Главы 10-12

ГЛАВА 10.
Яма.

Уже было далеко за полдень, а Базальт все продолжал ютиться в тени огромной горы, ожидая своего дядюшку Флинта. Собственно, этим он и занимался все предшествующие два дня. Лишь изредка он разминал затекшие суставы и вглядывался в ручей, уходящий в пещеру, вход в которую был умело прикрыт кустарником. Он находился в каких-то пятистах шагах от него, и Базальт все надеялся увидеть в нем фигуру старого гнома. Каждый вечер, сразу после заката, он видел, как оттуда выезжал тяжелый фургон и громыхал дальше по дороге к Хиллоу. А на рассвете, его сменщик закатывался внутрь. День медленно переходил в прохладный вечер. Не смотря на одолевающую его скуку, Базальт все же не решался покинуть свою нишу для исследования ближайшей местности. Он также не мог рисковать и разжигать огонь, когда его обнимала ночь Харолисовых гор. Ну, по крайней мере, в котомке, оставленной Флинтом, все еще оставалась еда. Вот как раз сейчас, он открыл котомку, чтобы достать спелое красное яблоко, кусок хлеба с засохшим уже маслом, да жареную гусиную ножку. Базальт жадно впился зубами в этот сочный кусок мяса, размышляя над тем, что же ему делать дальше.
Дрожа от холода, гном все гадал, когда может вернуться его дядюшка. Взошла луна, а о нем пока не было ни слуху, ни духу. Небо над ним стало густо черным и покрылось звездами, воздух заметно посвежел. Горы вздымались настолько крутыми склонами, что Базальт даже и не мечтал уже о тепле дневного света. Юный потомок Огненных Горнов обхватил себя руками и затоптался на месте, пытаясь разогнать по телу замерзшую кровь.
Базальт знал, что ему следовало было оставить эти места еще до наступления темноты, так как лимит, назначенный его дядей уже истек. Если я подожду еще хотя бы часок, то, возможно, появится Флинт, все твердил он про себя. Но с каждым мгновением терпение Базальта иссякало. Он вновь взглянул на ручей, уходящий в пещеру. Как ему показалось, оттуда донесся звук приближающегося фургона - как раз наступило время для него отправиться в Хиллоу по маршруту - но звуки становились все громче, и знакомых ноток в них оказалось маловато. В недоумении, Базальт выставил голову, чтобы прислушаться повнимательнее. Это было совсем непохоже на размеренный стук колес повозки - это больше было похоже на топот ног. И этих ног, должно быть, было много.
По спине у Базальта невольно пробежал холодок, когда из туннеля вышло не меньше сотни горных гномов в полном боевом облачении. На каждом были стальные нагрудники, шлемы с ярко красными плюмажами, а на поясах висели острые топоры и кинжалы. После того, как их стоящий впереди лидер отдал им указания, гномы дружно рассеялись во все стороны. Базальт увидел, что отряд из двадцати вооруженных гномов отправился вброд через ручей двухфутовой глубины, и он направлялся прямо к нему!
Молодой гном, окаменев, бросился на землю и свернулся в маленький и незаметный калачик. Что же делать - вот какой вопрос терзал сейчас его. Бежать? Или спрятаться? Это обычный, злободневный патруль, или же они что-то ищут? Или кого-то? Может, они схватили дядюшку Флинта и пытали его до тех пор, пока он не раскололся, что у входа его ждет соучастник?! Даже в таком безнадежном состоянии, эта мысль показалась Базальту смехотворной. Но если этих гномов так много, то им не составит труда его найти. Тогда, они убьют меня, как и моего отца? Дядя Флинт! Где же ты?!
Базальт прикусил костяшку пальца, готов из кожи вон вылезти. Он не мог вот так просто сидеть и дожидаться, пока на него не наткнуться. Он развернулся и поспешно вскарабкался на узкую старицу позади своего убежища. Позади посыпались камни, но Базальт лишь прикусил губу, молясь Реорксу, чтобы горные гномы не заметили этого.
- Эй, ты, стой!
Базальт услышал яростный крик, но лишь с удвоенными усилиями продолжил штурм извилистой рытвины. Он был прекрасным скалолазом, и это могло дать ему шанс оставить своих преследователей позади на этих крутых и скалистых склонах.
Позади раздался громкий свист.
- Нарушитель! Взять его!
Базальт даже не обернулся, чтобы посмотреть. В темноту, все его внимание было сосредоточено на поиске выступов и выбоин в скале и грязи, куда бы можно было упереться ногами или вцепиться пальцами. Ему едва было дело до чего-то еще, кроме как поддержания ровного дыхания.
Вскоре он достиг изгиба в старице, но, вместо того, чтобы следовать дальше, Базальт приметил прямо над головой простершийся выступ, где можно было найти убежище среди камней с человека величиной. Если бы только удалось добраться до тех камней, появился бы шанс ускользнуть от патруля.
Вытягивая из себя последние силы, Базальт уцепился за край выступа и, раскачавшись, перевалился на него, немедленно перейдя на бег по плоской и песчаной известняковой породе. Бешено перебирая ногами, он добрался до валунов и бросился за один из них, чтобы хоть немного перевести дух. Он бросил взгляд вниз, туда, откуда он явился, и не заметил никаких следов погони. В его сердце зардела надежда, но останавливаться было еще рано.
Низко пригнувшись, он, петляя, побежал между валунами к вершине горы. Скалы вскоре уступили место небольшому сосновому леску, и он стремительно нырнул в ковер сухих иголок, не обращая внимания на то, что низкие и жесткие ветви били по лицу, оставляя на щеках заметные следы. Он не слышал ничего, кроме хруста собственных башмаков, сминающих коричневые иголки, да стука сердца в груди. Неожиданно, полоса деревьев оборвалась, и Базальт выбежал на просеку, залитую лунным светом. Он слегка скользнул по росистой траве, огляделся, а потом его надежда умерла.
Он оказался прямо посреди отряда горных гномов.
Вооруженные дерро тоже было весьма удивлены, увидев здесь гнома холмов, но вскоре они пришли в себя и окружили Базальта. Он насчитал восьмерых. Несомненно, меньший патруль, чем тот, с которым довелось столкнуться внизу - но так как оружия у Базальта не было, он не стал бы надеяться повалить даже одного стражника горных гномов.
- Что у нас здесь? - сказал один из них, выходя вперед из общего круга. Соломенные волосы дерро торчали во все стороны, а его необычайно большие глаза напоминали Базальту о черном и холодном ониксе. Но еще более необычной была кожа гнома - нежно-голубая - она казалась прозрачной в лунном свете.
- Ну? - дерро ткнул Базальта в грудь кончиком своего копья. - ты, очевидно, холмовый гном. - сказал он, глядя на загорелое, веснушчатое лицо Базальта, тонкую кожаную куртку и грязные старые башмаки. - Нам не нравится, когда гномы холмов ошиваются у Торбардина. Что ты здесь забыл?
Базальт мысленно заставил колени прекратить дрожать, пока напряженно искал ответ в своей голове.
- Эээ… Я охотился! - быстро выпалил он, когда в голову пришла идея. - А я что, дошел до Торбардина? - его глаза наполнились искренней невинностью. - Полагаю, я так увлекся, что и не заметил, куда забрел.
- На кого же ты ночью охотишься? Я знаю, что в темноте вы, гномы холмов, видите никудышно. - дерро недоверчиво смерил его взглядом. - И без оружия…
- На енотов, - поспешно вставил молодой гном. - На енотов надо капканы ночью ставить, когда они выползают из своего логова.
Было похоже на то, что дерро обдумывал ответ гнома, раскачиваясь на каблуках и оглядывая лицо Базальта, намереваясь вычислить там следы подвоха, но в нем отражался лишь страх.
Глаза воина сузились.
- Я видел выражение твоего лица, когда ты явился. За тобой что-то гналось.
Базальт кивнул.
- Я выслеживал было енота, когда увидел…- он хотел уже придумать еще одну легенду о медведе, но решил держаться поближе к истине, чтобы не провалиться. - Я увидел, как еще один, гораздо больший отряд гномов направляется в мою сторону. Поэтому, я запаниковал и удрал.
- Он лжет, сержант Долбин. - прозвучал голос из-за спины Базальта.
- Да, кому какая разница?! Давайте расправимся с холмовым отребьем и продолжим наш путь. - предложил другой.
- Верно, этой ночью нам еще предстоит долгая дорога.
Базальт ощутил, как кольцо сжимается вокруг него. Кто-то неожиданно толкнул его сзади. Захваченный врасплох гном споткнулся, но только для того, чтобы напороться животом на подставленное кем-то древко копья. Он перегнулся пополам, ловя ртом воздух, и в тоже время его огрели сзади по шее еще одним древком. Базальт, задыхаясь, упал на землю.
Кольцо горных гномов взорвалось смехом и насмешками.
- Осторожнее, козопас, за тобой гонятся еноты!
- Оооо, а вот, как раз, один приближается! - Базальт заметил, как один из силуэтов вышел вперед, и в следующий момент его грудная клетка ощутимо хрустнула, когда в него въехал тяжелый башмак горного гнома. От силы удара Базальт отлетел назад, во влажную траву.
- Поднимите его! - прорычал еще один. - Мне захотелось его еще разок уронить. - На мгновение, в голове у гнома холмов прояснилось, когда две пары рук подняли его на ноги. Кто-то закатил ему пощечину. Он посмотрел вверх как раз вовремя, чтобы увидеть волосатый кулак, врезавшийся в его нос. В черепушке отдалось мучительной болью, когда Базальт кувыркнулся назад и бесформенной кучей упал, приземлившись на левое плечо. Трава оказалась прохладной и влажной, но он ясно ощущал, как по обезображенному лицу потекла теплая и густая жидкость.
Базальт согнул колени, в попытке встать, но что-то опять крепко прижало его назад. Грязный, подбитый железом башмак вдавился ему в шею, вбивая лицом в землю. Ночное небо засверкало яркими цветами в глазах Базальта, пока гномы пинали его и дубасили по ногам и спине древками копей. Он прикусил губу, чтобы сдержать крик, но не мог не извиваться, так как удары только участились. И вдруг, неожиданно, все прекратилось.
Базальт ощутил, как кто-то прихватил его за подмышки и поставил ноги вновь. Он едва смог поднять голову, чтобы сквозь кровавые потеки, бегущие по распухшему лицу, разглядеть первого дерро, который его допрашивал, Долбина.
- Теперь, когда мои люди научили тебя тому, что случается с непрошеными гостями, - сказал сержант, крепко сжимая руку Базальта. - Мы, наконец-то, перейдем к настоящему веселью.
Сдавшись, Базальт уже просто висел на Долбине; он наделся, что расправятся с ним быстро, ибо сил и желания на сражение у него уже не осталось.
Долбин заставил его стать ровно и снисходительно улыбнулся.
- Тебе моя игра понравится - я дам тебе шанс убраться отсюда! - Базальт слегка оживился, очевидно, именно такой реакции и ожидал дерро. - Хорошо, теперь ты готов слушать.
- Правила очень простые, - начал дерро. - Мы позволим тебе убежать, а потом вновь попытаемся поймать. Конечно же, мы дадим тебе одну минуту форы, для спортивного интереса нашей затеи.
Правый глаз Базальта запух наглухо, но он взглянул через здоровый.
- А что, если вы поймаете меня? - прохрипел он, боль упрямыми толчками распространялась от его побитых ребер.
Сержант грустно покачал головой и прищелкнул языком.
- Такие поганые мысли не должны взбредать тебе в голову. Но я расскажу тебе, что случилось с одним шпионом из холмовых гномов, которого поймали в Торбардине каких-то два дня назад.
Сердце у Базальта вздрогнуло - он уже готов был потерять сознание от полученных ран, но все же заставил себя выслушать следующие слова Долбина.
- Как же мне это выразить? - Долбин наполовину насмешливо, наполовину снисходительно потер подбородок. - А, знаю! Его избавили от такой пытки, как влачение жизни гнома холмов! - его люди загикали от веселья.
Флинт мертв. Долбин мог говорить только о нем. Эти слова отбросили все остатки надежды у Базальта, и от таких новостей он онемел еще больше, чем от предыдущей взбучки. Он едва расслышал, что Долбин продолжает с ним говорить.
- …же не испоганишь всю игру, сдавшись так рано? Для хлипкого соперника мы можем сделать смерть дважды более мучительной. - предупредил он. Дерро грубо вытолкал Базальта через круг своих солдат. Он вновь упал, с трудом вставая на ноги, пока гномы пинали его и осыпали насмешками. Долбин сжал его правое плечо и указал на край просеки, напротив которой холмовый гном и встретился с ними.
- Пошел.
Базальт ощутил, как его ноги против воли начали свое движение. И он, полу-бегом, полу-прихрамывая, направился к деревьям.
- Помни! Мы сразу за тобой! - крикнул Долбин, и его люди взорвались хохотом.
Базальт доковылял до края просеки и едва не наткнулся на выпятившееся бревно. Он несся вперед, не разбирая дороги, и не раз то врезался в дерево, невидимое в темноте, то путался ногами во вьющихся растениях. Отчаявшись, он так хотел остановиться и передохнуть, или хоть остановится и прислушаться к голосам преследователей, однако, он знал, что такой возможности у него не было - если он остановится, то, возможно, уже больше никогда не сдвинется с места. Он также знал, что вряд ли услышит что-то кроме звука своих разрывающихся легких, вздувавшихся в груди или крови, бешено отдающей в ушах.
Он слепо и безумно бежал вперед, пока под ним неожиданно не прогнулась земля. Он ступил в пустоту, и в следующее мгновение его поглотила тьма. Не прошло и мгновения, как Базальт с размаху влетел в ледяной ручей. Его горло жаждало крика, тогда как разум заставлял его овладеть собой. Его грудь будто сдавило железным обручем.
В панике, Базальт прополз по илистому берегу и, дрожа, упал там, потеряв все остатки мужества. Та ничтожная толика силы, что еще осталась в нем, тратилась на то, что удержать его от истерики. Но он поклялся себе, что ни за что не заплачет, даже если дерро найдут его и порубят на куски.
- Я знаю, что Флинт не заплакал бы! - процедил он сквозь стиснутые зубы. Но он не мог сдержать слез, слез агонии, страха и отчаяния. Слезы по дядюшке Флинту.
Через несколько минут, Базальт, наконец-то, заикался и прекратил. Он вновь услышал в лесу шум. Его зубы прекратили стучать, а звон в ушах быстро ушел. Он отполз на пару футов от ручья к кустам. Там он и лежал, ожидая преследовавших его дерро.
Базальт несколько минут прислушивался, но ничего так и не услышал. Может, они потеряли мой след? Только об этом он и мог гадать. Привыкнув к жизни под землей, в темноте дерро видели куда лучше Базальта, да и какой-либо страх у них сейчас отсутствовал. Он не сомневался, что оставил такой след, по которому смог бы пройти и ребенок. Так, где же они?
- Либо они играют со мной, либо… либо они вообще за мной не шли. - подумал он. Странно, что первая мысль его абсолютно не напугала, зато вторая привела в бешенство. Базальт вспомнил об унизительной экзекуции, о синяках и подробленных костях, прочувствовал все порезы и царапины, полученные во время дикого пробега через лес. Он был для этих дерро лишь частью шутки. Сперва, грушей для битья, а потом - перепуганным кроликом на охоте.
Ощущение стыда было просто невыносимым. Окончательно изнуренный, сломленный телом и духом Базальт был благодарен пришедшему беспамятству.

****************

Флинт под крутым углом катился вниз по скалистой стремнине, голова менялась местами с ногами, его без конца бросало из стороны в сторону. Он отчаянно пытался контролировать свое падение, но едва мог отличить верх от низа. Зубчатые гранитные уступы рвали его плоть и одежду, когда он пытался отыскать хоть какую-то точку опоры. Неожиданно, его короткие пальцы ухватились за что-то длинное и твердое, немедленно вцепившись в него. Гном зарычал от боли, когда его рука заскользила по сучковатому стволу. На его голову и плечи дождем покатились камни и комья земли, когда неожиданный вес его руки обрушил часть стенки. Отважившись, наконец, поднять глаза, Флинт понял, что вцепился в старый древесный корень, наполовину схороненный в стенке ямы. Он сильнее сжал кулак и прильнул к корню со всей силой, что давало ему отчаянное положение.
Его ноги встретились с выходом каменного пласта, когда он, наконец, остановился. Понимая то, что земля под ним вскоре обрушится от удара, Флинт еще сильнее схватился за корень, исследуя пальцами ног обнаруженную опору. К своей тревоге, он обнаружил, что уступ был лишь шестидюймовой глубины, хотя его ширина и была втрое больше окружности. Флинт прижался спиной к стенке и, переводя дух, попытался поразмышлять.
Что теперь?
Едва эта мысль пришла ему в голову, как что-то тяжелое, извиваясь и брыкаясь, свалилось ему на плечи.
- Помогите мне!
Ошеломленный и потерявший равновесие от веса Флинт едва не ослабил хватку, накренившись над пропастью, но какой-то слепой инстинкт заставил его крепче сжать пальцы. Не смотря на то, что этот голос был полон ужаса, Флинт узнал его. Он явно принадлежал той дамочке из стражи, хотя гном и не решался поднять голову, чтобы это проверить.
- Я не могу удержаться! - завопила она, когда начала сползать с Флинта, бешено молотя руками.
- Ставь ноги на уступ! - прошипел он. - Цепляйся за стену! - Еще больше распластавшись на своем месте, Флинт одной рукой схватил ее мечущуюся руку и крепко держал ее, пока фролин не вскарабкалась на уступ подле него. Он подвел ее руку к корню, и они вместе вцепились в него, дрожа от страха и напряжения.
После минутной передышки, Флинт впился взглядом в свою спутницу.
- Ты то, что здесь делаешь? - прямо спросил он, прижимая окровавленную щеку к плечу. - На прогулку собралась? - он зло прокашлялся от попавшей в горло грязи.
- Да, не то, чтобы…- ответила Периан, не решаясь двигаться. - Этот Питрик, свиное отродье, столкнул меня вниз сразу за тобой. За это я прожарю его на медленном огне.
- Это если учесть тот факт, что мы сами живыми отсюда выберемся. - ответил Флинт. - Ты имеешь хоть какое-то представление о том, насколько глубоко дно, или как нам отсюда выбраться, или хоть что конкретно ждет нас внизу?
- Конечно же нет! - отрезала Периан. - это же звериная нора. Никто сюда не спускался ее исследовать. Да никто даже не спускался сюда по своей воле, так как надежды на то, чтобы выбраться нет!
Звук, донесшийся снизу заставил Периан замереть и тревожно взглянуть на Флинта.
- Я тоже слышал. - Флинт попытался устроиться поудобнее, чтобы получить лучший обзор провала внизу. Ствол старой шахты извивался и гнулся при спуске. Через пару мгновений, его глаза остановились на некоем подобии грунта, что очевидно и было дном, за тридцать футов внизу. Флинт поднапряг зрение, чтобы разглядеть внизу хоть что-то, вновь послышался знакомый звук - по мнению Флинта, он был больше похож на шарканье ног. Внизу мелькнула тень.
- Что, во имя Реоркса, это такое? - спросил Флинт, все еще вглядываясь вниз.
- Убийца. - ответила Периан. - Больше ничего сказать не могу. Да, собственно, я и знать-то этого не хочу. Я хочу переждать, пока мои руки не перестанут дрожать, а потом выберусь наверх.
- Не думаю, что это у тебя получится. - заявил Флинт, изучая туннель над ними. - Стены шахты хоть и жесткие, но сыпучие. Если ты полезешь наверх, то, скорее всего, очень быстро окажешься в самом низу. Если бы нам было чем копать уступы для рук, может, тогда бы и удалось выбраться…
Размышления Флинта прервал скребущий звук внизу, будто что-то огромное и неповоротливое тащилось по мокрым камням. Периан отпустила одну из рук, чтобы вцепится ею в плечо Флинта.
- Я вижу, как это нечто ползает там, внизу. - прошептала она. - Ну, вот, опять.
Флинт мигнул, пытаясь сосредоточиться на маленьком клочке земли на дне извилистой шахты. Теперь он ясно и четко слышал звук. Это был какой-то ползущий, хлюпающий шум, сопровождаемый многочисленными щелчками и ударами. И хоть Флинт нутром чуял в нем знакомые нотки, распознать не мог.
Пока до них не дошел запах. Вокруг, во всей своей красе повис тяжелый смрад тлена и разложения. Периан прижалась в стене, а Флинт сплюнул, пытаясь прочистить горло от ужасного привкуса.
- Что это? - простонала Периан.
- Падальщик. - ответил гном с холмов. - Они жрут, что ни попадя, главное, чтобы пища была мертва. Если же нет - еще лучше - тогда можно повеселиться, убивая ее. По стенам они карабкаться умеют, так что я думаю, что он вскоре нас навестит. - И будто по приказу, в это мгновение внизу мелькнуло пятно розово-пурпурной плоти. В следующий момент, на висящую парочку гномов уставился огромный зеленый глаз. Извивающиеся щупальца, каждое более, чем в пять футов длиной, окружали скрежещую пасть, в котором размещалось более пяти сотен острейших зубов. Голова металась взад-вперед, то появляясь на виду, то вновь исчезая. Через некоторое время, смрад стал невыносимым, а шум усилился.
- Ищи большие камни, может, нам удастся его отогнать. - в ярости посоветовал Флинт, отпуская одной рукой корень, чтобы прощупать уступ и стену. Через пару секунд он собрал у ног приличную кучку камней, величиной с кулак. - Это немного, но мы сможем его задержать. Целься в глаза, и вот еще что: делай, что хочешь, но ни в коем случае не допускай, чтобы те щупальца коснулись твоей кожи.
- А что тогда может случиться? - прошептала Периан, глядя на беснующуюся голову.
- Его отрава парализует тебя, чтобы можно было попозже приятно тобой пообедать, так что, будь осторожна.
Флинт взял пару камней. Держа их в одной руке, он свободной отодрал ладонь Периан от древесного корня и втиснул в нее булыжник.
- Когда я скажу - запустишь в него камень!
Ощущение камня в руке заставило Периан сосредоточиться на чем-то. Она сжала камень и перевернула его на ладони. Как ей показалось, хорошим броском можно было вполне расквасить стальной шлем. Она прижалась стеной к склону и занесла камень над головой.
В это мгновение, падальщик появился в поле зрения с другого края извилистого ствола шахты, его щупальца, извиваясь, тянулись к их уступу. Теперь Флинту удалось разглядеть все его сегментное тело, которое извивалось у очертаний стены. Из каждого сегмента вытыкалась пара белых, коротких, но толстых ножек, покрытых слизью. Каждая ножка венчалась своеобразной присоской, величиной с голову гнома. С чудовища свисали клочья плоти от предыдущих трапез. В горле у Флинта резко загорчило, когда его охватило чувство сильнейшего отвращения. Это чучело было намного больше, чем любой падальщик, виденный до этого Флинтом, он даже не слыхал о таких. Должно быть, это был отдаленный дедушка всех падальщиков. Сглотнув, Флинт вцепился в корень и запустил камень. Тот с хрустом отскочил от блестящей головы и исчез внизу, оставшись для цели незамеченным.
В тот же миг, вниз метнулась рука Периан. Камень влетел прямо в пасть чудовищу, превратив пару зубов в мелкий лом. Невозможно было понять, ощущал ли падальщик хоть какую-то боль, но омерзительная голова издала некое подобие рыка и отшатнулась в сторону от Периан. Хотя монстр и находился не менее шести футов под ними, три щупальца выстрелили вверх, обвив правый башмак Флинта. В то же мгновение кожа зашипела и задымилась, лодыжка покрылась волдырями. И хотя от настоящих ран его защищала толстая кожа башмака, Флинт взвыл от боли. Он схватил еще один камень и с силой опустил его на тонкие, эластичные щупаки. От его отчаянных ударов, отвалился, сперва, один, потом второй отросток. Уступ под ногами Флинта оросился синеватой сукровицей.
Второй камень, брошенный Периан в монстра, угодил в обод одного из глаз. Падальщик в бешенстве отшатнулся от стены, отрывая ногу Флинта от уступа. Тот в отчаянии вцепился в корень одной рукой, а второй лихорадочно шарил в поисках хоть какой-то опоры. Периан схватила его за плечи как раз в тот момент, когда тварь вновь подалась назад, и оба гнома отправились в свободный полет. Оставшееся щупальце, что охватывало ногу гнома натянулась, а потом, разорвалась надвое. Флинт и Периан прыгали и катились вниз по сегментной спине, наконец, врезавшись в кучу костей на земле.
Флинт застонал, тяжело поднимаясь на ноги. Похоже, что он остался невредимым, но нога, вокруг которой еще вились остатки щупальца, уже начала неметь.
Он бегло огляделся вокруг, поняв, что они оказались в каменном мешке. Флинт не мог разглядеть, насколько велика была пещера, но выход из нее был только один.
- Быстро, нам надо найти какое-то оружие! - крикнул Флинт лежавшей ничком фролин. - У тебя нет с собой ножа - хоть чего-нибудь? - задыхался он.
- Был. - ответила она Периан тихо. - Но я его упустила.
- Упустила?! - словно еще не веря прорычал Флинт.
- Должно быть, он выпал, когда я катилась вниз по склону. - оправдывалась она, пытаясь встать на ноги.
- Может, нам удастся найти его здесь, внизу. Или найдется что-то еще. У нас совсем мало осталось… - взгляд Флинта метнулся вверх, к тому месту, где должен был находиться падальщик, но тот уже развернулся и быстро надвигался на них. - …времени! Бежим! - он схватил Периан за руку и заставил ее сдвинуться с места.
При проверке дна во время бега, взгляд Флинта обнаружил промеж камней знакомый металлический блеск, там, где логово падальщика украшала куча костей. Ударом ноги он выбил ржавый, но все еще крепкий клинок, дюймов в десять длиной. Флинт подхватил его на бегу свободной рукой.
- Оно приближается! - завизжала Периан. - Как же быстро может двигаться эта тварь?!
- Быстрее нас. - всхрапнул Флинт, оглядываясь на их преследователя. Он с ужасом отметил, что существо было в каких-то там десяти футах позади, и оно быстро приближалось! Не смотря на всю свою массивность, тварь двигалась с удивительным изяществом и гибкостью, быстро перебирая ногами по бокам. А потом, когда Флинт в ужасе увидел, как змеевидные щупальца охватили шею Периан сзади, заставляя ее намертво остановиться.
- О, Боги! - выругался Флинт, скользнув по стене пещеры. - Ну-ка, отпусти ее, ты, червь смрадный! - размахивая ржавым мечом, он кружился вокруг, напирая на отступающего монстра. Одной рукой он схватил Периан за ворот куртки, а второй - наносил удары по склизким, резиновым щупальцам. В воздухе шипела отрава и густая, синяя кровь, толчками бившие из рассеченного сустава. Это заняло три молниеносных удара потускневшего ножа, пока фролин оказалась, наконец, на свободе. Флинт перебросил онемевшую, но все еще находящуюся в сознании представительницу горных гномов через плечо, начав свое отступление таким образом, чтобы не спускать глаз с твари. Похоже, что его ненадолго притормозило ранение, хотя Флинт и знал: у монстра было слишком мало мозгов, чтобы просто уступить хоть какому-то оппоненту.
Но, пока что, ему пришлось призадуматься кое о чем другом. Еда, принявшая форму его собственных щупальцев, свалилась прямо под ноги. Не веря своим глазам, и едва сдерживая страх, Флинт наблюдал, как тварь пожирала свои собственные мерзкие останки. Холмовый гном развернулся и бросился бежать глубже в пещеру, помня, однако, о том, что в живых его пока что удерживала только удача.
Это может быть моим последним поступком в жизни, поймал он себя на мысли, продвигаясь все дальше во тьму. И, как ему показалось, когда онемевшая лодыжка предательски подвернулась под двойным весом, как-то это у него неважнецки получалось. Он свирепо уперся в стену, поднимая заодно и Периан и свою раненную ногу, а потом, вновь устремился глубже в логово страшного отродья.
Ну, или, по крайней мере, он хотел, пока пещера не сузилась до непроходимых размеров, а потом и вовсе окончилась стеной. Увидев, что путь к спасению перекрыт огромной глыбой, Флинт опустил Периан на землю. Ее глаза, испуганно устремившиеся на него, были полны необычайного ужаса. Флинт отвернулся и подготовил свой хлипкий клинок.
- И нарекаю я тебя Случайностью, ножик, чего бы это ни стоило. Только ты стоишь между нами и нашей погибелью. Надеюсь, ты не подведешь.
Когда Флинт развернулся, чтобы встретить приближающегося падальщика, его внимание привлек свет, пробивавшийся из одного из разломов в скале. Не медля ни секунды, он приподнял безвольную Периан и втиснул ее в разлом головой вперед, куда б он там ни вел. Он протолкнул ее, как можно дальше, а потом Периан вклинилась в пролом, и сдвинуть ее дальше с места гном не смог.
- Прости меня, Периан. - пробормотал Флинт, приложившись плечом к ее пышному мягкому месту, и надавил, что есть мочи. Фролин слегка продвинулась вперед, а потом внезапно провалилась дальше и исчезла из виду, будто что-то втянуло ее внутрь. Этого Флинт никак не ожидал, поэтому выкрутил шею, силясь заглянуть в дыру, но пара рук схватили его за ворот красной туники и втащили через тот же пролом в стене.
Флинт встал на колени и увидел, что Периан лежит на земле перед ним. Потом поднял глаза вверх.
Перед гномов холмов, изображая идиотскую ухмылку и самодовольную позицию, стояло самое чумазое существо с пузом, подобно бочонку, из виденных Флинтом за последнее время.
- Чтоб меня повесили! - воскликнул Флинт. - Овражный гном!
- Что ваша делать тут? Монстр достать вас, - прямо заявил спаситель, наградив слушателей прищелкиванием языка.
- Кроме шуток, - начал Флинт. - А где мы сейчас находимся?
- Ваша в Отстойнике! - гордо заявил овражный гном.

ГЛАВА 11.
Отстойник.

Создавая мир, Кователь Реоркс, бог равновесия, шагавший на грани добра и зла, нуждался в помощниках, которые бы помогли Ему в Его трудах на этой новой земле. Много лет под любящим покровительством и руководством Реоркса, покровителя создания и созидания, работали люди. Но люди, как это с ними часто бывает, возгордились своими приобретенными талантами, и использовали они их для своей собственной выгоды. В далекие времена Века Света, еще за четыре тысячелетия до Катаклизма, навсегда изменившего обличие Кринна, Реоркс рассердился на таких своевольных и превратил часть людей в новый народ. Он лишил их всех ремесел, которыми Он наделил их на наковальне своей Предвечной Кузницы, оставив лишь непреодолимое желание чинить и возводить, созидать и строить. Он и наделил свое творение, всем известное, как гномы видом, отвечающим их невысокой цели.
Злой бог Хиддукель, верховный в пантеоне людей, потешался над этим, так как Он знал, сколько Кователь работал над созданием порядка из хаоса, а теперь баланс между добром и злом вновь был нарушен. Тогда Хиддукель отправился к другому богу равновесия - Числеву и убедил его в том, что нельзя поддержать равновесие, так как зло сдает свои позиции. Как он сказал, единственным выходом был переход власти к равновесию. Хиддукелю удалось даже убедить Числева, который потом переговорил со своим другом, богом равновесия Реорксом с целью выковать драгоценность, которая бы привязала к Кринну нейтралитет. Большой и ясный, серый камень о многих гранях был создан для того, чтобы удерживать и излучать саму сущность Лунитари, красной луны магии равновесия. На той луне и был он помещен.
Хотя Реоркс все еще злился на гномов, он все же любил их и видел, как они могли бы Ему послужить. Он передал им план Великого Изобретения, которое бы заряжалось магическим камнем - Серой Драгоценностью. Только мастерство гномов позволило им создать механическую лестницу, которая поднималась в небо, прямо к красной луне. С магической сетью, данной самим Реорксом, избранный Им гном поднялся на верхушку лестницы и взял Серую Драгоценность для Великого Изобретения. Но когда он вернулся на Кринн и раскрыл сеть, камень выскользнул и вскоре исчез где-то на западе. Большинство удивленных гномов собрали свои пожитки и отправились следом, к побережью и дальше. Пролетавший камень порождал новые виды растений и зверей, а старые мгновенно меняли свою былую форму. Вместо того, чтобы стать якорем равновесия, камень раскачал маятник добра и зла еще сильнее. И тогда Реоркс понял, что Его и Числева обманули.
Многие годы блуждая в поисках камня, гномы разделились на две армии. Вскоре пути привели обе армии к варварскому князю по имени Гаргат, который, посчитав это знамением богов, сорвал удивительный камень с неба и поместил его в высокую башню, подальше от чужих рук. Гаргат отказал обеим армиям в их требовании вернуть драгоценность, поэтому обе стороны провозгласили войну правителю варваров.
После многочисленных неудачных попыток осады, гномы, наконец, проникли в крепость Гаргата. Обе стороны были поражены, увидев, что серый, стальной свет драгоценности неожиданно наполнил все вокруг необычайно ярким сиянием. Когда все, наконец, прозрели, то увидели, что два лагеря гномов сражаются между собой. Одну сторону непреодолимо влекло к камню, а второй двигал обыкновенный интерес к нему.
Под властью камня, гномы изменились. Те, кем двигала жажда богатства, стали гномами-карликами, а те, кого охватил интерес - первыми кендерами. Эти народы быстро распространились по всему Ансалону.
Как всегда утверждали горные гномы, и их двоюродные братья с холмов, овражные гномы произошли в результате браков между предвечными гномами и их новоявленными гномьими родичами, созданными Серой Драгоценностью. К сожалению, представителям этого нового народа не доставало всех лучших качеств их славных предков.
Увидев результат, все гномские общины запретили такой вид браков, а овражные родичи страстно изгонялись всеми гномами. В условиях борьбы за выживание среди руин и куч хлама, оставшихся после Катаклизма, овражные гномы были вольны развивать собственную культуру - ну, или же ее отсутствие. Названные Агарами или "мучениками", позже они получили от людей прозвище "овражных гномов", заметивших их ничтожные условия проживания и всеобщее отвращение со стороны практически всех народов Кринна.
Такой была судьба трех неполных сотен Агаров, обитавших в Отстойнике. Еще до катаклизма, это была процветающая и богатейшая шахта, обеспечивавшая кузницы Торбардина отличной рудой. Но страшная континентальная катастрофа обрушила вниз пласты породы, отрезав все остальные выходы кроме одного, ведущего в Торбардин. И даже он был размещен так, что представлял собой вертикальную шахту, по которой невозможно было взобраться: именно ее дерро называли Ямой Зверя.
Но Катаклизм принес и нечто хорошее. По крайней мере, для Агаров это был Отстойник. Большинство туннелей, проложенных горными гномами, остались невредимыми, а в некоторых местах они пересекались с невероятно прекрасными органическими пещерами, которые долгие годы высекались подземными водами, текущими через горы Торбардина.
Три сотни овражных гномов, населявших Отстойник, разбивались на семейные общины, которые обитали на окраинах оставленных тупиковых туннелей, но делили четыре природные пещеры, как общее пространство. Они "украсили" свои жилища семейными реликвиями, как то окаменевшими животными и другим скарбом, выкопанным из мусорных куч вышерасположенного Торбардина. Таким образом, Отстойник одновременно казался чудом природы и отвратным свинарником.

*****************

- Они же не думают, что мы будем здесь спать?! - простонала Периан, осторожно ступая вперед.
Номскул, тот овражный гном, который спас их из Логова Твари, привел их в это место и оставил, пообещав вернуться с едой и друзьями. Периан попробовала на ощупь пожеванные края грязного шерстяного одеяла, натянутого на деревянный стул без ножек. Она слегка подтолкнула старую кость на грязном каменном полу носком башмака. Она, дрожа, обняла себя руками и в отчаянии огляделась вокруг, в поисках какого места, где можно было нормально сесть.
В комнате, имевшей форму ровного квадрата, было две двери, а ширина была где-то футов в двадцать. Ее выдолбили в глыбе цельного гранита, так как на холодных серо-зеленых каменных стенах еще были видны следы от кирок. Толстые и покрытые плесенью старые балки перекрещивались под потолком в полном беспорядке, хотя, вполне возможно, что парочку из них овражные гномы изъяли для личных нужд. И в самом деле, некоторые столы и стулья выглядели так, будто их на скорую руку смастерили из плотных балок. Маленькие половики, потрепанные шкуры животных, шерсти на которых уже не осталось, случайные обрывки хорошего шелка да дорогих, но грязных шнурков - весь этот скарб покрывал пол.
Разбитые керамические горшки, разнообразные скелеты грызунов, ржавое оружие, большинство из которого ремонту не подлежало, с дюжину огарков от свечей, погнутая утварь, половина ручных мехов для раздувания огня, дырявое каноэ, лютня без струн и куча всевозможных ботинок и башмаков величиной с гнома - вот что составляло здешние украшения.
Уложившись на большую и мягкую кровать, покрытой пенькой со мхом, Флинт отрешенно ковырялся в зубах деревянной щепкой.
- Я спал и в местах похуже. - усмехнулся он от неудобства Периан.
Флинт наблюдал, как она нерешительно перебиралась по комнате с одного места на другое, усиленно грызя ногти.
- Ты можешь хоть на секунду успокоиться? - поинтересовался он, откладывая в сторону свою зубочистку. - Согласен заметить, что удобства здесь могли быть и получше, но это лишь временно. Еще десять минут назад я волочил тебя на спине, спасая наши жизни от - ну, сама знаешь от кого. По крайней мере, мы в безопасности, а потом я найду кого-то, кто бы показал нам выход отсюда.
Первое, что хотел после этого сделать Флинт, это уведомить своего племянника, оставленного у Торбардина, что с ним все в порядке. Базальт, должно быть, встревожился уже не на шутку.
Периан все вертелась вокруг, и пот слегка соблазнительно оросил вьющиеся кончики ее медных волос.
- И что это должно означать? - она одарила Флинта ледяным взором. Представительница горных гномов отгрызла еще один ноготь, в то время, как ее глаза метали молнии. - Ты что думаешь, если я пострадала от временного паралича вследствие испуга, то уже не смогу о себе позаботиться?
- Временный паралич? Да ты была, словно мешок с мукой! - Флинт увидел в ее глазах смущение и поднял руки, шутливо имитируя отступление. Потом рассмеялся. - Прости, если я принял командование на себя, я ведь совсем забыл, что разговариваю с солдатом. Я привык приказывать окрестным юнцам да официанткам. - объяснил он, подумав о своих друзьях в Утехе. Флинт смущенно закашлялся, увидев ее пораженное лицо. - Я совсем не то имел в виду, что сказал. У меня есть друзья… - о, не обращай внимания! - выкрикнул он без привычки объясняться. Он потер лоб, перевернулся на бок и свернулся калачиком на моховой кровати, а потом закрыл глаза.
- Ты же не собираешься спать, а?
Он открыл один глаз.
- Я думал, что мог бы прикорнуть, пока тот Агар не вернутся с едой, да, так и сделаю. - и он вновь закрыл глаз.
- Но как ты можешь вот так просто заснуть после того, через что мы с тобой прошли? - запротестовала она, сжав кулаки.
Флинт тяжело вздохнул, сел на кровати и посмотрел на нее из-под полузакрытых век.
- Именно поэтому мне и нужно поспать. Я устал! За последние несколько дней меня толкали и били, пинали, преследовали и бросали в яму. У меня болит каждая мышца и косточка, только кожа и держит их все вместе! Думаешь, мое лицо всегда так выглядит? - спросил он, подняв рассеченную и распухшую руку к разбитым губам, носу и посиневшему глазу. - Такие приключения меня всегда выматывают. - он скрыл зевок тыльной стороной большой и мозолистой ладони.
- Хочешь сказать, что нечто подобное случалось с тобой и раньше? - ошеломленно посмотрела на него Периан.
Он прикрыл глаза.
- Конечно, вот только ситуации были намного сложнее, чем твоя легкая пробежка по шахте. Только не говори мне, что у тебя это впервые.
- Во имя Реоркса, я капитан личной гвардии тана! - уныло ответила она. - Я тренирую воинов для парадных маршей и теоретических схваток. И я живу в самой роскошной казарме в самой богатом районе Торбардина. Я к этому не привыкла! - воскликнула Периан, указывая на погромленную комнату взмахом руки.
- Ну, так вот, на что это похоже. - нахмурился Флинт, взбивая мягкую подушку из мха и опустил на нее свою всклокоченную седую голову. - Ляг и сними со своих ног груз. Попомни мои слова: это место выглядит не так уж и плохо, если ты хорошо отдохнешь.
Периан прекратила нервничать на миг только для того, чтобы слегка пригладить свои влажные волосы.
- Вот в этом все и дело! Я не могу здесь отдохнуть! - нахмурилась она и отвернулась, а потом пробормотала. - Если так хочешь знать, я бы сейчас умерла за щепотку крученной моховой травки. - она, наконец-то, прекратила вышагивать по комнате.
- Уверен, что у овражных гномов найдется какой-то травки, которую можно раскурить, если тебе так хочется. - недовольно ответил холмовый гном. По его тону можно было понять, что он на самом деле думает о курении травки. С этими словами он отвернулся. Но за спиной он все еще мог слышать тихое бормотание Периан.
- Я знаю, что это отвратная привычка, но это единственная, ну… одна из единственных, которая у меня есть! - она нервно жевала завиток своих волос. - Хмм… Какая-то травка говоришь? Я привыкла к лучшей гномьей смеси с ферм северного участка в Торбардине, а ты хочешь, чтобы я курила первую попавшуюся сухую траву?
Флинт зевнул:
- Я не жду от тебя какого-то принятия моих советов, но помолчи.
Периан уже подготовила достойный ответ, когда, неожиданно, из дверного проема прямо напротив послышался звук бряцающего стекла и металла, а также какие-то совсем непонятные звуки. Горный гном от неожиданности развернулась, а гном холмов вскочил с кровати.
- Что за..?
- Номскул вернуться с еда! - перед Флинтом возник Агар, замызганная часть его лица над грязным и немытым подбородком расплылась в его привычном энергичном оскале.
Как им уже было известно, Номскул был в Отстойнике местным шаманом, а также хранителем реликвий и знаний клана. Он был здесь целителем, мудрецом и считался отменным поваром. Возможно, он и стал всеобожаемым предводителем именно благодаря своим кулинарным, а не лидерским талантам. Теперь на Номскуле была ободранная крысами и дурно пахнущая куртка, свисающая ниже колен и обшитая кармашками разных размеров и из разной ткани. На поясе болталась красная полотняная сумка, перетянутая бечевкой. В руках у него было дымящаяся тарелка чего-то серого и скудного, которую он подсунул прямо под большой нос старого гнома.
И хотя сначала это его рассердило, Флинта привлек сытный мясной аромат. Он еще раз глубоко и удовлетворенно вдохнул его, принимая принесенную Номскулом погнутую ложку.
- Чудесно! - вздохнул Флинт, едва прерываясь между жеванием. - А что это?
- Пещерные черви в грибном пюре. - гордо ответил Номскул. Ритм работы ложкой у Флинта на мгновение слегка поубавился. Он посмотрел на Периан, которая нагнулась над столом с первой полной ложкой в руке. Ее глаза широко открылись от недоверия, потом опустила ложку и уставилась в тарелку.
- Твоя нравится? - нетерпеливо поинтересовался овражный гном.
Флинт поставил свою тарелку на стол, утер губы рукавом и соскочил с моховой кровати.
- Да, Номскул, все это очень эээ… вкусно.
Овражный гном довольно похлопал себя по круглому животу, выпирающему из-под подола простой и грязной рубахи. Он направился к двери.
- Моя принести еще!
- Погоди! - крикнул Флинт. Номскул остановился и развернулся, подождав, пока к нему не подойдет старый гном. - Послушай, Номскул, - как можно более осторожно, выбирая слова, начал Флинт. - Спасибо тебе за… ну, ты знаешь, за то, что спас нас, но мне сейчас в самом деле пора идти.
Периан быстро очутилась рядом с Флинтом.
- Мне бы также хотелось уйти. - нахмурилась она, глядя на гнома холмов.
Пухлые щеки Номскула расцвели в широкой улыбке.
- Король и королева хотеть листы? Вы стоять здесь. Я сейчас вернуться. - и, кивнув самому себе, он бросился в темноту каменного туннеля.
- Какой до странности приятный тип. - прокомментировал Флинт. - Должно быть, пошел привести нам проводника.
- А что он там лепетал о "короле и королеве"? - спросила Периан, глядя вслед овражному гному.
- Понятия не имею. Может, это какой-то почетный титул для гостей в Отстойнике. - Флинт недоуменно пожал плечами. Периан отрешенно кивнула.
Пока они ждали Номскула, Флинт кружил по комнате, оглядывая все углы, поднимая и разглядывая бесхитростные сокровища овражных гномов. Он подал Периан грязный гребешок из черепахового панциря, в котором недоставало парочки зубцов.
Сидя на краю кровати, фролин провела оставшимися шестью зубцами по спутанным волосам.
- Ой! - прорычала она, наткнувшись на особо упертый колтун. - Жду не дождусь, пока выпутаюсь из этой покрытой грязью одежды - я в этих штанах едва ноги в коленях сгибаю!
Бровь Флинта приподнялась, когда ему в голову пришла отличная мысль:
- Скажи-ка, а куда ты думаешь направиться, когда мы выберемся отсюда?
- Домой, конечно же. - быстро ответила Периан, выбирая сухую грязь из штанов. - Что за вопрос? А куда же еще? - неожиданно, она остановилась и захлопнула рот ладошкой. - Я вижу, к чему ты клонишь! Мне нельзя возвращаться в Торбардин - Питрик же считает меня мертвой! Он никогда не позволит мне остаться в живых после того, что случилось в шахте!
Она в отчаянии откинулась назад на кровати:
- Но куда же мне пойти? - простонала она. - Торбардин - это же мой дом, а мой клан - Тейвары - сомневаюсь, что меня примет какой-либо другой! И я не знаю, как можно жить где-то, кроме подземелья! - она откусила кончик еще одного ногтя.
Смотря на ее страдания, Флинт звучно треснул кулаком по столу.
- Но как ты вообще можешь жить среди этих головорезов, лгунов и убийц?
- Не все в городе Тейваров такие, как Питрик, знаешь ли! - огрызнулась она. - Там есть еще хорошие полукровки дерро, как я, и еще больше хороших чистокровных Хайларов.
- Ага, а Великая Измена - это завет добродетели Хайларов голубых кровей, да и всех горных гномов! - бросил насмешку Флинт, пнув осколок разбитой керамики и поднимая его кусочки в воздух.
Периан поднялась и ненасмешливо хмыкнула.
- Думаешь, что все горные гномы после Катаклизма сидели в тепле и уюте? Тысячи гномов умирали от голода в Торбардине, и среди них были и мои предки! По крайней мере, гномы холмов, привыкшие к жизни на поверхности, могли заготовить себе еду! - она высокомерно рассмеялась. - Вы, гномы холмов - такие несведущие фанатики!
- По крайней мере, наши народы имеют кое-что общее. - спокойно сказал Флинт. В комнате стало как-то непривычно тихо.
Наконец, Периан, встав, нарушила тишину, вид у нее был явно подавленный:
- Какая, собственно, уже разница - я все равно уже не могу туда вернуться.
- Не волнуйся, Периан. - Флинт похлопал ее по спине. Потом, внезапно почувствовав себя неловко, прочистил горло. - Полагаю, что к жизни на поверхности ты сможешь приспособиться лучше, чем сама думаешь. Ты непохожа на тех Тейваров, что мне встречались раньше.
- Ты не знаешь о Тейварах одного важного момента. - ответила Периан, а в ее глазах вновь загорелся огонь.
- Я знаю одно - ты дерро наполовину. Ты непохожа на дерро, да и на Тейваров вообще! - отрезал он. Он скрестил руки на груди. - И я знаю, что никто, кто бы думал, как Тейвар, мог бы заступиться за гнома с холмов в Яме Зверя. - его глаза сузились. - А зачем ты вообще это сделала?
Периан заерзала под его испытывающим взглядом.
- Я не знаю. Я годами стояла и смотрела, как Питрик издевался на Агарами из-за… из-за меня, все ради своего извращенного удовольствия. Думаю, что сегодня во мне что-то перевернулось, когда я узнала, что он сделал с твоим братом, когда я увидела, как тот перепуганный Агар упал с обрыва… Я просто не могла больше стоять и смотреть, как такое повторяется вновь и вновь.
Она фыркнула:
- Собственно, еще ни разу не случалось, чтобы он сталкивал меня вниз! - ее руки сжались в кулаки. - Питрик заслужил долгую, медленную и мучительную смерть!
- И он ее получит! Этот бессердечный убл… - Флинт с раскрасневшимся лицом взглянул на Периан. - Он заплатит за то, что сделал со всеми нами, а особенно, с Айлмаром! - он зажал между большим и указательным пальцами черепок от бывшего горшка.
- Кто такой Айлмар? - спросила Периан.
Флинт с горькой душой рассказал ей историю убийства своего брата. Его гнев только распалился, усиленный их вынужденным бездействием.
- Где этот тупоголовый парень? - нетерпеливо прорычал он.
- Номскул. - напомнила ему Периан.
- Какая разница! - Флинт прошагал к двери и выставил голову наружу.
Мелкий сорванец выскользнул из коридора слева, сгибаясь под тяжестью огромного деревянного ящика. Номскул оттолкнул локтем крепкого Флинта, после чего, бесцеремонно уронил свой тяжеленный багаж на грязный пол.
Флинт с отвращением оглядел ящик.
- Что, во имя Бездны, это такое? - прорычал он, едва не сбив с ног малорослого Агара.
- Те два листа, что хотеть король и королева! - провозгласил Номскул, счастливо указывая грязной рукой на ящик. Флинт и Периан склонились над ящиком и поняли, что так оно и было - в нем была скользкая куча мокрый и наполовину сгнивших листьев. - Там король находить хороших червяк, королева кушать! - заговорщицки подмигнул Флинту Номскул.
Флинт заметил, что Периан едва не стошнило от отвращения. Гном, пребывая на грани своего ограниченного терпения, едва смог сдержать грозный рык:
- Нам не нужны листья! Мы хотим уйти отсюда, убраться! Прошу тебя, проведи нас, или, если ты слишком занят сбором своих листьев, дай нам проводников, чтобы мы смогли выбраться на поверхность, мы не можем больше задерживаться ни на минутку в этот раз!
- Король хотеть юбку для королева сейчас? - Номскула, очевидно, слегка озадачила эта новая просьба. Его королева и так выглядела довольно грязной. Он, пожав плечами, расставил руки пошире, чтобы измерить ее толстую талию, а потом отыскать подходящее одеяние, помогающее отличить фролин от херрна.
- Да, не нужна нам твоя юбка, глупый маленький червь! - взорвался холмовый гном.
Периан положила руку на плечо Флинту.
- Он не понимает. - потом она обратилась к Номскулу. - Сколько всего есть выходов из Отстойника?
Агар утер нос рукавом.
- Есть один выход. - ответил он, подняв три пальца. - Чтобы выбираться из Отстойник: Яма Твари, мусоропровод и гротреска.
- Мусоропровод? - с плохим предчувствием переспросила Периан.
- Вверх, на участка. - ответил Номскул. - Брать хороший еда от странноглазый гном. - Агар широко развел веки при помощи пальцев, потом скрестил их и захихикал.
Заметив озадаченный вид Флинта, Периан поспешила объяснить:
- Овражные гномы постоянно проводят набеги на свалки и склады города Тейваров в северном районе.
Флинт понимающе кивнул головой.
- А что такое гротреска, и куда оно ведет, Номскул!
- Есть большой трещина в стене грот, и она вести наружу. - просто ответил овражный гном. Номскул обнаружил на себе жука, внимательно его осмотрел, а потом запустил себе в рот.
- Где грот? - не успокаивался Флинт.
- Тама. - Номскул указал на коридор, ведущий из комнаты. - За спальнями Агаров. Много Агаров есть в Отстойнике!
- Для меня этого достаточно. - Флинт схватил Периан за руку и потащил к дверному проему. - Мы просто оглядимся вокруг, пока не обнаружим чего-то, похожего на грот. Отстойник, должно быть, не так уж и велик. Пошли, Периан.
- Куда мы идти? - Номскул прыгал побоку.
Флинт даже не остановился, чтобы посмотреть на него.
- Я не знаю, куда направляешься ты, а мы с Периан собираемся отыскать твой грот треска.
Номскул выглядел раздавленным. Он пошарил в одном из своих правых кармашков и выудил оттуда вырезанный из дерева свисток. Вставив его промеж толстых губ, он подул настолько натужно, что его лицо покраснело. Флинт и Периан подпрыгнули на месте от неожиданного пронзительного звука.
Никто из них даже не успел обернуться или спросить что-то, а со всех сторон уже повалили прыгающие и кричащие Агары, все что-то одновременно говорящие.
- Ты можешь сказать, он король. Он такая большой нос.
- Это твоя настоящий волосы, королева? Волосы обычно не иметь такого странный цвет.
- Два стул королю и королеве! Гип-гоп-спешим! Гип-гоп-спешим!
- Огромное количество Агаров нескончаемым потоком лилось из коридоров, отрывая ошеломленного Флинта от Периан. Флинт все гадал, откуда их сколько явилось, пока пробирался к двери. На каждом чумазом лице светилась раболепная улыбка. И каждый, через которого он протискивался, норовил коснуться его волос или ее одеяния. Чего, во имя Кринна, они все хотели?
- Король убегать! - крикнул Номскул. Неожиданно, каждый овражный гном в радиусе десяти футов взлетел в воздух и навалился на спину Флинта, они обнимали его, хватали за щеки и руки, пока он не рухнул на пол. Кто-то ткнул его в подбитый глаз, но правая сторона лица была прижата к холодному каменному полу, поэтому Флинт даже рта не мог раскрыть, чтобы как следует выругаться.
- Что здесь происходит? - сквозь шум прокричала Периан. Хотя ее и не сбили на землю, с десяток овражных гномов вцепились ей в руки и ноги.
Агар, очутившийся наверху, на Флинте, скатился в кучу извивающихся и молотящих конечностей, когда гном холмов попытался встать на ноги, встряхнув головой. Его лицо разгорелось от гнева, он очистил вокруг себя широкий круг, сжав кулаки и приготовившись к бою.
- Король и Королева должны остаться в Отстойнике! - провозгласил он, взобравшись на стол, чтобы его все видели. - Так говорит отрочество!
- От-ро-чест-во! От-ро-чес-тво! От-ро-чес-тво! - распевали за ним овражные гномы, танцуя, крича и бормоча что-то невнятное вокруг своих гостей, похоже находившихся в состоянии, подобном столбняку.
- Что это все означает? - спросила Периан. - Какое еще там "отрочество"?
На лице Номскула появилось какое-то выражение, которое, похоже, было понятно всем, кроме гостей. Потом его глазки подозрительно сузились.
- Вы испытать шаман, чтобы проверить, знать ли он! - он прищурился, сосредоточившись, его глаза утонули в глазницах, будто бы он хотел найти ответ там. Наконец, он начитал читать речитатив противным песенным фальцетом:

Король с Королевой из грязи явились,
С грохотом к Зверю в яму свалились.
Агары их короновали, и танцевать, и петь вокруг них стали,
И оставаться им королем и королевой навеки.
Пройдя испытание, Номскул стал счастливо прыгать на месте вверх-вниз.
- Вот, о чем говорит "отрочество"! - гоготание овражных гномов вновь заулюлюкало, невнятно забормотало и охватило ново провозглашенных монархов.
- Просто ужасно! - застонала Периан. - Здесь даже рифмы нет. И это, должно быть, не "отрочество", а "пророчество".
Флинт бросил на нее каменный взгляд.
- Мы трогать короля! Мы трогать королева! - распевали Агары, образуя вокруг двух гномов неправильный хоровод.
Флинт отбивался от протянутых ручонок.
- Назад! - прорычал он. - Держите свои грязные лапы от меня подальше! - он сделал последний, отчаянный рывок к двери, но масса тел была слишком большой, они вновь прижали его к земле.
- Связать короля! - приказал Номскул. Дюжины маленьких ручек оторвали Флинта от пола и усадили его в расшатанное кресло, собранное из остатков балок. Восемь гномов уселись на трепыхавшегося Флинта, пока Номскул и фролин-шаман, по имени Фестер, бегали вокруг своеобразного трона с двумя мотками толстой веревки.
- Развяжите меня сию же минуту, вы, пожиратели грязи! - Флинт шатался из стороны в сторону, разбалтывая стул, из-за чего вцепившиеся в него овражные гномы гикали от веселья. Но стул не сломался. Агары не разжали своей хватки, а Флинт остался связанным.
Номскул, сложив руки за спиной, нагнулся к Флинту и улыбнулся прямо в лицо оскалившемуся гному.
- Королева не убежать. - сообщил он. Периан стояла в дальнем углу комнаты, немного позабытая Агарами, так как никакого сопротивления она не оказывала. Она стояла, скрестив руки на груди, а ее карие глаза испытующе смотрели на Флинта, на лице играла слабая улыбка.
- Твоя обещать быть король, и мы освобождать тебя. - певучим голоском учтиво предложил Номскул.
Флинт повернул голову над подлокотником трона и плюнул на землю.
- Я? Королем овражных гномов? Да чтоб мне утопиться!

ГЛАВА 12.
Холодные владения.

Покрученная нога Питрика здорово мешала ему, сегодня он уже порядком походил на ней, не прибегая к помощи обезболивающего бальзама золотого корня. События сегодня развивались настолько стремительно, что у него совсем не оставалось времени наколдовать упреждающих чар, или даже подумать о том, чтобы использовать кольцо телепортации.
Подтягиваю распухшую ногу за собой еще больше, чем обычно, советник тана Рилгара почувствовал облегчение, когда увидел перед собой железную дверь в свои апартаменты, на блестящих латунных петлях, и с огромным выгравированным усмехающимся ликом, неясно видневшемся в слабом свете факелов. Он ненавидел весь этот свет факелов - ненавидел политику, призывающую к слабому свету факелов на всех больших дорогах и уровнях города Тейваров. С помощью медитации и высокой магии, Питрик мог видеть даже без него, в отличии от большинства дерро. Уже на подсознании он пробормотал единственное слово "шивал!" и нетерпеливо махнул рукой. Ибо, насколько это было ему видно, на расстоянии ста футов факелы источали яркое свечение, шипя и дымясь.
Глаза Питрика быстро привыкли к привычной, полной темноте. Его мягкая, бело-голубая ладонь без мозолей коснулась многогранной брильянтовой дверной ручки и, как обычно, ее прохладная, безупречная поверхность придала ему чувство полной безопасности. Взрыв магической молнии сражал любого, кто касался ручки, кроме него самого, или же того, кого он хотел сам. У Питрика было множество врагов в городе Тейваров и окрестных кланах, которые бы заплатили любые деньги за то, чтобы приблизить кончину мудреца. Многие из них уже умерли ужасной смертью на этом самом месте.
Но даже эти прекрасные воспоминания не могли развеять его мерзкого настроения. Он вошел в свою мрачную прихожую, и позвонил в звонок, призывая своего прислужника херрна.
- Легаэр, чтоб тебя! Почему ты не ждешь меня у двери? - горбун перенес вес на свою здоровую ногу и начал считать секунды, пока к нему не приблизилась тень слуги.
Питрик наотмашь ударил Легаэра по лицу, края кольца телепортации оставили кровавый след на щеке другого напуганного горного гнома, на которой и так уже было множество шрамов.
- Опоздал на пять секунд! Надо бы мне придумать наказание для такого ленивого слуги! - Питрик прервал свою тираду, чтобы пристально вглядеться в Легаэра. - Я же, кажется, приказал тебе не снимать той вуали? Меня тошнит от твоего безобразного лица! - мудрец смял свой плащ и ткнул его в руки слуге. - Тебе повезло, что у тебя такой терпимый хозяин, ибо никто другой не выдержал бы твоего гнусного присутствия! - Питрик прошагал мимо гнома в свои покои.
За свой отталкивающий вид Легаэру следовало благодарить Питрика. Поступив на службу сразу после скоропостижного самоубийства двадцать третьего по счету слуги Питрика, Легаэр ощущал гордость за возможность служить такой важной особе, как помощник тана. То, что Питрик выбирал себе в слуги самого привлекательного из работников кузниц, было не случайностью. Питрик держал их в заключении в своих апартаментах, используя в качестве рабов и предметов своих магических экспериментов. Если его магический эксперимент не удавался, "случайно" обезображивая лицо слуги, он либо убивал их, либо калечил, в качестве наказания за какие-то проступки. Они никогда не держались долго. Питрику они быстро надоедали после того, как он ломал их дух.
- Захвати мне кружку подогретого масгейла с пряностями. - приказал он запуганному слуге, следовавшему за ним по пятам. - И в этот раз, ему бы лучше быть точно комнатной температуры, в противном случае - наказание тебе известно! - Легаэр исчез во мраке. Питрик уже про себя придумал новую пытку, так как уничтожить лицо Легаэра, а его уши уже были срезаны с головы.
Питрик упал на каменную лавку перед потухшим очагом, в центре главной комнаты. В мире и мраке, он попытался расслабиться.
Он любил свой дом. Он настолько близко приближался к высоким стандартам, как и все, чем он себя окружал, хотя он обошелся совсем не даром. Два десятка лет тому назад, когда он только получил свою власть, он сам выбрал место для постройки своего места уединения - в то время третий уровень не был таким популярным - а также угольно-серый оттенок гранита, в той части Торбардина. На протяжении пяти лет, команда из пятидесяти ремесленников трудилась, выскабливая и вырезая гранит, следуя рекомендациям Питрика; покои для сна, маленькая кухня, прихожая, ведущая в главную комнату, а за пару шагов от нее - рациональный кабинет и лаборатория. Вся мебель - круглый камин, его кровать, лавки в центральной комнате, стол и кресло в кабинете, даже опорные колонны - все это было тщательно вырезано из подстилающей породы, оставшейся нетронутой, дабы никакие линии или соединения не искажали плавности пространства.
Еще одна команда из пятидесяти человек десять лет стирали пальцы до кости, полируя и обрабатывая каждый дюйм гранита, чтобы на вид он был, как мрамор, а на ощупь - как стекло.
Питрик вспомнил, что единственным местом, где огонь ему нравился, был камин: когда он зажигался для отопления, оранжево-желтые языки пламени бросали зловещие тени, танцующие на каждом дюйме сияющей поверхности его дома. Питрик щелкнул пальцами, и уголь в камине тот час же лизнуло пламя; он поддерживал огонь достаточно низко, что вызвать призрачные тени на стенах.
Наконец-то, приполз Легаэр с кружкой пряного напитка, его голова низко склонилась, когда он поднес масгейл своему хозяину. Питрик выхватил его из рук слуги и отослал его взмахом руки. Сегодня он был не в настроении, чтобы нагонять ужас на запуганного гнома.
Питрик отрешенно отпил немного тепловатого варева, сделанного из очищенных грибов балик, ожидая начала эффектов их слабого галлюциногенного действия. Горбун полагал, что масгейл повышал его ощущения и позволял ему сосредоточиться за пределами жалкой отвлекающей действительности, достигая уровня настоящей медитации. Легаэра с кружками масгейла вызывали еще три раза, чтобы Питрик, наконец, смог достичь того эфирного состояния, для которого обычно хватало и одной.
Питрик искал причины этого. Он знал, что это вряд ли было связано с его физическим истощением. Даже так, в его ослабленном состоянии ему нужно было гораздо меньше. Нет, подумал он, причиной была депрессия. Будто бы, из его жизни исчезла какая-то искра, его жажда власти оказалась не такой уж и желанной. С этим, он понял и причину.
Его вынудили толкнуть Периан Циприн в Яму Зверя. Все остальное - включая, похоже, и самого тана - слишком легко сгибалось под волей Питрика. Он проложил себе путь от бедного наследия в трущобах города Тейваров, до высокопоставленного поста Советника Тана. Он никогда никому не нравился, но за его силу его боялись и уважали, а власть и страх он считал лучшими из инструментов. Но только не в случае с Периан.
Только одна она упиралась его силе и, в какой-то мере, была лучше него. Горбун испытал все, о чем только мог подумать, чтобы завоевать ее - физическое устрашение, магия, шантаж. Но воин-фролин была сильнее него, и она вновь и вновь повторяла ему, что скорее умрет, чем испытает его касание. Она была невероятно сильна в сопротивлении магии, возможно, из-за своих Хайларских корней; однако, получить ее с помощью чар, все равно было бы довольно пресной победой.
Он был уверен, что она поддастся его угрозам раскрыть ее происхождение полудерро тану, так как она очень ценила свое положение капитана личной гвардии. Но она вновь и вновь распознавала блеф Питрика, так как знала о своей ценности для него, понимая, что он не желает ее изгнания из клана, так как это могло бы вырвать ее из его рук. Секрет ее власти над ним только раздувал огонь желания Питрика овладеть ей.
Питрик никогда не имел сомнений, что ему удастся добиться ее, хотя и не понимая, как долго он жил, ожидая этого самого дня. Нагруженный масгейлом разум дерро одолело какое-то незнакомое чувство. Он не раз слышал, как другие называли его сожалением. Он никогда не голосил относительно какого-то поступка в своей жизни, но он был поражен, когда был вынужден признаться самому себе, что, собственно, сожалел о том, что был вынужден толкнуть Периан в яму, выбрасывая ее из своей жизни.
Вся ответственность возлагалась на гнусного гнома с холмов, да и на саму Периан, которая зашла слишком далеко, защищая его. Тот воодушевленный взгляд, которым она наградила другого гнома, тогда как Питрику никогда не доставалось ничего, кроме отвращающей ненависти, довели Питрика до грани безумства. Конечно же, во всем была виновата она. Но Питрику впервые было все равно, кто виноват, так как Периан была мертва и находилась вне сферы его влияния. Он никогда больше не увидит ее, не будет лицезреть ее дрожащее тело у своих ног, как это было с Легаэром. А никогда - это очень-очень долгий период времени.
Именно в этот момент, в его комнату прокрался прислужник с очередной кружкой хмельного напитка. Искалеченный гном ценил эти мгновения медитации, поддерживаемые порциями масгейла, так как только сейчас он мог стать полностью независимым от власти логики. А потом… старые удовольствия неустанно возвращались.
Легаэр быстро поставил под руку хозяина кружку масгейла, осторожно, чтобы не потревожить его транса и никаким знаком не подать о его присутствии.
Но Питрик все равно ощутил присутствие ненавистного прислужника, и это подало ему отличную мысль. Просто идеальную идею. Его рука метнулась, чтобы схватить остолбеневшего слугу за горло. Масгейл повысил силу Питрика, и он с легкостью оторвал гнома от пола, будто бы он был каким-то жуком.
- Возможно, все еще есть возможность вернуть Периан. Да! У меня есть выход! И она может стать моей прислугой! Хотя, конечно, эта должность уже занята.
Глаза Легаэра в ужасе вылезали из глазниц. Но Питрик лишь улыбнулся, проворачивая шею гнома, пока она не хрустнула, а глаза его закатились.
- Но теперь-то место свободно.
Мудрец небрежно бросил мертвого гнома на полированный пол, поднялся и закружил вокруг тела. Он поднял полную кружку, потом вновь поставил ее на стол; еще немного эля, и он не сможет сосредоточиться на волшебстве, которое должно воскресить Периан из мертвых.

***************

Номскул снял с пояса кошель и бросил его в лицо Флинту, от чего нос гнома окутала туча пыли. Флинт закашлялся и забрызгал слюной, изрыгая ругательства.
- Чего ты добиваешься, идиот проклятый? Хочешь, чтобы я подавился пылью?
Шаман Отстойника выглядел удивленным.
- Это не грязь! Это быть магия! Почему ты не быть поражен, как Агар? - он некоторое время подумал над этим. - Я знаю! Это доказывать, что ты есть король! Номскул не может заколдовать король!
Флинт устало обдумал упрямую склонность Номскула.
- Ты не можешь заставить кого-то быть вашим королем! - он отчаянно пытался высвободиться от своих пут.
Но квадратная челюсть овражного гнома осталась на месте.
- Это быть не я. Это есть отрочество. Ты должен покоряться.
- Но это не моя судьба! - не успокаивался Флинт. - Потому что мне наплевать на ваше пророчество!
Неожиданно, на Номскула снизошла неприкаянность.
- Так ты говорить, что не хотеть быть наша король? Это есть большая честь. Мы долго ждать твоя приход. Еще долго-долго до Номскула.
С дрожащей нижней губой, он выхватил клинок от кинжала без рукоятки и покрытый плесенью медальон из своих многочисленных карманов своей меховой куртки, поднося их к Флинту.
- Если ты не король, который должен получать сокровища Агаров, спасать после Катаклизмы? Кто быть наш король? - комната взорвалась симфонией воплей, причитаний, стонов и криков овражных гномов, которые в отчаянии упали на колени и бились головами о землю.
- О, Боги, во имя всего святого, прекратите это ужасное визжание! - заорал Флинт. В комнате неожиданно стало тихо, и все глаза обернулись к нему.
Включая и Периан. Флинт совсем позабыл о ней, отчаявшись сбежать. И в этот момент он увидел себя, каким он должен был быть в ее глазах, распластанным на стуле, его дурацкий вид только разозлил гнома. Хватит, значит хватит.
Флинт обратился в Номскулу, который колол его в подбородок:
- У меня есть идея. Похоже, что быть вашим королем намного веселее, чем я думал, поэтому я решил, что вам тоже должно быть весело. Я за день сделаю из тебя короля.
Но вместо криков радости, Номскул выглядел оскорбленным.
- В отрочестве так не говорить. - мрачно заявил он. - Моя не падать по грязному склону с королева.
Флинт бы с удовольствием разочарованно закрыл свое лицо руками, если бы мог к нему дотянуться. Он обдумал свои альтернативы. Он мог оставаться привязанным к стулу и попытаться выдержать их взрывы внимания. Однако, эти Агары выглядели крепким народцем, и, похоже, что терпенье не было одним из их достоинств. Почему бы тогда, хоть немного, не попытаться быть их королем? У него не было никаких неотложных дел, кроме как отомстить за смерть Айлмара. Для того, чтобы пройти в Торбардин и добраться до Питрика, надо было все хорошо спланировать; может, эти несносные овражные гномы могли бы помочь.
Было ли в самом деле провидением то, что он с Периан исполнили пророчество Агаров? Это действительно было странным стечением обстоятельств.
- Освободите меня. - неожиданно прорычал он, его голос едва можно было отличить от шепота. - Я стану вашим королем.
- Чего? - Номскул от неожиданности заморгал.
- Я сказал, что буду вашим королем. - погромче сказал Флинт.
Номскула терзали подозрения.
- Твоя обещать? Твоя не убегать?
Флинт закатил глаза.
- Я клянусь честью Огненных Горнов, что буду вашим королем и не сбегу.
- Насколько? - Номскул прищурился, сосредоточившись.
- Обещание есть обещание. - вздохнул Флинт. - Я буду вашим королем, пока буду вам нужен.
- А я буду вашей королевой. - сказала Периан выйдя вперед, и с улыбкой подмигнув Флинту. Он подмигнул ей в ответ.
По толпе Агаров в зале прокатился возглас одобрения, который передался всем ждущим у входа.
- Принести корону! Принести корону! - Флинт увидел, как что-то передавалось по рукам овражных гномов вперед, пока предмет, наконец, не оказался в руках Номскула. Шаман овражных гномов протянул вперед иззубренную металлическую корону, которую он с гордостью опустил на взмокшую от пота голову Флинта. Металлическое кольцо немедленно соскользнуло и, проехавшись перед глазами гнома с холмов, с дрязгом упало на грязный пол. Номскул немедленно водрузил ее на месте, но та вскоре вновь не удержалась и очутилась на ручке трона, после чего, отскочив, взлетела в воздух.
- Ух ты! Игра! Толкни корону! - захихикал Номскул в лицо Флинту. - Твоя быть смешной король. - он вновь натянул корону ему на голову.
- Только не зубьями вниз, ты, придурок! - завопил гном. Номскул поспешно снял регалию и поправил ее.
Как подумалось Флинту, сидит неплохо, да и выглядит недурственно.
- Теперь, развяжите меня! - комната превратилась в шквал овражных гномов, которые спешили исполнить желания своего короля: одни пытались стянуть веревки, другие - перегрызть их зубами. Наконец, путы Флинта упали, и он поднялся, растирая ноги и запястья.
Агары пребывали в радостном неистовстве, их "спаситель" явился. Номскул громким свистом призвал к тишине.
- Заааааааааткнууууууутьсяяяяяяя! - проорал он, но никто его не слушал. Раздраженно нахмурившись, шаман выхватил из-за пояса свой красный кошель, и усиленно хлопнул по нему, посылая в воздух облачко пыли над головами Агаров, которые замолчали, будто под действием волшбы.
- Видеть? - Номскул наградил Флинта щеголеватым видом. - Говорить тебе - это магия!
Он обернулся спиной к собравшимся.
- Мы планировать пир в честь коронации для… - его глаза забегали по сторонам, пока он обдумывал решение. - Как вас звать? - обратился он к Флинту и Периан. Те быстро назвались. - Пир, как можно скорее в Небесной Комнате для Его Величества Короля Фланца II и Королевы Перины! Я варить много еда, и все танцевать! - множество овражных гномов, словно лемминги, побежали прочь из комнаты, чтобы начать приготовления к предстоящим торжествам.
Хотя Периан даже рассмеялась на тем, как извратили ее имя, она насторожилась при упоминании о сваренной Номскулом еде. Она быстро оттянула Флинта в сторону.
- Надо сказать ему послать Агаров на северные участки, чтобы они принесли какой-то сносной еды, а не из тех мусорных куч, на которые они обычно наведываются. Я могу сказать, что конкретно принести, и где это взять. - ее лицо прояснилось. - Скажи-ка, а может, им удастся отыскать и немного моховой травки, а?
- А разве набег на Торбардин не будет рискованным занятием? - спросил Флинт.
- Агары постоянно этим занимаются. - ответила Периан. - Я просто скажу им быть более избирательными.
Флинт посчитал ее предложение резонным и приказал Номскулу вырядить парочку овражных гномов на северные участки, снабдив их точными указаниями Периан.
Собственно, идея оказалась настолько хорошей, что он решил послать еще двух гномов, , в этот раз - через "гротреска", как его называл Номскул, чтобы решить более важное дело: Базальт. Его племянник, должно быть, уже давно вернулся в Хиллоу, и, скорее всего, считал своего дядюшку безвременно ушедшим. От Номскула Флинт узнал наверняка, куда выходил грот из Отстойника - Харолисова гряда, возможно на расстоянии брошенного камня от Озера Каменного Молота. Флинт лично отобрал двух молодых херрнов по имени Кейнкер и Гарф, отдав им как можно более точные указания относительно того, где находится Хиллоу, а также общее описание Базальта.
Флинт запихнул в карман куртки Кейнкера поспешно намазюканную записку.
- Передайте это моему племяннику. - приказал он, отсылая их в дорогу. - Это сообщит ему, что я в безопасности. - на самом деле, он не питал иллюзорных надежд по поводу того, что им удастся, но попытаться стоило.
Заинтригованная возможным скорым появлением моховой травки, Периан даже позволила толпе фролин увлечь себя для подготовки к празднеству. Таким образом, Флинт, позаботившись о неотложных королевских делах, впал, наконец, в беспамятный сон.

******************

Капли пота стали струйками стекать с висков Питрика, собираясь над губами. Толстый язык инстинктивно слизнул их, пока он склонялся над толстым томом, затянутым в кожу. Колдун сидел за резным гранитным столом, который вздымался прямо из пола его удобного кабинета за три ступени направо от главной комнаты. Слева от него, вздымались от пола до потолка полки с книгами, заполненные тяжелыми переплетенными книгами, потускневшими футлярами свитков, кувшинами с зубами, лоскутками меха. Там также завалялся череп гарпии, бивень клыкастого людоеда, пера для писания и бутылочки с чернилами, ногти с пальцев ног, пробирка, наполненная дыханием семи младенцев и другие высушенные ингредиенты. Полочки справа предназначались для бутылочек с необработанными компонентами всевозможных цветов, запахов и густоты, включая: железы жаб в фосфоресцирующей болотной воде, кровь золотого грифона, раскаленная докрасна лава, потовые железы медвежука, ртуть, слюна гигантского слизня, выпотрошенная девственная гремучая змея.
Питрик просмотрел последнюю страницу книги заклинаний, прослеживая слова мягким и мясистым кончиком указательного пальца. Нахмурившись, он захлопнул лежащую перед собой книгу и поднял глаза к пламени в камине.
Ему придется, видимо использовать свиток желаний. Чары для поднятия трупа, воскрешения мертвых, клонирования кого-то - все они требовали тела мертвеца, или хотя бы, его часть. Колдун также пытался оживить Периан насильно, а никто не мог после этого предсказать поведение новой формы умершего, а Периан в виде насекомого Питрику была не нужна. Кроме того, для этого тоже нужно было тело.
Полдня поисков привели гнома к самому простому из найденных решений. Никаких сложных, омерзительных или редких компонентов, не надо было запоминать никаких длинных магических формул, никакой пиротехники для охочих к развлечениям зевак. Редко когда желания не исполнялись - что-то всегда происходило - хотя заклинатели редко получали именно то, чего они желали. Это потому, что приводились в действие точные слова желания, а останавливаться, обдумывая точность произношения, было нельзя.
Желания также требовали огромной цены: от них заклинатель мгновенно старел на пять лет, в независимости от того, вызывал ли он тарелку каши, или возвращал из небытия фролин с волосами цвета меди. Но и это была малая цена за то, что Питрик считал целью всей своей жизни.
Колдун повернулся к полкам и начал поиски среди свитков, пока не нашел тот, что хоте: ветхий пергамент, помеченный потускневшими красными чернилами. Это было величайшее из тех сокровищ, что он обнаружил среди личных вещей своего учителя, после того, как отравил старого колдуна много лет тому назад. Питрик приберегал его для особого случая, и его пальцы все не решались дотронуться до него, пока, наконец, не потянули за атласную ленточку, стягивающую свиток. Ему следовало было точно произнести свое желание до того, как раскрыть свиток, высвобождая его огромную силу.
Засунув его под руку, он зашагал в том маленьком свободном пространстве, что окружало его стол, чтобы, наконец, остановиться перед очагом - боль в его ноге была на мгновение позабыта.
- Чего же я хочу на самом деле? - громко спросил он самого себя. - Я хочу ее живой, у себя в прислужниках, и такой же прекрасной, какой она была до того, как ее проглотил зверь. - он остановился, и его брови причудливо приподнялись вверх. - Я могу вернуть ее такой, которая была бы податливой, боготворящей меня! - он потряс головой. - Нет! Это была бы не та Периан, и перед не стояло бы вызова приручить ее, насладиться ее ненавистью или моей властью над ней. А ведь это все, что является важным!
Питрик остановился к опорной колонны, у тела убитого слуги, чтобы поднять кружку, наполненную масгейлом. Он сделал только глоток, чтобы промочить горло, а потом выплюнул напиток в огонь. Языки пламени взметнулись вверх, едва не достав до вытяжки на потолке, а гладкую комнату наполнило еще больше теней. Теперь властный колдун дерро был готов.
Взяв из-под руки свиток, он развязал ленточку, освобождая пергамент. Это был момент истины, и Питрик пытался стоять так прямо, как это только позволяла его сгорбленная спина. Держа свиток раскрытым, он закрыл глаза и составил в уме ту фразу, которую так долго репетировал.
- Я хочу, чтобы Периан Циприн воскресла из мертвых, вернув свою прежнюю красоту здесь, передо мной, неспособна покинуть мое жилище и неспособная убить себя саму или меня. Вот мое желание. - Питрик открыл глаза.
Завывающий ветер возник из ниоткуда, беспощадно пронесясь по полированным комнатам, сметая со стола бумаги, притушив огонь в очаге, вырывая пергамент из рук. Питрик вцепился в ближайшую колонну, ожидая ослабления эффектов заклинания.
Медленно, очень медленно завеса ветра превратилась в легкий бриз. Потом воздух вновь стал спокойным и тихим, как сама смерть. А потом - ничего.
Колдуну не пришлось искать Периан в других комнатах. Он мог ощутить - знать это с ужасающей уверенностью - Периан там не было. Он стоял, будто застыв на месте, со сжатыми кулаками, ногти вились в плоть его ладоней.
Каким-то образом, Питрик знал, что он стал на пять лет старше.
Но, каким-то непостижимым образом он понимал, что заклинание провалилось.