мяя..Ещё одна..Сказка..

Сказка о солнечных лучиках

Давным-давно, в то время, о котором не упоминается ни в одной из летописей, у солнца не было лучей. Да, оно освещало мир днём, а даже в какой-то степени грело его, но вот не было солнечных посланцев, что днём касались лица своими мягкими, тёплыми ладошками и согревали душу.

В то время в одном из поселений людей, что были разбросаны по всему миру, жил юноша по имени Саэрэ. Он отличался от остальных своих соплеменников, у которых были тёмные волосы и серые глаза, а характер был суровым и замкнутым. У Саэрэ были золотисто-рыжие волосы, спускающиеся по спине и яркие, искрящиеся голубые глаза с кошачьей прозелень. Юноша любил сочинять и рассказывать сказки, и вечерами дети приходили в его домик, стоявший на краю деревни и слушали истории о чудесных местах, которые видел в своих снах Саэрэ. Он умел играть на лютне и свирели, вырезанной из ветки дикой вишни и любил смеяться. Часто юноша поднимал глаза к небу и пытался уловить хоть какой-нибудь тёплый лучки солнца. Но увы, он видел лишь слепящий свет бездушного солнца.

Однажды на рассвете, когда бархатистая темнота ночи серым туманом перерастает в день, Саэрэ покинул свою деревню. Он хотел узнать ответ на вопрос, который терзал его с того самого момента, как юноша осознал, что солнце не должно быть таким равнодушным.

В те времена, когда магов по сути дела и не было, а существовали лишь знахари, да деревенские колдуны, и из этих людей начали выделятся те, кто предпочитал уединение с природой шумным людям с их проблемами. Позже таких людей, посвятивших себя уединению с природой, назовут друидами, ну а пока это были просто отшельники, которых почти не посещали люди..
Саэрэ слышал, что где-то около их посёлка живёт один из отшельников. К нему то и направился юноша, так не похожий на других людей.

Отшельник был уже стар. У его учеников, которые пошли по его стопам, уже появились свои ученики, а у кого-то из них – и свои. Но старец не собирался покидать свой родной лес и своих животных, многие из которых стали ему намного ближе, чем люди.
Одним холодным утром отшельник кормил парочку молодых оленят, как вдруг сзади него послышался голос.
-Уважаемый отшельник, говорят, что мудрость твоя сравнима лишь с мудростью Вечности, а советы твои, сравнимы лишь с советами самых Богов!
-«Опять какой-нибудь деревенский жители, которому не терпится узнать, какой урожай ждёт его следующей осень.. Даже здесь меня начинают доставать»
Обернувшись , отшельник хотел было сказать, что он не будет предсказывать урожай, но замер, с удивлением глядя на стоявшего перед ним юношу.
-Кто ты? Ты не поход на тех людей, что приходили ко мне раньше.
-Я.., -Саэрэ замялся и потеребил длинную золотистую прядку кончиками пальцев, - я бы хотел у вас кое что узнать..
-Узнать? –отшельник покачал головой и двинулся в сторону леса. Жестом пригласив юношу последовать за ним, - чувствую, что дело твой действительно важное. В таком случаем нельзя, что бы чужие уши слышали наш разговор.
Старик привёл Саэрэ к странному святилищу, находящемуся в глубине леса.
Когда они шли по тропинке между огромными, но выглядящими абсолютно не страшно, деревьями, отшельник спросил у юноши, какие же у него вопросы к нему. Саэрэ рассказал старику о своих мыслях, а тот лишь, в ответ на вопросительные взгляды юноши, лишь грустно улыбнулся и промолчал. Через минут пятнадцать они вышли к поляне, поросшей шелковистой, густой травой. Посередине поляны росло низкое, но мощное дерево, на сплетённых ветвях которого, покоилось сооружение, тоже отдалённо смахивающие на дерево.
-Что это?, - юноша с интересом рассматривал странное святилище, которое казалось выросло из самого дерева.
-Когда я молюсь Духами леса возле этого святилища, они всегда дают ответы на мои вопросы.
Старик встал на колени возле святилища, прикрыл глаза и начал что-то шептать. Саэрэ присел на траву неподалёку и достал из кармана туники свою, собственноручно сделанную флейту и начал тихонько наигрывать какую-то песенку, которую слышал от , гостившего много лет назад в деревне менестреля.
Через пару часов отшельник открыл глаза и повернулся к Саэрэ, уже собирающемуся было поспать на травке.
-Я расскажу тебе о том, что поведали мне Духи Леса. О том, как можно дать солнцу тепло….

После той встречи прошла пара лет. Саэрэ, который после встречи со старым отшельником, ещё больше желал сделать солнце теплым, странствовал по миру, ища людей, похожих на него. Он находил, таких же огненоволосых юношей и девушек, которые отличались от своих родственников и друзей, и сердца которых также горели радостью и добром. Саэрэ рассказывал им о своей цели и они, поверив ему, уходили с юношей на Восход, к тому месту, о котором отшельник рассказал Саэрэ.
Их было около десяти человек, радостных, искрящихся молодостью и весельем. Они пришли на песчаный берег моря, которое не искрилось в лучах солнца, потому что у этого самого солнца не было тёплых лучиков.
-Это то самое место..,- Саэрэ обвёл взглядом своих спутников, который, несмотря на долгий путь, не выглядели уставшими и подавленными. Наоборот, у кого-то на лицах искрились улыбки, кто-то всматривался вдаль моря, а кто-то гонял белоснежных чаек по морскому берегу. Они все понимали, что им предстоит, однако каждый пошёл за Саэрэ по своей воле, и каждый был готов.
Все десять встали плечо к плечу, не отрывая уже начинающие болеть глаза от солнца. Каждый тянулся к нему, отдавал всю свою огненную душу, всю свою доброту этому шару, который не мог отдавать своё тепло. Каждый хотел слиться с ним, стать солнечным лучом, стать золотистой тенью над начинающим искрится морем..

Саэрэ почувствовал неожиданную лёгкость и открыл глаза. Он висел в воздухе, едва покачиваясь на волнах ветра. Повертев головой, юноша увидел всех своих друзей, которые также изумлённо смотрели по сторонам. Каждого из них окружал золотистый ореол, а тепло, который Саэрэ чувствовал вокруг, было настолько мягким и пушистым, что хотелось снова прикрыть глаза и прижаться к этим «ладошкам» щекой..
-Мы сделали это!!!,- раздался чей то звонкий крик, и от него поверхность моря заблестела, а парящие над ним чайки стали ещё более светлыми и воздушными..

Первыми всё почувствовали дети. Они подставляли лицо лучам солнца и жмурились от их приятных прикосновений. В деревне Саэрэ, возле его дома, на полянке, на которой росли одуванчики, лежали дети. После исчезновения юноши, они очень часто приходили на это поляну, вспоминая сказки Саэрэ.. Он возник посреди спящих детей и улыбнулся. Взъерошил невесомыми пальцами светлые волосы какой-то девушки, а потом вновь улыбнулся и принялся рассказывать сказку, то и дело разбрасывая сотни солнечных зайчиков по всей поляне..

Реальность и реальность...

Она сидит в уголке коридора, под окном, положив скрещенные руки на острые коленки. Утренний свет зимы, нестойкой и грязной, как уставший и сломанный судьбой голубь, пробирается по рукам, по чуть вьющимся волосам, он вливается в шум времени и голосов, ярких и резких, как неоновые вспышки.
Время перед первым уроком...
Ее взгляд направлен на телефон, старый, затасканный учениками, чинившийся сотни раз, но еще работающий. Иногда его закрывают тени людей в лоскутках радуги - одежде, иногда... просто тени: в черных пиджаках, галстуках, рубашках - мальчики, юноши, в большинстве своем лишенные света.
А телефон звонит. Никто не слышит его и даже не думает о том, что старый автомат может разразиться пронзительно-едкой, разрывающий спокойствие трелью.
Она поднимается, делает несколько неуверенных шагов вперед по коридору. Плещущаяся звуковыми волнами толпа ярко-радужных и черно-белых духов расступается и замирает. Не оборачиваясь и не смотря. Или, может быть, это только ей кажется?
Осторожно, медленно поднимает трубку, она отрывается с легким щелчком, как ключ поворачивается в замке. Молчание, шипящая тишина переливающаяся в трубке.
-Я хочу быть там, с тобой... - так же тихо шепчет девочка, и иллюзия распускается клубком.
Вечный, реальный мир обрушивается водопадом, как холодный душ выгоняет из крови алкоголь мечты.
Пора... Пора на историю...
Разрывает плоть прерывчатый свист звонка.
-Ты идешь на историю магии? - спрашивает кто-то рядом, совсем рядом.
Она оборачивается и смотрит за стену, за старый телефон. Видит все с изнанки, с того самого четвертого пространства. Видит эту грань между двумя иллюзиями... двумя реальностями? Там скользят пятна и тени, очерченные до людей, здесь люди, размытые светом.
Она поймала миг, тот самый миг, когда надо подобрать чужие бумаги, журавлями слетевшие на пол. Мчалась, бежала в застывшем мгновении и успела. Успела подобрать листы за стеной, на которой висит телефон.
-Значит пора - прошептала она, протягивая белых голубей, оглядываясь на мир, озаренный утром усталой зимы. - я хочу быть с тобой, здесь...
-О чем ты? - словно удивляется крылатый одноклассник.
-Не знаю...

Хм... Рассказ.
Просто мой рассказ.

вотс..опять..про Саурона aka Гортхауэра..

Забыть! Забыть про всё! Забыть про Норготродн и про Аст Ахэ, забыть про Учителя и Валар, забыть про людей и эльфов. Наслаждаться свободой во всём теле. Бежать. Просто бежать, погребя свою сущность под слоями обычной, животной радости. Забыть даже своё имя. Своё Я -Есть.
Сейчас- я есть волк. Я бегу по осеннему лесу, загребая мощными лапами опавшие листья. Я могу бежать незаметно, но сейчас я хочу почувствовать за моей спиной вихрь вздымающихся в воздух листьев. Перепрыгивать через небольшие ямы и поваленные деревья. Наслаждение. Наслаждение своей мощностью. Своей сутью. Можно забыть, что ты Майя, и что ты, по сути дела- бесплотный. Бежать! Бежать, то и дело поднимая глаза к небу. Радость. Такие простые чувства. Их бывает так приятно почувствовать. Наслаждение. Свобода. Земля под ногами. Все шорохи осеннего леса отдаются в чутких ушах. Шелест листьев, перезвон капелек воды, падающих на землю, пение птиц. Не разбирая пути, не видя, что будет впереди. Просто бежать. Наслаждаться ощущением мира под своими лапами. Мой -Мир. Становиться на какие-то секунды миром. Я –есть -Мир. Арта. Стук её сердца отдаётся в ушах, шёпот её пронзает тело. Бежать. Бежать так быстро, что все звуки превращается в неясный шорох. Ощущение, приносящие забытье. Когда уже не чувствуешь себя, просто превращаешься в сущность, плотно связанную с миров и летящую над опавшими листьями, едва касаясь их лапами..

-Повелитель!!
Голос вырывает из забытья, возвращая в реальность.
-Повелитель!? Прибыл отряд из Аст Ахэ.
Вцепится в края подоконника так, что каменная крошка осыпается на пол. Нельзя, нельзя что бы заметили слабость. Перевести дыхание –странная привычка, майя по сути дела могут обходиться и без воздуха. Обернуться к человеку, почтительно застывшему в дверях.
-Пусть приходят сюда.
Абсолютно спокойно. Равнодушно. Я –есть -Жестокий. Дождаться, пока человек уйдёт. Разомкнуть железную хватку. Смотреть на красные следы на ладони. Закрыть глаза, тряхнуть головой, пытаясь вспомнить, вспомнить то, что чувствовал..

Бег на какой-то момент прервался. Зависнуть в воздухе, ощущая свою беспомощность. Потом –резкая, болезненно обрушившаяся реальность. Припасть к земле, на ковёр из мокрых, пахнувших осенью листьев. Вновь подняться. Уже не бежать- медленно идти. Не смотреть, просто чувствовать..

-Айан`Таэро!Мы прибыли.
И снова. Больно возвращаться в Тол-ин-Гаурхот, к впившимся в те же ладони ногтям. И вновь- с застывшей маской вместо лица обернуться к людям, прибывшим из Аст Ахэ. Привести в порядок разбежавшиеся мысли. Выкинуть из головы воспоминания о осеннем лесе.
-Я вас слушаю.
Майя Артано. Ортхэнеер. Гортхауэр Жестокий. Повелитель Воинов.
Слушать, слушать, не отворачиваться. Не показывать своих чувств. Они –не -должны -видеть. Мысль стучит в голове, как бешенная. Не увидят. Не позволю.. Кивать, слушая вести из Аст Ахэ. Что-то говорить. А мысленно -быть там, в осеннем лесу, наслаждаясь свободой и ковром опавших листьев под лапами.

//простите если кому-то это не понравится...

Я проснулась... За окном лил дождь, и ему совершенно не мешало жгучее солнце...
Я не знала, кто я и как здесь оказалась; но я знала, ГДЕ нахожусь. Это был третий этаж большого белого здания...
...она пройдёт тропами мёртвых...
Я лежала на широком столе, в мой рост. Здание было абсолютно пустым, и я могла спокойно встать и уйти... Я ДОЛЖНА была?!
...она пройдёт тысячи миров и встретит тысячи смертей - своих и чужих...
Не я контролировала свои действия, это кто-то другой, сильнее меня и проворнее... Ноги понесли меня к выходу. На улице наконец-то я получила свободу. Оглядевшись вокруг и оглядев себя, я поняла, что это опять какое-то задание...
...остановить её невозможно, она сильнее и быстрее любого живого существа в любой из известных нам вселенных...
задание - неточное слово... Когда дают задание - тот, кто его исполняет, знает, что надо делать, где он находится и зачем... А я как всегда не знаю и не помню ничего. Меня никак не зовут, я нигде не родилась, меня здесь нет...
...она читает мысли, скорость её реакции сравнима со скоростью света...
Но хоть какую-то часть памяти мне вернули... Я знаю, какие виды оружия применяются в этом мире, где можно найти это оружие и как его использовать... Не самые миротворческие знания... Хотя когда моя миссия была миротворческой?
Неловко покачавшись на ногах, я двинулась к ближайшей оружейной лавке. Первый поворот направо, два квартала, поворот налево... Я ЗНАЛА, куда идти, об этом думать было ненужно... нужно было подумать, откуда. И зачем.
...она сменит не одну сотню обликов, чтобы никто не знал её истинного лица...
Как непривычно ходить... Это тело как будто не моё... Сколько я ещё выдержу таких перемен?
Захожу в лавку. Продавец... Не сказать, чтобы тонкий, на поясе кинжал без имени, вполне стандартный... Такого легко убить. Он меня не боится... О, Великие, о чём я думаю? Я же простая девушка, которая хочет найти средство самозащиты...
Прошу показать мне МечСталлиона - меч жеребца... Здесь каждый клинок уникален, редко какой исполнен больше чем в трёх экземплярах... Правда, столь же редко можно встретить клинок, не имеющий братьев. Впрочем, на этой полке нет нужного мне оружия, - это я тоже знаю... Но хоть какое-то нужно, и продавец протягивает мне клинок голубоватой стали, с золотым окаймлением и продольной щелью на лезвии... Эта щель нужна чтобы отобрать у противника атакующее оружие и превратить его в покорного раба твоей руки... Я беру меч - его край озаряется красным светом. Это большая ошибка. Продавец смотрит на меня уже совсем не так добродушно - конечно, перед ним профессионал, не просто богатая молоденькая простушка... Теперь любой, кто захочет меня найти в этом мире - легко это сделает. Сила клинка велика, ей далеко видно...
...у неё нет семьи, нет родных, нет знакомых, близких и друзей...
Я кладу клинок на стекло витрины, прикосновением определяю, что оно кварцевое, а следовательно очень прочное... И вдруг слышу позади себя твёрдый мужской голос. Он произносит: "Мне нужен стальной нож, такой же, как этот!" Акцент нездешний... И в этот момент возникает чувство, которое возвращает память... Стальной нож, длинный, в локоть, ищет свою дорогу к моей жизни... Он на верном пути, его не остановить... Это я всегда чувствовала заранее, и поэтому не боюсь этого... Всегда я успевала повернуться... Перехватить нож, скользащий удар по сухожилию... Нож падает на пол, а противник уже в моей власти... Столько раз... Поэтому я не испугалась, когда поняла: этот нож я не опередила... он опередил меня. Сознание моё помутилось, а время замедлилось... "Ты можешь! Ты сильная и можешь всё!"
Что это? "Ты проиграла!.." - шепчет знакомый голос... "Нет, не я," - захлёбываясь собственной кровью отвечаю я...
...но она не вечно будет вам служить, ибо всему известен срок...
Ломая кости, пробиваю стекло витрины и нащупываю под ним Клинок... Мой клинок. Его там не было секунду назад, могу поклястся... "А ты!" - мой удар, последний... Пронзающий всегда находит правильный путь... На этот раз правильный путь лежит через сердце, моё и его... Не вижу уже ничего, глаза закрываются, и наваливается боль... Какая страшная боль...
...имя ей - Пандора, несущая конец в новый Мир...
"Проснись!" Слушаюсь... "Открой глаза!" Слушаюсь... Они открываются с трудом, и я осознаю себя опять в новом месте. Я снова лежу на столе... Но на этот раз не одна.
"Пора тебя отпустить! Делай свой выбор. Мы сожем отправить тебя в тот мир, который пригладелся тебе больше всего за время твоих странствий - или отправить тебя в небытие..." наокнец-то я вижу того, кто со мной говорит... Это ОН, тот, кто меня научил всему, что я умею... Тот, кого я люблю и ради которого готова на всё... "Нет! Я хочу остаться с тобой и жить для тебя!" - на мой крик он реагирует более чем спокойно... естественно, ведь он не громче, чем взрыв мыльного пузыря... "Что ж, твой выбор нам ясен..." - "Но..." - его уже нет. Я встаю, оглядываюсь. Ой... Где это я? ничего не понимаю...из комнаты ведёт только одна дверь, и я не знаю, что ждёт меня за этой дверью...
...она - это ТЫ!..

Хм.. если честно не знаю куда деть.
Написано в соавторстве с одной очаровательной леди...
Смешно? ... а ведь есть и коллекционеры... и грустно это, гру-стно.

Пособие для Оберегателей по хранению Жизни абстрактного подвида.
(написано с особым цинизмом и сарказмом двумя оберегателями вида Хранитель)

Совет: любящим принимать все на свой счет - не читать.

Предупреждение перед прочтением: если вы хотите стать Оберегателем, помните, чужая жизнь крайне хрупкая штука, не выносящая тяжелых повреждений и радиоактивных раздражителей, поэтому хранить ее надо в сухом, прохладном, защищенном от света и внешних воздействий месте, вдалеке от АС.

Вводная лекция об основных типах Оберегателей.

Они подразделяются на два основных вида, а далее варьируются от степени стервозности, жестокости, доброты и милосердия.

Тип 1.
Оберегатель - коллекционер: отличается холодностью, пофигистичестким и наплевательским отношением к Жизни. Направляют все силы на ее охрану, но по каким-то совершенно непонятным причинам любая Жизнь в их "заботливых" руках предпочитает умереть.

Тип 2.
Оберегатель - хранитель: отличается особой чувствительностью при оберегании, чаще почему-то отпускает Жизнь, видимо предполагая, что она не может существовать и размножаться в неволе.

Далее, принятия Жизни на Оберегание.
1) Сначала найдите Оберегаемого: подвид обыкновенный или необыкновенный. (для коллекционера: коллекционную модель).
Совет для коллекционера: ищете сразу с расчетом на то, что владелец будет вам верить.
Итог для коллекционера: иногда, рано или поздно вера раскует разрушиться.
Итог для хранителя: образуется взаимовера, возможно, родиться Свет.

2)При получении Жизни на Обрегание обязательно проверьте в мире и согласии ли сердце владельца, находится ли он в здравом уме и трезвой памяти, вне состояния паники и истерии.
Поправка для коллекционера: так же не забудьте проверить по доверенности, то что должна включать в себя стандартная астральная Жизнь: 1\4 души, пара крыльев, личный набор чувств и определенный цвет.

3)При передаче держите бережно, чтобы ни одна из частей не упала, не разбилась, не помялась, не погнулась.
Совет 1: желательно успокоить владельца при передаче, чтобы Жизнь не дергалась - меньше риска ее повредить.
Совет 2: если Жизнь сильно нервная - применяйте успокоительное и мягкие руковицы.

4)Когда жизнь принята, ласково успокойте ее, окутайте теплом, посадите рядом с собой.
Вариант для коллекционера: посадите ее в своем музее под холодный колпак.
Итог 1 для коллекционера: разрыв контракта из-за плохих условий.
Итог 2 для коллекционера: Уход, испарение внутри музейного колпака.

Далее, основные положения для ухода за Жизнью для двух основных типов Оберегателей:

Тип 1 (коллекционер). Основное направление действий: усилить страдание Жизни.

5) Бросайте Жизнь, заточенную в музейном колпаке время от времени, чтобы она заполнилась Холодом и Пустотой.
Итог: Жизнь начинает грустить, задумывается о своей бренности, ненужности в мире. Появляются первые мысли о суициде.

6) Периодически напоминайте о себе. Не словом, как делом. (по основному направлению деятельности).
Совет: при этом держитесь холодно, не улыбайтесь. Заставте чувствовать Жизнь вину перед вами и задугить ее этим.

7)Наконец, просто бросьте жизнь, сказав ей об этом открытым контекстом.
Вариант: скрытым. Просто не разговаривая.
Итог 1: разрыв контракта в силу того, что Жизни и Владельцу надоело думать и суициде, собственной вине.
Итог 2: суицид до разрыва контракта.

Тип 2 (хранитель) Основное направление деятельности: помощь, хранение, бережное возрождение Жизни.

8)Окружите Жизнь радугой, замкнутой в кольцо.
Совет: кольцо надо периодически размыкать. Жизни надо дышать.
Итог в противном случае: она может задохнуться. (помните, это будет на вашей Совести.)

9)В помещение, где храниться Жизнь запускайте Свет, следите за ее моральным и физическим состоянием.
Примечание: если это грустная Жизнь - попытайтесь добавить радости, дав почитать энциклопедию кендров.
Совет: не забывайте о классике.
Итог: получится очень даже начитанна Жизнь.

10) Наконец, чтобы не подводить Жизнь к смертельному финалу, отпустите ее.
Совет: оставьте с собой 1\4 души, чтобы не терять с ней связь.
Итог 1: Жизнь будет периодически возвращаться к вам, проявляя оптимистическое начало.
Итог 2: Жизнь смотается от вас (живая!), оставив теплые воспоминания.

Соуль. Тигренок.

Зимняя сказка...

"Ты что, боишься меня?"
Маленький мальчик присел на корточки рядом с облезлым воробьем и протянул ему на ладони несколько зерен пшеницы.
"Ну же, смелее... Не бойся."
Его ласковый взгляд уговаривал и притягивал, неизвестно как выражая всю неповторимую красоту детства. Воробей вдруг почувствовал себя так, будто его обнимают две мягкие рукавицы, расписанные красивым узором серебра.
"Иди же сюда, иди..."
Воробей сделал два шага и осторожно склевал одно из зернышек. После этого он отпрыгнул в сторону и посмотрел на малыша, склонив голову в немом желании увидеть, что же этот мальчик сделает. Но тот остался неподвижен, лишь темные глаза радостно блеснули каким-то детским озорством и просто радостью. Воробей уже смелее подошел к нему и склевал все зернышки, искоса поглядывая на мальчика.
"Эй, ты сделал мне больно."
На лице мальчика играла какая-то странно радостная улыбка, будто не он сидел сейчас на корточках поздно вечером посреди длинной улицы.
Малыш посмотрел на небо.
"На небе сейчас, наверное, зажигаются звезды... Если бы не темные облака, мы бы увидели их с тобой."
Он подмигнул воробью, поднялся с земли и побрел по темной улице между бледных фонарей и спешащих домой людей. Им еще надо было приготовить праздничный ужин, подготовить подарки и пройти всю ту предпраздничную суету, что всегда предшествует Новому Году.
Ему было лет семь. У него были темные бездонные глаза, нежное детское личко и светлые волосы. А одет он был в темную курточку и обычные коричневые брючки, которые были ему велики и потому обтрепались по краям. Но особенно странны были его ботинки. Они были уже довольно старые, заношенные до дыр, с кожаными заплатами там и тут. Они износились уже давным-давно, поэтому на подошвах пришлось сделать железную набойку. При ходьбе ботинки цокали о тротуар, оставляя в воздухе ощущение того, что по улице идет лошадь, настоящая, не сказочная лошадь, до которой можно дотронуться и не бояться, что она сейчас исчезнет.
Мальчик закрыл глаза. Когда он делал так, то ему казалось, что рядом с ним идет пони, маленький пони с белоснежной гривой цвета лунной дорожки на темной воде и блестящими черными глазами, вобравшими в себя бездонную пропасть Вселенной. Его звали Снежок.
"Сегодня хороший день, Снежок. Сегодня Новый Год. Может быть, мы даже встретим Деда Мороза и он подарит нам подарок."
Пони улыбнулся своей веселой улыбкой и подмигнул мальчику, тряхнув серебристой гривой и притопнув полированным копытцем.
"А может быть, мы даже встретим снежного пони. Говорят, он бродит тут в снегопад в самый канун Нового Года... Хотел бы ты его увидеть?"
Пони вздохнул и лукаво посмотрел на малыша из под серебристой гривы.
Знакомая песенка пронеслась в воздухе:
"У пони длинная челка из нежного шелка...
Он возит тележку в такие края..."
- Здравствуй, малыш... - зловещий голос развеял образ пони и заставил мальчика испуганно распахнуть глаза. Он увидил троих мужчин. - Что же ты ходишь так поздно один?
- Я не один. Со мной мой пони.
- Да? Что же его не видно? Хм... - глаза мужчины неприятно сузились. - Мне кажется, он обманывает нас. За это мы отберем у него его одежду. У меня есть сын и ему как раз подойдет твоя одежда, мальчик...
- Нет, - твердо сказал малыш. - Мне будет холодно.
- Да, - грозно улыбнулся один из них. - Но ты отдашь нам одежду.
- Нет.
- Тогда мы заберем ее силой, - его глаза сверкнули опасностью.
- Попробуйте, - все так же спокойно ответил мальчик.
Через полчаса они оставили на земле всхлипывающего, подрагивающего малыша в одной длинной майке до колен, которую ему кинул один из мужчин, прибавив: "Вот, на тебе, авось согреешься." Малыш лежал на снегу, глядя глазами в темноту ночи и тихо шепча несколько слов: "Снежок... Верните мне моего пони..."
Пошел снег. Маленький мальчик брел сквозь темноту в одной майке, ступая босыми ногами по обжигающему снегу и ловя руками снежинки. Те, кто встерчали его, могли слышать тихий шепот: "Снежок... Верните мне... Снежка..." Но они лишь пожимали плечами и не останавливаясь шли дальше. Дома их ожидали если и не шампанское и бутерброды с красной икрой, то по крайней мере теплая постель и чашка горчего чая: ведь это все же был Новый Год. Лишь один человек присел на корточки рядом с озябшим ребенком и спросил его: "Что-то случилось, малыш?" Но мальчик лишь посмотрел на него и отвел глаза в сторону.
"Верните... Снежка..."
Мужчина раздраженно фыркнул и поспешил дальше. Ему не было дела до одинокого ребенка, неизвестно почему разгуливающего по улице в тонкой майке, едва прикрывающей колени.
А мальчик все брел и брел дальше по улице, останавливаясь и поглядывая на небо, затянутое тяжелыми облаками туманно-бордового цвета.
"Звезды, я знаю, вы там, просто я вас не вижу... Скажите, а вы знаете, где мой пони? Вы ведь все видите... Скажите мне... Пожалуйста..."
Но звезды молчали.
Где-то совсем рядом взорвалась петарда. Мальчик вздрогнул.
"Я забыл. Сегодня же Новый Год."
- Э-ге-гей, малыш! - над ним раздался теплый мужской бас. - Сегодня Новый Год! Веселей! Что ты хочешь от меня получить? Ведь я же Дед Мороз как-никак!
- Пони... - мужчина в толстой красной шубе едва различил сказанные слова и скорее угадал их по движениям губ мальчика. - Пожалуйста... Подари мне моего пони...
- Пони? Но это же просто! - и тут он вздрогнул от боли, которую он внезапно заметил в глазах этого странного ребенка. Почему-то в глазах этого малыша отражались звезды... В удивлении мужчина мотнул головой, посмотрел на небо и достал из своего красного мешка маленького деревянного пони. Мальчик равнодушно посмотрел на фигурку и сказал: "Это не мой пони... Но все равно спасибо..."
- Он твой. Не скучай, малыш! - мужчина обернулся, посмотрел на спокойно-грустного ребенка с игрушкой в руках и исчез в холодной тишине ночи.
Мальчик посмотрел на лошадку. У пони были черные пластмассовые глаза и разукрашенные ноги, а в том месте, где должен быть хвост, торчали несколько жестких волосинок черного цвета. Игрушка бессмысленно смотрела в никуда.
"Ты не мой пони... Но, если хочешь, пойдем со мной..."
Снежинки продолжали танцевать свой тихий, безмолвный танец, сливаясь в одну слошную серебристую завесу. Они то сближались, то раcходились, складываясь в неподвижном воздухе в только им одним известные фигуры. А сквозь темноту все так же брел маленький мальчик с деревянным пони в руках, ловя губами серебристые снежинки и изредка вздрагивая от холода, нежно обнимающего его своими ледяными объятиями.
"Снежинки... Вы так красивы... У вас одно имя с моим пони... Вы-то должны были его видеть?"
Но снежники молчали, продолжая кружиться и кружиться в застывшем воздухе.
Внезапно мальчик тоже стал танцевать, сливаясь со снежинками в едином танце и глядя на небо темными глазами, в которых отражались лишь звезды.
Где-то вдалеке процокали копытца пони и растворились в ночном холоде, звякнув тихим колокольчиком.
Малыш удивленно моргнул и улыбнулся.
"Я дарю этот танец тебе, Снежок... Тебе... Одному... Я знаю, ты вернешься ко мне..."
В это время где-то далеко-далеко забили куранты на огромных часах, возвещая начало нового года. Люди в высоких домах подняли свои бокалы с шампанским и поздравили друг друга. Каждый из них думал, что в этом году будет все иначе и лучше, чем в предыдущем.
А одинокий фонарь освещал маленького ребенка с беспечной улыбкой на детских губах, свернувшегося калачиком на снегу и сжимающего в маленьких руках деревянную лошадку. Снежинки все танцевали свой безмолвный танец, а старуха-зима бережно укрывала его своим белым, пушистым покрывалом, нашептывая свою вечную сказку...

Не помню даже, выкладывал я сюда что-либо или нет... С чего то вдруг захотелось выложить.
Начнем с рассказика под простым названием "Зло":

- - -
* Солипсизм - крайний субъективный идеализм, признающий, что единственная реальность - только собственное сознание и что мир существует лишь в собственном сознании.
- - -

Трещали поленья в камине, огненные отблески плясали на стенах, за окном расстилалась ночь и ее темнота навевала покой.
Рядом с камином, в креслах, сидели два молодых человека. Один, в темно-синих шелковых одеждах, молча смотрел на языки огня в камине и курил трубку, дым от которой распространялся тонкими струйками и маленькими облаками по комнате. Другой сидел чуть поодаль от пламени, был одет в грубую кожу и занимался тем, что вертел стоявший перед ним огромный глобус. Тот нехотя, со скрипом поворачивался вокруг своей оси.
Наконец, куривший трубку нарушил тишину:
- Давай выпьем еще вина, Эрик.
- Налей... - бросил тот, не переставая изучать глобус.
Парень оторвался от трубки, разлил по бокалам вино, стоявшее на маленьком низком столике и протянул один из них своему другу:
- Давай выпьем за этом мир, за этот огонь, за эту ночь... - он выглянул в окно.
- Не пойдет, - фыркнул тот, - не буду я пить за этот злой мир.
- Ну вот опять... В чем он злой, Эрик? И вообще - что такое зло?
Названный Эриком взял протянутый бокал и отпил немного, а затем произнес:
- Зло, Арни, это эгоизм и лицемерие, похоть и жадность и жестокость...
- Это - всего лишь человеческие недостатки и пороки, мы сами их порождаем, так что не клейми мир попусту. Человек делает мир.
- Наоборот. Человек порожден миром. И все его пороки с малых лет воспитаны жестокой природой, хищными инстинктами, безжалостной стихией.
- Изложить тебе теорию солипсизма*? - Арнион выпустил кольцо дыма и усмехнулся, - Зло - утопия, которую винят во всех бедах и грехах человечества.
- По-твоему выходит, что люди - и есть зло. - Эрик отодвинулся от глобуса и окинул взглядом своего собеседника.
- Нет, это по-твоему так выходит. Человек - это целый мир проблем и комплексов, желаний красивых и низменных. Это набор масок грусти, радости, счастья, любви, гнева. Зло - это надуманное. Также как и человеческие проблемы - всего лишь обратная сторона игры в маски. Всегда проще всего во всем обвинить зло.
Оба смолкли, Эрик извлек откуда-то трубку и тоже закурил.
В дверь заколотили.
- Кто там? - не вставая из кресла прикрикнул Арнион.
- Зло. - ответил с улицы ревящий голос.
- Это еще кто? - возмущенно воскликнул Арнион и добавил громким шепотом: - Кто-то подслушивает наш разговор?
Дверь с грохотом вылетела со своего места и, пролетев все помещение, врезалась в мешки с мукой.
Пахнуло жаром, ненавистью, болью и запахом паленого мяса. И смертью.
- Так значит, я надуманное? - усмехнулся "гость", - Вас посетила слепая ярость, теоретики. Сейчас вам откроется, что есть зло на самом деле. До встречи в Аду.
Напоследок он взглянул на них: они застыли не в силах шелохнутся и лишь глаза отражали неземной ужас, овладевший ими. Яркая вспышка и их одежда загорелась, а потом буквально за секунду они превратились в пепел. В доме начался пожар.
- Солипсизм... - ухмыльнулся их убийца и унесся прочь.
Глобус упал набок и тоже загорелся.
Нарисованный мир медленно сгорал, съедаемый демоническим огнем.

- - -
© 03.2003
- - -

///Sart

Sarten Прочитаю на днях... обязательно...

А пока - вот... просто в приступе нехорошего настроение. Так, фигня...

Дед Никифор вышел на улицу, плотно закрыв за собой дверь маленького деревянного домика. Постоял немного, оглядываясь. Тихо… даже привычного воронья нет. Вообще ничего. Кажется, еще чуть-чуть – и можно будет услышать, как оседает снег… А снега в этом году было много. Все шел и шел, шел и шел, а какие морозы стояли…
Мысли о холоде заставили Никифора зашевелиться. Господи, холодно-то как… Старик поплотнее закутался в потрепанный ватник и начал каждодневный обход.
Работа у него была незавидная – сторож на кладбище. И знакомых – те, кто еще был жив – отговаривали. Мол, место ты выбрал нечистое. Да только что еще делать? Здесь оно ему ближе будет… все, кого знал. Все здесь. И сам скоро следом отправится. Да и неправы они все были…
Тишина…
Белые холмы могил – скромные и, наоборот, пышные, яркие и серые. Те, на которых всегда лежали цветы и те, на которых и мусор-то убрать было некому…
Именно такие, тихие могилы почему-то любил Никифор. Будто нутром чуял, что и его будет такой же.
Старик тяжело вздохнул, подошел к одному из холмиков. Именно сюда его тянуло раз за разом – каждый короткий зимний день…
Никифор смахнул снег с серого камня. Снова вздохнул.
Эта могила была самой тихой. Ровный снежный сугроб и серая могильная плита, а больше и не было ничего. Да и на плите – только дата и имя. Даже фотографии не было.
Когда-то… не так уж давно, это была девушка… Совсем молодая, красивая, наверное. Просто тихая, грустная девушка. Жила она, жила… и не стало. Трагедия какая-то приключилась. Только какая – Бог его ж знает… Может погибла, может убили, а может и руки на себя наложила.
Почти ровно через год после ее похорон дед Никифор пришел на это кладбище, сменив старого Кирилла. А с тех пор – еще семь лет. И за все эти семь лет так никто к ней и не пришел. Даже на самые старые могилы заходили люди – даже совершенно чужие. Но не сюда. Никого…
Правда, дед слышал, будто какой-то состоятельный человек когда-то знал девушку и вроде совсем было хотел поставить над надгробием статую… ангела… Да только дела у него какие-то не заладились, проблемы… так и забылось.
Если бы сам Никифор не расчищал здесь каждый раз, могила бы исчезла в первые же годы. Он не знал и не мог объяснить, что так тянуло его сюда. Хотя…
Никому и никогда старик не рассказывал о том, что на его кладбище живет привидение. Что долгими зимними ночами, когда так страшно воет ветер, доносится с этой могилы тихое пение… Но нет, оно не пугает. Только будто утешает, согревает… и так хорошо под него заснуть…
-Девочка, девочка, - прошептал Никифор. – Как же так получилось…
Старик еще долго стоял на морозе, вслушиваясь в тишину. Он думал о чем-то, вздыхал… Потом, наконец, встрепенулся, достал что-то из-за пазухи… и поставил на могилу, туда, куда обычно ставят стакан с водкой, маленького, грубо и неумело вырезанного из дерева ангела.
Старик моргнул, постоял с минуту, потом спешно повернулся и поплелся в сторожку. Как холодно, Господи… Скорее бы вечер… Скорей бы услышать эту грустную, нежную песню…






В странных снах, что приходят ко мне
В снах о любви, ушедшей безвозвратно
Слышу голос бронзовых птиц,
Шепот древних времен, зовущий нас обратно.

Город снов, ушедшей мечты,
Ветер разлук остался за стенами
Скажешь ты, что путь не найти
В древний город любви, оставленный богами

Это было так давно,
Что свет древних звезд не помнит об этом,
Это было на краю… на границе сил добра и света возник
Город любви… Древний город любви…

28. 22. 03

Атана Класс

Добавлено в [mergetime]1070370431[/mergetime]:
Интересно как!!!

просто идти..


Просто идти. Миля за милей. Шаг за шагом. Идти без цели. Чувствуешь- мир вокруг. Живой, дышащий. Ночью – бескрайнее, бездонное небо с трепещущими звездами. И Одна. Звезда. Всегда видеть её с детства, но в какой-то момент- понять –это она. Путеводная. Звезда. Не просто далёкое солнце, а что-то живое, бьющиеся. Сердце. Сердце мира. Пусть даже и на небе, но живое.
Уйти из дома. Как же всё просто- утром, рано, ни с кем не прощаясь, но, отойдя далеко от дома- острая боль в сердце при мысли о родителях. Любить их, а потом –бросить.
Шелковистые, прохладные травинки щекочут лицо. Просто упасть, чувствуя усталость в ногах. Сколько прошло времени- не известно. А проходило оно в обще? Можно идти долго, даже не думая о том, что бы отдохнуть. Но сны надо видеть. Они приносят воспоминания о ком-то. О чём-то. Прошлое- смутной дымкой, видениями, которым не суждено сложится в общую картину. И всё равно- продолжать желать их видеть.
Дальше. Города, леса, деревни. Мир не кончается. За деньги, взятые при уходе из дома- купить лошадь. Нестись по мокрой от утренней росы траве, подставляя лицо свежему ветру. Потом, в другом городе- расстаться с лошадкой.
Скинуть обувь и идти босиком. Тело уже отвыкло от физической боли, только острая как кинжал тоска сидит в глубине.
Можно идти, подставляя лицо звездному свету, смеяться звукам ночного леса.
Сколько раз убивали? Сколько раз грабили? Встаёшь- боли в теле нет, и шрамы от ран исчезают за пару дней. Одежду- и ту уже давно отобрали, оставив лишь тонкий, тёмно-фиолетовый, почти что чёрный, балахон.
Идёшь по пустой дороге. Под ногами- мягкая, тёплая, прогретая солнцем пыль. Люди смотрят. Пусть. Потому что впереди- Дорога и Звезда.
Придумать песни, и вспомнить те- из снов. И петь их. Для других, для себя.
В городах много таких- отчасти сумасшедших, отчасти- Верящих и Видящих. Принимают за одного из них. Нет, они другие – не похожи. Разные цели, разные мысли. Но они- иногда понимают, остаются в бездонной памяти. Друзья.
Не понимаешь- кто -Есть.
Найдя в лесу небольшое озерцо, поросшее камышом, склоняясь над водой- острое, изящное лицо. Глаза- не разберёшь- то ли серые, то ли голубые. Одно мгновение они- такие, и тут же меняются. Не Человек. Не то. И не Эльдар. То же – что-то чужое. Кто? Тело не чувствует боли, только иногда надо сесть отдохнуть – чаще всего- просто по своему желанию.
Нигде не задерживаться дольше чем на пару месяцев. Узнавать что-то новое –запоминать.
Цели- нет. У друзей, у почти таких же в чёрных одеждах- есть цель. Непонятно. Они об этом открыто говорят- и умирают. Но ведь дальше в этом мире- что- то тоже есть. Зачем умирать? Не понимание в их глазах. Умереть- за кого-то? Опять- не понятно. Лучше продолжать жить и следовать своему Пути. За Звездой.
Иногда- наваливается Тоска. Тоже без повода. Она просто существует.
Не скрыться.
Идти.
Не умрёшь- впереди- Вечность.
Впереди- Дорога.
Идти..

Это круто!!!!

Так... Старшая Эдда навеяла:

Сосуд уже почти полон. Скоро Сигюн вновь придется вынести его из пещеры и окропить змеиным ядом землю у входа. Снова мука, снова ослепляющая боль от падающих на темя раскаленных капель яда. Руки Сигюн мелко дрожат. Змея над моей головой слегка шевелится, скребя чешуей о каменную колонну. И в шорохе змеиной чешуи, в сводящем с ума монотонном звуке падающих капель и в прерывистом дыхании моей жены я слышу голос. Голос говорит мне:
– Горе тебе, Кузнец Бед, Вор Великанов, Недруг Богов. Горе тебе, отец Ванарганда, Ермунганда и Хель. Горе тебе, Коварный ас, Локи, сын Фарабути.
Это слова Одина Одноглазого, сына Бора. Аса по чьему приказу меня приковали меня здесь, в этой пещере; аса, обрекшего меня на вечные мученья. Я ненавижу тебя, Восседающий на Хлидскьяльве! Но я знаю, придет час моей мести. Час Рагнарека – Гибели Богов. Час, когда навсегда скроются Солнце, Луна и звезды, когда закричит черный петух в царстве Хель, когда огромные войска сойдутся в смертельной битве и земля утонет в крови воинов. В этот час мои дети – волк Фенрир и Мировой Змей ворвутся в Асгард, и рухнет под тяжестью воинов Муспельхейма Радужный Мост Биврест. В этот час поплывет Нагльфар – корабль из ногтей мертвецов, и вырвется на свободу пес Гарм, привязанный прежде в пещере Гнипахеллир. В этот час я сражусь со светлым Хеймдаллем – Сыном Девяти Матерей. И так будет, ибо это предсказано Вёльвой-Прорицательницей.
– Сосуд переполнен, – хрипло шепчет Сигюн. В полумраке я снова вижу, как дрожат ее руки, покрытые ожогами от брызг яда. О моя жена! Моя верная Сигюн! Ты вынуждена разделять со мной эту пытку. И, несмотря на кровь Ётунхейма в твоих венах – проклятую кровь, как считают асы, ты единственная из живых существ, кто не отвернулся от меня. Сигюн медлит, тихо шипя от боли, и я знаю: яд уже начал течь по ее пальцам. Наконец, она в очередной – в который уже! – раз шепчет:
– Прости, – и убирает сосуд.
БОЛЬ!!! Живое пламя, с каждой каплей проникающее все глубже в мозг, разъедающее, крушащее, уничтожающее. Ослепительно-яркая, пульсирующая темнота, и вопль, даже не вопль, а звериный рык, издающийся из моей измученной глотки. Те минуты, которые тратит Сигюн, чтобы дойти до выхода из пещеры, выплеснуть яд и вернутся, никогда не остаются в моей памяти. Вот и сейчас, я прихожу в себя, когда Сигюн, удерживая пока еще легкий сосуд одной рукой, протирает мне лицо влажной холстиной. В пещере как будто стало чуть светлее, и лишь по углам загустели тени. Мой затуманенный воспоминаниями о недавней боли взгляд останавливается на одной из теней. Тень имеет смутные человеческие очертания и движется по каменной стене в нелепом, неуместном танце. Я спрашиваю у тени:
– Кто ты? – но тень молчит и только увеличивается, словно приближаясь ко мне
– Ответь, молю тебя!
- С кем ты говоришь, муж мой? – Сигюн не видит тень, а та тем временем увеличивается настолько, что занимает собой почти всю стену пещеры. Тень манит меня к себе, завлекает странным танцем. Воспоминания о недавней боли уходят, затухают. Наконец, я понимаю, чего тень хочет от меня. Внезапно, я ощущаю прилив сил. Я прохожу сквозь свои некогда твердые как сталь путы – путы сделанные из кишок моего сына Нарви, растерзанного собственным братом Вали, обращенным асами в волка – и делаю шаг навстречу тени.

Фэнтэзийный набросок. Навеяно вступлением песни "Where Dragons Fly" группы "Rhapsody".

Новый рассказ. В соавторстве с Ним Ольгой. Не с ворума если что. Поехали...

Каэн’Мерт
- Чего ты хочешь? – спросила она у Тьмы. Но Тьма не ответила. Как всегда. Тьма никогда не давала ответов, зато любила загадывать загадки… Саилин Тер’Аноад, Лик Первого Сумрака, открыла глаза. Темно. И, естественно, никого поблизости. Никого… на тысячи километров вокруг. Только холодные камни Источника шептались между собой о древних временах, когда ее самой еще не существовало.
Источник. Колодец энергии в нижних слоях реальности. Саилин знала, что в некоторых мирах есть понятие о реке смерти. Она и впрямь существовала. Только сущность ее была куда более глубокой и опасной, чем мог вообразить любой, даже самый изощренный разум смертного.
Хранительница поднялась на ноги, прошла несколько шагов по мрачной, холодной келье. На ней были темные одежды, на белую, покрытую черными символами руку был надет ониксовый браслет, от него до пола уходила цепь, к концу которой была прикована небольшая чаша. Цепь волочилась по грубым камням, но не издавала никакого звука. Эха здесь не было. Она спустилась по винтовой лестнице, в небольшую залу, где начинался поток. Вышла к небольшому озерцу. Зал был настолько темный, что невозможно было разглядеть ни того, откуда текла в озеро вода, ни того, куда она девалась. Только посередине поверхность еле-заметно светилась синеватым. Вода была черной, как смоль. Но любой, даже самый обычный человек ощутил бы, что этот поток не прост…. Каэн’Мерт, Река Забвения, негативная энергия, которая бесконечно сливалась в нее со всех миров…
Саилин некоторое время постояла рядом, впитывая энергию потока. Она думала.
В последнее время творилось что-то странное. Мать не была с ней откровенна. Тьма больше не отвечала своим детям.
Что-то грядет…


- Отдай мне все… - высокий, бритый мужчина в длинном черном кожаном плаще. Он стоял, занеся руку над умирающим. Существо, придавленное его каблуком, корчилось и стонало.
- Отдай мне все, - с нажимом повторил Келахен Гоэд’Мордуид, Темное Знаменье. Он пил силы и память несчастного не спеша. Куда ему спешить?
Вскоре стоны стихли. Энергия кончилась. Под его сапогом осталась кучка тлена, а в ладони – крошечный кристалл сиреневатого оттенка. Хранитель сжал руку в кулак, круто развернулся и исчез из этого мира. Вновь появился он уже в своей обители. Тихо… как божественно тихо, - Келахен закрыл глаза и улыбнулся. Да. Так ему нравилось. Беззвучно он прошел по мрачным коридорам своего Слоя, к маленькому алтарю. Перед алтарем на стене была мозаика, изображавшая нечто вроде черного водоворота. Мозаика не была закончена. Хранитель поднял руку и добавил в нее еще один кристаллик. Еще немного.
- Молодец, - шепнула Тьма. – А что будет, когда ты закончишь?..
Он повернулся к стене спиной и холодно произнес:
- Тебе лучше знать, Всеобъемлющая.
- Может быть… может быть… может быть!..
Шепот скользнул возле его ушей и растворился в сумраке.
Келахен взял со стола книгу. Черную книгу, с черными листами, на которых ничего не было. Он читал – именно читал – эту книгу каждый день. Но сегодня он думал не о написанном. Да, я закончу. И тогда… Она не открывает мне всего. Так не должно быть. Конец близок. Работа будет завершена. Он прислушался. Тихо. Как нравилась ему эта тишина. Тишина, которая нарушалась только звуком капающей воды…
Что-то грядет…


Он опаздывал. Как не любил он опаздывать.… Пожалуй больше опозданий он ненавидел только эти промозглые, стылые осенние дни. Дни, когда жизнь, кажется, теряет всякий смысл. Каблуки на ботинках гулко стучали по улице. И этот звук – эхом отдаваясь в утренней тишине, только преумножал ощущение одиночества. Константин Мертинов, штатный работник фирмы «Радиал-сервис», поплотнее закутался в куртку. Боже, как холодно…
Пустой, безжизненный двор. Ни души. Только тихо и противно скрипят в тишине старые качели. Этот жутковатый звук напугал молодого человека настолько, что он с трудом поборол желание броситься бежать. Только ускорил шаг и вышел на самую шумную, самую людную улицу. Стало полегче…
Что с ним? Когда он стал трусом?
Константин огляделся. Все вокруг казалось каким-то… ненастоящим… фальшивым. Как будто плохо приклеенные картонные декорации. Безжизненные… мертвые…
Он встряхнул головой. Ерунда… Ерунда. Это все осень виновата.
И все же что-то тревожное и гадкое билось в груди, заставляя сердце болезненно сжиматься.
Что-то грядет…



Саилин ступила в воды Источника. Неторопливо прошла несколько шагов и замерла. Наконец она решилась, сделала еще один шаг вперед и… исчезла.
Поток под прямым углом уходил в отвесную шахту. И сейчас она, сливаясь с рекой, позволила ей нести себя вниз. Вниз, все ниже и ниже, все глубже в слои реальности – все более мрачные и опасные.
Саилин закрыла глаза. Как давно уже она не путешествовала в Потоке! Сотни… а может и тысячи лет. Уже начало забываться ощущение сладостного блаженства, от переполняющей ее силы и мощи Смерти. Так быстро…
Мимо проносились миры.… Те, что еще влачили жалкое существование и те, что уже были мертвыми. Погубленные собственной слабостью, алчностью и злобой, они сами медленно становились частью Потока.
Черные воды приняли ее без колебаний, как свое верное и преданное дитя. Стены шахты мелькали мимо.… Наконец внизу она различила еле заметное свечение. Шахта выходила в огромный, исполинских размеров зал. Он казался бесконечным, потому что стены его терялись где-то в густой темноте. Только поверхность воды – настоящего моря Смерти слабо светилась синим во мраке. Хранительница без особого труда поднялась над водой. Послышался тихий плеск и снова тишина…
К ней, поверх водной глади, направлялся человек в длинном черном плаще.
Саилин кивнула.
Теперь она знала.


Река смерти волновалась.


Тысячелетия одиночества, прерываемого только убийствами, совершаемыми в других мирах, отучили его ждать гостей. Хранители на других уровнях редко покидали свои обители, он был один из самых активных. Но лишь в силу того, что ему была поручена великая цель закончить головоломку…
Поэтому, когда Поток встрепенулся, принимая в себя кого-то, и Тьма шепнула ему на ухо о предстоящее встрече, он был слегка удивлен.
- Келахен Гоэд’Мордуид!

Саилин. Короткие темные волосы, черные одежды и главный знак Хранителя – цепь и прикованная к ней чаша.… Да, это была она. Спокойная, как статуя. Всегда была такой. И ничуть не изменилась.
- Келахен. Как много столетий прошло с тех пор, как мы с тобой виделись в последний раз, - голос, напоминающий журчание Реки… огонек в глазах, похожий на свечение Потока…
Саилин.
- Саилин Тер’Аноад, - Келахен чуть склонил голову. – И впрямь, давно я не встречал тебя,… как и любого другого Хранителя. Чем обязан твоему визиту?
- Как твоя работа? Близка ли она к Завершению? – вместо ответа спросила Хранительница.
- Посуди сама… - Келахен сделал приглашающий жест рукой. Саилин замерла, будто прислушиваясь… тишину нарушал только плеск воды, но в этом плеске она читала… Тьма в ее глазах всколыхнулась…
Да. Теперь…
Она знала.

Офис… Офис, офис.… Наконец-то…
Теплое помещение, куча знакомых, привычная работа…
Константин почувствовал, как отступает тревога и страх. Все в порядке. Все как обычно. Только…
Он приветственно кивнул охраннику, уже совсем было хотел пройти мимо, когда вдруг остановился, вернулся на пару шагов, облокотился о стол.
- Ну, как дела тут? Все спокойно? – спросил он охранника.
Здоровый, крепкий парень в камуфляже посмотрел на него совершенно безмятежным взглядом. Только…
- Норма, - коротко ответил он. Потом подумал немного и добавил: - Как обычно… все спокойно.
- А… - Константин мялся, не решаясь, - а вы… не чувствуете чего-то странного… неправильного…
Парень пожал плечами, казалось бы равнодушно, только…
- Да нет. Хотя.… Знаете… а ведь и правда… как-то не по себе.
Охранник посмотрел в окно, свинцово-серое небо сливалось с цветом его глаз.
- Да…
- Как думаете, отчего это? – спросил Мертинов, чувствуя, как снова поднимает голову удушающий страх… и ощущение безнадежности.
- Да кто его знает? Одной смерти, пожалуй, известно… - охранник состроил такую гримасу, будто собирался плюнуть, но передумал.
Константин вздрогнул. Смерть. Да. Только…
Она знала.


Река Смерти волновалась.

Добавлено в [mergetime]1072112257[/mergetime]:
Саилин нахмурившись смотрела на мозаику. Не закончена. А времени осталось мало… Река начинает волноваться.
- Келахен, ты медленно работаешь.
- Но…
- Время, Хранитель. Эта работа была поручена тебе, потому что ты самый эффективный. Сильный.
Саилин позволила себе вздохнуть. И добавила:
- Я чувствую изменения – и скорее всего они касаются дела, которому ты служишь. Впрочем, как и все мы.
Саилин. Всегда прекрасная, всегда… холодная.
- Чего ты хочешь, Лик Первого Сумрака?..
- Мы вечность готовились к Торжеству. Оно уже близко… А Путь Источника еще не открыт – ты не закончил головоломку. Сроки изменились… не знаю почему, но тебе следует поторопиться.
- Тогда… может быть, ты поможешь мне, Саилин?
- Вместе? Как в изначальные времена? Ты дерзок, Келахен. Но так будет лучше… Н а м следует поторопиться.

Проклятая осень. Константин не находил себе места. Что-то назревало и никак не хотело раскрывать себя. Весь день он промаялся на работе, не в силах определить источник беспокойства. Теперь он стоял на пустынной остановке. Автобусы почти не ходили, но он надеялся еще на случайную запоздавшую попутку.
Моросило… Освещаемый светом фонарного столба, мелкий дождь превратился в серую мерцающую ткань. Константин сжал зубы, пытаясь справиться с новой волной страха. Бояться нечего… говорил он себе. Не помогало.

Келахен выследил очередную жертву. Быстро, точно, уверенно. Она не успеет ничего понять. Перед девушкой, спешащей куда-то по ночной тропинке, выросла темная фигура. Сверкнула его улыбка…

Старик выронил ложку из похолодевшей руки. «Вот она, моя Смерть» – последнее, что он успел подумать. Саилин покинула этот мир, не задержавшись ни на секунду.

- Отдай мне все… - проговорил Хранитель. Тварь уже ничего не лепетала… она лишь кричала, захлебываясь страхом.

- Восьмой, - прошептала Саилин. Еще немного…

Последний фрагмент.
Последняя жертва.
Они вышли на нее одновременно. Но Келахен уступил старшей право забрать его душу. Он хотел насладиться ее искусством убивать. Саилин… такая прекрасная. Как мраморная статуя, ожившая для своей великой миссии. Было ли время, когда он не любил ее? Он забыл. Но скоро все закончится.
Источник – вот что главное. Никто не знает, что будет, когда он откроет Ворота, известно лишь, что Смерть обретет Силу. «Свет вышел из Тьмы и во Тьму же вернется». Завершится эра Света… а затем… кто знает, может быть они останутся живы и будут вместе. И не будет больше никаких заданий.
А сейчас…

Неожиданно у него перед глазами все поплыло. Нахлынула волна дурноты. Константин согнулся… и услышал сквозь стук крови в висках… тихие шаги. Поднял голову.
В круге света стояла женщина, одетая в тьму. В ее глазах была тьма. Она сама – понял вдруг Константин – была Тьмой.
Мир перевернулся, сжался в клубке боли.


Река Смерти бурлила.


Саилин наблюдала за умирающей жертвой. Видела, как жизнь покидает тело. Тварь корчилась у ее ног – как тысячи раз до этого. Все они корчатся одинаково. Существо начало затихать.
Справа послышались неторопливые аплодисменты. Келахен отдавал должное ее искусству.
Она посмотрела вниз. И наткнулась на пристальный взгляд синих-синих глаз. Жив!.. Невозможно!

Где-то далеко, ниже и ниже в реальности, на самом дне существующей Вселенной, произошел взрыв… всполох черного пламени взметнулся вверх, сметая все на своем пути, превращая материю в ничто, стирая все сущее…

Сквозь невыносимую боль Константин почувствовал Зов. Внезапно, его агония кончилась. Бешеный стук сердца… и далекие, словно сквозь вату, звуки хлопков. Очень медленные.
Внутри него была тишина. Ожидания.
И…
Оно пришло.
Река Смерти затопила слабую человеческую оболочку, выжигая разум, но открывая дорогу настоящей, неподдающейся описанию ТЬМЕ. Врата не были открыты, и Тьма сама нашла себе дорогу. И вырвалась, нетерпеливая, бесконтрольная, подавляющая. Безликая. Ибо никто не в силах увидеть настоящего лика Тьмы.

Такие синие-синие глаза.

Еще секунду назад они праздновали победу.… И вдруг картина женщины в черном и умирающего у ее ног человека распалась на кусочки асфальта. Не замечая ошметков мяса и брызнувшей крови, Келахен закричал.

На месте двух фигур пульсировал устремленный в темное небо столб Тьмы. Он крутился, рос, разбухал.… Невдалеке скорчилась на коленях еще одна фигурка. «Саилин!!!» - крик метался в тишине, застывая в осколках разрушающегося мира… мира, который никогда не будет знать Света…

«Всегда такая холодная… Прекрасная, будто из мрам…»
Тьма пришла в этот мир.

Такой вот набросок недавно навеяло...

Трактир. Суета. Тут сходится масса народа, чтобы помусолись свежие новости и просто весело провести время.
За грубо сбитым столом в полнейшем отчуждении пристроилась девушка-гном. Грустила, нервно теребила бакенбарды. Доставала из тёмно-зелёных складок кисет. Курила так, словно хотела спрятать в дыму своё неказистое гномье личико.
Пила что-то прозрачное. Возила по столешнице пухлым пальцем, одна понимая смысл ненарисованного. А вокруг бурлила жизнь, старательно огибая её коренастую фигурку. Заключая её в сосуд отчуждённости. Да и ваш взгляд скорее всего проскочит мимо. И упрётся в двух человек за столиком, полным еды и выпивки.
Два воина, коренастых и полных жизни расслаблялись после удачного похода. Один молодой, но не зелёный, судя по коллекции боевых отметин. Другой постарше, заматеревший в боях, но не утративший любви к беседам.
– Страшная она всё-таки, – тихо заметил первый, поглядывая в сторону гномы. Его напарник взглянул укоризненно из-под рассечённых бровей.
– Ну чего? – насупился моложавый, – Чего я не так сказал?
Старший побулькал вином и заявил.
– Как ты можешь говорить такое, рубило пустоголовый? Ты воспринимаешь мир чересчур субъективно.
– Это как?
– Ну… Понимаешь, у каждого существа своё понимание красоты. Своя система ценностей, если по-умному. Ты же даёшь столь категоричные оценки исходя только из собственных ощущений. Ты – субъективист, ты не пытаешься смотреть на мир чужими глазами. И не видишь, как меняется при этом реальность.
Молодой молча поедал мясо. Пустоголовым рубилой он как раз таки и не был, потому искренне пытался понять старшего товарища. А тот всё более воодушевлялся:
– Вот ты говоришь: «страшная». А взгляни ты глазами гнома, может, увидел бы несравненную красоту. И так во всём, мой друг.
– Тогда всё существующее в мире следует признать красивым, – возразил молодой, – Ведь на всё может найтись свой любитель.
– Красота есть субъективное понятие, – настаивал старший, – Никто и ничто не может быть красивым (или некрасивым) само по себе. Красота рождается внутри того, кто смотрит. И я почти уверен, гномы по достоинству оценили бы ту молодую особу…
Оставим их за этим разговором. Тем более что в углу трактира уже давно пируют два гнома. Они глушат пиво с виньями, выискивая в бородах застрявшие ломтики ветчины.
– И-ик, – сказал один гном.
– Ага, – поддакнул другой и добавил шёпотом, – Всё-таки она стр-рашная.

to ХиЩи Первое. Образ Деда Мороза тебе надо доработать - В красной шубе ходит Санта. а Истиный Дед Мороз одет в синию шубу. Концовка сказки какая-то стремная, Дед мороз исполняет желания людей, а не просто дарит игрушки. Новогодняя сказка должна хорошо кончатся так что работай над концовкой. А в целом - чувствуется волшебство - и это главное.

Люди - пишущие и переводящие бумагу - НОВЫЙ ГОД скоро! Сваяйте чего нибудь волшебного и доброго, а то вы все про Тьму, травинки всякие, про боль - На улице зима, какие травинки!

Какую-нибудь простеньку легенду о Деде Морозе сваяйте что-ли, что бы и на Форуме чувствовалось приближение самого главного праздника в году.

Раз уж тут для графоманов, то я тоже черкану...
Называется "Сон в Летнюю Ночь"

СОН В ЛЕТНЮЮ НОЧЬ.
Я стоял в огромной комнате, которая, наверное, находилась в доме. Ведь все комнаты должны где-то находиться? По логике вещей – в домах. Итак, комната. Огромная, темная, уходящие вдаль стены кажутся призрачной дымкой, невесомой преградой между мною и остальным миром, кстати, также мне неизвестном.
Я оглянулся вокруг. Народу, как людей. И правда, все люди. Разные, тоже по логике. Мне казалось это нормальным и привычным. Рядом стоял еще один человек, в форме милиционера. Смутно, мне почудилось, что ему тоже все вокруг привычно и обыденно. И еще я чувствовал, что дом, в котором находится эта комната, огромен, как мир, бесконечнен и конечен одновременно. И еще... еще я знал одно. Чтобы выжить, надо пройти сквозь этот дом-мир, иначе жизнь уйдет, утечет бесследно, словно песок сквозь мертвые пальцы.
Толпа народа втягивалась в проем, расположенный в противоположной, теряющейся в тумане, стене, исчезая там, будто в пасти гигантской змеи, что разлеглась за дверью. Где-то в левой, а может быть, в правой половинке мозга блеснула легкокрылая догадка: «Этим путем дом не пройти, там в глубине ждет то, что оставит от моей жизни песок, утекающий в небытие». Вслед за ней родилось светлое и гениальное: «А мы пойдем другим путем!».
Стоящий рядом мент повернул голову, поглядев мне в глаза. В них я прочел примерно то же самое. Наши мысли были похожи, как похожи лошади разных пород, которые принадлежат к одному виду животных. Чуть разнились, но были одинаковыми.
И, одновременно глянув в сторону, мы увидели еще один проем в стене. Рядом, по левую руку. Не колеблясь ни секунды, мы дружно шагнули туда.
Очнулся я, когда обнаружил себя в другой комнате, которая опять-таки была целым миром. Предо мной лежала гигантская каменоломня. Вместо стен возвышались отвесные скалы, и... Люди. Сотни и тысячи людей, закованных в цепи, с кирками и молотами, рубящих и оттаскивающих на волокушах огромные гранитные блоки. Рабы!
Секунда, и мои руки оказались завернутыми за спину. Как я мог забыть, что если есть рабы, есть и те, кто за ними следит, заставляет работать. Окинув пространство затравленным взглядом, я понял, что другу-менту удалось скрыться и невольно за него порадовался. Не правда ли странно, радоваться за мента? Что делать, бывает!
Охранники, естественно, громилы в железе, со мной, как и положено, не церемонились. Вскоре я в одной набедренной повязке и ручных и ножных кандалах весело рубил пресловутый гранит. Почему-то подумалось: «Отличная тренировка!». А какие еще мысли могут приходить, когда тебя в момент обращают в рабство и заставляют бесплатно вкалывать? Глупые, конечно. Кирка, казалось, весила килограмм пятьдесят. Я вообще удивился, что смог ее поднять. Но кандалы и тяжеленное орудие труда не мешали мне вертеть головой, в надежде выбраться отсюда.
И я увидел. Увидел нечто странное. Совсем недалеко, у гладкой каменной стены стояла клетка, забранная толстыми, стальными на вид, прутьями. В ней сидел зверь. Необычный. Сгусток светящейся сине-голубой энергии, принявшей форму леопарда или ягуара невероятных размеров. Я встретился с яркими глазами существа, а оно напрягло могучие мускулы под шелковистой электрической шкурой. В голове пронеслись неясные картины. Остатки некогда властной цивилизации, умной и развитой, превращенные в богов для пришедших на их место. Кровь и детский крик, тоненький, как последняя нота флейты.
Под широкими лапами зверя, я разглядел это даже на расстоянии, лежали маленькие черепа. «Жертвы, -догадался я. - Ему приносят в жертву детей».
Именно в этот момент, охранники понесли к клетке пищащий комочек живой плоти. Приоткрыв часть решетки, громилы закинули внутрь ребенка, но зверь полоснул по ним огненным взглядом, понюхал, и отвернулся. Охранники раздраженно засопели, отправляясь за другим, а мою спину ожег удар бича.
Шевелись, раб!
Вновь заскрипела, отворяясь стальная решетка. И вдруг, будто вихрь смел и охранников, и всех стоящих вокруг! Зверь рванулся всем своим блескучим телом, клетка пошла прахом.
В каменоломне началась бойня. Я, оцепенев, будто кролик под взглядом кобры, смотрел как разлетается во все стороны камень, как свистят по воздуху длинные мечи когтей, как бьет, словно таран могучий хвост. От людей не оставалось кусков, они попросту сгорали, опадая наземь облачками тончайшего пепла.
Энегетический ягуар несся прямо на меня. «Умру!» – заорал запаниковавший мозг, но тело застыло, отказываясь повиноваться. Холодный пот капал со лба ужасно медленно.
Какой-то обезумевший человек попытался поднять лом на синего монстра. Тот лениво повернул с дороги, спалив еще около сотни народа, а я почувствовал, что цепи на руках и ногах ослабли. Жуткая сила, исходившая от ягуара, расплавила цепь, сковывающую меня с нескольким другими рабами. Я поднял онемевшие руки. На них остались браслеты с обрывками цепей.
Включив инстинкт самосохранения, я метнулся к скалам. Прижавшись мокрой спиной, я ждал, может зверь успокоится. Или убьет всех, а меня оставит на сладкое.
Слава богам! Из оказавшейся рядом расщелины выглянул мой старый знакомец мент. В этом момент его лицо показалось мне самым родным на свете. Он еще раньше кричал, пытался помочь мне бежать, но не смог ничего сделать. Зато сейчас было самое время.
Даже не помню, как мне удалось уйти. Ноги ныли, как после трехдневной скачки, руки – как после многочасового махания мечом. Нет, махал-то я киркой, но думать о мече было намного приятней.

Темный коридор, короткий или длинный, не помню, я прошел, потеряв попутчика, и вышел в другую комнату-мир. Другой мир. Урбанизированный, с высокими бетонными башнями и широкими асфальтовыми дорогами. Вопроса, что я здесь делаю, опять-таки не возникло. Все было привычно и обыденно, словно по сценарию неведомого автора.
Я посмотрел на себя. Грязный, в царапинах, набедренная повязка едва прикрывает то, что должна прикрывать, на руках кандальные браслеты. Прямо, как на парад! Смешно. А мне стало грустно. Но я знал, что человек я цивилизованный и в этом мире не пропаду.
Мимо прошагал отряд милиции. Шли, будто на Красной Площади – ровным строем, нога в ногу. Отлично, подумал я, надо спросить дорогу к ближайшему магазину одежды. Глянув на ментов, я содрогнулся. Они выходили из коридора, откуда пришел я, но... выходила только форма, под фуражками была пустота, как и под форменными костюмами. Мной овладел полнейший пофигизм.
Я развернулся и пошел по городу, ничуть не смущаясь своего странного для проходящих мимо людей, вида. Дотопав до магазина, я запросто в него вошел и купил одежду, задно заскочив в туалет и умудрившись там помыться в раковине. Кандалы куда-то исчезли, но меня это мало взволновало. Одежда была двух цветов – черного и серебряного.
Теперь, следуя несокрушимой науке под названием логика, я начал раздумывать, как заработать денег, чтобы опять не помереть. На этот раз с голоду. Годился я, правда, лишь на физический труд. На доске объявлений одно нашлось. «Требуется грузчик». И адрес.
Следуя инструкциям объявления, я вскоре добрался до места. Маленькая закусочная, типа шашлычной. Шагнув к стойке, я вежливо спросил:
- Извините, могу я устроиться к вам на работу?
Человек за стойкой бросил на меня безмерно удивленный взгляд.
- И кем же?
- Вот тут, в объявлении указано, что вам требуются грузчики.
Глаза человека стали совсем огромными. Он понизил голос и вопросил:
- Девушка, вам действительно нужна такая работа?
«Девушка?!!».
Я посмотрел в висящее на стене большое зеркало. Равнодушное стекло отразило тонкую, словно деревце, фигурку, длинные темные волосы, заплетенные в косу, и черные глаза под изящно изогнутыми бровями.
Я вздохнул, передернул плечами.... и проснулся.


кендерское творцество


--------------------------------------
Я знаю, как выглядит звук,
Что делает с миром движение рук,
Кто кому враг, и кто кому друг,
Куда выстрелит согнутый лук

Kaeron нуу.... всяко лучше поздно, чем никогда...
У мя родилась в новогоднюю ночь одна такая сказка... Весёлая, правда, но я действительно мастер всё искажать. Не знаю, что получилось...
Может быть, вы знаете?


Очепятки исправлены. (А их было много. Видимо, первые читатели, они же корректоры, бессовестным образом схалтурили...)

Еще короткое.. Примерно из августа по времени

Окно

Окно. Тёмное окно на чердаке. Стою под ним. Двери нет - в полуразрушенном здании полумрак. Где лежит мусор, где что-то написано на стене. Стою. Смотрю вверх, солнце скрыто угловатой крышей дома, только небольшой луч виден в темном окне чердака. Странно, проходя через чердак, луч ничего не освещает, в этой луже окна - только темнота и этот луч. Медленно подплываю к окну - теперь окно кажется тоннелем. А в конце - свет. Темнота. И единственный луч.
И голубь, белый голубь, летящий из окна, медленно, плавно движутся крылья, медленно голубь пролетает мимо, только чистое перо остается кружить вокруг меня, падая вниз и залетая в дверной проем..

Другой дом. Подъезд. Двери закрыты, окна в подъезде тоже; серое здание, три этажа, дальше - небо. И лампа над дверью. Простая лампа, точнее не лампа, а то, что от нее осталось. Ни света, ни стекла. Пара проводов.
Вспышка. Видение света, тепла от этой лампы. Люди под ней, тени; мысли, чувства.. И небо над головой.. И два провода чуть ниже..

Стена. Кирпичная стена, когда-то покрашенная, но этого уже не видно. Кирпичи. Красные, по странному грязноватые кирпичи. Трава, небольшая канава ниже. Вьюн; белые цветки его завораживают, а моя тень, падая на стену и цветы, делает все вокруг ночью. Потемневшая стена становится ночным небом, а цветы - звездами.
Закрываю глаза, сажусь к стене..

..Темно.. Вокруг ничего нет. Только чьи-то (а может быть и мои) воспоминания, только какие-то неясные темные образы-тени стоят вокруг. И ничего кроме. Вот какое-то окно. Вот - лампа. Голубь.. Цветы.. Небо.. Стена... Я это помню? Я это видел? А может быть это чужое, может это не мои воспоминания?!
Бегу.
- Всё не то! Это не то! Нет!
Пробегаю, разгоняя руками воспоминания, топча образы. Какие-то бабочки, черные, темнее всего вокруг... Какие-то люди, ничего не видящие..
Бегу..

Останавливаюсь. Сажусь прислоняюсь спиной к стене.. Но.. Эта стена.. Цветы..
- Это не моё!! - проваливаюсь сквозь стену, лечу вниз.

Темнота несется на меня, какие-то песчинки сталкиваются со мной, ничего не разобрать..
Вдруг вижу торчащий из темноты штырь. На нем - два проводка и осколки чего-то. не задумываясь хватаюсь в полете. Повисаю.
Смотрю ниже - различаю под проводами дверь.
- Нет!
Разжимаю пальцы, дверь скрывается из вида далеко вверху.

Лечу.. вдруг вспышка, вижу себя, освещенным каким-то лучом. Проплываю по темноте. Окно, выплываю из него, но окно кажется слишком большим. Белое крыло. "Нет! Нет!". Достаю откуда-то камень; кидаю. Кажется, промахиваюсь. Какое-то облегчение. Вижу перед собой перо, белое.. Нет, алое.. Нет! Красное!
- Нет! Стой! - тянусь рукой вперед, сжимаю кулак. Красное перо.. Теряю сознание..

Какие-то мысли приходят в голову, что-то вертится, что-то куда-то бежит..
..Это не может быть моим! Эти воспоминания- ложь! Это всё не правда!..
Сомневаюсь во всем. Даже в только что произнесенных словах.

Вижу лицо.. Странно, знакомо.. Нет! У меня нет памяти! Но лицо становится все отчетливее. Что-то в голове останавливается, какая-то мысль червем прогрызается к сознанию. Не могу двигаться, смотрю в лицо. Странные красивые черты, всё какое-то странное.. Взор устремлен не на меня, кажется, что меня вообще не существует, а ест только это лицо и этот взгляд. Какие-то мысли появляются в этом взгляде, какие-то переживания, грусть.. Голова гудит, память пытается пробраться к себе на место. Моя память? У меня есть память?.. Взгляд. Знакомый взгляд.. Лицо улыбается. Грустно как-то улыбается, взгляд чуть тускнеет, лицо начинает отворачиваться.
- Нет!
Лицо прекращает движение, замирает. Взгляд устремляется куда-то в мою сторону.
Моя память.. Не знаю, есть ли она.. Но лицо знакомо.. Знакомо.. Пусть у меня нет моей памяти.. У кого-то она есть. Может я всего-то чья-то тень, которая не имеет своих воспоминаний.. Не знаю.. Ничего не знаю..
- Хочешь, я буду твоей тенью?.. - тихо проговариваю и смотрю в лицо. Немного знакомое, твое лицо.

После многочисленных просмотров "Lain", раздумий над этим мультом родилось НЕЧТО. Прочитьайте, пожалуйста, выскажитесь, если захотите...

ЗЫ. Если бы не моя переписка с Kizu , этого рассказа бы не было. Наверно...


***

Lain.

- Ты ждешь письмо, да?
- От Чизы. Но его не будет.
- Почему ты так решил?
- Крови не будет. Из проводов. Как и письма. Это Lain, и никакого суицида.
- "Для Лейн нет сообщений".
- Не будет письма от мертвой девочки.
- Разве она может умереть? Разве смерть есть?
- Чиза мертва. Кто-то запутался. В проводах.
- По которым течет кровь? Чья кровь?
- Не помню, чья. Девочки с прыгающим лицом?
- Попался!
- Нет, просто запутался.
- В проводах?
- В пустоте.
- Пустоты нет. Все связаны.
- Пустота есть. Она во мне.
- Пустоты нет. Приходи в сеть как можно скорее.
- Нельзя получить письмо от мертвой девочки.
- "Для Лейн одно сообщение".
- Это от Чизы.
- Если ты получил письмо, значит, она жива.
- Чиза мертва, разве я не говорил?
- Бог здесь. Если нет тела, это не значит, что нет человека.
- И наоборот?
- Ты поймешь.
- Что?
- Что-нибудь. Все понять невозможно. Если ты не Лейн.
- Она знает, почему мне приходят письма от мертвой девочки?
- Не знает. Но понимает. Тело без души может стать отдельным человеком.
- А душа без тела?
- Бог не имеет тела.
- Но он не человек. Он Бог.
- Пока в него верят, Лейн.
- Я не Лейн.
- Уверен?
- Да, я видел Лейн. В сети. Она другая.
- Вещи не всегда такие, какими кажутся. Нельзя ни в чем быть уверенным, Лейн.
- Я не Лейн.
- Разве? Тогда кто ты?
- Я знаю, кто я. А вот кто ты?
- Я? Я - Лейн.

Поднять эту тему..Дорогая она мне очень...

Очередная сказка...
Сказка о маленькой звёздочке и радуге

Давным-давно, жила на небе одна маленькая звёздочка. Она обитала в небольшом созвездие, которое с трудом можно было рассмотреть с земли. Звездочка жила там вместе со своими подружками. Они всю ночь танцевали на муаровом небе, водили хороводы и космическими ветрами и кокетливо подмигивали голубым капелькам озёр внизу. А днём звёзды уходили спать и видеть сны о чём-то неизведанном, непонятном и расплывчатом, но всегда ярком, добром и тёплом. Ходили слухи, что в таких снах можно увидеть своё счастье.
А маленькой звёздочке снилось что-то разноцветное, мерцающие и- почему-то над дней было не тёмной небе, а что-то светлое и тёплое..»-Это наверное много звёзд собрались вместе и дарят своё тепло друг -другу»- думала маленькая звёздочка..
-Что это?, - спрашивала малышка у своих сестёр и подруг, но никто не мог ответить на этот вопрос. Тогда звёздочка решилась спросить одну очень старую, повидавшую много чего в своей жизни и знавшую о таких вещах о которых многие даже мечтать не могли, звезду.
Малышка отыскала старушку на самом краю созвездия, где мудрая наблюдала за проносящимися вместе с ветрами гуляками -кометами, то и дело взмахивали своими роскошными хвостами, пытаясь привлечь внимание симпатичных ветров.

-Извините пожалуйста, - тихонько пробормотала звёздочка, смотря себе под ноги и в смущении теребя кончик своей сверкающей юбочки.. ,- Я хотела узнать.. Что это такое яркое, разноцветное, приходит ко мне в снах, мерцает в каком-то свете под светлым небом..
После недолгой тишины звёздочка услышала голос, будто бы осыпались миллионы песчинок на гладкий каменный пол..
-Это радуга.. Это то, что бывает лишь Внизу, во время, когда звёздам нельзя появляться…
-Почему нельзя?
-Потому что в это время слишком много света и ты можешь просто растворится в его лучах..
-Но как мне увидеть.. радугу? Мы можем встретится ночью?
-Не бывает радуг ночью.. Но ты можешь попытаться найти её на рассвете или на закате..
-Спасибо! Я спущусь вниз и найду то, что мне предназначено!

Маленькая звёздочка спрыгнула с созвездия и помчалась туда, где она думала увидеть радугу из своих снов..

****

Давным-давно, жила на земле одна маленькая радуга. Она жила в небольшой долине, которую не могут найти люди. Радуга жила там вместе со своими подружками. Каждый день они разбегались по всему миру, играли в свете солнца, разбрасывали свои разноцветные блики на гладь воды и болтали с лёгкими, свежими ветерками, прилетающими с моря. А ночью радуги уходили спать и видеть сны о чём-то странном, непонятном и неизведанном, но никогда- страшным или пугающим- наоборот- тёплом и очень близким. Ходили слухи, что в таких снах можно увидеть своё счастье.
А маленькой радуге снилось что-то яркое, стремительное, мерцающие на до странности тёмном небе в окружении таких же сказочных огоньков..»-Это наверное светлячки..»- думала маленькая радуга....
-Что это?, - спрашивала малышка у своих сестёр и подруг, но никто не мог ответить на этот вопрос. Тогда радуга решилась спросить одну очень старую, повидавшую много чего в своей жизни и знавшую о таких вещах о которых многие даже мечтать не могли, радугу.
Малышка отыскала старушку на самом краю долины, где мудрая наблюдала за проносящимися с легкомысленными бризами облачками, то и дело поправляющими свои и без того воздушные кудри, пытаясь привлечь внимание симпатичных ветерков..
-Извините пожалуйста, - тихонько пробормотала радуга, смотря себе под ноги и в смущении теребя кончик своих разноцветных волос.. ,- Я хотела узнать.. Что это такое яркое, мерцающие сказочным светом и танцующие на тёмном небе..
После недолгой тишины радуга услышала голос, будто бы капали миллионы капель в уже полною чашу воды..
-Это звезда.. Это то, что бывает лишь Наверху, во время, когда радугам нельзя появляться…
-Почему нельзя?
-Потому что в это время слишком мало света и ты можешь просто растаять без его лучей..
-Но как мне увидеть.. звезду? Мы можем встретится днём?
-Не бывает звёзд днём.. Но ты можешь попытаться найти её на рассвете или на закате..
-Спасибо! Я поднимусь наверх и найду то, что мне предназначено!

Маленькая радугу вылетела из долины и помчалась туда, где она думала увидеть звёзду из своих снов..

****

Они встретились высоко в небе, где ещё не кончается земля, но и не начинается космос. Они встретились туманным рассветом, когда холод и сумрак ночи ещё не совсем растаял под теплом и светом дня..
-Кто ты?
-Кто ты?
-Я
-Помню
-Тебя
-Из
-Своих
-Снов

Они закружились вихрем волшебного света и разноцветных, сказочных цветов..
-Так ты и есть- радуга?
-А ты- звезда?

Они вместе засмеялись и, сплетясь в нечто, ставшее для остальных всего лишь сказкой, улетели.. Куда они улетели? Никуда..
До сих пор, туманным рассветом или сказочными сумерками можно увидеть звезду и радугу, смеющихся вместе и глядящими друг -другу в глаза. Вы их можете увидеть.. Только- поверьте, что можно увидеть на серо-золотом небе то, чего быть не могло.. Поверьте, что можете услышать их смех.. И может- сами улыбнётесь?

Пробовал себя в драматургии. Всё ниженаписанное есть стёб без умысла кого-нибудь обидеть.


ВЫБОР ФРОДО
(альтернативная драма в шести действиях)


действующие лица:
Фродо – хоббит
Бильбо– хоббит
Сэм – хоббит
Горлум – бывший хоббит
Гэндальф, Арагорн, Леголас, Гимли, Элронд, Мерри, Пиппин и другие

В начале пьесы Фродо стоит внутри Роковой Горы, держа Кольцо над бурлящей лавой.


действие первое

Сэм: Мистер Фродо, бросайте Кольцо.
Фродо: Не брошу.

действие второе

Сэм: Мистер Фродо, бросайте Кольцо.
Фродо: Не брошу. Оно – моё.
Сэм: Мистер Фродо, бросайте Кольцо.
Фродо: Не брошу. Оно – моё.
Сэм: Мистер Фродо, отдайте Кольцо.
Фродо: Не брошу. Оно – моё.
Сэм: Мистер Фродо, бросайте Кольцо.
Фродо: Не брошу. Оно – моё.

действие третье

Сэм: Мистер Фродо, бросайте Кольцо.
Фродо: Не брошу. Оно – моё.
Горлум: Нет, моё.
Сэм: Мистер Фродо, бросайте Кольцо.
Фродо: Не брошу. Оно – моё.
Горлум: Нет, моё.
Сэм: Мистер Фродо, бросайте Кольцо.
Фродо: Не брошу. Оно – моё.
Горлум: Нет, моё.
Сэм: Мистер Фродо, бросайте Кольцо.
Фродо: Не брошу. Оно – моё.
Горлум: Нет, моё.

действие четвёртое

Сэм: Мистер Фродо, мы победили!
Фродо: Где мой палец?
Сэм: Мистер Фродо, мы победили!
Фродо: Где мой палец?
Сэм: Мистер Фродо, мы победили!
Фродо: Где мой палец?
Сэм: Мистер Фродо, мы победили!
Фродо: Где мой палец?

действие пятое

Фродо: Я бросил Кольцо.
Гэндальф, Арагорн, Леголас, Гимли, Элронд, Мерри, Пиппин и другие: Урааааааа!!!
Фродо: Я бросил Кольцо.
Гэндальф, Арагорн, Леголас, Гимли, Элронд, Мерри, Пиппин и другие: Урааааааа!!!
Фродо: Я бросил Кольцо.
Гэндальф, Арагорн, Леголас, Гимли, Элронд, Мерри, Пиппин и другие: Урааааааа!!!
Фродо: Я бросил Кольцо.
Гэндальф, Арагорн, Леголас, Гимли, Элронд, Мерри, Пиппин и другие: Урааааааа!!!

действие шестое
Гэндальф: Поплыли отсюда.
Бильбо: А где Кольцо?
Фродо: А где Горлум?
Гэндальф: Поплыли отсюда.
Бильбо: А где Кольцо?
Фродо: А где Горлум?
Гэндальф: Поплыли отсюда.
Бильбо: А где Кольцо?
Фродо: А где Горлум?
Гэндальф: Поплыли отсюда.
Бильбо: А где Кольцо?
Фродо: Заткнись.

занавес

Ха-ха!!! Класс Лео!
Жаль мне лень свои перепечатывать-а то бы выложил тут...

Человек лежал на операционном столе уже минут тридцать. Его скоро должны были оперировать, но в операционной никого не было кроме двух сестёр, которые готовили инструменты, лениво переговариваясь между собой и не обращая никакого внимания на человека. Его это страшно злило: лежишь тут как кусок мяса, скоро резать будут, трясёшься весь (хотя операция не очень сложная, но попробуй, объясни это коварному подсознанию) и хоть бы кто слово сказал.
«Ну и фиг с вами, - подумал человек, - буду спать. Придёте резать, а я - дрыхну».
Устроившись поудобнее на узеньком операционном столе, человек несколько раз глубоко вдохнул и закрыл глаза. На удивление, спокойствие и умиротворение пришли довольно быстро. Человек постепенно стал проваливаться в лёгкую дрёму. Голоса равнодушных сестёр слышались уже откуда-то издалека и постепенно превращались в невнятное бормотание.
«Вот сороки, - сонно подумал человек, - поспать не дадут».
Сон пришёл неожиданно. Это был быстрый и беспокойный сон, но, однако он принёс чуточку спокойствия, как раз столько, чтобы компенсировать длительное нахождение без движения на страшно узком и неудобном операционном столе. Даже приснилось что-то, но, как правило, такие сны никогда не запоминались. Человек просто знал, что был сон, но вот что снилось – никогда не помнил.
Внезапно резкий звук вырвал человека из временного забытья. Просыпаться не хотелось, но человек понял, что обращаются именно к нему. Пытаясь сфокусировать внимание, человек проснулся окончательно.
- Ну что, больной, как самочувствие? – спросил источник резких звуков.
- Я не больной, я – здоровый, - мрачно ответил человек. Он узнал разбудившего по голосу. Анестезиолог. Магистр незабываемых ощущений, повелитель наркоза.
- Ну, наконец-то… Скоро начнём? – спросил человек. – А то уже надоело лежать…
- Всё-всё, уже начинаем. Руку давайте, - ответил повелитель наркоза.
Протянутая рука была моментально привязана к передвижной конструкции и подсоединена к капельнице. По этим тонким трубочкам побегут в человека волшебные эликсиры, несущие забвение. Забвение временное, но приятное. Вот только бы потом вспомнить ощущения…
- Желтухой болели? Аллергия есть на лекарства? Наркотики употребляете? Зубы есть вставные? – сыпал вопросами Анестезиолог.
- Не болел. Нет аллергии. Не употребляю. А что, вставные зубы снимать нужно было? – пошутил человек.
- Шутим? Это хорошо. Значит всё в порядке, - сказал повелитель наркоза.
- Ну, скоро уже? – опять спросил человек.
Анестезиолог пробормотал что-то невнятное, человек уловил лишь «хирурги» и «мля».
Прошло ещё какое-то время. И вот, наконец, появились они. Хирург и его ассистент. В своих пластиковых масках, закрывавших всё лицо, они казались человеку забавными. В глазах так и читалось: «вирижим, вирижим, всё вирижим». В операционной сразу все зашевелились.
- Ну что, больной, который здоровый, какой наркоз давать? – раздался рядом голос Анестезиолога. – Местный (ничего не почувствуешь, ничего не увидишь, но зато всё услышишь) или общий (полный отрубон)?
Подумав несколько секунд, человек решил поберечь свою нервную систему.
- Давайте общий, - прошептал он. Приближение того, чего он ждал так долго, уже ощущалось. Это был не страх, нет, это был инстинкт самосохранения. Обыкновенная защита перед вмешательством (хотя вмешательством нужным и полезным, но всё же вмешательством) в организм.
Повелитель наркоза отдал команду сестре и та, отправила чудодейственные эликсиры по тонким трубочкам к человеку. Скоро, очень скоро он почувствует их воздействие на себе.
Внезапно, сквозь мягкую пелену, проваливаясь в непонятную пустоту, человек увидел над собой лицо в пластиковой маске.
- Готов? – не дождавшись ответа, Хирург обратился ко всем. – Начинаем.
А человек уже спал. Естественно, он пропустил начало воздействия волшебных эликсиров. Это было невозможно. А жаль, так хотелось это почувствовать…


* * * * *

В первый раз человек пришёл в себя, когда его перекладывали с операционного стола на каталку. Тело было вялым и слабым. Голова немного кружилась, а мысли кружились хаотичным роем.
«Да, помучаетесь вы со мной, - появилась внезапная и неуместная мысль, - вешу-то я около сотки…».
И действительно, четверо людей еле-еле перевалили человека на каталку. Немного постояв, стали вывозить его из операционной.
«Блин, ногами вперёд повезли, - уже более внятно подумал человек, - и хоть бы накрыли чем-нибудь…».
Его везли по коридору. На потолке мелькали лампы.
«Блин, совсем как в фильмах…» - подумал человек и с этой мыслью опять провалился в пустоту.


* * * * *

Во второй раз человек очнулся уже в палате. Страшно хотелось пить. Постепенно человек стал ощущать боль. Но это ерунда, есть много других волшебных жидкостей, которые прогонят боль.
Повернув голову, человек увидел людей. Присмотревшись, он понял, что это жена, мама, отец. Самые близкие люди на земле. Стоят – улыбаются. Значит - всё хорошо. Значит, всё кончилось.
- Всё нормально, ребята. Я – в порядке. Люблю вас, - сказал человек и уснул, уже без всяких чудодейственных эликсиров.

Скользкий - либо уж ты был действительно "слишком голодный", либо что то еще...
Мне кажется, ты немного переборщил с всякими деталями анатомии..
У меня это вызвало очень неприятные ощущения,..ты рассчитывал на это?

Макароны действительно должны убивать! Многие знакомые, прочитав один раз, решали, что я окончательно рехнулся.
Но перечитав ещё пару раз ктыкались в тематику, и многие даже верещали от восторга. Rowenna, почитай Сорокина - там похлеще...

А вот эта вещичка очень спокойная и ласковая


ВЕЧЕР


Шторы мерно шевелились под дуновением тёплого вечернего ветерка. С улицы пахло цветами и немного пылью. Облака уже чуть порозовели, а на противоположной высотке обозначилась тень, окаймлённая оранжевым. Тихо пели птицы. Во дворе суетились и кричали дети. Вечер выдался отличный.
На балконе было по-летнему тепло. Только свежий ветерок напоминал о неторопливо приближающейся осени. Табачный дым сизой струйкой тянулся на улицу. В пепельницу упала горстка пепла. В её тонких пальцах сигарета казалась ещё тоньше и длиннее. Лёгкое прикосновение губ к краю бокала, полуулыбка. В который раз смотрел в её томные глубокие глаза, плотная, приятная синева. В них море, небо, свежий ветер.
- Я вообще-то предпочитаю гранатомёт, ну на крайний случал ручной пулемёт. – Улыбнулся и картинно приложился к стакану.
Снова улыбнулась: чуть-чуть губами и очень ярко ресницами. Остаток сигареты, искрясь, упал на дно пепельницы. Сделал последнюю глубокую затяжку, взял её руку. Секундная пауза.
В комнате уже горели свечи. Пахло чем-то ароматным. Тишина была приятным сопровождением вечера. Не нужны были закуски, небольшого количества алкоголя хватало за глаза. Достаточно было наслаждаться компанией друг друга. Чрезмерно хватало… только это и нужно.
- И тогда-то мы на БэТээРе и перевернулись. Водила сразу кони двинул, Ванюхе и Рыжему руки поломало… а потом вообще загорелись, стали кричать. – Снова улыбнулся, стараясь непринуждённо, красиво. Снова захотелось курить.
Закинула ногу на ногу, чуть заметно улыбнулась. Её бокал опустел, красиво облизнула губы. Снова наполнил бокал, не забывая свой стакан. Тишину следовало дополнить чем-то неуловимым, почти незаметным, но незаменимо приятным. Щёлкнул проигрыватель, чуть скрипнуло, и потекла лёгкая волнующая музыка. Подошёл к стеллажу, недолго поискал что-нибудь знакомое глазами. Решил почитать стихи. Открыл на первой попавшейся странице.
- Когда пули начинают свистеть над головой, рядом кого-нибудь обязательно больно убивают. Льётся пока ещё чужая кровь, становится немного, совсем чуть-чуть страшно. Иногда даже хочется бежать, начинает челюсть трястись… иногда даже вою…
Задумчиво поглядела из-под опущенных ресниц, губы в трубочку. Чуть задумалась, облокотилась на палец. Поглядел вопрошающе, хлопнул томиком и убрал на место. Сел рядом и долго вопрошал глазами: ну как? Вздохнула глубоко грудью, прикоснулась губами к бокалу, оставив влажный след на стенке.
- Не надо дёргаться. Всё будет хорошо, всё залечим, пришьём. Будешь как новенький… До свадьбы заживёт. А вот морфия нет…
Да, стихи стоили такой оценки, всё-таки его любимый отрывок. Снова предложил покурить. Неимоверно приятно курить свежими вечерами, немного под шафе. Струйки сизого дыма, тянущиеся под потолок расслабляют взгляды, снимают напряжение. Заставляют думать, задумываться о себе, о жизни. Помогают что-то решать, предпринимать.
Упавший пепел обжёг пальцы и прервал раздумья. Смотрела на него, глаза задумчивые. Чего-то хочет добиться взглядом. Чуть сощуренные и довольные. Ожидания…
- А может, я умру? Может меня гранатой насмерть или на мину попаду? Я так не хочу. Может, меня найдёт шальная пуля?
Лишь улыбнулась.
Вечер неторопливо переполз в ночь. Свежую и звёздную. Полная огромная луна, больная медведица и несколько полупрозрачных облаков. Почему-то запели соловьи или какие-то другие ночные птицы. Встреча очень приятно заканчивалась в постели. Ароматическое масло, много свечей и благовония. Жгучая яркая ночь…

Корчась в конвульсиях, медленно умирал солдат. Сотрясая оторванной конечностью, истерически крича, теряя сознания и снова возвращаясь в реалии. Проливной дождь промочил брезент, грязными потоками коричневой жижи затекал в траншею, пачкал открытую рану. Грязь мешалась с грязью, но он не замечал таких мелочей, просто хотел поскорее уйти… Хотел, чтобы его поскорее забрали. До ближайшего крупного пункта медицинской помощи было километров двадцать. В боевых условиях перевозить тяжелораненого было невозможно. Солдат умирал. Несомненно, безысходно.
Вокруг что-то часто грохотало. По брезентовому навесу стучали комья земли. Что-то кричал в рацию командир взвода. К траншее приближались вражеские танки. Летели гранаты.
Над солдатом в бессилии, с огромным желанием помочь, рыдала молодая медсестра. Такая же грязная. Пыталась менять перевязку. Что-то шептала сквозь слёзы. Дождь сатанел. Умирал солдат…

А ЗАЧЕМ ТАК С МАКАРОНАМИ????!!!!
Ну хоть не удаляли бы. Ведь это же кусок меня! Ну хоть кто-нибудь прочитал?

Продолжаю упражняться в драматургии

Нео и агенты Смиты
(фарс)

Действующие лица:
Нео
Агенты Смиты
Агент

Агент Смит: Здравствуй, Нео.
Нео: Привет.
Агент Смит: Что же ты со мной сделал?
Нео: Ты первый тогда начал.
Агент Смит: Работа такая.
Нео: Понимаю.
Агент Смит: Мне теперь вообще хреново.
Нео: Извиняюсь.

пауза

Нео: Ну, я, пожалуй, пойду.
Агент Смит: Нет, нет…
Агент Смит: …сейчас мы объединимся…
Агент Смит: …и выполним нашу миссию…
Агент Смит: …мы будем тебя бить.
Нео: Ч-чёрт.

Агенты Смиты бьют Нео

Нео (отбиваясь) : Что же вы делаете?
Агент Смит: Лупи!
Агент Смит: Мучай его, мучай.
Агент Смит: За сисяры его хватай!
Нео (отбиваясь): Да что вы себе позволяете?!
Агент Смит: Пинай, пинай, сучи его ногами!
Агент Смит: Да, да, ногами.
Агент Смит: Н-ногами, д-да…
Агент Смит: Вот так не желаешь?
Агент Смит: Толкай!
Нео (отбиваясь): Ух… ух… х-ха…
Агент (подходя): Что тут происходит?
Агент Смит: Я бью Нео.
Агент Смит: И я.
Агент Смит: И я.
Агент Смит: И я.
Агент Смит: И я.
Агент Смит: И я.
Агент Смит: И я.
Агент (становясь Агентом Смитом): И я тоже.

дыщ… дыщ…

Нео (отбиваясь): Отойдите, или я буду вас грубить!
Агент Смит: Ребята, подожмём!
Агент Смит: У… у… у…
Агент Смит: Фхххххх
Агент Смит (отлетая): А-а-а-а-а-а-а
Агент Смит: Ишь ты!
Агент Смит: Ну, ваще.
Нео (отбиваясь): Граждане, ратуйте, пожалейте меня…
Агент Смит: Н-на!...
Агент Смит: Уф-ф…
Нео (отбиваясь): Ах так… вот вам тогда, вот вам ещё.
Агент Смит: А ну положи палку!
Агент Смит: Да, да, положи!
Агент Смит: П-палку, д-да…
Агент Смит: Нечестно!
Нео (отбиваясь и теряя терпение): Х-ха… х-ха… И-и-и-ийя!
Агент Смит: Йау! Больно!
Агент Смит (отлетая): О-о-о-о…
Агент Смит: Ребята, навались!
Агент Смит: Давайте, прыгайте на него, прыгайте!
Агент Смит: За сисяры его хватай!
Агент Смит: Ложитесь, ложитесь все!

бух… бух…

Нео (хрипит): Эй, вы, сверху, полегче там.
Агент Смит: Прыгайте, прыгайте!
Агент Смит: Оп!
Агент Смит: Дави!
Нео (хрипит) Насилуют… Милиция…
Агент Смит: Милиция куплена!
Агент Смит: Давайте, навалитесь все!
Агент Смит: Оп-па!
Нео (хрипит): Меня плющит.
Агент Смит: Нео, сдавайся!
Агент Смит: Сдавайся, Нео!
Агент Смит: Этого не избежать.
Нео (пыхтит): Ну, тогда от винта.
Агент Смит: Держите его, держите!
Нео (взлетая): У-а-а-ахххххххххх…
Агент Смит: Ооооо
Агент Смит: Оооооооо
Агент Смит: Йау…
Агент Смит: Ну, ваще.

Нео улетает

Агент Смит: Ушёл, падла!
Агент Смит: Он улетел, но обещал, что скоро вернётся.
Агент Смит: Пойдёмте чего-нибудь выпьем.
Агент Смит: В-выпьем, д-да.

занавес

Леопардик, улётные пьессы. УГАРАЛ!!!

Это - мой самый первый рассказ. Вообще.
Наисан пару месяцеа назад, все руки не доходили набрать.
Пишу я редко, по этому оч-чень хочу узнать ваше мнение!!! И не пишите, что все это избито, я в курсе ...




.........................


Кай бросил взгляд на часы. Секундная стрелка мерно двигалась вперед, давая понять, что время еще идет. Щелчки ровно отмечали биение жизни в этом угасающем мире.
Кай поежился. Холодный ветер свирепо рвал его серый плащ, ерошил короткие бесцветные волосы. Он со свистом носился по руинам, цепляя края стекол в рамах, заставляя их молить о пощаде звоном. Кай посмотрел на небо. Над крышами домов еще сияли звезды, но у горизонта намечалась светлая полоса нового дня., светлая надежда прожить еще один.
Мужчина поплотнее запахнул плащ и быстрым шагом пошел по теневой стороне проулка. Шаги гулко разносились по пустым улицам. Абсолютно пустым — все города на его пути были на одно лицо – пустые и мертвые. Лишь ветер, вечный спутник, пел его жителям несмолкающие прощальные песни.
Кай шел, пронизывающий ветер не давал думать ни о чем, кроме холода Но он по прежнему оставался бдительным, его серо-стальные глаза внимательно обследовали темноту впереди, а слух улавливал все звуки, приносимые ветром.

Внезапно мужчина резко остановился — ветер донес до его ушей тонкий визгливый хохот, особенно жутко звучавший в этом вымершем пространстве.
Кай моргнул, и вычислив направление, откуда исходил этот звук, продолжил свой путь. На миг на его лице мелькнула гримаса отвращения.
Сумасшедший — явно еще один. На своем пути Кай не раз встречал подобных..
У них нне было мужества бороться, и встретить смерть лицом к лицу. Прячась в руинах они сходили с ума, беспомощно бормотали, подобные бесплотным теням.
Он убивал их быстро, но сейчас времени не было.
Кай посмотрел на часы. Потом моргнул. Секундная стрелка больше не двигалась вперед. Времени не было. И, похоже, не будет рассвета.
Кай побежал.
_________


Мой Хронометр больше не отсчитывал время. Стрелки замерли. Время застыло.
Я стоял и смотрел, туда, где остывал рассвет. Ветер стал утихать, и лениво теребил складки моего плаща.
Весь мир лежал у моих ног, но какая-то тревожная мысль не давала мне покоя.
Моя сущность должна была ликовать…
________


Кай летел по улицам, обгоняя умирающий ветер. В ушах стучала кровь, кисти сжались в кулаки. Он помнил о тех, кто верил в него, хватался за него с мольбами..
Они ждут, наверняка цепляясь за надежду, что завтра они все-же встретят рассвет…
_________

Я больше не смотрел на Хронометр. Сбросив его с постамента я равнодушно наблюдал как брызги стекла медленно, слишком медленно вгрызаются в асфальт, что-бы отскочить от него с тягучим звоном. Звук превратился в медовую спираль, растянувшуюся в безвременье.
Шум шагов.
Я обернулся, что-бы увидеть, как на площадь выбегает закутанный в серый плащ человек.
Безумец.
Такой же, как и остальные. Изначально бесполезные существа, не умеющие жить в гармонии с миром. Они забирают, не отдавая ничего взамен.
Их стремление уничтожать друг друга, привело их мир к смерти.
Мрачная улыбка тронула мои губы.
Они забрали у этого мира все, что возможно… а теперь мой долг – забрать Их.
Я наблюдал, как человек в сером медленно прближается ко мне. Он устал, очень устал, но в нем еще горит огонь. То пламя, которе я думал, что успел погасить во всех…
Моя рука сомкнулась на древке косы.

________

Кай смотрел на того, кто забрал его семью, и ненависть клокотала в его стальных глазах. Он медленно поднял руку.
Клинок, выскользнув из ножен, издал шипящий звук, тут же повисший в гудящем воздухе смоляным серпантином.. Капли умирающего рассвета в последний раз бежали по лезвию, отражались в серых глазах.
С яростным криком Кай бросился на худощавую фигуру, закутанную в черный бархат. Он успел увидеть улыбку на бледном лице, прежде чем взметнулась рука противника. Движение размазалось в текучем воздухе, по лицу прошла теплая волна, а затем его настиг страшный удар. В глазах потемнело, а в следующий миг он уже лежал навзничь на треснутом асфальте.
А потом накатила боль.
Фигура в черном неслышно оказалась рядом, кованый сапог опустился на правую кисть. Раздался хруст, тут же прешедший в тягучий шелест, и Кай закричал. Крик растянуло до низких удушливых нот, рукоять выскользнула из липких от крови пальцев.
— Ты такой-же как все люди, — прошелестело над ним,— ты ничтожен и беспомощен… подкованный каблук со скрежетом надавил на клинок и лезвие с бессильным звоном переломилось, — ты недостоин жить…
Кай смотрел, как фигура воздела бледную руку, целясь ему в сердце. Лезвие косы насмешливо блеснуло ему в лицо.
Мужчина встертился взглядом со Смертью. В черных, без зрачков глазах, застыло выражение торжества. В воздухе нарастал низкий плотный звон, повисший, словно завеса тумана после дождя. Лезвие пошло вниз, сначала стремительно, молниеносно, с гулом рассекая тяжелый, безветренный воздух, но потом что-то пошло не так…Движение начало замедляться, словно цепляясь за волокна густого звука, пронизывающего эфир. Блики, бежавшие по острию, теперь почти остановились, неуверенно скользя вперед. Заточенный конец остановился в дюйме от сердца Кая, будто налетев на каменную стену.
В сознание пришла мысль, а за ней – ответ на вопрос…
Левая рука уже схватилась за лезвие и сжала его в кулаке. Раздался высокий хрустальный звон, по стальной поверхности побежали тонкие трещины, наполняясь кровью Кая.
— Твое время вышло, — прохрипел он, — оно все же сыграло с тобой жестокую шутку…
Он сжал сильнее и лезвие сломалось, осколки медленно зашелестели, впиваясь в древний асфальт. Над мертвым городом разнесся нечеловеческий вопль, стократно усиленный эхом.
Кай криво ухмыльнулся:
— Ты не можешь убить меня… теперь ты вообще ничего не можешь…ты уничтожил время, истребил нас, а теперь перед тобой только кучка пепла, в которой уже не угадаешь очертаний мира…
Опершись на левую руку, Кай медленно поднялся на ноги.
— Пока ты существуешь, я неуязвим. Ты забыл, что жизни лишает лишь время. Ты был всего лишь мальчиком на побегушках, подбирал остатки могущества, словно объедки с королевского стола, возомнив себя избавителем, милосердием, палачом… и теперь, — Кай поднял глаза, встретившись со смертью взглядом, — ты за это заплатишь…
Кай коротко замахнулся здоровой рукой, целясь туда, где у человека находилось бы сердце. Ладонь с легкостью рвала гулкий, трепещущий воздух, звук растянулся до бесконечности, словно расплавленным воском заливая слух.
Сначала треск тяжелой ткани, затем влажный хруст грудины и рука сомкнулась вокруг пульсирующего комка, сбивающегося с ритма. Еще одно размазанное движение и Кай увидел горящее черным огнем сердце, зажатое в кулаке. Оно глухо стучало, наполняя диковинным ритмом пространство. Все медленнее, все тише, пока не замерло, оставив лишь отголоски тревожного звука.
В наступающей тишине над крышами мертвого города разгорался рассвет.
Черная фигура последний раз остановила взгляд на лице мужчины. В глазах Кай увидел какую-то мрачную радость. С тонких губ сорвался шелест:
—На этот раз ты победил…человек.

Ну, Лео, коли уж такое дело, и я подкину несколько своих стёбов на тему М (Wad is da Matrics, man?)...

В дверь громко постучали.
- Кто там? - спросил Нео.
- Все, кроме тебя! - радостно ответили за дверью.

Агент выхватил пистолет и выпустил в сторону Нео всю обойму до железки. Рапид, все дела.
- Та, та, та, тра-та-та! - сказал Нео с лёгкой издёвкой.
- Погоди, попляшешь ещё, - насупившись, ответил агент.

- А мне ты не носила еду в номер, - обидчиво заметил Сайфер Тринити.
- Горчицу! - раздался за дверью недовольный голос Нео. - Я всегда ем бутерброды с горчицей!

- ...Есть поля, - вещал Соня (Морфеус). - Там люди даже не рождаются. Их ВЫРАЩИВАЮТ, как овощи...
"Какая тоска", - подумал Нео, аккуратно прикрыв зевок ладошкой.
- ...сельдерей, лук и капусту. Мелко пошинковать и посыпать в кастрюлю, - заливался Соня. - И ни в коем случае не добалять майонез. Только дилетанты пользуются майонезом...
"Ну да, будешь учить", - подумала Тринити.
"Заткнись, старый хрыч", - подумал Сайфер, утирая слюну.
- На сливочном? - Из-за двери высунулось удивлённое лицо Танка. - Там же холестерин!

- Ты умеешь управлять вертолётом? - поинтересовался Нео.
- Пока нет, - не останавливаясь бросила Тринити. - Танк, загрузи в меня программу управления вертолётом!
- Сейчас, - ответил Танк.
Они забрались внутрь, и Нео первым делом пристегнулся.
- В вертолётах меня укачивает, - пожаловался он Тринити.
Тринити дёрнула за рычаг, вертолёт поднялся в воздух. Крыша здания медленно исчезла из виду. Нео вздохнул с облегчением.
- Хорошо, - сказала Трёшка. - А как здесь скорости переключаются?..
- Да где же эта дискета? - в отчаянии воскликнул Танк, роясь в столе.

- Нам нужно оружие, - сказал Нео.
- Щас, - ответил Танк и ударил кулаком по монитору.
Нео с вожделением посмотрел на приближающиеся бесконечные полки с огнестрельным оружием всевозможных видов.
Однако полки пронеслись мимо, обдав Нео и Тринити ветерком.
- Весь этот хлам давно устарел, - пояснил Танк, - а вам вот что нужно. Лучшее средство против агентов.
Перед Нео материализовалась труба.
- Хм. Металлическая, - сказал Нео.
- Длинная. Тяжёлая, - заметил Танк.
- Толстая, - добавила Тринити. - Полезная вещь.
- На многое сгодится, - мечтательно прошептал Нео.

Кое-что из архивов. Писалось для христианского форума, провисело один день и было жестоко вырезано модераторами.

___________________________________________

"Страшный суд в ином разрезе или ''правда" о боге"

Посвящается искателям "правды" о Гарри Поттере, "поклонникам толкинистов-сатанистов", "любителям" восточных единоборств, и прочим искателям "сатанинских" проявлений.

Трагикомедия в одном действии

Все лица вымышленные. Любое совпадение - случайность.

Действующие лица:

1)Бог - он же подсудимый - 1 шт.
2)Судья - (решил остаться неизвестным) - 1 шт.
3)Прокурор - он же Сатана - 1шт.
4)Адвокат - не явился на Суд - 0 шт.
6)Змий - он же змей - 1 шт.
5)Слушатели - около 6.5 млрд. шт.

Действие первое и последнее

Судья: Встать я пришел. Можете занять исходное положение, т.е "вольно". Итак приступим... Подсудимый, также известен как бог, клянетесь ли вы на этой святой книге говорить только правду и ничего кроме правды?

Бог: Клянусь...

Судья: Вы обвиняетесь в сознательном вредительстве человечеству, а именно в создании яблок познания "добра" и "зла", для последующего грехопадения всего людского рода... Что вы можете сказать в свое оправдание?

Бог: Я создавал яблоки не для того, чтобы Ева и Адам вкусили сей запретный плод...

Прокурор: Нас не волнуют мотивации(причины) ваших творческих побуждений, мы лицезрим следствие ваших действий...

Бог: Я хотел как лучше... А то люди взяли моду жить по принципу - если нельзя, но очень хочется, то можно...

Прокурор: Повторюсь, мы рассматриваем следствие ваших безответственных действий, с последующим обвинением людей в грехопадении...

Бог: Это не я, это Змий... Это все Змий... Если бы Змий не сказал Еве о яблоках, то ничего бы не случилось...

Прокурор: Змия в студию.

Судья: Змий, клянетесь ли вы на этой святой книге говорить правду и ничего кроме правды?

Змий: Клянусь.

Прокурор: Товарищ, простите, господин Змий, признаете ли вы тот факт, что вы первый рассказали Еве о яблоках?

Змий: Нет. Бог сам рассказал Адаму и Еве об этих яблоках после создания их(яблок)... И запретил им даже подходить к яблоне...

Прокурор: Чем же вы в таком случае мотивируете свои действия... А именно, я обвиняю вас в косвенное отношение к грехопадению человечества.

Змий: Я не знал... Я попробовал, мне понравилось... Я и рассказал Еве... Я же не заставлял ее пробовать яблоки... Я просто предложил...

Прокурор: Незнание не освобождает от ответственности... Я считаю, что бог, и вы, господин Змий, виновны в сознательном совращении первых людей, что привело их к последующему грехопадению... Я требую для вас(бога и Змия) максимально тяжелой меры наказания.

Бог: Я не виноват, это Сатана овладел мною...

Прокурор: Прошу Вас, бог, не распространятся об интимных подробностях наших отношений в здании суда...

Прокурор: Выслушаем вердикт судьи после рекламной паузы.

(Уважаемый читатель, в этот момент вспомните вашу любимую рекламу)

Судья: Постановлением суда, в моем лице единственном числе, приговариваю бога к пожизненному заключению в колонии строгого режима для душевнобольных, то есть на планете Земля. Змий же, не достигший совершеннолетия, приговаривается к 200-м года условного заключения. Решение суда не подлежит апелляции и вступает в силу сиюминутно. Всем присутствующим на процессе объявляю свою благодарность. До новых встреч.

The End...
(с) stranger AKA Эльф-Комсомолец... 5.05.02

Rowenna респект искрене, очень правильно подобранные слова и очень четко отражающие происходящее. Спасибо тебе )


однажды я написал о ком-то

___

Р - рассказчик . Темноволосый с короткими неровно подстриженными волосами. Одет в темный джемпер с воротником лодочкой и белые джинсы. На шее - бляшка мдельон.

В - Лик Ветра. Вначале имеет вид призрачно девушки в плиссированной юбочке и белой рубашке. Потом просто призрак с девичьим лицом.

____
-Рассказчик стоит на перроне, засунув руки в карманы и наблюдает за закрывающимися дверьми электрички.

Р: Иногда мне кажется, что это сложно - найти свой идеал…

-Электричка трогается с места, в окне третьего с конца вагона мелькает лицо девушки (Лик Ветра).

Р: … хотя бы потому, что идеалов не существует…

-мимо проходит предпоследний вагон.

Р: …хотя бы потому, что я даже не знаю кто это: он или она?

-медленно проходит мимо электричка. Рассказчик делает несколько резких шагов к краю перрона, прыгает и цепляется за дверь.

Р: хотя… я ведь также не знаю кто я на самом деле…

-прижимается щекой к стеклу и закрывает глаза. Из-под век катятся слезы.

Р: и мне даже не известно могу ли, умею ли я любить?

-дверь, за которую цепляется Рассказчик, распахивается. Он запрыгивает в тамбур и облокачивается о стену.

Р: да и что такое Любовь? Быть с ним, с ней, близнецами? Родственными и едиными по духу?

-смотрит в окно

Р: или просто смотреть в одном направлении? Держать друг друга за руки и понимать без слов?

-делает шаг к выходу из тамбура.

Р: или, может быть, думать, что кроме нас двоих в этой смешной замкнутой системе под названием "МИР" нет больше никого? Совсем никого? Словно мы два самых первых листка, едва появившихся из серебристых почек на весеннем дереве?

-быстро пробегает через дверь (она несколько раз хлопает за его спиной) и останавливается посередине. Несколько людей в вагоне удивленно смотрят на него.

Р: нет… нет, есть! Есть и они, другие! Всегда были и будут!

-смотрит на надпись "выход".

Р: иначе, просто… тогда бы все те, кто ищет друг друга, наверное, никогда никогда бы не смогли найти!

-электричка останавливается. Рассказчик спешит к выходу по дороге отталкивая нескольких людей.

Р: найти. Кого найти? Себя?

-выпрыгивает на перрон, который неожиданно оказывается абсолютно пустым. За одним из углов домов мелькает прядь волос и краешек юбки.

Р: нет. Найти Единственную Сущность? Которую, которого ждал. Вечную, Вечного, которой, которому всегда верил? За кем спешил и бежал?

-идет по платформе, смотря чуть вперед и вверх. Одновременно следи за Ликом ветра, спешащей впереди.

Р: любить - значит искать.

-звенит колокольчик японского стиля и Лик Ветра тает, как дым. Рассказчик поднимает руки к лицу.

Р: любить - значит терять. И потерянное будет хрустальным звоном вечно звучать в вашем сердце…

-быстро проводит рукавом по глазам.

Р: любить - значит чувствовать все. От боли и режущей ярости до бесконечно яркого я радужного восторга. Все! Кроме…

-останавливается.

Р: ненависти?

-подходит к лавке и садится под колокольчиком.

Р: да. Да! Ведь она обратная сторона! Но… но все равно это бессмысленно. Я… я не знаю, кто? Кого я так люблю или кого я так ненавижу. Кого же?!! Может быть тот самый образ о котором я написал когда-то?

(неожиданно появляется Лик Ветра в своей второй ипостаси)

В: (укоризнено) ты так же как все ищеш свой идеал.

Р: (вздохнув) как и все…

В: (обиженным совершенно девчачьим голоском) … но идеальный человек это тот, кто ищет тебя!

-Сказав это, Лик Ветра быстро взлетает и исчезает, а Рассказчик какое-то время удивленно смотрит ей вслед, но подом опускает взгляд в зеплю. Опять.

Очень старый просто экшн



ХируРгия



Память медленно возвращалась к Лэду, мысли уже довольно быстро струились одна за другой. Глаза же изо всех сил старались оставаться закрытыми [он всё ещё надеялся, что это – сон]. Под спиной ощущался холодный металл. Ниже пояса Лэд себя уже не определял…
«Что страшнее: молча притворяться спящим или заглянуть в глаза своему страху?» – лоб покрылся испариной, несмотря на то, что было довольно холодно.
В глаза ударил ярко–жёлтый синтетический свет. Он ненадолго ослепил Лэда, сквозь щели глаз было мало что видно, но он отчётливо слышал чей–то тихий разговор. Глаза мало–по–малу привыкали к режущему свету… операционная лампа устрашающе светила огромным количеством глаз–лампочек. Резким движением парень заставил себя сесть. Ноги прикрыты простынёй, сквозь ткань просачивается красная жидкость… кровь! Побороть желание сорвать простыню Лэд не сумел.
Правой ноги почти не было. Начиная от раздробленного колена, лежала кровавая рвань [некогда бывшая голенью], буро–красные пережёванные мышцы и острые раздробленные кости, торчащие во все стороны. Завершалось кровавое зрелище двумя пальцами, один из которых лежал почти отдельно.
Сердце забилось значительно чаще, хотя мозг и отказывался понимать ужасную реальность. Биение глухим гулом разносилось по внутренностям, посылая с каждым ударом новую порцию адреналина в мозг.
– Брат, будьте добры, подстелите ему чистую простыню [с операционного стола бурыми сгустками капала ещё не свернувшаяся кровь]. Возьмите пилу, пару – тройку зажимов, спирт, нитки и бинты, пожалуй.
– А без ампутации никак не обойтись?
– Вы издеваетесь? – обладатель голоса лишь усмехнулся. – Вы ногу то видели: это мясо теперь только собакам во двор.
От предвкушения надвигающегося кошмара мысли начали сталкиваться, сплетаться и окончательно смешались. Вестибулярный аппарат отказался понимать всё, что происходит вокруг, и Лэд потерял сознание.

* * *

Темно. Мягкий диван, Лэд запутался в одеяле. Подушка противно липнет к щеке, в висках стучит. Сердце готово выпрыгнуть наружу.
«Сон», – подумал Лэд и перевернулся на другой бок…

* * *

Жужжание. Мелкое и противное, со свистом. Со лба на нос потекло нечто тёплое, густое. Рука невольно потянулась к голове. Липко. Через прищуренные глаза Лэд увидел – конечно же кровь.
– Очнулся! – воскликнул кто–то совсем близко.
– Хлороформ!
Острый дурманящий запах. Лэд снова провалился в беспамятство…

* * *

Снова тёмная комната, лишь свет луны нежно льётся из окна. До слёз родные запахи и ощущения, тёплая постель и подушка. Кошка негромко мурлыкала и осторожно перебирала коготками.
«Моя комната, моя… приснится же, кошмар. Буду сказки на ночь читать». Глаза начали медленно слипаться, в голове разливался липкий туман, тяжёлые веки опускались, и Лэд поддался давлению сна.

* * *

Лэд основательно решил вырваться. Когда звуки разговоров утихли, он оттолкнулся рукой от стола [по крайней мере, ему так показалось]… Руки не было, отрезана по самое плечо. На её месте едва шевелилась лишь маленькая тошнотворно–розовая культяпка. Мысли потоком диареи понеслись в голове Лэда: экскаватор, яма… мокрая глина… падение и лязг траков… дальше лишь темнота.
«Где реальность: та, где я сплю на влажной подушке или эта, где мне режут руки и ноги?»
Лэд решил ущипнуть себя, но мгновенно вспомнил про маленькую неувязочку, пришлось ударяться головой [больно]. Усилием затёкшей шеи он приподнял голову и с силой опустил её на металлический стол. По операционной разнёсся глухой звук, примерно такой же звон разнёсся по лэдовскому черепу.
«Не сон…» – пронеслось в голове. И снова хлороформ…

* * *

Родная тёплая и домашняя темнота. Она ласково забиралась под одеяло, застилала глаза и ненавязчиво давила сонным грузом на тело. Лэд больно укусил себя за руку и тихо застонал.
«Это тоже реальность!» – прошептал он с ужасом. Голова закружилась, гулко и медленно забилось сердце, пульс жестоко ударил по вискам…

* * *

Темнота. Лэд расслабился – он на диване. Парень сладко зевнул и повернулся на другой бок [под ним скрипнула панцирная сетка]. В комнате пахло медикаментами.
«Как у дантиста», – пронеслось в голове, и следом что–то тихо щёлкнуло [в глубинах подсознания]. Он резко вскочил, с лица на колени упала простыня. Комната, залитая мягким лунным светом.
Широкая комната, уставленная рядами коек. Лишь немногие из них пустели. Тихо, никто не храпел и даже не сопел. Лэд встал и медленно, почти на цыпочках направился к двери [жутко ныла нога]. Со лба тёк противный липкий пот, кафель обжигал холодом босые ноги.
Парень налёг на дверь [заперто]. Во второй раз Лэд крепко приложился к ней плечом. Дерево не поддавалось. За спиной раздался пронзительный скрип. Лэд вздрогнул и резко обернулся: спиной к нему на кровати сидел здоровяк, коленки парня мелко задрожали и ноги начали подкашиваться. Он продолжил тихо, но резко толкать дверь, затрещал косяк. За спиной раздалось размеренное тяжёлое шарканье. Нервы не выдерживали, как назло на правом глазу начался тик. Лэд всё сильнее и сильнее бился плечом о дверь. Замок держался. Шарканье медленно перешло в грузную поступь [стало слышно, как воздух свистит в горле здоровяка]. Лэд сорвался: прыжок и резкий удар ногой в дверь. Неслабо и довольно громко.
Коридор. Длинный, узкий и слабоосвещённый. Недолго думая, Лэд рванул в неизвестность. Нога ревела от боли, мысли неслись неуловимым потоком, и лишь какое–то чувство заставляло парня сворачивать в плохо освещённые закоулки. Неожиданно из–за угла вывернул мужлан в халате, в руке у него мелькнула дубина [Лэду удалось увернуться].
В течение следующих двадцати минут парень мчался по коридорам, не замечая нытьё в голени, покалывания в боку и сиплые стоны легких. Через некоторое время топот стал стихать и вскоре совсем исчез. Лэд продолжал бег, но значительно медленнее. Когда воздуха стало совсем не хватать, парень остановился. Зря. Из–за угла ловко выпрыгнул врач и крепко приложился дубиной к лэдовской голове.

* * *

Яркий свет ударил в глаза. Лэд приподнял голову и… чуть не потерял сознание. Вспоротый живот, развороченная грудная клетка. Всё в крови. Внутренности лежат кошмарной кашей, легкое только одно, слабо подёргивается сердце. Кишечник свисает со стола и, чувствуется, лежит прямо на полу.
Комната пуста. Кто-нибудь позаботится о моём нутре? Кто мне пузо вспорол, для чего?
«Сон или реальность? – жужжало, стонало и мычало в голове. – Сон или реальность»…

Судьба


Моя жизнь - это плачь. Плач по себе, плач по собственной судьбе. Да, мне всего-то двадцать… двадцать один, а я уже почти похоронил себя. Оставил калекой, оставил в неопределённости, оставил себя хромым. Оставил судьбу хромой инвалидкой. Обречённость.
Моя судьба – это стенания. Стенания по любви. По любви не свершившейся. Саксофон и скрипка. Моя любовь – любовь ненайденная, ещё, никогда… Любовь ненайденная, любовь затоптанная, топчущая меня. Разгрызающая кости и пьющая кровь. А мне всего-то двадцать один. Любовь уже была однажды… Счастливая, грызущая внутренности, стенающая от боли, которую причиняю я сам. Сгнившая, сгноённая мной.
Моя судьба – это вой. Вой по обречённому человечеству. Кровавому племени, гниющей изнутри цивилизации. Рвущие друг друга животные, кусающие друг друга за сердца. А сейчас всего-то двадцать первый… Вой о уже мёртвом человечестве. Вой о липком человечестве, вой о кричащем человечестве, вой о ненавидящем человечестве. Вой по мёртвому человечеству. Вой по сгнившему человечеству…
Моя судьба – это крик с соплями. Вой с зубами. Стенания с кровью. Гниль в смерть. Пепел в пыль. Кровь в нос. Удар с ног. Падение вниз. Боль об асфальт. Слёзы стеной. Сопли зеленью. Зелень плесенью. Плесень запахом. Запах остро в затылок. Затылок с силой о судьбу. Судьба разбивается в клочья. Стон…

SkoLzki молодец!! Ты крут.
Я тоже на досуге писательством балуюсь!

Леопардик, а что же так давно не пишешь?

У-у, какой пошёл декаданс, надобно разбавить Вона чё я в прошлые выходные накатал, оцените. Из-за ограничений размера сообщения разбиваю на три части...

Дороги пересекаются


Полуденное солнце слепит глаза. Ни малейшего намёка на ветер. Жарко так, что впору скинуть последнюю рубашку и начать с ребячьим визгом плескаться в ближайшей луже. Но и луж-то нету.
- Ну наконец-то! Милорд мой Вудроу, не помешало бы нам пропустить теперь по кружке доброго пивка иль эля знатного с дороги!
Двое путников с нескрываемой радостью смотрели на притаившийся в тени деревьев трактир.
- Скорей туда, - приказал один из них, высокий, тощий парень с нездоровым цветом лица. Голос у него был с хрипотцой.
Они прибавили шагу.
- Однако ж долгом я своим сочту напомнить, - пропыхтел второй, у которого речь лилась подобно мёду сладкому, - что денег нет у нас...
- Заткнись. - На лице парня появилось такое выражение, будто ему был омерзителен сам разговор о деньгах.
На вид ему можно было дать лет восемнадцать-девятнадцать. Одетый в изрядно поношенную куртку с оторванным воротом, грубые холщовые штаны и непомерно большие ботфорты, заляпанные грязью, парень тем не менее не походил на бедного странника. Его холёное лицо, хранящее на себе печать скуки и лёгкого презрения к миру, манерность жеста, которым он проводил ладонью по своим жутко зализанным, слипшимся от пота белёсым волосам, наводили на мысль об отпрыске благородного аристократического семейства, сбежавшем от родных из протеста, бравады и неистовой жажды приключений. Через плечо у него был перекинут ремень, на котором болталась небольшая котомка болотного цвета.
Его спутник выглядел гораздо старше. Это был приятной наружности толстячок, несмотря на погоду, весь укутавшийся в чёрный бархатный плащ, из которого высовывалась только круглая голова, абсолютно лишённая растительности. Пухлый коротышка не доставал спутнику, которого он уважительно величал "милордом", даже до плеча.
- Но Вудроу, мой милорд, как вы и сами знаете, наверное, финансы наши...
- Заткнись, - повторил милорд Вудроу.
С недавних пор удача отвернулась от них. В маленьком городке Хемпл, откуда они еле унесли ноги пару дней назад, задумка с посланниками лорда Уизерби, хозяина тамошней земли, не удалась по причине ужасно несчастливого стечения обстоятельств. В безымянной деревне, которую они миновали этим утром, им не удалось выдать себя даже за сборщиков податей ("Прочь отсюда, оборванцы!"). Скудные запасы провизии заканчивались, кошелёк опустел уже давно, и Вудроу поневоле приходилось задаться вопросом: как же быть дальше, если удача к ним не вернётся?
- Но если в следующей деревеньке поглупей окажется народ, можно испробовать наш старый верный способ. Со странствующим колдуном могучим и его слугою...
- Дешёвые трюки, - прошипел Вудроу, - недостойные юноши моих способностей.
- Да, милорд, да! - с жаром воскликнул толстяк, на мгновение сбившись с ритма. - Вы тысячу раз правы, мой милорд! Однако я, смиренный ваш прислужник, уже не в силах далее терзать себя недоеданьем. Мешок с припасами...
- Заткнись, - в третий раз молвил Вудроу.
Парень оглянулся по сторонам. Пустынная дорога, короткий отрезок пути между Хемплом и Лотцли, столицей, ему порядком уже приелась, тело требовало отдыха, и одинокий трактир, спасение от медленного поджаривания на солнце, оказался как нельзя кстати.
Они подошли к дверям, и Вудроу поморщился: в такую жару запахи из конюшни, что позади самого трактира, разносятся очень далеко. Да и лошадей там, похоже, многовато.
- Взгляните-ка, милорд, на это чудное названье...
Вудроу вскинул голову и прочёл:
- Трактир "Радость путника", хм. А ведь верно, хоть и избито... На-ка, держи. - Он передал свою котомку слуге, а сам, собравшись с духом, изо всех сил толкнул дверь в трактир.

Внутри было темно. В нос ударил характерный запах прокисшего пива, словно здесь недавно пролили целую бочку.
Вудроу постоял немного, ожидая, пока глаза привыкнут к полутьме. К его немалому удивлению, народу было более чем предостаточно - половина столов были заняты. Это казалось тем более странным, что они со слугою сегодня по пути от деревеньки не встретили ни одного путника. Впрочем, неважно.
Вудроу заприметил у дальней стены стойку трактирщика и поспешил было к ней - но, опомнившись, постарался идти чинно, неспешно. Под ногами неприятно скрипнула старая доска, и один из посетителей трактира оглянулся на вошедшего. Вудроу встретился с ним глазами. Мужчина с длинными иссиня-чёрными волосами, пышными усами и коротко подстриженной бородкой сидел в окружении подвыпивших типов, о чём-то бессвязно ему повествующих, и не сводил с парня внимательного взгляда. Наконец он улыбнулся и продолжил беседу со своими приятелями.
Вудроу прошествовал мимо них, высоко вскинув подбородок, толстый коротышка старательно семенил следом.
Вудроу облокотился о стойку и, по-прежнему глядя в потолок, небрежно бросил:
- Трактирщик, эля мне и моему слуге.
Краем глаза он уловил движение. Негромкий стук, шуршание, плеск жидкости, наливаемой из бочки. Хозяин трактира поставил две кружки на стойку и подтолкнул к Вудроу. Тот улыбнулся про себя. Протянул руку к кружке, схватил и немедленно опрокинул в пересохшее горло. Его слуга последовал примеру хозяина.
Кадык на шее ходил вниз-вверх, пока Вудроу жадно глотал эль.
- Ещё, - выдохнул он, опуская кружку на стойку и вытирая рот тыльной стороной ладони.
Две кружки оказались наполнены. Их содержимое снова в несколько секунд перекочевало в желудки путников, ощутивших себя на верху блаженства.
- Какая прелесть этот ваш трактир, от жажды спас нас... - прогудел толстяк, довольно причмокивая языком.
Вудроу окинул взглядом помещение, приметил паутину в углу потолка, чёрные подпалины на стене, огарок от свечи, закатившийся под стол, заколоченное окно. Рядом со стойкой - лестница на второй этаж, где расположены комнаты.
Сам трактирщик выглядел вполне обычно для людей своей профессии: огромное брюхо, красная морда, руки толстые, как брёвна. Среди бочек такого трудно различить, разве что бочка сама в себя пиво не заливает.
- А мило у вас тут, - заметил Вудроу и добавил тут же: - Ещё кружечку.
Трактирщик молча налил ещё эля.
- Я прям не знаю, как мы выжили б без вашего трактира в этом пекле... - продолжал увещевать толстяк.
Вудроу выпил третью кружку и почувствовал приятный шум в голове.
- Ах, ещё кружечку. И-и, - он не отрывал взгляда от бочки с элем, - мы с моим слугой хотели бы отобедать.
Плеск эля. Стук.
Вудроу протянул руку.
Хвать.
- Платить, - неожиданно резко сказал трактирщик, - не изволите ли?
- Э-э... - неопределённо ответил Вудроу, осторожно подтягивая кружку к себе.
- Деньги, - повторил трактирщик, внимательно глядя на кружку. Вудроу тоже не спускал с неё глаз, хотя тянуть перестал.
- Видите ли, - осторожно начал он и осёкся: трактирщик засучивал рукава.
Слуга толкнул Вудроу в бок. Действовать надо быстро.
- Денег у меня нет, зато есть кое-что получше, - быстро заговорил Вудроу, нагло глядя трактирщику в глаза. - История! То есть, скорее новость, чем настоящая история, но зато какая! Я только что из Хемпла, там услышал...
Трактирщик задумался; правой рукой он отодвинул кружку с элем подальше от Вудроу.
- Эхм... - сказал Вудроу, заметив это. - Так вот. Вы, конечно, слышали про Хорта Безжалостного Убийцу?
Трактирщик согласно кивнул, губы его тронула чуть заметная улыбка.
- Конечно, здесь все его знают. Великий Хорт, э-э, частенько захаживает в наш трактир, да, и...
Вудроу повысил голос и почти выкрикнул, так, чтобы все слышали: - А знаете ли вы, что знаменитый Хорт Безжалостный Убийца - трус?!
Лицо трактирщика странно напряглось. Вокруг повисла потрясённая тишина: все без исключения посетители повернулись к парню и смотрели на него, как на сумасшедшего.
- Да! - торжествующе воскликнул Вудроу, упиваясь всеобщим вниманием. - Хорт повёл себя, как последний трус. Вот как это было...
Поначалу Вудроу говорил немного неуверенно, поскольку, против обыкновения, не врал. Но сейчас он разошёлся и вдохновенно повествовал, глядя в потолок:
- Мне рассказали об этом двое бравых воинов, с которыми я встретился в таверне в Хемпле. Они из отряда Торгвальда, наёмники. Как и Хорт, собственно. Они только что вернулись из крупного сражения, все в шрамах, у одного рассечён лоб. Так вот, они поведали, что Торгвальд получил задание - взять замок одного мятежного барона, так, ерунда, рутинная работа. Да и замок-то так себе: ни тебе рва, ни вала. Только стеной защищённый. Всё проходило как по науке: на рассвете небольшим отрядом окружили, перелезли через стену. Перебили одного за другим стражников-часовых. Потом рывок в замок, где все спят и никакого нападения не ожидают, молниеносная атака с минимальными потерями - и остриё меча приставлено к горлу этого мерзавца-барона. Всё, враг захвачен, победа одержана. Но!.. Обнаруживается, что прославленного Хорта нигде нет, ни среди мёртвых, ни среди живых. Где же наш бесстрашный воин? Где он, безжалостный убийца? А вон, улепётывает во всю прыть, аж пятки сверкают!.. Один из наёмников рассказал, что своими глазами видел, как Хорт подкрался со спины к стражнику - причём сопляку какому-то, не бывалому вояке, - тот обернулся, а Хорт стоит с занесённым мечом. Но не бьёт! Стоит так, стоит, смотрит на стражника, а потом бросил меч и как припустит наутёк!! Вот так, великий вояка, ха!.. Я и сам поначалу не поверил этой истории. Как же так, сам Хорт вдруг струсил! Да врут эти два хмыря, конечно! Перебрали лишнего, да и плетут всякие небылицы... Но потом в таверну вошёл сам Торгвальд. Хмурый, неулыбчивый. Мрачнее тучи, одним словом. Я к нему: мол, неужели правда? А он говорит, правда. Допросили они стражника выжившего, этого паренька, от которого Хорт убежал, тот всё и подтвердил. И Хорт в отряд не вернулся. Стыдно, наверное, стало трусости своей.
Вудроу осторожно перетянул кружку к себе.
- Вот такая вот история! - провозгласил он и отхлебнул эля. - Вот такие вот дела!

Слуга снова толкнул Вудроу в бок. Парень хотел было ответить, но случайно бросил взгляд на трактирщика. Тот стоял не шевелясь, на лице застыла маска зачарованного ужаса.
Вудроу впервые задумался о том, что будет, если посетители трактира не поверят ему.
Неприятно будет.
По столам бегал возбуждённый шепоток: люди тихо переговаривались, искоса поглядывая на Вудроу.
- Парень, это правда? - наконец озвучил общую мысль кто-то.
Вудроу обернулся. Так и есть, это спросил тот длинноволосый незнакомец, ранее обративший на него внимание.
- Конечно, зачем мне лгать, - напыщенно ответствовал Вудроу.
- Иди сюда, садись за стол, поговорим. Брам, принеси нам чего-нибудь выпить, только не той дряни, которой ты потчуешь гостей, настоящего эля.
Вудроу с отвращением поглядел на свою кружку и посильней стукнул ею о стойку перед бледным трактирщиком. Затем подошёл к столу, за которым сидел незнакомец, и сел, напустив на себя важный вид. Толстячок-слуга пристроился рядом.
Парень позволил себе приглядеться к этому мужчине. Не старый, средних лет. На шее застарелый рубец, лицо обветренное, суровое, но смягчённое приятной улыбкой. Под рукавами рубахи бугрятся накачанные мускулы.
- Парень, что у тебя с волосами? - первым делом поинтересовался незнакомец.
- Что? А... - Вудроу рассеянно провёл рукой по своей зализанной шевелюре. - Эй, это мои волосы, ладно? - с укором заметил он.
Незнакомец поднял обе ладони, как бы показывая, что ничего не имеет против. Трактирщик подошёл к их столу, неся две чистые кружки и плетёную бутыль. Когда он разливал напиток, руки у него тряслись отчаянно, и половина расплескалась на стол. Невнятно извинившись, он он схватил бутыль и поспешил обратно за стойку.
- Милорд, а мне он почему не дал отведать... - начал было слуга, но Гудроу наступил ему под столом на ногу.
- Может, вы скажете мне, почему это все здесь перешёптываются? - поинтересовался Гудроу у незнакомца. - Они что, так боятся Хорта? Или так им восхищаются?
- Наверное, это потому, что я и есть Хорт, - с улыбкой ответил незнакомец.

Теперь в трактире воцарилась уже полная, абсолютная тишина. Стало так тихо, что слышно, как где-то далеко-далеко, в другом мире, капает со стола на пол пролитое пиво.
Кап-кап, кап-кап-кап.
Чёрные глаза незнакомца буравят насквозь.
А с лица не сходит улыбка.
Багровый рубец на шее начинается у подбородка и дальше наискось через кадык.
В трактире стоит жуткая духота. Тихонько жужжит разомлевшая на жаре муха.

- Удивлён? - спросил Хорт, делая глоток из своей кружки. - Что, разве похож я на труса? Ты рот-то закрой, - посоветовал он.
Вудроу сглотнул. Из разом пересохшего горла вырвался сдавленный хрип.
- Так как ты считаешь, паренёк, эта история правдива? - продолжал допытываться Хорт.
Вудроу промямлил что-то неразборчивое.
- А? Не слышу?
- Н-не возьмусь судить... наверняка, - выдавил Вудроу, с трудом ворочая языком.
- Интересно. Как тебя зовут?
В этот момент слуга опомнился и принялся судорожно давить под столом Вудроу на ногу.
Да уж куда тут убежишь, поздно.
- М-м. Вудроу Шпинц, - представился Вудроу, прикидывая, как быстро он сумеет вскочить на ноги.
- Вудроу, значит, - повторил воин и перестал улыбаться. Теперь он выглядел как никогда суровым.
- Ага. - Вудроу подумал, что шансов у него никаких - Вы ведь не станете меня бить? Мне так рассказали, я не виноват...
- Нет, не стану, - сказал Хорт без тени улыбки. - Я тебя просто убью.
- А-а. Ну, спасибо, - прохрипел парень. - Тогда всё в порядке...
- Безжалостный Убийца, - вежливо напомнил Хорт. - Прозвища ведь не просто так дают.
Хорт нагнулся к нему через стол и добавил:
- А может, не стану убивать. - Он откинулся назад и довольно ухмыльнулся.
- Может, вы просто расскажете, как было на самом деле? - осторожно подбирая слова, предложил Вудроу.
- Хм-м. - Хорт сделал вид, что обдумывает его мысль. - Всё дело в том, что... Хотя какая разница теперь!
- Нет-нет, - Вудроу нащупал путь к спасению, - вы обязательно должны рассказать! Нужно отделить правду от вымысла...
Сидевшие с ними за одним столом навострили уши.
- Всё зависит от того, что ты понимаешь под словом "воин", - сказал Хорт, но обращался он не к Вудроу, а к некоему невидимому собеседнику. - Я раньше считал, что слова "воин" и "убийца" суть одно и то же. И не забивал себе голову всякой ерундой. Эх-х... - Он запустил пятерню в свои волосы. - Когда начинаешь задумываться о таких вещах, значит, самое время уходить. Смешно, но в твоей истории почти всё - правда. Кроме одного. - Он помолчал немного. - Я не струсил. К трусости это не имеет вообще никакого отношения, я... - Хорт вдруг заговорил вдохновенно, будто впервые за долгое время получил возможность кому-то излить душу: - Я поставил себя на место жертвы. В тот самый миг, когда занёс меч, а он обернулся. Я посмотрел ему в глаза и вдруг всё понял.

Первый шажок на коротеньких ножках.
Брат подарил рыболовную снасть. Вместе идём на реку.
Поле. Ветер. Сухая трава трётся о колени. Щекотно. Отец учит держать меч.
Сносно получается ездить верхом. Сначала падал, теперь ничего.
Утром такая скука дежурить.
Шорох.
Человек. Откуда?
Удар.

- Я смотрел на него, парня, которого я должен был убить просто потому, что этого захотел кто-то там, в другом таком же замке. И когда он собрался закричать, я ударил его мечом плашмя. Оглушил. А потом бросил оружие и побежал прочь от этого проклятого места.
Он грохнул кулаком по столу с такой силой, что кружки со звоном подпрыгнули и перевернулись, расплёскивая остатки содержимого, а сидевшие рядом люди оглянулись на него в недоумении и страхе. Вудроу вздрогнул.
Снаружи послышался топот лошадиных копыт. По звуку можно было определить, что лошадей несколько.
- Оглушил... Я никогда раньше не жалел врагов, не брал пленных, никого не щадил! Хорт Безжалостный Убийца. Дрянь!! - взревел он. - Не могу больше убивать! Не могу вообще. В кого я превратился?! Тряпка, а не воин! - Хорт горько усмехнулся. - Ты будешь смеяться, парень, но я вдруг открыл для себя удивительную истину: жизнь - слишком большая ценность, чтобы мы могли отнимать её у кого-то по своему желанию. Подумать только, и это говорит закоренелый воин...
Дверь трактира с треском распахнулась.
- Именем лорда Уизерби!
Вудроу сидел спиной к двери и подумал, что лучше ему не оборачиваться. И так несложно догадаться, кто там может быть.
- Трактирщик!! - обладатель зычного голоса явно не собирался покидать дверной проём, равно как и проявлять элементарную вежливость к собеседнику. - Мы ищем двоих мерзавцев. Один маленький и толстый, другой повыше и потоньше...
Трактирщик испуганно покосился на их столик. Вудроу услышал поскрипыванье досок и звуки приближающихся шагов. Судя по звуку, их было несколько, а точнее...
- Трое, - не поднимая глаз, констатировал Хорт. - Рыцари. За тобой, что ли? Фехтовать-то умеешь?
- Нет, я всё больше по части словесных баталий, - признался со вздохом Вудроу.
- Ну, что ж, сочувствую.
- Милорд, скорей бежим отсюда!..
- Стоять!!! Вот они!!!
Шаги раздавались уже чуть ли не у него под ухом, и Вудроу принял единственно верное решение.
Залез под стол.

- Уф-ф, - пыхтел и отдувался толстячок, скатываясь вниз вслед за хозяином. Хотя, надо признаться, ему приходилось легче, чем долговязому парню.
Вудроу на карачках пополз подальше от источника лязгающего шума.
Тем временем сидевшие за столом, за исключением Хорта, повскакивали с мест и благоразумно переместились кто в дальний угол, а кто и вовсе прочь из трактира.
- Это возмутительно, - послышался уже порядком поднадоевший Вудроу громкий голос рыцаря. - Вы, два мерзавца, немедленно выбирайтесь оттуда! Именем лорда Уизерби приказываю вам сдаться!!
- И не подумаю! - крикнул в ответ Вудроу.
Из-под стола ему виднелись сандалии Хорта и запачканные пылью сапоги рыцарей. Рыцари недовольно переминались с ноги на ногу.
Наверху послышался удивлённый возглас.
- Кого я вижу!!! Хорт, и вы здесь!!
- Как видите, сэр Бартли.
- Какими судьбами?
- Да вот отдыхаю.
- Вы не поможете нам отодвинуть этот стол?.. Неудобно очень в доспехах...
- К сожалению, нет. Думаю, вам по силам и самим справиться с этой задачей, к тому же эти два типа за то недолгое время, что я их знаю, практически не успели сделать мне ничего плохого.
Сидя под столом, слушая голоса людей наверху, Вудроу почувствовал себя странно. Давно забытое ощущение. Это что-то далёкое, из детства...
- Ясно... А ну, ребята, взялись!!
Противно заскрипев ножками, стол тяжело поехал в сторону.
Вудроу попытался было ползти по ходу движения стола, чтобы оставаться недосягаемым для рыцарей, но ударился о ножку локтём, чиркнул затылком и чуть не отдавил себе палец, после чего решил, что с него хватит.
Они со слугой выкатились наружу.
- Ага!!! - предчувствуя победу, завопил сэр Бартли.
Он с двумя другими рыцарями оказался по одну сторону стола, Вудроу, его слуга и Хорт - по другую. Хорт сидел на скамье и преспокойно попивал эль.
- Сдаётся мне, вы проиграли, - сказал воин, на губах его играла весёлая усмешка.
- Я бы сказал, нам конец, - согласился Вудроу, вытирая пот со лба. Рыцари оскалились.
- Но я так просто не сдамся! - воскликнул Вудроу, не выказывая и тени страха. - Попробуйте схватить меня, подлецы!..
- Ну же, будь паинькой, - злорадно посоветовал горластый рыцарь, сэр Бартли; его приятели загоготали. - У меня приказ взять тебя живым. По возможности. Но, если ты будешь сопротивляться сверх меры... - И он шикарным движением, отточенным годами усердной службы, потащил из ножен на поясе меч. Лезвие коротко срежетнуло и оказалось на свободе.
- Вы же не собираетесь использовать его? - грубовато-прямо поинтересовался Хорт, указывая на меч.
Ухмылка рыцаря достигла небывалой ширины.
- Если вы окажете нам дружеское содействие, он не понадобится, - ответил рыцарь. - Их нужно просто схватить, Хорт.
- Хорошо, - ответил Хорт.
Вудроу покачнулся. В голове зашумело, комната завертелась перед глазами. Выпитый эль ударил в голову, тело вдруг стало лёгким, движения - неловкими; весь мир вокруг показался каким-то расплывчатым... нереальным?
Темп замедляется.



Добавлено в [mergetime]1077661643[/mergetime]:

Сэр Бартли кивает кому-то.
Другим рыцарям.
Начинает обходить стол.
Хорт больше не улыбается. Он вообще не смотрит ни на кого, только прямо перед собой.
Вудроу молчит, с глуповатой улыбкой наблюдая за рыцарем.
Шаг. Клац! Шаг. Доспехи рыцаря жутко гремят.
Вудроу молчит. Его слуга трясётся всем телом.
Клац!
Ещё шаг.
Хорт поднимается со скамьи. Лицо спокойное, как у статуи. Холодный разум и горячее сердце.
Хорт тоже делает шаг вперёд.
Вудроу молчит.
Хорт медленно поворачивает голову и...
Нет предела человеческой глупости.
...подмигивает ему!
- Взаимоотношения добра и зла очень важны для каждого человека на всех этапах его жизненного пути, - изрекает Хорт со значением.
Пока Вудроу пытается обдумать это замечание, Хорт доходит до стола. Большого деревянного стола. Тяжёлого.
Хватается за него. Напрягает мускулы рук и ног; лицо искажает гримаса, видно, как на виске пульсирует жилка.
И с рёвом, от которого Вудроу в ужасе зажимает уши ладонями, опрокидывает стол на ошеломлённых рыцарей.

- Эй, Хорт, что это ты ааргх-х!!!.. - только и успели выкрикнуть рыцари хором.
Особенно громко звякнули кирасы.
Затем рыцари принялись попеременно издавать разные сдавленные вопли, пыхтя, сопя, ругаясь и пытаясь таки выбраться из-под навалившейся на них тяжести.
Хорт стоял, наклонясь и упёршись руками в колени, и тяжело отдувался.
- Чего стоишь, крысёныш? - буркнул он. - БЕГИ.
Вудроу был неприятным типом. Вудроу причинил немало вреда людям, используя их как ему вздумается. В известном смысле он был настоящим негодяем. Вудроу бы не задумываясь бросил друга в беде, да ещё наподдал ему ногой смеху ради. И уж дураком Вудроу точно не был.
Но сейчас он не двигался с места. Он смотрел на воина.
- Беги!! - крикнул, теряя терпение, Хорт. - Они сейчас очухаются!
Вудроу почувствовал, как его тянут за руку.
- Милорд, уходим, времени в обрез!
Нехотя, словно во сне, он пошёл. Сначала медленно, затем всё быстрее, быстрее, спотыкаясь, чуть не падая, но продолжая идти.
И только когда они выскочили из трактира, Вудроу начал понемногу приходить в себя.
- Возьмём коней! - прохрипел он, указывая на топчущихся у коновязи животных. Вудроу чувствовал себя очень плохо.
- Но это ж рыцарей, милорд, а вдруг чего... - возразил слуга.
- Делай, что я велю!!!
Слуга торопливо подбежал к коням и принялся трясущимися от страха руками отвязывать их, что-то ласковая приговаривая. Кони возмущённо фыркали.
Тем временем рыцари поднялись на ноги. Посетители трактира - те, кто ещё остался вопреки голосу разума или из празного любопытства, - боязливо жались в угол.
Хорт стоял в дверях, загородив собой проход.
- Ты ответишь за это, Хорт!! - заорал сэр Бартли.
Он подскочил к нему, метя кулаком в лицо. Воин пригнулся. И тут же ответил мощным апперкотом, так, что Бартли аж подлетел в воздух, клацнув челюстью, и, упав, разломал оказавшийся под ним стул. Раздался жуткий грохот, треск, лязг доспехов.
Рыцари переглянулись и, сжав в руках рукояти мечей, нерешительно перешли в наступление.
Громко застонав, сэр Бартли приподнял голову и мутно глянул на воина.
- Зачем тебе это, Хорт, отойди, - проговорил он севшим голосом, почти просительно.
Хорт не отвечал. На лице играли желваки.
- Мы не хотим на... нападать на тебя, Хорт, - сказал сэр Бартли. Он был чрезвычайно бледен, по подбородку текла струйка крови. - Ну же, не глупи. Просто отойди в сторону, и всё... - Он попытался вытереть кровь с лица.
Снаружи послышался хриплый голос:
- И эту тоже отвяжи! Чтобы им не на чем было за нами гнаться!
Вудроу вскочил в седло. Держа поводья в одной руке, а в другой - свою котомку, Вудроу лягнул коня по бокам и едва удержался, когда тот рванул вперёд.
- Видите? - спокойно сказал Хорт. - Вы уже опоздали.
Сэр Бартли прислушался.
- Ничего! - заявил другой рыцарь. - Возьмём лошадей из конюшни трактирщика! Отойди или умри!!! - завопил он, прыгая к дверному проёму и замахиваясь мечом.
- Не надо... - слабо простонал сэр Бартли.
Хорт не шевельнулся.
Вудроу придержал коня и уставился на трактир. Дверь была широко распахнута, и он видел, что там происходит.
Глаза его расширились от ужаса.
- Милорд, вы спятили, нам надо убегать! - прокричал слуга, останавливая коня рядом.
Хорт стоял к ним спиной, а перед ним застыл рыцарь со вскинутым мечом.
- Последний раз говорю - отойди!! - прорычал рыцарь.
- Так вот зачем ему это! Неужели они не понимают!? - прошептал Вудроу. - Он хочет умереть!!
Он хотел что-то крикнуть, но не смог. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота.
Коротышка решил, что надо брать дело в свои руки, иначе им обоим отсюда уже не выбраться. Он схватил поводья коня Вудроу, и оба всадника понеслись вперёд.
Вудроу оглянулся. Сквозь пелену, застлавшую глаза, он ещё раз глянул на удаляющийся трактир, но уже не видел, что там происходит.
- Не-ет!! - вдруг заорал он что было мочи. - Не делай этого!!! Слышишь, Хорт?! Можно быть настоящим воином, даже ни разу не взяв в руки меча!! Это в душе, ты слышишь меня? Это в характере!! Это жизненная позиция! Воин - не тот, кто убивает врагов!!! Воин - это... тот, кто не может оставаться в стороне!..
Он без сил уронил голову на шею коня и потерял сознание.

Хорт слышал слова парня. Но его лицо по-прежнему ничего не выражало. Никаких эмоций.
...А потом он усмехнулся.
В конце-концов, рано или поздно всё заканчивается, хотим мы того или нет.
- Ну, бей, - сказал он.
И рыцарь ударил.
Вспышка света на мелькнувшем лезвии.
Земля дрожит под ногами.
Смерть проносится мимо.

Меч с треском вошёл в дверной косяк.
Рыцарь застыл, удивлённо глядя перед собой. Он потянул раз, другой, но оружие застряло намертво.
Хорт распрямил спину. На мгновение они встретились глазами, а затем настал черёд Хорта бить. И, раз уж у закованных в латы рыцарей единственное уязвимое место - лицо, Хорт двинул кулаком прямо туда, промеж ясных очей.
Рыцарь постоял мгновение, шатаясь, а потом рухнул на пол.
Остался последний. Но тут уж Хорт не стал дожидаться, пока на него нападут, а сам прыгнул вперёд, перекатился и вскочил на ноги за спиной у рыцаря.
- Что за... - тот обернулся, и как раз вовремя: ему в грудь летел тяжёлый табурет. Рыцарю в последний момент почти удалось увернуться. Табурет толкнул его в плечо, рыцарь завертелся, не удержался на ногах и в падении ударился головой о дверь.
Бой закончился. Двое из противников пребывали в бессознательном состоянии, третий полулежал, ощупывая подбородок и с обидой глядя на воина.
- Что же ты, Хорт, губу мне разбил, челюсть чуть не сломал, - тихо пробормотал он. - Мы же вроде как друзья почти...
- Ага. Почти, - ответил Хорт с ухмылкой, протянул руку и помог сэру Бартли подняться.
Рыцарь, нетвёрдо стоя на ногах, оглядел своих товарищей и покачал головой. После недавнего падения он казался странно пришибленным, непохожим на горластого задиру, каким вломился в трактир.
- Ну зачем же... Ну и гад же ты, Хорт, - укоризненно сказал сэр Бартли. - Зачем ты устроил эту потасовку? Преступники скрылись. А тебя могли убить, - он снова оглянулся на товарищей, - и были бы совершенно правы. Я не поручусь, что они не попытаются сделать этого, когда придут в себя...
- Да плевал я на них. Трактирщик!
Хозяин трактира выполз из-за стойки, опасливо косясь на поверженных рыцарей.
- Чего, э-э, изволите? - дрожащим голосом пролепетал он.
- Принеси пива. Барт, ты будешь?
- Ага.
- И ему тоже. И позаботься об этих беднягах. Нужно привести их в чувство...
Хорт развернулся и широкими шагами вышел из трактира. И остановился у входа, с упоением втягивая в себя воздух и ощущая тепло жаркого летнего дня.
Сэр Бартли подошёл сзади.
- Что, радуешься жизни, Хорт?
- Ты не представляешь себе, как здорово я сейчас себя чувствую. Словно заново родился.
- Я тоже всегда ощущаю подобное после хорошей драки.
- Хм. - Хорт пожал плечами. - Я многое понял за последние дни. И за сегодняшний тоже. Надо будет как следует обмозговать всё на досуге и решать, что делать со своей жизнью дальше. А пока... - Он широко улыбнулся. - Пойдём выпьем.
- Ладно, только не бей меня больше, - тоже усмехнулся сэр Бартли. - И, раз уж такое дело, расскажи-ка правду об этой истории с Торгвальдом. Что, ты на самом сбежал из боя?..
- О, не-ет, только не опять...

Солнце склоняется к горизонту. Близится вечер. Справа и слева, отовсюду слышен треск цикад, прячущихся в высокой траве.
Пыльная дорога. На фоне огромного красного диска - две чёрные фигуры на лошадях. Усталые животные лениво перебирают копытами, неся своих всадников навстречу судьбе.
- Милорд, я вас предупреждал - не стоит запускать болезнь. А ну как приступ повторится?
- Эй, знаешь, что?
- Да?..
- Заткнись.


КОНЕЦ

Шаги

Ветер.
Дунул, что-то задел, подхватил прядь волос и кинул ее в глаза.
Солнце.
Спряталось за облаками, зачем-то красит небо светлым пятном.
Дорога.
Асфальт - серый, сырой, но пыльный; медленно движется за меня.
...
Дома нависают по сторонам, пустые окна перемежаются с окнами, светящимися надеждой; где-то шторы немного отдернуты и виден экран телевизора. А на экране - просто шум, черно-белый шум.
...
Тихо вьется дорога; где-то сбоку летят машины, шумят, гладят асфальт.
Провода гудят, но их не слышно в привычном шуме города. Но... Я их слышу.
Вдали, в тумане, видны и четкие и нечеткие контуры далеких зданий, до которых, скорее всего, не дойду.
...
Люди. Тени людей, неясные, нарисованные углем контуры.
Людей, которые никогда меня не видели, людей, которых я никогда не увижу.
У них нет лиц, у них нет глаз, их взгляд устремлен внутрь и не проникает за пределы их личностей.
Я для них не существую, так же, как они не существуют для меня.. А может, существуют?..
...
Иду. Тихие шаги касаются асфальта, моя тень кажется чем-то необычным, как будто, ее просто не должно быть... А она есть. Она - есть, и она смеется надо мной, манит куда-то, затягивает. Но я остаюсь.
...
Светофор. Светофоры.
Мигают, цвета быстро меняются, линии движущихся существ мелькают вокруг меня.
Я стою.
День медленно уходит, постепенно тени сгущаются; появляются новые.
Зеленый.
...
Спуск. Город как на ладони, игрушечные домики жмутся в сумерках, далекие огни пытаются протиснуться между ними...
Ветер устремляется туда, обволакивая строения, гася огни и стирая тени людей.
...
Снова свет появляется из-за горизонта. Как раз впереди - над городом.
Продолжаю идти.
Снова - тени, люди, дороги, светофоры, огни, голоса, провода... Снова - так было, так будет.
...
Куда-то приближаюсь. Кажется, знакомые места. Кажется - знакомые тени.
Кто-то окликает, я улыбаюсь. Кто-то здоровается - я киваю. Кто-то говорит - я слушаю.
Друзья. Идем.
Идем; идем по улицам, когда-то мне незнакомым - теперь привычным. Идем; идем мимо окон, когда-то закрытых - теперь открытым. Идем.
...
В разговоре не участвую, редко вставляю какую-либо фразу, иногда показываю тень улыбки, когда вижу взгляд.
Иду сзади, вижу спины, походки; их волосы, их голоса, их мысли, их судьбы.
Вижу.
Кажется, меня забывают - но вновь кто-то оборачивается, я ускоряю шаг и - смех, улыбки, шутки.
...
И - снова шаги. Сначала - за спинами. Потом - в одиночестве, в опять незнакомом городе.

Всем привет. Очень интересно читать вас ребята!
Сегодня вдруг с утра напало вдохновение... Не знаю - это мой первый опыт - так что сильно не наезжайте. Но интересно ваше мнение - может ли этот рассказ жить:

Гонщик
Нолберто смотрел на раскаленный асфальт трека. Он думал о ней.… В Рио-де-Жанейро сегодня было невыносимо жарко. Зрители еще с утра заняли места на трибунах, чтобы увидеть квалификационные заезды пилотов. Большие Гонки приходили в Бразилию раз в году – поэтому в этот уикенд в город съехались тысячи бразильцев и иностранных туристов. Надевая шлем, Нолберто почувствовал необыкновенное волнение. Ловко запрыгнув в свой болид, он посмотрел на менеджера команды. Тот показал ему поднятый вверх большой палец и что-то крикнул ему, но Нолберто не услышал – рев двигателя заглушил голос. Взглянув на трибуны, он сразу её заметил… Она, удобно устроившись в VIP-ложе, смотрела ему прямо в глаза. Его сердце задрожало и готово было выпрыгнуть из груди. Он подмигнул ей, но её лицо не изменилось, словно было нарисованным на картине…

Нолберто вдавил педаль газа. Болид набирал скорость перед началом отсчета времени. Перегрузка прижала его к креслу. Он вновь и вновь просматривал в памяти ее лицо. Она казалось ему гордой, самоуверенной и ожидающей. Её небесно голубые глаза волновали его сердце. В первый поворот он вошел почти не сбавляя скорости. Нолберто проходил повороты машинально, почти без размышлений. Болид несся с сумасшедшей скоростью – но Нолберто уже давно привык к перегрузкам и теперь не обращал на них внимания. Трасса теперь уже не казалась ему сложной. Входя в последний поворот, он уже знал, что идет с лучшим временем дня. Пересекая финишную черту, Нолберто слышал овации на трибунах. Он снова встретился с ней взглядом. Она улыбалась ему…

Уже в отеле Нолберто почувствовал навалившуюся на него огромную усталость. Квалификационный круг длился всего полторы минуты, но сказалось нервное напряжение и эмоциональное давление трибун. Завтра гонка и он стартует первым. В комнату вошла Лора. Она обняла его за плечи и стала делать ему массаж. Его это немного успокоило и он пошел принимать душ. Под струями холодной воды он поймал себя на мысли – что не может не думать о Ней…. Она вновь и вновь появлялась перед ним, ему казалось, что она смеется... Нолберто не заметил, как оказался в постели. Лора лежала, прижавшись к нему. Она ласкала его, но он не обращал на нее внимания. В конце концов, отстранив девушку – Нолберто погрузился в сон. Лора не стала ему мешать – она понимала, что перед гонкой ему необходимо хорошо выспаться.

В день гонки весь Рио собрался у автодрома. Те, кто не смог попасть на трибуны – толпами стояли около больших экранов, на которых ожидалась прямая трансляция Гран При. На автодроме царило настоящее безумие. Болельщики, готовили флаги и пиротехнику целый год. И сейчас, собравшись на стадионе, они пели гимны любимых команд, скандировали имена пилотов и даже надули огромный болид и спустили его по рукам с трибун. Нолберто и другие пилоты уже были на трассе и готовились к старту. Он очень беспокоился, что не увидит её. Но она была на трибуне – все такая же неприступная. Теперь она не смотрела на Нолберто. Казалось, её совсем не интересует гонка. Но он знал, что очень близок к тому чтобы, наконец, завоевать её.

Оглушительный вой раздался на стадионе. Это двадцать болидов стартовали с мест. Нолберто уверенно шел впереди – его болид был великолепно настроен. Но предстояло еще семьдесят кругов гонки. Он думал о ней всю ночь, а сейчас он думал о ней каждую долю секунды. Снова и снова всплывал в его голове ее образ. Треть дистанции он буквально пролетел на крыльях – так хорошо ему удавались круги. Он уже представлял, как целует ее в надменные губы. В один момент он потерял концентрацию – и его болид, сойдя с дистанции, оказался на газоне. Вернувшись на трассу, он увидел, что впереди него сразу 8 болидов соперников. Он сосредоточился и обошел их всех, кроме одного – своего напарника по команде и друга – Диего. Тот явно не хотел уступать первое место. За два круга до финиша Нолберто уже держался у него в хвосте. После многочисленных, но безрезультатных атак Нолберто – гонщики вышли на последний круг. И тут Нолберто увидел её… Она стояла у финиша и смеялась. В одном из поворотов Нолберто зацепил болид Диего, и тот сошел с дистанции. Когда Нолберто вышел на финишную прямую – он забыл про трассу, про трибуны, про менеджера, про Лору. Он думал только о Ней. Он чувствовал её каждой частицей своего тела, теперь они были неразделимы. Ведь это была Она – Его Виктория!

---------------------
С уважением
Серж419

Добавлено в [mergetime]1077781864[/mergetime]:
Атана - я тоже неравнодушен к MTG. Твои рассказы впечатлили.
Вот такой вопрос (можешь ответить в личной мессаге):
Какое по твоему мнению лучшее произведение в жанре фэнтези?
На мой взгляд - "Хроники Амбера" (Желязны) или "Многоярусный мир" (Ф.Ж.Фармер).
С уважением....

А это кусок из замученного "К.органа" скину в двух частях


Счастье



пролог


Я, так же как и все растёкся из куста. Из мелкого серого комка. Откуда появился мой куст, я не помню. Но старый раз, выращивающий меня, рассказывал, что куст выплюнут Родильницей. Её ещё никто не видел, но мне довелось узнать этого древнего стенающего червя. Он совсем не похож на живучих и вечно лазает где-то в склепах. Когда же наступает вольноотпущение, она тяжело вздыхает и сеет семена живучих.
Отец же всех – Карательный орган. Он так сказал, но я ему не верю. Его следует любить. Любить, как только можешь. Лишь испытав счастье, поймешь, что есть Любовь.
Старый обозвал меня Порошком, а вот за что – забыл сказать. Он уж подох давно, а я так и живу в неведении. Здесь ундрим мой нелёгонький изложен, весь путь мой от куста доныне. Я разъясню вам, что есть Счастье, и как его приобрести короче. Я ундрим свой как смог осмыслил и смысл существания живучих…

мысль


Первая мысль рождается ещё когда ты в кусте. Что это была за мысль, я не осознал, но сам куст я помню просто отлично. Он влажен, холоден, переплетён из серого и зелени. Возникает мысль, что это дом. Я очень много слов ещё скажу довольно непонятных, и те из них, что помню, буду разъяснять. Дом – есть некое тёплое, своё и где спокойно.
Старый раз однажды сказал, что мыслить – это вредно, за это можно ундрима лишиться. Карательный тихо и незаметно вышибает мысль, он толпами живучих собирает и заставляет их орать. И ты уже орал, наверное, до одурения. Ведь так рассудком можно помешаться! Орут они не так, не всё попало. Любовь, вот что втирает Орган.
Я же с момента плевка был не силён собою. И голос мне тощий попался, и потому на Периметре я не орал, а лишь разевал пасть. Однако старого раза я послушал и дабы мысль поганую задушить, во времена уединения вторил слова и все понятия, что за день моя башка насобирает. Когда много раз повторишь слова, смысл его растворяется и оно предоставлено само себе.

Когда же я перебрал все слова, ненужные Карательному, осталось всего одно – мысль. И дабы потерять мысль пришлось вторить и это слово…
Мысль мысль мысль мысль мысль мысль мысль мысль мысль мысль мысль…

Когда и её я полностью растворил само в себе, осталось пусто. Но в этом пусто блуждала мысль, и дабы не оскудеть и не подохнуть пришлось мне и её оформить. И вышло, что мысль есть некий импульс похожий на плевок, он отождествлён с реальностью. Он холоден и сух. Жёсток и остр. Он заставляет содрогаться и вскрикивать внутрь. Похож на диалог с самим собою. Монолог меня для Парафина. Ведь Парафин есть оболочка, то я познал ещё будучи зелен. Но мысль не всегда слова, то может быть и образ, и ощущенье. Так будто в нутрях башки твоей есть снова слух, глаза и пасть. Они о чём-то говорят, что-то видят и слышат. А Парафин следит за этим и медленно сливается с тобой. Так осознал я мыслью мысль. Осознавать, а не следить.
Тогда я позволил быть моей мысли свободной. Блуждать и показывать ундрим, бытие и отсутствие существания для Порошка. Отсутствие мысли позволило оформить СМЫСЛ. Путь прояснить и все свободы. Но Счастьем и тогда не пахло.

Я – скользкое и противное тело. Местами из меня торчат шипы, отростки. Иногда нечто твёрдое. Ржавчина. Камень.
Я защищён слоистой шкурой. Слои. Они не диаметрально противоположны, но и не абсолютно клонированы. Они разные. Отрываются друг за другом в некоторых частях. А некоторые намертво прилипли и не показывают, что под ними.
С одними я колюч и вообще грязен. С другими скользок, липок и сопли. С третьими мягкий и немного покрыт волосами. Со следующими рубленый и жёсткий.
Лишь некоторым везёт увидеть моё истинное тело под этими рваными слоями, но они редки. Ведь то ужасно и больно зачастую. Хотя…
Сколько слоёв во мне? Не имею понятия – нет стольких оппонентов.
И вообще - я один.

Так удалось потоком объяснить Порошку мою суть. Я не уверен, что он уверовал. Но слух его был остр и направлен внутрь. Он осознал, что шкура та и есть он сам, и испугался. Потому, что следует ему отпасть. Но для начала должен я окрепнуть. А отпадать ему не страшно, ведь Порошок во мне остался.
Потоком мыслей я осознал, что отсутствие размышлений невозможно. Хотя и был у меня один знакомый разз, уверяющий, что может отключать свою голову. Я верить ему не стал.
Лишь поток мыслей делает из меня не живучего, но раза. Я мыслю!

любовь


Однажды, когда почву уже сковало ноябрём, и острые выступы, застывшие после падения ядер, впивались в ложноножки, разз звавшийся Порошком получил таскрул. Глупый и грязно жестокий. Железо! Пахать ноябрьскую почву. Да, такова она любовь Карательного Органа.
Живучий смиренно принял возложенную на него задачу, и решил во что бы то ни стало доказать свою любовь Отцу. Парафин, тяжело выдохнув воздух, направился к месту Железо. В руках он нежно сжимал таскрул и улыбался. Здесь собралось уже порядочно разов, они шумно перемещались туда-сюда. Бесцельно, обсуждая, кто же окажется в первых рядах железа. А почвенный механизм, забытый, на половину вмёрзший в ноябрь. На его огромном катале прилипли раздавленные и уже замёрзшие ползки и бзики. И Порошок, освободив свои мысли, сравнил их почему-то с разами. С живучими. Так они раздавленные мощью Карательного, прилипшие к своему ундриму, подчиняются С-иску. И ничего. Ничего не могут… и не пытаются.
Тем временем живучие разрешили проблему. И так как Порошок не принял участия в споре, ему досталась привязь в первом ряду…
Зубчатое катало скрипнуло, взвизгнув болью разов, и принялось заглатывать почву. Замёрзшую ноябрьскую окаменелость. Хрустя и порыкивая, шевелится. Иногда переваливается и продолжает вперёд. А почва, уже мягкая, пережёванная вываливается. Чужая, не коммнатная. И пахнет отвратительно…
Парафин вновь погрузился в мысли. Ведь если не отвлечься, то сразу почувствуешь острую резь в руках. Боль. Неприятно…
«И что же есть любовь? Выполнять таскрулы. Доказывать, что ты важен. Умирать за Орган. Любовь – есть страдание. Значит, следует говорить – страдание. Не любовь.
Что же тогда она есть?»
Мысли Парафина закипели, стали мерно щёлкать. Побежали непоследовательно, сталкиваясь и сбиваясь в кучи. Давили друг друга. А руки резало привязью. А железо скрипело и пожирало почву дальше. Бесконечно. Боль… постоянно…
«Любовь любовь любовь любовь любовь любовь любовь любовь любовь…

Вот, Парафин твоя голова и освободилась от побочных мусорных потоков. Ты потерял смысл. Потерял смысл любви. Не только многозначной оболочкой условностей. Смысл поступков потерян для тебя. Нужна ли тебе любовь? Что есть она для тебя Парафин?

Я с рождения стал телом. Ещё кустом. Тогда ещё неуклюжим скользким и с кривыми отростками. С детства я был беспамятен. Один лишь эпизод – Я с шербетом около стола, здесь родильница и отец. Я полагаю это псевдо воспоминание. Ведь нет шербета и стола. И тем более не карательный орган, а отец! Свежий, плотный со смущённой улыбкой. И моё тело стало похожим на него. Изнутри. Вот ЛЮБОВЬ. Она многогранна. Она – ты. Они. Всё.
Любить – сочувствовать. Любить – жалеть. Любить – чувствовать. Любить – желать.

Разобрать следует тебе понятия. Ограничь чувство. Оформи СВОЮ любовь. Осознай, можешь ли ты любить Карательного. Ты должен любить то же, что и я. Не забывай, я – это ты. Ты – оболочка меня.
Любовь – отсутствие счастье. Счастье – страдание. Любовь отвергает страдания. Карательный Орган требует Страданий. Он не может любить. Ты не можешь… Я не могу».
Парафин тянул и тянул железо на глазах десятка разов. Они стонали и повизгивали, спотыкались и падали на острую ноябрьскую почву. А Порошок молчал, погружённый в глубину Я. Он не мучился от холода, не следил за истерзанными руками. А железо мерно хлюпало и поскрипывало. А комната вокруг умер. Раззы, осчастливленные нелёгкой ношей, смотрели и удивлялись: почему одинокий хилый живучий, стоящий в первом ряду, молча и спокойно тянет свою привязь. Они завидовали ему, каждый поодиночке. А если бы знали, что кроме счастья и любви есть ещё такое чувство, как зависть, то наверно, набросились бы на его тощую спину и раздавили…
«Боль – это жалость твоей шкуры ко мне. Она боится, что ты её попортишь, и потому стонет. Не слушай боль никогда, иначе ты не придёшь к поставленной цели.
БОЛИ НЕТ! БОЛИ НЕТ!»

Тощий разз, звавшийся Порошком, вздохнул глубоко и бросил привязь. Он уверовал внутренним мыслям, плюнул под ложноножки и отправился восвояси. Порошок тащился по ледяной пустыне и шаг за шагом обустраивал своё нутро. Вёл с собой неспешную беседу. Чем ближе он находился к Гвоздям, тем меньше и меньше оболочек оставалось на его Я. Руки его истекали слизью, но он не стенал. С уравновешенным направленным внутрь взглядом он двигался дальше. Углублялся внутрь склепа, уровень за уровнем уходил от всеобщего суматошного ундрима, от Карательного Органа, от тщедушных живучих. От их Любви… От их Счастья… В себя… чтобы больше не вернуться.

«Порошок, тебе нужен покой. Чтобы разобраться во всём, всё взвесить и решить себя. Скинь свою оболочку и стань окрепшим мной. Излучай внутреннюю энергию. Отдай себя живучим. Сделай их так же свободными, как и ты. Вперёд к истокам существания.
И счастье ты понять способен. Не то больное ощущение, что внемлют разы там наружи. Своё родное Счастье раза. Познай себя нутро. Есть то, к чему ты должен устремиться. Карательному неведомо. И разам не понять того. Познай его, и углубиться стоит в



Добавлено в [mergetime]1077825227[/mergetime]:
снег

Отрезал. Совсем и безвозвратно. Это больно и пусто. Навсегда. Никогда не вернуть. Больше не будет. Горько. Нет пути назад. Смотреть только в пустое будущее. Там темнота. Одиноко. В горле застрял куб, и глаза жжёт нестерпимо. В голове витают тысячи сбивчивых мыслей. Они сталкиваются и разбиваются насмерть. В кровь. Шумно и гадко…

То мысли не мои и даже не Порошка. То мысль чужая. Они бывают гадки и хмуры. Не о снеге. Но для того, чтобы понять Снег, следует общаться с чужими Я. Общаться с ними.
Порошок пропускает всё это через себя. Улавливает смысл снега. То понять ему необходимо. Ведь Снег есть счастье.
Снег – то, к чему следует стремиться.
Снег – недостижимая высота.
Снег – конечный этап, последняя ступень.
Снег – выход на высший уровень.
Снег – преодоление себя.
Снег – это падение на тысячи голов и тел, падение на почву.
Снег топчут, снег стряхивают с рук и плеч, смахивают пушистыми шапками. А он всё идёт и идёт, и ты ничего не можешь поделать с тем, что он есть. Снег можно отгородить крышами, шубами и шапками, но скрыть его невозможно. И познать снег, позволить его падение для себя, посыпание почвы, хождение по нему, его скрип, шелест и таяние, холод, крупинки снега. Это есть счастье…

счастье

И тогда я решил разъяснить Порошку, что есть счастье. Счастье в себе, для себя. Счастье не может скрываться в человеке, в вещи или в ништяках… в благах.
Конечно один разз, которого я знавал в Партии [а он был важен для Снега, для Партии… для раззов], а может и не знавал. Мне трудно разобрать будущее и прошлое. Время не измеримо… Я всегда…
Но Порошок отказывался понимать меня, и ход моих мыслей. Тогда, для того чтобы содрать последнюю кожурку Порошка, я отвлёк его мысли. Его поток ощущения… расслоил мысли.

Счастье счастье счастье счастье счастье счастье счастье счастье счастье…

Счастье – значит принести разам настоящую Любовь и Мысль. Принести разам Снег, дать им понять его. Тогда появится ощущение полноты, наполненности. Счастье есть падение. Приносить разам себя, позволить им осознать тебя и ощутить. Дать им ощущение свободы от Карательного Органа. Дать им свободу от таскрулов, от ноября, от…
Счастье – существовать во всех, быть всеми, стать каждым. Стать в каждом. И пусть все станут тобой, пусть все они будут в тебе. Поймут тебя, и осознают твои мысли. Они поверят в них и поведут громады. И станет Счастье.
Оно есть любовь, оно – мысль, оно – для всех. Оно – снег. Стать снегом.
Падение на тысячи голов. Неостановимо…

Рассказ. Написан в состоянии жесточайшей депрессии.

Читала с удовольствием. Особенно понравились сказки Darkness.

Это не то чтобы рассказ, скорее продолжение прикла "Башня Всебесцветного Нерга", рожденный в споре: что такое "честь" и с чем ее едят
Предупреждаю, что в сюжете использованы только материалы по приклу, а не по книге Перумова.

Вот, полнейший бред. Написано глубокой ночью от бессонницы. Даже рассказом назвать нельзя:

За окном темно. Только лишь луна освещает улицу. Фонари давно уже не работают. Идет дождь и дует ветер. Изредка мимо моих окон проезжает машина, освещая фарами комнату. В магнитофоне поет В. Цой, кроме меня тут никого больше нет. За стеной храпят соседи. Они не понимают, что рядом, в соседней квартире живет демон, жертвой которого они, возможно, станут в скором времени. Но это ерунда. Человеком больше, человеком меньше. В этом городе уже ничего не имеет значения, а может, имеет значение Ничто. В любом случае времени у этого мира осталось немного. Его жители сами виноваты в гибели своего мира, где-то сейчас гремят взрывы бомб, где-то слышаться выстрелы. Почти в каждом районе господствуют наркобароны. Сколько бы они жизней не сгубили, но осталось им немного. Тут люди верят в бога, каждый в своего…. Знали бы они, к чему все это приведет…. Но это не мое дело, они сами должны все понять, и я не собираюсь играть роль очередного «спасителя мира».
Скоро я уйду из этого мира, а пока мои пальцы стучат по клавиатуре, оставляя в памяти машины то, что не поймет никто….
Демон распахнула окно и посмотрела вниз – десять этажей.
Шаг. За спиной раскрываются крылья. Ветер дует в лицо, дождь оставляет на лице капли, а может… слезы? Слезы за этот мир, который уже ничто не спасет. Тут не верят в магию, не верят в чудеса…. А ведь вера могла бы их спасти.
Я летела над этим миром, скрываемая тьмой. Последний раз, наблюдая за жизнью, за последней жизнью. В низу показалась церковь с кладбищем, какой-то модный клуб. Там сейчас тусуется молодежь, не понимая, что это, возможно, их последняя тусовка. Посреди улицы стоит разбитая машина, рядом лежит окровавленный человек. Вот подъезжает скорая, милиция.
Вокруг собралась толпа людей, несмотря на ночное время, они вышли на улицу, чтобы поглазеть на смерть человека. После этого происшествия старушки, собирающиеся на лавочках во дворе, будут еще долго обсуждать Смерть. А Смерть будет наблюдать за этим, выслеживая очередную жертву.
Вот по дороге бежит черная кошка, едет машина. Кошка останавливается и испуганно смотрит на приближающуюся «легковушку». Я опускаюсь на дорогу и беру кошку на руки. Водитель машины резко выруливает вправо, увидев странное существо с кошкой на руках. Машина врезается в столб, а водитель выходит из нее и долго матерится, глядя на разбитую «Волгу».
Какая разница. Всего лишь бесчувственная машина. Зато я спасла хотя бы одну жизнь. Я вновь лечу. Кошка на моих руках с испугом смотрит мне в глаза.
«Все в порядке, не бойся» - говорю я ей. Кошка успокаивается.
Я опускаюсь на землю и складываю крылья наподобие плаща. Я не буду прятать свою сущность. Рядом идет спасенная мною кошка. Сейчас мне нужна кровь….
Я захожу в бар и сажусь за самый дальний столик. Ко мне подсаживается какой-то человек и начинает что-то говорить на счет интервью. Я не обращаю на него внимания. Я встаю из-за столика и ухожу, он следует за мной.
- Чего ты хочешь, смертный? – Я смотрю на него своими фиолетовыми, горящими в темноте глазами. Он спокойно говорит, без страха в голосе:
- Вы ведь вампир, если я не ошибаюсь?
- Ты ошибаешься, человек, я не вампир. Хотя я и пью кровь.
Я спокойно подхожу к нему, человек испуганно пятится назад. Но я уже стою рядом с ним, я откидываю его голову и вцепляюсь клыками в его шею.
Вскоре я его отпускаю.
- Ты не умрешь. С рассветом ты станешь таким же, как и я. Может, ты успеешь спастись.
Я отворачиваюсь, смертный лежит на земле в глубоком обмороке. Я уже расправляю крылья, но тут замечаю черную кошку.
- Ты полетишь со мной? – Кошка смотрит мне в глаза.
Я беру ее на руки и взлетаю, долетев до облаков, я открываю портал. Теперь я ухожу навсегда из этого мира.

Ты такой...(экспромтная зарисовка)

Ты такой маленький. Пушистый и тёплый. Я даже не могу понять, кто ты- котёнок, щенок, волчёнок? Кто-то другой. А впрочем- есть ли разница?
Ты забрёл на порог моего дома одним зимним вечером. Пошкрёб лапкой дверь и жалобно пискнул. А потом скользнул в маленькую щёлку между приотрывшейся дверью и косяком. Циничным взглядом оранжевых глаз пробежался по пустым стенам, по белоснежному потолку. Прошёл по всем, уже давно пустым комнатам, фыркнул на фотографию в чёрной рамке с ленточкой. А потом, ничуть не смущаясь моего отстранённого взгляда, забрался мне на колени, чуть царапая старый плед коготками.
И остался жить в этой пустой квартире с белыми стенами и потолками, каждый день внося лучик света в эту стирильную гробницу.
Ты был тёплым и смешным, циничиный и жестоким. Я ни как не могу понять, как это всё умещалось в тебе. Ведь ты такой маленький..

Ты выбегал на балкон пугать беспечных голубей, а потом с гордым видом тащил мне выдранные перья. И, кажется, смеялся. А потом мы сидела вдвоём возле батареи, глядя друг другу в глаза..
Ты прогонял мертвецов обратно на фотографию в чёрной рамке и охранял мои рассветные сны. А иногда ночью мы вдвоём стояли на балконе: я, облокотившись на перила и ты, удобно устроившись на них, и смотрели на звезды. Молчали. Мне до сих пор не ясно, кто ты.
Ты просто ворвался в мою жизнь, удивлённо распахнув оранжевые глаза..
Ворвался- и остался в ней, держа меня возле берега, не давая уплыть далеко..

Вот недавно пришла в голову мысля -придумать книжку...
Вот я и села писать... может получилось и не очень... не знаю, стоит ли продолжать...

отдаю на ваш суд....
Глава 1.

-Пошли, хватит соблазнять этого мужлана, - Дейна обратилась к девушке из Клана Кошки. Та была одета в красную кожу, которая сильно облегала её красивое молодое тело.
Кара покосилась на опьяневшего воина-варга:
-Я всего лишь хотела с ним немного поиграть!
Но посмотрев на свою хаару, быстро поднялась со скамьи. В фигуре девушки можно было заметить хрупкость и грациозность, обманчивую беззаботность, однако она была смертельно опасна. Мало того, что она была из Клана Кошки, что по определению делало её угрозой для окружающих, она обладала своей собственной магией, которая пока спала внутри неё, иногда пробуждаясь и давая о себе знать. До неё мир ещё не видел такого опасного сочетания. Именно поэтому Дейне пришлось взять её под контроль. Сестре Света, или Жрице, коей и являлась Дейна, было видение, хотя Сестрам эта способность не была дана Создателем. Дейна посчитала это скорее даром Творца, нежели происками Владетеля. Кроме того, в Древнем Пророчестве было упоминание о «женщине, что не совсем человек, имеющей врождённый дар». В пророчестве упоминалось, что эта женщина изменит историю всего Эдинлита, но неизвестно в лучшую ли сторону. Об этом пророчество умалчивало.
На шее Кары был чёрный кожаный ошейник, но без застёжки. Казалось, он сделан из цельного куска кожи, непонятным образом оказавшийся на шее девушки. Сама Кара снять его не могла. И именно из-за этого ошейника свободолюбивая дочь Клана Кошки сидела в этом захолустном постоялом дворе. Только при помощи магии Дейна смогла поймать Кару, до неё этого не удавалось никому. Невозможно пленить женщин из Клана Кошки обычным путём, обычно пленённые (хотя это случалось чрезвычайно редко) через небольшое количество времени становились вновь свободными, а те, кто осмелился покорить этих своенравных созданий, после очень сильно об этом жалели.
Обычно такие ошейники носили юные волшебники, не умеющие пользоваться своим даром. Однако теперь, впервые, его носила женщина, которая сама являлась частью магии.
Дейна подошла к хозяину постоялого двора, который стоял за стойкой. Это был немолодой мужчина с тёмными тронутыми сединой волосами, убранными сзади в короткий хвостик.
-Чем могу помочь, э-э-э…
-Жрица Дейна,- нехотя проговорила женщина.
Хозяин окинул её оценивающим взглядом. «Такая молодая девушка… и уже Жрица Света… На первый взгляд ей нельзя дать больше двадцати…,- невольно подумал мужчина. –У меня дочь – её ровесница… Хвала создателю, что у неё нет дара…». Но он ошибся, Дейне было много больше, чем казалось на первый взгляд. Десятилетия она обучалась во Дворце Пророков, но магия этого места не давала ей состариться.
Хозяин оглядел хрупкую фигуру, облаченную в тёмный плащ. Из-под капюшона выглядывала прядь светлых волос. Под плащом можно было увидеть удобную кожаную куртку и такие же кожаные штаны – удобную одежду для путешествий. На поясе висел небольшой, миниатюрный нож, который скорей был нужен для разделки пищи, чем для самообороны. Да к тому же для защиты Жрицам Света не нужно оружие, им достаточно использовать свою силу.
-Так чем могу быть полезен, Жрица…?
-Мне нужна комната… -Дейна оглянулась и посмотрела на Кару, присевшую прямо на стол перед компанией пьяных варгов. Девушке доставляло явное удовольствие их дразнить. –Две комнаты… На одну ночь, я расплачусь сейчас.
-О! В этом нет необходимости! Я вам верю… У нас как раз есть две хорошие комнаты. Позвольте проводить вас! Меня зовут Тайсон, если вам что-нибудь понадобится – обращайтесь,- быстро проговорил трактирщик, пряча пару серебряных монет.
Дейна обернулась, чтобы позвать Кару. Девушка грациозно спрыгнула на пол и направилась за хозяином постоялого двора вверх по лестнице. К большой радости Дейны, комнаты оказались соседними.
Тайсон отпер замок и открыл дверь перед Сестрой Света. Дейна шагнула в комнату. Что ж… Могло быть хуже. Это была стандартная комната – кровать, колченогий стул и небольшой столик. Даже на окне болтались какие-то обрывки ткани, служившие занавесками.
-За те деньги, которые ты ему заплатила, он мог бы дать комнату получше… и почище!- в комнату проскользнула Кара и сморщила носик. На самом деле девушке было глубоко наплевать в какой комнате им предстояло переночевать, просто от скуки ей хотелось с кем-нибудь повздорить.
-Но это лучшие комнаты…,- развёл руками хозяин. –Если вам что-то понадобится…
-Хорошо, спасибо,- оборвала его Дейна. –Можешь идти. Если что-нибудь понадобится, я дам тебе знать.
Когда трактирщик ушёл, Кара хихикнула:
-Наконец-то ты его отослала! Кажется он тебя боится…
-И не он один.
-Я тебя не боюсь. А этот,- Кара головой мотнула в сторону двери, - действительно испугался, когда ты сказала, что ты – Жрица Света… Люди боятся вас.
-Хорошо он ещё не знает, кто ты…,- помолчав, Дейна добавила, -А Жриц Света люди не боятся. Они боятся магии… Как и всего, что им непонятно.
Девушка хмыкнула, но промолчала. Тем временем Дейна подошла к окну. Уже достаточно темно.
-Ты будешь спать здесь,- не поворачиваясь сказала Дейна.
-Отлично. Можно я пойду вниз?- слова Кары звучали скорее как утверждение, чем как вопрос.
-Нет.
Направившаяся к двери девушка резко повернулась.
-Почему? Между прочим, я хочу есть, или всех своих пленников вы морите голодом?- в голосе девушки слышались нотки иронии.
-Я не хочу, чтобы ты слишком часто мелькала на глазах у людей. Не хочу, чтобы они узнали, кто ты, и… один только Создатель знает, что они могут с тобой сделать… Еду я тебе принесу, сюда,- Дейна сделала особенное ударение на последнее слово.
Кара хмуро наблюдала за тем, как жрица выходит и запирает дверь её новой тюрьмы. Затем девушка решительно подошла к окну. Раздвинув занавески, она прижалась к стеклу. Сейчас достаточно темно, да и не высоко.
«Если она думает, что какая-то запертая дверь может остановить женщину из Клана Кошки…»- Кара распахнула окно, и в комнату ворвался лёгкий свежий ветерок. Девушка откинула прядь рыже-каштановых волос с лица и залезла на подоконник, чтобы потом раствориться во мраке ночи.
Никто из постояльцев не заметил, как довольно большая кошка с рыжим окрасом- дикая карса-, мягко ступая, в несколько прыжков одолела расстояние от постоялого двора до леса.

Дейна отперла дверь и аккуратно внесла поднос с миской похлёбки и двумя ломтями хлеба в комнату. Не найдя в комнате никого, она не особенно удивилась. Поставив поднос с едой на столик, жрица подошла к распахнутому окну. «Я и не надеялась, что она сядет и будет меня ждать… Ничего, погуляет, а потом сама вернётся… или я сама её верну… Как всегда… Под утро в любом случае она будет здесь.» – устало подумала женщина и задёрнула шторы. Закрывать окно она не стала, на тот случай, если Кара вернётся тем же способом, что и ушла. Вздохнув, Дейна вышла и закрыла дверь.

Карса медленно кралась в зарослях травы на небольшой опушке. Одно неловкое движение, один тихий посторонний звук – и карса останется без ужина. Хотя скоро близился рассвет, в неярком свете луны были видны лишь нечёткие силуэты деревьев, но дикая кошка отчётливо видела в темноте свою добычу – пара упитанных кроликов паслась на поляне.
Ещё пара напряжённых, но мягких шагов… Тело карсы напряглось, готовясь к прыжку. Но тут резкая боль пронзила всё тело карсы, каждую клеточку её звериного тела. Не в силах терпеть эту магическую боль карса зашипела и припала к земле. Все обитатели лесной опушки в ужасе поспешили убраться прочь от выдавшей себя, разъярённой карсы.
По телу карсы прошла судорога. Кошка почувствовала на шее удушающий, причиняющий боль кожаный ошейник. Боль всегда настигала её. Она говорила о том, что пора возвращаться…



Добавлено в [mergetime]1082794484[/mergetime]:
Глава 2.

На рассвете карса запрыгнула в окно комнаты. Кара легко поднялась с пола. В дверях на неё хмуро смотрела Дейна:
-Надеюсь, ты поела.
Кара ухмыльнулась:
-Благодаря тебе – нет.
Жрица кивком указала на маленький столик. На нем всё ещё стоял поднос с давно остывшей похлёбкой. Девушка быстро схватила миску и с жадностью начала уничтожать её содержимое. Похлёбка была слишком жирной и по вкусу напоминала помои, но у Кары не было ничего другого. Свой ужин она упустила…
Доев, девушка потянулась:
-Никогда ещё не ела такую гадость,- настроение девушки постепенно улучшалось. От магической боли, которая не прекращалась до тех пор, пока Кара не оказалась в комнате, не осталось и следа. Девушку всегда удивляло, на сколько быстро и внезапно она возникала и прекращалась.
-Почему ты не прекращаешь попыток сбежать?- задумчиво произнесла Жрица, обращаясь скорее к себе, чем к девушке.
-Потому что надежда умирает последней,- ухмыльнулась Кара. –Потому что я люблю свободу… и никогда не забуду её вкус!- девушка непроизвольно потянулась к её ошейнику.
-Всегда верная свободе… Ты – истинная дочь Клана Кошки, можешь собой гордиться…
-Такова моя сущность…, -Кара отвернулась. –А ты отнимаешь её!- девушка подошла к окну и печально посмотрела на лес.
-Но я же разрешаю тебе гулять, уходить в лес…
-И при помощи боли всегда возвращаешь меня… Это не свобода!- Дейне нечего было ответить.
Девушка замолчала. Потом более веселым тоном поинтересовалась:
-Мы что, так и будим здесь стоять? Может пойдём вниз и немного развлечемся?
Не дожидаясь ответа, Кара пробежала мимо жрицы и быстро, перепрыгивая через несколько ступенек сразу, стала спускаться вниз по лестнице.
Дейну всегда удивляла её частая смена настроения. Но тут Кара права – такова её сущность, особенность женщин Клана Кошки.

Когда Дейна спустилась, Кара уже сидела за одним из столов, попивая, судя по цвету, молоко и весело болтая с каким-то стариком.
Попросив Тайсона приготовить им провиант в дорогу, Дейна решила, что пора покидать это захолустье, впрочем оно не хуже, чем другие постоялые дворы. «В некотором роде даже лучше,- рассеяно подумала жрица. –Тут не так уж и грязно, нет пьяных потасовок…»
-Что-нибудь ещё?- прервал её размышления хозяин заведения.
-Нет, спасибо…
Дейна отвернулась от улыбчивого мужчины и окинула взглядом всех присутствующих. Её взгляд пробежал по каждому в отдельности, но не на ком не остановился. Жрица позвала Кару.
Кара повернулась к ней и весело проговорила:
-А! Дейна! Иди сюда! Давай я тебя познакомлю с моим новым другом!- девушка подождала, пока Дейна подойдёт к их столику, и немного пригубила из своей кружки. –Это Фристас, а это…
-Здравствуй, Жрица…,- прервал Кару старик.
-Кара! Зачем ты ему сказала, кто я?- гневный взгляд остановился на девушке.
-Она мне ничего не говорила, даже то, что она из Клана Кошки.
Жрица медленно перевела взгляд на Фристаса, Кара же весело ухмыльнулась:
-Ну как тебе мой новый друг?
Вместо ответа, Дейна поинтересовалась у старика:
-Кто ты?
Старик медленно поправил балахон:
-Фристас, всего лишь наблюдательный человек.
-Но как ты узнал, кто мы?- жрица не скрывала своего недоверия.
-Всего лишь наблюдательный человек. Видишь ли, я живу уже много, и жизнь научила меня примечать самые мелкие детали…,- помолчав, старик добавил, -Ты, дитя, держишься гордо, тем более у тебя нет оружия. А путешествовать в компании одной девушки без оружия, да ещё и без сопровождения… На такое способны лишь вы- Сестры Света,- старик довольно улыбнулся. Из голоса Дейны исчезли нотки недоверия:
-Извини, что засомневалась в тебе, добрый человек…
-Меня зовут Фристас.
-Да…Фристас, извини…,- жрица о чём-то сильно задумалась, тихо повторяя его имя, будто стараясь что-то вспомнить. Потом она резко прервала свои размышления. –Нам с Карой пора идти.
-Конечно-конечно! Не смею вас задерживать!
Дейна поднялась и направилась к выходу, Кара чуть помедлила. Фристас быстро сунул какой-то камень в руку девушке:
-Это уменьшит боль от ошейника!
Кара благодарно улыбнулась старику и, подмигнув трактирщику, вышла вслед за жрицей.
-Когда-то я тоже такой носил…,- тихо пробормотал волшебник.

Сильно смахивает на подстрочник перевода какой-нить средней американской фентезюшной книжки.

Исключительно мое личное мнение.