Стурм... Рыцарь без страха и упрека, руководствующийся только кодексом чести... немного гибкости ума и ему бы цены не было. И если бы он не делил мир на черное и белое, то может быть остался бы жив...

Тот, кто отказывается от Кодекса - уже не рыцарь.
И уж точно не паладин.
Класс "воин"...если не класс "мародер".

Не знаю, как умом, но тактик он был неплохой.
Даже сам Рейст говоил Стилу, что ег отец соблюдал меру и кодекс больше, чем кто либо, даже из возглвляющих орден Короны,Розы и ... не помню 3 орден...
Стурм был рыцарем. Хоть возможно его преданность у некоторых вызывает скуку, на то есть Стил... который борется между светом и тьмой, т.к. призраки отца и матри его преследуют.
А что касается Стурма как сам факт, его смерть по книге не избежна, если не в Драконах Зимней Ночи, то в следущих книгах, так как его персонаж был бы.. с передозом героизма, что ли... который затмевал бы большинство персонажей... потом пошел бы против Рейста и т.д. так как это идеалогия Стурма.

Что могу сказать? Размышления на тему: "Стурм тупо следовал Кодексу и Мере" и "Немного гибкости ума ему бы" - бесполезны. Мы уважаем/преклоняемся перед людьми, ставящими высшие цели, простите за тавталогию, превыше своей жизни. И в реальности это никого не возмущает. Конкретный реальный пример - самураи. Их кодексу следуют, их уважают, хотя главная мысль кодекса Буси-до: "Путь самурая есть путь смерти" (за точность цитаты не ручаюсь). Так почему же вы отказываете Стурму в уважении?! Да, он не идеален. Да, кое-где он действительно стопорит команду. Но! Он следует своим убеждениям. Его смерть есть подтверждение выбранного им пути. и никакая смерть не бесполезна. Не погибни Стурм - Лорана не стала бы Золотым Полководцем. Уважайте чужую смерть, если не уважаете жизнь.

Суть некоторых вышеперечисленных сообщений состоит в том, что Стурм слепо следовал Мере. Но правильно ли ваше суждение? В ДЗН был такой момент:
"Да пошел ты в Бездну со своей Мерой! - терпению Стурма настал-таки конец. - Во что она нас превратила? В завистников и безумцев! Даже наш народ, соламнийцы, затевает переговоры с врагом, только бы не иметь с нами
дела! Мера изжила себя!"
По-моему, он был Рыцарем, который следовал своему Кодексу, но никак не Мере. По крайней мере начиная с ДЗН

Хм, я где-то схожее уже писал выше - Стурм, как, впрочем, и многие Соламнийцы во время войны осознал, что верность Мере делает их не паладинами, а рыцарями. Потому что главное у паладина - это кодекс, а не комплекс законов, придуманный давным-давно.
Поэтому Арнелиэн действительно абсолютно права - что опять же идет только в пользу Стурму Светлому Мечу.

Мне нравятся все из компании героев во главе с Танисом.Они все дополняют друг друга.Рейстлин мне нравится,т.к.он добивается сам своей цели.И я всегда рада когда в нем проявляется хотя-бы капля человечности.А Стурм-без комментариев один из самых классных героев!!!!Жалко его.

Стурм - один из моих самых нелюбимых героев. В основном потому, что он слепо следовал этой своей Мере и иногда из-за нее совершал нелогичные поступки. Например, когда он постоянно лез в бой, лишь бы не показаться трусом. Мера затмевала ему разум и ладно бы, если это подвергало риску только его, но из-за этого могла пострадать вся команда. А еще раздражало его хроническое недоверие к Рейстлину. Ладно бы иногда, но постоянно... Это как-то странно. Почти паранойя.

Не соглашусь: это здравый смысл и не более. Рейстлин особенно не скрывал, что он думает о сопартийцах и в каком месте хочет их видеть (как пример - разговор с Танисом в Омраченном Лесу). Мне, к примеру, до Стурма в плане принципов - как до Китая задним ходом, но Рейстлину и я с самого начала не доверяла ни на грош. Странно не подозревать, на что способно человеческое честолюбие.
Что еще могло скрасить впечатление от мага, так только Рейстлинова харизма. А кто на нее купился? Карамон и Крисания. А про Крисанию что вы сами говорите?

Одно дело просто не доверять,а другое-открыто высказывать свое раздражение.Безусловно,у всей партии (кроме Карамона)были доводы не доверять Рейстлину Маджере,но открыто об этом заявлял только Стурм.Чуть ли не каждый поступок мага,Светлый Меч ядовито комментировал,ему не хватало терпимости держать все свои помыслы при себе.В отличии от Полуэльфа,который часто шел за советом к Рейстлину,Стурм никогда не слушал предостережений мага,считая все это трусливой болтовней.

Стурм не хотел,чтобы из-за мага его друзья попали в беду.И видя его эгоизм и рассчётливость не доверял ему,и пытался предупредить остальных,что доверять ему не стоит.Ему не просто подразнить мага хотелось.
У Карамона как раз было больше всего причин ему не доверять. Он один знал,НА ЧТО Рейстлин способен...
Если уж обвинять кого-то в нетерпимости к другим-то как раз Рейстлина.Он почему-то постоянно демонстрировал всем,какие они мягко говоря неумные.А его постоянные насмешки над Стурмом и рыцарскими идеалами?

почему же слепо ?! он поступал так как считал нужным, тоесть во всю старался быть рыцарем, а Мера лишь была его путеводителем, учебником; он не встречал раньше таких как он поэтому кроме нее кто же еще мог сказать как должен поступать истинный рыцарь??!!!

а разве Рейст не вел себя также?

я считаю что дело даже не в самом Рейсте, а в том что он был магом, которых рыцари не только не доверяли но и презирали..поэтому думаю ненависть Стурма не носит личного характера..
P.S до чего дошла защищаю персонажа который никогда не вызывал у меня симпатии, но честность превыше всего!

Если,например, в Омраченом лесу,где название леса уже говорит о том,что это опасное место,друзья решают развести костер,подстрелить дичь и напиться воды,на месте Рейстлина я бы тоже назвал их глупцами.Он не демонстрировал никому,что все сопартийцы неумны,он просто раздражался от того,что никто не замечает очевидного.А Стурм,видя что маг что-то разъясняет,презрительно хмыкал и действовал по-своему.

Ничего себе очевидное!

Он поступал,как решал Танис,который был их предводителем.
И тогда,когда тот соглашался с Рейстлином.

Что касается Сильванести...Слушать чёрного мага?

Как раз в Сильванести маг окозался прав.Он предупреждал,что все это Сон,навеяный Лораку Каладону Глазом Дракона.Поверели ему?Нет.Только Танис,и то,Стурм Светлый Меч заронил в нем сомнение.Мера учила не доверять магам,а тем более носящим черную мантию.Но Стурм не спрашивал себя,как он здесь оказался,он сразу западозрил мага в том,что он хочет всех предать.А ведь он не дал себе силы поразмыслить,а просто разделил все на черное и белое,и стал действовать.

<Как раз в Сильванести маг окозался прав.Он предупреждал,что все это Сон,навеяный Лораку Каладону Глазом Дракона.Поверели ему?Нет.Только Танис,и то,Стурм Светлый Меч заронил в нем сомнение.Мера учила не доверять магам,а тем более носящим черную мантию.Но Стурм не спрашивал себя,как он здесь оказался,он сразу западозрил мага в том,что он хочет всех предать.А ведь он не дал себе силы поразмыслить,а просто разделил все на черное и белое,и стал действовать>
А вы считаете, что магам в черных одеждах стоит доверять?
Я, лично, считаю, что нет. И на месте Стурма я бы тоже ожидал предательства со стороны того, кто открыто избрал Зло.
К тому же, деление на черное и белое является одной из основ класса "паладин", достойным представителем которого является Стурм. Как можно быть Воином Света, не имея возможности четко различать Добро и Зло?

Рейстлин не раз помогал команде:во время бегства из Утехи, в Кзак Цароте,в разоренной Утехе(смог защитить оружие от раздачи гоблинам и драконидам)и т.д.И несмотря на это Стурм постоянно был недоволен магом.Застарелое недоверие соламнийцев к магам,плюс мнение о том,что если Рейстлин знает больше,чем сопартийцы,то он-предатель сделали Стурма невосприимчивым к доводам разума,касательно мага.Светлый Меч даже Гилтанаса подозревал в связи с Повелителем Драконов,хотя эльф черную мантию не носил.

Простой пример: Рейстлин говорит "Среди жителей Квалиноста нет того, кого разыскивает Золотая Луна". Если бы его вежливо попросили объяснить, он бы, я думаю, объяснил. Но Стурм обрывает Рейстлина, говоря, что тот попусту болтает, и знать этого не может. Разумеется, магу такое не нравится - и он уже не дает объяснений, даже когда его просит Танис. Интересно, что Золотая Луна позже признает, что Рейстлин был прав...

только бить меня за эти цитаты не надо)))

есть в этом толика правды, но...рыцари считались светом, Рейстлин был тьмой (нейтралом) и это не потому что он носил мантию и был магам, а потому что он сам есть такой как человек

смотреть ниже цитату. привела такое его отношение


это как сказать...не смотря ни на что Карамон продолжал любить своего брата.
- Неизвестно, что ждет нас в этих лесах, - пробормотал Танис. - Что скажешь, Рейстлин?..
Но маг, казалось, не слышал его, и Танис, подойдя, заметил его отсутствующий взгляд.
- Рейстлин?.. - повторил он.
Маг уставился на него, словно очнувшись ото сна. Он не сразу понял, что к нему обращаются.
- Что там, Рейстлин? - спросил Танис. - Что ты чувствуешь?
- Ничего, Танис, - ответил тот.
- Ничего? - удивленно переспросил полуэльф.
- Непроницаемый туман, глухая стена, - прошептал маг. - Я ничего не вижу сквозь нее. И ничего не чувствую.
Внимательно глядя на него, Танис внезапно понял, что Рейстлин обманывает. Но почему, ради чего?.. Маг хладнокровно выдержал его взгляд и даже чуть улыбнулся тонкими губами - вижу, мол, что ты мне не поверил, но это меня ничуть не волнует.
- Рейстлин, - сказал Танис негромко. - Что могло случиться, если Лорак, король здешних эльфов, в самом деле попытался использовать Око?
Волшебник вновь уставился на лес.
- Ты думаешь, это возможно? - спросил он.
- Да, - ответил Танис. - Эльхана мне рассказала немногое, но, по ее словам, когда Лорак проходил Испытание в Истарской Башне Высшего Волшебства, это Око обратилось к нему, прося спасти его от грядущего бедствия...
- И он послушался? - спросил Рейстлин. Голос его напоминал шуршание волн древней реки.
- Да. Он забрал его и доставил в Сильванести.
- Значит, это истарское Око, - прошептал Рейстлин. Глаза его сузились, он вздохнул, и в этом вздохе были жажда и страсть. - Я мало что знаю о "глазах дракона", - проговорил он спокойно. - Но вот что я скажу тебе, Полуэльф: ни один из нас не выйдет из Сильванести без шрама на сердце. Если мы вообще выйдем оттуда...
- О чем ты? Какая опасность нам угрожает?
- Какая разница, что за опасность я там учуял? - и Рейстлин скрестил на груди руки, спрятанные в широкие рукава одеяния. - Все равно мы должны войти в Сильванести, и ты об этом знаешь не хуже меня. Или ты предпочел бы упустить шанс завладеть Оком?..
- Но почему все-таки не сказать, что за опасность ты видишь? - начал Танис сердито. - Мы бы хоть знали, чего ждать, и заранее приготовились...
- Ну так готовься, - еле слышно прошептал Рейстлин и, отвернувшись прочь, пошел по берегу в ту сторону, куда скрылся его брат.
Вечерняя заря уже догорала, когда друзья оказались наконец на том берегу. Ночная тьма постепенно окутывала легендарные леса Сильванести, и тени, залегшие между деревьями, чем-то напоминали темную воду, журчавшую под килем их лодки.
Переправа шла медленно. Покрытая замысловатой резьбой лодка, соединенная с обоими берегами сложной системой канатов, на первый взгляд была в отменном состоянии. Но как только они оттолкнулись от берега, выяснилось, что канаты подгнили, да и лодка принялась разваливаться прямо на глазах. Более того, сама река, казалось, стала меняться. Вода, сочившаяся внутрь лодки сквозь многочисленные щели, была красновато-коричневого цвета и слабо, но явственно попахивала кровью... Когда же они достигли наконец противоположного берега и, выбравшись из лодки, начали выгружать вещи - истлевшие канаты оборвались, и быстрое течение мигом утащило лодочку прочь. И тут же погасли последние отсветы зари. Ночь сомкнулась над Сильванести. И какая ночь! В небе не было ни облачка, но почему-то не было видно и звезд. А также и лун - ни серебряной, ни алой. Свет исходил лишь от реки - призрачное, мертвенное сияние дрожало над нею...
- Посвети посохом, Рейстлин, - сказал Танис.
Голос неестественно громко отдался в мертвой тишине, царившей в лесу. Даже могучий Карамон невольно поежился...
- Ширак, - приказал Рейстлин, и хрустальный шарик, зажатый в золотой лапке дракона, вспыхнул огнем. Но и этот свет был бледен и холоден и, казалось, не освещал ничего - лишь странные золотые глаза мага с их зрачками в форме песочных часов.
- Надо идти в лес, - сказал Рейстлин, и голос его дрогнул. Спотыкаясь, побрел он в темную чащу.
Остальные еще какое-то время молча, не двигаясь, стояли на берегу. Им было страшно. И в особенности потому, что явных причин для страха вроде бы и не было. Казалось, волны ужаса испускала сама земля под ногами, и ужас вливался в их тела, заставляя подгибаться колени, впиваясь в мозг, обессиливая тело и дух... Страх, - но перед чем? Они были одни, совершенно одни. Некому и нечему было пугать их.
Но это-то НИЧТО и навевало на них ужас, какого они еще ни разу в жизни не знали.
- Рейстлин прав, - с величайшим трудом, стуча зубами, выговорил Танис. - Нам... Н-надо в лес... Найти к-какое-нибудь уб-бежище... Идемте за Рейстлином!
Трясясь всем телом, он шагнул вперед, понятия не имея, последовал ли за ним кто-нибудь, и не особенно заботясь об этом. Он слышал, как за его спиной всхлипывала Тика, а Золотая Луна пыталась молиться, но губы не слушались. Он слышал, как Карамон просил брата остановиться и подождать их, как вскрикнул от ужаса Речной Ветер... Но все это не имело никакого значения. Надо было бежать... Скорее бежать из этого жуткого места! Туда, где мерцал огоньком Рейстлинов посох... Кое-как, запинаясь на каждом шагу, он последовал за магом в лес. Но стоило вступить под деревья - и страх окончательно лишил Таниса сил. Он не мог больше сделать ни шагу. Дрожа, он опустился на колени. Потом стал клониться вперед, царапая пальцами землю.
- Рейстлин!.. - надорвал он горло отчаянным воплем.
Но маг ничем помочь ему не сумел. Последним, что видел Танис, был огонек его посоха, медленно, все медленней и медленней падающий наземь - руки Рейстлина, обмякшие, безжизненные, более не могли его удержать...

Вот Карамон, схватившийся с волком, из тела которого росли шипящие змеи, вскинул глаза - и увидел прямо перед собой мертвого воина-эльфа, замахивавшегося блестящим копьем. Карамон закричал, призывая брата на помощь.
- Аст кираннан кайр Сот-арн, Сух кали Яларан! - прозвучало заклинание Рейстлина. Огненный шар слетел с пальцев мага и ударил прямо в эльфа...
И ничего не произошло. Копье, занесенное с нечеловеческой силой, пропороло доспехи Карамона, вошло в тело и пригвоздило богатыря к дереву. Воин-эльф рванул копье на себя, и Карамон осел наземь. Его кровь смешивалась с кровью, сочившейся из ствола. Рейстлин же с яростью, удивившей его самого, выхватил из кожаных ножен, которые он скрытно носил на руке, серебряный кинжал и метнул его в эльфа. И тот исчез, растворившись в воздухе вместе с конем. Но Карамон остался лежать на земле: его руку соединял с телом лишь тонкий лоскут плоти.
Золотая Луна бросилась подле него на колени, пытаясь исцелить рану, но молитвы замирали у нее на губах: ужас готов был поколебать ее веру.
- Помоги, о Мишакаль!.. - взывала она. - Дай мне сил спасти друга...
И страшная рана все-таки затянулась. Кровь еще сочилась, стекая по руке Карамона, но смерть выпустила богатыря из когтей. Рейстлин тоже припал на колени подле брата и хотел что-то сказать ему, но неожиданно умолк на полуслове. Он смотрел мимо Карамона, во тьму между деревьями, и, судя по всему, не верил собственным глазам.
- Ты!.. - прошептал он наконец.
- Кто там? - слабым голосом спросил Карамон: голос Рейстлина прерывался от ужаса и волнения. Великан тоже попытался вглядеться в зеленые сумерки, но ничего не увидел. - С кем это ты?..
Рейстлин не ответил ему, занятый совсем другим разговором.
- Мне нужна твоя помощь, - проговорил он сурово. - Как и раньше!
И Карамон увидел, как его брат-близнец вытянул руку, словно над пропастью, и ужас охватил его, неведомо почему.
- Не надо, Рейст!.. - вскрикнул он, в отчаянии цепляясь за брата. Рейстлин опустил руку.
- Наш договор остается в силе… Что? Ты требуешь еще большего? - Рейстлин на мгновение умолк, потом вздохнул: - Что тебе нужно? Назови!
Он нестерпимо долго прислушивался к далекому голосу. Карамон, глядевший на него с любовью, беспокойством и мукой, увидел, как металлически-желтое лицо брата покрыла смертельная бледность. Рейстлин закрыл глаза и сглотнул, словно в рот ему попал отвратительно горький травяной настой от кашля. Потом он склонил голову:
- Я согласен.
И Карамон закричал от ужаса, внезапно увидев, что одежды Рейстлина, алые одежды сторонника Равновесия, потемнели, сделались малиновыми... Потом кроваво-красными... И наконец - черными.
- Я согласен, - повторил Рейстлин уже спокойнее. - Согласен при том условии, что изменение будущего станет возможно. Что мы должны для этого сделать?
Он снова прислушался. Карамон застонал, стискивая его руку.
- Но как нам добраться до Башни живыми? - спросил Рейстлин своего невидимого наставника. И вновь весь обратился в слух, затем кивнул. - А мне будет дано то, в чем я нуждаюсь? Что ж, хорошо. И доброго пути тебе - если только он может быть добрым, твой темный путь...
И Рейстлин, шелестя черными одеяниями, поднялся. И, пропустив мимо ушей всхлипывания Карамона и полный ужаса вскрик Золотой Луны, увидевшей, что с ним сталось, маг пошел разыскивать Таниса. Полуэльф прижимался спиной к дереву, отбиваясь от целого войска неупокоенных.
Рейстлин невозмутимо сунул руку в кошель и вытащил клочок кроличьего меха и небольшую янтарную палочку. Потерев то и другое о свою левую ладонь, он простер правую руку и проговорил:
- Аст кираннан кайр Гадурм Сот-арн, Сух кали Яларан.
Молнии сорвались с его пальцев и, пронесшись в зеленоватом воздухе, поразили эльфийское войско. И на сей раз оно растаяло без следа. Обессиленный Танис прислонился к дереву.
Рейстлин вышел на середину поляны, окруженной скрюченными, страдающими деревьями.
- Все сюда! - приказал он спутникам.
Танис помедлил: призрачное воинство снова замаячило у края поляны. Мертвые готовы были напасть, во Рейстлин вскинул руку, и они остановились, с налету ударившись в незримую стену.
- Все сюда, ко мне, - повторил маг. Изумление друзей не знало предела: впервые со времени Испытания Рейстлин не шептал, а говорил нормальным голосом.
- Поспешите! - добавил он, видя их замешательство. - Они не нападут: они боятся меня. Но я не могу удерживать их бесконечно.
Танис подошел к нему первым. Полуэльф был ранен в голову, кровь текла по лицу. Золотая Луна помогла подняться Карамону: богатырь с перекошенным от боли лицом сжимал больную руку здоровой. Постепенно, по одному, подошли и все остальные. Наконец вне круга остался только Стурм.
- Я всегда знал, что этим все кончится, - выговорил он медленно. - Я скорее умру, чем воспользуюсь твоей защитой, Рейстлин.
С этими словами рыцарь повернулся и зашагал в лес. Танис видел, как предводитель неупокоенных повелительным жестом отправил следом за ним часть своего войска. Полуэльф бросился было на выручку другу, но был вынужден остановиться: чья-то рука с удивительной силой стиснула его плечо.
- Оставь его, - сурово промолвил маг. - Не то погибнем мы все. Я должен сообщить вам кое-что важное, а времени мало. Слушайте же. Мы должны непременно проложить себе путь через этот лес к Звездной Башне. Нам придется пройти путем смерти, ибо против нас ополчатся все чудовища, которых когда-либо порождали капризы спящего разума... Знайте: мы угодили в сон, кошмарный сон, приснившийся Лораку. А теперь с ним смешиваются и наши собственные кошмары. Знайте также, что мы увидим образы будущего, которые могут помочь нам, а могут и помешать. Помните, тела наши бодрствуют, а сознание спит. Так что смерть существует лишь в воображении - пока мы в нее не поверим.
- Но почему мы не можем просто проснуться? - гневно спросил Танис.
- Потому что Лорак совершенно уверен, что его сон - это явь. А вы и сами толком не знаете, наяву это или во сне. Вот когда мы убедимся окончательно и бесповоротно, что это - сон, тогда и проснемся.
- Но если все так, - сказал Танис, - и ты убежден, что это сон, почему ты-то не просыпаешься?
- Может быть, - улыбнулся Рейстлин, - я просто не хочу.
- Не понимаю!.. - выкрикнул Танис в отчаянии.
- Поймешь, - мрачно предрек маг. - Или погибнешь, и в этом случае тебе будет уже все равно.
Не обращая внимания на полные ужаса взгляды друзей, Рейстлин подошел к брату - тот стоял, сжимая кровоточащее плечо.
- Я о нем позабочусь, - сказал Рейстлин Золотой Луне и рукой в черном рукаве обнял Карамона.
- Не надо, - просипел великан. - У тебя не хватит ей...
Он не договорил, с изумлением ощутив, что хилый маг легко его подпирает.
- Теперь у меня хватит сил, Карамон, - мягко проговорил Рейстлин, но сама мягкость его голоса обдала Карамона дрожью. - Обопрись на меня, братец.
И Карамон, измученный болью и страхом, впервые в жизни оперся на Рейстлина. Бок о бок они зашагали по жуткому, искалеченному лесу.
- Что происходит, Рейст? - задыхаясь, с трудом выговорил Карамон. - Почему на тебе Черные Одежды? И твой голос...
- Не трать силы попусту, братец, - тихо посоветовал Рейстлин.
Они все глубже удалялись в лес, и неупокоенные воины-эльфы с угрозой взирали на них из-за деревьев. Братья явственно видели, какой ненавистью - ненавистью мертвых к живым - мерцали их пустые глаза. Но к магу, облаченному в черные одеяния, не дерзнул приблизиться ни один. Карамон чувствовал, как между пальцами его здоровой руки капля за каплей сочится кровь, горячая и густая. Вместе с кровью постепенно уходит и жизнь. Карамон слабел с каждой каплей, падавшей на осклизлые, мертвые листья под ногами. Зато его собственная тень становилась все чернее и гуще и, казалось, обретала собственную жизнь. Или это разыгралось воображение, подстегнутое лихорадкой от раны?..
Танис все-таки бросился на поиски Стурма. И нашел его: рыцарь отбивался от целой ватаги мерцающих призраков.
- Это сон!.. - крикнул Танис Стурму, яростно фехтовавшему с неупокоенными.
Те, которых касался его меч, исчезали, но лишь для того, чтобы вновь возникнуть в другом месте. Полуэльф выхватил меч и бросился на помощь другу.
- Чепуха! - буркнул рыцарь. И тотчас ахнул от боли: в руку ему воткнулась стрела. Рана, благодаря кольчуге, оказалась неглубока, но кровь так и хлынула. - Это, по-твоему, сон?.. - сказал Стурм, выдергивая окровавленный наконечник.
Танис прыгнул вперед, стараясь прикрыть Стурма и дать ему время остановить кровь.
- Рейстлин сказал нам... - попробовал он объяснить, но Стурм не стал слушать:
- Рейстлин! Ха!.. Да ты посмотри только на его одежды, Танис!
- Тогда скажи, откуда ты-то взялся здесь, в Сильванести? - растерянно спросил Танис, и ему показалось, что спорил он с самим собой. - Тебя не было с нами. Эльхана сказала, что вы отправились к Ледяной Стене...
Рыцарь только пожал плечами:
- Может быть, я был послан вам на помощь.
Вот теперь это точно сон, сказал себе Танис. Сейчас я проснусь... Ничто не переменилось. Эльфы были по-прежнему перед ним, и ему по-прежнему приходилось сражаться. А что, если Стурм прав и Рейстлин им солгал? Он ведь солгал и тогда, когда они только собирались войти в этот лес. Но почему? С какой целью?..
И внезапно Танис понял. Око! Око Дракона!
- Надо непременно попасть в Башню прежде Рейстлина!.. - крикнул он Стурму. - Я знаю, за чем охотится маг!..
Рыцарь только кивнул - ни на что большее у него не было ни времени, ни сил.
Рейстлин с братом благополучно пересекли лес. Карамон со все возраставшим изумлением следил за тем, с какой легкостью Рейстлин отгонял прочь нападавшие на них злобные существа. Иногда он разил их удивительными, неслыханной силы заклятиями; в других случаях хватало простого напряжения воли.
С Карамоном Рейстлин был необыкновенно добр и заботлив. День угасал, и ослабевший великан все чаще останавливался передохнуть. К наступлению сумерек он едва переставлял ноги, тяжело опираясь на плечо брата. Силы покидали его. А вот Рейстлин, напротив, делался все сильнее.
И вот, когда ночные тени милосердно прикончили жалкий зеленоватый свет дня, близнецы добрались до Башни и остановились у ее подножия. Карамона лихорадило от боли.
- Дай я присяду, Рейст, - проговорил он. - Передохну чуток...
- Конечно, братец, присядь, - мягко отвечал Рейстлин.
И бережно усадил Карамона у жемчужной стены Башни. Потом отступил на шаг. Его блестящие глаза были холодны и спокойны. Он сказал:
- Прощай, Карамон.
Тот уставился на брата, не веря собственным ушам. В сторонке, под деревьями, стояли неупокоенные эльфы, следовавшие за близнецами неотлучно, хотя и на почтительном расстоянии. Поняв, что маг, сдерживавший их, собирался уйти, они придвинулись ближе...
- Неужели ты бросишь меня здесь, Рейст? - медленно выговорил Карамон. - Я же не смогу драться. Я так ослаб! Я без тебя пропаду...
- Вполне вероятно, братец, вполне вероятно, - ответил волшебник. - Но, видишь ли, ты мне больше не нужен. Вся твоя сила - во мне. И теперь я таков, каким должен был быть, не сыграй со мной злую шутку природа. Теперь я полноценен и полон!
Карамон смотрел на него, силясь понять. Рейстлин повернулся и зашагал прочь.
- Рейст!..
Исполненный муки крик Карамона заставил мага остановиться. Лица Рейстлина не было видно в потемках надвинутого капюшона - только блеск золотых глаз.
- Понял теперь, каково быть беззащитным и слабым? - спросил он тихо.
И пошел дальше - ко входной двери Башни, где лежали в траве трупы Тики и Таса. Не останавливаясь, Рейстлин перешагнул через мертвого кендера и исчез в темноте.

Выскочив к Башне, Стурм, Танис и Китиара увидели у ее подножия чье-то тело: призрачные воины уже окружили упавшего и, вопя, замахивались ледяными клинками.
У Таниса остановилось сердце. Он закричал:
- Карамон!..
- Где его брат, хотел бы я знать? - сказал Стурм и покосился на Китиару. - Похоже, бросил его умирать!
Все вместе они бросились на помощь богатырю. Мечи Стурма и Китиары разогнали эльфов, а Танис склонился над израненным Карамоном.
Умирающий великан поднял глаза... Он мало что видел сквозь кровавую пелену, но Таниса все же узнал. Собрав последние силы, захлебываясь кровью, он выговорил:
- Присмотри за Рейстлином, Танис... Я ведь больше не смогу о нем позаботиться. Береги его...
- Беречь?.. ЕГО? - в ярости выкрикнул Танис. - После того, как он тебя здесь бросил?
Карамон обмяк в его объятиях, устало закрывая глаза.
- Нет, Танис... - прошептал он. - Это я велел ему уходить...
И голова богатыря безжизненно упала на грудь.
Ночной мрак сгустился окончательно, и эльфы почему-то исчезли. Китиара и Стурм стояли подле мертвого великана.
- Ну? Что я тебе говорил? - резко спросил Стурм.
- Бедный Карамон, - прошептала Китиара, наклоняясь над телом. - Почему-то мне всегда казалось, что именно так все и кончится... - Она помолчала немного, потом тихо добавила, размышляя вслух: - Значит, наш маленький Рейстлин и в самом деле обрел силу и могущество!
- Ценой жизни брата, - сказал Танис.
Китиара мельком посмотрела на него, словно не в силах взять в толк, о чем это он. Потом пожала плечами. Она смотрела на окровавленного Карамона.
- Бедный малыш, - сказала она негромко.
Стурм прикрыл тело своим плащом, и все втроем они направились ко входу в Башню.
- Танис, смотри... - Стурм вытянул руку.
- Ох, только не это!.. - простонал полуэльф. - Тас!.. И Тика!..
Тело кендера, искореженное предсмертными судорогами, скорчилось у самого порога. Рядом с ним лежала официантка; рыжие кудри запеклись кровью. Танис опустился на колени... Одна из сумочек кендера раскрылась, ее содержимое раскатилось по полу. Танис заметил блеск золота и подобрал колечко эльфийской работы, сделанное в виде переплетенных листьев плюща. Слезы затуманили его взор. Он закрыл руками лицо... Стурм взял друга за плечо:
- Мы все равно ничем не поможем им, Танис. Надо идти, мы должны с этим покончить! И будь что будет, но Рейстлина я...
“Нам это снится, - твердил про себя Танис. - Это всего лишь сон!.. Нет. Это Рейстлин так говорил, А я видел, во что он превратился... Сейчас я проснусь”, - приказал он себе, напрягая всю силу воли, заставляя себя поверить, что это не наяву.
Но когда он открыл глаза, перед ним по-прежнему был мертвый кендер, распростертый на каменном полу. Стиснув кольцо в кулаке, Танис последовал за Стурмом и Китиарой в затхлый, обросший слизью коридор. На мраморных стенах его в золотых рамах висели картины. Сквозь цветные витражи высоких окон вливался мертвенный свет. Когда-то здесь царствовала красота, но ее более не было и в помине: изменились даже картины, теперь они изображали сцены чудовищных казней... Потом трое воителей заметили яркий зеленый свет впереди. Источник его находился в комнате на том конце коридора.
- Дракус Тсаро, дегхниах! - нараспев произнес Стурм по-соламнийски.
Громадный зеленый дракон просовывал голову на гибкой шее под арку, заслоняя собой свет. Имя его было Циан Кровавый Губитель. Его считали одним из громаднейших драконов Кринна: лишь Величайший Алый был крупнее его. Циан чуял сталь, человеческую плоть и эльфийскую кровь. Сверкающими глазами уставился он на пришельцев... Они не могли сдвинуться с места. Скованные магическим ужасом, они были способны лишь стоять и смотреть, как рушились мраморные стены: дракон крушил камень с такой легкостью, точно это была ссохшаяся глина. Циан неотвратимо надвигался на них, разинув страшную пасть... Они были совершенно беспомощны перед ним. Ослабевшие руки готовы были выронить оружие. Они готовились к смерти... Дракон был уже совсем рядом, когда из неприметной двери появилась темная фигура и остановилась перед ними.
- Это ты, Рейстлин, - сказал Стурм. - Во имя Богов! Ты заплатишь за гибель брата!
И, забыв о драконе, помня лишь безжизненное тело Карамона, рыцарь бросился вперед, занося меч. Но Рейстлин смотрел на него холодно и непреклонно.
- Убей меня, рыцарь, и ты погубишь себя, да и всех остальных. Ибо моя магия - и только она - поможет вам одолеть Циана по прозвищу Кровавый Губитель!
- Остановись, Стурм! - Душу Таниса переполняло отвращение, но он знал, что маг был прав. Он чувствовал силу, исходившую от его черных, одежд. - Нам нужна его помощь...
- Нет, - покачал головой Стурм, пятясь прочь от подошедшего Рейстлина. - Я уже говорил тебе: полагаться на мага - это не для меня. Прощай, Танис:
И прежде, чем они успели остановить его, Стурм обошел Рейстлина и направился прямо к дракону. Громадная голова Циана раскачивалась на змеиной шее туда-сюда: его забавлял и радовал этот вызов его могуществу - самый первый с тех пор, как Циан покорил Сильванести.
- Сделай же что-нибудь! - Танис схватил Рейстлина за руку.
- Он стоит между мной и драконом, - отвечал тот. - Если я произнесу заклинание, оно уничтожит обоих.
- Стурм!.. - закричал Танис, и горестное эхо прокатилось по коридору.
Рыцарь помедлил, прислушиваясь... Но прислушивался он не к голосу полуэльфа. В ушах у него звучала песня боевой трубы - прозрачная и чистая, словно ветер, долетевший с заснеженных гор его родины. Эта песня летела сквозь мрак, отчаяние и смерть, наполняя сердце пронзительным счастьем.
И Стурм ответил на зов трубы радостным боевым кличем. Он высоко поднял отцовский меч, чей древний клинок был украшен изображениями Зимородка и Розы. Серебряный лунный свет пролился в разбитое окно, и меч вспыхнул, рассекая повисшую в воздухе тошнотворную зелень.
Вновь пропела труба, и вновь Стурм ответил... Только на сей раз его голос дрогнул, ибо знакомая, чистая мелодия вдруг сменилась хриплым, зловещим ревом рогов.
“Не может быть, - сказал себе Стурм, идя навстречу дракону. - Неужели это были вражеские рога? Неужели меня заманили в ловушку?..”
И точно: из-за спины чудовища, хохоча над его простотой, выскакивали воины-дракониды...
Стурм остановился и покрепче перехватил меч. Его руки вспотели так, что промокли перчатки. Дракон был громаден и непобедим. Окруженный бесчисленным войском, он смотрел на Стурма и кровожадно облизывался... У рыцаря свело судорогой мускулы живота. Все было кончено. В третий раз прокричал рог - зловеще и жутко. Все кончено. Все было вотще. Его ждало позорное поражение и смерть. С отчаянием и страхом он огляделся вокруг... Где же Танис? Танис - вот кто помог бы ему. Но полуэльфа нигде не было видно. "Моя честь есть моя жизнь..." - начал он повторять рыцарский Кодекс, но привычные слова вдруг показались ему бессмысленными и пустыми. И потом, он ведь не был посвящен в рыцари - так какое отношение к нему имел Кодекс?.. Он посвятил свою жизнь ложным ценностям... Рука Стурма, сжимавшая меч, дрогнула. Потом опустилась. Потом и вовсе разжалась, и меч упал на пол. Стурм упал на колени и заплакал, по-детски прикрывая руками голову...
И Циан Кровавый Губитель оборвал его жизнь одним взмахом лапы, насадив тело рыцаря на сверкающий коготь. А потом брезгливо уронил его на пол, и визжащие дракониды толпой ринулись к еще содрогавшемуся телу, намереваясь изрубить его на мелкие части... Но между ними и поверженным рыцарем возникло сверкающее видение: меч Стурма подхватил маленький воитель, чьи доспехи серебрились в лунном луче. Лицом к лицу с драконидами стояла Лорана. По ее щекам текли слезы.

Полуэльф обвел взглядом коридор... Вокруг было пусто - как и в его ладони. Не было видно ни тел его друзей, ни дракона. Сквозь пролом в стене врывался порывистый ветер. Он шевелил алые одеяния Рейстлина и гнал по полу опавшие листья осин. Танис подошел к магу. Того не держали ноги; Танис его подхватил.
- Где все? - спросил он, встряхивая Рейстлина. - Лорана, Стурм... Все остальные? А брат твой где? Они... Умерли? И дракон...
- Дракона здесь больше нет, - сказал Рейстлин. - Око отослало его прочь, когда поняло, что ему со мной не совладать... - Высвободившись из рук полуэльфа, маг тяжело привалился к мраморной стене. - Оно было бессильно против меня такого, каков я был там... А теперь со мной и ребенок справился бы, - добавил он с горечью и пожал плечами:
- Что же до остальных... Почем я знаю. Тебя, Полуэльф, спасла сила твоей любви. Меня - мое властолюбие. Вот почему мы сумели преодолеть кошмар и прорваться к реальности. Остальные же... Нет, ничего сказать не берусь.
- Значит, Карамон тоже жив, - сказал Танис. - И тоже благодаря любви. Испуская последний вздох, он все-таки умолял меня тебя пощадить... Но скажи мне, маг - если мы, как ты утверждаешь, в самом деле видели будущее - неужели все случится именно так? И ничего нельзя изменить?..
- Зачем спрашиваешь? - проговорил Рейстлин устало. - Подумываешь меня прикончить? Прямо теперь?
- Не знаю, - тихо ответил Танис. В ушах у него звучали предсмертные слова Карамона. - Не знаю. Может быть.
Рейстлин невесело усмехнулся.
- Не трать силы попусту, - сказал он. - Каждый наш поступок, даже этот глупый разговор, изменяет будущее. Иначе мы оказались бы простыми пешками на игральной доске Богов. А не их наследниками, как нам было обещано... Однако мы еще далеко не все сделали, - маг с усилием оттолкнулся от стены. - Надо разыскать Лорака. И Око Дракона...
Он пошел вперед по коридору, шаркая ногами от слабости и тяжело налегая на Посох Мага. Зеленого света больше не было - огонек, горевший в хрустальном шарике на конце посоха, одиноко сиял во тьме.
Зеленый свет... Танис стоял посреди коридора, пытаясь окончательно освободиться от сна и отделить его от реальности. Правду сказать, сон казался куда реальнее всего того, что он видел перед собою теперь. Взять хоть этот пролом в стене. Ведь здесь только что был дракон. Или на самом деле его все-таки не было? А слепящий зеленый свет в том конце коридора?.. Теперь там было темно, к тому же стояла ночь, а они пустились в дорогу утром, да и лун тогда не было, а теперь они светили вовсю... Сколько же дней минуло? Сколько ночей?..
И в это время с другого конца коридора, со стороны входа, донесся знакомый бас:
- Рейст!..
Маг остановился. Потом, сутулясь, медленно повернулся.
- Братец, - прошептал он.
Ибо в дверях - темным силуэтом на фоне звездного неба - стоял Карамон. Живой и, судя по всему, вполне здоровый. Стоял и смотрел на своего брата-близнеца.
Потом Танис услышал, как маг негромко вздохнул.
- Я устал, Карамон. - Рейстлин закашлялся и с трудом перевел дух. - А нам еще столько надо совершить, прежде чем кончится этот кошмар... Прежде чем зайдут три луны... - Рейстлин протянул тощую руку. - Помоги, брат.
Великан судорожно всхлипнул. И побежал к брату - только звякали о набедренник ножны меча. Вот он обнял Рейстлина, и маг оперся на его сильную руку. Вместе прошли они по зябкому коридору и сквозь пролом в стене вступили в ту самую комнату, где Танис видел и зеленый свет, и драконов. Мучимый дурными предчувствиями, Танис направился следом за братьями...

Лорак сидел неподвижно, запрокинув голову и раскрыв рот в немом, отчаянном вопле. Рука его покоилась на поверхности большого хрустального шара.
- Он...жив? - с ужасом спросил Танис.
- Да, - ответил Рейстлин. - Жив, себе на горе.
- Но что с ним?
- Кошмар стал для него явью, - ответил Рейстлин, указывая на шар, на котором лежала рука Лорака. - Видишь? Вот это и есть Око. Он хотел подчинить его своей воле, но не совладал, и оно само его подчинило. Око призвало Циана Кровавого Губителя охранять Сильванести, а тот вместо защиты решил уничтожить его и принялся нашептывать Лораку этот кошмар. И Лорак так поверил ему и вдобавок до того переживал за свою страну, что сон стал реальностью. В его-то сон мы и угодили, когда перебрались через реку. В его - и в свой собственный. Потому что, вступив в пределы Сильванести, мы тоже оказались во власти дракона...
- Так ты знал, на что мы идем! - Свирепея, Танис схватил мага за плечо и заставил повернуться к себе лицом. - Ты еще там, на берегу, знал, что нас здесь ожидало...
- Танис, - Карамон заставил полуэльфа убрать руку, в голосе богатыря прозвучало предупреждение: - Не тронь его.
- Может быть, и знал, - Рейстлин потирал плечо. Глаза его сузились. - А может быть, и не знал. Я не собираюсь перед тобой отчитываться ни в своих знаниях, ни в том, откуда я их черпаю!
Ответить Танис не успел: его слуха достиг стон, прозвучавший где-то у подножия трона. Бросив на Рейстлина яростный взгляд, он пошел в темноту, держа меч наготове.

Но накануне их отбытия к Рейстлину подошла Эльхана. Она держала в руках небольшой мешочек.
- В этом мешочке хранил Око мой покойный отец, - сказала она. - Мне и самой это кажется удивительным, ведь оно такое большое. Но он говорил, что мешочек был ему дан в Башне Высшего Волшебства. Может быть, и ты сумеешь им воспользоваться?
Молодой маг с готовностью протянул за ним тощую руку.
- Джистарх тагопар Айр мойрпаранн Кини, - пробормотал он. К его полному удовлетворению, ничем внешне не примечательный мешочек засиял бледно-розовым светом. - Да, он заколдован, - прошептал Рейстлин. И поднял глаза на Карамона: - Поди, принеси Око.
Карамон в ужасе вытаращил глаза:
- Да ни за какие коврижки!
И крепко выругался.
- Принеси Око! - вновь приказал Рейстлин, гневно глядя на брата. Но тот покачал головой.
- Какой же ты глупец, Карамон! - бросил маг раздраженно. - Знай, что Око не может причинить зла тому, кто не пытается им завладеть. Уж поверь, братец, ты не подчинил бы своей воле и таракана, куда там Око Дракона!
- Оно обманет меня, - не сдавался Карамон.
- Тебя? Ему нужны только те, у кого...
Рейстлин остановился, не договорив.
- У кого - что? - негромко сказал Танис. - Каких людей оно ищет?
- С мозгами в голове! - огрызнулся Рейстлин. - И потому я уверен, что ни одному из вас не грозит ни малейшая опасность. Давай, Карамон, неси сюда Око! Или, может быть, ты сам его потащишь? Или ты, Полуэльф? Или ты, жрица Мишакаль?
Карамон страдальчески покосился на Таниса, и полуэльф неожиданно понял, что великану требовалось его, Таниса, одобрение. Очень странно. Обычно Карамон слушался Рейстлина беспрекословно... Не он один заметил безмолвный призыв Карамона. Глаза Рейстлина сверкнули яростью. И Танис с особенной остротой осознал, что не доверяет, не может доверять магу и его странной, все возрастающей силе.
“Я непоследователен, - сказал он себе. - Это лишь реакция на тот сон, и не более... “
Как бы то ни было, решать, что делать с Оком, предстояло ему. И, увы, выбора у него не было. Он нехотя проговорил:
- Рейстлин - единственный среди нас, у кого достаточно знаний, умения, и, чего уж там, храбрости, чтобы справиться с этой штуковиной. А значит, пускай он ее и забирает. Или кто-нибудь из вас хочет попробовать?
Никто ему не ответил, лишь Речной Ветер мрачно нахмурился и покачал головой. Танис знал, что варвар, будь у него такая возможность, с радостью оставил бы Око здесь, в Сильванести. Да и Рейстлина с ним заодно.
- Аглаи, Карамон, - сказал Танис. - Тащи. Кроме тебя, его никому не поднять.
Богатырь нехотя подошел к хрустальному шару, покоившемуся на золотой подставке. Протянул к Оку дрожащие руки... Коснулся его... И ничего не случилось. Шар точно и не заметил. Облегченно вздохнув, Карамон поднял Око и, постанывая от натуги, подал его брату, державшему наготове мешочек.
- Клади сюда, - велел Рейстлин.
- Что? - разинул рот Карамон, сравнивая взглядом огромный, неподъемно тяжелый шар и маленький мешочек в хилых руках мага. - Да ты что, Рейст! Он же туда не влезет! Кокнем, и все!
Золотые глаза Рейстлина свирепо сверкнули в гаснущем свете дня, и великан замолчал.
- Погоди! Постой, Карамон!..
Танис прыгнул вперед, но опоздал: на сей раз Карамон послушался. Медленно-медленно, продолжая глядеть брату в глаза, Карамон разжал руки, выпуская Око... И Око исчезло!
- Где? Куда оно... - Танис подозрительно уставился на мага.
- Вот сюда, - ответил тот преспокойно и поднял мешочек для всеобщего обозрения. - Убедись сам, если не веришь.
Танис заглянул в мешочек... Око лежало там, внутри, и не могло быть никакого сомнения в том, что это было именно оно. Все так же клубился в нем переливчатый зеленый туман, как если бы Око жило своей особенной жизнью. “Уменьшилось…” - понял он потрясенно. Но стоило приглядеться, и начинало казаться, что Око-то осталось прежним - это он, Танис, внезапно стал великаном!..
Содрогнувшись, полуэльф отступил прочь, и Рейстлин затянул тесемку, плотно закрывая мешочек. Потом, окинув спутников недоверчивым взглядом, спрятал Око в один из бесчисленных потайных внутренних кармашков своих одежд. И хотел уже идти прочь, но Танис остановил его.
- Мы никогда уже не сможем относиться друг к другу по-прежнему, верно? - тихо сказал полуэльф.
Рейстлин повернулся к нему, и на какой-то миг в золотых глазах промелькнуло сожаление о непоправимо утраченном, тоска по доверию и дружбе, связывавших их в юности.
- Верно, - прошептал Рейстлин. - Это цена, которую мне пришлось заплатить...
Он закашлялся.
- Заплатить? Кому, за что?..
- Лучше не спрашивай, Полуэльф...
Кашель заставил его ссутулиться. Карамон обнял брата могучей рукой, и тот беспомощно прислонился к железному плечу близнеца. Когда приступ миновал, Рейстлин вновь поднял глаза:
- Я не могу ответить тебе, Танис. Я и сам не знаю ответа...
И, опустив голову, он позволил Карамону увести себя в сторонку и уложить - перед дальней дорогой ему требовался отдых.

- Танис!.. Где Рейстлин?
Оглянувшись, Танис в первый миг не узнал стоявшего перед ним Карамона... Потом пожал плечами.
- Какая разница? - с горечью спросил он. - Пусть умирает там, где ему больше нравится...
- Да послушай же, Танис!.. - Карамон тряс его уже за оба плеча. -Танис! У него Око Дракона!.. Его магия!.. Может, он сумеет что-нибудь придумать... Выручить нас...
- Во имя Богов! - Танис словно очнулся. - А ведь ты прав, Карамон!
Полуэльф окинул палубу быстрым взглядом. Мага нигде не было видно. Танис почувствовал, как по спине побежали мурашки. Выручить всех?.. Не предпочел бы Рейстлин выручить себя одного... Танис смутно припомнил эльфийскую принцессу Эльхану, сказавшую ему однажды, что маги древности, создавшие "глаза драконов", наделили их сильнейшей волей к самосохранению...
- Вниз!.. - заорал Танис. И первым прыгнул к люку, слыша за собой торопливый топот Карамона.
- Что такое?.. - подал голос Речной Ветер, стоявший у фальшборта.
- Рейстлин!.. - уже через плечо крикнул Танис. - Око Дракона!.. Побудь здесь, наверху: мы с Карамоном, я думаю, справимся...
- Карамон! - взвизгнула Тика и припустила было следом за богатырем. Речной Ветер поймал ее и остановил.
А Карамон даже и не заметил. Он мчался за Танисом, двигаясь удивительно быстро для человека с его ростом и весом. Танис же, скатившись по трапу под палубу, сразу заметил, что дверь в каюту Маквесты не была заперта и раскачивалась на петлях в такт движению корабля. Полуэльф влетел внутрь... И замер на пороге, точно ударившись в глухую стену лицом. Рейстлин стоял посередине крохотного помещения. Он зажег светильничек, укрепленный на переборке, и в свете огонька свечи его лицо казалось металлической маской, а глаза полыхали золотым пламенем. Он держал в руках Око Дракона, добытое спутниками в Сильванести. Танис видел, что оно росло и достигало уже размеров детского мячика. Многоцветный туман клубился внутри. У Таниса закружилась голова. Он поспешно отвел взгляд. Карамон проскочил мимо Таниса и тоже встал перед магом. Лицо у великана было белое - ни дать ни взять как в том памятном сне, когда Танису довелось увидеть его мертвое тело.
Рейстлин закашлялся и прижал одну руку к груди. Танис шагнул было вперед, но волшебник тотчас вскинул глаза.
- Не подходи ко мне, Танис!.. - выдохнули окровавленные губы.
- Что ты делаешь?..
- Спасаюсь от неминуемой смерти, Полуэльф!.. - неприятно расхохотался маг. Всего дважды Танису доводилось слышать его смех. - А что еще я должен делать, по-твоему?
- Как же ты намерен спастись? - спросил Танис, чувствуя, как под взглядом золотых глаз по всему телу расползается ледяной холод. В зрачках колдуна отражались пляшущие огни Ока.
- С помощью моей магии, Полуэльф, с помощью магии. А также с помощью Ока. Все исключительно просто, хотя твой чахлый разум, всего вероятнее, бессилен это постичь. Видишь ли, я обрел способность высвобождать энергию плотского тела, в котором заключен ныне мой дух. Я намерен превратиться в чистую энергию... Во вспышку света, если тебе легче это представить. В этом качестве я промчусь небесными путями, подобно солнечному лучу, и вновь облекусь плотью в любом месте, где пожелаю!
Танис только покачал головой. Рейстлин был прав - его разум действительно отказывался воспринимать подобное. Тем не менее, в сердце шевельнулась надежда:
- Может ли Око сотворить это со всеми нами?
- Не исключено... - вновь закашлялся Рейстлин. - Однако я не уверен. И рисковать не собираюсь. Я знаю, что я могу спастись, и мне этого довольно. Остальные - не моя забота. Это ты заварил кровавую кашу, Полуэльф. Тебе и расхлебывать.
Ярость охватила Таниса, уничтожив страх:
- Ну хоть брата-то ты...
- Никого, - глаза Рейстлина сузились. - Прочь!
Отчаяние и гнев едва не помрачили сознание Таниса. Он должен был заставить Рейстлина прислушаться к доводам разума! Они должны были все вместе как-то использовать эту странную магию и спастись! Как ни слабо разбирался Танис в колдовстве, он знал: прямо сейчас произносить заклинание Рейстлин не станет. Попросту не отважится. Ему без остатка понадобится вся его сила, чтобы удержать Око в повиновении. Танис шагнул вперед... Неожиданный блеск серебра заставил его замереть. В руке мага возник небольшой кинжал, который он скрытно носил в особых ножнах повыше запястья. Танис остановился, глядя ему в глаза.
- Ладно, - сказал он, тяжело переводя дух. - Меня ты, вероятно, убьешь не задумываясь. Но брата своего ты вряд ли тронешь. Останови его, Карамон!
Карамон двинулся к близнецу, но Рейстлин лишь предупреждающе поднял серебристый Кинжал.
- Не надо, братец, - сказал он тихо. - Лучше не подходи.
Карамон заколебался...
- Вперед! - твердо велел Танис. - Я не верю, чтобы он ударил тебя!
- А ты расскажи ему, Карамон, - шепотом посоветовал Рейстлин. Теперь он смотрел прямо в глаза брату. Зрачки мага были расширены, золотые глаза опасно поблескивали. - Расскажи Танису, на что я способен. Ты ведь помнишь. И я помню. Мы вспоминаем об этом всякий раз, стоит нам только посмотреть друг на друга, а, братец?..
- О чем это он? - требовательно спросил Танис, в то же время пропуская мимо ушей половину того, что говорил маг. Если только Рейстлина удастся хоть ненадолго отвлечь... Он прыгнет... Карамон побелел еще больше.
- В Башне Высшего Волшебства... - пробормотал он, запинаясь. - Но ведь нам... Нам запретили рассказывать! Пар-Салиан...
- Какая теперь разница! - перебил Рейстлин своим замогильным голосом. - Что мне Пар-Салиан!.. Когда я обрету то, что мне было обещано, никакой Пар-Салиан не осмелится заступать мне дорогу. Впрочем, это тебя не касается. Слушай же... Рейстлин умолк, тяжело переводя дух. Потом заговорил снова; странные глаза его были устремлены на брата. Танис по-прежнему пропускал половину мимо ушей, сам же мало-помалу придвигался к магу все ближе, подбираясь для стремительного прыжка... Но тихий голос Рейстлина оказался сродни заклинанию: помимо воли он завораживал, заставлял слушать.
- Последний поединок в Башне Высшего Волшебства, Танис, оказался поединком с собой. И я проиграл. Я убил его, Танис. Убил своего брата... -Рейстлин выговорил это совершенно спокойно. - По крайней мере, я думал, что передо мной был Карамон... - Маг передернул плечами. - Как выяснилось, это была всего лишь иллюзия, нарочно созданная, чтобы я познал глубины ненависти и зависти в собственной душе. Таким образом они намеревались очистить мою душу от скверны. Я же сделал из случившегося вывод, что еще недостаточно владею собой. Вдобавок это уже не входило в Испытание, а посему и не повлияло на его исход. Оно повлияло лишь на мои отношения с одним-единственным человеком...
- Я видел, как он убивал меня! - с болью вырвалось у Карамона. - Они заставили меня смотреть, с тем чтобы я научился понимать его... - Великан закрыл руками лицо и содрогнулся всем телом. - Я понимаю, - всхлипнул он. - Я сразу все понял... Не сердись, Рейст! Пожалуйста, не уходи без меня! Ты слабенький... Как же ты без меня...
- Нет, Карамон, - прошептал Рейстлин и еле слышно вздохнул. - Я больше не нуждаюсь в тебе.

Кровь. Кровь повсюду... Тика съежилась подле Карамона; страха смерти более не существовало, была только боязнь за любимого. Но Карамон даже и не подозревал о ее присутствии рядом. Он смотрел в темноту, и слезы бежали по его щекам, огромные ладони сжимались в кулаки, а губы шептали и шептали одно слово, подобное заклинанию.
Мгновения растягивались, словно в кошмарном сне. Корабль балансировал на краю бездны, как если бы само дерево мучительно цеплялось за жизнь. Маквеста собрала в кулак всю свою волю, сливаясь с кораблем в этой отчаянной последней борьбе, пытаясь переменить неумолимые законы природы... Все было тщетно! "Перешон" застонал, как живой, и соскользнул в крутящуюся, ревущую тьму.
Жутко захрустели доски. Рухнули мачты. Люди один за другим исчезали в кровавой тьме, в бездонной пасти, заглатывавшей "Перешон".
И вот все исчезло, и лишь одно слово осталось витать в воздухе, подобно благословению:
- Братик...

мысли(размышления Стурма)
Всю свою жизнь он следовал Кодексу и Мере. "Эст Суларус от Митас, - гласил Кодекс. - Моя Честь Есть Моя Жизнь." Только Кодекс ему теперь и оставался. Меры, изжившей себя, более не существовало. Окостеневшая, негибкая, она стала для Рыцарей панцирем паче стального. Лишенные помощи, вынужденные драться за выживание, Рыцари цеплялись за Меру, как утопающий за соломинку, не понимая, что она давно превратилась в камень на шее и только тянула на дно.
"А я? - думал Стурм. - Я-то почему не такой?"
Впрочем, в глубине души он знал, почему. Ворчливый гном, кендер, маг, полуэльф... Все они научили его видеть мир иными глазами: раскосыми, маленькими... Даже со зрачками в форме песочных часов. Рыцари вроде Дерека воспринимали мир окрашенным в две краски: черную и белую. Стурм видел всю радугу, все ее переливы.

Хмм... Странно - писала что-то в этой теме, а что думаю про Стурма так и не сказала .
На протяжении всей первой книги Стурм не вызывал у меня никаких чувств, кроме неприязни. Мне он казался толстокожим упрямцем, который не видит дальше собственного носа (в данном случае - Меры). Но где-то с эпизода с Эльханой мое мнение о нем начало потихоньку меняться. То, что он помогал ей тогда, и момент, который потряс и саму Эльхану, когда Стурм плакал - слегка разубедили меня в том, что он толстокожий. Но все равно он оставался упрямцем !
Положительная динамика в его логике на протяжении книг и до самой смерти не могла не радовать. Он понял свои ошибки, понял, что есть вещи важнее Меры. Честно говоря, к моменту его смерти я даже испытывала к нему легкую симпатию. Очень легкую, но она присутствовала.

Сейчас перечитывал ДПЗ. Ориентируясь на это, предположу, что у многих соламнийских рыцарей он тоже не вызывал добрых эмоций, причем даже его смерть воспринималась как байка или некое рыцарское "пижонство".
По моему, образ интересный. Хотя бы как намек на то, что ждет паладина, вырвавшегося из двух параллельных прямых мировоззрения. В смысле, смерть как возмездие и все такое
Точно помню, что, когда читал Сагу классе в 5, растрогал меня только эпизод его гибели

Отличная цитата, Шел.
На самом деле Стурм был довольно неоднозначным персонажем. Ему было присуще такое замечательное чувство как сомнение, что в первую очередь отличает (на мой взгляд) истинно верующих от фанатиков с промытыми мозгами. От той же самой госпожи Мины. Он не находился под влиянием «структуры» рыцарства и имел свою точку зрения. И в то же время он чтил Кодекс и Меру, был уверен в своих поступках – поистине противоречивый набор качеств. Но это-то и делало его выдающимся человеком, способным вытащить рыцарство из ямы.
Если приглядеться, то можно заметить, что многие великие люди неоднозначны и в чем-то противоречивы. Это позволяет взглянуть на вещи с разных точек зрения и найти что-то новое, сдвинуться с мертвой точки.

чтил, пока не понял что Меры той, что когда то была, больше нет. Но понял он это считай поздно. Но как говорится лучше поздно чем никогда.
Ведь если бы он чтил и Кодеркс и Меру, то он бы повиновался приказу и тогда бы все погибли в бою - пусть и с той честью, про которую говорил Дерек. Погибли считай напрасно, не защитив тем самым никого, кроме своей чести рыцаря.

рейстлин однажды сказал стилу, мол твой батя не был рыцарем по паспарту , но был рыцарем внутри. именно за это стурма и уважаю , он был предан кодексу до конца!

*Тяжкий вздох и звук падающего тела за кадром*
Кодексу. Который "Честь моя - жизнь моя".
А, "какие-то весы"(с), как раз во многом с его подачи отправились в "починку".

Деление мир на черное и белое является признаком упрощенного представления о нем и полярности мышления, которая обычно является следствием низкого уровня развития интеллекта.

Такое представление характерно для людей, которые считают, что права только та сторона, к коей они принадлежат. Имхо, такая позиция - следствие человеческих страстей: гордости и любви, а страсти подвержены люди независимо от уровня интеллекта. Страсть обыкновенно сужает угол зрения даже самым прозорливым, но равнодушие я уважать не намерена.

В реальном мире эта позиция обычно не соответствует действительности (хотя сильно упрощает жизнь). А на Кринне... Такхизис настолько однозначно отвратительна, что тех, кто противостоит ей, можно считать добром безо всяких кавычек.

Вы знаете, Рейстлин противостоял Такхизис. Но даже я не могу назвать Рейстлина добром.

Кстати говоря, если честно, мне не очевидна ее отвратительность. Согласен, в Хрониках она внушает ужас. Ужас она внушает, в первую очередь, своей непонятностью.

Там ниииичего практически не говорится о ней. А неведомое- страшно. Плюс сочетание глухих согласных в имени.

Но уже в Легендах она более понятна. Ей страшно, она боится.


Ну а дальше- в ДЛП- она вообще союзник. Трусливый, подлый- но все равно союзник. Можно ли называть ее абсолютным злом?

Я подробно писала об этом в "Саге и Реальности". Я сужу о Такхизис по той структуре, которую она пыталась создать в Трилогии Героев. Немотивированная агрессия, страсть к разрушению, зависть, вероломство и неудержимое желание срубить сук, на котором сидишь. Такова ее истинная сущность, впоследствии прикрытая и скорректированная ее земными последователями (теми, что мыслили трезво и хотели побеждать). Кто как, но я считаю такую сущность злом. По жизни и без кавычек.
По крайней мере, мне сложно представить зло "абсолютнее".


Рейстлин дрался за себя и свое место на Кринне, а Тэк оказалась просто самым приемлемым противником из всех богов. Да и подставилась под удар в Нераке очень удобно. Проблемы добра и зла мага волновали меньше всего.
Наверное, все же не стоит путать причину со следствием, и истинную цель - со средством?

<Деление мир на черное и белое является признаком упрощенного представления о нем и полярности мышления, которая обычно является следствием низкого уровня развития интеллекта>
Я позволю себе с вами не согласиться.
Следствием низкого уровня развития интеллекта является безоглядная вера в определение Добра и Зла, предоставляемое другими. Невозможно вбить в голову другому человеку то, что есть Зло, а что есть Добро с той или иной точки зрения...если, конечно же, этот человек не полный кретин...или если не использовать сопутствующие методы.
В свою очередь, умение делить мир на черное и белое, причем делить СОЗНАТЕЛЬНО, наоборот является следствием способности четко анализировать информацию и воспринимать все грани окружающего мира для совершения комплексных выводов. И это как раз характерно для Стурма и тех Соламнийских Рыцарей, которые действительно остались паладинами.
А не стали феодалами.
Именно тогда наступает осознание того, что любые законы - это ничто перед лицом внутренней справедливости. Что Мера - не просто лжива, но и неверна...и что единственным мерилом должен стать Кодекс.
Так, и только так можно понять, что мир действительно делится на Добро и Зло.
Что нет такого понятия, как "серое" и не может быть. Что три знаменитых тезиса:
-Добро и Зло относительны.
-Возлюби своего врага, как самого себя.
-Не судите и не судимы будете.
так же неправильны, и являются всего лишь оправданием равнодушия по отношению к другим.
Называть это признаком низкого интеллекта...хм, на мой взгляд это несколько некорректно.
<В реальном мире эта позиция обычно не соответствует действительности (хотя сильно упрощает жизнь). А на Кринне... Такхизис настолько однозначно отвратительна, что тех, кто противостоит ей, можно считать добром безо всяких кавычек>
Противостоять можно из разных побуждений и с разными целями. И один только факт противостояния еще не делает противостоящего Добром.
Как не делает борьба с Такхизис Добром самого Рейстлина.
Что же касается реального мира...а с чего вы взяли, что подобная позиция облегчает жизнь? Скорее уже наоборот - усложняет.

Зато можно думать, что враг - это не просто личный враг, а с большой буквы, и "заслуживает сострадания даже меньше, чем бешеная собака" (с). Трудно бороться с тем, кого ты способен понять. С тем, кто подобен тебе если не во взглядах, то в чувствах, с тем, у кого "есть своя правда". Можно, но трудно.


Под противостоянием я имею в виду все-таки отрицание тех принципов, которые воплощает собой Такхизис (даже неосознанное), а не борьбу ради личной выгоды.

вспомните драконов летнего полдня. орден такхизис был хорошим, подругому его назвать нельзя.
добро и зло относительны-такой позиции должен придерживаться человек. нельзя разрушать систему не познав её.
ариакан первый из ордена такхизис узнал так "близко" соломанию.

Ариакан - это немного отдельная история, по-моему. Он был во многом очень не похож на свою богиню: умный, хладнокровный, расчетливый, дальновидный, умеющий держать себя в руках. Сам Орден был именно его - а не Такхизис - задумкой. Хорошим, кстати, у меня его назвать язык не поворачивается, как и самого Ариакана - хорошим человеком. Хорошим вождем - да. Он создал орудие для своей победы, а почему он вообще связался с Такхизис, я уж воображать не берусь: или покровителей больше не осталось, или еще что. Мотив о "верности с пеленок" мне кажется нереалистичным, но как оно могло быть на самом деле, не знаю.
А кстати, через поколение после смерти Ариакана Неракские рыцари снова превратились в гадючник (ДПС). Вернулись к исходному состоянию, так сказать.

<вспомните драконов летнего полдня. орден такхизис был хорошим, подругому его назвать нельзя.
добро и зло относительны-такой позиции должен придерживаться человек. нельзя разрушать систему не познав её.
ариакан первый из ордена такхизис узнал так "близко" соломанию>
Какой интересный подход...
А вот, я например, могу доказать, что Орден Такхизис был злом.
Чистым я ярко выраженным. Пускай даже обладающим некоторыми положительными чертами, но Злом. Хотя бы потому, что служил не Паладайну, и не Кири-Джолиту, а Такхизис. И именно они должны были устанавливать Новый Порядок...вместо драконидов, благо проект несколько не оправдал заявленых на него ожиданий.
Какие вообще после этого разговоры могут быть о том, что Рыцари Нераки были хорошими?
Смешно....
А насчет относительности Добра и Зла я уже свою мысль выразил.
Это - ложь. Которая призвана оправдывать равнодушие и нежелание выступить против Зла.
<Под противостоянием я имею в виду все-таки отрицание тех принципов, которые воплощает собой Такхизис (даже неосознанное), а не борьбу ради личной выгоды>
Да, с этим я поспорить не могу.
Спасибо, что объяснили вашу мысль.

Умный человек никогда не станет делить мир на сугубо черное и белое. Нет абсолютно добрых или абсолютно злых. Мир многогранен. Попробуйте доказать обратное. И учтите, что мне, чтобы опровергнуть вас, достаточно найти пару исключений, а Вам- обосновать свой тезис и показать, что искючений нет.

to Zu-l-karnain, если вопрос был ко мне.
Мир многогранен. Это верно, но из этого же не следует, что все его грани одинаково хороши и должны мне нравиться. Есть люди и явления, которые я не люблю, да, прямо скажем, ненавижу. Есть то, что считаю злом лично я: как угрозу для того, что дорого лично мне. Я охотно допускаю, что даже для нас двоих эти полюса не совпадают.
Ну и что?
По-прежнему остается два выхода: спокойно смотреть на то, что тебе стоит поперек горла, дескать "у него своя правда" - или пытаться что-то изменить. Тот, кто действует, всегда действует в рамках своих личных полюсов добра и зла, правды и лжи, справедливости и беззакония: если для человека есть одно, то есть и другое. А недеяние - это не по мне, что бы там ни лежало в основе этой позиции.

Добавлено : да, я согласна с тем, что категории добра и зла - это порождение человеческого сознания, имеющее значение только для человека. Там, где нет человека, нет и этих понятий. Была хорошая фраза у Фрая: "Бинарная логика есть везде, где есть люди. К сожалению." (с) Но это часть нашей природы, с которой стоит считаться.
p.s. я не знаю, почему это в нас есть.

неракские рыцари (во время ариакана) доказали , что цвет доспехов не влияет на позицую фракции

Можно подумать, они бились за Паладайна и разделяли его принципы. Что значит, по-вашему, позиция фракции? У богов Кринна в войне с Хаосом была единая позиция - уцелеть, а потом уже разбираться друг с другом. Хорошо, Тэк хоть до такого "компромисса" додумалась.

К Аваллаху

<Умный человек никогда не станет делить мир на сугубо черное и белое. Нет абсолютно добрых или абсолютно злых. Мир многогранен. Попробуйте доказать обратное. И учтите, что мне, чтобы опровергнуть вас, достаточно найти пару исключений, а Вам- обосновать свой тезис и показать, что искючений нет>
Умный человек не будет пытаться пытаться отрицать тот факт, что есть Добро.
И есть Зло.
Что же касается граней...то они есть и у Добра, и у Зла. Было бю слишком наивным считать, что все Добро ходит только в белом...а все Зло - в черном. К сожалению, это атрибут лишь сказки.
Но это не меняет основной сути. Каждый поступок является ИЛИ добрым, ИЛИ злым. Третьего - не дано.
Лишь бездействие и бездумные деяния не несут в собой подобной направленности.
И найти здесь исключения, я думаю, невозможно.

Хорошо.
Убийство Ариакаса- добрый поступок?

Или решение о вводе войск во враждебную страну?

<Убийство Ариакаса- добрый поступок?>
Теоретически или то, как это произошло?
Теоретически - добрый. Практически...его убили ударом в спину из жажды власти и страха. Причем убило абсолютное ничтожество.
Зло.
<Или решение о вводе войск во враждебную страну?>
Зависит от того, как и зачем вводить. Так как это сделали отряды Соламнуса во время Войны Ледяных Слез - Добро.
То, что сделали Войска Такхизис в Сильванести - Зло.

Танис? Ну, зря вы его так... ну, бабник, ну подмывало его пару раз сподличать, ну обманывал Китиару...


Есть шпионы, а есть разведчики.


Был такой умный человек. Альберт Эйнштейн звали. И, он высказал совершенно замечательную идею:
Добро - есть. Оно как тепло и свет - оно есть. А, зло как холод и тьма. Пустота. Не-добро. Зла нет. "Зло", это отсутствие добра.
Что не отменяет ни сумерек ни слякоти.

Хорошо. А вы никогда не думали, что добрые и злые цели могут соседствовать? Или, допустим, добро использует методы зла?

Мне привести вам примеры из новешей истории?

<Танис? Ну, зря вы его так... ну, бабник, ну подмывало его пару раз сподличать, ну обманывал Китиару...>
Прощу прощения, я опять перепутал Ариакаса и Ариакана.
Мои слова относились именно к убийству Ариакана.
Что касается Ариакаса, то Танис в данном случае поступил абсолютно справедливо.
<Был такой умный человек. Альберт Эйнштейн звали. И, он высказал совершенно замечательную идею:
Добро - есть. Оно как тепло и свет - оно есть. А, зло как холод и тьма. Пустота. Не-добро. Зла нет. "Зло", это отсутствие добра.
Что не отменяет ни сумерек ни слякоти>
Вы правы, Горицвет, как минимум в одном аспекте. Зло - это отсутствие Добра. Но это такая же физическая величина, как и Добро.
Если бы оно было всего лишь отсутствием Добра, то все было бы гораздо легче...
Тогда Зло было бы глупым, серым, бездумным и лишенным каких-либо добрых эмоций. Тогда Рыцари Такхизис действительно были бы Добром, ибо у них было достаточно много положительных сторон, если не считать того, чему они служат. Тогда бороться со Злом действительно можно было бы одной силой любви и радости, неся Свет туда, где его просто никогда не видели.
В силу того, что Зло является отдельной стихией, которая активно выступает против Добра Кринну и необходимы паладины. Как писал Мартин "Я меч во тьме и дозорный на Стене".
<Хорошо. А вы никогда не думали, что добрые и злые цели могут соседствовать? Или, допустим, добро использует методы зла?>
В тот момент, когда Добро начинает использовать методы Зла оно перестает быть Добром. И становится Злом.
Добрые и Злые цели не могу соседствовать - Зло так же способно периодически помогать другим...но помощь эта окажется отравленна теми целями, с которыми она производится...и тем, чем за эту помощь придется заплатить.
<Мне привести вам примеры из новешей истории?>
Гм, можете. Только, думаю, что лучше это все же сделать мне в личку, так как здесь мы все же обсуждаем Кринн)

а с чего они должны биться за паладайна?
вспомните короля жреца,он служил паладайну!вы рискнёте назвать это добром?
многое зависит от лидера.

<а с чего они должны биться за паладайна?
вспомните короля жреца,он служил паладайну!вы рискнёте назвать это добром?
многое зависит от лидера>
Многое зависит от того, кому ты сознательно служишь.
Паладайн - Добро.
Такхизис - Зло.
Черные стяги очень сложно перепутать с белыми, насколько бы возвышенными не были те, кто под ними дерутся.
А последний Король-Жрец служил Паладайну только тогда, когда еще был еретиком и боротся с официальной истарской теократией. До тех пор, пока создал Орден Божественного Молота и начал издавать Эдикты. После этого, он служил Такхизис. Которая, кстати, где-то последние 200 лет Истар и контролировала.
Паладайном там и не пахло.

бред. он служил паладайну. причём тут такхизис ? да, служил плохими методами ,но сути это не меняет .
к дл не относится, но всё же , многие играли в half life. там была личность gman(в синем костюме) , и сказать добро он или зло не то что сложно , это невозможно! а вы говорите легко отличить

<бред. он служил паладайну. причём тут такхизис ? да, служил плохими методами ,но сути это не меняет>
Глубокоуважаемый, сделайте одолжение и почитайте соответствующие источники по сеттингу. Король-Жрец служил Такхизис - это написано черным по белому. Он мог думать, что служит Паладайну. Но, если я не ошибаюсь, он даже заклинания уже получал от Такхизис.
<к дл не относится, но всё же , многие играли в half life. там была личность gman(в синем костюме) , и сказать добро он или зло не то что сложно , это невозможно! а вы говорите легко отличить>
Я бы попросил вас не заниматься оффтопом. Если не можете привести соответствующие аргументы...то я советую вам лучше разобраться с сеттинге и предмете дискуссии, а затем уже выдвигать свою точку зрения.