да убей ты его и вернёмся к Единственной за обещанной наградой!
Заткнись
! – рычу я. Вечно он раздражает меня и торопит события. – Выйдите все отсюда и ждите меня снаружи!
Они уходят.
Мысль хочет вернуться, - произносит Менч, и я чувствую, как меня охватывает ужас. Я хотя и не заклинатель, но я знаю могущество Мысли. У меня опыта больше, чем у всех моих подчинённых. Я напрямую знаком с Единственной, с её происхождением от Мысли, с её властью, с её действием… Только она далеко не безумна, хотя и могущественна. – Вижу в твоих глазах страх, Алгрей, смелый командир Чёрной Гвардии…
С чего ты взял, что Мысль хочет вернуться
? – спрашиваю я с дрожью в голосе.
Ей нравится Круг.
О чём ты?..
Мысль полюбила Круг. Она видела его издалека и хочет увидеть вблизи. Ты согласишься с ней – Круг прекрасен. Великолепен. Остановить Мысль нельзя – она могущественна, она создала всех нас, и, скорее всего, уничтожит в порыве безумия. Точно так же она уничтожит нас и если всё-таки придёт на континент.
По… почему?
Она не контролирует себя
, - глаза Менча спокойно блестят. – Любовь Мысли – это долгая и мучительная смерть… Мы все погибнем, если она придёт.
Почему ты не говорил раньше?
Никто не стал бы слушать. Я копил силы, чтобы справиться самому с этой проблемой. Я жил и боролся с безумием. Ты бы убил меня на месте, Единственная – тоже.
Почему Единственной ничего неизвестно?
Она не чувствует… Не верит, не чувствует этого так, как мы… Потому что её контакт с Мыслью не духовный, а родственный. Это разное.
Вы же – Сыны Мысли
! – мне упорно кажется, что меня водят за нос.
Но мы стали ими, а не родились… ты не поймёшь. Ты просто человек, Алгрей…
Ты тоже
! – рявкаю я. – Огрызки счастья!.. – поминать мысли в ругательствах сейчас мне не хотелось. – Что ты можешь сделать? Зачем ты берёг безумие, как ты сказал, для определённого мига? Какого? – я почти кричал на него.
Он улыбался:
Я знаю время, когда нужно сделать то, что отвратит Мысль от нас. Она разлюбит Круг.
Ты… Ты хочешь уничтожить его
! – я взглянул на него удивлённо. Старик кивнул.
Хотел, Алгрей. Круг бы исчез, силы моего безумия на это хватило бы. Единственная, возможно, погибла бы с ним, и так же вероятно, спаслась бы. Но Мысль уже не пришла бы сюда.
Это похоже на страшный, нет, на жуткий, кошмарный сон. Я не верю собственным ушам.
Я должен сказать об этом Единственной. Возможно, она позволит тебе… уничтожить… Круг…
Не будь наивным мальчишкой, командир Чёрной Гвардии! – рассмеялся старик. – Я пытался связаться с ней через Мысль. Я пытался предупредить её! Она посмеялась надо мной, а тебе велела искать заклинателя Менча. И ты искал. Она сказала, что не даст прикоснуться к её Кругу.
Может быть, ты врёшь?
– нахмурился я.
Нет, Алгрей. Я не вру. Мне нужна твоя помощь… День, когда Круг должен быть уничтожен, уже вот-вот настанет. Но я ещё не ступил в Круг ногой – и не смогу.
Я должен провести тебя, старик? – я всё ещё не слишком верил ему.
Да… В таком случае… я смог бы перестать сдерживать безумие и уничтожить Круг.Это было гиблым делом. Это невозможно. Даже я не могу провести в Круг заклинателя, если это запрещено. У меня нет полномочий. Единственная непременно узнает и будет в ярости. Я буду объявлен предателем.
Я знаю, что творится в твоей голове, - говорит Менч. – Но есть ещё кое-что.
Что? Что ещё?..
Я смог бы… Но не смогу.

Я вскакиваю на ноги. Ещё секунда – и угли из догоравшего костра летят в сторону заклинателя, я хватаю его, вскинувшего для защиты от них руки, за воротник и поднимаю над полом пещерки. Я хочу убить его. Я в ярости.
Не сможешь?! Хватит водить меня за нос!!!
Это сможешь сделать ты, Алгрей, командир Рыжий, - он не боится меня. Должно быть, не понимает, что находится на волосок от гибели.
Я?
Да. Слушай меня, Алгрей… Не торопись действовать…

…Я трясу головой. Этот диалог в моей голове унёс меня далеко в прошлое. Сейчас я уже совсем не чувствую никакого страха при звуке слова "Мысль". Я не понимаю половины из того, о чём шёл тот разговор.
Я оставляю осмысление его на потом.
Потому что я слышу кое-что другое…






меня больше всего волнует описание драки с призраком. Я не сильна в этих делах... unsure.gif
Enshantress
Лапочка, вот и я осилила... Талантливо, красиво, захватывающе. Лично у меня только требование - еще!!!
Никаких пожеланий по стилю - для этого как минимум надо засесть и прочесть еще раз, а то и два... А на это времени нет, простиsmile.gif
Только, мелкое мое... кхм... в общем, мой глюк. Ассоциации - Алгрей, апгрейд *Смущенно*
sinobi
А вот я еще немножко со своим уставом влезу =)
Цитата(DiVert @ 25-08-2006, 23:42)
Принёс вести, что Юке Канре после допроса Тарреном был отпущен, и теперь он вновь вернулся в свою таверну.

Хочется либо удалить "он", поскольку оно в общем-то не нужно. Либо, для улучшения звучания добавить "что" перед "теперь". Просто мне на слух как-то побольше нравится.
Цитата(DiVert @ 25-08-2006, 23:42)
Вряд ли Чёрной Гвардии приходит в голову

Ммм... не знаю. Сбилась. Наверно, из-за формулировки: словно у гвардейцев одна голова на всех. В общем-то оно, конечно, так: куда командир скажет... но все же... Хотя, возможно, это как с "моим юношей", личная извращенная интерпретация... =))
Цитата(DiVert @ 25-08-2006, 23:42)
Он как-то положительно воздействует на мою память, и я не перестаю держать его в поле зрения.

Имеет ли смысл заменить "не перестаю" на "стараюсь"? Опять же на свой слух меряю ))) В этом случае не настаиваю, вполне можно оставить как есть.
Цитата(DiVert @ 25-08-2006, 23:42)
В тот вечер, когда тёмно-зелёный закат уже был завершён

Ох... вот не нравится мне фраза "закат был завершен" =( Вроде как "наконец, доделали, а то уже устали над ним работать".
Цитата(DiVert @ 25-08-2006, 23:42)
Таких взглядов нельзя встретить в поселениях вокруг Круга

"вокруг"-"круга"... Вариант: "близ Круга"
Цитата(DiVert @ 25-08-2006, 23:42)
обследовать окружающие Круг неприспособленные для жизни стены-скалы…

Аналогично. Мягче, но все же... "Обступившие"? Хотя тоже не очень...

К девятой главе:
Цитата(DiVert @ 26-08-2006, 22:24)
Лицо горит, словно раны настоящие, и вопреки ощущениям я уже знаю – их даже не видно.

Немножко нелогично, мне кажется. Во-первых, вместо "и", наверно, лучше "но". Во-вторых "уже" - лишнее.
Цитата(DiVert @ 26-08-2006, 22:24)
В ножны, - коротко приказал я. – Я, - добавляю, - сам его убью.

Тяжко эти две "я" смотрятся. Лучше уж тогда переставить: "...коротко приказываю я и добавляю: - Я сам его убью".
Цитата(DiVert @ 26-08-2006, 22:24)
Огрызки счастья!.. – поминать мысли в ругательствах сейчас мне не хотелось.

Какие у них там философские изощренные ругательства! happy.gif
Цитата(DiVert @ 26-08-2006, 22:24)
меня больше всего волнует описание драки с призраком. Я не сильна в этих делах...

Тут все отлично, без моего недовольства =) Очень живо и грамотно. И интересно!
DiVert
Enshantress
Рада тебя видеть, солнце!
sinobi
Как всегда, преклоняю колено перед человеком, способным увидеть такие мелочи!
Цитата
Какие у них там философские изощренные ругательства

Смысла их я сама не знаю... Но мне нравится. "Забытые мысли!" smile.gif



Трепещите! ФИНАЛ!

10
- Я должен кое-что сказать тебе, Бенти… Тебе это не понравится, но я всё равно хочу поговорить. Было бы жестоко скрывать это от тебя.
Она смотрит на него влюблёнными и встревоженными глазами.
- Вы все здесь, - он указал рукой на лагерь. – Ненавидите Чёрную Гвардию. Боретесь с ней. А я,… - томительная, выверенная до секунды пауза. – Я принадлежу ей, - он оборачивается к ней, и я перестаю видеть его лицо. Только её. Полное ужаса и отвращения.
- Абори! Ты шутишь, да?! Правда? – шепчет она. – Правда ведь, - хватает его за руки.
Моя рука бесшумно извлекает саблю из ножен. Кажется, близко кое-какое весьма странное событие…
Небо чёрное, звёзды россыпью алых мелких драгоценных камней робко мигают вверху, луна скрыта облаком где-то над нами. Воздух тягучий и сладковатый.
- Я не шучу, - почти ласково отвечает он, рукой гладит по волосам. – Я сюда прислан командиром Таррном. На поиски Рыжего.
- Нет! – восклицает она, отталкивая его и пытаясь вырваться, но он её удерживает.
- Тише, Бенти! Тише!.. Таррн всё равно знает о вас, он только не обращает внимания! Я не для того, чтобы причинить вам зло! Я должен был только всё узнать о Рыжем… Я должен был тебе сказать! Мы же любим друг друга, Бенти!..
Она дёргает руку, но выскользнуть из его крепких объятий у неё не получается. Я затаиваю дыхание.
- Ты… Ты предатель!.. Ты мне всё время лгал!.. – шепчет она лихорадочно. – Пусти меня! Я закричу!..
- Не надо, Бенти!.. Я обещаю, что ничего не произойдёт! Я только хотел…
Что-то мне в этом не нравится. Не похоже, чтобы он искренне извинялся и оправдывался.
- Ты меня хотел отыскать, - выступаю я из тени дерева. Бенти всё-таки вскрикивает, но рука Абори зажимает ей рот. Я замечаю – что не очень грубо. В его глазах мелькает тревога, но она слишком наигранная…
Он знал всегда, что я рядом.
- Да, - отвечает он и улыбается.
- Ты думаешь, что можешь выжить, встретившись со мной?.. – хмыкаю я.
Бенти пытается что-то сказать, и хотя Абори не даёт ей вымолвить ни слова, в её глазах мольба, обращённая ко мне. Я умею различать разные просьбы по взгляду – эта просьба не освободить её и уничтожить молодого гвардейца, а напротив, не убивать его.
Какое мне дело до её просьб?
Абори выглядит крайне довольным.
- Хотел убедиться, что ты меня не помнишь…
- Ты – мальчишка. Ты был сопляком, когда я сжёг Круг, - я взмахиваю саблей. – Я вижу, у тебя оружие с собой. Ну так доставай и сражайся.
- Мне не надо оружие, я сам – оружие, - Абори отворачивается, целует Бенти в щёку, и она, слабо вздохнув, закрывает глаза. Не умирает – засыпает. Чтобы освободить ему руки.
Засыпает. После заклятия.
Заклинатель.
Я уже готовлюсь атаковать, но вдруг перед глазами возникает лицо моего призрачного противника. Голова призрака болтается в воздухе передо мной, ухмыляясь. Мой противник не видит её – зато я вижу, как она ползёт по воздуху назад, касается его лица, и я как никогда понимаю, что их черты – одни и те же. Только моя выдумка значительно старше на вид…
- Забытые мысли, - бормочу я.
- Что случилось, Рыжий? – смеётся он. – Узнал меня?..
- Почти, - хриплю я в ответ. Призрак не сживается с лицом Абори, проходит сквозь него назад, за его спину. И обретает краски.
…Вы действительно хотите отослать меня прочь? Командир Рыжий, я мог бы помочь вам отыскать Менча.
Прежний не помог, и ты тоже не поможешь. Не обсуждай мои приказы, иначе я разозлюсь. Ты отправишься с Хищником туда, куда я тебя отправил. Не смей мне перечить.

В ответ на эти слова мой новый заклинатель низко кланяется, но когда он выпрямляется, я вижу на его лице довольную улыбку, которая ясно говорит: "Неужели, вы боитесь меня, командир Рыжий? Или вы склонны привязываться к малолетним едва соображающим в колдовстве рабам?"
На его лице…
Точно таком же, как моё видение.
Таррн. Я поражён. Как так могло случиться, что мой давний заклинатель… Сейчас… Этот парень… Командир Гвардии…
- Актёр быстро сознался, что подозревает тебя в потере памяти. Мне пришлось поколдовать со своей внешностью – я оставил лишь некоторые черты… Как странно, что ты раньше не догадался. Ты ведь славился своей сообразительностью, предатель Алгрей, - он взрослеет прямо на моих глазах. Я понимаю, что каждое заклинание – контакт с Мыслью, и мне не нравится думать, что над ним нет командира. Что он сам – командир.
- Я спас ваши шкуры пять лет назад, - оскаливаюсь я, принимая боевую позицию. – Но своими заклинаниями ты меня не напугаешь. Ты не способен призвать их много – ты мгновенно спятишь, мой раб, - то, что бывший, я решаю не упоминать.
- Я не твой раб, и не был им, что бы ты ни думал, - встряхивает он головой, извлекая из ножен ту самую саблю, что взял у Бенти по моему собственному наставлению. – Я – командир Гвардии, преданный слуга Единственной и только её.
- Ты безумец, - продолжаю я. – Больное ничтожество. Надо убрать тебя с континента, чтобы ты не натворил дел…
- Тебе ли заботиться о континенте? – он проводит несколько атак… Быстрых и немного знакомых. Он хорошо дерётся, я скоро это понимаю. Так, как не умел драться на моей памяти ни один заклинатель. Слейж переоценил меня, считая, что я способен легко и непринуждённо порубать его в капусту. – Единственная даровала мне защиту от…
- От безумия Мысли? – я замечаю, что вот-вот рассмеюсь. Я не понимаю половины смысла нашей беседы, но продолжаю говорить. – Ты скоро умрёшь в муках… Хотя, пожалуй, я тебя лишу такой возможности. Можешь поблагодарить меня… Или напомнить тебе, кто кому подчиняется? – я усмехнулся.
Я понимаю, что он дерётся точно так же, как мой призрак, с которым я тренировался. Это меня и радует, и огорчает. Я знал многие атаки моего призрачного противника, но ещё знал, что он практически непобедим… Я ещё ни разу не справлялся с ним!..
- Ты идиот, - говорю я. – Я спалил Круг, чтобы спасти весь континент!..
- Не лги, - смеётся он. Как призрак, он лёгок и быстр. Сабля в его руках – настоящая стальная змея, которая находит дыры в моей защите с такой скоростью, с какой я едва успеваю обороняться. – Менч раскололся быстро. Твои приятели привели его в город прямо к Единственной, они тебя предали…
- Мы так и договаривались! – возражаю я. Мне тяжело говорить в бою, я не в той форме, чтобы мне был просто противостоять такому противнику. И это меня раздражает. – Это был отвлекающий манёвр.
- Менч был безумен уже тогда, когда вступил во дворец Единственной. Она легко выяснила, что ты задумал спалить Круг, чтобы убить её. Менч раскрыл ей и то, что ты собираешься стать преемником Мысли вместо неё.
- Я?! – восклицаю. – Я и эта мерзость, Мысль? Ненормальная сила?..
- Не пытайся меня обмануть, - этот танец с клинками сильно выматывает меня. Да и он дерётся уже не с той лёгкостью, как вначале. – Ты задумал переворот. А свихнувшийся Менч сдал тебя… И твои дружки, которые сначала были с тобой, тоже… Актёр и остальные…
- Это был спектакль, - смеюсь я. – Единственная занималась Менчем. Я и верные мне гвардейцы подожгли Круг.
- Мы убили Менча! – почти рычит он, у него на лице появляется маска безудержной ярости. Он там был, значит… Избежал моего приказа…
- В последний момент он крупицы безумия, что были ему послушны, направил, чтобы разогреть пожар, который изуродовал Круг и спас всех вас от смерти! – я думаю, что можно ничего ему не объяснять, а просто вспороть кинжалом живот, но почему-то продолжаю. – На континент собиралась прийти Мысль! Прийти прямо в Круг – и уничтожить его! Я только спас ваши шкуры!..
"Что было потом, я не помню…" Да и эти-то слова я восстановил по тем отрывкам, кружившимся в моей голове, которые никто не мог подтвердить, как и опровергнуть.
Но этого я ему не сказал. Таррн умерил пыл, с которым мы дрались. Унял скорость. Его взгляд был сейчас полон любопытства:
- Мысль? Прийти?..
- Не верь мне, - скалюсь я. – Я всё равно снесу тебе голову, не будет иметь значения, веришь ты мне или нет.
Я едва не выполняю своё обещание. Таррн отталкивает меня мощным заклинанием, у меня вылетает из руки кинжал, я переворачиваюсь в воздухе и больно падаю на лопатки. Поднимаюсь с значительным трудом – Таррн в стороне, ухмыляясь, разводит руками, и между его ладонями я вижу настоящий огонь.
- Возможно, ты и не врёшь… Ты ведь всегда был так верен Единственной. Но это не имеет значения. Сейчас ты – мой соперник. Единственная, к тому же, хочет твоей смерти.
- Твоей жаждет куда большее количество людей. А главное – я, - я уклоняюсь от летящей в меня синеватой огненной стрелы, мне удаётся даже удержать в руке саблю и сделать ей несколько выпадов. Таррн легко отражает их, и вдруг достаёт меня рукой. Я получаю оплеуху и замираю. Щека горит, я возмущён, даже взбешён. Таррн смеётся.
- Великий боец… Ты разучился драться там, где прятался пять лет…
- Я не разучился убивать, - я провожу рукой по щеке. Внутри меня всё дрожит. Проходит совсем немного времени, прежде чем Таррн получает несколько болезненных уколов.
Я не сразу замечаю, что земля под нами начинает дрожать. Вокруг бешено свистит ветер, совсем рядом упало огромное чёрное дерево. От немыслимого шума проснулась Бенти – но ни я, ни Таррн этого не замечаем. Бенти ещё не видит изменения, произошедшего с Абори изменения. Она кричит – в её крике паника.
Я вспоминаю о своей невиданной силе, и в ущерб тактике боя просто бью, едва заметив свободное пространство между танцующим клинком и моим противником. Он глухо охнул и отлетел далеко назад.
"Не хуже заклятья…"
Вокруг так светло, что уже совсем не похоже на ночь. Нам с Таррном на это откровенно плевать. Между нами началось то противостояние, которое должно было родиться ещё пять лет назад. Мне было всё равно, что он заклинатель. Его колдовство уже несколько раз ударило по мне, едва не убив. Он был ранен. Мы оба упивались боем, не обращая внимания на то, что ночь закончилась так неожиданно…
Пока Таррн не замирает, глядя мне за спину. Из его взгляда пропадает всё, что было там раньше. Остаётся только благоговейный ужас.
Я уже собираюсь пронзить его, когда в воздухе звучит жуткий, душу леденящий стон. Ветром меня едва не валит с ног. Таррн падает на колени, и я всё-таки оборачиваюсь…
И слепну от немыслимо яркого пульсирующего света.
"Вот тебе и Армагеддон", - думается мне отрешённо.
- Что это, забытые мысли?!? – возмущаюсь я.
Бенти плачет, зажимая уши руками. Я едва слышу собственный голос – но улавливаю ответ Таррна.
- Мысль…
Заклинатель кажется мне поражённым на месте, близким к безумию, но ещё в своём уме. Он раскачивается, стоя на коленях.
- Она хочет тебя, Рыжий.
- Что?! – я отступаю назад. Свет медленно-медленно ползёт ко мне. Он ещё довольно далеко, но такой яркий… Разрушающе яркий. Я вижу, как лес рушится вокруг. Чёрные стволы вспыхивают.
- Ты ей нравишься, - шепчет он, но я уже довольно близко, чтобы понимать его. – Она пришла за тобой…
- Зачем? – внутри меня сжимается неприятный комок. В горле ощущение, будто я проглотил ежа.
…Любовь Мысли – это долгая и мучительная смерть…
- Почём я знаю, - он шокирован. Он напуган. Он видит настоящее падение мира. То же, что и я… - Иди к ней, Рыжий! – кричит он, голос срывается на фальцет. Он вскакивает на ноги, вырываясь из оцепенения, хватает меня за руку.
Я отталкиваю его локтём, и сабля вспарывает на его руке кожу, оставляя красный взбухающий след. Я бросаю уже не нужное оружие, отступая всё дальше назад.
…Любовь Мысли – это долгая и мучительная смерть…
- Ты ей нравишься! Она пришла за тобой! – Таррн сжимает виски. – Я слышу её! – глаза постепенно загораются безумием. – Иди, пока здесь всё не погибло!
Мысль движется ко мне. Огромная, беспощадно-безумная. Я? Она – за мной?.. Она идёт за мной уже через почти весь континент – сюда, к Кругу! Скоро здесь всё будет уничтожено. Я уже чувствую запах, как тот, что шёл от спичек, отобранных у Слейжа, только сильнее.
- Иди! – вопит он, бросаясь на меня.
- Не раньше, чем ты сдохнешь! – возражаю я. Мне страшно. Мне хочется бежать прочь.
- Не смей!..
- Пусть этот мир рушится к забытым мыслям! – кричу я. – Мне плевать на него и на вас! Я не знаю, что я здесь делаю! – мне не составляет труда крепко держать его. Он пытается вырваться, но от сверхъестественного ужаса потерял способность мыслить связно и холодно. Он больше не смотрится так величественно, словно он – могущественный заклинатель и командир Чёрной Гвардии.
…Любовь Мысли – это долгая и мучительная смерть…
Земля дрожит и раскалывается под ногами. Сияние уже совсем близко. Бенти вскакивает и бросается прочь – но я понимаю, что бежать бессмысленно. Мысль вернулась на континент всё равно – то, чего так боялся Менч. И вернулась за мной… Помешавшим ей пять лет назад полюбоваться вблизи на Круг Единственной.
Но она была на меня не зла. Я нравился ей… своей предприимчивостью, пожалуй.
Таррн вырывается из моих рук и срывается с места следом за Бенти. Я поворачиваюсь, запоздало хватая руками воздух. Свет распространяется по краям далеко вперёд меня. Я оборачиваюсь, вижу, как в огне исчезают две бегущие фигурки, и ухмыляюсь обречённо и довольно одновременно. Моя месть сбылась, Таррн. За то, что ты оказался заменой хорошему спутнику-юноше. И Единственной я отомстил – за то, что не прислушалась к Мысли и поставила под угрозу мир. За то, что не поняла моего подвига…
Не стоило просыпаться вдруг в этом мире, - понимаю я. Но понимаю поздно.
Мысль окружает меня уже со всех сторон. Я закрываю глаза, чтобы свет не выжег мне их. Я знаю, что по ту сторону сияющей стены уже нет ничего. Абсолютно ничего. Мысль уничтожает всё, чего касается. Наверное, и за моей спиной тоже ничего нет – если она проникла туда.
Мне становится довольно весело. Уже даже не жарко от огня – почти прохладно.
…Любовь Мысли – это долгая и мучительная смерть…
Врал Менч… Врал… Мне нравится эта штуковина вокруг меня. А я нравлюсь ей.
"Мы неплохая парочка,… - думается мне. – Говорят же, любовь требует жертв…"




Вы бы знали, как я удивилась, когда прочитала конец... happy.gif

Человеку, который отучит меня от пафоса, обещаю много мнямов и пожизненную благодарность...
sinobi
Цитата(DiVert @ 28-08-2006, 15:31)
Ты ведь всегда был так верен Единственной. Но это не имеет значения. Сейчас ты – мой соперник. Единственная, к тому же, хочет твоей смерти.

При таком раскладе я бы перефразировала последнее предложение: "И Единственная хочет твоей смерти". "К тому же" его утяжеляет, мне кажется.
Цитата(DiVert @ 28-08-2006, 15:31)
Мы оба упивались боем, не обращая внимания на то, что ночь закончилась так неожиданно…
Пока Таррн не замирает, глядя мне за спину

Время: здесь нужно "упиваемся", поскольку так во всем рассказе.
Цитата(DiVert @ 28-08-2006, 15:31)
Мысль вернулась на континент всё равно – то, чего так боялся Менч.

Добавь, пожалуй, "случилось". "...случилось то, чего..."
Цитата(DiVert @ 28-08-2006, 15:31)
Человеку, который отучит меня от пафоса, обещаю много мнямов и пожизненную благодарность...

Единственный пафос, который нашла (планка что ли не на месте?) - последняя фраза. "Говорят же, любовь требует жертв…" Хм... Действительно неожиданная концовка. Чуть-чуть непонятная. То, что Мысль пришла за Рыжим - вполне закономерно, но что-то... добавить (как всегда smile.gif) хочется в его внезапную реакцию, почему ему нравится. Я не могу догадаться. Чуть выделить бы психологический момент.
DiVert
Цитата
Время: здесь нужно "упиваемся", поскольку так во всем рассказе.

На протяжении всей писанины постоянно сбивалась с настоящего времени на более привычное прошедшее. Потом исправляла. Думала, везде справилась... Оказалось нет. Пасип. happy.gif

На самом деле, если бы я понимала, почему ему это нравится... Я бы конечно это сказала. Но увы, меня Рыжий почему-то решил не ставить в курс дела. Поэтому я э-э... Ещё над этим размышляю. Если я "размышлю" что-нибудь подходящее, я добавлю "психологический момент".

Может быть, ему нравится, потому что это он любит острые ощущения wink.gif
И мы ничего не знаем о том мире, где он жил до этого...
(ага, "МЫ" ничего не знаем - это я о себе smile.gif )
А может он спятил просто под конец?..


laugh.gif
Я запуталась...
Enshantress
Цитата(DiVert @ 28-08-2006, 15:31)
Заклинатель кажется мне поражённым на месте, близким к безумию, но ещё в своём уме

Споткнуло, честно... Мне кажется, что уточнение лишнее, к тому же не думаю, что однокоренные тут дают желаемую картинуsad.gif
Цитата(DiVert @ 28-08-2006, 15:31)
- Почём я знаю, - он шокирован. Он напуган. Он видит настоящее падение мира. То же, что и я… - Иди к ней, Рыжий! – кричит он, голос срывается на фальцет. Он вскакивает на ноги, вырываясь из оцепенения, хватает меня за руку.

А тут споткнуло количество Он... Понимаю, зачем, но тяжеловато читалось...
И, если честно, реально удивила финальная фразаsmile.gif
А в целом - люблюююю!!! Спасибо, читала с диким удовольствиемsmile.gif
DiVert
Уберу "но ещё в своём уме", ибо само "близким к безумию" теоретически важно. Ведь у них, у заклинателей, в этом мире это самая главная проблема.
Тогда так "Он напуган, потому что видит настоящее падение мира"... И "Таррн вскакивает на ноги..."

smile.gif
DiVert
Честно говоря, мне правда хотелось бы услышать отзыв по поводу этого, а то оно осталось без ответа, а я переживаю...


unsure.gif

Ну раз никого особенно это не интересует, тогда поехали дальше...
Рассказик новый, тематика кардинально новая (особенно в финале, поскольку данных СУЩЕСТВ я старательно обегаю в рассказах. Да и в большой прозе тоже. Речь идёт о не-людях, принятых в фэнтези... и не только о таких не-людях.
В общем, вот вам очередной непрописанный мир, похожий и непохожий на наш... Ещё одна маленькая проблема конкретно взятого человека.
Ловите.
Начало.

(рассказ называется "История художницы")
***
Она рисовала картины. Некоторые находили их посредственными, некоторые – очаровательными. Но всех одинаково смущали беседы с ней о её картинах. Она называла их пейзажами.
Это были портреты. Людей, изображённых на них, никто никогда не видел… Можно сказать, конечно, что нельзя увидеть всех людей в мире, даже таком маленьком, как этот, но… Она тоже никогда не видела этих людей, все лица возникали в её воображении. Она вообще не задумывалась о том, что те, кого она рисует – это люди. Девушка считала себя пейзажисткой…
Её считали умалишённой и потихоньку крутили пальцем у виска ей вслед. Но картины многим нравились. Удавалось даже продать по парочке в месяц на каком-нибудь из шумных рынков маленьких городков, чтобы купить еду, одежду или новые карандаши.
Да, она рисовала цветными карандашами, но ни у кого не оставалось сомнений в том, что она делает это воистину гениально. Никто так не умел обращаться с обыкновенными цветными карандашами, чтобы на глазах портреты оживали, чтобы казался настолько естественным взгляд. Может быть, потому что раньше никому не приходило в голову использовать их для создания картин?
***
Укрепив большой прямоугольный лист плотной бумаги перед собой, она задумчиво взглянула поверх него. До самого горизонта тянулось нетронутое людьми в своих собственных целях поле. Пара холмов, покрытых более яркой травой на склонах и небольшими опавшими наполовину кустиками на вершинах, пёстрые цветы, едва различимые в высокой траве, на горизонте – несколько высоких деревьев и серебрящиеся под светом стоящего в зените солнца крыши домов. Там находилась небольшая деревенька, куда Амиш ещё собиралась сходить.
Какое-то время она вглядывалась в рисунок веток ближайшего к ней приземистого кустика. Потом к постоянно меняющемуся кружеву перистых облаков…
Улыбнувшись, она поняла, кого именно видит перед собой. Это будет настоящее лицо этого поля.
Улыбка погасла. Но все остальные увидят в её картине только портрет. Может быть, даже с какими-то огрехами… Кривоватая линия носа, неестественный подбородок, неправильный подбор цвета… Но это – природа. Она такая, какая есть, со своими линиями и своим цветом.
Амиш опустилась на колени, открыла маленький чемоданчик и придирчиво осмотрела свою "палитру". У кого-нибудь от множества маленьких и длинных карандашей, жалких огрызков и ещё не заточенных палочек разных цветов зарябило бы в глазах. Но она привыкла к этому разнообразию, и жить без него не могла. Набрав в левую руку штук десять разных оттенков, она выпрямилась и занялась наброском.
Со стороны можно было подумать, что от этой работы напрямую зависит её жизнь, так рьяно и с полной самоотдачей взялась она за это дело. И ещё – что для неё есть какая-то чёткая временная планка, и она не должна задерживаться дольше положенного. Движения – быстрые, мастерски-резкие – разбавлялись изредка сдуванием с глаз чёлки.
На работу ушло не больше часа. Контур лица, примерные черты, плечи и оттенки для фона уже были найдены. Амиш ещё раз запечатлела в своей памяти картину природы перед своими глазами и, отложив карандаши, потянулась к пакету. В нём ютились несколько бутербродов и фляга с водой.
- Обед художника! – заявила она себе, разворачивая фольгу. Настроение было безмятежно-спокойное. Амиш сидела, поджав ноги, осторожно, чтобы не запачкать пальцы, держала в руках бутерброд, и следила за небом.
Ей было двадцать три года. Рисовать она начала лет в шестнадцать, когда впервые поняла, что её представления о деревьях и цветах не похожи на то, что думают о них другие. Сначала она пыталась словами объяснить, что и как выглядит на самом деле, но потом решила, что карандаши скажут лучше неё. Сначала она использовала только простые, с серо-чёрным грифелем, но потом попробовала себя в цветных и поняла, что её пейзажи с каждым разом всё совершеннее и совершеннее. И хотя никто не понимал, что на самом деле изображено на них, ей было приятно, когда говорили, стоило ей со своими немудрёными пожитками въехать в очередной городок: "Это Амиш Бейт, она была у нас год назад, и у неё очень красивые портреты…"
Вся жизнь Амиш состояла из путешествий. Рассеянные по территории её страны города были населены радушными людьми, иногда они даже давали ей приют, только просили нарисовать кого-нибудь из членов семьи или знакомых… Амиш не любила рисовать людей, но приходилось, чтобы хоть как-нибудь отплатить хозяевам.
Чаще всего она выставляла свои работы на рынках, брала за них недорого, и они расходились. В одном месте Амиш не бывала два раза в год, ожидая, когда пройдёт достаточно времени, чтобы лицо этого места сменилось. Слишком далеко из родных и знакомых мест она не уезжала – так и в этот раз, соседняя деревенька, что виднелась на горизонте, была ей уже знакома. В прошлый раз она жила при местном клубе, общалась с деревенской молодёжью, семьи которых активно поили её молоком и зазывали в гости. Теперь она приехала сюда под конец лета, взяла на время палатку у своих знакомых ребят, и жила недалеко от того места, где сидела сейчас. Уже несколько работ были на её счету в этот месяц, и сейчас она вновь чувствовала что-то, похожее на вдохновение.
Закончив с бутербродами и убрав следы своего обеда обратно в пакет, Амиш снова взялась за карандаши. Но к этому времени солнце уже сползло значительно ниже, и она рисовала наполовину по памяти.
Через минут пятнадцать с листа смотрело ещё не дорисованное, но уже хорошо различаемое и со своими специфическими чертами лицо девушки. Широкие приподнятые брови, придающие лицу выражение беззащитности и удивление, тёмные волосы с серебристым отливом, серо-зелёные глаза, взгляд которых направлен куда-то вбок, приоткрытые губы. Голова чуть опущена, воротник рубашки застёгнут на верхнюю пуговицу, но рисунок на плечах накидки или, может быть, шали, наброшенной на плечи, сугубо традиционный для этих мест.
Амиш отошла на шаг, приглядываясь к её лицу, потом добавила несколько чёрточек, расширяя нос и делая выражение чуть-чуть более грубым и простоватым. Одновременно это придало испуганной девушке какую-то внутреннюю силу.
- У неё темнее глаза, - раздался сзади мягкий, почти мяукающий голос. Амиш от неожиданности подпрыгнула на месте, едва не перечеркнув дрогнувшей рукой всю картину, и обернулась. – Темнее, - повторил незнакомец. – И другой овал лица. Исправь вот тут, - он провёл тонким пальцем по воздуху вдоль линии, обозначавшей скулу. – К тому же, ты собираешься сделать её смуглой, а она скорее уж слегка загорелая, не более.
Амиш изумлённо разглядывала неожиданно нарушившего её уединение человека. Это был поразительно обаятельный мужчина лет тридцати, с тонкими почти аристократическими чертами лица, необычайно бледный и, насколько Амиш умела судить по лицам, крайне неулыбчивый. Он был выше Амиш почти на полторы головы, ничуть не сутулился, как обычно это делают высокие люди, и держал голову чуть-чуть закинутой назад. Он стоял в тени росшего прямиком за Амиш дерева, но всё равно прятал голову под капюшоном бежевой расстёгнутой наполовину куртки. Капюшон не позволял полностью разглядеть его лицо, но он хотя и был привлекательным, в то же время отталкивал необычайной схожестью с какой-нибудь ожившей скульптурой. Глаза у него были желтоватыми, и хотя смотрел он против солнца, с маленькими чёрными точками зрачков.
- А вы,… - она перестала разглядывать его, смущённо покраснела и растерянно покосилась на недорисованную девушку, - вы правы… Действительно, другой овал лица…
- Исправь, пока можно, - он пожал плечами.
- Да,… - Амиш рассеянно кивнула, вытаскивая из кармана хорошую, дорогую стирательную резинку, купленную в далёком отсюда большом городе, в котором почти не было настоящей природы и её красивых лиц.
Какое-то время она молча удаляла неправильные штрихи и наносила новые. Немой наблюдатель её работы только чуть-чуть кивал головой, выражая своё согласие.
Наконец, она закончила с корректированием и вопрошающе оглянулась на нежданного ценителя. Он чуть-чуть улыбнулся, не разжимая губ.
- Вот теперь это она, - кивнул он.
Амиш не знала точно, почему, но очень обрадовалась его положительной оценке.
- Я впервые встречаю…
- …Того, кто видит так же, как ты, - закончил он за неё. – Рисуй дальше, я не буду тебе мешать. Пока ещё твоё настроение не испарилось – рисуй. Я просто понаблюдаю, и больше не буду вмешиваться.
Девушке не пришло в голову ничего отвечать. Обычно она не любила, когда за ней наблюдают во время рисования, но сейчас было совсем другое дело! Он понимал её, он видел то же, что и она, и он сумел указать на те ошибки, которые она не видела или не подозревала, как сделать лучше.
На штриховку и прочую мелкую работу ушло ещё около часа. Амиш, окрылённая похвалой совершенно незнакомого прохожего, очень старалась, к тому же, видела, что он одобряет все её действия. За этот час он почти не пошевелился за её спиной, но она чувствовала, что ему нравится смотреть, как и что она рисует.
К вечеру пейзаж был уже закончен. Амиш чувствовала себя невероятно усталой, и какое-то время просто стояла и боролась с дыханием, пытаясь усмирить его. При этом она невольно любовалась своей собственной картиной.
- У тебя получилось очень красиво, - сказал он ей.
Солнце спряталось в тучи, скопившиеся у горизонта, и Амиш торопливо сняла картину и упаковала её в полиэтилен, а затем скрутила в приличного размера свиток. Скрепив его резинкой, она осторожно положила картину на траву и снова решилась посмотреть на мужчину. Тот по-прежнему стоял под деревом, красноватые отблески солнца прочертили тени на словно вылепленном невероятно-правильном лице.
- Спасибо, - порозовела Амиш. – Может быть, вы согласитесь перекусить со мной? – спросила она нерешительно. – Правда, у меня есть только пара бутербродов и вода…
- Я неприхотлив, - он чуть-чуть наклонил голову. – Спасибо за приглашение, - он изящным движением расправил куртку и сел на траву. Амиш завозилась с пакетом, все ещё под впечатлением от произошедшего.
Мужчина больше не рассматривал её, его внимание привлекали изменения, происходившие с полем по мере того, как глубже зарывалось в облака солнце.
- Ты рисовала ночные пейзажи? – спросил он, наконец.
- В общем-то, я пыталась, - ответила она. – Но у меня лучше получается день или утро…
- Но у тебя есть работы, связанные с ночью?
- И с поздним вечером, - кивнула она. – Но они разошлись.
- Пользовались успехом? – он разворачивал фольгу почти бесшумно. Пальцы с безупречным маникюром совершенно не пробуждали специфический шелест при каждом прикосновении. Амиш вдруг подумала, что он выглядит так прилично и состоятельно, а она пригласила его посидеть с ней на траве в цветах, пожевать бутерброды, запивая их водой из пластиковых стаканчиков, куда она разлила её из фляги.
- Да, но… Мне они никогда не нравились, - призналась она.
- Я хотел бы увидеть парочку таких твоих работ, - взгляд у него был тяжёлый, но не неприятный. Просто тяжёлый, и… бархатистый. Амиш невольно начала подбирать подходящий пейзаж под его лицо.
- В общем-то, несколько эскизов лежит у меня в палатке, - пробормотала художница. – И одна готовая картина. Всё остальное я раздарила моим друзьям в деревне, а ещё часть продала в городе.
Он улыбнулся – опять, одними только губами – чуть снисходительно.
- Я буду благодарен, если ты покажешь мне их. Я много путешествую, в том числе, и в этих местах, может быть, я узнаю что-то знакомое.
Потом какое-то время они сидели молча. Незнакомец, кажется, не нуждался в том, чтобы с кем-то разговаривать, а Амиш невероятно стеснялась. Наконец, робость немного прошла.
- Кто вы? – поинтересовалась она нарочито беспечным голосом. – Простите за любопытство, я никогда не встречала людей, которые бы вдруг поняли, что именно я рисую.
- Прекрасно тебя понимаю, - он допил воду и аккуратно сложил замасленную фольгу в него. – Но я вижу её так же. Я шёл мимо, когда увидел, как ты рисуешь, и сразу понял, что достаточно исправить всего пару мелочей, чтобы получилось идеально. Может быть,… - он сделал паузу, - со временем у тебя будет получаться ещё лучше. Хотя, как простой человек, ты достигла больших высот.
- У меня никогда не было особенного стимула к совершенствованию, - вздохнула Амиш. – Все видят в моих рисунках только лица. Для них не имеют значения мелочи вроде глубины цвета глаз… Увы, это и меня ослепляет тоже!
- Тогда забудь о них, - он искривил левую бровь. – Твори только для себя, тогда и добьёшься совершенства.
- Я всегда стараюсь…
- Значит, рано или поздно получится. У тебя уже получилось сегодня.
- Благодаря вам, - Амиш едва справилась с вновь нахлынувшим смущением.
- Я был рад указать тебе на недочёты, - он сложил руки на коленях. – И ещё больше я рад, что ты так быстро поняла меня и всё исправила. Это большая наука – уметь прислушиваться и признавать ошибки.
Амиш только неопределённо пожала плечами.
- Так ты покажешь мне свои работы? – спросил он, наконец, налюбовавшись приближением ночи. Сумерки окружали их.
- Ах да, конечно же, - художница подскочила и стала собираться. Незнакомец не пошевелил и пальцем, чтобы помочь ей, но она и не вздумала возмущаться.
Палатка стояла недалеко. Перед ней тлели угли костра, Амиш сначала затащила внутрь свои вещи и картину, а потом уже пригласила туда гостя.
- Проходите… В общем-то, это место предназначено не для того, чтобы принимать гостей…
- Меня это не смущает.
Амши тем временем отвязала один из мешочков с пояса, вытащила оттуда маленькую железную коробочку и посыпала немного светло-жёлтого порошка из него в костёр, подбросив пару веток. Они занялись, хотя и нескоро. Огонь был слабым.
- Пускай лучше горит там, - она убрала коробочку с зажигательной крошкой и включила внутри палатки фонарик. Он мёртвым синим светом подчеркнул наполовину скрытые под капюшоном черты лица незнакомца. Тот сидел на коленях на клеенчатом полу палатки. Амиш подумала, что ему, наверное, жарко, но спрашивать не решилась.
Она развернула несколько упрятанных в полиэтилен свитков, смущённо облизывая губы. Мнение этого чужого человека было для неё невероятно ценным. Он рассматривал каждую картину внимательно, чуть щуря глаза и наклонив голову набок.
- Озеро рядом с Сан-Бертон? – спросил он, указывая на портрет маленькой болезненно-бледной девочки с букетом жёлтых лилий в руках.
- Да, - обрадованно ответила Амиш, сначала не решаясь, но потом всё-таки садясь рядом с ним. – Я рисовала вид от стен города, там был отвратительный туман из-за этого завода…
- И ты рисовала в сумерки.
- Рассветные, - заметила она.
- Я понял это. Я бы нарисовал так же, если бы умел не просто видеть, - он кивнул и отложил картину. Теперь на него смотрел смуглый мужчина с короткими белыми волосами и равнодушным выражением лица, только глаза были безмерно-синими и глубокими. Губы кривились в презрительной усмешке. – Ты бывала в Арайской пустоши? – спросил он с удивлением.
- Да, - Амиш в какой-то момент показалось, что такая прозорливость нежданного ценителя искусства странна. Но она быстро прогнала эти мысли. – Случайно. Это нарисовано в спешке.
- Взгляд должен быть более жестоким, - он постучал ноготком по переносице нарисованного мужчины. – Сухим, ты понимаешь меня?
- Да…
- Ты хорошо запоминаешь места, где бывала, верно? Если ты рисовала в полдень, то должна помнить, как там душно. От его взгляда должен брать жаркий ужас.
- Мне было страшновато его рисовать, - Амиш пожала плечами.
- А потом ты подумала, что его никто не купит? – спросил он, и впервые Амиш заметила, что его глаза смеются.
- Ну да, - призналась она. – В конце концов, я должна думать о своей жизни…
- Ты права. Но ты могла бы его дорисовать? Я бы купил его у тебя, - он приподнял одну бровь. – Я помню Арайскую пустошь… Мне пришлось жить там почти месяц. Хотелось бы иметь напоминание об этом – не всякому удавалось пробыть там так долго.
Амиш удивилась, но кивнула.
- Конечно, я дорисую, если вы хотите…
Он передал ей рисунок и стал рассматривать следующий. Он угадал почти все пейзажи, кроме тех мест, где, по его словам, никогда не был. Например, Малый Сад в том же Сан-Бертоне. Он сказал, что никогда не бывал в крупных человеческих городах. Так и сказал.
Амиш сидела в окружении собственных рисунков и не могла оторвать взгляда от лица незнакомца. Он заметил её пристальный взгляд и прищурился:
- Сколько времени тебе надо для работы над Арайской пустошью?
- Я неплохо помню эти места… Может быть, мне хватит завтрашнего дня. Хотя… Мне нужно сходить в деревню. Может быть, вы составите мне компанию? – осторожно спросила она, сама не зная, чего хочет добиться.
- Боюсь, что я не люблю людей и их деревни, - скривился он. – Как, на самом деле, и ты. С твоей привязанностью к природе, происхождение твоё поражает.
Амиш не очень хорошо понимала, о чём он говорит. Она складывала рисунки на место, сопровождаемая его взглядом, и скорее уж раздумывала о том, какими карандашами стоит пользоваться для довершения работы над пустошью…
Он выпрямился – хотя её палатка была достаточно высокой, ему пришлось чуть-чуть наклонить голову.
- Благодарю, я зайду послезавтра утром, - произнёс он. Желтые, почему-то казавшиеся сияющими, глаза заставили её задуматься над совершенно внезапно возникшей и не совсем правдоподобной идеей.
- Вы – не человек? – удивлённо спросила она, присаживаясь на край спального мешка.
- Я думал, ты поняла это давно, - он скрестил на груди руки. – Я эльф.
- Правда? – не нашла ничего лучше спросить Амиш.
- А с чего мне лгать? – вежливо спросил он. – Неужели, этого нельзя понять?..
Амиш смущённо потупилась:
- Ну… Вы знаете, я думала, что эльфы выглядят совсем иначе… И вы одеты как человек…
Он рассмеялся, отворачиваясь. Смех был мелодичный, негромкий и приятный.
- Думаешь, что эльфы одеваются исключительно в наряды, соответствующие их традициям?
- Я вообще не задумывалась об этом, - растерялась Амиш. – Но о вас рассказывают… Ну, что вы выглядите не совсем как люди.
- Возможно, слухи преувеличены. Мы давно живём раздельно, а людям нравится придумывать какие-то легенды, которым нет никакой цены. Но разве у тебя есть какие-то сомнения в том, что я эльф?
Амиш отрицательно покачала головой:
- Что вы… Я будто бы подозревала раньше… Никто из тех, с кем я раньше встречалась, не видели в моих картинах никаких пейзажей…
Он продолжал улыбаться, но на этот раз опять плотно сжатыми губами.
- Дорогая моя, ты просто подвержена обычным человеческим заблуждениям. Верить в сказки о нашем кардинальном отличии от людей… Дело только в видении мира. Ну и ещё в таких мелочах, как долголетие. Но отнюдь не так, как я слышал, говорят о нас люди. Речь не идёт о тысячелетиях.
- Правда? – удивилась Амиш. Голова немного кружилась. Она что, правда разговаривает с настоящим эльфом? Этот народ порвал отношения с людьми уже несколько столетий назад. Для человечества это действительно большой срок. Не то, чтобы два народа не общались вовсе, но многочисленные государства людей и эльфийские земли официально имели нерушимую границу.
- Опять ты подозреваешь меня во лжи, - вздохнул эльф. Амиш постоянно ловила за хвост мысль, что она думала об эльфах иначе. Во-первых, они казались ей более светлыми и ещё более хрупкими существами. Во-вторых, они действительно должны были…
А кто сказал, что должны? Действительно, вдруг, за столько лет все перезабывали истинную внешность эльфов!
- Простите, я…
- Не так важно. Ты вообще не знала бы, что я живу сейчас в этом лесу, если бы я случайно не увидел, как ты рисуешь, - он поправил выбившуюся из-под капюшона тёмно-каштановую прядь. – Я слышал о тебе раньше, - добавил он. – Вернее, о художнице Бейт, немножко помешанной, которая очеловечивает природу. Я не думал, что ты так молода и,… - он замолчал.
- И? – заинтересованно переспросила Амиш.
- И смела, - тут Амиш поняла, что свечение глаз ей совсем не кажется, и ей стало немного жутковато. – Во-первых, - принялся рассуждать эльф, - ты пустила в собственную палатку совершенно незнакомого мужчину. Я мог бы оказаться вовсе не ценителем красоты, а кем-нибудь похуже. На твоём месте вряд ли кто-то в своём уме завёл бы со мной знакомство, к тому же, и не спорь, я выгляжу подозрительно…
- Даже очень, - пискнула Амиш. А ей действительно это не приходило в голову…
- Во-вторых, ты живёшь одна в лесу. Ты знаешь, что тут водятся дикие звери?
- Я встречалась с лесной хозяйкой, - Амиш нахмурила брови. – Меня отговаривали в деревне, здесь считают её немного чокнутой и ходят, только если приспичит… Она позволила мне жить здесь, даже жечь костёр… Говорят, редко когда лесные хозяйки дают на то добро, - она улыбнулась. – И ещё она сказала, что животные меня не тронут.
На эльфа её речь не произвела впечатления.
- А что насчёт заколдованного зверья? Лесные хозяйки не могут указать, скажем, оборотню, где и на кого ему охотиться.
- Мне друзья сказали, что магических зверей в округе нет, - промямлила Амиш.
Снисходительный взгляд гостя её смутил.
- Об этом никто до последнего не знает, разве не так?
- Мне мой друг дал ружьё, - вздохнула Амиш. Эльф проследил за направлением её взгляда и сделал небольшой шаг. Светлые пальцы пробежались по деревянной отделке, потом по стволу, и погладили дырочку дула.
- Думаешь, это тебе поможет? – наконец, спросил он. – Ты хоть держала его в руках?
- Перед тем, как отпустить меня сюда, мой друг показал мне, как стрелять. И я пробовала, - практически с вызовом произнесла художница.
Эльф опустился на корточки и посмотрел ей в глаза. Почему-то Амиш стало не по себе.
- И какой был результат?
- Ну,… - Амиш напряглась, потом потрясла головой. – Да какая разница! Я не боюсь оборотней…
- Действительно? А теперь представь, скажем, медведя, разозлённого, голодного, да ещё и вдвое больше обычного в размерах. Цель-то большая, ты можешь и попасть из этого, - он подержал ружьё в руках и прислонил его обратно к стенке палатки. – Но остановит ли это его?
- Дело не в этом, - пробурчала Амиш. Она с детства терпеть не могла, когда её начинали учить жить. – Я не боюсь оборотней, значит, их и не будет.
- Интересный подход, я его запомню, - он выпрямился. – Что ж, до утра послезавтра…
- Можно ещё один вопрос? – в спину спросила его Амиш.
- Пожалуйста, - учтиво отозвался он.
- Ведь эльфы не касаются огнестрельного оружия, разве нет?.. Или это тоже из области легенд?
Он не обернулся, остановившись у выхода из палатки.
Амиш точно знала, что говорит правду. Она когда-то слышала, что отчасти из-за этой области технического прогресса эльфы приняли решение отделиться от людей. Они и так считали, что техника уничтожит само понятие первозданного мира, а возможность любого человека на расстоянии наносить такие серьёзные повреждения казалась им кощунственной.
Эльф ответил неожиданно сухо и недовольно:
- Эльфы – да. Но я выше подобных детских игр. И не беспокойся насчёт оборотней, - бросил он, уже выходя. Амиш не успела спросить, что он имел в виду.
* * *
Высокий мужчина в бежевой куртке с капюшоном выбрался из палатки и остановился около костра. Лесная хозяйка, кажется, ты не слишком заботишься о своём лесу? Тут вполне можно прожить без костра, особенно если ты уже отогнала всё дикое зверьё от гостьи.
А оборотня не напугает костёр.
Он отвернулся и пошёл краем леса, насвистывая что-то себе под нос. Где-то через минуту к нему на плечо с хриплым карканьем опустился ворон. Эльф, если это конечно же действительно был эльф, а не решивший обмануть художницу обыкновенный человек, что-то тихо сказал ему и взъерошил пальцами чёрное оперение. Ворон улетел.
Амиш может не бояться оборотней. Если они и водятся в округе, они теперь сюда не сунутся ещё долго.
Это не только владения хозяйки леса, но отныне и его тоже. Он бесстрастно взглянул на белую луну и продолжил свой неспешный путь в сторону деревни.




...продолжение следует...
Genevieve
Очень хорошо. Мне понравилось. Интересная задумка с этими пейзажами. Правда, я так и не догнала кем был этот мужик. Он оборотень?
DiVert
Так продолжение будет дальше, и всё станет ясно...

...что было дальше...


* * *
Амиш не забирала из палатки своих вещей – кому пришло бы в голову их воровать? Она просто застегнула молнию, потушила костёр и, взяв с собой тяжёлый кошелёк с звенящими монетами, лёгким и быстрым шагом отправилась в Полянное. Купит себе перекусить, поговорит с местными друзьями, и вернётся обратно… Дорисовать ту жутковатую пустошь, которую попросил… эльф? Или всё-таки не эльф?
Встречала её у самой дороги местная портниха Танарья и её старший сын. Юноше было восемнадцать лет, но он слыл лучшим охотником во всех местных деревнях. За это его не любила лесная хозяйка и поэтому он никогда не ходит в лес один, боясь не вернуться…
В руке Коши было ружьё. И выглядел он как-то очень обеспокоенно. Как и его мать. Танарья бросилась к ней и схватила её за руку:
- Как я рада, что с тобой всё в порядке!
- А что со мной могло случиться? – Амиш встревоженно поглядела в полное, загорелое лицо своей знакомой.
- Вчера пропал Никон, - как обычно, Кош был грубоват и немногословен. Он ничего не пояснил дальше, но зато выжидающе уставился на мать.
- Пойдём скорее в дома, - Танарья потянула её за руку. – Ты не представляешь, как я переживала!..
- Никон? – продолжала расспрашивать Амиш, но Танарья упрямо бормотала что-то своё.
- Мать, - прервал её Кош. Она не то, чтобы побаивалась своего угрюмого сына, но всё равно как-то замыкалась, когда он вступал в разговор. Когда его не было, она расхваливала его силу и смелость, но когда он присутствовал, чаще смущалась. – Он отправился в магазин ночью, судя по всему, к Фанье, но не вернулся. И до Фаньи не дошёл.
Фанья, продавщица в единственном на всю деревню магазинчике, расположенном в каменном прямоугольном здании с плоской крышей. Там же она и жила…
- Она ничего не знает?.. Ну, что с ним случилось? Она его не видела?
- Нет, - подала голос Танарья. – Но уйти он никак не мог!.. Без денег, без вещей… У него дома даже бутылка недопитая на полу стояла…
- Спьяну убрести куда-нибудь может любой, - вздохнула Амиш.
- Но только не Никон! – решительно возразила портниха, и Амиш пришлось признать, что та наверняка знает своих соседей лучше, чем пришлая художница.
- Мы бы не так волновались, - продолжил за мать Кош. – Но недавно дошли слухи из соседней деревни, из Малых Горок, что там так пропало четверо. И непьющие. Да и Никон, судя по всему, не был так уж пьян. Полбутылки вина – это не так много.
- И… И что вы думаете? – взволнованно спросила Амиш.
- Говорят, - Кош подбросил в руке ружьё, - что одного из них нашли. С разорванной глоткой.
Амиш почувствовала, как её начало подташнивать.
- И? – всё-таки спросила она.
- Знахарка Малых Горок сказала, что это был вампир. Они заговорили свою деревню от нежити, но у нас тут знахарки нет…
- Вампир? – дрогнувшим голосом переспросила Амиш. – Но разве… Разве они ещё остались?
- Ну так а куда они денутся, - прошептала Танарья, - сама подумай, если они разбрелись по миру подальше от городов и охотятся вот так по деревням, кто же их заметит?
- Мы… Вы…
- Ехать в город и звать городского знахаря дороговато будет, - поморщился Кош. – А знахарка из Малых Горок к тем Горкам и привязана, тут от её ворожбы будет мало толку.
- Вот я и переживала, как ты там одна, в лесу, - кивнула Танарья. – Хватит тебе этой природы, если тут всякая нежить шляется! Уезжай отсюда скорее. Я вот Коша с тобой пошлю… Проводишь её до шоссе, сынок?
- Провожу, - буркнул он. – Если увижу эту тварь, - пообещал он, - пристрелю.
- Разве на вампиров действуют пули? – спросила Амиш робко.
- Будет повод проверить, - решительности на лице у юноши было выше крыши. Кажется, он мечтал уже поскорее встретиться с этим вампиром.
- Ну может ещё обойдётся, - прошептала Амиш, - может ещё не вампир…
- А кто ж ещё?.. Пойдём, я тебя молоком напою… Перекусишь хотя бы… Ты небось в магазин шла?
- Ну да…
- Он закрыт, Фанья в трауре, - Танарья развела руками. – Пойдём, пойдём…
Амиш покорно позволила ввести себя в дом, усадить, напоить и накормить вдоволь. По очереди заходили все соседи, уговаривали либо вернуться в деревню и жить в доме, либо убежать скорее подальше, но только не оставаться в лесу одной. Они все были такие заботливые, но Амиш занимали совсем другие мысли. Она тревожилась за своего ночного гостя. Где же он живёт?.. Возможно, тоже в лесу, вроде неё… Тогда вампир, если он существует, угрожает не только ей, но и ему. Надо предупредить его.
Кош расспрашивал её, не видела ли она ничего и никого подозрительного. Спустя где-то полчаса Амиш не выдержала его внимательного взгляда из-под светлых бровей и призналась, что она действительно встретила в лесу мужчину. Они с Кошем уже сидели в гостиной наедине, чуть жужжали пробки, и доносились из-за тонкой стены деревенского дома голоса. Танарья отправилась смотреть какую-то передачу, которую никак не хотела пропускать.
- Он может быть тем самым вампиром, - с уверенностью произнёс Кош.
- Что ты! – Амиш отрицательно покачала головой.
- Откуда тебе знать? – спросил он сердито. – Почему нет?
- Но я же сидела с ним в одной палатке! Мы вместе перекусывали на опушке, и потом беседовали о картинах…
- И что из этого?
Амиш вздохнула. Ну как же он не понимает!
- Если бы он был вампиром, он бы выглядел, как нежить…
- А ты видела нежить? – заинтересовался Кош, но заметив её лицо понял, что та не видела. – Ну вот, так откуда ты знаешь, как та выглядит?
- Но он же не напал на меня!
- Это странно, - кивнул Кош.
Амиш подозрительно взглянула на паренька. Долговязый, нескладный на вид, с короткими рыжеватыми волосами, было странно думать, что он может двигаться бесшумно и быть незаметным даже в лесу. Взгляд у него был неожиданно угрюмый для его возраста.
- Поверь, Кош, он никак не может быть вампиром…
- С чего вдруг?
Девушка закрыла глаза, размышляя, следует ли говорить ему что-то об истинной сущности ценителя пейзажей, и всё-таки решилась.
- Я точно могу утверждать, что он не нежить.
- Потому что у него взгляд живой? Или потому что он тебя обвёл вокруг пальца? – неприветливо зыркнул на неё Кош.
- Он – эльф, - шёпотом ответила Амиш, ёрзая на стуле. Кош, поджав губы, фыркнул, но ничего не сказал.
- Эльфы не ходят по нашим землям.
- А он путешествует, - воодушевилась Амиш. – Он был и в Сан-Бертоне, и в Арайской пустоши…
- В проклятых землях? – воодушевился он.
- Кош! Я тоже там была! Ты меня в чём-нибудь подозреваешь?..
- Нет, - бросил он, поднимаясь. – Но даже если он эльф, ему не стоит доверять. Коварный народец, к тому же, трусливый. Убежали и закрыли границы только из-за этого, - он указал пальцем на горящую лампочку, - и этого, - на висящее на стене ружьё. – Не советую тебе возвращаться в свою палатку. Ну или давай я пойду с тобой и помогу тебе собрать вещи.
- Но тебе лучше не ходить, - Амиш совершенно не хотелось покидать гостеприимный лес, несмотря на слух о вампире. Мало ли, куда мог деться этот Никон? И почему вампир из Малых Горок обязательно должен был идти в Полянное? – Лесная хозяйка тебя не любит…
- Я её тоже не очень-то люблю, - бросил он и собрался уходить. Несмазанные петли скрипнули. В дверях он обернулся. – Я пойду пока, но ты без меня не уходи.
- Мне ничего не грозит, - уверила его Амиш. – Только не рассказывай никому про эльфа, хорошо?
- Зачем мне разносить слухи, в которые я не верю? – скривился он и ушёл.
Минут через десять вернулась Танарья. Амиш поболтала с портнихой немного, а потом спросила, у кого можно купить еды ещё на пару дней, чтобы она могла закончить все работы и уехать с чистой душой.
- Хочешь остаться? – спросила та с тревогой.
- Да, хочу.
- Ну, это как знаешь… Коша подожди…
- Не стоит, - улыбнулась Амиш успокаивающе. Ей не хотелось сталкивать юношу и эльфа. К тому же, она не слишком верила в этого вампира… Ну зачем тому красть полупьяного электрика? Художница знала о вампирах не больше, чем говорилось в легендах, но все они ясно утверждали, что нежить больше любит трезвенников…
Тем не менее, она ушла из Полянного с тяжёлым сердцем. Кош наверняка бросится следом за ней. Для него не будет стоит труда отыскать её палатку, вот только догадается ли он взять кого-нибудь с собой?
Лес впервые показался ей неприветливым и излишне тёмным в такой светлый день. Амиш поспешила убраться из него вместе с незаконченным рисунком. Сегодня она устроилась спиной к полю, а потом долго подбирала нужные цвета. Картина отказывалась получаться гармоничной. Много пришлось работать ластиком, а также закрывать глаза и старательно вспоминать это жутковатое безжизненное место.
Всё, чего удалось добиться Амиш до того, как заурчало в животе, это более чётких черт лица, теней на лбу и скулах, и изменения изгиба губ. Теперь он улыбался примерно так, как хотел эльф… Вернее, как на самом деле должна была улыбаться Арайская пустошь.
Взгляд на часы – и Амиш поняла, что билась над этими мелочами почти три часа. Но картина не отпускала её от себя, вероятно, требуя, чтобы с ней всё-таки закончили. Поэтому художница быстро затолкала в себя кекс, запила свежим яблочным соком, и принялась за глаза. На небе тем временем собирались тучи, и Амиш поняла, что стоит поторопиться. Первая же капелька дождя испортит весь рисунок.
"Ну пожалуйста, - взмолилась она мысленно, - позже…"
Дождь не начинался, хотя тучи казались набухшими. Амиш уже закончила с лицом и принялась за волосы. Работая, она постоянно ловила себя на том, что боится поглядеть на свой рисунок со стороны. Арайская пустошь. Амиш одновременно чувствовала удовлетворение, что передаёт всё именно так, как нужно, и страх за такую реалистичность пейзажа.
Когда она закончила размытый светлый серо-голубой фон и спрятала лист в полиэтилен, на неё хлынул нещадный ливень. Амиш бросилась к своим карандашам, но половину из них уже успело залить водой. Захлопнув чемоданчик с ними, она, оставив мольберт, побежала к себе в палатку. Дождевая вода заливалась под воротник, прибивала волосы к лицу, капли висели на кончиках ресниц, и Амиш видела всё как через дымку.
Забросив вещи в палатку, она не торопилась забираться туда сама. Ещё натечёт с неё столько воды… Устроившись под деревом – не самое лучшее спасение от дождя, но всё лучше, чем ничего, она простояла до тех пор, пока не кончился основной поток. Потом, под мелкую морось, выскользнула из своего убежища, с грустью посмотрела на залитый водой костёр…
Поглядев по сторонам и никого не обнаружив (да и кому придёт в голову гулять в такой ливень?), Амиш стянула мокрую рубашку и с трудом вытянула из палатки новую, вместе с полотенцем. Она уже застёгивала верхнюю пуговицу, размышляя, переодевать ли джинсы, или походить так, когда уже знакомый спокойный голос с неким оттенком заботы поинтересовался:
- С тобой всё в порядке?
Амиш вздрогнула, оборачиваясь. Её давешний гость стоял под тем деревом, где ещё недавно пряталась она, и разглядывал наполовину мокрую девушку. Впрочем, кажется, дождь и его не помиловал. Хотя он не был так уж безнадёжно вымокшим, по куртке расплывались мокрые пятна.
- Э-э… Ну да, просто вымокла…
Она невольно с подозрением уставилась на лицо эльфа. По идее, самое обычное человеческое лицо. Интересно, как выглядит нежить? Может быть, её тоже сложно отличить от человека…
- Надеюсь, твои рисунки не пострадали? – он вышел из-под неважной защиты листьев и встал рядом с ней.
- Кажется, нет… Я доработала пустошь, как вы просили. Если хотите, я покажу…
Дождь заканчивался. Вот так всегда с сильными ливнями. Раз – и о них напоминают только лужи и мокрая трава… Вот уже солнце заливает дальнюю часть поля.
- Я собирался зайти завтра, но побеспокоился насчёт твоей палатки в связи с ливнем…
- Спасибо, это… неожиданно, - призналась Амиш, забираясь в палатку и вытаскивая оттуда свёрнутый лист. По полиэтилену сползали многочисленные капельки. Эльф взял картину в руки, бережно смахнул капельки и, прищурившись, окинул её взглядом.
Амиш взволнованно переминалась с ноги на ногу.
- Я тобой восхищён, - наконец, сказал он. – Я куплю её, - он вытащил кошелёк.
- Да что вы, забирайте так, - взмахнула она руками. Ещё не хватало брать с него денег!
Эльф в очередной раз снисходительно улыбнулся краем губ:
- Неразумно отказываться от платы за непростой труд. Ещё неразумнее пытаться внушить себе, что не хочешь взять этой платы. Я выступаю в роли заказчика и покупателя.
- Вы мне очень помогли,… - начала Амиш.
- Ну может быть, но это ничего не значит. Ты возьмёшь у меня деньги, если не хочешь обидеть меня. Не желаю чувствовать себя эксплуататором.
Амиш хотела упорствовать, но он вытащил несколько монет. Те немного тускло блеснули в его ладони. Девушка взяла их без особой решимости, но и без обречённости.
Узор, выбитый на монете, был ей не знаком. Она даже не знала, где такие были.
- Ты предпочитаешь бумажные деньги? – спросил он, расценив её внимательность за недовольство.
- Нет-нет, просто мне незнакомо…
Он взглянул на верхнюю монету и рассмеялся негромко. Амиш не заметила, правда, что его глаза при этом не смеются.
- Я случайно дал тебе монеты с моей родины. Но уверен, они будут в ходу и в человеческих городах. Нехорошая примета – менять одни деньги на другие…
- Правда? У нас нет такой приметы…
- А у нас есть, - ответил он. – Спасибо тебе за картину. Может быть, когда-нибудь у меня появится дом, и я повешу её на стене в гостиной.
Амиш смущённо покраснела.
- Вы не хотите чего-нибудь тёплого? У меня чай в термосе есть…
Эльф поджал губы, видимо, размышляя над её предложением. Потом сел прямо на мокрую траву, расправив куртку и положив рисунок рядом с собой.
- Ну что ж, угощай.
Пока Амиш суетилась с чаем и чуть-чуть промокшим печеньем, он рассеянно перебирал пальцами траву и будто бы к чему-то принюхивался. Воздух был свежий и влажный, но он чуял в нём ещё что-то иное, не только запахи леса, травы и дыма ближайшей деревни…
- Ты слышишь шум? – спросил он, когда Амиш, вытащив низкую табуретку-раскладушку, села напротив.
- Я? – она прислушалась. – Железная дорога, - неуверенно пробормотала она. – Проложена далеко, но через поле звук хорошо доносится…
Он покачал головой, но ничего не сказал. Художница разлила в железные кружки тёплый чай и протянула её эльфу. В тот момент, когда он уже взялся за неё, а Амиш ещё держала, их пальцы соприкоснулись, и художница успела поразиться тому, насколько холодными были пальцы. Будто бы их обладателем не было существо из плоти и крови.
Её собеседник взял, поднёс к лицу, как-то грустно вздохнул и сделал один глоток.
- Должно быть, вам наш чай кажется безвкусным? – вслух подумала Амиш. – У вас на родине пьют не такой чай?
- Не такой, - согласился он. – Но мне всё кажется безвкусным. Не переживай ещё и по этому поводу.
- А… А как вы поняли, что я переживаю? – постаралась как можно беспечнее спросить она. Жёлтые глаза сузились, изучая её лицо.
- Да вижу…
- Я была сегодня в Полянной, мне местные жители рассказали про вампира.
- Про вампира? – спокойно спросил он. – Нежить?
- Ну да, - Амиш отчего-то покраснела. – Они думают, что он утащил их электрика.
- Так электрика? – приподнял он бровь.
Девушка почувствовала себя неуютно.
- Я не очень поверила… Но взволновалась…
- А почему не поверила? Мало ли куда забредёт нежить…
- Ну тут довольно близко к железной дороге… Мне казалось, это… ну… довольно людные места…
- Ведь вампиру и нужны люди, - рассуждал эльф. – Примерно в таких маленьких деревнях… Как же тебя отпустили одну обратно в лес?
- Со мной хотел пойти один парень, но я убежала раньше. Его очень не любит хозяйка леса. Надеюсь, он не потащится за мной… Я как раз хотела попросить вас быть осторожнее, если вдруг слухи правдивы.
Он как-то странно посмотрел на неё и кивнул:
- Разумеется, я постараюсь. Благодарю за заботу.
Эльф сделал ещё несколько глотков и поставил кружку на колени.
- Вы, наверное, много где бывали? – чтобы развеять тишину, спросила Амиш. Он немного лениво кивнул в ответ. – А разве эльфы путешествуют по нашим землям?
- Для тех, у кого нет предубеждений, нет и границ. К тому же, у меня не осталось друзей на родине.
Амиш не стала продолжать тему, которая могла оказаться для гостя тяжёлой и неприятной.
- Дело в том, что я совершил кое-что непринятое у себя на родине, - тем временем, невозмутимо продолжал эльф, - и решил не оставаться там. В конце концов, я полюбил путешествия и перемену мест.
- И в вас никто не узнавал эльфа? – полюбопытствовала Амиш.
- А кто знает, как эльфы выглядят на самом деле? – он искривил бровь. В который раз Амиш заметила, что он избегает открытых улыбок. Должно быть, довольно замкнутый…
- Вы правы…
- Не странно, - с иронией произнёс он. – Я больше был удивлён, увидев твои картины. Никогда не встречал людей, которые умели бы видеть… живую природу. В смысле, её лицо с человеческой точки зрения, - он доверительно наклонился чуть ближе. Лицо у него было узкое, бледное, влажное от недавнего дождя. – У неё тысячи лиц, но вам, людям, привычнее видеть её либо мёртвой, либо непонятной силой… И ты одна смотришь на неё, как на другого человека?
- Значит, вы чаще видите эльфов? – заинтересовалась Амиш.
- Я много чего вижу, - несколько резко ответил он, выпрямил спину и взглянул в собственную кружку. – Налей мне ещё чаю, будь добра.
Амиш принялась отвинчивать крышку термоса. Воздух постепенно прогревался, да ливень и не был особенно холодным. Эльф – она вдруг осознала, что никак не спросит его имя, но ей показалось странным спрашивать его на второй день знакомства – расстегнул куртку. Под ней оказалась светло-бежевая рубашка с воротником стойкой, а поверх неё на широкой алой ленте висел на его груди лежал какой-то медальон. Амиш было неудобно рассматривать его, и она по мере сил усмирила своё любопытство.
Они молча пили едва тёплый чай. Амиш изредка поглядывала на эльфа, никак не понимая, почему же он всё-таки не особенно смахивает на тех эльфов, о которых рассказывается в разных историях. Ничем он не отличается от человека, вот только… Только смотрит не так, как люди. И глаза у него жёлтые, светящиеся. И улыбка тонкая, неискренняя.


...а финальную часть позже!!!...
Enshantress
Мурк, прочла... В этот раз с первого раза споткнули некоторые фразы... Правда, сейчас не сформулирую - времени не хватит. Постараюсь к вечеру кинуть, ладно? Только мне удобнее в ворде, а то цитаты время убивают.

Добавлено:
Цитата(DiVert @ 7-09-2006, 19:07)
Под ней оказалась светло-бежевая рубашка с воротником стойкой, а поверх неё на широкой алой ленте висел на его груди лежал какой-то медальон.

Э, но вот это сейчас.... Совсем уж кривая фраз, ну совсем. Висел или лежал, на груди или ленте?
Это облегченная версия форума. Для просмотра полной версии с графическим дизайном и картинками, с возможностью создавать темы и писать ответы, пожалуйста, нажмите сюда.
Рейтинг@Mail.ru
Invision Power Board © 2001-2025 Invision Power Services, Inc.