Не зацепил Геральт. Очень грубые и даже вызывающие омерзение персонажи - как сам главгерой, так и его попутчики. Говорят, там дальше будет интересный мне вампир, а также еще маг Вильгефорц, но когда зто еще. Вообщем, что-то я, наверное, уже из героической фэнтези вырос и признаю только дарк-персонажей.
Цитата
Очень грубые и даже вызывающие омерзение персонажи - как сам главгерой, так и его попутчики.
Хммм... Каждый имеет право на свое мнение, но... кхм, насчет этого никак *совершенно* не могу согласиться..)
Цитата(Zu-l-karnain @ 27-03-2009, 21:57)
Вообщем, что-то я, наверное, уже из героической фэнтези вырос и признаю только дарк-персонажей.
Сапковский - героическая фэнтези? Кажется, я перестал понимать, что такое героическая фэнтези
У Сапковского, по-моему, с каждой страницы прет "суровый реализм" большими дозами. Геройства в том мире вообще мало, а где оно случается, за него больно бьют. А кто такие дарк-персонажи? Это мрачные типы в черном с очень богатым внутренним миром, которые делают другим пакости из-за того, что их эти другие якобы не понимают?
Э... грубые?.. Забавная характеристика.
Цитата
Очень грубые и даже вызывающие омерзение персонажи - как сам главгерой, так и его попутчики.
Ну да, они простенько говорят) как в жизни) Не так витиевато, как, скажем, вы.
Живой, понятный язык.
Цитата
кто такие дарк-персонажи? Это мрачные типы в черном с очень богатым внутренним миром, которые делают другим пакости из-за того, что их эти другие якобы не понимают?
Ну это как один подвидов. В целом мрачные готические типы со ивл-планами.
Цитата
Ну да, они простенько говорят) как в жизни) Не так витиевато, как, скажем, вы.
Живой, понятный язык
Живой, понятный язык
Страд или Дзирт тоже понятно говорят. Просто на мой вкус уж очень много не совсем нормативной лексики и совсем нет черного юмора)
Нашел в сети мощную рецензию на сагу о Рейневане... Кому интересно, можете читать
Взято отсюда.
Цитата
Революционная сага Анджея Сапковского
А. Сапковский. Башня шутов (Narrenturm). М.: АСТ, Ермак, 2007.
А. Сапковский. Божьи воины. М.: АСТ, Хранитель, 2007.
А. Сапковский. Свет вечный (Lux perpetua). М.: АСТ, 2009.
«Свет вечный» (Lux perpetua), третий роман «Саги о Рейневане» Анджея Сапковского, наконец вышел на русском языке. Рецензенты уже отметили недостатки перевода (Евгений Вайсброт, который перевел предыдущие два тома, умер, не завершив работу над сагой), а также посетовали, что заключительная часть трилогии уступает первым двум. С этими замечаниями, видимо, следует согласиться, но вряд ли имеет смысл обсуждать одну часть «Саги» отдельно от двух других. Тем более что теперь у нас появляется возможность поговорить о трилогии в целом.
А сделать это надо обязательно, поскольку «Сага о Рейневане» – явление уникальное для современной восточноевропейской литературы. Это не просто исторический роман, наполненный современными политическими аллюзиями и украшенный элементами фэнтези (упражнения героев в черной магии и встречи с таинственными лесными существами перемежаются на страницах книг сидеологическими дискуссиями и достоверным описанием реальных сражений). Трилогия Сапковского – это Сага о Революции.
Само слово «революция», нетипичное для средневекового лексикона, появляется лишь на страницах второго тома, когда главным героем осознается смысл происходящего. Приключения Рейневана – молодого врача и начинающего чернокнижника, оборачиваются скитанием по полям сражений гуситских войн XV века. Гуситское движение, воссозданное на страницах трех романов очень конкретно и достоверно, превращается к концу второго тома в метафору революции вообще.
Гуситское движение и вправду было прообразом последующих европейских революций – со своими левыми и правыми, с массовыми народными выступлениями, вдохновленными христианско-коммунистическими идеалами, со своим «Термидором» (битва при Липанах) и даже со своим бонапартом, гуситским королем Иржи из Подебрад. Повествование Сапковского, начинающееся в 1424 году в разгар революции, завершается 1434 годом, когда революционная партия Табора была разгромлена под Липанами.
Читатели, знающего Спаковского по волшебному миру фэнтези, были, вероятно, немало поражены, открыв «Сагу», полную достоверных деталей и подлинных исторических персонажей. Автор признавался, что первый том писал, не вылезая из библиотеки – отсюда тщательно прописанные детали вооружения и одежды, точное понимание сложной бюрократической субординации, характерной для средневековой духовной и светской власти. Но вместе с этим в текст (особенно во втором томе) прорываются термины и образы из совершенно другой эпохи – служба безопасности, отдел пропаганды и т.д. Эти слова, характеризующие, кстати, вполне реальные организации гуситской Чехии, внятно указывают нам на связь той, первой революции с последующими.
Это мир, где даже ведьмы на Лысой Горе спорят о политике, а болотное чудище, мамун Малевольт, оказывается анархистом: «Я поддерживаю все революционные движения и вспышки. Ибо цель есть – ничто, движение же – всё. Необходимо сдвинуть с оснований глыбу старого мира. Вызвать хаос и замешательство! Анархия – мать порядка, курва её мать. Да рухнет старый порядок, да сгорит он до основания. А над пеплом останется сияющий бриллиант, заря извечной победы!»
Надо сказать, что болотный монстр Малевольт, скрывающийся среди людей под именем литовца Бразускаса и гордящийся университетским образованием, полученным в Италии – один из наиболее ярких и привлекательных персонажей романа. Как и некоторые другие «нелюди» Сапковского (лешие, водяные и прочие чудища), которые, как правило, оказываются гораздо симпатичнее людей, и уж точно менее опасны. О чем, кстати, в первом томе прямо заявляет польский рыцарь Завиша Черный после встречи с вежливым силезским лешим, который представился ему как Ганс Майн Игель.
Мощная воронка исторического катаклизма затягивает всех героев, заставляя их участвовать в событиях, которых они не ждали и не хотели, требуя делать выбор и обрекая на испытания.
Сага о Рейневане начинается как плутовской роман, когда главный герой, уличенный в связи с женой рыцаря, плутает по Силезии, спасаясь от наказания за посягательство на честь этой достойной семьи. Как всегда бывает в подобных повестях, число недругов, жаждущих крови главного героя, постоянно увеличивается, и через какое-то время спасаться ему приходится уже не только от рыцарей, местных феодалов и разбойников, но и от инквизиции, обнаружившей магические книги в его спешно покинутом кабинете. Скитаясь от города к городу, Рейневан находит и своих друзей – монаха Шарлея, отбывавшего наказание за участие в политических волнениях, странного гиганта Самсона, интеллектуала и гуманиста с внешностью придурка. Рядом с этой троицей время от времени возникают агитатор Тибальд Раабе и таинственный Урбан Горн, оказывающийся еще одним агентом Табора.
Первый том – «Башня Шутов» (Narrenturm) заканчивается, когда герои, вырвавшись из тюрьмы инквизиции, примыкают к гуситам. Башня шутов, Narrenturm – башня дураков, попросту дурка, психушка – не только является одновременно и тюрьмой инквизиции, и сумасшедшим домом, где всякий предпочитает считаться психом, а не инакомыслящим, но и оказывается символом, метафорой всего старого порядка – абсурдного, безумно-жестокого, но основательного и, как кажется, неколебимого. Однако башня рушится – не от неудачных заклинаний Рейневана, а от взрыва пороховой бочки, подложенной гуситскими диверсантами.
Вторжение политики превращает плутовской роман в революционную трагедию. Вместо того, чтобы спасаться в безопасной и все еще мирной Венгрии, куда все советовали ему бежать, герой примыкает к гуситам. Выбор героя совершенно сознателен и изначально трагичен: он присоединяется к революционерам уже после того, как у него на глазах гуситы сжигают силезский город, расправляясь со множеством случайно попавшихся им людей. Из пламени пожара Самсон выносит котенка: «Вчера вечером я мечтал о спасении мира, – проговорил он очень мягко и тепло. – Сегодня утром – о спасении человечества. Ну что ж, приходится соизмерять силы с намерениями. И спасать то, что можно».
Гуситы в трилогии Сапковского не только не идеализированы и далеко не всегда выглядят героями. Напротив, с первых же сцен они демонстрируют самые неприятные человеческие качества. Но Рейневан все равно идет с ними потому, что знает: они, несмотря ни на что, правы. Мысль о правоте революции – несмотря на ее жестокость, несмотря на тупость и ограниченность ее сторонников, несмотря на карьеризм и жадность многих ее участников и дикость восставшей толпы – эта мысль пронизывает всю трилогию и объясняет выбор главного героя. Описывая во втором и третьем томах, как интригует начальник тайной службы Табора Богумил Неплах, как жгут, не щадя мирных жителей, силезские деревни и города полевые войска таборитов, как расправляются крестьяне со священниками, многие из которых выглядят людьми вполне безвредными, вспоминая об еврейских погромах, устроенных пражской чернью, автор, казалось бы, подводит нас к мысли об осуждении революции, о том, что справедливости нельзя добиться насилием. Правда, католический лагерь, силы старого порядка выглядят ничем не лучше, а свои преступления революционеры оправдывают злодействами, совершаемыми во имя защиты старого режима. Но спасительный мещанский вывод о том, что «все плохи», «все друг друга стоят», отвергается и героем, и автором. Выбор все равно нужно сделать. Либо старый мир, либо новый. И выбор этот очевиден. Veritаs Vincet – написано на гуситских знаменах. Правда побеждает.
Слушая рассуждения силезских беженцев о политике, торговка лошадьми Дзержка де Вирсинг констатирует: «Год назад никто даже и подумать о чем-то подобном не решился бы, не то что сказать. Меняется мир, совершенно изменяется. Однако почему так получается, что изменение мира обязательно должно сопровождаться резней и пожарами? Всегда, словно Поппее в молоке, миру для того, чтобы обновиться, нужно купаться в крови?»
Революция ужасна, но именно она несет правду и свет. Она выражает социальную потребность общественных низов.
Агитатор Дроссельбарт погибает во время выступления перед силезскими крестьянами. Пока он доказывает им, будто чешская армия, которая жжет и громит все вокруг, пришла с «мирной миссией», демагогия не действует. Но затем агитатор переходит к рассказу о наступающих «новых временах». «Лица крестьян, каменные во время “мирной миссии” неожиданно оживились. Новые Времена, в противоположность “миссии мирной” имели для деревенских жителей несколько интересных аспектов:
– В это время на земле не будет ни человеческой власти, ни принуждения, ни подданства, прекратятся барщина и подати. Исчезнут короли, князья, прелаты, а всякое притеснение бедного люда кончится. Крестьяне перестанут платить своим господам арендную плату и служить им, а запруды, и пруды, и луга, и леса будут принадлежать вам...
Наверняка крестьянам достались бы и рощи, и пущи, но литанию Дроссельбарта грубо прервал арбалетный болт, выпущенный из ближайшего леска».
Коммунистические идеи таборитов XV века у Сапковского явственно перекликаются с современностью, точно так же как и рассуждения наиболее отвратительного из защитников старого порядка архиепископа Конрада о «европейском выборе» (в противовес славянской дикости). Впрочем, никакого особого уважения к славянской душе автор тоже не демонстрирует. Поляки в трилогии то и дело предстают пьяницами и подонками, чехи выглядят жадными и ограниченными.
Второй роман цикла – «Божьи воины» – на каждом шагу подтверждает вывод: люди оказываются совершенно не высоте принципов, за которые выступают. Коммунизм таборитов остается общим лозунгом, теоретическим принципом, не слишком влияющим на поступки «божьих воинов». Но порой эти же люди преображаются, когда им нужно сражаться и умирать за идею. Когда начальник тайной службы Табора отвратительный Богумил Неплах дал Рейневану отряд охранников, герой романа подумал, что его окружили всяким сбродом. Но в момент опасности эти нелепые и противные парни не убегают, а бросаются выполнять свой долг, погибая все как один.
Троица героев – верящий в коммунизм идеалист Рейневан, прагматик Шарлей и гуманист Самсон – на протяжении двух томов выходит целой и невредимой из множества передряг, но по мере развития событий самому главному испытанию подвергаются убеждения героев. Рейневан мечтает о коммунизме, а Шарлей надеется, накопив денег, уехать в Константинополь и пить вино на берегу Мраморного моря. Самсон сражается за своих друзей, стараясь «спасти то, что можно спасти». И погибает в третьем томе, выводя детей из горящего города. Загадка Самсона так и остается нераскрытой – он называет себя Странником, пришедшим из другого мира, маги видят за ним загадочный след. Чернокнижники пытаются заклинаниями вернуть его в другое пространство, но покинуть здешний мир ему удается единственным общедоступным способом – через смерть. Погибает и возлюбленная Рейневана – Ютта. Герой продолжает свой путь окруженный убийствами и пожарами, но еще более, чем физическое разрушение, ощущается разрушение нравственное. Революцию не смогли победить крестовые походы, даже жестокости и разрушения, совершаемые «божьими воинами», не могут подорвать убеждений главного героя. Но постепенно нарастает цинизм. И вот уже Тибальд Раабе не очень верит в то, что проповедует, оправдываясь тем, что зверства творят отдельные «полевые командиры», потерявшие правильное понимание революционной идеи. Вот уже Урбан Горн призывает Рейневана забыть про идеологию и руководствоваться прагматизмом. Мечты о коммунизме сменяются буржуазным расчетом – новое время, которое идет на смену феодальному порядку, это не время социальной справедливости, а господство капитала.
Одна из самых сильных сцен третьего тома, когда главный злодей трилогии «черный рыцарь» Стенолаз-Грелленорт решает нанести визит в контору компании Фуггеров. Он подозревает, что Фуггеры ведут тайные интриги с гуситами, скрывают информацию, но добиться не может ничего – ни напоминаниями о старых феодальных правилах, ни даже демонстрацией своей магической силы.
«Служащий даже не дрогнул. Даже глазом не моргнул.
– Огонь возмездия, – медленно сказал Стенолаз. – Огонь на крыше усадьбы. Огонь на складе товаров. Огонь костра. Огонь ада. Огонь черной магии. Самая могущественная сила, которая существует.
Он убрал ладони, встряхнул пальцами. Огонь исчез. Бесследно. Даже без запаха. Не оставив нигде даже знака своего недавнего присутствия.
Служащий компании Фуггеров медленно потянулся к секретеру, что-то оттуда вытащил, когда он убрал руку, на крышке стола осталась золотая монета.
– Это florino d’oro, – медленно проговорил служащий компании Фуггеров. – Флорин, который еще называют гульденом. Диаметр около дюйма, вес около четверти лота, двадцать четыре карата чистого благородного металла, на аверсе флорентийская лилия, на реверсе святой Иоанн Креститель. Закройте глаза, господин Грелленорт, и представьте себе таких флоринов больше. Не сто, не тысячу и не сто тысяч. Тысячу тысяч. Millione, как говорят флорентийцы. Годовой оборот компании. Представьте себе это, милостивый сударь, постарайтесь увидеть это силой воображения, глазами души. И тогда вы увидите и познаете, что такое настоящее могущество. Истинную силу. Самую могущественную, которая существует, всемогущую и непобедимую. Мое почтение, господин Грелленорт. Вы знаете дорогу к выходу, не так ли?»
Нарастающий цинизм и прагматизм делают то, чего не смогли сделать мечи крестоносцев, интриги Рима и торговая блокада. В самом начале третьего тома выясняется, что многие революционные деятели по приказу Грелленорта отравлены зловещим ядом, который остается в организме годами и никак не действует, пока человек не поранится железом. Между тем революция умирает, разъедаемая изнутри ядом прагматической политики и коррупции.
Реневан теряет не только возлюбленную, но и веру в идеи. На протяжении второго тома ему неоднократно представлялся шанс с выгодой перейти на другую сторону, он мог спасти Ютту, пожертвовав своими взглядами, которые и без того пошатнулись под воздействием увиденных им ужасов.
Герой колеблется, мертвые соратники продолжают агитировать. Дроссельбарт из могилы напоминает Рейневану – революция требует жертв. Жизнь человека – камень, который нужно без колебаний положить на бруствер, чтобы укрепить защитный вал.
«Один из лемуров держит его зубами за локоть, грызет и жует. Дроссельбарт этого не замечает.
– Когда речь идет о благе дела, – кричит он, глядя на Рейневана, – единицы не в счет! Докажи, что ты готов жертвовать собой! Порой надо жертвовать тем, что любишь!
– Камень на бруствер! – воют лемуры. – Камень на бруствер!»
Это не сломало Рейневана. Сломал Горн, призвавший оставить наивные убеждения рядовым бойцам и понять, что «серьезным людям», занимающимся «серьезной политикой», надо жить по другим правилам.
Трилогия, начавшаяся как веселая плутовская повесть, становится все более мрачной. Исчезают из текста забавные литературные аллюзии и игра с цитатами. В третьем томе единственным таким местом оказывается вставная новелла о сэре Джоне Фастольфе, победителе в Битве Селедок, который пророчески заявляет, что о нем будут играть пьесы в театре, но не догадывается, что выведут его комедийно-трусливым Фальстафом. Исчезает из повествования и анархист мамун Малевольт, его безуспешно разыскивает главный герой в начале третьего тома. Малевольт готов был вместе с Тибальдом и Рейневаном агитировать за революцию, но не жечь деревни вместе с полевой армией. А их агитация закончилась именно сожженными деревнями.
И Рейневан уходит, потеряв и идеалы, и возлюбленную. Он собирается удалиться в монастырь. Вместо этого попадает в польскую тюрьму, но, выкупленный друзьями, принимает последнее решение. Вернуться, чтобы принять вместе с таборитами последнюю битву. Потому что «наконец до меня дошло, наконец я понял. Я понял, что это вопрос выбора. Или свет, или тьма. В тюрьме у меня выбора не было, а сейчас есть. Мой выбор – это свет, lux perpetua. Я еду в Чехию. Ибо думаю, что там еще не все потеряно. А если даже и так, то нельзя это отдать без борьбы».
Сапковский сохраняет жизнь своего героя под Липанами. Рейневан соединяется с нелюбимой, но влюбленной в него девушкой. Шарлей уходит в Константинополь. Хотя до Константинополя он, скорее всего, не добрался – на последних страницах мы обнаруживаем его все еще где-то в Центральной Европе, излагающим проезжим историю Рейневана (именно он оказался тем загадочным рассказчиком, от имени которого начинается трилогия). Константинополь Шарлея, видимо – такая же мечта, утопия, как и коммунизм Рейневана. Мы не знаем, что случилось с Тибальдом Раабе – скорее всего, он исчез где-то без следа, скрывшись на одному ему известных конспиративных квартирах. А Горна, умеющего договориться даже с инквизицией, легко можем представить себе через десять лет на службе у гуситского «бонапарта», такого же постреволюционного прагматика Иржи из Подебрад.
Единственным настоящим «счастливым концом» завершается лишь совершенно побочная для сюжета история Офки фон Барут и рыцаря Парсифаля фон Рахенау. Любовь этой банальной парочки – своего рода ироническая параллель испытаниям Рейневана и Ютты, только они, в отличие от главных героев, являются всего лишь симпатичными конформистами. Единственным актом сопротивления, на который хватает Офки, оказывается поход к ведьмам за магическим зельем (с их помощью она надеется сохранить любимого). Они делают все так, как требует общество: Парсифаль с крестоносцами едет воевать против гуситов, по приказу отца вступает не в тот отряд, куда хочет, попав в отряд инквизиции, безо всяких вопросов выполняет указания гусита Урбана Горна, да и в этом деле не совершает ничего героического, а только сторожит коней, пока Горн, сговорившись с Инквизитором, штурмует замок чернокнижника Грелленорта.
Конформизм вознаграждается, а восстание оборачивается трагедией. Но почему нам настолько симпатичнее бунтовщики и монстры?
Сапковский написал сагу о революции так, как ее мог и должен был написать человек начала XXI века, переживший в Восточной Европе крах не только коммунистических режимов, но, что гораздо серьезнее, коммунистических идеалов. И несмотря ни на что сохранивший понимание, что именно с этими идеалами связана надежда.
Герои Табора, погибающие поле боя при Липанах, уходят в историю. Тут только начало исторического пути, на котором будет еще много героизма, преступлений, побед и поражений. Остается память и надежда. В лучах этого света воины Табора снова предстают перед нами вместе с героями французской и русской революций.
Это и есть тот самый свет, о котором напоминает нам заголовок финального тома.
Lux perpetua. Свет вечный.
Борис Кагарлицкий
А. Сапковский. Башня шутов (Narrenturm). М.: АСТ, Ермак, 2007.
А. Сапковский. Божьи воины. М.: АСТ, Хранитель, 2007.
А. Сапковский. Свет вечный (Lux perpetua). М.: АСТ, 2009.
«Свет вечный» (Lux perpetua), третий роман «Саги о Рейневане» Анджея Сапковского, наконец вышел на русском языке. Рецензенты уже отметили недостатки перевода (Евгений Вайсброт, который перевел предыдущие два тома, умер, не завершив работу над сагой), а также посетовали, что заключительная часть трилогии уступает первым двум. С этими замечаниями, видимо, следует согласиться, но вряд ли имеет смысл обсуждать одну часть «Саги» отдельно от двух других. Тем более что теперь у нас появляется возможность поговорить о трилогии в целом.
А сделать это надо обязательно, поскольку «Сага о Рейневане» – явление уникальное для современной восточноевропейской литературы. Это не просто исторический роман, наполненный современными политическими аллюзиями и украшенный элементами фэнтези (упражнения героев в черной магии и встречи с таинственными лесными существами перемежаются на страницах книг сидеологическими дискуссиями и достоверным описанием реальных сражений). Трилогия Сапковского – это Сага о Революции.
Само слово «революция», нетипичное для средневекового лексикона, появляется лишь на страницах второго тома, когда главным героем осознается смысл происходящего. Приключения Рейневана – молодого врача и начинающего чернокнижника, оборачиваются скитанием по полям сражений гуситских войн XV века. Гуситское движение, воссозданное на страницах трех романов очень конкретно и достоверно, превращается к концу второго тома в метафору революции вообще.
Гуситское движение и вправду было прообразом последующих европейских революций – со своими левыми и правыми, с массовыми народными выступлениями, вдохновленными христианско-коммунистическими идеалами, со своим «Термидором» (битва при Липанах) и даже со своим бонапартом, гуситским королем Иржи из Подебрад. Повествование Сапковского, начинающееся в 1424 году в разгар революции, завершается 1434 годом, когда революционная партия Табора была разгромлена под Липанами.
Читатели, знающего Спаковского по волшебному миру фэнтези, были, вероятно, немало поражены, открыв «Сагу», полную достоверных деталей и подлинных исторических персонажей. Автор признавался, что первый том писал, не вылезая из библиотеки – отсюда тщательно прописанные детали вооружения и одежды, точное понимание сложной бюрократической субординации, характерной для средневековой духовной и светской власти. Но вместе с этим в текст (особенно во втором томе) прорываются термины и образы из совершенно другой эпохи – служба безопасности, отдел пропаганды и т.д. Эти слова, характеризующие, кстати, вполне реальные организации гуситской Чехии, внятно указывают нам на связь той, первой революции с последующими.
Это мир, где даже ведьмы на Лысой Горе спорят о политике, а болотное чудище, мамун Малевольт, оказывается анархистом: «Я поддерживаю все революционные движения и вспышки. Ибо цель есть – ничто, движение же – всё. Необходимо сдвинуть с оснований глыбу старого мира. Вызвать хаос и замешательство! Анархия – мать порядка, курва её мать. Да рухнет старый порядок, да сгорит он до основания. А над пеплом останется сияющий бриллиант, заря извечной победы!»
Надо сказать, что болотный монстр Малевольт, скрывающийся среди людей под именем литовца Бразускаса и гордящийся университетским образованием, полученным в Италии – один из наиболее ярких и привлекательных персонажей романа. Как и некоторые другие «нелюди» Сапковского (лешие, водяные и прочие чудища), которые, как правило, оказываются гораздо симпатичнее людей, и уж точно менее опасны. О чем, кстати, в первом томе прямо заявляет польский рыцарь Завиша Черный после встречи с вежливым силезским лешим, который представился ему как Ганс Майн Игель.
Мощная воронка исторического катаклизма затягивает всех героев, заставляя их участвовать в событиях, которых они не ждали и не хотели, требуя делать выбор и обрекая на испытания.
Сага о Рейневане начинается как плутовской роман, когда главный герой, уличенный в связи с женой рыцаря, плутает по Силезии, спасаясь от наказания за посягательство на честь этой достойной семьи. Как всегда бывает в подобных повестях, число недругов, жаждущих крови главного героя, постоянно увеличивается, и через какое-то время спасаться ему приходится уже не только от рыцарей, местных феодалов и разбойников, но и от инквизиции, обнаружившей магические книги в его спешно покинутом кабинете. Скитаясь от города к городу, Рейневан находит и своих друзей – монаха Шарлея, отбывавшего наказание за участие в политических волнениях, странного гиганта Самсона, интеллектуала и гуманиста с внешностью придурка. Рядом с этой троицей время от времени возникают агитатор Тибальд Раабе и таинственный Урбан Горн, оказывающийся еще одним агентом Табора.
Первый том – «Башня Шутов» (Narrenturm) заканчивается, когда герои, вырвавшись из тюрьмы инквизиции, примыкают к гуситам. Башня шутов, Narrenturm – башня дураков, попросту дурка, психушка – не только является одновременно и тюрьмой инквизиции, и сумасшедшим домом, где всякий предпочитает считаться психом, а не инакомыслящим, но и оказывается символом, метафорой всего старого порядка – абсурдного, безумно-жестокого, но основательного и, как кажется, неколебимого. Однако башня рушится – не от неудачных заклинаний Рейневана, а от взрыва пороховой бочки, подложенной гуситскими диверсантами.
Вторжение политики превращает плутовской роман в революционную трагедию. Вместо того, чтобы спасаться в безопасной и все еще мирной Венгрии, куда все советовали ему бежать, герой примыкает к гуситам. Выбор героя совершенно сознателен и изначально трагичен: он присоединяется к революционерам уже после того, как у него на глазах гуситы сжигают силезский город, расправляясь со множеством случайно попавшихся им людей. Из пламени пожара Самсон выносит котенка: «Вчера вечером я мечтал о спасении мира, – проговорил он очень мягко и тепло. – Сегодня утром – о спасении человечества. Ну что ж, приходится соизмерять силы с намерениями. И спасать то, что можно».
Гуситы в трилогии Сапковского не только не идеализированы и далеко не всегда выглядят героями. Напротив, с первых же сцен они демонстрируют самые неприятные человеческие качества. Но Рейневан все равно идет с ними потому, что знает: они, несмотря ни на что, правы. Мысль о правоте революции – несмотря на ее жестокость, несмотря на тупость и ограниченность ее сторонников, несмотря на карьеризм и жадность многих ее участников и дикость восставшей толпы – эта мысль пронизывает всю трилогию и объясняет выбор главного героя. Описывая во втором и третьем томах, как интригует начальник тайной службы Табора Богумил Неплах, как жгут, не щадя мирных жителей, силезские деревни и города полевые войска таборитов, как расправляются крестьяне со священниками, многие из которых выглядят людьми вполне безвредными, вспоминая об еврейских погромах, устроенных пражской чернью, автор, казалось бы, подводит нас к мысли об осуждении революции, о том, что справедливости нельзя добиться насилием. Правда, католический лагерь, силы старого порядка выглядят ничем не лучше, а свои преступления революционеры оправдывают злодействами, совершаемыми во имя защиты старого режима. Но спасительный мещанский вывод о том, что «все плохи», «все друг друга стоят», отвергается и героем, и автором. Выбор все равно нужно сделать. Либо старый мир, либо новый. И выбор этот очевиден. Veritаs Vincet – написано на гуситских знаменах. Правда побеждает.
Слушая рассуждения силезских беженцев о политике, торговка лошадьми Дзержка де Вирсинг констатирует: «Год назад никто даже и подумать о чем-то подобном не решился бы, не то что сказать. Меняется мир, совершенно изменяется. Однако почему так получается, что изменение мира обязательно должно сопровождаться резней и пожарами? Всегда, словно Поппее в молоке, миру для того, чтобы обновиться, нужно купаться в крови?»
Революция ужасна, но именно она несет правду и свет. Она выражает социальную потребность общественных низов.
Агитатор Дроссельбарт погибает во время выступления перед силезскими крестьянами. Пока он доказывает им, будто чешская армия, которая жжет и громит все вокруг, пришла с «мирной миссией», демагогия не действует. Но затем агитатор переходит к рассказу о наступающих «новых временах». «Лица крестьян, каменные во время “мирной миссии” неожиданно оживились. Новые Времена, в противоположность “миссии мирной” имели для деревенских жителей несколько интересных аспектов:
– В это время на земле не будет ни человеческой власти, ни принуждения, ни подданства, прекратятся барщина и подати. Исчезнут короли, князья, прелаты, а всякое притеснение бедного люда кончится. Крестьяне перестанут платить своим господам арендную плату и служить им, а запруды, и пруды, и луга, и леса будут принадлежать вам...
Наверняка крестьянам достались бы и рощи, и пущи, но литанию Дроссельбарта грубо прервал арбалетный болт, выпущенный из ближайшего леска».
Коммунистические идеи таборитов XV века у Сапковского явственно перекликаются с современностью, точно так же как и рассуждения наиболее отвратительного из защитников старого порядка архиепископа Конрада о «европейском выборе» (в противовес славянской дикости). Впрочем, никакого особого уважения к славянской душе автор тоже не демонстрирует. Поляки в трилогии то и дело предстают пьяницами и подонками, чехи выглядят жадными и ограниченными.
Второй роман цикла – «Божьи воины» – на каждом шагу подтверждает вывод: люди оказываются совершенно не высоте принципов, за которые выступают. Коммунизм таборитов остается общим лозунгом, теоретическим принципом, не слишком влияющим на поступки «божьих воинов». Но порой эти же люди преображаются, когда им нужно сражаться и умирать за идею. Когда начальник тайной службы Табора отвратительный Богумил Неплах дал Рейневану отряд охранников, герой романа подумал, что его окружили всяким сбродом. Но в момент опасности эти нелепые и противные парни не убегают, а бросаются выполнять свой долг, погибая все как один.
Троица героев – верящий в коммунизм идеалист Рейневан, прагматик Шарлей и гуманист Самсон – на протяжении двух томов выходит целой и невредимой из множества передряг, но по мере развития событий самому главному испытанию подвергаются убеждения героев. Рейневан мечтает о коммунизме, а Шарлей надеется, накопив денег, уехать в Константинополь и пить вино на берегу Мраморного моря. Самсон сражается за своих друзей, стараясь «спасти то, что можно спасти». И погибает в третьем томе, выводя детей из горящего города. Загадка Самсона так и остается нераскрытой – он называет себя Странником, пришедшим из другого мира, маги видят за ним загадочный след. Чернокнижники пытаются заклинаниями вернуть его в другое пространство, но покинуть здешний мир ему удается единственным общедоступным способом – через смерть. Погибает и возлюбленная Рейневана – Ютта. Герой продолжает свой путь окруженный убийствами и пожарами, но еще более, чем физическое разрушение, ощущается разрушение нравственное. Революцию не смогли победить крестовые походы, даже жестокости и разрушения, совершаемые «божьими воинами», не могут подорвать убеждений главного героя. Но постепенно нарастает цинизм. И вот уже Тибальд Раабе не очень верит в то, что проповедует, оправдываясь тем, что зверства творят отдельные «полевые командиры», потерявшие правильное понимание революционной идеи. Вот уже Урбан Горн призывает Рейневана забыть про идеологию и руководствоваться прагматизмом. Мечты о коммунизме сменяются буржуазным расчетом – новое время, которое идет на смену феодальному порядку, это не время социальной справедливости, а господство капитала.
Одна из самых сильных сцен третьего тома, когда главный злодей трилогии «черный рыцарь» Стенолаз-Грелленорт решает нанести визит в контору компании Фуггеров. Он подозревает, что Фуггеры ведут тайные интриги с гуситами, скрывают информацию, но добиться не может ничего – ни напоминаниями о старых феодальных правилах, ни даже демонстрацией своей магической силы.
«Служащий даже не дрогнул. Даже глазом не моргнул.
– Огонь возмездия, – медленно сказал Стенолаз. – Огонь на крыше усадьбы. Огонь на складе товаров. Огонь костра. Огонь ада. Огонь черной магии. Самая могущественная сила, которая существует.
Он убрал ладони, встряхнул пальцами. Огонь исчез. Бесследно. Даже без запаха. Не оставив нигде даже знака своего недавнего присутствия.
Служащий компании Фуггеров медленно потянулся к секретеру, что-то оттуда вытащил, когда он убрал руку, на крышке стола осталась золотая монета.
– Это florino d’oro, – медленно проговорил служащий компании Фуггеров. – Флорин, который еще называют гульденом. Диаметр около дюйма, вес около четверти лота, двадцать четыре карата чистого благородного металла, на аверсе флорентийская лилия, на реверсе святой Иоанн Креститель. Закройте глаза, господин Грелленорт, и представьте себе таких флоринов больше. Не сто, не тысячу и не сто тысяч. Тысячу тысяч. Millione, как говорят флорентийцы. Годовой оборот компании. Представьте себе это, милостивый сударь, постарайтесь увидеть это силой воображения, глазами души. И тогда вы увидите и познаете, что такое настоящее могущество. Истинную силу. Самую могущественную, которая существует, всемогущую и непобедимую. Мое почтение, господин Грелленорт. Вы знаете дорогу к выходу, не так ли?»
Нарастающий цинизм и прагматизм делают то, чего не смогли сделать мечи крестоносцев, интриги Рима и торговая блокада. В самом начале третьего тома выясняется, что многие революционные деятели по приказу Грелленорта отравлены зловещим ядом, который остается в организме годами и никак не действует, пока человек не поранится железом. Между тем революция умирает, разъедаемая изнутри ядом прагматической политики и коррупции.
Реневан теряет не только возлюбленную, но и веру в идеи. На протяжении второго тома ему неоднократно представлялся шанс с выгодой перейти на другую сторону, он мог спасти Ютту, пожертвовав своими взглядами, которые и без того пошатнулись под воздействием увиденных им ужасов.
Герой колеблется, мертвые соратники продолжают агитировать. Дроссельбарт из могилы напоминает Рейневану – революция требует жертв. Жизнь человека – камень, который нужно без колебаний положить на бруствер, чтобы укрепить защитный вал.
«Один из лемуров держит его зубами за локоть, грызет и жует. Дроссельбарт этого не замечает.
– Когда речь идет о благе дела, – кричит он, глядя на Рейневана, – единицы не в счет! Докажи, что ты готов жертвовать собой! Порой надо жертвовать тем, что любишь!
– Камень на бруствер! – воют лемуры. – Камень на бруствер!»
Это не сломало Рейневана. Сломал Горн, призвавший оставить наивные убеждения рядовым бойцам и понять, что «серьезным людям», занимающимся «серьезной политикой», надо жить по другим правилам.
Трилогия, начавшаяся как веселая плутовская повесть, становится все более мрачной. Исчезают из текста забавные литературные аллюзии и игра с цитатами. В третьем томе единственным таким местом оказывается вставная новелла о сэре Джоне Фастольфе, победителе в Битве Селедок, который пророчески заявляет, что о нем будут играть пьесы в театре, но не догадывается, что выведут его комедийно-трусливым Фальстафом. Исчезает из повествования и анархист мамун Малевольт, его безуспешно разыскивает главный герой в начале третьего тома. Малевольт готов был вместе с Тибальдом и Рейневаном агитировать за революцию, но не жечь деревни вместе с полевой армией. А их агитация закончилась именно сожженными деревнями.
И Рейневан уходит, потеряв и идеалы, и возлюбленную. Он собирается удалиться в монастырь. Вместо этого попадает в польскую тюрьму, но, выкупленный друзьями, принимает последнее решение. Вернуться, чтобы принять вместе с таборитами последнюю битву. Потому что «наконец до меня дошло, наконец я понял. Я понял, что это вопрос выбора. Или свет, или тьма. В тюрьме у меня выбора не было, а сейчас есть. Мой выбор – это свет, lux perpetua. Я еду в Чехию. Ибо думаю, что там еще не все потеряно. А если даже и так, то нельзя это отдать без борьбы».
Сапковский сохраняет жизнь своего героя под Липанами. Рейневан соединяется с нелюбимой, но влюбленной в него девушкой. Шарлей уходит в Константинополь. Хотя до Константинополя он, скорее всего, не добрался – на последних страницах мы обнаруживаем его все еще где-то в Центральной Европе, излагающим проезжим историю Рейневана (именно он оказался тем загадочным рассказчиком, от имени которого начинается трилогия). Константинополь Шарлея, видимо – такая же мечта, утопия, как и коммунизм Рейневана. Мы не знаем, что случилось с Тибальдом Раабе – скорее всего, он исчез где-то без следа, скрывшись на одному ему известных конспиративных квартирах. А Горна, умеющего договориться даже с инквизицией, легко можем представить себе через десять лет на службе у гуситского «бонапарта», такого же постреволюционного прагматика Иржи из Подебрад.
Единственным настоящим «счастливым концом» завершается лишь совершенно побочная для сюжета история Офки фон Барут и рыцаря Парсифаля фон Рахенау. Любовь этой банальной парочки – своего рода ироническая параллель испытаниям Рейневана и Ютты, только они, в отличие от главных героев, являются всего лишь симпатичными конформистами. Единственным актом сопротивления, на который хватает Офки, оказывается поход к ведьмам за магическим зельем (с их помощью она надеется сохранить любимого). Они делают все так, как требует общество: Парсифаль с крестоносцами едет воевать против гуситов, по приказу отца вступает не в тот отряд, куда хочет, попав в отряд инквизиции, безо всяких вопросов выполняет указания гусита Урбана Горна, да и в этом деле не совершает ничего героического, а только сторожит коней, пока Горн, сговорившись с Инквизитором, штурмует замок чернокнижника Грелленорта.
Конформизм вознаграждается, а восстание оборачивается трагедией. Но почему нам настолько симпатичнее бунтовщики и монстры?
Сапковский написал сагу о революции так, как ее мог и должен был написать человек начала XXI века, переживший в Восточной Европе крах не только коммунистических режимов, но, что гораздо серьезнее, коммунистических идеалов. И несмотря ни на что сохранивший понимание, что именно с этими идеалами связана надежда.
Герои Табора, погибающие поле боя при Липанах, уходят в историю. Тут только начало исторического пути, на котором будет еще много героизма, преступлений, побед и поражений. Остается память и надежда. В лучах этого света воины Табора снова предстают перед нами вместе с героями французской и русской революций.
Это и есть тот самый свет, о котором напоминает нам заголовок финального тома.
Lux perpetua. Свет вечный.
Борис Кагарлицкий
Взято отсюда.
Сапик он это... классный)
Что в Ведьмаке что в Рейневане. Первое прекрасный героика\эпик с дарковскими мотивчиками. Второй великолепный истоический авантюрный цикл. Общее это высокое качество, юмор и большое количество сентенций)
Сапик делит трон моего любимого автора вместе с Мартиным. Заслуженно.
Что в Ведьмаке что в Рейневане. Первое прекрасный героика\эпик с дарковскими мотивчиками. Второй великолепный истоический авантюрный цикл. Общее это высокое качество, юмор и большое количество сентенций)
Сапик делит трон моего любимого автора вместе с Мартиным. Заслуженно.
Вот чего я не могу понять, так это вот такого пренебрежительного уменьшения фамилии якобы любимого автора. Неужели так сложно написать полностью фамилию любимого автора?
Цитата(Alaric @ 8-05-2009, 1:22)
Вот чего я не могу понять, так это вот такого пренебрежительного уменьшения фамилии якобы любимого автора. Неужели так сложно написать полностью фамилию любимого автора?
Он даже на офиц. сайте пан Сапек. Это не пренебрежительно отношение, это наоборот уважение. Потом что он дорог.
И не ЯКОБЫ...
Сапковский вообще не фэнтази пишет. Что Ведьмак, что Рейневан это саги сурового реализма. Не надо обращать внимания на красочную фэнтази обертку.
Mr.Garret, любопытное мнение) Рейневан, допустим, мистический реализм, но Ведьмак-то с чего не фэнтези? У нас что, жанр уже тяжестью слога или сюжета определяется?) Эдак и "Чёрному отряду" впору в жанре отказывать)
Не знаю. Как бы магия и другие расы в реализме редко встречаются)
Не знаю. Как бы магия и другие расы в реализме редко встречаются)
Первые два тома рассказо Ведьмака это чистейшая героика. Потом идет эпик, мрачный и суровый. Но это фэнтези.
Сага о Рейневане историческое фэнтези. Хотя от буквы истории Сапик не отходит ни на шаг.
Сага о Рейневане историческое фэнтези. Хотя от буквы истории Сапик не отходит ни на шаг.
Имела сегодня счастье слышать чудеснейшую рецензию на "Ведьмака" из уст широкой, так сказать, аудитории.
Обедаю в столовой. Рядом на столе лежит третий том "Ведьмака", который я читала в очереди. Подходят два незнакомых дядьки, оба неплохо так за тридцать, но выглядящие где-то даже стильно. Один из них кидает взгляд на книгу, и некоторое время мы беседуем, нравится ли мне она. Второй недоумевающе глядит на первого и интересуется уже у него, читал ли он это и о чем оно.
Первый кивает что, да, читал, и исторгает один из самых прочувствованных вздохов, какие я слышала за последнюю пару месяцев точно:
-О трудной мужицкой судьбе.
Вот ведь оно как.
Обедаю в столовой. Рядом на столе лежит третий том "Ведьмака", который я читала в очереди. Подходят два незнакомых дядьки, оба неплохо так за тридцать, но выглядящие где-то даже стильно. Один из них кидает взгляд на книгу, и некоторое время мы беседуем, нравится ли мне она. Второй недоумевающе глядит на первого и интересуется уже у него, читал ли он это и о чем оно.
Первый кивает что, да, читал, и исторгает один из самых прочувствованных вздохов, какие я слышала за последнюю пару месяцев точно:
-О трудной мужицкой судьбе.
Вот ведь оно как
.
Рассказы о Ведьмаке - лучшее, что я читал в своей жизни)
Как-то так)
PS: еще бы польский знать и почитать в оригинале, эх)
Как-то так)
PS: еще бы польский знать и почитать в оригинале, эх)
Ща вот наконец читаю Геральта, вполне неплохая книга
Довольно приятно читать))
Взялся уже за третью книгу, первые две быстро прочитал, даже не мешает то, что всё сделано в форме рассказов, иногда довольно отдельных друг от друга
Довольно приятно читать))
Взялся уже за третью книгу, первые две быстро прочитал, даже не мешает то, что всё сделано в форме рассказов, иногда довольно отдельных друг от друга
Цитата(Демон @ 8-09-2009, 21:40)
Взялся уже за третью книгу, первые две быстро прочитал, даже не мешает то, что всё сделано в форме рассказов, иногда довольно отдельных друг от друга
Дальше уже единым текстом все... =)
Единым-то единым, но на фига столько политики замешали в третью?
Цитата
Единым-то единым, но на фига столько политики замешали в третью?
Так в ней и специи. (Если считать, что соль - в человеческих отношениях и Судьбе). Аполитичный мир, имхо, был бы намного менее реалистичен и интересен.
А мне как раз нравилось, что первые две книги в форме рассказов. Редкая штука в жанре фэнтези. Позволяет сюжеты переплетать, сохраняя цельность каждого, не дает повествованию слиться в нечто аморфное и бесконечное, как это часто бывает с фэнтези-сериалами.
Политика... ну, без нее никуда, учитывая, какую именно войну решил описать пан Анджей.
Политика... ну, без нее никуда, учитывая, какую именно войну решил описать пан Анджей.
Цитата
Так в ней и специи. (Если считать, что соль - в человеческих отношениях и Судьбе). Аполитичный мир, имхо, был бы намного менее реалистичен и интересен.
Да никто не спорит, но её слишком много, надо было меньше
Ммм, Сапковский, прекраснейший образчик столь мной любимых нет-сказок. Суровая реальность в мире фентези, сказка без надежды.
А ведьт правда гений. Его персонажи - на самом деле живые и настоящмие. В них веришь. В их мотивы, в их сущность. И всё не так однозначно. Совсем как в реальном мире. Идеалиста такие книжки могут легко ввергнуть в тяжёлую депрессию.
Кстати то ещё ничтожество, если вдуматься.
Какая жизнь - такие и герои. Представьте себя на их месте и мысленно простройте свою жизнь. Сильно нежный товарищ получится?
Средневековье вообще как-то не сильно располагало, я вам скажу.
Сапковский героическое фентези? О_О Это вас кто-то жестоко обманул.
Хотя могу понять то, что вас коробит от реализма. Некоторые вот в туалете убираться по той же причине не могут...
А ведьт правда гений. Его персонажи - на самом деле живые и настоящмие. В них веришь. В их мотивы, в их сущность. И всё не так однозначно. Совсем как в реальном мире. Идеалиста такие книжки могут легко ввергнуть в тяжёлую депрессию.
Цитата
а также еще маг Вильгефорц,
Кстати то ещё ничтожество, если вдуматься.
Цитата
Очень грубые и даже вызывающие омерзение персонажи - как сам главгерой, так и его попутчики.
Какая жизнь - такие и герои. Представьте себя на их месте и мысленно простройте свою жизнь. Сильно нежный товарищ получится?
Средневековье вообще как-то не сильно располагало, я вам скажу.
Цитата
Вообщем, что-то я, наверное, уже из героической фэнтези вырос
Сапковский героическое фентези? О_О Это вас кто-то жестоко обманул.
Хотя могу понять то, что вас коробит от реализма. Некоторые вот в туалете убираться по той же причине не могут...
Цитата(Демон @ 16-09-2009, 20:44)
Да никто не спорит, но её слишком много, надо было меньше
"Надо", "не надо" - это дело вкуса. Это как с блюдом. Для кого-то пересолено, для кого-то же, наоборот, недосолено, а для кого-то в самый раз. =)
Читал "Ведьмака". Понравилось, в первую очередь за счет взглядов главного героя. Хоть некоторые биполяристы (незабвенный Аваллах) и утверждают, что с такими взглядами жить нельзя, мне человек, следующий СВОИМ законам, импонирует куда больше, нежели тот, кто тупо повторяет чужие.
А разве Геральт следовал СВОИМ законам, а не кодексу ведьмаков? А то, что он частенько его нарушал, вроде им воспринималось как собственный проступок, и он испытывал от этого раздражение и вину. Но читала давно, могу в чем-то ошибаться.
А по-моему, Геральт сам где-то говорит, что кодекса ведьмаков не существует, что Геральт его выдумал, чтобы было на что ссылаться.
Цитата
А по-моему, Геральт сам где-то говорит, что кодекса ведьмаков не существует, что Геральт его выдумал, чтобы было на что ссылаться.
Да-да...если мне не изменит память, сейчас приведу цитату из книги.
Цитата
Но я всегда придерживался принципов. Нет, не кодекса. Иногда просто
прикрывался кодексом. Людям это нравится. Тех, кто имеет кодексы и
руководствуется ими, чтят и уважают.
Не существует никаких кодексов, Иоля. Еще не написан ни один кодекс
для ведьмаков. Я свой себе придумал сам. Взял и придумал. И придерживался
его. Всегда...
Ну, скажем, почти всегда.
Ведь бывало и так, что мне казалось, будто все ясно, никаких
сомнений. Просто надо сказать себе: "А какое мне дело? Не все ли равно, я
- ведьмак". И следовало прислушаться к гласу рассудка. Послушаться
интуиции, если не опыта. Да хоть бы и обычного, самого что ни на есть
обыкновеннейшего страха.
Надо было послушаться гласа рассудка и тогда...
Я не послушался.
Я думал, выбираю Меньшее Зло. Ну и выбрал... Меньшее Зло. Меньшее
Зло! Я, Геральт из Ривии. Которого еще называют Мясником из Блавикена.
прикрывался кодексом. Людям это нравится. Тех, кто имеет кодексы и
руководствуется ими, чтят и уважают.
Не существует никаких кодексов, Иоля. Еще не написан ни один кодекс
для ведьмаков. Я свой себе придумал сам. Взял и придумал. И придерживался
его. Всегда...
Ну, скажем, почти всегда.
Ведь бывало и так, что мне казалось, будто все ясно, никаких
сомнений. Просто надо сказать себе: "А какое мне дело? Не все ли равно, я
- ведьмак". И следовало прислушаться к гласу рассудка. Послушаться
интуиции, если не опыта. Да хоть бы и обычного, самого что ни на есть
обыкновеннейшего страха.
Надо было послушаться гласа рассудка и тогда...
Я не послушался.
Я думал, выбираю Меньшее Зло. Ну и выбрал... Меньшее Зло. Меньшее
Зло! Я, Геральт из Ривии. Которого еще называют Мясником из Блавикена.
Цитата
А разве Геральт следовал СВОИМ законам, а не кодексу ведьмаков?
Он следовал кодексу ведьмаков, но кодексу, который он САМ придумал.
Наконец-то добралась до этих книг, только-только закончила последнюю. Впечатлений - выше крыши.
Безумно понравились герои книг, практически все(ну, из таких основных,понятное дело - Геральт,Лютик,Цири,Йеннифер,Регис,Ангулема,
Мильва,Кагыр...
второстепенных я пока еще не запомнила,первый раз читаю)тем, что отлично прописаны их характеры, как они меняются, как сомневаются - то есть,это не статичные фигуры с прописаным набором качеств "по умолчанию", а живые люди, которые со временем меняются. Например, это очень заметно по Йеннифер. Сначала она просто расчетлива,холодна, самопожертвование в любви ей непонятно и чуждо...Но постепенно она меняется, начинает по-настоящему любить, и готова на сумасбродства и страдания ради любимых людей. Нравится, что положительность Геральта как-то очень ненавязчива выписана, так, что это не раздражает, что он не безупречный и абсолютно положительный "рыцарь,давший обет", что у него есть свои какие-то минусы и заморочки. Любовная линия Геральт-Йеннифер тоже очень хорошо выписана, так интересно наблюдать,как постепенно от увлечения они сначала переходят,скорее, к страсти, а потом и к искренней любви.
Цири я по сюжету почти все время сочувствовала - бедная девочка, постоянно всем от нее что-то нужно.
Еще я очень зауважала ведьмаков после того, как прочитала о том,что случилось в Каэр Морхене. После такого они не воспылали ненавистью к людям,тот же Геральт категорически отказывается работать наемным убийцей людей, хотя они могли бы бросить все к чертовой матери, воспылать жаждой мести и начать всех крошить - то есть, вести себя примерно как скоя'таэли. Уважаю.
Честно говоря, я перед прочтением слышала несколько негативных отзывов - "дескать, там вообще нет добра и зла, все ищут свою выгоду, в общем - злое такое фэнтези". Это меня несколько обеспокоило, так как очень часто авторы скатываются в итоге к полной беспринципности персонажей,чего лично мне очень не нравится. Поэтому начинала читать со скептическим настроем, ожидая,что Геральт окажется просто "киллером", который убивает без раздумий. Однако была приятно разочарована. Поведение Геральта,его мысли и поступки мне очень импонируют. Он один из немногих персонажей, который милосерден(особенно на контрасте со зверствами окружающей войны). Мир, который описывает Сапковский, мне не показался очень уж "темным и мрачным". Обычное такое средневековье, со средневековыми же нравами.После исторических книг это все не очень шокирует. Тем более радует, что все-таки при этом есть добрые люди, например,Ярпен Зигрин,купец Йурга, Эсси Давен, и даже в отрицательных персонажах могут проявляться какие-то положительные черты - например, у Крыс, у князя Агловаля, у того же Дани.
То есть, во-первых,все не так плохо, а во-вторых, нет картонных персонажей, однозначно плохих,или однозначно хороших.
Единственное что - я очень быстро запуталась в интригах королей и чародеев, имен много и я в них постоянно путалась, и карту мира по итогам прочтения смогла составить в голове очень и очень смутную.
И напоследок, хотелось бы обратиться к знатокам и выяснить пару вещей по сюжету, которых лично я себе объяснить не смогла.
Во-первых - каким таким образом медальон Геральта с волком оказался у Бонарта, если он по идее,расплавился в огне друидов?
Во-вторых - откуда в пустыне,куда попала Цири из портала в Башне Чайки,взялся единорог совсем из другого мира?Что он там вообще забыл?
В-третьих - меня не удивила, а скорее,озадачила смерть(?)Геральта от крестьянских вил. Странно как-то, когда ему упырица глотку располосовала,он,значит,выжил, а после удара вилами - нет, хотя первое по силе воздействие не сопоставимо со вторым. Отсюда вытекают следующие мои "непонятки":
куда попали Йеннифер и Геральт в конце?Если это как бы загробный мир, то есть, они оба умерли - то как могли вполне себе живые Лютик,Весемир,мать Нэннеке и прочие присутствовать на их свадьбе?Если же они живы - то откуда там взялись погибшие Мистле,Мильва,Ангулема?
Ну и напоследок. Наверное, замысел автора как-то до меня не дошел,но... Если Геральт и Йеннифер где-то стали жить вместе, у них все хорошо - то почему Цири непонятно где, вообще в другом мире и времени короля Артура? Что она там вообще делает и почему не захотела или не смогла остаться?
И еще- в природе вообще существует какая-нибудь побочная ветка,описывающая Каэр Морхен до его разрушения?Просто очень интересно было бы почитать о том, как конкретно проходили все этапы воспитания ведьмака, включая и Испытание Травами, и следующие изменения.
В общем,если кто-то сможет мне прояснить эти моменты,буду очень благодарна.
P.S. Читала в электронном виде на своем букридере, однако книги так понравились,что я решила постепенно добавить их к себе на полку в бумажном виде.
Безумно понравились герои книг, практически все(ну, из таких основных,понятное дело - Геральт,Лютик,Цири,Йеннифер,Регис,Ангулема,
Мильва,Кагыр...
второстепенных я пока еще не запомнила,первый раз читаю)тем, что отлично прописаны их характеры, как они меняются, как сомневаются - то есть,это не статичные фигуры с прописаным набором качеств "по умолчанию", а живые люди, которые со временем меняются. Например, это очень заметно по Йеннифер. Сначала она просто расчетлива,холодна, самопожертвование в любви ей непонятно и чуждо...Но постепенно она меняется, начинает по-настоящему любить, и готова на сумасбродства и страдания ради любимых людей. Нравится, что положительность Геральта как-то очень ненавязчива выписана, так, что это не раздражает, что он не безупречный и абсолютно положительный "рыцарь,давший обет", что у него есть свои какие-то минусы и заморочки. Любовная линия Геральт-Йеннифер тоже очень хорошо выписана, так интересно наблюдать,как постепенно от увлечения они сначала переходят,скорее, к страсти, а потом и к искренней любви.
Цири я по сюжету почти все время сочувствовала - бедная девочка, постоянно всем от нее что-то нужно.
Еще я очень зауважала ведьмаков после того, как прочитала о том,что случилось в Каэр Морхене. После такого они не воспылали ненавистью к людям,тот же Геральт категорически отказывается работать наемным убийцей людей, хотя они могли бы бросить все к чертовой матери, воспылать жаждой мести и начать всех крошить - то есть, вести себя примерно как скоя'таэли. Уважаю.
Честно говоря, я перед прочтением слышала несколько негативных отзывов - "дескать, там вообще нет добра и зла, все ищут свою выгоду, в общем - злое такое фэнтези". Это меня несколько обеспокоило, так как очень часто авторы скатываются в итоге к полной беспринципности персонажей,чего лично мне очень не нравится. Поэтому начинала читать со скептическим настроем, ожидая,что Геральт окажется просто "киллером", который убивает без раздумий. Однако была приятно разочарована. Поведение Геральта,его мысли и поступки мне очень импонируют. Он один из немногих персонажей, который милосерден(особенно на контрасте со зверствами окружающей войны). Мир, который описывает Сапковский, мне не показался очень уж "темным и мрачным". Обычное такое средневековье, со средневековыми же нравами.После исторических книг это все не очень шокирует. Тем более радует, что все-таки при этом есть добрые люди, например,Ярпен Зигрин,купец Йурга, Эсси Давен, и даже в отрицательных персонажах могут проявляться какие-то положительные черты - например, у Крыс, у князя Агловаля, у того же Дани.
То есть, во-первых,все не так плохо, а во-вторых, нет картонных персонажей, однозначно плохих,или однозначно хороших.
Единственное что - я очень быстро запуталась в интригах королей и чародеев, имен много и я в них постоянно путалась, и карту мира по итогам прочтения смогла составить в голове очень и очень смутную.
И напоследок, хотелось бы обратиться к знатокам и выяснить пару вещей по сюжету, которых лично я себе объяснить не смогла.
Во-первых - каким таким образом медальон Геральта с волком оказался у Бонарта, если он по идее,расплавился в огне друидов?
Во-вторых - откуда в пустыне,куда попала Цири из портала в Башне Чайки,взялся единорог совсем из другого мира?Что он там вообще забыл?
В-третьих - меня не удивила, а скорее,озадачила смерть(?)Геральта от крестьянских вил. Странно как-то, когда ему упырица глотку располосовала,он,значит,выжил, а после удара вилами - нет, хотя первое по силе воздействие не сопоставимо со вторым. Отсюда вытекают следующие мои "непонятки":
куда попали Йеннифер и Геральт в конце?Если это как бы загробный мир, то есть, они оба умерли - то как могли вполне себе живые Лютик,Весемир,мать Нэннеке и прочие присутствовать на их свадьбе?Если же они живы - то откуда там взялись погибшие Мистле,Мильва,Ангулема?
Ну и напоследок. Наверное, замысел автора как-то до меня не дошел,но... Если Геральт и Йеннифер где-то стали жить вместе, у них все хорошо - то почему Цири непонятно где, вообще в другом мире и времени короля Артура? Что она там вообще делает и почему не захотела или не смогла остаться?
И еще- в природе вообще существует какая-нибудь побочная ветка,описывающая Каэр Морхен до его разрушения?Просто очень интересно было бы почитать о том, как конкретно проходили все этапы воспитания ведьмака, включая и Испытание Травами, и следующие изменения.
В общем,если кто-то сможет мне прояснить эти моменты,буду очень благодарна.
P.S. Читала в электронном виде на своем букридере, однако книги так понравились,что я решила постепенно добавить их к себе на полку в бумажном виде.
Цитата
Во-первых - каким таким образом медальон Геральта с волком оказался у Бонарта, если он по идее,расплавился в огне друидов?
Это медальон другого ведьмака.
Цитата
Во-вторых - откуда в пустыне,куда попала Цири из портала в Башне Чайки,взялся единорог совсем из другого мира?Что он там вообще забыл?
А почему бы и нет? Единороги могут путешествовать между мирами. Могли и в мире Ведьмака очутиться.
Цитата
куда попали Йеннифер и Геральт в конце?Если это как бы загробный мир, то есть, они оба умерли - то как могли вполне себе живые Лютик,Весемир,мать Нэннеке и прочие присутствовать на их свадьбе?
Никакой свадьбы не было. Это просто история из библиотеки Нимуэ. Как упоминалось во "Владычице Озера", за века накопилось множество версий истории Ведьмака и Ведьмачки, вплоть до совершенно сказочных.
Цитата
Если же они живы - то откуда там взялись погибшие Мистле,Мильва,Ангулема?
А это уже версия, которую преподносит Галахаду Цири. Причем сама прекрасно знает, что на самом деле все было совершенно не так.
Цитата
Никакой свадьбы не было. Это просто история из библиотеки Нимуэ. Как упоминалось во "Владычице Озера", за века накопилось множество версий истории Ведьмака и Ведьмачки, вплоть до совершенно сказочных.
При чем тут библиотека Нимуэ, если это говорит Цири?
Цитата
А это уже версия, которую преподносит Галахаду Цири. Причем сама прекрасно знает, что на самом деле все было совершенно не так.
То есть, на самом деле все заканчивается тем,что Геральт гибнет, Йеннифер - тоже(фактически совершая самоубийство), их на лодке переносят в какой-то мир(явно по аналогии с легендами об Аваллоне), где они вместе после смерти. Все,точка. Так что ли? Однако вопрос, что делает Цири во времени короля Артура, все равно остается открытым - она же уходит вместе с Геральтом и Йеннифер. И версия со свадьбой все равно выглядит странно - если бы Цири рассказывала "идеализированный" вариант, где и ведьмак и колдунья остались живы, то на их свадьбе присутствоваоли бы только живые. А в ее версии присутствуют как живые, так и уже погибшие.
Цитата
Это медальон другого ведьмака.
Не мог быть это медальон другого ведьмака, поскольку у каждого ведьмака было свое животное на медальоне. Не зря же Геральта иногда называют Волком - и раз все понимают,кто имеется в виду, соответственно, не может быть второго волка.
Цитата
А почему бы и нет? Единороги могут путешествовать между мирами. Могли и в мире Ведьмака очутиться.
Могут, но что-то уж очень много совпадений. Во-первых,как мы видим позже из странствий Цири, миров и времен существуют десятки и по ним можно блуждать до бесконечности. Во-вторых, даже если единорога "выкидывает",так скажем, именно в её мир, то это запросто могло бы быть другое время,причем какое угодно - от момента первый высадки людей до минуты после смерти Геральта,абсолютно любое. В-третьих,если невероятным образом совпал мир,совпало время, то есть еще такая вещь как пространство, и есть большое подозрение,что, перемещаясь в мир Ведьмака, единорог с таким же успехом мог попасть фактически куда угодно,например, на северное побережье,за тысячи верст от Нифльгаарда. Ну и наконец, даже если он попал именно в пустыню, то мог бы оказаться в ее другом конце, и они с Цири вообще не пересеклись бы. Как-то очень много факторов должно совпасть...
Насчет свадьбы - это же просто рассказ для фанатов. Сапковский еще долго жалел, что его вообще согласился написать) Можно считать его обычным фанфиком... А если вы про саму книгу, то мне кажется, Цири просто придумывает. Поэтому она их проводила в последний путь, а дальше отправилась путешествовать по мирам.
А насчет того, умерли ли Геральт и Йен, здесь вроде когда-то уже спорили, и было много разных версий...
А насчет того, умерли ли Геральт и Йен, здесь вроде когда-то уже спорили, и было много разных версий...
Цитата
Насчет свадьбы - это же просто рассказ для фанатов. Сапковский еще долго жалел, что его вообще согласился написать) Можно считать его обычным фанфиком... А если вы про саму книгу, то мне кажется, Цири просто придумывает. Поэтому она их проводила в последний путь, а дальше отправилась путешествовать по мирам.
Не,я не про рассказ, с ним все сразу ясно, я про книгу.Ммда...более-менее ясно,хотя и не совсем. Лично меня привлекает версия, что они все-таки умерли, но в каком-то мифическом месте типа,опять же,Аваллона или подобных мест в других мифологиях, остались вместе, а Цири действительно отправилась путешествовать.
А на другие мои вопросы есть какие-нибудь предположения?
Цитата
А в ее версии присутствуют как живые, так и уже погибшие.
Потому что она хотела бы, чтобы те тоже присутствовали.
Цитата
Не мог быть это медальон другого ведьмака, поскольку у каждого ведьмака было свое животное на медальоне. Не зря же Геральта иногда называют Волком - и раз все понимают,кто имеется в виду, соответственно, не может быть второго волка.
Не помню, в какой книге Геральт упоминает о Школе Волка. Вероятно, по окончанию школы им и вручали соответствующие медальоны.
А Геральт - не просто Волк, а Белый Волк.
Насчет смерти Геральта, думаю, Сапковский хотел подчеркнуть, что все смертны, и даже ведьмак с нечеловеческими способностями. Но главным, наверное, было все же желание подчеркнуть символизм того, что Геральт всю свою жизнь был против расизма и постоянно пытался защитить обычных людей и другие расы, а его они же случайно и убили из-за расовой ненависти. Это намного более философский финал, чем если бы его убил василиск или другой монстр. Как известно, самые страшные монстры - это люди( Во многих книгах это доказывается. И, наверное, я одинаково люблю и Сапковского, и Кинга за то, что в их произведениях вижу этот мотив.
По поводу умерших на свадьба согласна с Кайраном:
Это же ее фантазии, так почему она не могла бы придумать для них идеальную свадьбу?..
А насчет Йен и Геральта, думаю, они все же попали в какую-то другую реальность после смерти - вроде Аваллона. Но там, конечно, не было их друзей. Так что тут наши версии совпадают.
Насчет других вопросов точно не могу сказать)
По поводу умерших на свадьба согласна с Кайраном:
Цитата
Потому что она хотела бы, чтобы те тоже присутствовали.
Это же ее фантазии, так почему она не могла бы придумать для них идеальную свадьбу?..
А насчет Йен и Геральта, думаю, они все же попали в какую-то другую реальность после смерти - вроде Аваллона. Но там, конечно, не было их друзей. Так что тут наши версии совпадают.
Насчет других вопросов точно не могу сказать)
Цитата
Не помню, в какой книге Геральт упоминает о Школе Волка. Вероятно, по окончанию школы им и вручали соответствующие медальоны.
А Геральт - не просто Волк, а Белый Волк.
А Геральт - не просто Волк, а Белый Волк.
Откуда инфа о школах? Во время прочтения ни одна фраза не натолкнула меня на мысль о том, что существоваи разные ведьмаческие школы.
Да,Геральта действительно в основном называют Белым Волком, однако он сам в одной из книг,расправляясь с наемными убийцами, оставляет кого-то из них в живых и бросает:"Передайте пославшему вас, что Волк может укусить". За точность,естессно,не ручаюсь, если нужно, попытаюсь найти точную цитату. Однако такой момент точно был, что показывает, что Волк всего один в принципе.
Ну, в принципе, нельзя сказать,что конец совсем уж плохой. В конце концов, Йен и Геральт вместе, и так и останутся вместе, а это уже для них очень много.
Хотя мне по-прежнему странно - очухаться после того,как упырица почти перегрызла глотку, и погибнуть от удара вилами?
Цитата
Да,Геральта действительно в основном называют Белым Волком, однако он сам в одной из книг,расправляясь с наемными убийцами, оставляет кого-то из них в живых и бросает:"Передайте пославшему вас, что Волк может укусить". За точность,естессно,не ручаюсь, если нужно, попытаюсь найти точную цитату. Однако такой момент точно был, что показывает, что Волк всего один в принципе.
"Передайте пославшему вас, что Волк может укусить" просто звучит более кратко и точно, чем если туда еще и "Белый" добавить. А при бросках Запугивания важны именно краткость и точность)). И так ведь всем заинтересованным лицам понятно, что именно за Волк имеется в виду.
Касаемо школ ведьмаков: мне тоже кажется, что они были разные. Но откуда такие дровишки - не помню.
Цитата
Хотя мне по-прежнему странно - очухаться после того,как упырица почти перегрызла глотку, и погибнуть от удара вилами?
Если упираться именно в логические объяснения, то к концу жизни Геральт - и это видно из текстов - начал сильно сдавать физически, и (этого из текстов напрямую не видно, но, имхо, это еще более важно) уже бог знает сколько не употреблял элексиры. Именно преимущества ведьмачьей биохимии его организм потерял, осталась в основном очень хорошая выучка.
Вообще же, объяснение смерти Геральта, по-моему, одно. "Судьба" называется.
Цитата
Именно преимущества ведьмачьей биохимии его организм потерял, осталась в основном очень хорошая выучка.
Так что же, получается, что ведьмаки отличались от обычных людей,по сути, только употреблением эликсиров?
А насчет Судьбы... ну да,согласна.
Кстати, вот тут недавно начала раздумывать над характеристикой ведьмака - в смысле, попыталась более глубоко проанализировать характер, мысли и причины поступков... Кое-что прояснилось в процессе размышления, кое-что - нет. Например, мне так и неясно: почему же Геральт так упорно старался избегнуть своего Предназначения? И почему при этом, вроде бы не веря в него, он, тем не менее, все равно просил клятв "Отдать то, о чем не знаешь"? Что вы думаете по этому поводу?
Цитата
Так что же, получается, что ведьмаки отличались от обычных людей,по сути, только употреблением эликсиров?
Не только, конечно (я, должно быть, неточно выразилась). Как я понимаю, в ходе мутации у ведьмаков кардинально менялась биохимия организма. Как в плане скорости реакций и вообще скорости обработки тушкой всяческих сигналов, так и в возможности эффективно усваивать стимуляторы, которые простого смертного гарантированно загнали бы в гроб. Причем вторые самым серьезным образов усиливали первое: реакцию, выносливость, регенерацию тканей. Перед схваткой с упырицей Геральт выхлестал половину своей "аптеки". После драки с неупокоенными в ущелье, где ему порвали бедро, тоже, кстати, лечился ударными дозами "травок". Года два до смерти он вообще ничего не пил. Безусловно, это не вернуло его организм в исходное человеческое состояние (возможность пережить прием всяких там "Черных Ласточек", должно быть, осталась), но эффективность той же регенерации, как можно видеть, снизило фатально.
Вообще говоря, у Сапковского не раз и не два подчеркивалась мысль, что "самый страшный зверь" - это человек и человеческое общество. То, что легендарный Белый Волк, истребитель чудовищ, погиб при погроме от удара вилами, еще и в этом смысле показательно. Койон, если помните, тоже самым банальным образом был убит под Бренной.
Цитата
Например, мне так и неясно: почему же Геральт так упорно старался избегнуть своего Предназначения? И почему при этом, вроде бы не веря в него, он, тем не менее, все равно просил клятв "Отдать то, о чем не знаешь"? Что вы думаете по этому поводу?
Как говоривала Йеннифэр, "планирование - не самая сильная его сторона". Есть впечатление, что клятвы Геральт потребовал спонтанно, вот черт его дернул за язык (читай - Судьба). А потом начал отбрыкиваться от Предназначения из какого-то биологического отвращения к силам, лишающим человека свободы выбора и требующим жертв. Из тех же самых соображений, по каким заявлял Эмгыру, что "если миру суждено уцелеть такой ценой, то лучше пусть он погибнет" (с). Ведьмак, если помните, был серьезно зациклен на теме "меньшего зла", "человечности" и преступлений против оной.
Цитата
Есть впечатление, что клятвы Геральт потребовал спонтанно, вот черт его дернул за язык (читай - Судьба).
Что-то часто она его за язык дергала...
Цитата
Из тех же самых соображений, по каким заявлял Эмгыру, что "если миру суждено уцелеть такой ценой, то лучше пусть он погибнет" (с). Ведьмак, если помните, был серьезно зациклен на теме "меньшего зла", "человечности" и преступлений против оной.
Кстати, в этом плане я с ним согласна. А вообще, мне еще показалось, что к концу книги ведьмак становится все более и более человеком. Не в биологическом или физиологическом смысле, нет, просто он думает как обычный человек и поступает как обычный человек. Мне вот это очень бросилось в глаза, когда он вначале упорно не принимал Региса и Кагыра, причем с каким-то непонятным и совершенно нелогичным упрямством - как человек, а не хладнокровный ведьмак. По сравнению с ним же из первых книг - имхо,разительные изменения, хотя он и там не бесчувственный.
Цитата
вообще, мне еще показалось, что к концу книги ведьмак становится все более и более человеком.
Бесспорно. Он, в общем-то, и сам этого хотел.
Цитата
Кстати, в этом плане я с ним согласна.
А мне эта фраза, напротив, несколько испортила впечатление от персонажа. Если б Геральт прямо сказал: "дочь мне дороже жизни мира", это было бы хотя бы честно и по-человечески понятно. А прикрыть свой выбор в подобной ситуации подобными возвышенными сентенциями в духе "слезинки ребенка" - это лицемерие, хоть и неосознанное с его стороны.
Цитата
Если б Геральт прямо сказал: "дочь мне дороже жизни мира", это было бы хотя бы честно и по-человечески понятно. А прикрыть свой выбор в подобной ситуации подобными возвышенными сентенциями в духе "слезинки ребенка" - это лицемерие, хоть и неосознанное с его стороны.
Почему сразу лицемерие? Может, он искренне так считает, потому и говорит это сразу, практически не задумавшись. Мне вот показалось, что он говорил очень даже искренно, и даже если бы речь шла не о его дочери, ему все равно спасение мира таким способом было противно, и вряд ли бы он принял такое предсказание.
Цитата
Почему сразу лицемерие?
То, что Геральт говорил искренне, бесспорно. Он плохо умел осознанно врать, и, к тому же, не верил в предсказание. Соль, однако, в том, что его слова в переводе с возвышенного стиля на простой звучат как "Хлебайте сами вашу кашу, а для меня она слишком кровавая. Я лучше с чистыми руками из благостного посмертия посмотрю, как вы тут сдохнете все". В общем, как человека, уважающего, к примеру, Дийкстру, Фаоильтиарну, да и Эмгыра за то, что они до конца делали то, что считали своим долгом (а долгом все трое считали, в общем-то, правильные вещи), меня от подобной постановки вопроса несколько коробит. Я понимаю и даже принимаю истинную мотивацию Геральта: "дочь дороже мира" (все мы люди, все мы любим, в конце концов, и все действительно имеем право выбора), но мне неприятно его стремление всю ответственность за свое, все-таки спорное, решение спихнуть на оппонента. Мол, он ублюдок, а я чист и на сем стою.
Цитата
В общем, как человека, уважающего, к примеру, Дийкстру, Фаоильтиарну, да и Эмгыра за то, что они до конца делали то, что считали своим долгом (а долгом все трое считали, в общем-то, правильные вещи), меня от подобной постановки вопроса несколько коробит. Я понимаю и даже принимаю истинную мотивацию Геральта: "дочь дороже мира" (все мы люди, все мы любим, в конце концов, и все действительно имеем право выбора), но мне неприятно его стремление всю ответственность за свое, все-таки спорное, решение спихнуть на оппонента. Мол, он ублюдок, а я чист и на сем стою.
Я не совсем согласна с вашей трактовкой истинной мотивации слов Геральта( даже если он сам ее и не осознавал). Здесь вопрос уже стоит в нашем личном мнении - цель опрадывает средства, или все-таки не опрадывает?Дийкстра, Фаоильтиарна и Эмгыр считают, что оправдывает. Геральт считает, что нет, и я считаю так же. Это как призыв "если мы убьем всех мешающих нам, наступит светлое будущее". Так не бывает. А в данном случае вообще получается, что все "плюшки" ради спасения мира должны свалиться на одного человека - на Цири, девочку-Предназначение. В каком смысле? А в таком, что все остальные от ее использования получат только выгоду, а она сама - в лучшем случае ничего, в худшем - попадет в такое г..., по сравнению с которым все ее злоклочения сказкой покажутся. Это малость нечестно. Почему за спасение мира должна расплачиваться она одна?Поэтому я не думаю, что подсознательно Геральт имел в виду именно "Я тут останусь чистым,хоть и сдохну, а вы хлебайте". Почему бы ему не иметь в виду то,что он и сказал - "Я такого решения не приемлю, если цели можно добиться только такими средствами, то я лучше откажусь от цели". У него просто взгляды с другими расходятся, что он и выразил. Можно было бы сказать, что он захотел "остаться чистым", если бы он верил в Предназначение, верил, что мир можно спасти именно так,но послал бы всех к чертовой матери и сказал, что, мол, дочь свою он не даст использовать, разбирайтесь как хотите. Он же в это Предназначение не верил, и не считал, что цель, пусть этом и спасение мира, стоит таких методов.
Цитата
Он же ...не считал, что цель, пусть этом и спасение мира, стоит таких методов.
А ответственность за то будущее, которое в результате его решения и особенностей мировоззрения, похоже, наступило, Геральт был признать готов? В том-то и соль, что и не собирался.
Я совершенно согласна с тем, что Цири попала в крайне, чудовищно скверный переплет, и ее очень жаль. И Геральт имел право поступить так как, поступил. Больше того, я не уверена, что в подобной ситуации сама поступила бы иначе. Но мне бы было стыдно хоть на сколько-то, скорее всего - сильно стыдно. Геральт же, по-моему, считает что поступил безупречно, и нести моральную ответственность за дальнейшее развитие ситуации должен кто угодно, но только не он.
Что касается его веры в Предназначение - ему и Мышовур, и Эитне, и Аваллак'х столько повторяли, что есть Предназначение, и оно именно таково; глядя на действия Йеннифэр, Эмгыра и Вильгефорца он не мог не понимать, что есть Предназначение, раз столько знающего народа развило столь бурную деятельность... не верил он в первую очередь потому, что очень не хотел верить. Ему было больно и противно верить в нечто подобное. Если бы этот факт еще был способен отменить действительность...
Цитата
А ответственность за то будущее, которое в результате его решения и особенностей мировоззрения, похоже, наступило, Геральт был признать готов? В том-то и соль, что и не собирался.
Геральт, похоже рассуждал так: если мир может быть спасен только таким способом, то, может, он и не стоит спасения => по этому поводу и нет никакого стыда или мук совести.
Мне тут еще вопросы в голову приходят... может,конечно,они идиотские,но все-таки. Вот мы видим, что ведьмаки,вопреки распространеному мнению,вовсе не бездушные,бесчувственные автоматы, им не чужды любые человеческие чувства. Почему же тогда Сапковский, довольно подробно освещая чувства Геральта в других случаях, ничего не пишет о том, чтобы Геральт, идя на очередное задание,испытвал страх? Мне кажется, хоть каким профессионалом ни будь, но все равно, это чисто человеческое качество - боязнь неизвестного, и хоть на минуту, но должно стать страшно, когда лезешь в темную пещеру,где живет какая-то дрянь. Кроме того, неужели ведьмаки никогда не задумываются и не боятся - а если их очередной монстр не убьет, а покалечит? Икалеченные люди-воины-то никому не нужны, что уж говорить об изувеченном ведьмаке - ему вообще остается только сдохнуть от голода. Неужели они этого не боятся?
И второе. Я,конечно,понимаю, и вообще согласна, что Судьба была такая у Геральта - погибнуть от банальных крестьянских вил. Но не могу удержаться от определнных размышлений на эту тему. Хоть он и не пил ведьмачьи эликсиры уже давно, тем не менее, организм его все равно не становится человеческим. Например, у него и безо всяких эликсиров четырехкратно замедленный сердечный ритм. Йеннифер подоспела вряд ли через большой промежуток времени после того, как Геральта ранили вилами, однако вылечить его уже почему-то не может. Почему? Умереть так быстро он не мог - как раз по причине особенностей ведьмачьего организма. Это не магически нанесенная рана, нет яда, или особенных клыков какого-либо монстра. Тем не менее,заклинания Йеннифер вообще не действуют, и Трисс отмечает, что и не подействовали бы,даже будь она конкретно целительницей. Я не могу понять: почему?
Цитата
Почему же тогда Сапковский, довольно подробно освещая чувства Геральта в других случаях, ничего не пишет о том, чтобы Геральт, идя на очередное задание,испытвал страх?
Тут мне трудно что-либо особенно умное ответить, потому что у меня профессия ни разу не экстремальная)). Испытывал ведьмак страх, наверное: с инстинктом самосохранения у него было все в порядке. Однако, думаю, не больший, чем те же военные или пожарные. Слишком рутинный, чтобы заострять на нем внимание.
Цитата
Например, у него и безо всяких эликсиров четырехкратно замедленный сердечный ритм.
А это откуда следует? Я не помню просто) и мне интересно.
Насчет всего остального я уже ответила, что могла.
Цитата
Геральт, похоже рассуждал так: если мир может быть спасен только таким способом, то, может, он и не стоит спасения => по этому поводу и нет никакого стыда или мук совести.
Потенциальные жертвы, исчисляющиеся минимум десятками тысяч, не заслуживают не только спасения, но даже и мук совести? Ну-ну. С таких позиций самое то - учить Эмгыра человечности.
Цитата
А это откуда следует? Я не помню просто) и мне интересно.
Это из части Меч Предназначения. Ему это говорит Висенна,после того, как он очнулся после ранения:
"А что касается раны, - спокойно продолжала она, - то тебе следует знать, что спас тебя ритм сердцебиения, четырехкратно замедленный по сравнению с ритмом обычного человека. Иначе бы ты не выбрался, могу сказать со всей ответственностью."
Чем не параллель? В тот раз рана ему была нанесена тоже не магическая, без яда, однако куда более серьезная - до кости рассекла бедро, плюс,добавилось заражение. Конечно, Геральт использовал свои эликсиры. Однако это не вылечило рану, а только помогло ему продержаться до того момента, когда ему оказала помощь профессиональная целительница, Висенна. В случае с вилами столько времени и не нужно было.
А тут еще один вопрос возник... Геральт все время повторяет: "Нужно нечто большее, чем Предназначение". И Цири он тоже при встрече говорит: "Ты - нечто большее". Так что же это "нечто большое"?
Цитата
А тут еще один вопрос возник... Геральт все время повторяет: "Нужно нечто большее, чем Предназначение". И Цири он тоже при встрече говорит: "Ты - нечто большее". Так что же это "нечто большое"?
Мне кажется, здесь объяснение самое простое, и имеющее отношение только к одному ведьмаку, а вовсе не к космогонии его мира. Это для мира Цири - Дитя Предназначения, а для Геральта - просто дитя, его дитя, нечто субьективно гораздо большее. Ибо ни родины, ни народа, ни родителей у него нет, нет того внешнего круга, который одновременно есть и необходимое внутреннее пространство, неотъемлемая часть "я". (Он, кстати, отчасти потому так безболезненно и послал весь мир лесом). Есть несколько друзей (таких же перекати-поле, как он сам), любимая женщина (с которой он именно из-за политики сцепился страшно) - и Цири.
А еще "нечто большее", чем Предназначение - это, имхо, осознанная готовность стать его частью. Чего у Геральта действительно не было.
Что касается смерти Геральта - я не могу не вспомнить рассуждение Геральта в трактире о том, что в новом мире, где Зло обрело новую форму, борьба с ним должна происходить по-другому, и ведьмак здесь не нужен.